Библиотеке требуются волонтёры
Азбука веры Православная библиотека иеромонах Феофан (Адаменко) «Виновным себя не признал, участие в собраниях и религиозных обрядах не отрицал»
Кирилл Мозгов, Наталья Игнатович

«Виновным себя не признал, участие в собраниях и религиозных обрядах не отрицал»

Источник

Исполнилось 75 лет со дня мученической кончины иеромонаха Феофана (Адаменко)

Василий Иванович Адаменко родился в 1885 году в станице Попутная Краснодарского края. Он был сыном бедного кубанского казака, окончил одноклассное училище. Уже в юношеском возрасте обращал на себя внимание своим красноречием и желанием свидетельствовать о Христе. Его заметил местный священник и порекомендовал отправиться в Одессу. Так в 1909 году Василий оказался книгоношей при Одесской епархии и одновременно учился на курсах противосектантских миссионеров. С 1910 года служил псаломщиком.

13 марта 1916 года он был рукоположен в диаконы, ровно через год – в священники. В конце июля 1917 года о. Василий Адаменко возбудил ходатайство перед епископом Екатеринодарским и Кубанским о переводе его из Одессы на родину. В сентябре 1917 года о. Василий Адаменко был назначен священником­проповедником в г. Екатеринодаре, где стал активно заниматься миссией. Опыт миссионерской деятельности привел его к пониманию необходимости перевода богослужения на русский язык. Впоследствии он воплотил это, служа в Нижнем Новгороде.

После революции 1917 года пережил неоднократные аресты, тюрьмы, ссылки. В 1919 году он был арестован и направлен в Нижний Новгород в исправительный дом. После освобождения работал в Сормове. В эти годы становятся популярны диспуты о вере и религии; отец Василий Адаменко неоднократно участвовал в таких диспутах. В 1920 году он вернулся в Екатеринодар, служил там священником­миссионером. 11 декабря 1920 года вновь арестован и по решению КубчерЧК направлен в Ростов­на­Дону. Ходатайства прихожан о. Василия об его освобождении под поручительство ни к чему не привели. 22 апреля 1921 года о. Василия Адаменко осудило Полномочное Представительство (ПП) ВЧК на Кавказе к 3 годам ссылки.

После освобождения в 1924 году отец Василий вернулся в Нижний Новгород и стал служить в храме Ильи пророка на Ильинской улице. В этом же году от него уходит жена, забрав с собой шестерых детей. После этого о.  Василий принимает монашеский постриг с именем Феофан и направляет все силы на созидание общинной жизни в Ильинском храме.

Его проповедь привлекала в храм множество людей, в том числе много молодежи. Однако иером. Феофан (Адаменко) видел, что слово Божие и православное богослужение остаются непонятными большинству людей: душа участвует в молитве, а ум остается без плода. В миссионерских целях он начал переводить богослужение на русский язык. Вскоре в храме образовалась община, члены которой поддерживали своего духовного отца в его служении.

В храме у о. Феофана все было подчинено строгому благочестию, в алтаре были запрещены все разговоры, из алтаря и ризницы убраны все зеркала, которых он не только в храме, но и в доме не держал. Он был очень нестяжателен и не брал за требы денег. Его духовные чада строго постились в установленные церковным уставом дни, и часто он благословлял кого­нибудь из молодежи проповедовать в храме. Наряду с переводами богослужения в храме была введена общая исповедь, ежедневное богослужение и еженедельное причастие. Часто практиковались ночные богослужения. В целях большей включенности верующих в богослужение иеромонах Феофан (Адаменко) все тайные молитвы читал вслух; литургия служилась с открытыми Царскими вратами, песнопения пел весь храм. 

Иеромонах Феофан (Адаменко) при участии и поддержке членов общины сделал ряд переводов богослужения на русский язык: Служебник, сборник суточных церковных служб, Требник. Переводы пробовались на пение, многократно обсуждались и изменялись. Многие первоначальные варианты отбрасывались. Иногда возвращались к словам славянского текста: «одесную Отца», «воспряни» и др. Переписка, перепечатка, редакционная и издательская работы осуществлялись членами общины. Печатали в тюремной типографии. Члены общины вели корректорскую работу и иногда участвовали в наборе текста.

Он успел издать переводы трех Литургий, Всенощного бдения, Требника, ряда молитвословий Триоди и Минеи. В рукописях остались переводы большого числа служб (почти целиком была переведена служебная минея с апреля по июнь), акафистов, последований архиерейского богослужения. Местонахождение этих богослужебных переводов неизвестно.

Переводческую деятельность иеромонаха Феофана (Адаменко) многие связывают с его участием в обновленческом расколе. Действительно, на протяжении около десяти лет он примыкал к обновленцам. В обновленчестве он поначалу видел возможности к обновлению церковной жизни. Впоследствии он был разочарован моральным обликом большинства обновленцев и их равнодушием к церкви. После этого он стал избегать служить Евхаристию с другими обновленческими священниками, а сослужить лишь на всенощных.

Биографы иеромонаха Феофана (Адаменко) подчеркивают, что его принадлежность к обновленческому движению была формальной и он, по мере возможности, дистанцировался от обновленческих лидеров. Документы показывают, что это не совсем так: отец Феофан (Адаменко) принимал участие в официальных обновленческих мероприятиях. Однако, несомненно, его участие в обновленческом движении было связано со стремлением узаконить русское богослужение.

Одним из свидетельств этого является обращение общины о. Феофана (Адаменко) к патриарху Тихону, митрополиту Евдокиму (Мещерскому) и епископу Антонину (Грановскому), зачитанное на съезде обновленческого Союза церковного возрождения: «Дайте нам на родном наречии общественную и частную молитву и богослужение, разумность и осмысленность в пении и чтении, чтобы одними устами и одним сердцем мы прославляли и воспевали всечтимое и великолепое имя Отца, Сына и Св. Духа – Бога».

Примечательно, что богослужебные реформы иеромонаха Феофана (Адаменко) вызывали раздражение обновленческих лидеров. Действительно, обновленцы заявляли о необходимости переводов богослужения на понятный язык и других литургических реформах, однако на деле это оказалось лишь громкими лозунгами. Реальная же церковная деятельность вызвала гонения с их стороны. В частности, обновленческий лидер Александр Введенский пытался добиться ликвидации общины. Побывав в храме о. Феофана, он заявил: «Хватит нам этой эндэковщины и адаменковщины» (обновленческий священник Александр Эндэка служил в храме на Лубянской площади, в 1929 году расстрелян «за спекуляцию» – он организовал мастерскую, в которой делались крестики). Вскоре Введенский послал своего епископа для ревизии и удаления о. Феофана из храма. Поначалу приехал епископ Александр Лавров, но, познакомившись с о. Феофаном и побывав на богослужении, отказался расправляться со священником, за что в наказание был переведен Введенским в Вологду. На смену епископу Александру был прислан митрополит Иерофей Померанцев, которому также было поручено ликвидировать общину, о чем он при отъезде сказал: «Мне поручено было вас разогнать, но я не мог этого сделать, так как мне понравилось ваше уставное богослужение на русском языке».

После него приехал митрополит Иоанн Миртов, который договорился с НКВД об образе действий. Отец Феофан стал готовиться к аресту.

В 1930 году община отца Феофана (Адаменко) воссоединилась с патриаршей церковью. В «Журнале Московской Патриархии» за 1931 год было напечатано постановление «О принятии в общение со Святой Церковью и о допущении русского языка в церковном Богослужении» от 10 апреля 1930 г. за № 69.

О принятии в общение со Святой Церковью и о допущении русского языка в церковном богослужении (от 10 апреля 1930 года за № 69)

Слушали: Прошение представителей общины ........ о принятии ее в общение с Православной Церковью под условием разрешения совершать богослужение на русском языке и просьбой ответить, в каком порядке происходит принятие в Церковь обращающихся.

Постановили: Предоставить Преосвященному ........ объяснить просителям:

1. Что первое и непременное условие принятия в общение со Святой Церковию есть твердое сознание обращающимся всей пагубности пребывания вне Церкви и искреннее раскаяние во грехе раскола (грехе, по учению святых отцов, не смываемом ни аскетическими подвигами, ни даже мученическою кровью), отсюда – вседушное желание лучше до конца дней своих «быть прахом в Доме Божием», всеми попираемым, чем оставаться «в селениях грешников». Приходящих с такою верою и настроением Святая Церковь никогда не отринет и упокоит.

2. Что обычный порядок принятия в общение целой общины таков: архиереем посылается в качестве его представителя кто­либо из священников для совершения в храме присоединяемой общины малого освящения; после сего настоятель присоединяемой общины произносит пред представителем архиерея публично покаянное исповедание от себя и от общины с отречением от раскола (в данном случае обновленческого) и с обещанием до конца дней своих быть верным и послушным сыном Святой Церкви; представитель архиерея от лица последнего читает разрешительную молитву и затем присоединяющий и присоединяемый соборно совершают Божественную литургию, за которой члены общины сподобляются принятия Святых Таин.

3. Что допущение русского языка в богослужении (ввиду бывших при покойном Святейшем Патриархе примеров) не встречает непреодолимых препятствий, но необходимо общий порядок и чин богослужения привести в согласие с общепринятым в православных церквах Уставом.

4. Что лица, получившие рукоположение в обновленчестве после 2 апреля 1924 года (когда покойным Святейшим Патриархом было наложено запрещение на вождей раскола), нами принимаются в звании мирян и, если признаны будут достойными, рукополагаются во диакона и далее.

ЖМП № 5. М., 2001. С. 66–67.

Вскоре после этого иеромонах Феофан (Адаменко) вновь был арестован (12 сентября 1931 года). Ссылку отбывал в Пермском крае. В 1934 г. освобожден. Отец Василий, не имея права проживания в десяти крупнейших городах страны (минус 10) прописался во Владимире, но жил в Нижнем Новгороде у своих духовных чад. 26 января 1935 г. о. Василий получил письменное благословение Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Московского Сергия (Страгородского) на совершение богослужения на русском языке.

Справка (копия)

Настоящая выдана священнику Вас. Адаменко (ныне иеромонаху Феофану) в том, что на основании определения Патриархии от 10 апреля 1930 года за № 69, мною дано Ильинской общине г. Н. Новгорода (бывшей в руководстве у о. Адаменко) благословение на богослужение на русском языке, но с тем непременным условием, чтобы употребляемый у них текст богослужения был только переводом принятого нашей Православной Церковью богослужебного славянского текста без всяких произвольных вставок и изменений (резолюция от 24 янв. 1932 года, п. 2). Сверх того, дано благословение на некоторые ставшие для них привычными особенности богослужения, как­то: отверстие царских врат, чтение Св. Писания лицом к народу (как в греческой церкви) и, «в виде исключения, чтение тайных молитв во всеуслышание» (п. 3).

Руководствуясь примером покойного Святейшего Патриарха, я не нахожу препятствий к тому, чтобы Преосвященные епархиальные архиереи, если найдут полезным, разрешали иеромонаху Феофану (или другим) то же самое и каждый в своей епархии.

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя

Сергий, М[итрополит] Московский

Управляющий делами Патриаршего Священного Синода

Протоиерей Александр Лебедев

3 мая 1935 г. о. Феофан был арестован вновь вместе с митрополитом Евгением Зерновым, священником Николаем Македонским и священником Петром Новосельским. Их обвиняли в том, что они совершили богослужение 1 мая 1935 года. Священник Феофан (Адаменко) был приговорен к трем годам исправительно­трудовых лагерей и отправлен в Караганду. 

После ареста иеромонаха Феофана (Адаменко) по­русски служил его преемник свящ. Василий Абоимов. Однако вскоре, в 1937 г., был арестован и он. Судьба его после ареста неизвестна.

В октябре 1937 года в Карагандинском лагере против группы духовенства и мирян, в которую, помимо священника Феофана (Адаменко), входил также епископ Елецкий Сергий (Зверев), было возбуждено новое уголовное дело. Их обвиняли в том, что они совершали тайные богослужения. На допросах о. Феофан «виновным себя не признал, участие в собраниях и религиозных обрядах не отрицал». 20 ноября 1937 года тройка УНКВД по Карагандинской области приговорила всех арестованных к расстрелу.

Когда о. Феофан был арестован, митр. Сергий предпринимал попытки вызволить его из застенков. Последний раз он пытался это сделать уже в последние дни своей жизни, подав 27 октября 1943 г. заявление в новообразованный Совет по делам православной церкви при СНК СССР ходатайство об амнистии ряда заключённых священнослужителей, которых он «желал привлечь к церковной работе». К заявлению был приложен список: 24 архиерея, архимандрит Афанасий (Егоров) – видимо, келейник патриарха, – и о. Феофан (Адаменко). Патриарх не знал, что к тому времени из всего списка в живых оставался лишь один человек, остальные погибли в тюрьмах и лагерях.


Источник: Приложение «Язык Церкви» №8. КИФА №15(153), декабрь 2012 года

Комментарии для сайта Cackle