Монреальская (см. Канадская)

Прим. М. Е Губонина. Получив от обновленческого руководства (А. И. Введенского и К⁰) командировку в Южную Америку с целью развала Православия среди эмиграции, Николай (Соловей) (как передавал в свое время архиепископ Сергий [Ларин]) по прибытии заграницу стал давать корреспондентам иностранной прессы интервью антисоветского характера, а по прибытии в Америку пытался войти в контакт с американскими «автокефалистами», возглавленными митрополитом Феофилом (Пашковским). Вскоре Николай (Соловей) разразился обширным громовым посланием в адрес своих бывших московских единомышленников – обновленцев, всячески обличая их во всевозможных неблаговидных деяниях и призывая «митрополита» Евдокима (Мещерского) и иже с ним к покаянию перед только что почившим Святейшим Патриархом Тихоном в самочиниях и преступлениях, совершенных ими против Церкви, Ее Главы и Православного народа. Провал диверсии, порученной Введенским Николаю (Соловью), вызвал в московских обновленческих верхах бурю негодования и бессильной злобы против недосягаемого теперь для них бывшего собрата, на весь мир обличившего (в своем послании) неприглядные деяния «идеологов» русской церковной смуты. А. И. Введенский решил жестоко отмстить изменнику. Выступая с основным докладом на обновленческом лже-Соборе 1925 г., Введенский провокационно и лживо использовал «командировку» Николая (Соловья) в Америку. Он сообщил Собору небылицу о том, что последний незадолго до отъезда посетил Донской монастырь, где имел конспиративное собеседование со Св. Патриархом Тихоном и его ближайшим помощником, митрополитом Крутицким Петром (Полянским), в результате которого будто бы Патриарх заклеил в переплет архиерейского Чиновника Николая (Соловья) «антисоветские инструкции» и директивы для монархического заграничного штаба, которые Н. Соловей должен был передать по назначению, когда он будет принят в общение с зарубежной Церковью как посланец Патриарха Московского. Скрыв от Собора факт получения Синодом обличительного послания Николая (Соловья), Введенский налгал соборянам, что Синодом получено будто бы покаянное послание Соловья, в котором последний излагает подробности своего посещения Донского монастыря (изобретенного Введенским) и просит у обновленцев прощения за этот свой необдуманный шаг. Наглая и одновременно слишком уж наивная ложь А. И. Введенского даже матерыми обновленцами воспринималась тогда с усмешкой. Провокационное выступление «митрополита-благовестника» на лже-Соборе 1925 г. преследовало троякую цель: 1) месть Николаю (Соловью) за измену обновленчеству; 2) опорочение памяти недавно умершего Святейшего Патриарха Тихона и 3) (самое главное в тот исторический момент!) – компрометацию тогдашнего Главы Русской Церкви, Местоблюстителя Патриаршего Престола, митрополита Крутицкого Петра (Полянского) в глазах гражданской власти (в ответ на его послание к Всероссийской пастве, от 15(28)7.1925, предостерегающее Православных от участия в лже-Соборе и воспрещающее общение с раскольниками; благодаря этому посланию «примирительный» лже-Собор обновленцев фактически был сорван).

В 1947 г. Николай (Соловей) обращался к Патриарху Алексию (Симанскому) с письмом, в котором просил о принятии в общение с Церковью. Ответа от Его Святейшества не последовало.