Часть I. Жизнь блаженного Иеронима Стридонского

Основным источником биографических сведений о блаж. Иерониме Стридонском являются его собственные сочинения. Среди них первостепенную важность имеют письма⁵, а также предисловия к различным сочинениям, содержащие иногда даже более важные сведения, чем письма⁶. Особое место занимает сочинение блаж. Иеронима «О знаменитых мужах», в 135-й (автобиографической) главе которого он кратко говорит о самом себе, о своем происхождении и литературной деятельности⁷. Ряд биографических сведений содержится в его «Хронике», а также в «Апологии против книг Руфина».

Другим источником являются свидетельства современных блаж. Иерониму церковных писателей. Прежде всего, это письма, адресованные ему Римскими папами Дамасом⁸ и Иннокентием⁹, блаж. Августином Гиппонским¹⁰, еп. Феофилом Александрийским¹¹, свт. Епифанием Кипрским¹², друзьями блаж. Иеронима – Паммахием и Океаном¹³. Большую ценность имеют сочинения Руфина Аквилейского – «Апология против Иеронима», «Апология» к папе Анастасию I и предисловие к переводу трактата Оригена «О началах». Латинский церковный историк Сульпиций Север в своих «Диалогах» со слов аквитанского монаха Постумиана, лично знавшего блаж. Иеронима, приводит важные сведения о вифлеемском периоде жизни последнего¹⁴. Кое-что со слов враждебно настроенных по отношению к Иерониму лиц – Руфина Аквилейского, Посидония Фиваидского – сообщает о нем Палладий в своем «Лавсаике»¹⁵. В «Хронике» Проспера Аквитанского содержатся сведения о времени рождения, вифлеемском периоде жизни и смерти блаж. Иеронима¹⁶. Геннадий Марсельский в своем продолжении труда Иеронима «О церковных писателях» сообщает несколько важных деталей о литературной деятельности и возрасте блаж. Иеронима, а также о характере его полемики с Руфином¹⁷. Предполагают, что пролог сочинения Геннадия, где содержатся особые сведения о блаж. Иерониме, ему не принадлежит; он отсутствует во многих рукописях, а помещенные в нем сведения заимствованы главным образом из «Римской истории» Аммиана Марцеллина¹⁸.

Последнее место по важности и точности сообщаемых биографических сведений занимают Жития блаж. Иеронима, написанные спустя несколько столетий после его смерти. Первое из них («Hieronymus noster...»)¹⁹, авторство которого было ошибочно приписано Геннадию Марсельскому его первым издателем Ж. Мабийоном²⁰, написано главным образом на основе данных, извлеченных из собственных сочинений блаж. Иеронима; время его составления относят к VI–VIII вв.²¹ Второе Житие («Plerosque nimirum...»), приписывающееся некоему монаху Севастиану из монастыря Монте-Кассино²², сохранилось в трех редакциях: первая²³ представляет собой текст, искаженный многочисленными небрежно сделанными вставками из предыдущего Жития. Вторая редакция²⁴ сохранила подлинный текст, представляющий собой компиляцию сведений, почерпнутых из сочинений блаж. Иеронима и других источников – Марцеллина, Кассиодора, Кассиана, Сульпиция Севера и др.; по всей вероятности, эта редакция была составлена независимо от первого Жития в Риме не ранее 570 г.²⁵; именно в ней впервые блаж. Иерониму дается титул presbyter cardinalis и приводится легенда о чуде исцеления льва, заимствованная из Жития прп. Герасима Иорданского. Третья редакция²⁶ является усеченной версией второй и включает лишь последние главы Жития (начиная с рассказа о льве). Третье Житие («Beati Hieronymi...»)²⁷ было написано Николаем Маниакория – монахом-цистерцианцем и диаконом римской церкви св. Лаврентия (ум. ок. 1145 г.); оно составлено на основе двух предыдущих (о чем сообщается в предисловии), с добавлением к ним некоторых легендарных черт и новых сведений, почерпнутых из сочинений самого блаж. Иеронима²⁸. Четвертое Житие, сохранившееся в двух редакциях – с прологом²⁹ и без пролога³⁰ и ошибочно приписанное другу блаж. Иеронима Евсевию Кремонскому, объединяет в себе легендарные сведения двух первых Житий с цитатами из писем самого блаж. Иеронима, а также из сочинений Августина, Проспера и Сульпиция Севера. Наконец, последнее, пятое древнее Житие, сохранившееся в Бернской рукописи³¹, до сих пор остается неопубликованным; оно представляет собой не что иное, как воспроизведение 135-й главы сочинения блаж. Иеронима De viris illustribus, к которой присоединено упоминание о смерти блаж. Иеронима из «Хроники» Проспера³². Существует также составленное в Средние века в Риме описание перенесения мощей блаж. Иеронима из Вифлеема в Рим и о захоронении их в базилике Пресвятой Девы Марии (Санта-Мария Маджоре)³³; однако достоверность изложенных в нем сведений сомнительна. Наконец, в первой половине XIV в. неизвестным автором было составлено собрание подложных писем современников блаж. Иеронима³⁴, в основе которого лежат послания о жизни и чудесах святого, составление которых ошибочно приписывалось Евсевию Кремонскому, а также мнимая переписка между блаж. Августином и свт. Кириллом Иерусалимским, в которой повествуется о посмертных чудесах и явлениях святого. Все эти материалы изобилуют грубыми анахронизмами и вымышленными легендами и не представляют исторической ценности для выяснения деталей биографии блаж. Иеронима³⁵.

Из исследований нового и новейшего времени, посвященных биографии Иеронима, следует указать работы Л. де Тильмона (1707), Д. Валларси (1742 = 1845), И. Штильтинга (1762), Ф. Колломбэ (1844), О. Цёклера (1865), Г. Грютцмахера (1901, 1906, 1908), М. Брошэ (1906), Ф. Каваллеры (1922), А. Пенны (1949), П. Антэна (1951), Ж. Штейнмана (1958), П. Нотэна (1972, 1973, 1974), Дж.Н.Д. Келли (1975), С. Ребениха (1992; 2002), П. Мараваля (1995) и М.Г. Уильямса (2006). Из немногих русско-язычных исследований необходимо упомянуть работы Н.И. Щеголева³⁶ и А. Диесперова³⁷. Хронология жизни и литературной деятельности Иеронима специально рассматривается Г. Грютцмахером³⁸, Ф. Каваллерой³⁹, П. Нотэном⁴⁰ и М. Уильямсом⁴¹. Аннотированную библиографию по вопросам, касающимся жизни, литературной деятельности и учения Иеронима можно найти в работах С. Салавилля⁴², А. Ваккари⁴³, П. Антэна⁴⁴ и Ж. Грибомона⁴⁵.

Дата рождения блаж. Иеронима Стридонского⁴⁶ точно не известна. По сообщению Проспера Аквитанского (сер. V в.), он родился в 331 г.⁴⁷ Несмотря на то, что эта традиционная дата поддерживалась некоторыми современными исследователями⁴⁸, были предложены другие, более поздние даты, которые в большей степени согласуются с остальными сведениями о жизни блаж. Иеронима, содержащимися в его собственных сочинениях: между 340 и 350 гг.⁴⁹, 344 г.⁵⁰ и 347 г.⁵¹ Последняя дата в настоящее время считается общепризнанной, поэтому из нее мы и будем исходить в дальнейшем⁵². По словам самого Иеронима, он происходил из небольшого укрепленного городка Стридона (орpidum Stridonis), расположенного на границе (confinium) Далмации и Паннонии⁵³. Однако местонахождение этого городка, до основания разрушенного готами в 378 г., с точностью установить невозможно⁵⁴. Предполагают, что он мог находиться или в Восточной Италии, где она граничила с двумя упомянутыми провинциями⁵⁵, или, что более вероятно, в самой Далмации, недалеко от границы с Паннонией, поскольку Палладий, лично знавший блаж. Иеронима, называл его «далматинцем»⁵⁶.

Блаж. Иероним родился в знатной и богатой семье, вероятно, греческого⁵⁷ или, скорее, латинского происхождения⁵⁸, владевшей собственностью в Стридоне и расположенными вблизи него обширными поместьями с многочисленными рабами и слугами⁵⁹. Выдвинутая преосв. Филаретом гипотеза о славянском происхождении блаж. Иеронима⁶⁰ была подвергнута критике уже А. Диесперовым⁶¹ и не поддерживается современными исследователями. Хотя родным языком Иеронима была латынь, от местных крестьян и рабов он еще в юности узнал отдельные слова и выражения местного иллирийского языка⁶². Из членов его семьи известно имя его отца Евсевия⁶³, тетки по материнской линии – Касторины⁶⁴ и его младшего брата Павлиниана, судьба которого самым тесным образом была связана с его собственной судьбой; имена его матери, бабки и младшей сестры неизвестны⁶⁵. Родители Иеронима были христианами⁶⁶, однако по традиции своего времени не спешили крестить своих детей, ограничиваясь их катехуменатом⁶⁷. С раннего детства Иероним воспитывался вместе с одним своим сверстником – Бонозом, также принадлежавшим к знатной и богатой семье и впоследствии ставшим одним из самых близких его друзей⁶⁸. В родном городе в возрасте от 6 до 12 лет Иероним вместе с Бонозом посещал начальную школу⁶⁹, где нередко подвергался побоям чересчур строгого учителя⁷⁰. Вероятно, там же он познакомился с азами греческого языка⁷¹.

В 358–360 гг., когда Иерониму было 11–13 лет, его отец Евсевий отправил его для продолжения грамматико-риторического образования, как предполагают⁷², сначала в соседнюю Аквилею, а затем в Рим⁷³. Там наставниками Иеронима и приехавшего вместе с ним Боноза стали знаменитые римские учителя – грамматист Элий Донат и ритор Марий Викторин, под руководством которых он изучал науки тривиума – грамматику, поэтику и риторику и читал классических латинских прозаиков и поэтов⁷⁴. Он продолжал учиться в грамматической школе еще в течение 6 лет после того, как Марий Викторин в 362 г. был вынужден оставить преподавание⁷⁵. В качестве упражнения Иероним часто переписывал книги латинских классиков и постепенно создал для себя целую библиотеку⁷⁶. В изучении греческого языка и философии Иероним достиг гораздо более скромных успехов⁷⁷; впрочем, уже в Риме он, вероятно, приобрел определенные навыки разговорного греческого языка и специальной риторико-философской терминологии⁷⁸. Во время учебы в Риме молодой Иероним, будучи горячей и увлекающейся натурой, скоро поддался соблазнам столичной жизни и часто проводил время, предаваясь всевозможным порокам и праздным увеселениям, о чем позже ему пришлось горько сожалеть⁷⁹. Так, в одном из писем он с горечью вспоминал об ошибках тех лет:

«Сколько раз, уже будучи отшельником и находясь в обширной пустыне, сожженной лучами солнца и служащей мрачным жилищем для монахов, я воображал себя среди удовольствий Рима... Я, который ради страха геенны осудил себя на заточение в сообществе одних лишь зверей и скорпионов, – я часто мысленно был в хороводе девиц. Бледнело лицо от поста, а мысль кипела страстными желаниями в охлажденном теле, и огонь похоти пылал в человеке, который заранее умер в своей плоти»⁸⁰.

Нам мало известно о религиозной жизни блаж. Иеронима в этот период, однако именно в Риме произошло его духовное обращение: вскоре после того как в 366 г. на Римскую кафедру был избран папа Дамас, Иероним принял крещение⁸¹. В Риме же он познакомился с учившимися там его соотечественниками Руфином Аквилейским и Гелиодором, а также с молодым римским аристократом Паммахием⁸². Вместе с ними Иероним имел обыкновение по воскресеньям посещать могилы апостолов и мучеников, находившиеся в катакомбах глубоко под землей. Впоследствии он вспоминал:

«Мы часто входили в крипты, которые были вырыты в глубине земли и с двух сторон от входящих содержали тела погребенных, [разделенные] перегородками. Там было все так мрачно, что едва ли не исполнялись пророческие слова: Да сойдут в преисподнюю живые (Пс.54:16, по LXX). Изредка сверху, скорее не через окно, а через узкую щель проникал туда луч света, разгонявший ужас темноты»⁸³.

После окончания учебы в 368 или 369 г. блаж. Иероним вместе со своим другом Бонозом отправился в Галлию, в город Трир, где находилась одна из резиденций императора Валентиниана I, вероятно, для того, чтобы по желанию родителей начать свою светскую карьеру. Однако там он стал усиленно изучать христианскую литературу, переписывая сочинения известного галльского богослова свт. Илария Пиктавийского⁸⁴, и вскоре увлекся идеалами христианского аскетизма, решив принять монашество⁸⁵. Вероятно, определенное влияние на него оказал дух восточного аскетизма, привнесенный в Галлию свт. Афанасием Александрийским. Существует даже предположение, что блаж. Иероним и Боноз были теми двумя чиновниками, которые под влиянием чтения «Жития св. Антония», написанного свт. Афанасием, решили оставить светскую карьеру и посвятить свою жизнь служению Богу⁸⁶.

Так или иначе около 370 г. блаж. Иероним вместе с Бонозом вернулся в родной Стридон, а затем отправился в Аквилею, где в то время вокруг местного епископа Валериана образовался тесный кружок аскетически настроенных образованных христиан – «хор блаженных», как его впоследствии называл блаж. Иероним⁸⁷, куда входили также Руфин, Гелиодор и пресвитер Хромаций, будущий епископ Аквилейский⁸⁸. Там же блаж. Иероним познакомился с Евагрием – знаменитым Антиохийским пресвитером, который в 362–363 гг. приехал на Запад вместе со ссыльным еп. Евсевием Верцелльским и оставался там некоторое время после смерти последнего в 370 г. Однако вскоре неприятности с родными, которые были глубоко разочарованы тем, что блаж. Иероним оставил светскую карьеру, а также какие-то личные разногласия, возникшие между членами «аквилейского кружка», и все возраставшее у него стремление к уединению побудили блаж. Иеронима покинуть Аквилею и отправиться в паломничество на Восток – на родину христианского аскетизма⁸⁹.

Намереваясь достичь Иерусалима как своей конечной цели⁹⁰, блаж. Иероним в конце 372 г.⁹¹ по морю прибыл в Грецию, где посетил Афины⁹²; затем, пройдя Фракию, он прибыл в Константинополь, а оттуда отправился через Понт, Вифинию, Галатию, Каппадокию и Киликию в Сирию, прибыв в Антиохию в конце 373 г., где его с распростертыми объятиями принял уже возвратившийся туда его друг пресвитер Евагрий⁹³. Блаж. Иероним пробыл в гостях у Евагрия довольно долго, проводя время в посте, молитве, бдениях и чтении, причем не столько Свящ. Писания, сколько светской литературы, которая тогда еще казалась ему гораздо более изысканной, чем грубый язык библейских пророков⁹⁴. Вскоре жаркий климат и суровая аскетическая жизнь стали причиной частых болезней блаж. Иеронима⁹⁵. Во время одной из них, когда он лежал, охваченный сильной лихорадкой, ему было знаменательное видение, впоследствии подробно описанное им в одном из писем:

«Вдруг, восхищенный в духе (raptus in spiritu), я был представлен к престолу Судии, где было столько света, столько блеска от светлости стоявших вокруг, что, упав на землю, я не осмеливался взглянуть вверх. На вопрос о том, кто я, я назвал себя христианином. Но Восседавший сказал: “Лжешь! Ты цицеронианин, а не христианин (ciceronianus es, non christianus). Ибо где сокровище твое, там и сердце твое” (ср.: Мф.6:21). Я замолк, и под бичами (ибо Он повелел бить меня), еще более мучимый огнем совести, я мысленно повторял стих: Во аде кто будет исповедоваться Тебе? (Пс.6:6, по LXX). Потом я начал вопиять и, рыдая, говорить: “Помилуй меня, Господи, помилуй меня”. Эти звуки раздавались среди ударов бичей. Между тем предстоявшие, припав к коленам Восседавшего, умоляли, чтобы он простил грех юности и взамен заблуждения дал место раскаянию, – с тем, чтобы наказать меня впоследствии, если я когда-нибудь стану читать сочинения языческой литературы (gentilium litterarum libras). Связанный только этим условием, я, который готов был обещать гораздо больше, начал клясться и, призывая Его имя, говорить: “Господи! Если когда-нибудь я буду иметь мирские книги, если я буду читать их, – [значит], я отрекся от Тебя”. Отпущенный после этих клятвенных слов, я возвращаюсь на землю и, к удивлению всех, раскрываю глаза, столь обильно наполненные слезами, что даже люди недоверчивые, видя мою скорбь, должны были поверить моему рассказу. Это был не обморок, не пустой сон, подобный тем, над которыми мы часто смеемся. Свидетелем этому – тот престол, пред которым я лежал, свидетелем – Страшный Суд, которого я убоялся: да не случится мне уже никогда подвергнуться такому испытанию! У меня даже были сини плечи, я чувствовал после сна боль от ударов, – и с тех пор с таким усердием стал читать Божественные [книги], с каким не читал прежде мирских»⁹⁶.

Хотя впоследствии блаж. Иероним не воспринимал серьезно данную им во сне клятву и в своих сочинениях продолжал цитировать классиков⁹⁷, вероятно, это событие побудило его в начале 375 г. удалиться для аскетических подвигов в Халкидскую пустыню (heremus Chalcidos), находившуюся на юго-востоке от Антиохии, между Иммой и Верней, где жили монахи-анахореты, среди которых он пробыл около полутора или двух лет⁹⁸. Несмотря на перенесенные им болезни, блаж. Иероним вел здесь еще более суровый образ жизни, чем в Антиохии. Обуздывая свою плоть, он проводил дни в постах, трудах и чтении Свящ. Писания, а ночи – в бдениях и молитвах⁹⁹.

«Я пребывал в уединении, – вспоминал он впоследствии, – потому что был исполнен горести. Истощенные члены мои были прикрыты вретищем, а загрязненная кожа напоминала кожу эфиопов. Каждый день слезы, каждый день – стенания, и когда сон грозил захватить меня во время этой борьбы, я слагал на голую землю мои кости, едва державшиеся в суставах»¹⁰⁰.

Помимо физического аскетизма блаж. Иероним предавался и своего рода «интеллектуальному аскетизму»: он не только изучал греческий, переписывая рукописи¹⁰¹, но и, воспользовавшись присутствием среди местных монахов еврея, обращенного в христианство, ревностно принялся за изучение столь непривычного для него еврейского языка, что впоследствии оказало неоценимую услугу его библейским занятиям¹⁰². Из пустыни блаж. Иероним вел активную переписку со своими друзьями на Западе – Флорентином, Хромацием, Гелиодором, а также с папой Дамасом и представителями местного клира; здесь же он написал свои первые сочинения – «Комментарий на книгу пророка Авдия» и «Житие св. Павла, первого пустынника»¹⁰³. Помимо беспрестанной внутренней борьбы со страстями¹⁰⁴, блаж. Иероним вступил в жаркий спор с местными монахами, которые досаждали ему, требуя подписать восточную тринитарную формулу, содержавшую выражение: «Три ипостаси», которую он считал нелепой и противоречащей Никейской вере¹⁰⁵. В результате этого столкновения, которое не смогли урегулировать даже местные церковные авторитеты, блаж. Иероним был вынужден покинуть пустыню и в конце 376 г. вернуться в Антиохию.

В это время в Антиохийской церкви продолжался раскол. Глава одной из конфликтовавших партий еп. Павлин Антиохийский, ища себе новых сторонников, по совету Евагрия, который, как и папа Дамас¹⁰⁶, был его неизменным приверженцем, в начале 377 г. рукоположил блаж. Иеронима во пресвитера; однако тот поставил условием, что при этом останется свободным монахом и не будет связан с какой-либо церковной юрисдикцией¹⁰⁷. Тогда же блаж. Иероним познакомился с приехавшим в Антиохию другим сторонником еп. Павлина – свт. Епифанием Кипрским, с которым его впоследствии связала длительная и тесная дружба¹⁰⁸. Кроме того, блаж. Иероним посещал лекции по Свящ. Писанию и апологетике знаменитого богослова и экзегета, а впоследствии ересиарха Аполлинария Лаодикийского, которые тот читал в Антиохии¹⁰⁹. Здесь же блаж. Иероним написал свое первое полемическое сочинение – «Разговор против луцифериан»¹¹⁰.

В 380 г.¹¹¹ или 381 г.¹¹² блаж. Иероним покинул Антиохию и прибыл в Константинополь¹¹³. Существуют различные предположения о том, что побудило его отправиться туда. Возможно, он хотел принять участие в готовившемся тогда Вселенском соборе¹¹⁴ и поддержать на нем еп. Павлина Антиохийского в споре с еп. Мелетием¹¹⁵. Возможно также, что эта поездка была вызвана стремлением блаж. Иеронима к дальнейшему интеллектуальному росту¹¹⁶. Так или иначе в Константинополе он близко познакомился с находившимся там свт. Григорием Богословом, который стал для него новым наставником (praeceptor) и под руководством которого он продолжил свои библейские занятия¹¹⁷. Под руководством свт. Григория блаж. Иероним изучил экзегетический метод и труды Оригена, часть из которых он перевел тогда на латинский язык¹¹⁸. Позже он также познакомился с прибывшими в Константинополь друзьями свт. Григория Богослова – свв. Григорием Нисским и Амфилохием Иконийским, которые читали ему и Григорию свои антиарианские сочинения¹¹⁹. Предполагают, что блаж. Иероним принимал участие во втором Вселенском соборе, проходившем в Константинополе в мае-июне 381 г. сначала под председательством Мелетия Антиохийского, а затем – его друга свт. Григория Богослова, и участвовал в жарких дебатах по вопросу о выборах нового антиохийского епископа вместо Мелетия, умершего в ходе заседаний собора, хотя сам блаж. Иероним нигде прямо не говорит об этом¹²⁰. На соборе свт.. Григорий Богослов, вероятно, не без влияния со стороны блаж. Иеронима, встал на сторону еп. Павлина, а не Флавиана, преемника Мелетия, что в конце концов привело к его собственному уходу с Константинопольской кафедры¹²¹.

После окончания собора блаж. Иероним пробыл в Константинополе еще несколько месяцев, а затем, в 382 г., по приглашению еп. Павлина Антиохийского и свт. Епифания Кипрского отправился в Рим, чтобы в качестве их секретаря и переводчика принять участие в Римском соборе, созванном папой Дамасом для разрешения разногласий между Западом и Востоком, связанных с антиохийским расколом и учением Аполлинария Лаодикийского¹²². На соборе блаж. Иероним проявил свою обширную эрудицию, прекрасное знание языков и начитанность в церковной литературе, так что папа Дамас даже поручил ему составить вероисповедание, которое должны были подписывать аполлинаристы, чтобы быть принятыми в общение с Церковью¹²³.

Постепенно между блаж. Иеронимом и Дамасом сложились теплые и доверительные отношения, так что вскоре папа назначил его своим личным секретарем для помощи в переписке с Восточными церквями и в редактировании различных церковных документов¹²⁴. Несмотря на свою службу при папской канцелярии (romanae ecclesiae chartarium), блаж. Иероним сохранял независимый образ жизни, не вступая в римский клир и живя на небольшой квартире (hospitiolum) в центре города, вероятно, недалеко от театра Помпея¹²⁵. Дамас охотно поощрял библиологические и экзегетические занятия блаж. Иеронима, а он, в свою очередь, помогал папе в истолковании трудных библейских мест, обращаясь к языкам оригинала, о чем свидетельствует их переписка, посвященная экзегетическим вопросам¹²⁶. По просьбе папы блаж. Иероним перевел на латинский язык две гомилии Оригена на Песнь песней и начал перевод трактата Дидима Слепца «О Святом Духе»¹²⁷. В 383 или 384 г. папа поручил блаж. Иерониму еще более важное дело: ввиду того, что в то время на Западе в ходу были разные латинские редакции Нового Завета, сделанные разными людьми в разное время, а потому содержавшие множество ошибок и искажений, Дамас попросил Иеронима для начала сверить с греческим оригиналом и исправить в соответствии с ним латинский перевод всех четырех Евангелий, а затем проделать ту же работу с остальным текстом Нового Завета и с Псалтирью¹²⁸. Одновременно блаж. Иероним решил усовершенствовать свои познания в еврейском языке, прибегнув к помощи одного раввина, тайно дававшего ему уроки и снабжавшего его книгами из римской синагоги¹²⁹.

Деятельность блаж. Иеронима по изучению и переводу Свящ. Писания, а также его разносторонняя одаренность и безупречная нравственность не могли не привлечь к нему внимания. Действительно, вскоре вокруг него образовался тесный кружок почитателей, в который входили многие христиане, принадлежавшие к родовой римской аристократии – Океан, Рогациан, пресвитер Домнио и целая группа благочестивых римских матрон с их семействами – вдова Марцелла и ее мать Альбина, вдова Павла и пять ее детей, в особенности две старшие дочери – Евстохия и Блезилла, а также менее известные женщины и девушки – Азелла, Лея, Марцеллина, Фелиция, Фабиола, Принципия и др.¹³⁰ Всех их еще до знакомства с Иеронимом объединял живой интерес к изучению Свящ. Писания и стремление к аскетической жизни и духовному совершенству; в лице же блаж. Иеронима они нашли себе талантливого учителя и опытного духовного наставника. Со своей стороны, Иероним охотно посещал дома Марпеллы и Павлы, где собирались и другие члены кружка, проводя там время за разбором трудных библейских мест и отдельных вопросов христианского вероучения и нравственности, о чем свидетельствует их обширная переписка¹³¹. Иногда в ходе библейских занятий блаж. Иерониму приходилось давать своим знатным ученицам уроки еврейского языка, и вскоре они научились даже петь псалмы на языке оригинала¹³². В своих беседах и письмах к ним блаж. Иероним доказывал безусловное превосходство девственной жизни, к сохранению которой он всеми силами побуждал своих новых знакомых¹³³. Так, пользуясь доверием и покровительством папы и знатных римских семейств, он достиг почета и уважения у многих столичных граждан; его называли святым, смиренным и ученым и, как он полагал, уже рассматривали в качестве будущего преемника престарелого понтифика¹³⁴.

Однако осуществлению его планов помешали непредвиденные обстоятельства. Сначала в октябре или ноябре 384 г. внезапно скончалась старшая дочь Павлы – Блезилла, которая вскоре после смерти мужа под влиянием блаж. Иеронима и своей матери резко изменила свой прежний светский образ жизни и в течение нескольких месяцев практиковала самый суровый аскетизм, подорвавший ее здоровье. Этим воспользовались определенные круги римских христиан, враждебно настроенных к усиливавшемуся монашеству, для нападок на него и его главного проповедника – блаж. Иеронима¹³⁵, который помимо писем к Евстохии и Блезилле еще в 383 г. написал специальный трактат против римского мирянина Гельвидия¹³⁶, отрицавшего приснодевство Богоматери и ставившего под сомнение монашество и превосходство девства над браком¹³⁷. С другой стороны, многие замечали, что блаж. Иероним, безжалостно бичуя пороки римских христиан¹³⁸, никогда не направлял острия своей критики в адрес своего покровителя – папы Дамаса, известного своей страстью к роскоши и лестью к знатным дамам¹³⁹. Более того, самого блаж. Иеронима, проповедовавшего девство и воздержание, стали подозревать в незаконной связи с Павлой, в доме которой он часто проводил целые дни¹⁴⁰. К этому же добавилось и недовольство некоторых консервативно настроенных верующих мирян и клириков сделанным блаж. Иеронимом новым переводом Евангелий, в котором они усматривали отступление от древней латинской традиции¹⁴¹, а также его восторженным отношением к Оригену и его трудам, которого некоторые считали еретиком¹⁴².

Блаж. Иероним, конечно, чувствовал это изменение общественного отношения к себе и даже был готов покинуть Рим, но все еще надеялся на покровительство папы Дамаса. Однако его надеждам не суждено было сбыться: 11 декабря 384 г. Дамас умер, а на его место был избран отличавшийся своей простотой и неученостью диакон Сириций, которого единогласно поддержали римские верующие миряне, клирики и император Валентиниан II. Осознавая, что ему трудно будет жить далее во враждебном окружении в шумном столичном городе, блаж. Иероним подумывал о том, чтобы уехать из Рима и в монастырском уединении предаваться своим любимым занятиям¹⁴³. Когда же прошел слух, что вместе с ним в Иерусалим собирается отправиться Павла, в незаконной связи с которой, как было отмечено, его давно подозревали, это вызвало бурю негодования и слепой ненависти к блаж. Иерониму со стороны толпы¹⁴⁴. Вскоре его вызвали на допрос в собрание римских клириков – в это, по меткому сравнению блаж. Иеронима, «сборище фарисеев» (pharisaeorum senatus), – где ему были предъявлены ложные обвинения (infamia falsi criminis) в преступной связи, полученные под пыткой от какого-то информатора¹⁴⁵. В результате блаж. Иеронима осудили и вынудили подписать некий документ, обязывавший его немедленно уехать из Рима¹⁴⁶. Так, в августе 385 г. он окончательно покинул Рим – этот, по его словам, «новый Вавилон» и «великую блудницу» из книги Откровения¹⁴⁷. Он вновь отправился на Восток, на этот раз собираясь обосноваться в Иерусалиме, где уже поселился его друг Руфин. Вместе с ним поехали его младший брат Павлиниан, его друг пресвитер Викентий, ранее приехавший вместе с ним из Константинополя, и еще несколько монахов¹⁴⁸. Перед отплытием корабля из римской гавани блаж. Иероним на его палубе продиктовал прощальное письмо Азелле, в котором оправдывал себя от предъявленных ему обвинений и резко обличал своих гонителей¹⁴⁹.

5. Вторая поездка на Восток Первые годы в Вифлееме (385–393 гг.)

Блаж. Иероним решил не плыть прямо в Палестину, но сначала прибыл на Кипр, где его радушно встретил свт. Епифаний Кипрский; оттуда они вместе отправились в Антиохию, где встретились с еп. Павлином и пресвитером Евагрием¹⁵⁰. Вероятно, в Антиохии (или еще ранее на Кипре) к Иерониму присоединились прибывшие туда Павла, Евстохия и несколько римских монахинь¹⁵¹. Так или иначе, из Антиохии блаж. Иероним и его спутницы, сопровождаемые ЕС. Павлином, отправились в путь по знаменитым историческим местам Сирии, Финикии и Палестины и в декабре 385 г. прибыли в Иерусалим. Поклонившись там всем христианским святыням, они направились в Вифлеем, где посетили пещеру Рождества и поклонились яслям Христовым¹⁵². Затем блаж. Иероним и его спутницы отправились в длительное путешествие по святым местам Палестины, побывав в Газе, Хевроне, на Игоре, в Вифании, Иерихоне, у Иордана, в Самарии, Галилее, Схеме, Свастики, Назарете, Кане, Капернауме, Тивериаде, на Фаворе и в некоторых других местах¹⁵³. Вероятно, именно в этой поездке Иеронима сопровождали ученые евреи, предоставлявшие ему необходимую информацию о посещаемых местностях¹⁵⁴. Путешествие произвело на него неизгладимое впечатление и дало ему бесценные материалы для написания новых трудов по переводу и толкованию Библии.

Не ограничившись этим, блаж. Иероним и его спутницы отправились на родину монашества – в Египет, где посетили многочисленные скиты и монастыри в Нитрийской пустыне, раздавая монахам щедрую милостыню; там же они познакомились со св. еп. Исидором Исповедником и знаменитыми пресвитерами – Макарием, Арсением и Серапионом¹⁵⁵. После этого они отправились в Александрию, где блаж. Иероним около месяца провел в гостях у знаменитого александрийского экзегета и главы огласительной школы – Дидима Слепца, вместе с которым они разбирали трудные места из Свящ. Писания; впоследствии блаж. Иероним называл Дидима своим учителем и состоял с ним в переписке¹⁵⁶. В свою очередь, Дидим также проникся уважением к блаж. Иерониму за его таланты и неутомимую жажду познаний и по его просьбе даже написал два толкования – на книги пророков Осин и Захарии¹⁵⁷.

Летом 386 г. ввиду невыносимой жары блаж. Иероним и его спутницы отплыли обратно в Палестину и возвратились в Вифлеем, где решили окончательно поселиться¹⁵⁸. Там, на средства Павлы за три года (386–389 гг.) были построены два монастыря – один женский, находившийся недалеко от церкви Рождества Христова, где поселились Павла, Евстохия и их спутницы, другой – мужской, расположенный немного в стороне от главной дороги из Иерусалима в Вифлеем, рядом с могилой Архелая, сына Ирода; там поселился блаж. Иероним со своим братом Павлинианом и несколькими монахами, приехавшими с ним из Рима; кроме того, неподалеку от монастыря был также построен небольшой странноприимный (deversorium) дом для паломников¹⁵⁹. Предполагают¹⁶⁰, что в основе организации жизни в двух Вифлеемских монастырях лежал общежительный устав прп. Пахомия Великого. Формально монастыри были независимы друг от друга: каждый из них имел своего собственного настоятеля, свои молельные комнаты, свои обычаи; а их насельники встречались только по воскресеньям в церкви Рождества Христова, где участвовали в богослужениях, совершаемых местным клиром¹⁶¹. Однако это не мешало блаж. Иерониму давать Павле советы и помогать ей в управлении подчиненными ей монахинями, так что он был если не настоятелем, то духовным наставником обоих монастырей¹⁶², а также вскоре приобрел большое уважение у клира и прихожан церкви Рождества Христова¹⁶³. Число монахов и монахинь в обоих монастырях быстро возрастало, так что, по сообщению свт. Епифания Кипрского, в 394 г. в мужском монастыре жило «множество святых братьев»¹⁶⁴, а число насельниц женского монастыря к 404 г. уже достигло 50 человек¹⁶⁵.

Иногда для совершения праздничных богослужений в Вифлеем приезжал молодой иерусалимский епископ Иоанн, с которым у блаж. Иеронима поначалу сложились теплые, дружеские отношения¹⁶⁶. Иероним также регулярно бывал в Иерусалиме, где участвовал в богослужебной жизни и изредка проповедовал¹⁶⁷. Как было упомянуто выше, в то время в Иерусалиме проживал его старый друг Руфин Аквилейский, поселившийся в одном из монастырей на Елеонской горе, построенном на средства состоятельной и знатной римлянки Мелании Старшей, которая приняла монашество и стала настоятельницей расположенного неподалеку женского монастыря¹⁶⁸. Есть все основания предполагать, что до начала оригенистских споров в 393 г. блаж. Иероним поддерживал с Руфином тесные дружеские и деловые отношения¹⁶⁹.

Первые годы жизни блаж. Иеронима в Вифлеемском монастыре были ознаменованы большой подготовительной работой, которую он предпринял для продолжения начатых ранее библейских переводов и комментариев. Прежде всего, не жалея ни времени, ни средств, чтобы усовершенствовать свои познания в древнееврейском языке, он нанял себе учителя-иудея, по имени Бар-Анинá (Baranina), который, боясь преследований со стороны своих соплеменников, подобно евангельскому Никодиму, приходил к нему под покровом ночи¹⁷⁰. Иногда за немалые деньги блаж. Иерониму удавалось приглашать к себе знаменитых иудейских раввинов, толковавших ему неясные и трудные для понимания места из Ветхого Завета¹⁷¹. Время от времени Вифлеемский пресвитер совершал поездки в Кесарию Палестинскую, где тогда находилась знаменитая библиотека, содержавшая богатейшее собрание древних библейских рукописей и сочинений христианских авторов, начало которому еще в III в. положил Ориген и которое затем было пополнено трудами его последователей – св. мученика Памфила и его ученика еп. Евсевия Кесарийского, а после него – еп. Евзоя Кесарийского. Среди прочего блаж. Иеронима интересовали находившиеся там так называемые Гекзаплы, составленные Оригеном из еврейского оригинального текста Ветхого Завета, его греческой транслитерации и четырех (а иногда и более) греческих переводов. По словам Иеронима, он подробно изучил содержание Гекзапл, несколько раз прочитав их от начала до конца¹⁷². Кроме того, для своих научных занятий он пользовался скрипторием монастыря на Елеонской горе, монахи которого по его просьбе переписывали необходимые ему рукописи¹⁷³.

Но основная научная работа шла в Вифлееме. Блаж. Иероним открыл там школу для юношей, преподавая им азы римской классической литературы¹⁷⁴, а также проводил огласительные беседы с желающими принять крещение, наставляя их в основах христианского вероучения и растолковывая Свящ. Писание¹⁷⁵. Как пресвитер, Иероним теперь регулярно произносил проповеди в Вифлеемской церкви Рождества Христова; записанные его почитателями, эти проповеди были главным образом посвящены истолкованию библейских текстов, использовавшихся за богослужением, а также евангельских чтений и церковных праздников¹⁷⁶. Несмотря на то, что немало времени у блаж. Иеронима отнимали заботы, связанные с приемом и размещением многочисленных паломников, стекавшихся в Вифлеем со всего мира¹⁷⁷, он, оставаясь верным своим аскетическим идеалам и научным стремлениям, большую часть времени посвящал научным и литературным занятиям¹⁷⁸.

В этот период блаж. Иероним написал целый ряд впоследствии весьма популярных сочинений, посвященных вопросам библейской исагогики, агиографии и церковной истории; кроме того, опираясь на труды Оригена и Дидима (некоторые из них он в то время перевел на латинский язык), он составил целую серию библейских комментариев – на Псалтирь, Екклезиаста, некоторых малых пророков и Посланий св. ап. Павла¹⁷⁹. Помимо этого Вифлеемский пресвитер продолжил начатую им еще в Риме работу по исправлению старолатинского перевода Ветхого Завета по греческому тексту Септуагинты, переведя Псалтирь, Иова, Соломоновы книги и книги Паралипоменон; однако, неудовлетворенный этим, около 391–392 гг. он предпринял совершенно новый перевод Ветхого Завета с древнееврейского оригинала, начав с Псалтири и пророческих книг, а затем переведя книги Царств и Иова¹⁸⁰. Этот новый перевод в еще большей мере, чем ревизия старого, стал объектом ожесточенной критики со стороны как недругов, так и друзей блаж. Иеронима, усмотревших в нем опасность подрыва авторитета Септуагинты, издавна воспринимавшейся как перевод, раз и навсегда утвержденный Церковью и едва ли ни такой же богодухновенный, как и сам оригинал¹⁸¹. На эту критику Вифлеемский пресвитер был вынужден достаточно резко реагировать¹⁸², но, к счастью, полемика вокруг нового перевода не привела ни к его церковному запрещению, ни к разочарованию самого блаж. Иеронима, спокойно продолжавшего свой труд и завершившего полный перевод Ветхого Завета с древнееврейского к 405–406 гг.¹⁸³

Окончательно обосновавшись на Востоке, Иероним продолжал интересоваться религиозной и политической ситуацией на Западе. Хотя сохранилось совсем немного из его переписки этого периода, он продолжал поддерживать неофициальные контакты со своими старыми друзьями: Марцеллой¹⁸⁴, Паммахием¹⁸⁵, Домино и Рогацианом¹⁸⁶, Хромацием Аквилейским и др.¹⁸⁷ В начале 393 г. блаж. Иероним по просьбе своего старого друга, а ныне сенатора и племянника Павлы – Паммахия, написал трактат «Против Иовиниана», в котором, опираясь на Свящ. Писание, блестяще опроверг учение этого «христианского Эпикура», отрицавшего необходимость аскетического подвига и уравнивавшего в правах монашество и супружество¹⁸⁸. Вместе с тем резкие выпады Вифлеемского пресвитера против брака, обусловленные полемической направленностью этого трактата, вызвали неоднозначную реакцию в Риме даже среди его друзей. Паммахий, живший тогда в счастливом супружестве с младшей дочерью Павлы – Павлиной, начал скупать и изымать из обращения, распространившиеся в обществе экземпляры книги, а другой друг блаж. Иеронима – Домнио извлек из книги ряд неудачных выражений и послал их список автору с просьбой сделать соответствующие разъяснения. В результате Вифлеемскому пресвитеру пришлось оправдываться, что его не так поняли и что он вовсе не собирался уничижать христианский брак, а если и называл его злом, то лишь по сравнению с девством¹⁸⁹.

В 393 г. блаж. Иероним был вовлечен в так называемые оригенистские споры, волновавшие Церковь более 10 лет. Первая стадия этих споров началась с внутренней ссоры между иерусалимскими монахами. В Иерусалиме, в двух монастырях на Елеонской горе, где, как уже было упомянуто, настоятелями были Мелания и Руфин, хорошо знакомые со многими египетскими монахами-оригенистами, подвизавшимися тогда в Нитрийской пустыне (Альбином, Евагрием, «Длинными братьями» и др.), культивировалось почтительное отношение к имени и богословскому наследию Оригена. Этому покровительствовал и иерусалимский епископ Иоанн, который также был большим почитателем Оригена. Однако в других иерусалимских монастырях к Оригену относились с ненавистью, считая его еретиком. Воспользовавшись этим, в начале 393 г. группа иерусалимских монахов во главе с неким Атарвием (Atarbius) выступила с критикой учения Оригена и его почитателей – прежде всего Руфина, Иеронима и, косвенно, еп. Иоанна. Для успеха своего предприятия Атарвий обратился за советом к уважаемому епископу Епифанию Кипрскому, который в то время находился в Палестине; и тот посоветовал потребовать у подозреваемых в ереси формальное осуждение Оригена, учение которого он сам еще в 376 г. изобличил как еретическое¹⁹⁰. Послушавшись совета еп. Епифания, Атарвий пришел к Руфину с требованием подписать осуждение еретических учений Оригена, однако тот уклонился от этого под предлогом своего мнимого отсутствия, через монахов своего монастыря пригрозив незваному гостю побоями, если тот сейчас же не уберется прочь. Атарвий также побывал в Вифлееме у блаж. Иеронима, которого подозревали в симпатиях к Оригену прежде всего из-за его дружбы с Руфином. В отличие от последнего Иероним, боясь быть обвиненным в неправомыслии¹⁹¹ или желая угодить своему давнему другу и покровителю – свт. Епифанию Кипрскому¹⁹², согласился подписать это осуждение¹⁹³.

Между тем через некоторое время, вероятно, в апреле¹⁹⁴ или в сентябре 393г.¹⁹⁵, свт. Епифаний Кипрский вместе со многими другими епископами торжественно прибыл в Иерусалим на праздник Пасхи или обновления храма гроба Господня¹⁹⁶. Так или иначе когда еп. Иоанн Иерусалимский пригласил почтенного Епифания произнести проповедь на утрене (по всей вероятности, в Вербное воскресенье), тот выступил с длинной речью, посвященной критике оригенизма, так что многие из присутствующих поняли, что в ней содержится косвенное порицание в адрес иерусалимского епископа, известного своими симпатиями к Оригену. В ответ на это еп. Иоанн в свою очередь произнес на литургии проповедь с критикой «антропоморфитов» (как тогда называли противников Оригена среди египетского и палестинского монашества), которая косвенно была направлена и против свт. Епифания. Однако тот, согласившись с осуждением антропоморфитства, попросил еп. Иоанна в свою очередь осудить и заблуждения Оригена, но иерусалимский епископ промолчал. Так между Иоанном и Епифанием началась полемика по поводу личности и учения Оригена¹⁹⁷.

Свт. Епифаний оставался еще некоторое время в Иерусалиме в надежде добиться у присутствовавших епископов осуждения еп. Иоанна. Вероятно, под их давлением в один из последующих дней еп. Иоанн во время своей проповеди публично произнес длинное исповедание веры. Этого оказалось достаточно: сам свт. Епифаний, которого попросили вынести свое суждение, не нашел в этом исповедании ничего, к чему можно было бы придраться¹⁹⁸. Смирившись со своим временным поражением, он покинул город; но видя, что ему не успеть добраться засветло до своего монастыря, находившегося к юго-западу от Иерусалима в селении Висандуки, близ Элевтерополя, он остановился на ночлег в Вифлееме, в монастыре блаж. Иеронима. Узнав о планах Епифания продолжить борьбу с еп. Иоанном, Вифлеемский пресвитер и монахи его монастыря, боясь навлечь на себя неудовольствие иерусалимского епископа, в епархии которого находился их монастырь, попытались уговорить свт. Епифания поскорее вернуться в Иерусалим и примириться с еп. Иоанном. Но свт. Епифаний решительно отказался и в ту же ночь отправился в Висандуки, а оттуда вскоре вернулся на Кипр¹⁹⁹.

Весной следующего, 394 г., когда свт. Епифаний Кипрский вновь прибыл в Висандуки, блаж. Иероним отправил к нему посольство, состоявшее из нескольких диаконов и монахов его монастыря, в числе которых был и его младший брат Павлиниан, чтобы принести Епифанию свои извинения и попросить его рукоположить им нового пресвитера, так как сам Иероним и его друг пресвитер Викентий «по своему смирению и скромности»²⁰⁰ не могли регулярно исполнять священнических обязанностей, а к местным вифлеемским клирикам, верным еп. Иоанну, монахи его монастыря относились с подозрением, побуждаемые к этому многочисленными посланиями свт. Епифания, в которых он убеждал их сторониться оригенистов. Неизвестно, было ли это заранее спланированной акцией или произошло внезапно, но свт. Епифаний во время богослужения подозвал к себе молодого Павлиниана и, несмотря на нежелание последнего, рукоположил его сначала во диакона, а затем во пресвитера, полагая, что совершает это рукоположение вне пределов юрисдикции еп. Иоанна Иерусалимского.

Однако последний, узнав об этом, посчитал, что при рукоположении Павлиниана были нарушены церковные каноны, поскольку, во-первых, Павлиниан по возрасту был слишком молод для этого (ему было всего 29 лет), а во-вторых, он был монахом Вифлеемского монастыря, находившегося в Иерусалимской епархии, каноническая власть в которой принадлежала иерусалимскому епископу. Когда клирики, посланные свт. Епифанием, пришли к еп. Иоанну Иерусалимскому, чтобы оповестить его о рукоположении Павлиниана, он страшно разгневался и стал угрожать, что разнесет весть об этом «до крайних пределов земли», в том числе – до Рима²⁰¹. Кроме того, еп. Иоанн, взбешенный сговором блаж. Иеронима и монахов его монастыря с еп. Епифанием и их враждебным отношением к себе, лишил их церковного общения, запретив местному вифлеемскому клиру совершать таинства для них и для всех, кто признает законность рукоположения Павлиниана, а также запретив им вход в церковь Рождества Христова. В результате блаж. Иероним был вынужден временно отослать Павлиниана на Кипр в юрисдикцию еп. Епифания до того момента, пока конфликт не утихнет, что, впрочем, не помешало Павлиниану время от времени приезжать в Вифлеем и видеться с братом²⁰².

В то же время свт. Епифаний, напуганный угрозами еп. Иоанна, написал ему большое послание²⁰³, в котором объяснял правомочность своих действий по отношению к Павлиниану ссылкой на то, что он рукоположил его в своем собственном монастыре, который не относится к епархии иерусалимского епископа, и что он следовал местному обычаю Кипрской церкви. Кроме того, он подробно остановился на заблуждениях Оригена и потребовал еп. Иоанна в свою очередь осудить их²⁰⁴. Несмотря на то, что послание свт. Епифания получило широкую известность во всей Палестине, еп. Иоанн ничего на него не ответил. Тогда свт. Епифаний написал послания палестинским епископам и монахам, приложив к ним свое послание к еп. Иоанну и потребовав разорвать с ним церковное общение как с еретиком²⁰⁵. Так палестинские христиане разделились на два враждующих лагеря, борьба между которыми продолжалась в течение трех лет.

Опираясь на поддержку свт. Епифания, блаж. Иероним и монахи его монастыря пошли в наступление на еп. Иоанна, требуя у него отречения от ереси. Находясь под церковным запретом, они не могли даже совершать отпевание своих умерших братьев в Вифлеемской церкви, а своих оглашенных должны были посылать для крещения в Диосполь²⁰⁶. Отношения между блаж. Иеронимом и Руфином также испортились. Сначала произошел неприятный инцидент с неким пресвитером Вигилянцием, который в 395 г., заручившись рекомендательными письмами еп. Павлина Ноланского, совершил паломничество в Египет и Палестину. В Иерусалиме в самый разгар конфликта он был принят Руфином и Меланией Старшей, приходившейся родственницей Павлину. От них он узнал о прежних симпатиях блаж. Иеронима к Оригену. Затем Вигилянций отправился в Вифлеем, в монастырь блаж. Иеронима, монахи которого в то время были отлучены от церковного общения еп. Иоанном Иерусалимским. Пробыв в гостях у блаж. Иеронима совсем недолго, Вигилянций вернулся на Запад и вскоре, по-видимому, со слов Мелании и Руфина, стал распространять слухи об оригенизме блаж. Иеронима, чем вызвал крайнее негодование последнего²⁰⁷.

Но главной причиной разрыва между Руфином и Иеронимом послужил сделанный последним перевод на латинский язык послания свт. Епифания Кипрского, в котором Руфин был открыто причислен к еретикам²⁰⁸. Как объяснял впоследствии Иероним, он сделал этот перевод по частной просьбе своего друга Евсевия Кремонского, не владевшего греческим, и вовсе не намеревался публиковать его. Однако полтора года спустя перевод был украден из его кельи и пущен в обращение. Когда латинская версия попала в руки еп. Иоанна Иерусалимского и Руфина, это побудило последнего порвать всякие отношения с блаж. Иеронимом²⁰⁹. Считая виновником распространения латинской версии письма именно блаж. Иеронима, а также усматривая в нем намеренное искажение оригинала, еп. Иоанн не без помощи Руфина написал гневное письмо в Рим с осуждением действий Вифлеемского пресвитера²¹⁰, от чего тому пришлось оправдываться в знаменитом письме к Паммахию о наилучшем методе перевода²¹¹. Осенью 395 г. еп. Иоанн предпринял попытку изгнать блаж. Иеронима и его монахов из Палестины с помощью светских властей, обратившись в Константинополь ко всесильному министру и фавориту молодого императора Аркадия – Флавию Руфину; однако эта попытка потерпела провал из-за нашествия гуннов и внезапной смерти последнего²¹². Весной следующего года враждующие стороны попытался примирить влиятельный комит Архелай, однако эта попытка также провалилась, так как еп. Иоанн Иерусалимский не посчитал его подходящим судьей в церковных вопросах²¹³.

В то же время свт. Епифаний Кипрский продолжал прилагать новые усилия в борьбе с еп. Иоанном и в 396 г. написал послание папе Сирицию²¹⁴, вероятно, в ответ на послание папы, которое было написано после получения им жалобы от еп. Иоанна или Руфина²¹⁵ и в котором папа укорял еп. Епифания за его вмешательство в дела Иерусалимской церкви. В свою очередь Иоанн Иерусалимский по совету Мелании и Руфина решил обратиться за поддержкой к еп. Феофилу Александрийскому, тогда еще симпатизировавшему оригенистам. В июне 396 г. в Иерусалим приехал представитель еп. Феофила пресвитер Исидор, также оригенист, в присутствии которого состоялось несколько собеседований между блаж. Иеронимом и еп. Иоанном. Однако эта миссия не увенчалась успехом, так как Исидор вел дело всецело в интересах еп. Иоанна²¹⁶. Тогда еп. Иоанн написал еп. Феофилу в форме послания длинную «Апологию» (сохранилась лишь в цитатах у блаж. Иеронима), в которой описывал свой взгляд на причины возникновения и ход конфликта и оправдывался от обвинений, выдвинутых против него свт. Епифанием и блаж. Иеронимом; кроме того, он приводил там краткое исповедание своей веры, в котором осуждал основные заблуждения Оригена. Тем самым еп. Иоанн призывал еп. Феофила выступить третейским судьей между спорящими сторонами и содействовать их примирению. Копия этого письма, переведенного на латинский Руфином, была отправлена в Рим и наделала там много шума.

Для опровержения этой «Апологии» в конце 396 или в начале 397 г. блаж. Иероним написал язвительный трактат под названием «Против Иоанна Иерусалимского», в котором представил свою версию происшедших событий, начиная с момента приезда свт. Епифания в Иерусалим в 393 г. и до вмешательства пресвитера Исидора. Среди прочего он показал, как еп. Иоанн сначала долгое время избегал открытого ответа на обвинения в оригенизме, неоднократно звучавшие со стороны Епифания и других лиц, а затем лукаво обошел главные пункты этих обвинений в своем послании еп. Феофилу Александрийскому, который одобрил его исповедание веры, не усмотрев в нем ереси. Однако блаж. Иероним не сразу решился опубликовать свой памфлет, что было весьма осмотрительно, поскольку вскоре между ним и еп. Иоанном произошло примирение.

Главную миротворческую роль в этом сыграл еп. Феофил, который хотя и потерпел неудачу с миссией Исидора, но решил на этом не останавливаться. Он написал письмо лично блаж. Иерониму, в котором, избегая обвинений в адрес той или другой стороны, призывал его и монахов его монастыря примириться со своим епископом на основе братской христианской любви (текст письма сохранился только в цитатах у Иеронима). На это письмо Вифлеемский пресвитер также ответил примирительным письмом²¹⁷, выражая свое глубокое почтение к александрийскому епископу и в целом соглашаясь с его доводами. Так, благодаря усилиям еп. Феофила вражда между блаж. Иеронимом и еп. Иоанном стала постепенно утихать. Точно не известно, как произошло их окончательное примирение, однако в апреле 397 г. еп. Иоанн признал законность рукоположения Павлиниана и снял церковное запрещение с блаж. Иеронима и монахов Вифлеемского монастыря; в свою очередь свт. Епифаний и блаж. Иероним согласились прекратить критику в адрес иерусалимского епископа²¹⁸. Между блаж. Иеронимом и Руфином также произошло примирение, знаком которого стало их дружеское рукопожатие на Пасху 397 г. в храме гроба Господня²¹⁹.

В том же году после окончания Пятидесятницы Руфин внезапно решил покинуть Иерусалим и вернуться на Запад, отправившись на корабле прямо в Рим²²⁰. Неизвестно, что послужило причиной его отъезда, но скорее всего это не было связано с его оригенизмом или отношением между ним и блаж. Иеронимом: они расстались друзьями, и Вифлеемский пресвитер по обычаю с миром проводил его в обратный путь²²¹. В Риме Руфин был радушно принят родственниками его покровительницы Мелании Старшей²²². В отличие от блаж. Иеронима он остался верен своим симпатиям к Оригену, полагая, что переведенные на латинский язык сочинения последнего будут весьма полезны на Западе. К тому же его просили об этом друзья, в частности Макарий, христианский философ знатного происхождения²²³. С этой целью в начале 398 г. Руфин перевел на латинский язык первую книгу «Апологии за Оригена»²²⁴, составленной Евсевием Кесарийским из материалов, собранных для нее св. мучеником Памфилом, который не успел довести до конца своего литературного замысла. В первой книге «Апологии» вражда к Оригену объяснялась невежеством и личными счетами. В качестве заключения Руфин присоединил к переводу собственное небольшое сочинение «Об искажении книг Оригена»²²⁵, в котором доказывал, что сочинения Оригена, в подлинном виде вполне православные, были интерполированы еретиками и потому нуждаются в восстановлении их первоначального текста. Пример такой реконструкции он представил в переводе трактата Оригена «О началах», над чем он трудился всю весну и лето 398 г. В предисловии к первой книге трактата Руфин указывал, что он всего лишь продолжает дело, начатое Иеронимом, и перечислял сочинения Оригена, которые тот перевел на латинский язык, побуждаемый, как полагал Руфин, той же симпатией к Оригену и используя те же самые методы, что и он сам, то есть, очищая текст оригинала от еретических искажении и приводя его в соответствие с церковной верой²²⁶.

Однако даже в исправленном виде система Оригена произвела в Риме большое волнение умов, особенно у друзей блаж. Иеронима – Марцеллы, Принципии, Паммахия, Океана и Евсевия Кремонского, который в то время вернулся из Палестины и жил неподалеку от Руфина²²⁷. Воспользовавшись удобным случаем, Евсевий выкрал у Руфина еще не законченный перевод трактата «О началах» и распространил его среди друзей, которые были поражены содержащимися там еретическими взглядами и выступили с резкой критикой оригенизма и его пропагандиста Руфина, выставляя его в неприглядном виде перед христианским обществом²²⁸. Они не без оснований подозревали, что в подлиннике трактата содержится еще больше заблуждений; но так как он был недоступен, Паммахий и Оксан решили написать блаж. Иерониму письмо²²⁹, в котором просили его, во-первых, сделать точный перевод трактата Оригена «О началах», посредством которого можно было бы проверить перевод Руфина, а во-вторых, дать разъяснения по поводу его собственного отношения к Оригену. К письму они приложили список еще не законченного Руфином перевода трактата «О началах».

Столкнувшись с сильным противодействием своему стремлению к популяризации трудов Оригена и с открытой травлей в свой адрес, Руфин был вынужден покинуть Рим и вскоре отправился на родину в Аквилею, где, поддерживаемый старым другом еп. Хромацием, намеревался продолжить свои переводы восточно-христианской литературы. Перед отъездом Руфин заручился поддержкой папы Сириция, получив от него церковный документ (ecclesiasticas epistulas), подтверждавший, что он находится в полном общении с Римской Церковью, а также написал письмо блаж. Иерониму, в котором жаловался на его друзей, чьи безрассудные действия вынудили его уехать из Рима, но выражал свои дружеские чувства к самому Иерониму²³⁰.

Между тем Вифлеемский пресвитер с конца 397 и до Пасхи 398 г. перенес тяжелую болезнь, от которой едва оправился²³¹. После выздоровления он активно принялся за работу: по просьбе Евсевия Кремонского он написал «Толкование на Евангелие от Матфея» и закончил переводить с древнееврейского Соломоновы книги – Притчи, Песнь песней и Екклезиаста²³². Когда в конце 398 г. блаж. Иероним получил тревожные известия от своих римских друзей, он был весьма раздосадован тем, как его выставил Руфин в предисловии к переводу трактата Оригена «О началах». Поэтому он поспешил исполнить просьбу своих друзей и принялся за новый перевод трактата; при этом он использовал буквальный метод, стремясь сохранить все заблуждения Оригена в неприкрашенном виде и тем самым показать недобросовестность Руфина как переводчика²³³.

Закончив перевод к весне 399 г., блаж. Иероним послал его в Рим вместе с ответным письмом Паммахию и Океану²³⁴, в котором он защищался от подозрений в оригенизме. В частности, он открыто называл Оригена еретиком и признавался, что всегда видел догматические заблуждения Оригена и осуждал их, а если иногда и хвалил его, то только как экзегета и философа, а не как учителя веры; оригенистом же в подлинном смысле он никогда не был²³⁵. В этом же письме Вифлеемский пресвитер обличал тех, кто придерживается заблуждений Оригена, не называя их по именам, но имея в виду прежде всего Руфина и еп. Иоанна Иерусалимского; а также критиковал сделанный Руфином перевод трактата «О началах» и всю его концепцию интерполяции книг Оригена²³⁶. В то же время блаж. Иероним написал письмо Руфину²³⁷, в котором уверял его в том, что не имел никакого отношения к травле, развязанной против него в Риме, а также укорял в некорректных высказываниях о нем в предисловии к переводу трактата Оригена «О началах». Вместе с тем он заверял Руфина в том, что не стремится к возобновлению старой вражды, но желает сохранить с ним дружеские отношения²³⁸. Однако Паммахий и Океан, получив оба письма Вифлеемского пресвитера, первое, содержавшее его апологию, предали широкой огласке (как того и желал сам блаж. Иероним), а второе письмо, адресованное Руфину, решили придержать и не посылать в Аквилею, опасаясь, что Руфин использует его как повод для нападок на Иеронима²³⁹.

Между тем споры вокруг учения Оригена с новой силой возобновились и на Востоке – в Египте, откуда они перекинулись на Палестину и вскоре всколыхнули восточную столицу империи – Константинополь. В 399 г. отчасти по соображениям церковной политики, отчасти под давлением определенных групп среди египетского монашества от Оригена отрекся его почитатель еп. Феофил Александрийский. Определенный вклад в эту перемену его настроения внес и блаж. Иероним, который в своем послании к нему укорял его за слишком снисходительное отношение к окружавшим его оригенистам²⁴⁰. В течение 400 г. еп. Феофил созвал несколько соборов в Александрии и Нитрии, на которых были осуждены сочинения Оригена и его последователи среди египетского монашества²⁴¹. Под давлением еп. Феофила императоры Аркадий и Гонорий издали декрет об осуждении сочинений Оригена и тех, кто их читает; после чего при поддержке светских властей из Египта были насильственно выдворены все оригенисты, а книги Оригена сожжены. Около 300 монахов были вынуждены искать себе прибежище в других странах; многие из них обосновались в Палестине²⁴².

О своих мерах против оригенистов Феофил не замедлил известить палестинских епископов, направив им послание, составленное на Нитрийском соборе 400 г. В результате в сентябре 400²⁴³ или 401 г.²⁴⁴ на празднике обновления храма в Иерусалиме состоялся собор палестинских епископов, которые, не исключая и еп. Иоанна Иерусалимского, также осудили еретические мнения Оригена и тех, кто их придерживается²⁴⁵. С подобным же посланием еп. Феофил обратился к свт. Епифанию Кипрскому²⁴⁶. Выставляя себя продолжателем его дела, еп. Феофил призвал свт. Епифания созвать собор кипрских епископов, осудить на нем Оригена и послать акты собора в Константинополь, где у тамошнего патриарха, которым был в то время свт. Иоанн Златоуст, нашли убежище изгнанные из Египта оригенисты, в том числе пресвитер Исидор и так называемые «Длинные братья»²⁴⁷. Получив письмо от еп. Феофила, свт. Епифаний обратился к блаж. Иерониму с просьбой перевести это послание на латинский язык, намереваясь отправить его в Рим²⁴⁸.

В это же время еп. Феофил сам обратился в Рим к папе Анастасию I и при поддержке друзей блаж. Иеронима быстро добился успеха. Папа созвал в Риме собор, на котором были анафематствованы заблуждения Оригена, а также обратился к другим западным епископам (в частности, еп. Симплициану Миланскому) с призывом последовать его примеру²⁴⁹. Вскоре после этого вновь обострился конфликт между Евсевием Кремонским, привезшим в Милан папское послание, и Руфином, которого он открыто обвинил в оригенизме, зачитав фрагменты его перевода трактата «О началах»; после чего Евсевий стал разъезжать по всей Италии и настраивать против Руфина всех местных епископов, в чем последний усмотрел «руку» блаж. Иеронима, хотя тот впоследствии отрицал это²⁵⁰.

Осознавая, что его репутация находится под угрозой несмотря на возвращение в Рим его покровительницы Мелании Старшей, Руфин написал к папе Анастасию I краткую «Апологию»²⁵¹, в которой оправдывал свою позицию и поведение. По сообщению блаж. Иеронима²⁵², эта «Апология» была написана после того, как папа потребовал, чтобы Руфин явился в Рим для разбирательства; однако тот не приехал, сославшись на болезнь и необходимость повидаться с родителями после более чем 30-летней разлуки. Для подтверждения своего православия в «Апологии» Руфин приводил краткое исповедание веры, в котором показывал, что он ни в чем не отклоняется от вероучения Церкви. Что касается переводов сочинений Оригена, то, как справедливо замечал Руфин, не он первый положил им начало; а трактат «О началах» он перевел, лишь уступая просьбам друзей и вовсе не желая пропагандировать оригенизм или защищать александрийского богослова путем поправок к его сочинениям: этим он хотел только очистить их от интерполяций еретиков. Если же в трактате содержатся какие-то заблуждения, то, по мнению Руфина, в них следует обвинять автора, а не переводчика²⁵³. Однако папа Анастасий не был окончательно убежден в правоте и невиновности Руфина в распространении мнений и сочинений Оригена. В 401 г. в ответ на письмо еп. Иоанна Иерусалимского, в котором тот пытался защищать Руфина, папа в свою очередь также направил ему письмо, в котором высказывал свои сомнения в искренности Руфина и требовал запрета сочинений Оригена²⁵⁴.

Несмотря на то, что учение Оригена было осуждено теперь не только на Востоке, но и на Западе, литературная полемика между блаж. Иеронимом и Руфином разгорелась с новой силой; правда, касалась она не столько того, правильно или нет учил Ориген, сколько того, кто на самом деле был оригенистом – Иероним или Руфин. Когда Руфин узнал о содержании получившего широкую огласку послания блаж. Иеронима к Паммахию и Океану, в котором содержалась и скрытая критика в адрес него самого, не получив от Вифлеемского пресвитера каких-либо личных объяснений, он решил, что настало время перейти в наступление, и в 401 г. написал длинную «Апологию против Иеронима»²⁵⁵.

В начале своей новой «Апологии» Руфин приводил исповедание веры²⁵⁶ и оправдывал сделанные им переводы «Апологии за Оригена» мученика Памфила и трактата Оригена «О началах»²⁵⁷. К прежним аргументам, содержавшимся в его «Апологии» к папе Анастасию, он добавил, в частности, то, что еще не законченный им перевод трактата «О началах» был выкраден у него другом блаж. Иеронима Евсевием Кремонским по поручению Марцеллы и испорчен²⁵⁸. Кроме того, Руфин обвинял в оригенизме самого блаж. Иеронима, старательно собирая места из его «Толкований на Послание к Ефесянам», в которых тот излагал мнения Оригена, вполне соглашаясь с ними²⁵⁹. При этом Руфин не смог избежать и личных нападок на Иеронима, выставляя себя жертвой его непостоянного и желчного нрава и не преминув обвинить его в нарушении клятвы, данной им во сне, ставя ему в укор, что он не прекратил преподавать и цитировать языческую литературу²⁶⁰. Руфин также раскритиковал сделанные Иеронимом переводы Ветхого Завета с древнееврейского за его намерение заменить признанный Церковью перевод Семидесяти толковников новым переводом, «вдохновленным Вараввой» – то есть его иудейским учителем²⁶¹. В заключение Руфин делал вывод, что церковное осуждение учения Оригена должно простираться также и на переводы и комментарии блаж. Иеронима, в которых это учение воспроизводится²⁶².

Свой памфлет против Иеронима Руфин не решился опубликовать сразу, но он ходил по рукам римских друзей Руфина и в конце концов стал известен сторонникам Иеронима. О его содержании последний узнал от Паммахия, Марцеллы и возвратившегося из Рима своего брата Павлиниана, ездившего в Аквилею для продажи их фамильного имения; от них же Иероним получил экземпляр «Апологии» Руфина к папе Анастасию²⁶³. Раздраженный до крайности Вифлеемский пресвитер не замедлил ответить на критику со стороны Руфина двумя книгами едкой «Апологии против книг Руфина» (Apologia adversus libros Rufini).

В первой книге блаж. Иероним главным образом защищал себя от обвинений со стороны Руфина. Прежде всего, он оправдывал свой буквальный перевод трактата Оригена «О началах» тем, что хотел показать всю опасность еретических мнений Оригена, в то время как исправленный и приукрашенный перевод Руфина мог легко ввести в заблуждение неискушенных читателей²⁶⁴. Он также подверг критике всю выдвинутую Руфином концепцию порчи книг Оригена, отрицая наличие в них каких-то мнимых противоречий и требуя от противника точных цитат, а также доказывал, что «Апология за Оригена», перевод которой сделал Руфин, на самом деле была написана не св. мучеником Памфилом, а арианином Евсевием Кесарийским²⁶⁵. Отрицая свое сочувствие оригенизму, Вифлеемский пресвитер пояснял, что в своих «Толкованиях на Послание к Ефесянам» он действительно без критики приводил мнения Оригена, но в экзегетических сочинениях обычно приводятся мнения различных толкователей и читателю самому предоставляется право делать между ними выбор²⁶⁶. Наконец, он утверждал, что его привычка цитировать классических авторов объясняется его хорошей памятью, так что ему не было нужды изучать их после окончания школы, а его клятва, данная во сне, не может служить основанием для обвинений против него²⁶⁷.

Во второй книге своей «Апологии» блаж. Иероним перешел от защиты к обвинению и прежде всего подверг критике «Апологию» Руфина, представленную папе Анастасию I. Он высказал сомнения в искренности отречения Руфина от оригенизма, анализируя представленное им исповедание веры и находя его недостаточно определенным в пунктах, касающихся происхождения души и воскресения плоти²⁶⁸. По мнению Вифлеемского пресвитера, Руфин перевел систему Оригена именно с целью ее пропаганды, о чем свидетельствует и предварительно сделанный перевод «Апологии за Оригена» Евсевия Кесарийского, и вся его нелепая теория интерполяции, и то, что в трактате «О началах» устранены лишь те заблуждения Оригена (в учении о Троице), которые в это время нельзя уже было высказывать безнаказанно, в то время как другие его заблуждения были оставлены там практически без изменений²⁶⁹. В заключение блаж. Иероним, отвечая на обвинения Руфина, будто бы он намеревался своими переводами Ветхого Завета с древнееврейского вытеснить текст Септуагинты из богослужения, разъяснял, что свои новые переводы он сделал исключительно в интересах научного изучения Свяш. Писания и полемики с иудейством; вводить же их в богослужебное употребление он вовсе не собирался. Он всегда уважал текст Септуагинты и использовал его как основу для своей экзегезы, а для богослужебных целей он по поручению папы Дамаса трудился над исправлением старого латинского перевода с текста Септуагинты²⁷⁰.

Летом 401 г. «Апология» блаж. Иеронима была доставлена Руфину в Аквилею одним купцом, который оставался здесь всего лишь два дня. На выпады со стороны Вифлеемского пресвитера Руфин собирался было ответить новым полемическим памфлетом, но, удержанный еп. Хроманием Аквилейским, решившим вмешаться и положить конец вражде между двумя старыми друзьями, написал лишь краткий ответ в виде частного письма²⁷¹. Искренность своего отречения от оригенизма Руфин доказывал ссылкой на свое общение со всеми епископами Италии, прежнюю дружбу с еп. Феофилом Александрийским и покровительство папы Сириция, предшественника Анастасия I. Он также высказывал сомнения в подлинности послания папы Анастасия еп. Иоанну Иерусалимскому, где его православие подвергалось сомнению, а также в существовании примирительного письма блаж. Иеронима к нему самому, которое якобы было удержано друзьями последнего²⁷². В заключение Руфин заявлял, что, если Иероним не прекратит своих оскорбительных выпадов против него, он привлечет его к суду, обнародовав будто бы известные ему компрометирующие обстоятельства вынужденного отъезда Иеронима из Рима в 385 г., и поведает всем о его бесчестных поступках, совершенных по отношению к нему, когда они еще были близкими друзьями²⁷³. Вместе с этим письмом Руфин послал в Вифлеем и экземпляр своей «Апологии», язвительно заметив, что делает это бесплатно, дабы избавить Иеронима от расходов на подкуп его секретаря²⁷⁴.

Несмотря на настойчивые просьбы еп. Хромация прекратить полемику, Вифлеемский пресвитер, задетый за живое угрозами Руфина привлечь его к суду, не смог сдержаться и в 402 г. добавил к двум первым книгам своей «Апологии» третью книгу, еще более язвительную, в которой во многом повторял свои прежние обвинения в адрес Руфина во лжи, подлоге, лицемерии и ереси²⁷⁵. Он также обвинял последнего в том, что тот не может теперь ссылаться на авторитет папы Сириция, давшего письменное подтверждение того, что Руфин находится в полном общении с Римской Церковью, когда место Сириция уже занял Анастасий I, совершенно по-другому оценивший Руфина в своем письме к еп. Иоанну Иерусалимскому, в подлинности которого ист никаких сомнений. Что касается угроз Руфина разоблачить его в каких-то мнимых преступлениях перед ним или кем-то еще, то он нисколько их не боится и видит в этом дополнительное свидетельство бесчестности Руфина²⁷⁶. Несмотря на то, что в конце книги Иероним призывал Руфина «сложить оружие» и примириться с ним, это было окончательным разрывом отношений между двумя старыми друзьями. Руфин, вероятно удержанный еп. Хромацием или своим собственным великодушием, не ответил на третью книгу «Апологии», хотя и продолжал критиковать Вифлеемского пресвитера в частных беседах²⁷⁷. Удалившись от всех споров, он провел оставшиеся восемь лет свой жизни в трудах по переводу восточно-христианской литературы. В противоположность Руфину, блаж. Иероним не мог публично хранить молчание и до конца жизни Руфина и даже после его смерти продолжал преследовать его презрительными насмешками и обидными выпадами против него в своих письмах и предисловиях к различным сочинениям²⁷⁸.

Полемикой с Руфином участие блаж. Иеронима в оригенистских спорах не ограничилось: в 402 г. он перевел на латинский язык пасхальное послание еп. Феофила Александрийского, еще раз осуждавшее Оригена²⁷⁹, и отослал его на Запад вместе с переводом пасхального послания еп. Феофила предыдущего года²⁸⁰, а также других посланий еп. Феофила – к свт. Епифанию Кипрскому, епископам Палестины и Кипра²⁸¹, равно как и ответом еп. Иоанна Иерусалимского и палестинских епископов²⁸² и посланием Епифания к блаж. Иерониму²⁸³. Тем самым блаж. Иероним представил Западу полное досье по делу Оригена²⁸⁴. Он продолжал поддерживать еп. Феофила Александрийского и в дальнейшем, особенно в его конфликте с Константинопольским патриархом свт. Иоанном Златоустом, приведшем к низложению и ссылке последнего в сентябре 403 г. В 404 г. Вифлеемский пресвитер перевел на латинский язык еще одно пасхальное послание Феофила, также осуждавшее оригенизм²⁸⁵, а в 406 г. перевел еще несколько сочинений Феофила против свт. Иоанна Златоуста²⁸⁶.

Между тем в конце 402 г. тяжело заболела близкая подруга блаж. Иеронима и его покровительница – Павла. Ее немощное тело, ослабленное суровыми постами и многочасовыми бдениями, с трудом могло сопротивляться болезни, которая тянулась весь 403 г., и, несмотря на все старания блаж. Иеронима и ее дочери Евстохии, днем и ночью ухаживавших за ней, в конце концов оказалась неизлечимой²⁸⁷. 26 января 404 г. в возрасте 56 лет Павла скончалась; ее похоронили с подобающими почестями при большом стечении верующих мирян и клириков (в том числе при участии еп. Иоанна Иерусалимского и некоторых других епископов) в крипте церкви Рождества Христова в Вифлееме, рядом с пещерой Рождества²⁸⁸. Вифлеемский пресвитер сочинил в ее память стихотворную эпитафию, состоявшую из 11 гекзаметров, в которой он не столько превозносил ее родословную, сколько восхвалял ее добродетели как первой римской аристократки, в добровольной бедности сочетавшейся со Христом и удостоившейся быть погребенной рядом с Его яслями²⁸⁹.

Смерть Павлы, с которой блаж. Иеронима связывала тесная дружба на протяжении более чем 20 лет, стала для него тяжелым ударом: он был совершенно подавлен, так что в течение нескольких месяцев не мог написать ни строчки, и ему стоило больших усилий прийти в себя. Лишь на Пасху 404 г. он смог собраться с силами и перевести на латинский язык пасхальную проповедь еп. Иоанна Иерусалимского²⁹⁰. После смерти Павлы все заботы по управлению женским монастырем в Вифлееме легли на плечи ее дочери Евстохии, которой блаж. Иероним написал утешительное послание – большую эпитафию, скорее же – похвальное слово ее матери Павле, в котором описал всю жизнь последней, исполненную христианских подвигов и добродетелей, ставя ее образцовым примером для подражания²⁹¹. Для Вифлеемского пресвитера и Евстохии, занявшей место своей матери, наступали тяжелые времена: все имущество Павлы было уже истрачено на нужды монастырей и странноприимного дома, и надо было думать, откуда брать новые средства на их поддержание.

Определенное утешение Иероним находил в интеллектуальных трудах: для нужд поселившихся в Египте латино-язычных монахов в 404 г. по просьбе некоего пресвитера Сильвана он перевел на латинский язык правила прп. Пахомия Великого, а также его 11 посланий и аскетические сочинения его учеников: прп. Феодора из Тавеннеси и прп. Орсисия²⁹². В конце 404 или в начале 405 г. Вифлеемский пресвитер закончил переводы Ветхого Завета с древнееврейского, начатые еще в 391–392 гг., добавив к уже имевшимся переводам Пятикнижие, книги Иисуса Навина, Судей, Руфи, Есфири, а также второканонические книги Товита и Иудифи²⁹³. Приблизительно в то же время он получил письмо от одного аквитанского пресвитера – Рипария, сообщавшего, что его сосед по приходу пресвитер Вигилянций, знавший блаж. Иеронима и останавливавшийся в его монастыре в 395 г., стал распространять на юго-западе Галлии мнения о том, что христианам не следует почитать мощи святых мучеников и совершать ночные богослужения. Вифлеемский пресвитер отвечал, что ему будет удобнее опровергнуть учение Вигилянция, если он будет иметь под рукой сочинения последнего²⁹⁴. Однако нашествие исаврийцев на Палестину и суровая зима 405–406 гг. помешали исполнению этого замысла, так что только осенью 406 г. блаж. Иероним получил от Рипария экземпляр сочинений Вигилянция, который ему доставили вместе с большим денежным вкладом в его монастырь, присланным от Эксуперия, епископа Тулузского²⁹⁵.

Хотя сочинения Вигилянция не сохранились, мы имеем представление о них благодаря тем сведениям, которые приводит блаж. Иероним. Из них мы узнаем, что в 404 г. Вигилянций, находясь под впечатлением от совершенного им путешествия на христианский Восток, выступил с резкой критикой монашества и тесно связанных с ним пышности культа, почитания мощей, паломничества и сборов на монастыри. В своем трактате «Против Вигилянция», написанном, по признанию блаж. Иеронима, всего за одну ночь, он, едко высмеивая низкое происхождение, имя и личные качества своего противника, выступил с подробной защитой монашества, монастырей и сложившейся в Церкви практики почитания мучеников, их мощей, обращения с молитвами к святым, зажжения светильников при дневных богослужениях и совершения всенощных бдений²⁹⁶. Вскоре диакон Сисинний, спешно возвращавшийся на Запад, отвез трактат блаж. Иеронима пресвитеру Рипарию; однако какого-либо существенного влияния на общественное положение Вигилянция это не оказало: по сообщению Геннадия Марсельского, вскоре он получил приход в Барселонской епархии и продолжал с прежним религиозным рвением проповедовать свое учение и писать различные сочинения²⁹⁷.

Между тем Вифлеемский пресвитер, закончив свои переводы Ветхого Завета, продолжил начатую пятнадцать лет назад работу по составлению толкований на пророческие книги: к уже имевшимся толкованиям на книги семи малых пророков теперь, в 406 г., он добавил толкования на оставшиеся книги пророков Захарии, Малахии, Осии, Иоиля и Амоса²⁹⁸. После этого он приступил к толкованию книг великих пророков и в 407 г. составил «Толкование на книгу пророка Даниила», а затем, в 408–410 гг., – огромное «Толкование на книгу пророка Исаии»²⁹⁹. Труды блаж. Иеронима прерывались его частыми, но непродолжительными болезнями, которыми, по его убеждению, Господь напоминал ему о его преклонных летах и приближавшейся кончине, словно бы откладываемой до завершения его работы над пророческими книгами³⁰⁰.

Приступив в 410 г. к составлению «Толкования на книгу пророка Иезекииля», блаж. Иероним получил ужасное известие о захвате Рима готами во главе с Аларихом и о гибели Марцеллы, Паммахия и многих других его близких друзей. Убитый горем, он долгое время не мог продолжать своих экзегетических занятий и только и делал, что днем и ночью молился о спасении всего мира, который, как ему казалось, погибал вместе со своей древней столицей³⁰¹. Лишь осенью или в начале зимы 411 г. он оправился от этого удара и, побуждаемый просьбами Евстохии, вернулся к отложенному «Толкованию книги пророка Иезекииля». Однако под влиянием внешних обстоятельств он был вынужден не раз надолго прерывать свою работу. Сначала это было вызвано притоком множества беженцев из западных областей империи, наводнивших Северную Африку, Египет и Палестину. Отчаявшиеся найти надежное прибежище, голодные и нагие приходили они в Вифлеемский монастырь, где блаж. Иерониму приходилось оказывать им посильную помощь и проявлять милосердие³⁰². Затем последовало нашествие полчищ арабов с юга, перешедших границы Египта, Палестины, Финикии и Сирии, и только по милости Божией Вифлеемскому пресвитеру и его друзьям удалось уцелеть³⁰³. К концу 413 года блаж. Иероним дошел до девятой книги «Толкований на Иезекииля»³⁰⁴, однако вскоре ему вновь пришлось приостановить работу, на этот раз по причине неуверенности в своей способности закончить ее; он ³⁰⁵завершил свое толкование лишь в 414 г.301. В конце того же года или в начале следующего блаж. Иероним приступил к своему последнему великому экзегетическому труду – «Толкованию на книгу пророка Иеремии», которое ему так и не суждено было закончить³⁰⁶.

В разгар работы над книгой пророка Иезекииля Вифлеемский пресвитер был вовлечен в так называемые пелагианские споры, вызванные учением знаменитого богослова и моралиста – британского монаха Пелагия, который в течение двадцати лет успешно проповедовал в Риме. Уже тогда он вызвал раздражение блаж. Иеронима, раскритиковав его негативное отношение к браку, выраженное в трактате «Против Иовиниана»³⁰⁷. В 411 г., спасаясь от нашествия готов, Пелагий вместе со своим учеником Целестием прибыл в Северную Африку, где его взгляды не нашли сочувствия, а затем, в 412 г., приехал в Иерусалим, где встретил радушный прием еп. Иоанна, проявившего большой интерес к его учению³⁰⁸. Вскоре проповеди Пелагия стали пользоваться большим успехом у многих иерусалимских христиан, особенно среди женщин³⁰⁹.

Когда слухи об этом дошли до Вифлеемского пресвитера, старая вражда между ним и Пелагием вспыхнула с новой силой. В своих сочинениях 412–414 гг. Иероним нередко делал насмешливые замечания и отпускал издевки в адрес Пелагия, которого он рассматривал как скрытого оригениста и последователя Руфина, скончавшегося в 411 г. на Сицилии³¹⁰. Пелагий не отставал от блаж. Иеронима и обвинял его в плагиате из сочинений Оригена в его «Толковании на Послание к Ефесянам» и в уничижении брака в трактате «Против Иовиниана»³¹¹. Очень скоро полемика была перенесена на богословскую почву. В 414 г. сначала в послании к девственнице Деметриаде³¹², происходившей из знатного римского рода Анициев, представители которого ранее покровительствовали Пелагию, а затем – в послании к некоему Ктезифону³¹³, еще одному богатому благотворителю Пелагия³¹⁴, блаж. Иероним перешел к критике богословских мнений Пелагия (не называя его по имени), таких как учение о возможности для человека жить без греха и сведение благодати Божией лишь к свободной воле и нравственному закону³¹⁵. В последнем письме Вифлеемский пресвитер обещал написать пространное опровержение учения Пелагия³¹⁶.

К исполнению этого обещания вскоре представился удобный случай. Весной или в начале лета 415 г. в Вифлеемский монастырь за консультацией к блаж. Иерониму из Северной Африки приехал один испанский священник – Павел Орозий. Он прибыл по рекомендации блаж. Августина Гиппонского и привез с собой два письма последнего к Иерониму³¹⁷, содержавшие некоторые вопросы, связанные с антипелагианской полемикой, а также последние сочинения Августина против Целестия и Пелагия, включая трактат «О природе и благодати». Прирожденный полемист, Орозий своими непродуманными действиями вскоре привел в замешательство всю Иерусалимскую церковь, так что для обсуждения спорных положений учения Пелагия 28 июля 415 г. еп. Иоанн Иерусалимский устроил неформальное собеседование, на котором присутствовали Орозий и Пелагий. Первый рассказал о событиях в Северной Африке, приведших к осуждению Целестия в 411–412 гг., и о том, как основные положения учения Пелагия были опровергнуты Августином в его многочисленных сочинениях и блаж. Иеронимом в его послании к Ктезифону и подготавливаемом им в настоящее время особом трактате³¹⁸. Пелагию удалось ловко оправдаться, но уже в декабре того же года против него были выдвинуты официальные обвинения на соборе в Диосполе, где присутствовали 15 палестинских епископов, а председательствовал Евлогий, митрополит Элевтеропольский³¹⁹. Однако и на этот раз Пелагий вышел сухим из воды; правда, ему стоило немалых усилий внятно объяснить свою позицию и даже пойти на определенные уступки, в результате чего участники собора подтвердили его православие³²⁰.

Блаж. Иероним не присутствовал на этих соборах, но Орозий, гостивший в его монастыре, подробно докладывал ему о ходе разбирательств. Это помогло ему к концу 415 г. закончить свой последний полемический трактат – «Разговор против пелагиан», в котором он, не упоминая никаких реальных имен, опровергал учение Пелагия о безгрешности и о благодати, основываясь на утраченном сочинении последнего – «Свидетельствах» или «Извлечениях из Божественных Писаний». При написании третьей книги трактата Вифлеемский пресвитер использовал привезенные ему Орозием сочинения Августина. Не добившись осуждения Пелагия, весной 416 г. Орозий отправился в обратный путь, везя с собой письмо блаж. Иеронима, в котором тот, высказывая свое глубокое уважение к Августину, уклонялся от определенных ответов на вопросы, интересовавшие последнего, и информировал его о последних событиях и оправдании Пелагия. В этом письме также сообщалось, что в монастыре Евстохии проживает ее племянница – 16-летняя Павла, внучка почившей Павлы Старшей, переехавшая в Вифлеем после захвата Рима готами³²¹. Однако вскоре с ними произошел один весьма неприятный инцидент: в том же 416 г. в Вифлеемские монастыри ворвалась разъяренная толпа каких-то людей, которые поджигали здания, жестоко избивали монахинь и монахов, один из которых (в сане диакона) скончался от побоев. Сам блаж. Иероним вместе с Евстохией и молоденькой Павлой едва сумели спастись, укрывшись в укрепленной башне, построенной для защиты от набегов бедуинов³²². Хотя ни блаж. Иероним, ни другие свидетели событий открыто не сообщали, кто были эти налетчики, вскоре прошел слух, что это были сторонники Пелагия, мстившие Вифлеемскому пресвитеру и его близким за критику их лидера, чуть не приведшую к осуждению последнего³²³. Слух об этом быстро дошел до папы Иннокентия, который написал гневное послание еп. Иоанну Иерусалимскому, в котором упрекал его за то, что тот не сумел предотвратить кровавые события в своей епархии³²⁴. Однако вмешательство папы не возымело действия, поскольку еп. Иоанн был уже при смерти, а его место вскоре занял новый епископ Праил. Положение блаж. Иеронима и Евстохии еще более осложнилось: в 417 г. они были вынуждены временно покинуть свои монастыри не столько из-за произведенных там разрушений, сколько из-за давления со стороны светских властей, попытавшихся выселить конфликтующие стороны (в том числе и Пелагия) из Иерусалима и его окрестностей³²⁵. В конце 417 г. по решению Антиохийского собора Пелагий был действительно изгнан из Палестины.

Неизвестно, где Вифлеемский пресвитер и его монахи нашли себе приют и где они жили в течение двух лет, но в свой монастырь в Вифлееме они смогли вернуться не ранее начала 419 г., где постепенно начала возрождаться прежняя жизнь³²⁶. Богатейшая библиотека, на собрание которой Иероним потратил много сил, средств и времени, по всей вероятности, сгорела во время пожара. Среди новых друзей, которых он нашел в Иерусалиме, были поселившиеся там с 418 г. внучка Мелании Старшей – Мелания Младшая со своим мужем Пинианом и матерью Альбиной³²⁷. Однако его ждало новое потрясение: в конце 418 или начале 419 г. в возрасте не более 50 лет внезапно скончалась Евстохия, которая была не только духовной дочерью Иеронима, но и его самым близким другом после смерти ее матери Павлы. Это был новый тяжелый удар для блаж. Иеронима, который был охвачен беспредельным горем, изменившим течение всей его оставшейся недолгой жизни³²⁸. Здоровье Иеронима ухудшалось с каждым днем, болезни следовали одна за другой, и он уже был не в состоянии продолжать свои научные и литературные занятия³²⁹. Его последний экзегетический труд – «Толкование на книгу пророка Иеремии» – так и остался незаконченным. Однако он еще находил в себе силы вести переписку со своими друзьями на Западе по вопросам, связанным с осуждением и искоренением пелагианства: с Августином, Алипием, Рипарием, Донатом и новым папой Бонифацием, с которым он был когда-то знаком³³⁰.

О последних днях земной жизни Вифлеемского пресвитера почти ничего не известно, и даже дата его смерти остается предметом споров³³¹. По сообщению Проспера Аквитанского, блаж. Иероним скончался 30 сентября 420 г. в возрасте 91 года³³². Когда блаж. Августин в 420 г. писал письмо еп. Оптату Милевийскому, он еще не знал о смерти блаж. Иеронима³³³, а в трактате «Энхиридион», написанном в 421 г., он уже говорил о нем как о почившем³³⁴. Однако в одном из ранних житий блаж. Иеронима приводится другая дата его смерти – 30 сентября 419 г.³³⁵, что более согласуется с другими фактами его биографии: если принимать первую дату, то остается необъяснимым молчание Вифлеемского пресвитера и его адресатов в течение целого года, поскольку его последние письма датируются не позднее 29 сентября 419 г.³³⁶ Таким образом, более вероятно, что Иероним скончался 30 сентября 419 года в возрасте около 72 лет³³⁷. Он был погребен в Вифлееме, в крипте церкви Рождества Христова, рядом с могилами дорогих его сердцу Павлы и Евстохии, всего в нескольких метрах от пещеры Рождества³³⁸.

Вскоре блаж. Иероним стал почитаться как святой, а о его добродетелях и чудесах стали слагаться легенды³³⁹; однако его официальный культ сложился сравнительно поздно. Литургическое почитание блаж. Иеронима зафиксировано в так называемом «Мартирологе Иеронима», италийская редакция которого восходит к первой половине V в., а галльская – к концу VI в. В первой половине VIII в. имя Вифлеемского пресвитера было включено в мартиролог св. Беды Достопочтенного, а в IX в. – в мартирологи Флора Лионского и Адона Вьеннского. В 1298 г. Римский папа Бонифаций VIII провозгласил его великим учителем Церкви вместе со свт. Амвросием Медиоланским, Августином Гиппонским и Григорием Великим. Вероятно, в том же XIII веке мощи блаж. Иеронима были перенесены из Вифлеема в Рим и захоронены в базилике Санта-Мария Маджоре внутри главного алтаря, где они покоятся и поныне³⁴⁰. Его блаженную память Православная Церковь отмечает 15 июня, Католическая – 30 сентября.