Как говорили о Боге, вере и Библии люди ученые

Среди мыслящих людей нередко ведутся разговоры о том, что все ученые – неверующие. Конечно, это чистейшая ложь. Многие из нас знают иные, здравые суждения тех или иных ученых и писателей.

Автору настоящих выписок давно хотелось собрать воедино эти драгоценные крупицы, и только сейчас он приводит в исполнение свой скромный замысел.

Выписки будут даваться в алфавитном порядке фамилий ученых и деятелей культуры, чтобы легче было при случае найти нужную справку.

Итак, с Божьей помощью приступаем к делу. В некоторых случаях будут даны пояснительные подстрочные примечания.

Люботрудный читатель восполнит недостающее.

Цит. по: В.Г. Белинский. Собр. соч., М., 1948, т. I:

«Человек одарен бессмертной душой» (с. 15).

«Бог создал человека и дал ему ум и чувство» (с. 30).

«Поэт должен быть с умом мужа, сердцем младенца, ибо только они наследят царствие небесное» (с. 32).

«Глинка (великий русский композитор; 1806–1857. – Прим. ред.) лучшими своими произведениями обязан религиозному вдохновению» (с. 76).

«Когда материю ставят выше духа, то это ведет человечество к скептицизму, материализму, безверию, разврату и совершенному неверию истине при обширных познаниях» (с. 287).

«Древний мир одряхлел; содержание его жизни было истощено... изнеможенное человечество алкало и жаждало обновления или смерти. А между тем в забытом углу мира (в Палестине) давно уже раздавался Божественный голос, кротко и любовно взывавший: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас». И пришел час – народы познали глас Пастыря, положившего душу Свою за овцы, и мир осенился знамением креста. Настал новый период человечества, период религиозный. Христианская религия дала обновленному миру такое богатое содержание жизни, которого не нажить ему в вечность; потому что все, что ни есть теперь, чем ни гордится, чем ни наслаждается современное человечество, – все это вышло из плодотворного семени вечных, непреходящих глаголов Божественной книги Нового Завета» (с. 458 – 459). «Есть книга, в которой все сказано, все решено, после которой ни в чем нет сомненья; книга бессмертия, святая, книга вечной истины, – это Евангелие. Весь прогресс человечества, все успехи в науках, в философии заключаются только в большем проникновении в таинственную глубину этой Божественной книги, в сознании ее живых непреходящих глаголов». (Из книги «Откуда пошла наука»).

«Только поверхностное знание природы может удалять нас от Бога, более же глубокое и основательное знание, напротив, обращено к Нему».

«Библия учит нас не о том, как движется небо, а о том, как взойти на небо».

«Священное Писание и природа происходят от Божественного слова: первое – как вдохновение Святого Духа, второе – как выполнительница Божественных велений».

Был ожесточенным врагом христианства, но под влиянием тяжелой болезни и других обстоятельств в нем произошел нравственный переворот, котороый он сам приписывает Библии: «Своим душевным просветлением я всецело обязан чтению одной книги. Одной книги? Да, и это – старая, простая книга, скромная, как природа, естественная, как естественная природа, книга, которая деловито и просто выглядит, как солнце, которое нас греет, как хлеб, который нас питает, и эта книга, коротко говоря, есть Библия. Совершенно справедливо называют ее Священным Писанием. Кто потерял Бога в душе своей, тот может снова найти Его в этой книге, а кто никогда не знал Его, на того повеет от нее дыханием Божественного слова» (Журнал «Христианин», 1909, апрель, с. 738 – 739).

«Евангелие я читал очень много и с любовию. Читал без всякого руководства, не все понимал, но чувствовал искреннее и глубокое уважение к читаемому. В первой молодости моей я часто увлекался вольтерьянством, любил иронию и насмешку, но не помню, чтобы когда-нибудь взял Евангелие с холодным чувством; это меня проводило через всю жизнь; во все возрасты, при разных событиях я возвращался к чтению Евангелия, и всякий раз его содержание низводило мир и кроткость в душу» («Былое и думы». Изд. Павленкова, 1905, с. 40).

Цит. по: А. И. Герцен. Избранные философские произведения. М., 1946, т. I:

«Древний мир в последние века своей жизни испытал всю горечь этой чаши (свое поражение от христианства); круче и сильнее переворота в истории не было, спасти могло одно христианство, а оно так резко становилось в противоположность с миром языческим, ниспровергая все прежние верования, убеждения его, что трудно было людям разом оторваться от прошедшего. Надобно было переродиться, по словам Евангелия, отказаться от всей суммы нажитых истин и правил» (с. 197–201).

«Новый мир, торжественно и глубоко знаменательно встретившийся в старом Риме в лице ап. Павла, представшего пред цезарем Нероном, победил» (с. 202).

Христианство подняло на недосягаемую высоту значение человеческой личности. «Личность христианина стала выше сборной личности города; ей раскрылось все бесконечное достоинство ее, – Евангелие торжественно огласило права человека, и люди впервые услышали, что они такое. Как было не перемениться всему?» (с. 212).

«Я лично любил и ценил Библию, потому что почти ей одной был обязан своим нравственным воспитанием, и изложенные в ней факты, учения, притчи и символы – все произвело на меня глубокое впечатление и тем или другим образом действовало на меня. Поэтому несправедливые насмешки и извращающие смысл нападки на Библию вызывали во мне отвращение». (Собр. соч., СПб., 1880, т. 10, с. 287).

«Как бы далеко ни ушла в своем развитии духовная культура, как бы ни возросла наука в глубину и ширину, при каком угодно прогрессе человеческого ума ему не подняться выше нравственной культуры христианства, каким оно является в Евангелиях. Я считаю все четыре Евангелия вполне подлинными, потому что они отражают на себе сияние, исходящее от Личности Христа. Я убежден, что чем более будут понимать Библию, тем прекраснее она будет казаться... Великое почитание, которое воздается Библии многими народами и веками, обязано ее внутренней ценности. Библия не есть книга только одного какого-нибудь народа, но книга народов, потому что в ней история одного народа служит символом всех прочих народов, связывается с историею мира и через последовательный ряд земных исторических событий, необходимых и случайных, возводится к отдаленнейшей области безгрешной вечности». (Цит. по: Протоиерей П. Светлов. Христианское вероучение в апологетическом изложении. С. 116–117).

Гёте называет Библию «всеобщей народной библиотекой». Мерою жизнеспособности и силы народа, писал он, всегда будет его отношение к Библии. (Там же).

«Я абсолютно не имел в виду писать в атеистическом духе... Я совершенно согласен с Вами, что мои воззрения не являются непременно атеистическими». (Из письма к Д. Грею).

«В самые крайние моменты колебания я никогда не был атеистом, в том смысле, чтобы отрицать существование Бога». (Из письма к Э. Форбсу).

«Таинственный вопрос о начале всех начал для нас неразрешим, и я со своей стороны должен удовлетвориться скромным уделом агностика». (Из автобиографии). Конечно, не нужно никому доказывать несоизмеримость агностика с атеистом.

По собственным словам Дарвина, он не хотел своею теорией «о происхождении видов» унижать достоинство человека и оскорблять религию. Из литературы известно, с каким сочувствием Дарвин следит за трудами христианских миссионеров в Огненной земле... Когда он убедился в существенной перемене быта дикарей Огненной земли под влиянием христианской проповеди, то стал давать ежегодное пожертвование на дела миссии и даже уличал в «низкой неблагодарности» путешественников, относящихся к этому иначе». (См.: Протоиерей П. Боголюбский. Богословие в апологетических чтениях. М., 1913, с. 22).

«И все-таки Библия права» – эта фраза, которая еще недавно заставила насторожиться широкие круги, стала также движущей силой исследований нашего молодого гравировщика (Смита. – Авт.)». (Цит. по: Эрнст Добльхофер. «Знаки и чудеса», М., 1963, с. 163).

«Хеттов, как народ, пришлось открывать заново! Не то чтобы даже и имя их кануло в вечность и окончательно изгладилось из памяти человечества: его сохранила для нас Книга книг, сокровищница самых разнообразных сведений – Библия; этот народ – хетты, хеттеяне, правда, лишь вскользь, упомянут там в нескольких местах». (Там же, с. 180 – 181).

«Индоевропейский народ уже получил в ученом мире название хетты, и этот библейский термин слишком глубоко укоренился, чтобы от него теперь можно было легко отказаться». (Там же, с. 212).

«При раскопках в Рас-Шамре были обнаружены культовые тексты. Эпитеты богов, известные нам из Ветхого Завета, оказались их подлинными именами». (Там же, с. 267).

Добролюбов назвал христианство Божественным учением. (Избр. философские произведения. М., 1948, т. I, с. 141).

Заканчивая свой великий труд «Гармония миров», он молился так: «Благодарю Тебя, Боже, за то, что дозволил мне удивляться такими творениями и любить их. Если я, ничтожный червь пред Тобою, рожденный во грехах, высказал что-нибудь противное Твоим намерениям благим, пусть Святой Дух внушит мне то, чтобы я мог исправить». (Цит. по: «Откуда пошла наука». С. 9).

«В творении я как бы осязал Бога руками». (Цит. по: Протоиерей П. Светлов. «Религия и наука», изд. Сойкина. С. 17).

«Внимательное созерцание величественного порядка мироздания и постоянное близкое обращение с творением Божиим не может не вести к возвышенному настроению и к удивлению перед Вездесущим Создателем мира, в Котором заключены высшее блаженство и вершина всех благ». (Цит. по кн.: Протоиерей П. Светлов. Религия и наука. С. 8).

Он просил на его могиле поместить следующую надпись: «Я не ищу, Господи, высокой благодати Павла и не смею просить о милости, оказанной Тобою Петру, но молю Тебя о помиловании, дарованном разбойнику на кресте».

«Вечный, беспредельный, всеведущий и всемогущий Бог прошел мимо меня. Я не видел Его лицом к лицу, но отблеск Божества наполнил мою душу безмолвным удивлением, я видел след Божий в Его творениях; и везде, даже в самых мелких незаметных Его произведениях, что за сила, что за мудрость, что за неизреченное совершенство!

Я наблюдал, как одушевленные существа, стоя на высшей ступени, связаны с царством растений, а растения, в свою очередь, – с минералами, которые находятся в недрах земного шара, и как самый шар земной тяготеет к солнцу и в неизменном порядке обращается вокруг него, получая от него жизнь. Я видел, как солнце и все другие звезды, вся солнечная система, бесконечное звездное небо движутся в пространстве, поддерживаются в пустоте, по воле непостижимого первоначального Двигателя, Существа существ, Причины причин, Правителя и Хранителя мира, Господа и Создателя всякого творения» (Цит. по: Протоиерей П. Светлов. Религия и наука. С. 107).

«Видимый мир от разумного Существа устроен». (Ломоносов М.В. Сочинения. М.-Л., 1961. С. 403).

«Нет никакого сомнения, что видимый сей мир устроен от Существа разумного и что, кроме сей пречудной и превеликой громады, есть некоторая Сила, которая оную оградила, которая есть неизмеримо велика, что произвела столь неизмеримое здание.

Сия неизмеримо великая... сила не то ли есть, что мы Богом называем и почитаем неизмеримо великим и всемогущим. Того ради, живущие по вселенной, покланяйтесь со благоговением изливающему реки от источников своих к напоению и омытию вашему». (Там же. С. 411).

«Физические рассуждения о строении мира служат к прославлению Божию и вере не вредны». (Там же. С. 496).

Обои [наука и Библия. – Прим. схиархим. Иоанна (Маслова)] общеудостоверяют нас не только о бытии Божием, но и о несказанных к нам Его благодеяниях. Грех всевать между ними плевелы и раздоры. (Там же. С. 498).

«Знание натуры, какое бы оно имя ни имело, христианскому закону не противно; и кто натуру исследовать тщится, Бога знает и почитает, тот с Василием Великим согласится, коего словами сие заключается: «Аще сим научимся, себя самыя познаем, Бога познаем» (Святой Василий Великий. Шестоднев. Беседа шестая, о бытии светил. – Прим. ред.)» . (Там же).

Примечание: После таких ясных слов о бытии Божием считать Ломоносова атеистом – чистейший абсурд.

При переселении в новую квартиру прежде всего перенес туда самолично Библию и вошел в новое жилище со словами: «Прежде всех других книг в мой дом должна войти эта Книга».

«Я не знаю, что мир подумает о моих трудах; но что касается до меня, то мне кажется, что я был не более как ребенком, играющим на берегу моря, ребенком, которому по счастию удавалось найти то камешек, несколько более красивый, то раковину, несколько более блестящую, тогда как великий океан истины простирался предо мною неисследованным в своей безграничной широте и глубине».

Всем известна глубокая вера Ньютона и его благоговение к Имени Божию. Он никогда не говорил о Боге, не сняв шляпы с головы. О его вере может говорить и тот факт, что он занимался толкованием книги пророка Даниила и Откровения святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова. «Не доказывает ли все это (то есть порядок в движении планет), с таким совершенством устроенное, что существует невещественный Бог, живой, мудрый, вездесущий, Который в бесконечном пространстве видит все вещи сами в себе?» (из биографии Ньютона, 1869).

«Изящнейшее соединение солнца, планет и комет, – писал Ньютон, – не могло произойти иначе, как по намерению и по власти могущественного и премудрого Существа» (Столяров. Наука о развитии. М., 1965. С. 94).

Имя Павлова выставляют на щит атеисты, необоснованно считая его своим единомышленником, очевидно, за его выводы о рефлексах мозга.

Многие знают достоверно, что Павлов был глубоко верующим человеком.

В своей речи «Естествознание и мозг» он сказал: «Говоря все это, я хотел бы предупредить недоразумение в отношении ко мне. Я не отрицаю психологию как познание внутреннего мира человека. Тем менее я склонен отрицать что-нибудь из глубочайших влечений человеческого духа» (см.: «Правда», 1950, 173).

В сборнике «Наука и религия» (1957, с. 157) о Павлове сказано: «Он постоянно говорил: «Не третируйте человека, как собаку».

В журнале «Новый мир» (1968, 3) помещена большая статья Валентины Ходасевич «Таким я знала Горького».

«Алексей Максимович посетил Павлова в его лаборатории. Вернувшись домой, он взволнованно сказал: «Знаете ли, я был сегодня у Ивана Петровича Павлова видел там чудеса! Но кончилась наша встреча весьма странно – не знаю, как и быть. Видите ли, великий старик, очевидно, обиделся и разозлился на меня».

Не помню точно рассказа Алексея Максимовича, но помню его растерянный и удрученный вид. А суть в следующем: потрясенный виденным, Горький сказал Павлову, что он преклоняется перед его разумом и знаниями, но не может увязать это с тем, что, как говорят, «Иван Петрович – религиозный человек, верует в Господа Бога и бывает в церкви». Павлов гневно ответил: «Да, верую!» На что Алексей Максимович заметил, что если и существуют всемогущие боги, то один из них, безусловно, в данное время стоит перед ним в образе великого ученого Ивана Петровича Павлова, и таковому богу он тоже готов поклониться, и он низко поклонился.

Едва дослушав, Павлов как-то взвизгнул, сжал кулаки, затопал ногами, уничтожающе глядя на Алексея Максимовича, который от неожиданности растерялся, просил Павлова успокоиться и, откланявшись, ушел. Павлов его не задержал».

Очень ценное сообщение о вере великого ученого И.П. Павлова. Спасибо автору статьи!

О религиозности Паскаля красноречивее всего могут говорить его сочинение «Мысли о религии» и так называемый «Амулет Паскаля» – коротенькая записка, найденная после его смерти замятой в подкладке куртки (камзола). Ее опубликовали под несколько неподходящим названием «Мистический амулет».

Вот краткие штрихи из этого «Амулета»:

«Год благодати 1654.

Понедельник 25 ноября. День св. Климента, папы и мученика, и других. Огонь… Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, не философов и ученых…

Достоверность, достоверность. Чувство. Радость. Мир. Бог Иисуса Христа, Бога моего и Бога вашего… Забвение мира и всего, кроме Бога. Отец праведный, мир не познал Тебя, но я Тебя сознал... Да не разлучусь я с Ним вовеки. Это есть казнь вечная, да познают они Тебя, единого истинного Бога… Иисус Христос. Иисус Христос. Да не разлучусь я с Ним никогда. Да не забуду слов Твоих. Аминь».

«Амулет» Паскаля – как бы программа религиозно-философской системы, целый круг мыслей, с необычайной быстротой

пронесшихся перед сознанием Паскаля… Может быть, его «Мысли о религии» – наброски, предназначенные для осуществления именно этого плана.

Подробный перевод этого «Амулета» и пояснения к нему можно прочитать в книге отца Павла Флоренского «Столп и утверждение истины» (C. 577). Современные неверы вынуждены признать Паскаля, Ньютона и др. верующими (см.: «Наука и религия», 1961, 8).

«Настанет день, когда будут смеяться над глупостью вашей современной материалистической философии. Чем более я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении перед делами Творца».

«Я молюсь во время работ своих в лаборатории». (Цит. по: Протоиерей П. Светлов. «Христианское вероучение в апологетическом изложении». С. 9). «Я много занимался изучением природы; поэтому я верую, как бретонский крестьянин. Если бы можно было мне заниматься и исследовать еще более, то я уверовал бы простою детскою верою крестьянки из Бретани» (Цит. по: Протоиерей П. Светлов. «Религия и наука». Изд. Сойкина. С. 29).

«Я сделался искренне верующим, не утратив нисколько моих научных, мыслью и опытом приобретенных убеждений». (Цит. по: Протоиерей П. Светлов. «Религия и наука». Изд. Сойкина. С. 115).

В журнале «Наука и религия» (1961, № 8) читаем: «Такие крупные деятели науки, как Иоганн Кеплер, Блез Паскаль, Исаак Ньютон, и другие верили в Бога». «Есть верующие естествоиспытатели за рубежом и в наше время… Некоторые из них пришли даже к открытой защите религиозных идей, к фидеизму. Поэтому и сейчас в буржуазном мире имеется немало верующих ученых. Религиозных взглядов придерживались немецкий физик Вернер Карл Гейзенберг, американский ученый Роберт Эндрюс Милликен и ряд других.

Характерен в этом отношении пример выдающегося немецкого ученого, одного из реформаторов современной физики, творца теории квантов – Макса Планка (1858 – 1947). Планк испытал в своей жизни много горя – смерть жены, двух дочерей, двух сыновей, гибель всего имущества, библиотеки. Планк был склонен искать утешение в религии».