Андрей Горбачев

Об авторстве одного письма, приписываемого священномученику Илариону

Источник

Хочется сказать несколько слов об авторстве одного спорного письма, которое в сборнике документов, составленных М.Е. Губониным, приписывается архиепископу Илариону (Троицкому)1, поскольку признание владыки Илариона автором этого письма вносит в позицию священномученика чуждую ему двойственность. Письмо это написано по поводу Декларации об отношении Русской Православной Церкви к советской власти, опубликованной 16/27 июля 1927 года митрополитом Сергием (Страгородским).

Общеизвестен тот факт, что архиепископ Иларион (Троицкий) принадлежал к числу российских архиереев, признающих митрополита Сергия (Страгородского) главой (хоть и временным) Русской Церкви, и относился к так называемому лагерю «поминающих». После публикации нашумевшей Декларации митрополита Сергия с призывом лояльности к Советской власти отношение владыки Илариона к высокопреосвященному Сергию кардинально не изменилось. Не принимая некоторые пункты Декларации, священномученик Иларион, тем не менее, не считал ее содержание достаточным поводом для отделения от заместителя Местоблюстителя Патриаршего престола.

«Никакого раскола!» – возгласил архиепископ Иларион. – Что бы нам ни стали говорить, будем смотреть на это как на провокацию!»

Уже в ноябре 1927 года «архиепископ Иларион сумел собрать до пятнадцати епископов в келии архимандрита Феофана, где все единодушно постановили сохранять верность Православной Церкви, возглавляемой митрополитом Сергием. “Никакого раскола!” – возгласил архиепископ Иларион. – Что бы нам ни стали говорить, будем смотреть на это как на провокацию!”»2

Епископ Мануил (Лемешевский) после освобождения из лагеря по прибытии в Москву 10/23 февраля 1928 года получил предложение от митрополита Иосифа (Петровых) примкнуть к нему с обещанием немедленного возведения в сан митрополита, на что епископ Мануил дал такой ответ: «Я – представитель “соловецкого” епископата. Все мы единогласно и единодушно в количестве 17 человек под председательством архиепископа Илариона клятвой скрепили себя не отделяться от митрополита Сергия, хранить церковное единство и не присоединяться ни к какой группе раздорников. Мне поручено “соловецким” епископатом доложить о всём этом митрополиту Сергию».3

В письме от 8/21 июля 1928 года владыка Иларион писал: «Я ровно ничего не вижу в действиях митрополита Сергия и Синода его, что бы превосходило меру снисхождения или терпения... Везде писаны пустяки, кто напротив пишет. Какую штуку выдумали. Он, мол, отступник. И как пишут, будто без ума они. Сами в яму попадают и за собой других тащат».4 О митр. Иосифе же говорил: «У него будто злоба какая... С ним ничего не поделаешь, хоть об стенку лбом бейся, всё то же будет».5

О принадлежности архиепископа Илариона к группе соловецких архиереев, признававших митрополита Сергия (Страгородского), упоминает и протопресвитер Михаил Польский: «Менее яростным, но все же сергианцем был архиепископ Иларион (Троицкий), осуждавший Декларацию митрополита Сергия, но не порвавший общения с ним, как канонически правильным Первосвятителем Русской Церкви».6

На фоне этих данных неожиданно звучат слова письма от 22.10 (04.11) 1927 года, которое приписывается владыке Илариону. Получается, что в ноябре владыка Иларион связывает «соловецких» епископов клятвой верности митрополиту Сергию, а чуть ранее, в октябре, называет его с сотрудничающими епископами «церковными прелюбодеями», приводит слова какой-то «блаженной» о том, митрополит Сергий «хуже еретика: он поклонился антихристу, и, если не покается, участь его в геенне вместе с сатанистами», цитирует длиннейшие выдержки из толкований на Апокалипсис и 2-ое послание апостола Петра епископов Игнатия (Брянчанинова) и Феофана (Говорова).7

Странным выглядит и то, что после прямо-таки отчаянных переживаний, изложенных в октябрьском письме, всего через 9 месяцев владыка уже пишет, что ровно ничего не видит «в действиях митрополита Сергия и Синода его»8.

Я ровно ничего не вижу в действиях митрополита Сергия и Синода его, что бы превосходило меру снисхождения или терпения...

Кроме того, письмо написано, если может так выразиться, в мистическом тоне и в выражениях, не свойственных владыке Илариону: «То жуткое, что предощущалось 2–3 года тому назад, не придвинулось ли к нам вплотную?»9 Выражения такого рода архиепископ Иларион использовал, но в ироническом смысле. В частности, свое впечатление от готических храмов он определял, как «религиозную жуть».10

В эпистолярном наследии священномученика Илариона (Троицкого) нельзя найти и такого высокопарного стиля, на который время от времени сбивается автор спорного письма: «И как было не дивиться св. Тайнозрителю, когда он узрел пред собою...».11

Надо также заметить, что ни в своих научных работах, ни в статьях, ни в письмах священномученика нет ни одной цитаты святителя Игнатия (Брянчанинова).

Но главное отличие – в самом подходе к оценке Декларации. Владыка Иларион отделение от заместителя Местоблюстителя считает делом «совершенно неосновательным, вздорным и крайне вредным», оценивает его как «преступление весьма тяжкое» прежде всего потому, что «каноны 13–15 Двухкр. Собора определяют черту, после которой отделение даже похвально, а до этой черты отделение есть церковное преступление»12. Похожим образом он рассуждал на Соборе 1917–1918 годов о патриаршестве: «Мы не можем не восстановить патриаршества; мы должны его непременно восстановить, потому что патриаршество есть основной закон высшего управления каждой поместной Церкви»13. Хотя в случае с митрополитом Сергием ситуация была не столь однозначной как с вопросом о патриаршестве, но для архиепископа Илариона обе ситуации близки между собой.

Автор же письма, о котором идет речь, предлагает нечто практически противоположное: «Нельзя формально применять каноны к решению выдвигаемых церковной жизнью вопросов, вообще нельзя ограничиваться правовым отношением к делу, а необходимо иметь духовное чувство, которое указывало бы путь Христов среди множества троп, протоптанных дикими зверями в овечьей одежде. Жизнь поставила вопросы, которые правильно, церковно правильно, возможно разрешить только перешагивая через обычай, форму, правило и руководствуясь чувствами, обученными в распознании добра и зла».14

Мы видим, что здесь церковные каноны противопоставляются «духовному чувству». Такого рода противопоставление чуждо священномученику Илариону. Для него сами каноны духовны, и утверждение христианина в духовности может лишь способствовать верному пониманию и соблюдению канонов, а не тому, чтобы «перешагивать через правило». Церковные каноны – одна из важнейших форм Священного Предания и следование канонам, а не нарушение их, оправданное «духовным чувством», является необходимым условием жизни христианина, и в особенности – священника: «У нас многие говорят уже о “канонической субботе”, и каноны признаются тяжелым и даже ненужным игом...», – писал архимандрит Иларион в 1915 году по поводу нового издания «Книги правил» с толкованиями. – Без внимания оставлены те глубокие нравственные истины, которые в изобилии рассеяны в канонах повсюду, забыт тот общий дух Церкви, который дышит в соборных и отеческих правилах, тот православный церковный взгляд на жизнь, который в этих правилах проповедуется... А ведь I-е правило седьмого вселенского собора говорит: “Приявшим священническое достоинство свидетельствами и руководством служат начертанные правила и постановления”».15

Кроме того, автор письма сетует на то, что «вопреки декрету об отделении Церкви от государства, Православная Церковь вступила в тесный, живой союз» с богоборческим государством.16 Между тем, в свое время сам архиепископ Иларион совместно с патриархом Тихоном приложил немало усилий, чтобы узаконить положение Православной Церкви именно в этом государстве.

К сказанному можно прибавить еще одну небольшую, но немаловажную для обсуждаемого вопроса деталь. Архиепископ Иларион, в отличие от автора спорного письма, никогда не вел дневник, в чем сам он признается в одном из писем своей сестре: «Меня очень заинтересовала находка, о которой ты мне сообщаешь. Ты непременно сохрани все. Ведь я в жизни никогда не вел дневников: все некогда было. А письма могут заменить дневники».17

Протоиерей Владислав Цыпин автором спорного письма называет епископа Илариона (Бельского)18, который попал в Соловецкий лагерь в 1927 году и, как известно, принадлежал к числу епископов «непоминающих». Владимир Мосс приписывает это письмо архиепископу Феодору (Поздеевскому).19 На некоторых интернет-сайтах (по большей части, раскольнических или «анти-сергианской» направленности) это письмо размещено под именем новомученика Михаила Новоселова.20

Принадлежность рассматриваемого письма мученику Михаилу Новоселову представляется наиболее вероятной. По своим особенностям спорное письмо могло бы вполне гармонично дополнить известный сборник Михаила Александровича Новоселова «Письма к друзьям», состоящий из 20 посланий.

Сходство заметно уже в самой структуре писем. Кроме обычных для писем приветствия и прощания, во многих письмах М. Новоселова, как и в спорном письме, имеется послесловие – P.S. (в письме – П.С. – Прим. авт.). Каждое последующее письмо обыкновенно начинается со ссылки на предыдущие письма, с цитаты из них или из Священного Писания. В начале 16-го письма Новоселов пишет, что в перерывах между письмами «иногда заносил в свою записную книжку или на клочке бумаги»21 некоторые мысли. Так же и рассматриваемое «Письмо к другу» начинается со ссылок автора на мысли из своей записной книжки. Кроме того, в этом письме мы находим значительные по объему цитаты из толкований на Апокалипсис святителей Игнатия (Брянчанинова) и Феофана Затворника, а письма Михаила Новоселова как раз обильно наполнены цитатами святых отцов и авторитетных церковных писателей. Причем, святитель Игнатий не только широко цитируется в ряде писем, но выдержки из его трудов по темам составляют почти все содержание 9-го письма.

Отмеченные параллели усиливаются практически полным тождеством приветствий и прощаний в обоих случаях: «Дорогой друг мой!... Любящий Вас брат о Господе...», – в тексте данного письма. И: «Дорогие друзья мои!... Любящий вас брат о Господе», – в «Письмах к друзьям» (в большинстве случаев22). В конце 18-го письма (от 16 мая 1926 г.) есть жалоба на «обстановку», препятствующую его написанию: «К сожалению, настоящее письмо писалось с большими перерывами..., а главное – писалось при весьма разнообразной обстановке и таких же настроениях: естественно вытекающие отсюда недостатки его».23 Похожее сетование, и тоже – на «обстановку», содержится и в конце письма спорного авторства: «Письмо это писал, многократно отрываясь от него, и в обстановке, препятствующей сосредоточению мысли. Поэтому не взыщи, если оно вышло отрывочным и несколько несвязным».24

Формальное сходство дополняется близостью содержания писем. Это, прежде всего, темы эсхатологии, конечных судеб мира, апокалиптических знамений времени, которые Михаил Александрович угадывает в современных ему событиях, в частности – в расколах. Это темы сквозные для всех писем, и, кроме того, они являются основными в письмах с 7-го по 10-е. Те же настроения мы находим и в письме от 22 октября 1927 года. Отдельного упоминания здесь же заслужили два места из Апокалипсиса, а именно – обращения к Ангелам Сардийской и Филадельфийской церквей.25 Толкованию мест Апокалипсиса, относящихся к Сардийской и Филадельфийской церквям, Михаил Новоселов уделяет особое внимание и в 9-м и 10-м письмах.26

Дух Божий не отвлеченность. Он существует и проявляется; Он говорит и действует. Ищите Его добросовестно…

К этому следует добавить и близость некоторых отдельных мыслей авторов писем. В частности, Михаил Новоселов словами из письма Юрия Федоровича Самарина говорит о необходимости духовного рассуждения для того, чтобы остаться верным Церкви: «Дух Божий не отвлеченность. Он существует и проявляется; Он говорит и действует. Ищите Его добросовестно, ищите Его всегда, и вы узнаете Его между всем (что не есть Он). Если же, в утомлении, вы возмните актом внешнего подчинения удовлетворить гласу вашей совести, которая хочет, чтобы все ваше существо прониклось истиной, Дух Божий уклонится от вас, и вы очутитесь перед каким-нибудь идолом» (12-е письмо).27

Нетрудно обнаружить близость высказанных мыслей к идеям, изложенным в спорном письме: «Трудность настоящего времени для православного человека состоит, в том, (записано мною в тетрадь под 1/14 января 1925 г.), что теперешняя жизнь Церкви требует от него высокодуховного отношения к себе. Нельзя полагаться на официальных пастырей (епископов и иереев), нельзя формально применять каноны к решению выдвигаемых церковной жизнью вопросов, вообще нельзя ограничиваться внешне-правовым отношением к делу, а необходимо иметь духовное чувство, которое указывало бы путь Христов среди множества троп, протоптанных дикими зверями в овечьей одежде.

Жизнь поставила вопросы, которые правильно, церковно правильно, возможно разрешить, только перешагивая через обычай, форму, правило и руководствуясь чувствами, обученными в распознавании добра и зла».28

Для Михаила Александровича идеи такого рода не остаются отвлеченным учением, но превращаются в принцип жизни, который помогает ему преодолевать встречающиеся трудности. Например, он вспоминает, как после знакомства с очередной провокацией большевиков возникшие в уме строчки Святого Писания остановили вспыхнувшее в нем возмущение. Одновременно он услышал и «внутренний голос», запрещающий осуждать возмутителей. Историю эту Новоселов заключил следующим признанием: «Я принял и припомнившийся внезапно текст Писания, и тайный голос, как некоторое откровение, коим руковожусь с тех пор, поддерживая мир души своей в самые тяжелые минуты личной, общественной и церковной жизни» (письмо 7-е, P.S.).29

Можно заметить и близость некоторых образов, используемых в том и в другом случаях, в частности – для описания современного состояния Церкви, которой угрожает опасность быть поглощенной миром, уподобленному водной стихии: «накренился и повис над бездной весь церковный корабль...» (письмо 20-е30, в редакторской сноске к приведенной фразе поясняется, что «Новоселов имеет ввиду Декларацию о лояльности митр. Сергия и его серьезные уступки государственному безбожию». – Прим. авт.)31; «Может быть, скоро мы окажемся среди океана нечестия малым островком...».32 Оба письма, из которых взяты две последние цитаты датируются концом 1927 года (22 октября и 31 декабря).

Схожесть письма от 22 октября 1927 года и «Писем к друзьям» видна также в авторской склонности к употреблению некоторых эмоционально окрашенных эпитетов и характерных несколько пафосных выражений. Например, автор письма использует эпитет «жуткое»: «То жуткое, что предощущалось душою 2–3 года тому назад, не придвинулось ли к нам вплотную?».33 К этому и похожим эпитетам достаточно часто прибегает в своих «Письмах к друзьям» Михаил Новоселов. «Жуткое опасение»34 (письмо 8-е), «грозное нашествие»35 (письмо 9-е) и подобные выражения являются гармоничной и неотъемлемой частью «Писем».

После знакомства с очередной провокацией большевиков возникшие в уме строчки Святого Писания остановили вспыхнувшее в нем возмущение.

К еще более употребительным в «Письмах» относятся славянизмы «тайнозритель» и «дивиться». Здесь упоминается «великий тайнозритель ап. Иоанн»36 (в другом месте – «новозаветный тайнозритель Иоанн Богослов»37, письмо 10-е), повествуется «о великом тайнозрителе, св. Григории»38 (письмо 12-е), вспоминается «нашествие, неоднократно и уверенно предсказанное тайнозрителем Игнатием»39 (письмо 8-е), говорится про «великого тайнозрителя св. Германа...»40 (письмо 2-е).

Не многим реже встречаются в «Письмах» формы глагола «дивиться»: «Не будем дивиться всеобщему оскудению веры и любви»; «Итак, не будем дивиться всему вышесказанному»41 (письмо 10-е); «И нельзя не дивиться духовной чуткости»42 (письмо 9-е); «Как не подивиться чудному водительству Его»43 (письмо 17-е).

В спорном письме эти два термина соединены в одном предложении: «И как было не дивиться Св. Тайнозрителю, когда он узрел перед собою...».44

Предложенный анализ позволяет сделать вывод, что рассматриваемое письмо от 22.10 (04.11) 1927 года не принадлежит священномученику Илариону (Троицкому). По стилю, структуре, основным идеям и темам, по характерным терминам, выражениям и употребляемым образам следует признать это письмо принадлежащим перу мученика Михаила Новоселова.

* * *

1

Иларион [Троицкий], архиеп. [приписывается]. Письмо от 22.10 (04.11) 1927 г. к Н.Н. по поводу Декларации митрополита Сергия (Страгородского) от 16 (29) июля 1927 г.// Акты святейшего патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти: 1917–1943./ Сост. Губонин М.Е. Под ред. прот. Владимира Воробьева и др. – М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, 1994. – С. 525–529.

2

Иоанн (Снычев), митр. Санкт-Петербургский и Ладожский. Священномученик Иларион, архиепископ Верейский: Житие и свидетельства. – [Б.м.]: Изд. Сретенского мон-ря, 1999. – С. 20.

3

Иоанн [Снычев], митр. Санкт-Петербургский и Ладожский. Митрополит Мануил (Лемешевский): Биографический очерк. – СПб: [Б. и.], 1993. – С. 104.

4

Иоанн [Снычев], митр. Церковные расколы Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия… – Самара: [Б.и.], 1997. – С. 272–273.

5

Иоанн [Снычев], митр. Церковные расколы Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия… – Самара: [Б.и.], 1997. – С. 272–273.

6

Польский М., протопресв. Новые мученики Российские: В 2 ч. – Ч. 2. – Глава 3. Максим, епископ Серпуховский. – Репр. воспр. Изд. 1957: М., 1992. – С. 28.

7

Акты святейшего патриарха Тихона… / Под ред. прот. Владимира Воробьева и др.; сост. М.Е. Губонин. – М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, 1994. – С. 529, 526–528.

8

Иоанн [Снычев], митр. Церковные расколы Русской Церкви 20-х и 30-х годов XX столетия… – Самара: [Б.и.], 1997. – С. 272.

9

Акты святейшего патриарха Тихона... / Под ред. прот. Владимира Воробьева и др.; сост. М.Е. Губонин. – М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, 1994. – С. 526.

10

Иларион, архиепископ Верейский, священномученик. Письма о Западе // Иларион, архиепископ Верейский, священномученик. Без Церкви нет спасения. – С. 483.

11

Там же, с. 526.

12

Там же.

13

Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг.: Деяния XVII-XXX. – Репринт. – М.: Новоспасский мон-рь. – Т. 2. – 1994. – С. 377.

14

Там же, с. 525.

15

Иларион (Троицкий), архим. Новости богословской лит-ры [Рец. на: А.Лавров-Платонов]: Необходимое издание: Правила св. апостолов, вселенских и поместных соборов и св. отцев. Ч. II, изд. 3-е, М., 1915г.// Христианин: Журнал церковно-общественной жизни, науки и лит-ры. – Сергиев Посад. – 1915. – № 10. – С. 390–391.

16

Там же, с. 525–526.

17

Иларион (Троицкий), архиеп. Письмо Л. П. Архангельской от 22 авг., 1929 г. – Архив А. В. Никитского.

18

Цыпин, Владислав, прот. Русская Церковь: 1925–1938. – [Б.М.]: Изд. Сретенского монастыря, 1990. – С. 122.

19

Мосс В. Православная Церковь на перепутье (1917–1999). – СПб: Алетейя, 2001. – С. 154.

20

Напр.: http://www.paraklit.org/eres/documenti/Pismo_drugu.htm (дата обращения 13.06.2014), http://www.eshatologia.org/571-pismo-k-drugu.html (дата обращения 13.06.2014) и др.

21

Новоселов М.А. Письма к друзьям. – М.: ПСТБИ, 1994. – С. 210.

22

Там же, с. 1, 8, 9, 14 и др.

23

Там же, с. 264.

24

Акты святейшего патриарха Тихона... / Под ред. прот. Владимира Воробьева и др.; сост. М.Е. Губонин. – М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, 1994. – С. 529.

25

Там же, с. 528.

26

Новоселов М.А. Письма к друзьям. – М.: ПСТБИ, 1994. – С. 103, 119, 123.

27

Там же, с. 150–151.

28

Акты святейшего патриарха Тихона... / Под ред. прот. Владимира Воробьева и др.; сост. М.Е. Губонин. – М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, 1994. – С. 524–525.

29

Новоселов М.А. Письма к друзьям. – М.: ПСТБИ, 1994. – С. 75–76.

30

Там же, с. 280.

31

Там же, с. 338.

32

Акты святейшего патриарха Тихона... / Под ред. прот. Владимира Воробьева и др.; сост. М.Е. Губонин. – М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, 1994. – С. 524.

33

Там же, с. 525.

34

Новоселов М.А. Письма к друзьям. – М.: ПСТБИ, 1994. – С. 82.

35

Там же, с. 103.

36

Там же, с. 107.

37

Там же, с. 123.

38

Там же, с. 158.

39

Там же, с. 103.

40

Там же, с. 10.

41

Там же, с. 125, 127.

42

Там же, с. 102.

43

Там же, с. 229.

44

Акты святейшего патриарха Тихона... / Под ред. прот. Владимира Воробьева и др.; сост. М.Е. Губонин. – М.: ПСТБИ, Братство во Имя Всемилостивого Спаса, 1994. – С. 526.


Источник: Горбачев А. Об авторстве одного письма, приписываемого священномученику Илариону. [Электронный ресурс] // Православие.Ru

Комментарии для сайта Cackle