Священная летопись. Том пятый

Том I * Том II * Том III * Том IV

Пророк Исайя

Несколько слов от автора

Вступление

Глава I. Исторический порядок пророческих книг

Глава II. Четвертая книга Царств от кончины Елисея пророка, до нашествия Сеннахерима при Езекии.

Глава III. Езекия, нашествие Сеннахерима.

Глава IV. Кончина Езекии.

Глава V. Книга пророка Исаии. Вступление

Глава 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66

Несколько слов от автора

Настоящий опыт объяснения книги пророка Исаии не имеет никаких претензий на критику текста или его переводов или на освещение текста новыми взглядами. Это есть попытка популярного объяснения этой пророческой книги, преимущественно сопоставлением текстов этой книги с другими местами священного писания. Цель этой попытки дать возможность всякому читателю, хотя бы и неподготовленному специальным образованием, уяснить себе связь между пророчествами Исаии и другими ветхозаветными книгами, и между его пророчествами и исполнением их пришествием на землю Господа нашего Иисуса Христа.

Мы знаем все, что книги ветхого завета мало известны в России, и преимущественно оттого, что у нас весьма мало популярных на них объяснений. Ученые же комментарии, изобилующие ссылками, без выписки текстов, очень утомительны для обыкновенного читателя. Вследствие этого в России в интеллигентной среде, -кроме лиц духовного звания, – развились не только индифферентизм, но, смею сказать, некоторое недоверие к ветхозаветным книгам, так что люди весьма образованные часто вовсе не знают Библии. В таком незнании и равнодушии к книгам ветхого завета воспитан был и я. Знакомство мое с ними началось, однако в моей молодости, около полувека тому назад, и познакомили меня с ними английские ученые (не богословы).

Многие помнят, как в сороковых годах начались раскопки в Месопотамии, и как приблизительно около того же времени появились первые опыты разбора и чтения гвоздеобразных письмен. Масса интереснейших сочинений появилась тогда на всех языках, но лучшие из них изданы в Англии, и они в особенности были привлекательны тем, что старались связать вновь открытые памятники и документы с Библиею, столь любимою в Англии и столь тщательно изучаемою. Тогда только, видя, что неоспоримые авторитеты в науке по всем отраслям знания считают Библию как бы руководящею нитью для приведения в систему добытых вновь данных, -тогда только понял я и величие этого мирового документа, и необходимость тщательного его изучения. С этого времени накопляется у меня и небольшая библиотека лучших комментариев на Библию немецких и английских писателей, и ряд сочинений по всем открытиям, относящимся к памятникам древнейших народов и наконец, ряд заметок и выписок из многих прочитанных мною книг по всем отраслям знания, причем главною руководящею мною мыслию всегда оставалось неизменно желание осветить себе путь к пониманию ветхозаветных книг. Какое я выработал себе убеждение, видно из предпринятой мною работы. Но вначале она предназначена была для меня одного, и только последующие события заставили меня высказать печатно свои убеждения.

Все помнят шестидесятые года, с их проповедью грубейшего материализма, более наивного в своих учениях, чем самое грубое суеверие; с их фальсификациями известнейших авторов, переделанных тенденциозно атеистами¹; и с тем поистине дурным влиянием, которое имели излюбленные тогда авторы не только на нравственный уровень общества, но и на умственное его развитие, не говоря уже о страданиях, внесенных в молодые души ложью, которую они, по неопытности своей не могли опровергнуть².

Все это меня глубоко возмущало, особенно глумления совершенных невежд над священными книгами, которых, конечно, они вовсе не знали, а если и читали, то понимали гораздо меньше, чем Вольтер и энциклопедисты. Мне казалось, что я не в праве молчать, не имею права не поделиться тем, что я приобрел и усвоил себе, – с теми из моих братьев, которые поколеблены материалистическими и атеистическими учениями и не находят себе опоры, не будучи подготовлены к борьбе.

Мысль эта не давала мне покоя и с начала шестидесятых годов я начал приводить в порядок свои заметки, дополняя между тем чтением те пробелы в моих знаниях, которые могли бы остановить меня при выполнении предлежащего труда. Не ранее, однако 1870 года решился я выпустить в свет первую попытку комментария на первые главы книги Бытия, под именем „Библия и Наука“. Книга эта чрезвычайно быстро разошлась, что доказало мне, что потребность в подобном труде существовала среди читающей публики. Через пять лет после этого опыта появился в 1875 году первый том объяснения на Пятокнижие Моисеево, под названием: „Священная Летопись, Кн. Бытия“. Он содержал в себе обширное вступление (XII глав), в котором высказаны общие взгляды на откровение, на священное писание и на значение человека на земле; и весь текст книги Бытия с подстрочными примечаниями. Главным руководителем моим в этой работе был блаженной памяти Митрополит Филарет, автор „Записки на книгу Бытия“ и комментарии западных писателей, в особенности же Епископа Ели³, которого заметки необычайно близко сходятся с взглядами Митрополита Филарета.

По поводу названия, данного этому изданию „Священная Летопись“⁴ я должен сказать, что оно связуется по мысли с другим параллельным этому изданием, названным: „Летописи и памятники древних народов“, которое я, не сообразив силы одного человека, думал иметь возможность вести наравне с первым. В исполнение этой части плана появилась в 1880 году лишь одна моя работа: „Египет при фараонах“, -перевод с истории Египта Бругша, к которой добавлены мною вступление, много подстрочных примечаний, некоторые добавления из Мариетта, Масперо, Лепсиуса и Шабаса, и извлечение из путешествия и руководителя по Египту графа Прокешь-Остена.

В 1876 году появился второй том Священной Летописи⁵, содержащий в себе комментарии на книги Исход и Левит. В 1878 году появился третий том Св. Летописи с комментарием на книги Чисел и Второзакония. В том же году вышло второе издание первых двух томов Св. Летописи и первое издание третьего тома, напечатанного в большем количестве экземпляров. Здесь я должен вспомнить с глубокою душевною благодарностию о в Бозе почившем Митрополите Исидоре, поддержавшем мои работы нравственным своим влиянием и благожелательным своим вниманием. Не забуду я тоже никогда благородного Иосифа Васильевича Васильева, бывшего председателя Учебного Комитета при Святейшем Синоде. Никогда, вероятно, мои книги не имели бы успеха, если бы Святейший Синод не обратил на них своего высокого внимания. Три тома Св. Летописи не только удостоились благословенной грамоты Св. Синода от 21 февраля 1878 г., но Св. Синод еще указами от 16 сент.–1 окт. 1877 года за № 80 и от 1–12 февраля 1878 года за № 165 признал мои труды полезными не только для учебных заведений, но и для всех приходских священников, и разрешил „приобретать означенные сочинения для церковных библиотек на счет кружечно-кошельковых сумм, где таковых достаточно“.

И бывший Обер-Прокурор Святейшего Синода, покойный граф Дмитрий Андреевич Толстой, во всеподданнейшем отчете своем за 1876 год сказал несколько очень лестных слов об этом труде, указывая, что „примечания на кн. Бытия заимствованы у важнейших ученых авторитетов“ и прибавил, что „он может принести значительную пользу умам, колеблющимся и увлекающимся современными отрицательными теориями“.

Я выше сказал, что именно таково и было чувство, заставившее меня выступить в 1870 году с печатным словом моим.

Временно я прекратил издание Св. Летописи, и пытался приняться за издание летописей и памятников языческих народов. Окончив перевод с добавлениями Египта Бругша в 1880 году, я принялся за изучение Теогонии Гезиода. Последствием этого изучения были две мои работы (1881–1888); одна по-русски, под именем „Гезиод“, и другая по французски под названием: „Promethée, Pandore et la légende des siécles“. Скажу об них вкратце, что искомой мною связи с библейскими воспоминаниями в мифологии Греков я не нашел⁶.

С 1884 по 1887 год работа моя сосредоточилась на изучении Евангелия Св. Иоанна Богослова. К этому я был подвигнут желанием выяснить себе значение этого Евангелия, на которое особенно обрушилась ожесточенная критика некоторых немецких рационалистов. Что я вынес из этого изучения, изложено мною в „Опыте изучения Евангелия Св. Иоанна Богослова“ (1887 г.⁷).

После этого труда я опять возвратился к излюбленному моему занятию, изучению и популярному объяснению ветхозаветных книг. Но день мой склонялся уже к вечеру⁸. Я не смел и думать об комментарии на весь канон ветхозаветных книг, но мне хотелось изучить хотя бы одного пророка. Не желая, однако прервать связь между прежним трудом моим и предпринимаемым, необходимо было связать мой комментарий на Пятокнижие с комментарием на пророческую книгу. Эту связь и представляет четвертый том Священной Летописи, появившийся в 1898 году. Он содержит кроме исторических событий жизни Израиля по книгам Иисуса Навина, Судий, Руфь и Царств, – от кончины пророка Моисея до кончины пророка Елисея, – взгляд на значение пророков, не оставивших нам письменных пророчеств и рассмотрение книг, причисляемых еврейским каноном к гагиографам, а именно: Псалтири, книг Иова, Песни Песней, Притч и Екклезиаста.

В конце этого тома, в особой главе, я старался изучить книгу пророка Ионы, которую я выделяю из числа так называемых малых пророков, не только как дополнение к историческим книгам, но еще как введение в пророческие книги, потому что, начиная с Ионы все более и более выясняется, что и языческие народы не оставлены милосердием Творца. Мы увидим, как ясно выступает откровение Божие о милосердном призыве язычников в пророчествах Исаии.

Я очень долго колебался прежде чем решился выступить с объяснением пророчеств великого мужа, которому дано было узреть в видениях и страдающего и прославленного Мессию. Но с полным сознанием своей слабости я решился на этот шаг не с тем, чтобы поведать нечто новое о пророке, -а с тем, чтобы представить в наиболее доступной форме все то, что было высказано многими учеными авторитетами, или высказать мои мысли, которые являлись при чтении этих авторитетов. Прибавлю к этому, что мне, как человеку, живущему в мире, может быть виднее и яснее, что более всего нужно в комментарии обыкновенному читателю; что чаще всего остановит его и повергнет его в недоумение и сомнение; и на что следует более всего обратить внимание, чтобы разъяснить мучащие его вопросы. Кроме того, Христианин, не ученый, не специалист, – ищет прежде всего ответа в новом завете на произнесенные в ветхом завете пророчества. Все же спорные чтения и филологические тонкости и разногласия оставляют его совершенно равнодушным.

Таким образом мой комментарий на Исаию имеет особый характер; он написан не с ученой целью, а с целию говорить сердцу брата моего во Христе.

Первыми моими руководителями конечно были Отцы Церкви Православной и в особенности Св. Василий Великий, оставивший нам такие замечательные мысли в неконченном своем толковании Исаии пророка. В нашем труде читатель найдет также несколько мыслей, высказанных в разных их сочинениях Св. Иоанном Златоустом и блаж. Августином.

Я обязан высказать глубокую мою благодарность помощи, оказанной мне нашими русскими комментаторами, как то: Епископом Петром, объяснившим всего пророка Исаию (Москва, 1887 года), Епископом Виссарионом, издавшим толкование на паремии из книги пророка Исаии (Москва 1890) и в особенности ученым толкованием гг. профессоров Спб. Духовной Академии, которое было издано приложением к Христианскому Чтению. В этом замечательном труде принято во внимание все, что богословская наука приобрела за последние пятьдесят лет, по всем отраслям знания, которые соприкасаются с изучением Библии. К нему и отсылаем мы тех, которые желают изучить подробно и с ученой точки зрения пророка Исаию.

Мы позволяем себе высказать здесь одно пожелание.

Всем известно, как важен текст Семидесяти; ни для кого не тайна, что наш славянский перевод с греческого текста неудовлетворителен и даже часто совсем не понятен, что особенно чувствуется в книге пророка Исаии. Что язык славянский превосходно, тонко и изящно может передать греческий оригинал, тому может служить примером перевод сочинений Св. Григория Богослова, сделанный покойным Архиепископом Иринеем. (Москва 1848 г.).

Душевно бы желательно совершить великое дело, сделать новый перевод всей Библии с греческого на славянский, хотя бы только для учебных целей.

Георгий Властов.

С.-Петербург, Января 6-го 1897 года.

Вступление

Глава I. Исторический порядок пророческих книг

Прежде чем приступить к изучению пророческих книг дошедших до нас, постараемся выяснить из священного писания исторический порядок их начертания.

Мы читаем в книге пророка Осии (Ос. 1:1): „Слово Господне, которое было к Осии, сыну Беериину, во дни Озии, Иоафама, Ахаза, Езекии, царей Иудейских, и во дни Иеровоама, сына Иоасова, царя Израильского“.

Прежде чем мы пойдем далее, мы должны указать, что, по общему мнению, писания так наз. малых пророков помещены в Еврейском каноне в хронологическом порядке⁹, как помещены, в хронологическом порядке книги пророчеств Исаии, Иеремии, Иезекииля и Даниила, который, впрочем, у Евреев причислен не к пророкам, а к Гагиографам.

Если мы при этом взглянем на надписания некоторых из книг малых пророков, то мы убедимся, что те, которые имеют их, расположены именно в этом порядке. Так например, из надписаний Осии и Амоса по сравн. с 4Цар. 24:25, мы увидим, что Осия, Амос и Иона были современники, а Михей по надписанию его книги, несколько позже; пророк же Иоиль не имеет в книге надписания времени его пророчества. Они и стоят в каноне в таком порядке: Осия, Иоиль, Амос, Авдий, Иона и Михей.

И последние пророки, Захария, во второй год Дария (см. Зах. 1и 1Ездр. 5:1) и Малахия (см. Мал. 1:7, 2:13, 3и сл.), живший и пророчествовавший после постройки храма Зоровавеля, помещены очевидно, в хронологическом порядке; точно также Аггей, названный во 2Ездр. 6:1 ¹⁰ ранее Захария и помещен в каноне непосредственно прежде Захарии.

Принимая все это во внимание, должно согласиться со всеми комментаторами, что есть причины думать, что и все другия книги малых пророков, не имеющие надписаний, помещены, однако, в каноне сообразно тому хронологическому порядку, на который указывали или предание, или документальные сведения, сохранявшиеся в древне-иудейской церкви. Не оставим еще косвенного доказательства в пользу этого взгляда, высказанного блаженным Иеронимом в его предисловии к двенадцати малым пророкам, который указывает на основании древне-раввинского предания¹¹, что все те малые пророки, в которых нет указаний, к какому времени и царствованию они относятся, должны считаться пророчествовавшими во времена тех царей, при которых пророчествовали те пророки, которые стоят ранее их в Еврейском каноне и имеют указание на время их деятельности.

Вот подлинные слова блаж. Иеронима, которого краткие вступления в ветхозаветные книги обыкновенно печатаются в современных изданиях Вульгаты:

Saneti Hieronymi in XII Prophetas praefatio.

„....In quibus autem tempus non praefertur in titulo; sub illis eos regibus prophetasse, sub quibus et hi, qui ante eos habent, prophetaverunt“.

На основании этого указания, мы относим пророка Иоиля¹² (второго в списке малых пророков) к тому же времени, впродолжение которого пророчествовал Осия.

К тому же времени относится пророк Амос: „Слова Амоса, одного из пастухов Фекойских, которые он слышал в видении об Израиле, во дни Озии, царя Иудейского, и во дни Иеровоама, сына Иоасова, царя Израильского“ (Ам. 1:1). К этому же времени относится пророк Иона по 4Цар. XIV, 25.

К тому же времени относится, хотя несколько позже начинается, деятельность пророка Исаии, имевшего видение: „во дни Озии, и Иоафама, и Ахаза, и Езекии, царей Иудейских“ (Ис. 1:1).

И несколько еще позже, – (ибо царь Озия не упоминается в кн. прор. Михея I, 1)-является пророк Михей, младший современник пророка Исаии.

Мы в особенности выделяем здесь эту группу пророков, потому что все они видели еще царство Израильское и видели его уничтожение. Таким образом они относятся к периоду, который начинается в 4 Царств с XIV главы до главы XX, 21 (кончина Езекии)¹³ и ознаменован усилением и почти всемирным владычеством Ассирийской монархии. Современниками Озии Иудейского и Иеровоама II Израильского (девятое столетие до Р. Хр.) являются в Египте не только две сопернические династии, но еще две враждебные нации в лице Ассирийских по происхождению Бубастидов¹⁴ и династии Ефиопской XXV, которая, продолжая жреческую XXI династию, представляет собою национальный Египетский элемент, боровшийся против иноземного нашествия¹⁵.

В Сирии Дамасской царствуют Венадад I, Азаил, (вероятно еще Адад или Гадад) и Венадад II, внук повидимому Азаила, которые ведут преимущественно войны защиты против надвигающагося грозного могущества Ассирии. Эта последняя достигает в это время мирового владычества, не смотря на то, что в ней мы видим по временам внутренния смуты и перемены династий. Смуты, как мы видели, были во времена Ионы, которого мы относим ко времени Салманассара II и сына его Шамас-Вула (823–810 до Р. Хр.). Потом мы видим перемену династии: из документов Ассирийских выясняется, что следующие монархи Тиглат-Пилезер II, или как пишет наша Библия Феглаф-Фелассар, и сын его Салманассар IV взявший Самарию, суть цари особой династии, заменившей предыдущую. После Салманассара IV опять совершается в Ассирии перемена династии; и мы видим, что впродолжение первых лет царствования первого царя этой династии, неизвестного по происхождению Саргона, Вавилон отпадает от Ассирии¹⁶. К этому времени по-видимому относится появление загадочного Фула, который берет дань с Израиля при Менаиме. (Ср. 4Цар. XV, 17, 19). Это происходит, по всей вероятности, когда Вавилон старается возвратить свою независимость¹⁷ и борется зa нее вплоть до воцарения Есахардона, который даже находит нужным поселиться в Вавилоне, чтобы положить конец этому сильному движению южной Месопотамии, хотящей отложиться от Ассирии¹⁸. Но в то время, когда Саргониды не упрочили еще своего влияния, Фул почти несомненно был или временный царь, или усилившийся вождь Вавилона, который старался подчинить себе страны, бывшие до него данниками Ассирии, как Дамаск, Моав, Едом и царство Израильское. Царство же Иуды было отчасти безопасно от этих временных нашествий, защищенное гористой и скалистой местностью, среди которой оно лежало.

Мы заметили по поводу Израиля, что нашествие Фула, кроме взятой им дани, не имело никаких последствий, – но Ассирия действовала настойчиво и систематично в одном духе и направлении, не смотря ни на какие перемены династий. Так очень замечательно, что сын Феглаффелассара Салманассар IV берет Самарию и уводит часть жителей в плен; династия его после его смерти прекращается; на престол восходят Саргониды, но Сеннахерим сын Саргона¹⁹ делает нашествие на Палестину и берет дань с Езекии царя Иудейского (4Цар. 18:13), а во Израиле очевидно он же оканчивает переселение Израиля на восток и довершает начатое при предшествовавшей династии, переселением язычников на запад в Палестину (4Цар. XVII), чтобы навсегда обезличить страну от ее коренных жителей. Первый раз Израиль уведен в плен Салманассаром в 723 или 722 г. до Р. Хр. Сеннахерим в Палестине первый раз в 701 г. до Р. Хр., и вероятно с этого времени приняты меры к двойному переселению Израильтян на восток, а жителей Месопотамии в Палестину. Тогда же он идет на Египет. Второй поход его в Палестину против Езекии должен повидимому относиться к 699 г. до Р. Хр.²⁰.

Есархадон (Асариданус канона Птоломея) есть уже современник Манассии²¹.

Во Израиле последним (четвертым) преемником Ииуя был Иеровоам II. Так было это предсказано пророком, вероятно самим Елисеем Ииую (4Цар. 10:30), что только четыре поколения дома его будут владеть Израилем. После Иеровоама II начинаются смуты: на престол восходят один зa другим Захария, пятый потомок Ииуя, но вскоре убитый, потом Селум, Манаим, Факия, Факей и Осия, при котором царство разрушено Салманассаром IV.

В это время в Иудее, после смерти убитого Амасии, современника Иеровоама Израильского, восходит на престол Озия. Мы останавливаемся на этом имени потому, что при нем появляются впервые те пророки, которые оставили нам по себе рукописи, известные под именем пророческих книг. Он царствует 52 года и только в 757 г. до Р. Хр. восходит на престол сын его Иоафам, после которого в 742 г. восходит Ахаз, и в 729 сын последнего, Езекия.

В шестой год царствования Езекии Салманассар IV разрушил Самарию. Мы говорили выше, что после Салманассара происходит перемена династии, и в Вавилоне повидимому царствуют независимые цари, из которых мы в особенности знаем и из Библии (4Цар. 20:12) и из Ассирийских памятников Меродаха Баладана, который старается завязать дружеские сношения с Езекией, царем Иудейским²².

Таково в общих чертах было положение тогдашнего культурного мира и обоих царств народа завета, во время появления первых пророческих книг.

Первым из пророков, кроме, может быть, Ионы²³, мы считаем в хронологическом порядке Осию. Первый, как мы знаем по 4Цар. 14:23,25 относится к началу царствования Иеровоама II Израильского, и посылается в Ниневию в конце царствования Салманассара II около 823 года до Р. Хр. Осия же (Ос. 1:4) начинает свою проповедь тоже при Иеровоаме II, но вероятно в конце его царствования, – предсказанием о конце династии Ииуя, с явным воспоминанием о произнесенном еще при Ииуе (4Цар. 10:30) пророчестве о четырех поколениях, которые будут из его рода царствовать. Осия напоминает Иеровоаму, что близится конец его и конец дома его родоначальника Ииуя. И Осия, и Амос, и Исаия, (VII, 5–9) и Михей пророчествуют еще о близящейся гибели царства Израильского, но очевидно, что все их пророчества и надежды сосредоточены на судьбе царства Иуды. Даже у Иоиля, который был современником этих пророков, нет вовсе упоминания о царстве Израильском. В краткой книге пророка Авдия, стоящей в Евр. каноне ранее Ионы и Михея, очевидно под именем Иакова и Иосифа (ст. 17 и 18) разумеется народ завета противополагаемый дому Исава (Едому) и пророк видит торжество царства Иуды, на котором теперь сосредоточены все обетования. Начиная с Амоса уже имена Иакова и Израиля употребляются обо всем народе обетования (напр. Ам. IX, 7, 8, 14) см. у Исаии II, 5; IV, 2–3; у Михея V, 7–8. Ср. Иез. XXXVII, 15–28.

Поэтому все пророческие книги ветхого завета принадлежат исключительно царству Иуды и дому Давида, на котором должны исполниться все обетования. Первые пророки, хотя видят еще существующим царство Израильское, но они знают, что оно должно скоро исчезнуть, а потому, напр. у Осии²⁴ и у Амоса²⁵ и у Михея главная цель пророчества не спасение существовавшего царства, а возврат народа к познанию Единого Бога, и отвращение от язычества, во время плена в чужой земле.

„Опустошена будет Самария“ восклицает Осия.... „возьмите с собою (молитвенные) слова и обратитесь к Господу“.

И видит Осия в своем пророчестве, что Ефрем (Израиль) забывает в плену идолов, что и исполнилось на деле (Ос. 14:9).

Или у Михея I, 6–7 читаем ...о Самарии и Иерусалиме... что „истуканы будут разбиты“ и Мих. 7:18: „кто Бог, как Ты прощающий беззаконие и не вменяющий преступления остатку наследия Божия“.... Народ приговорен к плену, но ему напоминают пророки, что есть Бог единый „вечно существующий“ и что необходимо, чтобы по крайней мере отдельные личности унесли с собою в плен чистые понятия о Боге, ибо и в плену они будут орудиями Божиего милосердия, разнося по миру проповедь о Едином Боге. Но вот суд Божий над царством Израильским совершился. Все пророчества о разрушенном царстве, – основанном Иеровоамом и отторгнутом от Соломона, – умолкают; все они сосредоточиваются на царстве Иуды и на тех народах, которые окружают это маленькое царство и имеют на него влияние. Пророк Авдий, которого некоторые считают древнее пророка Исаии²⁶, другие гораздо позднейшим²⁷, пророчествует против Едома, который всегда во все времена был как терн в боку Иуды. Он (Авд. 1:11) и Иоиль (Иоил. 3и след.) оба видят вдали плен царства Иуды, и спасение после плена, и возвышение Сиона после бедствия. Те же пророческие предвидения и в устах пророка Михея, младшего современника пророка Исаии. Но в пророчествах Исаии в особенности читаем мы и историю испорченной жизни народа Божия, павшего духовно и нравственно в его времена; и возвышенные, поразительные по ясности своей, предсказания о спасении человечества священнейшим таинством воплощения и страдания Мессии.

Еще более позднейшим современником пророка Исаии является Наум, возвышающий голос свой против деспотизма „города кровей“ (Наум. 3:1), т. е. Ниневии, и видящий впереди ее разрушение (Наум. 2:10, 3и др.). Повидимому он жил при царе Езекии²⁸ и пророчество его должно было быть произнесено во время или после обложения Иерусалима войсками Сеннахерима, или даже после погибели армии Сеннахерима²⁹. Ниневия в пророческом видении его превращается в пустыню.

За ним в каноне стоит Аввакум, по всей вероятности, современник Иеремии пророка, потому что он уже видит возвышение власти Халдеев, т. е. Вавилона. Ср. Аввакума I, 6–8 с Иер. IV, 13 и сл.; и V, 6. Мы считаем одновременным с ним пророка Софонию, жившего во дни Иосии (4Цар. 22; Соф. 1:1) вероятно в конце его царствования, около 630 года до P. X. Картина, рисуемая пророком о близком разрушении Ниневии, которое лучшие авторитеты относят к 606 году, поразительна по ясности видения. На это особенно указал первый, начавший раскопки холма древней Ниневии, Лейярд в начале сороковых годов. (Nineveh and its remains). „И прострет Господь руку Свою на север и уничтожит Ассура и обратит Ниневию в развалины, в место сухое как пустыня. И покоиться будут среди нее стада и всякого рода животные; пеликан и ёж будут ночевать в резных украшениях ее; голос их будет раздаваться в окнах, разрушение обнаружится на дверных столбах, ибо не станет на них кедровой обшивки“ Соф. 2:13–14. Ученый, впервые открывший под землею дворец Ассирийских царей, с их стенами обставленными равными изображениями на больших алебастровых плитах, был поражен картиной разрушения и запущения, нарисованной пророком, так она отвечала найденной им действительности.

В то же время, т. е. „во дни Иосии, сына Амонова“.... „и во дни Иоакима и Седекии сына Иосиина“³⁰-„до переселения Иерусалима“-восстает великий пророк Иеремия, который в своих пророчествах объемлет и отражает весь политический и культурный мир своего времени, как предшественник его Исаия в своих пророчествах начертывал состояние Иуды и всех государств своего времени.

Иеремия видит сначала в пророческих видениях гибель Иерусалима и царства и переживает затем сам это событие. С его голосом умолкает пророческое слово в земле обетования.

Глас пророческий начинает раздаваться в Месопотамии на реке Ховаре, близь Тель Авива³¹, тогда, когда Иерусалим еще не разрушен, а именно в пятый год плена царя Иудейского Иехонии, отправленного в Вавилон. Этот пророческий голос не перестает пророчествовать о разрушении святого города, до самого того времени, когда совершается это событие в одиннадцатый год плена Иехонии, когда в Иерусалиме вассальным царем Вавилона считается Седекия, (Матфаний) дядя Иехонии. (4Цар. XXV).

Между тем в Месопотамии Иезекииль пророчествует еще о важном событии, о имеющем совершиться воссоединении разошедшихся и находящихся во вражде двух ветвей дома Иакова, т. е. о доме Иуды и доме Ефрема (десяти колен Израилевых), которые отныне будут составлять опять один народ. Мы видим, что это замечательное пророчество Иезекииля (Иез. 37:15–22) исполняется совершенно во время плена, так как при Ездре и Неемии нет тени разделения между Иудой и Израилем, и Израилем называется весь народ, кланявшийся Господу Богу Завета, как остававшийся в Палестине, так и возвратившийся из плена в страну свою.

„В те дни приидет дом Иудин к дому Израилеву и пойдут вместе из земли северной в землю, которую Я дал в наследие отцам вашим“. (Иер. 3:18)³².

Последние пророки Аггей, Захария и Малахия пророчествуют уже после возврата народа из плена Вавилонского при Зоровавеле и Ездре и Неемии и не помнят никакого различия между Иудой и Израилем, а называют весь народ Палестины Израилем, к которому обращены все увещания и пророчества и обетования³³.

Взоры этих пророков обращены преимущественно на время пришествия Ожидаемого; они предрекают счастие избранным; они видят пред собою образ Того „который грядет Кроткий“, и видят еще предшественника Его, который приуготовит пред ним путь, и которого Малахия³⁴ в последних словах своей пророческой книги называет Илиею.

Книга пророка Даниила занимает особое место в ряду пророческих писаний. Это не пророчество, обращенное к народу обетования, это откровение всему человечеству, имеющему быть объединенным в поклонении в духе и истине Тому, который у Даниила (Дан. 7:13–14) назван „Сыном человеческим грядущим в Ветхому днями“ и Которому „дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему. Владычество Его владычество вечное, которое не пройдет, и царство Его не разрушится“.

Великое это видение, подобное Апокалипсису Св. Иоанна, видит окончание власти языческой, символизированной зверями, и замену ее высшим духовным развитием.

Книга пророка Даниила кроме того содержит много исторических сведений и объемлет притом длинный период времени от времен Навуходоносора до времени взятия Вавилона, т. е. от 598 года до Р. Хр. даже до 538 года, т. е. более шестидесяти лет.

Обзор пророческих книг прежде всего указывает нам, что очи пророков устремлены на один предмет; все они видят величественный и кроткий, и страдальческий и торжествующий и славный образ Мессии. Все они говорят о будущности тех, кои спасутся, того „остатка“³⁵, который привлек к себе все человечество и разросся в великое древо Христианства.

Вот почему, хотя с первого взгляда кажется, что следовало бы изучать пророков больших и малых в хронологическом их порядке, т. е. начать Осией, Иоилем и Амосом и тогда перейти к Исаии пророку, но памятую, что главная цель пророческих книг не освещать исторические моменты, впродолжение которых они жили и не рисовать земную, материальную будущность народа, о котором они пророчествуют, но пророчествовать о спасении душ человеческих, о грядущих тайнах милосердия Божия, имеющего поднять душу человека из сферы животного мира и ощущений к духовной жизни,-очевидно, что именно тот порядок в котором расположены пророческие книги Ветхого Завета, есть самый лучший для их изучения. Четыре пророка Исаия, Иеремия, Иезекииль и Даниил³⁶ представляют собою основное великое пророчество о будущности Израиля и всего человечества в отношении к Богу Завета и обетований. Малые же пророки служат дополнением к четырем великим пророкам. Они столь же возвышенны, как и первые в своих сказаниях и пророчествах; благодать духа Божия освещает в их словах будущее таинство с силою не меньшею, чем слова великих пророков; они отличаются только от них меньшею обширностию объемлемого горизонта видения, но и в немногих словах дают поразительные по ясности своей пророчества, которые дополняют то, что глаголали Духом Святым в обширных книгах своих четыре великие пророка.

И потому,-повторяем мы,-не смотря на мысли некоторых исследователей, указывавших на возможность ввести новый метод изучения пророков, рассматривая их в хронологическом (предполагаемом) порядке, никто не решится перейти к этому порядку не только потому, что этим нарушаются предания церкви, но еще потому главнейше, что этим способом не достигается никаких важных результатов, так как малые пророки не дают почти никаких исторических данных.

Мы делаем попытку изучать пророческие писания в том именно порядке, как они стоят в ветхозаветном каноне, памятуя только о синхронизме пророчеств так называемых малых пророков с пророчествами, произносимыми в то же время великими пророками.

Но прежде, чем мы приступим к изложению в кратком очерке событий, описанных в последних главах четвертой книги Царств, и к изучению слов каждого из пророков в особенности, мы желаем сказать несколько слов об пророческом даре вообще и об общем его значении для народа, как до появления пророческих книг, так и после того³⁷.

В Еврейском каноне под именем пророки разумелись и разумеются не только те книги, которые носят у нас это название, но также все исторические книги, кроме книг Паралипоменон³⁸. Так, книги Иисуса Навина, Судей и все четыре книги Царств именуются древнейшими пророками, а три великие пророка Исаия, Иеремия и Иезекииль и двенадцать малых пророков называются позднейшими пророками. Посему, когда Господь наш Иисус Христос и ученики его говорят: „Моисей и пророки“, то надо разуметь под этими словами, во-первых, Пятокнижие Моисеево и во-вторых все те книги, которые по Еврейскому канону назывались пророческими.

И действительно, если вникнем в смысл книг исторических и пророческих в общей их связи, то мы увидим, что все они суть одно обширное пророчество, разъясняющее слабость человека, ничтожного без помощи Божией, которому нет высшего развития и спасения, если не будет ему послан Избавитель и Искупитель, Сын Божий, называемый в Ветхом Завете Мессией.

1) В книгах, называемых нами историческими, и которые назывались Евреями „древнейшими пророками“, мы видим, как видела то и ветхозаветная церковь,-в каком именно отношении стоял Израиль в каждый период своего существования к основным законам, изложенным в Пятокнижии, и в особенности к десяти заповедям, начертанным на священных скрижалях. Сказания давали и дают уразуметь, шел ли Израиль вперед в своем духовном развитии, или же он отступал от указанного ему пути и отклонялся от той высокой цели, к которой он был призван. А цель была ему указана быть „народом святым“, посредством которого должно было распространиться благословение на все народы земли. Воля Божия и исполнилась, но избранными из народа, а не всем народом, который, отринутый Богом, потерял свое отдельное существование как народ.

Исторические сказания указывали еще, какими средствами и путями невидимый Царь Израилев, Сам Господь управлял народом своим и проявлял верховную власть свою, награждая народ свой в дни его благочестия; поощряя его к добру и правде, наказывая его во дни его падения и отступления, ведя его к покаянию, спасая его от зол, постоянно сохраняя его и даруя ему очевидные указания необходимости слушаться гласа Господня и соблюдать Его вечные законы.

Наконец сказания повествуют и о том, как все средства убеждения и долготерпеливого милосердия Господня были истощены, как народ низко упал, забывая благодеяния Божии, и как наконец был произнесен суд над непокорным и неверным народом.

2) С другой стороны, прямое назначение пророков, как посланников Божиих, заключалось в том, чтобы выяснять народу пути Божия провидения, значение разных действий премудрости Божией в Его управлении народом. Они должны были настойчиво указывать и доказывать высшую справедливость „путей и дел“ Божиих, вновь и вновь предлагать народу именем Божиим прощение, под условием изменить греховный образ жизни; непрерывно поучать народ основным истинам Закона, настаивать на обязательности для царя и народа свято сохранять условия Завета, и наконец, – когда период испытания близился к концу и приговор об изгнании народа из земли ему данной был произнесен и должен был исполниться,-и тогда пророки должны были громогласно объявлять, что милосердие Божие бесконечно; что не смотря на неверность человеческую, любовию и милостию Бога завета они обещают народу спасение; они обещают именем Божиим, что Его милосердные предначертания не останутся не исполненными и что обещаемое спасение совершено будет посредством „Посланного“, освященного Богом, который будет сын Давидов, Авраамов, Божий.

Таким образом и „древнейшие“ и „позднейшие“ пророки представляют собою всю сущность завета Синайского в его историческом исполнении. Древнейший пророческий круг выясняет, что „закон свят, и заповедь свята и праведна и добра“ (Рим. 7:12), но что они не создали праведности, указав только путь к ней, так как человек по испорченной грехом природе своей уклонился от закона. Тогда вперед выступает позднейший пророческий круг, как светильник горящий и светящий³⁹, указующий в темноте вдали великий светоч, который осветит путь всему человечеству и осветит самый Закон, раскрывая пред очами всех народов истинное внутреннее значение Закона Божия.

Мы выше указывали, что последний возглас последнего пророка Малахии вопиет к последнему пророку Иоанну через пространство в четыре столетия, называя его Илиею, в пророческом предведении его деятельности, которая так очерчена Ангелом, явившимся Захарии у алтаря кадильного: „Он будет велик пред Господом и предыдет пред Ним в духе и силе Илии“. (Лк. 1:15–17).

Да и весь канон Еврейский расположен так, что пророки, помещенные в конце этого канона, составляют вступление в новую жизнь, имеющую открыться с пришествием Господа нашего Иисуса Христа.

И как сорок дней поста и молитвы составляли время приуготовления для Моисея и Илии, после чего они удостоились стоять пред Господом на Синае и Хориве, так и сорок десятилетий должно было протечь в полном безмолвии пророческого слова от Малахии до появления предтечи Господня пророка Иоанна, как приуготовление народа Израильского к предстоянию пред лицом Господа Бога, пришедшего в образе кротком, не в буре и землетрясении и пламени, а как „веяние тихого ветра“⁴⁰ благодати и любви и всепрощения.

Глава II. Четвертая книга Царств от кончины Елисея пророка, до нашествия Сеннахерима при Езекии.

Постараемся по книгам Священного Писания сделать по возможности краткий обзор исторических событий, впродолжение которых раздавались пророческие слова, записанные для потомства в книгах пророческих.

В предыдущем (IV) томе Священной Летописи, при обзоре деятельности пророков Илии и Елисея и Ионы, мы видели, как пал в Израиле дом Ахава, как возвысилась в этом царстве династия Ииуя, и как внук его, сын Иоахаза Иоас приходил пред смертию Елисея к этому пророку и получил от него обещание победы над Сирийцами, что и исполнилось, с возвращением Израилю некоторых городов, взятых ими.

Мы видели также, что после смерти царя Иудейского Охозии, убитого Ииуем Израильским, язычница Гофолия дочь Ахава и Иезавели и мать Охозии избила в Иерусалиме всех родственников царского дома Давидова, чтобы деспотически управлять царством и утвердить в нем свой возлюбленный культ Ваалов; только один из сыновей Охозии, малютка Иоас был спасен первосвященником Иодаем, и по прошествии шести лет Гофолия была убита и семилетний Иоас был возведен на престол. Мы говорили вь своем месте, какое важное значение для всей Палестины и ее населения имело это почти одновременное искоренение в обоих царствах развратного гибельного финикийского культа, при котором народ должен был окончательно и безвозвратно погибнуть.

Далее мы видели, как Иоас в конце своего царствования, забыв благодеяния первосвященника Иодая, и данную перед ним клятву в верности Богу завета, начал склоняться к идолопоклонству и не постыдился приказать убить обличавшего его сына Иодая, Захарию первосвященника. Но в царстве была уже сильная партия, противодействующая идолопоклонству и всем иноземным влияниям, и Иоас был убит заговорщиками.

На престол Иудейский восходит Амасия, современник Иоаса Израильского, внука Ииуя, (4Цар. 14:1). Эти события относятся к половине IX столетия. В конце царствования этих царей возникает между ними война;-она не имеет особо важного значения, но она важна для нас в том смысле, что она доказывает, что Палестина считала себя в это время безопасною от иноземного нашествия, а это обстоятельство указывает на то, что в это время могущественная Ассирия была временно ослаблена. Поэтому то, и в виду других обстоятельств, о которых мы говорим в IV т. Св. Летописи (кн. пр. Ионы), мы ко времени царствования этих двух царей, и скорее к началу, чем к концу их царствования, относим посылку в Ниневию пророка Ионы. И в Египте в это время Ассирийская династия Бубастидов доживает последние дни свои⁴¹.

Амасия, царь Иудейский, разбит в войне против Израиля. Позже он погибает от руки заговорщиков. Во Израиле царствует четвертый представитель рода и династии Ииуя, Иеровоам (II). В Иерусалиме после Амасии возводят на престол шестнадцатилетнего сына его, носящего два имени: Азарии в 4Цар. 14:21; и Озии (Uzziah у западных) по 2Пар. 26:1⁴².

Положение дел таково:

„В двадцать седьмой год Иеровоама царя Израильского воцарился Азария (Озия) сын Амасии, царь Иудейский. Шестнадцати лет был он, когда воцарился и пятьдесят два года царствовал в Иерусалиме. Имя матери его Иехолия из Иерусалима “ (4Цар. 15:1–2).

Лет через двенадцать после его воцарения умирает в Израиле Иеровоам и после него начинаются в царстве Израильском внутренния смуты, впродолжение которых нападает на это царство Фул, названный в 4Цар. 15:19 царем Ассирийским⁴³, но который по всей вероятности был (как мы говорили прежде) или возмутившийся Ассирийский военачальник или признанный Вавилонянами, во время отделения их от Ассирии, царь Вавилона, так как в это время Ассирия раздираемая внутренними смутами теряет много владений своих. Эти смуты кончаются восшествием на престол Ниневии Феглаф-Фелассара, имя которого читают ученые Тиглат-Пилезер, в Ассирийском каноне II. Тиглат-Пилезер II (Феглаф-Фелассар) восстановляет военное могущество Ассирии и подчиняет ей снова все те области, которые стремились воссоздать свои национальные царства, отделившись во время смут от Ассирии. Он является в Палестину грозным завоевателем при царе Израильском Факее, овладевает Галаадом и частию Палестины по сю сторону Иордана, и начинает ту систему переселения народа Израильского в дальния страны на восток, которую продолжает сын его и как военачальник отца и позже как царь, Салманассар IV. Тиглат-Пилезер не трогает однако гористой Иудеи, где на 52 году царствования умирает прокаженный царь Азария (Озия) давно живший одиноко, и зa которого управлял царством сын его Иоафам⁴⁴.

Вероятно лишь в последние годы Озии (Азарии) начинает свое пророческое служение пророк Исаия. Первое его пророчество (первые пять глав его книги) произнесены, как думают, до смерти Озии; в год его смерти он видит то величественное видение, о котором мы будем говорить в своем месте и которое описано в главе VI⁴⁵.

В Израиле после убитого праправнука Ииуя, Захарии, царствуют быстро сменяясь, Саллум, Менаим и Факия, убитый своим приближенным военачальником Факеем, сыном Ремалииным. Но и Факей убит Осией во время нашествия Тиглат- Пилезера, и Осия овладевает престолом Израиля.

В царстве Иуды после Иоафама, восходит на престол сын его Ахаз. Ахаз со дня его воцарения становится почти совершенно язычником, что заставляет нас предполагать, что среди Иерусалима было общество людей, придерживавшихся тайно,– даже при хороших царях, – языческих обрядов и верований (2Пар. 27:2), которые всегда привлекали к себе Израильтян потворством худших страстей. Очевидно, что молодой царь развратился уже в отрочестве в этой среде, и с восшествием на престол только начал творить явно то, что доселе он творил тайно⁴⁶.

При Ахазе царство Иуды подвергается большим бедствиям от нашествия Сирийцев, соединившихся с Израильтянами: „Тогда пошел Рецин царь Сирийский и Факей сын Ремалиин царь Израильский, против Иерусалима, чтобы завоевать его и держали Ахаза в осаде, но одолеть не могли“ (4Цар. 16:5).

Ахаз обращается в это время⁴⁷ к Тиглат Пилезеру (Феглаф-Фелассару) Ассирийскому и обещает ему покорность, если он придет и спасет его от царей Сирийского и Израильского. Пророк Исаия (глава VII) именем Господа глаголал к Ахазу и говорил ему, что не эти цари будут гибельны царству, а будет страшна сама Ассирия (Ис. 7и след.); но Ахаз не послушался гласа Господня и подчинился царю Ассирийскому, (разгромившему Дамаск), до такой степени, что, отправившись на поклонение ему в Дамаск, принял повидимому из рук его чертеж языческого жертвенника⁴⁸ и приказал воздвигнуть такой жертвенник в храме Господнем на место старого законного жертвенника, который был для этого сдвинут в сторону⁴⁹.

За это подчинение Ахаза, и по собственным политическим видам, Феглаффелассар разоряет Сирию и часть Палестины, составлявшую царство Израильское. Мы выше видели, что по смерти Факея воцарился Осия, во Израиле, который навлек на себя гнев Ассирии, войдя в тайное соглашение с Египтом и Ефиопской династией. Следствием того, как мы уже знаем было взятие Самарии и переселение народа Израильского на дальний восток. Царство Израильское перестало существовать. Между тем в Иудее по смерти Ахаза еще до взятия Самарии (в третий год Осии Изр. 4Цар. 18:1) воцаряется благочестивый царь Езекия.

В 4Цар. XVI, 3 сказано об Ахазе, что он: „ходил путем царей Израильских“.... и „сына своего провел чрез огонь“. Точно также в 4Цар. XVII, 16–18 говорится о наказании, постигшем Израильтян зa то, что.... „оставили все заповеди Господа Бога“.... и „проводили сыновей своих и дочерей своих чрез огонь“.... и за это „отверг их Господь от лица Своего“. Проведение чрез огонь несомненно есть жертва Молоху⁵⁰.

Повидимому, как мы говорили выше, в царстве Иуды, как и во Израиле оставались тайные общества, преданные идолопоклонству-но прибавим мы здесь, они представляли собою вероятно и политическую партию, преданную интересам Финикии, которая унаследовала стремления Иезавели и Гофолии подчинить Палестину влиянию Финикии. При Ииуе в Израиле и при первосвященнике Иодае в царстве Иуды (при малолетстве Иоаса) культ Ваала исчез совершенно и с ним вместе и явные действия преданной Финикии партии. Тоже самое можно сказать и о царствовании Амасии, хотя он принес с собою из Идумеи идолы этого народа. (2Пар. 25:14)⁵¹.

И сын Амасии, Озия, хотя он был наказан проказою за самовольное вторжение в область первосвященнического служения,-не был идолопоклонником, как и сын его Иоафам. Но с воцарением Ахаза начинается настоящее идолослужение, при чем мы замечаем, что совершенно согласно с политикой Иезавели и Гофолии, культ Иеговы не отстраняется совсем, но Господа Бога осмеливаются чтить на равне с другими ложными божествами. Это очевидно из того обстоятельства, что жертвенник, чертеж которого прислан был Ахазом из Дамаска, поставлен был в храме Господнем на месте старого жертвенника пред святилищем и на нем приносят жертвы Урия первосвященник и сам Ахаз несомненно Иегове⁵².

Это было тем опаснее для будущности народа, что он отучался понимать различие между истинным и ложным богопознанием. Некоторые божества, общие всему Вавилоно-Ассирийскому и Сиро-Финикийскому мировоззрению, как напр. Илу, Ель, Елиун по коренному происхождению своему были совершенно тождественны с именем Бога вечного Елохим, и могли внести в умы, склонного к идолопоклонству народа Израильского мысль, что он кланяется тому же Богу, который только как Бог завета (или в языческих понятиях, как бог национальный) носил имя Иеговы. Отсюда легкий переход к той мысли, что Ваал, в смысле титула „господин“ есть также законное название Бога⁵³. Но титул Ваал, господин, придавался многим божествам, как например Молоху, он же Мильком⁵⁴, он же Самдан, бог огня, он же умирающий на костре финикийский Геракл; он же Таммуз, возрождающийся, все типы солнца, как указывал Ленорман⁵⁵. К этому надо присовокупить, что в языческих религиях, не могущих подняться до созерцания Высшего духовного Существа вечного Разума, – у каждого бога воображение людей создало подругу, женское божество, дополняющее божество мужеское, и таким образом возник целый ряд богинь, из которых самая популярная была Истар, Астарта, представительница не только плодородия, но и любви плотской, как причины умножения особей. Все эти мифы, как бы ни изменялись имена богов и богинь, были общими всей языческой культуре передней Азии того времени, доколе на горизонте не появилось новое совершенно племя, племя Ариев, которое внесло свое мировоззрение более чистое, овладев Семито-Кушитскими царствами. Но все вышесказанное доказывает, что когда Ахаз приносит в Иерусалим из Дамаска чертеж жертвенника, то этим действием своим он доказывает, что он сам примыкает и приводит народ свой к религиозному слиянию со всеми окружающими его народами.

В это время Господь посылает к Иуде и Израилю в Иерусалим и Самарию многих своих пророков, чтобы образумить Иуду, и сначала спасти Израиля, а когда этот последний уже приговорен к изгнанию, то сохранить по крайней мере души многих для культа Единого Бога в стране изгнания. Являются и гремят пророческим словом Осия и Амос, говорящие преимущественно Израилю, и Иоиль и Исаия и Михей, глаголющие к царству Иуды; они пророчествуют бедствия, но видят вдали и великие пути Божия милосердия, ведущие ко спасению.

Израиль уже окончательно приговорен, но Иуде предстоит выполнить Заветы Божии. И он будет изгнан, но временно, а в эти дни Салманассара (IV) и Саргона и Сеннахерима Ассирийских, он не должен еще погибнуть, а потому кроме пророков, ему глаголющих, ему посылается Господом Богом царь благочестивый, который удержит Иуду, шедшего к гибели во времена Ахаза; царь этот Езекия.

Езекия восходит на престол еще во времена Феглаффелассара; но вскоре этот последний умирает и на престол Ассирии восходит сын его Салманассар IV, который после неоднократных побед над патриотом Вавилонским, силящимся воссоздать независимое Вавилонское царство, Меродах-Баладаном, овладевает снова всеми отделившимися было областями и становится владыкой всей Месопотамии и Сирии.

Об ослаблении в Египте Бубастидов и влияния Ассирии, и о владычестве жреческой так називаемой Ефиопской династии мы говорили выше.

В царстве Израильском царствует Осия, сын Илы, убивший Факея. Против него (4Цар. XVII) идет сын Феглаффелассара, Салманассар. Призванный Ахавом Иудейским в помощь против Сирии Феглаффелассар разорил Дамаск и Израиль и сделал эти царства подвластными себе. Но, как говорит 4Цар. XVII, 4, царь Ассирийский (уже Салманассар, сын Феглаффелассара) „заметил в Осии измену, так как он посылал послов к Сигору царю Египетскому и не доставлял дани“⁵⁶. Сигор, Шабак, или может быть его преемник Шабатак Египетских надписей были предшественники Тиргака Библии⁵⁷. Сигор или Шабатак, следуя политике своего дома, употреблял все средства, чтобы ослабить влияние ненавистной туземцам Ассирии и поэтому пытался отклонить царя Израильского от подданства Ассирии. Когда узнал об этом Салманассар, то он в 9-й год царствования Осии, повидимому вызвав его в Ниневию, заключил там в темницу, а сам двинулся в Палестину, осадил Самарию, но взял ее лишь после трехлетней осады⁵⁸. Тогда же началось переселение Израильтян большими массами в Ассирию, имя которой употреблено здесь в 4Цар. XVII, 6, как общий географический термин, обнимающий равные страны подвластные Ассирии, но не входящие в очертания страны носящей имя Ассирии – так как по тексту стиха Израильтяне были поселены: „в Халахе и в Хаворе при реке Гован и в городах Мидийских⁵⁹.

В 4Цар. XVII, 13 мы читаем важное указание, что во все это время среди Израиля (и Иуды 4Цар. 17:3) пророки и прозорливцы и, по всей вероятности, существовавшие еще пророческие школы (ср. Ам. 7:14) не переставали увещевать народ именем Господним, говоря: „возвратитесь от злых путей ваших и соблюдайте заповеди Мои“;.... но они не послушали гласа Господня, и кроме служения тельцам в царстве Израильском: „служили воинству небесному⁶⁰ и Ваалу и проводили детей своих через огонь, и гадали и волшебствовали.... и прогневляли Господа Бога своего“ (4Цар. 17:15–17). „Тогда прогневался Господь на Израильтян“.... „и предал их грабителям“.... „и наконец отверг их от лица Своего“, (4Цар. 17:18).

В главе XVII четвертой книги Царств содержится как бы общий обзор всего этого периода, заканчивающагося совершенным уничтожением царства Израильского и исчезновением из числа народов Израильских десяти отторгнутых от Иуды колен. В этой главе хотя указано между прочим, что и среди Иуды царствовал грех, но в этой главе соединены те события, которые относятся к царству Израильскому, начиная с первого взятия Самарии Салманассаром до окончательного переселения всего народа при Сеннахериме, который кроме того и заселяет бывшее царство Израильское равными иноплеменниками из Вавилона и Куфы и Аввы и Емафа и Сепарваима⁶¹. С главы же ХVII до XX, 21 четвертая книга Царств излагает события в хронологическом порядке, имевшие место в царствование царя Езекии. Книга Царств говорит кратко (ХVIII, 2–7) о благочестии Езекии и о том, что он делал угодное в очах Господних как Давид, предок его,-но это восполняется подробностями о его религиозном рвении в 2 Паралипоменон в главах XXIX-до XXXI, 21. В 2-й книге Пар. вовсе не упоминается о гибели царства Израильского и начертатель этой книги после рассказа о религиозном рвении Езекии прямо переходит (2Пар. 32:1) в тому моменту, когда Сеннахирим сын Саргона в 14-й год Езекии, покончив с Израилем, вступает в пределы царства Иуды, берет много городов и сам идет против Египта к Лахису, а к запертому Иерусалиму посылает лишь отряд с своими сановниками для переговоров и убеждения города и царя сдаться без боя⁶² .

После того рассказаны болезнь Езекии, молитва его; знамение ему явленное, выздоровление его и присылка в нему послов с поздравлением и подарками от „царя Вавилонского“ Меродаха- Баладана. Мы увидим ниже те затруднения, которые встречаются при определении времени этой болезни и прибытия послов Меродаха. (Ис. XXXVII-XXXIХ, 1; 2Пар. 32:24–30).

Указав на свидетельства разных книг Св. Писания, мы постараемся вкратце изложить события в связи их.

Езекия, сын Ахаза восходит на престол Иуды в 725 году по Фаррару (Библ. Слов.) или в 729 г. до Р. Хр. (по хронологии, принятой Отцем Михаилом Богословским). Мать его была „Ави, дочь Захарии“, несомненно Иудеянка, и как можно полагать женщина благочестивая⁶³, и по всей вероятности, ее влиянию надобно приписать ту ревность к славе Иеговы и Закона и благолепию храма, которую выказывает Езекия в самом начале своего царствования.

Первым делом его после восшествия на престол было приступить к очищению запущенного, – и притом оскверненного некоторыми языческими обрядами, в роде Дамасского жертвенника,-храма. Хотя Ахаз и приносил в нем иногда жертвоприношения (4Цар. 16:12), но очевидно, что главное внимание его было обращено на капища (2Пар. 28:24), „которые он устроил во всех углах Иерусалима“, так что повидимому в конце его царствования храм Господень был совершенно заперт. Из 2Пар. 29 мы видим, что он с особенною торжественностью открыл храм в первый же месяц своего царствования, и собрав священников и левитов, повелел им очиститься самим, и потом приступить к очищению храма Господня. Из слов его, сказанных священникам и левитам (2Пар. 29:7) видно, что с закрытием храма Ахаза, в нем прекратилось всякое богослужение, светильники были погашены, и не возжигали курения и жертвы не приносились, так что перестали не только возносить всесожжения, но и хлебы предложения не клались на столе в святилище. По слову царя священники и левиты, освятившись сами, приступили к очищению, во-первых, самого храма, а потом и двора: „и вошли священники внутрь дома Господня для очищения, и вынесли все нечистое, что нашли в храме Господнем, на двор дома Господня, а левиты взяли это, чтобы вынести вон к потоку Кедрону“ (2Пар. 29:16). Из последующего видно также, что, поставив на место сдвинутый с места Урией жертвенник всесожжений времен Соломона, и выкинув языческий жертвенник, поставленный на его место (4Цар. 16:14), они приступили к очищению сосудов, „которые забросил Царь Ахав“ (2Пар. 29:19) и приготовив таким образом все, доложили о том царю. Тогда Езекия приступил к совершению жертвоприношения, но не сам, а руками священников, как того требовал закон (2Пар. 29:20–24). Кроме того, он собрал певцов из колена Левиина, которые повидимому имели свои школы, может быть, и вероятно, сливавшиеся с пророческими школами, в которых передавалось искусство музыки и пения и славословия Всевышнего псалмами и песнями духовными, сопровождаемые игрою на музыкальных орудиях⁶⁴. Если бы этого не было, то трудно себе представить, откуда бы мог Езекия в первый же месяц своего царствования⁶⁵, и после долгого прекращения богослужения при отце его, найти вдруг целые хоры певцов, знающих музыку и богослужение; а между тем мы во 2Пар. 29читаем: „и поставил он левитов в доме Господнем с кимвалами, псалтирями и цитрами по уставу Давида и Гада проворливца царева, и Нафана пророка, так как от Господа устав этот чрез пророков его“. Признаемся, что мы считаем весьма важным это указание с той точки зрения, что, во-первых, и древнейшая ветхозаветная церковь признавала и веровала, что только при помощи Духа Божия можно начертать молитвы, возносимые в храме Всевышнего. Нам ли о том не памятовать, слушая величественные и умилительные и подымающие души наши к Богу молитвы священной Литургии и других служб церковных. Во-вторых, указание Паралипоменона раскрывает нам одну из тайн жизни народа, которую Господь прежде открыл и пророку Илии на Хориве „Я оставил между Израильтянами семь тысяч мужей, которых колена не преклонялись пред Ваалом“ (3Цар. 19:18). Очевидно из того факта, что Езекия мог собрать хор певцов Господу в несколько дней, что идолопоклонство Axaзa не увлекло всего народа, и в особенности что Левиты, хотя втайне, не оставляли своего служения и подготовляли детей своих к продолжению тех обязанностей, которые были возложены Давидом на известные роды их⁶⁶.

Но недостаточно было восстановить богослужение; необходимо было поднять религиозно-нравственное воспитание народа, и для этого Езекия, движимый Духом Божиим, не только „уничтожает статуи и дубравы“, но и „истребляет медного змия“ сделанного Моисеем в пустыне, и отменяет служение на высотах (4Цар. 18:4).

Остановимся на этих распоряжениях Езекии.

Начнем с служения на высотах, при чем разумеется не идолопоклонство, а служение Иегове Богу Завета. Само по себе служение Богу на всяком месте, и в том числе на высотах гор не представлялось греховным, (хотя было незаконным) доколе не был построен храм Иерусалимский. Это ясно выражено в 3Цар. 3:2: „Народ еще приносил жертвы на высотах, ибо не был построен дом имени Господа до того времени“. Основное положение, имевшее в виду особое освященное Богом место для приношения всесожжений высказано однако еще во Втор. 12:13–14: „Берегись приносить всесожжения твои на всяком месте, которое ты увидишь: но на том только месте, которое изберет Господь Бог твой, в одном из колен твоих приноси всесожжения твои и делай все, что заповедаю тебе“⁶⁷.

Ранее дарования закона, при патриархах, жертвоприношения Господу на высотах и на всяком другом месте (Быт. 12:7–8, 22et passim) были вполне законны; вера патриархов не нуждалась в ограждениях закона; Авраам (и сын его) оправдались верою, а не законом. Закон дарован тогда, когда миллионная толпа вышедших из Египта Израильтян, испорченных уже пребыванием в стране порабощения, нуждалась в руководящих постановлениях, которые удерживали бы их от наклонности к идолопоклонству. Поэтому то, так как каждое заклание животного в стране языческой было соединено с языческими обрядами, – Моисей еще в пустыне постановляет, чтобы ни одно животное не было заколото в пищу, иначе, как перед скинией „в жертву мирную“, освящая таким образом то действие, которое по существу есть все-таки пролитие крови и отнятие жизни, дарованной Богом животному, что ясно и оговорено в книге Левит⁶⁸.

Те же самые причины заставляли требовать и в Палестине, чтобы жертвоприношения не приносились иначе, как в храме Иерусалимском, а до того на избранном Господом месте, с тем однако облегчением (Втор. 12:14–15), что заколать животное и есть мясо „по благословению Господа Бога“ можно было во всяком месте, но не как жертвоприношение, а тем менее возносить животное во всесожжение: „Только святыни твои ... приноси и приходи на то место, которое изберет Господь Бог твой.... и совершай всесожжения твои.... на жертвеннике Господа Бога твоего....“ (Втор. 12:26–27). И мы видим исполнение этого закона в конце периода Судей, когда жертвы приносились перед Скинией Господней – стоявшей в Силоме,– во времена первосвященника Илии (1Цар. 1:3–4, 13–16).

Поэтому, принесение всесожжения Господу Богу, на высотах, и притом не священнослужителем и не призванным к высшему пророческому служению, являлось делом незаконным, хотя не признавалось особенно греховным до построения храма. Но когда храм был возведен Соломоном, тогда служение Самому Иегове на высотах соделалось явно греховным и как самоволие, и как вторжение в область священнослужения и как действие, крайне опасное для нравственности и религии народа Израильского, так как культ на высотах был излюблен язычниками⁶⁹, которые постоянно строили свои жертвенники на горах в честь Ваала, и посвящали рощи (дубравы⁷⁰) Асторет, в которых совершались многие постыдные деяния. Но среди народа культ на высотах так укоренился, что многие даже благочестивые цари не имели сил отменить его, и даже не решались запретить его⁷¹. Подкрепляемый силою Божиею, подобно предку своему Давиду, Езекия нашел в сердце своем рвение и мужество заставить народ отказаться от принесения всесожжений Иегове на высотах и сожигания там курений, о которых упоминают священные летописи.

Здесь место напомнить то, что мы уже имели случай говорить в IV т. Св. Летописи по поводу жертвоприношения пророка Илии на Кармиле, что в жизни народа Израильского мы встречаем случаи принесения жертв на высотах и в других местах при исключительных случаях и избранниками Божиими. Так приносят жертвы Самуил, Давид, Илия; так возносится всесожжение Левитами, когда ковчег Господень возвращается от Филистимлян к Вефсамису (1Цар. 6). Но надо различать эти особые повеления Божии избранным и исключительные случаи, при которых нет места сомнению в правильности принесения жертвы, и обычаи народа, столь шаткие в своих началах, которые должны подчиняться ясно высказанному закону, чтобы не обратиться в явно греховную привычку, ведущую к прямому возмущению против Бога Завета.

И другое деяние Езекии свидетельствует о твердой воле и просвещенном уме его. Из 4Цар. ХVIII, 4 мы узнаем (Паралипоменон молчит об этом), что в числе предметов хранившихся при храме (и которому кадили, называя его Нехуштан), был тот литой или чеканеный медный змей, который в пустыне сделан был Моисеем, и который по повелению Божию служил средством исцеления для укушенных змеями (Ср. Чис. 21:8–9 и прим. в Св. Лет.). С каких пор он был при храме неизвестно: некоторые думают, что он принесен вместе со скинией в Палестину еще при Иисусе Навине, и постоянно находился при ней и в Силоме и в Гаваоне; другие, и в том числе Евальд⁷² полагают, что он оставлен был в Салмоне в Идумее на одной из остановок Израиля (Чис. 33:41) близь горы Сеира и залива Акабы в ложбине, ныне называемой Вади-Ифм. Эвальд полагал, что его принесли в Иерусалим при Ахазе, мы же решаемся сделать предположение, – уже высказанное нами выше, – что принес его из Едома Амасия, и что указание это содержится в тексте 2Пар. 25:14, в словах: „Амасия, пришед после поражения Идумеян, принес богов сынов Сеира и поставил их у себя богами и пред ними кланялся и им кадил“. Мы упоминали также выше, что есть предположение, что бог Хозас, – которого чтили Идумеяне, по словам Флавия Иосифа⁷³,-есть Моисей, о котором воспоминание сохранилось среди Идумеян, как о божестве. Если это так, то очевидно, что и змей оставленный в Салмоне должен был обратиться в идола, и мог быть принесен Амасией, после поражения Идумеян, как божество связующееся с национальной историей Израильтян, тем более, если он принес и идолов, посвященных памяти Моисея. Нам кажется, что это довольно хорошее объяснение принесения из Идумеи идолов Амасией. Если, как мы думаем, это так, и каждение Нехуштану началось с Амасии т. е. за четыре поколения до Езекии, то очевидно, что надо было иметь много ума и твердой воли, чтобы уничтожить вещь, считавшуюся национальной древностью и святыней, не боясь воплей лжепатриотов и людей, преданных закоснелым обычаям.

Освятив таким образом храм, и возвратив своими распоряжениями народ к законному служению Господу Богу, Езекия учреждает и законный порядок ежедневных жертвоприношений.

Но этого было недостаточно; Езекия приступает к совершению пасхи, которая давно не совершалась среди народа, как об том свидетельствует 2Пар. 30:5⁷⁴. По поводу совершения этой пасхи мы заметим, что (2Пар. 30:15) „закололи пасхального агнца в четырнадцатый день второго месяца“, а не первого, как приказано в Исходе ХII, 1–6; т. е. как по нужде, совершали так называемую малую пасху, допущенную по закону Моисееву (Чис. 9:1–8,9–11). Мы, признаемся, не совершенно уверены, чтобы эта пасха была совершена в первый же год царствования Езекии. В выражениях 2Пар. XXIX, 3, 16 и XXX, 2 есть некоторая неясность. В первом тексте несомненно говорится: „о первом месяце первого года царствования“, но мы не уверены, чтобы Езекия вступил на престол именно до начала месяца Авива (мартовского новолуния), поэтому этот первый месяц царствования мог случиться во всяком месяце года. Что же касается до второго текста (XXX, 2), то едва ли можно сомневаться в том, что здесь имеет место упоминание о втором месяце священного года, а не царствования: „И положили на совете царь и князья его и все собрание в Иерусалиме совершить пасху во второй месяц“. Мы еще более сомневаемся в возможности совершить пасху в самом начале воцарения Езекии, что он принял меры, дабы все по возможности Израильтяне всей Палестины приняли в ней участие; а собрать весь народ в течение такого короткого срока было невозможно. Но еще важнее то обстоятельство, что это участие всего Израиля стало возможным лишь после разрушения Самарии (4Цар. 18:10), когда Израильтяне, оставшиеся в Палестине, как овцы, не имевшие пастыря после разрушения Царства Израильского стали обращать взоры свои на Иерусалим. Поэтому многие богословы ⁷⁵ думают, что пасху Езекии надо отнести к тому времени, когда он остался единым царем в Палестине; а это имело место в шестом году его царствования. Поэтому весьма правдоподобно мнение, относящее совершение пасхи Езекией лишь к седьмому году его царствования, когда враги выступили из Палестины после взятия Самарии и повидимому не тревожили ее между 6 и 14 годом Езекии (4Цар. 18:10,13). В эти именно восемь лет происходили смуты в Ассирии, кончившиеся восшествием на престол Саргона, после чего идет в Палестину сын его (как военачальник) Сеннахирим⁷⁶. Вот в этот период спокойствия, когда несомненно до Езекии дошли слухи о внутренних смутах в Ассирии, ему пришла мысль, во-первых, докончить дела поднятия религиозного духа среди народа совершением торжественной пасхи, и во-вторых объединить разрозненный расколом народ и призвать в Иерусалим не только жителей царства Иуды, но и тех жителей бывшего царства Израильского которые оставались на месте своего жительства⁷⁷.

Мы читаем в 2Пар. 30:1,18, что Езекия „послал по всей земле Израильской и Иудее“ гонцов и „писал к Ефрему и Манассии“, чтобы пришли в дом Господень в Иерусалиме для совершения пасхи Господу Богу Израилеву. Что они, Израильтяне, не остались глухи к этому призыву и пришли, и воссоединились с Иудой в общем поклонении Богу Завета видно из того, что: „многие из народа, большею частью из колена Асирова, Ефремова и Манассиина, Иссахарова и Завулонова⁷⁸ ели пасху (хотя не очистились по уставу, но Езекия помолился за них и Господь простил народ“: 2Пар. 30:18–20). Очевидно, что „множество народа“, собравшагося в Иерусалиме (2Пар. 30:13) заключало в себе все племена Израильские, и, хотя многие лица из народа совершенно забыли обряды очищения, предшествующие участию в пасхальной вечери, но Езекия с высшею религиозною мудростью разрешает им участие в национальной религиозной трапезе, дабы не отвратить их от желаемого общения с народом завета и уловить сердца их к служению Единому Богу Творцу мира, явившемуся под именем Иеговы, Богом Завета для народа.

Напомним, что многие из этих Израильтян были также переселены позже в Ассирию и унесли с собой в сердце своем святые мысли и чувствования⁷⁹.

И Господь услышал молитву Езекии о евших пасху без зaконного очищения „и простил народ“ (2Пар. 30:20).

Таким образом, – заметим это внимательно, – уже с царствования Езекии начинается слияние опять во едино всего народа, выведенного промыслом Божиим из Египта, и разорванного по грехам Соломона и первого царя Израильского Иеровоама, выдумавшего культ тельцов для отделения народа от Иерусалима. Приуготовление к этому слиянию мы видели (см. IV т. Св. Лет.) в деятельности великих пророков Илии и Елисея во Израиле; а приуготовление к воздействию предназначенного к плену Израиля на язычников, мы видели в книге Ионы. При Езекии совершенно уничтожается повод к религиозной розни между 12 коленами Израиля⁸⁰, они отныне опять один народ, и это подтверждается и окончательно совершается во время бытности в плену всех колен по повелению Божию глаголанному пророку Иезекиилю: „Я возьму жезл Иосифов, который в руке Ефрема и союзных с ним колен Израилевых и приложу их к нему, к жезлу Иуды, и сделаю их одним жезлом, и будут одно в руке Моей....“ „Я сделаю их одним народом“ (См. все пророчество Иезекииля XXXVII, 15–22).

Таким образом приуготовлялось будущее в пасхе Езекии. Но нельзя не сказать, что при Езекии Израильтяне далеко еще не были готовы слиться вполне с более религиозною частию народа царства Иуды, и стать вполне рабами Божиими. Долгое идолопоклонство и забвение законов Моисея и ложное поклонение под видом тельцов хотя бы священному имени Бога Завета, не могло не испортить всей жизни народа, всего строя его привычек и воззрений. Это мы видим и из предыдущих указаний кн. Паралипоменон и из обличений великого пророка, являющагося в это время как духовная сила, подкрепляющая своими советами благочестивого царя. В главе XXVIII, 1–8 кн. пр. Исаии, мы читаем обличение Ефремлян (преимущественно правящие классы столицы Самарии) в пьянстве и неправосудии⁸¹; пьянство было отличительным пороком Ефремлян, так как и у Амоса IV, 1; VI, 6 пророчество, обращенное к ним: „телицы Васанские, которые на горе Самарийской“, говорит о пьянстве их. Но главная вина их была идолослужение (4Цар. 17:9–18), и против этого именно душевного растления великим средством была торжественная пасха Езекии. Кажется несомненным, что этот великий религиозный акт и вместе с сим мудрая политическая мера были посоветованы царю Езекии пророком Исаиею, который пророческим словом ему от Бога данным освещает и разъясняет события, совершающияся во время этого царствования, указывает царю и народу на будущее; передает им от Господа слова успокоения и упования и надежды и указывает на те ошибки, в которые они впадают.

Влияние мудрого прозорливца Исаии устанавливается при дворе царя не без противодействия некоторых царедворцев-политиков, которые стремятся провести свои излюбленные теории и идеи. В начале царствования Езекии при царе пользовался большим влиянием некоторый царедворец Севна, имя отца которого не упомянуто, и который конечно не принадлежал к знатным или даже несколько именитым родам Израиля. По всей вероятности он был иностранец, как можно судить по словам пророка (Ис. 22:16): „что у тебя здесь и кто здесь у тебя, что ты здесь высекаешь себе гробницу? Он высекает себе гробницу на возвышенности, вырубает в скале жилище себе“. Что он был притом человек, живший весьма пышно явствует из слов пророка (ст. 18) „великолепные колесницы твои будут поношением для дома господина твоего“.

Далее (ст. 19) пророк говорит, что Господь столкнет его с места своего и свергнет его со степени его.

Очень вероятно, что Севна был Египтянин⁸², и что он, не имея веры в сердце своем, особенно настаивал на необходимости искать политических союзников и указывал на Египет, как на верную помощь против Ассирии. Очень вероятно, что на эти стремления указывает пророк в XXXI, 1: „Горе тем, которые идут в Египет за помощью.... а на Святого Израилева не взирают и к Господу (Иегове) не прибегают“.

Но Господь устами пророка своего требовал веры в Его помощь, и потому Севна не мог оставаться советником царя. По настоянию пророка он был заменен в доверии царя „рабом Господним, Елиакимом, сыном Хелкииным“ (ст. 20). При дворе Иудейского царя с этого времени упрочивается национальная политика, в основании которой лежало твердое, непоколебимое упование на Иегову Бога Завета, и отрицание необходимости политических союзов с языческими государствами.

В это время, несомненно под влиянием Богом просвещенного мудрого пророка и дальновидного политика Исаии, Езекия „отложился от царя Ассирийского и не стал служить ему“⁸³. Эти слова относятся еще к Салманассару, который, хотя и приходил в Самарию (4Цар. 18:9), но не решился идти в Гористую Иудею. После Салманассара совершается в Ассирии династический переворот, впродолжение которого Вавилон отлагается от Ассирии и признает своим царем Меродах Баладана, посольство которого к Езекии многие богословы относят именно к этому периоду времени. Но так как нет у нас в виду неопровержимых данных, чтобы глава XX, 1–19, 4 кн. Царств должна была быть перенесена в главу ХVIII между 12 и 13 стихом, т. е. между 6 и 14 годом царствования Езекии, то мы рассмотрим этот отдел в своем месте, как он стоит в книге 4 Царств⁸⁴.

Глава III. Езекия, нашествие Сеннахерима.

Когда на престол Ассирии входил Саргон, то несомненно, что в Ассирии происходили смуты, и Езекия пользуется этим временем, чтобы не только сбросить с себя иго Ассирии, но еще возвратить от Филистимлян те города, которые искони принадлежали Иуде, как Вефсамис, Аиалон и др., но были потеряны при отце его Ахазе (2Пар. 28:18).

„И поразил Езекия Филистимлян до Газы....“ (4Цар. 18:8). К этому Флавий Иосиф (кн. IX, гл. XIII Древн. Иуд.) прибавляет, что он не только возвратил города, принадлежащие Иуде, но взял и города Филистимские от Газы до Гефа⁸⁵.

Но скоро Ассирия опять становится могущественною и сын царя Саргона, Сеннахерим идет в Палестину довершать переселение Израиля, начатое Салманассаром предыдущей династии. Езекия ожидает его нашествия, и, как мы думаем, в 14-й год своего царствования откупается серебром и золотом, взятым не только в сокровищницах царских, но даже и в доме Господнем. Посылает он для переговоров в Лахис 4Цар. 18:14, где находился тогда царь Ассирии, который вероятно был сам Саргон, который и удовлетворяется данью, ему предложенною. По всей вероятности, Саргон потом уходит из Палестины, оставив там своего военачальника (Тартана⁸⁶). Очевидно, что политикой Ассирии главнейше руководило желание попытаться подчинить своей власти Египет, который был прежде под властью Бубастидов Ассирийского происхождения, а теперь был под властью жреческой (так называемой Ефиопской) династии, представлявшей собою коренную национальную партию, питавшую ненависть к иностранцам и пришлой династии. Поэтому неудивительно, что как прежняя династия в лице Салманассара (4Цар. 17:4), так и два монарха новой династии питали к Египту враждебные чувства, а потому мы и можем предположить два разные движения к Лахису, т. е. к границе Египта и первое в 14-й год Езекии (4Цар. 18и Ис. 20:1) войск Саргона, хотя бы под начальством сына его Сеннахерима и позднейшее, Сеннахерима как царя, через несколько лет после этого, и в этом случае надо отделить упоминание о Лахисе ст. 14, от упоминания о том же городе в ст. 17. В первом случае Езекия откупается от царя Саргона, и войска Саргона уходят из Палестины, вероятно вследствие тревожных известий из Вавилона, где укрепляется и царствует Меродах Баладан. В этот период времени Езекия заболевает и выздоравливает (о чем ниже) и принимает послов Меродах Баладана. Но потом воцаряется Сеннахерим, и опять идет против Египта на Лахис, и вот он (ст. 17) посылает к Иерусалиму Рабсака с отрядом. Эта схема событий имеет ту правдоподобную сторону, что она уничтожает недоумение, возникающее по поводу вопроса, почему получив дань, которую он требовал с Езекии, царь Ассирийский вслед за сим требует, чтобы Иерусалим ему сдался; кроме того обстоятельства, что (как мы говорили выше) времена позднейшие не дают места возвышению Меродах Баладана, который уже скитается как изгнанник во время обложения Иерусалима Сеннахеримом по исследованиям Ленормана, Роулинсона, Масперо и других историков.

Из главы XXII, 9–11 пророка Исаии, из 2Пар. XXXII, 2–5, 30 (ср. 4Цар. 20:20) мы видим, что, ожидая нашествия Ассириян⁸⁷ Езекия укрепляет Иерусалим: он прежде всего засыпает и заколачивает источники, находившиеся вне города, чтобы не оставить воды осаждающей армии; он восстанавливает обрушившуюся во многих местах стену Иерусалима, подымает ее высоту наравне с высотою башен; в некоторых местах устраивает двойную стену и укрепляет цитадель Иерусалима Милло. Для того, чтобы усилить и поднять стены были сломаны многие дома и материал их употреблен на постройку. Кроме того, внутри города были устроены пруды⁸⁸. У Исаии пророка сказано: „устрояете между двумя стенами хранилище вод старого пруда“. Из 2-й кн. Паралипоменона мы видели, что в некоторых частях ограды были выстроены двойные стены, и вот между ними невидимому проложен был водопровод („хранилище для вод“), соединявший, как думают пруды верхний и нижний. Вне Иерусалима, как полагают, вне тогдашнего города⁸⁹ и к северу от него находился тот богатый водою источник, который был забит Езекией. Но воде этой дан был подземный канал, который провел ее в город, проходя под стеною⁹⁰. Работа эта описана в 48 главе (ст. 19) книги Иис. Сына Сирахова в следующих словах: „Езекия укрепил город свой и провел внутрь его воду, пробил железом скалу и устроил хранилища для воды“. Повидимому о этой же работе говорит 2Пар. 32„Езекия запер верхний проток вод Геона и провел их вниз к западной стороне города Давидова“.

Воды Геона по мнению комментаторов⁹¹ суть тот источник, который находится около нынешних Дамасских ворот. Он во время Езекии находился вне города, зa его стеною, и он то, как полагают, был выведен под стеною в город, а на некотором протяжении шел между двумя параллельными стенами ограды⁹².

Флавий Иосиф в книге IX, гл. XIV Иуд. Древн. указывает, – рассказывая о приуготовлениях Езекии, – что нашествие на Иерусалим было замедлено тем, что Сеннахерим осадил Тир и стоял под ним. Это опять возвращает нас к вопросу, что стих 17, гл. 18-й 4 Царств разделен довольно большим пространством времени от стихов 13–16; так что мы повторяем: надо отделить нашествие, от которого откупился Езекия, от того позднейшего нашествия, при котором Сеннахерим посылает Езекии требование об сдаче Иерусалима через Рабсака⁹³.

По всей вероятности, Египет в видах самозащиты поспешно вооружается, ибо если принять во внимание указание Фл. Иосифа, то может быть Тартан, посланный Саргоном по тексту Исаии XX, 1 против Азота, шел, будучи посланным из-под Тира с отрядом, отделенным от осаждающей Тир армии.

Мы полагаем потому, что ранее осады Тира было то движение к Египту, которое кончилось разграблением города Фив, который назван Но-Аммоном и описано тоже пророком Наумом, который грозит тем же Ниневии (III, 8–10). Впродолжение этого похода Езекия, как мы видели, откупился от Ассирии; затем Саргон и сын его Сеннахерим возвращаются в Ассирию, встревоженные возмущением Меродаха Баладана. К этому времени относится болезнь Езекии и выздоровление его и прием послов из Вавилона. Но после того, когда Сеннахерим, как царь уже, идет снова⁹⁴ к побережью Средиземного моря и осаждает Тир, посылая своего Тартана к Азоту, а потом идет на Египет и снова ставит свою главную квартиру в Лахисе, и оттуда посылает Рабсака к Иерусалиму, его войско чудесно истребляется. Заметим, что последнего похода нет в летописях Ассирии, и очевидно, что он и не мог быть записан, окончившись бедствием. Но о первом походе и о взятии дани с Езекии сохранились весьма подробные сведения в летописях Ниневийских царей.

Весьма любопытно сопоставить сказание 4Цар. XVIII, 14 об этом походе Сеннахерима в 14-й год Езекии с словами Ассирийских документов:

В 4Цар. ХVIII, 14 сказано: „И послал Езекия царь Иудейский к царю Ассирийскому в Лахис сказать: виновен я, отойди от меня; что наложишь на меня, я внесу. И наложил царь Ассирийский на Езекию царя Иудейского триста талантов серебра и тридцать талантов золота“. Далее указывается (ст. 15–16), что Езекия отдал все, что нашлось в доме Господнем и снял золото с дверей и столбов храма, кроме всего того, что было в сокровищницах царских.

В надписях Сеннахерима⁹⁵ сказано:

„За то, что Казакиу царь Яудаф не хотел покориться моему игу, я пошел на него и силою оружия взял 46 его укрепленных городов и из малых городов я взял и разграбил безчисленное множество⁹⁶. Самого Казакиу я запер в Урсалимми, его престольном граде, как птицу в ее клетке; строя башни кругом города, дабы окружить его и воздвигая валы земляные против врат, дабы воспрепятствовать ему спастись.... Тогда на этого Казакиу напал ужас силы руки моей, и он выслал ко мне глав и старшин Урсалимми с тридцатью талантами золота и восемьюстами талантами серебра, и многими другими сокровищами-богатую и значительную добычу.... Все это принесено мною в Ниневию, седалище моего царства, присланное Казакиу, как дань и как доказательство подчинения его моей власти“⁹⁷.

Переходя ко второму походу⁹⁸ Сеннахерима к Лахису и Ливне и Египту, мы читаем в 4 Царств ХVIII и Исаии XXXVI и XXXVII весьма замечательное по интересным подробностям сказание о посылке к Иерусалиму Ассирийским царем особого отряда с сановником, которому поручено убедить Езекию и народ отдаться в совершенное подчинение Сеннахериму; и о пророчестве Исаии об чудесном избавлении от могущественного врага (Ис. 37:21–35). Здесь же надо упомянуть и о пророчестве пророка Михея VII, 7–10, которые относятся к Ассуру: „И увидит это неприятельница моя, и стыд покроет ее, говорившую мне: где Господь Бог твой?... она будет попираема подобно грязи на улицах“.... И пророк Исаия говорит об Ассуре, что он будет растоптан (XIV, 25 и см. всю замечательную главу XIV Исаии). Но оба пророка видят еще далее: Михей видит запустение и самой Палестины (ст. 13), пророк Исаия, укоряя Езекию зa принятие послов Вавилонских, видит будущее возвышение Вавилона, пагубное для дома Иуды (Ис. 39:6,7, и 4Цар. 20:17–19).

Очертим несколько политическое положение государств, между которыми идет борьба в это время.

Очевидно, что все усилия Сеннахерима устремлены против Египта и прочив жреческой (Ефиопской) династии, вытеснившей Бубастидов, которые как династия Ассирийская были родственны изгнанным первою жреческою династиею Рамессидам⁹⁹.

Как мы знаем из 4Цар. XIX, 9 и из других источников против наступающей Ассирийской армии идет Тиргак или Тагарака, один из героев Египетской истории, фараон XXV династии¹⁰⁰. „Сеннахерим, услышав о Тиргаке, что он вышел сразиться с ним“ (4Цар. 19:9) сосредоточивает все свои силы около Пелузиума. Очевидно, что для него главная цель похода есть Египет, а не Иерусалим, с которым он считает возможным покончить запугиванием сановника своего. Он от армии своей, от Лахиса еще, по пути к границе Египта посылает к Иерусалиму, как мы думаем относительно небольшой отряд, так как из самого хода переговоров видно, что приступа не предполагалось, а главная цель посланных с этим отрядом были переговоры. Мы видели выше из 4Цар. XVIII, 14 по сравнению с приведенным нами выше Ассирийским документом, что в первый поход Иерусалим был обложен кругом, против него был насыпан вал; ранее подступа к нему было взято 46 укрепленных городов и вся земля была разорена, и Езекия должен был откупиться. Это был поход против Иудеи, хотя соединенный с походом и против Египта. Но в этот второй раз ничего подобного нет. Езекия запирается конечно в укрепленном и теперь обильно снабженном водою Иерусалиме, но к Иерусалиму войско Ассирийское подступает не для осады его, хотя в 4Цар. 18и говорится о большом войске. Конечно отряд был на столько значителен, что мог попытаться овладеть городом и цитаделью в случае оплошности, но ни слова не сказано об осадных работах. Вот слова текста: „И послал царь Ассирийский Тартана и Рабсариса и Рабсака из Лахиса к царю Езекии с большим войском в Иерусалим. И пошли, и пришли к Иерусалиму; и пошли, и пришли, и стали у водопровода верхнего пруда, который на дороге поля белильничьего“.

Войско, как мы видим не окружает Иерусалима, а становится станом в одном месте, которое отожествляют с прудом, ныне носящим имя Биркет-ель Мамилла, из которого вода выводилась к пруду, ныне называющемуся Биркет-ель- Султан¹⁰¹.

Что главная цель была не военные действия, а переговоры, видно из следующего стиха:

„И звали они царя и вышел к ним Елиаким сын Хелкиин, и Севна писец и Иоах сын Асафов, дееписатель“ 4Цар. 18:18.

Кстати скажем здесь, что мы знаем из главы XXII пр. Исаии, как по убеждению пророка, Севна лишился высокого положения, которое он занимал и заменен Елиакимом; а из настоящего текста мы видим, что он с гибкостью иностранца, пришедшего искать счастья, удовольствовался второстепенною ролью писца при Елиакиме. Пал он конечно (как мы говорили выше), потому что он настаивал на союзе с Египтом, между тем, как пророк настаивал на том, что единственная опора и защита Израилева есть Иегова, Бог завета. Об Иоахе мы ничего не знаем, но отмечаем указание, что в царствах Израиля, как и в других монархиях древневосточного мира, всегда существовала высокая должность летописца при царях.

Куда выходят представители Езекии, не указано, но мы полагаем, что они стоят на стене, а посланные Ассирийского царя стоят внизу у подножия стены.

Из трех посланных тартана, т. е. военачальника, Рабсариса, т. е. главного евнуха и Рабсака (Раб-шаке) т. е. носителя чаши, говорит последний, хотя по порядку их поименования он был ниже их званием; но он говорит потому, что он умеет говорить по-Иудейски (как указано в 26 стихе).

Речь Рабсака чрезвычайно умна и хитра¹⁰²:

Скажите Езекии, говорит он, на что ты надеешься?... Ты думаешь опереться на Египет?... но это трость надломленная, которая, – если кто обопрется на нее, – пройдет ему в руку и проколет ее. Очевидно Ассирияне и говорящий от имени царя Рабсак очень хорошо знали страну и народ Палестины, и все события внутреннего управления, предшествовавшие нашествию. Рабсак старается в речи своей, намеренно произносимой по-Еврейски, воспользоваться неудовольствием, которое несомненно было вызвано в некоторой части народа распоряжением Езекии об отмене жертвоприношения на высотах. „А если вы скажете,– говорит Рабсак,-на Иегову, Бога нашего мы уповаем, то на того ли, которого высоты и жертвенники отменил Езекия, и сказал Иуде и Иерусалиму: пред сим только жертвенником поклоняйтесь в Иерусалиме“? Рабсак этими словами касается жгучого Еврейского вопроса о поклонении, с принесением жертв Богу, только в Иерусалиме, зная, что он всегда возбуждал неудовольствие самовольных Израильтян, лежал в основании раскола религиозного в то время, когда возникало царство Израильское, – и повел к культу золотых тельцов. Ассириянин конечно не мог понять всей важности реформы Езекии запрещением приносить жертвы на высотах, хотя бы Иегове Богу завета, но он понимает, что он может возжечь неудовольствие на Езекию, проводя мысль, что царь Иудейский сделал это распоряжение, чтобы возвысить значение Иерусалима, обогатить себя и священников и сосредоточить всю нравственную и материальную силу своего царства в стольном граде своем.

Далее с нескрываемою ирониею Рабсак указывает на слабость царства Иуды, противостоящего такому могущественному царю, как его царь. Вступи в союз с господином моим царем Ассирийским, говорит он, я дам тебе две тысячи коней, – (только) можешь ли достать себе всадников на них? Ты и на Египет уповаешь, ради их колесниц и коней.

Заключительные слова его первой речи чрезвычайно умны и касаются важного религиозного догмата не несовместимого даже с ложною религиею язычников, в которой очевидно оставались следы первых откровений Адаму и Ною, которые переданы в их потомства во всех племенах и расах. Мы не раз говорили¹⁰³, что среди всех, даже языческих племен, жило не умирающее чувство, что Бог един, что Он карает порок и преступление и награждает добро и замечательно при этом, что понятия о добре и зле, не смотря на все мерзости язычества, в массе народа сохранялись на довольно высоком уровне.

Когда Рабсак говорит о воле Божией, то это вовсе не выдуманный им для настоящих обстоятельств оборот речи, это глубокое убеждение его ума и сердца, что совершенно согласуется с общим тоном Ассирийских надписей, весьма по-своему религиозных.

4Цар. 18:25. „Притом же разве я (говорит Рабсак от имени царя) без воли Господней пошел на место сие, чтобы разорить его? Господь (Иегова) сказал мне: пойди на землю сию и разори ее“.

В этой части речи Рабсака есть, однако две части, одна из них, как мы выше сказали, правдивая, но другая заведомо ложная.

Что Ассирийские монархи считали себя исполнителями воли Божией, это несомненно из их надписей; высший из богов их носил имя Ассура и они как видно приписывали ему многие свойства, которые мы приписываем Единому Истинному Богу, и может быт они добросовестно приравнивали Ассуру Бога Иудеев, имя которого они знали. Но Рабсак лжет, когда он именем царя своего утверждает, что Иегова повелел ему разорить землю эту. Последующие события доказывают, что на это, или по крайней мере на взятие Иерусалима не было воли Божией. Мы считали нужным оговорить это здесь, так как несомненно из Библии, что языческие цари очень часто в других случаях представляются орудиями гнева и воли Божией и посылаются именно для наказания непокорного народа или для исполнения других велений Божиих¹⁰⁴.

Всю эту речь Рабсак намеренно произносит очень громко на разговорном языке Иудеев того времени, чтобы все слова его слышали воины и граждане, стоящие на стенах. Когда же посланные от Езекии просят его говорить по-Арамейски¹⁰⁵, а не по-Иудейски, чтобы люди, стоящие на стене не понимали слов переговаривающихся, то Рабсак с весьма большою дерзостью и презрением к обычаям всяких переговоров, ведущихся между государствами, -обращается к народу с речью, прямо старающеюся возмутить народ против Езекии, пользуясь притом невольным указанием, которое ему дают посланные Езекии, прося его говорить по Арамейски. – Он говорит Елиакиму, что он послан не только к Езекии, но и ко всему народу: „И встал Рабсак и возгласил громким голосом по-Иудейски, и сказал: слушайте слова царя Ассирийского. Так говорит царь: пусть не обольщает вас Езекия… и пусть не обнадеживает вас Господом (Иеговой), говоря: спасет нас Господь и не будет город сей отдан в руки царя Ассирийского. Не слушайте Езекии. Ибо так говорит царь Ассирийский: примиритесь со мною и выйдите ко мне и пусть каждый ест плоды виноградной лозы своей и смоковницы своей и пусть каждый пьет воду из своего колодезя...пока я не прийду и не возьму вас в землю такую же, как и ваша земля....

....Спасли ли боги народов, каждый свою землю от руки царя Ассирийского.... неужели Иегова спасет Иерусалим от руки моей? И молчал народ.... потому что было приказание царя: не отвечайте ему“¹⁰⁶.

Замечательно, что Рабсак не смеет скрыть того, что подчинение царю Ассирийскому все-таки окончится переселением всех жителей на дальний восток. За тем Рабсак, блуждающий во тьме язычества, перечисляя покорение других народов, излагает взгляд Ассириян, – очень известный нам по их надписям, – на это покорение, а именно, что в основании силы Ассириян лежит победа их богов и преимущественно Ассура над богами других стран, и поэтому он осмеливается указывать, что если другие боги не спасли других народов, то и Иегова не спасет Иерусалима.

Мы видим еще, что Езекия имел осторожность предупредить народ, находящийся на стенах, чтобы он молчал и не отвечал ничего. Послы же Езекии, слыша хулы Рабсака прекратили всякие переговоры и разорвав в знак скорби одежды свои, пошли доложить Езекии о словах Рабсака. 4Цар. 19:1; „Когда услышал это царь Езекия, то разодрал одежды свои и покрылся вретищем и пошел в дом Господень “.

Благочестивый царь в глубокой скорби своей чувствует, что настала минута в жизни его и царства, когда разум, данный Богом человеку оказывается недостаточным для борьбы с бедствием; но кроме того уши его слышали хулы, произносимые врагом человечества посредством уст Рабсака против Владыки, Творца, Бога завета. Ассириянин осмелился приравнивать Его, „Вечно живущего“ к языческим богам. Сердце Езекии разрывается от горя и бессилия своего, и он несет печаль свою пред Господа, в руках Которого вся судьба и людей, и царств и радость или скорбь сердца человеческого. Верным своим Господь подает утешение и силу во время скорби, и они не изнемогают под бременем печали; а те, которые не умеют или не хотят воззвать к Богу, предоставляются Им собственным своим ничтожным человеческим силам¹⁰⁷.

„День скорби, день наказания настал“, говорит Езекия (4Цар. 19:3). Он очень хорошо понимает, что человеческими средствами нельзя спасти город: узнав, что Иерусалим не отворяет ворота его посланным, Сеннахерим конечно пошлет большой отряд войск для взятия его, который мог прибыть к городу через несколько дней от Лахиса, и взять город приступом, чтобы пред решительным сражением с Египтянами не оставить в тылу своей армии враждебной ему крепости.

В эти минуты великого искушения Езекия посылает лиц, говоривших с Рабсаком, и священников к пророку Исаии. Святой старец¹⁰⁸ в это время находится в Иерусалиме. К нему приходят во вретищах посланные от царя, передают ему горе царя и прибавляют следующие слова, раскрывающие бездну скорби богобоязненных душ, слышавших хулу на святейшее имя¹⁰⁹:

„Так говорит Езекия: день скорби и наказания и посрамления день сей, ибо младенцы дошли до отверстия утробы матерней, а силы нет родить¹¹⁰. Может быть услышит Господь Бог твой слова Рабсака, которого послал царь Ассирийский, господин его, хулить Бога живого и поносить словами, какие слышал Господь Бог твой; вознеси же молитву об оставшихся, которые находятся еще в живых“.

Сами они отомстить не могут, и это составляет сильнейшее горе их. В речи посланных, просящих молитвы пророка за „оставшихся“, т. е. тех, которые не уведены еще в плен и „находятся еще в живых“, мы отметим замечательное имя, даваемое Господу; Его называют пришедшие к Исаии Иудеи „Богом живым“. Это выражение встречается не часто в ветхозаветных книгах, а именно: один раз в Пятокнижии, во Втор. 5после напоминания десяти заповедей; один раз в кн. Иисуса Навина III, 10, когда он передает повеление Господа о том, что ковчег завета должен остановиться посреди Иордана, чтобы остановились воды реки; один раз в I Царств ХVII, когда Давид еще отроком возмущается душею, слыша, что Голиаф осмеливается „поносить воинство Бога живого“; два раза это выражение встречается в Псалмах „сынов Кореевых“ Пс. 41и Пс. 83:3; два раза у пророка Иеремии X, 10 (и XXXIII, 36): „Господь Бог есть истина; Он есть Бог живый и Царь вечный“; один раз у Осии I, 10; „вы сыны Бога живого“; и у Даниила VI, 20, 26 в указе царя Дария Мидянина, почтившего „Бога живого“. Замечают¹¹¹, что во всех местах Священного Писания, где употреблено это выражение, является противупоставление Бога истинного живого, „вечно живущего“, всегда неизменно Себе подобного, с мертвыми и мертвящими верованиями язычников и с их елилим, т. е. с так называемыми богами, которые суть ничто, ничтожество, ложь.

И пророк Исаия отвечает посланным во имя Бога живого:

„Так скажите господину вашему: так говорит Господь: не бойся слов, которые ты слышал, которыми поносили Меня слуги царя Ассирийского“¹¹².

„Вот я пошлю в него дух¹¹³, и он услышит весть и возвратится в землю свою, и я поражу его мечем в земле его“ (4Цар. 19:6–7; Ис. 37:6–7). В последнем стихе заключается и близкое к исполнению и далекое к исполнению пророчество. Во-первых на царя Ассирийского нападает ужас, ибо, как мы увидим ниже, он едва ли ожидал Тиргака, а думал покончить с мелкими владетелями нижнего Египта до пришествия грозной силы Фараона Ефиопской династии, о котором до сего времени известия не было. И вот эту весть слышит царь Ассирии, что Тиргака идет против него (Ис. 37:9) „И услышал он о Тиргаке царе Ефиопском; ему сказали: вот он вышел сразиться с тобою“. Другое пророчество о том, что Сеннахерим будет поражен мечем в земле своей, исполняется гораздо позже, как увидим ниже.

Из всего вышесказанного видно, что три сановника, Тартан, Рабсарис и Рабсак не имели ни возможности, ни поручения от царя начать какие бы то ни было военные действия против Иерусалима, и что отряд их, стоявший „у водопровода верхнего пруда“ хотя назван „большим“¹¹⁴ не был достаточен для осады города или для приступа. Поэтому, когда Рабсак увидел, что слова его не произвели желаемого действия, он отправился за приказаниями к царю Ассирийскому, который сначала стоял у Лахиса; но потом перешел к Ливне и „воевал против этого города“, т. е. повидимому сначала оставив в тылу своем¹¹⁵ это укрепление не взятым, он нашел положение дел настолько опасным, что считал нужным овладеть этою крепостью, прежде, чем состоится решительная битва. Здесь его находит Рабсак, который кажется оставляет отряд с Тартаном, стоящим против Иерусалима. Услышав о неудаче посольства, Сеннахерим снова посылает его к Езекии с новым (4Цар. 19:9) настоянием, причем в этот второй раз пишет он то „письмо“, о котором упоминает 2Пар. 32и 4Цар. 19:14, которое и развертывает Езекия в храме Божием пред лицем Господним, вопия к Господу об отомщении.

В этом письме, и вероятно на словах (4Цар. 19:10–14) царь Ассирийский опять высказывает те же угрозы, которые говорил уже Рабсак и которых сущность заключается в том, что если боги других народов не спасли их, то и Иудее не на что надеяться.

Но в то время, когда Сеннахерим запугивает Езекию, на него самого уже надвигается грозная туча, и в то время, когда он посылает Рабсака угрожать Иерусалиму, он сам поспешно снимается с лагеря под Ливной, чтобы идти к Пелузиуму на встречу Тиргаке. Здесь место указать, что Тиргак Библии есть лицо вполне известное нам по историческим Египетским документам, но что эти документы нигде не упоминают о неизвестном Библии Сетосе, о котором упоминает Геродот¹¹⁶.

Как мы видели выше, получив письмо царя Ассирийского из-под Ливны:

„взял Езекия письмо из руки послов и прочитал его, и пошел в дом Господень, и развернул его Езекия пред лицем Господним“.

В этом действии чрезвычайно много трогательной веры; как с жалобой на обиду с полным доверием к отцу своему земному идет дитя, поведать ему о скорби своей, так идет Езекия с полной верой к Отцу небесному, прося утешения и защиты.

Езекия очень напоминает по сердцу своему Давида.

„И молился Езекия пред лицем Господним и говорил: Господи¹¹⁷ Боже Израилев, сидящий на херувимах. Ты один Бог всех царств земли; Ты сотворил небо и землю“.

16. „Приклони Господи ухо Твое и услышь… слова Сеннахерима, который послал поносить Тебя, Бога живого“.

17. „Правда… цари Ассирийские разорили народы.... (18) и побросали богов их в огонь, но это не боги…“

19. „И ныне, Господи Боже наш, спаси пас от руки его, и узнают все царства земли, что ты Иегова, Бог один“ (4Цар. 19:15–19; Ис. 37:16–20).

Припомним, что мы прежде говорили¹¹⁸ о подготовлении разными путями всех народов земли к утверждению снова в уме их забытого ими догмата о Едином Боге, Создателе и о прiуготовлении этим верованием будущего спасения человечества- мы и здесь обращаем особое внимание на цель, которую никогда не теряли из виду Богом вдохновляемые пророки и святые народа обетования. Цель эта во всей истории Израиля, как во всех пророчествах и молитвах и чудесах¹¹⁹ была: прославить имя Иеговы, Бога единого по всей земле, да знают все народы, что „Иегова, Бог Израилев есть единый Господь“. (Втор. 6:4). Так восклицал Моисей, – так пел и Давид в Псалме 144 (ст. 10–13):

„Да славят тебя Господи все дела Твои и да благословят Тебя святые твои; да проповедуют славу царства Твоего, и да поветствуют о могуществе Твоем, чтобы дать знать сынам человеческим о могуществе Твоем и о славном величии царства Твоего. Царство Твое-царство всех веков“.

В это же время пророку Исаии посылается откровение, не сомненно во время горячей молитвы царя об народе своем (4Цар. 19:20–34). „И послал Исаия, сын Амосов, к Езекии сказать: так говорит Иегова, Бог Израилев: То, о чем ты молился Мне против Сеннахерима, царя Ассирийского, Я услышал“. (4Цар. 19:20)¹²⁰.

Обратим внимание на то, что Господь Бог Сам карает хульника, без всякого участия сил человеческих¹²¹.

Пророчество, изрекаемое пророком Исаией, распадается на две части: первая часть (4Цар. 19:21–28; Ис. 37:22–29) обращена к царю Ассирийскому; вторая часть (4Цар. 19:29–34; Ис. 37:30–35) обращена к Езекии и народу.

Первая часть пророчества начинается словами: „Вот слово, которое Господь изрек о нем (о царе Ассирийском): презрит тебя, посмеется над тобою девствующая дочь Сиона; в след тебя покачает головою дочь Иерусалима“.

Некоторые Английские богословы¹²² полагают, что различие, полагаемое между Сионом и Иерусалимом, основано на том, что Сион „град Давидов“ была восточная, укрепленная часть Иерусалима, цитадель, в которую доселе никогда не входил неприятель; под именем же Иерусалима разумеется западная часть, в которую неприятель врывался неоднократно, как напр. Сусаким Египетский (Шешонк; см. 3Цар. 14:25–26) и Иоас Израильский (4Цар. 14:13). Поэтому дочь Сиона названа девственницею; под именем же дочери разумеется народ, живущий в пределах цитадели¹²³.

Другие богословы (как Кей на Исаию) под именем Сиона разумеют ту часть Иудейского общества, которая сохранила чистою свои верования, тех Иудеев, которые никогда в родах своих и семьях своих не были идолопоклонниками, никогда по выражению 3Цар. XIX, 18 „не преклоняя колен пред Ваалом, и уста их не лобызали его“.

Мы склоняемся к последнему объяснению, тем более, что в Исаии I, 8 имя Сион имеет повидимому именно это значение: „и осталась дщерь Сиона (посреди народа грешного I, 4–7), как шатер в винограднике, как шалаш в огороде, как осажденный город“. Вслед за сим ст. 9 пророк и поясняет это выражение говоря: „Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшего остатка, то мы были бы тоже, что Содом....“. Поэтому и в 4Цар. 19(Ис. 22) делается различие между неизменно верными Иегове Израильтянами и между более грешною толпой, которая однако в это время была верна Господу.

Дочь Сиона презрит врага и посмеется ему; ибо она всегда доверяла Господу.

Более подвижная и легкомысленная часть населения „покачает головою вслед его“, с некоторым удивлением о скором своем избавлении.

Далее пророчество рассказывает помыслы сердца гордого царя, посылающего к Езекии послов своих.

22. „Кого ты порицал и поносил? И на кого ты возвысил голос, и поднял так высоко глаза свои? – На Святого Израилева“¹²⁴.

23. Чрез послов твоих ты порицал Господа и сказал: со множеством колесниц моих я взошел на высоты гор, на ребра Ливана, и срубил рослые кедры его, отличные кипарисы его, и пришел на самое крайнее пристанище его, в рощу сада его;

24. и откапывал я и пил воду чужую, и осушу ступнями ног моих все реки Египетские“.

25. Разве ты не знаешь, (говорит Господь),-что Я издавна сделал это, в древние дни предначертал это, а ныне выполнил тем, что ты опустошаешь укрепленные города, превращая в груды развалин“.

В последнем стихе есть два указания, одно для Израиля, одно для царя Ассирийского, хотя оба обращены к нему. Первое из них напоминает судьбы Божии о тех бедствиях, кои ожидают Израиль в случае его уклонения от закона Господня, и очевидно указывают на XXVIII главу Второзакония, и в особенности на ст. 49–52. Второе указание преимущественно относящееся до царя Ассирийского заключается в том, что он забыл, что он человек, и забыл неумиравшее никогда в сердцах всех людей убеждение, что только Бог есть Владыка мира. Царь Ассирийский как человек только, – и вне откровения, – должен был понять, что он есть только орудие Божие: „жезл гнева Господня, бичь в руке Его, негодование Господа Бога“¹²⁵.

Когда он забылся в помрачении ума своего, Господь разбил Сам орудие своего гнева.

28. „…Я все знаю, знаю и дерзость твою против Меня. За твою дерзость против Меня, и за то, что надмение твое дошло до ушей Моих, Я вложу кольцо Мое в ноздри твои и удила Мои в рот твой, и возвращу тебя назад тою же дорогою, которою пришел ты“.

Рассматривая это пророчество и слова, влагаемые в уста царя Ассирийского, как выражение помыслов сердца его, мы еще заметим, что похвальба царя Ассирийского, что он вошел на высоту гор и ребра Ливана и рубил деревья его, должно принимать не только в буквальном смысле этого (23-го) стиха, но и в переносном его значении. Под именем Ливана и высоких древес его, срубленных Ассуром, разумеются языческие царства, им покоренные и уничтоженные; и это особенно ясно из окончания стиха, который сопоставляет Ливан и Иудею: „и пришел на самое крайнее пристанище его в рощу сада Его“. Под этими последними словами разумеется земля народа обетованного, и в особенности Иудея с Иерусалимом.

В 28 стихе царь Ассирийский, потеряв разум в своей кичливости, приравнивается уже к животному: Господь влагает кольцо в ноздри его и удила в рот его; ему уже не предоставляется права располагать собою в пределах воли человеческой и разума, данного человеку; отныне он будет ведом туда, куда он не хочет идти¹²⁶. Он будет возвращен назад. Не сам он пойдет по своей воле, а его поведет насильно воля Божия.

Мы выше напоминали об пророчестве Исаии на Ассура в X главе его. Оно высказано гораздо ранее Езекии, но очевидно предсказывает именно то, что совершается при нем.

Ис. 10:5–27.

„О Ассур жезл гнева Моего“.... „Я пошлю его.... но он не так подумает,.... он скажет: не все ли цари князья мои?.... так как рука моя овладела царствами идольскими, в которых кумиров более, нежели в Иерусалиме и в Самарии; то не сделаю ли того же с Иерусалимом и изваяниями его, что сделал с Самарией и идолами ее?“....

„Он (царь Ассирии) говорит: силою руки моей и моею мудростию я сделал это, потому что я умен“....

„Но так глаголет Господь: величается ли секира пред тем, кто рубит ею“....

„Свет Израилев будет огнем и Святый его пламенем, который сожжет и пожжет терны его“....

„И возложат упование (сыны Израилевы) на Господа Святого Израилева чистосердечно“....

....(24) „Посему, так говорит Господь, Господь Саваоф: народ Мой живущий на Сионе, не бойся Ассура“.

Мы привели это пророчество, произнесенное повидимому в царствование Ахаза¹²⁷, потому что оно относится ко времени Езекии и исполняется, как увидим ниже, на Сеннахериме. Исаия говорил вероятно эти слова во время нашествия Феглаффелассара, ранее поездки Ахаза в Дамаск (4Цар. 16:7,9–16). Но своевольный и неверующий Ахаз не послушался пророка, и в Дамаске признал себя данником Ассирии, и даже привез оттуда образец жертвенника.

Возвращаемся к пророчеству Исаии, произнесенному во время Езекии во время обложения Иерусалима, т. е. к 4Цар. XIX и Исаии XXXVII, и переходим ко второй части пророчества, которая обращена к царю и народу.

4Цар. 19:29–34; Ис. 37:30–35.

„И вот тебе Езекия знамение: ешьте в этот год выросшее от упавшего зерна, и в другой год самородное, а на третий год сейте и жните, и садите виноградные сады и ешьте плоды их“.

„И уцелевшее в доме Иудином, оставшееся пустит опять корень внизу и принесет плод вверху, ибо из Иерусалима произойдет остаток и спасенное от горы Сиона. Ревность Господа Саваофа сделает сие“.

В первом стихе этого пророчества дается так называемое знамение, или утешительное пророчество, которое по мере выполнения должно было более и более укреплять веру народа, и служить ему знамением, что грядущее истребление армии Сеннахерима не было делом случая, а есть поистине дело Господа, не только истребившего неприятеля, но и пекущагося в милосердии своем об удовлетворении нужд народа своего. Знамение это заключается в том, что спасенный от врага Израиль, не смотря на полное разорение страны будет иметь хлеб. В нашей Св. Летописи¹²⁸ мы говорили о том, что в субботние и юбилейный года закон обещал урожаи так называемые падалицы, т. е. урожай на полях, не засеянных в прошедший год, но который может (как в наших южных губерниях) достигать значительных размеров от упавших на землю зерен. Подобный же урожай обещает „знамение“, даваемое Езекии. Иудея, да и вся Палестина была разорена прошедшими по ней войсками; все жатвы были или потоптаны, или же сняты Ассирийскими войсками, всегда питавшимися на счет занятой ими страны. Но, говорит пророчество, – да не страшатся жители Палестины; армия удаляется, а Господь по милосердию Своему дарует плодородие почвы, и упавшие на нее зерна дадут плод не только в год удаления Ассирийцев, но и в следующий за тем год. Этот следующий за первым год потому здесь упомянут, что жители всей страны отчасти уведены в плен¹²⁹, но большею частию разбежались и поля не могли быть обработаны в первый год и дать жатву во второй год. Только в третий год при полном покое и возврате благоденствия должны были начаться обычные земледельческие и садовые занятия, с полной надеждой благословения Божия и с уверенностью вкусить от плодов трудов своих.

Заметим, что под именем царства Иуды разумеется уже вся Палестина, ибо Самария и царство Израильское перестали существовать. Это подтверждается между прочим и распоряжением Езекии по поводу первой Пасхи (2Пар. 30:1–5), о чем мы уже говорили выше, и тем, что по 4Цар. XXIII, 15–20 царь Иосия распоряжается самовластно по всей Палестине.

Возвращаясь к пророчеству, объявленному Исаией Езекии, мы обратим внимание на стих 30-й XIX главы 4-й Кн. Царств, в котором говорится: „и уцелевшее в доме Иудином, оставшееся, пустит опять корень внизу и принесет плод вверху“. Стих этот относящийся к зернам, имеет однако и другое иносказательное пророческое значение. Во-первых пророчество это указывает, что, не смотря ни на какие бедствия, могущие постигнуть дом Иудин, в нем сохранится та внутренняя сила, которая при милосердии Божием опять восстановит народ этот, как творческая Божественная сила восстановляет полное растение из упавшего на землю, и повидимому пропавшего зерна. В этом значении очевидно скрывается пророчество и о грядущем бедствии и плене и о возврате и воссоздании народа и святыни его в Иерусалиме. Но и эти грядущие события были только образы грядущего величайшего из событий на земле, искупления и спасения человечества воплощенным Сыном и Словом Божиим: вот почему следующий 31 стих и присовокупляет: „Ибо из Иерусалима произойдет остаток и спасенное от горы Сиона. Ревность Господа Саваофа сделает сие“¹³⁰.

Это же выражение „Ревность Господа Саваофа сделает сие“ мы находим в другом месте книги Пророка Исаии, а именно в IX, 6–7 когда он прямо пророчествует о Мессии, говоря: „Ибо младенец родился нам-Сын дан нам; владычество на раменах Его и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира. Умножению владычества Его и мира нет предела на престоле Давида и в царстве его, чтобы Ему утвердить его и укрепить его судом и правдою отныне и до века. Ревность Господа Саваофа соделает это“.

Нам кажется очевидным по заключительному предложению в том и в другом пророчестве, что и то, и другое говорит о времени воплощения Сына Божия и воссоздания всего человечества от того „остатка“, который пустит корень и принесет плод.

Что такое остаток, это разъясняют многие места пророков; это предызбранные, говоря словами Апостола (Рим. 8:29), те, которые оставались неизменно верными Богу. „Если бы Господь Саваоф не оставил нам небольшого остатка, то мы были бы то же, что Содом“, говорит пр. Исаия I, 9; и он же говорит: „только остаток спасется“ (Ис. 10:22). „Но Я сберегу остаток“, говорит Господь устами Иезекииля (Иез 6:8).

„И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется; ибо на горе Сион и в Иерусалиме будет спасение, как сказал Господь; и у остальных, которых призовет Господь“ (Иоил. 2:32)¹³¹.

„Соберу Иакова… соединю остатки Израиля“ (Мих. 2:12)¹³²

Народ был неверен Господу Богу, но среди его есть остаток, который неуклонно продолжает дело Божие на земле. Он есть и в последние дни Иерусалима во дни Навуходоносора, он есть и среди плененных в Месопотамии и в Персии, он есть в числе людей, ведомых Ездрой и Зоровавелем и Неемией на восстановление храма и стены Иерусалимской; он борется за отчизну под главенством Маккавеев; к этому остатку принадлежали во дни пришествия Господа нашего Иисуса Христа и родители Иоанна Предтечи и родители Богоматери и Иосиф и Симеон богоприимец и Анна пророчица, все те, которые по выражению пророка Аввакума¹³³ стояли на божественной страже, и ожидали пришествия Избавителя¹³⁴, смотря вдаль за пределы земного кругозора с высоты духовной жизни, возвышающейся над земными интересами и делами.

Из этого же остатка были Апостолы и ученики Господа нашего Иисуса Христа и все те Иудеи, которые отдали душу свою Христу. Из этого остатка пустила корни и выросла, и принесла плод Церковь Христова¹³⁵.

Таким образом мы видим, что в каждом слове Священного Писания заключается глубокий таинственный смысл, который озаряет светом не только непосредственно грядущие зa пророчеством события, но еще открывает вдали будущее человечества и пути милосердия Божия, ведущего его ко спасению.

Кроме выше сказанного, надо еще заметить, что в Св. Писании борьба зла, – которое всегда преходяще, временно, – с добром, – которое вечно¹³⁶, – является и в исторических событиях как пророческий образ грядущей вечной победы правды и любви над ложью и злобою. Это вечные образы вечной истины.

Во всех столкновениях народа обетования с другими народами, произносятся приговоры пророками против язычников, которые представляют собою царство мира сего, борющееся против царства Божия на земле. И среди Израиля „остаток“, имеющий спастися представлял собою царствие Божие, против которого восставала растленная часть населения. Но везде пророки говорят, что этот оазис царства Божия, лежащий посреди песков степи, которые силятся засыпать его, никогда не погибнет. Мир с его распущенностью и растлением, делающий человека рабом своих похотей, не одолеет царства Божия, которое освобождает человека от рабства и дарует ему свободу духа: свободу возноситься мыслию выше земли и плоти¹³⁷, к вечности и бесконечности, ибо там его жилище, туда зовет его Всемогущий.

В этом еще смысле, кроме прямого исторического значения надо читать и заключительные слова пророчества Исаии об удалении Сеннахерима:

„Посему, так говорит Господь о царе Ассирийском: не войдет он в сей город, и не бросит туда стрелы, и не приступит к нему со щитом, и не насыплет против него вала. Тою же дорогою, которою пришел, возвратится, и в город сей не войдет, говорит Господь. Я буду охранять город сей, чтобы спасти его ради Себя и ради Давида раба Моего“ (4Цар. 19:32–34).

Город охраняется Господом, потому что в это время город достоин был охранения, потому что он представлял собою царствие Божие на земле. Господь охраняет город ради славы Имени Своего, ибо в этой славе лежит счастие человечества.

Когда мы молимся: „да святится Имя Твое“, то мы молимся о своем счастии, ибо позор и несчастие там, где человек забыл словословить и мыслию и словом и делом Творца своего. Господь хранит еще город и Езекию с его родом, потому что в роде этом Он повелел ожидать Царя вечного Мессию, Христа Спасителя. Несколько позже род этот уведен был в плен и там сохранил его Господь, а город по беззакониям своим, осквернившим место, где был храм Господень, предан был в руки врагов; но когда плен Вавилонский очистил массу народа от идолопоклонства, и когда во время Господу Богу известное остатку, этому зерну будущего,-позволено было снова вернуться в землю обетования и возвести вновь храм Всевышнему, то с ним отпущен был и представитель рода Давидова Зоровавель, которого потомки, закрытые от взора пытливой толпы завесой тихой, скромной и бедной жизни, – были родителями и пречистой Девы матери Господа нашего Иисуса Христа, и древодела Иосифа, удостоившагося быть названным отцом на земле воплощенного Бога Слова¹³⁸. Так горел ли пламенем или потухал за грехи свои светоч Израильский, долженствовавший служить освещением языческому миру, всегда в нем сохранялся однако огонь, который мог возгореться и возгорел, когда повелел то Господь. Чтобы гореть светильнику надо было, чтобы составные части его были чисты; когда он изменялся в составе своем примесью нечистых элементов, он должен был потухать: но возжигался светильник для славы Творца, т. е. для счастья всего человечества, а не ради славы народа Израильского, ибо конечная цель этого избранного народа была хранение и распространение истины, догмата о Едином Боге и о нравственном законе Его по всему миру, ибо всем людям судил Господь спасение уразумением высших истин и возможностью участвовать в перерождении человека из душевного в духовного; дабы освободить всего человека от рабства¹³⁹.

Указав на духовное значение всякой исторической борьбы, записанной в книгах Священного Писания между Израилем и языческими народами, мы перейдем к рассмотрению приведенного выше пророчества в историческом его исполнении.

Мы выше упоминали, что от Лахиса к Иерусалиму послан был Сеннахеримом с послами относительно небольшой отряд, который не мог предпринять осаду города. Но при несогласии на условия, предлагаемые Сеннахеримом, очевидно, что Езекия и жители Иерусалима должны были ожидать обложения города, правильной осады, приступа и конечно разрушения и истребления.

Но вот раздается пророческий голос Исаии: „Не войдет в город царь Ассирийский“, даже не начнет осады (ст. 32). Он уйдет, говорит пророк, в свою страну, даже не подходя к Иерусалиму: „Я буду охранять город сей“, говорит Господь.

В настоящем случае Господу угодно было явить силу Свою и помощь народу независимо от каких бы то ни было человеческих соображений и усилий. От народа ничего не требовалось, кроме веры.

4Цар. 19„И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру и вот все тела мертвые“.

Слова „в ту ночь“ означают, что несчастие в стане Ассирийском поразило их в ту именно ночь, которая следовала зa произнесением пророчества в Иерусалиме. Мы не имеем никаких подробностей об этом событии, о котором высказано было много различных предположений.

Прежде всего надо отметить замечательное сказание о бедствии, постигшем армию Сеннахерима, записанное у Геродота в кн. III, в гл. 141. Геродоту были сообщены записанные им сведения жрецами Египетскими, которые конечно приписывали своим богам помощь, полученную Египтом во время нашествия Ассирийцев. Но записание в летописях Египта чудного события, заставившего Сеннахерима отступить от границ Египта, конечно служит ручательством зa его достоверность, в виду свидетельства Библии, говорящей о том, что рука Божия заставила Сеннахерима уйти обратно в страну свою.

Тагарака (или Тиргак) в это время поспешно двигается на встречу Ассирийской армии. Маленькому царьку-жрецу, которого Геродот называет Сетосом, выпадает тяжелая доля с ничтожным войском маленького вассального царства восточной окраины Египта, или может быть без всякого войска¹⁴⁰, выдержать первый натиск неприятеля и вероятно подвергнуться грабежу и насилию Ассирийского войска. Но вот неожиданно для него и для трепещущего народа приходит смутная сначала весть, что грозная армия ушла. Мы полагаем, что Геродоту были сообщены сведения из Мемфисских храмовых летописей; от Мемфиса до окраины Египта несколько дней пути; кругом армии Сеннахерима конечно на несколько десятков верст местность совершенно обезлюдела; много дней прошло, пока кто-либо из Египтян или дружественных им кочевых осмелился приблизиться к месту где стояли станом Ассирияне, на берегу (вероятно) Пелузийского рукава Нила. Только с великою осторожностью решился какой-нибудь из кочующих сынов пустыни приблизиться к местности, занятой Ассириянами и к удивлению своему нашел, что стан снялся, что Ассириян нет; тогда с свойственной Арабам осторожностью и умелостью он с своими родственниками и одноплеменниками выслеживает на далекое расстояние путь, по которому шло обратно войско и тогда только, когда убеждается, что Ассирияне совершенно удалились от пределов Египта, этот арабский шейх дает об этом знать дружественным ему пограничным начальникам Египта. Поэтому в Мемфис может дойти весть об этом событии лишь относительно поздно, и притом с весьма неясными сведениями, как и почему ушла армия. Не забудем, что нет сомнения, что мертвые тела были вероятно, хотя наскоро, но засыпаны песком, перед тем, что снялся лагерь и Египтяне могли вовсе не знать, какая причина заставила Сеннахерима уйти. В виду же несомненного факта спасения Египта от наступавшей армии в храме Мемфисском создалась легенда о заступничестве бога, чтимого в этом номе, который по молитве царя-жреца Сетоса посылает толпы мышей, которые в одну ночь перегрызают и тетивы луков, и кожаные скрепления лат, и кожаные рукоятки щитов и приводят в негодность все, что они могут перегрысть¹⁴¹.

Никто из авторитетов, изучавших Библию не сомневается в том, что она и Египетские храмовые записи говорят об одном и том же событии, с тою разницею, что Библия указывает причины бедствия, остававшиеся неизвестными Египтянам.

„Ангел Господень,-говорит Библия, – поразил в ту ночь в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч“.

Христианские комментаторы расходятся мнениями в том, что именно произошло в ту ночь, и чему приписать смерть стольких воинов. Некоторые, как Михаелис, предполагали, что на Сеннахерима произвел неожиданное ночное нападение Тиргак, быстро подошедший с своею армиею; Стенли (Iewich Church) и Мильман делают предположение, что в эту ночь поднялась буря с удушливым ветром, погубившим большое число воинов. Гезениус и Винер на основании некоторых указаний Флавия Иосифа (Древн. Кн. X, гл. 1 и 2¹⁴²) предполагают чуму или что еще вероятнее холеру. Конечно однако надо принять во внимание и следующую фразу 35-го стиха 19-й главы 4 царств „и встали по утру и вот все тела мертвые“: что заставляет предполагать отсутствие всякого смятения в лагере. Вследствие этого правильнее предположить, что поражение некоторой части армии Сеннахерима произошло по особому повелению Божию так, как произошло поражение первенцов пред исходом. Указать на особую болезнь нельзя: „Ангел Господень поразил“;-мы более ничего не знаем. Мы видели выше, что из Иудеи,-как записано на Ассирийских памятниках, выведено в плен 200,000 жителей. Это заставляет нас предполагать, что армия Ассирийская заключала в себе до миллиона воинов, включая в то число конечно и многочисленных союзников Арабов. Конечно надо принять еще во внимание, что может быть 200,000 пленных выведены не в один год, а в несколько; и притом ассирийский воин, одетый в доспехи и вооруженный имел такое же значение среди безоружной толпы, какое имел в средние века рыцарь посреди крестьян, так что один воин мог гнать перед собою несколько десятков семей, как пастух гонит перед собой овец. Поэтому мы думаем, что собственно регулярной армии может быть было не более, как триста тысяч и потеря 185 тысяч на столько ее ослабила, что Сеннахерим не мог ничего предпринять. Мы еще указываем, что стоя станом в Лахисе, и готовясь идти на Египет, он не находит возможным отделить от своей армии такого отряда, который мог бы вести самостоятельные наступательные действия против Иерусалима или даже обложить его.

Вот почему он, потеряв в стане своем более половины надежных воинов, и конечно потеряв немедленно ненадежных своих союзников Арабов пустыни¹⁴³, должен был ослабленный и пораженный ужасом, бежать в виду надвигающагося на него Тиргака:

„Отправился и пошел и возвратился Сеннахерим царь Ассирийский и жил в Ниневии“ (4Цар. 19:36). Он не умирает немедленно по возврате, напротив, он живет в Ниневии, как определительно говорит этот стих, что и подтверждается Ассирийскими документами. И жизнь его продолжается еще довольно долго. Но для законченности повествования о нем, 37-й стих той же главы Царств присовокупляет сказание о его смерти, и об исполнении пророчества, произнесенного на него немедленно после первой хульной речи Рабсака и записанного в ст. 7-м той же 19-й главы 4 книги Царств: „возвратится (Сеннахерим) в землю свою и Я поражу его мечем в земле его“¹⁴⁴.

Канонические книги Ветхого Завета и не говорят нигде об том, чтобы Сеннахерим был убит вскоре после возвращения в Ниневию; напротив, он по тексту книги Царств и пр. Исаии „жил в Ниневии“. Говорит о немедленном почти убиении его после возврата его не каноническая книга Товита, переведенная с греческого и которой в Еврейском каноне нет¹⁴⁵. Вообще историческая часть книги Товита не достоверна¹⁴⁶, поэтому основываться на 18–21 стихах I главы Товита для хронологии царствования Сеннахерима нельзя, и указание кн. Товита, что Сеннахерим возвратившись из Иудеи начал в ярости своей умерщвлять пленных Израильтян, и что „не прошло пятидесяти дней, как два сына его убили его“, положительно не подтверждается историческими документами.

Сеннахерим повидимому пережил Езекию, которого кончина последовала в 699 году. Он, по указанию историков, после возврата в Ниневию делал еще походы в Вавилонию, в Армению, в Сузиану и Киликию¹⁴⁷. Но замечательно, что ни он, ни сын его Асардан (Есархаддон), ни внук его Ассурбанипал, ни последующий монарх, которого Абиден называет Саракусом, не возобновляли походов против Иерусалима и Палестины. Может быть во времена грешного Манассии, вследствие гнева Божия, Иудея временно была подчинена Ассирии. Это явствует из 2Пар. XXXIII, 11–13, где указано, что Манассия был взят из Иерусалима военачальниками царя Ассирийского, закован в цепи и отведен в Вавилон. Заметим, что это происходит в царствование Есархадона, что Манассия взят лично без всякого сопротивления города и страны и отводится не в Ниневию, а в Вавилон. Это подтверждается историей, так как никакого похода Есархадона в Иудею не отмечено в документах, а притом доказано (Роулинсон, Ленорман и др. со ссылками), что Есархадон Ассирийский перенес свою резиденцию в Вавилон, именно для того, чтобы обеспечить за собою и Ассириею спокойствие этого великого города и страны, постоянно возмущавшейся против Ассирии. Кн. Паралипоменон отмечает притом, что когда Манассия покаялся и возопиял к Господу, то „Господь возвратил его в Иерусалим на царство его“. После этого по всей вероятности Ассирия вовсе не вмешивается в дела Иудеи; она занята усиливающимся влиянием Мидян, и нашествием с севера Скифов. Мы увидим ниже, что до фараона Нехао, и потом Навуходоносора, Иудея живет своею жизнью и не подвергается чужеземному игу. Мы потому остановились на этом предмете, что нам кажется, что ужас поражения армии Сеннахерима был причиною, что Ассирия никогда более не возобновляла своих военных действий против Палестины; что же касается закования Манассии, то мы думаем, что этот глубоко идолопоклоннический царь добровольно признал себя временно вассалом Ассирии, чем и объяснилось бы отвезение его в Вавилон без всякого сопротивления.

Возвращаясь к концу царствования и жизни Сеннахерима, мы видим, что 4Цар. 19говорит, не определяя времени: „И жил (Сеннахерим) в Ниневии“.

„И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, то Адрамелех и Шарецер, сыновья его, убили его мечем, а сами убежали в землю Араратскую. И воцарился Асардан, сын его, вместо его“.

Мы высказали выше наше мнение, что в кн. Царств и Исаии смерть хулителя упомянута с намерением довести до конца повествование об совершении над ним Божия приговора: „Я поражу его мечем в земле его“¹⁴⁸.

Подобное же пророчество с указанием, что смерть Сеннахерима не случай, а Божие наказание было высказано еще в главе XXXI Исаии, которая вероятно начертана еще в начале царствования Езекия и которая начинается словами: „горе тем, которые идут в Египет за помощью“¹⁴⁹. В главе этой предвидится и нашествие Ассура и то, что „Господь Саваоф покроет Иерусалим, защитит и избавит, пощадит и спасет“ (ст. 5). И далее (ст. 8) пророчество видит, что „Ассур падет не от человеческого меча“¹⁵⁰.

Итак, после некоторого числа лет, протекших после возврата Сеннахерима из похода, закончившагося поражением его армии Ангелом Господним он убит, „когда он поклонялся в доме Нисроха бога своего“

Мы не знаем такого божества в Ассирийском пантеоне; кроме того надо сказать, что мы не уверены и в правильности начертания этого имени, так как по указанию Роулинсона¹⁵¹ в различных рукописях текста LXX это имя пишется весьма различно, а именно: Ездрах, Езорах, Асарах, Месерах и Назарах. Надо еще прибавить, что мы знаем, что в Ассирии здания носили обыкновенно имена, что повидимому было известно и Флавию Иосифу, который в Древн. Иуд. X, 2 выражается так, как будто не божество, а здание называлось Араске. Если мы к этому прибавим, что Нисрох есть только прозвище какого-нибудь бога Ассирийского пантеона, то мы конечно не имеем повода сомневаться в точности сведений, даваемых Библиею, которые нам кажутся иногда непонятными лишь по незнанию нашему.

О причинах, по которым убит был сыновьями своими Син-Акхи-Ириб¹⁵² (Сеннахерим), мы ничего не знаем; очень возможно, что они возмутились вследствие жестокости отца, который угрожал их жизни, желая передать престол более других любимому сыну. У Абидена¹⁵³ есть еще любопытное указание, повидимому почерпнутое из Бероза, что Адрамелех, сын Сеннахерима, был убит братом своим Есархадоном; из того-же Абидена видно, что является какой-то царь Нергал, повидимому тоже сын Сеннахерима, который восходит на престол еще ранее Адрамелеха, убитого Есархадоном. Очевидно, что разыгралась обычная на востоке семейная драма¹⁵⁴, соединенная с междуусобной войной, кончившейся восшествием на престол Есархадона и преследованием других претендентов, из которых некоторые спасаются бегством. В числе их по указанию Библии два сына убийцы Сеннахерима Адрамелех и Шарецер, которые бегут в Армению. У Моисея Хоренского записано предание, по которому бежавшие в Армению сыны Сеннахерима имели многочисленное потомство, в числе которого были известные (и до ныне) роды Генуни, Арцруни и др.¹⁵⁵.

Глава IV. Кончина Езекии.

Последние события, до кончины Езекии, о которых повествует 4 Книга Царств (гл. XX), суть: смертная болезнь Езекии, молитва его, его выздоровление, и прием послов вавилонских¹⁵⁶. Мы полагаем, по соображении данных, почерпнутых из Библии, с летописями Ассирии, что эти события следуют непосредственно за 14-м годом Езекии, впродолжение которого он откупается от Сеннахерима, что и означено в летописях Ассирии. В это время Сеннахерим повидимому не царь еще, а наследник царя Саргона, который воюет против возмутившагося Вавилона. Мы полагаем, что Сеннахерим берет дань с Езекии и уходит, и, хотя облагает Иерусалим, но не берет его только потому, что в это время возмущение в Вавилоне становится на столько серьёзным, что Саргон отзывает армию с сыном своим из Палестины. Начинается в Вавилоне царствование Меродах Баладана, а Езекия, не имея еще сына, впадает в опасную болезнь. Уже после выздоровления его, через немного лет после отданной им в 14-й год своего царствования дани, прибывают к нему послы Меродах Баладана. Но в это время спокойствия и мира в стране и в сокровищнице царя успели уже накопиться богатства, так как богатая Палестина, по природе своей, была и транзитным местом для всех товаров, обмениваемых между Азией и Африкой. Очевидно с другой стороны, что Меродах Баладан ищет себе сообщников против Ассирии.

События рассказаны в XX главе 4-й Книги Царств; в главах XXXVIII, I-XXXIX, 8 кн. Пр. Исаии; с присовокуплением кратких заметок в 2 Пap. XXXII, 24 и 31.

Езекия заболевает болезнию (шехин), которая названа смертельною. Что ему суждено было умереть, это видно из слов Св. Писания (4Цар. 20:1), так как „пришел к нему Исаия пророк и сказал: так говорит Господь: сделай завещание ... ибо умрешь ты“.

Не все согласны в том, чем заболел Езекия: Кей в Англ. Комм. Библии, судя по употребленному в тексте слову шехин (shechin), полагает, что это был тот нарыв, из которого развивалась неизлечимая болезнь проказа¹⁵⁷. Мы решаемся однако сказать, что, судя по 4Цар. 20:7 и Ис. 38о нарыве, к которому пророк, (получив откровение Божие о продолжении жизни Езекии)-приказывает приложить пласт смокв,-мы думаем, что у Езекии в сгибе под плечем образовался чумный бубон, с прорывом которого больной выздоравливает.

Приговор Господа о смерти Езекии заключал в себе, как доказывают события, не повеление о смерти его, а испытание его веры, причем, как всегда, воле человеческой предоставлялась полная свобода действия. К этой свободе действия принадлежала молитва верующего сердца, как мог принадлежать ропот и возмущение. В данном случае Езекия служит доказательством, как велика сила истинной молитвы. Объявив первое повеление Господне, пророк выходит из царской опочивальни, и идет куда-то зa город, где может быть у него был свой дом. Услышав приговор, Езекия, не сказав ни слова пророку, отворачивается лицом к стене и со слезами обратился к Господу Богу с молитвой, говоря: „О Господи, вспомни, что я ходил пред лицом Твоим верно и с преданным Тебе сердцем и делал угодное в очах Твоих. И заплакал Езекия сильно“.

„Исаия еще не вышел из города, как было к нему слово Господне: возвратись и скажи Езекии, владыке народа Моего: так говорит Господь Бог Давида, отца твоего:“

„Я услышал молитву твою, увидел слезы твои. Вот я исцелю тебя; в третий день пойдешь в дом Господень: и прибавлю к дням твоим пятнадцать лет, и от руки царя Ассирийского спасу тебя и город сей, и защищу город сей ради Себя и ради Давида раба Моего“¹⁵⁸.

После объявления этого второго повеления Господня, пророк приказывает обложить нарыв смоквами и Езекия выздоравливает.

Здесь мы должны указать, что слова особой молитвы Езекии записаны только у пророка Исаии (Ис. 38:9–20). Мы думаем, что ее надо считать второй молитвой, которая излилась из сердца его после получения им радости объявленного выздоровления.

Эта молитва, (или псалом) могла быть произнесена еще в доме, когда он ожидал, что пойдет в дом Господень на третий день, или же (как думают многие) произнесена уже в доме Господнем. Эта молитва очень трогательна. Она рисует состояние души Езекии, когда он ожидал верной смерти, и тогда, когда ему объявлено было продолжение жизни.

Во-первых, он упоминает, что приговоренный к смерти в среднем возрасте и в полном развитии сил своих „в преполовении дней моих“, он лишается „остатка“ дней своих. „Не увижу я Господа на земле живых, говорил я“, – восклицает он, очевидно как Давид, чувствуя душею своею, что „Господь одесную его“.

„Жилище мое снимается с места.... -как шатер пастушеский“.... ¹⁵⁹ ....„Я ждал день и ночь, что Ты пошлешь мне кончину“....

Стих 15-й (XXXVIII, Исаии) несомненно доказывает, что эта вторая молитва, объемлющая ощущения и мысли и страха, и радости, произнесена Езекией после того, что ему Господь обещал еще 15 лет жизни: „Что скажу я? Он сказал мне, Он и соделал. Тихо буду проводить все годы жизни моей, помня горесть души моей“.

Не можем не остановиться на значении в жизни каждого человека тяжкой болезни, признаваемой крайне опасной, или какого-либо страшного случая, когда человек избавляется от смерти особым проявлением милости Божией. Почти без исключения всякий человек, подымающийся с одра, который он сам считал смертным, встает с искренней решимостью: „тихо проводить все годы остальной жизни, помня горесть души своей“. (Ис. 38:15). Возбуждение именно этих мыслей и чувствований и есть цель этих милосердых посещений, заставляющих его оглянуться назад и начертывать вперед разумный план жизни. Именно в это время обновления угасавшей жизни человек чрезвычайно ясно сознает, что истинное счастие в покое души от страстей; не в апатии и равнодушии, а в той спокойной деятельности, которая исполняет волю Божию, и наполняет душу тихою радостью. К сожалению, это ясное и светлое состояние духа редко продолжается до конца жизни и опять подымаются в сердце человека бурные желания, вздорные по-пустому тщеславию стремления, опять подымаются облака и туманы животной и душевной живни, застилающие свет тихий духовной жизни и человек попадает в водоворот тех страстей, пагубное значение которых для жизни духа он так ясно сознавал во время выздоровления от смертной болезни. Но тем не менее эти посещения милосердия Божия оставляют неизгладимые следы и иногда хотя в одиннадцатом часе приводят человека к винограднику Божию.

Мы здесь включим еще замечание, что и Езекия не остерегся после своего выздоровления тщеславия; и он впал в проступок, величаясь своим богатством перед послами Меродах Баладана. И это тщеславие быть может косвенно было причиною грядущих событий, т. е., во-первых, движения Сеннахерима снова в Палестину и во-вторых будущего движения Навуходоносора на Иерусалим, слава о богатстве которого передавалась в преданиях Вавилона. Мы еще возвратимся к пророчеству Исаии по этому предмету.

Окончание молитвы Езекии (16–20) заключает в себе между прочим великую мысль, что: „во благо мне была сильная горесть“. (ст. 17).

В этой молитве заключаются и некоторые мысли или напоминающие псалмы, или даже прямо из них взятые, как напр. (ст. 18). „Не преисподняя славит Тебя, не смерть восхваляет Тебя, не нисшедшие в могилу уповают на истину Твою“.

(19) „Живой, только живой прославит Тебя....“¹⁶⁰.

Как мы говорили по поводу Псалмов и Екклезиаста (в IV т. Св. Летописи), ветхозаветные святые видели за гробом лишь мрак и безмолвие и только изредка удостоивались благодатного предвкушения светлого покоя, как мы видим из некоторых мест Псалмов, книги Иова и других, в которых есть проблески надежды вечного покоя и вечной блаженной жизни.

Молитва Езекии кончается словами (ст. 20). „Господь спасет меня; и мы во все дни жизни нашей с звуками струн моих будем воспевать песни в доме Господнем“.

В то время, когда Езекия получил уже пророческое обещание о выздоровлении, он просит знамения, т. е. чуда.

„И сказал Исаия: пусть принесут пласт смокв и обложат им нарыв: и он выздоровеет“.

„А Езекия сказал: какое знамение, что я буду ходить в дом Господень?“¹⁶¹.

„И сказал Исаия: вот тебе знамение от Господа, что исполнит Господь слово, которое Он изрек: вперед ли пройти тени на десять ступеней, или воротиться на десять ступеней? И сказал Езекия: легко тени подвинуться вперед на десять ступеней; нет, пусть воротится тень назад на десять ступеней. И воззвал Исаия пророк к Господу, и возвратил тень назад на ступенях, где она спускалась по ступеням Ахазовым на десять ступеней“. (4Цар. 20:9–11).

Из 2Пар. 32можно заключить, что чудо, явленное в Иерусалиме не было явлено по всей земле, ибо послы Вавилона приходят осведомиться об чуде бывшем в земле (Иудейской);– как не было общим для всей земли чудо при Иисусе Навине во время битвы Вефоронской.

Из приведенных выше стихов видно еще, что в Иерусалиме или существовала особая постройка на пьедестале со степенями в роде Египетского обелиска для определения времени по солнцу¹⁶², или же в приведенном месте книги Царств упоминается о каком-то здании, построенном Ахазом, на ступенях которого падает тень, которую видит пред собою Езекия из окна своей комнаты.

Что же касается самого чуда, то оно чрезвычайно трудно для объяснения. Бозанке¹⁶³ полагал, что оно может быть объяснено затмением солнца, при чем происходило следующее явление: по мере увеличения затмения тень обелиска или здания должна была удлиняться по ступеням и спускаться вниз; а при постепенном просветлении солнца тень должна была укорочиваться и восходить по ступеням.

Кейл пытался объяснить описываемое явление особенным состоянием атмосферы, при котором проявился феномен рефракции.

Лилиенталь предполагал землетрясение, которое сбросило верхнюю часть обелиска, вследствие чего тень укоротилась.

Очевидно, что все эти предположения недостаточно разъясняют явленное чудо¹⁶⁴, и мы полагаем, что лучше всего заключить о нем сказание словами Шмидера¹⁶⁵:

„Это чудо будет всегда в числе тех явлений, над которыми неверие глумится, но пред которыми вера смиряется, памятуя о слабости ума человеческого. Мы знаем довольно многие тайны, открытые нам Всемогущим, чтобы преклонить голову и разум наш пред теми из них, которые мы с благоговением воспринимаем верою, не разъясняя их“.

Из 2Пар. 32мы узнаем однако, что это чудо разгласилось по всей Азии, и что Вавилоняне,-всегда очень интересовавшиеся всеми астрономическими явлениями, – прислали послов „спросить о знамении бывшем на земле“. Они, – кроме выполнения своей политической миссии, о которой мы говорили,– с особенным любопытством разведывали о беспримерном факте, нарушившем естественные законы.

Послы эти привезли Езекии письмо от царя Вавилонского Меродах Баладана и подарок от него, „ибо он слышал, что Езекия был болен и выздоровел“. (4Цар. 20ср. Исаии 39:1). До царя Вавилонского поэтому дошел слух не только о чуде, но и об обстоятельствах, при которых оно совершилось, а потому должно было и прославляться святейшее имя „вечно живущего“, Иеговы, Единого Бога вселенной. Эта истина, то проповедуемая на стогнах в Ниневии, то узнаваемая в Дамаске от Неемана, то проникавшая в Вавилон в сказании о чуде, настолько однако подготовляла умы язычников, что Навуходоносор в минуту просветления мысли мог с убеждением сказать Даниилу: „истинно Бог ваш есть Бог богов и Владыко царей“¹⁶⁶.

Когда послы царя Вавилонского предстали пред Езекию, то,– как говорит кн. пр. Исаии (Ис. 39:2) „Езекия обрадовался посланным“... (и показал им все свои сокровища).

Поэтому 31 стих XXXII главы 2 Кн. Пар. считает это прибытие послов испытанием, которого он не выдержал. Текст говорит, исчислив все добрые дела Езекии: „только при послах царей Вавилонских¹⁶⁷.... оставил его Бог, чтобы испытать его и открыть все, что у него на сердце“¹⁶⁸. Езекия в этом случае не руководствовался, как во всей своей жизни, одною мыслию о славе Господа Бога; он увлекся собственным тщеславием, и начал уповать между прочим на нового союзника, предлагавшего ему без сомнения действовать вместе против царя Ассирийского. Будущие события доказали, как тщетна была эта надежда, и как Иерусалим был спасен не помощию тогда уже покоренного снова Вавилона, а чудом Божиим, повелевшим Ангелу своему истребить часть войска Сеннахерима.

„Езекия, выслушав посланных, показал им кладовые свои, серебро и золото, и ароматы и масти дорогия и весь оружейный дом свой и все, что находилось в сокровищницах его; не оставалось ни одной вещи, которой не показал бы им Езекия в доме своем и во всем владении своем“¹⁶⁹.

Тогда приходит пророк Исаия (4Цар. 20:14–18; Ис. 39:3–7). „И пришел Исаия пророк к царю Езекии и сказал ему: что говорили эти люди и откуда они приходили к тебе?

И сказал Езекия: из земли далекой они приходили, из Вавилона“.

Есть нечто детски тщеславное в ответе Езекии, который хвастается пред пророком о новом союзнике своем, и почти поучает о стране далекой его, пророка Исаию, который ранее Езекии говорил с полным знанием о Вавилоне: „краса царства, гордость Халдеев“ (Ис. 13:19). В словах Езекии очевидно скрывается мысль, что отныне он совершенно безопасен от нашествия Ассириян.

Но судьбы Божии разве могут быть известны человеку? Eзeкия в эту минуту и не подозревал, что Иудее опасен не царь Ассирийский, о котором ему даже было объявлено, что Господь спасет его и город¹⁷⁰,-а именно тот народ, которого послов он принимал. Вина Езекии заключается в том, что, испытав во время болезни над собою милосердие Божие и видя чудесное знамение, он по прибытии послов перенес свое упование на людей и соображения своего разума.

Когда Исаия, вопросивши Езекию узнает, что царь показал в припадке тщеславия посланным все богатства свои, он произносит пророчество, которое указывает Езекии, как близорук человек, не возлагающий все упование свое на одного Всемогущего.

„И сказал Исаия Езекии: выслушай слово Господне:

„Вот приидут дни, и взято будет все, что в доме твоем, и что собрали отцы твои до сего дня, в Вавилон; ничего не останется, говорит Господь“. „Из сынов твоих, которые произойдут от тебя, которых ты родишь¹⁷¹, возьмут и будут они евнухами во дворце царя Вавилонского“.

Езекия отвечает: „благо слово Господне“.... и продолжает: да будет мир и благосостояние во дни мои.

Езекия произносит слова эти с сознанием, что он согрешил увлекшись человеческими соображениями при приеме послов Вавилова. Очевидно, что он ожидал наказания Господня во дни свои. Слыша же, что Господь не назует его лично, а только открывает ему будущее, он не может удержаться от чувства радости, что бедствия, предназначенные Господом, не обрушатся на царство его во дни его. И в этом ему суждено было отчасти ошибаться, хотя бедствие его миновало при втором нашествии на Иудею и Египет Сеннахерима, но тем не менее он пережил много тяжелых дней во время посылки Рабсака¹⁷². Но пророчество ему объявленное имело важнейшее значение. Оно не отменяло слово, сказанное ему о спасении града в его время, но оно раскрывало уму его далекие горизонты будущего, с указанием законов Божиих, управляющих миром. И пророк и Езекия понимают, что пророчество о Вавилоне ему объявленное не есть последствие греха Езекии, а есть раскрытие будущего в разъяснение ему тщеты человеческих рассчетов. Если можно считать это пророчество наказанием Езекии зa проявленное им тщеславие, то только в том смысле, что он мог умереть в покое, не ведая о тяжелом будущем, ожидающем его род и родину, но за грех его ему открыто это будущее. Давиду оно не было открыто; он не знал о несчастии царства своего и рода своего, потому что он всегда памятовал, что Единый Всемогущий ему Покровитель. Езекии открыто будущее, за то, что он понадеялся на силу человеческую, причем ему указано, что именно эта сила и погубит царство его.

Таковы судьбы Божии, которые надобно страшиться испытывать. Великое счастие для человека не знать будущего; и великое горе знать его. Тем тяжелее знать будущее, что человек и не может правильно понять его. Он не может дать себе отчета, как это грядущее бедствие будет чувствоваться современниками бедствия; он также не может уразуметь, как бедствие послужит ко благу и счастью наказуемым. Ибо бедствие, Господом посланное, есть бедствие благое, бедствие милосердное, бедствие всеочищающее, бедствие воссоздающее из зла добро и правду. И разве плен Вавилонский не уничтожил совершенно идолопоклонство среди Израиля, разве он не поднял к Творцу души тех, которые на реках Вавилонских сидели и плакали?

Что несет будущий год или наступающий день сокрыто от слабого, облеченного в плоть человека, сокрыто ради покоя души его. Господь наш Иисус Христос, приносящий покой душе человеческой не глаголал ли, что довольно для каждого дня своей заботы, и что покой души приобретается кротостью и смирением, с которыми надо нести иго Господне, т. е. то иго, которое угодно было Господу возложить на нас в этой жизни, и которое в малом виде подобно тому страшному и великому Кресту, который Он нес с кротостью и смирением ради спасения нашего¹⁷³.

Смиренно нести крест Господень, возложить свое упование на Господа, не пытаясь проникнуть в будущее,-вот Завет Господа нашего Иисуса Христа христианину, чтобы он нашел покой душе своей.

Езекии же, пытавшемуся обеспечить будущее своего царства, открыто в наказание это будущее.

Кончина Езекии была тихая и мирная и имела место в 699 году до Р. Хр.¹⁷⁴.

„И почил Езекия со отцами своими и воцарился Манассия, сын его, вместо его“. (4Цар. 20–21).

„И похоронили его над гробницами сыновей Давидовых; и почесть воздали ему по смерти его все Иудеи и жители Иерусалима“. (2Пар. 32:33).

По поводу выражения „над гробницами“.... мы укажем, что по 4Цар. 21:18,26 и 2Пар. 33преемники Езекии и Манассия и Аммон были погребены в садах, находившихся при домах их, и что поэтому полагают, что гробница дома Давидова была переполнена¹⁷⁵. Езекии очевидно желали воздать все возможные почести, а потому его похоронили,-по невозможности поместить его в самой царской гробнице, – над пещерой на горе, возвышавшейся над нею.

Глава V. Книга пророка Исаии. Вступление

Ис 1:1. „Видение Исаии, сына Амосова, которое он видел о Иудее и Иерусалиме во дни Озии, Иоафама, Ахаза, Езекии,-царей Иудейских“.

Вся книга названа „видением“. Человеческое око не могло видеть будущего; человеческий разум не мог понять и слово человеческое не могло выразить великие тайны, поведанные пророком, если бы Дух Божий не осветил их. Пророк не ведает, он видит: „видит видения Всемогущего“ ¹⁷⁶ и из „сердца его изливается слово благое“¹⁷⁷: слово обличения и угрозы, но и любви бесконечной, бесконечного всепрощения. Сущность вопля пророка к Израилю есть: возвратись к Господу, и Он помилует тебя.

Пророк Исаия, поставленный во главе пророков в канонических книгах Евреев,-не смотря на то, что ему предшествовали в хронологическом порядке Осия, Иоиль, Амос и Иона¹⁷⁸– по самому содержанию книги, носящей его имя должен был стоять первым, так как его пророчества объемлют обширнейшее поле видения и заключают в себе обзор всей жизни Израиля, прошедшей и будущей,-от закона, дарованного Богом народу, даже до явления Спасителя и Господа нашего Иисуса Христа, которого он видел и в уничижении и в страданиях и в славе Его.

И в исторической части пророчеств Исаии, говоря о событиях, совершающихся в Aзии и в Египте, его видение не ограничивается предвидением ближайших последствий современных ему событий,-он видит вперед, далеко, и в числе исторических человеческих событий предсказывает великий мировой переворот замены одних культурных рас другими, за двести почти лет до совершения этого переворота. Мы говорим о том важном моменте человеческой культуры, когда Господу угодно было исполнить пророчество Ноя об том, что: „Иафет вселится в селения Симовы“¹⁷⁹, а именно когда взамен Семито-Кушитских рас, владевших культурным миром, выдвигаются более чистые и восприимчивые и более способные Арийские расы.

Мы скажем ниже, почему мы не признаем двух отдельных авторов в книге пророка Исаии; здесь же признавая пророчество его зa нераздельное целое, мы хотим сказать, что замечательное пророчество о Кире (Ис. 44:28, 45:1) кладет особый характерный отпечаток на эту часть пророчества Исаии и связует его по мысли с книгой пророка Ионы. По поводу этой последней книги и проповеди Ионы в Ниневии мы высказали свои мысли во 2-й части IV т. Св. Летописи. В основании и пророчества о Кире, и события в Ниневии при Ионе,– лежит та мысль, которая позже высказана Апостолом Павлом в послании к Римлянам (Рим. 3:29): „Бог есть Бог не Иудеев только, но конечно и язычников“. Назначение Израиля было сделаться народом святым¹⁸⁰; он должен был быть посредником между Богом и остальными народами, через него должны были распространяться познания о Едином Боге, – Отце всех людей¹⁸¹.

Но, возникает вопрос: если однако Израиль, пользуясь своею человеческою волею, не останется верным своему призванию, какие могли быть этому последствия? Покаяние Ниневитян после проповеди Ионы доказывало Израилю, что если избрание его из среды народов было великою милостию Божиею, то с другой стороны он не был необходимым Господу для выполнения судеб Божиих и спасения всего человечества: потому то Иона, глубоко пораженный способностью язычников принести покаяние и соделаться рабами Господними,-так „сильно огорчился“; ибо он начал понимать, смутно может быть, но с тайным стра хом, что и без Израиля Господь спасает язычников. И у пророка Исаии Кир, не принадлежащий к народу Божию¹⁸², называется помазанником Божиим, которого „Господь держит зa правую руку, чтобы покорить ему народы“. Как бы не было принято во времена Исаии это пророчество, но когда оно начало исполняться, Иудеи увидели, что на Кира и его преемников Господь возложил исполнение Своих милосердных повелений. Все это готовило народ к смирению и к великой минуте появления на земле Сына Божия. И когда Он явился, то и те из них, которые отверглись Его, и те из них, которые вместе с язычниками поклонились Ему, убедились, что если обетования Божии о рождении среди Израиля от дома Давидова Мессии и исполнились,-то однако народ Иудейский (как нация или государство), не был необходим Богу для спасения мира¹⁸³.

Такова мысль, проходящая по книге пророка Исаии – и других пророков: покаяние народа Израильского может возвратить его к тому положению, которое ему было назначено среди других народов, но отсутствие покаяния его не помешает Господу в исполнении судеб Его. Недостойное орудие Божие будет откинуто, „один только остаток спасется“¹⁸⁴ и Господь возьмет другие народы, другия личности, которые исполнят волю Его, прославят Имя Его и Его милосердие. Говоря словами пророка, стоящего на рубеже ветхозаветного и новозаветного миров: „Бог может из камней воздвигнуть детей Аврааму“ (Мф. 3:9).

Как все пророки и все священные книги, Исаия может быть изучаем только с полным смирением ума человеческого с теплою и твердою верою. Не может „человек с двоящимися мыслями“ (Иак. 1:8) разуметь тайны Божии. Не можем мы поэтому относиться с каким бы то ни было доверием к взглядам того критического направления, которое не допускает (какими бы словами оно ни прикрывалось) пророческого дара¹⁸⁵. Не может тот, кто не верит, чтобы дух человеческий мог возвыситься и просветлеть под влиянием Духа Божия, „глаголавшего во пророцех“, – понимать этих пророков. Весьма метко заметил английский богослов Кей, что люди с такими убеждениями также мало способны к изучению и толкованию Библии, как не может профессор, отрицающий закон тяготения, читать лекции по астрономии.

Обращаясь к книге пророка Исаии, мы должны сказать несколько слов о нем самом. Имя Исаии читается по Еврейски Иеша-Иагве и означает спасение Иеговы: имя многозначительное и совершенно соответствующее его пророческой книге. Спасение,– проповедует он тем, кто верует в Иегову, – от всякой скорби и тесноты и плена и смерти. Спасение Иеговы означает и победу над грехом, смертию и адом; спасение Иеговы есть надежда погибающих, упование несчастных; спасение Иеговы есть Мир, царство вечное мира, как вечная награда верных Иегове. Мир этот изливается посредством „Князя Мира“ Мессии, на всю вселенную, через „Отрасль Иессееву“, который и есть Спасение Иеговы.

Имя отца Исаии было Амос, о котором предание говорит, что он был родным братом восьмого Иудейского царя Амасии, сына Иоаса¹⁸⁶. Жена пророка Исаии названа в книге его имени VIII, 3 пророчицей. Из первого стиха его книги мы узнаем, что он пророчествовал при четырех царях Иудейских: Озии, Иоафаме, Ахазе и Езекии, т. е. не менее как впродолжение шестидесяти лет. Предание Иудейское, – принимаемое и Тертуллианом и Лактанцием, а позже блаженным Иеронимом,-утверждало, что он скончался мученическою смертию, перепиленный при Манассии¹⁸⁷.

Указания хронологические мы находим в самом тексте Исаии:

Ис. 6Пророк видит величественное видение „в год смерти царя Озии“. – По всей вероятности он начал однако пророчествовать ранее этого видения, а потому все признают, что первые пять глав произнесены, начертаны и относятся к времени этого царствования.

Второе хронологическое указание есть в Ис. 7:1 „во дни Ахаза“, а потому всю главу VI и видение надо отнести ко времени царствования Иоафама.

В главе ХIV, 28 упоминается о пророческом слове, бывшем „в год смерти Ахаза“; а потому с VII, 1 по ХIV, 27 записаны пророческие слова, произнесенные во время царствования Ахаза.

После Ахаза вступает на престол благочестивый сын его Езекия. При этом царе произнесены пророчества остальной части книги Исаии. Мы заметим, что вся эта часть книги (принимая книгу Исаии за одно целое) распадается по времени произнесения пророчеств на два отдела:

а) С главы ХIV, 28 по XXXV, 10 пророчества произнесены в первые тринадцать лет царствования Езекии. В главе XXXVI, 1 начинается новый отдел, начинающийся словами: „В четырнадцатый год царя Езекии пошел Сеннахерим... “. Все остальные главы с 36-й до последней 66-й, начертаны в последнюю половину царствования Езекии. Может быть в главе 66-й в стихах 3–5 и 24 можно уже видеть намек на дурное царствование Манассии и эту последнюю главу тогда придется отнести к этому царствованию¹⁸⁸.

Здесь мы должны приступить к объяснению, почему мы не можем примкнуть к взгляду, столь настойчиво проводимому и защищаемому некоторыми экзегетами¹⁸⁹, которые видят в книге пророка Исаии собрание пророчеств (или сочинений) двух или более авторов. Главнейшее впрочем деление, принимаемое экзегетами новейшей школы заключается в том, что древнейшему Исаии приписываются первые тридцать девять глав; а новому или второму Исаии (Deutero-Isaiah) приписывается вся вторая часть начинающаяся словами „Утешайте“, т. е. с Ис. 40:1 до конца¹⁹⁰. Не входя в экзегетический разбор текста, что и не входит в пределы не только нашей работы, но и сил наших,– мы на основании сочинений ортодоксальных богословов как английских, так и немецких хотим представить доводы выработанные ими на защиту того мнения, что книга пророчества Исаии есть одна книга, принадлежащая одному Исаии, жившему при поименованных в его книге царях Иудейских, и что нет никаких оснований приписывать разные ее отделы и части разным пророкам и столетиям¹⁹¹.

Прежде всего обратим внимание на то, что против новейшей теории деления Исаии пророка между разными авторами возстает то обстоятельство, что в древния времена ни в ветхозаветных книгах как канонических, так и не канонических, ни в учениях равных еврейских школ, ни в учении танаимов, амораимов, массоретов или раввинов никогда не возбуждено было ни малейшего сомнения, не высказано было малейшего намека, чтобы книга пророка Исаии со всеми ее 66-ю главами не принадлежала в целости своей одному древнему пророку Исаии, сыну Амоса. Мы очень хорошо знаем, что ни в Греческом тексте Александрийской Библии Семидесяти, ни в Еврейском тексте, принятом Христианами из раввинских средневековых школ, которые сохраняли его с благоговением от первых веков нашей эры¹⁹²-мы нигде не находим ни малейшего намека на деление книги Исаии на две части, из которых одна приписывалась бы одному пророку, а другая другому. Очевидно, что с таким фактом приходится считаться.

И ранее Христианской эры, около двух веков до Р. Хр. у Иисуса сына Сирахова в главе 48-й ст. 27–28, автор, говоря о пророке Исаии современнике Езекии (см. id. стихи 23–26) прибавляет: ст. 27 „великим духом своим он провидел отдаленное будущее и утешал сетующих в Сионе (ст. 28) до века возвещал он будущее и сокровенное“.

Иисус сын Сирахов несомненно указывает на вторую часть-ныне оспариваемую,-пророка, а именно на слова: „утешайте, утешайте народ мой“, которыми начинается глава 40-я Исаии, на Ис.46(„я возвещаю в начале, что будет в конце“) на Ис. 61(„возвестить сетующим на Сионе“) и на Ис. 66(„возвеселитесь с Иерусалимом.... возрадуйтесь сетовавшие“).

И ныне читаются в синагогах пророческие паремии¹⁹³ или хафтара по субботам, праздникам и во дни поста из пророка Исаии. Из шестнадцати таких чтений приводимых Кеем в Speaker’s Commentary (Introduction to Isaiah) только три принадлежат к так называемой первой части Исаии и тринадцать из так называемых второй части¹⁹⁴. Ныне же читаемые хафтара по раввинскому преданию установлены еще во времена Антиоха Епифана, т. е. зa 170 л. до Р. Хр.

Читая книгу Ездры (1Ездр. 1:2), мы видим, что в указе Кира сказано: „Господь (Иегова) Бог небесный повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее“. Если не допустить прямого откровения Киру (что также возможно), то необходимо допустить, что ему были показаны и переведены слова Исаии пророка об нем в Ис. 44:24–28,45:1–13. Очевидно, что он действовал по их указанию,-см. в особенности последний стих 13: „....Он (Кир) построит город Мой и отпустит пленных Моих, не за выкуп и не за дары, говорит Господь Саваоф“.

И у Флавия Иосифа (Древн. Иуд. кн. XI, гл. I) записано предание, что „пророчество о Кире, начертанное 210 лет до его рождения“, как настойчиво указывает Фл. Иосиф, было прочитано Киром под именем пророчества произнесенного Исаиею, и что именно это побудило его дать позволение Иудеям возвратиться в Палестину и восстановив город Иерусалим построить снова храм Иегове Богу вечному.

Едва ли можно напоминать еще, что в Новом Завете приводятся слова пророка Исаии, под именем этого пророка и преимущественно из второй части, которую стараются приписать другому пророку¹⁹⁵.

Возвращаясь к экзегетам, возбудившим вопросы о принадлежности пророку Исаии второй части (и за тем и других отделов его пророчеств) мы видим и говорили выше, что в основании их сомнений очевидно лежит мысль,-хотя не ясно выраженная, – что такого духовного дара, как пророчество не было и не существует. Но раз на этом пути надобно идти логически до конца¹⁹⁶. Поэтому и в первой части, т. е. в первых 39 главах пришлось выкинуть несколько пророчеств: так, например, главы 13-я, 14-я и 21-я говорят о будущем разрушении Вавилона, очевидно они должны быть выкинуты из книги Исаии. Глава 34-я похожа по слогу на главу 13-ю и ее казалось лучше заподозрить в непринадлежности Исаии. Глава 35-я говорящая о Мессия: „Он приидет... откроются глаза слепых и уши глухим“... (ст. 4–5) представляет в сокращенном виде сущность части пророчества, изложенного во второй части, а потому и она должна подвергнуться исключению.

Таким образом крайние экзегеты новой школы признают окончательно принадлежащими Исаии главы с 1 до 12-й; с 14-й, 24 до конца 20-й; с начала 28-й до конца 33-й. Все же остальное должно было быть написано,-по мнению этих критиков,– неизвестными пророками (скорее поэтами по духу этой школы), которые жили не ранее конца плена Вавилонского.

Мы видели, что ни малейших исторических данных или преданий об таких поэтах, делавших добавления к древнему пророку Исаии нет ни в Св. Писании, ни в воспоминаниях народа Еврейского и его учителей, к каким бы сектам или школам они не принадлежали¹⁹⁷.

Но против доказательств, приводимых этою школою мы в свою очередь спросим: если они признают принадлежащими Исаии первые двенадцать глав, а стало быть и V и VI,-которые произнесены в благополучное царствование Озии и Иоафама,-то как же мог пророк в Ис. 5:25–30 предвидеть, что:.... „возгорится гнев Господень на народ Его.... и поразит народ.... и поднимет знамя народам дальним, и даст знак живущему на краю земли; и вот он легко и скоро придет.... и стрелы его заострены.... рев его как рев львицы“. И в главе VI, в видении пророк слышит об царстве Иудейском (ст. 11), что: „опустеют города и останутся без жителей.... и земля опустеет“.... (12 ст.) „и удалит Господь людей и великое запустение будет на этой земле“.

Еще замечательнее дальнейшее пророческое видение ст. 13: „И если еще останется десятая часть на ней и возвратится и она опять будет разорена; но как от теревинфа и как от дуба, когда они срублены, остается корень их, так святое семя будет корнем ее“.

И в главах VIII, 7–8 и X, 5–34, признаваемых принадлежащими древнему пророку Исаии, – разве Исаия не предсказывал, что „царь Ассирии пойдет по Иудее“, но зa самовосхваление и гордость будет унижен и Господь скажет народу: „не бойся Ассура.... еще немного и ярость Моя обратится на него.... и поднимет Господь Саваоф бич на него“.

Не забудем (см. указ. времени в VII, 1), что это произнесено во дни Ахаза, отца Езекии, когда Ассирия была державой дружественной Иудее, когда царь Ассирии шел на защиту Ахаза, против соединенных сил Израиля и Дамаска¹⁹⁸.

И 39-я глава считается принадлежащею пророку Исаии, но разве в 7 стихе не предсказано, что сыновья Езекии будут евнухами во дворце царя Вавилонского?

Говоря вообще о пророческом даре, мы не знаем, какое различие может быть указано между пророчеством, которое сбывается через три года или через двадцать пять лет и пророчеством, которое сбывается через 150 или 200 лет¹⁹⁹.

Именно с этой точки зрения мы и смотрим на близкие по исполнению и дальния видения и пророчества.

Нельзя не остановиться на мысли, что пророчество о Кире, высказанное зa 170 лет до появления этого царя в истории, и находившееся в руках пленных Иудеев не могло не потрясти глубоко народ, когда оно начало исполняться. Мы не раз имели случай упоминать о том, что плен Вавилонский совершенно пересоздал народ. До плена он всегда имел склонность к идолослужению; во время плена он как бы опомнился; одно только горе наполнило его душу; он понял, что он потерял и почему он это потерял; и мы уже во время плена (см. в особ. Иезекииля) не находим среди пленных ни малейшего намека на идолослужение²⁰⁰, которое никогда более не появлялось среди народа. В это же время начинается деятельное изучение закона и пророков среди книжников плененного народа. К этому времени относим мы и первоначальное составление канона священных книг, которые были уже собраны ко времени Ездры, и к которым, во времена этого последнего, были только добавлены (как полагают) книги Паралипоменон²⁰¹.

Вот в это время плена, – когда лучшие умственные силы народа стали ревностно изучать почти забытый ими закон и вдумываться в пророчества, которые были им объявлены за долго до плена, – вдруг до слуха Иудеев долетает весть, что на востоке, зa Тигром, зa горами Загрос появляется вождь, носящий имя, которое они читали в Исаии, имя Кира²⁰². Заметим, что имя Кира есть имя типическое, имя восходящего с востока солнца; произнесенное в персидской его форме оно было тожественно с именем, пророчески открытым Исаии, дабы поразить и вспыхнувшею верою умягчить сердца народа Израильского. Народ, услышав это имя, должен был понять, что приближается время избавления его, так как в той же пророческой книге он читал и о будущем исцелении от язв после запустения земли (Ис. 6:11–12) и о том, что Господь приведет его с востока. (Ис. 43:5,10–12,14): „Не бойся (Израиль).... от востока приведу племя твое.... А мои свидетели, говорит Господь, вы и раб Мой, которого Я избрал.... ради вас Я послал в Вавилон и сокрушил все запоры и Халдеев“ и Ис. 44„Так говорит Господь о Кире: пастырь Мой, и он исполнит всю волю Мою и скажет Иерусалиму: ты будешь построен, и храму: ты будешь основан“.

В виду этого пророчества (и см. далее XLV, 1) и памятуя пророчества Иеремии о разрушении Иерусалима зa идолопоклонство (Иер. 32:28–35) и его пророчество о Иудеях в Египте (Иер. 44:1–10) и вопль Иезекииля об идолопоклонстве в самом храме Иерусалимском (Иез. 8:5–16) естественно, что Иудеи,– уже подготовленные горем плена и изучением пророков во время плена, с священным ужасом услышали имя восходящего солнца Кира: народ умилился сердцем и сознал величие пророчества и навсегда поднялся из тьмы многобожия, чтобы отныне никогда не впадать более в это безумие, – начиная ясно понимать свое историческое прошлое²⁰³.

Но главный предмет пророчества всей книги Исаии, – есть явление в мире „Ожидаемого“, со времен первого откровения Божия об имеющем стереть главу змия.

Пророк, начиная с второй главы, говорит о „последних днях“²⁰⁴ когда „к горе Господней потекут все народы.... и будут поучаться путям Господним“....

В V главе он изрекает первообраз той притчи о винограднике Господнем, которая вполне разъяснена Господом нашим Иисусом Христом.

В VII главе он видит Святую Деву, которая родит Сына „и нарекут Ему имя Еммануил“.

В IX главе он видит, что в Галилее языческой воссияет свет великий; и в той же главе озаренный этим светом он восклицает: „Младенец родился нам-Сын дан нам; владычество на раменах Его и нарекут имя Ему: Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь Мира“.

В главе XI он говорит, что Он есть отрасль от корня Иессеева (Давыдова) и рисует царство мира.

Итак, вот в первых двенадцати главах мы видим пророчества о Мессии, к которым пророк возвращается с великою ясностию видения и в последующих главах, приписываемых другому автору.

В главе XXV пророк повторяет то, что он говорил во II главе о народах, стремящихся к Сиону. Тогда, говорит он: „поглощена будет смерть навеки“ (ст. 8).

С главы XLII священный образ Мессии выступает все яснее и определеннее. Он кроток и милосерд и ради Его Господь говорит Израилю: „не бойся, ибо Я искупил тебя, назвал тебя по имени твоему-ты Мой. (Ис. 43:1)²⁰⁵.

В главе LIII Исаия видит страдания и смерть Богочеловека и славу Его. В главе LXI он слышит голос Его и глаголы Его: „Дух Господа Бога на Мне, ибо Господь помазал Меня благовествовать нищим, послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедывать пленным освобождение и узникам открытие темницы; проповедывать лето Господне благоприятное.... утешить всех сетующих“.... (ст. 1–2).

В главе LXIII пророк видит „Изрекающего правду, Сильного чтобы спасать“.

В главе LXVI он видит грядущую радость Иерусалима и всех любящих Господа.... и новое небо и новую землю (ст. 13 и 22).

Мы не думали в этих немногих строках исчерпать сущность всех Мессианских пророчеств книги Исаии пророка, – они должны быть изучаемы в самом тексте пророчества, – мы только хотели дать обзор полноты видения, и указать на важный факт, что вся книга пророка Исаии проникнута единым духом и что с этой точки зрения нет никакого различия между первыми и последними главами ее.

Но надо еще памятовать, что вся книга пророка Исаии есть одно только звено в непрерывной цепи откровений, пророчеств и преобразований, возвещавших о пришествии Того, Который в кн. Бытия (Быт. 3:15) назван: Семенем жены, имеющим стереть главу змию. От этого Прото-Евангелия до благовестия пророка Исаия о Деве, имеющей родить Еммануила (Ис. 7:14) все яснее и яснее открывается священный Образ человека и Бога, страдающего и приносящего Себя в жертву и Славного в величии Своем и в милосердии Своем и в любви Своей. И от Исаии далее во всех пророках предыдущих ему и последующих ему, мы, – независимо от личностей, начертывавших пророчества,-видим единый Дух Божий, Дух Святый, глаголавший во пророках, единую мысль, единый план, единое домостроительство о спасении душ человеческих, ожидающих Пастыря, который пришедши глаголал:

„Приидите ко Мне“.

Но повторяем мы, из всех пророков никто не видел с такою ясностью грядущего Мессии, как он, и потому блаж. Иероним и называет его ветхозаветным Евангелистом. Может быть следует еще присовокупить, что он видел духом не только Господа нашего во плоти, но как начертатель Откровения он видел „новое небо и новую землю“ (Ис. 66:22). Он один из величайших избранников Божиих; он ветхозаветный свидетель²⁰⁶ любви Божией к павшему человечеству.

Во всех сочинениях, говорящих об пророке Исаии, большие отделы экзегетической критики отводятся литературному изучению языка в обеих частях книги пророка. Мы не можем проверить указания, даваемые Гебраистами, а потому мы должны ограничиться указаниями добросовестной ортодоксальной критики компетентных авторов, и последующие замечания заимствуем у известного Английского богослова²⁰⁷.

Доктор Богословия Кей, указывая, что действительно существует некоторое различие языка и выражений, употребленных в первой части книги пророка Исаии и второй, обращает однако внимание на то, что даже такой горячий сторонник разделения книги Исаии на две части, как Кнобель, считает нужным высказать свой взгляд на это различие в следующих словах: „Несомненно, что этот неизвестный писатель (второй части) выражается как Исаия с воодушевлением, огнем и живостью, но более его плавно и связно и с большим многословием“²⁰⁸.

И другой писатель, Зейнеке, говорит, что вторая часть Исаии пророка приписывалась ему, потому что: „ни один из позднейших пророков не проникнулся так духом пророка Исаии, как этот писатель, и ни у кого другого не встречается такой характеристической манеры выражаться, как у этого“²⁰⁹.

Кей ставит вопрос: можно ли считать в числе неоспоримых доказательств деления на две части пророка те разности в выражениях, которые встречаются в двух отделах книги, памятуя однако общее их сходство по духу и по языку?

Чтобы правильно судить об этом, говорит Кей,-надо иметь в виду следующие основные истины:

1) Нельзя ожидать и требовать от писателя, чтобы он, рассматривая предмет с разных точек зрения, непременно оставался в пределах известного круга одних и тех же мыслей и слов. Разница в выражениях зависит от изменения взгляда на известный предмет, от изменения самого предмета и тех представлений, которые возникают от этого в уме²¹⁰.

Поэтому, предположив, что Исаия после долговременного (около пятидесяти лет) пророчествования посреди „народа не покоривого и пререкающего“, которого он обличал и которому объявлял о грядущих наказаниях,-получил в старости новое радостное откровение: должны ли мы думать, что тон речи его не должен был измениться? Услышав повеление Божие: „утешать народ“ (40 глава) и передать ему обетование великой радости не только для тех, которые будут отведены в плен (гл. 39), но и грядущим за ним поколениям, и будущей великой Церкви Божией, можем ли думать, говорим мы, что Исаия восприяв эту радостную весть, не изменил в новом настроении души своей весь характер и тон своей речи? Можно ли думать, что он не нашел в душе своей новых слов и новых выражений для изображения этого нового состояния духа своего, просветленного и успокоенного высшими тайнами, открытыми ему Духом Святым?

2) Чем более выдается среди других писателей, какой бы то ни было автор оригинальностью идей, глубиною мысли, силою выражений,-автор, которого мы обыкновенно называем гениальным, – тем более ожидаем мы встретить у него разнообразия и в разных его сочинениях и в разных частях его труда; и тем менее можем мы угадать вперед, в какой новой форме выльется его мысль и какое примет она направление, развивая все дальше и глубже предмет, который занимает ум его и о котором он говорит. Не забудем, что в настоящем случае мы говорим об писателе, не об пророке. Мы говорим о духе человеческом, стремящемся воплотить в слове мысль свою.

И если мы будем рассматривать Исаию пророка, только как обыкновенного автора, с исключительно человеческой точки зрения, то во всяком случае мы должны признать его писателем гениальным. Евальд, говоря об его оригинальности и поэтическом разнообразии, называет его совершеннейшим из мастеров во всех родах стиля; а Хейне (Cheyne, Isaiah, рр. XIX and 191)²¹¹говоря о предполагаемом втором Исаии, описывает его как автора замечательного по гениальности и оригинальности своей. Он, говорит Хейне,-один из величайших пророков, и сходство его с первым Исаием таково, что оно никак не может быть названо подражанием.

Поэтому, указывать пророку Исаии, – рассматривая его лишь как автора, – пределы языка и выражений, за которыми надо искать уже другого писателя, просто не мыслимо.

Посмотрим теперь, что именно в книге Исаии выставляется, как доказательство принадлежности разным авторам разных частей книги.

Мы возьмем,-говорит Кей,-несколько указаний из работ одного критика новейшей школы, который известен, как один из способнейших людей и притом как один из упорнейших защитников теории деления книги Исаии между двумя авторами²¹². Мы говорим о Кнобеле.

Вот, что главнейше приводится, как доказательства начертания разными авторами разных частей книги пророка Исаии, при чем за начало второй книги признается глава XL, 1.

1) Во второй части Господь Бог называется несколько раз Творцом и Сотворившим (напр. Ис. 43:1) или „устрояющим“, „образовавшим“, (напр. Ис. 44:2)²¹³ или Искупителем (Ис. 48:17); Спасителем (Ис. 49:26); Утешителем (Ис. 51:12); Милующим (Ис. 49:10) и другими наименованиями, не встречающимися в первой части.

На это Кей указывает, что те же мысли и выражения и слова встречаются и в первой части. Так напр. мы встречаем глаголы бара и аса во многих местах первой части, как напр. „сотворит Господь“ (Ис. 4:5); или Ис. 22: „устрояете“; и Ис. 29:16: „скажет ли изделие о сделавшем его“. Заметим еще кстати, что сравнивая Ис. 29с Ис. 45:9, мы встречаем и во второй и в первой частях те же мысли и слова о горшечнике и глине, из чего можно заключить, как произвольны все эти теории.

Далее мы встречаем в первой части слово спасет: „Господь спасает нас“ Ис. 33и ср. Ис. 37:20,35, „спаси“; „спасти“. Слова „помилует“ (Ис. 14:1); „утешил“ (Ис. 12:1) встречаются не в одной второй части, но и в первой, так что с этой, филологической, стороны доказательства, приводимые сторонниками деления, не выдерживают никакой критики.

Но решение вопроса ни в каком случае не может основываться на одних только филологических сравнениях. Гораздо важнее вникнуть в дух первых и последних глав и стараться понять, что составляет сущность первой и второй части.

В первой части преобладает обличение и скорбь. Пророк в видении созерцая бедствия народа своего восклицает: „Оставьте меня; я буду плакать горько; не усиливайтесь утешать меня в разорении дочери народа моего“ (Ис. 22:4). В XXVII, 11 он говорит: „Так как это народ безрассудный, то не сжалится над ним Творец его и не помилует его Создатель его“. В XXX, 2, 7, 13–14 перед нашествием Ассириян пророк, не имевший еще дальнейшего откровения, восклицает об Израиле:.... „это стена, которой разрушение настанет внезапно.... И Он разрушит ее, как сокрушают глиняный сосуд, разбивая его без пощады“....²¹⁴. Но Тот, который сотворил народ и доселе спасал его, силен снова возродить народ и создать из него народ новый, который будет возносить к небу хвалу святого Имени Его. (Ис. 43:21). Это есть сущность так называемой второй части книги Исаии, которая начинается словами: „утешайте народ Мой“. Понятно, что такая разница в цели и сущности пророчеств должна была обусловить и перемену образов и выражений. Но, замечает Кей, при всем этом мы указываем не на различие, а на замечательное в обеих частях соответствие выражений:

„Не бойся, ибо не будешь постыжена; не смущайся, ибо не будешь в поругании... ибо Твой Творец есть супруг твой....²¹⁵ на время сокрыл Я от тебя лице мое.... бедная, бросаемая бурею, безутешная“.... (Ис. 54:4,8,11) восклицает во второй части книги своей пророк, отвечая именем Господа и утешая обличаемый в первой части народ, который там называется: дщерью Сиона (Ис. 1:4–8), заблудшей, блудницею (Ис. 1:21), которой предсказана гибель, (Ис. 5:25) и столице ее запустение (Ис. 6:12).

Очевидно, что пророчества второй части отвечают и обличениям первой части и тем утешениям, которые мы находим в некоторых первых главах, (как напр. Ис. 1:24–27,6:13;11:1–16,12:1–6,26и след.; Ис. 29:22–24 и др.). Вторая часть в особенности же отличается тем, что видит далекие горизонты спасения, принесенного Мессией, Которого явление провозглашено в первой части (Ис. 7и др.).

Мы не приводим здесь целого ряда филологических доказательств, приводимых Кеем против Кнобеля, который в paзличных частях книги Исаии приписывает различное значение одним и тем же словам²¹⁶. Но в числе многочисленных указаний об одинаковых выражениях, встречающихся в обеих частях, мы остановимся на выражении „Святый Израилев“, которое весьма редко встречается в других ветхозаветных книгах²¹⁷, а между тем есть характеристическая особенность языка Исаии пророка; прибавим, что это выражение столько же раз встречается в первой части книги Исаий, как и во второй²¹⁸.

Эта особенность языка пророка Исаии так выдается, что Делич (VI, 3) приводит слова одного Иудейского комментатора Луццато, как совершенно верно характеризующие получаемое впечатление; Луццато говорит: „это именование Бога Святый Израилев есть как бы собственная печать пророка Исаии, которую он наложил на всю свою книгу“.

Но если Исаия этим как бы свидетельствует о том, что все 66 глав суть его пророчество, то как мы решимся утверждать, что последние 27 глав не принадлежат ему?

Рассмотрим еще этот вопрос с другой точки зрения.

При рассмотрении гипотезы деления книги Исаии на две части,– из которых вторая, другого автора, начинается первым стихом главы сороковой,-приходится допустить следующую мысль: что Исаия, поддерживая в продолжение полустолетия веру в лучшей части Израиля в исполнение Божиих обетований о доме Давидове и предрекая рождение Еммануила и утверждение на Сионе краеугольного камня „верующий в которого не постыдится“ (Ис. 28:16), – вдруг останавливается и заканчивает все свое пророческое слово концом XXXIX главы, в которой объявляется, что сыны Давида и Езекии будут евнухами во дворце царя Вавилонского. За тем ни единого слова надежды и утешения.

Возможно ли, чтобы Исаия, плакавший об Моаве (Ис. 16:9), не нашел в душе своей рыдания о погибшей Иудее и этим закончил все свое пророчество?

В гипотезе деления Исаии лежит еще другая мысль, что неизвестный по имени Еврейский поэт в Вавилоне²¹⁹, услышав, что персидский царь хочет напасть на Вавилон, берет на себя уверить именем Господа Иудеев, находившихся в плену, что царь этот не только овладеет Вавилоном, но что он получил повеление от Господа восстановить храм Его в Иерусалиме²²⁰. Этот же поэт восклицающий: „кто уразумел Дух Господа и был Советником у Него?“ (Ис. 13–14).... утверждает или делает предположение, что именно Кир исполнит все вышеуказанное и что несмотря на то, что Иудеи беззаконны, лживы и преступны (LIX), Сион будет освещен великим светом (LX) и Израиль сделается народом праведным (Ис. 60:21).

Почему же не Исаия, уста которого были очищены небесным огнем (VI) сказал это? почему он, с пламенем любви, возженным в его сердце от алтаря небесного, замолчал, и не видел ничего далее плена Вавилонского, как бы тем опровергая все свои предыдущие пророчества? Почему не он, а пророк из среды подавленных пленом Иудеев мог только через 170 лет выразить тот же восторженный глас Исаии и докончить пророчество своего предшественника?

Не очевидно ли, что тот же Исаия, который Духом Божиим раскрыл пред глазами Иудеев бездну, к которой они шли вследствие греха, должен был, при великих дарах духовных, которыми осчастливил его Господь, быть вестником и радости. „Утешайте. Утешайте народ мой“, восклицает в XL главе тот же пророк, который начертал обличения и угрозы, очевидно продолжая раскрывать будущее после горестного пророчества 39-й главы. Не погибелью же народа и всего обетования должна была закончиться его история: напротив, после горя: „явится слава Господня и узрит всякая плоть спасение Божие“. (Ис. 40:5). И это восклицание не есть ли прямое дополнение главы VI и исполнение глаголов Ангельских, восклицавших: „Свят, свят, свят Господь Саваоф. Вся земля полна славы Его“.

В этой VI главе не видим ли мы еще (Ис. 6:9–13) предречение совокупности глав 39 и 40, когда пророк спрашивает: „на долго ли Господи?“ и Господь сказал: „доколе не опустеют города.... и великое запустение будет на этой земле.... но как от теревинфа и от дуба, когда они и срублены остается корень их, так святое семя будет корнем ее“.

Приведем еще здесь несколько стихов из предполагаемых разных частей книги Исаии, чтобы доказать, как мысли той и другой части тесно связаны единым духом и планом и в сущности тождественны²²¹. Возьмем в гл. I, ст. 11–13 мысли о тщетности жертв и всесожжений без сокрушенного сердца и страха Божия; не те же ли самые мысли повторены в гл. LXVI, 2–3?

Не те же ли образы „Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном“ мы видим в VI, 1 и в LVII, 15? В последнем месте мысль выражается в тех же даже словах, как гл. VI. Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий – Святый, имя Его, – Я живу на высоте небес....“-С этим сравним еще Ис. 66:1: „Так говорит Господь: небо престол Мой, а земля подножие ног Моих“.... „но Господь призирает на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим“²²².

Нам кажется, что еще резче и решительнее выступает единство книги Исаии в сопоставлении таких образов и выражений, которые не могут случайно встретиться у двух авторов.

Возьмем например Ис. 2:2–3: „И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор.... и потекут к ней все народы. И пойдут многие народы и придут и скажут: придите и взойдем на гору Господню, в дом Бога Иаковлева, и научит....“ Сопоставим с этим местом некоторые места из второй части пророка:

Ис. 56:6–7. „И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему и любить имя Господа и быть рабами Его.... Я приведу на святую гору Мою“.

и Ис. 60:12–14: „ибо.... слава Ливана придет к тебе (Иерусалиму, ст. 1).... и придут к тебе с покорностью сыновья угнетавших тебя.... и назовут тебя городом Господа, Сионом Святого Израилева“²²³.

Но пойдем далее. Неужели это случайные сближения.

II, ст. 12 и 17 (ср. Ис. 5:15–16): „Ибо грядет день Господа Саваофа на все гордое и на все превознесенное, – и оно будет унижено.... И падет величие человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день“. („И преклонится и смирится муж.... а Господь Саваоф превознесется в суде и Бог святый явит святость Свою в правде“).

Те же мысли несомненно в LX, 4–5: „Всякий дол да наполнится и всякая гора и холм да понизятся.... и явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божие, ибо уста Господни изрекли это“.

Нам Христианам еще яснее и понятнее совершенное тожество этих пророчеств в устах Иоанна Крестителя, о котором тоже пророчествовал Исаия под именем „гласа вопиющего в пустыне“ (Ис. 40ср. Мф. 3:3; Лк. 3:4–6).

И следующие мысли,-что все это совершается по определенному плану Божественного предвидения, что понимание этого плана недоступно узкому человеческому уму и что судьбы Божии совершаются, не смотря ни на какие противодействия человеческие-ясно выражены, как в первой части: Ис. 5:19, 14:24–27, 19:12, 23:8–9, 28:29; так и во второй части: 40:13–14, 44:26–28, 46:10, 55:9, 64:3–4.

О гордости человеческой, низлагаемой волею Божией и о гордых помыслах людских, не ведающих, что они только исполнители судеб Божиих ср. в первой части: Ис. 10:5–7, 37и во второй Ис. 47:6–9, 54:15–16.

О наказании Израиля, который есть возмутившееся чадо ср. Ис. 1:2,5 и Ис. 63:8,10.

Народ, изъязвленный наказаниями, может быть исцелен одним Господом Богом. Ср. Ис. 1:5–6, 6с Ис. 53:4,5, 57:18–19.

О будущем запустении земли обетованной см. Ис. 6:12, 17:9, 27:10, 32и ср. эту обновляющуюся пустыню Ис. 49:14,19, 54:7–8, 58:12, 60:18, 62:4.

Сердце народа огрубело и с трудом слышат ушами и очи свои сомкнули, чтобы не видеть правды. Но это лишь на время. См. Ис. 6:10, 29:18, 32:3, 35и сравни Ис. 42:7,18–20.

Об „остатке“, который спасется и из которого возродится царствие Божие. Сам Бог приидет и спасет этих избранных. См. Ис. 1:27, 4:2–3, 6:13, 10:20–22²²⁴; Ис. 35:4; и ср. Ис. 40:10, 59:20, 65:8–9. Бог их есть Царь их: Ис. 6:5, 33ср. Ис. 43:15, 44и мн. др.

Родится Некто великий из дома Давидова по обетованию. Он завет вечный милости Божией. Ис. 7:14, 9:6–7; ср. Ис. 55:3–4.

Об этой отрасли дома Давидова и о почивающем на Нем Духе Святом см. пророчество и исполнение Ис. 11:1–2 и Ис. 61:1.

Израиль, как сад Господень станет плодородным, когда Дух Господень изольется на него и оживит его. Ис. 32и Ис. 44:33.

В гл. V, 2 и 7 Господь называет Израиля виноградной лозой и виноградником. Но эта лоза: „насаждение Господне“, засохла, потому что не приносила плодов „правды“. Ответ на это читаем в Ис. 60: „И народ твой весь будет праведный, навеки наследует землю, – отрасль насаждения Моего, дело рук Моих, к прославлению Моему“.

В LXIII, 17 пророк восклицает как бы с укором: „Для чего Господи Ты попустил нам совратиться с путей Твоих и ожесточиться сердцу нашему? Но эти слова суть явное продолжение и повторение мысли, высказанной в гл. VI, 10 об огрубении сердца Израиля и в XXIX, 10: „навел на вас Господь дух усыпления и сомкнул глаза ваши“.

В гл. III, 16, 25–26 говорится о Сионе и Иерусалиме: „мужи твои падут от меча.... и будут вздыхать и плакать ворота столицы и будет она сидеть на земле опустошенная“.

Только памятуя этот последний стих, понятно будет воззвание во второй части:

Ис. 60:1,18,20. „Восстань Иерусалим“.... „Не слышно будет более насилия в земле твоей.... и будешь называть.... ворота твои славою“.... „окончатся дни сетования твоего“. В этой 60-й главе, как в 57 (ст. 18); 61 (ст. 3); 66 (ст. 10) предполагается, что Иерусалим (Сион) сидит на земле в горе и сетовании, и что ныне в день освобождения их Господь прелагает сетование в радость. Все это суть ответы второй части на пророчества первой части, как напр. на XXIV, 4 „сетует, уныла земля“ или XXXIII, 9: „Земля сетует, сохнет“. (Ср. указанные места).

В Ис. 8мы читаем, что „Господь закрыл лице Свое от дома Иаковлева“. В Ис. 64повторена та же мысль, но с объяснением зa что: „Нет призывающего имя Твое, который положил бы крепко держаться за Тебя: поэтому Ты сокрыл от нас лице Твое и оставил нас погибать от беззаконий наших“.

Что в первых тридцати девяти главах, как в последующих (или в так называемой второй части) пророк употребляет те же образы которые присущи его речи,-очень явственно видно из примеров взятых из обеих частей. Например, в гл. XXVIII, 1 Самария уподобляется увядшему цветку. Совершенно тот же образ употреблен для Сиона в XL, 7–8: „народ трава; трава засыхает, цвет увядает“. Очевидно, что одна и та же мысль приводит одно и то же сравнение для двух народов, из которых один погибает. Другой же не погибает, потому что: „слово Бога нашего пребудет вечно“.... и (9) благовествующий Сион.... взойдет на высокую гору.... и скажет: „вот Бог ваш“.

Присовокупим еще несколько мыслей, подтверждающих единство книги пророка Исаии.

В Ис. 40утешение начинается тем, чтобы возвещать Иерусалиму и народу: „что исполнилось время борьбы его, что за неправды его сделано удовлетворение, ибо он от руки Господней принял вдвое за грехи свои“. Вслед за тем в ст. 3 раздается вопль: „уготовайте путь Господу“.

Гебраисты указывают, что те же слова: „зa неправды сделано удовлетворение“²²⁵ находятся в Лев. 26:41,43 и что они заключают в себе мысль, что народ понял свое наказание, смирился и таким образом наказание сделалось удовлетворением неправды. Это именно и указывается следующими стихами главы XXVI Левита, в которых Господь вспоминает завет Свой с Авраамом (ст. 42).... „чтобы быть их Богом. Я Господь“ (Лев. 26:45).

Поэтому то воззвание I-го стиха XL главы пророка Исаии: „Утешайте“, означает начало выполнения того, что Господь обещал в Левите; т. е. что после имеющего быть понесенным наказания, начнется возрождение Израиля духовного, – царствия Божия на земле. Два первые стиха главы XL можно считать как бы вступительными словами в пророчество утешения. Заметим, что XXVI глава Левита предсказывает падение народа и исчисляет все те грехи, которые так сильно обличает Исаия в первых пяти главах и в конце VI главы, а также в других главах первой части²²⁶, а прощение в последних стихах XXVI главы Левита, соответствует всей так называемой второй части пророка Исаии. В совокупности этих великих пророчеств заключается, как всегда в Священном Писании, ближайшее и дальнейшее исполнение; одно материальное: насилие Вавилона и падение Иерусалима и плен и освобождение; другое священно-таинственное и духовное: насилие греха и сатаны, плен человечества и великое освобождение от уз греха и власти дьявола. Таким образом и пророчества кн. Левита и Исаии имеют два значения и исключительно национальное, относящееся к Израилю и земному царству и всемирное Мессианское, имеющее в виду спасение всего человечества Богочеловеком, священный образ Которого так ясно и трогательно начертан пророком Исаией, которого вся книга, напоминаем мы, названа „видением“ (Ис. 1:1).

Всего вышесказанного кажется достаточно, чтобы быть убежденным, что первая часть без второй не понятна и немыслима, и что общее значение всей книги может быть выражено в словах: погибель народа вследствие грехов его, и спасение его ради великой любви и милосердия Бога.

Но как происходит это спасение? Постараемся проследить это в обеих частях:

В первой части народ представляется изъязвленным и покрытым гнойными ранами и струпьями вследствие греха и понесенных зa то наказаний. „Вся голова в язвах..,, от подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места: язвы, пятна, гноящияся раны, неочищенные и несмягченные елеем“. (Ис. 1:5–6) ....„Огрубело сердце народа сего.... и не обратятся, чтобы я исцелил их“ (Ис. 6:10). Но уже в конце первой части (Ис. 33:20,22,24) есть проблески лучшего будущего: „Взгляни на Сион.... Господь спасет нас“.... „И ни один из жителей не скажет: я болен; народу, живущему там, будут отпущены согрешения“.

Исцеление изображается во второй части, и начинается известным нам воззванием: „Утешайте народ мой“. Некто высокий и превознесенный, о появлении которого возвещено и в первой части (Ис. 7:14, 9:6–7), является Спасителем Израиля. Он „избранный Господень, к которому благоволит душа Его“; „Отрок Господень, которого Он ведет зa руку“ (Ис. 42:1).

Перед ним идут вестники,-„глас вопиющего в пустыне“ (Ис. 40:3) и другие (Ис. 52:7) говорящие Сиону: „воцарился Бог твой“.

„Так говорит Господь, Искупитель ваш, Святый Израилев.... Я Господь Святый ваш; Творец Израиля, Царь ваш“ (Ис. 43:14–15) „Ты Израиль не трудился для меня,.... но ты грехами твоими затруднял Меня; беззакониями твоими отягощал Меня. Я, Я Сам изглаживаю преступления твои, ради Себя Самого и грехов твоих не помяну“ (Ис. 43:24–25). Но как и кем будут неглажены грехи Израиля?

„Отроком Господним“. (Ис. 42:1).

Об этом именно восклицает Исаия в гл. LIII, 1: „Кто поверил слышанному от нас, и кому открылась мышца (рука) Господня?“ И продолжая раскрывать эту тайну пророк говорит (id ст. 2): „Ибо Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия“.... (ст. 3) „Он был презрен и умален пред людьми; муж скорбей и изведавший болезни.... Он был презираем“.... (ст. 4) „Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом, (ст. 5) Но Он изъязвлен был²²⁷ зa грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего на Нем, и ранами Его мы исцелились“.

Едва ли кто может сомневаться, что это ответ на Ис. 1:5–6, 6:10.

„Господь видел (говорится во второй части) пути народа Своего“.... и сказал: „Я исцелю его“. „Я исполню слово мир.... и исцелю его“. (Ис. 57:18–19). В первой части Святый Израилев, Царь и Судья поражает нечестивых зa презрение Его зaкона. Во второй части „Господу угодно было поразить Его“ (священнейшую Жертву), „и Он предал Его мучению, когда же душа Его принесла жертву умилостивления“.... „Тогда Он понес на Себе грех многих и за преступников сделался ходатаем“. (Ис. 53:10,12).

Гебраисты замечают еще, что в VI, 1 пророк видит Господа, сидящего на престоле „высоком и превознесенном“. В главе LII, 7 и 13 те же слова повторяются, говоря о славе Мессии: „вот раб Moй возвысится и вознесется и возвеличится“.

В первой части Господь объявляет суд и войну непокорному народу (Ис. 1:5, 3:1–8, 5:9–30 и др,), но вместе с тем в милосердии Своем он произносит слово о будущем счастии, и слово это Мир. Великий Посланный будет Еммануил, Князь мира (Ис. 7:14, 9:6).

Остановимся несколько на этом слове. Мир был обещан Израилю еще в пустыне вторым возгласом благословения Аарона (Чис. 6:26). И в конце первой части книги Исаии в ободряющем пророчестве XXXII главы о царствовании Царя правды, Израилю обещан мир, как последствие правды²²⁸.

Во второй части мы видим, что „нет мира нечестивым“²²⁹. Те, которые несут благовестие (Ис. 52:7), возвещают мир и радость с воцарением Бога на земле. „Завет мира Моего не поколеблется, говорит милующий тебя Господь“. (Ис. 54:10) „Великий мир будет у сыновей твоих“ (Ис. 54:13). Но этот мир даруется (глава LIV, 10) лишь потому что (LIII гл.) преданный на страдание „Праведник оправдает многих и грехи их на Себе понесет“ (id ст. 11–12). Чтобы Царь, имеющий царствовать по правде соделался Князем мира и утвердил его на земле, необходимо, чтобы снят был грех с людей.

Мы видим, что только в совокупности обеих частей имеем мы полное пророчество об Еммануиле и полный священный образ „Первосвященника во век“²³⁰ и приемлющего и приносящего жертву, который назван Исаией: „Чудный, Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь Мира“ (Ис. 9:6), „Господь, Спаситель“ (Ис. 43:11). Он есть мучимый и изъязвленный и предавший душу Свою зa нас (LIII). Он Тот, „на Котором Дух Господень“ (Ис. 61:1); Он „изрекающий правду; сильный, чтобы спасать“ (Ис. 63:1). Он есть Царь правды, (Ис. 32:1) который принесет вечный мир (Ис. 32:17–18)²³¹.

Мы не раз высказывали уже мысль, что пророчества о земных событиях и самые события суть часто образы других высших грядущих событий и Божественных тайн спасения человечества. В нашем опыте изучения Евангелия св. Иоанна Богослова²³² мы высказывали свои мысли о том, как в синоптических Евангелиях суд над Иерусалимом сливается с великим последним судом и как первое событие есть преобразование грядущего суда. Точно также взятие Иерусалима, разрушение храма, построенного Соломоном и плен Вавилонский, а потом освобождение от плена и восстановление храма суть образы пленения человечества грехом и искупления его и возрождения царствия Божия.

Храм разрушен Вавилоном; для восстановления храма Соломонова нужна была сила „больше Соломона“²³³; сила того Властелина, который власть имел разрушить и самый Вавилон и „отпустить пленных на свободу“²³⁴. Разве своею властию Кир совершил разрушение силы Вавилона, и разве Иерусалим разрушен Вавилоном?

Иерусалим разрушен грехом. За Вавилоном скрывался сильнейший неприятель, прототип греха и злобы, Люцифер, имя которого²³⁵ сливается в Ис. 14с именем Вавилона,-о котором говорится в ХIII главе, но который в сущности есть сатана, возмутившийся ангел, как то ясно видно из самого пророчества. И Люцифер, и Вавилон всегда признавались представителями тьмы и страстей и гордости и самообожания и возмущения против Бога и правды Его. Потому то Исаия, произнося пророчество против земного Вавилона (Ис. 14и ср. Ис. 14:12–15) переходит в таинственную область и восклицает: „как упал ты с неба денница, сын зари.... говорил в сердце своем: взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой.... взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему. Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней“. После этого мимолетного таинственного видения, Исаия опять пророчествует о земном Вавилоне. Таким образом Вавилон является в области нравственной представителем греха и отца лжи. И в пророчестве должен погибнуть не только реальный Вавилон, но должно погибнуть и царство тьмы и лжи; оно будет разрушено, а пленники греха и смерти должны быть освобождены. Это и рисует пророк, говоря в Ис. 24о собранных в ров и темницу; вслед зa тем он восклицает в Ис. 25„поглощена будет смерть навеки“. И далее в Ис. 26:19: „Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела.... ибо роса Твоя роса растений и земля извергнет мертвецов“. Ибо, поясняет он уже во второй части, сказав об явлении Искупителя: „Убоятся имени Господа на западе и славы Его на восходе солнца. Если враг придет как река, дуновение Господа прогонит его. И придет Искупитель Сиона и сынов Иакова, обратившихся от нечестия, говорит Господь“. (Ис. 59:19–20).

По поводу приведенного выше места ХIV главы о значении Вавилона, мы напомним, что в ХIII главе Исаия видит уже разрушающих его Мидян, а этой главе предшествует глава ХII, песнь славы, которая заканчивается словами: „Веселись и радуйся жительница Сиона, ибо велик посреди тебя Святый Израилев“.

Сион всегда означает царство света и правды, как Вавилон означает царство тьмы и лжи. Сион – это „гора дома Господня... дом Бога Иаковлева... от Сиона выйдет закон и слово Господне из Иерусалима“ (Ис. 2:2–3). Он назван еще в Ис. 40„благовествующий Сион, благовествующий Иерусалим“.... он воспринимает слова, возвещающие мир и радость и спасение (Ис. 52:7) от „благовестника“²³⁶.

С другой стороны, Вавилон еще в книге Бытия (XI) ²³⁷представляется центром возмущения и попытки противодействия повелениям Божиим, и как бы столицей духа злобы, возмутившагося против Бога. Точно такое же значение дает в главах ХIII-ХIV Вавилону и Исаия.

По этому поводу мы заметим еще, что в книге пророка Исаии как бы отражаются все предшествующие ему ветхозаветные книги, и затем открываются новые дальнейшие, таинственные горизонты. При этом надо памятовать, что книга пророка Исаии названа видением (Ис. 1:1) и в его пророчествах удержан закон видения, так сказать закон перспективы, при чем ближайшие события более ясны, чем отдаленные, которые иногда закрываются ближайшими,

Кроме того, так как это видение, то некоторые отдаленные еще события,-как например разрушение Вавилона Мидянами,– представляются или как совершающимися или даже как совершившимися; и как мы говорили выше, ближайшие события сливаются с грядущими событиями, как напр. освобождение от плена при Кире и восстановление храма при Зоровавеле сливается с освобождением от греха и смерти и восстановлением царствия Божия на земле.

Но одно событие, высящееся над пророчеством или лучше сказать видением всей книги, не сливается ни с какими другими видениями. Это видение о Мессии, Господе нашем Иисусе Христе.