Святая Земля. История и наследие. Православный путеводитель

Книга, которую выдержите в руках, поистине уникальна. Тираж ее разошелся мгновенно. И вполне логично нынешнее второе издание.

Сегодня оно представляет особый интерес еще и потому, что мы отмечаем в нынешнем году 135-летие ИППО, 200-летие со дня рождения архимандрита Антонина (Капустина), 160-летие со дня рождения Великого Князя Сергия Александровича, который совсем еще молодой, в 25 лет, возглавил в 1882 г. Православное Палестинское Общество.

Для меня 2017 г. ознаменован еще десятилетием жизни, в течение которого по благословению Святейшего Патриарха я с радостью исполняю обязанности Председателя Общества, стремясь сохранить и укрепить его гуманистические традиции – в соответствии с изначальным уставным назначением, начертанным идеологами и создателями ИППО. Это, прежде всего, просветительная и гуманитарная помощь народам Палестины и других стран Библейского региона, помощь русским православным паломникам, для которых дорога к Богу была смыслом жизни, осознанно избранным путем, наконец, поддержка тружеников отечественной науки, исследователей Святой Земли.

Думаю, предлагаемый читателю обновленный путеводитель вполне отвечает как информационной потребности наших паломников, так и требованиям научным.

Обратимся для начала к историческим корням. Ведь Иерусалим и Палестина – редкое, может быть, единственное на свете место, где небо сближается с землей, политические интересы совпадают с церковными, научные – с практическими, паломнические – с хозяйственными, экономическими. Именно на этом уникальном историческом перекрестке работает вот уже более 130 лет Императорское Православное Палестинское Общество – старейшая в России научная и гуманитарная неправительственная организация, деятельность и наследие которой уникальны по своему значению в истории отечественной культуры.

Православный паломник определял собой самую суть того, что мы называем сегодня русским присутствием в Святой Земле. Для него была создана в Иерусалиме в 1847 г. Русская Духовная Миссия, для него в 1858 г. учреждено Иерусалимское консульство, а в 1859 г. создан в Санкт-Петербурге надправительственный Палестинский Комитет, преобразованный позже, с 1864 г., в Палестинскую Комиссию при Азиатском департаменте МИДа. Постоянным и массовым пассажиром Русского Общества Пароходства и Торговли, исправно обеспечивавшего рейсы из Одессы в Яффу и обратно, тоже был неутомимый и терпеливый паломник. Как писал создатель Палестинского Общества В. Н. Хитрово, «только благодаря этим сотням и тысячам серых мужичков и простых баб, из года в год движущихся из Яффы в Иерусалим и обратно, точно по русской губернии, обязаны мы тому влиянию, которое имя русское имеет в Палестине».

Но скоординировать и объединить усилия различных русских учреждений в Святой Земле, взять на себя и помощь паломникам, и поддержку Иерусалимского Патриархата, и просвещение арабского православного населения, и укрепление русского политического и духовного влияния в регионе, – все это сделать могла только единая, мощная организация, с четкими финансовыми механизмами, с рычагами воздействия в МИДе, Св. Синоде и других высших российских инстанциях. Словом, встал вопрос о создании частного, независимого от государственных структур Общества, с широкой, массовой основой – и одновременно с поддержкой на самом высоком уровне. Так, под патронатом Церкви, государства, правительства и правящей династии было создано в 1882 г. Православное Палестинское Общество (с 1889 г. получившее почетное именование Императорское).

Уставные задачи Общества – содействие паломничеству в Святую Землю, научное палестиноведение и гуманитарно-просветительное сотрудничество с народами стран Библейского региона – были тесно связаны с традиционными духовными ценностями нашего народа и приоритетами российской внешней политики. Россия умело и твердо защищала свои интересы на международной арене и всегда помнила, что мир на Земле зависит и от ее присутствия в религиозном центре мира – у Гроба Господня.

Основателем и первым Председателем Общества стал брат Императора Александра III Великий Князь Сергий Александрович. После его гибели от бомбы террориста в 1905 г. ИППО возглавила его вдова – Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, известная подвижница благочестия и благотворительности, причтенная ныне к лику святых Русской Православной Церкви. Среди членов-учредителей были представители российской аристократии, гражданской и военной элиты, а также научной общественности. В первый же год в число почетных членов новой организации вошло 13 членов Царской Семьи во главе с Императором Александром III и Императрицей Марией Федоровной. Почетными членами Палестинского Общества состояли в императорский период все российские премьер-министры, министры иностранных дел, обер-прокуроры Св. Синода.

Но членство в Обществе было открыто для всех, кто интересовался Святой Землей и сочувствовал задачам и целям ИППО. Одним из главных источников финансирования Палестинского Общества оставался всенародный, т. н. «Вербный сбор». Важную роль играли епархиальные (как мы теперь сказали бы, региональные) отделы, которые начали возникать в 90-е гг. XIX столетия. Как ни странно, первым из них был самый отдаленный, Якутский отдел, созданный 21 марта 1893 г. Отделы брали на себя огромную научно-популярную просветительскую работу по ознакомлению широких слоев населения с историей Святой Земли и значением русского присутствия на Востоке, а также изыскание новых, дополнительных источников материальной поддержки Русской Палестины.

Вспомним, каким солидным, сложным и хлопотным хозяйством обладало Палестинское Общество в Святой Земле и соседних странах Библейского региона. В одном только Иерусалиме было шесть больших паломнических подворий: Александровское – в черте Старого Города, близ храма Гроба Господня; Елизаветинское, Мариинское и Николаевское – в составе т. н. «Русских Построек»; рядом с ними – Новое, получившее с 1900 г. наименование Сергиевского, поскольку было зарегистрировано на имя Председателя ИППО, Великого Князя Сергия Александровича. Неподалеку еще одно – Вениаминовское, подаренное Обществу в 1891 г. старожилом Русской Палестины игуменом Вениамином (Лукьяновым). Исторический облик Иерусалима до нашего времени во многом определяется русскими памятниками архитектуры и культуры. Были еще подворья в Назарете и Хайфе. В общей сложности, через Палестинское Общество проходило за год более 10 тыс. богомольцев. Кроме того, земельные участки и объекты недвижимости были разбросаны в Вифлееме, Айн-Кареме, Назарете, Кане Галилейской, Афуле, Хайфе, Иерихоне, Рамаллахе, – в совокупности 28 участков общей площадью 23,5 гектара. Собственность Общества в Святой Земле была, да отчасти и сегодня остается реальным фактором стабилизации русского присутствия и политического влияния в регионе.

Десятки тысяч больных – русских и арабов – лечились безвозмездно в Русской больнице в Иерусалиме и амбулаториях в Иерусалиме, Назарете, Бет-Джале и Дамаске. Предметом особой заботы и гордости Общества была его школьная сеть. По данным на 1909 г., в 25 русских учебных заведениях Палестины (в том числе, двух Учительских семинариях – мужской и женской) обучалось более полутора тысяч детей, в 77 школах Сирии и Ливана – почти 10 тысяч. Выпускники русских школ составили со временем основу национальной арабской интеллигенции, поддерживали доброе имя и авторитет России в памяти подрастающих поколений. Понимая это, правительство шло навстречу Палестинскому Обществу. В июле 1912 г. Николай II утвердил одобренный Государственной Думой закон о бюджетном финансировании учебных заведений ИППО в Сирии, аналогичная мера планировалась и для школ Палестины.

…Первая мировая война, а затем события 1917 г. оборвали на взлете весь этот просветительный и гуманитарный прорыв России на Ближнем Востоке. Подчеркну, однако, что деятельность Общества (с 1918 г. оно называлось Российским Палестинским Обществом при Академии наук) не прерывалась даже в труднейших условиях «военного коммунизма». Государственные и имущественные интересы, связанные с российским наследием на Ближнем Востоке, позволили Обществу выжить в условиях социального катаклизма и пережить советский период, хотя сфера его интересов в эти десятилетия была сведена, по необходимости, исключительно к научной работе.

Создание 14 мая 1948 г. государства Израиль внесло свои коррективы. Сразу после обмена посланниками, российской стороной были приняты меры к возрождению деятельности Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, а вскоре, 25 сентября 1950 г., было издано распоряжение Совета Министров СССР за № 15175-РС об активизации Палестинского Общества и утверждении штатов его представительства в государстве Израиль. К сожалению, непонимание со стороны советского руководства значения Русской Палестины имело печальный результат. 7 октября 1964 г., ровно за неделю до смещения Н. С. Хрущева, в Израиле, в Тель-Авиве, была заключена одна из самых позорных сделок в истории российской внешней политики. Министр иностранных дел Израиля Г. Меир и министр финансов П. Сапир, с одной стороны, и Чрезвычайный и Полномочный посол СССР в Израиле М. Бодров, с другой, подписали «Соглашение о продаже правительством Союза Советских Социалистических Республик имущества, принадлежащего СССР, правительству государства Израиль». 22 объекта Русской Палестины, причем лучших и важнейших, «ушли» за 4,5 млн. долларов...

Распад Советского Союза в 1991 г. и последовавший всесторонний политический и экономический кризис, казалось, вновь поставили под вопрос само существование Общества. Лишенное материальной и всякой иной поддержки, оно вынуждено было искать для себя новый статус и новые, независимые источники финансирования. Но именно теперь Общество смогло вернуть свое историческое название: Императорское Православное Палестинское Общество (постановление Президиума Верховного Совета от 25 мая 1992 г.).

Названная дата открывает новейший период в истории ИППО. Духовное обновление России, новые отношения, складывающиеся между Церковью и государством, открыли возможность для ИППО с его неустаревающим наследием, высокими традициями и идеалами найти свое место в общественной жизни, приступить к восстановлению традиционных форм присутствия в стране и за рубежом. Деятельность Общества и сегодня является частью борьбы за русское присутствие в мире: отделения Общества созданы не только в Святой Земле (в Иерусалиме и Вифлееме), но и во многих других странах (в Болгарии, на Мальте и Кипре). Российская Федерация остается правопреемницей Российской Империи и Советского государства, – и этим определяется преемство концепции и деятельности ИППО как организации, способной быть гибким и успешным проводником российского влияния в регионе.

Когда-то Император Александр II, создавая Палестинский Комитет (организацию, которая предшествовала нашему Палестинскому Обществу), сказал: «Это для меня вопрос сердца». Ничуть не равняя себя с царственными основателями русского дела на Востоке, могу сказать, что не для меня одного, но и для многих моих друзей и соратников, действительных и почетных членов и сотрудников ИППО, прикосновение к святыням Иерусалима, служение целям и идеалам Русской Палестины – это тоже вопрос сердца. В первом же своем выступлении в день избрания меня Председателем Общества, 14 июня 2007 г., я поставил главной задачей «восстановление исторической справедливости в деле сохранения наших духовных и культурных ценностей на Святой Земле». Сегодня мы можем с полным правом сказать, что намеченные задачи успешно выполняются.

Благодаря поддержке Московского Правительства, ИППО смогло в 2012 г. вселиться в собственный дом, предоставленный Обществу на Ивановском спуске (ул. Забелина, 3). Много сил было потрачено Палестинским Обществом, совместно с Министерством иностранных дел и Администрацией Президента, по возвращению России Сергиевского подворья в Иерусалиме. Шесть десятилетий, если считать с момента создания государства Израиль, понадобилось для того, чтобы официально, юридически оформить то, что и прежде ни в ком не вызывало сомнений. Официальная передача подворья России 28 декабря 2008 г., отселение из его корпусов и флигелей различных арендаторов дало возможность заняться реконструкцией и реставрацией Подворья.

Возвращение Сергиевского подворья ИППО в Иерусалиме, основы и символа российской державности, русского присутствия и влияния в регионе, стало событием знаковым, с точки зрения дальнейшей работы Общества на Ближнем Востоке. На протяжении 60 лет существования государства Израиль у нас не было в Иерусалиме никакого государственного, общественного, культурного центра или представительства. Знаки ИППО на фронтонах и стенах исторических зданий оставались лишь призрачным напоминанием о былом величии и значении российского присутствия. Сегодня нам предоставлена возможность восстановить Русский Иерусалим как фактор культурной жизни и политического влияния. Традиционный библейский девиз ИППО: «Не умолкну ради Сиона и ради Иерусалима не успокоюсь», – время велит дополнить новым актуальным содержанием: «Сохраним Россию в Святой Земле!»

К числу важнейших направлений деятельности Общества относилась и относится научная работа в области исторических и археологических исследований.

Лучшим свидетелем научного потенциала ИППО за все года его существования является продолжающееся научное издание Общества – «Православный Палестинский Сборник». В 113 выпусках ППС увидели свет множество ценнейших исследований и публикаций. Но лишь в последние годы, впервые за 100 с лишним лет, по инициативе Общества были возобновлены непосредственные археологические раскопки в Палестине. В 2010 г. Иерихон праздновал уникальную годовщину – 10.000 лет со дня основания. Раскопки, проведенные в тот год на Иоасафовском участке ИППО Институтом археологии РАН, при участии местного, палестинского Департамента древностей и культурного наследия, вскрыли удивительные напластования жизни города в византийский период. Торжественно открытый в январе 2011 г. Президентом РФ Д. А. Медведевым Музейно-парковый комплекс в Иерихоне стал долговременной научной площадкой для совместной работы российских и палестинских ученых.

Нашла продолжение и школьная традиция ИППО. В Вифлееме на участке, подаренном Обществу городским муниципалитетом, построен российский Культурно-образовательный центр, открытый Президентом РФ В. В. Путиным в год 130-летнего юбилея Общества, в 2012 г. Чуть позже, 1 сентября 2014 г., мне выпала честь там же, в Вифлееме, перерезать красную ленточку первой русской школы XXI в. в Палестине.

Интегральной частью духовного возрождения России стало развитие православного паломничества как специфической формы международной и межцивилизационной «народной дипломатии». Помню, Святейший Патриарх Алексий II когда-то писал: бывает и так, что люди в буквальном смысле слова приходят к Богу, используя пути и тропы православного паломничества. С этой точки зрения, Палестинское Общество всегда считало одной из важнейших своих задач – помогать людям прийти к Богу. Поэтому ИППО с самого начала ставило вопрос о создании своего путеводителя по Святой Земле. Иначе, писал В. Н. Хитрово, «за недостатком русских источников, паломники поневоле принуждены обращаться к западной литературе, которая почерпает свои сведения из двух источников: католических, не могущих относиться беспристрастно к источникам православным, и протестантских, относящихся в большинстве случаев недоверчиво и к тем, и к другим».

Сегодня слова ученого звучат не менее актуально. Посмотрите путеводители, изданные в Израиле, которыми вынуждены пользоваться наши паломники. Сколько в них ошибок и искажений, не говоря уже о качестве перевода! Между тем, уровень как религиозной, так и исторической осведомленности – один из вернейших показателей культуры, духовной консолидированности общества, а значит и его жизнестойкости, и творческого потенциала. Поэтому, когда мы задумывали создание нового «Путеводителя по Святой Земле» от имени Палестинского Общества, нам, прежде всего, хотелось, чтобы он получился православным, но в то же время историческим, т. е. содержащим сведения и других религиозных традиций, но главное – включал в наибольшей степени материал по истории нашей Русской Палестины.

Обязательным требованием к «Путеводителю» является также полнота охвата мира христианских святынь – на всю глубину библейского Откровения, в два тысячелетия до и два после Рождества Христова, независимо от современной конфессиональной принадлежности тех или иных святынь и храмов. Русская культура, воспитанная с первых веков после крещения Руси на началах открытости к другим народам и традициям, осуществившая в эпоху А. С. Пушкина и Ф. М. Достоевского идеал подлинной всемирности и «всеотзывчивости», всегда хранила память о вселенском духовном наследии.

Осуществлением давнего замысла Палестинского Общества о собственном «Путеводителе» и является второе издание предлагаемой читателю книги, подготовленной заместителем Председателя ИППО, доктором исторических наук Николаем Николаевичем Лисовым, одним из лучших современных специалистов по Святой Земле, по истории русско-палестинских связей.

…Пути и судьбы назначает и указывает людям и народам Бог. В высоком религиозном смысле, Он и есть подлинный и единственный Путеводитель на исторических наших путях, в свершениях и испытаниях. Россия сегодня возвращается в Святую Землю всерьез и надолго. Соответственно, возрождается Русская Палестина – так можно кратко сформулировать духовный и политический смысл момента. Это – неотъемлемая часть нашей национальной памяти, и деятельность Императорского Православного Палестинского Общества призвана сохранить и упрочить эту память на всем пространстве обширного «русского мира».

В структуре библейского космоса, а значит и в сакральной географии всего христианского человечества, Иерусалим занимает особое, исключительное место. Это – «пуп земли», источник «силовых линий», пронизывающих и определяющих различные сферы духовности, творчества, культуры. Конечно, на современных географических картах Святой Град не изображается, как на средневековых, геометрическим центром «круга земного». Но в духовных координатах христианина средоточный пункт мировой истории по-прежнему там – у святынь Голгофы и Животворящего Гроба.

Эта земля нам не чужая. Культура народов нашей страны исконно связана с древним наследием Святой Земли, Ближнего Востока. Русская, как и другие славянские культуры, – культура библейская. Вся система ценностных ориентаций, весь менталитет русского православного человека основаны на Новом Завете. «С востока Свет», – для России это верно не только в высшем смысле – в философии, литературе, художественной традиции; библеизмом проникнуты и самые глубокие пласты народного сознания и самовыражения. Во всем мире русского человека зовут библейским именем Иван (Иоанн). В праздник Богоявления каждая из российских рек становится Иорданью. Богослужебные сосуды для перенесения Святых Таин называли в старину «сионами» и «иерусалимами». Вслед за Крещением Руси, когда славянская душа после долгой языческой дремы только-только пробуждалась к христианской жизни, вошли в нее впервые и навсегда – вместе с Евангелием, молитвой и иконами – далекие и с детства всем нам близкие слова и названия: Земля Обетованная, Иерусалим, Вифлеем.

Русско-палестинские церковные и культурные связи не уступают по давности самой истории Руси и Русской Православной Церкви. К временам апостольским восходит предание о хождении на Русь св. Андрея Первозванного. Первые епископы-священномученики Херсонесские были посланцами Иерусалимской Церкви. Древнейшее упоминание этнонима Рус историки находят в одной из антиохийских хроник. Первый митрополит, крестивший Русь с князем Владимиром Красным Солнышком, был, по киево-печерскому преданию, св. Михаил Сирин, т. е. сириец по происхождению.

ХII в. – особое время в истории. Эпоха крестовых походов радикально раздвинула духовный, политический и географический кругозор народов, открыв впервые людям христианской Европы – в том числе Руси – древневосточную колыбель цивилизации, Палестину, Евразию, целый мир Востока. Двухвековая «битва за Иерусалим» позволила европейцу, оказавшемуся вдруг на ближневосточном перекрестке религий, эпох, цивилизаций, оглянуться, задуматься – и познать не Азию, а самого себя, неизведанные глубины собственной духовности, веры, поэзии. Без этого открытия Западом Востока невозможны были бы ни трубадуры, ни готика, ни Данте с его головокружительной космологией Рая и Ада, ни Сорбонна с культом «арабского» Аристотеля.

Для православной Руси хождение – и вхождение – в заповедный мир библейского Востока тоже было глубоким творческим потрясением. Но, в отличие от воинственной пассионарности западных крестовых походов, движение русских «очарованных странников» привело к возникновению более мирного, не рыцарского – музыкально-поэтического «сословия», т. н. «калик перехожих» (от латинского «calliga» – «сапог»). После паломничества, иногда неоднократного, всю оставшуюся жизнь странствовали они по Руси с пением псалмов, духовных стихов и былин о сказочных городах и великих святынях Востока. В том же XII в., судя по историческим словарям, появляется в русском языке слово паломник – от латинского «palmarius» (само слово «пальма» осталось неизвестно древнерусским источникам, пальму называли фиником – «финикийским деревом»).

На протяжении всего Средневековья русско-палестинские связи и взаимообмены оставались постоянным, в иные времена особенно интенсивным фактором духовной жизни Руси, определяя во многом «картину мира» русского человека. Помимо книжного литературного жанра «хождений», живые библейские впечатления были постоянной темой русских духовных стихов. Древнейшим из них является полуязыческий еще по происхождению, сложный и «многослойный» по составу, «Стих о Голубиной книге», сливающий до неразличимости в поэтических образах Святую Землю и Святую Русь. В нем поется о том, как

...Близ города Ерусалимова

Восходила с востока туча грозная,

Выпадала Книга Голубиная,

которой никто не мог прочесть, пока «князь Владимир Владимирович» (имеется в виду, конечно, Владимир Красное Солнышко, Креститель Руси), не обратился за толкованием к «премудрому царю Давыду Евсеичу» – св. пророку и псалмопевцу Давиду.

Русский князь задает автору Псалтири в поэтической форме целый ряд «энциклопедических» вопросов. Какой город всем городам мать? Какая река всем рекам мать? Какое древо всем деревьям мать? Не вдаваясь в подробное рассмотрение ответов и вообще в содержание Голубиной книги (Глубинной, т. е. о самых глубинах мироздания повествующей), отметим лишь яркую «палестинскую» окрашенность русской народной космологии, согласно которой

Иерусалим-город всем городам отец.

Почему Иерусалим городам отец?

Посреди Иерусалим-града

Там у нас середа земли.

Гора Фавор – всем горам мать.

Почему гора Фавор всем горам мать?

На ней преобразился Иисус Христос.

Иордан-река – всем рекам мать.

Почему Иордан всем рекам мать?

Ибо в ней крестился Сам Иисус Христос.

Кипарис-древо всем древам отец.

Почему кипарис всем древам отец?

На нем распят был Спаситель Иисус Христос.

...Только на вопрос: «Какая земля всем землям мать?» – сказители Голубиной книги уверенно отвечали: «Святая Русь всем землям мать!» -пересаживая тем самым на русскую Святую Землю и Иерусалим, и Иордан, и древо кипарис.

Позже, в середине XVII в., по замыслу патриарха Никона, в архитектуре и топонимике Воскресенского монастыря под Москвой, получившего название «Новый Иерусалим», эти пересаженные имена и реалии «прорастут» из народной памяти, воспроизведя в точности на российской земле не только план и облик – по привезенной модели – храма Гроба Господня, но и всю географию Евангелия.

... «Утешитель же, Дух Святый, напомнит вам все, что Я говорил вам» (Ин. 14:26). Весь Новый Завет свидетельствует об исполнении этого обещания. Если Дух Святой не напомнит, даже с лучшими книгами и путеводителями в руках мы ничего не увидим и не поймем в святынях Иерусалима и Палестины.

Евангелие – самая зачитанная и самая непрочитанная из земных книг. И земных ли? Что можно поставить в истории человечества рядом с Евангелием? Мытарь Закхей в Иерихоне, из-за малости роста, взлез на смоковницу, чтобы увидеть Иисуса. На какое дерево взлезть нам сегодня, чтобы незрячими глазами, сквозь ложные огни и грохот прогресса, в окамененном нечувствии увидеть и услышать Спасителя?

Может быть, лучший, даже единственный сегодня для нас способ приблизиться к Нему – пройти земными дорогами Евангелия, «влагая персты», или, лучше, сердцем прикасаясь к священным памятникам Палестины, земной родины Сына Божия, Сына Человеческого.

...Можно изучать Евангелие с богословской точки зрения – как источник догматического учения о Боговоплощении, о Боге-Троице, о грехе и искуплении. Можно – с исторической, как повествование о жизни, проповеди, крестной смерти и Воскресении Учителя и Праведника, Пророка и Чудотворца. Но можно – и как трепетный рассказ очевидцев: капернаумского сборщика податей Матфея или ученика Иоанна Предтечи и кумранитов Иоанна Богослова. Или стремительного Марка с его постоянным «тотчас», опиравшегося на устные рассказы первоверховного апостола Петра, духовным сыном, спутником и толмачом при котором был он многие годы. Или антиохийского врача, писателя и художника Луки, греческий язык которого считают наиболее совершенным в Новом Завете, близким к классическому...

И есть «пятое Евангелие» – сама Святая Земля. Вся живая, на цвет и запах, и ощупь воспринимаемая нами, словно сошедшая со страниц Евангелия: со стадами и пастырями, рыбаками и лодками, мирными пшеничными полями, на которых ученики Иисуса срывали колосья, и яростными солнечными точилами Виноградника Божия – Кармила. В каждом селении вы найдете древние ручные жернова и масличные прессы, в каждом кургане – многослойные россыпи ханаанской, библейской, античной, византийской нумизматики, с «динарием кесаря», статором из рыбы, пойманной Петром, «потерянной драхмой» и «зарытым талантом», «лептой вдовы» и сребренником Иуды... Чуть-чуть благоговейного воображения – и вы увидите себя не только в Земле Иисуса, но и в Его времени, на самом разломе эр и цивилизаций, в конце Ветхого и начале Нового Завета.

Иерусалим лежит в самом сердце Иудейских гор, на гребне хребта, образующего границу между Приморской равниной на западе («Саронская долина» в Библии) и Иудейской пустыней на востоке. Древние города старались оптимально использовать преимущества топографии: стены возводились над природными преградами – низинами, протоками, оврагами, окружавшими заселенные холмы. Топографические факторы определили как место изначального возникновения Иерусалима, так и последующие, на три тысячи лет вперед, направления роста и расширения его.

Город возник на холме, известном сегодня как Град Давидов. Позже, распространяясь в северном направлении, он охватил территорию Храмовой горы, затем продолжал разрастаться к горе Сион и холмам к западу и северу от первоначальной территории.

Все указанные возвышенности расположены в долине Кедрона – глубокого оврага, по которому бежал в древности многоводный поток, оставивший после себя лишь высохшее русло. Течение Кедрона и впадавших в него ручьев, с их оврагами и руслами, оказали решающее влияние на формирование облика и границ города.

С древнейших времен Кедрон определял восточную черту города. В период Второго Храма (VI в. до P. X. – I в. по P. X.) он также ограничивал город с севера. На юге, обогнув Иерусалим, Кедрон продолжает свой путь вниз, пока не впадает в Мертвое море через 20 с лишним километров к югу-востоку.

Южную сторону холма, на котором находится Град Давидов, огибает другой глубокий овраг – Гинном (Геенна Огненная), приток Кедрона. Гинномский овраг определял южную и юго-восточную границы Иерусалима до второй половины XIX в.

По центру Старого Города проходит еще один овраг – Тиропейон (это греческое название переводится как «долина сыроваров»). Русло Тиропейона делит город на восточную и западную части. Овраг проходит через Дамасские ворота, рассекает Старый Город пополам с севера на юг – вдоль улицы Эль-Вад (что по-арабски и означает «ущелье»), оставляет Старый Город, проходя через Навозные (или Мусорные) ворота, вдоль Храмовой горы и Города Давида, и впадает, наконец, в Кедрон – чуть севернее его слияния с Геенной.

В период ранней истории Иерусалима долина Тиропейон образовывала естественную преграду от нападения с запада. Вдоль нее шли: в самой южной и древней части – западная стена Града Давидова, затем западная стена Храма (ее сохранившейся частью является Стена Плача), наконец, западная стена крепости Антония – на севере. Позднее, с расширением города в западном направлении, ее перекрыли мостом, соединившим восточный и западный берега оврага. Остатки моста известны теперь как арка Вильсона.

Не все из древних оврагов и лощин различимы сегодня на всем своем протяжении, многие со временем сгладились, почти сровнялись с холмами, уклон других незаметен за густой исторической постройкой. Но рельеф древнего Иерусалима, с его вершинами и низинами, позволяет наглядно объяснить историю города.

3000 г. – первые археологические данные о существовании населенного пункта на месте Иерусалима.

1400–1300 гг. – город Урасалим фигурирует в документах, найденных в архиве Тель аль-Амарны, столицы Эхнатона.

1000–1004 гг. – Давид овладевает городом иевусеев и делает его столицей своего царства.

990 г. – Соломон строит Храм.

930 г. – раздел древнего царства. Иерусалим становится столицей Иудейского царства.

701 г. – Иерусалим осаждают войска ассирийского царя Сеннахерима, но не овладевают городом.

586 г. – разрушение города вавилонским царем Навухудоносором. Гибель Первого Храма. Большая часть населения (в том числе правящая элита) уведена в плен.

538 г. – возвращение евреев в Иерусалим по указу персидского царя Кира, разгромившего Вавилон.

515 г. – начало периода Второго Храма. Неемия вновь отстраивает Иерусалим и его стены.

327 г. – Иерусалим входит в состав державы Александра Македонского.

63 г. – в Иерусалим вступают римские войска под командованием Помпея Великого.

37 г. – в Иерусалиме воцаряется, при поддержке римлян, Ирод Великий, идумеец (араб) по происхождению.

22 г. – Ирод начинает работы по расширению и укреплению Иерусалимского Храма.

16 г. – в Иерусалиме, в семье Иоакима и Анны, родилась Пресвятая Богородица.

1 г. – Рождество Христово в Вифлееме. Сретение Младенца Иисуса Симеоном Богоприимцем в Иерусалимском Храме.

6 г. – в Иудею назначен первый римский префект Колоний.

26 г. – префектом Иудеи назначен Понтий Пилат.

33 г. – Распятие и Воскресение в Иерусалиме Господа Иисуса Христа.

44 г. – расширение города на север и строительство Третьей Стены царем Иродом Агриппой.

66 г. – начало восстания против Рима (Иудейская война).

70 г. – взятие Иерусалима, разрушение города и Второго Храма войсками Тита.

132–135 гг. – восстание против Рима под руководством Бар-Кохбы.

135 г. – восстановление города императором Адрианом по образцу римской военной колонии под названием Элиа Капитолина. Возведение языческих храмов над христианскими святынями.

327 г. – приезд в Иерусалим св. равноапостольной Елены, матери императора Константина Великого. Обретение святынь Голгофы, Гроба Господня, Животворящего Креста. Начало строительства христианских храмов в Святой Земле.

335 г., 13 сентября – освящение базилики Воскресения (храма Гроба Господня), совершенное в римский языческий праздник Капитолийской Троицы, приуроченное к 30-летию царствования императора Константина.

438 г. – прибытие из Константинополя в Иерусалим опальной императрицы Евдокии, с именем которой связано создание многих храмов Святой Земли.

614 г. – взятие Иерусалима войсками персидского шаха Хозроя. Разрушение всех христианских храмов, уничтожение всего христианского населения.

630 г. – торжественный вход византийского императора Ираклия в освобожденный от персов Иерусалим. Возвращение Честного Животворящего Креста в храм Воскресения (Гроба Господня).

638 г. – взятие Иерусалима арабскими войсками халифа Омара ибн Хаттаба. Начало мусульманского владычества. Город становится одним из священных центров ислама и получает у арабов название Аль-Кодс (Святой).

801 г. – халиф Гарун ар-Рашид предоставляет императору Карлу Великому участок земли в Иерусалиме для строительства церкви Санта Мария Латина.

1001 г. – великий князь Киевский Владимир Красное Солнышко, Креститель Руси, направляет первое русское посольство в Иерусалим.

1009 г. – разрушение храма Гроба Господня фатимидским халифом Хакимом Безумным.

1048 г. – восстановление храма Гроба Господня византийским императором Константином IX Мономахом, дедом Владимира Мономаха.

1099 г., 15 июля – взятие Иерусалима крестоносцами.

1100 г. – создание Иерусалимского Латинского королевства. Паломничество и смерть в Иерусалиме русской великой княгини Гиты Гаральдовны, жены Владимира Мономаха.

1107 г. – игумен Даниил, автор первого русского «Хождения в Святую Землю», присутствует при чуде Схождения Св. Огня в храме Гроба Господня.

1149 г., 15 июля – освящение новой базилики Гроба Господня, построенной крестоносцами.

1167 г. – русская княжна, преп. Евфросиния Полоцкая, просветительница Белоруссии, умирает в Иерусалиме, в «русской обители Богородицы».

1187 г. – взятие Иерусалима войсками Саладина после разгрома крестоносцев в битве при Тивериаде.

1249 г. – переход города под власть мамлюкских султанов.

1516 г. – завоевание Иерусалима турецким султаном Селимом I.

1538 г. – султан Сулейман Великолепный строит современные стены Иерусалима.

1649 г. – паломничество в Иерусалим старца Арсения Суханова, привезшего в Москву модель храма Гроба Господня, по образцу которого будет построен патриархом Никоном Воскресенский собор Нового Иерусалима.

1700 г. – подписание Константинопольского мирного договора между Россией и Турцией, впервые юридически защитившего права русских православных паломников в Иерусалиме и Святой Земле.

1808, 30 сентября – пожар в храме Гроба Господня, уничтоживший Кувуклию, купол Ротонды и большую часть интерьера.

1810,13 сентября – освящение храма Гроба Господня, восстановленного греческим архитектором Николаем Комнином.

1834 г. – землетрясение в Иерусалиме. Разрушение купола храма Гроба Господня.

1841 г. – учреждение прусско-английской протестантской епископии в Иерусалиме.

1847 г. – восстановление Латинского Иерусалимского патриархата.

1847 г. – учреждение Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.

1858 г. – учреждение Русского консульства в Иерусалиме.

1859 г. – посещение Иерусалима великим князем Константином Николаевичем, с женой и сыном – первое августейшее паломничество в Святую Землю.

1860–1864 гг. – возведение Русских Построек, начало создания Русской Палестины.

1864 г., 28 июня – освящение домовой церкви Русской Духовной Миссии во имя царицы-мученицы Александры – первого русского храма в Святой Земле.

1869 г. – освящение нового купола храма Гроба Господня, восстановленного совместно Россией и Францией.

1872 г., 28 октября – освящение русского Троицкого собора, в присутствии великого князя Николая Николаевича Старшего.

1881 г., май – паломничество в Иерусалим и Святую Землю великих князей Сергия и Павла Александровичей и их кузена великого князя Константина Константиновича.

1882 г., 21 мая – создание Православного Палестинского общества (с 1889 г. – Императорского).

1883 г., 10 июня – обретение Порога Судных Врат в результате археологических раскопок на Русском Месте близ храма Гроба Господня.

1886 г., 7 июня – освящение Вознесенского собора Русского Елеонского монастыря в Иерусалиме, построенного архимандритом Антонином (Капустиным).

1888 г., 1 октября – освящение русской церкви Марии Магдалины в Гефсимании в присутствии великого князя Сергия Александровича и великой княгини Елизаветы Федоровны.

1889 г., 20 октября – освящение Сергиевского подворья в Иерусалиме.

1892 г. – открытие железнодорожного сообщения между Яффой и Иерусалимом.

1896 г., 22 мая – освящение русской церкви во имя св. Александра Невского, у Порога Судных Врат, близ храма Гроба Господня.

1898 г. – посещение Иерусалима германским императором Вильгельмом II.

1905 г., 6 декабря – освящение Николаевского подворья на Русских Постройках в Иерусалиме.

1917 г., 12 декабря – вступление в Иерусалим английских войск генерала Э. Г. Алленби. Конец турецкого владычества.

1945 г. – паломничество в Иерусалим Патриарха Московского и всея Руси Алексия I – первое посещение Св. Града Главой Русской Православной Церкви.

1948 г., 14 мая – провозглашение Государства Израиль.

1948–1949 гг. – Первая арабо-израильская война. Раздел Иерусалима между Израилем и Иорданией.

1997 г. – паломничество в Святую Землю Патриарха Московского и всея Руси Алексия II в связи с празднованием 150-летия Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.

2000 г. – празднование 2000-летия Рождества Христова и наступления третьего тысячелетия Христовой эры.

2005 г., апрель – визит Президента В. В. Путина в Израиль. Первое посещение Иерусалима Главой Российского государства.

2007 г., октябрь – 160-летие Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, освящение храма Всех Святых, в земле Российской просиявших, в русском Горненском монастыре митрополитом Смоленским и Калининградским Кириллом (ныне Святейший Патриарх Московский и всея Руси).

2008 г., декабрь – возвращение в собственность России Сергиевского подворья.

Нынешние стены Старого Города возведены в середине XVI в. султаном Сулейманом Великолепным. Их толщина – два с половиной метра, высота достигает местами 12 м. Общий периметр стен – ок. 4 км.

Пройти в город можно через любые из семи ворот, восьмые, Золотые, были заложены тогда же, в XVI в.

С севера можно войти тремя воротами. Главными, центральными, являются Дамасские, построенные в 1537 г. От них начиналась дорога к Дамаску – та самая, по которой апостол Павел отправился когда-то с поручением синедриона преследовать дамасских христиан. Евреи называют эти ворота Сихемскими, так как арабский город Наблус (искаженное греч. Неаполис) расположен на месте библейского Сихема (Шхема), арабы – «Вратами Колонны» (Баб-аль-Амуд). Археологические раскопки объяснили это название. Под Дамасскими воротами были раскопаны ворота эпохи Адриана (первая пол. II в.), рядом находилась римская кордегардия, а в центре площади перед воротами стояла колонна со статуей императора. От колонны отсчитывалось расстояние до других городов.

Поднявшись здесь на городскую стену, можно пройти до Яффских ворот в одну сторону, или до Иродовых – в другую. Слева от Дамасских ворот, в сотне шагов, виден вход еще в одну подземную достопримечательность Иерусалима. Это – пещеры царя Седекии, каменоломни, из которых добывался камень для строительства города. Открывший их в XIX в. археолог Чарльз Уоррен, по совместительству британский разведчик и масон, высказал идею превратить центральный зал пещер в зал масонских посвящений. В этом их назначении пещеры и использовались до начала XX в.

Справа, к западу от Дамасских ворот, почти у северо-западного угла Старого Города, находятся Новые ворота. Они действительно новее всех других, ибо были устроены по указанию турецкого губернатора Иерусалима лишь в 1889 г., для того чтобы открыть паломникам наиболее короткий проход к христианскому кварталу Старого Города и Храму Г роба Господня.

К востоку от Дамасских расположены Иродовы ворота. Они тоже были прежде заложены и открыли их лишь в конце XIX столетия. Иродовыми назвали их потому, что находящиеся неподалеку развалины древнего храма были ошибочно отождествлены историками с дворцом Ирода Антипы, сына Ирода Великого, на суд к которому посылал Иисуса Понтий Пилат. Эти ворота называют также «Цветочными» – возможно, из-за украшавших их цветочных гирлянд. Арабы называют их Баб-аль-Хотта («Ворота лунатиков») – по названию соседнего кладбища.

С восточной стороны в город вели двое ворот: ныне действующие Львиные и заложенные Золотые. Золотые ворота в нынешнем своем виде – это сохраненная в основном строителями Сулеймана Великолепного византийская постройка, воздвигнутая на фундаментах Красных ворот Соломонова Храма. Название «Золотые» является, видимо, ошибочным переводом библейского названия «Красные ворота» (Деян.. 3:2), смысл которого, конечно, тот же, что в московских обозначениях «Красная площадь» и «Красные ворота». Они находились внутри внешних стен храма, т. е. значительно западнее, чем нынешние Золотые.

Ворота были заложены турками в 1530 г., поскольку, по древнему поверью, в них должен войти Мессия при Втором Пришествии. Другие говорят, что ворота заложены в соответствии с пророчеством Иезекииля: «И привел меня обратно к внешним воротам святилища, обращенным на восток, и они были затворены. И сказал мне Господь: ворота сии будут затворены, и никакой человек не войдет ими, ибо Господь вошел ими» (Иез. 44:1–2). В 629 г. через Золотые ворота вошел в город император Ираклий, босой и в одной рубахе, неся Древо Креста на плече, после возвращения святыни из персидского плена. Во времена крестоносцев их открывали лишь дважды в год: в Вербное воскресенье – в память о Входе Господнем в Иерусалим, и в праздник Воздвижения Креста Господня. По специальной просьбе знаменитой русской княжны-паломницы преп. Евфросинии Полоцкой для нее в 1167 г. также были открыты Золотые Ворота.

У Львиных ворот, как и у большинства других в Иерусалиме, есть несколько обозначений, и каждое из них отражает свое время, свою историю. Их называют Львиными, потому что на них изображены не то львы, не то барсы – некие геральдические «кошки», появившиеся здесь, видимо, в период владычества мамлюкского султана Бейбарса. Выходец из южнорусских степей, половец или полурусский по крови, он был продан в рабство монголами на еврейском невольничьем рынке в Кафе (нынешняя Феодосия) за бесценок, из-за поврежденного глаза. Но этот кривой раб, сделанный мамлюком, призван был стать великим полководцем и дальновидным политиком. Он остановил монгольские орды, рвавшиеся в Палестину (битва под Дамаском 1258 г.), и положил начало почти 300-летнему правлению мамлюков в Иерусалиме.

Другое название ворот – «Ситти Мариам» («Ворота госпожи Марии»). Так называют их местные арабы, потому что рядом находится православный храм Рождества Богородицы. С Девой Марией связано и третье именование тех же ворот – Гефсиманские. Прямая дорога ведет от них к Гефсимании, где похоронена была Мать Иисуса.

Наконец, четвертое название – Стефановы ворота – связано с церковью св. Стефана, построенной неподалеку, на месте, где был, по преданию, побит камнями св. архидиакон Стефан (34 г.), удостоенный Церковью имени Первомученика.

С юга в город также вели двое ворот. Мусорными (или Навозными) называются узкие и низкие ворота, через которые в древности вывозили мусор на городскую свалку в Геенне Огненной. За ними в Старом Городе располагался прежде Магрибский (или Мавританский) квартал, населенный выходцами из Северо-Западной Африки. Он был уничтожен после Шестидневной войны в связи с археологическими раскопками на площади к западу и югу от Стены Плача.

Сионские ворота, лежащие к западу от Мусорных, называются так, поскольку ведут из Старого Города на гору Сион. Ворота, как и некоторые другие, построены «углом», что было удобно обороняющимся в случае штурма города. Впрочем, надо сказать, за 400 лет османского господства Иерусалим ни разу не подвергался осаде или штурму, так что стены и башни его выполняли по большей части чисто декоративную функцию. Хотя до самого XX в. ворота исправно запирались на ночь.

Единственные западные ворота, главные в Старом Городе, называются Яффскими. От Яффской пристани начинался когда-то путь христианских паломников к Иерусалиму. Арабы называют их Баб аль-Халиль («Врата друга» – имеется в виду праотец Авраам, «друг Божий»: отсюда начиналась дорога в Вифлеем и Хеврон). Справа от ворот – большой проем в городской стене, 12 м шириной, сделанный в 1898 г. специально для того, чтобы кайзер Вильгельм II мог торжественно въехать в город на белом коне, в окружении пышной кавалькады. Этот пролом заслоняет для многих впечатление от самих ворот, небольших, устроенных, как Сионские и Дамасские, углом, или, по-русски, «захабом» – для удобства обороны. Впрочем, в данном случае оборону обеспечивали не ворота, а находящаяся справа от них старая цитадель, именуемая «Башней Давида».

Через Яффские ворота мы и войдем в город. Идущая прямо от ворот улица Давида отделяет Христианский квартал (слева) от Армянского (справа) и соседствующего с ним Еврейского.

В современном виде цитадель является памятником крепостного зодчества османского периода, но история ее восходит к II в. до P. X., когда цари новой Хасмонейской династии укрепляли город системой стен и валов. Ирод Великий усилил оборону этого, по ландшафтным особенностям, опасного места триадой мощных башен, воздвигнутых в непосредственной близости от нового царского дворца. Одной из башен он дал имя своего брата Фазаэля, другой – своего друга Гиппика и третьей – своей жены Мариам, самой любимой из жен Ирода, казненной им в 29 г. до P. X.

Современная башня, выходящая на площадь Омара ибн Хоттаба, построена на фундаментах башни Фазаэля. В 70 г. Тит, при разрушении Иерусалима, приказал сохранить ее как символ римской доблести, одолевающей любые твердыни. После прихода мусульман цитадель была (в 638 г.) выстроена заново. Новые архитектурные элементы привнесли крестоносцы, а окончательный вид придали цитадели турки. Им же принадлежит минарет, высящийся над юго-западным углом цитадели (почему-то именно его стали называть в XIX в. «Башней Давида»).

В 1967 г. в цитадели был основан «Музей истории Иерусалима». С верхней площадки башни открывается великолепный вид на Старый Город. Из музея можно подняться на городскую стену и пройти по ней вдоль западной, а затем южной оконечности города до Сионских ворот и даже до площади перед Стеной Плача. В противоположную сторону можно прогуляться до Дамасских и Иродовых ворот. Во внутреннем дворе музея в летние месяцы устраиваются исторические свето-музыкальные представления.

Справа от цитадели начинается Армянский квартал, занимающий шестую часть территории Старого Города. Армяне были одним из первых народов, принявших христианство. Уже в первые века христианского строительства в Иерусалиме мы видим среди его участников христиан из Армении.

Большую часть квартала занимают здания Армянской патриархии. Войдя в ворота Патриархии, мы видим перед собой собор святых Иаковов – кафедральный храм Иерусалимских Армянских патриархов. В архитектуре храма прослеживаются как византийские черты, так и западные, связанные с эпохой крестоносцев.

В алтаре, под престолом, покоятся мощи св. апостола Иакова Младшего, Брата Господня, за престолом стоит его кафедра – древний трон, на котором раз в году, в престольный праздник, восседает нынешний Армянский патриарх Иерусалима, являющийся для армян преемником св. Иакова.

В северном приделе, за отделанной перламутром дверью, находится украшенный престол над местом, где, по преданию, был обезглавлен апостол Иаков Старший. Среди других чтимых святынь храма – могила свт. Макария, епископа Иерусалимского, совершившего при равноапостольной Елене Воздвижение Креста Господа, и купель, в которой свт. Кирилл Иерусалимский крестил более 3000 человек – после знамения на небе Св. Креста 7 мая 351 г.

Иаков Старший, или Зеведеев, брат Евангелиста Иоанна Богослова, – один из наиболее почитаемых в сонме двенадцати апостолов. Он был очевидцем Преображения Господня на горе Фавор, присутствовал при воскрешении дочери Иаира в Капернауме, был с Господом в Гефсиманском саду во время моления о чаше. Первый мученик среди апостолов, он был предан смерти царем Иродом Агриппой. Это произошло в 44 г. по P. X.

Апостол Иаков Младший, Алфеев, называемый также Братом Господним, был первым епископом Иерусалимским, председательствовал на первом Апостольском соборе (51 г.), по свидетельству церковного предания, «был свят от рождения, не пил вина и сикера, не вкушал мяса, не стриг волос». Он мученически скончался в 63 г. по P. X. Предание говорит, что иудеи сбросили его с кровли Храма. В долине Кедрона, у юго-восточного угла городских стен, в ряду древних гробниц указывают также и гробницу апостола Иакова.

Вправо от собора – вход во внутренние владения Патриархии, обычно закрытый для посетителей. В глубине двора находится бывший женский монастырь Св. Архангелов, расположенный, по преданию, на месте дома первосвященника Анны. По другому его называют монастырь Масличного Древа. В храме обители (XII в.) показывают помещение, бывшую кухню, где среди ножей и топоров провел несколько часов приведенный на суд к первосвященнику Спаситель – Агнец Божий. Здесь был вбит в землю кол, к которому слуги привязали Спасителя и били Его.

...И кто же первым поднял на Него руку? Тот самый расслабленный, пролежавший 38 лет в параличе, которого Господь исцелил у Овчей Купели. Архангелы у Небесного Престола в ужасе закрыли лица крыльями, чтобы не видеть поругания Сына Божия. Каждый из них уже готов был ринуться из заоблачных сфер, чтобы испепелить грешную землю и все, что на ней. Но: «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную. Ибо не послал Бог Сына Своего в мир, чтобы судить мир, но чтобы мир спасен был чрез Него» (Ин. 3:16–17). Потому монастырь и назвали обителью Архангелов.

Армянский квартал граничит с востока, как мы сказали, с Еврейским. После арабо-израильской войны 1948 г. Еврейский квартал, как и весь Старый Город, остался в зоне, отошедшей к Иордании. Многие его архитектурные памятники были разрушены во время уличных боев.

Главной археологической достопримечательностью является здесь раскопанная археологом Н. Авигадом в конце 1960-х гг. центральная улица римско-византийского Иерусалима – Кардо Максимус. Она изображена уже на древнейшем плане Иерусалима – мозаичной Мадабской карте (сер. VI в.). Похороненная на долгие века под 4-метровой толщей культурного слоя, широкая торговая улица неплохо сохранилась, – достаточно было поднять ряды колонн с подлинными коринфскими капителями, освободить от позднейших пристроек ниши прежних торговых лавок, и древний город предстал в нестареющем своем великолепии. На отдельных участках улицы сохранились фрагменты рынка крестоносцев, с типичными сводами и стрельчатыми арками, на других, в застекленных люках, видны остатки стен эпохи Первого и Второго Храмов.

По улице, ведущей к Стене Плача, можно пройти к так называемой «Широкой стене» – открытой археологами части стены царя Езекии, того самого, что построил туннель от источника Тихон к Силоамской купели. «Когда Езекия увидел, что пришел Сеннахерим, царь Ассирийский, он восстановил всю обрушившуюся стену, и поднял ее до башни, и извне построил другую стену» (2 Пар. 32:2–5). Стена Езекии, в 7 м шириной, – ее так и называли в древности «Широкой стеной» (Неем. 3:8) – вскрыта археологами на протяжении 43 м. Она и сегодня производит впечатление: построенная, ввиду близкой угрозы вражеского нашествия, всего за 3 месяца, стена во многих местах прошла прямо по жилой застройке. «И разрушаете домы, чтобы воздвигнуть стену», – засвидетельствовал современник событий, пророк Исаия (Ис. 22:10).

Сеннахерим не взял города. Но вскоре Ассирию в качестве повелителя Ближнего Востока сменил Вавилон, и царь Навуходоносор осуществил то, чего не смог ассирийский владыка: разрушил и сжег Иерусалим. К этому времени относится несколько археологических памятников. Лестница в 55 ступенек ведет к остаткам воротной башни VI в. до P. X. Культурный слой достигает здесь 10 м. Кроме названной башни, явные следы разрушения города вавилонянами сохранились в так называемых «Обгоревшем зале» и «Доме, где найдены буллы».

Еще раз Иерусалим горел в 70 г. при штурме города римскими войсками. Безмолвным свидетелем боев остался «Сожженный дом», обнаруженный археологами на глубине 7 м между руинами синагоги Хурва и Стеной Плача. Дом представлял собой, очевидно, богатый особняк. Но и он – не единственное из археологических свидетельств о жизни Иерусалима I в. н. э. Существуют памятники, относящиеся непосредственно ко времени Христа Спасителя. В Национальном музее Израиля можно видеть два необычных оссуария – ковчега для костей покойников. Они были найдены в ноябре 1990 г. На обоих читается имя первосвященника Каиафы, впервые встреченное учеными при раскопках. Таким образом, можно считать, что сегодня «подтверждены» эпиграфически оба главных участника судилища над Иисусом Христом: Каиафа и Понтий Пилат (его надпись найдена при раскопках Кесарии).

Почти шестую часть всей площади Старого Города (144 тыс. м²) занимает Храмовая Гора.

По-арабски это место называется Харам аш-Шариф (Благородное Святилище) и считается третьей в мире по значению – после Мекки и Медины – святыней ислама. Здесь, вот уже тринадцать столетий, горделиво высятся два главных памятника мусульманского зодчества Иерусалима – «Купол-над-Скалой» (Куббет ас-Сахра) и мечеть Аль-Акса.

Священный камень, над которым воздвигнут первый из названных храмов, сам по себе является естественной вершиной холма, отождествленного древним преданием с библейской «Горой Мориа» – в память о жертвоприношении Авраама (Быт. Гл. 22).

Во времена Давида, завоевавшего Иерусалим ок. 1.000 г. до P. X., гора Мориа не входила в черту города. Огромный, сверху почти плоский обрубок каменной скалы на вершине, подвергнутый с двух боковых сторон грубой первичной обработке, использовался как гумно (место для обмолота зерна) и принадлежал одному из иевусеев, жителей покоренного города, по имени Орна. Может быть, история и не обратила бы на этот камень столь пристального внимания (хотя древние евреи, как и другие язычники энеолита, особо почитали вершины гор, как места, ближайшие к небу, удобные для молитв и жертвоприношений), если бы...

Овладев Иерусалимом, царь Давид решил подвести итоги своих многолетних беспрерывных войн: произвести «перепись населения» в принадлежащих ему землях. Между тем, запрет на «перепись» принадлежал к числу важнейших ритуальных табу для ветхозаветных иудеев. За гордыню царя, как обычно, был наказан народ. Началась эпидемия чумы. Как сказано в Библии, Ангел с карающим мечом прошел по земле – и остановился именно у этого места, у «гумна Орны». Давид купил у Орны гумно, превратил его в жертвенник и вознес первую в Святом Городе жертву всесожжения. И мор прекратился (2 Цар. 24:24–25). В 955 г. до P. X. сын Давида и Вирсавии, царь Соломон воздвиг на этом месте храм – Первый Храм, как называют его историки (3 Цар. Гл. 68). В 587 г. он будет разрушен Навухудоносором, а в 516 г., после возвращения евреев из Вавилонского плена, Зоровавелем будет воздвигнут на месте разрушенного, первого, новый – Второй Храм (2 Ездр. Гл. 5–7).

О масштабах и религиозном значении жертв, приносившихся в Иерусалимском храме, известный русский философ и богослов, священник Павел Флоренский в своей работе «Философия культа» писал: «Итак, жертвенник 30 х 15 локтей (112 м²)! Вечный огонь горел на нем; это был не очаг, а целый пожар, в который непрестанно подкидывался горючий материал. Представьте себе треск, свист, шипение огня на таком жертвеннике. Представьте себе почти циклон, образующийся над храмом. По преданию, он никогда не гас от дождя. Но это было необходимо: что же тут удивляться – ведь тут сжигали целых быков, не говоря о множестве козлов, баранов и так далее. Вообразите, какой стоял запах, гари, сала, – если от одного шашлыка на Востоке несется чад на несколько улиц! Недаром на образном языке иудейского богословия жертвенник назывался ариэл – Лев Божий. Действительно, он пожирал и жертвы, и дрова. Количество жертв: по Иосифу Флавию, было на Пасху заклано 265.500 агнцев; по Талмуду, Ирод Агриппа, чтобы подсчитать число поклонников, велел отделять жертвы к очагу – их оказалось 600.000. При освящении Соломонова Храма было заклано 22.000 быков и 120.000 овец. Порою священники ходили по щиколотку в крови – весь огромный двор был залит кровью. Вообразите запах крови, тука, фимиама! Со слабыми нервами сюда нечего было идти. Недаром существовал под угрозою смерти запрет иноплеменникам делать хотя бы шаг далее известного места. В поток Кедронский спускалась жертвенная кровь, – и осадком крови удобрялась вся Палестина. Свирепо вздымался «Лев"– жертвенный огонь, пожиравший добычу и возносящий пред Иеговою чад в сладкое обоняние» (Флоренский Павел, свящ. Философия культа. М., 2014, С. 43–45).

При Ироде Великом территория Храма была значительно расширена и здания были отстроены и украшены самым величественным образом. Работы начались в 20 г. до P. X. и продолжались, по свидетельству Евангелия, 46 лет. Ирод, пишет Иосиф Флавий, «не считался ни с какими расходами и достиг несравненного великолепия. В особенности это проявилось в больших колоннадах, полностью охвативших Храм и возвышающуюся над ним с севера крепость».

Новозаветные события открывают новую страницу в истории святилища. Сюда родители Пресвятой Девы Марии привели девочку, когда ей исполнилось 3 года: свершилось Введение во Храм Пресвятой Богородицы. Сюда, на сороковой день после Рождества Христова, Мария и Иосиф принесли Младенца, чтобы по обычаю «представить Его пред Господа», – и состоялось Сретение: Симеон Богоприимец, муж праведный и благочестивый, по внушению Духа Святого взял Его на руки и благословил. В большом изумлении были священники и тогда, когда в дни празднования Пасхи в Храм впервые вошел 12-летний отрок Иисус. Когда родители, после долгих поисков, нашли его в Храме, он сидел посреди книжников и мудрецов, слушал их, задавал вопросы, «и все слушавшие дивились разуму и ответам Его».

Крестная смерть и Воскресение Спасителя положили конец эпохе Ветхого Завета и открыли Новый. Покидая Храм в последний раз, Христос предсказал его гибель. «И когда некоторые говорили о храме, что он украшен дорогими камнями и вкладами, Он сказал: придут дни, в которые из того, что вы здесь видите, не останется камня на камне; все будет разрушено» (Лк. 21:5–6). Пророчество сбылось, когда Иерусалим в ходе Иудейской войны был взят штурмом в 70 г., и Храм, ставший для осажденных последней цитаделью, был предан огню и разрушению.

...Тит не хотел гибели святыни. Как он сам сказал позже в обращении к побежденным иудеям, «приблизившись к храму, я по собственной воле забыл законы войны; я призывал вас пощадить ваши собственные святыни и для самих себя спасти храм. Я даровал вам свободный выход из города и поручился в сохранности вашей жизни. Но вы пренебрегли всеми этими предложениями и собственными вашими руками сожгли храм» (Иосиф Флавий. Иудейская война. М., 1993. С. 375).

Так закончилась история иудейского святилища. В последний раз восстановить его предпринял попытку Юлиан Отступник, внучатый племянник равноапостольного Константина Великого, задавшийся безумной идеей обратить вспять колесо истории, вернуть мир от христианства к язычеству. Стремясь принизить христианское значение Иерусалима, он велел в 361 г. приступить к восстановлению разрушенного когда-то Титом Иудейского храма. Но как только строители коснулись фундамента древнего храма, из подземелий вырвались столпы пламени, и префект приказал остановить строительство.

Когда в 638 г. халиф Омар вошел в Иерусалим и патриарх Софроний указал ему место древнего храма, воздвигнутого «Пророком Сулейманом», владыка правоверных приказал расчистить место, и даже, по преданию, сам, засучив рукава, занялся этим. Но – один расчищает место, другой строит. Лишь через 40 лет после смерти покорителя Святого Града, в 687–691 гг., халиф Абд-аль-Малек ибн Марван из династии Омейядов воздвиг на Храмовой горе величественное здание, которое арабы называют «Купол-над-Скалой», а западные авторы упорно – и неправильно! – именуют «мечетью Омара». Они делают при этом две ошибки: во-первых, не Омара, а во-вторых – не мечеть. Здесь не совершается богослужений, для этой цели рядом есть мечеть Аль-Акса. «Купол» же являет собой в чистом виде религиозный мемориал, если можно так выразиться, архитектурный «футляр» над содержащейся в нем святыней.

Один из лучших образцов восточной религиозной архитектуры, Купол стоит на искусственной насыпной платформе, самой большой в мире, более 3 м высотой. В плане здание представляет собой правильный восьмиугольник, со стороной 19,2 м и диаметром почти 55 м. Мощный восьмерик держит на цилиндрическом барабане купол, высотой 33 м. Диаметр купола – 23,77 м. Он почти совпадает по размерам с пролетом купала Ротонды храма Гроба Господня.

Нижний ярус наружных стен отделан мрамором, выше стены и барабан украшены персидскими и турецкими голубыми изразцами. По всей длине фриза идет лентой ктиторская надпись – замечательный памятник арабской каллиграфии, воспринимаемый со стороны как декоративный орнамент. Но именно надпись сохранила для нас дату завершения постройки – 72 г. Хиджры (694 г.).

Сам купол изнутри деревянный, лишь снаружи покрытый специальным сплавом. Внутреннее пространство храма украшено цветным мрамором семи различных оттенков, подобранных так, что, при строгом запрещении ислама на человеческие изображения, игра света создает временами иллюзию взирающих на нас таинственных ликов. Кипарисовая балюстрада в центре окружает естественный камень с отверстием для стока крови при совершении жертвоприношений. Если смотреть сверху, видно, что две стороны его обработаны, стесаны почти под прямым углом – видимо, при обращении древнего «камня Мориа» в жертвенник Соломонова храма. Только этот камень и остался от последнего – пережив Авраама, Давида, Соломона, римлян, Омара... Согласно мусульманской традиции, именно с него основатель ислама Пророк Мухаммед совершил свое ночное вознесение летом 621 г.

При крестоносцах Купол был обращен в католическую церковь, известную в хрониках просто как Templum Domini – Храм Господень. В честь этого храма рыцари ордена, основанного в 1118 г., стали называться тамплиерами («храмовниками»).

Важнейшей особенностью раннеарабского зодчества Иерусалима является его органическая связь с греко-римской архитектурой предшествующего времени. И дело не только в том, что строили Купол византийские мастера (у арабов не было еще тогда своих архитекторов), но и во взаимопроникновении (и своеобразной «взаимозаменяемости») основных религиозно-архитектурных символов и интуиций. Разумеется, при первом взгляде на купол вспоминается и Ротонда Гроба Господня (335 г.), и ее прообраз – купол римского Пантеона. Но если учесть, что Пантеон строили сирийские мастера, очевидным становится именно взаимопроникновение восточных и западных традиций, заставившее восхищенного О. Шпенглера назвать в своей книге «Закат Европы» самую идею купола прасимволом арабской культуры. «Когда и где технически возникли различные возможности сводчатого перекрытия купола – это лишено значения. Решающим остается то, что ко времени Рождества Христова, с расцветом нового мирочувствования, должна была появиться новая пространственная символика. Аполлодор из Дамаска использовал новые художественные формы при Траяне для свода храма Венеры и Ромы. Купольные пространства терм Каракаллы сооружены сирийцами. Но подлинным шедевром – самой ранней из всех мечетей – оказывается реконструкция Пантеона Адрианом, который, несомненно, добивался здесь подражания культовым постройкам, виденным им на Востоке» (Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. М., 1998. Т. 1. С. 380).

В свою очередь, мечеть Аль-Акса представляет собой одно из совершеннейших воплощений римско-византийской базилики. Первоначально название Аль-Акса, «Отдаленнейшая» (из 17-й суры Корана, где сказано: «Хвала Тому, Кто перенес ночью раба Своего из мечети неприкосновенной (Каабы) в мечеть отдаленнейшую»), относилось ко всему пространству Харама, и лишь со временем стало ассоциироваться исключительно с мечетью, расположенной в южной его части. Халиф Аль-Валид, сын Абд-аль-Малека, воздвиг этот храм в 709–715 гг. (Часть древней постройки сохранилась и в современном здании.) Землетрясение 746 г. разрушило его, и он был восстановлен Аль-Мансуром, халифом новой, Аббасидской династии. Но Иерусалим продолжало трясти, так что и следующим халифам было что восстанавливать. Мечеть, как мы ее видим сегодня, является в значительной степени новой, поскольку после землетрясения 1927 г. в 1938–1942 гг. была осуществлена полная реконструкция центрального и восточных нефов, своды которых поддерживаются теперь монолитными мраморными колоннами, привезенными из Италии, – 128 колонн каррарского мрамора, подарок Б. Муссолини.

Вход в мечеть – с северной стороны. Портик с семью арками соответствует семи нефам внутреннего пространства, из которых центральный шире и выше других. Размеры мечети 82 м в длину и 54 м в ширину. Здание соответствует в плане христианским базиликам, поэтому в литературе можно встретить утверждение, будто оно представляло собой первоначально византийскую церковь, посвященную празднику Введения во храм Пресвятой Богородицы. Такой церкви на Храмовой горе не было. Просто строили Аль-Аксу, как и Купол-над-Скалой, византийские зодчие: у арабов, пришедших из аравийских пустынь, не было еще тогда ни собственных мастеров, ни своих понятий об архитектуре.

Связь с той же римско-византийской традицией явственно проступает и в истории минарета – основной вертикали мусульманского зодчества. Не нужно быть специалистом в истории архитектуры и строительной техники, чтобы понять, что минарет восходит к столпам византийских подвижников Ближнего Востока, за которыми, в свою очередь, виднеются римские и византийские триумфальные императорские колонны (Траяна в Риме, Константина в Константинополе).

Сам столп – это специальное архитектурное сооружение не менее двух этажей высотой, с внутренней лестницей и небольшим крытым от дождя и солнца помещением и балконом наверху. Уединявшийся на столпе жил там, никогда не спускаясь, получая пищу и воду на веревке снизу и, как правило, общаясь с приходившими, порой многочисленными, верующими со своего балкона. Что касается размеров столпа, то знаменитый Симеон Стилит (Столпник) начинал на столпе высотой примерно 4 м, а закончил жизнь на башне гораздо более величественной: ок. 12 м. От его и других столпов пошли мусульманские минареты, устроенные точно так же, с балкона которых кричат муэдзины, как кричал когда-то, обличая грешников, Симеон Столпник. Неудивительно, что арабы взяли за образец мечети римско-византийскую базилику, за образец минарета – потрясший когда-то их воображение (именно как тип литургической, к Богу устремленной архитектуры) столп св. Симеона.

Придут крестоносцы – и результатом нового 200-летнего синтеза станут смелые заимствования восточных мотивов в готическую архитектуру Европы, основным структурным и символическим элементом которой будет арабская стрельчатая арка. Излишне напоминать здесь о том, что через арабское культурное посредство в эти века вновь становится достоянием европейских народов наследие античной философии, культуры, искусства. Крестоносцы превратили мусульманские мечети в христианские храмы, курд Саладин (Салах ад-Дин) вновь обратил их в мечети. Но религиозно-цивилизационный конфликт на ближневосточном перекрестке и на этот раз не разрушил исторического образа города.

Наконец, завершая обзор, подходим к расположенным в юго-западном углу Харама «Маврским воротам» (Баб-аль-Магриб), от которых открывается вид на Стену Плеча.

Окружающая местность сильно изменилась после 1967 г. Тогда, после Шестидневной войны, 400 семейств были выселены из Магрибского квартала, и археологи, во главе с профессором Мазаром, приступили к раскопкам. Копали, главным образом, на площади перед Стеной Плача и на большом участке у южной стены.

В результате мы можем теперь видеть 26 рядов циклопической Иродовой кладки в районе Стены Плача и 23 – с южной стороны. Стена Плача представляет собой западную подпорную стену холма, «подсыпанного» строителями Ирода для увеличения площади Храма (Ирод расширил его более чем в 2 раза). В Иерусалиме ее так и называют «Западная Стена». Когда Храм был разрушен, евреи приходили плакать у этой стены – единственного, что осталось тогда от Храма и от Иерусалима.

Были раскрыты также глубокие подземелья под аркой Вильсона, которая представляет собой, как оказалось, арку одного из древнейших мостов в мире. Другая арка, Робинсона, фрагмент которой виден высоко в стене у юго-западного угла, составляла, видимо, часть моста, по которому восходили на Храмовую Гору цари Иудеи. Интересно, что этот гипотетический «мост Робинсона» опирался, как думают археологи, на своды стоявших в низине зданий.

...У южной стены, возле ворот Гулды, ныне заложенных, шумела когда-то площадь. Через эти врата еврейские паломники вступали в древности на территорию Храма. Ведущие к воротам ступени – одно из наиболее достоверных археологических свидетельств эпохи Христа Спасителя. Их касались пречистыми стопами Иисус и Его Мать.

Развалины с порфировыми колоннами южнее ступеней относятся к другому времени. Это остатки дворца халифов Омейядской династии, построенного в 701 г. и разрушенного землетрясением 747 г. Под ними еще один археологический слой – остатки римского военного лагеря.

Вся площадка оформлена как историко-археологический заповедник, пройти в который можно через Мусорные (или Маврские) ворота. Пандус вдоль западной стены ведет наверх Храмовой Горы, калитка справа – в археологическую прогулочную зону.

Кедронский овраг начинается у подножья горы Скопус, к северо-западу от Иерусалима, затем идет вниз, на юг, вдоль восточной стены Старого Города, отделяя его от горы Елеон. Эту часть Кедрона называют еще по-другому «долиной Иосафата» – по находящемуся здесь мавзолею древнего царя, чье имя в переводе с еврейского означает «Бог судит». Первое, что здесь бросается в глаза, это скопление кладбищ – мусульманских, теснящихся под самой городской стеной, и еврейских – по противоположным, елеонским склонам оврага. Это – Юдоль плачевная. Здесь, по библейскому обетованию, состоится Страшный Суд.

Мы выходим из города через Львиные ворота и направляемся в сторону Елеона. Первое, что мы видим на своем пути, – греческая церковь, посвященная св. архидиакону Стефану. На этом месте, по греческому православному преданию, он был побит камнями в 34 г., через год после Распятия и Воскресения Спасителя, став первым мучеником за христианскую веру, почему и называется в месяцеслове Первомучеником. Традиция, указывающая долину Кедрона как место его казни, является сравнительно поздней. В более древние, византийские времена почитание Первомученика совершалось в другом месте – за Дамасскими воротами, справа от Наблусской дороги, где императрица Евдокия воздвигла в 460 г. посвященную ему базилику. А эта церковь в долине Кедрона была построена Иерусалимским патриархатом совсем недавно, в 1969 г.

Пройдя базилику Гефсиманской Молитвы и свернув в направлении к юго-восточному углу городских стен, мы увидим в глубине долины четыре монумента. Первый из них называется «Мавзолей Авессалома» и связывается в литературе с историей гибели мятежного сына Давида (3 Цар. 18:18). На самом деле, он на тысячу лет «моложе», поскольку характерные для памятника черты взаимодействия египетской и греческой архитектур можно датировать не «глубже», чем временем Маккавеев (II в. до P. X.). Местные арабы называют этот памятник «тиарой фараона».

Рядом находится гробница Иосафата – она и дала имя всей долине. Похоже, оба памятника были как-то связаны между собой, так как высечены из одной скалы.

Третий памятник называется в путеводителях гробницей св. апостола Иакова. Апостол, по преданию, был сброшен здесь со стены Храма, возвышавшейся напротив. Местные жители знают его как «диван фараона». Две колонны поддерживают дорический архитрав, надпись на котором гласит, что вообще-то это семейная гробница Бен-Гецира (1 Пар. 24:14; Неем. 10:20).

Последний, четвертый монумент называется гробницей Захарии. В нижней своей части он напоминает мавзолей Авессалома, но накрыт не «тиарой», а пирамидой, цельно высеченной из камня. По поводу третьего и четвертого памятников высказывалось мнение, что они являются взаимодополнительными частями единого погребального комплекса, как и два первые.

Продолжая прогулку по Кедронской долине и оставляя слева от себя Гору Соблазна (дословно, по-гречески, «Скандала»), названную так в память об алтарях иноземным языческим богам, воздвигнутых здесь Соломоном в угоду своим многочисленным женам-язычницам (для ортодоксальных иудеев, действительно, скандал), приходим к подножью горы Офель, к единственному в Иерусалиме подземному питьевому источнику, именуемому обычно «Источник Девы». Жители деревни Силуан называют его «Умм аль-Дарадж» – «Мать ступеней». 32 ступени вниз нужно пройти, чтобы спуститься к воде.

В Библии этот источник называется Тихон. Первоначально к нему шла от Верхнего Города крутая, почти вертикальная шахта. По ней-то, кстати, и проникли в свое время в Иерусалим воины Давида. Царь Езекия (ок. 700 г. до P. X.) приказал прорубить туннель через гору, соединив источник Тихон с резервуаром, вошедшим в историю как Силоамская купель. Вода и сейчас течет этим древним извилистым акведуком, и при желании паломник без опасности для жизни – высота стен туннеля около 1,5 м – может пройти расстояние в 533 м, пробитое строителями Езекии.

Продолжая путь по дну Кедрона (эту его часть занимает арабская деревня Силуан – искаженное «Силоам»), приходим к Силоамской купели. Здесь, согласно евангельскому рассказу, Господь совершил чудо исцеления слепорожденного: послал слепого умыться водой из купели, и тот тотчас прозрел.

В 1880 г. в туннеле Езекии, недалеко от выхода, была обнаружена знаменитая Силоамская надпись – один из древнейших сохранившихся памятников древнееврейского письма. Текст, датируемый 701 г. до P. X. (уцелели лишь нижние 6 строк), рассказывает о завершении строительства водовода. В 1891 г. камень с письменами (1,32 м в ширину и 0,21 м в высоту) был тайно вырублен из стены и разбит на куски, которые позже удалось собрать. В настоящее время подлинник надписи находится в Музее Древнего Востока в Стамбуле, а слепки и оттиски с нее можно видеть во многих музеях мира.

Археологические открытия последнего десятилетия показали, что во времена Иисуса Христа Силоамская купель представляла собой гораздо более крупный архитектурный комплекс, с большим вместительным бассейном, окруженным ступенями и портиками, – прекрасный образчик восточных городских бань, сопоставимый с другим описанным в Евангелии памятником – купелью Овчей.

В районе современной арабской деревни Силоам на юго-восточной окраине Иерусалима сохранилось немало древнейших погребальных комплексов. Мы говорили выше о мавзолее Авессалома и других знаменитых погребениях долины Кедрона. К числу самых интересных, к тому же принадлежащих Русской Церкви, относится «Силоамский монолит».

Как писал купивший его в 1873 г. у местных феллахов архимандрит Антонин (Капустин) в своем донесении Святейшему Синоду, «это могильный памятник, к коему привязывается славное имя Соломона, находящийся в деревне Силоам, насупротив знаменитого источника сего имени. Значение сей покупки чисто археологическое».

Приобретенный о. Антонином участок включает две пещеры, высеченные в скале, из которых большая называется «Могила дочери фараона» (среди легендарных 700 жен царя Соломона была и дочь владыки Египта), или по-арабски «Мегарет уз-Зуннар» («Пещера с поясом, или с карнизом»). Это действительно монолит – почти скульптурно высеченная из цельного камня гробница с изящно обведенным по периметру скругленным карнизом.

Новый владелец сразу оценил не только историко-архитектурные, но и практические возможности приобретенной библейской редкости. В дневнике о. Антонина 1876 г. уже говорится о «новоокрещенном столпе Силоамском», а позже – и о «ските Силоамском». Нашлась и скитница – известная своими пустынническими подвигами «пешерница Марина», в монашестве Серафима.

Впрочем, предоставим слово очевидцу, писателю-паломнику 1880-х гг. E. JI. Маркову.

«Гробница имеет вид каменной часовенки, до половины вросшей в скалу и, можно сказать, висит на ее скате. Железная дверочка оказалась запертой, но проводник-араб, к удивлению нашему, стал стучаться в нее с такой же уверенностью, как в собственный свой дом, подмигивая нам с загадочной улыбкой.

– Тут русская живет... Монашка! – с такой же самодовольной улыбкой объяснил нам Якуб.

– Во имя Отца и Сына... Кто такой? – раздался неспешный и негромкий голос.

– Отворите, матушка, господа приезжие... русские!

Загремела задвижка, со скрипом отворилась низенькая дверочка, и бодрая, хотя пожилая женщина в черном платье показалась в ней.

Со своим строгим и важным лицом в морщинах она смотрелась какой-то начетчицей старообрядской часовни.

– Господь вас благослови! Пожалуйте в мою келейку! – вежливо пригласила нас мать Марина. – Тесно здесь, а посидеть все-таки можно.

Мать Марина родом из Вятской губернии и говорит чистым великорусским говором. Она уже много лет как зашла в Палестину и скиталась по разным местам.

Внутреннее помещение гробницы не более 3 аршин в ширину и длину. Мать Марина обратила эту израильскую древность в подлинно русский уголок, приспособленный к несложным нуждам ее затворнической жизни. Знакомые иконы русского письма, по золотому фону, суздальской и арзамасской школы, дешевые русские лампадки, толстые замасленные книжки киевской печати в черных переплетах с застежками, и тут же в уголку неизбежный тульский самоварчик с грошовыми чашечками, да в углу аккуратно поставленная по русскому обычаю постель – вот и все убранство этой импровизированной кельи» (Марков Е. Л. Путешествие по Святой Земле. СПб., 1891. С. 161–162).

Чуть южнее от Силоамской купели Кедронский овраг соединяется с долиной Энном, идущей с северо-запада. Ге-Энном, или Геенна (дословно, «долина сынов Энномовых»), является в Евангелии и позднейшей христианской литературе символом и синонимом ада. Здесь когда-то стояли жертвенники Молоху, языческому богу, которому сохранявшие пережитки языческих обрядов евреи приносили в жертву всесожжения невинных младенцев.

Царь Охозия (VI в.), желая отучить подданных от человеческих жертвоприношений, устроил в овраге, где находились алтари Молоха, общегородскую свалку. Со всего Иерусалима свозили и сносили сюда мусор, падаль, даже тела казненных разбойников. А для того, чтобы зараза не шла на Город, здесь постоянно пылали костры. Так сложился образ Геенны, в которой, по слову пророка Исаии, «червь не умирает и огнь не угасает».

Спаситель всегда использовал в Своих притчах и поучениях не отвлеченные понятия, а конкретные реалии палестинской жизни. Так Геенна с ее «огнем неугасающим» стала символом вечного загробного мучения грешников.

Холм, возвышающийся на «западном берегу» Геенны, напротив Сиона, в южной своей части носит название Горы Злого Совещания. Согласно преданию, там находился загородный дом первосвященника Каиафы, где происходило совещание об аресте и казни Иисуса (Ин. 11:47).

Видимо, сюда и явился Иуда со своим знаменитым вопросом: «Что мне дадите?» – и получил в вознаграждение 30 сребреников.

После распятия Учителя, раскаявшись в предательстве, он вернул, как известно, деньги первосвященникам (бросил их в Храме), а сам пошел и в отчаянии удавился. На эти деньги (их нельзя было, как оскверненные – «цена крови» – просто вернуть в храмовую казну) был куплен участок земли – точнее, каменистой скалы – на склоне Горы Злого Совещания, у края Геенны, который получил название Акелдама, «Земля крови». Здесь было устроено бесплатное кладбище для паломников, умерших в Иерусалиме без родных и близких. В христианское время, когда пилигримы разных стран шли в Святую Землю уже для поклонения христианским святыням, пришел в Иерусалим и преп. Онуфрий Великий, подвижник из Египта, копт по происхождению (V в.). Он поселился в Акелдаме, в одной из гробниц заброшенного кладбища. И свершилось чудо: по смиренной молитве инока бесплодное каменное лоно извело из себя источник воды. «Земля крови» стала «землей благословения».

Позже на этом месте возник греческий православный монастырь. В пещерном храме во имя преп. Онуфрия вам покажут погребальную нишу, в которой жил подвижник, дадут испить воды из находящегося здесь же, под полом церкви, колодца. Древние руины, которые мы видим теперь на территории обители, включают в себя погребальные наслоения разных веков, в том числе средневекового кладбища, устроенного в XII в.

Проходя или проезжая автобусом мимо юго-восточного угла Старого Города (шоссе вдоль стен проложено здесь в 1955 г.), на самом углу обратите внимание на несколько рядов кладки Иродова времени. Одна из циклопических плит (в пятом ряду) весит, по оценке специалистов, более 100 тонн. Считается, что здесь было «крыло Храма», о котором говорят евангелисты, рассказывая об искушениях Спасителя. Высота стены в этом месте достигает 23 м. При том что стена построена на скале, возвышающейся на 24 м от земли, общая высота «крыла» составляет 47 м.

Слева от нас, по склону горы Офель, – место, где находилось древнейшее ядро Иерусалима, город Иевус. Он занимает весь склон холма – почти от нынешней городской стены до Силоамской купели внизу. Положение крепости объясняется близостью к единственному в округе источнику воды – Гихону, или колодцу Пресвятой Девы, как называют его теперь.

Иевус – так назывался город, населенный иевусеями, народом ханаанского происхождения, которым овладел Давид на рубеже II и I тыс. до P. X. – хотя город считался по тем временам неприступным – и сделал столицей своего царства. Может быть, именно цитадель Иевуса именовалась первоначально Сион. Сам царь Давид был похоронен, скорее всего, в склепе, приготовленном для него и его преемников где-то здесь, в «Граде Давидове» (3 Цар. 2:10). Вряд ли его могли похоронить где-либо в другом месте – в том числе там, где находится Горница Тайной Вечери и где показывают теперь его «гробницу». Современная гора Сион не входила в черту «города Давида».

Раскопки горы Офель фрагментарно осуществлялись в разное время. В 1961–1967 гг. специалистами Британской школы археологии, во главе с Кетлин Кеньон, при участии Библейской школы (Ecole Biblique) и Музея штата Онтарио (США), были произведены комплексные, широкие раскопки.

Было установлено, что развалины, приписывавшиеся прежде эпохе Давида, принадлежат реально II в. до P. X., поскольку они находятся над археологическим слоем застройки VII столетия, разрушенной в вавилонское нашествие 586 г. до P. X. Но зато ниже по склону была открыта подлинная стена Иевуса, которую брал штурмом Давид. Эта стена оставалась стеной Града Давидова в последующие несколько веков, – новые стены будут воздвигнуты в начале VII в. до P. X.

Первоначальные следы стен, существовавших почти тысячу лет, начиная с 1800 г. до P. X., сохранились на восточной стороне гребня. Существенная перестройка этих сооружений относится, вероятно, ко времени царя Езекии. Важнейшим его делом было, как мы уже говорили, строительство туннеля, поскольку, как показывают раскопки, Силоамская купель не входила в черту города вплоть до времени Христа Спасителя – первого столетия нашей эры.

Северная стена проходила примерно в 200 м южнее современной южной стены Старого Города. Западная шла по гребню восточного холма; она была полностью разрушена в римское или византийское время.

Мало что осталось от самого раннего города, возникшего, видимо, в XVIII в. до P. X. Но несколькими столетиями позже были уже построены террасы, в направлении с севера на юг, которые свидетельствуют о характере городской планировки, хотя ничего не осталось от конкретных, строившихся на этих террасах зданий. Мы можем представить себе, образно говоря, лишь «скелет» города иевусеев.

Когда его захватил Давид, он не стал – или не мог – расширять его. Он построил Милло (2Цар. 5:9) – никто не знает, что значит это слово. Соломон тоже построил Милло (1Пар. 9:15): может быть, милло и представляли собой террасы с каменным наполнением. Для более позднего времени восточная стена позволяет проследить шесть последовательных перестроек с 700 до 586 гг. до P. X.

В настоящее время иерусалимские археологи продолжают раскопки Града Давидова. В силу разновременных наслоений, на территории одного раскопа рядом оказываются строения времен арабских халифов и открытый в 2008 г. дворец царицы Елены Адиабенской – той самой, которая устроила для своей семьи знаменитые Гробницы царей.

От древнего «города Давида» дорога идет вверх, к вершине горы Сион, на которой находятся Горница Тайной Вечери, церковь Успения Пресвятой Богородицы и дом Каиафы. Дальше дорога уходит к Яффским воротам, а ее ответвление соединяется с Вифлеемским шоссе.

Горница Тайной Вечери, или Сенакль, как ее называют в Иерусалиме (на старофранцузский лад, от латинского coenaculum – «помещение для обеда», «столовая»), связана с событиями последней трапезы Господа с учениками, двухкратного явления Его им после Воскресения и, наконец, Сошествия Святого Духа на апостолов в день Пятидесятницы.

Базилика на этом месте – «Матерь церквей» – была воздвигнута архиепископом Иоанном (386–417 гг.). Сожженная персами в 614 г., она была восстановлена архиепископом Модестом. Крестоносцы в XII в. воздвигли здесь храм, известный под названием Святой Марии Сионской. Его разрушил Саладин. Позже, в 1335 г. пребывавшее в развалинах святое место приобрели францисканцы, которые восстановили его и занимали более двух веков, пока также не были изгнаны (в 1552 г.) мусульманами – на сей раз турками-османами. Они устроили здесь мечеть Наби-Дауд, т. е. посвященную царю-пророку Давиду. Дело в том, что еще с XII в., с легкой руки известного путешественника, испанского еврея Вениамина Тудельского, распространилась легенда о том, что в этом же доме, в нижнем этаже, находится «гробница Давида». Этой легенде дружно верили и крестоносцы, и сменившие их в Иерусалиме сельджуки, и мамлюки, и францисканцы, и османы. В1948 г. место перешло к иудеям, превратившим мечеть в синагогу, а саркофаг, именуемый «гробницей Давида», стал одним из религиозных и почти государственных символов Израиля.

Если сказать правду, это двухэтажное здание построено францисканцами в XIV в. Горница – помещение верхнего этажа – посвящена воспоминанию об установлении Иисусом Христом Таинства Евхаристии, о Тайной Вечери, о том, как Господь перед вкушением пасхального агнца омыл ноги Своим ученикам – в урок смирения для всех нас. Комната за стеной, к востоку от Горницы, подняться в которую можно по восьми ступеням лестницы, посвящена воспоминанию о Сошествии Святого Духа.

В нижнем этаже находится описанный выше саркофаг – «Гробница Давида». Помещение, где он стоит, называется Зал мучеников, так как посвящен памяти миллионов евреев, уничтоженных нацистами.

Интерьер Гробницы Давида стилизован теперь под облик древней синагоги. Однако, христианские граффити на стенах невольно выдают, что и это помещение принадлежало первоначально христианам.

...Свернув налево, проходим к храму Успения Божией Матери. Когда-то на этом месте стоял дом Иоанна Богослова. Спаситель в последние Свои минуты на кресте как бы «усыновил» его Своей Матери. И сразу после этого Иоанн взял Ее жить к себе, на Сион.

Юстиниан в VI в. построил здесь большую базилику, которую так и называли «Агиа Сион». Но она погибла в персидское нашествие.

Строительная история многих христианских памятников Иерусалима очень похожа. Естественно, крестоносцы воздвигли храм на Сионе. Естественно, Саладин его разрушил. Потом францисканцы соорудили небольшую капеллу, но и она была разрушена в 1490 г.

В 1898 г. турецкий султан позволил приобрести это место германскому императору Вильгельму II – по случаю посещения кайзером Иерусалима. Вильгельм подарил этот участок немцам-католикам, и бенедиктинцы (монахи ордена св. Бенедикта, основанного в VI в.) построили здесь свое аббатство с собором в честь Успения Божией Матери. Собор строился в неороманском стиле, напоминающем средневековую крепость. Верхняя церковь украшена мозаиками, стилизованными «почти под Юстиниана». Но важнейшей деталью декора стал оригинальный рисунок пола, совместивший, по воле заказчиков и художников, языческий круг зодиака с именами пророков и апостолов и символами Евангелистов (завершение художественных работ в соборе относится к 30 годам XX в.).

В крипте храма, в центре, помещена статуя, изображающая Матерь Божию на смертном одре. Хорос (паникадило) над ложем Марии содержит изображения святых женщин Библии, наиболее послуживших истории Боговоплощения. Следует отметить, что здание сильно пострадало во время израильско-арабских войн 1948 и 1967 гг., но сегодня паломник этого не заметит, так как все полностью восстановлено.

Восточный Иерусалим – это кварталы, лежащие к северу и востоку от Дамасских ворот. Дамасские ворота представляют собой один из лучших образчиков иерусалимской архитектуры XVI в. По-арабски они называются Баб-аль-Амуд («Врата колонны»). Это название, напомним, связано с тем, что когда-то, во времена Адриана, когда Иерусалим назывался Элиа Капитолина, здесь действительно стояла колонна, отмечавшая границу города. Арабы, пришедшие в VII в., просто усвоили древнее название – выразительный пример живучести городской топонимики. Сейчас Дамасские ворота с прилегающими улицами являются важнейшим центром Восточного (арабского) Иерусалима.

Археологические раскопки позволили вскрыть фундаменты здания на расстоянии примерно 3 м от современной линии стен. Оно стоит над цистерной эпохи Омейядской династии и могло принадлежать хронологически только к периоду крестоносцев. Из этого следует, что ворота города времен крестоносцев находились вне стен римского периода. Над этими руинами был построен мост. Можно видеть также фундамент башни и ворот слева, на 6 м ниже современного уровня.

От Дамасских ворот начинается Наблузская дорога. Наблуз – искаженный в арабском прочтении Неаполис, древний библейский Сихем. Вдоль улицы, именуемой Nablus Road, идущей перпендикулярно улице Сулеймана Великолепного и городской стене, расположены немецкий женский колледж Шмидта, чуть дальше, по левой стороне – францисканский женский монастырь «Белых сестер Марии». Дальше, с правой стороны, открывается проход к т. н. «Садовой Могиле», с фантастической «Голгофой» генерала Гордона. В 1882 г. ему показалось, при обозрении местности, что ближайший к Дамасским воротам холм напоминает форму черепа (православные путеводители XIX в. отождествляли естественную пещеру на вершине этого холма с «пещерой Иеремии»). Когда в саду, недалеко от «Голгофы», была обнаружена еще и гробница византийского времени, это стало достаточным, чтобы Гордон и его последователи объявили гробницу «Гробом Господним», а холм Иеремии – местом Распятия. И хотя за данной гипотезой не стоит ни благословения какой-либо из христианских Церквей или конфессий, ни поддержки кого-либо из археологов или историков, протестантские, более всего – англиканские пасторы охотно водят к «Садовой могиле» доверчивых паломников.

За Садовой могилой, по той же правой стороне улицы, следует владение монахов-доминиканцев. Дощечка на воротах гласит, что здесь находится знаменитая Библейская школа (Ecole Biblique) и французский Археологический институт. Позвонив в калитку, вы можете войти и осмотреть великолепную базилику во имя св. Первомученика Стефана, построенную в 1900 г. на развалинах храма, воздвигнутого византийской императрицей Евдокией в 460 г. Очевидно, ранние христиане считали, что именно здесь Стефан был побит камнями. (Православная традиция, напомним указывает теперь другое место – за Гефсиманскими воротами, в долине Кедрона.)

Повернув за владением доминиканцев направо, мы выйдем к собору Св. Георгия – кафедральному собору англиканского епископа Иерусалима. Англиканская епархия была учреждена здесь в 1841 г., но собор, напоминающий суровыми средневековыми формами и, особенно, четырехугольной башней вальтер-скоттовские романтические аббатства, был построен на несколько десятилетий позже (освящен в 1898 г.).

Напротив собора Сент-Джордж, через улицу, носящую памятное для Иерусалима имя султана Саладина (Салах-ад-Дина), находится т. н. «Гробница царей». Это название было дано уникальному некрополю в середине XIX в., когда археологи думали, что они действительно найдут здесь погребения царей Иудейских. На самом деле, речь идет о семейном некрополе Елены, царицы Адиабенской, принявшей иудаизм и приехавшей в Иерусалим в 44 г. первого христианского века. Ее подлинное имя было Саддан.

Гробница Елены является выдающимся памятником царского погребального зодчества эпохи Христа Спасителя. Помимо всего прочего, некрополь представляет для нас особенный интерес в виду того, что здесь сохранился in situ (т. е. на своем месте) круглый могильный камень, откатывающийся по специальному каменному желобу так, как откатывался, может быть, Ангелом камень от Гроба Господня в ночь Воскресения.

Участок, на котором расположена Гробница царей, принадлежит французскому правительству. Выйдя из калитки на улицу Саладина, мы можем повернуть за угол вправо и выйти на дорогу, ведущую к Елеонской горе, мимо военного кладбища 1914–1918 гг. и Еврейского университета на горе Скопус. Если же мы повернем по улице Саладина налево, то окажемся в деловом центре арабского Восточного Иерусалима. Здесь сосредоточено большинство принадлежащих арабским бизнесменам контор, отелей, туристических фирм.

Улица Саладина вновь выводит нас к Старому Городу – к т. н. «Иродовым воротам». Если с перекрестка улиц Саладина и Сулеймана Великолепного посмотреть влево, перед вами откроется прекрасный вид на гору Скопус (слева), с башней Еврейского университета и Мормонским религиозно-культурным центром (ниже по склону), и начало Елеонской горы с башней-звонницей лютеранского Вознесенского храма при госпитале Августы-Виктории. Но это – на заднем плане. Непосредственно перед вами оказывается белая выразительная башня Музея Рокфеллера. Так называют сокращенно «Музей палестинских древностей», построенный в период Британского мандата с помощью щедрого пожертвования американского миллиардера Джона Д. Рокфеллера. На него стоит обратить внимание – не только по архитектурной оригинальности здания, но и по ценности археологической экспозиции. Одним из интереснейших экспонатов, поступивших в Музей в последние десятилетия, стала обнаруженная археологами при раскопках захоронения в северном пригороде Иерусалима кость ноги распятого человека с застрявшим в ней ржавым римским гвоздем. Так впервые было получено археологическое свидетельство о том, как реально распинали римляне людей, приговоренных к крестной смерти. Существенно, что распятый был почти современником Спасителя – он был казнен римлянами в середине I в. н. э.

Но вернемся в Западный Иерусалим. Сразу за Новыми воротами, к северу от стены Старого Города начинаются, за французским госпиталем, т. н. «Русские Постройки» – один из интереснейших уголков исторического Иерусалима.

40-е годы XIX столетия стали решающими для формирования современной системы русско-палестинских церковных связей. В этот период великие державы все настойчивее обращают свои взоры к Иерусалиму и Ближнему Востоку. В 1841 г. сюда назначается англиканский епископ из Лондона, в 1847 г. – «латинский патриарх» из Рима. В том же году, 11 февраля (24 февраля по новому стилю), краткой и властной резолюцией императора Николая I утверждается доклад об учреждении Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.

Обострение противоречий, в том числе конфессиональных, на Ближнем Востоке привело к серьезнейшему религиозно-цивилизационному конфликту, которым стала Крымская война 1853–1856 гг.

Сразу после Крымской войны наступает принципиально новый этап в истории русского присутствия в Святой Земле. Прежде русская политика в регионе базировалась преимущественно на традиционном – и для России, и для ее партнеров – представлении о решающей роли Православной Империи в защите интересов христианского населения на Востоке. Теперь, в связи с результатами военной кампании, России пришлось в этом вопросе существенно потесниться в пользу европейских держав.

Новый подход, призванный компенсировать проигрыши и уступки состоял, в духе времени, в формировании сферы собственных интересов в Святой Земле и, значит, собственного плацдарма проникновения. Удобным и перспективным средством для этого являлась исторически интенсивная и легко поддающаяся активизации стихия русского паломничества. Поставить его на поток, сделать даже если не экономически выгодным, то в известной степени самоокупаемым, а для этого создать соответствующую инфраструктуру в Палестине и обслуживающую ее транспортно-коммуникационную систему на Черном и Средиземном морях, – таковы были требования момента.

В 1856 г. создается Русское Общество Пароходства и Торговли (РОПИТ), одной из задач которого стала регулярная перевозка русских паломников из Одессы в Яффу и обратно. В 1857 г. возобновилась деятельность Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, прерванная Крымской войной. Год спустя здесь было учреждено Российское консульство.

Весной 1859 г. Иерусалим посетил брат Александра II великий князь Константин Николаевич, генерал-адмирал, т. е. глава Военно-Морского ведомства, с супругой Александрой Иосифовной и сыном Николаем. Это было религиозное паломничество – исполнение давнего заветного желания верующей православной семьи. Но, как любой приезд в Святую Землю в XIX в. представителей не только российского, но и европейских правящих домов, путешествие великого князя было связано, конечно, и с задачами внешней политики – прежде всего, с решением вопроса о приобретении Россией земли для возведения собственного комплекса, который объединил бы здание консульства, Духовной Миссии с храмом, паломнических подворий и больницы. «Во исполнение Высочайшей воли, великий князь входил лично во все подробности вопроса о покупке участка земли для постройки наших богоугодных заведений».

По возвращении в Россию, великий князь Константин Николаевич стал председателем Палестинского Комитета – надправительственной инстанции, специально созданной для руководства русским делом на Востоке. Александр II приказал отпустить на эти цели из Государственного казначейства 500.000 руб. Проводившийся по всем храмам и монастырям Российской империи в Вербное воскресенье всенародный «Палестинский сбор» давал каждый год в среднем по 60 тыс. руб. В целом, за 5 лет существования Палестинского Комитета в его кассу поступило 1.200.000 руб.

С этого момента и открывается архитектурно-строительная летопись присутствия России в Палестине. Замечательным памятником этого, первого в нашей истории, зарубежного проекта стали Русские Постройки. Консул В. И. Доргобужинов в очередном донесении в Министерство иностранных дел писал: «Загородная земля, предназначенная под устройство нашей странноприимницы (так назывались тогда гостиницы для паломников. – H. Л.), мною куплена за 284 тыс. франков у драгомана здешнего английского консула, араба Тануса. За эту цену мы имеем 15,7 тыс. квадратных саженей на единственной возвышенной площади под Иерусалимом, где производятся учения войск и устраиваются праздничные гулянья». В ансамбль, воздвигнутый в 1860–1864 гг., входят Троицкий собор, двухэтажное здание Русской Духовной Миссии (в форме каре с четырьмя внутренними двориками и домовой церковью в центре), одноэтажные здания Елизаветинского (мужского) и Мариинского (женского) подворий, дом консула и Русская больница.

Автором и руководителем проекта был Мартын Иванович Эппингер (1822–1872), профессор архитектуры, надворный советник, почетный вольный общник Академии художеств. С 1862 г. именно ему, совместно с французским архитектором Мауссом, была доверена ответственная работа по реставрации купола Ротонды в храме Гроба Господня.

Строительные работы были окончены к 1 мая 1864 г., домовая церковь Миссии (во имя св. мученицы царицы Александры) освящена 28 июня 1864 г. «В два часа после полуночи началось служение заутрени. Когда пропели Слава в вышних Богу, начался крестный ход. Распустился русский флаг над домом Миссии, раздался русский трезвон», – так описывал событие очевидец.

Здание Духовной Миссии принадлежит Русской Церкви и по сей день – правда, большую его часть «арендует» Мировой суд Израиля. Архитектурную сердцевину, или, может быть, точнее, «крестовину» здания составляет, как мы сказали, домовая церковь во имя царицы-мученицы Александры – первая наша церковь в Святой Земле. Это типичный бесстолпный, крестовый в плане храм с апсидами, ориентированными по четырем сторонам света. Западная стена отделяет его от трапезной, о которой напоминает лишь оставленная для удобства дверь.

Стенные росписи и иконы подчинены четкой богословской схеме. Если встать к алтарю лицом, слева, в северной конхе, мы увидим трех св. мучеников: Феодора Тирона, первомученика Стефана, Георгия Победоносца. Справа, в южной конхе, над дверью, – соответственно трех мучениц: Варвару, Александру (ей посвящен храм в память об императрице Александре Федоровне, супруге Николая 1) и Екатерину.

Слева, на восточной, примыкающей к алтарю стене, – Андрей Первозванный. На западной стене, напротив от него и слева от нас – мученик Леонид. В нише северной стены большая копия знаменитой иконы Дионисия «Распятие». По бокам от нее образы Александра Невского и Марии Магдалины, небесных покровителей Александра II и его супруги Марии Александровны.

Входим мы в храм южными дверьми – из осевого, парадного коридора первого этажа здания Миссии. На западной стене в этом южном «лепестке» храма-розетки видим мученика Антонина Анкирского – симметрично с вышеуказанным мучеником Леонидом. Эти два образа – литургическая память о двух начальниках Русской Миссии, наиболее потрудившихся в украшении храма – архимандритах Антонине (Капустине) и Леониде (Сенцове). (При последнем, в 1905 г., были выполнены стенные росписи.)

Под западной аркой, где тонкая стена и дверь отделяют храм от трапезной, – полукруглая икона с фигурами преп. Сергия Радонежского и праведной Елизаветы, небесных покровителей великого князя Сергия Александровича и его супруги, княгини-мученицы Елизаветы Феодоровны. Они возглавляли последовательно Императорское Православное Палестинское Общество: великий князь – с самого основания Общества в 1882 г., великая княгиня – после гибели супруга, с 1905 г.

Главным зданием Русских Построек является Троицкий собор, расположенный в самом центре ансамбля. Аллея, ведущая ныне к храму со стороны Яффской улицы, начиналась воротами (весь российский участок был огорожен каменными стенами), которые так и назывались Церковными. Другие ворота Построек, возле дома Русского консульства, именовались Консульскими. Позже, ближе к зданию Русской больницы, были устроены Южные ворота, а в 1890 г. и Северные – в сторону Сергиевского подворья. От Северных ворот сохранилась сегодня одна из двух угловых будок с легко узнаваемым знаком Палестинского Общества.

...Шел 1860 г. В России усиленно готовились к «Великой реформе» – освобождению крестьян, но не забывали и о государственных и религиозных интересах в «центре мира» – у Гроба Господня. В апреле в дневниках великого князя Константина Николаевича появляются записи о совместной работе с Б. П. Мансуровым и архитектором М. И. Эппингером над строительными планами Русских Построек, и прежде всего Троицкого собора, которому предстояло стать главным, собирательным храмом для всех церквей Русской Палестины. Торжественную закладку храма совершил летом того же 1860 г. патриарх Иерусалимский Кирилл II. Финансированием, поставкой стройматериалов, всеми строительными и живописно-декоративными работами ведал Палестинский Комитет, председателем которого был Константин Николаевич, а управляющим делами Борис Павлович Мансуров (1826–1910) – «Мансур-паша», как почтительно именовали его на Востоке.

К 1864 г. собор, как и все Русские Постройки, был практически окончен строительством. Работы по внутреннему убранству заняли еще несколько лет. Осенью 1872 г. другой брат царя, великий князь Николай Николаевич Старший, впоследствии герой освободительной Русско-турецкой войны 1877–1878 гг., в ходе длительного своего ознакомительного путешествия по Турции, Сирии, другим странам региона прибыл в Палестину. В его присутствии 28 октября состоялось, наконец, долгожданное освящение патриархом Иерусалимским замечательного русского храма.

Он и сейчас производит сильнейшее впечатление. А в описываемое время в малоэтажном и вовсе не застроенном Иерусалиме (всего 20 тыс. жителей!), когда пустыня подходила вплотную к средневековым стенам Старого Города, первое, что невольно бросалось в глаза всякого звания паломникам и политикам, подъезжавшим к столице трех религий через Поклонную гору, были «Русские Постройки» на Мейданской площади, увенчанные величественным пятиглавием Троицкого собора.

Внутреннее пространство собора поделено на три нефа (западная часть центрального, а боковые – до самого трансепта «накрыты» вместительными хорами) с просторным светлым трансептом и выдающейся красоты иконостасом. Центральный, высокий неф образован двумя рядами массивных столпов, по пять с каждой стороны, из которых западные три пары уверенно держат на себе несколько, может быть, тяжеловатые на современный вкус, но зато надежные хоры. Сейчас, в обычные дни, храм практически безлюден, но рассчитан он был на огромное число молящихся. И все же, когда на Пасху, в конце XIX– начале XX в., в Иерусалиме собиралось до 6 тыс. русских паломников, даже он оказывался тесен...

На столпах изображены святые Русской Церкви (Антоний и Феодосий Печерские, преп. Сергий, святители Димитрий Ростовский и Тихон Задонский) и св. отцы – основатели восточного монашества: Антоний и Феодосий Великие, Савва Освященный, Герасим Иорданский. Эта сплоченная дружина «столпов» вселенского и русского Православия на столпах главного храма Духовной Миссии наилучшим образом отражает мысль о неразделимом единстве Святой Земли и Святой Руси.

По сторонам Троицкого собора располагаются крестом здания русских подворий. К северу – Елизаветинское, к югу – здание Духовной Миссии, на запад – Николаевское подворье, на восток – Мариинское. За Елизаветинским, еще дальше к северу, высится красивая угловая башня Сергиевского подворья. Хотя строились подворья в разное время, архитекторы позаботились об удивительном единстве ансамбля.

...В 20 м от входа в собор лежит в земле огромная колонна, обнаруженная случайно при посадке деревьев в 1871 г. и принадлежащая к эпохе Ирода Великого. Историки считают, что она предназначалась для строительства Иерусалимского Храма, но по каким-то причинам дала трещину и осталась навсегда в земле, послужив, неожиданно для себя самой, символическим мостиком от ветхозаветного святилища к русскому православному храму Св. Троицы.

За колонной, обнесенной железной оградкой, начинается комплекс Николаевского подворья, несущего в своем имени память о последнем российском самодержце. К строительству подворья приступили в 1901 г., но исторические обстоятельства складывались неблагоприятно: сначала Русско-японская война, потом революция 1905 г. Подворье было освящено лишь 6 декабря 1905 г. – в праздник свт. Николая Чудотворца. Построено оно по проекту петербургского архитектора А. Е. Элкина.

Николаевское подворье соединялось прежде переходами с подворьем, носящим теперь название Елизаветинского – в честь великой княгини Елизаветы Феодоровны. Подворье было построено в качестве мужского паломнического приюта и входило в основной комплекс спроектированных М. И. Эппингером Русских Построек (1860–1864). Как и другие здания ансамбля, оно имеет форму каре с внутренним двором, который, при наплыве паломников, также использовался для размещения их на открытом воздухе, что вполне позволяют весной и летом климатические условия Иерусалима.

В восточной, нижней части русского участка располагается Мариинское женское подворье, связанное с памятью императрицы Марии Александровны, супруги Александра II. Это большое одноэтажное каменное здание со сводчатыми потолками, с внутренними дворами и расположенными уступами флигелями, примыкающими к главному корпусу. В подворье находилось 42 палаты для русских паломниц, в каждой из которых могло разместиться от 4 до 12 женщин. При большом скоплении паломниц, – а они составляли, как и теперь, ^⅔от общего числа русских богомольцев, – временные нары устанавливались и в широких коридорах подворья. На одном из внутренних двориков была построена каменная, крытая черепицей общая кухня, длиной в 25 м, со сплошным каменным очагом во всю постройку, с 60 конфорками для приготовления пищи.

Сохранились также расположенная рядом со зданием Миссии Русская больница и дом консула в юго-восточном углу участка.

История безжалостно распорядилась российским наследием в Иерусалиме. В здании Русской Духовной Миссии с 1918 г. был размещен Верховный суд (в 1948 г. английская вывеска сменилась на еврейскую, но суд по-прежнему занимает большую часть здания), в Елизаветинском подворье – полиция (колючая проволока по всему периметру стен красноречиво свидетельствует, что и ныне здесь расположено СИЗО). Мариинское подворье тоже было превращено англичанами в тюрьму, здесь размещались арестованные участники сионистской террористической борьбы против британского колониального режима. В настоящее время в здании устроен Музей еврейского сопротивления.

Из всего множества связей, отношений, направлений международной и межцерковной деятельности России без труда можно выделить одно место на земле, которое является своеобразным центром притяжения, не зависящим от перемен политических, экономических, социальных и культурных, – это Иерусалим, Святая Земля. Могут меняться – и у нас, и в Палестине – общественно-экономические формации, формы государственности и социального устройства, Россия может быть императорской, советской, демократической, постдемократической, а Святая Земля может находиться под властью Османской империи, Британского мандата, Государства Израиль, но ось Святая Земля – Святая Русь в любом (полярном, биполярном, многополярном) мире остается инвариантом. И все, что касается этой оси, все люди, испытавшие и испытывающие зов Иерусалима в душе, совершившие или не совершившие заветного паломничества по св. местам, но внесшие свою лепту (в прямом и переносном смысле) в благосостояние Святой Земли и в развитие русско-палестинских связей, – все они помечены исторической причастностью к чему-то большему, чем они сами, большему даже, пожалуй, чем Иерусалим.

Русская Палестина – это не только совокупность русских храмов, монастырей, подворий в Святой Земле, даже не только система тех или иных церковных и светских учреждений. Если понимать под Русской Палестиной полноту политического, духовного, научного и гуманитарного присутствия России в Святой Земле: труды и подвиги дипломатов, служителей Церкви, Царской семьи и правящей элиты (августейшие паломники, благотворители Святой Земли, руководители ближневосточной политики), паломников и путешественников XI-XX вв., писателей, художников, архитекторов, ученых-востоковедов, – это один из самых масштабных и насущных национальных проектов в истории России.

...В 1907 г. в Петербурге и Иерусалиме праздновали 25-летний юбилей Императорского Православного Палестинского Общества. Император Николай II почтил Председателя Общества великую княгиню Елизавету Федоровну рескриптом, в котором говорилось: «В деле этом Ваше Высочество нашли новое поприще для проявления Вашей всегдашней отзывчивости на все доброе и любви к России. Под попечительным председательством Вашим Общество сохранило, при помощи Божией, приобретенное им доверие населения и свое значение в Святой Земле». Государем был подведен впечатляющий итог работы Общества: «Ныне, обладая в Палестине владениями ценностью почти в два миллиона рублей, ИППО имеет 8 подворий, где находят приют до 10 тысяч паломников, больницу, шесть лечебниц для приходящих больных и 101 учебное заведение с 10.400 учащихся; за 25 лет им выпущено в свет 347 изданий по палестиноведению».

Расположенное в центре Иерусалима, по соседству с Русской Духовной Миссией и Троицким собором, Сергиевское подворье по праву считается одним из выдающихся архитектурно-строительных объектов города. Его строгий изящный силуэт с круглой угловой башней, над которой сегодня вновь развевается «палестинский флаг» – знамя Императорского Православного Палестинского Общества, стал своеобразной архитектурной визитной карточкой современного Иерусалима.

История Сергиевского, или Нового, подворья (Москобийе-эль-Джедиде) неразрывно связана с именем одного из видных деятелей Палестинского Общества, замечательного русского человека Д. Д. Смышляева.

Почетный гражданин города Перми, потомственный купец по рождению, ученый и меценат по призванию, Дмитрий Дмитриевич Смышляев (1828–1893) целиком посвятил себя общественной и научно-издательской деятельности: стал известным краеведом, на три срока избирался председателем Губернской Земской управы (1870–1879). В 1864 – 1865 гг. Дмитрий Дмитриевич отправляется в первое свое паломничество на Православный Восток. Когда возникло Палестинское Общество, в состав его членов-учредителей вошли и представители российского купечества – в том числе Д. Д. Смышляев, ставший Уполномоченным Общества в Пермской губернии. Восточное путешествие оставило в его душе неизгладимый след на всю жизнь. В 1885 г., решившись на новое паломничество, он обратился в Совет Общества с просьбой снять с него временно, на период поездки, обязанности Уполномоченного по Пермской губернии. Совет решил иначе: сделать его Уполномоченным в самой Палестине. Как вспоминал впоследствии Д. Д. Смышляев, «8 октября 1885 г. я выехал в Москву и 10 октября представлялся в селе Ильинском великому князю Сергию Александровичу». Оба остались довольны состоявшейся встречей, в результате Дмитрий Дмитриевич охотно принял поручение отправиться в Иерусалим по делам Общества

При первом же ознакомлении с положением дел на месте Д. Д. Смышляев в письме к В. Н. Хитрово от 12 марта 1886 г. писал: «Обществу нет другого исхода, как купить свое место, и таковое в настоящее время есть, довольно обширное (целый квартал) и вплоть у Русских Построек; приобрести его можно за 6 или 7 тысяч». Правда, узнав о готовности русских приобрести участок, владелец начал резво поднимать цену. 14 мая 1886 г. участок был куплен на имя Секретаря ППО Михаила Петровича Степанова за 28.100 франков (11.500 тогдашних русских рублей).

Приглашенный для проектирования подворья архитектор Георгий Франгья (G. Franghias) состоял на службе у турецкого правительства в должности инженера. По происхождению левантийский грек, получивший техническое образование в Париже, Франгья в течение ряда лет был связан со строительными проектами ИППО в Палестине. Так, он был привлечен Палестинским Обществом по рекомендации архимандрита Антонина для строительства храма Марии Магдалины, проектировал и строил – одновременно с Сергиевским – Александровское подворье в Иерусалиме.

29 октября 1886 г. состоялась торжественная закладка здания. Архимандрит Антонин записал в тот день в своем дневнике: «Вся поклонническая Русь в сборе. Совершается владычное водосвятие, окропляются св. водою рвы, архиерей ( епископ Иорданский Епифаний) опускается к месту закладки, читает уставную молитву и кладет слой извести. Сыплются монеты в выдолбленное в камне корытце. Уполномоченный (Д. Д. Смышляев) читает торжественно Акт события, кладет бумагу в стеклянную банку, закупоривает ее сургучом и опускает в корытце. Камень кладется и замуровывается руками всех присутствующих. В квартире Полномочного шампанское и закуска с батареей бутылок. Веселье и острословие всеобщее».

В соответствии с пожеланиями заказчика, комплекс Нового подворья должен был включать помещения для 418 паломников из простонародья и нескольких состоятельных богомольцев, а также контору Общества с квартирами служащих, большую столовую, в которой можно было бы по вечерам устраивать чтения для паломников, кухню, пекарню, водогрейную, баню, прачечную, подвалы для хранения продуктов складские помещения и конюшню. Для состоятельных паломников предусматривались отдельно столовая, буфет и гостиная. Для снабжения водой проектировались три цистерны.

Сергиевское подворье занимает участок в 4250 м². Общая сумма, в которую обошлось Палестинскому Обществу строительство, составила 328 тыс. франков – более 100 тыс. руб. Архитектор успешно справился с задачей. Здание оптимально вписано в неровный, близкий к трапеции периметр приобретенного участка, с двухэтажными южным, западным и восточным корпусами и рядом флигелей и технических служб по северной стороне. Архитектурный ансамбль с точным, без перегрузок, использованием исторических стилей, с замкнутым самодостаточным пространством внутреннего двора и красивой круглой угловой башней на стыке южного и восточного крыльев, стал несомненной удачей зодчего.

В отличие от других подрядчиков, нещадно эксплуатировавших почти даровую арабскую рабочую силу, Уполномоченный ИППО Д. Д. Смышляев проявлял нетипичную для колониальной страны заботу о своих строителях. Его организаторский талант позволил привлечь арабов, греков, итальянцев – и сплотить их в дружную команду, способную создавать архитектурные шедевры в русском национальном стиле. Излишне говорить, что самому руководителю приходилось нередко быть в одном лице и подрядчиком, и инженером, и сторожем, и чернорабочим.

29 апреля 1889 г., в день рождения Председателя ИППО великого князя Сергия Александровича, на угловой башне Сергиевского подворья впервые был поднят флаг Палестинского Общества. Полгода спустя, 20 октября, по окончании строительных работ, Сергиевское подворье было освящено начальником Русской Духовной Миссии архим. Антонином (Капустиным) и с этого дня открыто для паломников.

Совершенно особое значение для русской колонии в целом имела народная трапезная в первом этаже угловой башни. Здесь собирались и знакомились между собой прибывавшие в Иерусалим паломники, здесь в течение всего дня можно было получать обед, который состоял из супа или борща, каши или гороха на второе, фунта белого или черного хлеба и кружки кваса. Весь обед готовился из продуктов, привезенных из России, и обходился паломнику в 10 коп.

Неимущие и бедные паломники получали в трапезной т. н. «поминальные» обеды. Многие верующие, не только из числа паломников, но и из России, желая помянуть усопших родственников, передавали в контору подворий (или в канцелярию Общества в Петербурге) деньги на определенное число обедов (считая по 10 коп. каждый) и в указанные ими дни памяти просили накормить то или иное количество неимущих паломников. Наиболее нуждающимся раздавались талоны на получение из трапезной поминальных обедов в заранее назначенные дни.

Росписи на стенах с изображениями библейских сюжетов придавали столовой вид традиционной русской монастырской трапезной. В нише, совпадавшей с выступом угловой башни, размешалось подобие часовни с иконами и аналоем, так что трапезы, особенно праздничные, предварялись молитвой. В свободные вечера, по согласованию Палестинского Общества с Русской Духовной Миссией, в помещении народной трапезной устраивались чтения (лекции) для паломников. В случае слишком большого числа слушателей лекции приходилось выносить во внутренний двор, что по условиям ранних и теплых иерусалимских сумерек оказывалось вполне удобным. Здесь же, во дворе, в саду, устраивались пасхальные разговенья, поскольку никакая трапезная не смогла бы вместить тех тысяч богомольцев, которые собирались в Иерусалиме на Страстной седмице.

На Сергиевском подворье останавливались в разные годы многие известные лица. Первым поселился здесь основатель и руководитель ИППО В. Н. Хитрово. В ноябре 1889 г. года мы видим на подворье члена Совета Общества, известного издателя и журналиста А. А. Суворина, автора книги-альбома «Палестина», лучшего из российских изданий о Святой Земле. В июне 1891 г. здесь жил профессор живописи Императорской Академии художеств, автор Страстного цикла на Александровском подворье (мы еще ознакомимся с ним подробнее) Н. А. Кошелев; в том же году на подворье останавливались известные ученые, участники научной экспедиции ИППО 1891 г. академик Н. П. Кондаков и профессор Киевской Духовной академии археолог А. А. Олесницкий.

В 1898 г. на Сергиевском подворье почти месяц прожил великий русский художник И. Е. Репин. Памятью о его пребывании в Иерусалиме является этюд «Несение Креста», подаренный им в церковь св. Александра Невского (Александровское подворье в Иерусалиме). В 1911 г. здесь жил замечательный поэт, писатель и мыслитель, один из самых ярких представителей русского «серебряного века» Андрей Белый.

Ни сам великий князь Сергий Александрович, ни кто-либо другой никогда не считал Сергиевское подворье своей личной собственностью. Просто к моменту признания султанским указом ранее приобретенных объектов Русской Палестины за Российским правительством, документы на недвижимости, купленные Палестинским Обществом, не были представлены вовремя. Поэтому подворье было оформлено на имя Председателя ИППО великого князя Сергия Александровича (кушан от 23 февраля 1899 г.), что и было зарегистрировано в иерусалимской кадастровой книге. С этого времени Новое подворье и стало называться Сергиевским – в честь Председателя Императорского Православного Палестинского Общества.

В 1914 г., с началом Первой мировой войны, все учреждения Палестинского Общества, включая подворья, школы и больницы, по приказанию турецких властей были закрыты. Сергиевское подворье разделило судьбу всей Русской Палестины. Служащие ИППО были либо высланы из страны, либо интернированы. Подворья были заняты турецкой армией. Февральская, а затем Октябрьская революции в России внесли свои коррективы. После отречения Николая II Общество перестало именоваться «Императорским», а великая княгиня Елизавета Феодоровна сложила с себя полномочия Председателя. 9 декабря 1917 г. в Иерусалим вошли английские войска под командованием генерала Алленби. Палестина, согласно мандату Лиги наций, была передана в британское колониальное управление.

Именно английские власти ввели в практику принудительное «арендное» использование русской собственности – часто без санкции законных владельцев, – в целях светских и коммерческих. Английское правительство формально не покушалось на имущество Палестинского Общества, но арендовало (без спроса) многие здания и помещения, за что платило Обществу полагающуюся сумму. В аренду было сдано более 20 объектов (зданий и участков), принадлежавших Русской Духовной Миссии и Палестинскому Обществу, – в том числе и Сергиевское подворье.

В 1948 г., когда, с истечением Британского мандата, возникло государство Израиль и Советское правительство первым его признало, почти все российские недвижимости, оказавшиеся по израильско-иорданскому разделу на территории Израиля, были возвращены Советскому Союзу. 25 сентября 1950 г. было издано распоряжение Совета Министров СССР о возобновлении деятельности Палестинского Общества и утверждении штатов его представительства в государстве Израиль. В марте 1951 г. в Иерусалим прибыл официальный представитель Российского Палестинского Общества М. П. Калугин, разместившийся в иерусалимской штаб-квартире Общества, в Сергиевском подворье. Офис Общества с марта 1951 г. до июня 1967 г. занимал прежнюю контору Управления ИППО: 15 помещений, общей площадью 447 м² в первом этаже восточного крыла здания.

...Но в 1964 г., буквально за неделю до отстранения Н. С. Хрущева, была заключена т. н. «апельсиновая сделка». Большая часть земельных участков и зданий, 22 лучших объекта, принадлежавших России в Святой Земле, была продана израильскому правительству за 4,5 млн. долларов.

Не проданными оставались лишь Троицкий собор и здание Миссии, принадлежавшие Церкви (впрочем, как мы сказали, и миссийное здание в значительной части до сих пор занято израильтянами), а также Сергиевское подворье, в котором размещалось иерусалимское представительство РПО при Академии наук. При разрыве дипломатических отношений СССР с Израилем после Шестидневной войны 1967 г. здание было брошено российскими представителями, и вернуть его, несмотря на законную его принадлежность России, оказалось очень непросто.

В апреле 2005 г. Сергиевское подворье во время визита в Израиль посетил Президент РФ В. В. Путин. Президент заявил о необходимости его возвращения в российскую собственность и дал соответствующее поручение Министерству иностранных дел.

... 14 июня 2007 г. в Москве состоялось торжественное собрание, посвященное 125-летию Императорского Православного Палестинского Общества. В собрании приняли участие Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, почетные члены ИППО министр иностранных дел РФ С. В. Лавров и мэр Москвы Ю. М. Лужков. Председателем ИППО был избран председатель Счетной палаты РФ С. В. Степашин. «Россия всегда защищала свои интересы на международной арене и всегда помнила, что мир на Земле зависит и от ее присутствия на Православном Востоке, в Святой Земле», – таков был один из главных тезисов в выступлении нового Председателя. Вопрос о возвращении Палестинского Общества и России на Ближний Восток сдвинулся, наконец, с мертвой точки. 28 декабря 2008 г. более чем полувековая борьба за возвращение Сергиевского подворья завершилась подписанием акта о перерегистрации подворья на имя Российской Федерации.

Сейчас заканчивается реставрация комплекса. Палестинское Общество планирует открыть здесь многоцелевой Русский научный центр, в состав которого войдут сохранившиеся архив и библиотека подворья.

За границей русского участка начинается квартал Меа Шеарим, основанный в 1877 г. евреями из Восточной Европы. Это «польско-галицийское гетто» представляет собой один из живописных районов города. Название квартала означает в переводе с еврейского «Сто ворот». Богословы пытаются ассоциировать это название с благословением Исаака, «сеявшего и получавшего урожай сторицей» (Быт. 26:12), но на одноименную улицу, главную в квартале, действительно выходят десятки домов, каждый со своими воротами.

Квартал является бастионом «ультраортодоксов» – иудеев, скрупулезно исполняющих предписания Закона, отказывающихся служить в армии и составляющих действительно своеобразное духовное гетто внутри современного Иерусалима. Все мужчины ходят исключительно в традиционном костюме, черных шляпах и лапсердаках, с бородами и пейсами. Меховые шапки, которые одевают главы семейств по праздникам, передаются из поколения в поколения и стоят, из особенно дорогих мехов, до нескольких тысяч долларов. Большая часть суток отводится изучению Закона. По субботам на всех улицах квартала перекрывается движение.

От Меа Шеарим по улице Пророков можно пройти к «гробницам Синедриона». Помните картину H. Н. Ге «Суд Синедриона»? Так назывался Верховный религиозный суд древних иудеев. Некрополь состоит из 70 погребальных ниш I в. н. э., многие гробницы несут на себе печать типичного для того времени взаимопроникновения древнееврейских и эллинистических элементов (барельефы с цветами, райскими яблоками, листьями аканфа). Согласно местным иудейским преданиям, здесь хоронили членов Синедриона вплоть до времени разрушения Второго Храма.

На улице царя Давида (Давид-Хамелех) высится здание международной организации УМСА (ИМКА – аббревиатура названия Союза христианской молодежи). Организация была создана в Лондоне в 1855 г., но в настоящее время ее центральный штаб, ориентированный на объединение молодежи различных христианских исповеданий, находится в Женеве. Филиалы ее существуют в 75 странах мира, в том числе с 1878 г. в Палестине, а с недавнего времени и у нас в России. В новогоднюю ночь 1924 г. американский благотворитель Дж. Н. Джарви пожертвовал 1 млн. долларов на строительство постоянного здания ИМКИ в Иерусалиме. На пожертвованные деньги был куплен у Иерусалимской Православной патриархии большой участок земли, на котором после археологических раскопок, выявивших остатки византийского монастыря IV в., по проекту нью-йоркского архитектора А. Хармона был построен первый в Святой Земле небоскреб.

Торжественное открытие центра состоялось в апреле 1933 г. Здание призвано представлять учение трех монотеистических религий. В двух боковых портиках 40 колонн символизируют 40 лет странствования евреев по пустыне, 12 кипарисов, посаженных перед входом, символизируют 12 колен Израилевых – и одновременно 12 апостолов. В центре здания возвышается 46-метровая башня, имеющая форму минарета, но являющаяся христианской звонницей. Словом, многослойная и неоднозначная масонская символика...

А напротив, через улицу, находится знаменитый отель «Царь Давид». Он известен не только шикарными апартаментами, но и трагическими событиями из недавнего прошлого Иерусалима. Гостиница построена, как и здание ИМКИ, на участке, купленном у православных греков, и открыта в 1931 г. Внешне здание не назовешь памятником архитектуры, но постоянно развевающиеся здесь во множестве флаги различных государств – явный признак международного класса и чрезвычайной роскоши отеля. Здесь останавливались премьеры и президенты: М. С. Горбачев и Дж. Картер, Г. Колль и Л. Клинтон, А. Садат и М. Тэтчер.

...22 июля 1946 г. террористическая сионистская организация ЭЦЕЛ, во главе которой стоял тогда Менахем Бегин, подготовила и осуществила в гостинице мощнейший взрыв, в результате которого погибло более 90 человек и около 50 было ранено. Так гостиница «Царь Давид», более известная под английским названием King David, открыла первую страницу в истории современного мирового терроризма.

В саду гостиницы расположен один из древних памятников Иерусалима – т. н. «Иродианская гробница». Предполагается, что Ирод Великий устроил ее для членов своей семьи. Огромный круглый отвальный камень открывает вход в антишамбр со стенами, выложенными белым мрамором. За ним открываются погребальные камеры, в одной из которых находятся 2 саркофага.

Дальше на юг видна ветряная мельница, построенная английским евреем-благотворителем Мозесом Монтефиоре в 1885 г., после того как он добился от султана в Стамбуле разрешения построить первый еврейский квартал вне стен Старого Города. Сегодня это квартал художников, с мастерскими и выставочными залами.

Следует сказать еще об одном русском уголке Иерусалима – об участке Мамилла.

Огромный пруд Мамилла в парке Независимости, размерами 90х70 м, явно принадлежал к древней системе городского водоснабжения. Название «Мамилла» является искаженной арабской формой имени св. Вавилы, которому был посвящен находившийся здесь древний монастырь. При взятии и разгроме Иерусалима персами в июне 614 г. здесь было перебито огромное число христиан, тела которых были сброшены в пруд. Как писал Б. П. Мансуров, «тогда погибли многие тысячи клириков, иноков и инокинь под мечом персов; опустошены и сожжены были церкви и самый храм Гроба Господня, расхищены святыни, взято даже Честное Древо Креста Господня. По ненависти к христианам иудеи откупили несколько тысяч христиан у персов – для того только, чтобы их умертвить, так что число всех погибших простиралось до 90 тыс. Подобного бедствия не испытывал Иерусалим со времени разорения римского. Монастырь св. Вавилы принял в свои, тогда же разрушенные, стены посмертные останки невинных страдальцев».

В 1859 г. большой участок земли, вошедший теперь в территорию парка Независимости (ок. 3000 кв. саженей), был приобретен, по поручению Б. П. Мансурова, первым русским консулом в Иерусалиме В. И. Доргобужиновым. «Вот какое достопамятное в церковных летописях Иерусалима место Промысел Божий предал во владение – и для честного хранения – русским, – писал Б. П. Мансуров. – Когда осуществится предположение устроить на этом участке православное кладбище для отходящих на вечный покой русских богомольцев, тогда можно будет воздвигнуть здесь православную часовню, во имя св. мученика Вавилы, чтобы сохранить в роды родов священные воспоминания сего места».

Эти предположения не осуществились. В начале XX в. участок у пруда Мамиллы использовался как каменоломня для добычи строительного камня при возведении Николаевского подворья на Русских Постройках. В 1964 г. участок был продан, вместе с другими, израильскому правительству.

Далее, в районе Рехавия, к западу от улицы X. Хазара лежит Крестовая долина, в которой расположен монастырь Св. Креста; мы расскажем о нем позже, когда будем говорить о православных обителях Иерусалима.

Выше на холме, над Крестовой долиной, расположен ансамбль Музея Израиля, который, без сомнения, стоит посетить. Огромный музейный комплекс включает четыре подразделения. Первое – музей под открытым небом, представляющий собой сад классической и современной скульптуры. Вторым отделением является Скиния Книги. Название объясняется оригинальной конструкцией купола здания – в форме крышки древних глиняных сосудов, содержавших рукописи в Кумранских пещерах. Наряду со всемирно известными «свитками Мертвого моря», в экспозиции представлены документы времен восстания Бар-Кохбы (135 г.), в том числе собственноручные короткие письма вождя мятежников.

Третьим, самым большим разделом комплекса является систематическая археологическая экспозиция, прослеживающая историю и культуру народов, населявших Палестину с самых древних времен. Экспозиция с большим искусством и архитектурно-художественным вкусом размещена террасами, в соответствии с профилем холма, на котором построено здание музея.

Наконец, четвертая часть – это музей искусства, представляющий богатейшую коллекцию еврейской сакральной пластики, в том числе реконструкцию итальянской синагоги XVII в. (архитектор Витторио Венетти).

Неподалеку от Музея Израиля расположено, на углу улиц Гранот и Бурла, еще одно древлехранилище – открывшийся в 1978 г. «Музей земли Библии». 2500 археологических экспонатов, относящихся к древним культурам Шумера, Ассирии, Вавилона, Египта, Персии, Греции, Рима, Византии и, конечно, Израиля размещены в хронологическом порядке от VI тысячелетия до P. X. до 600 г. н. э., причем каждый сопровождается соответствующей цитатой из Библии.

А к северо-западу от Музея Израиля начинается территория Нового Еврейского университета. Еврейский университет был основан первоначально, в 1918 г., на горе Скопус. Комплекс, включавший факультеты науки, медицины, права, словесности и архитектуры, был торжественно открыт в присутствии лорда Бальфура в апреле 1925 г. Но в 1948 г., в связи с событиями израильско-арабской войны, университет пришлось эвакуировать. Он был перенесен в Западный Иерусалим, где в 1954 г. состоялось открытие нового университетского кампуса. Нового – потому что старые университетские корпуса на горе Скопус оказались после проведения демаркационной линии на иорданской территории.

Современные здания факультетов разбросаны на лужайках с аллеями и фонтанами, между ними выделяется необычной формы синагога с белым куполом. Помимо современных факультетских зданий, здесь находится еврейская Национальная библиотека, самая большая на Ближнем Востоке. После Шестидневной войны первый университетский городок на горе Скопус также был восстановлен и модернизирован. Теперь он составляет единое целое с университетским комплексом Западного Иерусалима.

В правительственном квартале (он называется Кириат Бен Гурион, т. е. «поселок имени Бен Гуриона» – в память о первом премьер-министре государства Израиль) расположено с 1966 г. здание Кнессета. Приемный зал Кнессета украшают панно Марка Шагала. Напротив входа в здание стоит менора – большой бронзовый семисвечник работы скульптора Б. Элькона, дар английского правительства. Менора, являющаяся символом и официальным гербом государства Израиль, выполнена по образцу семисвечника, вывезенного Титом из Иерусалима после разрушения Второго Храма в 70 г. Его везли в качестве военного трофея в триумфальном шествии, о чем свидетельствует сохранившееся изображение на арке Тита в Риме.

Небольшой холм к западу, в сторону Айн-Карема, называется горой Герцля. Здесь размещен музей «отца политического сионизма» Теодора Герцля, австрийского журналиста, чья книга «Еврейское государство» (1896 г.) стала программной для создания еврейского национального очага в Палестине. В музее воспроизведена обстановка венского кабинета писателя, представлен – на письмах, фотографиях, книгах и личных вещах – его жизненный путь. На вершине холма под черной гранитной стелой находится могила писателя.

К западу от горы Герцля, на горе Памяти, расположен Яд-Вашем – мемориальный комплекс, посвященный 6 млн. европейских евреев, уничтоженных нацистами в годы Второй мировой войны. Комплекс включает: Зал Памяти, колонну Героизма, Детский мемориал, Аллею Праведников и Долину погибших общин. В Зале Памяти, на темном мозаичном полу, начертаны названия 22 самых крупных лагерей уничтожения: Освенцим, Майданек и др. Аллея Праведников увековечила имена тех людей, кто, не будучи евреями, с риском для жизни помогали жертвам Холокоста, спасая их от гибели.

И еще о двух достопримечательностях Западного Иерусалима. В саду гостиницы «Holy Land» можно своими глазами увидеть... Иерусалим времен Второго Храма. Полный макет, в масштабе 1:50, выполненный из того же иерусалимского камня, из которого строилось большинство зданий города, создан под руководством профессора М. Ави Йона в точном соответствии с описаниями Иосифа Флавия и Мишны. По этой уникальной копии можно составить – не скажу точное, но достаточно близкое – представление об архитектурном облике Иерусалима в канун его гибели. По мере получения новой археологической информации историки вносят в макет соответствующие изменения.

Другой достопримечательностью являются витражи Марка Шагала в синагоге медицинского центра Хадасса в Айн-Кареме. Витражи, подаренные в 1952 г. жившим во Франции художником, изображают символически сынов праотца Иакова, от которых произошли 12 колен Израилевых.

Самый простой выход к Крестному Пути, если вы хотите пройти его целиком, от крепости Антония до храма Гроба Господня, пролегает от Львиных ворот Старого Города.

На первом же здании по улице справа читаем над входом греческую надпись: «Святой монастырь Иоакима и Анны, принадлежащий Иерусалимскому Православному патриархату». Обратим внимание на то, что надпись «монастырь» плохо вяжется с обликом здания, вполне современного двухэтажного светского дома. С подобным несоответствием нам нередко придется еще сталкиваться.

Это место дома свв. Иоакима и Анны, родителей Пресвятой Богородицы. В византийское время здесь был построен храм, неоднократно разрушавшийся и восстанавливаемый христианами после разорения. Но постепенно весь окружающий квартал пришел в запустение, особенно после землетрясения 1834 г. В конце XIX в. представители Греции стали строить здесь здание своего консульства, и в нижнем этаже, с помощью России, устроили скромную церковь Рождества Пресвятой Богородицы. Когда вы входите в подъезд, церковь расположена направо от вас, за стеклянной дверью. Не только многие иконы в храме русской работы, но с радостью узнаешь здесь и лики русских святых – Александра Невского, Владимира Красное Солнышко...

Из того же подъезда, справа, имеется лестница, ведущая вниз, в самое бывшее жилище свв. Богоотец Иоакима и Анны. Сначала вы спускаетесь в маленькую комнатку, где старинной мраморной мозаикой выложен на полу простой черный крест, отмечающий место рождения девочки, предназначенной со временем стать Матерью Бога. Затем, по еще более узким ступеням, проходите этажом ниже – в комнату, где, по преданию, жили и скончались сами Иоаким и Анна. Древнееврейские жилища часто представляли собою такие (естественные или полуестественные, слегка обработанные) пещеры, приспособленные для жилья и лишь обстроенные снаружи стенами, создающими подобие привычного для нас дома.

Пройдя дальше по иерусалимской «Якиманке», которая, правда, носит здесь название «улицы Моджахедов», видим справа ворота в большой, окруженный стенами монастырский комплекс. Это владение «Белых Братьев» – униатского католического ордена. Главная его достопримечательность – находящаяся на участке евангельская «Овчая купель» – Вифезда. Ушедшие под землю стены древнего водоема окружены развалинами византийской церкви. Точнее, мы имеем здесь дело с целым археологическим напластованием разных времен и племен. Древнееврейская купальня для мытья овец, приводимых для жертвоприношения в Храм, римские бани, использовавшие прежний водоем, византийский храм, почтивший совершенное здесь Иисусом чудо исцеления расслабленного (т. е. парализованного), наконец, храм крестоносцев, воздвигнутый на руинах разрушенной персами византийской церкви. Каждый из хронологических уровней отмечен археологами с помощью разноцветных табличек.

Вифезда, покрытая глубоким культурным слоем, была обнаружена лишь в 1871 г. Полномасштабные раскопки, начавшиеся в 1956 г., позволили вскрыть прямоугольное пространство бассейна, составляющее более 100 м в длину, 60 м в ширину и до 7,5 в глубину. В полном соответствии с Евангелистом Иоанном, который говорил о «пяти притворах», Овчая Купель действительно оказалась окруженной портиками с четырех сторон (пятый портик делил ее посередине). Адриан, стремясь, по своему обыкновению, к десакрализации христианских и ветхозаветных святынь (так, как он сделал это с Голгофой, Храмовой горой, Вифлеемом), построил над целебной купелью храм Эскулапа и устроил здесь общественные бани ритуального характера. Некоторые элементы этой языческой архитектурной системы с посвятительными надписями, датируемыми II столетием, были обнаружены при раскопках. В первой трети V в. (400–427 гг.) здесь была воздвигнута большая трехнефная базилика (размерами ок. 45 м в длину и 18 м в ширину). Разрушенная в 614 г., как и все в Иерусалиме, персами, она была восстановлена патриархом Модестом и продолжала существовать, насколько позволяют судить источники, до XI в. Позже на ее месте прослеживается гораздо более скромная по размерам капелла крестоносцев. Через нее можно сойти по крутым и скользким мокрым ступеням к самой воде.

Другой достопримечательностью, находящейся во владении Белых Братьев, является церковь св. Анны – выдающийся образец архитектуры эпохи крестоносцев. Один из наиболее удачно реконструированных памятников XII в. Базилика была построена женой короля Иерусалимского Балдуина над криптой, расположенной, по мнению католических археологов, на месте дома свв. Иоакима и Анны. Вообще-то крипту эту отделяют от греческого храма, в котором мы только что были, считанные метры. Так бывает в Святой Земле – православные и католики «полюбовно» делят между собой одно и то же святое место.

В 1858 г. турецкий султан Абдул Меджид подарил этот участок французскому императору Наполеону III – в благодарность за участие Франции в Крымской войне против России. Присланный из Парижа архитектор Карл Маусс восстановил заброшенный храм, обстроил его множеством монастырских зданий с семинарией и музеем древностей. Интерьер церкви строг и величественен. Одним из немногих украшений является мраморная статуя в крипте, которая изображает сидящую св. Анну со свитком в руке, обучающую молитве маленькую Богородицу. Здание отличается удивительной акустикой. Произнесите что-нибудь в углу у входа – и эхо гулко пройдет под стилизованными под древние сводами по всему объему храма.

Вернувшись через калитку на улицу, продолжим путь никуда не сворачивая, пока не окажемся, незаметно для себя, на улице, известной всем, даже не бывавшим никогда в Иерусалиме, – Виа Долороза.

Виа Долороза – Скорбный путь – так называют в Иерусалиме на латинский лад совокупность улиц, поворотов и переулков, которыми прошел с тяжелым крестом на плечах Господь Иисус Христос от римской крепости Антония, резиденции Понтия Пилата, до места казни преступников за пределами тогдашней городской черты. Строго говоря, Виа Долороза лишь с известной натяжкой может считаться моделью подлинного Крестного Пути – условной и приблизительной, как всякая историческая и археологическая модель.

Не говорим уже о том, что прошедшие 20 веков привели к отложению глубокого культурного слоя, так что подлинный уровень улиц, по которым ходим мы сегодня в Иерусалиме, лежит на 2–3 м выше тех реальных улиц, по которым ходил Христос. Практически только в 3–4 местах Старого Города, благодаря архитектурно-археологической реконструкции, мы имеем возможность «спуститься на землю» времен Спасителя.

Но когда мы говорим об относительной «современности» Виа Долороза, мы имеем в виду не только «подземный» характер археологического евангельского Иерусалима. Сама традиция Крестного Пути, его, если можно так сказать, «маршрут», каким мы знаем его сегодня, восходит исторически не глубже, чем к XIV столетию. И с самого начала его происхождение связано с деятельностью Францисканского ордена.

История францисканской миссии в Иерусалиме начинается с миссионерских хождений по Египту и Палестине святого основателя ордена – Франциска Ассизского (1219 г.). С конца XIII в., когда эпопея крестовых походов закончилась полным изгнанием рыцарей из Святой Земли, единственными хранителями католических святынь оставались здесь францисканцы. У новых владык Палестины, воинственных мусульман-мамлюков, не было, понятно, оснований любить католиков, с именем которых связана на Востоке память двухсот лет непрерывных крестоносных войн. Только к францисканским «дервишам», босым, в подпоясках, мусульманские власти относились более или менее снисходительно. В 1342 г. римский папа Климент издал особую буллу, подтверждавшую права ордена быть преимущественным хранителем католических св. мест в Иерусалиме и Палестине. Почти 500 лет Кустодия «сторожила» Святую Землю. («Кустодия» в переводе с латинского и значит «стража»). С деятельностью францисканцев, их молитвенной практикой, богословием и аскетикой связаны многие черты современного облика христианского Иерусалима. Памятником их «архитектурно-литургического» творчества и является Виа Долороза.

Дело в том, что Виа Долороза – это действительно не просто архитектурный и даже градостроительный (поскольку охватывает несколько улиц) феномен, но именно – и прежде всего – «архитектурно-литургическое действо», пространство еженедельного, по пятницам, в память Страстной Пятницы, крестного хода францисканцев.

Сам тип святости, молитвенно-духовного устроения монахов-католиков, – другой, чем у православных. Специфика католического религиозного миро– и богоощущения неразрывно связана с чувственным, пластическим, телесно воплощенным почитанием Сына Божия, Богородицы, святых. Вершиной западного типа духовного подвига и экстаза неслучайно стали стигматы св. Франциска – раскрывшиеся на его руках и ногах «гвоздиные язвы», телесно, физически воспроизводившие крестные раны Спасителя. Такое же примерно отношение перенесли францисканцы на священные евангельские памятники Иерусалима. Символично в этом смысле, что «печатью», знаком «Стражи Святой Земли», которым отмечены владения и храмы францисканцев, являются две скрещенные руки – пронзенная голгофским гвоздем рука Иисуса и ладонь св. Франциска со знаком (стигматом) распятия, полученным им в молитвенном экстазе незадолго до смерти.

Виа Долороза, таким образом, есть путь к Голгофе. Во внутреннем, молитвенно-аскетическом плане – путь к стигматам. Страстной – и, увы, страстный – путь католической души, воплощенный в камне и статуе.

Францисканская традиция выделяет на Крестном Пути 14 т. н. «станций» – молитвенных остановок Крестного хода: 1 – место осуждения Христа, Лифостратон, над которым построил А. Барлуцци свою часовню; 2 – арка и храм Ессе Homo («Се Человек»), куда вывел Пилат невинно Осужденного; 3 – апокрифическое место первого падения Иисуса под тяжестью Креста (здесь находится польская католическая часовня); 4 – место последней встречи Иисуса с Матерью (армянская католическая часовня); 5 – место возложения Креста на Симона Киренейского, начало медленного подъема к Голгофе (францисканская часовня); 6 – дом Вероники, отершей платом лик Божественного Страдальца (часовня католического монастыря «Младших сестер Иисуса», восстановленная все тем же Барлуцци, о чем позже); 7 – римская колонна на месте второго падения Иисуса (францисканская часовня); 8 – место беседы Иисуса с женами иерусалимскими (крест на стене греческого православного монастыря); 9 – «третье падение» Спасителя при виде открывшегося Ему за Судными Вратами места предстоящей казни. Остальные пять «остановок» находятся внутри храма Гроба Господня.

Первая «станция» находится во дворе современного мусульманского колледжа аль-Омария, на улице, носящей название Виа Долороза. Здесь начинается Крестный ход, который францисканцы устраивают каждую пятницу, около 3 часов дня. Здание школы представляло собой первоначально турецкую казарму, одно время даже резиденцию турецкого паши губернатора Иерусалима. Когда-то здесь возвышалась крепость Антония, построенная Иродом специально для размещения римского военного отряда и самого префекта. В крепости находилась претория и та мощеная площадь перед ней, которая в Евангелии называется Лифостратон, но о них мы будем еще говорить.

Вторую остановку Крестный ход делает на улице между аль-Омарией и францисканским монастырским комплексом, включающим две церкви и здание Библейского Францисканского института (Studium Biblicum Franciscanum), с библиотекой и музеем между ними. Когда входишь с улицы через железные ворота внутрь комплекса, справа от тебя оказывается капелла Бичевания, слева – церковь Осуждения. Архитектурно-строительная история храмов сложна и многообразна. В 1928 г., чтобы освободить место для нового храма, возвести который было поручено Антонио Барлуцци, старую францисканскую церковь Бичевания полностью разобрали. Построенная Барлуцци капелла представляет собой простую, строгую однонефную церковь, во внутреннем убранстве которой прежде всего обращает на себя внимание мерцающий купол над алтарной частью (хором). Это, как во всех барлуццианских храмах, стилизованная под Византию золотая мозаика. Вся внутренняя полусфера купола занята огромным терновым венцом. Художник словно хочет сделать нас очевидцами предсмертных пыток, через которые прошел Господь. преданный в руки римских солдат. Сквозь шипы и иглы венца вдруг просвечивают неожиданно яркие звезды – символ победы, которую Спаситель Своим Крестом и Воскресением одержал над грехом и смертью.

Вторая церковь – Осуждения и Возложения Креста на Иисуса (таково полное название храма) – была восстановлена в «византийском» стиле (как представляли его в конце XIX – начале XX в.) францисканским архитектором Вендлином Герлихом фон Манделем в 1904 г. От Византии здесь разве что традиционное пятиглавие. Найденный при раскопках мусульманский михраб безошибочно свидетельствует, что прежняя византийская церковь успела, в свое время, послужить мечетью для новых хозяев Св. Града.

Храм построен на месте, где, по преданию, начался для Иисуса последний Его, в буквальном смысле – Крестный Путь.

Двигаясь дальше на запад вдоль Виа Долороза, видим перекинутую через улицу арку с лепящимся над ней помещением в два окошка, явно гораздо более позднего времени. Это – арка «Се Человек» (Ессе Homo). Справа арка уходит в стену католического женского монастыря Сестер Сиона.

Монастырь построен на месте, приобретенном и расчищенном патером Альфонсом Ратисбонном, крещенным евреем, в середине XIX в. Оригинальное архитектурное решение соборного храма обители (он называется Нотр-Дам де Сион, или, чаще, по арке, «Ессе Homo») позволило гармонично вписать необычную живописную руину в конструкцию здания. Войдя в храм (автором проекта был упомянутый выше французский зодчий К. Маусс, работавший в Иерусалиме в 1859–1874 гг.), вы обнаружите, что арка, которую вы видели на улице, является частью центрального пролета куда более грандиозного сооружения. Очевидно, первоначальная арка была трехпролетной. Северная часть органично вошла в состав алтарной абсиды храма, прямо перед ней находится его престол.

Храм был освящен 3 апреля 1868 г. По данным современных археологов, арка построена при императоре Адриане, в 135 г. н. э., и представляет собой восточные ворота Элии Капитолины. Вопреки воле императора-язычника, думавшего своим строительством уничтожить память о Распятом, история судила иначе: именно монументы, воздвигнутые им на местах евангельских событий, помогли сохранить их.

В течение столетий внешняя дуга, выходящая на улицу, и называлась, собственно, аркой Ессе Homo (Се Человек). По преданию, она отмечает место, куда вывел Пилат избитого, поруганного Спасителя. «Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!» (Ин. 19:4–5).

Описанная арка является, образно говоря, надземной верхушкой целого археологического «айсберга», включающего в себя три отдельных – и к различному времени относящихся – архитектурно-градостроительных объекта. Стоило в 60-е годы XIX в. слегка «копнуть» принадлежащие Сионской Богоматери древние развалины, как под ними начала открываться одна из самых значительных по площади и сохранности археологических зон евангельского Иерусалима.

Комплекс включает в себя цистерну времен Ирода и Адриана, носящую название Струтион (греч. «воробей»), каменную мостовую (греч. Лифостратон), давшую название всему комплексу, и, наконец, описанную арку, взятую в архитектурный «футляр» – храм Богоматери Сионской. В целом расположение монастыря совпадает с северной частью крепости Антония, построенной Иродом Великим (ок. 30 г. до P. X.) на скалистой платформе, занимающей северную часть Храмовой Горы. Крепость призвана была защищать город с севера, а также позволяла римскому гарнизону контролировать территорию Храма – главного центра общественной жизни, а значит, и «зону риска».

Цистерна Струтион служила водным резервуаром для гарнизона крепости. Она была сделана по приказу Ирода после того, как стена Антония перекрыла водопроводный канал, проведенный еще в эпоху Хасмонейской династии (II в. до P. X.) и обеспечивавший потребности в воде всех служб Храма. Позже, в 30-е годы II в. н. э., император Адриан заключил бассейн под каменные своды, превратив его в цистерну.

Сам Лифостратон представляет собой римскую мостовую также эпохи Адриана, вымощенную поверх сводов указанной цистерны. Но использованы для мостовой были подлинные камни евангельского Лифостратона, оставшиеся от внутреннего мощеного дворика разрушенной Титом в 70 г. н. э. башни Антония.

Напластования всех названных строительных периодов и собраны в музейном заповеднике Лифостратона. Вход в музей с переулка – на углу с Виа Долороза. Пройдя вестибюль с тремя уютными ложами– амфитеатрами, предназначенными для пояснений экскурсоводов, спускаемся по лестнице и оказываемся в подземном Иерусалиме I-II вв. Для осмотра цистерны Струтион нам придется спуститься еще ниже. А вернувшись затем на уровень адриановской мостовой, обратим внимание на огромное каменное ядро в вестибюле – одно из тех, которыми проламывали стены города катапульты Тита, и свернем от него направо.

Перед нами Лифостратон, с плитами, исчерченными знаками «игры в царя», излюбленной игры римских легионеров, с проезжей частью для кавалерии, камни которой снабжены специальной просечкой, чтобы копыта коней не скользили по камням, с отверстиями колодцев, через которые воины могли зачерпнуть воды из находящейся прямо под ними цистерны. Для историка Лифостратон представляет бесценный каменный документ строительной истории города. Для паломника это возможность прикоснуться к реалиям евангельской истории. И в этом смысле, не так важно, на полметра выше или ниже проходила реально мостовая, которой касались стопы Божественного Страдальца, левее или правее лежал камень, исчерченный грубой солдатской игрой воинов, «метавших жребий о разделении риз Его»... Важно, что это происходило – здесь. Здесь самые камни помнят то, что хотели бы нередко забыть люди. Как сказал однажды Спаситель, «если они (люди) замолчат, то камни возопиют». Лифостратон вопиет.

Следующее здание на Крестном Пути – Темница Иисуса (или Претория). В этом здании находится греческая православная церковь, посвященная воспоминанию Страстей Христовых, и небольшой монастырь. Войдя в подъезд, вы видите слева лестницу, спускающуюся в полуподвал, и дверь с греческой надписью над ней: «Претория». Оказавшись внутри помещения, проходим по коридору налево – в небольшую церковь, в алтаре которой хранится крест, с которым патриарх Иерусалимский (или митрополит, замещающий его) возглавляет ежегодный крестный ход в Страстную Пятницу. Православный крестный ход начинается здесь, на Виа Долороза, у дверей Претории, и заканчивается у храма Гроба Господня – на лестнице, ведущей к Голгофе.

Главной святыней храма является Темница Иисуса.

…Сначала из коридора, ведущего к церкви, мы проходим узким, высеченным в скале переходом к пещере-камере, где провел последнюю Свою ночь на земле Божественный Страдалец. Каменная скамья с проделанными в ней отверстиями для ног занимает половину камеры. Снизу ноги заключались еще в колодки или цепи, как это изображено на находящейся здесь иконе «Спас Полуночный».

Вернувшись из этого каменного мешка в коридор, являющийся одновременно притвором храма, проходим в более просторное помещение и, спустившись по винтовой лестнице, оказываемся во вместительной общей камере с каменными лавками по периметру и следами специальных «ушек» для цепей, которыми узники приковывались к стене.

В темном углу, за решеткой, узкое углубление, примерно в рост человека. По преданию, здесь сидел Варавва – тот самый разбойник, которого потребовал выпустить в честь Пасхи народ – вопреки воле Пилата, предлагавшего освободить невиновного Христа.

Свидетельства евангелистов позволяют сделать вывод, что узник, названный Варавва, был не простым разбойником, а «зилотом» – участником еврейского восстания против римской власти. Само имя его (еврейское Бар-Абба) является значимым («сын своего отца») и больше похоже на революционный псевдоним. Поэтому многие историки пытались делать из Вараввы чуть ли не героя-повстанца. Как бы ни обстояло дело на самом деле, выразительно, что Сыну Человеческому противопоставлен человек, как бы не достойный даже иметь собственное имя. Русский писатель А. Н. Толстой использовал его прозвище для обозначения главного врага Буратино: «Карабас-Барабас» означает не что иное, как «Проклятый Варавва».

Странным образом, именно в черную яму Вараввы любят почему-то иностранные туристы бросать доллары, шекели и прочие деньги. К счастью, идет это все потом на нужды греческой Православной Церкви, в здании которой находится темница.

Третья «станция» находится в 5 минутах ходьбы от Темницы Иисуса, на углу, где Виа Долороза пересекается с улицей Аль-Вад, идущей от Дамасских ворот к Стене Плача и Мусорным воротам. Остановка отмечена маленькой часовней, которую построили польские солдаты и беженцы в годы Второй мировой войны. Внутри часовни, отделанной белым и красным камнем, главная достопримечательность – барельеф на восточный стене: «Первое падение Иисуса под тяжестью Креста». Барельеф, повторенный над входом в часовню, принадлежит польскому скульптору Тадеушу Зелинскому.

Место, где находится часовня, представляло собой когда-то вход в «Хаммам ас-Султан» – турецкие бани, занимавшие место современных третьей и четвертой францисканских «станций». В 1856 г. этот участок был куплен Армянским Католическим патриархатом для строительства существующих здесь и сегодня церкви и школы. С противоположной стороны перекрестка в те же годы строился Австрийский странноприимный дом (по-современному – хоспис), здание которого в 60-е годы XIX столетия считалось едва ли не самой «этажной» постройкой Старого Города.

Мы сказали уже выше, что каждый поворот Крестного Пути, почти каждый шаг Иисуса, если и не отмеченный в Евангелии, церковное предание стремилось увековечить и освятить церковью или часовней. Есть своя правда и свое умиление в этих кривых, тесных переулках, про которые иной раз и не верится, можно ли здесь пройти и повернуться с громоздким, тяжким, неловко взваленным на плечи Крестом, да притом в толпе, в конвое, падая и спотыкаясь поминутно под гнетом усталости, побоев, бессонных и безответных молитв. Надо пройти эту «виа», чтобы собственными плечами, на ступеньках и поворотах, ощутить тесноту «пути, ведущего к спасению».

Четвертая «станция» находится возле армянской церкви Богородицы Скорбящей, в крипте которой сохранился фрагмент напольной мозаики IV в., изображающей отпечатки двух изящных восточных сандалий с носками, указывающими на северо-запад. По традиции это место встречи Христа с Матерью. Оно также отмечено небольшой часовней. В люнете над входом – погрудный барельеф с изображением Иисуса и Пресвятой Девы. На алтаре внутри – мраморная доска, посвященная тому же событию.

В нескольких шагах за четвертой остановкой Крестный Путь поворачивает направо, к улице-лестнице, которую местные арабы-христиане называют Тарик аль-Алам («улица скорби»). На перекрестке, слева, расположена францисканская часовня, посвященная Симону Киринейскому. Она построена в 1895 г. и является пятой «станцией» францисканского крестного хода. Когда-то здесь находилась первая резиденция Францисканского ордена в Иерусалиме.

Часовня посвящена событию, о котором в Евангелии сказано: «И когда повели Его, то, захватив некоего Симона Киринеянина, шедшего с поля, возложили на него Крест, чтобы нес за Иисусом» (Лк. 23:26). Симон Крестоносец – так называют его иногда в древних текстах. Кем бы он ни был в жизни, факт, что именно ему довелось послужить Господу в Его искупительном подвиге, делает этого человека одной из значительнейших, как принято теперь говорить, «знаковых» фигур в истории.

На стене часовни мы впервые, кажется, встречаемся с «печатью», нарочито отмечающей места францисканцев в Святой Земле. Две скрещенные руки – Иисуса и Франциска Ассизского. Но гораздо важнее для нас, православных, другая «печать», помещенная справа от входа в часовню.

...Сын Божий упал, и рука, которой Он оперся о камень, запечатлелась в мостовой. Этот камень подняли и вмонтировали в стену часовни Симона. По обычаю каждый из православных паломников, проходящих мимо, вкладывает свою правую руку в отпечаток Десницы Спасителя и произносит молитву:

– Помоги мне, Господи, нести мой крест!

Ряд последовательных террас поднимающейся постепенно к Голгофе ступенчатой улицы, с контрфорсами старинных домов, придают этой части Крестного Пути древний, мрачноватый облик, делая ее одной из наиболее впечатляющих улиц Старого Города.

В полусотне шагов от часовни Симона Киринейского мы вступаем в крытый переход и видим слева фрагмент пилястры в стене, отмечающей место шестой «станции». Здесь находился, по преданию, дом Вероники. В 1883 г. это место было приобретено униатами греко-католиками, и включает теперь церковь св. Вероники и за ней, в глубине, древнюю крипту, реконструированную в 1953 г. по проекту А. Барлуцци.

...Когда Иисуса, приговоренного к смерти, вели к месту распятия, женщины стояли по сторонам улиц, вдоль которых медленно двигалась процессия. Одна из них, не выдержав, выбежала из дверей своего дома с платом (полотенцем) в руках и отерла кровь и пот с лица Спасителя. И нерукотворный образ Сына Божия запечатлелся на ее полотне. Легенда о св. Веронике является одним из вариантов истории «Нерукотворного Образа». Само имя «Вероника» некоторые толкуют как искаженное латинское словосочетание «Vera Icone» – Истинный Образ.

Что касается «дома Вероники», принадлежащего ныне женскому монастырю «Младших сестер Иисуса», его архитектурная реконструкция, сопровождавшаяся археологическим обследованием места, позволила вскрыть примерно тот же уровень иерусалимской мостовой, как на Лифостратоне. Окружающая застройка не позволила археологам продолжить раскопки, но выявленное направление дальнейшего прохождения реального Крестного Пути не совпадает с расположением последующих францисканских «станций». Оказалось, что Крестный Путь отчетливо поворачивает от места «дома Вероники» к «Порогу Судных Врат» на Русских Раскопках в Александровском подворье. Таким образом, последующие «станции» Виа Долороза являются, с точки зрения евангельской археологии, чисто условными. Мы включаем их в наш путеводитель исключительно для полноты обзора.

Седьмая станция (апокрифическое «Второе падение Иисуса») находится в самой верхней точке Виа Долороза, там, где она пересекается с улицей Сук Хан аз-Зейт. (Эта улица, кстати, позволяет кратчайшим образом пройти от Дамасских ворот к храму Гроба Господня.) Перекресток седьмой «станции» составлял когда-то пересечение Кардо Максимус с одним из т. н. «декуманосов» (поперечных улиц) города Элиа Капитолина – построенного императором Адрианом нового, «римского» Иерусалима.

По католической традиции (до раскопок 1882 г. на Русском месте это было общепринятое мнение), именно здесь в эпоху Христа Спасителя существовали ворота – промежуточные между Рыбными, расположенными севернее, и Ефремовыми, находившимися южнее, – которые Библия называет Старыми (Неем. 12:39), а христиане позже назвали "Судными». Раскопки 1882 г. позволили точнее установить местоположение Судных Врат (см. ниже).

Повернув после седьмой остановки вправо, поднимаемся на несколько ступеней по улице Акабат аль-Канка и проходим мимо немецкого (Мальтийского) хосписа св. Иоанна. Данная местность во времена Христа Спасителя находилась уже вне городских стен. Сейчас трудно в это поверить, поскольку сегодня это одна из самых оживленных частей Старого Города. По левой стороне улицы, в стене греческого православного монастыря св. Харлампия издали виден камень, помеченный крестом и греческими буквами «Иисус Христос Ника» (т. е. «Иисус Христос, побеждай»).

Крест на стене отмечает место беседы Спасителя с женщинами Иерусалима. «И шло за Ним великое множество народа и женщин, которые плакали и рыдали о Нем. Иисус же, обратившись к ним, сказал: дщери Иерусалимские! не плачьте обо Мне, но плачьте о себе и о детях ваших, ибо приходят дни, в которые скажут: блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие! Тогда начнут говорить горам: падите на нас! и холмам: покройте нас! Ибо если с зеленеющим деревом это делают, то с сухим что будет?» (Лк. 23:27–31).

Это последнее обращение Господа к женам иерусалимским не только содержит пророчество о гибели города, которое исполнится через 40 лет в период Иудейской войны, но и указывает внутреннюю, мистическую причину грядущей гибели: религия Ветхого Завета превратилась уже в сухое дерево.

Греческий монастырь во имя св. мученика Харлампия не позволяет прямо пройти к месту девятой остановки. Приходится вернуться на улицу Сук аз-Зейт. Когда-то это была главная улица города Элиа Капитолина. Римские города первых веков нашей эры строились с простотой и четкостью солдатского лагеря. С юга на север шли «кардо», с запада на восток «декуманусы». Главная улица города Адриана (Кардо Максимус) разрезала город с севера на юг от Дамасских до Сионских ворот. Это была широкая улица, обстроенная колоннадами с торговыми лавками под ними.

...Поднявшись по широкой лестнице, проходим к девятой «станции». Она обозначена обломком колонны, встроенным в стену у дверей Коптской патриархии.

...По обычаю, осужденный на смерть преступник на последнем участке пути должен был сам нести свой крест. Иисус был к этому времени так слаб, что перед самой Голгофой упал, по преданию, в третий раз. «Я подобен вытекшей воде; все кости мои рассыпались; сердце мое сделалось как воск, тает внутри. Сила моя иссохла, как черепок; гортань моя суха, как пустыня, и язык прилипает к горлу» (Пс. 21:15–16).

Остальные пять т. н. «станций» находятся, как мы сказали выше, в приделах храма Гроба Господня. Мы будем говорить о них позже, при описании святынь храма.

Русское Место – Русские Раскопки – Русский Дом – Александровское подворье... Так на протяжении десятилетий менялось название здания в Старом Иерусалиме на маленькой улочке, ведущей к главной святыне всего христианского мира – храму Гроба Господня. Здесь 10 июня 1883 г. произошло событие, навсегда вписавшее имя архим. Антонина (Капустина) и Императорского Православного Палестинского Общества в анналы русской библейской археологии. Состоялось открытие, по-церковному обретение, Порога Судных Врат.

Его история начинается в середине XIX в., когда Палестинский Комитет покупал в Иерусалиме первые участки для русского строительства. Среди важнейших приобретений было место близ храма Гроба Господня – общей площадью 1429 м².

Первоначально здесь собирались строить здание Российского консульства. Но строительство было отложено, а потом и вовсе отменено: причиной стало обилие археологических древностей. «Сделанные изыскания обнаружили, что очистка подземелья потребует долгих работ и больших расходов, ибо здесь оказалась насыпь развалин и векового мусора, вышиною более 5 сажен». Ситуация изменилась после того, как в Петербурге было создано Православное Палестинское Общество. Уже через полгода после открытия Общества его Председатель, великий князь Сергий Александрович писал в рескрипте на имя министра иностранных дел Н. К. Гирса от 5 ноября 1882 г.: «Предполагая на собственные средства поручить произвести с ученой целью раскопки, обращаюсь с просьбой в личное мне одолжение разрешить произвести таковые» (место, предназначавшееся когда-то под консульские постройки, оставалось в ведении МИДа).

Великий князь выделил из своих сумм 1000 руб. золотом и обратился с просьбой принять на себя руководство раскопками к глубоко им почитаемому архим. Антонину (Капустину). Тот привлек к совместной работе своего друга и сотрудника, немецкого архитектора и археолога Конрада Шика. Раскопки начались 7 марта 1883 г. и осуществлялись в соответствии с требованиями тогдашней археологической науки. К. Шик за годы работы в Иерусалиме (с 1846 г.) накопил огромный опыт в исследовании библейских древностей. Достаточно сказать, что именно им были открыты такие выдающиеся памятники, как Силоамская и Овчая купели. Историко-топографические планы библейского Иерусалима, составленные К. Шиком, доныне сохраняют свою научную ценность.

Архимандрит Антонин (Капустин; 1817–1894) – легенда Русской Палестины, выдающийся церковный деятель и дипломат, византинист и востоковед, археолог и нумизмат, имя которого входит в «золотой фонд» русской науки и культуры. Пройдя обычный путь духовного образования того времени (Далматовское Духовное училище, Пермская, а затем Екатеринославская семинарии, Киевская Духовная академия), приняв в 1845 г. монашество, более 40 лет отдал он служению интересам Православия на Востоке: настоятелем посольских церквей в Афинах (с 1850 г.), Константинополе (с 1860 г.) и начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (с 1865 г.). Пребывание в Греции стало основой того редчайшего синтеза «родного и вселенского», который сделался его отличительной чертой, а создание Русской Палестины – целой инфраструктуры храмов, монастырей, паломнических приютов и земельных участков – главным подвигом жизни о. Антонина. В свободные от церковнодипломатических забот минуты он изучал библейские древности, покупал участки земли, связанные с теми или иными ветхозаветными и новозаветными преданиями, строил странноприимные дома и церкви. Им были приобретены участки в Хевроне (с Мамврийским дубом, 1868 г.; ныне – принадлежащее РДМ подворье в честь свв. Праотцев), в Яффе (1869 г.; ныне – подворье праведной Тавифы), в Айн-Кареме (1871 г.; ныне – Горненский Свято-Казанский женский монастырь), на Елеоне (1871 г.; ныне – русский Вознесенский монастырь), в деревне Силоам («Могила дочери фараона», 1873 г.), в Иерихоне ( 1874 г.; подворье св. Иоанна Предтечи). Как писал В. Н. Хитрово, «только ему одному, его твердости, его настойчивости Православная Россия обязана тем, что стала твердою ногою у Святого Гроба».

В Святой Земле о. Антонин встретился с редким, может быть, единственным на земле напластованием сакральных пространств – вет-хозаветного «Города Царей», римской языческой Элии Капитолины, византийского города Константина и Елены, храмового комплекса Гроба Господня крестоносцев, Via Dolorosa францисканцев. И ему посчастливилось не только удачно вписаться в процесс палестинского «сакрального проектирования», но и поставить своеобразные авторские «точки»: открыв Порог Судных Врат на Крестном Пути, увидев во сне, а затем построив «Русскую Свечу» на Елеоне, сделав русской собственностью Дуб Мамврийский в Хевроне, устроив «приют Закхея» в Иерихоне, православный «Горний Град Иудов» – в Айн-Кареме, дом праведной Тавифы – вЯффе.

Ко времени раскопок в Даббаге это был опытный археолог, работавший в Афинах и Иерусалиме, исследовавший целый ряд археологических памятников, связанных с событиями Ветхого и Нового Заветов (раскопки на Елеоне и в Иерихоне). Благодаря подробным отчетам архимандрита Антонина и регулярно производившейся фотофиксации основных этапов работ, мы может сегодня восстановить ход и оценить качество раскопок почти по дням.

Культурный слой, как оказалось, составлял до 10 м глубины. Соответственно, «главной статьей расходов был вывоз с места за город мусорной земли, представивший в общности громадную цифру 13.100 ослиных вьюков» (из письма о. Антонина от 9 мая 1883 г.). Результаты раскопок превзошли ожидания. По оценке современного исследователя, «работы дали ответ на конкретные вопросы истории Иерусалима, доказав, что Голгофа и базилика IV в. лежат снаружи от древней (V в. до н. э.) стены, а внутрь города попали только после сооружения стены императора Адриана. Их можно считать также исходной точкой сложения русской традиции изучения храма Гроба Господня».

Но что еще важнее, с точки зрения православной науки, был открыт уникальный памятник евангельского времени – Порог Судных Врат, через которые Иисуса вели на Голгофу. Судными эти ворота назывались потому, что возле них римский чиновник, сопровождавший осужденного, зачитывал во всеуслышание окончательный, не подлежащий обсуждению или отмене приговор, вешал его на шею узнику и возвращался в Преторию. Дальше Спасителя, как и других приговоренных к распятию на кресте, сопровождали лишь палачи и легионеры-охранники. По римскому праву, у Судных Врат можно было в последний раз остановить трагическую процессию, если находился кто-либо, кто заявил бы о наличии в его распоряжении новых фактов или обстоятельств, требующих остановки казни и юридического доследования дела. В тот единственный день истории, когда Порог Судных Врат пересек Христос, добровольно взявший на Себя грехи всех людей, всего человечества, никого не нашлось в Иерусалиме, кто захотел или решился бы сказать слово в защиту невинно Осужденного.

Сразу по завершении раскопок возникла мысль «покрыть эту Богошественную стезю от непогод особой постройкой». 11 сентября 1887 г. была совершена закладка здания, после чего великому князю была направлена телеграмма: «Первый камень на Раскопках торжественно положен сегодня при большом стечении народа и при всеобщем энтузиазме».

Строительство заняло 3 года. «Русский Дом», так именовалось первоначально Александровское подворье, был освящен архимандритом Антонином в день тезоименитства великой княгини Елизаветы Федоровны 5 сентября 1891 г., а церковь во имя св. благоверного князя Александра Невского, небесного покровителя императора Александра III, создателя Палестинского Общества, была освящена 22 мая 1896 г. Потому и подворье именуется с тех пор Александровским.

Подворье представляет собой сложный архитектурный комплекс. Его основой является здание базиликального типа (высота 10 м, длина 22 м) половину которого занимает храм св. Александра Невского, а другую половину – археологическая зона с Порогом Судных Врат. Их разделяет алтарь храма с невысоким иконостасом, а объединяют в единое литургическое пространство простирающиеся во всю длину боковых стен уникальный «Страстной чин» и расположенные выше него иконы.

«Страстной чин» – это 18 замечательных больших полотен Н. А. Кошелева, талантливого художника, академика, профессора Петербургской Академии художеств, работавшего в Москве в храме Христа Спасителя, в Петербурге в церкви Воскресения Христова («Спас-на-Крови»), в Свято-Троицком соборе в Иерусалиме, в Александро-Невском соборе в Варшаве. Художник работал над «Страстным чином» почти 10 лет. Шаг за шагом прослеживается весь Крестный путь Спасителя – от Гефсиманского сада до Голгофы и Воскресения. Чтобы помочь верующим, каждый эпизод мастер сопроводил цитатой из Евангелия.

Открывается цикл «Молением о чаше», с надписью из Евангелия от Луки: «Моляшеся, глаголя: Отче, аще волиши мимонести чашу сию от мене: обаче не моя воля, но Твоя да будет. Явися же Ему Ангел с небесе, укрепляя Его» (Лк. 22:41–43) (1891 г.). Второй холст – «Христос будит Своих учеников». Внизу – стих из Евангелия: «Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящих от печали» (Лк. 22:45). Далее следуют «Лобзание Иуды» (1890 г.), «Взятие Христа под стражу» (1892 г.), «Отречение апостола Петра» ( 1894 г.), «На суде Каиафы» ( 1894 г.), «И повели Его к Пилату» ( 1893 г. ). Два последующих сюжета связаны с допросом Спасителя Понтием Пилатом (картины написаны в 1899 и 1900 гг.). Затем видим «Падение Иисуса под тяжестью Креста», «Беседа с женами иерусалимскими» (1899 г.) и «И пришли на место, называемое Голгофа» (1900 г.). Одна из самых выразительных композиций во всем цикле – «Распятие» (1896 г.). Традиционными для православной живописи являются «Снятие с Креста» ( 1897 г.), «И обвили Его пеленами с благовониями» (1894 г.), «Положение во гроб» (1894 г.) и «Жены-мироносицы у Гроба» (1896 г.). Завершает цикл «Сошествие во ад», написанное в 1895 г.

Выше, меж окон, размещены иконы петербургского художника-иконописца В. Ф. Пасхина: 30 больших золотофонных икон одного размера. Не сохранилось сведений о том, кто и по каким соображениям определял программу заказанных образов. Очевидно, что большинство из них духовно связаны с главными деятелями Православного Палестинского Общества и Русской Палестины 1880–1890-х гг.

Так, на западной стене представлены в два ряда изображения 14 святых. Верхний ряд: свт. Василий Великий, преп. Феодор Великий (надписание на иконе не имеет аналогов в литургических источниках; предположительно, изображен преп. Феодор Освященный), св. благоверный князь Александр Невский, св. Михаил, митр. Киевский, св. благоверный князь Михаил Муромский, препп. Сергий Радонежский и Димитрий Прилуцкий.

Нижний ряд: св. Василий Блаженный, преп. Мария Египетская, свв. равноапостольные княгиня Ольга и Мария Магдалина, св. мученица София, праведная Елизавета, мать Иоанна Предтечи, и св. мученик Леонид.

Известно, что свв. Александр Невский и Мария Магдалина – это небесные покровители царской четы Александра III и Марии Федоровны; преп. Сергий Радонежский и праведная Елизавета – покровители великокняжеской четы Сергия Александровича и Елизаветы Федоровны; Василий Блаженный и мученица София – Секретаря ИППО Василия Николаевича Хитрово и его жены Софии Доминиковны. Очевидно, мученик Леонид – святой, имя которого носил в монашестве архимандрит Леонид (Кавелин), митрополит Михаил Киевский – ангел помощника Председателя ИППО Михаила Петровича Степанова, Феодор Освященный – небесный покровитель вице-председателя ИППО Федора Петровича Корнилова, св. Димитрий Прилуцкий – Дмитрия Дмитриевича Смышляева, создателя Александровского и Сергиевского подворий в Иерусалиме. Свт. Василий Великий был небесным покровителем члена Совета ИППО великого русского ученого-византиниста, академика Василия Григорьевича Васильевского, а малоизвестный князь Михаил Муромский празднуется в день рождения Палестинского Общества 21 мая (церковного стиля). Иконы св. подвижниц Православия: Марии Египетской и княгини Ольги связаны с памятью выдающихся благотворительниц ИППО: пензенской подвижницы Марии Михайловны Киселевой и графини Ольги Евфимьевны Путятиной.

Мемориальный характер носит и музей, помещения которого примыкают к церкви с севера. Идею создания музея впервые высказал Секретарь Православного Палестинского Общества М. П. Степанов в письме Уполномоченному Общества в Иерусалиме Д. Д. Смышляеву от 15 октября 1886 г. Основой музея должны были стать предметы, найденные при раскопках на участке Палестинского Общества в Иерихоне. Степанов писал: «Все отысканные вещи развалин и т. п. громоздкие оставить на месте находки, мелкие – перевезти в Иерусалим и поставить в особое помещение (начало нашего будущего Иерусалимского музея)». Руководство ИППО не сразу нашло окончательное место для размещения музея. Одно время его планировали поместить вместе с библиотекой во втором этаже Сергиевского подворья, рядом с угловой башней. По мере увеличения объема строительства на Русских Раскопках, стало ясно, что музей лучше будет разместить там. 20 июня 1887 г. Д. Д. Смышляев сообщил русскому послу в Константинополе А. И. Нелидову: «Со временем эта часть постройки (под Коптским монастырем и Коптской улицей) может быть утилизирована для помещения в ней Музея палестинских древностей».

Подобно музею архимандрита Антонина (в Елеонском монастыре), музей ИППО на Александровском подворье пережил трудные времена в период Первой мировой войны и последовавшей разрухи. Не все экспонаты сохранились, не сохранилось и описей.

Посередине церкви перед иконостасом стоит каменный престол, сохранившийся, как думают археологи, от одного из приделов первоначальной базилики императора Константина Великого 335 г.

Южный фасад Александровского подворья, выходящий на улицу Даббага и украшенный порталом с высоким фронтоном и знаком Императорского Православного Палестинского Общества, носит парадный характер. На первом этаже, справа при входе, расположена Приемная комната или, как называют ее, «Царская», хотя никто из Августейших особ никогда здесь не бывал. Вероятно, название возникло из-за царских портретов и предметов убранства интерьера этого зала, занимающего угловое помещение здания с двумя окнами по восточному и двумя по южному фасадам.

Далее старинная деревянная лестница ведет на второй этаж. Она выходит в коридор с комнатами для священнослужителей, библиотекой и архивом. С третьего этажа лестница выводит на крышу, оставляя над собой стеклянный фонарь перекрытия. Удивительным является в этом здании маленький, квадратный в плане, внутренний дворик, в который «выглядывают» помещения как подвального, так и первого и второго этажей, всегда остающийся в тени.

На террасе, примыкающей к храму с юго-запада, находятся палаты для паломников. Пять из них предназначались для духовенства, а две большие, в пять окон каждая, для богомольцев.

Кровля центральной базилики двускатная и покрыта черепицей. Над боковыми пристройками (над музеем и ризницей, с одной стороны, и над жилыми помещениями Подворья, с противоположной стороны) крыши плоские, в виде террас, откуда открываются незабываемые виды на Старый Город.

Более стильного и нарядного здания, пожалуй, в Старом Городе нет. А если говорить об археологическом собрании древностей, начиная со святыни Православия – Порога Судных Врат, древних городских стен I в. до P. X. и Константиновой арки, если вспомнить о живописи И. Е. Репина и Н. А. Кошелева, об иконах малоизвестного, но талантливого художника В. Ф. Пасхина и вообще о редком собрании икон, мемориальных досок, музейных экспонатов, – то мы, несомненно, должны признать Апександровское подворье одним из значительнейших памятников русской духовной культуры XIX в.

Камни Священного Порога (две плиты размером 50 х 100 см с углублением для затвора) с частью древней мостовой закрыты стеклянной витриной и обнесены с трех сторон чугунной ажурной решеткой. За святыней, на высоком иерусалимском камне, специально приобретенном у греческого духовенства и символизирующем Голгофу, возвышается деревянное Распятие. Над Порогом висят семь лампад, две из них – «Царская» и Палестинского Общества – являются неугасимыми.

Справа от Порога, заглубленный в восточную стену основной базилики и выделенный сверху карнизом с семью консолями, чернеет лабрадоровыми поминальными досками мемориал ИППО. Особо выделены два памятных знака: справа от Порога Судных Врат – икона преп. Сергия Радонежского, в память о носившем его имя Председателе Палестинского Общества великом князе Сергии Александровиче. Слева, над т. н. «игольным ушком», через которое трудно пройти, по евангельской притче, богатому, – мемориальная доска Василия Николаевича Хитрово, организатора и вдохновителя всего русского дела в Святой Земле.

Идея мемориала оформилась постепенно. Первые восемь поминальных досок были установлены уже к моменту освящения Порога и всего Русского Дома 5 сентября 1891 г. После кончины 20 октября 1894 г. создателя Палестинского Общества императора Александра III, было решено освятить подготовленную церковь Подворья во имя его св. покровителя благоверного великого князя Александра Невского, превратив тем самым в своеобразный храм-памятник царю-миротворцу.

В канун освящения храма, в апреле 1896 г., Уполномоченный ИППО в Иерусалиме Н. Г. Михайлов получил предписание, чтобы «по освящении еженедельно по четвергам в церкви св. Александра Невского совершалась заупокойная литургия и панихида по в Бозе почившем Государе и всем внесенным на поминальные доски в Русском Доме», а также читать у Порога Судных Врат в память деятелей и жертвователей ИППО Неусыпаемую Псалтирь. Палестинское Общество и в последующем с большим вниманием относилось к заведенному порядку псалтырных чтений, вменяя контроль за ними «в прямую обязанность» Русской Духовной Миссии.

...В продолжение традиции, 1 ноября 2006 г. у Порога Судных Врат состоялось освящение киота с иконой св. преподобномученицы великой княгини Елизаветы Феодоровны, возглавившей Палестинское Общество после гибели Сергия Александровича. В настоящее время ряд мраморных поминальных досок продолжен в левой части мемориала.

И мы вновь вступаем на Крестный Путь. Это не просто градостроительный объект, даже не просто историко-литургическая реконстукция, как мы показали выше. Это, в известном смысле, модель мировой истории.

Когда-то, сначала при императрице Елене, потом при крестоносцах, он представлял собой улицу сплошных церквей и часовен. Каждый шаг Иисуса, каждый поворот, отмеченный в Евангелии или в народном предании, был увековечен и освящен особым церковным зданием. Многие из них существуют, как мы видели, и сегодня, но совершенно теряются в тесных, шумных улицах старого Иерусалима, ползущих между слепых стен и пестрых лавок... Словом, улица выглядит сегодня, как сказал еще 100 лет назад один писатель-паломник, «неукрашенной никакой святыней и незащищенной ни от какой профанации».

Но православные паломники всегда проходили по Виа Долороза не как туристы. Шли, повторяя про себя евангельские чтения Страстей Христовых. Шли, опускаясь то и дело на колени – устами коснуться камней, по которым ступала нога Спасителя, священных реликвий истории, высшего из «документов» ее. Шли, чтобы на собственном опыте ощутить тесноту «пути, ведущего к спасению», ибо широкие проспекты – в ад.

...И выходим – к спасению. Неожиданно, из-под сводов и нагромождений – на свет, на площадку, к неузнанным в первый момент средневековым серым порталам...

Перед нами храм Гроба Господня.

Сначала едва не спотыкаешься о незамеченные, прямо под ногами, величественные базы колонн, поддерживавших когда-то портик храма. В левой части двора выстраиваются в ряд алтарные абсиды трех православных храмов – св. Иакова, брата Господня, свв. Жен-Мироносиц и Сорока Мучеников, как у нас на Руси говорят, «иже под колоколы» (т. е. в нижнем ярусе колокольни). По правой стороне двора находятся: греческий Авраамиевский монастырь, армянская церковь св. Иоанна Богослова и коптская церковь во имя Михаила Архангела. Южную линию двора образуют строения т. н. «Малой Гефсимании», или Гефсиманского подворья.

А прямо перед нами – фасад базилики, который выглядит как типичное произведение романской архитектуры XII в. Крестоносцы приступили к строительству около 1130 г., а освящен храм был 15 июля 1149 г. – в день 50-летней годовщины освобождения Иерусалима. Правая дверь была заложена при Саладине. С 1246 г. владельцами храма, «стражами» его единственной (левой) двери являются два мусульманских семейства. Храм торжественно открывается, и каждый раз в 8-м часу вечера – закрывается, за исключением воскресных и праздничных дней, когда он остается открытым почти всю ночь.

Справа от входа в храм деревянный люк прикрывает гробницу рыцаря Филиппа д’Обинье, прибывшего в Палестину с крестоносцами и сопровождавшего германского императора Фридриха II, возглавлявшего Третий крестовый поход, при въезде его в Иерусалим в 1228 г. А слева... Одна из мраморных колонн, оформляющих портал, расколота почти на половину высоты ударившей в нее некогда молнией. Впрочем, молнией ли? Как известно, Св. Огонь сходит в Великую Субботу лишь к православным. Когда-то, в XVI в., армяне заперли от православных храм и надеялись сами получить Благодатный огонь. Но Бог поругаем не бывает. По молитве православных, стоявших во главе с патриархом у запертых врат, с неба сошел огонь, расколовший колонну и показавший, что не в человеческих силах изменить волю Божию. Теперь эта колонна сама является одной из святынь храма, и каждый православный паломник прикладывается к ней, прежде чем войти внутрь.

В левом углу двора возвышается колокольня, построенная французским зодчим мэтром Журденом в 1160–1180 гг. Колокольня первоначально была гораздо выше, чем теперь. В 1549 г. в нее ударила молния, и верхний ярус был разрушен, а затем разобран (красное черепичное покрытие свода появилось лишь в начале XVIII в.). В правом углу двора наружная лестница ведет к небольшой часовне, служившей когда-то входным вестибюлем к Голгофскому приделу. Теперь она называется часовней Богоматери Скорбящей, или «часовней франков» («франками» арабы и греки называли на Востоке всех католиков). Под католическим приделом, на первом этаже, отдельный вход ведет в маленькую греческую православную часовню преп. Марии Египетской.

Но прежде чем войти в храм и поклониться его святыням, вспомним кратко историю этого священного места.

Название «Храм Гроба Господня», ставшее общепринятым в описаниях Иерусалима, является западноевропейским по происхождению (совр. англ. Holy Sepulchre – от лат. Sepulcrum, «могила, гробница»).

Православные греки и арабы и теперь называют храм первоначальным его именем – Анастасис, «Воскресение».

С точки зрения церковной принадлежности, храм находится в совместном владении – и, соответственно, под совместным управлением – нескольких христианских исповеданий. К концу средневековья в Иерусалиме – и в храме – присутствовали семь Церквей: Православная Греческая, Православная Грузинская, Католическая – и четыре Церкви Востока (монофизитские): Армянская, Сиро-Яковитская, Коптская и Эфиопская (Абиссинская, как называли ее до середины XX в.). Время и обстоятельства вносили свои коррективы. Грузинская Церковь со временем полностью утратила свои позиции в Иерусалиме. Сильная и богатая армянская община в последние 2–3 века, напротив, весьма укрепилась, и в ее владение перешли постепенно многие из прежних грузинских, сирийских и абиссинских св. мест. С 1832 г. армянское духовенство получило возможность, наравне с православными и католиками, совершать богослужение на Гробе Господнем.

Правовые, имущественные и «территориальные» границы, закрепленные за каждой из конфессий в храме Гроба Господня, строго оговорены. Ни одна икона, ни одна лампада не могут быть добавлены или убраны без общего согласия. Во избежание недоразумений и даже физических межконфессиональных конфликтов (нередких, к сожалению, в XVIII – XIX вв.), все заинтересованные стороны соблюдают исторически сложившийся status quo.

Строительно-архитектурная история храма, как и эволюция его юрисдикционно-канонического статуса, была долгой и сложной. Как ни парадоксально, но это самое известное и самое посещаемое в мире культовое здание для ученых и сегодня остается, пожалуй, одним из наиболее загадочных в истории.

Воздвигнутая Константином Великим для всеобщего поклонения Воскресшему Спасителю базилика заменила в свое время языческий храм, существовавшей здесь со времен императора Адриана. Пострадавшая при персидском нашествии в 614 г. и снесенная до основания Хакимом Безумным в 1009 г., она была восстановлена, в уменьшенном масштабе, византийским императором Константином IX Мономахом (дедом нашего Владимира Мономаха) и затем «встроена» в гораздо более пространную базилику крестоносцами в XII столетии. В таком виде этот сложный и разностильный архитектурный комплекс практически и дожил до нашего времени.

В 1967 г., после того как несколько десятков лет работали разнообразные экспертные советы и «согласительные» комиссии, начались реставрационные работы, не оконченные до сих пор. (Реставраторские леса в Ротонде были убраны лишь к Пасхе 1997 г., из кафоликона – патриаршего храма Воскресения – к 2000 г., к реставрации Кувуклии приступили лишь в прошлом году.)

В связи с началом большого ремонта, удалось осуществить и наиболее плодотворные археологические исследования. Подтвердив точность евангельского рассказа и данных церковного Предания, они позволили многое прояснить и в планировке Иерусалима, каким он был в эпоху Христа Спасителя.

В I в. н. э. вся эта местность находилась вне черты города и представляла из себя заброшенную каменоломню, на месте которой был разбит сад. В черту города эта местность предположительно вошла лишь в 40-е годы I в., в период отмеченного интенсивным городским строительством короткого царствования Ирода Агриппы, внука Ирода Великого. Если Иерусалим времен Давида занимал менее 4,5 гектаров, город Ирода Великого – 56 га, то при Ироде Агриппе в черту городских стен вошла площадь в 124 гектара. Конечно, не вся эта площадь была сразу застроена. Даже сейчас северо-восточный район Старого Города, как и часть юго-западного Армянского квартала, в значительной степени заняты садами и земельными участками. Подобным образом и здесь, у подножья Голгофы, где находился пустовавший с момента Воскресения бывший гроб Иосифа Аримафейского, по-прежнему мог находиться сад.

Итак, сведения Евангелий подтверждаются современной археологией. Разумеется, никакие раскопки не могут в научном смысле «доказать», что именно данные объекты суть евангельские Голгофа и Гроб. Раскопки доказывают лишь, что они могут находиться здесь. Тем более что это их местонахождение неожиданно подтверждается свидетельством источников не только раннехристианских, но и антихристианских, языческих.

Мы сказали уже о том, как император Адриан решил в 135 г. основать на месте Иерусалима новый языческий город, получивший название Элиа Капитолина. «Элиа» – потому что полное имя императора было Публий Элий Адриан, «Капитолина» – потому что город и главный его храм посвящались «Капитолийской Троице»: трем римским языческим божествам – Юпитеру, Юноне и Минерве, общее празднество которым совершалось в сентябрьские иды (13 сентября). Запомним эту дату: Православная Церковь совершает в этот день праздник Воскресения Словущего – память освящения «словущего» (знаменитого) Анастасиса, т. е. храма Воскресения, построенного Константином и Еленой. Глубоко в языческую толщу религиозной памяти человечества уходят праосновы Православия...

Место, выбранное авгурами Адриана для строительства Капитолийского храма, в точности совпадает с современным местоположением храма Гроба Господня. При строительстве все пространство евангельского сада на месте старой каменоломни было засыпано землей, так что образовалась гигантская терраса. Археологические данные позволяют сделать примерную реконструкцию святилища и установить ориентацию его стен.

Нынешняя улица Хан аз-Зейт тогда представляла собой, как мы уже говорили, Кардо Максимус – главную улицу города. Но храм, как следует из реконструкции археологов, располагался к Кардо не под прямым углом. Это показывает, что решающими в его ориентировании были действительно указания авгуров. Чем же реально руководствовались сами жрецы – кроме направления полета птиц?

Если от Голгофы провести на восток прямую линию, она пройдет через т. н. «Купол Духов», или, как называют его по другому, «Купол Скрижалей» («Куббат аль-Арва»), чуть севернее «Купола-над-скалой», где, по новейшим археологическим данным, скорее всего находилась «Святая Святых» Соломонова Храма, далее через Золотые ворота – единственные, не перестраивавшиеся при Сулеймане и хранящие под своими фундаментами руины времен Соломона, и еще далее – через Елеон. Оказывается, авгуры Адриана хорошо знали свое дело и еще лучше понимали желание заказчика: «нагаданная» ими ориентация Капитолийского (надголгофского) святилища определялась «политикой десакрализации», как интеллигентно пишут историки. Или, сказать грубее и точнее, сознательной установкой просвещенного императора, философа и поэта, на осквернение как христианских, так и ветхозаветных святынь.

При раскопках на Голгофе найден был также небольшой языческий алтарь для жертвоприношений с фрагментами обожженных костей и золой. Тем самым археология и здесь полностью подтверждает свидетельства блаж. Иеронима и других христианских писателей.

Архитектурная история храма многообразно отразилась и на судьбе Голгофы. Многострадальную гору, на которой распят был Спаситель, строители и реставраторы разных эпох «усекали», «выравнивали», «обтесывали». Современный вид Голгофа как единый архитектурный объект приобрела в результате общего ремонта храма после пожара 1808 г. Помимо наружной лестницы с улицы, которой практически не пользуются, наверх ведут, как говаривали в старых путеводителях, два «всхода» – правый, сразу от дверей храма, «латинский» (так как ведет к католическому приделу), левый, со стороны Кафоликона, «греческий» (так как ведет к главному, православному приделу). Обозначения чисто условные, сегодня паломники без разбора поднимаются по той и другой лестницам.

...17 ступеней – и мы на Святой Голгофе. Высота платформы, в которую, по сути, превращена она стараниями зодчих, составляет 4,5 м, площадь – 11,5 x 9,25 м. Вся эта площадь образует как бы единый храм, разделенный двумя массивными колоннами на два нефа. Левый принадлежит православным, правый – католикам.

Сначала о православном. Престол из розового мрамора, в 1 м высотой, украшен спереди декоративными, коринфского ордера, колонками, а по бокам опирается на утолщенные, как у нас на Руси говорят, «бочонком».

Под престолом – обложенное серебряным кругом отверстие, в которое водружен был Крест Христов. Вся поверхность скалы покрыта мраморным полом, лишь справа и слева от престола, в застекленных проемах, можно видеть серый камень «живой» Голгофы и трещину, прошедшую через всю скалу в результате землетрясения в момент смерти Спасителя: «И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись» (Мф. 27:51). На Голгофе никогда не бывает дневного света, померкшего тогда, в тот единственный, страшный час. Только несколько рядов лампад спускаются со сводчатого потолка, освещая таинственный полумрак.

В запрестольном аркосалии, окаймленном серебряным «сиянием», – большая икона Спасителя, со связанными руками и в терновом венце, с клеймами Страстей, в дорогом серебряно-вызолоченном окладе. За престолом – высокое Распятие с предстоящими Пресвятой Богородицей (слева) и Иоанном Богословом (справа). Над Крестом – традиционная надпись «И Н Ц И» (Иисус Назорей, Царь Иудейский) на трех языках. Как сказано в Евангелии, «Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: Иисус Назорей, Царь Иудейский... и написано по-еврейски, по-гречески, по-римски. Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: Царь Иудейский, но что Он говорил: Я Царь Иудейский. Пилат отвечал: что я написал, то написал» (Ин. 19:19–22).

Уместно сказать здесь несколько слов о последующей судьбе некоторых святынь Голгофы. Сегодня на святом месте является подлинной лишь сама скала, послужившая некогда природным «пьедесталом» для Спасительного Креста. Крест был, как известно, обретен св. царицей Еленой и находился частью в Иерусалиме, частью в Риме и Константинополе. В Риме, в церкви Санта Кроче Ин Джерузалеме, хранятся три фрагмента (щепы) Креста, один из св. гвоздей и Titulus Crucis – дощечка с надкрестной надписью краской (на греческом, латинском и едва различимом еврейском)...

Переходим к правому, католическому приделу. Как и большинство католических св. мест в Иерусалиме и Палестине, он принадлежит францисканцам. Серебряный алтарь, выполненный мастером Домиником Портиджиани (из монастыря Сан-Марко во Флоренции), пожертвован в храм в 1588 г. Фердинандо Медичи, великим герцогом Тосканским. Он предназначался первоначально для Камня Миропомазания, чем и объясняется его вытянутая, удлиненная форма. Но из-за трений между конфессиями, францисканцы вынуждены были поставить его в принадлежащем им приделе Голгофы.

Из описаний паломников известно, что во времена крестоносцев церковь на Голгофе была вся украшена мозаиками. Сохранилась из них лишь одна – фрагмент «Вознесения Христова» на своде центральной арки. Нынешний свой вид католический придел Голгофы приобрел в 1937 г., автором проекта реставрации был уже известный нам А. Барлуцци.

Слева от алтаря Пригвождения к Кресту (считается, что он находится точно на месте, где прибивали к Кресту руки и ноги Спасителя), под аркой, отделяющей католическую часть Голгофы от православной, стоит небольшой алтарь, также принадлежащий францисканцам. (При этом нужно помнить, что в католическом церковном обиходе «алтарь» и «престол» – одно и то же.) Он называется алтарем Богородицы Скорбящей, или по-латыни «Stabat Mater» (Стояла Матерь).

«Стабат Матер» – это первые слова известной католической молитвы, сочиненной в XIV в. итальянским поэтом-францисканцем Якопоне да Тоди. Популярный в Средние века гимн был переведен на многие языки и неоднократно становился темой музыкальных переложений. Известны «Stabat Mater», принадлежащие таким выдающимся композиторам, как Палестрина, Гайдн, Дворжак. В XIX в. появились и русские переводы – В. А. Жуковского, А. А. Фета – размером подлинника, достаточно точно передающие смысл. Один из лучших принадлежит перу замечательного русского философа-богослова, профессора Московской Духовной академии, протоиерея Феодора Голубинского.

Матерь Скорбная стояла,

Слез потоки изливала

У Креста, где Сын висел,

Душу Ей, от мук стенящу,

Унывающу, болящу,

Острый меч насквозь прошел.

За престолом, в киоте под стеклом, помещено погрудное скульптурное изображение Богородицы, с мечом в груди, – в полном соответствии с предсказанием старца Симеона Богоприимца (Лк. 2:35). Бюст является пожертвованием португальской королевы Марии I Браганца, доставленным из Лиссабона в 1778 г.

Заканчивая разговор о «станциях» францисканского Крестного Пути, напомним, что, если первые девять «станций» находятся на Виа Долороза, то следующие четыре – здесь, на Голгофе. Десятая – это «часовня Совлечения Одежд», одиннадцатая – престол Пригвождения к Кресту, двенадцатая – православный престол над местом, где был непосредственно водружен Крест, и тринадцатая – «Stabat Mater».

Расселина в Голгофе, шириной примерно в 15 см, особенно хорошо видна в приделе Адамовой Главы, расположенном под Голгофой. Предание о погребении Адама здесь, у подножия Голгофы (или о перенесении его главы сюда легендарным первосвященником Мелхиседеком) имеет достаточно древнее происхождение. Этим объясняется традиционное изображение черепа («Адамовой Главы») на православных иконописных и скульптурных церковных распятиях. Независимо от археологической достоверности легенды, литургический смысл посвящения часовни основывается на учении апостола Павла о Христе – Новом Адаме: «как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15:22).

Название «Голгофа» происходит от арамейского голголта, «череп». Подобно тому как арабы и сегодня используют слово рас (голова) для обозначения любой скалистой местности, не обязательно имеющей форму головы, так и «голголта» могла быть просто названием скалы, не обязательно имеющей форму черепа. Более того, позднейшее осмысление Голгофы как символического и реального «Лобного места», скорее всего связано было именно с преданием о находившейся здесь голове Адама.

Непосредственно перед «Адамовой Главой» находились когда-то гробницы Готфрида Бульонского – главы армии крестоносцев, вошедшей в Иерусалим 15 июля 1099 г., и его брата Балдуина, первого короля Иерусалимского. Эти гробницы были утрачены при пожаре храма в 1808 г. и после ремонта не восстанавливались.

У подножия Голгофы, прямо напротив входа в храм, лежит Камень Помазания. На этом камне, согласно преданию, снятое с Креста безжизненное тело Иисуса было уготовано для погребения и помазано миром. Соответствующий евангельский текст написан по-гречески на мраморной доске, расположенной рядом. «После сего Иосиф Аримафейский... просил Пилата, чтобы снять тело Иисуса; и Пилат позволил. Он пошел и снял тело Иисуса. Пришел также и Никодим, – приходивший прежде к Иисусу ночью, – и принес состав и смирны и алоя, литр около ста. Итак они взяли тело Иисуса и обвили его пеленами с благовониями, как обыкновенно погребают Иудеи» (Ин. 19:38–40). Вся последовательность изложенных в Евангелии событий: снятие с Креста, умащение тела благовониями и положение во Гроб, – изображены на большом мозаичном панно, расположенном на стене, непосредственно за Камнем Помазания. Мозаика, выполненная не так давно, по благословению Патриарха Диодора, искусно стилизована под византийские образцы.

Подлинный камень покрыт красной мраморной полированной плитой. На мраморном обрамлении начертан, по периметру, греческий текст тропаря праведному Иосифу Аримафейскому.

Благообразный Иосиф,

С древа снем Пречистое Тело Твое,

Плащаницею чистою обвив,

И вонями во гробе нове покрыв, положи.

Древних свидетельств о том, на каком именно месте тело Господа было уготовано к погребению, до нас не дошло. Но уже с V в. в византийском богослужении Великой Пятницы выделяется чин «Погребения Плащаницы». Здесь, в храме Гроба Господня, чин Погребения совершается следующим образом. Плащаницу, буквально заваленную густым слоем розовых лепестков (их так много, что кажется, будто плотная парчовая Плащаница прогибается под их тяжестью), шесть митрополитов переносят с Голгофы на Камень Помазания. После совершения литии у Камня, Плащаницу также торжественно переносят в часовню Гроба.

В католическом обряде с Креста снимают скульптурно-реалистическую фигуру Спасителя, при этом используется, для буквального моделирования евангельских событий, молоток, гвозди и даже клещи для выдергивания гвоздей из рук и ног статуи. Не забыты и серебряные сосуды для розовой воды, трав и благовоний. Все названные предметы латинского богослужения в храме Гроба Господня датируются временем не ранее XVII в. Очевидно, латинское богослужение Страстей Господних, как и описанная выше практика крестных ходов на Виа Долороза, обнаруживает тенденцию к постепенному усложнению и развитию в сторону все большей наглядности и чувственной пластичности. Великий Пяток у православных, как и другие службы Восточной Церкви, сохранили иконно-литургический символизм и чрезвычайное целомудрие в отношении к святыням.

Храмовый комплекс, именуемый храмом Гроба Господня, состоит, помимо множества приделов и престолов, из пяти главных частей: Гол-гофа с местом Распятия, Ротонда с часовней Гроба Господня, храм Воскресения, где находится «Пуп земли», подземная церковь св. Елены и, еще глубже под землей, придел Обретения Креста.

...Повернув влево от Камня Помазания и пройдя мимо Кивория Трех Марий и лестницы, ведущей на галерею, в армянский храм, входим в Ротонду.

Калитка на армянскую галерею обычно бывает закрыта. Но если вам удастся найти ризничего или кого-либо из армянского духовенства, которые, как правило, охотно позволяют паломникам взойти на галерею, это стоит сделать. С галереи открывается лучший обзорный вид на всю, снизу доверху, Ротонду и стоящую посреди нее Кувуклию Св. Гроба.

Слово «кувуклия» (греч. «кувуклион») означает «ложница, царская опочивальня». В византийской придворной номенклатуре был чин «кувикулария» – «спального боярина», как сказали бы на Руси. Для обозначения гробницы это слово употребляется в единственном месте на земле – в храме Гроба Господня, где «Царь царствующих и Господь господствующих» был положен для тридневного сна. Здесь Он воскрес, «первенец из мертвых», открывая всем нам путь к Воскресению.

Сейчас, стоя перед Кувуклией, под величественным куполом Ротонды, трудно представить себе, что если бы мы перенеслись в евангельскую эпоху, то оказались бы на месте небольшой горы близ Иерусалима, почти сразу за его стенами, которая еще с IX в. до н. э. служила каменоломней. Скала, которую Евангелист называет по-арамейски «Голгофой» (греч. "Кранион»; лат. «Кальвария»; по-русски «Лобное место»), несколько возвышалась над нею. К началу нашей эры карьер давно был заброшен и превратился в загородный сад, по его склонам совершались захоронения (в пределах храма обнаружено несколько гробниц). Вход в ту из них, которой суждено было стать Гробницей Господа, находился у подножия западного склона.

При саде состоял, очевидно, сторож-садовник, за которого в утро Воскресения Магдалина примет Спасителя. А сама гробница, как указано в Евангелии, принадлежала известному и состоятельному лицу, Иосифу Аримафейскому, члену Синедриона. Он был, «страха ради иудейска», тайным учеником Спасителя, но человеком достаточно влиятельным, чтобы обращаться к римскому прокуратору с личной просьбой. «Он, придя к Пилату, просил тела Иисусова. Тогда Пилат приказал отдать тело: и, взяв тело, Иосиф обвил Его чистою плащаницею и положил Его в новом своем гробе, который высек он в скале; и, привалив большой камень к двери Гроба, удалился» (Мф. 27:58–60).

Видимо, гробница закрывалась, как это принято было у евреев, большим вращающимся, вернее, скатывающимся по специальному желобу камнем, достаточно тяжелым и громоздким для того, чтобы св. жены-мироносицы, пришедшие на рассвете к Гробу (а их было не менее 3–4), озабоченно спрашивали друг друга: «Кто отвалит нам камень от двери Гроба?... а он был весьма велик» (Мк. 16:3–4). Близкое представление о величине и устройстве камня можно составить по аналогично устроенному входу в т. н. «Царские гробницы» на улице Саладина в Иерусалиме. (Они датируются 44 г., т. е. близки по времени к дате Распятия.) «Отвальный камень» Иисусова Гроба тоже был первоначально большим. Просто в течение столетий, по простодушному признанию русского купца-путешественника XVI в. Трифона Коробейникова, «тот камень для благословения брали на мощи», т. е. уносили по кусочкам. Оставшаяся часть в приделе Ангела не случайно хранится ныне в запечатанном со всех сторон виде. По внутреннему устройству Гроб представлял собой высеченную в скале пещеру с ложем-аркосалием в погребальной камере и входным помещением перед ней, называемым обычно на французский манер антишамбром, – теперь это придел Ангела.

Но вернемся к Кувуклии – такой, как мы видим ее сегодня. Невысокий, в одну ступеньку, подиум соединяет ее с Триумфальной Аркой и открывающимся за ней храмом Воскресения. Перед входом в Кувуклию по обе стороны расположены невысокие мраморные преграды со скамьями, на которых – и за которыми – стоят высокие подсвечники, принадлежащие как православным, так и католикам и армянам. Они возжигаются последовательно при начале службы каждого из исповеданий. Над входом в Кувуклию в четыре ряда висят лампады. Всего их 40.13 – верхний ряд -латинские, 13 – нижний – армянские. Столько же – два средних ряда лампад – принадлежит православным. Число лампад строго оговорено и входит в условие общего status quo. Так, например, когда великая княгиня Елизавета Феодоровна хотела пожертвовать в храм в 1907 г. серебряную лампаду в память об убитом великом князе Сергии Александровиче, Председателе Императорского Православного Палестинского Общества, патриарх Иерусалимский Дамиан благословил заменить новой, русской поминальной, лампадой одну из прежних греческих, с точным совпадением рисунка и размера.

Размеры Кувуклии – восемь с небольшим метров в длину и около шести в ширину. Она состоит из двух частей: западной, шестиугольной в плане, – именно в этой части заключается Св. Гроб, и восточной, почти прямоугольной (размером 3,4 х 3,9 м²). В этой восточной части – антишамбре – расположен, как мы уже сказали, придел Ангела. Пьедестал с частью священного камня, отваленного в ту ночь Ангелом, находится посреди часовни и служит св. престолом при совершении архиерейской православной литургии на Гробе Господнем (при обычной службе Евхаристия совершается на антиминсе, простертом на самом Тридневном ложе). В северной и южной стенах часовни видны овальные отверстия – «оконца» для передачи Св. Огня в Великую Субботу. В южное оконце – для армян, в северное – для православных.

Чтобы войти в дверь Св. Гробницы, нужно склонить голову, так невысок вход. Можно быть уверенным, что первоначально, пока высеченный в природной скале Гроб не превратился в священную часовню, вход был еще ниже. Склоняясь перед входом в самое святое на земле место, обратите внимание на мраморное убранство дверей. На левом дверном столпе скульптор изобразил небольшие фигурки жен-мироносин, на правом – простирающего к ним руку Ангела. А между ними – словно живой мраморный полог тяжелыми складками осеняет вход. Лентой вдоль складок идет греческая надпись со словами Ангела: «Что ищете живого среди мертвых? Его нет здесь, Он воскрес». Уникальной особенностью изображения в Кувуклии является точное надписание имени Ангела. Оказывается, это архангел Гавриил. Он по воле Божией должен был возвестить Пресвятой Деве в Назарете светлую радость Богоматеринства, Он же в пасхальное утро в Иерусалиме благовествует Ей и мироносицам тайну Воскресения.

...И мы входим в пещеру Гроба. Маленькая камера (207 х 193 см) почти наполовину занята справа каменным ложем, покрытым мраморной плитой. Она впервые появилась в Кувуклии в 1555 г. и нарочно разрезана пополам, будто бы для того, как сказано в источниках, чтобы турки не польстились и не украли ее. Последний человек, который видел в 1810 г. подлинное каменное ложе Спасителя, Максим Симейский, свидетельствовал, что оно было сильно повреждено неразумной ревностью бесчисленных «боголюбцев», норовивших отломить, откусить, любой ценой унести с собой кусочек реликвии.

Почти всегда вереница верующих – разных стран, наций, исповеданий – стоит перед Кувуклией, ожидая своей очереди войти помолиться на святом месте. Размер Гробницы не позволяет поместиться в ней более чем троим-четверым. Поэтому неписанный обычай позволяет каждому провести здесь в коленопреклоненной молитве не больше 3 минут. Многие кладут на Св. Ложе принесенные с собой святыни, крестики, медальоны, которые получают при этом освящение, превышающее по благодатной силе любое другое. Не секрет, что православные паломники (особенно паломницы) стараются по возможности непременно коснуться устами и челом головной, западной части ложа. От усердия паломников здесь образовалось, если присмотреться, заметное углубление.

Продолжая осмотр, вы заметите на западной стене Гробницы, слева от мраморного ложа, икону Богоматери редкой иконографии. Пресвятая Дева изображена на ней как мироносица – с сосудом св. мира в руках. Часовню осеняют 15 лампад, в три ряда, – тоже по числу основных исповеданий.

Выходить из часовни принято спиной, лицом к Св. Гробу. Но если вы позволите себе поднять глаза и прочесть при выходе ктиторскую надпись над дверью, вы сможете помянуть в молитве и создателя Кувуклии – архитектора Николая Комнина из города Митилены. Это он, восстановив в 1810 г. часовню после трагического пожара 1808 г., придал ей тот архитектурный облик, в каком мы знаем ее сегодня. В 1821 г., в дни Греческого восстания, он будет убит турками в Константинополе.

Любопытной деталью Кувуклии является пристроенная к ней с западной стороны маленькая часовня коптов. По легенде, – так, во всяком случае, рассказывают иногда паломникам коптские монахи, – при перестройке Ротонды и Кувуклии после пожара 1808 г. самая ниша Св. Ложа была нарушена и как бы усечена в западной своей части, так что место, где покоилась голова Спасителя, находится будто бы теперь у них, в коптской часовне.

Это, разумеется, легенда. Небольшой престол на этом месте существовал с византийских времен. Крестоносцы называли часовню «Кавет» (на нормандском диалекте французского языка это «голова»), поскольку она находилась в головной части Кувуклии. Видимо, к французско-нормандскому обозначению и восходят истоки нынешнего коптского предания о «голове». Так или иначе, с XVII в. часовня принадлежит коптам. В ходе ремонта 1810 г., изменившего во многом внутренний облик храма, греки реконструировали Кувуклию без коптской часовни. Она была восстановлена на своем месте тремя десятилетиями позже, по указанию правившего тогда Палестиной Ибрагим-паши, сына египетского хедива Мухаммеда Али.

В ближайшее время Кувуклию ожидает новая серьезная реставрация. Конструкция, созданная Николаем Комнином, «дряхлеет» на глазах, что связано было, видимо, отчасти с состоянием купола над ней (свод надежно защитил храм от капризов времени и погоды лишь в самые последние годы), отчасти с сейсмической активностью. Об аварийном состоянии часовни свидетельствуют массивные железные связи, обвязывающие ее стены во избежание дальнейших разрушений.

Что касается самой Ротонды, то практически все, что мы видим сегодня, относится к позднейшим эпохам. Но и сейчас, глядя на купол, созданный по образцу римского Пантеона, невольно поражаешься архитектурной смелости и полету религиозной мысли древних архитекторов. Как и Пантеон, купол Ротонды имеет в самом центре «око» – проем в открытое небо. Как считают историки, помимо архитектурно-сакральных соображений, он нес и вполне конкретную инженерную функцию: обеспечивал вентиляцию, так как без него в Кувуклии не было бы никакого движения воздуха. Доныне всех восхищающая «полетность» купола обеспечивается инженерно надежной системой столпов, колонн и перекрытий. Прочный и легкий цилиндр Ротонды состоит по вертикали из трех ярусов. Главный, нижний, держит верхние на шести квадратных столпах и десяти расставленных между ними круглых коринфских колоннах. Столпы попарно размещаются с северной, западной и южной сторон. Колонны – по три между южной и западной и, соответственно, западной и северной парами столпов, и по две, с юга и севера, примыкают к Триумфальной Арке в восточной части Ротонды. Эту массивную величественную конструкцию, воздвигнутую Константином IX Мономахом при восстановлении храма в 1048 г., называют еще «Аркой Мономаха».

Первоначально все столпы и колонны стояли отдельно, Ротонда «дышала». После перестройки 1810 г., в целях укрепления надежности кон

струкций, западные столпы и колонны были соединены стеной. Есть основание думать, что кроме технических, при этом руководствовались и «приватизаторскими» целями: внешнее кольцо Ротонды оказалось поделено перегородками на отдельные небольшие комнаты и хранилища.

Из верхних ярусов Ротонды третий, верхний, полностью принадлежит православным грекам. Второй, средний, представляющий собой как бы балконную галерею с аркадами, разделенную также 16 колоннами, примыкающими к Арке Мономаха, поделен между армянской и католической общинами. Галереи северной стороны принадлежат католикам, южной – армянам (на армянской стороне расположены, на галереях, две церкви). Над ними – ярус с ложными арками, принадлежащий, как мы уже сказали, грекам. Еще выше, после широкого архитрава, расположена «малая галерея», в 16 арок, в проеме каждой из которых помещено 5 лампад – они уже как бы «врезаны» в полусферу купола.

Купол Ротонды был, быть может, самым уязвимым местом храма во всей его многострадальной истории. Его сожгли персы (и восстановил патриарх Модест в 630 г.), разрушил Хаким Безумный (и восстановил Константин Мономах). В Российском Государственном архиве древних актов сохранились документы о том, как Московское правительство в XIV в. посылало деньги на ремонт обвалившегося Купола. О катастрофе 1808 г. мы уже говорили. Но и восстановленный после пожара купол был серьезно поврежден землетрясением 1834 г. Тогда возникло даже известное в истории дипломатии «Дело о Куполе». Ведь ремонт в Храме Гроба Господня – всегда не просто ремонт. Кто починит Купол, тому он и должен принадлежать. После долгих дебатов пришли к «консенсусу»: работа проводилась по совместному проекту русского архитектора М. И. Эппингера и француза К. Маусса, средства дали российское и французское правительства, а когда работы были окончены, в 1869 г. символические «ключи» от починенного храма французский консул, в присутствии российского, передал турецкому губернатору Иерусалима, а тот вручил их, по принадлежности, православному патриарху.

Но злоключения Купола на этом не кончились. Он «трясся», вместе с Кувуклией и всем храмом, при землетрясении, когда Господь тронул земную ось 14 октября 1927 г., горел в 1934 г., пострадал от еврейского снаряда в первую арабо-израильскую войну 1948 г.

В 1952 г. была созвана первая из предварительных трехсторонних (православно-армяно-католических) комиссий по выработке проекта радикального ремонта храма. Только в 1977 г., когда ремонтные работы по храму были в основном закончены, решились приступить к реконструкции Купола.

Современный Купол – эта система стальных арок с тонким слоем армированного бетона, со свинцовым (так делалось и прежде) покрытием снаружи и штукатуркой изнутри. Собственно строительные работы заняли 3 года, уже в 1980 г. конструкция Купола была завершена. Леса простояли еще 17 лет – долго не могли прийти к единому мнению, какой должна быть художественная отделка интерьера. Когда перед Пасхой 1997 г. леса были сняты, оказалось, что найдено самое простое и выразительное решение. Внутренняя поверхность Купола украшена золотой звездой в виде тройной «славы»: 12 больших «лепестков» и 24 «малых» острых луча как бы накладываются на нижнюю «большую» славу. 50 еще более «гонких» и острых лучей завершают композицию. Над ними – короткий цилиндр барабана, украшенный золотыми звездами, и «око»...

Обойдем вокруг Кувуклии вдоль широкой галереи, описывающей большой полукруг и служившей когда-то западным притвором храма. Нижний ярус Ротонды имеет три симметричные апсиды – на юг, запад и север. Вся южная часть принадлежит, как мы уже говорили, армянам. В западной апсиде, напротив коптской часовни, расположен т. н. «придел Никодима», принадлежащий Сирийской (Сиро-Яковитской) Церкви. Теперь и им владеют армяне, разрешающие сирийскому духовенству совершать здесь богослужение по воскресным и праздничным дням. Тогда облачается алтарь, и придел приобретает привычный церковный облик. В другие дни это самый сиротливый и неухоженный из приделов храма.

Небольшой проход в юго-западной стене ведет из него к двум гробницам, типа древнееврейских, т. н. «кокким» – маленьких ниш для помещения в них оссуариев, т. е. костехранилищ. Церковное предание называет эти гробницы, соответствующие иерусалимской погребальной практике I в. и подтверждающие точность евангельского рассказа о наличии погребений в саду у Голгофы, могилами праведных Иосифа Аримафейского и Никодима. После того как праведный Иосиф уступил свой, заранее уготованный гроб для погребения Спасителя, сам он был похоронен здесь, неподалеку от Гроба Господня.

Северная часть Ротонды принадлежит Католической Церкви. Первое, что мы видим, это придел, точнее, престол Марии Магдалины. Над ним, на восточной стороне массивного столпа – современная икона, изображающая встречу Магдалины с воскресшим Спасителем. Динамичное, с удлиненными пропорциями фигур, в резком ракурсе выполненное изображение, хотя и несет на себе безошибочно узнаваемую стилевую печать немецкого экспрессионизма 1920-х гг., не лишено своеобразной религиозной одухотворенности.

Католикам принадлежит также церковь Явления Воскресшего Господа Пречистой Его Матери (православная традиция не знает храмов и икон на эту тему). Главной святыней этого францисканского храма является находящийся справа от алтаря в специальной нише фрагмент порфировой, 0,75 м в вышину, «колонны Бичевания» – той колонны, к которой был, по преданию, привязан Христос, когда римские воины по приказу Пилата избивали Его бичами.

Выйдя из капеллы францисканцев, мы видим слева массивную дубовую дверь, ведущую в сакристию. Здесь главной достопримечательностью являются меч и шпоры Готфрида – командующего армией крестоносцев, освободителя Иерусалима от 450-летнего мусульманского порабощения, в 1099 г. Меч (в ножнах) и пара шпор находятся в застекленной витрине на стене, справа от входа. Эти реликвии используются и в наши дни при традиционной церемонии посвящения Латинским патриархом в «рыцари Св. Гроба».

Напротив входа в Кувуклию – Триумфальная Арка, открывающая пространство Кафоликона. Перемычка под ней (из того же розового мрамора, которым отделаны и Кувуклия, и православный престол Голгофы) содержит – со стороны Кафоликона – греческую надпись: «Радуйся, Сионе, Святая матерь Церквей Божиих!»

Слева и справа, лицом к Кувуклии, в проходе арки устроены небольшие балконы, на которых в дореволюционный период размещались при торжественных богослужениях консулы и другие почетные представители двух главных православных держав – России и Греции.

«Кафоликон» означает по-гречески «соборный храм». Мы говорили выше, что храмовый комплекс Гроба Господня изначально состоял из нескольких обособленных святилищ. Историю Ротонды, непосредственно содержащей Кувуклию, а также Голгофы с ее православным и католическим приделами, мы уже рассмотрели. Третьим элементом комплекса является соборный храм Иерусалимской православной патриархии. Храм крестоносцев объединил три названных объекта в едином внутреннем пространстве. Сегодня мы можем получить представление о нем, лишь высоко задрав голову под арочные своды XII в. Дело в том, что пожар 1808 г. привел не только к перестройке Ротонды и Кувуклии, но и к перепланировке всей архитектоники здания. Восстанавливая храм, греческие архитекторы «выгородили» внутри него особыми, не доходящими до сводов стенами «срединный» объем, который и называется теперь Кафоликон.

Невольно вспоминаешь при этом известное изречение одного из замечательных русских православных иерархов XIX в.: «Наши (с католиками) религиозные перегородки до неба не доходят». В храме Гроба Господня они не доходят даже до сводов мэтра Журдена. Кто хотел бы представить себе, как насквозь просматривался и легко дышал храм до появления этих «вероисповедных перегородок», зачастую по-живому прилепленных к старым капителям крестоносцев, должен поехать в подмосковный Новый Иерусалим. Его Воскресенский собор, построенный патриархом Никоном в середине XVII в., практически точно воспроизводит храм Гроба Господня – так, как он выглядел во времена Никона. Получилось, что оригинал – Иерусалимский храм – перестраивался и менялся (прежде всего, во время ремонта 1810 г.), тогда как русская копия сохранила неизменным его внутренний облик.

Архитектурная история храмов часто носит противоречивый характер. Момент архитектурно-эстетический отступает перед требованиями

храмово-литургическими. Сточки зрения пространственного единства, греческая перестройка, безусловно, разрушила авторский замысел. Появились высокие боковые стены, высокий иконостас. Но с точки зрения литургической было, напротив, достигнуто единство храмового пространства, создана необходимая молитвенная атмосфера для участвующих в богослужении православных верующих.

Купол Кафоликона – это второй, меньший, из двух куполов Св. Гроба, видных отовсюду, – приходится не над самым центром, а над западной частью храма. Но зато это «центр» совсем в другом, куда более глубоком смысле. Сквозь этот купол проходит земная ось, и маленькая мраморная полусфера, на специальной вазе-подставке, помещаемая точно под куполом, обозначает место, именуемое «мезомфалос» – «Пуп земли». Как сказано Псалмопевцем, «Боже, Царь мой от века, устрояющий спасение посреди земли!» (Пс. 73:12).

Но если представление о Иерусалиме как центре земли на тысячу лет старше христианства, если мысль о Голгофе, на которой Господь «соделал спасение посреди земли», является достоянием святоотеческой и литургической православной письменности, если на средневековых картах Иерусалим действительно обозначал средину «круга земного», то описанный мраморный вазон появился в храме не ранее реставрации и перестройки в 1810 г. К тому же, православный взгляд не предполагает (в отличие, например, от оккультного) какого-либо «физического» или «космического» содержания в понятии «пуп земли». Важно то, что для христианина и сегодня средоточный пункт мира и истории находится здесь, у животворящих святынь Голгофы и Гроба Господня.

В церковно-каноническом плане Кафоликон, или церковь Воскресения, является кафедральным собором Иерусалимского патриархата. В убранстве храма это выражается наличием двух тронных мест в восточной его части: трон патриарха Иерусалимского у южного столпа и патриаршего наместника у северного. В куполе, о мозаиках которого мы уже говорили, изображен благословляющий Пантократор в окружении Божией Матери и Иоанна Предтечи (с восточной и западной сторон), архангелов Михаила и Гавриила (с северной и южной). Между ними – 12 святителей. В проемах между восемью окнами барабана – ниши с серафимами и херувимами. Греческая надпись гласит, что работы выполнены при блаженнейшим патриархе Диодоре в 1994 г.

Восточная часть храма занята большим полукружием алтаря. Внешний вид апсиды, не изменившийся со времен крестоносцев, хорошо просматривается издали – из монастыря эфиопов на кровле церкви св. Елены. Над иконостасом – галерея с тремя выступающими в храм маленькими балкончиками, откуда по древневизантийскому правилу диакон должен читать Евангелие. Вся восточная часть Кафоликона, включая иконостас, солею с четырьмя ступенями, шесть колонн на ней, северный и южный входы, представляет собой единый ансамбль из розового мрамора. Что касается интерьера, то необычность архитектуры храма дает паломникам уникальную для православного алтаря возможность «заглянуть» в него сверху: с галереи Голгофского придела алтарь Кафоликона виден почти полностью.

Кафоликон, как и Ротонда, окружен просторными галереями, в которых размещаются несколько приделов.

Продолжая прерванный нами обход и минуя описанный выше «экспрессионистский» престол Марии Магдалины, переходим из «эпохи модернизма» в совершенную архаику – в северную галерею храма. Это место называется Аркады Девы. Подняв голову, вы можете убедиться, что действительно проходите под аркадами. Огромные четырехгранные, с выступающими на каждой из сторон полуколоннами мощные столпы, несущие на себе высокие своды XII в., перемежаются с круглыми колоннами, между которыми выделяется беломраморный обломок – единственный такой во всем храме. Нет свидетельств, кто и когда впервые назвал эту галерею «Аркадами Девы». Смысл названия можно объяснить «топографически»: мы проходим галереей от францисканской церкви Явления Христа Богородице к православному приделу, также посвященному Богоматери. Считается, что из семи находящихся здесь колонн четыре центральные, а, возможно, и упомянутый обломок столпа, относится к Трипортику Константина, т. е. ко второму внутреннему атриуму первоначальной базилики 335 г., отделявшему последнюю от Ротонды и окруженному с трех сторон стройными рядами колонн.

В восточном конце галереи пробивающиеся из глубины огоньки лампад и свечей указывают проход к двум православным часовням. Ближайшую из них называют «часовней Уз» или, по-другому, «Темницей Христовой». По греческим объяснениям, Иисус с двумя разбойниками должен был провести здесь некоторое время, пока палачи на Голгофе готовили орудия казни. Скорее, мы имеем здесь дело не с археологической реконструкцией, но с архитектурно оформленным – подобно «станциям» Крестного Пути – литургическим воспоминанием. В этом смысле следует понимать и положенную здесь под престолом каменную плиту с двумя отверстиями для ног, куда сажали приговоренных, – подобие той кандальной каменной скамьи, что мы видели в Претории. «Часовня Уз», «литургическая модель» подлинной Христовой Темницы, упоминается на этом месте, по источникам, не ранее XV в.

Далее, в глубине, под низкими мрачными сводами расположена вторая часовня. Каково было исконное назначение данного помещения, судить трудно. Есть предположение, что ко времени Распятия здесь тоже находилась обширная древнееврейская гробница, подобно тому, как находились совсем неподалеку Гроб Господень и могилы Иосифа и Никодима. Может быть, позже сюда, в заброшенную пещеру, приходили жены-мироносицы. В настоящее время часовню называют чаще всего, по чудотворной иконе, приделом Богоматери Плачущей.

Пройдя дальше, мы вступаем в ту часть галереи, которая изгибается полукругом позади алтарной абсиды Кафоликона. Здесь, за алтарем, находятся еще три придела. Первый, православный, посвящен св. Лонгину

Сотнику – центуриону, командовавшему римским оцеплением на Голгофе. Это о нем сказано в Евангелии: «Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение (в момент смерти Спасителя на Кресте. – Н.Л.) и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий» (Мф. 27:54). Этот стих из Евангелия начертан на мраморной балюстраде придела.

Следующий расположенный в галерее придел принадлежит Армянской Церкви и посвящен «Разделению риз». (Вспомним, что на Голгофе существует другой, католический престол того же посвящения.) Преступников распинали нагими. Одежда их, по обычаю, доставалась палачам и могла быть потом продана или проиграна в кости. Как сказано в Евангелии: «Воины же, когда распяли Иисуса, взяли одежды Его и разделили на четыре части, каждому воину по части, и хитон; хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху. Итак сказали друг другу: не станем раздирать его, а бросим о нем жребий, чей будет, – да сбудется реченное в Писании: резделили ризы Мои между собою и об одежде Моей бросали жребий» (Ин. 19:23–24).

Так людские подлость и жадность сделали возможным сохранение Ризы Господней. Древнее предание говорит, что она именно цельнотканный хитон – была принесена вскоре после евангельских событий в древнюю Иверию – Грузию. После крещения Грузии риза была помещена в главном Мцхетском соборе Светицховели. Впоследствии, во время нашествия персов, риза была, вместе с другими сокровищами и реликвиями Грузинской Церкви, вывезена в Иран. В 1625 г. шах Аббас, желая установить дружественные отношения с Россией, решил послать великую христианскую святыню в дар русскому царю Михаилу Федоровичу и его отцу – святейшему патриарху Филарету. Подлинность ризы была засвидетельствована патриархом Иерусалимским Феофаном. В Москве, на Шаболовке, где москвичи встречали святыню, был воздвигнут храм во имя Положения Ризы Господней, а день ее встречи, 10 июля (23-го по новому стилю), вошел в качестве праздника в русский церковный календарь.

Продолжая круговой обход вокруг алтаря Кафоликона и минуя уходящую вниз лестницу (мы к ней вернемся), подходим к приделу «Тернового Венца». В центре его, под престолом, находится под стеклом обрубок толстой, круглой колонны, именуемой «Колонной поругания». По преданию, на этом обрубке, высотой не более 30 см, сидел Спаситель в момент увенчания Его терновым венцом.

...Терновник растет в Палестине повсюду, так что легионерам, издевавшимся над Осужденным, не составляло труда сплести из него «венец» – точнее, каску, надевавшуюся узнику на голову и имевшую до 30–40 шипов. Подлинный, как считается, Терновый Венец находится в столице Франции, в знаменитом соборе Парижской Богоматери. После разгрома и разграбления крестоносцами Константинополя, с его многочисленными чудотворными иконами и святынями, Венец был приобретен, в конце концов, французским королем Людовиком IX Святым, который воздвиг в 1248 г. в Париже знаменитую Сен-Шапель («Святую Капеллу») – специально для хранения реликвий Страстей Господних. Сейчас от Венца осталось лишь несколько круглых иссохших прутиков, без единого шипа на них (все были в буквальном смысле «раздерганы» по храмам и аббатствам католической Европы), покоящихся на хрустальном кольце и выставляемых раз в год, в Великую Пятницу, для поклонения верующим.

Колонна поругания сама считается чудотворной. На Страстной Седмице, перед Пасхой, перед ней всегда можно видеть паломников-греков, измеряющих ее вдоль и поперек алыми лентами, припадающих к ней – и слушающих. Она гудит. Этот гул отчетливо слышат все, приникающие к ней в Страстную Пятницу.

Если идти дальше, мы снова придем к Голгофе и приделу Адамовой Главы. Но мы должны теперь вернуться к лестнице между престолами «Тернового Венца» и «Разделения Риз». Спустившись вниз на 29 ступеней, паломник оказывается в подземной церкви св. равноапостольной Елены, матери императора Константина. Первоначально этот небольшой крестово-купольный храм, размерами 20 х 13 м, являлся криптой Константиновой базилики – Мартириума. Теперь он принадлежит армянам, которые приобрели его у грузинской православной общины.

Купол в центре поддерживается четырьмя древними монолитными колоннами, но своды более поздние – не древнее XII в. Есть предание, что колонны эти плачущие – вероятно, из-за конденсации влаги. Все пространство на полу между ними покрыто мозаикой, изображающей историю Армении в ее главных священных памятниках и храмах – от Ноева ковчега, окончившего когда-то свое плавание на горе Арарат, до знаменитого Звартноца, напоминающего по архитектуре Ротонду Гроба Господня.

Храм двухпрестольный. Северный, меньший алтарь посвящен Благоразумному Разбойнику. Главный, центральный, – царице Елене и ее современнику свт. Григорию – просветителю Армении. (Любопытно отметить, что ему посвящен также один из приделов Покровского собора в Москве – храма Василия Блаженного.)

...Когда Елена в 326 г. приехала в Иерусалим, ей было уже около семидесяти. Приезд царицы коренным образом изменил положение Церкви на Востоке. Были произведены масштабные раскопки на св. местах в Иерусалиме и в Вифлееме, определены и найдены местоположения Св. Гроба и Голгофы, воздвигнуты – на средства, щедро предоставленные Константином – первые христианские храмы (базилики Гроба Господня, Рождества Христова в Вифлееме и Вознесения на Елеоне). Но главной заслугой Елены стало Обретение Животворящего Креста.

Это место, по преданию, она увидела во сне и тотчас приказала копать в районе древней заброшенной цистерны. Археологи любят говорить о накапливающемся в течение столетий «культурном слое». На самом деле, слой этот, как правило, самый что ни на есть «некультурный». Особенно это справедливо в данном случае. Старая цистерна уже во времена Спасителя использовалась как свалка. Именно поэтому сюда были сброшены, без всякого почтения, кресты распятых на Голгофе «смутьянов» и «разбойников».

Особой нишей отмечено в храме место, позади посвященного равноапостольной царице престола, где стояла во время раскопок сама Елена и торопила рабочих, бросая им золотые монеты.

Продолжить рассказ уместнее, спустившись по лестнице из храма св. Елены еще на 22 ступени вниз. Мы стоим теперь в самой нижней точке всего комплекса Гроба Господня – в приделе Обретения Креста. Если даже находящаяся выше церковь св. Елены является, как говорят, «гипогеем» (подземным храмом), и свет проникает в нее только через барабан купола, «прорастающего» из земли на площадке эфиопского монастыря (см. выше), то сюда, в придел Креста, дневной свет не попадает никогда. Когда глаза привыкнут к полутьме, мы увидим сначала слева, за католическим каменным престолом, статую св. Елены – на высоком постаменте, с обретенным ею Крестом в руках. Лишь потом, справа, в самом углу придела, под низко нависающей скалой, заметим небольшую мраморную плиту с православным, белым по черному, крестом, обозначающую место, где обнаружено было Честное Древо.

Большая бронзовая статуя св. царицы Елены, стоящая позади католического алтаря, подарена в храм австрийским эрцгерцогом Максимилианом. Человек странной, причудливой судьбы, он станет впоследствии императором Мексики и будет расстрелян в 1867 г. во время гражданской войны...

Некоторые паломники любят приникать ухом к небольшой щели в стене слева от места Обретения и слушать, как говорят, «адское гудение». На самом деле, разумеется, как вероисповедные перегородки в храме не доходят до Неба, так и трещины в его стенах не достигают ада. Все выглядит не так романтично, но зато более поучительно для археологии. В 1970 г. Армянский патриарх благословил исследовать пространство, находящееся к востоку от апсиды церкви св. Елены, чтобы установить, находится ли за ней еще какое-либо помещение или материковая скала. Раскопки обнаружили помещение, доступ в которое был закрыт еще в древности. Эта вновь обретенная часть придела Обретения получила название «часовни св. Вартана», или «Армянских мучеников». Именно здесь, по мнению археологов, лучше всего сохранились остатки древнего Мартириума. Его фундаменты оказались сложенными из камня, взятого из кладок эпохи Адриана, и даже из тщательно обтесанных квадр эпохи Второго Храма.

Одна из самых известных находок последнего времени: на одном из каменных блоков в «часовне Вартана» сохранилось изображение римского торгового судна с надписью «Domine ivimum». Предполагается, что это цитата из латинского перевода Псалтири: «Возрадовался я, когда сказали мне: пойдем в дом Господень» (Пс. 121:1). Или по-латыни: «In domum Domine ibimus». Очевидно, надпись сделана была паломниками с Запада, посетившими Иерусалим, когда только-только еще возводились фундаменты базилики.

Похоже, во все времена паломники любили оставлять свои автографы (граффити) на стенах храмов и св. мест. Возвращаясь из пещеры Обретения Креста, обратите внимание на стены по сторонам лестницы. Некоторые камни почти целиком испещрены своеобразной «клинописью»: каждый из рыцарей-крестоносцев оставлял свой след на стене храма. Не имя, не титул, не даже цитату из Писания – просто скромный крестик....

Есть, правда, и другое объяснение. Когда Анна Ярославна, дочь киевского великого князя Ярослава Мудрого, стала в 1048 г. королевой Франции, она с удивлением узнала, что ее муж король расписывается... крестиком, так как не знает грамоты. Трудно предположить, чтобы рыцари, освободители Гроба Господня, были намного образованнее, чем их короли.

Если встать на площади перед Гробом Господним, лицом к нему, почти вся территория вокруг принадлежит греческой Иерусалимской патриархии: три церкви слева, две справа, одна у нас за спиной. Храмы, выходящие апсидами на западную сторону площади, имеют общий вход слева от портала храма Гроба Господня, рядом с колокольней.

Через этот подъезд можно пройти направо – в церковь Сорока Мучеников, находящуюся под колокольней. Эта церковь является усыпальницей Иерусалимских патриархов. Обратите внимание на иконостас. Крест, увенчивающий его, поддерживают два резных декоративных дракона. Подобная деталь – не редкость в убранстве иконостасов на Православном Востоке. Происхождение иконографии объясняют обычно идеей торжества Креста над драконом язычества, одоления змия первородного греха. Но интересно, что драконы, как в данной церкви, так и в других, изображаются слишком уж нарядными и веселыми и уж никак не «грозными» или «поверженными». Думается, символика глубже. Смысл ее в том, что Крест Христов вырастает из стихийной мощи совокупного религиозного сознания человечества, является его высшим проявлением и результатом. Драконы, «делегированные» в иконостас от всего многообразия реальной и мифологической живности, «возносят» на себе Крест, символизируя освящение Голгофской Жертвой всего тварного мира.

Влево, из того же темного коридора, открывается дверь в церковь свв. Жен-Мироносиц. Церковь необычная, – она без крыши, под открытым небом. Лишь над иконостасом сделан небольшой козырек, чтобы предохранить иконы и внутреннее убранство алтаря от дождя и непогоды. Посреди храма небольшой беломраморный киворий указывает место явления воскресшего Господа Марии Магдалине.

Как сказано в Евангелии от Иоанна: «А Мария стояла у Г роба и плакала. И, когда плакала, наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей: жена! что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его. Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его. Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит Ему; Раввуни! – что значит: Учитель! Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему. Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей» (Ин. 20:11–18).

Значение этого свидетельства Магдалины в истории Церкви трудно переоценить. Сейчас это для нас – одно из евангельских свидетельств о Воскресении в ряду других. Исторически – совсем не так. Евангелист Марк, например, рассказав о явлении Ангела женам-мироносицам, заключает свой рассказ следующими правдивыми и страшными словами: «И, выйдя, побежали от фоба: их объял трепет и ужас, и никому ничего не сказали, потому что боялись» (Мк. 16:8).

Иными словами, мы могли бы никогда не узнать о Воскресении, а значит, о победном завершении Богочеловеком Его спасительной миссии на земле, если бы не Магдалина. Все ушли, убежали, онемели, боялись... Она одна стояла и плакала... На ее свидетельстве зиждется все Евангелие.

...Из церкви свв. Жен-Мироносиц внутренняя дверь ведет в другой храм – св. Иакова, Брата Господня, первого епископа Иерусалимского. Небольшой, но уютный и старательно украшенный храм является приходским для православных арабов Иерусалима. Здесь совершается ежедневная служба на арабском языке священниками-арабами, здесь в Великую Пятницу устраивается, с выходом на площадь, православный арабский крестный ход.

В западной части храма, в его притворе, находится одна из древних святынь – чудотворная икона Божией Матери, помещенная, по преданию, на месте той, от которой был голос к преп. Марии Египетской.

...Она родилась в Египте, в середине V столетия, и долгие годы жила блудным промыслом в Александрии. Однажды, увидев множество народа, шедшего на пристань, чтобы плыть в Иерусалим на праздник Воздвижения Св. Креста, она присоединилась к ним и села на корабль. Когда наступил св. праздник и все пошли к храму, Мария тоже пыталась войти с народом в церковь. Голгофа в те времена представляла собой, как мы говорили, отдельное святилище. На нее был особый вход – там, где и сейчас наружная лестница со двора ведет к устроенной крестоносцами часовне Совлечения Одежд. По этой лестнице (вернее, конечно, по той, что была на ее месте 1500 лет назад), Мария и пыталась подняться к Животворящему Кресту. Но как будто некая сила отбрасывала ее назад. Она вновь и вновь пыталась растолкать народ и взойти – и не могла. Всех принимала церковь, никому не возбраняла войти, а ее не пускала.

Тогда Мария поняла, что это ее грехи преграждают ей путь к Кресту. Сердца ее коснулась благодать. Она отошла в угол церковной паперти и увидела перед собой икону Пресвятой Богородицы. В слезах покаяния Мария обратилась к ней с молитвой: «Помоги мне, Пречистая, войти в церковь и поклониться Кресту Сына Твоего, будь мне Поручительницей к Родившемуся от Тебя. Как только увижу Св. Древо, тотчас отрекусь от мира и уйду, куда ты укажешь». И еще не кончив молитвы, услышала голос от иконы: «Если перейдешь за Иордан, там обретешь покой».

И чудо свершилось. Великая блудница вошла беспрепятственно в храм – и вышла из него великой подвижницей. Более 40 лет провела она затем в беспримерном отшельническом подвиге, не видя людей, в пустыне за Иорданом, и мирно скончалась в Страстную Пятницу в 522 г. Таков был финал истории, начавшейся здесь, у иконы Матери Божией, в притворе храма св. Иакова...

Нам осталось еще посетить Патриаршую церковь во имя свв. Константина и Елены. Она находится выше, на втором этаже, на уровне крыш описанных нами храмов. Из их общего вестибюля к этой церкви ведет широкая каменная лестница, но верхняя дверь бывает обычно заперта, так что лучше пойти в обход – через Патриаршую улицу...

По церковному понятию, вся Патриархия представляет собой монастырь во имя свв. равноап. Константина и Елены. С самого начала епископы Иерусалимские (с 451 г. – патриархи Иерусалимские), как блюстители главного христианского храма, жили в непосредственной близости от него. После прихода крестоносцев, относившихся к православным намного хуже, чем относились к ним мусульмане, православный патриарх был изгнан из Иерусалима и его палаты были заняты католиками. Саладин, изгнавший, в свою очередь, крестоносцев, возвратил храм грекам и православным арабам, но патриаршие палаты остались за новыми завоевателями – мусульманами. Еще в середине XIX в. в покоях верхнего яруса, примыкавших к самому куполу Ротонды, проживал один из арабских эфенди, устроивший между куполами Гроба и Кафоликона помещение для своего гарема.

На протяжении четырех веков после османского завоевания предстоятели Иерусалимской Церкви жили в основном в Константинополе. Иерусалимская же патриархия помещалась в стенах монастыря св. Феклы и лишь постепенно, распространяясь в сторону храма, «воссоединилась» с ним – через здание колокольни и прилегающие к ней храмы. Главные ворота Патриархии выходят теперь на небольшую улицу, – она так и называется «улица Православной Патриархии», – через которую переброшена арка, соединяющая старое здание Патриархии с т. н. «новым» (хотя построено это «новое» еще в 1864 г.).

Через эти-то ворота, мимо стоящего в углу русского 20-пудового колокола (греки не любят «большого» колокольного звона), по лестнице вверх пройдем на площадку, на которой расположен храм свв. равноап. Константина и Елены – домовая церковь патриархов. Она была восстановлена после векового запустения в 1579 г. патриархом Софронием. Иконостас и Царские врата, сохранившиеся от убранства XVI в., теперь находятся в Лавре преп. Саввы Освященного, в пещерной церкви святителя Николая Чудотворца. А Константино-Еленинский храм нынешний свой вид получил в 1986 г., при Блаженнейшем патриархе Диодоре, как явствует из ктиторской надписи над входом,

Храм украшен иконами хорошего православного письма, многие из которых в дорогих окладах, – как водится, русского происхождения. Кафедра патриарха, клиросы и аналои отделаны наклейной инкрустацией из орехового дерева, перламутра и слоновой кости; пол – разноцветного мрамора. Из икон заслуживает внимания древний образ Божией Матери Иорданской, почитаемый чудотворным. За левым клиросом есть окно внутрь храма Гроба Господня, из которого видна Кувуклия. В храме совершается ежедневное богослужение, но, как и во всех иерусалимских церквях, литургия здесь бывает очень ранней (в 5 часов утра).

Но вернемся на площадь перед храмом Гроба Господня. Восточную ее сторону занимает греческий Авраамиевский монастырь. Главный храм монастыря, расположенный на втором этаже, представляет символически «гору Мориа», т. е. место, где Авраам намеревался, в знак покорности воле Божией, принести в жертву своего сына Исаака. Место этого жертвоприношения, явившегося прообразом Голгофской Жертвы Христа, обозначено мраморным кругом посреди церкви.

Подлинное место горы Мориа и жертвенного камня Авраама в современном Иерусалиме принадлежит, как известно, мусульманам, там находится знаменитый «Купол-над-Скалой». Это и вызвало необходимость для Православной Церкви обозначить символически важнейшее из ветхозаветных событий в собственном литургическом пространстве, приблизив его – в прямом и переносном смысле – к месту жертвоприношения Новозаветного Агнца. Из Авраамиевской церкви есть прямой проход на Голгофу и в алтарь церкви Воскресения.

Нижний этаж Авраамиевского монастыря не весь принадлежит грекам. К северу от монастырских дверей находится вход в церковь св. Иоанна Богослова, принадлежащую армянам. Еще левее, в углу, дверь между часовней Марии Египетской и армянской церковью приведет нас – через коптский и затем, выше по лестнице, эфиопский храмы – на кровлю церкви св. Елены.

Пройдя в северном направлении, мы увидим еще одну коптскую церковь, во имя преп. Антония Великого, и в самой глубине ее удлиненного нефа -дверь и узкую лестницу, ведущую вниз. Спустившись по скользким узким ступеням, мы оказываемся в т. н. «цистерне Елены».

Вокруг храма Гроба Господня расположено, как нам приходилось уже говорить, несколько древних цистерн. Одна из них, незримая для прохожих, находится даже непосредственно под самой площадкой перед храмом. Но эта «цистерна Елены» – самая большая из них. По преданию, именно ею пользовались при строительстве зодчие, возводившие храм Г роба Господня. В ней и сейчас постоянно стоит вода, в которой отражаются высоченные, высеченные в скале своды. Ведь в Иерусалиме до самого недавнего времени цистерны, т. е. резервуары для сбора дождевой влаги, были главным источником не только технической, но и питьевой воды.

Вернувшись от цистерны Елены, обратимся к южной стороне площади. Прямо напротив входа в храм Гроба Господня расположены два совершенно различных по происхождению и характеру религиозных памятника. Справа – минарет мечети Омара. Не той, с золотым куполом, что на Храмовой горе, которую «мечетью Омара» зовут лишь по недоразумению, а маленькой скромной мечети, действительно воздвигнутой на месте, где халиф правоверных велел постелить себе коврик для намаза, когда вышел из храма Св. Гроба. Одна из реальностей Иерусалима: протяжный крик муэдзина оглашает в положенные часы окрестность главной святыни христиан.

Под минаретом, за каменной балюстрадой – балкон Гефсиманского метоха. Метох – по-гречески «подворье». Расположенное здесь подворье Гефсиманского Успенского монастыря называют еще по-другому «Малой Гефсиманией». Нам приходилось уже отмечать, что в Иерусалиме монастырь – совсем не то, что у нас в России. Храм с гробницей Пресвятой Богородицы находится, как известно, в Гефсимании, у подножья Елеонской горы, вне черты города, а этот маленький монастырек, возглавляемый игуменом (он же – в единственном числе – и все монастырское «братство») считается его «городским» подворьем.

В миниатюрной церкви, в последний раз перестроенной и отреставрированной в 1953 г., хранится – справа, у алтаря – плащаница Пресвятой Богородицы. Подобно тому как плащаница Христа изображает лежащего во Гробе Спасителя, так плащаница Богородицы представляет собой икону лежащей на смертном одре Пресвятой Девы. Серебряно– вызолоченная риза с обеих сторон иконы – дар известной русской благотворительницы графини А. А. Орловой-Чесменской, дочери Алексея Орлова, сподвижника Екатерины Великой. Здесь, в Малой Гефсимании, плащаница хранится в течение всего года. Как будто услышано церковным уставом последнее тайное желание Матери – быть ближе к земному тридневному ложу Воскресшего Сына.

...В Иерусалиме многие церковные праздники, совершаемые на месте священных событий, имеют свои неповторимые черты и особенности. Великая Суббота с раздаянием Св. Огня затмевает по многолюдству и живописности богослужения самую Пасхальную Заутреню, крестный ход с чином Погребения плащаницы Богоматери – сам праздник Успения.

Он совершается, по уставу Иерусалимской Церкви, за три дня до Успения – 12 (25) августа. С вечера собирается народ. В 2 часа ночи в маленьком храме метоха служится литургия – и сразу по ее окончании Плащаницу, изображающую усопшую Богородицу, выносят из храма. Ее выносит, как принято, на руках, греческий архимандрит, настоятель подворья, в полном священническом облачении, как выносили, бережно и благоговейно, Пречистое Тело Марии св. апостолы из дома Иоанна Богослова. И весь крестный ход, начинающийся, по традиции, около 4 утра, как бы повторяет в литургической символике подлинную погребальную процессию того далекого 48 г. от Рождества Христова.

Впереди процессии, как повелось с эпохи турецкого владычества, идут кавасы – мусульманские стражники, символизирующие уважение всякой мирской власти, даже враждебной христианству, к высоким таинствам Церкви. Паломники и местные жители, верующие и лишь сегодня впервые прикоснувшиеся к святыне люди теснятся, взволнованные и потрясенные, со свечами в руках и молитвой на устах, по старинным улочкам и изгибам Крестного Пути. Процессия медленно движется по иерусалимской «Якиманке», мимо дома Иоакима и Анны, где родилась Богородица, к Львиным, по-друтому – Гефсиманским, воротам, и далее – за Кедрон, ко Гробу Пречистой...

В день отдания праздника Успения, 23 августа (5 сентября по н. ст.) Плащаницу столь же торжественно переносят обратно на Гефсиманское подворье.

Современная резиденция Иерусалимских первосвятителей, построенная в середине XIX в. патриархом Кириллом II, находится, как мы уже отмечали, напротив старых зданий Патриархии – на улице, которая так и называется «Патриаршей». Перекинутая через улицу арка с коридором соединяет оба здания, на арке две большие буквы: заглавные греческие Т и . Это знак «Тафоса» – Гроба Господня. По сложившейся традиции, православные паломнические группы, возглавляемые духовными лицами, в том числе из России, приходят в Патриархию получить благословение на успешное прохождение паломничества.

Войдя в подъезд и поднявшись по широкой каменной лестнице, оказываемся в просторном вестибюле, увешанном по стенам портретами патриархов Иерусалимских. Из вестибюля налево вход в патриарший Синодикон – зал, где происходят заседания священного Синода, приемы официальных лиц и прибывших за благословением паломников. Это продолговатая комната, украшенная несколькими старинными иконами, у северной стены которой, напротив входной двери, поставлен трон для патриарха. Большие окна выходят в разбитый за домом сад. Дверь из Синодикона влево ведет в кабинет предстоятеля.

К резиденции примыкает с западной стороны по той же улице каменное здание, специально построенное (точнее, надстроенное) для приема первого августейшего паломника из России. Здесь останавливался весной 1859 г. брат императора Александра II и Председатель Палестинского Комитета, великий князь Константин Николаевич с супругой, великой княгиней Александрой Иосифовной, и сыном Николаем.

Иерусалимская Церковь, древнейшая в мире, по праву именуется Матерью Церквей. Другие ее почетные обозначения: Сионская Церковь, или Престол св. Иакова, Брата Господня. Правда, иерархическое ее положение скромнее. Епископы Иерусалимские стали называться патриархами лишь со времени ГУ Вселенского Собора (451 г.) и заняли в диптихе (каноническом списке) старейших патриархатов пятое место – после Римского, Константинопольского, Александрийского и Антиохийского. Время и обстоятельства вносили свои корректировки. После отпадения католического Рима (1054 г.) Иерусалим стал четвертым в иерархии православных престолов, пятое же место заняла (с 1589 г.) кафедра патриарха Московского и всея Руси.

При этом Матерь Церквей очень невелика как по географическому пространству, так и по числу верующих, уже в начале XX в. составлявшему – в пределах Палестины – не более 30 тыс. человек, но входящие в ее состав епархии расположены на территории как Израиля, так и Иордании. Особенностью Иерусалимской патриархии является компактность пребывания почти всех правящих архиереев в Иерусалиме. Это объясняется историческими условиями, когда при многовековом мусульманском владычестве епархиальное управление на местах часто оказывалось невозможным.

Всеми делами Церкви управляет Святогробское братство, т. е. весь Патриархат представляет собой один монастырь. Всех монашествуюших– агиотафитов (от Агиос Тафос – «Святой Гроб») насчитывается порядка ста человек. В их число входят и митрополиты, и епископы, и архимандриты, и рядовые иеромонахи, посылаемые настоятельствовать в те или иные храмы и обители. По праздничным и воскресным дням архиереи, проживающие при храме Гроба Господня, совершают в нем по очереди богослужение и заседают в Синоде под председательством патриарха или его наместника.

Из состава Святогробского братства традиционно избирается патриарх. Практически все члены Братства являются греками, получающими образование в богословских учебных заведениях Греции (т. е. Элладской Православной Церкви) и далеко не всегда выражающими в своей деятельности духовные интересы арабской паствы. Православные арабы уже несколько веков ведут борьбу против этой своеобразной религиозной сегрегации.

Большинство иерархов Иерусалимского патриархата владеют несколькими языками, в том числе арабским, а обычай совместного богослужения у Гроба Господня способствует тому, что некоторые из них понимают также и по-русски.

Кроме описанных Константино-Еленинского («Патриаршего») и Авраамиевского монастырей, непосредственно примыкающих к храму Гроба Господня, а также Малой Гефсимании, расположенной напротив, в стенах Старого Города ютится в разных местах еще не менее дюжины греческих обителей.

Большинство из них, как мы уже предупреждали читателя, сильно отличаются от наших российских. Это, как правило, дома с террасами, коридорами, балконами, проходными дворами, по внешнему виду ничем не выделяющиеся среди окружающей застройки – обычный «дворовый» пейзаж восточного города. И функционально они были на протяжении веков не монашескими «уединениями» (что предполагается смыслом греческого слова «монастырь»), а более или менее (скорее менее) вместительными «странноприимницами» для разноязычной толпы паломников. Каждую из таких обителей возглавляет игумен, член Святогробского братства, имеющий при себе хорошо если одного или двух послушников (часто послушниц) и совершающий в положенное время, отнюдь не каждый день, литургию в монастырском храме. В остальное время храм почти всегда заперт, а иных достопримечательностей монастыри не имеют.

В непосредственной близости от храма Гроба Господня, недалеко от Судных Врат, находится греческий монастырь во имя св. Харалампия. Путеводители указывают его обычно как место «третьего падения Спасителя» (так называемая девятая «станция» Крестного Пути). В церкви обители, в правой ее части, показывает место, где засвидетельствован знак падения Господа под тяжестью Креста. В храме существует также чудотворная икона св. Харалампия с частицей его мощей.

В обители св. Харалампия хранился текст «Приговора Пилата». По преданию, он был обретен в 1580 г. в железном сундуке, внутри которого находился другой, мраморный ковчег, содержавший свиток. По благословению Константинопольского патриарха Иеремии II (того самого, который приезжал в Москву и принимал участие в поставлении первого патриарха Московского и всея Руси Иова в 1589 г.), ковчег был перенесен в Константинополь.

«Приговор Пилата», да еще писанный по-еврейски, – текст, разумеется, апокрифический. В сознание христиан никак не укладывалось, что в Римской империи, кичившейся своей правовой культурой, Иисус мог быть осужден и казнен практически без суда и следствия. Нельзя же считать «следствием» тот короткий допрос – несколько вопросов, – который учинил Ему Пилат перед тем, как отправить на распятие. Отсутствие реальных документов евангельского времени церковное предание восполняло апокрифическими писаниями, которые известны также и в древнерусской православной письменности. «Приговор», хранившийся в Харалампиевом монастыре, – один из этих апокрифических памятников.

Архангельский (или Михайловский) монастырь также относится к числу примечательных. Он находится в центре, на улице, ведущей к храму Гроба Господня, и был основан сербским королем Стефаном Милутиным в 1303 г. специально для паломников-славян. В XVI в., когда сербы владели Лаврой преп. Саввы Освященного, Архангельский монастырь служил подворьем Лавры в Иерусалиме.

Сохранился интересный рассказ паломника XVI в., московского купца Трифона Коробейникова. Он был послан в монастыри Православного Востока царем Иоанном Грозным с обильной милостыней в поминание об убитом им сыне. В Иерусалиме Трифону поведали следующую историю об Архангельском монастыре.

Турки, овладев Св. Городом в 1517 г., разорили, среди других, и эту обитель, «разбиша верх в трапезной церкви». Монахи обратились за помощью в Москву. Царь Иоанн Васильевич и возглавлявший тогда Русскую Церковь св. митрополит Макарий дали денег на ремонт. Но, когда иноки с помощью богатых бакшишей добились от султана разрешения и «верх церкви» починили, местный санджак (паша Иерусалимский) велел его вновь разломать.

...Ночью в опочивальню к паше явился неизвестный человек. И – невидимо для стражи – вывел правителя из дома. На утро паша был найден перед храмом убитым. Подозревая в убийстве иноков, турецкие власти приказали тщательно обыскать монастырь, угрожая перебить всех старцев, если будет найдено какое-либо оружие.

Когда стражники вошли в обитель, монахи пребывали в храме в усердной коленопреклоненной молитве. Разумеется, никакого оружия найде-

но не было, и турки ушли в ужасе, убежденные, что это не монахи и вообще не кто-либо из смертных, но сам разгневанный Михаил Архангел сразил их начальника своим небесным мечом.

Подтверждением рассказа Трифона Коробейникова является сохранившаяся в храме старинная икона, на которой Архистратиг Михаил попирает пятой лежащего «санджака». В середине XIX в. монастырский храм был отремонтирован и приведен в порядок и благолепие, в связи с тем, что в стенах обители временно поселилась, до возведения собственного здания, Русская Духовная Миссия во главе со знаменитым историком и путешественником архимандритом (впоследствии епископом) Порфирием (Успенским). В храме совершалось в те годы для русских богомольцев ежедневное богослужение.

Кроме чтимого образа св. Архангела Михаила, о древней истории обители напоминает икона преп. Саввы Освященного. Есть здесь и еще одно свидетельство древних русско-палестинских связей. С правой стороны церкви существует небольшой придел во имя св. Иоанна Златоуста, устроенный, как предполагают, на средства царя Иоанна Грозного.

Монастырь свв. Феодоров. Подобно другим старинным иерусалимским обителям, монастырь, посвященный двум соименным мученикам – Феодору Тирону и Феодору Стратилату, использовался в XIX в. для размещения русских паломников. До 1847 г. здесь жили как богомольцы-мужчины, так и женщины. С созданием Русской Духовной Миссии в Иерусалиме российские дипломаты настояли на предоставлении мужчинам и женщинам двух различных монастырей. Мужчины-паломники перешли вместе с членами Миссии в Архангельский монастырь, а женщины остались в Феодоровском.

К сожалению, мало известно об истории и каких-либо святынях обители. Архим. Леонид (Кавелин) в своем путеводителе «Старый Иерусалим и его окрестности» пишет только: «Монастырь велик и удобен. Церковь небольшая. На храмовой иконе изображены Феодор Тирон и Феодор Стратилат совместно».

Никольский монастырь был построен грузинской (кахетинской) царицей Еленой, в монашестве Елизаветой. Он посвящен свт. Николаю Чудотворцу, архиеп. Мирликийскому, – одному из самых великих и чтимых христианских святых, к тому же непосредственно связанному с Иерусалимом. Согласно Житию, еще будучи молодым архимандритом, он побывал с паломничеством в Святой Земле. И когда пришел к храму Гроба Господня, – врата церковные сами чудесным образом растворились пред ним...

Храм монастыря трехпрестольный: главный алтарь посвящен свт. Николаю Угоднику, боковые приделы – преп. Антонию Великому и великомученице Варваре. В иконостасе много икон русского письма, привезенных в середине XIX в. Иерофеем, архиеп. Фаворским. Иерофей (он стал впоследствии патриархом Антиохийским) шесть лет провел в России – со специальной задачей сбора средств на нужды Иерусалимской Церкви. Миссия его увенчалась полным успехом, архиепископ вернулся в Палестину, собрав более 500 тыс. рублей.

В канун Крымской войны в Никольской обители, по инициативе начальника Русской Духовной Миссии архим. Порфирия (Успенского), была устроена типография с двумя печатными станками. На одном печатались книги на греческом языке, на другом – на арабском. Это были первые арабские православные книги, изданные в Иерусалиме, – первый шаг в борьбе за духовное возрождение местного арабского населения.

Монастырь св. Димитрия, как и Архангельский, являлся в Средние века метохом, т. е. подворьем, Лавры Саввы Освященного. В XIX в. здесь был главный центр для размещения болгарских паломников.

Славяне в Святой Земле – отдельная большая тема. В разное время в Иерусалиме и Палестине существовали влиятельные православные общины из различных славянских стран: России, Сербии, Болгарии. В XIV-XVII вв. наиболее значительный вклад в развитие палестино-славянских связей вносили сербы. С 60-х годов XIX в., когда Российским правительством был воздвигнут в Иерусалиме целый квартал «странноприимных заведений» – т. н. «Русские Постройки», подавляющее большинство богомольцев составляли русские. До этого значительное число паломников представляли болгары. В те годы в Димитриевском монастыре, в приделе великомученика Георгия, болгарские священники из числа паломников по благословению Иерусалимского патриарха постоянно совершали – как для болгар, так и для русских – службы на славянском языке.

Великомученики Димитрий Солунский и Георгий Победоносец от века почитались святыми покровителями православных славян. Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий были родом из Солуни (нынешние Салоники). Кириллом Философом написан канон в честь св. Димитрия – едва ли не первое оригинальное поэтическое произведение на славянском языке. После смерти Кирилла дело славянского просвещения продолжал его брат Мефодий, ставший архиепископом Моравским. Он завершил начатый братьями совместно перевод Библии на славянский язык. И завершение перевода приурочил к празднику св. Димитрия – 26 октября 884 г. Так «Дмитров день» стал праздником славянской письменности.

Связь со Святой Землей была для Болгарии в период османского ига одним из живительных источников сохранения православной традиции, национальной культурной самобытности.

В самом центре Старого Города, на улице, которая называется «Улица христианского квартала», расположен монастырь св. Иоанна Предтечи. Закрытая со всех сторон теснящимися рядами магазинчиков, лавок, складов, старинная церковь вряд ли может произвести особое архитектурное впечатление. Ее фасад украшен лишь несколькими орнаментальными камнями и иконой головы Крестителя.

Тем более удивительным выглядит богатое внутреннее убранство храма. Зеленый с золотом иконостас – один из самых красивых в Иерусалиме, великолепны росписи на стенах и сводах. Нынешнее здание воздвигнуто на фундаментах древнего храма, оказавшегося в результате многовековых напластований культурного слоя на глубине более 7 м. И хотя место, на котором построен храм, не относится к числу «новозаветных», т. е. не связано напрямую с тем или иным из событий, упомянутых в Св. Писании, он может гордиться такой реликвией, как мощи (часть главы) св. Иоанна Предтечи.

Начало строительству было положено византийской императрицей Евдокией, опальной супругой императора Феодосия II. Сосланная в Святую Землю в 438 г., она стала для Иерусалима «второй Еленой» – основательницей целого ряда замечательных храмов. Современное здание воздвигнуто на византийских руинах в период IX-XI вв. Преуспевающие купцы из Амальфи (в Южной Италии), очевидно, восстановили древний храм, добавив к нему современную пристройку. В XII в. церковь была возобновлена крестоносцами.

Св. Иоанн Предтеча был патроном рыцарей-иоаннитов (госпитальеров). Мы уже говорили о них в связи с лютеранской церковью Христа Спасителя, построенной в конце XIX в. в другой стороне Муристана – участка, принадлежавшего госпитальерам. Православный монастырь возобновлен здесь в 1836 г. Церковь просторная и благоустроенная, от древней постройки сохранились лишь алтарное полукружие и часть стены.

Иконографически все убранство церкви, начиная с иконы над входом, так или иначе связано с житием святого. Главная святыня – икона Честной Главы Предтечи с частью его лобной кости, вмонтированной в золотую оправу, – находится сразу у входа, справа. Верующие прикладываются к ней, прежде чем пройти собственно в церковь.

История реликвии, как это часто бывает на Востоке, сложная и запутанная. Она принадлежала в разные эпохи и византийским императорам, и грузинским царям, и валашским (румынским) господарям. В XVII в. патриарх Иерусалимский Досифей добыл часть этой святыни для своего монастыря.

Другая уникальная икона находится в иконостасе и изображает также Главу Предтечи с клеймами Жития и чудес его. Это типично русский образ в дорогом серебряном кованом окладе. В целом, в иконостасе, который сам является замечательным образцом резьбы и орнамента, содержится около 50 икон разных стилей и размеров. На Царских вратах, датируемых 1853 г., двуглавый орел с короной и крестом и «всевидящее око» над ним. Золотое паникадило, висящее перед иконостасом в центре храма, тоже подарок из России.

На стенах и арках храма – великолепные образцы фресок византийского стиля, выполненные в середине 1890 г. В парусах свода, как положено, четыре Евангелиста, под арками – изображения двенадцати апостолов. С боку перед алтарем красивый епископский трон. С другой стороны – изящно украшенная кафедра византийского типа, перед которой золотая рука держит золотого орла, так что, когда диакон во время богослужения читает Евангелие, он кладет книгу на спину орлу.

Чтобы попасть в древнюю церковь, построенную Евдокией в середине V в., нужно выйти из современного храма, свернуть за угол и спуститься вниз по лестнице. Внизу, непосредственно под современной церковью, находится крипта с сырыми каменными сводами. Здесь все действительно дышит древностью. На одной из стен – небольшая икона храмостроительницы, императрицы Евдокии. С восточной стороны в нише находится каменный престол с цельной верхней доской; в другом отделении аналогичная ниша, но без престола, и за ней продолжение подземного хода на север, по направлению к храму Гроба Господня. В XIX в. подобные подземные ходы были открыты и на соседних участках. О них ходили, как писал в 1873 г. в своем путеводителе архим. Леонид (Кавелин), «темные, но не лишенные основания слухи, что они идут под весь Храм Святого Гроба и известны лишь одним возобновителям храма после пожара 1808 г. – грекам».

Монастырь Никодима (с «Темницей апостола Петра») основан, по преданию, на том месте, где находился иерусалимский дворец Ирода Антипы, тетрарха Галилеи, куда он приезжал на праздники. Св. равноап. Елена в первой трети IV в. воздвигла на месте, где стояли пречистые стопы Христовы во время допроса Его тетрархом, храм, мозаики которого были обнаружены в подвальном этаже современных зданий. После разрушения храма, на руинах его был устроен монастырь. Он давно пришел в запустение, большая часть территории была уступлена францисканцам (неподалеку находятся капеллы Осуждения и Бичевания), действующей осталась лишь церковь, связанная для православных с памятью нескольких евангельских событий.

Храм освящен во имя св. праведного Никодима, дом которого находился, по преданию, в этом квартале. Он был отреставрирован незадолго до Первой мировой войны с помощью Русской Церкви. Об этом свидетельствуют русские по происхождению иконы. Так, на иконе, изображающей свв. Герасима Иорданского и Герасима Кефалонийского, сохранилась надпись: «Образ написан афонским иеромонахом Серафимом (Титовым), бывшим игуменом, основателем Зеленчукского монастыря Кубанской области». Серафимом написаны также иконы препп. Иоасафа Белгородского и Серафима Саровского.

О Никодиме, тайном ученике Спасителя, напоминает икона «Беседа Христа с Никодимом», также русской работы, 1907 г., висящая на северном пилястре перед иконостасом. Но главной святыней монастыря является чудотворная плащаница.

...Она лежит под стеклом в правой части храма. Приникающие к ней (автор настоящих строк может подтвердить это лично) отчетливо слышат биение сердца Иисуса, если прикладывают ухо к груди Спасителя, и стук вбиваемых гвоздей, если приникают к Его ногам. Никто не может объяснить этого явления. Плащаница по виду обычная, русской дореволюционной работы, с традиционным церковно-славянским текстом тропаря Иосифу Аримафейскому по краям: «Благообразный Иосиф...».

Справа от входа, на западной стене висит большой, во многих местах прохудившиийся бронзовый котел, с которым связано предание о чуде, совершившемся здесь в XVII столетии. Во время голода, охватившего Палестину, игумен монастыря по внушению Духа Святого нашел в подвале большой котел, доверху наполненный чечевицей. Он стал раздавать ее голодающим, – и она не убывала в котле, пока все не напитались. Эта история стала основанием для именования обители "монастырем Чечевичного чуда».

В крипте, в нижней церкви, реконструирована темница, в которой томился, по преданию, апостол Петр и откуда он был чудесно изведен Ангелом. Поэтому нижний храм посвящен св. Веригам апостола Петра и в престольный праздник в темницу совершается крестный ход. Крутая лестница ведет в церковь от современного уровня земли – культурный слой, наросший со времен св. равноап. Елены. Справа от входа – алтарь храма, слева еще несколько ступенек ведут в очень маленькое помещение, являвшееся, очевидно, тюремной камерой апостола. На стене висит цепь, изображающая ту, которую снял с апостола явившийся ночью Ангел.

Под престолом храма находится икона Неопалимой Купины, связанная с другим, недавним чудом. Больная мусульманская девочка (у нее была сухая рука) видела во сне этот образ, который тотчас узнала, придя в храм. Она получила исцеление, когда в первый раз попыталась совершить перед иконой крестное знамение.

Мы рассказали о главных мужских монастырях Старого Города. Паломники и туристы редко посещают их, хотя в прошлом роль их была гораздо более значительной. Скажем кратко и о женских православных обителях.

Одним из древнейших в Иерусалиме является монастырь «Великая Панагия», расположенный неподалеку от храма Гроба Господня, в круто поднимающемся к Яффским воротам проулке. Игумен Даниил, русский паломник ХII в., писал об этом монастыре: «Есть место на взгорье, примерно на полтораста сажен к западу от Распятия, которое называется Спудий, что переводится «тщание Богородично». Это место, откуда Богородица увидела с горы Сына Своего, распинаемого на Кресте, и ужаснулась, согнулась, села, была печалью и рыданием одержима. На этом месте ныне монастырь стоит и церковь во имя Богородицы, со стрельчатым верхом».

Знатоки иерусалимской топографии уверенно отождествляли «Спудий» игумена Даниила с местом, занимаемом ныне монастырем «Великая Панагия». Панагия – по-гречески «Всесвятая». Это название происходит от одноименной древней иконы, найденной неповрежденной в пепле после пожара 1808 г. в храме Гроба Господня. Икона помещена на стене в церковном притворе, напротив входа в церковь. В храме хранятся также в особых ковчежцах часть мощей св. мученицы Иулиты и мученика Омара.

Это был один из турецких стражников, ставших очевидцами чуда «Благодатного Огня», сошедшего на колонну перед запертым входом в храм Гроба Господня, когда армяне на Пасху 1569 г. не пустили в храм православных. Омар при виде явного чуда Божия исповедал себя православным – и тотчас был убит фанатиками-мусульманами. Образно говоря, он стал мучеником и исповедником, не успев еще сделаться христианином. Св. отцы называют такое обращение «крещением кровью».

По-другому обитель называют еще «монастырем Мелании». Преп. Мелания Римляныня родилась в знатной семье и против воли была выдана замуж. С самого начала она предлагала супругу жить в непорочности. Но муж отвечал: «Когда по воле Божией у нас будет двое детей, тогда вместе отречемся от мира». Мелания родила мужу двоих детей, которые вскоре умерли. Для супругов началась новая жизнь, целиком посвященная служению Богу. Святой было 20 лет, муж ее был всего на 4 года старше.

Прибыв в Иерусалим, святые раздали бедным оставшиеся у них богатства, и вскоре Мелания затворилась в одинокой келье. Вокруг нее и возник со временем монастырь. Преподобная умерла в 439 г., муж ее Апиниан умер раньше. Из церкви Великой Панагии есть подземный ход в келью-пещеру, где св. затворница проводила свою подвижническую жизнь. Пещера небольшая, продолговатой формы, единственное место отдыха в ней – каменное ложе. В храме указывают также место погребения преподобной, но мощи ее еще в Средние века были увезены крестоносцами.

В Иерусалиме существует еще и «Малая Панагия» – Сретенский монастырь, расположенный неподалеку от Патриархии и Архангельского мужского монастыря. Главный престол храма освящен во имя Симеона Богоприимца и Анны Пророчицы. Иконы местного ряда в иконостасе – русского письма XIX в. Почитаемой святыней является чудотворная икона Седнайской Божией Матери – из известной сирийской обители Седнай под Дамаском. По форме это складень: на средней доске изображена Богородица с Младенцем, на правой – вверху: пророк Исаия с Ангелом, внизу свв. Василий Великий с Антонием Великим. На левой створке: вверху – пророк Давид и «Благовещение Пресвятой Богородицы», внизу – свв. Иоанн Златоуст и Иоанникий Великий.

Справа, симметрично с приделом Всех Святых, в котором находится чудотворная Седнайская икона, стоит в отдельном киоте русская икона Елецкой Божией Матери, принесенная в XIX в. в обитель русской монахиней Улитой, которая дожила здесь до глубокой старости по преданию, до 120 лет.

Недалеко, на улице Православной Патриархии, находится небольшой Васильевский монастырь, построенный, согласно источникам, грузинами. В его маленькой, но, как говорили в старину, «лепообразной» церкви служба совершается, как и в других маленьких городских монастырях, лишь по праздникам. Можно отметить еще Екатерининский монастырь, также грузинской постройки. Храмовая икона св. великомученицы Екатерины – русского письма.

В V столетии грузинский царь Дадиан (греч. Татиан) построил церковь над корнем священного древа, использованного, по преданию, для создания Креста, на котором был распят Спаситель. Церковь, как и монастырь, возникший при ней, посвящены, естественно, Честному Животворящему Кресту. Потому и долину, где обитель расположена, в нескольких километрах к западу от Старого Города, стали называть Долиной Креста. Сегодня это один из городских районов Западного Иерусалима.

Монастырь был разрушен в дни персидского нашествия 614 г. и оставался в запустении до того времени, когда его восстановили грузинские иноки почти 400 лет спустя. В XII в. в Крестном монастыре жил и окончил свои дни великий грузинский поэт Шота Руставели, автор бессмертной поэмы «Витязь в тигровой шкуре». Говорят, он искал за стенами обители забвения от несчастной любви к знаменитой царице Тамаре. На восточной стороне юго-западного столпа храма осталось на старинной фреске его изображение с грузинской надписью.

В конце XVII в. Грузинская Церковь была вынуждена для покрытия накопившихся долгов продать большую часть своих иерусалимских недвижимостей. Крестный монастырь перешел в собственность греческой Иерусалимской Православной патриархии. В 1858 г. в стенах обители была открыта православная Духовная семинария.

Принимая во внимание уединенное положение в Средние века, неоднократные захваты и разрушения обители, не приходится удивляться, что она по внешнему виду больше похожа на крепость, чем на место исихии и молитвы. Прямоугольная в плане, окруженная мощными стенами с контрфорсами, с редкими узкими окнами в верхних этажах, она выглядит неприступной. Соображениями безопасности объясняется и то, что попасть внутрь можно через единственную дверь, такую низкую и узкую, что, кажется, входишь в пещеру, а не во внутренний дворик монастыря. Пройдя этот дворик, изогнутый под прямым углом, мы входим в церковь.

Построенная по типу трехнефной базилики (с широким нефом посередине), церковь представляет в интерьере типичный православный храм. Богато украшенный иконостас закрывает алтарь, стены и квадратные столпы покрыты фресками, изображающими апостолов и вселенских святых. Возле иконостаса сохранился древний мозаичный пол с геометрическим и растительным орнаментом и несколькими рыбами – символом ранних христиан.

Дверь слева ведет в хронологически самую раннюю и для нас, паломников, наиболее важную часть храма – придел Священного Древа.

...Предание рассказывает, что Крест Христов был сделан из дерева, благословленного Авраамом. Он дал своему племяннику Лоту семена кипариса, кедра и певга (сосны) и заповедал поливать и растить их – в наказание за грех Лота с родными дочерьми после их бегства из Содома. Лот воспринял епитимью так серьезно, что поливал ростки и побеги каждый день, пока из трех ростков не выросло странное, символическое дерево -полукипарис, полукедр, полупевг. Словом, древо вообще – Древо Жизни. При царе Соломоне дерево было срублено для строительства Иерусалимского Храма, но оно оказалось нестандартных размеров и использовалось потом как мостик, перекинутый через Овчую Купель. Из этого-то древа и решили иудеи сделать Крест для распятия Спасителя.

...Проходим притвором, расписанным сценами, иллюстрирующими историю Животворящего Древа, обогнув алтарь, подходим к серебряному диску с крупным отверстием в середине, точно за алтарной апсидой. Архитектурное оформление святыни напоминает такой же заалтарный придел Неопалимой Купины в Преображенском соборе Синайского монастыря. Сходство объясняется как единым архитектурным подходом (оба храма построены зодчими Юстиниана), так и богословско-литургическим содержанием: на Синае престол – над корнем Неопалимой Купины, здесь – над корнем Крестного Древа.

Другой православный монастырь Западного Иерусалима – Катамон, связанный с праздником Сретения Господня и памятью Симеона Богоприимца.

Был в Иерусалиме, – рассказывается в Евангелии от Луки, – человек по имени Симеон, старец праведный и благочестивый, «чающий утешения Израилева», т. е. пришествия Мессии. Ему было когда-то предсказано, что он не умрет раньше, чем не увидит Христа. И вот, по наитию Святого Духа, старец пришел в Храм как раз в тот момент, когда там были Богородица с Младенцем. И он увидел Христа. Никто еще не видел. Сама Мать боялась поверить прозвучавшему в вифлеемской ночи благовестию ангелов и пастырей. Симеон – увидел, может быть, даже точнее, услышал, ведь в Храм, на руках Матери, вошло Божественное Слово. В благодатном вдохновении старец принял на руки Младенца и воспел благодарную песнь Господу – гимн всех, отходящих с надеждой и верой из скорбной жизни:

Ныне отпущаеши

Раба Твоего, Владыко,

По глаголу Твоему с миром...

За что же покарал, или, скажем так, «отметил» Бог бессмертием и ясновидением «раба Своего» Симеона?

.. .За 270 лет до Рождества Христова (и, значит, до описываемой встречи) царь эллинизированного Египта Птолемей Филадельф задумал создать для своей Александрийской библиотеки греческий перевод священных книг иудеев, т. е. Библии, – Ветхого Завета. Собрали переводчиков, 70 ученых иудеев, и перевели Библию с еврейского языка на греческий. Создали Септуагинту – знаменитый «перевод Семидесяти», лежащий в основе нашей православной (церковно-славянской) Библии.

Одним из этих переводчиков, по церковному преданию, сохраненному Никифором Каллистом, историком XIV в., и был наш Симеон, будущий Богоприимец. Ему выпало переводить пророка Исаию, как раз то знаменитое место, где «Дева во чреве приимет». И Симеон усомнился: как может дева зачать, и как может, если зачнет, называться девой? Он хотел было чисто рационалистически изменить текст, сказать «молодая женщина». И неведомая сила остановила его, тут и настигло его откровение

о том, что он не вкусит смерти, пока не увидит Девы, родившей Иммануила (что значит «С нами Бог»)...

О том, где был погребен св. старец, источники не дают никаких указаний. В Иерусалиме сохранилось лишь предание, что дом Симеона с садом и семейным склепом находился вблизи города, в местности, именуемой теперь Катамонас, на холме, над долиной Креста. В 1859 г. это место, пребывавшее в многовековом запустении, приобрел греческий инок Авраамий. Он расчистил землю для разведения винограда и маслин и обнаружил при работах остатки древних зданий, мозаичные полы, мраморные плиты, цистерны. Найденный под развалинами небольшой продолговатый дом был превращен в церковь, о которой архим. Кирилл (Афанасиадис), автор брошюры «Краткое топографическое описание обители Симеона Богоприимца» (М., 1882), писал, что «тут, как кажется нам, была и в древности церковь во имя св. Симеона Богоприимца».

Современный храм в Катамоне состоит из двух частей, соединенных общим широким портиком. Могила Симеона находится в боковом левом приделе. Это пустая могильная яма (мощи еще в ранние византийские времена были перенесены в Константинополь, потом похищены крестоносцами, а ныне находятся в городе Загорье, в Хорватии). Над могилой беломраморная плита, покоящаяся на четырех столбах, над ней – высокий резной деревянный киворий.

Главный, правый, придел храма, во имя Сретения Господня, тоже небольших размеров. Деревянный, резной иконостас содержит иконы русского письма. На столпе слева висит большая пятичастная икона, содержащая основные эпизоды из жития Симеона, включая Сретение Господне и погребение старца в Катамоне. Храм был освящен в 1881 г. при патриархе Иерусалимском Никодиме, который особенно любил это место и превратил его в одну из загородных патриарших резиденций. Раньше храм был приходским, поскольку вокруг жило много православных арабов. В 1948 г. арабские жители были изгнаны из этого района. Теперь храм посещают лишь паломнические группы, в основном из Греции, реже из России.

История присутствия в Святой Земле абиссинцев, представителей Эфиопской Церкви, одной из монофизитских Церквей Востока, восходит к глубокой древности. По преданию, св. Елена, построив храм над Гробом Господним, отдала западную часть его православным, а северную, вместе с пещерой Обретения Креста, – абиссинцам. Саладин, изгнав крестоносцев из Иерусалима, возвратил абиссинцам их древний монастырь Дейр– ес-Султан, на кровле храма св. Елены; он и ныне принадлежит Эфиопской Церкви. Кроме того, большой храм во имя Пресвятой Богородицы расположен на улице, которая так и называется Эфиопской – за Русскими Постройками, чуть в глубине от улицы Пророков.

На церковных воротах изображен лев с короной и крестом – символ колена Иудина и герб Эфиопского царства: императоры (негусы) Эфиопии возводили свою родословную к легендарному браку Соломона с царицей Савской. Эта необычная, единственная в Иерусалиме круглая церковь, подражающая Ротонде Гроба Господня, украшена четырьмя фронтонами, с каменными крестами наверху и четырьмя надоконными карнизами в простенках между ними. Весь цилиндрический объем храма опоясан стройным рядом арочных окон. Позади храма на монастырском дворе возвышается звонница. Храм воздвигнут на месте, где в последний раз заночевала Дева Мария на пути из Назарета в Горнее, к своей двоюродной сестре Елизавете. Строительство было начато императором Эфиопии Иоанном IV в 1882 г. К этому времени когда-то богатая и влиятельная эфиопская община Иерусалима впала в крайнюю нищету и потеряла почти все из принадлежавших ей св. мест. Негус решил поддержать соотечественников, основав в городе отдельный квартал с обителью для эфиопских монахов. Завершил строительство его преемник Менелик II. В1893 г. церковь была освящена.

Входя в эфиопскую церковь, нужно так же, как в мусульманской мечети, снимать обувь. Весь пол устлан коврами. В центре, как в московском храме Христа Спасителя, расположен своеобразный алтарь, повторяющий форму Кувуклии Гроба Господня – эфиопы называют его «Святая Святых». В 1937 г. здесь молился посетивший Иерусалим сын Менелика, 225-й потомок Соломона на эфиопском троне Хайле Селассие I (1892–1975; царствовал с 1930 г. до 1974 г.).

После того как Ангел Господень освободил Петра из темницы, апостол, не теряя времени, скрылся в знакомом доме, расположенном неподалеку. В соответствии с сирийской традицией, это жилище располагалось как раз на том месте, где стоит теперь церковь св. Марка. Считается, что Петр постучался в ту самую узорчатую дверь, через которую и мы входим в храм.

И действительно, после реставрации церкви в 1940-х гг. была открыта арамейская надпись VI в., гласящая: «Это дом Марии, матери Иоанна, именуемого Марк. Церковь была освящена св. апостолами во имя Пресвятой Девы Марии, Матери Божией, после того как Господь Спаситель вознесся на небеса. Восстановлена после разрушения Иерусалима Титом в 73 г.».

Расположенная в Старом Городе, на границе между Еврейским и Армянским кварталами, современное здание церкви св. Марка представляет собой памятник эпохи крестоносцев, построенный на византийской основе. Церковь принадлежит древней сирийской общине Иерусалима. (Сирийская, или Сиро-яковитская, монофизитская Церковь оформилась как самостоятельная в 532 г.) Сирийский язык, который используется здесь в богослужении, близок к арамейскому, на котором говорил Спаситель. В храме совершается литургия св. апостола Иакова, брата Господня, – первого епископа Иерусалима.

Сиро-яковиты – уточнение «яковиты» связано не с использованием ими литургии св. Иакова, а с памятью об основателе самостоятельной сирийской иерархии епископом Иаковом Барадеем (f 644 г.) – считают, что Иисус и Его ученики встречались иногда в доме Марии, матери Марка. По их традиции, именно здесь Иисус омыл ноги ученикам перед Тайной Вечерей (Ин. 13:1–12), а Фома вложил персты в крестные раны Иисуса, сомнением утверждая веру (Ин. 20:24–28).

Но, главное, согласно сирийской традиции, здесь совершалась Тайная Вечеря и, значит, установление Христом таинства Евхаристии. Все другие христиане (и католики, и православные) полагают, что Тайная Вечеря происходила на горе Сион. Но, как утверждают сирийцы, Горницей Тайной Вечери было как раз то помещение, на месте которой находится церковь св. Марка.

Сирийская традиция утверждает также, что в доме Марка было совершено таинство крещения над Пресвятой Девой Марией и что каменная купель, стоящая в крипте храма, является Ее крещальней. Лестница ведет вниз в пещеру, которая служила в свое время нижним этажом в доме Евангелиста Марка и его матери Марии. На стене в крипте висит старинная икона, изображающая Христа, восходящего в небо с кроваво-красным крестом. В храме находится также древний образ Богородицы с Младенцем, написанный, по преданию, св. Евангелистом Лукой, врачом и художником, уроженцем Сирии. Золотая риза на иконе позднейшего происхождения.

Кроме крещальной купели, чудотворной иконы Богородицы и декоративной «двери апостола Петра», предметом особой гордости является резной деревянный трон архиепископа, главы иерусалимской сирийской общины.

Расположенный над крутым склоном горы Злого Совещания, апсидой к самому обрыву, храм наиболее выигрышно смотрится с шоссейной дороги на Вифлеем. Он принадлежит Пресвитерианской (Реформатской) церкви Шотландии и посвящен небесному покровителю Шотландии – св. апостолу Андрею Первозванному. История храма связана с красивой древней легендой о шотландском короле Роберте Брюсе.

Герой-полководец, отстоявший когда-то в кровавых битвах с англичанами независимость Шотландии, Роберт дал обет совершить паломничество в Святую Землю, но за постоянными войнами не смог выполнить обещания. Умирая, король завещал, чтобы его сердце было похоронено в Иерусалиме.

...В 1329 г. рыцарь по имени Черный Дуглас с небольшой дружиной отправился в долгое и трудное путешествие с необычной ношей: он вез заключенное в специальный драгоценный ларец сердце своего короля. В Испании на паломников напали мавры, и Черный Дуглас был смертельно ранен. И хотя последним усилием рыцарь бросил в отчаянии заветный ларец в направлении Святой Земли, его подобрали враги.

Увы, вопреки тому, что написано во многих путеводителях, сердце Роберта Брюса вернулось, в конце концов, на родину, где и покоилось до погибельной для древних святынь Реформации в отдельной раке, в знаменитой по вальтер-скоттовским балладам Мельрозской обители – в 160 км от праха короля. В год 600-летия со дня кончины Роберта – в 1929 г. – в Иерусалиме как раз заканчивали сооружение церкви апостола Андрея, задуманной как памятник шотландским солдатам, павшим в 1917 г. за освобождение Святой Земли от османского владычества. Тогда-то, в честь национального героя Шотландии, и была помещена в храме перед престолом медная мемориальная доска, вновь напомнившая паломникам и экскурсоводам о его беспокойном сердце.

Над проектом церкви совместно работали английские и местные архитекторы. То ли случайно, то ли по замыслу зодчих, мягкий камень, выбранный для кладки, быстро покрывается мхом. Вот почему, хотя церковь была построена лишь 85 лет назад, из-за темных лишайников, ползущих по ее светлым стенам, она выглядит вполне «средневеково». Нарочитое смешение восточных и западных черт в церковном стиле привело к тому, что рядом с почти византийским куполом возвышается квадратная белая, сугубо «европейская» башня-звонница, над которой развевается бело-голубой шотландский флаг с андреевским косым крестом.

Престол, кафедра и пол в алтарной апсиде отделаны зеленоватым мрамором, специально доставленным в Иерусалим с о. Айона. Это остров у западных берегов Шотландии, прославившийся в VI в., когда на нем основал монастырь св. Колумб, знаменитый миссионер, «апостол шотландцев». Так что священник, совершая богослужение на мраморах Айоны, всегда стоит хотя и в Иерусалиме, но на родной шотландской земле...

Церковь св. апостола Андрея известна также археологическими раскопками, находящимися буквально в нескольких метрах. Напластования эпох спрессовали здесь на небольшом участке и древние погребальные пещеры, и находки времен Первого Храма, и руины византийского времени – монастыря святителя Модеста, возобновителя иерусалимских святынь после персидского разорения. Именно здесь были найдены два маленьких древнееврейских серебряных свитка (VII в. до н. э.) с текстом благословения, которому Господь научил Моисея на Синае: «Да благословит тебя Господь и сохранит тебя! да призрит на тебя Господь светлым лицем Своим и помилует тебя! да обратит Господь лице Свое на тебя и даст тебе мир!» (Числ. 6:24–26). От церкви открывается – рекомендуем фотографам – великолепный вид на гору Сион, западную стену Старого Города и пролегающую внизу, между нами и Сионом, Геенну Огненную.

На углу Наблусской дороги и улицы Саладина, в Восточном Иерусалиме стоит собор св. Георгия – кафедральный храм Англиканской (Епископальной) общины Иерусалима.

...В 1914 г., когда огненные рубежи Первой мировой войны прошли по Святой Земле (Турция участвовала в войне на стороне Германской и Австро-Венгерской империй), и подданные России, Англии и других стран Антанты были высланы из Святой Земли, турецкий губернатор Иерусалима приказал собор опечатать, а в помещениях аббатства разместить гарнизон. Три года спустя, в 1917 г. именно здесь, в бывшей резиденции Англиканского епископа, был подписан турками акт о сдаче Иерусалима британскому генералу Эдмунду Алленби.

И еще одна страничка истории. В церкви, на северной стене, висит британский королевский герб, который украшал до 1948 г. здание Британского Верховного комиссара. 30 лет Палестиной, на основании мандата Лиги Наций, управляла Англия. По истечении мандата, весной 1948 г., герб перенесли сюда, – в последнюю цитадель английского военного и административного присутствия. Мемориальная доска рядом посвящена памяти британских солдат, павших в Палестине через 3 года по окончании Второй мировой войны в борьбе с сионистским террором.

Собор св. Георгия – величественное здание в неоготическом стиле, неотличимое внешне от сотен подобных английских аббатств. Стандартная планировка участка, с обязательной квадратной площадкой, обстроенной по периметру, напоминает старинные университетские колледжи. Единственная разница, что вместо зеленых оксфордских лужаек, внутренний двор вымощен каменными плитами, и в центре, перед входом в храм, воздвигнута византийская мраморная колонна и на ней крест – над круглым каменным ядром из римской катапульты, служащим здесь в качестве подкрестного яблока.

Квадратный дворик аббатства окружен сводчатыми аркадами с ажурной каменной резьбой. В архитектурный комплекс входят резиденция архиепископа (справа), хоспис для паломников (слева), собор и башня-звонница, носящая имя короля Эдуарда VII, известного любителя и покровителя искусств, умершего в 1910 г., в год окончания ее строительства. Квадратная в плане, 33-метровая кампанилла, увенчанная четырьмя стрельчатыми башенками-пинаклями по углам, уникальна для Иерусалима. Зодчий поставил ее отдельно, в нескольких метрах от собора, опасаясь последствий случающихся в Святой Земле землетрясений. Рядом в саду, именуемом «Библейским садом» (здесь действительно культивируют растения, упоминаемые в Библии, и возле каждого дерева, с учебными целями, имеется табличка с названием вида по-латыни, по-английски, по-арабски и соответствующей цитатой из Св. Писания) находится Сент-Джордж Колледж, в котором учатся как местные арабские студенты, так и учащиеся других стран. Библиотека колледжа считается лучшим англоязычным книжным собранием на всем Ближнем Востоке.

Но вернемся в собор. Сразу, как войдем, слева – два различных по устройству баптистерия. Мраморная, византийского типа крещальня предназначена для полного погружения – так, как совершается крещение у православных. Она воспроизводит тип древней христианской купели – каменного бассейна со ступенями, напоминающего еврейскую ритуальную купальню (микву).

Другая, типично англиканская, купель, подаренная королевой Викторией, стоит посреди придела и накрыта дубовой крышкой-киворием из особой породы заиорданского дуба. Весь интерьер собора отделан темным деревом – перегородки приделов, декор кафедр в алтарной части и органа у задней, западной стены.

Центральный неф собора имеет 52 м в длину. В северной части трансепта устроена капелла св. Иоанна Крестителя, принадлежащая Мальтийскому ордену. Епископская кафедра в алтаре в точности воспроизводит древнейшую кафедру в мире – трон папы Пасхалия I, найденный в катакомбах Рима. На колонне, слева от епископского трона, помещена копия древнего англосаксонского креста, найденного в Кентербери и растиражированного по всем англиканским соборам мира как символ единения с религиозной столицей Британии. Справа, симметрично к мальтийской капелле, расположен придел, посвященный памяти еп. Иерусалимского Дж. Блайта, при котором было закончено строительство собора. Отдельно, справа от входа в храм, находится еще один придел – Архистратига Михаила и всех Сил Небесных. Здесь совершается ежедневная служба.

Эта церковь, колокольня которой, почти как купол мечети Омара, видна отовсюду с окружающих Иерусалим холмов, расположена на улице Муристан, в сотне метров от Гроба Господня, напротив русского Александровского подворья.

В 1869 г. турецкий султан Абд-уль-Азиз решил сделать дорогой подарок прусскому крон-принцу Фридриху-Вильгельму, посетившему Иерусалим на обратном пути с торжеств по случаю открытия Суэцкого канала. Султан подарил ему участок земли, на которой немецкие зодчие могли бы построить свою церковь. Участок был выбран в районе древнего Муристана, весь в камнях и руинах, среди которых, как считали археологи, находились и фундаменты знаменитой средневековой церкви Санта Мария Латина, построенной в начале IX в. на земле, вот так же подаренной императору Карлу Великому легендарным халифом Гаруном ар-Рашидом. Чтобы наглядно связать современный храм Искупителя с прежней церковью Карла Великого и крестоносцев, архитектор встроил ее сохранившийся декоративный портал во внешнюю стену храма.

Хотя архитектурный проект был разработан еще в начале 1870-х гг., строительство растянулось на несколько десятилетий. Крон-принц стал в 1888 г. ровно на 99 дней германским кайзером Фридрихом III – и умер, так и не увидев своего создания. Только его сын Вильгельм II сумел осуществить мечту своего отца. Вильгельм, увлекавшийся искусством и архитектурой, лично спроектировал башню-звонницу, в 45,5 м высотой, почти точно воспроизводящую старую романскую башню в Тиволи. 31 октября 1898 г. храм Искупителя был освящен в присутствии германского импе-ратора, специально прибывшего для этого с паломничеством в Святую Землю.

Построенная в нарочито средневековом стиле, церковь Искупителя была первоначально украшена всем богатством орнамента и росписи. Но в 1970 г. интерьер при реставрации подвергся строгой «цензуре», с точки зрения иконоборческой протестантской эстетики, что привело к утрате прежнего великолепия, соответствовавшего вкусам кайзера-основателя. В результате церковь приобрела строгий, почти суровый облик, с гладкими оштукатуренными сводами и голыми массивными стенами.

Лишь две иконы украшают интерьер. Мозаичный медальон с головой Спасителя реставраторы решили сохранить на стене в центральной абсиде. И, странно, куда бы вы ни шли, кажется, что глаза Иисуса поворачиваются, следят за вами. Второе изображение – икона в православном стиле, именуемая «Иконой мира». На ней изображен праведный Ной, вышедший из ковчега на берег после потопа и принимающий от Господа «завет радуги» – в знак того, что, взглянув каждый раз после дождя на радугу, Всевышний вспомнит о Своем примирении с человечеством и не захочет больше губить людей всемирным потопом.

Икона находится в правой апсиде, которую и называют поэтому иногда «приделом мира». Такие иконы – в православном духе – пишут в современном Иерусалиме сестры немецкого бенедиктинского монастыря на Елеоне. Одна из них и подарила свою икону в храм Искупителя в 1991 г.

Чтобы увидеть средневековый портал, упомянутый выше, придется выйти из церкви и повернуть за угол, к русскому Александровскому подворью. Посреди арки, обрамляющей портал, художник поместил барельефы солнца и луны. Хотя не все из древних барельефов сохранились, отчетливо читается левая их часть, изображающая месяцы года. Латинские надписи позволяют отождествить некоторые из них. Под надписью «август» можно различить сливовое дерево, под надписью «сентябрь» – бородатого мужчину с гроздью винограда.

Поднявшись на башню, построенную, напомним, по проекту самого кайзера Вильгельма II, паломник оказывается на одной из лучших в городе смотровых площадок. Подниматься нелегко, нужно преодолеть более 200 ступеней, но преодолев себя и трудности подъема, вы вполне будете вознаграждены.

На восточном склоне горы Сион, над современной арабской деревней Силуан стоит монастырь с церковью, построенной не то в модернистском, не то, как пишут в некоторых западных путеводителях, в «неовизантийском» стиле. Впрочем, у католических историков архитектуры свои, для нас иногда удивительные, представления о «византийском» стиле.

...В мае 1887 г. монахи Ассумпционистского ордена (от Assumption – Успение), являющегося одним из августинских орденов, решили обосноваться в Иерусалиме. Во время первого же своего паломничества они посетили на склоне Сиона, покрытом тогда огородами, полузаваленную пещеру, именуемую местными жителями «Пещерой Петровых слез». Ассумпционисты купили эту пещеру и весь прилегающий участок, и в октябре 1888 г. начались раскопки.

С накоплением материала возникла гипотеза, что раскопанные развалины могли быть остатками дома первосвященника Каиафы, руины которого впервые увидел и описал в 333 г. анонимный «Бордосский путник». Рубежом 50–60-х годов V в. датируется базилика, построенная на этом месте на средства, пожертвованные императрицей Евдокией. В ее фундаментах, впервые раскрытых в 1907 г., археологами были найдены монеты с изображениями византийских императоров, современников Евдокии, – ее мужа Феодосия Младшего (408–450), Маркиана (450–457) и Льва Великого (457–474). Проходили столетия, строились и разрушались храмы, но церковное предание бережно хранило память о происходивших здесь евангельских событиях. Специалисты считают, что большая церковь Петра к востоку от Сенакля изображена даже на мозаической Мадабской карте (конец VI в.) – древнейшем изображении Иерусалима.

В начале XI в. иерусалимские храмы подверглись новому разгрому. На этот раз инициатором антихристианских гонений стал Хаким Безумный, халиф новой, Фатимидской династии. Тем не менее, место «плача апостола Петра» на склоне холма по-прежнему почиталось. Крестоносцы восстановили находившуюся здесь прежде церковь. Современное ее название в латинской форме «Sanctus Petrus-in-Gallicantu» («Св. Петра там, где пел петух») впервые появляется в «хождении» англосаксонского паломника Сэвульфа в 1102 г.

Современная, хронологически уже четвертая на этом месте, церковь построена ассумпционистами в 1924–1931 гг. Закладная доска на внешней восточной стене храма, за алтарем, гласит, что «первый камень восстанавливаемого храма» был заложен Латинским патриархом Иерусалима 30 июня 1924 г. Архитектором и дизайнером этого необычного по архитектуре и богато украшенного мозаиками храма был Этьен Бубе. Храм представляет собой ротонду, единственным источником света для которой является окно в куполе, сделанное в форме креста. Крест Христов есть единственный источник духовного света для христианина. Главная тема мозаических изображений – преображающая сила покаяния. Слева и справа от престола изображены великие грешники и грешницы, сделавшиеся в результате раскаяния великими подвижниками. Слева – мужчины, во главе с Благоразумным Разбойником. Справа – св. жены, бывшие блудницы: Мария Магдалина, Мария Египетская, Пелагия, обращенная в христианство еп. Антиохийским Нонном. Крипта реконструирована в стиле ранневизантийского церковного зодчества. Находящийся здесь нижний храм посвящен раскаянию апостола Петра. Иконы – XX в., но написанные вполне в византийском духе, – изображают два основных момента в истории апостола: его отречение от Господа («Не знаю этого человека») и последняя его беседа с Иисусом Христом на Геннисаретском озере, когда Спаситель вернул ему апостольский посох со словами: «Паси овец Моих».

Еще глубже, под криптой храма, находится, как мы сказали, яма– узилище, в которой, возможно, провел несколько часов Иисус до того, как предстать пред неправедным судом Каиафы. Рядом находится большое помещение с каменными лавками вдоль стен, служившее то ли общей камерой, то ли комнатой для стражи. Среди находок привлекает также внимание большая дверная перемычка с надписью на древнееврейском: «Это Корван – хранилище для жертвы за грех». Наличие Корвана в доме первосвященника полностью соответствует библейскому разъяснению, чтобы «серебро за жертву о преступлении и серебро за жертву о грехе не вносилось в дом Господень (т. е. в Храм. – Н. Л.): оно принадлежит священникам» (4 Цар. 12:16).

Евангельская археология in Gallicantu включает также большую усадьбу с хозяйственными службами и фундаментами жилых строений – все, что может относиться предположительно к «дому Каиафы». Но главное – это лестница, по которой Христос Спаситель спускался с Сиона после Тайной Вечери и по которой Его влекли на суд Синедриона. Раскопки вскрыли высеченные в скале ступени, оказавшиеся частью террасной древнееврейской улицы, ведущей с Сиона к Силоамской купели. По этой лестнице дважды прошел Спаситель в последнюю ночь Своей жизни. В первый раз – когда уводил учеников после Тайной Вечери за Кедрон в Гефсиманский сад. И второй раз – когда, поруганного и связанного, влачили Его слуги первосвященников, чтобы ложно обвинить в богохульстве и приговорить к смерти.

Елеон (Масличная гора) представляет собой небольшой горный кряж, облегающий Иерусалим с востока и ограждающий его от разрушительного соседства пустыни. Кряж состоит из трех вершин. Средняя, самая высокая (815 м над уровнем моря), называется – по важнейшему совершившемуся здесь событию – Горой Вознесения, южная – Горой Соблазна (; «скандал» по-гречески как раз и означает не что иное, как «соблазн»). Название горы связано с тем, что на ней Соломон разрешил своим женам-язычницам строить капища, ставить идолов и приносить им жертвы – соблазн и скандал для иудеев, верующих в Единого Бога. Северная часть Елеона носит название Малой Галилеи. Здесь, по преданию, был постоялый двор, на котором останавливались пришельцы из Галилеи, в том числе св. апостолы. Именно к этому месту относятся слова Ангела, сказанные в Пасхальную ночь женам-мироносицам: «Идите, скажите ученикам Его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее; там Его увидите» (Мк. 16:7).

Обращенные к Иерусалиму западные склоны Елеона (считается, что гора находится от города на расстоянии «субботнего пути» – той тысячи шагов, которые разрешаются благочестивому иудею пройти в субботу), и сейчас сохранили остатки масличных (оливковых) рощ, от которых пошло название горы. Восточный склон переходит постепенно и почти незаметно в Иудейскую пустыню, так что Елеон и сегодня, как во времена апостолов, остается границей расширения Иерусалима в восточном направлении.

В ветхозаветные времена на вершине возжигались огни – в знак наступившего новолуния, и совершались соответствующие «календарные» жертвоприношения. Склоны горы еще в ханаанский, добиблейский период использовались для погребений. В эпоху Первого и Второго Храмов (X в. до н. э. – I в. н. э.) представители еврейской духовной и светской знати строили себе здесь роскошные гробницы, становившиеся подчас подлинными памятниками архитектуры – вроде Мавзолея Авессалома. Древние кладбища и ныне используются для погребений. Отделяющий город от Елеона большой овраг в разных местах на всем своем протяжении носит разные названия. С севера, от горы Скопус до Гефсиманской Гробницы Божией Матери он называется долиной Кедронской. Название «Кедрон» происходит от еврейского слова «кедар» (темнота). Т. е. Кедрон – «темный», ибо протекает в темной долине. Затем Кедрон идет вниз, на юг, вдоль восточной стены Старого Города, отделяя его от горы Елеон. Эту часть Кедрона называют еще по-другому долиной Иосафата – по находящемуся здесь мавзолею древнего царя, чье имя в переводе с еврейского означает «Бог судит». Первое, что здесь бросается в глаза, это скопление кладбищ – мусульманских, теснящихся под самой городской стеной, и еврейских – по противоположным, елеонским склонам оврага. Это – Юдоль плачевная. Здесь, по библейскому обетованию, состоится Страшный Суд.

В самой глубине оврага вьется высохшее русло Кедронского потока (не более 2–3 м шириной). Даже в зимний период дождей мы, в отличие от паломников прошлого века, можем слышать лишь глухой подземный рокот Кедрона, поскольку ручей давно заключен в трубы.

Долина Иосафата, которую многие, в память о Страшном Суде, представляют в огромных размерах, на самом деле не превышает в длину вдоль восточной стены Иерусалима и 1 км. А в ширину если и составляет в северной своей части, напротив Гефсиманских ворот, «субботний путь иудея», то дальше становится все уже, не достигая в своем продолжении и 200 шагов ширины. Не отвечает долина ни своему «темному» названию – она сплошь усыпана белыми камнями и надгробиями, ни романтическим представлениям о ее крутизне (гора Мориа на 700 м возвышается над уровнем моря, ложе Кедрона залегает лишь на 50 м ниже, да и вершину Масличной горы отделяют от него не более чем 140 м, хотя и довольно резвого подъема).

Первое, что мы видим на дне Кедрона, выйдя из Старого Города Львиными воротами и направляясь в сторону Елеона, это греческая церковь, посвященная св. архидиакону Стефану. На этом месте, по греческому православному преданию, он был побит камнями в 34 г. Традиция, указывающая долину Кедрона как место его казни, является сравнительно поздней. В более древние, византийские времена почитание первомученика совершалось в другом месте – за Дамасскими воротами, справа от Наблусской дороги, где императрица Евдокия воздвигла в 460 г. посвященную ему базилику.

А эта церковь в долине Кедрона была построена Иерусалимским патриархатом лишь в прошлом веке, в 1969 г. Справа от здания сохранилось несколько каменных ступеней древней, шедшей с Елеонской горы лестницы, служившей для религиозных процессий в ветхозаветные времена и в эпоху Христа Спасителя.

По средневековым свидетельствам, таких ступеней можно было сосчитать 195 от Золотых ворот до Кедрона и 537 – от Кедрона до вершины горы. В 1931–1934 гг. русским археологом Г. И. Лукьяновым было расчищено возле храма св. Стефана 8 ступеней (другие 7 были им раскрыты на территории Гефсиманского монастыря во имя Марии Магдалины). В 1987 г. над этими ступенями сооружена маленькая открытая часовня в память Входа Господня в Иерусалим.

Пересекая Кедрон, подходим к автобусной стоянке, слева от которой – небольшая площадка, украшенная мусульманским киворием. Взглянув вниз, видим глубокий внутренний двор – атриум церкви Успения, воздвигнутой над гробницей, где было положено апостолами тело Пресвятой Богородицы. Из этой гробницы совершилось в третий день по Успении Ее вознесение в небесную славу.

Первый христианский храм был построен здесь, в Гефсимании, над Гробом Пречистой еще в V столетии. Разрушенный, как и все церкви Палестины, персами в 614 г., он был восстановлен крестоносцами, которые и придали фасаду храма характерный, легко узнаваемый вид с большим романским порталом. Позже, после изгнания крестоносцев, Гроб Богоматери принадлежал францисканцам, но с 1757 г. был передан турками во владение Греческой и Армянской Церквам.

Подземный храм, расположенный в самой низине Кедрона, не мог, разумеется, не быть подверженным воздействию паводков. Раньше это было постоянное бедствие, но и в XX в. храм несколько раз страдал от наводнения... Спустившись по широкой лестнице вниз на 50 ступеней, мы оказываемся в помещении, имеющем почти правильную вытянутую прямоугольную форму. В восточной части, посреди храма, находится Кувуклия Божией Матери. Слово «кувуклия» означает, как мы уже говорили в связи с Кувуклией Гроба Господня, «ложница, царская опочивальня». И архитектурно Кувуклия Божией Матери устроена так же. Это часовня, осеняющая высеченную в естественной скале древнееврейскую гробницу. Войдите – и перед вами, под стеклянной крышкой, предстанет каменное гробное ложе Той, что «во Успении мира не оставила», но предстоит и молит непрестанно за нас Владыку Всех, Христа...

В левой, западной части храма видна массивная крышка древней цистерны для сбора воды. Своеобразный «аппендикс», в северной части пещеры, напротив лестницы, также служил первоначально погребальной камерой, о чем можно судить по специфическим древнееврейским нишам– оссуариям («кокким»).

Согласно преданию, Гефсиманская гробница была родовой усыпальницей для семейства Пресвятой Девы. Спускаясь по лестнице, на уровне 20-й ступени видим справа престол, посвященный праведным Богоотцам Иоакиму и Анне. Слева, несколькими ступеньками ниже, – св. Иосифу Обручнику. Из источников известно, что придел Иоакима и Анны – это гробница не свв. Богоотец, а королевы Мелисенды (+1161) – дочери короля Иерусалимского Балдуина II. В приделе Иосифа погребены Мария, жена короля Иерусалимского Балдуина III, Констанция, мать Боэмунда, и Батильда, супруга Эрика Доброго (1103 г.).

Возвращаемся к автобусной стоянке и видим слева поворот к Гефсиманскому саду, за которым, в глубине, возвышается базилика Гефсиманской молитвы («Храм Всех Наций»).

В саду сохранилось восемь огромных старых олив. Никто не может назвать их точного возраста, но ботаники считают, что им может быть до 3 тысяч лет. Говорят, что оливы так долго не живут. Эти – живут. Оливы вообще не умирают, но обновляются новыми побегами.

Христос любил это место, часто уходил сюда от городской суеты и шума – для уединенной молитвы и беседы с учениками. Именно это место их тайных собраний укажет первосвященникам Иуда и приведет сюда воинов и толпу с дрекольем, чтобы взять Спасителя под стражу. Но палачи и предатели всегда опаздывают. Прежде их прихода здесь уже совершилось, пусть и не всеми доныне осознаваемое, чудо Гефсиманской молитвы...

Построить храм Молитвы (именно не «для молитвы», но посвященный молитве и в честь нее освященный), да еще в формах современного архитектурного языка, – задача более чем сложная. И именно ее довелось в 1919 г. решать молодому итальянскому архитектору А. Барлуцци. В Гефсимании ему нужно было воплотить ночь отчаяния, овладевшего душой Сына Человеческого.

Некоторые считают храм слишком темным. Но когда, оглядевшись, отрешившись от света и шума, «утишив чувства», как сказано в нашем православном Молитвослове, привыкнешь к этой необычной архитектуре, необычной системе освещения, – тогда начинаешь постепенно понимать единственную возможность именно такого и никакого другого решения, это то, что и называется «уникальностью» замысла и воплощения.

Паломники – посетители Гефсиманской базилики, входят обычно в храм через главные двери. И зря. Дело в том, что фасад храма, выходящий к руслу Кедрона, оказался, независимо от воли архитектора, слишком приближенным к проезжей части шоссейной дороги, ведущей из Ие-русалима в Вифанию. Великолепный портик, украшенный мозаикой огромный фронтон, ведущая к главному, западному входу парадная лестница, – все это практически теряется, так как ограда, отделяющая церковь от проезжей части шоссе, срезает церковный участок сразу у нижней ступени лестницы. И другое. Если всходишь по этим ступеням прямо из слепящего иерусалимского солнца в храм, первые минут десять глаз просто ничего не различает. Не понимаешь, где ты. Вошедший с тобой свет разрушил бережно поддерживаемую таинственно сумеречную атмосферу святилища.

Но если войти боковой северной дверью... Сначала вы попадаете в сад – малую часть того подлинного, стародавнего евангельского сада. Минуя сакристию – то, что у нас зовется в церковном обиходе ризницей, – вы сразу видите главное, для чего пришли, ради чего построен храм. Церкви Палестины почти все являются функционально, прежде всего, своеобразным религиозно-архитектурным футляром, призванным защитить и сохранить для будущих поколений то или иное из св. мест. В большинстве случаев это камни. Весь Иерусалим, вся библейская история – в святых камнях, своеобразный священный палеолит. Мечеть Омара (по-арабски «Купол-над-Скалой») воздвигнута над камнем, на котором Авраам готов был принести в жертву своего сына Исаака. Храм Гроба Господня – над скалистым «теменем» Голгофы, над «Камнем миропомазания» (на котором жены-мироносицы помазали миром тело Спасителя перед погребением), и над самим высеченным в скале Св. Гробом. Часовня Вознесения – над камнем, сохранившим отпечаток стопы вознесшегося Христа. Так и здесь. Базилика Гефсиманской Молитвы воздвигнута над подлинным камнем, который прожег Иисус в последнюю Свою земную ночь молитвенными слезами и каплями кровавого пота...

Лишь постепенно проясняются, проступают из полумрака другие элементы церковного убранства. Камень Иисусовой молитвы – Моления о чаше, как называют этот сюжет в мировом искусстве, окружен низенькой железной решеткой, сплетенной в форме тернового венца. Дополнительный символ жертвенности и беспомощности Невинного Страдальца, взявшего на Себя грех мира и ужас смерти, – две белые голубки по углам решетки, будто запутавшиеся в терновнике и обреченные на медленную гибель.

Большая мозаика над алтарем изображает тот же кусок скалы с простертым на нем в изнеможении Спасителем. В самом верху видна рука Бога Отца, несущего знак победы, – в уверение того, что Христос не до конца оставлен Отцом. Ниже спускается с небес посланный утешить скорбящего Ангел. Художник Д’Акьярди сумел создать мозаичную икону предельной красоты и пронзительности. Лицо Иисуса явственно отражает не только глубокую печаль, но и почти недоумение, даже отчаяние. Как пишут искусствоведы, это действительно произведение «великого мастерства и религиозного вдохновения». Оказывается, мозаики XX в. умеют не хуже классических византийских и средневековых передавать тончайшие оттенки, которым нет равных по выразительности ни в каком другом материале.

Главный алтарь, с его максимально смягченным светом, проходящим сквозь пурпурные фильтры, является напоминанием и символом той «молитвы до кровавого пота», о которой сказано в Евангелии. Мозаики двух боковых нефов изображают другие важнейшие моменты Гефсиманского действа: предательство Иуды и добровольный выход Христа навстречу толпе: «Вот Я!»

Продвигаясь затем – как бы «обратным ходом» – от алтарной части внутрь церкви, мы в деталях увидим, как старательно и умело воссоздает архитектор атмосферу ночной мистерии. Шесть монолитных колонн поддерживают свод, устроенный в форме 12 малых куполов, – по числу 12 апостолов, – и каждый из них «увит» ветвями маслин и мерцает звездами на фоне ясного ночного неба. Сквозь алавастровые окна, просвечивающие, но не прозрачные, свет проникает только почти совсем фиолетовый – литургического цвета, цвета молитвы и покаяния...

Базилику Гефсиманской Молитвы называют в Иерусалиме «Церковью Всех Наций», – потому что верующие почти всего католического мира приняли участие в ее убранстве и украшении. Мы имеем в виду финансирование исключительно затратоемких художественных работ по мрамору, кованому металлу, золотой мозаике. Так, например, мы сказали уже, что центральная мозаика выполнена художником Д'Акьярди. Но оплачена эта грандиозная работа – во всю алтарную стену – и материалы для нее католиками Венгрии. Мозаики боковых нефов – южного, изображающая «Поцелуй Иуды», и северного, с сюжетом «Взятия Христа под стражу» – выполнены художником М. Барберини, а оплачены, соответственно, Ирландией и Польшей. Мозаики в 12 куполах финансировались католическими общинами Англии, Аргентины, Бельгии, Бразилии, Германии, Испании, Италии, Канады, Мексики, Франции, США, Чили и несут на себе гербы соответствующих стран. Терновый венец вкруг алтарного Камня выполнен на средства далекой Австралии. Итого, 15 держав. «Когда вознесусь, – говорил Спаситель, – всех привлеку к Себе».

Архитектурно-строительная история этого места уходит в глубину веков. Еще 100 лет назад, в результате раскопок 1891 и 1901 гг., археологи вскрыли здесь руины посвященной Спасителю церкви крестоносцев, построенной в XII в. и разрушенной в конце ХIII-го. Но и эпоха крестовых походов – не предел для святынь Иерусалима. Когда А. Барлуцци в 1920 г. начинал строительство в Гефсимании и проводились предварительные работы по заглублению фундаментов, археологи обнаружили фундаменты гораздо более древнего церковного сооружения – классической византийской трехнефной базилики, построенной императором Феодосием Великим и описанной Сильвией Аквитанкой, знаменитой паломницей из Галлии, посетившей Иерусалим в конце IV в. В ее алтарной апсиде и находился первоначально камень св. Молитвы, топографическая память о котором была надежно сохранена ранней церковной традицией. Церковь Феодосия, просуществовавшая чуть более трех столетий и разрушенная персами в 614 г., была значительно меньше нынешней. От нее остались лишь найденные при раскопках фрагменты богатого мозаичного пола и обломки стенных мозаик.

Соединение древности и современности, архитектурной традиции и инновации было одним из творческих принципов Антонио Барлуцци. Его храмы всегда «коренятся» в старинных фундаментах. Так поступил он и здесь, в Гефсимании, – остатки древнего пола сохранены под матовыми стеклянными крышками, а мотивы римского атриума и текущей воды отражены в оттенках белого и зеленого мрамора.

Базилика Гефсиманской Молитвы была освящена в июне 1924 г. Это было самое начало творческой биографии А. Барлуцци.

Русская Гефсимания – так называется участок на склоне Елеонской горы, являющийся продолжением исторического Гефсиманского сада, принадлежащего ныне францисканцам, от которого его отделяет узкая, 2 м шириной, асфальтированная дорожка. Главной достопримечательностью участка и всей возвышающейся над Иерусалимом Елеонской горы является нарядный семиглавый храм во имя св. равноап. Марии Магдалины. Храм построен в типичном для царствования Александра III новорусском стиле. Характерные московские маковки и кокошники делают его не только одним из выразительнейших памятников Русской Палестины, но и своеобразной архитектурной «визитной карточкой» современного Иерусалима.

Храм был воздвигнут как храм-памятник в память императрицы Марии Александровны (1824–1880), супруги императора Александра II. Императрица скончалась от чахотки, после долгой и мучительной болезни, отягченной моральными переживаниями, связанными с изменой супруга. (Александр II уже много лет имел вторую семью, живя почти открыто с княжной Долгорукой, от которой имел троих детей, что не могло не сказаться на моральной атмосфере двора и на нравственном авторитете паря в собственной семье и в обществе. В цареубийстве 1 марта многие видели Божию кару за нарушение седьмой заповеди. Тем более, факт венчания Александра Николаевича со второй женой прежде, чем окончился срок траура по Марии Александровне, был для его сыновей, особенно для младших, любимцев матери, жестоким, непоправимым оскорблением.)

В мае 1881 г., через два месяца после гибели Александра II, великие князья Сергий и Павел Александровичи с их двоюродным братом, великим князем Константином Константиновичем (впоследствии известным поэтом К. Р., президентом Академии наук), отправляются в паломничество в Святую Землю. Поездка была приурочена к годовщине со дня кончины Марии Александровны, которая, хотя и не смогла по состоянию здоровья осуществить свою мечту о паломничестве в Иерусалим, но всегда оставалась покровительницей и благодетельницей русских учреждений в Палестине.

Идею почтить память матери-императрицы постройкой храма-памятника во имя ее небесной покровительницы равноап. Марии Магдалины подсказал великим князьям начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архим. Антонин (Капустин). Показывая им 21 мая 1881 г. святыни Елеона, он указал в качестве наиболее удачного места для постройки верхнюю часть Гефсиманского сада на склоне Елеона.

Храм строился на средства Царской семьи. Большую часть денег на строительство – 135 000 руб. – пожертвовал Александр III, по 15 000 руб. выделил каждый из четырех его братьев (Алексей, Владимир, Сергий и Павел Александровичи), еще 5000 – их сестра Мария Александровна, герцогиня Эдинбургская. Представители придворной аристократии участвовали в украшении и обустройстве храма.

Автором проекта был русский архитектор Давид Иванович Гримм (1823–1898). Яркий представитель славного в анналах российской интеллигенции сословия «русских немцев», Давид Иванович всю свою творческую жизнь посвятил своей второй родине, России, русскому церковному зодчеству. По его проектам – под личным руководством или по письменным указаниям – сооружены храмы в память 900-летия Крещения Руси в Херсонесе, под Севастополем, в память покорения Кавказа – в Тифлисе; целый ряд русских зарубежных (посольских и «курортных») церквей – в Женеве, Копенгагене, Ницце. За церковь Марии Магдалины в Гефсимании Д. И. Гримм получил должность ректора архитектуры в Академии художеств. Руководил строительством молодой инженер-архитектор из левантийских греков, Георгий Франгья, учившийся во Франции и по возвращении назначенный городским архитектором Иерусалима. Особым рескриптом великий князь Сергий Александрович просил архимандрита Антонина принять на себя общее руководство и наблюдение за постройкой.

Закладка храма состоялась 21 января 1885 г., строительство и внутренняя отделка заняли 3 года. Одновременно готовились иконы для новой церкви. Главным украшением интерьера стал иконостас белого мрамора с темной бронзой, иконы для которого были написаны известным мастером исторической живописи В. П. Верещагиным. Большие панно на каждой из четырех стен храма, работы художника С. Иванова (живопись по холсту, прикрепленному затем к стене), отражают основные эпизоды из жизни Марии Магдалины. Программа живописи была предложена архимандритом Антонином. Обозревая сюжеты по часовой стрелке, увидим на южной стене «Исцеление Магдалины Спасителем», на западной – «Магдалина у Креста Господня», на северной – «Явление Магдалине воскресшего Христа», на восточной, над алтарем, – «Проповедь Магдалины перед императором Тиберием». Работу по размещению икон и холстов осуществлял командированный из Петербурга художник-реставратор П. К. Соколов.

Для участия в торжественном освящении церкви, состоявшемся в праздник Покрова Божией Матери 1 октября 1888 г., великий князь Сергий Александрович с супругой Елизаветой Феодоровной и братом Павлом Александровичем совершают новое паломничество в Иерусалим. На церемонии присутствовали губернатор Иерусалима Реуф-паша, комендант Иерусалима, греческий консул, русское консульство в полном составе и более 150 человек русских паломников. В духовной жизни Елизаветы Феодоровны поездка в Святую Землю, посещение христианских святынь и участие в освящении храма-мемориала в память Марии Александровны сыграли особую роль – в созревании ее решения о переходе в православие (1891 г.), а позже, после трагической гибели Сергия Александровича, – в желании возглавить Палестинское Общество.

После мученической кончины Елизаветы Феодоровны в Алапаевской шахте 18 июля 1918 г., ее мощи, как и останки других погибших с нею, по мере отступления Белой армии были перевезены игуменом Серафимом (Кузнецовым) через всю Сибирь, последовательно в Хабаровск, Харбин, Пекин. Когда в 1920 г. китайское правительство приняло решение о закрытии Русской Духовной Миссии в Пекине, мощи великой княгини и добровольно принявшей с ней мученическую смерть инокини Варвары (Яковлевой) были перенесены в Шанхай, а затем, по желанию сестры Елизаветы Феодоровны принцессы Виктории Баттенбергской, морем доставлены в Порт-Саид и оттуда поездом в Иерусалим. 17/30 января 1921 г. по благословению патриарха Иерусалимского Дамиана, лично возглавившего богослужение, они были установлены в крипте храма Марии Магдалины.

Игумен Серафим по завершении подвига доставления мощей в Иерусалим подвизался в келье при греческом патриаршем монастыре Малая Галилея на Елеоне. К сожалению, с 1945 г. и до своей кончины в 1969 г. старец был лишен утешения молиться в Гефсимании у гробов мучениц, так как возглавлял т. н. «патриарших», т. е. тех представителей русского духовенства и монашества в Иерусалиме, которые вернулись под омофор патриарха Московского и всея Руси Алексия I. О. Серафим похоронен в Малой Галилее, за алтарем храма Второго (Успенского) Благовещения Пресвятой Богородицы.

1 ноября 1981 г. Елизавета Феодоровна и Варвара (Яковлева) были прославлены Русской Православной Церковью за рубежом в лике святых, в связи с чем св. мощи было решено перенести из крипты непосредственно в храм. Торжественное перенесение состоялось 1 –2 мая 1982 г. 8 лет спустя, 9–11 января 1990 г., св. мощи были переложены в новые мраморные раки по обеим сторонам солеи (мощи великой княгини справа, инокини Варвары – слева).

Мемориальным памятником Гефсиманского монастыря является также «Дом великого князя». В 1892 г. на средства и по поручению ИППО в северо-восточном углу Гефсиманского участка был построен двухэтажный дом для паломников благородного сословия в память великой княгини Александры Георгиевны (+1891), супруги великого князя Павла Александровича, и великого князя Константина Николаевича (+1892). Место для строительства было выбрано в углу сада, перед большим серым камнем, на который, по преданию, Пресвятая Богородица сбросила Свой пояс апостолу Фоме в третий день по Успении. Дом был освящен о. Антонином 12 сентября 1892 г.

В начале XX в. возле храма Марии Магдалины было устроено русское кладбище. Там похоронены видные представители Русского Иерусалима, в том числе неустанный соратник архимандрита Антонина, драгоман Русской Духовной Миссии Яков Егорович Халеби (+1901 ), старейший из кавасов ИППО черногорец Марко Джурич (+1918), деятели Русской Духовной Миссии и Православного Палестинского Общества послереволюционного времени.

В 1930-х гг. в Гефсиманском монастыре работал, наездами из Каира, русский археолог Г. И. Лукьянов. При раскопках неподалеку от храма им были раскрыты ступени древней улицы-лестницы, шедшей на Елеон от Золотых ворот, по которой восходил Христос. В находящейся на участке небольшой естественной пещере, по местному монастырскому преданию, спали апостолы во время Гефсиманской молитвы Спасителя. Напротив ворот обители установлен обломок колонны – на месте, где, по преданию, Иуда целованием предал Господа.

В последующие годы история храма имела знаменательное продолжение. После революции и разрыва на долгие десятилетия прямой связи Русской Палестины с Россией, Гефсиманский участок с храмом Марии Магдалины, как все другие храмы и подворья ИППО и РДМ, оказался в каноническом подчинении РПЦЗ. В 1924 г. в Иерусалим приезжал первоиерарх Русской Православной Зарубежной Церкви митр. Антоний (Храповицкий). С 1925 по 1936 гг. здесь проживал архиеп. Анастасий (Грибановский), впоследствии митрополит, глава РПЦЗ, с уникальным званием «наблюдающего за Русской Духовной Миссией в Иерусалиме».

Весной 1932 г. в Иерусалим приехали на поклонение св. местам две подруги, англиканские монахини, родом из Шотландии, – Стелла (в миру Марион Робинсон) и Катрин-Френсис (в миру Аликc Спрот), которые, по авторитетной рекомендации, были поселены на Гефсиманском участке – сначала в т. н. «малом», или «Капустинском», домике, затем – в нижнем, «великокняжеском». Шотландки прижились в Палестине: стали постепенно все чаще заходить в храм Марии Магдалины, а потом приняли православие. Им были возвращены при этом их мирские имена – Мария и Александра.

19 августа 1934 г. в храме Марии Магдалины Мария Робинсон была пострижена в монашество (с сохранением имени Мария), вслед за ней приняли пострижение Александра Спрот (с именем Марфа) и приехавшая в Иерусалим в 1929 г. Валентина Цветкова (с именем Варвара). Духовное руководство над ними осуществлял архиепископ Анастасий. Вскоре он назначил монахиню Марию заведующей Русским Гефсиманским участком и хранительницей усыпальницы Елизаветы Феодоровны, а Варвару Цветкову и Марфу Спрот – ее помощницами, соответственно по Гефсимании и по Вифании, где была создана школа для арабских девочек.

Так начинала складываться новая монашеская община. Ее официальное открытие состоялось 20 апреля 1935 г., а 9 октября 1936 г. в Белграде митрополит Анастасий, ставший уже главой РПЦЗ, возвел Марию (Робинсон) в сан игуменьи с возложением наперсного креста с драгоценными украшениями (личный подарок митрополита).

Полное официальное название существующей и сегодня русской женской обители: «Вифанская община во имя Воскресения Христова с церковью Марии Магдалины в Гефсиманском саду». Мать Мария управляла монастырем до самой своей кончины в 1969 г. После нее иноческую жизнь в Гефсимании возглавляли последовательно игуменьи Варвара Цветкова (+ 1983) и Феодосия (Баранова), скончавшаяся в 1988 г. При игуменье Феодосии праздновалось 100-летие Магдалининского храма. В июне 1997 г., при посещении обители патриархом Алексием II, прибывшим в Святую Землю на торжества 150-летия Русской Духовной Миссии, настоятельница Анна (Карыпова), из «русских австралиек», встретила Святейшего хлебом-солью. Она же первой из елеонских и гефсиманских монахинь решилась на паломничество в Россию. С 1999 г. Гефсиманскую общину возглавляет другая «русская австралийка» – игумения Елисавета (Шмельц), прибывшая в Иерусалим в середине 1980-х гг. – первоначально, как и многие, в отпуск, на богомолье, – и оставшаяся здесь навсегда.

Незапечатленное – по таинственному, неземному характеру своему – в евангельских текстах, кратко изложенное в «Деяниях апостольских» Вознесение Господне оставило непосредственный след в зримых памятниках Святой Земли. Есть Елеон – гора над Иерусалимом, есть камень, на который ступил возносящийся Спаситель. Есть место, где стояла скромно, поодаль Богородица в окружении жен-мироносиц.

Еще императрица Елена, мать равноапостольного Константина, воздвигла, согласно источникам, на Масличной горе базилику дивной красоты (ее так и называли «Елеона») – правда, не на самом месте Вознесения, а над пещерой, где беседовал Христос с учениками. Храм на месте Вознесения – круглый, без кровли, с алтарем над камнем, где стоял Спаситель, – известен со второй половины V в. Он был затем обновлен и перестроен крестоносцами. Этот храм видел и посетил в 1106 г. игумен Даниил. «Место Вознесения Господня, – писал он в своем «Хождении», – находится на вершине Елеонской горы, прямо к востоку (от Иерусалима), и выглядит как малая горка. На той горке был камень круглый, выше колена, с того камня вознесся Христос. И все то место обнесено стенами, сделан как бы двор каменный круглый. А посреди того двора создан как бы теремок круглый, без верха, а в том теремке, под самым верхом тем непокрытым, лежит камень святой, на котором стояли пречистые ноги Владыки нашего Господа».

Часовня Вознесения сохранилась в том виде, как видел ее Даниил. Она небольших размеров, изнутри круглая, а снаружи – восьмерик на восьмерике, с коринфскими небольшими колоннами на углах, с византийскими резными кентаврами в капителях. Отличие от той, открытой в небо часовни, что построили крестоносцы, представляет надстроенный купол типичной мусульманской формы. Напротив двери (вход с запада) на полу огранен прямоугольной мраморной рамкой камень естественной скалы с ясно отпечатавшимся на нем следом левой человеческой стопы.

Католики пользуются привилегией: в праздник Вознесения устанавливают престол для мессы на самом камне, внутри мечети. Православные, а также сирийцы, армяне и копты ставят алтари во дворе, в специальных церквях-палатках. Большой каменный престол в трех шагах к юго-востоку за часовней принадлежит православным. Внутри часовни православные ставят два подсвечника с горящими свечами по обеим сторонам св. камня.

Предприимчивые арабы еще в позапрошлом веке бойко торговали кусочками полотна в размер стопы. Не менее предприимчивый одессит Е. И. Фесенко сделал и растиражировал в 1890 г. хромолитографию «Стопочки», как любовно называют ее русские богомольцы, заменив полотно бумагой. Такими изображениями благословляли еще не столь давно редких тогда в Иерусалиме русских паломников матушки расположенного неподалеку от Стопочки русского женского Вознесенского монастыря.

На самой вершине Елеона расположен русский Вознесенский женский монастырь.

В1869–1871 гг. архим. Антонин (Капустин) приобрел здесь, один за другим, целый ряд участков в острой конкуренции с французским кармелитским монастырем «Pater noster» («Отче наш»). Территория монастыря объединяет 11 разновременно приобретенных участков, общей площадью 53 748 м². В официальном донесении в Св. Синод от 28 октября 1885 г. о. Антонин писал: «Елеонская церковь находится на самой вершине святой горы Вознесения, на участке земли, купленном мною в собственность Духовной Миссии в 1871 г. ...Должно сознаться, – писал о. Антонин, – что мы хотя (сравнительно) и поздно являемся собственниками в Святой Земле, но приобретаем всё хорошие вещи».

В те времена вершина Елеона была лишена всякой растительности, но о. Антонин решил превратить ее в цветущий сад. Дневник архимандрита за 1873 г. позволяет восстановить подробности: «9 января. Отправление на Елеон ящика с 60 кипарисами. Зазеленеет Св. Гора. 11 января. Поездка на Елеон. Кипарисные соображения. Будущие рощи, аллеи, куртины, парки и все другие пространства».

Параллельно осуществлялись археологические открытия. «18 января. Продолжая рыть к северу от золотой мозаики, напали на базу стоявшей когда-то тут колонны. Похоже на базы Вифлеемских колонн. Значит, несомненно, напали на древнюю церковь. 24 января. При мне откопали базу и бруски колонны, как раз vis-a-vis с открытою прежде. Ясно, что мы напали на развалины небольшой базилики. Эта пара колонн была первая от алтаря, восточная стена которого совнутри, по древнему обычаю, одета была золотою мозаикою. Приятно убедиться, что это была греческая и, след(овательно), несомненно православная церковь».

Вскоре было начато строительство храма, затянувшееся на годы. То не хватало средств, то началась Русско-турецкая война 1877–1878 гг. Наконец, в 1881 г. храм уже был завершен, и о. Антонин заботится о его внешнем и внутреннем убранстве. Интересна запись в дневнике, датируемая четвергом, 13 марта. «За окном шум непогодный. 12 часов (ночи). Черчение будущего иконостаса Елеонского, целомраморного, длившееся часа до третьего»

Приведенные записи доказывают авторство самого архимандрита Антонина в проектировании как храмов и колоколен основанных им монастырей, так и их внутреннего убранства. О том же свидетельствует управляющий Иерусалимским консульством В. А. Максимов: «Что касается красоты воздвигаемых зданий, можно только хвалить строителя, придумывающего и приготовляющего планы без помощи архитектора». Непосредственными исполнителями его архитектурных идей на Елеоне стали мастера-итальянцы: Антонио Лонгодорни, который, по словам о. Антонина, «выстроил мою Елеонскую башню своими руками всю от первого камня до последнего», Джованни-Батиста Бизелли, выполнивший «невиданный в Святой Земле еще до нас купол церкви в 24 окна», и Гектор Белатти, автор росписи купола... Но с освящением церкви придется ждать еще 5 лет – лишь 8 июня 1886 г. храм был освящен «во имя ХРИСТА СПАСИТЕЛЯ, без приурочения какого-нибудь храмового праздника». В русских официальных источниках церковь стали именовать Спасо– Вознесенской, а неофициально называли и называют просто Вознесенской, как и хотел о. Антонин.

Храм представляет собой памятник неовизантийского стиля, крестово-купольный в плане, с резко выдающимися на все четыре стороны света полувосьмериками апсид, выступающими из основного массивного четверика собора. Восьмерик барабана (по 3 окна на каждой грани) увенчан по-византийски не слишком выгнутым, плоско-сферическим куполом, напоминающим Софийский собор в Константинополе. Если учесть, что и обстраивающие храм боковые апсиды решены в два яруса – полувосьмерик на полувосьмерике, – пирамидальный силуэт тянущегося вверх храма точно передает идею восхождения – по-человечески угловатого Вознесения.

Такой же одухотворенной цельностью удивляет внутреннее пространство здания. Иконостас был доставлен из Москвы, от купца П. Д. Каверина, через Одессу пароходом в Яффу в 1884 г. В 1885 г. тем же путем доставлена хрустальная люстра для храма – от камергера Ю. С. Нечаева– Мальцева. В южном крыле креста в отдельных мраморных киотах с золочеными колонками находятся привезенные в начале XX в. из России чудотворные иконы «Елеонская Скоропослушница» и «Взыскание погибших». В северном крыле – могила основателя храма. Надпись на надгробной плите гласит: «Здесь погребен архимандрит Антонин, Начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме. Род: 12авгус(та) 1817 г. сконч.: 24 мар(та) 1894 г. Вечная ему память!»

Одновременно с храмом на самой макушке Елеона (828 м над уровнем моря) строилась 64-метровая четырехъярусная колокольня. Поскольку строил ее, как сказано выше, итальянский мастер, по внешнему виду она мало отличается от кампанилл средневековой Италии. С площадки верхнего, четвертого яруса ясно видна на востоке блестящая синь Мертвого моря. По преданию, одной сажени не хватило о. Антонину, чтобы на западе можно было увидеть Средиземное. 12 июля 1886 г. архимандрит записывает в дневнике: «Долго сидел на своей высокой колокольне и раздумывал о временах далеко-будущих. Роды родов будут подниматься на высоту, где я сижу, а о чем будут думать они?.. Верно, не о том, кто доставил им случай полюбоваться на целокупный образ вечно– вещей Палестины...».

14 июля 1927 г. колокольня, ее так и называют здесь «Русская Свеча», пережила редкое инженерное испытание. В Иерусалиме случилось вели-кое землетрясение. Очевидцы вспоминают, что колокольня под силой преисподних толчков раскачивалась буквально как маятник, грозя обрушиться и погрести под собой белый Антонинов храм. Сестры усердно молились перед чудотворной иконой, и после совершенного молебна напряженная стрела кампаниллы вдруг выпрямилась и встала на свое место.

В финансировании Елеонского проекта участвовали многие достаточно известные лица. Граф Г. С. Строганов, шталмейстер Высочайшего Двора, совершивший паломничество в Святую Землю в 1880 г., пожертвовал 7000 франков, графиня Н. А. Стенбок-Фермор – 10 000 руб. «на благолепие храма Вознесения на Елеонской горе». Среди других пожертвований – золоченый крест для купола храма (А. Д. Расторгуев), золото для купола (JI. М. Соболева). Все имена архимандрит Антонин записывал в специальной книге, которую планировал опубликовать.

Особое место среди благотворителей принадлежит соликамскому купцу Александру Васильевичу Рязанцеву (1807–1889), который заказал в Москве колокол в 308,5 пудов с горельефными иконными изображениями. Колокол был отправлен из Одессы на пароходе и выгружен на берег в Яффе. Оставалось доставить его в Иерусалим. «В воскресенье, 27 января 1885 г., – писал о. Антонин, – сделано было надлежащее воззвание к люду Божию о помощи. 105 человек (на ^⅔женщины) спешно прибыли утром во вторник в Яффу и принялись за дело». По свидетельству очевидца, «все 60 км, отделяющие Яффу от Иерусалима, они тянули колокол при помощи веревок и полотенец, вместо лямок. Половина пути пролегала по сыпучим пескам, так что в день нельзя было проходить иногда более одной версты. Затем шли подъемы, спуски и повороты... За этот труд архим. Антонин не мог предложить народу ничего, кроме пищи, да и едва ли между ними нашелся бы человек, ожидающий какую-нибудь плату». 5 февраля вечером колоколу была устроена восторженная встреча, поднявшая на ноги весь Иерусалим.

На другой день, 6 февраля, о. Антонин призвал паломников поднять колокол на Елеон. После молебна, в 10 часов утра, тысячи людей двинулись в путь. Нужно было спуститься в долину Кедрона, чтобы затем вновь подняться на гору. Только к 6 часам вечера удалось подтянуть колокол к ограде Русского участка. На следующий день, 7 февраля, приступили к выгрузке его и установке на место. Еще в конце 1884 г. был заложен фундамент колокольни. Подвезенный сюда колокол был осторожно выгружен в пространство, окруженное фундаментом колокольни, и затем поставлен вертикально на деревянные брусья. Затем, по мере возведения следующих ярусов колокольни, колокол каждый раз поднимали на новый уровень. Колокольня была окончена строительством в 1887 г.

Кроме Спасо-Вознесенского храма и колокольни Русская Свеча, в Елеонской обители находятся еще несколько храмов. На средства русской благотворительницы Ирины Григорьевны Силаевой, проживавшей в Иерусалиме, к 1910 г. была выстроена часовня на месте Обретения главы св. Иоанна Предтечи. Еще в византийский период на этом месте существовала церковь, мозаичные полы которой также были обнаружены и вскрыты архимандритом Антонином во время Елеонских раскопок. Сохранились три мозаики: белый ковер с черными бриллиантовыми ромбами, красными и белыми посередине, посреди него почти квадратный ковер (3,5 x 3,2 м), окруженный бордюром и разделенный на 35 частей, квадратных вперемежку с круглыми, каждая из которых содержит изображение птицы, животного, граната или кисти винограда особой раскраски. Отдельно выделено на полу углубление, где лежала честная глава Предтечи. Инокини Елеонского монастыря читают в часовне Неусыпающую Псалтирь.

К востоку от Спасо-Вознесенского храма расположен дом архимандрита. Он построен на восточной оконечности выровненной платформы, за которой начинается восточный склон Елеона. Первый этаж дома частично покрыт напольной мозаикой, открытой 31 мая 1871 г.: все, что осталось от большого ковра размером 8,5 х 10 м, видимо, превышавшего размерами современную сохранившуюся часть (7,35 м х 3,5) в 4 раза. Мозаика замечательна по тонкости исполнения и точности изображений: агнец, бегущий фазан, утка, рыбы, двойные кисти винограда. Не исчисляя подробнее найденных о. Антонином в разных местах мозаик, надписей и архитектурных фрагментов древних сооружений, отметим лишь еще один уникальный памятник, находящийся теперь в доме игуменьи, в ее келье-кабинете. Это фрагмент большой белой мозаики с двумя черными овалами и греческой надписью: «Феодосия, славнейшая кувикулярия». Видимо, на этом месте стоял дом, в котором кувикулярия (постельничая) жила со своей госпожой – опальной императрицей Евдокией.

История собственно Елеонского монастыря начинается с 1906 г., когда Св. Синод определением от 29 ноября/8 декабря принял решение об обращении женского общежития на Елеонской горе в женскую общину, с условием – испросить предварительно благословение патриарха Иерусалимского Дамиана. Открытие общины состоялось 12 августа 1906 г., в день рождения о. Антонина. Игуменом был назначен о. Парфений (Нарциссов), настоятельницей (старшей сестрой) – монахиня Евпраксия, в миру Мария Васильевна Миловидова, бывшая послушница московского Алексеевского монастыря. Приехав в Иерусалим на поклонение в 1880 г., она долго жила в различных греческих монастырях, пока, познакомившись с архимандритом Антонином и его помощником игуменом Парфением, не стала их постоянной помощницей. В 1912 г. мать Евпраксия была награждена наперсным крестом. Скончалась она 12 декабря 1914 г., прожив на Елеоне 26 лет.

Община, состоявшая первоначально из 15 сестер, управлялась в соответствии с «особыми правилами». Монастырь жил за собственный счет, на средства из нештатных источников. Дополнительным источником дохода было монастырское рукоделие: изготовление церковных риз, воздухов, пелен, продажа сорочек для паломников для омовения в Иордане (они хранились потом верующими для похорон в качестве саванов), писание монахинями икон и картин в иконописных мастерских (в настоящее время иконы, писанные горненскими и елеонскими сестрами, можно видеть во всех православных храмах Св. Земли). В начале XX в. нередкой практикой было устройство послушниц в качестве прислуги в русские и иностранные дома Иерусалима. Кроме того, сестры трудились, как делается это и сегодня, на «командировках» по всем подворьям Миссии. Число сестер в Елеонской обители быстро росло и составляло к 1914 г. около 180 человек.

На территории обители сохранился также дом ученика и соратника архимандрита Антонина игумена Парфения, зверски убиенного искавшими «монастырское золото» злоумышленниками в 1909 г. (в доме расположена сейчас монастырская библиотека). Длинное здание с плоской крышей в северо-восточном углу монастыря напоминает о том, что в 1907 г. здесь было начато строительство большого соборного храма во имя Страшного Суда Господня, но события Первой мировой войны, а затем революции положили конец постройке. Успели достроить только нижний храм во имя св. Филарета Милостивого, служащий ныне трапезной для насельниц обители (освящен митрополитом Анастасием (Грибановским) в 1925 г.). В 1924 г. Елеонская община по ходатайству приезжавшего в тот год в Иерусалим первоиерарха РПЦЗ митр. Антония (Храповицкого), с благословения патриарха Иерусалимского Дамиана, стала именоваться монастырем. С 1997 г. монастырь возглавляет игумения Моисея (Бубнова). Сестер в обители около 40, половина из них – местные, уроженки Палестины.

Прямая улица, идущая по самому гребню Елеона и соединяющая две его главные вертикали – 64-метровую Русскую Свечу и 45-метровую башню лютеранской церкви Вознесения при госпитале Августы-Виктории, – приведет нас, в сотне шагов от русского монастыря, к большой зеленой роще, обнесенной стеной. На дорогу выходят железные ворота, за которыми простирается большой сад. Расположенный здесь греческий православный монастырь называется «Мужи галилейские». Странным образом, в названии греческого монастыря закрепилось не греческое, а латинское название: Viri Galileae, но подобные парадоксы нередки на таком «перекрестке» вер, языков и цивилизаций, каким является Иерусалим.

По-другому монастырь называется, как и само место, «Малая Галилея», – потому что здесь во времена евангельские существовала гостиница, принимавшая приходивших на праздники в Иерусалим галилеян. Древнее предание говорит, что именно здесь явился апостолам воскресший Господь, когда они подали Ему «часть печеной рыбы и мед» (Лк. 24:42). В память этого в саду стоит открытая часовня, чуть пониже уровня земли, окруженная решеткой; внутри на невысоком постаменте двухсторонняя икона, изображающая учеников, окруживших воскресшего Учителя.

Там же стоят два обломка колонн – остатки столпов, поставленных в древности на месте Вознесения Господня в память двух Ангелов, явившихся апостолам тотчас после Вознесения. Эти столпы были перенесены на Малую Галилею, когда вершина Вознесения и храм на ней были в руках мусульман, не допускавших сюда христиан. Тогда службы совершались в построенном здесь храме во имя Явления Воскресшего Господа мужам галилейским, от которого уцелел до нашего времени только престол на колонках, с памятным камнем под ним, на котором выложен крест.

Теперь этот престол находится в притворе построенной в 1907 г. на этом месте церкви. Она – трехпрестольная. Против входа устроен главный придел, а два малых по бокам значительно ниже его, так что к ним ведут по сторонам лестницы. В крипте храма расположена усыпальница Иерусалимских патриархов и видных иерархов. Здесь покоятся основатель храма и обители архиеп. Иорданский Епифаний, патриарх Иерусалимский Тимофей и др. Напротив церкви в общей ограде с ней стоит дом, служащий летней резиденцией Иерусалимских патриархов.

В конце аллеи, ведущей на юг, находится небольшой храм Смертного Благовещения – на месте, где молилась Пречистая Матерь Божия после вознесения Сына и где Архангел Гавриил с райской ветвью в руках возвестил о Ее желанном отшествии от земли. Иконостас отсутствует, под престолом – камень, на котором стояла Пречистая.

За церковью у алтаря – надгробная плита нашедшего здесь последнее упокоение игумена Серафима (Кузнецова; 1875–1959), трудами которого, как мы помним, были доставлены в 1921 г. из уральского города Алапаевска в Иерусалим, в результате почти кругосветного путешествия, мощи св. княгини-мученицы Елизаветы Феодоровны и пострадавшей с нею инокини Варвары.

Католический женский кармелитский монастырь «Отче Наш» расположен на Елеоне, неподалеку от часовни Вознесения.

Из числа храмов, воздвигнутых, по преданию, св. равноап. Еленой в Палестине, наиболее известны три: храм Гроба Господня, на месте Распятия и Воскресения Христа, базилика Рождества в Вифлееме и так называемая Елеона. Речь идет о величественной базилике, воздвигнутой на Масличной горе, над пещерой, в которой Спаситель вел последнюю Свою беседу с учениками и пророчествовал о гибели Иерусалима и о конце мира. В 614 г., при персах, Елеона была разрушена, как и другие храмы Палестины.

Прошло 500 лет – и крестоносцы воздвигли часовню на месте Елеоны, посвятив ее Молитве Господней «Отче наш», по-латыни «Pater Noster». По католическому преданию, в находящейся здесь пещере Иисус впервые научил Своих учеников Молитве Господней. Паломники, приходящие в монастырь, могут быть, на первый взгляд, разочарованы. Там действительно находится крипта и другая пещера, именуемая «Пещерой Символа» (т. е. молитвы «Верую»), но кроме незначительных фрагментов кладки да нескольких разрозненных баз от древних колонн, от древней византийской церкви мало что осталось. Еще меньше сохранилось от скромной капеллы крестоносцев, разрушенной Саладином в 1187 г. Намерение французского правительства построить здесь храм, посвященный Св. Сердцу Иисусову (аналог парижского собора Сакре-Кёр, на Монмартре), окончилось ничем: деньги истекли раньше, чем приступили (в 1927 г.) к строительству. Алтарный камень и кафедра под открытым небом – все, что осталось от замысла современных храмостроителей.

К счастью для паломников, рядом со св. местом в 70-е годы XIX в. был выстроен кармелитский женский монастырь с небольшой капеллой. Его основательницей была знатная итальянка Аурелия Босси, породнившаяся во втором браке с французским королевским домом и получившая титул княгини де ля Тур д’Овернь. Когда княгиня, знатная и богатая, личная приятельница Наполеона III, приехала в 1868 г. в Иерусалим, М. А. Ратисбонн, известный уже в Палестине благотворитель и строитель, уговорил ее купить этот участок земли. Сам Ратисбонн в тот год был занят строительством храма «Се Человек» («Ecce Homo») на Крестном Пути...

Сразу, как только через железную калитку вы входите в монастырь, вы повсюду видите белые керамические доски, на каждой из которых на том или ином языке, весьма порою необычным письмом, написан полный текст молитвы «Отче наш». Первым встречает посетителя исландский текст молитвы, следующие две панели содержат древнееврейский и арамейский тексты, остальные более ста надписей, испещряющие галерею клуатра, позволяют прочесть молитву на самых разных языках мира: на санскрите, по-латыни, по-гречески, по-халдейски и, наконец, на церковнославянском и русском. Некоторые из языков, на которых написана Молитва Господня в монастыре кармелиток на Елеоне, являются вполне экзотическими даже для лингвистов.

В конце южной галереи клуатра находится мавзолей, где погребена основательница обители княгиня Аурелия де ла Тур д’Овернь. На верхней плите саркофага покоится мраморная статуя, изображающая княгиню на смертном одре. 17 лет (1857–1874), пока монастырь обустраивался и украшался, княгиня жила рядом, в просторном шале. Она любила это место и завещала похоронить ее в монастыре, в заготовленном ею для себя мавзолее. Но умерла княгиня во Флоренции, и лишь много десятилетий спустя, в 1957 г., ее останки, во исполнение воли почившей, были перенесены на Елеон.

Спустившись на десяток ступеней по лестнице справа от обзорной площадки (панорамы) на Елеоне, мы увидим огражденное место с воротами, принадлежащее Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (юрис-дикции РПЦЗ). Участок под названием Карм аль-Хараб, или «Гробницы пророков» (Кабур уль-Энбия), приобретен у местных арабов архимандритом Антонином в 1883 г. После смерти о. Антонина участок был переведен на имя Председателя ИППО великого князя Сергия Александровича. В1912 г. членом РДМ иеромонахом Иларионом (Шамотиловым) построен на участке дом (в нем и теперь живет арабская семья, охраняющая участок).

Памятник известен с XIV в. По преданию, здесь находятся гробницы пророков Аггея, Захарии и Малахии – из числа 12 «малых» пророков. Впрочем, сам о. Антонин не верил этому преданию. Современные археологи датируют этот лабиринт временем не ранее IV-V вв. – в соответствии с надписями, найденными на наружных стенах и сообщавшими, что здесь похоронены христиане из Сирии или Месопотамии, бывшие, очевидно, на поклонении в Иерусалиме. Вокруг раскинулось старое еврейское кладбище. Возможно, могила одного из пророков древности действительно находилась неподалеку и дала имя этой древней усыпальнице.

Там же, на юго-западном склоне Елеонской горы, напротив участка с Гробницами пророков, находится участок Карм-уль-Газаль (Karm-el– Ghazal), или, по-другому, «Место Каллистрата», приобретенный архимандритом Антонином по частям в 1881 –1884 гг.

От Гробницы пророков, вниз по дорожке, ведущей в Гефсиманию, можно пройти к небольшому францисканскому монастырю с храмом, именуемом «Доминус Флевит» (в переводе с латинского: «Господь плачет»). Храм построен в 1955 г. архитектором А. Барлуцци и стал последним в списке сооруженных им храмов Святой Земли.

...В Вербное Воскресенье, за 5 дней до Голгофы, когда Спаситель, совершая торжественный Свой вход в Иерусалим, спускался с Елеонской горы к Золотым воротам, Он замедлил на одной из террас и – при виде залитой солнцем панорамы Св. Города, с величественным многоукрашенным Храмом, – не удержался и заплакал.

Иерусалим! Иерусалим! избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать сынов твоих, как птица собирает птенцов под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст (Лк. 13:34–35).

Как можно выразить языком архитектуры плач Иисуса? А. Барлуцци накрывает храм черным куполом, нарочито отягченным книзу, словно оплывающим в форме слезы. И по углам кровли ставит тонкие не то вазоны, не то ампулы – говорят, именно в такие античные плакальщицы в буквальном смысле слова «собирали» слезы.

Снаружи храм выглядит, как небольшая часовня. Он представляет собой в плане крест или, точнее, квадрифолий. В силу особой камерности внутреннего пространства каждая линия властно направляет твой взгляд вверх – к сводчатой золотой чаше купола. В восточном «лепестке» квадрифолия – ниша с мраморным византийским алтарем, вокруг которого бережно расчищен мозаичный пол раскрытой археологами церкви. В левом, южном «лепестке» – полукруглая плита с текстом Евангелия от Луки, о том, как на этом самом месте заплакал Иисус. В правом, северном «лепестке» над входными дверьми – ктиторская доска с надписью: «Христу Плачущему – при Кустоде Святой Земли о. Гиацинте Фаччио, архитектор Антонио Барлуцци, Италия, Канада и Мексика – приносят в лето Господне 1955». (Перечислены страны, участвовавшие в финансировании проекта.)

Бросается в глаза, что алтарь обращен не к востоку, а к западу. В момент Евхаристии в полуовале окна, за решеткой в форме тернового венца, с причастной чашей и гостией посередине, – верующие видят прямо перед собой весь Иерусалим с Золотыми воротами, золотым куполом мечети Омара и серым – Ротонды Гроба Господня. Он – символически – и является в данном случае подлинным алтарем.

Если от монастыря «Отче наш» пойти на восток, вправо, вскоре мы достигнем Виффагии («Дом незрелых смокв») – евангельского селения на восточном склоне Елеона, куда привели Спасителю, по Его указанию, ослицу и осленка (Мф. 21:1–9) и откуда началось торжественное Его шествие в Иерусалим (Ин. 12:12).

На вершине холма находится православный монастырь, посвященный празднику Входа Господня в Иерусалим. Его строительство, начатое еще в начале XX в., завершилось совсем недавно. От небольшого храма обители начинается православный крестный ход в Неделю Ваий – наше Вербное Воскресение. Здесь, в небольшой пещерке-часовне показывают камень, с которого Господь воссел на осленка.

Это у нас, на Руси, весной первыми распускаются вербы. Потому они и стали знаком бессмертия, воскрешения из мертвых. А в Иерусалиме... Сразу после того, как Господь воскресил в Вифании праведного Лазаря, слух о чуде распространился повсюду. На другой день весь город в праздничных одеждах, с финиковыми вайями – молодыми побегами пальм в руках, вышел встречать Пророка и Чудотворца из Назарета. Пальмовые ветви – символ победы. Народ приветствовал Христа криками: «Осанна в вышних (т. е. Ангелы поют Ему славу!) Благословен грядый во имя Господне!»

С давних пор участие в торжественном крестном ходе с вершины Елеона стало преимущественным символом паломничества в Иерусалим. По самому смыслу слова, носящий пальмовую ветвь – это и есть паломник.

У подножия православной Виффагии лежит францисканский монастырь, посвященный тому же евангельскому событию. Во время его строительства, в 1876 г., на этом месте был обнаружен древний монолитный камень, в форме правильного куба, с расписанной фресками штукатуркой по сторонам. Считается, что он служил престолом существовавшего здесь когда-то, в XII в., храма крестоносцев. Впрочем, место, где он был обнаружен, почиталось священным за много столетий до того, как появились здесь крестоносцы. Они построили свою церковь над развалинами древней византийской церкви.

Фундаменты крестоносцев видны близ алтарной апсиды современного храма. Большая фреска в алтарной его нише, над престолом, представляет традиционную иконографию Входа Господня в Иерусалим. Алтарь в церкви устроен так, как теперь не делается в католических храмах. Здесь священник совершает мессу спиной к верующим, как бывает при православном богослужении и как было в католических храмах в прежние времена.

Главной святыней храма является расположенная слева от алтаря и окруженная декоративной железной решеткой Виффагийская стелла – так называют католики вышеупомянутый древний камень с фресками, иллюстрирующими события, происходившие здесь и в соседней Вифании.

Реставрацию и перестройку храма осуществил в 1950 г. архитектор А. Барлуцци, с творениями которого мы уже не раз встречались. Отсюда начинается католический крестный ход в Пальмовое Воскресение (так называют католики Неделю Ваий) – за неделю до их, католической, Пасхи.

Старое Иерихонское шоссе (новое обходит гору Скопус и Елеон слева), миновав Гефсиманию, идет сначала, медленно поднимаясь вдоль подножья Елеона, на юг, в сторону покрытой зелеными купами пиний горы Соблазна, потом, с перекрестка Рас аль-Амуд, поворачивает на юг, огибает Елеонскую гору и достигает, наконец, лежащего на южном ее склоне арабского селения аль-Азария («Лазария»),

Селение сформировалось здесь в христианское уже время, с IV в., вокруг гробницы праведного Лазаря. Древняя Вифания лежала выше по склону, непосредственно соседствуя с Виффагией, откуда совершил Господь Свой торжественный вход в Иерусалим.

Вифания (в переводе, по одной версии, «дом фиников», по другой – «дом Анании»), занимает в Евангелии совершенно особое место. Каждый раз, когда Иисус по Иерихонской дороге шел с учениками в Иерусалим, их путь проходил через это селение. Здесь жил Его друг Лазарь со своими сестрами Марфой и Марией. Мало о ком сказано в Евангелии «друг Христов». Это сказано о Лазаре. «Лисы имеют норы и птицы гнезда, а Сыну Человеческому негде приклонить главу Свою», – так говорил о Себе Господь. В доме Лазаря, окруженный заботой попечительных сестер Марфы и Марии, Он мог приклонить главу, найти мир и покой.

Одного этого было бы достаточно, чтобы сделать безвестное, скромное селение святым и поклоняемым местом. Но Вифания – больше, чем просто дом в финиковых садах. Вифания – дом первого на земле воскрешения из мертвых.

...В тот раз Он вел учеников издалека, из-за Иордана, ибо уже сгущались тучи и всюду говорили, что иудеи «ищут убить Его». Еще там, за Иорданом, Христос узнает («Марфа прислала сказать»), что Лазарь болен. Но Он медлит, словно чувствует, как когда-то в Кане Галилейской: «Еще не пришел час Мой». Он вообще не любит чудес. Помните, как Он говорил с осуждением: «Род сей требует чудес и знамений»? Это сказано про весь род человеческий. Требование чуда – одно из искушений, которые Он отверг на Сорокадневной горе. Но на этот раз, через 2 дня, Господь говорит: «Пойдем опять в Иудею. Лазарь, друг наш, уснул, но Я иду разбудить его». И когда ученики не поняли, что Он говорит не об обычном сне, «Иисус сказал им прямо: Лазарь умер, и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему» (Ин. 11:7–15).

Примерно за километр от Вифании, на той же Иерихонской дороге находится место, где Марфа встретила идущего Иисуса. На этом месте расположен греческий православный женский монастырь, который так и называют «Монастырем Встречи».

Современные здания обители и, прежде всего, ее соборный храм, построены в 1879 г. на месте более древнего монастыря архимандритом Спиридоном, уроженцем Кипра, впоследствии патриархом Антиохийским. Ктиторская надпись над западными дверьми храма гласит: «Сей святой храм поднят из руин, раскопан, расчищен и расширен благочестивым желанием и тщанием архимандрита Святого Гроба Спиридоном и освящен Иерофеем Первым, Блаженнейшим патриархом Иерусалимским, во имя Спасителя – в память о том, что на этом месте встретили Его сестры Лазаря Марфа и Мария». Главной святыней храма является находящийся сейчас справа от алтаря камень, на котором сидел Спаситель, отдыхая после долгой дороги, беседуя с Марфой и Марией.

Гроб Лазаря был отмечен храмом уже в IV столетии. Его фундаменты, в том числе алтарную апсиду, нашли при раскопках в 1881 г. под мечетью, которую арабы называют Аль-Узейр (еще один искаженный вариант имени «Лазарь»). Современный вход в пещеру – по узкой, изогнутой лестнице в 24 ступени – не является первоначальным. Когда была выстроена в XVI в. мечеть, первоначальный вход – из атриума древней церкви, находившейся в нескольких метрах ниже по склону, – был перекрыт мусульманами. Господь подходил к гробнице именно с той стороны, с востока. Мы теперь спускаемся с северной стороны, через дверь и лестницу, высеченную в скале с разрешения турок францисканцами в 1613 г. Не круглый отвальный камень, как можно было бы ожидать, а горизонтальная плита, как и сказано в Евангелии, накрывает вход в гробницу. Под нею, спустившись на 3 ступени, согнувшись, почти на корточках, проникают паломники непосредственно в погребальную камеру. Здесь с трех сторон – углубления в стене, т. н. «локулы», куда помещались тела усопших, или оссуарии (костницы).

Гробница, подобно виденным уже нами Гробу Господню и Гробу Богородицы в Гефсимании, тоже пуста. Воскрешенный Лазарь проживет еще долгую жизнь, будет епископом на о. Кипр, в Киттионе (нынешняя Ларнака), там в преклонном возрасте умрет во второй раз и будет погребен. И – своеобразный знак судьбы – гробница в Ларнаке тоже останется пустой: мощи святого в византийское время будут перенесены в Константинополь... Но это потом. А сейчас – благодарные и ликующие Марфа и Мария склонились к ногам Господа у могилы воскресшего брата. И будет пир в доме Симона Прокаженного – развалины его странными зубцами торчат на взгорке непосредственно за гробницей Лазаря (католические авторы считают, что это развалины башни, выстроенной королевой Мелисендой в 1143 г. для защиты основанной ею здесь женской бенедиктинской обители).

Рядом с домом Симона Прокаженного находится греческая православная церковь, построенная в 1968 г. Ниже по склону, рядом с развалинами древней византийской церкви, из атриума которой был «правильный», первоначальный вход в пещеру гроба, архитектор А. Барлуцци построил один из лучших своих храмов.

...Осенью 1949 г. случилась беда. Антонио начал катастрофически терять зрение. Друзья отвезли его сначала в Амман, в им когда-то построенный госпиталь, затем, весной следующего года, в Рим, где в одной из лучших клиник врачи успешно выполнили операцию по снятию катаракты. В «пепельную среду» 1950 г. (так называется у католиков первый день Великого поста, соответствующий нашего Чистому Понедельнику) епископ, возглавлявший богослужение в соборе в Аммане, сказал А. Барлуцци, что в храме читалась специальная молитва о здравии и сохранении зрения «рабу Божию Антонио, чтобы он и далее мог воздавать хвалу Господу своими храмами». И зрение вернулось к архитектору. В 1952–1953 гг. благодарный Антонио возводит храм Воскрешения Лазаря в Вифании.

Перед ним стояла новая архитектурная – а следовательно, и богословская – проблема: выразить в пластических формах память человечества о впервые свершившемся здесь чуде восстания из мертвых. Бог не только вернул художнику зрение, – он обрел и новый духовный опыт, новое видение. А. Барлуцци приходилось уже работать с различными градациями освещения – от залитой солнцем базилики Преображения на Фаворе до фиолетовых витражных сумерек храма Гефсиманской Молитвы. Храм в Вифании будет весь построен на игре светотени – Смерть и Жизнь, Радость и Скорбь.

Церковь крестово-купольного типа (таких еще он не строил), с равноконечным крестом в плане, совсем небольших размеров – чуть больше 17 м в длину и ширину, с подкупольным квадратом, сторона которого составляет около 8 м. Компактное и со всех сторон изолированное здание легко обойти – и «обсмотреть», – чего тоже никогда не было у Барлуцци в прежних его постройках. Герметические, без окон, стены из твердых пород вифлеемского камня (его так и называют «вифлеемит») увенчаны невысоким куполом, поднятым на восьмерике барабана. В северо-восточном углу – т. е. между северной и восточной ветвями креста – поставлена тонкая башня-колокольня, причем гладкая поверхность стен, отсутствие окон (за исключением, кажется, бойницы в одном из ярусов) делают ее похожей не на звонницу, а на стройный обелиск.

В целом храм производит впечатление мавзолея, надгробного сооружения. Это впечатление усиливается, когда входишь внутрь и оказываешься как бы в подземном святилище ранних христиан. Даже сами алтари (в католическом храме это, собственно, только престол, в соответствии с первоначальным латинским смыслом слова «алтарь» – «каменное возвышение»), а они помещены А. Барлуцци не только в главном, восточном рукаве внутреннего креста, но и в северном и южном, выглядят издали в своих сводчатых аркосалиях как древние саркофаги.

Завершает композицию – и определяет атмосферу и общий облик церкви – застекленное круговое отверстие в куполе (по типу римского Пантеона), являющееся единственным источником света в помещении. Свет падает, в результате, вертикально вниз, чем обеспечивается необычность и напряженность светотеневых градаций. Верхние части храма пронизаны светом – рукава креста остаются в вечной тени. Внизу – тьма и «сень смертная», сверху, в струящемся из купола вертикальном свете, – устремление к небу, вера и чаяние Воскресения.

...После Распятия и Воскресения Христова Марфа и Мария с братом должны будут покинуть Вифанию (ибо «первосвященники хотели убить и его»). Останется только пустая навеки гробница да камень в греческом монастыре – тот самый, на котором сидел Господь, когда сестры выбежали встретить Его.

Их образ стал в истории символом двух главных видов христианского и монашеского служения: молитвенно-созерцательного духовного полета (Мария, изображаемая на иконах в зеленых одеждах) и практической, деятельной любви и помощи ближним (Марфа, изображаемая в красном). Две стороны одного подвига...

Напротив греческого монастыря на Русском участке, приобретенном в Вифании в начале XX в. начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архим. Леонидом (Сенцовым), и сегодня действует русская школа для арабских девочек, основанная в 1937 г. современными Марфой и Марией – подругами-шотландками, о которых мы рассказывали выше. Образцом для них была св. преподобномученица Елизавета Феодоровна, «княгиня милосердия», как ее называли. Незримые нити связывают Вифанию с Марфо-Мариинской обителью в Москве, на Большой Ордынке, где в храме, построенном в 1908 г. архитектором А. В. Щусевым и расписанном М. В. Нестеровым, изображены – восторженная Мария, у ног Учителя, вся поглощенная Его речью, и Марфа, что печется о многом...

Из ближайших окрестностей Иерусалима русские паломники чаще всего посещают Айн-Карем – «Горний град Иудов», как называет его Евангелие. Это место рождения св. Крестителя и Предтечи Господня Иоанна.

Поселок расположен на расстоянии 10 км к юго-востоку от Иерусалима. Вскоре после выезда из Иерусалима, спустившись с горы Герцля, дорога начинает пологий подъем вверх, на первый хребет Иудейских гор. И почти сразу открывается справа живописнейшая панорама плодоносной долины Айн-Карема (само название означает в переводе с арабского «Источник в винограднике»). Это место памятно для православного читателя по трогательным событиям, описанным в Евангелии от Луки. Сюда пришла Богородица Мария, узнав, что станет Матерью Богочеловека, навестить свою двоюродную сестру Елизавету, здесь воспела свой знаменитый гимн «Величит душа моя Господа». Здесь, под горой, доныне бьет чтимый даже и мусульманами источник, к которому ходила за водой Пресвятая Дева...

На месте дома праведных Елизаветы и Захарии, где родился Предтеча, еще в византийские времена был воздвигнут храм. Русский паломник XII в. игумен Даниил уже застал здесь то ли монастырь, то ли замок, построенный крестоносцами: «Есть место то городом оделано каменным, и церковь над пещерою, где родился Иоанн Предтеча».

В 1621 г. представитель Францисканского ордена, Фома из Наварры, убедил местных правителей уступить место рождения Крестителя францисканцам. Место в том же году было очищено и обнесено стенами, и на деньги, присланные из Испании, была построена церковь. В благодарность за пожертвования, новосозданный монастырь был предоставлен испанским монахам (орден св. Франциска является, как известно, международным). До сих пор гвардиан (настоятель монастыря) выбирается обязательно из испанцев.

Храм не очень большой, но запоминается подчеркнутой красотой и строгостью. Мощные колонны делят его на три нефа – с куполом посредине, из барабана которого яркий свет заполняет внутреннее пространство храма. Главный алтарь посвящен праведному Захарии, и запрестольный образ изображает его в момент явления ему Ангела, возвещающего ему о рождении сына. Правый придел посвящен св. Елизавете (запрестольный образ изображает посещение ее Пресвятой Девой Марией).

Главная святыня храма находится в левом приделе – пещера, ставшая местом рождения Предтечи. Мы спускаемся туда по 8 ступеням и под небольшим мраморным престолом видим 6 серебряных неугасимых лампад над резной мраморной звездой с оневеющими лучами. Латинская надпись гласит: Hic praecursor Domini natus est – «Здесь родился Предтеча Господень». Своды и стены пещеры обложены мрамором, пол украшен разноцветной мозаикой. Картины, украшающие стены храма, – старинной испанской школы. Одна из икон («Иоанн Креститель в пустыне») принадлежит, по преданию, кисти Мурильо.

На окраине поселка, у самого подножья холма, на котором расположен русский Горненский монастырь, стоит мечеть, построенная над Источником Марии. Сюда, по преданию, Пресвятая Богородица, во время трехмесячного пребывания у своей двоюродной сестры Елизаветы, ходила за водой. Ныне мечеть закрыта. Айн-Карем стал с 1948 г. чисто еврейским селением.

От источника Богородицы дорога раздваивается: вверх и влево уходит тропа к воротам Горненской обители, вверх и вправо – к францисканскому монастырю Магнификат.

В октябре 1869 г., обозревая окрестности Иерусалима с сановным паломником из Петербурга, членом Государственного Совета, бывшим министром путей сообщения П. П. Мельниковым, архимандрит Антонин рассказал ему, что владелец одного из айн-каремских участков на склоне холма с двумя домами и садом, араб X. К. Джель-Яд, бывший драгоман французского консульства, готов продать свою землю Русской Миссии за 4000 наполеондоров (порядка 20 тыс. руб. серебром) плюс «орден от русского царя». Ни у о. Антонина, ни даже у бывшего министра таких денег не было. Но загоревшийся идеей Петр Петрович, человек православный и государственно мыслящий, по возвращении в Петербург основал специальный комитет для сбора необходимых средств, которые и были затем высланы в Иерусалим.

Над входом в Большой дом русского Горненского монастыря установлена мемориальная доска с именами жертвователей – П.П. Мельникова, К Ф. фон Мекка (5 тыс. руб.), П. И. Губонина (4 тыс.), А. М. Варшавского (3 тыс.), H. М. Журавлева (2 тыс.), Н. И. Путилова (1 тыс.), А. Б. Казакова ( 1 тыс.), С. П. Елисеева ( 1 тыс.), Д. М. Полежаева ( 1 тыс.), А. Г. Гладина ( 1 тыс.), A. JI. Морка ( 1 тыс.), С. С. Полякова ( 1 тыс.), М. И. Горбова (500 руб.), И. А. Бусурина (200 руб.), Б. и С. Перовских (125 руб.).

В феврале 1871 г. купчая была оформлена, участок на месте встречи Богородицы с Елизаветой стал русской собственностью. Нужно было его осваивать.

Антонин планировал создать здесь со временем обитель, возглавляемую Самой Богородицей, «по уставу древнего скитского жительства, без игумений, без казначей, без благочинных и тому подобных формальностей». Словом, разновидность монашеской общины, не связанной жестко общежительным уставом, но более приноровленной к молитвенной и книжно-созерцательной жизни образованных отшельниц, каждой в своем отдельном и уединенном домике-келье. И храм монастыря должен быть посвящен празднику, специально учреждаемому в память евангельского события – Целования Божией Матери и праведной Елизаветы в Горнем Граде Иудове.

Правда, на первых порах, во избежание трений с Иерусалимской патриархией, ревниво следившей за соблюдением своих суверенных прав на устройство церковной жизни (в том числе церковного строительства) в Палестине, настоятель Русской Миссии повел речь о создании на своей земле в Айн-Кареме (о. Антонин называл это место по-библейски «Горний град Иудов» – сокращенно «Горний» или «Горнее») «русско-арабского» храма – как бы приходского для местных православных арабов.

Первая временная домовая церковь была открыта в Горнем в 1880 г. с благословения патриарха Иерофея, который по просьбе о. Антонина прислал служить в ней священника-араба. До зимы храм располагался по походному принципу – в палатке, в саду, но зимой (в Палестине это время дождей) был перемещен в находившийся на участке «большой» (т. е. двухэтажный) дом Миссии. Одновременно матушка Леонида, самая активная из горненских «первопоселенок», отправилась в Россию для сбора пожертвований на строительство каменной церкви.

Место для строительства выбрал сам о. Антонин – на нижней террасе довольно круто поднимающейся вверх по склону территории будущего монастыря. Архитектурный план церкви, весьма несложный, он также начертал строителям сам. В течение двух строительных сезонов (1880–1881 гг.) подрядившийся «каменных дел мастер» с примитивной «бригадой» помощников возвел за 300 наполеондоров (1500 руб. серебром) небольшое здание храма, да еще 30 взял за отдельно поставленную, чуть выше по склону, колокольню.

В России был заказан иконостас, приобретены плащаница, сосуды, иконы и другая утварь. Большой колокол в 41,5 пудов был пожертвован Ф.Н. Самойловым, он же, как писал в своем дневнике о. Антонин, «отсыпал на дела мои 2 тысячи», а затем прислал ризу на икону Божией Матери «ценой в 2400 золотых».

Русское строительство вызвало неоднозначную реакцию. Ханна-Карло («Иван Карлович») Джель-Яд умер через несколько дней после оформления купчей. Католики были уверены, что отставного драгомана «Бог

наказал»: узкий клин францисканского монастыря оказался со всех сторон окружен владениями русского архимандрита. Патриарх Иерусалимский Иерофей жаловался в послании Св. Синоду, что о. Антонин «поступает невыносимо и окончательно истощил наше терпение».

Пришлось воспользоваться межпатриаршеством. В феврале 1883 г. местоблюститель Патриаршего престола митр. Петры Аравийской Никифор сначала дал о. Антонину устное благословение «учинить перенос антиминса из дома в церковь», а 30 марта сам приехал и совершил полное освящение храма.

Архимандрит Антонин установил, с благословения Св. Синода, особый праздник – Целования, или Прихождения, Божией Матери в Горний град Иудов 30 марта (обычно он совершается в первый воскресный день после Благовещения). Соответственно, глубокая литургическая связь соединила, по замыслу основателя, Горненский храм с Троицким собором Иерусалима: начиная с Благовещения, 25 марта, чудотворная икона Благовещения, стоящая в специальном киоте в правом крыле трансепта Троицкого собора, переносится в Горнее, где поставляется на игуменском месте и пребывает там до времени Рождества Иоанна Предтечи (24 июня/7 июля н. ст.). Именно столько, 3 месяца, гостила в Горнем у Елизаветы Богородица – Небесная Игумения русской Горненской обители.

К 1886 г. сложилось ядро «русского поселка» вокруг храма. В акте об учреждении о. Антонином от 12 сентября 1889 г. отмечено 14 домиков– келий, в документах 1894 г. названы, кроме домов для ризницы и для трапезной, 2 дома для приема паломников, а также 6 казенных (т. е. уже перешедших в собственность общины) и 30 частных домиков (по несколько комнат в каждом), в которых проживало более 80 человек. К 1917 г. в отдельных домиках-кельях, окружавших храм, жили около 200 монахинь и послушниц. В мае 1948 г. почти все они, под грохот орудий первой еврейско-арабской войны, были вынуждены уйти из монастыря. Вернулись далеко не все. Государство Израиль передало русские храмы и участки, оказавшиеся на израильской территории, в том числе Горненский монастырь, Советскому правительству. Не желавшие вернуться в юрисдикцию Московского Патриархата остались тогда на Елеоне – в Вознесенском монастыре.

В августе 1955 г. в Горненский монастырь прибыла первая группа монахинь из СССР, и с тех пор состав обители пополнялся регулярно сестрами, прибывавшими на послушание из России. 30 января 1991 г. игуменией назначена насельница Пюхтицкого монастыря монахиня Георгия (В. А. Щукина). В ее настоятельство были выполнены большие работы по благоустройству обители и храмостроительству, упорядочены хранящиеся в монастыре архив и библиотека (в основе которой лежит уникальное книжное собрание архимандрита Антонина). В 1997 г., в честь 150-летнего юбилея Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, возле Казанского храма установлен бюст основателя Горней архимандрита Антонина (Капустина) и оформлена мемориальная аллея. К Пасхе 1997 г. завершена реконструкция одного из домов монастыря под двухэтажную гостиницу для паломников...

Ранее, в 1910 г. на территории обители началось возведение соборного храма во имя Св. Троицы. События последующих десятилетий надолго задержали строительство. В 1997 г. Святейший Патриарх Алексий II, при-

бывший в Святую Землю для участия в торжествах 150-летия РДМ, благословил достроить храм и освятить его во имя Всех святых, в земле Российской просиявших. Проект был завершен 10 лет спустя. В октябре 2007 г. митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, ныне Святейший Патриарх Московский и всея Руси, совершил освящение церкви.

В 1987 г. был освящен пещерный храм в честь Рождества св. Иоанна Крестителя. Храм находится в глубине монастырской территории в естественной пещере, большая часть которой принадлежит соседнему францисканскому монастырю Магнификат. На католической стороне находится и источник, который забил, по преданию, в момент целования Пресвятой Девы с праведной Елизаветой.

В Горнем продолжается подвиг монахинь из России. Их сейчас здесь не более 60 (больше не позволяют израильские власти), и притом хорошо, если половина находится в самом монастыре. Остальные – то постоянно, то временно – в «командировках», на послушаниях в Иерусалиме, Яффе, Хайфе, Тиверии. Их трудом и молитвой стоит и держится Русская Палестина.

Клином в территорию русского Горненского монастыря вдается католический францисканский монастырь Магнификат. Восстановить древний, существовавший здесь во времена Византии и крестоносцев храм было поручено в 1937 г. хорошо уже известному нам по постройкам в Святой Земле архитектору А. Барлуцци.

...Снова источником вдохновения было для архитектора Евангелие. Предстояло воздвигнуть храм Встречи – встречи двух Заветов, двух разных религиозно-космических эпох. Но одновременно перед Антонио стояла задача перевести на язык камня и фрески молитву – на сей раз гимн Богородицы: «Величит душа моя Господа». Ведь монастырь, для которого строили церковь, так и зовется «Магнификат» (Magnificat – «величит» – первое слово молитвы на латинском языке). Храм должен был воплотить в пластической, даже лирической форме ликующую душу Матери.

Тщательные археологические раскопки показали, что место дома Елизаветы и Захарии на склоне Айн-Каремского холма было обитаемо еще с незапамятных времен, более чем за 1000 лет до Рождества Христова. Сохранились остатки жилищ эллинистического периода, монеты и керамика времени Христа Спасителя. В V-VI вв. здесь был построен первый христианский храм. На обнаруженных фрагментах штукатурки отчетливо читаются процарапанные верующими кресты, слова греческих молитв и литургических надписей. Писатели VI в. определенно говорят о «доме Елизаветы в Айн-Кареме», входившем в маршруты паломнических посещений. В месяцеслове Иерусалимской Православной Церкви VII-VIII вв. отмечается особое празднование: «28 августа. В селении Айн-Карем, в церкви праведной Елизаветы, служба в ее честь». Крестоносцы в XII столетии возобновили древнее святилище, превратив небольшую по размерам старую византийскую церковь в крипту нового, двухъярусного храмового комплекса.

К лету 1938 г. начинается строительство нового монастырского ансамбля. Строить приходится на крутом склоне холма, откуда открывается дивная панорама долины. А Антонио живет внизу, в обители францисканцев, в долине, с тремя старыми монахами, приобщаясь понемногу к их опыту духовной жизни, подчиняя волю и время монастырскому уставу и распорядку дня.

Ситуация в Палестине становится, между тем, взрывоопасной. Палестинцы пытаются заставить Английскую колониальную администрацию остановить нашествие на Святую Землю евреев-сионистов, вытесняющих мирное арабское население с исконных обжитых земель. Британцы оказались между двух огней: арабским сопротивлением, переходящим от демонстраций протеста к вооруженному восстанию, и сопротивлением еврейским, отрабатывающим тактику террористической борьбы и считающим своим ближайшим врагом не только арабов, но и препятствующих сионистской колонизации англичан.

Многие из палестинцев, работавших у А. Барлуцци на строительстве в Айн-Кареме, вчерашние мирные феллахи, вооружившись кирками и лопатами, уходят в окрестные горы, в партизанские отряды. И Антонио не может и не считает себя вправе их останавливать. Англичане ужесточают репрессии, против кирки и лопаты бросают танки. Хватают не только подозрительных мусульман – арестован и брошен в тюрьму, по нелепому недоразумению, один из итальянцев, ближайший помощник Барлуцци. Лишь с большим трудом удается добиться его освобождения...

Начинается Вторая мировая война – Антонио строит храм Любви и Радости Материнства. Работы продолжаются в 1939-м... 1940-м... Он не успевает довести до конца задуманное. Вынужденный покинуть Святую Землю и уехать в Италию, он сможет вернуться лишь в 1947-м. Окончательный современный вид Магнификат приобретет лишь к середине 50-х гг....

Нижняя церковь представляет собой небольшую по площади, почти квадратную в плане капеллу, как бы прислоненную к скале и врубленную в толщу горы алтарной своей частью. Прямо напротив входа в алтарной стене симметрично расположены две неодинаковой глубины ниши. В левой, неглубокой, – мраморный алтарь-престол с барельефным изображением Агнца и тернового венца – в напоминание слов Крестителя об Иисусе: «Се, Агнец Божий, берущий на Себя грех мира».

В правой нише, совпадающей по размерам с древней пещерой и укрепленной современным сводом, с древней криптой, находится главная святыня монастыря: колодец над св. источником. В тот миг, по Евангелию, когда Елизавета вышла встречать Марию, «взыграл младенец во чреве ее» – Предтеча приветствовал Мессию, – и забил источник, горный ключ, из безжизненных недр скалы.

Совсем по-другому решен интерьер верхней церкви. Эта высокая однонефная базилика с кронштейнами кровли, явно стилизующими эпоху Юстиниана, украшена фресками, – но совсем иного уже времени и подобия. Некоторые называют такие стилизации «джоттесками» – в стиле Джотто. Храм очень светлый – каждому из живописных сюжетов соответствует расположенное строго напротив большое окно, так что в целом в храме почти до самого вечера господствует праздничная атмосфера золотого, пропитанного солнцем воздуха и ярких, нарядных фресок. Важным элементом ансамбля стала кампанилла у правого, северо-западного угла комплекса – благовест наступления Новой Эры.

Клуатр Магнификата тоже стал своего рода архитектурной достопримечательностью. Вся его западная (отчасти и северная) стена, подпирающая крутой склон и отделяющая францисканскую обитель от русского Горненского монастыря, занята майоликовыми плакетками, каждая из которых содержит текст Молитвы Богородицы на разных языках. Сейчас их более сорока, для других еще есть место.

Одна из надписей содержит наш, церковнославянский текст молитвы, ежедневно звучащей в богослужении Православной Церкви: «Величит душа моя Господа, и возрадовался дух мой о Боге, Спасе моем».

Дорога в пустынь св. Иоанна идет по краю Айн-Каремской лощины, полностью занятой огородами, виноградниками, масличными садами. Пешком это около часа довольно трудного пути, что, впрочем, вполне окупается прекрасным и разнообразным ландшафтом. На половине пути показывали прежде большой белый камень, возвышающийся в виде холма, с которого, по преданию, Иоанн Предтеча еще в молодости начинал поучать народ. Часть этого камня можно видеть теперь в Горненском монастыре, справа у входа в храм Казанской Божией Матери.

Пустынь св. Иоанна называется так потому, что здесь Предтеча Господень в молитве и уединении провел первую, сокровенную часть своей жизни – до выхода на проповедь. Поясним разницу между церковным понятием пустынь и географическим термином пустыня. Трудно найти место более красивое и жизнерадостное, чем эта «пустыня». Перед нами глубокое длинное ущелье, на одном из крутых берегов которого таится пещера – меж зарослей цветов и деревьев, теревинфов и акрид. Только здесь узнаешь, что акриды, которыми питался, по Евангелию, Предтеча, – это вовсе не «сушеные кузнечики», как пишут иногда даже в ученых словарях, а стручки рожкового (хлебного) дерева, от которых – в сочетании с диким медом – и сегодня не отказался бы ни один любитель экологической диеты.

Пещера Предтечи невелика – 8 шагов в длину, 4 в ширину. Стены хранят следы позднейшей архитектурной обработки. Кроме аккуратно растесанных дверей, есть два окна – одно маленькое, круглое, другое – побольше, квадратное, за которым высечена в скале своеобразная галерея с прекрасным видом на долину. В самой глубине пещеры, напротив входа, небольшой выступ скалы используется в виде престола. Говорят, на этом каменном выступе отдыхал юный Иоанн.

В 10 минутах ходьбы, в отдельной пещере, также превращенной в церковь, находится место погребения праведной Елизаветы. Это она принесла в уединенную пустынь младенца Иоанна, спасая его от убийц Ирода. Камень с выемкой, как раз удобной для того, чтобы положить в нее младенца, был перенесен францисканцами, которым принадлежит пустынь св. Иоанна, в монастырь Магнификат.

Мать вскоре умерла, а Иоанн оставался в своей пустыни до 30-летнего возраста, «до дня явления своего Израилю» (Лк. 1:80). Источник, изведенный для него из скалы Ангелом, образует небольшую, но довольно глубокую купель. Арабы называют его «Айн аль-Хабиз» («Источник отшельника»). Источник является чудотворным, и омовение в нем бывает целебным, хотя вода даже в самые жаркие дни чрезвычайно холодна.

Первая остановка для паломников на пути в Вифлеем – Мар-Элиас, монастырь св. Ильи Пророка, обстроенный, по здешнему обычаю, мощными средневековыми стенами. От него открывается величественная панорама окрестности: Св. Город на севере, Вифлеем на юге и Иудейская пустыня – насколько хватает глаз – на востоке. На этом месте отдыхал в пустыне на пути к горе Хорив пророк Илия, когда скрывался от мести царицы Иезавели.

Обитель связана также с памятью другого Илии – святителя Иерусалимского, жившего в XIV в. и погребенного в ее стенах. Мощи святителя также являются предметом почитания православных верующих.

Основанный в VI в., монастырь многократно подвергался разрушению от врагов и землетрясений, но вновь и вновь восстанавливался. Современный вид он обрел в эпоху крестоносцев, в 1160 г., повелением византийского императора Мануила Комнина. Совсем недавно он был восстановлен архимандритом Аркадием (позже митрополит Аскалонский).

На поле у монастыря есть колодец, который называется по-арабски «Бир аль-Каадизму» («Колодец отдыха»). Здесь, по преданию, отдыхала Дева Мария на пути в Вифлеем. По другому преданию, на этом месте волхвы, шедшие из Иерусалима, вновь увидели звезду, потерянную ими из виду, пока они выспрашивали у иерусалимских книжников, где надлежит родиться Христу (Мф. 2:9–10).

Дальше, по правой стороне дороги, виден Тантур – резиденция мальтийских рыцарей, построенная в 1875 г. австрийским консулом в Иерусалиме графом Б. Кабогой-Червой, ныне превращенная в Экуменический научный центр.

Небольшой купол справа – гробницы Рахили, любимой жены Иакова.

И умерла, и схоронил Иаков

Ее в степи, и над могилой нет

Ни холмика, ни надписи, ни знаков, –

писал русский поэт Иван Бунин, совершивший паломничество в Святую Землю в 1907 г.

Бунин, правда, ошибался, полагая, что над гробницей Рахили нет «ни надписи, ни знаков». Еще сам Иаков воздвиг столп над ее могилой (Быт. 35:19–20). Впоследствии здесь была мусульманская мечеть. В 1841 г. ключи от здания были переданы иудеям, а современный облик мавзолею был придан еще позже, на средства известного английского благотворителя М. Монтефиоре.

«Вифлеем же святой есть на юг от Иерусалима, шесть верст вдалее, и есть земля та около Вифлеема красна зело в горах, и древеса много плодовита». Так писал в начале XII в. игумен Даниил, первый из русских паломников, оставивший подробное описание своего «хождения» в Святую Землю. Само слово «Вифлеем» означает в переводе «Дом хлеба» – именно в связи с плодородными нивами вокруг. Совершенно новый смысл приобрело название в эпоху Нового Завета. «Аз есмь Хлеб, сходящий с неба», – говорит о Себе в Евангелии Господь. И для Него, в Его земной жизни, Вифлеем и Голгофа – два полюса, начало и конец искупительного подвига.

Образно говоря, вся Иудейская пустыня с ее почти «лунным» ландшафтом – сплошная каменистая Голгофа. И посреди нее – вифлеемский оазис, словно специально уготованный природой для Рождества Сына Божия.

И как же встречало человечество своего Бога и Спасителя? Ирод, царствовавший тогда над Иудеей, не зная точно, в какой семье родился Мессия («Помазанник Божий»), приказывает перебить всех младенцев в Вифлееме и его окрестностях младше 2 лет. Люди встречают пришедшего Сына Божия мечами и копьями. Так начинается новая эра.

Храм Рождества Христова, как и храм Воскресения в Иерусалиме, в настоящее время обстроен со всех сторон. С севера к нему примыкает францисканский монастырь (с храмом св. Екатерины), с востока – греческий Рождественский монастырь, с юга – армянский. Единственный доступный для обозрения – западный фасад, но даже он перекрыт и искажен мощными контрфорсами, предотвращающими обвал стены. Из первоначальных трех парадных порталов два заложены, а оставшаяся центральная дверь уменьшена в размере в несколько раз для того, чтобы исключить любимый «вид спорта» бедуинских шейхов – въезд в храм на лошади. Не сохранились и портики, окружавшие обычный для раннехристианских базилик атриум – двор перед храмом. В результате храм выглядит скорее как укрепленный средневековый форт, чем как святилище Матери и Младенца.

Единственная ныне дверь – ее называют «Врата смирения», ибо каждый, входя в храм, волей-неволей должен склонить голову, – ведет в притвор, тянувшийся прежде во всю ширину базилики. Из притвора (нартекса) мы попадаем в величественный центральный неф базилики, разделенной 44 колоннами на 5 нефов. Колонны высечены из местного розового песчаника, который в строительной литературе иногда так и называют «вифлеемит», но камень так хорошо отполирован, что во многих путеводителях колонны именуют мраморными. В верхнем ярусе стен центрального нефа, над колоннами, сохранились фрагменты старинных мозаик.

Древнее предание, сохранившееся в «Церковной истории» Евтихия Александрийского, рассказывает, что заказчик, император Юстиниан, остался недоволен храмом. Базилика показалась ему слишком темной. Недолго думая, «благочестивейший и самодержавнейший» повелел отрубить зодчему голову. Боковые нефы действительно не кажутся особенно светлыми. Но вряд ли следует верить легенде. Дело в том, что первоначально существовали окна не только в верхнем ярусе центрального нефа, но и во внешних, северной и южной, стенах. Позднейшими являются также перегородки в конце боковых колоннад, закрывающие вид на оба боковых трансепта. В первозданном своем виде храм вовсе не был таким темным, как кажется нам сейчас.

Потолок базилики держится на мощных деревянных стропилах и кронштейнах – из кипариса и кедра. Свод центрального нефа обновлялся несколько раз. Так, к примеру, свинцовое покрытие, материал для кото-рого был пожертвован английским королем Эдуардом IV в 1480 г., было «реквизировано» турками в XVII в. для отливки пуль.

В южном нефе за колоннами стоит древняя каменная купель времен Юстиниана. Сделанная из того же вифлеемского камня, что и колонны, восьмиугольная в плане, она украшена знаком креста на четырех сторонах и снабжена не датированной и анонимной, к сожалению, надписью: «На помин души и во отпущение грехов рабов Божиих, их же имена Ты, Господи, веси».

В мраморном полу храма в нескольких местах видны деревянные крышки люков, прикрывающие фрагменты древнейшего мозаичного пола, сохранившиеся от первоначальной базилики времен свв. Константина и Елены. Открыв один из таких «ставней», слева от ступенек, ведущих к алтарю, мы увидим цветную мозаику с типичным орнаментом в виде свастики и греческими буквами в маленьком квадрате посередине: IXY. Это греческое слово, означающее в переводе «рыба», использовалось в раннехристианской символике как аббревиатура: «Иисус Христос – Божий Сын, Спаситель».

Базилика Рождества является единственным в Святой Земле христианским храмом, уцелевшим без разрушений и перестроек с эпохи Юстиниана. От более древнего здания, воздвигнутого св. царицей Еленой, кроме фрагментов мозаичного пола, ничего не осталось. Но храм Юстиниана сохранился в первозданном виде. Персы в нашествие шаха Хозроя (614 г.) уничтожили, как известно, все христианские святыни Палестины. Они пощадили лишь Вифлеемский храм. По преданию, их остановила мозаика, на которой изображено было поклонение волхвов в узнаваемых персидских одеждах и головных уборах. Зная, возможно, также легенду о том, что Пришествие Спасителя было предсказано Заратустрой, иранским пророком, основателем огнепоклоннической веры, персидские воины остереглись касаться святынь, связанных таинственным образом с их собственной древней традицией.

Базилика представляет в плане крест со скругленными верхними ветвями. Наиболее точно можно судить о первоначальной планировке по восточной части базилики. Высокая и просторная, квадратная в плане солея перед православным иконостасом была, вероятно, устроена крестоносцами. Деревянный резной иконостас, с иконами местного и праздничного ряда и большим распятием с предстоящими вверху, создан в 1764 г. Убранство храма в основном того же времени – за исключением более поздней позолоты, появившейся в 1853 г.

В южной апсиде – православный алтарь, посвященный Обрезанию Господню. Дверь из этой апсиды ведет в греческую ризницу, в придел св. Георгия Победоносца (в котором, по существующей договоренности, совершает богослужение в Рождественский Сочельник духовенство Англиканской Церкви; это, кстати, единственная служба, совершаемая в базилике протестантами). Двухмаршевая лестница ведет из южной апсиды во двор, где находятся звонница, напоминающая мощную въездную башню средневекового замка (подобные конструкции встречаются в древнейших монастырях Египта и Палестины) и вход в Пещеру Младенцев. В северной, принадлежащей армянам, находится престол, посвященный Деве Марии, и другой, рядом, в северо-восточном «плече», посвященный св. Волхвам (или, как пишут часто на европейский манер, «Трем Царям»). Считается, что здесь волхвы сошли с коней перед тем, как спуститься в пещеру и поклониться Младенцу. Из северной апсиды можно пройти в принадлежащую францисканцам церковь св. Екатерины (о ней еще будет разговор), а из нее – в старинный клуатр (монастырский дворик), сохранившийся со времен крестоносцев и реставрированный в 1950 г. архитектором А. Барлуцци.

Паломники XV в. говорили о «великолепных мозаиках базилики, которые выглядят совершенно как новые». Сегодня, к сожалению, лишь по старинным описаниям (позднейшее из которых датируется 1626 г.) можем мы судить об их первоначальном убранстве.

...Чтобы лучше рассмотреть мозаики, нужно встать подальше – у второй или третьей из колонн северной стороны. На западной стене, над входом, располагалась композиция «Древо Иессеево» – с изображением пророков в медальонах, со свитком соответствующего пророчества в руках у каждого.

Система росписей боковых стен включала 5 рядов, симметрично отражающих друг друга. В нижнем ряду изображалось родословие Христа: согласно Евангелию от Матфея – на южной стене, и согласно Луке – на северной. Внизу идет лента орнамента. Над ней, вдоль южной стены, располагались композиции семи Вселенских соборов – с надписями о догматическом достоинстве каждого из них. Симметрично на северной стене были изображены шесть Поместных соборов. Затем вновь шла лента орнаментов, и над ней, в проемах между окнами, – Ангелы, следующие как бы в торжественной процессии лицом к алтарю и славословящие Рождество Христово.

Полностью сохранилось лишь изображение Второго (Константинопольского) Вселенского собора, на котором был принят в окончательном виде православный «Символ веры» (Никео-Цареградский Символ). Каждый из Соборов представлен символически сонмом св. отцов-епископов.

Каждый из шести Поместных соборов был представлен символически изображением церкви и городских башен, с названием города над ними. В силуэт каждой церкви вписано соответствующее соборное постановление. Каждая из шести мозаик с Поместными соборами совпадает по размерам с расстоянием между колоннами и отделена от другой декоративным панно тех же размеров.

Греческая надпись в алтаре позволяет точно определить время создания мозаик: «Сии мозаики – творение рук Ефрема Мниха, живописца и мозаичиста, работавшего в царствование императора Мануила Багрянородного Комнина, во дни короля Иерусалимского, господина нашего Амори, и святейшего епископа Вифлеемского, господина нашего Рауля, в лето 6677, 2-го индикта». Дата соответствует по византийскому летосчислению 1169 г. Хотя к тому времени прошло уже более ста лет со времени разделения Православной и Католической Церквей (в 1054 г.), отрадно отметить, что византийский император, латинский король Иерусалимский и католический епископ Рауль, англичанин по происхождению, смогли проявить способность к единству и сотрудничеству в деле украшения древнейшего из христианских храмов. Добавим, что в то же время в принадлежавшем крестоносцам Иерусалиме совершала свой иноческий подвиг преп. Евфросиния Полоцкая – русская православная княжна, окончившая свои дни в Святой Земле и похороненная в обители преп. Феодосия Киновиарха. Интересно, что останавливалась она в Иерусалиме в «русском монастыре», – еще одно свидетельство того, что в XII в. «вероисповедные перегородки» до Неба еще не доходили...

Одной из наиболее выразительных и запоминающихся особенностей Вифлеемской базилики являются ее знаменитые колонны. Прежде всего, православные паломники подходят приложиться к одной из колонн правого ряда, прославленной «чудом о пчелах». Говорят, еще во времена мамлюкских беев, один из них, гордец и вояка, въехал в храм на своем скакуне. И тогда из колонны вдруг вылетел невесть откуда взявшийся рой пчел и преследовал святотатца, пока не выгнал его из храма. В колонне осталось пять крестообразно расположенных отверстий, в которые паломники, изображая крестное знамение, влагают свои персты.

Зато далеко не все замечают, что большинство из колонн в верхней своей части сохранили древние росписи. Более того, галерея святых, представленная в храме, является одной из наиболее полных в истории византийской живописи того времени. Датированные надписи, сохранившиеся над двумя колоннами, 1130 и 1169 гг., показывают, что они, как и мозаики, создавались в эпоху крестоносцев. И, любопытным образом, являют собой как бы «коллективный плод» художественно-литургического творчества.

Каждое из изображений (все они написаны маслом на голубом фоне) обведено красной или светлой рамкой. Прежде считалось, что все они принадлежат одному мастеру, но внимательный анализ позволил выявить тонкие стилевые различия, заставляющие предполагать здесь работу целой артели иконописцев. Один из авторов конца XV в. писал: «Не устаешь любоваться этими прекрасными колоннами». Сейчас, увы, время сделало свое дело, и любоваться практически нечем. С трудом удается лишь идентифицировать святых, лики которых едва видны. В нижней части колонн сохранились кое-где граффити, оставленные средневековыми паломниками, и арабские надписи более позднего времени. Впрочем, их исследованием до сих пор никто не занимался...

И еще одно чудо, связанное с вифлеемскими колоннами. На нашей памяти, в ноябре 1996 г., паломники вдруг увидели, что образ Спаса Нерукотворного на южной стороне предалтарного столпа (он расположен слева от южного, православного входа в Пещеру Рождества) источает слезы. Это видели с тех пор многие паломники из различных православных стран и насельники находящихся в Иерусалиме православных обителей. Господь вновь плакал... О нас.

В пещеру Рождества (Вертеп) ведут две лестницы – из северного и южного трансептов. Существует и третий, мало кому известный вход, – подземный, с запада, из перехода, ведущего в католические пещеры и храм св. Екатерины (как правило, он бывает заперт). Арочные порталы с мраморными колоннами по бокам, оформляющие оба входа, – типичный французский XII в., единственное, что осталось в базилике от архитектурного убранства времен крестоносцев. Ступени из красного полированного песчаника относятся к эпохе Юстиниана. Бронзовые двери – того же времени.

Сама пещера представляет собой неправильное в плане сводчатое помещение, длиной 12, шириной до 3-х метров. Стены сохранили частью первозданный облик пещеры, частью – это позднейшая каменная кладка, но мы их практически не видим, так как они почти целиком покрыты асбестовыми шпалерами. Это подарок, сделанный в 1873 г. президентом Франции маршалом Мак Магоном, после того как пожар 1869 г. полностью уничтожил мозаики и церковное убранство в пещере. В некоторых местах за шпалерами сохранилась мраморная облицовка времен крестоносцев. К сожалению, трудно представить себе, как выглядела пещера первоначально. Архитектурные изменения разных эпох сильно изменили ее.

В XII в. Вифлеем посетил русский паломник, игумен Даниил. «Вертеп и ясли, где родился Христос, находятся под великим алтарем, они устроены красиво. Дверей в пещере две. И если северными дверьми входишь в вертеп, то по левую руку от тебя будет место внизу на земле, на котором и родился Христос. Над этим местом сделан престол, и на этом престоле исполняют службу. А напротив, на западе, – ясли, в которые положили Христа после рождения, завернутого в рубище».

Если бы Даниил посетил это место сегодня, он все узнал бы. Но мы войдем в пещеру с южной, «православной» стороны, и место рождения будет от нас справа. В арочной нише – православный алтарь. Под престолом 14-конечная серебряная звезда с круглым отверстием в центре отмечает самое место Рождества. По окружности латинская надпись: «Hic de Virgine Mariae Iesus Christus natus est» («Здесь от Девы Марии родился Христос»), И дата установления серебряной звезды: 1717. В середине XIX в. звезда таинственным образом исчезла, но в 1852 г. по повелению турецкого султана была восстановлена. Над православным престолом (на нем служат, в порядке очередности, также и армяне) – пол у сферрическая сень с сохранившимися фрагментами древней мозаики, изображавшей – в канонах византийской иконографии – Рождество Христово.

Напротив престола Рождества, в южной части пещеры, по трем мраморным ступеням спускаемся к приделу Яслей. Точнее, престол посвящен Трем Волхвам (или «Трем Царям»). Но главная его святыня – находящиеся напротив престола Св. Ясли. Они сейчас, как и все в пещере, покрыты мрамором, поэтому трудно судить, как они выглядели в ту единственную, евангельскую ночь.

Блаж. Иероним, к свидетельству которого мы уже обращались (он жил в Вифлееме в конце IV – начале V вв.), писал: «О, если бы мог я увидеть подлинные Св. Ясли, в которых лежал Господь! Ныне, в похвалу Спасителю, в храме заменили глиняные ясли серебряными, но насколько же драгоценнее были те, которые убрали!»

На самом деле, ни серебряные ясли, которые видел блаж. Иероним, ни глиняные, об утрате которых он горевал, ни, тем паче, гораздо более поздние деревянные, перенесенные крестоносцами в Рим (они находятся сейчас над престолом в храме Санта Мария Маджоре), не были «оригиналом». Подлинные Св. Ясли скрыты под современным мрамором. Они представляют собой попросту выдолбленное в естественном углублении скалы корытце, как это и теперь делают палестинские пастухи в пещерах– загонах для скота.

Если подняться из Пещеры Рождества северной лестницей, то через армянский придел можно пройти в католический храм св. Екатерины. Он построен францисканцами в 1881 г. на развалинах древней церкви, существовавшей здесь во времена крестоносцев. Трудно было бы понять смысл посвящения церкви св. великомученице Екатерине, если бы...

В Житии рассказывается, что св. Екатерина, дочь знатных и богатых родителей, красивая и образованная, отказывала всем женихам, не находя себе достойной пары. Однажды во сне ей приснилась Богоматерь с Младенцем Иисусом на руках. Екатерина хотела заговорить с Младенцем, но Он отвернулся от нее и сказал: «Не хочу говорить с такой глупой и некрасивой девушкой». Екатерина проснулась, потрясенная. Лишь потом, позже она поймет, что Господь имел в виду то, что она пребывает в язычестве, чуждая истинной веры, перед которой ничто земная красота, богатство, наука. Екатерина приняла св. крещение, и ей снова был сон. На этот раз Младенец не только сразу улыбнулся и потянулся к ней, но и надел ей на палец обручальное кольцо. Она проснулась с кольцом на руке. Это кольцо стало для нее обручением не только на радость, но и на муку.

Мощи великомученицы были чудесно обретены иноками на вершине Синая. Синайский монастырь, в соборном храме которого почиют перенесенные с вершины горы мощи св. Екатерины, построен в одно время с Вифлеемской базиликой Рождества Христова – при императоре Юстиниане. Историки архитектуры часто сравнивают эти два памятника.

Двухмаршевая лестница справа – в южном, православном трансепте – ведет в небольшой внутренний дворик греческого монастыря с отдельным входом в Пещеру Вифлеемских Младенцев. Спустившись по лестнице, можно видеть через решетчатое окошко черепа и кости – не только младенческие, но и взрослые. Это св. останки мучеников, перебитых в Вифлееме в нашествие персов в 614 г. Пройдя глубже, можно убедиться, что мы находимся в месте древнейших христианских погребений. Слева и справа, в коридорах, прорубленных в скале, помещаются оссуарии – каменные ковчежцы-гробики для хранения костей. В самой глубине – маленькая подземная церковь, возможно, одна из древнейших в Палестине, с полукруглым каменным престолом, над которым находится такая же полукруглая икона Рождества Христова.

Пещера Рождества и Пещера Младенцев представляют собой лишь часть из разветвленной системы пещер, частью естественных, частью искусственных, находящихся под базиликой Рождества Христова. Для продолжения осмотра нам придется снова войти в храм, пройти из южной апсиды в северную и затем в описанную выше церковь св. Екатерины. Из нее лестница вниз ведет в пещеру блаж. Иеронима. Строго говоря, в нее можно попасть и непосредственно из Вертепа, через дверь в западной стене. Но эта дверь, как мы отмечали, бывает обычно заперта.

На повороте лестницы – карта-схема пещер. Вы входите сначала в пещеру, которая называется «часовня св. Иосифа». Слева от придела Иосифа – отгороженный с 1621 г. каменный стенкой католический придел Вифлеемских Младенцев, перебитых по приказу Ирода. Мы уже видели, что подлинная Пещера Младенцев находится южнее, на территории православного монастыря. Ее подлинность удостоверяется тем, что уже в древнейшие времена именно там устроено было христианское кладбище.

В противоположной стороне – вход в пещеру блаж. Иеронима. Это – наиболее археологически достоверная часть католических пещер. У западной стены – гробница самого блаж. Иеронима. Это кенотаф (т. е. пустая гробница), мощи святого были перенесены при императоре Феодосии Младшем (сер. V в.) в Константинополь, а сейчас находятся в Риме в церкви Санта Мария Маджоре. Напротив гробницы блаж. Иеронима – надгробие его святых учениц Павлы и дочери ее, Евстохии.

Вход в северной стене ведет в пещерную келью блаж. Иеронима. Это жилое помещение, прямоугольная планировка которого (6 х 4 м) не оставляет сомнений в том, что пещера сознательно строилась как «ученый кабинет». Здесь блаж. Иероним работал над латинским переводом Библии, получившим в науке название «Вульгата» (так как перевод осуществлялся на народную, «вульгарную» латынь). Если произвести своеобразный «рейтинг» среди языков, на которые было переведено Св. Писание, окажется, что более всего людей, живших и живущих, читали Слово Божие именно в латинском переводе Иеронима.

И еще об одной знаменитой вифлеемской пещере. Если встать на площади лицом к храму Рождества Христова, то справа, за армянским монастырем, начинается небольшая улица. Пройдя по ней около 300 м на восток, мы увидим справа вход в католический храм. На самом деле, это, если можно так выразиться, «ложный фасад», прикрывающий вход в большую, хотя и неглубокую естественную пещеру.

По лестнице в 13 ступенек мы спускаемся в пещерную церковь, принадлежавшую христианам обеих конфессий – католикам и православным. В 1871 г. она была «приватизирована» францисканцами. Это т. н. «"Молочная пещера». По преданию, Св. Семейство останавливалось здесь на отдых по пути в Египет, и Матерь Божия, собравшись кормить Младенца, разбрызгала нечаянно на землю капли своего молока.

Стены пещеры действительно почти белые. В XIX в. паломники, в том числе православные, обязательно уносили с собой отсюда кусочки белого, как мел камня, чтобы после, если понадобится, крошить его в молоко больным детям или давать кормящим матерям, поскольку самые камни из этой пещеры считаются чудотворными.

Здание армянского монастыря на южной стороне площади также относится к эпохе крестоносцев, причем монахи занимают лишь верхний его этаж. В нижнем этаже сохранился древний сводчатый зал, в котором, по преданию, учил блаж. Иероним, основатель и первый настоятель монастыря в Вифлееме.

Вообще же, права и «территории» различных христианских конфессий определяются в Вифлееме тем же status quo, как и приделы храма Гроба Господня. Площадь перед храмом принадлежит православным. Никаких новых дверей или расширения прежних не может быть сделано без общего согласия. Православные владеют также ключом от центральных дверей (открываются и закрываются они ежедневно по удару колокола с католической колокольни) и помещением притвора – за исключением двух метров, служащих для прохода к армянскому монастырю.

И в самой базилике все иконы, лампады и паникадила принадлежат исключительно православным, в том числе 44 одинаковые серебряно– вызолоченные лампады в северной и южной колоннадах, украшенные византийскими двуглавыми орлами. Два больших паникадила перед алтарем – пожертвование русских царей. Только православные пользуются правом совершать при праздничных богослужениях литании (внутренние крестные ходы) в колоннадах базилики. Католики могут лишь пройти через притвор и базилику точно оговоренным «маршрутом» – между первой и второй северными колоннами – в свой монастырь, как и армяне в свой северный трансепт.

Кафоликон (его составляет, как мы сказали выше, расширенная солея в восточной части центрального нефа перед алтарем) используется для богослужения только православными. Придел свт. Николая Чудотворца в южном трансепте также является их собственностью. Что касается северного трансепта, то хотя он считается принадлежащим армянам, но порядок уборки, наиболее важный с точки зрения status quo, отражает гораздо более сложную иерархию имущественно-правовых отношений различных конфессий. Дело в том, что в понятиях древнецерковного правового сознания не так даже важно, кто служит в данном приделе (или на данном престоле), как порядок, кто «моет» и «подметает» этот придел. Тот факт, что армяне моют и чистят «свой» придел лишь до половины высоты стен, а выше наводить порядок имеют право лишь греки, наглядно демонстрирует, чьи права в храме «основательнее». Еще меньше прав «принадлежит» в том же северном трансепте сирийцам и коптам, которые лишь испрашивают каждый раз у армян благословения совершать в определенные дни богослужения на их, армянских, престолах.

На престоле Вифлеемской Звезды в Вертепе служат поочередно православные и армяне. Из 16 лампад, возжигаемых над Звездой, 4 принадлежат католикам и по 6 – армянам и православным. Пол в пещере подметается – за исключением самого придела Звезды и придела Яслей – на альтернативной основе православными и католиками. Звезду моют только православные и армяне. Нижнюю часть северной лестницы в пещеру подметают католики, а верхние 5 ступеней – по очереди католики и армяне. В приделе Св. Яслей все имущественные и литургические права принадлежат католикам.

Наш рассказ о Вифлееме был бы не полон, если бы мы не рассказали о лежащем к востоку от города «Поле Пастушков» – первом на земле месте, где Ангелами небесными возвещено было людям благовестие о Рождестве...

Современный Вифлеем, как и древний, библейский, круто обрывается к лежащей на восток долине. Вифлеем – горный город, он расположен на высоте 770 м над уровнем моря. От него начинается спуск к великой впадине Мертвого моря, до которого считанные километры. В городе и вокруг практически не производилось археологических раскопок, так что достоверных данных о местоположении города в евангельское время у нас нет.

Окрестности Вифлеема связаны со многими библейскими воспоминаниями. На поле под Вифлеемом собирала колосья Руфь, ставшая женой Вооза и родившая ему сына Овида, внуком которого был Давид. Это то самое поле, о котором говорится и в книге Бытия: «И отправился Иаков, и раскинул шатер свой за башнею Гадер» (Быт. 35:21). Башня Гадер (евр. «Migdal Eder» – «башня стад») – это и есть место, где в ночь Рождества пастыри пасли своих овец.

В пещере, где было откровение Ангелов (Лк. 2:9–14), три пастуха, очевидцы события, были потом, по их желанию, и погребены. Уже в IV столетии на этом месте был воздвигнут православный храм. Он неоднократно перестраивался и разрушался впоследствии, но – чудом Божиим – сохранилась сама пещера, ставшая криптой храма, с престолом над местом погребения пастырей, с типичными мозаиками середины IV в. на полу.

В 1972 г., по почину иноков Лавры преп. Саввы Освященного, на св. месте был воздвигнут новый православный храм. Но, чтобы оставить в

неприкосновенности подлинную Пещеру Пастырей, храм построили рядом, на новом месте.

Он трехпрестольный: главный алтарь освящен в честь Собора Пресвятой Богородицы (празднуется 26 декабря ст. ст.), левый придел – в честь Собора Архангелов Михаила и Гавриила и всех небесных Сил бесплотных (8 ноября), правый – в честь великомученика и целителя Пантелеймона (27 июля). В древней крипте совершается богослужение в день престольного праздника – Собора Пресвятой Богородицы. Над криптой сохранились мозаики византийского храма VI-VII вв.

Неподалеку растут оливы, древностью и толщиной своей не уступающие оливам Гефсиманского сада. Им около 2000 лет, может быть, они помнят, как осияло поле Ангельское воинство...

Примерно в километре от православного храма находится на принадлежащем католикам участке францисканская церковь, построенная тоже сравнительно недавно. Ее заложили в канун Рождества 1953 г. и освятили ровно через год, на Рождество 1954 г. Архитектор А. Барлуцци, создатель храма, назвал его «храмом Ангелов».

На большой цельной скале развернут типичный древний бедуинский шатер. Именно такими были жилища пастухов-кочевников времени Христа Спасителя. Он имеет в плане форму десятигранника. Каждая вторая грань оснащена мощным контрфорсом – вполне декоративным, ибо конструкция храма представляется достаточно простой и легкой. Над нижним, основным сложнофигурным многоугольником вырастает десятерик барабана и над ним купол, также разделенный белыми «меридианами» на десять сегментов. Иными словами, принцип десятеричности, напоминающий о церковной десятине – приношении Богу десятой доли от каждого стада и каждого урожая, – проведен архитектором, что называется, сверху донизу.

Бронзовый ангел – символ тех, рождественских Ангелов – простирает крылья над входом. В церкви три алтаря – к востоку, северу и югу. Над каждым из алтарей размещены большие фрески работы художника Умберто Нони. Фрески повествуют о трех последовательных эпизодах из жизни вифлеемских пастырей: явление Ангелов, возвещающих Рождество Спасителя; поклонение Младенцу и Его Матери в Вифлеемской пещере; возвращение радостных пастырей к своим овцам. Как всегда в своих реконструкциях, А. Барлуцци использовал найденные при раскопках развалины древней византийской базилики.

В 10 км к востоку от Вифлеема возвышается посреди Иудейской пустыни странный холм в форме правильно усеченного конуса вулкана. Если не знать заранее, никогда не догадаешься, что это не вулкан и не обычный холм, а творение рук человеческих, осуществленная древняя сказка об обитателях «полых холмов». Это Иродион – дворец-крепость Ирода Великого, воздвигнутый им в 24–15 гг. до P. X.

Иосиф Флавий пишет: «Эта крепость отстоит от Иерусалима на расстоянии около 60 стадий и самой природой предназначалась быть удобным укреплением, так как поблизости находился довольно значительный холм, искусственно увеличенный человеческими руками и наверху срезанный и выровненный. На нем возвышались круглые башни, к которым вела крутая лестница из 200 отесанных камней. Внутри этих башен находятся красивые царские покои, сооруженные не только в целях безопасности, но и для красоты. Здания эти сооружены с огромными издержками. Равнина (у подножья) покрыта домами наподобие целого города, а на холме возвышается крепость, господствующая над всей этой местностью» (Иудейские древности. Кн. XV, гл. 9).

Историки назвали Ирода «Великим», археологи же благодарны ему за множество археологических и архитектурных памятников. Именно он, Ирод, само имя которого стало нарицательным, обновил Иерусалимский Храм, оставил дворцы в Иерихоне и Самарии, основал город Кесарию и обнес циклопическими стенами гробницы праотцов в Хевроне. «Ироды» вообще, во всех временах и народах, много строят. Но Иродион является в известном смысле «вершиной» иродианских архитектурных фантазий. Невдалеке от Вифлеема, райского оазиса, ставшего местом рождения Богочеловека, «человекобог» строит для себя личную модель ада.

Поднявшись на холм (от 200 ступеней, насчитанных Иосифом Флавием, осталось сейчас 40 верхних – да и те, конечно, не древние, а новые, сделанные для удобства туристов) и заглянув в жерло вулкана, мы можем увидеть, как представлял себе Ирод «благосостояние и безопасность». Крепость окружена двойной стеной с четырьмя сторожевыми башнями: одна круглая и три полукруглых. В одной из них были въездные ворота. Внизу, внутри образовавшегося кратера, сохранились остатки многоколонного портика, римские термы (иудеи не зря считали Ирода не только коллаборационистом, но и «плохим евреем» – вкусы и пристрастия тирана были вполне римскими), развалины небольшой, датируемой, правда, более поздним временем, синагоги и еще более поздней византийской церкви св. Архистратига Михаила. Туннель под большой круглой башней ведет еще глубже внутрь горы, где была развернута инженерами Ирода и сегодня поражающая воображение своим техническим совершенством целая «подземная урбанистика» – с цистернами, складами, лестницами, коридорами и кордегардиями. Своей воды в окрестности нет, она поступала по водопроводу из древних Прудов Соломона, расположенных между Вифлеемом и Хевроном. Для того чтобы посмотреть подземные сооружения Иродиона, нужно сразу от билетного киоска свернуть с основной верхней дорожки налево и «войти в холм» – через дверь с террасы, расположенной примерно на половине его высоты.

Отдельную, вполне «земную» часть комплекса составляет дворцовый ансамбль, расположенный на равнине, у подножья горы, с северной ее стороны. Здесь сохранились фундаменты царского большого дворца, ипподром перед ним и лежащий к западу прямоугольный бассейн с павильоном посредине и руинами монументального здания, похожего на античные храмы, на берегу.

Такая крепость, как Иродион, могла выдерживать осаду годами. Так оно и было в действительности. Иродион держался 3 года против римских войск в период Иудейской войны (68–70 гг.), а затем не менее успешно использовался повстанцами во время восстания Бар-Кохбы.

Что и говорить, инженерная фантазия Ирода не может не поражать воображения. Но вот как любопытно устроены история и человеческая память. Место в вифлеемском овраге, в тесной пещерке, где склонились когда-то над новорожденным Сыном Человеческим укрывшиеся от зимних дождей ослы и овцы, согревая Его своим дыханием, – оно сохранилось, имеет за собой два тысячелетия архитектурных напластований, украшено и воспето, а куда более внушительные города и дворцы и целые антропогенные вулканы, сооруженные для себя и друзей тираном и убийцей, – от них не осталось камня на камне...

Видно, и вправду гений и злодейство – две вещи несовместные. И Христос не зря сказал: «Кто не собирает со Мной, тот расточает». Целые народы и царства рассыпались, расточились – кто собирали не с Ним.

Кроме Бет-Сахура (Поля пастухов), составляющего восточную окраину Вифлеема, в состав Большого Вифлеема (если можно так говорить о городе, насчитывающем – даже с «окраинами» и «пригородами» – всего 30 тыс. населения), входит также Бет-Джала, лежащая от него на расстоянии чуть больше километра к западу. В поселке живет 6500 жителей, большинство из которых христиане. Современное арабское название Бет-Джала соответствует библейскому Гило. Это – родина хорошо известного по «Второй книге Царств» Ахитофела – умного и решительного политика, ближайшего друга и советника царя Давида, позже изменившего ему и примкнувшего к его мятежному сыну Авессалому. В возникшей войне сына против отца Ахитофел готов был идти до логического конца – до цареубийства. Но когда Авессалом отверг его радикальный план, как расправиться с Давидом, старый интриган сразу понял, что оба они проиграли – и малодушный мятежник, и он сам. Не дожидаясь разгрома и гибели Авессалома, «он оседлал осла, и собрался, и пошел в дом свой, в город свой, и сделал завещание, и удавился, и умер, и был погребен в Гило, в гробе отца своего» (2 Цар. 16:23; 18:23).

Почти 3 тысячи лет спустя, в середине XIX в., Бет-Джала стала ареной другой необъявленной войны: состязания католических и православных миссионеров на ниве просвещения. Назначенный римским папой в 1847 г. на восстановленную, со времени крестоносцев пустовавшую кафедру Латинского патриарха Иерусалимского, Иосиф Валерга основал здесь школу для арабских детей, на основе которой возникла и ныне действующая католическая Духовная семинария. Архим. Антонин (Капустин), начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, человек не менее основательный и инициативный, приобрел в Бет-Джале в 1866 г. участок (это было, кстати, одно из первых его приобретений в Святой Земле, «кирпичик» будущей Русской Палестины) и построил на нем «в пику латинянам» православную школу для девочек. Впоследствии она была преобразована в Женскую Учительскую семинарию, готовившую преподавательниц для местных начальных школ. Она просуществовала под эгидой Императорского Православного Палестинского Общества до 1917 г. и во многом способствовала формированию палестинской арабской интеллигенции. Одна из учениц школы (О. В. Оде-Васильева) была потом, уже в советское время, профессором арабского языка в Ленинградском университете. Здание русской школы вам покажут в Бет-Джале и сегодня.

Главной церковной достопримечательностью Бет-Джалы является ныне храм свт. Николая Чудотворца, воздвигнутый в 1925 г.

В Житии свт. Николая Чудотворца рассказывается о его паломничестве в Иерусалим и Святую Землю. Мы уже говорили об этом. По преданию, двери храма Гроба Господня сами собой распахнулись перед св. паломником. Он и навсегда хотел остаться в Палестине, если бы не откровение Божие, повелевшее вернуться на родину. По возвращении в Патары, он основал там Сионский монастырь – в знак внутренней связи с Сионской Матерью Церквей – и был в нем одно время архимандритом. Но судьба навсегда свяжет его имя с другим городом – Мирами Ликийскими.

Церковь свт. Николая в Бет-Джале впервые упоминается в «Хождении гостя Василия» (1466 г. ). Храм XIII-XIV вв., который посетил «гость» (т. е. купец) Василий, был разобран и перестроен в 1923–1925 гг. В ходе работ под алтарем была обнаружена крипта V-V1 вв. Был также открыт выдолбленный в скале подземный ход вдоль северной стены храма – узкий коридор с двумя вертикальными рядами каменных полок. У народной памяти – своя хронология. Местное предание отождествило найденную археологами крипту с местом подвигов свт. Николая Чудотворца.

Прежде чем мы достигнем Хеврона, можно посетить по дороге т. н. «Пруды Соломона». Они представляют собой крупные гидросооружения, которые способны были обеспечить водой и древний Иерусалим (отсюда шел т. н. «водопровод Пилата»), и Иродион, и т. н. «водотечу Ирода», проходившую через пустыню ущельем Вади Кельт до самых садов Иерихона.

Древность сооружений свидетельствуется строительной техникой, в которой они выполнены. Хотя пруды не упоминаются впрямую в Св. Писании, историки считают, что именно о них говорит Соломон в автобиографическом отрывке из «Екклезиаста»: «Я предпринял большие дела: построил себе дома, посадил виноградники, устроил сады и рощи, сделал себе водоемы для орошения деревьев» (Еккл. 2:4–6).

«Город Патриархов», один из древнейших в Св. Земле, одинаково почитаемый христианами, иудеями и мусульманами, Хеврон и сегодня важный центр в жизни Палестинской автономии. Типичный город Горной Иудеи (950 м над уровнем моря), он сохранил вполне традиционный характер древних палестинских городов – с террасными садами, каменными подслеповатыми домами и крутыми узкими улочками, о которых Господь сказал в Евангелии: «Не может укрыться город на верху горы».

Как показывают раскопки, поселение существовало здесь уже в III тысячелетии до P. X. Впервые это место упоминается в Библии в связи с историей праотца Авраама. Точнее, еще Аврама («Аврам» – означает «отец многих», «Авраам» – «отец многих народов»), «И поднялся Аврам из Египта, он сам и жена его, и все, что у него было. И двинул шатер, и пошел, и поселился у дубравы Мамре, что в Хевроне, и создал там жертвенник Господу» (Быт. 13:1–18).

Уточняющим примечанием «что в Хевроне», автор хочет лишь подчеркнуть, что позже на этом месте возникнет город Хеврон. Когда пришел сюда Аврам, города, разумеется, еще не было. Более того, своей земли у Аврама тоже не было, он лишь кочевал со своими стадами по свободным землям в промежутках между оседлыми ханаанскими анклавами. Когда умерла Сарра и надо было похоронить ее, он вынужден был купить для этого место у одного из местных землевладельцев – хеттов. Потому Библия и называет его «евреем», что значит «пришелец» (точнее даже, по современной этимологии, «перешелец» – «перешедший реку», очевидно, имелся при этом в виду Евфрат).

Остановимся на мгновение на тексте сообщения, в котором впервые появляется слово «еврей». «И пришел один и известил Аврама Еврея, жившего тогда у дубравы Мамре, Аморреянина» (Быт. 14:13). В этой короткой цитате все чрезвычайно интересно. Книга Бытия называет Аврама одновременно и евреем, и аморреянином, т. е. этничность его остается совершенно неопределенной. Переливы смыслов и звучаний отчетливо слышатся и в топонимии. Дубрава Мамре в другом месте называется по-еврейски «Море» (Быт. 12:6); гора Мориа, как и Мамре, неразрывно связанная с судьбой Авраама, называется – в более позднем повествовании о Храме Соломона (в греческом тексте Септуагинты) – горой «Амориа», что уже явственно перекликается с прозвищем «аморреянин».

Словом, история этносов, вер и традиций, на которых круто замешаны старшие слои Библии, не поддается однозначной расшифровке. Из толщи человечества на стыке Востока и Запада, Севера и Юга вышел Авраам – и был в Святой Земле «евреем», т. е. чужим.

Второй пласт древнейших известий о Хевроне связан с эпохой Моисея и Иисуса Навина – временем завоевания еврейскими племенами (коленами), вернувшимися из египетского рабства, страны обетованной. «И пошли в южную страну, и дошли до Хеврона, Хеврон же построен был семью годами прежде Цоана, города египетского» (Числ. 13:23). «Последнее замечание, – указывает Толковая Библия, – очень понятно в устах людей, только освободившихся от ига египтян и еще полных воспоминаниями о покинутой ими стране». Где-то здесь, в окрестностях Хеврона, находилась «долина гроздий», где разведчики, посланные Моисеем, срезали виноградную ветвь с одною кистью ягод, которую с трудом могли нести на шесте двое.

О значении города в последующие столетия говорит тот факт, что Давид сделал его своею столицей и 7 лет правил своим царством отсюда – до того, как завоевал Иерусалим.

Сакральным центром города на протяжении четырех тысячелетий является пещера Махпела – место погребения праотцев Авраама, Исаака, Иакова и их жен. Она расположена в самом центре Хеврона и представляет собой место, в равной степени святое для трех, как их называют, «авраамических» религий. Для евреев и арабов Авраам является – через Исаака и Измаила – прямым родоначальником, для христиан – мистическим «отцом верующих».

Пещера Махпела (в переводе «двойная») расположена с юго-западной стороны высокого холма. Никто не знает, как она выглядела первоначально, предположительно «двойная» могло означать: «одна глубже другой».

Ирод Великий оградил священное место мощными высокими стенами, так что образовался прямоугольник, вытянутый с северо-запада на юго-восток (63 м в длину и 36 м в ширину). Толстые стены с широкими пилястрами сложены из типичных для Иродовых построек каменных блоков, напоминающих – особенно в нижней части – циклопические квадры Стены Плача в Иерусалиме. В результате образовалось святилище под открытым небом с шестью кенотафами, стоявшими на тех же местах, что и теперь, хотя выглядевшими, разумеется, иначе.

С того времени Махпела пережила много изменений. В византийское время внутри огражденного пространства была воздвигнута пятинефная базилика. Возможно, с ней связана греческая надпись, сохранившаяся в углу левого крыла современной мечети. После мусульманского завоевания (636 г.) церковь была превращена в мечеть. Крестоносцы вновь сделали ее христианским храмом, придав тот характерный облик, который сохранился до наших дней. Паломники той эпохи (одним из них был знаменитый еврейский путешественник из Испании Вениамин Тудельский, посетивший Хеврон в 1170 г.) оставили описание пещеры, сделавшейся криптой церкви. Она представляла собой две следовавшие одну за другой круглые камеры. В первой покоились кости праотцев Авраама и Исаака, во второй – Иакова и его 12 сыновей. Католические монахи организовали торжественное «перемывание косточек», посвятили церковь праведному Аврааму и свою Хевронскую крепость именовали «Замком св. Авраама».

После 1267 г., когда Хеврон был завоеван знаменитым Бейбарсом, мамлюкским султаном, христианам и евреям был запрещен доступ в святилище. Мамлюки вновь обратили церковь в мечеть, закрыли лестницу в подземные камеры, так, чтобы никто никогда не нарушал более покой патриархов.

К мамлюкскому периоду относятся также реставрация внешних построек, добавление верхнего зубчатого яруса над древними иродианскими стенами и сооружение двух минаретов. Архитектурно эти дополнения легко узнаваемы по характерной «полосатой» кладке, с чередованием красных и белых камней.

Паломники входят в Харам аль-Халиль («Святилище друга Божия» – так называют арабы Авраама) с восточной стороны. По широкой лестнице поднимаемся к проходу во внутренний двор. Там находится мечеть (бывший храм) с гробницами патриархов. Огромное внутреннее пространство делится на три части четырьмя мощными столпами, несущими на себе свод храма крестоносцев. В середине центрального нефа находится михраб – мусульманская молитвенная ниша, всегда обращенная к Мекке. Справа минбар – кафедра для проповедника из кедрового дерева, созданная в XI в. и украшенная стихами из Корана.

В этой центральной части стоят кенотафы Исаака (справа) и Ревекки (слева). Под средневековым балдахином – закрытый спуск в крипту. Лишь однажды, уже в наше время, после Шестидневной войны, вскрывались св. гробницы. Далее дверь ведет к помещению с кенотафами Авраама (слева) и Сарры (справа). Сейчас там устроена небольшая синагога. Перейдя крытый двор, можно пройти к кенотафам Иакова (слева) и Лии (справа). Там тоже теперь еврейское место для молитвы.

При выходе из мавзолея, с западной стороны находится мечеть для женщин и в ней – кенотаф праведного Иосифа. Библия говорит о его погребении в Сихеме, но по мусульманскому преданию останки возлюбленного сына Иакова были также перенесены в Махпелу. Все кенотафы одеты шелковыми покрывалами с золотым шитьем – зелеными у патриархов, пурпурными у их жен – и увенчаны пирамидообразными навершиями из красного и белого камня.

Русский участок в Хевроне был приобретен архим. Антонином (Капустиным) в 1868 г. Архим. Леонид (Сенцов) продолжил дело своего предшественника. Сразу по прибытии в Палестину он сумел существенно расширить наш участок и, начиная с 1904 г., неустанно ходатайствовал перед церковным начальством о строительстве здесь храма. Осенью 1904 г. Св. Синод принял постановление просить согласия и благословения Иерусалимской патриархии на осуществление этого проекта. Дело тянулось довольно долго. Лишь 4 года спустя, 4 октября 1908 г., Блаженнейший патриарх Дамиан подписал благословенную грамоту на сооружение русского храма у Дуба Мамврийского.

Храм строил итальянский мастер Дж. Бергамаско, оттого во внешнем декоре он носит отчетливые следы итальянских влияний. Большой и вместительный, рассчитанный на 1000 богомольцев, храм по внутреннему архитектурному решению представляет в плане крест. Он трехпрестольный. Главный, центральный престол посвящен свв. Праотцам, левый – святителю Николаю Угоднику, правый – Пресвятой Троице. Последнее связано непосредственно со священным событием, память о котором хранит Мамврийский Дуб. Четыре тысячи лет минуло с того дня, когда сидевший под ним праотец Авраам увидел идущих по склону холма трех путников. Это были, как сказано в Библии, три Ангела. Именно они изображаются на православных иконах Св. Троицы – в том числе на знаменитой Рублевской. За плечом центрального Ангела, символизирующего, по богословскому толкованию, Иисуса Христа, Сына Божия, изображено зеленое дерево. Это и есть знаменитый Мамврийский Дуб.

Как радовался в 1870 г. архимандрит Антонин, а с ним и все православные верующие, когда удалось подписать купчую с прежним владельцем участка, мусульманином, о том, что библейский старец-дуб переходит навсегда в собственность Русской Церкви! Но о. Антонин успел построить на участке лишь двухэтажный дом для отдыха паломников да наблюдательную башню на самой вершине холма. Богослужение совершалось лишь раз в году, в третий день после Троицы, и переносной антиминс для совершения литургии полагался на специальную каменную завалинку, сооруженную вокруг священного древа.

Архимандриту Леониду также не довелось дожить до освящения воздвигнутого им храма. Весной 1914 г. российский посол в Стамбуле получил долгожданный султанский фирман на освящение церкви. Но в июле началась Первая мировая война, и освящение храма пришлось отложить. В 1917 г. архим. Леонид (Сенцов), уже имевший к тому времени большой опыт управления Русской Духовной Миссией в Иерусалиме, много сделавший для ее благоустройства, приобретения новых земельных участков, строительства храмов и подворий, был приглашен в Москву для участия в историческом Поместном Соборе. Вернуться в Иерусалим ему было не суждено. Как мы уже упоминали, он заболел и умер в Москве, где и был похоронен в 1918 г.

Его любимое детище – Троицкий храм в Хевроне – будет стоять неосвященным еще 7 лет. Лишь в 1925 г., когда Русская Палестина, не по своей воле оказавшаяся без связей с Московским Патриархатом и без помощи со стороны Советской России, вошла в юрисдикцию РПЦЗ, был освящен храм у Мамврийского Дуба.

...Прошло 72 года. 16 июня 1997 г., в Духов день храм посетил и молился в нем Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. А несколько недель спустя стало известно, что по решению руководства Палестинской автономии, в состав которой входит Хеврон, русское православное достояние возвращено России. Отныне Троицкий храм у Мамврийского Дуба вновь подчинен нашей Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.

По католическому преданию, «равнина Мамре» находится в другом месте – на высоком холме к востоку от Хевронского шоссе, примерно в 3 км, не доезжая до города. Существующая здесь археологическая зона включает древний колодец и руины церкви, окруженной стеной. Согласно одной из версий, здесь Авраам сидел под своим шатром, когда явились ему три Ангела Божии, согласно другой – здесь совершился Завет между Богом и Авраамом.

Так или иначе, место было окружено религиозным почитанием с древних времен. Археологические раскопки вскрыли остатки святилища времен Первого Храма (IX-VII вв. до P. X.). Неутомимый Ирод начал было и здесь строительство большого, окруженного стенами ансамбля, подобного комплексу Махпелы, но нет свидетельств, чтобы строительство было им завершено. В 68 г., во время Иудейской войны, недостроенные стены были разрушены римлянами. В том виде, как он дошел до нас, комплекс был отстроен при Адриане. Император устроил здесь в 135 г. знаменитый невольничий рынок (т. н. «рынок народов») для продажи бесчисленных, взятых тогда римлянами в плен, участников восстания Бар-Кохбы и воздвиг рядом храм Гермеса – античного бога торговли. Это был один из крупнейших центров работорговли в восточных провинциях Империи. С римских времен до эпохи Средних веков здесь рос раскидистый теревинф, отождествляемый в католической традиции с Дубом Авраама (отсюда арабское современное название «Рамат аль-Халиль»).

Как повествует в своей «Церковной истории» Евсевий Кесарийский, св. равноап. Елена, посетив это место во время своего паломничества в Святую Землю в 326 г., была изумлена, увидев языческих идолов под священным древом Авраама. По ее повелению на расчищенном месте был воздвигнут христианский храм – первый из четырех, построенных при Константине и Елене в Святой Земле (раньше, чем храм Гроба Господня в Иерусалиме, базилика Рождества в Вифлееме и церковь Вознесения на Елеоне). Апсиды древней базилики, освященной во имя Пресвятой Троицы, отчетливо прочитываются и сегодня. После персидского (и, следом, арабского) завоеваний, местность пребывала в забвении и в запустении. Лишь археологические исследования 1926–1928 гг. вернули храм из небытия.

Большая величественная базилика, вполне соответствующая стилю и вкусам ранней христианской Империи, целиком занимает восточную треть всей археологической зоны. Дуб Авраама стоял посреди атриума – окруженного портиком переднего двора базилики. Именно так изображено на знаменитой Мадабской мозаической карте VI в. Напротив, в юго-западном углу комплекса, находится колодец – один из указываемых традицией «колодцев Авраама». По средневековому христианскому преданию, Авраам, после ночной беседы с Господом, когда ему было сказано: «Тот, кто произойдет из чресл твоих, будет твоим наследником», – посмотрел, наклонившись, в колодец и увидел в нем лик Христа.

Перефразируя слово апостола, «где преизобилует благодать, там умножается грех», укажем, что святое место для всех монотеистов, Хеврон стал многовековым «яблоком раздора» враждующих религиозных общин. «Неистовый Хеврон», как называют его в Израиле, может соперничать по ожесточенности межрелигиозного противостояния лишь с такими «горячими точками» ветхозаветной святости, как Колодец Иакова в Сихеме и Храмовая Гора в Иерусалиме.

На протяжении веков еврейская община неоднократно бывала вытеснена из города, где впервые в истории прозвучало имя «еврей». Изгнанные Адрианом, арабами, крестоносцами, мамлюками, иудеи неизменно стремились вернуться к купленному когда-то у хеттов священному клочку земли. Только после Шестидневной войны 1967 г. на близлежащем холме появился – в качестве пригорода арабского Хеврона – еврейский поселок Кирьят-Арба (так назывался Хеврон в Библии). Все эти годы обстановка в Хевроне остается особенно неспокойной. Даже недавнее решение о выводе израильских войск и передаче города под контроль Палестинской автономии не решило всех проблем.

Разрезая на своем пути один за другим, словно большие караваи, холмы пустыни, шоссе круто спускается от Иерусалима к Мертвому морю. Уши закладывает, как в самолете: ведь Иерусалим лежит на высоте 750 м над уровнем моря, а Мертвое море на 392 м ниже его, так что разность высот составляет почти 1200 м, а перепад давления около 100 мм ртутного столба.

По обеим сторонам дороги необозримое море желтых холмов: вечный прибой пустыни, наступающей на тощие островки цивилизации. Только ранней весной пустыня цветет, и высоты вокруг бывают покрыты зеленью и алым ковром анемонов. Остальное время года 30-километровый спуск к Иорданской долине по ландшафту точно соответствует образному описанию М. Ю. Лермонтова:

Вот, у ног Ерусалима,

Богом сожжена,

Безглагольна, недвижима

Мертвая страна.

Бедуин забыл наезды

Для своих шатров

И поет, считая звезды,

Про дела отцов.

Бедуины – одна из живописнейших этнических групп современного Израиля. Их наименование происходит от слова «беда» – конечно, не в русском, а в арабском его значении. Арабский глагол «беда» означает «двигаться, кочевать», что, впрочем, при скудности жизни в сложных климатических условиях пустыни недалеко отстоит от русского понятия «бедовать». Основные кочевья находятся южнее – у Бершебы, в пустыне Негев, лишь отдельные незначительные группы проникают до Иерихонской дороги, да и жмутся они здесь преимущественно к шоссе и примыкающим проселкам, – потому что от древнего патриархального и самодостаточного хозяйства мало что осталось. Современная жизнь пришла и в их традиционные, черные войлочные (из шерсти специальной породы черных коз) шатры, заставляющие вспомнить о «кидарских шатрах», с которыми сравнивали подруги загорелую Суламифь из «Песни Песней» («черна, как кидарские шатры»).

Впрочем, правильно ли называть бедуинские скинии «шатрами», с которыми ассоциируется у нас представление о восточной, «шемаханской» роскоши? Жилье бедуинов крайне бедно и непритязательно. Правда, почти как у наших цыган, бедность и грязь сплошь и рядом соседствуют с изысканными тканями одежд бедуинских женщин и их многослойными монистами из серебряных монет. Бедуины стараются жить натуральным хозяйством, хотя в современных условиях это не всегда получается. Пожалуй, единственное, что остается неизменным со времен Авраама и Моисея (кстати, бедуины особенно гордятся своим – точнее, «свойством» – с Моисеем, считая, что супруга пророка была из бедуинского племени), – это прославленное бедуинское гостеприимство, сводившее когда-то, в «мамврийские» времена, Ангелов и Самого Господа к ним в гости с неба. Святой обычай гостеприимства исполняется без каких-либо исключений и доходит порой до истинной жертвенности. Достаточно вспомнить Лота, предлагавшего насильникам-содомитам собственных дочерей, лишь бы не тронули ночевавших у него путников. В XIX столетии описаны случаи, когда бедуинские шейхи (выборные главы племен) с оружием в руках защищали от турецких стражников скрывавшихся у них беглых узников. Такими они остались и сегодня.

На 27-м километре Иерихонского шоссе – поворот налево. Старая римская дорога ведет к ущелью Вади Кельт. В византийских источниках это место называется «пустыней Хузива».

...Автобус останавливается у холма, на вершине которого водружен крест, и паломники, поднявшись к кресту, невольно вздрагивают, пораженные открывшейся панорамой. Под нами глубокое ущелье с обрывистыми, местами вертикальными стенами и вдали, под противоположным, нависающим обрывом – голубые купола лепящегося к скалам монастыря. Сейчас трудно поверить в это, но когда-то ущелье Вади Кельт было одним из самых «обжитых» мест пустыни. Его стены были буквально испещрены пещерами-кельями православных подвижников, которых насчитывалось к моменту персидского нашествия до 5 тыс. человек. Многие из этих «сотовых» келий можно видеть и сейчас – в полуразрушенном, заброшенном виде.

Проехав не больше километра, останавливаемся на автобусной площадке перед построенными совсем недавно воротами. От них начинается долгий пеший переход к монастырю. Нужно спуститься до самого дна ущелья, перейти по каменному мостику и снова подняться, более пологим подъемом, к св. вратам обители. Даже теперь, по асфальтированной дорожке с мостиками и лестницами, это приятная, но долгая и утомительная прогулка. Можно себе представить, каково было отшельникам V-VI вв.

Обитель была основана пятью сирийскими иноками в 535 г. В 587 г. сюда пришел для уединенных подвигов св. Иоанн Хозевит, а через несколько десятилетий – преп. Георгий, родом с о. Кипр, прибывший для поклонения св. местам Палестины. Именно ему суждено было стать самым знаменитым из хозевитских настоятелей, с его временем связан расцвет обители. В память о великом подвижнике обитель и называется сегодня именем Георгия Хозевита.

Место выбрано было неслучайно. Здесь указано было Богом спасаться пророку Илие в период трехлетней засухи в Израиле: «И было к нему слово Господне: Пойди отсюда и обратись на восток и скройся у потока Хорафа, что против Иордана, из этого потока ты будешь пить, а воронам Я повелел кормить тебя там. И пошел он, и сделал по слову Господню. И вороны приносили ему хлеб и мясо по утру, и хлеб и мясо по вечеру, а из потока он пил. По прошествии некоторого времени этот поток высох, ибо не было дождя на землю» (3 Цар. 17:2–7).

Поток на дне оврага и в наше время летом полностью пересыхает, шум его можно слышать только самой ранней весной. Сохранилась и пещера, куда вороны носили пророку пищу, в ней устроена церковь.

В церковном предании эта пещера связана еще с одним, уже новозаветным событием. Мы говорили выше о доме Иоакима и Анны, родителей Пресвятой Богородицы, в Иерусалиме. Когда священники в Храме отказались принять жертву у бездетного Иоакима, он, в отчаянии и скорби, ушел, покинув Иерусалим, в пустыню, где пастухи пасли принадлежавшие ему стада. И поселился в этой самой пещере, освященной именем великого ветхозаветного пророка, где и пребывал в посте и молитве 40 дней и ночей, пока Ангел, посланный Богом, не открыл ему радостную тайну о рождении Марии. В память о том, как Иоаким и Анна вымолили себе у Бога дитя, соборный храм обители посвящен празднику Рождества Богородицы.

Долгие века после персидского разорения монастырь, процветавший некогда при препп. Иоанне и Георгии Хозевитах («хозевит» – житель ущелья Хозева (Хузива) и монах одноименной Лавры), лежал в развалинах и забвении. Лишь в середине XIX в. православные подвижники вновь появились в ущелье, которое называлось теперь уже по-арабски Вади Кельт. Это были иноки-отшельники Варнава и Неофит, из монастыря Саввы Освященного. В 1859 г. они обнаружили, почти случайно, древнее пещерное кладбище, а потом нашли и руины храма с древнейшими в Палестине образцами византийской живописи. В 1878 г. по благословению патриарха Иерусалимского Иерофея здесь поселился игумен Каллиник. Постепенно, с помощью Святогробского братства и православных паломников, он отстроил кельи для монашествующих и «кафоликон» – соборный храм во имя Рождества Богородицы, с приделом Иоанна и Георгия Хозевитов и пещерным храмом Пророка Божия Илии. Наш архим. Антонин (Капустин) еще успел к началу работ по восстановлению храма, чтобы увидеть древние мозаики.

Соборный храм, освященный патриархом Герасимом 10 декабря 1893 г., представляет собой бесстолпную однокупольную церковь, стенные росписи и иконы в которой выполнены русскими мастерами. (Об этом свидетельствуют надписи на церковнославянском языке на сводах храма.) У северной стены, напротив входных дверей (вход в храм сделан из притвора, с южной стороны) стоят серебряные ковчеги с мощами (честными главами) великих основателей: свв. Иоанна, Георгия и Зенона.

К востоку от храма устроен придел, посвященный преподобным. Здесь, справа от алтаря, находится гробница преп. Георгия Хозевита. В этом приделе помещается также братская «костница» – хранилище честных глав прежде почивших братий обители. В XX в., на памяти нашего поколения, у монастыря появился новый святой покровитель. Одной из главных святынь стали хранящиеся здесь же, у северной стены придела, мощи преп. Иоанна Нового Хозевита (или, по этническому обозначению, Иоанна румына).

Пещерная церковь Илии Пророка состоит из двух частей: удлиненный широкий коридор и за ним, в глубине, крошечная церковь – с престолом, как положено, у восточной стены. Здесь всегда царит полумрак. Но в коридоре-притворе русские паломники без труда узнают большие иконы св. Илии Пророка, в его характерной «арафатке», и нашего преп. Серафима Саровского, молящегося на камне. Бросается в глаза, как точно изображают иконописцы обстоятельства пустынного подвига великого Фесвитянина. На иконе – та самая пещера, в которой мы находимся, внизу под нею – неумолчно шумящий Хорафский поток, у плеча пророка – ворон с принесенной таинственной пищей: то ли хлеб насущный, то ли Св. Дары.

Если от монастыря Хозевита пойти оврагом к северо-западу, мы выйдем к Фаранскому источнику и Лавре преп. Харитона Исповедника, а если на восток – через несколько километров ущелье выведет нас к долине Иордана.

Выезжаем в долину – и сразу бросается в глаза вздымающаяся над Иерихонским оазисом гора Искушения. Ее вершина, благодаря похожему на крепость монастырю, венчающему гору, видна и легко узнаваема издалека и с любой точки. Древняя традиция указывает эту гору как место искушения Иисуса Христа диаволом (Мф. 4: 1–11 ). На горе, примерно на половине высоты, виден греческий монастырь Сарантарион, что означает в переводе «Сорокадневный». По нему и вся гора называется Сорокадневной (или, в арабской передаче, Каранталь). Монастырь был основан здесь еще преп. Харитоном Исповедником (IV в.) – в числе нескольких, устроенных им после фаранской Лавры.

...По традиции паломники поднимаются к монастырю по серпантинной, усыпанной гравием дорожке в благоговейном молчании, творя Иисусову молитву. Не случайно на эту гору возведен был Духом Спаситель тотчас после крещения в Иордане. Не только потому, что Каранталь самая высокая из окрестных гор (330 м), вершина эта еще в ветхозаветные времена почиталась урочищем диавола: именно сюда в день Очищения (еврейский праздник «Йом Кипур») приводили черного «козла отпущения».

Разрушенный при персидском нашествии в 614 г., монастырь восстанавливался и вновь разорялся, пока в 1874 г. здесь не поселился русский инок Аркадий (Конюхов), свободно владевший арабским, греческим и турецким языками и рассылавший повсюду письма с призывом к пожертвованиям «на Пещеру Христову». Постепенно, с риском для жизни (и по горным условиям, и по нападениям бедуинов), «отшельник Сарандарский», как его называли, начинает обустройство древних развалин и служит время от времени молебны для русских паломников. К началу 1880-х гг. в св. пещере была восстановлена малая церковь, потом оформился длинный ряд келий с внутренним коридором, неведомо каким образом лепящийся вдоль скалы... При новом патриархе Никодиме (1883–1890) за гору Искушения серьезно взялись греки. Русский монах становится больше не нужен, и в феврале 1885 г. Аркадий вынужден был оставить Святую Землю. Это не значит, что материальную помощь монастырю перестали оказывать известные русские благотворители (баронесса А. А. Фитингоф, посетившая Святую Землю в 1886 г., и московский купец, паломник и благотворитель П. Д. Каверин).

Храм обители двухпрестольный – и двухъярусный. Нижний, четырехстолпный, придел построен так, что ровно половину его (западную) составляет углубленная в гору пещера, а восточная часть, с алтарем, находится на пристроенной к площадке. На своде церкви отчетливо можно проследить границу естественной скалы. Лестница справа от алтаря ведет на второй этаж – в придел, устроенный непосредственно в пещере Первого Искушения. (Кстати, и всю обитель часто называют по этой пещере «монастырем Первого Искушения.) Здесь, в нише, под небольшим престолом (ориентированным, таким образом, на запад), находится камень, на котором сидел Господь во время Своего поста, когда приходили к нему дикие звери и хитрейший из них – диавол...

Третье искушение происходило не здесь – на макушке горы, откуда действительно видны если не «все царства земные», то вся долина Иордана, Мертвое море, и розовые горы Моава – уже по другую, иорданскую сторону границы. На вершине был воздвигнут когда-то, в юстиниановские времена, православный монастырь, от которого остались теперь лишь фундаменты маленького храма и разбросанные вокруг капители и обломки колонн. В начале XX в. здесь начинали (как обычно, не без русской помощи) строить монастырь Третьего Искушения. Построили лишь стены, похожие на средневековую крепость (мы видели их снизу, с шоссейной дороги), и первый этаж настоятельского корпуса. Поднявшись по лестнице на его плоскую крышу и подойдя к краю, мы увидим все, страшно сказать, так, как видели Спаситель с Его зловещим собеседником.

...И лишь постепенно, приходя в себя от всех религиозно-философских и геополитических «крутизн», начинаешь различать внизу обычные исторические реалии.

Под нами – Иерихон.

Иерихон лежит на равнине, в 7 км от реки Иордан, у самого подножия плоскогорья Иудейской пустыни, круто обрывающегося здесь в сторону Иорданской долины. Такие же горы ровной грядой идут с восточной стороны равнины, так что в целом долина выглядит как высохшее ложе гигантской древней реки, пробившей среди горных плато широкое русло с пологим уклоном с севера на юг – от моря Галилейского к Мертвому. Это древнее русло – лишь часть огромной планетной трещины, которую географы называют Сирийско-Африканской расщелиной. Иерихон расположен на отметке 250 м ниже уровня моря, и лишь 10 км отделяет его от Мертвого моря – самой низкой точки впадины. Поэтому климат окружающей равнины никак не назовешь благоприятным: просто одна пустыня переходит в другую, Иудейская, холмистая, – в Иорданскую, плоскую. Древние монахи считали, что жизнь в этой плоской, выжженной солнцем пустыне является даже большим подвигом, чем в ущельях Иудеи.

Как же мог здесь возникнуть и несколько тысяч лет существовать один из древнейших городов на земле, – да еще носящий «ботаническое» прозвище «Город пальм»? Своим рождением и жизнью он во всем обязан мощному многоводному источнику, с незапамятных времен орошающему окрестность, превращая ее в цветущий оазис. Он и сегодня обеспечивает водоснабжение долины.

Находки археологов позволяют проследить последовательно историю трех, не совпадающих территориально, Иерихонов: древнейшего, стены которого штурмовал Иисус Навин; второго, связанного с эпохой Ирода Великого, и, наконец, третьего, современного.

Древнейший, к добиблейским, ханаанским временам восходящий Иерихон лежит на северо-западной окраине современного города – между горой Искушения, нависающей над ним с востока, и источником Елисея, находящимся рядом, с запада. Высота теля (кургана) достигает 21 м. Работа нескольких поколений археологов (от разведок знаменитого Ч. Уоррена во второй половине XIX в. до фундаментального обследования, проведенного Кэтлин Кеньон в 1952–1958 гг.) позволили выявить следы 23 разновременных городских поселений (куда больше, чем в легендарной Трое), наслаивающихся друг на друга, как гигантский слоеный торт.

Укрепленный город, известный из Библии, это первый город Земли обетованной, который увидели Моисей и его полководец Иисус Навин с горы Нево (на восточной стороне Иордана), относится к периоду поздней бронзы. «И взошел Моисей с равнин Моавитских на гору Нево, что против Иерихона, и показал ему Господь всю землю и сказал: вот земля, о которой Я клялся Аврааму, Исааку. Я дал тебе увидеть ее, но в нее ты не войдешь» (Втор. 34:1,4). Моисей действительно вскоре умер на горе Нево, и, как сказано в Св. Писании, «никто не знает места погребения его». И Господь сказал Иисусу Навину: «Моисей, раб Мой, умер; итак, встань, перейди через Иордан, ты и весь народ твой, в землю, которую Я даю вам, сынам Израилевым».

...Между тем, Иерихон запер ворота и готовился к обороне. Но Господь сказал: «Вот, Я предаю в руки твои Иерихон, пойдите вокруг города все способные к войне и обходите город шесть дней, и семь священников пусть несут семь труб юбилейных пред Ковчегом; а в седьмой день обойдите вокруг города семь раз, и священники пусть трубят в трубы; когда услышите звук трубы, весь народ пусть воскликнет громким голосом, и стена города обрушится до основания» (Иис. Нав. 6:1–4).

Так и случилось. «Иерихонские трубы» вошли с тех пор в поговорку. Ворвавшись в город, израильтяне «и мужей, и жен, и молодых и старых, и волов, и овец, и ослов – все истребили мечом. А город и все, что в нем, сожгли огнем» (Иис. Нав. 6:20–23)».

К началу новой эры Иерихон теряет стратегическое значение, становится городом садов, акведуков, сельскохозяйственных плантаций. Здесь разводилось бальзамовое дерево, шедшее на производство самых дорогих в античном мире духов. Здесь строят дворцы цари Хасмонейской династии, а затем Ирод Великий. Городской центр Иерихона в это время смещается далеко к северо-западу, в устье ущелья Вади Кельт. Когда Иудея стала римской провинцией, Марк Антоний подарил эти земли Клеопатре – ради именно «бальзамового дерева», но она продала их «красавцу– арабу» Ироду. Это было время наивысшего расцвета Иерихона. Неустанный строитель и поклонник античной архитектуры, Ирод устроил здесь свою зимнюю резиденцию, украсив город обязательными для греческого полиса театром и ипподромом.

А потом наступила эра милосердия. Иисус Христос не раз проходил через Иерихон, направляясь в Иерусалим. Здесь Он исцелил слепого бедняка Вартимея (Мк. 10:46–52). Здесь мытарь Закхей, человек маленького роста, будучи не в силах протиснуться к Учителю сквозь толпу народа, влез на дерево, чтобы хоть издали увидеть Иисуса. Удивительно, но в современном Иерихоне сохранились и смоковница Закхея, и памятное место, где стоял его дом.

10 октября 2010 г. Иерихон праздновал уникальную годовщину – 10.000 лет со дня основания. Дата, конечно, условная, «день рождения» древнейшего на земле города не вписан в календари и хроники. Но столь почтенный возраст сам по себе является выдающимся вкладом в сокровищницу мировой истории, религии и цивилизации.

Раскопки, проведенные в юбилейном году на участке, принадлежащем Палестинскому Обществу, Институтом археологии РАН, – это были первые работы российских археологов в Палестине за последние сто лет, – вскрыли удивительный мир христианского Иерихона, его жизни в византийский период. Оказалось, что весь участок занимал в конце V – начале VII вв. крупный церковный комплекс (монастырь или паломнический центр), типичный для св. мест Палестины. Интерьеры благоустроены и богато украшены. Все они снабжены резервуарами, к которым идут каналы для воды. Полы устланы мозаикой. Торжественно открытый в январе 2011 г. президентом России Д. А. Медведевым Музейно-парковый комплекс в Иерихоне призван стать долговременной научной площадкой для совместной работы российских и палестинских ученых. К участку примыкает небольшая выгородка с чтимой местным преданием живой смоковницей Закхея, взятой ныне под особое покровительство Императорским Православным Палестинским Обществом.

...У греков – своя смоковница, свой монастырь. Храм обители, освященный во имя пророка Божия Елисея, однокупольный, с небольшой двухпролетной колокольней, построен в 1882 г. на средства русской благотворительницы Марии Михайловны Киселевой. Во дворе, слева по аллее к храму, находится главная святыня монастыря – сикомора (смоковница) Закхея. От дерева остался только огромный сухой пень с обрубленными мощными сучьями, между которыми поставлена икона, изображающая Спасителя, обращающегося к сидящему на дереве мытарю.

К достопримечательностям позднейшего Иерихона относятся руины древней синагоги и дворцовый комплекс халифа Хишама. Синагога VII в. была раскопана археологами севернее Царского Кургана, возле дороги, ведущей на Бет-Шеан. Она имеет форму базилики, размером 10х13 м, и разделяется двумя рядами колонн на главный зал и два боковых коридора. Сохранились мозаичные полы византийского стиля с геометрическим и цветочным орнаментом, с медальоном в центре, в котором изображены священные символы иудаизма – семисвечник, шофар (священный храмовый рог), пальмовая ветвь. Арамейская надпись на полу у входа гласит: «Да будут благословенны все старые и молодые, кто с помощью Божией создал эти мозаики. Знающий их имена и имена их сынов и всего рода их да напишет их в книге жизни и сопричтет к праведным».

В 2 км к северу, в месте, именуемом Хирбет аль-Мафьяр, был раскопан в 30-е годы XX столетия великолепный дворцовый комплекс, воздвигнутый в начале VIII в., в царствование Омейядской династии, халифом Хишамом, сыном Абд-аль Малика (того самого, что построил «Купол-над– Скалой» в Иерусалиме). Этот роскошный ансамбль недолго использовался по назначению, он был разрушен грозным землетрясением 749 г. Охотничьи угодья халифа вокруг дворца протирались до самого Иордана и были обнесены стеной. Вода поступала из источника айн-Дуюк, в 4 км к западу, по акведуку, остатки которого сохранились.

Полномасштабные археологические раскопки с частичной реконструкцией дворцового ансамбля были осуществлены британским Фондом Палестинских исследований – аналогом нашего Императорского Православного Палестинского Общества, возникшим в одни годы с ним. Наиболее ценные находки были переданы в Музей Рокфеллера в Иерусалиме. Но главная достопримечательность дворца Хишама – мозаики – остались на месте.

Войдя на территорию ансамбля, мы проходим сначала через передний двор, оставляем справа квадратный декоративный бассейн и входим во дворец. Когда-то он имел красивый купольный свод, а ниши вдоль стен были украшены орнаментами звериного стиля. Посреди внутреннего двора, представляющего собой большой квадрат, обстроенный двухэтажными зданиями, где жили халиф, его семья и приближенные, одиноко стоит большая красивая оконная рама, украшавшая когда-то одно из фасадных окон второго этажа. Очевидно, это было люкарно с замысловатым переплетом в виде каменной плетенки, образующей шестиугольник с вогнутыми сторонами и кругом посередине.

В южной части комплекса находилась маленькая мечеть. В западной – «Убежище прохлады» («Сирдааб») – подземное помещение с мозаичным полом и сложной системой кондиционирования воздуха. Пройдя в северном направлении, видим справа колонны «Большой мечети», а прямо перед нами – здание халифских бань. Здесь в т. н. «диванной зале», окаймленной по периметру каменными «диванами», находятся всемирно известные мозаики Хишама – Древо Жизни, с бегущими антилопами, одну из которых преследует лев.

От Иерихона рукой подать до Иордана. Влево, по выезде из города, – поворот к мосту Алленби (в честь английского генерала, изгнавшего турок из Палестины в 1918 г.), вправо – к мосту Абдаллы (король Иордании, заключивший в 1950 г. мирный договор с Израилем). Где-то, на одном из холмов между Иерихоном и рекой Иордан, воздвиг Иисус Навин памятник в виде 12 камней (по числу 12 колен Израилевых), образующих круг и названных поэтому (таково одно из объяснений) Галгал (или Гилгал) – «круг».

Наиболее вероятным местом, где мог находиться Галгал, считается холм в 4 км к юго-востоку от города, где были раскопаны археологами фундаменты церкви, существовавшей здесь в IV-IX вв. и именовавшейся в византийских источниках «Додекалифон» – «Храм двенадцати камней». Рядом находился водоем, который местные жители называют Биркет аль-Джилюль (так звучит в арабской передаче еврейское название Гилгал). По другой версии, Галгал находился в Тель-Джалюле, в 8 км к северу от Иерихона, где возник по соседству, после Шестидневной войны, еврейский поселок Гилгал.

В нескольких километрах ниже Иордан впадает в Мертвое море – по арабски Бахр-Лот («Море Лота»), Мертвое море представляет собой гигантскую впадину, 76 км в длину и около 17 км в ширину, при максимальной глубине 400 м. Если учесть, что зеркало его лежит на 400 м ниже уровня моря, придется признать, что это самый низкий из водоемов планеты. Главной особенностью его является плотность воды: удельный вес – 1,2 (так что в нем нельзя утонуть), 25% составляют взвеси твердого вещества, преимущественно хлористого магния. Море богато растворами минералов, и, благодаря концентрации солей, в нем не может быть никакой жизни. Перефразируя А. С. Пушкина, можно было бы сказать, что «к нему и птица не летит, и зверь нейдет». Рыба, случайно заплывающая из Иордана, тотчас всплывает мертвая.

Считается, что море обязано своим происхождением вулканической и сейсмической активности. По библейскому преданию, оно образовалось в результате катастрофы, вызванной наказанием Божиим. В южной части моря (евреи называют его Асфальтовым) есть места, где поверхность воды в результате испарения и кристаллизации прорастает соляными столпами. Туристам показывают также отделившуюся от горного массива высокую, тонкую скалу над дорогой, получившую у журналистов прозвание «Лотовой жены». На дорожном указателе можно прочесть название современного поселения «Сдом» (по-арабски «аль-Уздом», библейский Содом). Показывают неподалеку и «пещеру Лота», где он отдыхал, по преданию, со своими дочерьми.

Двигаясь вдоль западного побережья на юг, сначала проезжаем Айн– Фешку с ее источниками, пляжами, купальнями и главное – знаменитыми Кумранскими пещерами. Ни одно из научных достижений XX в. не оказало такого влияния на наши представления об истории Библии и раннего христианства, как Кумранские находки.

Само поселение Хирбет-Кумран расположено на вершине аллювиального плато, обрывающегося над северо-западным берегом Мертвого моря. Развалины были известны и посещались большим количеством путешественников и исследователей, по меньшей мере, за сотню лет до обнаружения свитков, но им не придавали особого значения, так как считали остатками крепости, охранявшей дорогу из Иерихона в Вифлеем.

Религиозную общину Кумрана, известную ныне по знаменитым свиткам, ученые считают одним из ответвлений секты ессеев, описанных Иосифом Флавием, Филоном Александрийским и Плинием. Ессеи представляли собой организацию монашеского типа, спаянную духовной дисциплиной, строгим аскетизмом, интеллектуально-книжными интересами. Движение ессеев возникает в эпоху Маккавеев (сер. II в. до P. X.) как реакция на всестороннюю эллинизацию культурной жизни, падение нравов и упадок религиозной мысли, и характеризуется, прежде всего, эсхатологической направленностью – напряженным ожиданием пришествия Мессии. В уединенных, скрытых от внешнего мира общинах ессеев строилось своя, особая жизнь. Социальный строй секты был основан на принципах справедливости, коммунистического общежития, равного для всех участия в самоотверженном, тяжелом труде.

Очевидно, так жили и кумраниты. Поселение в Кумране было разрушено римлянами в 68 г. При приближении римских войск хранители рукописей спрятали свитки, упакованные в цилиндрические глиняные, плотно закрывавшиеся кувшины, в близлежащих пещерах, где они и пролежали на протяжении почти двух тысячелетий... Ученые шутят, что кумранские рукописи – величайшее из научных открытий, сделанных когда-либо домашним животным. Действительно, виновницей была... коза. Молодые 17-летние пастухи из бедуинского племени Таамир искали пропавшую козу и, набредя на одну из пещер, стали бросать камешки, надеясь выгнать ее оттуда. Вдруг один из камней ударился о глиняный кувшин и разбил его. Тогда ребята заинтересовались, влезли в пещеру – и увидели глиняные цилиндры и в одном, разбитом, неведомые рукописи. Считается, что это произошло в 1947 г., но это на самом деле лишь дата появления первых свитков на антикварном рынке Иерусалима. Само открытие, как явствует из новых, недавно опубликованных магнитофонных записей воспоминаний Абу-Дауда (он же – Мухаммед ад-Диб; после рождения старшего сына бедуины меняют имя), того юного первооткрывателя, состоялось еще зимой 1935 или 1936 гг. (бедуины не в ладах с хронологией). Оказывается, более 10 лет находка была просто никому не нужна. Один из свитков, большой и хорошей сохранности, Абу-Дауд и его приятели бросили перед пещерой, да так и забыли за ним вернуться, он погиб под дождем и ветром. Другим, тоже очень длинным, долго играли детишки в Вифлееме, пока полностью не изорвали его. (Кстати, о размерах наиболее ценных и сохранных свитков. Книга пророка Исаии состоит из 17 пергаменных, грубой выделки листов, сшитых льняными нитками в один длинный свиток, длиной 7,2 м и шириной 62 см. На каждом листе размещалось от 2 до 4 столбцов. Свиток Храма, самый большой, содержит более 8,5 м текста (66 столбцов.))

Даже в 1947 г., когда через одного из вифлеемских антикваров-комиссионеров первые четыре рукописи (они, кстати, так и остались самыми ценными и сохранными в коллекции) приобрел сирийский митрополит Мар Афанасий, никто из экспертов не верил в их древность. Их считали, в лучшем случае, средневековыми, а то и вообще подозревали в них умелую подделку. Только когда год спустя митрополиту удалось показать приобретение профессору Еврейского университета Э. Л. Сукенику, тот понял и оценил важность находки. Шла еврейско-арабская война 1948 г., Иерусалим был перегорожен демаркационной колючей проволокой. Сукеник направил на встречу с представителем митрополита своего сына, в будущем видного археолога, а тогда одного из «полевых командиров» сионистских отрядов Хагана, Игаэля Ядина. Так первые четыре, а за ними еще три свитка оказались в библиотеке университета, а затем в Музее Израиля – в специально для них построенной Скинии Книги...

В 15 км к югу от Эн-Геди есть поворот с приморского шоссе направо – к подножью горы-крепости Масада.

Мощная, даже сейчас кажущаяся неприступной, твердыня («Масада» в переводе с еврейского и значит «крепость») была построена Иродом Великим в 36 г. до P. X. Строителям понадобилось только укрепить стенами природный холм с почти отвесными скатами.

Наибольшую известность крепость приобрела в связи с событиями Иудейской войны – восстания против римского владычества в 68–73 гг. После разрушения Иерусалима (70 г.), падения крупнейших и наименее уязвимых иудейских крепостей Иродиона и Махеруса, Масада оставалась последним оплотом повстанцев.

...Когда римские солдаты вошли в пролом, пробитый таранами, охваченная пожаром крепость была пуста. В горящем дворце Ирода они наткнулись на гору мертвых тел. 960 последних защитников Масады, включая женщин и детей, покончили с собой, сохранив, как скажет о них Иосиф Флавий, «свободу, как величественное себе надгробие».

На протяжении восемнадцати столетий Масада оставалась забытым местом – за исключением короткого периода, когда здесь в V-VI вв. селились православные монахи, искавшие пустынного уединения. От того времени сохранились развалины небольшой византийской церкви, сложенной из камней разрушенных стен. Честь первого научного открытия Масады принадлежит американскому ученому Э. Робинсону (1838 г.), но полномасштабные археологические раскопки и реставрационные работы были проведены здесь в 1963–1965 гг. группой археологов Иерусалимского Еврейского университета под руководством И. Ядина – сына вышеупомянутого профессора Э. JI. Сукеника.

С точки зрения археологической, Масада представляет собой большой и сложный ансамбль. Общая длина стен, местами отремонтированных и восстановленных, составляет около 1300 м. Комплекс включает римские термы, микву (иудейская ритуальная купальня), два царских дворца: северный, трехуровневый, – с жилыми комнатами на верхнем этаже (с мозаичными полами и стенами, украшенными фресками) и атриумом с многоколонным портиком на нижнем, и меньший, западный (с сохранившимися мозаиками «Тронного зала»), на нижнем, синагогу – древнейшую в стране, современницу Второго Храма, и даже небольшую византийскую церковь, о которой мы упоминали выше. Был здесь и большой плавательный бассейн, и несколько больших цистерн, и, наконец, круглое в плане здание – колумбарий с каменными нишами-оссуариями. Не говорим уже о меньших цистернах, складах, арсеналах, казармах для воинов. Канатная дорога сделала Масаду одним из самых посещаемых музеев-заповедников страны. онастыри пустыни

Из многочисленных православных монастырей, существовавших в Иудейской пустыне в V-VI вв., в древнем своем виде уцелел только один – Лавра преп. Саввы Освященного. Все остальные были сметены персидским нашествием 614г., лишь некоторые возобновлялись в Средние века, а немногие, действующие ныне, – Хозевитский, Сорокадневный, Феодосиевский, – возрождены усилиями Иерусалимской патриархии с русской помощью лишь во второй половине XIX в. В обители св. Саввы иноческая жизнь не замирала никогда.

Монастырь стоит на крутом, скалистом мысу, у слияния двух ущелий – на обрыве около 130 м глубиной. «Отсюда начинается то грозное и суровое по виду ущелье, которое называется Плачевной Юдолью, – писал архим. Леонид (Кавелин). – С обеих сторон потока встают отвесные скалы, темно-желтые ребра которых изрыты пещерами, зияющими своими полуразрушенными входами, точно звериные логовища. Медленно подвигаетесь вы вперед, любуясь видом глубокого ущелья, и, смотря на пещеры, вспоминаете, что эти, ныне опустевшие, ульи были некогда населены пустынными пчелами. Сомневаюсь, чтобы на всей земной поверхности существовало человеческое жилище в месте более диком и ужасном, нежели то, где воздвигнута эта уединенная обитель».

Преп. Савва, родом из Каппадокии, с детства был отдан в монастырь и уже в ранние годы прославился благочестием и видимыми проявлениями благодати. Восемнадцати лет он прибыл в Иерусалим и хотел поступить в знаменитую Лавру Евфимия Великого, но, по молодости его лет, преп. Евфимий отослал его в монастырь своего ученика Феоктиста. Потом Евфимий разрешил ему вести пустынническую жизнь в пещере недалеко от Лавры. После смерти преп. Евфимия (473 г.), Савва пришел для уединенных подвигов в окрестности, где позже возникнет монастырь. На горе, где стоит башня императрицы Евдокии, – она воздвигла ее специально для того, чтобы внимать назидательным беседам св. Евфимия, не желавшего покидать пустыню ради встреч с высочайшими особами, – «молодой старец», как называли тогда Савву, имел светлое видение. Ангел показал ему Юдоль Плачевную и велел поселиться в пещере на ее восточном склоне. С рассветом Савва отправился на указанное место и с большим трудом достиг пещеры, из-за трудного доступа к ней по каменным крутизнам. Там прожил он в совершенном одиночестве 5 лет.

Потом стали приходить ученики. Савва всех принимал, назначая каждому особую пещеру, и лишь когда число братии возросло до 150 человек, благословил построить несколько хижин и небольшую церковь на другом берегу ущелья – и все это назвал Лаврой. Для служения в храме Савва принял священный сан. Поскольку в те времена большинство основателей и настоятелей пещерных обителей по смирению отказывались от священства, за Саввой, единственным, сохранилось именование «Освященный» (что значит попросту «посвященный в сан»).

Постепенно слава о его подвигах распространилась по всему византийскому Востоку. Когда маститый игумен с поручением от патриарха Иерусалимского посетил Константинополь, император Юстиниан встал с престола и вышел навстречу пустыннику. Он не только выполнил просьбу, с которой посылали Савву в столицу, но и повелел на свои средства обнести его Лавру для защиты от варваров стенами и башнями, мощь которых доныне удивляет паломников. Преподобный умер в 532 г., в возрасте 94 лет, окруженный учениками и почитателями, что не мешало ему сохранять строго аскетический распорядок жизни: когда перед смертью его навестил патриарх, он застал старца, одному слову которого повиновались тысячи иноков, в темной пещере, на убогой жесткой постели, и перед ним лежало лишь несколько сухих стручков и полугнилых смокв...

Войдя в Лавру и спустившись по широким ступеням, вы окажетесь в небольшом дворе, мощенном каменными плитами, посреди которого стоит маленькая восьмигранная часовня. Это гробница преп. Саввы. Мощи его были увезены в начале XII в. крестоносцами в Венецию. Прошло более 800 лет – и вот, в 1964 г. Преподобный, в ночном видении, предстал римскому папе Иоанну XXIII и повелел «вернуть его своим чадам», – т. е. возвратить его мощи в Палестину. Но папа вскоре умер, не успев исполнить воли святого. В 1965 г. Преподобный явился новому папе, Павлу VI, и вновь приказал «возвратить его духовным чадам». Тогда было оформлено соответствующее решение – и 13 октября 1965 г. св. мощи прибыли в Иерусалим. Этот день записан в месяцеслов как праздник перенесения мощей преп. Саввы.

Но в часовню-усыпальницу, построенную на месте, где явилась когда– то преподобному сама Пречистая в огненном столпе, мощи не вернулись. Здесь находится только кенотаф – и над ним икона, изображающая погребение Саввы. Мощи святого почиют теперь в новой раке в большом соборном храме, построенном при императоре Юстиниане у южной стены. В храм ведут двое дверей – западная, напротив часовни Саввы, и северная – из другого монастырского двора. Резной позолоченный иконостас напоминает иконостас Вифлеемской базилики (из нее он и был когда-то перенесен сюда, по старому монастырскому преданию). Над карнизом верхнего яруса изогнулись символические драконы, держащие в пасти круглые иконы. Местные образы русского письма принесены в XIX в. из Москвы пострижеником Саввинской Лавры, русским иноком о. Продромом. Справа от входа в церковь – ход в бывшую монастырскую библиотеку (т. н. «нижнюю» – для отличия от «верхней», размещавшейся в Юстиниановой башне). В ризнице светлого и просторного алтаря сохранились дары знаменитого митрополита Филарета Московского.

В том же монастырском дворе, по другую сторону от часовни Саввы, находится «Богозданная пещера». В Житии рассказывается, как Савва нашел по таинственному свету над самой крутизной «Богозданную пещеру», как бы высеченную в скале совершенно в виде храма; здесь-то он и устроил первую церковь. Она существует и теперь. Главный придел посвящен свт. Николаю Угоднику, в южном крыле помещается монастырская «костница»: за железной решеткой бережно сложены груды черепов и костей св. отцов Лавры, в разное время мученически сложивших свои головы от рук мусульманских фанатиков.

В юго-восточном углу двора есть еще несколько вырубленных в скале пещер. Одна из них называется «Пещерой св. мучеников». Закопченные своды хранят память о задушенных здесь иноках. В один из набегов сарацины загнали их в эту пещеру и, разложив костры из влажного тростника, пытали дымом, принуждая выдать мнимые сокровища.

От Пещеры мучеников по каменной лестнице можно спуститься на узкую террасу, где, на насыпной земле, огражденной стеной со стороны ущелья, устроен трудами иноков небольшой сад. Тут же находится старая поварня – крайнее здание Лавры в ее самом нижнем, юго-восточном углу.

Из окна поварни, запертого железной дверцей, раньше спускались в самую глубину ущелья. Там, в неглубокой пещере у подножья склона, бьет источник св. Саввы. Первоначально в монастыре не было воды, ее приходилось доставлять издалека. Однажды ночью Савва, после долгой молитвы о ниспослании воды в его обитель, вдруг услышал какой-то стук. Он поднял глаза и увидел при лунном свете онагра (дикого осла), который бил копытом и клонил голову к земле, как бы желая напиться. Преподобный, придя на это место, стал копать – и нашел воду. Сейчас монахи не используют источник, довольствуясь водой из обширных дождевых цистерн.

На противоположной, северо-западной стороне Лавры, на верхней террасе, почти у подножья башни, также есть сад из нескольких гранатовых и лимонных деревьев. На нижней террасе той же, западной стороны растет одинокая пальма, посаженная, по преданию, самим преп. Саввой. Плоды ее считаются чудотворными, они исцеляют от бесплодия. Неподалеку находится небольшая пещерная церковь во имя св. Иоанна Златоуста. Престол церкви прислонен к стене, обращенной к ущелью. С противоположной, западной стороны расположена келья св. Иоанна Дамаскина.

Приняв монашество и уединившись в монастыре Саввы Освященного, Иоанн Дамаскин все свои силы отдает богословскому и гимнографическому творчеству. Ему принадлежит главная богословская книга Православной Церкви: «Точное изложение православной веры». Но и в монастыре его ждали испытания. Игумен запретил ему писать стихи. Долгое время Иоанн, чтобы не нарушать запрета, уходил далеко по дну Кедронского оврага, почти к Мертвому морю, и там, в полном уединении, оглашал пустыню сложенными им песнопениями. Лишь позже игумену было откровение, чтобы он не запрещал Иоанну его поэтического творчества. В результате Церковь имеет богатейшее церковно-поэтическое наследие Дамаскина – в том числе Пасхальный канон. При входе в келью, справа устроен кенотаф над могилой Преподобного. Затем, спустившись на несколько ступеней, мы оказываемся в самой келье, где оборудована маленькая церковь во имя св. Иоанна Предтечи (его имя носил Дамаскин в монашестве).

Без сопровождающего инока не стоит пытаться знакомиться с Лаврой – и не положено, и невозможно. Даже не раз бывавшие и живавшие в ней авторы старинных путеводителей признают, как трудно ориентироваться в обители. «Осматривая ее здания, – писал архим. Леонид (Кавелин), – приходится беспрестанно подыматься по лестницам из одного яруса в другой и проходить по террасам и коридорам то вверх, то вниз – где в разных закоулках видятся церкви и кельи, то сложенные из камней, то целиком высеченные в натуральной скале, с решетчатыми дверями и малыми окошечками». Увенчивает весь этот хаотический, на первый взгляд, конгломерат высоченная башня Юстиниана, в среднем ярусе которой находится монастырская библиотека, а сверху открывается потрясающий вид на окрестность. В библиотеке обители хранились еще в XIX столетии сотни уникальных старинных рукописей. Первый научный каталог их помогал монахам составить начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архим. Антонин (Капустин) в 1868 г. Вскоре после этого все наиболее ценные рукописи были перевезены в Иерусалим и хранятся ныне в Патриаршей библиотеке. Из нижнего яруса башни есть подземный коридор – к пещерам и нижним монастырским зданиям. По нему монахи могли незаметно отступить в башню, даже если бы нападавший неприятель занял внутренний монастырский двор.

На противоположном берегу ущелья также видны по склону многочисленные пещеры. Наиболее почитаемая из них – пещера самого Саввы, в которой он первоначально поселился по указанию Ангела. Отсюда, с восточного обрыва или, еще лучше, от бегущего внизу ручья (это и есть знаменитый Кедрон) открывается великолепный вид на весь Лаврский ансамбль. Огромные, почти сплошные контрфорсы поддерживают стены главного, соборного храма. Над ним высится увенчанный крестом купол, а по всем крутизнам и уступам до самого обрыва отвесного в нижней части ущелья громоздятся высокие стены, образуя – в совокупности с природными бастионами и четким абрисом Юстиниановой башни на вершине – подобие гигантского монолитного замка.

Женщин в монастырь, в соответствии с древним уставом, не пускают. Монахи выносят им св. воду и просфоры в благословение к монастырским воротам. Осмотреть древнюю Лавру во всем ее величии паломницы могут от башни Евдокии – на другом берегу Кедрона. В путеводителях называют ее иногда «башней Феодоры» – в память о любимой жене императора Юстиниана, воздвигшего главную монастырскую башню. Так и стоят, переглядываясь через овраг, напротив друг друга, две древние башни, сторожащие «иной мир» иноков.

На расстоянии 8 км к востоку от Вифлеема (и в таком же примерно расстоянии от Саввинской Лавры) находится монастырь св. Феодосия, основанный в V в. Поскольку Феодосий, друг и сподвижник Саввы Освященного, первым в Палестине сделал свою обитель киновией, т. е. ввел в ней общежительный устав, его называют «общих житий начальником» (или, по-гречески, «киновиархом»).

В 451 г. он пришел в Иерусалим на поклонение св. местам и оттуда прошел в Вифлеем – в поисках места для монашеского уединения. Как сказано в Житии, он долго молился, прося Бога указать ему место для отшельничества. Наконец, взял кадило с погасшими углями и трижды, кадя, обошел окрестности. «Там, где угли разгорятся, будет назначенное место», – решил он. Кадило зажглось над пещерой, где останавливались, по преданию, евангельские волхвы. В ней он и поселился. Постепенно слава о его уединенных подвигах привлекла к нему учеников, и Феодосий создал небольшую общину, превратившуюся постепенно в многолюдный монастырь (475 г.).

На рубеже VI в. обитель Феодосия – уже современники называли его «Великим» – переживала эпоху расцвета. В ней было около 700 иноков – и еще до двух с половиной тысяч жили небольшими группами вокруг монастыря. Авва Феодосий отошел к Господу 11 января 532 г. в возрасте 105 лет.

В начале VII в. монастырь был разрушен персами, тысячи иноков в окрестных кельях и пещерах перебиты. Подобно многим другим, обитель была ненадолго возрождена крестоносцами и затем вновь на века уходит со страниц истории. Ее восстановили в 1881 г. иноки иерусалимского Крестного монастыря. В 1896 г. был заложен, а 4 года спустя окончен строительством современный соборный храм. Была также открыта и отреставрирована Пещера Волхвов. Всеми строительными работами руководил и финансировал их монах Леонтий Критянин, ставший настоятелем обители и управлявший ею потом в течение полувека (1900 – 1950). Им же был приобретен большой участок земли вокруг монастыря. Достойным продолжателем Леонтия стал игумен Варфоломей (+ 1976 г.), которому монастырь во многом обязан своим современным обликом. ...Красивый просторный храм является литургическим центром обители. Это современная трехнефная светлая базилика с куполом-фонарем (восьмерик с восемью арочными окнами на четверике), крупными окнами – люкарно по западной, южной и северной стенам и большим тенистым портиком, чьи арки опираются на массивные, сложные в сечении, счетверенные колонны. Слева от входа – трехъярусная колокольня. К югу от церкви находится Пещера Волхвов, где они, по преданию, укрывались, возвращаясь из Вифлеема, ибо «получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою» (Мф. 2:12). «Иной путь» лежал через Иудейскую пустыню, и первый их отдых был на месте нынешнего монастыря.

В этой пещере, где устроена небольшая часовня, находится несколько священных гробниц: самого Феодосия Киновиарха, его матери, преп. Евлогии, преп. Софии, матери Саввы Освященного, свв. Ксенофонта и Марии, св. Иоанна Мосха, автора книги «Луг духовный», матери великомученика Пантелеймона Целителя, и еще 30 подвижников.

Для нас особенно дорого, что в Феодосиевом монастыре нашла последнее упокоение великая русская подвижница XII в. – преп. Евфросиния Полоцкая. Дочь князя Георгия, внучка знаменитого Всеслава Чародея, одного из героев «Слова о полку Игореве», она носила в миру славянское имя Предслава. Когда отец задумал выдать ее замуж, княжна сказала: «Многие до нас женились и выходили замуж и княжили, но не вечно жили. Жизнь их протекла и слава их погибла, подобно праху. А вот древние жены, снискав силу мужскую, последовали за Христом – Женихом своим». В феврале 1116 г. Предслава принимает монашество. Она была одной из образованнейших женщин своего времени. Лично переписывала книги, строила храмы и монастыри. Завершить свой иноческий подвиг княжна-отшельница, просветительница Белорусской земли, решила в Иерусалиме. Это было весной 1167 г. «И придя в Иерусалим, послала слугу своего к тогдашнему Патриарху сказать ему: Владыко святый! Сделай милость, повели отворить мне Врата Христовы (т. е. Золотые ворота. – H. Л.). И тот исполнил прошение ее. И пала Евфросинья наземь и молила: «Господи Иисусе Христе! Не вмени мне во грех того, что по стопам Твоим вошла я в Св. Г рад». И целовала – она и все, кто с ней были, – Златые врата. И придя, поклонилась Гробу Господню, и покадила Гроб златой кадильницей с многоразличными фимиамами. И ушла оттуда, и жила в русском монастыре Святой Богородицы».

Мы плохо знаем историю русско-палестинских связей древнего времени. Еще раньше «Великой полочанки» жила и умерла в Иерусалиме Гита Гаральдовна – жена Владимира Мономаха. Есть основания считать, что Гита прибыла в Святую Землю буквально с первыми дружинами крестоносцев. К середине XII в. в Иерусалиме уже существовал, как явствует из текста, русский женский монастырь.

Утомленная трудным паломничеством, святая умерла в Иерусалиме 23 мая того же 1167 г. Она просила, чтобы ее похоронили в Лавре Саввы Освященного. Но туда запрещен по Уставу доступ даже мертвым женщинам. «И отвечали тамошние иноки: есть рядом общежительный Феодосиев монастырь во имя Святой Богородицы, где лежат святые жены. Там и тебе надлежит быть погребенной».

20 лет спустя, когда Саладин изгнал крестоносцев из Иерусалима, русские иноки тоже ушли, унеся с собою на Русь мощи св. Евфросинии. Они были перенесены в Киево-Печерскую Лавру, а в 1910 г. возвращены в Полоцк. Но место захоронения преподобной сохранялось и почиталось в Феодосиевой обители. Теперь оно находится под полом соборного храма, у одной из колонн.

В 10 км к северо-востоку от Иерусалима начинается Фаранское ущелье, впадающее затем в известное уже нам ущелье Вади Кельт. Айн-Фара – означает в переводе «Мышиный источник». Трудно представить, как может соотноситься подобное название с мощным когда-то потоком фара, проломившим себе путь в глубоком ущелье среди гигантских обломков скал. Теперь ложе потока совершенно высохло, так как вся вода отводится по трубам в Иерусалим.

Здесь, в пустынном уединении, преп. Харитон Исповедник в начале IV в. основал первую в Святой Земле Лавру. История ее возникновения связана с чудом Божиим.

Преп. Харитон, родом из города Иконии (нынешняя Турция) претерпел мученичество при императоре Аврелиане (274 г.), но остался жив и был отпущен из тюрьмы на свободу. Отсюда и его церковное именование «Исповедник» (т. е. исповедавший, засвидетельствовавший свою верность Христу и Церкви мученичеством, но оставшийся в живых). Он отправился на поклонение в Иерусалим, но был схвачен на пути разбойниками, которые отвели пленника в свою пещеру в Фаранском ущелье. Здесь и случилось чудо. Выползшая из-за камней змея отравила своим ядом вино в кувшине, и разбойники умерли в мучениях. Вторично избежавший смерти, Харитон решил остаться в этой пещере, посвятив свою жизнь иноческому безмолвию и молитве. Но уже вскоре молва о св. отшельнике собрала к нему учеников. Так возникла знаменитая впоследствии Лавра.

Пещера была обращена в церковь. Преподобный расширил ее и соединил с несколькими соседними. Устав монастыря был строг: молитва начиналась в полночь и оканчивалась в полдень, питались раз в день, а вареная пища разрешалась только по праздникам.

Но когда запустели – в результате персидских, арабских и сельджукских нашествий – православные монастыри Палестины, та же участь постигла и Фаранскую Лавру. В XIX в. здесь не было ничего, кроме пустых глазниц прежних келий-пещер и осыпавшихся развалин. Тогда сюда пришли русские.

Первым был архим. Леонид (Кавелин), начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме (1864–1865), автор лучшего из старинных путеводителей по Св. Городу и его окрестностям. «По выезде из Анаты (древнего Анафофа, родины пророка Иеремии), открылась пред нами возвышенная равнина, – так начинает он свой рассказ о поездке к Харитоновой Лавре в 1859 г. – Дорога, уклоняясь к востоку, шла среди прекрасно обработанных принадлежащих феллахам полей. Через час езды начался постепенный спуск по окраине небольшой лощины к потоку Фара. Через четверть часа надобно было сойти с лошаков, потому что тропа совершенно терялась между плитами дикого цвета, которыми как бы искусственно была устлана вся поверхность спуска. Спустившись пешком на дно ущелья, мы увидели поток Фаранский, тихо струившийся между огромными камнями в рамке зелени, травы, тростника и благоухающих кустарников дикой мяты. С южной стороны потока на полого спускавшейся к его берегу земляной осыпи высились отвесные скалы в нескольких десятков сажен вышины, и в них ясно обозначались семь правильно иссеченных (в один ряд) отверстий, очевидно, служивших окнами и дверью большой пещеры. Все вокруг ясно говорило не только сердцу, но и глазам, что мы находимся на самом месте знаменитой Лавры Фаранской».

Архимандрит Леонид был первооткрывателем. Сменивший его другой начальник Русской Духовной Миссии, знаменитый архим. Антонин (Капустин) в 80-х годах XIX столетия пытался купить это место. В октябре 1871 г. он совершил литургию в древней пещере на переносном антиминсе, о чем долгое время сохранялась надпись на восточной стене пещеры. В 1903 г. остатки Фаранской Лавры, при активной помощи российского генерального консула в Иерусалиме А. Г. Яковлева, были приобретены в собственность иеросхимонахом Пантелеймоном, настоятелем русской Афонской обители Воздвижения Честного Креста. Русские иноки восстановили и отстроили монастырь. Пантелеймон мечтал основать здесь общежительную пустынь с афонским уставом под названием: «Фаранская пустынь преп. Харитона Исповедника и святителя Алексия, митрополита Московского, в молитвенное воспоминание «Надежды России» – наследника Всероссийского Престола государя цесаревича Алексея Николаевича».

Благое дело, задуманное русскими иноками, неожиданно вызвало сильнейшее сопротивление Иерусалимской патриархии, заявившей, что все св. места в Палестине должны принадлежать ей. И это при том, что до приобретения участка в Айн-Фаре русскими греческие православные археологи даже не знали, что это – развалины Лавры Харитона! Началась долгая, упорная тяжба, в ходе которой патриарх пытался даже прибегнуть к давлению германского кайзера. Как сообщалось в секретной депеше русского посла в Константинополе от 11 ноября 1904 г., «германский посол представил султану записку, в коей указывает на незаконные происки русских, направленные к усилению их влияния в этой стране. Русские, ввиду их намерения основать монастырь в местности Айн– Фар, могут впоследствии причинить большие затруднения и неприятности. Султан повелел передать германскому послу, что надлежащие указания по этому вопросу им уже даны». Но Лавра осталась за русскими. К счастью, «обычное» право на Востоке сильнее «телеграфного». Сегодня эта миниатюрная, затаившаяся под грозной скалой обитель принадлежит Русской Зарубежной Церкви.

...Дорога к Айн-Фаре и сейчас, как во времена о. Леонида, идет через гору Скопус и далее проселком мимо трех водокачек, подающих фаранскую воду в Иерусалим. Дорога кончается у последней водокачки вскоре за селением Аната, дальше надо идти пешком по горной тропинке в открывающееся ущелье. Тропинка подводит к отвесной стене, высотой в 50 м, у подножья которой огорожено невысокими стенами Русское место. За стенами сад, посаженный по уступам, образовавшимся на древних развалинах. Сразу у входа видны руины древней византийской церкви, с характерными обломками колонн. Вправо, к обрыву, подземная гробница – место погребения преп. Харитона. Внутри, над надгробием, горит перед иконой неугасимая лампада.

В первый период своего существования обитель располагалась прямо в отвесной скале, высящейся слева от входа. Там, на высоте 10–12 м, видны дверь и, по обе стороны от нее, окна пещер. Чуть ниже выступает площадка – почти естественный балкон, 2 м шириной и 4 м длиной; в его восточном углу имеется круглое отверстие, через которое только и можно проникнуть в пещеру. В память о древних подвижниках подъем к этому своеобразному входу и теперь осуществляется с помощью деревянной приставной лесенки в 3 м высотой. Но чтобы добраться до нее, по уступам и обломкам сделаны надежные бетонные ступени.

Наверху площадки еще 6 выбитых в скале ступеней ведут к двери, через которую можно пройти в маленькую пещерку, где афонскими иноками установлены 3 небольших колокола. Далее, через дверь налево, входим в главную пещеру, где преп. Харитон освободился от разбойников и создал церковь, посвященную теперь его имени.

Алтарь расположен в восточном углу, рядом со входом. Простой иконостас работы афонских монахов отделяет его от превращенной в церковь пещеры. Благодаря трем застекленным окнам в ней бывает достаточно светло днем. В день памяти Преподобного, 28 сентября, здесь совершается праздничное богослужение.

Рядом с пещеркой-звонницей есть еще одна, с отдельным наружным входом. В двух каменных ковчежцах хранятся мощи подвизавшихся здесь св. угодников. Современные здания приютились в углублении скалы, служащей надежным природным навесом. В двухэтажном домике помещаются часовня-трапезная, освященная во имя свт. Николая Чудотворца, с небольшим деревянным куполом на стропилах, две иноческие кельи и служебные помещения. Русской собственностью является и небольшой участок земли наверху скалы, над Лаврой, где разбит масличный сад.

В противоположной стене ущелья находится пещера преп. Кириака Отшельника, который подвизался здесь на 100 лет позже преп. Харитона. Небольшая дверь и круглое окно на головокружительной высоте отмечают место его подвигов. Имени преп. Кириака посвящена небольшая греческая обитель на дне ущелья, основанная иноками Иерусалимской патриархии в начале XX в. – «в пику» русским пришельцам. Неподалеку, заключенный в бетонную плотину, находится и сам Мышиный источник, вызвавший в свое время такие церковно-дипломатические бури.

...Айн Фара – не единственное место в Святой Земле, находящееся под юрисдикцией Русской Зарубежной Церкви. Ей принадлежит в различных местах около полутора десятков участков, приобретенных в свое

время начальниками Русской Духовной Миссии. Разделение в Русской Церкви, связанное с революцией, гражданской войной и эмиграцией, коснулось и Палестины. В Иерусалиме долго говорили: «Красная» или «Белая» церковь. После возникновения государства Израиль в 1948 г., русские недвижимости, в том числе храмы и монастыри, оказавшиеся на его территории, были возвращены СССР. Но все оставшееся на территории, отошедшей к Иордании (включая Восточный Иерусалим, Вифлеем, Хеврон и т. н. «Западный Берег»), остается в ведении Зарубежной Церкви. Акт о воссоединении Московской и Зарубежной ветвей Русской Православной Церкви не коснулся вопросов управления собственностью.

Обители Саввы, Феодосия, Харитона, вместе с описанными ранее Хозевитской и Сорокадневной, образуют в совокупности православную «пустыню Св. Града». Еще два греческих православных монастыря находятся в Иорданской пустыне – неподалеку от берегов священной реки. Католики трудной жизни не любят: ни одной обители в пустыне.

На западном берегу Иордана, примерно в 3 км от Мертвого моря, с древних времен указывается место крещения Иисуса Христа. Берег здесь отлогий, к воде устроена лестница для спуска в лодку, с которой в Крещенский Сочельник совершают торжественное освящение реки. Под навесом на берегу происходит богослужение.

...Праздник Крещения Господня празднуется в Православной Церкви 6(19) января. На Руси в это время стоят самые сильные, «крещенские» морозы. А здесь, на Иордане, в это время почти весна. «Вид реки Иордана, несущей быстро мутные волны в неподвижное Мертвое море, в это время года очарователен, – писал профессор А. А. Дмитриевский в брошюре «Праздник Богоявления Господня на реке Иордане и в св. граде Иерусалиме». – Берега его, покрытые в изобилии тамариском, плакучими ивами и олеандровым кустарником, окаймлены как бы лентою желтых и голубых цветов. Зрелище поразительное для непривычного глаза северянина, особенно если он от этой чарующей прелести весны перенесется мысленно к себе на родину, где стоят в это время трескучие морозы, где все покрыто белоснежным саваном и сковано крепким льдом».

Крещенское богослужение здесь, над настоящим Иорданом, мало чем отличается от русского. Только «иордань» – не прорубь во льду, а деревянный помост для спуска в лодку – для предстоящего водоосвящения и удобства погружения креста в струи священной реки. Раньше, в византийские времена, над помостом, возможно, воздвигали легкий киворий – резную сень, символизирующую как бы переносной походный храм. Не воду (в водосвятных чашах) вносили для освящения в церковь, но всю реку – с водою, рыбами, кустами, цветами на берегу – вводили под сень храма. Во всяком случае, такие архитектурные «иордани» известны в XVI-XVII вв. на Руси.

Место Крещения Господня – Евангелие называет его «Вифавара» («дом переправы») – сегодня с точностью неизвестно. Предание говорит, что событие произошло в том месте, где потом построили неподалеку монастырь Иоанна Предтечи. В этом месте река делает изгиб, замедляя обычное свое быстрое течение, и имеет берег, удобный для спуска к воде. Оттого и название Вифавара: место, где Иордан можно перейти вброд. Действительно, здесь в самом глубоком месте воды не более, чем по пояс взрослому человеку.

Таким был Иордан и в тот далекий, единственный в истории день, когда сюда, к Иоанну Крестителю, может быть, ученику кумранитов, пришел из Галилеи Иисус – принять от него крещение покаяния. «Иоанн удерживал Его и говорил: мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? Но Иисус сказал ему в ответ: Оставь теперь; ибо так надлежит нам исполнить всякую правду. Тогда Иоанн допускает Его» (Мф. 3:13–15).

Но крещение Иоанново – ессейское, кумранское омовение покаяния – становится с тех пор недостаточным: Христос будет крестить Духом и Огнем. Иоанн, строго говоря, не «крестил» – «погружал в воду» (потому и зовется Иван Купала). И Христа также «погрузил» в воду. Но уже символический крест на картине А. Иванова, устремленный к Пришедшему, раскрывает смысл будущего подлинного «крещения» – распятия на Кресте. Славянские языки, в том числе и наш русский, тем и отличаются от других европейских, что в них слово «крещение» происходит от слова «крест» (в других языках – от греческого слова «баптисма», т. е. «погружение»).

Греческий православный монастырь во имя св. Иоанна Предтечи находится на расстоянии полукилометра от места Крещения, вглубь пустыни. Он возник еще в самое раннее византийское время. Предание относит его, как многие храмы и обители Святой Земли, к эпохе Константина и Елены. Во всяком случае, в конце V в. он уже существовал. Как сказано в Житии преп. Марии Египетской (+ 522 г.), она перед тем, как уйти за Иордан, приобщилась Св. Таин в монастыре Предтечи.

Многократно разрушавшийся, монастырь был возрожден в конце прошлого столетия. Современный свой вид (он представляет собой снаружи каменную крепость, как все пустынные обители) он приобрел после реставрации, осуществленной в 1880-х гг. под руководством архитектора Г. Франгья – известного мастера, построившего в Иерусалиме по заказу Палестинского Общества Сергиевское и Александровское подворья.

Развалины небольшого здания на противоположном, восточном берегу Иордана, напротив места Крещения, – остатки византийского храма в честь преп. Марии Египетской, построенного в VI в. при императоре Анастасии. На той же стороне, на километр в глубину, одна из горных вершин называется горой пророка Илии: оттуда он был взят на небо в огненной колеснице.

В целом, скалистый восточный берег Иордана и сейчас остается пустынным и безлюдным. Но западный берег, по обе стороны от Места Крещения, постепенно застраивается. Рядом с греческим монастырем Иоанна Предтечи построились копты. По другую от него сторону большой участок – с часовней, окруженной садом и стеной, с мощеной аллеей и пристанью – принадлежит францисканцам. Маленький хоспис, построенный ими в 1935 г., был разрушен землетрясением в 1956 г. Но часовня с небольшой звонницей под куполом была восстановлена. За католиками вдоль дороги, параллельной реке, располагаются владения других христианских исповеданий. Россия также имеет здесь свой участок – с маленькой бревенчатой часовней во имя Марии Египетской. К воде сделаны сходни, на самом берегу воздвигнут высокий деревянный крест.

Далее на юг расположен эфиопский участок, с небольшой шестигранной часовней, построенной в XIX в. на средства эфиопского негуса и его семьи. При ней живет один-единственный монах. Еще далее находится румынский православный скит – с небольшой красивой церковью во имя Предтечи Господня (в нем игуменствовал одно время преп. Иоанн Новый, о котором рассказано выше).

Еще южнее раскинулась пальмовая роща с виноградником, принадлежащая греческому православному монастырю преп. Герасима Иорданского. Сам монастырь расположен поодаль, посреди пустыни, ближе всех к Мертвому морю.

Монастырь преп. Герасима Иорданского расположен в самой низменной части долины Иордана, в 7 км к юго-востоку от Иерихона и в 3 км к северу от шоссе Иерусалим-Амман. По-арабски он называется Дейр-Хайла («Обитель куропатки»), что заставляет вспомнить о библейском городе Беф-Хогла («Дом куропатки»), находившемся в колене Иудине (Иис. Нав. 15:6). Никаких следов древнееврейского поселения время для нас не сохранило. Окрестность представляет собой безжизненную пустыню – за исключением полоски зелени вдоль берегов Иордана, до которого 2 км. Но определяющей является близость Мертвого моря. Как писал в своем «Хождении» русский паломник, игумен Даниил (1106 г.), «тут мнози человеци задыхаются от зноя и исчезают от жажды, ибо море Содомское близь, от того исходит дух зноен, смердящ; зноит и попаляет всю землю ту».

Монастырь был основан преп. Герасимом в середине V столетия. Прежде в Палестине были известны два типа монастыря: киновия и лавра. Особенность устава Герасима, унаследованная вскоре и монастырем Георгия Хозевита, заключалась в соединении того и другого типов. Его обитель состояла из собственно монастыря (включавшего храм, общежитие для новоначальных иноков, кухню, трапезную, кладовые для съестных припасов), где пребывало руководство обители – настоятель, священник и эконом, и 70 келий-исихастериев, где подвизались духовно опытные монахи.

Но не этим вошел преимущественно преп. Герасим в историю Церкви, а «человеколюбивым» отношением к «братьям нашим меньшим». Не по размеру меньшим. В Житии рассказывается, как однажды лев, царь зверей... занозил себе лапу. В отчаянии воющий зверь прихромал к преп. Герасиму, и старец вынул занозу, смазал рану – словом, исцелил пациента. На чудной русской иконе XVI в. из Третьяковки старец Герасим так и изображается – с протянувшим ему больную лапу львом.

...Звери во все времена бывают добрее и привязчивее, чем люди. Лев остался при старце, в монастыре. Осел вращал воротное колесо глубокого колодца, лев сторожил осла. Однажды осла увели разбойники, а старец подумал, что его подопечный решил вернуться к «скоромной» пище. «Ну что ж, – сказал Герасим льву, – ты съел осла, будешь теперь трудиться вместо него». Зверь покорно впрягся в ярмо и стал добывать воду из колодца. На следующую весну разбойники вновь проходили мимо, и лев узнал – и отбил у них – «своего» осла. Старец был потрясен, он просил у зверя прощения в своем против него грешном помысле. И лев «простил». Они жили неразлучно до самой смерти св. Герасима. Но после смерти старца, как ни старались монахи, лев не отходил от его могилы и не принимал пищу. Так они остались неразлучными и после смерти, оставив нам всем небывалый урок подлинно «экологического» отношения к окружающему миру.

Историки считают, что авва Герасим не заново построил обитель, а лишь возобновил более древнюю Лавру Каламон («Доброе пристанище») – названную так потому, что на этом месте останавливалось, по преданию, на ночлег Св. Семейство на обратном пути из Египта. Обитель была перестроена в 1588 г., разрушена ок. 1734 г. и на ее развалинах в 1882–1885 гг., по благословению патриарха Иерусалимского Никодима, был возведен новый монастырь. Монастырские корпуса образуют каре, в центре двора находится древний колодец, который, в память о житийном эпизоде, называют «колодцем льва старца Герасима». Фундаменты современного здания, использующего камни первоначальной обители, были устроены, согласно надписи, в царствование императора Мануила I Комнина (1156–1166). Верхняя трехпрестольная церковь включает остатки средневековых стен с фрагментами росписей XV-XVI вв. В северной апсиде сохранился мозаичный пол конца VI в. Главный престол освящен во имя преп. Герасима, боковые – во имя преп. Евфимия Великого (правый) и препп. Марии Египетской и Зосимы (левый). Нижний храм сооружен в пещере, где отдыхали Матерь Божия с Младенцем и Иосифом Обручником. Здесь находится чтимая икона Божией Матери Галактрофусы (Млекопитательницы) и братская костница. Вокруг обители разбит большой сад.

Сегодня восстановленный монастырь вновь напоминает византийскую обитель-крепость. Высокие каменные стены, по внутренней стороне которых идут в два этажа кельи, представляют как бы одно большое здание с вымощенным двориком посередине. Колодец во дворе – первое, что встречает нас при входе в монастырь. В память о смиренном льве старца Герасима львиная морда изображена как на фасадной стороне колодца, так и на его крышке. Считается, что это тот самый колодец, из которого лев должен был добывать воду, вращая ворот по приказанию старца.

Поднявшись по лестнице, слева от входа, на второй этаж, проходим в большой и светлый трехпрестольный храм, по стенам которого написаны в рост великие подвижники Палестинской и Египетской пустынь.

...Стены обители – не просто защита от врагов. Это и духовная таинственная грань между грешным, здешним, и «иным», святым миром. Ровное каре монастырских стен с возвышающимся над ними церковным куполом охраняет маленький цветущий оазис, противостоящий натиску окружающей пустыни благодатной силой молитв преп. Герасима.

Паломничество в Галилею, расположенную в северной части государства Израиль, можно совершить из Иерусалима по трем различным маршрутам. Любители быстрой автомобильной езды пользуются приморским шоссе, т. е. направляются в сторону Тель-Авива, а затем поворачивают на север и через Герилию, Нетанию, мимо развалин Кесарии мчатся до самой Хайфы, откуда уже рукой подать до любого из галилейских городов. Вообще расстояния в Израиле невелики: от Иерусалима 60 км до Тель-Авива, 34 км до Иерихона, 140 км до Назарета, 150 км до Хайфы, 170 км до Тивериады.

Традиционных исторических дорог, связывавших Иудею с Галилеей, было две. Это либо дорога через Самарию, более короткая, но считавшаяся (и считающаяся доныне) более опасной, либо – мимо Галилейского озера, вдоль Иорданской долины до Иерихона, а потом, по Иудейской пустыне, к Св. Граду.

Обеими проходил Спаситель, когда направлялся с учениками на праздники в Иерусалим, но дорога через Самарию использовалась реже, поскольку правоверным иудеям запрещено было общаться с самарянами. В наши дни Наблусская дорога считается опасной ввиду напряженных отношений между местным населением и израильскими оккупационными властями. Но мы рискнем, и попробуем проехать из Иерусалима в Галилею через древнюю Самарийскую область.

Первым значительным пунктом на этом маршруте является Рамалла. Это арабский город с 12-тысячным населением, лежащий в Иудейских горах на высоте 870 м над уровнем моря (чуть выше Иерусалима), в 13 км к северу от него. Рамалла не содержит каких-либо археологических достопримечательностей. Но на южной ее окраине расположена аль-Бира – библейский город Беероф, один из тех городов, жителей которых Иисус Навин сделал потомственными дровосеками и водоносами для жертвенника Божия (Иис. Нав. 9:17,27). По христианскому преданию, в Беерофе Мария и Иосиф спохватились, что потеряли Отрока Иисуса (Лк. 2:41). Возможно, с этим воспоминанием связаны руины храма крестоносцев. Сохранившиеся остатки древнего караван-сарая свидетельствуют, что здесь действительно была остановка торговых и паломнических караванов.

В 15 км к юго-западу от Рамаллы лежит Аль-Кубейба – арабское село, которое еще в Средние века отождествляли с местом евангельского Эммауса.

Как рассказывает Евангелист Лука, в день Воскресения Господа из гроба двое из учеников «шли в селение, отстоящее стадий на шестьдесят от Иерусалима, называемое Эммаус; и разговаривали между собою о всех сих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собою, Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его». Потом Иисус начал изъяснять им сказанное о Нем во всем Писании. И когда пришли в Эммаус, ученики уговорили таинственного Спутника остаться с ними и поужинать. «И когда Он возлежал с ними, то, взяв хлеб, благословил, преломил и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали Его. Но Он стал невидим для них» (Лк. 24:13–16,30–31). Один из эммаусских путников был Клеопа, в другом церковное предание видит Луку, автора третьего Евангелия, так что рассказ Евангелиста можно считать автобиографическим свидетельством.

Аль-Кубейба действительно лежит на древней римской дороге, ведшей от Иерусалима на приморскую равнину. Однако почитание Кубейбы как Эммауса возникло в позднейшее время, когда, примерно с 1500 г., здесь обосновались францисканцы. Археологический комплекс Кубейбы в любом случае представляет большой интерес. Церковь, построенная здесь в свое время крестоносцами, была восстановлена францисканцами лишь в 1902 г., но нижние ряды кладки апсид являются средневековыми. Что касается стены, сохранившейся внутри церкви и не параллельной ни одной из ее стен, традиционно считается, что это часть древнееврейского дома («дома Клеопы»), сохраненного крестоносцами при постройке храма. Современные, более скептически настроенные историки считают ее частью более поздней постройки.

Но продолжим наш путь в Галилею. В 10 км к северо-востоку от Рамаллы лежит арабское христианское село Тайиба. Археологи отождествляют его с ветхозаветной Офрой (1 Цар. 13:17) и евангельским городом Ефраимом, где скрывался Иисус с учениками перед последним Своим путешествием в Иерусалим (Ин. 11:54). В 68 г. здесь останавливалась при походе на Иерусалим конница Веспасиана.

На невысоком холме в юго-восточном конце деревни сохранились руины византийской церкви IV в. В XII в. крестоносцы построили на ее развалинах однонефную базилику во имя св. Георгия Победоносца. Современная православная церковь построена также на месте византийской базилики, от которой сохранились фрагменты мозаичного пола – в том числе, с греческой надписью.

Наиболее ценные находки, обнаруженные в окрестности Тайибы, помещены в небольшом музее здешнего католического прихода – в их числе римский верстовой столб с обозначением X легиона. В т. н. «библейском доме» посетитель может ознакомиться с жизнью и бытом древнего населения Палестины.

Рядом, в 4 км к юго-западу, находится арабская деревня Бейтин, библейский Вефиль (Бет-Ель, «Дом Божий»). Это место, в 22 км к северу от Иерусалима, и в добиблейские времена представляло важный пункт на караванном пути, шедшем по водоразделу Иудейских гор. Этой дорогой двигался Авраам, когда впервые пришел в Ханаанскую землю (Быт. 12:8). Но более всего это св. место связано с внуком Авраама Иаковом. Здесь было ему видение лествицы от неба до земли, по которой Ангелы сходили и восходили, здесь прозвучало обетование Божие: «Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные» (Быт. 28:13–14). Иаков пробудился и сказал: «Как страшно сие место. Это не иное что, как Дом Божий, это Врата Небесные. И нарек имя месту тому: Вефиль» (Быт. 28:16–19).

Точное место, где воздвигли свои жертвенники Авраам и Иаков, со временем забылось. Но остатки города Вефиля были раскопаны археологами. Установлено, что поселение, возникшее еще в начале «бронзового» века (более трех тысяч лет до P. X.), существовало в течение трех с половиной тысячелетий – до арабского завоевания. Вефиль был важнейшим центром религиозной жизни иудеев: здесь в небольшом храме находился одно время Ковчег Завета (Суд. 20:27). Археологические раскопки свидетельствуют, что в эпоху Судей (XII-XI вв. до P. X.) город дважды был захвачен филистимлянами – факт, не отмеченный в Библии.

Вторая эпоха процветания города относится к периоду Объединенного Царства. После раздела Иудеи и Израиля, царь Иеровоам пытался использовать древнее святилище Вефиля для создания культа, альтернативного по отношению к Иерусалимскому Храму. Он воздвиг храм и алтарь с золотым тельцом, установил новый порядок священства и новые праздники, которые должны были праздноваться отделившимися от Иерусалима иудеями. «И посоветовавшись, царь сделал двух золотых тельцов и сказал народу: не нужно вам ходить в Иерусалим; вот боги твои, Израиль, которые вывели тебя из земли Египетской. И поставил одного в Вефиле, а другого в Дане» (3 Цар. 12:28–29). В Вефиле бывали пророки Илия и Елисей. Обличение культа, введенного Иеровоамом, содержится в книгах пророков Амоса, Осии и Иеремии. Но разрушено святилище было только царем Иосией (4 Цар. 23:15), который вторгся в Израиль и захватил все места жертвоприношений, добившись полной централизации иудейского богослужения в Иерусалиме.

С этого времени Вефиль утратил значение религиозного центра. Как город, он продолжал существовать в эллинистический период. В 69 г. н. э. он был захвачен Веспасианом, а вскоре отстроен заново по римскому образцу. В византийское время на месте, где видел Иаков во сне свою лествицу (в христианской литургической поэзии и иконографии – один из прообразов Богородицы), был построен храм.

На 38-м км Наблусского шоссе повернем вправо и сразу затем влево, чтобы достичь Селуна – древнего Силома, раскопанного недавно археологами.

...Груды камней, без следа каких-либо построек, на небольшом холме – все, что осталось от первого храма Бога Израилева. Когда-то, в ХII в. до P. X., здесь находился Ковчег Завета. О пребывании Ковчега в Силоме подробно рассказывается в «Третьей книге Царств», в связи с историей пророка Самуила. Раскопки обнаружили следы поселения, существовавшего на этом месте и разрушенного еще в XVII-XVI вв. до P. X. Древний утрамбованный вал 25-метровой длины, перед массивной стеной, во многом определяет форму поселения. Кем и когда был разрушен город, мы не знаем, но еще более загадочно его назначение. Раскопки не выявили никаких следов жилья! Похоже, Силом с самого начала был чисто культовым центром. Сакральное значение сохранил он и в последующие века, вот почему израильтяне избрали это место для своего главного святилища. «Все общество сынов Израилевых собралось в Силом, и поставили там скинию собрания, ибо земля была покорена ими» (Иис. Нав. 18:1). Построенный храм (скиния) с пребывавшим в нем Ковчегом Завета стал местом ежегодного всенародного паломничества. Религиозная жизнь в Силоме продолжалась до 1050 г. до P. X., когда филистимляне захватили и разрушили его, а Ковчег Завета перенесли в Авен-Езер, а затем в Азот (современный Ашдот).

Церковные постройки византийского времени доказывают устойчивость религиозной традиции почитания данного места. Раскопанные археологами остатки церкви V-VI вв. огорожены стеной и покрыты навесом для защиты мозаик. Из мощеного атриума проходим в притвор и видим надпись перед главным входом: «Помяни, Господи, Захарию и того, кто создал этот церковный пол». Сохранились лишь отдельные фрагменты геометрического орнамента, храм сгорел в VII или VIII в.

На 62-м км поворот направо ведет к древнему Сихему, лежащему между горами Гаризим и Гевал, и Колодцу Иакова.

Долина между горой Гаризим и расположенной напротив горой Гевал была в свое время избрана для ежегодного общего молитвенного собрания колен Израилевых, причем шесть колен на горе Гаризим должны были произносить благословение на исполнителей Закона (Иис. Нав. 8:33), тогда как другие шесть, на горе Гевал, – проклятие на его нарушителей. В точности между ними, в долине, находился город Сихем (современный еврейский Шхем, арабский Наблус). Древнейшее поселение, отмеченное курганом Тель-Балата на юго-западной окраине современного Наблуса, существовало уже ко времени прихода Авраама (1850 г. до P. X.). Это и есть место древнего Сихема, первой столицы Израиля после разделения Северного и Южного царств.

Наблус, главный центр современной арабской Самарии, с населением около 50 тыс. человек, является оживленным торговым городом. Название «Наблус» происходит от «Флавия Неаполис». Так называлась римская колония, построенная ветеранами Тита в 72 г. н. э. Сыном одного из этих ветеранов был великий христианский апологет, св. мученик Иустин Философ, родившийся здесь, в «Неаполе», в 100 г. н. э. Неподалеку от города, на холме Тель ар-Рас, стоял во времена Иустина храм Зевса. К тому же веку относится театр, имевший в диаметре 110 м и вмещавший до 7000 зрителей.

В западной части Наблуса (ближе к Телю) находится синагога самарян, в которой хранится принадлежащий им древний свиток Пятикнижия. На горе Гаризим, рядом с их священными местами, видны руины христианской церкви, построенной византийским императором Зеноном (474–491) на месте более древнего храма. А на восточной окраине Наблуса, у самого подножья горы Гаризим, находится знаменитый колодец Иакова, возле которого состоялась знаменитая беседа Христа с Самарянкой. Церковное предание уточняет, что звали ее Фотиния, по-русски Светлана.

...Он попросил у нее пить, и женщина удивилась, почти испугалась: «Ты просишь воды у самарянки? Ведь иудеи не общаются с самарянами». Спаситель улыбнулся и сказал: «Если бы ты знала, Кто пришел к тебе, ты бы просила воды у Меня».

Светлана не поняла. «У Тебя и ведерка нет, – ответила она Господу, – а колодец глубок» (он и действительно 35 м в глубину). Но Христос говорил о другом источнике – о воде вечной жизни, к которой припадают не устами – душой, и уже никогда не испытывают духовной жажды. Сегодня в Самарии, на родине Светланы, живет лишь горстка последних представителей вымирающей, но все также упорствующей в своих заблуждениях самаритянской секты. А святая вода Евангелия утоляет все народы, всех людей, обращающихся к Спасителю.

Колодец имеет около 1 м в диаметре и 35 м в глубину, а прежде был еще глубже. В 380 г., как показывают археологические раскопки, над ним была построена церковь в форме креста, разрушенная во время восстания самарян в 529 г. Восстановленная Юстинианом, церковь существовала до IX в., в XII в. была восстановлена крестоносцами, в 1187 г. разрушена Саладином...

В 1860 г. это место купила у местных арабов Иерусалимская Православная патриархия и к 1893 г. восстановила подземную часть храма с главной святыней – древним колодцем. В 1914 г. начались работы по строительству верхней церкви, но они не были окончены из-за начавшейся Первой мировой войны. Стены были выведены только до уровня окон. В ходе Шестидневной войны 1967 г. территория была оккупирована израильскими войсками. Все работы по строительству были заморожены. По словам настоятеля храма о. Иустина Мамаллы, израильские власти запрещали какое– либо неиудейское строительство в иудейских св. местах. Только в 1998 г., когда Палестинская Национальная администрация добилась права самостоятельно выдавать разрешения на строительство, православная община получила возможность завершить проект, затянувшийся почти на столетие.

Сегодня новозданный храм во имя св. Фотинии Самарянки в Наблусе, один из самых больших и красивых в регионе, является частью греческого монастырского комплекса. Священный источник находится в крипте, приходящейся точно под алтарем. Эта та самая подземная церковь с ведущими к ней с двух сторон лестницами, которую хорошо помнят паломники последних десятилетий. Она имеет в плане форму тау-креста и восходит архитектурно к эпохе крестоносцев. Колодец расположен перед самой солеей, напротив Царских врат. Вращая ворот, можно и сейчас зачерпнуть холодной воды – той самой, которую просил у Самарянки Христос.

В последние годы колодец Иакова стал свидетелем гибели и церковного прославления одного из новомучеников Святой Земли – архимандрита Филумена (Хасаписа). Он родился в 1913 г. в Никосии, на Кипре. В 1934 г. он приехал в Иерусалим, в 1937 г. принял монашеский постриг., в 1944 г. был рукоположен во иеромонаха. Служил настоятелем различных храмов и монастырей в Иерусалиме, Яффе, Рамалле. В мае 1979 г. был назначен игуменом монастыря у колодца Иакова в Самарии. Вскоре после назначения группа неизвестных потребовала от него убрать от колодца кресты и иконы, заявив, что христианская символика мешает иудеям молиться в этом священном для них месте. Архимандрит Филумен отказался, напомнив, что колодец Иакова сотни лет был и остается православной святыней. 29 ноября 1979 г. он был убит неустановленными лицами в храме, во время совершения вечерни. Убийство носило ритуальный характер: старцу нанесли крестообразно удары топором по лицу, выкололи глаза, отрубили по частям пальцы на правой руке. После убийства было совершено осквернение храма: разрублено распятие, разбросаны и осквернены священные сосуды.

Нетленные мощи архимандрита были обретены в 1985 г. и помещены первоначально в Иерусалиме, в Троицком храме Греческой Духовной семинарии на горе Сион. 29 августа 2008 г. перед освящением храма Фотинии Самарянки мощи из Иерусалима перенесли в Наблус. 11 сентября 2009 г. Филумен Святогробец канонизирован как священномученик Иерусалимским патриархом Феофилом III. По благословению Патриарха Московского и всея Руси его имя внесено в диптих святых Русской Православной Церкви.

Следующий наш пункт после Наблуса – древний город Самария и возникшая в I в. до P. X. на его месте Севастия.

...Издалека развалины города не кажутся величественными. Только поднявшись на акрополь, озирая окрестность с высоких ступеней посвященного Августу храма, сознаешь его особый, «царственный» характер. Окружающие холмы держатся на почтительном расстоянии, с городских башен в ясный день видно Средиземное море.

Это «дыхание моря» придает Самарии совсем иной колорит, в сравнении с обеими более древними столицами Израиля – Сихемом и Фирцей (Тель аль-Фара).

Об основании города в Библии сказано так: «В тридцать первый год Асы, царя Иудейского, воцарился Амврий над Израилем и царствовал двенадцать лет. В Фирце он царствовал шесть лет. И купил Амврий гору Семерон у Семира за два таланта серебра. И застроил гору, и назвал построенный им город Самариею, по имени Семира, владельца горы. И почил Амврий с отцами своими и погребен в Самарии» (3 Цар. 23–24,28).

«Семир» означает «страж», и «Семерон» – «сторожевая гора». Что касается хронологии, из приведенной цитаты следует, что Самария получила статус новой столицы Израильского царства в 914 г. до P. X. Сын Амврия, царь Ахав, женившийся на дочери царя Сидонского, страстной и грешной Иезавели, был известен склонностью к «языческому нечестию». «И поставил он жертвенник в капище Ваала, которое построил в Самарии. И сделал дубраву (имеется в виду священная языческая дубрава. – H. Л.), и более всех царей Израильских делал то, что раздражает Господа» (3 Цар. 16:32–33).

Так начиналась Самария. И как считают историки, дело здесь не в «нечестии». Царь Амврий и его сын Ахав положили начало принципиально новой политической и культурологической ориентации. Их взгляд действительно был устремлен «к морю», к преодолению этно-религиозной обособленности Израиля, включению его в круг великих цивилизаций Восточного Средиземноморья. При этом, естественно, значение Финикии не ограничивалось династическим браком с Сидонской царевной и не сводилось к активизации торговли и влиянию на материальную культуру. Воздействие было гораздо более глубоким, затрагивало самую сокровенную, духовно-религиозную сторону жизни. Свидетельством ожесточенной борьбы с финикийским языческим влиянием является знаменитое религиозное состязание с «пророками дубравными» и жрецами Ваала, которое устроил пророк Илия на горе Кармил.

Расцвет Самарии связан с царствованием Иеровоама II (784–748 гг. до P. X.). Пышные дворцы аристократии, составлявшие разительный контраст с обнищанием основной массы населения, были для пророков Осии и Амоса явным знаком духовной деградации и неизбежного возмездия.

Возмездие не замедлило. После ассирийского завоевания (722 г. до P. X.) 30 тыс. жителей Самарии были переселены в восточные провинции, на их место пришли новые поселенцы. При персах Самария стала главным городом персидской провинции, потом перешла во владение Александра Македонского и его наследников. Возможно, что Александр лично посетил Самарию в 331 г. до P. X.

Наиболее традиционалистски настроенные из самарян постепенно оставили город, основав новое поселение на горе Гаризим.

Секта самарян (ее считают древнейшей из существующих религиозных сект в мире) возникла в результате исторических катаклизмов, постигших Святую Землю еще в ранние ветхозаветные времена. Первым в ряду этих событий было разделение созданного Давидом и Соломоном государства на Северное (Израильское) и Южное (Иудейское) царства. Северное царство с самого начала оказалось вовлеченным в более активные культурные, политические и генетические (посредством смешанных браков) контакты с окружающим нееврейским населением. Помните, уже во времена пророка Илии на севере сильны были тенденции к религиозному синкретизму, с совмещением иудейского почитания Единого Истинного Бога с языческими ханаанскими культами – прежде всего, Астарты и Ваала?

Кстати сказать, ведь и в Иерусалиме лишь при царе Езекии, во времена пророка Исаии были уничтожены и ниспровергнуты в Кедрон «жертвенники, и все, на чем совершаемо было курение идолам» (2 Пар. 30: 14). Столетием позже, т. е. через 400 лет после Давида, пророк Иеремия, современник царя Иосии (639–609 гг. до P. X.), рассказывает о том, как «в городах Иудеи и на улицах Иерусалима дети собирают дрова, а отцы разводят огонь, и женщины месят тесто, чтобы делать пирожки для богини неба и совершать возлияния иным богам... И сыновья Иуды, – говорит устами пророка Господь, – поставили мерзости свои в доме, над которым наречено имя Мое, чтобы осквернить его; и устроили высоты Тофета в долине сыновей Енномовых (т. е. в Геенне Огненной. – H. Л.) чтобы сожигать сыновей своих и дочерей своих в огне, чего Я не повелевал и что Мне на сердце не приходило» (Иер. 7:17–18.30–31).

Что касается Самарии, столицы Израильского царства, она была захвачена в 722 г. до P. X. ассирийскими войсками. Большая часть народа была переселена царем Саргоном II на территорию Ассирии, где, по мнению еврейских историков, «теряются следы десяти пропавших колен». И наоборот. Царь ассирийский Ассаргаддон в 677 г. «перевел людей из Вавилона и из Куты, и из Аввы, и из Емафа, и поселил их в городах самарийских вместо сынов Израилевых. При том сделал каждый народ и своих богов и поставил в капищах высот, какие устроили Самаряне, – каждый народ в своих городах, где живут они. Вавилоняне сделали Суккот-Беноф, Кутийцы сделали Нергала, Емафяне сделали Ашиму, Аввийцы сделали Нивхаза и Тартака, а Сепарваимцы сожигали сыновей своих в огне Адрамелеху и Анамлех, богам Сепарваимским. Между тем, чтили и Господа, и сделали у себя священников высот из среды своей, и они служили у них в капищах высот. Господа они чтили, и богам своим они служили по обычаю народов, из которых выселили их. И дети их, и дети детей их до сегодня поступают так же, как поступали отцы их» (4 Цар. 17:24.29–34.41).

Так возникла своеобразная этнокультурная общность и странная синкретическая религия, соответствующая смешанному составу населения. Иудеи считали самарян «иноплеменниками» (Мф. 10:5). Когда те выразили желание принять участие в строительстве Второго Храма, их помощь была отвергнута. С того времени повелась вражда между иудеями и самарянами.

В 129 г. до P. X. самарянский храм на горе Гаризим был разрушен Иоанном Гирканом. Но и после этого гора Гаризим оставалась для самарян преимущественным местом молитвы.

Сегодня в Наблусе и ближних селениях живет всего лишь около 400 человек самарян. Вопреки укорам они очень ревностно заботились о «чистоте крови», в результате чего, из-за близкородственных браков, многие из них страдают душевными болезнями; община интенсивно вырождается, практически исчезает. Но и теперь каждый год на Пасху самаряне собираются на горе Гаризим, вкушают праздничного агнца, совершают моления. Из Библии они признают только Пятикнижие, причем владеют его очень древним пергаменным списком. По самарянскому преданию, эта рукопись – древнейшая в мире, ее написал будто бы Аарон, брат Моисея, 3.500 лет назад. (Ученые датируют книгу XII в. н. э.)

В 30 г. до P. X. Самария, уже входившая в состав Сирийской провинции Римской империи, была передана императором Августом в управление Ироду Великому. Ирод построил практически новый город и назвал его Севастией – «Августейшим градом», главным святилищем которого стал языческий храм во имя обожествленного императора. В этот период был окончательно утрачен еврейский облик города, наводненного иностранными наемниками. В Севастии Ирод праздновал одну из многих своих свадеб и казнил двоих сыновей. В 200 г. н. э. император Септимий Север сделал город римской колонией, обновив обветшавшие от времени и землетрясений памятники иродианской эпохи. Но постепенно, в связи с оттоком населения в находившийся поблизости Неаполь (Наблус), Самария приходит в запустение. В Средние века и Новое время лишь предание о погребении здесь св. Иоанна Предтечи привлекало к развалинам города паломников и путешественников.

С точки зрения археологической, руины Севастии представляют собой один из выдающихся памятников Святой Земли. Мы въезжаем на территорию музея-заповедника через Западные ворота, существующие, по крайней мере, со времен Александра Македонского. Во всяком случае, квадратная башня, использованная при строительстве новых ворот Септимием Севером, восходит к эллинистическому времени. Длина городских стен составляла в III в. более 3 км в окружности. Улица, обставленная колоннами (за ними, в крытой части колоннады, располагались торговые ряды), проходила через нижнюю, деловую часть города у подножья акрополя. Большая открытая площадка, размерами 128 х 73 м, соответствует римскому Форуму. Сохранились также колонны базилики, восходящие, возможно, к первоначальной Иродовой постройке. Тем же периодом датируется прямоугольный стадион, подобный тем, какие построил Ирод в Кесарии и Иерихоне. К сооружениям III в. н. э. относится римский театр, к IV в. – круглая башня, построенная на основе древней, библейских времен стены, и примыкающая к стене, составлявшей часть оборонительной системы акрополя времен Александра Македонского. Вершину акрополя венчает построенный Иродом храм, посвященный Августу. Для его строительства были разрушены и сровнены с землей как древнееврейские, так и позднейшие эллинистические строения. Сохранившиеся ступени относятся к более позднему периоду (Септимия Севера).

...Церковное предание издревле полагало, что именно в Севастии праздновал Ирод Антипа свой день рождения, который закончился трагически усекновением главы Иоанна Предтечи. В результате, в Самарии были воздвигнуты два храма во имя Крестителя Господня: один на холме, возле дворца Ирода, другой – внизу, в современном селении. Первый из них посвящен обретению главы Иоанна Крестителя. Это трехнефный монастырский храм IV в., перестроенный коренным образом в конце XI в. При этом была сохранена первоначальная алтарная часть, но три другие стены и притвор были перестроены. Центральный купол держался на четырех гранитных колоннах. Во второй половине XII в. западный вход был еще раз перестроен, а четыре колонны были укреплены (обложены со всех сторон каменной кладкой). В северо-восточном углу был устроен придел с криптой, в которой, согласно Иоанну Фоке, паломнику конца XII в., была обретена глава Крестителя. Базы четырех пилястров притвора XI в. можно видеть на внутренней части стены перед главным ходом.

Большой собор, заключавший в себе предполагаемую гробницу Иоанна Крестителя, был построен у подножия холма крестоносцами в середине XII в. Когда-то здесь стояла византийская церковь. Нижние ряды кладки, видимые с внешней стороны северной стены, – все, что от нее осталось. Саладин превратил базилику крестоносцев в мечеть, но и она, с последующим уходом жителей, пришла в запустение. Современная мечеть Наби-Яхъя («Пророк Иоанн») и сопутствующие ей мусульманские постройки, возникшие во второй половине XIX в., занимают лишь часть прежнего храма. Снесенная тройная апсида была заменена прямой восточной стеной. Вход в склеп, где находились, по преданию, мощи Иоанна Предтечи, осуществляется по лестнице из небольшого здания с куполом в северной части прежнего собора. Каменная дверь и шесть погребальных ниш безошибочно свидетельствуют, что перед нами римская гробница II -III в. н. э. Другая гробница того же времени находится на дне очень глубокого склепа, примерно в 50 м к югу от собора, среди домов современного арабского селения. Рост культурного слоя вокруг собора за прошедшие века объясняет, почему эта римская гробница оказалась так глубоко под землей.

Другая дорога в Галилею, наиболее часто используемая паломническими группами, – это шоссе от Иерихона до Бет-Шеана и далее на Тивериаду, к Галилейскому морю, или на Афулу, к Назарету и Фавору.

От Иерихона до Бет-Шеана дорога проходит по Иорданской долине, вдоль Иордана – главной реки Израиля. Самого Иордана из окна автобуса не видно, только тянется в отдалении вдоль розовой кромки Моавских гор зеленая полоса деревьев, скрывающих извилистое и временами стремительное русло реки. Шоссе уходит на север ровной стрелой, с него не заметно, насколько «лукарявым», как сказал наш первый паломник Даниил, является Иордан. «Течет же Иордан быстро, и чисто водою, и лукаряво вельми. И есть всем подобен Снови реке, в шире и в глубину. И болонием (т. е. поймой. – H. Л.) подобен есть реке Снови». Игумен Даниил происходил из Черниговской земли, для него естественно было сравнить св. реку с родной Сновью. Москвичи могли бы сравнить Иордан с речкой Нарой или Истрой. Кстати, не случайно патриарх Никон, создавая Новый Иерусалим, именно Истру назвал Иорданом.

...На 80-м км от Иерихона въезжаем в Бет-Шеан, библейский Беф-Сан («Дом покоя»), греческий Скифополис. Плодородная долина, повышающаяся к западу от Иордана и сливающаяся постепенно с долиной Ездрелон, образует уникальный для палестинского ландшафта равнинный «перешеек», издревле служивший торговым маршрутом от побережья Средиземного моря на восток. И эти торговые пути, как и всю долину, орошаемую обильными зимними дождями и не пересыхающим потоком Харод, контролировал Беф-Сан. Географическое положение объясняет доминантное значение города для округи в течение шести тысячелетий.

80-метровый тель (первые раскопки начались здесь в 1921 г.) содержит напластования, соответствующие 18 последовательным этапам в истории города. Первые признаки появления здесь полукочевого населения относятся к середине IV тысячелетия до P. X. В XIX в. до P. X. название «Беф-Сан» появляется в египетских текстах. В 1480 г. до P. X. его завоевал во время похода в Палестину Тутмос III, сделавший в дальнейшем город военно-административным центром, контролировавшим регион на протяжении последующих 300 лет.

При нашествии Иисуса Навина город должен был отойти колену Манассии, но, как сказано в Библии, «Манассия не выгнал жителей Беф-Сана и зависящих от него городов, и остались Хананеи жить в земле сей» (Суд. 1:27). В XI в. до P. X. город был завоеван филистимлянами, «народами моря», от которых и получила свое географическое название Палестина. В последний раз город упоминается в Ветхом Завете в годы царствования Соломона (965–928 до P. X.). Несколько веков мы ничего не слышим о нем, пока в ГГГ столетии до P. X. он не появляется в источниках уже с новым, греческим названием – Скифополис.

Трудно сказать, почему греки, владевшие Галилеей во времена Селевкидской династии, именно Беф-Сан назвали «городом скифов». С памятью о скифском нашествии VIII-VII вв. до P. X. связаны многие археологические памятники и топонимы в Палестине и на Ближнем Востоке. Скифы прошли, в свое время, всю Переднюю Азию «до врат Египта». Этноним «скифы» хорошо известен клинописным памятникам Передней Азии в форме «скузи». В Библии он отразился в форме «аскеназ» (Иер. 51:27). Возможно, о них сказано в книге пророка Иеремии: «От Дана слышен храп коней его, от громкого ржания жеребцов его дрожит вся земля» (Иер. 8:16). Некоторые ученые считают возможным производить от скифских (ираноязычных) корней даже само название Иордана. По мнению академика О. Н. Трубачева, крупнейшего современного лингвиста, корень «дан» – тот же самый, что и в названиях рек Причерноморья, также скифо-иранских по происхождению: Дон, Данепр, Данестр, Данай. Слово «иор» может, в свою очередь, соответствовать славянскому «яр», тогда «Иордан» означает не что иное, как попросту «русло».

Так или иначе, именно отсюда скифы ушли в наши причерноморские степи, оставив в Палестине лишь память о себе в географических названиях. Царь Иоанн Гиркан, по сообщению Иосифа Флавия, в 107 г. до P. X. разрушил город до основания, но уже при его преемнике Александре Яннае (103–76 гг. до P. X.) он вновь был восстановлен. Помпей, завоевав Палестину, вывел Скифополь из-под власти Иудеи и включил в состав Десятиградия – объединения десяти греческих городов, составлявших своеобразный греко-римский анклав в регионе.

В начале Иудейской войны (66 г.) Скифополь стал ареной трагических событий: сначала нападения еврейских повстанцев, разоривших предместье города и окружавшие селения, а затем резни 30 тыс. евреев, живших в городе, скифопольцами, опасавшимися с их стороны предательства и удара в спину (Иудейская война. Кн. II, гл. 18).

Во II в. н. э. в городе базировался VI Железный легион. Скифополь был в это время одним из важных текстильных центров Римской империи. В таком своем качестве он фигурирует и 100 лет спустя – в «эдикте о твердых ценах» императора Диоклетиана.

В христианское время Скифополь делается столицей византийской провинции «Вторая Палестина». Епископ Скифопольский назван среди участников Первого Вселенского Собора (325 г.). Здесь родился выдающийся церковный писатель Кирилл Скифопольский, автор житий семи виднейших представителей палестинского православного монашества.

Арабское завоевание 640 г. вернуло городу древнее семитическое имя Бейсан, но не смогло предотвратить его упадка, ускоренного великим землетрясением 747 г. В годы Британского Мандата (1918–1948) это был арабский районный центр. В ходе этнической чистки 1948 г. арабы были изгнаны из города, сделавшегося с тех пор чисто еврейским.

...Войдя на территорию музея-заповедника, мы оказываемся на большой прямой византийской улице (ее называют, по сохранившейся надписи на большой мозаике, улицей Палладия – по имени губернатора провинции), с большим театром справа и термами слева. Театр, построенный около 200 г. н. э. из черного базальта, был рассчитан на 7000 зрителей. Он продолжал действовать и в византийский период, но после землетрясения уже не восстанавливался.

Термы занимают площадь более половины гектара. Это самые большие византийские бани в Святой Земле. Они построены в V-VI вв., хотя, возможно, на месте, где и прежде находились римские термы. Несколько надписей, сохранившихся на фрагментах мозаичного пола, сообщают имена их создателей и благоустроителей. Чуть к северу находится римский Одеон – небольшой театр для музыкальных представлений. Он был частично разрушен позднейшей византийской постройкой, в одной из комнат которой сохранилась мозаика с изображением Тихе, богини счастья и удачи, – одно из лучших древних изображений. В городе сохранились также большой полукруглый рынок, храм Диониса, покровителя города, и другие античные сооружения. В целом Скифополис – наиболее хорошо сохранившийся римско-византийский город Палестины. Его мозаики относятся к числу важных памятников византийской живописи.

В 10 км к северу от Бет-Шеана находятся развалины крепости крестоносцев Бельвуар. Бельвуар (то же, что «бельведер») – башня, с которой открывается прекрасный вид. Обзор здесь действительно великолепный. Крепость стоит на крутом обрыве, в 500 м высотой, над долиной Иордана. С ее башен были видны и холмы Самарии (на юго-западе), и гора Фавор (на северо-западе), и Галилейское море с Голанскими высотами – до снежной шапки Ермона (на севере), и долина реки Ярмук, являющейся границей между Сирией и Иорданией (на северо-востоке). Во времена крестоносцев эта местность входила в состав княжества Тивериадского. В 1168 г. рыцари-госпитальеры на купленном участке построили крепость – идеальный образчик концентрических средневековых крепостей. Внутри внешнего кольца стен, которое обороняли слуги и наемники, высилась неприступная цитадель, защищаемая самими рыцарями. После победы Саладина в битве при Хиттинских холмах (1 июля 1187 г.), осажденный Бельвуар держался еще полтора года. Лишь в январе 1189 г. госпитальеры согласились на почетную капитуляцию, вышли из крепости с оружием и проследовали в Тир (на средиземноморском побережье последние замки крестоносцев держались еще добрую сотню лет). В начале XIII в. Бельвуар был разрушен ввиду опасности возвращения крестоносцев.

С трех сторон (с четвертой – обрыв) крепость окружена рвом, в 20 м шириной и 12 м глубиной. Ров представляет собой не просто фортификационное сооружение: он служил по совместительству каменоломней, откуда добывали черный базальт для строительства крепости.

Все пространство между двумя линиями стен было перекрыто сводами, обеспечивая достаточную площадь для казарм, конюшен и складов. Внешние ворота вели во внутренний двор, в восточной части которого имеется цистерна емкостью 650 м³ (гарнизон полностью зависел от сбора дождевой воды). В центре двора возвышается четырехбашенная цитадель, внутри которой крытые, частью сохранившиеся галереи окружали внутренний двор еще с одной цистерной. Входная башня цитадели смотрела на запад. Церковь помещалась на втором этаже над входом. В ней нашли три статуи, одна из них изображает Ангела-хранителя.

От Бет-Шеана, как мы сказали, дороги расходятся на Афулу и Назарет к западу, и к Тивериаде на север. На последнем маршруте, после Бельвуара следующим интересующим нас пунктом является Ярденит. Это место, где Иордан вытекает из Геннисаретского озера, является общепринятым местом погружения паломников. В XIX в. православные паломники обязательно шли в Вифавару – к подлинному месту Крещения Господня. Именно оно изображено как на знаменитой картине русского художника А. А. Иванова, так и на одной из литографий общеизвестной палестинской серии английского художника Д. Робертса (1839 г.).

В последние десятилетия, в связи с тем, что место Крещения оказалось сначала (после 1948 г.) на территории Иордании, а потом (с 1967 г.) на самой границе, туристические агентства стали привозить паломников для омовения в св. реке сюда, в Галилею. В настоящее время Ярденит – это развитый туристическо-паломнический комплекс, включающий ряд сходящих ступенями к воде удобных купален, садков с огромными сомами, кафе и магазинами.

Назарет – одно из самых святых мест на земле. Сегодня это самый большой город Нижней Галилеи (140 км от Иерусалима, 30 км от Тивериады), центр административной и коммерческой деятельности региона. Правда, отсутствие собственной промышленности привело к тому, что в последние годы город все более превращается в «спальный район» лежащей в 35 км бурно развивающейся Хайфы.

Исторический центр Назарета, где находятся рынок и главные паломнические объекты, отличается старинной архитектурой, маленькими домами и крутыми, извилистыми улочками. От этого первоначального ядра город разрастался во все стороны, группируясь по религиозному принципу: православный, католический, мусульманский кварталы. С 1948 г. Назаретов стало два – совершенно отдельно от старого арабского города, возник Верхний (или Нагорный), еврейский Назарет.

Поселение на этом месте известно еще с ханаанского периода. Оно существовало при Израильском царстве и в эллинистический и римский периоды, но в Библии Назарет впервые упоминается лишь в книгах Нового Завета как город, где прошли детство и юность Иисуса. Это о нем Господь сказал, что «нет пророка в своем отечестве», когда жители Назарета пытались сбросить Спасителя со скалы за Его проповедь.

После Распятия и Воскресения Христа некоторые из Его сводных и двоюродных братьев продолжали жить в Назарете. В первые века христианской эры здесь уже существовала достаточно сильная иудеохристианская община, с деятельностью которой связывают древнюю крещальню, обнаруженную в крипте церкви св. Иосифа Обручника. Первая церковь на месте Благовещения была построена в 427 г., как сообщает об этом мозаичная надпись, называющая и имя ее создателя: диакон Конон. Во времена крестоносцев здесь стояла большая базилика с богато украшенным интерьером, о котором можно судить лишь по его незначительным фрагментам в церковном музее. В 1263 г. она была разрушена мамлюкским султаном Бейбарсом.

В 1730 г. францисканцы построили на ее развалинах церковь меньших размеров, хорошо известную по описаниям паломников XIX – нач. XX вв. (в том числе русских). В 1953 г. Кустодия Святой Земли (так называется, напомним, здешний административный орган францисканцев) решила строить в Назарете новую базилику (прежняя признавалась уже слишком маленькой и неудобной для растущего наплыва паломников). В 1955 г. старый храм был разобран, и начались, под руководством францисканского археолога Б. Багатти, археологические раскопки, продолжавшиеся до 1968 г. (результаты их были опубликованы впоследствии в двух солидных томах).

Первый проект новой базилики был подготовлен еще в 1951 г. знаменитым А. Барлуцци. Но католическое руководство на этот раз предпочло проект другого итальянского архитектора – миланского профессора Джованни Муцио. Им был предложен план трехуровневого комплекса, определявшийся уклоном холма, на котором строилась базилика. Нижняя церковь следует стенам и фундаментам базилики крестоносцев, сохранены и частично реконструированы ее апсиды. Литургическим и археологическим центром храма является главная его святыня – пещера Благовещения. Над ней в своде нижнего этажа сделан большой восьмигранный проем, своеобразное «око», отверстие в пространство верхнего этажа, находящееся точно под куполом храма. Базилика очень внушительна по размерам (44 х 27 м) – это самый большой христианский храм на Ближнем Востоке. Наиболее яркой ее особенностью является купол в форме восьмигранной пирамиды высотой 55 м – главная вертикаль города. Базилика была освящена 23 марта 1969 г.

Западный фасад храма украшен рельефным изображением Благовещения (с латинской подписью: «Ангел Господень благовествует Марии») и силуэтами четырех Евангелистов. Слева и справа помещены ветхозаветные пророчества о Боговоплощении, завершаемые текстом Евангелиста Иоанна: Verbum саго factum est et habitavit in nobis – «Слово стало плотию, и обитало с нами» (Ин. 1:14). На вершине фронтона – статуя Спасителя, держащего в руках Евангелие. В храм ведет небольшой портик с тремя дверями, центральная – двойная, выше и шире боковых, с накладными панелями из литой бронзы, выполненными мюнхенским мастером Роландом Фридрихсеном и изображающими основные события из жизни Христа и Богородицы. Второй, южный, фасад украшен балконом, нишей под ним с бронзовой статуей Девы Марии (работа римского скульптора Фр. Верокка) и орнаментально прописанным по всей стене текстом католической молитвы «Salve Regina» – «Радуйся, Царица».

Какой же была Она, эта 16-летняя девочка из Назарета, которой 25 марта ничем другим не выделенного года суждено было стать Матерью Бога, вместить в Себя всю красоту земли и неба? «Роста среднего или, как иные говорят, несколько более среднего; волосы златовидные; глаза быстрые, со зрачками цвета маслины; брови дугообразные и умеренно черные; нос продолговатый; уста цветущие, исполненные сладких речей; лицо не круглое и не острое, но несколько продолговатое; кисти рук и пальцы длинные. Относительно одежд, которые носила, Она довольствовалась естественным цветом их, что еще и теперь доказывает сохранившийся головной покров Ее». Так писал, на основе древнего предания, византийский историк Никифор Каллист. Св. Амвросий Медиоланский говорил: «Она была Девою не только телом, но и душою, так что телесный вид Ее был выражением души, олицетворением чистоты».

...Мы входим через западные врата. По обе стороны от входа широкие винтовые лестницы ведут в верхнюю церковь. В нижней левой стене, до самого алтаря видна каменная кладка эпохи крестоносцев. В глубине – «святая святых», открытое пространство, отгороженное барьером и соединенное, как мы сказали, своеобразным вертикальным «окном» с верхней церковью. За четырьмя усеченными колоннами, используемыми как постаменты для высоких лампад, открывается вход в высеченное в скале помещение – «Дом Пресвятой Богородицы».

Перед ним на квадратном мраморном подиуме расположен квадратный престол. Справа – открытый и реконструированный фундамент алтарной апсиды византийского храма, который используется теперь как запрестольная скамья, где сидят при богослужении священники. Слева находится древняя крещальня, с сохранившимися семью ступенями спуска. Дно купели выложено мозаикой. Слева от Дома Богородицы находится еще одна маленькая пещера с фрагментами изображения на восточной стене Эдемского сада, символизирующего Рай. Сохранилось и несколько греческих граффити V-VI вв., одно из которых явственно читается как: «Xaire Maria» – «Радуйся, Мария!» Мы видим здесь также фрагмент мозаичного пола V в. со знаменитой ктиторской подписью диакона Конона: «От Конона, диакона иерусалимского».

К Дому Богородицы мирян не пускают. Он является алтарем, посредине которого стоит престол белого мрамора с надписью по-латыни: «Hic verbum саго factum est» («Здесь Слово стало плотью»). Своеобразной «алтрной преградой» служит тонкая декоративная железная решетка, отделяющая его от «хора» (так называется в католических храмах место, где располагается при богослужении клир).

Дом Богородицы (или Пещера Благовещения) представляет собой действительно целый подземный «дом». Передняя комната называется Приделом Ангела. За главным престолом виден справа проход в придел св. Иосифа Обручника. Третья пещера называется условно «кухней Марии». Католическая традиция позднейших веков пыталась связать каждую из комнат пещерного дома с тем или иным из членов Св. Семейства, но за этими преданиями не стоит ни исторической достоверности, ни авторитета древности.

Трудно представить себе, как выглядело жилище Иосифа и Марии первоначально. В нагорных селениях, каким был Назарет, в еврейских домах часто использовались в качестве внутренних помещений естественные или высеченные дополнительно в скале пещеры и лишь с внешней стороны, выходящей на городскую улицу, делались каменные пристройки. Может быть, именно эту внешнюю часть здания составлял т. н. «Дом Богородицы», перенесенный крестоносцами в конце XIII в. в итальянский город Лоретто. В Назарете осталась внутренняя, пещерная – наиболее археологически достоверная – часть.

В передней части пещеры, в приделе Ангела, сохранились две древние колонны, одна из которых отмечает место, где стоял, по преданию, Архангел Гавриил. Считают, что эти колонны восходят к древнейшему святилищу, времен св. равноап. Елены. «Место, на котором стоял Архангел, – писал в своем путеводителе архим. Леонид (Кавелин), – означено гранитной колонной, которую арабы подрубили совершенно (в надежде найти будто бы скрытое в ней сокровище), так что теперь она утверждена лишь сверху и висит на 18 дюймов от пола. Эту колонну, висящую сверху как бы чудом, здешние жители признают универсальным лекарством во всех болезнях, и постоянно здесь можно видеть больных всякого рода, старающихся дотронуться до колонны».

Францисканские монахи говорят, что верхняя часть колонны «левитирует», парит в воздухе без всякой поддержки. И хотя она, разумеется, прочно прикреплена сверху к своду, есть что-то таинственное в этом отрицающем законы тяготения парении массивной гранитной конструкции. Интересно, что нижний, стоящий на полу обрубок колонны – из другого материала, мрамора.

В верхнюю церковь можно подняться по трем лестницам. Две из них расположены симметрично слева и справа от главного входа в базилику, третья – слева от Пещеры Благовещения.

Это огромный храм, размерами 61,5 х 24,6 м. Высота до вершины купола – 46 м (напомним, что общая высота храма 55 м). Главной его достопримечательностью являются грандиозные мозаики, созданные художниками из различных стран католического мира. Самая большая из композиций занимает всю алтарную стену и называется «Триумф Церкви». По замыслу создателей, она призвана иллюстрировать экклезиологическую доктрину Второго Ватиканского собора (1965 г.). В центре – Христос и апостол Петр, первый из епископов Рима, являющихся, по католическому учению, наместником Христа на земле. Слева, на облаке, Дева Мария на троне. Над ними реет голубь Духа Святого, и сверху взирает Всевидящее Око Отца.

Слева от главного алтаря расположен придел Св. Даров, на стенах которого изображены отцы Церкви, сделавшие наибольший вклад в учение о Евхаристии: справа – святые Западной Церкви, слева – православные (в том числе св. мученик Конон Назаретский). Правый придел посвящен Франциску Ассизскому.

Центром верхней церкви является все тот же восьмигранник «окна», объединяющего три яруса базилики. Облокотившись о барьер, вы можете заглянуть в нижнюю церковь с пещерой Благовещения. Точно над проемом высится купол, оформленный в виде огромного 16-лепесткового цветка, раскрывающегося внутрь храма. Каждый лепесток, в свою очередь является двухгранным ребром, а горизонтально, поперек ребер-лепестков прочерчены 23 круга. По некоторым толкованиям, здесь зашифрована каббалистическая символика: 32 меридиана соответствуют «тридцати двум путям Божественной Мудрости», а 23 – «зеркальное число», соответствующее человеку, сотворенному Богом. В целом получается своего рода математическое преломление идеи Боговоплощения. Вдоль южной и северной стен идут мозаичные изображения Богородицы с Младенцем – глазами разных народов. Над ними трудились художники из 20 стран всех континентов.

Если выйти из верхней церкви северными вратами, то мы оказываемся во дворе францисканского монастыря. Только теперь замечаешь, как искусно использовал архитектор рельеф местности: выход из храма расположен на 10 м выше, чем вход. Здесь, в монастырском дворике, находится небольшой музей, экспонатами которого стали археологические находки, сделанные при раскопках на месте строительства. Самые известные его экспонаты – «назаретские капители», найденные в одной из пещер под храмом еще в 1908 г. Эти капители для пяти колонн, присланные из Франции королем-крестоносцем Людовиком IX Святым в дар Назаретской базилике, являются выдающимся памятником французской белокаменной скульптуры XIII в. Предполагается, что над пещерой Благовещения планировали тогда построить изящную Кувуклию – наподобие той, что осеняет Гроб Господень. Но пока королевский подарок прибыл в Назарет, с крестоносной эпопеей было покончено. Бейбарс изгнал рыцарей из Святой Земли, церковь в Назарете была разрушена, и капители, так и не использованные, на 600 лет остались лежать в земле.

Перейдя через двор и оставив с правой стороны католическую Духовную семинарию (здание построено в 1930 г.), а с левой – небольшой сад со статуей Антония Падуанского (одного из самых чтимых францисканских святых), мы оказываемся у входа в церковь св. Иосифа Обручника. Всего 100 м отделяют эту базилику, построенную в 1911 г., от церкви Благовещения – дом Иосифа и Марии от мастерской Иосифа. Мы входим в церковь северными дверями. Слева у входа – скульптурное изображение Св. Семейства. Достопримечательностью храма, стилизованного под романскую базилику, является крипта. В результате раскопок здесь были вскрыты остатки древних строений, которые предание связывает с «мастерской Иосифа». Ему посвящен престол придела, расположенного в крипте.

На самом деле, небольшое высеченное в скале и частично обложенное камнем прямоугольное пространство слишком мало для того, чтобы даже в самые отдаленные, нетребовательные времена служить рабочим помещением. Рядом, за оградкой, находится световой колодец, освещавший расположенную внизу пещеру – предположительно, силосную яму.

Иными словами, мы находимся среди развалин древнееврейского дома, являющегося частью старой застройки, остатки которой прослеживаются и дальше в западном направлении, в глубине под современными домами. Происхождение и назначение данных помещений не поддаются однозначному объяснению. Название «Мастерская Иосифа» является не более чем благочестивым домыслом, вполне объяснимым соседством с местом Благовещения. Каких-либо документальных свидетельств о церкви св. Иосифа раньше эпохи крестоносцев не существует. Возможно, в раннее время церкви здесь не было, и лишь в XII в., когда крестоносцы сделали Назарет архиепископским городом, рядом с кафедральным храмом (базиликой Благовещения) был построен приходской храм для ежедневного богослужения.

В описании 1620 г. сказано о существовавшем здесь «деревенском доме» Иосифа. «Белла кьеза» («прекрасная церковь»), построенная крестоносцами, уже не существовала. Францисканцы в 1754 г. приобрели этот «деревенский дом» и превратили его в церковь. В 1911 г. она была перестроена. Интерьер ее полностью современный. Лестница справа ведет в крипту, которая представляет собой, скорее всего, баптистерий раннехристианского храма (доконстантиновского времени). Это высеченная в скале квадратная купель (2 х 2 м) с белым мозаичным полом, расчерченным прокладками черного базальта. Штукатурка – позднеримского или ранневизантийского времени.

Православная греческая церковь во имя Архангела Гавриила находится неподалеку от базилики Благовещения, к северо-востоку от нее. Она построена на св. источнике, к которому ходила за водой Дева Мария и на котором совершилось первое Благовещение («Благовещение у кладезя»).

Как рассказывается в апокрифическом «Первоевангелии Иакова», Архангел Гавриил сначала явился Марии у кладезя. «И взяв кувшин, пошла за водой. И услышала голос, возвещающий: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою! Благословенна Ты в женах. И стала оглядываться она, чтобы узнать, откуда этот голос».

Этот момент изображается в церковной композиции «Благовещение у кладезя».

Первым свидетельством о воздвигнутой над источником церкви является рассказ нашего русского паломника, игумена Даниила (1106 г.). Даниил не сообщает, кто построил церковь и кому она принадлежала. Византийский паломник Фока, посетивший Назарет в 1177 г., видел в церкви «небольшую пещеру, в которой бьет источник чистой воды, из коего Преблагословенная Матерь Божия ежедневно почерпала воду, когда жила в доме праведного Иосифа».

Современный храм построен в 1750 г. с использованием более древнего сооружения (особенно в северной части, где находится источник). Резной позолоченный иконостас сооружен в 1767 г. Слева от Царских врат находится икона Тронной Одигитрии, редкого извода: по углам трона помещены маленькие фигурки четырех пророков, пророчествовавших о Богородице и Боговоплощении, – Давида, Соломона, Исаии и Даниила. Стенные росписи в старинном византийском стиле выполнены совсем недавно, в 1977–1978 гг., румынскими художниками Михаилом и Гавриилом Марасанами.

В люнете над входом в северный придел с источником представлена традиционная иконография «Благовещения у кладезя» с надписью «Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою!» – на шести языках: арабском, греческом, румынском, славянском, французском и английском.

Новая жизнь пришла в православный Назарет в 1890-е гг., в связи с развертыванием здесь деятельности Императорского Православного Палестинского Общества. По бедности местной общины, храм Архангела Гавриила пришел к тому времени в запустение. Стены покрылись сыростью, штукатурка отваливалась кусками, иконы нуждались в реставрации. На средства Палестинского Общества храм был полностью отреставрирован. Его главным украшением стали две иконы в драгоценных окладах – русское пожертвование.

В ночь на 3 ноября 1895 г. храм постигло несчастье: воры похитили серебряные лампады и сосуды, ободрали ризы с икон. Всего похищено было на сумму более 4500 руб.

Палестинское Общество снова пришло на помощь. Убранство храма было восстановлено, над кладезем появилась золотая лампада. В России, в иконописной мастерской Троице-Сергиевой Лавры, были заказаны на средства ИППО два образа: «Благовещение Пресвятой Богородицы» и «Свидание Богоматери с праведной Елизаветой». Обе иконы, выполненные начальником мастерской иеромонахом Симеоном и покрытые серебряными окладами, с большим торжеством, в сопровождении толпы народа были перенесены ученицами русской женской школы в Назарете с пением тропаря «Спаси, Господи, люди Твоя» и тропаря Благовещения из Русского подворья в храм. Они и сейчас находятся у входа в пещеру источника по обеим сторонам его.

Палестинское Общество осуществляло в Назарете, как и в других местах Палестины, обширную благотворительную и просветительную программу. Один из корпусов Русского подворья, заложенного после торжественного молебна, совершенного митрополитом Назаретским в сослужении всего духовенства 6 июня 1901 г. и служившего приютом для русских паломников, был отведен под амбулаторию, в другом размещалась школа для арабских девочек, в третьем – квартиры начальницы школы и русских учительниц.

Весь северный корпус (подворье представляло собой каре двухэтажных корпусов) был отведен для мастерской ручного труда воспитанников Мужской Учительской семинарии, открытой в сентябре 1886 г. В семинарии училось 40 человек, ежегодно лучший из выпускников направлялся, как стипендиат Палестинского Общества, для продолжения образования в Россию. Возглавлял заведение Александр Гаврилович Кезма, уроженец Дамаска, получивший образование в Московской Духовной академии. Кроме того, в составе учебных заведений ИППО в Назарете действовала Мужская образцовая школа, заведующим которой был (с 1900 г.) Константин Каназе, воспитанник Назаретской семинарии (1-го выпуска), окончивший затем Глуховский Учительский институт. Обучение было бесплатным. Помимо изучения арабского языка, остальные предметы соответствовали программе русских двухклассных церковно-приходских школ. Три раза в неделю устраивалась вечерняя школа для взрослых.

Женское двухклассное училище (при нем был также детский сад для малоимущих семей) особенно славилось введенным в курс преподавания рукоделием. Директрисы католических пансионов жаловались, что девочки шли в русскую школу охотнее, чем к ним – именно потому, что их обучали там шитью, вязанию, плетению и другим рукоделиям. На Рождество в школе устраивалась елка.

Нам приходилось уже говорить об огромном культурном значении, какое имели для формирования палестинской арабской интеллигенции русские школы. Назарет был одним из главных центров русской просветительной миссии.

Селение Кана (8 км от Назарета в сторону Тивериады) упоминается в Евангелии от Иоанна, по разным поводам, трижды (Ин. 2:1 ; 4:46; 21:2) – и каждый раз сопровождается указанием «Галилейская», очевидно, для отличия от Каны Финикийской (в современном Ливане). «Кана вся потонула в цветущих садах, – писал известный писатель-путешественник Е. Л. Марков, посетивший Святую Землю в 1885 г. – Это сплошная корзина кактусов, смоковниц, гранат». В Кане Господь совершил первое из Своих чудес: претворил воду в вино.

«На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак. И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них... Было же тут шесть каменных водоносов... вмещавших по две или по три меры. Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, – тогда распорядитель зовет жениха и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе. Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его» {Ин. 2:1–3.6–11).

По церковному преданию, женихом на свадьбе был один из 12 апостолов – Симон Кананит (прозвище указывает происхождение из Каны). Греческий православный храм, ассоциируемый местным преданием с домом Симона Кананита, впервые упоминается в источниках в 1347 г. С середины XVII в. к православному храму присоседились францисканцы. Рядом с церковью стояла мечеть. Двести с лишним лет католики ждали, пока она придет в упадок и запустение, чтобы приобрести это место. Ежегодно 6 января из Назарета в Кану приезжали монахи и на развалинах совершали службу. Купить землю им удалось лишь в 1879 г. Произведенные раскопки показали, что мечеть стояла на месте еврейской синагоги V-VI вв. Построенная в 1879 г. францисканская церковь сохранила в крипте ее архитектурные остатки – в том числе мозаику с арамейской надписью: «Да будет благословен Иосиф, сын Танума, сына Буты, с его сыновьями за то, что сделали они сию мозаику». Новые раскопки (1969 г.) в северном дворе храма обнаружили другие мозаики и древние стены синагоги.

В начале 1880-х гг. закрепиться в Кане пытался архим. Антонин (Капустин). В 1881 г. он берет на свое содержание местную православную школу, затем приобретает участок земли, рядом с католическим местом и близ православной церкви. Одолеть католиков, однако, не удалось. «Когда наш консульский агент в Хайфе С. Хури купил этот участок на свое имя (по поручению о. Антонина), – разъяснял позже генеральный консул в Иерусалиме А. Г. Яковлев, – то католики, владевшие смежным участком, обождали законный срок, предъявили на участок свое «право соседа», и, вследствие неявки Селима Хури в суд, получили заочное решение в свою пользу с обязательством уплатить г-ну Хури истраченные им 500 франков».

Новый православный храм на месте старого, «убогого», был построен в 1880-е гг. на средства Императорского Православного Палестинского Общества. 9 сентября 1889 г. основатель и Секретарь Общества В. Н. Хитрово писал из Петербурга к А. Г. Кезме в Назарет: «Прошу Вас немедленно послать кого-нибудь в Кефр Кенна (Кану Галилейскую. – H. Л.) и узнать там, получен ли во вновь строящейся там церкви иконостас и образа для него и поставлены ли на место. Если доставлены, но не поставлены на место, нужно немедленно принять меры». 20 октября того же года В. Н. Хитрово по поручению Председателя ИППО великого князя Сергия Александровича присутствовал на освящении храма во имя св. Георгия Победоносца. При этом, вспоминал Хитрово, митр. Назаретский Нифонт получил от патриарха Иерусалимского Никодима «страшный нагоняй» – «за освящение церкви, за оказанные мне почести, за русское пение и т. п.».

Напоминанием об участии Общества в строительстве храма и иконостаса служили до начала нынешнего столетия образы преп. Сергия Радонежского и праведной Елизаветы – небесных покровителей Сергия Александровича и его супруги Елизаветы Феодоровны – на южных и северных вратах алтаря. Теперь иконы перенесены в притвор, а в иконостасе заменены греческими: духовенство Иерусалимской Церкви старается нивелировать следы русского присутствия в Палестине.

Главной святыней храма являются два каменных водоноса, один – сильно поврежденный, другой совсем целый, стоящие слева и справа от алтаря. На отдельном аналое – икона апостола Симона Кананита. После Вознесения Господня и Сошествия Святого Духа, когда апостолы разошлись на проповедь, ему досталась по жребию Абхазия. Там (неподалеку от Сухуми), на месте мученической кончины апостола, издревле существовал Симоно-Кананитский монастырь, возобновленный в 1870-х гг. русскими иноками с Афона.

Вино Каны Галилейской считается лучшим в Святой Земле. Православные паломники, по традиции, всегда покупают его в лавке непосредственно при церкви. На этикетках так и написано по-гречески: «Святая обитель в Кане. Благословенное вино, в память свершившегося здесь чуда». Покойный митр. Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) благословлял священникам своей епархии использовать его для причастия.

Праздник Преображения Господня относится к числу евангельских, т. е. непосредственно связан с событиями земной жизни Спасителя.

Рассказ, сохраненный (с вариациями и взаимодополнениями) у Матфея (17:1 –13), Марка (9:1–9) и Луки (9:28–36), почти во всех деталях совпадает. Хотя надо помнить, что ни один из Евангелистов не был очевидцем события, каждый из них мог слышать о нем от одного из трех апостолов-очевидцев, чем и объясняются некоторые различия.

...Взял Иисус Петра, Иоанна и Иакова, поднялся «особо» с ними троими на высокую гору – «и преобразился пред ними (т. е. у них на глазах. – Н.Л.): и просияло лице Его, как солнце, одежды же Его сделались белыми, как свет. И вот, явились им Моисей и Илия, с Ним беседующие. При сем Петр сказал Иисусу: Господи! хорошо нам здесь быть; если хочешь, сделаем здесь три кущи: Тебе одну, и Моисею одну, и одну Илии. Когда он еще говорил, се, облако светлое осенило их; и се, глас из облака глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте».

Таков первый рассказ о Преображении – по Матфею. У Марка соответственно читаем: «И преобразился пред ними: одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белилыцик не может выбелить».

Третий синоптический контекст – Евангелие от Луки. «Взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел Он на гору помолиться. И когда молился, вид лица Его изменился, и одежда Его сделалась белою, блистающей. И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия; явившись во славе, они говорили об исходе Его, который Ему надлежало свершить в Иерусалиме. Петр же и бывшие с ним отягчены были сном; но, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоящих с Ним» (Лк.. 9:28–32).

В приведенных стихах наличествуют крайне важные уточнения. Во– первых, Евангелист Лука – и только он – дважды подчеркивает значение молитвы как стержня и двигателя события. Поднялся на гору – «помолиться», и преобразился – «когда молился».

Есть и свидетельства очевидцев, о которых не всегда вспоминают, говоря о Фаворе. Апостол и Евангелист Иоанн Богослов пишет: «И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его – славу, как Единородного, от Отца» (Ин. 1:14). И апостол Петр: «Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням (дословно «мифам». – Н. Л.) последуя, но быв очевидцами Его величия. Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от велелепной славы принесся к нему такой глас: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе» (2 Петр. 1:16–18).

Гора, не названная по имени ни Евангелистами, ни апостолом Петром, это, по раннему церковному преданию, начиная со свт. Кирилла Иерусалимского и блаж. Иеронима, гора Фавор, возвышающаяся почти ровным конусом среди зеленой равнины Ездрелон – древней житницы всей округи, самой плодородной долины Палестины. Первый русский человек, увидевший воочию Фаворскую гору, описал ее в начале XII в. очень образно и точно: «Выше же Фаворская гора всего, что вокруг нее, и стоит уединенно, отдельно от всех гор, посреди поля очень красиво – как искусно сметанный стог – круглый, высокий, велик ободом. Высотой гора – если стрелять сверху, в четыре полета стрелы, а если стрелять снизу – и в восемь раз не дострелить. (Высота вершины над равниной 588 м. – H.Л.), Гора вся каменная, подниматься на нее трудно, идти приходится луками (т. е. серпантином. – Н.Л) и путь тяжек».

Православный монастырь на Фаворе восстановлен сравнительно недавно – во второй половине XIX в. Инициатором возрождения православного иночества на горе Преображения (древнейшая церковь относилась еще ко времени св. царицы Елены: 330-е гг.) был молдавский старец Иринарх (1767–1859), ученик знаменитого Паисия Величковского. После многих лет тайного молитвенного подвига в пещере Мелхиседека, Иринарх на средства жертвователей, в том числе из России, смог приступить к сооружению храма. Довести строительство до конца подвижнику не удалось. Он умер в день Рождества Христова 25 декабря 1859 г., а храм был освящен патриархом Иерусалимским Кириллом II тремя годами позже – в праздник Преображения 6 августа 1862 г. Место погребения основателя обители отмечено мемориальной доской справа от алтаря.

С началом православного строительства оживились и францисканцы. Правда, им турецкие власти разрешили строительство не сразу. Поневоле пришлось обратиться за моральной поддержкой к православным. Митр. Назаретский Нифонт выдал необходимую грамоту, подтверждающую, что во все предыдущие годы католические монахи, приходя из Назарета, неопустительно совершали службу среди древних руин на Фаворе в праздник Преображения. (На паритетных началах францисканцы выдали – на всякий случай – грамоту точно такого же содержания представителям Православной Церкви.)

В результате, в 70-е годы XIX столетия Фавор был полюбовно поделен между православными и францисканцами. Обе стороны воздвигли, строго по линии размежевания, прочные каменные ограды своих владений, с узкой, метра два шириной, «нейтральной» дорожкой между ними. Вскоре после православного храма Преображения появился над восточным обрывом Фавора и католический – совсем маленькая базилика, посвященная тому же празднику.

Знаменательно, что учение об умной молитве, осиявающей подвижника светом Фаворским, свершив назначенный круг, вернулось чрез школу преп. Паисия Величковского к начальной точке – к умной молитве Преображения.

По свидетельству инокинь русского Горненского монастыря, ежегодно встречающих с паломниками на Фаворе, в ограде православной обители, рассвет дня Преображения, каждый раз 6 августа наблюдается здесь в это предутреннее время чудесное схождение облаков, заставляющих живо вспомнить «светлое облако», осенившее апостолов, по рассказу Евангелиста Матфея. «И когда мы пели тропарь и песнопения праздника, облако двигалось к нам, – рассказывает монахиня Мария (Юрчук) в своей книге «Святая Земля: чудо огня и хвала облаков», – и когда мы уставали и умолкали, облако тоже останавливалось, а потом шло в направлении начинавшего пение другого хора, в другой стороне монастырского сада». По мнению очевидца, тонкие облака эти не производили впечатления обычных метеорологических образований, но представляли собою как бы именно «облака света»...

Среди тезисов, сформулированных когда-то молодым А. Барлуцци в беседе с почтенным Реверендиссимусом – главой францисканской Кустодии Святой Земли, самым, пожалуй, важным и впечатляющим был такой. «В Палестине, – сказал тогда Антонио, – каждое из святых мест имеет прямое отношение к конкретной мистерии в жизни Иисуса Христа. Совершенно естественно в этом случае отказаться от типовой архитектуры, постоянно повторяющей одно и то же, и попытаться строить архитектурный образ так, чтобы он выражал религиозные чувства, вызываемые именно данной мистерией. Тогда верующий, входя в святилище, легко сможет представить себе соответствующий евангельский рассказ и сосредоточиться мысленно на самой сути именно здесь, в единственный миг истории свершавшегося таинства. Не выбирать сначала – более или менее стандартно или, наоборот, субъективистски, – ту или иную архитектурную форму и потом все подгонять под нее, а определить основную религиозную концепцию святого места, для которого строится храм, и архитектуру подбирать под нее, под эту концепцию, каждый раз интуитивным и независимым образом».

Согласие старого Кустода с вдохновенными вещаниями молодого архитектора стало «францисканским» благословением всей многолетней программы церковного строительства Барлуцци в Святой Земле. И действительно, как обещал Антонио, ни одно из его созданий ни разу не повторило в чем-либо предыдущего. Все вышли совершенно различными, каждый проект соответствовал индивидуальной евангельской, исторической и эмоциональной «ауре» данного места. Судите сами.

Храмы на Фаворе и в Гефсиманском саду строились параллельно, в течение 1919–1924 гг., оба освящены с интервалом в один месяц в 1924 г., оба проекта не только принадлежат одному зодчему, но и осуществлялись одними и теми же инженерами и дизайнерами. И при этом трудно вообразить два более не похожих друг на друга здания. Светлый, летящий храм на вершине горы Фавор, кажется, каждой деталью внешнего облика и внутреннего многоуровневого пространства выражает идею Преображения Господня. Напротив, приземистая, на первый взгляд, базилика, воздвигнутая А. Барлуцци на месте «Моления о чаше», последней Гефсиманской молитвы Спасителя, всей сумеречной – круглосуточно сумеречной! – атмосферой своей погружает входящего паломника в состояние молитвенной сосредоточенности и мистического созерцания.

Работы начались в 1919 г. Барлуцци и его помощник Филиппи поехали на Фавор. В то время, надо сказать, это была достаточно трудная поездка. Первое, что они сразу поняли, – мрамор, гранит и другие материалы придется доставлять к месту строительства на вершину по сложной серпантинной дороге, в длинных повозках вроде нашей российской телеги, на традиционной для Ближнего Востока тяге – послушных и выносливых мулах. 350 арабов-палестинцев, нанятых из окрестных деревень, составляли главную рабочую силу.

Сам А. Барлуцци работал день и ночь. Менее чем за 5 лет была проделана огромная работа. Подчеркнем еще раз – не в европейских городских условиях, а в полудикой стране, без дорог и инфраструктуры, без подготовленной рабочей силы. Да еще на вершине, пусть и небольшой, но и сегодня не имеющей простых подъездных путей горе. Да еще с непременным условием сохранения – и, значит, органического включения в новую постройку – архитектурно-археологических напластований прежних эпох. 1 июня 1924 г. состоялось освящение базилики.

...Поднявшись по серпантину дороги к вершине горы, проходим через известную арку, именуемую Баб-эль-Хава – «Врата ветра». Действительно, даже летом здесь всегда почему-то чувствуется дыхание бриза, а всмотревшись в захватывающую панораму всей почти Галилеи, простертой у твоих ног, начинаешь понимать, что могли значить для древних святилища на горах – в соседстве с небом и с Богом. Мистическое дыхание вершин воздействует на человека куда сильнее и глубже, чем самые величественные из развалин. Не только присутствие Творца в красоте и величии созданного Им мира, но и зримые черты почитания Его – в разных формах, у разных народов, от «каменного века» до наших дней, с алтарями, жертвоприношениями, молитвами и гимнами, – облагораживают и преображают душу.

Тенистая кипарисовая аллея ведет от Ворот ветра прямо к центральному порталу храма, четко вырисовывающемуся за железным узором решетки. Специалисты говорят, что базилика построена «в романо-сирийском стиле», т. е. воспроизводит тот тип храмового зодчества, который особенно расцвел в IV-V столетиях в восточных провинциях Римской империи. Хотя церковь – стоящая, как говорится, на самом юру, на семи ветрах – вот уже почти век подвергается неблагоприятным воздействиям ветра, дождя и тумана, иногда по нескольку дней окутывающего вершину Фавора, она и сегодня удивляет чистым кремовым цветом своих стен, сохранивших, кажется, теплоту рук арабских строителей, обученных командой А. Барлуцци. «Камень, напоенный солнцем», – так можно было бы обозначить основной оттенок использованного строительного материала.

Две боковые башни, традиционные для католического храма, содержат в нижних ярусах капеллы, посвященные, соответственно, пророкам Моисею и Илие. Они разделены центральным высоким порталом, который, в свою очередь, отделен от главного здания своеобразным нартексом (притвором) под открытым небом.

Внутреннее пространство храма производит еще более сильное впечатление, чем внешний облик. Поражает искусство архитектора, который сумел ухватить самую суть святого места и окружающего ландшафта, и совершившейся здесь мистерии, и воплотил их смысл в камне, мозаике и бронзе.

Через центральный неф сразу от входа открывается полный вид на восточную полукруглую апсиду. Необычность пространственного решения состоит в том, что по мере движения к востоку видишь, что алтарь храма имеет два уровня. Ни один из них не соответствует уровню пола в центральном нефе. Алтарь помещается выше и ниже нашего человеческого уровня. Верхний ярус – взойти к нему можно по широким боковым лестницам – посвящен Божественной природе Иисуса Христа. Нижний – своеобразная «крипта» алтаря – призвана напоминать о различных проявлениях Его человеческой природы.

Мозаика в верхнем ярусе, – прямой солнечный свет падает на нее, сияя и «преображая», лишь ранним утром, при самом восходе солнца, – представляет традиционную иконографию Преображения, разумеется, в католическом, западнохристианском ее прочтении. Три ученика повержены ниц при виде преобразившегося Спасителя, беседующего с Илией и Моисеем. «И преобразился пред ними», – поясняет латинская цитата из Евангелия. Из голубого полукружия неба с золотыми звездами бьют нисходящие лучи и звучит голос: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, Его слушайте». Присутствие двух великих пророков Ветхого Завета утверждает одну из важнейших евангельских истин: «Не думайте, что Я пришел разрушить закон и пророков: не разрушить пришел Я, но исполнить» (Мф. 5:17). Взор Христа молитвенно устремлен к небу, словно Он слушает Отца, вся фигура Его залита примиряющим небо и землю естественным солнечным светом.

В 15 км от Назарета, с которого началась, как говорят богословы, история спасения рода человеческого, находится город Мегиддо, которым она должна закончиться. Это – Армагеддон. Согласно Апокалипсису, у этого города произойдет последняя битва Христа с Антихристом: «И он собрал их на место, называемое по-еврейски Армагеддон» (Откр. 16:16).

Города с этим названием, конечно, давно не существует. На его месте лежит большой, раскопанный археологами курган – как говорят на Востоке, «тель». Но хотя этот безмолвный холм мирно покоится ныне среди плодородных полей долины Ездрелон, в самом имени его по-прежнему отзываются эхом громы прошлых и будущих войн. С древних времен Мегиддо (Мегиддон) был передним краем борьбы великих миродержавных империй – Египта и Вавилона. Археологи насчитали, что на 20 акрах жилого пространства холма история спрессовала один на другом до 25 археологических пластов – 25 городов!

Первое неолитическое поселение датируется VI тысячелетием до P. X. Наскальные человеческие фигурки сакрально-магического характера оставлены этим древнейшим населением. К началу IV тысячелетия (ранний энеолит) можно уже говорить о существовании города как политической и культурной единицы. За 33 столетия до P. X. на холме Мегиддона построен первый из известных нам в Ханаане храмов. Археологические находки красноречиво свидетельствуют о ранних международных контактах: керамика с клеймами цилиндрических печатей безошибочно указывает на связи с Сирией, Месопотамией, Египтом.

С началом «бронзового века» (XX в. до P. X.) Мегиддон становится сильным, укрепленным городом-государством. Это период египетского господства над Ханааном. Толстые стены, сложенные из кирпича на каменной основе, укрепленные валом, охраняли благосостояние горожан. Первое письменное упоминание относится к 1479 г. до P. X. Поход фараона Тутмоса III и захват его полководцами Мегиддона – первое из датированных сражений, известное мировой истории. О подробностях битвы повествует текст, высеченный на стенах храма Амона в Карнаке. В знаменитом клинописном архиве Тель-аль-Амарна (Египет, XIV в. до P. X.) 8 документов связаны с Мегиддоном. 6 из них – письма царя Мегиддонского Биридии знаменитому Аменхотепу IV (Эхнатону), в которых он просит срочной помощи против агрессии соседнего Сихемского царства.

Мегиддон упоминается также в клинописном документе, найденном в Хаттусе, столице хеттов. Многозначителен и тот факт, что в самом Мегиддоне найден клинописный фрагмент эпоса о Гильгамеше. Все это свидетельствует о наличии крупной писцовой школы в городе. Этот период в истории Мегиддона кончился пожаром, полностью его уничтожившим. Письменная история молчит о причинах, но археологи считают, что город был в XII в. до P. X. уничтожен либо филистимлянами, либо евреями под предводительством Иисуса Навина. Во всяком случае, первое упоминание города в Библии связано с историей завоеваний Иисуса Навина: царь Мегиддонский назван среди аморрейских династов, покоренных израильтянами.

Наибольшее внимание привлекает эпоха Соломона – самого знаменитого из строителей и правителей Мегиддона. Стены из тесаного камня, воздвигнутые им в Мегиддоне, сопоставимы по технике с другими прославленными объектами строительства Премудрого.

Но жизнь продолжалась, и Мегиддон Соломона был тоже сметен в конце X в. до P. X. Шешонком I (библейский Шишак). Правда, город и позже сохранял свое значение (царь Ахав строит здесь грандиозный подземный водопровод), но величественный дворец Соломона, символ прежнего могущества, был погребен под новой городской стеной толщиной в 3,5 м. В 733 г до P. X. город вновь разрушен до основания ассирийским царем Тиглат-Паласаром III, сделавшим его столицей одной из провинции Ассирии.

Начиная с вавилонского времени (рубеж VII-VI вв. до P. X.), город все более приходил в упадок. Римляне в годы Иудейской войны построили рядом лагерь VI (Железного) легиона, от которого и забытый разрушенный курган древнего города стал называться «Легионом». Позже в битвах при Мегиддоне Наполеон (в 1798 г.) и английский генерал Эдмунд Генри Алленби (в 1918 г.) били турок. Присвоение Алленби за победы в Палестине титула барона Армагеддонского ставит последнюю точку в нашем рассказе. Впрочем, последнюю ли? Ведь Мегиддон (Армагеддон, Легион) – неизменный символ войны...

Мегиддон упоминается в Библии по разным случаям 11 раз – в том числе в связи с завоеваниями Иисуса Навина (Иис. Нав. 12:21), строительством Соломона, гибели от вражеских рук царей Охозии (4 Цар. 9: 27) и Иосии (2 Пар. 35:22). Но в отличие от местоположения других древних городов, никто до XIX в. не знал, где находится Мегиддон. Связь его с находящимся на краю Ездрелонской долины Телемом (арабы называли его «аль-Мутеселлим» – «Холм правителя») была впервые установлена, почти угадана, первооткрывателем, производившим здесь раскопки, – немецким инженером из Хайфы Готлибом Шумахером (он, кстати, строил наше подворье в Назарете в 1901–1904 гг.). Его имя носит теперь действующий при Хайфском университете Институт по исследованию вклада христианских общин (в том числе русской православной) в современную культуру Израиля. После Первой мировой войны раскопки продолжила группа археологов из Чикагского Восточного института во главе с известным египтологом Дж. Г. Брестедом. Построенное ими у подножья холма здание экспедиции и сегодня используется в качестве экскурсионного бюро музея-заповедника. Позже Институтом археологии Тель-Авивского университета была создана постоянно действующая Мегиддонская археологическая экспедиция.

Одним из наиболее выразительных археологических памятников Мегиддона является упоминавшийся круглый алтарь ханаанского святилища эпохи ранней бронзы. Он имеет в окружности 9 м, высотой 1,5 м, к нему ведет спиральная лестница в 7 ступеней. Судя по большому числу костей животных, найденных вокруг алтаря (в том числе кость «царя зверей» – льва), здесь совершались частые жертвоприношения.

...Мы, конечно, не знаем точно подробностей языческих культов древнего Мегиддона. Очевидно, цикл праздников и жертвоприношений был тесно связан с аграрно-магическим мировоззрением. Неотъемлемой частью культа была храмовая проституция, воплощавшая идею плодородия. «И построила себе блудилища, и при начале всякой дороги устроила себе возвышение, и дарила красоту твою и раскидывала ноги для всякого мимоходящего», – так говорит устами пророка Иезекииля Господь, обвиняя Деву-Израиль в постыдном следовании ханаанским языческим обычаям.

Богоизбранничество Израиля состоит – в мистическом видении пророков – в том, что Господь избрал Себе Израиль Девой-Невестой. Потому так ревнив Он к ее «блудодеяниям» – религиозным изменам с другими, языческими богами. Ведь Он уготовал Ее для рождения Сына Божия, Спасителя мира. Так от религиозных напластований Мегиддона протягивается луч к Боговоплощению в Назарете...

Наряду с сакральными проблемами, жители Мегиддона (и строители его укреплений) не забывали о земном, насущном. Достаточно посмотреть на выложенную камнями огромную воронкообразную житницу 12 м в диаметре и 7 м глубины, с двумя спиральными лестницами до самого дна. Зернохранилище подобных масштабов (емкостью – 450 куб. м, до 13 000 бушелей зерна) способно было надолго обеспечить защитников хлебом в случае осады крепости. Остатки зерен, обнаруженные между камнями, не оставляют сомнений в предназначении сооружения.

Не менее впечатляющим памятником являются «конюшни Соломона» – два длинных здания с рядами колонн, сохранившими отверстия для коновязи, рассчитанные на 492 стойла. Колонны, очевидно, несли на себе свод. Рядом со стойлами найдено несколько громадных каменных комушек. Конюшни подтверждают не только известный из Библии факт, каким страстным лошадником был Соломон, но и свидетельствуют о значении боевых колесниц в качестве основной военной силы.

Но подлинной «изюминкой» многослойного города-крепости является его подземная «урбанистика», датируемая временем пророка Илии и царя Ахава. Сложные подземные конструкции скрывают источник (20 м глубины) и 70-метровый наклонный туннель к нему, который снабжал жителей свежей водой в случае многомесячных осад, оставаясь невидимым и неуязвимым для противника. С учетом постоянной для древней Палестины проблемы воды, можно представить себе, насколько этот скрытый водопровод повышал военную и экономическую значимость города.

Самое, может быть, известное и прославленное в мировой литературе и памятниках искусства из всех на земле морей, Галилейское море вовсе не является морем. Это – озеро, по гидрографическим понятиям даже не очень большое: в длину, с севера на юг, 21 км, в ширину, в самом широком месте – 13 км; глубина порядка 50 м.

По геологическому профилю озеро лежит в северной, верхней части Иорданской долины, спускающейся огромным пологим желобом к Мертвому морю, с зеркалом на отметке 212 м ниже уровня океана. Река Иордан, берущая начало на снежных склона Ермона, впадает в озеро с севера, в районе между древними евангельскими городами Капернаумом и Вифсаидой, и вытекает из южной оконечности, в районе Ярденита, где находятся купальни для погружения в священные воды христианских паломников. Античные писатели верили, что Иордан «рассекает озеро надвое», не смешиваясь с его водами.

Галилейское озеро – главный резервуар пресной воды в Израиле. Еще Иосиф Флавий (I в. н. э.) с восторгом писал, что «вода в нем пресная и восхитительная на вкус; она прозрачная и совершенно чистая, поскольку озеро со всех сторон кончается песчаным побережьем. Кроме того, вода в озере умеренной температуры – гораздо приятнее, чем речная или родниковая, но и гораздо более холодная, чем можно было бы ожидать от озера такой величины. Если ее выставить под открытым небом, как обычно поступают местные жители в летние ночи, то по холоду она не уступает снегу».

Озеро-море имеет и другие названия. Его называют Геннисаретским (от долины Гинносар, давшей имя современному кибуцу, где находится т. н. «лодка Иисуса») или Тивериадским (от города Тивериада). Древние евреи называли его Киннерет («арфа») – по очертанию берегов, которые, если смотреть с горы Арбель, напоминают древний музыкальный инструмент. По другому толкованию, озеро и расположенный на его берегу древний, добиблейский город – сегодня лишь тель, курган, – получили название по имени языческого бога Кинара и богини Кинерет.

Рыбы в нем по-прежнему великое множество. У русского Магдальского сада матушки, при большей сноровке, могли бы ловить ее руками. Наиболее распространенная порода здешней рыбы (талапиас) так и называется, даже в ихтиологических справочниках, «рыбой св. Петра». Это традиционный деликатес всех паломнических туров по Галилее.

Галилейским рыбакам мы обязаны главной книгой в истории – св. Евангелием. Капернаум, Хоразин, Вифсаида, Магдала – почти вся география земной жизни Иисуса в этих названиях. Все они лежат на западном побережье озера, на небольшом расстоянии друг от друга.

Тивериада (современная Тверия), древняя столица Нижней Галилеи, -сегодня один из самых оживленных городов Израиля. Город основан в 18 г. P. X. Иродом Антипой, сыном Ирода Великого, на месте старой крепости. Он расположен на склонах западного берега Геннисаретского (Тивериадского) озера в районе, издревле славившемся горячими источниками.

Ирод Антипа нарушил при этом законы ритуальной чистоты, так как он решил строить город на месте древних кладбищ, и это стало причиной, почему благоверные иудеи с ужасом обходили этот город. Неприязнь усиливалась тем, что Антипа, верный слуга Рима, назвал город в честь императора Тиберия. В Писании ни разу не сказано, что Иисус был в Тивериаде.

Ситуация изменилась после Иудейской войны и разрушения Иерусалима. Многие еврейские книжники переселились сюда, превратив город в важнейший религиозно-научный центр, связанный с созданием Мишны и Талмуда – новых сводов иудейского вероучения, этики и ритуала, без которых сегодня невозможно представить себе историю еврейства. Во II в. н. э. рабби Шимон бар Иохай совершил ритуальное «очищение» города. Тивериада стала одним из четырех святых городов иудаизма. Это Иерусалим (город Храма), Хеврон (город Авраама), Тивериада (родина Талмуда) и Сефад (Цфат, родина Каббалы). В VIII в. возникла тивериадская школа вокализации (огласовки). Дело в том, что древнееврейский текст не имеет гласных, пишутся одни согласные (даже в рукописях К. Маркса гласные за него проставлял Ф. Энгельс). От того, как осуществляется «вокализация», расстановка гласных, меняется смысл слов и фраз.

В 1033 г. город был почти полностью разрушен землетрясением. От зданий римского и византийского времени остались лишь изысканные мозаичные полы, да и те лишь недавно были открыты археологами. Крестоносцы, во главе со знаменитым Танкредом, «князем Галилейским», воздвигли новую крепость, «сдвинув» город на север. Точное изображение крепости оставил в 1839 г. на одной из своих акварелей английский художник Д Робертс. Стены и башни, в прогалинах суперсовременной застройки, и сейчас остаются неотъемлемой частью городского пейзажа. Но это уже «пейзаж после битвы». В 1187 г. в окрестностях Тивериады (точнее, у Хиттимских Рогов, – так называется один из холмов, к западу от города) султан Саладин нанес решающее поражение рыцарскому воинству – крупнейшее за всю историю крестовых походов.

С возникновением государства Израиль (1948 г.) город стал быстро развиваться, сделавшись центром курортного бизнеса, излюбленным местом отдыха для населения страны.

Термальные источники Тивериады известны уже более двух тысяч лет. По древней легенде их создал Соломон, «повелитель джинов», приказавший демонам «взгреть» как следует подземные воды. Курортный сезон продолжается здесь с октября до мая (летом слишком жарко). Вода лечебных купален – вулканического происхождения, в меру радиоактивная, насыщенная солями – имеет нормальную температуру 60° Цельсия.

От кромки берега, сплошь застроенного дорогими отелями, город бойко идет в гору (в прямом и переносном смысле): от набережных до верхних, нагорных отелей приходится преодолевать 400-метровый подъем. Главной экскурсионной достопримечательностью является прибрежная цитадель – башня, восходящая к эпохе крестоносцев, перестроенная шейхом Дахиром в середине XVIII в. За ее стенами он спокойно выдерживал осаду регулярных турецких войск. После смерти шейха (он был убит подосланными убийцами в 1775 г.) турки превратили крепость в тюрьму. Теперь она используется в социокультурных целях. Здесь размещаются магазины, рестораны и прочие курортные развлечения, а по вечерам устраиваются красочные аудиовизуальные сеансы «История Галилеи». Напротив цитадели – мечеть конца XVIII в. с массивным круглым желтым минаретом. В ней размещается с 1948 г. Музей города.

Среди иудейских древностей к наиболее почитаемым относятся гробница рабби Акибы, первого составителя Мишны (он погиб в 135 г. вместе с Бар-Кохбой при последнем штурме римлянами крепости Бейтар), и мемориал Моисея Маймонида – крупнейшего еврейского философа Средневековья, юриста, математика и естествоиспытателя. Он родился в 1135 г. в Кордове, столице испанских халифов, а большую часть жизни прожил в Каире, придворным врачом могущественного Саладина. Там он и умер, в 1204 г., но похоронить себя завещал в Тивериаде. К могиле Маймонида ведет длинная белая пологая лестница, обставленная черными гранитными стелами, по семь с каждой стороны, – по числу глав его самого известного сочинения «Трактат Сильной руки» («Путеводитель для колеблющихся»). Рядом с гробницей философа – могилы его отца и внука.

Главная ветхозаветная святыня города – гробницы Святых Жен (или, как их называют, Матриархов), расположенные на улице Хашомер, возле отеля «Киннерет». Здесь похоронены, в числе других, сестра пророка Моисея Мариам, их мать Иохебед, его жена Сепфора, жена Аарона Елисава.

К югу от Тиверии лежит на берегу озера древний город Хаммат. Именно здесь в римское время были устроены термы на горячих источниках. Само название места происходит от еврейского слова «хам» («горячий»). Интересно, что, являясь пригородом Тивериады (их разделяет всего несколько километров), Хаммат имеет более древнюю историю. Именно здесь, по мнению археологов, основал свой город Ирод Антипа, о чем свидетельствуют как остатки римских бань, так и наиболее археологически значимый памятник Тивериады – Большая синагога. Это лучший образец греко-византийского искусства в Святой Земле. Уместно сказать, что само слово «синагога» – греческого происхождения и означало первоначально «народное собрание», «общий сбор». Большая синагога в Хаммате датируется IV в. Великолепно сохранившиеся и открытые археологами в 1960 г. мозаичные полы здания – выдающийся памятник ранневизантийской живописи. Одна из композиций, сохранившаяся in situ, непосредственно перед апсидой, изображает Галилейское море с окружающими холмами. Греческие и арамейские надписи у входа посвящены, по обычаю, ктиторам (по современному, спонсорам). Наиболее известна воспроизводимая во всех изданиях центральная часть мозаики – круг зодиака с олицетворениями четырех времен года по углам.

К западу от Тивериады над прибрежной долиной возвышаются Хиттимские (Хаттинские) Рога. Они действительно напоминают два рога, эти холмы, являющиеся обвалившимися краями кратера древнего вулкана. Здесь, как мы уже не раз говорили, 5 июля 1187 г. было наголову разгромлено воинство крестоносцев, что положило конец Латинскому королевству. Вслед за победой при Хиттиме Саладин выбил крестоносцев из Акры, а затем и из Иерусалима.

В 1908 г. начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архим. Леонид (Сенцов), активно продолжавший труды о. Антонина (Капустина) по расширению Русской Палестины, приобретает большой участок земли на берегу Геннисаретского озера, в 3 км к северу от Тивериады. Это место известно как Магдальский сад, так как один из трех находившихся на участке родоновых источников древняя традиция называет «источником Марии Магдалины».

Неподалеку, в 4 км к северу, лежит древняя Магдала. Правда, теперь от нее осталась небольшая рыбачья деревня, но во времена Иисуса это был торговый шумный город, с сотнями судов и суденышек у причалов, о многолюдности которого можно судить хотя бы по тому, что Веспасиан, овладев им в ходе Иудейской войны, уничтожил и продал в рабство более 40 тыс. жителей. Где-то на улицах пестрого рыбачьего городка и занималась своим грешным промыслом длинноволосая рыжая красавица-блудница – будущая св. равноап. Мария Магдалина.

...Самые нежные и сильные образы во всем Евангелии – это образы жен-мироносиц. Они одни стояли у креста Учителя, помогали обвить тело Его в смертную плащаницу и умастить благовонным миром. И светлая тайна Воскресения Христова явлена была, в первую очередь, их женскому любящему взору. «Предварившие утро, яже о Марии» (т. е. те, кто пришли с Марией), – так называет их одно из пасхальных песнопений.

И прежде всего – Магдалина. Самая грешная до встречи с Иисусом – и позже самая ревностная и трепетная из Его учеников. В Евангелии (Мк. 16:9; Лк. 8:2) лишь отмечено кратко, что Господь «изгнал из нее семь бесов». Число «семь» употреблено символически – для обозначения полноты греха. Такова возрождающая сила благодати: по слову Спасителя «иди и больше не греши», Магдалина становится самой святой и чистой среди «благонравных» современниц.

В первые века христианства Магдала, оправившаяся после Веспасианова погрома, почиталась верующими и паломниками как родина вестницы Воскресения. На месте, где был, по преданию, дом Марии, была выстроена церковь, разрушенная в VII столетии и восстановленная крестоносцами. Но после XIII в. город уже не поднялся из руин. Только археологические раскопки напоминают о бывшем здесь когда-то большом византийском монастыре.

Древнюю традицию православного почитания Марии из Магдалы подхватили и продолжили в XX в. посланцы Русской Церкви. В своем докладе на Поместном Соборе 1917–1918 гг. архим. Леонид (Сенцов) среди других своих приобретений называл и Магдальский сад. «Близ Тивериады приобретен большой участок на берегу озера с минеральными источниками, где рассаживается апельсиновый сад и предполагается выстроить храм и дом для поклонников. Это место представляет собой чудный оазис на пустынных берегах». Еще в 1912 г. о. Леонид просил у Св. Синода благословения обратиться с воззванием к благотворителям, чтобы верующие люди помогли, кто чем может, на постройку в Тивериаде храма. Св. Синод одобрил это намерение, но началась Первая мировая война...

Храм во имя св. Марии Магдалины был построен в Русском саду лишь полвека спустя – в 1962 г. Совсем маленький, украшенный к Пасхе 1997 г. новыми росписями московского художника Ярослава Добрынина, он дорог нам близостью к подлинному источнику Марии Магдалины – тому самому, у которого очистил Господь Марию от блудной страсти. Еще 1 000 лет назад источник, словно древняя купель, был обложен камнями, осенен крестом, и купание в нем почиталось целебным и чудотворным. Он и зимой такой теплый и кристально чистый, что видны мелькающие рыбки и дремлющий на дне маленький краб, которого сестры ласково именуют Тёмкой.

Сестер совсем немного, это монахини русского Горненского монастыря, живущие здесь «в командировке». Райское место традиционно использовалось Русской Духовной Миссией для отдыха почетных гостей. Большая часть прежнего, «леонидовского» сада сдается в аренду. В июне 1997 г. Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II освятил первый камень заложенного здесь «Дома для паломников». Дом выстроен – к 2000-летию Рождества Христова – на средства Международного Фонда единства православных народов.

К северу от Тивериады узкая прибрежная полоса, теснимая громадами горы Арбель, начинает расширяться, переходя в ровную, чрезвычайно плодородную Геннисаретскую долину – Гинносар. Иосиф Флавий писал: «Геннисаретская область – красоты неописанной. Так плодородна здешняя земля и воздух так благорастворен, что различные злаки, от северного орешника до южных пальм, растут вместе: все времена года как бы соперничают здесь. Смоквы и виноград, рядом с другими плодами, зреют в течение десяти месяцев». Действительно, в долине и сейчас можно встретить плантации не только олив, лимонов, бананов, но и совершенно тропических фруктов, таких как манго или авокадо. Расположенный в самой середине прибрежного полукружья, между Тивериадой и Капернаумом, киббуц Гинносар был основан в 1937 г. Нужно сказать, что Тивериада и западный берег озера были с самого начала XX в. активнейшим районом сионистской колонизации. Именно киббуцы, своеобразные еврейские коммуны, позволили в короткое время превратить даже и не столь благодатные районы в цветущий сад.

Для нас Гинносар важен, прежде всего, своим сенсационным археологическим памятником – «лодкой Иисуса». Мы говорили уже, что большая часть проповеди Иисуса осуществлялась в среде галилейских рыбаков. Неудивительно, что лодка (или «маленький кораблец») часто фигурирует в Евангелии. Вот лишь несколько примеров.

«И когда вошел Он в лодку, за Ним последовали ученики Его. И вот, сделалось великое волнение на море, так что лодка покрывалась волнами; а Он спал» (Мф. 8:23–24).

«И собралось к Нему множество народа, так что Он вошел в лодку и сел; а весь народ стоял на берегу. И поучал их много притчами» (Мф. 13:2–3).

«А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю» (Мф. 14:24–25).

«Войдя в одну лодку, которая была Симонова, Он просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки. Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова... Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась. И дали знак товарищам, находившимся на другой лодке, чтобы пришли помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки, так что они начали тонуть» (Лк. 3:1–4.6–7).

Берега Геннисаретского озера не зря называют «пятым Евангелием». Здесь существуют «бухта Петра» (место чудесного улова) и «залив Притч» (где Спаситель учил из лодки), а зимний восточный ветер («шаркийя») и теперь вызывает внезапные штормы, опрокидывающие лодки. Для полного ощущения евангельской реальности недоставало только самого судна.

1985 г. выдался засушливым. Озеро и так постепенно мелеет из года в год, а в тот год оно отступило на десять и больше метров. В январе 1986 г. в прибрежном иле, между Гинносаром и Магдалой, обнажился деревянный остов древней рыбачьей лодки. Слой донного ила надежно защищал дерево в течение двух тысячелетий. Археологи с помощью многочисленных добровольцев провели уникальную «спасательную» операцию: отмыли и очистили лодку, упаковали ее в мягкую поролоновую оболочку, бережно подняли подъемным краном и перенесли в специальный бассейн в музей Бет-Аллон. Здесь, погруженная в особый химический раствор, нагретый до 55° С, лодка проходила двухлетний цикл консервации. Теперь ее можно экспонировать в сухом виде, хотя время от времени «лечебные процедуры» возобновляются.

Размеры лодки: 8,2 м в длину и 2,3 в ширину. Различные способы датировки – на основе техники кораблестроения, дендрохронологический и радиоуглеродный анализы – сходятся в том, что лодка относится ко времени I в. до P. X. – I в. P. X., т. е. времени земной жизни Иисуса. Разумеется, нет и не может быть прямых исторических свидетельств, кому принадлежала лодка, кто рыбачил на ней, но уже одна возможность (а никто ведь не доказал обратного!) – что именно в ней, хотя бы раз, плыл Сын Человеческий, именно с ее бортов, сидя на корме, поучал притчами собравшийся на берегу народ, именно ее спас от гибели, повелев утихнуть ветрам, – одно это наполняет сердце трепетным благоговением. История не знает случайностей.

На берегу Галилейского моря, неподалеку от Капернаума, в районе т. н. «Семиключия» (от греческого «Гептапегон» («Семь ключей») происходит современное арабское название Табга) возвышается зеленый небольшой холм, проросший по склону древними мохнатыми (в буквальном смысле – от слова «мох») валунами. Обычно паломник, спешащий в Капернаум, проходит мимо, не обращая внимания на этот склон. Между тем, именно здесь прозвучали когда-то слова, положившие начало всему христианскому благовестию и вошедшие в историю мировой литературы и философии как Нагорная проповедь.

Иисус любил это место – будто нарочно уготованное природой для многолюдной беседы, естественный амфитеатр на гулком побережье, далеко разносящем звук человеческого голоса. Д. С. Мережковский в книге «Иисус Неизвестный» так начинает главу о Нагорной проповеди: «Время года – ранняя весна, конец марта, начало апреля; место – над Капернаумским Семиключьем, на горных высотах к северо-западу от Геннисаретского озера. Тамошние жители помнят до наших дней три стоявших на одной из этих высот, теперь уже срубленных, дерева. Судя по их арабскому имени «аль-Мабаракат», «Благословенные», «Блаженные», а также по слову, тоже арабскому, «Дейр-Макир», вероятно, от греческого makarismos, «блаженство», уцелевшему на одной из найденных здесь циклопических глыб, должно быть, от развалин древней базилики, – судя по этим двумя признакам, древнейшее предание искало гору Блаженств в этих местах».

Книга Д. С. Мережковского вышла в 1932 г., автор еще не знал, что францисканцы, в результате проводившихся здесь археологических раскопок, обнаружили остатки маленькой однонефной церкви конца IV столетия, украшенной, по обычаю того времени, мозаиками. Остатки прилегающих зданий свидетельствовали о находившемся здесь (вероятно, в византийское время) монастыре, подтверждая догадку, что именно этот холм традиционно почитали древние христиане как место Нагорной проповеди.

Новый храм на горе Блаженств решили строить чуть выше, в 1,5 км к западу по склону, на участке, приобретенном в 1907 г. итальянским Миссионерским Обществом (Gens Italica). Проект был поручен известному уже нам архитектору А. Барлуцци.

Восемь блаженств Нагорной проповеди предопределили образ октогонального в плане храма. Основной восьмерик, возносящий над собой большой, но легкий, крытый медью купол, сложен из местного черного базальта. В декоре интерьеров использовались импортные материалы, заказанные архитектором из Италии: мраморы, ониксы, ляпис-лазурь.

Работы начались в 1937 г., а в мае 1938 г., несмотря на множество неблагоприятных факторов, храм был завершен и освящен. А. Барлуцци вновь удалось создать нечто невиданное и неожиданное.

...С каждой стороны восьмерика в алавастровом окне (архитектор более всего любил этот материал – вроде тончайшего просвечивающего фарфора) большими квадратными буквами вписан латинский текст одной из восьми заповедей. Простые строгие стены святилища сделаны из серого мрамора, но внутренняя поверхность купола мерцает золотой, четко выделяющейся на общем фоне мозаикой. Мозаичный пол украшен символами главных христианских добродетелей.

Изнутри храм также представляет собой центрированный восьмигранник, почти ротонду, причем престол находится в самом центре. Не только священник, совершающий литургию, но и молящиеся видят не только престол, не только стены и окна храма, но и – через окна – весь галилейский окоем...

Впечатление внутреннего кругового обзора еще усиливается нависающей над холмом крытой галереей, позволяющей посетителям в любое время года любоваться красотой окружающего пейзажа.

Далее дорога наша лежит в Капернаум. Но по пути, спустившись с горы Блаженств, мы оказываемся в Табге. Это и есть Капернаумское Семиключие, о котором говорилось выше. В ханаанское время место называлось Магадан («Воды счастья»). Они действительно не простые, эти семь ключей. Как большинство впадающих в озеро источников, они горячие, целебные. К ним, как и к русскому Магдальскому саду (название «Магдала» некоторые тоже ассоциируют с Магаданом), косяками идет – особенно в зимние месяцы – талапиас, «рыба св. Петра», тропическая разновидность окуня, не любящего холода. Так что евангельские рассказы о сетях, рвущихся от избытка рыбы, вовсе не кажутся здесь преувеличением.

Еще в римское время значение Капернаумского Семиключия вполне осознавалось, и римляне строили ниже источников цистерны (фрагменты одного канала видны и сейчас) для орошения «счастливой водой» Геннисаретской долины. Но главное значение Табги для библейской археологии состоит в том, что здесь, поблизости, на склоне Горы Блаженств (или, как называют ее иногда, «Эремос», «уединение») совершилось евангельское чудо насыщения 5 тыс. человек пятью хлебами.

В память о чуде уже в самое раннее послеапостольское время Табга стала местом евхаристических собраний для христиан. Как только христианство вышло из катакомб, в Табге появляется первый храм. Подобно многим другим святилищам Палестины, храм, посвященный Чуду умножения хлебов, прошел в своей истории несколько архитектурно-строительных этапов. От первой церкви (первой половины IV в.) остались фундаменты под нынешней всемирно-знаменитой мозаикой. При раскопках, проводившихся 50 лет назад, в кладке фундамента была найдена монета византийского императора Гонория (395–408 гг.). Значит, храм уже существовал. В V в. на фундаментах древнего храма была воздвигнута трехнефная базилика, от которой и дошли до нас знаменитые мозаики на полу – с изображениями птиц, зверей, растений, башен. В VI в. ее описывал в своем «Хождении» архидиакон Феодосий из Константинополя. В 614 г. базилика была уничтожена персами.

...В конце XIX в. Галилея, как и вся Святая Земля, начинает привлекать все более пристальное внимание археологов и новых поселенцев. В 1879 г. в Палестину прибыл швабский каменщик Франц Келлер. Он работал во многих монастырях, исходил с топографическими обследованиями всю Святую Землю. Окрестности Геннисаретского озера так подействовали на его воображение, что он убедил президента Аахенского Палестинского Общества (ныне Немецкое Общество Святой Земли) приобрести здесь участок. Переговоры с бедуинскими шейхами и турецкой администрацией заняли несколько лет. Наконец, 6 февраля 1889 г. на собранные Обществом 9000 франков земля была куплена. Так возникла «Немецкая Табга». С присущей немцам основательностью новые владельцы превращают малярийный, заболоченный район в рентабельное сельскохозяйственное угодье.

Местность начинают активно посещать западные паломники. В 1900 г. здесь живет некоторое время известный немецкий писатель Карл Май, автор доныне популярных «индейских» приключенческих романов. Начинают интересоваться Табгой и археологи. В 1889 г. Г. Шумахер отметил Табгу на своей карте как объект, подлежащий раскопкам, но осуществил их впервые лишь немецкий археолог Пауль Карге в 1911 г. Почти ровно тринадцать веков должно было пройти, чтобы знаменитая мозаика с пятью хлебами и двумя рыбами вновь увидела свет. Раскопки последующих лет выявили алтарь на камне, на котором сидел Спаситель, и рядом другой, на котором Он преломил хлеб. Перед престолом и находилась известная мозаика. Постепенно было раскрыто все пространство т. н. «второй византийской церкви» (первой считается упомянутая выше церковь эпохи Константина Великого). В 1936 г. дюссельдорфский художник Б.Гауер осуществил реставрацию мозаик пола.

В 1976 г. по инициативе председателя Немецкого Палестинского Общества архиепископа Кельнского кардинала Хефнера, было решено приступить к строительству новой трехнефной базилики, в точности повторяющей план «второй церкви» (по проекту кельнских архитекторов А. Гергина, Ф. Баумана и Л. Финка). На месте строительством руководил архитектор А. Ауер.

23 мая 1980 г. Латинский патриарх Иерусалимский совершил торжественную закладку храма. Ровно 2 года спустя, 23 мая 1982 г. храм освятили не менее торжественно. Возглавлял богослужение кардинал Хефнер в сослужении семидесяти священников – из Европы, Азии и Африки. В церковном отношении храм подчиняется Иерусалимскому бенедиктинскому аббатству при Успенской церкви на Сионе.

Престол новой базилики находится непосредственно над камнем Преломления хлебов, как было и в первой, и во второй церквах. Великолепные, вновь отреставрированные мозаики свидетельствуют, как считают искусствоведы, о египетском влиянии. Возможно, это связано с патриархом Иерусалимским Мартирием, который некоторое время жил в Египте и чье имя названо в ктиторской мозаичной надписи слева от алтаря. Перед алтарем, на линии алтарной преграды V в., стоят, справа и слева, в качестве своеобразного небольшого иконостаса, два простых прямоугольных киота. В каждом – по двусторонней иконе, работы художницы-монахини Марии (Пауль) из Иерусалимской бенедиктинской женской обители на Елеоне. Иконы выполнены в византийском православном стиле, как нередко делается теперь в иконописных мастерских католических монастырей, пытающихся возродить утраченную в Западной Церкви традицию древней иконописи. Слева – икона Божией Матери Одигитрии (на обороте – св. Иосиф, основатель первой, константиновской, церкви в Табге). Справа – Спас Благословляющий, с Евангелием (на обороте – свт. Мартирий Иерусалимский, строитель второй церкви).

Храм в целом стилизован под византийскую базилику V в. Художник– реставратор Б. Гауер, почти год работавший над восстановлением древних мозаик, подсчитал, что они занимали 522 м² пола, и состояли почти из 7 млн. кубиков смальты.

У входа в атриум, двор перед храмом, стоит византийская купель, которая датируется 500 г. Она была найдена в селении Бет-Авва (западнее Хеврона) при раскопках древней византийской церкви.

На том же шоссе, из Тивериады в Капернаум, буквально через 200 м после автобусной площадки, перед храмом «Умножения хлебов» есть калитка в другое католическое, но уже францисканское владение. Тенистая аллея ведет к озеру, где на самом берегу, на естественной скале видна маленькая церковь из черных базальтовых камней, построенная францисканцами в 1938 г. Почти половину храма, воздвигнутого, как обычно, на византийской основе, занимает большой камень, именуемый по-латыни Mensa Christi – «Трапеза Христова». По преданию, здесь происходила последняя беседа Спасителя с учениками (Ин. 21:15–23).

Простой строгий интерьер соответствует величию события. В храме ничего нет – кроме престола в апсиде, за сохраненным в неприкосновенности священным камнем. Дверь справа ведет к ступеням, уходившим прежде, до обмеления последних лет, прямо к воде. Ступени подлинные, I в., еще хранящие следы пречистых ног Иисуса. Справа, напротив крыльца храма, поставлена скульптурная группа, изображающая беседу Христа с апостолом Петром.

Католики называют этот храм «храмом Первенства (приматства) апостола Петра», превращая его в церковно-археологический документ для обоснования папских притязаний на единоличную власть во Вселенской Церкви. Православные называют его «храмом возвращения св. Петру апостольского достоинства». Ведь Петр, как известно, в ночь Страстной Пятницы трижды отрекся от Господа. И по Воскресении, Христос, обращаясь к женам-мироносицам, нарочито подчеркивал: «Скажите ученикам и Петру», – т. е. не включал Петра в число учеников. Только здесь, на Геннисаретском озере, Спаситель возвращает раскаявшемуся апостолу его посох – символ посланничества, апостольства. Именно это – возвращение посоха – изображено в скульптурной композиции. И из контекста заключительной, 21-й главы Евангелия от Иоанна никак не следует, что Господь будто бы поставляет Петра «главой апостолов». Трижды обращается к нему Иисус с вопросом: «Любишь ли ты Меня?» Трижды – по числу трех отречений – снимает с него грех предательства и вновь вручает ему «овец Своих». И потом, на вопрос Петра о «другом ученике», Христос ставит его на место словами: «Что тебе до того?» Т. е. прямо говорит, что ни одному из апостолов «нет дела» до служения других. Утверждается не приматство Петра, а равноправие каждого из Двенадцати, не папский централизм, а православное соборное единение Сестер– Церквей.

«...и оставив Назарет, пришел и поселился в Капернауме приморском, в пределах Завулоновых и Неффалимовых, да сбудется реченное через пророка Исаию, который говорит: земля Завулонова и земля Неффалимова, на пути приморском, за Иорданом, Галилея языческая, народ, сидящий во тьме, увидел свет великий, и сидящим в стране и тени смертной воссиял свет» (Мф. 4:13–16; Ис. 9:1 –2).

У Луки и Иоанна, в греческом оригинале, сказано географически определенней и нагляднее: не «пришел», а «сошел», «спустился» – с гор, из Назарета, в низину, на берег – в Капернаум. Пришел всей семьей, «малой церковью»: «Сам и Матерь Его, и братья Его, и ученики Его» (Ин. 2:12). Переселение объяснялось религиозным конфликтом: помните, при первых же словах Иисуса в назаретской синагоге: «Дух Господень на Мне», – жители Назарета в фанатическом ослеплении пытались сбросить Сына Божия со скалы.

Капернаум (Кфар-Нахум: «село Наума») в действительности представлял собой небольшой рыбачий поселок. Но, как подобает городу, был огражден четырехугольником городских стен – почти игрушечных: в 1000 шагов длины, 500 ширины. Благодаря положению на границе двух тетрархов – братьев Иродов, Антипы и Филиппа, а тем паче «на пути приморском» – римской Via Maris, военно-торговой дороге, соединявшей Кесарию Стратонову (на Средиземном море) и Дамаск, в городе была таможня. Таможенную пошлину, «мыт», взимал здесь с пересекавших границу «мытарь Матфей», призванный Господом будущий Евангелист. Был в городке и военный блокпост, во главе с римским центурионом – тем самым «капернаумским сотником», слугу которого исцелил Иисус.

Вследствие небольших размеров, Капернаум в большей своей части раскопан и превращен в археологический музей-заповедник, который содержат францисканцы. Здесь все, как во времена Спасителя. Узкие улочки с тесными рыбачьими домами из темного базальта – и синагога, единственное светлое и величественное здание в городе, сложенное из плит белого, отполированного, как мрамор, известняка. Она, конечно, на два века «моложе», – воздвигнута в III в., перестроена в V в., – но стоит на месте той, евангельской, в которой учил Иисус, построенной для горожан центурионом («он любит народ наш и построил нам синагогу», – говорили Христу иудейские старейшины Капернаума).

Античные колонны и архитравы, львы, орлы и кентавры в украшавшей стены лепнине (теперь фрагменты ее расставлены в качестве экспонатов по аллеям), вперемежку с традиционными иудаистическими символами: семисвечником, виноградной гроздью, колесницей с Ковчегом Завета, – типичная картина эллинистического, греко-восточного синтеза. Он отразился и в Евангелиях, написанных по-гречески и пронизанных «арамеизмами» – узнаваемыми приметами живого арамейского языка Спасителя и Его апостолов.

В 1968 г. с ювелирной точностью, чтобы не повредить памятника археологами, было заложено шесть стратиграфических траншей внутри и вне синагоги. Оказалось, что она построена на высоком искусственном цоколе. Пропорционально уклону местности глубина фундамента варьируется от 1 до 4 метров. Найденные монеты и фрагменты керамики заставляют датировать здание второй половиной IV в. – временем Юлиана Отступника, поощрявшего, «в пику» христианам, иудейское культовое строительство. Школа (бет-мидраш), занимающая восточную часть комплекса, была пристроена в начале V в.

Внутри две колоннады – нижняя коринфского, верхняя дорического ордера. Двери главного входа обращены по традиции к Иерусалиму – в данном случае, прямо на озеро. Можно представить себе, как великолепно смотрелась она с озера – возвышавшаяся над грудой темных домиков, блистающая белизной, – когда возвращались домой с уловом капернаумские рыбаки. И среди них Симон, сын Ионин, брат Андрея Первозванного (впоследствии Петр – «Камень»). Он жил с семьей (женой и тещей) в таком же, как у всех, маленьком доме, неподалеку от синагоги.

...В один из первых Своих дней в Капернауме, в субботу, Иисус «вошел в синагогу и учил. И дивились Его учению, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники. В синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал: оставь! что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас! знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий. Но Иисус запретил ему, сказав: замолчи и выйди из него. Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него. И все ужаснулись, так что друг друга спрашивали: что это? что это за новое учение, что Он и духам нечистым повелевает со властью, и они повинуются Ему?» (Мк. 1:21–27).

Это было первое чудо Христа в Капернауме. В тот же день совершилось второе. Продолжим повествование Евангелиста Марка, знавшего многие подробности от апостола Петра, спутником и толмачом которого долгие годы был. Живые воспоминания Петра явственно звучат здесь в рассказе Марка: «Выйдя вскоре из синагоги, пришли в дом Симона и Андрея, с Иаковом и Иоанном. Теща же Симонова лежала в горячке; и тотчас говорят Ему о ней. Подойдя, Он поднял ее, взяв за руку; и горячка тотчас оставила ее, и она стала служить им» (Мк. 1:29–31).

«Кажется, Симонова теща, – остроумно замечает Д. С. Мережковский, – получила бессмертье в Евангелии, как мошка в янтаре нетленная, только потому что слишком хотелось Петру увековечить первый день Господень в Капернауме, весь до последней черты. Эти-то именно, не нужные никому, никем, кроме очевидна, не запоминаемые черточки и внушают нам, может быть, наибольшую веру в историческую подлинность евангельских свидетельств».

И первое, и второе исцеления (бесноватого и Петровой тещи) Господь совершает в субботу – и никто не решается упрекнуть Его в нарушении запрета делать что-либо в день «покоя». «При наступлении же вечера, когда заходило солнце, приносили к Нему всех больных и бесноватых. И весь город собрался к дверям. И Он исцелил многих» (Мк. 1:32–34). Только и ждали солнечного захода, конца субботы, чтобы начать «работу» – носить больных.

Дом Симона Петра сохранился. Конечно, лишь камни фундамента. Древняя церковь, построенная на этом месте в византийское время, в IV-V вв., ровесница «Белой синагоги», свидетельствует о том, что обе религиозные общины, христиане и иудеи, в Капернауме мирно сосуществовали.

Раскопки 1970-х гг. выявили последовательность трех археологических состояний. К евангельскому времени относится комплекс жилых помещений, один из беднейших в городе, который с самого начала почитался, очевидно, как «Дом апостола Петра». На второй стадии (III-IV вв.) литургические потребности местной христианской общины заставили расширить первоначальную церковь-дом: к ней присоединили атриум с востока и служебные помещения в северной части. Дом был при этом окружен церковной оградой. Тем же периодом (IV в.) датируются знаки и граффити, процарапанные на сохранившихся фрагментах стен. Наконец, в середине V в. над домом была воздвигнута центрическая в плане церковь – два концентрических, один в другом, восьмерика – с пятигранным портиком перед западной дверью.

Над законсервированными остатками францисканцами была построена современная поднятая на высоких сваях церковь-футляр, повторяющая в плане восьмигранники византийского храма и напоминающая, благодаря восьми (в каждом углу) массивным опорам, то ли гигантского ползучего октапода, то ли приземлившуюся «летающую тарелку». Поднявшись по лестнице в эту новоявленную «церковь», вы оказываетесь в лекционном зале с 8-секционным амфитеатром и прямоугольным проемом в центре, в котором отлично читается вся многослойная археология, описанная выше. С точки зрения лекционно-демонстрационной – перед нами отлично спроектированный музейный комплекс. С точки же зрения церковного-молитвенного настроя, весь этот модерн смотрится странно и дико на евангельских руинах.

Третьим евангельским местом в Капернауме, кроме «Белой синагоги» и «Дома апостола Петра», является православный греческий храм во имя Двенадцати апостолов. Его белые стены и алые купола далеко видны на зеленом поле, за пределами францисканского участка. Храм построен, по преданию, на месте дома, где Господь исцелил «расслабленнего» (парализованного).

"Через несколько дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои... тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали» (Мк. 2:1 –5. 11–12).

...В 1871 г. Петербургская Академия художеств выдвинула темой дипломной конкурсной работы евангельский сюжет «Воскрешение дочери Иаира». Русская живопись обогатилась в результате двумя замечательными произведениями: картинами И. Е. Репина (золотая медаль 1871 г.) и В. Д. Поленова. В полном соответствии с текстом Евангелия, в темную комнату, где лежит при свечах, на белом одре, девушка, убранная уже как покойница, входит с учениками Спаситель и властно берет ее за руку.

Это тоже произошло здесь, в Капернауме. «И вот, приходит один из начальников синагоги, по имени Иаир, и, увидев Его, падает к ногам Его и усильно просит Его, говоря: дочь моя при смерти; приди и возложи на нее руки, чтобы она выздоровела и осталась жива... Когда Он еще говорил сие, приходят и говорят: дочь твоя умерла; что еще утруждаешь Учителя? Но Иисус, услышав сии слова, тотчас говорит начальнику синагоги: не бойся, только веруй... Приходит в дом... и видит смятение и плачущих. И, войдя, говорит им: что смущаетесь и плачете? девица не умерла, но спит... И, взяв девицу за руку, говорит ей: «талифа куми», что значит: девица, тебе говорю, встань. И девица тотчас встала и начала ходить, ибо была лет двенадцати» (Мк. 5:22–23.35–42).

Для того чтобы пересказать все чудеса, явленные Господом в Капернауме, понадобилось бы переписать несколько глав Евангелия. Но жители города... Помните, Иисус сказал о Назарете, что «нет пророка в своем отечестве». В Капернауме Пророку тоже не оказалось места. Подводя печальный итог Своей проповеди и сотворенных чудес, Господь горестно вспомнит три города у озера: «Горе тебе, Хоразин! горе тебе, Вифсаида! ибо если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они, сидя во вретище и пепле, покаялись. Но и Тиру и Сидону отраднее будет на суде, нежели вам. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься» (Лк. 10:13–15).

На невысоком базальтовом холме над Геннисаретским озером, севернее Капернаума, чернеют за музейной оградой развалины еще одного из галилейских городов Евангелия – Хоразина. Чтобы найти его (он отсутствует в дорожных указателях), нужно вскоре по выезде из Капернаума свернуть с Тивериадского шоссе на Альмагор.

Подобно другим города «евангельского треугольника», Хоразин неизвестен ветхозаветным писателям, его попросту тогда не существовало. Ко времени Иисуса Христа он представлял собой одно из крупных селений в восточной части Нижней Галилеи. О проповеди в городе Спасителя можно судить лишь косвенно из Его слов о явленных там чудесах (Мф. 11:21).

Археологические исследования (Хоразин является одним из 43 археологических заповедников Израиля, именуемых здесь «Национальным парком») не дают пока никаких свидетельств о временах евангельских. Но они показали, что город процветал в III-IV вв. н. э., когда в самом его центре была воздвигнута величественная синагога, сложенная из местного черного базальта, как обычно, на высоком цоколе, с торжественной двухмаршевой лестницей. Построенная в форме античной базилики, «Черная синагога» (так называют ее для контраста с «Белой», капернаумской) состояла из большого зала, с трех сторон обрамленного рядами колонн. Вдоль стен протянулись каменные скамьи для верующих. Капители и архитравы, как можно судить по найденным фрагментам, были обильно украшены каменной резьбой, совмещавшей мотивы чисто иудейские (Ковчег Завета, пальмовые ветви) с греческими языческими (голова Медузы). Рядом с синагогой располагалось еще одно большое общественное здание, а на нижней террасе города теснился жилой квартал с лепившимися друг к другу домишками.

Хоразин был полностью разрушен в IV в. После арабского завоевания (638 г.) он, было, ожил ненадолго – для того чтобы окончательно исчезнуть, по слову Господню, с лица земли в начале VIII столетия...

От Горы Блаженств шоссе, ведущее к Рош Пине, проходит мимо поселка Веред ха-Галиль, где находится лучшая шоколадная фабрика в Израиле и ранчо для разведения лошадей. Рош Пина, основанная в 1878 г., является первым поселением новой волны колонизации, связанной с сионистским движением XIX в. От Рош Пины открывается великолепный вид на северное побережье Галилейского моря и Голанские высоты. В 10 км выше – и в ландшафтном, и в географическом, широтном смысле – лежит древний город Сафед, в современном еврейском произношении Цфат. Он расположен у подножья горы Мерон – самой высокой вершины Галилеи (1170 м над уровнем моря). По местной легенде, над горами восходят к небу таинственные флюиды, в результате которых вершины кажутся выше, чем они есть на самом деле. Это связывают с мистической атмосферой Сафеда – родины Каббалы, эзотерического иудаизма.

Современный Сафед, насчитывающий 18 тыс. жителей, группируется вокруг центра Старого города. Защищенный горными вершинами Верхней Галилеи, город в Средние века сделался своеобразной «столицей» иудейского интеллектуализма и просвещения. Здесь, как несколько ранее в Тивериаде, концентрировалось после гибели Иерусалима еврейская богословская мысль. Здесь в 1563 г. был установлен первый на Ближнем Востоке печатный станок. Здесь составлен «Шулхан Арух» – кодекс ежедневного ритуала правоверного еврея.

Верхняя Галилея представляет собой суровую горную гряду с множеством ущелий, обрывов и скал. В западной части массива реки стекают к Средиземному морю, в восточной – к Галилейскому. Как часто бывает в горной местности, даже по соседству расположенные селения разделены здесь непреодолимой стеной многовековых религиозных, культурных, языковых барьеров. В Бет-Яане, самом высокогорном селении Израиля, живут друзы, в Кфар-Хасидим, как явствует уже из названия, обитают хасиды, весьма недоброжелательно встречающие любых посетителей. В нескольких километрах находится Босмат-Тивон, городской поселок бедуинов. Попытки приучить их к оседлой жизни привели к экзотическому симбиозу, когда на одной усадьбе соседствуют современные коттеджи младшего поколения и шатры упорствующих в верности заветам старины родителей.

Одной из главных достопримечательностей является здесь Тель-Хазор. Это ханаанский город, упоминаемый еще в древнеегипетских источниках рубежа III-II тысячелетий до P. X. Хазор известен также и Библии. Как сказано в книге Иисуса Навина, «Иавин, царь асорский, послал к царям, которые жили к северу на горе и на равнине с южной стороны, к Хананеям, к Аморреям, и Хеттеям... и выступили они и все ополчение их, многочисленный народ, и пришли и расположились станом при водах Меромских, чтобы сразиться с Израилем. И предал их Господь в руки израильтян, и поразили они их, и преследовали их до Сидона, и перебили их, так что никого из них не осталось, кто уцелел бы. В то же время, возвратившись, Иисус взял Асор и царя его убил мечом; и побили все дышащее, что было в нем, мечом, все предав заклятию: не осталось ни одной души, а Асор сжег он огнем» (Иис.Нав. 11:1–16).

Несмотря на заклятие Иисуса Навина, город был восстановлен. Укрепленный Соломоном (3 Цар. 9:15), он был затем завоеван ассирийцами, и жители его были отведены в плен.

Современный Тель-Хазор представляет собой многослойный курган, один из самых больших в Израиле. 23 культурных слоя выявили археологи при раскопках древнего города. Кроме укреплений Соломона, крепость была снабжена при царе Ахаве на случай осады подземной системой водоснабжения, сопоставимой с колодцами Мегиддона. К северу от Тель-Хазора перед нами открывается долина озера Гула. В прежние времена это была заболоченная местность, осушенная в последние десятилетия и превращенная, в результате деятельности местных киббуцев, в сельскохозяйственную зону. Здесь и там зеленые поля перемежаются рыбными прудами, в которых разводят различные породы рыб, включая карпа и «рыбу св. Петра».

Еще севернее находится место рождения Иордана – точнее, слияние потоков Ермона (Баниаса), Снира (Хасбани) и Дана в единую реку. По арабской легенде, в древние времена три эти речки текли каждая сама по себе и постоянно препирались, какая из них важнее. Наконец, они воззвали к Богу с просьбой рассудить их. И тогда Господь решил соединить их в одну реку, чтобы никому не было обидно, – так возник Иордан.

Продолжая путь на север, проезжаем город Кириат-Шемона (в переводе «Поселок восьми»). Название хранит память восьмерых погибших защитниках Тель-Гая – фермы-форта, основанной в 1907 г. и представляющей собой каре из черных базальтовых построек с общим внутренним двором. Неподалеку, в соседнем киббуце, на мощном постаменте – фигура рычащего льва. Это памятник И. Трумпельдору. По иудейской традиции нельзя изображать человека ни в живописи, ни в скульптуре. Капитан Иосиф Трумпельдор – одна из легендарных фигур раннего сионизма. Однорукий офицер на русской службе, участник героической обороны Порт-Артура, он возглавил в 1915 г. еврейский отряд, участвовавший в Галлиполийской операции союзников (авантюрной попытке десанта в Дарданеллах, разгромленного турецкими войсками под командованием Кемаля, будущего Ататюрка). С его именем связано одно из направлений в развитии киббуцного движения, истоки которого восходят к «коммунам» Н. Г. Чернышевского и его литературной героине Вере Павловне, к общинам толстовцев, к кропоткинским боевым дружинам анархистов. Именно таким «сельскохозяйственно-боевым» киббуцем был Тель-Гай, в котором обосновался И. Трумпельдор со своими последователями.

После Первой мировой войны, в соответствии с соглашением Англии и Франции по разделу сфер влияния на Ближнем Востоке, этот район должен был отойти в состав французской зоны. Местное же арабское население требовало включить его в создаваемое Трансиорданское Хашемитское королевство. В марте 1920 г. Тель-Гай был осажден арабским вооруженным отрядом. Капитан И. Трумпельдор был смертельно ранен в бою, но т. н. «галилейский палец» (так это выглядело на карте) остался в результате в пределах Британского мандата, и затем в 1948 г. был включен в границы вновь созданного государства Израиль.

Крайним северным пределом Святой Земли является величественная снежная вершина Ермона, видимая в хорошую погоду даже с отдаленных берегов Мертвого моря. Само слово «Ермон» означает в древнееврейском языке «гора». Арабы называют ее Джебель ас-Шейх («Главная гора»), жители евангельского Сидона называли Сирионом («Сирийской»), а аморреи, как сказано в Библии, Сениром («Броня») (Втор. 3:9). Это, собственно говоря, целая гряда, входящая в состав Антиливанского хребта. Три главные вершины горы покрыты снегом – иногда даже до мая-июня.

В религиозном смысле, Ермон является важнейшим библейским символом, одной из трех святых гор Израиля. «Фавор и Ермон о имени Твоем возрадуются», – восклицает Псалмопевец Давид (Пс. 88:13), пророчески сравнивая снежную вершину Ермона с горой Преображения. И в другом месте «роса Ермонская, сходящая на горы Сионские», становится образом благодати, соединяющей верующих в союзе любви и мира (Пс. 132:3).

Геологически Ермон сформировался еще в давние времена «подвижек» и «провалов» континентов. Земные массы к востоку от Иордана сдвинулись к северу, тогда как западные оставались на месте. В результате «вздыбились» Голанские высоты и результирующее давление «вскинуло» к небу вершину Ермона.

Высшая его точка (2814 м над уровнем моря) находится в Сирии. Та из вершин, которая находится на территории, оккупированной с 1967 г. Израилем, достигает 2224 м. Во время т. н. «Войны Судного дня» (октябрь 1973 г.) сирийские войска вытеснили было израильтян с Ермона, но в ходе последующих ожесточенных боев южная вершина осталась в руках Израиля.

В настоящее время склоны Ермона объявлены природным заповедником. Снежный покров делает Ермон излюбленным местом зимнего лыжного туризма. Но в смысле экологии XX в. не пощадил и этого сурового края. Последний сирийский медведь был застрелен в 1917 г. Несколько тигров все еще обитают, согласно сообщениям охотников, в горных ущельях.

Возвращаемся к Баниасу – древнему городу в предгорьях Ермона, расположенному у истока одноименной реки Ермон, одного из трех источников Иордана.

Название «Баниас» представляет собой арабское произношение греческого слова «Паниас» (или «Паниада») – «город Пана», бога источников и стад древней Эллады. Здесь, у огромной пещеры, казавшейся древним наиболее удобным жилищем для Пана, греческое языческое святилище возникло еще во времена Александра Македонского. Ирод Великий, тот самый, что «искал погубить Младенца» (Мф. 2:23), воздвиг здесь, перед самой пещерой, великолепный, из белого мрамора, храм земному богу – кесарю Августу.

Как пишет Иосиф Флавий, «тогда Цезарь (имеется в виду Август. – Н. Л.) отдал Ироду всю местность Улафу и Паниады с окрестностями. Проводив затем Цезаря до моря, Ирод на обратном пути воздвиг в честь его, вблизи места, называемого Панием, великолепнейший храм из белого мрамора. Здесь в горе находится очень красивая пещера, под которой земля образует глубокую, бездонную, наполненную водой бездну, а сверху возвышается огромнейшая гора. У подошвы ее, вблизи пещеры, находятся истоки реки Иордана. Это чудное место Ирод украсил храмом, посвященном Цезарю».

Можно предположить, что были на его стенах, как и на других подобных храмах, посвятительные надписи, прославляющие день рождения императора: «Бог послал нам (Августа) Спасителя. Ныне Евангелие о рождестве бога исполнилось». Замените в словах Д. С. Мережковского строчные буквы заглавными – и поймете, как жадно ждало языческое человечество пришествия Сына Божия.

Ирод Филипп, «четвертовластник», сын Ирода Великого, сделал Паниас столицей своей области, отстроил его заново, с римским размахом и великолепием, и назвал «Кесарией» – в честь того же кесаря Августа. Чтобы отличать эту Кесарию от Приморской, Стратоновой, ее называли Филипповой. «В северной части города, – пишет Д. С. Мережковский, – высилась огромная скала с темной пещерой, Панионом, незапамятно-древним святилищем Пана, где бил из бездонной расщелины, как бы адова устья, один из великих иорданских источников. Новорожденные воды Святой Реки вытекали из адова устья сначала широкой и гладкой хрустальной волной, как из наклоненной чаши, а потом низвергались водопадами в ущелье, где, разбившись на тысячи русл, то прядали шумно сверкающей пеной между черных базальтовых глыб, то стлались по песчаному ложу, тонко звеня невидимо прозрачным стеклом. Верной осталась древнему богу земля его. «Жив Великий Пан», – журчали воды, шумели листья, жужжали пчелы; и гром гремел, и трепетала звездами ночь от радости, что жив Великий Пан».

К проблеме Иордана и его истоков Иосиф Флавий возвращается в книге «Иудейская война». «По видимости Иордан начинается у Паниона, на самом же деле он лишь появляется там на поверхности, а до того незаметно течет под землей от места под названием Чаша. Каждый, кто поднимается в Трахон, найдет это место в 120 стадиях от Кесарии, взяв чуть вправо от дороги. Название «Чаша» очень подходит к озеру из-за его совершенно кругообразной формы; вода в нем всегда стоит на уровне берега, никогда не отступая и не переливаясь через край. Долгое время не было известно, что Иордан начинается именно здесь, пока это не установил Филипп. Мякина, брошенная им в Чашу, всплыла у Паниона, в том самом месте, которое в старину считалось истоком Иордана. Панион, место само по себе очень красивое, был еще более украшен благодаря щедрости и богатству царя Агриппы. Видимое течение Иордана начинается у этой пещеры, затем оно пересекает илистые, стоячие воды озера Семех, проходит еще 120 стадиев и за городом Юлиадой (так переименовал Филипп – в честь дочери Августа – город Вифсаиду) впадает в самую середину Геннисаретского озера, а затем, после длительного пути через пустынную область, впадает в Мертвое море».

«Семех», о котором пишет Иосиф Флавий, – это Меромское озеро (названо от имени горы Мерон) или, по-современному, озеро Гула, о котором мы говорили выше.

...В настоящее время от Кесарии Филипповой остались только развалины. В 70 м к юго-западу от Паниона археологами вскрыты фрагменты стен типично римской кладки, которые можно считать остатками царского дворца. Впрочем, значение Баниаса для христианства было осознано не сразу. В первые столетия он оставался языческим городом с небольшой христианской общиной. Но в IV-V вв. здесь уже существовала епископская кафедра, предстоятели которой участвовали во Вселенских соборах.

Даже после арабского завоевания (638 г.) Баниас оставался процветающим городом на пути в Дамаск. В эпоху крестоносцев и мамлюков город был окружен стенами и башнями, сохранившиеся остатки которых можно видеть к западу, югу и востоку от святилища. Языческое святилище функционировало в течение первых трех-четырех веков н. э. Ядром его оставался алтарь в пещере Пана и храм Августа, воздвигнутый Иродом в 19 г. до P. X. Вдоль уступа скалы появлялись со временем новые комплексы: храм «Пана и нимф», храм Зевса, храм Немезиды, построенный при императоре Марке Аврелии ( 178 г. н. э. ), храм-кладбище священных козлов, воздвигнутый при Элагабале (в латинской традиции – Гелиогабал) в 220 г. Римское язычество на востоке Империи в эти столетия все более проникается восточной мистикой, смыкаясь с герметическими оккультными учениями. Но это была уже – для древних богов и сопутствующей им мифологической живности (нимф, козлов, фавнов) – «жизнь после смерти». Религиозное сознание человечества перевернуло новую страницу...

Неслучайно именно здесь, у святилища языческого бога-козла, вопрошал Господь учеников, за кого они почитают Его. И в тот самый миг, когда Петр от лица всех сказал в ответ: «Ты – Христос, Сын Бога Живого» (Мф. 16:16), – в тот миг «умер Великий Пан». Человечество стряхнуло с себя древний панический страх и философские путы языческого пантеизма – в сознании нового живого Богосыновства. Кончилась эра язычества, родилось христианство.

К северу от Баниаса с дороги, поднимающейся по гребню одного из отрогов Ермона, открывается вид на крепость Нимрод. Она не относится к библейским памятникам, хотя история ее и связанные с нею легенды по-своему интересны.

Начнем с легенд. Нимрод – имя библейского великана, одного из правнуков Ноя, о котором в книге Бытия сказано кратко, но выразительно: «Хуш родил также Нимрода; сей начал быть силен на земле; он был сильный зверолов пред Господом. Царство его в начале составляли: Вавилон, Эрех, Аккат и Халне в земле Сеннаар» (Быт. 10:8–10). Быть «сильным звероловом» – уже немало для той полулегендарной поры жизни человечества, к которой относится рассказ о первых послепотопных поколениях. Но важнее другое. Приведенные строки Библии содержат первое в мировой истории известие о государственно-политическом объединении. Названные города, входившие в «царство Нимрода», – это хорошо известные современной истории и археологии древние центры Шумера, прародины городских цивилизаций. Более того, потомки Нимрода станут организаторами первого социально-утопического проекта на земле – строительства Вавилонской Башни.

Чернеющая на скале крепость и впрямь похожа издали на жилище сказочного великана. По арабской легенде, живший здесь Нимрод дотягивался рукой, чтобы зачерпнуть воды в Баниасе. Сама же крепость построена в XIII в. Начало ей положил племянник Саладина Аль-Азиз Осман в 1227 г., когда в ходе Пятого крестового похода возникла опасность прорыва крестоносцев к Дамаску.

Усилия по ее укреплению были не напрасны. В 1253 г. она выдержала натиск рыцарского воинства. Но 7 лет спустя была захвачена и разрушена куда более грозным противником – монголами.

Да, теми самыми монголами, которые установили к этому времени свое господство от Пекина до Москвы и Киева. «К последнему морю» – так назывался исторический роман В. Яна о хане Батые. Автор имел в виду Адриатическое море, но «последним морем» монголов стало евангельское море Галилейское. Здесь было остановлено их нашествие, и победителями всемирных завоевателей стали их вчерашние рабы – проданные на еврейских рынках Кафы и Александрии русские и половецкие невольники, составившие в Египте костяк армии мамлюков. Кутуз-бей (имя которого не зря напоминает фамилию великого русского полководца) и его сподвижник Бейбарс нанесли монголам сокрушительное поражение в битве при Айн-Гароди в долине Ездрелон. Мамлюкский военачальник Билик был послан Бейбарсом для восстановления Нимрода...

Торжественная надпись, призывающая благословение Аллаха на султана и его вассала, непосредственного строителя крепости, встречает нас сразу у входа, на стене, за северо-западной башней крепости. Бей-барс оставил еще один знак своего заочного присутствия: барельеф с каменным львом, геральдическим зверем султана, заставляет вспомнить о Львиных воротах Иерусалима.

Крепость считается самой большой и наиболее сохранившейся на Ближнем Востоке. Сильно вытянутая по гребню холма с запада на восток (420 м в длину и от 50 до 150 м в ширину), она окружена мощными стенами и башнями, датируемыми различными периодами строительства – от 1227 до 1275 гг. Одной из наиболее совершенных, с точки зрения замковой архитектуры, считается обращенная к южной стороне полукруглая башня, выразительно названная «Красавицей». Но господствует над всем цитадель, или, по-французски, «донжон», расположенная в северо-восточном углу крепости. С верхней смотровой площадки донжона открывается захватывающая дух панорама горы Ермон, Голанских высот и всей Верхней Галилеи.

Город Лидда (по-еврейски «Лод», по-арабски «Лид») находится в центре Израиля, в непосредственном соседстве с аэропортом Бен-Гурион. В городе 50 тыс. жителей, в том числе 15 тыс. мусульман и 2 тыс. христиан (из которых ^¾ православных). Население постоянно возрастает за счет новых еврейских иммигрантов из разных стран. Главными достопримечательностями города являются храм св. Георгия Победоносца (IV-VI вв.), мечеть, которая с XV столетия занимает западную часть храма, три старые маслобойни, в одной из которых сохранились остатки эпохи крестоносцев, и, наконец, мост через реку Дахер, построенной в том же XV в. из камней разобранной части церкви.

Город древний, впервые он упоминается в знаменитом «Перечне побед» фараона Тутмоса III в XV в. до Р. X. Но письменные источники крайне скупы на его счет. В Ветхом Завете Лод назван лишь один раз – как один из городов колена Вениаминова (1 Пар. 8:12). Подлинная история его начинается в евангельское время. Уже в первые годы существования апостольских общин здесь возникает Церковь. Мы имеем об этом два свидетельства. Одно из них – рассказ книги Деяний апостольских об исцелении в Лидде апостолом Петром расслабленного Энея (Деян. 9: 32–35). Второе свидетельство – древнее предание о Лиддской чудотворной иконе.

...Апостолы Петр и Иоанн, проповедуя в городах, близких к Иерусалиму, основали и первую церковь в Лидде. Затем, отправившись в Иерусалим, они просили Пресвятую Богородицу прийти и благословить храм. Пречистая отвечала им: «Идите с миром: Я буду там с вами». Вернувшись в Лидду, апостолы увидели на одном из столпов храма не человеческими руками, но чудесным образом написанный лик Пресвятой Девы. С изумлением поклонились они нерукотворному образу и возблагодарили Бога. Вскоре после того приходила в город Сама Богоматерь, и, увидев Свой образ на столпе, благословила его, даровав ему благодатную силу чудотворений. Праздник Лиддской иконы, перенесенной впоследствии в Рим, совершается в Православной Церкви 12 марта.

В римское время, когда многие города были переименованы, Лидда получила название Диосполис – в честь Зевса. Это название встречается на монетах, которые чеканились в царствование римских императоров Септимия Севера и Каракаллы (кон. II-нач. III вв.). В первые века христианства в Лидде, относившейся к Кесарийской митрополии, была своя епископская (позже архиепископская) кафедра.

По местному преданию, из Лидды был родом св. Георгий Победоносец. После его мученической кончины 23 апреля 303 г. в Никомедии, честные останки мученика были перенесены его матерью в Палестину и похоронены в одном из ее имений в Лидде. Вскоре на этом месте был воздвигнут храм, – один из древнейших, посвященных Победоносцу. Мы знаем из Месяцесловов точный день его освящения – 3 ноября, но не знаем, какого года. По одной из версий, строителем этой большой, в имперском вкусе, базилики был св. равноап. Константин Великий, по другой – Юстиниан. Так или иначе, в VI в. базилика во имя св. великомученика Георгия уже существовала, и даже город в церковных источниках именовался, по кафедральному храму, Георгиополис. Храм не пострадал ни в нашествие шаха Хозроя (614 г.), так как персы не дошли до Лидды, ни при Сулеймане, сыне халифа Абд-эль-Малика, опустошившем Лидду в начале VIII в., так как мусульмане по-своему тоже почитали св. мученика – под именем Хадер («Зеленый»). Но Хаким Безумный, воздвигший гонение на христиан в 1009 г., разрушивший храм Гроба Господня в Иерусалиме, не пощадил и Георгиевской церкви. Впрочем, скоро, в том же XI в., еще до появления крестоносцев в Палестине, она была восстановлена византийским императором Константином Мономахом.

В эпоху крестоносцев Лидда, как и другие города Святой Земли, подчинялась в церковном отношении католическому Латинскому патриархату. Византийский паломник Иоанн Фока, посетивший город в 1185 г., видел храм, слышал предание о находившейся в крипте, под алтарем, гробнице св. Георгия. Однажды франкский (т. е. католический) епископ, вскрыв пол храма, обнаружил крипту с гробницей. По его приказу попытались поднять могильную плиту, но от гроба святого взметнулся огонь, опаливший нечестивцев...

В 1192 г. в Лидде был заключен мирный договор между английским королем-крестоносцем Ричардом Львиное Сердце и султаном Саладином.

Правда, и после этого храм неоднократно разрушался и вновь восстанавливался – со все более серьезными невосполнимыми утратами. В 1442 г. западная его часть была отторгнута мусульманами и обращена в мечеть. Тогда же мусульмане захватили придел Иоанна Богослова и, разобрав его, использовали камни для сооружения моста через реку. А на месте придела был устроен сад при мечети. Последний раз храм подвергался осквернению и разрушению во время восстания янычар в Иерусалиме в 1809 г. При землетрясении 1834 г. в нем обрушилась кровля. Только в 1872 г. патриарх Иерусалимский Кирилл II, много сделавший для возобновления древних палестинских святынь, смог восстановить и заново освятить храм.

При осмотре храма бросается в глаза его архитектурная фрагментированность, искажающее воздействие окружающей мусульманской застройки. В византийскую эпоху он находился в центре монастыря, со множеством часовен вокруг, одна из которых сохранилась до нашего времени. Но и сегодня храм производит величественное впечатление. Несмотря на утраты, он довольно большой (20 м в длину и 17 в ширину) и высокий (высота сводов 15–17 м). Колонны сложного профиля увенчаны коринфскими капителями. Элементы византийские, эпохи крестоносцев и XIX в. мирно сосуществуют, не нарушая единства литургического пространства. Основной объем стен и сводов – эпохи крестоносцев.

Храм двухпрестольный. Центральный придел посвящен св. Георгию, левый – празднику Введения во Храм Пресвятой Богородицы. Раньше существовал и третий (правый) придел, который был посвящен Иоанну Богослову. Но он, как сказано выше, был позже разобран мусульманами. В крипте, куда можно спуститься по мраморным лестницам в центре храма, стоит мраморная гробница св. великомученика Георгия, устроенная при реставрации храма в 1872 г. Это – кенотаф. Часть мощей святого хранится в ковчеге в алтаре храма, и когда приходят православные паломнические группы, священник выносит мощи из алтаря для поклонения верующим. Чудотворной целебной силой обладает также находящаяся справа, у одной из колонн, железная цепь, которой был, по преданию, прикован в темнице к стене св. великомученик Георгий.

На 61 км от Иерусалима прибываем в Яффу – древнюю Иоппию, основанную, по преданию, сыном Ноя Иафетом – прародителем индоевропейских племен.

«Яффа» по-еврейски значит «красивая». Сегодня это маленький пригород бурно развивающегося Тель-Авива. Между тем, еще в начале XX в. все обстояло по-другому. 60 еврейских семей, переселившихся из старой арабской Яффы, основали в 1909 г. в песчаных дюнах в 2 км к северу от города поселок с поэтическим названием Тель-Авив («Холм весны»). На первых порах Тель-Авив был пригородом Яффы, в 1921 г. он получил статус самостоятельного города. В мае 1948 г. после провозглашения независимости город стал столицей государства Израиль. И хотя после Шестидневной войны израильские власти объявили столицей Иерусалим, для мирового сообщества официальной столицей, где находятся иностранные посольства и дипломатические представительства, остается Тель-Авив.

Древнейшее поселение в этих местах археологи датируют V тысячелетием до P. X. В письменных источниках название города впервые фигурирует в списке городов, завоеванных фараоном Тутмосом III в 1468 г. до P. X. В XIV в. до P. X. Яффа, как египетская крепость, неоднократно упоминается в документах из архива Тель аль-Амарны, столицы Эхнатона. Около 1200 г. до P. X. она была захвачена филистимлянами.

Когда Соломон задумал строить Иерусалимский Храм, Хирам, царь Тирский, писал ему: «Мы нарубим дерев с Ливана, сколько нужно тебе, и пригоним их в плотах по морю в Яффу, а ты отвезешь их в Иерусалим» (2 Пар. 2:16). Потом Яффой владели по очереди Ассирия, Вавилон, Персия... Со времен Александра Македонского Яффа стала греческой колонией.

В эпоху Христа Спасителя Яффа – процветающий город со смешанным населением. Как рассказывается в книге Деяний апостольских, в город приходил с проповедью апостол Петр. Именно здесь, в доме Симона Кожевника, у которого он жил, во время вечерней молитвы на кровле было ему символическое видение спускающейся с неба плащаницы с чистыми и нечистыми животными. Апостол принял это как откровение Божие о равенстве пред Богом и Крещением всех людей и народов, независимо от их происхождения и культурной принадлежности. Сюда пришли за ним слуги сотника Корнилия с просьбой идти в Кесарию – положить основание Церкви язычников. В Яффе же жила праведная Тавифа, которую воскресил апостол (Деян. 9:36–41 ). На месте ее дома находится сейчас русская церковь.

Во времена турецкого владычества (1517–1917) Яффская гавань была главным пунктом прибытия христианских паломников. В 1820 г. в Яффе создано Российское вице-консульство – первое наше дипломатическое представительство в Святой Земле. В 1856 г. возник РОПИТ (Российское Общество Пароходства и Торговли), организовавшее регулярные паломнические рейсы Одесса – Яффа. Даже в начале XX в. Яффа по-прежнему представляла собой средневековый восточный город с крепостной стеной и запиравшимися на ночь воротами. «Уступами громоздится этот каменный, цвета банана, городок на обрывистом прибрежье, – писал И. А. Бунин, совершивший паломничество в Святую Землю в апреле 1907 г. – От рейда его отделяет длинная гряда рифов. За ними, у береговых отмелей, шелком сияют обвисшие паруса на высоких, тонких мачтах лодок. Их больше всего возле северной отмели, где когда-то был Водоем Луны, финикийская гавань. С севера к Яффе подступает золотисто-синяя от воздуха и солнца Саронская долина. С юга – желто-серые филистимские пески. В штиль рифы обнажаются – барка спокойно проскальзывает между их ржавыми, мокрыми и нестерпимо блестящими на солнце глыбами...».

Пожалуй, рифы – поднимающиеся среди бухты скалы, которые древнее предание связывает с легендой о Персее и Андромеде, – единственное, что осталось неизменным со времен не только Бунина, но и самой Андромеды. С севера уже не Саронская долина, а серые урбанистические глыбы Тель-Авива подступают к Яффе. Древние «филистимские пески» тоже отступили далеко на юг, уступая место новым пригородам Большого Тель-Авива, с современными отелями и пляжами. И все-таки Яффа остается средневековой «красавицей» – с мощеными кривыми улочками, остатками крепостных стен, христианскими храмами и восточными минаретами. В самом центре Старого города, на вершине холма высится францисканский собор св. апостола Петра. Расположившийся рядом монастырь св. Людовика носит имя французского короля-крестоносца Людовика IX Святого, останавливавшегося в Яффе в 1247 г. Чуть ниже по склону лежит греческая православная обитель во имя Михаила Архангела. Другой греческий монастырь, Георгиевский, находится при въезде в город, на улице Пастера. В нем обычно размещались прибывавшие пароходом из Одессы русские православные паломники перед тем, как отправиться далее в Иерусалим.

Создание русской церкви в Яффе связано с трудами неоднократно уже нами упоминавшегося архим. Антонина (Капустина). Пустырь на окраине Яффы, в урочище, носившем арабское название «Дарбатейн Табита», был одним из первых купленных им в Палестине участков.

...В книге «Деяния св. апостолов» рассказывается, что в Иоппии (греческое название Яффы) жила христианка-подвижница, творившая добрые дела, именем Тавифа, что значит «серна». Случилось в те дни, что она занемогла и умерла. Но апостол Петр пришел и сказал: «Встань!» Протянул ей руку – и она встала, живая и невредимая. Святой Дух, сошедший на учеников Иисуса вдень Пятидесятницы, дал им силу и власть не только проповедовать на разных языках, но и творить чудеса, лечить, исцелять. И даже воскрешать из мертвых...

Архимандриту Антонину как раз и посчастливилось приобрести место, где находился когда-то дом праведной Тавифы, и раскопать в саду гробницу ученицы апостола Петра. Невольное волнение охватывает, когда вспомнишь, что апостол Петр проповедовал где-то здесь, на берегу Средиземного моря, жил в доме Симона Кожевника (сейчас на этом месте мечеть), и, отбросив дела, когда ему сообщили о смерти девушки по имени Серна, торопливо шел с этого холма, этим садом, по этой дорожке, как идут сейчас все паломники, – к часовне в самой глубине участка. Разумеется, часовня построена в XIX в., а тогда Петр просто спустился вниз по ступеням, туда, где по древнему обычаю положено было тело умершей. На полу – мозаика византийской эпохи. Над садом, на вершине холма – русская церковь во имя апостола Петра и праведной Тавифы.

Автором проекта был сам архимандрит Антонин. Сначала церковь приснилась ему во сне – похожая на построенную им в Афинах. Действительно, по архитектурному решению церковь напоминает и афинский храм Св. Троицы, и Елеонский храм Вознесения, и Горненский храм Целования Марии и Елизаветы – все это проекты о. Антонина.

В церкви два придела. Левый посвящен Тавифе, центральный – «честным веригам апостола Петра» (т. е. воспоминанию чудесного освобождения его из тюремных уз). Белый иконостас храма – подарок о. Антонину от Императорского Православного Палестинского Общества к 25-летию его служения в Палестине. Иконостас двухъярусный, также по проекту о. Антонина, иконы – работы петербургского мастера А. З. Ледакова. 8 изящных колонок с золочеными капителями в первом ярусе, столько же – меньшего размера – во втором. В местном ряду, слева от Божией Матери, по церковному канону, главный, престольный образ – «Воскрешение Тавифы». Стенные росписи были осуществлены иеромонахом Паисием из Почаевской лавры. Эта церковь – последнее из созданий архимандрита Антонина в Святой Земле. Заложенная в присутствии великого князя Сергия Александровича и великой княгини Елизаветы Феодоровны 5 октября 1888г., она была окончена строительством, а 16 января 1894 г. Иерусалимский патриарх Герасим освятил церковь, и о. Антонин участвовал в богослужении вместе с ним.

Антонин любил свое Яффское подворье, нередко проводил здесь, вблизи побережья, дни летнего отдыха. Сооружение храма Петра и Тавифы стало для него последним подвигом. Считают, что он заболел как раз на освящении храма. Два месяца спустя, в канун Благовещения, 24 марта 1894 г. русский колокол на Елеоне возвестил о кончине создателя Русской Палестины.

...Опорные столпы создававшегося о. Антонином сакрального пространства Русской Палестины четко определились по сторонам света. Кана Галилейская и Тивериада – на севере, Хеврон с Дубом Мамваийсоим – на юге, Яффа с храмом апостола Петра и гробницей праведной Тавифы – на западе, Иерихон с Галгалским камнем и приютом Закхея – на востоке. Вот крест, которым осенил о. Антонин Святую Землю. В средокрестии – Иерусалим с Порогом Судных Врат, с Горней по левую и Елеоном по правую руку.

К северу, сразу за Тель-Авивом, дорога пересекает реку Яркой. Слева от моста находится раскопанный в последние годы древний курган Тель-Казиль – один из самых загадочных телей Святой Земли, город, известный археологам, но совершенно неведомый историкам. Его не удается отождествить ни с одним из мест, названных когда-либо в ближневосточных письменных источниках. Между тем, древнейшее поселение здесь прослеживается с XV в. до P. X. В XII в. до P. X. город был заселен таинственными филистимлянами, пришедшими в Ханаан из-за моря и давшими Святой Земле ее название «Палестина» («страна филистимлян»). Наиболее важным открытием в Тель-Казиле стали филистимские храмы XII-XI вв. до P. X. Другие находки относятся к эпохе Соломона. Рядом с Тель-Казилем находится один из лучших музеев страны – музей Эрец Израэль.

За рекой Яркон начинается Саронская долина, протянувшаяся на 90 км к северу до отрогов Кармила. Через полчаса дорожный знак укажет поворот на Кесарию Приморскую – один из самых интересных в археологическом плане античных городов Святой Земли.

«Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном», – сказал однажды в сердцах император Август об основателе Кесарии. И это правда, но не вся... И сейчас, через две тысячи лет, Ирод представляет загадку для историков и психологов. Известный более всего своей жестокостью, сделавшей его имя нарицательным, он был, вместе с тем, политически и художественно одаренным человеком, сознательно пытавшимся, подобно древнему Ахаву, вновь повернуть сознание ветхозаветного Израиля к большой культуре Средиземноморья. Среди его строительных проектов, неизменно отличавшихся масштабностью и выдумкой, самым крупным и продуктивным было создание Кесарии – одного из лучших для своего времени средиземноморских портов.

На месте, где будет построена Кесария, существовал у самого берега маленький остров, образовавший со временем две песчаные бухточки. Каменный якорь «бронзового века» (1200 г. до P. X.), найденный в одной из них, свидетельствует о древней традиции мореплавания в этих местах. Первыми обитателями острова были финикийцы, от которых мало что сохранилось. Мы не знаем даже... как они сами себе называли. Это был один из западно-семитических народов, объединяемых обычно термином «Ханаан». Финикийцы – имя, данное им древнегреческими историками. Кстати, и то и другое обозначение («Финикия» и «Ханаан») означают по смыслу одно и то же: «страна крашеных тканей», т. е. владеющая тайной производства красильных веществ из багрянки моллюска мурекса. Всем известная хна – того же корня, что и Ханаан.

Отличительной чертой финикийцев, выделившей их из племен «сухопутного» Ханаана, была любовь к морю. Финикийские колонии возникают по всему Средиземноморью от Ливана до Испании. «Пунические войны», которые вел Рим с Карфагеном, – это его борьба с финикийцами за господство на море. Тир, Сидон, Библ, Карфаген – портовые города, из которых предприимчивые финикийцы отправлялись в смелые морские путешествия до Атлантического и Индийского океанов. Не исключено даже, что именно древние финикийцы первыми открыли Америку. Уже во времена фараонов они держат в руках всю средиземноморскую торговлю. И культуру тоже: как арамейский и древнееврейский, так и современные европейские алфавиты (латинский, греческий, славянский) восходят, в конечном счете, к протофиникийской системе письма. Само греческое слово «библион», означающее «книга» (отсюда Библия), происходит от финикийского города Библа, откуда в Грецию доставлялся папирус.

Древнейшее упоминание финикийской гавани на месте Кесарии восходит к эллинистической эпохе. В 259 г. до P. X. чиновник Зенон, посланный египетским царем Птолемеем Филадельфом, высадился, как сообщается в «Папирусе Зенона», в сидонском поселении, именовавшемся по-гречески Стратоновой Башней. Стратоном, по сведениям Иосифа Флавия, звался царь Сидона, правивший в IV в. до P. X. В 1970-х гг. археологи действительно обнаружили в воде, на расстоянии 20 м от берега, круглую башню.

II в. до P. X. стал временем падения финикийского морского владычества. В 146 г. до P. X. римляне уничтожили Карфаген, в 111 г. до P. X. – иудейский царь Хасмонейской династии Александр Яннай разрушил Стратонову Башню. В обычной своей манере он предложил выбор: либо принять иудаизм, либо покинуть страну. Большинство населения ушло, а в их домах поселились израильтяне. В 63 г. до P. X. Стратонова Башня, как и вся Палестина, была завоевана Помпеем Великим, а через 33 года император Август отдал ее Ироду.

...20 лет продолжалось строительство. Кроме местного камня, на стройку везли дерево из Ливана, гранит из Египта, мрамор из Малой Азии, технические устройства из Рима. Параллельно создавались большой, в имперском вкусе, город и самая большая на Средиземном море, удобная и надежно защищенная гавань. Она состояла из трех частей: обновленной финикийской бухты, залива между островом и материком и, наконец, внешней гавани, образованной двумя длинными изогнутыми пирсами. Пирсы с моря были защищены стенами и башнями, самая крупная из которых – с маяком – называлась Друзион, в честь Друза, приемного сына Августа. Гребень холма на берегу внутренней бухты Ирод искусственно расширил, подобно тому, как он это сделал с Храмовой Горой в Иерусалиме, и превратил в огромный подиум, на котором воздвиг храм Августа и Ромы – богини-покровительницы Рима. Обожествленный император и персонифицированная Столица должны были стать богами-хранителями новосозданной Кесарии.

Строительство было завершено за 9 лет до Рождества Христова. Кесария быстро росла, каждые 5 лет в ней проводились большие игры, включавшие спортивные соревнования, гладиаторские бои, бега колесниц, борьбу с дикими животными. Еврейские источники называют Кесарию «дщерью Эдома», подчеркивая ее языческий характер. Во всем Израиле не было города более римского по образу жизни. В 6 г. н. э., когда Иудея была сделана провинцией Империи, резиденция префектов (позже они стали называться прокураторами) расположилась в Кесарии, почти на 600 лет заменившей Иерусалим в качестве столицы страны. После взятия и разрушения Иерусалима в августе 70 г., Кесария и впрямь оказалась главным городом Палестины. Ее население возросло до 100 тыс. человек, жителям было дано римское гражданство. В 130 г. город посетил император Адриан. Памятью о его пребывании является огромная (2,5 м), из красного гранита статуя сидящего Адриана. К сожалению, не сохранилось главного в облике великого императора – ни головы статуи, ни скипетра в правой и державы в левой руках.

Город-перекресток языков, вер и цивилизаций, Кесария явилась начальным пунктом апостольской проповеди среди язычников. Более всех для развития Церкви язычников потрудился апостол Павел. В его судьбе Кесария тоже занимает важное место. Здесь предстал он перед судом прокуратора Феста и царя Агриппы, отсюда отплыл под стражей в Италию, поскольку апеллировал, по праву римского гражданина, «к суду Кесаря».

В первые века христианства (до сер. V в.) Кесария, а не Иерусалим, была главным церковно-административным центром Палестины. Здесь жил и работал Ориген, заслуживший прозвище «Адамантовый» за защиту Православия. В Кесарии в 230 г. он закончил работу над главным своим религиозно-философским трактатом «О началах». Библиотека великого ученого содержала около 30 000 книг. Из основанной Оригеном школы (ее называют «первым христианским университетом») вышел Евсевий Памфил, епископ Кесарийский, создатель «Церковной истории». Уроженец Кесарии Прокопий, служивший секретарем при знаменитом полководце Велизарии, стал одним из крупнейших византийских историков.

...Потом пришли арабы, потом – крестоносцы. Готфрид Бульонский, руководитель рыцарского воинства, ставившего целью скорейшее освобождение Иерусалима, заключил на первых порах с эмиром Кесарийским пакт о ненападении. Два года спустя он внезапно умер, отравленный на праздничном пире, устроенном в его честь эмиром. Вскоре город был захвачен крестоносцами. Современные укрепления Кесарии датируются временем французского короля-крестоносца Людовика IX Святого (1251 г.). Ровно через 40 лет Бейбарс, вытеснив рыцарей из их последних замков и крепостей, приказал разрушить приморские укрепления. Наступило время упадка и забвения. Римские акведуки заносил песок, а пирсы Ирода, от одного из которых когда-то отчалил апостол Павел, погружались в море, подтачиваемые временем и ненастьем...

Полномасштабные раскопки Кесарии начались в 1992 г. В результате оказалась вскрыта огромная площадь древней застройки от театра Ирода (на юге) до крепости крестоносцев (на севере). Осмотр археологической зоны начинается с театра, самого древнего в Святой Земле. Построенный в царствование Ирода, он действовал потом несколько сотен лет. Театр рассчитан на 4000 зрителей. К северу от него на выступающем в море мысе сохранились развалины дворца римско-византийского времени. Выше по берегу начинаются улицы и переулки римско-византийского города. Значительную часть его, ближе к морю, занимал амфитеатр, построенный Иродом. Здесь проводились скачки, спортивные состязания, гладиаторские бои. Огромное овальное сооружение (250 м в длину и 50 м в ширину) вмещало до 10 000 зрителей.

Одна из интереснейших находок в Кесарии – посвятительная надпись прокуратора Понтия Пилата императору Тиберию – единственный археологический памятник, сохранивший имя Пилата... В пяти минутах ходьбы от стадиона находится город крестоносцев. Крепостные стены, построенные для защиты гавани арабами в IX в., вошли в состав мощных укреплений Людовика IX. Они состояли из высокой, почти километр по периметру, стены (при 13-метровой высоте) и рва в 9 м глубиной. В их черте оказалась древняя Иродова гавань. Крестоносцы выстроили новый волнорез, для которого использовались колонны византийской Кесарии. Внутренняя бухта, полностью к тому времени затянутая илом, была застроена административными зданиями. К востоку от нее на искусственно поднятой платформе громоздятся архитектурные напластования четырех сменявших друг друга храмов: античного храма Августа и Ромы (времен Ирода), византийской восьмиугольной церкви, построенной на ее месте арабской мечети и, наконец, кафедрального собора крестоносцев.

Прогулка по кесарийским раскопкам может занять целый день. Здесь есть и римские термы, и иудейская синагога с фрагментами мозаичного пола, и ипподром II в. н. э. Особого уважения заслуживают римские акведуки. Здесь их два. В Кесарии нет ни реки, ни своих источников. Один из водоводов (его называют Верхним) снабжал город питьевой водой из источников в Суни. Другой, нижний, – от искусственного водохранилища, созданного с помощью дамбы на Крокодильей реке, в 5 км выше Кесарии. Отсюда уже видны отроги Кармильского хребта. На 90-м км от Тель-Авива въезжаем в Хайфу.

Хайфа – третий по величине город Израиля, имеющий более 250 тыс. населения, собственный порт – главные морские ворота страны, развитую индустрию и обрабатывающую промышленность. Вытянутый вдоль морского побережья город делится на три части: по склону горы Кармил расположены жилые кварталы, дальше идет торгово-административный центр, наконец, в северной части города находится индустриальная зона. Многочисленные парки, сады, аллеи делают Хайфу, террасами восходящую от залива к вершине Кармила, самым зеленым и красивым городом страны. Венчает вершину небоскреб Хайфского университета.

История Хайфы не изобилует громкими событиями. Несмотря на то, что окрестности города населены с доисторических времен, его название не упоминается в Библии. В эпоху крестоносцев городом владел Танкред, «князь Галилейский», герой поэмы Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим». Но главной гаванью крестоносцев стала Акра (современная Акко), и Хайфа утратила свое значение. В XIII в. мамлюки разрушили город, оставив на его месте маленькую рыбацкую деревушку. В 1740 г. бедуинский шейх Дахар аль-Омар и вовсе стер ее с лица земли за то, что жители осмелились не платить ему дань, – но зато выстроил на ее месте город, обнес его крепостными стенами и перестроил бухту. Так было положено основание современной Хайфы.

В 1869 г. здесь появились немецкие «темплеры» – представители экзотической секты, ничего общего, кроме схожего названия, не имевшей со средневековым орденом тамплиеров, вполне демократической по составу и напоминавшей наши русские эсхатологические секты вроде «субботников» или «Нового Израиля». Прибывшие по их призыву крестьяне и ремесленники взялись за развитие ремесла и промышленности в Палестине. У Германии были свои виды на Ближний Восток. В 1905 г. немцы строят железную дорогу, связавшую Хайфу и Дамаск. Экономический и демографический «бум» Хайфы показателен для новейшей истории Палестины. 8 тыс. жителей в 1890 г., 25 тыс. в 1918 г., 100 тыс. в 1931 г., 250 тыс. сегодня – таковы темпы развития города. В Израиле говорят, что пока Иерусалим молится, а Тель-Авив развлекается, Хайфа работает.

Нестандартна и религиозная ситуация в городе. В нем уживаются различные этнокультурные и религиозные группы. В том числе сохранилась сильная арабская община. При этом многие из здешних арабов не принадлежат ни к суннитам, ни к шиитам, а являются членами синкретической секты Ахмадия. Не менее популярна «экуменическая» религия Бахай, основанная в середине XIX в. в Персии Мирзой али Мохаммедом. Ее основатель был казнен в 1850 г. Но бахайская вера (другое ее название «бабаизм») привлекает многочисленных сторонников, преимущественно из числа неортодоксальных мусульман и теософствующей разноплеменной интеллигенции. Бабаисты считают, что Моисей, Будда, Христос и Магомет были посланы Богом в разное время в разные страны мира для проповеди единой по своей сущности религиозной доктрины. Центр Бахай в Хайфе является одним из наиболее значительных. Здание «храма», с необычным золотым куполом и коринфскими многоколонными портиками, расположенное среди персидских садов, считается одной из «знаковых» местных достопримечательностей.

...Но не этим привлекает Хайфа православных паломников. Кармил, «Виноградник Божий», на склоне которого расположен город, это прежде всего гора св. Илии Пророка и его ученика Елисея.

Во всех древних культах и культурах горы занимают особое место. Близость к небу, отрыв и возвышение от всего низменного, «слишком человеческого», создает особую атмосферу духовности. Кармил, в этом смысле, как одна из святых гор Ветхого Завета, мог бы служить, наряду с Синаем и Сионом, своего рода символом всего ветхозаветного мироощущения. Археология и литературные источники в один голос свидетельствуют, что гора неизменно была окружена в древности сакральным ореолом: никаких следов поселения, несмотря на густую заселенность окружающего региона, войны, нашествия, этнические чистки и подвижки, не найдено на Кармиле. И наоборот, письменные памятники разных эпох и культур говорят о религиозном значении Кармила. Надпись конца IV в. до P. X. (т. е. времени Александра Македонского и его диадохов) именует Кармил «священной горой Зевса». Римские историки Тацит и Светоний сообщают о существовании алтаря Громовержца, что подтверждается найденной вотивной надписью с молитвой «"Зевсу Кармильцу Гелиопольскому», т. е. Баальбекскому (надпись датируется II-III вв. н. э.). Ученые считают, что мы имеем здесь дело с грецизированной формой архаичного культа Ваала, долго и упорно, согласно Библии, даже в иудейской среде конкурировавшего с почитанием Яхве. Ямвлих, автор «Жизни Пифагора» (III в. н. э.), повествует, что основатель пифагорейства «много раз уединялся в храме на Кармиле из стремления к созерцанию и из опасения, как бы что-нибудь достойное изучения в божественных таинствах и обрядах не укрылось от него». Тот же автор сообщает, что для эллинов-язычников «гора эта считалась наиболее священной и для большинства неприступной». Неприступной – т. е. запретной.

В православной традиции слово «Кармил» объясняют из сочетания корней «керем» («виноградник») и «Эль» («Бог») – Виноградник Божий. Современные гебраисты склоняются к более прозаическому толкованию: «густо поросшая лесом гора». Не случайно Соломон в «Песни Песней» говорит о своей возлюбленной: «Голова твоя, как Кармил, и волосы на голове твоей, как пурпур» (Песн. 7:6). Если учесть, что древнееврейское «кармил» (в отличие от «Кармел») означает пурпур, становятся понятными и типичный восточный параллелизм строк, и поэтическая игра слов в описании рыжей Суламифи. Более того, современные филологи-библеисты считают, что не все упоминания слова «Кармел» в книгах Ветхого Завета имеют в виду конкретную гору; нередко это слово употребляется в общем смысле «лесной страны». Когда Господь устами пророка Иеремии говорит: «Я ввел вас в землю плодоносную», – то «земля плодоносная» в древнееврейском оригинале обозначается словом «кармел» (Иер. 2:7).

При такой многозначности термина, не удивительно, что св. Илия Пророк, когда жил на Кармиле, предаваясь в пещере молитве и созерцанию, никогда не брал с собой пищи: его кормил сам Кармил, сплошь покрытый дикорастущими плодовыми деревьями и кустарниками.

Напомним, что Кармил – это на самом деле не «гора», а горный массив, со своими высотами и долинами, протяженностью в 25 км и 6 км шириной, являющийся продолжением на северо-запад Самарийских гор и достигающий высоты 500 м над уровнем моря. Круто обрываясь к Средиземному морю, он образует глубокие ущелья, изрытые пещерами, удобными для уединенных подвигов отшельников. Западный отрог Кармила, уступающий мысом в море, издревле был предметом более или менее правдоподобных и живописных сравнений. Один из полководцев фараона Хеопса (XXIII в. до P. X.) сравнил его с «носом газели». В списке завоеваний Тутмоса III (XV в. до P. X.) он именуется «Святая Глава». На северо-западной его оконечности, на окраине современной Хайфы, существует пещера, где жил пророк Илия и где возник в Средние века Кармелитский (т. е. Кармильский) монастырь. В саду монастыря и была найдена при археологических раскопках упомянутая вотивная нога Зевса Кармильского – скульптурное изображение стопы, посвященное божеству римским наместником Кесарии (благодарственные изображения исцеленных частей тела и теперь часто встречаются при чудотворных иконах в греческих православных храмах).

С именем пророка Илии связывают на Кармиле несколько исторических мест. Кармильский мыс – одно из них. Современный монастырь с его живописной церковью был построен в 1836 г. на месте нескольких, сменявших друг друга храмов и обителей византийского и крестоносного времени.

Католические монахи появились на Кармиле в самом конце XII – нач. XIII в., после того как вернувшиеся после разгрома у Хиттинских Рогов крестоносцы в ходе Третьего Крестового похода отвоевали у сельджуков ряд приморских крепостей и городов, включая Хайфу. Первым документом, свидетельствующим о присутствии латинских отшельников, является устав, данный им в 1214 г. Альбертом, Латинским патриархом Иерусалима, и утвержденный в 1248 г. папой Иннокентием IV.

Так было положено начало Ордену кармелитов. Почитание св. Илии Пророка было тесно связано в богословских идеях Ордена с почитанием Пресвятой Богородицы. По кармелитской легенде, в малом облаке, шедшем со стороны моря и несущем дождь исстрадавшейся от засухи Святой Земле, Илие дано было пророческое видение Девы Марии. Получив откровение о приснодевстве Матери Мессии, пророк решил следовать образцу святой, непорочной жизни, основав со своими учениками первую протомонашескую общину. В 1263 г. папа Урбан IV издал буллу, призывавшую верующих жертвовать на строительство монастыря на горе Кармил. Но с конца XIII в., времени окончательного изгнания крестоносцев из Палестины, исчезают сведения и о монастыре. Кармелиты, как и другие монашеские ордена, обязанные своим возникновением крестовым походам, переселяются в Европу. На Кармиле от того времени сохранились лишь немногие археологические остатки, раскопанные в i960 г.

Временем возрождения Ордена стал XVI в., а инициатором этого возрождения была знаменитая испанская монахиня св. Тереза Авильская. «Тереза Иисуса», как ее называли, со своим учеником «Иоанном Креста» (Хуаном де ля Крус) в 1560-х гг. осуществила «Реформу Босоногих», т. е. попыталась вернуть кармелитов к древнему строгому уставу. Монастыри «Нового Кармила», основанные Терезой по всей Испании, сумели полностью обновить духовную жизнь Ордена. Вскоре кармелиты возобновляют миссию на Востоке. В 1631 г. кармелитский миссионер, вошедший в историю католической святости с именем «Проспер Святого Духа», получил от турецких властей разрешение на восстановление монастыря на Кармиле. В тот же день им была совершена первая месса в пещере Пресвятой Богородицы – одном из боковых ответвлений большой «Пещеры пророков» (или «Школы пророков»), где незадолго до Проспера мусульманские дервиши установили свое почитание св. Илии Пророка.

Эта пещера (Аль-Хадер, как называют ее арабы; ныне в ней действует еврейская синагога) представляет собой огромное прямоугольное пространство, вырубленное в скале, у подножья мыса, с выходом в сторону моря. В дальнем конце видна в стене прямоугольная ниша, где в древности находилась, видимо, статуя языческого бога. Стены покрыты древнегреческими граффити, подтверждающими культовое использование помещения в эллинистический и римский периоды.

В XVIII в. здесь уже оформился монастырь. Когда Наполеон в 1799 г. осаждал Акру, он использовал нижний этаж недостроенного монастырского здания как госпиталь для больных и раненых. В 1876 г. перед входом в современный монастырь был воздвигнут памятник французским солдатам.

Неподалеку, над морем, на самом обрыве, построен маяк, получивший название «Стелла Марис» – «Звезда морей». Возле маяка располагается бывшая летняя резиденция турецкого губернатора, превращенная сначала в монастырскую гостиницу, а теперь в военную базу.

Интересна и приходская католическая церковь в Хайфе, построенная в 1961 г. по проекту А. Барлуцци. Она стала последним (посмертным) творением знаменитого францисканского архитектора. А. Барлуцци умер в Риме в декабре 1960 г., не дожив до освящения храма.

Русская Православная Церковь также имеет свой приход в Хайфе. В 1903 г. начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме был назначен архим. Леонид (Сенцов). С самого начала он решил следовать по пути, завещанному его великим предшественником архимандритом Антонином. Уже в 1905 г. он осуществляет большие работы по поновлению стенных росписей в домовом храме Миссии во имя царицы-мученицы Александры и в храме ап. Петра и праведной Тавифы в Яффе. В 1907 г. ему удается приобрести в собственность Русской Церкви участок земли в Хайфе, на горе Кармил, где он планирует построить церковь.

Гора Кармил в библейской истории памятна тем, что на ней жил св. пророк Илия. На территории нынешней Хайфы в католическом кармелитском монастыре находится пещера, в которой обитал и молился пророк. В 20 км к востоку, на крутом отроге Кармильского хребта, далеко вдающегося в Ездрелонскую долину и обрывающегося почти напротив Фавора, пророк совершил свой знаменитый «холокост» – так называется по-гречески библейская жертва «всесожжения». Особенность холокоста, совершенного тогда Илией, состояла в том, что для посрамления языческих пророков, которым верили цари Израиля, он запалил жертву не земным, человеческими средствами полученным огнем, а огнем, сведенным с неба пламенной молитвой пророка.

Этим определяется значение нового участка, приобретенного в собственность Русской Церкви на Кармиле, куда не успел распространить своих храмостроительных замыслов о. Антонин (Капустин). Строительство задуманного храма во имя св. Илии Пророка с самого начала встретилось с затруднениями, чинимыми как турецкими светскими, так и греческими духовными властями. Чтобы их обойти, о. Леонид повел дело так, будто он строит не церковь, а просто небольшое здание под столовую для русских паломников. Позже, в 1912 г., начались хлопоты перед турецким правительством о разрешении сделать из «столовой» церковь. К зданию быстро был пристроен алтарь, воздвигнута колокольня, устроен иконостас из серого мрамора. К началу 1913 г. дружными усилиями МИДа и Константинопольского посольства султанский фирман был, наконец, получен, помог юбилей 300-летия Дома Романовых. Архимандрит Леонид, как тонкий политик, объявил, что храм воздвигнут «в ознаменование славной годовщины» и испросил высочайшего соизволения именовать впредь русский участок в Хайфе с новопостроенной церковью «Романовским подворьем». Но и теперь греки всячески тормозили решение вопроса. 14 ноября того же года русский храм во имя св. Илии Пророка на горе Кармил был торжественно освящен патриархом Иерусалимским Дамианом.

Храм совсем небольшой, и в отличие от иерусалимских русских церквей не может похвастаться ни архитектурным, ни иконописным богатством. Но последняя реконструкция сделала его красивым и уютным «домом молитвы». Среди всех других церквей Русской Палестины храм в Хайфе отличается активной приходской жизнью. Атмосфера подлинной церковной сердечности, созданная настоятелем о. Мирославом и его супругой матушкой Ириной, привлекает в храм прихожан и паломников. В Хайфе сегодня немало выходцев из России, многие из них находят в православном приходе последнюю важную ниточку, связывающую их духовно с Россией, с русской культурой.

Кармил представляет собой большой горный кряж, с собственными внутренними возвышенностями и долинами, вытянутый с запада на восток в форме равнобедренного треугольника. Основанием треугольника является обращенная к морю западная часть – от мыса Кармил до Ха-Хотем на юге. Общая длина береговой линии – 34 км. Две другие стороны (по 22 км каждая) сходятся под острым углом в Мухраке, нависшей над Ездрелонской долиной напротив Фавора.

Арабское слово «Мухрака» значит «всесожжение» (то же, что по– гречески «холокост»). Так называют место, связываемое преданием с библейским рассказом об огненном жертвоприношении св. Илии Пророка. Поднявшись на кровлю храма, стоящего на краю 130-метрового обрыва, паломники видят перед собой великолепную панораму почти всей Галилеи до дальнего снежного Ермона.

Здесь, в Мухраке, состоялось знаменитое религиозное состязание Илии Пророка со жрецами Ваала и «дубравными пророками» (3 Цар. Гл. 18). Место «Алтаря Илии» (или «Жертвоприношения Илии») почиталось с первых христианских времен. В византийскую эпоху здесь жили православные иноки-отшельники. После арабского завоевания мусульмане выстроили здесь небольшое святилище, развалины которого были видны еще в конце XIX в. По свидетельству еврейского путешественника Вениамина Тудельского, приходили сюда и иудейские паломники.

В 1840 г. архитектор Кассини, создатель монастыря Стелла Марис, высказал желание воздвигнуть храм также и на месте Жертвоприношения

Илии. Через несколько лет Мухрака была приобретена кармелитами (10 000 франков на покупку дали испанские отделения Ордена). В 1867 г. была построена небольшая капелла с несколькими кельями для монахов. Она перестраивалась несколько раз, в последний раз в 1964 г.

Престол храма сделан, как жертвенник Илии, из двенадцати камней. В монастырском саду стоит на высоком пьедестале статуя пророка, заносящего меч над поверженным жрецом (работы назаретского скульптора Наджиба Нуфи). Неподалеку на небольшой колонне можно видеть кусок оплавленного камня, опаленного священным огнем, который свел с неба своей пламенной молитвой св. пророк Илия. Говорят, такие оплавленные камешки до сих пор находят вокруг Мухраки.

На северном берегу Акрского залива, напротив Хайфы и горы Кармил лежит город Акко (средневековая Акра). Древний ханаанский город с этим именем упоминается в египетских источниках начиная с XVIII в. до P. X. Библия упоминает его как один из городов, предназначенных для колена Ассирова, из которого, однако, евреи не смогли изгнать ханаанцев (Суд. 131). Раскопки показали, что в ХII в. до P. X. город был захвачен филистимлянами. В последующий период – это финикийский город, принадлежавший к области Сидонской и не входивший в состав израильской территории.

Лишь с приходом Александра Македонского (333 г. до P. X. ) Акко возвращается на страницы истории. Александр разрешил городу чеканить собственную монету. При царе Птолемее II Филадельфе (285–246 гг. до P. X.), том самом, что заказал для Александрийской библиотеки греческий перевод Библии (Септуагипту), Акко стала принадлежать Египту и получила, по династическому имени египетских царей, название Птолемаида. В римский период Птолемаида выступает как одна из колоний, заселенных римскими ветеранами. Св. апостол Павел провел здесь один день, возвращаясь из своего третьего миссионерского путешествия. «Мы же, совершив плаванье, – пишет спутник Павла, Евангелист Лука, – прибыли из Тира в Птолемаиду, где, приветствовав братьев, пробыли у них один день» (Деян. 21:7).

Самая яркая страница в жизни Птолемаиды связана с эпопеей крестовых походов. В 1104 г. город был завоеван первым из Иерусалимских королей Балдуином I. Его переименовали в Сен-Жан д'Акр («Акра св. Иоанна») и превратили, благодаря бухте (единственной, кстати, естественной удобной бухте на палестинском побережье), в главный связующий центр Иерусалимского королевства с Европой. Венеция, Генуя, Пиза, Марсель – все эти города имели в портовой Акре свои отдельные кварталы. Но подлинными хозяевами города были рыцари-иоанниты, сделавшие его своей религиозно-административной столицей и превратившие в неприступную крепость. Падение Акры в 1291 г. стало последней точкой в истории крестовых походов.

Почти 500 лет после этого Акра лежала в руинах, пока ее вновь не отстроили шейх Дахар аль-Омар и турецкий губернатор Ахмед-паша во второй половине XVIII в. Современные стены относятся к этому периоду. В 1799 г. от них должен был с позором уйти, после двухмесячной безуспешной осады, генерал Бонапарт. По иронии судьбы, инженерным обеспечением осажденной крепости заведовал французский эмигрант-роялист полковник Филиппо, однокашник Наполеона по военному училищу.

Исторические достопримечательности Акры сосредоточены в Старом городе, в черте крепостных стен XVIII в. Практически вся старая Акра, несмотря на перестройки XVIII в., сохранила колорит города крестоносцев. Большая мечеть Аль-Джазар, лучший из исламских памятников в Палестине, построена на руинах храма св. Иоанна Иерусалимского (так называли иоанниты своего небесного покровителя – св. Иоанна Крестителя), образцом для которого послужила, в свою очередь, Айя-София – Софийский собор в Константинополе. Турецкая цитадель с господствующей над городом башней Бурж аль-Комаддар – также наследие крестоносцев. Наибольший интерес представляет подземный комплекс крепости, каждое из помещений которого носит характерное название вроде «Рыцарский зал», «Великий престол», «Сокровищница». Большой рефекторий – монастырская трапезная рыцарей-госпитальеров, по праву считается одним из лучших сохранившихся памятников крестоносной архитектуры XIII в. На одной из ее стен изображена лилия Саладина, ставшая гербом королевского дома Франции. В настоящее время залы крестоносцев используются для театральных фестивалей.

К северу от Акры сохранился турецкий акведук, построенный все тем же пашой аль-Джазаром, имевший первоначально в длину более 15 км. Еще дальше к северу находится усыпальница Баха Уллы – мирзы Хуссейна Али, основателя секты Бахай. Вокруг мавзолея разбиты традиционные, строгой планировки персидские сады. За ними расположена Нахария, небольшой курортный поселок, за которым уже видны белые скалы Рош ха-Никра, самого северного туристского пункта Израиля с уникальными морскими пещерами, к которым можно спуститься на фуникулере или по пешеходным тропам.

И подвизахся, скорбный... Исподоби

Мя Бог великих видети святынь,

И поклонихся при Господнем Гробе

Молитвами святых Его. Аминь.

%oge%

Такими словами (нам принадлежит лишь поэтическое переложение) завершил пятьсот лет назад свое «Хождение» московский «гость» Василий (ни отчества, ни фамилии он, по скромности, не счел нужным указать).

Итак, мы тоже, в меру сил и разумения, «подвизались». Мы прошли по дорогам и тропам Святой Земли, видели великие города древности, обращенные Богом в прах и руины, и убогие часовни, и вертепы, сохранившие на протяжении тысячелетий память о священных событиях и смиренных подвижниках. Главное чудо в истории Святой Земли – неоскудевающее присутствие Божие, зримо явленная благодать самосохранения, дарованная Христом основанной Им на земле Церкви: «И врата адовы не одолеют ее».

Иерусалим и Святая Земля являются духовным достоянием всего мира. Здесь находятся святыни трех исторических религий, и миллионы верующих разных национальностей и вероисповеданий нескончаемым потоком устремляются в этот благодатный край, чтобы прикоснуться сердцем к бесценному наследию.

Да, это и наше с вами наследие, и наша с вами духовная родина. В настоящее время растет поток паломников из различных мест нашего Отечества, стран ближнего и дальнего зарубежья. Иерусалимский патриархат оказывает братское внимание нашим соотечественникам, но особенно большая забота ложится на плечи Русской Духовной Миссии в Иерусалиме, вот уже 170 лет несущей труды по благоустройству и духовному окормлению паломников из России. Связь с евангельскими святынями, их освобождающая сила и спасающая красота – может быть, это самое главное, что нам нужно сегодня.

Мы приходим в Святую Землю не любознательными туристами, а благоговейными поклонниками. Характерно, что в прежние, дореволюционные времена в русской духовной литературе почти не употреблялось слово «паломник», говорили «поклонник». Паломник – слово, заимствованное из европейской традиции. Оно происходит, как латинское «пальмариус», от пальмовой ветви, которые приносили с собой странники из Святой Земли. Правда, и здесь нужно подчеркнуть, что это была не просто отломленная ветка – это были «вайи», с которыми верующие совершают крестный ход из Виффагии в Иерусалим в Вербное Воскресенье. Православные верующие старались принести с собой из Святой Земли прежде всего святыни, непосредственно связанные с православным богослужением на св. местах: св. воду, масло, освященную землю, св. огонь в специально сооруженных фонарях или хотя бы традиционные пасхальные пучки из 33 свечей, опаленные от Благодатого огня Великой Субботы. Для духовной жизни важны вообще не «вещественные доказательства» совершенного тобой паломничества. Более того, как ни парадоксально прозвучит это на страницах паломнического путеводителя, вообще даже не само паломничество.

Сохранилось предание о преп. Давиде Гареджийском, одном из тринадцати «каппадокийских отцов», основателей грузинского монашества (VI в.). Всю жизнь мечтал он посетить Иерусалим, а когда пришел и увидел с Поклонной горы Св. Город, заплакал и сказал: «Недостоин я, грешный, ходить своими ногами там, где ступал пречистыми Своими стопами Господь Спаситель». Взял три камешка на молитвенную память, повернулся и ушел.

...И было откровение иноку одной из иерусалимских обителей. Явился Ангел и сказал: «Смотрите, этот монах уносит с собой всю благодать Св. Града». Иноки бросились за преп. Давидом и умоляли его... вернуть взятые камешки. Он вернул два, а с одним ушел. Главную благодать, которую, по разумению св. отцов, он чуть было не унес с собой из Иерусалима, составляло смирение.

Будем помнить об этом и мы, прощаясь со Святой Землей.

Настоящей жемчужиной Русской Палестины XXI в. смело можно назвать Российский музейно-парковый комплекс в Иерихоне. Это первый крупный проект на Святой Земле в третьем тысячелетии, за исполнение которого активно взялось Российское государство.

Торжественное открытие комплекса состоялось в январе 2011 г. Особое значение этому событию, приуроченному к 10-тысячелетию Иерихона, придало участие Президента России Дмитрия Медведева и главы Палестинской Национальной Администрации Махмуда Аббаса. В торжественной церемонии принял участие Председатель Императорского Православного Палестинского Общества Сергей Степашин.

Участие Сергея Степашина в этом проекте было не случайным. Ведь этот участок, расположенный в самом центре Иерихона, исторически принадлежал Императорскому Православному Палестинскому Обществу. Участок имеет свое имя – Иоасафовский, свою судьбу и свою очень интересную историю.

Интерес мировых держав к Палестине и Ближнему Востоку во второй половине XIX – начале XX в. способствовал расцвету археологических исследований. Как писал известный историк-археолог М. И. Ростовцев, посетивший Святую Землю в 1912 г., «страна делается не только страной религиозного энтузиазма, страной-реликвией, страной-музеем, но и страной раскопок, страной археологии и археологов». К числу первых и важнейших страниц археологии библейской Палестины относится Иерихон.

Русское присутствие в Иерихоне (это был большой и богатый город во времена Иисуса Христа) связано с развитием паломничества в Святую Землю во второй половине XIX в. Долгое время, однако, никто из европейских исследователей и миссионеров не проявлял к Святой Земле никакого интереса и никак не связывал ее с библейским Иерихоном.

Иерихон, в те годы бедную арабскую деревушку Эр-Риха, «открыл» не только для паломников, но и для русских и зарубежных ученых знаменитый начальник Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин), который впервые побывал там в 1866 г. Через 7 лет возникает у о. Антонина мысль самому закрепиться в Иерихоне – мысль смелая, потому что еще ни один европеец не решился тогда осесть здесь или просто купить землю. Русский архимандрит стал первым.

Впоследствии на участке им было построено подворье для паломников – невиданный для местных жителей двухэтажный каменный дворец, окруженный большим красивым садом.

В мае 1881 г. в «антониновском» приюте в Иерихоне по пути на Иордан останавливались с ночевкой и августейшие паломники – Великие Князья Сергий и Павел Александровичи и их кузен, Великий Князь Константин Константинович. Они с удовольствием пили в саду чай и отдыхали под лимонными деревьями. И не подозревали, что буквально через год будут участвовать в создании Императорского Православного Палестинского Общества, Сергий Александрович станет его Председателем, а затем и владельцем участка неподалеку – того самого, «Иоасафовского».

С 1880-х гг. в Иерихоне появились и другие русские землевладельцы – А. Д. Богданова, Е. И. Резниченкова, бывшая смотрительница Иерихонского приюта Е. Я. Сушкова, не считая отшельников, селившихся время от времени вблизи Иордана. «С нашей легкой руки уже там и сям начинают возникать в местности именитого Иерихона домики из камыша и глины с примесью хранимого в недрах земли от времен древних строевого камня, – писал о. Антонин в одной из своих корреспонденций из Иерусалима. – Большей частью это русские мызы, купленные и застраиваемые нашими северными любителями и любительницами вечного и беспрерывного тепла, да еще такого, о котором самая наша жаркая пора не дает надлежащего понятия. Помоги Бог русской колонизации в Земле Обетованной!»

В 1882 г. появился в Иерихоне новый церковный деятель. Это был выходец из России, принявший монашеский постриг на Афоне как иеромонах Иоасаф, но поскольку постриг, принятый за границей, не признавался в Российской Империи, по паспорту писавшийся «мещанином Таврической губернии, города Алешек, Иваном Кирилловичем Плехановым». Ему удалось купить на пожертвование благотворительницы Елены Игнатьевны Резниченковой большой участок земли, лежавший на конце поселения напротив «Антониновского». На участке он возвел несколько несложных построек, включая ветряную мельницу, начал разбивку сада, обнаружил при этом «развалины древней обители», фрагменты мозаик и... самовольно заявил о создании Троице-Михайловского русского общежительного монастыря в Иерихоне. При этом, понадеявшись на авось, даже не счел нужным испросить благословение у Иерусалимского Патриарха, получить санкцию Русской Духовной Миссии и заручиться поддержкой в консульстве. Патриарх потребовал удаления его из Палестины. Иоасаф обратился за помощью к Палестинскому Обществу, предлагая пожертвовать ему свой участок и прося заступничества перед Синодом. По ходатайству Общества, иеромонах был благополучно устроен в Ярославский Толгский монастырь.

Е. И. Резниченкова скончалась 8 августа 1885 г., приняв перед смертью монашество с именем Евлампия, и была похоронена на участке, приобретенном на ее деньги, но традиционно именовавшемся «Иоасафовским». С отъездом о. Иоасафа, участок был принят в собственность Палестинского Общества и после ряда переоформлений был переписан на имя Председателя ИППО Великого Князя Сергия Александровича. Управление участком и садом было вверено Русской Духовной Миссии в Иерусалиме.

Главной ценностью его считались мозаики (в том числе «мозаический кругами пол») и архитектурные остатки, которые приобретатель счел руинами «древней обители». Прибывший в 1885 г. в Палестину первый Уполномоченный Палестинского Общества Д. Д. Смышляев счел необходимым продолжить исследования, сохранив ранее найденное, и осенью того же года Совет ППО сформулировал задачу – «при первой возможности приступить к научным раскопкам» на Иоасафовском участке в Иерихоне. Когда в 1891 г. была отправлена большая научная экспедиция ИППО под руководством проф. Н. П. Кондакова для изучения Сиро-Палестинского региона, Иоасафовский участок стал одной из точек приложения ее сил. В ноябре указанного года членами экспедиции были выполнены раскопки в Иерихоне.

Согласно завещанию о. Антонина (+ 1894), все его недвижимости перешли в собственность Св. Синода, т. е. Русской Православной Церкви, а управлялись Русской Духовной Миссией. Этот порядок сохранялся в период Британского мандата над Палестиной (1918–1948), при Хашимитском королевстве Иордания (1948–1967), а затем, с 1967 г., в составе территорий, оккупированных государством Израиль. В 1993 г. в рамках Соглашений в Осло, Иерихон был передан Палестинской Национальной Администрации.

Лишь с этого времени вопрос о восстановлении прав на участок ППО перешел в практическую плоскость. 18 сентября 1995 г. Я. Арафатом было подписано решение Совета Министров ПНА о передаче Иоасафовского участка правительству России. Возвращению собственности активно способствовал Алексей Федорович Чистяков – тогдашний представитель России в Палестине, Председатель ИППО в 2001–2003 гг., а ныне его почетный член.

Вифлеем – древний и новый, евангельский и арабский – удивительным образом сочетает в своем облике священную историю и современную динамику. Но мало кто знает, что в этом городе христианских святынь, храмов и мечетей есть улица имени Владимира Путина, на которой Императорским Православным Палестинским Обществом построен современный культурный комплекс, где разместились Центр ИППО и Российский центр науки и культуры.

Впрочем, Палестинское Общество и до революции 1917 г. владело участком в Вифлееме (на нем сейчас построена паломническая гостиница Русской Православной Церкви), содержало там свою школу для арабских детей, а в соседнем поселке Бет-Джале, ставшем в настоящее время пригородом Вифлеема, был обустроен целый учебный комплекс ИППО с женской Учительской семинарией, образцовой школой для девочек, пансионом и лечебной амбулаторией.

Заинтересованные в возрождении российского присутствия в регионе, власти Палестинской Национальной Администрации решили выделить для Палестинского Общества в Вифлееме новый земельный участок. Это было сделано в 2008 г. по личной инициативе главы ПНА Махмуда Аббаса, который хотел бы видеть на этом участке школу с преподаванием русского языка. После обсуждений, в том числе и на встречах Председателя ИППО Сергея Степашина с Махмудом Аббасом, стороны решили построить на этом месте культурно-деловой центр, под крышей которого нашли бы себе занятия по душе и дети, и взрослые.

Торжественная закладка культурно-делового центра ИППО в Вифлееме состоялась 11 июня 2011 г. В качестве закладного камня Сергей Степашин привез кирпич XIX в. производства завода Гусарева, взятый из кладки во время реставрационных работ в Центре ИППО в Москве, который располагается в старинном особняке – памятнике культуры и архитектуры XVII-XIX вв.

Для реализации проекта была создана рабочая группа ИППО. Финансирование строительства взяла на себя российская компания «РуссНефть», президент которой Михаил Гуцериев является членом ИППО. Подрядчиком стал председатель Вифлеемского отделения ИППО Дауд Матар.

Стоит заметить, что Палестинское Общество всегда строило свои подворья в Иерусалиме, Назарете и Бари (в Италии) на самом современном уровне тогдашних архитектурных, инженерных и дизайнерских решений. Не изменило оно своим традициям и в XXI в. Белое, словно летящее, здание Центра удачно вписалось в местный ландшафт. Все архитектурные памятники, построенные Обществом в Святой Земле, исторически украшали барельеф с изображением знака ИППО, утвержденного Императором Александром III в год создания Общества – в 1882 г. Обычно знак делался из того же материала, из которого строили здания, но для новой постройки в Вифлееме барельеф сделан цветным, в старинной технике гжель, в одном стиле с российским гербом. Оба символа российского присутствия установлены по обе стороны от входа в Центр, а на крыше развеваются флаги Российской Федерации и Императорского Православного Палестинского Общества.

Завершилось строительство к 130-летию Императорского Православного Палестинского Общества, которое праздновалось в 2012 г. Часть помещений была передана Россотрудничеству для размещения Российского центра науки и культуры (РЦНК).

26 июня 2012 г. для торжественного открытия РЦНК в Вифлеем приезжал Президент Российской Федерации Владимир Путин, который перерезал ленточку вместе с главой Палестины Махмудом Аббасом, объявившего, что с этого дня улица, на которой стоит русский центр, будет переименована в честь В. В. Путина.

Удобный современный центр с просторным конференц-залом, холлом с фонтаном, помещениями для работы кружков по изучению русского языка, студий изобразительного искусства и танцев, большой библиотекой с книгами на русском языке – все это позволяет обучать детей, проводить встречи с общественностью, концерты, выставки, детские летние лагеря и даже костюмированные парады в День Победы с барабанщиками, георгиевскими ленточками и фейерверками, красочно рассыпающимися в ночном вифлеемском небе.

Императорское Православное Палестинское Общество помогло закупить уникальное лингафонное оборудование, укомплектовать библиотеку, периодически организует культурные мероприятия. Люди, которые хотят прикоснуться к истории, культуре и современной жизни России, чувствуют себя в этих стенах в окружении настоящих друзей.

Позднее рядом с Центром глава ПНА Махмуд Аббас выделил еще один участок, на котором построили русскую школу – первую в Палестине, в которой преподавание ведется на русском языке. На торжественное открытие школы, состоявшееся 1 сентября 2014 г., Махмуд Аббас лично пригласил почетного гражданина Палестины Сергея Степашина.

Просторное светлое здание в четыре этажа стало храмом знаний для 550 мальчиков для обучения по программе начальной и средней ступени (обучение мальчиков здесь ведется раздельно от девочек). Знание русского языка позволит им продолжить профессиональное образование в России.

Так на наших глазах возникают новые очаги культуры, продолжается традиционная просветительная работа Императорского Православного Палестинского Общества в Святой Земле. риложение

Национальная валюта Государства Палестина и Государства Израиль –

шекель

Средний курс шекеля к рублю: 1 шекель – 14,5 руб.

Средний курс шекеля к доллару: 1 шекель – 0,27$

Средний курс шекеля к евро: 1 шекель – 0,21 €

Посольство России в Израиле (г. Тель-Авив)

Адрес: Tel Aviv, Hayarkon Str., 120

Тел: +972 (3) 52906–91

Электронная почта: njssianembassy.org.il

Консульский отдел:

Адрес: rof. Yehezkel Kaufmann st. 2, Tel Aviv-Yafo

Тел: (8–10–9723) 510–1020; 510–7088 +972(0)5076621 50

Электронная почта: consultelaviv@gmail.com

Часы работы: понедельник-пятница, 9:00 – 12:00

Посольство России в Палестине (г. Рамалла)

Адрес: Representative Office of the Russian Federation to the Palestinian National Authority, Gemzo Suites, 11, al-Mubadeen st., Al-Bireh, Ramallah, Palestine

Телефон: (8–10–97–22) 240–09–70

Факс: (8–10–97–22) 240–09–71

Электронная почта: russia.palestine@gmail.com

Часы работы: понедельник-пятница, 8:00 – 16:00

Консульский отдел

Телефон/Факс: (8–10–972–2) 240–09–72

Электронная почта: russia.palestine@gmail.com

Часы работы: вторник, четверг, пятница – 11:00 – 14:00

Консульский пункт в Газе тел. + (972) 8 2838881

Аэропорт имени Бен-Гуриона – главные воздушные ворота Святой Земли. Ежедневно здесь приземляются самолеты со всех континентов. Аэропорт расположен около г. Лод (древняя Лидоа), возле шоссе Тель-Алив – Иерусалим, в 14 км к юго-востоку от Тель-Авива и в 50 км от Иерусалима.

Аэропорт был основан в 1936 г. властями Британского мандата и назывался первоначально, по старому названию города, «Аэропорт Лидда». В 1948 г., после создания Государства Израиль и волны еврейских переименований, его стали называть «Аэропорт Лод». В 1973 г. аэропорт получил новое имя в честь первого премьер-министра Израиля Д. БенГуриона (1887–1973). В 2004 г. был открыт терминал №3, отвечающий современным требованиям к международным аэропортам.

Аэропорт признан самым защищенным от терроризма аэропортом в мире. По прибытии, в пункте паспортного контроля, вам могут задать вопросы о том, куда вы направляетесь, какие города собираетесь посетить, запросить обратный билет. Необходимо заранее знать координаты приглашающей стороны, а лучше иметь при себе бронь гостиницы. Поскольку в Израиле в связи с политической ситуацией приняты повышенные меры безопасности, это может иногда отразиться на планах, предпочтениях и желаниях туристов.

При прилете и вылете с вами, может быть, захочет побеседовать представитель службы безопасности, возможно, вас попросят показать личные вещи. Нередки случаи, когда вещи забирают в багаж и не разрешают к провозу никакой ручной клади, кроме паспорта и кошелька. Могут потребовать личный досмотр.

Представители службы безопасности обычно предельно вежливы, волноваться и возражать им не стоит, вещи после проверки и досмотра отправляются в багаж.

Приезжать в аэропорт следует заранее, часа за три до вылета. Скоротать ожидание и удовлетворить самые взыскательные запросы поможет местный Duty Free. Большинство его сотрудников, кстати, говорят по-русски, что часто оказывается полезно для людей, не владеющих ивритом.

По прибытии стоит поменять немного денег. В среднем курс примерно одинаковый в аэропорту и в городе.

Сайт аэропорта: www.iaa.gov.il/Rashat/еп-US/Airports/Ben-Gurion/

Самый дешевый способ добраться в Тель-Авив – поехать на поезде/ электричке (на иврите «ракевит»), при условии, что вы прилетели не в шабат (суббота и пятница вечер), не в праздник и не глубокой ночью. Остановка электрички прямо в аэропорту (терминал №3). Найти просто: идите по указателям со значком поезда до остановки, на станции покупаете билет в автомате (в автомате можно выбрать английский язык, выбрать станцию Tel-Aviv, после этого покажется время, когда отправляется ближайший поезд, далее выбрать поездку в одну сторону, взрослый/ детский, опустить деньги в купюроприемник или провести оплату с помощью кредитной карты).

Рядом с кассой всегда есть помощник. Если он отлучился, смело обращайтесь к охраннику, и даже если он не русскоговорящий, он поможет найти русскоязычных израильтян, которые смогут помочь с оплатой билета. Выход из поезда только по билетам. В Тель-Авиве 4 остановки поезда – Тель-Авив ХаХагана (первая остановка после аэропорта) и далее по-порядку: Тель-Авив ХаШалом, Тель-Авив Центр, Тель-Авив Университет. Билет действителен и стоимость его одинакова (14 шекелей) независимо от того, на какой станции вам нужно выходить. Ехать придется около 20 минут. После прохода турникета вы оказываетесь на платформе с двумя путями. С одной стороны поезд идет в Модиин, а с другой уходят поезда на север, и все они идут через Тель-Авив. Конечными станциями, указанными на табло, могут быть Тель-Авив, Хайфа, Нагария. Если сомневаетесь, спросите у окружающих, на русском говорят многие жители Израиля. Возле каждой ж/д станции останавливаются автобусы и маршрутные такси, обычные такси в большом количестве стоят на специально обозначенных стоянках. Подробное расписание поездов можно посмотреть на сайте израильской железной дороги (русскоязычная версия). В списке станций нужно выбрать «Бен-Гурион Аэропорт». В аэропорту объявляют поезда на английском языке. Названия станций в поездах, следующих через аэропорт, также обычно дублируются по-английски и пишутся латиницей на табло внутри вагонов.

Можно также добраться в Тель-Авив на такси. В аэропорту действует официальное такси, сразу на выходе в зале прилета. В порядке живой очереди ожидайте посадки, деньги платите водителю, если нужно, он выдаст квитанцию-чек за проезд. Можно ехать за фиксированную плату или попросить включить счетчик (цена будет одинакова). До Тель-Авива проезд стоит 120–150 шекелей (в субботу и праздники немного дороже). Расценки такси есть на сайте аэропорта. Но, если ваш самолет прилетел в субботу или пятницу после обеда, в день праздника и в его канун или поздно ночью, цена может быть чуть выше, так как такси в ночное время является единственным способом доехать до города. Таксисту надо сказать адрес, все водители обычно хоть немного понимают по-русски.

От аэропорта Бен-Гурион до Иерусалима около 50 км, и добраться до него можно на автобусе, шатле или на такси. Самый удобный способ – шатл, микроавтобус (желтая маршрутка), который довезет вас прямо по адресу. При выходе из аэропорта спросите «Иерусалим Шатл» («Jerusalem Shuttle»), вам подскажут, куда идти и усадят в желтое маршрутное такси на 10 пассажиров.

Поездка может оказаться немного длительной: 1 –2 часа, так как развозить будут всех в разные районы. Последовательность и маршрут развоза определяет водитель. Стоимость проезда – 50–70 шекелей, в зависимости от района. Шатл курсирует в субботу и праздники. Заказать шатл из Иерусалима в аэропорт можно также по телефону. Заказ рекомендуется сделать за 24 часа до выезда.

Автобусы – 947 и 950 маршруты – курсируют между EL-Al Junction (ближайшая автобусная станция к аэропорту) и главной автобусной станцией («тахана мерказит») Иерусалима. До автобусной остановки из терминала №3, в котором обычно приземляются самолеты из России, вас доставит внутренний автобус №5. Автобусное сообщение работает в будние дни и до обеда в субботу. Поездка займет около полутора часов.

Такси из аэропорта Бен-Гурион до Иерусалима стоит примерно 200–300 шекелей. Расценки довольно высокие, но довезут на такси минут за 40.

Россия, 101000, г. Москва, ул. Забелина, 3, стр. 2

+7(495)133–92–83; sv.zemlia@gmail.com; www.ippo-center.net

Паломнический центр «Святая Земля» учрежден в 2016 г. Императорским Православным Палестинским Обществом.

Деятельность Паломнического центра осуществляется с учетом реалий сегодняшнего дня, обеспечивая новый формат и высокое качество, как для паломников, так и для туристов, стремящихся к духовному просвещению.

Уникальные программы, продуманные до мелочей, удовлетворят запросы даже самых требовательных и взыскательных путешественников своим разнообразием и индивидуальным подходом.

В каждой поездке паломники имеют возможность поклониться библейским и христианским святыням, познакомиться с историей посещаемых обителей, принять участие в богослужениях и монастырских трапезах.

Все группы сопровождают опытные православные экскурсоводы, а варианты переездов и проживания тщательно прорабатываются.

Паломнический центр «Святая Земля» организует паломничества для зарубежных групп по Москве, Подмосковью, Санкт-Петербургу и другим городам России.

Наш офис расположен в историческом особняке Императорского Православного Палестинского Общества всего в четырех минутах пешком от метро «Китай-Город».

Сотрудники Паломнического центра будут рады вам помочь определиться с выбором маршрутов паломничеств в Библейском регионе, странах Ближнего Зарубежья, по Европе и просторам России. Со всеми программами Паломнического центра вы можете ознакомиться на нашем сайте www.ippo-center.net

Гарантируем вам оперативный ответ на все интересующие вопросы, высокое качество услуг, приемлемую стоимость и круглосуточную поддержку на протяжении всего путешествия!

Прибытие в аэропорт «Бен-Гурион». Встреча с представителем Паломнического Центра ИППО «Святая Земля».

В случае раннего прилета начало программы – с города Лидия Храм вмч. Георгия Победоносца. Яффа. Древняя Иоппия. «Яффский сад».

Древний Эммаус – место явления воскресшего Иисуса ученикам Луке и Клеопе, место преломления хлебов.

Переезд в Вифлеем. Размещение в отеле. Ужин, отдых.

В 06:00 участие в Божественной Литургии в базилике Рождества Христова. Возвращение в отель. Завтрак в отеле. Начало программы в 09:00. Переезд в Иерусалим, пешее паломничество. Львиные ворота Старого города. Золотые ворота. Вифезда – «Овчая купель», в одном из притворов которой Спаситель исцелил расслабленного. Церковь Рождества Пресвятой Богородицы – на этом месте, по преданию, стояло жилище свв. праведных Иоакима и Анны, родителей Пресвятой Богородицы. Претория – темница Спасителя. Крестный путь. Александровское подворье; Порог Судных Врат; «Игольное ушко». Храм Воскресения – храм Гроба Господня: Святая Голгофа; Камень Миропомазания; Кувуклия – Гроб Господень и придел Ангела; Ротонда Гроба Господня. Кафоликон – греческий соборный храм Воскресения Христова; часовня Адамовой Главы; храм св. равноапостольной царицы Елены; придел Обретения Креста Господня; придел св. Лонгина Сотника; придел Тернового Венца; придел Уз Господних; придел Плачущей Богоматери; другие святыни храма. Возвращение в отель в Вифлееме. Ужин. Отдых.

Ранний завтрак в отеле. Начало программы в 07:30. Вифания – гробница св. праведного Лазаря Четверодневного. Приют Доброго Самаритянина. Вади-Кельт: панорама монастыря преп. Георгия Хозевита и пещерный храм Илии Пророка. Вифавар – место Крещения Господня на реке Иордан. Иерихон – самый древний город мира. Русский Музейно-парковый комплекс. Древо Закхея. Греческий монастырь св. пророка Елисея и святой источник. Гора Искушения. Сорокадневный монастырь. Монастырь преп. Герасима Иорданского. Возвращение в отель в Вифлееме. Отдых.

Ранний завтрак в отеле. Начало программы в 07:30. Вифлеем. Базилика Рождества Христова. Святой Вертеп – место рождения Спасителя. Чудотворная икона Божьей Матери «Вифлеемская». Пещера младенцев. Пещера блаженного Иеронима, место его погребения. «Молочная пещера» – место остановки Святого Семейства по пути в Египет. Бет-Сахур. Греческий храм на месте, где в ночь Рождества Христова трем пастухам явились Ангелы, возвестившие о рождении Спасителя. Крипта с гробницей свв. Пастырей. Лавра преп. Саввы Освященного. Монастырь преп. Феодосия Великого, устроенный на месте пещеры, в которой останавливались волхвы после поклонения Младенцу-Христу. Хеврон – первая столица Давида. Пещера Махпела: святилище трех «авраамических» религий с гробницами праотцев Авраама, Исаака и Иакова. Дуб Мамврийский. Монастырь Пресвятой Троицы. Участок Русской Духовной Миссии. Возвращение в отель в Вифлееме. Ужин. Подготовка к ночной службе. Краткий отдых.

23:30 – Переезд в Иерусалим к Яффским воротам Старого города в Иерусалиме.

00:00 – Божественная Литургия в храме Гроба Господня.

Возвращение в отель в Вифлееме около 04:00 утра.

Поздний завтрак в отеле. Освобождение номеров. Начало программы в 08:30. Отъезд в Галилею. Посещение горы Фавор. Православный греческий монастырь Преображения Господня. Чудотворная икона Божьей Матери «Неувядаемый Цвет». Кана Галилейская. Греческая православная церковь св. Георгия Победоносца на месте первого чуда Спасителя – претворения воды в вино на свадебном пиру. Назарет. Католическая базилика Благовещения и церковь св. Источника и Архангела Гавриила. Размещение в отеле в Назарете. Ужин. Отдых.

Ранний завтрак в отеле. Освобождение номеров. Начало программы в 07:00.

Участок Русской Духовной Миссии в Магдале: храм и чудотворный источник св. равноапостольной Марии Магдалины. Гора Блаженств – место Нагорной проповеди. Панорама Геннисаретского озера. Капернаум. Дом св. апостола Петра. Греческий монастырь и храм во имя Двенадцати апостолов. Табга. Церковь Умножения Хлебов. Залив Притч – где Спаситель поучал народ из лодки. Возможна остановка на обед – в меню «рыба св. Петра». Река Иордан – омовение в священных водах. Переезд через иорданскую долину. Иерихон – гора Искушения. Иудейская пустыня. Размещение в отеле в Вифлееме. Ужин. Отдых.

Ранний завтрак в отеле. Переезд в Иерусалим, пешее паломничество. Отъезд в Айн-Карем, в Горненский Русский женский монастырь. Проезд на Масличную гору (Елеон), далее – пешком. Панорама Иерусалима с Масличной горы. «Стопочка» – место Вознесения Господня. Спасо-Вознесенский православный женский монастырь. Могила начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина (Капустина). Часовня Обретения Главы Иоанна Предтечи. Трапезный храм св. праведного Филарета Милостивого. Францисканский храм «Господь плачет» (Dominus flevit) – на месте, на котором Иисус оплакивал Иерусалим. Храм св. равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, где покоятся св. мощи преподобномучениц Великой Княгини Елисаветы Феодоровны и ее келейницы инокини Варвары. Ступени, по которым шел Иисус Христос во время входа в Иерусалим. Камень, на который Богоматерь уронила свой пояс для уверения апостола Фомы. Храм Успения Богородицы: Гробница Божьей Матери; чудотворная икона Пресвятой Богородицы «Иерусалимская». Гефсиманский сад. Храм всех Наций: Камень Моления о Чаше. Гора Сион. Гробница царя Давида. Горница Тайной Вечери. Католический храм Успения Пресвятой Богородицы. По последнему пути Иисуса – от места Тайной Вечери в долину Кедрона. Возвращение в отель в Вифлееме. Ужин. Отдых.

Завтрак. Освобождение номеров. Трансфер в аэропорт.

Прилет в Салоники. Встреча с представителем Паломнического центра ИППО «Святая Земля».

Посещение святынь Северной Греции. Монастырь св. великомученицы Анастасии Узорешительницы, обладающей даром врачевания, утешающей, облегчающей участь заключенных, разрешающей узы отчаяния. В этом монастыре находятся нетленные св. мощи апостола Андрея Первозванного, св. Феоны, двух святых Иаковов (святогорцы XVI в.), глава св. Дионисия, монастырь которого находится на Олимпе. Монастырь св. апостола Иоанна Богослова в Суроти – место упокоения известного духовного писателя св. схимонаха Паисия Святогорца. Посещение святынь города Салоники и поклонение мощам его небесного покровителя – св. великомученика Димитрия Солунского в храме его имени.

Размещение в отеле в Салониках или в пригороде. Ужин.

Завтрак в гостинице. Круиз вдоль юго-западного побережья Афона.

Святая Гора Афон – земной удел Божьей Матери, единственная в мире своеобразная «монашеская республика». Для православных всего мира Святая Гора – молитвенный подвиг монахов, бесценное хранилище христианских святынь. На этой святой земле расположено 20 мужских монастырей, среди которых 17 греческих, один болгарский, один сербский и один русский монастырь – св. Пантелеймона. Согласно последней переписи, на Афоне проживает около 1.000 монахов. Переезд в город Каламбаку. Размещение в гостинице. Ужин.

Завтрак. «Метеоры» – «небесные монастыри», расположенные в центре Греции (на северо-западе Фессалийской равнины) и являющиеся красивейшим местом Греции. Огромные монолитные скалы высотой более 600 метров устремились высоко в небо. На вершинах этих скал построены «небесные монастыри» – творение Господа Бога и рук человеческих. Посещение трех действующих монастырей и иконописной мастерской. Переезд в город Игуменицу. Отправление на пароме на остров Корфу. Размещение в гостинице. Ужин.

Божественная Литургия в храме святителя Спиридона Тримифунтского, где покоятся его св. мощи. Завтрак. Посещение храма св. Иоанна Предтечи, где особо почитается св. праведный Феодор Ушаков. Кафедральный собор, где покоятся мощи византийской императрицы Феодоры, которая освободила Церковь от ереси иконоборчества. В храме также есть частицы св. мощей священномученика Власия Севастийского. Поездка в Палеокастрицу, где находится монастырь Животворящий Источник.

Возвращение в Игуменицу. Ужин в таверне. Посадка на паром. Отправление в Бари.

Завтрак или кофе на пароме самостоятельно. Прибытие в Бари около 09:00.

Божественная Литургия в крипте у мощей святителя Николая Чудотворца. Экскурсия по городу. Посещение русского Барградского подворья с храмом святителя Николая. Обед. Свободное время.

Отправление на пароме в Патры. Ужин на пароме.

Завтрак на пароме. Прибытие в Патры. Посещение самого большого православного собора св. апостола Андрея Первозванного, где хранятся глава св. Андрея Первозванного и часть креста, на котором он был распят. Переезд по полуострову Пелопоннес к Коринфскому каналу.

Женский монастырь преп. Патапия Египетского – святого IV в., очень почитаемого в Греции.

Переезд на остров Эвбея. Ужин. Ночлег в монастырской гостинице.

Божественная Литургия в храме св. Иоанна Русского в Нео-Прокопионе. Поклонение нетленным мощам св. Иоанна Русского.

Завтрак в таверне. Отправление на пароме с Эвбеи на материк. Посещение церкви св. Параскевы Великомученицы в ущелье Темпи, где можно приложиться к чудотворной иконе и мощам святой – целительнице глазных болезней, а также посетить чудотворный источник.

Размещение в гостинице в Салониках или пригороде. Ужин.

Завтрак. Трансфер в аэропорт.