Письма к рясофорному монаху Оптиной Пустыни Петру (Григорову)^*

Возлюбленный о Господе о. Петр!

Обещанные вами 50 экземпляров я еще не получил, а уже многие подписчики спрашивают, и еще находится довольно охотников для покупки. Пользуйтесь летним временем, когда у нас стечение народа.

Ваш преданнейший

Арх<имандрит> Игнатий 12 июня (1839 г.).

Преподобный Отец Петр!

Приятнейшее письмо Ваше и при оном посылку с книгами получил. Премного благодарю за книги. Потому и беспокоил Вас покорнейшею просьбою о доставлении мне несколько экземпляров, что, прочитав присланную Вами книгу, усмотрел Духовность ее и пожелал, дабы таковая душеполезная книга была известна моему дражайшему Братству. Весьма усердно желаю прочитать и житие Преподобного Георгия; – сия рукопись ныне находится на рассмотрении Киевского Митрополита, который взял ее с собою в Киев и по возвращении, не ранее, представит Святейшему Синоду. Книгу Графу Николаю Александровичу¹ доставляю. Вы благоразумно сделали, не решившись к нему писать: ибо он весьма обременен делами, отчего при всей доброте и благорасположении некогда заниматься ему всеми просьбами, каковых к нему приходят тысячи. Помочь Вам по силе располагаюсь, а сверх силы отказываюсь. Располагаюсь, аще Господь восхощет, Митрополита Киевского попросить о житии, поднесть экземпляр Его Высочеству, а представление в Конференцию Академии для состязания о премии и некоторых других Ваших предположений оставляю на Ваше собственное попечение. Обстоятельства не позволяют Вам сего сделать? Но и я боюсь совершенно погрязнуть в море забот, коих имею премного. Если же Вам угодно знать мое мнение о том, может ли книга писем Святого Затворника получить премию, то Вам говорю мое мнение: не может: имея значительное достоинство Духовное и не имея плотского: ибо письма произнесены благодатию, не имея благоустройства человеческого слова. Слово же благодатное не может быть познано плотским человеком, который зрит только на внешность слова, и если сие внешнее слова не имеет внешнего устройства, то он всему [нрзб.]: юродство бо ему есть.

Прилагаемые при сем 50 рублей прошу принять яко ничтожную лепту для нового издания; вместо желаемой Вами Демидовской премии. Прошу Ваших святых молитв

Арх<имандрит> Игнатий Августа 7 дня 1839 года. Рясофорному Монаху о. Петру Оптиной Пустыни, что в Козельском уезде

Ваше Высокопреподобие!

Достопочтеннейший Батюшка Отец Архимандрит!

Брат наш о. Иосиф уведомил меня, что принимаете на себя труд с любовию исполнить мое убогое прошение – за что приношу мою искренную благодарность! Да воздаст вам Господь Бог своею святою милостию.

Из Московского Цензурного Комитета на ваше имя придет объявление, прикажите отдать в Щетную Экспедицию и попросите, чтоб объявление сие было напечатано и в прибавлениях, но на том месте, где печатают политические известия. Что же будет стоить, по уведомлению вашему тотчас вышлю.

Позвольте просить вас и узнать, можете ли принять на себя труд доставить книги некоторым особам, присутствующим в Синоде; если примете на себя эту обязанность, то много меня обяжете; а доставить им я должен, ибо дело о житии Затворника производилось в Синоде и мне советуют непременно доставить, дабы не сочли невежею. Для этого я приказал несколько экземпляров напечатать на веленевой бумаге. Впрочем, если это обременит вас, то могу исполнить и по почте; но для меня будет приятнее, если не откажетесь.

Еще позвольте попросить вас не оставить ходатайством своим у Высокопреосвященного Митрополита Антония о новой моей просьбе: я представил в Цензурный Комитет Акафист св. Великомученику Георгию, составленный покойным Затворником. Комитет по рассмотрении одобрил к напечатанию; но не приведя сего в исполнение, испрашивает благословения Синода.

По расчету времени он должен быть в Синоде непременно; то если не хлопотать за множеством дел, он залежится до дня суда страшного, или, чтоб скорей решить дело, откажут. И так во имя св. Великомученика будьте ходатаем; а также, если вам знаком Василий Иванович Кутевоев, не худо и его попросить. Голубинский женат на его родной сестре и обещал написать к нему; и Голубинский мой искренний благодетель.

Я надеюсь, что в новом виде издание утешит многих – прежние письма все вошли в состав издания; но не в том порядке, как были. Теперь имена всех особ будут в заглавии напечатаны не одними заглавными титрами, но имя, отечество и фамилия каждого. У некоторых испрашивал на это позволение; а других так напечатал – думаю, обижаться не будут, когда Высокопреосв. Антоний дозволил означить свое имя и напечатать несколько писем своих, писанных Затворнику. Издание обошлось очень дорого – около 6000 руб., а денег не было ни полушки; но родная моя сестра Елизавета Алек. Кутузова подарила мне тысячу рублей – да Марья Петровна Колычева столько же – остальные занял до выручки; но выручка будет плохая – едва ли 400 экземпляров продастся; а те все пойдут на подарки, без коих обойтись невозможно. Одному о. Нафанаилу Задонскому Схимнику и Затворнику, бывшему келейнику Затворника, нужно для раздачи безденежной 200 экземп<ляров>; а мне и вдвое того мало; но не барыши; и только б долг заплатить и сделать пользу общую; авось, кто-нибудь приобретет душевное спасение и помолится за меня.

Пожелав вам милости Божией, испрашиваю св. молитв и благословения – повергшись к стопам вашим – духом лобызаю их и остаюсь

Вашего Высокопреподобия

Богомолец и слуга Божий [нрзб.] черноризец

Петр Григоров

10 Декабря 1843

Оптина пустыня.