Повесть о Карпе Сутулове

Повесть о некотором госте богатом и о славном о Карпе Сутулове и о премудрой жене его, како не оскверни ложа мужа своего

Бе некто гость вельми богат и славен зело, именем Карп Сутулов, имеяй жену у себя, именем Татиану, прекрасну зело. И живяше он с нею великою любовию. И бе гостю тому Карпу живуще во граде некоем, и в том же граде друг бысть вельми богат и славен, и верен зело во всем, именем Афанасий Бердов. Тому ж преждереченному гостю Карпу Сутулову прилучися время ехати на куплю свою в Литовскую землю. И шед, удари челом другу своему Афанасию Бердову «Друже мой любиме Афанасе! Се ныне приспе мне время ехати на куплю свою в Литовскую землю, аз оставляю жену свою едину в доме моем; и ты же, мой любезнейший друже, жену мою, о чем тебе станет бити челом, во всем снабди. Аз приеду от купли своей, буду тебе бити челом и платитися». Друг же его Афанасий Бердов глаголя ему «Друже мой Карпе, аз рад снабдевати жену твою». Карп же шед к жене своей и сказа ей «Аз был у друга своего Афанасия и бил челом ему о тебе, аще какая без меня тебе будет нужда в деньгах, да снабдит тебя во всем друг мой Афанасий; рекох мне он «Аз рад снабдевати без тебя жену твою».

Карп же наказа и жене своей Татиане тако «Госпоже моя Татиана, буди Бог между нами. Егда начнешь творити без меня частыя пиры на добрых жен, на своих сестер, аз тебе оставляю денег на потребу на что купити брашна на добрых жен, на своих сестер, и ты поди по моему приказу ко другу моему Афанасию Бердову и проси у него на брашна денег, и он тебе даст сто рублев, и ты, чай, тем до меня и проживешь. А моего совету блюди, без меня не отдавай и ложа моего не скверни».

И сия рек, отиде на куплю. Жена же провождаше его в путь далече честно и любезно и радостно вельми, и возвратися в дом свой, и нача после мужа своего делати на многия добрыя жены частыя пиры, и веселеся с ними вельми, воспоминая мужа Карпа в радости.

И нача, и живши она без мужа своего многое время, и тако издержала деньги остатки. И минувши уже тому 3 года, как поеде муж мой, она же шед ко другу мужа своего, ко Афанасию Бердову, и рече ему «Господине другу моему, друже мужа, мужа моего! Даждь ми сто рублев денег до мужа. А муж мой Карп, когда поехал на куплю свою и наказал, – наказал «Егда до меня не станет денег на потребу на что купити, и ты поиди моим словом ко другу моему, ко Афанасию Бердову, и возьми у него на потребу себе брашна денег сто рублев». И ты же ныне пожалуй мне на потребу на брашна денег сто рублев до мужа моего. Егда муж мой приедет от купли своей, и тогда все тебе отдаст». Он же на ню зря очима своима и на красоту лица ея вельми прилежно, и разжигая к ней плотию своею, и глаголаша к ней плотию своею «Аз дам тебе на брашна денег сто рублев, только ляг со мною на ночь». Она же о том словеси вельми засумневашася, и не ведает, что отвещати, и рече ему «Аз не могу того сотворити без повеления отца своего духовного»; и рече ему «Иду и вопрошу отца своего духовного, что ми повелит, то и сотворю с тобою».

И шед вскоре, и призвав к себе отца своего духовного, и рече ему «Отче мой духовны, что повелиши о сем сотворити, понеже муж мой отиде на куплю свою и наказав мне «Аще ли до меня не достанет тебе на потребу денег, чем до меня, и ты ж иди ко другу моему, ко Афанасию Бердову, и он тебе по моему совету даст тебе денег сто рублев». Ныне же мне у меня не доставшу сребра на брашна, и аз идох ко другу мужа моего, ко Афанасию Бердову, по совету мужа своего. Он же рече ми «Аз ти дам сто рублев, только буди со мною на ночь спать». И аз не вем, что сотворити, не смею тебе, отца своего духовного, того с ним сотворити без повеления твоего, и ты ми сотворити повелиши?» И рече ей отец духовный «Аз тебе дам и двести рублев, но пребуди со мною на ночь». Она же о том словеси вельми изумилася и не ведает, что отвещати отцу своему духовному, и рече ему «Дай ми, отче, сроку на малую годину».

И шед от него на архиепископов двор тайно, и возвести архиепископу «О, велики святы, что ми повелеваеши о сем сотворити, понеже муж мой купец славен зело, Карп Сутулов, отиде на куплю свою в Литовскую землю, се уже ему третие лето, и после себя оставил мне на потребу денег. Отныне же мне не доставши сребра на пропитание до него. И как муж мой поехал на куплю свою и наказал мне «Аще ли не достанет тебе денег, чем до меня пропитатися, и ты по моему совету поиди ко другу моему, ко Афанасию Бердову, и он по моему приказу даст тебе на потребу на брашна денег сто рублев, на потребу брашна». И аз шед ныне ко другу мужа своего Афанасию Бердову и просила у него на потребу себе денег до мужа своего сто рублев. Он же рече ми «Аз дам тии сто рублев, только ляг со мною на ночь». И аз не смела того сотворити без повеления отца своего духовного, и шед ко отцу своему духовному, и вопроси о сем отца своего духовного, что ми повелит. Он же рече ми «Аще ты со мною сотворишь, аз дам ти и двести рублев». И аз с ним не смела того сотворить». Архиепископ же рече «Остави обоих их, попа и гостя, но пребуди со мною единым, и аз дам тебе и триста рублев». Она же не ведает, что ему отвещати, и не хотяше таковых слов преслушати, и рече ему «О, велики святы, како я могу убежати от огня будущего?». Он же рече ей «Аз тя во всем разрешу».

Она же рече, повелевает ему быти в третием часу дни. И тако шед ко отцу своему духовному и рече ему «Отче, будь ко мне в 6 часу дни». Потом же иде к другу своего мужа, ко Афанасию Бердову «Друже мужа моего, приди ко мне в 10-м часу дни».

Прииде же ныне архиепископ, она же встретила его с великою честью. Он же вельми разжигая плоть свою на нея, и принесе ей денег триста рублев, и даде, и хотяше пребыти с нею. Она же рече «Что требуеши облещи на ся одежду ветхую самую пребыти со мною; в нейже пребываеши при многоцветущем народе и Бога славиши, в том же и самому паки к Богу быти». Он же рече «Не виде никто мя и в этом платьи, что мне и оно облещи, но некоему нас с тобою видети». Она же рече ему: «Бог, отче, вся видит деяния наша, аще от человека утаим странствие наше, но он вся весть, обличения не требует. И сам то Господь не придет с палицею на тя и на вся злотворящего, такового человека зло пошлет на тя, и тот тя имать бити, и бесчествовати, и предати на обличение прочим злотворящим». И сия глаголаше ко архиепископу. Он же рече ей «Только, госпоже моя, не имею никакой иные одежды, какие в мире носят, разве аз тебе требую какую ни есть одежду». Она же даде ему свою женскую срачицу²¹⁴, якоже сама ношаше на теле, а тот сан сняше с него и вложиша и себе в сундук, и рече ему «Аз кроме сея одежды не имею в дому своем, понеже отдала портомоице, что носяше муж мой». Архиепископ же с радостию взяше и возде на себе с бором²¹⁵ женскую рубаху «На что ми, госпожа, лучше сея одежды требовати, понеже требую пребыти с тобою». Она же отвещаше к сему «Се аз сотворю, но еще прежде покладимся²¹⁶ со мною».

И в то время прииде ко вратом поп, отец ея духовны, по приказу ея и принесе ей с собой денег двести рублев, и начал толкатися во врата. Она же скоро возре в окошко и восплеска рукама своима, а сама рече: «Благ Господь, понеже подаст ми безмерную и превеликую радость». Архиепископ же рече «Что, госпоже, вельми радостна одержима бысть?» Она же рече ему «Се муж мой от купли приехал, аз же в сим времени ожидала его». Архиепископ же рече ей: «Госпоже моя, где мне деватися срама ради и бесчестия?» Она же рече ему «И ты, господин мой, иди в сундук и сиди, и аз во время спущу тя». Он же скоро шед в сундук, она же замкнула его в сундуке. Поп же идя на крыльцо, она же встретила его, он же даде ей двести рублев и нача с нею глаголати о прелюбезных словесех. Она же рече «Отче мой духовный, как еси ты прельстился на мя? Единого часа ради обоим с тобою во веки мучитися». Поп же рече к ней «Чадо мое духовное, что аз ти скажу, аще ли в коем греси Бога прогневляеши и отца своего духовного, то чем хощеши Бога умолити и милостива сотворити?» Она же рече ему «Да ты ли, отче, праведны судия? Имаши ли власть в рай или в муку пустити мя?»

И глаголющим им много, ажно ко вратом гость богат, друг мужа ея, Афанасий Бердов и нача толкатися во врата. Она же скоро прискочила к окошку и погляде за оконце, узре гостя богатого, друга мужа своего, Афанасия Бердова, восплеска рукама своима и поиде по горнице. Поп же рече к нея «Скажи ми, чадо, кто ко вратом приехал и что ты радостна одержима бысть?» Она же рече ему «Видешь ли, отче, радость мою, се же муж мой от купли приехал ко мне и свет очию моею». Поп же рече ей «Победа²¹⁷ моя! Где мне, госпоже моя, укрытися срама ради?» Она же рече ему «Не убойся, отче, сего, но смерти своей убойся, греха смертного; единою умрети, а грех сотворяй мучитися имаши во веки». И во оной храмине указа ему сундук. Он же в одной срачице и без пояса стояше. Она же рече ему «Иди, отче, во иной сундук, аз во время испущу тя с двора своего». Он же скоро шед в сундук. Она же замкнула его в сундуке и шед скоро пусти к себе гостя. Гость же пришед к ней в горницу и даде ей сто рублей денег. Она же прияше у него с радостию. Он же зря на неизреченную красоту лица ея вельми прилежно. Она же рече ему «Чесо ради прилежно зриши на мя и вельми хвалиши мя? А не ли же некоему человеку мнози люди похвалиша жену, она же зело зла бяше, он же целомудренны тогда похвалу». Он же рече ей «Госпоже моя, егда аз насыщуся и наслаждуся твоея красоты, тогда прочь отиду в дом свой». Она же не ведаше, чем гостя того от себя отвести, и повеле рабе вытти и стучатися. Рабыня же по повелению госпожи своея шед вон и начаше у врат толкатися вельми громко. Она же скоро потече к окошку и рече «О, всевидимая радость, о, совершенныя моея любви, о, свете очию моею и возделесте души моея радость!» Гость же рече к ней «Что, госпоже моя, вельми радостна одержима бысть? Что узрила за окошком?». Она же рече к нему «Се муж приехал от купли своея». Гость же послыша от нея таковыя глаголы и нача по горнице бегати и рече к ней «Госпоже моя, скажи мне, где от срамоты сея укрытися?» Она же указа ему 3 сундук и рече ему «Вниде семо, да по времени спущу тя». Он же скоро кинулся в сундук. Она же замкнула его в сундуке том.

И на утре шед во град на воеводски двор и повелеша доложити воеводе, чтоб вышел к ней. И рече к ней «Откуда еси жена пришла и почто ми велела вытти к себе?» Она же рече к нему «Се аз, государь, града сего гостиная жена, знаешь ли ты, государь, мужа моего, богатого купца, именем Сутулов?» Он же рече к ней «Добре знаю аз мужа твоего, понеже муж твой купец славен». Она же рече к нему «Се уже третие лето, как муж мой отиде на куплю свою и наказал мне взяти у него купца, купца же града сего, у Афанасия, именем Бердов, сто рублев денег – мужу моему друг есть, – егда не достанет. Аз же деяше после мужа своего многия пиры на добрых жен, и ныне мне недоставьши сребра. Аз же к купцу оному, ко Афанасию Бердову, ходила и се купца оного дома не получила, у которого велел мне муж мой взяти. Ты же мне пожалуй сто рублев, аз тебе дам три сундука в заклат с драгими ризами и многоценными». И воевода рече ей «Аз слышу, яко доброго мужа есть ты жена и богатого, аз ти дам и без закладу сто рублев, а как Бог принесет от купли мужа твоего, аз и возму у него». Тогда она же рече ему «Возьми, Бога ради, понеже ризы многия и драгия вельми в сундуках тех, дабы тати²¹⁸ не украли у меня сундуков тех. Тогда, государь, мне от мужа моего быть в наказании, в те поры станет ми говорить, ты бы де положила на соблюдение человеку доброму до меня». Воевода же слышав, велел привести вси три сундука, чаяше истинно драгия ризы.

Она же шед от воеводы, взяша воеводских людей пять человек, с коими и приехаша к себе в дом и поставиша, и к себе в дом приехаша опять с ними, и привезоша сундуки на воеводски двор, и повеле воеводе, повелеша она воеводе ризы досмотрити. Воевода же повеле ей сундуки отпирати, и открыша все 3. И видяше во едином сундуке гостя седяща во единой срачице, а в другом сундуке попа во единой же срачице и без пояса, а в третием сундуке самого архиепископа в женской срачице и без пояса. Воевода же видя их таковых бесчинных во единых срачицах седяща в сундуках и посмеяхся, и рече к ним «Кто вас посади тут в одных срачицах?» И повелеша им выти из сундуков, и Быша от срамоты, яко мертвы, посрамлени от мудрыя жены. И падше они воеводе на нозе, и плакася вельми о своем согрешении. Воевода же рече им «Чесо ради плачетеся и кланяетеся мне? Кланяйтеся жене сей, она бы вас простила о вашем неразумии». Воевода же рече пред ними и жене той «Жено, скажи, жено, коих в сундуках запирала?»

Она же рече к воеводе: «Как поехал муж мой на куплю свою и приказал мне у гостя того просить денег сто рублев, и как Афанасию ходила просити денег сто рублев, и како гость той хотя со мною пребыти». Такоже поведа про попа и про архиепископа все подлинно, и како повелеша им в коих часех приходити, и како их обманывала и в сундуках запирала. Воевода же, сие слышав, подивися разуму ея, и вельми похвали воевода, что она ложа своего не осквернила. И воевода же усмехнулся и рече ей «Доброй, жено, заклат твой и стоит тех денег». И взя воевода с гостя пятьсот рублев, с попа тысящу рублев, со архиепископа тысящу пятьсот рублев и повелеша воевода их отпустить, а деньги с тою женою взяша и разделиша пополам. И похвали ея целомудренны разум, яко за очи мужа своего не посрамила, и таковыя любви с ними не сотворила, и совету мужа своего с собою не разлучила, и великую честь принесла ему, ложа своего не осквернила.

Не по мнозем времени приехал муж ея от купли своей. Она же ему вся поведаша по ряду. Он же вельми возрадовася о такой премудрости жены своей, како она таковую премудрость сотворила. И вельми муж ея о том возрадовася.