Т.Н. Джаксон, И.Г. Коновалова, А.В. Подосинова

Источник

Часть I. Славяне и народы Восточной Европы

Евсевий Кесарийский

Ранней Византии история культуры обязана одним историографическим жанром, который определил и то новое качество, каковым характеризовался весь период становления государства и его культуры. Более того, этот жанр фактически и просуществовал в рамках указанного периода, возрождаясь в дальнейшем в виде спорадических реплик. Речь идет о церковной истории.

Создателем этого вида исторической прозы стал современник становления христианства как официальной государственной религии и укрепления Церкви Евсевий Кесарийский (260-е–339). Родившись в Палестине и получив образование в таких центрах ближневосточной культуры, как Иерусалим и Антиохия, он в период диоклетиановских гонений на христиан испытал и тюрьму (вместе со своим наставником Памфилом), и изгнание, спасаясь в Сирии, Финикии и Египте. Впечатления от этих мятежных и трагических испытаний Евсевий отразил в «Истории палестинских мучеников», важнейшее место в которой уделено рассказу о мучительной казни (в 309 г.) учителя.

Уже будучи епископом Кесарии Понтийской, Евсевий вскоре оказался свидетелем торжества христианства при императоре Константине I, приближенным которого он становится, участвуя в государственных торжествах, принимая активное участие в I Вселенском Соборе в Никее (325 г.), обмениваясь письмами с первым христианским монархом.

В новых исторических условиях им создается монументальный историко-апологетический труд – «Церковная история», прослеживающая историю христианства от его зарождения, создания апостольской Церкви до времени накануне I Вселенского Собора. Торжество веры, преодолевшей гонения языческих императоров и толпы, и формирование образа христианского императора Константина Великого, в котором «Бог явил подобие («икону») единодержавной Своей власти», – тематика как историографического сочинения Евсевия, так и его же «Жития Константина», «Похвалы Константину», примыкающих по смыслу к «Церковной истории». Библейская история человечества и Церкви воссоздается церковным историком в его «Хронике».

Евсевий формирует новый тип историзма. В его основе – провиденциалистская концепция эволюции мироздания, подчиненной Божественному Промыслу и осуществляющей путь от рождения Христа к его новому пришествию в будущем. В этом, по Евсевию, состоит смысл утверждения абсолютного господства Бога-Логоса на земле.

Параллельно с историко-философским аспектом сочинений прослеживается и собственно историко-церковный – от трагических эпизодов страстей, мук и гибели первых христиан через утверждение власти господствующей Церкви в борьбе с ересями к воплощению христианского государства. В этой связи образ римской государственности претерпевает изменения – от резко негативного в период языческих правителей-гонителей веры к апологии новой империи. В этой же связи создается и концепция избранного «Божьего народа» – христиан.

Новая антитеза в концепции мироздания, делящая мир на христиан и неверных (или отступников), как бы претендует на замену традиционного античного деления людей на эллинов и римлян, с одной стороны, и «варваров» – с другой. Христианская «ойкуменическая» диаспора церковной литературы разрывает полисную ограниченность и римскую исключительность античной исторической прозы.

Уже у Евсевия формируется и образ христианского антимира, воплощенного в образе сатаны. Однако власть его представляется историку торжества Церкви ограниченной, уступающей вселенскому благу.

Претерпевает эволюцию и представление об историческом времени. На смену циклизму античного временного восприятия приходит телеологическое осмысление движения, когда прошлое оценивается в перепективе будущего Суда. Эсхатологизм Евсевия своеобразно контаминирует эллинскую и иудейскую концепцию времени, формируя новый принцип ориентации. На космогонических представлениях историка сказывалось несомненное влияние не только Библии, Платона и неоплатоников, но и Филона, Пифагора и особенно Оригена.

В соответствии с основной христианской идеей рождение Христа символизирует у Евсевия обновление человечества, протекающее одновременно с утверждением веры и Церкви. Вместе с тем, ближневосточные влияния на теологию Евсевия сказываются в его арианских пристрастиях, в умеренной ортодоксальности.

Смысл исторических сочинений Евсевия сам автор определил как повествование, отличное от нравственно-поучительной дидактики. Поэтому важное место в «Церковной истории» уделено цитированию соборных постановлений, императорских указов, речей, судебных решений. Однако факты политической, гражданской истории служат лишь дополнительным, оттеняющим моментом в изложении движения истории священной.

Творения Евсевия имели счастливую судьбу в мировой литературе – их читали, переписывали и переводили, на них ссылались, их использовали и продолжали.

Евсевий сообщает о проповеди ап. Андрея в Скифии, о покорении Константином «всей Скифии», о «скифской» опасности для ромеев, о взаимоотношениях с «варварами», об участии в 1 Вселенском Соборе в Никее (325 г.) епископов скифского и понтийского, о покорении «скифов» и «сарматов», т. е. народов Причерноморья, и принятии их на службу Византии; об иноземных посольствах к императору, о верованиях и обычаях «варваров» (в том числе «скифов») и др.

Издания: Eusebius Werke / Hrsg. v. I. A. Heikel. Leipzig, 1902. Bd. 1; PG 20. Col. 45–906.

Переводы: Евсевий Памфил. Церковная история. М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2006; Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина / Под ред. В. В. Серповой, А. Калинина. М., 1988 (фамилии переводчиков в изданиях не указаны).

Литература: Розанов 1880; Лебедев 1903; Dempf 1925; Lawlor, Oulton 928. Vol. 1–2; Berkhof 1947; Wallace-Hadrill I960; Farina 1966; Аверинцев 1975. С. 266–285; Брагинская 1975. С. 286–306; Chesnut 1977; Barnes 1981; Winkelmann 1991; Кривушин 1998; Ващева 2006.

Церковная история

III. 1. Святые ... апостолы и ученики Спасителя рассеялись по всей земле. Фоме1, как повествует предание, выпала по жребию Парфия2, Андрею3 – Скифия4, Иоанну5 – Асия6, там он жил, там в Эфесе и скончался; Петр7, по-видимому, благовествовал иудеям, рассеянным по Понту, Галатии, Вифинии, Каппадокии и Асии. Под конец жизни он оказался в Риме, где и был распят головой вниз: он сам счел себя достойным такой казни. Надо ли говорить о Павле8, возвещавшем Христово Евангелие от Иерусалима до Иллирика9 и пострадавшем при Нероне10 в Риме.

(Перевод по изд. 2006 г. С. 95)

О жизни блаженной памяти Василевса Константина

8. О том, что он покорил почти всю Ойкумену

Напротив, наш василевс только начал управлять в тех летах, в которых Македонский11 умер, и жил вдвое больше последнего, а период его царствования протекал в три раза долее него12. Укрепив войско кроткими и мудрыми уставами богопочтения, он ходил войной на британцев и людей, живущих к западу среди океана, равно как покорил всю Скифию, лежащую к самому северу и разделенную на множество разных варварских народов13, потом распространил свою империю до отдаленнейшего юга, до Блеммии14 и Эфиопии и не чуждым себе приобретением почитал также Восток. Разливая светлые лучи благочестия до концов всей Ойкумены, до последних пределов Индии и кругом на жителей целой земли, он держал под своей властью всех местных правителей, народных вождей и сатрапов над варварскими племенами, которые охотно, с любовью и радостью посылали ему свои дары и считали высокой честью пользоваться его знакомством и дружбой, так что для воздаяния ему почестей выставляли у себя живописные его изображения, воздвигали статуи и Константина знали и провозглашали как единственного над всеми автократора. До таких-то пределов царским его словом с совершенной свободой звучало благовесте о чтимом им Боге.

III. 7. О вселенском Соборе, на который собрались епископы из всех народов15

Итак, первенствующие служители Божьи из всех Церквей, наполнявших Европу, Ливию и Азию, собрались в одно место. Один молитвенный дом, как будто распространенный самим Богом, вмещал в себе сирийцев и киликийцев, финикийцев и аравийцев, жителей Палестины и египтян, фиванцев16, ливийцев17 и прибывших из Месопотамии18. Присутствовал на Соборе даже епископ персидский19, не был отвергнут им и епископ скифский20. Понт21 и Галатия22, Памфилия23 и Каппадокия24, Азия25 и Фригия26 представили также избранных. Встретились здесь даже фракийцы27 и македоняне28, ахейцы, эпирцы и жители стран еще дальнейших. Вместе с прочими заседал на Соборе и знаменитейший епископ самой Испании29. Не был на нем по причине своей старости только предстоятель царственного города30, а потому вместо него присутствовали исполнявшие его должность пресвитеры31. Такой-то, связанный узами мира венок, представляющий в наше время образ лика апостольского, принесен единственным от века василевсом Константином Христу Спасителю как богоприличный дар за победу над врагами и мятежниками.

IV. 5. Покорение скифов, побежденных знаком Креста Спасителя нашего32

Нужно ли даже и мимоходом говорить о том, как покорил он римскому владычеству племена варварские, как он первый возложил иго власти на скифов и савроматов, не привыкших к рабству, и заставил их против воли признать римлян своими господами. Прежние архонты платили скифам дань, римляне служили варварам ежегодными взносами. Для василевса такое состояние государства было нестерпимо, победителю казалось унизительным платить то же, что платили его предшественники. Поэтому, с твердой надеждой на своего Спасителя подняв победный трофей и устремившись против них, он в короткое время покорил всех, именно: одних, которые возмутились, усмирил вооруженной рукой, других сделал кроткими посредством благоразумных посольств, вообще не знавшую законов и зверскую жизнь их переменил на жизнь разумную и законную. Вследствие сего скифы начали служить римлянам.

IV. 6. Покорение савроматов, по случаю восстания рабов

Савроматов33 же сам Бог привел к ногам Константина, смирив хвастливость варварского их высокомерия так: когда восстали против них скифы, то, для отражения врагов, господа вооружили своих слуг. Одержав победу над скифами, рабы обратили оружие против своих повелителей и выгнали всех их из жилищ. Тогда савроматы ни в ком больше не находили себе спасения, как в одном Константине. По привычке спасать людей, он принял всех их в пределы римской земли и способных носить оружие присоединил к своим войскам, а другим для пропитания отвел земли, которые они должны были обрабатывать. Эти новые подданные сами сознавались, что несчастье послужило им во благо, ибо теперь наслаждались они римской свободой вместо варварской, дикой жизни. Так-то Бог подчинил ему различные племена варваров.

(Перевод по изд. 1998 г.: С. 31–32; 104–105; 143–144)

Василевса Константина слово к собранию святых

24. О Деции, Валериане и Аврелиане, за гонение на Церковь бедственно окончивших свою жизнь

Спрашиваю тебя, Деций34, издевавшийся некогда над страданиями праведников, ненавидевший Церковь, подвергавший наказанию живущих свято, – спрашиваю, что ты теперь делаешь после своей жизни? В каких и сколь бедственных находишься обстоятельствах? Судьбу твою указывало уже и время, протекшее между жизнью и смертью, когда со всем своим войском пораженный на полях скифских35 ты подверг осмеянию готов славное могущество римлян.

(Перевод по изд. 1998 г. С. 211–212)

Евсевия Памфила слово Василевсу Констанину по случаю тридцатилетия его царствования

13. ...Сверх того история свидетельствует, что все вообще эллины перед выступлением в поход приносили в жертву людей, то же делали фракийцы и скифы36, а афиняне упоминают о принесенных в жертву дочерях Леоса и Эрехтея...

(Перевод по изд. 1998 г. С. 252)

Филосторгий

В историко-культурном контексте эпохи немаловажное значение имели церковные истории авторов неортодоксального исповедания – приверженцев арианства, несторианства, монофиситства. Сложность их изучения связана с фрагментарностью дошедших до нас текстов, сохранившихся порой лишь в тенденциозных переложениях православных богословов, историков и полемистов.

Это с полным основанием относится к Филосторгию (ок. 368–440), эксцерпты «Церковной истории» которого сохранились в изложении Фотия, у Иоанна Дамаскина, в Житии Константина и др. Выходец из малоазийской Каппадокии, он исповедовал евномианство – радикальное направление арианства, считавшее Христа подобным Отцу, но не единосущным и не равным Богу. С самим Евномием Филосторгий встретился уже в Константинополе, куда перебрался для получения образования. Письма Евномия Филосторгий включил в текст «Церковной истории». Много путешествовавший, он посетил святые места в Палестине, был в Антиохии, направился в Египет, побывав в его древнем культурном центре Александрии.

Активный участник богословских диспутов, христологических дискуссий, Филосторгий стремился запечатлеть их в своем историографическом сочинении. Широта образования и личного опыта автора позволила включить в произведение многочисленные свидетельства о далеких землях Индии и Африки, их населении и природе; хорошо знакомый с античным наследием астрономии, географии, естественных наук, он делится и знаниями из этих областей. Но главное содержание «Церковной истории» Филосторгия составляет история евномианской Церкви, анализ христологического учения Ария и Евномия, полемика как с языческими представлениями, так и с никейскими догматами о единосущности, с оппонентом арианства – Афанасием Александрийским. Церковный оппозиционер, Филосторгий высказывает преимущественно критические суждения, часто резкие, и о правящих императорах от Константина и Феодосия до Аркадия и Юлиана. К обличению Юлиана Филосторгий специально обращается в «Мученичестве Артемия». Острая полемичность исторических воззрений автора, бескомпромиссность его конфессиональной позиции сказались и в его представлениях об историческом развитии, выдержанных в апокалиптических тонах. Жизнь гонимого еретика, оппозиционера, не согласного ни с официальной Церковью, ни с государством, давала для катастрофического мироощущения реальные основания.

История Филосторгия состоит из 12 книг, и начальные буквы всех их, соединяемые последовательно в одно слово, образуют имя ее сочинителя (ϕιλοστόργιος). Свою историю, по его же словам, начинает он ссорой Ария с Александром, что представляет и причиной ереси; а доводит ее до восшествия на престол Валентиниана (364 г.), сына Плакиды и Константия, и до умерщвления тирана Иоанна. История его есть похвальное слово еретикам, а по отношению к православным она – более клевета и порицание, чем история.

Филосторгий повествует о готах и других племенах Восточной Европы, сообщает о Рифейских горах (Урал), Меотийском озере (Азовское море), р. Танаис (Дон) и др.

Издание: Philostorgius. Kirchengeschichte / Hrsg. v. J. Bidez, F. Winkelmann. Berlin, 1972; PG 65. Col. 460–637.

Перевод: Сокращение «Церковной истории» Филосторгия, сделанное патриархом Фотием / Под ред. А. И. Цепкова // Георгий Пахимер. Патриарх Фотий. Рязань, 2004. С. 355–441 (имена переводчиков не указаны).

Литература: Winkelmann 1976. Р. 180–181; Удальцова 1983. Т. 44. С. 3–17.

Сокращение «Церковной истории» Филосторгия, сделанное патриархом Фотием

II. 5. Филосторгий сообщает также, что большое число заистрийских скифов (которых древние называли гетами, а ныне – готами), изгнанных из отчизны за благочестие, Ульфила37 уговорил на переселение в Римскую землю. Это племя некогда было обращено в христианскую веру следующим образом: в царствование Валериана38 и Галлиена39 несметное множество скифов переправилось через Истр и вступило в пределы Римской империи. Набег их потревожил значительную часть Европы, а оттуда уже они вторглись в Азию и заняли Галатию с Каппадокией. Там они захватили множество пленников, среди которых было немало клириков, и с большой добычей вернулись в родную землю. Пленники же сии были людьми праведными и, общаясь с варварами, немалое их число обратили к истинному благочестию, так что, просвещенные, они оставили язычество и перешли в христианскую веру.

Из числа этих пленников были и предки Ульфилы, по происхождению каппадокийцы, проживавшие вблизи города Парнаса, в селении под названием Садаголфина. Именно Ульфила был вождем перешедших в христианство выходцев из Готии, а первым их епископом он стал таким вот образом: царь, правящий в то время готами, направил его вместе с другими послом к императору Константину (так как обитавшие в этих краях варварские племена повиновались императору), и там Евсевий и бывшие с ним епископы рукоположили его для христиан в Гетике. Ульфила проявлял великую заботу о них и во всем прочем: составил для них собственную азбуку и перевел на родной их язык все книги Священного Писания, за исключением книг Царств, так как они содержат описание войн. Народ же сей необычайно привержен войне и гораздо более нуждается в строгой узде, чтобы обуздать воинственный пыл, чем в шпорах, дабы возбудить оный. Книги эти и правда заключают в себе великую вдохновляющую силу, ибо весьма заслуживают почитания и души верующих побуждают к служению Богу.

Итак, всех этих переселенцев император40 расселил в Мизии, где каждому было угодно; а сам Ульфила удостоился от него великих почестей настолько, что в разговоре император часто величал его «Моисеем нашего времени». Впрочем, (Филосторгий) слишком уж превозносит Ульфилу...

IX. 17. Обитавшие за Истром скифы были изгнаны из родных пределов напавшими на них гуннами41 и, выказав дружелюбные намерения, перешли под власть римлян. Гунны эти, очевидно, те самые, которых древние называли неврами42, жившие у подножия Рифейских гор43, откуда берет начало Танаис44, вливающий свои воды в Меотийское болото45. Итак, переправившись на римскую территорию, эти скифы поначалу вели себя с римлянами благоразумно, но вскоре принялись разбойничать, а затем и вовсе без объявления начали войну. Извещенный об этом Валент46 тотчас покинул Антиохию, пришел в Константинополь и оттуда направился во Фракию. Но там, вступив в сражение с варварами, понес большие потери и, наконец, вынужден был спасаться бегством. Со всех сторон окруженный опасностями, находясь в крайне затруднительном положении, он с немногочисленными соратниками укрылся в одном из полевых шалашей, хранившем сено. Тем временем варвары, преследуя римлян и предавая огню все встречавшиеся им на пути строения, подожгли и это, не ведая, что там находится император. Вот так Валент погиб, лишившись самой многолюдной и хорошо укрепленной части империи. А варвары тем временем под предводительством Фритигерна принялись беспрепятственно опустошать Фракию.

XI. 8. Он говорит также, что из гуннов одни, овладев большей частью той Скифии, что за Истром, и опустошив ее, затем перешли через замерзшую реку, внезапно вторглись в римские владения, заняли всю Фракию и стали опустошать целую Европу. Другие же двинулись к восходу солнца; переправившись через реку Танаис, проникли в восточные области и через великую Армению вторглись в так называемую Мелитену47; потом оттуда устремились на Евфратисию, дошли до самой Килесирии48 и, промчавшись через Киликию, производили неслыханные человекоубийства... Кроме всего этого, еще и Требигальд, родом скиф, из тех, кого теперь называют готами, – ведь существует много разных племен этих скифов, – имея при себе войско из варваров и находясь в Наколии Фригийской49, будучи в звании комита, внезапно из друга слетался врагом римлян и, начав от самой Наколии, захватил много фригийских городов и произвел великое человекоубийство. Посланный против него военачальник Гайна, тоже варвар, намеренно упустил победу, поскольку сам замышлял против римлян нечто подобное. Потом Требигальд, как будто убегая от Гайны, вторгся в Писидию и Памфилию50 и опустошил их. Наконец, обескровленный прежде всего тяготами похода, а также нападением исавров51, он увел свое войско к Геллеспонту и, переправившись во Фракию, вскоре погиб.

(Перевод по изд. 2004 г. С. 364, 413, 422)

Евнапий Сардский

Ранневизантийские историки не только учились по произведениям античной литературы, но и непосредственно воспитывались у учителей-неоплатоников или участников языческих мистерий и культов. Историк Евнапий, хронологически принадлежавший, несомненно, византийской эпохе (он умер ок. 420 г.), учился в древнем лидийском городе Сарды у неоплатоника Хрисанфия (воспитателя будущего императора-реставратора язычества Юлиана Отступника), а затем в Афинах уже у христианина Проэресия, что не мешало ему при этом участвовать в Элевсинских мистериях. В центре историософских воззрений Евнапия – правление восстановителя язычества, императора Юлиана Отступника (361–363); позже знаток и систематизатор литературы, выдающийся деятель византийской культуры Константинопольский патриарх Фотий оценит исторический труд Евнапия как своего рода энкомий Юлиану. Напротив, утвердитель христианства в Византии Константин I выглядит в этом произведении значительно менее привлекательным. В «Жизнеописании софистов» он даже предстает «врагом и убийцей философов» (VI. 2, 10 сл.). Ранневизантийский историк-софист прослеживает свою эпоху вплоть до начала V в. (упоминается смерть императрицы Евдоксии в 404 г.). Антихристианская направленность его исторического произведения привела позже к появлению в рукописной традиции значительно измененной редакции памятника – так называемого «нового издания» (νέα ἔκδοσις), отмеченного большей толерантностью. Впрочем, к этим новациям вряд ли имел отношение сам Евнапий.

Важный источник по истории готов, обстоятельств их столкновения с гуннами, взаимоотношений Византии с народами Восточной и Центральной Европы.

Издание: Dexippi, Eunapii, Petri Patricii, Prisci, Malchi, Menandri Historiarum, quae supersunt / Hrsg. v. I. Bekker, B. G. Niebur. Bonnae, 1829. S. 39–118; PG 113. Col. 649–661.

Перевод: Византийские историки (Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец) / [Пер. С. Дестуниса.] Рязань, 2003.

Литература: Удальцова 1974. С. 70–75; Breebart 1979. Р. 360–375; Удальцова 1982. Т. 43. С. 3–21; Baker 1988. Р. 389–402; Buck 1988. Р. 36–53; Paschoud 1989. Р. 198–223; Кривушин 1998.

Евнапия продолжение истории Дексиппа.

Новое издание

Фрагмент 24

(363 г. по P. X.; Инд. 6; Юл. Имп. 2)

7. Война Юлиана52 с персами была во всей силе. Юлиан силой разума или внушением богов уже предвидел скрывавшееся еще тогда движение скифов53, и потому писал он в одном письме: «Скифы теперь спокойны, но, может быть, не всегда будут спокойны». Так далеко простиралась предусмотрительность его о будущем! Он уже предвидел, что скифы только во время его царствования останутся в покое.

Фрагмент 38

(366 г. по P. X.; Инд. 9; Валентин. и Валента 3)

Император Валент54 не вел войны ни с внутренними, ни с внешними врагами, как получил известие, что где-то близко находилось скифское войско, вызванное на помощь Прокопием55 от царя скифского56. Говорили тогда, что приближающиеся скифы были высокомерны, что они презирали всякого, кто им встретится, были склонны к бесчинствам и обидам и со всеми вели себя заносчиво и дерзко. Валент, в короткое время отрезав им обратный путь в Скифию, поймал их как в сети и велел сдать оружие. Скифы сдали оружие, изъявляя нахальство свое потряхиванием волос. Рассеяв их по городам, царь держал их под присмотром, нескованных. Вид их тела, вытянутого в безобразную длину, слишком тяжелого для их ног, а в пояснице перехваченного, как Аристотель описывает насекомых, внушал к ним презрение. Городские жители, принимая их в свои дома и испытывая их бессилие, вынуждены были смеяться над собственной ошибкой. Этих-то молодцов царь скифский требовал обратно. Дело было трудное; согласить его со справедливостью было нелегко. Скифский царь говорил, что это войско было отправлено к императору вследствие союза и клятвы. Валент отвечал, что тот, к кому то войско было отправлено, не царь, а что сам он не обязался никакой клятвой. Царь скифский приводил имя Юлиана, утверждая, что он дал войско Прокопию по причине родства его с Юлианом. Он упоминал притом о достоинстве посланников. Император возразил, что и послан­ники подлежат наказанию, и из них находящиеся налицо задерживаются как неприятели, когда приезжают на помощь к неприятелю. Под этим предлогом возгорелась скифская война. По важности воюющих народов, по великости приготовлений, казалось, ей надлежало распространиться далеко, представить многоразличные и непредвиденные перевороты; однако быстротой и прозорливостью царя она была приведена к твердому и безопасному концу.

Фрагмент 42

Где находились унны57, откуда они вышли, как пробежали всю Европу и оттиснули скифский народ, о том никто не сказал ничего ясного. В начале этого сочинения я изложил то, что показалось мне правдоподобно, заимствовав сведения у древних писателей и разобрав их известия с точностью, чтобы не составить своего сочинения из одних вероятностей, и чтобы оно не уклонилось от истины. Со мной не бывает того, что с людьми, проведшими детство в малом и бедном доме, а впоследствии, по благоприятности счастья, приобретшими большие и великолепные палаты: они по привычке любят старый свой домик и много о нем заботятся. Представив в своем сочинении первые сведения об уннах, я не решился лишить себя тех, которые приобрел о них впоследствии. Я хочу более походить на тех, которые во время болезни своей употребили какое-нибудь лекарство в надежде получить от него исцеление, но впоследствии, узнав из опыта другое, лучшее, они к нему обращаются и его употребляют не для того, чтобы действием второго уничтожить действие первого, но для того, чтобы на место понятия ошибочного ввести правильное. Я пересиливаю солнечными лучами свет своей лампады: прибавляю к прежнему описанию то, что согласнее с истиной, оставляю в моем сочинении прежние сведения как историческое мнение и присовокупляю к нему последние для показания истины58.

Фрагмент 43

(376 г. по P. X.; Инд. 4; Валента 13)

Скифы, побежденные, были истребляемы уннами59. Множество их погибло совершенно. Одних ловили и побивали вместе с женами и детьми, и жестокости при убиении их не было меры. Толпа же собравшихся и устремившихся к бегству немногим не доходила до двухсот тысяч человек, самых способных к войне. Двинувшись и став на берегу ре­ки60, они издали простирали руки с рыданием и воплем и умоляли о позволении переправиться через реку. Они оплакивали свои бедствия и обещали отдаться римлянам как союзники. Начальствовавшие на берегу римляне объявили, что без воли императора не могут ничего сделать. Дело было представлено императору. В совете царском произошло разногласие, и много было говорено в защиту разных мнений. Наконец предложение скифов было принято царем. К этому побудила его ревность к соцарствующим, которые были дети его брата (как писано о том прежде): они решили разделить царство между собой по своей воле, не испросив на такой раздел согласия дяди. Как по этой причине, так и потому, что он думал умножить силу римлян, дополнив ее многочисленным войском, он велел впустить скифов после того, как они сложат оружие. Но до получения еще от царя позволения на переправу через реку самые смелые и дерзкие скифы решились переправиться через нее силой и в этом насильственном действии были изрублены. Однако истребившие этот отряд варваров были отрешены от должностей и опасались за жизнь свою, за то, что истребили неприятелей. Люди, имевшие при царе большое влияние и силу, смеялись над их воинственностью и храбростью и говорили, что они не государственные люди. Царь из Антиохии предписал римским военачальникам принять прежде всего невзрослых скифов, препроводить их в римские владения и держать бережно в залоге; потом, стоя на берегу, прочим скифам, способным носить оружие, не прежде доставить суда для переправы на другой берег и не прежде принимать их, пока они не сложат оружия и не будут совершенно безоружны. Но из получивших такое приказание одному полюбился белый и красивый мальчик, другой был тронут жалостью к хорошенькой женщине, тот был пленен молодой девушкой, тот связан богатым подарком, льняными тканями, коврами, с обеих сторон мохнатыми. Коротко сказать, всякий думал только о том, чтобы наполнить дом рабами, поместья – пастухами и удовлетворить своему неистовому сладострастию. Постыдно и беззаконно прельщенные такими предметами, военачальники приняли скифов вооруженных, как будто каких–либо старинных благотворителей и спасителей. А скифы, достигнув столь великого дела без малейшего труда и обратив бедствия в счастье для себя, променяв скифские пустыни и пропасти на римские владения, тотчас же обнаружили варварские свойства свои нарушением условий и изменой. Возраст, еще бесполезный (подростки), был прежде перевезен и очень заботливо рассеян между разными народами. Одни из них носили уже царские знаки; женщины были одеты великолепнее, нежели прилично было пленницам. Дети и служители в благорастворенном климате поднялись скоро и росли не по годам. Это сильно размножающееся поколение было самое враждебное. Древние мифы рассказывают, что от посеянных в Виотии и Колхиде драконовых зубов вместе с посевом воспрянули вооруженные люди. Наш век осуществил этот миф и заставил нас видеть его своими глазами. Едва дети скифского племени были посеяны, подобно драконовым зубам, по римским владениям, преждевременно вошли в силу и могли носить оружие, как всюду распространились действия их ярости, бешенства и кровожадности. Те скифы, которые цвели силой и мужеством, вдруг восстали против тех, которые приняли их к себе, и, сражаясь против них, вместо того чтобы сразиться с изгнавшими их уннами, произвели над римлянами более жестокостей и ужасов, нежели сами претерпели от уннов. Вся Фракия и смежная с ней Македония и Фессалия так известны и так прославлены, что не осталось слов для их описания. Но эти области, столь богатые, столь многолюдные, столь цветущие сильным населением, неожиданным предательским мятежом скифов, открывшимся внезапно вместе с переправой и разлившимся с такой смелостью и силой, были до того опустошены, приведены в такое разорение, что вошедшие в пословицу грабежи мисов были золото в сравнении с настоящими напастями Фракии. Варвары, решившиеся возмутиться в таком месте, где не было достаточной силы к защите народа, по числу своему показались ужасными людям безоружным и ничем не охраненным. Истребляя убийственной рукой побежденных, они лишили области их жителей. Дошло до того, что римляне столько же ужасались имени скифского, сколько скифы – уннского. Очень немногие города спаслись и еще остаются в целости по причине их стен и укреплений. Страна большей частью разорена и вследствие этой войны остается необитаема и неудобна к проездам.

Как скоро дошел до царя слух об этих несказанных бедствиях, он заключил с персами необходимый мир. Он упрекал сам себя и раскаивался в принятии скифов в свои владения. Кипя гневом против них, он готовился всеми силами к войне.

Фрагмент 47

В то время как скифы разоряли Македонию, Валент прибыл в столицу и со всех сторон собирал военные силы, как будто для совершения какого-либо великого и необычайного подвига. Тогдашние обстоятельства доказали, как полезны образование себя чтением и точное знание истории для верного и необходимого окончания военных действий. Многие свидетельствуют, и опыт издавна вопиет, что не должно давать сражения ни против великого, ни против малого числа людей, пришедших в отчаяние и готовых идти на всякую опасность, что такие войска должно уничтожать временем, протягивая войну и отрезая им средства к продовольствию, для того чтобы они, при многочисленности, по недостатку в припасах, сами собой были побеждены и не стали пытать счастья; чтобы они лишились самой возможности пытать счастье, так как это зависело бы от воли их противников.

Фрагмент 51

… При Феодосии61 варвары мало-помалу опустошали Фракию.

Фрагмент 56

Сперва перешли62 многочисленные толпы неприятелей, а так как никто не препятствовал, то за ними шли другие, еще в большем количестве. Среди таких бедствий римляне считали для себя выгодой то, что допускали неприятелей подкупать себя подарками. Каждый род вывез с собой из родины отечественную святыню63 и служащих ей священников и священниц64, но молчание их о сих предметах и хранение тайны было самое глубокое и ненарушимое65. Наружный вид и притворство их служили к обольщению их неприятелей. Облекши некоторых из них в уважаемую одежду епископов66, они скрыли их под ней, придали им много лисьего и пустили их вперед. Посредством клятв, ими презираемых67 и в точности хранимых царями, они пробирались далее по незащищенным местам. Был у них и род так называемых монахов68, установленных наподобие тех, которые учреждены и у римлян. В этом подражании нет ничего трудного, стоило им только надеть черные верхние и нижние одежды, влачащиеся по земле, и лукавством приобрести их доверенность. Варвары скоро узнали, до какой степени уважается римлянами этот чин, и употребили его к их обольщению. Между тем хранили они твердо и неизменно тайны отечественной веры в глубокой непроницаемости. В таком положении дел безрассудство римлян дошло до того, что и люди с умом были твердо уверены, что эти варвары были христиане и исполняли все обряды христианского богослужения69.

Фрагмент 59

При Феодосии... на Римскую державу напали варвары. Между ними распространился слух, что римляне собирают многочисленное войско. Рассуждая о своей опасности, варвары прибегнули к своей обыкновенной хитрости: они скрылись в болотах македонских...

Фрагмент 61

В первые годы царствования Феодосиева скифский народ был изгнан уннами из страны своей70 и вместе с начальниками племен и с теми, которые отличались родом и достоинством, переправился через реку к римлянам. Возгордившись почестями, которые оказывал им царь, видя, что все было под властью их, они начали между собой немаловажную распрю. Одни хотели оставаться в настоящем счастливом положении, другие – хранить данную ими у себя клятву и не нарушать заключенных между собой условий. Эти условия, самые бесчеловечные, превышавшие свирепостью обычаи самих варваров, состояли в том, чтобы всеми средствами строить римлянам козни и всякими хитростями и обманами вредить тем, которые приняли их к себе, хотя бы те оказывали им величайшие благодеяния, покуда не завладеют всей их страной. Это и была причина их распри. Они разделились на две партии: одна обратилась к худшему плану, другая – к лучшему, но каждая партия скрывала причину неудовольствия своего к другой. Царь не переставал оказывать им почести: они обедали за его столом, жили под одним с ним кровом, получали от него щедрые подарки. Тайна их распри никогда не была обнаружена. Вождем боголюбезной и святой стороны был Фравиф, человек молодой, но по добродетели и любви к правде лучший из людей. Он признавал и чтил богов по прежнему обычаю, не предавался притворству для обмана других и получения власти, но во всю жизнь являл душу ясную и чистую, считая противным наравне с вратами ада того, кто одно скрывает в душе, а другое выражает71. Он тотчас женился на римлянке72, для ого чтобы потребность физическая не доводила его до поступков насильственных; царь одобрил его брак. Отец невесты (она была еще под властью отца) был приведен в удивление предложением Фравифа: он считал за счастье иметь такого зятя.

Весьма немногие из единоплеменников молодого Фравифа, уважавшие его добродетель и благочестие, пристали к его образу мыслей. Но большая часть других скифов и сильнейшие из них твердо держались принятого прежде намерения и горели неистовой страстью исполнить замысел. Предводителем этой партии был Эриульф, человек бешеный, превосходивший других яростью. Раз, за пышным угощением царским, скифы оправдали поговорку «правда в вине» – Дионис обнаружил за попойкой скрывающийся замысел. Пир в беспорядке прерван; в смущении и беспокойстве, они стали выбегать из дверей. Фравиф по великой доблести своей, полагая, что похвальный и справедливый поступок будет тем прекраснее и богоугоднее, чем скорее совершится, не дожидаясь времени обнажил меч и пронзил им бок Эриульфу. Он пал в то самое время, как мечтал о совершении преступных замыслов...

Царь угощал их (готов) великолепно. В этом случае оправдалась поговорка «вино и правда Диониса». Этого бога по справедливости на­зывают Лиэем; не только потому, что он рассеивает печали, но и потому, что обнаруживает и распускает тайны. За попойкой он обнаружил замысел готов, и пир в беспорядке был прерван.

Фрагмент 75

6. Гайна73 был так мужествен, что вел усиленную войну с евнухом74; но, уничтожив своего врага, погиб от того самого, что было причиной его успеха. Он сделался слабее и беспечнее, как будто захватил державу Римскую и наступил на нее ногой. Он отправил посольство к Аргиволу (Трибигильду), извещая его, что желание их исполняется75.

7. Гайна и Аргивол (Трибигильд)... один шел вперед... другой следовал за ним. Один не оплакивал другого... Он лежал убитый; некому было и схоронить его (текст сохранился фрагментарно. – М. Б.).

Фрагмент 76

Лев евнухом Эвтропием был назначен полководцем против варваров. Он был человек легкомысленный и по склонности к пьянству легко обманываемый. Храбрость свою показывал он в том, чтобы иметь наложниц больше, чем сколько имели воины, и чтобы пить более других людей.

Фрагмент 79

Тогда великий элланодик Гайна давал в награду победителю гибель римлян.

Фрагмент 82

Фравиф, полководец римский, победив Гайну при Херсонисе76, не преследовал его. Он полагал, что не должно преследовать неприятеля свыше меры. Он хотел выигрывать сражения наверняка, как лакеденянин. Думая только о том, чтобы действовать безопасно, он показал другим, что значит искусно предводительствовать войском. Многие люди, тупые и бессмысленные, мучимые завистью, желая показать свои познания в стратегии, нахмурив брови, много пустословили и осмеивали его дела. По трусости своей пораженные необычайностью дела, они внезапно стали говорить о них единогласно и уверяли, что Фравиф умеет побеждать, но не умеет пользоваться победой. Фравиф оставил Херсонис. Неприятели его распускали, что он, как варвар и язычник, щадил варвара и язычника и дал ему способ спасти себя. Фравиф, несмотря на эти слухи, торжественно прибыл в Константинополь. Пораженные необычайностью его счастия принимали его скорее за Бога, нежели за человека. До того они не знали, что значит побеждать и иметь руки! Он представился царю смело... царь сказал ему, чтобы он просил себе награды, какой пожелает. Фравиф просил, чтобы ему было позволено поклоняться Богу по отеческому обычаю. Царь по отличному великодушию возвел его в консульское звание, которое Фравифом и было принято.

Фамей, прозванный Мильконом (Имильконом), нанес много бедствий римлянам, однако он не мог ничего произвести в то время, когда ими предводительствовал Сципион. Когда его спрашивали о причине этого, он сказал: «Овцы те же, только пастух бодрее; у него больше глаз, чем у Аргуса».

Фрагмент 94

Унны, громко рассмеявшись, ушли77.

(Перевод С. Дестуниса. С. 95, 103–104; 106–110;

112–115; 118–119; 121–124; 131, 133, 134, 140)

Сократ Схоластик

Ученик и последователь Евнапия, Сократ Схоластик (ок. 380–440) был не церковным иерархом или участником острых диспутов, а столичным юристом и ритором. Поэтому и его «Церковная история», охватывающая период почти в полтора века (с 306 по 439 г.), включает в себя описание событий и военно-политической, и гражданской истории. Сократ стремится показать тесную связь между событиями духовной церковной и светской политической жизни: беды и смуты, поражающие Церковь, неизбежно отражаются на состоянии христианского государства.

Внутренний смысл основной идеи произведения связан с полемикой против Ария и арианства, а также в стремлении доказать непричастность своего учителя к этой ереси. Проблемы утверждения христианства в условиях притеснения со стороны императоров-язычников уже не занимают столько места, как у Евсевия, зато в центре интересов историка оказывается идея единства Церкви, защита никейских постановлений, полемика с приверженцами Ария. Хотя сам Сократ не принимал столь непосредственного участия в описываемых событиях, как его учитель, драматизм описания, рассказ о смерти Ария отмечены живым писательским чувством.

Сократ далек от черно-белых красок в характеристиках своих героев. Юлиан Отступник предстает не столько однозначным антигероем, гонителем христиан, сколько человеком от рождения двуличным и лицемерным. Скрывавший поначалу свое пристрастие к языческим культам, он обратился к гонениям на инакомыслящих, лишь утвердившись у власти. Двуличию нравственному соответствует и построенный на противоречиях внешний портрет императора, выдержанный в характеристиках, данных Юлиану Григорием Назианзином. Вместе с тем, не скрываются внешнеполитические победы императора, его административные успехи.

Юлиан осуждается за отлучение христиан от возможности получать классическое, «эллинское» образование, приобщиться к античным, языческим наукам. Это характерно для ортодоксального писателя-христианина переходной эпохи: утверждение новых религиозных ценностей происходит не в ущерб классическому культурному наследию язычества, а в связи с ним. Неслучайно сам церковный историк неоднократно апеллирует к авторитету античных философов – Платона и Сократа, Аристотеля и Пифагора, Платина и Порфирия, Оригена. Так в сознании историка-юриста судьбы древней культуры и утвердившейся религии предстают взаимосвязанными и взаимозависимыми.

Его сведения касаются войн с сарматами, готами, церковных событий на территории Скифии – византийской провинции.

Издание: Sokrates. Kirchengeschichte / Hrsg. v. G. С. Hansen. Berlin, 1995; PG 67. Col. 29–841.

Перевод: Сократ Схоластик. Церковная история. М., 1996 (переводчик не указан).

Литература: Winkelmann 1976. Р. 173–175; Chesnut 1977; Ferrarini 1981. P. 29–54; Удальцова 1982; Nobbs 1986. P. 1–11; Кривушин 1998.

Церковная история

I. 18. В то самое время сделали набег на Римскую землю варвары, то есть сарматы и готы78, но предложения царя79 касательно церквей не нашли в этом никакого препятствия. Он показал приличную заботливость о том и другом деле. Веруя в трофей христианства, варваров разбил он столь сильно, что отнял у них право на получение и того золота, какое обыкновенно выдавали им прежние государи. Мало того, претерпев неожиданное поражение, они тогда в первый раз приняли спасавшую Константина христианскую веру.

IV. 12. О том, что последователи Македония80, вынуждаемые насильственными мерами царя, отправили послов к Либерию81 римскому и подписали исповедание единосущия

Взяв с собой грамоты разномыслящих в Селевкии, посланные прибыли в древний Рим, но царя82 не видели, потому что он был занят в Галлии войной с сарматами83, и вручили послание Либерию.

28. Но народ фригийский, по-видимому, воздержаннее других народов. Фригийцы даже редко и клянутся. У скифов84 и фракийцев превозмогает раздражительность, живущие к восходу солнца рабствуют силе пожелательной, а пафлагонцы и фригийцы не имеют сильного стремления ни к тому, ни к другому, ибо и доселе не заботятся ни о ристалищах, ни о зрелищах.

31. О смерти Валентиниана85

После сего, в связи с нападением сарматов на римскую империю86, царь выступил против них с огромными силами. Услышав о таких силах, варвары не решились противостоять, но, отправив к нему посольство, просили мира на условиях. Когда же послы вошли и открылось, что наружность их не соответствовала достоинству звания, то царь спросил: «Неужели таковы и все сарматы?» Послы отвечали, что к нему пришли знатнейшие из сарматов. Тогда Валентиниан исполнился негодования и сильно закричал: «Несчастна римская империя, если она дошла до того, что и такой ничтожный, варварский народ не хочет наслаждаться своей независимостью, но берется за оружие, попирает римские пределы и осмеливается вступать с нами в войну». Этим криком он так надорвал себя, что открылись все его вены и разорвались артерии87. Таким образом, истекши кровью, царь умер в крепости, называемой вергенийской, после третьего консульства Грациана и Экития, в 17 день месяца ноября, на 54-м году жизни и 13-м царствования.

VI. 12. О том, как Епифаний88, прибыв в Константинополь и желая угодить Феофилу89, делал собрания и совершал рукоположения против воли Иоанна90

Немного спустя, в Константинополь опять, по совету Феофила, приезжал кипрский епископ Епифаний и привез с собою запретительное определение против Оригеновых книг, которым не отлучил самого Оригена91, а только отверг его сочинения. Пристав близ церкви святого Иоанна, отстоявшей на семь миль от города, и вышедши из корабля, он сделал собрание и, рукоположив диакона, немедленно прибыл в город. Из угождения Феофилу, не согласившись на приглашение Иоанна, он остановился для жительства в частном доме и, созвав приезжих епископов, прочитал им запретительное определение против сочинений Оригена и прибавил: «Я ничего не могу сказать против них, но мне и Феофилу показалось нужным подвергнуть их запрещению». Некоторые, из уважения к Епифанию, подписали это определение, но большая часть отказалась. Из числа последних был и епископ Скифии, Феотим, давший Епифанию следующий ответ: «Епифаний! Я не согласен оскорблять и древнего мужа, если он скончался в благочестии; не смею приступить к поносному делу и изгнать то, чего не отвергали наши предки, особенно когда мне известно, что в книгах Оригена нет никакого худого учения». Тут он принес одну Оригенову книгу, прочитал ее и показал, что в ней содержится изложение учения Церкви, а потом прибавил: Порицатели этих книг, сами не замечая, порицают и то, о чем в них говорится». Вот что отвечал Епифанию знаменитый своим благочестием и святостью жизни Феотим92 .

VII. 46. О смерти новацианского епископа Павла93 и о рукоположенном после него Маркиане

...Приближаясь к смерти, он созвал всех священников подвластных себе Церквей и сказал им: «Позаботьтесь назначить кого-либо епископом, пока я дышу, чтобы после в ваших Церквах не произошло смятения». Но они начали просить его, чтобы он не предоставлял им права решить это дело, ибо каждый из нас, говорили они, имеет свой образ мыслей, и мы никогда не наречем одного и того же, а потому к тебе обращаемся, – назначь сам, кого хочешь. «Так дайте же мне, сказал Павел, письменное обещание, что изберете именно того, кого я сам назначу». Как скоро пресвитеры сделали это и подписались, он поднялся на постели и тайно от присутствующих написал имя Маркиана, который был в сане пресвитерском и учился у него подвижнической жизни, а теперь находился в отсутствии. Потом сам приложил печать на бумаге и, приказав сверх того запечатать ее старшим из пресвитеров, отдал эту бумагу Марку, который был новацианским епископом в Скифии94, а тогда находился в городе, и сказал ему следующее: «Если Бог благоволит, чтобы я оставался еще в этой жизни, ты возвратишь мне этот залог в сохранности, а когда Ему угодно переселить меня в другую жизнь, ты здесь найдешь, кого назначаю я после себя епископом». Сказав это, он скончался.

(Перевод по изд. 1996 г. С. 41. 176–177, 196–197, 199, 254–255, 307)

Приск Панийский

Приск Панийский (410/420 – ок. 475) описывает исторические события, исходя из своей дипломатической практики. Опыт посольств к гуннскому вождю Аттиле, переговоров в Риме, Дамаске, Александрии создавал тот широкий политический горизонт, которым отмечено повествование византийского историка, ставшего главным свидетелем и повествователем завоеваний Аттилы, стремительного возвышения гуннской державы и ее падения. Воспитанный в традициях классического аттикизма и литературной софистики, историк-дипломат создает, однако, памятник тому, чему он сам был свидетелем, а не мемуарную фикцию или основанную на трудах предшественников компиляцию: риторичность литературной формы византийской историографической прозы отнюдь не была фактором ущербности ее исторической достоверности. Приск детально описывает свои приключения в составе посольства по дороге к правителю гуннов Аттиле. Знание античной литературы, ее топики помогало византийским историкам создать с помощью излюбленных формул, фразеологических повторов иллюзию непрерывности исторического развития, проявляющуюся в повторимости ситуации. Так, осада гуннами Наисса (Ниша) в 441 г. описывается Приском в словесных образах описания Фукидидом взятия Платей (II.75–76), а история сасанидца Пероза выдержана в геродотовском стиле рассказа о персидском царе Камбизе (III. 1). Эта манера историописания у Приска связывается иногда с его тенденцией к «новеллизации» исторической прозы.

«История» Приска – один из важнейших источников по раннеславянской истории, взаимоотношениям Византии с народами Восточной Европы.

Издание: Dexippi, Eunapii, Petri Patricii, Prisci, Malchi, Menandri Historiarum, quae supersunt / Hrsg. v. I. Bekker, B. G. Niebur. Bonnae, 1829; PG 113. Col. 677–756.

Перевод: Византийские историки (Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец) / Под ред. А. И. Цепкова. Рязань, 2003 (переводчик не указан); фрагм.: Свод I (Л. А. Гиндин, А. И. Иванчик). М., 1991 (2-е изд. 1995). С. 81–96.

Литература: Wirth 1967. S. 41–69; Удальцова 1972; Удальцова 1974; Mohay 1976. Р. 125–140; Baldwin 1980а. Р. 18–61; Maas 1995. Р. 146–160.

История

Фрагмент 8

I

(Феодосий II95 отправляет посольство во главе с Максимином96 к правителю гуннов97 Аттиле98. В посольстве участвует Приск, друг и советник Максимина. Посольство двигается через Сардику99 и Наисс100.)

29.9–22

Переночевав и сделав переход от границ [области] Наисса по направлению к реке Истру, мы вступаем в некую тенистую местность101, имевшую множество извилин, изгибов и поворотов102. В ней-то на рассвете103, когда [мы] думали, что идем к западу, увидели пред собой восход солнца, так что, не зная расположения местности, вскрикнули, так как солнце вроде бы шло обратным путем и являло [нечто] другое, против обычного. Но по причине запутанности местности та часть дороги смо­трела на восток104. После этого труднопроходимого места мы оказались на равнине, она [тоже была] лесистой105. Там варвары–перевозчики106 принимали нас на челны-однодеревки107, которые они изготавливают, срубая и выдалбливая деревья, и перевозили через реку [Истр]...

II

39.11–40.11; 40.8–41.3

Отсюда мы ехали по ровной дороге, пролегающей по равнине108, и достигли судоходных рек, из которых самыми большими после Истра была называемая Дрикон, Тигас и Тифисас109. И через них мы были переправлены на однодеревках, которыми пользуются живущие у этих рек. Остальные же [реки] мы переплыли на плотах, которые варвары возят [с собой] на повозках по причине заболоченности [тамошних] мест. В селениях нам доставляли пищу, вместо [зерна] пшеницы – просо110, а вместо вина – медос111, называемый [так] по-туземному. А также следовавшие за нами слуги получали просо и снабжались напитком из ячмени; «камон»112 называют его варвары. Проделав длинный путь, под вечер мы разбили палатку возле какого-то озера, имевшего питьевую воду, каковой пользовались жители близлежащего селения...

(Поднявшаяся буря унесла палатку и все вещи спутников Приска.)

И, придя к хижинам селения – ведь все врозь направились к нему, мы там встретились и начали с криком искать отставших. А ски­фы113, выбежав на шум, стали зажигать камыш, которым они пользуются для [разведения] огня, и, освещая [нас], спрашивали, для чего мы кричим. Когда бывшие с нами варвары ответили, что мы терпим бедствие из–за бури, они, позвав к себе, принимали нас и, сжигая много камыша, согревали. Правившая в селении женщина114 – она оказалась одной из жен Бледы115 – послала нам пищу и красивых женщин для соития. Это по-скифски знак уважения. Ласково поблагодарив женщин за предложенную еду, мы отказались от сношения с ними. Мы остались в хижинах, а на рассвете отправились на поиски вещей.

III

(Посольство ехало еще семь дней, затем переправилось через несколько рек и достигло огромного селения, в котором находился деревянный дворец Аттилы116. У его ворот Приск встречает одетого в варварскую одежду человека и удивляется, что тот говорит по-гречески.)

46.5–10

Ибо [скифы], будучи смешанными117, сверх собственного варварского языка118 ревностно стремятся [овладеть языком] или гуннов, или готов, или даже авсониев119, у кого из них сношения с римлянами. Но никто из них не говорит свободно по-гречески, кроме пленников, которых угнали из Фракии120 и с иллирийского побережья.

(Перевод и комментарий Л. А. Гиндина и А. И. Иванчика. С. 85–87)

Малх Филадельфийский

Малх – выходец из палестинской Филадельфии – описал правление императоров от Константина I до Зинона, завоевания готов во главе с Теодорихом, придворные смуты и стихийные бедствия (например, пожар в Константинополе, в огне которого погибли 120 тысяч ценнейших книг императорской библиотеки). Тексты Малха дошли до нас также преимущественно во фрагментах: в словаре «Суда», в эксцерптах Константина Багрянородного, у Иоанна Зонары. Византийский эрудит патриарх Фотий в IX в. оценил труд Малха как образец («канон») исторического сочинения.

Издание: Dexippi, Eunapii, Petri Patricii, Prisci, Malchi, Menandri Historiarum, quae supersunt / Hrsg. v. I. Bekker, B. G. Niebur. Bonnae. 1829. P. 231–278; PG 113. Col. 756–792.

Перевод: Византийские историки (Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец) / Под ред. А. И. Цепкова. Рязань, 2003 (переводчик не указан); фрагм.: Свод 1 (Л. А. Гиндин, А. И. Иванчик). М., 1991 (2-е изд. 1995). С. 168–208.

Литература: Baldwin 1977. Р. 89–107; Errington 1983. S. 82–110; Blockley 1984. P. 152–153.

Византийские события

Отрывок 2

(473 г. по P. X., 17–й г. Льва). Он же, царь Лев121, отправил к бывшим во Фракии варварам Телогия, силентиария122, в звании посланника. Он был хорошо принят варварами, которые отправили, со своей стороны, к царю посланников с изъявлением желания быть в дружбе с римлянами. Они просили трех вещей: во-первых, чтобы предводителю их Февдериху123 было выдано наследство, оставленное ему Аспаром124; во-вторых, чтобы было ему позволено поселиться во Фракии; в-третьих, чтобы он был вождем тех войск, над которыми прежде начальствовал Аспар. В двух первых требованиях царь решительно отказал и только изъявил согласие на третье, чтобы Февдерих предводительствовал войском, если он будет ему искренне предан. После того посланники готов125 были отпущены. Как скоро возвратились они от царя без успеха, то Февдерих послал одну часть своего войска в Филиппы126, с другой осадил Аркадиополь127, употребляя против этого города всевозможные средства. Он принудил жителей покориться не силой оружия, но голодом, от которого они жестоко страдали. Они употребляли в пищу лошадей, лошаков, мертвые тела, выжидая с твердостью, не придет ли к ним с которой-нибудь стороны помощь. Не видя помощи ниоткуда, они пришли в отчаяние и сдались. Войско, посланное против Филиппов, сожгло только предместье города, но других бед ему не нанесло. Между тем варвары, разорявшие Фракию, и сами терпели голод. Они послали к царю поверенных и предлагали мир. Договор был заключен на следующих условиях: чтобы римляне давали готам ежегодно по две тысячи литр золота; чтобы Февдерих имел достоинство полководца обоих войск, которое есть самое высокое при царе; чтобы он был самодержцем готов и чтобы царь не принимал (в свою землю) никого из готов, кто бы захотел отстать от Февдериха; чтобы Февдерих воевал против всякого, кого укажет ему царь, исключая одних вандилов128.

Отрывок 5

(475 г. по P. X., 2 г. Зинона). Царь Зинон129, отправив посольство к начальнику готов для освобождения взятого ими в плен полководца Ираклия, уговорился заплатить за него сто талантов. Зинон велел, чтобы эти деньги были заплачены родственниками Ираклия, для того чтобы Ираклий, получив свободу от других, не имел вида невольника. Деньги были отправлены во Фракию. Готы приняли их и выпустили было Ираклия из-под стражи. Но в то время как он шел в Аркадиополь, набежало на него несколько готов, и один из них сильно ударил Ираклия в плечо. Один из людей, сопровождавших Ираклия, выговаривая за то готу, сказал: «Что ты делаешь? Знаешь ли себя, знаешь ли, кого ударил?» – «И очень знаю, – отвечал гот, – кого я хочу погубить». Обнажив меч, один из них отрубил Ираклию голову, другой – руки. Говорят, что Ираклий получил такой конец в отмщение за свой поступок, что он когда-то велел бросить в ров некоторых бывших под его начальством воинов за проступок, не заслуживавший смертной казни, все войско принудил закидать их каменьями. С того времени гнев Божий был обращен на него.

Отрывок 9

(475–477 гг. по P. X., 2–4 г. Зинона). Армат. Царь Василиск130 позволял Армату, как родственнику, иметь свободный доступ к царице Зинониде. Долговременные их сношения и необыкновенная их красота воспламенили их взаимной любовью. Часто бросали они друг на друга взоры, обращались друг к другу и менялись улыбками. Следствием скрываемой любви было страдание. Они сообщили о своей страсти Даниилу-евнуху и Марии, повивальной бабке, и наконец беззаконно удовлетворили своей страсти. Зинонида ласками своими заставила Василиска сделать ее любимца первым человеком в городе. Февдерих, видя оказываемый всеми Армату почет, досадовал, что над ним одерживал верх молодой человек, который заботился только о прическе и о телесных упражнениях. Армат, загордившись большими доходами и чрезвычайными почестями, думал, что никто не превышал его в мужестве. Эти мечтания до того им овладели, что он одевался Ахиллом, в этом виде садился на коня и ездил с надменностью по Ипподрому. Предаваться сумасбродно такому о себе мнению подстрекала его чернь, называвшая его в восклицаниях своих Пирром. Если она называла его этим именем за румяное лицо, то говорила правду, а если в похвалу его мужеству, то этим только потешала его, как юношу; Армат не поражал стрелами героев, как Пирр, но был страстен к женщинам, как Парис.

Арматий. Он был в большой силе при царице Зинониде и при самом Василиске. Он убит царем Зиноном. Смерть его была очень приятна гражданам, потому что при Льве пойманных во время возмущения фракийцев он отправлял назад с отсеченными руками. Убийство совершено Оноульфом, которого Арматий принял к себе благосклонно, когда тот, в крайней бедности, прибыл из варварской земли. Сперва он сделал его комитом, потом – полководцем в Иллирии и отпускал ему много денег на содержание. С варварским вероломством он вознаградил его убийством.

Отрывок 13

(478 г. по P. X., 5 г. Зинона). В следующем году приехали из Фракии посланники союзных готов, которых римляне называют фидератами. Они предлагали Зинону заключить мир с Февдерихом, сыном Триария, который изъявлял желание проводить жизнь мирную, не предпринимая войны против государства. Они просили Зинона обратить внимание на вред, нанесенный римлянам этим Февдерихом, когда он был их неприятелем, и на разорение, произведенное в городах Февдерихом, сыном Валамира, в то самое время, когда он назывался полководцем и другом римлян. Они увещевали его не поминать старых неудовольствий, но обращать внимание только на то, что совершенно согласно с пользой государства. Царь созвал немедленно сенат, предлагал на рассуждение, что делать. Сенаторы отвечали, что государственная казна не была в состоянии давать жалованья и пенсии тому и другому Февдериху. Мы не можем, говорили они, не возбуждая неудовольствия, содержать и одних воинов. Которого же из двух Февдерихов надлежало предпочесть другому, как друга, – это государь властен решить сам. Царь, созвав тогда ко двору находившихся в городе воинов и все схолы, взошел на помост и много говорил против Февдериха (Триариева). Он доказывал, что этот Февдерих был с самого начала врагом римлян, что он грабил жителей Фракии, что он вместе с Арматием отсекал им руки и всех земледельцев выгнал из их жилищ, что он воздвиг опять тиранию Василиска в государстве и убедил его удалить войско, потому что одних готов было достаточно; что он теперь шлет посольство, требуя не столько мира, сколько звания полководца. «Желая знать, – продолжал император, – какого вы мнения об этих обстоятельствах, я созвал вас, зная, что те государи поступают безопасно, которые сообщают свои мысли войску». Воины, услыша обвинения, произнесенные царем против Февдериха, и сообразив из них, какой дать ответ, все воскликнули, что Февдерих и все те, которые одних с ним мыслей, – враги римлян. Однако же Зинон не дал посланникам тотчас этого ответа, но хотел прежде узнать, что происходило извне. Между тем открыто было, что некоторые из находящихся в городе (в числе их были врач Анфим, Маркеллин и Стефан) давали Февдериху знать о том, что происходило в Византии131. Не только писали они к нему письма от себя, но составляли подложные от важнейших лиц и посылали их к нему, желая ободрить известием, что многие в городе благоприятствовали ему. Три сенатора в присутствии магистра произвели следствие по сему делу. Они жестоко наказали виновных побоями и пожизненным заточением. Зинон, казалось, не позволял смертной казни и пролития крови.

Отрывок 17

Когда Зинон назначил полководцем Мартиниана и в войске произошел беспорядок, государь почел нужным отправить к сыну Валамирову посланников для представления ему, что следовало не откладывать более сражения, но приняться за дело и осуществить те ожидания, за которые он был удостоен звания римского полководца. Февдерих, выслушав представления посланников, отправил также в Византию своих посланников с объявлением, что не прежде приступит к делу, пока царь и весь синклит не поклянутся ему, что никогда не помирятся с сыном Триария. Сенаторы и все начальствующие поклялись, что не будут мириться с ним, если царь этого не захочет, а царь поклялся не отступать от постановленного, если только не увидит, что сын Валамиров первым нарушил договор. После данной присяги решено было, чтобы Февдерих Валамиров двинулся с войском из Маркианополя, в котором он стоял, и шел внутрь страны; его обнадежили, что как скоро он дойдет до врат Эма132, то к нему присоединится полководец Фракии с двумя тысячами конницы и десятью тысячами пехоты, а перейдя Эм, найдет на реке Эвре133 и у Адрианополя другое войско, состоящее из двадцати тысяч пехоты и шести тысяч конницы. Уверяли притом, что в Ираклии и других городах и крепостях, лежащих вокруг Византии, была и другая сила, если бы то нужно было, так что не было недостатка ни в чем таком, что могло споспешествовать счастливому окончанию дела. С такими обещаниями были отпущены Зиноном посланники Февдериха. Поднявшись, с войском шел он к ущелью, как было условлено. Но навстречу к нему не вышел ни полководец Фракии, ни те, которые будто бы стояли на Эвре. Пройдя спокойно лежащими посредине местами (или: пройдя степью по лежащим на средине местам), Февдерих дошел до окрестностей Сондиса. Это гора высокая, громадная, на которую невозможно никому взойти, если неприятель препятствует сверху. Здесь стоял станом сын Триариев. Оба войска, производя наезды, отнимали друг у друга стада, лошадей и другую добычу. Сын Триариев, часто подъезжая верхом к войску своего противника, ругал и поносил его, называя клятвопреступником, мальчишкой, безумцем, врагом и предателем рода их, не постигающим намерения римлян, не видящим их замыслов, которые клонились к тому, чтобы самим сидеть в покое, а готов губить одних другими. «Который из нас ни падет, – говорил он, – победу получат они, не подвергшись никакому труду; между тем как мы – кто бы из нас ни победил другого – одерживаем, по пословице, кадмейскую победу134, становясь слабее и слабее супротив их козней. И ныне, призвав тебя на помощь и обещав, что войско их вскоре явится и будет действовать вместе с тобой, они ни здесь не показываются, ни в городах с вами не сошлись, как они говорили, но оставили тебя одного, чтобы ты погиб самой лютой смертью и получил достойное твоей дерзости наказание от народа своего, которому ты изменил». Многие из воинов Валамирова сына одобрили эти слова. Приступая к своему вождю, они говорили, что сын Триариев поделом поносит его, что не надлежало более губить свой народ и, пренебрегая общим родством, оставаться верными своим предателям. На другой день сын Триариев опять взошел на холм над станом готов и кричал Февдериху: «Зачем ты, негодяй, погубил моих родственников!? Зачем ты столько жен сделал вдовицами? Где мужья их? Каким образом погибло то благосостояние, которым пользовались готы, когда последовали за тобой в поход? У каждого из них было тогда по две, по три лошади, а теперь они, не имея ни одной, тащатся за тобой по Фракии пешие, словно невольники. Но они люди вольные; они родом не ниже тебя... они пришли мерить золото четвериками». Едва войско услышало эти слова, как все, мужчины и женщины, пошли к своему предводителю Февдериху и с криком и шумом требовали заключения мира; в противном случае они грозили оставить его и обратиться к своей личной пользе. После того предводитель их отправил к другому Февдериху поверенных. Оба Февдериха имели свидание на одной реке. Стоя один на одном берегу, другой – на другом, они говорили между собой о взаимных выгодах и условились не воевать друг против друга. Утвердив все присягой, они отправили поверенных в Византию.

Отрывок 18

(479 г. по P. X). Февдерих, сын Валамиров, и Февдерих, сын Триариев, готы, заключили договор не воевать друг против друга. Потом они отправили в Византию посланников. Сын Валамиров жаловался, что царь предал его, что из того, в чем они условились между собой, не нашел он ничего, а потому и заключил мир с Февдерихом. Он требовал, чтобы ему была дана земля для населения и столько пшеницы, сколько было достаточно для продовольствия войска до новой жатвы; чтобы сборщики государственных доходов, которых римляне называют доместиками, были немедленно высланы для представления отчетов в полученном; что если римляне этого не сделают, то он не будет более в состоянии удерживать от грабежа такое множество народа, который только этим мог достать себе пропитание где попало. Таковы были требования одного Февдериха; другой, сын Триариев, требовал исполнения всего того, что было постановлено при Льве: чтобы было ему выдано жалованье за прошедшие годы и возвращены родственники его живыми, а если они умерли, то чтобы Иллус и другие исавры, которым он доверял, утвердили это присягой. Зинон отвечал сыну Валамира, что он сам предатель; что он сделал противное тому, что обещал; что, дав обещание воевать один, он призвал на помощь другую силу и опять звал на помощь римлян, а между тем вел с Февдерихом тайные переговоры о дружбе; что полководец Фракии и те, которые были привержены к римлянам, заметя это, не осмелились ни идти к нему навстречу, ни присоединить к нему своих сил, боясь от него засады. Что при всем том, если он хочет теперь воевать против Февдериха (Триариева), то Зинон обещает дать ему, по одержании над сыном Триариевым победы, тысячу литр золота, сорок тысяч литр серебра, к тому же доход в десять тысяч золотых монет и выдать за него дочь Оливрия или другую из знаменитых в Византии женщин. Сказав это, Зинон почтил чинами многих из присланных к нему готов и к Февдериху отправил сперва Филоксена, потом Юлиана, чтобы каким-нибудь средством убедить его на разрыв с другим Февдерихом. Но как все старания его были напрасны, то он, созвав воинов, возбуждал их к войне, увещевал их быть мужественными, уверяя, что он пойдет сам в поход и что будет разделять с ними все опасности, когда будет нужно. Услышав, что сам царь хочет выступить против Февдериха, воины до такой степени желали показать себя достойными его внимания, что и те самые из них, которые платили прежде своим начальникам деньги для того, чтобы не идти в поход, теперь опять давали им деньги для того, чтобы было им позволено участвовать в походе. Все, воспламененные усердием, стремились к войне. Посланные Февдерихом лазутчики были ими пойманы. Часть Валамирова войска, приближавшаяся к длинной стене, была храбро отражена приставленной к ней стражей. Зинон возвратился к своим природным свойствам; жар его поостыл от врожденной ему робости...

Отрывок 19

(479 г. по P. X.). ... В рассуждении своих родственников он объявил, что если они умерли, как утверждал Зинон, то он об них не будет более упоминать; если же они живы, то надлежало возвратить им имущество и содержать их в том городе, какой будет назначен им царем. Когда сии условия были утверждены, то царь, отрешив Валамирова сына от военачальства, возвел в это звание Февдериха и послал к нему деньги для раздачи готам.

Отрывок 20

(479 г., Инд. 2 по P. X. или 481 г., Инд. 5). ...Зинон отправил к Февдериху Адамантия, сына Вивианова, патрикия, бывшего градоначальником, возведя его и в достоинство консула. Адамантию было пред­писано уступить Февдериху место в Павталии, округе в Иллирийской области, отстоящем недалеко от проходов фракийских. Таким образом Зинон имел бы его как ближайшего стража против Февдериха, сына Триариева, когда бы этот последний произвел какое-нибудь движение. Или же если бы он сам (Февдерих Валамиров) покусился нарушить договор, то, держа его тут между иллирийскими и фракийскими силами, Зинон мог удобнее его одолеть. На случай, когда бы Февдерих стал говорить, что войско его в нынешнем году будет терпеть недостаток в съестных припасах, так как в Павталии не мог надеяться ни на посевы, ни на жатву, Зинон отпустил с Адамантием двести литр золота, приказав ему сдать эту сумму тамошнему ипарху для снабжения готов достаточным продовольствием в Павталии... Между тем готы шли вперед совершенно пустынными местами: в авангарде был сам Февдерих; середину вел Соа, важнейший из состоявших под ним полководцев; Февдимунд, другой сын Валамиров, шел в арьергарде. Февдерих, спустившись с высоты прежде всех, ободренный тем, что никто его не преследует, дал приказ обозным и бывшим на возах продолжать свой путь, а сам поехал быстро вперед, чтобы нечаянным приступом занять какой-либо город, если только удастся. Он приступил к Лихниду135, но был отражен: этот город, занимающий крепкое положение, имеющий внутри ограды много источников, был заранее снабжен припасами. Поднявшись оттуда, Февдерих приступил к Скампии и взял ее, потому что она была давно оставлена жителями, а отсюда устремился к Эпидамну, который также занял...

Адамантий был в недоумении. Наконец он решился взять двести воинов и вместе с ними к вечеру пустился в путь крутыми берегами, дорогой, многим неизвестной, узкой, не торной, по которой, как говорили тогда, впервые шли лошади. Объездом он прибыл в один замок, стоящий близ Эпидамна, на высоком холме, совершенно неприступный; под замком была глубокая пропасть, а в пропасти текла глубокая река. В том месте Адамантий призвал к себе Февдериха. Он послушался, оставил в отдалении свое войско и с немногими конными подъехал к реке. Адамантий, поставив воинов вокруг холма, чтобы не обошли неприятели, спустился к одному камню, с которого мог быть услышан, и, сказав Февдериху, чтобы и тот удалил своих товарищей, говорил с ним с глазу на глаз. Февдерих жаловался на римлян и, по-видимому, справедливо. Он говорил: «Я хотел проводить жизнь вне Фракии, далеко в Скифии, и, проживая там в покое, никого не беспокоить; я был готов повиноваться царю и оттуда исполнять то, что он мне прикажет. Вы призвали меня как будто на войну против Февдериха. Вы обещали, во-первых, что полководец фракийских войск присоединится ко мне не­медленно со своей силой, а он нигде не показался; во-вторых, что Клавдий, казначей готского войска, придет вместе с иностранным войском, но я и его не видел; в-третьих, вы дали мне вожатых, которые, оставив удобнейшие дороги, таскали меня путем, ведущим к неприятелю, по тропам отвесным, по крутым скалам, идя по которым с лошадьми, с возами и со всеми военными снарядами, я чуть разом не погиб вместе со всем моим народом, когда неприятели на меня внезапно напали. Тут я был вынужден по необходимости заключить с ними мир. Я должен еще очень благодарить их за то, что они меня поберегли, когда могли погубить меня, преданного вами» ...

Февдерих уверял его с клятвой, что он сам того желает, но что этого не терпит его народ, который так много настрадался и теперь едва насладился покоем; он не может вести своих в столь дальний путь, когда они еще не отдохнули; надо оставить их тут зимовать, с тем чтобы они не шли далее занимаемых ими городов и ничего не разоряли; условившись обо всем этом с римлянами, он с наступлением весны назначит вождя, который поведет готов в Дарданию, и они охотно за ним последуют. Февдерих говорил притом, что он готов оставить свой обоз и неспособный к войне народ в том городе, который будет назначен царем, выдать мать и сестру в залог верности и с шестью тысячами отборных воинов отправиться немедленно во Фракию, обещая вместе с ними, с иллирийскими войсками и с другими силами, сколько царь пришлет к нему, истребить стоящих во Фракии готов, с тем чтобы по совершении этого он был сделан полководцем вместо Февдериха (Триариева сына) и принят в государстве, в котором и мог бы жить по-римски; что он также готов, если укажет ему царь, вступить в Далматию для восстановления Непота. Адамантий отвечал, что он не имел полномочия заключать с Февдерихом какое-либо условие, пока тот останется в Эпире136; он должен просить сперва соизволения царя; донесет ему о том и останется тут, пока узнает его волю. Затем они разошлись... На рассвете он напал на готов, которые были уже на пути. При сем нападении Февдимунд и его мать поспешно предались бегству. Они вышли на равнину и, перейдя мост, наведенный через глубокую пропасть, которая была посреди дороги, немедленно уничтожили его. Этим Февдимунд остановил римлян от преследования тех из готов, которые спустились в поле; зато другим сделал бегство невозможным, готы, несмотря на малочисленность, в отчаянии пошли все вместе на конницу. Когда же пехота, по данному ей приказу, показалась над их головой, то готы обратились в бегство; одни попадались конным, другие – пешим и погибали. Савиниан взял их телеги – их было до двух тысяч, – более пяти тысяч пленных и немалую добычу. Несколько телег сжег он на горе, потому что не мог их тащить за собой по таким крутым местам. По прибытии в Лихнид он нашел тут Адамантия, возвратившегося после свидания с Февдерихом, который еще не имел никакого сведения о том, что произведено Савинианом на горе. Этот полководец благородных готов содержал под стражей, а других вместе с добычей раздал воинам...

Адамантий, по обещанию, данному Февдериху, писал государю о своих с ним переговорах. Савиниан и ипарх Иоанн также донесли о происходившем сражении, преувеличивая успех и подавая такое мнение, что не нужно заключать никакого условия с варваром, потому что есть надежда или совершенно его выгнать из своей страны, или сокрушить его силу, если бы стал упорствовать – тут оставаться. Царь, получив сии донесения и полагая, что война лучше позорного мира, запретил посланнику заключать с Февдерихом какое-либо условие и отозвал его назад. Савиниану же и Гентону (это был гот, но женился в Эпире на римлянке и имел при себе военную силу) приказал вести войну всем войском, потому что царь не хочет заключать с готами никакого договора...

Отрывок 21

(479 г. по P. X.). При царе Зиноне Маркиан137 и некоторые другие произвели возмущение. Февдерих, сын Триариев, полагая, что настало благоприятное время напасть на город (Византию) и на самого царя, поднялся со всем варварским войском и приблизился к городу под предлогом, что хочет защитить и город, и царя; но все видели ясно, какое было его намерение. Царь выслал к нему всадника с письмами, в которых хвалил его усердие к себе, но приказывал ему удалиться как потому, что не было более никакой нужды в его содействии, так и потому, что не надо было подавать повода к новым подозрениям людям, любящим производить беспокойства и возбуждать большие мятежи в городе, едва успокоившемся после великого волнения. Февдерих отвечал, что он повинуется царю, но что не в состоянии воротить собравшееся многочисленное войско, которого часть, и немалая, была весьма непокорна. Он надеялся, что никто не будет ему противиться, потому что на городских стенах не было ни бруствера, ни башен, и что по вступлении его в город весь народ пристанет к нему из ненависти к исаврам. Того же самого боялся и Зинон. Он отправил Пелагия с большой суммой денег для выдачи их частью Февдериху, частью – готскому войску и для обнадежения их в получении от него немалых подарков. Пелагий, частью угрозами, частью обещаниями, частью, наконец, множеством денег насытив природную алчность варваров, заставил их удалиться. Он избавил этим город от великого страха; ибо если бы Февдерих вступил в него, то нельзя было ничего больше ожидать, кроме междоусобной войны и всеобщего пожара. Исавры не стали бы спокойно удаляться из города в случае, если бы их к тому принудили силой. Они запаслись длинными баграми, привязали к концам их лен и серу и многих подговорили сжечь весь город, если станут их выгонять. Февдерих отошел от города. Зинон часто пересылался с ним, требуя выдачи Прокопия и Вусалва      и прося его доказать этим свою приверженность и покорность; но Февдерих объявил, что он готов во всем повиноваться царю, но что у готов так, как и у других народов, считается беззаконным выдавать просителей, ищущих спасения, тому, кто хочет их поймать. Просил оставить их в покое, так как они никого не могли ничем тревожить, кроме разве тем, что были в живых. Прокопий и Вусалв имели небольшую землицу и жили при Февдерихе138.

(Перевод по изд. 2003 г. С. 176–177, 179, 181–182, 185–186,

189–192, 194, 196, 198–199, 200–201, 202, 203–205)

Олимпиодор Фиванский

Автор «Исторических сочинений» о начальных десятилетиях V в. (с 407 по 425 гг.), Олимпиодор был связан с Фивами – древним античным центром в Египте, откуда вышли многие ранневизантийские литераторы той эпохи. Свидетель завоеваний Алариха в Европе, участник посольства к гуннам, много странствовавший по свету, он был язычником и вместе с тем адептом восточно-римского государственного цезаризма. Темой его исторических записок, сохранившихся лишь частично, в основном, в эксцерптах у более поздних авторов, становится триумф византийских императоров. В отличие от софистического пафоса Евнапия, проза Олимпиодора стилистически обыденна, проста. Вместе с тем, он не чужд точной статистики, хронологии, официальной терминологии, даже латинской, транслитерируемой им по-гречески («куратор», «претор», «оптиматы»). Текст Олимпиодора дошел до нас лишь в выписках патриарха Фотия (IX в.) в составе его «Библиотеки» («Мириовивлиона»),

Издание: Dexippi, Eunapii, Petri Patricii, Prisci, Malchi, Menandri Historiarum, quae supersunt / Hrsg. v. I. Bekker, B. G. Niebur. Bonnae, 1829. P. 447–471.

Перевод: Олимпиодора История / Пер. Е. Ч. Скржинской. СПб., 1999. (2–е изд.).

Литература: Скржинская 1956. С. 223–276; Matthews 1970. Р. 79–97; Baldwin 1980b. P. 212–231; Cameron 1984. P. 193–196; Buck 1987. P. 48–50.

История

§ 3. Аларих139, предводитель готов, которого Стилихон140 пригласил охранять для Гонория Иллирик141 (это была область, назначенная Гонорию142 отцом его Феодосием), узнав об убийстве Стилихона143 и не получив обещанной ему платы144, осадил и разрушил Рим145. Он увез оттуда неисчислимое количество денег и взял в плен сестру Гонория, Плацидию146, находившуюся тогда в Риме. Еще до взятия Рима один из знатных людей, по имени Аттал, бывший тогда эпархом147, провозглашен был императором148. Произошло это и вследствие вышепоименованных причин, и потому, что римляне взяли себе в союзники ненавистного Алариху Сара149, тоже гота, командовавшего небольшим отрядом (численность его простиралась до двухсот- трехсот человек), но храбреца и непобедимого в боях. Вражда их к Алариху была непримиримой.

§ 4. Во время осады Рима дошло до того, что среди населения возникло людоедство150.

§ 5. Аларих, еще при жизни Стилихона, получил в качестве платы за выступление в поход151 сорок кентинариев152.

§ 6. После смерти Стилихона погибла и жена его, Серена153, будучи удушена, так как ее считали виновницей нападения Алариха на Рим. Еще раньше, после гибели Стилихона, убит был его сын от Серены, Евхерий154.

§ 7. Во времена Гонория прозвище «букелларий»155 относилось не только к римским солдатам, но и к некоторым из готов. Точно так же беспорядочная и смешанная толпа получила наименование федератов156.

§ 9. У готов, пришедших с Родогайсом157, командиры назывались оптиматами158. Число их простиралось до двенадцати тысяч, и Стилихон, победив Родогайса, включил их в свою гвардию.

§ 10. Аларих скончался от болезни159, и преемником ему был Атаульф160, брат его жены.

§ 15. Есть в Бруттии город Регий161, откуда, по словам историка, Аларих хотел переправиться в Сицилию162, но был остановлен: священная статуя, поставленная там, помешала этому переезду163.

§ 17. Иовин164 был провозглашен тираном в Мундиаке, во Второй Германии, стараниями Алана Гоара165 и Гунтиария166, который был предводителем бургундионов. Аттал167 уговорил Атаульфа придти к Гунтиарию, и тот пришел вместе с войском. Присутствие Атаульфа раздражало Иовина, и он загадками выражал свое неудовольствие Атталу по поводу прихода Атаульфа. Сар168 также собирался явиться к Иовину. Атаульф, узнав об этом, собрал десять тысяч воинов и пошел навстречу Сару, с которым было только восемнадцать или двадцать человек. Сар совершил героические подвиги, достойные удивления, и его с трудом взяли в плен, зажав между щитами, а потом убили.

§ 18. Он рассказывает о Донате, о гуннах169, о замечательном искусстве, с которым риксы170 их стреляли из лука, и о том, как он, историк, был отправлен послом к ним и к Донату171; пишет о своих трагических скитаниях по морю и об опасностях и о том, как Донат, коварно обманутый клятвой, был преступно умерщвлен. Также о том, как Харатон, первый из [гуннских] риксов, распалился гневом за это убийство и как императорские дары умягчили и успокоили его. Таково содержание первых десяти книг его истории.

§ 19. Второе десятикнижие начинается так: Иовин поставил, вопреки желанию Атаульфа, императором своего брата Себастиана и навлек на себя вражду Атаульфа. Атаульф отправил к Гонорию послов, обещая ему головы узурпаторов и мир. Когда послы вернулись обратно и принесли ему клятвенные заверения, он отправил императору голову Себастиана. Иовин, осажденный Атаульфом, сдался ему и был отправлен к императору: эпарх Дардан172 собственноручно убил его. Обе головы были выставлены за стенами Равенны, в том месте, где раньше были обезглавлены. Константин и Юлиан, Максим173 и Евгений174, которые, посягнув на власть Феодосии Великом, таким же образом закончили свою жизнь.

§ 20. Атаульфа просили вернуть Плацидию – главным образом благодаря мольбам Констанция, который впоследствии и женился на ней. Так как обещания, данные Атаульфу, особенно касающиеся присылки хлеба, не были выполнены, то он не отдал ее и собирался разорвать мир войной.

§ 22. Атаульф задумал жениться на Плацидии, а так как Констанций175 требовал ее, то он предъявил еще более тяжелые притязания, рассчитывая при невыполнении этих требований на благовидный предлог для ее удержания.

§ 24. Стараниями Атаульфа176 и по совету Кандидиана177 брак Плацидии был совершен в месяце январе178, в городе Нарбонне, в доме некоего Ингения, первого человека в городе. Плацидия сидела в украшенном по-римски атрии179, в царском уборе; рядом с ней сидел Атаульф, облаченный в хламиду и другие римские одеяния. Среди прочих свадебных даров Атаульф подарил пятьдесят красивых юношей, одетых в шелковые одежды; каждый из них держал на руках по два больших блюда, полных одно золотом, а другое ценными, вернее бесценными камнями, которые были похищены в Риме после взятия города готами180. Затем сказаны были эпиталамии181, сначала Атталом, а затем Рустикием и Фивадием. Брак был совершен при общем весельи и радости и варваров, и находившихся среди них римлян.

§ 25. После взятия готами Рима182 Альбин, префект города183, написал, когда город был опять восстановлен, что части, предоставленной народу, не хватает, так как народонаселение очень увеличилось. Он писал, что за один день народилось детей счетом четырнадцать тысяч.

§ 26. Атаульф, когда у него родился от Плацидии сын (ему дано было имя Феодосий), стал особенно привержен к дружбе с римлянами. Констанций же и его сторонники действовали против Атаульфа, и потому это стремление его и Плацидии осталось втуне. Когда ребенок умер, они очень горевали о нем и похоронили его в серебряном гробу184 в одной обители около Барцеллоны185. Затем был убит и Атаульф в то время, как он, по своему обыкновению, находился в конюшне, наблюдая за своими лошадьми. Убил его один из его приближенных готов186, именем Дувий, поджидавший в своей старинной вражде этого часа: его прежний господин, вождь, принадлежавший к готской части, был убит Атаульфом, который и взял с того времени Дувия в свою дружину, тот же, служа первому господину, погубил второго. Атаульф, умирая, приказал своему брату отдать Плацидию и, если они смогут, сохранить дружбу с римлянами. Преемником же его стал брат Сара, Сингерих – скорее своими стараниями и силой, чем по наследованию и по закону. Он истребил детей Атаульфа от первой жены, вырвав их силой из объятий епископа Сигесара, императрицу же Плацидию велел, в издевку над Атаульфом, заставить идти перед [своей] лошадью вместе с прочими пленницами, а расстояние, на которое они должны были его провожать, тянулось до двенадцатой мили от города. Он правил семь дней и был убит. Владыкой готов стал Валия.

§ 27. Историк рассказывает о том, что он слышал от некоего Валерия187, человека знаменитого, о серебряных статуях, некогда примененных в качестве талисмана во ограждение от варваров.

...И вот, когда это место раскопали, то нашли три статуи, сделанные целиком из серебра; они лежали во всем своем варварском обличье с заведенными за спину обеими руками, одетые в причудливо украшенную варварскую одежду, с длинными волосами, обращенные на север, т. е. в сторону варварской земли188.

После того как эти статуи были вынуты [из земли], тотчас же, через несколько дней, сначала племя готов прошло через всю Фракию, а вскоре затем не замедлили и набеги гуннов и сарматов189 на Иллирик и на ту же Фракию: ведь как раз между самой Фракией и Иллириком190 и лежали заговоренные [изображения], и было похоже, что число статуй – три – заклинало от всех варварских племен.

§ 29. Вандалы называют готов трупами, потому что однажды в голод они купили у вандалов миску зерна за один золотой; в миске же не было и третьей части ксеста191.

§31. Евплутий магистриан192 был отправлен к Валии, правителю готов193, чтобы заключить с ним мир и взять Плацидию. Он принял его охотно, когда ему прислали шестьсот тысяч [кентинариев] хлеба194, освободил Плацидию и передал ее через Евплутия Гонорию, родному ее брату.

§ 35. После смерти предводителя Валии власть принял Теодерих.

(Перевод Е. Ч. Скржинской. С. 65–66, 68, 70–76)

Петр Патрикий Магистр

Петр Патрикий (VI в.) был современником императора Юстиниана и Прокопия Кесарийского. Он учился в столице, затем находился при дворе, был в составе многочисленных посольств, выполнял различные дипломатические поручения, в частности, в Персии участвовал в заключении знаменитого византино-персидского мира 562 г., текст которого историк сохранил для нас. Его «История» дошла в эксцерптах ученого императора X в. Константина Багрянородного, который заимствовал многие выдержки Петра о посольствах. Дипломатическому протоколу было посвящено и другое сочинение Петра – «О государственном устройстве», также сохраненное в «Книге церемоний» Константина.

Исторические сведения Петра касаются правления императоров сер. Ѵ–ѴІ вв. Историк в стиле исократовского диалога создает модель идеального государства типа «конституционной монархии», что позволяет исследователям уловить в этом некую оппозиционность абсолютизму Юстиниана. Особое внимание историк-дипломат уделяет протокольным аспектам вступления во власть, легитимирующим ее: идея императорской власти как данной от Бога, законной олицетворяется обрядом провозглашения при активном участии граждан, сената («лучших людей»), при патриаршем помазании. Император должен стать «отцом граждан», соблюдать в правлении знание («науку»), веру, справедливость, государственную законность, благополучие подданных. Так формируются атрибуты византийской идеи императорской власти.

Исторический материал касается готов, карпов и других «варваров».

Издание: Dexippi, Eunapii, Petri Patricii, Prisci, Malchi, Menandri Historiarum, quae supersunt / Hrsg. v. I. Bekker, B. G. Niebur. Bonnae, 1829. P. 121–132; PG 113. Col. 663–676.

Перевод: Византийские историки (Дексипп, Эвнапий, Олимпиодор, Малх, Петр Патриций, Менандр, Кандид, Ноннос и Феофан Византиец) / Под ред. А. И. Цепкова. Рязань, 2003 (имя переводчика не указано).

Литература: Haury 1905. S. 529–531; Valdenberg 1925. Р. 55–76; Grecu 1940. S. 448; Antonopoulos 1985. P. 49–53; Antonopoulos 1990.

История

Отрывок 1

(35 г. по P. X., 22 г. царствования Тиберия195). Парфы196 через посланников своих просили Тиверия о назначении им царя из числа бывших у него заложников, и он дал им Фраата, сына Фраатова. Когда тот умер в дороге, Тиверий послал к парфам Тиридата, который был царского рода. Для того чтобы он легче получил царство, Тиверий писал к ивирийскому царю Митридату197 вступить с войском в Армению, чтобы заманить туда Артавана из его земли на помощь сыну. Тиридат, вступив в Парфию, занял царство; однако царствовал недолго, потому что Артаван призвал себе на помощь скифов и с помощью их без труда изгнал Тиридата. Такие происшествия случились в Парфии.

Отрывок 7

(230 г. по P. X., Александра Севера 9). Народ карпы198, завидуя, что готы199 получали ежегодно от римлян дань, отправили посланников к Туллию Минофилу и с гордостью требовали денег. Тогда Минофил был туком Мисии200. Он ежедневно упражнял войска. Предуведомленный о надменном требовании карпов, несколько дней он не принимал их посланников, давая им позволение смотреть на учение ратников. А чтобы отлагательством унизить их высокомерие, он принял их, сидя на высоком помосте и поставив вокруг себя первых начальников войска, но не оказывал им никакого внимания. Между тем как они хотели говорить о цели посольства, он часто обращал речь к другим, как будто был занят более важными делами. Карпы до того упали духом, что ничего не могли сказать, кроме следующих слов: «Зачем готы получают от вас столько денег, а мы не получаем?» Минофил отвечал: «У императора много денег, он дарит их тем, кто просит у него».

(Перевод по изд. 2003 г. С. 217, 220)

Прокопий Кесарийский

Прокопия Кесарийского (ок. 500–560-е гг.) следует считать центральной фигурой ранневизантийской историографии. Он был автором многочисленных объемных сочинений в жанре исторической прозы: его «Истории», или «Войны», включают в себя два тома описаний войн с Сасанидским Ираном (530–532, 540–549), два тома войн с вандалами (533–534), три – с готами (535–550) и завершаются еще одной книгой. Строительной деятельности Юстиниана посвящено сочинение «О постройках». На Прокопия ссылаются, его тексты используют, компилируют, цитируют все последующие поколения византийских историков вплоть до ХІѴ–ХѴ вв. Но дело не только в объеме написанного Прокопием и не только в уникальности его исторических свидетельств, имеющих исключительное значение для историка. Интересна неоднозначность его личности как автора: выдержанные в духе политической ортодоксии его основные исторические труды резко контрастируют с еще одной, очень важной его книгой. Это так называемая «Тайная история», в которой раскрытие истинной сущности описываемых событий, восхваляемых в официальной историографии, доходит до грани политического памфлета.

Подобно многим ранневизантийским литераторам, Прокопий происходил с востока – он родился в Палестине, в Кесарии Стратоновой, в знатной, по всей видимости, семье, а образование – риторическое и, возможно, юридическое – получил также в одном из главных центров культуры византийского Востока – в Бейруте. Его дальнейшая жизнь – секретаря, советника, посланника – тесно связана с судьбой могущественного полководца Велисария, с которым Прокопию довелось обойти многие земли – Сицилию, Карфаген в Африке, Италию, участвовать в многочисленных войнах и дипломатических переговорах – с вандалами, готами, персами. Естественно, Велисарий становится главным героем «Войн» Прокопия; его победы представлены решающими для судеб государства, а неудачи извинительными.

Напротив, император Юстиниан, воспринимаемый входившим в круг высшей сенаторской аристократии писателем, скорее всего, как парвеню, оценивается в значительно более сдержанных тонах, а в «Тайной истории» и резко критикуется. Причем Юстиниан здесь представляется не только виновником несчастий варварских вторжений, но и чуть ли не причиной природных катастроф.

Однако, при всей резкости оценок, Прокопий вполне привержен идее исключительности императорской власти в Византии. Действительно, византийские завоевания при Юстиниане вновь раздвинули пределы ромейских границ почти до размеров Римской империи Августов: вновь внутренними провинциями стали (пусть на время) и Италия, и Северная Африка, и Малая Азия, и Армения.

Существенным для оценки мировидения историка является то, что описываемые им земли и события он видел сам: принцип автопсии был для него основой «истины» – главной цели исторического познания, – по утверждению автора (I.1,3), противопоставлявшего в духе античной традиции «миф» и «историю» (VIII. 1,13). Именно эффекту авторского присутствия обязаны мы и пространными экскурсами, описаниями народов, их обычаев, дальних земель; Прокопий донес до нас и уникальные сведения о древних славянах – склавинах и антах.

Древняя топика архаизированной этнонимии и образной стереотипии у Прокопия – дань литературным нормам историописания – не противоречит реальности свидетельств очевидца: этикетность словоупотребления при описании «этнического портрета» варвара лишь оттеняется характерными индивидуальными деталями, подмеченными историком в описываемом явлении. Это видимое противоречие снимается, если при­нять во внимание культивируемый Прокопием, как ученым литератором, принцип мимесиса (подражания) античным образцам прозы. Многочисленные параллели или скрытые цитаты из Геродота и Фукидида, его стилистический аскетизм не превращают в беллетристическую фикцию описание чумы (ср. аналог у Фукидида) или идеализацию мира варваров (ср. скифский экскурс у Геродота).

Но Прокопий, современник и участник восстановления имперских границ, укрепления государственного могущества, формирования идеологии верховной власти византийского императора, словом, – свидетель роста могущества сильного монарха Юстиниана, – напротив, проникнут скепсисом, критикой, не склонен к однозначному восхвалению власти и оружия. Прокопий стал одним из первых историков, создавших особые формы критики императоров в условиях византийского политического униформизма. Скорее всего, это также отвечало требованиям раскрытия «истины» исторического процесса, декларировавшимся автором «Войн». При всем традиционализме идеи римской государственности у Прокопия, им фактически осуждается юстиниановская политика реконкисты. Этим объясняются и его примирительные настроения по отношению к миру «варваров».

В качестве очевидца и современника описываемых событий Прокопий сообщает о ходе так называемой Готской войны Юстиниана I, об укреплении Дунайского лимеса Византии, о разрушении его вождем «скифов и массагетов» Аттилой. Наибольшее число свидетельств касается гуннов, так называемых «белых гуннов», или эфталитов, описываются кампании на Северном Кавказе, в районе Меотиды (Азовского моря). Кавказские гунны, называемые «массагетами», идентифицируются нередко с сабирами. Гуннские завоевания, по Прокопию, захватывают и Крым. Описывается и заключение мирного договора с гуннами в г. Боспоре (совр. Керчь) императором Юстином I в 523 г. Подробно излагаются события истории народов, населявших северное побережье Черного моря. Северопонтийские и приазовские народы, о которых Прокопий знает по рассказам участников готского посольства 547/48 г. к императору Юстиниану, называются «киммерийцами» и идентифицируются с утигурами и кутигурами. Утигуры локализуются на востоке от Дона и у Азовского моря, кутигуры – западнее. «Массагетами» названо одно из гуннских племен. Прокопий дает бытовые зарисовки характера, обычаев, одеяния и мод гуннов, военной тактики сабиров, нравов других народов Восточной Европы. Сведения о «варварах», к которым писатель относится с опасением, но без враждебности, следует считать в целом достаточно достоверными. Помимо личных наблюдений, устных рассказов послов, купцов, наемников, Прокопий использует и исторические труды – Приска Панийского, Евстафия Епифанийского, карты, отчеты, письма, другие материалы древних архивов. Важнейшими являются подробные сведения об антах и славянах. Немало говорится и о северокавказских родах – об аланах, авасгах, лазах, апсилиях и др.

Издание: Procopii Caesariensis Opera omnia / Ed. J. Haury. Lipsiae, 1962–1964. Vol. 1–4.

Переводы: Прокопий Кесарийский. История войн; Тайная история; О постройках / Пер. и комм. Л. А. Гиндина, В. Л. Цымбурского, С. А. Иванова // Свод древнейших письменных свидетельств о славянах. М., 1991. Т. 1 (2-е изд. 1995); Прокопий Кесарийский. Война с готами / Пер. С. П. Кондратьева. М., 1996. Т. 1; Т. 2 (О постройках); Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история / Пер. А. А. Чекаловой. М. 1993 (2-е изд. СПб., 2001).

Литература: Veh 1951–1952. Bd. 1–2; Rubin 1954; Moravcsik ВТ I. 496–500; Hunger 1978. I. 300; Иванов 1983; Иванов 1984; Cameron 1985; Иванов 1986; Иванов 1987; Курбатов 1991. С. 184–220; Чекалова 1997; Бибиков 1998. С. 57–62; Буданова 2000.

Войны

Война с готами

Книга 3

13. (Конец 545 г. Юстиниан готовится к новому походу в Италию.) ...Нарзеса201 евнуха император послал к начальнику герулов202 с тем, чтобы он убедил их в возможно большем числе отравиться походом в Италию. Многие из герулов выразили желание следовать за ним, в числе прочих и те, которыми командовал Филемут, и вместе с ним направились во Фракию203. Перезимовав там, с наступлением весны они собирались отправиться к Велизарию204. С ними был и Иоанн, которому дано было прозвище Фага (Обжора). На этом пути им было суждено совершенно неожиданно оказать римлянам (т. е. ромеям-византийцам. – М. Б.) великое благодеяние. Случилось, что незадолго перед тем большое полчище склавинов205, перейдя реку Истр, стало грабить тамошние места и забрало в рабство большое количество римлян. Герулы неожиданно напали на них и, сверх ожидания, победили их, хотя склавины намного превосходили их численностью. Они перебили их, а всех пленных отпустили, дав им возможность возвратиться домой. Захватив тут некоего человека, присвоившего себе имя Хильбудия206, человека знатного, некогда бывшего у римлян претором, Нарзес легко уличил его в самозванстве. Как это все было, я сейчас расскажу.

14. Был некто Хильбудий, близкий к императорскому дому, в военном деле человек исключительно энергичный и настолько чуждый жажды стяжательства, что вместо величайших богатств он не приобрел никакого состояния. На четвертом году своей единодержавной власти207 император, назначив этого Хильбудия начальником Фракии, поставил его для охраны реки Истра, приказав ему следить за тем, чтобы жившие там варвары не переходили реку. Дело в том, что жившие по Истру гунны анты208 и склавины209, часто совершая такие переходы, наносили римлянам непоправимый вред. Хильбудий настолько был страшен варварам, что в течение трех лет, пока он был облечен званием военачальника, не только никто из варваров не осмеливался перейти Истр для войны с римлянами, но сами римляне, неоднократно переходя под начальством Хильбудия в земли по ту сторону реки, избивали и забирали в рабство живших там варваров. Спустя три года после своего прибытия Хильбудий по обычаю перешел реку с небольшим отрядом, славяне же выступили против него все поголовно. Битва была жестокая; пало много римлян, в том числе и их начальник Хильбудий. После этого река навсегда стала доступной для переходов варваров по их желанию и римская область совершенно открытой для их вторжения. Таким образом, оказалось, что вся Римская держава в этом деле совершенно не может равняться доблести одного человека.

Спустя некоторое время анты и склавины рассорились между собой и вступили в войну. Случилось так, что в этой войне анты были побеждены врагами. В этом столкновении один склавин взял в плен юношу, едва достигшего зрелости, по имени Хильбудия, и отвел его к себе домой. С течением времени этот Хильбудий оказался очень расположенным к своему хозяину и в военном деле очень энергичным. Не раз подвергаясь опасностям из-за своего господина, он совершил много славных подвигов и смог добиться для себя великой славы. Около этого времени анты сделали набег на Фракийскую область и многих из бывших там римлян ограбили и обратили в рабство. Гоня их перед собою, они вернулись с ними на родину. Одного из этих пленников судьба привела к человеколюбивому и мягкому хозяину. Сам же этот пленник был очень коварным и способным обмануть любого встречного. Так как при всем желании он не находил никаких средств вернуться в римскую землю, он придумал следующее. Придя к хозяину, он рассыпался в по­хвалах его милосердию, утверждая, что за это ему от бога будет много всяких благ, что сам он ни в коем случае не окажется неблагодарным своему добрейшему господину и что если хозяин захочет послушать его добрых советов, которые он очень хорошо обдумал, то в скором времени он сделается обладателем большой суммы денег. У одного склавинского племени на положении раба находится Хильбудий, бывший военачальник римлян, скрывающий от всех варваров, кто он такой. Если ему будет угодно выкупить Хильбудия и доставить его в землю римлян, то вполне естественно, что он получит великую славу и очень много денег от императора. Такими речами римлянин тотчас убедил своего хозяина и вместе с ним отправился к склавинам. У этих народов был заключен мирный договор, и они без страха общались друг с другом. И вот, предложив хозяину Хильбудия большую сумму, они купили этого человека и с ним быстро вернулись домой210. Когда они вернулись к себе, на свое местожительство, купивший стал его спрашивать, правда ли, что он Хильбудий, римский военачальник? Он не отказался рассказать все, как было, и со всей откровенностью изложил по порядку всю свою жизнь, что он сам родом ант, что, сражаясь вместе со своими родичами со склавинами, бывшими тогда их врагами, был кем-то из неприятелей взят в плен, теперь же, придя в родные земли, он в дальнейшем согласно закону211 будет уже свободным. Заплативший за него деньги остолбенел, лишившись даже речи от изумления, и впал в величайший гнев, потеряв столь великую надежду на выгоду. Но римлянин, желая его утешить и скрыть истину, чтобы не сделать своего возвращения домой более затруднительным, продолжал настаивать, что этот человек тот самый римский Хильбудий, но что он, находясь в среде варваров, боится открыть все, когда же окажется в римской земле, не только не будет скрывать правды, но, естественно, будет гордиться этим именем. Вначале все это делалось тайно от остальных варваров.

Когда же этот слух, распространяясь в народе, стал достоянием всех, то по этому поводу собрались почти все анты, считая это дело общим и полагая, что для них всех будет большим благом то, что они – хозяева римского полководца Хильбудия. Племена эти, склавины и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народовластии212, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща. А также одинаково и остальное, можно сказать, все у тех и у других, и установлено исстари у этих варваров. Ибо они считают, что один из богов – создатель молнии – именно он есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков213 и всяких жертвенных животных. Предопределения же они не знают и вообще не признают, что оно имеет какое-то значение, по крайней мере в отношении людей, но когда смерть уже у них у ног, схвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее, сейчас же совершить богу214 жертву за свою жизнь; а избежав (смерти), жертвуют, что пообещали, и думают, что этой-то жертвой купили себе спасение. Однако почитают они и реки, и нимф215, и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания. А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друга и каждый меняя насколько можно часто место поселения. Вступая же в битву, большинство идет на врага пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают; некоторые же не имеют [на себе] ни хитона, ни [грубого] плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срам[ные части], так и вступают в схватку с врагами. Есть у тех и других и единый язык, совершенно варварский. Да и внешностью они друг от друга ничем не отличаются, ибо все и высоки, и очень сильны, телом же и волосами не слишком светлые и не рыжие, отнюдь не склоняются и к черноте, но все они чуть красноватые. Образ жизни [их] грубый и неприхотливый, как у массагетов216, как и те, они постоянно покрыты грязью, – впрочем, они менее всего коварны и злокозненны, но и в простоте [своей] они сохраняют гуннский нрав. Да и имя встарь у склавинов и антов было одно. Ибо и тех и других издревле звали «спорами»217, как раз из–за того, думаю, что они населяют страну, разбросанно расположив свои жилища. Именно поэтому они и занимают неимоверно обширную землю: ведь они обретаются на большей части другого берега Истра.

Собравшись, как сказано выше, анты заставили этого человека признать, как они хотели, что он Хильбудий – римский военачальник. Они грозили, что накажут его, так как он это отрицал. В то время, когда все это происходило, император Юстиниан, отправив некоторых лиц послами к этим варварам, предлагал им поселиться в древнем городе, по имени Туррис218, расположенном за рекой Истр. Этот город построил римский император Траян219, но он уже издавна был покинут, так как местные варвары его постоянно грабили. Император Юстиниан согласился одарить их этим городом и окружающей его областью, так как она принадлежала римлянам, обещает, что будет жить с ними, всячески стараясь сохранить мир, и даст им много денег с тем только, чтобы на будущее время они клятвенно обещали быть с ним союзниками220 и всегда бы выступали против гуннов, когда те захотят сделать набег на римскую империю. Варвары все это выслушали, одобрили и обещали сделать все это, если он восстановит начальником римского вождя Хильбудия и даст ему жить вместе с ними, утверждая, как они и задумали, что этот человек и есть Хильбудий. Возымев надежды на столь высокое положение, уже и сам этот человек пожелал быть им и утверждал, что он Хильбудий, римский военачальник. Его, отправленного с этой целью в Византию, Нарзес захватил на своем пути. Встретившись с ним и найдя, что он обманщик (хотя он говорил на латинском языке и искусно притворялся, узнав уже наперед многое из того, чем можно было воспользоваться в качестве примет Хильбудия), он заключил его в тюрьму и принудил рассказать все дело. После этого отступления возвращаюсь к продолжению своего рассказа221.

29. (весна 548 г.) Приблизительно в это время войско склавинов, перейдя реку Истр, произвело ужасающее опустошение всей Иллирии; вплоть до Эпидамна222, убивая и обращая в рабство всех попадавшихся навстречу, не разбирая пола и возраста и грабя ценности. Даже многие укрепления, бывшие тут и в прежнее время казавшиеся сильными, так как их никто не защищал, склавинам удалось взять; они разбрелись по всем окрестным местам, свободно производя опустошения. Начальники Иллирии с пятнадцатитысячным войском следовали за ними, но подойти к неприятелям близко они нигде не решались.

38. (549/550 г.) Около этого же времени войско склавинов, собравшись не больше чем в три тысячи человек, перешло через реку Истр, не встретив ни с чьей стороны противодействия, и затем без большого труда, перейдя реку Гевр223, разделилось на две части. В одной части было тысяча восемьсот человек, вторая включала всех остальных. Начальники римского войска в Иллирии и Фракии вступили с этими войсками в открытое сражение, но хотя эти части и были разъединены, однако римляне были разбиты благодаря их внезапному нападению, одни из них были убиты, другие в беспорядке бежали. После того как начальники римлян были таким образом разбиты обоими отрядами варваров, хотя варвары по численности были намного слабее римлян, один из неприятельских отрядов вступил в сражение с Асбадом. Это был воин из отряда телохранителей императора Юстиниана, зачисленный в состав так называемых кандидатов; он командовал регулярной конницей, которая издавна пребывала во фракийской крепости Тзуруле224 и состояла из многочисленных отличных всадников. И их без большого труда склавины обратили в бегство и во время этого позорного бегства очень многих убили, Асбада же взяли живым в плен, а потом убили, бросив в горящий костер, предварительно вырезав из кожи на спине этого человека ремни. После этого они стали безбоязненно грабить и все эти местности и во Фракии, и в Иллирии, и много крепостей и тот другой отряд склавинов взял осадой; прежде же склавины никогда не дерзали подходить к стенам или спускаться на равнину (для открытого боя ), так как эти варвары никогда прежде даже не пробовали проходить по земле римлян. Даже через реку Истр, по-видимому, за все время они шли только один раз, как я выше об этом рассказывал.

Эти склавины, победители Асбада, опустошив подряд всю страну вплоть до моря, взяли также приступом и приморский город, по имени Топер225, хотя в нем стоял военный гарнизон. Город этот был первым на фракийском побережье и от Византии отстоял на двенадцать дней пути. Взяли же они его следующим образом. Большая часть врагов спряталась перед укреплением в труднопроходимых местах, а немногие, появившись около ворот, которые обращены на восток, беспокоили римлян, бывших на стене. Римские воины, находившиеся в гарнизоне, вообразив, что врагов не больше, чем те, которых они видят; взявшись за оружие, тотчас же вышли против них все. Варвары стали отступать, делая вид, что, испуганные их нападением, они обратились в бегство; римляне же, увлеченные преследованием, оказались далеко впереди укреплений. Тогда поднялись находившиеся в засаде и, оказавшись в тылу у преследующих, отрезали им возможность возвратиться назад в город. Да и те, которые делали вид, что отступают, повернувшись лицом к римлянам, поставили их между двух огней. Варвары всех их уничтожили и тогда бросились к стенам. Городские жители, лишенные поддержки воинов, были в полной беспомощности, но все же стали отражать, насколько они могли в данный момент, нападающих. Прежде всего, они лили на штурмующих кипящее масло и смолу и всем народом кидали в них камни; и они, правда, чуть было не отразили грозящую им опасность. Варвары, пустив в них тучу стрел, принудили их покинуть стены и, приставив к укреплениям лестницы, силой взяли город. До пятнадцати тысяч мужчин они тотчас же убили и ценности разграбили, детей же и женщин обратили в рабство. Вначале они не щадили ни возраста, ни пола, оба эти отряда с того самого момента, как ворвались в область римлян, убивали всех, не разбирая лет, так что вся земля Иллирии и Фракии была покрыта непогребенными телами. Они убивали попадавшихся им навстречу не мечами и не копьями или какими-нибудь обычными способами, но, вбив крепко в землю колья и сделав их возможно острыми, они с великой силой насаживали на них этих несчастных, делая так, что острие этого кола входило между ягодицами, а затем под давлением тела проникало во внутренности человека. Вот как они считали нужным обращаться с ними. Иногда эти варвары, вбив глубоко в землю четыре толстых кола, привязывали к ним руки и ноги пленных и затем непрерывно били их палками по голове, убивая их таким образом, как собак, или как змей, или других каких-либо диких животных. Остальных же вместе с быками или мелким скотом, который они не могли гнать в отеческие пределы, они запирали в помещениях и сжигали без всякого сожаления. Так сначала склавины уничтожали всех встречающихся им жителей. Теперь же они и варвары из другого отряда, как бы упившись морем крови, стали некоторых из попадавшихся им брать в плен, и поэтому все уходили домой, уводя с собой бесчисленные десятки тысяч пленных.

40. Пока Герман226 собирал свое войско в Сардике227, городе Иллирии, и приводил его в порядок, заготовляя усиленно все, что нужно было для войны, огромная толпа склавинов, какой никогда раньше не бывало, явилась на римскую территорию. Перейдя реку Истр, они подошли к городу Наису228. Когда немногие из них, отделившись от войска, стали блуждать в одиночку по этим местам, некоторые из римлян захватили их и, связав, стали допытываться, чего ради это войско перешло через Истр и что они собирались сделать. Склавины твердо заявили, что явились сюда, чтобы осадить и взять Фессалонику и города вокруг нее. Когда об этом услыхал император, он пришел в большое беспокойство и тотчас приказал Герману отложить поход на Италию и защищать Фессалонику и другие города и отразить, насколько он сможет, нашествие склавинов. Из-за этого Герман задержался. Склавины же, узнав точно от пленных, что Герман находится в Сардике, почувствовали страх. Среди этих варваров Герман пользовался большой известностью по следующей причине. Когда Юстин, дядя Германа, вступил на престол, анты, ближайшие соседи склавинов, перейдя Истр, с большим войском вторглись пределы римлян. Незадолго перед тем император назначил Германа начальником войск всей Фракии. Герман вступил в бой с войском неприятелей и, нанеся им сильное поражение, почти всех их перебил. За это дело Герман получил великую славу среди всех, а особенно среди этих варваров. Боясь его, как я сказал, и полагая, что он ведет с собою весьма значительную силу, как посланный императором против Тотилы229 и готов, они тотчас прервали свой поход на Фессалонику и не дерзали больше спускаться на равнину, но, повернув назад и пройдя по горам через всю Иллирию, оказались в Далмации. Избавившись от этой заботы, Герман велел всему войску готовиться, чтобы через два дня начать поход на Италию... Иоанн230 с императорским войском, прибыв в Далмацию, решил провести зиму в Салоне231, чтобы с окончанием зимы232 двинуться прямо в Равенну. В это время склавины, которые перед тем оказались в пределах владений императора, как я только что рассказывал и другие, немного позднее перешедшие через Истр и соединившиеся с прежними, получили полную возможность беспрепятственно вторгаться в пределы империи. Многие подозревали, что Тотила, подкупив этих варваров крупными денежными суммами, направил их на римлян с тем, чтобы императору было невозможно хорошо организовать войну против готов, будучи связанным борьбой с этими варварами. Я не могу сказать, явились ли эти склавины, делая угодное Тотиле, или пришли сами, никем не призванные. Разделившись на три части, эти варвары причинили всей Европе неслыханные бедствия, грабя эти местности не просто случайными набегами, но зимуя здесь, как бы в собственной земле, не боясь неприятеля. Позднее император послал против них отборное войско, во главе которого между прочим стояли Константиан, Аратий, Назерес, Юстин, другой сын Германа, и Иоанн, по прозвищу «Фага» («обжора»). Главным начальником над ними он поставил Схоластика, одного из дворцовых евнухов. Это войско захватило часть варваров около Адрианополя233, города, который лежит посреди Фракии, на расстоянии пяти дней пути от Византии. Дальше уже варвары двинуться не могли; ведь они имели с собой бесчисленную добычу из людей, всякого скота и ценностей. Оставаясь там, они решили вступить с врагами в открытый бой, но собирались сделать это так, чтобы те даже и не предчувствовали, что они этого хотят. Склавины стояли лагерем на горе, которая тут возвышалась, римляне – на равнине, немного поодаль. Так как уже прошло много времени, как они сидели так друг против друга, то римские воины стали выражать нетерпение и позволять себе недопустимые поступки, упрекая вождей, что вот они, как начальники римского войска, имеют для себя продовольствие в изобилии и не обращают внимания на солдат, мучимых недостатком в предметах первой необходимости, и не хотят вступить с врагами в бой. Под их давлением военачальники начали сражение. Произошел сильный бой, и римляне были разбиты наголову. Здесь погибло много прекрасных воинов; военачальники, которым грозила близкая опасность попасть в руки врагов с остатками армии с трудом спаслись бегством, кто куда мог. Варвары захватили знамя Константиана и, не обращая внимания на римское войско, двинулись дальше. Они получили возможность ограбить местность, так называемую Астику234, с древнейших времен не подвергавшуюся разграблению, и поэтому им удалось получить отсюда большую добычу. Таким образом, опустошив большую область, варвары подошли к «Длинным стенам»235, которые отстоят от Византия немного больше одного дня пути. Немного позже римское войско, идя следом за этими варварами, захватило одну часть их и, неожиданно напав на них, обратило их в бегство. Из врагов они многих убили, спасли огромное количество римских пленников и, найдя в числе добычи знамя Константиана, вновь его вернули себе. Остальные варвары со всей другой добычей возвратились домой.

Книга 4

3. Над этой страной (Апсилией. – М.Б.) лежит горный хребет Кавказа236. Эти Кавказские горы вздымаются так высоко, что их вершин не касаются ни дожди, ни снегопады: они выше всяких туч. Начиная от середины и до самой вершины они сплошь покрыты снегом; предгорья же их и у подошвы очень высоки, их пики ничуть не ниже, чем у других гор. Отроги Кавказских гор, обращенные к северо-западу, доходят до Иллирии и Фракии, а обращенные к юго-востоку достигают до тех самых проходов, которыми живущие там племена гуннов проходят землю персов и римлян; один из этих проходов называется Тзур, а другой носит старинное название Каспийских ворот. Всю эту страну, которая простирается от пределов Кавказа до Каспийских ворот, занимают аланы237; это – племя независимое, по большей части оно было союзным с персами и ходило походом на римлян и на других врагов персов. Этим свой рассказ о Кавказском хребте я считаю оконченным.

Тут живут гунны, так называемые сабиры238, и некоторые другие гуннские племена. Говорят, что отсюда же вышли амазонки и разбили свой лагерь около Темискура на реке Термодонте, как я говорил немного выше, там, где теперь находится город Амис. Теперь в окрестностях Кавказского хребта нигде не осталось ни воспоминания, ни имени амазонок, хотя и Страбон239, и другие писатели много рассказывают о них...

За апсилиями и за вторым краем этого «полумесячного» залива по берегу живут абасги240, границы которых простираются до гор Кавказского хребта. Эти абасги издревле были подданными лазов241, начальниками же искони веков они имели двух из своих соплеменников; из них один властвовал над западной частью их страны, другой занимал восточную. Эти варвары еще в мое время почитали рощи и деревья. По своей варварской простоте они полагали, что деревья являются богами. Со стороны своих властителей из-за их корыстолюбия эти племена испытывали неслыханные вещи. Дело в том, что оба эти царя замеченных ими красивых и лицом и фигурой мальчиков без малейших угрызений совести отнимали у родителей и, делая евнухами, продавали в римские земли тем, кто хотел купить их за большие деньги. Родителей же этих мальчиков тотчас же убивали для того, чтобы кто-нибудь из них не попытался в будущем отомстить царю за несправедливость по отношению к их детям, и чтобы царь не имел в числе своих подданных людей, для него подозрительных. Таким образом, красота их сыновей осуждала их на гибель; эти несчастные погибали, имея несчастье родить детей, обладавших роковой для них и смертоносной красотой. Поэтому-то большинство евнухов у римлян и главным образом в царском дворце были родом абасги. При ныне царствующем императоре Юстиниане все отношения у абасгов облеклись в более мягкие формы. Они приняли христианскую веру242, и император Юстиниан, послав к ним одного из императорских евнухов, родом абасга, Евфрата именем, решительно запретил их царям на будущее время лишать кого-нибудь из этого племени признаков мужского пола, железом насилуя природу. С удовольствием абасги услыхали этот приказ императора. Получив смелость в силу такого приказания императора, они уже решительно воспротивились таким действиям своих властителей. А до этого времени каждый из них боялся, как бы ему не стать отцом красивого сына. Тогда же император Юстиниан воздвиг у абасгов храм Богородицы и, назначив к ним священников, добился того, чтобы они приняли весь христианский образ жизни. В скором времени абасги, низложив своих царей, решили жить на свободе. Так шли дела здесь.

4.      За пределами абасгов до Кавказского хребта живут брухи243, находясь между абасгов и аланов. По берегу же Понта Эвксинского утвердились зихи244. В древности этим зихам римский император назначил царя, теперь же эти варвары ни в чем уже не повинуются римлянам. За ними живут сагины245; приморской же частью их страны издревле владели римляне. Для их устрашения они выстроили два приморских укрепления, Севастополь и Питиунт, находящиеся друг от друга на расстоянии двух дней пути, и с самого начала держали здесь военный гарнизон. В прежнее время, как я сказал (гл. 11, § 16), легионы римских войск занимали все местечки по побережью от Трапезунта до страны сагинов: теперь же у них оставались только эти два укрепления, в которых еще в мое время стояли гарнизоны. Но когда персидский царь Хосров246 был призван лазами в Петру, он очень хотел послать сюда персидское войско с тем, чтобы оно захватило эти укрепления и само заняло их своим гарнизоном. Когда об этом заблаговременно узнали римские солдаты, то, предупреждая врагов, они сожгли дома и до самого основания разрушили стены и, без малейшего промедления сев на суда и переправившись на противолежащий материк, ушли в город Трапезунт. Правда, они причинили ущерб Римской империи разрушением этих крепостей, но этим же они доставили ей и большую пользу, потому что враги не смогли завладеть этой страной; не достигнув никакого результата вследствие разрушения крепостей, враги вернулись в Петру. Вот какие дела были здесь.

За сагинами осели многие племена гуннов. Простирающаяся отсюда страна называется Эвлисия247; прибрежную ее часть, как и внутреннюю, занимают варвары вплоть до так называемого «Меотийского Болота»248 и до реки Танаиса [Дона], который впадает в «Болото». Само это «Болото» вливается в Эвксинский Понт. Народы, которые тут живут, в древности назывались киммерийцами249, теперь же зовутся утигурами. Дальше, на север от них, занимают земли бесчисленные племена антов. Рядом с теми местами, откуда начинается устье «Болота», живут так называемые готы тетракситы; они немногочисленны и тем не менее не хуже многих других с благоговением соблюдают христианский закон. Танаисом местные жители называют и то устье, которым начинается от Меотийского Болота Танаис и, простираясь, как говорят, на двадцать дней пути, впадает в Понт Эвксинский, и даже тот ветер, который дует тут, они называют Танаитой. Принадлежали ли эти готы когда-нибудь к арианскому исповеданию, как и все другие готские племена или в вопросах исповедания веры они следовали другому какому-нибудь учению, этого я сказать не могу, так как и сами они этого не знают, да и не задумывались над этим: но доныне с душевной простотой и великой безропотностью чтут свою веру. Незадолго перед этим, а именно когда исполнился двадцать один год единодержавного правления императора Юстиниана, они прислали к Византию четырех послов, прося дать им кого-либо в епископы, потому что тот, который у них был священнослужителем, незадолго перед тем умер: они узнали, по их словам, что и абасгам император прислал священника. Император Юстиниан, очень охотно исполнив их просьбу, отпустил их. Эти послы вследствие страха перед гуннами-утигурами открыто, в присутствии многочисленных слушателей, говорили довольно туманно, из-за чего они пришли, и ничего другого не объявили императору, кроме просьбы о назначении священнослужителя, но в беседе совершенно тайной, встретившись с глазу на глаз, они изложили все, насколько Римской империи будет полезно, если соседние с ними варвары будут находиться в вечных распрях друг с другом. Каким образом и поднявшись откуда осели здесь тетракситы, я сейчас расскажу.

5. В древности великое множество гуннов, которых тогда называли киммерийцами, занимало те места, о которых я недавно упоминал, и один царь стоял во главе их всех. Как-то над ними властвовал царь, у которого было двое сыновей, один по имени Утигур, другому было имя Кутригур. Когда их отец окончил дни своей жизни, оба они поделили между собою власть, и своих подданных каждый назвал своим именем. Так и в мое еще время они наименовались одни утигурами, другие – кутригурами. Они все жили в одном месте, имея одни и те же нравы и образ жизни, не имея общения с людьми, которые обитали по ту сторону «Болота» и его устья [Керченского пролива], так как они никогда не переправлялись через эти воды, да и не подозревали, что через них можно переправиться; они имели такой страх перед этим столь легким делом, что даже никогда не пытались его выполнить, совершенно не пробуя даже совершить этот переезд. По ту сторону Меотийского Болота и его впадения в Эвксинский Понт, как раз на этом берегу и живут с древних времен так называемые готы-тетракситы, о которых я только что упоминал: значительно в стороне от них осели готы-визиготы, вандалы и все остальные племена готов. В прежние времена они назывались также скифами, так как все те племена, которые занимали эти местности, назывались общим именем скифов; некоторые из них назывались савроматами, меланхленами («чернонакидочниками») или каким-либо другим именем. По их рассказам, если только это предание правильно250, однажды несколько юношей киммерийцев, предаваясь охоте с охотничьими собаками, гнали лань: она, убегая от них, бросилась в эти воды. Юноши из-за честолюбия ли, или охваченные азартом, или их возбудила к этому какая-либо таинственная воля божества, последовали за этой ланью и не отставали от нее, пока вместе с ней они не достигли противоположного берега. Тут преследуемое ими животное (кто может сказать, что это было такое?) тотчас же исчезло (мне кажется, оно явилось только с той целью, чтобы причинить несчастье живущим там варварам); но юноши, потерпев неудачу в охоте, нашли для себя неожиданную возможность для новых битв и добычи. Вернувшись возможно скорее в отеческие пределы, они тотчас же поставили всех киммерийцев в известность, что для них эти воды вполне проходимы. И вот, взявшись тотчас же всем народом за оружие, они перешли без замедления «Болото» и оказались на противоположном материке. В это время вандалы уже поднялись с этих мест и утвердились в Ливии, а визиготы поселились в Испании. И вот киммерийцы, внезапно напав на живших на этих равнинах готов, многих из них перебили, остальных же обратили в бегство. Те, которые могли бежать от них, снявшись с этих мест с детьми и женами, покинули отеческие пределы, перейдя через реку Истр, оказались в землях римлян. Сначала они причинили много зла живущему здесь населению, но затем с соизволения императора они поселились во Фракии. С одной стороны, они сражались вместе с римлянами, являясь их союзниками и получая от императора, как и другие воины, ежегодное жалованье и нося звание «федератов»: так называли их тогда римляне этим латинским словом, желая, думаю, тем показать, что готы не были ими побеждены на войне, но заключили с ними договор на основании известных условий. Условия, касающиеся военных дел, по-латыни называются «федера» (foedera), как я это указывал раньше в прежних книгах (III, гл. II, 4). С другой стороны, часть этих же готов вела с римлянами и войны без всякого основания со стороны римлян до тех пор, пока не ушла в Италию под начальством Теодориха251. Таков ход событий в истории готов.

Перебив одних, заставив других, как я сказал выше, выселиться из страны, гунны заняли эти земли. Из них кутригуры, вызвав своих жен и детей, осели здесь и до моего еще времени жили на этих местах. И хотя они ежегодно получали от императора большие дары, но, тем не менее, переходя через реку Истр, они вечно делали набеги на земли императора, являясь то союзниками, то врагами римлян. Утигуры со своим вождем решили вернуться домой, с тем чтобы в дальнейшем владеть этой страной одним. Недалеко от Меотийского Болота они встретили так называемых готов-тетракситов. И сначала готы, устроив преграду из своих щитов против наступавших на них, решились отражать их нападение, полагаясь на свою силу и на крепость своих позиций252; они ведь были самыми сильными из всех тамошних варваров. Кроме того, начало устья Меотийского Болота, где в то время обосновались готы-тетракситы, образует залив в виде полумесяца, окружая их почти со всех сторон, и поэтому дает для наступающих против них один, и при этом не очень широкий, путь. Но потом (так как ни гунны не хотели тратить здесь на них время, ни готы никак не могли надеяться с достаточным успехом сопротивляться такой массе врагов) они вступили друг с другом в переговоры, с тем, чтобы, соединив свои силы вместе, совершить переход; они решили, что готы поселятся на противоположном материке у самого берега пролива, там, где они живут и теперь, и, став на дальнейшее время друзьями и союзниками утигуров, будут жить там все время, пользуясь с ними равными и одинаковыми правами. Вот каким образом основались здесь готы: так как кутригуры, как я уже сказал, остались в землях по ту сторону Болота (на запад), то утигуры одни завладели страной, не доставляя римлянам никаких затруднений, так как по месту жительства они совершенно не соприкасались с ними: между ними жило много племен, так что волей-неволей им не приходилось проявлять против них никаких враждебных действий.

За Меотийским Болотом и рекой Танаисом253 большую часть лежащих тут полей, как мною было сказано, заселили кутригуры-гунны. За ними всю страну занимают скифы и тавры, часть которой еще и ныне называется Таврикой254; там, говорят, был храм Артемиды, главной жрицей которого некогда была Ифигения, дочь Агамемнона. Говорят, однако, что и армяне в своей так называемой Келесенской области имели такой храм, а скифами в то время назывались все тамошние народы; доказывают они это тем, о чем я в ходе своего исторического изложении рассказывал относительно Ореста и города Команы. Но пусть относительно этого каждый придерживается своего собственного мнения, ведь многое, что случилось в другом месте, а иногда и вовсе нигде не случалось, люди любят присваивать себе, выдавая за исконные родные обычаи, негодуя, если не все следуют их точке зрения. За этими племенами расположен приморский город по имени Боспор, не так давно ставший подчиненным римлянам. Если идти из города Боспора в город Херсон, который лежит в приморской области и с давних пор тоже подчинен римлянам, то всю область между ними занимают варвары из племени гуннов. Два других небольших городка поблизости Херсона, называемые Кепы и Фанагурис, издревле были подчинены римлянам и такими были и в мое время. Но недавно некоторые из варварских племен, живших в соседних областях, взяли и разрушили их до основания. От города Херсона до устьев реки Истра, которую называют также Дунаем, пути дней десять; все эти места занимают варвары. Река Истр течет с гор страны кельтов и, обойдя северные пределы Италии, протекает по области даков, иллирийцев, фракийцев и впадает в Эвксинский Понт. Все же места отсюда, вплоть до Византия, находятся под властью римского императора. Такова окружность Понта Эвксинского от Калхедона [Халкедона] до Византия. Но какова величина этой окружности в целом, я точно сказать не могу, так как там живет такое количество, как я сказал, варварских племен, общения с которыми у римлян, конечно, нет никакого, если не считать отправления посольств. Да и те, которые раньше пытались осуществить подобное измерение, ничего не могли сказать нам в точности. Одно только ясно, что правая сторона Понта Эвксинского, т. е. от Калхедона (Халкедона) до реки Фазиса255, имеет в длину пятьдесят два дня пути для человека налегке. Делая вполне возможное заключение, можно было бы сказать, что и другая, левая часть Понта немногим меньше.

6. Так как в своем рассказе я дошел до этих мест, мне показалось совершенно уместным рассказать о границах Азии и Европы, т. е. о том, о чем спорят друг с другом люди, занимающиеся этим вопросом. Некоторые из них говорят, что оба эти материка разделяет река Танаис; они при этом настойчиво утверждают, что нужно придерживаться природных физических разделов, опираясь на то, что будто Средиземное море продвигается с запада на восток, а река Танаис вытекает с севера и, двигаясь к югу, протекает между двумя материками. Так в свою очередь египетский Нил, вытекая с юга, течет на север и служит границей между Азией и Ливией. Другие же, возражая им, утверждают, что их положение не верно. Они говорят, будто эти материки искони разделяет пролив в Гадейрах [Гибралтар], образуемый океаном, а равно и море, которое, вливаясь через него, продвигается вперед, и что места, находящиеся вправо от пролива и моря, называются Ливией и Азией, а налево все пространство получило имя Европы, вплоть до крайних пределов так называемого Понта Эвксинского. В таком случае река Танаис берет свое начало в Европе и впадает в Меотийское Болото, а Болото изливается в Эвксинский Понт; при этом, конечно, это не конец Понта и, конечно, не его середина, но море двигается и разливается дальше. Левая часть этого моря относится уже к Азии. Кроме этого, река Танаис вытекает из так называемых Рипейских гор, которые находятся на территории Европы, как утверждают и те, которые еще в древности касались этих вопросов. Установлено что от этих Рипейских гор океан находится очень далеко. Поэтому все местности, находящиеся позади этих гор и реки Танаиса, необходимо должны быть и с той и с другой стороны причислены к европейским. С какого же места в этом случае Танаис начинает разделять оба эти материка, сказать нелегко. Если же нужно сказать, что какая-то река отделяет оба эти материка, то это может быть только река Фазис. Она течет как раз напротив пролива в Гадейрах и разделяет между собою оба эти материка, так как пролив, идущий из океана, образует это море и по обеим его сторонам располагает оба материка; скатываясь к этому морю, Фазис впадает в Эвксинский Понт, в самую середину полукруглого залива и таким образом совершенно явно продолжает деление земли, произведенное морем. Выдвигая такие положения, спорят между собою ученые и с той, и другой стороны. Что касается лично меня, то я докажу, что не только приведенное мною первым положение, но и эта последняя точка зрения, только что приведенная мною, может похвалиться и давностью своего происхождения, и славою очень древних выставивших ее писателей. При этом я знаю, что по большей части все люди, проникшись каким-либо учением, восходящим к древним временам, упорно придерживаются его, не желая уже работать над дальнейшим исследованием истины и переучиваться в этом вопросе, и принимать во внимание новые точки зрения: для них всегда все более древнее кажется правильным и заслуживающим уважения, а то, что является в их время, они считают достойным презрения и смехотворным. К тому же, вопрос сейчас идет не о каких-либо вещах отвлеченных и умозрительных, исследовать которые иначе никак невозможно, но о самой реальной реке и стране, чего, конечно, время не могло ни изменить, ни скрыть. Исследование этого вопроса совершенно просто и не может представить затруднения ни для кого, кто серьезно захочет найти истину, так как для доказательства вполне достаточно зрения. Таким образом, Геродот Галикарнасский в четвертой книге своих «Историй» говорит, что вся земля едина, но что установлено делить ее на три части и давать ей три названия – Ливии, Азии и Европы. Из них Ливию и Азию разделяет египетская река Нил, протекающая между ними, а Азию от Европы отделяет река Фазис в стране колхов. Он знал, что некоторые думают это и относительно реки Танаиса, и в конце он об этом упоминает. Я считаю совершенно своевременным привести здесь подлинные слова Геродота [IV, 45]. Они таковы: «Я не могу понять, почему земле, раз она едина, дано тройное название, заимствовавшее свои имена от трех женщин, и почему их границами назначен египетский Нил и Фазис, река Колхиды. Другие же такой границей считают реку Танаис, Меотийское Болото и Киммерийский пролив». С другой стороны, автор трагедии Эсхил в самом начале своей трагедии «Прометей освобожденный» называет реку Фазис гранью земель Азии и стран Европы.

Пользуясь данным случаем, я хочу указать еще вот на что. Из ученых, занимающихся этими вопросами, одни считают, что Меотийское Болото образует Эвксинский Понт, который и растекается частью налево, частью направо от этого Болота: потому-то оно и называется «матерью Понта». Утверждают они это, основываясь на том, что из так называемого Гиерона256 проток этого Понта идет как некая река до Византия, и поэтому думают, что именно здесь-то и есть конец Понта...

7. ...Услыхав, как варвары, жившие по левому берегу Понта Эвксинского и осевшие вокруг Меотийского Болота, бесстрашно нападают на землю римлян, он (шах Хосров) говорил, что и персам, если они завладеют Лазикой, возможно будет без большого труда, всякий раз как они этого пожелают, идти прямо на Византию, нигде не переправляясь через море, как это постоянно делают и другие варварские племена, которые живут там. Из-за этого персы стремились подчинить себе Лазику.

(Пер. С. П. Кондратьева. I. С. 247–303; II. С. 17–32)

О постройках

Книга 3

ѴII. 8. ...Мною рассказано и о том, что на противоположной стороне, если идти по направлению к Меотидскому болоту, напротив Лазики257 были два укрепления – Севастополь и Питиунт; их уничтожили сами римляне, услыхав, что Хозрой спешно посылает сюда войско с тем, чтобы оно захватило эти укрепления. 9. Ныне же император Юстиниан этот Севастополь, который прежде был только крепостью, заново весь перестроил, окружил его такими стенами и укреплениями, что он стал непреступным, украсил его улицами и другими постройками; таким образом, и по красоте, и по величине он сделал его теперь одним из самых замечательных городов.

10. Сверх того, что касается городов Боспора258 и Херсона259, которые являются приморскими городами на том же берегу [Эвксинского Понта] за Меотидским болотом, за таврами и тавроскифами, и находятся на краю пределов римской державы, то, застав их стены в совершенно разрушенном состоянии, он сделал их замечательно красивыми и крепкими. 11. Он воздвиг там и два укрепления, так называемое Алуста и в Горзубитах. 12. Особенно он укрепил стенами Боспор; с давних времен этот город стал варварским и находился под властью гуннов; император вернул его под власть римлян. 13. Здесь же, на этом побережье есть страна по имени Дори260, где с древних времен живут готы, которые не последовали за Теодорихом261, направлявшимся в Италию. Они добровольно остались здесь и в мое еще время были в союзе с римлянами, отправлялись вместе с ними в поход, когда римляне шли на своих врагов, всякий раз, когда императору было это угодно. 14. Они достигают численностью населения до трех тысяч бойцов, в военном деле они превосходны, и в земледелии, которым они занимаются собственными руками, они достаточно искусны; гостеприимны они больше всех людей. 15. Сама область Дори лежит на возвышенности, но она не камениста и не суха, напротив, земля очень хороша и приносит самые лучшие плоды. 16. В этой стране император не построил нигде ни города, ни крепости, так как эти люди не терпят быть заключенными в каких бы то ни было стенах, но больше всего любили они жить всегда в полях. 17. Так как казалось, что их местность легко доступна для нападения врагов, то император укрепил все места, где можно врагам вступить, длинными стенами и таким образом отстранил от готов беспокойство о вторжении в их страну врагов. Таковы были его дела здесь.

Книга 4

I. Переплыть огромное море на неприспособленном для этого судне я считаю делом тяжелым и, уж конечно, исполненным великих опасностей. То же самое – в простом рассказе измерить величие строительства императора Юстиниана. 2. Благодаря величию своей души этот император, как во всем остальном, да будет мне позволено это сказать, так и в деле строительства совершил больше, чем можно передать на словах. 3. Так, в Европе, стремясь свою деятельность согласовать с требованиями необходимости, он быстро совершил дела несказуемые и неописуемые. 4. Были они достойны как соседства с рекой Истром, так и необходимости защищаться от нападающих из-за этой реки [на империю] варваров. 5. Жить по соседству с этой рекой досталось на долю племенам гуннов и готов; поднимаются [против нас] племена, живущие в пределах Тавриды и Скифии; а затем склавины, равно и другие племена, называть ли их савроматами-кочевниками или переселенцами, как называли эти племена самые древние писатели-историки, равно как и всякое другое звероподобное племя, которому приходилось тут или пасти свои стада, или поселиться на постоянное жительство. 6. Так как императору Юстиниану предстояло воевать с ними бесконечное время и так как он не привык ничего делать кое-как, то для него было необходимее выстроить неисчислимое количество укреплений и поставить в них несказанное количество военных гарнизонов, а также заготовить и все другое, что могло бы помешать движению врагов, начинающих войну безо всякого сообщения и не признающих общественных законов. 7. Ведь у этих врагов закон – начинать войну не по какой-либо причине, или выступать в поход после отправления посольства, или тем более заканчивать ее каким-либо договором, или на время [перемирия] воздерживаться от военных действий, но они приступают к делу безо всякого довода и прекращают его только силой оружия.

VII... 16. Теперь в дальнейшем я направляюсь в страну скифов. Там первым было укрепление, носящее имя св. Кирилла; пострадавшие от времени его части император Юстиниан отстроил со всей тщательностью. 17. Вслед за ним было старинное укрепление, по имени Ульмитон262. Так как варвары-склавины долгое время устраивали здесь свои засады и очень долго жили в этих местах, то оно стало совершенно безлюдным, и от него не осталось ничего, кроме имени. 18. И вот, выстроив его вновь с самого основания, император сделал эти места свободными от нападений и злоумышлений славян.

(Пер. С. П. Кондратьева. С. 223–249)

Тайная история

(Юстиниан провоцировал гуннов и других варваров на совершение набегов на Византию.)

ХІ. (10) Поэтому ни одного места, ни одной горы, ни одной пещеры, ни чего-либо другого на римской земле не оставалось неразграбленным, причем многим местам случалось подвергнуться разграблению не менее пяти раз. (11) Впрочем об этом и о том, что было совершено мидийцами, сарацинами, склавинами, антами и другими варварами, мной рассказано в предшествующих книгах263. Но, как я сказал в начале этой книги, здесь мне необходимо рассказать о причине случившегося.

XVIII. (20) На Иллирию же и всю Фракию, если брать от Ионийского залива264 до пригородов Визáнтия, включая Элладу и область Херсонеса265, почти каждый год с тех пор, как Юстиниан стал владеть Римской державой, совершали набеги и творили ужаснейшие дела по отношению к тамошнему населению гунны, склавины и анты266. (21) При каждом набеге, я думаю, здесь было умерщвлено и порабощено более двадцати мириад римлян, отчего вся эта земля стала подлинно Скифской пустыней267...

(24) А с тех пор, как они вторглись в земли Колхиды268, до сего дня постоянно погибают и они сами, и лазы, и римляне.

(25) Однако ни персам, ни сарацинам, ни гуннам, ни склавинскому племени, ни каким-либо другим варварам не случалось уходить из римских пределов без потерь. (26) Ибо в пору вторжения, а еще более во времена осад и сражений им приходилось сталкиваться с огромным противодействием, и погибало их ничуть не меньше, чем римлян.

XXIII. (6) Далее, несмотря на то что мидийцы и сарацины разграбили большую часть Азии269, а гунны, славяне и анты – всю Европу, разрушив до основания одни города и тщательнейшим образом обобрав другие посредством денежных контрибуций; несмотря на то что они увели в рабство население вместе со всем его достоянием и своими ежедневными набегами обезлюдили всю землю, он [Юстиниан] ни с кого не снял податей, сделав единственное исключение для взятых приступом городов, и то лишь на год270.

(Перевод А. А. Чекаловой. С. 291–322)

Маврикий

Под именем византийского императора Маврикия (539–602), занимавшего престол два десятилетия (582–602) вплоть до свержения с трона в результате мятежа, сохранился выдающийся памятник византийского воинского искусства – «Стратегикон», относящийся к распространенному в ранневизантийской книжности жанру воинских тактик. Первоначальная идентификация автора трактата с воином-императором в течение долгого времени вызывала в науке скептическое к себе отношение (в византиноведение вошло понятие «Стратегикон» Псевдо-Маврикия), однако в последнее время (В. В. Кучма и др.) получила новое подтверждение.

Будущий василевс происходил из Каппадокии и, перебравшись в Константинополь, начал путь по лестнице служебной карьеры хотя и гражданским чиновником, но связанным с воинскими поручениями, в частности, касающимися иноземных контингентов. Так, ему поручается создать из «варваров» боеспособные соединения для войны с персами, а в 577 г. императором Тиверием II он назначается магистром войск Востока. В новом качестве он совершает поход в Армению (578/9), осаждает персидскую крепость (580), идет к Евфрату, откуда, впрочем, из-за персидского вторжения вынужден был ретироваться в оставленную Месопотамию; однако в следующем году армия Маврикия наголову разбивает персов под Теллой-Константиной в Малой Азии, после чего следует триумф полководца в византийской столице и назначение его наследником престола умирающим Тиверием.

Вступив во власть, Маврикий прославился как любитель искусства и литературы, поощрявший гуманитарные занятия. С этими увлечениями связано и его предполагаемое авторство «Стратегикона», где сочетаются его воинский опыт и литературно-исторические пристрастия.

Ведение с переменным успехом персидских кампаний, вплоть до заключения мирного договора с Хосровом II в 591 г., чередовалось с постоянной борьбой Маврикия и его военачальников с успешными частыми вторжениями в 583–599 гг. в пределы империи славян и аваров, доходивших подчас до пригородов столицы, осаждавших второй по значению город Византии – Фессалонику (Солунь). Откупаясь в течение этого времени от славяно-аварских нашествий часто непосильной для казны данью, Маврикий не смог в 599 г. выкупить у авар двенадцать тысяч своих пленных, чем обрек себя на ненависть армии, усугубленную экономической разрухой в результате эпидемии чумы, землетрясений и засухи, и, как следствие, голода. В результате мятежа в столице Маврикий был свергнут и бежал, оставив власть военачальнику Фоке – предводителю дунайской армии, провозглашенному ею императором и триумфально вошедшему в столицу. Маврикий же и пятеро его сыновей были в 602 г. казнены в Халкидоне.

В «Стратегиконе» отразился не только военный опыт автора, описывающего устройство лагеря, тактические схемы боя, детали воинской организации. Самая пространная, XI книга произведения посвящена этнологическим характеристикам «варваров» – противников Византии – персов, «скифов» (или «гуннов»), франков и лангобардов, а также «склавинов» и антов. При этом дается как характеристика черт боевого искусства иноплеменников – деталь, новая в византийской традиции, отказывавшей «варварам» в знании военной теории и обладании навыками «искусства войны», – так и описание общественного строя, быта, нравов, внешности «варваров». В этом контексте первостепенное значение имеют свидетельства «Стратегикона» о славянах, не только восходящие к античной традиции подобных описаний, но воспроизводящие непосредственные наблюдения и знания византийца рубежа VI/ VII вв.

Издания: Das Strategikon des Maurikios / Hrsg. v. G. Dennis, übers, v. E Gamillscheg. Wien, 1981; Mauricius. Arta militară / Ed. H. Mihăescu. Bucureşti, 1970.

Перевод: Стратегикон Маврикия / Пер. В. В. Кучмы. СПб., 2004.

Литература: Левченко 1936; Zasterová 1971; Avenarius 1974; Кучма 1979; Кучма 1982; Свод I. С. 364–393.

Стратегикон

XI. 4. (1) Племена склавов и антов одинаковы и по образу жизни, и по нравам; свободные, они никоим образом не склонны ни стать рабами, ни повиноваться, особенно в собственной земле. (2) Они многочисленны и выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку пищи. (3) К прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны, препровождают их поочередно с места на место, куда бы тем ни было нужно; так что если гостю по беспечности принявшего причинен вред, против него начинает вражду тот, кто привел гостя, почитая отмщение за него священным долгом271. (4) Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределенное время, как остальные племена272, но, определив для них точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья. (5) У них множество разнообразного скота и злаков, сложенных в скирды, в особенности проса и полбы273. (6) Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве. (7) Живут они среди лесов, рек, болот и труднопреодолимых озер, устраивая много, с разных сторон, выходов из своих жилищ из-за обычно настигающих их опасностей; (8) все ценное из своих вещей они зарывают в тайнике, не держа открыто ничего лишнего. (9) Ведя разбойную жизнь, они любят совершать нападения на своих врагов в местах лесистых, узких и обрывистых. С выгодой для себя пользуются засадами, внезапными нападениями и хитростями, ночью и днем, выдумывая многочисленные уловки.

(12) Пребывая в состоянии анархии и взаимной вражды, они ни боевого порядка не знают, ни сражаться в правильном бою не стремятся, ни показаться в местах открытых и ровных не желают.

(14) Они вообще вероломны и ненадежны в соглашениях, уступая скорее страху, нежели дарам. Так как господствуют у них различные мнения, они либо не приходят к соглашению, либо, даже если и соглашаются, то решенное тотчас же нарушают другие, поскольку все думают противоположное друг другу и ни один не желает уступить другому.

(30) Поскольку у них много вождей274 и они не согласны друг с другом, нелишне некоторых из них прибрать к рукам с помощью речей или даров, в особенности тех, которые ближе к границам, а на других нападать, дабы враждебность ко всем не привела бы к [их] объединению или монархии.

(Перевод В. В. Кучмы. С. 189–193)

Феофилакт Симокатта

Продолжателем повествования Менандра стал происходивший из Египта, ставший затем императорским секретарем и эпархом при Ираклии, историк Феофилакт Симокатта (ок. 580-х гг. – после 641 г.), посвятивший свою «Вселенскую историю» правлению Маврикия (582–602). Он был автором и других произведений – «Диалога о природных и физических проблемах», сборника писем – реальных и аллегорических.

Предисловие-прооймион исторического труда составляет диалог Философии и Истории. Здесь подчеркивается практическое, этическое и педагогическое значение изучения истории; проводится и сопоставление истории и поэзии. Таким образом, историописание помещается в широкий литературно-культурный жанровый контекст. Риторические принципы подачи материала доминируют у Феофилакта как в декларациях, так и в самой ткани повествования.

В центре описываемых исторических событий – столкновение Византии с подошедшими к Балканам и начавшими процесс их заселения славянами и варварами. Успехи и неудачи Маврикия в этих взаимоотношениях драматически переживаются историком, который сам, в отличие, например, от Прокопия, не был ни участником, ни очевидцем всего происходившего в Константинополе в то время – в атмосфере грозящей опасности.

Другой полюс историко-политических интересов эпохи и автора – на востоке: это – сасанидское пограничье Византии. Другие же области ойкумены – Апеннины, Африка, даже родной Египет – лишь упоминаются вскользь.

Специальное внимание Феофилакт уделяет вопросам генеалогии иноземных правящих родов – персидских, «скифских», ранней истории народов – в том числе алтайских племен. «Скифский экскурс» Феофилакта является одним из наиболее интересных с исторической точки зрения свидетельств византийской историографии в целом. Свидетельства историка становятся еще более ценными при его обращении к государственным документам, доступ к которым он имел, будучи императорским секретарем в столице. В этом отношении такие материалы «Истории», как древности гуннов, аваров, алтайских племен, просто уникальны в мировой историографии. Это относится и к славянским древностям.

«Вселенская история», как и другие сочинения ее автора, – в неменьшей степени, чем собрание исторических фактов, является и литературным произведением, построенным по законам эллинского красноречия, украшенного риторическими фигурами, аллегориями и метафорами; это во многих случаях ритмически организованная проза. Именно литературно- риторической спецификой памятника, а не некомпетентностью историка-фактографа, следует объяснить и многие из указываемых обычно современными исследователями неточностей и ошибок Феофилакта.

Однако Феофилакт не ориентируется лишь исключительно на художественные ценности античного прошлого: впервые в рамках произведения всемирно-исторического жанра он уделяет столь большое внимание агиографии – св. Сергию (V.13), св. Евфимии (VIII. 14), аскету Иоанну (VII.6, 1–5). Влияние житийной литературы сказывается и в писательском методе историка.

Издания: Theophilacti Simocattae Historia / Ed. С. de Boor, corr. P. Wirth. Stuttgart, 1972.

Переводы: Феофилакт Симокатта. История / Пер. С. С. Кондратьева. М., 1996; фрагм.: Свод II. 1995. С. 13–43 (перевод С. А. Иванова).

Литература: Veh 1957; Hunger 1978. Bd. I. S. 313–319; Whitby 1982; Olajos 1988; Whitby 1988.

История

Книга I

(Весна и лето 585 г.)

VII. 1. Они275 подослали племя славян, и огромное пространство римских земель было опустошено276. Славяне дошли вплоть до так называемых «Длинных стен» ... на глазах у всех произвели страшную резню. 2.      Император в страхе защищал «Длинные стены» и вывел сюда из города все бывшее при нем войско, создавая из него в спешном порядке как бы самое надежное укрепление вокруг города. 3. Вот тогда-то Коментиол со славой выполнил свою обязанность начальника армии: наступая на Фракию, он отогнал полчища славян. Он дошел до реки, называемой Эргиния277, и, неожиданно напав на славян, подверг варваров сильному избиению. 4. За это, опять назначенный императором главнокомандующим, он вновь был направлен против них.

Книга VI

(591/592 г.)

II. 10. На другой день278 трое людей из племени славян, не имеющие никакого железного оружия или каких-либо военных приспособлений, были взяты в плен телохранителями императора. С ними были только кифары, и ничего другого они не несли с собой. 11. Император стал расспрашивать, какого они племени, где назначено судьбой им жить и по какой причине они находятся в ромейских пределах. 12. Они отвечали, что по племени они славяне, что живут на краю западного Океана279, что каган280 отправил к ним послов с тем, чтобы собрать военную силу, и прислал почетные дары их племенным владыкам. 13. Дары они приняли, но в союзной помощи ему отказали, настойчиво указывая на то, что их затрудняет дальность расстояния. А их отправили к кагану в качестве заложников, как бы в доказательство того, что это путешествие длится пятнадцать месяцев. Но каган, забыв все законы по отношению к послам, решил чинить им всякие затруднения при возвращении. 14. Они слыхали, говорили они, что ромейский народ и по богатству, и по человеколюбию является, так сказать, наиславнейшим; поэтому, обманув [кагана], они выбрали удобный момент и удалились во Фракию. 15. Кифары они носят потому, что не привыкли облекать свои тела в железное оружие – их страна не знает железа281, и потому мирно и без мятежей проходит у них жизнь, что они играют на лирах, ибо не обучены трубить в трубы. Тем, для кого война является вещью неведомой, естественно, говорили они, более усиленно предаваться музыкальным занятиям. 16. Выслушав их рассказы, император пришел в восхищение от их племени, и самих этих варваров, попавших в его руки, он удостоил милостивого приема и угощения. Удивляясь величине их тел и красоте членов, он направил их в Гераклею282.

III. 9. Каган стал требовать от кесаря увеличения договорной суммы взносов, когда же император не обратил внимания на эти речи варвара, каган тотчас решил начать против него войну. Поэтому он приказал славянам построить большое число легких судов, чтобы подготовить переправу через Истр.

(593 г.)

IV. 1. Жители Сингидуна283 своими частыми набегами разрушали работы славян, предавая огню все, что было ими заготовлено для устройства переправы. 2. Вследствие этого варвары осадили Сингидун. Город был уже доведен до крайне тяжелого положения и имел весьма слабые на­дежды на спасение. 3. Как вдруг на седьмой день каган приказал варварам прекратить осаду и явиться к нему. Послушавшись его приказа, варвары сняли осаду с города, взяв с него в качестве выкупа две тысячи золотых дариков, выложенный золотом стол и одежду. 4. Каган, пройдя пять парасангов, стал лагерем под городом Сирмием, а толпы славян стали готовить из дерева челноки, чтобы каган мог на них переправиться через реку, называемую Саос. 5. Он торопился с этим походом, они же, согласно его приказу, изо всех сил старались доставить ему возможность переправы: страх перед поставленными над ними начальниками заставил их это сделать. Когда эти легкие суда были сделаны и переданы кагану, варварское войско перешло через соседнюю реку.

(594 г.)

VI. 2. С наступлением весны284 стратиг285 был отправлен императором к Истру, чтобы племена славян, встретив с его стороны помеху в переправе через Истр, волей-неволей оставили Фракию в покое. Император не раз говорил Приску, что варвары не будут держаться спокойно, если ромейское войско не будет со всей тщательностью сторожить Истр... Промедлив в этом месте пятнадцать дней, он [Приск] через двадцать остановок явился в Доростол286. 6. Каган по слухам узнал о походе ромеев и поэтому отправил послов к Приску. Когда эти послы прибыли к Приску, то Кох (это был один из варваров) от имени всех послов выступил с такими словами: 7. «Что это значит, бессмертные боги? Для тех, которым было так свойственно говорить о своем благочестии, выполнение нечестивых дел стало столь легким! Ромеи нарушили мир, нарушили святость договоров; смыта соль договорная, уничтожено уважение к слову верности, погибла клятва, посредник между людьми. 8. Истр видит военное зрелище, укрепленный лагерь и железом опоясанного Приска, незадолго перед тем, как невесту, приведшего мир к аварам и ромеям. Грешишь ты, кесарь, тайно замышляя беззаконную войну. Не царское это предприятие, недостойное императора намерение – разбойничий это план, явно проклятое народом действие. 9. Или сложи прекрасный царский венец, или не позорь достоинства своего высокого звания. Вы научили варваров низости. Мы не знали бы нарушения клятв, если бы в вас не нашли учителей лжи. Никогда во время войны не желали вы покоя, никогда очи мира не видали вас отказавшимися от битв. 10. Воюя, ты нарушаешь правду, заключая договор, ты готовишь несчастья, и можно ли еще верить, будто любишь ты спокойствие от военных бурь? Проникнись, стратиг, уважением к тому человеколюбию, которое мы вчера к тебе проявили. Мы сохранили вас невредимыми как будущих друзей, а не врагов. О человеколюбие, полное печали и опасности! 11. Те, которые получили от нас спасение, теперь готовят гам безбожное возмездие. Идут на нас войной, равно и на богов. Сокрушается крепость клятв, более сильный совершает насилие над более слабым, хитрости предоставлена свобода действий, лжи доверено руководительство, и преступление явно ведет войну. 12. Если ты, стратиг, уважая [наши силы], изменишь свое мнение, твои неприятности ограничатся лишь стыдом; иначе же ты получишь возмездие, которое как некий учитель вместе с несчастиями приведет тебя и к раскаянию». 13. Такая речь произвела на войско очень тяжелое впечатление, но Приск отнесся снисходительно к дерзости варваров и позволил им высказать эти слова. 14. Поэтому, не допустив возражений на их дерзость, он сказал, что война предпринята против славян и гетов и что при этом остаются в силе клятвы и договоры с аварами, равно как и война с гетами.

VII. 1. Наступил после этого двенадцатый день, и стратиг, построив суда, переправился через реку. Услыхав, что Ардагаст287 собрал толпы пришлых славян, желавших поживиться добычей, Приск среди ночи начал поход. 2. Ардагаст, распростившись со своими сновидениями вследствие все нараставшего шума, быстро проснулся, вскочил на неоседланного коня и устремился в бегство. Затем варвар внезапно наткнулся на ромеев и, соскочив с коня, попробовал попытать счастья в пешей битве. 3. Но не имея сил выдержать ответное нападение, он обратился в бегство, спасаясь через какое-то непроходимое место. В этих привычных для него передвижениях Ардагаст обогнал своих противников. 4. Но тут ему не повезло: по какому-то несчастному случаю варвар налетел на ствол огромного дерева и упал. Здесь он стал бы весьма желанной добычей для преследователей, если бы река не послужила ему спасением: переплыв ее, он избежал опасности. 5. Ромеи, сделав огромные толпы славян пищей мечей, опустошили страну, бывшую под властью Ардагаста, а пленных, взятых живыми, они, отягчив деревянными колодками, посылали в Византий.

VIII. 3. И вот Приск, одержав верх своими речами, стал отправлять плоды трудов войска, поручив охрану добычи тремстам воинам и поставив во главе их Татимера288. 4. И вот Татимер стал двигаться в Византию; на шестой день наткнувшись на славян, он попал в неожиданно опасное положение: когда ромеи в полдень стояли лагерем беззаботно и без всяких предосторожностей, а кони щипали траву, внезапно напал на них отряд варваров. 5. Поднялся крик, и так как ромеи были без коней, то Татимер с немногими бросился вперед и, оказавшись лицом к лицу с варварами, подвергся большой опасности. Не имея сил выдержать битву лицом к лицу, он обратился в бегство и, получив несколько несмертельных ран, с трудом избежал опасности. 6. Тут появилась ромейская пехота и спасла Татимера; затем она вступила в рукопашный бой со славянами. 7. Бой был сильный; ромеи одолели славян и произвели огромное избиение, а пятьдесят человек взяли живыми в плен, отвели в лагерь и спасли от славян ромейскую добычу. 8. Татимер, кое-как подлечив свои раны, прибыл в Византий, привезя с собой замечательные трофеи. Император был обрадован всем шедшим; он велел совершить в величайшем храме города289 всенощное бдение, а затем, вместе со всем народом совершив молитву, просил бога дать еще более славные трофеи... 12. Приск, отобрав три тысячи человек и посадив их на эти легкие суда, переправился через реку Паспирий290; этот поход он начал в полночь. Варвар, будучи пьяным, потерял всякое соображение; дело в том, что у него в этот день были поминки по умершему брату, как это у них в обычае. 13. Великий страх охватил всех. Вождь варваров живым был взят в плен. Всю ночь ромеи провели за этим кровавым делом. Когда же рассвело и начался день, стратиг велел прекратить избиение. На третий день после этого вождь вывез оттуда добычу и войска.

14.      После этого ромеи, возгордившись такими удачными набегами, предались роскоши, а затем пристрастились к пьянству; вследствие этого у них расшаталась дисциплина и они перестали обращать внимание на несение сторожевой службы, которая обычно у ромеев называлась на их родном языке «скулка». 15. Побежденные славяне, собравшись вместе, в свою очередь отплатили ромеям за это нападение. И эта расплата была бы тяжелее, чем предшествующее нападение ромеев, если бы их не победил в сражении Гентзон, собрав вокруг себя пешие войска. Утром Приск нескольких из начальников караулов посадил на кол, да и иных из тяжеловооруженных солдат подверг жестокому бичеванию.

XI. 2. Затем император снял Приска с должности главнокомандующего, а вождем ромейских войск сделал своего брата Петра. 3. Приск об этом ничего еще не знал. Поэтому, снявшись с войсками, он перешел через реку; войска отказывались дальше оставаться в варварской стране – они боялись, как бы варвары, внезапно напав, не унесли их добычу. 4. Каган, услыхав об уходе ромейского войска, очень удивился. Затем он отправил послов к Приску, желая узнать о причине обратного похода. Приск, насколько было возможно, убедительными словами обманул кагана. 5. Дня через три Приску было дано знать, что каган хочет напасть на ромейские земли и что он приказал толпам славян переправиться через Истр; в страшном гневе он едва мог перенести, что ромейские силы покрыли себя столь великой славой. 6. Таргитий и наиболее знатные из варваров советовали кагану не затевать войны с ромеями; они говорили, что он сердится на них несправедливо. 7. И Приск с большой находчивостью отправил кагану посла (имя ему было Феодор), по своим природным дарованиям человека ловкого и остроумного, по специальности – врача, умевшего свободно говорить. Он пришел к кагану в сознании своей силы. 8. Варвар, полный гордости вследствие сопутствовавших ему удач, держал себя очень надменно; он говорил, что является владыкой всего племени и что, где бы ни сияли лучи солнца, нет никого, кто бы осмелился ему сопротивляться...

17. «Умею я властвовать над своим пылом, когда волны его поднимаются чересчур высоко; умею я и пустить в ход свой гнев, но тогда, когда раздражение бывает своевременным. Я примиряюсь с Приском, Феодор. Пусть и он станет мне искренним другом. Пусть каган не останется лишенным доли добычи. Ведь он вторгся в мою землю и совершал незаконные нападения на моих подданных. Пусть же и плоды удачи будут общими». 18. С такими дружественными и разумными предложениями он отправил Феодора к Приску. Явившись к Приску, Феодор передал ему речи варвара; на другой день Приск созвал собрание воинов и убеждал ромеев поделиться добычей и с варварами. Ромейские воины, и раньше не очень разбиравшиеся в вопросах, касавшихся пользы, тут восстали против стратига. Но стратег многими изворотливыми, соответствующими данным обстоятельствам речами убедил свои войска дать варвару что-либо из добычи. 20. В силу этого ромеи отдали кагану военнопленных варваров, лишив его доли в другой добыче, и на этом закончили споры. Каган с удовольствием принял возвращенных ему варваров и разрешил ромеям пройти. 21. Итак, ромеи отдали даром кагану пять тысяч варваров и вернулись в Дризиперы291. А стратиг прибыл в Византию. За все это Маврикий бранил Приска и упрекал его в легкомыслии и ошибках, считая, что он безрассудно отдал варвару добычу.

Книга VII

(594 г.)

II. 1. Таким образом стратиг292, несмотря на такие горестные события, вновь заслужил расположение войска. На четвертый день он дал знать императору о мятеже в войсках. Затем, оставив Одесс293, он пошел в левую часть этой страны и, прибыв в Маркианополь, приказал тысяче воинов двинуться впереди войска. 2. Они столкнулись с шестьюстами славянами, везшими большую добычу, захваченную у ромеев. Еще недавно были опустошены Залдапы, Акис и Скопис294, и теперь они вновь ограбили несчастных. Они везли добычу на огромном числе повозок. 3. Когда варвары увидали приближающихся ромеев и в свою очередь были ими замечены, они тотчас же бросились убивать пленных. Из пленников мужского пола были убиты все бывшие в цветущем возрасте. 4. Так как это столкновение для варваров было неизбежным, то они, составив повозки, устроили из них как бы укрепление лагеря и в центре этого лагеря укрыли женщин и детей. 5. Приблизившись к гетам (так в старину называли этих варваров), ромеи не решились вступить с ними в рукопашный бой: они боялись копий, которые бросали варвары в их коней с высоты этого укрепления. 6. Тогда начальник этого отряда (имя ему было Александр) на родном для ромеев языке велел ромеям сойти с коней и пешими схватиться с врагами в опасном бою. 7. И вот ромеи сошли с коней и подошли к укреплению, нанося и отражая удары копий. 8. Таким образом, битва стала затягиваться и для той, и для другой стороны. Тут кто-то из ромеев, подскочив с разбега и напрягши все силы, влез на одну повозку, связанную в одно целое с укреплением и охранявшую варварское войско, а затем, став на ней, начал поражать мечом всех приближавшихся. 9. Тут пришла к варварам неизбежная гибель – ромеи разрушили их укрепление. Варвары, отчаявшись в спасении, уничтожили оставшуюся часть пленных. Ромеи, наступая и усилив натиск, ворвались – к сожалению, поздно и с трудом – в центр укрепления и уничтожили находившихся там варваров...

(599 г./600 г.)

XV. 12. На другой день варвар заключил мир295 и стал думать о возвращении. Каган не раз говорил буквально следующее: «Пусть бог будет судьей между Маврикием и каганом, между аварами и ромеями». 13. Он обвинял императора в том, что тот разрушил мир. И эти слова не были совсем несправедливыми. Действительно, ромеи, нарушив мир и завязав войну, подверглись вышеуказанным несчастиям: недостойное начало в конце концов всегда приведет к тяжелым последствиям. 14. Ромеи и авары договорились, что Истр является их пограничной рекой, но против славян дается право переходить эту реку. В силу договора вносятся еще другие двадцать тысяч золотых. На этом была окончена война между ромеями и аварами.

Книга VIII

(599 г.)

III. На двадцатый день296 варвар вновь собрал силы у реки. Поэтому Приску пришлось снова вернуться к реке Тисе. И в этом месте произошла самая большая и замечательная битва. 14. Варвары, разбитые, можно сказать, наголову, в этот день были потоплены в волнах реки. Вместе с ними погиб и очень большой отряд славян. 15. После поражения варварское войско было взято в плен, из них аваров было захвачено три тысячи, остальных варваров – шесть тысяч двести и славян восемь тысяч. На этих пленных были надеты оковы, и стратиг послал захваченных варваров в качестве добычи в город Томис297.

VI. 1. Тогда каган, прежде чем император узнал о чем-либо случившемся, отправил послов к Маврикию, пытаясь получить назад пленников. 2. Маврикий, пораженный угрозами варвара и обманутый их словами, приказал Приску возвратить кагану взятых в плен аваров. Таким образом, варвары были выданы из Томиса кагану.

(602 г.)

V. 8. С наступлением лета до императора Маврикия дошел слух, что каган умышленно оттягивает войну, чтобы, когда разойдутся ромейские войска, каким-либо быстрым движением напасть на Византию. 9. Поэтому он приказал стратигу оставить Адрианополь и перейти через Истр. 10. Тогда Петр стал готовить поход против Склавинии и написал Воносу. Это был один из телохранителей императора, человек очень видный, которого обычно в народе называют скрибоном298. 11. Он в это время должен был помогать стратигу Петру. В этом письме было требование, чтобы он приготовил суда для перевозки ромейских войск через реку. 12. Ипостратигом боевых сил Петр назначил Гудуина. Гудуин, переправившись через реку, острием меча погубил множество врагов и захватил большое количество пленных, чем приобрел великую славу. Ромеи старались вновь переправиться через реку на свою сторону, но Гудуин некоторое время препятствовал им в этом. 13. Тем временем каган, получив известие о набегах ромеев, направил сюда Апсиха с войском и приказал истребить племя антов299, которые были союзниками ромеев.

VI. 1. При таких обстоятельствах авары в большом числе отпали и спешно, как перебежчики, перешли на сторону императора. Слухи об этом привели кагана в замешательство; его охватил страх, он и упрашивал их, и придумывал много различных средств, чтобы вернуть себе назад отпавшие силы300. 2. Когда наступила осень301, император Маврикий настойчиво требовал от Петра, чтобы ромейские войска провели зиму во владениях славян. Но сами ромейские войска были очень недовольны таким планом императора как из-за малой надежды на добычу, так и из-за недостатка лошадей. Кроме того, их пугало бесчисленное множество варваров, которые, как волны, заливали всю страну на той стороне Истра.

(Пер. С. С. Кондратьева. С. 19–217)

Феофан Исповедник

Вторая половина VII–VIII века – эпоха глубоких экономических, социальных и политических перемен в жизни Византии. В условиях складывания по сути новой, медиевальной Византии, после спада культурной жизни империи в период так называемых «темных веков», развитие средневековой историографической традиции протекало в условиях острых иконоборческих споров. Наиболее крупным хронистом того времени, запечатлевшим основные противоречия эпохи, был Феофан Исповедник (ок.760–818), «Хронография» которого охватывает события от Диоклетиана (284) до конца царствования Михаила (813). Творчество Феофана представляет собой значительный этап в развитии исторической литературы Византии не только потому, что, ортодокс, сосланный императором–иконоборцем Львом V на о. Самофракию (где вскоре и умер), он описал в изгнании события важного периода византийской истории – эпохи иконоборчества. И даже не потому, что материал «Хронографии» лег в дальнейшем в основу произведений последующих византийских хронистов – от Георгия Монаха до Зонары. Творчество Феофана стало этапом в силу утверждения, как показали современные исследования, нового, по сравнению с ранневизантийской историографией, стиля мышления, оказавшего влияние и на средства художественного отражения действительности, формы видения мира. Дальнейшее отступление от античных традиций, сохранявших еще свое решающее значение в ранневизантийский период, знаменовало для Феофана и его современников, например, Иоанна Дамаскина и Феодора Студита, окончательное утверждение в полном смысле слова средневековых норм осмысления и отображения истории.

Во всей византийской историографии Феофан представляет собой редкий (особенно, если сравнивать с западноевропейской анналистикой) случай введения погодного принципа повествования: в «Хронографии» указывается год, затем следует перечисление (с описанием) происшедших в этот год событий, сцепление которых носит случайный, за единичными исключениями, характер. В один раздел попадают войны, свержения императоров, землетрясения, появление комет, другие астрономические явления, рождение уродцев, церковная борьба, засуха, свадьбы, рассказы о появлении льда в проливе у Константинополя, сновидения, небесные затмения, охоты, притчи об изменчивости человеческой судьбы, строительство дворцов, церквей, монастырей, бань, цистерн, смерти, посольства, варварские набеги, торжественные молебны, пожары, эпидемии, церковные соборы и догматические споры.

Сопоставление географических представлений Феофана с его источниками позволяет определить неоднозначность пространственных харак­теристик хрониста. С одной стороны, мы встречаем у Феофана описания и арабского мира, и запада, и столицы, и провинции, и ромеев, и варварского мира, что свидетельствует, казалось бы, об универсализме и индифферентности к конкретно-пространственным характеристикам. Деконкретизация пространства порождает и географические неточности, вернее, пренебрежение географической точностью. С другой стороны, очевидным исключением в формализованном пространственном мире Феофана становится Константинополь. Столице присуща и большая топографическая детализация, нередко настойчиво подчеркиваемая автором («в Юлиановской гавани, Софийской, поблизости от Черного моря, на выходе из города...»: 1.368.22–25) и большее место в географических описаниях вообще. Константинополь является словно единственным городом империи, городом по преимуществу, ведь именно он подразумевается под анонимным термином «полис».

«Хронография» Феофана описывает события 284–813 гг. Сведения касаются раннесредневековой истории расселения и политической активности славян, их нападения – совместно с гуннами или аварами – на Византию, осад Константинополя, истории переселения булгар из Приазовья на Балканы и другие византийские земли.

Издание: Theophanis Chronographia / Rec. С. de Boor. Bonnae, 1839. Vol. 1–2 (repr. Hildesheim, 1963).

Переводы: Чичуров И. С. Византийские исторические сочинения: «Хронография» Феофана, «Бревиарий» Никифора. М., 1980; Свод II. 1995. С. 253–289 (пер. Г. Г. Литаврина); Феофан Византиец / Пер. В. И. Оболенского; Приск Панийский. Рязань, 2005.

Литература: Moravcsik. ВТ II. S. 531–537; Mango 1978; Чичуров 1981; Чичуров 1983; Любарский 1999; Каждан 2002.

Хронография

325/326 г.302

В этом году благочестивейший победитель Константин303, отправившись походом на германцев, сарматов304 и готов, силой креста одержал великую победу и, разорив их, обратил в жалкое рабство.

327/328 г.

В этом году благочестивый Константин, переправившись через Дунай, соорудил на нем каменный мост и подчинил скифов305.

367/368 г.

Валент, совершая поход на готов, зазимовал в Маркианополе.

375 г.

Савроматы, племя маленькое и ничтожное, восстав против Валентиниана306, потерпели поражение и послали к нему послов, прося мира. Валентиниан спросил послов, все ли савроматы столь ничтожны телом, и когда они ответили: «Ты видишь самых сильных из нас», – он громко воскликнул: «Горе империи ромеев, доставшейся Валентиниану, если столь жалкие савроматы восстают против ромеев».

Валент307 посылает против готов стратига Траяна, который бесславно вернулся, потерпев поражение.

438/439 г.

Тогда многочисленные готские племена селились по ту сторону Дуная в северных областях. Из них наиболее достойны упоминания четыре [племени]: готы, визиготы, гепиды и вандалы, ничем другим, кроме имени, не отличающиеся друг от друга, говорящие на одном наречии. Все они придерживаются зловерия Ария308. При Аркадии и Гонории309 перейдя Дунай, они поселились на землях ромеев. Гепиды, от которых позднее отделились лонгибарды и авары, заселили области вокруг Сингидуна310 и Сермия311. Изиготы же, разрушив вместе с Аларихом Рим312, отправились в Галлию и подчинили тамошних жителей.

516/517 г.

В этом году гунны, именуемые савир313, переправившись через Каспийские ворота314, совершили набег на Армению, разграбив Каппадокию, Галатию и Понт, чуть было не подступили к Евхаиту.

527/528 г.

В этом же году пришел к императору315 царь гуннов316, [живущих] поблизости от Босфора, по имени Горда, стал христианином и был просветлен. Император принял его и, дав ему много даров, отослал в его страну охранять ромейское государство и город Босфор. А назван он был так из-за того, что выплачивал ромеям ежегодно налог вместо денег быками – дань быками. Император назначил туда арифм317 ромейских стратиотов и трибуна охранять город от гуннов и взимать налог быками. В этом городе происходила оживленная торговля между ромеями и гуннами. Царь гуннов, став христианином и отправившись в свою страну, нашел своего брата и рассказал ему о расположении и щедрости императора и о том, что он стал христианином. Взяв статуи, которые гунны почитали, он переплавил их, а были они из серебра и электрона. Гунны, разъярившись, сговорились с его братом и убили Горду, царем же сделали его брата Муагериса. Но, убоявшись, как бы ромеи не взыскали за него, они внезапно подступили к городу Босфору, убили трибуна Далмация и стратиотов. Услышав об этом, император послал апоипата318 Иоанна, внука Иоанна Скифа, сына патрикия319 Руфина, с большим вспомогательным скифским [войском] и одновременно отправил в поход против них по суше от Одиссополя Годилу и стратега Бадурия320. Услышав об этом, гунны обратились в бегство и скрылись. В Босфоре наступил мир, и ромеи владели им безбоязненно.

557/558 г.

В этом же году в Византий вступило необыкновенное племя так называемых аваров, и весь город сбежался посмотреть на них, так как никогда не видели такого племени. Сзади волосы у них были очень длинными, связанными пучками и переплетенными, остальная же их одежда подобна [одежде] остальных гуннов. Они, бежав из своей страны, пришли в области Скифии и Мизии321 и направили Юстиниану послов, прося принять их.

559 г.

В том же году огромные полчища гуннов322 и славян323 напали на Фракию, завоевали ее, многих убили и взяли в плен. Они схватили стратилата Сергия324, сына пресвитера Вакха, и стратига Едерма, [сына] славного кувикулярия325 и препозита326 Калоподия. Найдя некоторые места Анастасиевой стены327 разрушенными землетрясением, они вторглись и полонили [все] до Дрипии, Нимф и деревни Хиту. Все бежали в город со своим имуществом. Узнав об этом, василевс вооружил многих горожан и послал их к Длинным стенам. Завязав там бой, многие из ромеев и схолариев погибли.

573/574 г.

В этом году авары подступили к Дунайским областям. Узнав [об этом], василевс328 послал против них комита эскувитов329 Тиверия330, который, столкнувшись с аварами, потерпел поражение, застигнутый ими врасплох, и, потеряв многих [воинов], повернул назад.

583/584 г.

Хаган331 поспешил хитростью нарушить мир332. Он вооружил против Фракии племена славинов333, которые дошли до Длинных стен, захватив большую добычу. Василевс334, выведя дворцовые войска из города, приказал димам335 охранять Длинные стены. Назначив стратегом Коментиола, [василевс] вооружил его и послал против варваров. Неожиданно на­пав на них, он множество варваров уничтожил, а [остальных] прогнал. Придя в Адрианополь, Коментиол столкнулся с Ардагастом336, который вел с собой полчища славинов с добычей. Напав на него, Коментиол освободил пленных и одержал большую победу.

591 г. (или 592 г.)

На другой день ромеями337 были схвачены три мужа, родом славины, не имеющие на себе никакого железного [оружия], носящие лишь кифары. Василевс338 спросил [их], откуда они и где живут? Они же отвечали, что родом они славины, а живут у оконечности западного океана339. Хаган направил послов и дары их вождям, чтобы они заключили с ним военный союз против ромеев. Но предводители славинов отправили их ответить хагану, что они не могут послать ему военную помощь из-за длительности пути. Дело в том, что [славины], по их словам, были в пути восемнадцать месяцев340 и лишь после этого попали к ромеям. Они носят кифары, но им незнакомо ношение оружия, так как страна их не знает железа. Автократор, пораженный их возрастом и ростом, отблагодарив, направил их в Гераклею341.

593 г.

В этом году автократор Маврикий послал Приска342 со всеми ромейскими войсками к реке Истр343, с тем чтобы он помешал племенам cлавинов переправляться. Когда же он пришел к Доростолу344, хаган345, узнав [об этом], выслал к нему послов и упрекал ромеев, положивших начало войне. Но Приск отвечал: «Я пришел не для того, чтобы воевать с аварами, но был послан автократором против племен славинов». И вот Приск, услышав о том, что Ардагаст разослал полчища славинов для грабежа, в полночь, переправившись через Истр, неожиданно напал на Ардагаста. Ардагаст почувствовал опасность и, вскочив на неоседланного коня, едва спасается. А ромеи, уничтожив полчища славинов, опустошили земли Ардагаста346 и, захватив полон, многих послали с Татимером в Византий. Татимер же, безмятежно путешествуя, предаваясь пьянству и невоздержанности, вел себя беззаботно. На третий день полчища славинов нападают на него. Охваченный страхом Татимер, бежав, прибыл в Византий. Тем временем бывшие с ним ромеи, завязав ожесточенное сражение со славинами, чудесным образом одерживают победу над варварами и благополучно доставляют василевсу в Византий полон. Обрадованный автократор вместе со всем городом возносил богу благодарственные молитвы. Между тем Приск, осмелев, продвигался во внутренние области славинов. [И вот тогда] некий муж, гепид347, приверженец христианской веры, перебежал на сторону ромеев и показал ромеям дорогу [в земли славинов]. [Ромеи] одержали верх над варварами. Гепид сказал также, что Мусукий, царь варваров348, находится в тридцати милях349. Приск благодаря предательству гепида переправляется через реку350 и в полночь застает Мусукия мертвецки пьяным, так как он справлял тризну по своем брате. Схватив его живьем, Приск учинил побоище среди варваров. Овладев большой добычей, [ромеи] предались пьянству и наслаждениям. [В это время] варвары, собравшись, нападают на победителей. И было бы им жестокое воздаяние за недавнюю храбрость, если бы Гензон351 не пришел [на помощь] с пешим войском ромеев и не сдержал бы в жестоком бою натиска варваров. А тех, кому была поручена его охрана, Приск посадил на кол.

593/594 г.

В этом году, после того как Приск вновь пришел к Истру и, пограбив племена славинов, отправил василевсу большую добычу, василевс послал к Приску Татимера и приказал ромеям провести зиму на том же месте. Узнав об этом, ромеи возражали, что это невозможно из-за множества варваров, [из-за того, что] страна неприятельская и [из-за] невыносимых холодов. Но Приск вескими доводами убедил их перезимовать там и выполнить приказ василевса.

594/595 г.

Василевс отрешает Приска от должности стратига и назначает стратигом войска ромеев своего брата Петра. Но Приск, подняв войска до прихода Петра, переправляется через реку352. Услышав о переправе ромейского войска, хаган очень удивился и послал к Приску узнать причину [перехода], а также получить часть добычи и таким образом [разрешить] переправиться через реку. Дело в том, что его очень тяготили успехи ромеев. В связи с этим Приск направляет к хагану послом врача Феодора, украшенного разумом и находчивостью. Феодор, видя, что хаган возгордился и отвечает хвастливо, а хаган похвалялся, что он, властитель всех народов, старинной историей умерил варварскую спесь...

Выслушав это, хаган улыбнулся и сказал, что блюдет мир, а на усмотрение Приска [предоставляет], если он захочет чем-нибудь из добычи почтить хагана. Приск отдал хагану пленных за переправу и, взяв всю добычу, в безопасности переправился через реку. Получив это, хаган очень обрадовался. Приск вернулся в Византий, а Петр принял командование войском.

596/597 г.

[Тем временем] Петр отправляется против Пирагаста353, экзарха354 славинов, но варвары, выйдя навстречу ромеям к берегу реки355, мешали переправе. Ромеи, стреляя с плотов из луков, отбросили их, и когда они были обращены в бегство, Пирагаст был ранен в пах и умер. Переправившись, ромеи овладели большой добычей и вернулись восвояси. Войску, однако, угрожала опасность, так как проводники заблудились, очутившись в безводных местах. Продвигаясь ночью, они оказались у реки Иливакии356. На другой же стороне реки были заросли, и варвары, спрятавшись в них, стреляли из луков в тех, кто черпал воду. Поскольку это было большим бедствием для ромейских войск, они обратились в бегство, побежденные варварами. Услышав об этом, Маврикий отрешил Петра от должности стратига и снова послал стратигом Фракии Приска.

625/626 г.

[Между тем] хазары, прорвавшись через Каспийские ворота357, в Персии, нападают на земли Адраига358 со своим предводителем359 Зиевилом360, вторым человеком по достоинству после хагана. Всюду, где только проходили, они забирали персов в плен, а города и деревни предавали огню. Покинув Лазику361, василевс вышел им навстречу. Завидев Ираклия362, Зиевил поспешил к нему, поцеловал его в плечо и распростерся перед ним на виду у персов из города Тифлис363. Все войско турок364 упало на землю, простершись лицом вниз, и почтило василевса почестью, незнакомой варварам. Равно и вожди их, взойдя на камни, пали таким же образом. Зиевил привел своего старшего сына к василевсу, наслаждаясь его речами, поражаясь его виду и разуму. Отобрав сорок тысяч мужей, отдал их Зиевил василевсу в помощь, а сам повернул домой. Ираклий, взяв их, двинулся на Хосрова365.

Между тем Сарварос366 напал на Халкидон367, и авары, приблизившись к городу368 из Фракии, хотели захватить его. Они направили против Константинополя множество осадных сооружений, а на долбленые лодки погрузили с Истра бесчисленные полчища369 и заполнили весь залив Золотой рог. Десять дней370 осаждали они город с суши и с моря, но благодаря Божьей помощи, могуществу и заступничеству непорочной девы Богоматери потерпели поражение. Потеряв на земле и на море много войска, с великим позором вернулись они в свои пределы. А Сарварос, осаждая Халкидон, не отступил, но зазимовал здесь же, грабя и разоряя области и города на противоположном берегу371.

649/650 г.

Констант372, узнав об этом373, исполнился гнева; доставив в Константинополь святого Мартина и Максима374, он предал их пыткам, а затем сослал в Херсон и климаты375.

658/659 г.

В этом же году был сослан Мартин, святейший папа Рима, доблестно боровшийся за истину, ставший исповедником и умерший в климатах востока.

668 г.

...византийцы возненавидели [Константа] и более всего за то, что он бесчестно привел в Константинополь святейшего папу Рима Мартина и выслал его в климаты Херсона...

679/680 г.

В этом году народ булгар напал на Фракию. Но [прежде] следует рассказать о древности унногундуров376, булгар377 и котрагов378. В северных, противоположных частях Эвксинского Понта379, у озера, называемого Meотидой380, в которое впадает величайшая река, стекающая от океана по земле сарматов и называемая Атель381, в которую (Атель) впадает река, называемая Танаис382, сама вытекающая от Ивирийских ворот383, что в Кавказских горах, а от слияния Танаиса и Ателя выше уже названного Меотидского озера, когда Атель разделяется, течет река, называемая Куфис384, и впадает в край Понтийского моря поблизости от Некропил385 у мыса, называемого Баранья морда386. А от уже названного озера [течет] подобное реке море и впадает в море Эвксинского Понта через земли Босфора Киммерийского387; в этой реке ловится [рыба], называемая мурзули, и ей подобная; в [землях], прилегающих к восточным частям озера, у Фанагории и живущих там евреев обитает множество народов; от самого же озера и до реки, называемой Куфис, где ловится булгарская рыба ксистон, простирается древняя Великая Булгария и живут соплеменные булгарам котраги. Во времена Константина Западного388 умер властитель упомянутой Булгарии и котрагов Кроват389. Он оставил пять сыновей, завещав им ни в коем случае не отделяться друг от друга и жить вместе так, чтобы они властвовали надо всем и не попадали в рабство к другому народу. Но спустя недолгое время после его смерти, разделились пять его сыновей и удалились друг от друга каждый с подвластным ему народом. Первый же сын [Кровата], по имени Батбаян390, храня завет отца своего, оставался на земле предков доныне. А второй его брат, по имени Котраг, перейдя реку Танаис, поселился напротив первого брата. Четвертый же и пятый, переправившись через реку Истр, называемую также Дунай, один – оставался в подчинении, вместе со своим войском, у хагана аваров в Паннонии Аварской, а другой – достигнув Пентаполя391, что у Равенны, попал под власть империи христиан392. Наконец, третий из них, по имени Аспарух393, переправившись через Днепр и Днестр и дойдя до Огла – реки севернее Дуная, поселился между первыми и последним, рассудив, что место это отовсюду укрепленное и неприступное: спереди болотистое, с других же сторон окруженное, как тентом, реками, оно позволяло народу, ослабленному разделом, отдохнуть от нападений врагов. Так вот, после того как они разделились таким образом на пять частей и стали малочисленны, из глубин Берзилии, первой Сарматии394, вышел великий народ хазар и стал господствовать на всей земле по ту сторону вплоть до Понтийского моря. [Этот народ], сделав своим данником первого брата, Батбаяна, властителя первой Булгарии, получает с него дань и поныне. Василевс Константин395, узнав о том, что неожиданно племя мерзкое и нечистое поселилось за Дунаем на Огле и совершает набеги на [селения], прилежащие к Дунаю, разоряет их, то есть земли, которыми теперь владеют они и которыми тогда владели христиане, был очень обеспокоен. Он приказал всем фемам396 переправляться во Фракию. Снарядив флот, Константин отправился по земле и по морю против них, пытаясь войной изгнать варваров. С одной стороны, на суше, [прилегающей] к так называемому Оглу и Дунаю, он построил в боевом порядке пешее войско, а с другой – приказал кораблям стать на якорь поблизости от берега. Булгары, увидев войско, собранное в полном боевом порядке, утратив надежду на спасение, бегут в описанное выше укрепление и принимают меры к защите. В течение трех-четырех дней они не осмеливались выйти из этого укрепления, но, поскольку и ромеи не вступали в сражение из-за простирающихся перед ними болот, мерзкое племя, заметив вялость ромеев, воспряло духом. Когда же василевс, страдая от подагры, был вынужден повернуть с пятью дромонами397 и своей свитой в Месемврию398, чтобы по обыкновению принимать ванны, он оставил стратигов и войско, приказав им вызывать булгар на бой и выманивать их из укрепления, завязать с ними сражение, если случится, что они выйдут, если же нет, то осаждать и стеречь их в крепости. Но конница, распустив слух, что василевс бежал, охваченная страхом, сама обратилась в бегство, хотя никто ее и не преследовал. Булгары, увидев это, начали преследовать ромеев. Многих они погубили мечом, а многих ранили. Преследуя ромеев до Дуная и переправившись через него, [булгары] дошли до так называемой Варны, поблизости от Одисса и здешнего материка. Они увидели местность, хорошо укрепленную сзади – рекой Дунаем, спереди и с боков – ущельями и Понтийским морем. Покорив из живущих там племен славинов так называемые семь родов, северов399, булгары расселили от начала ущелья Берегава до восточных областей, а на юге и на западе до Аварии, остальные семь родов, которые платили им дань. Распространившись в этих [местах], они возгордились, начали нападать на крепости и поселения, находящиеся под властью ромейского государства, и захватывать их. Тогда василевс был вынужден заключить с ними мир, согласившись, к стыду ромеев, выплачивать им ежегодную дань из-за множества прегрешений. Удивительно было слышать и ближним, и дальним [народам], что тот, кто сделал себе всех данниками и на востоке, и на западе, и на севере, и на юге, потерпел поражение от этого мерзостного и новоявленного племени. Но [василевс], уверовав, что случилось это с христианами по Промыслу Божию, рассудил по-евангельски и заключил мир400.

695 г.

С наступлением дня Юстиниана401 вывели на ипподром и, отрезав ему нос и язык выслали в Херсон.

704/705 г.

(Нападение арабов на Киликию, их поражение в сражении с ромеями.)

Когда Юстиниан, живший [в то время] в Херсоне, заявил, что вновь собирается царствовать, тамошние жители, убоявшись опасности со стороны империи, решили либо убить его, либо выслать василевсу402. А он, проведав [об этом], смог спастись бегством и, достигнув Дараса403, потребовал свидания с хаганом хазар. Узнав [об этом], хаган принял Юстиниана с великими почестями и отдал ему в жены Феодору, свою кровную сестру. Спустя некоторое время Юстиниан, отпросившись у хагана, уехал в Фанагорию и жил там с Феодорой. Услышав про это, Апсимар послал хагану [посла], обещая ему множество даров, если он перешлет ему живого Юстиниана, если же нет, то хотя бы его голову. Хаган уступил такой просьбе и послал Юстиниану охрану под предлогом, как бы его собственные соплеменники не устроили против него заговор, а [сам] приказал Папацу, бывшему в Фанагории от его лица, и Валгицу, архонту Босфора, убить Юстиниана, как только им дадут знать. Но, так как через слугу хагана об этом была извещена Феодора, [все] стало известно и Юстиниану, он, призвав упомянутого Папаца для беседы наедине, задушил его струной; так же [Юстиниан поступил] и с архонтом Валгицем. [Затем] он немедленно отсылает Феодору в Хазарию, а сам, тайно сбежав из Фанагории, прибыл Томы404. Найдя там снаряженную галиаду405, Юстиниан погрузился на нее проплыв мимо Ассады406, дошел до Символа407, недалеко от Херсона. Послав тайно в Херсон, он взял с собой Барисбакура и его брата, а также Салива и Стефана, Моропавла с Феофилом. Отплыв вместе с ними, Юстиниан прошел маяк Херсона, потом проплыл также Некропилы, устье Днепра и Днестра, а когда поднялась буря, все отчаялись в спасении. Тогда Миак, слуга его, сказал: «Вот, господин, погибаем мы, так дай богу обет во имя твоего спасения не наказывать никого из твоих врагов, если бог вернет тебе царство». Но в гневе отвечал ему Юстиниан: «Да потопит меня бог на этом месте, если я пощажу кого-нибудь из них». Невредимым вышел он из этой бури и вошел в реку Дунай. [Вслед за этим] Юстиниан послал Стефана к Тервелю, владыке Булгарии408, с тем чтобы он дал ему помощь для овладения империей его предков, и обещал Тервелю множество даров и свою дочь в жены. Тот клятвенно пообещал во всем повиноваться и дать помощь, принял Юстиниана с почестями и двинул весь подвластный ему народ булгар и славинов. Вооружившись, на следующий год они появляются у царственного града409.

706/707 г.

(Юстиниан II возвращает себе власть, отпускает с дарами Тервеля, и преследует своих противников.)

[Затем] Юстиниан послал флот, чтобы привезти из Хазарии свою жену, но многие корабли затонули вместе с людьми. Хаган, услышав об этом, пишет ему; «О неразумный, неужели тебе было недостаточно двух или трех кораблей, чтобы забрать свою жену и не погубить [при этом] столько людей? Или ты считаешь, что и ее возьмешь в сражении? Знай, у тебя родился сын, пошли [за ними] и возьми их». Юстиниан, послав кувикулярия410 Феофилакта, привез Феодору и Тиверия, ее сына, короновал их, и они воцарились вместе с ним.

711/712 г.

Юстиниан отправил в Херсон по злопамятству патрикия Мавра с патрикием Стефаном, по прозвищу Асмикт. Помня о заговоре против него херсонитов, босфориан и остальных климатов, он снарядил большой флот на средства жителей города – синклитиков, ремесленников, димотов411 и прочих должностных лиц – из всевозможных кораблей: дромонов, триэр, скафов, вмещающих десять тысяч галиад и даже хеландиев412. Отослав их, василевс приказал истребить мечом всех жителей в тех крепостях и никого не оставлять в живых. Юстиниан передал им также спафария Илью413, которого должны были поставить архонтом Херсона. Ромеи, прибыв в Херсон, захватили крепость, так как никто им не воспротивился, и уничтожили всех мечом, кроме подростков, пощадив их как неразумных и годных в услужение, а Туцуна – архонта Херсона, бывшего там от лица хагана, и Зоила, первого гражданина по роду и племени, также и сорок других знатных мужей, протевонов414 Херсона, вместе с семьями, связанными отослали василевсу. Других же семерых протевонов Херсона ромеи подвесили на деревянных вертелах и зажарили на огне; остальных двадцать, связав им руки за спиной и привязав к ремням хеландия, наполнили его камнями и потопили в пучине. Когда Юстиниан узнал об этом, разъярившись из-за спасения подростков, он приказал [ромеям] немедленно вернуться к нему. В октябре месяце флот отплыл и, выйдя в [открытое] море на восходе созвездия, называемого Таврура, чуть было весь не затонул: погибших при кораблекрушении насчитали 73 тысячи. Когда Юстиниан узнал об этом, то ничуть не опечалился, но, напротив, еще больше преисполнился радости и был уже в высшей степени одержим безумием и, крича, угрожал, что вышлет другой флот, распашет и сровняет с землей все вплоть до стен. Это услышали жители крепостей, приняли меры к безопасности и, вынужденные задумать [что-то] против василевса, послали к хагану в Хазарию просить войско для своей охраны. Между тем восстает спафарий Илья и изгнанник Вардан415, которого к тому времени отозвали с Кефалинии и который был с флотом в Херсоне. Узнав об этом, Юстиниан послал [в Херсон] с небольшим числом дромонов патрикия к логофету геникона416 Георгия, по прозвищу Сириец, эпарха417 Иоанна и турмарха418 Фракисийцев419 Христофора с тремястами вооруженными воинами, передав им Тудуна и Зоила, которым они должны были вернуть их прежнее [положение] в Херсоне; а через послов они должны были оправдаться перед хаганом, Илью же и Вардана – привести к василевсу. Когда ромеи переправились в Херсон, херсониты отказались вступить с ними в мирные переговоры. На следующий день горожане, склонив войти в город только [Георгия, Иоанна и Христофора], закрыли ворота, логофета геникона вместе с эпархом зарубили мечом, а Тудуна, Зоила и упомянутого турмарха с тремястами стратиотами выдали хазарам и отослали хагану. Когда в дороге умер Тудун, хазары принесли ему жертву, убив турмарха с тремястами стратиотами. Тогда херсониты и жители других крепостей свергли Юстиниана и провозгласили василевсом сосланного туда Вардана-Филиппика420. Узнав это, еще больше неистовствовал Юстиниан: детей спафария Ильи он заколол на груди матери, а ее заставил выйти замуж за своего повара, родом индийца. Вслед за этим Юстиниан, снарядив второй флот, отсылает патрикия Мавра Бесса421, дав ему для осады таран, манганики и другие осадные машины, и приказывает ему сровнять с землей стены Херсона и весь город, ни единой души не оставлять в живых, а о происходящем извещать его часто донесениями. Мавр, как только переправился, разрушил башню, называемую Кентенарисий422, и ближнюю к ней, называемую Сиагр423, но тут пришли хазары, и наступило перемирие. Вардан, бежав, прибыл к хагану. Покуда флот бездействовал и в то же время не осмеливался вернуться к василевсу, ромеи низложили Юстиниана, а Вардана провозгласили василевсом и попросили хагана выдать им Филиппика. Но хаган потребовал с них обещание не предавать Вардана и доставить ему за каждого человека по номисме. Тотчас дав это, они получили василевсом Филиппика. Между тем, поскольку флот медлил и не приходили донесения, Юстиниан догадался о причине и, взяв с собой людей из Опсикия424 и часть Фракисийцев, поднялся к Синопе425. Когда он всмотрелся в противоположный берег, то увидел, что флот поднимает паруса против Константинополя, и, зарычав, как лев, сам направился в город.

717 г.

В этом году воцарился Лев426, родом из Германикии427, а по правде, из Исаврии428. Василевсом Юстинианом429, в первое его правление, он был переселен вместе с родителями в Месемврию во Фракии, а во второе его правление, когда шел Юстиниан с булгарами, Лев вышел ему навстречу с даром в 500 овец. Умилостивленный Юстиниан назначил его тотчас спафарием и держал при себе, как близкого друга. Но какие-то завистники оклеветали Льва, сказав, что он домогается престола. Когда же произошло расследование этого дела, то доносчики были посрамлены. Однако молва об этом не умолкала. И вот Юстиниан, если и не хотел явно чем-нибудь причинить вред Льву, злобу все же некоторую против него затаил и отсылает его в Аланию430 с деньгами, чтобы поднять аланов431 против абасгов432. В то время в Абасгии, Лазике и Иверии433 господствовали сарацины434. Лев, прибыв в Лазику, деньги оставил на хранение в Фасисе435. Взяв с собой немного местных жителей, он отправился в Апсилию и, преодолев Кавказские горы, пришел в Аланию. [Тем временем] Юстиниан, желая погубить спафария, послав, забрал деньги из Фасиса. Аланы же, приняв спафария со всяческими почестями и послушавшись его речей, напали на Абасгию и полонили ее. Тогда властитель абасгов заявляет аланам: «Думаю, что нет другого такого лжеца у Юстиниана, кроме этого человека, которого он должен был послать, [чтобы] поднять вас против нас, ваших соседей. Обманул он вас, пообещав деньги. Ведь Юстиниан, послав, забрал их. Выдайте нам его, мы дадим вам три тысячи номисм, и да не иссякнет наша старинная друг к другу любовь». Но аланы ответили: «Не ради денег послушались спафария, но из любви к василевсу». И снова шлют абасги послов словами: «Выдайте нам его, и мы дадим вам шесть тысяч номисм». Аланы, желая изучить земли абасгов, договорились взять шесть тысяч номисм и выдать спафария; [в то же время] они доверились во всем спафарию и сказали ему: «Как видишь, дорога, ведущая на Романию, закрыта, и как пройти туда, ты не знаешь. Так давай лучше притворимся и договоримся с ними выдать тебя. Мы отпустим вместе с абасгами наших людей, изучим их ущелья, разграбим и опустошим их земли, [а тем самым] послужим и вам». После того как послы аланов пришли в Абасгию и договорились передать спафария, они получили от абасгов много подарков, в ответ же [абасги] посылают еще больше послов с золотом, чтобы забрать спафария. А спафарию аланы говорят: «Люди эти, как мы уже сказали, пришли забрать тебя, ждет тебя Абасгия. Но, поскольку мы соседи им, отправятся к ним и купцы. Наконец, чтобы не выдать наш план, мы тебя открыто передадим. Когда же вы тронетесь в путь, мы тайно пошлем вслед [своих людей], убьем послов, а тебя укроем, покуда не соберется наше войско и мы не нападем внезапно на их земли». Так оно и случилось. Послы абасгов, взяв спафария вместе с его людьми, связали их и удалились. Между тем аланы со своим предводителем Итаксием, напав на абасгов с тыла, убивают их и прячут спафария. Собрав затем войско, [он] двинулся против Абасгии и, напав неожиданно на ущелья, захватил большую добычу и опустошил их страну. Юстиниан, услышав о том, что даже без денег поручение его было выполнено, шлет послание абасгам [следующего содержания]: «Если вы спасете нашего спафария и если вы позволите ему невредимым пройти ваши земли, то мы простим вам все ваши прегрешения». Абасги, радостью приняв это [послание], вновь шлют послов в Аланию со словами: «Мы дадим вам в заложники наших детей, вы же выдайте нам спафария, с тем чтобы мы отослали его к Юстиниану». Но спафарий не принял этого [предложения], сказав: «Бог может растворить врата для выхода, так как через Абасгию я не пойду». Спустя некоторое время войско ромеев и армян напало на Лазику и осадило Археополь436, но, услышав о нашествии сарацин, отступило. От него отделилось около двухсот человек, которые с грабежами поднялись к областям Апсилии437 и Кавказских [гор]. Когда же сарацины захватили Лазику, войско ромеев и армян, обратившись в бегство, повернуло к Фасису. А те двести человек остались в Кавказских горах и предавались грабежам, отчаявшись [в надежде на спасение]. Узнав об этом, аланы решили, что ромеев очень много на Кавказе, и, возрадовавшись, говорят спафарию: «Ромеи приближаются, ступай к ним». Спафарий, взяв пятьдесят аланов, в мае месяце на круглых лыжах перешел снега Кавказа, нашел, к великой радости, ромеев и спросил их: «Где войско?» Они ответили: «После нападения сарацин войско повернуло в Романию438. Поскольку мы не смогли вернуться в Романию, то пришли в Аланию». [На это] Лев сказал им: «Что мы теперь будем делать?» Они ответили: «Через эти земли нам пройти невозможно». Спафарий сказал: «Невозможно выйти и другой дорогой». [Дело в том, что] там была крепость, называемая Сидерон439, топотеритом440 которой был некто по имени Фарасманий. Он попал под власть сарацин, но сохранял мир и с армянами. Спафарий, послав к Фарасманию, заявляет ему: «Раз ты в мире с армянами, то замирись и со мной. Подчинись власти империи, помоги нам спуститься к морю и переправиться в Трапезунд». Так как Фарасманий не взялся это сделать, то Лев посылает своих людей и армян, приказав им устроить засаду [и сказав]: «Когда они выйдут из крепости на работы, хватайте из них сколько сможете и держите снаружи ворота [открытыми], пока мы не подоспеем». Они ушли и устроили засаду, а когда народ вышел на работу, внезапно напали, овладели воротами и многих взяли живьем. Фарасманий с немногими оставался в крепости, и тогда Лев подошел [к Сидерону] и обратился к Фарасманию, чтобы он с миром открыл ворота, но тот не захотел и начал сражение. Крепость, однако, была мощной, и ромеи не могли ее захватить. [В это время] Марин, первый из апсилийцев, узнав об осаде крепости, был охвачен страхом, думая, что со спафарием большое войско. Взяв с собой триста человек, он пришел к спафарию со словами: «Я проведу тебя невредимым до побережья». И Фарасманий, узрев опасность, обращается к спафарию: «Бери в заложники моего ребенка, я согласен служить империи». Лев взял ребенка Фарасмания и отвечает ему: «Как же ты называешь себя слугой империи, если разговариваешь с нами, запершись в крепости? Нельзя нам уйти отсюда, пока мы не захватим крепость». Тогда Фарасманий говорит: «Дай мне слово». Спафарий дал Фарасманию слово не причинять ему ни в чем вреда и только с тридцатью воинами войти в крепость. Но слова своего Лев не сдержал, а приказал своим тридцати спутникам: «Когда мы будем входить, захватите ворота, и пусть входят все». Как только это произошло, спафарий приказал метать огонь в крепость. Начался большой пожар, и семьи стали выходить, взяв с собой, что только могли они унести из своего имущества. Пробыв там еще три дня, Лев разрушил стены до основания, [затем], отправившись в путь, спустился в Апсилию с Марином, первым из них, и с великими почестями был принят апсилийцами. Оттуда он спустился к побережью441, переправился через море и пришел к Юстиниану.

728/729 г.

В этом году сын хагана, владыки Хазарии, отправился походом на Мидию442 и Армению. Застав в Армении Гараха, стратига арабов, он убил его вместе с бывшим при нем войском. Разграбив страну армян и мидийцев, он повернул назад, нагнав великий страх на арабов.

732/733 г.

В этом году василевс Лев443 женил сына Константина444 на дочери хагана, властителя скифов445, обратив ее в христианство и назвав Ириной446. Она же, изучив священное писание, отличалась благочестием, порицая их нечестие447.

750 г.

25 января, того же, 3-го, индикта у василевса Константина родился сын от дочери хагана Хазарии, которого он назвал Львом448.

763 г.

В этом же году турки449 вышли из-за Каспийских ворот. Многих в Армении они убили, а многих взяли в плен и повернули назад.

В этом же году, в начале месяца октября, начались жестокие, суровые морозы, не только в наших землях, но и того более, на востоке, на севере и на западе, так что море у северного побережья Понта окаменело от холода на 100 миль и на 30 локтей в глубину; от Зинхии450 и до Дуная, реки Куфиса, Днестра и Днепра, до Некропил, и на остальном берегу до Месемврии и Мидии претерпели то же самое. А когда такой лед покрылся еще и снегом, то толщина его увеличилась на 20 локтей, и уподобилось море суше, и ходили пешком по льду от Хазарии и Булгарии и остальных соседних племен люди, дикие и домашние животные.

776 г.

Василевс451 высек мятежников452, остриг их и выслал в Херсон и климаты под стражу и для безопасности.

(Пер. И. С. Чичурова. С. 47–68)

* * *

1

Один из двенадцати апостолов, называемый «дидимом» («близнецом»). По преданию, проповедовал в Восточной Индии, где и претерпел мученичество.

2

Область в Малой Азии, находившаяся на востоке Мидийских пределов, между Персидским заливом и р. Тигром. Парфяне принадлежали к иранскому этносу, а не скифскому, как иногда указывается.

3

Св. ап. Андрей Первозванный. Один из двенадцати апостолов, сын Ионы, брат Симона Петра, уроженец г. Вифсаиды в Галилее. Проповедовал в «Скифии» в местах, идентифицированных позже с местоположением Киева. Мученическую смерть (по позднейшему преданию, казнь на скошенном кресте) принял в г. Патры в Ахайе (Греция).

4

Восточноевропейское пространство к северу от Черного моря, ограниченное с востока Каспийским морем. Скифами ранневизантийские авторы называли племена, жившие в Причерноморье, на Дону, Днепре и Дунае. Идентифицировались византийской традицией с кочевниками Восточной Европы, отчасти с русскими («тавроскифы»).

5

Иоанн – апостол и евангелист, один из двенадцати учеников Иисуса Христа.

6

Или Азия – часть света. Часто в текстах так именуется п-ов Малая Азия, а еще в более узком смысле – область с центром в г. Эфесе.

7

Апостол, один из двенадцати.

8

Апостол, первоначально носил иудейское имя Савл.

9

Обширная область в Юго-Восточной Европе вдоль восточного побережья Адриатического моря, от Эпира на севере и от Македонии и Мезии на западе.

10

Римский император (54–68), ставший в истории символом деспотического произвола.

11

Александр Македонский (356 до P. Х.–323 до P. X.), царь с 336 г.

12

Константин I Великий (ок. 272–337), римский (византийский) император с 306 г., самодержец («автократор») – с 314 (или 316) г.

13

Имеется в виду территория распространения готов, двигавшихся с востока через Северное Причерноморье (в том числе Крым) в Центральную Европу.

14

Блеммии – кочевой народ хамитского происхождения на правом берегу Нила.

15

I Вселенский Собор в Никее (325 г.).

16

Фивы Египетские.

17

Ливия как римская провинция делилась на Нижнюю и Верхнюю (Киренаику).

18

Иаков Нисибийский.

19

Иоанн Персидский.

20

Скорее всего, Феофан Готский.

21

Иерархами этой области на севере Малой Азии были Павел Неокесарийский и Спиридон Тримифунтский.

22

Никасий Дижонский (из Галлии, называвшейся иногда Галатией).

23

С престолом в г. Миры Ликийские (с известным св. Николаем).

24

На Соборе были Леонтий Кесарио-Каппадокийский и Евпсихий Тианский.

25

На Соборе был Менофант Эфесский.

26

Нунехий Лаодикийский.

27

Пист Маркианопольский.

28

Александр Фессалоникийский.

29

Осий Кордовский.

30

Имеется в виду римский папа Сильвестр.

31

Пресвитеры Витон и Викентий.

32

Скорее всего, здесь под скифами Евсевий имеет в виду готов. Известно, что готы издавна получали стипендию от империи. Так, Иордан сообщает об отнятии у них стипендии в правление императора Филиппа (244–249) (Getica. 89). Он же рассказывает о призвании готов в качестве федератов Константином (Getica. 111–112). Также Созомен (Церковная история. I. 8) упоминает о победе Константина над готами. Кроме того, Иордан упоминает о переселении в империю вандалов при Константине: «У Константина они испросили для себя Паннонию и, устроив там селения, служили по императорским декретам в течение приблизительно 60 лет» (Getica. 115).

33

В первые века после P. X. закрепляются в Нижнем Поднепровье, затем проникают в междуречье Южного Буга и Дуная. «Сарматы» было общим обозначением ираноязычных и др. скотоводческих племен, куда включались объединения роксолан, аланов, собственно сарматов, часть скифов, язигов и др. В IV в. разгромлены гуннами.

34

Римский император Цезарь Гай Мессий Квинт Траян Деций Август (249–251), правление которого было отмечено жестокими преследованиями христиан.

35

Деций вместе с сыном – цезарем Этруском – погиб в битве с готами у Аврита в Мезии. Дексипп (Хроника. 15) свидетельствует, что готы разграбили Фракию, взяли Филиппополь. О «скифских» полях говорится потому, что сражение произошло при попытке Деция отбить у готов награбленное и пленников на их территории.

36

Ср.: Геродот. IV.62.

37

Ульфила (311–383) был епископом готским, автором перевода Библии с греческого языка на готский.

38

Публий Лициний Валериан (ок. 193 – после 260), римский император с 253 по 259 гг. Соправителем сделал своего сына Галлиена. Потерпев поражение от персов, умер в темнице под арестом.

39

Публий Лициний Этнаций Галлиен (218–268) – сын и соправитель Валериана. Оборонял в 254–259 гг. Римскую империю от франков, аламанов, маркоманов, готов и др. После смерти отца стал самодержцем. Был убит в результате мятежа.

40

Константин I.

41

Народ, прикочевавший из Внутренней Азии, через южную часть Восточной Европы. Часть гуннов, вторгшись в Европу, разбила в 375 г. остготское государство на Дону. Наиболее известным правителем гуннов был Аттила. Гунны вытеснили готов.

42

Изначально – скифское племя в верховьях совр. Днепра и Припяти. Затем – одно из наименований гуннских племен.

43

По античным и византийским представлениям, горный массив на севере Восточной Европы, расположенный в широтном направлении.

44

Совр. р. Дон.

45

Совр. Азовское море.

46

Флавий Валент (328–378) – римский император с 364 г. В 367–369 гг. победил готов в Нижнем Подунавье. В 377 г. вестготы подняли восстание, в ходе которого Валент был убит.

47

Город в Малой Азии.

48

Область, примыкающая к Сирии.

49

В Малой Азии.

50

Области в Малой Азии: Писидия севернее, Памфилия южнее.

51

Племена, обитавшие в южных отрогах малоазийского Тавра. В 498 г. окончательно побеждены и частично переселены византийцами.

52

Император Юлиан («Отступник») (361–363).

53

Под «скифами» Евнапий подразумевает готов с другими союзными народами Причерноморья и Подунавья.

54

Император Валент (364–378).

55

Племянник Юлиана, мятежник, провозглашенный императором «варварскими» войсками.

56

В 366 г. вождь тервингов Атанарих послал помощь узурпатору Прокопию (см. об этом: Амм. Марц. XXVI 10, 3).

57

Гунны, в IV в. перекочевавшие из Приуралья в район Танаиса (Дона), вытеснили готов с территории от Дона до Карпат.

58

Из этого отрывка видно, что уже во время Евнапия существовали разные мнения о происхождении гуннов (называемых «уннами»).

59

Это первое появление гуннов на западе от Азовского моря.

60

Истра, или Дуная.

61

Император Феодосий I Великий (347–395, император с 379 г.). В 382 г. заключил мир с вестготами и расселил их в качестве федератов на юге Нижнего Подунавья.

62

Отрывок, сохраненный в сборнике «De sententiis» времен Константина Багрянородного (сер. X в.), повествует о вторжении и расселении готов на территории Империи.

63

Иероним в письме 107 говорит, что «русое войско гетов (т. е. готов) развозит с собой церкви в палатках (ecclesiarum сircumfert tentoria)».

64

В готском календаре под 14 августа упомянуто о 40 священных девах (monialium), в Верии пострадавших. Быть может, у Евнапия разумеются диакониссы.

65

В присутствии неверующих христиане не говорили об евхаристии и крещении.

66

Феофил, митрополит готский, присутствовал и подписался на Никейском (I Вселенском) Соборе.

67

О вероломстве готов см. у Зосима (IV.20 и 56).

68

А. Маи (Маі 1827. Р. 278) сближает с этим местом выражение Иеронима (Пис. 60, 4) Gothus philosophatur, ибо глаголом philosophari (ϕιλοσοϕεῖν) отцы церкви выражали монашескую жизнь.

69

Кроме обычного взгляда, свойственного озлобленному язычнику, автор тут выражает особенную мысль: он обвиняет правительство Восточной империи в чрезмерном доверии наружному благочестию готов, в потворстве этому вероломному народу. Подобное обвинение найдем мы и у других писателей по поводу иноземцев, которым византийское правительство делало разные уступки, принимая исполнение некоторых религиозных обрядов за искреннее исповедание христианской веры.

70

Речь идет о вытеснении готов гуннами (см. выше).

71

Слова Ахилла (Илиада. IX.312).

72

Т. е. брак между христианами и язычниками был возможен.

73

Византийский полководец, гот по происхождению, фактически командующий византийской армией в сер. 90-х гг. IV в.

74

Евтропий, бывший раб, сделавший придворную карьеру, став после 395 г. во главе гражданского правительства при императоре Аркадии (395–408). Став консулом, начал проводить энергичную политику, направленную против варваров. В итоге был смещен в 399 г.

75

Попытка Гайны в союзе с готами овладеть Константинополем не имела успеха: в 400 г. готы были вытеснены из столицы.

76

Херсонес Фракийский – полуостров между Дарданеллами и Саросским заливом. Фравиф, по сообщению Зосима (V.20), был избран императором и сенатом в качестве полководца для войны с Гайной и спасения империи.

77

Фрагмент о гуннах (из словаря «Суда») не имеет атрибуции.

78

Сарматы и готы – племена Северного Причерноморья. Были разбиты на Дунае в 332 г. Константин расселил сарматов в придунайских провинциях и в Северной Италии, германские племена готов – в Паннонии.

79

Константин I.

80

Ересиарх, епископ Константинополя.

81

Епископ римский.

82

Западом правил Валентиниан I (364–375).

83

Война с сарматами и с германскими племенами аламан и франков продолжалась до 374 г.

84

Племена Причерноморья.

85

Император Валентиниан I умер 17 ноября 375 г.

86

Имеется в виду нашествие квадов из Паннонии в 375 г.

87

Валентиниан I умер от апоплексического удара во время приема квадских послов.

88

Епифаний Саламинский (Кипрский), автор «Панариона» – энциклопедии по истории ересей.

89

Александрийский епископ.

90

Иоанн Златоуст («Хрисостом») – антиохийский пресвитер, ставший затем епископом Константинополя.

91

Раннехристианский богослов.

92

Описанные здесь и далее события предшествовали так называемому «собору под Дубом» в начале 403 г.

93

Епископ Константинопольский.

94

Скифия в специальном смысле термина – провинция у гирлы Дуная.

95

Феодосий II – византийский император (408–450), внук Феодосия I Великого (379– 395) и сын Аркадия (395–408).

96

Максимин – друг и покровитель Приска. Занимал высокие посты при константинопольском дворе. В 435 г. входил в комиссию по составлению Кодекса Феодосия, в 448 г. возглавил ответственное посольство к Аттиле. Позже выполнил еще ряд ответственных поручений двора и достиг высшего ранга иллюстрия. Умер в 453 г.

97

Гунны впервые упоминаются у Аммиана Марцеллина, затем очень часто византийскими и латинскими авторами (собрание свидетельств см.: Moravcsik. ВТ II. S. 231–237). Вопрос об этнической и языковой принадлежности гуннов и их истории до вторжения в Европу остается дискуссионным. По-видимому, в настоящее время наиболее обоснованной считается точка зрения, согласно которой язык гуннов является изолированным и не имеет родственников среди известных нам языков (Дёрфер 1986. С. 71–116, с историей вопроса и литературой).

Достоверная история гуннов начинается примерно с 375 г., когда они покорили кочевавших за Доном алан (Амм. Марц. ХХХІ.2.12), а затем – готов Германариха (Амм. Марц. ХХХІ.3.1).

98

Аттила – сын Мундзука и племянник вождей Октара и Руги, правитель гуннов примерно с 435 г. (до 445 г. совместно с Бледой), умер в 453 г.

99

Сардика (Сердика) – византийским город, ныне София.

100

Наисс – ныне Ниш. Во время балканской войны 40-х гг. город был разрушен войсками Аттилы. Описание осады Наисса у Приска привлекало пристальное внимание исследователей, заметивших, что образцом для этого пассажа служили описания Фукидида (II.75–76), причем имеются почти текстуальные совпадения. На этом основании рассказ Приска не признавали достоверным, однако более тщательный анализ исторического метода Приска показал, что его описание заслуживает доверия (Baldwin 1980а. Р. 53–56). По условиям мира 447 г. граница Римской империи с владениями гуннов проходила через Наисс; следовательно, миновав Наисс, посольство вступило на территорию Аттилы. Приск рисует картину полного запустения лежащего в развалинах и покинутого жителями города.

101

Ошибочен перевод Добльхофера – «в узкую долину» (Doblhofer 1955. S. 28).

102

Видимо, цитата из Плутарха (Plut. Praecepta rei p. ger. 818F), текст которого послужил также образцом одного пассажа у Агафия: Hist. 11.21 (Baldwin 1980а. Р. 53).

103

Ф. Борнманн (Bornmann 1974. Р. 116) видит здесь цитату из Геродота: «с рассветом» (III.86).

104

Описанная местность лежала к северу от Наисса куда двигалось посольство на пути к ставке Аттилы.

105

Г. Дестунис неверно переводил «болотистый».

106

Этническая принадлежность этих варваров неясна; предполагалось, что они славяне.

107

Лодки–однодеревки (моноксиды) были хорошо известны античным авторам. Упоминание Приском способа их изготовления вовсе не свидетельствует о том, что такие лодки – новое явление на Балканах.

108

Совр. Восточная Воеводина.

109

То же место сохранилось в тексте Иордана. Тигас и Тифисас уверенно отождествляются с совр. Тисои и Тимишем, а Дрекон–Дрикка такого отождествления не имеет (Бега?, Аранка? – Patsch 1905. Р. 1706; Баришиħ 1952. С. 57). Поскольку не находит аналогий с известными в этих местах гидронимами.

110

ὁ σῖτος – первоначально «хлеб на корню, в злаках или зерне», затем – всякий, в том числе и печеный, для греков мыслился как хлеб пшеничный, поэтому и означает просто пшеницу (L.-S., 1602).

111

ὁ μέδος – «мед, медовый хмельной напиток». Целесообразно рассматривать μέδος как греческую фиксацию слав. medъ – названия хмельного напитка (см.: Гиндин 1981. С. 81–83 и литература, ср.; Дёрфер 1986. С. 84).

112

τὸ κάμον – название хмельного напитка из ячменя, видимо, вроде браги или пива. Род и окончание восстанавливаются на основании сопоставления с латинскими фиксациями термина: camum (lust. Dig. ХХХIII.6.9; Edict. Diocletiani. II.11). Напиток явно неславянского происхождения, упомянут автором III в. до н. э. Юлием Африканом: «Ведь египтяне пьют дзютон, пеоны – камон, кельты – кербесию» (Thompson 1948. Р 64; Баришиħ 1952. С. 60).

113

Для обозначения северных варваров Приск, в соответствии с архаизирующей традицией, использует устаревший термин «скифы» (примеры см.: Moravcsik. ВТ II. S. 279 и сл.). Как видно из данного места, этим этнонимом обозначаются не только кочевники (Bury 1889. Vol. I. Р. 223; Thompson 1948. Р. 10–11), но и оседлые подвластные гуннам варвары.

114

Правление жены Бледы селением, видимо, близко институту кормлений, существовавшему в варварских королевствах и, конечно, не означает вотчинного характера владения.

115

Бледа (Bleda, Moravcsik. ВТ II. S. 91–92) – племянник гуннских вождей Руги и Октара, в 435–445 гг. – правитель гуннов совместно с Аттилой, в 445 г. убит им.

116

Ставка Аттилы находилась, видимо, в Северной Венгрии, между Тисой и Дунаем (Bury 1889. Vol. I. Р. 276; Thompson 1948. Р 221–222). Подробно о внутреннем устройстве лагеря и архитектуре находившихся в нем жилищ, в том числе дворца Аттилы, см. у Стефана Византийского; Steph. Byz. 173–190.

117

ξύγκλυδες – букв. «намытые волнами», употребляется только метафорически в выражении «смешанные люди, сброд», начиная с Фукидида. По-видимому, Приск использовал Фукидида в подлиннике, о чем свидетельствуют заимствования из него не только отдельных слов, но и целых сцен и описаний. Агафий, также использовавший классических авторов в подлиннике, употребил это редкое слово в сходном контексте (Hist. I.6.3).

118

Эти слова использовались в качестве одного из аргументов в пользу того, что Приск встречал славян на территории державы Аттилы (Баришиħ 1952. С. 60 и сл.; Гиндин 1981. С. 83 и сл.; Гиндин 1983. С. 31). При этом предполагалось, что он имеет в виду некий этнос, язык которого отличался от языка гуннов, готов и римлян. Его определили как славянский, поскольку считали, что остальные группы населения этого района были сильно романизированы и обитали в городах (дако-фракийцы, кельты и т. д.). Это рассуждение весьма уязвимо. Во-первых, приведенные выше свидетельства о предполагаемой славянизации (а только вместе с ними данный тезис приобретает значение) относятся к совершенно другой территории, далеко отстоявшей от ставки Аттилы. Во-вторых, кроме славян, безымянными подданными Аттилы могут оказаться самые разные народы, как местные, так и пришлые (например, иранцы). Ничто не заставляет отдать здесь предпочтение именно славянам.

119

Приск употребляет этот архаизирующий термин для обозначения римлян – жителей Италии. При этом, видимо, данное слово в отличие от обычного обозначения западных римлян употребляется для указания на коренных носителей латинского языка. Под римлянами (῾Ρωμαῖοι) подразумеваются вообще все подданные римского императора, так как у жителей восточной части империи, как и западной, официальным языком оставался латинский.

120

Употребленная здесь форма топонима является, видимо, калькой лат. Thracia и иногда встречается у византийских авторов (см. подробно, с обоснованием: Черняк. Византийские свидетельства). Видимо, топонимы использованы здесь в узком административно-географическом значении – диоцез Фракия и префектура Иллирик, причем говорится о прибрежных провинциях Иллирика – Превалитании (диоцез Дакия) и Новом Эпире (диоцез Македония).

121

Император Лев I, правивший с 457 по 474 гг.

122

Византийская придворная должность.

123

Теодорих – глава готских племен.

124

Дядя Теодориха.

125

Т. е. готов.

126

Город в Македонии.

127

Город во Фракии.

128

Т. е. вандалов (германское племя).

129

Аспар, крестившись, получил имя Зинон и стал византийским императором (474–491).

130

Император Византии (475–476).

131

Константинополь.

132

Или Гем, т. е. Балканский хребет.

133

Совр. р. Марица.

134

Разорительная победа называлась кадмеиской.

135

Совр. г. Охрид.

136

Meстность (и провинция) на северо-западе Греции и одноименный город там.

137

Представитель знатной константинопольской семьи, женатый на младшей дочери Верины – жены императора Льва I, вставший во главе антиправительственного заговора в Константинополе.

138

Утраченное продолжение текста касалось описания событий 481–491 гг.

139

Аларих (род. между 365 и 370 гг.) – знаменитый вождь готского союза племен, в который входили различные варварские народы. После смерти византийского императора Феодосия I в 395 г. был провозглашен варварами их королем («риксом») и начал самостоятельную завоевательную политику. Умер во время похода в 410 г. Подробный рассказ о нем содержится в труде Иордана.

140

Стилихон (ок. 365–408) – видный византийский полководец и политик, по происхождению вандал. Был опекуном назначенного в 395 г. императором Гонория. Противник ставшего врагом Империи Алариха.

141

Иллирик – префектура, в состав которой входили Верхняя Мезия, Средиземноморская и Прибрежная Дакии, Дардания, Превалитана, обе Македонии, Фессалия, оба Эпира, Ахайя и Крит. На севере достигала Дуная.

142

Гонорий (род. в 384 г.) стал императором Западной Римской Империи в 395 г., после смерти отца – Феодосия I. Приходился зятем Стилихону.

143

Обвиненный в предательстве, Стилихон был казнен в Равенне в 408 г.

144

Не получив запрашиваемую огромную контрибуцию, Аларих приступил к первой осаде Рима в конце 408 г., а затем в 409 г. – ко второй.

145

Рим был взят только в результате третьей осады 24 августа 410 г.

146

Галла Плацидия, сестра императоров Гонория и Аркадия, дочь Феодосия I, попала в плен на год раньше.

147

Византийский глава столицы (префект).

148

Аларих во время второго похода на Рим вынудил римский сенат провозгласить его императором.

149

Начальник готского отряда, приглашенный Стилихоном для защиты империи в 406 г. Переходя на сторону то одних, то других враждующих сил, Сар со своим отрядом воевал в Галлии, на Дунае, в Испании, Италии, пока во время похода в Галлию не был схвачен и убит Атаульфом.

150

Неясно, о какой из трех осад идет речь.

151

Кампания в Иллирике, для охраны которого и был изначально приглашен Аларих в 406 г.

152

Кентинарий весил ок. 32,7 кг. Названная сумма огромна.

153

Благодаря Серене Стилихон, вандал по происхождению, оказался приближенным к императорскому дому, т. к. Серена была племянницей Феодосия I.

154

По приказу Гонория.

155

Конница, легкая кавалерия, набиравшаяся преимущественно из гуннов и готов.

156

В ІѴ–Ѵ вв. федератами называли варварские племена, служившие по договору (foedus) Империи. Они подчинялись своим вождям, имели свое оружие, получая жалование и охраняя границы Империи.

157

Родогайс или Радагайс – вождь («rex») значительной группы варварских, главным образом готских, племен, которые в конце 405 г. вторглись в Италию. Потерпел поражение у Фьезоле в августе 406 г. от Стилихона.

158

«Лучшие», «знатнейшие» (заимствование из латыни).

159

Вскоре после взятия Рима 24 августа 410 г.

160

Король визиготов (410–415), выведший их из Италии в Южную Галлию. Женился на Галле Плацидии, дочери Феодосия I.

161

Совр. Реджо де Калабриа в Южной Италии.

162

После взятия Рима Аларих стремился в Сицилию и далее в Северную Африку.

163

Речь идет о вотивных культовых статуях.

164

Знатный галл, провозглашенный в 411 г. императором.

165

Гоар – аланский вождь в 410–412 гг., не ушедший вместе с вандалами и другими аланами в Галлию и Испанию, а оставшийся со своими единоплеменниками в Рейнской области.

166

Возможно, это – Гундикарий, известный король бургундов в 436–437 гг., убитый гуннами.

167

Один из узурпаторов императорской власти при Гонории (395–423). Орозий (VII, 42) характеризует его как игрушку в руках Алариха, который был выдвинут готским вождем в противовес Гонорию.

168

Уже упоминавшийся выше начальник готского отряда, приглашенный Стилихоном в византийское войско, когда в Италию вторгся Радагайс (406 г.). Иордан называет его «королем» («rex») готов. Противник Алариха, неоднократно помогавший Гонорию.

169

Одно из самых ранних известий о гуннах в Центральной Европе. По изложению патриарха Фотия очевидно, что сам автор (в 412 г.) отправился во главе посольства к гуннам (из Равенны или Константинополя), которые находились тогда на левобережье Дуная (ближе к Тисе или к северо-западному Причерноморью). Посольство Олимпиодора видимо, ставило задачей склонить кого-нибудь из гуннского союза племен во главе с Харатоном на свою сторону и вмешаться во внутригуннскую политику.

170

Титул гуннского правителя в византийском воспроизведении (от лат. «тех» – «король»).

171

Предводитель одного из гуннских племен.

172

Клавдий Постум Дардан – префект претория Галлии в 401–404 (или 406–407) гг. и в 412–413 гг. Собственноручно убил Иовина в Нарбонне в 413 г.

173

Провозглашен императором армией в Британии в конце правления императора Западной Римской Империи Грациана (375–383). Казнил в 383 г. после победоносной битвы при Лионе Грациана и изгнал из Медиолана (Милана) императора Валентиниада II (383–392) в 386 г. Но византийский василевс Феодосий I низложил узурпатора и восстановил Валентиниана II.

174

Провозглашен императором в 392 г. императорскими войсками под командованием Арбогаста, который убил Валентиниана II. В 394 г. Феодосии I приходит на запад, захватывает Евгения и казнит его.

175

Полководец Гонория, давно претендовавший на руку Галлы Плацидии. С 8 февраля по 2 сентября 421 г. – император Констанций III, соправитель Гонория.

176

Этим браком как бы укреплялся союз двух империй.

177

Советник Атаульфа.

178

1 января 414 г.

179

Здесь: брачный чертог.

180

Готы разграбили Рим в период между 24 и 27 августа 410 г.

181

Свадебные гимны.

182

Имеется в виду кратковременный захват Рима Аларихом в августе 410 г.

183

Цецина Деций Ацинаций Альбин – префект Рима между летом 414 г. и летом 415 г.

184

Гуннская традиция погребения.

185

Совр. Барселона.

186

«Дружинник» Атаульфа, мстивший за убийство прежнего хозяина из «готской» партии византийского двора.

187

Представитель знати, управлявший Фракией.

188

Левобережье Дуная, Причерноморье.

189

«Сарматами» названы аланы.

190

Византийская префектура.

191

Римская мера сыпучих тел, несколько более 0,5 литра.

192

Чиновник магистра служб и оффиций.

193

Дословно – «филарху». Валия был королем визиготов в 415–419 гг.

194

Кентинарий здесь понимается как центнер.

195

Римский император (14–37).

196

Народ иранского происхождении, жители области (царства) в Малой Азии.

197

Митридат – парфянский царь.

198

Народ дакийского или, по мнению других, славянского происхождения. Расселялись юго-восточнее Буковины, вдоль р. Прут. Проникли на Нижний Дунай. В конце III в. разбиты императором Аврелианом.

199

Т.е. готы.

200

Точнее. Мезия – область в районе Нижнего Подунавья. Находилась под властью Византии вплоть до образования Первого Болгарского государства (681 г.). Объект частых нападений готов и гуннов, затем аваров и болгар.

201

Византийский полководец Нарзес (или Нарсес) (ок. 478–568) одержал в 551 г. решительную победу над готами.

202

Северо-восточногерманские племена, мигрировавшие в сер. III в. в направлении Галлии (западные герулы) и на Дунай (восточные). На территории Подунавья совершали регулярные набеги на Империю. В эпоху Великого переселения народов подчинены гуннами, после распада державы которых создали свое королевство на Дунае. К началу VI в. герулы занимали западные земли современной Словакии (Свод I. С 210; Буданова 2000. С. 199).

203

Область в северной части Греции.

204

Византийский главнокомандующий, возглавлявший в конце 520-х – 540-х гг. многочисленные походы на персов в Малой Азии, против Вандальского королевства в Африке, Остготского королевства в Италии, против готов и славян в Подунавье.

205

Осенью 545 г. О византийских первых свидетельствах о славянах см.: ДР. С. 83.

206

Обычно считается славянином, хотя прямых свидетельств об этом нет (Брайчевский 1961. С. 129; ср.: Литаврин 1986. С. 28). Хотя этимология имени свидетельствует о германских его корнях, сам Хилбудий мог считать себя антом (Свод I. С. 215).

207

530/531 г.

208

Племенное образование, считавшееся в науке славянским (или близким к славянам), обитавшее восточнее других славянских племен. Все идентификации с известными археологическими культурами дискуссионны: от пражско-пеньковской группы на юго-западе вплоть до Азовского моря на востоке, до предков балканских славян и днепровцев – предков восточных славян (ДР. С 79–90). Река Истр – совр. Дунай.

209

Византийский стереотип объединял обычно упоминание гуннов, антов и склавинов (славян) в единую формулу, что, возможно, является репликой вероятного факта вхождения славян в гуннский союз племен сер. V в. (Свод I. С. 209–210).

210

Важное свидетельство о денежном обращении как средстве торговли у ранних славян.

211

Ссылка на «законы» у славян в византийском тексте – важное свидетельство, возможно, о существовании раннеславянского законодательства.

212

Термин «демократия» не идентичен у Прокопия понятию системы власти античного полиса; «народовластие» здесь – лишь подчеркнутое противопоставление властной структуры славян византийской «монархии» и восточным «деспотиям» и «тирании».

213

Свидетельство о развитой скотоводческой и земледельческой культуре у славян.

214

Очевидно, имеется в виду верховный бог, в чем Прокопий соотносит представления славян и древних греков (Lowmiański 1979. S. 227; Свод I. С. 222).

215

О водяных божествах в религии славян см.: Веселовский 1890. С. 294 сл.

216

В античной традиции – собирательное наименование кочевников. У Прокопия идентифицируются с гуннами.

217

Термин, отражающий какое-то наименование славян и одновременно представляющий в сочинении византийского автора славян, тесно связанных по месту пребывания к образу жизни с гуннами, как «полукочевников». Термин «споры» созвучен с греч. «потомство» и с наречием «рассеянно».

218

Личной идентификации не существует. Предполагаются Турну-Магурела, Галац, Буржак или даже античная Тира (совр. Белгород-Днестровский).

219

Император Траян (98–117), покоритель Дакии.

220

Этот статус, по византийским представлениям, предполагает политическую независимость, союзничество, не ограниченное лишь военной сферой, длительность срока соратничества и упорядоченность взаимоотношений, включавшую, в частности, регулярные денежные выплаты Империей союзным иноземцам, которыми в описываемую эпоху были лангобарды, гепиды, готы, кутигуры, крымские готы, анты и др. (Иванов 1987. С. 27–32; Свод 1. С. 230).

221

Несмотря на историю с Псевдо-Хилбудием, антско-византийский союз был, по-видимому, заключен в 545 г., после чего не было больше ни одного антского нападения на Византию, а после 612 г. имя антов вообще больше не встречается (Свод I. С. 232).

222

Или Диррахий, совр. Дуррес в Албании.

223

Или Эвро, совр. р. Марица.

224

Т.е. Цурул, крепость по дороге из Константинополя в Сингидон (Белград); совр. Чорлу.

225

Топир или Ксанти – самый западный населенный пункт Фракии в Эгейском приморье.

226

Патрикий, известный византийский полководец в Сев. Африке и Азии. Двоюродный брат императора Юстиниана. Со свежей армией сменил в Италии, назначенный примерно детом 550 г. главнокомандующим, потерпевшего неудачу Велисария.

227

Совр. София в Болгарии.

228

Совр. г. Ниш в Сербии.

229

Тотила (Бадуила; ок. 512–552) – король остготов с 541 по 552 г. Продолжительное время успешно воевал с Византией.

230

Иоанн после смерти Германа стал главнокомандующим в Иллирике.

231

Совр. Сплит в Хорватии.

232

551 г.

233

Совр. Эдирне в Турции.

234

Астика – область между Адрианополем и Филиппополем (совр. Пловдив в Болгарии).

235

Оборонительные крепостные сооружения, воздвигнутые на ближних подступах (ок. 50 км) к Константинополю в 512 г. на протяжении от Черного моря (Деркос) до Мраморного (Силимврия).

236

Ср.: Иордан. Гетика. 52 и ел. Апсилы – кавказское племя в районе р. Коракс (совр. Кодор), ответвление авасгов.

237

Аланы – многочисленные ираноязычные племена, находившиеся между предгорьями Урала и Северного Кавказа, между Доном и Аральским морем. В I в. н.э. жили на Южнорусской равнине восточнее Дона. В IV в. – в составе гуннского союза. На Северном Кавказе распространились от верховьев Кубани до Дагестана. С VI/VII в. не упоминаются в источниках. Предки совр. осетин. Граничили с брухами.

238

Сабиры – прикаспийские кочевники, родственные гуннам, первоначально расселившиеся в районе совр. р. Иртыш. Ранневизантийская традиция локализует их около Кавказских гор.

239

Ср.: Страбон. Х.5; ХII.3,21.

240

Абасги (или авасги) – западнокавказские племена; севернее колхов – от р. Сингам (совр. Ингури) до Питиунта (Пицунда).

241

Лазы – кавказское племя.

242

По преданию, в Авасгии (территория совр. Абхазии) проповедовал Григорий Просветитель (IV в.) – креститель кавказских народов. С IV в. существовала здесь епархия с центром в Севастополисе (совр. г. Сухум). Храм Богородицы Юстиниан построил в Питиунте (совр. г. Пицунда) после 546 г., когда в Авасгию был послан епископ. См.: Кулаковский 2000. С. 175–176.

243

Брухи как кавказское племя в византийской (и античной) традиции больше нигде не упоминаются.

244

Зихи, или джихи, – северокавказское племя. Эвксинский (или Евксинский) Понт – Черное море.

245

Сагины, или сагиды, – причерноморское племя, на земле которого были основаны римско-византийские города-крепости Питиунт (совр. Пицунда) и Севастополь (совр. г. Сухум). Скорее всего, это – хорошо известные в античности саниги.

246

Иранский шах Хосров I (531–579), воевавший с Византией. Петра отождествляется с совр. Цихисдзири (не бесспорно).

247

Единственное упоминание подобного топонима, идентифицируемого с совр. областью Краснодарского края.

248

Азовское море.

249

Этноним впервые встречается у Гомера. В греческой традиции становится обобщенным наименованием степных причерноморских кочевников. Утигуры – кочевое гуннское племя на берегах Черного и Азовского морей от Питиунта до Нижнего Дона. В V в. покорены аварами.

250

Никифор Каликл. XI.48; Иордан. Гетика. 123, Созомен. Церк. ист. 37. Ср. у Агафия Миринейского и др.

251

Теодорих – король остготов (493–526).

252

Перекопский перешеек.

253

Совр. р. Дон.

254

Совр. Крым. Орест – мифологический брат Ифигении, отомстивший убийством матери Клитемнестре за смерть отца Агамемнона.

255

Совр. р. Риони. Понт Эвксинский – Черное море; Боспор – совр. Керчь; Херсон – совр. Херсонес в Севастополе.

256

Местечко в Вифинии, на берегу Босфора, с храмом Зевса, откуда и название – «священное».

257

Область юго-восточного Причерноморья (в т. ч. в районе совр. Аджарии и припонтийской Грузии). Севастополь – византийское название совр. Сухум, Питиунт – совр. Пицунда, о чем уже упоминалось выше.

258

Совр. г. Керчь в Крыму.

259

Имеется в виду античный город Херсонес Таврический, или византийский Херсон, на территории Севастополя в Крыму. Алуста – совр. Алушта, Горзубиты – совр. Гурзуф. О «стране Дори» как крымском южнобережье см.: Соломоник, Домбровский 1968. С 16–19; как о плато Мангупа – Пиоро 1975. С. 162–163; как о районе Инкермана: Сидоренко 1991. С. 115–117.

260

Скорее всего, горная часть, примыкающая к крымскому южнобережью (Домбровский 1974. С. 5).

261

Vasiliev 1936. Р. 214; Сидоренко 1991. С. 105–118.

262

Совр. Пантелимон или Меджидия.

263

Например, в «Войнах с персами»: Прокоп. Перс. II.4.4; 26,25; в «Войнах с готами»: Прокоп. Гот. 1.27.2; III.6.10; 14.2 и др. «Мидийцы» – персы, «сарацины» – арабы.

264

Совр. Адриатическое море.

265

Херсонес Фракийский.

266

См. выше тексты «Войны с готами».

267

По Геродоту (IV.7), – безлюдная область к северу от верховьев Днепра. Выражение «Скифская пустыня» стало поговоркой.

268

В 511 г., в районе совр. г. Поти в Грузии.

269

Византийские провинции в Малой Азии.

270

По другим известиям, – на три года.

271

Обычай гостеприимства тесно связан у славян с языческими традициями.

272

Например, кочевники утигуры и кутигуры.

273

Важнейшее свидетельство о развитии у славян земледелия, доказывающее оседлый характер обитания этих племен.

274

В греческом оригинале – ῥήγων (от ῥήξ) производное от лат. «rex» – «царь», что в данном случае обозначает племенных вождей или предводителей межплеменных объединений.

275

Авары.

276

С появлением аваров на Дунае в сер. VI в. часть славян оказалась в подчинении или в союзе с аварами.

277

Совр. р. Ергене, левый приток Марицы.

278

Хронология повествования здесь контаминирует сведения о событиях 591/592 г. и 596 г.

279

В данном случае – Балтика, т.е. речь идет о славянах междуречья Эльбы и Одера.

280

Именование правителя славян хазарским термином «каган» («хакан») имеет историческую подоплеку периода хазарской активности в южнорусских степях. См.: Новосельцев 1982. С. 150–159.

281

Сведение, опровергаемое современной археологией.

282

Совр. Эрегли на берегу Мраморного моря.

283

Сингидун – совр. Белград, был захвачен аварами в 583 г. и возвращен византийцам в 584 г.; Сирмий – совр. Сремска Митровица; Саос – река Сава.

284

События датируются 593 г., но, по другим мнениям, – 592, 596, 598 гг. и др.

285

Приск (см. выше).

286

Г. Дристра на Дунае.

287

Имя славянского вождя имеет явные черты славянского происхождения.

288

Антропоним славянского или, скорее, германского происхождения.

289

Храм св. Софии.

290

Ситрет или Бузеу. Больше не упоминается.

291

Осенью 593 г. Дризипера – совр. Буюк-Караштыран.

292

Петр, брат императора Маврикия.

293

Совр. Варна. Маркианополь – совр. Девна.

294

Соответственно – Абтаат (?), совр. Гамизграде (в Сербии), совр. Злокучане у Скопле (?).

295

Летом 599 г. По другим датировкам, – 600 или 601 г.

296

Лето 599 г. По другим датировкам, – 600 или 601/602 г.

297

Совр. Томы.

298

Элитный отряд для особых поручений.

299

Анты обитали на землях от Добруджи до Днепра на севере и Олт на западе. Возможно, что войско аваров не достигло антских территорий. Анты были византийскими союзниками с 545 г. и, по крайней мере, до 612 г.

300

В них иногда видят славян.

301

602 г.

302

В «Хронографии» Феофана все даты приведены по Александрийской эре, ведущей летоисчисление от сотворения мира. Здесь эти даты переведены в привычные для современного читателя – «н.э.», т.е. от Р.X.

303

Император Константин I Великий (306–337).

304

По сведениям Зосима (V – начало VI в.), жили в Приазовье, откуда нападали на империю в 322 г. Аммиан Марцелин, Орозий, Иордан сообщают о сарматах за Дунаем, нападавших вместе с квадами. Готы в Северном Причерноморье – со 2-й пол. II в. Вестготы – в Валахии, Молдавии и совр. Бессарабии, остготы – на востоке от Днестра до Дона.

305

Готы (возможно, объединявшиеся с другими племенами, например, с герулами).

306

Император Рима Валентиниан I (364–375).

307

Император Византии Валент (364–78).

308

Арий – родоначальник ереси, названной по его имени арианством и осужденной на I Вселенском Соборе в Никее (325 г.). Готы исповедовали арианство.

309

Императоры Аркадий (395–408) и Гонорий (395–423).

310

Совр. Белград.

311

Совр. Срем (Сремска Митровица).

312

В 410 г.

313

Савиры происходили из Западной Сибири, между Уралом и Алтаем, вытесненные аварами, расселились на севере от Кавказских гор. С VI в. воевали то на стороне империи, то на стороне сасандиского Ирана, как в данном случае.

314

Дербентский проход. Евхаиты – город на Геллеспонте.

315

Юстиниан I Великий (527–565).

316

Крымские гунны, или, возможно, оногуры из Приазовья.

317

Подразделение императорской армии.

318

Экс-консул (почетный византийский титул).

319

Один из высших византийских титулов.

320

Стратилат Фракии при Юстиниане I.

321

Нижняя Мизия.

322

С территории Западного Приазовья и Подунавья. Кутигуры или (по другим данным) булгары.

323

С левобережья Нижнего Дуная и, может быть, отчасти из Паннонии.

324

Полководец Юстиниана, возможно, – патрикий (Виктор Тонненский).

325

Спальничий в императорском дворце – высокая придворная должность.

326

Глава дворцовых евнухов.

327

Внешняя стена Константинополя, построенная ок. 512 г. императором Анастасием I (491–518). Иначе называлась Длинными стенами.

328

Император Юстин II (565–578).

329

Командующий одним из подразделений императорской дворцовой гвардии.

330

Будущий император Тиверий I Константин (578–582).

331

Правитель Аварского хаганата Баян (562–582?), правивший, возможно, до 585 г.

332

Договор с Тиверием I Константином от 582 г.

333

Паннонские и (или) дакийские славяне, подчиненные (в той или иной степени) хакану.

334

Император Маврикий (582–602).

335

Цирковые партии Константинополя.

336

Предводитель одного из племенных союзов дакийских славян. Предполагается славянская этимология его имени.

337

Во время похода императора Маврикия к Гераклии Фракийской.

338

Маврикий.

339

Обычное наименование Атлантического океана. Здесь – Балтийское море.

340

У Феофилакта – 15 месяцев.

341

Гераклия Фракийская.

342

Знаменитый полководец.

343

Дунай.

344

Дристра (Силистра).

345

Правитель Аварского каганата, один из наследников Баяна.

346

Юго-восточная Мутения.

347

Гепиды, восточногерманское племя, обитало в междуречье Савы, Дравы и Дуная; с 567 г. подвластны аварам, хотя ранее (с сер. V в.) были федератами империи.

348

Свидетельство более высокого, по сравнению с Ардагастом, положения Мусукия.

349

Около 48 км.

350

Яблоница.

351

Германское имя.

352

Дунай.

353

Не исключено славянское (или германское?) происхождение имени.

354

Военный предводитель, правитель.

355

Искыр или Яломипа (?).

356

Яломица.

357

Здесь: Дербентский проход.

358

Иначе – Адрабиган, или древняя Мидия – Атропатена: южный (иранский) Азербайджан.

359

Дословно – «стратигом».

360

Предположительно ябгу–хаган западных тюрков Тунгши-ху.

361

Область восточного Причерноморья, древняя Колхида, совр. Западная Грузия.

362

Византийский император (610–641).

363

Тбилиси.

364

Персы.

365

Шах Ирана Хосров II (590–628).

366

Персидский полководец Шахрвараз.

367

Город на малоазийском берегу Босфора, напротив Константинополя, совр. Кадыхёй.

368

К Константинополю: 29 июня 626 г.

369

Однодеревки славян.

370

С 30 июля по 8 августа 626 г.

371

После поражения славян Шахрвараз отправился в Сирию.

372

Император Констант II (641–668).

373

О созыве в Риме Латеранского собора, осудившего византийское монофелитство.

374

Мартин – папа римский (649–655) и Максим Исповедник – византийский богослов, противник монофелитства.

375

Херсон – совр. Херсонес в Севастополе; «климаты» – Крым. На самом деле, Максим был сослан в Лазику, где и скончался 13 августа 662 г.

376

«Десять племен», или оногуры, – тюркские племена, расселившиеся в Восточном Приазовье (откуда двигались в Задунавье), в Северном Причерноморье и на Северном Кавказе. Родственны праболгарам.

377

Праболгары-тюрки.

378

Кутигуры – родственные булгарам племена из Приазовья.

379

Черное море.

380

Азовское море.

381

Или Итиль – р. Волга.

382

Р. Дон.

383

Аланский проход, Дарьял.

384

Р. Кубань.

385

Каркинитский залив Черного моря.

386

Таманский полуостров.

387

Керченский пролив и Керчь.

388

Византийский император Констант II (668–685), переведший свой двор в Сицилию и убитый в Сиракузах.

389

Хан Куврат созданного военно-племенного союза Великая Булгария в 30-е гг. в Приазовье. Умер в 650 г.

390

Хан (?) Баян.

391

«Пятиградие» – города Анкона, Римини, Пезаро, Фан и Сенгалия.

392

Т. е. Византии.

393

Болгарский хан Аспарух, правивший ок. 644–702 гг.

394

Скорее всего, – в северном Дагестане.

395

Константин IV (668–685).

396

Византийская провинциальная область, охраняемая определенным воинским соединением.

397

Большой военный корабль.

398

Совр. Несебр.

399

Славянское племя (или союз племен), родственное антам, жившим во второй половине VI в. на левобережье Дуная и среднем Днестре.

400

Договор Константина IV с Аспарухом в августе 681 г. фактически институционизировал Первое Болгарское государство.

401

Византийский император Юстиниан II Ринотмит (685–695, 705–711).

402

Правивший в то время император Тиверии III Апсимар (698–705).

403

Обычно отождествляется с г. Дара в Месопотамии, либо с Доросом (совр. Мангуп) в Крыму.

404

Предполагается неизвестный крымский топоним.

405

Рыбацкое судно.

406

Скорее всего, искаженное название, не поддающееся идентификации.

407

Предположительно совр. Балаклава.

408

Болгарский хан Тервел (702–719).

409

Константинополь.

410

Придворная должность (затем титул).

411

Члены димов – цирковых партий.

412

Тяжелый военный корабль.

413

Византийский военный титул (вранга).

414

Дословно – «первенствующие», «отцы города».

415

Сосланный в Кефалинию армянин.

416

Глава финансового ведомства государственных сокровищ.

417

Префект (глава) города.

418

Командующий турмой – военным подразделением.

419

Область в восточной части Малой Азии со Смирной и о. Хиос.

420

Император Вардан Филиппик (711–713).

421

Бессы – фракийское племя.

422

Отождествляется с ближайшей к морю башней Херсонеса № 18.

423

Скорее всего, – башня № 17, так называемая Башня Зинона.

424

Область на северо-западе Малой Азии, к югу от Мраморного моря; место расселения малоазийских славян. Фема Фракисийцев (Фракисии) – на юго-западе Малой Азии.

425

Город в Пафлагонии.

426

Император Лев III Исавр (717–741).

427

Город в Киликии.

428

Область на юго-востоке Малой Азии (против Кипра).

429

Юстиниан II.

430

Область на Северном Кавказе, в долинах Кубани и Терека.

431

Из верховьев Кубани.

432

Предки совр. абхазцев.

433

Восточная Грузия.

434

Арабы.

435

Река (Риони) с одноименным городом (совр. Поти).

436

Совр. Нокалокеви в Грузии.

437

Область в долине р. Кодори, впадающей в Черное море к югу от совр. Сухуми.

438

Т. е. в Византию.

439

Обычно идентифицируется с Цебельдой в долине Кодори.

440

Здесь: комендант крепости.

441

Скорее всего, в Диоскурию (Севастополис) – совр. Сухуми.

442

Античное название Персии; здесь: земли под властью арабов.

443

Лев III.

444

Будущий император Константин V Копроним (741–775).

445

Здесь: хазар.

446

До крещения Чичак («цветок»).

447

Иконоборчество.

448

Будущий император Лев IV Хазарин (775–780).

449

Хазары.

450

Точнее, Зихия – Северо-восточное Причерноморье.

451

Лев IV.

452

Имеется в виду заговор императорского брата Никифора против Льва, раскрытый в мае 776 г.


Источник: Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия / Под ред. Т.Н. Джаксон, И.Г. Коноваловой и А.В. Подосинова. Том II : Византийские Источники. Составитель М.В. Бибиков. — М: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2010. — 384 с. ISBN 978-5-91244-008-3

Комментарии для сайта Cackle