Слово в великий Пяток и в день Благовещения, сказанное 25 марта 1855 г. в Александро-Невской Лавре

Настоящее слово преосв. Иоанна смоленского сохранилось у нас в рукописи от времени ректорства его в с.-петербургской духовной семинарии и доселе нигде не было напечатано. Слово трактует о политических обстоятельствах того времени – о крымской войне, в момент произнесения слова приближавшейся к окончанию. Совпадение праздника Благовещения пресв. Богородицы с Днем Великого Пятка в 1855 году подает проповеднику повод к весьма удачным и остроумным сближениям и картинам и придает проповеди тот блеск и изящество, которые вообще характеризуют проповеднический талант преосв. Иоанна. Николай Барсов.

И так в один и тот же день в духовном созерцании церкви сочетаются вместе и свет благовещения и мрак Великого Пятка, зачатие Сына Божия во плоти и Его распятие на кресте, начало и конец жизни Его. Какое дивное сочетание! Что знаменует оно? И какие мысли и чувства внушает нам оно, более ли радостные, или более скорбные?

Некогда людям, просившим Господа знамение с небесе показати им, Он сказал в ответ: вечеру бывшу, глаголете, ведро, чермнуетбося небо. Аще удо небесе умеете рассуждати, знамении же временом не можете исксити (Мф. 16:2,4). Вот у нас ныне в вечер Великого Пятка – самый мрачный между вечерами Церкви Христовой, чермнуется светом благовещения церковный небосклон. Можем ли, посему, знамения текущих времен искушая, по слову Спасителя, сказать во уповании: будет ведро? Так! Сколько истинно то, что для христианства настает Великий Пяток – время зла, мрака и скорби, столь отрадно душе веруующей уповать, что благовещением в Великий Пяток назнаменуются благодатные утешения и надежды, которые Всевышний и в это печальное время дарует нам силою Своего Промысла. Посмотрим ли на церковь православную, ее тяжкие страдания на Востоке, ее скорби и насилие от неверных и лжеверных, в своем ожесточенном против ее союзе употребляющих все усилия, что бы сокрушить ее, – не напоминает ли это, не возобновляет ли пред нами зрелища, не скажу – первых веков христианства, когда Церковь страдала только от неверных, но истинно Великого Пятка страданий Христовых, когда сынове царствие увлекали неверных в союз против Христа и побуждали их к распятию Его? Но с другой стороны видим и непоколебимость этой угнетенной Церкви, которую не могли доселе одолеть никакие силы вражии, видим и воскресающий среди бедствий дух верных сынов ее, общее чаяние их о близком разрушении чужого ига и возрождении их христианского отечества; к сему – живое сочувствие им православной России и мощная десница ее, простертая на защиту веры; все это во мраке настоящего, не есть ли для Церкви знамение Промысла Божия о ней, не есть ли и благовещение о светлом будущем? Посмотрим ли на мир: с чем сравнить это ослепление, это ожесточение просвещенных народов, в увлечении своих властолюбивых страстей попирающих веру и совесть, права божеские и человеческие и даже свои собственные истинные пользы, и во имя Бога, просвещения и народной чести воздвигающих брань противохристианскую, дикую, бесчестную; с чем сравнить, как разве с буйством иудеев в Великий Пяток, когда они вопияли о свободе разбойников и дерзостно призывали на себя и на чад своих кровь неповинную? Но вот сила правды является несокрушенною; все бедствия неправедной брани падают на главу виновников ее, силы их сами собою разрушаются, и наконец открывается общее желание и чаяние мира, и о если бы не напрасно! Но одно желание и чаяние мира есть уже отрадное благовещение. – Обратимся ли к своему отечеству, как описать чувства сынов его, когда Россия великим духом и мощною рукою Царя своего ведомая, твердо и славно проходила чрез бури и волны, на нее восставшие; когда он явился истинною твердынею своего царства, вдруг Россия слышит весть: «умирает, умер Царь!» Так! Настал и для России Великий Пяток, время скорби и плача и тяжкого смятения; но в тоже время Россия внимает с утешением сильному голосу нового Царя, любвеобильному для нее, грозному для врагов, в неизменном духе великих предков, и, как сердце царево в руце Божией, – она приемлет этот глас, как благовестие свыше о своем несокрушимом величии среди превртностей времен.

Народы христианские всецело преданные и все предающие в жертву мечтам и расчетам о внешнем благоденствии, могуществе и славе земных царств, помнят ли они, что есть иное высшее, не земное царство Христово, в которое они призываются, и которому неизменно должны служить, чтобы от Него заимствовать свои истинные блага, или думабт они, что и это самое царство – царство Христово – должно служить их видам, и, по скольку согласуется с их целями, должно быть соблюдаемо, а поскольку не согласуется, может быть попираемо? И вот таким заблуждениям народов отринутый, таким надмением и сомаприльщением уничиженный, их безверием и развращением нравов поруганный Христос в христианстве снова предается распятию. Увы! Христиане должны бы только воспоминать Великий Пяток иудейский, а они продолжают его; страдальческий образ Спасителя на кресте должен бы быть только памятником крестной смерти Его на Голгофе; а Его крест является изображением действительных страданий Его в странах Христианских! И так что же? Человеческие страсти и неправды восторжествуют? Царство Христово разрушится? Цари замстий и народы расторгнут узы Его и свергнут иго веры? Нет. Живый на небесех посмеется им. Вот, среди мрака Великого пятка, внезапно осеивает нас свет небесный и над гробом Распятого слышится глас ангельского благовещения Богоматери: Сей Сын Вышняго наречется, и воцарится в дому Иаковли во веки, и царствию Его не будет конца. Как глубоко выразительно здесь в это время выражает сей глас несокрушимость и всемогущество царства Христова, коглда возвращается о Его воцарении при Его распятии, когда проповедуется о Его престоле над Его гробом! Воцарится в дому Иаковли, т.е. в царстве избранных верных своих, составляющих истинную Церковь Его; Он воцарится, чтобы утвердить в христианских народах это благодатное царство, царство веры, христианской правды и добродетели, а с ним спасти и обновить мир. Вот цель, к которой предназначаются христианские народы и по которым сим вышним царством управляются судьбы царств их! Для сего-то все народы даны в наследие Искупителю мира и все пределы земли во владение Его (Пс. 2:8). Что же значат мечты и усилия народов устроять свои дела и судьбы, независимо от сего Царя и царства? Всуе метутся! Он воцарится во веки, следовательно и царство его созиждется на веки! Что же эти грозные замыслы сильных земли, эти бурные смятения царств, эти ожесточенные их брани, приражающиеся и не уязвляющие? Это – бури и волны морские, которые их моря вздымаются и в нем самом сокрушаются; поражают корабль, и отражаются искусством кормчего; но настает тишина и корабль настигает пристани морской. И страдали и может еще страдать Церковь Христова, как страдал и умер Ее Основатель и Царь; но Он восстал и воцарился, и она восторжествует и прославится, и царствию Его не будет конца! Царства земные падают; их величие и слава приходит, народы исчезают, как один человек. Им владеют народы, которые верою и духом Христовым утвердят в себе это благодатное царство Христово: они будут крепки Его силою, велики его славою, бессмертны Его жизнью! Но горе тем, которые будут чужды и враждебны Ему! Их человеческие силы сокрушаться Его не-человеческим могуществом, их жизнь внешняя, чувственная, без крепости внутренней, духовной, не будет ли сама в себе иметь зародыш смерти и разрушения?

Наконец и сам Распятный, в час Своей смерти, с креста Своего изрекает благовещение: днесь со Мною будеши в раи. Кому изрекает? Тому, кто из глубины души взывает Ему: помяни мя Господи, егда приидеши в царствии твоем! Аминь.