Слово на Рождество Христово

Источник

Во Имя Отца и Сына и Святого Духа!

Радость наша слушатели! Какою ныне восхищаемся, сколько есть превосходна, столько и основательна. Слава в вышних живущему! Мы теперь спасены; «нам родися днесь Спас» (Лк.2:11).

Можете вообразить величество восторга, когда узник изводится от темницы; связанник разрешается от оков; когда осужденный к смерти оставляется среди живых. О кто поведать может счастье сие; о! Весть сия един искусивыйся. Но мы, впрочем, не тем ли счастливее страдальцев сих; чем избавление ныне нам воссиявшее преимущественнее есть и поценнее избавившего, и по мере належавших нам вечных зол. Вечная грозила роду человеческому погибель; но вечное воспоследовало Иисусом и избавление; вечно грех заключил нас под проклятие; но навек благость Божия и разрешила тяжкие сии оковы. «Благовествую вам радость велию яко родися днесь Спас» (Лк.2:10–11); пришел мессия совершить царствия нашего тайну; пришел ходатай Бога и человеков, самое блаженство на землю снизошло. Царствуй убо во благодати оживленный человек. Грех не к тому уже обладаете тобою; «отсел неси уже раб, но сын» (Гал.4:7), Христос примирил, усыновил, унаследил человека Богу. Радуйся! «Яко древняя мимо идоша, и се! суть вся нова» (2Кор.5:17).

Убедительна подлинно причина к радости и воскликновениям, только жаль, жаль! Что она не во всех с равным чувствием действует.

Чем известнее благополучие, тем торжественнее играет сердце; чем строжайшее применяется на милость определение, тем больше хваля поет внутренность. И по тому благочестивая душа, умозря сопряженные с воплощением Сына Божия несчётные плоды, благодарит во смирении сердца Бога Отца о благоволении; Бога Сына о воплощении; Бога Духа о содействии, принося дары усердия и любви новорожденному царю.

Но растленное неверием или сладострастием сердце и при невечернем свете радости духовной объемлется тучею или недоумения или ожесточения; а по чему? Ибо такое сердце обыкновенно больше тщетная прелесть услаждает, нежели душевное торжество: больше нега расслабляет, нежели славословие, воссылаемое толико благодеявшу нам Богу. «Душевен человек не приемлет, яже суть духа Божия» (1Кор.2:14).

Но как ничто сл. для Христианского торжества и усердных возношений в сих святых жертвеницах не нужно, как вера; ничто столь не венчает подвиги наши, как сия победа, победившая мир; то и за приличное я почитаю здесь изъявить заблуждение безверов и показать «не слово их, но силу» (1Кор.4:20) да чрез то погибельная сия пропасть для всякого, а наипаче для вас наказующиеся страху Божию юноши! явится отвращения достойнее.

Известно, что между благочестием и неверием царствует совершенное противоположение. Оно особливо чувствительно бывает чрез те действия, каковыя производит в сердцах то и другое, подобно как от доброго древа благой, а от злого всегда прозябает злой плод. Неверие, изменяя или прикрывая токмо внешность, исполняет всю глубину сердца одними смятениями и палящими угрызениями. Несть бo мира, несть радости грешников! Вера, напротив, насыщая душу и успокаивая совесть отверзает ей источники всех утех, водворяя в оной мир, иже превосходит всяк ум. И ежели не приходит она к тому высочайшему периоду блаженства, при котором ничего не остается желать; то по крайней мере известным образом предвкушает небесные сладости. Ибо сколько истинно то, что богодухновенная вера есть основательница нашего спасения; столько напротив безверие совершает последнее человеческое бедствие. "Всяк, – гласит писание, – веруяй в Сына Божья иматъ живот вечный; всяк, вопреки, иже не верует писанию не узрит живота, но гнев Божий пребывает на нем» (Ин.3:15, 36). Увы! плачевнейшая крайность. Горе бo тем, их же оставляет Бог.

Святейшая вера действие свое в нашем спасении доказывает тем, что приемый свидетельство ее исповедает, яко Бог истинен есть, что верующий утверждает житие и мысли свои на началах богоугоднейших, каковая суть крепкая любовь к распятому, любовь не к ближним только, но и к самым врагам соотносящаяся; покоривость чувств закону, плоти духу, немощей благодати; и благоговейное наконец мнение о всем том, что есть божественно, что священно. Сии убо действия веры «не явят ли в вецех грядущих презелное богатство славы Христовой?» (Еф.2:7). Сии но воцарят ли с царствующим, не увенчают ли с увенчавшимися? О! «силен есть Бог всяку благодать изобиловати в верующих», уверяет Апостол (2Кор.9:8).

Неверный вопреки, когда погрузив совесть в ожесточении и зашед во глубину зол не взирает на истинны Евангельские, не радит о богатстве благости и милосердия Божия; отвергает закон связав все благие усилия узами беззаконного своевольства; сей говорю, когда Евангелие вменяет за баснь, закон за уметы, а Добродетель за противоборство самому естеству: то такая злохульная мысль не изощряет ли стрелы раздражённого величества, то таковое богопротивное восстание не возносит ли всесильную десницу на беспощадное поражение; такая возносимость не смиряет ли душу и тело даже до ада и дебри смертной? О! Воистину, всяк непокоривый «имать пити, по писанию, от вина ярости Божьей и будет мучен пред Ангелы святыми и пред Агнцем» (Откр.14:10); мучен впрочем тем достойнее, что он не по слабостям всем обыкновенным, но по единым подлым причинам умножает потоцы своего нечестивого упорства. Безвер уважает только тщетное других уважение, ослепляется титлом хитрословестника, силится буйством упразднить премудрость Божию, старается вознестись превыше других своим пагубным просвещением, а выше веры своим злочестием, хотя беспристрастное око христианина взирая на его житие и ясно усматривает, что он во внутренности своей чувствительно оглашается воплем уверяющим его в погибели, (горе! бо применяющим истину Божию во лжи!) и поражающим его до лишения всего спокойства.

Возмнит ли кто, чтобы отметник благодати не осязал, так сказать, в совести своей уверении о божественных истинах? Возмнит ли, чтобы безбожник! не трепетал всегда и везде присутствия Божия, всегда и везде вопиющего ему о предвечном своем бытии и о непреложных своих советах? Но от человек сия не возможна суть; но по естеству души рассуждая всяк испытать может, что нельзя человеку столь быть бесчеловечну, дабы Бога в нем же живем, есмы и движемся совершенно скрыть от очей своих, следовательно не можно столько и ожесточиться разумной твари, что бы истинная христианская вера не вознеслась выше всех слабых и нелепых предрассуждений.

«Премудрость мира сего буйство у Бога есть», вопиет о том святый дух (1Кор.3:19). «Господь весть яко суетна суть помышленья человеческая» (Пс.93:11) и кто из смертных искусом того не дознал? А что небесная вера превозмогает всякую препретельную силу, торжествуя победоносно, в том уверяет глагол глаголюща Спасителя: «аз дам вам премудрость, ей же не возмогут противиться или отвещавати все противляющиеся оной» (Лк.21:15), не возмогут ни цари, ни мучители, ни риторы, ни законники, ни иная какая надменная мысль; «зане буее Божие премудрее человек есть» (1Кор.1:25), ибо любовь верного крепче смерти есть; ибо вера и несущая по мнению лжеименного разума, сущая его упраздняет.

Сколько бы ни противополагал разум мнимых несходств недугуя о стязаниях; сколь бы ни силился ослеплением своим на превозможение истин благочестия; но при всем том никогда же успеет, но сей его труд до последних видимого миpa пребудет тощ, истинна бо cия есть истинна всех веков; истинна сия столь подлинна, сколько оныя источник есть чист от всякая неправды, столь же приятия достойна, сколько и сообразна человеческому естеству.

И ежели мы к особенному несчастию и посрамлению человечества или слышим, или видим, или находим суемудрых безверов, то первые всего стараемся по Апостолу «не слово, но силу их разуметь» (1Кор.4:19).

Слова их исторгает один разврат и помрачение ума, один мучительный огонь, расширяющийся во внутренностях их; и по тому нечему дивится, что от избытка испорченного сердца и усгпа блядословят: но немолчный глас совести всегда гремит им о священных истиннах; всегда вопиет: что нет блаженнейшего человека, каков есть благопослушливый христианин; нет возвышеннее образа мыслей верующих в сына Божия; нет на против погибельнее тех «иже не исповедуют Ииcyca пришедша во плоти» (1Ин.4:3). Что сии суть? «Суть источницы безводные; облацы имглы от ветр приносими, звезды прелестныя имо же мрак тьмы во веки блюдется» (Иуд.1:12–13), а за что? «Яко благодать Господа и Бога прелагают в скверну; яко тако согрешая, сами себя осуждают» (Иуд.1:4).

Правда, слова их при всей чувствуемой погибели доказывают некоторое торжество духа. Отважность, пылкость слова и слога по видимому означают благорасположение их сердца; но ах! сила все противное тому утверждает; сила убедительно образует, что они в себе вмещают ужасные мучения, что они во всякое время в адских стенают пропастях; но почему вопрошаешь? Понеже священные оковы всегда связуют беззаконное их своевольство; понеже неблагодарная измена к Создателю и искупителю страхом окружает все места, все дела, все предприятия, или налагая вретище стыда, или изображая перст Божий пишущь им осуждение.

Нет отрады вне благочестия; «несть мира нечестивому» (Ис.48:22). Сладость сия в сем единственно заключена источник; здесь только мы почерпаем радость, здесь возвышаем свою надежду, здесь научаемся божественно мыслить, здесь успокоиваем себя в бедах, в скорбях, в напастях, в досаждениях и самых греховных искушениях; а как? Бога почитая в каждой судьбе премудрейшего отца; в каждом падении милосердаго судию; в каждом несчастии скорого помощника; в каждом благополучии милостивого дарователя, в каждом роде смерти жизнодавца. Здесь при том уверяем себя, что всякое творение от солнца до малейшей былинки, от человека до последней твари суть свидетели присуществования Божия; что люди суть братия наша, что жизнь сия есть путь в царство, смерть приобретение Христа, суд торжество владычней благости, вечность всеприятное лишение всех скорбей. Сколь убо всемирною шествует стезею верный в жизни сей! сколь неравно в сих случаях мнениe его с предразсуждениями суемудрых. Сей размышляет с неизреченным удовольствием о неисповедимой любви Божией; о усыновлении рода человеческого, о возобновлении святости и порядка, о отверстых небесах, о блаженной вечности. Сей возлетает крилями веры в немерцающий свет блаженства, объемлет ходатая своего, и желает откровенным лицем созерцати преславныя небесныя таинства.

Но не тако, не тако расположен безвер! не тако он мнит, верует и исповедует. Он соизволяет паче на смерть, нежели живот; его больше воспаляет препретельный огнь, нежели жар благоохотного гласу Господню повиновения; больше высокомерие насыщает, нежели ревность ко благу. Ему приятнее жестокия угрожения от внутреннего судии представляемыя, нежели сладчайшие Евангельская внушения божественным ходатаем изъявляемыя.

Ах, человек! Где право истинного твоего самолюбия? Где образ и начертание божественных совершенств? увы! растлеся неправдою. Сею, говорю неправдою безчестится самое достопочтенное человеческое естество; уничтожаются безценные заслуги Христовы; распинается паки злобою ходатай, и кровь его скверна, быти мнится. Сим безумием больше больше нежели в самых языцех хулится имя Божие, имя воплощенного слова!

Как! Бог проповедует благодать; а человек отметает; Бог ищет спасения его, а он низвергает себя в погибель; Бог предлагает писание наказующее, «еже в правде, да совершен будет человек» (2Тим.2:16–17); а он упорствуя отвергает умом сый прельщен; Бог чудодействует, исцеляет, воскрешает, милосердствует, страждет, распинается; а он недоумевает, болит, умерщвляется, раздражает и паки невинного страдальца на крест возносит. Бог поставил овы Пророцы, овы Апостоли, овы пастыри, овы избранные учители в наставление благоверию; но он не токмо не внемлет преданиям их, но еще развращает, смеется, кощунствует; но что за причина? Та, «яко чистым вся чиста; неверным же ничтоже чисто; осквернися бо и ум и совесть их» (Тит.1:15).

И что ж сотворит Господь с родом сим прелюбодейным? Что сотворю? Boпиет милосердие его, доколе в «вас буду, доколе вытерплю о роде неверен!» (Мф.17:17). Доколе? «Но се! Еще мало и наведу на них злая, но се! еще» пожду; и предам их сатане яко же Апостол предал «Именея и Александра, да накажутся не хулити» (1Тим.1:20). Вострепещи суеслов! осуждения сего; оно горестно; оно вечно, оно страшно больше, нежели вообразить можно.

Скажешь ли здесь безвер? Яко слово Божие не вяжется потому, что оно несовместно понятиям человеческим, что противно разуму?

Правда! Если бы он имел сей меч, то бы мы не могли ему не уступить победы. Ибо все, что несходно с понятиями влиянными в нас, то не может исторгнуть вероятия нашего. В противном случае, надобно будет допустить невозможность, яко возможность; надобно верить, что и сущая в одно время могут быть не сущая; и что разум гласит, то может благочестием низложиться, будучи при том то и другое вкупе справедливо. Нет! Сам Бог облекшись в велелепную силу не может требовать таких действий от человека нисколько необязанного к невозможному.

Но положив cиe за непреложную истину, нисколько тем не изменяется вышеесшественная вера. Мечты противополагаемые нам от «неискусных о вере» (2Тим.3:8), ничто иное суть, как сильные орудия, чрез которые они сами низлагаются; как то копие, коим они сами себя поражают.

Чем доказать можно, что бы тайны благочестия опровергали истинны здравым разумом одобряемая ни чем, ни как. Оно содержит токмо догматы превосходящая понятия человеческие; оно изъявляет события, неподвергающиеся чувствам и воображениям нашим, а наипаче самое бесконечное существо, которое измерять ограниченным разумом ни как не можно. Да и небезумно ли, впрочем, требовать, что бы вещественные откровения столько же сведомы и понятны нам были, как и сии общие и вещественные? Но желать, дабы Бог явил есть нам себе без всякого покрывала есть желать невозможного. В таком случае надобно будет бесконечному или свергнуть с себя совершенство cиe, или нас онаго соучастниками сделать; но поскольку сия как от Бога, так и от человек невозможна суть; то и следует здесь пленить разум свой в послушание веры, умерить пагубное любопытство, бегать состязаний; уклоняться суесловий. Довольно для нас веришь, «яко велия есть благочестия нашего тайна» (1Тим.3:16), довольно проповедать «Христа распята пришедша во плоти» (1Ин.4:2), довольно исповедать, что все важное, разумное, премудрое, чистое, заключается в слове крестном, следовательно, и за долг поставлять подражать Спасителеву «учению, житию, привету, долготерпенью, любви, смирению» (2Тим.3:10). Довольно знать, что Бог есть премудр, шествия же его от нас сокровенны; что он есть самая благость, и ими же весть судьбами благотворит тварям; что он самое правосудие располагая каждого жизнь и жребий по делам его; довольно, говорю исповедать, «яко бездна многа судеб Божиих и путие его несть, яко же пути наши» (Пс.35:7; Рим.11:33), прочее же что к тебе? Ты по нем гряди; ты уязвляйся токмо любовию его смиряя крил высокопарного разума; «разум бo кичит, а любы созидает» (1Кор.8:1). Любовь всему веру емлет; а разум чем больше силится вознестись на высоту откровения; тем горестнее низвергается; чем далее пускается в cиe море, тем бедственнее утопает. Бездна, повторяю, многа судеб Божиих, и кто доволен изследити ю? Ах! Не говорю человеческия, но ниже Ангельския умы могут в таинственную сию завесу проникнуть.

Что, паки реку, к тебе, суетный человек! Испытывать те способы, коими Бог ведет нас в Царство свое; те средства, какими он открывает волю свою; те пути, ими же он наказует, ими же милует, ими же просвещает и ожесточает, повергает и восставляет, искушает и спасает? Довлеет здесь благодать и вера; прочее же что к тебе? Прочее почто презирать тот священный залог, которой нас примиряет с Богом, нас утешает, нас подкрепляет, возвышает, смиряет, прославляет? Почто разрушать тот Августейшия веры оплот, на нем же устроятся престолы сильных, тверды блюдутся учененыя власти, созидаются храмы правосудия, утверждается спокойство; почто разрывать тот союз, которой царя и подданного, пастыря и пасомого, судию и судимого, господина и раба, грешника и праведника во своих содержишь границах, изъявляя каждому долг и звание, дело и существенность, награду и обличение; почто? Нет ни причины, ни славы, ни пользы, ни спасения, а одно безумие, проклятие, вред души, погибель вечная, «иже бо, вопиет Апостол, не трепещут веру хуляще, сии во истлении своем истляют» (2Пет.2:12).

Но аще и при сих спасительных истиннах и угрожениях, ежели и при сем благовестии неверные, имеюще уши не слышат, имуще разум неразумеют, видяще свет отвергают оной больше, мню, с тем, яко да не явятся их дела, суть бо зело зело лукава: так ты Боже! Суди прю нашу. Мы больше здесь ни преречем, ни возопием, мы и оставляем их ходити в похотех души их, когда ни проповедуя слово, ни обличая, ни запрещая, ни умоляя со всяким учением в разум истинны их привести не можно.

А ты высокая небесная истинна безумцами за мечту, суемудрымиж за прельщение неутвержденных душ почитаемая! Озаряй всегда простосердечные сердца таинственным своим светом. Ты примирившееся Божество! Распространяйся во всем величестве над ними; умудряй их ходити в здравом учении и во свете заповедей твоих, да тако жительствующих нас «грешник узрит и прогневается, зубы своими поскрежещет и растает и будет ceбe в погубление» (Пс.111:10).

Благочестивые слушатели! Мы не можем действительнее оправдать пред буйсшвом премудрость Божию, как единым кротким и Христоподражательным житием.

Один хитрословесник отвергал пред некоторым философом известнейшую истину, каковая есть движение тел. Сей не входя в дальния уверения показал ему на опыте действие cиe. Истинный Христианин не может ничего лучше сего сделать, «да противный посрамится (Тит.2:8).

Та вера, которая воплощением Сына Божия и его смертию основана; которая Апостолами проповедана, которая кровию мученическою запечатлена не может благолепнее торжествовать, как чрез добродетель. Сия есть печать и венец всей Евангельской проповеди. «Христос бo дал есть ceбe заны, да избавит ны от всякого беззакония, и очистит ceбе люди избранны, ревнители добрым делом» (Тит.2:14). И так будем мы жить, яко же певел нам небесный учитель, будем ходить по плану, какой изобразил нам рождшийся ныне Спаситель; посвятим дни наши действиям благочестия и любви; в cиe бo истое и звани есмы.

Мы когда празднуем воплощение Сына Божия, то недовольно здесь признавать пекущуюся о нас благость Божию приемшую на себя зрак раба; но должно при том исполниться ревности и споспешествовать его благодати; как же? Вот образ: Бог нашу плоть приемлет; и мы сотворим оную храмом святости; Бог смиряет себя до подобия человеческого; и мы повергаем себя пред ним, яко землю и пепел. Бог являет спасительную свою благодать; и мы «отвергшеся нечестия праведно и благочестно поживем в нынешнем веце» (Тит.2:12). Бог проповедует нам Евангелие покаяния и отпущения грехов; и еще ли мы не обратим сердца свои к нему? Еще ли ветхозаконной строгости сотворимся чада?

«На cвободу звани есмы; да не царствует yбo грех в мертвеннем нашем телеси. Быхом иногда тьма, ныне же свет о Господе; тем же яко чада света и ходим во всякой благостыне правде и истине» (Гал.5:13; Рим.6:12; Еф.5:8–9).

Волхвы принесли рожденному Царю злато, ливан и смирну; а мы не можем истиннее возвеличить торжества сего виновника всех торжеств, как возрастая в вере, укрепляясь в надежде, жительствуя в любви.

Тем же обновленная братия! «Вся сия искушающе добрая держите» (1Фес.5:21). Тем же благовоспитывающиеся юноши! Сотворите вы особливо из себя жертву Богу чисту; вы утверждайтесь в вере, храня нерушимо ее заветы; вы блюдите, како опасно ходите; вы старайтесь всегда о успехах в добродетелях учаще себе блюсти, вся елика заповедал Господь; да тако располагая себя достойной воспитания вашего принесете плод, и тем обрадуете сердце столько благопромышляющей о вас всеавгустейшия монархини, истинной матери церкви и Отечества! Аминь.

Говоренное в церкве, что при Академии Художеств Архимандритом Иоасафом 1779 года.


Источник: Слово на Рождество Христово / Говоренное в церкве что при Академии Художеств архимандр. Иоасафом [(Заболотским)]. - Санктпетербург : В тип. Императорскаго Сухопутнаго шляхетнаго кадетскаго корпуса, 1780. - 12 с.

Комментарии для сайта Cackle