Глава VIII. Ведовство и Колдовство

Выше было сказано, что упоминаемые в наших летописях волхвы не были языческими жрецами. Есть основание думать, что некоторые из них были представителями не русского, а финского язычества. Но, конечно, у нас были и свои волхвы-кудесники, как носители и хранители тайных знаний, а также религиозных традиций русского язычества. Ремесло наших знахарей, колдунов и ведьм, полагаем, ведет свое начало от времен доисторических. Под знахарями и знахарками разумеют лиц, сведущих в распознании и лечении болезней – главным образом травами и заговорами. Знахарей народ почитает, так как они действительно иногда дают помощь в болезнях и несчастных случаях. Иное дело колдуны и ведьмы: эти лица знаются с нечистой силой и могут навести порчу, елси кто их прогневит. Эти люди опасны, и народ нередко расправлялся с ними самосудом. С кодунами и ведьмами расправлялись не за то, что они знаются с нечистой силой, а именно за верд, который они будто бы наносят людям и их имуществу.

«Волхование» по смыслу и значению близко подходит к «ворожбе», иногда эти понятия равнозначущие; оба эти понятия стоят близко по представлению к термину «чародеяние», «коби»⁷⁰². То же значение имеет и слово кудесы.

На церковно-славянском языке «коудесь», «коудесьник» – значит magus, чаровник, волхв; древнерусское кудь – очарование, волшебство; русское – окуда, окудник (Рязанской губ.) – колдун, волхв, проказник; кудесить – колдовать, ворожить; кудесы – чары⁷⁰³. Древнее слов балий означало врач и чародей; а слово врач – в древнерусском языке означало – лекарь и колдун⁷⁰⁴.

Деятельность колдунов и ведьм обычно направлена ко злу. Колдуны страшно злопамятны и мстительны. Горе тому, кто вольно или даже невольно прогневит колдуна или ведьму, или даже просто навлечет на себя их неудовольствие: обидчик не останется без отмщения. Даже людям ни в чем неповинным пред ними колдуны причиняют порчу; иногда у колдунов бывает необходимость причинить вред человеку. Когда колдуну станет «лихо на душе», он приходит обычно после захода солца, к соседу и просит у него чего-нибудь, например, в долг хлеба, спичек и проч. Но давать не следует. Примечали, что уходя с пустыми руками из чужой избы, колдун берет на дворе что-нибудь, хотя бы щепку, чтобы «наговориь на нее», нанести вред. Только настоящий колдун, знающийся с нечистой силой, может сделать «закрутку», залом на ниве. «Закрут или залом», следует считать видом науза, но не простого, а соединенного с колдовством. В сборнике 15 в. Кир. Биб. №6–1083, лист 99 есть такой вопрос к женам: «испортили ли еси нивоу нечью или ино что человека или скониту или ино что оуморила ли еси?»⁷⁰⁵. Под этой порчей нивы разумеется так называемый «залом»: несколько десятков колосьев на ниве, захваченных в горсть, закрученных и заломанны с заговором. «Залом» – страшное дело: кто сожнет или вырвет эти колосья тот неизбежно умрет. «Залом» и делается с расчетом, что во время жатвы хозяева нивы по ошибке сожнут его: сжавший погибнет, да и заклятые семена, употребненные в пищу, принесут бедствия всей семье. «Залом» никогда не жнут. В прежнее время к «залому» на ниву приглашали священника, который служил молебен, а потом, читая особенную молитву, выдергивал «залом» при помощи креста и затем здесь же, на ниве сжигал проклятые колосья. Говорят, что в это время лицо, сделавшее залом, колдун или ведьма, испытывали ужаснейшие мучения. В старинных требниках встречается молитва «на закрутку»⁷⁰⁶.

Проф. Сумцов приводит случаи седебных процессов в 17–18 ст. по поводу заломов. В 1666 г. один мельник жаловался в стародуский суд на какую-то Арину, что она «якобы умела з своего знахарства жита заламываты», и называл ее ведьмою. Жалоба была не доказана. На одной малорусской картине страшного суда (18 в.) между прочим зображена колдунья, заламывающая жито. Эта картина находится в Киевском церковно-археологическом музее. В 1723 г. в с Мошках около Овруча дворянки Мошковския заподозрены были своими односельчанами в том, что делают заломы, которые действительно и были найдены на одной ниве⁷⁰⁷. Нам лично приходилось видеть «залом» на ниве. Залом не сжали, он был на ниве местного псаломщика. Другая особенность, отличающая настоящего колдуна и ведьму от простого знахаря «деда» или «бабки» – шептухи, состоит в уменье колдуна сделаться оборотнем и других превратить в оборотней. Вера в оборотничество весьма древняя. О Мономахе рассказывается, что он разбил на голову вдух половецких ханов: изгнал Отрока во Обезы на Железные врата, «Сърчанови же оставшю у Дону, рыбою оживъшю»⁷⁰⁸. В выражении «рыбою оживъшю» можно видет указание на веру в оборотничество. Певец «слова о полку Игореве» о Всеславе Полоцком передает, что он днем сды судил, «а сам в ночь волком рыскаше из Киева дорискаше до кур Тмутораканя, великому Хрьъсови волком путь перерыскаше».

Многие памятники народного творчества свидетельствуют, что русский народ не сомневался в существовании оборотней. О Вольге Всеславиче в былине поется следующее:

«Похотелося Вольги да много мудростей:

Щукой рыбой ходить Вольги во синих морях,

Птицей соколом летать Вольги под оболоки,

Волком и рыскать во чистых полях»⁷⁰⁹

В другой былине повествуется, что Вольга (он же Волх) во время похода на царство Индийское действительно оборачивался серым волком, ясным соколом, гнедым туром – золотые рога, горностаем и муравьем; он же и всех своих дружинников обратил в муравьев, чтобы проникнуть в сильно укрепленную крепость⁷¹⁰. Мотив оборотничества довольно часто встречается в народной поэзии. Князь Роман оборачивается волком и горностаем. Роман, удовкин сын, также мог оборачиваться горностаем. Роман Никитич обращается горностаем и серым волком. Царь Афромей Афромеевич (в былине об Иване Годиновиче) при посредстве ворожбы оборачивался гнедым туром, соболем и соколом. По словам Литовского короля, князь Роман знал языки птичью, мог оборачиваться волком, вороном, гоностаем и уткой⁷¹¹. В сказке «Чудесная рубашка» змей за верную службу выучивает солдата хитрой науке принимать на себя разные виды; из сказки видно, что солдат умел оборачиваться цветком и мушкой⁷¹². В другой сказке «Хитрая Наука» подросток мальчик попадается в науку к колдуну и выучивается принимать всевозможные виды: он оборачивается в голубя, жеребца, собаку, птицу, лошадь, ерша, кольцо, хлебное зерно, ястреба. Эта сказка известна в нескольких вариантах; по одному из них мальчик попал в науку в самому чорту⁷¹³. В сказке «Диво» неверная жена обращает мужика в собаку и дятла; зато и сама была обращена, по указанию знахаря, в козу. В другом варианте этой сказки не жена, а ее любовник-кодун обращает мужика сначала в собаку, а потом в ворона. Перебросив через себя плеть, ворон-мужик принял опять человеческий вид и обратил неверную жену и колдуна в кобылицу и жеребца⁷¹⁴.

Выше мы сказали, что оборотнями бывают колдуны, или же люди, потерявшие человеческий облик вследствие волхования колдунов. Но кроме того в сказках передается, что иногда люди получают дар превращаться под влиянием доброго начала. В сказке «Скорый гонец» рассказывается, что один убогий старик вместе со своим тремя сыновьями проложил дорогу прямоезжую чрез непроходимое болото. За это старцы прохожие обещали строителям исполнить все, что они пожелают. Старший сын пожелал денег на целый его век, второй хлеба на всю его жизнь, а третий пожелал служить в солдатах. Старцы исполнили желание всех и кроме того последнего сына наделили способностью обращаться в оленя, зайца и птичку – золотая головка. После разных приключений третий сын женится на царской дочери, и царь делает его своим наследником⁷¹⁵. Но мотив превращения под влиянием доброго начала встречается весьма редко, равно как не часть в нашей народной литературе мотив оборотничества вследствие каких-либо механических причин, например, братец Иванушка делается ягненочком потому только, что напился водиці из «бараньего копытца», т.е. бараньяго следа на дороге⁷¹⁶. Обыкновенно же оборотнями бывают люди, обращенные в животных колдунами, а еще чаще сами колдуны. Хотя колдуны могут принимать различные виды (собака, черная кошка), но обыкновенно они обращаются в волка и называются вовколаками, волколаками.

Вера в оборотничество весьма древняя. Волшебница Цирцея обратила спутников Одиссея в свиней⁷¹⁷. Геродот сообщает, что Нуры или Невры ежегодно на некоторое время обращались в волков⁷¹⁸. Может быть поводом к такому поверью послужил плохо понятый греками или неверно им переданный обычай северян носить зимою шубы из звериных мехов. Греки в христианский период верили, что волкодлаки-оборотни могут повелевать тучами, скрывать луну и солнце, 61 правило шестого вселенского собора подвергает епитимии между прочим облакогонителей, обаятелей, делателей предохранительных талисманов и колдунов – τούς δε λεγομένους ωεφοδιώκτας, και γοητεύτας, και φυλακτηρίους μαντείς.

В Кормчей по списку 1282 г. (Московск. Синодальн. Библ. №132) это место читается так: «глемыя же облакы, прогоньникы и чаровникы, и хранильникы и вълшьбьникы⁷¹⁹. «Облакы – гонештеи от селян влъкодлаци нарицаются»; егда убо погыбнет лоуна или слънце; си же вься басни и лъжа суть». Слово волкодлакъ – состоит из двух слов – волкъ и длака (шерсть, руно) и означает волчью шкуру⁷²⁰.

Славянское верование в волкодлаков сделалось известно в Византии, может быть, при посредстве богомилов. У позднейших греков верование в волкодлаков частию сходно с славянскими, частью видоизменилось, греки называют волкодлаками мертвецов-вампиров, которые по ночам встают из могил и причинят вред живым⁷²¹. До какой степени у нас была сильна вера в волшебство и оборотничество, показывает приписка в Номоканоне: Тако бо и святой Макарий исцели жену, претворенную в кобылу волшебною силою». Павлов полагает, что это русская прибавка⁷²².

Смешение волкодлаков с вампирами происходит от того, что колдуны-оборотни по смерти не находят себе покоя в земле, выходят из могил и причиняют порчу людям, преимущественно пьют кровь живых людей⁷²³. Колдуны и ведьмы обращают людей в оборотней, набрасывая на них звериные шкуры или же при посредстве волшебных наузов; иногда употребляется для этой цели волшебная жидкость (отвар)⁷²⁴.

О степени распространенности у нас веры в оборотничество свидетельствует следующее место в статье об истинных и ложных книгах, «тело свое хранить мертво, а летает орлом, и ястребом, и вороном, и дятлом, и совою, рыщут лютым зверем и вепрем диким, и волком, летают змием, и рыщут рысию и медведем». Из этого места видно, что по народному верованию некоторые люди, без сомнения колдуны, не обращались непосредственно в зверей, а скорее их душа переселялась в звериное тело, или же душа колдуна только принимала на себя зверинный образ; саме же тело колдуна не подвергалось видоизменению, так как оно оставалось как бы мертвым. Верование в оборотничество такого рода на Руси, кажется, не было распространено. Может быть это югославянское или греческое верование. Наш народ верит, что лицо, умеющее оборачиваться, или обращенное насильно, делается оборотнем именно своим телом, – в животное обращается тело человек, разум же и вообще все душевные способности остаются прежние – человеческие; и притом зверь-оборотень не призрак и приведение, а настоящее животное, только с человеческим сознанием⁷²⁵.

В 18 ст. не сомневались в существовании оборотней. В своей Истории, по поводу известия Геродота о превращениях Невров, Татищев замечает о своих современниках: «У нас многие и не весьма глупые, но от неучения суеверством обладанные сему верят. Я невесьма давно от одного знатного, но неразумного дворянина слышал, якобы он сам несколько времени в медведя обращался, что слышавшие довольно верили». По рассказу Татищева в 1714 г. в городе Лубнах одна баба была осуждена на смерть за чародейство; сама баба показала на себя, что она превращалась в сороку и дым. Фельдмаршал граф Шереметев искренно этому верил. Потом выяснилось, что баба наговорила это на себя, не стерпев пытки и была сослана в монастырь под начало⁷²⁶. Вера в оборотничество существует и тепер. В селе Лучасах, Смоленской губ., рассказывают, что когда-то там жил мужик, умевший делаться оборотнем. Пойдет на гумно и пропадет. Однажды за овином нашли воткнутый в землю нож и вынули его. С тех пор мужик пропал и пропадал без вести года три. Одни знахарь посоветовал родственникам пропавшего воткнуть нож за овином, на том месте, где он торчал раньше. Те так и сделали. Вскоре после этого пропадавший мужик пришел в свою избу, но весь обросший волчьей шерстью. Истопили жарко баню, положили оборотня на полок и стали парить веником; волчья шерсть вся и сошла. Оборотень рассказал, как он превращался: стоило ему «перекинуться» через нож, и он обращался в волка. Когда вынули за овином нож, он бегал в поле волком. Прибежал, а ножа нет. И век бы ему бегать в таком виде, если бы не догадались воткнуть на старое место нож. Хотя этот парень и обращался в волка и долгое время был оборотнем, но мысли и чувства у него были человеческие. Он даже не мог есть нечистой пищи, например, падали. Когда оборотень подходил напиться к воде, там отражался не волк, а человеческий образ.

Вера в волхования весьма древнего, доисторического прооисхождения. С распространением христианства языческие верования уступали новым: но природа оставалась по-прежнему могущественной и таинственной, полной обаяния и загадок. В течение веков славянин успел приобрести кое-какие познания природы и подметить некоторые законы в человеке, существе психофизическом. Ощупью, случайно, человек подметил свойства некоторых растений: подметил симптомы болезней; убедился, что воля одного человека может подчинять себе волю другого – внушение, на чем главным образом и основаны заклинания и заговоры. Успехи народной наблюдательности немаловажны: многие средства прктиковались народом с незапамятных времен, таковы массаж (правленье в бане), кумыс, лечение железом (особый настой на ржавых гвоздях). Примеров можно привести немало. Многие средства народной медицины признаются теперь и научной медициной. Такие познания обыкновенно не бывают и не бывали общим достоянием в простонародьи. У других народов, с более развитым культом, тайные знания были достоянием жрецов. У нас жрецов не было, их заменял старший в семье или роде. Обыкновенно он и был наиболее сведущим человеком-знахарем на основоании собственного опыта и на основании полученных сведений от предков. «Знахарь» и «дед» синонимы и в настоящее время; чаще употребляестя слово «дед»; «такой-то дед заговаривает кровь». Целебное свойство травы, особенно заговор можно передать надежному человеку только моложе себя; если передать старше себя, заговор не подействует. Известное целебное средство небоходмо держать втайне6 сли будут знать все, средство не подействует. Не всякий человк может подавать помощь особенно «легкая рука» у старшего сына, первенца. Это значит, что тайные знания передавались и передаются старшему сыну, которй и оказывался по смерти отца, старшим в семье, а иногда и в роде.

Усвоение передаваемых по наследству тайных знаний было не под силу каждому: простак не мог всего понять и усвоить; необходима была известная талантливость, сметка и хорошая память, чтобы не забыть и не перепутать заговоры, способ приготовления зелья и проч. Вот почему обыкновенно знахари, будучи людьми заурядными и добрыми, обладают знанием немногих средств, знают один иди два, много три заговора. Колдуны же и ведьмы всегда люди умные кое-что зная и понимая выгоды своего положения, они умеют придать себе обаяние таинственности, поддерживают веру односельчан в свою связь с нечистой силой, при помощи которой колдунам удается найти пропажу и проч. На самом же деле колудны обыкновенно бывают в стачке не с бесами, а с простыми ворами и разбойниками. Их ворожба ловкий обман.

Наши исторические памятники свидетельствуют, что русский народ всегда верил в волхование и волхвам: верили простые люди, верили и правители, даже наиболее просвещенные люди древней Руси разделяли веру в волшебство. Приведем тому примеры. Князя Олега называли «вещим» ведуном⁷²⁷. В Начальной летописи под 1044 г. сообщается, что князь Всеслав Полоцкий был рожден от волхования; при рождении у него на голове было «язвено»; волхвы посоветовали матери наложить повязку на рану: эту повязку Всеслав носил всегда, «сего ради немилостив есть на кровьпролитье», замечает летописец, очевидно всецело веривший колдовству⁷²⁸. Об этом Всеславе (ум. 1101 г.) упоминает певец Слова о полку Игореве: волхв-князь в одну ночь, оборотившись волком, от Киева дорыскивал до Тмутаракани, перебегая путь великому Хорсу. Интересны рассуждения благочестивого летописца о волхвах (лет. 1071 г.). «Сиця ти есть бесовская сила, и лепота, и немощь; темже прельщают человекы, веляще им глаголати виденья, являющеся им, несвершенным верою, являющеся во сне, инем в мечте, и тако волхвуют наущением бесовским. Паче же женами бесовская волшвенья бывают: искони бо бес жену прелсти, си же мужа, таков си роди много волхвуют жены чародейством, и отравою, и иными бесовскими козньми. Но и мужи прелщени быают от бесов невернии»⁷²⁹. Из сочинений Серапиона Владимирского (о чем ниже) видно, что в 13 веке широко была распространена вера в волшебство, причем с подозреваемыми лицами народ расправлялся самосудом. В 1345 г. в кн. Симеон Гордый сочетался вторым браком с Евпраксией, княжной Смоленской, но скоро отосла ее к отцу, так как великая княгиня оказалась испорченной: «ляжет с великим князем, и она ему покажется мертвец»⁷³⁰. В смерти супрги Иоанна 3 Марии была заподозрена некая Наталья, которая будто бы посылала пояс великой княгини к какой-то бабе, очевидно для ведованья. Наталья и ее муж шесть лет были в опале⁷³¹. Новгородский архиепископ Геннадий (1484–1504 г.) в послании своем к Нифонту, епископу Суздальскому, говорил: «Уженыне наругаются христианству: вяжут кресты на вороны и на вороны … ворон летает, а крест на нем вязан, древян.. а на вороне крест медян. Да привели ко мне попа, да диакона, а они крестянину дали крест тельник: древо плакун, да на кресте вырезан ворон … а христианин дей с тех мест учал сохнути, да не много болел, да умер»⁷³². Сам Иосиф Волоколамский (1440–1515 г.) избрание в митрополиты Зосимы приписывал исключительно волхованию, посредством которого подействовали на великого князя («волхованием подойде Державного»)⁷³³. Из розыскного дела о неплодии виликой кн. Соломонии Юрьевны (в 1525 г.) видно, что Соломония прибегала к волшебству, чтобы иметь детей: она обращалась к какой-то жонке Стефаниде Рязанке, которая по осмотре великой княгини сказала, что у нее детям не быти. Стефанида наговаривала воду и велела ею самчиваться, чтобы князь ее любил; этою же наговорною водою Стефанида советовала смачивать белье князя. Соломония также обращалась к какой-то чернице, которая наговаривала на масле или на меду; наговоренным веществом следовало натереться, чтобы иметь детей и снискать любовь князя⁷³⁴. Великий князь Василий Иванович верил волхованию: женившись на молодой Елене Глинской, он, будучи стар, искал чаровников отовсюду, да помогут ему ко плодотворению; он посылал за чаровниками «тамо и овамо, ажъ до Корелы, еже есть Филя» (т.е. Финляндия), кторых оттуда и привозили. И вот по произволению презлому, а не по естеству от Бога вложенному, уродилися ему два сына: «прелютый и кровопийца» Иван Грозный и бездарный Юрий⁷³⁵. В 1531 г. в Москве на церковном соборе Максиму Греку, обвиняемому между прочим в волшебстве, предъявляются следующие обвинения: «Ты волшебными хитростьми еллинскими писал еси водками на дланех своих, и распространял длани свои против великого князя, также против иных многих поставлял волхвуя. Ты говорил: аз ведаю все везде, где что деется», ино то волхование еллинское и еретическое… Ты хвалишися еллинскими и ждовскими вошебными хитростьми и чернокнижными волхованиями – то все есть отвержено от христианского закона и жития» и проч.⁷³⁶ Страшный московский пожар в 1547 г. народной молвой был приписан волхованиям княгини Анны Глинской, которая будто бы со своими детьми и людьми вынимала из трупов человеческие сердца, клала их в воду и потом, ездя по Москве, кропила той водой, от того Москва и выгорела. Во время народного бунта по этому поводу, толпа в самом Успенском соборе убила Юрий Глинского и многих людей⁷³⁷. Вообще в 16 в. было в обыкновении призывать себе на помощь и к детям своим мужей презлых чаровников и баб, смывателей (окачивавших наговорной водой), шептуней и иными различными чарами чарующих, которые по мнению Курбского были в общении с диаволом и призывали его на помощь. Многие считали обращение к таким волхвам маловажным проступком и со смехом говорили: «Мал сей грех, и удобне покаянием исправится». Курбский же полагал, что этот грех «превелик зело». «Чары, яко всем есть ведом, без отвержения Божия и без согласия со диаволом не бывают»⁷³⁸. Итак, просвещеннейший русский человек 16 ст. князь Курбский верил в волшебство; верил этому и весь русский народ. Волшебством было объяснено ненастье во время осады русскими Казани: как сообщает Курбский, татарские кудесники-мужи и бабы – с восходом солнца появлялись на городских стенах, вопияли сатанинские слова, махали одеждами своими на русское войско, «вертящеся неблагочинне». Тогда поднимался ветер и нагонял облака. Эти чары наводили великую плювию (дождь), так что сухие места обращались в болото. Дагадались послать в Москву за честным крестом с частицей Животворящего – спасенного древа, на котором Господь наш Иисус Христос плотию страдал. Когда крест был привезен, и совершено водосвятие, поганские чары исчезли⁷³⁹. Иоанн Грозный верил в чародейство. После смерти его первой жены Анастасии, ему говорили, что недоброжелатели очаровали ее, свели в могилу чарами; и царь верил этому⁷⁴⁰. Доверие, оказываемое Грозым медику Елисею Бомелию, Псковская летопись объясняет колдовством. Немцы узнали по своим гаданиям, что быть им до конца разоненным; для этого они и подослали к царю такого злого еретика и лютого волхва, каким был Бомелий. Голланцець Бомелий, действительно, подучивал Грозного на убийства и составлял яд; но кончил он плохо: был всенародно сожжен в Москве, обвиненный в сношения с Баторием⁷⁴¹. «Презлые» люди уверяли иоанна, что Сильвестр и Адашев снискали его расположение волхованием. «Аще припустишь их к себе на очи, очаруют тебя и детей твоих»⁷⁴². Иоанн Грозный, как пишет Ждером Горсей, пред своею смерью посылал за колдунами на северный берег между Холмогорами Лапландией. Их привезли в Москву на почтовых и поместили под стражей. Любимец царя Богдан Бельский совещался с ними ежедневно. Гадатели точно указали день его смерти, и их предсказание исполнилось⁷⁴³. В конце 16 в. вера в волшебство была всеобщей. Борис Годунов всецело разделял это верование; волшебники предсказали ему, что он будет царствовать, но не долго, всего семь лет. О Борисе говорили, что он еще при жизни царя Феодора с помощью волхвов и кудесников привлк к себе любоь царя⁷⁴⁴. Любопытна подкрестная запись, по которой присягали в 1598 г. на верность царю. Присягавший клялся над царем и его семьей – в еде, питье, и платье и ни в чем другом лиха никакого не учинит и не испортит, зелья лихого и коренья не давать, следу никаким ведовским мечтанием не испортить, ведовством по ветру никакого лиха не посылать, и следу не вынимать никаким образом. Узнавший о чьем-либо намерении причинить вред государю, должен был немедленно донести⁷⁴⁵. О Борисе Годунове рассказывали, будто бы он вздумал искусить мудрость вошебницы Варвары и с этой целью, показывая на сужеребную кобылу, спросил: «что во чреве у сей скотины?» Варвара ответила: «Жеребец, ворон шерстью, белогуб, правая нога по колено бела, а левая по щетку; во лбу звезда белая; левое ухо вполы бело». Кобылу убили, и оказалось, что предсказание Варвары точно соотчветствовало действительности «по навету вражию». Борис воздал ей великую честь⁷⁴⁶.

О первом Самозванце составилось мнение, что он был еретик и чернокнижник, ще с молоду навыкший чернокнижию, как утверждал Палицын, умнейший грамотей того времени⁷⁴⁷. Труп убитого Лжедмитрия похоронили в убогом доме за Серпуховыскими воротами. Скоро пошли слухи, будто бы сильные морозы стоят благодаря волшебству расстриги; над его могилою будто бы делались чудеса. Тогда труп Лжедмитрия вырыли, сожгли и, смешав пепел с порохом, выстрелили им в ту сторону откуда он пришел⁷⁴⁸.

По отзыву Олеария, русские были очень суеверны. Астрология и астрономия считалилсь науками волшебными. Один важный сановник, увидя обраные изображения в камере-обскуре, перекрестившись сказал, что это чародейство. Его особенно поразили люди и лошади, ходившие вверх ногами, как представлялись они на изображении. У цирюльника голландца Квирина висел на стене человеческие скелет. Однажды, когда голланцец играл на лютне, пришли стрельцы; увидя скелет, они ужаснулись и убежали, а затем распустили слух, что немецкий цирюльник повесил у себя на стене мертвеца, и когда сам играет на лютне, то мертвец движется. По распоряжению царя и патриарха было составлено нечто в роде комиссии разузнать дел. посланные не только подтвердили первое показание, но еще уверяли, что мертвец на стене плясал под звуки лютни. Цирюльника, как колдуна, хотели сжечь вместе со скелетом. Квирин доказывал, что скелет ему нужен для медицинских целей; а что касается движения скелета, то он двигался не от звуков лютни, а от ветра, дувшегов раскрытое окно. Квирина не сожгли, но он должен был немедленно выехать из России, а скелет выволокли за Москву реку и там сожгли. Однажды во время пожара, в квартире живосписца немца Детерсена, стрельцы увидели старый череп и чуть не бросили в огонь и немца и череп, которым Детерсен пользовался для рисования⁷⁴⁹. Олеарий был в России в 1634, 1636 и 1638 г.

При царе Михаиле Феодоровиче на стольника Илью Милославского подкинули письмо, будто бы у него хранится волшебный перстень; Милославского долго держали за приставом и производили обыск. При царе Алексее Михайловиче у боярина Семена Стрешнева по обвинению в волшебстве отняли боярство и сослали в Вологду. Обвиняли в волшебстве и боярина Матвеева, желая помешать браку царя Алексея Михайловича на воспитаннице Матвеева-Нарышкиной⁷⁵⁰. Известны и другие случаи преследования за волшебство при Тишайшем царе⁷⁵¹. Вообще в 17 в. русское общество наиболее было склонно всюду видеть колдовство и порчу. Не только простое духовенство, но даже высшее разделяло веру в волшебство. Так, выдающийся по уму и начитанности патриарх Никон верил в волшебство. Низверженный и заточенный в Ферапонтов монастырь, он в 1668 г. делал попытки подорвать доверие к своим врагам-боярам, обвинив их в том, что они изменнники хотят очаровать или даже очаровали царя; с этою целью Никон посылал в Москву монаха Флавиана. Попытка успеха не имела⁷⁵². В другой раз, в 1672 г., тот же Никон писал царю, что архимандрит Кириллова монастыря с братией напускает на его келью чертей. Будто бы после неосторожных слов монастырского дворецкого в покои Никона прилетала черная птица, вроде ворона; демоны не давали Никону уснуть, стаскивали с него дважды одеяло и творили ему всякие беды, являясь к нему то монастырскими служками, то старцами; теперь в окна пакостят, являются, грозясь то страшными зверями, то нечистыми птицами⁷⁵³. Вообще, и высшее и низшее духовенство древней Руси разделяло всеобщую веру в волшебство; в этом случае взгляды белого и черного духовенства совпадали. Монашествующие не только верили в колдовство, но и сами занимались колдовством. В житии св. Никиты Переяславского рассказывается, что одни земледелец промышлял в своем селе ворожбою; потом он постригся в монастыре св. Никиты и был сделан пономарем, но продолжал заниматься колдовством. Обращавшимся больным к св. Никите за исцелением, этот пономарь говорил: «что понапрасно тратитесь! Приходите лучше ко мне. Когда я еще в миру жил, многие болезни врачевал и нечистых духов своим волшебством прогонял, не только человекам, но и скотам помогал»⁷⁵⁴.

До какой степени у нас была распространена вера в колдовство во второй половине 17 в., видно из следующего. В Шуе в 1672 г. производилось уголовное дело о колдовском подмете, по совершенно ничтожному поводу: один посадский человек на своем огороде нашел куски печеного хлеба, калачи и несколько меда, о чем и подал челобитную⁷⁵⁵. Народ верил, что известный Стелька Разин (казнен в 1672 г.) был великий волшебник и чародей⁷⁵⁶. Передовой человек своего времени, князь Василий Васильевич Голицын, игравший видную роль при царевне Софье, крепко верил в колдовство. Какой-то знахарь давал Голицыну приворотной травы: князь эту траву сыпал в кушанья Софьи, чтобы она его любила; знахаря же Голицын приказал сжечь в бане, чтобы он не рассказывал об этом⁷⁵⁷. Царевна Софья также обращалась к колдунам и гадателям; особым ее расположением пользовался поляк Дмитрий Силин⁷⁵⁸. Знаменитый в свое время по учености монах Сильверст Медведев имел сношение с волхвом Васильем Иконниковым, который хвалился, что он, Иконников, богоотступник и самим сатаною владеет. Этот Иконников брался за 5000 рублей уморить в одну неделю Петра, при посредстве насланной им порчи⁷⁵⁹. Этот же Медведев держал у себя в келье Заиконоспасского манастыря целые три года упомянутого уже выходца из Польши Дмитрия Силина, который с Ивановской колокольни по солнцу определял судьбу Голицына, Шакловитого и Медведева. Петр и его приближенные верили в колдовство. Известно, что в комнату царя Петра Алексеевича постельник Головкин вводил мурзу Ибрагима Долоткозина и татарина Кодоралея; они ворожили по гадательной книге и на письмах и предсказали, что Петру быть на царстве одному. Когда узнал об этом Шакловитый, он велел схватить князя Долоткозина, отвезти его в лес и пытать. Долоткозин оговорил Кодоралея. Их обоих отвезли в застенок, пытали и заключение на их спинах сожгли гадательную книгу и письма⁷⁶⁰.

Замечательно, что некоторые из расколоучителей для успешнейшего совращения православных в раскол прибелаги к чародейству, волхованию и лживым чудесам. Так, например, в конце 17 столетия, на пути от города Вологды к Каргополю, в одном пустынном месте поселился расколоучитель, волхв и чародей, который между прочим, учил совращать в раскол посредством порошка, сделанного из высушенного и истолченного сердца новорожденного младенца. Когда этот волхв-расколо-учитель переселился со своими учениками в пределы Великого Новгорода и поселился в монастыре Палеостровском, к нему и сюда начали собираться последователи со всех мест, учением его лестным прельщаемы и волшебством привлекаеми⁷⁶¹.

Современники Великого Преобразователя верили в колдовство. Любовь Петра к Екатерине и расположение его к Меньшикову объяснялись в народе колдовством: Екатерина и Меньшиков обвели государя кореньем⁷⁶². Вера в волшебство, как увидим ниже, перешла в 19 век; дожила и до 20 века.

Дошедшие до нас акты отмечают некоторые приемы с способы колдовства в 17 и 18 вв. В этом отношении интересные данные заключает дело опального боярина Безобразова, замешанного в деле Софьи и отправленного на Терек. Дорогою от него бежали его крепостные слуги и донесли, что Безобразов на пути отыскивал колдунов и колдуний, надеясь при их помощи возвратить себе царскую милость. Колдуны и колдуньи ворожили ему на костях, деньгах и воде. Еще в Москве гадал ему на бобах мельник Сенька, затем в Коломне на бобах же мужик Ганька, в Касимове на деньгах гадала какая-то татарка, в Нижнем дворник Оська гадал на воде; на бобах и костях гадал ему портной Ивашка⁷⁶³. Кроме того, Безобразов в Нижнем Новгороде подкупил волхва Дорошку Кабанова напустить по ветру тоску на царя Петра Алексеевича и царицу Наталью Кирилловну, на бояр и боярыню Нарышкиных, чтобы они воротили боярина Безобразова назад, с какою целью коновал Доролка и был отправлен в Москву. Выяснилось также, что жена Безобразова приказывала писать имена царя, царицы и некоторых бояр на старых холстинах и теми холстинками с тем письмом обертывала вруг свеч восковых; затем посылала эти свечи по церквам, приказывая те свечи затепляя пред образы ставить⁷⁶⁴. Дорофейку разыскали в Москве, в поваренной избе Безобразова. Выяснилось, что волхв Дорофейка, ремеслом коновал и рудомет, умеет бобами ворожить и на руку смотреть, и внутренние болезни у взрослых и у младенцев узнавать и лечить шептами. При Дорошке была сумка с снадобьями для ворожбы, – это были бобы, травы и росной ладан. Дорофей показал, что бобами он разоводит и угадывает, а ладаном оберегает на свадьбах женихов и невест от лихих людей – от ведунов; а траву богородскую дает пить людям от сердечные болезни, без шепотов, траву эту он рвал летом в Рождество Иоанна Предтечи с шептами. Другую траву он давал лошадям. Кроме того Дорошка мог лечить зубную боль, щепоту и ломоту уговаривать и руду (кровь) заговаривать. По словам Дорошки, он о государевом здоровье не ворожил⁷⁶⁵. На пытке Дорошка сообщил и «стихи», которыми он напускал «тоску»⁷⁶⁶. Это были обычные заговоры. В 1690 г. по приговору бояр боярину Безобразову и его человеку Ивашке отрубили головы; жена Безобразова была пожизненно заключена в монастырь, волхвов Дорошку и Федьку приказано сжечь в срубе. Другие замешанные лица также в большей или меньшей мере понесли наказание. Доносчики были вознаграждены⁷⁶⁷.

Интересно дело Тобольской консистории, возникшее в г. Тюмени в 1750 г., о сержанте Тулубьеве, который вступил в связь с одной девушкой Ириной Тверитиной, устроил ее фиктивный брак со своим дворовым человеком и, желая привязать к себе Ирину, совершал любовные чары. С этой целью Тулубьев брал Ирину с собою в баню, где обтирал себя и ее двумя ломтями печеного хлеба, затем этот хлеб смешал с воском, солью и волосами, сделал два колобка и шептал над ними заклинания по волшебной книге. Кроме того, Тулубьев срезывал с углов дома стружки, собирал грязь с тележного колеса, клал стружки и грязь в тепллую банную воду и поил Ирину. Поил он ее и вином, смешанным с порохом и росным ладаном; наговаривал еще на воске и серу и эти снадобья заставлял Ирину носить прилепив к шейному кресту. Сам Тулубьев всегда носил при себе волосы Ирины, над которыми также нашептывал. Будто бы вследствие этих чар Ирина жить не могла без Тулубьева: когда он уходил, бегала за ним следом, тосковала, драла на себе платье и волосы. По постановлению Консистория Тулубьев был лише сержантского звания и сослан в монастырь на покаяние, а брак Ирины расторгнут. От монастырского покаяния Ирина была освобождена, так как была вовлечена в блуд чародейством и присушкою Тулубьева⁷⁶⁸.

В присяге Бориса Годунова, деле Безобразова и деле Тулубьева, кажется, указаны наиболее распространенные виды колдовства. Кроме того многие привораживающие средства отмечены в «беседе отца с сыном – о женской хитрости и злобе». Списки этой «беседы» относятся к 17 и 18 вв. Женщина в «беседе» изображается самыми мрачными красками. Мы заимствуем одно место, касающееся волхований: «Слыши, сын мой, про колдунью жену и еретицу. Издетска начнет у баб, у волхвов учиться колдовать и колдованного искать, и спрашивать начнет, как бы ей замуж выдти и как бы ей мужа околдовать на первой нощи и в первой бане. И отыщет колдунов и колдуней и волшебств сатанинских, и над ествою шепты начнет творити и под ноги подсыпати, и в подшки и в постелю вшивати, и сымет платье и около головы обносит (и порты режет, над челом втыкает), и всячески над мужем своим чарует. А муж ничего того не ведает. Коренье и отравы и всяческие волшебные статьи над мужем своим чинит; сердце мужа своеговысосет и тело его иссушит, и красоты в лице его не оставит, и очах светлость погубить и разум его отьимет, и всем людям в поношение его сотворит. Все это творя, потом мужа своего возненавидит, а других возлюбит и смертное зелие сыщет, и найдя удобное время, смертным ядом его опоит или смертным кусом окормит, как несозрелый клас пожнет прежде времени. Такова есть колдунья жена и еретица»⁷⁶⁹. Вера в колдовство дошла до наших дней, с тою разницею, что до времени Петра в колдовство верили все слои русского общества; в позднейшую же после-Петровскую эпоху это верование держится среди необразованной части русского общества.

Прежде чем говорить о мерах борьбы против волшебства, приведем соображения по тому же предмету более общего характера.

Волшебство, как способ сообщения с неведомыми силами и тайное ведение вообще было составною частью всякой естественной религии. В греко-римском мире христианство на первых же порах принуждено было вести борьбу с волшебством. И действительно, в постановлениях соборных правил св. Отцев мы находим постановления против волшебства. По 61 правилу шестого вселенского собора – Трульского – епитимии подвергались волшебники, водящие медведей и иных животных, произносящие гадания о счастии, о судьбе, о родословии (τύχη εἰμαρμένη, γενεαλογια); следует подвергать епитимии так называемых облакогонителей, обаятелей, делателей предохранительных талисманов и колдунов (νεφοδιώκτας, και γοητευτάς και φυλακτηρίους, και μάντεις)⁷⁷⁰.

По 65 правилу того же собора запрещалось раскладывание в новомесячьи костров и прыгание чрез них: этот обычай сближался с волхованием. Волхвующие или вводившие гадателей в свои домы ради изыскания волшебств или ради очищения – подвергались пятилетнему покаянию, по 24 правилу Анкирского собора. Собор Лаодикийский 36 правилом воспрещал членам клира быть волшебниками, или обаятелями, или числогадателями, или астрологами, или делать так называемые предохранилища (μάγους, ἥ επαοιδούς εἷναι, ἥ μαθηματικούς, ἥ ἀστρολόγους, ἥ ποιεῖν τά λεγόμενα φυλακτήρια )⁷⁷¹. По правилу 8 Василия Великого воспрещается пользоваться тайными составами, к чему особенно часто прибегали женщины, чтобы обаяниями и чарованиями внушить кому-либо любовь к себе. Неумышленная смерть, вызванная таким составом, производящим в лучшем случае помрачение ума, приравнивалась (за волшебство) к вольному убийству⁷⁷². 65, 72 и 83 правила того же святого отца осуждают волхвов и обращающихся к ним на строгое покаяние⁷⁷³. Св. Григорий Нисский (прав. 3) осуждает приходящих к чародеям и прорицателям⁷⁷⁴. Номоканон, возникший на почве апостольских, соборных и святоотеческих постановлений, повторял и разъяснял те же постановления против волшебства. Волшебству в Номоканоне посвящены следующие правила: 13 (между прочим упоминаются восколеи, оловолеи и завязывающие узлы⁷⁷⁵); 14, 15, 16 (волхование с цыганками); 17 (ворожба ячменем или бобом); 18 (хранительные амулеты); 19 и 20 правила содержат пространное толкование на 61 правило Трульского собора; упоминаются: вожаки медведей, облакогонители-кудесники, нагонявшие бури, гадавшие на писменном оракуле, изготовители и носители амулетов, знахарки и кликуши; упоминается четверговый хлеб, при посредстве которого священники пытались обнаружить вора: вор не мог проглотить этого хлеба; 21 (запрещение сжигать трупы вурдалаков и окуриваться этим дымом); 23, 24 (из жития св. Андрея Юродивого, волшебство – от отца демонов); правило 183 и 196⁷⁷⁶.

С распространением на Руси христианства, русское духовенство должно было вступить в борьбу с русским язычеством, в частности против веры в волшебство. Светская власть предоставил церкви преследование волшебства. Церковь видела в колдовстве суеверие и грех. По «уставу св. Владимира» духовенству постановлено было судить: «ведовство, потвори, чародеяния, волхования, зелейничество, еретичество, – в смысле злое колдовство⁷⁷⁷. По «церковному ставу» Ярослава, наказанию подвергались «жена чародейница или наузница и вълъхва или зелейница, или муж»⁷⁷⁸. По «правилу» митр. Иоанна 2 (1080–1088) занимающихся чародейством, буду тли то мужчины или женщины, сначала отвращать от злых дел словами и наставлениями; если же пребудут неизменными, то в отвращение зла наказать их с большею строгостию, но не убивать и не уродовать их тел, ибо этого не допускает наказание и учение церковное⁷⁷⁹. Из вопросашия Кирика, Новгородского духовника, видно, что в 12 веке зачастую обращались к волхвам. «А еже детей деля жены творят что-либо; а еже възболят, или к волхвам несут, а не к попови на молитву? То 6 недель, или 3, еже будут молоди»⁷⁸⁰. В поучении Новгородского владыки Ильи – Иоанна, вероятно сказанном в 1166 г., есть такое место: «Пакы же възборонивайте женам, от не ходят к волхвом, в том бо много зла бывает; в том бо и душегубства бывают разнолична»⁷⁸¹.

«Правило» (деяния владимирского собора 1274) митр. Кирилла 3 воспрещает существоваший в пределах новгородских обычай водить невест к воде, а упорствующих повелевает проклинать. Водили невест к воде, вероятно, для языческого волхования над ними ли для совершения языческих религиозных действий⁷⁸². Вера в волшебство была очень распространена в древней Руси. Иногда народ расправлялся с волхвами самосудом, сжигал их. Летопись отмечает такого рода случаи (см. ниже). В высшей степени важен взгляд на это явление еписк. Серапиона Владимирского. Полагаем, что отношение Серапиона служит выражением взглядов церкви и лучшей части русского общества на волшебство. В четвертом поучении Серапион восстает против самосуда над подозреваемыми в волшебстве⁷⁸³. «Вы еще держитесь поганских обычаев: веруете волхованию и пожигаете огнем невинных людей, возбуждаете убийство. От которых книг или от каких писаний вы слышали, что волхованием бывает голод на земле и волхованием же умножаются хлеба? Если этому верите, то зачем пожигаете волхвов? Молитесь им и чтите их, с иронией говорит проповедник, приносите им дары, – это ведь они дождь пускают, тепло приводят, велят земле быть плодородной. Вот три года, как нет урожая не только на Руси, но и в латинах, волхвы ли это сотворили? Известно от божественного писания, что чародеи и чародеицы при посредстве бесов действуют над людьми и над сконами и «потворити могут», т.е. могут принести зло. Над теми действуют, имеют власть, которые им (в них) веруют. По Божию попущению бесы действуют. А кто веру твердо держит в Бога, на теми чародеи не властны. Серапион отмечает, что в деле преследования волхвов многие руководствовались узко личными целями. Одни мстили своим врагам, другие хотели просто пограбить. Правила божественного закона повелевают «многими послух» – на основании многих свидетельств осудить на смерть человека, продолжает Серапион. «Вы же воду ставите послухом и говорите: если начнет тонуть, неповинен, если же поплывет, – то волхв. Не може тли дьявол видя ваше маловерие, поддержать, не дать испытываемому погрузиться, чтобы ввести вас в душегубство?» Из сказанного видно, что Серапион не допускал, чтобы чародеи имели власть и силу наводить урожай, над миром властен Бог. Тем не менее люди верующие в волхвов, по Божию попущению, могут подвергаться действию диавола. Но это случаи единичные. Серапион верит волхованию, как действию бесовской силы над человеком, направляемой волхвом. Но волхованию он противопоставляет истинную и крепкую веру в Бога, против которой бессильны все козни диавола. Итак, признавая волшебство и допускя в частных случаях наносимое волхвами зло (наша порча), Серапион безусловно отрицательно относился к испытанию колдунов водою и к самосуду толпы над волхвами. Теоретически он признавал право Церкви судить за волшебство и карать волхвов, но Серапион глубоко не симпатизировал грубой расправе толпы, которая чаще всего предавала смерти совершенно невинных людей. В самом начале пятого слова Серапион повторяет свое прежнее обличение, направленное против веры в волхвов, и против самосуда толпы над волхвами. «Вы имеет поганский обычай, имеете веру в волхвов и пожигаете огнем неповинных людей. Где есть в писании, что люди могут владеть обилием или скудостию, подавать дождь или теплоту?»

Должно признать, что народ и светская власть далеко не всегда руководились гуманными взглядами еписк. Серапиона. В 1410 г. митр. Фотий писал новгородскому духовенству: «тако ж учите их (паству), чтобы басней не слушалил, лихих баб не приимали, ни узлов, ни примовленья, ни зелиа, ни вороженья, и елика такова, занеже с того гнев Божий, приходит: и где таковые лихия бабы находятся, учите их, чтобы престали и каялись бы». От этих баб ворожей следовало бегать, как от нечистоты. Кто обращался к ним, того следовало отлучать от церкви⁷⁸⁴. Игумен Елизарова монастыря Памфил в своем послании, писанном вероятно в 1504–1505 году, порицал собирание купальных трав, так как видел в этом волшебство; некоторе травы он называет смертными, вероятно, потому, что бывали случаи отравления травами⁷⁸⁵. Стоглавый собор учинил заповедь, чтобы волхвам и чародеям, к которым обращались тяжущиеся за содействие, быть от царя в вликой опале; а христианам, принимающим бесовское чарование, быть отверженными по священным правилам⁷⁸⁶. Волхвы и чародеи времен Стоглаваго собора смотрели в Аристотелевы врата и Рафли, гадали по звездам и планетам, стремились определить счастливые дни и часы, т.е были последователями астрологических бредней. Надеясь на этих кудесников, многие (лживо) крест целовали и на поле бились. Просвещенный Максим Грек просто порицал волхование⁷⁸⁷. Желая отвратить своих читателей от волхования и волхвов, заботливый автор Домостроя ограничивается тем, что приводит соборные и святоотеческие постановления о волшебстве⁷⁸⁸. Известно, что с 15, особенно с 16 в. усилившаяся гражданская власть взяла на себя защиту чистоты веры, что выразилось в преследовании грехов и пороков полицейскими мерами. С того времени, как государство взяло на себя преследование волшебства, представителям церкви не приходилось много высказываться относительно этого вида греха. Но можно думать, что иерархия продолжала видеть в колдовстве грех преимущественно и потому относилась к волхвам сравнительно мягко. В приговорной грамоте Троицко-Сергиева монастыря (1555 г.) за прещалось держать «волхвей и баб ворожей»; их следовало «выбить из села», силой выгнать, прп. чем можно было побить и ограбить⁷⁸⁹. Здесь рекомендуется домашняя мера против волхвов: выгналь вон волхва, и делу конец. Высшая иерархия, по-видимому, начинала с обличения предъявленных ей людей, обвиняемых в колдовстве, и только в случае упорства или укрывательства волхвов обращалась к гражданской власти. Такой образ действия можно усматривать из одного безыменного святительского поучения в списке Макарьевских Четьих Миней Успенского собора. Святитель требует, чтобі ворожей и колдунов не было в приходе, а у кого есть, чтоб о том сообщить ему. В случае же укрывательства, священник будет отлучен, волхв же будет выдан приказчикам, а они казнят гражданским законом⁷⁹⁰. В последующие времена иерархи имели мало повода высказываться по поводу волшебства, преследование которого взяло на себя правительство светское. Из иерархов Петровского времени широтою своего взгляда обращает на себя внимание Феофан Прокопович, который не признавал волшебства, а считал его простым суеверием. Феофан внушал духовным учителям, т.е. духовенству, чтобы они обличали всякие суеверия, каковы: призывания бесов, бабьи шептания, заговорным письмам вероятия, и прочая богомерзкая и христианскому имени студная суеверия. Произносити чудеса ложная, видения, явления, сны вымышляти: всем доселе упомянутым беззакониям, особливыя на их истребления проповеди, быти должны⁷⁹¹. Вообще Феофан Прокопович полагал, что всякий, принимающий за истину всякого рода суеверия, «безумне» верует. Иного отношения мы и не можем ожидать от человека такого острого ума и широкого образования, каким был Феофан Прокопович.

Против веры в волшебство церковь боролась путем исповеди. Но исповедные вопросы о чародеянии встречаются в чинах исповеди не часто. Это значит, что волшебство считалось явлением исключительным.

В исповеди каждого чина по десятословию, в числе вопросов против шестой заповеди есть такие: «не знаешь ли слов и трав? Не прорицал ли будущее? (Сбоку пометка: огнем сожгут). Не портил ли человека словами или какими травами, или зелием? Не разлучил ли мужа с женою (посредством волхвования)? Не чародействовал ли с бабою? Не убил ли чародейством или отравами младенца в утробе? Не лечил ли кого чародейством? Не призывал ли колдунов на исцеление или на отравление какой вещи неведомой?» За таковые грехи полагалась епитимия: сбоку приписка «Или голову отсекут или повесят или в землю окопают, или зверем на растерзание»⁷⁹². Эти заметки, конечно, не канонического происхождения, так как церковь не признавала смертной казни. Митр. Иоанн 2, предписывая строго казнить упорно творящих волхвования, запрещал смертную казнь и членовредительство. За волхвование церковь полагала многолетнюю епитимию. Заметки о смертной казни за волхвование взяты, вероятно, из каких-то византийских узаконений.

В чине исповеди обычно встречаются вопросы: неходил ли к волхвам, не водил ли волхвов в дом? Особенно обращался духовник с такими вопросами к женам: «Или кудесь били или ворожила»? «Испортила ли еси ниву ночью, или ино что: человека, скотину, или ино что уморила еси»?⁷⁹³ Из исповедных вопросов видно, что чаще всего у наших предков в ходу были «зелия», т.е. травы и коренья, которыми можно было повредить. Но эти средства мы относим не к волшебству, а к суевериям: зельям придавалось то или иное значение в силу присущего известному растению свойства, без всякого участия нечистой силы. Церковыне правила повелевали увещевать творящих волхвования. За чародеяние полагалась довольно строгая епитимия, от 9 до 20 лет, и даже епитимия могла быть наложена до самой смерти⁷⁹⁴. Весьма замечательно, что наши памятники епитимийного содержания совершенно не содержат указаний на колдовство в западноевропейском смысле: нет указаний на формальную связь человека с дьяволом, на контракты с ним. Выражение – «аще кто молит бесы на вред человеком»⁷⁹⁵, должно быть понимаемо как заклятие, проклятие, а еще вероятнее, как простое ругательство в пылу раздражения («черт бы тебя побрал»). Наши пастыри подчеркивали мысль, что чарами люди угождают бесу⁷⁹⁶. Верующий в чары называется плотяным бесом, слугой антихриста⁷⁹⁷, но это для выражения своего отрицательного отношения к волшебству.

Безыменные слова и отдельные статьи, рассеянные в рукописных сборниках, свидетельствуют, что русская церковь сознавала вред от веры в волшебство и боролась против обычая обращаться к волхвам за различными советами. В кратком «слове св. отец о волхвовании»⁷⁹⁸, передается случай из жизни царя Охозии. Господь наказал нечестивого царя болезнью, чтобы он вспомнил о грехах своих; но Охозия, оставив Божию помощь, послал к Вилови (Ваалу) болвану и к жрецам его вопросить о исходе болезни. О, глубина зла, восклицает благочестивый составитель слова: оставивши Бога, вопрошать волхвов, которые веруют в беса! На дороге послов Охозии встретил пророк Илия и объявил им, что Охозия за обращение к волхвам умрет «прежде времени». Итак, вот какая преждевременная смерть, говорит составитель слова: бывает для тех, кто ходит к волхвам. В пространной редакции рассмотренного нами «слова св. отец о волхвовании», которое во второй редакции Измарагда и других рукописях приписывается Златоусту; прямо запрещается обращаться к волхвам и зелейникам за медицинскою помощью⁷⁹⁹. Составитель «слова Святого Иоанна Златоустого о лечащихся в болезни волхвованием и наоузы» говорит следующее «Если ты впадешь в лютый недуг, и многие приидут к тебе, понуждая обратиться одни – к чародеям, другие к волхвам, то ты (не ходи, а) на Бога уповай и терпи: эти страдания приносят тебе венец и избавление от мук вечных. Лежа в болезни следует благодарить Бога. Потому мы и христианами зовемся, чтобы повиноваться Христу и не ходить к врагам божиим волхвам. Волхвы и чародеи – то враги божии. Лучше нам умереть, нежели пойти ко врагам божиим. Какая польза целить тело, а душу губить? Или какое приобретение – здесь принять малое утешение, а там (на том свете) быть посланными с бесами в вечный огонь?» Далее целиком, с незначительными изменениями, приводится «слово св. отец о волхвовании». Вслед затем, как пример терпения в болезнях и лишениях, приводится многострадальный Иов, который не искал исцеления в волхвовании, но говорил: «лучше мне умереть, чем предать благоверие». Лежавший 38 лет в болезни не обращался ни ко врачам, ни к чародеям; также и Лазарь не искал врачей. А мы, если и мало поболим, укоряет своих современников составитель слова, то приводим в свои дома волхвов и зелейников. Братие! Как золото очищается огнем, так и человек болезнью очищается от грехов. Помни, что чаровницы (чародеи) не отнимут болезни, а только грех великий творишь ты, обращаясь к ним. О человече, говорит в заключение своего слова составитель: если ты, благодаря Бога, терпишь болезнь или иные лютые беды, то с мучениками венчан будешь в день он (в день суда). Они, мученики, терпели муки, а ты болезни и беды стерпи в благодарении. Итак, из «слова о лечащихся в болезни волхвованием и наоузы», выдно, что лечение болезней считалось делом греховным; врачи-зелейники приравнивались к волхвам. Это и понятно, так как настоящей врачебной науки не было, а были только знахари-зелейники, лечившие зельем-травами и наговорами, искусство которых близко подходило к волхвованию. Интересно и другое древнерусское верование, сохранившееся в нашем простонародьи до наших дней, предсмертные болезни считаются очистительным средством от грехов, содеянных человеком при жизни; кто долго болел – «трудился» («больной трудится» – говорят о тяжко больном), тот сподобился особой милости Божией и будет спасен.

Особенной энергией обладает слово св. Кирилла «о злых дусех»⁸⁰⁰. В этом слове автор энергично обличает волхвование. Многие поганые еллины «манехии» (манихеи) веруют в бесов, прельщаемые диаволом (т.е. кланяются идолам); а мы, истинные христиане, в тех же бесов веруем, в волхвов и в ворожбу. Если нам нужно будет куда-либо отправиться, то мы «течем к волхвам», конечно, чтобы спросить о результатах предстоящего дела. Составитель слова указывает, что бабы с плевками и нашептываниями налагавшие на детей наузы с намерением проклясть беса и уврачевать дитя, на самом деле призывают беса; в таком поступке смертный грех для родителей дитяти. Автор слова энергично восстает против тех, кто в каком-либо несчастьи обращался к волхвам. В пример приведен Иов, который во время самых тяжких испытаний, «лежа наг на сметьи по седмь лет», все-таки не призывал врачей, не приложил зелья, не обвязывал язвы. А мы, если и мало поболим или жена наша, или дети, то оставивше Бога, врача душ и телес, ищем проклятых баб-чародеиц, наузов и слов прелестных слушаем, (вероятно имеются в виду заговоры). «Глаголют нам навызываючи наозы онакоую дияволю прелесть, абы чадо беса бесом изгонити». Горе нам, прельщенным бесом и скверными бабами: оставив Бога, Богородицу и честный крест, идем в дно адово с проклятыми бабами.

Весьма любопытна небольшая статья «о наказании», заключающаяся в Троицкой ркп. 16 в.⁸⁰¹ Составитель слова говорит, что многие дьявольскими чарами приобретают любовь и милось от царей и от некоторых вельмож, «молящеся оугодником диаволим и дары великии дающе им и мзды обещающе проклятым волхвом и наоузником чародеем». Под угодниками дьявольскими, принимавшими дары, можно разуметь чародеев. В этой статье с настойчивостью подчеркивается, что современники составителя статьи чарами и узлами стремились получить любовь и милость от царей, князей и вельмо. Автор с негодованием говорит о бесовских остронемейниках, несмысленных звездочетцах (не видно, кто подразумевается – книги или люди), халдейских философах, о проклятых и лживых прорицаниях. Гаданиями занимались «грамотийцы», люди грамотные. От всего подобного да избавит нас Христос Бог, прибегающих к нему с покорением и послушанием. Не имеется ли здесь в виду двор Грозного? Правда, составитель ничего не говорит о казнях чародеев; говорится не о царе, а о царях, князьях и вельможах. Но такая неопределенность могла быть допущена сознательно. Во всяком случае автор имел в виду высшие слои русского общества, разделял общее верование, что посредством чародейства можно снискать расположение мира сего. Упоминание об острономейниках, звездочетцах и халдейских философах дает основание отнести это слов к 16 в. Отметим, что в статье «А се грехи» содержится осуждение тем, кто милости ищет от царя, или от князя, или от вельмож наузами и чарами бесовскими, острономейники, звездочетцы, философы⁸⁰².

В Измарагде второй редакции помещается «слово св. отец, как подобает христианом жити»⁸⁰³, средняя часть которого направлена против обычая лечить болезни посредством волшебства: «немощь вълшьбою лечат и наоузы чарами бесом требы приносят, и беса глаголемого трясцю творят». Лихорадку лечили так: писали «еллинска слова» на яблоке и клали «в год (во время) службы» на престоле. «Се проклято – Господь не рече лековати чарами и наоузы»⁸⁰⁴. Упорствующих в различных, иногда гнусных, грехах предлагается «градским законом казнити». Полагаем, что на яблоке писался молитву, след. этот поступок не был колдовством, тем более, что яблоко клалось на престол. В сборнике Румянцевского музея⁸⁰⁵ обличается гадание по рукам, всякого рода приметы по птицам (по птичнику), зверям, изменениям в человеческом теле (трепетник) и т.д. Между прочим, обличаются «волсви и еретицы и богомерзкии бабы кудесницы», которые в ивановскую ночь собирали целебные травы и коренья. Верующие в гадания и всякого рода суеверия называются еретиками; «волсви – плотяные бесове и слуги антихристовы», все таковые предаются проклятию, и на них возлагается суровая и продолжительная церковная епитимия.

Исповедные вопросы и рассмотренные нами статьи свидетельствуют, что волхвованию у нас верили: занимались волхвованием преимущественно женщины. Этот вопрос исследован проф. С.И. Смирновым, им же отмечены причины, в силу которых русская женщина в течение многих веков была носительницей и хранительницей языческих преданий древней Руси. Выразительница господствующего религиозного настроения (как всюду и всегда), русская женщина оказалась на стороне древнего язычества, которое признавало ее равноправной в религиозном отношении. По византийским же традициям женщина представлялась источником греха, существом часто нечистым. Кроме того, были и чисто бытовые причины, в силу которых русская женщина оказалась отсталой в религиозном отношении⁸⁰⁶.

В небольшой статье, приписываемой Златоусту⁸⁰⁷, составитель говорит, что необходимо бегать творящих обаяние даже в том случае, если они при своих действиях нарицают имя Святые Троицы и употребляют знамение честного креста. Муж или жена, оставляющие в своей скорби Бога и ищущие помощи от волхвов, не истинные это христиане. Сим поступком они только больше разгневают Бога, за что и скончают свой живот напрасною смертью, а за гробом для таковых уготована мука вечная. Свои обличения волшебства и волшебников русские книжники основывали на кононических основаниях, на основании соборных постановлений, но иногда вносили и свои добавления. Так, приводя одиннадцатое правило шестого вселенского собора, русский книжник упомянул о лопарях и самояди, к которым у нас обращались с просьбою полечить и погадать. Упомянул о лопарях и составитель правил, направленных против волшебства, неизвестный автор⁸⁰⁸.

Мы видели, что наши пастыри ревностно обличали тех, кто в болезнях обращался к волхвам и чародеям. Преимущественно тяжкий недуг побуждает русского человека обратиться к волхвам за помощью. Но истинно благочестивые люди воздерживались от этого соблазна. Такой взгляд на волшебство хорошо выражается в одном эпизоде Волоколамского Патерика, составленного волоколамским иноком Досифеем Топорковым, со слов Вассиана Санина. Составитель приводит следующий рассказ. Один поселянин был одержим болезнью… «Много же нудим бых от своих еже призвати чародея в дом свой», но страдалец не желал этого, а молился великомученику Никите. Однажды ночью, когда вся семья крепко спала, не спавший больной услышал, что ворота отворились, и он увидел светлого мужа верхом на коне. Подъехав к открытому окну (вероятно дело было летом, когда спят с открытыми окнами), чудный всадник велел больному встать и выйти к нему. После двукратного приказания больной почувствовал себя здоровым, вышел из храмины и поклонился до земли своему исцелителю. Когда поселянин вставал, он увидел совершенно черного человека с огненным мечем в руке, примчавшегося, как птица на борзом коне; вероятно, это была смерть. Этот ужасный всадник хотел посечь мечом поселянина. Но светлый муж удержал черного всадника, говоря, что не этого следует погубить, а других, при чем назвал несколько имен, назвал «такоже и человеком имена, иже к чародеем ходиша». Ужасный всадник умчался. Светлый муж сообщил, что он великомученик Христов Никита и послан от Бога, чтобы исцелить поселянина, так как последний не вводил в дом свой чародеев, а на Бога уповал, за что дается ему еще 25 лет жизни. На другой день оказалось, что упомянутые в видении св. Никитою люди этой ночью умерли⁸⁰⁹. Здесь св. Никита изображен защитником и избавителем от смерти тех, кто не обращается к чародеям. И это понятно: апокрифическое «Никитино мучение» содержит в себе сказание о неудачной попытке дьявола соблазнить святого. Перевод апокрифа на славянский язык относят к 12 в. На Руси апокриф был довольно распространен и повлиял на иконографию этого святого на старинных иконах св. Никита бъет беса своими оковами или палицей⁸¹⁰. Чародеи – слуги дьявола, действующие его силою. Кто обращается к содействию чародеев, тот отдает себя во власть дьявола. Отсюда понятно, что демоноборец св. Никита является карателем тех, кто обращается к чародеям, и защитником и спасителем от смерти тех, кто не вводит в свой дом чародеев.

Выше было сказано, что в первые века христианства на Руси князья предоставили митрополиту судить дела, касающиеся колдовства. Это значит, что государство видело в колдовстве и волшебстве только нравственное преступление, грех. Так обстояло дело в до-монгольский период. Важенследующий факт. В 1227 г. новгородцы сожгли на Ярославовом дворе четырех волхвов. Судя по заметке летописца («а Бог весть»), видно, что он сомневался, действительно ли сожженные делали потворы т.е. занимались чародейством⁸¹¹. Это же известие в Никоновской летописи передается значительно обстоятельнее. Явились в Новгород волхвы, говорит летописец: ведуны и потворники, совершали потворы и ложные знаменья, и много зла делали, многих прельщая. Собравшись новгородцы схватили их и повели на архиерейский двор, а княжим ужи Ярославли вступились за них. Тем не менее волхвы были сожжены на Ярославовом дворе⁸¹². Итак, народ в начале 12 в. делал попытку расправляться с волхвами самосудом. Но государство не берет на себя преследование волхвов: княжеская дружина, на обязанности которой лежало охранение общественного спокойствия и безопасности, заступается за лиц, обвиняемых в волшебстве. Но такое отношение государства к волхвам подвергалось изменению. В 1411 г. псковичи сожгли двенадцать вещих жонок⁸¹³. Около этого времени на Руси было страшное моровое поветрие, которое и могло послужить поводом к их обвинению. Отношение к этому факту государственной власти неизвестно. Но мы имеем следующий факт, случившийся тридцать с небольшим лет позже. Князь Иван Андреевич Можайский в 1444 г. сжег за еретичество Григория Мамона с женою⁸¹⁴. Под еретичеством тут следует понимать скорее всего волшебство. В волхвах видели главным образом опасных людей, которые могут нанести вред, напустить порчу. В 1497 г. на великую княгиню Софию был донос, что к ней приходили лихие бабы с зельем. По приказанию великого князя этих баб обыскали и ночью утопили в Москве реке, а супруги своей великий князь стал побаиваться, стал жить с нею «в брежении»⁸¹⁵. Очевидно, великий князь в этих бабах видел лично для себя опасных лиц. Тайная казнь была применена к бабам, вероятно, из желания не придавать большой огласке семейные дела правителя.

Начиная с 15–16 вв. Борьбу с волшебством берет на себя государственная власть: в употребление входят «градские казни», ссылки, темничные заключения. Начиная с 15–16 вв. преступления против религии и вообще вского рода остатки язычества считаются государственными преступлениями. Ересь приравнивается к чародейству и наказуется сожжением. Сибирский и Тобольский Игнатий (17 в.) в своем послании против сибирских раскльников, говорит о еретиках, что они отступили от св. Троицы и последовали окаянным волхвам и чародеям, т.е. чернокнижникам⁸¹⁶. Как известно. Иосиф Волоколамский обвинял жидовствующих в том, что они между прочим прилежали к чародейству и чернокнижию. Участь жидовствующих известна: одни из них были сожжены, другие заточены и разосланы по монастырям. Причина, по которым с 15–16 вв. московские государи берут на себя преследование остатков язычества, заключается в усилении светской власти. Начиная с конца 14 в., особенно в Куликовской битве (1380 г.), власть татар ослабевает: Иоанн 3 совершенно сверг татарское иго в 1480 г. По мере того, как крепла влась Московских великих князей, они забирали в свои руки и власть духовную. В этом отношении они брали пример с византийских императоров, которые смотрели на себя, как на защитников религии. Брак Иоанна 3 с Софией Палеолог (1472 г.) дал и фактическое право московским великим князьям смотреть на себя, как на носителей и продолжателей власти византийских императоров. Известно, что татары были народ суеверный; особенно боялись они колдовства. Полагаем, что под татарским влиянием усилилась у нас боязнь колдовства, как порчи; особенно оберегалась от порчи царская семья. Воспитанная в суровой школе татарщины, гражданская власть не была склонна к кротким мерам.

Легенда о том, почему в Москеве нет сорок характерно изображает отношение к колдовству духовной власти 14 в. и светской 16 в. Однажды св. митрополит Алексий (ум. 1378 г.), прметив одну ведьму под видом сороки, заклял всех сорок, чтобы они в Москву не влетали. Тот же сюжет так приурочен к царю Иоанну Васильевичу Грозному. При Грозном расплодилось на Руси много всякой нечисти и безбожия. По царскому указу свезли в Москву множество старых баб. Их привели на площадь, обложили соломой и зажгли. Но ведьмы не погибли: из густого облака дыма, охватившего ведьм, они вылетели в виде сорок. Разгневавшийся царь проклял их4 так они и остались сороками. Потому-то сороки и не могут приблизиться к Москве на 60 верст. Итак, святитель проклял ведьм, а Грозный сжег и проклял⁸¹⁷.

Кратко отметим мероприятия государства по онтошению к волшебству. Курбский сообщает, что князь Михаил Ив. Воротынский по доносу своего холопа, обвинявшего своего господина в чародействе и злых умыслах на царя, был предан пытке, а потом сослан в заточение на Белоозеро и на дороге скончался⁸¹⁸. В одном дополнительном указе к Судебнику царя Ивана Васильевича (1552 г.) за чародейство и звездочетство положено быть от царя и великого князя в великой опале, по градским законам, а от святителей им же быти в духовном запрщении, по священным правилам⁸¹⁹. В Стоглаве постановлено чародеям быть от царя в великой опале, а кто принимает чародеяние, тем отверженным и проклятым быть⁸²⁰. Итак, в средине 16 столетия волшебство преследуется светской и гражданской властью одновременно. В 1635 г. одна из царицыных золотых мастериц выронила в мастерской платок, в котором был завернут какой-то корень. Мастерицу пытали и вместе с мужем сослали⁸²¹. В 1638 г. царская мастерица Дарья Ломанова сыпала пепел на след царицы Евдокии Лукинишны. Участников этого преступления пытали, жгли огнем; одни из них скоро умерли, а другие были разосланы в ссылку по разным городам⁸²². В 1647 г. был сослан в Белозерский монастырь крестьянин Мишка Иванов «за чародейство и за косный развод»⁸²³. В 1648 г. подрались две пьяных бабы, и одна из них Манька попрекала Аленку, что де ты сказала мне, что ты видела золотую мастерицу Коробанову, как она сквозь перстень проволакивала полотенце тонко, и с тем полотенцем та Анна всходила в Верх, в светлицу. Чем кончилось дело, неизвестно: конца сыскного дела не достает⁸²⁴. В 1674 г. в Тотеме публично сожжена была какая-то Феодосья по обвинению в порче. При казни она объявила, что никакой порчи ни на кого не насылала; поклепала же на себя ложно не стерпев пытки⁸²⁵. Верхотурский воевода Раф Всеволожский приказывал Барыкину, приказчику Ирбитской слободы, упражняющихся в чародействе и волховании «бить батоги», а ослушников, замеченных в том же деле в третий и четвертый раз, присылать к нему, вероятно, для более сильного вразумления⁸²⁶. Иногда обвинения в колдовстве были положительно нелепы. Но гражданские власти не останавливались перед этим и производили суд и расправу. В 1642 г. сидевший в тюрьме поляк Данилка Рябицкий заявли, что сидевший с ним Афонька Наумов рассказывал про сделанную им серебряную для царицы Евдокии Лукьяновы цепь. Начались спросы и распросы. Афонька показывал, что он умеет привязывать при посредстве травы выпь килы, а другой травой малюн килу можно отсадить; может он также при посредстве лягушечьих костей привораживать женок. Сознавался Афонька, что хотел уморить царицу до смерти: умел Афонька повелевать бесам, и вообще он отвергся Христа… Оговорил Афонька массу невинного народа; и всему этому верили, не желая заметить, что имеют дело с потерянны человеком. Бояре, обсудив сыскное об Афоньке дело, которое тянулось по-видимому целый год, постановили отсечь ему руку да ногу, а потом сжечь. Но государь вместо казни повелел сослать Афоньку в Сибирь и держать с большим в тюрьме⁸²⁷. Вера в колдовство была столь распространена у нас в конце 17 века в наших правящих классах, что указом царя Феодора Алексеевича при основании в Москве Славяно-греко-латинской Академии в 1682 г. запрещалось изучение «магии естественной»; «аще же таковые учители где обрящутся, и они со учениками, яко чародеи, без всякого милосердия да сожгутся». Блюстителю и учителям Академии предписывалось тщательно наблюдать, чтобы никто не держал волшебных, чародейных и гадательных, и всяких от церкви возбраняемых богохульных и богоненавистных книг и писаний, по оным не действовал и других тому не учил; виновный в этом «без всякого милосердия да сожжется»⁸²⁸. Наконец, сам гениальный преобразователь России Петр Великий, по-видимому, разделял веру своего века в волшебство и удержал прежнюю форму казни волхвов. В Воинском уставе 1716 г. содержится следующее: ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохульный чародей: оный по состоянию дела в жестоком заключении, в железах, гонянием шпицрутень наказан или весьма сожжен имеет быть». В толковании к этой статье сказано, что сожжению подлежат чернокнижники, входящие в обязательство с дьяволом⁸²⁹. Реформа Петра Великого, коренным образом изменившая русский общественный строй и направившая русскую мысль по новому руслу, не изменила веры в колдовство, которую разделял сам царь. В народе до сих пор живут легенды об одном из сотрудников Петра, о Брюсе, как о великом колдуне, составившем известный Брюсов календарь. Впрочем, в этой легенде царь изображен противником волхвований. Узнав, что Брюсов при посредстве колдовства пытается возвратить себе молодость, царь находит такое явление противоестественным и греховным, и приказывает вырыть из-под навоза тело Брюса, которое хотя и было изрублено, но при помощи волшебной жидкости успело уже сростись.

Судебные процессы о колдовстве в 18 в. не прекращаются. Антонович привел 70 судебных процессов, извлеченных из актовых книг Киевского центрального Архива и производившихся между 1700–1768 гг.⁸³⁰. Но отношение к колдовству в 18 в. иное, чем в 16–17 веках. Судебные процессы о колдовстве в 18 в. – это обыкновенно иски отдельных лиц или же усердие не по разуму мелких административных служащих. Трагические последствия таких процессов, по мере распространения просвещения, делаются реже. Все определеннее и смелее раздаются голоса против всякого рода суеверий. Так Посошков (1653–1726 гг.) завещает своему сыну не обращаться при вступлении в брак к волхвам или чародеям и вообще не призывать дьявольских чаровников, волхвов и шептунов⁸³¹. Такое же наставление дает Посошков в случае болезни или несчастья: «Аще, сыне мой, найдет на тя какая беда или болезнь тяжка, не моги ты призывати к себе какова колдуна или шептуна, диавльскою силою помогающего. И аще от таковых станет ти что давати ясти, или пити, отнюдь не приемли. Или кто от какие-либо болезни, а наипаче от трясовчиные, напишет какое отрицательное письмо и велит тебе съясти, аще и сожженное, отнюдь не яждь»⁸³². В отношении Посошкова к колдовству чувствуется нерешительность, двойственность. С одной стороны, колдуны и шептуны помогают дьявольскою силою, а с другой стороны Посошков не верит ни в какие встречи. Суеверный взгляд на колдовство прекратился только при Екатерине 2, которая повелела судить чародеев в совестном суде, как несовершеннолетних и слабоумных. Тем не менее вера в колдовство не прекратилась. Насколько живуча вера в чародейство, можно судить по тому, что в самом конце 18 века были судебные процессы о колдовстве. Мордовцев изложил по архивным данным шесть таких процессов⁸³³. Последний относится к 1795 г. Сущность большинства из них одинакова: простые невежественные люди по наговору других или же сами поддерживали о себе слухи, что знаются с нечистой силой; на допросах с пытками они сознавались в том, что знались с нечистой силой и напускали порчу. Простой народ предавал новооткрытых колдунов и колдуний сначала истязаниям, а потом непосредственному своему начальству, которое также разделяло веру в волшебство. Но когда дело восходило до более высших инстанций, выяснялось, что все зависело от невежества и грубости народной массы. Даже в 19 веке продолжала жить вера в волшебство⁸³⁴. В заключение отметим, что в г. Сумах в 1904 г. окружным судом с участием присяжных заседателей разбиралось дело одного крестьянина по обвинению в том, что он избил старуху ведьму. Колдовство ее заключалось в том, что она, проходя мимо ветряка (ветряной мельницы), принадлежащего подсудимому, перекрестилась. Усмотрев здесь порчу, хозяин выскочил из мельницы и ударил старуху колом. На суде фигурировала старуха, которую односельчане считали ведьмой. Хотя у старухи одна рука действовала плохо, но так как нельзя было установить, вследствие ли удара колом или от старости, суд оправдал подсудимого. Итак, вера в колдовство существует и в наше время. Современное русское законодательство не знает особого преступления – колдовства или волшебства.

Всматриваясь в наши литературные памятники, трактующие о колдовстве, и сопоставляя их с народными суевериями, мы приходим к мысли, что наши древнерусские верования в колдовство отразили на себе влияния иноземные.

Прежде всего необходимо отметить влияние финнов. В Начальной летописи под 1071 г. рассказывается об одном новгородце, ходившем гадать в чудь. Волхвование не удавалось, пока на новгородце, который присутствовал при гадании, был крест: бесы боялись креста. Когда же новгородец снял с себя крест и оставил его за храминой (вероятно, избою), бесы поведали волхву, о чем он их спраишвал. Интересен рассказ волхва о сових богах. «Наши боги, говорил он6 живут в бездне; образом, т.е. по виду черны, крылаты, имеют хвосты. Ваши же (христианские) боги сут на небесах. Если кто умрет из ваших людей, то возносим на небо; если же кто умрет из наших, то относится к нашим богам в бездну»⁸³⁵. Приведенный летописный рассказ содержит смесь финских и христианских верований. Хотя боги финского кудесника и приравлены к христианским бесам, боящимся крестной силы, но на самом деле они ближе к нашему народному чорту, чем диаволу. Кудесник относился к своим богам – бесам без всякого страха и спокойно говорил, что всякий умерший от наших, т.е. финнов, после своей смерти отправится к своим богам в бездну: очевидно, по финским верованиям души умерших находились где-то под землею. Наши русские колдуны аналогичны летописному финну-кудеснику: они обладают тайным знанием, действуют при посредстве темной, нечистой силы, после же своей смерти они должны отправиться в бездну к черным и хвостатым богам, при чем бездна под влиянием христианства превратилась в ад с вечными мучениями. Итак, в древней, до-монгольской Руси русские люди ходили гадать к финнам, следовательно, признавали их более искусными в волшебстве, чем своих доморощенных знахарей и колдунов. Это верование, как увидим, было очень живуче. Известно, что великий князь Василий Иванович, желая иметь детей от Елены Глинской, искал чародеев «аж до Корелы», т.е. у финнов. Царь Иван Грозный пред смерью посылал за чародеями на север, к финнам. В рукописных безыменных памятниках также отмечается финское влияние. Так в ркп. Московск. Синодальной Типографии, 18 века, обличающей волшебство, упоминаются лопари и самоядь. А в ркп. Черниговской семинарии, начала 19 века, кроме лопарей, упомянуто «кудесничество во огни»⁸³⁶. Волхование, гадание при посредстве огня распространено среди финнов. Оно заключается в следующем. Ребенка-подростка, чаще всего девочку, заставляют смотреть пристально в ярко пылающее пламя. Ребенок впадает в особенное состояние и на предлагаемые вопросы дает ответы на основании того, что она видит в огне. Вера в волшебство была присуща русскому народу с давнишних времен. Особенно же она усилиась в 16–17 веках. Без сомнения, историческими документами зарегистрированы далеко не все случаи судебной или административной расправы с колдунами и ведьмами, к тому же мы знаем далеко не все исторические акты о колдовстве. Те не менее и известные нам факты весьма внушительны⁸³⁷. О простом народе говорить не приходится: темная масса всегда склонна ко всякого рода суевериям. Но верой в колдовство были проникнуты и высшие слои русского общества: эту веру разделяло боярство и царствующий дом. В Кремлевском дворце одной из первых забот была, как бы кто не вынул след государев, не напустил на государя каким-либо способом порчи: в питье, в еде, кореньем, зельем и даже по ветру. Процессы по этому поводу были часты и не отличались снисходительностью: подозреваемых и вновных пытали, били кнутом, подвергали ссылке и заточению, сжигали. Полагаем, что преследование колдовства в 16–17 веках возникло вследствие татарского влияния. Несомненно, с самого покорения Руси татары весьма сильно влияли на русскую жизнь. Но до свержения татарского ига отношения между русскими и татарами были враждебные. Со времени же покорения Казани и Астрахани естественно должен был усилиться татарский элемент в русской жизни, особенно в высших слоях общества. Многие татарские аристократические фамилии приняли православие и породнились с русской аристократией. Русские подражали татарам в одежде, отцы Стоглавого собора сочли нужным вооружаться против татарскогообычая носить на голове тафьи. Известно, что при дворе Иоанна Грозного были знатные татары. В 1574 г. царь венчал на царство (по-нашему назначил председателем думы земских бояр) только что крещеного Касимовского хана Симеона Бекбулатовича, дав ему титул государя великого князя всея Руси. Известно, что Борис Годунов был потомком знатных выходцев из Орды. Татарская аристократия, входя в тесные общения с русской посредством браков, и вообще татары, селясь свободно в Москве и среди русских, прививали русскому обществу татарские взгляды. Татары были народ суеверный и очень преданный волхвованиям. В 1246 г. в Одре пострадал Тверской князь Михаил между прочим за то, что отказался пройти через расположенный перед ханскою ставкою огонь, чего тебовали от него татары⁸³⁸. Как известно, татары отличались полною терпимостью ко всем религиям. Это происходило от того, что до 14 века татары и татарские ханы не имели определенной государственной религии. До Беркая (1257 г.) ханы исповедывали язычество. Беркай был магометанин, его преемники держались язычества, а Узбека (1313 г.) ханы стали исповедывать магометанство. При такой религиозной неустойчивости можно считать естественным явлением, что ханы были веротерпимы⁸³⁹. Прохождение через огонь не было религиозным обрядом, а только очистительным средством. Татары были крайне суеверны и страшно боялись колдовства и порчи6 опасаясь, что приближающийся к хану, особенно иноверец, может околдовать его, нанести ему порчу, татары заставляли таких лиц проходить среди двух огней, так как огонь по их понятиям имел силу уничтожать силу чар. Такие объяснения дали татары папскому послу Плано Карпини и также заставили его пройти между двух огней⁸⁴⁰. Интриги при ханских дворах могли дать повод и русским правителям опасаться всякого рода злых воздействий.

Мы имеем основание думать, что русские люди считали татар весьма искусными в колдовстве. Курбский уверяет, что во время осады Казани татарские вошебники напускали на русский стан плювию, дождь. Приведем следующий характерній факт. В 1591 г. в Астрахани заболел крымский царевич Мурат-Гирей; вероятно, он был отравлен. Но шел слух, что басурмане прислали из Кріма ведунов, и те испортили царевича. Русские бояре привели к Мурату лекаря Арапа. Арап сказал, что царевича нельзя вылечить, пока не будут отысканы ведуны, испортившие царевича. При содействии русских людей Арап пошел в юрты, переимал в юртах ведунов и начал их мучить. Ведуны ему сказали; «будете кровь их не замерзла, ин можно пособить». Тот же Арап, многий знатец, приказал ведунам из себя кровь метать в лохан. Ведуны выметали всю кровь, которую они выпили из царевича, его жен и других татар во время их сна. Лекарь спросил: «коево чья кровь?». И они начали сказывать все по ряду: «коя де кровь не замерзла, и тою кровью помажут которого татарина или татарку, и он жив станет, царевича же кровь и царицына все замерзли, и они сказали, что им живыми не быть». Когда царевич умер, воеводы донесли об всем Феодору Иоанновичу. Царь отправил в Астрахань Астафья Пушкина с приказанием учинить розыск с пыткою, чтобы узнать, кто подослал ведунов, а потом их пережечь. Пушкин всячески пытал ведунов, но не мог выпытать у них никаких дознаний. Тогда пришел Арап и посоветовал положить им в зубы конские удила, повесить за руки и бить не по телу, а по стене против них. Ведуны признались, что они из сонного царевича и царицы пили кровь. Воеводы велели ведунов жечь на поле; а жег их тот же Арап своим мастерством. Во время казни слетелось множество ворон и сорок⁸⁴¹. Из дела царевича Мурат-Гирея видно, что татарские колдуны значительно превосходили в своем деле русских колдунов, равно и преследование колдовства у татар было обставлено более умело и успешно, чем в Москве. И потому у нас могли со вниманием присматриваться к татарским порядкам относительно колдовства и переносить их на русскую почву. Итак, мы полагаем, что преследование колдовства московским правительством прооизводилось в силу подражания татарам. Как смотреть на Арапа? Был ли он сам колдуном или же он был «великий знатец», лекарь? Об Арапе известно, что он отыскивал по юртам ведунов; потом велел им из себя «метать кровь»; давал указания, как пытать колдунов, которые, очевидно, отводили другим глаза, Арапа же обмануть не могли. Это все показывает, что Арап был невежда и шарлатан. В его деятельности не видно ни малейших следов медицинских познаний, хотя Арап и называется лекарем. Да где и как мог почерпнуть медицинские сведения какой-то астраханский Арап?

Кроме финского и татарского влияния, мы должны допустить еще западноевропейское влияние на русские верования в колдовство. Западная Европа вообще влияла на русскую жизнь, и принципиально можно допустить, что на Руси должна была отразиться таинственная и заманчивая наука (или знание) о способах входить в общение с таинственными силами и действовать при посредстве их. При дворе Грозного был врач голландец Бомелий, имевший репутацию волхва. С Западной Европой мы сообщались при посредстве Польши. И вот в Москве, во второй половине 17 ст. мы видим поляка Дмитрия Силина, который с колокольни Ивана Великого по солнцу определяет судьбу сторонников правительницы Софьи. Западное влияние у нас выразилось в форме астрологических верований. О формальной сделке с диаволом, до формального подписания контракта включительно, у нас и речи нет. Даже знаменитй колдун, составитель известного календаря, Брюс в сущности, по народному изображению, является ученым астрологом, проникнувшим тайну бессмертия, а не колдуном в западноевропейском смысле.

Преследование колдунов и ведьм и вообще вера в волшебство – явление печальные, свидетельствующие о господстве суеверий и невысоком уровне развития общества. Но было бы большой несправедлиовстью мерилом древней Руси брать ее отношений к вопросу о чародействе. Народы Западной Европы были значительно образованнее нас, но и на Западе также процветала вера в колдовство. Преследование колдовства началось в Западной Европе в начале 13 века. В 1484 г. папа Иннокентий 8 издал буллу, предписывающую преследовать и казнить чародеев при посредстве сожжения. Преследование чародейства продолжалось до конца 18 века⁸⁴². Сожжение было в Западной Европе обычным способом казни ведьм и колдунов⁸⁴³. У нас на Руси не церемонились с колдунами, но на Западе преследовали и жгли их значительно усерднее. От изданя буллы о преследовании колдунов (1484 г.) до конца казней за волшебство – в Германии погибло более ста тысяч лиц, обвиняемых в занятии волшебством; в Англии погибло 30000 человек. Пытки обвиняемых были ужастны; пытали не только взрослых, но и малолетних, которых также предавали казни⁸⁴⁴. Вера в колдовство в Западной Европе была всеобщей в средние века; католики, лютеране и кльвинисты одинаково верили и одинаково усердно преследовали ведьм⁸⁴⁵. Самое полное и цветистое описание шабаша дают акты процесса, который испанская инквизиция вела в начале 17 в.⁸⁴⁶ Древняя Русь не имела ничего подобного книгам Malleus Matelicarum (Молот ведьм) и Theatum Diabolorum⁸⁴⁷. Даже не верить в колдовство считалось по учению католических богословов величайшей ересью⁸⁴⁸. Даже Лютер был грубы суевер⁸⁴⁹. Таким образом, в Западной Европе вера в колдовство была более распространена, чем у нас, и принимала более нелепые формы. У нас колдовство обыкновенно ограничивалось ношением каких-нибудь невиннейших корешков, нашептыванием, выниманием следа, пропусканием полотенца сквозь кольцо и тому подобными детскими средствами. На Западе же вера в волшебство иногда принимала эпидемический характер и весьм уродливые формы.

Подводя итоги сказаному, мы приходим к убеждению, что верование в колдовство, как способ действовать при посредстве дьявола и вообще нечистой силы, явление у нас заносное, и мало распространенное. Мы видели, что русские всегда считали соседей искуснее в волшебстве, чем своих мастеров по этой части. Наши предки отдают предпочтение то финским колдунам, то татарину астраханскому Арапу, то поляку Силину, то немцу Брюсу. Свои колдуны, которые у нас, конечно, были, остаются в тени. Русские люди обращаются к занахарям, ведунам, шептунам и шептуньям, которые ворожат и врачуют совсем не при посредстве диавола. В худшем случае участником наших колдунов является наш народный черт, заменивший собою косматых финских богов. Но обыкновенно дело обходится без него. Врачевания и волхования совершаются при посредстве неведомой и таинственной силы, присущей природе и мало кому известной. В сознании простого русского человека природа рисуется мощной и таинственной; сверх-естественному в ней особенно нет места: природа живет особою, сложною жизнью и управляется своими неведомыми законами. Народ верит, что от всякой болезни есть своя трава или средство, только мы этого не знаем. Есть в известные дни такие мгновоения, когда всякое высказанное пожелание может сбыться. Достаточно знать известное «слово» или комбинацию слов, чтоб оказать то или иное действие на органическую или неорганическую природу. И все это достигается, так сказать, механическим способом при воздействии одних сил природы на другие, без участия просторонней, дьявольской силы. Внутренняя жизнь природы – это тайна для человека; все-таки можно кое-что узнать, подметить тем или иным способом, а чаще всего благодаря случаю. А так как благоприятные случаи редки, то и знание сил природы, и способы управлять и воздействовать на них накопляются медленно и хранятся, как величайшая ценность. Кто обладает таким знанием, тот является «ведуном», «знахарем», обыкновенно по возрасту стариком, «дедом». Полагаем, что в основе наших народных верований в волшебство лежит именно такое миросозерцание. Дьяволу, при содействии которого только и возможно волшебство в общепринятом смысле, здесь делать нечего; он сделался причастным к русскому волшебству в силу иных влияний, да и то как нечто безличное, как «нечистая сила» вообще. И действительно, при преследовании наших колдунов обнаруживали коренья, травы, жабьи кости и прочие пустяки; выяснилось, что порчу, привороть, а чаще всего исцеление от болезни пытались произвести шопотами и наговором с плевками, разного рода детски невинными (симпатическими) средствами. Никакого колдовства здесь собственно нет, а предполагается знание, скорее угодывание, отыскивание в потемках, своего рода реальных, но не всем известных свойств и явлений физического мира.

Итак, мы видели, что русские люди верили в волшебство и чародейство и обращались к кудесникам. Собственно, древняя Русь более боялась чародейства, чем занималась им. Церковь различными способами боролась против этого отрицательного явления в народной жизни. С Петровской эпохи вера в колдовство заметно падает. Это мы приписываем просвещению, которое с Петра стало распространяться на Руси. Конечно, прежде всего колдовству перестали верить высшие слои русского общества. Народная масса продолжала верить и обращаться к колдунам, под которыми вернее подразумевать ведунов и знахарей, или же обманщиков и эксплуататоров народной темноты. Но по мере развития просвещения и подачи научной медицинской помощи населению угасает вера и в ведунов, и некогда выгодная профессия колдуна и шептуна в настоящее время находится в упадке.