Глава II. Иерархия и церковное управление

Церковь константинопольская с ее патриархией и после падения Константинополя под власть турок остается средоточной представительницей Греческой Церкви. Все, что учреждено было прожде для возвышения этой Церкви и ее патриарха, остается и теперь, по падении Византийской империи. Так Церковь константинопольская и теперь называется великой ³, а ее патриарх продолжает удерживать титул вселенского. Разные должностные лица, явившиеся при патриархе константинопольском в прежнее время, как напр. великий эконом, великий сакелларий, великий хартофилакс и пр., остаются при нем и теперь; они принимают участие в патриаршем управлении и окружают патриарха в то время, когда он восседает на кафедре⁴.

В церковном отношении права и власть константинопольского патриарха под турецким владычеством остались те же, какими он пользовался и при византийских императорах. Эти права следующие: 1) патриарх управляет церквями и монастырями своего округа; 2) может по своей воле поставлять и низлагать всех, находящихся под его ведением митрополитов и епископов; вновь назначенному епископу Порта может дать требуемый для его утверждения берат по его предложению; 3) судит и наказывает весь клир по церковным правилам; рассмотрение жалоб на епископов и арестование их Порта может производить только с согласия патриарха и при содействии его чиновников; 4) решает возникающие в церкви вопросы и споры или сам, или при посредстве соборов; может отлучать грешников от церкви и лишать церковного погребения. Далее, патриарх константинопольский пользуется исключительной привилегией – освящать миро. Наконец, он имеет право ставропигии, т. е. черезь водружение собственного патриаршего креста при основании какой-либо церкви или монастыря поставлять эту церковь или монастырь в своем непосредственном ведении и вне зависимости от местных епископов. Все эти права остаются за патриархом константинопольским в прежней силе, хотя на практике нередко стесняются произволом и насилием турецкого правительства; так, напр., патриарх не всегда может свободно избирать и назначать митрополитов и епископов: нередко сами султаны назначают на митрополию, когда какой-нибудь искатель иераршеской кафедры представляет известную сумму денег.

Признав за патриархом константинопоольским права и власть, принадлежащие ему как верховному начальнику христиан в церковных делах, турецкое правительство сделало его и гражданским начальником своих христианских подданных, главой христианской нации. Не зная условий греческой жизни и затрудняясь полицейской и судебной частью управления, турецкое правительство нашло более удобным для себя управлять многочисленным христианским населением через самих же христиан, т. е. при посредстве патриарха и подчиненного ему духовенства. Еще Магомет II предоставил константинопольскому патриарху право гражданского управления христианами, подданными султана, и право судить их в гражданских делах по древним греческим законам, независимо от турецкого правительства. Права эти признавались за патриархом и всеми последующими султанами. Гражданские права и власть константинопольского патриарха простираются на христиан не только константинопольского патриархата, но и, вообще, на всех православных христиан, подвластных Турции. Как гражданский начальник христиан, патриарх, при содействии духовенства, следит за выполнением ими распоряжений правительства и, вообще, наблюдает за поведением их, как граждан, по отношению к правительству и обществу. В случае нарушения христианами тех или других правительственных распоряжений, или в случае каких-либо иных проступков и преступлений, совершенных ими, например, нарушения общественного спокойствия, кражи и пр., патриарх имеет право подвергать их своему суду. Для этой цели при дворе патриарха находится особенное судебное место со штатом чиновников и темница, в которую он может заключать виновных. У патриарха есть также свои полицейские солдаты, которые приводят в исполнение распоряжения патриаршего суда. Патриарх имеет даже право ссылать преступников на галеры, не испрашивая разрешения на это у турецкого правительства. Кроме дел уголовных, патриарх разбирает и гражданские дела христиан, например, о завещаниях имущества, наследствах, дела по долговым обязательствам и пр. Христианам предоставлена полная свобода во всех подобных случаях обращаться к суду своего верховного пастыря, минуя турецких судей (кади). Действительно, греки, во взаимных гражданских спорах, очень редко обращались к турецкому суду, потому что с одной стороны имели непобедимое отвращение к своим притеснителям, с другой – очень боялись жадности и корыстолюбия турок и поэтому не хотели им показывать имущественных отношений, наконец и потому еще, что турецкое судопроизводство было дорого: у турок существует стеснителный закон давать в пользу суда 10 процентов с суммы каждого иска, представленного к суду. Таким образом, патриарх константинопольский под турецким владычеством сделался верховным гражданским правителем и судьею православных христиан; поэтому он носит в турецкой империи еще титул народоначальника (ἐθνάρχης) и имеет доступ в высшее правительственное место – так называемый Диван, где предоставлено ему место подле двух высших турецких судей. Гражданские права и власть константипопольского патриарха разделяют вместе с ним и подчиненные ему епископы: они заведывают судом по гражданским делам, утверждают акты о покупке и продаже, свидетельствуют духовные завещания и пр. У епископов ищут иногда правосудия даже турки и евреи, имеющие дела с христианами. Епископы имеют доступ в общинные и окружные собрания и оказывают там большое влияние.

Патриарший престол константинопольский, как престол столичный, первенствующий и имеющий влияние на весь греческий народ, вскоре после утверждения турецкого владычества над Византией, сделался предметом искательства для лиц, руководившихся честолюбием и корыстолюбием. Впрочем, зло это было не новое; оно существовало в Византии и до ее падения. Но теперь, при магометанском правительстве, это зло усиливается больше и больше. Еще в правление Геннадия Схолария, первого по падении Константинополя патриарха, явились искатели патриаршей кафедры из среды монахов, которые вынудили отказаться от престола этого благочестивого патриарха, не дав ему возможности упрочить на практике те права, какие он получил от Магомета II. В правление четвертого патриарха, Марка Ксилокарава (1469 года) искание патриаршего престола проявилось уже во всей силе. В это время в Константинополе жил трапезундский Иеромонах Симеон, пользовавшийся уважением своих соотечественников трапезунтян, переселенных Магометом II в Константинополь. Соотечественники Симеона решились возвести его на патриарший престол, низвергнув Марка. Свой незаконный замысел трапезунтяне тем легче могли привести в дело, что при дворе Магомета II жили их соотечественники, мужи ученые и знаменитые, оказывавшие султану великие услуги в управлении государством, при необразованности и невежестве турок. Воспользовавшись неудовольствием клириков константинопольских на патриарха Марка, заботившегося о поддержании строгой церковной дисциплины, транезунтяне оклеветали его в том, будто он достиг престола святокупством, представив султану 1000 чсрвонцев. Чтобы низложить его с престола, они сами поднесли султану 1000 червонцев, а Симеон отказался на будущее время от содержания, назначенного патриарху из казны.

Султан видел клевету на невинного патриарха и не мог не подивиться взаимной ненависти греков; однако он понял, какой источник открывают для обогащения его сами греки, которые не только предлагали ему деспотически поступать с патриархами, нo еще платили за это деньги; поэтому он согласился на их предложение – низложил Марка и приказал поставить Симеона. С этого времени вошло в закон, чтобы каждый новый партриарх при своем вступлении на престол вносил в казну Дивана подать, известную под именем пескезия, сам не получая от казны содержания. Симеон управлял церковью только с небольшим год (1468 – 1469 г.). По поводу его возведения на патриарший престол открылось сильное волнение в константинопольской патриархии и церкви: явились партии Марка и Симеона, византийская и трапезундская. Желая прекратить это волнение, мачеха Магомета II, христианка, решилась возвести на патриарший престол духовного своего отца, филиппопольского митрополита Дионисия. Чтобы получить разрешение на это султана, она прибегла к средству, уже испытанному в подобном случае, предложила султану вместо одной тысячи золотых за патриарший престол две тысячи. Обрадованный султан немедленно дозволил ей избрать в патриархи, кого она хочет. Она избрала Дионисия (1469 – 1476 г.), низложив Симеона, Пескезий стал, таким образом, возрастать все больше и больше. После Дионисия Симеон трапезундский опять занял патриарший престол со взносом 2000 червонцев. Во вторичное его правление (1476 – 1478 г.) явился новый искатель патриаршего престола, сербский монах Рафаил. Этот предложил ежегодно представлять в казну Дивана 2000 червонцев, если сделается патриархом, и, кроме того, обязался дать 500 червонцев при возведении своем на патриарший престол. Султан согласился на это, и Рафаил сделался патриархом (1478 – 1480 r.). Таким образом, еще при первом султане греки создали для своей патриархии две подати: единовременную или пескезий, и ежегодную или харадж. Еще немного было бы зла, если бы эти подати ограничивались указанными цифрами; но в последующие времена пескезий и харадж постоянно возрастали, потому что постоянно являлись новые искатели патриаршего престола, которые увеличивали их. А турецкое правительство радо было представлявшимся случаям менять патриархов и получать при этом новые и все большие и большие взносы. В XVII столетии, когда в борьбу за патриарший константинопольский престол вмешались иезуты, плата за патриаршее достоинство достигла самой высокой цены: бывали случаи, когда получение патиаршего престола стоило 100.000 и даже 150,000 золотых, так как вновь назначаемые патриархи, кроме подати султану, должны были еще давать подарки женам султана, пашам и разным придворным чиновникам, чтобы избавиться от их нападений и придирок.

Искания патриаршего константинопольскего престола сопровождались многими вредными последствиями для греческой церкви. Ближайшим следствием эгого зла было сильное развитие симонии. Патриарший престол константинопольский обратился в продажную вещь, которую покупал тот, кто давал больше денег. Вследствие этого и достойнейшие из патриархов должны были платить деньги за патриарший престол. От патриархии, как от центра, симония распространялась по всем, подчиненным ей, престолам и по всей греческой церкви. Сумм, затрачиваемых при получении престола, патриархи не могли выплатить из собственных доходов, а принуждепы были собирать их с подведомого им духовенства, принуждены были давать митрополичьи и епископские места за деньги. Митрополиты и епископы в свою очередь за деньги ставили священников и диаконов. Далее, от неправильности поставления константинопольского патриарха, т. е. без истинно соборного избрания, a пo насилию и подкупу, происходила быстрая смена патриархов. Каждый патриарх, купивший себе престол, уже через то самое готовил свое место другому; потому что вслед за ним, уже многие соображали, каким количеством денег можно превысить сумму, внесенную в казну Дивана. И как только превышающая сумма объявлялась Порте, патриарх лишался своего места. Преемники его должны были ожидать той же участи. Вследствие этого смена патриархов константинопольских происходила гораздо чаще, чем в других патриарших округах. Так с половины XV до конца XVI века на константинопольском престоле было до 33 патриарших преемств, на антиохийском – до 12-ти, иерусалимском – до 7-ми, александрийском – 4. Быстрота патриарших преемств на константинопольской кафедре продолжалась и в XVII в. В течение 77 лет (1622 – 1700 г.) насчитывается 48 таких преемств. Почти то же было в XVIII и XIX в. Отсюда происходило то, что даже лучшие из патриархов константинопольских не могли или предпринять, или довести до конца свои меры к благоустроению патриархии и церкви. Следствием этого было расстройство во всем церковном управлении. Наконец, православная церковь, при таком порядке замещения патриаршего престола, часто должна была видеть на этом престоле пастырей, недостойных своего сана, заботившихся только об удовлетворении своего честолюбия и корыстолюбия; пастырей же достойнейших должна была со скорбью провожать в изгнание и даже быть свидетельницей их мученической кончины за ревность об истинном ее благе.

Вследствие деспотического, со стороны турецкого правительства, распоряжения патриаршей кафедрой, а также вследствие искания многими патриаршей кафедры, часто, как мы сказали, случалось, что ее занимали люди недостойные и неспособные. Но с другой стороны, в рассматриваемое время были и замечательные патриархи, проходившие свое служение достойным образом. Таковы: 1. Геннадий, в мире Георгий Схоларий, первый по падении Константинополя патриарх. Он был родом из Константинополя, где получил обширное образование в духовных и светских науках того времени; по окончании образования, при императоре Иоанне Палеологе (1425 – 1448 г.), занимал должность сначала вселенского учителя, т. е. главного профессора высшей константинопольской школы (как показывает и само прозвание схолария, данное ему современниками), а потом члена верховного совета и государственного судьи. На соборе ферраро-флорентийском, куда вместе с другими светскими лицами сопровождал он в 1437 – 38 г. императора, Георгий Схоларий был в числе первых ораторов со стороны греков. Он действовал здесь в примирительном духе, предлагал меры к соглашению с латинянами относительно учения о Святом Духе. Он не был на стороне латинства, но думал, что можно смягчить учение Марка Ефесского, казавшееся ему слишком резким, – предлагал средний путь. Но когда eго заботы о примирении оказались напрасными, и латиняне продол- жали требовать подчинения папе, он удалился в Венецию прежде, чем подписана была греками вынужденная уния. По возвращении на восток, Схоларий, вместе с Марком Ефесским, является жарким противником унии; при смертном одре Марка и потом в надгробном слове ему Георгий дал клятву пред небом и землей защищать православие до гроба. После того он удалился в обитель Вседержителя и, приняв монашество, посвятил все свои силы на борьбу с латинянами; писал в опровержение их сочинения, распространял их в народе и т. п. По завоевании турками Константинополя, когда султан приказал избрать верховного пастыря Церкви, Геннадий Схоларий единодушно избран был на патриаршую кафедру. Пять лет с половиною он управлял константинопольской Церковью (1453 – 1458 г.). Как не благосклонен был Магомет II к Геннадию, но тяжело было управлять тогда Церковью. Храмы были разрушены или ограблены завоевателями; православный народ, пораженный бедствиями при завоевании Константинополя, упал духом. Геннадий трудился, сколько мог, для св. Церкви; но душевные скорби расстроили здоровье ревностного пастыря. Особенно больно ему было, что монахи и клирики выступили против него с возмутительными происками, когда он стал искоренять старое зло – симонию. Доведенный трудами и огорчениями до болезни, Геннадий решился оставить патриарший престол. В 1458 г., дав отчет на соборе в своем правлении, он сложил с себя бремя правления, хотя архиереи, народ и даже султан удерживали его от этого. После того он удалился в один монастырь, где и скончался в 1464 г. Греческая Церковь причислила этого святителя к лику святых. 2. Максим, прозванный современниками за свое глубокое просвещение философом (1480 – 1487 г.). Это был, после Геннадия Схолария, достойнейший предстоятель константинопольской Церкви. Он отличался большой ученостью, даром красноречия и вместе с тем украшался христианскими добродетелями. Во все время его управления Церковь наслаждалась спокойствием. Пользуясь этим спокойствием, п. Максим обратил особенное внимание на религиозно-нравственное просвещение своих пасомых; с этой целью он каждый воскресный и праздничный день говорил поучения, как в патриархии, так и в других церквях. Магомет II относился с уважением и к этому патриарху и беседовал с ним о вере христианской. Зная турецкий язык, Максим, по предложению султана, перевел на него символ православной веры и написал изъяснение на ного. Этот святитель также причислен греческой Церковью к лику святых. 3. Иеремия I (1520 – 1544 г.) был один из достойнейших пастырей константинопольской церкви в бедственное время ее существования. Он отличался мудростью в управлении и заботливостью о благе Церкви, за что и пользовался уважением и любовью своих пасомых. Первые три года его правления прошли мирно, но потом этому добродетельному пастырю суждено было испытать много огорчений от происков клириков и монахов. В 1523 г. Иеремия отправился в Иерусалим на поклонение св. местам; недовольные им клирики и монахи, в отсутствие его, склонив на свою сторону некоторых епископов и знатных греков, задумали низложить его и посадить на престол патриарший искателя Иоанникия, митрополита созопольского, чего и достигли, возвысив пескезий и харадж. Но народ не хотел знать и видеть Иоанникия, и когда Иеремия возвратился в Константинополь, то заслышавший о нем народ толпой собрался к его келье и три дня теснился здесь, чтобы облобызать руку любимого и чтимого пастыря. Между тем визирь объявил, что Иеремия получит патриаршество обратно, если внесет пескезий в 500 червовцев, как сделал Иоанникий. «Не приму этого условия, отвечал Иеремия, лучше откажусь от патриаршества». Но народ умолил его согласиться, сам собрал 500 червонцев и Диван дал согласие на возвращение Иеремии. Во вторичное правление Церковью (1523 – 1544 г.) Иеремия I жил и действовал с прежним пастырским благоразумием, всеми мерами старался прекращать постигавшие Церковь бедствия, предупреждать и отклонять грозившие ей опасности. Так он успел отклонить опасность, грозившую христианским храмам по всей империи в 1536 г., когда издан был Солиманом I указ о разрушении всех храмов в тех городах и местах, которые взяты турками силой, а не сданы на каких-либо условиях. Особенным предметом заботливости этого патриарха было устройство и украшение храмов; между прочим, его трудами константинопольская патриархия приведена была в возможное благоустройство. 4. Иеремия II, по прозванию Транос (светлый). На патриаршую кафедру он возведен в 1572 г. Это был один из знаменитейших пастырей константинопольской Церкви: просвещеннейший богослов, непоколебимый в православии, деятельный, справедливый и безупречный в жизни. Особенным и постоянным предметом его заботливости было церковное благочиние, строгое поведение клира, назидание народа и благолепие храмов Божьих. Как только вступил он на патриарший престол, прежде всего обратил внимание на беспорядки и злоупотребления между пастырями, происходившие от усилившейся между ними симонии. Он созвал собор. на котором, на основании древних канонов, было постановлено подвергать рукополагающих и рукополагаемых за деньги извержению из сана. Далее, ревностный патриарх обратил внимание и на другие стороны церковной жизни. Он заботился о поднятии духовного просвещения, строго наблюдал за выполнением уставов и правил церковного благочиния, отлучая за нарушение их от общения с Церковью. Он старался назидать свою паству и примером собственной жизни, и своим пастырским словом: почти каждый праздничный день он говорил поучения. В патриархии он устроил много новых зданий, а самый храм Всеблаженной украсил так великолепно, что современники называли его земным небом. Но благочестивому и ревностному пастырю суждено было перенести много тяжких испытаний: он постоянно страдал от клеветы и злобы своих завистников и врагов, два раза был низводим с престола и терпел заточение. В 1594 г. Иеремия II скончался в сане патриарха и на патриаршей кафедре. 5. Одно из самых видных мест в истории восточной церкви, после взятия Константинополя турками, занимает патриарх Кирилл Лукарис (XVII в.). История его жизни и деятельности будет изложена ниже. 6. Паисий II, человек хорошо образованный, занимавший патриаршую кафедру с 1726 года четыре раза. В первое свое патриаршество он издал соборное постановление о низшем клире. Этим постановлением требовалось, чтобы в священный сан возводились только люди образованные и почтенные по жизни, причем определялись наказания за нарушение такого постановления. Постановление это вызвано было настоятельной необходимостью, так как, при развившейся тогда симонии и при упадке просвещения, весьма часто случалось, что места священников отдавались людям совершенно необразованным. В первое время, после издания, постановление Паисия имело некоторое значение, а потом возбудило в людях необразованных сильную ненависть к образованным, – и все пошло по-прежнему.

Патриарх Самуил происходил из знатной греческой фамилии. Это был человек образованный и хороший администратор, который более других был способен привести в некоторую стройность запутанные дела патриархии. К его времени константипопольская патриархия находилась в таком же печальном положении, в каком была и прежде: патриархи возводились и низводились на патриарший престол по произволу корыстолюбивого турецкого правительства; искания патриаршего престола, сопровождавшиеся интригами и подкупами, продолжались по-прежнему; управление патриархатом было беспорядочное; долги патриархии были чрезмерны и т. п. Самуил I решился очистить Церковь от порока симонии и сделать назначение патриарха независимым от влияния турецкого правительства. Для этого он учредил при патриархе так называемый ѳеликий синод, от которого впредь должно было зависеть поставление и низложение патриарха. В прежние времена синод при патриархе константинопольском состоял из случайно приезжавших в Константинополь митрополитов и епископов; патриарх Самуил I определил, чтобы в состав его входили 10 или 12 митрополитов, епархии которых находятся поблизости к Константинополю. Восемь из них всегда должны находиться в главном городе патриархата. Кроме того, по закону Самуила, доступ в синод имели еще миряне, – так называемые архонты, из знатнейших купцов греческих, – а также один из чинов патриаршего двора, именно великий логофет, который при турецком владычестве получил важное значение, так как через него патриарх сносился с правительством. Великий синод, учрежденный Самуилом I, имеет печать, состоящую из четырех частей, которые хранятся у четырех митрополитов, a ключем ее владеет патриарх. Так как митрополиты, у которых находятся части печати, должны постоянно находиться в Константинополе, то они пользуются особым положением, которое утверждено Портой. В силу этого положения патриарх не имеет права выслать их из Константинополя в их собственные епархии.

Кроме великого синода патриарх, как епископ константинопольский, имеет, подобно прочим епископам, еще частный синод, состоящий из духовных и светских сановников его собственной епархии. Власть этого синода простирается на греков, находящихся только в епархии константинопольской.

Великий синод служит верховным судилищем для греко-православного клира, аппелляционной инстанцией на все судебные решения епископов. Без его согласия патриарх не может решить никакого общественного

Дела – мирского ли то, или церковного; равным образом без его ведения патриарх не может назначить ни одного епископа. Поэтому на всех важных бумагах и документах, исходящих из патриархии, должна быть приложена печать синода. и только такие распоряжения и представления патриархии обязательны для Порты. Одному великому синоду принадлежит власть судить и наказывать патриарха. За исключением случая «оскорбления величества», турецкое правительство тогда только может низложить патриарха, когда получит о том формальное представление синода. После этого великий синод приступает к избранию нового патриарха, которое составляет исключительное его право. Это избрание, пo закony Самуила, должно производиться синодом, при участии находящихся, во время избрания, в Константинополе архиереев, в присутствии правительственного комиссара, и с одобрения народа. При этом было постановлено, чтобы расходы потребные при избрании нового патриарха простирались не свыше 40,000 пиастров (около 2,000 р. с.)· Султан Мустафа III согласился на реформу Самуила I в патриаршем управлении и утвердил все его постановления. После этого церковное правительство, формально, поставлено в совершенно независимое положение в отношении к Порте; – влияние Порты на избрание патриарха устранено. Но это было только формально. На деле же произвольное вмешательство турецкого правительства в дела церкви, в избрание и низложение патриархов, осталось в прежней силе; по-прежнему также продолжались и искания патриаршего престола, сопровождавшиеся интригами и подкупами. Сам патриарх Самуил первый лишен был патриаршества на основании тех постановлений, которые сам он предложил относительно перемены патриарха, и изгнан, как человек тяжелый и излишне строгий.

Реформа Самуила I не достигла той цели, для которой он совершил ее. Поэтому положение Церкви греческой и после реформы в существе дела не изменилось: Церковь продолжала страдать главным образом от деспотизма турецкого правительства. В текущем столетии этот деспотизм с особенной силой выразился во время знаменитой борьбы греков за свободу, в патриаршество Григория V и во времена, следовавшие после его мученической кончины.

Григорий V был один из замечательных патриархов после падения Константинополя. Это был человек истинно добродетельный и высоконравственного характера. Честность и строгость нрава, простой образ жизни, нестяжательность, горячая ревность по вере, неусыпная попечительность о благоустроении церковном, твердость убеждений и бестрепетное защищение их составляли отличительные черты Григория. Если своей строгостью он возбуждал во многих недоброжелательство, зато своей добродетельной жизнью он приобрел уважение всех. Григорий был родом из Димостаны, аркадской деревни в Пелопонесе, родился в 1751 г., на степень константинопольского патриарха возведен в 1798 году. В то время эта должность была особенно трудной и опасной; потому что патриарх, как глава христианской нации, был ответственным лицем пред турецким правительством за спокойствие своих угнетенных братьев, уже давно стонавших под тяжким турецким игом и нетерпеливо ждавших минуты освобождения. Неоднократно патриарх Григорий своей мудростью, любовью и святым, без унижения, смирением защищал их перед тиранами, сам подвергаясь ежечасной опасности. В течение 22-летнего патриаршего его служения, три раза изгонял его султан на Афонскую гору и столько же раз синод вынужден был избирать другого патриарха на его место; но каждый раз само турецкое правительство так сильно чувствовало недостаток в его мудром правлении, что снова возвращало его из ссылки на патриарший престол. Когда Григорий занял в третий раз патриарший престол (в 1818 году), τо он знал, что возвратился для мученической кончины за своих братьев. В то время уже существовала гетерия или тайное общество, деятельно подготовлявшее средства для борьбы с турками. При таких обстоятельствах положение патриарха было весьма затруднительно: как грек и как человек, находящийся под гнетом, он нe мог не сочувствовать стремлению греков завоевать себе независимость; но как гражданский начальник всех православных в Турцин, он отвечал перед турецким правительством за спокойствие и повиновение всех его христианских подданных. Лица, подготовлявшие восстание греков, понимали опасное положение патриарха и предлагали ему в полное распоряжение корабль, на котором он мог бежать из Константинополя в особенно опасные минуты. Ηо Григорий решительно отказался прибегать к какой-либо из подобных мер, так как с одной стороны считал для себя позорным оставлять свою паству в такие бедственные времена, а с другой – его бегство могло еще более ожесточить турок и подать им повод к совершенному истреблению христиан; он объявил, что никогда не оставит своего стада, но до самой своей смерти будет управлять им, как духовный глава и защитник его интересов. Ему не долго суждено было ждать приговора, как он и предчувствовал. В феврале 1821 г. началось восстание в Дунайских княжествах. Когда получено было известие об этом в Константинополе, султан приказал патриарху подвергнуть возмутителей проклятию. Григорий, опасаясь, в случае отказа, поголовного избиения христиан, вынужден был повиноваться. Собрался синод и для удовлетворения султана написал отлучительную грамоту, наполненную страшными проклятиями восставшим. Грамота эта, подписанная константинопольским и иерусалимским патриархами и 21 епископами, торжественно была прочтена в церкви, между прочим, в присутствии турок, знавших греческий язык. Вскоре пришло известие о восстании греков в Пелопонесе: турки страшно озлобились на патриарха, так как Пелопонес был его родиной, обвинили его в содействии восставшим и решили умертвить. В первый день Пасхи (10 апр. 1821 года), после совершения божественной службы, патриарх Григорий был повешен на воротах своего дворца. Труп патриарха три дня висел на открытом воздухе. После того турки отдали труп жидам и повелели им разрубить его на части и разбросать по улицам города на съедение собакам. Но христианам удалось выкупить у жидов труп патриарха за 100,000 пиастров. Жиды, получив выкуп, бросили труп в море, после чего он вынут был христианами, отправлен в Одессу и здесь предан земле с величайшей торжественностью. Через 50 лет, в 1871 году, когда свободное Эллинское королевство праздновало пятидесятилетний юбилей освобождения греков от турецкого ига, тело патриарха Григория, этого поборника национальной свободы, торжественно было перенесено из Одессы в Афины.

Участь, постигшая патриарха Григория, постигла и многих других лиц из высшего греческого духовенства. Все архиепископы и епископы, находившиеся в Константинополе, которые подписались под вышеупомянутой отлучительной грамотой, частью заключены были в темницу, а частью казнены в самый день смерти патриарха Григория. В Адрианополе, в июне 1821 года, казнен был патриарх Кирилл VI, живший здесь в изгнании; вместе с ним казнены были еще три епископа и много знатных греков. Вообще всех, во время восстания казненных турками митрополитов, архиепископов и епископов, насчитывают до 80. Особенно же много казненно из низшего духовенства, которое было весьма многочисленно.