7. Церковные отношения в эпоху Никейской и Латинской империй

Завоевание Константинополя в 1204 году совершилось, как известно, против воли папы Иннокентия III. Однако, после основания Латинской империи папа прекрасно понял, что создавшееся положение вещей, как бы оно в первый момент и ни было неприятно папскому достоинству, тем не менее открывало широкие горизонты для дальнейшего усиления католичества и папства. Главная церковная задача эпохи заключалась в установлении взаимоотношений между восточной и западной церквами ввиду происшедших политических перемен на христианском Востоке. В основанных на территории Византийской империи латинских владениях должно было вместе с крестоносцами водвориться католичество. Первой задачей папы было организовать католическую церковь в завоеванных латинянами областях, выяснить ее отношение к светской власти и к туземному греческому населению, как светскому, так и духовному. Второй задачей было для папства подчинить Риму в церковном отношении те греческие области, которые остались после 1204 года независимыми и во главе которых стояла Никейская империя. Одним словом, вопрос об унии с греками стоял в центре всех церковных отношений XIII века.

В первое время существования Латинской империи положение папы было очень затруднительным. По договору, заключенному крестоносцами с Венецией, предусматривалось, что в случае избрания императора из франков, латинский патриарх должен быть избран из венецианского духовенства. Интересы Римской курии в договоре были оставлены в стороне, так как в нем не было сказано ни слова ни об участии папы в избрании патриарха, ни о каких-либо доходах, долженствующих идти в казну курии.

В послании первого латинского императора Балдуина к папе говорилось о “чудесном успехе” крестоносцев, о падении Константинополя, о беззаконии греков, “которые в самом Господе вызывали тошноту,” о надежде в будущем совершить крестовый поход в Святую Землю и т. д.⁵⁸² и ничего не говорилось об избрании патриарха. Когда же новый клир Св. Софии, состоявший из венецианцев, избрал в патриархи венецианца Фому Морозини, то папа, хотя и объявивший его избрание неканоническим, тем не менее вынужден был уступить и “по собственной инициативе” посвятил Фому в патриархи.

Интересен также вопрос от отношении к греческому духовенству, оставшемуся в пределах латинского государства. Известно, что много епископов и большинство низшего духовенства не покинули своих мест. В данном случае папство придерживалось примирительной политики, разрешая назначать епископов из греков в епархии с исключительно греческим населением и предоставляя льготы относительно сохранения греческого обряда при совершении таинств. Но вместе с тем папские легаты появлялись на Балканском полуострове и в Малой Азии, пытаясь склонить представителей греческого духовенства к унии.⁵⁸³

В 1204 году папский легат предпринял первую попытку добиться согласия от греческого духовенства на признание папы главой их церкви. Переговоры проходили в Св. Софии в Константинополе, но успеха не имели.⁵⁸⁴ Весьма важную роль в переговорах этого времени играл Николай Месарит, впоследствии епископ Эфесский, личность и деятельность которого впервые по-настоящему оценены А. Гейзенбергом. В 1205–1206 гг. переговоры продолжились. Николай из Отранто, аббат южно-итальянского города Касоле, принимал участие в переговорах как переводчик; придерживаясь православных взглядов, он признавал, подобно всему клиру Южной Италии, примат папы и был сторонником унии. Николай из Отранто, который оставил немало поэм и прозаических сочинений, большинство из которых не опубликовано, заслуживает, как справедливо заметил А. Гейзенберг, специальной монографии.⁵⁸⁵ Позиция греческого клира стала более сложной, когда в 1206 году патриарх Константинопольский Иоанн Каматир умер в Болгарии, убежав туда от крестоносцев. С разрешения императора Генриха, греческий клир Латинской империи обратился к Иннокентию III за позволением избрать нового патриарха. Генрих позволил избрать патриарха при том условии, что тот признает главенство папы. Греки, однако, не хотели ни подчинения Святому Престолу, ни примирения с ним. Поэтому-то ни к чему не привел диспут, имевший место в том же 1206 году, когда во главе латинян стоял латинский патриарх Фома Морозини, а греков возглавлял Николай Месарит. Греки Латинской империи стали поворачиваться к Феодору Ласкарю.⁵⁸⁶ В 1208 году новый православный патриарх, Михаил Автореан, был избран в Никее. Он короновал Феодора Ласкаря императором Никеи. Это был великий момент не только для Никеи, но также и для греков Латинской империи.

Переговоры 1214 года, проходившие в Константинополе и Малой Азии при участии кардинала Пелагия, его представителей и Николая Месарита, прервались без какого-либо результата. Николай Месарит, в это время митрополит в Эфесе с титулом экзарха всей Азии, был глубоко разочарован высокомерным приемом со стороны Пелагия в Константинополе.⁵⁸⁷ В смысле влияния на латинское духовенство Востока Иннокентий III к концу своего понтификата одержал блестящую победу: Латеранский собор 1215 года, признаваемый западной церковью Вселенским собором, признал папу главой всех восточных латинских патриархов, то есть Константинопольского, Иерусалимского, Антиохийского, которые с этих пор находились в полном подчинении Святому Престолу.

Однако Иннокентий III был совершенно разочарован в своих надеждах, что Константинополь двинется в обещанный крестовый поход. Светские, политические и международные интересы настолько поглотили Латинскую империю, что государи ее совершенно оставили план похода в Святую Землю, так что Иннокентий III стал стремиться к проведению нового крестового похода из Европы уже не через Константинополь.

Надежды папы не были осуществлены и внешним подчинением восточной церкви Риму: для полной победы нужна была уния религиозная, подчинение духовное. А последнего ни Иннокентий III, ни его преемники добиться не могли.

Никейская империя имела своего греческого православного патриарха, который, имея местопребывание в Никее, продолжал носить титул патриарха Константинопольского. Но сами никейцы смотрели на перенесенный к ним патриарший престол, по словам современника, как на “чужой и присоединенный,”⁵⁸⁸ который, как они надеялись, будет со временем возвращен в Константинополь, на свое настоящее место, Иннокентий III не признавал в первом никейском государе Феодоре I Ласкаре ни императора, ни даже деспота, называя его в своем послании просто “благородным мужем Феодором Ласкарем” (nobili viro Theodoro Lascari).⁵⁸⁹ B этом ответном послании Ласкарю папа, не оправдывая лично насилий крестоносцев при взятии Константинополя, тем не менее ссылается на то, что латиняне явились орудием Провидения в деле наказания греков за их отрицание главенства Римской церкви и что единственно правильным с их стороны было бы теперь вполне подчиниться римскому престолу и латинскому императору. Это папское увещание успехом не увенчалось.

Весь интерес церковных отношений в Никейской империи сводится к ряду попыток в форме собеседований или переписки найти пути сближения между обеими церквями. В самой Никейской империи были люди, например, митрополит Эфесский Николай Месарит, которые склонялись к сближению и соглашению с Римской церковью, однако греческое население никогда не было склонно к принятию унии. Иоанн III Ватац особенно казался расположенным принять унию, но руководствовался он в данном случае лишь политическими интересами. Прежде всего, он был встревожен избранием храброго Жана де Бриена, бывшего короля Иерусалимского, сперва регентом, а затем и соправителем малолетнего в то время Константинопольского императора Балдуина II. Жан де Бриен, при поддержке папы, мог начать вести против империи опасную наступательную политику. Поэтому Ватац и постарался отвлечь внимание папы от Латинской империи.

В 1232 году францисканские монахи (минориты) прибыли в Никею из турецкого плена и начали переговоры с патриархом Германом II по поводу объединения церквей. Иоанн Ватац и Герман II встретили их хорошо, и минориты доставили папе Григорию IX письмо патриарха, в котором последний предлагал папе в качестве предмета для размышления объединение церквей.⁵⁹⁰ Григорий IX охотно отозвался на это предложение и в 1234 году послал в Никею множество своих представителей. Собор сначала собрался в Никее, затем он был перенесен в Нимфей. В обсуждении вопросов решающая роль принадлежала Никифору Влеммиду.⁵⁹¹ Течение дискуссий собора 1234 года очень хорошо известно благодаря сохранившемуся подробному отчету.⁵⁹² Переговоры однако закончились провалом, и папские легаты вынуждены были удалиться под крики собравшихся греков, которые кричали: “Вы еретики! Мы нашли вас еретиками и отлученными, мы вас, еретиков, отлученными и оставляем!” В свою очередь католические легаты кричали грекам: “Еретики вы сами!”⁵⁹³

На Лионском соборе 1245 г., преемник Григория, папа Иннокентий IV, объявил, что он огорчен “схизмой Романии, то есть греческой церкви, которая в наши дни, всего несколько лет назад, высокомерно и безумно оторвалась и отвернулась от лона своей матери, как от мачехи.”⁵⁹⁴ “Два государства, – писал А. Люшер, – две религии, две расы, всегда глубоко отделенные друг от друга, сохраняли в отношении друг к другу то же положение вражды и недоверия.”⁵⁹⁵ Союз Иоанна Ватаца с Фридрихом II Гогенштауфеном еще более осложнил отношения между Никеей и папским престолом, хотя к концу царствования Фридриха переговоры между Никеей и Римом начались вновь, и имел место обмен посольствами.

Однако после смерти Фридриха, в последние годы правления Иоанна Ватаца, наступил, как казалось, решающий момент для объединения церквей. Император выставил свои условия – возвращение ему Константинополя, восстановление Константинопольского патриархата, удаление из города латинского императора и латинского клира. Иннокентий IV с этим согласился. Для восстановления единства христианского мира папа был готов пожертвовать государством, созданным крестоносцами. За возвращение столицы, Константинополя, Иоанн Ватац был готов пожертвовать независимостью греческой церкви. Обе стороны окончательно отказались от своей традиционной политики. Однако это соглашение осталось только проектом. Весьма важное письмо Никейского патриарха Иннокентию IV, написанное в 1253 г., давало греческой делегации все права для ведения с папой переговоров об унии.⁵⁹⁶ Однако в 1254 году умерли и Иоанн Ватац, и пала Иннокентий IV. В результате их соглашение, одна из самых важных страниц в истории переговоров об унии между Востоком и Западом, осталось только проектом, который никогда не был реализован.

Его сын и наследник Феодор II Ласкарь полагал, что будучи императором он должен руководить церковной политикой, принимать участие в делах церкви и председательствовать на церковных соборах. В соответствии с этим он не хотел иметь очень энергичного патриарха, обладающего сильной волей. По этой причине была в конце концов отвергнута кандидатура Влеммида, и Арсений за три дня был сделан из светского человека патриархом.⁵⁹⁷ При Феодоре II взаимоотношения Никеи с папской курией были тесно связаны с политическими целями императора. Также как и его отец, Феодор рассматривал союз с Римом только как шаг к Константинополю.⁵⁹⁸

Обычно сообщается, что в 1256 году папа Александр IV послал епископа Орвьето (в Италии) в Никею для возобновления переговоров об унии, прерванных после смерти Иоанна Ватаца.⁵⁹⁹ Это внезапное решение папы казалось необъяснимым и немотивированным. Однако теперь, на основании некоторых новых документов, известно, что инициатива возобновления переговоров принадлежала не папе, а Никейскому императору.⁶⁰⁰ В 1256 году Феодор послал к папе двух представителей знати, которые обратились к Александру IV с просьбой возобновить переговоры и послать легата в Никею. Александр IV был весьма обрадован предложению императора. Обе стороны хотели как можно быстрее разрешить проблему. Папский легат, Константин, епископ Орвьето, был готов к отбытию через десять дней. Интересно отметить, что предложения, сделанные папской курии покойным Иоанном Ватацем, служили основой для новых переговоров.⁶⁰¹ Папский легат имел одновременно официальные и секретные инструкции. Легат имел определенные специальные полномочия, среди которых самым важным было право созыва собора, право председательствовать на нем в качестве папского викария и изменять решения собора по своему усмотрению.

Эта папская миссия, так энергично организованная и на которую возлагалось столько надежд, кончилась полным провалом. Епископ Орвьето даже не был принят императором, который тем временем изменил свою точку зрения. На пути в Никею (в Македонии) папский легат получил приказ покинуть территорию империи. Ему запрещалось двигаться дальше.⁶⁰² Феодор II, который в это время выступал против Болгарии и имел успех в своих политических действиях, пришел к выводу, что более не нуждается в поддержке папы. Его конечная цель – захват Константинополя – казалась Феодору полностью достижимой без новых попыток образования унии, то есть без потери греческой церковью своей независимости.

В 1258 году Феодор II скончался. Михаил Палеолог, узурпирововавший никейский трон в 1259 году, оказался перед лицом серьезной угрозы со стороны коалиции против него, сформированной на Западе. Папская поддержка была необходима, и он отправил посланников папе Александру IV. Последнему, однако, не хватало энергичности и он не смог воспользоваться удобной ситуацией – затруднительным положением Михаила.⁶⁰³ В конце концов Михаилу удалось овладеть Константинополем без какой-либо поддержки со стороны Святого Престола.

Никейская империя сохранила православную церковь и православное патриаршество и возвратила их в Константинополь. В первой половине XIII века проект папской унии не удался.⁶⁰⁴

Императоры Никейской империи постоянно занимались проблемами внутренней жизни своего государства. Экономическое процветание всегда было одной из основных их целей. В этом отношении особо следует отметить Иоанна Ватаца. Обширная и напряженная внешняя деятельность Ватаца не мешала ему внимательно относиться к устроению внутренней жизни страны. Он поднял в государстве земледелие, виноградарство, скотоводство и птицеводство. По словам источника, “уже через короткое время амбары у всех оказались переполненными плодами: дороги, улицы, все хлевы и загороди оказались наполненными скотом и стадами домашних птиц.”⁶⁰⁶ Случившийся в это время голод в соседнем Румийском султанате заставил турок громадными толпами направляться в никейские владения и за высокую цену приобретать необходимое пропитание. Турецкое золото, серебро, восточные ткани, различные драгоценности и другие предметы роскоши обильно потекли в руки никейских греков и наполнили государственную казну. Ватацу удалось путем уменьшения налогов добиться экономического процветания империи. В голодные годы большие запасы зерна, собранные в хранилищах, раздавались народу. Имея в своем распоряжении большое количество денег, Ватац воздвиг по всей стране крепости, а также госпитали, богадельни и приюты.⁶⁰⁷ Иоанн Ватац стремился к тому, “чтобы каждый, имея у себя дома все, что нужно, не имел побуждения налагать корыстолюбивую руку на людей простых и неимущих, и чтобы таким образом государство ромеев совершенно очистилось от неправды.”⁶⁰⁸

Ватац сам был крупным землевладельцем и многие из его окружения также обладали значительными участками земли и имели достаточный доход от своих поместий.⁶⁰⁹ Владение этими поместьями, как кажется, гарантировалось императором своей служилой знати. Это напоминает западноевропейские бенефиции и византийскую пронию, то есть земельные владения, гарантируемые самим императором, или от его имени, подданным за их услуги государству при том условии, что они несут военную службу. Возможно, крупные землевладельцы были иногда недовольны режимом Ватаца и отказывались ему повиноваться. К концу его царствования имело место некоторое количество конфискаций движимой и недвижимой собственности.⁶¹⁰ Этот весьма интересный феномен может быть объяснен антагонизмом между троном и крупными землевладельцами, информации о которых, однако, нет. Современный исследователь даже счел возможным утверждать, что подобные восстания аристократии против Ватаца действительно имели место.⁶¹¹ С социальной точки зрения, Ватаца можно рассматривать как защитника крестьянства и городского класса. Он стремился прежде всего к защите их богатства и процветания. Это обстоятельство как раз могло вызвать неудовольствие земельной аристократии и, как ответную реакцию, суровые меры против них.

Когда Феодор II взошел на престол, крупная аристократия, преследовавшаяся его отцом, смотрела поначалу на нового императора с доверием. Она надеялась вернуть утраченное влияние и богатства.⁶¹² Однако она была разочарована в своих ожиданиях. Политика Феодора заключалась в уменьшении влияния аристократии. Он принимал суровые меры против многих ее членов. Длинный список должностных лиц, пострадавших при Феодоре, приводится современным ему автором.⁶¹³ Аристократия была унижена, и новые люди, низкого происхождения, окружили трон. Они были послушным инструментом в его руках.⁶¹⁴ После смерти Феодора, при его сыне, который был еще ребенком, аристократия снова усилила свое влияние.

В связи с военными экспедициями Феодора, в государстве значительно возросли налоги, и в своем письме к Никифору Влеммиду, который обвинял императора во взимании слишком большого количества податей с населения, Феодор объяснял, что причиной такой его политики были военные акции.⁶¹⁵

Никейские императоры также были весьма заинтересованы в развитии торговых связей с другими государствами и особенно с Венецией. В августе 1219 г. Феодор I Ласкарь заключил союз и торговый договор с венецианским подеста в Константинополе, который обеспечивал венецианским торговцам привилегию беспошлинной торговли на суше и на море по всей территории Никейской империи (per totum Imperium meum et sine aliqua inquisitione).⁶¹⁶

Западные товары, ввозимые венецианцами согласно этому договору, успешно конкурировали с восточными товарами, которым необходимо было преодолеть всю территорию Иконийского султаната. Восточные и итальянские материи пользовались особым спросом в Никее, и население тратило огромные деньги на их приобретение. Видя это, Иоанн Ватац под угрозой “бесчестия,” то есть утраты своего социального положения, запретил своим подданным приобретать и носить иностранные ткани и предписал им довольствоваться “только тем, что производит страна ромеев и тем, что руки ромеев в состоянии изготовить.”⁶¹⁷ Сколь долго имело силу это предписание, направленное, видимо, на поддержку местного производства, неизвестно. Вероятно, оно было вскоре забыто.

Дружественные отношения Никеи с Венецией длились недолго, и при Ватаце республика св. Марка была уже враждебной Никее. В то время у Ватаца были сложности с бывшим императорским управляющим островом Родос, Львом Гаваласом, который вскоре после 1204 года присвоил себе титул “Господин Киклад” и даже “Цезарь.” Когда Ватац начал военные действия против него, Лев, не способный защитить остров своими собственными силами, заключил оборонительный и наступательный союз с Венецией. Тем самым был разорван договор 1219 года,⁶¹⁸ заключенный Феодором Ласкарем. В договоре 1234 года между Львом Гаваласом и Венецией последней гарантировались обширные торговые привилегии на Родосе. В этом весьма интересном документе Лев Гавалас называет себя “dominus Rhode et Cicladum insularum Keserus Leo Gavalla” [“господин Родоса и Кикладских островов Кесарь Лев Гавалла.” – Науч. ред.)].⁶¹⁹ Ватац послал экспедицию на Родос, и остров стал владением Никейской империи.⁶²⁰

Незадолго перед взятием Константинополя генуэзцы взяли верх над своими соперниками венецианцами, когда в 1261 году Михаил Палеолог подписал нимфейский договор. Согласно этому договору, генуэзцы получили господство в делах торговли (commercial supremacy) в Леванте. После восстановления Византийской империи Михаил Палеолог продолжил дружественные отношения с генуэзцами.