А.А. Федоров-Давыдов

Источник

Глава тринадцатая. Пятый крестовый поход

I. Положение Сирии в 1205 году

Пока в Византии крестоносцы старались, хотя и тщетно, утвердить свое господство, сирийские христиане бедствовали до последней крайности.

Боэмунд Антиохийский вел свои бесконечные войны с Львом Армянским.

В то время, о котором мы здесь говорим, в начале 1205 года, умер король Амальрих.

Иерусалимское королевство перешло к его падчерице Марии-Иоланте. Ведь его жена Елизавета раньше была замужем за Конрадом Монферратским, – ей, следовательно, и принадлежал иерусалимский престол. Сыну Амальриха, Гуго, достался в наследство о.Кипр. Но и Мария, и Гуго были еще несовершеннолетние; за них правили опекуны их, т.е. регенты.

Стали подыскивать супруга Марии, и выбор пал на рыцаря Иоанна Бриенна, который был регентом в Константинополе, – помните?.. Но, став Иерусалимским королем в 1210 году, Иоанн все-таки не мог начать завоевания Иерусалима. И средств, и людей было у него для этого слишком мало. Вот и надо было, следовательно, поэтому крестоносцам жить в мире да согласии с мусульманами да поджидать какого-нибудь нового крестового ополчения с Запада для поддержки.

Но дело в том, что во время этого перемирия султан Альмелик Аладин все укреплял да укреплял свое могущество в передней Азии и в Египте; вот почему умный султан охотно шел на перемирие, – за это время он успел настолько прочно укрепить за собой землю, что у крестоносцев не могло быть никакой надежды когда-нибудь вырвать ее у него из рук. В то же время он завязал с венецианцами тесные, дружеские отношения.

II. Мысли о новом Крестовом походе

Положение крестоносцев в Сирии было ужасное; но и в Европе шли все войны и войны без конца. В Италии, в Германии, во Франции шли междоусобные войны; Англия вела наследственную войну с Францией. Но зато папа Иннокентий не упускал из виду положения восточных крестоносцев. Он мечтал с полным убеждением о власти Западной Церкви над европейскими государствами, а также над греками и над мусульманами, и завоевание Иерусалима стояло в его мыслях на первом плане.

Благодаря своим уполномоченным, папа успевал повсюду склонять верующих к возобновлению новых крестовых походов. И странное дело, несмотря на целые ряды неудач, одушевление среди верующих к новым крестовым походам не прекращалось; даже усилилось оно за последнее время, когда достигли до них вести о геройских подвигах в Византийской империи, тем более, что разорившиеся в Европе дворяне и князья там, на Востоке, обладали теперь значительными владениями. Жажду к подобным приобретениям разжигали отчасти особые искатели приключений.

III. Новые монашеские ордена

На мечтания папы откликнулись и новые силы. Глубоко мечтательный, идеалист в душе Франциск Ассизский и деятельный, правдивый человек Доминго Осма неожиданно явились на помощь могущественному папе Иннокентию III, который был занят более широкой идеей о создании церковного мирового владычества. Увлекаясь всем сердцем нестяжательной, чисто духовной жизнью апостолов, Франциск и Доминго основали ниществующие монашеские ордена францисканцев о доминиканцев. Члены этих новых орденов в основу своей деятельности ставили идеальное служение людям, примером своей жизни и вдохновенными проповедями направляя народные массы на путь безгреховной жизни, на взаимопомощь друг другу. Но в тоже время по внушению со стороны папы они стремились подчинить возможно полнее весь светский мир, весь народ Церкви и главе ее. Под влиянием сильных волею людей, фанатически настроенных и аскетичной жизнью доведенных до духовного экстаза, стремление к священной войне за Гроб Господень принимало острый, фанатический характер. Повсюду ходили легенды, сказания о разных чудесных видениях, предсказаниях, которыми будто бы Бог заранее хотел показать людям Свое покровительство в дальнейших походах и тем рассеять страх и колебания малодушных участников крестового ополчения.

IV. Крестовое ополчение детей

Неудачи Крестовых походов и мистическое настроение служителей церквей и монахов все более и более развивали в народе верование в то, что главная причина неудач и бедствий – один гнев Божий. Это создавало веру в то, что всем делом должно руководить нечто сверхъестественное. Никто не хотел видеть мелочных споров и ссор вождей Крестовых походов; никто не видел политических расчетов венецианцев, властолюбия Ричарда Львиное Сердце, ничтожества Гуго, гениальности и энергии Саладина, измены византийцев, отчего главным образом борьба между христианством и исламом не могла быть приведена к концу. Религия совершенствовала нравственность людей, поднимала дух, скрепляла воинов воедино. Но из-за этого нельзя было пренебрегать искусной подготовкой войск, улучшением оружия, выбором более искусного предводителя. Припомните Готфрида Бульонского, Фридриха Барбароссу. Они были люди глубоко религиозные, набожные; но они понимали, что человек должен надеяться на Бога, да и сам не плошать, и изо всех сил старались возможно лучше устроить свои войска, вооружить их и подчинить строгой дисциплине. Вот и посмотрите, чем разрешились новые взгляды на дело, что главным образом надо надеяться на одну сверхестественную помощь, не обращая внимания больше ни на что.

Это случилось во Франции и Германии. Как-то в июне 1212 года появился в деревне около г. Вандама мальчик-пастух Стефан.

Всюду ходил он и везде объявлял, что он послан Богом на то, чтобы собрать ополчение, стать во главе его и завоевать Святую Землю христианам.

Куда бы ни приходил этот настроенный монахами до экстазов мальчик, – всюду вызывал он своими детскими речами и описаниями своих видений бурное воодушевление. Все считали его, действительно, святым, посланным от Бога. По взглядам того времени было очень правдоподобно, что Бог благословил и воодушевил чистого, непорочного ребенка на такой великий подвиг.

Само собой, появление одного мальчика вскоре вызвало во многих местах Франции подражателей. Стали все чаще и чаще появляться мальчики-проповедники Крестового похода. И все старшие смотрели на это дело так, что Бог хочет крестоносным ополчением детей смягчить свой гнев за грехи взрослых людей, отцов и матерей их.

Конечно, находились люди благоразумные, которые решили воспротивиться этому порыву. Они спрашивали детей, куда же именно они отправятся, что будут делать, и получали неизменно один и тот же ответ, – что они идут к Богу за море.

Дошла эта весть до короля, и он немедленно приказал остановить детей и вернуть домой. Но это невозможно было уже сделать. Словно пожаркакой-то охватил всех, и воодушевление общее доходило до того, что взрослые сами посылали своих детей на этот подвиг. Дело в том, что отцы и матери скорбели душой о них, глаз от слез не осушали; но суровые монахи-проповедники грозили им гневом Божиим, который все равно мог обрушиться и на них, и на их детей в случае сопротивления воле Божией.

Кое-кто из детей по приказу короля вернулись домой, но к остальным детям примкнули священники, ремесленники, крестьяне, преступники, скрывающиеся от суда, женщины, девушки.

V. Бедствия крестоносцев

Ополчение быстро разрасталось, и валом валил народ из всех городов, местечек, деревень вослед ополчения, во главе которого ехал на колеснице, увешанной коврами мальчик-пастух. Численность этого ополчения достигала до 30.000 человек.

Прибыла эта толпа в Марсель, и тут двое торговцев рабами решили воспользоваться удобным случаем нажить деньги, явились к предводителю ополчения и предложили ему за «воздаяние Божие» перевезти на кораблях в Святую Землю «поборников Христа».

Ну, вот они и разместили юных крестоносцев на корабли и направились к Египту. Дорогой два корабля потерпели крушение, а остальные прибыли в Египет, где негодяи продали многие тысячи несчастных в рабство.

VI. Ополчение детей в Германии

Пример французских детей увлекательно подействовал и на немецких детей. Там возбуждение началось в нижнерейнских областях. Здесь появился десятилетний мальчик, по имени Николай, и начал проповедовать ополчение детей. К этому принудил его отец, торговец невольниками. Где ни появлялся ребенок, он всюду увлекал за собою сотни и тысячи сверстников, так что вскоре вокруг него собралась толпа около 20.000 мальчиков и девочек, а к ним присоединилось множество досужего, праздношатающегося люда, и все они двинулись на юг, через Альпийские горы. Это было печальное и в то же время трогательное до слез зрелище. По дороге извивались толпы маленьких крестоносцев. Все это – истощенные переходом, изголодавшиеся, но в то же время возбужденно настроенные целью своего похода маленькие люди. Большая часть детей, около 15.000 человек, погибла по дороге от истощения сил, и только небольшая сравнительно толпа прибыла в Геную 25-го августа.

VII. Суровая доля

Но какой же суровый прием ожидал их здесь. Генуэзцы об одном только и мечтали, – как бы им скорее избавиться от изголодавшихся, измученных ребят, думая о том только, какая тягота может лечь на них, если они приютят у себя этих несчастных, бездомных людей.

Генуэзцы торопили отправить их на полный произвол судьбы, прямо-таки прогнали от себя, и дети еле-еле добрели до Бриндизи, откуда надо было им отправиться морем на Восток. Воодушевление среди них еще не улеглось, и они, наверное, решились бы на этот безумный шаг и, конечно, сделались бы жертвой нового наглого обмана, но за них энергично вступился местный епископ, которому жалость несчастных детей положительно не давала покою. Он энергично воспротивился этому переселению и предложил им вернуться домой.

Дети были смущены, испуганы. Кроме того, они были так настроены монахами, что страдали нравственно, думая, что они совершают неискупимый грех тем, что не исполняют принятого ими на себя обета крестоносца. Часть ополчения поэтому отправилась в Рим, к папе вымолить себе разрешение от крестоносного ополчения. Но папа не дал им этого разрешения. Он только отсрочил им до совершеннолетия исполнение их нравственного долга; то есть они должны были, выросши, непременно примкнуть к крестоносному ополчению. Обратный путь детей-крестоносцев почти совершенно уничтожил все ополчение, и только немногие вернулись домой, некоторые по дороге приютились в добрых, радушных семьях, где им оказали ласку и приют.

VIII. Проповедь священной войны

Несмотря на явное безрассудство детского Крестового похода, он все-таки сделал большое дело. Современники были пристыжены детьми и поражены тем великим духом, которым были проникнуты дети-крестоносцы. И это сознание снова подняло дух общества. Именно теперь папа Иннокентий III особенно деятельно начал собирание свежих сил нового Крестового похода, поняв, что для такой проповеди наступило удобное время.

Весной 1213 года папа письменно начал призывать христиан к борьбе с исламом. Тысячи монахов и папских послов отправились по всем уголкам христианского мира собирать воинов креста для крестового ополчения. При этом теперь уже не справлялись, кто годен для ополчения, кто имеет известный достаток; нет, изображение креста давалось всякому, кто этого желал; даже искренне кающимся преступникам не отказывали в этом, так как надо было во что бы то ни стало набрать как можно более народа.

Эти меры способствовали значительному успеху в деле составления крестового ополчения. Монахи призывали крестоносцев всюду – по городам, селениям, поселкам, на больших дорогах и мостах. Напоминая о бедствиях Святой Земли и неудачах прежних Крестовых походов, они разжигали своими проповедями все больше и больше общее крайне возбужденное настроение людей того времени.

Значительные народные массы приносили свою присягу в участии в крестовом ополчении во Франции, в Англии, в Италии и Германии. Кто не принимал личного участия в походе, помогал деньгами: бедные клали свои гроши в многочисленные кружки, развешанные по всем церквам, богатые отдавали крупные суммы на поддержание ополчения в Святой Земле. Французский король Филипп-Август отдал даже на эти нужды сороковую часть годового дохода Франции.

Повторяю, что сбору пятого Крестового похода особенно помогло могущество папы Иннокентия III, который достиг, наконец, отчасти своей цели, как и мечтал. Внимательно следил папа из года в год за политикой Европы, заблаговременно узнавая сильные и слабые стороны воюющих между собой и со своими подданными государей, и всегда вовремя помогал более сильным. Этим он как бы обязывал победителей быть впоследствии благодарными ему и зависеть от него.

Так, папа помог в Германии юному Фридриху II Штауфену утвердиться на престоле, и за это Фридрих в порыве юношеского увлечения произнес крестоносную присягу и склонил к этому многих подданных ему герцогов и баронов. Точно так же, находясь под влиянием могущества папы, Иоанн Английский и Петр Аррагонский объявили свои страны ленниками папской Церковной Области и готовы были по увещеванию папы принять присягу участвовать в крестовом ополчении.

IX. Собор в Риме

Чтобы скорее надежно закрепить дело Крестового похода, папа назначил всеобщий собор христианской церкви в Риме в ноябре 1215 года.

До семидесяти патриархов и архиепископов, 400 епископов, около 900 аббатов и послов светских государей составили этот пышный собор, который считался первым по своей грандиозности и назывался современниками съездом, на котором «собралась вся земля». Помимо решения многих мелких вопросов светских и церковных, этот собор постановил, что все крестоносцы должны быть готовы выступить в поход непременно к 1-му июня 1217 года. Всякий, кто оказывал содействие этому общему делу, заранее получал отпущение всех грехов, а кто противодействовал ему, – отлучался от церкви. В продолжение всего этого времени христиане не должны были воевать между собой, а также воздерживаться от турниров;

духовные же лица должны были жертвовать двадцатую часть своих доходов, а папа и кардиналы – даже десятую часть на нужды крестоносцев.

Энергично и искусно вел свое дело собирания крестоносного ополчения папа Иннокентий III. Но ему не пришлось порадоваться на благие результаты своих трудов, потому что он внезапно умер лет 54. На место его был избран папа Гонорий III. Насколько папа Иннокентий III был смел, решителен и тверд характером, настолько папа Гонорий III был слабохарактерен, уступчив, слаб здоровьем и стар годами.

X. Продолжение проповеди

Тем не менее папа Гонорий ревностно принялся за продолжение дела Иннокентия III, и его призыв к крестовому ополчению вызывал сочувствие во многих. В то же время и в Сирии среди христиан шла деятельная проповедь к священной борьбе с сельджуками. Красноречивый проповедник епископ Яков Витри, действительно, успел значительно воодушевить на это дело крестоносцев; он даже писал папе, что теперь и незначительное ополчение легко может опрокинуть силы султана Альмелика Аладила.

И, тем не менее, после смерти энергичного Иннокентия III восстание Запада против Востока стало почти невозможным. Фридрих II Штауфен отложил Крестовый поход на неопределенное время, объявив, что ему надо находиться покамест на родине для сохранения своего престола. Король Английский Иоанн умер в 1216 году, причем оставил после себя государство в страшно расстроенном состоянии. Французы тоже не хотели начинать похода, так как для этого им пришлось бы слишком тесно соединиться с немцами, а этого они не желали. Так постепенно как-то и замирало ревностно начатое дело; крестоносцы медлили с исполнением своего обета, и только немногие рыцари со своими отрядами латников деятельно собирались в далекий путь на Восток.

XI. Ряд небольших походов

Весной 1217 года собрались значительные ополчения в Венгрии и в соседней части Германии. С большими трудами собрал венгерский король Андрей крестовое ополчение, исполняя тем самым невыполненный обет своего отца, Белло III Венгерского, и вместе с герцогом Австрийским и герцогом Оттоном Моранским отправился в Сирию и прибыл в Аккон. В октябре этого года в Сирии собрались громадные толпы крестоносных воинов, но все они были как-то разрознены; не было среди них сильного, дальновидного вождя, и все это предприятие, в конце концов, разрешилось целым рядом небольших, безрезультатных походов.

Султан Альмелик Аладин вообще настойчиво избегал открытых стычек и старался только заводить крестоносцев в глушь степей, где те изнемогали от голода, жажды, разочаровывались, не встречая ни вооруженных сил неприятеля, ни богатых крепостей, и вяло возвращались в Аккон. Король Андрей в следующем же году вернулся домой, равнодушный к дальнейшим последствиям Крестовых походов, довольный тем, что снял с памяти своего отца невыполненный обет. Только немцы и австрийцы остались в Сирии, куда в 1218 году прибыли еще свежие силы из Европы, – жители Рейнских земель и Фризы, под начальством графа Георга Видского и Вильгельма Голландского. Подкрепление это сразу подняло упавший, было, дух крестоносцев в Акконе, но не надолго.

XII. Осада Дамиетты

За последнее время у всех участников Крестовых походов сложилось мнение, что для свержения магометан необходимо ударить главным образом не на Святой Город, а на Египет, откуда постоянно выходили новые, свежие силы магометан. Теперь крестоносцы в Акконе с прежним воодушевлением решили привести в исполнение этот план. С чего же было начать? При обсуждении дела выбор пал на Дамиетту, которая считалась как бы ключом Нильской долины.

С лихорадочным рвением принялись крестоносцы к спешным, неотложным приготовлениям.

В конце мая к Дамиетте уже пристали первые корабли крестоносного флота и высадились на берег, где и разбили огромный лагерь. Во главе ополчения стояли английский король Иоанн, патриарх Иерусалимский, герцог Австрийский Леопольд, графы Видский, Голландский и три магистра духовных орденов.

Сильная крепость была Дамиетта; она занимала большое пространство на полуострове Нила и была прекрасно и сильно укреплена. Три кольца толстых стен окружали город, а на этих стенах, кроме того, были укреплены бесчисленные бастионы и крепкие башни.

Огромная башня была выстроена на небольшом острове посреди Нила;

она соединялась висячим мостом с городом. Здесь стояли сторожевые магометанские корабли, а вся бухта, где помещались они, была заграждена цепями.

Крестоносцы, считая эту башню главной обороной Дамиетты, решили устремить на нее все силы. Множество судов быстро превратили в сильные плавающие осадные машины, на которых находились огромные штурмовые лестницы, а на мачтах – небольшие крепостцы.

Осажденные в крепости отчаянно защищались, так что первый приступ на крепость совершенно не удался христианам. Не отчаялись, однако, моряки; соединили они небольшие крепостцы на мачтах двух судов перекидными мостами, собрались здесь с подвижными штурмовыми лестницами, с боевыми снарядами и подвели корабли к осаждаемой башне.

Началась отчаянная битва, и после целого дня, к вечеру только удалось захватить небольшую часть башни. Отчаянные приступы крестоносцев смутили защитников башни и бухты настолько, что они ясно увидели теперь всю безысходность своего положения и то, что им положительно невозможно дольше поддерживать защиту. Наутро все единодушно согласились сдаться крестоносцам на капитуляцию.

XIII. Смущение магометан

Султан Аладил всю жизнь старался утишить воинственный пыл крестоносцев. Когда последние обратили свое оружие на Египет, – он начал упорно тревожить сирийских христиан, с тем, чтобы отвлечь общее внимание на Египет; и ему удалось нанести значительный ущерб крестоносцам. Он радовался этому, видя, что план его действий удается ему, но в то же время он узнал о падении башни, главной защитницы Дамиетты; и тогда он понял, что теперь христиане мало-помалу начинают пробивать себе дорогу сначала к Дамиетте, а потом к Египту. И это обстоятельство настолько поразило его, что он не вынес такого неожиданного удара судьбы и умер в августе 1218 года.

Султану Аладилу наследовали его сыновья: Альмуаззам – в Сирии и Алькамил – в Египте.

Тяжело было их положение в то смутное, неопределенное время. Война за Дамиетту грозила им обоим, тем более, что среди туземцев их владений распространялось все больше и больше мятежное настроение, которое, конечно, в конце концов, не могло окончиться добром.

XIV. Ошибка крестоносцев

Магометане были стеснены; смущение охватило их, но крестоносцы все-таки не сумели воспользоваться выгодностью своего положения. Как и прежде, первые внешние успехи как будто удовлетворили их, и они беспечно опустили руки. Одни отдыхали, другие, удовлетворившись этой победой, поспешили вернуться на родину, так как считали, что они достаточно потрудились во имя Бога и теперь как бы получили нравственный отпуск для себя, тем более, что из Европы прибывали все новые и новые подкрепления им на смену. Между тем магометане даром времени не теряли. Из этого промедления со стороны крестоносцев они постарались извлечь для себя возможно большие выгоды.

Прежде всего они живо и прочно подчинили строгой дисциплине разрозненные части своего войска, пополнили его новым составом, призвав своих единоверцев к священной войне. Алькамил распорядился перекинуть мост через Нил выше Дамиеттыс тем, чтобы его войска могли таким образом беспрестанно тревожить христианский лагерь. Терпели значительно и магометане от этого, но все-таки положение христиан значительно ухудшилось, тем более, что начало зимы, разлив Нила, повальные болезни, голодовки уничтожили почти пять шестых их войска, и оставшаяся в живых часть твердо решила пойти напролом, лишь бы как-нибудь выбраться из своего стесненного положения. Прежде всего надо было перебраться на восточный берег и искать решительной войны. Снарядили суда, приготовили войско и в начале 1219 года стали готовиться к переправе. Но в это время неприятель выставил против них значительные силы, притом совершенно готовые к бою, а затем налетевшая буря и волнение реки намного утишили общее воинственное настроение.

XV. Мятеж мусульман

Христианам пришлось бы очень плохо, если бы в этом деле сами магометане не повредили себе. В войске их вспыхнул заговор и общий мятеж; который поднял один офицер, намереваясь свергнуть Алькамила и провозгласить султаном младшего брата его, Альфаиза. Алькамил бежал, и большая часть его войска распалась. Обрадованные христиане легко разогнали слабые отряды неприятелей вокруг стен Дамиетты и тесно окружили город со всех сторон.

Но Алькамил вскоре соединился с Альмуаззамом, усмирил бунтовщиков и двинулся против крестоносцев. Тогда начались под стенами Дамиетты частые, беспощадные битвы. Христине разбивали стены Дамиетты, а Алькамил нападал на них с тылу, разрушал мосты и их укрепления.

Между тем жизнь за стенами Дамиетты час от часу становилась все невыносимее, так как съестные прпасы приходили к концу; чтобы помочь несчастным осажденным, Алькамил употреблял всякого рода хитрости; между прочим, по его распоряжению, выпотрошили убитых верблюдов, начинили их съестными припасами и спустили по Нилу. Но христиане заметили это и выловили все припасы.

Волей-неволей, продержавшись с большим трудом еще некоторое время, Алькамил обратился к крестоносцам, смиренно прося их о заключении мира.

XVI. Взятие Дамиетты

Алькамил предложил крестоносцам отступить от Дамиетты и за это обещал прекрасные условия мира. Он обещал выдать Святой Крест, вернуть Иерусалимское королевство и уплатить большую сумму денег. Но беда в том, что крестоносцы разбились на две партии: одни считали эти условия вполне удовлетворяющими их требованиям, и к ним присоединялся король Иоанн, большая часть немцев, французов и англичан; но против мира восстали патриархи, рыцари орденов и итальянцы, выставляя на вид то, что крестоносцы не должны успокаиваться до тех пор, покамест вся сила магометан не будет окончательно уничтожена. Особенно стоял за продолжение войны папский посол Пелагий, и партия последнего одолела в конце концов, после чего приверженцы Пелагия немедленно же выбрали его главнокомандующим войска.

В ближайшую ночь Пелагий решил окончательно покончить с вопросом о Дамиетте, не теряя времени даром. Городские ворота были подожжены, а затем выбиты. Крестоносцы ворвались в город воротами; другие воины перелезали через стены, и утром 5-го ноября 1219 года крепость была взята, и флаг крестоносцев победоносно взвился над взятым приступом городом.

Дамиетта предоставила богатую добычу крестоносцам. Большинство жителей от продолжительного голода и упадка духа находились в болезненном состоянии и, конечно, не могли оказать серьезного сопротивления. Громадные суммы денег, богатая обстановка, драгоценная утварь, – все это досталось крестоносцам. Мечети были обращены в христианские церкви. Но этого мало, – после такой победы владычество христиан могло распространиться и на окрестности Дамиетты, где крепость Танис, например, сдалась почти без бою. А крепость эта была очень важна, так как она главным образом доставляла Дамиетте продовольствие.

XVII. Смуты

Да, не раз приходилось вам, читая историю Крестовых походов, видеть, каких неимоверных усилий стоило завоевание и временное владычество в Святой Земле христианам. Каждый шаг брали с бою; каждый шаг покрывали кровью нескольких живых жизней и потом опять упускали из рук так дорого купленную землю. Почему так? По многим причинам, из которых главные заключались в ошибках, в небрежности, в непростительной жадности командующих лиц. Нет достойного названия тем лицам, которые ставят на карту чужую жизнь, чужие интересы ради личных соображений, ради личных счетов. А между тем, почти на каждом шагу приходилось нам отмечать именно такие случаи.

Военачальник – в личной ссоре с военачальником союзного войска. И ради того только, чтобы отплатить ему за личное оскорбление, он жертвует тысячами жизней своих воинов и воинов союзника. Страшно это, непростительно это!..

Завоевание Дамиетты произвело благоприятное впечатление на христиан, а на Западе вновь вызвало целое брожение в народе, который снова стал собираться идти воевать в Святую Землю.

Дамиетта не представляла особенной выгоды, как это казалось тогда, но, благодаря завоеванию ее, теперь можно было более твердыми шагами идти на завоевание всего Египта, нельзя было только даром терять времени. Христиане верили, что теперь вскоре уже владычество их на Ниле и на Иордане будет обеспечено раз навсегда. Население Каира и Дамаска было исполнено сомнений, горя и ужаса.

И такие удобные для священной войны обстоятельства крестоносцы снова упустили из рук!.. Упоенные завоеванием Дамиетты, начальники опустили руки; многие участники, считая, что они исполнили свой нравственный долг в отношении к обету участвовать в Крестовом походе, стали отправляться обратно на родину. Но самое главное было то, что снова начались в среде вождей крестоносных ополчений мелочные, отвратительные раздоры. Король Иоанн Иерусалимский вступил в спор с папским легатом Пелагием, требуя, чтобы Дамиетта была присоединена к его владениям.

Резко и надменно стал возражать ему легат, и только в конце концов согласился на это. Но его тон, его надменность произвели слишком дурное впечатление на Иоанна, так что дело доходило даже до кровавых стычек между крестоносцами. Не ужасно ли было поступать так в виду непримиримого, озлобленного противника?.. В то же время и в Северной Антиохии личные ссоры значительно вредили делу завоевания Святой Земли. Вы помните, что внук армянского короля Льва, принц Рубен, владел только Триполлисом и пользовался покровительством своего деда. Так вот он и задумал завладеть всей Антиохией, собрал войско и выгнал князя Боэмунда в 1216 году из Антиохии. Но прошло три года, и король Лев умер. Рубен остался без поддержки, и Боэмунд снова овладел Антиохией, а Армения, благодаря таким смутам, сама впала в бедственное положение.

Король Иоанн, услыхав о том, немедленно бросил все дела в Египте и двинулся в Антиохию, надеясь извлечь себе какую-нибудь пользу из этих внутренних междоусобиц.

Вы видите, как вредили сами себе христиане на Востоке, как они сами же разбивали свои силы. Конечно, король Иоанн только даром потратил свои силы и людей, не добившись решительно ничего в Сирии, и в 1221 году вернулся оттуда, чтобы завершить египетский поход.

XVIII. Новые силы

Магометане, конечно, прекрасно воспользовались как этим случаем, так и бессмысленными планами папского легата Пелагия. Алькамил стал лагерем невдалеке от города Мансура, на реке Нил, невдалеке от Дамиетты. Помощью своих разведочных кораблей магометане подстерегали суда с прибывающими сюда пилигримами. В это же время Альмуаззам громил границы христианской Сирии, но, оттесняемый крестоносцами, все-таки отступил в свои владения.

Общее положение было какое-то странное и крайне натянутое, и весной 1221 года наступило разрешение этого неопределенного состояния.

Сильные немецкие ополчения прибыли из Европы в мае месяце. Ими командовали герцог Людовик Баварский и епископ Ульрих Пассауский; за ними надвигались еще более сильные крестоносные ополчения, которые должны были быть на месте через несколько месяцев. Их должен был вести сам император Фридрих II.

Конечно, лучше всего было бы дождаться прибытия этих сил, но легату Пелагию не терпелось. Он мечтал устроить все дело завоевания Святой Земли своими силами. Успех завоевания Дамиетты вскружил ему голову; Пелагий всеми силами давно уже уговаривал двинуться дальше, чтобы разгромить Египет. И когда прибыли передовые отряды Фридриха II, он решил воспользоваться их свежими силами.

XIX. Планы Пелагия

Папский легат немедленно же обратился к вновь прибывшим передовым крестоносцам с предложением единодушно и сразу ударить на магометан, чтобы сбить все неприятельские позиции и идти дальше на Каир.

Вновь прибывшие воины, действительно, рвались к бою и легко поддались на уговоры Пелагия. Но они стали открыто и не спеша приготовляться к своему походу и тем как бы предупредили самих магометан не зевать тоже. Крестоносцы были готовы только к половине июля, к тому времени, когда начинается ежегодный разлив Нила, а это обстоятельство грозило гибели войска от голода и всевозможных лишений.

Среди магометан, в Каире, весть об этом походе произвела страшный переполох, но султан Алькамил не испугался. Он все силы употребил на то, чтобы уговорами, угрозами успокоить свой народ и сформировать из него стойкое, выносливое войско. Он также одновременно с этим просил помощи у своих друзей и родных, правивших в Сирии и в Месопотамии. Но, выйдя на битву с крестоносцами, он снова предложил им перемирие, обещая вернуть крестоносцам все Иерусалимское королевство, требуя со стороны крестоносцев только одного – очистить Дамиетту. Большинство крестоносцев готово было идти на уступку такого рода, но против подобного мира горячо и твердо восстал Пелагий, и по его настоянию был послан султану Алькамилу надменный и решительный отказ крестоносцев.

XX. Неудача

Этот ответ страшно раздражил магометан, и они решили жестоко отплатить христианам. Христиане разбили лагерь вблизи Мансуры, окружили его рвами, валами и укреплениями засели здесь поджидать неприятеля. Этим они только еще более помогли магометанам, потому что за это время к последним подошли свежие, хорошо обученные войска мусульман из Сирии и Месопотамии. К тому же, за это время вода в Ниле значительно поднялась и залила все низменности, рвы и канавы. Мусульмане на кораблях подошли к крестоносному флоту, и значительная часть его была быстро уничтожена ими. Затем все египетское войско было разбито на множество сильных отдельных отрядов, которые расположились вокруг лагеря пилигримов. Все дороги, мосты и плотины между Мансурой и Дамиеттой были разрушены. И несдерживаемые нильские воды хлынули на лагерь христиан, который превратился в какой-то остров посреди могучей реки, за которым следили с отдаленных берегов хорошо вооруженные отряды неприятелей. Тяжелое положение христиан не замедлило отразиться на общем настроении их; дисциплина поколебалась, хотя воины все еще продолжали стойко держаться до конца августа. 26-го числа они решили ночью бежать со своей стоянки и пробраться за стены Дамиетты. Но они не сохранили втайне даже этого, и неприятель заранее узнал об их плане отступления.

Была ночь, холодная, сырая ночь, когда крестоносцы начали отступать тесно сплоченными отрядами, нерешительно, ощупью, беспрестанно скользя и падая на мокрых, склизких тропинках и переходах. И вдруг из мрака на несчастные, шаткие отряды со всех сторон набросились построенные правильными рядами силы неприятеля, и началось положительное избиение крестоносных воинов.

Ночь прошла, наступило утро, но оно не принесло утешения, даже, наоборот, при дневном свете ярче и безотраднее вырисовывалась картина отчаянного положения христиан. Рыцари бились с отчаянием, видя неминуемую гибель и страстно желая только одного – как можно дороже продать свою жизнь.

Снова наступила ночь, христиане медленно, шаг за шагом продолжали отступать во мраке, наобум отражая неприятеля, теснившего их со всех сторон. Наконец, новое горе постигло их, – все съестные припасы пришли к концу, и тогда все увидели, что смерть их неизбежна. Делать было нечего; теперь оставалось одно – униженно просить мира у Алькамила.

XXI. Мир

Мусульмане знали весь ужас и тяжелое положение крестоносцев и рвались к тому, чтобы окончательно истребить все крестоносное ополчение. Но Алькамил был намного дальновиднее и, услышав от посольства просьбу крестоносцев, согласился на мир, разрешая христианам свободно вернуться к себе, но очистить Дамиетту и весь Египет и в течение восьми лет не начинать войны, если этого не пожелает коронованный король из Западной Европы. Заключению этого мира много мешало то, что в это время к Дамиетте пристало войско, посланное императором Фридрихом II, которое и слышать не хотело об отдаче Дамиетты. Все здесь были озлоблены против пострадавших крестоносцев и особенно против легата Пелагия. Но, в конце концов, защитники Дамиетты поняли, что в случае отказа они могут подвергнуться такой же плачевной участи, как и их товарищи, и 7-го сентября Дамиетта была ими сдана магометанам.

XXII. Общий обзор событий

Несмотря на то, что Иерусалимское королевство и завоевание Святого Города представляли конечную цель Крестовых походов, за последнее время крестоносные ополчения как-то обходили этот вопрос и вместо Иерусалима завоевывали города, крепости и земли на Сирийском побережье или на юге, в Египте. Историки усматривают в этом две причины. Первое –то, что переход к Иерусалиму представлял большие трудности, благодаря пустынной местности и отсутствию воды. Другою же причиной было то обстоятельство, что Сирийское побережье к северу от Аккона было густо заселено, и города, благодаря торговле и земледелию, здесь процветали и богатели из года в год, а местности к югу от Аккона представляли пустыню после Саладиновых погромов. Явное дело, что крестоносные князья и итальянские купцы не интересовались вовсе ни этой запустевшей областью, ни Иерусалимом, а мечтали как можно шире раздвинуть владения внутри страны, поднять и развить торговлю в Дамиетте и Александрии. Поэтому они всячески искусно старались отклонить общее стремление доверчивых крестоносных масс к Святому Городу и ради собственных интересов направляли их на богатый, плодородный Египет.

Поражение легата Пелагия произвело на всех тяжелое впечатление, которое было особенно чувствительно после той радости, которую вызвало завоевание Дамиетты. Общий подъем духа во многих сменился упадком и состоянием, близким к равнодушию.

* * *

1

Иллюстрации см. в отсканированном оригинале pdf.


Источник: Крестовые походы : историческая хроника / А. А. Федоров-Давыдов. - Москва : АСТ, 2008. - 383 с. : ил.; 22 см.; ISBN 978-5-17-049210-7 (АСТ)

Комментарии для сайта Cackle