Преосвященный Феофан Затворник и его пастырская деятельность

Десятого января 1915-го года исполнилось ровно 100 лет со дня рождения святителя и подвижника земли Русской, епископа Феофана Затворника. Посему благовременно вспомнить и почтить посильным изображением его высокую и многоплодную пастырскую деятельность в связи с его подвижнической жизнью. Пастырская деятельность преосвященного Феофана, представленная в связи с его жизнью, в высшей степени поучительна не только для пастырей церковных, но и вообще для всех православных христиан.

Преосвященный Феофан, в мире Георгий Васильевич Говоров, родился 10-го января 1815 г.¹¹ в селе Чернавске Елецкого уезда Орловской губернии²². Более ста лет тому назад Чернавок был городом, и построен в 1636 году Михаилом Феодоровичем. При учреждении Орловской губернии, в 1778 году он был обращен в большое село³³. В нем три церкви – Покровская. Пятницкая и Владимирская, построенная на месте Владимирского монастыря, закрытого при Екатерине II-ой. В этом храме с начала прошлого столетия и священнодействовал отец преосвященного Феофана – Василий Тимофеевич Говоров. Мать его была Татьяна Ивановна Отец Василий был по тому времени очень образованный и выдающийся священник. Происходя из села Фошни (Орловской губернии), он получил воспитание в Севской Духовной Семинарии⁴⁴. Учился он хорошо и кончил курс студентом. По окончании курса был оставлен при этой же семинарии сениором (нечто в роде нынешних надзирателей), на каковой должности прослужил 2 года. Несмотря на таковое свое образование, по тому времени очень значительное, Василий Тимофеевич не искал городского места, а, женившись на Татьяне Ивановне и получив священный сан, поступил на праздное место к Владимирской церкви села Чернавска. Священствуя в одном из значительных и многолюдных приходов, он, как человек умный, образованный, благочестиво настроенный, своим примерным пастырским служением приобрел себе любовь среди прихожан и искреннее уважение среди окрестного духовенства и епархиального начальства. Немного спустя, по назначении на священническое место, он сделан был благочинным и целых 30 лет пробыл в этой важной и ответственной должности. Тогдашний Орловский епископ Никодим отличал о. Василия своим вниманием и иногда посещал его в Чернавок. О. Василий был человек прямого и открытого характера, отличался любовно к подчиненным, мирил ссоры между членами причтов домашним образом, был человек добросердечный и гостеприимный, так что дом его посещался многими духовными и светскими лицами. Супруга о. Василия Татьяна Ивановна, дочь священника, была весьма добрая и сострадательная женщина, глубоко религиозная, скромная и в высшей степени трудолюбивая. Имея большую семью (4 сына и 3 дочери), она все заботы прилагала к физическому и религиозно-нравственному воспитанию детей. Всегда и со всеми она была радушна и ласкова; из средств, доступных ей, она старалась помогать всем бедным и сиротам⁵⁵. Доброе воспоминание об о. Василии и Татьяне Ивановне долгое время сохранялось между окрестным духовенством и прихожанами села Чернавска. 10-го января 1815 года у о. Василия и родился сын, нареченный Георгием, впоследствии святитель Феофан. Георгий был пятым (из 7-ми) ребенком по рождению, но по летам недалеко отстоял от старших братьев, так что почти вместе с ними начал домашнее воспитание и образование. О. Василий с супругой употребляли вое, зависящие от них, средства, чтобы надлежащим образом воспитать и устроить судьбу своих детей. Сыновья получили хорошее образование в духовных школах, приняли священный сан и заняли хорошие приходы. Дочери были в замужестве за священниками. Вое дети о. Василия находились неподалеку от него. В той же Орловской губернии было много и других более или менее близких родственников. В семье родителей и в кругу сродников и протекли первые годы жизни Георгия Васильевича. Семейные черты отразились на складе его характера и на первоначальном его воспитании и образовании, которое он получил под руководством своих родителей. Природа наделяла малчина Георгия высокими духовными дарованиями. От отца он унаследовал светлый, острый и глубокий ум и замечательную память, а также неутомимую энергию и настойчивость в достижении раз намеченной цели; от матери – нравственный и религиозный склад: нежное, любящее сердце, кротость, скромность, живость и впечатлительность. На мать же он был похож и своей наружностью. Родители Георгия с раннего детства старались насадить в нем и укрепить в его сердце чувства истинной религиозности. Еще когда только родился Георгий, отец его высказался о нем таким благожеланием: «Дай Бог ему только разум, да доброе сердце, – с ними в век не пропадет»⁶⁶. Влияние на отрока Георгия в религиозно-нравственном отношении оказывал прежде всего его родитель. Во все воскресные и праздничные дни он брал детей с собой в церковь и, когда они подросли, заставлял их читать и петь на клиросе и прислуживать в алтаре. А церковь, богослужение, духовное чтение и пение, совершаемыя должным образом, как известно, производят на людей, а особенно на детей весьма сильное впечатление, возбуждая и укрепляя в них религиозно-нравственные чувства. Сам Феофан так об этом говорит, имея в виду и себя самого: «самое действительное средство к воспитанию истинного вкуса в сердце есть церковность, в которой неисходно должны быть содержимы воспитываемые дети. Сочувствие всему священному, сладость пребывания среди него... не могут лучше напечатлеться в сердце. Церковь, духовное пение, иконы – первые изящнейшие предметы по содержанию и по силе»⁷⁷ ... Но о. Василий, постоянно занятый своими делами по приходу и по должности благочинного, не мог систематически заниматься воспитанием своего сына. Главным образом это дело взяла на себя мать Татьяна Ивановна, которая постоянно находилась при детях. Она научила его, как слагать персты для крестного знамения, как молиться, она же научила его и первым молитвам; воспитала в нем послушание, кротость и любовь к ближним, – все эти добродетели, которыми впоследствии отличался Георгий Васильевич. Кроме отца с матерью, большое влияние на него имела его родная тетка Марья Никифоровна Говорова, которая, находясь всегда в доме отца Василия, нянчила в детстве Георгия, воспитывала его телесно и духовно. Находясь под руководством таких хороших воспитателей, Георгий еще в детстве отличался религиозно-нравственной настроенностью. При своей скромности и религиозности он выделялся из среды братьев живостью и резвостью, находчивостью в затруднительных положениях и настойчивостью в достижении намеченной цели. Так, из его детства известен следующий случай. Однажды Георгий пробрался один на колокольню после службы и замешкался там. Церковный сторож, думая, что все уже вышли из церкви, запер церковные двери. Резвый ребенок, находясь в критическом положении, спустился с колокольни по веревке. Можно было сильно ушибиться, но Господь видимо хранил своего избранника: Георгий отделался лишь небольшим повреждением ножных жил, что скоро совершенно прошло. О. Василий, узнав об этом сказал: «Ну, Егорушка, ты будешь иди звонарь иди архиерей!»⁸⁸ Мальчик Георгий любил играть и проводить время с товарищами из крестьянских детей, при чем всегда был изобретателем и предводителем невинных игр. Когда Георгию исполнилось 7 лет, родители постарались дать ему первоначальное домашнее образование и научили его грамоте, письму, молитвам, священной истории и первым действиям арифметики⁹⁹. Первоначальное домашнее обучение детей в то время имело религиозный характер. Начинали обучение с букваря, который содержал в себе рассказы из священной истории ветхого и нового завета и разные библейские и мудрые изречения и украшался картинками из библейских событий. После букваря читали Часослов и Псалтирь и писали на разлиневанных тетрадях. В таком же порядке совершалось и первоначальное обучение Георгия Васильевича под родительским кровом.

9-ти лет от роду, в 1823 году по прошению родителя он был определен в Ливенское духовное училище¹⁰¹⁰. О. Василий позаботился как можно лучше устроить своего любимого сына в Ливнах. Он знал, как далеко не привлекательна была квартирная жизнь учеников духовных училищ того времени: в одной небольшой комнате тогда зачастную жило 10–15 учеников; взрослые нередко обижали маленьких или подавала дурные примеры грубости, лености и непослушания. Опасаясь этих дурных влияний на своего резвого и впечатлительного мальчика, о. Василий поставил его на квартиру к учителю духовного училища Ивану Васильевичу Петину. Последний имел сильное благодетельное влияние на Георгия. Он побуждал его исправно учить уроки и сан помогал ему в этом деле, он учил его послушанию учителям, уважению к старшим и вообще благонравию; следил и за его религиозным настроением. Впоследствии преосвященный Феофан с большой благодарностью вспоминал об Иване Васильевиче и переписывался с ним, когда тот уже оставил училищную службу и был протоиерем Ливонского Троицкого собора¹¹¹¹. Да и самая школа того времени, при многих недостатках, имела и свои большие достоинства: она закаляла характер, внушала уважение к старшим, приучала к самостоятельному и усидчивому труду. Особенно сильно такое благодетельное влияние, при руководстве Ивана Васильевича, отразилось на Георгии Говорове, который принадлежал к числу лучших и даровитых учеников своего класса.

В 1829 году Георгий Говоров поступил в Орловскую духовную семинарию. Последняя находилась в то время в цветущем состоянии. Ректором ее был Исидор, впоследствии митрополит С.-Петербургский, поставивший семинарию на подобающую высоту. «Я при нем (ректоре Исидоре), – вспоминал впоследствии преосвященный Феофан в письме к одной особе в 1892 году, – был в низшем и среднем отделении семинарии. Он часто назначал меня читать в субботних собраниях мои философские бумагомарания»¹²¹². Преподаватели семинарии по главным предметам были люди даровитые, усердные и плодотворно занимались своим делом под руководством Исидора. Так, учителем словесности был иеромонах Платон, впоследствии Киевский митрополит. Он однажды дал ученикам написать поучение. Говоров написал очень хорошо и заслужил похвалу, от которой он находился на верху счастья. Об этом он сам так писал в вышеуказанном письме к одной особе в 1892 году: «Еще помню в словесности , первом классе семинарии, почему-то назначено было нам дома, в родительском доме, на Рождественском отпуске написать проповедь по своему выбору, предмета. Я писал ее с большим воодушевлением, за то отец ректор повелел мне представить ему список. Тогда я долго не по земле ходил, а выше облаков»¹³¹³. Говорова в семинарии интересовали вое науки, но особенный интерес возбудили в нем уроки психологии, философии и Священного Писания. Психологию с философией преподавал Остромысленский. один из лучших студентов 1-го выпуска Киевской духовной академии. Он был красой семинарии. Ученики заслушивались его лекциями, которые излагались языком понятным и увлекательным. Он возбуждал в учениках особенный интерес к вопросам о Боге. мире, душе человека со всеми ее силами и способностями и обстоятельно решал эти вопросы с истинно-христианской точки зрения. Говоров с особенным вниманием слушал лекции Остромысленского, часто бывал у него на дому и по нескольку часов беседовал с ним о философских и психологических вопросах. Говоров так увлекся этими предметами, что сам пожелал остаться на повторительный курс в философском классе, несмотря на то, что постоянно был в числе лучших учеников. Священное Писание Говоров знал так хорошо, что однажды на экзамене обратил на себя внимание присутствовавшего на нем преосвященного Никодима. Кроме того Говоров, обладая богатой памятью, хорошо знал иностранные языки, особенно греческий, так что, за отсутствием учителя, посылался лектором в низшее отделение семинарии. Не только науки, но и искусства интересовали любознательного юношу. Особенно он любил музыку и церковное пение. Когда Георгий Говоров был в богословском классе, в семинарии произошла большая перемена, которая едва не лишила его высшего богословского образования. Ректор Исидор переведен был на должность ректора Московской духовной семинарии, а на его место был прислан Софония, бывший до. того времени инспектором Нижегородской семинарии. Он отличался формализмом и, преподавая догматическое богословие, от учеников требовал, чтобы они заучивали учебник наизусть. Говоров хорошо учил задаваемые уроки, но не буквально, что Софониа очень не нравилось. Поэтому, когда пришло время назначить в академию лучших студентов, он обошел Георгия Говорова, и в списке, представленном еп. Никодиму, его не поместил. Но Никодим, знавший Георгия, как очень способного и благонравного юношу, пожелал, чтобы и он был послан в академию. Желание преосвященного Никодима было исполнено, и Георгий Говоров в 1887 году послан был в Киевскую духовную академию.

Во все время, как училищного, так и семинарского образования Говоров не порывал связи с своим родным домом и родственниками, так что благотворное семейное влияние на него не прекращалось, На все каникулы он отправлялся на родину и там проводил время в кругу родных, навещая и других родственников. Здесь же поддерживалась его связь с простым народом, который он очень любил. Георгий частенько бывал у крестьян крестным отцом, и вместе с работниками нередко занимался сельскими работами по уборке хлеба и сена¹⁴¹⁴. Добрые душевные качества Георгия при хорошем руководстве семинарского начальства и наставников и при благотворном семейном влиянии развивалась все более и более. Он отличался от своих товарищей не только успехами в учении, но и своим примерным поведением. Он отличался смирением, простотой, кротостью, добротой, чужд был всякого рода гордости и превозношения. От природы будучи веселого общительного характера, Говоров во время обучения в семинарии начал обнаруживать склонность к уединению, молчаливости, упорному труду, серьезности взгляда на жизнь, религиозной настроенности и созерцательности. Частенько видали его погруженным в какие-то думы, видали его в полночь усердно молящимся. В это же время Георгий заявил глубокое, впоследствии все более и более возраставшее, благоговение к памяти святителя Тихона Задонского. Вместе с своей теткой Марфой Никифоровной он одним вакатом ходил на богомолье в Задонск на поклонение тогда еще не открытым мощам угодника¹⁵¹⁵. Очевидно, что тогда еще в нем преобладали высшие стремления к религиозно-нравственному совершенству, стремления к осуществлению того, о чем сан он писал, характеризуя свой юношеский возраст, как «время борьбы и подвига над искоренением страстей и насаждением добрых расположений»¹⁶¹⁶. Такова-то была внутренняя жизнь Георгия Говоркова во время его обучения в семинарии. И семинарское начальство замечало его указанную душевную настроенность. Так, уже на первом году обучения в семинарии он отмечен был в семинарских ведомостях, как «отличающийся склонностью к уединению и трудолюбию»; на втором году отмечен: «склонен к уединению, кроток и молчалив»¹⁷¹⁷.

В Киевской духовной академии еще более развились духовные силы Георгия Говорова. Он еще глубже и сознательнее стал относиться к богословскому образованию и к делу своего спасения. Киевская духовная академия в сороковых годах прошлого столетия находилась в самом цветущем состоянии и вполне могла удовлетворить и действительно удовлетворила, как умственным запросам Георгия Говорова, так и его возвышенному настроению и религиозным стремлениям. Митрополитом Киевским и, следовательно. главным начальником академии, был знаменитый Филарет (Амфитеатров), известный своим строгим благочестием, подвижничеством и строгостью православного образа мыслей, не допускавшего никакого вольномыслия, а также твердостью правил жизни и деятельности. Ректором академии сначала был известный Иннокентий, доктор богословия, красноречивый оратор и знаменитый церковный проповедник. Он обладал дивною способностью неотразимо влиять на всех окружающих его и высоко поднимать дух воспитываемых им студентов. Лекции по основному богословию он читал прекрасно; все студенты стекались слушать его лекции и были от них в восхищении. После Иннокентия ректорствовал (с конца 1839 года) архимандрит, а затем еп. Иеремия, с юных лет отличавшийся глубокой религиозностью и бывший строгим аскетом. При таких ректорах и профессора были замечательные, какими: И. М. Скворцов, читавший метафизику и историю философии; архимандрит Димитрий (Муретов), читавший догматическое богословие; Я. К. Амфитеатров, преподававший церковное красноречие; архимандрит Фотий, преподававший Священное Писание, и др. Большое влияние имел на Георгия Говорова Я. К. Амфитеатров и как хороший, душевный человек, и как красноречивый духовный оратор и проповедник слова Божия. Он при том же был земляком Говорова, и Георгий частенько бывал у него на дому, а в летнюю пору часто гулял с ним по роскошным киевским садам и рощам. Во время этих посещений они вели между собой горячие беседы о церковном проповедничестве и о других предметах религиозно-богословского характера, а во время прогулок, как вспоминал впоследствии преосвященный Феофан, нередко рассуждали о явлениях в природе следов всемогущества и благости Божиих, чему повод подавали различные встречающиеся на пути предметы¹⁸¹⁸. Своими беседами и одушевленными поучениями Я. К. Амфитеатров внушал Говорову большую любовь к проповедничеству слова Божия и приучал его, как и других студентов, говорить поучения экспромтом. Сохранилась от этого времени одна проповедь Георгия Говорова – «Слово на Вознесение Господне», произнесенная в 1840 году. Слово это сказано на текст: «и тии (апостолы) поклонишася Ему и возвратишься в Иерусалим с радостию великою» и посвящено выяснению вопроса «о высоком знаменовании и силе Вознесения» Господня «для Самого вознесшегося Господа, для всего мира видимаго и невидимаго и для рода человеческаго». Это – первое произведение Феофана, увидевшее свет в печати. Оно впервые было напечатано лишь в 1859 году, когда Феофан был уже ректором С.-Петербургской духовной академии, в сборнике, под заглавием: «Слова С.-Петербургской духовной академии ректора архимандрита Феофана»¹⁹¹⁹. Кроме проповедничества любимыми предметами для Георгия Говорова были – Священное Писание, нравственное богословие и психология. Сочинения Георгий Говоров писал отлично. Под руководством хороших профессоров он выработал в себе навык писать прямо на предмет без всяких отступлений, писать логично, кратко, просто, не употребляя неясных и непонятных выражений. Эти качества мы и видим потом в его сочинениях. Митрополит Московский Макарий, товарищ Георгия Говорова по академии, так отзывается об его академических сочинениях: «Мы учились вместе, и никто лучшего не писал, только по скромности своей он не мог читать громко своего сочинения»²⁰²⁰. У начальства Георгий Говоров был на хорошем счету. В инспекторских ведомостях он был отмечаем, как студент, обладающий весьма хорошими способностями и усердием, «весьма скромный», «честного поведения», «отличающийся благонравием, любовью к богослужению»²¹²¹ Очевидно, таким образом, что те добрые нравственные качества и религиозные стремления, которые заметны были в Георгии Говорове еще в семинарии, здесь – в академии развились еще больше и стали выделяться еще рельефнее, указывая тот путь, к которому он себя подготовлял – путь иночества. Академическая среда сильно располагала к тому. Особенно большое влияние в этом отношении оказывал на Георгия Говорова ректор академии архимандрит Иеремия, известный своей религиозностью и строгим аскетизмом. Георгий Говоров часто бывал у него и вел с ним душеполезные беседы, после которых еще больше укреплялся в своем намерении посвятить свою жизнь Богу. Немаловажное значение имела в этом случае и Киево-Печерская лавра с ее святынями, мощами, пещерами и памятниками священной старины, с ее благочестивыми старцами и затворниками. К тому-же во время обучения Георгия Говорова в академии случилось в семейной жизни его обстоятельство, которое еще более порвало его связь с миром. В 1838 году умерла его мать, а в следующем – 1839 году скончался и отец. Это, кажется, окончательно повлияло на его желание принять монашество. О смерти своих родителей преосвященный Феофан впоследствии писал в 1877 году к В. А.: «Батюшка с матушкой умерли чрез две недели друг от друга. Когда узнал об атом, какое налегло тяжелое и мрачное облако. Но в тот же момент пришла мысли немрачные и всю тьму разогнали... Я верую, что это мне внушил ангел хранитель»²²²². Устроив при содействии любившего его ректора академии архимандрита Иеремии положение сиротствующего семейства, Георгий Говоров 1-го октября 1840 года, в день Покрова Пресвятой Богородицы подал академическому начальству прошение о пострижении в монашество, в котором между прочим писал: «имея постоянное усердие к занятию богословскими предметами и к уединенной жизни, я, чтобы соединить то и другое на предстоящем мне служении церкви, положил обет посвятить жизнь свою монашескому званию»²³²³. Согласно этому прошению, с разрешения высшего духовного начальства, в следующем–1841 году 15-го февраля Георгий Говоров был пострижен в монашество с именем Феофана. Чин пострижения совершал ректор академии архимандрит Иеремия. Около того же времени постригли еще троих студентов академии. После пострижения все четверо новопостриженных ученых иноков отправились, по воспоминаниям самого преосвященного Феофана, в Киево-Печерскую лавру получить благословение и совет у иеросхимонаха Парфения, известного своим строгим благочестием и подвижничеством. Он дал им между прочим такое наставление: «вот вы – ученые монахи; набравши себе правил, помните, что одно нужнее всего: молиться и молиться непрестанно умом в сердце Господу, – вот чего добивайтесь»²⁴²⁴. Эти слова подвижника глубоко запали в душу инока Феофана и послужили руководством во всей его дальнейшей жизни и деятельности. Вскоре после пострижения в монашество – 6-го апреля 1841 года инок Феофан был рукоположен в иеродиакона, а 1-го июля – в иеромонаха. В это же время Феофан должен был усиленно заниматься писанием курсового сочинения. Тему он взял по одному из любимых своих предметов – Священному Писанию: «Обозрение подзаконной религии». Сочинение было вполне одобрено академической конференцией и в числе других было отослано в Св. Синод, который отдал их на рассмотрение Филарету, митрополиту Московскому, Этот строгий ценитель о сочинении Феофана дал такой отзыв: „Сочинение сие заключает в себе столько сведений и соображений о законе Моисеевом, что они служат достаточным свидетельством познаний сочинителя, дающих ему право на степень магистра»: при чем отметил еще «способность сочинителя» писать хорошие сочинения и его «стремление к идеальным соображениям»²⁵²⁵. Вследствие такого одобрения иеромонах Феофан окончил академический курс одним из первых магистров. Так прошли для преосвященного Феофана годы его воспитания и образования; в духовно-учебных заведениях, – годы его подготовки к служению церкви и отечеству.

По окончании курса Киевской духовной академии, иеромонах Феофан назначен был в конце августа 1841 года на должность ректора Киево-Софийских духовных (приходского и уездного) училищ, при чем ему поручено было и преподавание латинского языка в старшем классе этих училищ. На это новое училище обращал особенное внимание Киевский митрополит Филарет. В сентябре этого же 1841 года он писал Иеремии, тогда уже епископу: «О ректоре Софийского училища (иеромонахе Феофане), вероятно, уже получено предписание. Покорнейше прошу вас особенно обратить внимание на сие новое училище и о всех нуждах его мне сообщать ваши мысли»²⁶²⁶. Поэтому-то и назначили на эту должность такого выдающегося магистра, каковым был иеромонах Феофан. Преосвященный Иеремия, горячо любивший Феофана, помогал ему своими советами в его деятельности. Благодаря этой помощи иеромонах Феофан оказался хорошим руководителем учебного дела и воспитателем. Учителям он рекомендовал при преподавании прибегает, как можно чаще, к наглядности, как к лучшему средству скорейшего усвоения учениками сообщаемых им познаний. При этом он сам показывал им пример, образцово преподавая латинский язык, который он знал превосходно. О том. как иеромонах Феофан вел воспитание вверенных его попечению учеников, мы узнаем из его мыслей о христианском воспитании детей, изложенных впоследствии в его сочинении «Путь ко спасению». Эти мысли, без сомнения, были результатом непосредственного наблюдения, над детьми в бытность его ректором Киево-Софийских училищ. «Воспитание, говорит он, из всех дел самое святое». Нужно так поставить дело воспитания, «чтобы вера и жизнь в духе веры высились над всем во внимании обучаемых»... Если в таком порядке будет ведено дело обучения, тогда «положенные в детстве начала не только будут сохранены, но возвысятся и укрепятся»²⁷²⁷. При воспитании детей нужно действовать «на все силы их души: ум, волю и сердце». В уме нужно напечатлеть «здравые понятия и суждения по началам христианским о всем встречающемся или подлежащем вниманию детей: что добро и зло, что хорошо и худо». В воле нужно искоренять своеволие, «располагая детей ничего не делать без позволения.., приучая их делать добро. Для этого пусть (воспитатели) сами представят пример доброй жизни, ибо дети любоподражательны; потом надо вызывать и самих детей на добрые дела и сначала приказывать им делать их, а потом наводить, чтобы она сами делали». В сердце возбуждать «чувства здравые, истинные», стараясь о том, чтобы дети приобрели навык «услаждаться тем, что истинно услаждает, и нисколько не сочувствовать тому, что под прикрытием сладости вливает яд в душу и тело. Самое действительное средство к воспитанию истинного вкуса в сердце есть церковность, в которой неисходно должны быть содержимы воспитываемые дети»²⁸²⁸. Этими возвышенными взглядами и руководился иеромонах Феофан при прохождении своего педагогического поприща в Киево-Софийских училищах. Заботясь о хорошем умственном образовании учеников, он особенно старился об их религиозно-нравственном воспитании, он давал детям читать книжки религиозно-нравственного содержания, объяснял праздничные и воскресные евангелия, заботился развить в детях любовь к молитве и дому Божию, сим благоговейно совершил церковное богослужение, при чем заставлял детей читать и петь на клиросе. Кроме того он заботился о благоприличии и хорошем поведении учеников, стираясь сделать их покорными, тихими и трудолюбивыми детьми. В основу своих отношений к ученикам он полагал христианскую любовь. Он знал, что только истинно любящие детей воспитатели могут вполне благотворно повлиять на них. «Полюбите детей, и они вас полюбят» – вот главное положение, которому и сим он следовал и других учителей и воспитателей побуждал следовать.

Желая быть как можно более плодотворным в деле образования и воспитания учеников, иеромонах Феофан, при всех своих многотрудных обязанностях по училищам, усердно занимался своим духовным саморазвитием. «Воспитатель, писал он в бытность епископом, должен пройти вое степени христианского совершенства, чтобы впоследствии в деятельности уметь держать себя, быть способным замечать направления воспитываемых и потом действовать на них с терпением, успешно, сильно, плодотворно. Это должно быть сословие лиц чистейших, богоизбранных, святых»²⁹²⁹. Самое место и среда способствовали иеромонаху Феофану в его духовном самоусовершенствовании. Киев с его святынями, церквами и монастырями, Киево-Печерская лавра с ее пещерами, св. мощами; ее благочестивые старцы и затворники глубоко возбуждали его религиозный дух, побуждали его к высоким подвигам поста и молитвы и давали все возможные средства к христианскому усовершенствованию. Феофан впоследствии с глубокою любовью вспоминал о Киеве. Так в одном письме от 1878 года, когда находился уже в затворе на Выше, он писал: «Киев–дорогое место. Как бы желалось побывать в нем. Приходится только мысленно посещать сию святыню земли русской и духовно утешаться и Лаврою, и Софийским, и Михайловским и Братским»³⁰³⁰. Особенно в тесных отношениях иеромонах Феофан был с своими прежними учителями и воспитателями – еп. Иеремией, арх. Димитрием (Муретовым) и с лаврским иеросхимонахом Парфением, которого почитал как отца родного. Они давали иеромонаху Феофану мудрые советы и наставления, как вести многотрудное дело спасения. Кроме того, руководством в деле спасения служили ему свято-отеческие подвижнические сочинения, которые он с большим усердием начал изучать в это время. Благодаря всему этому и своим самоотверженным трудам по духовному саморазвитию, иеромонах Феофан постепенно и неуклонно шел по пути нравственного совершенства.

Высшее духовное начальство, видя высокие душевные качества иеромонаха Феофана, его мудрую опытность и усердие в деле воспитания и образования учеников, скоро назначило его на более высокую и ответственную должность. В декабре 1842 года он был послан в Новгородскую духовную семинарию- инспектором и профессором психологии и логики. Больно было иеромонаху Феофану расставаться с Киевом и своими духовными руководителями, но, по воле Божьей, пришлось расстаться навсегда. Для него началась жизнь, полная, как говорил он впоследствии, «частых и неожиданных перемен, приучивших его быть безмолвно покорным всякому назначению, подобясь шару, без треска катящемуся туда и сюда, по направлению сообщаемых ему ударов»³¹³¹. В Новгороде иеромонах Феофан с большим усердием и старанием принялся за исполнение своих многотрудных обязанностей инспектора и профессора. Дело воспитания, правда, было ему не ново, но ему теперь приходилось воспитывать не детей, как это было в Киеве, а отроков и юношей. Иеромонах Феофан глубоко понимал, как опасен этот возраст в жизни человека и как необходимо для него руководство опытного воспитателя. Его мысли об этом мы видим в его сочинении «Путь ко спасению». «Юность, пишет он, кипит жизнью. Надобно иметь очень твердую опору, чтобы устоять в это время от напора волн. Самая беспорядочность и порывистость движений опасна. К этому присоединяется а) жажда впечатлений и б) склонность к общению.... Стихия (юноши) – развлечения. Мечты, легкое чтение, развлечения, – все это одно почти по духу – дети жажды впечатлений, жажды нового, разнообразного.... Самый верх опасностей для юноши – от обращения с другим полом... Какая надежная в этом случае ограда – строгая дисциплина во всем, труд телесный и, еще более, головной.... Кроме этих опасностей есть еще две: во-первых,.. своеличное постижение. Юноша, считает преимуществом – на все налагать тень сомнения и все то ставить в стороне, что не совпадает с меркою его понимания. Этим одним он отсекает от сердца все настроение веры и церкви... Во-вторых, светскость.... Она вводит в мир, и мир со всеми своими растленными понятиями и обычаями набивается в восприимчивую душу юноши, и он становится чадом его». Поэтому «как хорошо подчинить себя в этом случае строгой дисциплине и быть во все время юношества под руководством»³²³². И иеромонах Феофан все свои силы употреблял на то, чтобы должным образом руководить вверенных его попечению юношей, стираясь, с одной стороны, предохранить их от свойственных юношескому возрасту опасностей и увлечений, а с другой, – развить хорошие наклонности и внедрить добрые навыки, чтобы воспитанники, по окончании курса семинарии, были полезными членами церкви и отечества. Главным образом иеромонах Феофан старался возбудить и укрепить в воспитанниках религиозность. Он внушил им любовь к храму и богослужению, усердие к молитве, постам и другим церковным установлениям. В воскресные и праздничные дни он совершал богослужение и таинство св. Евхаристии, побуждая учеников участвовать в богослужении молитвами, чтением и пением на клиросе. При этом он часто говорил в семинарском храме поучения, в которых наставлял воспитанников в истинах веры и благочестия. Из проповедей иеромонаха Феофана, сказанных в этом период, сохранилось три: „Ни Воздвижение честнаго Креста Господня», произнесенная в 1843 году и рассуждающая о тайне Креста Христова и поучающая этой тайне, «чтоб видеть, как течет из него (Креста) истинная жизнь»³³³³; в день св. Пасхи, произнесенная в 1841 году и раскрывающая учение о том, «какие чувства должно возбудить нам в своим сердце, чтобы из слияния их могла образоваться песнь, достойная славы воскресшего Господа»³⁴³⁴, а на Рождество Пресвятой Богородицы и день рождения великого князя Николая Александровича, сказанная в том же 1844 году и рассуждающая об условиях получения людьми милостей Божиих и способах к обеспечению этих милостей³⁵³⁵. Утренние и вечерние молитвы в семинарии совершались чинно и благоговейно. На них постоянно присутствовал сам иеромонах Феофан, усердно молясь с юношами и тем подавая им пример. Большое внимание обращал иеромонах Феофан на внеклассное чтение воспитанниками книг, при чем советовал им читать больше книги религиозно-нравственного содержания. Он позволял читать и книги светского характера, но такие, которые не противоречат православно-христианскому учению. Для того, чтобы воспитанники не находились в праздности, не шалили, не развлекались, иеромонах Феофан располагал их заниматься живописью, столярным и переплетным искусством. Уроки психологии и логики он преподавал прекрасно, сообщая простым и удобопонятным языком довольно обширные сведения о душевных явлениях и силах, о психических и логических законах. В основу своих психологических исследований иеромонах Феофан ставил слово Божие, писания св. отцов, а также собственные самонаблюдения и сведения философов. Но главным образом он старался на почве самосознания показать ученикам, что душа человека – образ Божий и что она предназначена к исполнению воли Божией и удалению от греха. Читая свои уроки в духе христианства, иеромонах Феофан старался, чтобы и другие профессора точно также преподавали свои предметы. «Должно быть поставлено непреложным законом, писал он впоследствии, чтобы всякая преподаваемая христианину наука была пропитана началами христианскими и при том православными»³⁶³⁶. То же самое он старался внушать и ученикам: «Надобно так расположить учеников, писал он там же, чтобы у них не погасло убеждение, что главное у нас дело – богоугождение, а научность есть придаточное качество, случайность, годная только на время настоящей жизни». Деятельность иеромонаха Феофана в качестве инспектора Новгородской духовной семинарии была очень плодотворна. Один из иерархов, воспитывавшийся в семинарии под его руководством, говорил: «да, Феофан был замечательный учитель и великий человек!»³⁷³⁷.

И начальство высоко ценило умственные и нравственные достоинства иеромонаха Феофана и вызвало его 18 декабря 1844 года в С.-Петербургскую духовную академию на должность бакалавра по кафедре нравственного и пастырского богословия. С Петербургской духовной академией, с ее жизнью и порядками, с ее профессорами и начальством иеромонах Феофан не был знаком. Кроме того, его пугала шумная и официальная жизнь Петербурга. Поэтому он отправился туда не без смущения. Но его успокаивало то, что в Петербургской духовной академии служил один из его лучших товарищей по Киевской академии – архимандрит Макарий, принявший монашество вместе с Феофаном. Макарий, впоследствии митрополит Московский, в Петербургской академии был профессором истории русской церкви и истории русского старообрядчества, а пред самым прибытием туда иеромонаха Феофана был определен на должность инспектора. Он дружественно встретил иеромонаха Феофана и познакомил его с академическими порядками, сослуживцами – профессорами и начальством. Иеромонах Феофан скоро освоился с окружающей обстановкой и с усердием принялся за свое дело –составление и чтение лекций по нравственному и пастырскому богословию. Эти науки были ему по душе, с ними он был хорошо знаком и в теории и ни практике. Как человек идеальный, высоко настроенный, он. и лекции свои читал в возвышенном тоне, придавая им характер аскетики. Во главе своих исследований иеромонах Феофан поставил аскетический и психологический опыт, а не философские умозрения. Источниками для его лекций после Св. Писания и творений св. отцов служили писания других подвижников и психология, а также наблюдения над явлениями своей собственной истинно монашеской жизнью и жизнью других религиозно нравственных людей; при этом в должной мере он пользовался и научными и философскими данными. Вообще же в своих лекциях иеромонах. Феофан старался избегать отвлеченности и схоластичности; его лекции отличились жизненностью, ясностью и убедительностью. Он стирался как можно полнее и рельефнее представить студентам истинное, православно-христианское нравоучение и пастырство, как они были заповеданы Иисусом Христом, Его св. апостолами, отцами и учителями православной церкви, и осуществлены на деле великими пастырями и подвижниками веры и благочестия. Не надеясь на свои личные силы, иеромонах Феофан отдавил конспект лекций по нравственному богословию на просмотр архимандриту Игнатию (Брянчанинову), знатоку аскетических творений, и тот вполне одобрял их³⁸³⁸. Своими лекциями Феофан производил большое впечатление на студентов. Эти лекции имели значение не столько уроков школы, сколько значение уроков жизни. Из своих лекций Феофан в то время ничего не печатал в более иди менее цельном виде; но обработал из них многое для печати уже после. Из лекций по нравственному богословию он составил впоследствии важнейшие и популярнейшие из своих сочинений «Путь ко спасению», изданное в 1868–1869 гг.; «Начертание христианского нравоучения», составившееся в 1890 –1891 гг. из ранее изданных (в 1858 и дальнейших гг.) «Писем о христианской жизни» (вып. 3 и 4), и наконец трактат под заглавием: «Что потребно покаявшемуся и вступившему на добрый путь спасения?» Кроме составления лекций иеромонах Феофан в это время занимался и другими учено-литературными трудами. Так, он сотрудничал в академическом журнале «Христианское Чтение» и в журнале «Маяк», издававшемся весьма благочестивым человеком С.О. Бурачком. Говорил он и проповеди. Так, в 1845 году им произнесена была проповедь в день Благовещения Пресвятой Богородицы на слова припева: «Благовествуй, земли, радость велию, хвалите небеса Божию славу». В ней он рассуждает о том, какой радостью дозволительно нам радоваться о спасении нас Иисусом Христом, родившимся от Девы, и об основании церкви Христовой, спасающей нас таинствами и другими своими установлениями.

Духовное начальство, видя усердие иеромонаха Феофана, скоро возложило на него новые обязанности. 22-го марта 1845 г. ему поручена была должность инспектора академии, а 3-го июля того же года он назначен был членом комитета для рассмотрения конспектов наук семинарского образования. Иеромонах Феофан ревностно исполнял все возложенные на него обязанности и за это был удостоен благословения Св. Синода, а потом звания соборного иеромонаха. Но эти многочисленные обязанности сильно тяготили идеально настроенного инока, особенно при том формализме, который тогда господствовал в Петербургской духовной академии при ректорстве преосвященного Афанасия (Дроздова), – большого формалиста, слепо исполнявшего все требования обер-прокурора Св. Синода Протасова. Насколько сильно тяготился иеромонах Феофан указанными должностями, видно из следующих строк его письма к преосвященному Иеремии: «Простите Господа ради; я все докучаю вам то своим непотребством, то, может быть, заносчивыми предприятиями. Говорю, может быть. Ибо они не выдуманы, а лежат на душе, нудят в томят; не стихают, а все растут-растут... Ученою должностью начинаю тяготиться до нестерпимости. Пошел бы в церковь, да там и сидел»³⁹³⁹.

И скоро представился самый благоприятный случай к выходу из тяготившего его положения. В 1847 году русским правительством была учреждена духовная миссия в Иерусалиме. К этой-то миссии, в качестве ее члена добровольно и пожелал примкнуть иеромонах Феофан. Цель указанной миссии вполне подходила к его характеру и аскетическим наклонностям. Вызывалась она положением православия в Палестине. Не в цветущем состоянии находилась здесь православная христианская церковь – все было под властью магометан. Самый храм Воскресения Христова оберегался турецкою стражей. Святые места находились в поругании у турок; тамошние христиане и паломники терпели от них всевозможные притеснения, издевательства; нередко даже самая жизнь их бывала в опасности. Молящиеся из туземцев – греки, арабы и армяне во время богослужения часто ссорились между собой, доходили до драки, даже до кровопролития. Кроме того, здесь шло большое соперничество между различными христианскими общинами из-за первенства положения и из-за обладания святыми местами, как Иерусалима, так и его окрестностей. Инославная христианские исповедания старились захватить святыни в свои руки, употребляя для этого всевозможные, чисто в высшей степени предосудительные меры и средства. Инославная пропаганда усилилась. Православие находилось в угнетении. В виду всего этого, русское правительство, считая себя главным покровителем восточного православного исповедания, и решили учредить в Иерусалиме духовную миссию, наделенную правами представительства при Иерусалимском православном патриархе. Для этой миссии была составлена особая инструкция, по которой цель назначения миссии состояли в том, чтобы 1) «иметь в Иерусалиме, как центре православного исповедания на востоке, представителей русской церкви и образец нашего благолепного богослужения; 2) преобразовать мало-помалу само греческое духовенство, возвысить оное в собственных его глазах и в глазах православной паствы; и 3) привлечь к православию и утвердить в оном те местные народные элементы, которые постоянно колеблются в своей вере под влиянием агентов разных исповеданий и слишком легко отступают от православия, вследствие недоверия к греческому духовенству и неблагоразумного поведения сего последнего⁴⁰⁴⁰. Эта высокая цель миссии и имела решающее значение для Феофана. Кроме того, его влекло в Палестину желание посмотреть па дорогую для каждого истинного христианина Палестину. Начальником миссии поставлен был архимандрит (впоследствии епископ) Порфирий (Успенский), человек большого ума и энергии и опытно знакомый с востоком; а в сотрудники ему были приглашены наставники и воспитанники С.-Петербургской духовной академии и семинарии. Кроме иеромонаха Феофана пожелали ехать два воспитанника семинарии. Иеромонах Феофан был уволен от всех академических должностей и, с разрешения Св. Синода, в августе 1847 года решил отправиться в Иерусалим в составе означенной миссии. Тогдашний ректор С.– Петербургской духовной академии преосвященный Евсевий писал к профессору Московской духовной академии А. В. Горскому: «Отец Порфирий... опят едет в Иерусалим; в сопутствии ему наш бакалавр иеромонах Феофан, и еще два воспитанника из семинарии, под видом богомольцев; а цель – там- остаться и образовать миссию... О. Феофан – прекрасный монах и аскет. Оправляются, кажется, около половины августа»⁴¹⁴¹. Но некоторые обстоятельства задержали миссию в Петербурге, и она отправилась в Иерусалим уже в половине октября 1847 года. Поехали чрез Киев, Одессу и Константинополь. Дорогой иеромонах Феофан познакомился с окраинами России, с положением там русского народа и духовенства, с печальным состоянием православия. Это путешествие развило в нем глубокие патриотические чувства, которые он и выражал в своих письмах, возбуждавших и в других горячую любовь к отечеству. Из Одессы иеромонах Феофан писал в Петербург к известному тогда глубокому патриоту С.О. Бурачку, между прочим, следующее: „Доселе по дороге было хорошо;... много видел и такого, что нужно мотать на ус, – и замотал... Широка полоса матери Руси, – и святой церкви. Но как грустно и жалостно, когда подумаешь, что все, почитай, в дремоте, – лишь изредка всхрапывают. Чего у нас нет, и к чему мы не гожи? Но окаянный через дорогу перебежал, и все пошло не туда... В Петербурге я этого не видал, а теперь это мне виднее... Священники... в крайне скудном положении... Другое зло – разъединение с востоком или греческою церковью. Мрак идет с запада, а свет не хочет принимать с востока... не хвалите России настоящей. Пишите ей обличительный укор, что она не туда пошла со времени знакомства с западом»⁴²⁴².

В феврале 1848 года члены миссии прибыли в Иерусалим. Целью миссии было, между прочим, паломничество; в виду этого члены ее постарались посетить все места, освященные жизнью и деятельностью Иисуса Христа и Его апостолов. Исполняя данную инструкцию, члены миссии часто участвовали в общих соборных служениях вместе с иерусалимским духовенством, а также и одни без греческих пастырей совершали церковные службы, стараясь своим боголепным, истовым богослужением показать всю высоту и чистоту православия, заботясь о том, чтобы и греческие пастыри, смотря на них, также чинно совершали церковное богослужение. Своим торжественным богослужением они влияли и на мирян, привлекая их в православные храмы и отвлекая их от храмов других исповеданий, которые старались своими церковными службами прельщать православных. Кроме того, они часто вели беседы, как с греческими духовными лицами, так и с русскими богомольцами, которых посещали для этого в странноприимных домах. Наконец, в силу предписания инструкции, члены миссии должны были ослаблять влияние и пропаганду инословных вероисповеданий, которые старались всем показать, что только они одни исповедают истинное христианство. Нужно было показать высоту и чистоту православия и разоблачить ложь нападок на него со стороны инославных. Члены миссии деятельно взялись за выполнение указанных задач их деятельности. В беседах они раскрывали истинность православия – его вероучения и нравоучения и ложность инословных исповеданий; а религиозно-нравственной жизнью своей показывали высоту и превосходство своего вероисповедания. Кроме того, они входили в официальные сношения с представителями инословных исповеданий и защищали право православных и их духовенства. За ревностное исполнение своих обязанностей иеромонах Феофан 5-го мая 1851 года был пожалован золотым из кабинета Его Величества наперстным крестом⁴³⁴³. Наряду с чисто официальною деятельностью иеромонах Феофан старался осуществить и то, к чему влекло его сердце. В Палестине он ознакомился с древним подвижничеством восточных обителей, особенно – Саввы Освященного и св. горы Афонской, вошел в тесную духовную связь с монахами этих обителей, старался подрожать им в их аскетических подвигах. Здесь же он изучил аскетические писания древних подвижников, рылся в различных библиотеках, отыскивал древние рукописи; собирал отечники, сборники писаний св. подвижников, творения св. отцов греческого Добротолюбия, древние иноческие уставы. Здесь же он занялся я переводом святоотеческих творений с греческого языка на русский. Тик иеромонах Феофан перевел я составил «Сборник аскетических писаний, извлеченных из патериков обители Саввы Освященного, что близ Иерусалима». Там же он перевел другой аскетический сборник, под заглавием: «Материкон – собрание наставлений аввы Исаия всечестной инокине Феодоре⁴⁴⁴⁴. Благодаря этим переводим и сношению с образованными греками, иеромонах Феофан хорошо усвоил греческий язык, так что свободно мог объясняться на этом наречии. Кроме греческого он хорошо изучил французский язык, который тогда был языком всех официальных международных сношений, и отчасти познакомился с языком евреев и арабов, составляющих значительную часть населения Иерусалима и его окрестностей. Здесь же, в Иерусалиме иеромонах Феофан очень хорошо выучился иконописи и снабжал бедные церкви своими иконами и даже целыми иконостасами⁴⁵⁴⁵. Наконец, в Иерусалиме иеромонах Феофан опытно познакомился с инославными исповеданиями – католичеством, лютеранством, армяно-григорианском и на деле узнал, в чем заключается, как сила их пропаганды, так и слабость. После этого и сам он с успехом мог бороться с их пропагандой, и другим мог дать добрый совет и наставление. Таков был общий характер миссионерской деятельности иеромонаха Феофана в Палестине. Он свято, честно исполнил свое назначение. Вот свидетельство об этом архимандрита Антония, впоследствии архиепископа Казанского (ум. 1879 г.), в письме к С.О.Бурачку от 22-го января 1852 года: «(о.Феофан) Иерусалимский прекрасно подвизается на своем месте... О. Порфирий не нахвалится им, говорит, что отец Феофан весьма доброе влияние имеет и пользу делает – и своею строгою жизнью и трудом»⁴⁶⁴⁶.

3-го мая 1854 года, вследствие начавшейся Крымской войны, миссия была отозвана из Иерусалима. По случаю военных действий членам миссии пришлось ехать не прямым путем через Черное море, а через Западную Европу. По пути в Россию иеромонах Феофан побывал во многих значительных городах католицизма и протестантства, и везде он осматривал храмы, библиотеки, музеи и другие достопримечательности, побывал в разных ученых и учебных учреждениях с целью познакомиться с положением западной богословской науки. Это путешествие имело большое образовательное значение для иеромонаха Феофана. По возвращении из Иерусалима он за свои труды и заслуги на Востоке был возведен в 1855 году в сан архимандрита.

12-го апреля 1855 года архимандрит Феофан был назначен бакалавром по кафедре канонического права в С.-Петербургской духовной академии, вместо иеромонаха Иоанна, знаменитого канониста, переведенного в Казань. Лекций архимандрита Феофана по каноническому праву не сохранилось, поэтому невозможно точно определить их характер. Но на основании многих мест по этому предмету, сохранившихся в его последующих многочисленных сочинениях, мы все-таки можем указать общую мысль его лекций. В них он проводил то основное положение, что спасете возможно только в церкви, под руководством законных пастырей, получивших свою власть по преемству от апостолов Христовых в таинстве священства; что власть издавать законы и правила для нравственно-религиозной жизни христиан принадлежит церкви; что самое церковное правило есть то же нравоучение, только в практическом применении к жизни и деятельности. Кроме преподавания канонического права архимандрит Феофан занимался здесь и проповедничеством. От этого времени в печати имеется его одна проповедь – в день сошествия Св. Духа на апостолов. В этом слове архимандрит Феофан, указав на животворящее действие Св. Духа в природе человека от сотворения мира и доселе, раскрывает тайну и порядок этого действия собственно в человеке. «Начало всему, говорит он сокращенно, – покаяние,.. средина – труды и подвиги в очищении сердца от страстей насаждением в нем добродетелей, конец – священнотайное богообщениe»⁴⁷⁴⁷. В это время у архимандрита Феофана разрастается знакомство с некоторыми ‘великосветскими лицами Петербурга. Его высокие умственные и нравственные качества, его понимание религиозно-нравственных нужд собеседников, его уменье вести речь, уменье ободрять и располагать к покаянию я исправлению, его любезность и общительность влекли к нему многих лиц из высшего светского круга. Из таких лиц особенным руководительством архимандрита Феофана пользовалась княгиня Лукомская, близкая родственница известного сановника Я. И. Ростовцева. С ней архимандрит Феофан я после вел обширную переписку, давая ей советы и наставления в вере и благочестии. Но на этот раз в Петербурге архимандриту Феофану пришлось пробыть очень мало, менее полугода.

12-го сентября 1855 года он был назначен на должность ректора Олонецкой духовной семинарии, но и на этой должности пробыл он тоже недолго, менее года. Здесь архимандриту Феофану предстояло очень много дел и хлопот. Как раз в это время Олонецкий преосвященный Аркадий вызван был для присутствия в Св. Синод, и на архимандрита Феофана были возложены не только все дела по семинарии и духовному училищу, но и многие дела по епархии, надзор за ней и руководство, о чем архимандрит Феофан должен был постоянно отписывать преосвященному Аркадию. Олонецкая духовная семинария помещалась в это время на квартире, так как казенного здания еще не было, чтоб было весьма неудобно. Поэтому начальство возложило на архимандрита Феофана обязанность заняться устройством собственного здания для семинарии. Выполняя это предписание начальства, архимандрит Феофан выбрал место для семинарского корпуса, составлял с архитектором планы, нанял с торгов подрядчика и сам лично наблюдал за всеми роботами. Кроме постройки здания семинарии, архимандрит Феофан много хлопотал относительно устройства Свирского духовного училища, которое было очень ветхо. Архимандрит Феофан осмотрел его и нашел, что ремонтировать его не стоит, а следует ходатайствовать о постройке нового здания, а пока перевести училище на квартиру. Он донес обо всем этом преосвященному Аркадию и потом с его согласия стал подыскивать подходящий для училища дом. Он нашел его в Лодейном Поле и снял его за 100 рублей в год на несколько лет, впредь до устройства казенного здания⁴⁸⁴⁸. Кроме дел по устройству зданий семинарии и духовного училища архимандриту Феофану были поручены многие и другие дела. Он должен был следить и следил за немедленным и надлежащим исполнением распоряжений преосвященного Аркадия за время его отсутствия, за ходом дел в консистории, для чего часто виделся с секретарем и говорил с ним е консисторских делах⁴⁹⁴⁹, следил за духовенством, за исполнением им своих обязанностей, особенно – за проповеданием слова Божия, которое было в Олонецкой епархии очень слабо. Для этого архимандрит Феофан рекомендовал в письме преосвященному Аркадию «распределить (между способными священниками) предметы христианского учения по частям небольшим, для составления поучений на них»⁵⁰⁵⁰. Архимандрит Феофан и сам произносил проповеди. Так он сказал слово на Новый (1856-й) год и в Великий пяток. Первое слово посвящено рассуждению о настоящем, прошедшем и будущем в их значении, как самих по себе, так и в отношении к человеку и Божественному мироправлению⁵¹⁵¹. Слове на Великий пяток еще более покаянного характера. В нем он рассуждает о том, «что вещает нам кровь Иисуса Христа, вопиющего паче крови Авеля» и раскрывает способы нашего деятельного сострадания и сораспятия Христу. Этих способов архимандрит Феофан указывает три: 1) твердое намерение, после раскаяния во грехах, не грешить более, 2) терпеливое несение креста своего и живое общение страстям Господа»⁵²⁵². Много архимандрит Феофан потрудился в Олонецкой епархии и в деле борьбы с расколом. Он близко познакомился с положением раскола, который здесь крепко утвердился, особенно беспоповщина в ее четырех видах – Даниловщина, филипповщина, аристовщина и странничество⁵³⁵³. Для борьбы с расколом в Олонецкой епархии образовалась особая миссия с миссионером (о. Мелетием), его помощником и тремя благочинными с их помощниками⁵⁴⁵⁴. Они были еще малоопытны в миссионерском деле, и архимандрит Феофан взял на себя их руководительство. Он часто беседовал с ними, подавал им благие советы и указания⁵⁵⁵⁵. Точно также он приглашал в себе сельских священников тех приходов, которые сильно были заражены расколом, и им давал должные наставления, как бороться с расколом, как ослаблять его пропаганду и охранять от него чад православной церкви. Для этой цели он советовал им вести самый строгий образ жизни, чтобы не было укора со стороны раскольников и соблазна для православных, богослужение совершать старательно, по уставу; чаще научать прихожан истинам православной веры и убеждать твердо держаться этого учения, вести собеседования с раскольниками и обличать их заблуждения; а чтобы быть более искусным в этом деле, советовал выписывать в церковные библиотеки и читать цротивораскольнические и религиозно-нравственные книги⁵⁶⁵⁶. Для более успешной деятельности противораскольнической миссии архимандрит Феофан завел в Палеостровском монастыре библиотеку, которая заключала в себе и раскольнические и противораскольняческие книги и рукописи, так что миссионер всякий раз мог иметь их под руками. Для пополнения этой библиотеки архимандрит Феофан приглашал жертвователей и открывал подписку. Старался он познакомить с расколом и сельских детей, сельские приходские училища обязаны были сообщать ученикам нужные познания о расколе и, главным образом, о том его толке, который существует в донной местности. Для этой цели миссионером при помощи и советах архимандрита Феофана было составлено особое руководство, приспособленное к местным сельским училищам. Нужные для этого руководства сведения были собраны им от местного духовенства⁵⁷⁵⁷. Для того, чтобы подготовить пастырей, способных к борьбе с расколом, архимандрит Феофан с утверждения духовного начальства открыл в Олонецкой семинарии миссионерский класс для учеников высшего отделения⁵⁸⁵⁸. Так как в семинарии не было даже основных раскольнических книг: Кирилловой, Книги о вере, старопечатных богослужебных книг, катехизисов и др., то архимандрит Феофан для образования семинарской противораскольнической библиотеки просил преосвященного Аркадия дозволить перенести в семинарскую библиотеку те раскольнические книги, которые хранились в соборе⁵⁹⁵⁹, и, кроме того, вместе с преподавателем раскола Цитовым он обратился в правления академий с просьбой прислать в семинарию имеющиеся в академиях лишние книги.

Академии удовлетворили его просьбу и выслали много старопечатных и рукописных книг по расколу⁶⁰⁶⁰. Много нужных книг и руководств по расколу было кроме того куплено на деньги. В письме к преосвященному Аркадию от 6-го марта 1856 года архимандрит Феофан писал: «Теперь мы имеем под руками, кажется. все нужнейшие книги»⁶¹⁶¹. Очень важно для ослабления раскольнической пропаганды и для борьбы с расколом уменье священников должным образом отправлять церковное богослужение. Архимандрит Феофан задумал для этого открыть при семинарии классы практического богослужения и церковного пения. Но выполнить эту мысль за переводом из Олонецкой семинарии ему так и не удалось⁶²⁶². Зато архимандрит Феофан ввел в Олонецкой семинарии класс рисования и иконописания. Охотников учиться рисованию нашлось много, и для них арх. Феофан отвел особую комнату и сам руководил их занятиями⁶³⁶³. Общая образовательная и воспитательная деятельность архимандрита Феофана в Олонецкой семинарии отличалась тем же характером, как и деятельность его в Новгородской семинарии, когда он там был инспектором. И здесь он скоро сумел сжиться с своими новыми сослуживцами-профессорами и снискать с их стороны самую искреннюю любовь⁶⁴⁶⁴ и признательность. Полюбили его и ученики. Отличаясь и сам особенной любовью к ученикам, архимандрит Феофан помимо их воспитания и образования всячески старался об улучшении их внешней жизнь – об их здоровье, об улучшении одежды, окружающей обстановки и проч. В письме к преосвященному Аркадию от 12 ноября 1855 года он писал: «Больница у нас не совсем исправна. Помещение... внизу, мрачно, тесно, воздуха чистого поддерживать почти нельзя... Предполагаю, что хорошо бы построить больницу отдельно... со всеми удобствами для нея»⁶⁵⁶⁵. «Хотелось бы белье, простыни и наволочки построить из лучшего холста… одеяла купить фланелевые… устроить столы новые, прочные и приличные и при них табуреты все по одной форме,... устроить шкафы для вешания казенного платья»⁶⁶⁶⁶. Но вся эта деятельность, особенно административная и хозяйственная, очень тяготила архимандрита Феофана и мешала его стремлению к нравственному совершенству к аскетическим подвигам. Одно дело по постройке семинарского здания сильно его беспокоило. От 20 марта 1856 года он писал С.О. Бурачку: «Нерешительность моя теперь в высшей степени одолевает меня. Сколько вопросов! – И страху? Ну вот и беда! Не даром я писал вам о позывах бежать от ректуры»⁶⁷⁶⁷. Но архимандриту Феофану недолго пришлось носить тяготы административной деятельности в звании ректора.

21-го мая 1856 года, по окончании Крымской войны, он был назначен на должность настоятеля русской посольской церкви в Константинополе. Понятно, как сильно обрадовался архимандрит Феофан этому новому назначению. От 29 мая этого года он писал преосвященному Аркадию: «Глубоко поскорбел бы, вели бы меня переместили куда-нибудь опять на ректуру, но то место, где, вели угодно Богу, буду теперь, предпочитаю всему для себя»⁶⁸⁶⁸. Выбор архимандрита Феофана на стол важный и ответственный пост настоятеля посольской церкви в Константинополе обусловливался, несомненно, тем обстоятельством. что он был хорошо знаком с православным Востоком и был вполне подготовлен к этой должности. В бытность свою раньше в Иерусалиме под начальством и руководством архимандрита Порфирия архимандрит Феофан приобрел там большую миссионерскую опытность и обстоятельно ознакомился с главными инословными исповеданиями. Он хорошо знал греческий я французский языки и мог свободно говорят и письменно сноситься с греками, я турками, и представителями инославных вероисповеданий. На этот раз архимандриту Феофану был поручен уже самостоятельный и весьма ответственный пост. Важность служения в должности посольской церкви в Константинополе обусловливалась условиями тогдашней политической и церковной жизни православного Востока. С одной стороны, русское правительство в то время было серьезно озабочено возвышением влияния Россия на Востоке, которое было поколеблено предшествующей Крымской войной; с другой стороны, как риз началась тогда распря между греками и болгарами, закончившаяся впоследствии греко-болгарским расколом. Религиозная вражда между греками и болгарами глубоко возмущали высших представителей нашего правительства и высших иерархов нашей церкви, и они, особенно Херсонский архиепископ Иннокентий, всячески старались о скорейшем примирении враждующих народов. Сам Государь Император Александр II-й желал, чтобы ее прекращению содействовали лица, служившие в наших духовных миссиях на Востоке. Одним из таких лиц и был архимандрит Феофан. Как на хорошего знатока жизни Востока, на арх. Феофана было возложено поручение заняться собиранием сведений, могущих осветить положение греко-болгарской распри. Для этой цели при отправлении на Восток ему была вручено особая инструкция Херсонским архиепископом Иннокентием. Архимандрит Феофан исполнял возложенную на него миссию как нельзя лучше и представил архиепископу Иннокентию обстоятельный и подробный доклад – «отчет», писанный от 9-го марта 1857 года⁶⁹⁶⁹. Отчет этот разделяется на две половины: в 1-ой-архимандрит Феофан говорит о движении, происходившем тогда среди болгар; а во 2-ой – о состоянии Восточной православной церкви, главным образом, Константинопольского патриархата. Из этого отчета мы и узнаем об общем характере деятельности архимандрита Феофана в Константинополе. По приезде в Константинополь, архимандрит Феофан предпринял все меры к тому, чтобы узнать истинное положение распри – ее причины, цели, средства, результаты, к которым она ведет и может повести. Это дело было очень нелегкое, тем более, что болгары, видимо, не особенно доброжелательно относились к России и русским, которые в предыдущую русско-турецкую войну не оправдали всех, возлагавшихся на них, надежд. Вследствие этого болгары избегали и русского посольства. «Посудите, каково наше положение?» – пишет в отчете архимандрит Феофан. «В конце января приехал из С.-Петербурга Изворский, – и это был первый болгар, которого увидели в посольстве, не только я, но и все»⁷⁰⁷⁰. Чрез него архимандрит Феофан и остальные члены миссии познакомились с другими болгарами. Но и от них истинное положение дела трудно было узнать. Одни говорили одно, другие- другое. Одни – против своего митрополита и греков; другие – в защиту своего митрополита и греков. «Если слушать одних, пишет архимандрит Феофан, то греческие пастыри никуда не гожи»⁷¹⁷¹ «вели слушать других, то только и спасения, что от греков»⁷²⁷². В силу такого разногласия самих болгар архимандрит Феофан не обобщал ни тоге, ни другого отзыва. Он основательно заключал, что есть епископы-греки хорошие, есть и дурные; есть болгары довольные епископами-греками, есть и недовольные. «Народ же вообще, пишет архимандрит Феофан, в блаженном неведении о сем движении, живет довольный тем, что есть, и благодарит Бога»⁷³⁷³. Чтобы обстоятельнее узнать истинное положение дела, архимандриту Феофану хотелось на месте собрать точные сведения по всей Болгарии, но это было не возможно. Русского болгары тотчас заподозрили бы и остановили. Архимандрит Феофан всячески старался узнать, откуда началось движение среди болгар, и пришел к мысли, что оно внушено болгарам католиками и протестантами. «Слышно, пишет он что во время войны ездили по Болгарии какие-то путешественники-франки. Могло статься, что ими подана мысль и возбуждена смелость просить того, чего просят, – обещанием содействия». Возбудивши распрю между православными церквами, католики и протестанты стали пользоваться ею в свою пользу, совращая православных в своя исповедания, и употребляли для этого всякого рода средства. И они часто с большим успехом вели свою пропаганду. «В соседних к боснийским приходам – окатоличенным – местах заметно, пишет архимандрит Феофан, большое расположение к католичеству... Шумлийцев прямо можно подозревать в склонности к католичеству»⁷⁴⁷⁴. Инославные посольства поддерживали своих единоверцев: французский посол поддерживал стремления католиков и брал под свою опеку перешедших в католичество; английский покровительствовал протестантам⁷⁵⁷⁵. При этом имелись, конечно, и политические цели – отклонить болгар от России и привлечь к Франции или Англии. К этим партиям примыкали и знатные болгары и даже высокопоставленные иерархические лица, как, например, экзарх Александр, принадлежавший к французской партии⁷⁶⁷⁶. Для больших успехов своей пропаганды, католики открывали в Болгарии училища и пансионы, каков был, например. пансион Боре в Вебеке на Босфоре, и завлекали туда болгарских детей, особенно знатных родителей, для изучения модного тогда французского языки. Вместе с французским языком здесь им внушалась и склонность к католичеству. «В пансионе Боре, пишет архимандрит Феофан, обучаются до 20-тя болгарчиков, как говорят, – более для изучения французского языки..., весьма трудно удержаться от заразы... Самый преданный к своей вере выйдет из школы не отвращающимся от католичества»⁷⁷⁷⁷.

К чему же стремились болгары? Архимандрит Феофин тщательно стирался разследовать этот вопрос. Но он тогда еще не выяснялся окончательно у самих болгар, и среди них шли разногласия. •Одни требовали только епископов из болгар, яля яз знающих болгарский язык греков, другие желали, чтобы всемя церковными делами Болгарии управлял един митрополит болгарский, стоящий в зависимости от вселенскаго патриархи; третья хотели независимого болгарскаго патриарха, ровного прочим патриархом. Вое же вообще болгары онсноявили свою религиозную самостоятельность и требовали богослужения на родном языке⁷⁸⁷⁸. Как смотрели греки и турецкое правительство на это движение болгар? Архимандрит Феофан обстоятельно узнал, что сначала греки не считали этого дела важным, но потом сознали его значение я решили ня в чем не уступать болгарам⁷⁹⁷⁹. Турецкое правительство обратило внимание на жалобы болгар и поддерживало их законные требования. Но, с другой стороны, Порта, пользуясь движением болгар, начала допускать незаконные действия по отношению к греческой Константинопольской церкви; она начала вмешиваться в дела церкви и решать их помимо патриарха и синода. Об атом архимандрит Феофан между прочим пишет: «Порта каждому епископу новопоставленному давала берат,.. с прекращением войны прекращена сия выдача. Подозревали, что сим хотят уничтожить епископские права; великая церковь просила объяснений, почему так делается. Ей отвечено: мы знаем, почему так делаем... Церковная здешняя власть... се страхом ожидает больших вторжений турецкой власти в дела церкви – (ждем, говорит, что в синоде посадят турецкого чиновника); но ни сама не имеет силы и смелости противостоять, ни сторонней помощи ни откуда себе чаять не надеется... Жалкое положение!»⁸⁰⁸⁰. Вот каково было истинное положение дел на Востоке во время пребывания там архимандрита Феофана, как он сам его описывает. Оно было очень серьезное и печальное! Чем кончится греко-болгарская распря, архимандрит Феофан решительно не мог ничего сказать⁸¹⁸¹. Но относился он к ней с должным вниманием и всеми силами души стоял за справедливость и законность требований болгар, заботясь в то же время об улучшении положения и Константинопольской церкви в Турецкой империи. Архимандрит Феофан сильно желал и старался о том, чтобы болгары имели своих епископов и священников из болгар, чтобы последние говорили и служили на народном языке. В крайнем же случае он считал желательным и те, чтобы в Болгарии были вместе с болгарскими и греческие епископы, и священники, но только такие, которые хорошо знают болгарский и славянский язык, и обратно посылать в греческие епархии тех болгарских епископов и священников, которые хорошо знают греческий язык»⁸²⁸². На ряду с народным духовенством архимандрит Феофан сильно желал и заботился о развитии болгарского образования, чтобы чрез это болгары «возраста в народ, разумно твердый в православии»⁸³⁸³ Архимандрит Феофан хорошо познакомился с болгарскими школами. В своем отчете архиепископу Иннокентию он пишет, что школ в Болгарии много – при каждой почти церкви. Все школы делятся на два разряда: одни аллилодидактичecкия – первонaчальные, соответствующие нашим церковно-приходским школам; другие эллинские, в которых преподается древний эллинский язык, катехизис, священная история, арифметика и др„ их можно сравнить с нашими уездными училищами. Но высших училищ в Болгарии ни было. Архимандрит Феофан сильно желал, чтобы здесь было и такое училище, и составил даже проект, как его образовать. Он предлагал избрать какое-либо одно более устроенное училище и прибавлять в нем время от времени предметы и годы курса смотря по тому, как будут приискивать способных учителей и изыскивать материальные средства⁸⁴⁸⁴. Архимандрит Феофан сознавал, что эти училища, укрепляя болгар в православии, в то же время будут лучшим средством для противодействия указанной выше усиливавшейся в Болгарии инослaвной пропаганде – католичества и протестантства. В этих же целях архимандрит Феофан советовал завести в Константинополе хороший пансион исключительно для болгар, в противовес французскому пансиону Борн, служившему целям католической пропаганды среди болгарских мальчиков. Предлагаемый болгарский пансион, по проекту архимандрита Феофана, должен не только совмещать в себе достоинства пансиона Борн, но и превосходить его меньшей платой за обучение. Архимандрит Феофан рекомендовал, кроме того, содержать нескольких бедных мальчиков бесплатно.

Своей симпатией к болгарскому народу, сочувствием к его законным стремлениям, своим искренним желанием помочь им архимандрит Феофан снискал себе большую любовь среди болгар. Из знатных светских лиц он в особенно близких отношениях был с самосским князем Богориди – болгарином по происхождению, который сильно ходатайствовал за болгар пред Портой⁸⁵⁸⁵. Нисколько последний уважал архимандрита Феофана и дорожил его мнением видно из того, что он присылал ему на просмотр болгарские сочинения и книги. Архимандрит Феофан пишет в своем отчете: «Богориди прислал ко мне пересмотреть книгу – собрание бесед на воскресные евангелия круглого года, составленное дедом его Врачанским епископом Софронием на болгарском языке... Беседы назидательны»⁸⁶⁸⁶. Заботясь особенно о положении болгарской церкви, архимандрит Феофан не забывал и Константинопольской церкви. Он близко познакомился с церковным бытом Константинопольского патриархата –с состоянием синода, положением патриарха, митрополитов, епископов, священников, с содержанием церквей и духовенства и все это нашел в весьма печальном положения⁸⁷⁸⁷. Обо всем этом архимандрит Феофан писал в своем отчете, выражая желание как-нибудь улучшить положение Восточных церквей и их христиан. Сам лично, в качестве настоятеля русской посольской церкви, архимандрит Феофан, конечно, ничего не мог сделать. Это было не в его власти. Он только мог желать улучшения положения Восточных церквей и их христиан, указывать к тому средства и просить о помощи пред высшею властью. Архимандрит Феофан все это и делал. Описывая печальное положение Восточных церквей, он взывает о помощи к «великодушной» России, которой, не следует оставлять своей матери по вере в атом беспомощном состоянии»⁸⁸⁸⁸. Весь указанный отчет архимандрита Феофана выражает собою его глубокую любовь к братьям славянам и искреннее желание, чтобы Россия помогла им.

Заботясь об улучшении положения Восточных церквей и их христиан, архимандрит Феофан во время своего пребывания в Константинополе заботился и о русских, которые бывали здесь. Так, он предлагал русскому правительству устроить в Константинополе госпиталь для русских матросов и поклонников⁸⁹⁸⁹. Просил он также устроить и «братство с церковью»⁹⁰⁹⁰.

Указанный отчет архимандрита Феофана, написанный к архиепископу Иннокентию, как вполне обстоятельный и беспристрастный, имел впоследствии большое значение при обсуждении греко-болгарской распри со стороны нашего Св. Синода. Греко-болгарская распря, начавшаяся на глазах архимандрита Феофана, закончилась в 70-х годах прошлого столетия болгарским расколом. Вселенский патриарх сообщил об этом прискорбном событии между прочим нашему Св. Синоду, которому и нужно было высказать по этому поводу свое суждение. Дело было поручено преосвященному Макарию, в то время архиепископу Литовскому. Последний собрал массу разного материала для ознакомления с расколом и в числе важнейших документов пользовался указанным отчетом архимандрита Феофана. Этот обстоятельный и беспристрастный отчет сильно повлиял на суждение преосвященного Макария по вопросу о болгарском расколе. Он вполне согласился с мнением архимандрита Феофана и сам высказался за справедливость и законность требований болгар. В этом духе и был дан ответ со стороны Русской церкви церкви Константинопольской.

Во время пребывания архимандрита Феофана в Константинополе у неге началась переписка с княгиней .Лукомской, плодом которой явились «Письма о христианской жизни». Здесь же в Константинополе архимандрит Феофан познакомился с графом А. П. Толстым, который был страстным почитателем греков и греческой церкви. Это знакомство впоследствии, когда граф сделался обер-прокурором Св. Синода, имело большее влияние на последующее служение архимандрита Феофана.

Не долго однако архимандриту Феофану пришлось пробыть в Константинополе: ему открылось новее, более видное поприще служения церкви и отечеству. Ректор Петербургской духовной академии епископ Макарий в мае 1857 года был назначен на самостоятельную кафедру в Тамбов. На освободившееся место ректора Петербургской академии и был назначен указом от 18 июня 1857 г. архимандрит Феофан. Петербургский митрополит Григорий предпочел его другому имевшемуся кандидату, ректору Московской академии Евгению, вероятно, находясь под влиянием обер-прокурора св. Синода графа А. П. Толстого, который был очень расположен к архимандриту Феофану. С ректорскою должностью в Петербургской академии, кроме чтения догматического богословия, соединялись тогда многие другие сложные обязанности – председательство в учрежденных при академии комитетах по переводу Св. Писания на русский язык и по изданию византийских историков в русском переводе, редакторство «Христианского Чтения», наблюдение за преподаванием закона Божия в светских учебных заведениях столицы и ее окрестностей. Но главным образом архимандрит Феофан в бытность ректора обратил внимание на воспитательную часть вверенной ему академии: он был истинным руководителем и отцом академических студентов, с ними он обращался запросто, как отец с своими детьми. Студенты имели к нему постоянный и свободный доступ и обращались к нему со всеми своими нуждами и недоумениями. В своих «домашних беседах с ними ректор Феофан вел рассуждения по поводу чтений профессоров, воодушевлял их на самостоятельные размышления и труды, указывал источники и пособия (особенно святоотеческие) по тому иди другому предмету; много он беседовал со студентами и относительно семестровых и курсовых сочинений и проповедей, давая им при этом полезные советы и наставления. Особенно же ректор Феофан любил беседовать со студентами по вопросам христианской психологии. Будучи прекрасным психологом я наблюдателем религиозно-нравственной жизни, он ясно, подробно и увлекательно раскрывал пред слушателями человеческую душу с ее высшими стремлениями и способностями; побуждал их к высокой религиозно- нравственной жизни и указывал путь и средства к ней. Эти беседы очень нравились студентам и производили на них сильное благотворное влияние. Один из студентов, слушавших эти беседы ректора Феофана (Лебедев, впоследствии протоиерей в Петербурге), вспоминал об них, как о самых дорогих минутах своей академической жизни⁹¹⁹¹). Во всех этих беседах ректор Феофан старался главным образом о том, чтобы насадить и укрепить в студентах доброе, истинно христианское направление. Он был уверен, что если студенты теперь утвердятся в этом направлении, то уже ничто не совратят их с истинного пути–они и в жизни будут истинными христианами, достойными сынами церкви и отечества. А то время–50-е и 60-е годы–было особенно опасно для русского общества и главным образом для юношества. Тогда веял дух свободы, дух вольномыслия; с Запада проникали мысли неверия, рационализма, отрицания монархического государственного устройства. Появились тогда и волнения учащейся молодежи в высших и даже некоторых средних светских учебных заведениях столиц и некоторых провинциальных городов. Волнения коснулись даже воспитанников духовно-ученых заведений и в частности студентов Петербургской духовной академии, на которых влияли студенты Петербургского университета. По крайней мере, Московский митрополит Филарет в письме к обер-прокурору Св. Синода от 10 октября 1858 года говорит о «своемудрствовании» обнаружившемся между студентами Петербургской духовной академии, которые заразились от студентов университета. Отвращая студентов от модных ходячих идей, ректор Феофан в своих беседах указывал всю пагубность этих идей, запрещал студентам знакомиться с неизвестными молодыми людьми подозрительного поведения, ходить в публичные библиотеки и т. п. А тут как раз приближался 50-ти летний юбилей Петербургской духовной академии, который падал на 17 февраля 1859 года. Опасаясь за спокойствие академии в виду предстоящего юбилея, ректор Феофан сообщил свои опасения Петербургскому митрополиту Григорию, который и сам был воспитанником, а затем наставником и начальником той же академии. Почтенный старец-митрополит Григорий в один из воскресных дней в ноябре 1858 года, лично прибыл в академическую церковь к литургии и после нее в академическом зале убеждал студентов оставаться верными своему воспитанию и призванию и не увлекаться ложными учениями неблагонамеренных людей⁹²⁹².

По случаю юбилея ректору Феофану вообще пришлось испытать много трудов и хлопот. Нужно было позаботиться с составления исторической записки, которое и было поручено профессору Чистовичу; но редактировал эту записку сам Феофан. Кроме того, нужно было должным образом приготовиться к принятию во время юбилея многих знатных гостей, нужно было для этого придать праздничный вид и самому помещению академии. Все эти труды и хлопоты легли главным образом на ректора Феофана. На долю его выпала и честь стоять во главе академической корпорации во время юбилейных празднеств, когда в академию съехалось много знатных сановников и лиц духовного звания, когда было прислано много поздравительных адресов и телеграмм⁹³⁹³. Божественную литургию в день юбилея совершал митрополит Петербургский Григорий со многими архиереями, архимандритами и священниками, проповедь же произнес ректор архимандрит Феофан. Имея в виду празднуемое событие и вышеуказанный смутный характер времена, он определял в своей проповеди высокую цель деятельности духовной академии, как твердого оплота православия и рассадника, приготовляющего пастырей и наставников для пастырей, а также определял основные задачи деятельности духовных пастырей, соответственно современным потребностям. Обращаясь к истерии академии, архимандрит Феофан находил, что академия всегда была верна своему назначению, всегда преподавала одно истинное Божественнее учение. «Если же есть сомнение, не вошло ли к нам что новое, говорит архимандрит Феофан, не предана-ли у нас истина в плен суемудрию.., то вот мы все открыты друг другу – все вместе рассудим и возвратим истине свое, да отыдет она в притяжание свое и в отечестве свое». Указав на современный «дух лжи», проникающий с Запада, – на неверие, индифферентизм, вольномыслие, архимандрит Феофан призывает к усиленному проповедыванию и защите слова Божия. «Воспроповедуем, братие, в храмах и домах, в общих собраниях и частных беседах, устно, письменно, печатно,., огласим истиною слух всех, и она сама привлечет, их же предуведе Отец наш Небесный. Только поведем сие дело так, чтобы никто не мог сказать по правде: врачу, исцелися сам... Мы – свет мира: будем светить. Мы – соль: да не обуяем!»⁹⁴⁹⁴.

По случаю юбилея ректор Феофан за труды и ревностную службу на пользу церкви и духовного просвещения юношества Всемилостивейше пожалован был орденом Владимира 3-й степени. Этот юбилей не даром обошелся для ректора Феофана. От волнений и тревог и от простуды он вскоре заболел опасной формой тифозной горячки, которая при его слабом телосложении угрожала его жизни. Но Господу Богу угодно было спасти своего избранника. Кризис благополучно миновал, и болящий стал поправляться, хотя очень медленно.

На должности ректора С.-Петербургской духовной академии архимандрит Феофан усиленно занимался и учено-литературной деятельностью, которая отличалась еще большей плодовитостью, чем прежде. Характер ее определялся антирелигиозным и антигосударственным направлением тогдашнего общества вообще и юношества в частности. Свои сочинения в это время архимандрит Феофан печатал главным образам в академическом журнале „Христианское Чтение», который и выходил тогда под его главным наблюдением. Эти сочинения печатались потом и отдельными сборниками. Так, маленький сборник: «Предостережение от увлечения духом настоящего времени» (Спб. 1858 г.) составился из следующих статей, напечатанных в „Христианском Чтении»: 1) «Письмо духовного отца к смущенному речами вольнодумцев» 2) «О прогрессе», 3) «О возрождении» и 4) «О св. храме». Последние три статьи – собственно проповеди, которые были произнесены им в разное время в течение первой половины 1858 года. Все эти статьи написаны живо, с большим чувством, с горячею ревностью к истине и славе Божией. В них архимандрит Феофан предохраняет всех чад православной церкви от вредных мыслей неверия и рационализма и основательно опровергает эти современные заблуждения. Касаясь современного стремления к так называемому прогрессу, архимандрит Феофан опровергает ложные понятия о них и устанавливает истинное понятие о том, в чем состоит истинное развитие и совершенствование. Истинный прогресс по нему состоит в стремлении достигать «в меру возраста исполнения Христова»⁹⁵⁹⁵. В своей проповеди «о возрождении» архимандрит Феофан подробно рассуждает о том, «как совершалось истинное возрождение человечества, какого свойства то возрождение, каким хвалятся наши учители и что за тем следует делать нам»⁹⁶⁹⁶. «Поставьте, говорит он, с одной стороны восстановительные божественные учреждения, с другой – потребности нашей общечеловеческой жизни, и увидите, как одни могут напутствовать другие и... созидать благодатную жизнь во всей ее полноте и во всем теле отечества нашего. Ибо чего бы мы не искали, на все найдем в них верное руководство и указания начал самых прочных»⁹⁷⁹⁷. Указанный сборник архимандрита Феофана имел большое влияние на современное общество и стяжал ему великую благодарность от людей, искренно радевших о благе церкви и отечества. Так, например, Московский митрополит Филарет писал от 23-го июля 1858 года наместнику Троице-Сергиевой Лавры архимандриту Антонию, приславшему ему экземпляр этой книжки: «Благодарю за книжку – «Предостережение». Учение в ней хорошее»⁹⁸⁹⁸. Во время ректорства в С.-Петербургской духовной академии архимандритом Феофаном было произнесено много и других проповедей: две проповеди в день восшествия на престол Государя Императора Александра Николаевича, слово в день рождения Великого Князя Константина Николаевича, слово в день св. Пятидесятницы, слово в день тезоименитства Великие Княгини Ольги Николаевны, слове в день священного венчания и помазания на царство Государя Императора, слово в день перенесения мощей св. благоверного великого князя Александра Невского, два слова в память преподобного Варлаама Хутынского, слово в XXVII неделю по Пятидесятнице и слово в XXXI неделю по Пятидесятнице. Все эти проповеди вместе с другими из прежних и несколько позднейших в 1859 году изданы были архимандритом Феофаном в особой книге, под заглавием: «Слова С.-Петербургской духовной академии ректора архимандрита Феофана». Эти проповеди, как и раньше рассмотренные, с одной стороны, глубоко затрагивают вопросы религиозно-нравственной жизни, а с другой, – представляют живое отношение к вопросам современней мысли и жизни с обличением ее недугов, с предостережением от увлечения духом времени, с одушевленным призывом к борьбе, с указанием способов и путей этой борьбы. «Не убоимся врага, говорит он, напр., в слове в день перенесения мощей св. Александра Невского,... Этому духу богозабвения и неверия противопоставим хождение в очистительном страхе Божием, живую веру и жизнь по вере... Духу мирского взаимоохлаждения противопоставим братскую любовь друг к другу, всесторонней похотливости плотской – трезвенность, воздержание во всем и приличное христианам самоумерщвление... Но не в одном личном удалении от духа мира и сопротивлении ему должны состоять добрые труды наши: родители и воспитатели должны воспитывать детей в вере и благочестии. Паче всего прольем слезы молитвы к Господу Богу,... да воздвигнет Он среди нас делателей благих, ревнителей веры и благочестия». Такие же высокие мысли архимандрит Феофан проводил и в своих «Письмах о христианской жизни», написанных в это время, первый том которых был издан в 1859 году; а следующие томы уже позднее⁹⁹⁹⁹.

9-го мая 1859 года по Высочайшему повелению ректор С.-Петербургской духовной академии архимандрит Феофан был сделан епископом Тамбовским и Шацким, вместо его предшественника и товарища преосвященного Макария, перемещенного но Харьковскую кафедру. Таким образом архимандрит Феофан прямо назначен был на самостоятельную архиерейскую кафедру, тогда как и помянутый его товарищ, и большая часть других архиереев его времена начинали свое епископское служение в звания викариев. 29-го мая состоялось наречено архимандрита Феофана во епископа, а 1-го июня – хиротония, которую совершил митрополит Григорий с другими епископами в Александро-Невской Лавре. При наречено во епископа, после торжественного произнесения исповедания веры, в присутствии всех членов Св. Синода Феофан произнес речь, начинающуюся словами: «Благодарю, приемлю и нимало же вопреки глаголю», в которой он выразил свою покорность воле Божией, свои смирение и недостоинство¹⁰⁰¹⁰⁰. Вскоре после хиротонии преосвященный Феофан отправился в Тамбов, куда и прибыл в начале июля. 5-го июля, в день памяти преподобного Сергия Радонежского, преосвященный Феофан вступил в общение с своей паствой посредством слова, произнесенного с церковной кафедры. После приветствия и пожелания пасомым «всякого блага душевного и телесного» преосвященный Феофан в этом своем слове прежде всего указывает, каковы должны быть взаимные отношения между ним, как архипастырем, и ими, как его паствой. – «Мы уже не чужие друг другу, говорил он. В час наречения, еще не ведая вас, я уже вступил в общение с вами, дав обет Богу и св. церкви – вам принадлежать заботою, трудами и даже своею жизнью»... Равным образом и вы должны «определить себя на внимание и, в нужном случае, на послушание моему немощному слову и делу по вере в любви... С сей минуты у нас и добро, и зло общи... В этом довольно, кажется, побуждения к тому, чтобы ходить нам друг пред другом, как пред лицем Бога... и во взаимном друг другу содействии со страхом и трепетом содевать свое спасение». Предложивши далее свое исповедание православной веры во всех ее основных чертах в связи с основными правилами христианской нравственности, преосвященный Феофан убеждает слушателей держаться этой веры, «как держались ее отцы наши», и бегать «новин в делах веры и благочестия», блюстись «от лживых пророков, которые приходят в одеждах овечих, внутрь же суть волцы хищницы», которых потом и перечисляет по видам их лжеучения. В заключение он молит Бога дать пасомым «духа премудрости и откровения к познанию Его, – просвещенна очеса сердца, яко уведети, кое есть упование звания его». В этом своим вступительном слове преосвященный Феофан изложил как-бы программу своей пастырской деятельности.

Трудов и забот на Тамбовской кафедре преосвященному Феофану предстояло иного. Сама по себе Тамбовская епархия – одна из обширнейших и многолюднейших; много в ней раскольников и сектантов. Кроме того епископствование Феофана в Тамбове совпало с временем введения в жизнь разного рода реформ не только в гражданской, не и в церковной жизни России. Таковы особенно освобождение крестьян от крепостной зависимости, улучшение их быта в различных отношениях, возвышение уровня их умственного развития. И на все эти реформы епархиальному архиерею нужно было так или иначе отозваться. Одной из первых забот преосвященного Феофана было стремление поднять уровень народного образования. Для достижения этой цели преосвященный Феофан особенно заботился об увеличении церковноприходских школ, которых и было открыто при нем очень много. В Тамбовских Епархиальных Ведомостях за 1861–1863 гг. почти в каждом их номере говорится о нескольких вновь открытых церковно-приходских школах. Нужно заметить, что в те время церковно-приходские школы только еще заводились; крестьяне мало сознавали потребность в учении и сами нисколько не стремились к нему, а потому открытие церковно-приходских школ стоило духовенству больших трудов. Убеждая священников заботиться об открытии школ, преосвященный Феофан в то же время и устно и письменно давал им наставления, как вести в них дело обучения и воспитания крестьянских детей в духе православной церкви. Так, например, известно его письмо от 2-го декабря 1859 г. к священнику села Криуши Темниковского уезда. В нем он говорит о характере обучения, о предметах, способах обучения и о книгах, которые нужно выписать в школу. «Как дети просты, так и обучение их должно быть самое простое, детское. Возлюбите детей, и любовь научит вас, как низойти до смысла их и сделаться для них понятным... Мне кажется достаточно положить, чтобы дети выходили из школы умеющими читать, писать, знающими молитвы, иные – на память, н иные – по книге... и умеющими молиться, знающими Символ веры, заповеди, молитву Господню, – кратко-священную историю.., и то, как знать по церковному (праздники, мoлитвование, чествования святынь, паче же – говение) и понимающими все то... Главное, надо образовать нрав и сердце... Тут главное – страх Божий и благочестие, и любовь к ближним... Молитва с пением в классе, частое хождение в церковь и навык к домашней молитве да будут предметом забот ваших... Если вы заставите детей полюбить церковное пение, – увидите, как и поля и ломы будут оглашаться священными гимнами. И порадуетесь... Распределите учащихся по степени смышлености, – и с одним так, с другим иначе ведите беседу... Не обременяйте детской головы... Сделайте так, чтобы дети в классе, в вашей беседе с ними и в учения находили утеху. Касательно книг... Расположите выписывать «Домашнюю Беседу» и «Душеполезное Чтение». Это – журналы. Купишь книги: Училище благочестия св. Тихона, или все 9 томов, или последние две части. Письма к приятелям и Келейные письма, – его же – Об обязанностях христиан.... Отдельные статьи преосвященного Тихона – из его Сокровища духовного от мира собираемого... Четь-минея... И довольно на первый раз»¹⁰¹¹⁰¹. Наконец, в 1862 года преосвященный Феофан издал особое распоряжение по епархии с «правилами для сельских церковно-приходских училищ¹⁰²¹⁰². По этим правилам заведующими церковно-приходских школ и главными преподавателями были назначены местные приходские священники; а чтобы занятия в училищах не прекращались по случаю, напр., ухода священников к требоисправлениям, благочинные должны назначить им помощников из церковного клира. Пред прекращением занятий в училищах, с наступлением летних работ, священник-учитель должен производить испытание учеников в присутствии их родителей и о результатах испытания доносить начальству. Главное наблюдение за всеми церковноприходскими училищами епархии возложено было на ректора семинарии, который и устно и письменно должен был входить в рассуждения по делам училищ со всеми благочинными и приходскими священниками. Эти беседы и переписка, по мнению пр. Феофана, должны быть вполне искренни и свободны от всяких стеснений. Приходские священники должны свободно сообщать о всех своих нуждах, соображениях и недоумениях, и быть уверены, что их откровенность будет храниться с осторожностью. Эта мера была очень важна. Переписка, веденная в подобном духе, способствовала раскрытию настоящего состояния училищ, их существенных нужд и потребностей и средств к их удовлетворению. Местными наблюдателями за школами по этим «правилам» были назначены благочинные. На их обязанности лежал главным образом надзор за школами и обучением; они же должны были давать советы и наставления учителям. Чтобы упорядочить обучение в церковно-приходских школах и поставить его на должную высоту, ректор семинарии, как главный наблюдатель, обязывался составить общие правила преподавания и указывать учебники и пособия. Кроме того, для руководства священникам в деле преподавания различных предметов и воспитания детей в церковно-приходских школах по мысли преосвященного Феофана, составлялись местными учителями и священниками педагогические статьи, которые затем и печатались в «Тамбовских Епархиальных Ведомостях». Так, например, были составлены и напечатаны статьи: «О преподавании закона Божия детям»¹⁰³¹⁰³, «Обучение чтению церковному и гражданскому в селах»¹⁰⁴¹⁰⁴ «Обучение в сельских школах»¹⁰⁵¹⁰⁵ и друг.

Многие школы были очень бедны и не могли сами обзавестись нужными учебниками и пособиями. Поэтому преосвященный Феофан сносился с Комитетом грамотности и просил с его стороны «содействия к наделению беднейших училищ Тамбовской епархии одобренными учебными пособиями»¹⁰⁶¹⁰⁶ Кроме того он побуждал священников приглашать прихожан к пожертвованиям на школы и избирать с их согласия надежного попечителя училища. И сам Феофан при всяком удобном случае приглашал к пожертвованиям на великое и богоугодное дело народного образования. И пожертвований, действительно, было много: жертвовали и деньгами, изданиями для училищ, и различными материалами для их постройки, учебными книгами и другими школьными принадлежностями. Вследствие усиленных забот пр. Феофана состояние церковно-приходских школ в Тамбовской епархии скоро значительно улучшилось. В помощь церковно-приходским школам пр. Феофан побуждал духовенство открывать в селах частные школы грамотности. Таких школ при нем в Тамбовской епархии было открыто множество¹⁰⁷¹⁰⁷. Открывали их главным образом священники и другие члены клира под наблюдением священника, чаще всего в своих домах¹⁰⁸¹⁰⁸, иди же в наемных помещениях¹⁰⁹¹⁰⁹. Священникам в деле обучения в этих школах часто помогали дьячки и пономари¹¹⁰¹¹⁰, а иногда и более или менее грамотные прихожане¹¹¹¹¹¹. Обучали безмездно детей разных сословий, обоего пола, от 10-ти до 30-ти и более человек. Обучение шло приблизительно в том же размере, кик и в церковно-приходских школах¹¹²¹¹², в которые они затем и преобразовывались. Кроме указанных школ при содействии преосвященного Феофана в Тамбовской епархия начали открываться духовенством в городах я больших селах воскресные школы, в которых в воскресные дни могли обучаться грамоте, письму, закону Божию и арифметике не только дети, но и взрослые обоего пола¹¹³¹¹³.

В целях подъема народного образования преосвященный Феофан заботился также об устроении и благолепия храмов Божиих – этих древнейших и наилучших училищ духовного просвещения. Как много сооружено я ремонтировано в Тамбовской епархии при преосвященном Феофане церквей, – это видно из «Тамбовских Епархиальных Ведомостей»¹¹⁴¹¹⁴.

Очень большое значение в деле религиозно-нравственного просвещения народа имеет церковное проповедание слова Божия. Пр. Феофан на это дело обратил особенно серьезное внимание. При всяком удобном случае он побуждал священников, как можно ревностнее относиться к церковному проповедничеству и поучать своих прихожан «благовременне и безвременне». Он побуждал их, чтобы они по возможности сами составляли поучения, применительно к народному пониманию и потребностям времени. В качестве руководства в проповеднической деятельности, по распоряжению преосв. Феофана, при «Тамбовских Епархиальных Ведомостях» постепенно печатался «Сборник кратких поучений из св. отцов», с особой нумерацией страниц¹¹⁵¹¹⁵. С целью научить священников составлению и произношению проповедей, пр. Феофан, очень может быть, даже сан написал и напечатал в „Тамбовских Епархиальных Ведомостях» за 1862 г. наставление о том, – «как составить проповедь». Здесь указываются отличительные черты проповеди от других словесных произведений, ее характер, цель, свойства, рекомендуются средства к достижению этих свойств проведи, указывается и ее форма. Вот главные положения этого наставления: «Существенный характер проповеди составляет назидательность,... она должна состоять в просвещении слепого ума, в оживлении омертвелого чувства, в укреплении слабой воли и направлении ее к делам богоугодным.... Как дойти до сего?... Назидать других может только тог, кто сам воссоздан, чей ум светло созерцает истины, чье сердце согрето теплою любовью к сим истинам,... чья воля расположена по сим истинам, ими живет, на них утверждается... Нужно еще, чтобы сердце проповедника исполнено было любовью к слушателям, чтобы он... желал... возвести их в то благое настроение, в коем стоит сам... Как прийти в показанное настроение?... Дух Божий оживляет наш дух и преисполняет его любовью и ревностью... Он учит достойного и тому, о чем говорить, и тому, как говорить... В проповеди должно быть стройное сочетание мыслей об одном предмете... Проповеди... прилична форма собеседования иди речи разговорной... Проповедник вводит в речь и слушателей,., и все вообще делает с ними, как в дружеском разговоре... Впрочем... этим не воспрещается проповеди допускать и приемы красноречия. Только они не признаются в ней существенными»....¹¹⁶¹¹⁶ Пр. Феофан строго следил за проповеднической деятельностью священников. Ревностных проповедников он поощрял своею благодарностью, архипастырским благословением и представлением к наградам¹¹⁷¹¹⁷; нерадивых же в этом деле подвергал штрафам и другим наказаниям¹¹⁸¹¹⁸.

Но для того, чтобы духовенстве могло с честью, пользою и достоинством исполнять свою обязанность учительства и проповедания слова Божия, преосв. Феофану нужно было озаботиться поднятием уровня развития и образования самого духовенства. В виду этого духовно-учебные заведения епархии были предметом его особых забот. Он деятельно следил за постановкою в них образования и воспитания, и в данном отношении держался тех же возвышенных взглядов, которые выработаны были им еще раньше на почве его педагогической деятельности, в бытность ректором Киеве-Софийских училищ, инспектором Новгородской духовной семинарии и ректором Олонецкой духовной семинарии. Заботясь о христианском воспитании детей, отроков и юношей в духе церковности, он старался о том, чтобы воспитанникам духовной семинарии и духовных училищ дать монастырскую обстановку. Он не прочь был ввести в качестве одежды воспитанников подрясники. Хотя при осуществлении этой меры представлялись трудности в неудобства, но преосвященный Феофан искренне держался этого воззрения: по крайней мере своего племянника, обучавшегося у него в доме училищным предметам, он водил в подрясниках и скуфье. Старался преосвященный Феофан и о внешнем благоустройстве духовно-учебных заведений. Так, он побудил произвести капитальный ремонт семинарского храма, который был убогий по своему внешнему устройству. Главными недостатками в нем были: теснота алтаря, недостаток света и громадность хоров. И вот, когда в 1861 году нашелся один почтенный гражданин И. К. Малин, изъявивший благое намерение позаботиться об украшении семинарского храма, с благословения пр. Феофана тотчас-же было преступлено к работам. Все упомянутые недостатки были устранены: алтарь был увеличен, тяжелые хоры уничтожены и церкви сообщен свет и простор чрез соединение ее с двумя соседними коридорами. Кроме того, был устроен прекрасный новый иконостас, все иконы которого были написаны в греческом стиле, пред царскими дверями повешено новое хрустальное паникадило, пред всеми иконами поставлены новые подсвечники. 28-го сентября 1862 года пр. Феофан сам торжественно освятил обновленный храм¹¹⁹¹¹⁹.

Заботился пр. Феофан и о насаждении женского образования в Тамбовской епархии. Он ясно сознавал великое значение образования для девиц духовного звания. По этому вопросу он между прочим вкратце так высказался в письме к И.И. Шумову: «Если муж сшибется с пути, жена будет знать, что при случае ему напомнить. А когда деток Бог даст, мать грамотная сами и выучит их грамоте между делом... Кто детей своих держит в темноте, тот... грех творит – мальчиков ли или девочек не учит»¹²⁰¹²⁰. Пр. Феофан приложил все свое старание, чтобы осуществить свою заветную мечту об учреждения в Тамбове женского епархиального училища. Сам он писал об этом к Елагину: «Загадываю, и не то, что кое-как; а так круто... заводить училище для девиц духовного звания.... Только за источниками изобретения денег остановка и но небольшая. Авось!»¹²¹¹²¹ Пр. Феофан расположил к этому делу местное духовенство и стал изыскивать необходимые для училища средства. Кроме обложения известными сборами церквей и духовенства, средства взыскивались главным образом путем пожертвований, с просьбой о которых обращался сам пр. Феофан. Пожертвования стали быстро стекаться, я из них особенно крупные были сделаны г. Рындиной, которая пожертвовала на училище 80 десятин земли и значительную сумму денег, и преосвященным Николаем, бывшим в 1841–1887 гг. епископом Тамбовским, который пожертвовал 1348 руб. Видя, что начало доброго дела было обеспечено, пр. Феофан в 1862 году учредил особый совет для обсуждения всех предметов, относящихся к устройству предполагаемого Епархиального женского училища¹²²¹²². Этот совет, под главным руководством пр. Феофана, и занялся прежде всего подысканием удобного для училища дома я дальнейшим собиранием необходимых средств. Подходящий дом был найден в Тамбове у г. Мигриной¹²³¹²³. Тогда-то пр. Феофан и сделал формальнее предложение Св. Синоду с необходимости учредить в Тамбове училище для девиц духовного звания, прося на то разрешения, а также и позволения купить у г. Мигриной для означенного училища дом с землей и строениями и укрепить за училищем жертвуемую г. Рынданой землю в количестве 80 десятин. Св. Синод с Высочайшего соизволения дал на все это разрешение определением от 7/26 февраля 1862 года¹²⁴¹²⁴. Дом у Мигриной был куплен и приспособлен к потребностям училища; при ном была устроена и церковь. Были изысканы на содержание училища и местные средства в количестве 6,215 руб. в год. В начале 1863 года пр. Феофан представлял Св. Синоду самый «проект устава Тамбовского училища девиц духовного звания», с заявлением о том, что помещение для училища отыскано и приспособлено к потребностям последнего и что для содержания училища имеются местные средства в количестве 6215 р. в год. Устав был составлен преосвященным Феофаном по образцу Царско-сельского училища. Он сам писал об этом тогда к Елагину: «Училище собираюсь заводить, а устава его не знаю. Благоволите поискать, если можно и не слишком трудно, устав Царскосельский и пришлите мне для составления нашего устава, который, конечно, в некоторых пунктах должен быть различен от тамошнего. Общие основы, однако, должны быть одно и тоже»¹²⁵¹²⁵. Содержание устава, составленного преосвященным Феофаном, в главных пунктах таково: «Воспитание в сем заведении должно быть направлено к тому, чтоб в воспитываемых приготовить: а) достойных супруг служителей престола Господня и помощниц им в деле нравственно-христианского образования прихожан, б) попечительных матерей, способных облегчить и заменить труды их в домашнем воспитании детей, и в) сведущих хозяек». В числе предметов преподавания кроме обычных помещены: «полный курс рисования» рукоделия в возможно обширном объеме, «приучение девиц к опытному домохозяйству во всех видах и к ведению нужных для сего счетов», кроме того, по возможности, сообщение ученицам «понятия о воспитании детей, о свойствах и употреблении отечественных врачебных растений, о хождении за больными, к чему будут практически приучаемы в своей больнице». Комплект штатных воспитанниц, по проекту преосвященного, был рассчитан на 40 человек. Курс воспитания шестилетний. «Главная забота епархиального начальства состоит в том, чтобы всех кончивших курс в училище пристроить достойно воспитанию их, преимущественно выдачею их в замужество за имеющих поступить во священники. В порядке устроения их сим образом сироты будут преимуществовать пред имеющими отцев». Особенно замечательны два пункта этого устава, в которых ярко выразились взгляды пр. Феофана на воспитание девиц духовного звания. Как в семинарии, так и в женском епархиальном училище он старался ввести монастырскую обстановку и всячески способствовать развитию религиозности и церковности. Один из этих пунктов (39-й) гласит, что воспитанницы до окончания шестилетнего курса учения вовсе не отпускаются домой; а другой (27-й) говорит: «круглые сироты (по окончании курса) будут распределяемы на время (до замужества) в женские епархиальные монастыри»¹²⁶¹²⁶.

Синод, рассмотрев этот устав, своим определением от 12 июня 1868 года, постановил с Высочайшего соизволения, открыть в Тамбове училище девиц духовного звания. Но при этом два указанные пункта (39 и 27) были ям ограничены в том смысле, что «сила § 39 устава не должна быть распространяема безусловно на всех воспитанниц, т. е. чтобы имеющие из них родственников, известных своим благонравием и благоповедением, отнюдь не были удерживаемы в продолжение всего 6-тя летнего курса воспитания безвыходно в училище»; а при исполнении § 27-го устава начальство должно распределять «окончивших курс воспитанниц в женские епархиальные монастыри впредь до устройства их участи, всегда сообразуясь с согласием на сие самих воспитанниц¹²⁷¹²⁷. После устройства здания для женского епархиального училища пр. Феофан закрыл совет, так как он вполне закончил возложенные на него обязанности, и 1-го февраля 1863 года учредил вместо него управление училища¹²⁸¹²⁸. Наконец, объявлено было и формальное открытие училища с начала 1864 года. При этом приглашались все священнослужители Тамбовской епархии помещать своих дочерей в это училище. «Кроме того, помысли пр. Феофана, разосланы были приглашения, не пожелает ли кто из священников и диаконов, кончивших, курс семинария, занять в училище должность наставника по какому-либо предмету безвозмездно; при чем было сказано, что епархиальное начальство обратит особенное внимание на их труды и не оставит без соответственной награды¹²⁹¹²⁹. Но самое открытие училища состоялось уже по отбытия преосвященного Феофана из Тамбовской епархии во Владимирскую.

Заботясь о должном образовании детей местного духовенства – его сыновей и дочерей, преосвященный Феофан в то же время заботился о восполнения образования и самого духовенства, о его самообразования. С этой, между прочим, целью им были открыты в 1864 году «Тамбовские Епархиальные Ведомости», которые должны были, по его проекту, служить и другим целям и потребностям местного духовенства. Они должны были знакомить местное духовенство с важнейшими проявлениями русской общественной религиозной жизни и в чaстности – жизни духовной епархиальной. Они должны были постепенно выяснять современные религиoзнo-нрaвственные потребности пастырей и пасомых и таким образом способствовать оживлению всей пастырской деятельности местного духовенства. Необходимость учреждения такого местного органа особенно сильно начала ощущаться именно в прошлом веке, когда, вследствие крестьянских и земских реформ, наши народные и общественные силы воспрянули от своего продолжительного духовного сна и устремились к самостоятельней и сознательной жизни и когда естественно еще более должна была оживиться пастырская религиозно-нравственная и просветительная деятельность духовенства, чтобы направить духовные силы общества на истинный путь, надело благое, согласнее с животворными началами христианства. Сознавая такую необходимость и существенную важность учреждения местного духовного органа, преосвященный Феофан стал хлопотать пред Св. Синодом о разрешении издавать «Тамбовские Епархиальные Ведомости». Разрешение было дано. Тогда преосвященный Феофан сам составил программу Епархиальных Ведомостей, придав им вид более литературного, чем официального журнала. «Тамбовские Епархиальные Ведомости» стали выходить в свет с 1-го июля 1861 года двумя книжками в месяц, причем каждая книжка разделялась на две части: 1-я составляла «официальную часть» и 2-я «прибавление к Тамбовским Епархиальным Ведомостям». Издавались они при Тамбовской духовной семинарии под редакцией ректора и под цензурой инспектора семинарии. Пр. Феофан был самым деятельным сотрудником журнала и печатал в нем свои статьи и проповеди¹³⁰¹³⁰. Сотрудничая в нем сам, он к тому же привлек и наставников семинарии и подведомых священников, городских л сельских, способных к литературному труду. Таким образом трудились все, начиная с епископа и кончая священниками самых отдаленных приходов. Так оно и должно быть по самой идее местного органа, и в этом нельзя не видеть мудрости высокого руководителя – преосвященного Феофана. Сотрудничали в журнале бесплатно, а вся, остававшаяся от расходов по его изданию, сумма определялась в пользу устрояемого Тамбовского училища для девиц духовного звания¹³¹¹³¹. Чтобы определить вполне заслуги преосвященного Феофана по изданию «Тамбовских Епархиальных Ведомостей», сделаем общий обзор их содержания за первые три года. Первый отдел (официальный) содержит в себе главным образом официальные известия и распоряжения начальства. Здесь же помещаются и объявления о различных журналах и газетах и о продаже книг, при чем нередко подаются советы, какие книги полезно выписать духовенству, пригодные для его самообразования и для пастырской практики. Второй отдел – «Прибавление к Тамбовским Епархиальным Ведомостям» – очень содержателен. В начале помещается «Патерик, или наставления св. отцев», напр. «О безволии», «О сокрушении сердца» и нравоучительные случая из их жизни, располагающие к вере я благочестию; затем идут «речи и проповеди» сначала св. отцов, напр. Иоанна Златоустого. Ефрема Сирина и других, а потом –новых и современных проповедников, напр. – преосвященного Николая, преосвященного Иакова Нижегородского, самого преосвященного Феофана и разных духовных лиц Тамбовской епархии. После указанных статей шел отдел, под заглавием: «Объяснение праздников», в котором описывались и объяснялись розные праздники (напр, «Сретения Господня», «Благовещения Пресвятой Богородицы» и др., явления чудотворных икон, напр., – иконы Казанской Божией Матери), объяснялись священные песнопения (напр., «Песнь Пресвятой Троице»), тропаря (напр. «Тропарь Праведному Иову»), кондака (напр.. «Кондак в день сошествия Св. Духа»); затем шли исторические статья (напр. «История Тамбовской епархии». «Тамбовский кафедральный Спасо- Преображенский собор», «Тихвино-Богородицкий женский монастырь», «История Тамбовской духовной семинарии» и др.); сведения по сектантству и расколу в Тамбовской епархии (напр., «Бакинские молокане») и др.; некрологи (напр., Евгения Боженова, о,.Вишневского); статьи ученого характера (напр. «Беседы о свойствах Божиих», «Понятие о душе по учению философов и медиков»); наконец, предлагались поучительные рассказы и случаи из жизни современных христиан, явно указывающие на пути Промысла Божия в жизни человека, заступления Божией Матери и св. угодников и наказания за нарушение веры и благочестия (напр. «Вразумление свыше» «Сила веры», «Помощь свыше», «Божие наказание» и др.) и помещались стихотворения религиозно-нравственного содержания (напр. «Утро светлого Воскресения Христова», «Тайна смерти».», «Покаяния отверзи ми двери», «Весна», «Благовест» и др.). Вот насколько широко была поставлена преосвященным Феофаном программа «Тамбовских Епархиальных Ведомостей» и сколь ревностно она выполнялась под непосредственным наблюдением самого преосвященного Феофана. Это – неоценимая его заслуга для Тамбовской епархии. Насколько велико было его старание с «Тамбовских Епархиальных Ведомостях», видно из того, что он усердно заботился даже с правильней доставке этого журнала подписчикам. По его распоряжению, было напечатано в «Ведомостях» объявление, чтобы благочинные «немедленно по получении рассылали нумера по принадлежности, дабы неисправною доставкой не охладить внимания к делу, предпринятому для общаге интереса духовного»¹³²¹³².

Многое заботился пр. Феофан с призрении сирот, несчастных семейств духовенства Тамбовской епархии, приглашая на это святое дело благочестивых жертвователей¹³³¹³³.

Не мало у пр. Феофана было забот о благоустройстве монастырей. Особенно много пришлось ему хлопотать относительно Дивеевского женского монастыря, где в то время произошли большие беспорядки. Дивеевский женский монастырь основан был св. Серафимом, подвижником Саровской обители. Этот монастырь принадлежал (да и теперь принадлежит) Нижегородской епархии, но по месту, и по внутреннему своему устройству находится в ближайшем отношения к Саровской обители Тамбовской губернии. Виною беспорядков, возникших в Дивеевском общежитии в конце 40-х и начале 50 х годов прошлого столетия был иеромонах Иоасаф. Считая себя учеником старца Серафима и продолжателем его дели в отношении к Дивеевской обители, он начал смело, по своему произволу, действовать и распоряжаться в ней, преследуя свои интересы, а не интересы Дивеевского общежития. При том, его неблагоразумные и даже незаконные действия в некоторых отношениях были даже вредны для нравственности сестер этой обители. Особенное своеволие он проявил на бывших тогда в монастыре выборах новой игумений. Ему не нравилась избираемая большинством сестер (из 500–400) Елизавета Ушакова и он старался поставить в игумений свою избранницу Гликерию Лодыженскую, в пользу которой было только 40 сестер. Чтобы достигнуть своей целя, Иоасаф привлек на свою сторону Нижегородскаго преосвященного Нектария, который находился под его влиянием и даже имел его своим духовником. Это-то дело в связи с другими обстоятельствами я произвело беспорядки в общине, длившиеся довольно долго. Дело о Дивеевских беспорядках доходило до Св. Синода, который поручил решить его святителю Филарету, митрополиту Московскому. Последний решил отстранить иеромонаха Иоасафа от непосредственного воздействия на Дивеевский монастырь; его избранницу Гликерию Лодыженскую отставить от начальствования в обители, н самую обитель изъять из ведения и подчинения власти Нижегородского епископа на несколько месяцев и передать в ведение преосвященного Феофана. Синод так и поступил. Само собой разумеется, что Дивеевское дело не могло не огорчить пр. Феофана. Он много перенес волнений из-за этого дела, и когда Дивеевский монастырь был передан в его ведение, то все свои заботы и усилия употребил на то, чтобы прекратить продолжавшиеся в монастыре волнения и происки противной партии и восстановить в нем полный порядок. Он прежде всего позаботился о новом законном избрании для него игумений, и большинством голосов была избрана Елизавета Ушакова, которая и была утверждена в должности Св. Синодом. Вследствие беспорядков в монастыре оказались и материальные нужды и недостатки, и пр. Феофан старался об их удовлетворении. «Преосвященный Феофан писал ко мне о Дивеевском монастыре», читаем в письме митрополита Филарета к обер-прокурору Св. Синода графу А. П. Толстому от 8 января 1862 г.: «Елизавета, принимая монастырь не нашла денег ничего. Строитель Саровский (иеромонах Серафим, бывший строителем с 1858–1868г.), озабоченный клеветою, хотел прекратить всякие сношения с Дивеевским монастырем и всякое пособие ему, вследствие чего 500 сестер замерзли бы без саровских дров. Благодарение преосвященному Феофану, который присоветовал строителю не оставить без помощи бедствующих».

Но пребывание преосвященного Феофана на Тамбовской кафедре было ознаменовано и радостными событиями, доставившими ему великие утешения. Величайшим из этих утешений для преосвященного Феофана было совершившееся 13 августа 1861 г. торжественное открытие мощей св. Тихона Задонского, которого издавна так глубоко почитал пр. Феофан Первоначально пр. Феофан Св. Синодом не был назначен на торжество открытия, но потом, по особому Высочайшему повелению, сообщенному чрез обер-прокурора Св. Синода графа А. П. Толстого, и он был присоединен к числу назначенных: Исидора, митрополита С.-Петербургского, Иосифа, архиепископа Воронежского и Задонского, и Сергия, еп. Курского. Преосвященный Феофан отправился в Задонск 10-го августа означенного 1861 г.¹³⁴¹³⁴. «Невозможно описать радости преосвященного по этому случаю!» – пишет о преосвященном Феофане в отношении к его участию в открытии мощей св. Тихона Задонского бывший с ним тогда в Задонске родной племянник его Л. Г. Говоров. «Он часто говорил мне, что еще с ранней юности он глубоко чтил память святителя Тихона м ходил с своей редины в Задонск целиком на поклонение святителю» 12-го августа пр. Феофан совершал божественную литургию в главном соборе, где предполагалось поставить св. мощи святителя Тихона, а 13-го вместе с другими архипастырями совершил их открытие при громадном стечении народа, сошедшегося со всех концов православной России. Возвратившись в Тамбов, пр. Феофан с новою ревностью принялся за свои дела по епархии.

При всех своих многочисленных и разнообразных делах и заботах по управлению Тамбовской епархией пр. Феефан находил время и для учено-литературной деятельности, которая в этот период ого жизни занимает весьма видное место. К этому времени, собственно, относится его капитальный труд «Письма о христианской жизни». Эти «Письма» составлялись, как мы уже упоминали, в разное время до 1860 г. для княгини П.С.Лукомской; собраны же и обработаны для печати были в 1859 г., при чем из них было изъято все, не имеющего общего значения, и присоединены разного рода приложения и прибавления. из коих некоторые составлены ужо прямо на Тамбовской кафедре, как, например, входящие в их состав, проповеди. «Письма о христианской жизни» заключают в себе целую систему, христианского нравственного учения, и на основании их были составлены позднее сочинения пр. Феофана: «Путь ко спасению» и «Начертание христианского нравоучения»¹³⁵¹³⁵. «Письма» отличаются замечательной глубиной психологического анализа, теплотой и сердечностью, и в литературном отношении – ясностью и простотой изложения. Уже издание первого выпуска „Писем» возбудило живейший интерес в обществе. Так, редактор «Домашней Беседы» В.И. Аскоченский пишет о них в своем журнале: «рекомендуем всем православным христианам эту прекрасную книжку. Лучше, умней и благопотребней ее ничего не вышло у нас за нынешний (1858) год по светской части в мире письменном»¹³⁶¹³⁶. И сам преосвященный Феофан, при всей своей скромности, говорит об этом интересе общества к его письмам в первом же письме второго выпуска: «Пишете, что Письма читаются не без охоты. Дивно! Что там находят? Всячески надо отнести это к доброте читающих, а не к достоинству книги. Как бы при том не подумал кто о писавшем более, нежели сколько есть»¹³⁷¹³⁷. «Письма», как было уже сказано, являлись как бы отголоском академической деятельности пр. Феофана. Об их происхождения он пишет: «Было время, когда мне надо было заняться учением о подвижничестве. Встретились тогда два, три лицо довольно знакомые с сим предметом. Они и меня познакомили с ним. Так, иное слышал, иное читал, иное сам придумал. Вот и все источники!»¹³⁸¹³⁸. Вследствие большого интереса общества к «Письмам» они выдержали целый ряд изданий¹³⁹¹³⁹.

Второй капитальный труд пр. Феофана за время пребывания его на Тамбовской кафедре составляют его слова к Тамбовской пастве. Сначала они отдельно печатались в «Христианском Чтении», «Домашней Беседе» и в «Тамбовских Епархиальных Ведомостях». Но потом они изданы были в двух выпусках, из коих первый, под заглавием: «Слова к Тамбовской пастве Феофана, епископа Тамбовского и Шацкого в 1859 и 1860 годах» вышел в С.-Петербурге в 1861 году и содержит в себе 63 проповеди; а второй, под заглавием: «Слова к Тамбовской пастве преосвященного Феофана», сказанные в 1861–1863 годах, вышел в Москве в 1867г. и содержит в себе 47 проповедей. Содержание слов к Тамбовской пастве весьма разнообразно. Пр. Феофан, будучи человеком живым и отзывчивым, пользовался всяким случаем, чтобы дать наставление своей пастве. Посему в этих «Словах» мы находим проповеди и на разные случаи, как, например, на освящение храмов, на погребение разных лад, на пострижете в монашество и проч., и на праздники Господские, Богородичные и святых, и на царские дни. Но при всем своем разнообразий проповеди пр. Феофана одушевлены одной главной мыслью – мыслью о спасении. Устроение спасения составляет главнейший предмет его проповедей. Составление проповедей пр. Феофану давалось очень легко. Он составлял их обыкновенно вечером, накануне их произнесения. Об этом сан он впоследствии писал в одном письме в 1893 году: «Особенность моих проповедей та, что он не сочиняемы. Обычно бывало вечером, после всенощной выпью стакан чаю, прочитаю Евангелие завтрашнее, потом Апостол... и какая мысль впадет и займет внимание и сердце, ту и беру в тему.., и проповедь там внутри уж сама собой строится. Час, полтора, много два.., и проповедь готова.., утром прочитаешь, немножко подладишь»¹⁴⁰¹⁴⁰. Проповеди преосвященного Феофана при его красноречии, ясности, живости и простоте изложения, при его глубоком опытном знакомстве с духовною жизнью человека и ее потребностями, при его обширных познаниях Св. Писания и святоотеческих творений производили на слушателей чрезвычайно сильное впечатление. Она настолько овладевали вниманием слушателей, что в храме водворялась, мертвая тишина, вследствие чего даже его слабый голос был слышен в самых отдаленных углах храма¹⁴¹¹⁴¹. Своими сердечными и убедительными проповедями преосв. Феофан приобрел себе большую любовь среди Тамбовской паствы.

Привлекала к нему людей и его простая, высоко-религиозная жизнь в Тамбове и его чисто отеческие отношения. Относительно частной жизни пр. Феофана в Тамбове мы узнаем из «Воспоминаний о преосвященном Феофане», записанных его родным племянником А.Г.Говоровым, который в 1860г. когда ему было 9 лет, был вызван преосвященным Феофаном в Тамбов и жил здесь с ним все время. «Преосвященный, говорит он, вел очень простой образ жизни и одевался просто. Ежедневным домашним костюмом служил ему подрясник, а поверх – полурясок из черной шерстяной материи... Обедал всегда в час и кушал мало, никогда не ужинал. Чай пил два раза в день: утром после ранней обедни и в пять часов по полудни... За утренним чаем он заставлял меня вслух читать какую либо книгу священного содержания и сам объяснял мне прочитанное. За обедом и вечерним чаем всегда мне что-нибудь рассказывал из священной истории или из области светских наук. Преосвященный любил заниматься астрономией и почтя ежедневно летом в ясную погоду по вечерам производил наблюдения над небесными светилами посредством довольно большого телескопа. Я должен был находиться при нем и слушать его объяснения. «Небеса поведают сливу Божию», говорил он. Преосвященный знал много рукоделий – столярное, резное по дереву, токарное по дереву и последнему обучил и меня... Самоучкой он выучился живописи и фотографии... Преосвященный непрерывно пребывал в молитве и трудах. У него была прекрасная библиотека, которая пополнялась выходившими изданиями. Только на короткое время выходил он на прогулку в сад при архиерейском доме, а в летнее время позволял себе иногда прокатиться куда-нибудь и почти всегда брал меня с собою. Он горячо любил природу, восхищался ею и во всем видел следы премудрости Творца, что старался внушать и мне». Отношения между пр. Феофаном и подчиненными установились чисто семейные. Со всеми он жил в любви и согласия, был всем доступен, особенно бедным и скорбящим; последним он оказывал посильную помощь, а некоторых сирот-мальчиков брал к себе для воспитания. Обращался он со всеми ласково, любовно, с величайшим смирением и кротостью. Никто никогда не слыхал он него грозного слова начальника. Его обычная кротость не нарушалась даже и тогда, когда ему приходилось получать оскорбления со стороны низших членов клира: пр. Феофан умел снисходить к немощам и необразованию, умел прощать и помнить только добро¹⁴²¹⁴². «Простите меня», говорил он, расставаясь с своей паствой, – «а мне и прощать некого и нечего, ибо кроме добра ничего не видел от вас и в вас»¹⁴³¹⁴³. А если кого, по закону справедливости, нужно было наказать выговором, то он поручал это делать ключарю¹⁴⁴¹⁴⁴. Не удивительно после этого, что пр. Феофан пользовался общею любовью своей паствы. За 4 года его пребывания в Тамбове все сроднились с ним, как с своим отцом. Вполне исполнились в этом отношении слова его предшественника по кафедре преосвященного Макария. Когда он в 1859г. оставлял Тамбовскую паству, то все жители плакали, сокрушались и говорили, что никогда не забудут его. «А я скажу вам, заметил на это преосвященный Макарий, – что забудете меня очень скоро, к вам будет назначен епископ Феофан. Это – замечательный человек¹⁴⁵¹⁴⁵. Но не долго Тамбовской пастве пришлось иметь у себя такого знаменитого и так всеми любимого архипастыря. 22-го июля 1863 г. Феофан был перемещен на Владимирскую кафедру. Разлука преосвященного Феофана с Тамбовской паствой была в высшей степени трогательна. Она была большим горем и для самого любвеобильного архипастыря, и для искренно любившей его паствы. Еще за две недели до отъезда пр. Феофан начал приготовлять и себя и паству к предстоявшей разлуке. В это время он совершал частые священнослужения и за литургиями произносил слова назидания, в которых он как бы собрал во едино те мысли истинно-христианской жизни и строго – православном учении, которые он раскрывал пастве в точение своего 4-х летнего пребывания в Тамбове. 16-ге августа признательнее духовенство устроило прощальный обед пр. Феофану, на котором кроле духовенства присутствовали первые сановники города и почетные лица купечества. На этой последней «вечери любви», по выражению краткой речи, сказанной священником Сладкопевцевым, в собственном смысле было «вечеряние учеников с учителем, детей с отцом, пастырей с архипастырем»¹⁴⁶¹⁴⁶. В предложенной пр. Феофану речи Тамбовское духовенство благодарило его за его ревностные труды и отеческие заботы об епархии. 18-ге августа, в воскресенье преосвященный Феофан совершал в кафедральном соборе свое последнее богослужение. Здесь им сказано было прощальное, истинно-апостольское по духу и содержанию слово к оставляемой им пастве. «Се совершаю последнее мое у вас служение и последнее мое к вам обращаю слово», говорил он. «Но долго я наслаждался любовью вашею; но и за то благодарение приношу Господу и доброте вашей... Буди воля Божия! Аз убо теку по написанному о мне. Вас же предаю Богови и слову благодати Его, могущему наздати и дати вам наследие во освященных всех» (Деян. 20:32)¹⁴⁷¹⁴⁷ Очевидец рассказывает, что слезы текли по кроткому лицу святителя во время произнесения прощального слова и невольно вызывали ручьи слез у слушателей. Самый отъезд пр. Феофана из Тамбова совершился 22-го августа, после литургии в архиерейской церкви, совершенней ректором семинарии в служении духовенства и в присутствии множества народа. После литургии духовенством было совершено молебствие о благополучном путешествии пр. Феофана. После напутственного молебствия, пр. Феофан со слезами на глазах сказал своей пастве последнее «прости» и сопровождаемый множеством народа выбыл из Тамбова во Владимир чрез г. Моршанск (См. «Прощание Тамбова с пр. Феофаном» в Тамб. Еп. Вед. за 186В г., стр. 530–541)

Служение преосвященного Феофана на Владимирской кафедре было еще разнообразнее и плодотворнее Тамбовского служения по самому положению Владимирской епархии. Особенно много трудов ему обещала борьба с расколом, свившим себе прочное гнездо в Владимирской епархии. Это обстоятельство сильно смущало Феофана при самом его вступлении на Владимирскую кафедру. Но, с другой стороны, Владимирская епархия и радовала его. Здесь много древних храмов, есть чудотворные иконы и мощи некоторых древних подвижников из княжеского и боярского рода. В самом Владимирском Успенском соборе почивают мощи св. князей: Андрея Георгиевича Боголюбского, сына его Глеба и Георгия Всеволодовича; Находятся чтимые иконы Богоматери: Владимирская, Максимовская и др. Много здесь больших и славных монастырей. Не только Владимир, но и уездные города этой епархии славились и славятся монастырями и благочестием своих предков. Радость по поводу этого высказана была преосвященным Феофаном между прочим и в его приветственном слове Владимирской пастве, произнесенном после литургии 1-го сентября 1863 года, на другой день после прибытия во Владимир. Похвалив веру и благочестие пасомых, преосвященный Феофан приглашает их навсегда сохранять дух мири и любви, твердо держаться основных начал веры и жизни христианской, непреклонно идти «царским путем, указанным св. православною церковью, яже есть столп и утверждение истины», и убегать всевозможных прельщении и лжеучений. С своей стороны, преосвященный Феофан обещает неуклонно следовать началам истинной веры и благочестия во время своего архипастырского служения, первым долгом которого он поставляет проповедание слова Божия, и просит пасомых «постараться узнать (проповедуемую им) волю Божию и, узнавши, исполнять во всей широте предписания и по всей силе усердия». «Помолимся, братия, – говорит в заключение преосвященный Феофан, – да благословит Господь сие новое лето нашей жизни и да дарует нам во взаимном внимании друг ко другу дружелюбно пройти уреченное нашему сожитию время в сливу Божию и общее всех нас спасение. Покров Матери Божией, молитвы всех святых, здесь почивающих, да осеняют нас и, непрестанно согревая, да возбуждают на труды и укрепляют в них. Аминь»¹⁴⁸¹⁴⁸. Этой своей вступительной речью пр. Феофан как бы начертал программу для своей предстоящей многотрудной архипастырской деятельности на Владимирской кафедре, и он до конца остался верен указанной программе. Трудов преосвященному Феофану во Владимире предстояло много, но они облегчались для него нем опытом, который он приобрел во время архипастырского служения в Тамбове.

Во Владимире, как и в Тамбове, пр. Феофан ревностно заботился о подъеме народного образования, пользуясь теми же, что и там, средствами-увеличением числи церковно-приходских школ, устроением и благоукрашением храмов Божиих и усилением проповеднической деятельности пастырей. Он здесь так же, как и там, побуждал пастырей открывать новые церковно-приходские, безмездные и воскресные школы; давал им правила и наставления, как вести дело христианского обучения и воспоминания детей; приглашал благочестивых людей к пожертвованиям, на дело народного образования; поощрял их своим благодарностями, архипастырскими благословениями и представлением высшему начальству к соответствующим наградам. Много также при преосвященном Феофане было выстроено и благоукрашено храмов. Его личными заботами был устроен храм во имя Рождества Христова при Владимирском архиерейском доме, имеете прежнего пришедшего в ветхость. Благодаря его стараниям и усердию его почитателей Крестовая церковь была заново переделана и стала много обширнее и светлее. Сам Феофан писал об этом к В.А. от 29 декабря 1863 г.: «Во Владимире зимою служить негде... Помните крестовую? Неуклюжая такая... Переделываем. Уж план составлен. К 80 августа будет новая... без столба, с новым иконостасом... немного разукрасим. Деньги собрал с монастырей»¹⁴⁹¹⁴⁹.

На проповедание священниками слова Божия и здесь, как в Тамбове, преосвященным Феофаном было обращено особенное внимание. Здесь необходимость проповедничества сознавалась им еще сильнее, чем в Тамбове, потому что Владимирская кафедра обширнее Тамбовской и по пространству и по народонаселению и при том более той была заражена расколом. Чтобы упорядочить и усилить проповедническую деятельность приходских священный, преосвященный Феофан 27-го ноября 1864 г. издал «Инструкцию для проповедания слова Божия», которая и была напечатана во «Владимирских Епархиальных Ведомостях» за 1865г.¹⁵⁰¹⁵⁰ В этой инструкции говорится 1) о катехизических поучениях и 2) об «обыкновенном проповедана слова Божия каждым приходским священником». Катехизаторство было учреждено не только во Владимире, но и во всех уездных городах, посадах и значительных селах. Предметом катехизических поучений должны служить истины веры по указанию Православного Катехизиса, толкование воскресных Евангелий и Апостолов и беседа о богослужении. Говоря о качествах поучений, инструкция особенно настаивает на простоте, искренности и ясности слова, указывая как на образцы, на творения святых отцов – Иоанна Златоуста, Тихона Воронежского и др. Чтобы катехизаторство шло более обстоятельно и успешно, инструкция полагает назначать в одном месте по два, по три, а где можно и более катехизаторов на каждый год, так чтобы они разделяли между собой предметы поучений: один брал догматическую часть, другой нравственную и т д. Обычные поучения все приходские священники, по инструкции, должны произносить в каждое воскресенье, в каждый значительный церковный праздник и особенно во св. Четыредесятницу. Приглашаются к проповеданию слова Божия под руководством местного священника и способные диаконы, а также окончившие курс семинарии сельские учителя. Если проповедники не могут почему либо составлять своих поучений, то, по инструкции, они должны читать готовые печатные проповеди известных проповедников применительно ко времени и нравственным нуждам прихожан. Местным благочинным инструкция предписывает строго следить за проповеднической деятельностью священников, составлять по этому предмету особую ведомость и представлять ее начальству. Для наблюдения за проповедничеством во всей Владимирской епархии пр. Феофан учредил еще особый «цензурный комитет» при Духовной Консистории, в состав которого назначил высших священных лиц городского духовенства и наставников семинария, духовного училища и гимназии, имеющих священный сан¹⁵¹¹⁵¹. Этот комитет обязан был назначать катехизаторов, рассматривать представляемые ему поучения, постановлять свое мнение о их достоинстве и недостатках, н также о мерах к устранению последних и следить за неопустительным исполнением священниками проповеднической обязанности. Обо всем этом Комитет должен был ежегодно составлять ведомость и представлять ее преосвященному. На основании этих донесений преосвященный Феофан ревностных проповедников слова Божия награждал, и небрежных в этом деле наказывал и штрафовал¹⁵²¹⁵². Указанная инструкция пр. Феофана имела громадное значение для возвышения проповеднической деятельности духовенства Владимирской епархия. Вот безпристрастный отзыв об этом одного современника – священника той-же епархии: «Циркуляр этот, как заботливый голос верного долгу Архипастыря, признаться, заставил многих из нас усиленнее взяться за проповедничество»¹⁵³¹⁵³. А автор «Писем из Владимира» в «Православном Обозрении» за 186З г. пишет. «Постоянный проповедник из ученых священников, а иногда и чередные проповедники, по распоряжению преосвященного, говорят свои поучения за всенощным бдением при архиерейском же служении»¹⁵⁴¹⁵⁴. Кроме того, в тех-же целях возвышения проповеднической деятельности духовенство преосвященный Феофан побуждал местных сведующих людей писать по этому предмету статьи и помещать их в местных епархиальных Ведомостях. Так явились статьи «Несколько об обязанностях священника проповедывать слово Божиe» – свящ. М. Панфилова¹⁵⁵¹⁵⁵. «При каких условиях сельские священники более правильно и успешно могут выполнять обязанность во все праздничные и воскресные дни проведывать прихожанам слово Божие» – свящ. Александра Цветаева¹⁵⁶¹⁵⁶, и др. В них развиваются мысли, кратко изложенныя в указанной инструкции. Наконец; как и в Тамбове, в качестве образцов для составления проповедей священниками преосвященный Феофан распорядился печатать во «Владимирских Епархиальных Ведомостях» как его проповеди¹⁵⁷¹⁵⁷, так и лучшия проповеди местных священников¹⁵⁸¹⁵⁸, а также распорядился составить сборник из поучений св. отцов, преимущественно св. Иоанна Златоуста, св. Тихона Задонскаго и св. Димитрия Ростовского¹⁵⁹¹⁵⁹.

Заботясь о религиозно-нрaвственном просвещении пасомых, преосвященный Феофан, в частности, ревностно заботился о просвещении местных раскольников, которых здесь было очень много. С этою главным образом миссионерскою целью Феофан несколько раз ездил по всей Владимирской епархии и посетил весьма многие города и селения, зараженные расколом. Здесь преосвященный Феофан обличал и вразумлял раскольников, вступал с ними в беседы и старался показать неправоту их учения и гибельность пути, по которому они идут. Так, например, 30 августа 1864 года вечером преосвященный Феофан прибыл в большое село Мстеру Вязникевского уезда, где раскол свиль себе особенно прочное гнездо и отличался упорством и враждою к Православной Церкви. В этот день Феофан совершил здесь всенощное бдение, после которого вел большую беседу с местными раскольниками, а на следующий день совершил божественную литургию и при этом сказал нарочитую проповедь миссионерского, противораскольнического характера¹⁶⁰¹⁶⁰. Подобно сему он поступил и в других селах и городах, зараженных расколом, – например – в г.Судогде¹⁶¹¹⁶¹, в селе Нижнем Ландехе, где между прочим для успешной борьбы с расколом советовал приобрести в местную библиотеку книги, ваправлеввыя к обличению раскола¹⁶²¹⁶², в г. Вязниках, Муроме, Коврове и др.¹⁶³¹⁶³ Стараясь сам об искоренении раскола, преосвященный Феофан побуждал к тому-же и местное духовенстве. Он обязывал священников особенно усиленно проповедывать слове Божие в местах, зараженных расколом, вести с раскольниками чистыя беседы, в которых указывать ложность их учения и истину учения православного и тем стараться приводить их в лоно св. церкви, предохранять всячески православных от раскольнической пропаганды и убеждать их твердо стоять в православии. Ревностных борцов с расколом пр. Феофан всячески отличал и награждал¹⁶⁴¹⁶⁴. Наконец, в целях, главным образом, борьбы с расколом и распространения духовного просвещения в народе преосвященный Феофан в конце 1864 г., с разрешения Св. Синода, открыл в указанном уже нами селе Мстере Вязниковского уезда Богоявленское православное братство, для которого и был составлен устав¹⁶⁵¹⁶⁵. По нему цель учреждения Богоявленского братства состоит в том, чтобы «служить нуждам и пользе Православной церкви, противодействовать посягательствам на ее права со стороны иноверцев и раскольников, для созидания и украшения храмов Божиих, для дел христианской благотворительности и для распространения и утверждения духовного просвещения». У братства имелась сумма денег, которая составилась из ежегодных трехрублевых членских взносов и добровольных пожертвований. О своих действиях оно ежегодно составляло отчеты и представляло их преосвященному. Из светских лиц деятельное участие приняли в Богоявленском братстве губернатор Самсонов, покровитель братства, его преемник Шатохин, почетный попечитель братства и особенно – местный житель села Мстеры А. К. Голышев, учредитель и попечитель братства. В члены братства вступили многие лица из разных мест Владимирской губернии с искреннейшим желанием содействовать тем, или иным способом целям братство. Торжественное открытие Богоявленского братства происходило 14-го октября 1864 г. на это торжество преосвященный Феофан прислал в Мстеру он себя своего духовника, иеромонахи Моисея и с ним икону Покрова Пресвятой Богородицы в благословение братству, привет братству и письмо учредителю Голышеву, в котором он выражает свою радость по случаю открытия братства и дает разрешение «отныне приступить к действованию по уставу и при помощи Божией – приведению в исполнение благих преднамеpeний». В заключение передает братству свое архипастырское благословение. По открытии братства пр. Феофан явился его почтенным попечителем. Он наблюдал за ходом всех его дел, руководил ими, посредничал за него пред властями, одушевлял его деятелей письмами, способствовал усилению его средств денежными пожертвованиями, оказывал ему свое покровительство и утешал его, когда раскольники наносили ему оскорбления. Для борьбы же с расколом преосвященный Феофан прислал в Мстеру из архиерейского дома нарочитого миссионера г. Иоанна Успенскаго¹⁶⁶¹⁶⁶. Благодаря усердной деятельности ближайших участников и ревностному содействию самого пр. Феофана, Богоявленское братство в Мстере, не смотря на ограниченность своих средств в первое время, скоро стало приносить большие плоды. Оно способствовало улучшению приходского в Мстере училища, при чем приобретены были весьма нужные для него книги, а в последствии оно организовало здесь еще особое женское училище; оказывало пособия бедным и пострадавшим от пожаров, обратило внимание на недостатки местной богадельни и взяло его под свое покровительство, предприняло расширение и благоукрашение Мстерскаго храма, оказало помощь по сбору пожертвований на покупку дома для женского духовного училища в г. Владимире и т. п. Что касается его главной задачи – борьбы с расколом, то братство усердно занималось этим делом. Когда раскольники узнали об открытии Богоявленского братства, то они сильно вооружились против него, стараясь расстроить и даже уничтожить его. Но братство твердо отстаивало права православия, не принимая однако-же против раскольников репрессивных мер, которые могли бы только озлобить их. Для вразумления раскольников и для утверждения колеблющихся в православии и удержания их от отпадения в раскол, братство часто устраивало публичные беседы, которые вел, нарочито для этого присланный пр. Феофаном, миссионер г. Успенский. Кроме того, братство зорко наблюдало за открытыми раскольническими молельнями, чтобы не производилось в них громогласного пения и раскольнических служб, останавливало публичные раскольнические погребения, служащие соблазном для православных, прекращало надругания раскольников над обрядами Св. Православной Церкви и т. д.¹⁶⁷¹⁶⁷

Как и в Тамбове, одною из задушевных забот преосвященного Феофана во Владимире была забота о подъеме образования в местных духовно-учебных заведениях – семинарии и духовном училище, забота о их внутреннем и внешнем благоустройстве. В это как раз время шло обсуждение нового устава, проектированного для мужских духовно-учебных (низших и средних) заведений, и преосвященный Феофан энергично содействовал решению этого, назревшего тогда, вопроса. До него обсуждение нового устава шло во Владимире, по свидетельству автора «Писем из Владимира»¹⁶⁸¹⁶⁸, медленно и неправильно. Пр. Феофан, вскоре по приезде во Владимир, составил постоянный комитет по этому делу при местной духовной семинарии, в состав которого были назначены все наставники семинарии во главе с ректором, начальствующие Владимирского уездного училища и законоучитель местной гимназии. Желая как можно скорее окончить дело, комитет, по предложению преосвященного Феофана, собирался каждодневно от 5 до 7 часов вечера, исключая воскресных, праздничных и предшествующих праздникам дней. При непосредственном надзоре и руководстве пр. Феофана, дело обсуждения проектированного устава пошло быстро. В указанных «Письмах из Владимира» об этом между прочим замечается: «Теперь обсуждение уже кончено; остается только обработать черновые протоколы заседаний и переписать их»¹⁶⁹¹⁶⁹. Новый устав этот, будучи вновь переработан при обер-прокуроре Св. Синода Д. А. Толстом, введен был в действие в средних и низших духовно-учебных заведениях в 1867 году, когда пр. Феофан уже не был епархиальным архиереем.

Зато пр. Феофан закончил, начатую его предшественником – преосвященным Иустином, постройку общежития для учеников Владимирской духовной семинарии, освятил и открыл его в первый же год своего пребывания во Владимире (8-го ноября 1868 г.). Общежитие это вмещало 150 учеников; кроме того, здесь были помещения для ректора, инспектора, эконома, а также – для правления, библиотеки, и больницы. Открытие общежития при семинарии имело в учебно-экономическом отношении большое значение. Здесь ученики находились при постоянном надзоре и руководстве со стороны начальства и учителей, пользовались более чистым и удобным, чем в семинарских квартирах, помещением и несравненно лучшим столом. Указанный корреспондент из Владимира так говорит об этом: «В бурсе семинаристы едят мясо, а в квартирах не употребляют мясной пищи в течение всего учебного года не только сироты, но и дети, имеющие отцов – сельских священников. Помещение в корпусе также несравненно чище и удобнее, нежели в семинарских квартирах, где и тесно, и сыро, и грязно»¹⁷⁰¹⁷⁰. Относительно воспитания и образования в духовно-учебных заведениях пр. Феофан держался тех же, уже известных нам, возвышеннейших взглядов. Эти взгляды он между прочим высказал начальствующим, учащим и учащимся в духовной семинарии в своем слове при освящении нового, указанного нами, семинарского общежития. Поздравив начальствующих, учащих и учащихся с новосельем и выразив им пожелание всего доброго, пр. Феофан говорил: «Но и с вашей стороны тоже ожидаю одного благого желания – желания крепкого – соответствовать видам и намерениям мнoгопопечительной о вас церкви нашей. Вы – питомцы церкви. Явите же себя церковниками не по имени только, но паче – но духу и настроению ума, сердца, характера.... Пусть все вокруг вас движется, не увлекайтесь тем, потому что во всем этом много такого, что идет наперекор Христовой истине». И далее он излагает, уже знакомую нам из Петербургского периода его деятельности, мысль о прогрессе в современном и истинном его понимании и указывает высокую миссию лиц духовного звания – быть учителями Божественной истины.

Для своего внутреннего и внешнего благоустройства обширные духовно-учебные заведения Владимирской епархии, как и других епархии, сильно нуждались в денежных средствах. Поэтому пр. Феофан приложил большие заботы и старания к изысканию и усилению местных средств на духовно-учебные заведения. В начале января 1865г. он, в одной из резолюций духовной консистории, указывал ей на настоятельную необходимость или усиления свечного сбора по епархии, или определенного оклада с церковных доходов всех церквей епархии на улучшение быта Владимирских духовно-учебных заведений и требовал от нее немедленных соображений по этому вопросу. Получивши благоприятный ответ в положительном смысле, он распорядился представить проект на обсуждение благочинных каждого уезда под председательством местного городского протоиерея. Благочинные единодушно выразили в своих отзывах полное сочувствие делу улучшения быта своих духовно-учебных заведений. Из предложенных пр. Феофаном источников к улучшению быта духовно-учебных заведений они избрали второй, а именно – известный оклад со всех церквей Владимирской епархии, сообразный с количеством их общего дохода и всеми их материальными условиями¹⁷¹¹⁷¹. Пр. Феофан он своего архиерейского дома ежегодно жертвовал на это дело 200 руб. и приглашал на посильную жертву настоятелей и настоятельниц мужских и женских монастырей, благочинных, подведомственное им духовенство, церковных старост и других благотворителей на дело духовного просвещения¹⁷²¹⁷².

До прибытия пр. Феофана, во Владимире не было училища для девиц духовного звания. Сознавая его нужду и важность для местного духовенства, преосвященный Феофан, как и в Тамбове, ревностно стол заботиться об его устройстве и открытии. Дело об учреждении женского епархиального училища он начал прямо по прибытии своем во Владимир. Не дожив в Тамбове до открытия училища девиц духовного звания, он, под свежим впечатлением, видимо, особенно спешил учредить и открыть его во Владимире. Тот же корреспондент, который сообщал в «Письмах из Владимира» о Владимирской семинарии, нам же сообщает следующее: «Мы слышали, что куплен дом для училища девиц духовного звания. Но как поведено будет дело об училище и когда оно может открыться, это остается еще неизвестным»¹⁷³¹⁷³. Однако с Божией помощью пр. Феофан довольно скоро устроил это училище. Так сим он об этом писал между прочим к В. А. он 29 декабря 1863 года: «И здесь (во Владимире) загадываем (училище для девиц духовного звания)... Уже дом приторговали. В следующий год откроем»¹⁷⁴¹⁷⁴, а от 16 марта 1864 г. он уже писал ей же: «Девичью бурсу открыли, церковь освятили»¹⁷⁵¹⁷⁵. На средства духовенства и добровольные пожертвования (один из высокопоставленных обывателей г. Владимира пожертвовал в обеспечение училища 7,000 руб.) для училища был куплен подходящий дом у г. Солениковa и приспособлен к училищным потребностям: в доме устроена и церковь в честь Введения в храм Пресвятой Богородицы. В начале 1865г. училище вполне было устроено и тогда уже получено разрешение Св. Синода открыть его. Устав Владимирского училища, образовательное и воспитательное дело были таковы же, как и в Тамбове, поэтому говорить о них мы не будем. Открытие училища состоялось 11-го февраля 1864 г. В этот же день было и освящение училищного храма. Освящение храма и открытие училища совершено было самим пр. Феофаном. За литургией он сказал слово, в котором представил краткое и весьма удобопонятное для детей наставление о том, как держать себя в храме и в отношении к храму Божию, чтобы быть достойными милостей Божиих и заступления Матери Божией, во имя Введения которой во храм устроена домовая училищная церковь¹⁷⁶¹⁷⁶. По окончании литургии, пр. Феофан со всеми сослужащими совершил молебствие пред началом учения и закончил его превосходной, им самим составленной молитвой, обращенной ко Христу и Божией Матери. В этой молитве он просит «умудрить тех, коим вверяется воспитание, развороти умы воспитываемых к принятию спасительных учений и сердца их благонравием украсити..., всадите в сердца их всякое благопомышление и благорасположение, укрыта от всякого вредного приражения, могущаго укрыться от ока назирающих, – да тако и видимо, и невидимо питаемы и руководствуемы, безвредно возрастут и плод добраго жития и благих дел христианских принесут Пресвятому Имени»¹⁷⁷¹⁷⁷.

Пр. Феофан часто посещал любимое им Епархиальное женское училище, бывал на уроках, беседовал с детьми и училищным начальством. Часто также совершал там богослужение с произнесением назидательных проповедей¹⁷⁸¹⁷⁸. По истечении первого полугодия со времени открытия училища, именно 12-го июля 1865 г. пр. Феофан сам лично произвел экзамен девочкам в присутствии всех членов училищного совета и наставников училища. Особенно хорошо сошел экзамен по Священной Истории. Она, по указанию пр. Феофана, преподавалась в училище по картинкам, изображающим вою священную историю в лицах и действиях. И этот советь пр. Феофана принес благие результаты, которые и обнаружились на экзамене. И самый экзамен по священной истории производился по этим картинкам. Каждой девочке наудачу предлагалась, в виде экзаменического билета, какая-нибудь картинка, которую она должна была объяснить и по ней рассказать всю известную историю. Заботясь об образовании детей духовенства, пр. Феофан в тоже время, как и в Тамбове, заботился о. восполнении образования и самого Владимирского духовенства – о его самообразовании. Для этого он, вскоре же по прибытии во Владимир, задумал основать местный духовный орган. Сначала он было хотел издавать во Владимире духовный журнал, на подобие «Духовного Вестника». Так, в известных нам «Письмах из Владимира» об этом говорится: «Название духовного журнала, который предполагают издавать с будущего года во Владимире, мы еще не знаем. Инициатива этого дела принадлежит пр. Феофану. Издание, сколько нам известию, будет ежемесячное и будет состоять из следующих отделов: истолкование священного Писания, церковная история, церковное богослужение и археология, библиография и смесь, которая наполнится, должно быть, внутренней корреспонденцией епархии по текущим делам и вопросам. Для этого журнала преосвященный намерен завести свою типографию... Нам кажется, что издание духовного журнала будет Солее затруднительно для провинциальной епархии, нежели издание епархиальных ведомостей¹⁷⁹¹⁷⁹. И действительно, издание предположенного журнала не осуществилось; вместо него указом Св. Синода от 21-го сентября 1864 года разрешено было издавать «Владимирские Епархиальные Ведомости», которые и стали выходить в свет с начала 1865 г. По своей форме, объему и содержанию они походили на рассмотренные уже нами «Тамбовские Епархиальные Ведомости», открытые тем же пр. Феофаном. Неофициальная их часть, как и «Тамбовских Епархиальных Ведомостей» отличались очень обширною программой, в которую входили статьи и по Св. Писанию, и святоотеческим творениям, и оригинальные статьи догматического, нравственного, церковно-исторического и общего духовно-литературного содержания, и лучшие из поучений и бесед Владимирского духовенство, и местная история, раскол и статистика, и библиография, а также назидательные размышления, педагогические статьи и общеполезные естественнонаучные сведения¹⁸⁰¹⁸⁰. Пр. Феофан принимал в них, как и раньше в «Тамбовских Епархиальных Ведомостях», самое деятельное участие, и помещал в них свои статьи и проповеди¹⁸¹¹⁸¹ и также побуждал к сотрудничеству наставников духовно-учебных заведений и способных к тому городских и сельских священников. С этою же целью возвышения образования среди местного духовенства пр. Феофан ревностно старался об открытии и пополнении общих и частных библиотек при городских и сельских церквах Владимирской епархии. Сколь важна эта мера – очевидно. Церковная библиотека в селе в большинстве случаев является для духовенства единственным средством поддержания и пополнения тех познаний, которые получены в семинарии. Между тем во Владимирской епархии до пр. Феофана во многих сельских приходах библиотек совершенно не было, а вели в каких и были, то отличались большою скудостью. Так, священник Панфилов в своей статье: «Несколько слов по поводу вменяемости в непременную обязанность каждому сельскому священнику во все воскресные и праздничные дни проповедовать прихожанам слово Божие» – говорит: «многие сельские церкви не имеют в своих библиотеках ни одной из нужных книг», а редакция к этому в сноске присовокупляет: «Да во многих ли церквах есть библиотеки, или даже – нечто похожее на них?»¹⁸²¹⁸². И вот пр. Феофан, по приезде во Владимир, ревностно занялся делом открытия и пополнения церковных библиотек в своей епархии. Он и в частных беседах побуждал духовенство заводить и пополнять как частные церковные библиотеки, так и общие – на целые благочиннические округа, при чем указывал и те книги, которые нужно было приобретать в эти библиотеки. В «Влад. Епархиальных Ведомостях» был напечатан и самый «Проэкт для открываемых общих и частных библиотек при градских и сельских церквах»¹⁸³¹⁸³. Общие библиотеки по этому проекту открываются в благочиннических округах и при том в селах более центральных, при чем дозволяется заводить в одном и том же округе две или три общие библиотеки, смотря по удобству. На выписку книг в библиотеку употребляются церковные кошельковые суммы и денежные пожертвования от духовных и других лиц. В библиотеку с большой благодарностью принимаются также и жертвуемые книги духовного содержания. Раздача книг для чтения сельским прихожанам лежит на ответственности священника каждой церкви, который рекомендует им ту или другую книгу. А для того, чтобы священники знали, какие им нужно выписывать в библиотеки книги и журналы, пр. Феофан распорядился, чтобы редакция «Владимирских Епархиальных Ведомостей» отпечатала реестр прежде изданных, особенно важных книг, журналов и брошюр духовного содержания и противораскольнических сочинений¹⁸⁴¹⁸⁴; а о новейших сочинениях чтобы помещала в своем органе, по времени их выхода, библиографические сведения, а также обозрения духовных журналов и газет¹⁸⁵¹⁸⁵.

Во время пребывания пр. Феофана на Владимирской кафедре продолжали производиться и вводиться общегосударственные реформы; в это же время произошло иного важных в жизни русского государства событий, как – безвременная кончина наследника престола Николая Александровича 12-го апреля 1865 г. и последовавшее за тем объявление наследником Великого князя Александра Александровича, покушение на жизнь Императора Александра II-го и др. К государственным реформам пр. Феофан относился как истинный пастырь православной русской церкви: приветствуя их, как милость Божию и отеческие заботы Государя, он в своих проповедях указывал их истинный смысл и значение и наставлял, как должно к ним относиться и принимать их русским людям, чтобы быть истинными чадами русской церкви и верными сынами своего отечества. Так, в проповеди 30 августа 1864 года в день тезоименитства Государя Императора Александра Николаевича пр. Феофан убеждает слушателей в том, что все реформы Государя Императора не будут иметь силы, если мы сими не постараемся «содействовать заботам Государя о нас и сами себя не будем делать достойными небесного водительства чрез смиренную покорность Богоучрежденному на земле порядку, обнимающему труды ума и дели жизни», и чрез твердое и непоколебимое содержание основных положений христианской веры и благочестия¹⁸⁶¹⁸⁶. Подобные же мысли проводятся преосв. Феофаном в проповеди 8-го сентября 1864 года – в день Рождество Пресвятые Богородицы и рождения наследники цесаревича Николая Александровича. Здесь он между прочим говорил: «На крепком возседя престоле, Благочестивейший Государь по всем частям вводит преобразования и новые порядки. Плоды от них, всего вероятнее, пожнет во всей полноте грядущее царствование... Но народ должен хранят себя нем же народом русским. Православие, самодержавие и народность: вот что необходимо сохранять. Когда ослабеют или изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским. Он потеряет тогда свое священное трехцветное знамя»¹⁸⁷¹⁸⁷. Главнейшею из общегосударственных реформ этого времени была земская реформа. Высочайше утвержденное 1-го января 1864 г. «Положение о губернских и уездных земских учреждениях» в 1865 г. повелено было ввести и в пределах Владимирской губернии, о чем было дано знать как светскому, так и духовному начальству губернии. Пр. Феофан принял в этом дело должное участие. К первому заседанию открытого по сему делу 4 мая 1865г. «Временного Губернского Комитета» он прислал на имя начальники губернии письмо никого содержания: «Бог да благословит начало трудов ваших по учреждению, обещающему нам так много добра, и да сохранит Он в вас и сотрудниках ваших во все время ваших занятий тот-же дух с каким вы приступаете к ним. В благословение вам будет вручена о. протоиереем икона Божией Матери, именуемая Максимовскою, изображающая явление Божией Матери митрополиту Максиму, которым он был воодушевлен на поднятие трудов при восстановлении в наших странах церковных порядков, расстроенных нашествием монголов»¹⁸⁸¹⁸⁸. Это письмо было прочитано после молебна пред открытием заседания Комитета. Кроме того, пр. Феофан распорядился напечатать во «Владимирских Епархиальных Ведомостях» как самое «Положение о губернских и уездных земских учреждениях»¹⁸⁹¹⁸⁹, так и статьи, посвященные раскрытию его смысла и значения¹⁹⁰¹⁹⁰.

Уже из рассмотренных нами проповедей видно, насколько обширна была литературная деятельность пр. Феофана во время пребывания его во Владимире. Пр. Феофан здесь еще ревностнее занимался проповеданием слова Божия, чем в Тамбове. За 8 года своего пребывания во Владимире (1863–1866 гг.) он произнес проповедей даже более, нежели за 4 года – в Тамбове. От Тамбовского периода мы имеем в печати только 110 проповедей, тогда как от Владимирского – 138 проповедей. Опасение пасомых чрез назидание словом проповеди пр. Феофан считал своим первым и главным делом, как он и сан заявлял в слове при вступлении на Владимирскую кафедру. И эта его ревность к проповеданию слова Божия отмечена была во Владимире уже на первых порах, после его приезда. «Вскоре по приезде, писал Владимирский корреспондент, – преосвященный Феофан произвел впечатление на здешнее общество своими проповедями. Каждое служение свое он сопровождает архипастырскою беседою. Его слово овладевает вниманием слушателей до того, что даже при слабости его голоса слышно последнему нищему у церковного порога; речь так общепонятна, что привлекает множество слушателей из простого народа»¹⁹¹¹⁹¹. И сан пр. Феофан замечал об этом в одном письме к В. А. от 29 декабря 1863г.: «Народ тут будто хорош…дивятся…С самого приезда доселе еще ни одной службы не было без проповеди…и слушают»¹⁹²¹⁹². Как и в Тамбове, предметы Владимирских проповедей пр. Феофана весьма разнообразны, но все они проникнуты одной общей мыслью – спасения ближних. Большая часть его проповедей нравоучительного характера. В них он учит, как вести истинно-христианскую жизнь, чтобы достигнуть царства небесного; указывает истинный путь ко спасению – это путь, принесенный на землю Господам Иисусом Христом, Им изъясненный в Его учении и осуществленный в Его жизни и жизни апостолов и св. подвижников. Эти проповеди пр. Феофана дышать духом подвижничества и аскетизма. Некоторые Владимирские проповеди пр. Феофана, как и некоторые Тамбовские, относятся к одному определенному предмету, развивают одну определенную тему. Они были произнесены за несколько приемов подряд. Таковы, например, проповеди во Св. Четыредесятницу и приготовительные к ней недели, изданные потом Афонскими иноками отдельно, под заглавием: «О покаянии, причащении Св. Христовых Тайн и исправлении жизни». Все проповеди пр. Феофана за Владимирский период в их полном составе изданы были уже в 1869 г., под заглавием: «Слова к Владимирской пастве пр. Феофана». Своим ревностным, сердечным и в высшей степени назидательным проповеданием слова Божий пр. Феофан во Владимире, как и в Тамбове, стяжал себе славу проповедника и большую любовь со стороны пасомых.

Обыденная жизнь преосвященного Феофана во Владимире и его отношения к подчиненному духовенству и всем пасомым были таковы же, что и в Тамбове. О первом, как уже указывали, свидетельствует его племянник Говоров¹⁹³¹⁹³; и о последнем находим свидетельство у одного современника, служившего при пр. Феофане преподавателем Владимирской Духовной семинарии. Он между прочим говорить: «Преосвященный Феофан жил как истинный архиерей Божий, хорошо помня богомудрое апостольское слово Павлово: «не высокомудрствующе, но смиренно ведущеся (Рим. 12:16). Благодушие, ласка и приветливость не сходили с его уст. Идя к нему для какого либо объяснения мог быть уверен всякий даже положительно виноватый человек, что ни одного жестокого, а нем Солее грубого иди заносчивого слова не дозволит себе этот мудрый и самообладающий судия – святитель»¹⁹⁴¹⁹⁴. Принимал он свободно всех и каждого, не удалялся от людей, был общителен. Но с течением времени в личном характере пр. Феофана стали замечаться большие перемены: он не так стал общителен, чаще стол уединяться для молитвы, Богомыслия и душеспасительных размышлений, книг почни не выпускал из рук, чаще стал совершать прогулки за город, иногда доезжал доже до Боголюбова монастыря, находящегося в 7 верстах от Владимира. В нем все более и более усиливалось религиозное стремление к высокоподвижнической жизни, каковое стремление, как мы знаем, обнаруживалось еще в первые годы его служения на учебно-воспитательском поприще, когда он выражал желание сидеть все время в церкви и молиться, отрешившись от всего стороннего. Кроме того, ему сильно хотелось в уединении, покое и тишине предаться трудам духовного писательства и тем служить св. церкви и спасению ближних. Но тому и другому сильно препятствовала, указанная нами, обширная практическая деятельность его в качестве епархиального архиерея. При том, он по своей должности обязан был заниматься здесь и такими делами, которые вовсе были несродны его характеру и которые часто нарушали его высокое духовное настроение и доставляли скорбь его любвеобильному сердцу. Сильно были ему не по душе всевозможные хлопоты относительно денежных капиталов, церковного имущества, хозяйственных расходов по архиерейскому дому и т.п.»¹⁹⁵¹⁹⁵. Особенно же тяготили пр. Феофана дела приказные, консисторские, нередко кляузные, а также – различные меры наказания тех иди других провинившихся лиц¹⁹⁶¹⁹⁶. О своей тяготе консисторскими делами он писал между прочим к В. А. еще от 16 марта 1864 г.: «А тут случись так, что постные службы совсем не в ладу с консисторскими делами. Головка наша горькая! Вот так-то маешься – маешься целый век, а все толку мало»¹⁹⁷¹⁹⁷. Да и вообще управление такой обширной епархией, какова Владимирская, было делом нелегким; тем более, что оно было и не без некоторых неприятностей от начальства. Поэтому преосвященный Феофан вс. более и более утверждался в мысли об удалении на покой от дел епархиального управления и об избрании такого места для жительства на покое, где бы он свободно мог предаться занятиям по сердцу – иноческим подвигам для спасения своей души и трудам духовного писательства для спасения ближних. К тому же побуждало его и расстроившееся от усиленных трудов и подвигов здоровье. Местом для своего пребывания на покое он облюбовал Вышинскую пустынь Тамбовской епархии, каковая пустынь, подобно Саровской, отличалась и теперь отличается строгими иноческими уставами и порядками, а также и своим красивым местоположением. Эту пустынь пр. Феофан заметил еще в то время, когда был на Тамбовской кафедре. Его племянник Говоров говорит, что об ней он «часто вспоминал в Тамбове и во Владимире и не раз говорил ему, что нет места лучше, как Выша»¹⁹⁸¹⁹⁸. Наконец, предавшись воле Божией, пр. Феофан решился исполнить свое сокровенное желание и 12 марта 1866 года – на память Феофана Сигрианского, в день своего ангела¹⁹⁹¹⁹⁹ после Божественной литургии он отослал в Св. Синод прошение – уволить его на покой от дел епархиального управления по расстроенному здоровью и дозволить ему поселиться в Вышинской пустыни Тамбовской епархии. В это время ему шел 52-й год его жизни. В этом решительном шаге – оставить кафедру и удалиться в уединенный монастырь он очевидно подражал св. Тихону Задонскому, который после трехлетнего управления Воронежской епархии поселился в Задонске для богомыслия и монашеских подвигов. Никто во Владимире не знал о подаче этого прошения. Определенный слух об этом прошел уже в мае месяце. «И начали меня атаковать со всех сторон», говорит он в письме к Исидору, митрополиту С.-Петербургскому²⁰⁰²⁰⁰. Многие сожалели доброго и любящего владыку, иные осуждали, принимая во внимание его сравнительно не старые годы и богатые душевные дарования. Пошли обычные в таких случаях толки, суды и пересуды, часто неверные и ни на чем не основанные. Некоторые ставили это в связь с следствием, возложенным на пр. Феофана Св. Синодом по поводу нестроения в Дивеевском монастыре; другие объясняли тем, что пр. Феофан находится в не совсем дружеских отношениях с Нектарием, архиепископом Нижегородским, заседавшим тогда в Св. Синоде и т. под. Пр. Феофан слышал все эти суждения, но ничего на них не отвечал и ни с кем не говорил о своем удалении на покой. «Я ни у кого не спрашивал совета, – говорит он в письме к Исидору, митрополиту С.-Петербургскому, -.... Дело трудное, почему все на себя и взял»²⁰¹²⁰¹. Прошением пр. Феофана были удивлены и многие высшие иерархи русской церкви и с своими недоумениями по этому поводу обращались к нему письменно, как, например, Филарет, митрополит Московский, и Исидор, митрополит С-Петербургский. Филарет сначала осуждал пр. Феофана за его желание удалиться на покой, но потом, когда узнал истинные причины и цели этого высокого поступка, то успокоился и одобрил его подвижничество²⁰²²⁰². Митрополит Исидор тоже первоначально неодобрительно было отнесся к этому поступку. Он причиною удаления пр. Феофана от епархиального управления сначала считал простое его стремление к невозмутимой тишине, покою, к ничего неделанию. Так, узнав о его прошении об увольнении на покой, он писал ему он 26 апреля 1866 г: «Если верить слуху, что Вы просите увольнения на покой, только для покоя, то я сомневаюсь, чтобы Св. Синод удовлетворил просьбу. Кто бы из нас не желал спокойствия, особенно в нынешнее много заботливое и трудное время! Но надобно же кому-нибудь трудиться и для других, хотя бы и с скорбию, и воздыхающе»²⁰³²⁰³. Тогда пр. Феофан, в ответ на это письмо митрополита Исидора раскрыл действительную причину своего удаления на Вышу. Мы приведем только главные мысли этого замечательного письма преосвященного Феофана: «Желание мое в прошении я, – пишет он, – выразил словом: понуждение. Так это и есть. Как ноша кокая за плечами всегда чувствуется сие понуждение: брось, иди... брось, иди... Вот и рассудите: что это такое? С начала поста отяжелела ноша сия н все тяжеле и тяжеле становилась... Я обсуживал все неприятности и трудности, могущие встретить меня. На все изъявляю готовность, – все поднял. В делах трудности не вяжу, только душа к ним лежит. В свободное время сложа руки я не сижу – минуты даром не проходят. Но беспрестанные отрывы не дают сделать ничего из того, что хотелось бы сделать. Исполнение сего ожидается от обители, и все потребное к тому заготовлено в широких размерах. Я ищу покоя, чтобы покойнее предаться занятиям желаемым, но не дилетантства ради, и с тем непременным намерением, чтобы был и плод трудов, – не бесполезный и не ненужный для. Церкви Божией. Имею в мысли служить Церкви Божией, только иным образом служить. Даруй, Господи, чтобы не отшутилось сие намерение, всем Суду удостоен покоя»²⁰⁴²⁰⁴. Так понимал пр. Феофан свой покой. Он стремился к покою, полному великих трудов и подвигов. Он для того удалялся от мира, чтобы с высоты своей подвижнической жизни яснее видеть насущные нужды и недуги современного ему общества и, по возможности, полнее оказать ему необходимую помощь. Но многие из близких к пр. Феофану лиц, ни понимая его стремлений, старались отговаривать его от удаления «на покой и убеждали остаться на кафедре и послужить еще Владимирской пастве, так горячо его любящей. И эти убеждения, исходящие от чистого сердца искренно любящих, хотя и ни понимающих его в данном случае лиц, сильно колебали его намерение. В вышеуказанном письме к митрополиту Исидору он об этом замечает: «под конец я, кажется, одинаково готов принять и удовлетворение прошения и отказ»²⁰⁵²⁰⁵. Но Господу Богу угодно было, чтобы Его великий святитель пошил по тому пути подвижничества, к которому он давно стремился. Св. Синод уважил прошение пр. Феофана. Указом от 5-го июля 1866 года он дал знать Владимирской Духовной консистории, что пр. Феофан, согласно его прошению, 17-го июня того-же года Всемилостивейше уволен от управления Владимирской епархии с назначением его настоятелем в Шацкую, Тамбовской епархии, общежительную Вышинскую пустынь, а на место его на Владимирскую кафедру перемещен архиепископ Волынский Антоний²⁰⁶²⁰⁶.

Можно себе представить скорбь, какая обняла сердца, всех Владимирцев при этом известии об удалении от них любимого и любвеобильного архипастыря. 24 июля (в воскресенье) преосвященный Феофан совершил последнюю, как он предполагал, литургию во Владимире в сослужении с многими лицами местного духовенства. По звону колокола к поздней литургии в 9 часов утра Владимирцы, как передает очевидец-современник (протоиерей Н. И. Флоринский)²⁰⁷²⁰⁷, в большом количестве стали стекаться в величественный Успенский собор. Все знали, что идут в последний раз видеть и слышать любимого архипастыря, и потому все шли с предварительным грустным настроением сердца. После заамвонной молитвы преосвященный Феофан сказал глубоко-трогательное прощальное слово к своей любимой Владимирской пастве. В этом слове, изъявив благодарность Богу за Его милости к нему, явленные в трехлетнее управление его Владимирской епархией, и Владимирцам за их любовь к нему, за их «внимание к немощному слову» его, за их ревность к благолепию храмов Божиих и т. д., преосвященный Феофан говорил слушателям: «Не пеняйте на меня. Господа ради, что оставляю вас. Отхожу не ради того, чтобы вынужден был оставить вас. Ваша доброта не допустила бы меня переменить вас на другую паству. Но как ведомый ведусь на свободное от забот пребывание, ищу и чая лучшего, как это сродно естеству нашему. Как это могло образоваться, – не берусь объяснить. Одно скажу, что кроме внешней необходимости есть необходимость внутренняя, которой внемлет совесть и которой не сильно противоречит сердце. Находясь в таком положении, об одном прошу любовь вашу, – оставляя суждение и осуждение сделанного уже иною шага, – усугубить молитвы ваши, да не отщемит Господь чаяния моего и дарует мне, хоть и не без трудов, обрести искомое иною. И я буду молиться о вас»... Сделав за тем по обычаю краткое архипастырской наставление о хранении правой веры и доброй нравственности, пр. Феофан заметил: «это небольшое напоминание прошу принять, как последнее завещание». За тем, поклонившись на все четыре стороны, пр. Феофан в заключение произнес следующие умилительно трогательные слова: «простите, простите, всем кого оскорбил, обидел, онеправдовал, или чем соблазнил. Господь своею благодатью да простит м помилует всех вас»²⁰⁸²⁰⁸. Глубокая тишина, прерываемая лишь сдавленными вздохами и тихими рыданиями, давила возможность слушателям расслышать каждое слово прощальной беседы. У многих показывались ни глазах слезы во время и после произнесения ее. После литургии и благодарственного молебна священник Н. И. Флоринский произнес от лица всей Владимирской паствы сердечную речь на прощание с архипастырем, в которой указал высокие достоинства преосвященного Феофана, любовь к нему со стороны пасомых и глубокую скорбь о разлуке с «бесценным архипастырем»²⁰⁹²⁰⁹. Следовавшее за тем прощание было самое трогательное. Все чувствовали, что расстаются, как дети с любимым отцом. Но 24-е июля был не последним днем служения пр. Феофана во Владимире. По просьбе Владимирского духовенства, желавшего хоть на несколько дней замедлит отбытие дорогого архипастыря, пр. Феофан еще раз отслужил божественную литургию во Владимирском соборе – 27-го июля. По окончания обедни и молебствия все Владимирское духовенство отправилось в покои пр. Феофана, и здесь кафедральный протоиерей Ф. М. Надеждив от лица всего Владимирского духовенства произнес пр. Феофану не большую, но глубоко прочувствованную прощальную речь²¹⁰²¹⁰. 28-го июля пр. Феофан отслужил раннюю литургию в своей домовой церкви, при чем ему после напутственного молебна была произнесено новая, сердечная прощальная речь экономом архиерейского дома иеромонахом Моисеем²¹¹²¹¹. После молебна пр. Феофан прямо отправился в путь на Вышу, провожаемый духовенством и множеством народа. На пути в Боголюбовом монастыре, г. Вязниках и Муроме пр. Феофан делал небольшие остановки. Везде его встречали с приветствиями, чистосердечной любовью и глубокими сожалениями об оставлении им паствы. В тех многочисленных речах, которые произнесены были разными лицами из владимирского духовенства при прощании с пр. Феофаном, ярко выразилась неподдельная искренность, горячая любовь, которую он возбудил к себе в пасомых. Из них мы видим, сколь высоко они ценили пр. Феофана – его многополезную обширную пастырскую деятельность, направленную на спасете своих пасомых, его возвышенные личные качества, его истинно-христианскую кротость и мудрость, которые являл он всем, даже и неспособным чувствовать и ценить их, его благочестивую жизнь и стремление к уединенным аскетическим подвигам, завершившимся Вышенским затвором. Удаляясь из мира в Вышинскую пустынь, пр. Феофан позаботился и о своих родственниках, которые были на его попечении. Одного из своих племянников А. Г. Говорова он взял с собой на Вышу²¹²²¹², а другого – Н. А. Крутикова, окончившего студентом курс Орловской духовной семинарии, отправил в Московскую духовную академию, поручив его вниманию о. ректора этой академии протоиерея А. В. Горскаго. В предпоследний день своего пребывания во Владимире пр. Феофан по этому поводу написал ему письмо, которой заключил словами: «се отъезжаю, помолитесь обо мне»²¹³²¹³. В это же время он написал прощальные письма и другим близким лицам, между прочим – Е. В. Амфитеатрову, профессору Московской духовной академии, своему товарищу по Орловской семинарии²¹⁴²¹⁴.

Вышенская пустынь – одна из прекрасных и уединенных местностей в Тамбовской епархии. Она находится в 25-ти верстах от уездного города Шацка Тамбовской губернии и расположена на правом берегу реки Выши, впадающей в реку Цну. Сосновый бор окружает ее со всех сторон. Ничего кругом нет выдающегося, бросающегося в глаза. Окружающая природа отличается тихой, величавой красотой, успокаивающе и возвышающее действующей на душу человека. Вообще, географическое положение Вышенской пустыни не оставляло желать ничего лучшего для такого глубокого знатока и любителя природы, каким был пр. Феофан. Вышенская пустынь отличалась, кроме того, и внешним и внутренним благоустройством. Ея внешнему процветанию и благолепию иного способствовало то обстоятельство, что в ней находится знаменитая чудотворная Вышенская икона Казанской Божией Матери, принесенная в дар монахинею Московского монастыря Мирониею²¹⁵²¹⁵. Эта икона пользовалась и пользуется почитанием не только местного населения, по и всей вообще православной России. Масса народа приходить для поклонения ей в Вышенскую пустынь, особенно 8-го июля в праздник Казанской Божией Матери²¹⁶²¹⁶. Все это, конечно, давало большие сборы и пожертвования, которые и шли на благоукрашение Вышенской пустыни. По своему внутреннему устройству Вышенская пустынь представляет из себя монастырь общежительной: все доходы идут в общую монастырскую казну, и монахам дается все потребное – келья, трапеза, одежда и проч. но денег на руки не дается. Устав и обычаи ее отличались большою строгостью. Порядок жизни иноков, по описанию самого пр. Феофана – в письме к митрополиту Исидору, таков: «Монастырские порядки здесь прекрасные, братия хорошая. Служба долговата... утреня в 3 часа. За нею тотчас – ранняя. Поздняя – в 8-мь. Вечерня в 4-е. В 7-м еще собираются помолиться на сон. Есть труженики крепкие, которые все службы выстаивают и не присядут, серчают даже, если кто попросить присесть.... По сему Вышапреутешитeльная и преблаженная обитель»²¹⁷²¹⁷. И святитель Феофан до самого конца своей жизни чувствовал себя вполне счастливым на Выше. «Вы меня называете счастливым. Я и чувствую себя таковым, писал он в 1892г., – и Выши своей не променяю не только на С.-Петербургскую митрополию, но и на патриаршество, всем бы его восстановили у нас и меня назначили на него»²¹⁸²¹⁸. По прибытии но Вышу, святитель Феофан, как свидетельствует его племянник Говоров, сначала поселился в настоятельских кельях, и потом перешел во вновь приготовленное для него помещение²¹⁹²¹⁹. Это помещение – находилось в верхнем деревянном этаже двух-этажного флигеля, примыкающего в монастырской ограде. В нижнем, каменном этаже находилась монастырская просфорня и две братских кельи. Обстановка помещения святителя Феофана была самая простая, чуждая не только роскоши, но и обыкновенных удобств. Стены – деревянные, без обоев. Мебель вся самая простая, деревянная, и только кровать складная, железная; диваны – березового дерева с жестяными сиденьями, но и то все дешевое, а в иных случаях – и самодельное. В этом-то скромном помещении провел святитель Феофан целых 28 лет, довольствуясь самым малым в своей телесной жизни.

Как мы уже указывали, святитель Феофан сначала был назначен настоятелем Вышинской пустыни. Но он стремился к возможно полному уединению, он хотел придать себя всецело в жертву Богу; а между тем должность настоятеля требовала многих забот, не сродных с этим его стремлением. Поэтому, вскоре же по прибытии на Вышу, святитель Феофан решил отказаться от настоятельства. В письме к Елагину в 1866 г. он между прочим писал об этом: «Видно, что управлении (Вышинской обителью), к коему надо приложить и заботу о содержании обители, доставлять будет много хлопот и беспокойств скорбных. Сего ради созрело уже у меня намерение отказаться от управления обителью...пенсия нужна»²²⁰²²⁰. В сентябре 1886 года святитель Феофан послал в Св. Синод прошение уволить его от управления Вышинской обителью и исходатайствовать ему пенсию, так как «скудость содержания в обители и хлопотливые способы добывать его не дадут ему покоя при управлении обителью». Вместе с тем он просил: «1) предоставить ему право служить, когда пожелает; 2) оставить за ним какое-либо влияние па монастырские власти, без вмешательства в дела монастырского управления, и 3) оставить за ним занимаемый им флигель с тем, чтобы обитель как приспособила этот флигель к помещению его, поправляла в нем, что каждогодно потребуется, и отопляла, так я помогала ему, преосвященному, в добывании нужного к трапезе или даже и доставляла всю трапезу»²²¹²²¹. Св. Синод, определением от 19–28 сентября того-же 1866 года, постановил исполнить все прописанные выше желания преосвященного Феофана с подчинением ему братии Вышенской пустыни по церковно-служебной части, и назначил ему пенсию по 1000 руб. в год со дня увольнения на покой, т.е. с 17-го июня того же года²²²²²². В виду того же полного уединения, святитель Феофан вскоре же по переселении на Вышу отправил находившегося у него племянника Говорова в Москву и устроил там у одной из своих почитательниц, княгини Лукомской²²³²²³; а потом способствовал его поступлению в Московскую Духовную семинарию. Этот племянник его, впрочем, и после того приезжал к нему на Вышу ежегодно, в вакационное время²²⁴²²⁴. А когда Говоров поступил на место, святитель Феофан вел с ним деятельную переписку и. чем мог, помогал ему – и советами, и материально²²⁵²²⁵; благословил брак его²²⁶²²⁶, а когда родился у него сын (Тихон), то записался его крестным отцом²²⁷²²⁷.

Освободившись от забот по управлению монастырем и оставшись один, преосвященный Феофан начал свою истинно подвижническую жизнь, продолжавшуюся целых почти 28 лет. В первое время – до 1872 года эта жизнь святителя Феофана была открытая для обитателей и посетителей Вышенской пустыни. В это время святитель Феофан не уединялся окончательно от других. Он, как рядовой инок, исполнял все иноческие уставы и порядки: ходил по всем церковным службам, а в воскресные и праздничные дни сам совершил литургию соборно с монастырской братией²²⁸²²⁸ он охотно принимал к себе посетителей – родных и почитателей, искавших его духовных советов, вразумлений и наставлений; выходил из кельи открыто на прогулку, а иногда, хотя весьма редко, и выезжал²²⁹²²⁹. В 1871 году он совершал даже освящение храма но Екатерининском заводе, при чем он произнес превосходное слово о значении храма вообще и в частности нoвocoздaнного храма²³⁰²³⁰. Есть также известие, что святитель Феофан ездил однажды из Выши в Тамбов, где пробыл неделю, – там он служил, при чем видели на его глазах слезы²³¹²³¹. Очевидно святитель Феофан но первых порах, пока еще не свыкся с новым порядком своей жизни, испытывал легкие борения и сожаления о раннем оставлении кафедры. Но при подвигах поста и молитвы и при постоянных усиленных учено-литературных трудах, все это быстро прошло. По крайней мере в 1870 году, по свидетельству одного очевидца, святитель Феофан «настолько уже свыкся с своей жизнью в Выше, что будто с малолетство там поселился»²³²²³². В 1872 году начальство предлагало ему снова поступить на епархию, даже в Москву, а потом в этом же году предлагало ему заседать в судном отделении св. Синода, – но он отказался от того и от другoгo. От 15-го марта 1872 года святитель Феофан писал Елагину: «Ну, – порешил с белокаменною. Моя красавица погибла. Ну, – и adieu! О сем писал самому владыке (митрополиту), уверяя иго, что мне на Выше крепко хорошо, как и в самом деле есть. Уж он сказал чрез Аскоченского, что принимает в резон мой отказ. Но он затягивает речь о том, чтоб привлечь мою милость сидеть в судном отделении Св. Синода. От того только пером отказывался, а от этого – и руками и ногами»²³³²³³.

Главным занятием святителя Феофана в это время была молитва и богослужении. Он твердо помнил заповедь Киевского старца Парфения, что одно нужнее всего: молиться и молиться непрестанно умом в сердце Богу. Свидетель-очевидиц, один из иноков Вышинской обители, хорошо выразился о ним в этом отношении, сказав, что он «горел, как свеча иди неугасимая лампада пред ликами Христа, Богоматери Заступницы и святых Божиих»²³⁴²³⁴. Когда он посещал богослужении, то, по свидетельству того же инока, стоял благоговейно, тихо. не озираясь никуда, бодренно, как воин пред царем, так и он пред Христом Царем Небесным, очи свои закрывал ради собранности ума и сердца в молитве, случалось, – после литургии, подносивший владыке антидор стоял пред ним минуты две, и погруженный в молитву богомолец открывал очи и брал поднесенное…Своим благоговейным священнослужением святитель и в сослужащих с ним вселял благоговение и страх Божий. Едвали кто из нас, иноков Вышинских, когда-либо слышал в св. алтаре какое стороннее слово из уст святителя Феофана, кроме последования богослужебного. И поучений он не говорил, но самое служение его пред престолом Божиим было живым поучением для всех. Бывало среди верующего простого народа только и слышны сердечные вздохи умиления и возгласы: «Господи помилуй»²³⁵²³⁵. «Преосвященный, говорит другой свидетель-очевидец, бывший при святителе Феофане иподиаконом, облаченный в архиерейские ризы, был олицетворенное благоговение, Божий страх, полнейшая в себе собранность. Лицо его, по мере приближения к главным моментам священнослужения, делалось светлее и чeрвленелось от внутреннего исполнения благости Господней. По причащении св. Таин, он всецело проникался миром внутренним Христовым, облекался кротостью и смирением»²³⁶²³⁶.

После пасхи 1872 года святитель Феофан решил предаться полному затвору. Об этом своем решении он между прочим писал от 3-го марта 1873 года одной почтенной особе в г.Тамбове: «Нынешний поста я доложил не показываться к людям и к себе никого не принимать. Две недели прошли хоть и не без нападков, но те легки были. Как налетели №№, и не знал, что делать. Насяду устоял, на волоске было мое упорство. Все-таки устоял... Вели Бог благословит так хорошо претерпеть до Пасхи, то и навсегда так будет»²³⁷²³⁷. Святитель Феофан выстроил себе небольшую церковку в одной из своих комнат и в ней стал един совершать все церковные службы. В монастырские церкви он уже перестал ходить. Личные сношения с посторонними людьми он совершенно прекратил. Святитель Феофан принимал к себе только лишь настоятеля пустыни, духовника своего и келейника, да и то редко. Даже любимому племяннику своему – Говорову не велел более приезжать к нему²³⁸²³⁸. Знатные особы хотели видеть его, но святитель Феофан ни для кого не нарушил своего обета; родные близкие обращались с письмами, прося дозволения видеться, но подвижник и им отказывал. Один из ближних родных издалека приезжал к нему я чрез келейника просил свидания, но и к нему Затворник не вышел, а только заочно благословил его. Часто и в письмах он напоминал собирающимся посетить его о своем затворе. Так, например, он писал одному лицу: «Я на отрез всем отказываю, хотя иногда бывает это очень горько, горько будет и вам отказать. А все-таки я откажу вам»²³⁹²³⁹. И только в 1878–1879 гг. болезнь глаз, усилившаяся от долговременных зимний чтением и письмом, вынудило его на время покинул свою келью и отправиться для совета с врачами сначала в Тамбов (в 1878 г.), а потом в Москву (в 1879г.). Об этом святитель Феофан писал между прочим племяннику своему Говорову 24 апреля 1879 года: «В Тамбов ездил не лечиться, а узнать что в глазу. Нашли катаракту. Ей надо зреть с год, а потом снять е операцией. Тогда уже в Москву надо»²⁴⁰²⁴⁰. И в августе 1879 г святитель Феофан отправился в Москву. Здесь, по свидетельству племянники Говорова, безотлучно находившегося в Москве при святителе Феофане, – «Преосвященный остановился в доме Афонского монастыря… и строго приказал мне никому не говорить о своем пребывании в Москве. В это время он посетил в Москве только одного митрополита Макария, своего бывшего товарища. За то, в сопровождения меня, афонского монаха о. Владимира и своего келейного монаха Евлампия, ходил пешком в Кремль на поклонение св. мощам и московским святителям»²⁴¹²⁴¹. Катаракт с глаза в Москве не был снят, так как он оказался еще ни созревшим. Позднее этот (правый) глаз его совсем закрылся, но он уже ни ездил к докторам снимать катаракту. Некоторое время он лечился заочно водою Вревского²⁴²²⁴², но катаракт не сошел. Однако святитель Феофан продолжал неустанно заниматься чтением и письмом, пользуясь одним левым глазом, хотя и тот к концу его жизни стал затеняться катарактой²⁴³²⁴³. Вернувшись из Москвы на Вышу, святитель Феофан продолжал свою затворническую жизнь, никуда уже не удалялся из своей кельи, пробыв в полном затворе до самой своей кончины.

Таким образом, со времени поселения святителя Феофана на Выше, его официальное общественное пастырское служение окончилось. Но вообще, так сказать, неофициальная пастырская деятельность его продолжилась и на Выше и были в высшей степени обширна и плодотворна. Она была всецело направлена на служении Богу и людям, на спасение себя самого и своих ближних. Этой деятельности святитель Феофан посвятил все свои душевные и физические силы и вел ее неуклонно до самого конца своей жизни, до последнего своего воздыхания. – Спасение себя самого он при Божией помощи совершал путам великих аскетических подвигов своей затворнической жизни, а спасение других – путем руководства в их духовной жизни, каковое руководство он в изобилии предлагал в своих многочисленных письмах к разным лицам и в других литературных произведениях.

Как же проходила жизнь святителя Феофана в затворе? Как он совершал свое личное спасение, каковы были его аскетические подвиги и каково было его руководство в спасении других? О жизни святителя Феофана в полном затворе мало известно. Даже иноки Вышенской обители мало знали о ней; даже келейник святителя Феофана, ближайший к нему человек, и тот не был посвящен в эту жизнь, являясь к святителю Феофану только по зову и на короткое время. Однако о затворнической жизни святителя Феофана ложно составить некоторое представление. О ней ложно судить частью по некоторым сообщениям его самого в письмах и других произведениях, частью по свидетельству вышеуказанных лиц, изредка видевших его; частью и потому, что открылось в его кельях по его кончине.

Порядок обыденной внешней жизни святителя Феофана был очень прост, но наблюдался строго. Вставал святитель Феофан весьма рано и, совершив келейное правило, шел в свою домовую церковь, где совершал богослужение. По окончании богослужения святитель Феофан из церкви возвращался в свои комнаты и здесь долго предавался богомыслию и умным сердечным молитвам. Подкрепив себя утренним чаем, он занимался умственными работами, плодами которых были его многочисленные писания и письма. За этими трудами проходило все время до обеда, который обыкновенно был в 2 часа дня. После обеда, несколько отдохнув сидя на стуле, по обычаю древних восточных старцев, святитель Феофан занимался рукоделием. В 4 часа по-полудни он пил вечерний чай, а потом совершал вечернее богослужение в своей церкви, и готовился к совершению литургии на следующий день. Свободное вечернее время святитель Феофан употреблял на чтение книг и журналов, обдумывание, что писать с своих богомудрых творениях и письмах, на умно-сердечную молитву и богомыслие. Совершив затем обычное келейное правило, он отходил ко сну. Вот как проста была обыденная внешняя жизнь святителя Феофана в затворе. Но она богата была высокими, неоценимыми аскетическими подвигами: подвигами молитвы и священнослужения, подвигами богомыслия, духовного чтения и писательства, подвигами рукоделия, поста, добромыслия и доброделания.

Молитве святитель Феофан предавался в течение всего дня и нередко – ночи. Вставши рано утром, он тотчас же совершал продолжительную утреннюю молитву, предваряя и сопровождая ее большим числом поклонов. Так, в «письмах о христианской жизни», с своего конечно опыта, он пишет: «Лишь проснетесь… сейчас же и на молитву… Поклоны – весьма важное дело. Ими надо начинать – три, пять, десять –…, пока посогреется сердце; ибо с просонок оно всегда бывает вяло и холодно. Потом утренние молитвы не спеша, со вниманием, чтение сопровождать поклонами поясными, или земными… Заключить чтение опять поклонами»²⁴⁴²⁴⁴. По совершении церковного богослужения, святитель Феофан, как мы сказали, опять предавался молитве. Она не сходила с его уст. В указанных «Письмах о христианской жизни» он говорят об этом: «По совершении молитвословия, хорошо несколько времени провесть в творении молитвы Иисусовой –, говоря сидя, или ходя, или стоя: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя… Потом и днем, сколь можно чаще творит сию молитву. И к иконе днем-то хорошо почаще подходит и класть поклоны по усердию, пять, десять и более, с молитвою: Господи помилуй, Боже милостив буди»²⁴⁵²⁴⁵.. «Более всего, – говорит святитель Феофан в этом же месте, – навыкайте молитве Иисусовой. Пусть так навязнет на языке, чтобы он сознательно и бессознательно твердил ее. Это не вдруг... сей труд тяжел на первый раз… И пред сном несколько поклонов в начале, молитвы на сон грядущим, несколько поклонов опять, и по крайней мере сотню молитв Иисусовых». И ночью святитель Феофан часто проводил время в горячей молитве. «Не довольно днем молиться, говорит он при объяснении 62-го стиха псалма 118-го, – надобно вставать и ночью и в полночь.... В это наипаче время надо молиться Богу..., ни только просить прощения в прошедших грехах, но молитвою отвращать грехи настоящие и предограждать себя от будущих, ибо в ту пору иного подступает к ним искушений... Рассмотри все это и бодренно воспаряй тогда мыслью к Богу, чтобы врага бежал от тебя, и ты без соблазна перешел полночное время». Не редко святитель Феофан во время молитвы проливал слезы сокрушения, о своих грехах и грехах ближних. При объяснении того же 62-го стиха псалма 118-го он говорить, что в ночное время нужно не только молиться, но и «оплакивать грехи своя»; и в письме в Киев от 1891 годи он писал: «не перестаю плакать, вида, как гибнут христианские души»²⁴⁶²⁴⁶.

Церковные службы святитель Феофан совершил с великим благоговением, строго по церковному уставу, усердно молясь Господу не только за себя, но и за своих присных и всех православных христиан. После смерти святителя Феофана найдена была висевшая возле жертвенника сумочка, в которой было иного записочек о здравии и упокоении рабов Божиих, которых он поминал на своей церковной службе. Литургию в первые 10 лет полного затвора святитель Феофан совершал каждый воскресный и праздничный день, а в последние 11 лет – ежедневно, обыкновенно рано утром. Келейник его Евлампий с вечера заготовлял все необходимое для литургии: облачение, вино церковное и просфоры. Богослужение святитель Феофан совершал один, «в сослужении ангелов», как говорит Вышинский инок в своих «Воспоминаниях»²⁴⁷²⁴⁷. На вопрос одного близкого ему инока, как он служит литургию, святитель Феофан отвечал: «служу по служебнику молча, а иногда и запою»²⁴⁸²⁴⁸. Когда же почему либо святитель Феофан не мог совершать обычное богослужение, то ограничивался умною молитвою Иисусовою. – «Когда не могу вычитывать но книгам церковным все службы, выполняю положенное в уставе церковном известное число молитв Иисусовых»²⁴⁹²⁴⁹.

И помимо молитвы и богослужения святитель Феофан постоянно предавался богомыслию – помышлению о Боге и делах Божиих. Он всюду стремился сидеть следы Бога, премудрого Творца, Промыслителя и Спасителя людей, всюду созерцал тайны домостроительства нашего спасения. «Умом своим не отступайте от Господа, писал он в одном письме, на молитве ли стоите, иди другое что делаете»²⁵⁰²⁵⁰ «Надобно все вещи, пишет он в другом месте, перетолковать в духовном смысле... самый дом... родных... приезжих... обычное течение жизни... и проч... Когда это сделаете, то всякая вещь будет, что книга святая... Тогда и всякая вещь будет приводить вас к мысли о Боге.... Все вам будет говорить о Боге и поддерживать ваше внимание к Нему»²⁵¹²⁵¹.

Непрестанное богомыслие святитель Феофан возгревал и питал в себе чтением, гласным образом книг духовного содержания. «При усвоении читаемого умом и сердцем, писал он с одном письме, должно само собою являться и богомыслие... стишки, которые падут на сердце при чтении, – лучший предмет для богомыслия»²⁵²²⁵². Святитель Феофан обладал обширной и разнообразной келейной библиотекой, которую постоянно пополнял, выписывая русские и иностранные книги, на что употреблял большую часть своей пенсии. Главное богатство его библиотеки составляли книги духовного содержания: по священному Писанию (до 280 названий), по Догматическому, Нравственному и Обличительному Богословию (140 названий); по христианской апологетике (до 90 названий); по Патрологии (до 80 названий). – Здесь были творения св. отцов Церкви вселенской (св. Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоустого, Исаака Сирина и др.) и русской (св. Нила Сорского, Димитрия Ростовского, Тихона Задонского и др.). По истории западных исповеданий (до 40 названий), но русской церковной истории (до 50 названий)₎ по гомилетике (до 80 названий) и др.; почта все духовные журналы²⁵³²⁵³. Но кроме духовных, книг здесь было много книг и светских разного содержания: исторического (напр., Всемирная история Шлоссера, История России Соловьева и др.), философского, (сочинения философов – Канта, Гегеля, Фихте, Ульрици, Якоба, Кудрявцева и др.), естественнонаучного (курсы физики Любимова, Писарева, сочинения Дарвина, Фогта, Гумбольта и др.), литературного (сочинения Шекспира, Пушкина, Грибоедова и др.), книги по медицине (гласным образом по Гомеопатии), анатомии, гигиене и фармакологии. Все эти книги не лежали праздно на своих местах, а были с более или менее частом употреблении в его руках, а некоторые – и в постоянном употреблении. Самая внешность книг указывает на это. Многие из них имеют на полях различные замечания святителя Феофана, сделанные карандашем²⁵⁴²⁵⁴. Святитель Феофан не отвергал книг светского содержания. Об этом мы находим его собственное свидетельство. – «И книги с человеческими мудростями, говорит он в одном письме, могут пинать дух. Это те, которые в природе и истории указывают нам следы премудрости, благости, правды и многопопечительного о нас промышления Божия»²⁵⁵²⁵⁵. В кельях святителя Феофана, после его смерти, нашли между прочим и учебные пособия, относящиеся к светским наукам: телескоп, два микроскопа, анатомический атлас, шесть атласов географии и истории. Очевидно, очень много времени и труда посвящено было святителем Феофаном на чтение я изучение различных книг духовного и светского характера. Все книги он читал основательно, усвоял их своим умом и сердцем. «Читать, говорят он в одном письме, нужно с усвоением и чувством… без этого чтение будет сеятва при дороге…Читанное провести до чувства и вывести уроки для себя…читать надо не за тем, чтобы память набивать разными сведениями и понятиями, и за тем, чтобы получить назидание²⁵⁶²⁵⁶. Чтение книг было великим подвигом затворнической жизни святителя Феофана.

Но особенно велик был его подвиг духовного писательства. В этом подвиге сам святитель Феофан видел великую службу Церкви Божией. Так он говорит об этом в одном из своих писем: «Писать – это служба Церкви, или нет? Если служба, – подручная, а между тем Церкви нужная; но на что же искать или желать другой»?²⁵⁷²⁵⁷. За время пребывания на Выше, святителем Феофаном было создано столько крупных и мелких произведений, что их я перечесть трудно. Укажем только более важные, из его произведений за этот период. Будем при этом следовать хронологическому порядку их появления в печати. 1) «Душа и Ангел – не тело, а Дух» – произведение полемического характера, явившееся в печати впервые в 1867 г. В нем святитель Феофан, на основании слова Божия, святоотеческих писаний и соображений разума, доказывает мысль о совершенной бестелесности ангелов и душ человеческих. 2) «Зачем особое руководство к христианской жизни при заповедях», или «Путь тесный и прискорбный», напечатанное впервые в 1868 году. Это произведении, излагающее порядок богоугодной жизни, произвело глубокое впечатление на читателей и вызвало множество письменных заявлений благодарности автору²⁵⁸²⁵⁸. 3) «Путь ко спасению» (краткий очерк аскетики), напечатанный в первый раз в 1868–1869г. Это сочинении святителя Феофана составилось из его лекций по кафедре Нравственного Богословия в С.-Петербургской духовной академии. «Путь ко спасению» – самый известный и популярный труд святителя Феофана. В ним излагается вся сущность его нравственного учения. Сам он говорил об этом, своим сочинении – «здесь все, что мною писалось, пишется и будет писаться»²⁵⁹²⁵⁹. В нем изображается весь путь христианской жизни, вся жизнь христианина во всех ее степенях и проявлениях. Вот как сам автор раскрывает в предисловии задачу своего труда: «Сие руководство должно взять человека вне Бога, обратить к Нему и потом привести пред Лице Его; должно проследить жизнь христианскую в ее явлениях на деле -от начала до конца, т.е. как она заменяется, развивается, зреет и приходит в полноту, или, что то-же, – написать историю действительной жизни каждого христианина, с показанием того, как в каком случае должен он действовать, чтобы устоять в своем чине....Жизнь христианская имеет три степени, которые, по свойству их, ложно назвать так: первую – обращением к Богу, вторую – очищением, или самoнaпpaвлeнием, третью – освящением....Изобразить все сие и определить правилами и будет значить – указать путь во спасению»... Это сочинение «должно показать: 1) как начинается в нас христианская жизнь, 2) как совершенствуется, греет и крепнет, и 3) какою является в полном своем совершенстве». – 4) «Совесть» – статья нравоучительного характера, напечатанная с 1868г. 5) «Тридцать третий псалом», Толкование, вышедшее с начала под заглавием: «Поучительные и пояснительные заметки на 33-й псалом» – в 1869 году. Это – не столько ученое, сколько духовно-назидательное толкование. В предисловии к нему автор говорит: «Предполагаемые заметки вызваны желанием не столько дать ученое толкование псалма, сколько представить... в созидание духовное... Здесь редко где проходит своя мысль... Главное же взято из св. отцов: Василия Великого, Афанасия Великого, блаженного Феодорита, блаженного Августина и др.». 6) Мысли на каждый день года по церковным чтениям из слова Божия» – 1870 г. Это произведение составилось из отдельных мыслей, или афоризмов святителя Феофана, которые печатались в 1869 г. в «Домашней Беседе», под разными заглавиями, как например: «Альфа и Омега», «Обновление мира», «Естественная вера» и др. Мысли эти отличаются большой назидательностью, глубиною содержания, меткостью и остроумием. 7) «Апофемы" напечанные в 1871 г. в Домашней Беседе», а потом изданные отдельною книжкою, под заглавием: «Краткие мысли на каждый день года, расположенные по числам месяцев» – 1882 г. Это – тоже краткие изречения, или афоризмы святителя Феофана, еще более отрывочные, чем «Мысли на каждый день года..», но не менее тех содержательные и назидательные. 8) «Письма о духовной жизни», начатые печатанием в том же журнале – «Домашняя Беседа» в 1870 году. В предисловии к ним святитель Феофан говорит: «Предлагаемые письма о духовной жизни составлены по поводу писем графа М. М Сперанского... Я имел намерение представать картину духовной жизни в разнообразных ее оттенках. Письмо Сперанского служили только поводом к тому». И действительно, здесь мы находим громадное собрание и глубоко осмысленное изложение явлений и фактов духовной жизни, начиная с первых благодатных движений христианского сердца к богообщению и кончая высшим нравственным совершенством человека 9) «Востани спяй и воскресни от мертвых и осветит тя Христос. Еф. 5:14. Собрание святоотеческих писаний, направленных к пробуждению человека от сна греховного для бодрствования о Христе», вышедшее в 1871 году. На первом месте здесь поставлены писания св.Тихона Задонского. а потом извлечения из творений св. Ефрема Сирина, Иоанна Златоуста, Василия Великого, Григория Богослова, Димитрия Ростовского и др. В предисловии говорится, что этот сборник назначается для того, «чтобы пособить в уговаривании души и себе и другим, т. е. в уговаривании к пробуждению от сна греховного и следованию заповедям Божиим…да послужат он к вразумлению подобных нам грешников и поможет им обратится на путь покаяния и христианского жития». И действительно этот сборник имеет большое значение для нравственного пробуждения человека. Здесь собраны лучшие размышления и увещания св. отцов, направленные к этой цели. 10) «Указания, по которым всякий сам для себя может составить из четырех Евангелий одну последовательную историю Евангельскую». Это сочинение впервые напечатано было в «Тамбовских Епархиальных Ведомостях» за 1871 г. К концу статьи приложен план или наглядный конспект Евангельской истории в четырех параллельных столбцах. Сочинение это имеет большое значение, что между прочим указывается самим автором в предисловии: «Очень важно, чтобы все начертанием жизни Христа Спасителя следовали одному порядку, а не как немцы». 11) «Шестипсалмие», напечатанное первоначально в «Тaмбовских Епархиальных Ведомостях» за 1871 г. В ним изъясняются псалмы 3, 87, 62, 87, 102 и 142, входящие в состав шестопсалмия. Толковании подобно вышеуказанному толкованию 33-го псалма.

Дальнейшая учено-литературная деятельность святителя Феофана сводится почти исключительно к изъяснению священного Писания и к переводу святоотеческих творений. Им были сделаны толкования на послания апостола Павла к Римлянам в 2-х книгах, к Коринфянам 1-е послание, к Коринфянам 2-е послании, к Галатам, к Ефесянам, к Колосянам, к Филимону, к Солунянам 1-е и 2-е послание и Филиппийцам, к Титу и Тимофею (пастырские послания), толковании на псалом 118-й, толковании Евангельской притчи о неправедном приставнике.

Толковательные труды святителя Феофана начались с 1872 года. Относительно этих трудов он писал Елагину в 1875 г.: «Буду тянуть песню.... то сокращенное толкование, какое дано двум посланиям – к Филиппийцам и особенно к коринфянам первому... не пригоже. Буду как нибудь держать середку на половине... поплетемся понемногу.. куда как хочется исполнить. Но уж хаты не отворю, пока ни кончу»²⁶⁰²⁶⁰. Закончились эти труды в 1882 году. Истолковательные труды святителя Феофана по своему характеру особенно близко подходят к толкованиями св. Иоанна Златоуста. Они отличаются глубиною, основательностью, полнотою, замечательной точностью и ясностью изложения. В них заключается не только все нужное для полного и ясного понимания священного текста, но вместе с тем находится и разъяснение множества разного рода догматических, в особенности же нравственных, христианских истин и вопросов, например: о грехе и зле, о нашем искуплении и оправдании во Христе Иисусе, об отношении благодати Божией и человеческой свободы, о предопределении и др.

В 1885 году издан был замечательный богословский труд святителя Феофана, под заглавием: «Евангельская история о Боге Сыне», воплотившимся нашего ради спасения, в последовательном порядке изложенная словами св. евангелистов, с указанием оснований, почему именно такой, и ни другой избран порядок последования евангельских событий одних за другими. О написании этого труда святитель Феофан говорит между прочим в письме к Елагину от 18-го мая 1884г.: «Когда пришла страстная, когда все Евангелия прочитываются, пришло мне на мысль исполнить наконец неотступавшее от меня желание составить евангельскую историю словами евангелистов. – Решился, – и сел, думая себе: – долго ли? К концу недели кончу. Но пришел конец недели, до конца еще далеко... Ну, к концу пасхи конечно все порешу... И дуюсь. Но и конец пасхи оставил дело далеко от конца. Не порешила и Фомина, не порешила и Мироносицкая, – и далее... и уж Самарянина вызволила. Склеил все… потом, потом перечитать немного и, что самое тяжелое, переписать»²⁶¹²⁶¹. Об издании этого сочинения в 1885 г. мы находим сведения в письмах к тому же Елагину²⁶²²⁶². Этот труд святителя Феофана представляет собой обстоятельный опыт соглашении сказаний 4-х евангелистов и изложении событий евангельской истории в последовательном их порядке словами св. евангелистов. Он является дополнением к вышеуказанному сочинению святителя Феофана. – «Указания, по которым всякий сам для себя может составить из четырех Евангелий одну последовательную историю евангельскую», изданному еще в 1871г. Это – практическое применение и осуществление этих «Указаний».

В 1873 году (с Вышенский период) было положено начало исследованию и переводу святоотеческих творений. В этом году вышли два первых переводных труда Феофана, под заглавием: «Несколько слов о жизни и писаниях св. Антония», труд сошедший потом с 1-ю часть его же «Добротолюбия», и «Псалтирь или богомысленные размышления св. Отца нашего Ефрема Сирианина». А с 1875 года началось составление самого «Добротолюбия» ^– этого замечательного, огромного труда святителя Феофана, потребовавшего для своего составления и издания целых 15 лет. Издано оно было иноками русского афонского Пантелеймонова монастыря, под заглавием: «Добротолюбие в русском переводе, дополненное». При издании этого труда святитель Феофан писал к Елагину: «О составителе Добротолюбия не надо писать и поминать. Пусть идет, – будто труд Афонских старцев. Это будет впечатлительнее»²⁶³²⁶³. «Добротолюбие заключает в себе 5 томов. В состав 1-го тома сошли писания св.отцев: Антония Великого, Макария Великого, аввы Исаии отшельника, Марка подвижника и аввы Евагрия. Во 2-й-писания: Иоанна Кассиана Римлянина, Исихия пресвитера Иерусалимского, Нила Синайского, Ефрема Сирианина, Иоанна Лествичника, Варсонофия и Иоанна, аввы Дорофея и Исаака Сирианина. В 3-й-писания: Диадоха, Иоанна Карнафского, аввы Зосимы, Максима Исповедника, Фалассия, Феодора, Феогноста, Филофея Синайского, Илии пресвитера, сказание об авве Филимоне. Четвертый том составляют извлечения из всех, известных теперь н в печати и с рукописях, поучений преподобного и богоносного отца нашего Феодора Студита. Книга эта, говорится в предисловия Феофана, «для монастырских братий неоцененная, но и для мирян найдется в ней не мало полезного». В состав 5-го тома вошли писания св.отцев: Симеона Нового Богослова, старца Симеона Благоговейного, Никиты Стифата, Григория Синаита, Никифора Уединенника, Григория Паламы, Каллиста патриарха и его сподвижники Игнатия Каллиста Тиликуды, Симеона, архиепископа Солунского и др.

Далее идут следующие главные переводные произведения святителя Феофана: «Слова преподобного и богоносного отца нашею Симеона Нового Богослова, в переводе с новогреческого», – напечатаны были первоначально в «Душеполезном Чтении» за 1877–1881 гг.: «Слова преподобного отца нашею аввы Исаии отшельника» – Афонское издание 1883г. – «Невидимая брань. Блаженной памяти старца Никодима Святогорца». Это произведение первоначально было напечатано в «Душеполезном Чтении» за 1885–86 гг.; оно очень назидательно и имеет большое значение в деле нравственного усовершенствования человека.

В 1892 г. вышло в печати сочинение святителя Феофана: «Древние иноческие уставы пр. Пахомия Великого, св. Василия Великого, преподобных Иоанна Кассиана и Венедикта, собранные епископом Феофаном. Издание Афонского русского Пантелеимонова монастыря». В предисловии святитель Феофан раскрывает характер и значение этих иноческих уставов. Здесь же говорится, что «первоначально предполагалось из древних иноческих уставов составить второй том Добротолюбия; но старцы русского на Афоне монастыря…нашли более пригодным дать уставам сим место в конце Добротолюбия или издать их особою книгою: что теперь и исполняется». Таким образом, «Древние иноческие уставы» могут быть названы 6-мь томом Добротолюбия». Об этом своем труде святитель Феофан писал о. Редактору «Церковных Ведомостей» от 30-го ноября 1892 года: «Имею удовольствие препроводить вам «Древние иноческие уставы"… Кажется, это последняя от меня книга. Хоть многое еще остается неисполненным от загаданного в начале, но расслабление головы моей и упадок сил лишают меня возможности приступить к чему-либо... Но, слава Богу, у нас народу ученого куча... Все переделают и без нас. Помогай, Господи, всем трудящимся»²⁶⁴²⁶⁴. Перевод святителя Феофана замечателен по своей легкости и общедоступности. Святитель Феофан обладал превосходным знанием греческого языка и потому переводил очень свободно. Его переводные труды изобилуют при том же большими самостоятельными дополнениями. К числу последних относятся жизнеописания св. подвижников, из творений которых сделаны извлечения и переводы, и некоторые пояснительные примечания.

К 1890–91 гг. относится переработка и раздробление прежних «Писем о христианской жизни». От 21 августа 1890 г. святитель Феофан писал к О. С. Бурачку: «У меня что? Только что кончил передел Писем о христианской жизни. – 3-й и 4-й выпуски будут не в виде писем, а в виде обычной систематической книги, под новым названием: «Начертание христианского нравоучения». Выпуск первый и второй останутся по старому письмами и с прежними прибавлениями, исключая аскетических статей, взятых из отечников обители св. Саввы, что близ Иерусалима, – кои выйдут особой книжкой... В начале Начертания есть прибавки, – и порядочные»²⁶⁵²⁶⁵... «Начертание христианского нравоучения» имеет две части: в 1-й содержатся общие рассуждения и положения о нравственной и нравственно-христианской жизни; а во 2-й излагается самая жизнь христианина как ей следует быть, или предлагаются правила жизни христианина, как христианина, и как лица, находящегося иногда в разных состояниях и положениях»²⁶⁶²⁶⁶.

Вот главные учено-литературные произведения святителя Феофана, написанные и изданные им во время его пребывания на Выше. Все они отличаются глубокой назидательностью, искренностью, теплотой и задушевностью; по изложению – изумительной простотой, ясностью и в то же время художественностью. Вот как характеризует их преосвященный Никандр, епископ Нарвский: «Произведения великого подвижника веры и благочестия христианского, полные духовно-благодатного помазания, с возможной полноте и близости отражают с себе дух учения Христова и апостольского, мысли, характер и содержание творений богопросвещенных отцов и учителей Церкви, все направлены к указанию высшего блага – вечных целей бытия человеческого». Все раскрыто «с неподражаемой ясностью и полнотой... в систематическом порядке»²⁶⁷²⁶⁷.

Нами указаны далеко не все сочинения святителя. Однако я их вполне достаточно, чтобы судить, как велик был его подвиг духовного писательства, и сколько здесь нужно было положить времени, энергии и труда? Ему, но собственному его выражению, нередко приходилось сидеть за своими учеными занятиями. Особенно трудно было дело перевода святоотеческих творений. Сам святитель Феофан писал об этом Елагину с 1868году: «Копаешься, копаешься... Вот где чувствуешь – дух бодр, плоть же немощна. Сядешь и думаешь: ну, – махну всего Антония Великого. Туда, сюда – хвать десять всего строк... А уж уморил... и пойдешь походишь чеша затылок... Сочинять легче. – Там речь течет как по маслу. А тут – в переводе, то и дело точка с запятой»²⁶⁸²⁶⁸.

Святитель Феофан торопился написать и перевести возможно более и, действительно, сделал в этом отношении очень много. С.-Петербургская духовная академия в 1882 году избрала святителя Феофана своим почетным членом «в выражение глубокого уважения к (его) неутомимой и многоплодной литературной деятельности в области православного нравственного богословия и истолкования св. Писания», а в 1890 г- возвели его в степень доктора богословия «за его многочисленные и замечательные богословские сочинения»²⁶⁹²⁶⁹. Сам святитель Феофан писал редактору «Церковных Ведомостей» он 26 февраля 1890 г.: «Совет академии известил меня о возведении меня на степень доктора богословия, но диплом еще не получен. Это докторство меня очень радует»²⁷⁰²⁷⁰. Все академии, между прочим и наша – Казанская, почтили святителя Феофана званием почетного члена академии. В письме от 14 марта он писал Елагину: «Казанская академия изволили почтить меня званием почетного члени академии»²⁷¹²⁷¹.

Ученые труды святителя печатали отчасти редакции журналов: «Домашняя Беседа», «Странник», «Душеполезное Чтение», «Чтения в Обществе любителей духовного просвещения» и др.; отчасти его племянник Говоров, и отчасти, наконец, Афонские иноки Русского Пантелеимонова монастыря.

Так, например, от 5-го сентября 1878 года святитель Феофан писал Говорову: «У меня будет много книг печататься. Если охота будет у тебя, то без дела не будешь»²⁷²²⁷². И Говоров, под руководством редактора „Душеполезного Чтения» протоиерея В. П. Нечаева и самого дяди-автора, тогда же начал дело печатание, которое пошло у него очень успешно я продолжалось целых 10 лет – с 1878–1888 гг. Но «в 1888 году, пишет сим Говоров в своих воспоминаниях о святителе Феофане, – преосвященный пожелал облегчить мне труды по изданию книг, коих мною было издано до 15 названий. Он нашел возможным, чтобы я за условленную сумму уплачиваемых мне денег передал издание и продажу его сочинений русскому Афонскому Пантелеимонову монастырю, с которым и совершено было мною по сему предмету 25 августа 1888 года особенное письменное соглашение»²⁷³²⁷³. У Афонцев дело издания пошло прекрасно. Об этом святитель Феофан писал между прочим протоиерею Флоринскому в Киев: «Какие молодцы они (Афонцы) распространять книги!... У них они духом расходятся»²⁷⁴²⁷⁴. Кроме того, труды святителя печатались и другими издателями, например, Тузовым²⁷⁵²⁷⁵. Сим святитель Феофан ничего не получил за свои труды, кроме нескольких десятков экземпляров, предназначавшихся для бесплатной раздачи. Он заботился лишь о том, чтобы издание иго трудов было необременительным для покупателей и хотя отчасти вознаграждало труды и хлопоты издателей²⁷⁶²⁷⁶.

На ряду с учено-литературными трудами святитель Феофан занимался на Выше громадной перепиской, которую он вел с родными и неродными, и с знакомыми и незнакомыми, обращавшимися к нему за советами и наставлениями²⁷⁷²⁷⁷. Из этих писем с течением времени составились целые сборники, из которых некоторые были изданы самим святителем. Так им изданы были, кроме «Писем о христианской жизни» и «Писем о духовной жизни, сборники писем:

1) «Что есть духовная жизнь, и как на нее настроиться?» Об этих письмах святитель Феофан между прочим писал от 25 ноября 1877 года: «Если хотите почитать, – возьмите «Письма о том, что есть духовная жизнь, и как на нее наладиться», а от 8 декабря того же года писал об них: «Письма написаны к красавице, – не выдуманной, а действительной. Некоторые только прибавлены для полноты, и некоторые перетушеваны... Письмо были особенно исправляемы на молодежь. Авось для кого-нибудь и из красавцев пригодятся»²⁷⁸²⁷⁸. В этих письмах, как и в «Пути ко спасению», решается, главным образом, вопрос о том, как человек может отвратиться от греха и обратиться на путь спасения. Здесь это изображается с более простой и понятной форме. – 2) «Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни». Об этих письмах сам святитель Феофан от 21 октября 1892 года писал: «Письма к разным лицом только до 30 таковы, а потом пошли все к одной особе образованной, энергичной, мудрой и верующей от всего сердца»²⁷⁹²⁷⁹. – 3) «Письма к одному лицу в С.-Петербурге по поводу появления там нового учителя веры». Письма эти направлены против Пашкова и его последователей, о также против лорда Редстока, в связи с учением которого они стояли. 4) Наконец, уже после смерти святителя Феофана стали постепенно печататься с разных духовных журналах (главным образом с «Душеполезном Чтении») остальные письма святителя Феофана, писанные им к разным лицам. Эти письма затем были собраны вместе и изданы Афонскими иноками большим сборником, под заглавием: «Собрание писем святителя Феофана» Москва 1898г. Все письма святителя Феофана исполнены великой, отеческой любви его ко всем духовным чадам, которых он мудро и с неотступным усердием руководил в их религиозно-нравственной жизни.

В свободное время он молитвы, богослужения, богомыслия, чтения и писательства святитель Феофан занимался разного рода рукоделием. Он сам писал в одном случае: «Нельзя все духовным заниматься; надо какое-либо нехлопотливое рукоделие иметь. Только браться за него надо, когда душа утомлено, и ни читать, ни думать, ни Богу молиться не способна»²⁸⁰²⁸⁰. В таких случаях святитель Феофан занимался живописью, резьбой, токарным, столярным, переплетным и другими мастерствами. В келлии святителя Феофана, по его смерти, найдены была два ящики с инструментами, палитра для красок и кисти, фотографический аппарат, станок для выпиливания из дерева, верстак, токарные станки²⁸¹²⁸¹. Племяннику своему Говорову он в разное время подарил многие из своих ручных работ: превосходные иконы: Спасителя, несущего крест, Казанской божией Матери и св. Великомученицы Варвары, – им самим хорошо переплетенные книги и многие другие вещицы своей роботы. Так в 1878 году он писал ему: «Насилу успел я кое-что сработать – я посылаю тебе подчасник и большую книгopазрезку; прочее все твоей супруге: подчасник, маленькая книгоpазрезка, этажерка на рабочий стол для разных вещиц при работе; подсвечник со свечей горящею – есть игольник: свечу повернуть – она снимется. А подсвечник с черным пьедесталом обоим вам в моленный угол. Потяни за шпильку, – и выйдет: На шпильку втыкать маленькие свечи»²⁸²²⁸². Святителем Феофаном были написаны также иконы и картины, найденные потом в его келлии: Распятие, Воскресении Христово, Снятии со креста, Спаситель в терновом венце, Образ Спасителя во весь рост, Божией Матери во весь рост, Митрофана Воронежского, Серафима Саровского и др. Некоторые из картин он посылал издавать афонцам. Так от 2 ноября 1888 годи он писал Елагину: «Отдаю афонцам издать две картины... внутренность Гроба Господня и гроб Божией Матери... Это – точнейшие изображения. Подскажите афонцам, чтоб чисть издали и хромолитографические. Еще послал рисунок, чертежный, Голгофы»²⁸³²⁸³. Самим же святителем Феофаном были сделаны для себя деревянная резная панагия с деревянной цепью и деревянный резной крест для ношения на груди. Вообще без тех или других трудов – умственных или ручных – у святителя Феофана не проходило ни одной минута: «Я не умею понять, писал он сестру племяннику Говорову в 1874 году, как можно быть без какого либо дела. Или голова работает, или руки. А пустопорожнего времени чтобы ни было. И скуки ни будет. И мысли никакие в голову не полезут»²⁸⁴²⁸⁴.

На удовлетворение телесных нужд святитель Феофан предоставлял очень мило времени. Спал он очень мало, и некоторые ночи проводил и совершенно без сна, предаваясь молитве и богомыслию. Вставал от сна, как мы уже указывали, очень рано. В «Письмах о христианской жизни» с своего опыта святитель Феофан писал между прочим об этом: «Лишь проснитесь, вставайте. Ни жалейте тела. Если оно блажить хочет, рассердитесь и сгоните его с кровати»²⁸⁵²⁸⁵. Подражая св. подвижникам, святитель Феофан всячески умерщвлял свои тело. «Должно нам смирять и истощать свои тело воздержанием, писал он в одном месте, – а не поблажать ему сластьми, чтоб удостоиться Царства небесного»²⁸⁶²⁸⁶. Пища его были самая простая и притом в самом ограниченном количестве, необходимом только для поддержания организма. «Постничество, умерщвление плоти, – говорит один Вышенский инок, – было у святителя нашего совершенное. Он был как бы проникнут весь духовностью, и тело свое питал для того только, чтобы оно помогало духу его жить свободно, легко»²⁸⁷²⁸⁷. Обед его в последние годы состоял в скоромные дни только из одного яйца и стакана молока; ужина же совсем не было. В постные же дни он, конечно, еще более усиливал телесное воздержание, питал и укрепляя себя молитвенными подвигами и духовными занятиями.

Вместе с постом телесным святитель Феофан соединял и упражнения душевные, упражнения в добрых расположениях и добрых делах. Он старался созидать и постоянно поддерживать в себе добрую настроенность сердца и действительно отличался такой настроенностью. «Добрые расположения, – пишет он в «Письмах о духовной жизни», – суть смирение, кротость, воздержание, милосердие и проч.»²⁸⁸²⁸⁸. И святитель Феофан достиг высокой степени развития этих расположений. «Как изобразить кротость и смиренномудрие, украшавшие нашего святителя?» – пишет об нем вышеуказанный Вышенский инок в своих «Воспоминаниях». «Это был по истине кроткий муж, смиренномудрый ученик Христов. При всех своих истинных добродетелях и высоких достоинствах, святитель наш почитал себя, кажется, ниже всех. Один священник просил, чрез инока Вышенского, наставления себе у святителя, как ему поучать своих прихожан. «Ну, кто я такой, чтобы давать другим наставления, отвечал смиренный учитель; пусть берет св. Тихона творения и читает в церкви, а довольно с него». Получая лично книжки от святителя, тот же инок говорил ему: «Владыко святый! как и читать ваши св. творения святоотеческие; ничего не вижу в себе похожего на то, что творили Божий угодники... Ничего у меня нет доброго». – «Что же делать? Я вот и книги составляю в пищу, отвечал Владыка, а и у меня ничего нега! Все от милости Божией! Надо смиряться». Этот же инок, изредка сходивший к святителю Феофану, свидетельствует: «Кротость и незлобие святитель проявлял истинно ангельские, чисто младенческие... Наш святитель никого никогда не осуждал, не любил разбирать дел человеческих и говорить о чем-либо мирском, тленном». Однажды этот же инок, по духовной нужде своей придя к нему, увидав его ласковость и веселость, осмелился сообщить ему одну новость невинную из жизни монашеской... Святитель вдруг закрыл глаза свои, сидел как бы погруженный в молитву и ни слово не промолвил на эту новость. Прошло несколько минут, опомнился принесший новость, что погрешил, и владыка, открыв очи, начал разговор, но по обычаю об едином на потребу, спасении души, о немощах и неисправлениях, о том, как жить и благоугождать Господу... Когда надо было прекратить беседу, то святитель давал о сем знак погружением внутрь себя молитвенным. Воздохнув из глубины души, скажет: Господи, помилуй! Боже наш, помилуй нас! И уйдет как бы весь внутрь себя пред Лицо Сердцеведца Господа... закроет очи и сидит молча... Тогда посетитель вставал, просил прощения и благословения и уходил»²⁸⁹²⁸⁹.

Воспитывая в себе добрые расположения, святитель Феофан с то же время упражнялся и с добрых делах. Уже самый молитвенный подвиг его был великим добрым делом для ближних, ибо он молился, как мы говорили, не за себя только, но и за других – родственников и всех, которые просили у него молитв, молился и за всех православных христиан, не только живых, но и умерших. И сам святитель Феофан считал молитву за других милостыней. – «Не поленись, говорит он в своем сочинении – «Мысли на каждый день года по церковным чтениям из слова Божий», – на всякой молитве усердно поминать всех отшедших отец и братий наших. Это будет от тебя им милостыня» (стр. 167). Великим же добрым делом со стороны святителя Феофана были его богомудрые творения и его многочисленные письма к разным лицам, написанные в назидание и спасении всех православных христиан. Денежная благотворительность святителя Феофана простиралась до самых широких, возможных с его стороны, размеров. Кроме пенсии святитель Феофан получал пожертвования от разных лиц на поминовение их самих и их сродников. И все эти средства, за исключением небольшой части, необходимо нужной ни выписку книг, он спешил рассылать всем нуждающимся, обращающимся к нему за помощью. При этом он ни старался разузнавать, кто они и куда пойдут посылаемые им деньги. Всем он помогал ради Господи. Вышеуказанный инок Вышинский, очевидец, так описывает эту благотворительность святителя Феофана: «Милостив почивший святитель ко всем бедным был, кажется, без границ. «Редкая почти проходит, говорил сердобольный святитель одному иноку, чтобы бедные не писали и не просили. Рад помогать и по возможности помогаю». Бывало пред праздниками Рождества Христова и Пасхи получит милостивый святитель свою пенсию и разошлет ее всю, себе оставив только на выписку любимых ему книжек.... Конвертов по 10 и более денежных приходилось сдавать по почте тому же иноку, по поручению владыки, и с суммою не малою, вдовам и сиротам и разным горемыкам в мире. И так проходило из года в год во всю его уединенную жизнь на Выше, не говоря о других его делах милости и помощи, с другие времена»²⁹⁰²⁹⁰. В многочисленных письмах святителя Феофана мы находим множество указаний на его обильную благотворительность. Так, например, с письме к В. В. Ш-ской от 11 декабря 1891 года он между прочим говорит: „К получаемым вами... я могу прислать 100, иной раз и 150... не более. Мой деньги все введены в расход. Если успею сократить безобидно, еще что-нибудь прибавлю вам, но это–не верные цифры»²⁹¹²⁹¹. В пользу бедных святитель Феофан издавал некоторые из своих сочинений; не редко также он посылал книги своего сочинения некоторым знакомым для продажи, при чем вырученные деньги просил раздавать бедным. Так, например, в письме к Елагину от 14 февраля 1880 года он между прочим писал: «Я предполагаю издать «Мысли на каждый день года по дневным чтениям»... в пользу Аскоченской... думаю поручить издание передовых статей 1872 и 1873 гг. (в «Домашней Беседе»), извлеченных с покойным Аскоченским из проповедей моих и других книг, тоже в пользу Аскоченской»²⁹²²⁹². А в письме к А. В. Протопопову от 15 ноября 1876 г. он писал: «Какие есть у меня книжки препровождаю к вам... Оцените сами их и деньги все отдайте первому нуждающемуся, прося его помолиться о себе и обо мне»²⁹³²⁹³. Кроме денежной благотворительности святитель Феофан оказывал обширную благотворительность книгами своего сочинения, которые он нарочно с этой целью выговаривал себе у издателей, совершенно отказываясь от их денежных вознаграждений. «И книжки свои, – пишет указанный нами Вышенский инок, – он всегда дарил и рассылал безмездно. «У меня нет продажных, сможет бывало святитель, вот вам книжка» – «Священник бедный может из моих книжек позаимствоваться, пусть скажет, какие ему нужны для учительства ...Я могу уделить…»²⁹⁴²⁹⁴. Сам же святитель Феофан принимал он других только самое необходимое и отказывался от дорогих подарков. Так, один почитатель предлагал ему ценную шубу; но он ему на это письменно ответил: «От настоящего вашего предложения отказываюсь, потому что шуба такая добрая, в моем положении, – излишнее дело…От внешнего озноба, ограждает меня овчинная шуба теплая претеплая и такие сапоги»²⁹⁵²⁹⁵. «Мне теперь ничего не надо», – писал он с Выши племяннику Говорову²⁹⁶²⁹⁶.

Но кроме воспитания в себе добрых расположений и исполнения добрых дел, в, духовном подвиге необходимо еще вести непрерывную борьбу «с различными искушениями. Эту брань, конечно, пришлось перенести и святителю Феофану. Вот как сам он говорит об этом: «Коль скоро кто начнет приходить в себя и задумывает начать новую жизнь по воле Божией, тотчас приходит в движение вся область сатанинская: кто с чем спешит, чтобы рассеять добрые мысли и начинания кающегося. Не успеют отклонить, стираются помешать доброму покаянию и исповеди; здесь не успеют, – ухитряются посеять плевелы среди плодов покаяния и трудов в очищении сердца; не успеют худа внушить, – покушаются добро покривить; внутренно бывают отражаемы, –внешне нападают, и так до конца жизни. Как же, – ведь это безотрадно я страшно! Для верующего ничего тут нет страшного, потому что бесы только хлопочут около боязливого, и силы никакой не имеют. Трезвенный молитвенник стрелы из себя на них пускает, и они далеко держатся от него, не смея подступить и боясь испытанного поражения»²⁹⁷²⁹⁷. А святитель Феофан и был таким трезвенным молитвенником. В таком настроении он постоянно был стражем своей души, изгоняя из нее все страстное и греховное, преграждая путь всякой нечистоте, чтобы чрез то соделать себя достойным Божественного общения, так как только «чистии сердцем Бога узрят». Полнота же таинственного Богообщения, по учению св. подвижников и самого святителя Феофана достигается в подвиге безмолвия. «На пути к живому Богообщению, – говорит он, – стоит неминуемо безмолвие, в коем внутрь собранный и углубленный дух огнем Духа Божественного возводится к серафимской чистоте и пламенению к Богу и в Боге... Вещество страстей, будучи изнуряемо Божественным огнем, потребляется, а по мере того, как вещество искореняется и душа очищается, отходят и страсти... И вот, наконец, Богообщение и Боговселение – последняя цель искания духа человеческого, когда он бывает в Боге и Бог в нем… Достигший сего суть таинники Божий, и состояние их есть то же, что состояние апостолов, потому что и они во всем познают волю Божию, слыша бы некий глас, и они, совершенно соединив чувства свои с Богом, тайно научаются от Него словом Его… Выше сего стояния апостольского мы не знаем на земле»²⁹⁸²⁹⁸. И святитель Феофан, как мы указывали, целых 22 года посвятил затворничеству и безмолвию, – безмолвию если он совершенному с внешней стороны, так как иногда он кое с кем беседовал, то совершенному со стороны внутренний. А безмолвие и есть собственно подвиг внутренний. «Есть безмолвие внешнее, – пишет святитель Феофан там же, – когда кто, от всех отделившись, живет один; и есть безмолвие внутреннее, когда кто в духе один с Богом пребывает не напряженно, о свободно, как свободно грудь дышит, и глаз сидит. Они совместны, но первому без последнего нельзя быть»²⁹⁹²⁹⁹. И мы знаем, как святитель Феофан с затворе совершенно заключился от внешнего мира и постоянно духом в молитве и Богослужении пребывал с беседе с Богом. В последние годы своей жизни он, по свидетельству указанного нами Вышинского инока, говорил своему ближайшему почитателю-ученику: «Я бы теперь уже и все окна и двери заложил и заколотил, лишь бы ничего не слышать и не видеть, что творится там..»³⁰⁰³⁰⁰ Так дух его отрешился уже от всего земного. Очевидно, святитель Феофан со время своей затворнической жизни достиг высокой степени нравственного совершенство, которое необходимо людям для их спасения.

Спасая себя, святитель Феофан со время своего пребывания с Вышенском затворе ревностно заботился и о спасении других, – о спасении как всего русского общества, так и отдельных, определенных личностей. А русское общество, как мы уже говорили, действительно, особенно сильно нуждалось в то время в спасении. Святитель Феофан вполне понимал безотрадное религиозно-нравственное состояние современного ему общества. В одном месте, например, он так говорит об этом: «Во дни наши россияне начинают уклоняться от веры: одна часть совсем и всесторонне падает с неверие, другая отпадает в протестантство, третья только сплетает свои верования, в которых думает совместить и спиритизм и геологические бредни с Божественным откровением. Зло растет; зловерие и неверие поднимает голову; вера и православие слабеют. Ужели не образумимся?... И будет наконец, то же и у нас, что, например, у французов и других…. А если это будет, что, думаете, будет нам за то в день судный…. Господи, спаси и помилуй Русь православную от праведного Твоего и належащего прещения!»³⁰¹³⁰¹. И вот святитель Феофан с целью религиозно--нравственного руководительства русских людей пишет свои богомудрые творения, в которых он, по истине, явился светом миру (Мф. 5:14). Во всех его сочинениях проходит одна общая идея спасения. И сам святитель Феофан нам смотрел на свои творения. Так, в «Пути ко спасению» он говорит: «Лучшее употребление дара слово есть обращение его на вразумление и пробуждение грешников от усыпления»³⁰²³⁰²; а в 1888 году он между прочим писал одному из лиц, находившихся под его духовным руководительством: «Прочитали Путь ко спасению? Добре... и еще прочитайте когда-нибудь. Тут все, что мною писалось, пишется и будет писаться»³⁰³³⁰³. И действительно, нам мы уже видели, большую часть творений святителя Феофана, Вышeнского периода, как и всех вообще, прямо нравоучительного характера, – в смысле наставления на путь спасения. Эти писания руководят к тому, «как дойти до спасительного желания Богообщения и ревности пребывать в нем, и как безбедно пройти к Богу среди всех распутий, возможных на сем пути»³⁰⁴³⁰⁴. Даже такие афористические, отрывочные сочинения святителя Феофана, нам «Краткие мысли на каждый день года, расположенные по числом месяцев» и особенно «Мысли на каждый день года по церковным чтениям из слова Божия» проводят ту же мысль о спасении и полны глубокомысленных соображений и опытных указаний, касающихся этого предмета. Так, мы здесь находим речь о воспитании («Мысли ни каждый день года по церковным чтениям из слови Божия». стр.: 287,445–446), о покаянии (стр. 89, 243–244, 270–271, 409, 419), о трезвлении (стр. 227–228, 309, 314, 342–343), о молитве (стр. 71, 159, 164–166, 178, 259, 274, 292, 345, 383 и др.), о подвиге (стр. 180, 225, 228, 234, 254, 257, 259, 266, 280 и др.), о Богообщении (стр. 275–276, 298–299) и др. Нравоучительным же элементом отличаются и его истолковательные и переводные труды. В своих толкованиях, близко подходящих к святоотеческим, он часто проводит свои основные воззрения о спасении, изображает и выясняет различные степени религиозно- нравственного состояния людей, при чем часто ссылается на отцов подвижников, а иногда выставляет и свой личный духовный опыт; особенно это заметно при истолковании 33 и 118 псалмов. Поэтому толкования святителя Феофана не только просвещают ум, но и возбуждают сердце и влекут волю к святой богоугодной жизни. – Еще более тоже должно сказать о переводных трудах святителя Феофана. Они по своим предметам и характеру прямо примыкают к его нравоучительным трудам. Ими он как бы подтверждает свои собственное учение об истинно-христианской жизни; в них он изображает эту жизнь в многообразных высоких примерах из истории подвижничества в православной церкви и дает мудрые советы и наставления о том, как молиться, трезвиться, бороться со страстями и идти по пути нравственного совершенства. Так, одно «Добротолюбии» представляет собой богатый материал опытов духовной жизни и добродетели. Сам святитель Феофан свидетельствует, что огромный труд перевода «Добротолюбия» он предпринял именно потому, что оно «содержит в себе истолкование сокровенной в Господе Иисусе Христе жизни», причастниками коей были св. отцы–подвижники, писания которых вошли в состав «Добротолюбия». В одном из своих писем к Н. М. (от 1898 г.) святитель Феофан называет «Добротолюбие» «гласным магазином духовных научений³⁰⁵³⁰⁵. Высоким также нравоучением отличается переводный труд святителя Феофана, под заглавием: «Невидимая брань. Блаженной памяти старца Никодима Святогорца». В его предисловии между прочим говорится: «Она поучает о брани мысленной и невидимой, какую каждый христианин восприемлет с того часа, как окрестится и даст пред Богом обет воевать за Него даже до смерти, и о врагах бестелесных и неявных, кои суть различные страсти и похотения плоти и демоны злые и чeловеконенавистныe». О высоком нравственном значении и влиянии на людей сочинений святителя Феофана хорошо сказал с своей речи преосвященный Никандр, епископ Нарвский: «В своих сочинениях Архипастырь-учитель раскрыл духовную жизнь человека всем доступным образом... во всей ее глубине и широте, во всех ее мельчайших подробностях и проявлениях... и естественной последовательности ее развития»... Как произведения высокого подвижника, его творения обладают силой "пробуждать человека-христианина от духовного усыпления,... вызывать его из состояния апатии, равнодушия к вере, так называемой теплопpоxлaдности»³⁰⁶³⁰⁶. И действительно, еще при жизни святителя Феофана его великие творения принесли многим большую пользу в деле спасения; и святитель Феофан испытывал большое утешение, когда сидел, или слышал о благотворном действии своих писаний на души читателей. Так, например, он писал к О. С. Бурачку от 18 декабря 1892 года: «Вы мне большое доставили утешение, известив, что какая-то красавица читала мою книжку и в монахини пошла. Для меня ведь только и надежды спасения, что от книжек…Почитают и помолятся. А Бог милость мне ради их окажет. Один же я сам по себе – очень некрасив»³⁰⁷³⁰⁷. А к Елагину он 1 ноября 1889 года он между прочим писал: «Вы меня восхитили вестями о плодах моих книжек. Уж шампанское кипело – кипело в голове и груди! Насилу притянул память о грехах... и как водою залило весь этот фальшивый пыл»³⁰⁸³⁰⁸.

Во всех своих литературных трудах святитель Феофан предлагает высокое истинно-христианское нравоучение – учение о спасении. В чем же состоит это нравоучение святителя Феофана? «Христианство есть домостроительство нашего спасения в Господе Иисусе Христе», – говорят святитель Феофан во введении в свое «Начертание христианского нравоучения». «Так как человеку нельзя спастись без Бога, а Богу нельзя спасти человека без человека, то христианская вера учит, с одной стороны, тому, что должен делить сам человек, чтоб улучать спасение…Последнее составляет предмет христианского нравоучения»³⁰⁹³⁰⁹. Таким образом жизнь и деятельность человека-христианина, согласная с требованиями веры и направленная ко спасению, и есть главный предмет нравоучительных трудов святителя Феофана. Как же учит святитель Феофан достигать спасения? Спасение, учат он, есть восстановление падшего, но созданного по образу и подобию Божию человека, назначенного жить святой, богоугодной жизнью. Для восстановления падшего человека является в мире со стороны Бога домостроительство спасения крестною смертью Господа Иисуса Христа и благодатное возрождение человека. В соответствие любви и милости Божией, явленной в домостроительстве спасения, человек, с своей стороны, искренно и свободно должен стремиться, с помощью Божественной благодати, с восстановлению в себе образа Божия, к возвращению себе райского состояния. Для этого прежде всего необходима вера, покаяние во грехах и крещение. С момента крещения собственно и начинается христианская жизнь, проходящая затем все стадии искушений борьбы с миром, плотью и диаволом, упражнения в добродетели и благочестии, пока человек таким долгим путем не достигает наконец полного общения с Богом, не достигает «в меру возрасти исполнения Христова» (Еф. 4:13). Этот путь к совершенству в духовной жизни имеет свои возрасты и степени развития. Первоначально человеку необходимо вести продолжительную брань со грехом. Сначала грех как бы молчит; но как только человек склонится на сторону добра, все зло поднимается в человеке и стремится заглушить добрые стремления. Необходимо твердое решении воли на борьбу с грехом, который должно возненавидеть как своего злейшего врага. Этой решимости в борьбе со грехом и самой борьбе помогают: молитва, богомыслие, пост, добродеяние, удалении от мира в уединение, постоянное памятовании смерти, суда, ада и вечного блаженства, беседа с духовными пастырями и старцами, раскаяние во грехах с искренним намерением исправления. При этом, надежду на победу своих духовных врагов нужно возлагать на Господа, – только благодать может изгнать их из сердца человека. При помощи ее совершается у человека перелом воли, отвращение от зла и влечении к добру; при помощи только ее сердце человека очищается от грехов и укрепляется в добре. Эта очищающая, укрепляющая и питающая благодать подается св. церковью в таинствах Покаяния и Причащения св. животворящих Тайн. Но это только еще начало благодатной жизни. Грех изгнан из глубины духи; человек встал на сторону добра, однако грех продолжает извне искушать человека, да и навыка к добру в душе человека еще нет. Это приобретается и совершается при взаимодействии свободы человека и благодати Божией. При помощи благодати Божией человек ведет подвижническую борьбу с своими страстями, с миром и диаволом, насаждает с душе добрые расположения, упражняется в добрых делах. Благодать Божия, руководя этой деятельностью, сначала однако как бы представляет человека, одним своим собственным силам. И потому в первое время борьба с грехами для человека очень трудна и тягостна. Нередко человек падает в этой борьбе. Но он не должен отчаиваться, а с новой решимостью и усердием продолжать эту борьбу, надеясь на помощь Божию. И в конце концов благодать Божия уже ощутительно подает человеку помощь, и он побеждает свои страсти и успевает в доброделании. Борьба потом стихает и сводится к борьбе с помыслами; наконец, получается и навык к добру. Но и после этого человек не должен снимать с себя бранных оружий. Ему необходимо с напряженным вниманием следить за собой – за всем происходящим в душе, и коль скоро явится греховное стремление, поражать его и мыслью, и делом. Добрые христианские настроения при этом все более и более раскрываются, является постоянное пребывание в христианских чувствах, возбуждающих ревность о богоугождении. На этой ступени религиозно-нравственного совершенства благодать Божия дает ощутить человеку блаженство духовного общения с Богом, и человек укрепляется непрестанной памятью о Боге и совершенно предается Его святой воле. Наконец, благодать Божия освящает все существо человека, и тогда Господь вселяется в него и начинается живое, действительное Богообщение. Это учение о спасении святитель Феофан с своих писаниях раскрыл обстоятельно со всех подробностях, с связи со всеми внутренними изменениями, какие происходят во всех силах и способностях души и тело человека со время шествия по пути спасения; при чем все это обосновал на учении слови Божия и церковного предания, особенно же на примерах и учения св. отцов-подвижников. Все специальные учено-литературные произведения святителя Феофана предназначены были, как мы сказали, для научения и руководства в религиозно-нравственной жизни всего русского общества.

Для спасения отдельных, определенных личностей кроме того служила, унизанная нами, громадная переписка, которую вел святитель Феофан во время своего пребывания на Выше.

По свидетельству Вышенского инока святитель Феофан получил ежедневно от 20 до 40 писем от разных лиц: архиереев, иереев, иноков, от светских сановников и простых людей, от богатых и бедных, от родных, знакомых и незнакомых, имевших до него какую либо нужду. И он всем спешил, нам можно скорее ответить, ответить, соответственно потребности каждого. Он никогда никому не отказывал в совете. «Я охотно готов, – писал он, отвечать и помогать вам словом, сколько разума достанет»³¹⁰³¹⁰; «Можете свободно обращаться со своими духовными вопросами»³¹¹³¹¹. Если же иногда замедлял ответом, то только потому, что другие находились еще в худшем положении, нуждались в более скорой помощи, и всегда, по великому своему христианскому смирению, прибавлял: «прошу извинить и простить». В своих письмах святитель Феофан одних наставляет и вразумляет, иным отвечает на те, или другие вопросы; иных утешает в скорбях, подкрепляет в бедах, трудах и горестях жизни, иных предостерегает он увлечения разного рода заблуждениями, раскрывает те или другие истины христианской веры и нравственности; словом, святитель Феофан в своих письмах, по слову ап. Павла, «всем был вся, да всяко некия спасет» (1Кор. 9:2).

В некоторых письмах святитель Феофан дает очень подробные наставления о пути спасения, с самого момента обращения грешница до утверждения его в Боге. В этом отношении особенно замечательно его письмо к присяжному поверенному М. Р. Карягину от 12 марта 1888 г.³¹²³¹². В нем святитель Феофан прежде всего указывает на назначение человека-христианина и цель его земной жизни, каковым назначением и целью служит нравственное совершенство и блаженство в царствии небесном³¹³³¹³. Но «чтобы достойну быть внития в царствие, надо очиститься от страстей» и воспитать «доброе сущие или долженствующее быть в нас благодатными средствами – молитвою церковною и домашнею, чтением священных книг с богомыcлием и деланием предлежащих добрых дел, исповедью и причащением»³¹⁴³¹⁴. Указавши эти средства с духовному совершенству, святитель Феофан объясняет их сущность и наставляет как ими пользоваться. 1) «Позаботьтесь, чтобы при молитвословии шла молитва из сердца. Молитва собственно и есть вздох сердца к Богу: если его нет, и молитвы нет. Молитвословие ваше мерно; много набирать не надо, а лучше малое исполнять со всем вниманием и чувством. Между правилом молитвословия утреннего и вечернего, днем почаще воздыхать с Богу из сердца; а то и стать на обычное молитвенное место и помолиться о нужде настоящей»³¹⁵³¹⁵. «Пред молитвою всегда подумать о молитве, что она и к кому относится, и какова должна быть, – подумать и втянуть чувство сердца в молитвенную область – благоговеинства, упования и преданности Богу... Если мысль отбегает, и чувство пятится назад, нудьте себя. Когда... от молитвы отстать ни желается,... продолжите молитву, молясь словом своим, или своею мыслью, о том, что больше всего потребно с духовной вашей жизни»³¹⁶³¹⁶. 2) О чтении св. книг святитель Феофан пишет Карякину: «При чтении – сердце держать ничем не занятым, открытым для истины, и, обнимая читаемое пониманием, влагать то в сердце; при этом то один, то другой стишек затронет сердце, а иной и очень. Замечайте сии стишки, затрагивающие, и днем почаще припоминайте их, особенно тот, который побольше затронул. Это будет поновлять оживление сердца, – дело сие очень плодотворно. Читать лучше немного, но с усвоением и чувством, чем иного и без этого: без этого чтение будет сеятва при дороге»³¹⁷³¹⁷. 3) О богомыслии дается такое наставление: «взять какую либо Божественную истину, уяснить ее с составе и основаниях, провести до чувства и вывести уроки для себя. Какие истины брать? Все, начиная с Божественных свойств, проходя чрез творение, искупление и общее промышление, до страшного суда и вечной жизни. Это – по катехизису. Брать одну. Стишки, которые падут на сердце при чтении – лучший предмет для богомыслия. Время... как свободно»³¹⁸³¹⁸. 4) О доброделании святитель Феофан наставляет: «лучше не придумывать дел, о делать, какие представляются... «Не могу» – не должно исходить из уст ревнителя. Ведение дел – великая премудрость – дар Божий. О сем молится надо»³¹⁹³¹⁹. 5) «Исповедь и св. Причастие неизбежно необходимы: одна возочищaет, другоe – баня, пластырь и пища. Надо причащаться все четыре поста»³²⁰³²⁰. – «Все прописанное, –говорит святитель Феофaн, – питает добрую сторону». Но кроме того «ревнителю спасения предлежит непрерывная борьба с дурною своею стороною». И святитель Феофан далее указывает, в чем заключается это дурная сторона человека, – греховность, описывает самый процесс греха и указывает средства борьбы с ним. Дурную сторону в человеке составляют «эгоизм, самость, самоугодие, саможаление… Проявляется же иногда только помышлением о дурном,… иногда позывом на дурное. Все это для души – не чистое, но еще не грешное. Грешность начинается согласием на дурное, которое переходит в решение сделать дурное. – Это внутреннее дело; после чего придумывается способы, время, место... Затем следует дело грешное, от коего – рабство греху и смерть душевная. Но, в каком бы виде не проявлялось дурное; как только оно замечено, надо вставать и бороться. Вот главные приемы борьбы: сознать врага в появившейся дурноте; рассерчать на него и, напрягшись, гнать его, призвав Господи Спасителя на помощь; и затем повторять сия акты, пока не исчезнет дурное и душа не успокоится... Требуется энергия, мужество и терпение»³²¹³²¹. Тут же святитель Феофан дает Корякину наставление о борьбе с плотью: «Потрудитесь подтянуть сию рабу неключимую, чтобы не лезли в госпожи. Как?.. Я думаю, вам ведомо! Касается же сие и пищи, и сна, и других льгот. Сделайте, чтобы плоть чувствовала, что на ней – тяжелая рука. Как только ослабнет плоть, чувство духовное оживет. Очень много в сем отношении значить – не давать разваливаться, держать в струнке все члены чрез внутреннее напряжение мускулов»³²²³²². В конце письмо святитель Феофан даст Карякину в частности наставление о средствах борьбы с грехом хулы, «нападающим» на него³²³³²³. В заключение шлет благословение всему семейству Карякина и благожелание в деле спасения с призыванием на него помощи Божией. При этом письме была прислана книга – «Путь ко спасению, о которой в письме замечено: «В ней увидите себя, как были в отрочестве, как испортились – и как исправились, и что предлежит… Она писана более 40 лет назад, но не остарела…»³²⁴³²⁴

Подобных писем, излагающих все главные положения христианского пути ко спасению святителем Феофаном было написано очень иного. Таковы, например, его письма к г-же Н. М.³²⁵³²⁵ с монахине О. Н. Булатовой³²⁶³²⁶, к N³²⁷³²⁷, с М. Д.³²⁸³²⁸ и др.

Людям, чувствующим призвании с монашеской жизни и несвязанным семейными обязанностями святитель Феофан советует поступать в монастырь, где легче можно достигнуть нравственного совершенства и спасения. От поступивших в монастырь он требует уже полного отрешения от мира и ревностного исполнения иноческих обязанностей. Вот что, например, он пишет в одном письме по этому поводу: Желание поступить в монастырь есть доброе желание;... только, идя в монастырь, полагай с сердцем завет: всю душу свою Единому Господу предать, все земные желания и надежды отбросивши.... На дело Божие надо предать себя до смерти, т. е. хоть умереть, а не отступать от доброго... В обитель вступают для того, чтобы жить в послушании безропотном, в пощении строгом, в молитве трудолюбной и трезвении бодрственном. Тут – ничего неимение, своей воли отсечение и себя нежаление вымолачивают из души все страстное»³²⁹³²⁹. – Иди вот еще: «О вас кто-то меня спрашивал, и я, помнится, написал, что пройти курс академический – делу не помешает. А теперь, судя по обстоятельствам, вами указанным, нахожу, что успешное прохождение академического курса требует от вас долгой подготовки, а за кое-каким прохождением его тянуться не стоит. Потому полагаю, что вам лучше идти теперь же в монастырь. Если Бог благословит вам добре начать и продолжить жизнь иноческую, то для вас откроется область предметов, знание о которых не дает научность»³³⁰³³⁰. Как вести иноческую жизнь и достигать спасения, – об этом святитель Феофан дает в своих письмах множество обстоятельных советов и наставлений. Так, например, он пишет Саровскому послушнику Александру: «Монастырские порядки все исполняй добросовестно, почитая всякое дело, которое предлежит тебе делать по сим порядкам, как бы лично тебе посланным от Самого Бога, и труд дел монастырских посвящай Господу, как бы Он Сам стоял пред тобой и смотрел на тебя», – и далее обстоятельно говорить о молитве, богомыслии, церковном богослужении, чтения св. книг и проч.³³¹³³¹. Но святитель Феофан не отрицает и жизнь в мире. Он благословляет и семейную, а общественную жизнь, полагая, что человек по всяком месте может достигнуть спасения, и побуждает всех своих руководимых свято исполнять свои семейные и общественные обязанности, следуя во всем Божественным заповедям. «Спастися везде ложно, а спасение – не от места и не от внешней обстановки, а от внутреннего настроения… Нужно только блюстись и хранить себя в (известном) чине жизни, пребывая в памяти о Боге и смерти и держа в душе всегда сокрушенное и смиренное чувство. С таким настроением и без монастыря спасешься»³³²³³². «Можно быть затворником и живя в мире. Ищущему Господа надобно удалиться от мира. Под миром разумеем все страстное, суетное, греховное, вошедшее в жизнь частную, семейную и общественную и ставшее там обычаем и правилом. Потому удаляться от мира не то значит, чтобы бежать он семейства или он общества, а оставить нравы, привила, привычки, требования, совершенно противоположные духу Христову... Гражданство и семейство благословенны у Бога; потому не должно отрешаться от них ила презирать, равно как и все, принадлежащее и их существенному благоустроению. Но все пришлое к ним, прихотное, похотное и страстное, как нарост вредящий и искажающий их, должно презреть и отвергнуть. Убежать от мира значит установить себя в истинной семейственности и гражданственности; все же другое сделать так, чтобы оно было как бы не наше,

не нас касалось»³³³³³³. «На семейную и гражданскую жизнь есть заповеди. Если так завесть эту жизнь, чтобы в ней господствовали заповеди с прогнанием всего страстного, тогда это будет ни мирская, а святая жизнь, Богом благословенная³³⁴³³⁴.

Все письма святителя Феофана полны любовью со всем людям и задушевностью. Вот, например, одно утешительное письмо отцу, скорбящему о смерти детей: «Что горько, то горько… Об этом ничего... И опять скажу вам: горюйте в меру... Пройдите сердцем обетования нашей светлой веры, и сколько вы почерпнете из ней созерцаний в утешении скорби вашей?! Или ни верите, что Бог лучше вас знает, что для вас с супругою и для детей ваших душеполезно?! Или вы у Бога пасынок и падчерица... а не сын и дщерь?!... Воскресите же веру, и как река польются оттуда утешения... Дети там... на небе...

Так вам, родителям, чего-же лучше желать для детей?!... И перестаньте скорбеть. Сами помрете... будет кому встречать вас, а пожалуй и защищать... Даруй вам, Господи, всякого утешения. Ваш богомолец Ф.»³³⁵³³⁵. Вместе с тем его письма отличаются остроумием и зачастую веселостью и шутливостью. Вот, например, как он пишет М. Р. Карякину о муках его влюбленного сына Льва (офицера): «Лев влюбился; любовь оказалась безнадежною; и он мучится. Ну, уж, Лев!! Другим командует – на право! – а сам на лево тянется. Себе бы скомандовал: на право... и марш-марш... Скомандовать себе... не пискни, голову разможжу... и затем перестать думать об оной, – забросить подальше все напоминающее, – поискать пятен на сем солнце – и на них больше смотреть. Это довольно холодная водица на прохлаждение сердца, – особенно если безнадежность от нее зависит. Пройдет»³³⁶³³⁶.

Своими письмами святитель Феофан многих спас от духовной смерти, многих возродил к новой жизни, многих направил на путь истины и всем указал действительные средства к нравственному усовершенствованию. Вот одно из свидетельств одного из современников святителя Феофана – присяжного поверенного М. Р. Карякина: «святитель Феофан своими письмами многих и многих обратил на правый путь покаяния и привел в разум истины, чем и воздвиг себе нерукотворный и неизгладимый памятник как в сердцах людей, обращенных им от тьмы к свету, так равно и в сердцах тех людей, которые достойно именуются истинными сынами православной церкви». О себе же лично он, Карякин, в этом отношении говорит: «Почившему старцу (святителю Феофану) суждено, было прийти ко мне на помощь в самые критические минуты, когда одною ногою я стоял уже на краю нравственной погибели. Вот тут-то он воззвал ко мне своим спасительным словом, и, под его просвещенным руководством, я встрепенулся от мрака греховного и нравственного ожил»³³⁷³³⁷. Однако, не смотря на такое сильное нравственное воздействие на других, святитель Феофан, по своей кротости и смирению, не считал себя руководителем и наставником других. «Вашим руководителем и наставником я пастырем перестаньте меня называть, – писал он одному лицу. Ни для кого не берусь быть таким лицом; а когда спрашивает кто, сказываю, что представляется мне подходящим»³³⁸³³⁸.

Живя на Выше, святитель Феофан следил и за состоянием современного ему русского сектантства и раскола, а за некоторыми церковными и даже политическими событиями. На все это он откликался из своего затвора и выражал те, или другие свои взгляды, давал те, или другие советы и наставления. Так, в это время появилось рационалистическое учение Пашковцев, последователей Редстока; и святитель Феофан пишет против них, указанные ними, замечательные «Письма к одному лицу в С.-Петербурге по появлении там нового учителя веры». Прежде чем писать против Пашкова письма, святитель Феофан сделал обстоятельные разведки о нем и его учения. Так, от 3-го марта 1880 г. он писал в Петербург к О. С. Бурачку: «У меня есть покорнейшая просьба к Евгению Ст-чу или Павлу Ст-чу (сыновья вышеуказанного О. С. Бурачка), или к обоим. Дело вот в чем. Есть там какой-то Пашков, – ученик Редстока и распространитель его ереси. Берет на него лютость, но пронять его нечем, потому что не знаю его суемудрия. Вот мне и пришло ни мысль попросить кого либо из кавалеров (т. е. сыновей О. С. Бурочка), чтобы разведала. Сделать это удобно. В доме Пашкова, кажется, в воскресенье вечером, бывают так называемые чтения, где он, читая Евангелие или еще что, разглагольствует в духе своего мудрования. Вход туда всем открыт. Так вот и забрались бы туда кавалеры для рекогносцировки... Первое и второе посещение – слушательное: только дать себя заметить. Потом, как иные из приходящих обращаются к нему с вопросами, обратиться и себе – с каким либо простеньким, – в другой раз немудренее... и так далее... и вытянуть таким образом его признания. Например, он говорит: кайтесь. – Можно спросить: а исповедаться надо ли?.. Исповедавшись, надо ли причаститься? Я полагаю, что он о таинствах худо понимает – также о церкви, о святых... Так вот моя просьба! Все услышанное, – прийти домой и записать, – а потом на Вышу прислать, а Выша будет книжки писать или брошюрки, по услышанному, или одну книгу: «Разоблаченный Пашков». Мне думается, что задача сия очень не мудрена, – а многополезна»³³⁹³³⁹. Бурачки исполнили просьбу святителя Феофана и прислали ему на Вышу все главнейшие пункты лжеучения Пашкова в его собственных фразах. На основании этих сообщений святитель Феофан и составил 7 писем против Пашкова, под заглавием: «Письма к одному лицу в С.-Петербурге по поводу появления там нового учителя веры». В первом письме (самом большом) излагаются общие положения о лжеучении Пашкова и обличения основных его пунктов, с обстоятельным изложением православного учения по этим пунктам. В следующих же шести письмах обличаются более частные положения Пашковского лжеучения, при чем также излагается христианское православное учение по этим вопросам; говорится здесь – о благодати Св. Духа, о спасении, о таинствах и обрядах, установленных церковью. Письма эти, вследствие их громадной важности, в качестве обличения Пашковского лжеучения, были, по определению Св. Синода, перепечатаны отдельными оттисками в большом количестве в синодальной типографии. Получивши значительной число печатных экземпляров этих писем, святитель Феофан рассылал их своим знакомым, особенно – лицам священным, и просив всех в свою очередь усердно бороться с сектантством. Так, посылая 10 экземпляров этих писем в Киев протоиерею Н. И. Флоринскому, он писав ему от 24 августа 1881г.: «Посылаю вам десяток писем... Раздайте их старым знакомым... а то и по городу – не духовным, для которых, по вашему суду, не бесполезно прочитать их. Это против Пашкова, который есть злейший молоканин и хлыст, у которого – ни церкви, ни таинств, ни священства, ни молитвословий – ничего нет. Кайся, веруй в Господа и живи добре – и все тут. Прочее все по боку. С этою проповедью он разъезжает всюду... и многих уже сбил с толку... Вот-вот объявит секту. Другая, побочная с ним, есть секта – «апостольская община». И та в Питере имеет ход. Вот и знайте. Все это ваше дело, – разумею действующей священство, – хлопотать и противодействовать»³⁴⁰³⁴⁰. А с Елагину от 7 января 1880 г. святитель Феофан между прочим писал: «Изъял душу мою Пашков... Мне думается, что владыке можно бы вызвать попов и сказать: «1) учите в церкви немолчно об устроении спасения... 2) Пусть попы заводят чтения по вечерам... (о том), что относится с общему строю веры. 3) Надо бы составить книжку – о пути спасения..., просто написанную, и разбросить по городу даром, или по копейке»³⁴¹³⁴¹. Письма святителя Феофана против Пашковцев впоследствии сделались главным оплотом православия как против этих сектантов, так и против Штундистов и других вольнодумцев..

Во время пребывания святителя Феофана на Выше, стало появляться и распространяться и лжеучение графа Л. Н. Толстого. Святитель Феофан в числе первых заметил тлетворные мысли Толстого и в своих письмах ревностно обличал его, предостерегал от его лжеучения православных и побуждал к борьбе с ним. Так, в письме к Н. И. К. в 18S6 г. он между прочим писал о Л. Толстом: «Лев Толстой где-то нахватался, как чаду, злых мыслей – и распространяет украдкой в рукописях. Но в сих рукописях только бредни его содержатся без всяких доказательств… Как у нас молодежь веры не знает, то легко увлекается сими бреднями по одному предположению, что-де такой писатель верно имеет основание так говорить. А у него самою в голове-то галки ночевали... Этот Лев – до 81-года был безбожник. Туг надумал взяться за веру, – и попал в глубины сатанины: Св. Троицы не исповедует; о Боге – самое нелепое понятие; ни молитвы, ни таинств, – и ничего церковного не нужно; и будущей жизни нет... От таких диких учений чего доброго ожидать?.. Без веры, как жить доброю жизнью?.. До 81 года писал только романы... А с того времени написал – Евангелие, которое есть искажение истинного Евангелия. – Написал: В чем моя вера? И тут все свои бредни поместил... Все бездоказательно... врет на чем свет стоить. – Написал Исповедь... как он скверно жил, – как дошел до отчаяния, и как уверовал воч то-то, но совсем не в истину Божию... Не берите их в руки.... Лев признает только Евангелие, – и то в искаженном виде, – как у него. Послания св. Апостолов не признает, – ни отцов и учителей церкви... Все у него свой ум... Не берите в руки…»³⁴²³⁴² А в другом месте святитель Феофан пишет: «Апостол святый Павел написал: «кто новое Евангелие будет проповедывать, да будет проклят, анафема» (Галат. 1,8)... В евангелии богохульника сего (то есть Толстого) цитаты похожи на наши,… и самый текст – другой. Посему он есть подделыватель, бeзчeстнейший лгун, обманщик»³⁴³³⁴³.

Святитель Феофан не оставлял своими обличениями и прочно утвердившихся на Руси сектантов: молокан, хлыстов и скопцов. Не имея возможности лично вести с ними беседы и обращать их на путь православия, он давал письменно советы и руководства к тому другим, при чем объяснял сущность их учения и их обычаи жизни; при этом он указывал и даже посылал книги, нужные для борьбы с теми или другими сектантами. Таковы, например, его письмо и его зятю А. З. Крутикову, который был священником в родном селе святителя Феофана – Чернавске, где в то время начали проявляться сектанты. Они посещали православный храм и держала св. иконы в своих домах, но в то же время собирались и на свои радения и старались о распространении своего общества. А. 3. Крутиков ревностно принялся действовать против сектантов, но ни первых же порах встретился с большими препятствиями, так как сектанты были чрезвычайно скрытны, и разузнать их и раскрыть сущность их заблуждений было очень трудно. Поэтому он обратился за советами за руководством к святителю Феофану. В ответ ему святитель Феофан и написал несколько писем. Вот главное, относящееся к вопросу о сектантах: «Это не молоканы, а хлысты или скопцы. Молоканин ни за что не станет держать икон и изображений священных...и в церковь не пойдет. А хлысты ходят в церковь и все исполняют; равно и скопцы.... Хлысты ищут погасить похоть, какое погашение считается у них духовным воскресением, прежде общего... От них ничего узнать нельзя, потому что первый пункт у них – ни открывать ничего про секту, хотя бы кожу сдирали... У них на собраниях делаются радения. Что у них бывает свальный грех, – это не верно... Грех после может быть случается с иными, но никак ни на собраниях, и вы не поминайте об этом. При толковании с ними и при разъяснении своем, больше говорите о том, как получается благодать, и как благодать проявляется в силе... У них Христос продолжает являться, в людях..., и против этого направляйте речь. То, что они ведут себя хорошо, никак не укоряйте... Немощи у хлыстов есть и при том не малые. И тут помяните потихоньку, что про них разузнано следственным порядком... И еще прибавьте... у нас грешат... но грех грехом и считают... а у хлыстов... и грешить-то будто дух велит; конечно дух, – только не Божий... Извольте действовать как вас Бог вразумит. Не в церкви, а в беседе простой разберите их радельные песни. Ах, – да вот как узнать их... Начните при них читать их радельную песнь, – у Кельсиева собраны скопческие и хлыстовские... У него (т.е. хлыста) сейчас заиграют глазки... Только невзначай сделайте... Это самые упорные сектанты... Посылаю вам 4 книги против ваших сектaнтов. Из книг Собеседника просмотрите статью о людях Божиих, – из Кельсиева Сборника – о скопцах… Сделайте нужные выметки и возвратите книги по миновании надобности»³⁴⁴³⁴⁴. Подобные же наставления и руководства святитель Феофан давал и многим другим лицам³⁴⁵³⁴⁵.

Интересовался святитель Феофан на Выше и раскольниками и в своих письмах давал по поводу их много различных советов и наставлений, направленных к искоренению раскола. Так, например, он писал в письме к Елагину от 9 июня 1871 года: «О раскольниках, – или льготах им! Может быть – к лучшему. Будет чрез кого действовать на них. Надо позволить им – свою семинарию и академию завесть; – пойдут из этих капли, – и все перевернут к верху дном... раскольническое, разумею. Раскол держится крайним невежеством. – Когда уяснятся условия спасения, – уяснится и то, что все раскольнические догматы – не догматы, а пустошь! – И конец расколу»³⁴⁶³⁴⁶.

Из церковных событий, особенно интересующих святителя Феофана во время его пребывания на Выше, явилось издание священных книг Ветхого и Нового завета в русском переводе, сделанное Святейшим Синодом в 1875 году. Синодский перевод св. книг имел в основании своем еврейский текст как подлинный, предпочтительно пред греческим переводом 70 толковников. Это предпочтение не нравилось святителю Феофану. Приветствуя появление перевода Библии на русский язык с еврейского текста и придавая ему только научное и домашнее употребление, он стал защищать церковное употребление славянской Библии с Перевода 70-ти, указывая на его неповрежденность и историческую давность. В таком духе святитель Феофан написал с Выши несколько статей: «По поводу издания священных книг Ветхого Завета в русском переводе», «О нашем долге держаться перевода 70-ти толковников», «Библия по переводу семидесяти толковников есть законная наша Библия» и др. В первой же указанной нами статье он между прочим писал: «Мы, сыны церкви православной, чтим то, что она почитала, и чуждаемся того, чего она чуждалась и чуждается. А она не знала а не знает еврейской Библии. С самого начала от апостолов, чрез все соборы и доселе держалась и держится она Библии в переводе 70-ти. И нам эту чтить и за эту держаться должно всеми силами. Если преклонимся на сторону дающих большую цену еврейской Библии, как сделали протестанты, то дадим место мысли, что св. церковь не умела указать нам подлиннейшего откровения... Отсюда не может не родиться подозрение, истины ли и все догматы церкви, не следует ли и их пересмотреть, чтобы определить подлиннейшее исповедание веры. А кто станет на эту дорогу, тот в душе стал уже протестант»³⁴⁷³⁴⁷. О значении же еврейской мазоретской Библии он здесь пишет: «Вообще говоря, писания и в этом тексте не потеряли своего, помoгaтельного к уразумению слова Божия, значения. Они представляют ближайшее к тому пособие»³⁴⁸³⁴⁸. По этому же поводу святителем Феофаном было написано много частных писем, каковы, например, его письма к Елагину³⁴⁹³⁴⁹.

Из политических событий особенно интересовала святителя Феофана на Выше русско-турецкая война. В 1876 году были уже явные и несомненные признаки этой войны. Святитель Феофан, который, по прежней своей службе на Востоке, хорошо знал печальное положение славянских народностей и православия в пределах Турецкой империи, с большим интересом следил заходом военных событий и с глубоким патриотизмом приветствовал наступающую освободительную войну, считая ее для русских священною обязанностью. Свои мысли по этому поводу святитель Феофан высказал в «Трех письмах по восточному вопросу», написанных в промежуток времени от 1-го ноября 1876 по 8 января 1877 г., т. е. когда война только еще готовилась. Письма эти были написаны к состоявшему русским вице-консулом в Варне А. В. Рачинскому³⁵⁰³⁵⁰. Насколько желательна была святителю Феофану эта освободительная война, насколько высокой и священной считал он ее для русского народа, насколько велик был в этом- деле его патриотизм, видно хота бы из следующих слов этих «писем»: «Охватившее нас воодушевление не есть-ли Божие в нас действие? И, сознавая это, не должны ли мы вместе сознать, что этим движением Бог говорит нам: вам поручаю освободить этих страждущих? Можем отказаться! Бог никого не нудит. Но будем ли мы безвинны, не вняв Божиим мановениям? Бог найдет и без нас исполнителей Его воли. А нам стыд, если еще не более что. Оставляющий брата сам будет оставлен в час нужный. Все такие мысли прямо ведут к решению: хочешь, не хочешь, – а ступай воевать мать Русь православная!»³⁵¹³⁵¹. Кроме желания освободительной войны и побуждения к ней русского народа, в «Письмах по восточному вопросу» святитель Феофан указывает даже самый план будущего устройства славянских народностей Балканского полуострова. Он считает необходимым для них и гражданское самоуправление³⁵²³⁵², и независимое церковное устройство с сохранением духовнаго единения их с греческой церковью³⁵³³⁵³. – Во время же самой войны с турками святитель Феофан ревностно следил за ее ходом и желал скорейшего и благополучного ее окончания. Так он между прочим писал Елагину от 8 июля 1877 г.: «Война наша идет... но как медленно?! Терпения не достает ждать. Хотелось бы, чтобы поскорее толкнули турку, – и дух вон»³⁵⁴³⁵⁴. – А от 2 августа 1877 года: «Вчера слух дошел, что Плевна наконец взята…очень утешительное дело. День, другой и София наша»³⁵⁵³⁵⁵. От 14-го же июля 1878 г- он писал ему: «Конгресс, видимо, не о пользах освобождаемых народов хлопотал, а все направлял к тому, чтоб унизить Россию... Но Господь знает, что строить! Верно так лучше, и буди благословенна воля Его»³⁵⁶³⁵⁶.

Вот сколь обильна, велика и многоплодна была пастырская деятельность святителя Феофана во время пребывания его в Вышенском затворе. Здесь он явил собой, скажем словами преосвященного Никандра, – «общего христианского учителя – при безмолвии; общественного деятеля – в затворе; церковного проповедника, всюду слышимого, хотя и не являвшегося на церковной кафедре; миссионера обличителя сектантских заблуждений, хотя и не выступавшего на поприще открытой миссионерской деятельности; яркого светильника учения Христова для народа православного, хотя видимо для всех и не стоявшего на свещнице церковном, хотя и укрывавшегося от взоров народных; никакого почти достатка материального не имевшего, но всех бoгатившего и богатящего доселе духовным достоянием учения своего»³⁵⁷³⁵⁷. За свою ученость, за свою высокоподвижническую жизнь, практическую опытность, многообразное руководство других во всевозможных обстоятельствах и положениях святитель Феофан во время своего пребывания на Выше пользовался у всех большим авторитетом. Это видно хотя из того, что за его мнением обращались такие высокопоставленные лица, как Обер-Прокурор Св. Синода А. П. Толстой. Известно, например, что последний спрашивал мнения святителя Феофана о переведенном Стефаном Панели с греческого языка на русский «Слове о покаянии». Он ответил Обер-прокурору письмом, в котором, подробно разобравши слово, дал о нем такое суждение: «Из сего вывожу, что можно и не заботиться о распространении сей проповеди»³⁵⁸³⁵⁸.

Кончина святителя Феофана последовала 6-го января 1894 года, на 79 году его жизни. В последние годы своей затворнической жизни святитель Феофан достиг высшей степени духовного совершенства и уже готовился принять схиму, для чего сам сшил себе схимническую одежду. Но дни его земной жизни приходили к концу. В последние годы своей жизни святитель Феофан чувствовал себя слабым, жаловался на ревматизм в ногах; невралгию, выражавшуюся в подергивании ног и рук, головокружения, обмороки (см. письма его к Бурачку от 19 ноября 1889 г., от 9 января 1893 г. и др.). Не смотря на сильные и частые недомогания, святитель Феофан продолжал по прежнему свои затворнические подвиги, проводя положительно все время в трудах и занятиях. В виду сбережения времена для труда он даже в последний год своей жизни отказывался от необходимых средств лечения своих болезней. Ему, например, советовали делать массаж больных ног; но он отказывался за недосугом: «Сей господин (массаж) не привлeкaeт!» – писал он от 4 октября 1893 г., за 3 месяца до смерти. – «Сколько возни, и как долго!. 10 минут... Шутка!. За этим и откладываю»³⁵⁹³⁵⁹.

Святитель Феофан еще за год предчувствовал свою кончину- В 1898 году настоятель Вышенской пустыни архимандрит Аркадий, отправляясь по делам службы в Тамбов, зашел к святителю Феофану, чтобы испросить у наго напутственное благословение. Святитель, благословив архимандрита Аркадия, сказал ему: «с Богом; съезди там в Три Лощины (село в 25 верстах он Тамбова), отслужи литургию по почившем епископе Виталии; и когда я умру, помолись там же и за меня». На это архимандрит Аркадий ответил: «я молюсь Богу, чтобы мне умереть раньше вас». – «Ну, этого не будет», сказал святитель Феофан, – «я скоро умру», – и просил его исполнять его просьбу³⁶⁰³⁶⁰. С 1-го января 1894 г. обычный порядок жизни святителя Феофана несколько расстроился. Не всегда в определенное время давал он знак (легким стуком) о времени чая или обеда. Накануне кончины, 5-го января, святитель Феофан, чувствуя слабость, попросил келейника помочь ему пройтись по комнате. Келейник провел его несколько раз, но святитель, утомившись, отослал его и лег в постель. В самый день кончины святитель Феофан совершил, по обычаю, Божественную литургию, а затем кушал утренний чай; но к обеду не давал условного знака долее обыкновенного. Келейник заглянул в рабочий кабинет святителя и заметив, что он сидит и что-то пишет, не стал беспокоить его напоминанием. Чрез полчаса, святитель Феофан подал условный знак к обеду, но за обедом скушал лишь половину яйца и пол стакана молока. Не слыша стука к вечернему чаю, келейник снова заглянул в комнату святителя в половине пятого и увидел его лежащим на кровати. Келейник было подумал сначала, что святитель лег отдохнуть, но все-таки подошел к кровати, предчувствуя нечто другое. И, действительно, он нашел святителя Феофана уже почившим на веки. Святитель имел вид спокойно спящего человека, при чем левая рука его лежала на груди, а правая была сложена как бы для благословения.