Монастыри пустыни

Из многочисленных православных монастырей, существовавших в Иудейской пустыне в V–VI вв., в древнем своем виде уцелел только один – Лавра Саввы Освященного.

Все остальные были сметены персидским нашествием, лишь некоторые возобновлялись в средние века, а немногие, действующие ныне, – Хозевитский, Сорокадневный, Феодосиевский, – возрождены усилиями Иерусалимской Патриархии с русской помощью лишь во второй половине XIX в. В обители святого Саввы иноческая жизнь не замирала никогда.

Монастырь стоит на крутом, скалистом мысу, у слияния двух ущелий – на обрыве около 130 м глубиной. «Отсюда начинается то грозное и суровое по виду ущелье, которое называется Плачевной Юдолью, – писал архимандрит Леонид (Кавелин). – С обеих сторон потока встают отвесные скалы, темно-желтые ребра которых изрыты пещерами, зияющими своими полуразрушенными входами, точно звериные логовища. Медленно подвигаетесь вы вперед, любуясь видом глубокого ущелья, и, смотря на пещеры, вспоминаете, что эти, ныне опустевшие, ульи были некогда населены пустынными пчелами. Сомневаюсь, чтобы на всей земной поверхности существовало человеческое жилище в месте более диком и ужасном, нежели то, где воздвигнута эта уединенная обитель».

Преподобный Савва, родом из Каппадокии, с детства был отдан в монастырь и уже в ранние годы прославился благочестием и видимыми проявлениями Божественной благодати. Восемнадцати лет он прибыл в Иерусалим и хотел поступить в знаменитую Лавру Евфимия Великого, но, по молодости его лет, преподобный Евфимий отослал его в монастырь своего ученика Феоктиста. Потом Евфимий разрешил ему вести пустынническую жизнь в пещере недалеко от Лавры. После смерти Евфимия (473 г.) Савва пришел для уединенных подвигов в окрестности, где позже возникнет монастырь. На горе, где стоит башня императрицы Евдокии, – она воздвигла ее специально для того, чтобы внимать назидательным беседам святого Евфимия, не желавшего покидать пустыню ради встреч с высочайшими особами, – «молодой старец», как называли тогда Савву, имел светлое видение. Ангел показал ему Юдоль Плачевную и велел поселиться в пещере на ее восточном склоне. С рассветом Савва отправился на указанное место и с большим трудом достиг пещеры из- за трудного доступа к ней по каменным крутизнам. Там прожил он в совершенном одиночестве пять лет.

Потом стали приходить ученики. Савва всех принимал, назначая каждому особую пещеру, и лишь когда число братии возросло до 150 человек, благословил построить несколько хижин и небольшую церковь на другом берегу ущелья и все это назвал Лаврой. Для служения в храме Савва принял священный сан. Поскольку в те времена большинство основателей и настоятелей пещерных обителей по смирению отказывались от священства, за Саввой, единственным, сохранилось именование «Освященный» (что значит попросту «посвященный в сан»).

Постепенно слава о его подвигах распространилась по всему византийскому Востоку. Когда маститый игумен с поручением от Патриарха Иерусалимского посетил Константинополь, император Юстиниан встал с престола и вышел навстречу пустыннику. Он не только выполнил просьбу, с которой посылали Савву в столицу, но и повелел на свои средства обнести его Лавру для защиты от варваров стенами и башнями, мощь которых доныне удивляет паломников. Преподобный умер в 532 г., в возрасте 94 лет, окруженный учениками и почитателями, что не мешало ему сохранять строго аскетический распорядок жизни: когда перед смертью его навестил Патриарх, он застал старца, одному слову которого повиновались тысячи иноков, в темной пещере, на убогой жесткой постели, перед ним лежало лишь несколько сухих стручков и полугнилых смокв.

...Войдя в Лавру и спустившись по широким ступеням, вы окажетесь в небольшом дворе, мощенном каменными плитами, посреди которого стоит маленькая восьмигранная часовня. Это гробница преподобного Саввы.

Мощи его были увезены в начале XII в. крестоносцами в Венецию. Прошло более восьмисот лет – и вот, в 1964 г., преподобный в ночном видении предстал римскому папе Иоанну XXIII и повелел «вернуть его своим чадам» – т.е. возвратить его мощи в Палестину. Но папа вскоре умер, не успев исполнить воли святого. В 1965 г. святой явился новому папе, Павлу VI, и вновь приказал «возвратить его духовным чадам». Тогда было оформлено соответствующее решение – и 13 октября 1965 г. мощи прибыли в Иерусалим. Этот день записан в месяцеслов как праздник перенесения мощей преподобного Саввы.

Но в часовню-усыпальницу, построенную на месте, где явилась когда-то преподобному Сама Пречистая в огненном столпе, мощи не вернулись. Здесь находится только кенотаф – и над ним икона, изображающая погребение Саввы. На стенах изображены его великие современники: Евфимий Великий и Феоктист, Феодосий Киновиарх (духовный друг Саввы) и преподобный Герасим Иорданский, а также позднейшие святые отцы, прославившие Лавру, – Иоанн Дамаскин, Иоанн Молчальник, преподобные Аркадий и Иоанн с их отцом Ксенофонтом.

Мощи святого почивают теперь в новой раке в большом соборном храме, построенном при императоре Юстиниане, у южной стены. В храм ведут две двери – западная, напротив часовни Саввы, и северная – из другого монастырского двора. Резной позолоченный иконостас напоминает иконостас Вифлеемской базилики (из нее он и был перенесен сюда, по старому монастырскому преданию). Над карнизом верхнего яруса изогнулись символические драконы, держащие в пасти круглые иконы. Местные образы русского письма принесены в XIX в. из Москвы постриженником Саввинской Лавры, русским иноком отцом Продромом. Справа от входа в церковь – ход в бывшую монастырскую библиотеку (так называемую «нижнюю» – для отличия от «верхней», располагавшейся в Юстиниановой башне). В ризнице светлого и просторного алтаря сохранились дары знаменитого митрополита Филарета Московского, причисленного ныне Русской Церковью к лику святых.

В том же монастырском дворе, по другую сторону от часовни Саввы, находится «Богозданная пещера». В Житии рассказывается, как Савва нашел по таинственному свету над самой крутизной «Богозданную пещеру, как бы высеченную в скале совершенно в виде храма; здесь-то он и устроил первую церковь». Она существует и теперь. Главный придел посвящен святителю Николаю Угоднику, в южном помещается монастырская «костница»: за железной решеткой бережно сложены груды черепов и костей святых отцов Лавры, в разное время мученически сложивших свои головы от рук мусульманских фанатиков.

В юго-восточном углу двора есть еще несколько вырубленных в скале пещер. Одна из них называется «пещерой святых мучеников». Закопченные своды хранят память о задушенных здесь иноках. В один из набегов сарацины загнали их в эту пещеру и, разложив костры из влажного тростника, пытали дымом, принуждая выдать мнимые сокровища.

От пещеры мучеников по каменной лестнице можно спуститься на узкую террасу, где, на насыпной земле, огражденной стеной со стороны ущелья, устроен трудами иноков небольшой сад. Тут же находится старая поварня – крайнее здание Лавры в ее самом нижнем, юго-восточном углу.

Из окна поварни, запертого железной дверцей, раньше спускались в самую глубину ущелья. Там, в неглубокой пещере у подножия склона, бьет источник святого Саввы. Первоначально в монастыре не было воды, ее приходилось доставлять издалека. Однажды ночью Савва после долгой молитвы о ниспослании воды в его обитель вдруг услышал какой-то стук. Он поднял глаза и увидел при лунном свете онагра (дикого осла), который бил копытом и клонил голову к земле, как бы желая напиться. Преподобный, придя на это место, стал копать – и нашел воду. Сейчас монахи не используют источник, довольствуясь водой из обширных дождевых цистерн.

На противоположной, северо-западной стороне Лавры, на верхней террасе, почти у подножья башни, также есть сад из нескольких гранатовых и лимонных деревьев. На нижней террасе той же, западной, стороны растет одинокая пальма, посаженная, по преданию, самим преподобным Саввой. Плоды ее считаются чудотворными, исцеляют от бесплодия. Неподалеку находится небольшая пещерная церковь во имя святого Иоанна Златоуста. Престол ее прислонен к стене, обращенной к ущелью. С противоположной, западной, стороны расположена келья святого Иоанна Дамаскина.

Иоанн Дамаскин, один из величайших православных подвижников и богословов, был по рождению человек знатный и богатый, из влиятельной православной семьи. Первоначально, в светской своей жизни, он занимал в Дамаске (отсюда прозвище Дамаскин) видную должность при дворе халифа. Будучи одним из самых глубоких и энциклопедически образованных православных ученых своего времени, он вступил в решительную борьбу с ересью иконоборцев, отвергавших святые иконы и иконопочитание, чем вызвал, естественно, гнев императора-еретика. Был, как теперь говорят, «подкинут» компромат, изобличавший Иоанна якобы в измене халифу. Разгневанный владыка правоверных повелел отсечь своему христианскому советнику правую руку. Единственная милость, которую вымолил страдалец, – вернуть ему отрубленную кисть. Иоанн долго молился перед образом Божией Матери – и совершилось чудо, рука срослась. В благодарность он написал икону Божией Матери, пририсовав ей еще одну, третью руку. Так сложилась православная иконография Богородицы Троеручицы.

Приняв монашество и уединившись в монастыре Саввы Освященного, Иоанн Дамаскин все свои силы отдает богословскому и гимнографическому творчеству. Ему принадлежит главная богословская книга Православной Церкви: «Точное изложение православной веры». Но и в монастыре его ждали испытания. Игумен запретил ему писать стихи. Долгое время Иоанн, чтобы не нарушить запрета, уходил далеко по дну Кедронского оврага, почти к Мертвому морю, и там в полном уединении оглашал пустыню сложенными им песнопениями. Лишь позже игумену было откровение, чтобы он не запрещал Иоанну его поэтического творчества. В результате Церковь имеет богатейшее церковно-поэтическое наследие Иоанна, в том числе Пасхальный канон.

При входе в келью, справа, устроен кенотаф над могилой преподобного. Затем, спустившись на несколько ступеней, оказываемся в самой келье, где оборудована маленькая церковь во имя святого Иоанна Предтечи (его имя носил Дамаскин в монашестве).

Без сопровождающего инока не стоит пытаться знакомиться с Лаврой – и не положено, и невозможно. Даже не раз бывавшие и живавшие в ней авторы старинных путеводителей признают, как трудно ориентироваться в обители. «Осматривая ее здания, – писал архимандрит Леонид (Кавелин), – приходится беспрестанно подыматься по лестницам из одного яруса в другой и проходить по террасам и коридорам то вверх, то вниз – где в разных закоулках видятся церкви и кельи, то сложенные из камней, то целиком высеченные в натуральной скале, с решетчатыми дверями и малыми окошечками».

Увенчивает весь этот хаотический, на первый взгляд, конгломерат высоченная башня Юстиниана, в среднем ярусе которой находится монастырская библиотека, а сверху открывается потрясающий вид на окрестность. В библиотеке обители хранились еще в прошлом столетии сотни уникальных старинных рукописей. Первый научный каталог их помогал монахам составить начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, архимандрит Антонин (Капустин) в 1868 г. Вскоре после этого все наиболее ценные рукописи были перевезены в Иерусалим и хранятся ныне в Патриаршей библиотеке. Из нижнего яруса башни есть подземный коридор – к пещерам и нижним монастырским зданиям. По нему монахи могли незаметно отступить в башню, даже если бы нападавший неприятель занял внутренний монастырский двор.

На противоположном берегу ущелья также видны по склону многочисленные пещеры. Наиболее почитаемая из них – пещера самого Саввы, в которой он первоначально поселился по указанию Ангела. Отсюда, с восточного обрыва, или еще лучше, от бегущего внизу ручья (это и есть знаменитый Кедрон), открывается великолепный вид на весь лаврский ансамбль. Огромные, почти сплошные контрфорсы поддерживают стены главного, соборного храма. Над ним высится увенчанный крестом купол, а по всем крутизнам и уступам до самого обрыва отвесного в нижней части ущелья громоздятся высокие стены, образуя в совокупности с природными бастионами и четким абрисом Юстиниановой башни на вершине подобие гигантского монолитного замка.

...Забыл предупредить, что женщин в монастырь, в соответствии с древним строгим уставом, не пускают. Монахи выносят им святую воду и просфоры в благословение к монастырским воротам. Осмотреть древнюю Лавру во всем ее величии паломницы могут от башни Евдокии – на другом берегу Кедрона. В путеводителях называют ее иногда «башней Феодоры» – в память о любимой жене императора Юстиниана, воздвигшего главную башню монастырскую. Так и стоят, переглядываясь через овраг, напротив друг друга две древние башни, сторожащие «иной мир» иноков.

На расстоянии 8 км к востоку от Вифлеема (и в таком же примерно расстоянии от Саввинской Лавры) находится монастырь святого Феодосия, основанный в V в. нашей эры. Поскольку Феодосий, друг и сподвижник Саввы Освященного, первым в Палестине сделал свою обитель киновией, т.е. ввел в ней общежительный устав, его называют «общих житий начальником» (или по-гречески Киновиархом).

...Он родился, как и Савва, в Каппадокии в 427 г. и с детства получил от своих благочестивых родителей христианское воспитание. С ранних лет Феодосий избирает путь иноческого подвига. В 451 г. он пришел в Иерусалим на поклонение святым местам и оттуда прошел в Вифлеем – в поисках места для монашеского уединения. Как сказано в Житии, он долго молился, прося Бога указать ему место для отшельничества. Наконец, взял кадило с погасшими углями и трижды, кадя, обошел окрестности. «Там, где угли разгорятся, будет назначенное место», – решил он. Кадило зажглось над пещерой, где останавливались, по преданию, евангельские волхвы. В ней он и поселился. Постепенно слава о его уединенных подвигах приклекла к нему учеников, и Феодосий создал небольшую общину, сформировавшуюся постепенно в многолюдный монастырь (475 г.).

Святая Земля в те годы была ареной бурных богословских дебатов православных с монофизитами, не признававшими постановлений IV Вселенского Собора. Преподобный Феодосий вместе с другими столпами палестинского монашества Евфимием Великим и Саввой Освященным возглавил борьбу за Православие.

На рубеже VI в. обитель Феодосия – уже современники называли его Великим – переживала эпоху расцвета. В ней было около 700 иноков, и еще до двух с половиной тысяч жили небольшими группами вокруг монастыря. Авва Феодосий отошел к Господу 11 января 532 г. в возрасте 105 лет.

В начале VII в. монастырь был разрушен персами, тысячи иноков в окрестных кельях и пещерах перебиты. Подобно многим другим обитель была ненадолго возрождена крестоносцами и затем... вновь на века уходит со страниц истории.

Ее восстановили в 1881 г. иноки Иерусалимского Крестного монастыря. В 1896 г. был заложен, а четыре года спустя окончен строительством современный соборный храм. Была также открыта и отреставрирована Пещера волхвов. Всеми строительными работами руководил и финансировал их монах Леонтий Критянин, ставший настоятелем обители и управлявший ею потом в течение полувека (1900–1950 гг.). Им же был приобретен большой участок земли вокруг монастыря. Достойным продолжателем Леонтия стал игумен Варфоломей (†1976 г.), которому монастырь во многом обязан своим современным обликом.

...Красивый просторный храм является литургическим сердцем обители. Это современная трехнефная светлая базилика с куполом- фонарем (восьмерик с восемью арочными окнами на четверике), крупными окнами – люкарно по западной, южной и северной стенам и большим тенистым портиком, чьи арки опираются на массиные, сложные в сечении, счетверенные колонны. Слева от входа – трехъярусная колокольня. К югу от церкви находится Пещера волхвов, где они укрывались, возвращаясь из Вифлеема, ибо получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою (Мф. 2, 12). «Иной путь» лежал через Иудейскую пустыню, и первый их отдых был на месте нынешнего монастыря.

В этой пещере, где устроена небольшая часовня, находится несколько священных гробниц: самого Феодосия Киновиарха, его матери, преподобной Евлогии, преподобной Софии, матери Саввы Освященного, святых Ксенофонта и Марии, святого Иоанна Мосха, автора книги «Луг духовный», матери великомученика Пантелеимона Целителя и еще тридцати подвижников.

Для нас особенно дорого, что в Феодосиевом монастыре нашла последнее упокоение великая русская подвижница XII в. – преподобная Евфросиния Полоцкая. Дочь князя Георгия, внучка знаменитого Всеслава Чародея, одного из героев «Слова о полку Игореве», она носила в миру славянское имя Предслава. Когда отец задумал выдать ее замуж, княжна сказала: «Многие до нас женились и выходили замуж и княжили, но не вечно жили. Жизнь их протекла, и слава их погибла подобно праху. А вот древние жены, снискав силу мужскую, последовали за Христом – Женихом своим». В феврале 1116 г. Предслава принимает монашество. Она была одной из образованнейших женщин своего времени. Лично переписывала книги, строила храмы и монастыри. Завершить свой иноческий подвиг княжна- отшельница, просветительница Белорусской земли, решила в Иерусалиме. Это было весной 1167 г. «И придя в Иерусалим, послала слугу своего к тогдашнему Патриарху сказать ему: Владыко святый! Сделай милость, повели отворить мне Врата Христовы» (т.е. Золотые Ворота). И тот исполнил прошение ее. И пала Евфросинья наземь и молила: «Господи Иисусе Христе! Не вмени мне во грех того, что по стопам Твоим вошла я в Святой Град». И целовала – она и все, кто с ней были, – Златые Врата. И придя, поклонилась Гробу Господню, и покадила Гроб златой кадильницей с многоразличными фимиамами. И ушла оттуда, и жила в Русском монастыре Святой Богородицы».

Мы плохо знаем историю русско-палестинских связей древнего времени. Еще раньше Великой Полочанки жила и умерла в Иерусалиме Гита Гаральдовна – жена Владимира Мономаха. Есть основания считать, что Гита прибыла в Святую Землю буквально с первыми дружинами крестоносцев. К середине XII в. в Иерусалиме уже существовал, как явствует из текста, русский женский монастырь.

Утомленная трудным паломничеством, святая умерла в Иерусалиме 23 мая того же, 1167 г. Она просила, чтобы ее похоронили в Лавре Саввы Освященного. Но туда запрещен по Уставу доступ даже мертвым женщинам. «И отвечали тамошние иноки: есть рядом общежительный Феодосиев монастырь во имя Святой Богородицы, где лежат святые жены. Там и тебе надлежит быть погребенной».

Двадцать лет спустя, когда Саладин изгнал крестоносцев из Иерусалима, русские иноки тоже ушли, унеся с собою на Русь мощи святой Евфросинии. Они были перенесены в Киево-Печерскую Лавру, а в 1910 г. возвращены в Полоцк. Но место захоронения преподобной сохранялось и почиталось в Феодосиевой обители. Теперь оно находится под полом соборного храма, у одной из колонн.

В 10 км к северо-востоку от Иерусалима начинается Фаранское ущелье, впадающее затем в известное уже нам ущелье Вади Кельт. Айн-Фара означает в переводе «Мышиный источник». Трудно представить, как может соотноситься подобное название с мощным когда- то потоком Фара, проломившим себе путь в глубоком ущелье среди гигантских обломков скал. Теперь ложе потока совершенно высохло, так как вся вода отводится по трубам в Иерусалим.

Здесь, в пустынном уединении, преподобный Харитон Исповедник в начале IV в. основал первую в Святой Земле Лавру. История ее возникновения связана с чудом Божиим.

Преподобный Харитон, родом из города Иконии (нынешняя Турция), претерпел мученичество при императоре Аврелиане (274 г.), но остался жив и был отпущен из тюрьмы на свободу. Отсюда и его церковное именование Исповедник (т.е. исповедавший, засвидетельствовавший свою верность Христу и Церкви мученичеством, но оставшийся в живых). Он отправился на поклонение в Иерусалим, но был схвачен на пути разбойниками, которые отвели пленника в свою пещеру в Фаранском ущелье. Здесь и случилось чудо. Выползшая из-за камней змея отравила своим ядом вино в кувшине, и разбойники умерли в мучениях. Вторично избежавший смерти, Харитон решил остаться в этой пещере, посвятив свою жизнь иноческому безмолвию и молитве. Но уже вскоре молва о святом отшельнике собрала к нему учеников. Так возникла знаменитая впоследствии Лавра.

Пещера была обращена в церковь. Преподобный расширил ее и соединил с несколькими соседними. Устав монастыря был строг: молитва начиналась в полночь и оканчивалась в полдень, питались раз в день, а вареная пища разрешалась только по праздникам.

Но когда запустели – в результате персидских, арабских, сельджукских нашествий – православные монастыри Палестины, та же участь постигла Фаранскую Лавру. В XIX в. здесь не было ничего, кроме пустых глазниц прежних келий-пещер и осыпавшихся развалин. Тогда сюда пришли русские.

Первым был архимандрит Леонид (Кавелин), начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1864–1865 гг.), автор лучшего из старинных путеводителей по Святому Городу и его окрестностям. «По выезде из Анаты (древнего Анафофа, родины пророка Иеремии) открылась пред нами возвышенная равнина, – так начинает он свой рассказ о поездке к Харитоновой Лавре в 1859 г. – Дорога, уклоняясь к востоку, шла среди прекрасно обработанных принадлежащих феллахам полей. Через час езды начался постепенный спуск по окраине небольшой лощины к потоку Фара. Через четверть часа надобно было сойти с лошаков, потому что тропа совершенно терялась между плитами дикого цвета, которыми как бы искусственно была устлана вся поверхность спуска. Спустившись пешком на дно ущелья, мы увидели поток Фаранский, тихо струившийся между огромными камнями в рамке зелени, травы, тростника и благоухающих кустарников дикой мяты. С южной стороны потока на полого спускавшейся к его берегу земляной осыпи высились отвесные скалы в несколько десятков сажен вышины, и в них ясно обозначались семь правильно иссеченных (в один ряд) отверстий, очевидно, служивших окнами и дверью большой пещеры. Все вокруг ясно говорило не только сердцу, но и глазам, что мы находимся на самом месте знаменитой Лавры Фаранской».

Леонид был первооткрывателем. Сменивший его, другой начальник Русской Духовной Миссии, знаменитый архимандрит Антонин в 80-х гг. XIX столетия пытался купить это место. В октябре 1871 г. он совершил литургию в древней пещере на переносном антиминсе, о чем долгое время сохранялась надпись на восточной стене пещеры. В 1903 г. остатки Фаранской Лавры, при активной помощи российского генерального консула в Иерусалиме А.Г. Яковлева, были приобретены в собственность иеросхимонахом Пантелеимоном, настоятелем Русской Афонской обители Воздвижения Честного Креста. Русские иноки восстановили и отстроили монастырь. Пантелеимон мечтал основать здесь общежительную пустынь с афонским уставом под названием: Фаранская пустынь преподобного Харитона Исповедника и святителя Алексия, митрополита Московского, в молитвенное воспоминание «Надежды России» – наследника Всероссийского Престола государя цесаревича Алексея Николаевича».

Благое дело, задуманное русскими иноками, вызвало неожиданно сильнейшее сопротивление Иерусалимской Патриархии, заявившей, что все святые места в Палестине должны принадлежать ей. И это при том, что до приобретения участка в Айн-Фаре русскими греческие православные археологи даже не знали, что это – развалины Лавры Харитона! Началась долгая упорная тяжба, в ходе которой Патриарх пытался даже прибегнуть к давлению германского кайзера. Как сообщалось в секретной депеше русского посла в Константинополе от 11 ноября 1904 г., «германский посол представил султану записку, в коей указывает на незаконные происки русских, направленные к усилению их влияния в этой стране. Русские, ввиду их намерения основать монастырь в местности Айн-Фара, могут впоследствии причинить большие затруднения и неприятности. Султан повелел передать германскому послу, что надлежащие указания по этому вопросу им уже даны».

Почти 10 лет, до самого начала Первой мировой войны, тянулось «Айн-Фарское дело». Лавра осталась за русскими. К счастью, «обычное» право на Востоке сильнее «телеграфного». Сегодня эта миниатюрная, затаившаяся под грозной скалой обитель принадлежит Русской Зарубежной Церкви. Незадолго перед Второй мировой войной в обители случился пожар. Из старой афонской братии, присланной когда-то игуменом Пантелеимоном, оставался тогда один инок, отец Герасим. Практически в одиночку, своими руками, плотничая и таская камни, он сумел снова привести монастырь в порядок. Он умер в 1950 г.

...Дорога к Айн-Фаре и сегодня, как во времена Леонида, идет через гору Скопус и далее проселком мимо трех водокачек, подающих фаранскую воду в Иерусалим. Дорога кончается у последней водокачки вскоре за селением Аната (где тоже есть небольшой участок с развалинами древнего византийского храма, принадлежащий Русской Зарубежной Церкви). Дальше надо идти пешком по горной тропинке в открывшееся глубокое ущелье. Тропинка подводит к отвесной стене высотой в 50 м, у подножья которой огорожено невысокими стенами Русское место. За стенами сад, посаженный по уступам, образовавшимся на древних развалинах. Сразу у входа видны руины древней византийской церкви с характерными обломками колонн. Вправо, к обрыву, подземная гробница – место погребения преподобного Харитона. Внутри, над надгробием, горит перед иконой неугасимая лампада.

В первый период своего существования обитель располагалась прямо в отвесной скале, высящейся слева от входа. Там, на высоте 10–12 м, видны дверь и по обе стороны от нее окна пещер. Чуть ниже выступает площадка – почти естественный балкон, 2 м шириной и 4 длиной; в его восточном углу имеется круглое отверстие, через которое только и можно проникнуть в пещеру. В память о древних подвижниках подъем к этому своеобразному входу и теперь осуществляется с помощью деревянной приставной лесенки в 3 м высотой. Но чтобы добраться до нее, по уступам и обломкам сделаны надежные, бетонные ступени.

Наверху площадки еще шесть выбитых в скале ступеней ведут к двери, через которую можно пройти в маленькую пещерку, где афонскими иноками установлены три небольших колокола. Далее, через дверь налево, входим в главную пещеру, где преподобный освободился от разбойников и создал церковь, посвященную теперь его имени.

Алтарь расположен в восточном углу, рядом со входом. Простой иконостас работы афонских монахов отделяет его от превращенной в церковь пещеры. Благодаря трем застекленным окнам в ней бывает достаточно светло днем. В день памяти преподобного Харитона, 28 сентября, здесь совершается праздничное богослужение.

Рядом с пещеркой-звонницей есть еще одна, с отдельным наружным входом. В двух каменных ковчежцах хранятся мощи подвизавшихся здесь святых угодников, к которым благоговейно прикладываются паломники.

Современные здания приютились в углублении скалы, служащей надежным природным навесом. В двухэтажном домике помещаются часовня-трапезная, освященная во имя святителя Николая Чудотворца, с небольшим деревянным куполом на стропилах, две иноческие кельи и служебные помещения. Русской собственностью является и небольшой участок земли наверху скалы, над Лаврой, где разбит масличный сад.

В противоположной стене ущелья находится пещера преподобного Кириака Отшельника, который подвизался здесь на сто лет позже Харитона. Небольшая дверь и круглое окно на головокружительной высоте отмечают место его подвигов. Имени преподобного Кириака посвящена небольшая греческая обитель на дне ущелья, основанная иноками Иерусалимской Патриархии в начале ХХ в. – «в пику» русским пришельцам. Неподалеку, заключенный в бетонную плотину, находится и сам Мышиный источник, вызвавший в свое время такие церковно-дипломатические бури.

...Айн-Фара – не единственное место в Святой Земле, находившееся под юрисдикцией Русской Зарубежной Церкви. Ей принадлежит в различных местах около полутора десятков участков, приобретенных в свое время начальниками Русской Духовной Миссии. Разделение в Русской Церкви, связанное с революцией, гражданской войной и эмиграцией, коснулось и Палестины. В Иерусалиме долго говорили: «Красная» или «Белая» Церковь. После возникновения государства Израиль в 1948 г. русские недвижимости, в том числе храмы и монастыри, оказавшиеся на его территории, были возвращены СССР. Но все оставшееся на территории, отошедшей к Иордании (включая восточный Иерусалим, Вифлеем, Хеврон и так называемый Западный берег), остается в ведении Церкви Зарубежной. Акт о воссоединении Московской и Зарубежной частей Русской Православной Церкви не коснулся вопросов управления собственностью.

Обители Саввы, Феодосия, Харитона вместе с описанными ранее, Хозевитской и Сорокадневной, образуют в совокупности православную «пустыню Святого Града». Еще два греческих православных монастыря находятся в Иорданской пустыне – неподалеку от берегов священной реки. Католики трудной жизни не любят: ни одной обители в пустыне.

На западном берегу Иордана, примерно в 3 км от Мертвого моря, с древних времен указывается место крещения Иисуса Христа. Берег здесь отлогий, к воде устроена лестница для спуска в лодку, с которой в Крещенский сочельник совершают торжественное освящение реки. Под навесом на берегу происходит богослужение.

...Праздник Крещения Господня празднуется в Православной Церкви 6 (19) января. На Руси в это время стоят самые сильные, крещенские морозы. А здесь, на Иордане, почти весна. «Вид реки Иордана, несущей быстро мутные волны в неподвижное Мертвое море, в это время года очарователен, – писал профессор А.А. Дмитриевский в брошюре «Праздник Богоявления Господня на реке Иордане и в святом граде Иерусалиме». – Берега его, покрытые в изобилии тамариском, плакучими ивами и олеандровым кустарником, окаймлены как бы лентою желтых и голубых цветов. Зрелище поразительное для непривычного глаза северянина, особенно если он от этой чарующей прелести весны перенесется мысленно к себе на родину, где стоят в это время трескучие морозы, где все покрыто белоснежным саваном и сковано крепким льдом».

Крещенское богослужение здесь, над настоящим Иорданом, мало чем отличается от русского. Только «иордань» – не прорубь во льду, а деревянный помост для спуска в лодку для предстоящего водосвящения и удобства погружения креста в струи священной реки. Раньше, в византийские времена, над помостом, возможно, воздвигали легкий киворий – резную сень, символизирующую как бы переносной походный храм. Не воду (в водосвятных чашах) вносили для освящения в церковь, но всю реку, с водою, рыбами, кустами, цветами на берегу, вводили под сень храма. Во всяком случае, такие архитектурные иордани известны в XVI-XVII вв. на Руси.

Место Крещения Господня – Евангелие называет его Вифавара («дом переправы») – сегодня с точностью неизвестно. Предание говорит, что событие произошло в том месте, где потом построили неподалеку монастырь Иоанна Предтечи. В этом месте река делает изгиб, замедляя обычное свое быстрое течение, и имеет берег, удобный для спуска к воде. Оттого и название Вифавара: место, где Иордан можно перейти вброд. Действительно, здесь в самом глубоком месте воды не более чем по пояс взрослому человеку.

Таким был Иордан и в тот далекий, единственный в истории день, когда сюда, к Иоанну Крестителю, может быть, ученику кумранитов, пришел из Галилеи Иисус – принять от него крещение покаяния. Иоанн удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его.

На православных иконах Крещения слева изображается склонившийся, совершающий тайнодействие Креститель, справа – собор сил бесплотных: Ангелы, как бы восприемлющие от иорданской купели Спасителя мира. И больше никого. «Ангел пустыни» – и Ангелы небесные. Лишь они в духовном пространстве иконы предстают очевидцами и участниками события. Ни будущих учеников, ни народных множеств...

Какие же моления возглашает диакон в составе крещенской ектении?

...О том, чтобы освятились воды сии силою и действием, и наитием Святого Духа.

...О том, чтобы была дарована (этой крещенской воде) благодать избавления – то благословение, которое снизошло тогда, в день Богоявления, на воды Иордана.

...О том, чтобы скорее сокрушился сатана под ногами нашими и разрушился всякий лукавый замысел, направленный против нас.

...О том, чтобы вода сия приводила нас в Жизнь Вечную.

Вот о чем молится Церковь при «освящении естества водного». Отсюда сразу видно, что цель празднования и смысл тайнодействия («Великой Агиасмы») гораздо шире собственно благословения воды. Как крещение всякого человека есть его новое рождение, «рождение свыше», так январские водокрещи, крещение воды, есть обновление, освящение всего Божьего мира, всего тварного космоса. Вода не просто один из элементов древней картины мироздания, она – основной элемент. «Все течет», – говорит Гераклит. «Все – вода», – отзывается Фалес. И в Писании книга Бытия открывается словами: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водою».

И тогда Бог сказал: да будет свет. И стал свет.

Это единство воды и света (в древности на Православном Востоке Крещение так и называли – Праздником Светов) лучше всего раскрывается в кондаке праздника:

Явился еси днесь Вселенней,

И свет Твой, Господи,

Знаменася на нас,

В разуме поющих Тя:

Пришел еси и явился еси,

Свет Неприступный.

Потому и говорим: Богоявление. «Бог есть Свет, и нет в Нем никакой тьмы», по учению Иоанна Богослова. Если нет в Нем никакой тьмы, значит, нет и не может быть никакой тьмы в том, что сотворено Им. Все в мире есть богоявление, действие воли и силы Божией, все есть светоявление.

Но различна мера явленности Бога в Его тварях: живой и неживой природе, в словесных и бессловесных, в мире человеческом и ангельском. «И звезда от звезды разнится в славе», – говорит апостол. Первородный грех помрачил славу и светоносность человека – высшего создания Божия. Потому, когда Бог сошел, «приклонив небеса», и принял на Себя человеческое естество, соединив его со Своим Божественным, мир этого на первых порах не заметил. Этим и объясняют святые отцы, почему Крещение на Иордане, а не Рождество в Вифлееме, Церковь называет Богоявлением. Надо было «явить» Христа людям – явить как Агнца, берущего на Себя грех мира, как Сына Божия, как Бога.

Богоявление есть, по существу, явление миру Пресвятой Троицы. Как в тропаре поется: «Во Иордане крещающуся Тебе, Господи, Троическое явися поклонение». «И крестившись, Иисус вышел из воды, – повествует Евангелие от Матфея, – и вот, отверзлись Ему небеса, и увидел Иоанн Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И был глас с небес, глаголющий: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение».

Перед нами – впервые открывающееся людям таинство Троичной Божественной Жизни: Сын принимает Крещение, Отец свидетельствует с неба, Дух нисходит в виде голубине. Дух Божий снова, как в день творения, носится над водами. И голубь снова, как в дни потопа, приносит человечеству весть о спасении. Полагается начало религии Троицы – религии Нового Завета. Руки Ветхого: Иоанна Крестителя – протянуты к Новому: к Спасителю.

И крещение Иоанново – ессейское, кумранское омовение покаяния – становится недостаточным: Христос будет крестить Духом и Огнем. Иоанн, строго говоря, не «крестил» – «погружал в воду» (Иван Купала). И Христа также «погрузил» в воду. Но уже символический крест на картине А. Иванова, устремленный к Пришедшему, раскрывает смысл будущего подлинного «крещения» – распятия на Кресте. Славянские языки, в том числе наш русский, тем и отличаются от других европейских, что в них слово «Крещение» происходит от слова «Крест» (в других языках – от греческого слова «баптизма» – «погружение»).

Греческий православный монастырь во имя святого Иоанна Предтечи находится на расстоянии полукилометра от места Крещения, в глубь пустыни. Он возник еще в самое раннее византийское время. Предание относит его, как многие храмы и обители Святой Земли, к эпохе Константина и Елены. Во всяком случае, в конце V в. он уже существовал. Как сказано в Житии преподобной Марии Египетской († 522), она, перед тем как уйти за Иордан, приобщилась Святых Таин в монастыре Предтечи.

Многократно разрушавшийся, монастырь был возрожден в конце XIX столетия. Современный свой вид (он представляет собой снаружи каменную крепость, как все пустынные обители) он приобрел после реставрации, осуществленной в 1880-х гг. под руководством архитектора Г. Франгья – известного мастера, построившего в Иерусалиме по заказу Палестинского Общества Сергиевское и Александровское подворья.

Развалины небольшого здания на противоположном, восточном берегу Иордана, напротив места Крещения, – остатки византийского храма в честь преподобной Марии Египетской, построенного в VI в. при императоре Анастасии. На той же стороне, на километр в глубину, одна из горных вершин называется горой пророка Илии: оттуда он был взят на небо в огненной колеснице.

В целом скалистый восточный берег Иордана и сейчас остается пустынным и безлюдным. Но западный берег, по обе стороны от Места Крещения, постепенно застраивается. Рядом с греческим монастырем Иоанна Предтечи построились копты. По другую от него сторону большой участок – с часовней, окруженной садом и стеной, с мощеной аллеей и пристанью – принадлежит францисканцам. Маленький хоспис, построенный ими в 1935 г., был разрушен землетрясением в 1956 г. Но часовня с небольшой звонницей под куполом была восстановлена. За католиками вдоль дороги, параллельной реке, располагаются владения других христианских исповеданий.

Далее на юг расположен эфиопский участок с небольшой шестигранной часовней, построенной в XIX в. на средства негуса и его семьи. При ней живет один единственный монах. Еще далее находится румынский православный скит с небольшой красивой церковью во имя Предтечи Господня (в нем игуменствовал одно время преподобный Иоанн Новый, о котором рассказано выше).

Еще южнее раскинулась пальмовая роща с виноградником, принадлежащая греческому православному монастырю преподобного Герасима. Сам монастырь расположен поодаль, посреди пустыни, ближе всех к Мертвому морю.

Монастырь преподобного Герасима Иорданского расположен в самой низменной части долины Иордана, в 7 км к юго-востоку от Иерихона и в 3 км к северу от шоссе Иерусалим–Амман. По-арабски он называется Дейр-Хайла («Обитель куропатки»), что заставляет вспомнить о библейском городе Беф- Хогла («Дом куропатки»), находившемся в колене Иудине (см. Нав. 15, 6). Никаких следов древнееврейского поселения время для нас не сохранило. Окрестность представляет собой безжизненную пустыню – за исключением полоски зелени вдоль берегов Иордана, до которого 2 км. Но определяющим является близость Мертвого моря. Как писал в своем «Хождении» русский паломник, игумен Даниил (1106 г.), «тут мнози человеци задыхаются от зноя и исчезают от жажды, ибо море Содомское близь, от того исходит дух зноен, смердящ; зноит и попаляет всю землю ту».

Монастырь основан преподобным Герасимом в середине V столетия. Один из великих подвижников Православного Востока, Герасим не был большим богословом, в годы монофизитской смуты готов был одно время примкнуть ради мира церковного к еретикам. Но неподалеку, верстах в десяти, жил Евфимий Великий, подлинный столп и учитель веры. И как сказано в Житии, «святыня пошла к святыне, пустыня к пустыне». Увещание Евфимия вернуло Герасима на путь истинный. Но не этим вошел навсегда Герасим в историю Православной Церкви, а «человеколюбивым» отношением к братьям нашим меньшим. Не по размеру меньшим. В Житии рассказывается, как однажды лев, царь зверей... занозил себе лапу. В отчаянии воющий зверь прихромал к Герасиму, и старец вынул занозу, смазал рану – словом, исцелил пациента. На чудной русской иконе XVI в. из Третьяковки старец Герасим так и изображается – с протянувшим ему больную лапу львом.

...Звери во все времена бывают добрее и привязчивее, чем люди. Лев остался при старце, в монастыре. Осел вращал воротное колесо глубокого колодца, лев сторожил осла. Однажды осла увели разбойники, а старец подумал, что его подопечный решил вернуться к «скоромной» пище. Ну что ж, сказал Герасим льву, ты съел осла, будешь теперь трудиться вместо него. Зверь покорно впрягся в ярмо и стал добывать воду из колодца. На следующую весну разбойники вновь проходили мимо, и лев узнал и отбил у них «своего» осла. Старец был потрясен, он просил у зверя прощения в своем против него грешном помысле. И лев «простил». Они жили неразлучно до самой смерти Герасима. Но после этого, как ни старались монахи, лев не отходил от могилы старца и не принимал пищу. Так они остались неразлучными и после смерти, оставив нам всем небывалый урок подлинно «экологического» отношения к окружающему миру.

...Монастырь был восстановлен греческими православными монахами в 1882 г. Руины византийского времени (в том числе мозаика VI в.) вошли в состав церкви. Есть данные, что авва Герасим не заново построил обитель, а лишь возобновил более древнюю Лавру Каламон (Доброе пристанище), названную так потому, что на этом месте останавливалось, по преданию, Святое Семейство на обратном пути из Египта. Когда во второй половине XIX в. сюда вновь пришли православные монахи, обитель лежала в развалинах. В верхнем этаже сохранилась лишь часть алтарного полукружия с несколькими старинными фресками.

Сегодня восстановленный монастырь вновь напоминает византийскую обитель-крепость. Высокие каменные стены, по внутренней стороне которых идут в два этажа кельи, представляют как бы одно большое здание с вымощенным двориком посередине. Колодец во дворе – первое, что встречает нас при входе в монастырь. В память о смиренном льве старца Герасима львиная морда изображена как на фасадной стороне колодца, так и на его крышке. Считается, что это тот самый колодец, из которого лев должен был добывать воду, вращая ворот, по приказанию старца. Поднявшись по лестнице, слева от входа, на второй этаж, проходим в большой и светлый трехпрестольный храм, по стенам которого написаны в рост великие святые Палестинской и Египетской пустыни. Нижний храм освящен в пещере, где отдыхали Матерь Божия с Младенцем и Иосифом Обручником. Там же, в северном пещерном притворе, находится «костница» – братская усыпальница с честными главами (черепами) прежде почивших подвижников.

...Стены обители – не просто защита от врагов. Это и духовная, таинственная грань между грешным, здешним, и «иным», святым, миром. Ровное каре монастырских стен с возвышающимся над ними церковным куполом охраняет маленький цветущий оазис, противостоящий натиску окружающей пустыни благодатной силой молитв Герасима Иорданского.

Колодец в монастыре Герасима Иорданского

византииских мозаик