1.7. В дер. Сухоломе
Дорога из Мешехонья в Домшино идет по Петербургскому почтовому тракту. На нем стоит деревня Сухолом, где живет Гаврила Дмитриев, беседовавший со мною и вчерашний день и на Горе 22-го числа. Я велел кучеру завернуть к нему. Вошел в его избу. Он с несколькими гостями сидел за столом, чай пил. Встал и подошел ко мне под благословение. В числе гостей был и Семен Яковлев, в доме которого накануне с утра до вечера шла беседа.
И меня усадили за стол пить чай. За чаем вспомнили вчерашнюю беседу. Вспоминая, мы повторяли сказанное в ней. Пришлось достать из мешка книги, чтобы заставить почитать хоть и читанное вчера, но уже позабытое ныне. Очень смышленый мужик Варфоломей читал и помогал мне разъяснять читанное. Я всегда бываю рад собеседникам, в роде этого Варфоломея. Он понял – и другим сделает понятным то, что сам понял. Узнавши, что у Гаврилы сидит миссионер, народ стал приходить и набралась полная изба слушателей. Я засиделся часа на два слишком. Из этой беседы передам лишь то, что больше всего интересовало слушателей, – именно речи о печати антихристовой.
У Гаврилы Дмитриева есть не мало книг, – он почитывает через очки. Когда речь зашла об антихристе, он достал книгу «Альфа и Омега» и просил прочитать из нее 67-ю главу и растолковать ее. Здесь идет речь именно об антихристе. Самыми мрачными чертами изображается время его гонений на церковь. Между прочим, говорится, что земля ничего не будет родить, что рыба в морях и реках перемрет, народ с голоду будет умирать и некому будет хоронить умирающих. Когда читалось это место, кто-то из слушателей сказал: «Видите, какие страсти будут! Теперь же ничего этого нет: и земля родит и живая рыба в водах». Семен Яковлев, обращаясь ко мне говорил: «Я верю, что это будет, а вот Гаврила не верит; я же верю, что непременно это будет».
– Не дай Бог, – ответил я, – чтобы такие ужасы постигли землю и человеческий род. Но что этот антихрист, о котором здесь говорится, еще не пришел, это совершенно ясно, потому что теперь, благодарение Богу, время вовсе не такое ужасное, как тут описано. У нас и земля еще родит хлеб, и рыбку мы временами кушаем, и нигде, во всю дорогу, я не видал, чтобы на улице валялся мертвец и некому б было его похоронить, и имя Господа нашего Христа Спасителя везде прославляется, и храмы Божии на всяком месте. Нет никакого гонения на православных христиан. Я не считаю за гонение, когда беспаспортных бродяг сажают в тюрьму: странники-бегуны сами себе добывают гонение, – они играют в него. И ни на ком я еще не видал печати антихриста. Ты, Гаврила, не слушай тех, которые в нашем троеперстии видят эту печать. Антихрист будет враг Христу; он будет отлучать от Христовой веры. Христос нас научил веровать в Отца, и Сына, и Святого Духа, Троицу святую, единосущную и нераздельную. Антихрист будет отучать людей от этого Христова учения. Подумайте, может ли быть любезна антихристу такая печать, которая, как наше троеперстие, означает именно веру в Отца, и Сына, и Святого Духа, Троицу Святую, единосущную и нераздельную? Эта вера в Троицу как бы надпись на нашем троеперстии. Антихристу ненавистна мысль о Святой Троице: как же его печать может проповедывать Троицу? – Подумайте хорошенько.
– И еще то подумайте: если печать к чему-либо приложить, то будет видно. На паспорте приложена печать, и всякий, кто взглянет на паспорт, увидит ее отпечаток. Если троеперстие есть печать, то где же и кто видал ее отпечаток? Вот, смотрите, я перекрещусь, т. е. на чело, на живот, на правое и левое плечо положу эту самую печать. Ну, что же, остался ее отпечаток? Никакого отпечатка нет.
– Дальше написано: Антихрист даст свою печать своим слугам, – не всем людям даст печать, а только тем, кто признает его власть, кто отречется от Христа. А мы, которые троеперстно крестимся, веруем и исповедуем, яко Христос есть Сын Бога живого, пришедый в мир грешныя спасти... Кто принял печать антихриста, тот нехристь, – а мы разве нехристи?
– Сказано (Апок. 13:17): «Кто не примет печати антихристовой, тому нельзя будет ничего ни купить, ни продать». Ты, Семен Яковлев, не крестишься троеперстно, не принял этой, по нечестивому учению беспоповцев, печати, – однако ты торгуешь, и успешно торгуешь! Если б это была правда, что троеперстие печать антихриста, не мог бы ты без этой печати торговать. Я знаю, что многие из закоренелых староверов и глядеть-то без ужаса не могут на ничем невинные персты, но и те торгуют и богатство торговлей нажили, – а все говорят, что троеперстие печать антихриста, которую, если кто не примет, тому нельзя будет ни купить, ни продать!
– Потом, в Апокалипсисе (Апок. 13:16) сказано, что антихрист даст свою печать «на челе, или на десной руке».
Не сказано: даст одному человеку две печати, – не сказано, что запечатает одного человека двумя печатями, по одной: кого на челе, а кого на правой руке. И незачем на один паспорт прикладывать две печати, – незачем на одного арестанта два клейма полагать. Печати антихриста – это клейма его. По ним он будет узнавать своих последователей. Если же троеперстие есть его печать, то подумайте: что за чудная печать! Вот она есть (складываю три перста), а вот ее и нет (разжимаю персты).
– Так, значит, никак не приходится, чтобы троеперстие могло оказаться печатью антихриста?
– Судите сами, – говорю, – а по-моему, и подумать-то нельзя, чтобы оно было печатью врага Христова, потому что значение-то ее: Троица нераздельная – нож острый для него.
Казалось, что мои собеседники поняли всю вопиющую нелепость беспоповщинской хулы на троеперстие. Особенно Варфоломей был доволен разъяснениями о печати. Кажется, он и спросил потом: «Откуда же это взяли толковать, что троеперстие – печать антихриста?»
– Я не знаю откуда. Когда спрашиваешь, в какой книге напечатано, что троеперстие есть печать врага Христова? – молчат. Потому что нигде такой нелепости не напечатано. Впрочем, иные говорят, что написано в Апокалипсисе. Бери ты Апокалипсис в руки и читай: ни слова ты не найдешь ни о трех, ни о двух перстах. Но есть, помимо Апокалипсиса св. Иоанна Богослова, другой «Семитолковый Апокалипсис». Кто его сочинял, я не знаю; но вот в нем, действительно, ужас что говорится. Какая это дерзкая и лживая книга, вы можете видеть из того, что в истинном Апокалипсисе всего-навсего 22 главы, а в Семитолковом больше 90... Кто написал и, кто принимает этот Апокалипсис, те смеются над святым Апостолом: мало-де ты написал, мы тебя дополнили, поправили твое дело, – у тебя о троеперстии и помину нет, а мы вписали в Апокалипсис, что оно – печать антихриста. Да разве можно так умничать над священными книгами? Если кто вместо 28 глав Евангелия от Матфея напишет 88 и скажет: Евангелие от Матфея... разве это будет действительно Евангелие от Матфея? Это подлог и дерзкое глумление над Евангелистом. И такими-то подлогами занимаются беспоповские сочинители. А безграмотные кричат с их слов: «Святый Евангелист Иоанн Богослов в Апокалипсисе называет троеперстие печатью антихриста. Не надо ходить в церковь, – там у всех троеперстие!» Вот откуда пошли толки о троеперстии, что оно печать антихриста и потому употреблять его нельзя: от неведения того, что писано в священном писании и в старопечатных книгах, да от обмана и клеветы на писание озлобленных на церковь людей.
– Что это за книга Апокалипсис, – сказал кто-то, – какая она мудрая, да занимательная?!
– Апокалипсис, – говорю, – книга, которую церковь никогда не читает за богослужением. Апокалипсис – книга, которая помещена в самом конце Библии. Она мудрена и непонятна; и ее нужно читать уже после всего, изучивши и понявши все, что раньше ее написано в Библии. Староверы же, не зная ни Евангелия, ни Апостола, хватаются прямо за конец Библии – за Апокалипсис... и уподобляются детям, которые, не зная еще азбуки, берут в свои ручонки книгу, даже на иностранном языке, держат ее вверх ногами – и читают, читают...
– Действительно, мы похожи на этих детей, – сказал Гаврила, – мудрены нам книги; а все же хочется узнать. Кому же хочется погибнуть?! Мы боимся ереси; мы хочем знать православную веру.
– Слушай, Гаврила и вы все, почтенные гости! Не узнаешь никогда православной веры, если не будешь читать Евангелия; узнаешь не православную веру, если будешь читать книги, в роде Соловецкой челобитной, или Седмитолкового Апокалипсиса. Надо веровать во Евангелие. Уверуешь во Евангелие, уверуешь и в Церковь, истинную хранительницу и толковательницу Евангелия. И как станешь на этом нерушимом камени веры Христовой, будешь стоять твердо и непоколебимо, будешь знать, что до века нерушима церковь Христова и нет такой силы, которая бы могла пошатнуть ее. По слову Христову, не то что Никон, или кто другой из людей, но и сами врата адовы не одолеют ей. Храня печать Христову, не будешь ты бояться печати антихристовой, да и не может коснуться тебя эта печать.
– А какая это печать Христова? – заинтересовались мои собеседники. Они все много слышали от староверов об антихристовой печати, о Христовой же печати, о «печати дара Духа Святого» они, должно быть, никогда не слыхали. Речью об этой печати, налагаемой на христианина в таинстве св. миропомазания, и кончилась моя беседа с ними.
Мы расстались. Гаврила снова на прощаньи подошел под благословение. Благословляя его, я сказал ему: «Веруй во Христа и не бойся никакого антихриста; дорожи печатью Христовою, и не посмеет антихрист наложить на тебя свою скверную печать; молись Господу, чтобы не отнял Он у тебя Духа своего Святого, им же запечатлен ты в день крещения твоего, и живи, как подобает жить члену церкви, за которую Христос на кресте пролил свою кровь, ею же очищаемся в таинстве причащения от всякого греха».
И я уехал... Мне было очень жаль этого человека, алчущего и жаждущего правды, но имевшего несчастие подпасть под влияние раскольников, которые повредили его своими нечестивыми толками о православной церкви.
Я приехал уже поздно, часов в 8 вечера, в Домшино.