Церковная история

Источник

Книга 1 2 3 4 5 6

 

 

Книга 1

1. После того, как нечестие Юлиана 1 потоплено было в крови мучеников, а неистовство Ария 2 связано выкованными в Никее цепями 3, да и Евномий 4 с Македонием 5, сокрушившись о святой град Константина, извергнуты святым Духом из Босфора 6, – после того, как святая Церковь, скинув с себя недавнее рубище, возвратилась к прежнему благолепию и, облачась в испещренную золотом ризу, обручилась возлюбленному Жениху, – ненавистник демон, не терпя этого, воздвигает на нас необыкновенную и небывалую войну. Попранное идолопоклонство он уже презирает; равным образом, отталкивает от себя и рабское неистовство Ария, да боится нападать на веру, и как враг; потому что она укреплена стала многими святыми отцами, и, осаждая ее, он потерял уже так много силы. Теперь он приступает к делу разбойнически, придумывает некоторые вопросы и ответы, и заблуждающихся увлекает в иудейство новым способом: не понимает бедняк, что и тут ожидает его поражение. Прежде нападал он на единство, а теперь с удовольствием приемлет его; теперь он тщеславится уже не изгнанием нас отовсюду, но, по крайней мере, тем, если находит себя в состоянии исказить какое-либо выражение. Часто извиваясь злобой, ныне он ухитрился изменять хоть по одной букве 7, и через то увлекать к прежней мысли; ныне он заботится, как бы различить смысл речений, чтобы привести не к одному и тому же исповеданию и славословию Бога в той и другой ипостаси. А каким образом все это делалось и чем кончилось, я расскажу в надлежащем месте; мимоходом же присоединю и кое-что другое, достойное истории, и в своем повествовании остановлюсь на том, на чем угодно будет человеколюбивому Богу.

2. Так как Несторий 8 – богоборческая гортань, второе сонмище Каиафы 9, рабочая храмина хуления, в которой Христос, по разделении и расторжении Его естества, снова делается предметом договора и торговли, когда, и по Писанию, кость Его на самом кресте осталась несокрушимой (Ин. 19:32–36), и вовсе нешвенный хитон Его только разодрали богоубийцы (Мф. 27:35; Лк. 23:34), – так как этот Несторий отверг и отбросил имя Богородицы, которое в устах многих общеуважаемых отцов выковано Святым Духом, и вместо него подделав, отливши и отпечатав другое название Христородицы, возбудил в Церкви тысячи браней и затопил ее домашней кровью: то, при помощи Христа, общего всех Бога, я начну свою историю повестью о богохульстве нечестивого Нестория, и думаю, что у меня не будет недостатка в материи для последовательного изложения оной и доведения ее до конца.

Вражда между Церквами началась следующим образом: некто пресвитер Анастасий 10, человек с дурными понятиями о предметах веры, был пламенным любителем Нестория и иудейского его учения. Он сопутствовал Несторию, когда последний поехал для принятия епископства и, встретившись с мопсуэтийским епископом Федором 11, наслушался его толков и исказил свое православие, как пишет о том в послании Феодул 12. Этот-то Анастасий, беседуя в константинопольской церкви с христолюбивым народом, дерзнул открыто сказать: «Марии никто не называй Богородицей; ибо Она была – человек, а от человека родиться Богу невозможно. Когда же христолюбивый народ оскорбился таким учением и ту беседу счел богохульной, – Несторий, вождь сего богохульства, не только не запрещал его и не покровительствовал учению здравому, но еще словам Анастасия, не обинуясь, придал большую силу, и стал упорно защищать их 13. А иногда устно и письменно присоединял он к ним и собственные мнения, и, разливая яд своей души, пытался преподать мысли еще вреднее тех; так что на свою голову говорил: «двухмесячного или трехмесячного я не назову Богом», – как ясно об этом повествуется у Сократа 14 и в деяниях Первого Эфесского Собора 15.

3. Это учение обличал в своих посланиях славной памяти Кирилл, епископ александрийский 16; но Несторий противопоставил им собственные послания и, не внимая писаниям ни Кирилла, ни епископа старейшего Рима Целестина 17, без всякого опасения разливал свой яд по всей Церкви. Тогда Кирилл счел долгом просить Феодосия Младшего, в руках которого был скипетр востока, чтобы он повелел собраться в Эфесе первому Собору, и послал императорские свои грамоты как к Кириллу, так и ко всем предстоятелям святых церквей. Феодосий днем заседания назначил святую Пятидесятницу, в которую снизошел к нам животворящий Дух. Несторий, по недальнему расстоянию Константинополя от Эфеса, прибыл на Собор весьма рано. Прежде назначенного дня приехал в Эфес и Кирилл со своими епископами. Но предстоятель антиохийский Иоанн 18 и подвластные ему епископы к определенному дню не явились, – не по своей воле, как говорят многие, слышавшие его оправдания, а потому, что Иоанн не скоро мог собрать своих подручных 19; ибо города их от древней Антиохии, нынешнего же Феополиса, отстоят, даже по ходу легкого человека, на двенадцать дней пути, а некоторые и более; да сверх того от Антиохии до Эфеса надлежало еще совершить путь тридцатидневной ходьбы. Он доказывал 20, что никак не мог поспеть к воскресному дню, или к так называемому новому воскресению 21, когда подвластные ему епископы совершали этот праздник при своих престолах 22.

4. Спустя пятнадцать дней после того воскресения, собравшиеся для известной цели отцы, с той мыслью, что восточные епископы не приедут 23, или приедут пропустив много времени, сделали заседание под председательством божественного Кирилла, который занимал тогда место Целестина и был представителем епископа 24, как говорится, старшего Рима. Они призывают Нестория и уговаривают его защищаться против обвинений. Но Несторий, в первый день обещав прийти, если будет нужно, изменил своему обещанию и, не смотря на троекратное приглашение, не явился 25. Поэтому собравшиеся епископы приступили к исследованию дела 26. Сперва предстоятель эфесский Мемнон обратил внимание присутствующих на то, сколько уже протекло дней после воскресения; а их было числом шестнадцать. Затем прочитали послания божественного Кирилла к Несторию и Нестория к Кириллу 27. К этому присоединено было и святое послание дивного Целестина, написанное тоже Несторию. После сего анкирский епископ Феодот и владевший престолом Мелитины Акакий объявили, какие хульные слова явно изблевал Несторий в Эфесе. По этому поводу приведено было много изречений святых и общеуважаемых отцов, изложивших правую и безукоризненную веру, и внесены в дело разные безумные хулы, произнесенные нечестивым Несторием. В заключении же святой Собор написал слово в слово вот что: «так как, кроме всего прочего, почтеннейший Несторий не захотел послушаться нашего зова и не принял посланных нами святейших и благочестивейших епископов; то мы, по необходимости, приступили к исследованию нечестивых его мнений и, обличив нечестие его мыслей и проповеди частью собственными его посланиями и писаниями, которые были прочитаны нами, частью устными его в этой митрополии выражениями, которые были подтверждены свидетельствами, сочли нужным, согласно с канонами и с посланием святейшего отца нашего и сослужителя, епископа римской церкви Целестина, хотя не без многих слез, произнести следующий печальный приговор: поруганный Несторием Господь наш Иисус Христос, устами собравшегося ныне святого Собора, положил лишить его епископского сана и исключить из священнического сословия» 28.

5. После этого, самого законного и справедливого приговора, именно через пять дней по низложении Нестория, прибыл в Эфес и Иоанн Антиохийский со своими епископами, и, собрав их, низложил Кирилла и Мемнона. Когда же Кирилл и Мемнон подали жалобу бывшему с ними Собору, о чем Сократ, по незнанию, рассказывает иначе 29; тогда Собор позвал Иоанна для объяснения, что побудило его к произнесению этого низложения. Однако же Иоанн, и после троекратного зова, не пришел в собрание; посему с Кирилла и Мемнона низложение было снято, и вместо того лишен святого общения и всякого священнического авторитета сам Иоанн с его иереями. Феодосий сперва не принимал низложения Нестория 30; но потом, узнав о его богохульстве, писал епископам Кириллу и Иоанну 31 благочестивые грамоты, и они примирились друг с другом и подтвердили низложение Нестория.

6. Когда эмесский епископ Павел прибыл в Александрию и беседовал в церкви об этом предмете, тогда Кирилл, очень одобрив послание Иоанна, писал слово в слово так: «радуйся небо, торжествуй земля! Разрушено средостение ограды, прекращено огорчение, уничтожен повод ко всякому раздору: Спаситель всех нас Христос даровал нашим церквам мир, к которому призвали нас благочестивейшие императоры. Как превосходные ревнители прародительского благочестия, они и в собственных душах твердо и непоколебимо соблюдают правую веру и о святых церквах имеют отличное попечение, чтобы и самим навеки приобрести громкую славу и государства свои сделать славнейшими. За то и сам Господь Сил богатой десницей разделяет им блага, дает перевес над противниками и победы над врагами; – ибо нет лжи в Том, кто сказал: живу аз, «глаголет Господь... прославляющего мя прославлю» (1Цар. 2:30). Когда прибыл в Александрию господин мой, боголюбивейший брат и сослужитель Павел, мы исполнились радостью, и весьма справедливо, потому что в посредничество вступил такой муж, который принял на себя труд выше сил, с намерением победить ненависть диавола, соединить расторженное и, устранив соблазн, увенчать и наши и ваши церкви единомыслием и миром». Потом ниже: «теперь, когда господин мой, боголюбивейший епископ Павел, принес писание, в котором заключается безукоризненное исповедание веры, и доказал, что оно составлено твоей святостью и подвластными тебе епископами, мы особенно убедились, что та вражда была совершенно пустой и без важной причины. А писание это следующее (за сим оно буквально внесено в послание Кирилла): «касательно же Богородицы...» и далее. Прочитав сии святые ваши слова, мы увидали, что и сами также думаем, – ибо «един Господь, едина вера, едино крещение» (Еф. 4:5), и прославили Спасителя всех Бога, при всеобщей радости, что и ваши и наши церкви содержат веру, согласную с богодухновенным Писанием и Преданием Святых Отцов наших. Такие-то сказания должен выбирать тот, кто хочет трудиться для познания тогдашних событий.

7. Историки еще не рассказывали, как изгнан был Несторий, что потом с ним происходило, как он отошел из этой жизни и какое воздаяние получил за свое богохульство. Может быть, сведение об этом и исчезло бы, может быть, оно совершенно изгладилось бы и погибло от времени, и мы даже по слуху не знали бы о том, если бы я случайно не напал на книгу Нестория, заключающую в себе сказание о судьбе его. Сам отец богохульства, Несторий, построив здание не на положенном основании, а на песке, – отчего оно, по словам притчи Господа, скоро разрушилось, – защищая свое богохульство против обвинителей, что он незаконно делает нововведения и несправедливо требует Собора в Эфесе, между прочим пишет так: «я впутался в это по совершенной необходимости, когда Святая Церковь разделилась, и одни говорили, что Марию должно называть человекородительницей, а другие, – что Богородительницей. Дабы, говорит, не погрешить в одном из двух, то есть, дабы бессмертного не присоединить (к смертному), либо, привязав к себе одну партию, не потерять другой, я придумал называть ее Христородицей». Замечает он также, что Феодосий, по благоволению к нему, сперва не утвердил его низложения, а потом, когда из Эфеса, по просьбе самого Нестория, прислано было к Феодосию несколько епископов с той и другой стороны, он получил позволение возвратиться в свой монастырь, лежащий ныне перед воротами Феополиса (Антиохии), и Несторием не названный. Впрочем это был, говорят, монастырь Евпрепия, который, как известно, в самом деле лежит перед Феополисом, на расстоянии от него не более двух стадий 32. Несторий, по собственным его словам, провел там четыре года и пользовался всякими почестями и уважением, но потом, согласно с указом Феодосия, сослан в местечко, называемое Оазис 33. О главном здесь, однако, умалчивается, то есть, и живя там, он не оставлял своего богохульства; так что предстоятель Антиохии Иоанн должен был донести о том императору, вследствие чего Несторий осужден был на вечное заточение. Написал он и другое сочинение в разговорной форме. В этом сочинении, посвященном какому-то египтянину, содержится описание его изгнания в Оазис, и говорится об этом обширно. А какое, не скрывшись от всевидящего ока, получал он наказание за богохульство, бремя которого нес, можно осведомиться из другого его послания, писанного им к фиваидскому префекту. Из него явствует, что, так как Несторий не получил должного отмщения, то постигший его суд Божий назначил ему самое жалкое из всех бедствий – плен. Но поскольку он должен был испытать еще большее наказание, то державшие его в плену блеммии 34 дали ему свободу, а Феодосий своим указом позволил ему возвратиться в отечество. Узнав об этом, он переходил из места в место по границам Фиваиды и, будучи прибит к земле, получил конец, достойный прежней своей жизни, – как второй Арий, самой своей гибелью показал и определил, какое воздаяние получат хулители Христа 35. Оба они почти одинаково хулили Его: один называл тварью, а другой человеком. На жалобу Нестория, будто акты в Эфесе составлены были не по-надлежащему, и будто это сделано происками и беззаконным нововведением Кирилла, я охотно сказал бы: отчего же он, не смотря на расположение к нему Феодосия, был сослан им, и, не видя от него никакой пощады, неоднократно подвергался его приговорам, пока так горестно не окончил здешней жизни? Или, чем опять назвать это, как не судом Божьим, выразившимся в суде Кирилла и его иереев, что ныне, когда оба они приложились к умершим, и когда, по словам одного языческого мудреца, не состоящий в наличии беспрепятственно пользуется благорасположением, – один осуждается, как хульник и богоборец, а другой воспевается и прославляется, как громогласный проповедник и великий защитник правых догматов? – Но чтобы не обвиняли нас во лжи, заставим говорит об этом самого Нестория. Прочитай же нам нечто слово в слово из твоего послания, которое ты писал к префекту фиваидскому. «По поводу недавно родившихся в Эфесе вопросов касательно святейшей веры, говорит он, мы, повинуясь императорскому определению, живем в Оазисе или Ибисе». Потом сказав кое о чем, прибавляет: «когда упомянутый город варварским пленением, огнем и убийствами был стерт (с лица земли), а мы, не знаю – по какой-то нечаянной жалости к нам, были отпущены варварами, которые даже пугали нас грозными представлениями, убеждая скорее уходить из той страны и говоря, что вслед за ними займут ее мазы; тогда мы пришли в Фиваиду, в сопровождении других пленников, которых варвары, – не могу сказать, чем возбуждались они к состраданию, – присоединили к нам. Эти пленники потом разошлись, кто куда желал; мы же вступили в Панополис и явились городскому правительству, боясь, чтобы нашего плена кто-либо не почел выдумкой и не стал обвинять нас в побеге либо в ином каком роде преступления, потому что злоба на клевету весьма изобретательна. Итак, просим ваше величие позаботится о нашем пленничестве, как предписывают это законы, – и впавшего в несчастье пленника не предавать злонамеренности людей, чтобы не родилась и не перешла во все будущие поколения мысль, что лучше оставаться пленником между варварами, чем искать убежища в римской империи». Потом он с клятвой уверял префекта: «донести о нашем прибытии сюда из Оазиса, последовавшем за освобождением нас из плена, чтобы касательно нас состоялось опять какое-либо, угодное Богу определение». То же видно и из второго его послания к тому же самому лицу: «Примешь ли ты это, как дружеское письмо от нас к твоему велелепию, или как убеждение отца, обращенное к сыну, во всяком случае прошу тебя выслушать терпеливо повесть о многом, что описано нами, сколько было возможно, короче. Недавно толпа номадов сделала набег на Оазис, или Ибис, – и он исчез». Потом ниже: «но когда это произошло, – не знаю, по какому побуждению или на каком основании действовало твое велелепие, что из Панополиса я послан был с варварскими воинами в Элефантину, на границы фиваидской области, и влечен туда, как сказано, военным отрядом; пройдя же большую половину пути, опять подучил написанное повеление твоего мужества возвратится в Панополис. Измученные трудами такого путешествия, с больным и дряхлым от старости телом, натерши руку и бок, мы, едва дышащие, пришли опять в Панополис. Но и тут не перестали еще поражать нас жестокие припадки страданий, как уже прилетело к нам другое, писанное повеление твоего мужества, и снова повело нас из Панополиса в его округ. Здесь, по крайней мере, думали мы, остановимся и касательно себя будем ожидать определения непобедимых императоров, как вдруг безжалостно назначена нам иная, уже четвертая ссылка». И не много ниже: «так прошу тебя удовольствоваться тем, что сделано, – удовольствоваться назначением стольких ссылок для одного тела и позволить – смиренно прошу – к доношению твоего велелепия присоединить свое показание также нам, через которых непобедимые императоры должны были знать истину. Это мы советуем тебе, как отец сыну. Если же и теперь прогневаешься, как прежде; то делай, что тебе кажется, – это будет значить, что никакая причина не сильнее кажущегося». Так-то и в самых письмах Несторий бьет и наступает руками и ногами, хуля царствование и правительство и не вразумляясь тем, что терпел. От одного, описывающего последнее время его жизни, я слышал, что язык его источен был червями, и что через это он отошел к большим и вечным мучениям.

8. После гибельного Нестория, епископство в городе незабвенного Константина принял Максимиан 36, при котором Божия Церковь наслаждалась совершенным миром. А когда он изошел из среды людей, кормилом константинопольской кафедры управлял Прокл 37, некогда рукоположенный в епископы Кизика. По отшествие же и Прокла общим для всех людей путем, занял престол Флавиан 38.

9. В это время возник вопрос о нечестивом Евтихии 39 и рассматривался частным, сошедшимся в Константинополе Собором 40, по поводу доноса, сделанного правителем дорилейской епископии Евсевием, который, будучи еще ритором, первым стал обличать богохульство Нестория. Призываемый на суд Собора, Евтихий сперва не шел, потом, прийдя, был уловлен вопросами, ибо говорил: «исповедую, что Господь наш, до единения, состоял из двух естеств, а по единении, я признаю в нем одно естество». Он утверждал, что и тело Господне было не единосущно нам. После сего Евтихий низложен. Однако он подал Феодосию жалобу, будто Флавиан исказил действительные документы Собора. Вследствие сего составился новый Собор – сперва в Константинополе, из соседственных епископов, на котором они, вместе с несколькими правительственными лицами, судили Флавиана. Когда же найдено было ими, что соборные документы правильны, то съехался второй Собор уже в Эфесе 41.

10. На том Соборе председательствовал Диоскор 42, александрийский после Кирилла епископ. Так устроил это, по ненависти к Флавиану, сильный тогда при императорском дворе вельможа Хрисафий 43. На Эфесский Собор приехал со множеством своих иереев иерусалимский епископ Ювеналий 44, бывший и прежде в Эфесе 45. С ними заседал и предстоятель антиохийский после Иоанна, Домн 46. Там же находился и епископ Юлий, занимавший место епископа старейшего Рима, Льва. Туда же прибыл и Флавиан со своими епископами. Ибо Феодосий предписывал Елпидию 47 слово в слово так: «епископы, которые прежде судили благоговейнейшего архимандрита Евтихия, присутствовать и молчать, места судей не занимать, но ожидать общего мнения всех святейших отцов, потому что теперь подлежит исследовать собственный их суд». На этом заседании Диоскор и его епископы, как видно из актов Собора, отменили низложение Евтихия, а напротив, присудили низложить Флавиана и дорилейского предстоятеля Евсевия. На этом же заседании отлучен епископ эдесский Ива и низложены епископ кирский Даниил, тирский Ириней, вивлийский Акилин 48. Рассуждалось также и о епископе Константины Софронии. Сверх того низложены кирский епископ Феодорит 49 и антиохийский Домн, дальнейшая судьба которого мне неизвестна 50. После сего, Второй Эфесский Собор был закрыт.

11. Да не посмеется над нами никто из идолопоклонников, что последующие у нас низлагают прежних и что к вере нашей всегда присоединяется нечто новое; ибо, испытывая неизреченное и неизследимое человеколюбие Божие и желая всячески почтить и возвысить Его, мы обращаемся то к тому, то к другому мнению. И ни один изобретатель ереси между христианами не хотел умышленно произносить хулу, ни один не решался намеренно уничтожать божественное, но всякий думал, что, утверждая это, говорит лучше предшественников. Впрочем, существенное и главное исповедуется общее всеми. Троица – наше покланяемое, единица – наше славословимое. Это – прежде веков рожденный Бог-Слово, для творения воплотившийся вторым рождением. Если же в ином отношении постановлялось новое, то и это бывало потому, что Спаситель наш Бог касательно того даровал нам свободу, дабы святая вселенская и апостольская Церковь говоримое так или иначе приводила к надлежащему разумению и благочестию и через то выходила на один открытый и прямой путь. Вот что заставило Апостола очень ясно сказать: «подобает бо и ересем в вас быти, да искуснии явлени бывают в вас» (1Кор. 11:19). Причем надобно также дивиться неизреченной премудрости Бога, вещавшего святому Павлу: «сила бо моя в немощи совершается» (2Кор. 12:9). То есть отчего растрогаются члены Церкви, то самое способствует и располагает к утверждению правых и безукоризненных догматов, – тем самым вселенская и апостольская Церковь Божья возбуждается к возрастанию и восхождению на небо. Напротив, питомцы языческого заблуждения, не стараясь познавать ни Бога, ни его попечения о людях, ниспровергают мнения и предков, и свои собственные друг у друга. Они придумывают богов над богами, освящают и обоготворяют собственные страсти, чтобы, принимая таких богов, находить в этом извинение своего разврата. Так, например, верховный у них отец людей и богов 51, обратившись в птицу, бесстыдно похищает фригийского отрока и, в воздаяние за бесстыдство, дает ему чашу, поручив поить из нее тех, кто с нектаром соглашался испить и бесчестье 52. Он ознаменовал себя и другими бесчисленными пороками, какие запрещаются даже самым низким людям. Обращаясь во все виды неразумных животных, этот, из всех них животное самое неразумное, является двуполым, но беременеет не чревом, а бедром, чтобы и это было у него вопреки природе. Плодом такого беременения был Дионис 53, существо также двуполое, лишившее себя той и другой природы, начальник шумных пирушек, пьянства, похмелья, чревоугодия и других, происходящих отсюда зол. Тому же щитодержателю и громовержцу приписывают и еще нечто похвальное, называя его отцеубийцей, совершителем крайнего из всех беззаконий, которое учинил он потому, что Кронос 54, дав ему жизнь, под влиянием бедственной судьбы, изгнал его из царства. А что сказать об обоготворенном у них блуде, над которым поставили они родившуюся из раковины кипрскую Афродиту 55, ненавистницу воздержания, будто какого преступного и негодного дела, и любительницу блуда и всякой срамоты, желающую, чтобы этим снискивали ее благоволение? С ней вступает в позорную связь Арес 56, и, через хитрость Гефеста 57, становится зрелищем и предметом смеха для богов 58. Надобно по всей справедливости смеяться над их Фаллами, Иоифаллами, Фаллагогиями 59, над их огромным Приапом 60 и Паном 61, чтимым за постыдный уд, над их элевсинскими таинствами 62, достойными похвалы только за то, что их не видит солнце, что они осуждены соблюдаться во мраке. Но оставим это постыдным почитателям и предметам постыдно чтимым, и, направив своего коня к его цели, представим перед очами всех прочие события, совершившиеся в царствование Феодосия.

12. Он написал всехвальное определение, находящееся в первой книге так называемого кодекса Юстиниана, числом оно третье под первым заглавием. В этом определении он, возбужденный свыше, Нестория, некогда пользовавшегося его благоволением, – как пишет Несторий, – осудил, так сказать, всеми выражениями суда и подверг анафеме. А написал он слово в слово так: «повелеваем еще ревнителей нечестивой веры Нестория или последователей беззаконного его учения, – если то будут епископы или клирики, – изгонять из святых церквей, а когда миряне – анафематствовать» 63. Приписываются ему и другие законоположения относительно нашей веры, и все они показывают пламенную его ревность.

13. В те времена процветал и славился также святой и вечной памяти Симеон, первым показавший пример стояния на столпе, где местопребывание его доходило едва до двух локтей в окружности. В Антиохии тогда епископствовал Домн. Прийдя к Симеону, он дивился его стоянию и образу жизни и пожелал таинственной трапезы с ним. Поэтому оба они сошлись и, священнодействием приготовив непорочное Тело, преподали друг другу животворное общение. Во плоти подражая житию небесных Сил, Симеон отрешался от земных вещей и, побеждая природу, тяготеющую долу, стремился к вышнему. Находясь в середине между небом и землей, он беседовал с Богом и прославлял Его со Ангелами. С земли возносил он молитвы к Богу за людей, а с неба испрашивал всевышнее благоволение людям. Сотворенные им знамения описал некто из бывших тогда очевидцев. Описал и красноречиво изложил их также кирский епископ Феодорит 64. Но в их сказаниях, большей частью, недостает того, что сохранилось у отшельников святой пустыни и что мы слышали от них. Когда Симеон, этот ангел на земле, во плоти житель вышнего Иерусалима, показал новый и до того времени неизвестный людям способ подвижничества; тогда обитатели святой пустыни послали к нему некоего брата и заповедали ему спросить: «Что это за странный образ жизни? Для чего он, оставив проложенный и святыми мужами проходимый путь, идет иным, необыкновенным и для людей вовсе неизвестным?» И вместе с тем внушали ему сойти и совершать путь избранных отцов. Если он покажет готовность к сошествию, то пустынники позволяли ему жить своим образом, ибо послушание его было бы знаком того, что он подвизается таким образом под руководством Божьим, а когда станет упорствовать либо окажется рабом своего хотения и не покорится их внушениям, – то повелевали совлечь его насильно. Тот брат пришел к Симеону, и только что объявил ему повеление отцов, – он, желая исполнить волю их, тотчас же спустил одну ногу. Тогда пришедший не позволил ему совершить свой путь, сказав: «укрепляйся и будь мужественен, стояние твое от Бога». Это весьма достопамятное дело опущено теми, писавшими о Симеоне мужами. В него вселилась такая сила благодати Божьей, что, когда автократор Феодосий определил антиохийским иудеям возвратить их синагоги, которые перед тем отняты были у них христианами, – он и самому Феодосию писал с таким дерзновением и так укорял его, благоговея пред одним своим Императором (Богом), что тот император, отменив свое повеление, сделал все в угоду христианам, даже лишил власти префекта, который доложил ему об этом, и просил, по собственному его выражению 65, святейшего и воздушного мученика возносить о нем молитвы и преподать ему свое благословение. Такую подвижническую жизнь во плоти проводил Симеон пятьдесят шесть лет; то есть, в первом монастыре, где питаем был божественным учением, провел он девять лет, да в так называемой Мандре – сорок семь лет; именно – в одном ущелье совершал подвиги десять лет, на ближайших столпах семь лет, да на столпе сорокалоктевом тридцать лет. Святейшее тело Симеона, по отшествии его отсюда, впоследствии перенесено было в Антиохию 66. Это случилось в царствование Льва, когда в Антиохии предстоятельствовал Мартирий 67. В то время, предводитель восточных войск, Ардавурий 68, с бывшими при нем военными и прочими чинами, пришел к той Мандре и охранял досточтимое тело блаженного Симеона, чтобы стекшиеся жители ближайших городов не похитили его. Потом святейшее тело его перенесено было в Антиохию и на пути сопровождалось величайшими чудесами. Требовал его себе у антиохийцев и автократор Лев 69; но жители Антиохии отправили к нему прошение и писали так: «поскольку город наш не имеет стены, ибо, вследствие гнева Божия она упала, то мы перенесли к себе святейшее тело, чтобы оно служило нам стеной и ограждением». Тронутый этим, император внял их прошению и оставил им святейшее тело. Многие останки его сохранились и до нашего времени. Святую главу Симеона я сам видел со многими иереями. Это было при епископстве блаженной памяти Григория, когда Филиппик 70 требовал, чтобы, для охранения восточных войск, высланы были ему честные останки святых. Удивительно, что волосы на его главе не утратились, но сохранились как у живого и обращающегося с людьми. Сохранилась также кожа на его челе, хотя сделалась морщинистой и жесткой. Уцелела и большая часть зубов, кроме тех, которые насильно вырваны руками верующих; и самый вид их показывает, каков и как велик был человек Божий Симеон. При главе лежит и сделанная из железа цепь 71, с которой много восхваляемое подвижническое тело разделило дарованную ему от Бога почесть; ибо то любимое железо не оставило Симеона и после его смерти. Я подробно описал бы жизнь сего подвижника – в той мысли, что повествование о нем принесло бы пользу и мне и читателям, если бы она не была изложена обширнее, как выше сказано, Феодоритом.

14. Предам истории и другое, что я видел. Мне сильно хотелось посмотреть на убежище этого святого. От Феополиса оно отстоит стадий на тридцать, и лежит на самой вершине горы. Туземцы называют его Мандрой 72, и это название оставил тому месту своего подвижничества, думаю, святейший Симеон. Склон горы простирается стадий на двадцать. Храм построен так, что имеет вид креста и с четырех сторон украшен портиками, к которым примыкают красиво сложенные из полированного камня колонны, очень высоко возносящиеся своими вершинами. Посреди открытый двор, отделанный с величайшим искусством, и там-то стоит сорокалоктевый столп, на котором тот воплощенный ангел на земле проводил жизнь небесную. Наверху каждого из упомянутых портиков есть отверстия, обращенные то к двору, то к другим портикам, и называемые иногда окнами. Так вот, с левой стороны столпа, при всем собравшемся там народе и во время торжественного хода поселян вокруг столпа, я видел в самом отверстии чрезвычайной величины звезду, разбегавшуюся и блиставшую по пространству всего отверстия, – и видел не однажды, не дважды, не трижды, а многократно. Она то вдруг исчезала, то опять неожиданно появлялась; и это бывало только в праздники святого. Есть люди, которые говорят, – да и нельзя не верить такому чуду, частью по достоверности говорящих, частью по сравнению этого с тем, что мы сами видели, – что усматривали лицо его, летавшее туда и сюда, и длинную его бороду, и голову, по обычаю, покрытую тиарой. Для составления хода мужчины вступают туда беспрепятственно, со своими вьючными животными, и многократно обходят столп. Но стража, не могу сказать – почему, строго наблюдает, чтобы женщины не входили внутрь храма. Они дивятся чуду, стоя вне, за порогом: ибо против блистающей звезды есть одна дверь.

15. В то же самое царствование сиял и Исидор 73, которого слава, как выражаются поэты, обширная, повсюду распространена и словами его и делами. Он так измождал свою плоть трудами и так утучнял душу возвышенными помыслами, что на земле приобщился жизни ангельской и постоянно был живым памятником монашеского жития и Богосозерцания. Много писал он весьма полезного и между прочим писал к епископу блаженной памяти Кириллу, из чего ясно открывается, что он был современником этого святителя. Но стараясь сделать свое повествование, сколько возможно, занимательным, я должен сказать и о Синесии Киринейском 74, которого память способна украсить мою историю. Этот Синесий был вообще человек ученый; а философию изучил до такой степени, что ему удивлялись и христиане, которые оценивают явления, не увлекаясь ни пристрастием, ни противострастием. Они-то уверяют, что Синесий удостоился спасительного возрождения и принял иго священства, но не допустил учения о воскресении 75 и не хотел исповедать его. Впрочем, возрождавшие его весьма справедливо догадывались, что за добродетелями сего мужа последует и это; ибо благодать Божья не терпит никакого недостатка. И они не обманулись в своей надежде; потому что о качестве и количестве его совершенств выразительно и красноречиво свидетельствуют, во-первых, писанные им по принятии священства послания, во-вторых – посвященная им Феодосию речь 76 и другие плоды полезных его трудов.

16. В то же время 77, по сказаниям ритора Иоанна и других, произошло перенесение угодника Божьего, Игнатия, который, согласно со своим желанием, нашел себе гроб в утробе зверей, среди римского амфитеатра, и от которого оставшиеся более крупные кости, по прошествии многих лет, перенесены были в Антиохию и положены в так называемой усыпальнице 78. Это совершил Феодосий, по воле всеблагого Бога, повелевшего почтить Богоносца большей честью и этому победоносцу и мученику посвятить храм, посвященный некогда демонам и у туземцев называвшийся храмом гения. Итак, прежний храм гения стал благопотребным обиталищем и святым домом Игнатия, когда положены были в него священные останки мученика, ввезенные в город 79 на колеснице со священной торжественностью. По сему случаю доселе ежегодно совершается народный праздник, и возобновляется всеобщая радость, которой священноначальник Григорий дал вид еще более торжественный. С этого-то времени угодно было Богу священные гробы святых делать предметом чествования; ибо, когда Аполлон Дафнийский, которого пророческим органом был Кастальский источник, не мог провещевать на вопросы Юлиана, потому что уста его совершенно заграждались соседством святого Вавилы, – тот губитель, богоненавистный тиран, против воли и как бы побуждаемый бичом, почтил святого перенесением; так что тогда же построен был для него близ города и великолепный храм, который сохранился доныне. Все это дозволено было сделать в той мысли, чтобы демоны без опасения уже совершали свое, как они, говорят, обещали Юлиану. Между тем, во всем этом открывается промышление Спасителя Бога, чтобы с одной стороны обнаружилась сила мучеников, а с другой честные останки святого мученика перенесены были в чистое место и почтены прекраснейшим храмом.

17. В эти времена скифский 80 царь Атилла 81 воздвиг ту войну, о которой столь много говорили и которую столь обстоятельно и красноречиво описал ритор Приск, с величайшей занимательностью рассказывая, как Атилла нападал на восточные и западные области империи, сколько каких взял и покорил городов, и после каких дел переселился из этой жизни. В царствование того же Феодосия случилось величайшее и страшное землетрясение почти в целой вселенной и превосходящее все прежние землетрясения; так что в столице обрушились многие башни и повалилась длинная, так называемая херсонская стена, на некоторых же местах разверзлась земля и поглотила множество селений. Вообще, неисчислимы были бедствия на суше и на море: там высохли источники, богатые водой; а здесь явилось множество воды, которой прежде не было; кое-где сами собой с корнями исторгались из земли деревья и, громадно скучившись, получали вид гор; море выбрасывало мертвую рыбу и поглотило множество лежавших на нем островов; стоявшие на море корабли вдруг очутились на суше, потому что волны отступили назад. Это бедствие поразило многие места Вифинии, Геллеспонта и обеих Фригий и довольно долго повторялось на земле, хотя уже не с такой силой, как в самом начале; но ослабевало мало-помалу, пока совсем не прекратилось.

18. В эти времена Феодосий присылал управлять Антиохией Мемнония, Зоила и Каллиста, мужей, украшавшихся нашей верой. Мемноний, со всем изяществом и великолепием, с самого основания перестроил 82 так называемый у нас Псефион и посередине его оставил открытый двор. Зоил построил императорский портик, стоящий с южной стороны портика Руфина и сохранивший его имя до нашего времени, хотя постройки в нем по случаю разных повреждений сменились. А Каллист воздвиг великолепное и блистательное здание, которое и у древних и у нас называется портиком Каллиста и находится перед тем местом, где бывает судопроизводство, прямо против площади, на которой стоял прекрасный дом, предназначенный для жилища дуумвирам. После сих мужей прислан был в Антиохию предводитель восточных войск Анатолий 83, который, соорудив портик, называемый портиком Анатолия, украсил его различными материалами. Эти сведения, конечно, посторонние; но для людей любознательных будут не неприятны.

19. В те времена царствования Феодосия, когда над Римом владычествовал Валентиниан 84, в Европе происходили непрестанные возмущения, которые Феодосий подавлял, высылая морем и сушей великие массы сухопутного и морского войска 85. Подобным образом одолевал он и высокомерие персов, когда царствовал над ними Исдигерд 86, отец Варарана 87, или, по мнению Сократа 88, сам Вараран; так что через посольство их даровал им мир 89, который продолжался до двенадцатого года царствования Анастасия 90. Об этом повествуют и другие; но в сокращенном виде весьма занимательно рассказывает и епифанский сириец Евстафий, описавший также взятие Амиды. Тогда же, говорят, процветали поэты – Клавдиан 91 и Кир 92. Последний достиг самой высокой степени префекта, каковое достоинство наши предки называли придворной префектурой 93. Был он и вождем западных войск в то время, как Карфагеном овладели вандалы под предводительством Гензериха 94.

20. Этот Феодосий, при посредстве своей сестры, императрицы Пульхерии 95, женился на Евдокии 96, родом афинянке, имевшей способность прекрасно говорить и благолепную наружность, женился, когда она приняла спасительное крещение. От нее родилась у него дочь Евдокия, которая впоследствии, прийдя в возраст бракосочетающихся, вышла замуж за автократора Валентиниана; для этого он из старейшего Рима приезжал в Константинополь. Потом, через несколько времени, путешествуя в святой город Христа Бога нашего 97, Евдокия была и здесь (в Антиохии) и, говоря речь к здешнему народу, заключила ее следующим стихом: «Горжусь и тем, что мой род – от вашего рода и крови». Она разумела под этим выселение антиохийцев из Эллады. А кто хочет подробно знать историю сей колонизации, тот сведения о ней найдет у географа Страбона 98, у Флегонта и Диодора Сицилийского 99, у Арриана и поэта Писандра 100, также у превосходных софистов Ульпиана 101, Ливания 102 и Юлиана 103. Тогда жители Антиохии почтили ее искусно выработанной одной статуей, которая сохранилась и доныне. По ее просьбе Феодосий к этому городу присоединил значительную часть местности, проведя его стену до самых ворот дафнийского предместья, как может видеть всякий желающий; ибо следы прежней стены сохранились до нашего времени, и остатки ее служат как бы указателями для зрителей. Впрочем, иные говорят, что стена города распространена Феодосием Старшим, который тогда же, за полусгоревшую баню Валента, подарил городу двести литров золота.

21. Из Константинополя в Иерусалим Евдокия путешествовала два раза. Для чего предпринимала она эти путешествия и чего собственно хотела, предоставляем говорить историкам, хотя, мне кажется, они говорят несправедливо 104. Прибыв в святой город Христов, она совершила многое в честь Спасителя Бога: строила благоговейные монастыри и так называемые лавры 105, в которых уставы различны, хотя образ жизни направляется к одной и той же богоугодной цели. В одних отшельники живут сообща, не задерживаясь ничем, тяготеющим к земле; ибо у них нет золота. Но что я говорю о золоте? У них нет ни собственной одежды, ни собственной пищи, потому что тот плащ или кафтан, в который теперь оделся один, немного спустя надевает другой; так что одежда всех их принадлежит как будто одному, и одежда одного – всем. Общий у них и стол, состоящий не из мяса, изящно приправленного, и не из других кушаний, а из одних овощей и зелени, достаточной только к тому, чтобы можно было жить. Общие также денно и нощно возносят они к Богу молитвы и так измождают себя, такими сокрушают себя трудами, что кажется, видишь подземных мертвецов, только не в гробах. Часто совершают они и так называемые сверхзаконные 106 подвиги, по два и по три дня держа пост. А есть и пятидневники; даже постятся и долее и едва принимают пищу необходимую. Другие же, шествуя путем противоположным этому, заключаются в своих хижинах поодиночке; а их хижины имеют такую ширину и высоту, что в них нельзя ни прямо стоять, ни без боязни склоняться. Это, по слову Апостола, жизнь «в вертепах и в пропастях земных» (Евр 11.38). Иные из них изливают свои молитвы пред Богом, обитая вместе со зверями в каких-нибудь незаметных расселинах земли. Придуман ими и еще род жизни, превосходящий силу всякого мужества и терпения. Они проникают в сжигаемую солнцем пустыню, и, покрывая одни тайные члены своей природы, как мужчины, так и женщины, прочее тело и ужасным морозам, и знойному воздуху предают нагим и не обращают внимания ни на жар, ни на холод; совсем отвергают также употребляемую людьми пищу и питаются прямо от земли, срывая проросшие семена, чтобы только жить, и потому называются пасущимися. По временам они становятся зверовидными: то есть, изменяют телесный свой образ; да и образ мыслей получают несвойственный людям. Прохожие, увидав их, убегают; а когда кто погонится за ними, – они, пользуясь либо быстротой ног, либо каким-нибудь недоступным местом земли, тотчас скрываются. Скажу и еще об одном роде жизни, о котором едва было не забыл, хотя он превосходнее всех. Между ними, конечно, весьма немного, но есть и такие, которые, через добродетель достигнув бесстрастия, возвращаются в мир и, среди шума притворяясь помешанными, таким образом попирают тщеславие, – по словам мудрого Платона, последнюю обыкновенно снимаемую с души одежду. Любомудрие научило их есть без чувства и в харчевнях и в мелочных лавках, не стыдясь ни места, ни лица, вообще ничего. Нередко посещают они бани и там бывают и моются большей частью с женщинами, покорив страсти так, что имеют полную власть над своей природой и не склоняются на ее требования ни взглядом, ни прикосновением, ни даже объятиями девы. С мужчинами они – мужчины, с женщинами – женщины, и хотят иметь не одну, а обе природы. Кратко сказать: в доблестной и богоносной их жизни добродетель противодействует законам природы и предписывает ей собственные законы, чтобы, то есть, она не принимала ничего необходимого до сытости. Закон повелевает им алкать и жаждать, а тело покрывать столько, сколько требует необходимость. Житие их на самых точных весах взвешивается так, что, по мере восхождения их в противоположную сторону, тяготение становится неощутимым, хотя оно бывает и весьма различно; ибо как в них смешаны противоположности, то благодать Божья, соединившая несмешиваемое, предметы соединения снова разделяет так, что и жизнь и смерть, противоположности по природе и действиям, обитают в них совместно. Отсюда, если действует в них страсть, – им надобно быть мертвыми, и в гробах; а когда пробуждается молитва к Богу, они должны проявлять крепость тела и бодрость сил, хотя бы уже вышли из возраста. Обе жизни их сплетены между собой так, что пусть они вовсе оставили плоть, все продолжают жить и сообщаются с живущими, прилагая к телам пластыри, перенося к Богу глас молящихся и, подобно как в прежней жизни, совершая прочее, что не требует вещей необходимых и не ограничено местом, – все продолжают слушать других и со всеми беседовать. Бывают еще у них частые и неутомимые коленопреклонения и многотрудные стояния, тогда как их возраст и произвольная слабость оживотворяются к этому одним желанием. Это какие-то бесплотные борцы и бескровные бойцы, вместо открытых и роскошных обедов содержащие пост, и вместо сытных блюд не вкушающие, сколько это возможно, ничего. А когда приходит к ним странник, хотя бы рано поутру, – они принимают его с таким радушием и благожелательством, что выдумывают другой род поста, едят нехотя. Удивительное дело! Как много нужно им для достаточного питания себя, и сколь малым они довольствуются! Враги своих хотений и своей природы, они служат хотениям ближних, чтобы всеми средствами изгонять удовольствия плоти и чтобы правительницей была душа, всегда избирающая и сохраняющая наилучшее и богоугоднейшее. Блаженны они, следуя и здесь такому роду жизни; но еще блаженнее, когда переселяются отсюда в жизнь другую, которой непрестанно жаждут и это вожделенное стремятся поскорее увидеть!

22. И так сожительница Феодосия, встречаясь со многими такими мужами, построила, как я сказал, много таких и монастырей. Сверх того, возобновляя стены Иерусалима, в расстоянии от него на одну стадию воздвигла величайший по высоте и красоте, превосходный храм в честь перводиакона и мученика Стефана, где, по переселении в жизнь нестареющую, была и положена. Когда же после того, или, как некоторые думают, еще прежде Евдокии, перешел из сей жизни и Феодосий, служивший государству тридцать восемь лет; тогда власть над римской империей принял доблестнейший Маркиан. А что происходило во время его управления востоком, о том будет ясно рассказано в следующей книге, если только подаст мне свою помощь воля Всевышнего.

Книга 2

1. То, что происходило во времена Феодосия, мы заключили в первой книге; а теперь поставим перед зеркалом истории славного римского автократора Маркиана, и прежде всего расскажем, кто он был, откуда и каким образом вступил на римский престол; а потом пересмотрим события его времени. Маркиан, как повествуют о нем многие, и между прочими ритор Приск, был сыном одного воина, родом фракийца. Намереваясь вступить в звание своего отца, он шел в Филиппополь, чтобы там приписаться к воинскому отряду, и на пути встретил распростертое по земле тело недавно убитого человека. Остановившись перед ним, – потому что между прочим был очень добр, а особенно человеколюбив, – он скорбел об этом событии, и долго оставался на том месте, желая отдать долг покойнику. В это время некоторые видели его, и донесли на него филиппопольскому начальству. Начальство взяло его, и допрашивало о смертоубийстве. Но тогда как догадка и вероятность одерживали уже верх над истиной и отрицанием, обвиняя этого человека в убийстве, и он должен был подвергнуться казни, как человекоубийца, Божий Промысел нечаянно указал действительного убийцу, который, за свой поступок положив голову, подарил через то жизнь Маркиану. Столь чудесно спасшись от смерти, Маркиан пришел в канцелярию тамошнего воинского отряда, и объявил желание внести свое имя в его список. Воинские чины, дивясь этому мужу и справедливо предполагая, что со временем он будет велик и достославен, с удовольствием приняли его и причислили к себе, не как последнего, чего требовал воинский устав107, но имя Маркиана, называвшегося еще Августом, внесли в список на степень одного недавно умершего воина, по имени также Август. Таким образом, его имя предварило название наших царей, которые облекаясь в порфиру, титулуются августами108: точно как бы имени его не хотелось оставаться без достоинства, и как бы достоинство искало того самого названия, которым оно скрепляется, чтобы имя собственное и нарицательное было одно и тоже, и чтобы одним словом обозначилось как достоинство, так и название. Случилось и другое обстоятельство, могущее предзнаменовать царствование Маркиана. Он, под предводительством Аспара109, сражался с вандалами и, когда Аспар был сильно разбит последними, – в числе многих других попал в плен, и вместе с прочими пленниками выведен был в поле, для назначенного Гензерихом110 смотра. Военнопленные собрались, – и Гензерих, сидя на возвышенном месте, радовался при виде многочисленной их толпы. А они проводили время, кто как хотел; потому что стража, по приказанию Гензериха, сняла с них оковы. При этом случае одни делали то, другие – другое; Маркиан же, сидя на земле, под жгучим, вопреки времени года, зноем солнечных лучей, спал. В эти минуты, спустившийся с высоты орел и летевший прямо по отвесной линии от солнца отбрасывал от себя тень наподобие облака, и через то доставлял прохладу Маркиану111. Удивленный таким явлением, Гензерих метко заключил, что имеет быть, и, призвав к себе Маркиана, освободил его от плена, только связал страшной клятвой, что, по восшествии на престол, он останется верен вандалам и не поднимет против них оружия, – что Маркиан, по сказанию Прокопия112, действительно и исполнил113. Но оставив стороннее, возвратимся к предположенному предмету. Маркиан был и перед Богом благочестив, и к подданным справедлив, почитая богатством не то, что спрятано, и не то, что собрано в виде податей, а только то, что может удовлетворить нуждающихся и обезопасить состояние людей обогатившихся. Страшным делало его не перенесение наказания, а опасение, что он накажет. Посему и власть получил он не как наследие, а как награду за добродетель: царство вверено ему по единодушному мнению Сената и всех других правительственных мест, согласно с желанием Пульхерии114, с которой, как с правительницей, он вступил в брак, но которой не познал, потому что она оставалась девой до старости. Это произошло, когда еще автократор римский Валентиниан не подтвердил избрания своим мнением, которое он дал после, будучи побуждаем к тому добродетелью избранного. Маркиан хотел, чтобы от всех приносилось бы Богу общее чествование, чтобы произведенное нечестием смешение языков снова благочестиво возвратилось к единству и чтило Бога через одно и тоже славословие.

2. Тогда как он хотел этого, к нему приступили с одной стороны лица, получившие полномочия от епископа старейшего Рима, Льва115, и говорили, что на Втором Эфесском Соборе Диоскор не принял грамоты Льва, содержавшей в себе учение православия116, с другой лица, обиженные самим Диоскором, и просили, чтобы дело их рассмотрено было соборно. Особенно же докучал бывший предстоятель Дорилеи Евсевий, говоря, что и сам он и Флавиан низложены через коварство щитоносца Феодосия Хрисафия; ибо, когда Хрисафий требовал золота, Флавиан, желая пристыдить его, послал ему за свое рукоположение священные сосуды117. Притом, этот чиновник, и по своему зломыслию, близок был к Евтихию. Сверх сего Евсевий доносил, что Флавиан безжалостно умерщвлен Диоскором, который толкал его и бил пятами. По этим-то причинам состоялся Собор Халкидонский. Впрочем, вестники, разосланные с благочестивыми грамотами, каждого из иереев приглашали сперва в Никею; так что и предстоятель Рима Лев свою грамоту о посылаемых им вместо себя – Пасхасиане, Люценции и прочих, надписал: «к собравшимся в Никее», но потом отцы съехались в областной город Вифинии Халкидон. Пристрастный историк, ритор Захария говорит, что (на Собор) вызван был из ссылки и Несторий. Но несправедливость этого сказания видна уже из того, что Несторий был анафематствован всеми членами Собора. Ясно также свидетельствует против этого берийский епископ Евстафий в своем послании к епископу Иоанну и к другому пресвитеру Иоанну, о поднятых на Соборе вопросах говоря слово в слово так: «требовавшие останков Нестория снова пришли на Собор и стали кричать: зачем подвергаются анафеме мужи святые. Так что царь, разгневавшись, приказал страже далеко прогнать их». После сего я не понимаю, каким образом Несторий был вызван, когда его уже не было в живых.

3. Итак, все сходятся в святой храм мученицы Евфимии118, воздвигнутый в провинциальном городе Вифинии – Халкидоне. Он отстоит от Босфора не далее, как стадии на две, и находится на одной из приятнейших и самых легких покатостей: так что идущие в храм мученицы не замечают своего восхождения; а когда вступают внутрь базилики, – вдруг видят себя на высоте, откуда простирая взор вокруг, созерцают расстилающуюся под собой всю равнину полей, зеленеющих травами, волнующихся жатвой и украшенную разнообразными деревами, потом – приятно возносящиеся своими вершинами лесистые и скалистые горы; а тут разные моря, то позлащенные сиянием солнца, и тихо, спокойно прижимающиеся к берегам, где царствует безветрие, то шумящие и бурно вздымающиеся волнами, которые своими приливами и отливами приносят на берега, либо уносят – раковины, морскую траву и легчайших из черепокожих животных. Храм воздвигнут со стороны Константинополя, а потому украшается и видом столь великого города. Он состоит из трех огромнейших зданий. Одно открытое, со всех сторон украшенное длинным двором и колоннами; за тем другое, по ширине, длине и колоннам почти равное первому, и отличающееся от него только тем, что снабжено куполом. С северной стороны этого здания, к восходу солнца, выстроена ротонда, изнутри обставленная искусно отделанными колоннами, которые, и по материалу и по величине, одинаковы. На них, под тем же куполом, возвышается горница, чтобы желающие могли оттуда молиться мученице и присутствовать при совершении даров. Внутри же ротонды, с восточной стороны, стоит красивая часовня, где покоятся святые останки мученицы, лежащие в продолговатой гробнице, которая мудро выработана из серебра и у иных называется ракой. Известно всем христианам, что святая иногда совершает там и чудеса; ибо по временам не редко является во сне либо епископам того города, либо другим, ознаменовавшим себя благочестивой жизнью, и повелевает собирать плоды в ее храме. Посему, когда открывается это либо царям, либо архиерею, либо народу; тогда все идут в храм, – и скиптроносцы, и священные чины, и правительственные лица, и весь сонм народа, с намерением причаститься святых тайн. Там, в виду всех, предстоятель Константинополя со своими иереями вступает в базилику, в которой почивает упомянутое мной всесвятое тело. В той гробнице с левой стороны есть небольшое отверстие, закрывающееся маленькой дверцей. В это отверстие до самых святых останков впускают длинный железный прут, с привязанной к концу губкой, и повернув там губку, извлекают ее вместе с прутом полную крови и кровяных печенок. Как скоро народ усматривает это, – тотчас поклоняется Богу и славословит Его. Износимое посредством губки бывает в таком множестве, что с изобилием раздается и благочестивым царям, и всем собравшимся иереям, и всему сошедшемуся народу; даже высылается желающим верным по всей поднебесной: и те кровавые печенки постоянно сохраняются, и всесвятая кровь никогда не изменяет своего вида. Это богочестно совершается не в какое-нибудь определенное время, но тогда, когда содействует к тому жизнь предстоятеля и непорочность нравов. Говорят, что, если управляет Церковью муж благообразный и известный своими добродетелями, – это чудо бывает весьма часто: а как скоро он не таков, – подобные божественные знамения являются редко. Скажу и о таком чуде, которое не прерывается ни временем ни обстоятельствами, не отличает верных от неверных, но даруется всем равномерно. Всякий, подходящий к тому месту, где находится драгоценная гробница со святыми останками, обоняет благовоние, несравнимое ни с какими, привычным человеку благовонием; ибо оно не походит ни на благоухания, собираемые с лугов, ни на испарения самых душистых веществ, ни на те, которые приготовляет косметолог. Это – благовоние чудное и чрезвычайное, само собой показывающее силу издающих его останков.

4. Сюда-то сошелся упомянутый мной Собор, и на нем вместо архиерея Льва, управлявшего старейшим Римом, занимали, как сказано, епископы Пасхасиан, Люценций и пресвитер Бонифатий. Сверх того, присутствовали предстоятель константинопольский Анатолий119, епископ александрийский Диоскор, антиохийский Максим, иерусалимский Ювеналий. При них же находились подчиненные им иереи и лица, имевшие старшинство в Сенате. Занимавшие место Льва сказали этим присутствующим, что Диоскор не должен заседать с ними, – такое дал им наставление епископ их Лев, – и что, если это не будет исполнено, они выйдут из церкви. Когда же сенаторы спросили их, какая вина возводится на Диоскора, – они отвечали: «Диоскор, приняв на себя не по праву лик судьи, должен прежде сам дать отчет в своем судопроизводстве». После этих слов Диоскор, по приговору Сената, вышел на середину, и Евсевий потребовал, чтобы прочитано было поданное им царю прошение, говоря слово в слово так: «Диоскор оскорбил меня, оскорбил веру, убил епископа Флавиана, и неправедно низложил его вместе со мной. Прикажите прочитать мое прошение». Рассудив об этом, судьи прочитали прошение, состоявшее в следующих словах:

«Христолюбивым благоговейнейшим и благочестивейшим царям нашим, Флавию Валентиниану и Флавию Маркиану, несменным Августам, от Евсевия, нижайшего епископа дорилейского, пишущего в защиту и себя самого, и православной веры, и святого Флавиана, бывшего епископа константинопольского. Цель вашего владычества – промышлять обо всех подданных и простирать руку ко всем обижаемым, а особенно к священнослужащим; ибо этим вы служите Богу, который даровал вам царствование и владычество под солнцем. Посему, когда и вера во Христа, и мы, от благоговейнейшего епископа Диоскора, управляющего великим городом Александрией, потерпели ни за что столь много ужасного; то прибегли к вашему благочестию, прося оказать нам справедливость. А дело состоит в следующем: на бывшем недавно Соборе в митрополии Эфес (лучше, если бы этого Собора не было; вселенная не исполнилась бы таких зол и смут) добрый Диоскор ни во что вменил справедливость и страх Божий. Держась одинакового образа мыслей с человеком суемудрым и еретиком Евтихием, он, как после обнаружилось, скрывал это от народа; но потом, найдя случай в поданном мной на его единомышленника Евтихия доносе и в произнесенном против него, блаженной памяти епископом Флавианом, мнении, собрал беспорядочную толпу черни и, купив себе деньгами власть, начал всеми силами колебать благочестивую веру православных и утверждать пагубное учение монаха Евтихия, давно уже, еще в древности, отвергнутое святыми отцами. Так как эта дерзость его против веры во Христа и против нас не маловажна; то мы, повергаясь к стопам вашего владычества, просим повелеть тому благоговейнейшему епископу Диоскору, чтобы он дал ответ на представляемые нами обвинения, чтобы, то есть, на святом Соборе прочитаны были составленные им против нас акты. Ими мы можем доказать, что Диоскор и чужд православной веры, и утверждает исполненную нечестия ересь, и нас низложил и подверг бедствиям несправедливо. Да будет послано святому и вселенскому Собору боголюбивейших епископов божественное и достоуважаемое ваше повеление, чтобы он выслушал дело между нами и вышеупомянутым Диоскором, и довел до сведения вашего благочестия все учиненное, согласно воле бессмертной вашей власти. Достигнув этого, мы будем возносить непрестанно молитвы о вечном вашем владычестве, божественнейшие цари».

После сего, акты второго Эфесского Собора, согласно общей просьбе Диоскора и Евсевия, публично прочитаны. Подробности их изложены очень обширно, и содержатся в деяниях Собора Халкидонского. По сему, чтобы читатели, спешащие знать конец дела, не сочли меня многословным, я присоединил их к настоящей книге истории (в виде прибавления), предоставляя воле каждого, желающего подробностей, прочитать это и узнать все с точностью. А между тем, иду вперед и, касаясь нужнейшего, говорю, что Диоскор был осужден за неприятие послания Льва, епископа старейшего Рима, и за то, что он совершил низложение Флавиана, епископа нового Рима, не более, как в один день, заставив собравшихся епископов подписать свои имена на чистом листе, как бы на нем уже написано было дело о низложении Флавиана. За тем сенаторы определили так: «Точнейшее исследование касательно православной и кафолической веры мы присуждаем отложить на следующий день и сделать это в собрании более полном. А так как блаженной памяти Флавиан и благоговейнейший епископ Евсевий, в следствие рассмотрения деяний и определений, да и по свидетельству лиц, присутствовавших тогда на соборе и утверждающих, что они ошибочно и напрасно низложили их, оказываются ни в чем не погрешившими относительно веры и наложенными несправедливо; то, по нашему мнению, будет справедливо, – если только это угодно Богу и покажется божественнейшему и благочестивейшему нашему владыке, – подвергнуть тому же наказанию благоговейнейшего епископа александрийского Диоскора, благоговейнейшего епископа иерусалимского Ювеналия, благоговейнейшего епископа кесарио-каппадокийского Фалассия, благоговейнейшего епископа Армении Евсевия, благоговейнейшего епископа бернского Евстафия, благоговейнейшего епископа Селевкии исаврийской Василия, которые тогда со властью присутствовали на соборе, – и, по правилам святого Собора, лишить их епископского достоинства, а потом обо всем последовавшем довести до сведения высочайшей власти. После того, на другой день, когда Диоскор, по случаю сделанных на него доносов, которыми он обвиняем был в разных преступлениях и расхищении денег, многократно призываемый, под некоторыми предлогами не явился, наместники епископа старейшего Рима Льва сказали слово в слово так: «Дерзкие поступки бывшего александрийского епископа Диоскора против чина правил и церковных постановлений явны уже и из следствий первого заседания, и из дел ныне ему приписываемых; ибо он (умолчим о многом другом) единомышленника своего Евтихия, канонически низложенного собственным его епископом, то есть, святым отцом нашим епископом Флавианом, принял в общение своей властью – неканонически, прежде чем составился в Эфесе Собор боголюбивых епископов. Но сих последних апостольский престол простил в том, что сделали они тогда не по своей воле; и они доныне остаются покорными святейшему архиепископу Льву и всему святому вселенскому Собору, за что, как единоверные ему, и приняты в общение. Напротив, этот и до настоящего времени не перестает хвалиться тем, о чем надлежало бы стенать и преклоняться к земле. Кроме того, он даже не позволил прочитать послание блаженного папы Льва, писанное им к блаженной памяти Флавиану, несмотря на то, что лица, доставившие то послание, часто просили его об этом, и что он клятвенно обещал сделать по их прошению. Не прочитав же упомянутого послания, Диоскор наполнил соблазном и вредом святейшие Церкви по всей вселенной. Впрочем, каковы ни были дерзкие его поступки по первому нечестивому его делу мы намеревались оказать ему некоторое снисхождение, как и прочим боголюбивым епископам, хотя власть их в суде не равнялась его власти. Но так как первое беззаконие он увеличил последующими, именно: дерзнул объявить отлучение святейшему и честнейшему архиепископу великого Рима Льву; да сверх сего, святому и великому Собору представлены на него самого полные беззаконий доносы, по которым, будучи несколько раз канонически призываем боголюбивыми епископами, он, конечно угрызаемый собственной совестью, не явился; а между тем противозаконно принимал лиц, законно низложенных разными Соборами и, таким образом, многоразлично поправ церковные постановления, сам себе произнес приговор: то святейший и блаженнейший архиепископ великого и старейшего Рима Лев, через них и через собравшийся ныне Собор, вместе с преблаженным и всехвальным апостолом Петром, который есть камень и основание кафолической Церкви и твердыня православной веры, лишает его епископского сана и отчуждает от всякого священнодействия. Итак, сей святой и великий Собор да объявит упомянутому Диоскору то, чего требуют правила. Как скоро это и некоторые другие дела утверждены были Собором, низложенные вместе с Диоскором, по требованию Собора и по воле царя, были отозваны. Потом к вопросам решенным присоединены другие, и прочитан символ, изложенный буквально так: «Господь наш и Спаситель Иисус Христос, утверждая в своих учениках знание веры, сказал: «мир Мой даю вам, мир мой оставляю вам» (Ин 14.27), чтобы, то есть в догматах благочестия никто не разногласил с ближним, но чтобы проповедь истины возвещалась одинаково». – После сего прочитан был святой никейский символ, к которому сто пятьдесят святых отцов сделали такое присоединение: «для совершенного познания и твердыни благочестия достаточно и сего мудрого и по милости Божьей спасительного символа; потому что в нем заключается совершенное учение об Отце, Сыне и Святом Духе, и с верой приемлющим преподается о вочеловечении Господа. Но так как враги истины, через свои ереси, стараются отвергнуть Его проповедь, и породили несколько новых слов; то есть, одни, дерзнув искажать тайну домостроительства Господнего ради нас, отвергают в Деве имя Богородицы; другие, вводя слияние и смешение, безумно воображают себе, что природа плоти и божества одна и та же, и, смешивая это, мечтают, что божественное естество Единородного подвержено страданию: то, желая отстранить всякое ухищрение против истины, сошедшийся ныне святой великий и вселенский Собор, с намерением сделать непоколебимым древнее учение, предварительно поставляет, чтобы вера трехсот восемнадцати святых отцов оставалась неприкосновенной; а против восстающих на Духа святого утверждает учение о существе Духа, в последствии преданное собравшимися в царствующем граде ста пятьюдесятью отцами, которые то учение всюду обнародовали – не как нечто, чего недоставало в прежнем, но как понятие их о святом Духе, высказанное против людей, пытавшихся отвергнуть Его владычество, и объясненное свидетельствами Писания. Что же касается до тех, которые дерзают искажать таинство домостроительства и бесстыдно пустословят, что от святой Девы Марии родился простой человек; то святой Собор принимает соборное послание блаженного Кирилла, бывшего пастыря александрийской Церкви, написанное Несторию и восточным епископам; потому что оно достаточно и для обличения безумия самого Нестория, и для изъяснения спасительного символа – в пользу тех, которые, побуждаясь благочестивой ревностью, желают разуметь его. К этому, для утверждения правых догматов, он по справедливости присоединяет и послание блаженнейшего и святейшего архиепископа Льва, предстоятеля великого и старейшего Рима, писанное к святому архиепископу Флавиану, для истребления зломыслия Евтихия; ибо это послание согласно с исповеданием великого Петра, и есть как бы столп против людей зломыслящих. Оно противостоит и тем, которые тайну домостроительства намереваются расторгнуть на двойство сынов; оно извергает из священного сонма и тех, которые дерзают говорить, что божество Единородного подвержено страданию; оно противоборствует и тем, которые к двум естествам Христа придумывают смешение или слияние; оно изгоняет и тех, которые лгут, будто заимствованный Им от нас образ раба имеет небесную или какую-нибудь другую природу; оно анафематствует и тех, которые баснословят, будто до соединения Господу принадлежали два естества, а по соединении представляют одно.

Итак, следуя святым отцам, мы исповедуем одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа и согласно все учим, что Он же есть совершенный по божеству, и Он же совершенный по человечеству – истинно Бог и истинно человек; что Он же – из души разумной и тела, единосущный Отцу – по божеству, и Он же – единосущный нам по человечеству, по всему подобный нам кроме греха; что Он прежде веков родился из Отца по божеству, и Он же в последок дней, для нас и для нашего спасения, от Марии Девы и Богородицы (родился) по человечеству; что Он есть единый и тот же Иисус Христос, Сын, Господь, Единородный, в двух естествах неслиянно, неизменно, нераздельно и не отделимо признаваемый, так что различие Его естеств отнюдь не уничтожается через единение (их), – так что оба естества, сохраняя – каждое свою особенность, сходятся в одну ипостась; что Он не расчленен, или не разделен как бы на два лица, но есть один и тот же Единородный Сын, Бог-Слово, Господь Иисус Христос, как издревле Пророки предвозвестили о Нем, как сам Христос научил нас, и как предал нам это отеческий символ. Принимая это, со всем тщанием и ревностно сделанное нами постановление, святой и вселенский Собор определил: Иной веры никому и не произносить, и не писать, и не составлять, и не мыслить, и не преподавать другим. А кто дерзнет либо слагать иную веру, либо произносить, либо преподавать, либо передавать другой символ людям, желающим обратиться к познанию истины из язычества, иудейства, или из другой какой ереси; того, если будет епископ или клирик, – отчуждать епископа от епископства, клирика от клира, а если монах или мирянин, анафематствовать. По прочтении этих определений, царь Маркиан, бывший в Халкидоне, присутствовал на Соборе и, сказав речь, уехал. После сего, по стечению некоторых обстоятельств, спорили относительно своих епархий Ювеналий и Максим120; восстановлены Феодорит121 и Ива, и рассуждалось о других предметах, о чем сведение, как я прежде сказал, приложено к концу этой истории. Постановлено также, чтобы престол нового Рима, занимая второе место после Рима старейшего, имел преимущество перед прочими престолами.

5. После сего Диоскор отправлен был в пафлагонский город Гангры; жребий же епископства в Александрии, по общему приговору Собора, получил Протерий122. Но когда он занял свой престол, – в народе произошло величайшее и невероятное смятение; потому что он разделялся двумя мнениями: одни требовали Диоскора, – дело в таких обстоятельствах обыкновенное; а другие весьма сильно защищали Протерия, так что отсюда проистекло много бед неисцелимых123. Ритор Приск повествует, что он в то время из фивской епархии приезжал в Александрию и видел, как народ толпами идет к префектуре, и когда отряд войска хотел остановить возмущение, как мятежники стали бросать в воинов камнями и обратили их в бегство. Бежавшее войско заперлось было в храме, посвященном некогда Серапису124; но было осаждено и заживо сожжено мятежниками. Узнав об этом, царь послал две тысячи вновь набранных воинов, которые, пользуясь благоприятным ветром, приплыли к великому городу Александрии в шестой день. Однако отсюда, так как воины стали нагло поступать с пленными и дочерями александрийцев, возмущение разгорелось еще сильнее прежнего. Наконец народ, собравшись в ипподром, стал просить Флора, военного префекта, управлявшего вместе с тем и гражданскими делами, чтобы он производил отнятую у него выдачу хлеба125, и возвратил ему бани, театр и все, чего он лишен был за произведенные им беспорядки. Флор, по сказанию Приска, вышел к народу и, обещав удовлетворить его желание, скоро прекратил возмущение. Не осталась тогда в покое и пустыня близ Иерусалима; ибо некоторые из монахов, находившихся на соборе и мысливших противное ему, возвратились в Палестину и, оплакивая измену вере, спешили раздуть и воспламенить негодование во всем монашестве. Притом, когда Ювеналий занял свой престол и, подстрекаемый людьми беспокойными к восстановлению своего дела и к провозглашению анафем, отправился в царственный город; противники Халкидонского собора, о которых сказано выше, собравшись в церкви святого Воскресения, рукоположили Феодосия, главного виновника смятения на Халкидонском соборе и первого вестника о нем иерусалимским монахам, которые впоследствии об этом Феодосии сами писали Алкисону и говорили так: «уличенный в злодеянии своему епископу, он был изгнан из монастыря; когда же пришел в Александрию, то взятый Диоскором, получил много ударов розгами, как возмутитель, и, подобно злодеям, возим был на осле по городу». Теперь к сему Феодосию126 обратились многие палестинские города и просили рукоположить им епископов, в числе которых был иберийский уроженец Петр, удостоенный управлять кормилом епископства в так называемой Маюме – городе, лежащем близ Газы. Узнав об этом, Маркиан прежде всего приказал привести к себе в столицу Феодосия; потом послал Ювеналия поправить сделанное и повелел ему изгнать всех рукоположенных Феодосием. Итак, когда Ювеналий прибыл, – та и другая сторона, действуя по внушению раздраженного чувства, подали повод ко многим горестным событиям. Завистник и богоненавистник демон так злобно измыслил и перетолковал перемену одной буквы127, что каждое из этих выражений, посредством той перемены, ближайшим образом наводя на другое, для многих представляется весьма отличным и указывает на мысли прямо противоположные, которые взаимно себя уничтожают. В самом деле, кто исповедует Христа в двух естествах, тот прямо говорит, что Он из двух естеств; кто исповедует Христа в божестве и человечестве, тот говорит, что Он сложен из божества и человечества. И наоборот, кто утверждает, что Он из двух, тот непременно вводит исповедание, что Он – в двух; кто утверждает, что Христос – из божества и человечества, тот исповедует, что Он состоит в божестве и человечестве. При этом ни плоть не переходит в божество, ни божество не переходит в плоть, но существует неизреченное единство из них: так что под выражением «из двух» здесь прилично разуметь выражение «в двух»; а под выражением «в двух» – выражение «из двух», и одного из них не оставлять без другого. Иногда, при изобилии слов, признается не только целое из частей, но и целое в частях. Между тем люди, по некоторому навыку относительно славы Божьей, или по предвзятому мнению, почитают эти выражения так взаимно разъединенными, что скорее презирают всякую мысль о смерти, чем соглашаются уступить существу дела. Отсюда-то произошли рассказанные мной случаи. И все это было так.

6. Около того же времени, во Фригии, Галатии, Каппадокии и Киликии так редки были дожди, что люди, нуждаясь в самом необходимом, употребляли вредную пищу. И отсюда произошла и моровая язва. От инородной пищи возникала болезнь, состоявшая в том, что чрезмерный жар раздувал тело и вместе с тем выходили из своих мест глаза; потом появлялся кашель, и на третий день следовала смерть. Против этой язвы нельзя было найти никакого средства: а против голода тем, которые уцелели, подал врачевание спасительный для всех Промысел; ибо в тот голодный год пищу христианам, как некогда манну израильтянам, дождил воздух; в следующем же году земля сама собой произрастила зрелые плоды. Также бедствия постигли Палестину и другие бесчисленные области; страдание обошло всю землю.

7. Между тем, как это происходило на востоке, – в старейшем Риме ужасной смертью окончил жизнь Аэций128. И царь западных областей, Валентиниан, и с ним Ираклий, умерщвлены были некоторыми оруженосцами Аэция129; и заговор против них устроил похититель власти Максим – за то, что Валентиниан оскорбил его жену, осквернив ее ложе насилием130. Этот же Максим принудил потом супругу Валентиниана Евдоксию131 к сожительству с собой: а она, такое дело справедливо вменяя в бесчестие себе и почитая величайшим беззаконием, решилась, как говорится, на все, лишь бы отомстить за смерть своего мужа и за нанесенное себе оскорбление; потому что была женщина с душой сильной, и не побеждалась скорбью, будучи лишена целомудрия, которое хотела сохранить, а особенно будучи лишена тем, кто убил ее мужа. Она отправляет посольство в Ливию к Гинзериху, препровождает к нему множество даров, и вместе с тем, обнадеживая его на будущее время, убеждает неожиданно напасть на римскую империю, и вызывается все предать ему. Это было сделано, и Рим взят132. Но Гинзерих, как варвар, непостоянный и изменчивый нравом, и тут не сохранил верности. Сжег город и все расхитив, он взял с собой Евдоксию с двумя ее дочерьми и, поплыв назад, поспешно возвратился в Ливию; потом старшую из ее дочерей, Евдокию, отдал в замужество сыну своему Гонориху, а младшую Плакидию и мать ее Евдоксию, впоследствии, с царскими почестями, отослал Византию, для умилостивления Маркиана: потому что Маркиан сильно негодовал на него, частью за сожжение Рима, а частью и за такое оскорбление цариц. Плакидия, по повелению Маркиана, вышла замуж за Оливрия, который почитался лицом знатнейшим в сенате и, по взятии Рима, переехал в Константинополь. После Максима133 восемь месяцев царствовал в Риме Авит134. И когда он умер от моровой язвы, – около двух лет имел в своих руках власть Майориан135. Потом Майориан был коварно умерщвлен римским военачальником Рекимером, и над Римом в продолжении трех лет владычествовал Север136.

8. В Риме еще царствовал Север, как Маркиан из своего царства перешел к жребию лучшему137. Он управлял царством только семь лет, однако у всех людей оставил себе именно царский памятник138. Узнав о его смерти, александрийцы против Протерия возобновили тем большее негодование и тем сильнейшую злобу; ибо чернь всегда такова, что легко воспламеняется гневом и пользуется случайным поводом к произведению беспокойств. Но преимущественно перед всякой другой, такова чернь александрийская; потому что она многочисленна, состоит из людей грубых и разноплеменных и надмевается безумной своею дерзостью и порывами. По этому-то, говорят, всякий желающий, ухватившись за малейший случай, может возбудить этот город к народному восстанию, вести его и двигать, куда угодно. Притом он по большей части склонен к шуткам, как повествует Геродот об Амазисе. Такова александрийская чернь. Но в другом отношении не думай никто презирать ее. Воспользовавшись тем временем, в которое префект военных сил, Дионисий находился в верхнем Египте, александрийцы присудили на престол архиерейства возвести Тимофея, по прозванию Элура139, который некогда проводил жизнь монашескую, а потом причислен был к александрийским пресвитерам. Вследствие сего, приведя его в великую церковь, носившую имя кесарева, они нарекли его себе епископом, хотя Протерий еще был на своем месте и совершал дела священнослужения140. При рукоположении его находились – предстоятель Пелузии, Евсевий, и епископ местечка Маюмы, Петр141, родом ибериец. Так повествует об этом описатель жизни Петровой. Он говорит, что Протерий умерщвлен был не чернью, а каким-то воином142. То есть, когда Дионисий с величайшей поспешностью прибыл в город, к чему побудили его случившаяся злодейства, и старался угасить пламень произошедшего возмущения, – и некоторые александрийцы, будучи подучены Тимофеем, как писано тогда Льву, напали на Протертая и умертвили его, пронзив ему чрево мечом в минуту его бегства в святую крещальницу; потом обвязали его веревкой и, повесив на так называемом четверостолпии, всем показывали с насмешками и воплями: убит Протерий; а наконец, влачив его тело по всему городу, предали огню, и даже, подобно диким зверям, не усомнились пожирать его внутренности, как говорится о всем этом в прошении египетских епископов и всего александрийского клира, поданном Льву143, который, как сказано, принял власть над римлянами после Маркиана. Это прошение их состояло в следующем. «Благочестивому, Христолюбивому, Богонареченному, Победителю, Триумфатору и Августу Льву – прошение от всех епископов, и от нашей египетской диоцезии, и от клириков великой нашей и святейшей александрийской Церкви. Будучи дарован живущим всевышней Благодатью, ты по справедливости не прекращаешь ежедневного, после Бога, промышления об обществе, святейший из всех автократор Август!» – Потом через несколько мыслей. «У нас и в Александрии православный народ наслаждался невозмутимым миром; (так) как вот Тимофей, бывший тогда еще пресвитером, а с ним четыре или пять епископов и немного монахов, зараженных, подобно Тимофею, еретическим зломыслием Аполлинария, вдруг после святого Халкидонского Собора опять отделились и отторглись от вселенской Церкви и веры, за что блаженной, памяти Протерий и весь египетский Собор в тоже время канонически низложили их, а царский гнев назначил им ссылку». Потом еще через несколько мыслей: «Пользуясь временем отшествия к Богу бывшего царя, священной памяти Маркиана, (Тимофей), как будто человек самозаконный, бесстыдно произносил о нем дерзкие выражения, не краснея анафематствовал святой и вселенский Собор в Халкидоне и, собрав толпу наемной и мятежной черни, вооружил ее против божественных канонов, церковных постановлений, государственного порядка и законов, и вторгся с ней в святую Божью церковь, когда там был пастырь и учитель, святейший наш тогдашний отец и архиепископ Протерий, совершавший обычное служение и возносивший Спасителю всех нас Христу моления за благочестивое ваше царствование и за Христолюбивый дом ваш». Потом немного ниже: «и по прошествии одного дня, когда возлюбленный Богом Протерий, по обычаю, находился в епископском доме, Тимофей, взяв с собой двух законно низложенных144 епископов и осужденных, как мы сказали, жить в ссылке клириков и, вознамерившись принять от них рукоположение, хотя их было только два, потому что из египетской диоцезии, вопреки обычаю при таких рукоположениях александрийского епископа, не присутствовал ни один православный епископ, – занял, как вздумал, архиерейскую кафедру, и через то дерзнул сделать явное насилие Церкви, уже имевшей своего жениха, который совершал в ней таинства и канонически управлял своей паствой. В таком случае блаженному Протерию ничего более не оставалось делать, как, по писанию, уступить место гневу и уйти в святую крестильню, убегая от гнавшихся за ним и хотевших умертвить его. Это место особенно внушает страх и варварам и всем людям диким, хотя они не знают его святости и изливающейся из него благодати. Несмотря однако на то, старавшиеся с самого начала осуществить намерение Тимофея, не дали спастись Протерию даже и в этом бескровном убежище: они не постыдились святости места и времени, – ибо тогда был праздник спасительной Пасхи, – и не содрогнулись перед самым священством, посредствующим между Богом и людьми, и убили невинного, а вместе с ним кровожадно лишили жизни и еще шестерых; потом, связав всецело израненное его тело, жестокосердно влачили его почти по всем местам города и, зверски издеваясь над его трупом, безжалостно поражали его ударами и рассекали почленно, даже не усомнились, подобно зверям; пожирать внутренности того, кого недавно почитали посредником между Богом и людьми, а что еще осталось от его тела, предали огню, и прах рассеяли по ветру, превзойдя своею жестокостью всякую жестокость зверей. Причиной и мудрым распорядителем всех сих зол был Тимофей. Впрочем, повествуя об этом, Захария полагает, что хотя все случилось большей частью так, но виноват был Протерий, поскольку возбудил в Александрии столь великое смятение, и, основываясь на письме Тимофея к Льву, утверждает, что этот дерзкий поступок позволила себе не чернь, а кто-то из воинов. Для расследования сего дела царь Лев послал Стилу145.

9. Лев писал окружное послание ко всем епископам римской империи и особенно знаменитым монахам, спрашивая их как о Халкидонском соборе, так и о рукоположении Тимофея, прозываемого Элуром. К своему посланию приложил он и копии поданных ему прошений как стороной Протерия, так и стороной Тимофея Элура. Окружное послание состоит в следующих словах: Копия божественного послания благочестивейшего царя Льва, посланная константинопольскому епископу Анатолию146 и всем, по вселенной, митрополитам и прочим епископам: «Автократор, Кесарь Лев, Благочестивый, Победитель, Триумфатор, Величайший, всегда чтимый Август – епископу Анатолию. Мое благочестие стремилось к тому, чтобы все православные святейшие церкви и все города римской империи наслаждались совершенным спокойствием, и чтобы не выходило ничего, могущего возмущать их состояние и тишину. Но твоя святость без сомнения уже знает, что недавно вышло в Александрии. И дабы ты получил обстоятельнейшее обо всем сведение, каковы были причины столь великого возмущения и смятения, посылаем твоей богочтимости копию с прошения, которое принесли моему благочестию на Тимофея прибывшие в царствующий город Константина благоговейнейшие епископы и клирики вышеупомянутого города (Александрии) и египетского диоцеза, также копию с прошения, которое передали нашей мирности от Тимофея прибывшие в божественную нашу столицу некоторые александрийские жители. Из этого твоя святость может ясно узнать, что сделано упомянутым Тимофеем, которого н александрийская чернь, и люди чиновные, и граждане, и моряки требуют себе в епископы; узнаешь и о прочих делах, показанных в тексте прошений, и сверх того о Халкидонском соборе, с которым александрийцы отнюдь не соглашаются, как это выражает представленное ими прошение. Твоя благоусмотрительность пусть прежде всего созовет к себе проживающих ныне в царственном городе православных святых епископов и благоговейнейших клириков. Потом, внимательно рассмотрев и исследовав все, хотя город Александра теперь в волнении, о спокойствии и тишине которого мы очень заботимся, вы скажете нам свое мнение касательно вышеупомянутого Тимофея и Халкидонского Собора, – скажете, не ограничиваясь ни человеческим страхом, ни любовью, ни ненавистью, но имея перед очами только страх Вседержителя Бога, ибо знаете, что в этом деле дадите отчет нелицеприятному Божеству. Получив же через ваше послание совершенное о всем понятие, мы в состоянии будем издать приличное определение». Таково было послание к Анатолию. Подобные этому писал Лев и к другим епископам, и к знаменитейшим, как я сказал, тогдашним любителям подвижнической и нестяжательной жизни. Из числа их был и первый, изобретший стояние на столпе Симеон, о котором мы упомянули в прежней истории; между ними также находились сирийцы – Варадат и Иаков.

10. На послание царя прежде всех отвечал епископ старейшего Рима Лев. Он писал в защиту халкидонского Собора, а рукоположения Тимофея, как незаконное, не одобрял. Это послание Льва автократор Лев, через исполнителя царских поручений, силенциария147 Диомида, отправил к александрийскому предстоятелю Тимофею, который потом писал против него ответ, порицая и Халкидонский Собор, и послание (епископа) Льва. Копии с этих писем сохраняются в так называемом сборнике окружных посланий. Но я пропустил их, чтобы не обременить ими настоящего труда. Епископы и других городов пребывали также верными сделанным в Халкидоне постановлениям и единогласно осуждали рукоположение Тимофея. Один только Амфилохий Сидский, писав послание к царю, хотя также сильно взывал против рукоположения Тимофея, однако не принимал и Халкидонского Собора. Это дело равным образом вошло в труд ритора Захарии, который в свое сочинение внес и самое письмо Амфилохия. О том же предмете и блаженной памяти Симеон писал два послания – одно автократору Льву, а другое антиохийскому епископу Василию. Из них последнее, как более краткое, я внесу в свою историю. Оно состоит в следующем: «Господину моему, честнейшему и святейшему, боголюбивому архиепископу Василию – грешный и смиренный Симеон желает здравия о Господе. Благовременно ныне, владыко сказать: благословен Бог, не отвергший нашей молитвы и не отнявший милосердия своего от нас грешных. Получив письмо вашей именитости, я подивился ревности и благочестию возлюбленного Богом царя нашего, его любви к святым отцам и к содержимой ими вере, которую он показывал и показывает. И этот дар не от нас, как говорит и святой Апостол, но от Бога, который, по вашим молитвам, внушил ему сию заботливость.» Потом немного ниже: «В следствие сего и я, смиренный и нижайший, выродок монахов, объявил его царскому величеству свое мнение касательно веры шестисот тридцати собиравшихся в Халкидоне святых отцов, – объявил, основываясь и утверждаясь на той самой вере, которая внушена была им Святым Духом. Ибо если Спаситель присутствует и там, где собираются два или три во имя Его; то как возможно, чтобы при столь великом собрании столь великих святых отцов, вовсе не было с ними Святого Духа?». Потом через несколько мыслей: «И так укрепляйся и мужествуй за истинное благочестие, как некогда Иисус Навин, раб Господний, мужествовал за народ израильский. Приветствуй от меня весь подчиненный твоей святости благоговейный клир, также благословенный и верный народ».

11. После сего Тимофей приговорен был к ссылке, и ему велено жить также в Ганграх148. Потом александрийцы в преемники Протерию избрали епископом другого Тимофея149, которого иные называли Василиком, а иные Салофакиолом. По смерти же Анатолия, престол царственного града занял Геннадий150, а потом Акакий151, в царственном городе заведовавший приютом сирот.

12. На втором году царствования Льва, в Антиохии случилось страшное колебание и трепетание земли. Этому землетрясению предшествовали некоторые поступки тамошней черни, выражавшие крайнее бешенство, превосходившие всякую жестокость диких зверей и бывшие как бы предуведомлением о таких бедствиях. Эта гибель произошла в пятьсот шестом году от основания города, в четвертом часу ночи, в четырнадцатый день месяца горпиея, называемого у римлян сентябрем, при наступлении воскресного дня, одиннадцатого индикта, и считается шестым после того землетрясения, которое случилось при Траяне, за триста сорок семь лет перед этим. Землетрясение при Траяне было в сто пятьдесят девятом году самостоятельного существования города, а случившееся при Льве – в пятьсот шестом году, как полагают трудолюбивые исследователи. Это последнее разрушило почти все здания в новом (городе), который был весьма многолюден, не имел ни одного пустого или вовсе оставленного места, и был тщательно отделан усердием государей, соревновавшихся в этом один с другим. В царском дворце первое и второе здания обрушились, а прочие, вместе с прилежащей к ним баней, уцелели. И эта баня, прежде бесполезная, теперь, по случаю бедствия, послужила для омовения всех жителей города, потому что прочие бани разрушены. Развалились также и портики перед дворцом и стоявший на них тетрапилон. Упали равным образом и башни при воротах ипподрома, вместе с некоторыми на них портиками. В старом же (городе) землетрясение вовсе не коснулось ни портиков, ни домов; а только поколебалась и разрушилась небольшая часть бань Траяна, Севера и Адриана, да в остракинском, так называемом, предместье, обвалились некоторые здания с портиками и разрушился храм Нимф, о чем подробно и обстоятельно повествует ритор Иоанн. Он говорит, что царь по сему случаю простил городу тысячу талантов золота из повинностей, а гражданам – подати с разрушенных этим бедствием домов, и сделал распоряжение о возобновлении как этих, так и общественных зданий.

13. Около того же времени случилось подобное, или еще тягчайшее бедствие в Константинополе, начавшееся прежде всего в приморской части города, называемой Босфор. Рассказывают, будто в сумерках того дня какой то злой демон – губитель в образе женщины, или справедливее, какая-то бедная женщина, наущаемая демоном (говорят так и сяк), пришла на рынок со светильником, чтобы купить что-то из соленых съестных припасов. Оставив здесь светильник, женщина ушла; а огонь, попав в пеньку, произвел величайший огонь и в одну минуту, испепелил то здание. От него легко воспламенились и исчезли здания ближайшие, потому что огонь пожирал не только вещи удобосгараемые, но и каменные строения, и пожар продолжался до четвертого дня, преодолевая все сооружаемые ему препятствия, так что вся средняя часть города от северной стороны до южной, на пространстве пяти стадий в длину и четырнадцать в ширину, была истреблена, и на этом промежутке не осталось ничего ни от публичных, ни от частных зданий, ни колонн, ни каменных сводов; от пламени истлел и самый неразложимый материал, будто что-нибудь легкосгораемое. Описываемое бедствие на северной стороне, где находились и городской суд, простирались от так называемого Босфора до древнего храма Аполлона, на южной, от пристани Юлиана до зданий, лежавших близ церкви, так называемой Омонии152; а в средней части города, от площади, прозванной Константиновой, до так называемого Таврова рынка. Это было крайне жалкое и страшное зрелище. Какие возвышались здесь городские украшения, отделанные с несравненным великолепием, либо приспособленные то к общественным, то к частным пользам! Теперь все это – одно, все набросано горами и беспорядочными, непроходимыми кучами, которые состоят из всякого рода материалов, нисколько не похожих на прежний вид; так что сами жители этих мест не могли распознать, что и на каком месте прежде находилось.

14. В то же время, при начале войны скифов153 с восточными римлянами, испытали землетрясение Фракийская земля и Геллеспонт, Иония и так называемые острова Кикладские, так что на островах Книде и Ко разрушены были многие здания. По сказанию Приска, тогда же в Константинополе и в стране Вифинской лились страшные дожди; так что, в продолжении трех или четырех дней, вода из облаков стремилась рекой, горы снесены в долины, от наводнения гибли целые селения; а на озере Боанском, лежащем недалеко от Никомидии, от нанесенного туда всякого рода хлама образовались острова. Впрочем, все это происходило несколько после.

15. Царь Лев принял к дочери своей Ариадне зятя Зенона154, который с детства назывался Арикмисием, и уже после брака стал называться Зеноном – в честь какого-то весьма знаменитого у исавров лица, носившего это имя. А откуда происходил Зенон и почему Лев предпочел его всем другим, о том повествует сириец Евстафий.

16. В следствие посольства западных римлян, римским царем сделан Анфимий155, за которого прежний царь Маркиан отдал свою дочь. Между тем, военачальник Василиск, брат жены Льва, Верины, был отправлен, с самыми отборными войсками, против Гензериха156. Ритор Приск157 подробно рассказывает об этом, равно и о том, что Лев, как бы в награду за свое возвышение, коварно умертвил Аспара158, который доставил ему власть, и детей его, Ардавурия и Патриция, которого, чтобы приобрести себе благоволение Аспара, незадолго перед тем сделал Кесарем. По умерщвлении Анфимия, управлявшего Римской Империей пять лет, при посредстве Рекимера провозглашен был царем Оливрий159; а за ним взошел на престол Гликерий160, которого низверг Непот161, управлявший Империей пять лет, Гликерия же рукоположивший в епископы далматскому городу Салоны. Непот потом и сам был низвергнут Орестом162, после которого воцарился сын его Ромул163, по прозванию Августул, последний автократор Рима, царствовавший спустя тысячу триста три года после царствования (первого) Ромула. При нем Одоакр164 овладел верховной властью Империи и, отвергнув наименование – император, провозгласил себя королем.

17. В то же время византийский император Лев, после семнадцатилетнего управления империей, слагает с себя верховную власть и возводит в царский сан еще младенца Льва, сына дочери своей Ариадны и Зенона165. Потом облекается багряницей и отец Льва Зенон, будучи вспомоществуем супругой Льва, Вериной, которая содействовала ему, как своему зятю. Поскольку же сын вскоре умер, то Зенон один остался верховным правителем империи. Впрочем о том, что сделано им, или против него, и о прочем случившемся в его время, мы, при помощи Божьей, скажем в следующей книге.

18. Наместниками Льва, архиепископа старейшего Рима, (на этом Соборе) были епископы Пасхасиан, Люценций и пресвитер Бонифатий. Председательствовал константинопольский патриарх Анатолий, в присутствии александрийского епископа Диоскора, антиохийского Максима, иерусалимского Ювеналия и прибывших с ними епископов вместе с ними заседали и некоторые из важнейших членов Сената. Наместники Льва передавали этим присутвующим, что Диоскор не должен заседать на Соборе, такое дал им наставление Лев, и что если это не будет исполнено, они выйдут из собрания. Когда же сенаторы спросили, какая вина возводится на Диоскора, они отвечали, что Диоскор, приняв на себя не по праву лик судьи, без согласия правителя римской епископии, должен прежде сам дать отчет в своем судопроизводстве; После этих слов, Диоскор по приговору Сената вышел на середину, и епископ дорилейский Евсевий166 потребовал чтобы прочитано было поданное прошение, говоря слово в слово так: Диоскор оскорбил меня, оскорбил веру, убил епископа Флавиана, и неправедно низложил его вместе со мной. Прикажите прочитать мое прошение. Рассудив об этом, судьи прочитали прошение, состоявшее в следующих словах: от Евсевия, нижайшего епископа дорилейского, предстательствующего за себя, за Православную веру и за святого Флавиана, бывшего епископа константинопольского167. Цель вашего владычества промышляет о всех подданных и простирает руку ко всем обижаемым, и особенно к священнослужащим; ибо этим вы служите Богу, который даровал вам царствование и владычество под солнцем. Посему, когда и вера во Христа, и мы от благоговейнейшего епископа Диоскора, управляющего великим городом Александрией, потерпели ни за что столь много ужасного; то прибегли к вашему благочестию, прося оказать нам справедливость. А дело состоит в следующем: На бывшем недавно Соборе в митрополии Эфес, (лучше, если этого Собора не было; вселенная не наполнилась бы таких зол и смут) добрый Диоскор вменил в ничто долг справедливости и страх Божий. Держась одинакового образа мыслей с человеком суемудрым и еретиком Евтихием, он, как после обнаружилось, скрывал это от народа; но потом, найдя случай в поданном мной на его единомышленника Евтихия доносе и в произнесенном против него блаженной памяти епископом Флавианом мнении, собрал беспокойную толпу черни и, купив себе деньгами власть, начал всеми силами колебать благочестивую веру православных, и утверждал пагубное учение монаха Евтихия, давно уже, еще в древности отвергнутое святыми отцами. Так как эта дерзость его против веры во Христа и против нас немаловажна; то мы, припадая к стопам вашего владычества, просим повелеть тому благоговейнейшему епископу Диоскору, чтобы он дал ответ на представляемые нами обвинения, чтобы т. е. на святом Соборе прочитаны были составленные им против вас постановления: ими мы можем доказать, что Диоскор и чужд православной веры, и утверждает исполненную нечестия ересь, и нас низложил и подверг бедствиям несправедливо. Да будет послано святому и вселенскому Собору боголюбивейших епископов священное и достоуважаемое ваше повеление, чтобы он исследовал дело между нами и вышеупомянутым Диоскором, и довел до сведения вашего благочестия все учиненное согласно воле бессмертной вашей власти. Удостоившись этого, мы будем непрестанно воссылать молитвы о вечном вашем владычестве, священнейшие цари». После сего, акты второго Эфесского Собора, согласно общей просьбе Диоскора и Евсевия, были публично прочитаны. Из них обнаружилось, что послание Льва прочитано не было, хотя не раз и не два говорили об этом. Когда же спросили Диоскора о причине, – он отвечал, что многократно предлагал сделать это, и просил, чтобы объяснение на сей вопрос представили иерусалимский епископ Ювеналий и епископ первой Кесарии Каппадокийской, Фалассий, которые вместе с ним распоряжались на соборе, Ювеналий отвечал , что когда была представлена священная грамота, – он предлагал, чтобы она была прочитана, а о послании потом никто не напоминал. Фалассий же сказал, что он не препятствовал прочитать его, но не имел столько власти, чтобы один мог сделать определение о прочтении. Между тем, как чтение актов продолжалось и некоторыми епископами было замечено; что иные выражения записаны неверно, – спросили эфесского предстоятеля Стефана, кто в то время были у него писцами, и он отвечал, что писали у него Юлиан, бывший в последствии епископом левидским, и Криспин, но что Диоскоровы писцы не дозволили им заниматься этим делом, и удерживали им руки; когда они принимались писать, так что и им самим едва не нанесли постыдного вреда. За сим тот же Стефан засвидетельствовал, что они в один и тот же день подписали низложение Флавиана. К этому ариарафийский епископ Акакий присовокупил, что все они подписались на чистой бумаге, будучи принуждены к тому насилием, необходимостью и видом множества бедствий; потому что их окружали воины со смертоносным оружием. Потом прочитано было еще несколько слов, – и клавдиопольский епископ Феодор сказал, что никто не говорил этого. Продолжая же чтение, дошли и до того места, в котором излагаются слова Евтихия, что он проклинает утверждающих, будто плоть Бога и Господина и Спасителя нашего Иисуса Христа низошла с неба. При этом, как свидетельствуют акты, Евсевий заметил, что Евтихий говорит о низводящих (плоть Христову) с неба, но не объясняет, откуда она; а кизикский епископ Диоген спросил: откуда же она? – Но им не дозволили долее состязаться об этом предмете. Потом в тех же актах излагается, что епископ Селевкии исаврийской Василий сказал: покланяюсь единому Господу нашему Иисусу Христу, Сыну Божьему, единому Богу-Слову, признаваемому по воплощении и соединении (с человческой плотью) в двух естествах. Против этого египетские (епископы) воскликнули: нераздельного никто да не разделяет; единого Сына не должно называть двойственным. А восточные закричали: анафема разделяющему, анафема расторгающему. Вслед за тем, как говорится в тех же актах, спросили Евтихия: признает ли он естества во Христе, – и Евтихий отвечал, что Христа до соединения признает он из двух естеств, а по соединении принимает одно. Но Василий возразил, что если он не признает двух естеств нераздельными и неслитными по соединении их, то допускает слияние и смешение; а когда присовокупит: (признаю одно) воплотившееся и вочеловечивание и будет, разуметь воплощение и вочеловечивание подобно Кириллу (Александрийскому), то выскажет одно и тоже с нами; ибо иное божество, происходящее из Отца, а иное человечество происходящее от Матери. Далее спросили епископов, для чего они подписали низложение Флавиана, – и восточные, как свидетельствуют акты, воскликнули: все мы согрешили, все просим прощения. Потом из продолженного чтения открылось, что епископы были спрошены: почему они не впустили Евсевия, хотевшего войти к ним? На это Диоскор отвечал: потому что Елпидий принес на Собор предписание, и утверждал, что царь Феодосий запретил вход Евсевию. Тоже самое, как значится в актах, отвечал и Ювеналий. Фалассий же сказал, что от него это не зависело. Такие ответы от судей не были признаны уважительными; потому что они не могли служить оправданием, когда дело шло о вере. После того, говорят акты, Диоскор с негодованием заметил: а какие ныне соблюдаются правила, если Феодорит вошел сюда? И сенаторы отвечали, что Феодорит вошел как обвинитель. Когда же Диоскор возразил, что он сидит между епископами, – сенаторы опять сказали ему в ответ: Евсевий и Феодорит занимают место обвинителей, точно так, как Диоскор занял место обвиняемого. Таким образом все деяния Второго Эфесского Собора были прочитаны, и – самое определение против Флавиана и Евсевия слово в слово повторено, до того места, в котором приводится возражение епископа Илария. После сего восточные и все бывшие с ними епископы воскликнули: анафема Диоскору; в эту минуту сам Христос низложил Диоскора; Диоскором низложен был Флавиан, – накажи же, Господи, его самого; накажи, православный Государь, его самого; Льву многая лета; патриарху (константинопольскому) многая лета! Затем было продолжено чтение актов – и, так как из них открылось, что все бывшие тогда на Собор епископы соглашались на низложение Флавиана и Евсевия; то славнейшие судьи рассудили между собой следующим образом: о православной и кафолической вере войти в тщательнейшее исследование, кажется, лучше завтра, при новом собрании Собора. И так как блаженной памяти Флавиан и благоговейнейший епископ дорилейский, Евсевий, в следствие рассмотрения деяний, и определений, да и по свидетельству лиц, присутствовавших тогда на Соборе и утверждающих, что они ошибочно и напрасно низложили их, оказываются ни в чем не погрешившими относительно веры и низложенными несправедливо; то мы полагаем справедливым, – если только это угодно Богу и покажется божественнейшему и благочестивейшему нашему владыке, подвергнуть тому же самому наказанию благоговейнейшего епископа александрийского, Диоскора, благоговейнейшего епископа иерусалимского, Ювеналия, благоговейнейшего епископа кесарийского Фалассия, благоговейнейшего епископа армянского168, Евсевия, благоговейнейшего епископа беритского, Евстафия, и благоговейнейшего епископа Селевкии исаврийской, Василия, которые тогда со властью присутствовали на Соборе, и, по правилам святого Собора, лишить их епископского сана, а потом о всем последовавшем довести до сведения верховной власти. На это восточные воскликнули: такой суд справедлив; а иллирийские епископы закричали: все мы согрешили, все просим прощения. Когда же восточные стали опять восклицать: такой суд справедлив, сам Христос низложил убийцу, сам Христос отомстил за мучеников; тогда сенаторы предложили, чтобы каждый из присутствовавших епископов отдельно изложил собственное исповедание веры, зная, что божественнейший царь держится изложения трехсот восемнадцати никейских отцов, и ста пятидесяти собиравшихся в Константинополе, также посланий святых отцов – Григория, Василия, Илария, Афанасия, Амвросия, и двух посланий Кирилла (Александрийского), читанных на первом Эфесском Соборе; ибо на этих же основаниях и благоговейнейший епископ старейшего Рима Лев низложил Евтихия. Таким образом и окончилось это задание Собора.

В другое заседание, на котором присутствовали одни только преподобнейшие епископы, Евсевий, епископ дорилейский, представил Собору, в защиту себя и Флавиана, объяснение, которым обвинял Диоскора, как в единомыслии с Евтихием, так и в лишении их священного сана. К этому присовокупил он, что Диоскор же вставил в акты те выражения, которых не говорили на тогдашнем Соборе, и вместе устроил, что епископы подписались на чистой бумаге; затем просил, чтобы решением собравшихся было признано недействительным все, сделанное на втором Эфесском Соборе, и чтобы им возвращен был священный сан, а нечестивое учение (Евтихия) было анафематствовано; наконец, по прочтении, потребовал, чтобы явился и противник его. Между тем, как рассуждали об этом, архидиакон и главный из нотариев, Аэций, сказал, что он ходил к Диоскору, равно как и к прочим; но тот отвечал, что стражи не позволяют ему прибыть на Собор. Потом приказали посмотреть, нет ли Диоскора за дверями собрания, и когда не нашли его здесь, константинопольский епископ Анатолий предложил вызвать его и привести на Собор. Так и сделали. Но посланные, возвратившись, объявили, что он так отвечал: я нахожусь под стражей, пусть стражи скажут, позволяют ли они идти. Когда же посланные сказали ему, что они посланы к нему, а не к стражам; то он, говорили они, отвечал: я готов идти на святой вселенский Собор, но меня задерживают. К этому Имерий присовокупил, что, когда они возвращались от Диоскора, им встретился помощник начальника священной стражи, с которым епископы опять отправились к Диоскору, и что потом происходило, все у него значится в записной книжке. По прочтении этого, открылось, что Диоскор говорил слово в слово так: Рассудив сам с собою, и зная, что мне полезно, я даю следующий ответ: так как в прежнем заседании Собора присутствовавшие высокоименитые судьи, после долгого рассуждения, определили многое; а теперь меня зовут во второе заседание для пересмотра тех прежних определений; то я прошу, чтобы бывшие на Соборе высокоименитые судьи и священный Сенат, для разбора прежних дел, опять присутствовали. На это Акакий, как свидетельствует запись, отвечал ему слово в слово так: не для того святой и великий Собор приказал явиться твоему священству, чтобы переиначить сделанные при высокоименитых судьях и верховных сенаторах определения; послал он нас пригласить: тебя на заседание, чтобы твое преподобие не было в отсутствии. Но Диоскор, как сказано в записи, отвечал ему: вы сказали мне теперь, что Евсевий представил объяснение; поэтому-то я и требую, чтобы дело мое опять было исследовано в присутствии судей и Сената. Выслушав еще кое-что, содержавшееся в записи, Собор снова послал пригласить Диоскора для присутствия при рассуждениях. Когда это было сделано, посланные, возвратившись, объявили, что у них записан его ответ, и состоит в следующем: я прежде уже объявлял вашему богочестию о своем нездоровье и желании, чтобы высокоименитые судьи и верховные сенаторы опять присутствовали при суждении о делах, подлежащих рассмотрению; и так как теперь болезнь моя усилилась, то и не могу я присутствовать на Соборе. Но Кекропий, как сказано в записи, отвечал Диоскору, что он прежде ничего не говорил о болезни, и потому должен повиноваться церковным правилам. А Диоскор возразил: я уже сказал однажды, что должны присутствовать судьи. После сего самосатский епископ, Руфин, отвечал ему, что вопросы будут предложены канонические, и что он, явившись, может говорить, что хочет. Когда же Диоскор спросил: а явились ли Ювеналий, Фалассий и Евстафий? – он отвечал, что это не относится к делу. Тогда Диоскор, как замечено в записи, сказал, что он просит Христолюбивого царя приказать, дабы присутствовали и судьи, и лица, вместе с ним рассуждавшие на Соборе Эфесском. На что посланные отвечали ему, что Евсевий обвиняет его одного, и потому нет надобности являться всем. Но Диоскор говорил, – что следует явиться и прочим, которые вместе с ним рассуждали; потому что Евсевий имеет дело не частное с ним одним, а такое, о котором все рассуждали. Когда же посланные опять повторили ему тоже, Диоскор отвечал им: сказал я раз, что сказал, и больше ничего не скажу. После сего дорилейский епископ Евсевий объявил, что он имеет дело с одним Диоскором, а не с кем другим, и требовал, чтобы Диоскор был приглашен в третий раз. Между тем, Аэций донес, что какие-то люди, называющие себя клириками, и вместе с ними некоторые миряне, недавно прибывшие из Александрии, хотят подать жалобу на Диоскора и кричат, стоя за дверями собрания. Вслед за сим представились Собору сперва – бывший диакон святой александрийской церкви, Феодор, потом диакон Исхирион, пресвитер Афанасий, племянник Кирилла (Александрийского), и Софроний. Все они обвиняли Диоскора частью в богохульстве, частью в житейских проступках и насильственном собирании денег. Это побудило позвать Диоскора в третий раз. Посланные для сей цели, возвратившись, объявили, что Диоскор отвечал так: довольно уже объяснений дал я вашему богочестию; присовокупить больше ничего не могу. И так как он говорил одно и тоже на все убеждения посланных идти; то епископ Пасхасиан сказал: вот и после троекратного приглашения, Диоскор, обличаемый совестью, не прибыл, и потом спросил (присутствовавших), чего он достоин. Епископы ответили на это, что его надобно судить по церковным правилам. Вслед за сим смирнский епископ Протерий169 сказал: по делу об умерщвлении святого Флавиана ничего еще надлежащим образом не сделано. А наместники Льва, епископа старейшего Рима, произнесли слово в слово такое определение: Дерзкие поступки бывшего епископа александрийского Диоскора против чина правил и церковных постановлений явны уже и из исследований, сделанных в первом заседании, и из дел, ныне ему приписываемых; ибо он (умолчим о многом другом) единомышленника своего, Евтихия, канонически низложенного собственным его епископом, то есть святым отцом нашим архиепископом, Флавианом, принял в общение самовластно, не канонически, прежде нежели рассудил о том с собравшимися в Эфесе боголюбивыми епископами. Но сих последних апостольский престол простил в том, что сделали они тогда не по своей воле, так как они доныне остаются покорными святейшему архиепископу Льву и всему святому вселенскому Собору. Напротив, этот и до настоящего времени не перестает хвалиться тем, о чем следовало бы стенать и преклоняться до земли. Кроме того, он даже не дозволил прочитать послание блаженнейшего папы Льва, написанное им к блаженной памяти Флавиану, хотя лица, принесшие то послание, неоднократно просили его об этом, и он клятвенно обещал сделать по их прошению. А в следствие такого упущения святые церкви по всей вселенной наполнились соблазнами и вредом. Впрочем, каковы бы ни были дерзкие его поступки, мы хотели, по первому нечестивому его делу, поступит с ним человеколюбиво, подобно как и с прочими боголюбивейшими епископами, хотя власть их на суде не равнялась его власти. Но так как первое беззаконие он увеличил последующими, именно дерзнул объявить отлучение святейшему и честнейшему архиепископу великого Рима Льву; да сверх того святому и великому Собору представлены на него самого исполненные беззакониями его доносы, по которым, будучи несколько раз канонически призываем боголюбивыми епископами, он, конечно, угрызаемый собственной совестью, не явился; а между тем противозаконно принимал лиц, законно низложенных разными соборами, и таким образом, многоразлично поправ церковные постановления, сам себе произнес приговор: то святейший и блаженнейший архиепископ великого и старейшего Рима Лев через нас и через собравшийся ныне Собор, вместе с преблаженным и всехвальным апостолом Петром, который есть камень и основание кафолической Церкви и утверждение православной веры, лишает его епископского сана и отчуждает от всякого священнодействия. И так сей святой и великий Собор да объявит упомянутому Диоскору то, чего требуют церковные правила. Когда это подтверждено было Анатолием, Максимом и прочими епископами, за исключением тех, которые Сенатом были низложены вместе с Диоскором, Собор написал о том доношение Маркиану; потом тот же Собор отправил свое решение о низложении и Диоскору. Оно заключалось в следующих словах: знай, что ты, за презрение божественных правил и за неповиновение сему святому и вселенскому Собору, за то, что ты, кроме других преступлений, в которых был обличен, призываемый сим святым и великим Собором, согласно с божественными правилами, для ответа на обвинения, не явился, месяца октября настоящего тринадцатого дня, святым и вселенским Собором лишен епископства и отчужден от всяких церковных должностей. Затем, по написании послания об этом к боголюбивым епископам святейшей александрийской церкви и по составлении протоколов касательно Диоскора, деяния этого заседания прекратились. Таков был конец прошедшего заседания.

А после того, опять собравшись, они, на вопрос судей, хотевших знать мнение касательно православной веры, отвечали, что нет надобности постановлять новые определения, когда уже окончилось дело касательно Евтихия и подтверждено епископом римским, с чем и все согласились. Но, между тем, как епископы стали восклицать, что они единодушно утверждают тоже самое, судьи предложили, чтобы каждый из патриархов, избрав одно или два лица из собственной области, вышел на середину, и чтобы таким образом обнаружилось мнение каждого. Тогда сардикский епископ Флоренций потребовал отсрочки, – с целью внимательнее заняться исследованием истины. А севастопольский епископ Кекропий сказал следующее: вера хорошо изложена тремястами восемнадцатью святыми отцами, и потом утверждена святыми же отцами – Афанасием, Кириллом, Целестином, Иларием, Василием, Григорием, а ныне еще святейшим Львом. Посему просим прочитать изложение святых отцов и святейшего Льва. По прочтении этого весь Собор воскликнул так: это вера православных; так веруем все мы; так верует папа Лев; так веровал Кирилл; таково изложение папы. Потом, когда рассудили прочитать изложение и ста пятидесяти святых отцов, – прочитано было и это. После сего присутствовавшие на Соборе опять воскликнули: это вера всех; это вера православных; так веруем все мы! Затем архидиакон Аэций сказал, что у него в руках послание блаженного Кирилла к Несторию, которое все бывшие на Эфесском Соборе утвердили собственными подписями, что у него есть и другое послание того же Кирилла, написанное к Иоанну Антиохийскому и также утвержденное, и просил предложить их для чтения. Рассудив об этом, прочитали и их. В первом из упомянутых посланий некоторые места слово в слово таковы: «Благоговейнейшему сослужителю Несторию – Кирилл. Иные, как я слышу, клевещут на мой счет перед твоим богочестием, и притом часто, в особенности пользуясь случаями собрания мужей знатных, и может быть думая угодить тем твоему слуху». И в другом месте: «И так святой и великий Собор сказал, что Он есть единородный Сын, рожденный от Бога и Отца по естеству, Бог истинный от Бога истинного, Свет от Света, что Он тот, через Кого Отец сотворил все, Который низшел, воплотился, вочеловечился, пострадал, воскрес в третий день, вознесся на небеса. Этим словам и образцам и мы должны следовать, помня, что означают выражения: Бог – Слово воплотился и вочеловечился. Мы не говорим, что естество Слова, изменившись, сделалось плотью, или обратилось в целого человека, состоящего из души и тела; но говорим скорее то, что Слово, соединив с собой лично плоть, одушевленную разумной душой, неизреченно и непостижимо сделалось человеком и назвалось сыном человеческим – не по воле только или благоволению, и не через принятие на Себя одного только лица (человеческого): так что, хотя различны естества, вошедшие в это истинное соединение, но из них обоих – один Христос и Сын; не то, чтобы различие естеств уничтожилось через соединение, но скорее то, что через неизреченное и таинственное стечение их к соединению составился для нас один Господь, Христос и Сын, из божества и человечества.» И несколько ниже: «Так как Он, для нас и для нашего спасения соединив с Собой лично человеческое естество, произошел от жены, то и говорится, что Он родился по плоти, ибо не человек обыкновенный наперед родился от святой Девы, а потом в него вселилось Слово, но от самого зачатия соединившись (с человечеством), Он, как говорится, подвергся плотскому рождению, т. е. усвоил Себе рождение собственной плоти. Подобным образом мы говорим, что Он пострадал и воскрес – не так, как будто Бог-Слово собственным (божеским) естеством претерпел удары, пронзение гвоздями, или какие-либо другие раны; ибо Божество, будучи бестелесно, страдать не может. Но поскольку страдало тело, соделавшееся Его собственным, то и говорится опять, что Он пострадал за нас; ибо Существо не страдающее было в страждущем теле». Из второго послания многое приведено в первой книге нашей истории. Есть в нем и такие изречения, которые написал Иоанн антиохийский, и которые с полным согласием принял Кирилл; именно: «Исповедуем святую Деву Богородицей, потому что от нее Бог-Слово воплотился и вочеловечился, и от нее с самого зачатия принятый храм свой соединил с Собой. Что же касается до евангельских и апостольских изречений о Господе, то мы знаем, что богоносные мужи – иные из них употребляли в общем смысле, как бы об одном лице, а другие – раздельно, как о двух естествах, и первые – богоприличные, относили к Христу по божеству, а последние – уничижительные придавали Ему по Его человечеству». К этому (Кирилл) присовокупил: «прочитав сии священные ваши изречения, и находя, что таковы все и наши мысли, – ибо «один Господь, одна вера, одно крещение» (Еф 4.5), мы прославили Спасителя всех Бога, взаимно радуясь, что и наши и ваши Церкви содержат веру, согласную с богодухновенными писаниями и преданием святых отцов наших». По прочтении этого, присутствовавшие на том же Соборе воскликнули следующими словами: мы все так веруем; папа Лев так верует; анафема разделяющему и сливающему; это вера архиепископа Льва; Лев так верует; Лев и Анатолий так веруют, мы все так веруем; как Кирилл, так и мы веруем; вечная память Кириллу; как говорится в посланиях Кирилла, так и думаем; так мы веровали, так веруем; архиепископ так думает, так верует, так написал. Потом сделано было совещание о прочтении послания Льва, и оно в переводе (на греческий язык) было прочитано и помещено в деяниях Собора. По прочтении его, епископы воскликнули: это – вера отеческая; и это вера апостольская; мы все так веруем; мы православные так веруем; анафема тому, кто не так верует; это через Льва изрек Петр; этому учили Апостолы; благочестиво и истинно учит Лев; так учил Кирилл; Лев и Кирилл учат согласно; анафема тому, кто не так верует; это вера истинная; православные так думают; это вера отеческая; почему не прочитали этого в Эфесе? Это скрыл Диоскор, в тех же деяниях говорится, что когда было читано то место послания Льва, в котором содержится следующее: «для изглаждения тяжкой вины нашей природы, божественное естество соединилось с естеством способным страдать, чтобы, – как это самое и было потребно для нашего уврачевания, – один и тот же человек Христос Иисус, будучи посредником между Богом и людьми, с одной стороны мог умереть, а с другой не мог остаться мертвым», и когда при этих словах иллирийские и палестинские епископы изъявили сомнение, архидиакон святейшей константинопольской Церкви, Аэций, предложил из (послания) Кирилла место следующего содержания: «так как собственное Его тело по «благодати Божьей, – говорит Апостол Павел, – за всех вкусило смерти» (Евр 2.9); то и сказано, что Он претерпел за нас смерть, – не потому, будто испытал смерть, как нечто свойственное (Божеской) Его природе, – ибо говорить или думать так было бы крайне безумно, – а потому, что, как я сказал несколько выше, плоть Его вкусила смерти». И опять, когда при чтении слов из послания Льва, в которых содержится следующее: «ибо Он действует каждой природой, при общении другой, так как ей свойственно, – Слово делает то, что свойственно Слову, а тело совершает то, что свойственно телу, – одно из них выражается чудесами, а другое подвергается оскорблениям, – иллирийские и палестинские епископы изъявили сомнение, – тот же Аэций прочитал из (послания) Кирилла главу следующего содержания: «одни из выражений (о Христе) в особенности свойственны Божеству, другие, напротив, относятся особенно к человечеству, а иные занимают, некоторым образом, середину между ними, относясь к Сыну Божьему, как к Богу и человеку в одно и тоже время. Потом, когда вышеупомянутые епископы усомнились в другом месте послания Льва, в котором говорится так: «хотя в Господе Иисусе Христе совершенно одно лицо Бога и человека, однако иное в Нем то, от чего происходит общие для обоих (естеств) оскорбляемость, а иное то, от чего происходит общее прославление; ибо от нас у Него человечество, которое меньше Отца, а от Отца в Нем есть равное с самим Отцом божество, Феодорит для сравнения присовокупил, что и у блаженного Кирилла тоже сказано слово в слово так: Он, и сделавшись человеком, не потерял Себе свойственного, но остался тем, чем был; так что одно стало обитать в другом, т. е. божественное естество в человеческом». После того верховные судьи спросили, не сомневается ли еще кто-нибудь, – и все отвечали, что никто более не сомневается. Затем, никопольский епископ Аттик стал просить, чтобы им дали отсрочку на несколько дней, в продолжение коих они с безмятежным умом и спокойным духом могли бы определить угодное Богу и святым отцам. Просил он также дать им и послание Кирилла, написанное к Несторию, в котором он убеждает Нестория согласится на двенадцать всеми одобренных его глав. Когда же судьи изъявили согласие дать им отсрочку на пять дней – с тем, чтобы они собирались у константинопольского предстоятеля Анатолия; тогда все епископы стали взывать: мы так веруем, все так веруем; как Лев, так и мы веруем; никто из нас не сомневается; все мы подписались. На это (судьи) сказали им следующее: нет надобности собираться всем вам; но так как нужно убедить только сомневающихся, то благоговейнейший епископ Анатолий пусть из числа подписавшихся изберет тех, которых считает более способными для вразумления сомневающихся. При этом присутствовавшие на Соборе стали восклицать: просим о (других) отцах170; тех отцов на Собор; единомыслящих со Львом на Собор; отцов на Собор; эти восклицания царю! эту просьбу православному! эту просьбу августейшей; все мы согрешили; всем да отпустится! А епископы константинопольской Церкви воскликнули: немногие возглашают; это говорит не Собор. За тем восточные закричали: Египтянина в ссылку,171 а иллирийские: – просим всех помиловать. Потом восточные опять: Египтянина в ссылку. И между тем как иллирийские повторяли ту же самую просьбу, клирики константинопольские воскликнули: Диоскора в ссылку, Египтянина в ссылку, еретика в ссылку, Диоскора низложил Христос. Затем иллирийские и державшиеся их стороны епископы снова сказали: все мы, согрешили, всем прощение, Диоскора на собор; Диоскора в церковь, и продолжением подобных восклицаний деяния этого заседания окончились. В следующее за тем заседании, когда сенаторы потребовали, чтобы прочитаны были сделанные уже определения, секретарь Константин из протокола прочитал слово в слово следующее: Точнейшее исследование касательно православной и кафолической веры мы присуждаем отложить на следующий день и сделать это в собрании более полном. А как блаженной памяти Флавиан и благоговейнейший епископ Евсевий, в следствие рассмотрения деяний и определений, да и по свидетельству лиц, присутствовавших тогда на Соборе, и утверждающих, что они ошибочно и напрасно низложили их, оказываются ни в чем не согрешившими относительно веры и низложенными несправедливо; то по нашему мнению будет справедливо, если только это угодно Богу, и покажется божественнейшему и благочестивейшему нашему владыке, подвергнуть тому же наказанию благоговейнейшего епископа александрийского Диоскора, благоговейнейшего епископа иерусалимского Ювеналия, благоговейнейшего епископа Кесарии (каппадокийской) Фалассия, благоговейнейшего епископа анкирского Евсевия, благоговейнейшего епископа беритского Евстафия и благоговейнейшего епископа Селевкии исаврийской, Василия, которые тогда со властью присутствовали на Соборе, и по правилам церковным лишить их епископского сана, а потом о всем последовавшем довести до сведения верховной власти. По прочтении же (протокола) и о других предметах, собравшиеся епископы были спрошены, находят ли они послание Льва согласным с изложением веры трехсот восемнадцати святых отцов, собиравшихся в Никее, и ста пятидесяти собиравшихся в столице ? И предстоятель константинопольский, Анатолий, равно как все собравшиеся отвечали, что послание Льва согласно с упомянутыми святыми отцами, и подписались под ним.

Между тем как это дело шло, присутствовавшие на Соборе восклицали: мы все согласны, все одобряем, все так же веруем, все тоже думаем, все так веруем; отцов на Собор; подписавшихся на Собор; многая лета царю; многая лета августейшей; отцов на Собор; единоверных на Собор; многая лета царю; единомышленных на Собор; многая лета царю; мы все подписались под исповеданием веры; как Лев, так и мы думаем. В ответ на это (судьи) сказали слово в слово так: мы представили о них божественнейшему и благочестивейшему нашему владыке, и ожидаем решения от его благочестия; а ваше благоговение и за Диоскора, которого вы низложили без ведома верховной власти и нашего, и за тех пятерых, о которых вы просите, и за все произведенное на Соборе, даст отчет Богу. Тогда опять все стали восклицать: Диоскора низложил Бог; Диоскор низложен справедливо; Диоскора низложил Христос. Потом, когда решение Маркиана было принесено, и оказалось, что дело о низложенных он предоставлял суду епископов, как выражал и ответ судей, (епископы) начали предлагать свое прошение в следующих словах: просим позволить им войти; единоверных на Собор; единомышленных на Собор; подписавшихся под посланием Льва на Собор. В следствие сего, по совещании, они и были присоединены к собранию. Тогда приступили к чтению, прошений, представленных царю Маркиану епископами египетского округа. В них между прочим содержалось следующее: мы мыслим так же, как изложили веру триста восемнадцать отцов, собиравшихся в Никее, как изложили ее и блаженный Афанасий, и священной памяти Кирилл, анафематствуя всякую ересь, и Ария, и Евномия, и Манеса, и Нестория, и ересь тех, которые говорят, что плоть Господа нашего заимствована с неба, а не от святой Богородицы и Приснодевы Марии, по подобию всех нас, кроме греха. При этом все, присутствовавшие на Соборе, воскликнули: почему же они не анафематствовали учения Евтихия? Пусть подпишутся под посланием Льва, анафематствуя Евтихия и его учение; пусть согласятся с посланием Льва; они хотят посмеяться над нами и уйти. Но египетские епископы отвечали, что в Египте много епископов и что они не могут говорить от лица всех, а потому просили Собор подождать их архиепископа, которого мнению, как это в обычае, им надлежало бы следовать; ибо если они сделают что-нибудь прежде, чем избран будет для них предстоятель, против них восстанут епископы всей египетской области. После продолжительных просьб их об этом и после весьма сильных возражений со стороны Собора, решено было дать египетским епископам отсрочку до тех пор, пока будет рукоположен им архиепископ.

Затем предложено прошение нескольких монахов, сущность которого состояла в том, чтобы их не принуждали подписываться на каких-либо бумагах, пока не составится такой Собор, какой созвать предписал царь, и не рассмотрит сделанных постановлений.172 По прочтении этого, кизикский епископ Диоген сказал, что один из вошедших в собрание, именно Варсума, умертвил Флавиана; ибо он кричал: бей, и хотя о нем не упомянуто в прошениях, однако он все таки не должен был вступать в собрание. При этом все епископы воскликнули: Варсума опустошил целую Сирию, вооружил против нас тысячи монахов. Вслед за сим положено, чтобы: собравшиеся ожидали решения Собора; а монахи стали просить, чтобы прочитано было составленное ими прошение, в котором они между прочим требовали позволения присутствовать на Соборе Диоскору и преданным ему епископам. Но все епископы воскликнули на это: анафема Диоскору; Диоскора низложил Христос; выгнать этих людей; прочь оскорбление Собора, прочь насилие Собору; донести на них царю; прочь оскорбление Собора, прочь посрамление Собора. А монахи против этого кричали: прочь оскорбление монастырей. И между тем как Собор повторял те же самые возгласы, решились прочитать остальные прошения. В них говорилось, что, низложение Диоскора сделано несправедливо и что ему, по исповедании веры, следовало присутствовать на Соборе Если же этого не будет, они отрясут одежды свои от общения с собравшимися епископами. Когда это было сказано, архидиакон Аэций прочитал правило о тех, которые сами себя удаляют от общения. Потом опять, когда, отвечая на вопросы преподобнейших епископов, и также на вопрос архидиакона Аэция, сделанный от лица Собора, монахи разделились между собой, одни то есть анафематствовали Нестория и Евтихия, а другие отказались от этого, судьи предложили прочитать прошения Фавста и других монахов, просивших царя не принимать впредь монахов, которые прежде противились православным догматам. Отвечая на это; монах Дорофей называл Евтихия православным: но против него судьи предложили различные вопросы касательно учения Евтихия.

После сего, в пятом заседании Собора, предложено судьями объявить, что постановлено относительно веры, и константинопольский диакон Асклепиад, прочитал определение, которое, однако включать в (соборные) акты сочтено ненужным. Некоторые не соглашались с ним, а большая часть соглашалась, и между тем как происходили об этом противоречащие восклицания, – судьи сказали: Диоскор, по его словам, за то низложил Флавиана, что он признавал два естества (во Христе); но и определение говорит, что в сем два естества. На это (замечание) Анатолий отвечал: Диоскор низложен не за веру, а за то, что отлучил от общения Льва и, будучи трижды приглашен на Собор, не явился. Тогда судьи стали требовать, чтобы слова из послания Льва были включены в определение. Но так как епископы не согласись на это, говоря, что делать другое определение нет надобности, ибо и сделанное уже вполне совершенно; то об этом представлено царю. А царь повелел, чтобы шесть из восточных епископов, трое из понтийских, трое из азийских, трое из фракийских и трое из иллирийских, в присутствии Анатолия и римских наместников, собрались в храм мученицы (Евфимии) и сделали правильное определение веры, либо пусть каждый отдельно изложит собственное исповедание; а иначе да будет известно, что Собор составится на Западе. И когда потом спросили их, следуют ли они Диоскору, который говорит что, (Христос состоит) из двух естеств, или Льву, по мнению которого во Христе два (естества); то они закричали, что веруют согласно со Львом, и что противоречащие этому, суть евтихиане. А судьи сказали: так согласно с мнением Льва и, надобно написать, что во Христе два естества, соединенные неизменно, нераздельно и неслитно. Таким образом, когда судьи, бывшие во храме святой мученицы Евфимии вместе с Анатолием и наместниками Льва, также с Максимом Антиохийским, Ювеналием Иерусалимским, Фалассием епископом Кесарии Каппадокийской и с другими, вышли оттуда; то прочитано было следующее определение веры: «Господь наш и Спаситель Иисус Христос» и прочее, что выше изложено в нашей истории. После сего все воскликнули: это – вера отеческая; пусть сейчас подпишут ее митрополиты; это – вера апостольская; с ней согласны все мы; все мы так думаем. А судьи сказали: определения, сделанные отцами и признанные всеми, будут представлены верховной власти.

На шестое заседание Собора прибыл сам Маркиан и говорил епископам речь о взаимном согласии. Потом, по его приказанию, Константинопольский архидиакон Аэций прочитал определение, – и под ним все подписались. Кроме того, когда царь спросил, все ли согласны на составленное определение, все торжественно подтвердили это. Царь провозгласил то же в другой раз, – и в другой раз все выразили согласие. Тогда, по предложению царя, были составлены правила (сего Собора) и городу Халкидону дарованы права митрополии.173 Царь приказал также, чтобы епископы остались (в том городе) еще на три или четыре дня, и чтобы каждый из них в присутствии судей предложил, что находит нужным, дабы все было устроено по надлежащему. Этим заседание и окончилось.

Было и еще заседание, на котором постановлены другие правила. А на следующее за тем заседание сошлись Ювеналий и Максим и согласились, чтобы Епископ антиохйский заведовал обоими Финикиями и Аравией, а иерусалимский – тремя Палестинами, что, по некотором совещании судей с епископами, и утверждено. В девятом же заседании занимались делом Феодорита. Он анафематствовал Нестория следующими: словами: анафема Несторию, не называющему святой Девы Марии Богородицей и разделяющему одного Сына единородного на двух сыновей, я же подписался и под определением веры и под посланием Льва. Поэтому с общего согласия всех он получил обратно свою кафедру. В другом заседании занимались делом Ивы,174 – и прочитаны были произнесенные против него мнения, принадлежавшие тирскому епископу Фотию и беритскому епископу Евстафию; но решение отложено было до следующего заседания. В одиннадцатое заседание, тогда, когда большая часть епископов согласились, чтобы он опять получил священный сан, некоторые противились этому и говорили, что обвинители его находятся за дверями и просят дозволения войти. Тогда опять прочитаны были сделанные против него определения. Судьи предложили было прочитать и то, что касательно Ивы постановлено было в Эфесе; но епископы сказали, что все, сделанное на втором Эфесском Соборе, не действительно, исключая рукоположение Максима антиохийского, и просили представить царю, чтобы он указом постановил считать недействительными все эфесские определения, составленные после первого Собора, на котором председательствовал блаженной памяти Кирилл предстоятель александрийский. По этому было решено возвратить Иве епископство. В следующем заседании разбирали дело эфесского епископа Вассиана и положили низложить как его, так и Стефана, и на место их поставить другого. В тринадцатом заседании было исследовано дело Евномия никомидийского и Анастасия епископа никейского, которые вели между собою тяжбу о некоторых городах. Было за тем и четырнадцатое заседание, на котором занимались исследованием дела касательно Вассиана.175 Наконец постановили, чтобы престол константинопольский занимал первое место непосредственно после римского.

Книга 3

1. Между тем Зенон,176 по смерти сына, стал царствовать один и как бы думал, что иметь во власти все не значит, не направляться по произволу ко всем встречным удовольствиям; а потому с самого же начала предался приманкам сластолюбия до того, что ничем не удерживался от постыдного и беззаконного, но так сроднился с этим, что совершать пороки скрытно и без свидетелей считал делом низким, а явно и как бы на глазах – делом царским и приличным только автократору.177 Конечно, он судил худо и рабски. Автократор познается не из того, что ему пришлось управлять другими; но сперва из того, что он владеет и управляет самим собой, не дозволяя ничему худому проникать в свое сердце и являясь недоступным для порочных пожеланий; так что представляет в себе живой образ добродетелей, располагающий подданного к подражанию. Напротив тот, кто открыл свое сердце удовольствиям, неприметно для самого себя, мало помалу делается презренным рабом, пленником без выкупа, тот бывает принужден постоянно менять господ, как делают негодные рабы. Подлинно, бесчисленные господа его суть удовольствия, которые, держась одно другого и следуя одно за другим, никогда не прекращают своего владычества над ним; ибо настоящее удовольствие не остается навсегда, но делается подстрекателем предначальником другого, пока автократор, став автократором истинным, не свергнет с себя того мятежного владычества удовольствий и не начнет господствовать, вместо того, чтобы терпеть тягостное господство, – либо пока, раболепствуя до последнего издыхания, не сойдет во ад.

2. Такой образ жизни вел Зенон, при начале своего царствования. А между тем его подданные и на востоке и на западе терпели величайшие бедствия; ибо с одной стороны опустошали все кочевые варвары,178 с другой множество гуннов, или древних массагетов179 делали набеги на Фракию, без всякого сопротивления переходя Дунай; остальное же с насилием, по обычаю варваров, отнимал сам Зенон.180

3. Когда же против Зенона восстал брат Верины, Василиск,181 ибо его не любили и родственники, так как ровно все отвращались от бесчестной его жизни;182 – то у него не нашлось вовсе присутствия духа: потому что порок труслив и чужд надежды; он обнаруживает свое малодушие через самое подчинение удовольствиям. Итак, Зенон поспешно предался бегству и такую великую власть уступил Василиску без боя. Затем и в самой стране исавров, которая произвела его на свет, выдержал осаду,183 имея при себе супругу Ариадну, убежавшую от своей матери, и еще нескольких людей, оставшихся ему верными. Таким-то образом Василиск, получил римский венец и, наименовав сына своего Марка Кесарем,184 пошел путем противоположным тому, по которому шли Зенон и его предшественники.185

4. По просьбе некоторых александрийских граждан, Василиск вызвал из ссылки Тимофея Элура, который прожил там восемнадцать лет.186 В то время константинопольскую епископскую кафедру занимал Акакий.187 Итак, Тимофей, прибыв в столицу, стал убеждать Василиска,188 чтобы он разослал по всем иереям окружную грамоту и предал анафеме как деяния Халкидонского Собора, так и томос Льва. Это послание читается так:

Окружное послание Василиска.

«Автократор, Кесарь Василиск, Благочестивый, Победитель, Великий, всегда Август, и Марк, светлейший Кесарь – Тимофею, благоговейнейшему архиепископу великого города Александрии. Мы желаем, чтобы законы, какие, в защиту православной апостольской веры, постановлены бывшими до нас благочестивейшими царями, праведно служившими блаженной, бессмертной и животворящей Троице, – чтобы эти законы, как всегда спасительные для всего мира, не упразднялись ни в какое время, или лучше сказать, мы объявляем их законами своими. Всякому попечению о делах человеческих мы предпочитаем благочестие и ревность по Богу и Спасителю нашему Иисусу Христу, который сотворил и прославил нас. Притом мы уверены, что согласие паств Христовых составляет спасение, как их самих, так и всякого подданного, и служит твердым основанием и непоколебимой стеной нашего царствования. Посему, справедливо движимые в сердце божественной ревностью и, в начаток царской нашей власти, принося Богу и Спасителю нашему Иисусу Христу единство святой Церкви, определяем, чтобы основание и утверждение человеческого благоденствия, т. е. Символ 318 святых отцов, древле собиравшихся по внушению Святого Духа в Никее, – чтобы этот Символ, в который с верой крестились и мы, и предки наши, один только был употребляем и содержим народом во всех святейших Божьих церквах, как единственное определение веры, без заблуждений, довлеющее и для отсечения всякой вообще ереси, и для совершенного единения святых Божьих церквей. – Повелеваем также, чтоб имело силу и то, что для утверждения самого этого Божественного Символа сделано святыми отцами в царствующем сем городе против богохульников Святого Духа, равно как и все то, что постановлено в митрополии эфесской против нечестивого Нестория и позднейших его единомышленников. А что нарушило единение и порядок святых Божьих церквей и мир всего мира, как то: томос Льва и все, постановленное в Халкидоне для определения веры, или изложения символов, все, сказанное в смысле толкования, или учения, или рассуждения, сделанное, как нововведение, против вышеупомянутого святого Символа 318 святых отцов, – все то, как здесь так и везде, в каждой церкви, где будет найдено, повелеваем всюду находящимся святейшим епископам предавать анафеме и огню. Такие же распоряжения касательно всех еретических догматов делали и до нас благочестивой и блаженной памяти цари – Константин и Феодосий Младший. Будучи, таким образом, упразднены, эти догматы да изгонятся совсем из единой и единственной вселенской православной апостольской Церкви, потому что они преступают вечные и спасительные определения 318 святых и 150 блаженных отцов, изложивших в Эфесе исповедание веры о Святом Духе. Итак, да не будет позволено никому ни из священных лиц, ни из мирян каким-нибудь образом преступать божественное законоположение того святого Символа. Пусть со всеми нововведениями, допущенными в Халкидоне, вопреки божественному Символу, будет анафематствуема ересь тех, которые не исповедуют, что единородный Сын Божий истинно воплотился и вочеловечился от Духа Святого и от Святой Приснодевы Богородицы Марии, а говорят, что Он имел тело или небесное, или призрачное и мнимое. Вообще пусть будет анафематствуема всякая ересь и все, что когда-либо, как-либо и где-либо во вселенной, мысленно или словесно введено нового к нарушению того божественного Символа. А как царскому попечению свойственно с дальновидностью утверждать спокойствие подданных – не на настоящее только время, но и на будущее: то повелеваем, чтобы повсюду находящиеся святейшие епископы подписались под этой нашей священной окружной грамотой, ясно тем свидетельствуя, что они держатся только святого Символа 318 отцов, определительно утвержденного потом 150 святыми отцами, а после них и теми, которые собирались в митрополии эфесской, т. е. что должно держаться одного святого Символа 318 и 150 отцов, как правила веры, анафематствуя всякое положенное в Халкидоне преткновение православному народу, и совершенно изгоняя его из святых церквей, как действительное препятствие общему и нашему благоденствию. Тех же, которые и после этого священного нашего определения, данного, как мы уверены, согласно с волей Божьей, и доставляющего вожделенное единение святым Божьим церквам, осмелились бы допущенное в Халкидоне нововведение касательно веры или произносить, или называть, или выражать в разговоре, либо в учении, когда бы, где, и кем бы то ни было, – тех, как действительных виновников смятения и нестроения в святых Божьих церквах и между нашими подданными, как врагов Бога и нашего спасения, подвергаем ответственности законов, которые касательно такого злочестия еще до нас постановлены блаженной и священной памяти царем Феодосием, и которые подтверждаются этим нашим священным окружным посланием; именно: если виновные будут епископы или клирики, повелеваем низложить их, а когда монахи или миряне, – подвергать их ссылке, лишению имущества и крайним наказаниям. Таким образом, всегда поклоняемая нашим благочестием святая и единосущная, зиждительная и животворящая Троица, которой мы и ныне послужили как очищением упомянутых плевелов, так и утверждением правых и апостольских преданий святого Символа, будет милостива и благоприветлива к нашим душам и ко всякому нашему подданному, и всегда станет помогать нам в управлении и умиротворении дел человеческих».

5. На это окружное послание, как пишет, ритор Захария, изъявил согласие Тимофей, не задолго перед тем, сказал я, возвращенный из ссылки, также – антиохийский предстоятель Петр, по прозванию Сукновал,189 вместе с Тимофеем находившийся тогда в столице. При этом они определили, чтобы и Павел взошел на архиепископский Эфесский престол. Захария говорит также, что под окружным посланием подписались – преемник Ювеналия Иерусалимский епископ Анастасий190 и другие весьма многие; так что отвергших томос Льва и Собор Халкидонский нашлось до пятисот. Он упоминает и о прошении, которое подано было Василиску собиравшимися в Эфесе азийскими предстоятелями. Нечто из него состоит в следующих выражениях: «по всему благочестивейшим и Христолюбивым владыкам нашим, Василиску и Марку, всегда победителям Августам». И немного ниже: «во всем вы являетесь царями благочестивейшими и Христолюбивыми, которые разными мерами противоборствуют ненавистной и враждебной вере». Потом еще ниже; «страшное ожидание суда, ревности божественного огня и справедливое негодование вашей тихости скоро поразит противников, которые в каком-то гордом безумии решаются метать стрелы против всемогущего Бога и вашей, утверждаемой верой власти, и ни мало не щадят нашего смирения, но постоянно нападают на нас с порицаниями и клеветами, будто мы, будучи вынуждены какой-то крайностью и насилием, подписались под вашим священным и апостольским окружным посланием, которое между тем подписано нами с совершенной радостью и готовностью». Еще ниже: «и так, не дозволяйте предлагать ничего другого, кроме нашего священного окружного послания, зная, что иначе, как мы сказали, весь мир снова придет в смятение, – и тогда беды, которые принес с собой Собор Халкидонский, будут казаться малыми; хотя они были соединены с бесчисленными убийствами, с неправедным и беззаконным пролитием крови православного народа». Потом ниже: «свидетельствуем перед Спасителем нашим Иисусом Христом, что мы молимся о невмешательстве вашего благочестия в то праведное, каноническое и церковное осуждение и отлучение, которому подверглись они, особенно же, которому подвергся тот, кто большими происками достиг епископства и бессовестно нес его в царствующем городе». Далее Захария от слова до слова пишет и следующее: после того, как окружное послание и царские грамоты были разосланы, в столице зараженные лжеумствованием Евтихия и проводившие монастырскую жизнь поспешно собрались к Тимофею, думая воспользоваться им, как находкой, и надеялись в окружном послании найти собственное учение. Но когда Тимофей в обличение им сказал, что Бог-Слово по плоти подобосущен нам, а по божеству единосущен Отцу, они возвратились восвояси.

6. Тот же Захария говорит, что Тимофей,191 отправившись из столицы, прибыл в Эфес и возвел на архиепископский эфесский престол Павла, который, хотя уже был рукоположен, по древнему обычаю, епископами той епархии, но потом оставался низверженным со своего престола. Тимофей возвратил эфесской церкви и право патриаршее, отнятое у нее, как я говорил, Собором Халкидонским. Выехав же отсюда, прибыл он в Александрию и от приходивших – к нему постоянно требовал, чтобы они анафематствовали Собор Халкидонский. Впрочем, Захария рассказывает, что от него отступили как некоторые сообщники его, так со многими другими и Феодот, один из числа рукоположенных Феодосием в Яффу, – тот самый Феодот, коего некоторые поставили епископом иерусалимским, когда Ювеналий отправился в Византию.

7. Между тем константинопольский предстоятель Акакий, болезнуя об этом, возмутил монахов и жителей столицы против Василиска, как еретика,192 – и Василиск тогда же отменил прежнее свое окружное послание и написал указ, чтобы оно, данное по неосмотрительности, признаваемо было недействительным. Вследствие сего он разослал противоположное прежнему окружное послание, которым Халкидонский Собор утверждался. На это так называемое противоречащее окружное послание Захария не обратил внимания и весь этот ход дела изложил пристрастно. Но оно от слова до слова таково:

Противоречащее прежнему окружное послание Василиска.

«Автократоры, Кесари, Василиск и Марк определяем: – во всех кафолических и апостольских православных церквах невредимо и непоколебимо господствовать и непременно соблюдаться той апостольской и православной вере, которая издревле господствовала в кафолических церквах, и господствовала до нашего царствования, которая господствует в наше царствование и должна господствовать всегда, в которую мы крестились и уверовали, и, кроме ее, не искать ничего другого. Поэтому, что в наше царствование было прежде сделано касательно веры и порядка церковного через окружные ли то послания, или как иначе, объявляем не имеющим силы и недействительным, соглашаясь вместе с тем на анафематствование Нестория, Евтихия и всех других еретиков и единомышленников их. В рассуждении этого предмета повелеваем не быть ни соборному, ни другому исследованию, но оставаться твердым и непоколебимым нынешнему нашему определению. Приказываем также – те епархии, в которых право рукополагать епископов принадлежало престолу сего царственного и славного города, возвратить благоговейнейшему и святейшему патриарху и архиепископу Акакию. Хотя существующие ныне боголюбезные епископы и могут оставаться на своих престолах; но по смерти их, чтобы никто не предъявлял притязаний на право рукоположения, которое принадлежит престолу сего царственного и славного города. Это священное наше определение конечно имеет силу священного постановления». Так было дело.

8. Между тем Зенон, как говорят, видел во сне, будто святая и много подвизавшаяся первомученица Фекла возбуждала его и обещала ему восстановление власти. – Поэтому он выступил в поход против Византии. Подкупив дарами тех, которые держали его в осаде, он изгнал Василиска, царствовавшего уже второй год.193 Василиск искал убежища в священных храмах;194 по Зенон выдал его врагам. Вот почему огромнейший, отличающийся высотой и красотой храм в Селевкии Исаврийской посвятил он первомученице Фекле и украсил его многими и царскими дарами, которые хранятся там и до сих пор. Между тем, Василиск был отведен в наппадокийскую область на смерть, – и на станции Акус умерщвлен вместе с женой и детьми.195 Зенон издал закон отменив того, что было постановлено тираном Василиском в окружных его посланиях; при чем как Петр, по прозванию Сукновал, был изгнан из Церкви антиохийский,196 так Павел – из Церкви Эфесской.

9. Между тем азийские епископы, желая умилостивить Акакия, обратились к нему с просьбой и, прося прощения, прислали покаянную грамоту, в которой говорили, что они подписались под окружным посланием (Василиска) по необходимости, а не по доброй воле, и клялись, что дело было действительно так, а не иначе, и что они веровали и веруют согласно с Халкидонским Собором. Сущность их грамоты такова: «Послание или прошение, посланное Акакию епископу константинопольскому от епископов азийских. Акакию, святейшему и благочестивейшему патриарху святейшей церкви царствующего города Константинополя, нового Рима. Потом несколько ниже: «кстати, прибыл к нам представитель вашего лица», И немного спустя: «этой покаянной грамотой свидетельствуем, что мы дали свои подписи не по убеждению, а по необходимости, изъявляя согласие буквами и словами, а не сердцем; ибо при ваших благоприятных Богу молитвах и по воле Вышнего, веруем так, как научены тому преданием вселенских светил 318 и 150 св. отцов. Веруем вместе во все, что право и благочестиво определено в Халкидоне собиравшимися там святыми отцами». Ритор ли Захария взвел на них такую клевету, или сами они солгали, говоря что подписались против воли, – сказать не могу.

10. После Петра, антиохийский престол получил Стефан,197 которого, как пишет ритор Иоанн, дети антиохийцев умертвили тростником, заостренным наподобие стрел. После Стефана, кормило этой кафедры принял Каландион.198 Он всех, приходивших к нему, убеждал анафематствовать Тимофея вместе с окружным посланием Василиска.

11. Зенон намерен был изгнать Тимофея из Александрии; но, узнав от кого-то, что он уже старик и едва не на пороге общей для всех пристани, оставил свое намерение. На самом деле, Тимофей скоро потом заплатил общий всем долг природе, и александрийские епископы собственной своей властью избрали Петра, по прозванию Монг.199 Это событие дошло до сведения Зенона и возбудило в нем негодование. Поэтому Петра он приговорил к смертной казни и вызвал преемника Протерия Тимофея, по случаю какой-то народной тревоги, проживавшего в Канове. Таким образом, Тимофей, по повелению царя, опять занял свой престол.200

12. По желанию некоторых, пресвитер и эконом честного храма Св. Предтечи и Крестителя Иоанна, Иоанн был отправлен в столицу с просьбой о том, чтобы, в случае смерти епископа, дозволено было жителям Александрии избирать в предстоятели церкви кого они захотят. Но по словам Захарии, император открыл, что Иоанн думал достать епископство самому себе, и потому последний, дав клятву никогда не искать александрийского престола, возвратился восвояси. Император же повелел после смерти Тимофея быть епископом тому, кого изберут клир и народ. Спустя несколько времени Тимофей умер,201 – и александрийский престол, при помощи денег, как говорит Захария, и с пренебрежением данной царю клятвы, занял Иоанн.202 Узнав об этом, император повелел прогнать его и, по совету некоторых, написал к александрийцам воззвание, которое назвал Энотикон, и в котором александрийский престол приказал отдать Петру; если только он даст подписку принять в общение и сообщников Протерия.

13. Это определение, составленное по совету епископа столицы Акакия, взял с собой Пергамий, назначенный в Египет префектом. Прибыв в Александрию и найдя, что Иоанн бежал, он отправился к Петру и стал убеждать его принять воззвание Зенона и тех, кто был не согласен с Петром. Петр принял вышеупомянутое воззвание Зенона, подписался под ним, и обещал принять в общение с собой противную партию. Потом, во время народного празднества в Александрии, когда все приступили к так называемому Энотикону Зенона, Петр действительно принял в общение протериан и, произнеся в церкви какое-то воззвание к народу, прочитал и само воззвание Зенона. Вот оно.

14. «Автократор, Кесарь Зенон, Благочестивый, Победитель, Триумфатор, Величайший, всегда Август – благоговейнейшим епископам, клирикам, монахам и народу, в Александрии, Египте, Ливии и Пентаполисе. В той уверенности, что начало и утверждение, сила и необоримое оружие нашего царствования есть единая, правая и истинная вера, которую, по божественному вдохновению, изложили собиравшиеся в Никее 318, и подобным образом утвердили сходившиеся в Константинополе 150 св. отцов, мы денно и нощно все свои молитвы, всю заботливость и законы направляем к тому, чтобы через эту веру повсюду умножалась святая, Божья, кафолическая и апостольская Церковь, неразрушимая и бессмертная мать наших держав и чтобы благочестивые народы, пребывая в мире и единомыслии касательно Бога с боголюбезнейшими епископами, благочестивейшими клириками, архимандритами и монахами, приносили благоприятные моления о нашем царствовании. Ибо, когда великий Бог и Спаситель наш Иисус Христос, воплотившийся и родившийся от Святой Девы и Богородицы Марии, одобрит и милостиво примет единодушное наше славословие и служение Ему; тогда и враги наши будут сокрушены и попраны, и все народы преклонят свои выи под нашу по Боге державу, тогда дарованы будут людям мир и блага, проистекающие из мира, и благорастворение воздуха, и плодородие земли, и все другое полезное. Поскольку же эта безукоризненная вера так хранит и нас и дела римские; то богочестивешие архимандриты, пустынники и другие почтенные люди приносили нам просьбы и со слезами умоляли об устроении единения святых церквей, и о том, чтобы одни члены Церкви пришли в связь с другими; так как ненавистник добра давно уже усиливается расторгнуть их, зная, что, если станет бороться с целым телом Церкви, то будет побежден. Отсюда именно произошло, что из бесчисленных родов в продолжение стольких лет много людей рассталось с жизнью: и одни отошли, отсюда не сподобившись бани пакибытия; другие подверглись неизбежному для людей переселению, не получив божественного причащения; совершены тысячи убийств, и потоками крови осквернена не одна земля, но – и воздух. Кто же не желал бы такое положение дел переменить на лучшее? Потому-то у нас было расположение дать вам знать, что ни мы, ни повсюду находящиеся церкви, не содержали, не содержим, не будем содержать, и не знаем, кто бы содержал другой символ или учение, другое вероопределение или веру, кроме упомянутого св. Символа 318 отцов, утвержденного упомянутыми 150 святыми отцами. А если бы и нашелся такой, считаем его человеком нам чуждым; ибо только этот символ, как мы сказали, спасает наше царство. Да и все народы, сподобляясь спасительного просвещения, крещаются под условием исповедания его одного. Ему следовали все святые отцы, собиравшиеся в Эфесе, и низложившие нечестивого Нестория с бывшими там его единомышленниками. Этого Нестория вместе с Евтихием, как людей, мысливших несогласно с вышеупомянутыми отцами, и мы предаем анафеме, принимая притом и 12 глав, изреченных некогда блаженной памяти епископом святой, кафолической александрийской церкви, Кириллом. Исповедуем также, что единородный Сын Божий и Бог, истинно вочеловечившийся Господь наш Иисус Христос, единосущный Отцу по божеству и подобосущный нам по человечеству, сошедший и воплотившийся от Святого Духа и Марии Девы и Богородицы, есть один, а не два; – говорим: есть один и в чудесах, и в страданиях, которые претерпел во плоти добровольно. А мнения тех, которые разделяют Его, или сливают, или в воплощение вводят призрак, отнюдь не принимаем; потому что безгрешное по истине воплощение от Богородицы не прибавило Сына; Троица осталась Троицей, и по воплощении одного из Троицы, Бога-Слова. Итак, зная, что ни святые, повсюду православные церкви Божьи, ни боголюбезнейшие предстоятели, их иереи, ни наше царство не принимали и не принимают другого символа или определения веры, кроме вышеупомянутого святого учения, мы присоединились к нему безбоязненно. И это написали мы вам не как нововведение относительно веры, а как слово для удовлетворения нас. Кто же мыслил или мыслит что либо другое теперь, или в иное время, на Халкидонском, или на ином каком – Соборе, того анафематствуем, а особенно Нестория и Евтихия с их единомышленниками. Итак, присоединитесь к духовной матери Церкви, чтобы с нами пользоваться в ней божественным общением по упомянутому единственному только вероопределению 318 отцов; ибо всесвятая матерь наша Церковь ожидает случая обнять вас, как своих детей, и сильно желает услышать сладкий ваш голос. Притеките же к ней. Через это вы и привлечете на себя благоволение Господа, Спасителя и Бога нашего Иисуса Христа, и заслужите величайшую похвалу от нашего величества». По прочтении этого, все александрийцы присоединились к святой, кафолической и апостольской Церкви.

15. Между тем Иоанн, о котором мы упомянули выше, убежав из Александрии,203 прибыл в старейший Рим и произвел там смуты: он разглашал, что низложен со своего престола из-за вероучения Льва и Халкидонского Собора и что на его место взошел другой, противник этого вероучения. Такая весть встревожила епископа старейшего Рима Симплиция,204 и он писал к царю Зенону. Но Зенон, отвечая ему, обвинял Иоанна в клятвопреступлении и говорил, что за это именно, а не за другое, он лишен епископии.

16. Антиохийский предстоятель Каландион, в своих письмах к царю Зенону и константинопольскому предстоятелю Акакию, Петра называл прелюбодеем и говорил, что он в бытность свой в Александрии предал анафеме и Халкидонский Собор. Но, спустя несколько времени, сам он был осужден на заключение в Оазис; так как его подозревали в соучастии с Иллом,205 Леонтием206 и Пампрепием,207 которые домогалась похитить власть у Зенона. А Петр Сукновал, бывший Антиохийским епископом до Каландиона и Стефана,208 опять, как было сказано, получил свой престол. Он подписал Энотикон Зенона, и соборное послание, прежде всего, послал епископу александрийскому. К нему присоединился и константинопольский предстоятель Акакий; к нему же послал соборное свое послание и иерусалимский епископ Мартирий.209 Но некоторые впоследствии отпали от общения с ним, и потому-то он всенародно предал анафеме Халкидонский Собор. Узнав об этом, Акакий Константинопольский сильно вознегодовал и послал некоторых людей произвести расследование случившегося. Но Петр, желая уверить их, будто он ничего подобного не делал, составил бумаги, в которых кое-что засвидетельствовал, что они ничего подобного не знают за Петром.

17. Этот Петр, как человек переметчивый, непостоянный и применяющийся к обстоятельствам, вовсе не держался известного образа мыслей. Он то предавал анафеме Халкидонский Собор, то говорил противное и всячески вступался за него. Этот-то Петр, наконец, написал послание константинопольскому предстоятелю Акакию. Оно от слова до слова таково: «Вышний Бог да вознаградит твой святыню за столь многие труды и беспокойства, которыми ты в течение долгого времени охранял веру св. отцов, утверждая ее непрестанным проповедованием. В ней мы последовательно находим Символ 318 св. отцов, в который крестились, и в который веруем, и который утвержден собравшимися в Константинополе 150 св. отцами. Непрестанно руководя всех, ты привел к единению святую Церковь Божью; ибо самыми сильными доказательствами убедил нас в том, что на святом и вселенском Соборе, в Халкидоне, не было допущено ничего противного, что он согласен с постановлениями св. отцов никейских и подтвердил их, – и мы, не найдя ничего нового, согласились с ним и приняли его. Однако нам сделалось известным, что некоторые монахи, по ненависти к нашему братству, довели до вашего святого слуха некоторые клеветы, не мало огорчивши вашу святыню. И во-первых – будто мы останки святого отца нашего, блаженного архиепископа Тимофея, перенесли в другое место, что противно и Богу и законам. Потом они перешли и к другой клевете, самой невероятной, которая еще злее первой. В самом деле, как мы могли предать анафеме святой Халкидонский Собор, который с верой утвердили. Но вашему боголюбию не неизвестно, от вас не утаилось, как склонен к подозрениям и легкомысленен наш народ и как любит новости наши монахи. Из них-то некоторые, соединившись с людьми злонамеренными, отступившими от Церкви, стараются увлечь за собой и мирян. Но мы, при содействии ваших молитв, против этого зла придумали средство врачевания – средство, нимало не враждебное святому Халкидонскому Собору, зная, что на нем не допущено никакого нововведения. Кроме того, для убеждения людей простых и в защиту себя, мы позаботились, чтобы тоже – самое говорили и те, которые собираются вместе с нами. Таким образом, это зло, при усиленных моих стараниях, скоро было прекращено. Уведомляю также твою святыню, что монахи даже и теперь не перестают посевать плевелы: они избирают в орудие себе людей, никогда не живших ни в одном монастыре; бродят там и сям, распространяя различные толки и о нас и о мире в Христовой Церкви; и не дают нам никакой возможности действовать в святой Божьей кафолической Церкви канонически и благоприлично. Они производят то, что вверенный нам народ скорее управляет нами, чем повинуется нам, и (вообще) хотят делать то, чего не терпит Бог. Мы уверены, что ваша святыня сообщит обо всем священнейшему владыке вселенной и устроит то, что его тихость предпишет им, ради церковного мира, образец достойный и Бога и царя, дабы таким образом все успокоились.

18. Между тем, убежавший в Рим Иоанн не переставал перетолковывать преемнику Симплиция епископу Римскому, Феликсу210 дела Петра и наконец, как говорит Захария, убедил его послать Акакию отлучение211 за общение его с Петром. Это отлучение, как повествуется у того же Захарии, передали Акакию и некоторые из людей, проводивших монашескую жизнь в обители так называемых неусыпающих; но Акакий не принял его, так как оно было произведено неканонически. Так пишет Захария; но, мне кажется, он ничего не знал о ход сих дел, а передавал только неверные слухи. Поэтому и постараюсь изложить дело, как оно было. Когда Иоанн представил Феликсу донос на Акакия, будто он незаконно находился в общении с Петром и дозволял себе другие неканонические действия; тогда Феликс послал к Зенону епископов Виталия и Мизина с просьбой – утвердить Халкидонский Собор и изгнать Петра, как еретика, также послать к Феликсу Акакия для оправдания в обвинениях, представленных на него Иоанном, о котором мы часто упоминали.

19. Прежде чем те епископы прибыли в столицу, игумен обители, так называемых, неусыпающих, Кирилл, послал кого-то к Феликсу, укоряя его за бездействие в такое время, когда допускаются столь важные погрешности против правой веры. Феликс написал Мизину и его товарищам, чтобы они ни на что не решались прежде, чем переговорят с Кириллом и узнают от него, что им нужно делать.

20. Феликс, писал им и другие замечания, писал и Зенону как о Халкидонском Соборе, так и о гонении, которое Гонорих воздвиг в Африке,212 отправил также послание и Акакию. Но Зенон отписал ему, что напрасно тревожат его слова Иоанна, – человека, который, дав клятву никогда и никоим образом не восходить на александрийский престол, и презрев ее, вменив ее ни во что, дозволил себе всякое святотатство; – что Петр восстановлен не без испытания, но после того, как собственноручно подписался, что принимает веру собиравшихся в Никее 318 св. отцов, которой последовал и святой Халкидонский Собор. Вот собственные слова Зенона: «Ты должен признать за несомненное, что и наше благочестие, и упомянутый святейший Петр, и все святейшие церкви принимают и чтут святейший Халкидонский Собор, который в вере согласен с Собором Никейским». В тех же деяниях находятся послания к Феликсу как от вышеупомянутого Кирилла и других архимандритов столицы, так и от епископов и клириков египетской области, – о Петре, как еретике, и его сообщниках. Между тем монахи обители неусыпающих, прибыв к Феликсу, обвинили Мизина и его товарищей в том, что до прибытия их в Византию имя Петра тайно читали в священных диптихах, а после прибытия и до сих пор провозглашают его явно, и что, таким образом, Мизин и бывшие с ним вошли в общение с Петром. Тоже, в своем послании, говорили и египтяне – как о Петре, так и об Иоанне, что он, будучи православным, рукоположен законно, а Петр только двумя подобными ему злочестивыми епископами, и что, с бегством Иоанна, православные подверглись всякого рода угнетениям, что об этом Акакий был извещен некоторыми приходившими в столицу людьми, и что он во всем содействовал Петру.

21. Эти доносы, в преувеличенном виде, представил Феликсу Симеон, посланный Кириллом, монах обители неусыпающих. Он обвинил Мизина и Виталия в общении с еретиками,213 так как (при них) имя Петра было всенародно провозглашаемо в священных диптихах, и говорил, что еретики много людей простых ввели этим в обман, разглашая, что Петр принят в общение и римским престолом. На разные вопросы Симеон отвечал, что бывшие с Мизином не хотели входить в сношения ни с одним из православных, не дозволяли, чтобы последние подавали им какие-нибудь грамоты, и не производили никакого следствия о том, что было дерзко допущено против правой веры. Приведен был и пресвитер Сильван, находившийся при Мизине и Виталии в Константинополе, и подтвердил слова монахов; было также прочитано послание Акакия к Симплицию, в котором сказано, что Петр давно отлучен и стал сыном ночи. По этим причинам Мизин и Виталий были лишены священства и отлучены от святого общения, о чем приговор всего собора состоялся слово в слово такой: «Петра, как еретика, давно осужденного определением священной кафедры, отлученного и преданного анафеме, церковь римская не принимает. Да если бы он и не был виновен ни в чем другом, все не мог бы управлять православными даже потому, что получил рукоположение от еретиков». К этому было присоединено и следующее: «из самого дела видно, что Акакий Константинопольский заслуживает величайшую укоризну; так как в письме к Симплицию, назвав Петра еретиком, он не объявил об этом царю; хотя должен был сделать это, если только имел расположение к Зенону. Впрочем, он гораздо более любит Зенона, чем веру ». Но обратимся к дальнейшим событиям. Акакий написал послание к египетским предстоятелям, клирикам, монахам и всему народу, пытаясь тем прекратить раскол. Об этом он писал и александрийскому епископу Петру.

22. С усилением раскола в Александрии Петр не замедлил предать анафеме – как послание Льва и деяния Халкидонского Собора, так и тех, которые не принимали сочинений Диоскора и Тимофея, и стал убеждать некоторых епископов и архимандритов – присоединится к нему. Не могши же иных склонить к этому, он весьма многих изгнал из их монастырей. Из числа их Нифалий, прибыв в столицу, рассказал обо всем Зенону, который чрезвычайно смутился и послал в Александрию одного из своих телохранителей Козьму с тем, чтобы он, ради единения в Церкви, представил Петру как можно более угроз, что, то есть Петр своей жестокостью произвел (в Церкви) великое разделение. Козьма, нимало не преуспев в выполнении своего назначения, возвратился в столицу, и только изгнанных, монахов возвратил в их жилища. Тогда император немедленно послал (в Александрию) Арсения, назначенного правителем Египта и военачальником. Прибыв в Александрию вместе с Нифалием, Арсений начал, говорить александрийцам о единении и, не могши склонить их к тому, отправил некоторых в столицу. Перед Зеноном много было толков о Халкидонском Соборе; однако же из этого ничего не вышло; потому что Зенон вовсе не был согласен с Халкидонским Собором.

23. В это время Акакий Константинопольский отошел в общий всем путь, – и епископскую его кафедру занял Фравит.214 Он отправил к александрийскому Петру соборное послание, – и Петр, отвечал ему взаимно, говоря то же самое о деяниях Халкидонского Собора, что было выше упомянуто. Но, после четырех только месяцев епископствования, Фравит перешел отсюда, – и на его место рукоположили Евфимия.215 Он-то уже получил соборное послание Петра к Фравиту, и анафему деяниям Халкидонского Собора, которую он нашел в этом послании, сильно встревожила его, и заставила отречься от общения с Петром. То и другое послание, т. е. Фравита к Петру, и Петра к Фравиту, сохранились: но по причине длинноты их текста, я не даю им места. Тогда как Евфимий и Петр противостали друг другу и готовились друг против друга созвать соборы, Петр скоропостижно умер, и его престол занял Афанасий.216 Он пытался соединить разномыслящих, но не мог, потому что партии разделялись различными мнениями. После сего Афанасий отправил соборное послание к Палладию,217 который был епископом в Антиохии после Петра и в отношении к Халкидонскому Собору поступал подобно ему. Точно так же делал и Иоанн,218 получивший александрийский престол после Афанасия. Когда же, по смерти предстоятеля антиохийской Церкви Палладия,219 престол его занял Флавиан, то послал в Александрию антиохийского священника Соломона – с тем, чтобы тот доставил Иоанну соборное послание и испросил у него обратно такое же для себя. После этого Иоанна александрийский престол получил другой Иоанн.220 В таком положении находились дела до времен Анастасия, который низложил Евфимия. Я должен был предоставить все это в связи, для ясности и удобнейшего припоминания.

24. Между тем Зенон, по наущению Илла, умертвил и родственника царицы Верины Армата,221 которого, когда он был послан Василиском против Зенона, последний подкупил дарами, и приобрел себе в нем союзника, вместо врага, а его сына Василиска в городе Никее провозгласил кесарем.222 Но, как скоро Армат прибыл в Византию, Зенон коварно лишил его жизни, а сына его, Василиска из Кесарей произвел в священники, – и этот священник впоследствии удостоен был сана архиепископского.

25. Против Зенона восстал Теодорих,223 родом скиф. Собрав свои войска во Фракии, он отправился в поход против Зенона и, опустошив все, что ни встречалось ему, почти до пролива Понтийского, едва не овладел столицей. Он, конечно, и овладел бы ею, если бы некоторые из самых приближенных к нему людей, будучи подкуплены,224 не замыслили умертвить его. Узнав о злодейском замысле своих подданных, он отправился в обратный путь; но, спустя немного времени, присоединился к числу отошедших (из этой жизни) Я расскажу и то, как он умер. По обычаю варваров, перед его шатром было повешено копье. Однажды, для упражнения телесных сил; он приказал привести себе лошадь и, по привычке обходиться без конюха, сам бросился на нее. Но лошадь – неукротимая и ретивая – в то время, как Теодорих еще не успел сесть на нее верхом, став на дыбы, начала пятится назад. Тогда Теодорих, борясь с ней, и однако, не смея осадить ее уздой, чтобы не упасть, сидел на седле не твердо и, качаясь туда и сюда, наткнулся на острие копья, так, что оно вошло в него и ранило его в бок. От этого он слег в постель и через несколько дней скончался от раны.

26. После сего, поссорившись с Зеноном, хотел лишить его власти Маркиан,225 сын Анфимия, который был правителем Рима, родственником Льва, царствовавшего до Зенона, потому что имел в замужестве за собой младшую его дочь – Леонтию. Около дворца произошла сильная схватка и, хотя многие пали как с той, так и с другой стороны, Маркиан однако же обратил в бегство своих противников и мог бы овладеть дворцом, если бы не упустил удобного случая, отложив дело до завтра. А случай, что – птица; пока у ног, может быть, и поймаешь ее. Но лишь вырвалась из рук, улетает в воздух и смеется над своими ловцами, не думая когда-либо возвратиться к ним. Вот почему живописцы и ваятели, изображая случай, спереди покрывают его волосами, а сзади обривают голову до кожи. Этим они очень остроумно выражают, что случай удобно схватить за волосы, когда настигает нас; а находясь впереди, он решительно не уловим, потому что тогда гонящемуся не за что ухватить его. Тоже случилось, и с Маркианом. Упустив благоприятный случай, он после уже не мог возвратить его; потому что на другой день был выдан сообщниками и, оставшись один, убежал в храм св. Апостолов. Отсюда однако же извлекли его силой и сослали в Кесарию каппадокийскую. Здесь он собрал около себя несколько монахов и был обличен в намерении уйти. Посему император выслал его в Тарс Киликийский, там он был пострижен и рукоположен в пресвитеры. Это происшествие красиво описано Евстафием Сирским.

27. Тот же Евстафий пишет, что Зенон строил множество козней теще своей Верине226 и наконец выслал ее в Киликию. Впоследствии же, когда Илл устремился к верховной власти. Верина переселилась в так называемую Папириеву крепость и там скончалась. Дела Илла весьма красноречиво описал Евстафий. Он рассказывает, как Илл избегал замыслов Зенона и как Зенон отдал Илла на смерть тому, кого поручено было умертвить самому Иллу227 – в возмездие за неудачу в отсечения ему головы; как он, желая скрыть свои замыслы против Илла, объявил его начальником восточных войск; и как Илл, приняв к себе в дружбу Леонтия, знатного человека Марса и Пампрепия, жил в восточных областях. Потом Евстафий рассказывает о происходившем в Тарсе Киликийском провозглашении Леонтия и о том, чего достигли они своим тиранством, когда против них с войском римским228 и чужеземным выслан был Теодорих,229 родом гот, человек, у римлян знаменитый. Евстафий же очень искусно описал и то, что Зенон подверг некоторых людей страшной казни, за их приверженность к себе,230 и что Теодорих, заметив устроенные Зеноном против себя козни, пошел на старейший Рим.231 Другие же говорят, что он предпринял этот поход по совету Зенона, и одержав в битве верх над Одоакром,232 покорил Рим под свою власть и назвал себя царем.

28. Во время царствования Зенона, рассказывает ритор Иоанн, некто Маммиан из простого ремесленника сделался человеком знатным и достиг сенаторского достоинства. Он в городском предместье Дафне, где прежде были виноградники и годные для хлебопашества земли, прямо против публичной бани, построил так называемый антифорон и поставил в нем медную статую с надписью: «Маммиан друг города»; потом в самом городе воздвиг два царских портика чрезвычайно изящной архитектуры и отделал их блестящими, полированными камнями; между портиками же, и как бы для соединения их, построил тетрапилон, величественно украсив его колоннами и медными изваяниями. Царские портики уцелели и до нас, и вместе со своим именем доныне сохраняют остатки прежних своих украшений; ибо пол в них настлан проконнесским мрамором. Впрочем, остальные части этих зданий не имеют ничего значительного. Хотя прежние развалины их недавно еще восстановлены, но это нисколько не прибавило им красоты. Что же касается до построенного Маммианом тетрапилона, то мы не находим и малейших следов его.

29. Когда Зенон, после восемнадцатилетнего царствования, умер от падучей болезни бездетным;233 тогда брат его Лонгин, достигший высокого значения234 (в государстве), возымел надежду получить верховную власть. Однако надежда его не исполнилась; потому что Ариадна возложила венец на Анастасия, который в то время еще не достиг сенаторского достоинства, но принадлежал к так называемой схоле силенциариев.235 Евстафий повествует, что от начала царствования Диоклетиана до смерти Зенона и наречения царем Анастасия прошло 207 лет;236 от единодержавия Августа 532 года и 7 месяцев;237 от владычества Александра Македонского 832 года и около 7 месяцев;238 от основания римского царства и от Ромула 1052 года и 7 месяцев;239 наконец от взятия Трои 1636 лет и 7 месяцев.240 Этот Анастасий, родом из Эпидамна, что ныне называется Диррахий, вместе с престолом Зенона получил и руку его супруги Ариадны. Первым его делом было – выпроводить на родину брата Зенона Лонгина, который был в достоинстве магистра или, как говорили в старину, начальника дворцовой стражи; потом – и многих других исавров, которые будто бы просили его об этом.241

30. Анастасий, как человек, расположенный к миру, решительно не хотел никаких нововведений,242 особенно в положении церквей, и всеми мерами старался о том, чтобы святейшие церкви не были возмущаемы и чтобы все его подданные, с прекращением всяких распрей и споров за церковные ли то дела или гражданские, наслаждались глубоким миром. Халкидонский Собор в то время не был ни явно признаваем в святейших церквах, ни вовсе отвергаем, – и каждый из предстоятелей распоряжался так, как ему заблагорассудилось. Только некоторые из них весьма мужественно отстаивали, что было изложено на том Соборе, и не дозволяли ни выбросить какой-нибудь слог из его определений, ни допустить в них перемену хотя бы одной буквы, и с великой горячностью волнуясь, никак не принимали в общение тех, которые отвергали его постановления. Другие же не только не признавали Халкидонского Собора и его определений, но и предавали анафеме как самый Собор, так и томос Льва. А некоторые основывались на Энотиконе Зенона и также вели между собой распри то об одном, то о двух естествах, – те, увлекшись в обман изложением царских грамот, а эти с особенным усердием стараясь о мире; так что все церкви распались на части и их предстоятели не хотели иметь общение друг с другом. Отсюда произошло чрезвычайное множество разделений и на востоке и на западе и в Ливии: ни восточные епископы не имели единения с западными и ливийскими, ни те – взаимно с восточными. Дело дошло до величайшего беспорядка; ибо как восточные предстоятели не входили в общение между собой, так и распоряжавшиеся престолами в Европе и Ливии и не благоприятствовали ни взаимному единению, ни единению с предстоятелями вне их границ. Видя это, император Анастасий стал изгонять из церквей тех епископов, которые вводили что-либо новое, если то есть открывал, что кто-нибудь или провозглашает Халкидонский Собор вопреки местному обычаю, или предает его анафеме. Поэтому-то из столицы, как написано, он изгнал сперва Евфимия,243 потом Македония,244 которого место занял Тимофей,245 а из Антиохии – Флавиана.246

31. О Македонии и Флавиане палестинские монахи писали к Алкисону слово в слово так: Со смерти Петра, они опять разделились между собой: Александрия, Египет и Ливия остаются при своем образе мыслей, а весь прочий Восток – также при своем; потому что западные не иначе соглашаются принять восточных в общение с собой, как если последние, предав анафеме Нестория, Евтихия и Диоскора, присоединят к этим Петра Монга и Акакия. При таком состоянии церквей, рассеянных по всему миру, число последователей Евтихия и Диоскора до крайности уменьшилось и, когда оно было готово исчезнуть с лица земли, так чтобы вовсе не существовать, – некто Ксений, по истине отчужденный от Бога, не знаю, с какой целью или по какой вражде с Флавианом, – многие говорят, будто по поводу веры, – возмутился против него и стал поносить его несторианином. Когда же Флавиан провозгласил анафему как Несторию, так и его мудрованию, Ксений, оставив Нестория, стал указывать на Диоскора, Феодора, Феодорита, Иву, Кира, Елевферия, Иоанна и других, не знаю, где и откуда собранных, из которых одни действительно остались верными учению Нестория, другие же, одумавшись, предали его анафеме и умерли в общении с Церковью. Если не предашь, говорил Ксений, анафеме всех их, как единомышленников Нестория; то ты – несторианин, хотя бы тысячу раз изрекал анафему Несторию и его мудрованию». Между тем посредством писем он убеждал сообщников Диоскора и Евтихия, соединиться с ним против Флавиана и требовать от него анафемы не самому Собору, а вышеупомянутым лицам. Флавиан долго противился и этим, и другим, к ним присоединившимся, именно – епископу второй Каппадокии Елевсину, епископу Лаодикии Сирийской, Никию и предстоятелям иных мест. Какие были причины их нерасположения к Флавиану, рассказывать не наше дело, а других. Наконец Флавиан уступил вздорчивости своих противников, думая тем успокоить их, и письменно предав анафеме означенные выше лица, отослал анафематизм к царю; потому что против него, будто против последователя учения Нестория, враги успели восстановить и императора. Ксений не удовольствовался и тем, но стал требовать от Флавиана другой анафемы самому Собору и тем, которые допускали два естества в Господе: – естество плоти и естество Божества. Когда же Флавиан не внял ему, Ксений начал снова обвинять его в ереси Нестория. По этому случаю происходило много смут, – и патриарх издал изложение веры, в котором объявил, что принимает Собор в отношении к отлучению Нестория и Евтихия, а не в отношении к определению и учению веры. Однако опять стали порицать его за то, будто он втайне держится учения Нестория, если только не предаст анафеме сам Собор и тех, которые допускали в Господе два естества – плоти и Божества. Кроме того льстивыми речами они переманили к себе исавров и, издав краткий образец веры, в котором, объявляли анафему: Собору и епископам, допускавшим во Христе двойство естеств и свойств, отказались от общения с Флавианом и Македонием и присоединились к другим, подписавшим краткое их исповедание. В тоже время требовали они письменного изложения веры и от епископа иерусалимского,247 – и этот, изложив свое верование, отослал его к царю через самих последователей Диоскора; а они представили Анастасию то изложение веры, в котором заключалась анафема допускавшим во Христе двойство естеств. Посему иерусалимский епископ, утвердившись в той мысли, что ими сделан подлог, издал другое изложение веры без анафемы. Да и неудивительно; они часто подделывали даже книги св. отцов,248 и немало книг Аполлинария249 ложно надписали именем Афанасия,250 Григория чудотворца251 и Юлия.252 Этими-то особенно книгами и вовлекают они многих в свое нечестие. Требовали они также письменного изложения веры и от Македония, – и Македонией изложил ее, утверждая, что знает одну только веру 318 и 150 св. отцов, и предавая анафеме Нестория, Евтихия и тех, которые допускают в учении двух сынов или двух Христов, и разделяют естества, не упоминая впрочем ни о Эфесском Соборе, низложившем Нестория, ни о Соборе Халкидонском, низложившем Евтихия. Монастыри, находившиеся в окрестностях Константинополя, вознегодовали на это и отложились от епископа Македония. Вместе с этим Ксений и Диоскор, присоединив к себе множество епископов, сделались крайне упорными в нападении на тех, которые отказывались анафематствовать Собор; так что не уступавших им до последней крайности, разными кознями подвергли ссылке. Через них-то именно сосланы были Македоний, епископ Пальты Иоанн и Флавиан. О всем этом говорится в том послании.

32. Но были и другие причины, втайне тревожившие Анастасия. В то время, когда Ариадна хотела облечь его в порфиру, управлявший архиерейской кафедрой Евфимий не прежде на это согласился, как Анастасий представил ему собственноручно написанное, страшными клятвами утвержденное удостоверение в том, что он, получив скипетр, сохранит веру в целости и не произведет никакого нововведения в святой Божьей Церкви. Это удостоверение Евфимий отдал Македонию, доверенному хранителю священных сосудов, и произвел то, что в народе стала носиться молва, будто Анастасий держится манихейского образа мыслей. Посему, как скоро Македоний взошел на епископский престол, Анастасий хотел было обратно получить свое исповедание – под тем предлогом, что унижает его власть, когда упомянутый автограф скрывают в церкви. Но Македоний весьма смело воспротивился этому и утверждал, что не предаст веры. Тогда император прибег ко всевозможным проискам, чтобы лишить его кафедры. В самом деле на суд, в качестве клеветников, приведены были дети, которые себя самих и Македония ложно обвинили в блудодеянии. Однако обнаружилось, что Македоний был оскоплен, и клеветники обратились было к другим уловкам, но наконец, по совету начальника дворцовой стражи, Келера, Македоний был тайно низложен со своего престола. Что же касается до низложения Флавиана, то прибавляют и нечто другое. Есть у нас глубокие старцы, у которых сохранилось в памяти то, что случилось с Флавианом. Они говорят, что монахи области, по имени Кинигия и те, которые жили в первой Сирской провинции, по убеждению Ксения (а Ксений был предстоятелем Иераполиса, соседственного с Антиохией, и по-гречески назывался Филоксеном), собравшись вместе, в большом смятении и беспорядке ворвались в город и стали насильно требовать от Флавиана, чтобы он предал анафеме Халкидонский Собор и томос Льва. Между тем как Флавиан отказывался от этого, а монахи с большим усилием настаивали, – городская чернь поднялась и перебила множество монахов; так что они в огромном числе нашли себе гроб в Оронте, и их трупы погребены были в волнах его. Случилось и другое происшествие, не менее важное. Монахи Кейлесирии, которая теперь зовется второй Сирией, принимая участите во Флавиане, потому что он проводил монашескую жизнь в одном монастыре, находившемся в поле, и называвшемся Тилмогнон, неожиданно явились в Антиохию с намерением защищать Флавиана; вследствие чего произошло немало зла. И так, за первое ли собрание, или за второе, или за то и другое вместе, Флавиан был изгнан и осужден на жительство в городе Петры, лежащем на самых крайних пределах Палестинских.

33. После изгнанного Флавиана, на епископский престол Антиохии взошел Север в 56м году от основания города, в месяц дие, 6 индикта текшего тогда круга; а в настоящее время, когда мы пишем это, идет 64й год. Север был родом из Созополиса, одного писидийского города. Первоначально он обучался правоведению в Берите;253 потом, оставив изучение законов, принял св. крещение в храме Леонтия, дивного мученика, которого с особенным усердием чтут в городе Триполисе, находящемся в приморской Финикии, – и стал проводить монашескую жизнь в одном монастыре, лежавшем между городом Газа и крепостью Маюма, где Петр Ивериец, бывший предстоятелем Газы и посланный вместе с Тимофеем Элуром в ссылку, вел тот же образ жизни и заставил много говорить о себе. И вот однажды Север вступил в состязание с Нифалием который, хотя поначалу был на его стороне, что то есть во Христе одно естество, но потом последовал Халкидонскому Собору и тем, которые проповедовали два естества в Господе нашем Иисусе Христе. Нифалий и находившиеся при нем из своего монастыря изгнали Севера со многими другими, которые держались его мыслей. Север отсюда отправился в столицу ходатайствовать как за себя, так и за тех, которые подверглись изгнанию вместе с ним, и по этому случаю, как заметил описатель его жизни, стал известен царю Анастасию. Потом он написал соборное послание, в котором определенно предал анафеме Халкидонский Собор. Об этом палестинские монахи пишут к Алкисону так: «соборное послание Тимофея, ныне епископа константинопольского, здесь в Палестине было принято, отлучение же Македония и Флавиана не принято. Не принято и соборное послание Севера: напротив те, которые принесли его сюда, справедливо подвергшись бесчестью и оскорблениям, предались бегству; потому что против них восстала вместе с монахами и городская чернь». В таком положении находилась Палестина. Что же касается до антиохийцев, то некоторые из них вдались в обман, в том числе и епископ Берита, Марин; другие, будучи только вынуждены необходимостью и насилием, согласились с соборным посланием Севера, в котором содержалась анафема как Собору Халкидонскому, так и прочим лицам, исповедовавшим два естества или свойства в Господе – плоти и божества; иные хотя и уступили необходимости, но потом опять обратились к своим убеждениям, и между ними были епископы, подчиненные Апамее; а некоторые и вовсе отказались от согласная с Севером, и в числе их были Юлиан Бострийский, Епифаний Тирский и, как говорят, некоторые другие епископы. Ныне и исавры, одумавшись, сознаются в прежнем своем заблуждении и Севера с его сообщниками предают анафеме. Некоторые же из подчиненных Северу епископов и клириков, оставив свои церкви, бежали, и в числе их – живущие здесь Юлиан Бострийский и Петр Дамасский, также и Мамма, когда он узнал самолюбие этой партии, хотя был, кажется, одним из двух Диоскоровых экзархов, которые оглашали Севера. И не много ниже: «а здешние монастыри и самый Иерусалим, да и другие многие города с их епископами касательно правой веры пребывают, слава Богу, в единомыслии. Обо всех их и о нас, святейший владыка и честнейший отец наш, моли Господа, да не впадем в искушение».

34. Между тем как это послание говорит об отделении от Севера иереев, подвластных Церкви апамейской, мы, если угодно, присоединим к нему и те известия, которые дошли до нас по преданию от отцов, хотя история и поныне ничего не говорит об этом. Епископ нашей, омываемой Оронтом Епифании, Косьма и епископ ближайшего города Аретузы Северган, будучи смущены соборным посланием Севера, отреклись от общения с ним и послали ему грамоту низложения в то время, как он епископствовал еще в Антиохии. Эту грамоту вручили они никоему епифанскому протодиакону Аврелиану. Последний, боясь Севера и его столь высокого епископского значения, как скоро прибыл в Антиохию, оделся в женское платье и, придя к Северу, неприличными, свойственными женщине приемами и всеми мерами показывал; вид, будто он – женщина, и, имея опущенное с головы на грудь покрывало, со слезами, рыданиями и мольбами вручил приблизившемуся Северу низложение, под видом просьбы. Затем, скрывшись ото всех и ускользнув из толпы, следовавшей за Севером, убежал и тем спас себя прежде, чем Север узнал содержание низложения. Однако ж Север не смотря на то, что получил низложение и узнал что в нем содержалось, оставался на своем престоле до смерти Анастасия. Сведав о случившемся с Севером, Анастасий (и нельзя не заметить, что при этом случае он поступил человеколюбиво) приказал военачальнику ливанской Финикии Азеатику низвергнуть Косьму и Севердана с их престолов за то, что они дерзнули послать Северу грамоту отлучения. Азеатик прибыл в восточные области и, найдя, что многие защищают учение Косьмы и Севердлана и что их города мужественно отстаивают своих епископов, донес Анастасию, что без кровопролития нет возможности низвергнуть их с престолов. Анастасий при этом показал столько человеколюбия, что ясно писал Азеатику – не переступать границ умеренности, и хотя бы дело было великое и важное, не проливать ни капли крови. В таком-то положении везде находились дела церквей до конца царствования Анастасия, которого иные, как противника Халкидонскому Собору, исключили из священных диптихов, а в Иерусалиме, еще при жизни, предали анафеме.

35. К настоящему повествованию, согласно с данным нами прежде обещанием, не неуместно присоединить в нашей истории рассказ и о других достопамятных происшествиях из времен Анастасия. Родственник Зенона, Лонгин, прибыв в свое отечество, как было сказано выше, стал открыто готовится к войне с автократором. Но, несмотря на то, что он там и сям собрал множество войска, в котором находился и Конон, бывший епископ епархии в сирийской Апамее который, как исавр, ополчился с исаврами, война была окончена: ополчившиеся с Лонгином исавры побиты все до одного; а головы Лонгина и Феодора скифом Иоанном254 были отосланы в столицу. Император приказал воткнуть их на копья и выставить в так называемых Сиках, лежащих против Константинополя, византийцам, терпевшим много зла от Зенона и исавров, приятно было такое зрелище. Другой же Лонгин, по прозванию Селинунций, главная опора заговора, и с ним Инд, были взяты Иоанном, по прозванию Горбатый, и отосланы к Анастасию живыми.255 Это обстоятельство весьма много ободрило как императора, так и византийцев, когда по большой константинопольской дороге и через конское ристалище торжественно проводили Лонгина и Инда, скованных и по рукам и по ногам железными цепями. С тех пор дары, называвшиеся исаврийскими, стали вносить в царскую казну. Они состояли в золоте, которое ежегодно отвешивалось варварам, весом в 5000 литров.256

36. Но и кочевые257 варвары, не без вреда для самих себя, домогались власти над римской империей, когда опустошали Месопотамию,258 обе Финикии и Палестину. Они были поражаемы каждым из римских военачальников, и, наконец, успокоились, заключив целым народом мир с римлянами.259

37. При царе Каваде260 нарушили союз и персы. Оставив свои жилища, они напали с войском сперва на Армению и, взяв местечко, по имени Феодосиополь,261 отправились к укрепленному городу Месопотамии, Амиде,262 который, после продолжительной осады,263 также заняли. Но римский император в скором времени и с великим трудом возобновил упомянутый город.264 Кто хочет узнать эти происшествия подробно и исследовать обстоятельно, тот пусть прочтет Евстафия, который очень умно, с немалым трудом и весьма красноречиво представил и описал их. Он свою историю довел до этого времени и присоединился к отошедшим, закончив ее двенадцатым годом царствования Анастасия. По окончании сей войны, Анастасий одно месопотамское местечко, Дару,265 лежавшее на самых границах римской империи и составлявшее как бы рубеж того и другого государства, из деревни обратил в город, который окружил крепкой стеной, украсил различными зданиями, церквами и другими священными домами, царскими портиками, публичными банями и другими предметами, составляющими украшение знаменитых городов. По словам некоторых, местечко Дара получило свое название от того, что Александр Македонский, сын Филиппа, здесь наголову разбил Дария.266

38. Тот же император совершил и величайшее и достопамятное дело – построил на выгодном месте во Фракии, так называемую, длинную стену.267 Она более чем на двести восемьдесят стадий, отстоит от Константинополя, на четыреста двадцать стадий,268 будто залив, охватывает то и другое море и город вместо полуострова делает почти противолежащим Херсонесу островом, представляя собой безопасную переправу из так называемого Понта в Пропонтиду и в море фракийское и вместе удерживая как набеги варваров со стороны известного Евксинского Понта, Колхиды, Меотийского озера и Кавказа, так и прилив их со стороны Европы.

39. Император ознаменовал себя и другим величайшим и священным делом – совершенной отменой так называемого хрисаргирона.269 Об этом следовало бы говорить языком Фукидида, или даже более того возвышенным и красноречивым. Но я буду рассказывать, полагаясь на убедительность не слов, а самого дела. На римском государстве, столь великом и обширном, лежала жалкая, богоненавистная, недостойная самых варваров, а тем менее приличная и государству римско-христианскому пошлина. Не могу сказать, почему доселе не обращали на нее внимания, – Анастасий первый уничтожил ее императорской своей властью. Наложена же она была как на многих других, пропитывавшихся подаянием, так и на женщин, торговавших телесной красотой или вообще блудом по тайным и малоизвестным местам в городе, и предававшихся распутству в непотребных домах, да и на срамных мужчин, бесчестивших не только свою природу, но и государство; так что сбор этой пошлины был как бы законом, который объявлял, что желающие могут безбоязненно предаваться студодеянию. Производители сего сбора, в каждое четырехлетие, беззаконный и бесчестный прибыток вносили в высшее правительственное место. И это место составляло немаловажную часть правительства; оно имело собственное свое, так называемое, казначейство и своих советников, людей не незнатных, которые свою должность, равно как и прочие, почитали службой. Узнав об этом, Анастасий поставил Сенату на вид и справедливо заметил, что такое дело для него кажется ненавистным и странным беззаконием, и, повелев однажды навсегда прекратить его, предал огню самые бумаги, относившиеся к взысканию упомянутой пошлины. Потом, желая это дело вполне посвятить Богу, так чтобы и из его преемников никто не мог возобновить постыдной старины, он показал вид, будто ошибся, и стал обвинять себя в опрометчивости и крайнем безрассудстве. Увлекшись тщеславием, – говорил он, я не подумал о выгодах государства и безумно, неосмотрительно, уничтожил столь важный, издавна открытый и утвержденный временем, источник дохода; я не размыслил ни об угрожающих опасностях, ни о военных издержках, тогда как войско есть живая стена государства, ни о расходах на богослужение. Таким образом, нисколько не обнаружив внутреннего своего намерения, он объявил, что хочет опять открыть упомянутый источник дохода. При том он позвал к себе поставленных над этим людей и начал выражать перед ними свое раскаяние, будто бы не знает теперь, что ему делать и как поправить свою ошибку, предав огню все бумаги, которыми определялось производство сбора пошлины. Когда же те не притворно, а самым делом, сокрушались о незаконном прибытке, проистекавшем для них из того источника, и начали представлять к восстановлению его величайшие затруднения, – Анастасий ободрил их и дал совет – всеми мерами разузнать и расследовать, нельзя ли по находящимся всюду, записным книгам восстановить порядок производства сбора. Потом, назначив каждому из них деньги на издержки, послал их собирать документы и приказал каждую бумагу, которая могла служить к уяснению дела, где бы она ни была найдена, отсылать к нему, чтобы со всей осмотрительностью и отчетливостью восстановить производство сбора. Спустя несколько времени, получившие это поручение возвратились, и Анастасий казался веселым и чрезвычайно обрадованным (да он действительно был обрадован, потому что достиг того, чего домогался), и стал расспрашивать их, как и у кого были найдены бумаги и остается ли что-нибудь в этом роде. Те утверждали, что собрать бумаги стоило им больших трудов, и клятвенно заверяли императора, что в целом государстве нет больше ни одной такой, которая открывала бы это. Тогда Анастасий из принесенных бумаг немедленно развел большой огонь и пепел приказал бросить в воду, желая совсем истребить упомянутое дело, так чтобы от него не оставалось ни золы, ни пепла, никаких следов преданного огню делопроизводства. Но дабы не подумали, будто мы превозносим похвалами отмену пошлины, не зная того, что пристрастно повествуют об этом древние, я, пожалуй, представлю и это, и лживость их мыслей докажу преимущественно из их оснований.

40. Зосима – один из тех, которые держались нечистого и скверного служения языческого, человек, ненавидевший Константина за то, что он первый из царей, оставив гибельное языческое суеверие, обратился к вере христианской, говорит, будто Константин прежде всех придумал пошлину, называемую хрисаргирон; и постановил законом взносить ее каждое четырехлетие. Зосима270 высказывает бесчисленное множество и других хулений на благочестивого и великодарного Константина и при всяком удобном случае изобретает разные, слишком невероятные вещи, например: – будто Константин и сына Криспа предал страшной смерти,271 и супругу свою Фавсту лишил жизни, заперши ее в бане, без меры натопленной, и будто очищения от таких отвратительных убийств искал он у своих иереев, но не получил, потому что иереи всенародно объявили ему, что очищения для него нет. Тогда он встретился с одним, прибывшим из Иберии египтянином и, поверив ему, что христианская вера изглаживает всякое преступление, принял то, что преподал ему египтянин. Далее – будто с этого времени Константин, оставив отеческую веру, положил начало, как выражается Зосима, нечестию.272 Но что это – ложь, я докажу ясно, – но прежде буду говорить о хрисаргироне.

41. Ты говоришь, гибельный и убийственный демон, что Константин, желая построить город, равный Риму, первоначально для построения такого города избрал место между Троадой и Илионом и уже положил основание, вывел высокие стены; но, найдя, что местность Византии гораздо удобнее, обнес ее стенами, и прежний город расширил и украсил такими великолепными зданиями, что Византия не многим стала уступать Риму, который в продолжение столь многих веков только мало помалу достиг до толикой огромности. Ты говоришь также, что Константин народу византийскому раздавал общественный хлеб и тем, которые переселились в Византию, жаловал большое количество золота на постройку частных домов. Ты пишешь еще так слово в слово: «по смерти Константина, верховная власть перешла к единственному его сыну Констанцию,273 когда, т.е. умерли оба его брата. Но Магненций274 и Вретанион275 стремились тоже к верховной власти, и Констанций только льстивыми словами отнял ее у Вретаниона. Как скоро, то есть оба войска сошлись, Констанций первый обратился к воинам с речью, напоминая им о щедрости своего родителя и о том, что с ним вместе они много раз ходили на войну и были почтены от него величайшими дарами. Услышав это, воины совлекли с Вретаниона порфиру и в одежде частного человека свели его с трона». Но он ничего неприятного не потерпел от Констанция, хотя ты и злословишь его вместе с отцом. После сего я решительно не понимаю, как один и тот же человек был столь щедр и высокодарен и вместе столь мелочен и скуп, что наложил на византийцев такой постыдный сбор! А что Константин не убивал ни Криспа, ни Фавсту, и что тайны нашей веры принял не от какого-либо египтянина, послушай, что рассказывает Евсевий Памфил, процветавший во времена Константина и Криспа и обращавшийся с ними. Ты же напротив писал и не по слухам, и не на основании истинных сказаний, потому что жил гораздо позже, – при Аркадии и Гонории, до которых довел свою историю, а может быть, и после них.276 Вот что слово в слово пишет Евсевий в 8 кн. своей церковной истории: «по прошествии немногого времени император Константин, во всю свою жизнь кроткий, попечительный о подданных и сердечно расположенный к слову Божьему, по общему закону природы, скончался, оставив после себя автократором и Августом родного сына своего Констанция». И немного ниже: «сын его Констанций тотчас был провозглашен совершеннейшим императором и Августом, провозглашен войсками, а еще прежде их – самим Царем всех Богом, и показал в себе подражателя отеческому благочестию к нашему учению. В конце же повествования Евсевий прилагает к Константину такие названия: «а Константин, украшенный всеми доблестями благочестия, величайший, победитель, со своим сыном Криспом, царем боголюбезнейшим и во всем походящим на отца, получил свою власть на Востоке. Евсевий, современник Константина, конечно, не стал бы так хвалить Криспа, если бы он был умерщвлен отцом. А Феодорит в своей истории говорит, что Константин принял крещение в Никомидии под конец жизни, отлагая принятие его до сего времени потому, что желал получить его в реке Иордане.277 Ты говоришь также, проклятый и пребеззаконный человек, будто с появлением христианства римская империя ослабела и стала решительно разрушатся. Но либо ты не знаешь, что было в древние времена, либо намеренно искажаешь истину. – Напротив ясно до очевидности, что Римская Империя, с появлением нашей веры, распространилась. Посмотри, сколько македонских городов278 разрушено римлянами со времени пришествия к людям Христа Бога нашего. Им покорилась также Албания279 и Иверия,280 Колхида281 и Аравия.282 Гай Цезарь283 в 183 олимпиаде в великих битвах победил галлов,284 германцев,285 бриттов286 и к владениям римским, как об этом повествуют историки, присоединил до 500 населенных городов, – Гай Цезарь, который первый, после консулов, стал единовластвовать, предваряя и предустанавливая, на место многобожия и многоначалия, почитание единоначалия, ради приблизившегося единоначалия Христова. Скоро потом была присоединена к империи и вся Иудея287 с соседственными ей странами; так что народная перепись, в которую записали и Христа, была первая, чтобы Вифлеем возвестил людям исполнение о Нем пророчества. Ибо Михей так предсказал об этом городе: «и ты Вифлееме; доме Ефрафов, еда мал еси, еже быти в тысящах Иудиных? Из тебе бо мне изыдет старейшина» (Мих 5.2), который упасет народ мой – Израиля. По Рождестве же Христа Бога нашего к римским владениям присоединен и Египет,288 когда Цезарь Август,289 при котором родился Христос, разбил наголову290 Антония291 и Клеопатру,292 и поставил их в необходимость лишить жизни самих себя. На их место Цезарь Август перфектом Египта поставил Корнелия Галла, который первый после Птолемеев,293 как повествуют историки, управлял Египтом. Сколько отнято также у персов Вентидием294 и полководцем Нерона295 Карбуланом, Траяном,296 Севером297 и Каром,298 Кассием,299 Оденатом Пальмирским,300 Аполлонием и другими! Сколько раз покоряемы были города – Селевкия301 и Ктесифон!302 Сколько раз переходил из рук в руки – Нисибис!303 Наконец к римским владениям были присоединены Армения304 и земли соседственных с ней народов, – об этом вместе с другими ты и сам рассказываешь. Едва было не забыл я, что пишешь ты о делах Константина, который, исповедывая нашу веру, управлял римской империей доблестно и мужественно. Но что потерпел твой Юлиан, чтитель твоих оргий, оставивши государство с такими ранами?305 Если же из предсказанного о конце мира что-нибудь начало сбываться или уже сбылось; то это – по распоряжению, превышающему твои понятия. Не хочешь ли, исследуем, как оканчивали свое царствование цари, державшиеся суеверия языческого, и те, которые исповедовали нашу веру? Не предательски, ли умерщвлен первый единовластитель, Гай Юлий Цезарь?306 Не пал ли под мечами некоторых воинов другой Гай, внук Тиберия?307 Не убит ли кем-то из домашней прислуги Нерон?308 Не то же ли потерпел Гальба,309 равно как Отон310 и Вителлий,311 которые все трое царствовали только шестнадцать месяцев? Императора Тита312 не отравил ли ядом брат его Домициан?313 А сам Домициан – не подвергся ли страшной смерти от руки Стефана?314 Что потом скажешь о Коммоде?315 Не расстался ли он с жизнью от Наркиса?316 Не подобную ли участь испытали Пертинакс317 и Юлиан?318 Антонин сын Севера319 не умертвил ли своего брата Гету и потом сам не подвергся ли тому же от Марциала?320 А Макрин?321 Не пойман ли он был у Византии своими воинами, как пленник, и не был ли убит ими бесчестным образом? Также: не был ли заколот вместе со своей матерью Аврелий Антонин,322 родом из Эмесы? Не подвергся ли подобной смерти вместе с матерью преемник его Александр?323 А что сказать о Максимине,324 которого умертвили его собственные воины, или о Гордиане, который умер также от своих воинов по наветам Филиппа?325 Скажи, не врагами ли умерщвлены Филипп326 и после него Деций?327 Не своими ли полками преданы смерти Галл328 и Волусиан?329 Что? Не подобным ли образом – погиб и Эмилиан?330 А Валериан,331– не был ли взят и отведен персами в плен? Наконец с умерщвлением Галлиена332 и закланием Карина,333 верховная власть перешла к Диоклетиану334 и к тем, кого он взял к себе в соправители. Но из них: Максимиан Геркулий,335 сын его Максенций336 и Лициний337 совсем погибли. Напротив, с тех пор, как всехвальный Константин получил верховную власть и с благоговением посвятил Христу славный город своего имени смотри, сделай милость, был ли умерщвлен врагами или своими гражданами хоть кто-нибудь из императоров этого города, кроме Юлиана – твоего жреца и повелителя, и был ли кто-нибудь из них похитителем царской власти, кроме Василиска, который низложил Зенона, а после Зеноном же низложен и предан смерти? Я соглашусь с тобой, если укажешь на Валента,338 который христианам причинил столько зла. А на кого-нибудь другого из царей не укажешь и ты. Пусть никто не думает, что это не относится к церковной истории, напротив это полезно и нужно; потому что языческие историки любят искажать события. Однако же обратимся к остальным делам Анастасия.

42. Совершив упомянутые мной дела по-императорски, Анастасий произвел другие недостойно прежних. Он выдумал так называемую хрисотелию339 и увеличил военные издержки к отягощению областных жителей. Кроме того, лишил курии340 сбора податей, поставив в каждом городе так называемых виндиков, и это сделал, говорят, по совету Марина Сирийца, который был в достоинстве самого высшего государственного сановника, называвшегося в старину начальником двора.341 Через это доходы курии расстроились и благосостояние городов упало; тогда как исстари в росписях городов записывались люди знатные, которые в курии каждого города составляли как бы Сенат.

43. Против Анастасия восстал Виталиан,342 родом фракиец. Опустошив Фракию и Мизию до городов Одессы и Анхиала, он пошел к столице с бесчисленным множеством гуннов. Император выслал против него Ипатия. Когда же тот был выдан своими воинами, попал в плен и отпущен за большой выкуп,343 – начальство над войском получил Кирилл. Битва сперва находилась в сомнительном положении. Потом, после многократных перемен нападения и отступления, когда Кирилл начал было уже одолевать, неприятель снова сделал натиск, – и римские войска произвольно дали тыл. Таким образом, Виталиан, в Одессе взяв Кирилла в плен и истребляя все огнем и мечем, дошел до так называемых Сиков, с той единственной мечтой, что возьмет самую столицу и овладеет царством. В Сиках он раскинул свой шатер. Тогда император выслал против него с морскими силами Марина Сирийца, о котором мы упомянули выше. Оба войска стали одно против другого, имея позади себя одно – Сики, другое – Константинополь, и сначала оставались спокойны. Потом, после нескольких стычек и перестрелок между тем и другим войском, у так называемых мест Вифарии, завязалась упорная морская битва, – и Виталиан, поворотив корму и оставив многих из своего войска, обратился в бегство. За ним и прочие его сообщники побежали с такой поспешностью, что на другой день не осталось ни одного врага, ни у Анаплы, ни у столицы.344 После того Виталиан, как говорят, спокойно жил несколько времени в Анхиале. Между тем сделало набег и другое племя гуннов, прошедшее Каспийскими воротами. Тогда же, в третий уже раз, во время бурной ночи, Родос потерпел страшное землетрясение.

44. Когда император к трисвятой песни хотел прибавить: распныйся за ны, в Византии произошло величайшее возмущение, как будто бы этим прибавлением совсем отвергалась вера христианская. Вождем и главой этого возмущения был Македоний с подвластным ему клиром: так пишет Север в письме к Сотерику. Это письмо писал он еще до получения епископского престола, во время своего пребывания в столице, после того, как вместе с другими лицами, о чем уже прежде сказано, был изгнан из монастыря. Я думаю, кроме вышеупомянутых причин, Македоний и за это был изгнан из константинопольской церкви. Через это, при необузданном буйстве черни, много знатных особ подверглось крайней опасности и много великолепных частей столицы сделалось добычей пламени. А одного селянина, проводившего монашескую жизнь, чернь найдя в доме Марина Сирийца, отсекла ему голову за то, будто прибавление в трисвятом было сделано по его совету, и, воткнув ее на копье, со смехом кричала: вот враг Троицы! Все опустошающее и всякую силу превозмогающее возмущение простерлось до того, что император, поставленный в крайность, вышел на конское ристалище без короны и послал глашатаев объявить народу, что он готов сложить с себя верховную власть, но что всем не возможно принять ее, – множества она не терпит и что после него будет только один правителем царства. Видя это, народ как бы по божественному мановению, тотчас затих и стал просить Анастасия – надеть корону, обещая успокоится. После этого происшествия Анастасий немного пожил и переселился в другую жизнь; правив римской империей 27 лет 5 месяцев и столько же дней.345

(Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. отр. 11 с. 241) Но он же затем сообщает и более нелицеприятные сведения о Зиноне: «Общественная казна была тогда в крайней нужде: в ней не было никаких остатков. Все что оставлено Львом при кончине его, издержано скоро Зиноном, который как попало раздавал много денег своим любимцам и не заботился разузнавать, не были ли государственные доходы каким-нибудь образом расхищаемы.» (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец, переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. отр. 7 с. 237)

Книга 4

1. Когда Анастасий, как я сказал, переселился к лучшей жизни, императорскую порфиру получил Юстин, родом фракиец,346 что случилось 9 числа месяца панема, который у римлян зовется июлем, в 566 году от построения Антиохии.347 Он был провозглашен императором от императорских телохранителей, которыми управлял в качестве правителя дворцовой стражи.348 Самодержавную власть получил он сверх всякого чаяния; потому что много было людей и знатных и богатых, которые состояли в родстве с Анастасием и имели все возможности присвоить себе столь великую власть.

2. Человеком весьма сильным был тогда и надзиратель императорских опочивален, Амантий. Как скопец, сам, по закону, не мог владычествовать над Римской Империей, он хотел возложить венец самодержавной власти на Феокрита, человека ему преданного. С этой целью призвав Юстина, он дает ему большое количество денег и приказывает раздать их людям, которые особенно были годны к подобному делу и могли облечь Фекрита в порфиру. Но Юстин, потому ли, что этими деньгами подкупил народ, или потому, что сникал ими расположение к себе так называемых постельничих, – об этом рассказывают двояко, – сам себе приобрел императорскую власть и вслед за тем лишил жизни как Амантия, так и Феокрита с некоторыми другими людьми.349

3. Между тем Юстин вызвал в Константинополь жившего во Фракии Виталиана, некогда покушавшегося лишить Анастасия верховной власти, потому что опасался его силы, его воинства, и подозревал, не имеет ли он видов на царствование. Рассчитывая же предусмотрительно, что Виталиана не иначе могло расположить к покорности, как приняв на себя вид его друга, Юстин прикрыл свое коварство – непроницаемой маской и объявил его военачальником одной части так называемых бессменных войск;350 а потом, – чтобы внушить ему еще большую доверенность и завлечь его в обман, он произвел его в консулы. В сане консула,351 Виталиан пришел во дворец и у одной дворцовой двери был коварно умерщвлен. Так поплатился он за те бедствия, которые причинил римскому царству.352 Но это произошло после.

4. В первый же год своего царствования, Юстин приказал схватить того самого антиохийского предстоятеля, Севера,353 о котором говорено было выше, и, как передает молва, отрезать ему язык – за то, что он не переставал изрекать анафемы Халкидонскому Собору, особенно в так называемых престольных (ενJρονιςιξαι) посланиях,354 и в своих ответах на те послания, которые он писал ко всем патриархам, и которые, однако были принимались только александрийским епископом Иоанном,355 преемником Иоанна первого, также Диоскором356 и Тимофеем,357 и сохранились даже до нашего времени, – равным образом и за то, что отсюда происходили в Церкви распри, и православный народ делился на партии. Это дело было поручено Иринею, который жил в Антиохии в качестве правителя Востока.358 Что Ириней действительно имел поручение задержать Севера, в этом уверяет нас сам Север, который, в письме к некоторым антиохийцам, рассказывает о своем побеге, причем чрезвычайно злословит Иринея за то, что он расставил всюду стражу, чтобы Север не убежал из Антиохии. Некоторые же рассказывают, что Виталиан, пока, еще он, как ему казалось, пользовался милостью Юстина, выпросил себе у императора язык Севера – за то, что Север в своих речах обыкновенно оскорблял его. Однако в месяц горпиэ, который по-римски называется сентябрем, в 568 году от построения Антиохии, Север убежал со своего престола. После него на престол взошел Павел,359 и получил повеление открыто признавать Халкидонский Собор. Но Павел добровольно оставил Антиохию и, пресекши нить своей жизни, отошел общим всем путем. За ним на епископский престол взошел Евфрасий – из Иерусалима.360

5. В те же времена царствования Юстина происходили в Антиохии частые и страшные пожары, – как бы предвестники случившихся после в этом же городе ужасных землетрясений и предшественники наступавших бедствий. Действительно, спустя немного времени, именно в 29 день 10-го месяца артемизия, называемого у римлян маем, на седьмом году царствования Юстина, в 6-й день недели, в самый большой полуденный жар, в городе последовало такое колебание и сотрясение, которое почти всецело ниспровергло его. А за этим вспыхнул и огонь как бы для того, чтобы в произведении сего бедствия была и его доля. В самом деле, чего не коснулось землетрясение, то пожрано и превращено в уголь и пепел огнем.361 Впрочем, что при этом потерпел город, какое множество жителей, разумеется, сделалось добычей пламени и землетрясения, также что случилось при этом достойного изумления и сколько было явлений, превосходящих всякое выражение, о том трогательно рассказывает ритор Иоанн, который этим и заключил свое повествование. Удрученный такими бедствиями, Ефрасий скончался, что было новым несчастьем для города, потому что не осталось никого, кто бы позаботился о его нуждах.362

6. Но спасительный промысел Божий о людях, уготовляющий врачевство еще прежде язвы, меч гнева своего изощряющий любовно и в безнадежных обстоятельствах отверзающий двери своего милосердия, расположил бывшего в то время правителем востока Ефремия363 всеми мерами позаботится о том, чтобы город не терпел недостатка ни в чем потребном. Антиохийцы за это превознесли его похвалами и избрали себе во епископы, – и Ефремий получил апостольский престол, как бы в награду и возмездие за свою попечительство о городе. Спустя тридцать месяцев, город опять подвергся землетрясению. Тогда Антиохия была переименована в Феополис и сделалась предметом всей попечительности императора.

7. Выше мы упомянули о бедствиях; а теперь к настоящему труду присоединим и нечто другое, о чем стоит рассказть, что мы узнали от очевидцев. Некто Зосима, родом из так называемой приморской Финикии, по месту рождения принадлежавший селу Синду, которое от Тира лежало почти в двадцати стадиях, проводил монашескую жизнь. Воздержанием от пищи и употреблением ее, равно как другими добродетелями он так угодил Богу, что не только прозревал в будущее, но и получил благодать совершенного бесстрастия. Некогда находился он в главном городе одной из Палестин Кесарии, в доме одного знаменитого человека, – это был Аркесилай, эвпатрид,364 муж ученый, отличенный почестями и другими украшениями жизни, – и в то мгновение, как Антиохия подверглась гибели, неожиданно предался скорби и рыданиями и глубокими вздохами пролил столько слез, что смочил ими землю; потом потребовал кадильниицу и, наполнив фимиамом все то место, на котором они стояли, повергся на землю, чтобы умилостивить Бога молитвами и прошениями Аркесилай спросил его, чем он так смутился, – и Зосима раздельно сказал: сию минуту оглушил его грохот разрушившейся Антиохии. Аркесилай и бывшие с ним, в изумлении, – записали час, – и в последствии узнали, что дело было действительно так, как открыто Зосимой. Он показал множество и других знамений. Большое число их я оставляю, и – да и как сосчитать их! – и упомяну только о некоторых. В одно время с Зосимой в Хузивской Лавре процветал некто Иоанн, по своим добродетелям равный Зосиме. А эта лавра лежит на самой вершине холма, с северной стороны большой дороги, идущей из Иерусалима в Иерихон. Он проводил монашескую, совершенно отрешенную жизнь, и в последствии был поставлен епископом упомянутого города Кесарии. Этот Иоанн Хузивит, услышав, что жена упомянутого Аркесилая ткацким челноком выколола себе один глаз, поспешил к ней осмотреть рану. Видя, что зрачок выпал и глаз совсем разорван, он приказал одному из пришедших врачей принести губку и поврежденный глаз вправить в свое место, потом обложив его губкой, прикрепил губку посредством повязок. Аркесилая тогда не было дома. Он проживал у Зосимы в его монастыре, находившемся в селе Синде, которое лежало почти в пятистах стадиях от Кесарии. Посему немедленно отправлены были к нему гонцы с известием. В ту минуту Аркесилай сидел с Зосимой и разговаривал. Но узнав о случившемся несчастье, он вдруг с воплями рыданиями стал рвать на себе волосы и исторгая их, бросал к небу. На вопрос Зосимы о причине, он рассказал о событии, постоянно прерывая свою речь всхлипыванием и слезами. После сего Зосима, оставив Аркесилая, поспешно уединился в особую комнату, где, по обычаю подобного рода людей, беседовал с Богом. Спустя несколько времени, он вышел с веселым лицом и скромной улыбкой, и приветливо взяв Аркесилая за руку, сказал ему: «ступай, ступай не кручинясь. Хузивиту дана благодать. Жена твоя исцелена и остается с обоими глазами: настоящий случай ничего не лишил ее; потому что этого восхотел Хузивит.» По чудотворной силе этих двух праведников так в самом деле и было. Тот же Зосима, отправляясь однажды в Кесарию и ведя с собой осленка, на которого положил кое-какие нужные вещи, встретился со львом. Лев схватил осла и ушел. Но Зосима последовал за ним в лес, и в то время, как зверь уже насытился мясом животного; с улыбкой сказал ему: «друг, путь и мне пресечен; потому что я и хил и стар, и у меня нет сил нести на плечах ношу, осла. Поэтому, хотя и не свойственно твоей природе носить тяжести, однако это теперь необходимо, если хочешь, чтобы Зосима удалился отсюда и чтобы ты (по прежнему) остался диким зверем.» При этих словах, лев, как бы совсем забыв свою ярость, стал махать хвостом и, в туже минуту, кротко подбежав к Зосиме, этим знаком выражал свою покорность ему. Зосима, положив на него ношу осла, довел его до ворот Кесарии и тем показал, какова, сила Божья и как все послушно и покорно нам, когда мы живем в Боге и не ослабляем даруемой нам благодати. Но, чтобы это повествование не распространить больше надлежащего, я возвращусь к тому, с чего сделал отступление.

8. В то время как Юстин еще пользовался самодержавной властью, нынешний Диррахий, в древности Эпидамн, пострадал от землетрясения; равным образом – и лежащий в Греции, Коринф; потом в четвертый уже раз испытал это бедствие и главный город второй Киликии, Аназарб. Больших денег стоило Юстину воссоздать их.365 Около того же времени, величайший и богатый Осроэнский город Эдесса был затоплен текущим близ него потоком, Скиртом; так что в нем от напора воды погибло множество зданий и несчетное число людей. Эдесса и Аназарб переименованы были Юстином, и как та, так и другой, украсились его именем.

9. По истечении восьми лет, девяти месяцев и трех дней царствования Юстина, вместе с ним стал царствовать племянник его Юстиниан. Он был наречен Августом 1-го числа месяца ксантика, т. е. апреля, 575 года от построения Антиохии.366 После этих событий Юстин переселился из этого царства и последним днем его было 1-е число лоя, то есть августа, что случилось через четыре месяца совместного его царствования с Юстинианом, и через 9 лет и 3 дня всего его самодержавия. Не смотря на то, что Юстиниан один имел в своих руках всю власть над римской империей, и в святейших церквах, как я уже сказал, признаваем был, по повелению Юстина Халкидонский Собор, – мир Церкви в некоторых епархиях еще был возмущаем, и особенно в столице и в Александрии. В столице епископствовал в то время Анфим,367 а в Александрии – Феодосий,368 – и оба они признавали во Христе единство естества.369

10. Юстиниан твердо стоял за отцов Халкидонского Собора и за их постановления; а его супруга, Феодора – за исповедников одного естества. Действительно ли это так было, – потому что в деле веры иногда отцы не соглашаются с детьми, дети с родителями, жена со своим мужем, муж со своей женой, – или они для какой-нибудь цели положили, чтобы один защищал исповедовавших единение двух естеств во Христе, Боге нашем, а другая – признававших одно естество: как бы то ни было, но ни та, ни другая сторона не уступала.370 Юстиниан со всем усердием сам защищал то, что было постановлено в Халкидоне; а Феодора, держась противного мнения, всячески заботилась о тех, которые признавали одно естество, и показывая полную благосклонность к нашим, в тоже время раздавала великие дары чужим, а наконец даже убедила Юстиниана вызвать к себе Севера.

11. Есть письма Севера и к Юстиниану и к Феодоре. Из них можно понять, что Север, оставив антиохийский престол, сперва не хотел ехать в столицу, но потом прибыл сюда. И вот он пишет, что, по прибытии в столицу, имел разговор с Анфимом и, найдя, что Анфим (держится) одинаковых с ним мнений и мыслей о Боге, убедил его сойти со своей кафедры. Об этом есть его письмо и к александрийскому епископу Феодосию. В этом письме он хвастается тем, что убедил, как сказано, Анфима – земной славе и первосвященнической кафедре предпочесть известные догматы. Ходит по рукам и письмо Анфима к Феодосию касательно того же предмета, и обратно письмо Феодосия к Северу и Анфиму: но я опускаю их и предоставляю желающим самим прочесть то и другое, потому что опасаюсь, как бы не растянуть без меры своей книги. Таким-то образом оба они, как шедшие вопреки повелению императора и не принимавшие определений халкидонского Собора, были лишены своих престолов, – и престол александрийский получил Зоил,371 а константинопольский Епифаний;372 так что Халкидонский Собор наконец признан открыто во всех церквах и уже никто не смел предавать его анафеме. Те же, которые и после сего держались иного образа мыслей, были всеми мерами доводимы до согласия (с прочими). Между тем Юстиниан написал определение, в котором предал анафеме Севера и Анфима с некоторыми другими и положил величайшие наказания тем, которые решились бы принимать их догматы. Итак, с сих пор нигде в церквах не осталось никакого разделения: патриархи всех округов пришли в согласие между собой; а епископы городов следовали своим митрополитам. Теперь по церквам стали провозглашать четыре Собора: первый Никейский, потом Константинопольский, далее первый Эфесский и, наконец, Халкидонский. Был, впрочем, и пятый Собор, по повелению Юстиниана: но о нем, что нужно, я скажу в свое время; а в настоящем случае к своему повествованию присоединю рассказ о частных, достойных истории событиях того времени.

12. Ритор Прокопий, описывая дела Велизария, рассказывает, что персидский царь Кавад373 желая передать царство младшему из своих сыновей, хотел, чтобы Хосрова374 усыновил римский император, дабы чрез это власть его была более обеспечена.375 Но когда его желание, по совету Прокла,376 который состоял при Юстиниане в качестве квестора, не исполнилось, – он вооружился всею ненавистью против римлян. Далее тот же Прокопий обширно, красноречиво и умно излагает дела Велизария,377 предводительствовавшего восточными войсками во время войны римлян с персами. Первую победу римлян он полагает у городов Дара и Нисибис,378 под начальством Велизария и Гермогена,379 и к этому присоединяет дела, происходившие в Армении,380 и те беды, которые причинил римской земле предводитель кочевых варваров, Аламундар,381 который заживо взял в плен брата Руфина, Тимострата с находившимися при нем воинами, и после возвратил его за большие деньги.382

13. Увлекательно рассказывает тот же Прокопий о набеге упомянутого Аламундара и Азарефы на римскую землю, и о том, как Велизарий, по настоянию своего войска, накануне дня Пасхи напал на них на возвратном их пути, у берегов Евфрата,383 как при этом было истреблено римское войско, не внявшее советам Велизария, и как наконец Руфин и Гермоген заключили с персами, так называемый, вечный мир.384 К этому Прокопий присоединяет рассказ о возмущении черни в Византии, которому народ дал прозвание, то есть назвал его Ника,385 потому что при сборе черни это слово служило условным знаком для распознавания друг друга. Во время этого события Ипатий и Помпей386 были вынуждены чернью устремиться к тирании; но, лишь только чернь была усмирена, тот и другой, по повелению Юстиниана, были обезглавлены воинами и брошены в море. По случаю мятежа, говорит Прокопий, погибло народу около 30.000 человек.387

14. Он же, описывая дела вандалов, сообщает вещи весьма важные и стоящие того, чтобы люди всегда поминали их. Я расскажу об этом. Гонорих,388 по праву наследства получив царство Гензериха, как арианин, обходился с жившими в Ливии христианами самым жестоким образом. Державшихся правых догматов он принуждал обратиться к арианству; а кто не повиновался, того предавал огню и всем видам смертей; некоторым же отрезал языки. Прокопий свидетельствует, что он своими глазами видел этих людей, когда, убежав оттуда, они приходили в Константинополь, и слышал их говорящими так, как бы они не потерпели ничего. Языки у них были отрезаны до корня, а между тем звуки оказывались членораздельными и речь – внятной. Новое и необычайное чудо! О них упоминается и в постановлениях Юстиниана. Двое из них, по свидетельству Прокопия, пали и, как скоро совокупились с женщинами, – потеряли голос; потому что уже не стало с ними благодати мученичества.389

15. Прокопий рассказывает и о другом достопамятном событии: как Бог Спаситель явил чудодейственную силу и в тех людях иноверных, до того, что они в то время совершали дела благочестивые. Вождем мавров, живших около Триполиса, говорить он, был Каваон. Этот Каваон, – стоит привести здесь слова самого историка, который и об этом повествует так умно, – узнав, что вандалы предприняли против него поход, сделал следующее: прежде всего, объявил своим подданным, чтобы они воздерживались от всякой несправедливости и пищи, располагающей к сладострастию, а больше всего от совокупления с женами. Потом раскинул два лагеря, – и в одном поместился сам, со всеми мужчинами, а в другом заключил женщин, угрожая смертной казнью тому, кто войдет в лагерь женщин. Затем послал в Карфаген лазутчиков и дал им такой наказ: когда вандалы на походе причинят оскорбления какому-либо чтимому христианами храму, пусть они замечают их поступки, и, по очищении от них страны, с оставленным ими храмом делают совершенно противное. К этому Каваон, говорят, присовокупил, что он не знает чтимого христианами Бога; но этот Бог, если Он силен, как говорят о Нем, конечно отметит своим оскорбителям и защитит своих почитателей. Лазутчики прибыв в Карфаген, остановились здесь и смотрели на приготовления вандалов к походу; а когда войско отправилось на Триполис, переоделись в бедную одежду и пошли за ним. Вандалы в первый же день пристали в христианских храмах, вместе с лошадьми и другими животными, и подвергали их всем видам поругания: сами предавались обычной им невоздержности, а священников, которых захватывали, секли и, избив им спину, заставляли служить себе. Когда же они оставляли свое место, лазутчики Каваона делали то, что им было приказано: храмы немедленно очищали, тщательно вынося из них помет и другие внесенные туда нечистоты; зажигали все светильники, к священникам относились с глубочайшим почтением и оказывали им всякую угодливость; а бедным, которые сидели около храмов, раздавали деньги. Так они следовали за войском вандалов. Во все время похода вандалы на своем пути дозволяли себе упомянутые беззакония, а лазутчики врачевали нанесенное ими зло. Когда же первые находились уже вблизи мавров, последние, опередив их, объявили Каваону, что относительно христианских храмов делано было вандалами, и что – ими, и сказали, что неприятели недалеко. Услышав это, Каваон дал сражение. Говорят, что в этом сражении погибло множество вандалов, и многие из них взяты были маврами, так что возвратились домой не многие.390 Такое поражение потерпел от мавров Тразамунд,391 умерший немного спустя после того и начальствовавший над вандалами 27 лет.

16. Тот же Прокопий пишет, что Юстиниан, из участия к злостраданиям тамошних христиан,392 объявил было поход (в Африку), но, по совету префекта двора Иоанна, оставил свое намерение. Впрочем, виденный им сон убедил его не откладывать предприятия, предсказав, что, если он окажет защиту христианам, то разрушит царство вандальское. Ободренный этим Юстиниан, на седьмом году своего царствования, около времени летнего солнцестояния, посылает Велизария на войну в Карфаген.393 Для сего подведен был к берегу преторский корабль и поставлен перед дворцом; епископ города Епифаний вознес на нем обычные моления и, совершив крещение над некоторыми воинами, возвел их на тот преторский корабль. Упомянутый писатель рассказывает нечто достойное истории и о мученике Киприане. Вот собственные его слова. Все карфагеняне особенно чтут святого мужа Киприана; за городом, на берегу моря, они построили во имя его великолепнейший храм, и между другими, воздаваемыми ему почестями, ежегодно совершают праздник, называемый у них Киприановым. По имени этого праздника мореплаватели обыкновенно называют и бурную погоду, о которой я прежде упоминал; потому что она обыкновенно поднимается в то время, когда ливийцы неотменно совершают тот праздник. В царствование Гонориха Вандалы силой отняли у христиан этот храм и, с большим поруганием изгнав из него священников, делали в нем поправки сообразно с понятиями ариан. Это огорчало и беспокоило ливийцев: но Киприан, говорят, нередко являлся им во сне и убеждал христиан нисколько не беспокоитья о нем; потому что придет время, и он отомстит за себя. Это предсказание исполнилось во времена Велизария, когда сим полководцем Карфаген был покорен под власть римлян, что случилось спустя 95 лет со времени занятия его (вандалами), и когда вандалы были совершенно побеждены, а арианство совсем изгнано из Ливии, и христиане, по предсказанию мученика Киприана, обратно получили свои храмы.394

17. Прокопий же пишет следующее: когда Велизарий, после победы над вандалами, прибыл в Византию с добычей, пленными и самим вандальским царем Гелимером;395 тогда для него назначен был триумф, и он провез через цирк все, что заслуживало удивления. При этом открылось взорам множество драгоценностей, награбленных Гинзерихом, как я прежде говорил, в римском дворце, когда супруга западного римского императора Валентиниана, Евдоксия, потеряв своего мужа от руки Максима и потерпев от него поругание, призвала Гинзериха и обещалась предать ему город, и когда Гинзерих, зажегши Рим, Евдоксию с ее дочерями по обычаю отвел к вандалам.396 В то время с прочими драгоценностями ограблены были и те, которые принес в Рим, после покорения Иерусалима, сын Веспасиана Тит, т. е., посвященные Богу дары Соломона. Эти сокровища Юстиниан, во славу Христа Бога нашего, отослал в Иерусалим, отдавая, как и следовало, Богу то, что Ему посвящено было прежде. Тогда Гелимер, по словам Прокопия, повергшись в цирке на землю пред императорским седалищем, с которого Юстиниан смотрел на то, что происходило,397 высказал на своем языке известное священное изречение: «суета сует и всяческая суета!» (Еккл 1.2)398

18. Прокопий говорит и нечто другое, что до него никем не было замечено в истории, и что, однако ж, дивно и превосходит всякое вероятие. Он рассказывает, что ливийский народ мавры, поднявшись с земли палестинской, поселились в Ливии, и что это – те самые гергесеи, евусеи и прочие народы, побежденные Иисусом Навином, о которых говорить св. Писание. Справедливость такого предания он доказывает одной начертанной финикийскими буквами надписью, которую он, говорит, читал. Эта надпись, по его словам, находится близ одного источника, где поставлены два белых мраморных столба, на которых высечены следующие слова: «мы – те, которые убежали от лица Иисуса разбойника, сына Навина». Такова была судьба этих народов после того, как Ливия опять подпала под власть римлян и стала по-прежнему ежегодно платить дань399. Говорят, Юстиниан в Ливии восстановил 150 городов, из которых иные были разрушены вполне, а другие – большей своей частью, и восстановил их великолепно: украсил частными и общественными строениями, оградил стенами и другими огромными зданиями, назначаемыми то для украшения городов, то для служения Богу, и снабдил их обилием воды, как для пользы, так и для красоты, часто вновь устроив водопроводы в тех городах, где их не было, частично возобновив прежние.400

19. Теперь я перехожу к тому, что происходило в Италии и что весьма ясно изложил ритор Прокопий, рассказывая события до своего времени, Теодорих, как было сказано мной выше, одержав решительную победу над правителем Рима Одоакром, взял Рим и управлял Римской империей до конца своей жизни.401 Потом жена его Амаласунта402 взяла под опеку сына своего Аталариха и стала управлять царством с силой и распорядительностью мужчины. Она первая возбудила Юстиниана к готской войне, послав к нему послов по тому случаю, что ей угрожал заговор. Аталарих умер в возрасте, еще очень юном,403 – и родственник Теодориха Теодат получил власть над западной империей.404 Но, когда Юстиниан послал на запад Велизария, – Теодат сложил с себя власть, как человек, более расположенный к ученым занятиям и весьма мало опытный в войне, а начальство над западными войсками принял Витигис, человек весьма воинственный.405 Из истории Прокопия видно, что, когда Велизарий явился в Италию, Витигис оставил Рим, что тогда Велизарий со своим войском подступил к Риму, и что римляне весьма охотно приняли его и отворили ему ворота,406 особенно по участию в этом деле первосвященника этого города Сильверия,407 который даже посылал за ним бывшего подручника Аталариха, Фиделия.408 Таким образом, они уступили Велизарию город без боя, – и Рим ровно через 60 лет, в месяце апелее, который у римлян назывался декабрем, на одиннадцатом году самодержавной власти императора Юстиниана опять подпал под власть римлян. Тот же Прокопий пишет, что Велизарий, во время осады Рима готами, подозревая в измене римского первосвященника Сильверия,409 отправил его в Грецию, а на его место поставил Вигилия.410

20. Около того же времени, пишет Прокопий, герулы, еще в правление Анастасия перешедшие реку Истр,411 были благосклонно приняты и щедро одарены от Юстиниана большими сокровищами, всенародно сделались христианами и в своей жизни стали более кротки.

21. Прокопий далее пишет, как Велизарий, возвращаясь в Византию, привел с собой Витигиса вместе с римской добычей,412 как Тотила413 получил власть над Римом, и Рим опять впал в зависимость от готов,414 как потом Велизарий, прибыв в другой раз в Италию снова взял Рим415 и как потом он отозван был императором в Византию, когда открылась война мидийская.416

22. Тот же писатель повествует, что и авазги в то время, сделавшись более кроткими своих нравах, приняли христианскую веру, и что император Юстиниан посылал к ним одного придворного евнуха, родом авазга, по имени Евфрата,417 с повелением никому в этом народе не оскоплять себя, так как этим делается насилие природе. Из них-то большей частью избирались прислужники к императорским опочивальням, которых обыкновенно зовут евнухами. Тогда же Юстиниан построил у авазгов храм Богородицы и дал им священников. С тех пор они стали точнейшим образом знать учение христианское.418

23. Тот же писатель рассказывает, что обитатели Танаиса, – а Танаисом туземцы зовут пролив, идущий из Меотийского болота в Евксинский Понт, – просили Юстиниана, чтобы он прислал к ним епископа. Юстиниан заботливо исполнил их просьбу и с великим удовольствием послал к ним иерея.419 Прокопий же очень красноречиво повествует, что на римскую землю, во времена Юстиниана, сделали набег готы420 со стороны Меотиды,421 что в Греции происходили страшные землетрясения, – что потрясены были Беотия,422 Ахайя423 и места, лежащие около залива Крисейского,424 и бесчисленное множество селений и городов разрушены до основания, – что на многих местах земли появились расселины, которых края где-то снова сходились, а где-то так и остались.

24. Пишет он и о военоначалии полководца Нарзеса,425 которого Юстиниан посылал в Италию, – о том, как он победил Тотилу,426 а за ним и Тейю,427 после чего Рим взят был в пятый раз.428 Находившиеся при Нарзесе говорят, что он с таким усердием совершал молитвы Богу и другие дела благочестия, изливая, как и следовало, чувство благоговения пред Девой и Богородицей, что Она явно обозначала ему время, когда надлежало начать бой, и что он не прежде вступал в битву, как получив свыше такой знак. Много и других достохвальных дел совершено Нарзесом: он победил Вузелина429 и Синдуальда430 и сделал много завоеваний до самого океана. Эти дела описаны ритором Агафием;431 но его труды еще не дошли до нас.

25. Тот же Прокопий пишет, что Хосров, узнав об удачном покорении под римскую власть областей Африки и Италии, воспламенился сильной завистью и, что-то поставив в обвинение римлянам,432 говорил, что они поступили вероломно и нарушили заключенный мир. Юстиниан прежде всего послал к Хосрову послов433 – убедить его, чтобы он не нарушал взаимного бесконечного мира и не преступал договоров, но чтобы рассмотрел (возникшие) недоумения и порешил их дружелюбным образом. Но Хосров, внутренне возмущенный завистью, не принял никаких условий, и с огромным войском вступил в римские владения на 13 году управления Юстинианом римской империей.434

Далее Прокопий описывает, как Хосров взял и разрушил лежащий у берегов Евфрата город Сур, показав на деле совсем не то, в чем условился с его жителями, то есть, дозволив себе всякого рода несправедливости и не сдержав ни одного условия, и таким образом овладев городом более через хитрость,435 чем силой оружия; – рассказывает также, как предал он огню Берию436 и потом пошел на Антиохию, когда в этом городе епископствовал Ефремий, который, впрочем, оставил его, потому что ни в чем не достигал своей цели. Говорят, (Ефремий) спас церковь и окружавшие ее здания, украсив их священными приношениями с тем намерением, чтобы они служили для них выкупом.437 Прокопий описывает также и с чувством изображает, как Хосров взял Антиохию совершенно разорил ее огнем и мечем,438 – как потом он был под смежным с Антиохией городом Селевкией и у предместья Дафны, и как наконец отправился против Апамеи, где в то время занимал епископский престол Фома, муж весьма сильный словом и делом. Он благоразумно дозволил себе, вопреки церковному постановлению,439 смотреть вместе с Хосровом на бег лошадей в конском ристалище, стараясь всячески обласкать и укротить персидского царя. Хосров спросил Фому, хотел ли он видеть его в своем городе, – и Фома сказал, говорят, сущую правду, что весьма неохотно видит его у себя. Хосров, говорят, удивился такому ответу и за правду достойно превознес этого мужа похвалами.440

26. Дойдя до этого времени в развитии истории, я расскажу о бывшем в Апамее чуде, которое стоит поместить в настоящем, повествовании. – Жители Апамеи, узнав, что Антиохия предана огню, обратились к упомянутому Фоме с усердной просьбой, чтобы он независимо от обычая вынес спасительное и животворящее древо Креста и предложил взору всех, дабы им в последний раз узреть и облобызать это единственное спасение людей и принять напутствие в другую жизнь, и дабы честной Крест привел их к лучшему жребию. Фома так и сделал: вынес животворящее древо, предварительно назначив для сего известные дни, чтобы могли собраться и все соседи города и сделаться общниками проистекающего оттуда спасения. Вместе с другими прибыли туда и мои родители и привели с собой меня; а я в то время был уже в школе. Итак, когда мы сподобились поклониться честному Кресту и облобызать его, – Фома, воздев обе руки, показывал изгладившее древнюю клятву Крестное древо и обходил с ним вокруг всего священного здания, как это обыкновенно бывало в праздники поклонения. Во время шествия Фомы, следовал за ним какой-то великой сноп огня, который только блистал, но не сжигал; так что все то место, где дома находился и показывал честной Крест, как будто объято было пламенем. И это случилось не однажды, не дважды, а много раз, в то время, когда епископ проходил по тому пространству и когда собравшийся народ усердно просил его о том. Такое чудо для апамейцев было предвозвестником спасения.441 Посему на потолке священного храма начертан был и образ Его, чтобы он красками извещал людей, о том не знавших. И это изображение оставалось до нашествия Адаармана442 и персов, когда оно вместе со святой Божьей церковью и со всем городом сделалось добычей пламени. Так-то было дело. Между тем Хосров, возвращаясь назад, нарушил условия, – ибо и тут было не без условий,443 – и поступил совсем иначе. Это было свойственно непостоянному и легкомысленному его характеру, но вовсе несвойственно человеку благоразумному, а особенно царю, уважающему договоры.

27. Тот же Прокопий описывает предания древних об Эдессе и Авгаре, и о том, что Христос писал к Авгарю послание;444 – повествует также, что во второе свое нашествие Хосров осадил Эдессу с намерением уничтожить между верующими молву, будто Эдесса никогда не подпадет под власть врагов, чего, впрочем, в послании Христа Бога нашего к Авгарю не находится, как это любознательные могут видеть из истории Евсевия Памфила, который то послание приводит от слова до слова.445 Православные, однако ж, действительно так говорили и верили; а по силе веры в предсказание действительно так и вышло. Не смотря на то, что Хосров, подойдя к городу, делал тысячи приступов,446 устроил большую насыпь, которая превышала даже городские стены, и прибегал к другим бесчисленным хитростям, – он принужден был отступить без успеха. Впрочем, я расскажу, как было дело. Хосров приказал своим войскам натаскать как можно более деревьев, чтобы между ними и городом насыпать всякого рода вещество. Дерева были наношены скорее, чем приказано, – и Хосров, построив из них стену около городской стены и насыпая в середину землю, шел прямо к городу.

Таким образом, мало-помалу надстраивая деревянную стену, поднимая насыпь и подвигаясь к городу, оп поднялся на такую высоту, что, наконец, стоял выше городской стены и сверху мог бросать стрелы в тех, которые на стене обрекали себя на защиту города. Осажденные видя, что насыпь приближается к городу, будто гора, и что неприятели намерены просто сойти в город, – решились ранним утром провести к насыпи подземный ход, который по-римски называется агестой (подкопом), и там развести огонь, чтобы его пламенем дерева истребить, а насыпь обрушить в землю. Дело было совершено. Но, разведя огонь, они не достигли цели; потому что огонь не имел выхода, где бы, выбравшись на воздух, мог охватить дерево. Вовсе растерявшись в своих мыслях, они несут Богозданную нерукотворную икону, которую Христос Бог прислал Авгарю, когда сей хотел Его видеть. Принеся эту всесвятую икону в выкопанный ими ров, они окропили ее водой и нисколько капель бросили в огонь и на дрова. Божественная сила тотчас же явилась на помощь вере их и совершила то, чего прежде они не могли; пламень вдруг охватил дрова и скорее, чем мы рассказываем, обратив их в уголь, перешел к деревьям верхним и пожрал все. Заметив, что дым вырывается (на поверхность земли), томимые осадой умудрились так: взяв небольшие сосуды и наполнив их серой, паклей и другими удобосгораемыми веществами, они посредством пращей бросали их на так называемый подкоп. По этому, когда из них стал выходить дым и когда, от силы вержения их, воспламенялся огонь, неприятелям и в голову не приходило, что дым выходит из-под насыпи. Да и все, не знавшие об этом деле, полагали, что дым выходит не откуда более, как из сосудов. Наконец на третий день стали уже явно прорываться из земли клубы огня, – и сражавшиеся на насыпи персы поняли, что они в опасности.447 Впрочем, Хосров, как бы желая противостать Божественной силе, пытался погасить пламень посредством находившихся перед городом водопроводов; но огонь, приняв воду, как будто масло, или серу, или другое какое либо удобосгараемое вещество, воспламенился еще более, пока совершенно не обрушил насыпи и не покрыл ее золой. После сего Хосров, отказавшись от всякой надежды (овладеть крепостью) и уверившись на самом деле, что мысль преодолеть чтимого нами Бога покрыла его великим стыдом, бесславно возвратился восвояси.448

28. Расскажу и о том, что было сделано Хосровом в другом месте – под Сергиополем; потому что это достопамятно и стоить того, чтобы люди всегда помнили об этом. Хосров подступил и к Сергиополю с намерением овладеть им. Но когда стал он разбивать стены, – жители, для сохранения города, вошли с ним в переговоры, – и случилось так, что в числе священных вещей, назначенных для выкупа города, находился и Крест, присланный Юстинианом и Феодорой. Как скоро эти вещи были принесены Хосрову, он спросил у иерея и посланных с ним персов, нет ли еще чего-нибудь. При этом кто-то, не привыкший говорить правду, сказал Хосрову, что есть и другие немногие скрытые гражданами сокровища. Между тем кроме принесенной уже золотой или серебрянной утвари не оставалось более ничего; осталось только одно сокровище из превосходнейшего вещества, принадлежащего совершенно Богу, т. е. всесвятые мощи победоносца мученика Сергия, почивавшие в продолговатой обложенной серебром раке. Узнав о сем, Хосров двинул все войско к городу; но на стене вдруг явилось несчетное число вооруженных щитами и готовых защищать его воинов.449 При виде этого посланные Хосровом обратились назад и с удивлением рассказали о числе и вооружении защитников. Тогда Хосров стал снова расспрашивать и, узнав, что в городе остались весьма немногие – старые да малые, а людей крепких не стало, понял, что это чудо творит мученик; посему будучи потрясен страхом и удивляясь вере христиан, возвратился восвояси. Говорят, под конец жизни он сподобился божественного пакибытия.

29. Расскажу я и о внезапно появившейся в то время язве, которая, – чего, говорят, прежде не бывало, – продолжалась почти 52 года и свирепствовала по всей земле. Эта моровая язва, в некоторых отношениях сходная с описанной Фукидидом,450 а в некоторых и весьма отличная от нее, обнаружилась спустя два года по взятии Антиохии (персами). Она вышла, как говорили, из Эфиопии и преемственно обошла вселенную, не оставив, думаю, ни одного человека без того, чтоб он не испытал ее. Некоторые города были так поражены ею, что остались вовсе без жителей; а в других местах она действовала легче. Язва появлялась не в определенное какое либо время года и, после появления, не одинаково проходила, но иные места захватывала в начале зимы, другие во время весны, иные летом, а некоторые при наступлении осени, и одних частей какого-либо города касалась, а другие миновала. Кроме того, часто можно было видеть, что в городе, где не было болезни, некоторые семейства всецело вымирали; а где-то, с истреблением одного или двух семейств, прочее население города оставалось невредимым – так, впрочем, что, сколько знаем мы по своим точным наблюдениям, семейства, оставшиеся невредимыми, на следующий год только одни подвергались этому бедствию. Но всего страннее, что, если каким-нибудь жителям пораженных язвой городов случалось жить там, где болезни не было; то болезнь и схватывала только тех, которые, оставив пораженные язвой города, проживали в городах, ей не подвергавшихся. И это происходило как в городах, так и в других местах, – чаще при известных поворотах солнца. Величайшая же гибель для людей открывалось особенно во 2-м году всякого пятнадцатилетия. И сам я, описывающий это событие, – не мешает, думаю, вносить в историю и то, что касается лично меня, когда это бывает кстати, – и сам я, при начале этой язвы, ходя еще в школу, получило так называемую паховую опухоль. Кроме сего, от этой же, в разные времена обнаруживавшейся язвы, лишился я многих своих детей, жены и других родственников, также слуг и большего числа поселян, – как будто бы периоды времени разделили между собой мои бедствия в то время, когда я описывал это, имея от роду 57 лет, за два года пред тем, как в Антиохии открылась язва в четвертый раз, (потому что от начала ее наступил тогда четвертый пятнадцатилетний круг), кроме вышеупомянутых лиц, я лишился еще дочери и с ней внука.

Язва эта обнаруживалась различными болезнями: у некоторых она начиналась с головы, – при чем глаза наливались кровью, лицо опухало, – потом переходила к горлу и, охватив его, лишала человека жизни; у других открывался понос; у третьих обнаруживалась опухоль в паху, а за тем – необыкновенная горячка, – и они на другой или на третий день умирали, вовсе не сознавая себя больными и чувствуя крепость в теле; иные впадали в помешательство и в этом состоянии испускали дух; иногда вскакивали на теле и поражали людей смертью черные язвеные чирьи; некоторые, подвергшись язве однажды или дважды и оправившись от нее, после опять подвергались ей и умирали. Способы заимствования болезни были столь разнообразны, что их и не сочтешь: одни гибли от того только, что обращались и ели вместе с больными; другие – от одного прикосновения к ним; иные – побывав только в доме, а те – на площади; некоторые, убежав из зараженных болезнью городов, сами оставались невредимы, за то приносили с собой болезнь здоровым; а были и такие, которые при всем том, что жили с больными и прикасались не только к зараженны, но и к умершим, оставались совершенно свободными от болезни; иные же, лишившись всех своих детей или домашних, хотя и желали умереть и нарочно обращались с больными, однако не подвергались заразе, так как бы она действовала наперекор их желанию. Эта язва, как сказано, продолжает свирепствовать до сего времени 52 года, и превзошла все прежде бывшие язвы.451 Между тем Филострат удивляется и тому, что в его время язва длилась 15 лет.452 А будущее еще неизвестно; к чему это направляется, – о том знает один Бог, который видит и причины и цели событий. Но будем говорить об остальном царствовании Юстиниана.

30. Юстиниан, относительно денег, был человек ненасытный и такой охотник до чужого, что все подвластное себе императорство отдал на откуп частью правителям, частью сборщикам податей, частью тем людям, которые без всякой причины любят строить козни другим. У несчетного числа людей богатых, под ничтожными предлогами, отнято им все имущество. Только бы какая-нибудь распутная женщина, попавшись ему на глаза, сказала, что с таким-то имела она сношение или преступную связь, – тотчас исчезали все постановления законов; только постыдной корыстью могла она привлечь на свою сторону Юстиниана, – все богатство человека оклеветанного переходило в ее дом.453 Впрочем, Юстиниан не берег денег: он выстроил много священных зданий, повсюду воздвигал великолепные храмы и другие богоугодные заведения для приюта мужчин и женщин, старых и малых и разного рода недужных, и на этот предмет отделил не мало доходов. Много совершил он и других благочестивых и угодных Богу дел, – если бы только подобные деятели совершали их из своих собственных имуществ и посвящали Богу свои действия в чистоте.

31. Построив в Константинополе много красивейших храмов во имя Божье и святых, Юстиниан соорудил потом великое и несравненное здание, которому подобного не представляет история, – соорудил церковь св. Софии,454 величайшую, великолепную, изящную, для описания которой не найдешь и слов. Попытаюсь, сколько можно, описать части этого храма. Круглый купол царского храма возносится над четырьмя сводами и поднят на такую высоту, что снизу нельзя достигнуть взором до оконечности полушария; а стоящий на верху, сколь бы кто ни был смел, никогда не отважится посмотреть вниз и опустить глаза на землю. Пустые своды от основания возносятся до вершины кровли. Справа и слева против сводов идут колонны, построенные из фессалийского камня, и своими вершинами поддерживают верхние галереи, огражденные другими подобными колоннами, доставляя желающим возможность смотреть сверху на совершение священнослужения. Здесь становится и императрица, присутствуя в дни праздников при совершении таинств. Колонны же с восточной и западной стороны расположены так, чтобы ничто не препятствовало удивляться чуду такого величия. Портики упомянутых галерей снизу увенчиваются колоннами и небольшими сводами. Чтобы это удивительное здание представить себе яснее, я думаю означить здесь меру его в длину, широту и высоту, равно как меру глубины и высоты его сводов. Она – такова: длины от дверей, противоположных раковинной округлости того священного свода, под которым приносится бескровная жертва, 190 футов; широты от северной до восточной стороны 115 футов; высоты же от помоста до средоточия полушария 150 фут. Каждый свод в ширину имеет ....455, а в длину от восточной стороны до западной – 260 футов. Широта же просветов в них простирается до 75 фут. Кроме того, на западной стороне есть два других великолепных портика, а снаружи (к храму отовсюду примыкают) разукрашенные притворы. Юстиниан построил также храм Божественных Апостолов456, не уступающий первенства никакому другому. В нем обыкновенно погребают императоров и священные лица. Так вот и об этих столь важных предметах мы сказали кое-что.

32. Замечалось в Юстиниане и другое кое-что, превосходившее всякую зверскость. Была ли в нем такая черта следствием естественного расстройства, или его трусливости и опасений, – сказать не могу, только это началось с народного возмущения, прозванного «Ника». Он до того простирал свою благосклонность к одной из партий, называвшейся партией голубых, что она среди белого дня и в самом городе убивала принадлежавших к партии противной, и убийцы не только не боялись наказаний, но еще получали награду, от чего явилось их множество. Они могли и нападать на дома, и грабить находившиеся в них драгоценности, и за известную плату продавать людям их спасение.457 А кто из правительственных лиц делал попытку усмирить их, тот подвергал опасности свою жизнь. Так, когда один наместник Востока приказал некоторых из бунтовщиков высечь сухими жилами, бунтовщики на самой середине, города высекли жилами его самого и всюду разгласили об этом. Кроме того, правитель Киликии Калинник был распят за то, что по силе законов предал смерти двух киликийских убийц, Павла и Фавстина, напавших на него и покушавшихся убить его.458 Поэтому люди другой партии, оставив свои дома и ни у кого не встречая приема, но терпя всюду преследование, как проклятые, стали подстерегать путешественников и производить грабежи и убийства. От этого все места наполнились безвременными смертями, грабительствами и прочими злодеяниями. Впрочем, Юстиниан иногда переходил к противным мыслям и казнил голубых, предавая законам тех, которым, будто варварам, дозволял злодействовать по городам. Но если касательно этого предмета входить в подробности, – не достанет ни слов, ни времени. По тому, что сказано, можно судить и о прочем.

33. В то время во многих местах жили мужи богоносные и великие чудотворцы. К числу таких мужей, всюду просиявших славой, принадлежит Варсануфий, родом египтянин. В одном монастыре близ города Газы он во плоти проводил жизнь бесплотную и совершил множество чудес, которых и не упомнишь. Все уверены, что он еще живет, заключившись в хижине, хотя уже больше 50 лет, как он скрылся от взора и ничего не вкушает от земных плодов. Предстоятель иерусалимский Евстохий459 не верил этому; но, как скоро велел он раскопать хижину, в которой заключился человек Божий, оттуда вырвался огонь и едва не попалил всех, там присутствовавших.

34. Жил также в городе Эмессе Симеон. Этот муж до того отверг тщеславия, что людям, не знавшим его, казался помешанным, хотя был исполнен всякой мудрости и Божией благодати. Он жил большей частью особняком, вовсе никому не предоставляя случаев узнать, когда или как он молился Богу, когда вкушал у себя пищу и когда не прикасался к ней. Иногда являлся он на больших дорогах и площадях и казался исступленным, вовсе лишенным смысла и рассудка. Случалось и то, что, войдя украдкой в какую-нибудь гостиницу, он, томимый голодом, принимался за первую, попадавшуюся на глаза пищу. Когда кто выражал ему свое уважение поклоном, он с досадой и поспешно уходил, боясь, чтоб его добродетель не открылась. Так вел себя Симеон на площади. Но было у него несколько человек близких, с которыми он обращался без всякого притворства. У одного из этих знакомых ему лиц была служанка, которая с кем-то имела постыдную связь и сделалась беременной. Когда господа принуждали ее назвать виновника преступления, она сказала, что была в тайной связи с Симеоном, от него понесла, и справедливость этого подтверждала клятвой, изъявляя готовность, если нужно, изобличить (виновного). Услышав об этом, Симеон не стал противоречить и сказал, что он носит тело – сосуд скудельный. Когда повсюду разнеслась об этом молва и Симеона, по-видимому, покрыла бесчестием, – он, будто бы от стыда, не стал показываться. Но вот женщине пришло время родить и она, по обычаю рождающих, оставалась на своем ложе; муки рождения стали действовать с чрезмерной и невыносимой силой и довели до крайней опасности жизнь ее, а дитя не подвигалось. Тогда нарочно пришел туда Симеон и, когда стали упрашивать его помолиться, он при всех сказал, что эта женщина не прежде разрешится от бремени, как назвав человека, от которого оказалась беременной. Как скоро она сделала это и назвала действительно отца, младенец немедленно явился на свет, как будто сама правда помогла родам.

Однажды заметили, что Симеон вошел в дом распутной женщины и, заперев за собой дверь, остался с ней наедине. Потом он отворил дверь и поспешно вышел, озираясь по всем сторонам, не смотрит ли кто на него. После того подозрение еще более усилилось, так что видевшие это позвали к себе женщину и спросили ее, зачем у нее был Симеон – и так долго. Но женщина клятвенно уверяла, что уже третий день по бедности не было у нее ничего во рту, кроме воды; а Симеон принес ей мяса, хлеба и вина и, заперев дверь, предложил трапезу с приказанием, чтобы она ела досыта, потому что довольно терпела от недостатка в пище, остатки же всего принесенного взял с собой. – Он же перед самым землетресением, которое сильно поколебало приморскую Финикию и от которого особенно потерпели города Берит, Библ и Триполис, махая бичом, стал бить им по многим на площади колоннам и приговаривал: «стойте, вам придется плясать». Так как этот человек ничего не делал понапрасну; то присутствовавшие при том заметили, которых колонн он не трогал. Эти-то колонны, немного спустя, подверглись землетрясению и упали. Много и других его дел, но описание их требует особого сочинения.

35. Такой же образ жизни проводил тогда в Койлесирии и некто Фома. Однажды прибыл он в Антиохию для получения годового продовольствия на свой монастырь; а продовольствие это обыкновенно отпускалось от антиохийской церкви. В один день эконом сей церкви Анастасий дал Фоме пощечину за то, что тот часто беспокоил его. Когда присутствовавшие стали выражать негодование на такой поступок, – Фома сказал, что впредь ни он не будет получать, ни Анастасий не будет выдавать, и как то, так и другое сбылось. Через день Анастасий скончался (в Антиохии), а Фома преставился к нестареющей жизни на возвратном пути в больнице предместья Дафны. Тело его погребли на кладбище странников. Но, несмотря на то, что там погребали одного за другим, тело его по величайшему чудотворению Бога, который прославлял его и по смерти, возвышалось над прочими телами так, что последние отодвигались от него на большое расстояние. Антиохийцы, благоговея пред святым мужем, объявили об этом Ефремию. Тогда святое тело его торжественно и при большом стечении народа перенесено было в Антиохию и с честью положено в усыпальнице. Это перенесение прекратило продолжавшуюся в то время моровую язву. В этот самый день каждого года антиохийцы до сих пор весьма торжественно совершают праздник. Но возвратимся к предложенному нами предмету.

36. Епископское место Анфима, низвергнутого с престола столицы, занял, как выше сказано, Епифаний; а после Епифания – Мина,460 при котором совершилось весьма достопримечательное чудо. Древний обычай царствующего града требует, чтобы в том случае, когда остается довольно большое число святых частиц пречистого тела Христа Бога нашего, для потребления их призывать невинных детей из числа тех, которые посещают низшие школы. Однажды, при таком зове, между детьми (христиан) замешался сын стекольщика, по вере еврея. На вопрос своих родителей о причине замедления он рассказал им о случившемся и о том, что он ел вместе с прочими детьми. Отец, в гневе и ярости, схватывает отрока и бросает его в печь под раскаленной массой, из которой образовывал стекла. Когда же потом мать, ища сына, не могла найти его и ходила по всему городу с рыданием и воплями, а в третий день, став у двери мастерской своего мужа, обливалась слезами и звала сына по имени: тогда он, узнав голос матери, отвечал ей из печи. Сломав двери и войдя внутрь, мать видит, что отрок стоит среди пламени, и между тем огонь не касается его. На вопрос, как он остался невредимым отрок отвечал, что его часто посещала жена, одетая в багряницу, что она приносила воду, тушила ею ближайшие к нему уголья и доставляла ему пищу всякий раз, как он чувствовал голод. Когда это доведено было до (сведения) Юстиниана, он повелел отрока и мать его просветить банею пакибытия, а отца, не согласившегося причислить себя к христианам, распял на смоковнице, как детоубийцу. Так было это.

37. После Мины восходит на престол Евтихий.461 А в Иерусалиме, после Мартирия, занимает кафедру Саллюстий,462 за которым следует Илия,463 потом Петр,464 потом Макарий,465 который был изгнан со своей кафедры еще прежде, чем утвержден был императором; ибо говорили, что он проповедовал учение Оригена. После Макария по преемству получил епископство Евстохий.466 А в Александрии, по низведении Феодосия, как о том сказано выше, является епископом Зоил.467 Когда же и он пристал к стороне своих предшественников, тогда кафедру получил Аполлинарий468. В Антиохии же, после Ефремия, престол вверяется Домнину.469

38. Итак, когда в старейшем Риме предстоятельствовал Вигилий, в новом – сперва Мина, потом Евтихий, в Александрии Аполлинарий, в Антиохии Домнин, а в Иерусалиме Евстохий, – Юстиниан созывает Пятый (Вселенский) Собор470 по следующей причине. Так как защитники учения Оригена, особенно в так называемой Новой Лавре,471 весьма усилились; то Евстохий приложил все свое старание изгнать их и, овладев Лаврой, выбросил их оттуда и, как общую заразу, прогнал далеко. Но, рассеявшись, они привлекли к себе еще более приверженцев. Им покровительствовал Феодор, по прозванью Аскида, епископ Кесарии, главного города каппадокийцев, бывший всегда при Юстиниане, пользовавшийся особенным его доверием и весьма полезный ему. Итак, когда он возмущал двор и это дело (Евстохия) называл крайне нечестивым и беззаконным, Евстохий посылает в царствующий град игуменов Феодосиева монастыря Руфа и Саввина монастыря Конона, имевших первенство в пустыне как по собственному их значению, так и по важности монастырей, над которыми они начальствовали. Вместе с ними прибыли и другие, по достоинству не многим от них отстававшие. Они начали говорить прямо против Оригена,472 Евагрия473 и Дидима;474 а Феодор Каппадокийский, желая отвлечь их в другую сторону, стал возводить обвинения на Феодора Мопсуэстийского, Феодорита и Иву: так все благоустроял Всесвятой Бог, чтобы нечистое было изглажено и там и здесь. Итак, когда возник первый вопрос, должно ли подвергать анафеме умерших, Евтихий, по-видимому, в совершенстве изучивший Божественное Писание, но, при жизни Мины еще не принадлежавший к числу людей знаменитых, проходил только должность апокрисиария при амасийском епископе, – Евтихий, посмотрев на собравшихся не только с гордостью, но и с презрением, сказал решительно, что это не требует и рассуждения; потому что и в древности царь Иосия не только заклал живых жрецов идольских, но и раскопал гробы тех, которые задолго до того умерли. Замечание Евтихия всем показалось уместным, – и Юстиниан, узнав об этом, возвел его, после кончины Мины, на престол царствующего града. Между тем Вигилий, соглашаясь письменно, не хотел однако ж присутствовать на Соборе. Когда же Юстиниан спросил у (отцов) Собора, что скажут они о Феодоре и о том, что высказал Феодорит против Кирилла и двенадцати глав его, также об известном послании Ивы к Марию Персу; тогда, прочитав многие изречения Феодора и Феодорита и заметив, что Феодор и прежде осужден был и исключен из священных диптихов, также – что еретиков должно осуждать и по смерти, все, как говорится, единодушно предали анафеме Феодора и сказанное Феодоритом против двенадцати глав Кирилла и правой веры, равно как послание Ивы к Марию Персу, и изрекли следующие слова: «по евангельской притче великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа», и после других слов: «кроме всех прочих еретиков, осужденных и анафематствованных вышеупомянутыми четырьмя святыми Соборами и святой кафолической и апостольской Церковью, осуждаем и анафематствуем еще Феодора, так называемого епископа мопсуэстийского и нечестивые его сочинения, осуждаем и анафематствуем все, что нечестиво написано Феодоритом как против правой веры, так и против двенадцати глав святого Кирилла и святого первого Эфесского Собора, также, что написал он в защиту Феодора и Нестория; кроме сего анафематствуем и то нечестивое послание, которое написано, говорят, Ивой к Марию Персу.» А несколько ниже (отцы Собора) изложили и 14 глав о правой и чистой вере.

Так сперва шло дело. Потом, когда монахи – Евлогий, Конон, Киприан и Панкратий подали (императору) письменное донесение против учения Оригена, называемого Адамантовым, и против последователей его нечестия и заблуждения, Юстиниан спросил у отцов Собора и об этом, предоставив им копию с того донесения и свое послание к Вигилию475 о том же предмете. Из всего этого можно было уразуметь, что чистоту апостольских догматов Ориген старался наполнить эллинскими и манихейскими плевелами. Посему, вслед за восклицаниями в укоризну Оригену и его вымыслам, на Соборе составлен был Юстиниану доклад, которого иные места изложены так: «имея душу, причастную горнего благородства, христианнейший император..,» и после нескольких выраженй: «итак избегли мы, избегли этого; ибо не признали гласа чуждых, но такого человека (Оригена), как татя и разбойника, связавши крепко узами анафемы, извергли вне священной ограды». Потом немного ниже: «силу наших деяний вы узнаете из чтения их». К этому присовокупили они и все главы, которые обыкновенно защищаемы были почитателями Оригенова учения, и из которых явствовало, в чем они соглашались (с православными), и в чем разногласили и многообразно заблуждались. Между этими главами пятая принадлежала к числу осуждаемых даже от некоторых частных лиц так называемой Новой Лавры; она содержала в себе следующее: «Феодор Аскида Каппадокийский сказал: если ныне Апостолы и Мученики чудодействуют и пользуются столь великой честью, то, предположив, что при воскресении они не будут равны Христу, каково будет воскресение их?» С великим тщанием избрали они и выставили на вид много и других богохульств Дидима, Евагрия и Феодора. Впрочем, через несколько времени после этого Собора, Евтихий был низложен, и на престол константинопольской Церкви возведен Иоанн,476 родом из Сирима, селения в Кинигическом округе антиохийской области.

39. В то время Юстиниан, уклонившись от правого царского пути догматов и вступив на стезю, не протоптанную ни Апостолами, ни Отцами, запутался в терния и волчцы. Но, восхотев наполнить ими и Церковь, он не достиг своей цели; потому что Господь, исполнив предсказание пророчества, оградил царский путь неизреченно твердыми оплотами, как бы крутой стеной и заостренной оградой, чтобы убийцы не могли перескочить чрез нее. Итак, когда в старейшем Риме, после Вигилия, епископствовал Иоанн,477 называемый также Кателином, в Новом – Иоанн, родом сиримянин, в Александрии – Аполлинарий,478 в Феополисе – Анастасий479 после Домнина, а в Иерусалиме Макарий,480 по низложении Евстохия, восстановленный на собственном своем престоле после того, как предал анафеме Оригена, Дидима и Евагрия, – в это время Юстиниан издал так называемый у римлян эдикт, в котором тело Господа назвал не подлежавшим тлению и непричастным естественных и невинных страстей, и говорил, что Господь так же вкушал и до страдания, как вкушал по воскресении; будто бы, то есть всесвятое тело Его ни в произвольных, ни в естественных страстях, не получало никакого превращения или изменения со времени образования его в утробе, и даже после воскресения. Он принуждал согласиться с этим учением всех повсюду иереев. Но они, сказав, что ждут мнения антиохийского епископа Анастасия, отклонили первое его покушение.

40. Анастасий же был отлично сведущ в Божественных писаниях и до того строг в своих нравах и образе жизни, что обращал внимание и на самые маловажные предметы и никогда не изменял постоянству и твердости – ни в житейских делах, ни в отношении к вещам божественным. А нрав свой он так воздерживал, что ни ласковая и вкрадчивая речь не склоняли его к несправедливости, ни жестокость и суровость не удерживали от правды. В беседах важных слух его был открыт, язык, остроумно разрешавший вопросы, обиловал словами; напротив, при разговорах бездельных он совершенно заграждал свое ухо и полагал хранение устам, так что слово его измерялось разумом, и молчание бывало превосходящим слова. К нему-то, как к некой необоримой башне, приступает Юстиниан, предпринимая всякие хитрости и думая, что если поколеблет его, то не останется уже никакого труда взять город, покорить правоту догматов и пленить овец Христовых. Он (Анастасий) так возвышался божественным помышлением (ибо стоял на несокрушимой скале веры), что и самому Юстиниану в своем объяснении явно противоречил, и весьма ясно и умно доказывал, что тело Господа в естественных и невинных страстях подвержено было тлению, и что так именно мыслили и передали Божественные Апостолы и Богоносные Отцы. Это же отвечал он и на вопрос монахов первой и второй Сирии, утверждая во всех мысли, ободряя всех на подвиг и каждодневно прочитывая в церкви изречение избранного сосуда: «аще кто вам благовестит паче, еже приясте, анафема да будет, хотя бы то был Ангел с небесе» (Гал 1.8–9). Взирая на это, все, исключая немногих, ревностно стремились к подобному образу мыслей. Он написал так же и прощальное слово к антиохийцам, когда узнал, что Юстиниан хочет отправить его в ссылку. Этому слову справедливо можно удивляться, как по красоте выражения и текучести мыслей, так и по обилию священных изречений и указаний исторических.

41. Но, «Богу лучшее что о нас предзревшу» (Евр 11.40), слово это не было обнародовано; ибо Юстиниан в то время, как диктовал определение о ссылке Анастасия и единомышленных с ним иереев, был поражен невидимо ударом и преставился из сей жизни, царствовав всего 58 лет и 8 месяцев.481

Книга 5

1. Таким-то образом Юстиниан, возбудив везде смятения и тревоги, и при конце жизни получив достойное этих дел возмездие, перешел в преисподние судилища; а сын его сестры Юстин, которому доверено было хранение дворца и который поэтому на латинском языке называется куропалатом,482 облекся после него в порфиру. Между тем, ни о смерти Юстиниана, ни об избрании Юстина никто, кроме приближенных его, не знал, пока сам он не явился на конское ристалище, чтобы сделать со своей стороны и принять от других то, что прилично царю. Так как это событие ни в ком не возбудило посягательств; то он возвратился во дворец. Первое его повеление было – отпустить к своим престолам собранных отовсюду иереев, чтобы они проходили обычное служение, не вводя ничего нового в вере. И такое дело его достойно похвалы. Но по жизни своей он был беспорядочен: совершенно утопал в роскоши и постыдных удовольствиях; был страстный любитель чужого имущества, так что все употреблял, как средство для беззаконной корысти, и не боялся Бога даже в раздаче священных степеней, которые продавал кому случалось, открыто полагая их предметом торговли.483 Будучи же одержим двумя пороками – наглостью и малодушием, он, во-первых, вызывает к себе своего родственника Юстина,484 который пользовался у всех великой славой, как по своей опытности в делах воинских, так и по другим достоинствам,– и в то время находился на Истре, удерживая от переправы аваров. А авары – племя скифское, жившее в кибитках и кочевавшее на равнинах по ту сторону Кавказа. Убежав от соседей своих турок, которые нападали на них, они пришли к Босфору; потом, оставив берег так называемого Евксинского Понта, где по всему пространству обитают варварское народы (хотя были здесь города, крепости и гавани, построенные римлянами, когда в этих местах поселялись либо неспособные к службе воины, либо получали оседлость высылаемые царями переселенцы), шли вперед, сражаясь на пути со всеми варварами, пока, наконец, достигли берегов Истра и отправили посольство к Юстиниану.485 Оттуда-то отозван был Юстин, как бы для получения того, что следовало ему по взаимному договору с Юстином самодержцем; ибо, так как оба они по блеску внешней жизни были близки друг к другу, и обоим им, по-видимому, равно могло принадлежать царство, то после многих переговоров было решено между ними, чтобы тот, кто взойдет на царство, отдал второе место другому, и этим вторым местом в царстве отнял право на преимущество у всех прочих.

2. Итак, Юстин принял этого Юстина с великой, по-видимому, благосклонностью, но, спустя немного, выдумывая различные предлоги, отнял у него оруженосцев, копьеносцев и телохранителей, и запретил ему доступ к себе, а сам между тем сидел дома. Затем, по поведению царя, Юстин переехал на жительство в великую Александрию,486 и там жалким образом умерщвлен был рано ночью, когда еще находился в постели, получив такое воздаяние за благоразумие в государственном правлении и за отличные военные доблести. И не прежде оставили свой гнев и насытились кипящей ненавистью царь и супруга его София, как увидели отрубленную голову Юстина и попрали ее ногами.

3. Немного спустя, василевс, за оскорбление величества,487 предал также суду Еферия и Аддея,488 – членов Сената, при Юстиниане занимавших высшие и первые должности.489 Еферий признался, что он хотел отравить царя ядом, и говорил, что соучастником такого покушения и во всем помощником был у него Аддей. А этот со страшными клятвами утверждал, что ничего подобного не знает. Однако ж оба они были обезглавлены. Аддей, перед самым отнятием у него головы, сказал, что в этом он действительно оклеветан, впрочем, терпит справедливо от всевидящего Судьи; потому что, пользуясь чародейством, убил префекта претории Феодота.490 Так ли это было на самом деле, – сказать не могу. Довольно, что оба они были преступниками: Аддей был неистовый деторастлитель, а Еферий позволял себе всякую клевету, именем царского дома, который вверен был ему при Юстиниане, и расхищал имущество как живых, так и умерших. И вот как они прекратили жизнь свою.

4. Между тем Юстин пишет ко всем христианам эдикт в следующих выражениях: «Во имя Господа Иисуса Христа Бога нашего, Самодержец Кесарь Флавий Юстин, Верный во Христе, Милостивый, Величайший, Благотворец, Аланский, Готский, Германский, Антский, Франкский, Герульский, Гепидский, Благочестивый, Счастливый, Славный, Победитель и Триумфатор, Всегда досточтимый, Август. «Мир Мой даю вам», – говорит Господь Христос, истинный Бог наш (Ин 14.27). "Мир Мой оставляю вам», – Он же возвещает всем людям (там же). А это означает не иное что, как (заповедь), чтобы верующие в Него соединялись в одну и ту же Церковь, единомудрствуя в правом христианском учении и отвращаясь тех, которые говорят или мыслят противное; ибо для всех людей первым (условием) спасения постановлено исповедание правой веры. Поэтому и мы, последуя Евангельским завещаниям и святому символу, или учению святых отцов, всех увещеваем собраться в одну и ту же Церковь и помысел, веруя во Отца и Сына и Святого Духа – Троицу единосущную, и прославляя единое Божество, или естество и существо словом и делом, и единую силу, власть и действие, в трех ипостасях или лицах, в которые мы крестились, в которые уверовали и которым сочетались; ибо мы покланяемся Единице в Троице, и Троице в Единице, имеющей непостижимое как разделение, так и единение,– Единице по существу или по Божеству, Троице же по частным свойствам, то есть, ипостасям или лицам. Она, так сказать, разделяется, будучи нераздельна, и соединяется, пребывая раздельной; ибо в трех одно Божество, и эти три – одно; так как в них – Божество, или точнее сказать, они – Божество. Исповедуем Богом Отца, Богом Сына, Богом Святого Духа, когда каждое лицо рассматривается само по себе и ум разделяет неразделимое. (Исповедуем) также Богом – трех, мыслимых вместе по тождеству движения и природы; ибо должно и исповедывать единого Бога, и проповедовать три ипостаси или свойства. Исповедуем же и самого единородного Сына Божия, Бога-Слово, прежде веков и безвременно от Отца рожденного, несотворенного, в последние дни нас ради и нашего ради спасения сшедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и Владычицы нашей святой славной Богородицы и Приснодевы Марии, и рожденного из нее. Он есть Господь наш Иисус Христос, единый от Святой Троицы, спрославляемый Отцу и Святому Духу; ибо к Святой Троице не прибавилось четвертого лица, когда воплотился единый от Святой Троицы, Бог Слово. Господь наш Иисус Христос есть один и тот же, единосущный Богу и Отцу по Божеству, и единосущный нам по человечеству, страстный плотью и бесстрастный Божеством. Мы признаем не другого Бога-Слово чудодействовавшего, а иного страдавшего, но исповедуем одного и того же Господа нашего Иисуса Христа, Слово Божие, воплотившегося и совершенно вочеловечившегося; исповедуем одного и того же с Его чудесами и страданиями, которые Он потерпел плотью добровольно для нашего спасения; ибо не человек какой-нибудь предал себя за нас, но сам Бог Слово, неизменно сделавшись человеком, подъял за нас плотью как добровольное страдание, так и смерть.

Итак, исповедуя Его Богом, мы не отвергаем и того, что Он есть человек; а исповедуя Его человеком, не отрицаем и того, что Он есть Бог. Посему исповедуя единого и того же Господа нашего Иисуса Христа, состоящего из той и другой природы – Божества и человечества, мы в это единение не привносим слияния; ибо, став для нас человеком, Он через это не перестает быть Богом. Равным образом, будучи по естеству Бог и в отношении к нам имея непостижимое подобие, Он не отречется быть и человеком. Напротив, как в человечестве Он пребыл Богом, так, и будучи в величии Божества, ничем не менее (пребывает) человеком. Ту и другую природу Он соединяет в одном и том же (существе): Он есть Еммануил, единый Бог и вместе человек. Таким образом, исповедуя одного и того же совершенным в Божестве и совершенным в человечестве, из каковых (естеств) Он и состоит, мы не привносим в единую сложную Его ипостась разделения на части или счета, но означаем неуничтожаемое единением различие естеств, ибо ни Божеское естество не переменилось в человеческое, ни человеческое не превратилось в Божеское, а лучше,– тогда как каждое мыслится и существует в определении и понятии собственного естества, совершилось, говорим, единение по ипостаси. Единение же по ипостаси означает, что Бог-Слово, то есть, единая ипостась из трех ипостасей Божества, не с предсуществовавшим человеком соединился, но в утробе Владычицы нашей святой славной Богородицы и Приснодевы Марии сотворил себе из нее в собственной своей ипостаси плоть единосущную нам, подобострастную по всему, кроме греха, и одушевленную словесной и разумной душой; ибо Он в себе самом имел ипостась, и сделался человеком, и есть единый и тот же Господь наш Иисус Христос, спрославляемый Отцу и Святому Духу. Размышляя о неизреченном Его единении, мы право исповедуем воплотившимся единое естество Бога-Слова, когда плоть одушевлена была душей словесной и разумной. И, с другой стороны, принимая в рассуждение различие естеств, говорим, что их два, не вводя никакого разделения; ибо в Нем находится и то и другое естество. Посему мы исповедуем единого и того же Христа, единого Сына, единое лицо, единую ипостась, Бога и вместе человека. Всех же, не согласно с этим мудрствовавших или мудрствующих, анафематствуем, признавая их чуждыми святой Божией кафолической и апостольской Церкви. Итак, когда возвещаются нам правые догматы, преданные святыми Отцами, мы увещеваем, или лучше – умоляем всех вас стекаться в одну и ту же кафолическую и апостольскую Церковь; ибо, хотя сами находимся и на высоте царства, однако ж, для единомыслия и единения всех христиан, не отказываемся употреблять такие слова, чтобы великому Богу и Спасу нашему Иисусу Христу от всех воссылалось единое славословие, и чтобы впредь никто уже не искал повода вдаваться в словопрения о лицах или слогах; потому что слоги ведут к единой и правой вере и мысли, так как в святой Божьей кафолической и апостольской Церкви и доныне содержится обычай и во всем твердое и не подверженное нововведениям правило, имеющее пробыть во все последующее время». – С этим эдиктом конечно все согласились, говоря, что он изложен правильно; но расторгшееся не совсем соединилось в одно,– хотя царь ясно высказал, чтобы твердость и ненововводность сохранялись в церквах и на будущее время.

5. Юстин низложил с феопольского престола Анастасия, обвиняя его в растрате церковного имущества и говоря, что эта растрата сделана была на излишние и неприличные расходы, и также – в дерзости по отношению к себе. Именно, Анастасий на вопрос, – для чего он в таком множестве разбрасывает церковное имущество, – прямо сказал: для того, чтобы оно не было отнято всеобщей язвой – Юстином. Впрочем, Юстин, говорят, за то вознегодовал на Анастасия, что, когда последний рукополагался в епископа, а тот требовал от него денег, рукополагаемый не согласился дать их. Некоторые, желавшие, думаю, служить видам царя, возводили на Анастасия и кое-что другое.

6. После Анастасия на святительский престол восходит Григорий, которого слава, говоря словами поэтов, была широка. С первого возраста вступив на поприще монашества, он подвизался так мужественно и терпеливо, что скоро, еще в молодости, достиг высших степеней и сделался настоятелем византийского монастыря, в котором положил вести аскетическую жизнь. Потом, по повелению Юстина, он настоятельствовал и над Синайской горой, где подвергался величайшим опасностям, будучи осаждаем кочующими арабами. Доставив, наконец, этому месту превосходный мир, он вызван был оттуда на архиерейство. Умом и добродетелями души превосходил он всех, настойчиво выполнял каждое предполагамое дело, недоступен был для страха и так тверд, что не уступал или не потворствовал (мирской) власти. А раздачу денег производил он в столь большом количестве и употреблял их на все так щедро и не жалея, что, когда выходил, то кроме людей обычных (свиты), за ним следовало множество и народа,– к нему стекались все, которые видели или узнавали, что он выходит. Честь, воздаваемая высшему (мирскому) начальству, была ниже чести, оказываемой этому мужу, потому что все сами собой старались и видеть его вблизи, и слышать, когда он беседовал. Он весьма способен был возбуждать благорасположенность к себе во всех, кто по каким-либо обстоятельствам встречался с ним. По (внешнему) своему виду был он любезен, в разговорах приятно красноречив, в делах, требовавших немедленного мнения, остр более чем кто другой, а в исполнении их чрезвычайно быстр: и подать прекрасный совет, и обсудить как свое, так и чужое дело – являлась в нем всегдашняя готовность. Вот причина, по которой, не откладывая ничего на завтра, он сделал так много хорошего. Григорий возбудил удивление к себе не только в римских, но и в персидских царях, ибо вел себя всегда по вызову нужды и требованию времени, от которого никогда не отставал. – То и другое я объясню в своем месте. Нередко бывал он строг, а часто и гневлив, но не меньше, или лучше сказать, большей частью обнаруживал в излишестве кротость и тихость; так что к нему весьма шло мудрое изречение Григория Богослова: «строгость умеряемая благоприличием», когда первая не вредит последнему, но оба эти чувства благоприятствуют одно другому.

7. В первый год управления его епископией, жители бывшей некогда Великой Армении, впоследствии названной Арменией Персидской, (прежде она вся подвластна была римлянам, а потом, когда преемник Гордиана – Филипп передал ее Сапору, римлянами удержана была так называемая Армения Малая, а вся прочая досталась персам),– исповедуя веру Христову и страдая от персов, особенно по отношению к своему закону,491 тайно отправили к Юстину послов с просьбой – принять их в подданство римской империи с тем, чтобы им дозволено было свободно, без всякого препятствия, совершать свое богослужение. Юстин согласился на это и, приняв некоторые, изложенные в послании к себе условия, утвердил их страшными клятвами. Тогда армяне перебили своих начальников и с сопредельными жителями – одноплеменными и разноплеменными, принявшими их сторону, присоединились к римской империи, под предводительством Урдана, который славился у них и происхождением, и личным достоинством, и опытностью в делах воинских. Хосров жаловался на это; но Юстин отпустил (его послов), сказав им, что мирным отношениям теперь конец, что невозможно отвергать христиан, во время войны перебегающих к христианам. Так отвечал он, однако ж, к войне не готовился, но предавался обычной роскоши и, для собственных удовольствий, забывал обо всем прочем.

8. Юстин (против персов) посылает полководца восточных войск Маркиана, своего родственника, но не дает ему ни достаточного войска, ни других нужных для войны припасов. Маркиан, к явной опасности и на беду всему, прибыл в Месопотамию весьма с немногими, и притом безоружными воинами, ведя с собой также каких-то землекопов и погонщиков, которые набраны были в соседних странах. Несмотря на то, он, подойдя к Нисибису, вступил в небольшой бой с персами, когда они еще не были готовы (к сражению), и, одержав верх, осадил город. Между тем, персы не удостоили даже затворить ворота, и жестоко смеялись над римским войском. Тогда открывалось много чудесных явлений, предвещавших будущие бедствия: так, при начале войны, мы видели недавно родившегося теленка, у которого из шеи выходили две головы.

9. Между тем Хосров, когда всего достаточно было приготовлено у него для войны, проводил до некоторого места (своего военачальника) Адаармана и, переправив его через Евфрат в своей земле, отпустил во владения римские через так называемый Киркезий. А Киркезий есть очень удобное для римлян местечко, лежащее на границах их государства. Его делают крепким не только стены, возвышающиеся до беспредельной высоты, но и реки Евфрат и Азора, потому что он окружают его и делают как бы островом.492 Сам же (Хосров) со своими (войсками), перейдя реку Тигр, направился к Нисибису. Все это долго было неизвестно римлянам, так что Юстин, доверяя молве, которая говорила, будто Хосров или умер, или находится при последнем издыхании, был недоволен медлительностью войска, осаждавшего Нисибис, и послав побудить Маркиана, приказал как можно скорее, принести себе ключи от (городских) ворот. Однако ж, от этого дело нисколько не подвигалось; напротив, сам Юстин через это подвергался великому стыду, потому что объявлял бессмысленное требование такому изнуренному войску и по отношению к такому сильному и многолюдному городу. (В этих обстоятельствах) он, прежде всего, сносится с епископом Феополиса Григорием; ибо епископ Нисибиса, будучи отличным другом Григория, от которого он получил много подарков, а с другой стороны, досадуя на оскорбления, которые персы причиняли христианам и которым последние постоянно были подвержены, и желая, чтобы его город находился во владении римлян, доставлял Григорию сведения обо всем, что происходило в земле неприятельской, и обо всем доносил ему в свое время. Эти сведения Григорий тотчас сообщил Юстину, извещая его о весьма быстром походе Хосрова. Но Юстин, предаваясь обычным своим удовольствиям, не обратил никакого внимания на то, что было ему писано, и даже не хотел верить сказаниям, но был убежден в том, чего сам желал. Так обыкновенно бывает с людьми беспечными, что до исхода дела они своенравны и дерзки, а когда случится что-нибудь слышать противное своим желаниям, оказываются недоверчивыми. В самом деле, отвечая Григорию, он вполне отверг сообщенное им известие, как совершенно ложное, если же (говорил) оно и справедливо, то персы не предварят взятия города; а когда бы и предварили, то с бесчестием отступят. Потом он послал к Маркиану Акакия, человека бесстыдного и дерзкого, и приказал ему лишить Маркиана власти, хотя бы этот стоял уже одной ногой в городе. Акакий, хотя вовсе не к пользе, послушался царского повеления и исполнил его в точности. Прибыв в лагерь и ничего не сказав войску, он в неприятельской области лишил Маркиана начальствования. Но центурионы и таксиархи, через ночь узнав, что военачальник их отставлен, больше уже не являлись к войску, но удалились и, разбежавшись в разные стороны, оставили эту смешную осаду. Между тем Адаарман, с многочисленным войском из персов и кочующих варваров, миновав Киркезий, всячески истреблял владения римлян,– жег, умерщвлял и ни в намерениях, ни в делах не соблюдал никакой умеренности,– брал крепости и селения в большом числе и нигде не встречал сопротивления, во-первых, потому, что в них не было начальников, а во-вторых, и потому, что римские войска были заперты Хосровом, в Даре, следовательно, фуражировка и нападения персов могли производиться без всякой опасности. Адаарман подступил даже к Феополису и для этого употребил часть своего войска, а сам не пошел. Но здесь войско его, сверх всякого чаяния, было отражено, хотя в городе тогда никого не оставалось, кроме весьма немногих; так что и епископ, взяв с собой священные сокровища, выехал из него – особенно потому, что большая часть стены была уже разрушена и народ, подняв мятеж, требовал нового порядка дел, как это обыкновенно бывает, и преимущественно в таких обстоятельствах. Потом и эти (крамольники) разбежались и оставили город пустым, вовсе ничего не придумав ни к отражению, ни к поражению неприятеля.

10. Не успевши в этом предприятии, Адаарман выжег древнюю Гераклею, впоследствии названную Гагаликой, и взял Апамею, которая основана была Селевком Никатором и в древности славилась благоденствием и многолюдством, а с течением времени много уменьшилась. Овладев этим городом на некоторых условиях (да и противиться было нельзя, потому что стена от ветхости лежала уже на земле), он, вопреки договору, все выжег и разграбил и, взяв в плен жителей города и близлежащих селений, удалился. С пленниками, в виде живой добычи, увел он и городского епископа, и градоначальника. Страшные свои дела он продолжал совершать и во время отступления, потому что некому было удерживать его или препятствовать ему, кроме самого незначительного войска, посланного Юстином под начальством Магна, который прежде заведовал в столице, казначейством, а потом получил от Юстина в управление один из царских дворцов. Но и эти воины поспешно убежали и едва не попались в плен неприятелю. Совершив такой набег, Адаарман, наконец, присоединился к Хосрову, когда тот еще не успел взять город. Это присоединение Адаармана доставило ему весьма много силы, ибо с одной стороны ободрило его воинов, а с другой распространило страх между противниками. Адаарман нашел город обнесенным стеной, кругом которой поднят был уже огромный земляной вал и на нем поставлены гелепольские машины, особенно же катапульты, посредством которых стреляют с возвышенных мест и которые обыкновенно называются камнеметными. Этими-то машинами пользуясь, Хосров в следующую зиму овладел городом, которым тогда управлял сын Тимострата, Иоанн, и весьма мало о нем заботился, а может быть и предал его (говорят и то и другое). Хосров стоял у города пять месяцев с лишним, тогда как никто не защищал его. Взяв же этот город, он вывел из него всех жителей, – а их было великое множество,– и одних бесчеловечно умертвив, а большую часть захватив в плен живыми, самое место, как пригодное для себя, занял стражей, и потом возвратился в свои владения.

11. Как скоро Юстин услышал об этом, то, не размышляя ни о чем здраво и не умея перенести бедствия по-человечески, от необузданной гордости и надменности перешел прямо к болезни сумасшествия и бешенству, и уже не понимал ничего, что происходило. Тогда управление государством принял на себя Тиберий,493 родом фракиец, занимавший при Юстине первые должности. Некогда Юстин посылал его с многочисленным войском против аваров; но так как его воины не вынесли даже и взгляда варваров, то он едва не попал в плен, и только промысел Божий, сверх чаяния, спас его и сохранил для римского престола, который от безумных предприятий Юстина подвергался опасности – пасть вместе с целым государством и толикую власть передать варварам.

12. Тиберий возымел намерение благовременное и с положением дел согласное, – такое намерение, которое поправило все прежние бедствия. Он отправил к Хосрову Траяна, мужа мудрого в совете государственном, и как сединами, так и разумом приобретшего уважение всех. Траян назначен был послом не от лица царя и не от государства; он должен был говорить в защиту одной Софии,494 которая при этом сама писала Хосрову, оплакивая (в письме) и несчастья своего мужа, и безначалие империи, и говорила, что на вдовицу, на умершего царя и на беззащитное государство нападать не должно, что и сам Хосров, во время своей болезни, пользовался не только подобным (снисхождением), но и помощью превосходнейших врачей, которые были посланы к нему от римского двора и излечили его болезнь.495 Хосров уступил этим убеждениям и, намереваясь со временем опять сделать набег на римские владения, заключил относительно восточных областей перемирие на три года, с тем, однако, чтобы Армения не входила в этот договор, как будто бы, то есть там могли воевать, нисколько не беспокоя прочих частей Востока.496 Тогда как это происходило на востоке, на западе варвары взяли Сирмию,497 которая сперва была во владении гепидов,498 а потом передана ими Юстину.

13. В это время Юстин, по совету Софии, объявил Тиберия кесарем, и при наречении его произнес такую речь, в которой выразилась вся и древняя и новая история. Так-то человеколюбивый Бог дал ему случай и исповедать собственные грехи, и высказать полезное для будущего благосостояния государства. Когда в отдельной зале дворца, где, по древнему обычаю, совершался этот церемониал, собрались – и архиерей Иоанн, о котором мы прежде упоминали, и его сослужители, и высшие сановники, и служащие при дворе,– Юстин, надевая на Тиберия царский хитон и возлагая хламиду, громко сказал: «Да не прельщает тебя блеск этой одежды или пышность видимых тобой предметов; увлекшись ими, я незаметно подвергся тяжким наказаниям. Исправь мои погрешности, управляя государством со всяким усердием». Потом, указывая на начальствующих, сказал, что весьма мало пользы полагаться на них, и присовокупил: «они-то привели меня к тому, что ты видишь». Высказал он много и других подобных мыслей, которые привели всех в изумление и у всех исторгли потоки слез. Тиберий телом был очень высок и, при высоте роста, статен более чем кто другой – не только из царей, но и из всех людей, так что, прежде всего, по виду достоин был владычествовать. При этом, однако ж, душа его была кротка и человеколюбива,– и уже первый взгляд его располагал к нему всех. Он считал богатством иметь достаток для раздачи его другим не на нужды только, но и до избытка; ибо обращал внимание не на то, что должны получить просители, но на то, чего прилично ожидать им от римского царя. То золото, по его мнению, было поддельное, которое приходило от слез.499 Поэтому и сбор податей приказал он собирателям отложить на целый год, а те области, которые опустошены были Адаарманом, и вовсе освободил от повинностей, не соображая при этом меры (понесенного ими) ущерба, но вознаграждая их гораздо щедрее. Оставил он и незаконные начальствующим лицам подарки, которыми цари прежде покупали подданных, и чтобы обеспечить их на будущее время, издал касательно этого постановления.

14. Неправедно собранные деньги употребив на нужды (государства), Тиберий приготовил все потребное для войны и, сделав правильно набор500 с народов, живущих как по ту стопу Альп, около Рейна, так и по сю сторону, именно с массагетов и других скифских племен, с паннонцев и мизийцев, с иллирийцев и исавров, он собрал такое войско из этих храбрых людей, что образовал ополчение почти в 150 тысяч отличных всадников, и прогнал Хосрова, который, тотчас после взятия Дары, следующим летом устремился в Армению и оттуда имел покушение на главный город каппадокийцев и первенствующий между тамошними городами – Кесарию. Хосров до того презирал римскую империю, что, когда кесарем отправлены были к нему послы, не удостоил даже допустить их к себе, а приказал им следовать за собой до Кесарии; – там, говорил, подумаю я об их посольстве. Но, увидев против себя римское войско под начальством Юстиниана, брата того Юстина, который бесчеловечно убит был (царем) Юстином, – увидев, что это войско тщательно вооружено, что трубы издают грозные звуки, что знамена подняты для битвы, что каждый воин жаждет сражения и в отличном своем убранстве дышит рвением, что конница – такая и столь многочисленная, о какой ни один царь никогда и не думал, он при этой неожиданности и нечаянности, долго изумлялся, глубоко вздыхал и уже не хотел начинать войны. Но между тем, как Хосров откладывал, медлил и тратил время, притворяясь, будто желает сражения, на него напал предводительствовавший правым крылом скиф Курс, и так как противопоставленные ему персы не могли выдержать его нападения, но открыто оставляли строй, сильно поразил их. Потом устремился он на сторожевой отряд, где Хосров и целое войско имели свои припасы, и овладел всеми царскими сокровищами и всем обозом, на глазах самого Хосрова, который все еще продолжал терпеть, думая, что для него невыносимее собственное отступление, чем нападение Курса.

Овладев таким образом великим богатством и добычей и ведя с собой вьючных животных с теми самыми грузами, которые на них были, и в том числе со священным огнем – богом Хосрова,501 Курс и его воины обскакали персидское войско с веселыми песнями и прибыли к своим около того времени, когда зажигают свечи и когда соратники их оставили уже свои ряды, потому что ни Хосров, ни сами они не начинали сражения, а только происходили легкие перестрелки, или, как обыкновенно бывает, два войска мерялись битвами воинов один на один. Между тем Хосров, зажег ночью множество огней и приготовился к ночной битве,– и так как римское войско стояло двумя лагерями, то он в глухое время ночи напал на ту часть его, которая расположена была севернее, а как это войско от внезапности и нечаянности нападения отступило, обратился на близлежащий город Мелитину, который оставался без стражи и без граждан, и опустошив его огнем, приготовился к переправе через Евфрат. Но римские войска соединились и погнались за ним. В таких обстоятельствах, опасаясь за личное свое спасение, сам он сел на слона и переправился через реку, а находившиеся с ним воины в большом количестве были поглощены рекой. Захватив трупы их, он поспешно удалился. Потерпев это крайнее наказание за дерзость свою в отношении к римлянам, Хосров с остатками своего войска прибыл в восточные области и стал просить перемирия, чтобы никто не нападал на него. Но Юстиниан, со всем своим войском вступив в пределы персидского царства, провел там все зимнее время, и никто не беспокоил его; а при наступлении лета, без всякой потери своих воинов, возвратился домой и благополучно, с великой славой, провел лето на границе (той и другой империй).

15. Между тем овладевшее Хосровом крайнее уныние расстроило его тело и душу; так что, задушенный приливом скорби, он, наконец, бедственно расстался с жизнью и оставил бессмертный памятник своего бегства – закон о том, чтобы персидский царь никогда не воевал против римлян. После него царствует сын его Ормизд, но теперь я не буду говорить о нем, потому что меня призывают и ожидают моего слова дальнейшие события.

16. Когда Иоанн, иначе называемый Катилиной, преставился из здешней жизни, – кормило римской епископии принял Боноз,502 а после него другой Иоанн,503 потом Пелагий.504 В царствующем граде, после Иоанна, (управлял епископией), бывший еще прежде него, Евтихий.505 Престол Александрии, после Аполлинария, получил Иоанн,506 а потом – Евлогий.507 На епископию иерусалимскую, после Макария, взошел Иоанн,508 подвизавшийся аскетической жизнью в так называемом монастыре Неусыпающих. Новых же постановлений в порядке церковных дел не было никаких.

17. В городе Феополис и в соседней Дафне, на третьем году царствования Тиберия кесаря, в самое жаркое время полудня, случилось сильное колебание земли. Дафна тогда вся сделалась жертвой землетрясения, а в Феополисе многие общественные и частные здания растрескались до самой земли, но не упали на землю. Был и другой достойный рассказа случай, как в самом Феополисе, так и в царствующем городе; он поразил страхом тот и другой город и произвел в них величайшее волнение. Поводом к нему была ревность Божья, а конец его был боголепен; – я расскажу о нем.

18. В городе Феополис имел жительство некто Анатолий, сперва принадлежавший к низшему классу граждан и занимавшийся каретным мастерством, а потом, не знаю, каким образом, пробравшийся до правительственного поста и других общественных должностей. Здесь он исполнял обыкновенные свои дела, и по ним стал весьма близок к предстоятелю этого города Григорию,– часто хаживал к нему, то с тем, чтобы переговорить о делах, то с тем, чтобы через обращение с ним приобрести большую силу. Однажды был он захвачен при (языческих) жертвоприношениях и, позванный к допросу, оказался злодеем, волшебником и человеком, замешанным в бесчисленных преступлениях. Но, подкупив восточного правителя, он едва не был выпущен вместе со своими сообщниками (ибо имел около себя и других, которые были такого же нрава и вмести с ним попались), если бы не восстал народ и, возмутившись, не разрушил умысла. В это время возмущались и против святителя, говоря, что и он участвовал в намерениях Анатолия. Какой-то враждебный и пагубный демон хотел уверить некоторых, будто епископ вместе с Анатолием даже присутствовал при жертвоприношениях. Поэтому Григорий подвергался крайней опасности и должен был выдерживать сильные нападения со стороны народа. Подозрение на него возросло до такой степени, что василевс Тиберий, для открытия истины, захотел лично допросить Анатолия и повелел как его, так и сообщников немедленно препроводить в царствующий город. Узнав об этом, Анатолий прибег к некоторой иконе Богородицы, висевшей в темнице на веревке, и, сложив руки сзади, представлял собой человека умоляющего и просящего. Но она, в негодовании обличая человека негодного и богоненавистного, совершенно обратилась в противоположную сторону: чудо страшное и достойное того, чтобы о нем всегда помнили! Это видели все – как узники, так и те, которым вверена была стража над ним и его сообщниками, и рассказали всем. Являлась она также в истинном видении и некоторым верным, возбуждая их против этого злодея и говоря, что он оскорбил ее Сына. Потом, будучи приведен в царствующий город и подвергнут всем родам пыток, Анатолий вовсе ничего не мог сказать против святителя, а только вместе со своими сообщниками сделался виновником еще больших смятений и всенародного восстания в городе. Так, когда некоторые из его сообщников выслушали приговор ссылки, а не смерти, народ, воспламененный какой-то божественной ревностью, в негодовании и досаде все перевернув вверх дном, схватил осужденных в ссылку и, возведя их на костер, живых предал огню; потому что такой приговор произнесен был народом. Чернь вопияла также против царя и своего епископа Евтихия, как бы против предателей веры, даже намеревалась умертвить Евтихия и тех, кому вверено было исследование этого дела, и для сего всюду ходила, ища их. Только спасающее всех Провидение одним внушило скрыться от преследования, а в других, то есть в этой толпе народа, мало по малу укротило ярость, – и потому не случилось никакого злодейства. Между тем сам Анатолий сперва предан был в амфитеатре зверям и изранен ими, а потом пригвожден ко кресту. Однако же его мучения на земле этим еще не окончились. Волки, стащив (с креста) мерзкое тело его, совершили неслыханный в истории раздел своей добычи. Был у нас один человек, который еще прежде, чем это случилось, говорил, что он видел во сне, как народ произнес приговор против Анатолия и его сообщников. Сказывал также некто главный правитель царских домов, весьма сильно защищавший Анатолия, что ему явилась Богородица и говорила: доколе ты будешь заступаться за Анатолия, который так оскорбляет меня и моего Сына? Так окончилось это происшествие.

19. Так как Юстиниан не пользовался таким же, как прежде, счастьем против варваров,509 то Тиберий, по смерти Юстина уже возложивший на себя царский венец, лишает его начальства, а военачальником востока поставляет Маврикия,510 который, по роду и имени, происходил от древнего Рима, а по ближайшим предкам, отечеством своим почитал каппадокийский город Аравин. Это был муж благоразумный и предусмотрительный, всегда и во всем тщательный и постоянный. В образе жизни и нравах твердый и разборчивый, от чревоугодия воздерживался и употреблял пищу только необходимую и самую доступную, вообще, избегал всего, чем украшается жизнь изнеженная. Беседовать с народом простым не любил, да и не распускал ушей, зная, что первое ведет к презрению, а последнее располагает к человекоугодию. Поэтому вход к себе он позволял изредка, и то в случае дел важных, а для речей излишних затыкал свой слух – не воском, как говорит поэт, а лучше разумом, потому что разум для слуха есть превосходнейший ключ, который во время бесед, Благовременно и отпирает его и запирает. От невежества, порождающего дерзости, и трусость, которая отлична от него, хотя и близка к нему, он так отвращался, что осторожность была в нем благоразумием, а медлительность безопасностью. Мужество и разумение шли в нем рука об руку с обстоятельствами и направлялись к тому, чего требовала нужда; самое ослабление и усиление их стремления происходило в какой-то мере и числе. Подробнее о нем сказано будет впоследствии; ибо каков и как велик он был, это надобно сохранить для (истории) его царствования, которое, доставив ему свободу действий, гораздо яснее открыло внутренние его свойства. Итак, сей-то Маврикий, совершив поход в неприятельскую землю, овладел городами и выгоднейшими крепостями персидскими,511 и получил столь великую добычу, что взятыми им в плен рабами населены целые острова, города и опустевшие с течением времени деревни, а прежде неспособные к земледелию почвы (обработаны или так, что) сделались плодоносными.512 Из них же составились многочисленные когорты, весьма мужественно и храбро сражавшиеся против других народов.513 Они же, наконец, и во всяком доме стали отправлять домашние работы, потому что приобретение их сделалось весьма легким.514

20. Притом Маврикий сражался с отличнейшими из персов, именно с Тамхосровом515 и Адаарманом, предводительствовавшими отличным войском.516 Что, как, почему и где сделано было им, о том пусть пишут другие, а может быть напишем и мы,– только в ином труде, потому что настоящее сочинение имеет в виду преимущественно свой предмет повествования. Тамхосров пал в сражении517 не от мужества римского войска, но от одного благочестия и веры в Бога, воодушевлявшей стратига. Обратился в бегство и Адаарман, будучи разбит в сражении наголову и потеряв много своих воинов – от измены Аламундара, который, предводительствуя кочующими варварами, не хотел перейти через реку Евфрат и сразиться с Маврикием, потому что в его войске были также кочующие варвары.518 Между тем, по быстроте коней, многие считают их непобедимыми. Они неуловимы, где бы ни были заперты; а при отступлении неприятеля всегда опережают их. Потому-то и Теодорих, предводительствуя скифскими народами, не выдержал даже первых стрел врага, но вместе со своими воинами обратился в бегство.

21. Были и божественные знамения, предвещавшие Маврикию царствование. Так однажды, когда он в глубокую ночь совершал курение фимиама в святилище храма святой и Пречистой Девы и Богородицы Марии, называемого у феополисцев храмом Юcтиниана, завеса священной трапезы представилась объятой пламенем; так что Маврикий сам поражен был ужасом и устрашился видения. Стоявший тут же архиерей упомянутого города Григорий сказал, что это – дело Божье и предвещает ему нечто весьма великое и высокое. Потом на востоке явился ему и Христос Бог и потребовал от него защиты, что прямо указывало на царствование: ибо от кого, если не от царя, и притом от царя – Богочтителя требовать ему этого? Замечательные также и достойные истории вещи, вследствие моих расспросов, сообщили мне и те, которые произвели его на свет. Отец его говорил, что он, во время его зачатия, видел во сне, будто из его постели выросло величайшее виноградное дерево, и на этом дереве видно было множество зрелых виноградных кистей. А мать утверждала, что во время его рождения земля издала дивное и необыкновенное благоухание, и что так называемая Эмпуза часто уносила младенца, чтобы пожрать его, и, однако ж, не могла сделать ему никакого вреда. Да и подвизавшийся на столпе близ Феополиса Симеон, муж опытнейший и прославившейся всеми божественными добродетелями, говорил и делал много такого, что предвещало ему царствование. Но об этом муже, что должно, скажем в последующей истории.

22. Наконец, Маврикий восходит на престол.519 Тиберий, находясь при последнем издыхании, отдает за него свою дочь Августу и с ней, как бы вместо приданого, вверяет ему царство. Хотя он царствовал и не долго, но добрыми своими делами, которых и пересказать нельзя, упрочил себе бессмертную память. Прекрасный жребий приготовил он и империи, провозгласив царем Маврикия и передав ему (с супругой) свои прозвания, то есть Маврикия назвав Тиберием, а Августу – Константиной.520 Но что именно совершено было ими,– при помощи Божьей, покажет последующая книга истории.

23. Чтобы со всей точностью определить и продолжения времен, для этого надобно знать, что Юстин Младший царствовал – один 12 лет и 10 с половиной месяцев, да с Тиберием – 3 года и 11 месяцев, всего же 16 лет и 9 с половиной месяцев. Потом Тиберий царствовал – один 4 года, так что от Ромула521 до провозглашения Маврикия считается .., сколько показывает вместе прежнее и настоящее летоисчисление.

24. При помощи Божьей, и события церковной истории сохранены для нас писателями в непрерывной последовательности. До Константина сказание о них доведено Евсевием Памфилом, а от Константина до Феодосия Младшего – Феодоритом, Созоменом и Сократом, чего продолжением может служить заключающееся в настоящем нашем труде. Равным образом и древняя, как священная, так и внешняя история, старанием мужей трудолюбивых, сохранена непрерывной. Первый, начавший писать историю, был Моисей, который,– что, несомненно, доказано людьми, исследовавшими это,– описал деяния от начала мира и изложил их верно, как узнал о них, беседуя с Богом на горе Синайской. За ним следовали потом мужи, предуготовлявшие путь нашей вере, и все дальнейшее заключили в книгах божественного Писания. Большую также и для всего полезную историю написал и Иосиф.522 А о том, что баснословно или действительно случилось с эллинами и древними варварами, как эти последние сражались одни, против других и против эллинов, и обо всем ином, что совершилось с того времени, как люди, по сказаниям, начали существовать, написано и у Харакса,523 и у Фепомпа,524 и у Эфора,525 и у других бесчисленных историков. Дела римлян, обнимающие собой историю целого мира, то есть, что происходило, когда римляне либо разделялись между собой, либо действовали против других народов,– эти дела их описаны в труде Дионисия Галикарнасского,526 который провел свою историю от так называемых аборигенов до эпирца Пирра.527 Далее же описывал события у них Полибий Мегалополисский,528 продолжавший свое повествование до взятия Карфагена.529 Всему этому Аппиан530 дал потом раздельный порядок, то есть сказания о каждом событии собрал в одно место, хотя бы это событие совершалось и во времена разные. А что таким же образом происходило после них, описали в своих сочинениях Диодор Сицилийский531 (до Юлия Цезаря) и Дион Кассий532 (до Антонина, уроженца эмесского). То же изложил и Геродиан,533 которым деяния доведены до смерти Максима. А софист Никострат,534 родом из Трапезунда,535 начав описывать деяния от времени преемника Гордианова Филиппа, ведет свое повествование до Одената Пальмирского и до постыдного похода Валериана против персов. Весьма много потрудился по этому предмету и Дексипп,536 начавший свою историю от скифских (войн) и окочивший ее царствованием преемника Галлиена Клавдия. Он же сохранил для потомства и то, что сделали Карпы537 и другие варварские народы, воевавшие в Элладе, Фракии и Ионии.538 Евсевий,539 взяв за начало время от Октавиана, Траяна и Марка,540 продолжил свою историю до смерти Кара.541 Об этих же временах написали нечто Арриан542 и Асимий Квадрат;543 а о последующих – до царей Гонория544 и Аркадия545 – повествовал Зосима.546 Затем сведения, что было после них, собраны ритором Приском и другими. Все это Евстафий Епифанийский весьма хорошо свел в две книги: в одной изложил историю до взятия Трои, а в другой – до 12 года царствования Анастасия. А Прокопий ритор изложил то, что произошло с того времени до Юстиниана. Последующие же затем в связи рассказали Агафий ритор и мой согражданин и родственник Иоанн, доведя свои сказания до бегства Хосрова Младшего547 к римлянам и до восстановления его на царстве, когда Маврикий, ни мало ни колеблясь, принял к себе беглеца по-царски и, при помощи больших денег и войск, весьма скоро возвратил ему престол.548 Впрочем, эти последние истории еще не изданы в свет. О тех же событиях и мы, если всевышний Промысел благоволит, впоследствии скажем, что нужно.549

Книга 6

1. Приняв власть, Маврикий, прежде всего, делает приготовления к бракосочетанию, и потом с царской формальностью берет в супружество Августу, названную также Константиной. Празднование брака было великолепно; столы для народа и ликование наполняли весь город. На этом браке присутствовали благочестие и царское достоинство, как самая почетная свита новобрачных и самые драгоценные дары их. Благочестие представляло отца и мать, освящавших брак достопочтенной сединой и достоуважаемыми морщинами (каковых примеров в истории царств не встречается), также прекрасных и цветущих братьев, служивших этому торжеству украшением; а царское достоинство блистало златошвенной одеждой, обложенной пурпуром и индийскими камнями, также венцами, горевшими от золота и разнообразных самоцветных камней. При этом все придворные и воинские чины, великолепно одетые, в бесчисленном множестве, держали брачные свечи (чем и можно было отличить их) и пели приличные торжеству гимны. Словом: между людьми великолепнее и знаменитее этого праздника ничего не бывало. Дамофил, излагая историю Рима, заметил, как мудрое изречение Плутарха Херонейского, что только для одного этого города мужество и счастье заключили между собою союз. А я сказал бы, что таким же образом в одном Маврикии сошлись благочестие и благоденствие, и что благочестие в нем, господствуя над благоденствием, никак не позволяло ему ошибаться. Он старался носить порфиру и венец не телесно только, но и душевно; ибо один из прежде бывших царей царствовал над самим собой и, будучи самодержцем на самом деле, изгнал из своей души охлократию страстей, – один утвердил в помыслах аристократию, представляя собой живой образец добродетели и приучая подданных подражать себе. Это слово не из лести; ибо к чему бы мне говорить таким образом, когда он не знает, что о нем пишут. А что это действительно справедливо, докажут как дарованные ему от Бога преимущества, так и все случившиеся с ним события, что мы с полным убеждением должны относить к Богу.

2. Маврикий, сверх всего прочего, заботился и о том, чтобы не вовсе проливалась кровь преступников против царского величества. Поэтому-то он не умертвил и предводителя кочующих арабов Аламундара, предавшего, как прежде было сказано, и государство, и его самого, а только, присудив ему жить на острове с женой и некоторыми из детей, поселил в Сицилии. Сына же его Наармана, наполнившего государство бесчисленными бедствиям и опустошившего при помощи преданных ему варваров эту и другую Финикию и Палестину, после того как схвачен был Аламундар, этого Наармана, несмотря на то, что все присуждали его к смерти, оставил только под свободной стражей и не подверг никакому другому наказанию. Так поступал он и с другими весьма многими виновными, о чем порознь сказано будет в своем месте.

3. В качестве главного начальника восточных войск Маврикий послал сперва Иоанна, родом фракийца. Этот Иоанн иногда одерживал верх, а иногда терпел поражение, вообще же не сделал ничего достопримечательного. А после него отправил он Филиппика, своего родственника (ибо этот последний женат был на другой из его сестер). Филиппик, перейдя за границу и опустошив все, встречавшееся ему на пути, сделался обладателем великой добычи и умертвил многих благородных и знаменитых по происхождению жителей Нисибиса и других (городов) по ту сторону реки Тигр. Сразился он и с персами и, после упорной битвы, когда многие знаменитые персы пали, многих захватил в плен живыми, потом, хотя и мог взять один отряд, убежавший на некоторый хорошо устроенный от природы холм, однако ж, оставил его невредимым, потому что персы обещали немедленно отправить гонцов к своему царю, чтобы склонить его к миру. Будучи военачальником, совершил он и другие (похвальные) дела, именно – освободил войско от излишеств ведущих к роскоши, и расположил его к умеренности и покорности. Впрочем, это надобно предоставить тем, которые писали, или еще пишут о подобных предметах, сколько получили они или получают о том сведений, основанных частью на молве, частью на предположении, хотя рассказы их от неведения, конечно, шатки и хромы; эти рассказчики, либо увлекаясь пристрастием, либо ослепляясь ненавистью, нередко уклоняются от истины.

4. После него власть военачальника принял Приск. Он был как-то недоступен и без необходимости никого не принимал к себе, думая, что все сделает удобнее, если будет большей частью один сам с собой, и что войска, по внушению страха, окажутся более внимательными к его приказаниям. Итак, прибыв к войску, с поднятыми бровями, с величавым видом и в великолепном убранстве, он говорит ему нечто о терпении воинов в настоящее время, о тщательном вооружении и том, чего стоит государству содержание их. Но войска, зная об этом еще прежде, открыто обнаружили свой гнев и, устремившись в его палатку варварски расхитили все, что отличалось у него великолепием, – и самые драгоценные из его сокровищ, да умертвили бы и его самого, если бы он, сев на одну из рабочих лошадей, не спасся в Эдессу, которую поэтому случаю они осадили и требовали выдачи Приска.

5. Но жители этого города не выдавали его; посему, оставив там Приска, они насильно, руками берут Германа, предводительствовавшего военными когортами в Финикии ливанской, и поставляют его своим вождем, даже, сколько от них зависело, – своим самодержцем. Герман сперва отказывался, но они тем сильнее настаивали. От этого произошел между ними спор: первый говорил, что насиловать не должно, а другие требовали, чтобы он исполнил (их желание), и показывали вид, что убьют его, если он не согласится добровольно. Но когда тот, спокойно выслушивая эту угрозу, не был поражен ни страхом, ни смущением; тo они обратились к мерам побоев и увечения членов, чего, по их мнению, он никак не перенесет, потому что не может быть терпеливее природы и своего возраста. Приступив к делу и подвергнув его пытке, впрочем, с осторожностью и пощадой они, наконец, заставили его согласиться против воли и вместе дать клятву, что он будет им верен. Таким образом, они принудили начальствовать над собой подчиненного, заставили управлять собой человека, находившегося под их управлением, и вверили владычество полководцу, над которым сами владычествовали. Да и всех прочих начальников строевых, – ротных, тысячных и тех, которые заведовали сотнями и десятками, – всех прогнали они и, открыто порицая власть царя, поставили себе начальниками, кого хотели. Но, по отношению к пограничным жителям, вели себя большей частью умереннее варваров, хотя далеко не так, как следовало защитникам и слугам государства, ибо получали продовольствие не по установленной мере и весу и не довольствовались определенными паями, но управлялись каждый своим хотением, как законом, и своим хотением, как установленной мерой.

6. Для восстановления порядка в войске, царь послал к нему Филиппика. Однако ж, войско не только не приняло его самого, но подвергло крайней опасности и тех, кого подозревало в расположении к нему.

7. Между тем, как дела были в таком состоянии, епископ феопольский Григорий возвращался из царствующего града по совершении там подвига, о котором я намерен рассказать. Когда над Востоком начальствовал Астерий и когда между ним и Григорием произошла ссора, – все первостепенные жители города присоединились к стороне Астерия, а к ним пристал и простой народ, то есть городские ремесленники. Каждый утверждал, что он потерпел (от Григория) какой-нибудь вред, и чернь получила, наконец, свободу злословить его. Таким образом, оба класса народонаселения (в Феополисе) сошлись в одной мысли и произносили оскорбительные речи против архиерея по большим улицам, даже в театре, так что не воздерживались от этого и актеры. Между тем, Астерий оставляет свою власть, и передает ее Иоанну, вместе с приказанием царя – это народное движение подвергнуть следствию. Но Иоанн был человек, неспособный разобрать и самое маловажное дело, не только такое, каково это. Наполнив город мятежами и смутами, он обнародовал объявление, что всякий, если хочет, может обвинять иерея и потом от одного столоначальника казначейства принял на него донос, в котором сказано было, будто (епископ) имел связь со своей сестрой, выданной в супружество за другого. А от иных подобных людей принимал донесения касательно благочиния города, которое будто бы часто нарушалось епископом. Относительно благочиния, епископ согласился представить от себя защитника; а по отношению ко всему прочему, потребовал суда царского и соборного. И вот дело, в котором он при моем адвокатстве и в моем присутствии, приносил оправдание в царствующем городе, и когда все патриархи, одни лично, а другие через посланных, прибыли на следствие и когда, кроме того, собрался священный сенат и съехались многие честнейшие митрополиты, дело Григория было рассмотрено и обвиняемый, после долговременной борьбы, одержал верх, а обвинитель, высеченный жилами и потом проведенный по всему городу, приговорен к ссылке. Итак, отсюда-то Григорий возвращался на свой престол, когда войска возмущались, а Филиппик стоял около городов Верии и Халкиды.

8. Через четыре месяца по его прибытии, на 637 году существования Феополиса, спустя 61 год после прежнего землетрясения, когда я в последний день месяца гиперберетея женился на молодой девице и город праздновал, толпясь около брачной храмины и смотря на пир, вдруг около третьего часа ночи произошло землетрясение и поколебало весь город. Этим землетрясением многое было ниспровергнуто и разрушено в самом основании, так что вокруг святейшей церкви все лежало на земле уцелела только одна сень, сооруженная Ефремием из деревьев дафнийской рощи, после того как город испытал землетрясение при Юстине. От следовавших затем подземных ударов упомянутая сень наклонилась на северную сторону и поддерживалась подпорами; но теперь при сильном землетрясении подпоры упали, а она выпрямилась и, как бы по отвесу, пришла в собственное свое положение. Многое упало и в так называемой Остракине, упал и прежде упомянутый нами Псифий, разрушены и все так называемые Висии и все вокруг всечестного дома Богоматери; дивно уцелел только средний портик. Пострадали так же и все башни на военном поле, а прочие здания (там) остались неповрежденными, кроме укреплений, на которых иные камни перевернулись, однако ж, не упали. Пострадали и другие храмы и одна из двух общественных бань, примененных к временам года. Это бедствие истребило также бесчисленное множество народа – около шестидесяти тысяч человек, как некоторые заключают, основываясь на общественной выдаче хлеба. Но иерей, сверх всякой надежды, спасся, тогда как вся храмина, где он находился, пала, и в ней никто не остался жив кроме лиц, в ту минуту окружавших; (епископа). Эти люди, взяв его на свои руки, спустили по какой-то веревке, когда вторичный удар уже поколебал то место, и таким образом освободили его, от опасности. Было и другое спасение для города; потому что человеколюбивый Бог растворил свою угрозу пощадой и образумил грех розгой сострадания и милосердия. В это время не случилось в городе ни одного пожара, хотя весьма много огня и на очагах и в местах общественного и частного освещения, в пекарнях, и в угольнях, и в банях, и в прочих бесчисленных (местах). Тогда погибли весьма многие и из людей достопримечательных, а с ними жертвой землетрясения сделался и Астерий. Такое бедствие города царь облегчил денежным пособием.

9. Войско оставалось в прежнем положении, так что, наконец, варвары, в надежде, что никто не воспрепятствует им совершать деяния варварские, вооружились; но против них со своими войсками вышел Герман и так сильно разбил их, что не осталось и вестника этого несчастья для персов.

10. После сего царь наградил войско деньгами, потом возвратив Германа и других, призвал их к суду. Все они были приговорены к смерти; однако ж, царь не только не допустил потерпеть им что либо неприятное, но еще удостоил их почестей. Между тем, как это происходило, авары дважды доходили до так называемой длинной стены, опустошили и разграбили Сингидон, Анхиан, всю Грецию и другие города и крепости все истребляли и предавали огню, потому что войско большей частью находилось на Востоке. Наконец царь посылает первого из своих телохранителей, Андрея – расположить войско к принятию прежних лохагов и других начальников.

11. Когда же (войска) не хотели и слушать этого повеления, дело возлагается на Григория, не потому только, что он был от природы способен производить важнейшие дела, но и потому, что войско по справедливости оказывало ему и великое уважение, будучи то одаряемо от него деньгами, то снабжаемо одеждой, пищей и прочим в то время, когда, набранные и внесенные в список, воины проходили чрез его епархию. Итак, отправив во все стороны вестников и собрав главнейших со стороны войска в Литарвах – местечке, отстоящем от Феополиса почти на 300 стадий, он прибыл к ним сам, и хотя восклонившись на и ложе, и сказал им следующее.

12. Римляне по имени и делам! Я думал, что вы сперва придете к нам рассудить о настоящем положении дел и принять совет, который обещает вам мое благорасположение, несомненно, утвержденное прежними обстоятельствами, когда я нужными и пособиями облегчал ваше треволненение и произошедшее от того потрясение. Но если это доселе пренебрегалось, может быть, потому, что не было на то указания свыше, что персам надлежало совершенно узнать мужество римлян, сразившись с воинами, ни кем не предводительствуствуемыми, и что нужно было подтвердиться вашему искреннему расположению (к государству), испытанному временем и засвидетельствованному делами (ибо вы показали, что, хотя имели неудовольствие на своих военачальников, однако ж, для вас не было ничего предпочтительнее государства): то теперь, по крайней мере, рассудим о том, что надобно делать. Царь призывает вас, обещая забвение всего прошедшего, принимая ваше расположение к государству и ваше мужество во время войны, как масличную ветвь, и подавая вам надежнейший залог прощения словами: «если Бог даровал победу вашей расположенности (к государству) и если после того, как вы уклонились от преступлений открылось ваше мужество, послужившее ясным доказательством прощения от Бога; то как мне не последовать суду Божьему? «Сердце царево в руце Божьей: аможе аще восхощет... уклонитъ е» (Притч 21.1). Итак, послушайте меня как можно скорее, Римляне! Не опустим настоящего случая и не позволим ему пройти (без пользы); ибо, когда он ускользнет, – его уже не схватишь: кабы негодуя на то, что был пренебрежен, он не допустит уловить себя в другой раз. Будьте же наследниками и покорности ваших отцов, как вы наследовали их мужество, чтобы во всем явиться вам римлянами и чтобы не легло на вас никакое пятно, которое показало бы, что вы выродки. Ваши родители, ратуя в строю под начальством вождей и царей, своим послушанием и мужеством завоевали вселенную. Манлий Торкват, увенчав сына, убил его за то, что он, хотя и оказал мужество, но не явил покорности; ибо благоразумием предводителей и покорностью предводимых обыкновенно совершается много доброго: напротив одно из сих условий само по себе при разрыве этой прекрасной связи, храм лет, колеблется и совершенно падает. Итак, не медлите более; послушайте меня, когда священство посредствует между царством и войском, и покажите, что ваш поступок есть не тирания, но справедливое кратковременное негодование на оскорбивших вас военачальников. Если же не обратитесь, сколько можно скорее, к царю; то я прокляну и ваше благорасположение и государству, и мою к вам дружбу. А вы смотрите, каков конец тиранов, чем оградите настоящее свое положение. Оставаться вам вместе невозможно. Откуда достанете себе плодов (земных) или того, что море дает взамен земле, если только не хотите совершать и исполнять дел постыднейших: – воевать против Христиан и заставлять их воевать против себя? Да и каков конец этого?– Вы должны будете жить, рассеявшись там и сям. А тут, по следам вашим, само собой придет правосудие и уже не позволит себе даровать вам прощение. Итак, подав друг другу правые руки, обратим внимание на то, что полезно и для вас самих, и для государства, – тем более, что и дни спасительного страдания и всесвятого воскресенья Христа Бога к тому же побуждают нас.

13. Сказав это и пролив весьма много слез, как бы при некотором божественном содействии, он в одно мгновение переменил мысли всех. Воины просились выйти из собрания и посоветоваться между собою, что надобно делать, а потом, спустя немного, возвратились и поручили себя иерею. Тогда он назвал им Филиппика и требовал, чтобы они просили себе в военачальники. Но воины утверждали, что и сами они и все войско клялись страшными клятвами не принимать его. Однако ж Григорий, нисколько не медля и нимало не задерживаясь этим, отвечал, что, по дарованию (Божьему), он – иерей и имеет власть вязать и решить как на небе, так и на земле, и напомнил им о божественном изречении (Мф 16.19). Когда же они и в этом согласились с ним; то он, умилостивив Бога прошениями и молитвами, преподал им нескверное тело (ибо тогда был второй всечестной день близкий к св. страданию), потом всех угостил (а их было около 20.000), для чего на траве разостланы были скатерти, и на другой день возвратился домой. Согласившись, чтобы войско собралось там, где захочет, он призвал Филиппика, который жил в Тарсе Киликийском, а сам готовился ехать в царствующий город, чтобы донести обо всем василевсу, и вместе послал ему прошение войска о Филиппике. Когда же Филиппик прибыл в Феополис, войско вышло к нему навстречу и, взяв с собой, в знак примирения, тех, которые удостоились божественного возрождения, припало к нему. После сего, получив прощение, оно вместе с ним предприняло поход. Так-то происходило это дело.

14. Некто Ситт, из числа десятников в Мартирополе, будучи оскорблен одним из тамошних военных начальников, предал город и для этого улучил такое время, когда охранявшее его войско из него вышло. Введя отряд персов как римский, он овладел городом, который для римлян был весьма удобен, и многих цветущих здоровьем женщин удержал внутри, а прочих всех, исключая нескольких рабов, выгнал вон. Поэтому Филиппик тотчас устремился к (занятому персами) городу и, окружив его, держал в осаде, хотя и не имел нужных для осады орудий. Сражаясь чем мог, он сделал однако же несколько подкопов и повалил одну из башен, но овладеть городом был не в состоянии; потому что персы, не заснув в течении всей ночи, укрепили то, что упало, и римлян, сколько ни приступали они к стенам, всякий раз отражали. Таким образом римляне, стоя под стрелами, которые, будучи пускаемы с возвышенного места всегда достигали своей цели, и более вреда получая сами, чем сколько причиняли его осажденным, наконец оставили осаду и, отойдя на некоторое расстояние, построили только лагерь и наблюдали, чтобы к этим персам не присоединились и другие. Тогда, по повелению Маврикия, к войску прибыл Григорий и убеждал их возвратиться к осаде. Но оно не в состоянии было сделать что-нибудь более сделанного, ибо не имело ни одной осадной машины, и потому распущено было на зимние квартиры; только в соседних крепостях оставлены сильные гарнизоны, чтобы персы не вступили в города тайно. На следующее лето, когда войско опять собралось и вооружились персы, около Мартирополя произошло сильное сражение. И хотя Филиппик одержал верх и пало множество персов, в том числе один из их героев; однако же достаточное количество их проникло в Мартирополь, чего они особенно и домогались. После этого, римляне не хотели уже осаждать город, ибо не было возможности одолеть его силой. Но на расстоянии стадий семи, в местах гористых и от природы укрепленных, основали другой, чтобы отсюда предпринимать против персов меры военной тактики и делать на них нападения. В этом провели они лето, а зимой были распущены.

15. Для предводительствования войском в преемники (Филиппика) послан был Коментиол, родом фракиец. Он мужественно сражался с Персами и потерял бы жизнь, будучи повержен вместе с конем, если бы один из копьеносцев не посадил его на обозную лошадь и не вывел из сражения. Оставшиеся персы, потеряв всех своих предводителей, обратились в бегство и спаслись в Низибе, но боялись возвратиться к своему царю; потому что он грозил им смертью, если они не сберегут своих вождей. В таких обстоятельствах они задумали открыть против Ормизды возмущение, к которому подавал совет и персидский полководец Варам, возвратившийся со своей дружиной после войны против турок. Между тем, Коментиол, во время осады Мартирополиса, оставив под этим городом сильный отряд, сам, с несколькими отборными по мужеству людьми, выступил против Оквы, весьма твердой крепости, лежащей против Мартирополиса на одной отвесной скале противоположного берега, откуда виден был весь город. Осадив ее и употребив все усилия, он, при помощи катапульт, разрушил некоторую часть стены и взял крепость приступом. После сего удерживание Мартирополиса оказалось для персов безнадежным.

16. Между тем, как это происходило, персы умертвили Ормизду, несправедливейшего из всех царей; потому что он не только угнетал своих подданных денежными налогами, но и предавал их разного рода смерти.

17. После Ормизды, Персы поставили себе царем сына его Хосрова; но против него восстал со своим войском Варам. Хосров встретил его с незначительным ополчением, но, видя, что ему зложелательствуют и собственные его люди, обратился в – бегство и, как сам говорил, призвав предварительно Христианского Бога, чтобы Он направил коня его туда, куда будет Ему благоугодно годно, прибыл в Киркезий. Сюда приехал он со своими женами, двумя новорожденными детьми и с некоторыми из благородных персов, которые пожелали за ним следовать, и оттуда отправил послов к царю Маврикию. Маврикий, и при этом случае (как всегда), руководствуясь прекрасными помыслами, и по сему примеру соображая непостоянство и изменчивость человеческой жизни и внезапность ее перемен, принял его просьбу и вместо беглеца признал его гостем, вместо пленника – сыном, даже почтил его царскими дарами, и не только сам, как царь, щедро наградил его, но тоже сделали – и царица в отношении к его супругам, и дети в отношении к его детям.

18. Маврикий отправил к Хосрову и всю царскую стражу, и все римское войско вместе с полководцем, повелев, чтобы стража и войско следовали за ним, куда он захочет. А для большей чести послал к нему и епископа мелитинского Домициана, своего родственника, мужа благоразумного и расторопного в слове и деле, способнейшего и готового для исполнения самых важных поручений. Послал также и Григория, который изумил Хосрова всем – и беседой, и дарами, и благовременными в делах советами.

19. Прибыв в главный город евфратской области Иерополис, Хосров оттуда пошел назад. Этого хотел и Маврикий, который более заботился о пользе просителя, чем о собственной славе. Он снабдил персидского царя большими деньгами, чего примеров не представляет история, потом, набрав из персов войско и, на счет собственной казны, выдав ему сполна жалование, с общими этими дружинами, т. е. римской и персидской, отпустил Хосрова за пределы (своей империи). В то время Мартирополис уже сдался ему, вместе с Ситтом, который от самих же мартирополисцев побит был камнями и пригвожден к кресту. А по удалении персов, сдались также и Дары. Когда же, наконец, одними только римлянами и в одном только сражении побежден был и Варам и, побежденный, бесславно предался бегству без всякой свиты; тогда Хосров снова возвратился в свое царство.

20. В это время жила у нас и мученица Голендуха, после многих страданий потерпевшая мучение от персидских магов, которые секли ее, и совершившая великие чудеса. Жизнь ее описал прежний епископ иеропольский Стефан.

21. Сделавшись обладателем своего царства, Хосров послал Григорию крест, богато украшенный золотом и драгоценными камнями, в честь победоносного мученика Сергия. Он пожертвован был (в церковь) супругой Юстиниана Феодорой, а похищен из церкви в числе прочих сокровищ, как уже сказал я, Хосровом. Послал Хосров и другой золотой крест, надписав на нем греческими буквами следующее: «сей крест посылает Хосров, царь царей, сын Ормизды. Когда, по внушению дьявола и злодейским замыслам несчастного Варама и бывших с ним всадников, вступили мы в пределы римской империи; тогда и гибельный Задеспрам, прейдя с войском в Низибу, стал подговаривать низибских всадников к восстанию и измене нам, а я, между тем, послал свою кавалерию вместе с ее начальником в Хархас. Но так как слышно было, что святой, всечестной и именитый Сергий всем подает по прошению; то, полагаясь на его милость, мы в 9 год нашего царствования, в 7-й день месяца января, стали просить его, (и дали обет) что, если всадники умертвят Задеспрама или возьмут его живого, от нас всечестному имени Сергия посвящен будет золотой, украшенный камнями крест и отошлется в его дом. И вот в 9 день месяца февраля действительно принесли нам голову Задеспрама. Видя, что наше прошение исполнилось, и не желая, чтобы в этом отношении оставалось место недоумению, мы этот устроенный нами крест, вместе с крестом, который дому Сергия пожертвован римским царем Юстинианом, а во время разрыва между двумя государствами принесен сюда Хосровом, царем царей, сыном Кавада, нашим отцом, и найден между нашими сокровищами, посылаем в дом св. всечестного Сергия». С согласия царя Маврикия, приняв эти кресты, Григорий весьма торжественно внес их в священный храм мученика.

Спустя немного Хосров для того же освященного храма прислал и другие дары – следующей греческой на золотом дискосе надписью: «я, Хозрой, царь царей, сын Ормизды, делаю надписание на сем дискосе, не для зрения людского и не для того, чтобы из моих только слов узнано было величие всечестного твоего имени, но ради истины начертания и в знак памяти о многих милостях и благодеяниях, которые получил я от тебя; ибо почитаю счастьем для себя, что мое имя могу начертать на священных твоих сосудах. Будучи в Верамаисе, я молил тебя, святой, чтобы ты подал мне помощь и даровал, чтобы Сира зачала во чреве. Хотя Сира – христианка, а я – язычник, какового супружества наш закон не дозволяет нам; однако ж, по преданности моей к тебе, я ради нее пренебрег и законом и с каждым днем более и более приближал и приближаю ее к себе предпочтительно пред всеми моими женами. Итак, я возымел намерение просить твою благость, святой, чтобы она зачала во чреве, – и просил и дал обет, что, если Сира зачнет, то носимый ею крест я пошлю в дар всечестному твоему дому. Это имели в виду я и Сира. Но чтобы в память твоего имени, святой, удержать этот крест, мы положили вместо него послать цену его, простирающуюся не далее 4500 статиров миллиарезиев, – послать именно 5000 статиров. С того времени, когда я просил тебя об этом и так размышлял, до отъезда нашего в Росохозрон, не прошло более 40 дней, как ты, святой, не потому, чтобы я был достоин, но по твоей благости, явился мне в ночном видении и трижды сказал, что Сира будет иметь во чреве, а я в тот же видении трижды отвечал тебе: «хорошо». И так как ты исполняешь прошения, то Сира с того дня не стала знать обычного женщинам. Я усомнился бы в этом, если бы не верил твоим словам, – не верил, что не является, женское именно по действию твоей святости и по твоей готовности исполнять прошения. Из этого я узнал силу видения и истину твоих слов. С того времени положено мной и тот самый крест и цену его послать во всечестной твой дом, с повелением – из цены его сделать дискос и потир для божественных Таин, также крест, для водружения его на честной трапезе, и кадильницу, – все это из золота, и украшенную золотом Гуннскую завесу; а сколько миллиарисиев останется от этого, то пусть принадлежит св. твоему дому, чтобы по своему благоволению, святый, ты во всем, и особенно в этом прошении помогал нам – мне и Сире, чтобы все под твоим покровительством дарованные нам плоды твоей благости, согласно с моим желанием и желанием Сиры, приходили к совершенству, и чтобы я и Сира, живя в этом мире, надеялись на твою силу и продолжали в тебя веровать». Эти слова приношений Хосрова тоже значат, что пророчество Валаама; человеоколюбивый Бог все так премудро устрояет, что и язык Эллинов произносит спасительные изречения.

22. Тогда же и вождь враждебного кочующего народа, Нааман, будучи до того нечестивейшим и гнуснейшим язычником и собственными руками закалав людей в жертву своим демонам, расплавил огнем Афродиту, в сущности – (это золото) золотую массу и, раздав бедным, приступил к св. крещению и привел к Богу всех, его окружавших. А Григорий,между тем, по воле царской посвятив (храму) Хосроевы кресты, объезжал пустыни так называемых лимитов, у которых особенно держались догматы Севера, и привел к церкви Божьей много крепостей, селений, монастырей и целых племен.

23. В это время преподобный Симеон разболелся к смерти, – и Григорий, когда я известил его о том, побежал к нему, чтобы отдать ему последний долг, однако не поспел. По добродетели Симеон был превосходнее всех людей своего времени; он подвизался на столпе с ранних лет, так что в продолжение стояния на нем переменил свои зубы. А взошел он на столп по следующей причине. Однажды, будучи еще в детском возрасте, играл и прыгал он на вершине горы. В это время случайно встретив леопарда, обвязал он его шею своим поясом и, ведя зверя на веревке, как будто бы леопард забыл о своей природе, привел его к своему монастырю. Увидев это, его наставник, стоявший также на столпе, спросил: что такое у тебя. Это кошка, отвечал он, которую обыкновенно называют каттою. Уразумев отсюда, каков он будет по добродетели, наставник возвел его на столп. На этом и потом на другом столпе, воздвигнутом на самой вершине горы, Симеон провел 68 лет и удостоился всякой благодати: изгонял демонов, исцелял всякие болезни и недуги и провидел будущее, как настоящее. Он предрек и Григорию, что тот не увидит его смерти, а что будет после него, о том (сказал) не знаю. Прозрев и мои помыслы о потере детей, соединявшейся обыкновенно с недоумением, от чего подобного несчастья не случалось с многочадными язычниками, хотя я вовсе ни с кем не говорил о том, он письменно убеждал меня утстать от таких мыслей, потому что это неугодно Богу. И вот еще: у одной из крепостных моих женщин, после родов, остановилось молоко, от чего младенец находился в крайней опасности. При этом случае Симеон, положив свою руку на десницу мужа ее, велел ему прикоснуться ей к сосцам жены, и когда он сделал это, молоко устремилось тотчас, как бы из некоторого источника, так что омочило самую одежду женщины. Случилось также, что одного отрока, в глубокую ночь забытого спутниками, лев взял на свои плечи и принес к монастырю. Тогда, по приказанию Симеона, служители вышли и, взяв его из под стражи льва, ввели в монастырь. Много и другого совершил он, чего не вместит никакая память, что требует и языка красноречивого, и времени, и особого сочинения, но что, однако же, прославляется устами всех людей; ибо к нему приходили и получали от него просимое почти отовсюду, – не только от римлян, но и от варваров. Вместо всякой пищи и питья, служили для него ветви одного растущего на той горе кустарника.

24. Спустя немного после того, умер и Григорий, похищенный подагрою, от которой сильно страдал, особенно когда выпил лекарство из так называемого гермодактила, которое дал ему один врач. Умер он в то время, когда в старейшем Риме, как сказано, епископствовал преемник Пелагия, Григорий, в новом – Иоанн, в Александрии – Евлогий, в Феополисе – Анастасий, возвращенный к своему престолу через 23 года, а в Иерусалиме Иоанн, по смерти которого, случившейся вскоре, еще никто не получил тамошнего кормила. Здесь, то есть на 12 году царской власти Маврикия я Тиверия над римской империей да остановится моя история. О дальнейших событиях предоставляем говорить и писать желающим. Если что-либо просмотрено нами, или не точно изложено, не порицай нас за это никто, помня, что мы только собрали рассеянные сказания – с целью принести пользу людям, для которых и предприняли наши труды. Написана нами и другая книга, заключающая в себе донесения, послания, судебные мнения, речи, разговоры и прочее тому подобное. Из содержащихся в ней донесений, большая часть составлена от лица Григория Феопольского. За свой труд мы получили два почетных звания: Тиверий Константин облек нас квестурой, а Маврикий Тиверий прислал нам грамоту на префектуру, когда мы написали ему речь по случаю рождения на свет Феодосия, чем устранено было поношение царствования и доставлено как государю, так и государству полное благоденствие.

* * *

1

Имеется в виду император Юлиан II Отступник (361–363). Пытаясь восстановить язычество, он, по свидетельству многих авторов, казнил христиан – поэтому Евагрий трактует его смерть в походе против Персии как воздаяние за эти преследования.

2

Арий (ум. в 335 г.) – ливиец родом, александрийский пресвитер, учивший о тварности Бога-Сына. Учение его было осуждено на Первом Вселенском Соборе.

3

Имеется в виду Первый Вселенский собор, собранный святым равноапостольным императором Константином I в Никее в 325 г.

4

Евномий, епископ кизический, – родоначальник крайне арианского течения духоборцев, учил о тварности Святого Духа. Ученик Аэция, «прозванного безбожником». Именно против этого Евномия написаны сочинения святого Василия Кесарийского и святого Григория Нисского с одинаковыми названиями – «Против Евномия». Он и его учение анафематствованы на Втором Вселенском соборе.

5

Имеется в виду Македоний I, патриарх Константинополя с 342 до 348 г. (341–360 г.) Принадлежал к ереси духоборцев. Либеральный историк А. В. Карташев говорит, что «Личный взгляд самого Македония на ставший спорным вскоре после его смерти (после 361 г.) вопрос остается пока не выясненным». Феофан в Хронографии (Летопись византийца Феофана. – М., 1884–1887 гг. – С. 35) просто называет Македония арианином и свидетельствует, что при его поставлении (при посредстве светских властей) погибло 3500 православных мучеников. Скорее всего, Феофан при этом опирается на сообщение Сократа Схоластика в кн. II гл. 16 (М., 1996 г. – С. 77). Сам Македоний был сослан еще более крайними арианами (омиями) в ссылку в 361 г., где вскоре и умер. Придерживающихся этого учения святой Афанасий Александрийский охарактеризовал как тех, кто «правильно и православно думая о Сыне, хулят Духа Святого, не сопричисляя Его по божеству Отцу и Сыну».

6

Имеется в виду Второй Вселенский собор, проходивший в Константинополе в 381 г., анафематствовавший ересь Евномия и Македония и утвердивший Символ Веры.

7

Евагрий разумеет здесь, конечно, слова: τὸ ὀμοιούσιον (единоподобный) и τὸ ὀμοούσιον (единосущный), а особенно εξ и εν, о которых, по поводу ереси Евтихия, происходил сильный спор: ибо, по одним, надлежало исповедовать Христа состоящим из двух природ (εχ δυοιν φυσεοιν), а по другим, в двух природах (εν δυοιν φυσεοιν).

8

Несторий – епископ Константинополя в 428–431 гг. Родился в Германикии, учился и был рукоположен в пресвитеры в Антиохии. Рукоположен в епископы Константинополя по рекомендации императора Феодосия (Сократ Схоластик. Церковная история. Кн. 7., гл. 29. Последнее издание – М., 1996 г. – С. 293). Был осужден на Третьем Вселенском соборе (Эфесском). Ересь несторианства состояла в разделении лица Иисуса Христа на два.

9

Каиафа – первосвященник в Иудее во время земного служения Господа нашего Иисуса Христа. Один из главных виновников осуждения Спасителя на казнь.

10

Анастасий этот, по свидетельству Анастасия библиотекаря, был синкеллом константинопольского епископа Нестория. В Хронике Феофана сказано, что: «Он очень любил одного антиохийского священника, Анастасия, как единомышленника» (Летопись византийца Феофана. – М., 1884–1887 гг. – С.70).

11

Феодор Мопсуэтийский был осужден на Пятом Вселенском соборе. Связь учения Нестория с его учением очевидна, например, из следующего отрывка из сочинений Феодора: «Потом показав, ради чего он пострадал, говорит об его унижении, – т. е. о том, что он за всех вкусил смерть; ибо после того, как божественное естество благоизволило отделиться от него, он сам по себе вкусил смерть ради спасения всех, и явил, что хотя божество отделилось от него во время смерти, однако же, по любви оно присуще было ему, когда он терпел смерть» (выделено курсивом мной – А. К. Деяния Вселенских Соборов. Т. 3. – СПб., 1996 г. – С. 328).

12

Этот Феодул был пресвитером церкви койлесирийской. По свидетельству Геннадия Массилийского и Марцеллина (в хронике), он жил в царствование Зенона.

13

Более того, один из сподвижников Нестория, епископ Дорофей, сказал в соборной церкви Константинополя: «анафема тот, кто скажет, что святая Дева есть Богородица». Услышав эти слова, он (Несторий – А. К.) не только промолчал, но и принял его тогда же в общение при совершении таинства литургии (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 151).

14

Сократ Схоластик. Церковная история. Кн. 7., гл. 34 (Последнее издание – М., 1996 г. – С. 298).

15

Например, Послание Кирилла к некоторым лицам, принадлежащим к клиру константинопольскому (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 266).

16

Святитель Кирилл I Александрийский (патриарх в 412–444 гг.) не только сам отправил Несторию два послания, предостерегая его от ереси, но и попросил о том же епископов Целестина Римского и Иоанна Антиохийского. В либеральной науке утвердился взгляд на эти действия святого Кирилла как на какие-то происки: «Смутой воспользовался Кирилл Александрийский, давно искавший повод унизить своих константинопольских соперников» (Сократ Схоластик. Церковная история. – М., 1996 г. – Примечание 57 И. В. Кривушина к кн. 7. – С. 350). «Обидна была для самолюбия Александрии даже возможность попасть под суд Константинопольского «выскочки». Как прежде архиепископ Феофил, так и его племянник Кирилл решил затеять «превентивную войну» и не быть судимым, а самому судить Нестория. Вот почему Кирилл следил за Несторием и решил его изловить на ереси» (А. В. Карташев. Вселенские Соборы. – М., 1992. – С. 199.). Но достаточно прочитать послания александрийского епископа – как к Несторию, так и к Целестину Римскому, Ювеналию Иерусалимскому, Иоанну Антиохийскому, – чтобы убедиться в том, что это совсем не так. Например, «Зачем несправедливо поносить меня, тогда как лучше было бы исправить свои слова, дабы прекратить соблазн во вселенской Церкви? Если слово и излилось из уст и, положим, оно распространилось уже в народе, этому еще можно помочь пересмотром своих слов. Уверься, что лучше делом в этом случае будет сказать соблазняющимся слово, и назвать святую Деву Богородицей, дабы мы, утешив удрученных и имея правомыслие, как и все другие, могли жить в мире и в единодушии совершать общественное богослужение» (Послание Кирилла, епископа александрийского к Несторию, когда узнал о неправильном образе его мыслей. Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 143.). Примерно в таких же, очень щадящих и братских выражениях составлены и остальные письма Святителя Кирилла – до того, конечно, когда спор дошел до вопроса о естествах. В. В. Болотов пишет по этому поводу следующее: «Нужно признать бесспорным, что он борьбу с Несторием повел из-за глубокого убеждения в неправославии учения последнего, что главным мотивом, побудившем его к этому, была преданность церковной истине» (В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. IV. – М., 1994 г. – С. 189).

17

Св. Целестин I (422–432 гг.).

18

Иоанн I (423–440 гг.).

19

Все эти объяснения сам Иоанн Антиохийский излагает в послании к Кириллу, вошедшем в Деяния Третьего Вселенского собора (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 214).

20

Вопрос об опоздании Иоанна Антиохийского на Эфесский Собор очень сложен. Существует точка зрения святого Кирилла о том, что «Все это было, как видит твоя святость, обида святому Собору: ибо он замедлил злонамеренно, потому что его упредили многие, хотя им нужно было пройти путь гораздо дальнейший. ... Получив это известие и видя – как из его медлительности, так и из того, что было объявлено от его имени, – что он уклоняется от собрания, или по дружбе с Несторием, или потому, что этот был клириком его церкви, или по уважению к просьбам за него некоторых лиц...». Разбор этого обвинения св. Кирилла см.: В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. IV. – М., 1994 г. – С. 197.

21

Так, святой Григорий Назианзин в ХIХ речи, произнесенной над гробницей отца его Григория, говорит: «настал новый так называемый день праздника, который мы почитаешь новым воскресением после воскресного». Равным образом, и в деяниях Трулльского Собора тот день называется новым воскресением. Прав. LХVI.

22

Эти два объяснения противоречат друг другу, так как если восточные епископы еще в праздник Пятидесятницы служили при своих престолах, следовательно, они должны были прибыть в Эфес через сорок два дня, как следует из этого расчета пути (сам расчет заимствован из послания Иоанна Кириллу перед прибытием первого в Эфес). Но Иоанн прибыл в Эфес 26 июня, Пятидесятница же в 431 г. приходилась на 7 июня (даты по: В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. IV. – М., 1994 г. – С. 176). В. В. Болотов пишет: «Сам Иоанн ссылался на то, что он не мог прибыть ранее, так как некоторые из его епископов... могли отправиться лишь спустя 8 дней после Пасхи (26 апреля). Он мог, поэтому, собрать их в Антиохии только около 10 или 12 мая. В Антиохии он был задержан разными делами и выехал уже 18 мая. При этом Иоанн указывал на особую трудность пути» (там же, с. 197). Поэтому, либо Евагрий путает праздник Пасхи, который имел в виду Иоанн, и праздник Пятидесятницы, на который было назначено собрание епископов в Эфесе, либо под «этим праздником» следует разуметь Пасху.

23

Любопытно, что Евагрий, несомненно, имевший акты Третьего Вселенского Собора, судя по всему не знает о получении святителем Кириллом письма Иоанна Антиохийского 20 или 21 числа, о получении которого сам Кирилл пишет в послании к папе Целестину.

24

Существует некоторое затруднение с тем, кто представлял римского епископа на Третьем Вселенском соборе. Дело в том, что кроме многочисленных свидетельств церковных историков, существует послание самого папы Целестина, в котором, кажется, святителю Кириллу даются полномочия представителя Рима: «Итак, ты, приняв на себя подобающую власть и заступив наше место с усвоенной ему властью, приведи в исполнение этот приговор...» (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С.162). С другой стороны, на втором и третьем заседаниях собора присутствовали легаты папы (епископы Аркадий и Проэкт и пресвитер Филипп). Также и из письма папы святому Кириллу, посланного с легатами, видно, что Целестин не рассматривает александрийского епископа как своего легата (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 298–299). Возможно, что эта неясность произошла потому, что эти полномочия были переданы святому Кириллу только для анафематствования учения Нестория еще до собора.

25

Несторий не просто не явился на заседание Собора; посланные за ним епископы были с угрозами прогнаны солдатами, которые по приказу Кандидиана и самого Нестория охраняли дом, в котором тот находился. Причем, по словам одного из епископов, «Воины не позволяли нам и под навесом стоять, но с дерзостью толкали и сгоняли нас с места, и не давали нам никакого человеколюбивого ответа» (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 221). После этого весьма странно читать жалобы Нестория Феодосию Младшему о том, что «Расставив своих воинов на площади, они возмутили весь город, сторожили весь город, сторожили наши дома (выделено курсивом мной – А. К.), своими нападениями тревожили наши общие собрания и грозили чем-то необычайным» (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 269).

26

А. В. Карташев так говорит об открытии Третьего Вселенского Собора: «К назначенному сроку открытия собора (7 июня) не прибыли не только папские легаты, но и все антиохийцы, задержавшиеся и с отъездом из Антиохии, и в самом сухопутном путешествии. Все это соблазнило Кирилла Александрийского использовать свое создавшееся большинство и открыть соборные заседания. Он рассчитывал наверняка получить потом согласие легатов на принятые постановления, поскольку до императорского созыва собора Кирилл уже обладал неограниченными полномочиями от папы. На антиохийцев же он хотел своим соборным предрешением произвести веское давление, во всяком случае, ослабить их влияние на конечный результат собора. Кириллу хотелось поскорее, демонстративно соборным большинством одобрить и провозгласить свои 12 анафематизмов. Приближение антиохийцев к Эфесу, можно сказать, переполнило меру долготерпения Кирилла. Он решил использовать факт их отсутствия не без доли лукавства. Дело в том, что, приближаясь к Эфесу, антиохийцы прислали курьеров, прося подождать их, но имели неосторожность сделать оговорку, что уж если, паче чаяния, они не прибудут в намечаемый теперь срок, то, конечно, не смеют задерживать открытие собора. ... Приезд антиохийцев открыл бы богословские прения по существу. А на этом пути победа ставилась под сомнение. Самый факт собора аннулировал полномочия Кирилла, данные ему папой Целестином. ... Кирилл решил до прибытия легатов выступить с прежними своими полномочиями и в этом качестве взять на себя роль председателя открывающегося собора и пригласить 21 июня всех наличных его участников на торжественное и вместе деловое заседание собора, назначенное на завтра же, т. е. 22 июня». Рассуждение это представляется весьма странным. Во-первых, ни из чего не следует, что святитель Кирилл имел основания опасаться прибытия антиохийской делегации. Его сношения с Иоанном Антиохийским до Собора, а также примирение между ними в 433 г. показывает, что отцы действительно были единомышленны (что, кстати, показывает и письмо Иоанна Несторию). Но письмо Иоанна Собору гласит, что он будет через пять или шесть дней. Прибыл же он в Эфес 26 июня. Следовательно, его письмо написано 20–21 июня. Сам святитель Кирилл так пишет об этом сообщении: «Спустя 16 дней прибыли двое из его епископов, митрополиты: Александр Апамейский и Александр Иеропольский. Мы спрашивали их о причине замедления досточтимейшего епископа Иоанна, и они не один раз, а часто говорили нам: он приказал нам объявить вашему благочестию, что если он еще замедлит, то не отлагайте собора, а делайте, что нужно» (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 319). Нет никаких причин подозревать, что святой Кирилл вообще имел основания опасаться антиохийской делегации. Из своей переписки с Иоанном он должен был сделать вывод о православии последнего и о поддержке его точки зрения. Более того, после Римского Собора и анафематизмов Кирилла, о чем Иоанн не мог не знать, – для него должен был быть очевиден результат Собора. Нестроения же начались в значительной степени из-за понятного огорчения Иоанна, совершившего тяжелый путь и, тем не менее, опоздавшего всего на несколько дней. Это его неудовольствие было, конечно, использовано группой еретиков в своих целях. Как только антиохийский епископ получил возможность спокойно рассмотреть ситуацию – произошло примирение. Во-вторых, что касается прибытия легатов папы – их прибытие тем более ничего не меняло, более того, усиливало позиции православных, так как с точки зрения легатов Несторий был осужден уже на Римском Соборе 430 г. Кто при этом выскажет точку зрения римского престола – с точки зрения Карташева, подозревающего святого Кирилла во вражде к Несторию, епископу александрийскому выгоднее было остаться как бы ни при чем, иметь лишний голос за себя. И опять-таки последующие события указывают на неправильность такого рассуждения – легаты фактически просто поддержали святого Кирилла. Кроме того, в послании папы, делегирующего святому Кириллу особые полномочия, ничего не сказано о сроках оных полномочий. Сказано лишь об осуждении. Так что неизвестно, лишался святитель Кирилл этих полномочий или нет. И, наконец, последнее. Если мы рассматриваем все дело с Несторием как церковно-политическую интригу, то, конечно, нам приходится предполагать, что святитель Кирилл опасался споров по существу. Но все его удивительные богословские труды говорят об обратном. Из этого следует, что наиболее удовлетворительное объяснение раннему открытию Собора, собственно, и изложено в выступлении Мемнона. В. В. Болотов приводит мнение Тилльмана, который также считает, что святой Кирилл использовал опоздание Иоанна в своих целях, но говорит при этом: «И я не знаю, нельзя ли сказать, что, предвидя это зло и пререкания из-за права председательства, св. Кирилл предпочел лучше поспешить и избегнуть того, что могло произойти, чем подвергаться рискованной случайности, столь прискорбной для него и для самой церкви» (В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. IV. – М., 1994 г. – С. 197).

27

См. Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 142–151.

28

Евагрий почти дословно приводит приговор из Деяний Третьего Вселенского собора (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 260).

29

Сократ рассказывает об этом так: «А державшие сторону Нестория, сделав другое, отдельное заседание, низложили Кирилла и вместе с ним Эфесского епископа Мемнона. Вскоре после сего приехал на Собор и антиохийский епископ Иоанн. Узнав о происшедшем, Иоанн досадовал на Кирилла, что он был виновником таких смятений и поторопился с низложением Нестория. Поэтому, чтобы отомстить Иоанну, Кирилл вместе с Ювеналием низложили и его» (Сократ Схоластик. Церковная история. Кн. 7, гл. 34. – М., 1996 г. – С. 298). Сократ очевидно путает «собор», составившийся после прибытия Иоанна, и тех епископов, которые были с Несторием и никого не низлагали (это, видимо, те епископы, которые подписались под донесением Нестория императору – всего десять епископов (Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 270). «Низложение» Иоанном и восточными епископами было произнесено 26 июня, сразу же по прибытии. Ответные же анафематизмы прозвучали лишь 16–17 июля (см. В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. IV. – М., 1994 г. – С. 176).

30

Евагрий опускает все дальнейшие события как в Эфесе, так и в Константинополе (см. В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. IV. – М., 1994 г. – С. 210–236).

31

Вражда между этими предстоятелями и их церквами продолжалась два года, по закрытии Собора, и могла бы продолжится более, если бы не прекратил ее Феодосий. Он послал к Иоанну трибуна Аристолая со строжайшим повелением, чтобы этот епископ примирился с Кириллом и подписал акты Собора Эфесского. Получив такое повеление, Иоанн отправил в Александрию эмесского епископа Павла, и мир был восстановлен.

32

Греко-римский стадий – 176,6 м.

33

Несторий, по указу императора, сперва сослан был в Петры, как это видно из актов Эфесского Собора (pars. III); а потом, вероятно, переведен в Оазис.

34

Блеммии – эфиопское племя, тревожившее пределы империи еще со времен Диоклетиана, который, отодвинув пределы империи к Элефантине, приказал заключить с ними договор о регулярной выплате денег под условием прекращения набегов. Но, по-видимому, они продолжались (Прокопий Кесарийский. Война с персами. Кн. I, гл. 28–33. Последнее издание – М., 1993 г. – С. 63–64).

35

Имеется в виду гибель Ария, описанная Сократом Схоластиком: «Поэтому он спросил, есть ли где поблизости афедрон ... и впал в такое изнеможение, что с извержениями тотчас отвалилась у него задняя часть тела, а затем излилось большое количество крови и вышли тончайшие внутренности: с кровью же выпали селезенка и печень, и он тут же умер» (кн. I гл. 38. – С. 61).

36

Св. Максимиан (431–434 гг.).

37

Св. Прокл (434–437 гг.).

38

Св. Флавиан I (447–449 гг.).

39

Евтихий, константинопольский пресвитер и архимандрит. Проповедовал, что во Христе – одно естество, также отрицал человеческую природу тела Спасителя. Он и его учение осуждено на Халкидонском Соборе.

40

Собор этот проходил 8–22 ноября 448 г. (см. В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. IV. – М., 1994 г. – С. 237).

41

Второй Эфесский Собор, названный разбойничьим, состоялся в 449 году. Восстановив Евтихия, он утвердил его ересь и осудил Флавиана вместе с другими православными епископами.

42

Диоскор занимал александрийскую кафедру с 444 по 451 г.

43

Евнух Хрисафий – могущественный временщик при Феодосии II. Феофан упоминает, что этот Хрисафий был причиной ссоры Феодосия с его сестрой Пульхерией. Тот же Феофан рассказывает так о причине вражды Хрисафия к Флавиану: «...евнух Хрисафий, первый во дворце и при василевсе, негодуя на поставление Флавиана, предложил василевсу, впрочем незлобному и жившему в ту пору в Халкидоне, объявить патриарху, чтобы он прислал благодарность за возведение его в этот сан. Флавиан послал в благодарность благословенные хлебы. Хрисафий отослал их назад, объявив, что василевс требует золотой благодарности. На это епископ отвечал, что у него нет денег послать ему, разве употребить на это священные сосуды. От этого произошло между ними большое несогласие, о котором, однако, Пульхерия ничего не знала» (Летопись византийца Феофана. – М., 1884–1887 гг. – С. 77). Далее Феофан рассказывает и о причинах дальнейших действий Хрисафия по организации разбойничьего собора: «Между тем нечестивый Хрисафий, с завистью смотревший на согласие церквей, всемерно старался возмутить их и ничего не упускал, чтобы только низвергнуть Флавиана с епископства, а на его место возвести некоего архимандрита Евтихия, своего единомышленника». При его поддержке удалось провести разбойничий собор в Эфесе. Был сослан Феодосием, который «видя себя обманутым коварным Хрисафием, скорбел о бесчестном поступке, оказанном Флавиану, и несправедливости к прочим епископам» (Летопись византийца Феофана. – М., 1884–1887 гг. – С. 80).

44

Cв. Ювеналий (420–458 гг.).

45

Евагрий имеет в виду, что епископ Ювеналий Иерусалимский был и на Третьем Вселенском Соборе.

46

Домн II (441–448 гг.).

47

Этот Елпидий был чиновник, присутствовавший на Соборе, по назначению императора, для соблюдения внешнего порядка во время соборных заседаний.

48

Ириней, еще до Эфесского Собора, лишен был епископства по указу императора и его место тогда занял Фотий. Эфесский Собор только утвердил это низложение.

49

Которому было даже запрещено присутствовать на Соборе.

50

На кафедру Домна возведен был Максим (449–452 гг.) и назначил Домну пожизненное от церкви содержание, чтобы и в этом отношении он был обеспечен и жил спокойно. Такая мера впоследствии была одобрена на Халкидонском Соборе.

51

Имеется в виду Зевс.

52

Этот эпизод рассказан, например, у Апполодора (Мифологическая библиотека. III, 12, 2. Последнее издание – М., 1993 г. – С. 66)

53

Дионис – по греческой мифологии, сын Зевса и дочери фиванского царя Семелы. После смерти матери был доношен Зевсом в бедре.

54

Кронос – сын Урана и Геи. Зная о том, что один из его детей свергнет его, как сам он сверг Урана, – пожирал всех своих детей. Но мать Зевса, Рея, вместо новорожденного Зевса подсунула Кроносу камень, а сама спрятала его на Крите.

55

В античной традиции существует несколько вариантов рождения богини любви Афродиты – рождение от Зевса и Дионы (Гомер. Илиада, V, 371; XX, 107 ), рождение из пены (Гесиод. Теогония, 186).

56

Арес – бог войны.

57

Гефест – бог кузнечного ремесла, муж Афродиты.

58

Имеется в виду широко распространенный в античные времена сюжет, повествующий о том, как Гефест сковал Ареса и Афродиту во время прелюбодеяния.

59

Мелкие фаллические божества.

60

Приап – фаллическое божество, в эпоху Империи отождествлялся с Паном.

61

Пан – бог пастухов, получеловек с ногами козла, одним из качеств которого была непомерная похотливость.

62

Элевсинские мистерии – открытый только для посвященных, праздновавшийся только ночью праздник в честь Деметры и Посейдона в Афинах.

63

Император Феодосий там в том числе пишет: «Вследствие этого узаконим, чтобы общники непотребного несториева учения повсюду назывались симонианами; так как справедливо, чтобы те, которые, отвратившись от Бога, подражают учению Симона, получили в свой удел его имя». См. Деяния Вселенских Соборов. Т. 1. – СПб., 1996 г. – С. 583–585).

64

Имеется в виду «История Боголюбцев» блаженного Феодорита Кирского (Последнее издание – М., 1996 г.).

65

Феодосий писал ему, и свое послание надписал именно этими словами: «святейшему и воздушному мученику». Воздушным он называл Симеона потому, что он был как бы жителем воздуха, а не земли, – мучеником же потому, что должен был переносить невыразимые телесные страдания. Возможно также, что император называл Симеона не мучеником, а «свидетельствующим» – своим подвигом об истине христианского учения. Так как, по мнению В. В. Болотова слово μάρτυς ближе по значению со словом «свидетель» (В. В. Болотов. Лекции по истории древней Церкви. Т. I. – М., 1994 г. – С. 3–5).

66

Преподобный Симеон преставился 1 сентября 459 г.

67

Мартирий предстоятельствовал в Антиохии с 456 по 468 г.

68

Ардавурий – старший сын могучего временщика Аспара, командующего над наиболее боеспособной частью войска того времени – федератами. Гот по происхождению (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов, 236. Последнее издание – СПб., 1997 г. – С. 239). Участвовал во многих войнах того времени – например, поход на вандалов в 443 г. Был предательски убит вместе со своим отцом и братом Патрикиолом по приказу императора Льва I в 471 г. Ардавурий младший был консулом на Востоке в 447 г.

69

Император св. Лев I (ок. 400–474, имп. с 457).

70

Феофилакт Симокатта (кн. II, гл. III. Последнее издание – М., 1996 г. – C. 36) упоминает, что именно Филиппик был первым византийским полководцем, использовавшим Нерукотворный образ Спасителя как военное знамя. Благодаря этому чудодейственному водительству он одержал победу при р. Арзамоне. Видимо, в эту же компанию он и выписывал из малоазиатских городов мощи мучеников.

71

Имеется в виду та цепь, которой святой Симеон приковал себя к столпу в начале своего подвига столпничества (Блаженный Феодорит Кирский. История боголюбцев, 26, 10. Последнее издание – с. 267).

72

Слово мандра означает монастырь, это метафора, взятая от овчарен, которые у греков назывались мандрами. Отсюда пошло название архимандритов, то есть – начальников мандр или монастырей.

73

Исидор был родом египтянин и, вероятно, александриец, родился ок. 360 г. Учился у Иоанна Златоуста, которого память чтил свято; процветал около 412 года; монашескую жизнь проводил близ Пелусия, отчего и назван Пелусиотом. В 431 голу он был еще в живых, как это видно из его послания 311.

74

Синесий, по отечеству египтянин из Пентаполиса, сперва язычник и платонический философ, потом христианин и епископ птолемаидский, рукоположенный александрийским епископом Феофилом около 410 года. Философии учился он более у Ипатии, о которой см. Сократ. Кн. VII, с. 15. – прим. к первому изданию.

75

Многие думают, что Синесий и по принятии епископства в Птолемаиде не веровал в воскресение тел. Но это несправедливо. В 105 своем письме к брату Евоптию он приводит причины, почему не соглашался принять предлагаемое себе епископство. «Первая причина, говорит, жена, с которой развестись он не мог, другая – воскресение тел». Но эти слова объясняются у него так: «воскресение, о котором всегда твердят, я почитаю делом священным и неизглаголанным и касательно его не могу быть согласен с понятиями черни». Следовательно, Синесий не отвергал Воскресения мертвых, а только представлял его себе так, как представляли Платон и Ориген.

76

Разумеется, речь о царстве, которая, однако, посвящена была не Феодосию младшему, а Аркадию, за десять лет перед тем, как Синесий сделался епископом, то есть в 400 году.

77

Перенесение останков святого Игнатия Богоносца произошло в 438 году.

78

Останки святого Игнатия перенесены из Рима и положены в антиохийской усыпальнице задолго до Феодосия младшего. Об этом ясно свидетельствует Иероним в книге о церковных писателях, где говорится, что «останки тела его лежат в Антиохии, за Дафнийскими воротами, в усыпальнице». Следовательно, Евагрий рассказывает здесь о перенесении их не из Рима в антиохийскую усыпальницу, а из антиохийской усыпальницы, находившейся вне города в самый город, что произошло действительно во время правления Феодосия Младшего.

79

Евагрий здесь не имеет в виду, что до этого не существовало почитания святых мощей. Дело в том, что античное полисное мировоззрение не могло позволить хоронить останки людей в городской ограде. Ограда города была священной границей, в том числе между живыми и мертвыми. Евагрий указывает именно на разрушение этого мировоззрения, позволяющее не только почитать святые мощи, но и считать их охранением города (или войска) от бедствий.

80

Византийские историки, часто не имевшие возможности различать народы, сменявшие друг друга с большой скоростью в эпоху Великого переселения народов, идентифицировали их по месту жительства, связанного с более стабильной эпохой античности. Это отнюдь не только «подражание» античности, но и стихийно появившийся остроумный способ, необходимый для понимания, о чем идет речь. В данном случае речь идет о гуннах (Феофан так их и называет). Гунны перед своим появлением в Европе на западной границе своих владений имели Причерноморье, где греки традиционно (начиная с Геродота) помещали скифов.

81

Атилла правил с 434 по 453 г. Единолично (после убийства своего брата Бледы) с 444 или 445 г.

82

В то время вошло в обычай, чтобы консул Сирии, для снискания благорасположения к себе антиохийцев, построил в Антиохии какое-нибудь общественное здание.

83

Анатолий – видный государственный деятель. Занимал пост магистра militum per Orientem в 441 г. Трижды отправлялся послом к Атилле, участвовал в заседаниях Четвертого Вселенского (Халкидонского) Собора.

84

Валентиниан III (425–455 гг.).

85

Правление Феодосия II было одним из самых тяжелых в смысле внешних опасностей. Удачная война 420–422 гг. с Персией, борьба с самозванцем Иоанном, захватившим власть в Риме после смерти Гонория (423–425 гг.), неудачная попытка отвоевывания захваченной вандалами Африки в 443 г., тяжелейшая война с гуннами 441–443 гг.

86

Исдигерт (Йесдигерд II) правил с 399 по 421 г., сын Шапура I. Проводил политику покровительствования в отношении христиан (см., например, Сократ Схоластик. Церковная история. Кн. 7, гл. 8. Последнее издание – М., 1996 г. – С. 273–274) и находился в дружественных отношениях с империей.

87

Вараран (Бахрам V) правил с 421 по 4389 г. Резко изменил политику своего отца, начал преследование христиан и войну с Византией (421–422).

88

Сократ Схоластик. Церковная история. Кн. 7, гл. 18. Последнее издание – М., 1996 г. – С. 282–283.

89

Мир, заключенный в 422 г., в том числе гарантировал свободу вероисповедания персидским христианам. Сократ Схоластик. Церковная история. Кн. 7, гл. 20. Последнее издание – М., 1996 г. – С. 284–285

90

То есть до войны 502–506 гг.

91

Клавдиан, родом грек, прославился своими стихотворениями и писал их на языке не только латинском, но и греческом.

92

Кир – родом египтянин из Панополиса. Он своими стихотворениями понравился особенно супруге Феодосия, императрице Евдокии, и возведен был Феодосием в сан префекта претории; удостоен также почетного консульства и причислен к сословию патрициев. Потом, когда императрица Евдокия, оставив дворец, отправилась в Иерусалим, Кир рукоположен был в епископы Смирны.

93

Имеется в виду должность префекта претории Востока (эпарх двора) – глава гражданского управления префектуры Востока, включавшей пять диоцезов (Египет, Восток, Понт, Азия, Фракия). Феофан рассказывает о нем следуещее: «...Кир, начальник города и преторианцев, муж чрезвычайно умный и к делам способный, построил городские стены и возобновил весь Константинополь; почему византийцы, когда он сидел на конском ристалище вместе с василевсом, кричали: «Константин создал, Кир возобновил!». Василевс рассердился, что об Кире так говорили, и под тем предлогом, что он сочувствовал язычникам, лишил его власти, а имение взял в казну. Кир прибегнул к Церкви и сделался монахом. Тогда василевс сжалившись над ним, приказал рукоположить его в Смирнские епископы в Азии. Жители Смирны встретили его перед Богоявлением и, подозревая в преданности язычеству, хотели убить его в церкви, но он, войдя в церковь и собираясь говорить к народу, воскликнул: «Мужи братья! Рождество Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа да почитается в молчании, ибо одним лишь слухом зачалось Слово Божье во Святой Деве, Ему слава во веки, аминь!». Народ возрадовался, прославил Кира, и он епископствовал над ними благочестиво» (Летопись византийца Феофана. – М., 1884–1887 гг. – С. 76).

94

В 435 г.

95

Флавия Пульхерия Августа – старшая сестра императора Феодосия II. Была провозглашена августой 4 июля 414 г. Ей было при этом 16 лет (С. Б. Дашков. Императоры Византии. – М., 1996 г. – С. 31). Долгое время фактически управляла государством. По оговору Хрисанфия была отстранена от дел. Августа отличалась большим благочестием, в 414 г. дала обет девственности. Сохранила православие при возникновении монофизитской ереси. При ее возвращении в 449 г., перед самой смертью Феодосия – она «немедленно послала в Эфес и перенесла тело святого Флавиана, которое с большими почестями посреди города и погребла в храме святых Апостолов. Тогда же воздвигла она Халокопратийский храм в честь Богородицы, бывший прежде Иудейской синагогой» (Летопись византийца Феофана. – М., 1884–1887 гг. – С. 80–81). После смерти Феодосия настояла на избрании императором Маркиана, за которого вышла замуж при условии соблюдения ее обета. Умерла в 453 г., завещав все имущество бедным. Память ее 10 сентября и 17 февраля.

96

Евдокия, до крещения Афинаида (конец 90-х IV в. – 460, августа с 423 г.). Дочь афинского софиста Леонтия. Была представлена Пульхерии и та, пораженная ее красотой и образованием, решила сделать ее супругой брата. Евдокия вышла замуж за Феодосия 7 июля 421 г., после того, как ее крестил сам патриарх Аттик. 2 января 423 г. Феодосий объявил жену августой. (С. Б. Дашков. Императоры Византии. – М., 1996 г. – С. 36–37). В 441 г. ее постигла опала. «Когда Пульхерия отдыхала, а Евдокия правила государством, вот что случилось. Некий магистр Павлин пользовался особенным расположением Евдокии, как человек, весьма образованный и красивый, с которым она часто беседовала даже наедине. В день Рождественских святок кто-то поднес василевсу яблоко необыкновенной величины и красоты. Василевс, полюбовавшись им, послал его к Евдокии, а она отослала к Павлину, Павлин же спустя два дня, поднес его василевсу. Василевс, узнав его, спрятал, и придя к василисе, спросил ее: «Заклинаю тебя спасением моим, скажи мне, где яблоко, которое я послал к тебе?». – «Клянусь спасением твоим, я съела его», – отвечала она. Тогда, разгневавшись, василевс велел принести яблоко, а Павлина сослал в Каппадокию, где приказал убить его» (Летопись византийца Феофана. – М., 1884–1887 гг. – С. 78). После этого случая, или после раскаяния Феодосия в попустительстве разбойничьему собору, как считает Феофан – Евдокия отправилась в Иерусалим, где и прожила до конца жизни (20 октября 460 г.). Долгое время поддерживала монофизитов, но в конце жизни примирилась с Православной Церковью. Память ее 13 августа.

97

Первое путешествие Евдокии в Иерусалим произошло в 438 г. Во время своего пребывания в Антиохии императрица пожертвовала городу большие средства на ремонт стен и общественных сооружений, за что благодарные жители воздвигли ей статую.

98

Страбон (ок. 64–63 до Р.Х. – ок. 20 по Р.Х.) – греческий географ и историк, до нас дошла почти полностью его «География» в 17-ти книгах.

99

Диодор Сицилийский (ок. 90–21 гг. до Р.Х.) – историк эпохи эллинизма. Автор 40 книг по всемирной истории.

100

Здесь разумеется Писандр Ликаонский, написавший героическими стихами шесть книг. В этом сочинении он говорит, между прочим, о Триптолеме Аргосском и Ио, как о первых основателях Антиохии.

101

Ульпиан, антиохийский софист, жил в императорствование Константина. По свидетельству Евнапия и Проэрезия, он писал особую речь в похвалу своему отечеству и говорил об основывавшихся в нем по временам колониях.

102

Известный антиохийский софист, Либаний написал между прочим речь под заглавием Ἀντιοχικός, которая дошла и до нас; на нее-то, вероятно, указывает Евагрий; потому что в ней перечисляются все приходившие в Антиохию колонии.

103

Софист Юлиан жил во времена Константина Великого.

104

Евдокия путешествовала, соответственно, в 438 и 442 гг. Под слухами Евагрий имеет в виду, видимо, как малодостоверную историю с яблоком (см. прим. 125), так и последовавшее уже в Палестине обвинение: «...прибыла со священником Севером и дьяконом Иоанном; но василевс, узнав, что они здесь часто навещают ее и что она только с одними ними водится и осыпает их дарами, дал повеление отрубить им головы» (Летопись византийца Феофана. – М., 1884–1887 гг. – С. 80).

105

Лавры отличались от киновий (общежительных монастырей) тем, что состояли из многих келий, на далеком одна от другой расстоянии, между тем как в киновиях монахи жили вместе, или, по крайней мере, кельи ограждались одной общей стеной.

106

Под именем подвигов сверхзаконных разумеются те, которые не предписываются уставом иноческого жития, или которые выходят за пределы его предписаний.

107

Как сообщает Прокопий: «По закону солдатское жалованье выплачивается не всем подряд одинаково, но молодым и только что начавшим военную службу плата была меньше, уже испытанным и находящимся в середине солдатских списков – выше. У состарившихся же и собирающихся оставить солдатскую службу жалованье было еще более высоким с тем, чтобы они впоследствии, живя уже частной жизнью, имели для существования достаточно средств, а когда им случится закончить дни своей жизни, они в качестве утешения смогли бы оставить своим домашним что-то из своих средств» (Прокопий Кесарийский. Тайная история. XXIV, 2–3. Последнее издание – М., 1993 г. – С. 395).

108

Феофан рассказывает, что в дальнейшем Маркиан участвовал в персидской войне 420–421 гг. в качестве простого воина. «Придя в Ликию, он впал в болезнь и был оставлен в городе Сидим, где проживая познакомился с двумя братьями, Юлием и Татианом, которые приняли его в свой дом и приютили. Однажды, отправляясь на охоту, они взяли его с собой; устав, легли они в полдень поспать, Татиан, пробудившись, увидел, что Маркиан лежит против солнца, а огромнейший орел, спустившись над ним, распростер крылья и своей тенью закрыл его от солнечных лучей. Увидев это, он разбудил брата и показал ему чудо. Долго дивились они дружеской услужливости пернатого, наконец, разбудили Маркиана и сказали ему: «Если ты когда-нибудь будешь василевсом, какую милость нам окажешь?» Тот отвечал им: «Что я за человек, чтобы со мной могло это случится?» Они еще раз повторили свой вопрос, и Маркиан отвечал: «Если это Бог пошлет мне, то я буду величать вас отцами моими». Тогда дали они ему двести монет и сказали: «Ступай в Константинополь, и вспомни о нас, когда Бог возвысит тебя» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. – С. 82).

109

Имеется в виду экспедиция византийско-римских войск (командовал ими знаменитый Бонифатий) против Гензериха в 432 г. Маркиан поступил на службу в федераты к Аспару и Ардавурию (старшему) и прослужил у них 15 лет, видимо, по возвращении из Ликии, имея двести монет подаренных ему, он мог поступить уже в федераты, т. к. федераты экипировались за свой счет. Судя по рассказу Феофана, который вскользь упоминает «одно из сражений» и Прокопия (вставившего рассказ об этой стычке в повествование о делах в Западной Римской Империи), складывается впечатление, что византийцы были лишь небольшим отрядом, присланным на помощь Бонифатию, при этом основная армия Аспара и Ардавурия находилась еще на Сицилии. Маркиан после своего освобождения направился именно туда и, скорее всего, в составе этой же армии участвовал в неудачной попытке остановить гуннов под предводительством Атиллы во Фракии. Хотя, как Прокопий выражается несколько ниже рассказа о знамении касательно Маркиана: «Победив тогда в сражении Аспара и Бонифатия...» (Война с вандалами. Кн. 1, гл. IV, 12). Но это не может быть точным свидетельством в пользу сражения Гензериха со всей армией Ардавурия и Аспара. Ведь собственно армией командовал Ардавурий, отец Аспара, и не упоминание его здесь также говорит в пользу того, что это действительно была небольшая стычка.

110

Гензерих – знаменитый король (rex) вандалов. Правил с 428 по 477 г. Именно им была завоевана Ливия. Он также установил законное престолонаследие, срыл все городские стены в Африке, а также организовал ополчение вандалов (См. Прокопий. Война с вандалами. Кн. 1, гл. III, 27–36; гл. V, 8; гл.V, 18–19. Последнее издание – М., 1993 г).

111

См. прим. 2.

112

См. Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. Кн. 1, гл. IV, 11. Последнее издание. – С. 186.

113

Весь эпизод с орлом и Гензерихом почти дословно заимствован из Прокопия Кесарийского – Война с вандалами. Кн. 1, гл. IV, 2–8.

114

Пульхерия вызвала Маркиана из Фракии тайком, до разглашения известия о смерти Феодосия.

115

Св. Лев I Великий (440–461 гг.).

116

Первоначально святитель Лев писал еще к Феодосию Младшему, обвиняя Второй Эфесский Собор в неправославии. Затем он просил дозволения императора собрать собор в Италии, видимо, опасаясь повторной победы еретиков, пользовавшихся покровительством Хрисафия (да и сам Феодосий, как это видно из его посланий Валентиниану, Галле Плакидии и Ликинии Евдоксии, в это время еще стоял на позиции поддержки еретиков).

117

См. прим. 67 к кн. 1.

118

Этот храм упоминает и Сократ (VI, 6) как место договора между имп. Аркадием и Гайдой.

119

Св. Анатолий (449–458 гг.).

120

Имеется в виду соглашение о границах епархий. По решению Собора Ювеналию Иерусалимскому отошли три Палестины, а Максиму Антиохийскому две Финикии и Аравия. Имеется в виду деление на провинции, установленное еще Диоклетианом. Данное разделение не перечисляет всех провинций, относящихся к ведению епископа Антиохии, но только те, которые лежали в непосредственной близости от Иерусалима, в виду чего по их подчинению могли возникнуть разногласия. Палестины – так по номерам и назывались, под Финикиями же имеются в виду Финикия и Финикия Ливанская.

121

Еще до соборного решения блаженный Феодорит был принят в общение святителем Львом, как это и следует из слов сановников на восьмом заседании. (Деяния Вселенских Соборов. т.3 Спб., 1996 г. с.75) Но этого показалось недостаточным Отцам Собора и он был принят в общение только после рассмотрения его дела. Отцы не потребовали от кипрского епископа исповедания веры, он только анафематствовал Нестория и разделяющих естества.

122

Св. Протерий 451–457 гг.

123

Это возмущение в Александрии произошло в 452, а укрощено в 453 году, после того как император приказал прекратить подвоз хлеба в Александрию. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.84)

124

Точнее, не в храме Сераписа, разрушенном Феофилом еще в 390 г., а на площадке, оставшейся на месте храма.

125

Феофан (там же) говорит, что александрийцы просили Протерия о ходатайстве перед императором, что он и сделал. Раздачу хлаба нуждающимся жителям Александрии установил еще Диоклетиан. (Прокопий Кесарийский. Тайная история. XXVI, 41. Последнее издание – М., 1993 г. с.406)

126

Феофан (там же, с.84–85) рассказывает об этом так: «В том же самом году монах Феодосий, муж погибельный, тотчас после Халкидонского собора отправился в Иерусалим, и узнав, что василисса Евдокия расположена к Диоскору, низложенному собором, начал громко кричать против собора, обвиняя его в ниспровержении Православной веры, чем привлек на свою сторону василиссу и монахов, и своими скверными руками, варварским образом присвоил священнодейственную власть, причем помогали ему люди самой Евдокии, и рукополагал в городе новых епископов, когда настоящие епископы не возвратились еще с собора. Он выгнал из города Авериана, епископа скифопольского, не разделявшего его ложного учения, поднял гонение против всех, не сообщавшихся с ним, некоторых мучил, иных лишил имения, дома других предал огню, так что казалось город только что взят был варварами. Сверх того он умертвил Афанасия, диакона храма святой Анастасии, который порицал и обличал его безбожие. Тело сего святого приказал влачить по городу, и потом отдать псам на съедение. Целых двадцать месяцев занимал Иерусалимский престол погибельный Феодосий, пока не узнал о том император Маркиан и не приказал схватить его. Но этот беглец скрылся на Синайскую гору. По устранении его и рукоположенных им, Ювеналий опять занял свой престол». Мятеж этот произошел в 451 г.

127

Евагрий разумеет предлоги ((и ((, различающиеся одной буквой. Правоверные исповедовали Христа в двух естествах; а еретики говорили, что Он состоит из двух естеств, которые слились в одно; то есть утверждали, что, по соединении Слова, во Христе – одно естество.

128

Аэций – знаменитый полководец Валентиниана III, «происходил из рода сильнейших мизийцев из города Доростора, отцом его был Гауденций.» (Иордан. О происхождении и деяниях готов. 177). Благодаря его интриге, как рассказывает Прокопий (Война с вандалами. кн. 1 гл.III, 14–26), империя потеряла Ливию. В 451 г. разгромил Атиллу в сражении на Каталаунских полях (Иордан. О происхождении и деяниях готов. 192–214). Был убит по приказу Валентиниана III. По рассказу Прокопия, это убийство было частью интриги Максима, задуманной им с целью захвата императорской власти. (Война с вандалами. кн. 1 гл. IV, 25–28). Феофан же сообщает, что «император Валентиниан, завидуя чрезмерной силе патриция и полководца своего, Аэция коварным образом умертвил его при помощи Ираклия, одного из евнухов». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.85) Ю.А. Кулаковский пишет, что «Его убил собственной рукой император Валентиниан по проискам евнуха Ираклия, не без участия сенатора Максима...» (Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г с.275).

129

Валентиниан был убит (16 марта 455 г) по Феофану самим Максимом (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.86), по Иордану (Rom. p.334) оруженосцами Аэция Оптилой и Травстилой.

130

Прокопий рассказывает об этом так: «У Максима младшего была жена, очень скромная и отличавшаяся исключительной красотой. Поэтому Валентиниана охватило желание вступить с ней в связь. Так как выполнить это с ее согласия оказалось для него невозможным, он задумал нечестивое дело и привел его в исполнение. Пригласив Максима во дворец, он начал играть с ним в шахматы. Проигравший должен был уплатить в виде штрафа назначенную сумму золота. Василевс выиграл, и, получив в качестве залога перстень Максима, послал с ним в дом Максима, повелев сказать его жене, что муж приказывает ей как можно скорее явиться во дворец приветствовать Василису Евдоксию. Она, увидев подтверждение в перстне Максима, села в носилки и прибыла в царский дворец. Те, кому Василевс поручил выполнение своего дела, внесли ее в помещение, находившееся очень далеко от женской половины. Здесь Валентиниан против ее воли произвел над ней насилие». (Война с вандалами. кн. 1 гл. IV, 17–22. Последнее издание – М., 1993 г. с.187)

131

Жена Максима в это время уже умерла. (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. кн. 1 гл. IV, 36. Последнее издание – М., 1993 г. с.188)

132

Прокопий прямо сообщает, что «Гизерих, не по какой-либо иной причине, но только потому, что надеялся получить большие богатства, с сильным флотом отплыл в Италию». (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. кн.1 гл.V, 1. Последнее издание – М., 1993 г. с.188)

133

Убийство Петрония Максима (император в 455 г.) Прокопий описывает так: «Максима, собиравшегося бежать, римляне умертвили, побив камнями. Они отрубили ему голову, разрубили его на части и разделили их между собой». (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. кн.1 гл.V, 2. Последнее издание – М., 1993 г. с.188). Феофан просто сообщает, что «Максим, слыша о приближении Гизериха с огромным флотом, бежал из Рима, но спутники убили его под конец первого года его правления». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.86) А.А. Чекалова в 46 комментарии к Войне с вандалами, кн. 1 пишет: «Убийство Максима сходным образом описывает Иоанн Антиохийский. См.: Ioan. Ant. Fr. 201. Оба историка, вероятно, опирались в данном случае на рассказ Приска Панийского.» Иордан же говорит, что «Максим бежал и был убит неким Урсом, римским воином. (Иордан. О происхождении и деяниях готов. 235. Последнее издание – Спб, 1997 г. с.105).

134

«9 июля того же 455 года в Толозе, по соглашению с вестготами, был провозглашен императором знатный и богатый сенатор, галл по крови, Марк Марцилий Авит. ... Авит вышел с войском на север, но в Плаценции был застигнут и низложен магистром армии, свевом Рекимером, который имел от него поручение отправиться с войсками в Сицилию, чтобы действовать против Гензериха (456 г.)» (Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г с.275). Ю.А. Кулаковский ссылается при этом на Iohan. Antioh. p.86. Феофан помещает правление Авита (455 – 456) после Майорина, он же сообщает, что в 456 г. «Авит побежден был Ремиком и сделался епископом в галльском городе Плаценции.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.86). С.Б. Дашков считает, что «некоронованный властитель Италии Рицимер поднял мятеж, Авит был низложен и казнен». (С.Б.Дашков. Императоры Византии. М.1996 г. с.41) Иордан вообще пропускает Авита в перечне императоров Западной Римской Империи (Иордан. О происхождении и деяниях готов. 236. Последнее издание – Спб, 1997 г. с.105).

135

Майориан (имп. 457–461 гг.). По сообщению Иордана: «После Максима, по повелению Маркиана, императора Восточного, Западную империю получил в управление Майориан (Maiurianus), однако, и он правил недолго, потому что, когда двинул войско против аланов, нападавших на Галлию, был убит в Дертоне, около реки по названию Гира.» (Иордан. О происхождении и деяниях готов. 236. Последнее издание – Спб, 1997 г. с.105). Прокопий сообщает что Майорин умер от дизентерии. (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. кн.1 гл.VII, 14. Последнее издание – М., 1993 г. с.195) По мнению А.А. Чекаловой – пересказывая Приска Понийского; комм. 62 к первой книге «Войны с вандалами», с.504. По поводу места его смерти также косвенно называет Галлию: «... вернулся в Лигурию и во главе пешего войска двинулся сухопутным путем к Геракловым столпам, намереваясь в этом месте перейти через пролив и дальше идти прямо на Карфаген». (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. кн.1 гл.VII, 11. Последнее издание – М., 1993 г. с.195). Феофан же сообщает, что «Майорин убит патрицием Рекимером в Тартионе» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.88), правда, ниже он же, видимо, чтобы согласовать сообщения разных источников, вводит второго Майорина, правившего после императора Олибрия, повторяя ошибку Прокопия – и сообщает, что этот Майорин умер от поноса. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.94) По сообщению Iohan. Antioch. c. 87 Майорин бежал в Далмацию, где имел большие владения и был убит 7 августа 461 г.

136

Ливий Север (III), император в 461–465 гг.

137

Император Маркиан умер 25 января 457 г.

138

Евагрий имеет в виду ту заслугу Маркиана, которую он оказал Церкви созванием Собора в Халкидоне.

139

Как рассказывает об этом Феофан, Тимофей Элур еще за год до своего разбойничьего поставления в епископы «ночью обходил кельи монахов, каждого называл по имени и на отзыв всякому говорил: «Я ангел, посланный сказать всем вам, чтобы вы оставили общение с Протерием и постановления в Халкидоне, а избрали бы в александрийские епископы Тимофея Элура». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.87). Ю.А. Кулаковский сообщает о нем следующее: «То был человек, которого некогда Кирилл насильно извлек из отшельнического уединения в пустыне и посвятил в пресвитеры. (что прямо противоречит Феофану – А.К.) Прозвище Элур – ласка – дано было Тимофею приверженцами Протерия за его малый рост и чрезвычайную худобу, последствие его подвижнической жизни. ... Монахи, чрезвычайно многочисленные в Египте, и толпа схватили Тимофея, насильно (что также противоречит Феофану – А.К.) привели его в кафедральный собор города ... для посвящения в патриархи». (Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г с.275). Он занимал кафедру в 457–477 гг.

140

Феофан рассказывает об этом так: «При сем Тимофей, по прозванию Элур, произвел смятение в Александрии: подкупив множество беспорядочных людей, он силой овладел Александрийским престолом и, лишенный всякого духовного сана, был посвящен двумя, подобными себе, епископами. От сего произошли всякого рода соблазны в Александрии. Этот нечестивец с невыносимым бешенством оскорблял всюду и всех священников, державшихся постановлений Халкидонского собора, не рукоположенный рукополагал епископов, и не будучи священником, совершал крещение». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.87). Ю.А. Кулаковский приводит дату 16 марта 457 г. (Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г. с.271).

141

Петр Ивер был сын царя Иверии Бакур-Вараза. Его имя, по свидетельству грузинского жития, было Мурван. В молодые годы он попал в Константинополь в качестве заложника во время войны Феодосия с персами и приобрел большое расположение императора, его супруги и Пульхерии. (Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г. с.268, сноска 1). В епископы его поставил монофизит Феодосий во время своего лже-епископства в Палестине. Ю.А. Кулаковский сообщает со ссылкой на Raabe, Petrus der Iberer, p. 64, что «Он бежал из Сирии, подвергался преследованию от Протерия и жил некоторое время в Элефантине». (сноска 1 к с.271 Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г).

142

Ю.А. Кулаковский так пересказывает рассказ Захарии (Zacharias, 3, 11; 4. 1–3, стр. 18–19, 24–25): «Когда Дионисий вернулся в город, он арестовал Тимофея. Арест сопровождался большим кровопролитием. Тимофей был заточен в одном укреплении в 30 милях от столицы. Народное волнение превратилось в открытый бунт, настолько грозный, что Дионисий через несколько дней признал за лучшее водворить своего пленника на кафедру. Он устроил это при посредстве одного монаха, по имени Лонгин, известного всем своей святой жизнью. Тимофей занял кафедральную церковь, а законный патриарх Протерий имел свою кафедру в церкви св. Квирина. Подошло время Пасхи. Накануне этого дня было тогда принято совершать крещение младенцев. К Тимофею принесли множество крещаемых, а к Протерию – всего пять. При общем возбуждении, явилась мысль изгнать Протерия из храма. Против насилия Протерий прибег к помощи военной охраны, и произошла кровавая схватка, в которой было много убитых. Протерий, расходовавший на солдат много денег из церковных средств, был недоволен безуспешностью действия военной силы. И вот один солдат, рассердившись за упреки, всадил ему в грудь свой меч, другие добили и оставили лежать на улице. Тогда уже александрийская чернь овладела трупом, таскала его по улицам, сожгла на ипподроме и развеяла прах по ветру». Правда, приводя это сообщение монофизита Захарии, Ю.А. Кулаковский сам оговаривается в примечании, что «Весьма вероятно, что участие солдат в убийстве Протерия измышлено для смягчения вины населения Александрии, которое издавна отличалось склонностью к эксцессам». (Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г. с.271). Тем более странно, что Ю.А. Кулаковский считает, что свой рассказ об этом убийстве Евагрий черпал из Захарии – ведь Евагрий прямо указывает в конце 8 главы на свое недоверие сведениям Захарии, и сообщает о своих источниках – Приске Понийском (frg 22) и Raabe, Petrus der Iberer, с. 59; на что указывает и сам Кулаковский! (с.269). В самом сообщении Захарии видно множество несообразностей: после указа Маркиана 31 июля 455 г. об умалении гражданских прав еретиков и предании огню их сочинений представляется крайне маловероятным, чтобы чиновник столь высокого ранга, каким обладал Дионисий, мог поставить Тимофея Элура на кафедру. Если это и возможно, то только потому, что император в это время умер (Феофан прямо связывает эти события), либо – как указывает и Евагрий и Феофан, если Тимофей прибег к подкупу.

143

Император Лев I Макелла был возведен на престол 7 февраля 457 г. Впервые при его поставлении на царство императорский венец возложил на императора константинопольский патриарх Анатолий. (Chron. Pasch. 592)

144

Строго говоря, Петр Ивер не был низложен, так как находился под покровительством императрицы Пульхерии, но очевидно, был незаконно поставлен – см. прим. 31

145

Феофан об этом сообщает так: «В том же году император Лев, узнав о напрасной смерти Протерия и беззаконном посвящении Элура, послал Кесария, приказав ему двум сообщникам оного отрезать языки и изгнать, нечестивого же Тимофея не тронул, сказав, что судить его следует одним только епископам». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.88).

146

Патриарх Анатолий предстоятельствовал на константинопольской кафедре с 449 по 458 гг.

147

Так называлась одна из гвардейских дворцовых схол – силенциарии.

148

По сообщению Феофана, так как Элур и здесь продолжал «составлять противозаконные сборища и смуты», то его отправили в Херсон. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.88).

149

Тимофей II Салофакиол занимал александрийскую кафедру с 460 по 475 гг.

150

Геннадий I занимал константинопольскую кафедру с 458 по 471 гг.

151

Акакий занимал константинопольскую кафедру с 472 по 489 гг.

152

Омонии, согласия). Так прозывалась церковь св. Ирины, в которой в правление императора, Феодосия Великого, собирались 150 отцов 2-го Константинопольского Собора, и единогласно определилившие догмат о св. Троице.

153

Не совсем понятно, какую войну имеет в виду Евагрий. Это может быть как война с паннонскими готами Валамира (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов. 270–272. Последнее издание – Спб, 1997 г. с.113), или его брата Теодемира (Iohan. Antioh. c. 90) в ходе которой готы опустошили Иллирик и захватили Диррахий. Но, скорее всего, учитывая именование «скифы» – имеется в виду вторжение одного из сыновей Атиллы во Фракию в 469 г.

154

Иногда исаврийское имя Зенона также называют как Тарасикодисса. Исавр родом, он был назначен магистром армии востока в год неудачной экспедиции Василиска против вандалов. В следующем году был удостоен консульства и получил командование над частью войск во Фракии. Традиционно видят в этом приближении к себе исаврийского князька попытку противопоставить что-то влиянию готов, даже опереться на национальную армию самой империи, не поручая ведение войн за нее федератам. (Ф.И. Успенский. История Византийской Империи. М., 1996 г. с. 187–191) Но, во-первых, род Аспара служил империи уже почти полвека – его отец Ардавурий упоминается уже в 425 г., в походе против узурпатора Иоанна. Назвать же исавров более подданными империи, нежели готы – по меньшей мере, странно, в то же самое время, когда Зенон командовал войсками во Фракии, его соплеменники сделали пиратский набег на остров Родос. Пожалуй, единственное действительное преимущество Зенона перед Аспаром состояло в том, что он был православным.

155

Анфимий был прямо назначен императором Львом и правил с 467 по 472 гг. После смерти Майориана Рецимер заместил престол Либием Севером, который правил с 461 по 465 гг. Затем престол два года оставался не занятым – Рецимер, видимо не имел своей кандидатуры на престол и предоставил римскому Сенату отправить делегацию в Константинополь. Анфимий был коронован 12 апреля 467 г.

156

Здесь разумеется поход против африканских вандалов, нападавших на Римскую Империю под предводительством Гензериха, в 468 г. по Р. Хр. – прим. к первому изданию. Этот поход, одно из самых широко задуманных военных предприятий до Юстиниана. Планировалось одновременно произвести нападение из Египта сушей, Марцеллин из Далмации высадился в Сардинии, а собственно Василиск с основными силами огромного флота должен был нанести главный удар. Но благодаря подкупу, он поставил флот под удар брандеров Гензериха и погубил все предприятие. (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. кн. 1 гл. VI, 1–25 Последнее издание – М., 1993 г. с. 191–193)

157

см. frg. 42

158

Прокопий так пишет об этом»... василевс Лев незадолго до этого убил во дворце Аспара и Ардавурия, так как у него было подозрение, что они злоумышляют против него, собираясь его умертвить». (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. кн. 1 гл. V, 27 Последнее издание – М., 1993 г. с.194.) Феофан же так объясняет эти подозрения: «В сем году император Лев отправил, для военных нужд, во Фракию Зенона, предводителя Восточных войск (магистр милитум Востока – А.К.) и зятя своего, повелев придать ему в помощь часть из собственной стражи, которые, по наущению Аспара, чуть было не истребили Зенона, если бы он, предуведомленный о злоумышлении, не бежал в Сердику, город Фракийский, и тем не спасся. С этих пор Аспар навлек на себя подозрение василевса Льва. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.92).

159

После провала экспедиции против вандалов, Рецимер убил (или организовал убийство) в Сардинии Марцеллина, не признававшего власти ставленников Рецимера и остававшегося верным Восточной империи. Затем он поднял открытый мятеж против Анфимия, после пятимесячной осады взял Рим (11 июля 472 г.) и приказал своему родственнику Гундобаду казнить бывшего императора. (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов. Спб, 1997 г. прим. 570 с.316). «Тогда Лев, по случаю беспокойств, возникших в Риме, послал туда Оливрия, супруга Плацидии, провозгласив его автократором. Рекимер же, прожив по убиении Анфимия только три месяца, скончался от болезни, а за ним последовал и Олибрий, тоже от телесного недуга». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.93). Олибрий умер 23 октября 472 г. Его возведение на престол, кроме всего прочего, имело своей целью умиротворение Гензериха, давно настаивавшего на кандидатуре родственника (Олибрий был женат на Плацидии, дочери Евдоксии и внучке Феодосия Младшего, ее сестра была замужем за Гонорихом, сыном Гензериха.)

160

Гликерий – император в Западной империи (с 5 марта 473 г. по 24 июня 474 г.). Был возведен на престол Гундобадом, племянником Рекимера и преемником своего дяди по командованию федератами. Не признанный императором Восточной империи Львом, Гликерий был низложен Непотом. Иордан говорит, что он стал то ли епископом в Римском порту (239), то ли в Салоне (241). (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов. Последнее издание – Спб, 1997 г. с.106),

161

Юлий Непот, племянник патриция Марцеллина (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов. 239. Последнее издание – Спб, 1997 г. с.106), император с 474 по 475 гг. Был свергнут в августе 475 г. Орестом, начальником федератов. «Этот же Орест, (в ответ на попытку отправить его в Галлию – А.К.) приняв командование над войском и выступив из Рима на врагов, пришел в Равенну, где задержался и поставил императором сына своего Августула. Когда Непот узнал об этом, он бежал в Далмацию (откуда был родом – А.К.) и там, сложив с себя власть, стал частным человеком. (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов. 241. Последнее издание – Спб, 1997 г. с.106). Был убит в 480 г., уже по приказу Одоакра. Слова Евагрия о том, что он правил пять лет – не ошибка. Восточная империя не признавала Августула до смерти Непота.

162

Орест – впервые он появляется на страницах записей Приска как «слуга» и писец или нотарий Атиллы. После свержения Непота, 28 августа 476 г. был убит Одоакром, а через несколько дней (5 сентября) его сын был низложен. (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов. Спб, 1997 г. Примечание 588. с.319).

163

Ромул Августул правил с 31 октября 475 г. по 5 сентября 476 г. Не был признан императором Зеноном. После своего низложения был оставлен жить частным человеком в «Лукулланском укреплении в Компании» (см. Иордан. О происхождении и деяниях готов. 243. Последнее издание – Спб, 1997 г. с.107). Аноним Валезия (Anon. Vales., 38) сообщает, что «Молодость и красота последнего императора тронули Одоакра, и он даровал ему жизнь, пожаловал шесть тысяч солидов и выслал в Кампанию с разрешением «свободно жить» вместе с родственниками». Малх сообщает, что взамен этого Ромул должен был воздействовать на сенат с тем, чтобы отправляемое в Константинополь посольство высказалось об отмене императорской власти на Западе и признанием Одоакра в качестве зависимого от Империи rex'а.

164

Одоакр – скир или руг или гот. Поступил на службу в федераты еще при Рекимере. При Оресте стал одним из самых популярных и могущественных военачальников среди федератов. Пользуясь тем, что Орест не выполнил обещания войску о раздаче земли, захватил власть. «Они (федераты – А.К.) потребовали от Ореста, чтобы из этих земель он дал им третью часть, и, видя, что он не проявляет ни малейшей склонности уступить им в этом, они тотчас убили его. В их среде был некий Одоакр, один из императорских телохранителей; он согласился выполнить для них то, на что они заявили претензию, если они поставят его во главе правления. Захватив таким образом реальную власть (тиранию), он не причинил никакого зла императору, но позволил ему в дальнейшем жить на положении частного человека. Передав варварам третью часть земель, он тем самым крепко привязал их к себе и укрепил захваченную власть на десять лет». (Прокопий Кесарийский. Война с готами. кн. 1, гл. 1. Последнее издание – М., 1996 г. с.19)

165

Лев II (ок. 467–474 гг.). 18 ноября 473 г. был объявлен соправителем Льва. Кандид Исавр пишет, что «василевс Лев употребил все средства, чтобы объявить царем Зенона, зятя своего, но не мог этого достигнуть, потому что подданные его на то не соглашались; однако до кончины своей, он провозгласил царем внука своего, рожденного от брака Зенона с Ариадной». (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец, переведенные с греческого С. Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 476) По сообщению Феофана: «... в феврале Лев, по внушению Верины и Ариадны, присутствуя на конском ристалище, уступил царский венец отцу своему, Зенону; но Лев младший разделял престол с отцом своим, Зеноном, только десять месяцев и умер от болезни». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.95).

166

Об этом Евсевии Евагрий говорит в кн. 1. гл. 9.

167

Флавиан, епископ константинопольский, был осужден и низложен частным Эфесским Собором (вторым под председательством Диоскора, в 449 г. по Р. Хр.), и от причиненных ему обид и оскорблений умер в 450 году как повествуют Зонара Аnnаl. Т. 3. pag. 36 и Никифор 1ib. 14, сар. 47.

168

Евсевий в подлиннике назван епископом армянским, но здесь разумеется Евсевий анкирский, как он назван в подлинных деяниях Халкидонского Собора.

169

Вместо Протерия надобно читать: Эферик, как назван этот епископ в самих актах Халкидонского Собора.

170

Здесь разумеются Ювеналий иерусалимский, Фалассий Кесарийский, Евсевий анкирский, Евстафий беритский н Василий селевкийский, которые в первом заседании Собора были предложены к осуждению вместе с Диоскором.

171

Т.е. Диоскора, бывшего епископом александрийским.

172

Т.е. эти монахи, принадлежавшие к последователям Диоскора, не признавали вселенским того Собора, на котором не было Диоскора и других египетских епископов. Посему они требовали восстановления Диоскора и возвращения его в число членов Собора.

173

Городу Халкидону, в честь бывшего в нем вселенского Собора, было предоставлено одно название митрополии, без прав, собственно принадлежащих областным митрополиям,

174

Епископа Эдесского, который низложен был Диоскором.

175

Вместо Вассиана здесь надобно читать Сабиниана, епископа перренского, что в провинции Евфратовой, как назван этот епископ в подлинных актах Халкидонского Собора.

176

Зенон (?–491), имп. с 474 г. [в 475 – 477 гг. вне столицы – «А».

177

Малх Филадельфиец со своей стороны, сообщает следующее о Зиноне: «Зинон не имел от природы той жестокости, какая была у Льва. Гнев его не был неутомим и не оставался в нем навсегда, как у Льва. Он был честолюбив: действовал только из за славы, чтобы дивились ему, больше напоказ, чем для пользы. Он не был опытен в делах, не имел тех познаний, при которых можно управлять царством. К корысти не так был падок, как Лев, не выдумывал на богачей небывалых преступлений; однако ж и он не был выше этой страсти.»

178

Никаких больших войн с персами в это время не было, видимо, Евагрий имеет в виду обычные набеги арабов, принявшие значительные размеры вследствие борьбы с Иллом и Леонтием и вызванного этим обстоятельством беспорядка.

179

Каких-либо значительных набегах гуннов или других кочевых племен в это время не было и быть не могло, во всяком случае по сообщению Иордана, даже места, занимеаемые некогда гуннами заняли гепиды. (Иордан. О происхождении и деяниях готов. 264. Последнее издание – Спб.,1997 г. с.111 ). Скорее всего Евагрий имеет в виду многочисленные столкновения с фракийскими готами Теодориха Триариева и паннонскими готами Теодориха Тиудимирова. Хотя в хронике Иешу Стилита уже Анастасий говорит послам Кавада, что у него войны с гепидами и блеммиями, так что возможно, Евагрий имеет в виду набеги именно этих племен. (Иешу Стилит. Сирийская хроника. (20.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.135)

180

Как пишет об этом Малх: «Севастиан (фаворит Зинона – А.К.) всем торговал, как на рынке; не позволял, чтобы при царском дворе что-нибудь делалось не за деньги. Все должности он продавал; вырученные деньги частью брал себе, частью давал царю. Кто подбавит к цене, того и предпочтут. Ни одно дело при дворе не производилось без взятки. Если Зенон давал какую-нибудь должность людям, находившимся при нем, то Севастиан, как торговец должностями, покупал ее у них за безделицу, и продавал другим дороже, а украденное давал Зинону.» (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. отр. 11 с. 241)

181

Феофан сообщает, что Василиск произвел этот переворот при помощи Верины. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.95) Также Феодор чтец (кн.I, 28) указывает на ее поддержку. Кандид Исавр сообщает: «Зинон обманутый Вириною, убежал из столицы и оставил царство вместе с супругою и матерью. Вирина, надеясь сочетаться браком с магистром Патрикием и возвести его на престол, употребила хитрость и заставила бежать зятя своего; но и сама была обманута в своих надеждах; ибо сановники провозгласили царем брата ее Василиска.» (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 476)

182

Иешу Стилит считает, что эта нелюбовь к Зинону объясняется тем, что он был исавром. По этой причине: «Зенон всем своим землякам давал посты чести и могущества, за что был особенно ненавидим ромеями."(Иешу Стилит. Сирийская хроника. (12.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.132) Прокопий Кесарийский называет другую причину: «И вот, когда он царствовал уже год и восемь месяцев, практически все, особенно же дворцовые воины, возненавидели его из-за страшной скупости.» (Прокопий Кесарийский «Война с вандалами» кн. 1; гл.VII,19. Последнее издание – с.195)

183

Малх рассказывает интересный эпизод, относящийся к войне, которую вел Зенон в Исаврии, обороняясь от полководцев Василиска: «Царь Зинон, узнав о поражении своего войска, убежал в крепость, стоящую на холме, которую туземцы называют Константинополем. Услыхав это имя, Зинон вздохнул и сказал спутникам своим; «Итак человек игралище божества! Оно и мною играет! Гадатели предсказывали мне, что в июле месяце мне надлежало, по необходимости, быть в Константинополе; и я думал, что войду в Константинополь; а ныне, изгнанник, всеми оставленный, пришел я на этот холм, и нашел здесь, несчастный, это самое имя!» (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. отр. 11 с. 240)

184

Василиск короновался 9 января 475 г., вместе с сыном Марком, объявленным соправителем, и женой Зинодией, провозглашенной августой.

185

Имеются в виду монофизитские указы Василиска.

186

Феодор чтец так рассказывает об этом событии: «Василиск своим указом вызвал Элура; вышел и сукновал из монастыря Неусыпающих, где он дотоле скрывался. Вообще все, бывшие врагами Халкидонского Собора, теперь смело восстали на него. Элур собрал беспорядочную толпу александрийского народа и, в сопровождении ее вышедши с песнопением из дворца Василискова, сел на осла и, сидя на нем, ехал в церковь. Но доехав до так называемого октагона, он вдруг упал всем телом и, переломив себе ногу, со стыдом воротился назад."(кн.I, 30)

187

Акакий занимал патриарший престол Константинополя с 472 по 489 г.

188

Феодор чтец упоминает Зинониду как основную виновницу еретических указов Василиска. (кн.1 29)

189

Феофан передает такую историю о том, как этот Петр занял место епископа, еще в те времена, когда Зинон был магистром милитум Востока: «Зенон, придя в Антиохию, нашел в ней епископом священного Мартирия. Зинона сопровождал Петр белильщик, священник храма мученицы Вассы в Халкидоне. Он, склонив Зинона на свою сторону, подкупил некоторых последователей Апполинария (т.е. монофизитов), и произвел бесчисленные беспокойства против веры и епископа Мартирия, предал проклятию тех, кои не говорят, что Бог распят, и произведя разделение в народе антиохийском, прибавил к трисвятой песни и это: «Распныйся за ны», что с тех пор доныне соблюдается теопасхитами. Мартирий явился к императору Леону, был им принят с великою честью, благодаря предстательству Геннадия, епископа Константинопольского. Но возвратясь в Антиохию и найдя народ мятущимся, чему много содействовал Зенон, отказался от епископского сана в церкви, говоря: «От церковного чина непокорного, народа мятежного и церкви оскверненной, я отказываюсь, удерживая за собой одно священническое достоинство». Когда он удалился, то Петр Белильщик тотчас вступил на Антиохийский престол, и немедленно рукоположил отлученного от церкви Иоанна, в епископы Апомейские. Известясь о сем, Геннадий все представил царю, который и приказал заточить Петра Белильщика. Петр услышав об этом, бежал, и тем избавился от ссылки.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.89–90)

190

Анастасий I, патриарх в 458–478 гг.

191

Феофан рассказывает об этом так: «... Василиск, вопреки Собору послал его в Александрию, а Петра Белильщика в Антиохию, снабдив обоих особым повелением и поощряя того и другого против истины. Коль скоро Тимофей Салофакиол, епископ Александрийский, услышал, что идет Тимофей Элур, тотчас удалился в один Конопский монастырь, где и прежде проводил жизнь отшельническую. Здесь Элур довольно наделал зла многим, но Тимофею не мог ничего причинить, потому что все любили его. Когда Элур въезжал в Александрию, то приверженцы его кричали ему: «Потребил еси врагов своих, отче!» А этот нечестивец в ответ им: «Воистину потребих». Этот же безбожник предал проклятию Собор Халкидонский. Антиохийский епископ, Юлиан, видя все это, не перенес и умер от горести. Что до Петра Белильщика, то он лишь только снова занял престол, немедленно обратился к проклятиям и возмущениям, от чего происходили убийства и грабежи, особенно по случаю прибавления к пению Трисвятого.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.96)

192

Феофан рассказывает об этом так: «Василиск же особым указом всенародно отверг Халкидонский Собор, что приказал сделать и Акакию Константинопольскому. Но народ, сбежавшийся со всего города, с женами и детьми, в церковь, вопреки Василиску, не допустил до этого. Тогда Акакий облекся в черные ризы и покрыл престол свой и алтарь черными покровами. Тут великий Даниил сошел со столпа и с боговдохновенной ревностью прилепился к Акакию и народу, присутствуя в церковных собраниях.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.96) Возможно, что он заимствовал этот рассказ из Феодора чтеца, у которого сообщено то же самое, почти слово в слово. кн.I, 32–33) Малх сообщает лишь: «Василиск, царь восточных римлян, заставлял епископов платить деньги. Едва он не изгнал из Константинополя епископа Акакия; но был отражен множеством так называемых монахов. Жадность его к деньгам была чрезмерная. Он не брезговал принимать их и от таких лиц, которые отправляют самые низкие ремесла. Взыскание налогов заставляло всех проливать слезы.» (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. отр. 8 с. 240)   Феодор Чтец сообщает о дальнейшем развитии конфликта между Василиском и жителями Константинополя: «Василиск, запретив сенату общение с Акакием и боясь раздражения народного, вышел из города; потому что народ грозился сжечь город. Между тем Даниил, взяв с собой монашествующих и множество народа, пошел туда, где находился Василиск, – и один монах Олимпий тогда весьма смело говорил с ним. Василиск, узнав, что против него идет Зенон из Исаврии, взял свою жену Зинониду и стал оправдываться в церкви перед Акакием, клиром и монахами, возвратил (константинопольскому) престолу его права и вторым указом отменил прежние определения."(кн.I, 33–34)

193

По разнообразным источникам это дело выглядит приблизительно так: «... Патрикий, магистр, любовник Вирины, погиб в следствие гнева Василиска. Вирина, враждуя за то против брата, деньгами помогла Зинону снова получить царство, и терпела от брата крайнее притеснение. Когда бы Армат не увел ее из храма, то она была бы предана смерти."(Кандид Исавр/ Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 476) «Илл и Трокунд, державшие в осаде Зинона, так как Василиск не исполнял обещанного им, а сенат не мог долее сносить тяжести правления его, по разврату и безумию его, о чем писал к ним, примирились с Зиноном и, взявши его, отправились к царствующему граду. Узнав о том, Василиск выслал против Зинона родного внука своего, Арматия (Армат или Арматий, не был внуком Василиска, но состоял в связи с его женой – см. Малх, отрывок 9. – А.К.) , военачальника Фракийских войск, равно как и жителей Константинополя, заставив его поклясться святым крещением, что он не изменит ему. Арматий, встретившись с Зиноном при Никее Вифинской, такой навел на него страх, что чуть было не заставил его бежать со всем Исаврским войском, помогавшим ему; но потом и этот Арматий, как почти всегда водится, ослепленный дарами Зенона и обещанием сана главного военачальника, а сыну его, Василиску, кесарского и соправителя, пошел с ним против Василиска.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.98) Кандид Исавр упоминает, что переход Арматия на сторону Зенона произошел при посредстве Илла. (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 477)

194

Как пишет об этом Феодор чтец: «Василиск же, пришедши в церковь, и положивши царский венец на божественном жертвеннике, со злочестивой женой своею Зинодией, укрылся в крестильнице.» (гл.I, 35) Источники почти единодушно говорят об обманном выведении Василиска из крестильни, но по-разному описывают этот обман. Прокопий Кесарийский: «... Василиск, покинутый всеми, бежал в тот же храм, что и прежде. Но Акакий, иерей города, отдал его в руки Зенону, обвинив в безбожии, а также в том, что он, будучи сторонником учения Евтихия, произвел большую смуту и ввел много новшеств в христианское учение."(Прокопий Кесарийский «Война с вандалами» кн. 1; гл. VII, 22. Последнее издание – с.196) Под «тем же» самым храмом Прокопий разумеет храм Святой Софии, где Василиск укрылся после гибели флота в сражении против вандалов. (там же, кн.1; гл. VI, 26 с.194 ) Кандид Исавр сообщает: «Он был оттуда выведен обманами Армата...» (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 477) Феофан же пишет, что Зинон «приказал взять Василиска, давши ему слово, что не обезглавит ни его, ни детей его;» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.98)

195

Касательно обстоятельств и места смерти Василиска и его семьи также существуют разночтения. Феофан рассказывает об этом так: «... спустя недолго заточил его в Кукуз в Каппадокии, приказав заключить в башне с женою и детьми и уморить голодом; другие же говорят, что его, вывезши из города, убили.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.98) Феодор чтец сообщает: «Василиск и Зинонида сосланы были в Вусамы и там среди многочисленных страданий умерли."(кн.I, 36) Кандид Исавр: «заточен в Каппадокию и потом умерщвлен со всем семейством» (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 477) Прокопий Кесарийский: «Василиска же вместе с детьми и женой он отправил в Каппадокию, повелев им следовать туда зимой без хлеба и одежды, лишенными всякого ухода. Страдая от холода и голода, они нашли утешение во взаимных объятиях и погибли, обнимая дорогие для них существа.» (Прокопий Кесарийский «Война с вандалами» кн. 1; гл. VII, 22. Последнее издание – с.196)

196

Феофан епишет об этом так: «Зинон ненавидел Петра Белильщика за его содействие Василиску; посему, по определению Восточного Собора, был низложен, а на его место избран Иоанн, который, однако, чрез три месяца изгнан; после этого в антиохийские епископы поставлен Стефан, муж благочестивый. Петр же сосланный в Питиус (ныне Пицунда), обманув проводников своих, бежал к святому Феодору Евхаитскому.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.99)

197

Феофан пишет об этом так: «Когда в том же году умер антиохийский епископ, Стефан, то Зенон приказал на его место рукоположить другого Стефана, которого враги веры, ослепленные яростью по расположению к Белильщику, в крестильнице святого мученика Варлаама закололи острыми камышовыми палками и бросили в реку Оронт. Зенон, мстя за дерзость против Стефана, велел Константинопольскому епископу посвятить другого епископа в Антиохию, который и поставил Каландиона...» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.101) Малала же сообщает, что епископ был убит собственным клиросом во время совершения литии за городом в месте, называемом Варлаиас. (кн.15.,II) Причем как его, так и Каландиона ошибочно называет несторианами. Феофан говорит об этой клевете: «Стефан ... оклеветан был перед Зеноном единомышленниками Петра Белильщика, в том, что он держится Нестория: но Восточный собор, сошедшийся по повелению царя, в Лаодикии, возвратил ему престол, как невинному.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.99) Стефан II занимал антиохийскую кафедру с 484 по 486 гг. После него один год правил Стефан III (487 г.)

198

Каландион 489–492 гг.

199

Тимофей Элур умер 31 июля 477 г. (Gutshmid, Die Patriarchen von Alexandrien (Кleine Schriften. II 453) Феофан пишет о Монге так: «... возведен Петр Монг, человек злой и вредный, враг истины, уже раз отлученный от Церкви. Он рукоположен был епископом тоже отлученным. Некоторые монахи, движимые божественной ревностью, изгнали его, после тридцатишестидневного разбойничьего правления, и снова достойно посадили на престол Тимофея Салофакиола.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.99) Петр Монг занимал престол в 477–490 гг.

200

Низложение Петра произошло 4 сентября 477 г. См. Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г. с.344 прим. 2. Тимофей II сперерывами занимал кафедру в 460–482 гг.

201

В июне 482 г. См. Ю.А. Кулаковский. История Византии. 395–518 гг. Спб., 1996 г. с.345.

202

Феофан так пишет о нем: «муж благочестивый, поборник Православия, бывший пресвитером и экономом Александрийской церкви.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.101–102) Иоанн Талайя занимал престол александрийский в 482 г.

203

Феофан так пишет об этом: «В том же году приверженцы Петра Монга склонили деньгами и обманом, Зенона изгнать Иоанна Тавеннисиота, епископа Александрийского, потому что он рукоположен был против воли его, и возвратить от Евхаитов в Александрию Петра Монга. Тогда Зенон издал окружное послание, разосланное повсюду, и как некоторые говорят, внушенное Акакием Константинопольским, а Петру Монгу приказал, еще до возвращения в Александрию, поладить с Симплинием Римским и Акакием. Почему Акакий и предписал Александрийцам принять Монга, несмотря на то, что весь церковный причт и народ умоляли его не оставлять их, что они готовы умереть за него, зная, на что покусится Петр, благоразумно и без всякого шума удалился.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.103)

204

Еще до выхода Энотикона Акакий писал к папе, прося его поддержки против Петра Монга. Поэтому папа воспринял это низложение и восстановление Петра на александрийском престоле как прямую измену православию самого Акакия. Но папа умер 10 марта 483 г. Поэтому в дальнейшем Евагрий повествует о преемнике Семплиция, Феликсе.

205

Илл, столь способствовавший возвращению Зенона на престол имел все основания не доверять ему. После того, как Зенон расправился с другим своим благодетелем, Арматом (см. Малх Филадельф. фргм. 9 Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 239) он произвел несколько покушений на Илла. (Иешу Стилит. Сирийская хроника. р.12–16.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.132–133) После этого Илл бежал в Антиохию, начал мятеж против Зенона и короновал Леонтия с помощью Верины, которую с этой целью вызволил из заключения. После поражения в решающем сражении, укрылся в крепости в Исаврии. После четырехлетней осады, благодаря предательству крепость пала. Илл был казнен и его голова выставлена в предместье Константинополя, Сиках.

206

Леонтий Сириец – стратилат, был послан к Иллу Зеноном в Антиохию, с приказанием доставить Илла в Константинополь, а в случае сопротивления убить. По словам Иешу Стилита (Иешу Стилит. Сирийская хроника. (14–18.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.133) был соблазнен золотом Илла, и открыл ему поручение императора. Он же пишет, что когда Леонтий «воцарился в Антиохии», то делами заправлял и дальше Илл, и думал «убить Леонтия, если они победят Зенона». По версии Феофана, Леонтий отправился с Иллом в Антиохию с самого начала, в качестве помошника магистра Востока. Он же сообщает, что Леонтий был коронован в Тарсе Киликийском, в храме святого Петра. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.101–102) После поражения мятежа и предательства погиб вместе со своим патроном, после сдачи крепости Папирии в которой укрывался.

207

Пампрепий – по словам Малха Филадельфа, происходил из Фив Египетских. После какого-то темного дела в Египте приехал в Константинополь, где «не скрывал приверженности своей к эллинскому верованию, обнаруживал его смело и тем возбуждал подозрение, что он был сведущ и в других статьях тайной науки.» Был приближен к себе Иллом, назначившем ему от себя содержание. Бежал из Константинополя вслед за Иллом и находился при нем во время мятежа в качестве чародея, по сообщению Феофана, был изрублен на куски как обманщик разочарованным Иллом уже во время осады Папирии. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.103; Иешу Стилит. Сирийская хроника. (15.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.133; Малх Филадельф. фргм. 22. / Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 274–276)

208

Феофан рассказывает об этом так: «Император Зенон, освободясь от возмутителей, изгнал Каландиона из Антиохийской церкви и заточил в Оазис, а на его место возвратил Петра Белильщика, равно как изгнал Нестора Римлянина из Халкидона, Евсевия из Самосата, Юлиана из Мопсуэтии, Павла из Константины, Мана из Имерии и Андрея из Феодосиополя, будто бы за их приверженность к бунтовщикам, в самом же деле за отвержение мировой его грамоты. Петр Белильщик, войдя в Антиохию, много наделал зла, именно: предал проклятию собор, изгнал невинных епископов, виновных же воротил, совершал беззаконные рукоположения и тому подобное. Сперва прибавил он к Трисвятой песни: «Христе царю, распныйся за ны», но возвратившись, исключил: «Христе царю». Далее, Ксенай, сатанинский слуга, учил не поклоняться образу Господа и других святых. Родом он был перс, по определению же судьбы раб, бежавший от своего господина и при Каландионе отвращавший от веры окрестные Антиохийские селения; будучи сам не крещен, назывался, однако, церковником. Каландион прогнал его, но Петр Белильщик посвятил его в Иерапольские епископы, переименовав в Филоксена. Потом узнав, что он не крещен, сказал: «Вместо крещения довольно с него и рукоположения.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.105–106)

209

Мартирий 478–486 (473–482 гг.)

210

Феликс III – 483–492 гг.

211

Феофан рассказывает об этом так: «... Восточные епископы писали к Акакию, укоряя его за то, что он принял в общение Монга, но он, не обращая на то внимания, бесстыдно принуждал всех иметь общение с Монгом. Однако жители столицы и всего Востока жаловались Феликсу, римскому епископу по кончине Симплиция, на Акакия, как на виновника всех зол. Между тем Иоанн Александрийский также прибыл в Рим с той же жалобой. Феликс, созвав собор в храме верховного апостола Петра, послал в Константинополь двух епископов и синдика с грамотами к Зинону и Акакию, в которых умолял изгнать Петра Монга , как еретика.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.104)

212

Прокопий Кесарийский так рассказывает об этом гонении на христиан: «Гонорих был самым жестоким и несправедливым гонителем христиан Ливии. Он принуждал их принимать арианскую веру, если же обнаруживались не желающие подчиняться ему по доброй воле, тех он сжигал живыми или предавал смерти разными другими способами; многим он велел отрезать язык до самой гортани, они еще в мое время жили в Византии, пользуясь сохранившимся у них голосом, не испытывая таким образом никакой неприятности от подобного наказания.» (Прокопий Кесарийский «Война с вандалами» кн. 1; гл.VIII, 3–4. Последнее издание – с.197)

213

На такое поведение посланников папы проливает свет сообщение Феофана: «В сем году посланные из Рима, по приказанию Зенона и Акакия, были задержаны в Авиде (Абидосе), грамоты у них отобраны, сами же посажены в заключение, и царь грозил им смертью, если они откажутся от общения с Акакием и Петром.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.104) И под следующим годом: «... Зенон, по совету Акакия, заставил всех Восточных епископов подписаться под мирной грамотой касательно общения с Петром Монгом, посланных же от Феликса из Рима обласкал, подкупил и убедил, вопреки своему наказу, вступить в общение с Акакием, хотя православные три раза свидетельствовали против этого, именно: в первый раз, привязав удочку к веревочке, привесили ее одному из них на площади, во второй пустили в них книгой, в третий же вложили ее в короб с огородной зеленью. Феликс, услышав, что сделали его посланные, отлучил их, равно как и Акакия, который, однако сам носил это отлучение с собой, и, избегая заключенных в Авиде, прибыл в обитель Дия; но монахи ее подали Акакию послание Феликса, когда он, в день воскресный, находился в ризнице. Сопровождавшие Акакия одних из монахов, подавших оное, убили, а других, наказав, бросили в темницу. Акакий равнодушно принял отлучение свое и имя Феликса вычеркнул из поминовения.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.104–105)

214

Феофан рассказывает об этом так: «По смерти Акакия, Фравит ... писал к Феликсу, что он готов с ним вступить в общение, а с Петром Монгом ни коим образом. Монгу же, напротив, писал, что с ним желает общения, но с Феликсом Римским ни за что. Феликс, получив письмо к Монгу, перехваченное православными, с бесчестьем отослал посланников Фравита, когда они пришли к нему с соборными посланиями.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.105)Его также называют Фраит или Флаит (489–490).

215

Евфимий – патриарх с 490 по 496 г. По свидетельству Феофана: «По кончине Фравита константинопольское принял пресвитер Евфимий, попечитель бедных в Неаполе, и тотчас собственноручно исключил имя Монга из поминовения, а имя Феликса Римского вписал.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.105) Ниже он же сообщает, что: «Феликс получил соборное послание Евфимия и приобщился к нему, как к православному, однако епископом не признал его, так как Евфимий не исключил из поминовения имени Акакия и, следовавшего за оным, Фравита.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.106–107)

216

Афанасий II Келит – 489–496 гг.

217

Палладий – 496–505 гг.

218

Иоанн I – 496–505

219

До своего рукоположеня – пресвитер церкви святой первомученицы Феклы в Селевкии. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.107)

220

Иоанн II – 505–516

221

По сообщению Малха Филадельфа, убийство было совершено Оноульфом, который был когда-то облагодетельствован Арматом. Малх Филадельф. фргм. 9. / Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 239) Малала передает еще по этому поводу рассуждение Зенона, что нарушивший клятву Василиску (в том, что будет ему верен), не будет верен и Зенону. (кн.XV., II) Он же пишет, что Василиск (сын Армата) стал сразу епископом в Кизике. Феофан же рассказывает об этом так: «Так рассудив, Зенон приказал умертвить его, как клятвопреступника, что и сделали на лестнице во дворце, когда он шел на ипподром, а сына его, кесаря, велел посвятить в чтецы. Он спас его для Ариадны, как двоюродного брата который впоследствии был отличным епископом в Кизике.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.99)

222

См. прим 16.

223

Имеется в виду Теодорих Триариев, гот, начавший свою службу еще при Аспаре и унаследовавший после Аспара командование над федератами. Формальным поводом к войне против Зенона было требование выдать наследство Аспара, которому Теодорих приходился родственником, и назначить Теодориха магистром милитум. Не получив ничего, он опустошил Фракию и овладел Адрианополем, после чего Лев согласился на его требования и был заключен мир. (Малх Филадельф. фргм. 2. / Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 230–232). Во время переворота, устроенного Василиском, Теодорих принял сторону узурпатора. После восстановления на троне Зинона опять осадил столицу (в 477 г.) Зенон попытался противопоставить ему Теодориха Тиудимерова, но готы помирились между собой. Их союз продлился недолго, вскоре Зенон опять поссорил Теодорихов, обласкав Теодориха Тиудимерова. В ответ на это последовал третий поход на Константинополь (в 481 г.) который, видимо и имеет в виду Евагрий. Кроме того, по сообщению Малха, Теодорих предлагал свою помощь в борьбе против Маркиана и просил впустить его в город. (Малх Филадельф. фргм. 21. / Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 272–273).

224

«Он (Зенон – А.К.) отправил Пелагия с большой суммой денег, для выдачи их, частью Теодориху, частью готскому войску, и для обнадеживания их в получении от него немалых подарков. Пелагий, частью угрозами, частью обещаниями, частью наконец множеством денег, насытив природную алчность варваров заставил их удалиться.» (Малх Филадельф. фргм. 21. / Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 273).

225

Феофан так рассказывает об этом мятеже: «В сем году Маркиан, сын Анфимия, царствовавшегов Риме, супруг Леонтии, дочери Верины, сестры же царицы Ариадны, восстал в Византии против императора Зенона, потому что Леонтия, жена его, родилась по воцарении Льва, Ариадна же еще до воцарения его. В разгоревшейся жестокой войне между Зеноном и Маркианом, последний вспомоществуемый братьями своими, Ромулом и Прокопием, одержал блестящую победу и заставил воинов Зенона скрыться во дворец, как в крепость, которым чуть было не овладел; но он не воспользовался своим успехом, а предался пиршеству и сну, и ночью многих лишился из своих союзников, так как магистр Илл склонил их к себе дарами. На другой день так был он разбит, что искал убежища в церкви Апостолов, где по приказанию Зенона, посвящен Акакием в пресвитеры и сослан в крепость Папурий в Каппадокии. Что до братьев его, Прокопия и Ромула, то они схвачены были Иллом ночью, во время купания, в Зевксиппе, но успели потом бежать отнего и прибыли в Рим.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.100) Кандид Исавр сообщает кроме того: «Маркиан, сосланный в Каппадокию, бежал оттуда и произвел беспокойства в Галатии, гда Анкира, но был пойман и переведен в Исаврию.» Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 478).

226

Феофан так рассказывает об этом: «В сем году магистр Илл присоветовал царю Зенону изгнать из города свекровь свою, Верину. Под каким-то предлогом он услал ее в Халкидон, откуда вскоре потом в крепость Папурий, к Маркиану и Леонтии, дочери ее. Но Верина писала к дочери сувоей, Ариадне, прося возвращения из ссылки. Царица обратилась с просьбой к Зенону, но тот отвечал ей: «Проси об ней патрикия Илла». Ариадна призвала Илла и просила его со слезами, но он не согласился, сказав: «Ты хочешь поставить другого царя на место своего мужа». Тогда Ариадна разгневалась и сказала царю: «Либо Иллу оставаться во дворце, либо мне». Царь отвечал: «Разумеется тебе. Делай с Иллом, что можешь!» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.101) Кандид Исавр сообщает кое-что, проливающее свет на то, почему Ариадна была вынуждена просить за мать Илла: «Некоторый алан хотел убить Илла: поразив его, он объявил, что Эпиникий, домашний человек Верины, побудил его к убийству Илла. Эпиникий был выдан Иллу, и когда ему были обещаны забвение преступления и награда то он объявил злоумышления Верины против Илла. Зенон выдал Верину Иллу, который послал ее в одну крепость в Киликии и содержал под присмотром.» Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. с. 478).

227

Феофан так рассказывает об этом покушении: «Замыслив убить его, она (Ариадна – А.К.) поручила спальнику Урвикию приискать кого-нибудь на то. И когда он всходил по лестнице ипподрома, то схоларий, по имени Спаникий, подговоренный на совершение убийства, занес было уже меч над головой его, но мечник магистра, подскочив, епринял удар в плечо свое; однако же, конец меча отрубил правое ухо Иллу. Зенон приказал казнить убийцу, уверяя магистра Илла, что он ничего не знал о происшедшем, в самом же деле он только не успел в намерении своем.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.101) Иешу Стилит несколько иначе рассказывает об этом покушении: «Зенон же, зная что он (Илл – А.К.) фальшив и жаждет власти, приказал одному из воинов его убить. Много дней тот, которому это было приказано, искал и не находил случая сделать это тайно. Наконец, он встретил Иллуса внутри двора, извлек меч и поднял его, чтобы поразить его, но сейчас же один из воинов, следовавших за Иллусом, поразил его ножом в руку, и выпал меч из его руки и обрезал ухо Иллусу. Зенон, для того чтобы не открылся обман его против Иллуса, тотчас приказал относительно воина, чтобы ему сняли голову без допроса. Это обстоятельство особенно заставило Иллуса предполагать приказанное Зеноном.» (Иешу Стилит. Сирийская хроника. (13.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.132–133)

228

Римской частью войска командовал Иоанн Скиф, Иешу Стилит, например, вообще упоминает только его. (Иешу Стилит. Сирийская хроника. (15–17.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.133)

229

Имеется в виду знаменитый Теодорих Тиудимеров или Амал. Феофан рассказывает о нем так: «В сем году Февдерих (Теодорих – А.К.), сын Валамеров (тридиционная ошибка, Теодорих приходился Валамеру племянником), сделался известным между варварами и ромлянами, как человек храбрый, умный и нечуждый образования; ибо он, находясь заложником в Византии, посещал лучших учителей, между тем как отец его, после сыновей Атиллы, повелевал готами в царствование Льва. Зенон, призвав его из Фракии в Византию, сделал консулом и военачальником фракийским и послал его, с Иоанном Скифом, против Илла.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.103) Этот поход произошел в 484 г.

230

Про подобные поступки Зенона Феофан, например, рассказывает следующее: «Он приказал без всякой вины отобрать имение у Патрикия, ученого, благочестивого, мудрого и добродетельного мужа, а его самого посадить в темницу и в ней стражам лишить его жизни. Узнав о случившемся, Аркадий, начальник города, стал порицать императора, который, когда донесли ему об том, приказал убимть его при входе во дворец: однако, Аркадий, предъуведомленный о том, бежал в церковь и, таким образом, исторгнут из челюстей смерти, но дом его был обращен в государственную собственность.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.106) Малала рассказывает также об убийстве Пелагия по темному предсказанию о том, что после его смерти будет царствовать силенциарий. Также укоризны Аркадия он приписывает именно этому случаю. (кн.XV., V) Так как Пелагий имел сан патрикия, скорее всего, Феофан принял титул за имя, тем более что ниже он сам упоминает имя Пелагия.

231

В 486 и 487 гг. Теодорих, по неизвестной причине предпринимал походы по Фракии и угрожающе подходил к Константинополю. Поход его в 487 г. окончился предложением императора направиться в Италию.

232

Теодорих дважды разгромил войска Одоакра – в конце сентября 489 г., в сражении на «Веронских полях» и 11 августа 490 г. на р.Адде. (Иордан. О происхождении и деяниях готов. 264. Последнее издание – Спб., 1997 г. прим. 757 с. 359)

233

Зенон скончался 9 апреля 491 г. Феофан пишет: «Зенон, пораженный падучей болезнью, умер, беспрестанно повторяя имя Пелагия, невинно убиенного им.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.107)

234

По словам Феофана: «Он не оставил по себе ни одного сына, а только брата, Лонгина, бывшего уже дважды консулом и председателем Сената, но человека безумного, жестокого и невоздержанного. Содержа при себе в Византии множество исавров и Лонгина магистра и друга, он надеялся, с помощью их, овладеть царством; но Ариадна, Сенат и все войско провозгласили царем Анастасия силенциария и, таким образом, Лонгин обманулся в своем предположении.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.107) Далее он же сообщает: «... когда воцарился Анастасий Диррахиец Дикор, восстал против него Лонгин, брат Зинонов, которого он, однако схватил и послал в Египет в заточение в Александрию, где велел постричь в священники.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.108)

235

Схола силенциариев – одно их отборных подразделений, размещавшихся обычно в столице, охранявшие императора и поддерживающие порядок во дворце.

236

Диоклетиан Гай Аврелий Валерий (245 – 03.12. 316) рим. имп. с 17.11.284 по 01.05.305. Евагрий приводит здесь отсчет от правления Диоклетиана, так как по его правлению (напр. в Египте) вели летоисчисление, начинавшееся с 29.08.284

237

Цезарь Август стал императором в 27 г. до Р.Х.

238

Александр Македонский (356–13.06.323 до Р.Х.) стал царем в 336 г. По современной датировке, Евагрий ошибается на 5 лет. (см. Э.Бикерман Хронология Древнего мира. М., 1976 г. с.195)

239

Традиционная дата (варроновская) основания Рима 753 г.

240

Сейчас падение Трои датируется 1225 г. (см. Э.Бикерман Хронология Древнего мира. М., 1976 г. с.243)

241

Феофан так сообщает об этом: «император Анастасий выгнал из Константинополя исавров за произведенные ими большие беспорядки ...» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.108) Феодор Чтец: «Так как исавры стали совершать в Константинополе много дел бесчестных и бесчеловечных; то Анастасий всех их выгнал из города.» (кн.2., 9) Малала же сообщает, что Анастасий, узнав о том, что исавры собираются уйти обратно, послал на них воинов, которые их перебили (кн. XVI., I). Скорее всего, под исаврами в данном случае разумеется стража экскувиторов, набранная из исавров еще при Льве.

242

Евагрий, очень хорошо относящийся к Анастасию, опускает некоторые факты его правления. Так, Феодор Чтец сообщает: «Епископ Евфимий воспротивился-было этому избранию (Анастасия на царство – А.К.), называя Анастасия еретиком, недостойным царствования над христианами: но Ариадна и Сенат принудили Евфимия к согласию. Впрочем он не иначе допустил это, как с условием, – то есть, если Анастасий представит письменное обещание, что за символ веры примет определения Халкидонского Собора, что он и сделал."(кн.2., 6) Причины, по которым патриарх вынужден был так поступить, проясняет Феофан, рассказывая еще о времени, когда Анастасий был силенциарием: «Православнейший Евфимий изгнал из церкви Анастасия силенциария, который впоследствии дурно правил царством, как еретика и единомышленника Евтихиева: заметив бесчинство его в церкви, он опрокинул седалище его в ней и грозил, если не уймется, остричь ему голову и пустить на посмеяние народу.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.106) Его симпатии монофизитам вполне прослеживаются по другим источникам. Он возвратил из ссылки, хотя и не восстановил на престоле Петра Белильщика, велел выгнать, даже не приняв Иоанна Тавеннисиота. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.108) Кроме того, в этой ереси обличают императора попытки ввести монофизитское прибавление «Распныйся за ны» к Трисвятой песни. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.120)

243

Поводом к низложению Евфимия послужили якобы имевшиеся сношения патриарха с мятежными исаврами. Как сообщают Феодор Чтец и Феофан, до низложения Анастасий приказал отобрать у Евфимия грамоту, в которой обещал ему перед вступлением на престол держаться вероисповедания православного и прознавал Халкидонский Собор. Затем последовали два покушения на жизнь патриарха, который избегнул их первый раз благодаря синдику храма Св.Софии Павлу, а второй раз переодевшись в мирское платье. После его низложения «Народ возмутился за Евфимия и с крестным ходом отправился было к конскому ристалищу, но ничего не мог сделать, потому что царь готов был употребить против него силу.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.110) После низложения Анастасий отправил его в ссылку в Евхаиту. Его преемник, св. Македоний дал ему слово о неприкосновенности от имени царя и дал ему денег на жизнь в ссылке, которые занял у Анастасия.

244

При своем восшествии на патриарший престол (496–511) св. Македоний II был вынужден принять Энотикон Зенона. И некоторое время пытался привести к его принятию и население столицы и константинопольское монашество. Но после требования Анастасия анафематствовать Халкидонский Собор, а затем попытки прибавления к Трисвятой песни – его отношения с Анастасием окончательно разладились и патриарха без суда, тайно, опасаясь народного волнения ночью выслали сначала в Халкидон, а затем в Евхаит.

245

Тимофей занимал патриарший престол с 511 по 518 г. Прославился тем, что не входил ни в одну церковь, пока оттуда не будут вынесены изображения Македония.

246

Место Флавиана (506–512 гг.) занял монофизит Север (512–518), давший клятву не анафематствовать Халкидонский Собор и нарушивший ее в самый день своего рукоположения.

247

В это время патриархом иерусалимским был Илия II (494–517 гг.)

248

Сейчас считается, что этот подлог был сделан задолго до того, прямыми учениками Апполинария, и многие искренние монофизиты были обмануты этими книгами. Имеются в виду подложный отрывок из творений св. Афанасия Александрийского, где читаются слова: μια φυσις του Θεου Λογου σεσαρξωμενη , 4–5 посланий под именем Юлия Римского, Η ξατα μεροσ πιστις ходило под именем св. Григория Неокесарийского Чудотворца. (см. В.В. Болотов. Лекции по истории древней церкви. М., 1994 г. ч.IV с. 148)

249

Апполинарий Лаодикийский – ересиарх, утверждавший, что соединение природ во Христе произошло путем замещения Божественным умом человеческого. В следствии этого, он и его последователи считали, что во Христе одна природа. Поэтому монофизитов иногда, особенно в начале полемики с ними, называли апполинаристами. Учение его анафематствовано на Втором Вселенском Соборе.

250

Св. Афанасий Александрийский – патриарх Александрийский (328–373).

251

Св. Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский.

252

Юлий I, папа римский 337–362.

253

В Берите была одна из самых известных школ правоведения.

254

Иоанн Скиф после захвата мятежных исавров в 497 г. выдал их для казни жителям, страдавшим от их набегов. Поэтому они были казнены не в Константинополе. Иоанн Скиф за эту победу был удостоен консульства на 498 г.

255

Лонгин был захвачен только в 498. Иоанн Кирт (Горбатый) был удостоен за это консульства на 499 г.

256

Эти выплаты были установлены императором Зиноном в награду за свое восстановление на престоле.

257

Имеются в виду арабы.

258

Феофан так описывает набег на Месопотамию: «В сем году арабы,называемые скинитами, чинили набеги на страны около Евфрата. Евгений, военачальник тех стран, муж дела и слова, сразился с ними в первом городке Сирии и одержал победу. Побежденные, из племени родоначальника Наамана, заключили союз с персами. Тогда же Роман, военачальник Палестины, муж отличнейший в совете и делах военных, разбил Агара, сына Арефы, внука Фалаванова, и взял великое множество пленных. Незадолго перед этим сражением, этот же Роман поразил и обратил в бегство другого скинита; по имени Гамала, который до прихода его нападал на Палестину.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.111) Ниже он же сообщает: «В сем году, по кончине Агара, сарацины сделали новый набег на Финикию и Сирию; брат его, Вадихарим, бурей нападал на все места, а и того быстрее, захватив добычу, скрывался, так что Роман, преследуя их, никак не мог догнать.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.113)

259

Феофан сообщает: «... Анастасий заключил мир с Арефой, сыном Фалавана, и отцом Вадихарима и Агара, и, таким образом, вся Палестина, Аравия и Финикия начали наслаждаться глубокой тишиной и спокойствием.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.113)

260

Война с Персией началась в 502 г. Формальным поводом послужил отказ императора Анастасия в выполнение договора 441 г. выплатить деньги на охрану Каспийских ворот. Иешу Стилит так описывает события, последовавшие сразу по восшествии Анастасия на престол: «Когда персидский посол оповестил Кавада, своего господина, относительно перемен в ромейском государстве, он послал ему сказать, чтобы тот поспешил отправиться и потребовал обычное золото, или сказал царю: «Принимай войну». Итак, вместо того, чтобы сказать, как должно, слова мира и спокойствия и порадоваться с (Анастасием) началу этого устроения, которое действительно было ему дано от Бога, он словами угрозы раздражил сознание благочестивого Анастасия. Этот же, когда услышал его гордые речи и узнал о его дурном нраве, что он обновил отвратительную ересь маздакизма, зарадушкан, которая учит, что женщины должны быть оьщими и что каждый может жить с кем хочет, и что он делал зло армянам, подвластным ему, за то что они не почитали огонь, он презрел его и не послал ему золота, но послал ему (сказать): «Как Зинон, царствовавший до меня, не посылал, так и я не пошлю тебе (золота), пока не вернешь мне Нисибию. Немалые войны и у меня с варварами, называемыми гепидами, и с теми, которые называются блеммиями, и со многими другими. И я не оставлю ромейские войска, чтобы кормить твои». Ниже он еще объясняет поведение императора: «Те же, кто осуждают его (Анастасия – А.К.) за то, что он не дал золота, пусть осуждают того, кто требовал насильно не принадлежащее ему. Если бы он просил миром и уговором, то ему было бы послано, но он ожесточился подобно фараону и угрожал войной.» (Иешу Стилит. Сирийская хроника. (19–21.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.135) Он же сообщает, что Кавад вторично пытался заставить Анастасия выплатить деньги во время мятежа исавров: «Когда услыхал об этом (о мятеже исавров – А.К.) Кавад, он решил, что время подходящее и отправил послов к ромеям, предполагая, что они испугаются и пошлют ему золото, потому что восстали против них исавры. Анастасий послал ему (в ответ): «Если ты просишь взаймы, я тебе пошлю, если же по обычаю, то я не пренебрегу войсками ромейскими, занятыми войной с исаврами, для того, чтобы быть помощью персам.» (Иешу Стилит. Сирийская хроника. (23.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.135) Феофан передает только вторую попытку Кавада. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.113) По версии же Прокопия: «... Кавад, не имея возможности вернуть царю эфталитов деньги, которые он был ему должен (за восстановление на престоле – А.К.), попросил римского автократора Анастасия одолжить ему эту сумму. Тот, собрав на совещание некоторых из своих придворных, спросил у них, нужно ли это делать. Они не советовали ему вступать в эту сделку, указывая, что невыгодно укреплять дружбу (исконных) врагов с эфталитами и что гораздо выгоднее (для римлян) ссорить их между собой. Поэтому Кавад безо всякой иной причины решил начать войну со всей поспешностью и, предупреждая молву о своем появлении, вторгся в Армению.» (Прокопий Кесарийский «Война с персами» кн. 1; гл.VII,1–2. Последнее издание – М., 1993 г. с.22)

261

Как передает Феофан «... взял Феодосиополь, который предан был ему изменой Константина, сенатора и предводителя иллирийского отряда.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.114) Малала сообщает, что Константин и его солдаты впоследствии умерли в Персии. (кн.XVI, I) Иешу Стилит сообщает: «Он (Кавад – А.К.) взял его (Феодосиополь – А.К.) немного дней спустя, так как правитель этой земли, по имени Константин, восстал против ромеев и предал город, потому что имел какую-то вражду к императору. Кавад ограбил город, опустошил и сжег его, также опустошил все селения северной стороны, а прочих оставшихся взял в рабство. Константина он сделал военачальником, оставил в Феодосиополе отряд и ушел оттуда.» (Иешу Стилит. Сирийская хроника. 48.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.148) Несколько ниже он упоминает о том, что дукс Мелитены Евгений уничтожил весь отряд, оставленный в Феодосиополе (52). Иешу Стилит, противореча Малале, сообщает, что этот Константин перебежал обратно к римлянам в июне 503 г. По приказу Анастасия он был отставлен от дел и рукоположен в священники. (Иешу Стилит. Сирийская хроника. 74.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.160)

262

По сообщению Иешу Стилита, Амида была осаждена в октябре 502 г. (Иешу Стилит. Сирийская хроника. 50.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.149) Прокопий говорит: «Амидяне, жившие в мире и при благоприятном течении дел, не имели у себя солдат и вообще не были подготовлены к войне, однако они нисколько не хотели уступать неприятелю и, сверх ожидания, стойко переносили опасности и нужду.» (Прокопий Кесарийский «Война с персами» кн. 1; гл.VII,4. Последнее издание – М., 1993 г. с.22) Относительно того, что Амида была не готова к осаде, Феофан сообщает: «... римское войско было незначительно; один лишь Алипий подавал некоторую помощь, муж во всех отношениях почтенный и любитель мудрости, который в особенности заботилсяо снабжении жизненными припасами и всем необходимым для продовольствия городов.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.114)

263

Осада города продолжалась с октября по 11 января 503 г. По сообщению Иешу Стилита, город пал так: «Амидяне же, положившись на свою победу, впали в пренебрежение и не стерегли стену с прежней тщательностью. В десятый день месяца Канун второго (январь) стерегшие стену выпили из-за холода много вина, а когда наступила ночь, они заснули и впали в глубокий сон; другие оставили свои места, потому что шел дождь, и отправились укрыться домой. По причине ли этой небрежности, как мы полагаем, или по предательскому сообщению, как говорят люди, или по наказанию Божию, но персы овладели стеной с помощью лестницы, не открыв ворот и не пробив стены.» (Иешу Стилит. Сирийская хроника. 53.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.151) Феофан рассказывает так: «Наконец, кто-то сдал персам Амиду, осаждаемую варварами более трех месяцев; она предана была им ночью со стороны той башни, которую защищали монахи. Здесь неприятели, с помощью лестниц, вошли в город ...» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.114) Прокопий Кесарийский подробно рассказывает об этом, но совершенно иначе: «Немного дней спустя некий перс увидел вблизи одной из башен плохо скрытый выход старого подземного хода, заваленный, да и то весьма непрочно, мелкимикамнями. Ночью он пошел туда один, попытался проникнуть в проход и оказался внутри укреплений. Утром он все рассказал Каваду. С наступлением ночи Кавад сам явился сюда с немногими людьми, имея при себе заранее приготовленные лестницы. И тут судьба послала ему благоприятный случай. Охрана башни, возле которой находился подземный ход, была возложена на самых целомудренных христиан, которых обычно называют монахами. Случилось так, что в тот день они справляли какой-то ежегодный праздник Господень (видимо, Богоявление – А.К.) Когда наступила ночь, они, утомленные праздненством и сверх обычного насытившись едой и питьем, заснули сладким и спокойным сном, совершенно не подозревая о случившемся. И вот персы мало-помалу проникли по подземному ходу внутрь укрепления, поднялись на башню и, застав там монахов все еще спящими, всех их перебили.» (Прокопий Кесарийский «Война с персами» кн. 1; гл.VII,20–24. Последнее издание – М., 1993 г. с.24)

264

Крепость была отбита зимой 504–505 гг. После того, как персы взяли город штурмом в нем осталось в живых немного жителей. Во время осады персы перебили всех мужчин, и великое множество женщин умерли от голода. Император предпринял большие усилия для восстановления города. Месопотамия была освобождена от налогов, с большим трудом был наложен подвоз хлеба из Эдессы. Один императорский евнух ездил по Месопотамии, раздавая неждавшимся деньги.

265

Постройка крепости Дара была начата еще до окончания войны, в 505 г. «... император приказал построить стену вокруг селения Дара, которое находится на границе. Выбрали каменщиков из всей Сирии, и они отправились туда строить. Персы же вышли из Низибии и препятствовали им.» (Иешу Стилит. Сирийская хроника. 90.,/ Пигулевская Н.В. Месопотамия на рубеже V-VI вв. ТИВ. т.31. 1940 г. с.167) Как сообщает Феодор Чтец: «Царь Анастасий построил город Дару и, построив его, видел во сне апостола Варфоломея, который говорил ему, что он будет сам хранить сей город. По этой причине Анастасий перенес туда и положил там остатки его.» (кн.2 frg. 57)

266

Дарий III, персидский царь в 336–331 гг. до Р.Х.

267

Постройка стены была завершена в 505 г.

268

Примерно 80 км.

269

Хрисаргирон – подать, выплачиваемая золотом или серебром (откуда и получила свое название)раз в четыре года. Налог на средства производства. Ввиду сложности точного определения его размеров, при сборе хрисаргирона были многочисленные злоупотребления. Евагрий не совсем прав, рассматривая этот налог только как налог на людей сомнительных профессий.

270

Отдаленные по времени от себя события Зосима заимствовал в основном из «Всеобщей истории» Евнапия – язычника и неоплатоника, умершего в 414 г. Понятно отношение последнего к св. Константину и предвзятое описание событий Евнапием.

271

Об убийстве Криспа (в 326 г. по современной датировке) также сообщают Евтропий: «начал он преследовать своих родственников и, в частности, сына своего, мужа выдающегося, а также сына сестры своей, юношу достойного нрава, убил, а вскоре и с женой своей поступил так же ..."(Евтропий. Краткая история от основания Города. 6.1 Последнее издание – Римские историки IV века. М., 1997 г. с.69) Секст Аврелий Виктор: «Из них старший по возрасту (Крисп) неизвестно по какой причине по приказу отца был лишен жизни ...» (Секст Аврелий Виктор. О цезарях. гл.XLI., 10. Последнее издание – Римские историки IV века. М., 1997 г. с.120) Он же уточняет в книге «О нравах римских императоров»: «Между тем Константин, достигнув благодаря удивительной удаче в войнах единоличного управления всей Римской империей, приказал, – как полагают, – по настоянию жены своей, Фаусты, убить сына своего, Криспа. А затем, когда мать его Елена, сильно тоскуя по внуку, стала его жестоко упрекать, он убил и жену свою Фасту, столкнув ее в горячую воду в бане.» (Секст Аврелий Виктор. О нравах римских императоров. гл.XLI, 11–12. Последнее издание – Римские историки IV века. М., 1997 г. с.154)

272

Недостоверность этой истории легко доказать, сопоставив сообщение Зосимы с другими языческими историками – предполагаемое убийство Криспа и Фасты произошло гораздо позднее издания Миланского эдикта (313 г.). Более того, по сообщению Феофана «Он (Константин – А.К.) во-первых, издал закон отдавать идольские храмы служителям Христа. (Сей закон подписал с ним вместе и Крисп, сын его)» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.13). Касательно же смерти Криспа, Феофан просто сообщает, что тот «умер как христианин"(там же, с.17).

273

После смерти св.Константина у него оставались три сына: Константин II, Констант и Констанций, разделившие между собой управление империей.

274

Магненций – узурпатор, после убийства Константа захвативший власть над западной частью империи (350–353). После поражения своих войск в битве при Мурсе (351 г.) и еще одного поражения бросился на меч.

275

Вретанион – командир пехоты в Иллирии (по другим сведениям – в Паннонии). Объявил себя императором после гибели Константа и был лишен власти всего через несколько дней.

276

Труд Зосима был создан около 498 г. Основными источниками для Зосимы служили Евнапий и Олимпиодор. Патриарх Фотий так отозвался о его истории: «Можно сказать, что Зосим не писал истории, а только списал Евнапиеву. ... В остальном изложении Зосим почти одинаков с Евнапием, особенно в клеве на благочестивых государей.» (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. отр. 11 с. 73)

277

Существует две традиции относительно крещения св. Константина. Согласно другой он был крещен в Риме папой Сильвестром I (314–335).

278

Не совсем понятно, что имеет в виду Евагрий. Македония в качестве провинции была присоединена к Римской империи в 148 г. до Р.Х. о каких-либо местных восстаниях также ничего не известно.

279

Имеется в виду закавказская местность по берегам р.Кирос. Была покорена в 65 г. до Р.Х. Помпеем, во время 3-й Митридатской войны.

280

Страна на центральном Кавказе, прямо и полностью не была покорена империей. Со времен Парфянских войн была союзным полузависимым государством.

281

Колхида – область по берегам р.Фасис. Не была завоевана римлянами, являясь зависимой областью.

282

Имеется в виду, очевидно не основная часть Аравии, а провинция Аравия, выделенная как таковая при новом делении на провинции Диоклетианом из бывшей Иудеи.

283

Гай Юлий Цезарь (13.07.100–15.03.44 до Р.Х.)

284

Галлия была завоевана Юлием Цезарем в 58–51 гг. до Р.Х.

285

Имеются в виду столкновения с германцами в ходе галльской войны.

286

Юлий Цезарь совершил походы в Британию в 55 и 54 гг. до Р.Х. Римская провинция Британия была организована на острове уже в 43 г. от Р.Х., при императоре Клавдии.

287

Иудея была присоединена к империи в качестве клиентеллы с 63 по 40 г. до Р.Х. и с 37 г. до Р.Х. по 6 г. от Р.Х. С 6 г. входила в провинцию Сирия как часть. Поэтому, хотя фактически Иудея была присоединена к империи гораздо раньше, формально Евагрий прав.

288

Египет был присоединен к империи истал провинцией в 30 г. до Р.Х.

289

Август (23.09.63 до Р.Х.–19.08.14 по Р.Х.). Первый римский император с 27 г. до Р.Х.

290

Имеется в виду поражение флота Клеопатры и Антония в морском сражении при мысе Акциум в 31 г. до Р.Х.

291

Марк Антоний (82–30 гг. до Р.Х.)

292

Клеопатра VII (69–30 гг. до Р.Х.) правила Египтом с 51 г. до Р.Х.

293

Птолемеи – династия, правившая в Египте с 325 г. до Р.Х. по 31 г. до Р.Х. Основана одним из диадохов – Птолемеем I Сотером.

294

Вентидий Басс, Публий – легат в войске Марка Антония, победивший парфянского царевича Пакора в 39 г. до Р.Х. (Тацит. История. V, 9)

295

Клавдий Нерон Тиберий – римский император с 54 по 68 г. от Р.Х.

296

Марк Ульпий Траян (18.09.53–07.08.117), римский император с 28.01.98 г.

297

Александр Север (1.10.208–1819.03.235), римский император с 10.03.222.

298

Марк Аврелий Кар, римский император с сентября 382 по июль 283 г.

299

Скорее всего имеется в виду Авидий Кассий, полководец Марка Аврелия Антонина.

300

Септимий Оденат, правитель Пальмиры ок.250–266267 г. от Р.Х.

301

Селевкия – город на Тигре, основанный Селевком I Никатором. Была столицей государства Селевкидов и некоторое время парфян. Значение Селевкии окончательно упало в 165 г. после разрушения ее Авидием Кассием.

302

Ктесифон – город на р.Тигр, возник на левом берегу реки, напротив Селевкии из парфянского военного лагеря. Окончательно стал столицей Парфии, а затем Сасанидского государства после разрушения Селевкии.

303

Нисибис – важный город и крепость на римско-персидской границе, в северной Месопотамии. Был захвачен римлянами в 163 г. и утерян в 363 г., после поражения Юлиана, по мирному договору перешел к персам в качестве выкупа за римскую армию, оказавшуюся в безнадежном положении.

304

Впервые часть Армении (т.н. Малая Армения) была присоединена к империи и стала провинцией в 66 г. до Р.Х. Остальная часть Армении – Великая Армения постоянно переходила из рук в вуки как в войнах Римской империи с Парфией, так и с царством Сассанидов.

305

По мирному договору 363 г. империя потеряла в качестве выкупа за отступление армии «пять областей за Тигром: Арзакена, Моксоэна, Забдицена, а также Регимена и Кордуэна с 15 крепостями, а кроме того города Нисибис, Сингара и Кастра Маврорум."(Аммиан Марцеллин. Римская история. кн.XXV., 7 Последнее издание – Спб., 1994 г. с.344)

306

Гай Юлий Цезарь был убит на заседании Сената в 44 г. до Р.Х. Главную роль в этом заговоре играли Кассий и Брут, приближенные к себе Цезарем бывшие сподвижники Помпея.

307

Имеется в виду Гай Цезарь Германик Калигула (31.08.12–2401.41). Император с 18.03.37. Отец его, Германик, был усыновлен Тиберием, поэтому Евагрий называет его внуком Тиберия. Он был зарублен Хереем и трибуном Корнелием Сабином.

308

Клавдий Друз Германик Цезарь Нерон (15.12.37–9.06.68), император с 13.10.54. Во время мятежа против него, возглавляемого Отоном и Гальбой сенат объявил его низложенным, преторианская гвардия отказалась выступить на его стороне и он «... с помощью своего советника по прошениям, Эпафродита, вонзил себе в горло меч."(Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати цезарей. Нерон., 49. Последнее издание – М., 1991 г. с.222–223)

309

Сервий Сульпиций Гальба (24.12.3 г. до Р.Х.–15.01.68 г. от Р.Х.), император с 08.06.68. Был зарублен прямо на Форуме сторонниками Отона.

310

Марк Сальвий Отон (28.04.32–16.04.69), император с 15.01.69. После поражения своих в войск в сражении при Бетриаке, против очередного претендента на престол Вителлия, заколося.

311

Авл Вителлий (7.09.12–21.12.69), имп. с 3.01.69 г. Был убит восставшими сторонниками Веспасиана.

312

Флавий Веспасиан Тит (30.12.39–13.09.81), император с 24.06.79. Светоний просто сообщает, что он умер от лихорадки.

313

Тит Флавий Домициан (24.10.51–18.09.96), император с 14.09.81.

314

Стефан – управляющий Домициллы, бывший под судом за растрату, заколол Домициана в его спальне. Кроме него в убийстве участвовали корникуларий Клодиан, вольноотпущенник Максим, декурион спальников Сатур.

315

Марк Аврелий Клавдий Антонин Коммод (31.08.161–31.12.192), ипмератор с 17.03.180.

316

Опасавшиеся казни префект Квинт Эмилий Лет и наложница Коммода Марция сначала дали ему яд, который не подействовал, а затем, по их приказанию, его задушил атлет, с которым он обыкновенно боролся – видимо, его Евагрий и имеет в виду.

317

Публий Гельвий Пертинакс (1.08.126–28.03.193), император с 1.01.193 г. Был убит во время мятежа преторианской гвардии.

318

Дидий Север Юлиан (133 или 137–193) император в 193 г. (занимал престол 66 дней). Был низложен сенатом и убит рядовым солдатом во время мятежа Септимия Севера.

319

Марк Аврелий Север Антонин Каракалла (4.04.186–8.04.217), император с 4.02.211. После смерти его отца, Септимия Севера, который объявил своими преемниками обоих братьев, бежал в лагерь преторианской гвардии и побудил солдат к мятежу. Преторианцы ворвались во дворец и убили его брата Гету.

320

Мавциал – конюший, убивший Каракаллу по договоренности с префектом претория Макрином.

321

Марк Оппелий Север Макрин (164–8.06.218), император с 11.04.217.

322

Марк Аврелий Антонин Гелиогабал (204–11.03.222), император с 8.06.218. Вместе с матерью Юлией Симиамирой был убит преторианцами.

323

Марк Аврелий Север Александр (1.10.208–1819.03.235), император с 10.03.222. Был убит при солдатском бунте в Майнце вместе с матерью Юлией Маммеей.

324

Гай Юлий Вер Максимин (ок.17273–10.05.238), император с марта 235 г. Был убит вместе со своим сыном взбунтовавшимися солдатами при осаде Аквилеи.

325

Здесь имеется в виду Марк Антоний Гордиан III (20.01.225–11.02.244), император с июля-августа 238 г. Был умерщвлен по приказу бывшего префекта претория Филиппа Араба, его преемника.

326

Марк Юлий Павел Филипп Араб (ок. 200-сент. 249 г.) Император с марта 244 г. Погиб в битве с войсками императора Деция под Вероной.

327

Гай Мессий Квант Деций Траян (195–251), император с 249 по 251 г. Погиб в сражении против карпов и готов в сражении у Абрутий в Мезии.

328

Гай Вибий Требониан Галл Август, император в 251–253 гг., вместе со своим сыном и соправителем Волусианом был убит в Интерамне, в походе на очередного претендента на престол Эмилиана.

329

Гай Вибий Афиний Галл Вельдумниан Волусиан, император в 251–253 гг. см. прим. 127.

330

Марк Эмилий Эмилиан, император в 253 г., был убит на третьем месяце своего правления.

331

Публий Лициний Валериан (ок.193– после 260), император с сентября 253 по осень 259 г. Попал в плен к персам в сражении при Эдессе и умер в плену.

332

Публий Лициний Эгнаций Галлиен (218– весна 268 г.), император с сентября 253 г. Был убит у Медиолана во время восстания командира конницы Авреола.

333

Марк Аврелий Карин, император с июлля 283 до лета 285 г. Был убит после поражения в сражении при Марге с войсками Диоклетиана.

334

Гай Аврелий Валерий Диоклетиан (245–03.12.316), император с 17.11.284 по 01.05.305.

335

Марк Аврелий Валерий Максимиан (ок.250–310), император с 1.04.286 по 1.05.305.

336

Марк Аврелий Максенций (ок.280–28.10.312), император с 28.10.306 г. После поражения в сражении у Мульвийского моста при отступлении утонул в Тибре.

337

Лициний – соправитель Константина Великого с 308 по 324 гг. После того, как начал преследование христиан был разбит в сражении Константином и убит во Фракии.

338

Флавий Валент (328–9.08.378 г.), император с 28.03.364 г. Поддерживал арианство.

339

Имеется в виду замена поземельной подати, взимавшейся до него натурой  уплатой деньгами. Малала совсем по другому оценивает это мероприятие: «Блаженной памяти император Анастасий установил хрисотелию югов для всех плательщиков, чтобы солдаты не взыскивали натурой на свое пропитание.» (Малала.,394)

340

Имеется в виду старый способ взимания налогов через городскую курию. Декурионы – первоначально просто полноправные граждане полиса. Во времена Империи были обязаны собирать налоги, за что отвечали своим состоянием, как когда-то в классическую эпоху отвечали им перед своим народным собранием.

341

Префектом претория.

342

Виталиан, сын Патрикиола, участвовал в войне с персами в 503–506 гг. (Johan. Antioch. c.103; Zacharias, 7,13, p.137) Занимал должность комита федератов (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.123). Евагрий пропускает первый поход Виталиана на Константинополь. По свидетельству Феофана первый поход закончился договоренностью о созыве собора в Ираклии Фракийской в присутствии Папы Римского, также было договорено о восстановлении на своих престолах Македония и Флавиана. «Ормизд, епископ Римский, по настоянию Теодориха, приверженного к Виталиану, отправил послами епископа Еводия и архидьякона Виталиана на собор, назначенный в Ираклии. До двухсот епископов из различных стран собралось было, но осмеянное беззаконным царем и Тимофеем, епископом Константинопольским, принуждены были разойтись, ничего не сделав.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.126) В 516 г. Анастасий лишил Виталиана звания магистра армии во Фракии и передал этот пост Руфину. В ответ на это Виталиан двинул свой флот к Константинополю. Та часть рассказа, где Евагрий сообщает о битвах с Ипатием и Кириллом относится к первому походу Виталиана.

343

Феофан пишет, что Ипатий был отправлен из плена не за выкуп, а «... патриций Секундиан, зять Анастасия по сестре, а отец Ипатия, пал к ногам Виталиана и упросил его со многими слезами возвратить ему сына, заключенного в Мезии.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.125–126)

344

Причиной поражения флота Виталиана Малала называет применение огненосных судов. (402–409)

345

Малала (402–409) и Феофан (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.128) передают сон, который император видел перед смертью: «... император Анастасий видел в сновидении страшного мужа со свитком в руках; раскрыв и отыскав в нем имя василевса, он сказал ему: «Вот за твое злочестие стираю четырнадцать лет», и стер их. ... Призвав снотолкователя, Прокла, он рассказал ему виденное, и гадатель сказал им, что они оба в скором времени умрут.» Император умер 9 июля 518 г.

346

Как сообщает Феофан: «Вместо него воцарился Юстин, царь благочестивый, старый и многоопытный муж, начавший служить с простого воина и возвысившийся до сенатора; он был родом иллириец.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.128–129) Прокопий Кесарийский так рассказывает о начале службы Юстина: «В то время как в Византии власть автократора находилась в руках Льва, трое юношей-крестьян, родом иллирийцев, Зимарх, Дитивист и Юстин из Бедерианы, чтобы избавиться от нужды и всех сопутствующих ей бед, с которыми им вечно приходилось бороться дома, отправились на военную службу. Они пешком добрались до Византия, неся за плечами козьи тулупы, в которых у них по прибытии в город не находилось ничего, кроме прихваченных из дома сухарей. Занесенные в солдатские списки, они были отобраны василевсом в придворную стражу, ибо отличались прекрасным телосложением."(Прокопий Кесарийский. Тайная история. VI., 2–3. Последнее издание – М., 1993 г. с.335)

347

518 г.

348

Комит экскувитов (Малала., 410–412).

349

Малала сообщает об этом так: «... убил Амантия препозита и евнуха и Андрея кубикулария, Лависииска и Феокрита комита; того Амантия доместика которого хотел поставить василевсом Амантий, дав Юстиниану золото для раздачи народу; для того, чтобы поставить Феокрита василевсом; и роздал его; воины же и народ взяв золото не возлюбили Феокрита, да будет василевс, но поставили Юстиниана; по воцарении же его как противника убили его во дворце.» (Малала., 410–412). Судя по остальным источникам, Малала путает здесь Юстиниана с Юстином и рассказ о раздаче денег относится к последнему. Прокопий Кесарийский сообщает об этом так: «Не прошло и десяти дней по достижении им власти, как он (Юстиниан – А.К.) убил, вместе с некоторыми другими, главу придворных евнухов Аматия без какой-либо причины, разве лишь за то, что тот сказал какое-то необдуманное слово архиерею города Иоанну.» (Прокопий Кесарийский. Тайная история. VI., 26. Последнее издание – М., 1993 г. с.335) Евагрий сам сообщает, что Прокопий был одним из его источников, поэтому вполне вероятно, что он сообщает об этом событии без всяких комментариев именно потому, что опирается в данном случае на «Тайную историю». Цель же этого сочинения Прокопия такова, что он вряд ли сообщил бы о серьезных причинах убийства, даже если бы о них знал.Феофан поясняет причину этого убийства: «Он (Юстин – А.К.) велел также умертвить начальника двора, Амантия, постельника Андрея и друга Феокрита, которого собирались было объявить василевсом, произведя наперед восстание. Начальник двора предложил василевсу деньги для роздачи войску, с тем, чтобы правил Феокрит, но войско и народ не приняли Феокрита, а провозгласили одного Юстина. Негодуя на это, они задумали произвести возмущение, но поплатились за то жизнью.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.129–130)

350

Виталиан был магистром милитум in praesenti с 518 по 520. Примерно в это же время получил сан патрикия. Феофан сообщает об этом так: «... Виталиан, по смерти Анастасия, совершенно прилепился к Юстину Великому, занял при нем должность военачальника, а прибыв в Византий, провозглашен консулом, презенским комитом, и имел у царя силу столь великую, что по настоянию его, велено было изгнать и низложить Севера.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.129)

351

Виталиан стал консулом в 520 г. По сообщению Феофана, он был «... убит коварным образом теми из византийцев, которые гневались на него за истребление столь многих соотечественников их при восстании его против Анастасия.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.130) Прокопий Кесарийский сообщает об этом так: «Затем он (Юстиниан – А.К.) спешно послал за узурпатором Виталианом, предварительно дав ему ручательство в его безопасности, и принял вместе с ним участие в христианских таинствах. Тем не менее вскоре, заподозрив его в том, что он нанес ему оскорбление, он беспричинно убил его во дворце вместе с его близкими, отнюдь не считая препятствием для этого принесенные им ранее столь страшные клятвы.» (Прокопий Кесарийский. Тайная история. VI., 27–28. Последнее издание – М., 1993 г. с.337) Но учитывая вообще баснословный характер этого сочинения, вряд ли стоит серьезно относится к этому сообщению.

352

По мнению Ю.А.Кулаковского, эта оценка гибели Виталиана заимствована Евагрием из Zaharias, 8,2. p.142. (Ю.А. Кулаковский. История Византии. 518–602 гг. Спб., 1996 г. с.23 прим. 5.

353

По сообщению Феофана, император также приказал сослать Ксеная Филоксена, епископа Иерапольского, как манихея, и Петра Апомейского, со всеми, разделявшими их злую ересь. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.129)

354

Имеются в виду послания, которые писали друг к другу епископы при вступлении на епископский престол. Обыкновенным содержанием их было исповедание веры.

355

Иоанн II, патриарх александрийский в 505–516 гг.

356

Диоскор II, патриарх александрийский в 516–517 гг.

357

Не совсем понятно, о каком из патриархов идет речь – Тимофей III Александрийский (517–535 гг.) или Тимофей I Константинопольский (511–518 гг.)

358

Магистр милитум Востока.

359

По сообщению Феофана, до рукоположения он был начальником странноприимного двора в Еввуле. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.129)

360

Как сообщает о нем Малала (412–416) «который сотворил великое гонение на именуемых православными, многих убив.» Феофан поясняет это так: «Евфрасий Антиохийский исключил было из книги поминальной Халкидонский собор и имя Гормизда, папы Римского, но потом пришел в страх и проповедывал четыре собора.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.129)

361

Феофан так рассказывает об этом пожаре: «В сем году, в октябре, индиктиона четвертого, постигли город Антиохию предвестники гнева Божия: в самой середине города, не известно от чего, произошел большой пожар, предвещавший наступающую грозу Божию. Пожар начался от церкви мученика Стефана и простерся до претории военачальника. Он был только началом горя. Пожары продолжались целых шесть месяцев, много домов сгорело и много народу померло. Никто не мог дознать, от чего загорелось: огонь показывался даже на кровлях пятиярусных домов.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.134)

362

По сообщению Малалы (416–419), Юстин послал пострадавшим жителям Антиохии два кентинария золотом по просьбе Ефрасия. Феофан называет эту же сумму – двести фунтов золота. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.134)

363

Феофан называет его комитом Востока и говорит и его ревности в обращении монофизитов. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.134)

364

Эвпатрид – «сын благородного отца"(греч). В данном случае имеется в виду декурион.

365

О большой помощи Юстина этим городам также сообщают Малала (410–412) и Феофан (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.133–134)

366

527 г. от Р.Х.

367

Анфим, патриарх константинопольский с 535 по 536 г.

368

Этот Феодосий упоминается Феофаном, как монофизитский епископ, занимавший престол два года (536–538). (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.171)

369

То есть были монофизитами.

370

Это место заимствовано из «Тайной истории» Прокопия Кесарийского. X, 15.

371

Зоил, патриарх александрийский в 540–551 гг.

372

Епифаний был патриархом константинопольским в 520–535 гг., то есть перед Анфимом (535–536 гг.).

373

Кавад 448–8.09.531 г., царь персов с 487 г.

374

Хосров – знаменитый персидский царь в 531–579 гг.

375

Прокопий рассказывает об этом так: «Тогда-то Кавада охватило беспокойство, как бы персы, как только он окончит дни своей жизни, не произвели мятежа против его дома, тем более что он собирался передать власть одному из своих сыновей не без их противодействия. Старшего из сыновей Каоса, уже в силу возраста закон призывал на престол. Это отнюдь не было по душе Каваду, и воля отца шла вразрез с правами пророды и существующими законами. Закон не позволял вступить на престол второму его сыну Заму, так как он был лишен одного глаза. Ибо у персов нельзя стать царем одноглазому или страдающему каким-либо другим физическим недостатком. Хосрова же, который родился у него от сестры Аспеведа, отец очень любил, но видя, что поистине все персы восхищены храбростью Зама (он был превосходный воин) и чтут его за другие достоинства, он боялся, как бы они не восстали против Хосрова и не нанесли бы непоправимой беды его роду и царству.» (Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 11, 2–9. Последнее издание – М., 1993 г. с.32)

376

Прокл высказал опасения, что при усыновлении Хосров станет наследником римского престола и сможет претендовать на него. Поэтому он и предложил, прямо не отказывая произвести усыновление «не с помощью грамот, а вручением оружия и доспехов», что и было воспринято Хосровом и Кавадом как оскорбление. (Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 11, 10–30. Последнее издание – М., 1993 г. с.32)

377

Велизарий (505–565) – знаменитый византийский полководец. Получил пост дукса Месопотамии в 527 г., к моменту сражения при Даре был стратилатом (главнокомандующим) Востока (с 529 г.).

378

Это сражение произошло в июле 530 г.

379

Гермоген – был советником Виталиана, перед войной был удостоин звания магистра оффиций. Впоследствии консул и патрикий.

380

Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 15, 1–31. Последнее издание – М., 1993 г. с.46–49.

381

Аламундар (Аль-Мундир III), сын Сакики, знаменитый царь арабов. (Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 17, 1. Последнее издание – М., 1993 г. с.50)

382

Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 17, 30–48. Последнее издание – М., 1993 г. с.53–55.

383

Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 18, 1–50. Последнее издание – М., 1993 г. с.55–60

384

Мир был заключен в 532 г. на следующих условиях: «и те, и другие отдают те местности, которые за время этой войны они отняли друг у друга; военная власть в Даре упраздняется (то есть дукс Месопотамии будет находится в Константине – А.К.), иверам представляется на их усмотрение – или оставаться в Византии, или оставаться в Византии, или вернуться к себе на родину.» Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 20, 16. Последнее издание – М., 1993 г. с.71. Кроме того, римляне уплачивали персам 110 кентинариев золота за охрану Каспийских ворот и за то, что Хосров не принуждал их срыть укрепления Дары.

385

«Ника» – клич, которым приветствовали возницу на ипподроме.

386

Ипатий и Помпей – племянники Анастасия. (Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 14, 19. Последнее издание – М., 1993 г. с.77)

387

Прокопий Кесарийский. Война с персами. I, 14, 1–58. Последнее издание – М., 1993 г. с.74–81.

388

Гонорих (427–23. 12.484 г.), старший сын Гензериха, в молодости был в заложниках у Валентиниана, был женат на дочери Валентиниана Евдокии, которая бежала от него в Палестину. Король вандалов с 25.1.477.

389

Вся история об этом чуде – дословно переданный рассказ Прокопия. (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. I, 8, 4. Последнее издание – М., 1993 г. с.197)

390

Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. I, 8, 17–25. Последнее издание – М., 1993 г. с.198–199.

391

Тразамунд – король вандалов в 496–523 гг. Сын Гензона, младшего брата Гонориха.

392

По свидетельству Прокопия, формальным поводом для объявления войны послужил переворот (530 г.) Гелимера, внука Гензона, свергнувшего Ильдериха, сына Гонориха, прекратившего преследования христиан.

393

Эпизод заимствован из Прокопия (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. I, 10, 7–22. Последнее издание – М., 1993 г. с.203–204.) Евагрий сокращает рассказ за счет речи Иоанна Каппадокийского и передает, что видение было самому Юстиниану, тогда как в рассказе Прокопия это «епископ, прибывший с Востока».

394

Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. II, 21, 17–22. Последнее издание – М., 1993 г. с.230–231.

395

Гелимер – король вандалов в 530–534 гг.

396

См. Евагрий кн.2, 7

397

Евагрий, немного сокращая, приводит рассказ Прокопия. (Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. II, 9, 1–11. Последнее издание – М., 1993 г. с.259–260.

398

Прокопий не упоминает, что Гелимер сказал эти слова на своем языке. Если это все таки так, то скорее всего Гелимер цитировал Библию на готском языке, на который она была переведена Ульфилой и должна была быть понятна и родственным готам вандалам.

399

Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. II, 10, 13–22. Последнее издание – М., 1993 г. с.262.

400

Cм. напр. описание строительства Юстиниана в Ливии в трактате Прокопия Кесарийского «О постройках» кн.6, 5–6

401

Теодорих умер в 526 г.

402

Амаласунта была не женой Теодориха, а его дочерью. (Прокопий Кесарийский. Война с готами. I, 2. Последнее издание – М., 1996 г. с.23. Также: Иордан. О происхождении и деяниях гетов. 298. Последнее издание – М., 1997 г. с.118 )

403

В 534 г., в возрасте 18 лет.

404

Амаласунта пригласила Теодата в короли (534–536) и вышла за него замуж, взяв с него слово, что он будет иметь только титул, фактическая власть же останется при ней. (Прокопий Кесарийский. Война с готами. I, 4. Последнее издание – М., 1996 г. с.30–31.) Теодат же через некоторое время заточил ее в крепости на острове посреди озера Вульсина, а затем позволил убить. (по Прокопию, по Иордану приказал. (Иордан . О происхождении и деяниях гетов. 306. Последнее издание – М., 1997 г. с.120) В «Тайной истории» Прокопий выдвигает фантастическую версию гибели Амаласунты, которую якобы устроил Петр магистр по приказанию Феодоры, опасавшейся, что прибывшая в Константинополь королева готов будет ее соперницей. Как и во многих других случаях, Прокопий здесь противоречит себе. В «Войне с готами» он пишет, что когда Петр прибыл в Италию Амаласунта была уже мертва. (Прокопий Кесарийский. Война с готами. I, 4. Последнее издание – М., 1996 г. с.32.)

405

Прокопий пишет о нем так: «Среди готов был некто, по именги Теодат, сын Амальфриды, сестры Теодориха, человек уже преклонных лет, знающий латинский язык и изучивший платоновскую философию, но совершенно неопытный в военном деле; у него не было никакой энергии, но корыстолюбие его было непомерно» (Прокопий Кесарийский. Война с готами. I, 3. Последнее издание – М., 1996 г. с.26.) Теодат начал переговоры с василевсом еще будучи частным человеком, собираясь передать Юстиниану свои владения. Затем продолжал их, и уже было согласился передать василевсу власть над Италией. Когда под Салонами погиб Мунд и почти все римское войско, бывшее в Далмации, Теодат отказался от своих обещаний. После взятия Велизарием Неаполя, готы выбрали себе другого короля, Витигиса «человека родом незнатного, но раньше очень прославившегося в битвах около Сирмия, когда Теодорих вел войну с гепидами.» (Прокопий Кесарийский. Война с готами. I, 11. Последнее издание – М., 1996 г. с.56.) Теодат же был убит по приказу Витигиса Оптарисом.

406

Как пишет об этом Прокопий: «Случилось, что в один и тот же день Велизарий с императорским войском входил в Рим через одни ворота, которые назывались «Азинариями» (ослиными), а готы уходили оттуда другими воротами, носившими название «Фламиниевых». Таким образом, Рим вновь был взят через шестьдесят лет римлянами, в девятый день последнего месяца, называемого у римлян декабрем; это был одиннадцатый год, после того как император Юстиниан получил императорский титул.» (Прокопий Кесарийский. Война с готами. I, 14. Последнее издание – М., 1996 г. с.68.)

407

Сильверий занимал римский престол в 536–537 гг.

408

«Когда Велизарий приводил свое войско в порядок, римляне в страхе, чтобы с ними не случилось того же, что пришлось пережить неаполитанцам, подумав, решили, что для них лучше впустить войско императора в город. Особенно к этому их побуждал архиерей города, Сильверий. Послав к нему Фиделия, родом из Медиолана (Милана), ... , который раньше был у Аталариха асессором (должность, которую римляне называют квестором), они пригласили Велизария войти в Рим, обещая сдать ему город без боя.» (Прокопий Кесарийский. Война с готами. I, 14. Последнее издание – М., 1996 г. с.65.)

409

Прокопий Кесарийский. Война с готами. I, 25. Последнее издание – М., 1996 г. с.100.

410

Вигилий, папа римский в 537–555 г.

411

Прокопий Кесарийский. Война с готами. II, 14. Последнее издание – М., 1996 г. с.155.

412

Прокопий Кесарийский. Война с готами. II, 29., III, 1 Последнее издание – М., 1996 г. с.203–210.

413

Прокопий Кесарийский. Война с готами. III, 2. Последнее издание – М., 1996 г. с.217.

414

Прокопий Кесарийский. Война с готами. III, 20. Последнее издание – М., 1996 г. с.267–270.

415

Прокопий Кесарийский. Война с готами. III, 24. Последнее издание – М., 1996 г. с.267–270.

416

Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 14, 8. Последнее издание – М., 1993 г. с.124. Велизарий прибыл на войну весной 541 г.

417

Евфрат – препозит священной спальни. Прокопий называет его «главой придворных евнухов». (Прокопий Кесарийский. Тайная история. 29, 13 Последнее издание – М., 1993 г. с. 412)

418

Прокопий Кесарийский. Война с готами. IV, 3. Последнее издание – М., 1996 г. с.19–20. Этому рассказу противоречит его собственный рассказ В «Войне с персами»: «Тут живет много различных племен, в том числе аланы и авазги, являющиеся христианами и издревле находящиеся в дружбе с римлянами ...». Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 29, 15. Последнее издание – М., 1993 г. с.168.

419

Прокопий Кесарийский. Война с готами. IV, 4. Последнее издание – М., 1996 г. с.20–21. Прокопий называет их готами-тетракситами.

420

Не совсем понятно, о каком набеге идет речь. Прокопий упоминает о задержке Нарзеса во Фракии в 551552 г. в связи с набегом гуннов. (Прокопий Кесарийский. Война с готами. IV, 21. Последнее издание – М., 1996 г. с.87.) Возможно, что к этому же набегу относится другое упоминание набега гуннов, где так же указывается как место их жительства Меотидское озеро (Война с готами. IV, 19.), а возможно, что Прокопий имеет в виду два разных набега. Смущает здесь то обстоятельство, что как Прокопий, так и Евагрий вполне могли перепутать готов и славян, но готов и гуннов оба автора прекрасно различают. У Прокопия есть и другое упоминание, уже о вторжении славян (Война с готами. IV, 25.), где, правда, не упоминается Меотида, но по сравнению с предыдущем отрывком он гораздо более полон, поэтому к нему гораздо более подходит выражение «красноречиво повествует», чем к простому упоминанию о набеге. Кроме того, в той же главе, как и у Евагрия, находится описание землетрясения, что также свидетельствует в пользу этого отрывка. Так что скорее всего, Евагрий упоминает об этом набеге, и только ошибочно помещает в свое сообщение упоминание о Меотиде.

421

Месность около Каспийского моря.

422

Местность в центральной Греции.

423

Область на севере Пелопонесса, так же называлась провинция диоцеза Иллирик, включавшая в себя всю Элладу. Но здесь имеется в виду географическая Ахайя, так как административная область включала в себя Беотию.

424

Крисейский или Коринфский залив – залив, отделяющий с севера Пелопонесс от материковой Греции. Все место про землятрясение – прямая цитата из Прокопия Кесарийского, который в числе разрушенных городов упоминает Херонею, Коронею и Навпакт. (Прокопий Кесарийский. Война с готами. IV, 25. Последнее издание – М., 1996 г. с.103.)

425

Нарзес (ок. 478–568 гг.), евнух армянского происхождения. После своих удачных войн с готами и франками в Италии был назначен первым ее экзархом (наместником) в 555 г. Находился в этой должности до 567 г.

426

В 552 г. Прокопий Кесарийский. Война с готами. IV, 32

427

В 553 г. Прокопий Кесарийский. Война с готами. IV, 35

428

В 553 г. Прокопий Кесарийский. Война с готами. IV, 33

429

Граф на службе франкских королей Теодоберта и Теодобальда. Григорий Турский называет его Буцеленом, Агафий Миринейский Бутилином. Был разбит и погиб в сражении при р.Касулино. (Агафий Миринейский. О царствовании Юстиниана. II,9. Последнее издание – М., 1996 г. с.49–51 Сражение это датируют 553,554 или 555 г.

430

Сигивальд I, герцог Клермона. (Григорий Турский. История франков. III,23)

431

Агафий Миринейский (536537 – 582 г.), описал события царствования Юстиниана 552–558 гг.

432

По словам Прокопия (Война с персами. II, 1,12–15) поводом к войне послужили сношения Юстиниана с Аламундаром и соседними с Персией гуннами. Еще более подогрели желание Хосрова начать войну послы Витигиса (Война с персами. II, 2, 1–11) и армян (Война с персами. II, 3,32–56), побуждавшие его напасть на Византию.

433

Зимой 539540 г. Посольство возглавлял Анастасий (Война с персами. II, 4, 14–26)

434

Весной 540 г.

435

Прокопий называет этот город Суроном (Война с персами. II, 5, 8–26). Хитрость Хосрова заключалась в том, что после договоренности с городской делегацией о выкупе, он отправил несколько знатных персов вместе с делегацией, возвращающейся в город. По приказу Хосрова эти персы помешали страже закрыть ворота и город был взят и разрушен до основания.

436

Война с персами. II, 7, 4–13.

437

Евагрий имеет в виду намерение Ефремия откупиться от Хосрова, и под «них» скорее всего следует разуметь антиохийцев, во всяком случае так трактует это место Евагрия Чекалова (прим. 53 ко II книге издание – М., 1996 г. с.489), рассказ Прокопия также звучит несколько туманно: «Один из послов, Юлиан, со всей решимостью запретил давать врагам деньги и таким образом выкупать города Василевса. Кроме того, он донес Герману на архиерея Ефремия, будто тот прилагает старания к тому, чтобы отдать город Хосрову. ... Антиохийский же епископ Ефремий, опасаясь нашествия персов, удалился в Киликию.» (Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 7, 16–17.)

438

Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 8, 1–35.

439

Имеются в виду правила 15, 45, 63 Карфагенского поместного собора. Запрещение это связано во-первых с азартным характером этих зрелищ, во-вторых, с безобразным поведением партий ипподрома во время состязаний. Кроме того, состязаниям часто предшествовали представления мимов, имевшие часто непристойный характер. Евагрий в данном случае одобряет не нарушение церковных постановлений епископом, а труды его в защиту своей паствы.

440

Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 11, 24–32. Правда, Прокопий не упоминает о присутствии епископа Фомы на ипподроме.

441

Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 11, 15–19.

442

Скорее всего имеется в виду поход 573 г. По сообщению Феофана, который называет персидского военачальника Артабаном, в эту компанию персидские войска разграбили предместья Антиохии и проникли в Сирию. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.189) Менандр сообщает отом, что при этом пострадала Апамея (Византийские историки Девксипп, Евнапий, Олимпиодор, Малх, Петр патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан византиец., переведенные с греческого С.Дестунисом. Спб., 1860 г. frg. 62 с455)

443

Имеется в виду нарушение Хосровом договора о перемирии – его требование выкупа с Апомеи не в количестве тысячи либров серебра, как он договаривался с послами Юстиниана, говоря о своем желании осмотреть город, не захватывая его. Оказавшись же за стенами города, он потребовал от его жителей всех сокровищ, какие у них были. (Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 11, 26–28.)

444

Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 12, 20–30.

445

Евсевий Памфил. Церковная история. I, 13

446

Эта попытка Хосрова взять Эдессу в 544 г. О попытке же 540 г. Прокопий рассказывает так: «... Хосров считал целесообразным захватить Эдессу. Когда он прибыл в Ватну, городишко маленький и ничем не примечательный, отстоящий от Эдессы на расстоянии одного дня пути, он расположился там на ночлег. На рассвете он со всем войском двинулся к Эдессе. Но случилось так, что они сбились с пути, и им пришлось и на другой день ночевать в том же месте. Говорят, что так произошло дважды. Когда же с трудом Хосров добрался до Эдессы, то, говорят, у него от простуды распухла щека. Поэтому ему уже вовсе не хотелось приниматься за осаду этого города, но, послав Павла, он потребовал от эдесситов денег.» (Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 12. 31–34.) О походе же 544 г. Прокопий о причине этого похода сообщает, что «Это вторжение было совершено Хосровом не против Юстиниана, василевса римлян, и не против кого-либо другого из людей, но исключительно против Бога, которому единому поклоняются христиане. Ибо когда после первого нашествия Хосров отступил, потерпев неудачу под Эдессой, и его самого и его магов охватило глубокое уныние: они считали, что были побеждены Богом христиан."(Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 26. 2–3.)

447

Рассказ об осаде содержится у Прокопия Кесарийского в Войне с персами. II, 26. 23–46; 27. 1–17. Существует два значительных расхождения – Прокопий не упоминает о затруднении с поджогом насыпи и о чуде с Нерукотворным образом. Также по его рассказу, насыпь прогорела окончательно после того, как римляне отбросили с нее персов и те больше не имели возможности ее тушить. По поводу же воды, которой пушили, Прокопий сообщает следующее: «Что же касается воды, то чем больше ее куда-либо попадало, тем больше увеличивалось действие смолы и серы, отчего еще сильнее охватывались огнем попадающиеся бревна, и она гнала огонь все дальше, поскольку нигде не могло проникнуть внутрь насыпи такое количество воды, которого хватило бы на то, чтобы погасить пламя.» (Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 27. 14.)

448

По рассказу Прокопия, Хосров предпринял еще несколько попыток взять город штурмом, после чего удалился, получив с города пять кентинариев золотом. (Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 27. 18–46.)

449

Это произошло раньше осады Эдессы, в 542 г. Прокопий рассказывает об этом совсем по другому. По его рассказу, Хосров потребовал деньги от Кандида, епископа Сергиополя, в соответствии с договоренностью о выкупе жителей Сурона. Эти жители были освобождены Хосровом под расписку, но Кандид не смог доставить деньги. Тогда Хосров потребовал выдачи всех ценностей города, в том числе и из храма. «Итак, он посылает еще некоторых лиц под тем предлогом, чтобы они с точностью выявили имеющиеся в городе богатства, на деле же – с тем, чтобы захватить город. Но поскольку не суждено было Сергиополю быть захваченным персами, некий сарацин, христианин, служивший под началом Аламундара, по имени Амвр, подойдя ночью к городской стене, известил жителей обо всем этом деле, запретив им каким бы то ни было образом пускать персов в город. Таким образом посланники Хосрова вернулись к нему ни с чем. Тот, пылая гневом, вознамерился захватить город. Послав войско в шесть тысяч человек, он приказал ему осадить город и совершить атаку на его укрепления. Те подошли к городу и приступили к делу. Жители Сергиополя сначала храбро защищались, но затем, пав духом и испугавшись опасности, начали уже подумывать о том, чтобы сдать город врагу. Ибо случилось так, что в городе у них было не более двухсот солдат. Однако Амвр, опять подойдя ночью к стене, сказал, что персы через два дня снимут осаду, поскольку у них совершенно не осталось воды. Поэтому они не вступили не в какие переговоры с врагами, и варвары, страдая от жажды, поднялись и вернулись к Хосрову.» (Прокопий Кесарийский. Война с персами. II, 20. 9–15.)

450

Фукидид. История. II, 47–53.

451
452

Филосторгий. Церковная история. XI, 7.

453

Вся эта глава представляет собой обобщенный перессказ известных частей «Тайной истории» Прокопия, хотя конкретно такого места у Прокопия нет. Рассказы Прокопия на эту тему представляют собой просто клеветническое освящение всех действий Юстиниана. Данная история, видимо является реакцией на законы против блудодеяния, изданные василевсом. Евагрий, очень уважительно относящийся к Прокопию вставил этот рассказ в свое сочинение, видимо, считая необходимым привести сведения, сообщенные из столь надежного источника. Характерно однако, что Евагрий не находит нужным подробно перессказывать «Тайную историю», как он перессказывает другие сочинения Прокопия. Более того, справедливо указывает, на что направлялись огромные средства, о «исчезновении» которых так красноречиво говорит Прокопий.

454

Храм св. Софии сгорел во время восстания «Ника». Описание храма содержится также у Прокопия Кесарийского (Прокопий Кесарийский. О постройках. I, 20–78) но кажется, описание Евагрия, который сам был в Константинополе и видел храм, совершенно самостоятельно. На это также указывает то обстоятельство, что обычно Евагрий называет свой источник.

455

Ни в одном греческом кодексе число футов не обозначено.

456

Храм святых Апостолов был построен в Константинополе еще Константином Великим. По словам Прокопия «Вследствие продолжительного времени пришедший уже в разрушение, он вызвал подозрение, что больше уже не выстоит.» (Прокопий Кесарийский. О постройках. VI, 9)

457

Феофан сообщает о продолжительной войне партий ипподрома, продолжавшейся с 519 по 526 гг: «В том же году венеты ввели народное правление, и во всех городах произвели возмущения, побиение камнями и прочие убийства. Беспорядки начались прежде всего в Антиохии и распространились по всем городам, в коих продолжались целых пять лет. При этом поражали мечами прасинов, когда они попадались при встрече, даже отыскивали в домах, и правители не смели подвергать наказанию убийц. Это продолжалось до самого шестого года царствования благочестивого Юстина.» (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.129) Прокопий, на которого в своем рассказе явно опирается Евагрий, также относит эти события к царствованию Юстина (Прокопий Кесарийский. Тайная история. VIII, 2.) вполне возможно, что все ужасы, описываемые Прокопием, относятся именно к беспорядкам, упомянутым Феофаном. Кроме того, рассказ об этих бесчинствах партий у Прокопия находится прямо после сообщения о гибели Виталиана, после слов о неспособности к правлению Юстина I, а Феофан помещает начало беспорядков именно в год его гибели. Учитывая пристрастное толкование событий Прокопием в его «Тайной истории», кажется вполне возможным считать это не разрешенным буйством прасинов, а народными беспорядками, особенно учитывая прямое значение слова «стасиоты», которым пользуется Прокопий – мятежники.

458

Прокопий Кесарийский. Тайная история. XVII, 2–4. Прокопий правда не называет имен этих двух венетов.

459

Евстохий, патриарх иерусалимский в 544–563 гг.

460

Св. Мина, патриарх константинопольский в 536–552 гг.

461

Св. Евтихий, патриарх константинопольский в 552–565 (556) гг.

462

Саллюстий 486–494 гг.

463

Илия II 494–517 гг.

464

Петр 524–544 гг. Евагрий пропускает Иоанна III 517–524 гг.

465

Макарий II, затем занимал кафедру в 563–574, после Евстохия.

466

Евстохий 544–563 гг.

467

Евагрий пропускает предстоятельство Патра в 539–542 гг. Зоил занимал кафедру в 542–551 гг.

468

Аполлинарий 551–567 гг.

469

Домнин II 546–560 гг.

470

Пятый Вселенский Собор произошел в Константинополе в 553 г.

471

Новая Лавра – монастырь св. Саввы в Палестине.

472

Ориген – род. между 182 и 185 гг., умер между 251 и 255 гг. Главные причины анафематствования его учения – субординатизм (учение о иерархическом подчинении Лиц Троицы), учение о предсуществовании душ, учение об одушевленности небесных светил, учение о всеобщем воскресении (включая падших духов и осужденных грешников).

475

Вигилий 537–555 гг.

476

Св. Иоанн III Схоластик 565–577 гг.

477

Евагрий пропускает Пелагия I 555–560 гг. Иоанн III 560–573 гг.

478

Аполлинарий 551–567 гг.

479

Св. Анастасий I Синаит 561–572 гг. и 596–601 (или 599) гг.

480

См. прим. 119.

481

Между 11 и 14 ноября 565 г.

482

Как пишет об этом Феофан: «В этом году, 14 ноября 14 индиктиона воцарился Юстин, племянник Юстиниана, венчанный патриархом Иоанном, бывшим схоластиком. Юстин был родом фракиец, человек великодушный, во всех делах поступающий правильно, любитель построек. Имел он жену, именем Софию, которую также короновал как августу. Будучи благочестив, Юстин украсил церкви, созданные Юстинианом, великую церковь и апостолов и другие церкви и монастыри, и одарил их сокровищами и всякими доходами. Юстин был весьма православен. И послал авву Фотина, пасынка патриция Велизария, умирить все церкви в Египте и Александрии и дал ему для этого полномочия ко всем лицам и делам, т.е. стоящим в связи с его миссией». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.185) Сам Юстин был сыном сестры Юстиниана, Вигиляции. Его жена, София – племянница Феодоры.

483

Слухи о плохом правлении Юстина дошли даже до св. Григория Турского: «И вот, после того как в городе Константинополе умер император Юстиниан, власть в империи получил Юстин, человек жадный, презиравший бедных и грабивший сенаторов. Он так был скуп, что приказал сделать железные сундуки, куда он складывал целые таланты золотых монет». (Григорий Турский. История франков. IV, 40)

484

Юстин, сын Германа, знаменитого сотрудника Юстиниана.

485

Менандр упоминает об этой войне. (frg. 10)

486

Авары, по свидетельству Менандра, вступили в прямые сношения с империей, появившись на берегах Дуная около 558 г. Императору Юстиниану дважды удается направить их против врагов империи – гуннов и антов. Но в 562 г. вопрос о поселении на территории империи всплывает снова. (Менандр. frg. 4,5,6,7,) «Юстиниан принял посольство аваров, которые требовали, чтобы им было позволено осмотреть землю, куда их племя могло бы переселиться. Вследствие донесения полководца Юстина, василевс имел намерение поселить этот народ в земле герулов, то есть там, где перед этим жили герулы. Эта земля называется Второй Паннонией. Василевс изъявил на то согласие, если только авары охотно там поселятся. Но авары были так привязаны к своей земле, что и не думали поселяться вне Скифии. Это дело осталось без движения. При всем том полководец Юстин отправил в Византию аварских послов и дал знать василевсу, чтобы тот подольше задержал их в городе. Он успел привязать к себе одного авара по имени Икунимон, который выдал ему тайну, что авары одно говорят, а другое думают, что они употребляют самые умеренные слова и прикрывают кротостью обман, что под видом, будто хотят перейти по эту сторону Истра для утверждения дружбы с римлянами, они на самом дела умышляют совсем другое и намерены, если только удастся им, переправиться через реку, напасть на римлян со всеми силами. Узнав это, Юстин писал василевсу о задержании аварских послов в Византии, потому что авары не решатся перейти реку, пока послы их не будут отпущены. Между тем как Юстин действовал, таким образом, он также заботился и об охране переправы через реку. Он поручил Вону, начальнику дворцовой стражи, оберегать реку. Послы аварские, не достигнув цели своего приезда в Византию, получили от василевса обычные подарки, купили все для себя необходимое, между прочим, и оружие, – и были отпущены. Однако же, Василевс дал Юстину тайное повеление каким-нибудь образом отнять у них оружие. Полководец принял послов, но обратном пути, исполнил данное ему повеление. Отсюда началась между римлянами и аварами вражда, которая уже давно тлела под спудом; поводом к ней в особенности было то, что не тотчас отпущены посланники, тогда как Ваян очень часто приказывал им возвратиться; но василевс, зная хорошо замыслы Ваяна, всеми мерами так устраивал обстоятельства, чтобы послы задержаны были в столице». (Менандр. frg. 9) Это сообщение поясняет Феофана Византийского: «Они (туркии – АК.) отправили в это время к василевсу Юстину дары и посольство, и просили его не принимать к себе аваров (568 г.). Юстин принял дары, отправил взаимно к туркам подарки и отпустил их послов. Когда потом пришли авары, прося о мире и о позволении поселиться в Паннонии, то Юстин не принял их предложения по причине данного туркам обещания и заключенного с ними договора». (Photius Bibl. cod. 64, 2)

487

Феофан так пишет об этом: «Василевс Юстин, слышавший, что его племянник, бывший в Александрии августалом, составляет заговор против него, послал обезглавить его». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с. 187). Если верить этому сообщению Феофана, Юстин в какой-то мере выполнил свое обещание, так как высокий сан августала Египта с некоторой натяжкой, конечно, можно было назвать вторым лицом в государстве. Кроме всего прочего, назначение это свидетельствовало о большом доверии, так как хлеб в Константинополь доставлялся именно из Египта, и занимавший эту должность мог легко спровоцировать голодные беспорядки в столице, прекратив подвоз хлеба. Причем Феофан относит это событие к пятому году правления Юстина. Это свидетельствует в пользу мнения о нахождении Юстина, сын Германа, некоторое время на данной должности. То, что он называет погибшего племянником Юстина, просто ошибка. Племянник Юстина, Юстиниан, никогда не занимал поста августала и был жив в правление Тиберия.

488

Имеется в виду закон, изданный еще при императоре Тиберии I, о государственной измене в форме покушения на императора. Под этот же закон подпадало любое непочтение или неповиновение императору.

489

Аддей, по свидетельству Прокопия Кесарийского, ведал таможнями Константинополя, затем занимал должности префекта претория Константинополя, префекта претория Востока. (Прокопий Кесарийский. Тайная история. XXV., 7–8.)

490

Феофан сообщает об этом так: «В этом году Еферий и Авдий, и бывший с ними врач злоумышляли против василевса Юстина, но были открыты и усечены мечем». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.185)

491

В «Тайной истории» Прокопия Кесарийского упоминается Феодот, скорее всего речь идет именно о нем, – префект претории Феодор Колокинфий: «Проведя полное расследование, он сумел схватить многих злоумышленников и поступить с ними согласно закону, но многим из них удалось скрыться и таким образом спастись. Ибо суждено им было остаться в живых, чтобы погубить дело римлян страшными делами. Тот (Юстиниан), однако, против ожидания вдруг исцелился и тут же принялся за то, чтобы предать Феодота смерти как отравителя и мага. Но поскольку у него не было предлога, воспользовавшись которым он мог бы погубить этого человека, он подверг самым жестоким пыткам некоторых из его близких, вынудив их сказать про него совершенно нелепые вещи. Все отстранились и молчали, оплакивая злую участь Феодота; один Прокл, исполнявший должность квестора, заявил, что этот человек не повинен в предъявленном ему обвинении и вовсе не заслуживает смерти. Поэтому по решению василевса Феодот был отправлен в Иерусалим. Узнав, однако, что туда прибыли люди с тем, чтобы его погубить, он скрылся в храме и все время так и жил до самой смерти». (Прокопий Кесарийский. Тайная история. IX., 38–42.) Правда, здесь говорится об убийстве, но, во-первых, возможно, лишь в переносном смысле, а во-вторых, по свидетельству Прокопия нельзя судить о том, умер ли он своей смертью, хотя контекст это подсказывает, прямого противоречия все-таки нет. Кроме того, в пользу нашего предположения говорит и там и здесь упоминаемое чародейство.

492

573 г. по «Полному месяцеслову Востока» архиепископа Сергия Спасского (М., 1997 г. т.Ш, с.687) , по Феофану и Менандру это 570 г. Феофан помещает в один год первый год правления Григория в Антиохии и убийство Юстина в Александрии, причем сообщает при этом, что это произошло на пятом году правления Юстина. Сообщение Meнандра датировано 570 г. Гавриилом Дистунисом. Ю.А. Кулаковекий также датирует отложение армян 571 г. (Ю.А. Кулаковский. История Византии. 518–602 гг. Спб, 1996 г с.293).

493

«Феофан повествует, что армяне, притесняемые Суриной, особенно за веру, согласившись между собой убили Сурину, содействием некоего Варды и Вардана, брата которого Мануила Сурина умертвил. Возмутившись против персов, армяне пристали к римлянам. Они оставили город Дувий, в котором жили и перешли в землю римскую, и это в особенности подало повод к расторжению мира между персами и римлянами.» (Photius Bibl. cod. 64, 3) Событие также датируется 571 г.

494

Феофан в качестве повода к войне упоминает также сношения византийского двора с Арефой, закончившиеся договоренностью о совместных действиях против персов и отказ Юстина выплатить деньги на содержание охраны Каспийских ворот. (Летопись византийца Феофана., М., 1884 – 1887 гг. с. 187–188) Менандр также сообщает о деньгах, как о поводе к войне «... после убийства Сурины, персидский царь отправил послом к Юстину перса Севохфа. Хосров притворялся, будто не знал, что произошло в Персоармении, хотел чтобы римляне заплатили определенное количество золота, потому что уже истекло десятилетие, за которое получил он деньги все разом, и чтоб потом мир был постановлен твердо, как было в договоре». Затем, когда персидский посол кланялся василевсу, с его головы упала шапка. Юстин, сочтя это хорошим предзнаменованием, неохотно заметил послу, что «дружба, утверждаемая деньгами, нехороша». Затем он предложил послу поговорить об Армении. Севохф ответил, что персы в ближайшее время усмирят эти беспорядки. В ответ василевс заявил, что если армяне отпадут от персов, он примет их к себе. В ответ на попытки посла отговорить василевса от превратностей войны, Юстин сказал, что победит Персию одним пальцем и даст ей другого царя». (Exc. De leg. gent. 115–117) Феофилакт Симокатта сообщает, что персы «выставляли против них следующие обвинения: прежде всего, что ромеи подчинили себе Армению, находившуюся в области, которая считалась подчиненной персам, и стали действовать деспотически, убив Сурена, назначенного персидским царем климатархом Армении». (Феофилакт Симокатта. История. III, 9. 9.) Там же он упоминает о невыплате денег.

495

Странное поведение Юстина несколько проясняет сообщение Менандра: «Много было причин к войне между римлянами и персами. Более всего возбуждали императора Юстина к войне турки. Они напали на мидийскую землю, разоряли ее, и, отправив посольство к Юстину, просили его пристать к ним, воевать заодно против персов, и заодно преодолеть общего врага. Нападая, турки с одной стороны, римляне с другой, могли погубить персов. Юстин, предаваясь этим надеждам, полагал, что будет не трудно сокрушить и совершенно уничтожить персидскую силу. Он старался сколько мог об утверждении дружбы с турками». (Exc. De leg. gent. 114)

496

Феофан Византийский совсем другими красками рисует этот поход: «Маркиан, племянник василевса Юстина, был назначен стратилатом Востока. Он отправился против Хосрова в восьмом году царствования Юстина (573 г.). Иоанн, полководец Армении, и Миран, полководец персов, который назывался и Варамаан, собирали войска. Армянам помогали: колхи, авазги и Сарой, царь аланов; Мирану: сабиры, даганы и народ дилмаинский. Маркиан дал сражение Мирану при Нисибисе, разбил его, убил тысячу двести неприятелей, и взял в плен семьдесят человек. Маркиан осаждал уже и стены Нисибиса». (Photius Bibl. cod. 64, 4) По изложению Феофилакта Симокатты, Маркиан (которого он называет патрикием) еще в 572 г. сделал очень удачный набег на Арзаненскую область. Компания 573 г. в его изложении выглядит так: «В следующем году правления Юстина Маркиан опять собирает войско и совершает вторжение со стороны Дары; варвары стояли лагерем около Нисибиса. Тут недалеко от Саргафона происходит столкновение между ромеями и персами. Мидийцы были потеснены и в сражении верх одержали ромеи. Поэтому, осадив Фебофон (это была одна из персидских крепостей), они попытались ее взять; провоевав под этой крепостью много дней, ромеи возвратились к городу Дара, так как дела пошли не так, как они намечали. Затем они вновь вторглись в неприятельские пределы и решили осадить Нисибис, город Мигдонии – так было им приказано императором». (Феофилакт Симокатта. История. III, 10. 4–5.)

497

Феофан Византийский называет его также Варамааном и Мираном. Последнее именование позволяет предположить, что имеется в виду высшее персидское военное звание (мирран), передаваемое по наследству в одном и том же роду.

498

О Киркесии дословный пересказ Прокопия Кесарийского, Война с персами, II, 5. 2–3

499

Феофан Византийский: «Хосров, узнав о том, собрал сорок тысяч конницы и более ста тысяч пехоты и спешил на помощь городу против римлян». (Photius Bibl. cod. 64, 4)

500

Феофан Византийский: «Между тем Маркиана оклеветали перед Двасилевсом, будто бы он искал верховной власти. Василеве, поверив Д этому, отрешил Маркиана от начальства, и вместо него назначил Феодора, Юстинианова сына, прозванием Цира. Последовавший от того беспорядок заставил римлян прекратить осаду Нисибиса, а Хосров осадил и покорил Дару (573 г.)». (Photius Bibl. cod. 64, 4)

501

Селевк I Никатор – полководец Александра Македонского, один из диадохов. Первый царь государства Селевкидов в 311–281 гг.

502

По словам Феофилакта, римское войско было в это время не в Даре, а у Мардиса. Об осаде он рассказывает так: «персидский царь, как ураган, налетел на Дару и шесть месяцев осаждал этот город; окружив его фалангами своего войска и укрепленными лагерями, отведя воду от города, выстроив башни против городских башен и соорудив гелеполы, он овладел городом, хотя тот был очень сильно укреплен». (Феофилакт Симокатта. История. III, 11.2–3.)

503

Как пишет Феофан: «... василевс Юстин усыновил Тиберия, комита экскувиторов, и нарек его кесарем и сделал его своим сопрестельником на ипподроме и в торжественные дни». (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с. 189) Это произошло в 574 г.

504

По сообщению Менандра, в 575 г. к персам был отправлен врач Захария, заключивший перемирие сроком на год, с тем, чтобы в Армении боевые действия продолжались. За это перемирие он заплатил сорок пять тысяч золотых. (Exc. De leg. Rom. 157)

505

По свидетельству Менандра (Exc. De leg. Rom. 157, 158), Траян (патрикий и квестор) был отправлен вместе с тем же Захарией утвердить перемирие на три года, включить в перемирие Армению и за время перемирия оговорить условия более длительного мира. Персы настаивали на пятилетнем сроке перемирия, с выплатой ежегодно по тридцать тысяч золотых. Когда послы написали об этом Тиберию, он отказался от этих условий, стремясь ограничить срок перемирия двумя или, в крайнем случае, тремя годами, сохраняя условия относительно выплат. После этого персы сделали набег на окрестности Дары, но все-таки согласились на условия Тиберия, не включая в перемирие Армению. Согласно Феофану, сообщение которого по отдаленности от событий заслуживает меньшего доверия: «И отправил Тиберий к царю персидскому послов, возвещая по обычаю о своем воцарении. И не захотел царь персидский продолжить перемирия. Тогда Тиберий собрал большую силу и, не жалея царских сокровищ устроил лучшие армии и назначил стратилатом Востока некоего Юстиниана. Этот последний, взяв войско, направляется к Даре. Ополчаются тут же неподалеку и персы под предводительством Мехосрова. Когда же войска были готовы к битве, воеводы вступают в переговоры и заключают обоюдное условие, чтобы в течение 4 лет римляне и персы не опустошали Востока, а ограничили поле военных действий одной Арменией. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.191)

506

Прокопий Кесарийский относит такую же историю к Каваду, отцу Хосрова. (Прокопий Кесарийский. Война с персами II, 26. 31–38.) Но в самой речи врача Стефана, оказавшего эту услугу, есть слова, подтверждающие сообщение Евагрия: «Однако, если у тебя осталась хоть какая-либо память об оказанных мною тебе услугах, не причиняй нам больше никакого зла...».

507

Сирмий – один из главных городов Иллирии. Баян, каган аварский, первый раз попытался захватить этот большой и важный стратегически город еще в 568 г. Затем, он повторил попытку в 580 г. Он обосновывал свои притязания тем обстоятельством, что этот город когда-то принадлежал гепидам, а так как авары разгромили гепидов, то и город должен принадлежать им. Менандр так описывает сдачу города в 581 г., после того, как Тиберий убедился в невозможности его отстоять: «Бывшие в Сирмий римляне терпели ужасный голод. Совершенный недостаток в съестных припасах заставил их употреблять в пищу вещи отвратительные. Неприятель навел мост через Сай. Соломон, дукс Сирмия, управлял делами без надлежащей деятельности, не выказывал никаких способностей стратега. Жители города были в отчаянии; они оплакивали свою судьбу и упрекали римских военачальников. У Феогнида было мало войска. Когда эти обстоятельства дошли до василевса Тиберия, считая более выгодным, чтобы жители Сирмия не сделались подвластными неприятелю вместе с городом, он писал к Феогниду, чтобы тот прекратил войну на таких условиях, чтобы жители вышли из города все живые, не взяв с собой ничего своего, кроме одного платья. Эти условия были приняты; военные действия прекратились с тем, чтобы город был уступлен римлянами аварам, а авары уступили римлянам жителей его без их имущества», (frg. 68)

508

Видимо, во время войны гепидов с лангобардами, в которой римляне поддержали гепидов.

509

Эту речь передает Феофан под 570 г. своей хроники (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.190) и Феофилакт Симокатта (Феофилакт Симокатта. История. III, 11. 8–11.)

510

Тиберий II стал августом в 578 г., автократором после смерти Юстина в 580 г.

511

Св. Григорий Турский так пишет о василевсе Тиберий: «Тиберий был человеком справедливым, милосердным, беспристрастным в спорах и победоносным в сражениях; и так как Тиберий превосходил всех добрыми делами, говорят, он был самым праведным христианином». (Григорий Турский. История франков. IV, 40)

512

Св. Григорий Турский рассказывает характерное предание о Тиберии: «Так как он много раздавал бедным из сокровищ, которые накопил Юстин, императрица часто порицала его за то, что он обрекает на бедность государство, говоря: «То, что я скопила в течение многих лет, ты за короткое время пустишь по ветру». Он отвечал: «Не оскудеет наша (казна; лишь бы бедные получали милостыню и выкупались пленные. Ведь в этом великое богатство. Как говорить Господь: «Собирайте себе сокровища на небе, где ни ржа, ни моль не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут». Ведь то, что нам дал Бог, мы соберем с помощью бедных на небе, чтобы Господь удостоил нас милостынею навеки». И так как Тиберий был, как мы сказали, великим и истинным, христианином, то, когда он с радостью оказывая помощь, раздавал богатства бедным, Господь все больше и больше помогал ему. И в самом деле, гуляя по дворцу, он увидел на полу дома мраморную плиту, на которой был высечен крест Господень, и сказал: «Твоим крестом, о Господи, мы осеняем лицо свое и грудь, и вот мы попираем крест ногами!». И он приказал немедленно отнести ее (плиту). После того как ее открыли и подняли, под ней нашли другую плиту с таким же знаком. Когда ему сообщили об этом, он велел и эту унести. После того как ее подняли, обнаружили и третью. По его приказу и эту подняли. Отодвинув ее, они нашли огромное сокровище на сумму свыше ста тысяч золотых. Когда извлекли золото, то Тиберий стал помогать бедным еще более щедро, нежели ранее. И Господь за его благое намерение никогда его не оставлял». (Григорий Турский. История франков. V, 19) Там же он рассказывает о передаче Тиберию старым слугой наследство Нарсеса.

513

Этот поход Хосрова произошел весной 576 г., сразу по заключении перемирия. По рассказу Менандра (frg. 43), Феодор, сын Вакха, по традиции, в качестве меньшего посла, отправлен был благодарить за прием основного посла. Хосров взял его с собой в Армению, чтобы устрашить римлян. Римские полководцы, Курс и Феодор были не готовы к боевым действиям и отступили. Хосров же, после неудачной попытки взять Феодосиополь также отступил. В это время прибыли войска из Фракии во главе с Юстинианом. После этого южнее Феодосиополя произошло сражение. Из рассказа феофилакта следует, что перемирие было заключено еще раз в окрестностях Дары – с тем же условием, не включать в перемирие Армению. Но кажется, что Феофилакт здесь просто путает события 574 г. и 576 г., во всяком случае, сообщения Менандра и Феофана, очевидно, содержат только сведения о перемирии в Даре в 574 г.

514

Хормизд IV, персидский царь в 579–590 гг.

515

После Иоанна III, римский престол занимал Бенедикт I (574–578 гг.)

516

После Бенедикта I римский престол занимал Пелагий II (578–590 гг.)

517

Св. Евтихий вторично занимал константинопольскую кафедру с 577 по 582 г.

518

Иоанн I в 568–577 гг.

519

Св. Евлогий в 579–607 гг.

520

Иоанн IV в 574–594 гг.

521

Евагрий имеет в виду поражение римских войск в Армении в 577 г. от персов под предводительством Тамхосрова.

522

Маврикий был назначен на пост магистра милитум Востока в 577 г, Тиберий же коронован августом в 578 г. Юстин умер только в 580 г.

523

Феофилакт Симокатта рассказывая об этом походе Маврикия в Арзанену, сообщает, что во время похода римляне заняли Амуфон и множество укреплений разрушили. (Феофилакт Симокатта. История. III, 16. 13–14.)

524

Феофилакт Симокатта сообщая о числе взятых в плен, называет цифру 10 090 человек. Тиберий приказал расселить их на Кипре.

525

Феофан сообщает о создании Тиберием 5-тысячного отряда из «купленных рабов язычников». Скорее всего, здесь имеются в виду именно взятые в плен в Арзанене. (Летопись византийца Феофана., М., 1884–1887 гг. с.193)

526

Тамхосров был разбит Маврикием в сражении у Константины в июне 581 г.

527

В сражении у Калинника в 580 г. персы были разбиты.

528

По сообщению Феофилакта Симокатты, Тамхомров сражался в первых рядах своего войска и был убит копьем. (Феофилакт Симокатта. История. III, 18. 2.)

529

Феофилакт совершенно по-другому рассказывает о событиях компании 580 г. По его рассказу, Аламундар сражался на стороне Маврикия, но тайно передавал персам сведения о передвижениях римлян. Из-за этого, чтобы не быть окруженным на Евфрате, Маврикий был вынужден поспешно отступить к Калиннику, где и разбил персов. (Феофилакт Симокатта. История. III, 17. 5–11.)

530

Св. Маврикий был императором в 582–602 гг.

531

Легендарный основатель Рима. Традиционная дата основания (по Варрону) – 753 г. до Р.Х.

532

Иосиф Флавий (37–100 гг.) – написал две большие истории – «Иудейская Война» и «Иудейские древности». Скорее всего, Евагрий имеет в виду именно последний труд, охватывающий события от сотворения мира до правления Нерона.

533

Феопомп (377 – после 320 до Р.Х.) греческий историк, описавший в «Гелленике» события 410–394 гг. до Р.Х. и в «филлипике» историю Филлипа II Македонского (360359–336). Труды его до нас дошли только в незначительных обрывках.

534

Эфор, греческий историк, современник Феопомпа. Написал «Всеобщую историю Греции (от дорийского вторжения до 340 г. до Р.Х.). Сохранились лишь фрагменты.

535

Дионисий Галикарнасский – автор «Римских древностей» – истории Рима от основания до I Пунической войны.

536

Пирр (319–272 гг. до Р.Х.), царь Эпира с 306 г.

537

Полибий Мегалополисский (ок.200–120 гг. до Р.Х.) – греческий историк, написавший «Всемирную историю», охватывавшую период с 264 по 144 гг. до Р.Х.

538

Аппиан (100 – ок.170 г. по Р.Х.) – греческий историк, в своих «Гражданских войнах» и «Римской истории» пользовался не хронографическим, а географическим способом изложения материала.

539

Дион Кассий (ок.160 – 235 по Р.Х.) – греческий историк, написал римскую историю от основания Рима до 229 г.

540

Геродиан, греческий историк 3 в. Описывает события 180–238 гг.

541

Город на южном побережье Черного моря.

542

Дексипп (ок.210–270) греческий историк, составил хронику с древнейших времен до 269 г.

543

См. напр. Дексипп, frg. 13.

544

Евсевий Кесарийский, не совсем понятно, что имеет в виду Евагрий, его «Хронику» или «Церковную Историю». По смыслу перечисления светских историков – это должна быть «Хроника», но она начинается с сотворения мира. «Церковная история более подходит по годам, хотя она заканчивается не на смерти Карра, а на правлении Константина.

545

Марк Аврелий Антонин, римский император в 161–180 гг.

546

Гонорий – император (395–423 гг.) Западной римской империи.

547

Аркадий – император (395–408 гг.) Восточной римской империи.

548

После гибели его отца, Хормизда, и перехода его войск на сторону узурпатора Варама, Хосров Младший вынужден был бежать в Византию 28 февраля 590 г.

549

Осенью 591 г.


Источник: Евагрий Схоластик. Церковная история Перев. СПб. Духовной Академии, пересмотрен и исправлен Серповой В. В.; примеч.: Калинин А. - М.: Экономическое образование, 1997.

Комментарии для сайта Cackle