Историческое описание Голгофораспятского скита на Анзерском острове

Среди самого Анзерского острова, от Троицкого скита на восток, находится конусообразная необыкновенной высоты крутая гора, на которую для въезда сделана винтообразная дорога. С вершины горы при ясной летней погоде представляется взору прекрасный вид: необъятное для глаз пространство морских вод, по которым часто несутся с распущенными парусами суда, а на самом острове возвышенные холмы с зеленеющим лесом и озера различной величины с пресною водою. С неё можно обозреть часть островов Соловецкого и Муксальмского и виден остров Жигжин, а на материке видны летние берега и так называемый Орлов мыс.

Гора эта – конечное возвышение цепи холмов, простирающихся по острову от северо-запада к востоку, называется Голгофою. Здесь первоначально жил в уединении преп. Елеазар, основатель Троицкого Анзерского скита. Эту гору никогда не оставляли пустынножители, но как бы преемственно один за другим имели на ней свое пребывание.

В 1712 году жил при ней доблестный подвижник, благоговейный иеродиакон Паисий. Из уважения к нему в том году приходил Анзерского Троицкого скита строитель иеромонах Иов, в схимонасех Иисус, который, окропив святою водою гору, водрузил на ней крест.

Местная надпись свидетельствует, что это сделано не просто, а по бывшему, летом 1712 года июня в 18 день, в тонком сне явлению Пресв. Богородицы с Пр. Елеазаром Иисусу распятскому. Достопамятная эта надпись, открывающая начально причину основания Распятского скита, вырезана на деревянном позолоченном кресте, который сохранился доныне и находится на стене в теплой церкви, против гробницы вышеупомянутого Иисуса. На кресте следующая надпись:

«Лета 1712 июня в 8 день в среду, у иеродиакона Паисия в келии, в тонце сне явися Пресвятыя Богородица с преподобным Елеазаром Богоблаженному отцу Иисусу распятскому и глагола ему: cия гора нарицается Голгофа; на ней же имат быти церковь распятия Господня и, устроится вселение твое, со двумя ученики твоими, на верху горы сея и скит Распятский построится; слыши глас Божий, освяти гору сию Голгофу и постави на ней крест Господень. Иисус взем с собою два ученика своя, ихже в явлении виде, и шед с ними в неделю по литургии, в память святых Апостол Петра и Павла, и освяти воду по показанному ему образу, и пояше тропари, и каждяше и кропяше гору, и постави сей крест по изволению Пресвятыя Богородицы во уверение и в поклонение».

В 1713 году в июле анзерский строитель схимонах Иисус с монахом Макарием отправились к Преосвященному Варнаве, архиепископу Холмогорскому и Важскому, подали челобитную и просили, чтобы благоволено было, ради душевной пользы, желающим безмолвного пребывания жить отдельно от Анзерского скита и чтобы на горе Голгофе построить две каменные церкви на самой вершине ее во имя распятия Господа нашего Иисуса Христа, а внизу под горою, где было явление Пресвятой Богородицы, – церковь во имя Ее Успения; горе же, по наречению Владычицы Богородицы, называться горою Голгофою, и скиту – Распятским, и чтоб ему быть в управлении Иисуса. По сему прошению Преосвященный Варнава все исполнил и снабдил строителя Иисуса нижеследующею грамотою:

«Божиею милостию Преосвященный Варнава, Архиепископ Холмогорский и Важский, нашей епархии Анзерского скита строителю Иеромонаху Иисусу да монаху Макарию. В нынешнем 1713 году Июля в 15 день нам Преосвященному Архиепископу били челом вы, строитель и Макарий, и подали челобитную за руками, а в челобитной вашей написано: пребываете де вы на Анзерском острове в ските, ты Иисус строителем, а Maкарий в брат стве, и имеете намерение ради душевные своей и других хотящих с вами пользы, быть от того Анзерского скита в отшельном безмолвном житии, а есть де на том Анзерском острове, отстояща от оного скита на восточную страну в пяти верстах, гора, на которой в начале вселился и поживе первосоздавый той Анзерский скит монах Елеазар. И нам Преосвященному Apxиепископу пожаловать бы вас, строителя и Макария благословить и повелеть из оного Анзерского скита, ради уединения и безмолвного жития, отойти жить на ту вышеупомянутую гору и построить на ней церкви во имя распятого Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, а в исподи – Успения Пресвятыя Богородицы каменные, и зватися ради оной распятской церкви той горе Голгофе и скитом Распятским, и быть вам и хотящим с вами жительствовать особо, кроме того Анзерского скита, в свое управление, и пищу и одежду стяжать от своих трудов, и о строении оных церквей, и о готовности к тому строению всяких припасов, камени, кирпича и извести дать нашу Архиерейскую благословенную храмоставную грамоту. И мы, Преосвященный Варнава Архиепископ Холмогорский и Важский, слушав твоего строителева челобитья, пожаловали, благословили, указали на то церковное строение камень, и кирпич, и известь и припасы готовить и строить церкви во имя распятия Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Успения Пресвятыя Богородицы, а глав, сколько надлежит, построить на тех церквях по угожеству, а на главах кресты поставить четвероконечные, по преданию святых Апостолов и святых Богоносных Отцов, и по древнему обычаю таковы, каков крест златой на Москве, на соборной церкви Благовещения Пресвятыя Богородицы, иже у Великого Государя на сенях, поставлен в давних летах Благоверными Великими Князьями, а каковы те кресты подобием, и им под сей нашей благословенной Архиерейской грамотой подлинное изображение. Да в тех же церквях в алтарях учинить помосты, выше церковных помостов двумя степенями, а степенем высота полтретья вершка, и от тех алтарных помостов от алтарных стен в церквях выпуски учинить до верхней степени полтретья аршина, да в алтарных же стенах в обеих церквях на срединах учинить царские врата, а на правых странах тех врат учинить южные, а на левых северные врата же, и святыя иконы поставить чинно подле царских врать: на правых странах вначале поставить образы Всемилостивого Спаса, подле тех образов поставить образы настоящие тех церквей, Распятие Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа и Успения Пресвятыя Богородицы; а на левых странах царских врат в обеих же церквях меж северными поставить образы Пресвятыя Богородицы с предвечным Сыном Божиим и прочих Святых образы поставить по чину же и по обычаю святых Восточных церквей. А как те церкви построены и ко освящению изготовлены будут, тогда о освящении тех церквей и о антиминсах бити челом нам, Преосвященному Архиепископу, а ради приятия от нас антиминсов быти к нам иеромонаху или иеродиакону, а не простолюдину;. и называтися, ради вышеописанной новопостроенной каменной распятской церкви, вышеупомянутой горе горою Голгофою и скитом Распятским. Писася на Холмогорах, в дому Всемилостивого Спаса и в наше Архиерейском, лета Господня 1713 Июля в 15 день».

У подлинной грамоты печать вислая, красного воску, со Святительскою благословляющею рукой.

В 1714 году, препод. Иисус, сдав строительство Анзерского Троицкого скита, переселился уже навсегда жить на помянутой горе Голгофе и именовался Анзерского Голгофораспятского скита строителем. К сооружению испорченных двух каменных церквей встретились многие непредвиденные затруднения и препятствия, а потому Преподобный лично исходатайствовал дозволение у Преосвященного Варнавы построить и освятить одну деревянную церковь с трапезой, во имя усекновения главы Св. Крестителя Иоанна, на что и получил антиминс при нижеследующей грамоте:

«Божией милостью Преосвященный Варнава аpxиепископ Холмогорский и нашей епархии Анзерского Распятского скита строителю иеромонаху Иисусу, да схимонаху Матфею. В нынешнем 1714 году Сентября в 18 день, нам Преосвященному Apxиепископу били челом вы, строитель Иисус и схимонах Матфей, и подали челобитную за руками, а в челобитной вашей написано: в прошлом де 1713 году дана вам наша Архиерейская благословенная грамота, велено вам строить на горе Голгофе каменные церкви, во имя распятия Господня да Успения Пресв. Богородицы, и де церкви строить ныне у вас за припасами остановились, и в нынешнем году зачатия у вас тем церквям не будет, а вы де живете в службе без просвещения церковного, паче же без причастия святых безсмертных и пречистых Таин: и нам Преосвященному Архиепископу пожаловать бы вас, строителя и схимонаха, благословить и повелеть на вышеописанной горе Голгофе, поспешения ради, построить малую деревянную церковь с алтарем и с трапезою, во имя Св. Иоанна Предтечи, честною его главы усекновения и о том строении дать нашу Архиерейскую благословенную грамоту и антиминс выдать. И мы Божией милостию, Преосвященный Варнава Apxиeпископ Холмогорский и Важский, слушав того вашего строителева Иисусова и схимонаха Матфея челобитья, пожаловали, благословили и указали на то строение лес ронить, и всякие припасы готовить, и тем лесом и припасы строить новую деревянную церковь теплую с трапезою, во имя Св. Иоанна Предтечи, честною его главы усекновения, а верх на той церкви учинить не шатровой, круглой, а на главах кресты поставить четвероконечные, по преданию святых Апостолов и святых Богоносных Отец, и по древнему обычаю подобием таковы, каков крест златой на Москве на соборной церкви, иже у Великого Государя на сенях поставлен в давних летах Благоверными Великими Князьями, а каков тот крест подобием, и ему под сею нашей Архиерейскою благословенною грамотою подлинное изображение. Да в той же церкви в алтарь учинить помост выше церковного помосту двумя степенями, а степеням высота полтретья вершка, и от того алтарного помосту от алтарных стен в церкви выпуски учинить до верхней степени полтора аршина, да в алтарных же стенах на средине учинить врата, а на правой стране тех царских врат – учинить южные, а на левой северные врата же, и святые иконы поставить чинно подле царских врат на правой стране вначале поставить образ Всемилостивого Спаса, подле того образа поставить образ настоящий той церкви, святого Иоанна Предтечи, честной его главы усекновения; а на левой стране царских врат, меж северных, поставить образ Пресвятыя Богородицы с предвечным Сыном Божиим, и прочих святых образы поставить по чину ж и по обычаю святых Восточных церквей. А как та церковь построена и ко освящению изготовлена будет, и тогда вам строителю ту церковь освятить с диаконом, по исправному чиновнику, как напечатано о положении священного антиминса, и антиминс в ту новопостроенной церковь тебе строителю при сей нашей Архиерейской благословенной грамоте вы дан; а везти тебе строителю той антиминс со всяким бережением и чистотою. Писася на Холмогорах в дому Всемилостивого Спаса и в нашем Архиерейском, лета 1714 года сентября в 18 день».

У подлинной грамоты печать вислая; красного воска, со святительской благословляющей рукой. Внизу оной грамоты изображен крест.

О строении Голгофораспятского скита большое попечение имела Благоверная царевна Мария Алексеевна, как выражено в письме ее от 15 марта 1715 года к архимандриту Фирсу, которое хранится в Соловецкой ризнице:

«Пречестные обители Соловецких чудотворцев Отцу Архимандриту с братией усердствуем, да благодать Божия, милость, мир и любы, при всегдашнем благоденствии да умножатся!

Писано прежде сего к пречестности вашей, дабы старательство имели о всяких припасах как о кирпиче, так и о других надлежащих нуждах в Свято-распятский Анзерский скит, к хотящей быти распятия Господня каменной церкви, и ныне просим: да попечение имеете к оному Богом избранному и прославляемому месту, а наипаче о кирпиче прилежное попечение потребно имети. Хотя ныне препона строению оному церковному учинилась; за переменою Вице-губернатора Алексия Курбатова, но обаче всемилостивый Господь, вся по желанию на прославление имени Его Святого, волю боящихся Его сотворить и молитву их услышит, и пошлет ктиторов к оной Святой церкви, ихже Сам весть; точию пречестность ваша прикажите заранее кирпич делать и деньги у пре честного отца Иисуса на оный и прочее берите. Повторяя просим, и повелеваем дабы прилежное попечение, и радение о оных нуждах имели, за которое радение всемилостивый Господь да воздарит вам. И мы остаемся должны. Прочее же пречестности вашей святым молитвам себя придаем».

У подлинного написано: Ц. Mapия с царствующего града Москвы, 1715 года Марта 15 д.

На освящение новоустроенной деревянной церкви на горе Голгофе не во имя честного славного пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, как прежде было предназначено, а, во имя Страстей Христовых, последовала Преосвященного Варнавы – Архиепископа Холмогорского и Важского в Соловецкий монастырь к архимандриту Фирсу, с братиею следующая грамота:

«Божиею милостию смиренный Варнава, Apxиeпископ Холмогорский и Важский, собственною рукою.

Нашей Холмогорской eпapxии, о Святом Дусе сыну и сослужителю нашему, Соловецкого монастыря архимандриту Фирсу.

В нынешнем 1715 году Maе, в 14 день нам Преосвященному Архиепископу бил челом Анзерского острова новозванной горы Голгофы строитель монах Иисус, и подал челобитную за рукою; а в челобитной его написано: в прошлом де 1714 году по благословению нашему Архиерейскому и по храмоставленной грамоте верховно на том Анзерском острове, на новозванной горе Голгофе, построить новую деревянную церковь во имя честного славного пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна. А ныне де по указу Благородной Государыни Царевны и Великой Княжны Mapии Алексеевны велено ту церковь освятить во имя Страстей Христа, Бога нашего; и нам Преосвященному Архиепископу пожаловать бы его строителя монаха Иисуса благословить и повелеть тое новопостроенную церковь во имя Страстей Христа, Бога нашего, освятить и антиминс выдать, и освящение той церкви дать нашу Архиерейскую благословенную храмоосвятительную грамоту, на твое архимандричье Фирсово имя, и мы милостию Божиею Преосвященный Варнава, Apxиепископ Холмогорский и Важский, слушав того его строителева Ииусова челобитья, пожаловали его строителя, благословили вышепомянутую церковь во имя Страстей Христа, Бога нашего, когда та церковь будет в готовности построена противу указу и благословенной нашей архирейской данной грамоты, и кресты буде на той церкви на главах поставлены будут, вам Архимандриту Фирсу освятит соборне со иеромонахи и со диаконы, по исправному чиновнику, как напечатано о положении освященного антиминса. А святый антиминс в ту новопостроенную церковь при сей на шей архиерейской благословенной грамоте выдан тое горы Голгофы иеродиакону Спиридону, и велено ему той антиминс везти со всяким бережением и чистотою. Писася на Холмогорах, в дому Всемилостивого Спаса и в нашем Архиерейском, лета Господня 1715 месяца Мая в 15 день».

Сия благословенная грамота по подписанию рукою преосвященного Архиепископа и на челобитной отпущена без пошлины.

На подлинной печать красного воску с благословляющею рукою. Подлинная грамота имеется в Соловецкой ризнице.

Таким образом Голгофораспятский скит получил первоначальное свое основание. Построенная деревянная церковь снабжена была богатою церковною утварью, иконами и книгами от щедрость царских, а более всего от царицы Параскевы Феодоровны (вдовствующей супруги царя Иоанна Алексеевича) и Великой Княжны Марии Алексеевны по особенному их благоволению к строителю скита Иисусу, который до пострижения в монашество был духовником их Царских Величеств и Высочеств; но по неизвестному следствию по делу Гришки Талицкого подпал он царскому гневу и прислан в Соловецкий монастырь для пострижения.

Слух о богатых царских вкладах и о пожертвованиях других знаменитых лиц распространился по окрестным местам, от чего в 1718 году на новоустроенный скит напали разбойники и, бив нещадно, братию разогнали, а имущество церковное и скитское, ограбив, увезли с собою, которое и после не было найдено.

При таких скорбных обстоятельствах Иисус все еще не оставлял попечения о построении в своем ските каменной церкви; в 1719 году дал он троицкому строителю достаточное количество денег на заготовку кирпича и другие строительские материалы, которых не малое количество было заготовлено, но как строитель переведен был в Оленецкий Юрьегopcкий монастырь, то и работа опять остановилась. Наконец силы стали истощаться и, поверженный на болезненном одре, распятский строитель Иисус просил своего приемника, анзерского строителя Спиридона о продолжении заготовки строительных материалов и отдал ему остальные 236 рублей, один алтын и две деньги, каковой суммы при тогдашней дешевизне достаточно бы было для окончания постройки. Но последовавшая затем кончина прекратила неутомимое pачение Иисуса. Будучи при смерти, добродетельный старец кроме вышеупомянутых денег еще дал иеромонаху Филарету, монаху Проклу и послушнику Онисиму сто червонных и тридцать восемь рублей завещевая им достроить храм, и, приобщившись св. Таин Христовых, мирно отошел в вечные обители 1720 года марта 6 дня, на 85-м году от рождения.

По смерти Иисуса дело о строении церкви приняло другой оборот. Анзерский строитель с братством против совести объявили, будто Иисус приказал о.духовному при своей кончине, чтобы все данные им деньги и заготовленные материлы отдать в Анзерский скит на coopyжение придельной теплой церкви во имя Рождества Пресвятыя Богородицы. Церковь в Анзерах была выстроена, но, за неправильное присвоение чужого, вся вскоре сгорела со всею ризницею и имуществом. Сверх сего обитатели Троицкого Анзерского скита неблагоприятно смотрели, что Голгофораспятский скит независим от них и состоит на своем иждивении; поэтому, чтобы совершенно его уничтожить, они начали сначала переманивать к себе живущих там иноков, в чем и преуспели: в 1721 году два брата перешли в Анзерский скит, два брата в Соловецкий монастырь, один брат скончался, а затем осталось на Голгофе только два пустыннолюбивых инока: Геннадий и Сергий, у которых в том же 1721 году, по приказанию властей Соловецкого монастыря, монахом Евфимием отобрана вся скитская наличная сумма, все имущество и церковные дорогие вещи, и все это отдано в Анзерский Троицкий скит для хранения, чтобы опять воры не похитили как прежде и чтобы чрез то не навлечь на себя гнева царского и укоризны за крайнее нерадение. Эти вещи анзерский строитель с братиею принял для хранения и дал расписку в получении голгофским монахам.

В 1722 году по донесении в Приказ инквизиторских дел и по представлению Приказа Преосвященному Варнаве, Apxиепископу Холмогорскому и Важскому, оставшееся имение Распятского скита иеросхимонаха Иисуса, деньги сто червонных и тридцать восемь рублей и 32 аршина золотого малинового штофа на одежду престола и жертвенника, по прошению анзерского строителя, Преосвященным отданы не были, но об них донесено было на разрешение Св. Синода; а так как в то время издан был духовный регламент, то Св. Синод на основании следующего пункта: «ежели где монастырь малолюден, таковый подлежит сообщить во едину обитель», указом 1723 года июля 28 дня определил Распятский скит приписать к Анзерскому Троицкому скиту, а оставшееся имение, деньги и все вещи и даже келейное имущество строителя иеросхимонаха Иисуса немедленно прислать в московскую канцелярию Св. Синода, что вскоре и было исполнено. Таким образом, прежняя независимость Распятского скита и средства к многолюдному в нем обитанию иночествующих кончились.

Но место святое, Распятский скит с священною горою Голгофою, не оставалось пусто: в нем благоговейные иноки, любители безмолвия, непрестанно один за другим, а иногда двое и трое вместе, жили пустыннически. Из описи 1764 года видно, что в то время, кроме других строений, были там три кельи ветхие и три новые. В том же 1764 году, по утверждении духовных штатов, Анзерский Троицкий скит и с ним Распятский приписаны навсегда к ставропигиальному первоклассному Соловецкому монастырю. В 1755 году указом Преосвященного Варсонофия из архангелогородской духовной консистории анзерскому строителю иеромонаху Мелхиседеку было предписано, чтобы взятые в 1721 году из Распятского скита, значащиеся по описи церковные вещи присланы, были в дом Преосвященного для хранения, кои и были отосланы, но не все; а в 1758 году вторично указом консистории и остальные были вытребованы как то: евангелие лучшее, сребро-позлащенные потиры с прибором; кадило: серебряное, бархатное и однозолотные ризы, епитрахили и воздухи и прочее. А когда в 1764–1765 годах, по возведении Соловецкого монастыря на степень первоклассного и ставропигиального, приписаны были к нему оба вышеупомянутые скиты Анзеро–Tpоицкий и Голгофо-распятский, тогда соловецкий архимандрит Досифей I, в 1768 году, просил Святейший Синод о возвращении из apxиерейского дома взятых туда упомянутых вещей, как собственности Распятского скита, жалованной от царствующих особ, на что и последовал из Синода в Соловецкий монастырь и к архангельскому Преосвященному указ, повелевающий все те вещи возвратить, и они возвращены.

В 1826 году Соловецкого монастыря настоятель архимандрит Досифей I, соревнуя общему усердию монашествующей соловецкой братии, испрашивал благословения Святейшего Синода на возобновление Распятского скита, как места священного и удобного к безмолвной: иноческой жизни.

В 1827 году последовало «указное дозволение, чтобы вместо деревянной церкви, построенной Иисусом и пришедшей по истечение 114 лет в совершенную ветхость, соорудить новую каменную в честь распятия Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Церковь эта с прочими при ней постройками окончена и освящена в 1830 году сентября 13 дня, архимандритом Досифеем с братиею. В том же году с разрешения Св. Синода устроен в трапезе с правой стороны теплый храм во имя Успения Пресвятыя Богородицы и 24 октября освящен. Утварь церковная, священные облачения и книги выданы в достаточном количестве из Соловецкого монастыря, а равно и все потребное для священнослужения и содержания братии.

На вершине горы Голгофы каменная церковь о пяти главах, в которой два престола: 1) холодный в честь распятия Господня и 2) теплый во имя Успения Божией Матери, устроенный в трапезе с правой стороны; а по левую сторону находится надгробная рака над могилою преподобного строителя иеросхимонаха Иисуса, с изображением лика его.

Храм вышиною в 17 сажень, а от подошвы горы до 86 сажень. К нему приделаны в связи колокольня, с братскими кельями с западной стороны в два этажа.

Внутри храма на западной стене находится крест, взятый от прежней деревянной церкви; на нем надпись: «освятися жертвенник во храме распятия Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, при державе Благочестивейшего Государя нашего Царя и Великаго Князя Петра Алексеевича всея великия и малыя и белыя Poccии самодержца, при Благородном царевиче и Великом Князе Алексее Петровиче, между патиаршеством, по благословению Преосвященных Apxиepeeв российских и по благословению Преосвященного Варнавы, Архиепископа Холмогорского и Важского, в его епархии, в лето от сотворения миpa 7223 года от Христова Рождества 1715 г. индикта, месяца Августа в день, на память Святого Мученика Андрея Стратилата, на воспоминание Страстей Христовых, в пяток».

Прежде бывшая на горе деревянная церковь перенесена на низ горы и поставлена на юго-западной стороне ее, на том самом месте, где была келья старца Паисия и освящена в честь Воскресения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа 1835 года июля 14 дня.

На скате горы с южной стороны находится двухэтажное каменное здание, в котором первоначально жила братия и была братская трапеза с поварнею, но по сырости жилье оставлено, и теперь это здание служит кладовою. Там же с восточной стороны находится двухэтажное деревянное строение, на каменном фундаменте, построенное в 1833 году; в нем помещается братия, трапеза и поварня. С северной стороны в одноэтажном деревянном строении помещаются квасоварня, погреб и другие принадлежности.

На колокольне находится семь колоколов.

Священноинок Иов родился в Москве при царе Михаил Феодоровиче, в 1635 году, и наречен во св. крещении, Иоанном. О родителях его и первоначальном воспитании ничего неизвестно, кроме того, что отец его именовался также Иоанном. Еще в юности Иоанн приготовлен был в усердного слугу Царю Небесному, а по достижении совершеннолетия рукоположен во иерея.

С принятием священства врожденная в душе Иоанна ревность к добродетельной жизни стала увеличиваться; он старался ежедневно совершать божественную литургию сам, в противном случае, становился на клирос и пел всю божественную службу по киевскому напеву. Пение его, к которому он имел природную способность, было сладостно и умилительно. Этим-то, а более добродетельною жизнью, он привлекал в церковь много посетителей.

Ворота в его дом всегда были отворены для меньшей Христовой братии. Нередко в доме своем поставлял о. Иоанн трапезу нищим и сам с любовию садился между ними, разделяя с ними пищу вещественную и духовную. Расставаясь с этими дорогими сердцу его гостями, о. Иоанн наделял каждого из них чем мог, смотря по нуждам каждого. Кроме нищей братии, обращались к о. Иоанну за помощью в нуждах и другие лица из разных сословий и получали пособие в облегчение нужд своих.

Молва о благочестивой жизни о. Иоанна дошла до слуха Государя Петра I. По его воле славившийся благочестием иерей Божий сначала быль призван для совершения божественных служб в придворной церкви, а затем в непродолжительном времени удостоился быть духовным отцом Государя и всех членов царствующего дома.

Пользуясь высочайшим благоволением, о. Иоанн скоро и на этой высокой степени стал являть себя тем, чем он был, чего жаждала добрая душа его. Он соделался щедродательным отцом для сирот, благовременным питателем алчущих, усердным утешителем огорченных, скорым помощником и заступником всех бедствующих.

В трудах и подвигах христианских, незаметно и безболезненно, достиг о. Иоанн до преклонных лет. Господу Богу угодно было испытать терпение не только невинного ни в чем, но еще украшенного высокими христианскими добродетелями старца: некоторые из числа врагов его приписали ему нечто по делу вора Гришки Талицкого и о том поспешили донести Петру I. Государь, ложный донос клеветников на духовного отца своего признав за справедливый, разгневался и немедленно повелел шестидесятилетнего старца отослать при грамоте к Преосвященному Афанасию архангельскому в Соловецкий монастырь, для пострижения в монахи, с тем, чтобы по пострижении было донесено ему, какое имя наречено будет в монашестве о. Иоанн.

Выслушав высочайшее о себе повеление и почитая это делом промысла Божия, придворный иерей со всею искренностию предался воле Божией во всем и, в таком уповании на Бога, отправился в назначенный путь. Это было в 1701 году.

Благополучно и скоро прибыл старец в Холмогоры к Преосвященному Афанасию, с царскою о себе грамотою. Добрый архипастырь принял его, как брата о Христе и сослужителя Божия, с любовию успокаивал его несколько дней в архиерейском доме и затем преподав ему благословение, проводил в Соловецкий монастырь с грамотой от себя. Прибыв туда с духом кротости и упования на промысл Божий о. Иоанн предстал пред настоятелем обители, архимандритом Фирсом. с грамотою Преосвященного Aфанасия.

На другой день по прибытии в монастырь, архимандрит Фирс, призвав к себе пришельца, предложил ему о пострижении во святый ангельский-монашеский чин, согласно воле Государя. «Владыко святый!» так отвечал с умилением о. Иоанн, «Промыслитель всяческих Христос Бог привел меня к твоей святыне, произволяя спастись мне тобою; поэтому, что ты мне недостойному повелишь, то и сотворю» и поклонился своему новому пастырю. – «Благословен Бог, чадо, укрепивый тя на подвиги; се место, еже ти спастись», сказал архимандрит. Старец еще раз поклонился архимандриту до земли, прося удостоить ангельского чина. Скоро смиренный старец быль пострижен, по чиноположению в монашество в соборном храме архимандритом Фирсом, с наречением ему имени в монашестве «Иов». И донесено об этом Государю.

Новый инок, со дня пострижения, в научение монашеской жизни отдан был старцу Ионе, бывшему келарю обители. Предав себя всецело в волю своего старца, он под руководством этого нового учителя стал трудиться по мере старческих своих сил, начал трудиться с твердым желанием угождать во всем Господу Богу, и постом, ночным бдением, покорностью и смиренным послушанием изумлял всю братию, так что вскоре окружавшие его стали подражать новому необычайному послушнику. Брат, с которым новый труженик жил в одной келии, свидетельство вал, что этот сокровенный раб Христов, кроме хлеба и воды, не вкушал ничего, и братия прозвали о. Иова постником.

На первых порах послали о.Иова на послушание в братскую поварню. Ревностный инок охотно трудился на этом нелегком послушании, всегда являлся на работу, предупреждая других; своими руками рубил дрова и на старческих раменах своих носил их по высоким лестницам в поварню. С таковым же усердием исправлял он и другие трудные работы, соединённые с изнурением сил телесных. Из поварни, в которой он потрудился не мало, о. Иов скоро быль переведен на другое послушание, именно на братскую трапезу. Это новое, не менее трудное послушание проходил он с таковым же примерным усердием и смирением, как и прежнее.

Но исконный враг людей, желающий погибели гущ человеческих, видя строгое подвижничество избранных Божиих; не дремлет; Лукавый, он всеми мерами старается с тесного, скорбного пути и спасения увлечь подвижников на широкий веселый путь пагубы. Так, во время смиренного прохождения о. Иовом сказанных послушаний, не однажды являлся ему ненавистник добра – искуситель, в образе одного известного ему в мире врача, и говорил, как бы с состраданием «о, возлюбленный! следует тебе поберечь здоровье свое, чтобы, изнуривши плоть трудом и воздержанием, не ослабнуть под игом, которое ты взял на себя Христа ради. Бог не хощет трудов или поста выше сил, а хощет сердца чистого и смиренного, Ты, при старости своей, работаешь черноризцем, как купленный раб, не привыкши прежде к таковым трудам, не следует тебе так трудиться и потому, что ты священноинок. Довольно с тебя и того, что, оставив славу и честь в миру, ты пришел в убожество и вдался в такие недуги ради пищи. Я даже, удивляюсь, как утроба твоя может принимать суровую пищу поив сладких брашен. Блюдися же, чтобы. недуги твои не умножились сверх меры; тогда и я не возьму на себя помочь тебе в недугах твоих и ты невольно прежде времени получишь смерть.

Если совета моего не послушаешь, то мне будет через тебя великая скорбь…» «Хорошо не щадить плоти, да не похотствует и не возставляет брани», отвечал о. Иов мнимому своему знакомцу. «Впрочем, хотя бы плоть и изнемогла, сила в немощах совершается». Св. апостол сказал более: недостойны страсти нынешнего времени хотящей славе явитися в нас. Пост есть мать целомудрия, – ты внимай себе с подобными» …

Услышав такой ответ, врач тотчас исчез.

Среди таковых подвигов, ревность иноческих добродетелей возрастала в о.Иове более и более с каждым днем. В преизбытке этой святой ревности, он, вспомянув однажды слова св. Апостола: никтоже воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет (2Тим. 2:4), –свое имение, какое у него еще оставалось, раздал нищим и братии монастырской, сам же вовсе обнищал, да свободнее послужить обнищавшему нас ради Христа.

После многих испытаний в трудах жизни иноческой, настоятель обители и признав нового постриженника совершенным иноком, единогласно освободили его от послушаний монастырских и благословили пребывать ему в келии одному и внимать своему cпaceнию.

Безмолвствуя в тиши своей своей келии, о. Иов занимался непрестанно Иисусовой молитвою, чтением св. евангелия, апостола, псалтири, жития преподобных отец Зосимы и Савватия соловецких и каким-либо рукоделием. Пищи принимал мало от общей братской трапезы, а особо для себя не приготовлял никогда никакого кушанья.

Слава о подвигах священноинока соловецкого, известного в мире под именем царского духовника Иоанна, разнеслась повсюду и достигла опять до слуха Государя. Петр I, узнавший уже о ложной клевете на своего духовного отца, опять призывал его к царскому двору, на прежнее служение, но согбенный под бременем лет и тяжких трудов священноинок Иов уже не пожелал возвратиться на прежнее блистательное поприще при дворе царском. А между тем желание безмолвной жизни и свободного служения Господу в уединенном месте с этого времени еще более в нем усилилось. Посему он решился испросить благословения у архимандрита Фирса переселиться ему на жительство в Анзерский скит. Это было в 1702 г.

В ските начал старец предпринимать новые подвиги иноческие с таким самоотвержением, что как будто их еще никогда не нес. Считая себя новым и последним среди скитской братии послушником, он всем служил по силам, а особенно старался понести тяготы немощных, Собора церковного, равно как и правила келейного, он никогда не опускал.

Вскоре по прибытии о.Иова в скит, не стало в Анзерском скиту пастыря иноков и служителя св. Церкви. Преосвященный архангельский Варнава, знавший благочестие и подвижничество о. Иова, грамотою соловецкому архимандриту Фирсу, предписал: почтить должностью строителя Анзерского скита, священноинока Иова. Вызванный по сему случаю в Соловецкую обитель, о.Иов, по выслушании от настоятеля грамоты архипастыря своего, оказал ему послушание, как самому Господу. При этом он просил, чтобы прежде поступления на строительскую должность, он удостоен был пострижения в схиму, в каковой просьбе ему, впрочем, настоятель отказал. Итак, по принятии благословения на начальство от настоятеля, он, поклонившись ему до земли, отправился в скит. Это было в 1706 году. Спустя несколько времени, настоятель архимандрит Фирс опять вызвал о. Иова в обитель, уже вместе с некоторыми из братии Анзерского скита. Новый вызов о. Иова последовал для того, чтобы окончательно поручить ему должность строителя скитского. Благословляя на должность, архимандрит сказал новому строителю: «чадо Иове! предаю тебе Анзерский скит – Святыя Троицы; блюди его опасно; как все устроено, так и да будет; устава церковного отнюдь не изменяй, но твори все по правилам св. отец…» Старец принимая начальство от своего настоятеля; как от руки самого Бога, вместе с братиею пал в ноги архимандриту, и простившись с ним и с соловецкими старцами, духовными его отцами и братьями, отправился опять в скит. По прибытии в скит, о.Иов, как начальник, собрав в соборную церковь братию, сперва отслужил молебен Св. Троице с коленопреклонением, затем преподобному Елеазару, как первоначальнику и покровителю скита, испрашивая его молитв ко Господу и благословения на предстоящее ему служение. После молебствия, приветствовав и облобызав братию, предложил им следующее поучение: «молю вас, братия моя возлюбленная, подвигнемся к наследию царствия небесного постом и молитвою; попечемся о спасении душ наших; отвратимся от злобь наших и от пути лукавого, еже есть: любодеяние, татьбы, клеветы, празднословие, свары, пьянство, объедение и братоненавидение, уклонимся и возгнушаемся сего, братия, да не оскверним души наши, но пойдем по пути Господню, ведущему нас в отечество наше небесное. Взыщем Бога рыданием и слезами, пощением, бдением, покорением воле Божией и послушанием, да обрящем милость у Господа. Возненавидим мир прелестный, воспоминая речение Господа: аще кто грядет ко Мне и не возненавидит отца своего, и матерь, и жену, и чад, и братию, и сестр, еще же и душу свою – не может Мой быти ученик (Лк. 14:26). Мы, бpaтиe, отрекшись мира, отречемся и дел его, да не возвратимся на первые грехи. Никтоже, рече Господь, возлож руку свою на рало и зря вспять, управлен есть в царствии Божии (Лк. 9:62). Како убежим муки безконечныя, скончающе время живота своего в лености? Нам, братиe, нарекшимся инокам, прилично во вся дни плакати и каятися о грехах своих. Покаяниe есть путь, приводяй к царству небесному; покаяние есть ключ царствия небесного, без коего неудобно внити никому в оное. Пригвоздим стопы наша к пути в царство небесное; к нему не приближаются лукавые. Шествие по нему ныне хотя и прискорбно, но после будет радостно». Братия скитская, выслушав это поучение, все поклонились до земли о. Иову и, возблагодарив Бога, пославшего им доброго наставника, разошлись по келиям.

На новом поприще служения о. Иов, воспомянув слова Господни: ему же дано будет много, много и взыщется от него (Лк. 12:48), усугубил свой труд и подвижничество иноческое. В духе сем непрестанно творил молитву Иисусову и вспоминал св. Евангелие, крест Христов и проч..., а телом всегда трудился, являясь первым в церковном соборе и на послушании, и выходя последним. Почему и братство в ските незаметно стало умножаться, так что в короткое время собралось до 30 человек. Устав для всех приходящих в скит на иноческое послушание и для скитских подвигов был такой: всякого приходящего принимать, не рассматривая, богат ли он или беден и нищий, только каждого с предупреждением о трудном подвиге иноческом. Новоначальный должен ходить в своей одежде, доколе не навыкнет монашескому житию. По облечении в рясу, новоначальному брату надлежало продолжать строгое испытание на всех службах; и затем, когда оказывался он достойным, был принимаем в монашество пострижением в мантию, а более достойные удостаивались посвящения и в схиму. Всех вообще, а особенно новоначальных иноков, о. Иов постоянно поучал смиренномудрому послушанию Богу и начальству, без чего, говорил, нет спасения; послушание – первая из всех добродетелей. Сверх соборного и келейного правила, скитская братия занималась трудами телесными и непрестанно умною Иисусовою молитвою.

В ночное время, старец имел обычай обходить келии и напоминать о ночном бдении. Кого слышал стоящим на молитве, радуясь, отходил от келии, а кого беседующим с кем-либо, стукнув в дверь, отходил с печалью в душе своей, а утром призывал такового брата и обличал наедине. Сам он в келии в ночной молитве упражнялся с коленопреклонением, и иногда до самого утреннего звона, и затем первый являлся в церковь на утреннее славословиe.

Наружный образ иноческой жизни старец преподавал братии иметь таковый: ходить должно всегда руки держа на персях; при встрече, один другому должен кланяться в пояс; лице иметь умиленное, глаза приветливые, речь ласковую, любовь по Бозе нелицемерную, послушание одного к другому беспрекословное, дело всегда творить с благословения старшего, а при ошибке какой-либо от нерадения просить прощения себе и желать исправления.

Те из братии, которые ревновали о добродетелях иноческих и желали жития более безмолвного, для свободного упражнения в непрестанной молитве получали благословение у о.Иова и уходили в пустынные келии близ скита. Старец, как начальник скита, имел их под своим руководством, часто сам посещал их, побуждал к пустынным подвигам и давал рукоделие скитское. Удостоенный уже получить от Бога дар прозорливости, старец о.Иов обличал иногда пустынножителей в неисправностях, прежде чем они каялись ему.

Воспомянув однажды, что Господь наш Иисус Христос, умыв на тайной вечери ноги своих учеников, сказал им: и вы творите такожде (Ин. 13:15), о. Иов начал с горьким рыданием себя укорять: «о, окаянне, окаянне, как высоко возведен ты! имеешь сугубый сан священноиноческий и строительский, а не имеешь смирения в подражаниe Христу Спасителю!...» Отселе он начал постоянно посещать больную братию, стал сам служить больным, обмывать и обвязывать своими руками раны их, у некоторых больные части мазал св. елеем, нередко исцелял их. Этого подвига любви и заботливости о ближних не оставлял он до самого блаженного своего преставления ко Господу.

В 1710 году старец о.Иов был вызван настоятелем соловецким архимандритом Фирсом в обитель, и за строгую подвижническую жизнь удостоен пострижения в великий ангельский чин – схиму (с наименованием Иисус, в память Иисуса Навина, вождя израильского).

Впоследствии о. иеромонах Иов, находясь в должности строителя Анзерского скита, нередко удалялся на безмолвие, а еще чаще ходил к пустынножителям для собеседования с ними. На это время поручал, он обыкновенно дела скита своим ближним и более успевшим в подвиге иноческом ученикам, схимонаху Матфею и монаху Макарию, и вверял им наблюдение за церковным уставом и клиросным пением.

В одно время, именно, в 1712 году, июня 18-го числа, в среду, отец Иов восхотел посетить одного уважаемого им пустынножителя, иеродиакона Паисия, пребывавшего в уединенной келии своей, находившейся от Анзерского скита в 6-ти верстах, при высочайшей горе (нынешняя Голгофа), на которой некогда жил, тоже в безмолвии, основатель Анзерского скита, преподобный Елеазар. Пришедши к келии пустынника, о. Иов толкнул в дверь, прочитал, по обычаю иноческому, Иисусову молитву, и по молитве получив дозволение, вошел в самую келию; началась беседа пустынножителей о пользе душевной и продолжалась до самого вечера. После чего о. Иов пожелал с пустынножителем пробыть несколько времени, и о. Паиcий дал ему особую келию.

Однажды о. Иов, по обычаю своему, стал с вечера на молитву, которую и продолжал до самой полуночи, прочитывая псалмы с коленопреклонением. Когда же утрудился и сел для малого отдыха, и при этом уклонился в тонкий сон или только забылся, вдруг увидел в келии своей сияющий необыкновенный свет, и в этом свете еще более сияющую в небесной славе Пресвятую Владычицу нашу Богородицу, Приснодеву Марию, и при Ней преподобного Елеазара анзерского. В благоговейном страхе встал о. Иов с места и поклонился Владычице лицом до земли. При этом Царица небесная изрекла ему: «сия гора отныне наречется второю Голгофою; на ней имеет быть устроена великая церковь во имя распятия Сына моего и Господа, и устроится скит на вселение твое с двумя учениками, имена коих схимонах Матфей и монах Maкарий; скит прозовется Распятским; соберется к тебе множество монахов, и прославится на ней имя Божие. Я сама буду посещать гору: и пребуду с вами во веки!» С этими словами видение кончилось. Но в то же самое время послышался с высоты другой божественный глас: «освяти гору Голгофу и постави на ней крест!» Благочестивый старец много удивлялся виденному и слышанному и рассказал все брату своему духовному иеродиакону Паисию. Оба они вместе, с душевною великою радостию, возблагодарили Бога и Пресвятую Богородицу, промышляющих о спасении душ человеческих. Паисий кроме того, от великой радости, все слышанное от отца Иова сам написал резными словами на кресте, который надолго до сего сделан руками о. Иова.

В день недельный и в память св. апостолов Петра и Павла (29 июня) отец Иов, исполняя возвещенную ему с высоты волю Божию и Пресвятыя Богородицы, с двумя своими учениками, преждепомянутыми Матфеем и Макарием, после литургии, отправился из Анзерского скита на гору Голгофу. Освятил воду по чину церковному и, поя тропари окропил всю гору св. водою. А по каждении горы, он тотчас поставил на ней вышеупомянутый крест Господень с надписью и вслед за тем молитвенную храмину для всенощного бдения.

Нельзя не упомянуть при сем о чуде при окроплении св.водою горы Голгофы. Когда о. Иов, со св. крестом в руках и св. водою, ходил по горе и окроплял ее, в виду всех стал выходить из горы черный смрадный дым, и в нем виднелись духи нечистые в образе воронов, летающих и испущающих разные неподобные крики.

По ocвящении всей горы и поставлении креста, в тот же день о.Иов со своими учениками еще раз служил на горе благодарственное с коленопреклонением молебствие Господу Богу и Пресвятой Богородице С этого времени о.Иов начал иметь заботу об устроении новой киновии на том месте, которое избрано самим Господом Богом и Пресвятою Богородицею, нимало не опуская и попечения о душах, как своей, так и учеников своих в ските. Поэтому он с учеником монахом Макарием отправился к Преосвященному архангельскому Варнаве просить благословения на устройство церкви скита горе Голгофа.

Добрый архипастырь, грамотою от 15 июня 1713 года, благословил соорудить две каменные церкви, одну на самой Голгофе во имя распятия Господня, другую под горой, на самом месте явления Пресвятыя Богородицы, во имя Успения Ея. Тою же грамотою разрешено устроить и скит, с наименованием его Распятским, а горы – Голгофою. Блаженный старец на первых порах обрадовался таковой милости архипастыря, но после, встретив разные препятствия и недостатки к постройке каменных церквей, со скорбью вынужден был вновь просить владыку о позволении построить, вместо двух каменных церквей, одну деревянную с трапезою на вершине горы. Преосвященный Варнава опять, грамотою от 18 сентября 1714 года, благословил построить на горе малую деревянную церковь во имя св.пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна – в честь усекновения честныя главы его.

По получении последней грамоты, старец о. Иов сдал навсегда строительство Анзерского скита и с некоторыми учениками переселился для жительства на гору Голгофу. Поселившись на ней, он начал устроять скит. Вскоре сами братия – ученики о. Иова соорудили деревянную на Голгофе церковь, которая, к общему утешению братии и освящена была архимандритом Фирсом в 1715 году, во имя распятия Господня, согласно грамоте Преосвященного от 15 мая 1715 года.

Вскоре узнал и великий государь Петр Первый, как о явлении блаженному старцу о. Иову Пресвятой Богородицы, так и о новоустраиваемом ските Распятском на Голгофе. По особенному расположению своему к бывшему духовнику, государь много сталь помогать ему своими царскими щедротами. В скором времени последовало Высочайшее повеление об отпуске каждогодно, из архангельских государственных хлебных магазинов, хлеба на продовольствие братии Голгофского скита.

А в 1714 году, при самом начале устройства скита, для церкви гоголевской поступило от царевны великой княжны Марии Алексеевны пожертвование многих драгоценнейших утварей, одежды и книг с клеймами именно в Голгофский скит.¹ Особенно же дорогою жертвою была местная святая икона Успения Божией Матери, в серебряной ризе, с позлащенным полями, и в ней врезной ящик со многими св. мощами.² Царица Параскева Феодоровна (вдовствующая супруга царя Иоанна Алексеевича), кроме других пожертвований, пожаловала старцу о.Иову на строение церковное на горе Голгофе сто рублей, а князь Меньшиков на тот же предмет пожертвовал сто червонных. Много было и других благотворителей.

В 1718 году на новоустроенный скит нечаянно напали разбойники и, бив нещадно братию, разогнали ее, а имущество церковное и скитское увезли с собой, которое и после не было отыскано. В этот час скорби сам блаженный старец о. Иов находился безвыходно в келии своей и молился прилежно Господу Богу, да сохранит его малую обитель хотя от запаления и да спасет братию от врагов.

Вскоре после этой скорби, разбежавшаяся братия собрались опять в скиту к своему духовному отцу. Старец немного упрекнул их в малодушии, утешил отеческими словами до того, что вся братия тут же дала обещание – лучше умереть, а не выходить из скита, какие бы скорби ни последовали. Некоторые и вновь приходили в скит для подвижнической жизни под руководством мудрого наставника. Отказа никому не было, а напротив все приходящие принимаемы были с любовию. Исключительное условие было одно для всех: всякий, желающий поступить в скит, должен был устроить своими руками келию для себя, в чем иногда помогал и сам старец по своим силам, сколько мог. И при этом условии собралось братии до 20 человек, кроме пустынножителей, которые жили около скита, под ведением о. Иова, и ходили каждый недельный день, для общего присутствия при церковном богослужении и для исповедания помыслов старцу. Все эти подвижники жили единодушно в подвигах духовных и трудах телесных: особенно же их упражнение было в непрестанной умной молитве. Сам престарелый строитель подвижник, в пример другим, нередко рубил дрова, носил на гору воду для поварни, в хлебопекарне растворял и месил тесто для хлебов, радуясь притом сам и утешая братию.

В день праздника Успения Божией Матери, пришел однажды к старцу келарь скита и говорит: «отче! некому воды в поварню наносить». Старец встал и пошёл сам носить воду с озера из-под горы; но братия, увидав трудника, выбежала и избавила его от труда – наносили воды до избытка. Тот же келарь, чрез несколько времени, пришел опять к блаженному старцу с жалобою: «повели, отче», сказал он, «одному из братии, праздному, приготовить дров для поварни». «Я праздный, пойду приготовлю», отвечал блаженный. А между тем к этому самому времени приспел обед. Старец благословил идти к обеду, а сам взял топор и начал рубить дрова. По окончании обеда, невольно взялась и братия за приготовление дров на пользу общую.

В своей келии блаженный старец о. Иов, в часы досуга и свободы, непрестанно занимался посильным рукоделием. Если случалось приобрести от этого труда малую долю денег, то он разделял эти деньги на три части: часть отделял на потребу святой церкви, часть на нужды своей братии и часть на милостыню нищим. В запасе на будущий день у доблестного старца о.Иова не оставалось ни денег, ни другого чего-либо имения, кроме некоторых духовных книг, также не было никакого. Из одежды о.Иов довольствовался только двумя свитками, из коих одна была власяная, жесткая, на теле, а другая еще худейшая, которая покрывала первую. Старец встречал иногда и укоризны за такой простой уничиженный образ внешней жизни, но этим укоризнам он не внимал нисколько. Был и такой обычай у старца: как скоро кто из братии подвергался болезни, – старец, оставив свою келию даже незапертою, приходил в келию больного брата и служил ему до тех пор, пока не исцелял его своими пособиями и молитвами к Богу. А лекарства он составлял из какого-нибудь зелья, употребляемого в пищу, которое оказывалось для многих целительным. За это старца многие называли врачом.

Но кто может исчислить все духовные подвиги блаженного трудника? Они вполне известны только одному Богу, для которого были совершаемы. Не умолчим, впрочем, к славе блаженного старца, что на повседневном соборе церковном он присутствовал, как и прежде без упущения, и приходил прежде других; в келейной же молитве с коленопреклонением провождал целые ночи, а с наступлением св. четыредесятницы обыкновенно затворялся в своей келии и, пребывал весь Beликий пост в этом уединении, упражнялся в непрестанной молитве. Из этого затвора выходил он не прежде, как пред самым праздником светлого Христова Bocкресения.

Для истинно преданных преподобному учеников его, им самим был написан скитский устав, согласный с уставами св. отец, начальников иноческого общежития. Из устава его более замечательно следующее: «аще кто соизволит жить со мною и после меня в скиту, то не должен отнюдь употреблять в пищу коровьего масла, молока и рыбы, а паче не пить вина и не употреблять табак. Общая трапеза должна состоять из огородных овощей, с употреблением в меру постного масла. В кельях собственных вещей не иметь... женского пола не принимать и отрочат на послушании не иметь... Кроме ежедневного церковного правила, в кельях каждому читать по пяти кафизм из псалтири, 500 молитв Иисусовых и делать 300 поклонов».

Плодом благочестивой, равноангельской жизни старца о.Иова было наконец открытое проявление в нем следов сверхъестественной высшей духовной силы. Когда узнал старец, что некоторые из братии, ученики его, скорбят и ропщут на трудность носить на гору воду с озера, отстоящего на одну версту; тогда; став на обычную молитву с вечера, прилежно со слезами молился до самой полуночи. В молитве он просил Господа Бога и Пресвятую Богородицу, да изведут ему источник водный на самой горе, на потребу братии, во славу имени Господня и Пресвятой Богородицы. В саму то полночь, стоя на молитве, он пришел в восторг и вдруг увидел в келии своей свет неизреченный. Ему явилась сама Владычица небесная, Пресвятая Богородица, сияющая небесною славою паче солнца; при Ней преподобный Елеазар анзерский и два Ангела. Старец пал пред Владычицей до земли. Она сказала ему: «возстани! Услышана твоя молитва, заутра возьми учеников своих и ископай на горе кладязь (при этом указала и самое место), тут будет воды на потребу тебе и братии». Пришед в себя, блаженный старец рассказал об этом явлении ему Владычицы своим ученикам. С наступлением дня, старец поспешил с учениками выйти на указанное Владычицею место; начали копать на нем кладязь, и действительно докопали до изобильного источника воды.³ Все признали это явление за знак особенного промысла Божия о них и радовались, прославляя Бога и Пресвятую Богородицу единогласною песнию: дивна дела Твоя, Господи, вся премудростию сотворил еси. Когда же источник был обустроен совершенно, то старец о. Иов с братией совершил божественную литургию и; по литургии благодарственное: Господу Богу молебствие с коленопреклонением, и затем совершен был на новый источник крестный ход. По освящении воды в источнике, о. Иов окропил храм Божий, все братские келии и всю вершину горы, с пением стиха Святому Духу: Днесь благодать Святаго Духа нас собра, и вси вземше крест свой… А по окончании священнодействия не упустил блаженный старец утешить учеников своих и поучением, приличным случаю и празднику. Вот о чем говорил он: «не скорбите, братия, не малодушествуйте, но уповайте всегда на Бога. Господь всесильным Своим словом извел из бездны источники воды сладкия для всех живущих на земли верных и неверных, нас ли рабов Его оставит, не пропитает? Вспомним обещание Его: мать исчадие свое забудет, нежели Аз вас!»

К старцу о. Иову, в одну ночь, пришли разбойники с намерением обокрасть его, не зная, что у старца нечего было похищать. Пришедши к келии, они притаились в сокровенном месте, доколе старец не уйдет из келии в церковь к утреннему богослужению. Старец в это время еще не спал, а стоял на обычном правиле; поэтому и услышал иди лучше предувидел приход их. Тогда к своей молитве к Богу он присовокупил и cию молитву «Боже! пошли сон рабом твоим утрудившимся в суетном угождении врагу». Молитва была услышана Господом. Незваные посетители спали у келии старца беспросыпно пять дней и пять ночей, сам старец, пришедши с братией, не разбуди их сими словами: «доколе стрежете всуе? – подите уже в домы». Пробудившись, они встали, но идти не могли, потому что немало пробыли без пищи. Старец, поставив им трапезу, накормил их и отпустил. Услышав впоследствии, что эти самые воры начальством были судимы за сей поступок, он послал свою просьбу к тем начальникам о избавлении воров от суда. А между тем поспешил продать последние свои книги, были, и деньги раздал нищим, из опасения, чтобы опять кто не впал в подобную беду, из-за его имения. Грабители, освободившись от суда, пришли опять в Голгофский скит, и, испросив прощения и благословения у старца, трудились целое лето в скиту для пользы братии.

В другое время, посторонние люди пришли в бывший у старца огород с овощами. Наполнив свои влагалища овощами, они возложили их на себя с намерением унести, но не возмогли и с места сойти, и так простояли два дня и две ночи неподвижно, угнетаемые тяжестью бремени. Потом начали кричать «отче святый! пусти нас с места...» На глас их пришли некоторые из братии, но никто не мог избавить их от этих уз и даже с места свести. На вопрос иноков «когда вы сюда пришли?» – они отвечали: «два дня и две ночи стоим здесь». – «Мы всегда ходили сюда, почему же не видели вас?» – «Да и мы, если бы видели вас, давно бы уже со слезами просили бы прощения у вашего старца.» Пришел и сам старец о. Иов и сказал ворам: «вы, всю жизнь пребывая в праздности, без трудов, крадете чужие труды, поэтому стойте здесь в праздности все годы вашей жизни». Со слезами возопили воры, умоляя старца, да отпустит их, общаясь притом не грешить более. Старец сказал: «если хотите руками своими трудиться и от труда вашего других питать, то отпущу». Они с клятвою дали обещание исполнить его веление. Тогда опять сказал: «благословен Бог, укрепляяй вас. Отселе будете лето трудиться во святой обители сей на братию». Итак разрешил их от невидимых уз своею сильною к Богу молитвою, и они точно трудились то лето в скиту.

Один из скитской братии, быв борем блудною страстью, пришел к преподобному просить его помощи, с намерением, что старец повелит сотворить, то и сотворит, хотя бы надлежало умереть. Объявил он свою скорбь старцу. Старец, довольно поучив его, как вести жизнь, воздержанную, прикоснулся своим жезлом к телу брата, и тотчас плотские страсти исчезли, и брат более никогда не страдал ими.

Неутомимый деятель, в вертограде Христовом, ревностно устрояющий cпaceниe свое, иноков и мирских людей, питавших к нему по Бозе веру, о.Иов, по долгу смертного, должен был прекратить, на земле свое духовное деланиe. Светильник жизни старца стал видимо догорать. Внезапно, с преклонными летами соединилось изнеможение сил, и ему осталось одно – заблаговременно приготовиться к переселению в жизнь нескончаемую! Теперь обратил он внимание собственно на одного себя, хотя не прекращал обычной заботы своей и о пользе ближних. Часто с умилением и слезами воспевал он сам себе: «. «душе моя! душе моя! что спиши, конец приближается, имаши смутитися…». При размышлении о своей копчине, старец напоследок часто ходил к изготовленной уже им самим могиле и на ней проливал много слез и испускал стенаний!

Господь Бог верному рабу своему не только открыл приближающуюся кончину, но определил и самый день ее. Поэтому блаженный старец, при первом изнеможении, задолго до смерти, объявил всей братии, что кончина его последует в недельный день до восхода солнца.

Лежа на одре болезненном, старец Иов призвал к себе своих учеников–скитскую братию, и между прочим в своих наставлениях сказал: «я отхожу от вас в вечную жизнь. Вы же пребывайте богоугодно, каждый в своей, Богом порученной службе, безвыходно из скита, ради любви братской по Бозе».

Но вскоре к одной тяжкой болезни старца присоединилась другая, тягчайшая – горячка. Совершенно изнемогая под бременем ее, он только повторял себе: «ну, воля Господня да будет о мне, – что угодно Господу, то да сотворит!» и при этом молился умственно. Угасающий подвижник наконец пришел в такое состояние болезни, что три дня и три ночи лежал недвижим, и едва было заметно его дыхание, так что братия, рыдая, ожидала скорой кончины его.

Но, к общей радости и удивлению, по истечении трех дней, старец получил неожиданное облегчение; встал с одра и обратился к братии со словами: «время живота моего скончавается, о чем мне и Господь возвестил! Вы же изберите из среды вас себе наставника вместо меня; я его поставлю и благословлю». Спустя один день после сего, блаженный старец благословил на строительскую должность, вместо себя, избранного братией, преждепомянутого старшего ученика своего, монаха Макария, и, довольно поучив, вручил ему братию и все попечение о ней. О. Макарий, поклонившись умирающему отцу своему до земли, дал обещание соблюдать все отеческие его заповеди, как истинный сын его и преемник.

Почувствовав довольное облегчение от болезни, о. Иов поспешил еще последний раз сам совершить божественную литургию и своих учеников причастил св. Христовых таин, этим самым доставил им великую радость. После литургии, пришедши в келию, он опять почувствовал изнеможение сил и возлег на болезненный одр, с коего уже более и не вставал. В эти предсмертные минуты он весь исполнен был какой-то неизъяснимой радости, которая доказывала его готовность к исходу из сей жизни.

В таком положении болезни, дожил о. Иов до недельного дня, в который назначена ему Господом кончина временной жизни. Утром рано призвал он к себе всех учеников и в последний раз каждого особо облобызал и благословил, а ученики с своей стороны свидетельствовали преданность свою старцу только горькими слезами. Простившись таким образом со всеми учениками и довольно еще поучив их богоугодной жизни, о. Иов напоследок сказал: «я отхожу ко Владыце моему Господу Иисусу Христу, а вам оставляю путеводителя к царствию небесному, о. Макария; от него не отставайте на пути добродетели... Еще заповедую вам: тела моего по смерти не омывайте, одежду на нем не переменяйте, а в которой теперь нахожусь, в ней и положите во гроб; погребение сотворите сами, без присутствия мирских людей.» Когда плачущая братия возразила: «отче святый! как мы останемся в сиротстве – без тебя? Желали бы и мы с тобою умереть, ибо ты нас вел ко Христу за собой, а ныне нас оставляешь», – старец сказал: «утешьтесь, мои возлюбленные, ибо я хотя телом разлучаюсь, но духом пребуду навсегда с вами», и с этими словами отпустил их по своим кельям. Из числа этих учеников один брат, служивший старцу в болезни, приостановившись и вышедши от старца, не пошел в свою келию, а восхотел тайно, чрез некую скважину извне келии, посмотреть на больного, и увидел следующее: как скоро больной труженик проводил из келии посетителей – братию, тот час бодро встал с одра, коленопреклонился на среди келии и молился со слезами и воздыханием Богу и Пресвятой Богородице, призывая и многих святых, и в молитве этой часто поминал устроенную им св. киновию и братию. По непродолжительной молитве, он опять спокойно возлег на одр и перекрестился. Через насколько минут вновь встал с одра и, опять коленопреклонясь, молился Господу Богу, с воздетыми руками, так: «Господи Боже мой! Благодарю Тебя, яко призрел еси на смирение мое и в православной вере в Тебя, во исповедании и во исполнение заповедей Твоих сподобил мне скончатися! Приими, Владыко преблагий, в мире дух мой, а Твоих рабов, которых во едино стадо чрез меня грешного собрал, сохрани...» Непродолжительна была и эта молитва добродетельного подвижника; он опять спокойно возлег на одр. В эти минуты на лице умирающего подвижника произошла видимая перемена: с устремленным к небу взором, лицо его cиялo неизъяснимым спокойствием и радостию – подобием ангельским. Он пребывал уже недвижим, в молчании, и как будто с кем беседовал душевно! Но великое молчание боголюбезного старца вдруг прервалось громким восклицанием его: «благословен Бог отец наших! аще тако есть, то уже, не боюсь, но в радости отхожу от Mиpa сего». Вслед за этими словами в келии подвижника явился необыкновенный свет, благоуханием исполнилась вся келия, и слышан был пресладкий глас многих, неизвестно где поющих псаломскую песнь: яко пройду в место селения дивна даже до дому Божия, во глас радования и исповедания, шума празднующаго (Пс. 41:5). Блаженный старец, конечно, не мог не слышать этого пения и не видеть в келии небесного света. В эту крайне великую минуту, он на одре своем совершенно обратился лицом вверх, ноги простер, руки положил на персях крестообразно, и тотчас душа его отлетела в обители небесные, куда постоянно стремилась, во все течение земного своего странствования. Честна пред Господом смерть преподобных Его (Пс. 115:6). Это слово Господне мы видим исполнившимся над блаженным старцем о. Иовом, ибо Господь сподобил верного раба своего преставиться в преклонных летах, тихо и мирно, после подвигов благочестия, в неделю православия, утром, до восхода солнца – 6 марта 1720 года, точно так, как предсказал о том сам старец задолго до своей кончины.

За несколько часов вышедшие от старца ученики его, пребывая каждый в своей келии, вдруг услышали сладкое духовное пение, и, полагая, что началось в церкви утреннее богослужение, каждый поспешил в церковь; но, к великому их удивлению, нашли церковь запертою, – а пение продолжалось. В недоумении, начали они прислушиваться к пению, и оно представилось им в келии больного отца их. Все устремились к больному. Взошли и в самую келию, но в ней нашли только одного старца, о. Иова, лежащего на одре и уже мирно предавшего душу свою Господу Богу. Плач преданных добре почившему учеников его здесь был неописанный; они много сетовали о разлуке со своим отцом, но еще боле о том, что не сподобились видеть самую кончину его, чего искренно желали. С благоговением приготовили они честное тело блаженного старца и, положив во гроб, оставили в келии до погребения.

Кончина блаженного старца, отца Иова, не была оглашена учениками его, однакоже каким-то образом узнали о ней монашествующие Соловецкого монастыря и Анзерского скита, и в короткое время Голгофский скит наполнился пришельцами к погребению блаженного старца. Эти гости, иноки и часть мирских людей, принесли с собой: кто ладану, кто свечей восковых или масла деревянного, и прочих вещей. Все желали, чтобы, в доказательство их преданности почившему в Бозе, приношения их были употреблены при самом погребении. Долгое время они пребывали около келии почившего, ожидая его выноса в церковь, но, к сожалению, многие не сподобились быть при погребении. Внезапно поливший сильный дождь вынудил многих разойтись, кто куда мог; а между тем ученики воспользовались этим случаем и исполнили заповедь своего старца–совершили погребение в отсутствии мирских людей.

Погребение совершено в церкви, через три дня по преставлении, т.е. в среду на второй неделе св.четыредесятницы, после преждеосвященной божественной литургии, соборно иеромонахами Иакинфом, Филаретом и Проклом с иеродиаконами, в пpиcутствии всей скитской братии и пустынножителей, которые, известив друг друга, поспешили на провожании своего отца. Когда оставалось братии отдать последнее целование почившему старцу, было прочитано, во услышание всех, найденное в келии его, в запечатанном конверте, духовное завещание к братии.⁴ В завещании преподобный прежде всего воздает хвалу Господу Богу за все Его благодеяния в продолжение долголетней и многообразной жизни своей; затем, выразив всю свою надежду на воскресение и жизнь вечную, утешает своих учеников, прощается с ними, благодарит всех вообще своих еще живых благодетелей и наконец объявляет, что пожитков после него не осталось.

После печального обряда погребения, иноки скитские на своих руках вынесли из церкви во гробе утружденное тело старца и положили оное в уготованном на самой горе, в земле, глубиною не более одного аршина, каменном склепе; поверх склепа поставили деревянную, хорошо отделанную гробницу, на которой сделана приличная памяти старца надпись, а на самую гробницу положили еще деревянную доску с надписью следующего содержания:

«† Здесь скончался 1720 года, марта 6 дня, преподобный Иов (в схиме Иисус), строитель прежде бывший анзерский, а потом голгофский, рожденный 1685 года. В монашество поступил 1701 г. Строительство анзерское принял 1706 года. В схиму постригся в 1710 г. На гору Голгофу пришёл жить строителем 1714 года. Показал образ добродетелей – словом и житием, любовию и духом, верою и чистотою сердечною».

«От рождения жития ему было 85 лет. 1720 года, марта 9 дня, погребен здесь»

С этого дня погребения, усердствующие и любящие по Бозе покойного подвижника начали отправлять на могиле его панихиды; по причине множества таковых панихид, все скитские иеромонахи не успевали вполне удовлетворять желанию усердствующих.

В 1826 году, когда скит особенно приведен был в благоустройство тщанием настоятеля Соловецкого монастыря, архимандрита Досифея, постоянно назначается туда в скит, иеромонах Соловецкого братства, опытный в иноческой жизни, в качестве строителя, и десять или более под его ведением иноков также Соловецкого монастыря; последние посылаются всегда из особенно расположенных к воздержанной и безмолвной жизни, по собственному их согласию или желанию.

Устав скитский, изданный самим основателем старцем Иовом, относительно церковного и келейного правила и постной трапезы; исполняется в точности доселе, исключая то, что возобновителем скита архимандритом Досифеем по немощи братии, благословлено на трапезе вкушать рыбу в те дни, в которые разрешает это святая церковь.

Обитель скита, а особенно пришелец-богомолец, немало назидается в ските сем непрерывным чтением псалтири св. Давида. С давнего времени существует это отрадно-умилительное чтeние, в теплом Успенском приделе, у самой гробницы основателя. Оно не прерывается ни днем, ни ночью, кроме того часа, в который совершается божественная служба в том храме. Во все остальное время, чрез каждые два часа, в ските слышатся три удара на колокольне в небольшой колокол, – этим извещается смена чтеца-инока. Цель этого чтения та, чтобы в ските непрестанно славословилось иноками имя Божие, и чтобы при этом непрестанном славословии Бога поминались на каждой славе псалтири благочестивый Самодержец России с Августейшим домом, Cвятейший Синод, вся братия Соловецкого монастыря, братия скитская, благодетели и посетители обители и все православные христиане, как живущие, так особенно усопшие, с испрашиванием первым долгой жизни, здравия и спасения, а последним вечного покоя, с надеждою на воскресение по вере в воскресшего Господа.

В летнее время тысячи прохожих богомольцев стремятся, на Голгофу из Соловецкой обители, презирая опасности, неизбежные при переправе на Анзерский остров через бурный морской проток. Умилительно видеть, как эти странники повергаются пред гробницею блаженного старца, с каким усердием служат панихиды о упокоении души этого великого труженика, с присоединением и имен усопших своих родных и близких. Все молящиеся с удивлением выражают, что после молитвы над гробом блаженного старца отца Иова, о нем и о своих родных, им особенно как-то становится сладостно, легко и отрадно на душе!

Современные отцу Иову иноки внешний вид его изображают так: старец Иов роста был среднего, телосложения благоустроенного, лицо имел широкое, гладкое; на ланитах приметен быль румянец. Глаза имел светлые и проницательные, взгляд приятный; волосы на голове, украшенные снего-светлою сединой, кудрявые, благолепно расстилались по плечам; уста и нос у него были умеренные; борода густая, длинная, одного цвета с волосами на голове.