В) О Лице Иисуса Христа и о совершенном Им деле спасения.

После того, как люди достаточно приготовились к принятию Искупителя», новый Адам исходит из девственной земли. Жена, источник проклятия, износит росу благословения. Является истинный Ной (Быт.5:29)... Безродный Мелхиседек (Евр.7:3), рожденный без матери, рождающийся без отца, приходит наследовать царство и священство вечное. Преходит наконец долгая ночь страха и ожидания всемирного; и утренний свет проникает во мрак ветхозаветного святилища, отверстого не столько к ежедневному, сколько к вечному Востоку. Небесная манна изсыпается от стамны, ее сокрывавшей. Жезл Иессеев прозябает вместо увядающего жезла Ааронова»⁵⁶⁶. «По воле и предопределению Бога Отца, Сын Божий, единосущный Отцу, сходит на землю, не оставляя неба; под осенением Святого Духа, Отцу и Сыну единосущного, входит в утробу Девы, предочищенную Духом (стихир. на Благов.) Святым; приемлет человеческую душу и тело и соединяет с Собою во единое Лице Богочеловека Иисуса Христа, сохраняя свойства и действия Божества и человечества неизменными в семь соединении, дабы таким образом родиться в нашу человеческую жизнь, пройти через ее степени и состояния и через самую смерть, и все человечество, грехом падшее и тяготеющее ко аду, но прилепляющееся к воплощенному соестественностью и верою, на раменах Божественной силы восподнять и вознести выше, нежели откуда оно пало, – в небесное вечное царствие Божие»⁵⁶⁷. Вот сущность учения об искуплении.

Искупитель наш «есть Бог, ибо наше воссоздание может совершиться силою единого Создателя; но вкупе и человек, дабы мы безопасно и дерзновенно приближались к Нему»⁵⁶⁸. «Чтобы признать Господа Иисуса Спасителем мира, согрешившего против Бога и Богом осужденного на смерть, для сего нужно совершенное удостоверение, что Он есть Единородный Сын Божий и истинный Бог»⁵⁶⁹... «Священное Писание стократно и непрестанно свидетельствует о Божестве Иисуса Христа»⁵⁷⁰. Божество ясно просвечивало во всей жизни Христа⁵⁷¹. «Рождение Иисуса Христа ознаменовано рядом происшествий, в которых вместе с глубочайшим унижением открывается Его Божественная слава»... Евангелист Иоанн «устами большого из рожденных женами провозглашал вечность Христа и Его безмерное величие» (Ин.1:27)⁵⁷². Сила Божества Христова проявилась, между прочим, в призвании Петра и Андрея, Иакова и Иоанна (Мф.4 гл.). Не иною, кроме Божественной, может быть «сила, которая в немногих звуках слова Иисусова действует так внезапно, так сверхъестественно, так победоносно над сильнейшими естественными привязанностями, чувствованиями, представлениями»⁵⁷³. Во время призвания к апостольству Христос проявил еще Божественное всеведение⁵⁷⁴. Такое же свойство Он проявил и при исцелении расслабленного⁵⁷⁵.

«В ответ на вопрос учеников Иоанна: Он ли точно есть ожидаемый Мессия, Иисус указал на свои чудеса» (Лк.7:18–22)⁵⁷⁶. Чудеса Иисуса Христа, доказывая, что Он Мессия, подтверждают вместе с этим и Божество Его; потому что истинный Мессия должен быть Богом. Но «чудеса, являя присутствие Божественной силы, не проявляют решительно Божеского существа в лице чудотворца, потому что могут быть и человеками совершаемы, по воде и силе Божией»⁵⁷⁷. «В самом деле, чудеса, которые творил Господь Иисус во время земной жизни Своей над другими, даже и самое дивное из них, воскрешение мертвых, творили и Пророки, хотя и не с таким полномочием, как Он» (3Цар.17:21, Ин.11:43). Поэтому, для удостоверения в Божестве Иисуса Христа нужно было какое-нибудь поразительное чудо. Такое чудо действительно было. «Сильнейшее удостоверение о Божестве Иисуса Христа заключается в Его воскресении. Сию мысль подал Он Сам» (Ин.2:18–19). «Никогда не было, и не можно представить возможным того, чтобы человек воскресил сам себя, и потому самовоскресением Господа Иисуса дано совершеннейшее удостоверение в том, что Он истинный Бог, владычествующий (над) жизнью и смертью, и Божественный Спаситель, имеющий могущество воскресить всех человеков, умерщвленных прегрешеньми». Чудо воскресения, как самое важнейшее, более других чудес засвидетельствовано неподкупными очевидцами⁵⁷⁸.

Итак, Христос Иисус, во образе Божии сый и восхищением непщева быти равен Бог (Фил.2:6), «то есть, быть и почитаться равным Богу не было (для Него) похищением чужого достоинства, поскольку Он есть существенный образ Божий»⁵⁷⁹. Слова ап. Павла открывают нам еще новую черту в лице Христа, который, как Лицо Божественное, должен быть одним из Лиц Святой Троицы. Как образ Божий, Он должен быть вторым Лицом Святой Троицы. Это можно подтвердить множеством свидетельств. Как «о Посланнике и Сыне Божием» свидетельствовал о Христе Иоанн Креститель (Ин.3:21. 36.)⁵⁸⁰. «Апостолы исповедали Его Христа Сына Бога живаго» (Мф.14:13–36). «При чудесах (сопровождавших крестную смерть Христа) некоторые стражи Его тела признали Его Сыном Божиим». Сам Иисус Христос говорил о Себе как о Сыне Божием. Так, после исцеления расслабленного, «защищая свое деяние, Христос объявил Себя Сыном Божиим и Судиею мира (Ин.5 гл.)». В доме Каиафы, не страшась последствий своего признания, Христос исповедал Себя Сыном Божиим⁵⁸¹. Ранее этого Он ясно свидетельствовал о Себе: Аз и Отец едино есть (Ин.10:30). «Слово (Христа) твердо было, как слово самой Истины, и подтверждаемо было Его чудесами» . Но Он Сам «признал также, что для человеческого удостоверения не достаточно собственное о себе свидетельство» (Ин.5:31). И вот «какою переизбыточествующею мерою восполняется сей недостаток. Бог Отец... подвигся от Своей недоведомой высоты, преклонив небеса, облек Свой неприступный свет в доступный созерцанию светлый облак, сократил Свое бесконечное ведение и откровение бесконечного в подобие человеческого гласа, и Сам проповедал единосущное с собою Божество рабий зрак носящего Иисуса, нарекши Его Своим Сыном возлюбленным (Мф.3:17, 17:5): ибо Сын возлюбленный в священном языке означает Сына единородного (Быт.22:2. 12. 16; Суд.11:34; Иер.6:26; Ам.8:10; Зах.12:10); а Сын единородный не иный быть может, как Единосущный Отцу Своему»⁵⁸². Есть и другие места в Св. Писании, в которых Иисус Христос называется Единородным Сыном Бога Отца; «например, в следующих изречениях Евангелиста: Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу Его, славу яко единородного от Отца, исполн благодати и истины (Ин.1:14); Бога никтоже виде, нигдеже: Единородный Сын, сый в лоне Отчи, Той исповеда (–18)». Из этих слов Евангелиста можно видеть, что Слово, которое существует от века в теснейшем общении с Богом, которое Само есть Бог, плоть бысть, что превечное Слово воплотилось (1Тим.3:16), что «Сын Божий принял на Себя плоть человеческую, кроме греха, и сделался человеком, не преставая быть Богом⁵⁸³.

«Чтобы кто не подумал, что Сын Божий принял одну плоть или тело, но чтобы признавали в Нем совершенного человека, состоящего из тела и души», – для этого «в Символе веры, после того, как о Сыне Божием сказано, что Он воплотился, еще прибавлено, что Он вочеловечился». «На сие есть свидетельство Св. Писания. Апостол Павел пишет: един Ходатай Бога и человеков, человек Христос Иисусе (1Тим.2:5)»; «существенный образ Божий», равный Богу, Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв, и образом обретеся, якоже человек (Фил.2:7), «то есть, столько же истинно и совершенно восприял на Себя малый и рабский образ человека, сколько непреложно и неизменно был и есть в Нем великий и славный образ Господа и Бога⁵⁸⁴. Ап. Павел настолько убежден был в человечестве Христа, что в целом мире считает только два человека, из коих одного называет первым, а другого вторым и последним. Он говорит: первый человек от земли перстен; второй человек Господь с небесе (1Кор.15:47; ср. 45)»⁵⁸⁵.

Итак, во Христе «находятся нераздельно и неслиянно два естества, Божеское и человеческое, и, по сим естествам, две воли». При двух естествах в Нем «одно Лицо, Бог и человек вместе, одним словом: Богочеловек»⁵⁸⁶. Так что, собезначальное Отцу Слово «становится ближе к нам, нежели к Ангелам; потому что естество Ангельское только приближается к Нему, а естество человеческое находится в единстве Ипостаси Его» (Евр.2:16)⁵⁸⁷. Вот тот способ, который «неистощимым в средствах милования Богом» от века определен для спасения человека. «Это уже не приближение только Божества к человеку, но соединение Божества с человечеством в Лице Богочеловека Иисуса Христа, в котором, по изъяснению Апостола, живет всяко исполнение Божества телесне (Кол.2:9)». «Высочайшая духовность вселяется во Христа и не только сближается с низшею духовностью души человеческой, но проникает, объемлет и наполняет Божественными силами самую телесность Его человечества». «А поскольку восприятое Им и обоженное человечество, яко человечество, есть единоестественно со всем родом человеческим, то оно есть открытый для всех человеков и неистощимый источник Божественной благодатной, животворящей, всеисцеляющей, спасительной силы»⁵⁸⁸. В Богочеловеке «сходятся края бездны, разделившей человека грешника от Бога, и первоначальное общение человека с Богом восставляется в большем прежнего совершенстве»⁵⁸⁹.

Иисус Христос – личность единственная в мире. Чем исключительнее такая личность, тем настойчивее возникает вопрос о происхождении ея. Такое или иное решение этого вопроса должно повлиять на выяснение того дела, для которого Христос явился в мир. Происхождение Искупителя должно быть необыкновенно⁵⁹⁰, потому что обычное рождение человека от человека необходимо производило людей, зараженных грехом, от которого не было сил освободиться. Поэтому, премудрость Божия изъяла Иисуса от первородного греха: Христос родился от Пресвятой Девы Марии по наитию на Нее Св. Духа. Пред зачатием Иисуса во чреве Девы приходит в Назарет небесный Вестник. После радостного приветствия Ангел «предсказывает (Марии) зачатие во чреве, рождение Сына, Его спасительное имя, Его достоинство Божественное, воцарение чудесное, царство бесконечное». «Любовь к девству исторгает из сердца Ея краткое слово: како будет сие, идеже мужа не знаю? Чтобы правильно разуметь сие слово, необходимо должно, во-первых, предположить, как и предание сказует, что Мариам еще прежде обязала Себя обетом во всю жизнь Свою хранить девство: ибо не обязанная сим обетом и обрученная мужу какую бы причину имела вопрошать о возможности родить сына: како будет сие? Во-вторых, надлежит взять в соображение закон Моисеев (Числ.30 гл.), по которому обет девы или жены мог быть уничтожен одним словом отца или супруга и только тогда становился твердым, когда отец или супруг слышал о нем и не отверг оного. Из сего соображения должно заключить, также согласно с преданием, что обет девства, который на предсказание о рождении Сына заставил Марию сказать: како будет сие? был уже тогда известен Иосифу и признан им и что он обручил себе Пречистую Деву с тем, чтобы, под именем супруга, быть стражем Ее девства, которому нужно было таиться под наружным покровом брачного союза в таком народе, который, привлекаясь видимым благословением брака, не постигал высоты девства». «Отречение Мариами от земного мужа подает Ангелу случай возвестить ей достоинство Богоневесты, к которому Она предопределена: Дух Святой найдет на Тя, и сила Вышнего осенит Тя. Благовещение принято; Ангел отошел; Слово воплотилось; Дева зачала; оказались признаки зачатия: обретеся имущи во чреве от Духа Свята». Зачатие от Духа Святого подтверждено было недоумевающему Иосифу» (Мф.1:20)⁵⁹¹. Так исполнилось пророчество Исайи о рождении Еммануила от Девы⁵⁹². Если Дева зачала от Святого Духа без мужа, то следует сказать с Ангелом: тем же рождаемое свято (Лк.1:35)⁵⁹³.

Наитие Святого Духа предполагает еще другую причину святости зачатия и рождения Богочеловека, именно чистоту Девы Марии и Ее высокое нравственное достоинство. «Если Дева Мария удостоена высочайшего избрания Божия, то рассуждайте, почему сие сделано? Скажете: по особенной благодати Божией? – Не спорю Но рассуждайте далее: благодать Божия может ли быть в противоречии с правдою Божией? – Нет, без сомнения... Итак, если Дева Мария удостоена высочайшего избрания по благодати Божией, то равномерно и по правде Божией. Превыше всех вознесена Она избранием, потому что превыше всех явилась достойною избрания, по Своим душевным качествам и расположениям и, между прочим, по чистейшему девству, которым Она, как солнце, взошла, очевидно, превыше всего древнего, верно же и превыше всего грядущего мира»⁵⁹⁴. «Ее смущение от высокого Архангелова приветствия было движение души глубоко смиренной. Удержание сего смущения в молчаливом размышлении знаменовало мудрость, твердость и спокойное величие духа... В решительном изречении: се раба Господня: буди, мне по глаголу твоему, – изрекло себя послушание веры. Если, как учит Апостол, верою вселяется в сердца Христос (Еф.3:17), уже приближавшийся к человечеству и приобщившийся оному воплощением, то колико превосходнейшая и крепчайшая вера потребна была Деве Марии, дабы первоначально воплощением вселился в Нее Сын Божий, так еще не близкий к человечеству и по недоступной ни для какой твари высоте своего Божества, и по причине средостения, которое грех поставил между Божеством и человечеством»!⁵⁹⁵ В виду высоких нравственных совершенств Пресвятой Девы «Архангел нарек Её благодатною, то есть исполненною высоких даров Божиих, превышающих естественную доброту, и благословенною в женах что по свойству священного языка, значило: благословенною преимущественно пред всеми женами всего рода человеческого»⁵⁹⁶. В объяснение чистоты Преблагословенной Марии, чуждой прародительского греха, наконец, нужно сказать, что она «прежде, нежели соделалась Богоматериею, по изъяснению церковного Богослова (Ин.стих, на Благов.), предочищена Духом, чтобы Ей быть достойным сосудом воплощения Сына Божия»⁵⁹⁷. Таким образом, и нравственное достоинство и чистота Девы Марии говорят за то, что рожденное от Нее свято.

Хотя Иисус Христос родился от Пресвятой Девы не по Божеству Своему, которое есть вечно, а по человечеству, однако Она достойно (должна быть) наречена Богородицею потому, что родившийся от Нее в самом зачатии и рождении от Нее был, как и всегда есть, истинный Бог». Название Богородицы «взято из следующих слов Пророка Исаии: се Дева во чреве приимет, и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, еже есть сказаемо: с нами Бог (Ис.7:14). Также праведная Елизавета называет Пресвятую Деву Матерью Господа. А сие наименование равносильно наименованию Богородицы. Откуду мне сие, да приидет Мати Господа моего ко мне (Лк.1:34)» – сказала Елизавета, «и таким образом провозгласила воплощение Сына Божия, как уже совершившееся». «По качеству Матери Господа, Дева Мария превосходит благодатью и приближением к Богу, а следственно и достоинством, всякое сотворенное существо, и потому Православная Церковь чтит ее превыше Херувимов и Серафимов». Так как Дева Мария «пребыла и пребывает Девою прежде рождения, во время рождения и после рождения Спасителя, потому нарицается Приснодевою»⁵⁹⁸.

Из сказанного о Лице Иисуса Христа можно видеть, как высоко оно. Христос есть «Сын Божий, сияние славы Отчей и образ Ипостаси Его (Евр.1:3); Он есть Сын человеческий, приискренне приобщившийся плоти и крови (Евр.2:14); Он – Бог, чтобы иметь силу донести на Себе немощи человеческие; Он – человек, чтобы соделать человеков причастниками Божественного естества (2Пет.1:4); Он – сын Адамов, дабы вторым быть Адамом новых чад Божиих; – Авраамов, чтобы по образу Исаака представить Себя чистейшею, совершеннейшею жертвою Господу; – Давидов, чтобы наследовать и восстановить царство благодати»⁵⁹⁹. Насколько высоко Лицо Богочеловека, настолько же оно и непостижимо. Никто не может постичь тайны воплощения. «Мысль пред безмерною высотою и глубиною таинства теряет крила. Созерцание изнемогает пред силою невидимого света, подобно как телесное око пред видимым солнцем. Слово немеет пред необъятностью созерцания. Какой ум проникнет в совет превечный, в недоступном для твари святилище Триипостасного Божества? Какой слух вместит, в ответ на соизволение Бога Отца, соизволительное слово Бога Слова, впрочем, коснувшееся некогда слуха одного из Пророков: се иду сотворити волю Твою, Боже (Пс.39:9; Евр.10:9)? Как не поколебались и не сокрушились небеса схождением на землю живущего превыше небес и небесами невместимого? Как земля, проклятая в делах еще первого человека и в течение многих веков оскверняемая грехами рода человеческого, не поядена огнем, при сошествии на нее Бога, Который есть огнь поядаяй нечистое (Евр.12:29)? Как не опалена утроба Девы, огнь Божества приемшая? Когда и как Дух Святой предочистил ее для сего и возвел до чистоты, достойной непосредственного соприкосновения с чистотою Божества? Как, превыше законов естества, родился в ней новый Адам, Который есть Господь с небесе, и не возгнушался Господь с небесе облещись в зрак раба, в естественный образ Ветхого Адама, который есть персть от земли, в землю отходящая»?⁶⁰⁰ Кто поймет сочетание противоположностей, которое усматривается в Лице Богочеловека? Он в одно и то же время есть «новорожденный – и сущий прежде всех веков; младенец – и отец будущего века; Сын человеческий, но Сын Девы, теперь и после истинный Сын Девы, а ныне и присно и во веки веков также истинный Сын Божий; недавно в числе земных тварей, но Тот Самый, Которым в начале сотворено все и небесное и земное; днесь немотствующий между бессловесными, но присно глаголющий и носящий всяческая глаголом силы Своей»⁶⁰¹. Но «заградим и слух, и ум, и сердце от духа пытливого; почтим безмолвным благоговением Божественную тайну, в которую и Ангелы только желают приникнуть... Высших себе не ищи, и креплших себе не испытуй (Сир.3:21), учит премудрый. Не малая мудрость скрывается в том, кто спокойно пребывает в неведении сокровенного, по благочестию и смирению»⁶⁰².

Не вдаваясь в исследование недоступного и не пренебрегая знанием доступным, мы можем «разуметь Иисуса Христа, (как) Единородного Сына Божия, Единосущного Богу Отцу и Святому Духу, истинного Бога, всемогущего, всеблагого, всепремудрого, и питать нашу веру уверенностью, что Он, яко всемогущий – совершенно может, яко всеблагий – совершенно желает, яко всемудрый – имеет в готовности совершенные средства устроить нам и благовременное, и блаженство вечное»⁶⁰³. Как же устроил Он нам блаженство вечное? Для спасения падшего человека Христос совершил служение пророческое, первосвященническое и царское. Это ясно из самого названия Его: «Христос» значит помазанник. Так издревле называли Царей, Первосвященников и Пророков⁶⁰⁴.

«После рассмотрения различных значений Еврейского слова, которым именуется пророк, собственно можно назвать его истолкователем таит Божиих⁶⁰⁵. Христос действительно был « Посланником исповедания нашего (Евр.3:1), который, без сомнения, выше всех посланников Божиих, не только земных, каковы были Моисей и Пророки, но и небесных, каковы суть Ангелы, в служение посылаемые за хотящих наследовати спасение (Евр.1:14); который провозгласил Божественное исповедание Божества, открыл тайны, от века сокровенные и Ангелом недоведомыя, преподал совершеннейшее учение жизни и спасения»⁶⁰⁶. «Учение, принесенное на землю вочеловечением Сына Божия и более раскрытое к разумению верующих сошествием Святого Духа, заключает в себе более определенное понятие о Триипостасном существе Божием. Оно представляет событие пророчества, истинну прообразований, искупление уже совершившееся, благодать в ея всеобщности, исполняющееся обетование о царстве Веры и продолжение обетования о царстве Славы»⁶⁰⁷. Иисус Христос «исповедал Бога, не только как Творца и Вседержителя, но, что особенно и дивно, и вожделенно, как Отца, милующего, любящего и спасающего» (Ин.3:16). Разъяснение спасительных истин было отчасти целью вочеловечения Сына Божия. Он Сам говорит о Себе, что «Он на сие родился и на сие пришел в мир, да свидетельствует истину (Ин.18:37)»⁶⁰⁸.

Кроме высокого догматического учения Христос дал людям совершенный нравственный закон. Нравственный закон Ветхого и Нового Заветов один и тот же. «Истинный дух Ветхого Завета был дух любви»; «рабством облекла его жестоковыйность Иудеев». «Свидетельствуюсь в сем самыми заповедями закона Моисеева. Возлюбиши Господа Бога твоею, пишет он». Но Иудеи «так долго не разумели силы (этой заповеди), так долго сокрушали зубы о жесткую кору письмени и не умели вкусить сладкого зерна, в ней заключенного, – что когда Сама Любовь явилась на земли, Она обрела заповедь любви совсем забытою и проповедала ее, как новую: заповедь новую даю вам, да любите (Ин.13, 34); – якоже возлюби Мя Отец, и Аз возлюбих вас, будите в любви Моей (Ин.15:9)»⁶⁰⁹. Закон любви назван новым потому, что Христос «возвысил его в разумении, обращая его преимущественно к духу от письмени и от наружного ко внутреннему». Так «заповеди Моисеевы запрещали убийство, прелюбодеяние, клятвопреступление, обиду: Господь запретил и гнев, и любодейный взгляд, и справедливую клятву без нужды, и сопротивление обижающему, заповедуя вместо того любить врагов», «потому что все суть создания единого Бога и произошли от одного человека»⁶¹⁰.... Христос «облегчил (закон) в приложении к жизни, силою открывшейся благодати, по совершеннейшему образу Своей жизни; усладил его в исполнении духом сыноположения и свободы от проклятия, страха и рабства»⁶¹¹. Вот как можно выразить сущность новозаветного нравственного закона. «Любить себя нужно только для Бога, и частию для ближних, любить ближних нужно только для Бога, а любить Бога должно для него Самого и больше всего. Любовь к себе нужно приносить в жертву любви к ближним, а любовь к себе и ближним нужно приносить в жертву любви к Богу (Ин.15:13; Мф.10:37)»⁶¹².

Христос не только возвысил дух заповедей Моисеевых, но вместе с тем указал высшие побуждения к исполнению их. «Ветхий Завет, как приготовительный к совершенству христианскому, открытым образом говорил наиболее о наградах земных, потому что, применяясь к понятиям людей, которым был дан, по необходимости должен был и духовные созерцания небесного блаженства облекать в чувственные изображения благополучия земного. Завет Новый, как открывающий совершенство царствия небесного, в его духовной силе и высокой чистоте, обыкновенно указует своим подвижникам и страдальцам награды небесные, а земными не только пренебрегает, как маловажными, но иногда почитает даже уроном. Восприемлют мзду свою, говорит Господь о лицемерах, ищущих посредством добродетели славы человеческой: то есть, они получили свою награду на земли, от человеков, и потому не получат ея на небеси, от Бога. Древний Закон ласкал земным благополучием: благо ти будет, долголетен будеши на земли блазе; Евангелие земным благополучием угрожает, как опасным, а презрение сего благополучия полагает залогом небесного блаженства» (Ин.12:25)⁶¹³. Учение Христово вообще и в частности нравственное учение замечательно по форме выражения. «Не только Иудеи и Иерусалимляне оставляли город, храм, священников, книжников, фарисеев, и приходили в пустое место слушать Сына тектонова, о котором не знают, како сей книги весть не учився (Ин.7:15); но и жители страны Тирской и Сидонской, сие смешение Самарян и язычников, люди, как описывает их Пророк, седящии во тьме, восставали от тьмы своей и приходили туда, где показался Свет, сияющий во откровение языков (Лк.2:32)»⁶¹⁴. Отсюда можно понять, «сколь дивная сила обитает в слове» Христа, «которому подобно нтолиже глаголал человек»⁶¹⁵. Он учил, как власть имеющий. «Он глаголет нам: и глаголы Его дух суть и живот суть (Ин.6:63). Заповедует: и с заповедью соединяет блаженство и царствие небесное (Мф.5:3). Повелевает веровать: и обещает: веруяй в Мя, аще и умрет, оживет (Ин.11:25). Призывает последовать Ему: и обещает: иде же есмь Аз, ту и слуга Мой будет (Ин.12:26)»⁶¹⁶. Сила слова Христова не была силою деспота-властелина, но нравственною силою кроткого учителя. «Будучи кроток и смирен сердцем, Он предложил учение Свое не повелевая, а ублажая тех, которые свободно примут и будут исполнять оное». «Он не стесняет свободы ученика строгим повелением. Не устрашает угрозами. Не ведет темными стезями умствования. Указует то, чего все ищут – блаженства; потом указует путь к блаженству: и предоставляет самому человеку решить, что ему делать»⁶¹⁷. Все это настолько просто, что «утаенное от премудрых и разумных открывается даже младенцам. Что более загадочно, как блаженство, которого все везде ищут и никто нигде не находить? Что непостижимее царствия Божия, потому что все Божие непостижимо? Просто ли посему изъяснить способ достигнуть блаженства и царствия Божия? Напротив сего, что знакомее и проще, как нищета, которую повсюду между собою встречаем? И ею-то беспримерный Учитель изъясняет тайну, как достигнуть блаженства и царствия Божия» (Лк.6:20). Он излагал Свое учение приспособительно к степени понимания слушателей, и, по мере их усовершенствования в постижении небесного учения, все более и более раскрывал его⁶¹⁸.

Как Пророк, Христос сообщил людям возвышенное учение веры и нравственности. Но этим не могло окончиться великое дело спасения человека. Человеку нужно было загладить грех, оскорбивший правду Божию, нужно было понести наказание за грех, чтобы, примирившись с Богом, жить в общении с Ним. Эту жертву за грех человека принес воплотившийся Сын Божий. Он – «Святитель исповедания нашего (Евр.3:1), великий Архиерей не по чину Ааронову, временный, но по чину Мельхиседекову, вечный – принес Самого Себя в жертву о гресех наших на жертвеннике креста, и сим единым приношением совершил всех во веки освящаемых (Евр.10:14)⁶¹⁹. Крест, который восприял и понес вочеловечившийся Сын Божий, принадлежал человекам⁶²⁰. В начале своем он был соделан из древа познания добра и зла. Первый человек думал испытать только плод его, но едва прикоснулся, как вся тяжесть запрещенного древа, со всеми ветвями его и отряслями, обрушилась на хребет нарушителя Господней заповеди. Тьма, скорбь, ужас, труды, болезни, смерть, нищета, унижение, вражда всей природы, словом – все разрушительные силы как-бы исторглись из рокового дерева, ополчились на него; и низринулся бы сын гнева навеки во ад, если бы Милосердие, по предвечному совету, не простерло к нему Своей руки и не удержало его в падении. Сын Божий перенес на себя бремя, подавляющее человека, усвоил Себе крест его и предоставил ему только придержаться сего креста»... «Кто измерит всемирный сей крест, понесенный Начальником нашего спасения? Кто извесит его тяжесть? Кто исчислит разнообразное множество крестов, из которых он, как из каплей море, составляется?... Вся жизнь Иисуса была единый крест: и никто не прикасался к бремени его, разве для отягчения его» (Ис.63:3).

Христос возложил на Себя тяжкий крест страданий с самого момента воплощения. «Божественное соединяется с человечеством, вечное со временным, всесовершенное с ограниченным, несозданное с своим созданием, самосущее с ничтожным: какой необозримый и непостижимый крест из сего уже слагается! Богочеловек, которого нисшествие прославляют небеса, является здесь в униженнейшем возрасте человечества, в малейшем граде малейшего из царств земных; нет для Него ни дома, ни колыбели; кроме убогих родителей, едва несколько пастырей занимаются Его рождением⁶²¹. Исчисляют Безначальному восемь дней Нового бытия и порабощают Его кровавому закону обрезания. Господь храма приносится во храм поставити Его пред Господем, и пришедый искупить мир искупляется двумя птенцами (Лк.2:22.24). Тогда, как Он еще немотствует, уже изощряется на Него в устах Симеона оружие слова крестного, и проходит сердце Его Матери (Лк.2:34.35). Некоторые иноплеменники приходят возвеличить Его именем царя Иудейского; но сия малая слава воздвигает на Него злобу Иудейского царя, соделывает Его невинною виною кровопролития и принуждает удалиться от народа Божия в страну идолослужителей. Всеобъемлющая Премудрость Божия не иначе, как с возрастом, преспевает премудростию у Бога и человеков. Источник и Податель благодати приемлет благодать (Лк.2:52). Тридесять лет Владыка небес и Царь славы сокрывается от неба и земли в глубоком повиновении двум смертным, которых удостоил наречь Своими родителями. Чего потом не претерпел Иисус от дня вступления Своего в торжественное служение спасению рода человеческого! Святой Божий, грядущий освятить человеков, вместе с ищущими очищения грешниками, преклоняется под руку человека, и приемлет крещение: воистину крещение, то есть погружение, не столько в водах, сколько в обилии креста! Испытующий сердца и утробы Сам поставляется в искушении. Хлеб небесный предается земной алчбе. Тот, пред Которым должно преклоняться всякое колено небесных, земных и преисподних, допускает князя преисподних требовать от Себя поклонения (Мф.4:9). Ходатай Бога и человеков открывает Себя человеком; но Его или не узнают, или не хотят узнавать. Его учение почитают богохульным (Мф.9:3), Его дела беззаконными (Ин.9:16), Его чудеса веельзевуловыми (Мф.12:24.). Если Он чудотворит и боготворит в субботу, Его называют нарушителем субботы. Если обращает заблудших, приемлет кающихся, Его порицают другом грешников (Мф.11:19). Там ищут уловить Его словом (Мф.22:5); здесь ведут Его на верх горы дабы низринуть (Лк.4:29); инде вземлют на Него камение (Ин.8:59); инде не дают Ему главы подклонити (Мф.8:20). Он воскрешает умершего; – завистники совещаются умертвить Его Самого (Ин.11:43–6.53). Народ во вратах Иерусалима приветствует Его царем; – все земные власти восстают, дабы осудить Его, как преступника. В избранном сонме Своих другов Он видит неблагодарного предателя и первое орудие смерти Своей; лучшие из них служат Ему соблазном, помышляя человеческое в то время, когда Он идет на дело Божие (Мф.16:23)... Крест последует за Иисусом на самый Фавор, и слово крестное не разлучается от слова прославления... Долго носил Иисус крест Свой, как бы не чувствуя его тяжести; наконец предан был ему, аки льву, да сокрушит вся кости Его (Ис.38:13). Внидем за Ним с Петром и сынами Заведеевыми в вертоград Гефсиманский и проникнем бдящим оком во мрак последней нощи Его на земле. Уже Он не сокрывает креста, сокрушившего душу Его: прискорбна есть душа Моя даже до смерти (Мф.26:38). И молитвенное беседование с Единосущным Отцом не освобождает Его, а удерживает под тяжестью страдания: Отче мой, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия: обаче не яко же Аз хощу, но яко же Ты (Мф.26:39). Носящий всяческая глаголом силы Своея имеет теперь нужду в укреплении от Ангела (Лк.22:43)»⁶²². Страдания Христа этим не окончились. Ученик льстивым лобызанием предает своего Учителя. Связанный Христос оставляется ближайшими Своими последователями. В доме Анны и Каиафы «допрашивается по доносам лжесвидетелей, и по исповедании Себя Сыном Божиим, будучи признан достойным смерти, терпит различные поругания. В сие время Петр, отважившийся видеть, но не разделять судьбу своего Учителя, три раза отрицается Его во дворе Архиерея»... Далее – суд у Пилата, у Ирода и снова у Пилата, где народ требует смерти Иисусу и свободы разбойнику Варавве, где «судия бьет Иисуса, увенчивает тернием, облекает в багряницу, и в сем позорном виде показывает народу», и наконец повелевает умертвить Иисуса. «Около полуденного времени, ведомый на лобное место, изнемогает Иисус под тяжестью креста»… «На Голгофе некоторые, из человеколюбия к умирающему, приносят Ему, по обыкновению, вино, смешанное со смурною; но Его ругатели мешают оное с желчию. Вознесенный на крест, Иисус видит ругающийся народ и воинов, разделяющих Его ризы... слышит, от одного из распятых с Ним разбойников хулу... наконец, призвав Отца Своего, вкусил оцта, смещенного с желчию, и возгласив: совершишася, предает Богу дух Свой»…⁶²³

Что Христос возложил на Себя крест грешного рода человеческого, – это доказывается, прежде всего, тем, что Искупитель не имел Своих грехов, за которые бы Он должен был подвергнуться величайшим страданиям. Он не имел первородного греха. Жизнь Его также была чужда греха. «Христос греха не сотвори (1Пет.2:22). Сколько ни разглашал князь тьмы устами своих единомышленников, яко человек сей грешен есть (Ин.9:24), дабы затмить вожделенную для нас невинность, сию святость Божественную – ее осияло полдневным светом самое осуждение Иисуса. Посмеиваясь шатаниям восстающих на Него, Провидение повелело единому от среды их проповедать о Нем то, в чем не верили Его последователям: Его учению, Его житию, Его знамениям. Пилат в то самое время, когда уступает воплям кровожаждущей толпы: распни, распни Его (Ин.19:15), сам не престает вопиять: аз ни единые вины обретаю в Нем (Ин.18:38)»⁶²⁴. В то время, как Пилат поят Иисуса и бил Его (Ин.19:1), «умножавшиеся страдания более и более открывали в сем Страдальце чистое и святое; каждая рана, Ему налагаемая, была новым отверстием света, в Нем скрывавшегося: ибо вскоре мучитель Его паки делается Его защитником, и дабы заградить уста клеветникам, вразумить обманутых клеветниками, переменить мнение почти целого народа, не ищет средств убеждения нигде, кроме самого Лица Иисусова. Вновь провозглашает Его невинность, и, когда ожидают доказательства сей невинности, судия только указует на обвиняемого: се человек! се Тот, которого ваши лжесвидетели представляют недостойным жить между человеками! вернейшее о нем свидетельство находится в Нем Самом. Смотрите и судите! смотрите, в каком Он состоянии, как взирает Он на врагов своих, как приемлет свои страдания». «Молчание, которое Христос сохраняет между восклицаниями защитника и между воплями клеветников и хулителей, сей глубокий взор, сквозь смятения человеческие погруженный в судьбы Божии, сии неподвижные члены, так сказать, почивающие в страданиях, – все сие представляет нам образ человека высочайше терпеливого, мужественного, кроткого, смиренного, никакою всеобщею враждой непобедимого в любви, непобедимого в мире со всеми, человека бесстрастного, чистого, святого, и – чтобы соединять сии черты в одну, их объемлющую, – человека, всесовершенно преданного Богу» (Ин.14:31. 12:50. 5:30; Лк.22:42. 23:46)⁶²⁵. Итак праведный погибе! взяся праведный! Сей высочайший, единственный Праведник, Тот, Ему же имя: Господь правда наша (Иер.23:6), Который есть самая правда, по существу своему, и правда наша, по благодати, нам от Него подаваемой, Святой святых и святяй освящаемых, живый посреди грешных преставлен бысть!... Сын Божий возлюбленный, о Нем же благоволи Отец, возненавиден, поруган и умерщвлен сынами человеческими, сынами гнева и погибели!»⁶²⁶

Если бы Христос страдал не за грехи людей, то совершенно непонятно было бы, «от чего ужасался (Мк.14:35) Тот, Его же вся боятся и трепещут, Которому некого бояться, потому что нет силы, которая была бы страшна для всемогущего, – от чего тужил Тот, Который есть источник радости и блаженства для всего, что может быть причастно радости и блаженства. Очевидно, что не Его собственно был сей ужас и сия туга; но подвергся Он им потому, что Он недуги наша приять, и болезни понесе (Мф.8:17). Но для чего поял Он и понес наши недуги и болезни, если не для того, чтобы уврачевать их, или по крайней мере, до совершенного уврачевания, облегчить так, чтобы не оставить нас искуситися паче, еже мощи (1Кор.10:13)?»⁶²⁷. Если Христос принял на Себя наши страдания, то вместе с этим Он должен был предварительно усвоить и наши грехи, как- бы свои собственные. Страдания Единого, Иже греха не сотвори (1Пет.2:22), высочайше таинственные, имеют блаженнейшее для нас объяснение в том, что Той язвен бысть за грехи наша, и мучен бысть за беззакония наша, наказание мира нашего на Нем, язвою Его мы исцелехом (Ис.53:5)⁶²⁸. «Он грехи наша носит и о нас болезнует (Пс.53:3–4); чаша, которую подает Ему Отец Его, есть чаша всех беззаконий, нами содеянных, которая потопила бы весь мир, если бы Он един не восприял, удержал, иссушил ее. Она растворена, во-первых, преслушанием Адама, потом растлением первого мира (Быт.6:12; 2Пет.2:5), гордостью и нечестием Вавилона, ожесточением и нераскаянностью Египта, изменами Иерусалима (Мф.23:37), злостью Синагоги, суевериями язычества, буйством мудрецов и наконец (поскольку Искупитель понес на Себе и будущие грехи мира) соблазнами в самом христианстве»...⁶²⁹ Таким образом, горечь чаши страданий Христовых – «это горечь наших грехов, это тягость нашей виновности пред Богом и заслуженных нами казней, которые все принял на Себя Агнец Божий, вземляй грехи мира (Ин.1:29); и таким образом Он скорбел, тужил, ужасался, прискорбен был душою даже до смерти ее потому, чтобы истощалось Его терпение, но потому, что Своими внутренними страданиями очищал Он наши внутренние нечистоты, заглаждал нашу виновность, удовлетворял раздраженному на нас Правосудию Божию»⁶³⁰.

Богочеловек возложил на Себя крест величайших страданий за род человеческий не по необходимости какой-нибудь, а по собственной Своей воле и по воле Бога Отца (Ин.10:17–8)⁶³¹. В самом деле, «кто распинает Сына Божия? Воины? Они суть почти столько же страдательные орудия, как крест и гвоздие. Пилат? Он, кажется, истощил все усилия в защищении Праведника и торжественно изъявил свое несогласие на пролитие Крови Его (Мф.27:24). Народ? Как мог он искать смерти Того, Которого старался воцарить? Первосвященники? Старейшины? Фарисеи? Они признаются, что не имеют власти ни над чьею жизнью: нам не достоит убити никого же (Ин.18:81). Предатель? Он уже свидетельствовал во храме, что предал кров неповинную (Мф.27:4). Князь тьмы? Он не мог коснуться и жизни Иова: ныне же сам осуждается и изгоняется. Но кто лучше, как Распятый, может знать распинателей? И что же глаголет Он? – не ведят, что творят (Лк.23:34). Коснулся было истинной причины сего дела Каиафа, сказав, что уне есть, да един человек умрет за люди; однако и сего о себе не рече, но Архиерей сый лету тому (Ин.11:51); он прозвучал, как кимвал, в который в тот день надлежало благовестить для церкви, но и сам же не уразумел своего благовестия. Таким образом то, чего не хотели, не могли, не знали, пред целым светом совершилось теми самыми, которые не хотели, не могли, не знали...⁶³² Нам должно приметить здесь то, какую ничтожную паутину составляло все сплетение видимых причин, произведших великое Голгофское событие. Как же сия паутина в первых нитях своих не расторглась или от дохновения гнева Божия, или даже от ветра суеты человеческой? Кто связал ею льва от Иуды?... Хулители Голгофские даже не знают, что говорят, как распинатели не знают, что делают; в самом же деле, не человеки здесь ругаются Божию величеству: Божий Промысл посмевается буйству человеческому, без нарушения свободы заставляя его служить высочайшей Своей Премудрости. Не лукавые рабы перехитряют Господа: Всеблагий Отец не щадит Сына, дабы не погубить рабов лукавых. Не вражда земная уязвляет любовь небесную: небесная любовь скрывается во вражду земную, дабы смертью любви убить вражду, распространить свет и жизнь любви сквозь тьму и сень смертную. Бог возлюби мир, и Сына Своею Единородного дал есть, да всяк веруяй в Он не погибнет, но имат живот вечный (Ин.3:61)».

«Если Отец небесный из любви к миру предает Единородного Сына Своего, то равно и Сын из любви к миру предает Себя Самого; и как любовь распинает, так любовь же и распинается». «Без сего мог ли бы (крест Иисусов, сложенный из вражды Иудеев и буйства язычников) не токмо удержать на себе, даже до смерти, держащего дланью жизнь всего живущего, но даже и коснуться рамен Того, для избавления Которого вящше двунадесяти легионов Ангелов ожидали токмо мановения. Вотще мрачное полчище подъемлет оружие, дабы взять Его в плен, и готовит узы Ему: освящая путь свой огнем злобы, оно не видит, что Он уже пленен и связан собственною Своею любовью, яко смерть, крепкою (Песн.8:6). Вотще вопиет беззаконное сборище: мы закон имамы, и по закону нашему должен есть умрети: Он умрет не по иному, как по сему Своему закону: больше сея любве никтоже имат, да кто душу положит за други своя (Ин.15:13). Вотще повторяют хулители: аще Сын еси Божий, сниди со креста: Сын Божий тем то самым и дает познать Себя, что не снидет со креста, доколе не истощит всего Себя в сугубом стремлении любви к Отцу Своему, Которому, наконец, предает Дух Свой, и к человекам, для которых истощает воду очищения и кровь жизни. О сем познахом любовь, яко Он по нас душу Свою положи (1Ин.3:16)⁶³³.

Войдем, наконец, в самое «внутреннее святилище страданий Иисусовых». Для уяснения «глубочайшего основания и первоначального внутреннего состава креста», припомним учение об отношении Лиц Святой Троицы между Собой. Они объединены во взаимных отношениях единством природы, свойства, воли, вечных определений и действий. Так что, «хотя не может Сын творити о Себе ничесоже, но ничего также не может Он творить и вопреки Себе. Он не ищет Своей воли (Ин.5:30), но потому, что есть вечный наследник и обладатель воли Отца Своего. Пребывает в Его любви, но в ней и сам восприемлет в свою любовь все, Отцу любезное, как и глаголет: возлюби Мя Отец, и Аз возлюбил вас (Ин.15:9–10). И таким образом любовь Отца Небесного, через Сына, простирается к миру: любовь Единосущного Сына Божия вместе и восходит к Отцу небесному, нисходит к миру. Здесь имеющий очи да видит глубочайшее основание и первоначальный внутренний состав креста, из любви Сына Божия к всесвятому Отцу Своему, и любви к человечеству согрешившему, одна другой присекающих, и одна другой придержащихся, по-видимому разделяющих единое, но воистину соединяющих разделенное. Любовь к Богу ревнует по Боге: любовь к человеку милует человека. Любовь к Богу требует, чтобы соблюден был закон правды Божией: любовь к человеку не оставляет и нарушителя закона погибать в неправде своей. Любовь к Богу стремится поразить врага Божия: любовь к человеку вочеловечивает Божество, дабы посредством любви к Богу обожить человечество; и, между тем, как любовь к Богу возносит от земли Сына человеческого (Ин.12:32. 34), а любовь к человеку разверзает объятия Сына Божия к земнородным, сии противоположные стремления любви соприкасаются, сорастворяются, уравновешиваются и слагают из себя то дивное средокрестие, в котором прощающая милость и судящая истина сретаются, правда Божества и мир человечества лобызаются, через которое небесная истина воссиявает от земли и правда уже не грозным оком приникает с небесе; Господь дает благость земле, и земля дает плод Свой небу (Пс.84:11–13)»⁶³⁴.

Вот каким образом добровольные страдания Иисуса Христа восстановляют мир между Богом и человеком, «умерщвляют нашего Ветхого человека, то есть греховную в нас силу, от Адама в нас рожденную и собственными грехами нашими питаемую»; «заглаждают все грехи, уничтожают все их последствия»⁶³⁵; «отверзают нам ближайший ход в рай, что и возвестил Сам Христос, еще с креста Своего сказав покаявшемуся разбойнику: днесь со Мною будеши в раю (Лк.23:43)»⁶³⁶. Богочеловек, принявши на Себя наказание за все грехи человеческие, страданием и смертию принес «преизбыточествующее удовлетворение за все грехи мира» (Еф.5:25–7). «Он есть Агнец Божий, вземлющий грехи не Иерусалима, не Израиля, но мира (Ин.1:20), всего мира... Будучи все Потомками единого грешника и чадами гнева по естеству (Еф.2:3), мы наследовали горестную необходимость быть виною страданий Сына Божия». Сообразно со всеобщею нашею нуждою в искупительной жертве, Христос «принес Себя в жертву за всех и всем приобрел благодать и спасение». «Тремя днями крестной смерти, которые, по соприсутствию Божества, не меньше вечности, (Он вполне) удовлетворяет за повинного вечному правосудию»; потому что «единой капли крови Его довольно было омыть наши беззакония и угасить геенну нашу», а она «пролита потоками». «Чашею Своего вольного неповинного Богочеловеческого страдания Христос исчерпал и упразднил чашу вечных мучений осужденного за грех человечества. Своею смертью Он проник в замкнутую область всеобщей смерти человеческой, чтобы светом Божества рассеять мрак ее, чтобы силою Божества расторгнуть узы ее». После искупительной жертвы Христа, человеку не нужно приносить удовлетворение за грех. Да он и не может этого сделать. Мы можем и «должны быть сообразны образу Иисуса Христа в любви, смирении, благотворительности, терпении, но не можем подражать Ему в свойственных Ему действиях искупления, каково есть удовлетворение за грехи. Признавать нужду нашего удовлетворения – (значит) уменьшать цену Его заслуг»⁶³⁷. Итак «крестная смерть Иисуса Христа избавляет нас от греха (Еф.1:7), проклятия (Гал.3:13) и смерти (Евр.2:14–5)»⁶³⁸. – Сила крестных страданий Спасителя начала проявляться «еще прежде кончины Иисуса на древе проклятия, – в устах разбойника процветает молитва: помяни мя, Господи, во царствии Твоем... Вместе с потрясенною землею и расседшимися камнями сокрушается каменное дотоле сердце язычника и немедленно износит зрелый плод устен, исповедующихся Спасителю: воистину Божий Сын бе Сей. Каким непреодолимым влечением оставившие Иисуса живаго собираются окрест Его креста и гроба! Наипаче же явилась победа креста в Иосифе Аримафейском. Доколе он знал Иисуса, как пророка и чудотворца, он не имел мужества открыть себя Его учеником: потаен страха ради Иудейска (Ин.19:38). Но когда узнал, что Иисус умер смертью осужденного, то Вознесенный от земли повлек его к Себе с такою силою, что он не внял ни чести, ни боязни человеческой, и не поколебался обнаружить даже пред правительством свое участие в Распятом: дерзнув, вниде к Пилату, и проси телесе Иисусова (Мк.15:48). Не тою ли же силою давно сгнившие в вертограде смерти зерна показали необычайный плод, – и много телеса усопших святых возсташа. Чем далее простирается сила креста, тем более торжественны ее действия»⁶³⁹.

При благовещении, «от веры Пресвятыя Девы Богородицы требовалось предварительно признание предрекаемого ей Сына не только в качестве Сына Божия и Спасителя человеков, но вместе и в качестве Царя, как существенно необходимое для таинства воплощения: воцарится в дому Иаковли во веки, и царствию Его не будет конца. Из сего надлежит заключить, что и от нашей веры, вместе с признанием в лице Иисуса, Сына Божия, Богочеловека, Спасителя нашего, требуется также признание в Нем нашего Царя, как существенно необходимое для спасительной веры. В самом деле, видно необходимо сие верование, когда Господь Иисус, хотя обыкновенно удалялся от славы человеческой, хотя однажды, разумев, яко хотят прийти, да восхитят Его и сотворят Его царя, поспешил скрыться от сего (Ин.6:15); но во время торжественного вшествия Его во Иерусалим по требованию Фарисеев, чтобы Он запретил обращаемые к Нему восклицания: благословен грядый Царь, не только не запретил, но еще подтвердил, что если бы умолчали люди, то камни провозгласили бы Его Царем: аще сии умолчат, камение возопиет (Лк.19:38–40). Подобно и тогда, как наименование Царя угрожало Ему смертью, Он только исправил неточное понятие о Своем царстве, сказав: царство Мое несть от мира сего; но на вопрос Пилата: Царь ли еси Ты? ответствовал не обинуясь: ты глаголеши, яко Царь есмь Аз, ты говоришь справедливо, что Я Царь (Ин.18:36–7)⁶⁴⁰. Действительно, дело нашего спасения может быть доведено до конца только таким лицом, которое имеет царскую власть; Искупитель для завершения Своего дела должен пройти царское служение. Положим, человек получил познание о Боге и даже видел Его в лице Богочеловека; из учения и жизни Христа узнал путь, ведущий к Богу; удостоверился в том, что Бог не потребует новой жертвы за грех, что смертью Христа с избытком удовлетворено правосудие Божие, что Бог готов войти в общение с человеком. Но это собственно только подготовление ко спасению, а еще не самое восстановление человека в первобытной невинности и в тесном общении с Богом. Грех произвел в человеке разрушение: в восстановленном человеке, в противоположность смерти, должна быть жизнь. Грешник – раб греха и диавола: спасающийся должен вырвать корень греха и на его место насадить семя добра, возрастить это семя и убить всякое проявление греха, вместе с этим и через это освободиться от владычества диавола. Таким образом, для окончательного спасения грешника нужно было возродить его, сделать его новою тварью, нужно было управить на пути спасения и возвести его к вечному блаженству. Все это делает наш Спаситель. Предначинательно царское служение Христа началось еще до смерти Его. «Во днех плоти многими различными образы Он подавал человекам жизнь и исцеление, дабы никто, ни в каких обстоятельствах, не оставался без надежды на Его помощь»...⁶⁴¹. Эта надежда вполне оправдана и осуществилась непосредственно после крестной смерти Христа. «Спаситель мира» после того, как в видимом мире распялся и умер, в мире невидимом даже до ада нисшел, и души верных озарил, и от сени смертной извел их, и двери рая и неба им отверз; и, паки в видимом мире, свет воскресения показал»⁶⁴².

«Христос нисходил во ад для того, чтобы там проповедать победу над смертию, избавить души, которые с верою ожидали Его пришествия» (1Пет.3:18–9)⁶⁴³. До сошествия Христова во ад «Патриархи, Пророки и Праведники Ветхого Завета, хотя не были погружены в глубокой тьме, в которой погрязают неверующие и нечестивые, однако и не выходили из сени смертной и не наслаждались полным светом. Они имели семя света, то есть веру во Христа грядущего; но только Его действительное к ним пришествие и прикосновение Божественного света Его могло засветить их светильники светом истинной небесной жизни. Их души, как мудрые девы, были близ дверей небесного чертога; но только ключ Давидов мог отпереть сии двери»...⁶⁴⁴ «Ключ Давидов, отпирающий все двери, есть Богочеловечество Иисуса Христа, которым как Божество проникает во все состояния человечества, так человечество входит во внутренняя Божества. Всеотверзающее движение сего ключа есть воскресение Христово. Им отверзается темница и отдает заключенных, отверзается рай и приемлет изгнанных, отверзается небо и ожидает избранных»⁶⁴⁵. Таким образом, шествие Богочеловека, как Царя, начинается от ада. «Вместе с воскресением Своим Он ввел (на небо) Патриархов, Пророков и Святых ветхозаветных»⁶⁴⁶.

Сошествие во ад и воскресение Христово имеют важное значение в деле спасения людей⁶⁴⁷. «Что ад, после того, как, по сошествии во ад, Христос воскресе? Крепость, в которую под видом пленника вошел победитель; темница, у которой врата сокрушены и стражи рассеяны; вот подлинно, по изображению Христову, чудовище, которое поглотило сверженного с корабля Пророка; но, вместо того, чтобы пожрать и истребить его, сделалось для него другим, хотя не столь покойным, кораблем, чтобы вынести его на брег жизни и безопасности. Теперь становится понятным, как надеялся некто через самый ад пройти безопасно: аще и пойду посреде сени смертные, не убоюся зла, яко Ты со Мною еси (Пс.22:4), – Ты, Который для нас сошел с неба, подобно нам, ходил по земле и, подобно нам, нисшел в сень смертную, дабы и оттоле проложить Твоим последователям путь во свет жизни»⁶⁴⁸. «Теперь, когда Христос воскресе, чем оказывается земля? – Она есть рассадник для неба; кратковременная и разрушением оканчивающаяся жизнь человека в теле есть начинающаяся жизнь птенца в яйце, которому, по сокрушении скорлупы, открывается высший и обширнейший круг жизни; надобно только, чтобы зародыш птенца объят, проникнут и возбужден был теплотой крови матерней, то есть надобно, чтобы зародыш небесной жизни в человеке объят, проникнут и возбужден был животворящею силою Крови Христовой. Теперь, когда Христос воскресе, и когда Ему, яко Богочеловеку, дадеся всяка власть на небеси и на земли (Мф.28:18), не только небо сделалось досязаемым, но даже соединилось с землею так, что трудно найти между ими предел и различие; ибо и на земле является Божество, и на небе человечество; Ангелы, которых Иаков видел восходящих и нисходящих по лестнице небесной, теперь сонмами ходят по земле, как вестники Сына человеческого, Который владычествует на небеси»⁶⁴⁹. Можно даже сказать, что воскресением Христовым «изменяется вид всего, что существует»⁶⁵⁰.

Свет воскресения Христова должен произвести перемену и в нас самих⁶⁵¹. Христос «воскрес, чтобы воскресить в Нового человека, то есть возбудить в нас благодатную духовную силу, жившую в нас прежде греха Адамова»⁶⁵². «До воскресения Христова ходили между людьми тёмные и нетвёрдые мнения о бессмертии души человеческой; но о воскресении души с телом всего менее думали даже те, которые более других усиливались мыслить. Не светел был и взор избранного народа на сей предмет. Когда Христос Спаситель, обличая Саддукеев, в наименовании Бога Авраамова, Исаакова, Иаковлева открыл мысль о воскресении мертвых, тогда не только Саддукеи, но и лучше их мыслящие поражены были новостью сего открытия: слышавше народи, дивляхуся о учении Его (Мф.22:32–3). А чем менее знали будущую жизнь, тем, конечно, менее умели и менее имели побуждения приготовляться к ней. Христос Спаситель, через Свое учение, на место шатких мнений о бессмертии, поставил твердую истину воскресения и через Свое воскресение соделал сию истину даже опытною (Ин.5:28–29; 2Кор.5:10)⁶⁵³. Без воскресения Христова наша вера не имела бы достаточно твердости и жизненности. Аще Христос не возста, суетна вера ваша (1Кор.15:17), признается один из несуетных проповедников веры. «Верует и язычник, но мертвым божествам, или тварям, так же, как сам он, смертным и тленным; как же может быть прочна вера, когда божество ее тленно, или живоносна, когда оно мертво? Верует Иудей, и верует Богу живому, но по писмени закона, которое грешника убивает, а воскресить не может: чего ждать от сей веры, кроме того, что мы от неё видим? Она убила Христоубийственный народ Иудейский, рассыпала кости его по вселенной и с ним вместе сама себя разрушила так, что Иудей и вера его не имеют никакой надежды, разве в Христианстве. Некоторые мудрецы древности, уразумевшие нелепость язычества, но не проникшие во святилище истины Божественной, изобрели было веру неведомому Богу и воздвигли сему имени алтарь, может быть, некоторым и новейших времен мудрователям не неугодный, потому что он не назначает для себя великих жертв; но если неведом Бог, то неведомо и то, как должно служить Ему, и в сем случае может ли наше служение быть Ему приятно, а нам спасительно? Так неведением основанная вера тем же неведением и разрушается. Мы, Христиане, веруем в Бога живаго, по закону духа жизни о Христе Иисусе, свобождающему нас от закона греховного и смерти (Рим.8:2). Мы вемы, дерзаем сказать со Апостолом, Ему же веровахом, и известихомся, яко силен есть предание наше сохранити (2Тим.1:12). Как известихомся? – Всего вернее воскресением Того. Ему же веровахом. Если Он веру Свою, в самом Лице Его, врагами Его низринутую во гроб, и низведенную во ад, воскресил, возвел, воцарил, то известихомся, яко силен есть и нашу веру утвердить, и сохранить, и оправдать».

Воскресение Христово есть опора нашей надежды. «Аще в животе сем точию уповающе есмы во Христа, говорит еще твердый проповедник веры, окаяннейши всех человеков есмы (1Кор.15:19). Неверующие находят в неверии ту выгоду, что могут беспечно наслаждаться приятностями жизни настоящей и пользоваться приязнью мира: незавидная, по правде выгода и не более, как окаянство; ибо когда сказано: окаяннейши всех человек есмы, через сие сказано и то, что все человеки, то есть неверующие, больше или меньше окаянны. Но если бы у нас, верующих во Христа, отнять уверение о воскресении, то подлинно бы мы были окаяннее всех окаянных человеков. Мир, по слову Господню, свое любит, а не сущих от мира, следственно и христиан, если не всегда открыто гонит, то верно всегда внутренно ненавидит. Миролюбцы наслаждаются: христиане или, отрекаясь от наслаждений, страждут лишением, или, допуская себе наслаждение, должны страдать раскаянием. Но да не льстит мир злым удовольствием, сделать нас отчаянными, подобно ему. Если и все, почему ценится настоящее, потеряно; еще не все погибло для нас, или лучше сказать, ничего не погибло. Надежда наша основана глубже настоящего мира и выше его воздвигнута. Христос возста от мертвых, начаток умершим бысть (1Кор.15:20; ср. Рим.8:11; Еф.2:4–7)», «то есть воскресение Христово есть начало воскресения всех умерших человеков, – воскресения уже не в жизнь временную, как было воскресение Лазаря и других прежде его, но в вечную»⁶⁵⁴.

«Когда же премногая любовь Божия, через воскресение Христово, и в вере нас непоколебимо утверждает и совершенною надеждою утешает; что должно затем чувствовать сердце наше, если грубая чувственность сделала его неспособным чувствовать влияния духовные? Что, как не ту же любовь Божию, которою Бог, как вечное солнце, сияет для нас, воспламеняющую нас для Бога? Любы Божия обдержит нас, изъясняется Апостол, суждших сие, яко аще един за всех умре, то убо вси умроша (2Кор.5:14). И в другом месте, как скоро наименовал он Христа Иисуса умершего, паче же и воскресшего, Иже и есть одесную Бога, Иже и ходатайствует о нас, – тотчас в неудержимом восторге восклицает: кто ны разлучит от любве Божия (Рим.8:34–5)? Подлинно, если, по изъяснению самой Любви, больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя (Ин.15:13); но (и если) без меры великая Любовь, еще и врагами ей бывших, нас возлюбила даже до смерти за нас, и смерти крестныя: можем ли мы быть столько неблагодарны и бесчувственны, чтобы ради нас воскресшая Любовь не воскресила нашей любви ради Себя»⁶⁵⁵?

«Как воскресением Своим Христос сокрушил двери ада и открыл верующим исход из него, так вознесением Своим отверзает двери неба и открывает верующим вход в него»; Он «вознесся на небо, дабы всеобъемлющею властию Своего Божества все соестественное Себе человечество привлечь от земли на небо»⁶⁵⁶. «Если падение Ветхого Адама превратило стремления человека от горнего к дольнему и преисподнему; то воскресение и вознесение Нового Адама, Богочеловека, Иисуса Христа, не с сугубою ли силою обратило сие стремление в первоначальное направление, не поставило ли лествицу к небесам»? «Своею крестною заслугою приобретши человекам право на благодатные дары Духа Святого», Спаситель, по вознесении Своем на небо, благодатно влечет к Себе все человечество. «Сошествие Святого Духа не возжгло ли в человечестве духовно горящий огнь, естественно горе идущий, горе влекущий то, в чем он обитает»⁶⁵⁷? Куда же вознесся Спаситель, «где предел, до которого простирается вознесение Господа? Если возможен для слова человеческого некоторый на сие ответ, то его можно найти в сем изречении Апостола: сшедый Той есть и возшедый превыше всех небес, да исполнит всяческая (Еф.4:10). Присоединим к сему слово Евангелиста, что вознесшийся Господь седе одесную Бога (Мк.16:19)», т.е. «Он имеет единую со Отцом вседержительную власть, единую с Ним славу, единое царственное промышление о всем мире, и особенно о церкви спасаемых⁶⁵⁸. В сидящем одесную Бога Отца Богочеловеке «мы уже имеем то, что нам обещается в будущем» (Ефес.2:4–7)⁶⁵⁹. Вознесшийся Спаситель «одесную Бога Отца непрестанно ходатайствует о нас (Рим.8:34) и оттоле послал и посылает церкви Своей Духа Святого, вся исполняющего силою творческою, особенно же исполняющего церковь Христову силою благодатною» (Еф.4:8)⁶⁶⁰.