А.И. Мраморнов

Источник

Раздел III. МАТЕРИАЛЫ СОВЕТСКОЙ ПЕРИОДИКИ

№1 Хроника. Проповедь святого отца

4-го августа в Серафимовской церкви, что у винного склада, настоятелем сей церкви при большом стечении народа была сказана проповедь и отслужена панихида по «без суда и следствия» расстрелянном «помазаннике Божием» Николае Александровиче. Речь «святой отец» произнес с трогательной простотой и умилением и так растрогал молящихся, что вся эта несознательная масса заголосила, зарыдала в истошный голос. Этот батюшка и раньше отличался, он чуть ли не председатель Общества «За веру и порядок», и обыском, у него произведенным, была найдена масса погромной литературы.

Следует на это безобразие обратить внимание властям и принять соответствующие меры.

ИСС. 1918. № 159 (7 августа).

№2 Провокация попов

Советской властью арестован священник серафимовской церкви М. Платонов.

Причиной ареста послужило, как и нужно было ожидать: распространение погромной, черносотенной литературы, церковные проповеди против советской власти, как «власти антихристовой», и провозглашение во время богослужения вечной памяти «великому, самодержавному государю нашему – императору Николаю Александровичу»368.

Подобные действия, имевшие и ранее место, давно стали известны советской власти, и арест священника Платонова был произведен, во избежание дальнейшей его агитации. Священник М. Платонов является видной фигурой в черносотенном мире. Поддерживаемый морально и, надо полагать, материально369 со стороны высшего духовенства, он свою деятельность развивал постепенно. Имея склад погромной литературы, привезенной из Казани и других пунктов, он этим не ограничился. Какими-то путями ему удалось отпечатать пять брошюр и в Саратове.

Вся погромная литература распространялась через прихожан серафимовской церкви по окраинам города.

Выпущенные им сборники «За веру и порядок», каждый по 48 стр[аниц] убористого текста, содержат ряд самых беззастенчивых статей, направленных не только против советской власти, не только против «вообще» социалистов, но и против всяких либералов...

Ряд брошюр специально посвящен продолжающему быть и в наше время модным вопросу о евреях. Мы давно уже отвыкли от подобной литературы, что, право, все эти измышления кажутся каким-то ужасом, мраком непостижимым, немыслимым для нашего времени. Кроме того, священник М. Платонов – типичный невежа-поп, являясь демагогом среди экзальтированной толпы выживших из ума старух и «обездоленных» мелких и крупных лавочников, стремился создать ядро для планомерной борьбы «за веру и порядок».

Результатом его усилий в этом направлении явилось создание общества из прихожан серафимовской и ближайших церквей.

Арест священника М. Платонова, сам по себе не имеющий чрезвычайной важности, связан с рядом дальнейших событий, разыгравшихся словно по расписанию. Большое участие во всем этом деле уже приняли и епископ Герман, и духовенство епархиального совета. Дело все представляется в следующем виде.

После ареста священника М. Платонова служба в серафимовской церкви не прекращалась. Благочинный Соловьев отдал, по своей инициативе, распоряжение священнику крестовоздвиженской церкви, Дьяконову, служить в серафимовской церкви, после чего сам отправился делать доклад об аресте св[ященника] Платонова епархиальному совету.

Доклад был выслушан епархиальным советом в присутствии епископа Германа.

В это же время, представители серафимовского прихода подали в следственную комиссию прошение о выдаче св[ященника] Платонова на поруки прихода.

Член епархиального совета Львов, посланный советом в следственную комиссию за справками, по возвращении оттуда, сообщил совету о своей встрече с приходской делегацией. Тут-то и начинается вся история поповских комбинаций, поведшая, в конце концов, к их разоблачению со стороны советской власти.

дения370 св[ященника] Платонова, он, боясь, видимо, упустить удобный случай для погромной пропаганды среди прихожан против советской власти, с согласия епархиального совета, оценившего весь план своего владыки, сделал распоряжение св[ященнику] Соловьеву о прекращении богослужений в серафимовской церкви и закрытии ее. Распоряжение было сделано устно и поэтому св[ященник] Соловьев просил сделать таковое в письменном виде.

В нашем распоряжении имеется «Указ из саратовского епархиального совета благочинному 3 округа г. Саратова священнику Константину Соловьеву», в котором определенно говорится о запрещении богослужений в серафимовской церкви. Для избежания недоразумений не было принято никаких мер. Все говорит за то, что все действия епарх[иальным] советом и епископом Германом производились с определенными намерениями вызвать возбуждение среди прихожан. Скоро такое возбуждение среди прихожан наросло, т.к. повсюду распространялись ложные сведения, что богослужения в серафимовской церкви «большевиками» запрещены и что они же закрыли своей властью церковь.

Однако шила в мешке не удалось утаить: скоро стало известно, что все запрещения исходят не от «большевиков», а от своей церковной власти.

Прихожане, собравшись, выделили делегацию и послали ее с прошением об открытии церкви и возобновлении богослужения к самому епископу. Епископ Герман, посоветовавшись с епархиальным советом, решил «выдержать характер» и ответил прихожанам серафимовской церкви отказом.

Однако миряне, в лице своих представителей Соловьева и Антонова, стали уже требовать у епископа отмены закрытия церкви. Епископ решил уступить и предложил подать о том письменный доклад.

Соловьевым письменный доклад был подан и епископ, опять с согласия епархиального совета, изложил резолюцию о назначении временно священника. Следственная комиссия, заинтересованная действиями епископа Германа, приступила к выяснению всех подробностей и мотивов таких действий со стороны церковной власти. Результатами следствия вполне подтвердились подозрения, возникшие вначале.

Члены епархиального совета категорически отрицали выпуск ими указа о запрещении богослужения в серафимовской церкви.

Чл[ен] еп[архиального] совета Докторов, не зная, что этот указ имеется в распоряжении следственной комиссии, говорил, что с 28 августа по 7 сентября заместителю св[ященника] Платонова никаких указов ни епархиальным советом, ни епископом не было послано. Это же показал и председатель епарх[иального] совета.

Вот текст указа с надлежащими подписями и печатью, имеющийся в нашем распоряжении:

УКАЗ371

из саратовского епархиал[ьного] совета

благочинному 3 округа г. Саратова священнику Константину Соловьеву № 14879. Саратовский епархиальный совет предлагает вам объявить прихожанам серафимовской церкви г. Саратова, что на прошении их о командировании в серафимовскую церковь для совершения богослужения временно священника резолюция его преосвященства, от 17 – 30 августа 1917 года за № 3307, последовала таковая: «приходу серафимовской церкви необходимо принять все меры к освобождению своего пастыря. Если пастыри не жалеют себя ради паствы, то и паства должна самоотверженно защищать своего духовного отца. В просьбе командировать временно священника отказать».

Августа 22/4 дня 1918 года.

Член совета, священник Н. Докторов.

Исп. об. Секретаря А. Виноградов.

За делопроизводителя А. С (неразб.).372

Действия епископа Германа, как и епарх[иального] совета, являются незаконными, т.к. постановлением церковного собора от 10 апреля 1918 г. (Церковные Ведомости, №№ 17 и 18 за 1918 г.) предусматриваются случаи закрытия церкви. Епископ Герман, действуя против постановления высшего органа православной церкви, рассчитывал на невежество прихожан, которые должны были подумать, что церковь закрыта большевиками.

Свидетель протоиерей Голубев показал, что, священствуя 24 года, он в первый раз слышит о запрещении богослужения не по соображениям техническим (ремонт церкви, ветхость ее и т.п.). Из всех мер воздействия на прихожан эта мера является самой крайней.

Значит, епископ хотел вызвать возбуждение среди прихожан в своих определенных целях. Так как указы о запрещении богослужения не были опубликованы, то до сих пор прихожане не знают об истинном виновнике закрытия церкви.

Это выяснилось при опросе 16 сентября свидетельниц Козловой и Филиной, бывших у епископа с просьбой 2 сентября.

Епископ только и ответил, что «я сейчас не могу» и ушел, не дав объяснений о том, кто закрыл церковь. Прихожане ходили к епископу два раза, но так ничего и не добились.

Следственная комиссия производит тщательное расследование.

Приняты меры к широкому оповещению приходов о действиях епископа и епархиального совета, не устоявших пред провокационными приемами.

ИСС. 1918. № 197 (22 сентября).

№3 К суду над попами

В нашей газете сообщались уже подробности, предшествовавшие аресту священника серафимовской церкви М. Платонова, как и о последующих событиях, давших место грандиозной поповской провокации, ближайшее и непосредственное участие в которой принял и «преосвященный» епископ Герман.

Продолжающимся следствием по этому делу выяснены новые подробности, рисующие картину событий в новом, несколько характерном для всей духовной своры, свете. К сожалению, мы лишены возможности опубликовать в настоящее время многие интересные данные, находящиеся в распоряжении следственной комиссии.

Между прочим, выяснилось, что епископ Герман, узнав о начавшемся советском следствии по делу о закрытии им серафимовской церкви, поспешил, с согласия епархиального совета, возглавляемого «преподобным» отцом Хитровым, замести следы своего провокационного поступка, и прежде, чем следствие приступило к своей работе, назначил священника в закрытую церковь для возобновления богослужения.

Следствие по делу провокации попов подходит к концу. На субботу, 5 октября, назначен суд в заседании революционного трибунала, который, вероятно, будет вестись им в народной аудитории, или в зале консерватории.

Предполагается, что суд над попами не будет закончен в один день, а продолжится и в воскресенье, когда явится возможность, широким рабочим кругам, заинтересованным этим делом, присутствовать в трибунале. Билеты, между прочим, уже выдаются в канцелярии революционного трибунала.

В нашем распоряжении имеется материал по делу св[ященника] Платонова, собранный следственной комиссией и заключающийся в разных брошюрах, листках и отдельных оттисках.

Вся эта литература, изданная на средства, повидимому, наших «благотворителей» церковных, выходила под редакцией священника М. Платонова.

Он же является единственным автором всех этих человеконенавистнических брошюр.

Особенно интересным материалом, по богатству содержания и тем, являются его сборники «За веру и порядок», включающие каждый по 15 и более «проповедей – откликов на современность».

Заголовки так пестрят, что кажется, действительно, обнимают всю многосложность современной жизни.

Но это только кажется.

В действительности, кроме разнообразия в заголовках, ничего этого нет. Все проповеди-статьи почти без всякого исключения говорят лишь на политические темы. Скудоумие автора сказывается во всем.

Полное невежество автора, как в политических, так и общественнохозяйственных вопросах современности, видно воочию.

Как и подобает черной сотне, имеющей исключительную монополию на «жидоедство», автор видит причины всех несчастий «православной церкви» в евреях.

Социализм объявляется главным врагом «русского народа», православной церкви тож. Да как же не быть ему главным злом современности, если основателями социалистического движения являются «жиды»: Маркс, Энгельс, Лассаль, Бебель?

Социализм придуман «жидами» и они пользуются им в своих целях, целях разрушения православной церкви.

Приводим выдержки из его статей.

«Хитростью и коварством враги православной церкви старались подорвать православную веру. Сначала на Россию были пущены отряды нигилистов, потом полчища сектантов, наконец – толстовцев, а в последнее время – социалистов, интернационалистов, большевиков, меньшевиков, социал-демократов, анархистов и проч. и проч. Все они приносили смертельный вред России: разъедали, отравляли самое сердце русского народа, возбуждали сомнения в самых дорогих и высоких истинах, колебали и разрушали самый фундамент семейной и государственной жизни».

Не говоря о всех этих отравах для «сердца русского», приходится даже сомнение, как таковое, признать за врага всякой истины.

На свете была такая масса истин, повергнутых теперь в ничто духом сомнения, но автор этим не смущается: у него своя особая аудитория, которая в этих речах его, в истине слов его – не будет сомневаться.

Революция для священника Платонова – страшилище ада, и он, не смущаясь говорит:

«Мы видим красные знамена,– символ крови и огня, символ адского восстания. Видим всеобщую злобу. Видим грабежи, убийства, пожары. Видим братоубийственную бойню».

Только теперь свящ[енник] Платонов прозрел, когда увидел Революцию, а раньше, когда капитал был в России у власти, когда длилась мировая война, – он ничего не видел; для него миллионные жертвы войны народов ничего не говорят. Раньше куда лучше было, когда не было этой самой Революции. Это видно из слов М. Платонова: «Аристократия, пользовавшаяся трудом рабочего, была заинтересована в том, чтобы рабочие были сыты, здоровы и крепки».

Конечно, эти слова не для рабочих. Если бы их рабочий услышал, то он просто плюнул бы на этого разошедшегося попа.

Поп Платонов говорит перед «толпою соплеменных гор»: лавочниками, купцами, выживавшими из ума старухами и им подобными.

Они, ничего не понимая в словах, видят в них правду, ведущую их к иной жизни, чем теперешняя, к жизни прежней, которая кажется им чуть ли не раем: «было время, когда русский человек спокойно и свободно исповедовал веру»...

Попу нужно исповедовать свободно свою веру, чего, будто, ему не дают, но он видит, что народ имеет другие интересы:

«Что делает наша святая Русь? Она молчит. Ей, повидимому, нет делу до христианской веры. Ей нужны только земля и воля. Ради сладких посулов и обещаний русский народ все допускает».

Автора оскорбляет свобода вероисповедания для всех народностей. Он хотел бы такой свободы только для своей веры:

«Та Россия, у которой на воинском знамени было написано 1000 лет «За Веру», теперь этого слова не имеет. Мало того, – эта Россия теперь говорит: все веры равны; всем верам одна честь. Язычники, евреи и христиане – все равны».

Он сознает, что Россия, вся Россия, против попов – и говорит: «Россия гибнет, гибнет от греховной гнилости, от самообольщения. Нет больше сомнения: Великая Россия погибла». «Россия умирает и в бессмертной агонии она не хочет смириться, покаяться и с каждым днем только углубляет бездну революции, бездну своего падения, бездну гибели». «Огромнейший корабль, в котором более 180 миллионов пассажиров – жителей русского государства, тонет в море житейском. Корабль заливает волнами. Кормчего нет, править некому».

Он полагает, что если Н. Романова нет, – то Россия погибнет, как этот корабль.

Виновниками, по его мнению, являются большевики.

Поп Платонов говорит им:

«Радуйтесь, господа учителя толстовщины и интернационализма. Радуйтесь успеху своего дьявольского дела. Благодаря вам русский солдат своей изменой превзошел всех изменников в мире».

Ловко сказано!..

Он продолжает: Теперь у нас «создается новый безбожный порядок, безбожное царство».

Солдат и крестьян «красными лоскутками, красными словами, красными приманками их освободители сделали послушными рабами и последними нищими. Они освободили народ от всех, веками собранных, сокровищ».

Распинается поп, говоря о сокровищах, которых, кроме них самих, попов, никто из трудового народа и в глаза не видал. Трудовой народ перед попами заслоняют лавочники, держащие дорогие восковые свечи в руках, набожно крестящиеся на их золототканные одежды.

С высоты своего амвона поп возглашает: «Братие, в настоящее время церковь в величайшей опасности».

Раньше поп говорил, что гибнет Россия, гибнет накопленное богатство трудового народа, гибнет порядок, а на деле, по его же словам, гибнет всего-навсего лишь их церковь, в которой они привыкли обманывать народ.

«Главная опасность не в том, что у нас отнимут школы и даже храмы, а в том, что у нас будут отнимать нашу веру и нашу совесть. У нас возьмут детей церкви и сделают их врагами ее. Замыслы безбожников очевидны. Они не скрывают их».

Вот в чем, говорит поп, пущая опасность. Всего на всего лишь в том, что не дадут попам вколачивать в головы несмышленых детей глупые поповские басни, давно умом человеческим опровергнутые.

У попов не только отнимают честные рабочие своих детей, но их же, попов, рабочие оскорбляют.

Он говорит об этом:

«Под новым знаменем сатаны эти подлые опричники – лжедемократы, эти мнимые друзья народа начинают откровенно издеваться над народом и его святынями». Да ведь попами!.. Сознавая, что у России нет кормчего, поп говорит, что «каждый честный человек имеет полное право требовать восстановления царской власти. Только при царской власти возможны спокойствие, порядок и целость государства».

Ввиду этого, поп Платонов предупреждает верных сынов церкви «быть готовыми ко всему», даже к «испытанию огнем».

М. Платонов говорит откровенно, что «если мы не будем отстаивать свое», «то сделаемся покорными иноверцев, инородцев».

Как видно, беда не так уже опять велика.

Но «мы будем умирать голодной смертью» в этом случае, – говорит он вновь.

Народ раньше, по словам попа, жил в избытке, в довольстве.

Какой же это народ, не сами ли попы, помещики и фабриканты?

«Гости и пришельцы России стали ее владыками. Ее недавние слуги сделались ее хозяевами».

Это правда, хоть не относительно первого, так как владык теперь у нас нет совсем. Правда, когда он говорит, что недавние слуги в России сделались в ней хозяевами. Против этого ничего сказать нельзя.

Прав также поп, когда говорит, что их «ни демократия, ни безумный социализм,– эти дымящиеся головни, по его словам, которые одурманили мозг России, не спасут». Их «не спасут ни советы рабочих депутатов, ни советы народных комиссаров, ни учредительное собрание»... Советы – наши, и не для попов мы их избирали и за них стоим.

Революционная совесть народных судей вынесет, нужно полагать, строгое осуждение врагам трудового народа, прикрывающим свои мерзкие мечты священническими рясами.

Lupus.

ИСС. 1918.1 октября (№ 203).

№4 Смерть попам предателям

Сегодня саратовский пролетариат и крестьянство будут судить своих злейших врагов.

Сегодня мы должны высказать свое отношение к тем, кто посягает на нашу свободу, на наши социалистические завоевания.

Сегодня экзамен массового сознания наших трудящихся и эксплоатируемых масс.

Сегодня мы должны веско заявить нашим врагам, что поднявший на нашу революцию меч, от меча и погибнет.

Сегодня мы должны показать, что представляет собой мощь и сила революционного пролетариата.

Сегодня кости наших врагов должны хрустеть от ударов возмущенного пролетариата.

Сегодня день великого суда над попами-предателями, посягнувшими на наши социалистические завоевания.

Сегодня мы должны сказать пред всем миром, что мы вполне ясно сознаем, что представляет собой олигархия священнослужителей всех религий и культов.

Сегодня мы на опыте докажем, что вся сволочь, прикрывающаяся именем бога, является самым пошлым, самым циничным, самым вредным элементом общества.

Сегодня мы еще лишний раз убедимся, что за гнойную яму представляет собой при капиталистических условиях свора пошля<... >373 культы разных религий.

Сегодня весь их цинизм выявится наружу и во всем своем отвратительном виде предстанет пред трудовыми массами.

Сегодня трудящиеся и эксплоатируемые массы единым голосом кликнут:

Долой наших злейших врагов!

Смерть предателям, стремившимся затянуть петлю на шее трудового народа!

Смерть и позор всем нашим врагам, прикрывающимся разными ширмами для своих грязных проделок!

Смерть всем иудушкам от религии, продающим оптом и в розницу интересы рабочих и крестьян!

Сегодня саратовский пролетариат скажет:

Мы уже освободились от гнета экономического, –

Мы освободимся и от гнета духовного!

Смерть тем, кто станет на пути к освобождению человеческой личности!

Уничтожая экономическое рабство, мы не останавливались ни перед какими препятствиями; равно также мы не должны остановиться и не остановимся ни перед чем для уничтожения всех видов рабства.

Смерть и позор насильникам человеческой личности!

Да здравствует свободный гражданин и человек!

Н.

ИСС. 1918. 5 октября (№ 207).

№5 Суд над попами

В воскресенье, 6 октября, закончился суд над апостолами саратовской контр революции. На скамье подсудимых – приходский священник серафимовской церкви Платонов и саратовский епархиальный совет в полном составе во главе с епископом Германом – Косолаповым.

Центральной фигурой процесса является священник Платонов, член погромного союза русского народа, черносотенник и «убежденный» монархист. Обвинительный акт охватывает преступную деятельность обвиняемых, начиная с февральского собрания духовенства, вызванного декретом сов[ета] нар[одных] ком[иссаров] об отделении церкви от государства.

Приблизительно в то же время у Платонова при обыске обнаружена монархическая литература в виде брошюрок самого Платонова – «За веру и порядок». 24 августа поп Платонов был взят под стражу, чем воспользовался местный епархиальный совет в лице Косолапова, Хитрова, Докторова, Львова, Анирова и Шкенева.

Совет дает благочинному Соловьеву словесный приказ о запрещении богослужения в серафимовской церкви с разрешением лишь исправлять требы. Объявить о запрещении Соловьев, не имея на руках письменного указа, не мог решиться и добивался письменного подтверждения данного ему приказа, но епархиальный совет в этом ему отказал, рассчитывая, что в населении, надлежаще подготовленном проповедями Платонова, неизбежно родится и распространится убеждение, что церковь закрыли те же, кто арестовал священника, т.е. представители рабоче-крестьянской власти.

Свидетельскими показаниями установлено, что такого рода слухи ходили некоторое время, но потом истинные виновники запрещения богослужения стали известны, и приход подал прошение в епархиальный совет о назначении временного священника в серафимовскую церковь.

Епархиальный совет этим был вынужден действовать открыто. В один и тот же день 4-го сентября он издает два указа: №№ 14860 и 14879.

Первый из них является подтверждением словесного приказания Соловьеву о запрещении богослужения в серафимовской церкви, а второй представляет отказ в ходатайстве прихожан и гласит следующее:

«Приходу серафимовской церкви необходимо принять все меры к освобождению своего пастыря. Если пастыри не жалеют себя ради паствы, то и паства должна самоотверженно защищать духовного отца. В просьбе командировать временно священника отказать».

Обвинение рисует мрачную фигуру попа Платонова. – Сочинения Платонова имеют все качества обычной черносотенной литературы. В ней собрано все, что есть худшего, черного, мерзкого. Преподнося читателям своей книги общеизвестную черносотенную легенду о всемирном еврейском злоумышлении, Платонов и русскую революцию объявляет одной из форм злоумышления, в результате которого страну и церковь постигнет неизбежная гибель.

Широкими яркими штрихами набрасывает обвинитель отталкивающий образ Платонова. Он служил не царю небесному, а царю земному и золотому тельцу. Духовенство было у старого режима духовной полицией, жандармерией, более ужасной, чем явная жандармерия. Страшно видеть в двадцатом веке такого невежду, изувера и фанатика, как Платонов. Вот грязь, весь цвет той грязи, которую накопило в себе духовенство, собрал Платонов в своих речах проповедях в книжке за «Веру и порядок», а следовательно и в себе.

В своих показаниях священник Платонов принужден был признать, что он считал незаконной советскую власть и считал как раз до тех пор, пока не был арестован. Как христианин священник Платонов обязан был пойти с оружием в руках против врагов церкви и законной власти. Платонов это и не отрицает. В своей «литературе» Платонов говорит: «каждый честный человек имеет полное право [требовать] восстановления царской власти».

Это вполне законченная фигура теоретика-черносотенника, убежденного, быть может, монархиста-фанатика.

Сам поп Платонов не отрицает факта служения панихиды по Николае II, не панихиды, оговаривается, впрочем, он, а чего-то вроде панихиды. Вместе с тем, Платонов произнес слово, не слово, а что-то вроде слова к своей пастве, и обещал последней, что большевики поплатятся за убиение царя своей жизнью.

Епархиальный совет дополнил к тексту Платонова иллюстрации. Воспользовавшись арестом Платонова 24-го октября, – он провоцировал закрытие Серафимовской церкви советской властью. Здесь имела место злостная провокация и по отношению к прихожанам. Им епархиальный совет настоятельно рекомендовал принять все меры к освобождению своего пастыря. Это ли не открытое призвание к восстанию против советской власти?

Защита, напротив, не видит в том, т.е. в закрытии церкви, ничего злостного, никакой провокации. Аресты священников часто имели место, но они были непродолжительны, поэтому к ним привыкли и аресту Платонова не придали большого значения.

Обвинение ставит на вид защите, что последняя отбросила все добытые следствием хронологические даты, и потому в ее устах дело принимает совершенно другую окраску. Из данных следствия ясно вытекает лишь одно положение, что все действия епархиального совета были направлены на то, чтобы инсценировать, провоцировать закрытие Серафимовской церкви советской властью и сделать последнюю объектом возмущенных чувств христиан-прихожан.

Между прочим Германа защищал гр. Рождественский, епархиальный совет – Лебедев, Платонов защищался сам.

В своей продолжительной речи Платонов старался доказать, что в его книгах ничего такого не было, что бы возмущало прихожан против рабочей власти.

Но... читатель сам может убедиться в «невинности» Платоновской литературы, по приведенным нами отрывкам. Как опытный казуист, Платонов старался найти себе лазейку, где спрятаться от справедливого негодования пролетарского революционного суда. Но как н<и> изворачивался поп Платонов, вина его была очевидна, страшная вина перед пролетариатом и революцией.

Епископ Герман, сделавшийся лояльным к советской власти после полумесячного сидения в тюрьме, отрицает вину. Но факты, факты его губят.

Наименее виновными являются Докторов и Шкенев. Докторов, быть может и хороший как человек, но испорченный той средой, в которой он находится, говорит, что если он и виновен, то виновен лишь в том, что подписал указ о закрытии церкви, не читая.

После прений сторон и предоставленных подсудимым последних слов, трибунал удаляется на совещание. В зале воцаряется нервное, выжидательное настроение.

Наконец суд входит. Все встают. Председатель трибунала тов. Аникеев читает приговор.

... Платонов приговорен к расстрелу.

В среде черносотенцев, наполнявших зал, поднялся шум и движение. Начальник охраны командует зарядить страже винтовки. Шум прекращается.

... Косолапов – епископ Герман и Хитров приговорены к 15-летнему тюремному заключению, связанному с принудительными работами. Остальные приговорены к условному 10-ти летнему тюремному заключению.

Приговор над Платоновым будет приведен в исполнение по истечении 2 недель, в течени<е> какового времени ему пред[о]ставлено право подать кассацию.

Н.Б.

ИСС. 1918. 8 октября (№ 209).

№6 Суд над попами

5-го и 6-го октября с[его] г[ода], в зале Консерватории, Революционный Трибунал рассматривал дело семи представителей саратовского духовенства.

Согласно обвинительному акту – дело рисуется в следующем виде.

В феврале месяце 1918 г., в связи с собранием в Духовной семинарии по поводу декрета об отделении церкви от государства у нескольких попов были произведены обыски, в результате которых у свящ[енника] Серафимовской церкви, Платонова, оказалось значительное количество черносотенной литературы – сборники Платонова «За веру и порядок. Проповеди – отклики на современность». Они наполнены общеизвестными погромно-царистскими призывами, носят грубо-черносотенный, едва прикрытый фиговым листком убеждений «православного христианина», характер. 24 августа Платонов был арестован. Епархиальный совет «прицепился» к этому случаю и закрыл Серафимовскую церковь, рассчитывая на то, что прихожане обвинят в этом Советскую власть. Так и случилось, но вскоре выяснилось, – кто захлопнул церковные двери, – и приход подал Епарх[иальному] совету просьбу о возобновлении богослужений в Серафимовской церкви. Епархиальный совет ответил двумя резолюциями – благочинному Соловьеву: церковь не открывать и – приходу: «Если пастыри не жалеют себя ради паствы, то п<а>ства должна самоотверженно защищать своего духовного отца. В просьбе командировать временного священника – отказать». (4 сентября Епарх[иальный] совет и епископ уже открыто призывает приход – «принять все меры»).

Ввиду этого гражданам: Платонову (свящ[еннику] серафимовск[ой] церкви), Косолапову, Хитрову, Аниреву, Шкеневу, Докторову и Львову (члены Епарх[иального] совета) предъявлено было обвинение в явлениях, имевших целью возмущение массы против правительства Русской Республики, и все эти лица преданы суду Саратовского Революционного Трибунала.

Слушалось дело 5-го и 6-го октября. Вечером в воскресенье при переполненном зале, был вынесен приговор.

Свящ[енник] Платонов приговорен к рас[с]трелу; для обжалования дано 2 недели. Остальные обвиняемые приговорены к 15 годам (действительно) и 10 (условного) – тюремного заключения.

Чтение приговора вызывало волнение, передающееся наружу.

На улице к Консерватории громадное скопление народа.

Несколько залпов в воздух рассеивают собравшихся.

Через несколько часов все стихло. Подробности завтра374.

СКГ. 1918. 8 октября (№ 180).

№7 По поводу 5–6 октября в г. Саратове375

Я говорю о процессе Платонова и епархиального совета.

На этом процессе обнаружилось, между прочим, неуменье нашей советской публики вести себя подобающим образом в заседании суда пролетарской республики.

С еще большим чувством огорчения ну жно отметить то обстоятельство, что в момент, особенно настоятельно требовавший известного такта, такового у нашей советской публики не оказалось.

Когда я в опере, в первых рядах вижу голову в фуражке, я безошибочно заключаю, что это восседает какой-нибудь наикомиссар или комиссарчонок.

Они преисполнены величественной лени и, вероятно, придется в конце концов, приставить к ним – на счет республики – особых агентов для снимания с них головных уборов в общественных местах.

То же я видел и в суде 5–6 октября. Не снимали шапок и курили, большей частью, свои, советские. Мало того: г.г. комиссары, не потрудившиеся запастись входным билетом, вступали в пререкания со стражей, не пропускавшей их, и даже грозили арестовать стражу.

Во время же чтения трибуналом приговора произошло следующее:

В ответ на объявление смертного приговора Платонову, раздались рукоплескания некоторой части советской публики.

Это было в высшей степени бестактно. Рукоплескания, во-первых усилили сумятицу, происшедшую после слов председателя: «К расстрелу», а во-вторых, поставили нас недалеко от тех, кто в Вольске выворачивал руки и выкалывал глаза тов. Струину376.

Врагов наших мы должны стирать с лица земли в тысячу раз энергичнее, чем мы это делаем. Но каннибальскую радость и сладострастие надо всецело предоставить бело-гвардейцам.

Мы порадуемся тогда, когда вывязав усталые и израненные ноги из кровавого болота, выйдем наконец, на широкую солнечную поляну отдыха и радости для всех бойцов, вынесших долгий и трудный путь.

Г.

ИСС. 1918.10 октября (№ 211); СКГ. 1918. 10 октября (№ 182).

№8 Дело попов и архиерея

В революционном трибунале 28 декабря был назначен пересмотр дела священников Михаила Платонова и Алексея Хитрова и епископа Германа (Косолапова). Дело это первый раз было разобрано 6 октября. Обвиняемые Косолапов и Хитров провоцировали против советской власти, закрыв церковь, не назначали в нее, несмотря на просьбы прихожан, священника. Платонов издавал противосоветскую черносотенную литературу. Подробности в «Известиях» в свое время передавались. Первым решением Хитров и Косолапов были приговорены к 15-летнему, тюремному заключению, Платонов к расстрелу. Обвиняемыми была принесена кассационная жалоба, приговор был отменен, и дело передано на новое рассмотрение революционного трибунала.

На разбор дела 28-го декабря публика сходилась туго, зал трибунала на половину пустовал. Среди мужчин преобладали поповские рясы. Очевидно, интерес к участи своих «пастырей» упал у их пасомых настолько, что для них теперь личности попов и архиерея являются безразличными даже после приговора о расстреле. Не удалось духовенству и черной сотне представить попавших на скамью подсудимых своих активных врагов советской власти мучениками за идею даже в этом положении.

Заседание трибунала открылось под председательством т. Павлова. Свидетелей вызывалось 18 человек. Защитниками со стороны Платонова выступали г. Светлов, Хитрова – т. Лебедев и Косолапова – Рейхштадт.

Защитник Хитрова – Лебедев заявил, что считает важными свидетелями неявившихся Михаила Антонова и Соловьева и просил дело за их неявкой отложить. Члены коллегии обвинителей находили возможным разбирать дело в отсутствие названных свидетелей. Трибунал после совещания постановил: дело слушанием отложить, неявившихся свидетелей оштрафовать по 200 р. каждого, причем от свидетелей Антонова и Соловьева взять подписку о не выезде из Саратова до разбора этого дела и доставить их в это время на суд под стражей.

В отношении подсудимых оставлены меры пресечения, примененные к ним до пересмотра дела: содержание под стражей Платонова и освобождение до суда Хитрова и Косолапова под особую подписку с обязательством явки на суд в день разбора дела.

ИСС. 1918. 31 декабря (№ 280).

№9 Дело попа Платонова

Третьего дня в Революционном трибунале начался пересмотр дела попа Платонова. Первый день процесса был посвящен допросу свидетелей. Большинство из свидетелей давали свои показания на первом процессе. А потому никакого интереса не представляют. Новым свидетелем, вызванным обвинением, является поп Крылов, давший весьма интересные показания.

В своей речи Крылов нарисовал картину борьбы между консервативным духовенством и духовенством прогрессивным, либеральничающим, черносотенное духовенство объединилось в союз «за веру и порядок», который явился естественным наследником и продолжателем деятельности союза истинно-русского народа.

Он, Крылов, принадлежит к партии «либерального» священства, которая носит имя «союз возрождения православного духовенства». Главой и теоретиком монархического духовенства является Платонов, который вел неустанную и непрерывную борьбу с возрождением духовенства.

С документами в руках Крылов освещает деятельность двух враждебных партий в православном духовенстве с начала февральской революции.

Черносотенное духовенство в начале революции стояло на твердой почве, все управление церкви находилось в его руках. – Прогрессивному духовенству стоило больших усилий сбить с позиций черную сотню. Борьба сосредоточивалась главным образом вокруг вопроса об отделении церкви от государства. «Либеральное» духовенство видело в старой церкви – полицейского, жандарма, верного служителя чисто материальным интересам монархии, старая церковь покрыла грязью все христианство и способствовала уходу от православия всех честных сознательных мало-мальски людей. Старое же духовенство, вместе с Платоновым видело в отделении церкви от государства гибель православия, и внушало эту мысль своей темной пастве.

Переходя к характеристике личности Платонова, Крылов говорит, что ничего нравственно-дурного против подсудимого он сказать не может – Платонов вел черносотенную пропаганду, натравливая монархический союз и темных прихожан на советскую власть, но никаких корыстных мотивов в том не было, он действовал исключительно во имя своих убеждений. Крылов замечает, что фанатика из Платонова сделало исключительно воспитание, – известно всем, что представляла из себя духовная семинария и бурса во время молодости Платонова, которого и изуродовала на всю жизнь.

Крылов кончает свою речь надеждой, что духовенство выйдет из тьмы черносотенства на светлую дорогу возрождения православного пастырства.

У публики, видимо, охладел интерес к процессу Платонова. В зале суда большинство богомольных старушек, попадей и дочек поповых, и семинаристов, серьезная публика махнула рукой на все дело – по делом черту и мука.

ИСС. 1919. 12 января (№ 8).

№10 Дело попа Платонова. Второй день процесса

Второй день процесса Платонова, епископа Германа и Хитрова был занят речами обвинителей и защитников. Обвинителями выступали тов. Хацкелевич, Касицкий и Грин.

Тов. Хацкелевич представляет церковь непримиримым врагом советской власти; даже небольшая кучка либеральничающего духовенства, представителем которой является свидет[ель] Крылов, не может достигнуть соглашения с рабочей властью, не говоря уже о той части «священнослужителей», которая представлена подсудимыми. Церковь искала и ищет удобного случая, чтобы выступить против советской власти. Саратовскому епархиальному совету такой случай представился, и он решил провокацией возмутить набожных христиан против совета. – Обвинитель документально подтверждает виновность Хитрова и Германа, как главарей епархиального совета.

Обвинителем Платонова выступает тов. Касицкий. В трехчасовой речи обвинитель характеризует Платонова, как изувера-фанатика, не брезгующего никакими средствами и не останавливающегося перед наглой ложью ради достижения намеченной цели.

Выдержками из «творений» попа Платонова (Выпуски сборника за «Веру и Порядок») обвинитель доказывает, какими неблаговидными средствами пользовался Платонов для оклеветания перед своими прихожанами рабочей власти, Платонов – контр-революционер из числа самых опасных и вдобавок – шпион, т.к. деятельность его развилась не вне, а внутри революции. Теперь шпион пойман, и с ним следует поступить так, как поступают со всеми шпионами – он должен быть расстрелян.

Обвинитель в доказательство контр-революционной деятельности Платонова указывает на противоречие его показаний с документами, имеющимися в руках обвинения.

Результатом одного собрания духовенства было обращение к солдатам красной армии, в котором последние призывались не повиноваться совету. Этим вполне выявляется действительная физиономия Платонова.

Тов. Касицкий напоминает судьям, что Революционный Трибунал – орган классовый, который должен без пощады уничтожать врагов господствующего класса. Наше время – время напряженной революционной борьбы, когда каждый лишний враг, не лишенный возможности вредить, может оказаться роковым для рабочей власти.

Мы надеемся, заканчивает т. Касицкий, что Революционный трибунал совершенно изолирует от общества попа Платонова, несмотря на его пресловутую бескорыстность и искренность, про которые так много и так хорошо говорил соратник Платонова в борьбе с советами – Крылов. Враг-фанатик – более опасный враг.

Третий обвинитель тов. Грин говорит, что церковь является эксплоататором человеческого духа, нагло обманывающая свою темную паству разными хитросплетенными дошлыми людьми, откровени<я>ми божьими. Обязанность советской власти – бороться с эксплоатацией, поэтому церковь – враг советов. Таких врагов теперь и судит Революционный Трибунал. Всякая чувствительность здесь излишня. Вина всех троих одинакова, неодинаковы лишь роли – Платонов является агитатором, а Косолапов (епископ Герман) и Хитров организаторами. Все трое заслуживают одинакового наказания – смертной казни.

Защита Платонова не выдвинула н<и>чего серьезного в его оправдание. Между прочим сам защитник в частном разговоре признался, что ему чрезвычайно тяжело защищать Платонова и защищает его только по обязанности, как избранный колл<е>гией правозаступников.

После речей подсудимых суд удаляется в совещательную комнату.

Проходит более часа напряженного ожидания приговора – наконец суд выходит. При гробовой тишине читается приговор.

Вина Платонова признается доказанной, и он приговаривается к 20-ти годам тюремного заключения, связанного с принудительными работами. Косолапов – епископ Герман – к 15-ти годам заключения и принудительных работ. Хитров, как пассивный участник преступления, приговаривается к условному 10-ти летнему заключению и здесь же освобождается.

ИСС. 1919. 14 января (№ 9).

№11 Красный террор

Саратовская губернская чрезвычайная комиссия в заседании 8 октября [1919 г.], за антисоветскую агитацию и, как непримиримых врагов рабочее-крестьянской власти, постановила расстрелять следующих лиц:

1. Епископ Герман (гр. Косолапов Николай Васильевич), ярый черносотенец.

2. Священник Платонов Михаил Павлович, член союза Архангела Михаила.

3. Карпенко Григорий Иванович, председ[атель] союза русского народа.

4. Дзидзигури Алексей Григорьевич, пристав царевского уезда.

5. Священник Шанский Андрей Васильевич, личный секретарь Гермогена.

6. Генерал Бирюков Иван Алексеевич, атаман Деникина.

7. Носков Иван Васильевич, астраханский миллионер.

8. Гришин Аверьян Спиридонов[ич], председ[атель] союза Архангела Михаила.

9. Соловьев Савелий Леонтьевич, пристав 5 уч[астка] г. Саратова.

10. Верещагин Василий Владимирович, пристав 2 уч[астка] г. Саратова.

11. Генерал Винтер Андрей Викторович377, бывш[ий] военный следоват[ель] полевого суда каз[анского] окр[уга].

12. Панов Дмитрий Ильич, владел [ец] мыловарен[ного] завода и дома, за дачу 60 тыс. руб. денег на вручение взятки сотрудн[ику] ч.к.

13. Жутикова Мария Лавровна, за дачу взятки в 60 тыс. руб. и шантажирование советских работников.

Приговор приведен в исполнение в ночь на 10 сего октября.

ИСС. 1919. 11 октября (№ 225).

* * *

368

Подлинная формула поминовения, как было установлено и на октябрьском, и на январском судебных заседаниях, была следующей: «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, бывшему императору рабу твоему Николаю Александровичу – и сотвори ему вечную память». Так что советские газетчики лгали своим читателям.

369

Несостоятельность мифа о материальной поддержке священника Платонова высшим духовенством была очевидна уже на первом (октябрьском) судебном заседании по этому делу.

370

Видимо, одна строка пропущена при газетном наборе. – Прим, публикатора.

371

Перепечатываем в полной неприкосновенности с подлинника. – Прим, источника.

372

См. док. № 22 раздела II.

373

Далее – нечитаемый из-за типографского брака текст. – Прим, публикатора.

374

Обещанные «подробности» в следующих выпусках «Саратовской красной газеты» отсутствуют.

375

В исходном заголовке ошибочно напечатано «5–6 сентября».

376

1 июля 1918 г. в г. Вольске собралась большая, антибольшевистски настроенная толпа, преимущественно состоявшая из крестьян. Красноармейцы первыми начали стрелять по толпе, но верх одержали антибольшевистские силы. В ходе схватки толпа растерзала председателя Вольского исполкома Михаила Михайловича Струина. См.: Посадский А.В. Вольск, 1 июля 1918 г.: пример успешного городского восстания // История Белой Сибири. Тезисы 4-й научной конференции 6–7 февраля 2001 года. Кемерово, 2001. С. 61–64.

377

Карпенко Григорий Иванович – деятель монархического движения, председатель совета Саратовского губернского отдела Всероссийского (Дубровинского) Союза русского народа. Сторонник объединения СРН и Союза Михаила Архангела. Священник Андрей Васильевич Шанский (род. ок. 1867 г.). Из семьи псаломщика. Окончил Саратовскую духовную семинарию (1885). Уже в 1886 г. временно исправлял должность секретаря епископа Саратовского и Царицынского Павла (Вильчинского). 20.12.1887 рукоположен в сан священника к Владимирской (Маминской) церкви г. Саратова. Был законоучителем ряда учебных заведений города. С 23.01.1894 – священник Вознесенско-Горянской церкви г. Саратова. С 20.04.1895 – уполномоченный Императорского православного Палестинского общества по г. Саратову. С 1893 г. – секретарь, а с 1897 г. – казначей Саратовского епархиального попечительства о бедных духовного звания. В 1898–1901 гг. – член правления Саратовского духовного училища. С 9.12.1902 по 17.04.1909 – секретарь канцелярии епископа Саратовского и Царицынского. В 1903–1904 гг. – временно присутствующий член Саратовской консистории, с 1909 по 1912 г. – ее штатный член. Со 2.11.1907 служил при Вознесенско-Сенновской (Митрофаниевской) церкви. В 1913–1915 гг. служил при Спасо-Преображенской церкви г. Царицына. С 16.07.1915 снова служил при Митрофаниевской церкви в Саратове. В 1915–1917 гг. состоял председателем Совета Саратовского Иоанникиевского епархиального женского училища. Имел жену Марию Семеновну (род. 5.02.1866), сына Владимира (род. 3.01.1887) и Михаила (род. 12.07.1888) (см.: РГИА. Ф. 796. Оп. 194. Д. 1119. Л. 28 об.–29об.). Генерал Бирюков Иван Алексеевич (род. 22.09.1856). Из семьи казаков. Окончил Грачевское станичное училище Енотаевского уезда Астраханской губернии, Новочеркасское казачье юнкерское училище (1882). По окончании училища имел чин подхорунжего. В 1901 г. избран гласным Астраханской городской думы. Автор 3-томной «Истории Астраханского казачьего войска» (1910). С 1912 г. – генерал-майор. С 1913 г. – член Астраханской городской управы. В марте 1917 г. губернским исполнительным комитетом единогласно избран временным астраханским губернатором. 3.10.1917 избран также атаманом Астраханского казачьего войска. Большевики, придя к власти в Астрахани, арестовали Бирюкова. В июле 1918 г. местный трибунал приговорил генерала к 25 годам лишения свободы за выступление против советской власти. Отбывал заключение в Саратове. Казакам удалось снизить срок в 10 раз, однако Иван Алексеевич не избежал дикой расправы над собой. Винтер Андрей Викторович (род. в 1868 г.). Окончил Московское пехотное юнкерское училище, Александровскую военно-юридическую академию, Казанский университет. Служил военным юристом. Дослужился до звания генерал-майора (1917).


Источник: М89 Судебный процесс против саратовского духовенства в 1918-1919 гг. / Публикация А.И. Мраморнова.- М.: Изд-во Новоспасского монастыря; Саратов: Изд-во Саратовской митрополии, 2013.- 880 с., цв. вкл. ISBN 978-5-98599-131-4

Комментарии для сайта Cackle