Преподобный Диодор Юрьегорский и основанный им монастырь

Бывший Юрьегорский Демьянов монастырь, теперь сельский приход, находится в архангельской губернии, близ границ пудожского и повенецкого уездов, олонецкой губернии).

«Месяца ноября в 27 день, житие и подвиги Преподобного Отца нашего Диодора, новоявленного Чудотворца, составльшего пречестный монастырь Живоначальной Троицы, нарицаемый Юрьевы Горы».

«Благослови отче»!

«Сей убо раб Божий родися близ Студеного моря, каргопольского уезда (теперь онежского уезда, архангельской губернии), на Онеге реке, в Турчасовском селе», – по другим источникам, «родился в Городецкой веси, т. е. нынешнем селении Матвеевке»⁵, – «родителю христианину сын – отца именем Ерофея, а матери Марии, зовомый Диомид. Еще млад сый, лет яко пятинадесяти и, по благословению родитель своих прииде в Соловецкий монастырь помолится и не возвратился к родителем своим и зело возлюби монастырское житие: тружался в монастыре 3 лета в келарской и прочих службах и послушание имея нерассудне и любим всеми бысть. В церкви же Божией со смирением и со страхом стоя, послушая божественного пения и чтения, и сего ради вселися в него страх Божий; чистоту же телесную зело любляше, яко сия все иноческое житие украшает, на неимущих же чистоты зело гневашеся (!); и вельми желая во иноческий образ облещися и, в 19 лето от рождения своего приходит ко игумену Антонию (1605 – 1612 г.)⁶ и молит со слезами и со смирением дабы его сподобил облещися во иноческий образ: игумен же Антоний видя его слезы и велие смирение повелевает его пострищи во иноческий образ», при чем Диомид переименован в Дамиана⁷; по пострижении игумен «вдаде его мужу духовну и совершенну во иноческом житии, священноиноку Иосифу Новгородцу. Он же нача быти у старца с великим послушанием и ко всей братии нача имети любовь и послушание».

«Егда же бывшу ему у того священноинока Иосифа под началом и нача ему (Иосиф) творити повесть о своем духовном (сыне) Bacилии Всенозерце: «Изволися ему (т. е. Василию) прийти к нему (Иосифу) во исповедание и по исповедании нача его вопрошати: аще ходя некогда по острову и виде где пустынножителя? Он же отвеща: «отче дивно и преславно чудо видех». Аз же прилежно вопрошая его, дабы ми поведал. Он же едва повинуся истязанию его и сказа ему: «Случися ми, отче, ходити по пустыни и закосневшу ми во острове том, понеже бо не познах пути к монастырю и, блудящу ми по пустыни три дни ни ядый, ни пия; обретшу же ми малу стезицу, и по сем прииде чаща непроходна и тое чащи подчищено с низу, аки подполсти человеку мощно: аз же подполз тамо и видех гору и стопы, аки босые ноги человеческие, на горе же усмотрих малу скважню, еже токмо пролести человеку и сотворих молитву и внидох в пещеру ту. И егда внидох и стах на ноги мои – пещера же та пространна и высока, в ней же темно бе, – аз же от ужаса моего оградих себе крестным знамением, распрострох руце мои и нача по пещере той ходити, аможе что ощутят руце мои и, объях рукама моима мужа стояща; от страха же молитву сотворих; он же отвеща ми «аминь». Аз же падох на ногу его; он же рече ми: «чадо, что пришед еси семо? и коея ради потребы?» Аз же от страха и радости отвещах ему: прости мя отче честный, яко не волею моею семо приидох, ходих бо во острове сем и заблудих, не зная пути своего, и прибредох, аможе молитвы твоя наставиша мя. Но молю твое преподобие – помилуй душу погибающу, и настави мя на путь – доити в монастырю. Он же отвеща ми: «добре чадо прииде», и введе ми в другую пещеру, в ней же с полуденныя страны учинено окно – и светло бе в пещере той. Усмотрих же мужа того: бе бо весь наг, скудобрад, тело же его, аки земля черно. В пещере же той поставлены в земли 4 сошки и на них положены две дощечки и два корытца: во едином убо трава мочена, в друзем же – вода. И повеле ми траву ону ясти и вдаде ми воды оной из корытца пити: и, егда ядох ону траву и воду пих и обвеселихся ядию тою и бых в сытости и мощен, и забых прежде бывший глад и жажду. Посем же припадох к ногама его и начах молити преподобие его да бы ми поведал имя свое, и житие, и колико лет в пещере той пребывает, и от кого пищу принимает. Он же отвеща ми: «Аз чадо трудник Соловецкой, имя же ми есть Андрей, и пришед в Соловецкой монастырь, во время же то бысть игумен Варлам⁸, иже бысть в Ростове митрополит. Жившу же ми в Сосновой, у соловарни, и воспомянух многая моя пред Богом согршения, и уязвихся сердцем еже бы ми доити пустыни сей: устремихся идти во остров, Богу наставляющу мя, и доидох пустыни и копах пещеру сию рукама моима, и водворихся в ней и начах жити. Гладом же убо и жаждею томим и многажды претерпех от бесовскаго лаяния зол и болезней и от наваждения дияволя, с помыслы брахся аки со зверьми лютыми, и сия ми от злокозненных врагов бысть три лета: многажды же раскаявахся, яко всуе приидох в пустыню, и хотех паки идти в монастырь или в мир и, егда изшедшу ми из пещеры, – Бог же всякаго человека хощет спасти и в разум истинный привести, прещение ми полагает: грому убо и молнии страшне сияюще и опаляюще мя и дождю сильному паки гонящу в пещеру; егда же вниду в пещеру мою и паки тихий хлад упокоевает мя. Егда же паки, зимою, случимися от помысл моих во искушение прийти, еже ми оставити пещеру и изыти паки в монастырь: зиме лютей и мразу злому сокрушающу кости моя и, недадущу ми от пещеры пяди единыя преити и, паки желаю ежебы от такового прещения доити спасенныя ми пещеры. По триех же летех присети мя Бог и восия ми весна красная, и разрушишася вся сети неприязненныя, касающиеся мне, и прииде ко мне муж светообразен и рече ми: «мужайся отче! и от Бога даннаго ти пути ко спасению не презирай». И вдаде ми сию траву глаголя: «Бог тебе повелел сею травою питатися». Воду же повеле взимати от озера сего. И питаюся сею травою лет 50 и осми». Сия же слышав аз паки падох на ногу его, моля его молитися за мя, и дабы мя наставил на путь, еже доити монастыря. Он же проводи из пещеры, и указа ми путь, и благослови мя, глаголя: «иди чадо с миром, никому же поведай еже слыша от мене дóндеже есмь в теле сем. И бысть ему (т. е. Василию) с пол версты того пути и достиже вскоре монастыря. Аз же, Иосиф, слышав сия и умилихся душею и разгорехся сердцем, бе бо и сам и имею зело тщание к пустынному житию, и нача молити дабы мя довел и показал в пустыни пещеру ту и сподобил бы мя видети сицеваго сосуда блажительна и удивлению достойна. Он же обещася ми вкупе доити места того. И ходящим нам по пустыни седмицу и отнюдь не обретшим ни дебри, ни горы, ни пещеры той – не изволи бо Бог показати угодника Своего!

Сие же первое о пустынножителях слышание вниде Дамиану⁹ во уши и, воскипе сердце его еже водворитися с пустынножители: яко же елень желание достигнути чуднаго сего и вышеестественнаго жития. Последи же сподобися и с сим мужем дивнаго его беседования.

Посем же, по благословению игумена, (Дамиан) посылается в хлебню и в поварню и порученные ему службы добре пройде.

Еда же живущу ему и тружающуся в хлебне случися ему с прочими тружающимися братиею смотрити на езеро. Зрящим же им, глагола братии: «видите ли, братие, пустынника нага по водам ходяща, яко по суху? Онем же не видевшим никого же и чудящимся сего видению.

«И потом посылается в квасоварню; он же со смирением прием порученную службу и много время пребывшу тружаяся на братию без ленности и к церкви Божии на собор притекая преже всей братии, последи же всех из церкви исходя, и стоя в церкви с великим умилением, и в нощи безпрестани Бога моля и без сна пребывая».

«По времени же прииде отец его Ерофей в Соловецкой монастырь, стар сый. Дамиан же виде отца своего вельми возрадовася; и пострижеся отец его и преставися; Дамиан же погребе его своима рукама; по погребению же отца своего на больший подвиг укрепися».

«Прииде же ему на ум святых великих житие, како они пустынное и скорбное и безмолвное житие проходили, и исходит из Соловецкого монастыря на остров, ко отшельником, и ходя по острову 40 дней и 40 нощей, без пищи. И таковым трудолюбием и зельным постом тело свое умертви, и едва дышуща себе остави и, изнемог ляже под некоим деревом. В то же время братии прилучися изыти из монастыря во остров некоего ради овощия, и узреша его под древом лежаща и мнеша яко мертва, видеша его точию плотней основе, за неизреченное умножение поста его. Братия же емше и возложиша его на носила и несоша его к монастырскому подворью, и видеша, яко душа его хотящи разрешитися от телесных союз, приведоша к нему отца его духовного. Он же нача вопрошати его: «Диодоре! что ти сие случися»? Благодатию же Божиею, потаивыйся истинный дом Духу Святому, рече ему: «прости мя отче святый! яко грех моих ради зело болезную: отнележе бо изыдох во остров сей питание имея травою и росою, хлеба же желание никако же вниде во уста моя». – Братия же принудиша его причаститися брашна – хлеба и соли и квасу; и «по приятии брашна зело болезную».

«И посем вмале укрепися и паки пути своего любительного касается, исходит во остров той же и вселяется в келию во отшельную. И найде два отшельника и с ними сподобися собеседования; зело возлюби житие их. И посем поставляет себе келию и ту пребывает, во дни тружаяся, в нощи же в молитвах упражняяся».

«Прииде же ему и се во ум, дабы ему видети отшельников, како на острове Бога ради пребывают, и о том молит создателя всех, Владыку, и Пречистую Его Богоматерь и преподобных отец Зосиму и Савватия призывает в помощь дабы сподобил его Бог желаемое получити, и по пустыни всегда ходя. Бог же не презре моления его, показа ему раб своих, тружающихся Ему. Понеже бо мнози отшельницы на Соловецком и Анзерском острову в то время пребываху. Первый же в них бе старец Ефрем Черной, мирянин Никифор Новгородец – воистину раб Божий и иныя иноцы: Алексей Колужанин, Иоасаф, Тихон Москвитин, Феодул Рязанец, Порфирей, Трифон, Иоасаф Молодой, Савастиян и иныя пустынницы мнози. – И видя вышеестественное их трудолюбие и разгореся сердцем – бе бо зело возлюби житие их: нача из монастыря часто к ним приходити и потребная приносити; а иных отшельников, которые от сего жития преставишася к Богу, своима погребати рукама. Времени же зимному приспевшу, случися ему идти посещения ради пустынник, и срете его отшельник некий, именем Никифор Мирянин, – узрев же его Диодор нага суща, – и рече ему Никифор: «посещай, посещай Дамияне, да и сам от Бога посещен будеши». Старец же хотяше беседовати с ним и гнася во след его; он же от него невидим бысть. – Посем же приходит к рабу Божию пустынножителю, иже вышеестественным своим житием, яко высокопаривый орел летая, и сподобляется с ним духовного собеседования и вопрошает его: «отче, что есть имя твое? где твое рождение? и колико лет пребываеши в пустыни сей? – И поведа ему глаголя: «имя мое есть Тимофей; рождение же мое во граде Алексине. Егда же бысть, грех ради наших, попущением Божиим Московское государство в разорении и, как объявился рострига Гришка Отрепьев (в 1604 г., убитый в 1606 г.) и, воздвиг во всей России мятеж, и, аз видех таковое нестроение и мятеж, оставль своих родителей и все свое и пришед ко острову, в малой лодейце преплыв (море) и достиг пустыни сей, и сотворих себе келию и водворихся ту. Егда же нача жити зде много от бесовского искушения претерпех зол и напастей, и от глада и жажды томим; и бысть мне от вражия лаяния и налогу помыслы злые, и с ними брахся яко со зверьми лютыми. И се ми от навет вражиих бысть 3 лета, по триех же летех прииде ко мне старец светообразен и рече ми: «мужайся рабе Христов и пути ко спасению ведущаго тя не презирай! И вда ми траву и показа ми воду, глаголя: «Бог повеле ти сею травою и водою питание имети». И по сих присети мя милость Божия, и разрушишася вси неприязненнии сети, касающияся мне. И питаюся сею травою отнележе вселихся в келию сию». Дамиян же слыша сие от него и большею жалостию огради душу свою, еже бы ему конечно вкоренитися с пустынножители и глагола ему: «о, рабе Христов! моли за мя Бога, дабы и мене сподобил Бог вкупе-именнаго вашего жительства». И укрепляя его дабы большим подвигом подвизался и души своей спасение получил. И посем Дамиян по обоим тем пустынным местам всегда обходя ко отшельником и потребная приношая и на подвиг терпения моля их – и утешая – обет иноческий хранити и пребывати тако в пустыни».

«И Соловецкаго монастыря братия вельми роптаху, глаголюще: «Яко сей монастырь разоряет, и пустыни строит, и монастырскими потребами наполняет, и братию из монастыря уводит в пустая места, и в пустынях пребывают, а не в монастыре трудятся, но и иных многих льстит: аще послабим ему многих соблазнит и смону сотворит монастырю». – Посем же случися изыти из монастыря на остров Соловецкой, в пустыню, к тому же отшельнику Дамияну, больничному келарю Кирику; братия же больничная оскорбишася отшествия ради Кирикова, приидоша ко Игумену Иринарху (святой, игуменствовал с 1614 по 1626 год)¹⁰, и со слезами моляху Игумена, глаголюще: «да повелит сыскати старца Кирика, яко сошел есть в пустыню ко отшельнику Дамияну и нам велику печаль сотворил своим отшествием: никто же бо нас убо упокоил, яко же сей Кирик; а ныне воистину скорбни есмы». И се слышав игумен Иринарх и вся братия вельми разъяришася и послаша в пустыню братию и стрельцов и трудников да сыщут старца Дамияна и прочих пустынников. Они же шедше емше их и приведоша в монастырь, аки некое сотворших (зло), и келлии их разориша, а Дамияна, аки старейшину злодеем, связана приведоша; прочим же пустынником повелеша жити в монастыре, по келлиям. Старца же Дамияна твердо сковавше и нужею ринуша его в темницу, яко не возмощи ему оттуду никакоже изыти ни в церковь, ни ко братиям. И пребыв тако в железах пол-шеста (5 1/2) месяца и потом свободи его Бог от желез и изыде тайно на тот же остров, в пустыню, идеже, и преже быв, и виде вся келлии и жилища пустынннков разорена и восплакася зело, глаголаше: «Милостиве Господи, Владыко человеколюбче! аще Тебе сие угодно – буди воля Твоя»! Братия же монастыря того сотворше об нем искание велико и не обретше: Господь бо крыяше раба своего. И поживе на острове том в пустыни, после разорения 6 месяц, моля Бога со слезами день и нощь и Пречистую Богородицу и Преподобных отец Зосиму и Савватия да обрящет место стройно – зело бо любяше безмолвие».

«Некогда же – поведа о нем брат его родной; живущу ему в Соловецком монастыре; брату же его сущу в пустыни – шедшу ему в пустыню, посетити брата своего Дамияна и, егда бо пришед к келлии его и нача молитвовати, ему же не бе гласа отвещающа; он же нача молитвовати второе, посем и в третие и не бе противу молитвы его отвещания его (т. е. Диодорова). Он же огради себя крестным знамением и с молитвою отвори двери и виде его лежаща на земли, аки мертва, плоть же его вельми отолсте; нача его звати; Дамиян же едва провеща и рече к нему: «брате мой! сего ли не веси, яко брани бесовстей нашедши на мя, полк силен мрачных демон нападе на мя, хотяху погубити душу мою и, емше зле биша мя. Зриши ли, якова пухота тело мое объя? Аще не бы благодать Христа моего помиловала мя, то бы зле окаяннии погубили, но благодарю Бога моего – избави душу мою от сети вражия».

«И посем помысли отъити на ино место и востав помолився рев: «Господи настави м на путь Твой, якоже веси». И тако Божиим изволением море благополучно пройде в малой лодейце, и изшед на брег, на устье реки Онеги, и воздает славу Богу, яко толику пучину морскую прейде без вреда»¹¹

«И оттуду пойде по Онеге реке вверх, ища места где бы вселитися, и обрете место пусто, не дошед Кеноозера речки в лесу» – «желал было поселиться сперва близ Почезера – у озер Вонанских, а потом у Кенозера, на Тыр-наволоке»¹². «И сотвори молитву и постави крест и ту Богу моляся, и келлию согради, и труды ко трудом прилагая и молитву яко кадило благовонно имея. Но и тамо враг воздвиг ненаказанных человек, иже около того места поселяне ловитву зверем творяху, бивше его и многи раны давше, келию и карбас сожгоша; и паки: влачивше за ноги, едва жива оставивше, и наругающеся и глаголюще ему: «что ты вселяешися зде и монастырь хощеши устроити на нашей земли и угодие наше и ловитву нашу рыбную умыслил еси насильством своим у нас отъяти. Аще не изыдеши отсюду – убием тя». Старец же изыде оттуду с радостью, моля Бога: «Господи не постави им греха сего – неведят бо, что творят». И пришед близ реки Онеги и став под брегом, по обычаю молитву творя. И лучися мимо идти путем, по Онеге реке, гостю некоему града Москвы, именем Надея Светечников, и узрев старца поим с собою и вопроси его: «откуду и какова места отче?» Он же глаголя: «нищ есмь и скитаюся». Надея же со смирением паки вопроси его: «повеждь истину отче! откуду еси? и что пребывание твое зде»? Тогда изрече ему всю истину, како изгнаша его из пустыни, келию и карбас (лодку) сожгоша и много мучиша его. Надея же слышав то распалися сердцем, обещая умолити Государя (был значит человек сильный, известный Царю) и мстити им ту обиду. Старец же моляше гостя того: не бы того сотворил – обиду возвестить Государю. Надея же покаряяся его, старцеву, молению нача говорити Кенозерскому Судейке, что они вражиим подстреканием то учинили – ево старца били и келию разорению вдали. Они же то услышаша и, страх нападе на них и прибегоша ко старцу и молиша его дабы возвратился на место свое, и не навел бы на них гнева Божия за их противления и обещашася ему и келию устроити – иный покой. – Он же рече им: «как Бог изволит, так и будет».

«И изыде оттуду в дальную пустыню, за Водло езеро, и тамо обрете место пусто, над езером гора, зовомая Юрьева, и около горы озера. И виде место врасно и стройно к сожительству, возрадовася и сотвори молитву и водрузи крест и постави себе велию (в 1619 г.)¹³, и ту пребываше един 7 лет, труды ко трудом прилагая, и молитву изо уст Богу возсылая, яво кадило благовонно».

Здесь мы должны заметить, что Дамиан поселился не совершенно в дикое место, хотя и находящееся вдали от мирских жилищ и дорог, а в опустевшую деревню, оставленную крестьянами, вероятно незадолго до литовского нахождения, вследствие «хлебные скудости». Ибо еще в 1628 – 29 г., когда уже устраивался монастырь, были там «под горою» 2 двора пустых крестьянских¹⁴; а в (другой) писцовой книге тех же годов названа бывшей деревней «на Юрьеве горе, Июдки Васильева»¹⁵; более подробное описание полей и угодий увидим ниже.

«И прииде к нему (Дамиану) инок некий, Прохор именем, и той виде труды его и подивися вышеестественному житию его, и поревновав подвигу его, нача с ним вкупе жити. И многажды слышаху звон великий на месте том и не оне точию, но и мирские люди многажды слышаху и дивляхуся сему, яко и старцу глаголаху: «слышим отче на горе сей многажды звон великий""¹⁶. Дамиян же прослави Бога во уме своем. И тако молящуся ему явися муж светел и рече ему: «Бог изволи на сем месте быти церкви живоначальныя Троицы, а другая пречистыя Богородицы – честнаго и славнаго ея Введения и Преподобных отец Зосимы и Савватия Соловецких; и, соберутся братия и общее житие умножится». Старец же первие неради о видении и, се второе явися той же муж и рече ему, яко и первие. Старец же Прохору рече: «брате! се второе явися мне муж светолепен и велит мне церкви ставити и монастырь строити, рече, яко братия умножится и общее житие. Аз же не имею у себе ни единыя медницы». В настоящую же нощь паки явися ему третие той же муж и рече ему: «что мыслиши в сердце своем: како церкви воздвигнути и монастырское строение и братия умножатся? Но сие разумей: Божия судьбы не испытаны, вся возможна Богу. Прочее не помышляй ничтоже во уме своем, но пойди вскоре к царствующему граду Москве, исповеждь вся сия Келарию старцу Александру Булатникову все видение и реченная мною, и вся тебе полезная Бог устроит; и чем тебе монастырь строить – вся тебе готова будет. И иныя имут строити место сие. И не наведи на себя Божия гнева». И сия рек не видим бысть».

Теперь мы должны сказать о старце Александре Булатникове – кто он был. Это был келарь Троице-Сергиевой лавры, лицо чрезвычайно влиятельное и сильное; его-то помощью и по его ходатайству возникла обитель на Юрьевых горах, по его просьбе выдана Дамиану в 1637 г. царем грамота на владение землями Юрьегорским монастырем. Вот что читаем о старце Александре в «Историческом описании Свято-Троицкия Сергиевы Лавры» (Москва, 1857 г.): «Келарь Авраамий Палицин оставил Лавру еще в 1621 г. и возвратился в Соловецкий монастырь на свое обещание. На место его из той же обители вызван старец Александр Булатников. Он происходил от значительной фамилии, пострижен был в Соловецком монастыре и несколько времени пользовался советами и наставлениями основателя Троицкого Анзерскаго скита, подвижника» (Елеазара) «и вероятно лично знал препод. Дамиана» (Заметка свящ. Васильева) в Соловецком. «Александр был келарем Троицкаго монастыря около 20 лет. В течение сего времени он принес монастырю богатые вклады от своего прежняго достояния и от щедрот царских, которыми пользовался (в «Описании...» упоминается: «чаша водосвятная серебрянная, весом 19 фунт.», и церковь, построенная в 1635 г. во имя Зосимы и Савватия, при больнице, вероятно им же) как восприемник царских детей. Он воспринимал дщерей царских: Ирину и Пелагию, сына и преемника престола Алексея, Анну, может быть и других царевен».

«Старец же (Дамиян) востав (после видения), рече: брате Прохоре! моли за мя грешнаго и терпи на месте сем». И сказа ему видение свое и желание, яко хощет идти и, сотворь обычную молиту и дав о Христе целование пойде путем, во уме своем моляшеся: «Господи настави мя на путь Твой; и, аще Тебе угодно будет дело сие – сотвори полезная». И посем прииде в дом живоначальныя Троицы (т. е. в Сергиеву лавру), идеже ему желание, моление же простер живоначальной Троице и преподобным отцем Сергию и Никону. А келарю старцу Александру в то время случися быти на Москве, и – пойде к Москве. И пришед в соборную церковь Успения пречистыя Богородицы и припадает к образу чудотворныя ея иконы и к великим чудотворцем Петру, Алексею и Ионе и к прочим Московским чудотворцем, – милости и помощи прося. И от соборныя церкви пречистыя Богородицы прииде в Троицкой Богоявленской монастырь и встрете его в Богоявленском монастыре чернец, высок и черен (дьявол), и учал ево бити нещадно и говорити: «почто ты блядивый шпынь прииде сюду, – прельщая люди?» и, клобук с него сдернув и, бив его – покинул – замертво. Старец же Дамиян едва очутився и прииде к келарю старцу Александру в келию, исповеда ему случившаяся ему на монастыре и о видении – како было явление в пустыни: и, келарь старец Александр посла такова старца изыскивати и, бывшу на монастыре изысканию в братии и – не обретше; братия сказаша, что «у нас в монастыре такова старца нет и не бывало»; а клобук нашли вскинут на дровяной костер. И келарь старец Александр Булатников про него (Дамияна) известил Боголюбивой государыни, великой старице, инокине Марфе Ивановне (ꝉ 28 января 1631 г.). Она же слышав, повеле ему, Дамияну, быти к себе; он же пришед скоро и со смирением поклонися. Она же вопроси его о всем житии его и о месте – где пребывает и о видении: старец же поведа ей все. Она же с великим радением повеле дати ему первее сосуды церковныя, и образы и книги, и ризы, и колокола и дваста рублев денег на строение церквам и монастырю и, обеща ему свое радение, и о строении монастырском повеле приходити ему и воспоминати ей и великим радением строити и, изрече и Государю Царю и великому Князю Михаилу Феодоровичу (ꝉ 1645 г.) всея Руссии, молением упросити и отпустити его. И келарь старец Александр подаде ему книги, и ризы и колокола, и на потребу братии. Такожде и той прежереченный гость Надея Светечников даде ему два колокола и книги; иные Христолюбцы сдавали ему денег 300 рублев. И посем пойде старец Дамиян в великий Нов град, к преосвященному митрополиту Киприяну (1627– 1635 г.¹⁷ и, келарь старец Александр о благословенной грамоте и о антимисе с потщанием дает ему, Дамияну, писание в великий Нов град, к митрополиту Киприяну и отпусти его с миром. Дамиян же пpиидe в великий Нов град и моление простер по церквам Божиим и святым отцем – иже тамо – приложися и, Киприяну митрополиту прииде и со смирением поклонися, якоже достоит, и благословению сподобися от него; и (митрополит) повеле ему пребывати у себе в келлии своей, и вопроси его о всем пребывании его; он же исповеда ему все по тонку; и, зело возлюби его митрополит, и повеле ему всегда у себе без отходно жити и радостно даде ему благословенную грамоту и на освящение церквам антимис, и денег на строение церквам и прочия потребы, на путное шествие и братии, и отпусти его с миром и, впредь ему повеле о всем приходити к себе и исповедати всякие нужды, и жалованную грамоту даде – да не выезжают к нему десятники¹⁸, и даде ему и священника (Дамиян по смирению ли или по чему другому сана священства на себе не имел); его же поим Дамиян и радостен пойде во свою ему желанную пустыню; и на пути зело дивяся Божией премногой милости, яко вскоре обрете весь чин и строй церковный и потребная братии».

Все это, т. е. и видения Дамиану и путешествие его в Москву и Новгород было никак не позже 1627 г., а по писцовой книге «князя Ивана Долгорукова 136 и 137 (1628–29) г.» так еще годом раньше: «а строит тот монастырь, говорится в «книгах», «Соловецкаго монастыря постриженник старец Демьян, со 134 (1626) году». Конечно в предлагаемом здесь «житии» по простоте составителя годов вовсе не означено.

«И (Дамиан) пришед в пустыню, наипаче возрадовася узрев желанную пустыню и брата Прохора, и дав ему мир о Христе, и рече: «воистину во удивлении есмь! толика блага подаде нам в Троице славимый Бог – весь строй церковный»! И в келлию вшед, моля человколюбца Бога, сице глаголя: «Господи, Владыко Царю! удиви милость Свою, и покажи место, идеже изволишь создатися церкви во Твое святое имя». И, по молитве мало воздремався и виде, яко сниде с небеси крест превелик, идеже (потом построена) церковь Живоначальныя Троицы, и множество вранов около креста седоша на горе, кождо их под древом, и глас глаголющ: «на сем месте воздвигни церковь Пресвятыя Троицы. А колико видишь птиц, толико соберется иноков на сем месте (и) прославится имя Божие». Старец же востав от видения и прослави Бога о дивном том чудеси и поведа ученику своему Прохору и оба прославиша Бога о дивном том видении, и начаша наймовати плотников и трудников, и повелеша лес ронити на церковное строение. И труды ко трудом прилагая – во дни труждаяся, а в нощи Богу непрестанно моляшеся. И зготовя лес, и мастером повеле храм основати во имя Пресвятыя Троицы. Они же положиша первый венец и нача гора вся трястися, а под горою учал шум и крык быти велик. Мастером же не могущим стояти у основания церковного, страха ради трясения и шума под горою, и с трепетом прибегоша к келлии старца Дамияна, – он же в то время в келлии своей стоя на молитве, – и реша ему: «Отче! страх ны обдержит, яко трясется вся гора и шум велик – идеже храму быти; не можем делати – отпусти нас! Не мощно нам на сем месте создати храма, трясения ради и шума». Он же слышав сия от них, рече им: «не бойтеся братия бесовскаго мечтания; Бог с нами есть и, силою креста его всегда храними». И изыде из келлии своея ко основанию храма и сотвори молитву и «Достойно есть», и прочее, отпуст и покропи святою водою все место основания церковнаго, и паки рече: «не бойтеся! Бог, в Троице славимый, не оставит нас, а не бесовское мечтание». И сяде сам на углу церковном, а им повеле по прочим углом рубити. И в то время под горою учал шум велик и трясение велие и мастеры учали боятися; он же укрепляше их, глаголя: «не бойтеся»! И егда обложили церкви три венца и тот крык и шум изыде из под горы в Юрье озеро и учали вопить разными гласы: «блядивый, блядивый! изгнал еси нас из жилища нашего». И пошел тот шум чрез озеро в лес и в лесу учал лес ломать и изыде из слуха и без вести бысть¹⁹. И милостию Божиею мастеры совершиша храм Живоначальныя Троицы тихо и смирно.

Вот как описывается за это время новоустраиваемый монастырь в писцовых книгах 136 и 137 (1628–29) гг.

«В Водлозерском погосте, в пустоши, на Юрьеве горе, подле Каргопольскаго рубежа, строит вновь монастырь старец Демьян. А строенья монастырскаго на той пустоши поставлена церковь древяна клецки, во имя Живоначальные Троицы, а в церкве образов: образ месной Пречистые Богородицы Одегитрия на краске; сень и столбцы и двери царские на краске; в верхнем тябле в киоте Деисус меншой поясной, на золоте. Да в олтаре, за престолом образ Пречистые Богородицы, на золоте; крест выносной на краске; на престоле интидья выбойчатая, выбойка турская, да на престоле ж 2 евангелия печатные в десть, – одно печать литовская, волочено бархатом червчатым, а другое печать московская, – волочено бархатом черном, евангелисты и средины серебренные золочены; крест благословящей золочен медной; сосуды церковные: потир и блюда и звезда оловянные; воздух и покровцы крашенинные; кадило медное; да книг... (следует перечисление книг и риз, к сожалению опущенное). А евангелья и книги и сосуды данье Троицы Cepгиева монастыря Келаря старца Александра Булатникова. А дври царские и сынь и столицы данье гостя Недей Светешникова».

«Да на той же пустоши под горою в келарском месте поставлена келья новая большая, где братья и слуги едят; да 2 двора пустых крестьянских старых, а ныне в них живут того монастыря старцы и слуги».

«А пашни паханые нет! (значит не успели еще распахать). А в приправочных книгах Петра Воейкова, да дияка Ивана Лговскаго в той пустоше, на Юрьеве горе, написано пашни перелогом и лесом поросло добрые земли 3 чети в поле, а в дву – потому же, в пусте четь выти».

«А по Государеву указу старец Демьян на Юрьеве горе на государеве земле тот монастырь строит или по чьей даче – и про то священник Перомонах) Семион, да старец Прохор и вся братья сказали, что они того не ведают, потому что они люди новые; а про старца Демьяна сказали, что старец Демьян поехал ко Государю, к Москве, бить челом о монастырском строеньи»²⁰ Следовательно Дамиан путешествовал в Москву, по крайней мере, до трех раз: в 1-й раз, описанный выше – в житии (в 1626–27 г.), во 2-й – упомянутый теперь, в 1628–29 гг. и наконец в 1632 г.²¹ 2) за получением царской грамоты; между тем в житии упоминается одно только 1-е путешествие Дамиана.

«А под монастырем, продолжает таже писцовая книга, от Водлозерскаго погоста два озера, оба сошлися вместо, без протоку: одно озеро на 3 версты, а по другую сторону тое Юрьевы горы озеро на 2 версты; а сквозь тех всех трех озер идет река Водла; а в тех озерах и вниз по Водле реке ловят рыбу всякую: щуки, и лещи, и судоки, и окуни и плотиц, а в Водле реке – сиги»²².

«И потом – т. е. по постройке Троицкой церкви, говорится в «житии» – начата вторый храм созидати Пресвятыя Богородицы честного и славного ея Введения и потом придел Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев. И тако изволением Живоначальныя Троицы, и Пречистыя Богородицы и Преподобных отец Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев молением, вси трие службы совершены вскоре, тихо и стройно. Потом же и келлии устроиша и монастырь оградиша и о сем вельми благодариша Бога. – Прежде того было на той горе, идеже церковь стоит Живоначальныя Троицы совершена, кладбище идолопоклонников. – Священник же всегда в церкви Живоначальныя Троицы совершая службы, его же Дамиян приведе с собою, и два брата. И потом начаша братия един по единому приходити в пустыню и постригатися во иноческий образ, и тружатися на месте сем со смирением и послушанием. А сам же Дамиян со всяким прилежанием и любовию на братию тружаяся в хлебне и в поварне, и свитки на братию мыяше и во всем о братии печашеся, труды ко трудом прилагаше, устнами молитву совершая и новопостриженную братию утешая и моля, и поучая со смирением тружатися да не прельстит их враг, понеже всякому делу вина есть празднословие».

Мы уже привели отрывок писцовой книги 1628–1629 гг. о состоянии Юрьегорского монастыря, когда в нем была построена только одна церковь; теперь приводим опять отрывок подобной же книги, за те же самые 1628–29 гг., но других писцов, описавших когда уже был устроен почти вполне монастырь.

«В Новгородских писцовых книгах князя Ивана Долгорукова, да подьячаго постника Ракова 136 и 137 г. написано: «В Новгородском уезде, в Заонежских погостех, в Водлозерском стану, в черных волостях, пустошь, что была деревня на Юрьеве Горе Июдка Васильева, а в ней по приправочным книгам пашни перелогом и лесом поросло добрые земли три четверти с третьником в поле, а в дву – потому же; сена тритцеть копен впусте, четверть и полполчеть выти. Да под тою ж пустошью озеро Юрьево, под Юрьевскою горою, в длину в пол третье версты (т. е. 2 1/3, принимая тогдашнюю версту в 1,000 сажен, составится теперешних 5 верст), поперег 2 версты; а рыба в нем ловитца мелкая. А ныне на той пустоши устроен монастырь вновь, а в монастыре церковь Живоначальные Троицы, да другая церковь Пречистые Богородицы Введение, да у той же церкви придел великих чудотворцов Зосимы и Савватия, обе деревянные, клетцки. А в церквах образы и сосуды церковные, и ризы и книги и всякое церковное строение матери царя Михаила, Государыни великие старицы, иноки Марфы Ивановны и иных вкладчиков. А в монастыре же 4 келье брацких, в них живут священник, да старцев двадцать четыре человека, а строит тот монастырь Соловецкаго монастыря постриженник, старец Демьян со 134 (1626) году. А с тое пустоши в Государеву казну оброк платят в Великом Нове городи Водлозерскаго погоста крестьяне, с ыными пустовыми деньгами вместе, с выти по осмнадцети алтын, по полу пяте денги, которые пустовые выти пашутца из оброку. А жилые деревни к тому монастырю не подошли. А от того монастыря жилье – деревни верст с шездесят и больши»²³.

В этом описании не упоминается только ограда, но в нем означено число братства, число сравнительно очень значительное, особенно если принять во внимание такой короткий срок времени существования монастыря. Но обратимся к «житию...»

«Потом же в некое время старцу Дамияну стоящу на обычной молитве в келлии своей и виде столп от земли до небес, яко же медь белая, у столпа же того висят ключия, а по нем идут много братии и, ины по сему столпу восходят по ключию до небес, и небеса им отверзаются и свет велий объя их, и паки затворяются; а овии восходят по столпу до небес, и овии иноцы до половины столпа и паки падают на землю и воставше от земли восходят паки на столп и по нем идут».

«И посем братиям собравшимся и оскудению бысть хлебу велику в монастыре и всякой потребы взяти негде: от мирских людей удалено и, непроходим путь летним временем и злонужный. Гладу нужнее ничтоже; и в братии роптанию велику сущу на старца Дамияна, глаголюще: «яко без ума истощи все имение – сотвори три храмы во едино время и келлии построи и монастырь огради и ныне нам чем питатися? Первие было един храм поставити и потом – другий а не во едино время. Гладу не можем терпети, утре вси разыдемся; кождо где хощет». Старец же утешая их, глаголя: «потерпите братия! Бог не оставит нас». Они же паки роптаху, глаголюще: «не можем терпети гладом тающе». Старец же вшед в келлию свою и помолися: «Господи не остави нас уповающих на тя! Ты бо веси немощь человеческаго естества да не посрамлени будем от врагов». И се явися (Дамиану) старец светолепен и рече ему: «не малодушествуй и братию укрепляй! Воспомяни колико Бог в пустыни душ препитал. Вас ли не может на сем месте препитати? Но токмо тружайтеся со благодарением и ловите на езерах рыбу». И в другую нощь явися тако же рече. И в третию нощь явися той же старец: старец же Дамиян мня привидению сему быти; явльшийся старец рече. «Что ты малодушествуешь – мниши мя бесовским мечтанием»? Дамиян же не мняше то истинно быти, но повеле ему сотворити молитву. Он же крестообразно простер руце свои, сотвори молитву Иисусову и вниде в сени. Глагола ему Дамиян: «глаголи «Достойно есть»... Явльшийся нача говорити и «Достойно». И видев его Дамиян, убояся и паде пред ногама его, не могий терпети светлости лица его; он же воздвиже Дамияна и, Дамиян же нача его вопрошати и рече к нему: «Господи мой! ты кто еси, таково попечете о месте сем имея и о братии и о нас грешных – зело бо свет сладок осия сердце мое в пришествии твоем»? Он же рече ему: «аз постриженник Кириллова монастыря, а Игумен Ошевенскаго монастыря²⁴, имя же мое Александр²⁵. Посем Дамиане не скорби и братию укрепляй; упование возложи на Бога, и Ему работайте и препитает вас Бог. Помяни колико Бог препитал в пустыни Израильтян. Но вас ли не может малых сих препитати на месте сем, работающих ему день и нощь? В последнее же время снидется множество братии на место сие и прославится имя Божие. – И ныне повели братии идти на езеро и рыбу ловити – от того вас Бог препитает». И сия рек не видим бысть. Старец же о сем прослави Бога и моли братию да идут на езеро. Братиям же с ним шедшим на ловитву и уловиша множество рыб; и продаша рыбу, вземше 60 рублев и купиша себе хлеба на потребу. – По некоем же времени нача брашно оскудевати; братия же начаша в скорби и печали пребывати. Ученику же Дамиянову, Прохору, стоящу на молитве пред образом Пречистыя Богородицы, бысть глас глаголющь: «не скорбите! имейте любовь между собою и тружайтеся. Бог убо вас не оставит на месте сем; прочее же, идите на езеро – ловите рыбу». Прохор же поведа братии, еже слыша от образа Пречистыя Богородицы. Братия же, по глаголу Прохорову, шедше на езеро – уловивше множество рыб и паки удоволишася потребами. По сих же оскудению потребам паки нашедшим в пустыни той, пришедше братия (к Дамияну) и начаша роптати, глаголюще: «что сотворим, яко не имам чем питатися, а гладом убо таем?» Он же, кроткий душею и твердый верою, утешаше братию, глагола: «пождите, не скорбите, упование возложите на Бога – силен бо есть препитати вас». Братия же мало утешишася сладкими его глаголы. Случися же им изыти за монастырь потребы ради некия и видеша лежащу лисицу черну; братия же похитиша ю и принесоша в монастырь к Дамияну, глаголюще: «виждь отче! яко молитвами твоими Бог снабдевает место сие, и не оставляет нас сирых – тающим гладом». И даша (лисицу) некоторому за 8 рублев и на сие паки купиша себе брашна и удоволиша монастырь свой. – И посем нача монастырь распространятися: Дамиян же и братия начаша землю пахати, лес под пашню сещи и тем питатися».

В 1632 г. Юрьегорский монастырь владел уже тремя пустошами, конечно, из оброка, на что старцем Дамианом в названном году была исходатайствована царская грамота: «А с пустошей – говорится в другой грамоте же, – что в Лузе: с Сидоровские, и с Ывановские, и с Лукинские, что в Каркиничах, по нашей (т. е. царской) грамоте, какова послана в Каргополь во 140 (1632) году, за приписью диака нашего Клима Болтина, по челобитью Юрьевы Горы старца Демьяна велено платить денежного оброку, в Каргополе, но семинадцети алтын но пол четверти деньге на год»²⁶.

«И посем – продолжает «житие» – прислан бысть некий старец, от святейшаго Патриарха Филарета Никитича Московскаго и всея России (1619–1633 г.; следовательно прислан около 1630–33 гг.), именем Феодосий, за опалу, и пожив мало, потом вражиим научением нача мыслити злый совет да yбиeт старца Дамияна; изыскав время и рек ему: «изыдем в пустыню». Старец же зла его не разуме и шед с ним в лес. Той же Феодосий порази его о землю и начат бити без милости и давить за гортань, на смерть и, приволок под древо, покинул, мнел яко умре, и отыде от него. Старцу же Дамияну помале очутившуся (очнувшемуся), и во ум пришедшу и, с великим трудом прииде в пустыню, к келии своей. И видев Феодосий яко жив старец, ужасен быв ипад на ноги его со слезами, прощения прося и моля не поведати того никому же. Он же обещася никому же поведати и рече ему: «то дело бесовское, а не твое»; и возлюби его паче прежнево и ничто же хульно рече ему. И посем мало времени минувшу паки той же Феодосий начат местную братию – новопостриженных возмущати да изыдут из пустыни. Единым же трудившимся братиям – лес секущим, случися и Феодосию тамо быти и, по вражию научению (Феодосий) на бревне вырезав лице старцево и подписа имя Дамияново и поругався много, бив шелыгами, и сотвори смеятися всем братиям, иже с ним; бе бо с ним пятьнадесять братов; и совещася, шед с ними в монастырь и пограбивше из казны, елико довольно себе изнести, изыдоша с Феодосием семьнадесять (17) братов – новопостриженных: Дамияну же много поругашася и много пакости сотвориша, Феодосием научены, и тако изыдоша, пограбяще много имения монастырскаго²⁷. Старец же уповая на Бога, яко ничто же зла пострада о имении, но радостен быв о Феодосиеве отшествии – да не соблажняет более братии. И от иных ненаказанных человек (Дамиан) многи пакости претерпе и за них Бога моля, глаголя: «Господи! не постави им греха сего – не ведят бо что творят». И ничто же мсти им. Сам же Дамиян любя с безмолвием тружатися, удаление от человек имея и к молитве прилежа день и нощь; и тайныя советы злоумных человек с любовию обличая и молением в любовь приводя. И ины многи пакости претерпе в пустыни от бесов».

Мы уже говорили, что старец Дамиан не имел сана священника; человека с этим саном дал ему новгородский митрополит, как видно из жития; таковым был, по писцовой книге 1628 г., некто- Симеон; число братства мы видели из другой писцовой же книги, 1629 г., возросло тогда до 24 человек, не включая священника и самого Дамиана; как велико было потом это братство, с каждым годом умножающееся, можно понять из того, что одних новопостриженных монахов, опальный, ссыльный чернец Феодосий успел склонить оставить и при том ограбить новоустроенный монастырь, – 17 человек. Но ведь это еще не все! Были монахи и не новопостриженные, были послушники – трудники по тогдашнему; число первых достигло при жизни самого основателя Дамиана, до 30, число вторых – до 17 человек – всего значит 47 человек; впрочем вот доказательства: «А братью в тое пустыню призывал (?!) и строил (т. е. монастырь) Соловецкаго монастыря постриженник старец Демьян, и собралося при нем братьи тридцать человек, да трудников семнадцать, и питаются де они своими трудами»²⁸.

«И посем Дамиан прииде в Каргополь монастырскаго ради орудия и мало дней пребыв в недуг телесный впаде. И мало дней поболев, прииде к нему священник мирской и поведа ему: «яко много время пиянствовах и последи пития не истрезвихся служих литургию и, в полслужбы приидоша беси и начаша мучити мене и топтать и тогда ты отче избави мя от них – молитвами и посохом разогна их и аз милостию Божиею и твоим заступлением дослужих литургию без пакости и здравие получих». Старец же рече ему: «Не аз избавих тя, но Бог, в Троице славимый, Той тебе помилова. Моли Бога, прочее не упивайся, да не паки в той же недуг впадеши, и злая постраждеши». И пойде священник в дом радуяся. Старец же призвав священника, именем Феодора и исповедався ему и причастився Божиих таин, пречистаго Тела и Крове Господа нашего Иисуса Христа и преставися в лето 7142 (1634) г., ноября в 27 день» (Следовательно препод. Дамиан умер еще не старым – едва имел 40–47 лет).

Здесь, т. е. в предложенном нами житии вовсе, не говорится о пострижении Дамиана в схиму. Между тем он «перед кончиною посхимился, под именем Диодора»²⁹.

«И погребено бысть тело его – говорится в житии – под церковь отцем его духовным; и пребыв 2 месяца³⁰ исполнь и поя пришед ученик его, Прохор, в Каргополь и взя тело его и привезе его на Юрьеву гору, в созданный от него монастырь, его ради старца Дамияна молитв, и погребе его близ церкви Живоначальныя Троицы, от полуденныя страны. – Обрете же написано блаженным оным мужем, в духовной его грамоте, страшным заклинанием, яко «не бы слышано было в созданном от него монастыре у братии быти питию хмельному. Аще кто безстрашием одержим, начнет вводити в Богосозданном сем пребывании много безчестное пиянство, и ему со мною судитися пред грозным и нелицемерным Судиею». Ему же слава ныне и присно, и во веки веков, аминь».

«Еще преподобному Диодору живу сущу: едущу ему из Великаго Нова Града и лучися ему ночевати в веси Андомской, яже близ великаго езера Онега, у некоего Боголюбца, мужа именем Иоанна, у него же бе дщи единородна. И седящим им при вечере, рече ему сей странноприимец: «отче святый Диодоре, хощу дочерь мою браку вдати – как ты благословиши?» Преподобный же помолчав мало и рече: «рабе Божий! потерпи мало дней, якоже Господеви годе, тако и сотвориши». И не минуло двадесяти дней умре девица. Муж же той воспомянул: «воистину раб Божий! яко же рече, тако и сталося». Муж же той оставль дом свой и свое раздав нищим имение, прииде ко преподобному на Юрьеву гору и пострижеся, (поживе) в добром исповедании и преставися в вечный покой, в неизреченныя радости. Ея же буди и нам получити со всеми святыми всегда, ныне и присно, и во веки веков, аминь»³¹.

Почти три года спустя после смерти основателя Юрьегорекого монастыря Диодора упоминается Строитель старец Феодосий, в 1637 г. «который при помощи знаменитого Келаря Троицкой Сергиевы лавры Александра Булатникова – последний ходатайствовал пред царем – получил грамоту на владение безоброчно пустошами Лузой, Корколой и починком Калгачихой с тремя крестьянскими и 1-м бобыльским двором, которые даны «в вотчину», за что прежде платил Юрьегорский монастырь в год 21 алтын, и эти деньги даровал им царь «на темьян, и на ладон, и на свечи».

Вот она!

«Божиею милостию Мы Великий Государь Царь и Великий Князь Михайло Федорович всеа Русии Самодержец. Пожаловали есмя Живоначальные Троицы от Водла озера, с Юрьевы горы, Новые Демьяновы пустыни, что в Новгороцком уезде, Строителя старца Феодосия с братиею, или хто по нем в том монастыре впередь иный Строитель и братья будут, что били они Нам челом: в той де пустыни храм Живоначальные Троицы, другой храм Пречистые Богородицы Введение, третей храм (?) Зосимы и Савватия Соловецких чудотворцев, с трапезою, и в них образы и сосуды церковные и книги и ризы и колокола и всякое церковное строение матери нашей, блаженные памяти, великие старицы иноки Марфы Ивановны. А братью в тое пустыню призывал и строил Соловецкого монастыря постриженник старец Демьян; и собралося при нем братьи тридцать человек, да трудников семнадцать, и питаются де они своими трудами, а вотчины де к той пустыни никакой нет (вечные жалобы чернецов на неимениее вотчин!), кроме нашего жалованья, что дано им две пустоши на оброк Луза с Нельмо озером по Гань порог, да пустошь Коркола; и с тех пустошей платят они в Каргополь, в нашу казну оброчных денег по двадцети алтын на год; да в Каргопольском уезде, на речке на Водле починок Калгачиха, а оброку с него в нашу казну платят в Каргополь на год всего по алтыну. А изстари де той Юрьевой горе с пустошками и с угодье межа от Хань порога, круг Нельма озера до Вы(г)ской (р. Выга) верхотины, а с Выской верхотины на Вяхорьской мох, а с Вяхорского моху к Вёшлому, а от Вешьлома к югу, что на Чусть реке, а от юга, что на Чусть реки, позади Кемь-озера и позади Лузы к Падь порогу же. И нам бы их пожаловати для вечнаго помяновения отца нашего Великаго Государя, Святейшаго Филарета Никитича, Патриарха Московскаго и всеа Русии, и матери нашей великие старицы иноки Марфы Ивановны тот оброк дватцеть один алтын велети дати им в наше царьское богомолье на темьян и на ладан и на свечи, и велети б им на тое пустынку и на деревенку и на пустошки и на озерка дати нашу жалованную грамоту, почему им тое пустынку строить и дерёвенкою и пустошками и озерками вперед владеть. А в Новгородских в писцовых книгах князя Ивана Долгорукова, да подъячего Постника Ракова, 136 и 137 (1628–29) г. написано: «В Новгороцком уезде, в Заонежском погосте, в Водлозерском стану, в наших черных волостях, пустошь, что была деревня на Юрьеве горе Июдка Васильева, а в ней по приправочным книгам пашни перелогом и лесом поросло добрые земли три четверти с третьником в поле, а в дву по тому же; сена тритцеть копен впусте, четверть и пол-полчетверти. Да под тою ж пустошью озеро Юрьево, под Юрьевскою горою, в длину в пол третье (2 1/2) версты, поперег 2 версты; а рыба в нем ловитца мелкая. А ныне на той пустоши устроен монастырь вновь, а в монастыре церковь Живоначальные Троицы, да другая церковь Пречистые Богородицы – Введение, да у той же церкви придел великих чудотворцов Зосимы и Савватия, обе деревянные, клетцки; а в церквах образы и сосуды церковные и ризы и книги и всякое церковное строенье матери нашей Государыни великие старицы иноки Марфы Ивановны и иных вкладчивов; а в монастыре же 4 келье брацких, в них живут священник да старцев двадцеть четыре человека, а строит тот монастырь Соловецкого монастыря постриженик, старец Демьян, со 134 году (1626). А с тое пустоши в нашу казну оброк платят, в Великом Нове городи, Водлозерского погоста крестьяне, с ыными пустовыми деньгами вместе, с выти по осмнадцети алтын, по полу пяте (4 1/2) денги, которые пустовые выти пашутца из оброку. А жилые деревни к тому монастырю неподошли. А от того монастыря жилье – деревни верст с шездесят и больши. – А в Каргопольских писцовых книгах письма и меры Ивана Воейкова, да диака Третьяка Копнина 129 и 130 (1621–22) году написано: В Каргопольском уезде, в половине волости Водла озера, пустошь, что была деревня на Лузе, Ивановская, а в ней 2 места дворовых, пашни перелогом и лесом поросло худые земли пятнадцеть чети с осминою в поле, а в дву по тому же, в пусте выть без пол-пол-пол-четверти выта, сена по всей пустоши тридцеть копен, лесу пашенного 3 десятины; деревня пуста в Коркиничах, а на Лопе – Лукинская тож, а в ней три двора пустые, пашни перелогом и лесом поросло худые земли двенадцеть четь в поле, а в дву потому ж; впусте выть без четверти выти; сена под деревнею двадцеть две копны с полу копною; лесу пашенного пол десятины. Пустошь, что была деревня в Лузе, – Сидоровская; а в ней место дворовое; пашни перелогом и лесом поросло худые земли 4 четверти в поле, а в дву потому ж, впусти четверть выти; сена на 7 копен с полу копною; Водлозерскаго ж стану отхожая деревня Калгачева гора, на озере на Калгачеве; а в ней 3 двора крестьянских, двор бобыльской, двор пуст бобыльской же; а тот бобыль сшол безвестно, от хлебные скудости; пашни паханые худые земли 6 четь, да перелогом восмь четь, да лесом поросло и с отхожими местами двадцеть две четверти в поле, а в дву потому ж; в живущем четверть и пол четверти выти; сена на живущее одинадцеть копен с четвертью копны; а впусте 49 копен; лесу пашенного 5 десятин. И всего в Каргопольском уезде деревня, да три пустоши, а в ней 3 двора крестьянскихъ, да двор бобыльской, да 3 двора пустых, да 3 места дворовых, пашни паханные худые земли 6 четвертей с осминою, да перелогом и лесом поросло и с отхожими землями 61 четверть с осминою, в живущем четверть и пол четверти выти, а впусте 2 выти без пол – четверти выти; сена на живущее одинадцеть копен с четью копны; а впусте 109 копен; лесу пашенного одинадцеть десятин; денежных доходов з деревни Калгачевы Горы да иных – двадцеть пять алтын 4 денги да двадцеть два алтына 2 деньги. А с пустошей, что в Лузе: с Сидоровские, и с Ывановские, и с Лукинские, что в Каркиничах, по нашей грамоте, какова послана в Каргополь во 140 (1632) году за приписью диака нашего Клима Болтина, по челобитью Юрьевы Горы старца Демьяна велено платить денежного оброку в Каргополе по семинадцети алтын по пол четверти денге на год. – И мы великий Государь, Царь и Великий Князь Михайло Федорович всеа Русии Юрьевы горы, Новые пустыни, что строил старец Демьян, Строителя старца Феодосья з братьею или хто по нем в том монастыре иный Строитель и братья будут пожаловали: велели им тое деревенку и пустоши со всеми угодье, о чем они, Строитель Феодосей з братьею, били нам челом, дати к той пустынке в вотчину; и сю нашу жаловальную грамоту за нашею царскою красною печатью велели им дати, почему им впредь владети, и тот оброк 21 алтын велели есмя им дати на темьян, и на ладан, и на свечи; а с деревни Калгачевы Горы данные и за стрелецкие хлебные припасы по рублю по 20-ти по 2 алтына по 2 денги платит им с Каргопольскими с сошными людьми вместе. Дана сия наша жаловальная грамота в царствующем граде Москве лета 7145 (1637), октября в 15 день. А подписал Государя Царя и Великаго Князя Михайла Федоровича всея Руссии диак Максим Матюшкин».

«О сей грамоте бил челом Государю Царю и Великому Князю Михаилу Феодоровичу всея Руси Троицкого Сергиева монастыря Келарь старец Александр Булатников».

«На подлинной грамоте на обороте написано»:

«Царь и Великий Князь Михайло Федорович всея Русии Самодержец»³².

Грамота эта подтверждена и следующими царями – Алексеем с сыновьями, о чем приведем в своем месте.

Из произведенного вновь, впрочем, не ранее как в царствование Алексея, описания писцами Юрьегорского монастыря, видно, что братства в нем более чем на половину уменьшилось.

«Монастырь Юрьева Гора, – читаем в этом описании, – новая Демьянова пустыня, подле Каргопольского рубежа. А в ней церковь во имя Живоначальные Троицы, другой храм Введение Пречистые Богородицы, третей храм (т. е. отдельный придел) Зосима и Савватия Соловецких чудотворцов. А на монастыре пять келей братских; а в них четырнадцать человек братов, а слуг и детенышей у них нет. Да им же дано к монастырю в пашню блаженные памяти великого Государя Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всея Русии жалованной грамоте, за приписью дьяка Максима Матюшкина, 145 (1637) году, Водлозерского погоста две деревни...³³.

При нем подтверждена вышеприведенная царская грамота 1637 г. царем Алексеем в 1657 году:

«Лета 7165, июля в 25 день Великий Государь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержец сее, отца своего Государева, блаженные памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Михайла Федоровича всея Русии Самодержца грамоты слушав, Новгородского уезду, Живоначальные Троицы, Юрьевы горы, Демьяновы пустыни Строителя старца Пахомия з братьею и хто по нем в том монастыре иные строители и братья впредь будут, пожаловал, велел им грамоту подписать на свое Государево Царство и Великого Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца – имя, и о всем велел делать по тому, как в сей грамоте указано». – «Диак Ефим Юрьев»³⁴.

При нем подтверждена таже грамота царем Феодором в 1677 г.:

«Лета 7185-го, февраля в 5 день, великий Государь, Царь и Великий Князь Федор Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя России Самодержец сее жаловальные грамоты деда своего Государева, блаженные памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Михайла Федоровича всеа Русии Самодержца слушав, пожаловал, Новгороцкого уезду, Живоначальные Троицы, Юрьевы горы, Демьяновы пустыни строителя старца Тихона з братьею велел на ней подписать свое – Великого Государя повеление, что быть ей впредь во всем против того ж как пожаловал дед его Государев, блаженные намети Великий Государь Царь и Великий Князь Михайло Федорович всеа Росии Самодержец и отец ево, Государев, блаженные памети Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всеа Великия и Малыя и Белыя России Самодержец, без нарушения, опричь тех статей, которые в сей грамоте написаны, противны ево, Великого Государя указу и соборному уложенью, и тем статьям быть во всем по ево, Великого Государя указу и по соборному уложенью. – Диак Василий Бобин³⁵.

Наконец в 1684 г. подтверждена эта грамота и царями-братьями: Иоанном и Петром, но при каком настоятеле Юрьегорского монастыря – не сказано:

«Лета 7192-го, февраля в 18 день Великие Государи, Цари и Великие Князи Иоанн Алексеевич, Петр Алексеевич всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержцы слушав сей жалованной грамоты деда своего, Великих Государей, блаженные памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича всеа России Самодержца, повелели быть во всем по тому, как в сей жалованной грамоте писано, кроме тех статей, которые их Государьскими указы отставлены; а стрелецкие деньги платить им по их, великих Государей, указу. – Диак Прокофей Возницын. Справил подъячей Ивашко Зиновьев»³⁶.

Вот почти все, что мы знаем о существовании Юрьегорской Демьяновой пустыни за XVII век. Сведения за 2-ю половину этого столетия так бедны, что ничего не говорят даже о числе братства за это время и, нам, не все известны настоятели... Из «Истории Российской Иерархии» известно, что будто бы «при переписи 1678 г. показан монастырь сей пустым, потом был возобновлен (и существовал до штатов 1764 г.»³⁷.

Тоже самое, что мы сказали о 2-й половине XVII века, должны мы сказать и о 1-й половине XVIII-го!

Известно только, что и в этом столетии, как и в XVII-м, как и в настоящее время, путь к Юрьегорской пустыни также нисколько не улучшился: «А от того монастыря жилье – деревни верст с 60 и больше»³⁸, писали в XVII веке: «и от мирских людей удалело и, непроходим путь летним временем, и злонужной»³⁹; и в XVIII столетии «во оную пустыню летним временем пути не было»⁴⁰; и никого вывести или вывезти «оттуда за непроходимыми болотами до настоящего зимнаго пути – никак невозможно»⁴¹.

Известно также, что в 1707–1722 гг. числилось за Юрьегорским монастырем 10 крестьянских дворов⁴²; число же душ по словам «Истор. Российск. Иepapx.» восходило до 103⁴³; с каждого из этих дворов, кроме разных других сборов, по указу Петра 1-го, собираемо было по полтине, на известковое жжение на Тосне, для С.-Петербурга⁴⁴.

Между тем за это время в ближайшем соседстве от Юрьевы Горы – в каких нибудь 25 – 40 верстах – отлично устроились и стали процветать Выговские – Даниловский и Лексинский скиты, распространяя свои сети на всю Олонию и на все поморие кругом... Какое положение принимала тогда бедная Юрьегорская пустыня – сказать не можем, – но скорее можно предположить – страдательное...

В апреле 1721 г. по просьбе архимандрита каргопольского Спасского монастыря Иосифа Юрьегорская Демьянова пустынь была приписана, в числе прочих обителей, к названному монастырю, но в этот раз не надолго – всего на пять лет; по царскому указу в 1727 г. все малолюдные монастыри опять получили самостоятельность, а с ними вместе и описываемая пустынь...⁴⁵. Но надолго ли – неизвестно; по «Истор. Росс. Иepapx.», Юрьегорский монастырь опять будто бы «был приписан сперва к Климецкому монастырю (в петрозаводском уезде), а потом к новгородскому архиерейскому дому»⁴⁶; по словам же IV ч. той же «Истории»⁴⁷, был приписан опять к каргопольскому Спасскому монастырю. Вторично значит, что вполне подтверждается и архивными документами названного монастыря⁴⁸, но в котором году – сведений об этом не сохранилось, – надо полагать, что приписан в самые последние перед упразднением монастырей годы. Что же касается до двукратной приписки – к Климецкому монастырю и архиерейскому дому, происшедших в течение каких нибудь 20 – 30 лет, то оная едва ли происходила.

Но вот началось упразднение монастырей. В Юрьегорской обители числилось тогда 5 монахов (один впрочем постриженный без указа) – число по тогдашнему времени, можно сказать, значительное, так как тогда, вследствие строгих указов Петра 1-го, во многих монастырях почти или вовсе не имелось монашествующих, или был только один настоятель, без братии.

Вот документы, сохранившиеся до нас от этого начального для русской церкви времени, печального и в религиозно-нравственном и в материальном отношениях, жертвою которых послужил даже один из русских митрополитов...

«Великому господину, преосвященному Иоанну, епископу олонецкому и каргопольскому

«Из Каргопольского Духовного Правления

«Доношение.

«По присланным ея и-го в-ства указом из Олонецкой и Каргопольской, вашего преосвященства, Духовной Консистории в реченное Правление – указом велено из бываго Юрьегорского монастыря манастырския казенныя вещи взять в Спасо-Каргопольский монастырь, токмо забраны или нет – от реченного монастыря зачем не репортовано, прислать справедливой ответ, а имеющихся монашествующих: Антония, Варлаама выслать в Климецкой монастырь, Родиона, Гавриила в Александро-Ошевенской монастырь, Лаврентия, сыскав в реченное Правление, допросить: давноль в том монастыре и откуду он в тот монастырь определен? и показанной допрос прислать в вышереченную Консисторию. А рожь, егда приспеет время, с поль по надлежащему того монастыря священнику Семену Никитину забрать и, не держав в росход сколько оной по умолоту будет – репортовать».

«И по тому ея и-го в-ства указу от Каргопольского Духовного Правления в показанной Юрьегорской монастырь посыланы были для описи того монастыря и забрания манастырских вещей в Спасо-Каргопольской манастырь, и для высылки вышепоказанных монашествующих – двух в Александро-Ошевенской, да двух в Климецкой манастыри, да для взятья третьяго (5-го) в реченное Правление и о протчем, нарочныя Каргопольского уезда, Почезерской волости (теперь пудож. у.) священник Алексей Иванов, да Полуборской волости дьячек Александр Стефанов, которые по призде в реченное Правление доношением объявили, что по прибытии в вышереченной монастырь, как церкви Божии, також и в церквах святыя образа, церковныя сосуды, книги, ризы и прочие церковные вещи описали, которую опись и приложили при том доношении, и по описи, взяв из того манастыря для привозу в Спасо-Каргопольской манастырь сребрянной церковной посуды: дискос, да 2 блюдца, сребрянныя, а весу значится с ложицею сребряною (которой не явилось) 1 фунт (4 золотника), да оловянных церковных сосудов: 2 потира, да 3 блюдца, которыя весом 3 фунта с третью, да грезетовой набедренник мясного цвету, игуменской, кругом обложен сребряным плетенком, да печать сребрянная, манастырская подписная (которое в Спасо-Каргопольском манастыре получено). А монашествующия двое в Климецкой манастырь высланы, а в Александро-Ошевенской манастырь выслан из них монашествующих 1 Гавриил, а Родион имеется болен, почему ево оттуда и вывести, не проходимыми болотами, до настоящаго зимнаго пути ни как не возможно; а Лаврентий волею Божиею умре. Да хотя же и велено хлеб, колико по умолоту явится отдать под охранение вышепоказанному новопроизведенному священнику Семену Никитину, токмо того Юрьегорского монастыря крестьяне Олонецкого уезда, деревни Голье-горы Евстафей Осипов, Сидор Екимов, Пентелей Сидоров, Кирило Семенов, Дмитрий Ильин, Ив. Осипов от хлеба отказали. А чтоже долговременно чинено было и вещи в Спасо-Каргопольской манастырь не забраны и то 1-е за дальностию, 2-е, что еще не токмо каких вещей везти, но и человеку, – за непроходимою дорогою до настоящаго зимного пути, – выходить с великою нуждою. Чего ради вашему преосвященству сим всенижайше от реченного правления и доносится. И которая привезена ими опись и та посылаетца на разсмотрение к вашему преосвященству при сем доношении; а по показанной описи, кроме вышепоказанных сребрянных и оловянных взятых церковных, в показанной Спаской манастырь – вещей (имеющагося хлеба) отдано под охранение того монастыря означенному священнику Семену Никитину. Октября 25 дня 1765 году».

На упоминаемой в приведенном доношении описи следующая надпись:

«1765 году сентября дня по наказу из Каргопольского Спасова монастыря⁴⁹ за рукою Архимандрита Феодосия учинена сия опись Юрьегорскому монастырю, святым церквам и святым образам и протчему церковному чиноположению книгам и ризнице, и протчему монастырскому строению, и то отдано того бываго монастыря священнику Никитину все, под oxpaнение, с роспискою».

Опись величиною в пол листа, состоит из 10-ти листов; 3 последния страницы остались не записанными.

Вот самое содержание этой описи.

«Церковь Живоначальния Троицы древянная пятиглавная. У образа Живоначальния Троицы три венца сребрянныя, разныя, чеканныя, с коронами и под золотом; на том образе привесу панагия резная на кипарисе, обложена сребром, под золотом, да крест, на нем 9 буторин, обложены сребром под золотом, да три креста – один мужеской, а 2 женских; пред образом лампада медная, резная, луженая, цепочка железная, кисть шелковая; в подножии пелена камки красной, обложена каламинкой полосатой. Образ межувратной Пресвятыя Богородицы Владимирския на краске; на нем 2 венца сребрянныя, большей да малой, под золотом; пред ним лампада медная луженая, на цепочке железной, кисть шелковая. Образ Воскресения Христова да образ Знамения Пресвятыя Богородицы, на красках, под ними тунбы простыя, лампада жестяная. Образ Введения Пресвятыя Богородицы да св. Пророка Илии; образ св. мученик Флора и Лавра – все на красках, под ними тунбы простыя, не крашеныя. Вверху 5 образов праздников дванадесятых: 1) Преображения Господня, 2) Воскресения Христова, 3) Живоначальния Троицы, 4) Вход во Иерусалим, 5) Богоявления Господня – все на красках. В других тяблах вверху Спасителев образ и с ним разных святых апостолов 10 образов – все на красках. В тяблах же Нерукотворенный образ в чудесех, оклад сребрянной, позолоченной и, при нем 6 образов св. пророков – все на красках. Пядничных образов 4: 1 Казанской Пресв. Богородицы, венец сребрянной, позолоченой, и оклад вкруг сребрянной, 2 образ Тихвинской Пресв. Богородицы на краске; 3 обр. сошествия Св. Духа, венцы и оклады сребрянныя; 4 обр. Богоявления Господня, на нем 2 венца басмянныя, сребрянныя, на краске. Деисус в З-х лицах: 1 Спасителев образ и венец и оклад сребрянной с позолотой, цата жемчужная; 2 обр. Пресв. Богородицы венец и оклад сребрянной позолоченой, на нем клобучек и цата жемчужные, подвесом крест женской с финифтом, липочки женские сребрянныя с финифтом же; 3 обр. Иоанна Предтечи венец и оклад сребрянной, позолоченой, цата жемчужная. Образ Господа Вседержителя на краске, венец сребрянной, под золотом, цата жемчужная; обр. Введения Пресв. Богородицы на краске, 6 венцов и оклады сребрянныя. У Троицы в олтаре: над царскими вратами обр. Спасителев на краске; на престоле одежда кумашная, красная, покров шелковой, антимис; евангелие напрестольнее большее александрийской бумаги, евангелисты сребрянные позолоченные, чеканные, обложено бархатом зеленым; на жертвеннике одежда крашенинная, сосуды оловянные, с покровами и совсем убором жертвенника; образов пядничных: 1) Воскресения Христова – 5 венцов и оклад сребрянной позолоченой; 2) обр. Владимирския Пресв. Богородицы – венец сребрянной, лапочки в привесе сребрянныя, оклад медной; 3) преподобного Герасима иже на Иордане – оклад сребрянной, позолоченой; 4) в створах обр. Знамения Пресв. Богородицы и с празники святыми на краске; 5) обр. Спасителев в трех лицах на краске; 6) обр. святителя Николая чудотворца и с прочими преподобными на краске; 7) образ Преподобного Диодора Чудотворца (Юрьегорского); 8) обр. Великомученицы Парасковии на краске; за престолом крест и Богородица на красках; двери царския резныя, позолоченые. Паникадило медное о 3-х ручках, а кистей 7 шелковых.»

«При той церкви предел святителя Николая Чудотворца: у образа Николая Чудотворца венец и цата сребряная; обр. Спасителев – венец сребрянной позолоченой; образ межувратней Пресв. Богородицы на краске; двери царские на краске; вверху отечество со апостолы на краске; обр. равноапостолов Константина и Елены; в олтаре, на престоле одежда кумашная, покров гризетовой и антимис, крест благословящей; во олтаре же образов пятничных: 1) Богоявления Господня, 2) Николая Чудотворца, венец сребряной, по справке не явилось; 3) Зосимы и Савватия Соловецких Чудотворцев; 4) усекновение честныя главы Иоанна Предтечи – все на красках; складни небольшие Рождества Пресв. Богородицы, дубовыя, обложены медью; за престолом Знамение Пресвят. Богородицы и крест на красках; на жертвеннике одежда и завеса крашенинная; сосуды оловянные с покровами, со всем убором жертвеника».

«В пределе Преподобных отец Зосимы и Савватия Соловецких образ их на красках; обр. Спасителев на краске; межувратной обр. Пресв. Богородицы Тихвинской на краске; обр. святителя Николая Чудотворца на краске; двери царские на краске и пономарские – все на красках; вверху деисус со апостолы на красках. Во олтаре на престоле одежда крашенинная, покров выбойки бартовой и антиминс; на жертвеннике одежда крашенинная: складни Живоначальныя Троицы в трех цках, дубовые, на них многия святыя написаны, 8 венцов и оклад сребрянной позолоченной, обложены медью. Пятничных образов: 1) Знамение Пресв. Богородицы на краске; 2) Зосимы и Савватия Соловецких венцы и цаты сребряные, позолоченые, 3) Николая Чудотворца с Преподобным Ефремом, 4) обр. Пресв. Богородицы на краске, венец и цата сребрянныя под золотом; 5) усекновение честные главы Иоанна Предтечи; 6) св. апостол Петра и Павла; 7) благоверных князей Бориса и Глеба нареченных в св. крещении Романа и Давида; за престолом Богородица и крест на краске; над царскими дверьми обр. св. архистратига Михаила на краске. У правого крылоса хорувь, на нем образ Богоявления Господня и Воскресения Христова, писаны на красках. У левого крылоса фонарь слудяной большей. В паперти образ Спасителев, Нерукотворенной, на полотне на краске».

«Под церковию, у Чудотворца Диодора, образ Александра Ошевенского и Диодора Чудотворца; обр. животворящего креста; обр. Введения Пресв. Богородицы и с прочими праздниками – все на красках. Гробница Чудотворца Диодора, на гробнице образ Живоначальныя Троицы и Николы Чудотворца и Диодора Юрьегорского. На гробнице покров голи красной, с травами золотыми, кругом обложено голью, на черной земли с травами золотыми. Кругом гробница обложена набойкой крашенинной; над ним лампада медная, небольшая».

«В церкви Троецкой лампады у прочих святых жестяные».

«Вторая церковь Введения Пресвятыя Богородицы древянная, с трапезою, теплая, одноглавая. Образ Введения Пресв. Богородицы в киоте на краске, венец и цата сребрянные; позолочены, в привесе панагия с крестом сребрянные, обр. Живоначальная Троица на краске; обр. межувратной Пресв. Богородицы; об. Воскресения Христова; об. преподобных отец Зосимы и Савватия Соловецких; об. обновления храма вышняго града Иерусалима; об. Николая Чудотворца резной, в створах, – все на красках; двери царств и столицы на красках; вверху дванадесятыя и другия праздники в 20-ти лицах на краске; вверху в тяблах обр. Спасителев и прочих апостолов св. четыренадесять образов – все на красках; пятничных образов: 1) Тихвинской Пресв. Богородицы; 2) Апостола Иоанна Богослова: 3) великомученика Евстратия – все на красках; 5 лампад жестяных, луженые; у оных образов пелен 6 – все ветхие; паникадило медное о 12-ти ручках, – кисть бисерная; пономарские двери на краске – архидиакона Лаврентия. В олтаре, на престоле одежда крашенинная набойка, покров бахтовой красной, антиминс; евангелие полудестевое, евангелисты сребрянные, басмянные, позолоченные; крест благословящей писан на краеке: на жертвенник одежда крашенинная, сосуды оловянные с покровами и со всем убором жертвенника; над жертвенником образ Преподобного Диодора и с ним архистратиг Гавриил писан на краске; завеса крашенинная; во олтаре образов пятничных: 1) Сергия и Никона в молении на краске, на них венцы сребрянные, 2) преподобного Александра Свирского; 3) св. мученика Андрея Стратилата,

4) преподоб. Антония Сийского – венец сребрянной, позолочен, 5) Зосимы и Савватия Соловецких, 6) Александра Ошевенского – все на красках. В трапезе на одной цке образ Живоначальния Троицы, да Введения Пресв. Богородицы, Николая Чудотворца, Зосимы и Савватия Соловецких; обр. Знамения Пресв. Богородицы с прочими писаны на полях святыми; обр. св. Великомученика Теория на красках; над дверми деисус в трех лицах на краске; обр. Пресв. Богородицы и при ней на ряду 6 лиц преподобных, пред ними лампада малая медная, на цепочке железной. В келарской обр. Спасителев и при нем Святых, в 9-ти лицах; обр. Зосимы и Савватия Соловецких; обр. св. мученик Бориса и Глеба нареченных Романа и Давида – все на красках. Церковных сосудов: дискос, 3 блюдца и лжица серебрянные, весом фунт 4 золотника, 2 звезды – оловянная да медная; и прочия вышеписанныя сосуды, как потиры, так и блюдца – все оловянныя, числом 10».

«Риз: 1) грезетовые, мясного цвету, кругом оплечья и по подолу плетенек серебрянной, кругом ворота плетенек сребрянной – не широкой; игуменской набедренник, того ж цвету, кругом плетенек и крест сребрянной; 2) белыя камки, оплечье штофи золотой, наподолник полосатой, 3) камки белой, оплечье травы золотые, наподольник отласу зеленого, 4) камки синей, оплечье штофи зеленой, с травами золотыми, плетенек мишурной, наподолник крашенинной, желтой, 5) каразийчатые, красные, оплечье штофи с кругами золотыми, наподолник суконной, 6) китайчатые светлыя, оплечье бархату зеленого, наподолник зеленой портяной; 7) китайчатыя с травами красными, оплечье лаудану синево, наподольник крашенины желтой; 8) выбойки бахтовой, оплечье не одного цвету, наподолник крашенинной ветхой. Стихари и подризники разныя: 1) подризник тафты желтой, оплечье крашенинное, наподольник той же тафты; 2) подризник китайки белой, оплечье голи красной, наподолник бахтовой выбойки; 3) стихарь холтины белой, оплечье и наподолник крашенинные; 4) стихарь киндяшной, ветхой, наподолник полосатой. Епитрахили: 1) отласу золотого, а по краям отлас зеленой, пугвиц 9 сребрянных, гладких, кистей 6 шелковых з золотом; 2) отласу золотого у кистей соврукли золотые, 6 пугвиц сребрянных; 3) травчатой, 8 кистей шелковых, с медными пугвицами лужеными; 4) бархату травчатого, опушка белая, пугвиц 17 оловянных, кистей 5 шелковых; 5) трепету шахматного, кругом стамец красной, 3 кисти шелковые, 5 пугвиц оловянных. Поручей: 1) золотые, с травами, по красной земли, пугвиц 10 сребряных, малых; 2) бархату травчатого, пугвиц восми оловянных; трои – выбойчатые, одне с пугвицами сребрянными, числом 5, другия с оловянными. Два пояса крашенинной выбойки с кистьми. Покровы: двои тафты белой, шито кругом травами – золотом и шелком, крест – плетенек золотой; один покров болшей, в средине тафта белая, крест и плетенек золотой, кругом кешь шелковой, алой; 2 покрова отласу красного кругом отлас зеленой, крест – плетенька золотого; 3 покрова – один большей, 2 малых голи красной, крест желтой ленты; да три покрова – большей, 2 малых, объяри красной, кресты лентовые, кругом крашенина, Оларей 4 по наличию разных цветов».

«Дароносица оловянная, зеркало, 2 кадила медные – одно ветхое, укропник медной, чаша водосвятная медная, луженая, весом 11 фунт., чаша малая весом 2 фун., блюдо оловянное большое, весом 10 фунт. с 1/2 ю, 3 торелки оловянные, весом 3 фунта».

«Брацких столовых 3 чаши медных, луженых, да черпок, весом 6 фунтов с ставцев медных луженых брацких восемь, весом 13 фун., который имеются ветхия, чаша медная, зазвонная, весом 4 фунта⁵⁰».

«Печать казенная сребрянная⁵¹.

«Книг печатных в десть: 2 Устава, 2 Триоди – постная да цветная, 4 пролога, Апостол 1, 12 меней месячных, Псалтирь со воспоследованием, 2-я в четверть, 2 октая, 2 требника, Евангелие толковое одно во весь год, 5 служебников, в том числе 4 ветхие, 2 ермолога в четверть, 2 часослова осмиричные, 1 ветхой, 2 менеи – общая да праздничная, канонник осмеричной: писменных: житие преподобных отец Зосимы и Савватия Соловецких, Миротворительный круг».

«Платков церьковных 3; котлов медных: котел болшей весом пуд, 36 фунт. и з дугами железными; других малых котлов, з дугами железными, числом 9, весом пуд 8 фунт.; 2 сковороды железныя (с) сковородниками, крюков варчих железных 5, колоколов коневьих и коровьих 15, ральников – трои железныя, без присошников».

«Окончин в церквах и в часовне слюдяных з железом 12».

«Одна колоколня шатровая, на ней колоколов 7 больших и малых».

«Воску церковного 5 фунт., ладану фунт, свечь месных по лампадам не имеетца, мелких малое число».

«В казенном анбаре: 3 безмена, вески фунтовые медные, телези железные, да 6 гирь железных, веретно железное, топоров 6, кос 10 – в косьях 7 кос, серьпов 15, 2 напарьи, скоблей 5, трои сохи, веревок сеновозных 5, шуб держаных 3, кавтанов держаных 4, 4 пазника; шерсти всякой – летнины, и веснины, и осенины, зимнины – белой и серой и черной, весом 25 фунтов; овчин ягнечьих не деланных числом 10, опойков неделаных 10; кокот железной, свол (ствол) мушкетной, замок задоросчатой с ключем, котел чугунной розной, просек 1, еще топоров восми худых и добрых, масла коровья в 4-х судах; ведро, – полтора пуда; другое 35 фунт., квашня 35 ф., чаша 19 ф. Снасти рыбной в сетном анбаре: 3 керевода, да 2 невода, в том числе имеетца один зимной, другой летней – ветхие, сетей ветхих 30, мереж 30, пешен железных 4, лотов малых 4, ножницы мастерские; скатертей братских 2 неявились».

«В том монастыре келей братских:

«1) Настоятельская с сеньми и 2 чулана, да в келье 3 образа на краске: да в келье и в чуланах окончин больших и малых 7; 2) казначейская – с сенми и 2 чулана; в келье 3 образа на краске, 3 окончины, заслон и полукручье железное; 3) 2 кельи, в средине сени с чуланами; в них 3 образа на краске, восми окончин слудяных, крюк да полукручье, 2 заслона железные; 4) келья малая с сеньми, в ней 2 чулана, 1 образ на краске, 2 окончины слудяных; на той же свези 2-я келья с сенми, 2 чулана, 4 образа на краске, 2 окончины слудяные; 5) на берегу хлебная келья с чуланами, 4 окончины, заслон с полукрючьем железным. – Конюшенной двор с сараем, 2 хлева, изба конюшенная с сеньми, 3 образа на краске, 3 окончины слудяных, – крыт тесом. Две кельи на скотском дворе, одне сени и клеть, в них 2 образа на красках, 2 заслона, 2 полукручья, клещи железные; в нем 4 хлева, двор с сараем, крыты желобами; в кельях 4 окончины з железом. Келья портомойная, в ней 2 чулана, заслон, полукрючье железное. Поварьня и байна, кожевня, анбар рыбной и сетной, 2 анбара хлебныя, – один пуст, другой с хлебом. – А во всех кельях и в анбарах двери на железных крюках; также у 4-х анбаров замки задоросчатые, с ключами».

«Деревянной досуды: квасных больших бочек 4, 3 щапа, 10 ушатов. Гумно мостовое с ригою – крыто тесом».

«При манастыре коров дойных и недойных 20, подтелков 8, 2 быка трелетки, селетков 5; коней тяглых 9 лошадей, лонских жеребят 1».

«Хомутов летных и зимних с гужами 7, вожщи ременные одне, 2 веревки, обротей (узд) три, саней березовых двои».

«При монастыре пашенной земли на три четверти с третником в поле, а в двух – потому же; а впусте четверть и пол пол чети выти. Сенных покосов на 30 копен. К сему 1765 г. в посеве на ту землю имелось ржи 3 четверти и того в ужине посеву ржи 600 суслонов, по 10-ти снопов счисляется суслон, собрана в стоги не молочено».

«В манастырских деревнях: в Коркале пашенной земли 3 десятины, сенных покосов 22 копны с полукопною, на ту землю было в посеве к сему 765 году ржи 2 четверти, сеяна крестьянами семена казенныя, рожь не жата. В оной деревне – изба с сенми и с клетью, с подвалом, в ызбе образ на краске; двор забран в тыны, ветхой, 2 хлева новые, изба скотская, анбар хлебной, другой ветхой, а двери на крюках; гумно мостовое, с овином».

«Деревня Луза – Ивановская тож, пашенной земли на 15 четей с осминою в поле, а в дву – потому же; сенных покосов на 30 копен. В той деревне 2 избы с сеньми и клетью образов на краске пядничных восми; в ызбах 7 окончин, двор с сараем, 4 хлева, погреб, заслон железной, 3 анбара – 1 з замком задорожчатым; часовня ветхая, а в ней образ св. апостол Петра и Павла на краске; гумно мостовое да овин – крыто тесом; байна малая, старая – ветхая – сушат сети; мельница ветренная со всею железною и древяною снастию, в целости. А с той земли оброку с половников, с Ыева Евтефиева с братьями, в год бралось в монастырь по 10-ти рублев». «В Водлозерской волости, деревня Осиповская, Александровская тож, пашенной земли 2 осмины, с четью осминою да Койнос на волок; сенных покосов на 10 копен. В той деревне изба с сенми и с клетью, образов на краске 9; 2-я изба скотская, двор с сараем, 4 хлева, байня, 2 анбара, 2 замка у анбаров задоросчатые с ключами, двери на крюках железных, погреб ветхой, гумно мостовое, с овином, крыто тесом, мельница ветренная ветхая, со всею железною снастию, в ызбе заслон железной, крючь, варчей, 5 окончин слудяных. Оная земля и сенные покосы отданы из оброку тое ж волости государственному крестьянину Осипу Иванову Антипьевым з братом, а оброку в год идет в манастырь с той Осиповской земли по семи рублев. Мельница водяная со всею мельничною снастию, кузница ветхая, наковаль железная, мехи ветхие, двои клещи, молотов один».

«Оная перепись чинена оному Юрьегорскому монастырю по описным книгам прежних описей, по отводе и по наличию ныне; что писана в сей описи выше сего, и оной вышеписанной бывой монастырь от бываго казначея Монаха Антония и Монаха Гавриила нынешнему священнику Семену Никитину под охранение с роспискою, в чем при сем и подписуется».

Из приведенной описи видно, что основатель Юрьегорской пустыни, преподобный Дамиан в XVIII веке уже писался на иконах и назывался «Чудотворцом», конечно не без основания.

Многочисленныя же серебрянныя под золотом и даже отчасти с жемчугом, и просто серебрянныя украшения св. икон – так наприм, в одной Троицкой церкви было 11 икон да Евангелие с серебрянными под золотом венцами и окладами, да 3 образа, имеющие сверх означенных украшений еще и жемчуг, да с одними серебрянными украшениями 5 образов; в Введенской церкви 2 образа и Евангелие с серебряными под золотом, и 1 образ с серебряными украшениями, да сосуды серебрянныя (всего 22 образа, 2 евангелия и одни сосуды), – доказывают, что Юрьегорский монастырь, действительно был Царский монастырь, хотя и в «суземке», чего не видим мы – или видим самую малость – почти ни в одном из бедных монастырей нашего севера. – Но этим драгоценностям не суждено было украшать более иконы Царского монастыря в Суземке. По нашему мнению, ничто иное, как эти украшения и были похищены, но кем? уж не раскольниками ли, очень падкими на древности вообще, особенно с подобными украшениями, которые для приобретения подобных вещиц не стеснялись ничем – ограбили в олонецкой губернии 3 обители да 1 церковь⁵²? – похищены, если не в том же 1765 г., то никак не позже 1-й половины 1766 года. Вот какие намеки сохранились до нас поэтому случаю:

«Новгородской епархии викария, преосващенного Иоанна, Епископа Олонецкого и Каргопольского в Олонецкую Духовную Консисторию»,

«Из Каргопольского Спаского монастыря».

«Доношение».

«Ея и-го в-ства указ, посланной из вышереченной Олонецкой Духовной Консистории от 26 июля, под номером 994-м, сего 1766 году, о изследовании о похищении из бываго Юрьегорского монастыря монастырских вещей Александро-Ошевенского монастыря Архимандриту Рафаилу и Каргопольского Духовного Правления закащику священнику Андрею Иванову, и о протчем в Каргопольском Спасском монастыре, августа 22 числа сего ж года, получен. Августа 31 дня 1766 году».

Наконец к довершению еще большего несчастия над Юръегорским монастырем – Демьяновой пустынею – и «построенный преподобным Дамианом деревянныя церкви: 1-я Живоначальныя Троицы, а другая Введения во храм Пресвятыя Богородицы с приделом преподобного Зосимы и Савватия соловецких чудотворцев⁵³, сгорали 1790 г. от молнии. На месте их выстроена в 1794 г. нынешняя деревянная Троицкая церковь с приделами Введения во храм и преподобных Зосимы и Савватия соловецких; над папертью – колокольня, а под нею усыпальница с гробницею преподобного Дамиана»⁵⁴.

Карп. Докучаев-Басков