Об организации внутреннего устроения монастырей Элладской Церкви

Всякое братство людей Божиих, избранных Самим Господом, вдохновляется Духом Святым, но при этом неизбежно руководствуется Богом начертанными законами.

Так, Моисей оставил сынам Израилевым Закон, полученный от Самого Бога. После этого Иисус Христос повелительно передал новому Израилю Свои заповеди, которые восполнили Закон, а апостолы в своей проповеди распространили и разъяснили эти заповеди. И через них говорил Дух Божий (см.: 1Кор. 7:40). От апостолов дошли до наших дней так называемые «Апостольские постановления».

Антоний Великий, позднее, услышав в храме апостольский призыв и восприняв его как обращенный лично к нему, оставил мир и предпринял первую попытку собрать воедино рассеянных повсюду отшельников, для которых стал возлюбленным учителем. Ему приписывают восемьдесят правил, которые соответствовали ему по духу и являлись итогом жизненного опыта тех первых учеников пустыни. В начале этих правил сказано: «Я записываю правила, которые глаголет моими устами Господь».

Святой Пахомий, последовавший апостольским путем вслед за Антонием, собрал вокруг себя притяжением действующего в нем Духа тысячи монахов и устроил первые общежительные монастыри, которым передал несколько более пространные правила. В своем окончательном виде они достигают числа ста девяносто четырех. «И так, согласно житию, он установил им образец безупречный и составил душеполезные предания от Божественных Писаний». Они начинаются так: «Устав отца нашего Пахомия, человека Божия, который основал общежитие монахов по повелению Божиему».

Этот устав был составлен на основании первого опыта общежительного монастыря, по Божиему повелению и воплощал заповеди Священного Писания. Вероятно, поэтому и существует предание о получении Пахомием правил от ангела на медной пластинке. Правила Пахомия имели законодательный, но вместе с тем и духовный характер.

Василий Великий произвел дальнейшую систематизацию монашеских канонов и в своих «Пространных и Кратких монашеских правилах» дал им более философский, духовный и выразительный характер. С тех пор все составители уставов ориентировались главным образом на правила Василия Великого.

Особенно часто уставы составлялись ктиторами монастырей – так называемые «ктиторские уставы», или «завещания». Приведем несколько примеров:

«Устав, и предание, и закон лавры святого Саввы» (написан в начале VI века; дошедшая до наших дней редакция устава датируется XI веком);

«Завещание преподобного Феодора Студита» († 826);

«Канонические начертания общежития восточных монахов» аввы Кассиана (420–424);

«Устав преподобного Венедикта» (535 г.);

«Типик преподобного Афанасия Афонского» († 1004), датируется 970 г.;

«Изложение и начертание жизни монахов в монастыре Пресвятой Богородицы Евергетиссы, написанное Тимофеем, вторым ктитором» (датируется ок. 1065 г.);

«Завещание Михаила Атталиата» (1077 г.);

«Завещание преподобного Христодула на острове Патмос»(1091 г.);

«Тайное завещание» его же (1093 г.);

«Устав монастыря Пресвятой Богородицы Кехаритомени, написанный госпожой Ириной Дукеной» (время создания предположительно определяется немногим ранее 1118 г.);

«Устав монастыря Пантократора, императора Иоанна II Комнина» (1136 г.) ;

«Устав монастыря Ареи, составленный Львом, епископом Аргоса и Навплиона» (1143 г.);

«Устав монастыря Спасителя в Мессине на острове Сицилии, написанный преподобным Лукой, первым его игуменом» (1149 г.);

«Устав Исаака Комнина для монастыря Космосотира» (1151–1152 гг.);

«Устав монастыря святого Маманта, составленный монахом Афанасием Филантропином» (1158 г.);

«Устав святого Саввы, первого архиепископа Сербского» (ок. 1195 г.);

«Устав-завещание Нила, ктитора монастыря Пресвятой Богородицы Махера» (1210) ;

«Устав монастыря Архистратига Михаила, написанный Михаилом VIII Палеологом» (ок. 1280 г.);

«Устав Афанасия Метеорского» (ок. 1380 г.), сохранен его биографом, метеорским монахом, современником преподобного;

«Уставная грамота Святой Горы» (1926 г.) ;

«Устав монастыря святой Екатерины на Синае».

Изучая эти уставы, мы можем сформулировать наши наблюдения и сделать некоторые выводы.

1. Во всех уставах предполагалось наличие одного лица, стоявшего непосредственно во главе монастыря, и единого для всех опыта жизни внутри одного монастыря.

Устав был написан основателем монастыря. От него зависела духовная жизнь обители. Он являлся вдохновителем и «оком» братии.

Устав являлся результатом и следствием опыта жизни монахов, для которых он предназначался.

Устав вручался определенной духовной семье, со своей особой духовной жизнью, благочестивой и богозданной атмосферой. Непременно учитывались особенности той реальной действительности, в которой находилась эта монашеская семья.

Устав – это то предварительное условие, которое необходимо для жизни монастыря, описание жизни монашеской общины. Это сама жизнь монастыря, четко изложенная на века, то жизненное пространство в котором вращалась братия.

2. Все уставы в основном повторяли один другой, но в деталях существовали различия.

Поскольку все они запечатлевали определенный обычай, то можно проследить, как различались монастыри в литургической практике, в своем служении, в замысле ктитора и т. д. До нас дошли и всеобщие уставы, составленные Святыми отцами: например, постановления и правила Василия Великого, канонические правила Кассиана, уставная грамота Святой Горы, предписания Отцов Церкви для монашества, которые всегда предусматривали существование специальных правил для конкретных монастырей.

Монахи каждого монастыря по послушанию отцу-игумену монастыря создавали некую монашескую традицию, которая записывалась, закреплялась и сохранялась в монастырском уставе.

Появление нового устава при существовании старого воспринималось как нововведение и не достигало своей цели.

Итак, каждый монастырь имел свой устав, который, разумеется, не противоречил канонам и монашеским традициям.

3. Устав, основанный на опыте братии, имел абсолютную силу и авторитет Божественного установления.

Монашеская община воспринимала устав как откровение Божественного закона.

Знание устава было обязательным для монахов, и он читался во время трапезы во всеуслышание.

Устав должны были, помимо его составителя, подписать братия, Патриарх, император и полномочные власти для подтверждения его действительности. Таким образом, он был уставной грамотой монастыря, почитаемой всеми, руководством к ежедневной жизни монахов, живым гласом Божиим.

4. Этим своим значением устав:

а) добивался в первую очередь обеспечения безопасности монастыря и его самоуправления;

б) упорядочивал его внутреннюю жизнь;

в) главной заботой каждого составителя устава было достижение надежного ведения монахами духовной жизни, стабильности в управлении, экономике, а также в самостоятельности. Приведем известную фразу царского устава монастыря Панто-кратора в Константинополе, которая часто повторяется почти дословно во всех уставах: «Монастырь да будет свободный во всем и не подчиненный никакой власти, никому из властителей, но самоуправляющийся, сам владеющий собой и господствующий над собой, не... церковной властью, но только сам распоряжающийся собой по своей воле и власти».

Автономия не является первопричиной духовной жизни и процветания монастыря, но при этом не подлежит сомнению, что ни один монастырь не достиг расцвета без самоуправления и автономии, и там, где она была ликвидирована, там и монашеская жизнь быстро разрушалась, и вместо духовной жизни появляется административное управление.

В процветающем монастыре всегда был один старец, один авва, один игумен, «личность, заменяющая Спасителя».

Патриарх, митрополит и Священный Кинот на Святой Горе вмешивались в дела по просьбе монахов или по каноническому праву в исключительных случаях, когда монашеское государство претерпевало разного рода потрясения, нарушалось его устройство и попирались монашеские установления.

5. С другой стороны, устав определял порядок внутренних и внешних связей монахов, предупреждал возможность раздоров и скандалов. Он становился вспомогательным правилом, «содействующим братии в ее немощах», снисходитель-ным руководителем человеческой слабости, а также критерием, зеркалом и двигателем духовной жизни. Устав был не юридической конструкцией, но началом, сохраняющим и творящим евангельскую духовность и обеспечивающим предпосылки евангельского совершенства.

Пользуясь этими сведениями, мы можем предвидеть некоторые трудности в деле создания единого устава для всех монастырей Греции.

Однако такие уставы существуют в других Поместных Церквах – в Сербской, Румынской и других. Священный Синод Элладской Церкви в1932 г. издал «Положе-ние и Устав греческих монастырей». Однако он нигде не был применен и не мог быть применен. Новый обсуждаемый устав не должна постигнуть та же участь.

Итак, необходимо сначала рассмотреть трудности, которые могут возникнуть.

1. Обсуждаемый устав составляется не для братии одного монастыря на основе жизненного опыта одной обители, но для разноликого монашеского мира как модель устроения всех монастырей, каждый из которых имеет свою историю, свой путь, свои интересы, свою собственную духовность, воспитание и образ мыслей.

2. Устав составляется в эпоху духовного упадка и кризиса монашества.

Греческое монашество переживает сейчас не лучшие свои дни, если посмотреть не на его численность, но на наличие страстного стремления ко Христу, жажды ежедневного покаяния, «сознания мучеников», апостольского духа, евангельского совершенства.

Надо признать следующее: наш народ, хотя еще и верующий, не стремится к высшим идеалам христианства, к стяжанию Духа, к напряженному ожиданию Цар-ствия Небесного. Наше время не думает о монашеских идеалах, в нем просто нет места монастырям.

3. Мы принимаем во внимание недостаток способных и духовных людей, кото-рые бы смогли привести наш устав в жизнь, вводя его в уже существующих или в новообразованных монастырях и беря за основу этот устав при составлении уставов своих монастырей.

Многие нынешние духовные личности-лидеры направляют свои силы в другие области церковной деятельности. Преосвященные митрополиты не противятся тенденции развития монашества, но они вынуждены по роду своего служения уделять большее внимание иным попечениям и в силу этого не могут, несмотря на доброе расположение, оказывать реального содействия монастырям.

4. В нашей Церкви изменилось понимание монашества.

Это происходит либо по причине незнания сущности института монашества, либо из-за неясных впечатлений, упадка состояния монашества, изменения направления мыслей в Церкви. В результате монахи не пользуются уважением и доверием у народа. Поэтому их участь не трогает сердца церковных людей, духовников и клириков в целом.

Некоторые люди с почтением относятся к отдельным монахам и к безбрачию как началу их жертвы в Церкви. Но в целом монашеская жизнь в сознании людей не рассматривается как самый высший дар Бога, как избрание «благой части» (Лк. 10:42).

Нет более той традиционной веры в монашество со стороны Церкви. Ее сменил некий интерес к нему, выражающийся в желании ограничивать и исправлять его. Обычно монашеская братия составляет некое бессильное целое. А если оно подает хоть какие-нибудь признаки жизни, то легко вызывает подозрение, что это новая Церковь в Церкви. Стремление монашества к какому-либо самоуправлению и самостоятельности, по древнему обычаю, и вовсе истолковывается как желание попрания церковного порядка и дисциплины.

5. В силу вышеперечисленного существует недоверие к различным церковным указаниям и со стороны монахов. При составлении устава внутреннего устроения обителей мы обращаемся к людям, которые нам не доверяют. Они не отрицают нашего доброго расположения, однако смотрят на нас с некоторым сомнением; и если мы станем порицать их за такое отношение, это отнюдь не разрушит существующую ме¬жду нами стену. В сердцах монахов мы встречаем глубочайшее противление, которое не может быть нейтрализовано законами, но только жертвами с нашей стороны. Монахи – это чада святой Церкви, чада верные и любимые, которые нуждаются в особой заботе с нашей стороны и понимании своеобразия монашеской жизни.

После всего сказанного, естественно, возникает вопрос: какая необходимость в том, чтобы новый устав был поставлен на голосование? Что может послужить основанием для его существования?

Ответ – необходимость выхода греческого монашества из «рова преисподняго», в котором оно находится, внутреннее желание Матери Церкви возвысить его, смирение, жертвенность, совокупность наших стремлений создать необходимые условия для монашествующих. Все это наводит нас на следующие размышления.

1. Устав должен быть претворением в жизнь церковных канонов, касающихся монашеской жизни.

2. Он не должен стать законом в ряду других законов, новой обузой, новым порядком, который монахи должны будут хорошо заучить в случае, если они сегодня хотят быть монахами. Он не должен быть систематическим и детальным перечисле-нием прав и обязанностей, но живым воплощением, современным отражением святых канонов, которые были установлены Церковью на протяжении веков, Церковью, внимающей проблемам монашества как плоти от плоти ее.

3. Устав не должен выходить за рамки канонов, но эти каноны нужно вставить в канву нашего времени. Сей свод положений нуждается в ясности изложения, должен быть всеобъемлющим, написанным крупными буквами, и побудить каждый действующий или только открывающийся монастырь к выработке своего собственного устава, учитывающего местные особенности и условия, историю, перспективы, уровень духовности монахов. Устав ни в коем случае не должен ограничивать братию монастырей, вызывать от¬торжение с их стороны, но побуждать к жизни. Это некий план, который охватывает основные понятия, предоставляет свободу и пространство для разнообразных форм монашеской жизни.

4. Он, составленный на основе Евангелия и преданий Святых отцов, должен быть видоизменением устава внешнего и служить опорой для устава каждого монастыря, отражением жизни братии, плодом богословствующего сердца.

5. Таким образом, любой ведомый Святым Духом монах, который сможет и захочет помочь возрождению и укреплению своего монастыря, не только не встретит препятствий, но сможет получить применение своим способностям и животворить свою обитель с помощью от Бога ему данных дарований. Для таких монахов, которых Церковь должна бы искать повсюду, этот устав не станет тормозом, но они для него будут закваской, пусть небольшой, но способной поднять все тесто. Такие насельники пусть получат возможность работать в соответствии со своими личными возможностями.

6. Устав должен усилить общежительный образ жизни и истолковать его значение.

Необходимо освободить общежительные монастыри от устаревших представлений эпохи упадка, от незнания истоков монашества и явить красоты духовной жизни, которые увлекут сердца возлюбить Господа. Нужно истолковать смысл этой красоты, чтобы она могла, восстановив свою силу, наполнить собой брачный чертог Христов.

Сегодня большинство монашеских уставов похожи на мирские и содержат в себе темы, связанные с практической жизнью.

Обожение – вот тот центр, вокруг которого вращаются мысль и сердце монаха. Устав, следовательно, должен стать текстом духовным, а не только юридическим, текстом, призванным пробуждать сердца монахов и подвигать их к духовной брани, так, чтобы они были прикованы к созерцанию Царствия Божия и жили исключительно ради одного – обожения. Следует подчеркнуть значение истинной общежительной жизни, явленной в послушании и повиновении, в нестяжании, в молитве и занятиях, в исповедническом убеждении и стремлении ко Христу. Пусть этой жизни помогает бо¬гословское и мистическое понимание и переживание тайны посвящения Христу и литургической жизни.

Общежитие должно снова стать «небом на земле» и «Богом собранным собранием», подобным апостольской общине.

Нужно восстановить и индивидуальный подход к подвигу. Личность не должна быть подавлена, личное начало необходимо поощрять, а человека – понимать. Монахи, исполняющие разные послушания, пусть знают, что они одинаково служат Богу, однако единство братии должно укрепляться, необходимо поддерживать живую духовность. Общежитие должно вновь начать наполнять Церковь святыми.

7. Устав должен решить проблему урегулирования связей монашеского управления и церковной власти и предоставить каноническую автономию монастырям.

Каждый монастырь необходимо признать особой церковной семьей, со своей собственной жизнью и порядком, традициями и занятиями. Монастырь не является государством в государстве, да и неполезно воспринимать его как некий околоцерковный орган по причине его своеобразного характера и жизни. Монастырь – это подлинная клетка церковного организма, и в соответствии с его духовностью, жиз-ненностью, потенциалом и работой можно при помощи устава уяснить некие детали и склонить Церковь прислушаться к мнению, исходящему из стен обители.

Во всяком случае, уже в обсуждаемом уставе нужно будет, с одной стороны, установить основы и предпосылки упорядочения проблем руководства в монашестве и финансового управления в соответствии с духом священных канонов и многовековой монастырской традицией. С другой стороны, Церковь сможет пресечь антиканонические действия монастырей и нарушения монашеских установлений с помощью этого устава.

В обсуждаемый устав должны будут входить следующие разделы:

1. Цель и служение общежительного монастыря.

Следует подчеркнуть общую цель всех монашеских общин – спасение души, а также отвести особое место для целей частных и для миссионерского служения как приношения миру, предусмотренного уставом каждого монастыря.

Например, всегда существовали монастыри со своими особенностями в неусы-пающем славословии, созерцательной жизни, служении бедным, в больницах, богадельнях, гостиницах, детских школах и мастерских и т. д.

2. Управление и организация братии.

Главным в управлении является восстановление власти игумена, канонический способ его избрания, назначение монастырского совета, ибо, согласно Василию Великому, основным началом является «все в монастыре делать с советом лучших братий», потому что «спасение есть во многом совете».

Если есть возможность, нужно организовать и совет из представителей разных монастырей. Этот орган может быть весьма полезен.

3. Экономическое управление.

Нужно обеспечить безопасность монастырского имущества и полную автономию монастырского управления под контролем Церкви.

4. Испытание и принятие монахов, критерий их пригодности в общих чертах.

5. Внутренняя жизнь монахов.

Ежедневная жизнь монахов.

Послушания монахов.

Обеспечение мира и любви.

Служение. Молитва. Занятия.

Труды. Безмолвие. Послушание.

Православное сознание.

Духовность монаха.

Постановления о наказаниях.

6. Внешние контакты монахов.

Родственники монахов.

Гостеприимство.

Посещения, выходы из монастыря.

Отношения с противоположным полом.

Милостыня.

7. Вопросы управления владениями, зависящими от монастыря.

Подворья.

Монахи, живущие отдельно.

Богоугодные заведения и т. д.

Таким образом, у нас есть проект обсуждаемого устава внутреннего устроения обителей, который основан на сложившейся ранее монастырской традиции и опыте. В нем также учитывается современное положение вещей.

Должно в муках рождать дух спасения, ибо мы обсуждаем жизненно важные для монаха темы. Монах в этом мире являет Царствие Божие, проповедует истину, соучаствует в жизни Христовой.

Мы восхищаемся благородством душ, отказавшихся от мира и стремящихся к Богу, призывающих Его, рыдающих о возрождении падшего естества и о слиянии с Богом.

Всякая такая душа и ныне, как и прежде, вопиет к нам: Если что можешь, сжалься над нами и помоги нам (Мк. 9:22).