[Рец.] Еще о талмуде на русском языке: по поводу возражений Н. Переферковича

(По поводу возражения Переферковича на напечатанную в майской книжке «Христианского Чтения» за 1899 год библиографическую заметку о I-м томе Талмуда, в русском переводе Переферковича).

В марте 1899 года в редакцию «Христианского Чтения» был прислан экземпляр I тома Талмуда, в переводе Переферковича, и при нем два бланка, из которых один печатный заключал в себе просьбу фирмы г. Сойкина, издателя этой книги, дать рецензию относительно книги, а другой литографированный – копию с краткого общего отзыва об этой книге, составленного неизвестным автором. Исполняя желание издателя, редакция переслала присланный им экземпляр ко мне, с просьбой дать относительно этой книги свой отзыв. Написанный мною отзыв был напечатан в майской книжке журнала. В этом отзыве сперва было изложено общее содержание присланной книги, отмечено, как существенный недочет, опущение в тр. Берахот Гемары, потом было указано на самый характер перевода, как перевода, отступающего нередко от буквального текста, по местам заключающего в себе пропуски, неточности, даже неправильности, в подтверждение чего были указаны примеры.

В заключении заметки перевод Переферковича хотя был назван непригодным для научного пользования, тем не менее был признан полезным для русских читателей, которые не имеют возможности познакомиться с содержанием талмуда по оригинальному тексту или по иностранным переводам, а в то же время желали бы иметь такое знакомство, и высказано пожелание, чтобы это солидное литературное предприятие было доведено до конца. Не смотря на такой благожелательный, как мне казалось, характер, мой отзыв вызвал пространное возражение со стороны Переферковича, напечатанное в августовской книжке журнала, под заглавием: «Ответ профессору И. Г. Троицкому», где Переферкович называет этот отзыв в корне подрывающим доверие к его труду. При этом он подвергает его обстоятельному разбору, в конце которого объявляет отзыв необоснованным, бездоказательным, и апеллирует к моей научной добросовестности, чтобы я, признав ошибочность своих замечаний, представил новые, вполне научные и убедительные доказательства, подтверждающие свой приговор, или же прямо и открыто отказался от этого приговора на страницах «Христианского Чтения».

В виду того, что мой отзыв о переводе Талмуда, сделанном Переферковичем, был писан мною по поручению редакции журнала, считаю своим долгом пред редакцией журнала сказать несколько слов по поводу разбора этого отзыва, сделанного Переферковичем.

В начале своего «Ответа» Переферкович пишет: «прежде всего нас поразило то обстоятельство, что еврейский текст Мишны приводится критиком по вавилонскому талмуду и при том напечатанному при немецком переводе его. Ведь мы даем перевод Мишны, а не вавилонского талмуда, в который она входит, как незначительная часть и лишь отчасти, следовательно, и сличать было бы справедливее с изданием Мишны». Чтобы вполне понять значение этого возражения, следует припомнить, что, сравнивая перевод Переферковича с оригинальным текстом, я пользовался текстом вавилонского талмуда, изданного вместе с немецким переводом Гольдшмидтом. Это я сделал не потому, что у меня не было издания Мишны, как догадывается в примечании Переферкович, а по следующим соображениям

Изданный Сойкиным перевод Переферковича называется: «Талмуд. Мишна и Тосефта». Таким образом его главное и общее название есть «Талмуд». Под Талмудом же принято разуметь соединение Мишны с Гемарой, а некоторые писатели разумеют преимущественно Гемару. При этом, когда говорится просто «Талмуд», без прибавления «иерусалимский», то всеми принято разуметь «Талмуд вавилонский», другими словами Мишну в соединении с вавилонской Гемарой. Раз перевод Переферковича назван не просто переводом Мишны и Тосефты, а переводом Талмуда, каждый, понимающий смысл научных терминов и в то же время надеющийся найти в книге оправдание её названия, естественно расположен сравнивать данное в этом переводе чтение и толкование Мишны с текстом её не в отдельных изданиях Мишны, а в изданиях Талмуда, – Талмуда вавилонского. А из изданий текста вавилонского Талмуда в настоящее время за самое хорошее я считаю издание Гольдшмидта, с немецким переводом. Таким образом настоящей причиной того «поразительного обстоятельства», что еврейский текст Мишны приводится мною по вавилонскому Талмуду, служит самое название перевода Переферковича, обещание его, а вместе и фирмы Сойкина дать перевод Талмуда, а не одной Мишны, рекламированное перед русской публикой еще два года тому назад (см. книгу Переферковича: «Талмуд, его история и содержание, ч. I. Мишна», изданную в 1897 году). После этой рекламы заявление Переферковича в его «Ответе»: «ведь мы даем перевод Мишны, а не вавилонского Талмуда», для русских читателей будет поистине поразительным.

По тем же соображениям, т.е., предполагая, что я имею дело с переводом не одной Мишны, а Талмуда, я в своем отзыве отметил, как существенный недочет, в переводе Переферковича, опущение в трактате Берахот Гемары, теперь, после заявления Переферковича, это опущение понятно, тогда же оно для меня было не понятным. Далее в своем «Ответе» Переферкович возражает против данной мною характеристики его перевода, и подробно разбирает отмеченные мною примеры и цитаты из перевода.

Для лучшей иллюстрации высказанного в моем отзыве положения, что перевод Переферковича иногда довольно значительно уклоняется от буквального текста речи, так что имеет характер скорее перифраза, а не перевода, мною были приведены два места из трактата Берахот I, 1 и III, 1 по еврейскому тексту, в параллели перевода Переферковича и буквального. На этих местах Переферкович останавливается прежде всего, причем с настойчивостью защищает свой перевод, и критикует поставленный в параллель с ним буквальный перевод. Для того, чтобы оценить достоинство этих возражений, следует указать их содержание.

Начальные слова Берахот I, 1 у Переферковича переведены: «с какого времени читают «Шема» вечером? С того времени, как священники приходят есть свои возношения. По мнению р. Элиезера, срок чтения продолжается до конца первой стражи, мудрецы же полагают, до полуночи, а раббан Гамалиил говорит: «до появления зари». Однажды его дети, вернувшись с пира, сказали: мы не читали «Шема» и прочее. Вместо этого, для меня буквальным переводом представляется следующий: «С какого момента читают «Шема» по вечерам? – «с того момента, как священники собираются, чтобы вкушать от своего возношения до конца первой стражи», – слова р. Элиезера. А мудрецы говорят: «до полуночи». Раббан Гамалиил говорит: «дотоле, пока не взойдет столп утренней зари». Случилось, когда сыновья его пришли из дома пиршества и сказали ему: «мы не читали «Шема» и прочее. Защищая свой перевод, Переферкович говорит, что первое еврейское слово מֵאֵימָחַי (me’emathaj), переведенное им «с некоторого времени», может быть; конечно, переводимо и «с какого момента», ибо и момент есть единица времени, но в данном случае такой перевод решительно невозможен». Почему он невозможен в данном случае, Переферкович не объясняет. Следующее выражение מִשָׁצָה (mischscháa), переводимое Переферковичем «с того времени», по его заявлению, никак нельзя перевести словом «с того момента». Но שָׁצָה (scháa) значит «час, момент» (hora, momentum, см. Buxtorfii, Lexicon chaldaicum, talmudicum et rabbinicum, edidit Bernh. Fischerus, p. 1233), а посему מִשָׁצָה (mischscháa) может значить или: «с того часа», или «с того момента». Ссылаясь в данном случае па словарь Леви, Переферкович не понял его слов, приведенных им же самим в «Ответе». В словаре Levy, пишет он, ша’а переводится: «kurze Zeit, eine Stunde». Но ведь kurze Zeit = короткое время, а не просто Zeit = время, как перевел Переферкович, – разность огромная.

Уж если здесь употреблять слово «времени», то непременно с прибавлением «короткого», т. е. применяясь к словоупотреблению Переферковича, выражение מִשָׁצָה значило бы: «с того короткого времени», а это и будет = «с того момента». Но не следует ли перевести его словами: «с того часа»? Чтобы ответить на этот вопрос, должно обратиться к объясняющей это место гемаре. А здесь мы находим следующее:

בִּתְרוּמָה לֶֽאֱבוֹל נִכְנָםִים שֶׁהַכֹּהֲנִים מִשָׁעָה מָר אָמַר לְתַנֵּי חכֹּכָבִים צֵאת מִשַּֽׁעָה תְרוּמָה אֹכְלֵי קָא אֵימַת כהַֹֽנִים מִכְדֵי הַכֹּכָבִים צֵאת מִשָּׁעַת

т. е. учитель сказал: с того момента, когда священники собираются, чтобы вкушать от возношения. С какого же именно момента священники вкушают возношение? С момента появления (на горизонте) звезд. Посему нужно учить: «с момента появления (на горизонте) звезд»? Ниже р. Мейир приводит слова р. Иосе: כָּהֶרֶף עַיןהַֹשְמָשוֹת בֵּין, т. е. сумерки, как мгновение ока. Таким образом та единица времени, которая здесь обозначает начальный момент вкушения священниками возношения, а вместе и чтения «Шема», в гемаре отождествляется с моментом появления звезд на вечернем небе, как это правильно истолковано и Моисеем Маймонидом,¹ с моментом наступления сумерек па востоке, что р. Иосе сравнивает с «мгновением ока». Назвать такую единицу времени «часом», как предлагал бы Переферикович, никак нельзя, а можно только «моментом». Вот, почему слово מִשָׁעָה в Берах. I,1 следует буквально перевести словом «с того момента»; а так как вопросительное наречие מֵֹאֵימָתַי = «отколе» по общему правилу о соотношении между ответом и вопросом должно ему соответствовать, то его следует перевести «с какого момента».

Слово נִכְנָסִים (nichnasim), буквально значащее «собираются», у Переферковича переведено «приходят». В защиту своего перевода он пишет: «употребленный здесь глагол нихнас, в форме кал означающий «собирать», в форме нифал никогда «собираться» (ни даже быть собранным) не значит, а всегда «входить, приходить» (хотя сам же Переферкович в Берах. IX, 4 слово הַנּכְנָם переводит: «посещая», а не входя, или приходя). Но если в форме кал канас значит собирать, то по законам еврейской речи в форме нифал он должен значить буквально «собираться», как это ясно из употребления этого глагола и равного ему כְּנַשׁ (кенаш) в арамейском языке, где אִתְכְּנַם или אִתְכְּנַשׁ = נִכְנַם = נכִנְשַׁ, что значит «собираться» (см. Chaldaisches Wörterbuch, Levy, S. 370 и 372). В истории языка этот глагол в форме нифал получил специальное значение, которое Буксторфий определяет так: apud rabbinos in Niphal נִכְנַם – introire, intrare, ingredi, quod cum ad mulierem refertur, honeste dieitur de congressu carnali, ut כוא hebraice in textu sacro (Buxt. Lex. p. 536). Таким образом נִכְנַם в раввинском употреблении имеет значение «входить, вступать, приступать», и в таком значении он в Мишне употребляется. Но «входить, вступать, приступать» не тоже, что, «приходить», как переводит Переферкович. Помимо лексической неточности, здесь получается неточность фактическая: откуда и куда приходили священники для вкушения возношения? По этому поводу Переферкович говорит: «они просто приходили домой обедать, есть свою святую, священническую пищу». В действительности это было совсем не так просто: священники, как во время первого, так и второго храма, были подразделены на чреды, каждая чреда по крайней мере в течение одной седмицы исполняла свои обязанности при храме, и не отлучалась от него, пока на её место не становилась другая чреда. К тому же многие священники жили не в Иерусалиме, а в других священнических городах (ср. Лк.1:5,23:39). Как же они могли приходить «домой обедать»? В действительности вкушение от св. возношения, о чем говорит Берахот в данном месте, совершалось при храме, в особых священнических комнатах, после совершенного, в случае дневного осквернения, очищения. Вечернее собрание священников известной чреды в своих помещениях при храме, для вкушения священных возношений, совпадавшее по гемаре с наступлением вечерних сумерек или появлением звезд на горизонте, и было начальным моментом для чтения Шема. Имея в виду эту священническую практику, положившую начало древнехристианским агапам, представляется вполне резонным переводить здесь слово נִכְנָמִים словом «собираются», а не «приступают» как Гольдшмидт (eintreten), ни тем более «приходят», как Переферкович.

Выражение הַשַּׁחַר עַםּוּד שֶׁיַֽעֲלֶה עַד, что значит: «дотоле, пока не взойдет столп утренней зари», Переферкович переводит: «до появления зари». Относительно данного мною буквального перевода он пишет: «неужели можно, серьезно относясь к делу перевода, не в шутку предлагать такое выражение, как «восхождение столпа утренней зари»? Да, не в шутку, так как из этого выражения ясно, во-первых, то, о какой заре идет речь, – об утренней или вечерней, у Переферковича же это не говорится; а, во-вторых, то, в каком моменте эта заря, в самом ли начале, когда она только еще занимается, или в самом разгаре, пред солнечным рассветом, когда она является в виде ярко-фиолетового столпа, что опять не говорится в переводе Переферковича. А между тем для еврейского талмудиста все эти оттенки имеют свое значение, так как в утренней заре раввины различали несколько частей.

Говорить, что הַםִּשְׁתֶּה בֵּית буквально значащее «дом пиршества», соответствует, по обычному употреблению, русскому слову «свадьба» (например, в пословице «добрая свадьба неделю»), как это делает в примечании к стр. 321 «Ответа» Переферкович, значит утверждать филологическую нелепость.

Что касается акцентуации в приведенной выдержке из Берахот, то в разборе принятой мною Переферкович дозволил себе сознательное или бессознательное искажение. Он пишет: «профессор Троицкий, по неизвестным нам соображениям, полагает, что слова «до конца первой стражи» являются ответом Элиезера на вопрос «с какого времени читают Шема?» У него значится: (приводится выдержка из моего перевода). С какого же «момента» можно читать Шема по мнению мудрецов и Гамалиила, и почему Элиезер, а за ним и другие ученые отвечают то, чего у них не спрашивают, остается неизвестным» (стр. 321). В действительности так представляется дело именно по переводу Переферковича, который после слов «есть свои возношения» ставит точку, и следующую тираду начинает: «По мнению р. Элиезера, срок чтения продолжается до конца первой стражи, мудрецы же полагают» и т.д. В моем же переводе, как всякий может убедиться из поставленных знаков препинания, как Элиезер, так мудрецы и Гамалиал дают ответ на один и тот же вопрос, причем первая половина ответа у всех них общая, а вторая – различная.

Обращаясь ко второму месту из Берах. III, 1, которое приводится в моем отзыве, Переферкович пишет: «перевод, предлагаемый профессором, начинается так: «Тот, покойник которого находится (совсем уж буквально следовало бы: лежит) пред лицом его, свободен от чтения Шема и от тефиллы и от всех заповедей, сказанных в законе». Перевод этот почти буквален, но было бы очень несправедливо назвать его понятным и верным. Кто это «тот, покойник которого лежит пред лицом его?» Кто имеет право собственности на покойника? А затем, не странно ли для разумных людей условие: покуда покойник находится пред лицом своего владельца, этот последний свободен от всех заповедей, сказанных в законе?» – «Никаких таких вопросов, говорит далее Переферкович, не возбуждает наш перевод, правильный и точный, хотя не передающий дословно гебраизмов: когда еще покойник не похоронен, его родственники свободны от чтения Шема, тефиллы и тефиллин? По смыслу перевода, данного Переферковичем, в случае смерти какого-либо человека, родственники его свободны от чтения Шема, тефиллы и тефиллин. По смыслу же данного мною буквального перевода, в этом случае свободны от Шема, тефиллы и всех заповедей, сказанных в законе, все соприкосновенные и близко стоящие к телу покойника лица, будут ли это его родственники, знакомые, прислуга и пр. Здесь важен факт не родства, а соприкосновения с мертвецом, которое делало человека нечистым и посему освобождало его от соблюдения религиозных обрядов. Что такой именно смысл имеют эти слова Мишны, в этом убеждает сопровождающая это место гемара, где читается:

מוּטַּל שְׁמֵחוֹ מִי וְרָמִינְהִי לאֹ לְפָּנַיו מוּטַּל וּשְׁאֵינוּ אֵין לְפָנַיו מוּטַּל

בְּבֵית אוֹכֵל אַחֵר בֵּית לוֹ אֵין וְאִם אַחֵר בְּבֵית אוֹכֵל לְפָּנַיו

אֵין וִאִם וְאוֹכֵל מְחִיצָה עוֹשֶׂה חֲבֵירוֹ בֵּית לוֹ אֵין וְאִם חֲבֵירוֹ

וְאוֹכֵל מֵיסֵב וְאֵינוּ וְאוֹכֵל פָּנַיו מַֽחֲזִיר מְחִיצָה לַֽעֲשוֹת דְּבַר לוֹ

וְאֵין מִוַסֵּן וְאֵינוּ מְבָרַךְ וְאֵינוּ יַיִן שׁוֹתֶה וְאֵינוּ בָּשָׂר אוֹכֵל וְאֵין

הַתֵּפִלָּה וּמִן שְׁמַע מִקְּרִיַֹת וּפָטוּר עָלַיו מְזַמְּנִין וֵאֵין עָליַֹו מְבָֽרֲכִיֹן

בְּתוֹרָה הָֽאְמוּרוֹת מִצְוֹת וּמִכּל הַתְפִלּיִן וּמִן

Т. е. «если он (покойник) находится пред лицом его, то да (=тот свободен), если же не находится пред лицом его, то нет (= не свободен)». – Я спрашиваю об этом? – «Тот, покойник которого находится пред лицом его, пусть ест в другом доме, а если у него нет другого дома, пусть ест в доме ближнего своего, а если у него нет дома ближнего своего, пусть сделает перегородку и ест; а если у него не на что сделать перегородку, то пусть отвернет лицо свое и ест и пусть не прислоняется, когда ест. Пусть он не ест мяса и не пьет вина, не произносит благословения, не приглашает к молитве за общим столом. Пусть также над ним не совершают благословения и не приглашают его к совершению молитвы за общим столом. Он свободен от чтения «Шема», от молитвы, тефиллин и всех заповедей, сказанных в законе». Или ниже:

מֵתוֹ שֶׁאֵינוּ פִּי עַל וְאַף הַמֵּת אַת הַמְשַׁמֵּר גּוּפָא מִצְוֹת וּמִכּל הַתְפִילִין

מִןוּ הַתְּפִלָּה וּמִן שְׁמַע מִקְּרִיתַ פָּטוּר בְּתוֹרָה הָֽאֲמוּרות

т.е. текст: охраняющий покойника, хотя бы покойник был и не его, свободен от чтения «Шема», от молитвы, тефиллин и от всех заповедей, сказанных в законе. Из этих мест гемары ясно, насколько прав Переферкович, утверждая, что его перевод «правилен и точен». Из них же с другой стороны вытекает ответ на предлагаемые им по поводу данного мною буквального перевода вопросы. Что касается в частности вопроса Переферковича о том: «не странно ли для разумных людей условие: покуда покойник находится пред лицом своего владельца, этот последний свободен от всех заповедей, сказанных в законе?», то за разъяснением его пусть обратится к Талмуду, где, как в Мишне, так и в Гемаре (в последней несколько раз) повторяется это выражение, оставленное Переферковичем без перевода.

В отзыве относительно перевода Переферковича мною было указано также на то, что, вместе с довольно значительным отступлением от буквального текста, в нем встречаются пропуски отдельных слов и выражений. Из 11 отмеченных мною случаев пропуска относительно шести Переферкович сознается, что, по сличении указанных мест с подлинником, он действительно нашел пропуск отдельных слов и речений, которые тотчас же и внесены им в «Опечатки и поправки», имеющие появиться в конце II тома; относительно четырех он указывает их маловажность, а относительно одного (Берех. I, 1) приписывает его мне. По поводу его возражения о незначительности некоторых пропусков, считаю необходимым заметить, что понятие «значительности» или «незначительности» довольно условное, во всяком случае в переводе древнего литературного памятника, где, как ясно из вышеуказанных примеров, может иметь значение каждое слово, никаких пропусков быть не должно.

Далее мною были указаны случаи неточного или неверного перевода. Переферкович и здесь также оправдывает свой перевод. Властности, относительно слова הַמִּינִים = минеи, что у него в Бер. IX, 5 совершенно неосновательно переведено словом «саддукеи», он в примечании «Ответа» (стр. 326) пишет, что евреи считали эти понятия тождественными еще в Вавилоне». Но секта саддукеев, как отрицающих загробную жизнь, явилась во всяком случае не ранее II века до РХ. Как же «миней» и «саддукей» могли считаться за тождественные понятия у евреев VI или V веков? С другой стороны, ересь саддукейская, к которой принадлежали большею частью лица иерархической аристократии в народе (ср. Деян.4:1; 5:17), со времени разрушения иерусалимского храма в 70 году по РХ, совершенно прекратила свое существование. А между тем свидетельства о минеях в Мишпе и Гемаре относятся к гораздо позднейшему времени. Минеями в Талмуде весьма часто называются христиане из иудеев, как это признает и сам Переферкович, и как это особенно ясно видно из Шаббат, f. 116, а. Интересные сведения о минеях собраны у Д. А. Хвольсона («О некоторых средневековых обвинениях против евреев стр. 54–58), Эвальда и Штрака (Tr. Aboda zara). Недавно ученый Фриндляндер высказал взгляд, что минеями назывались иудеи, разделявшие воззрения александрийских гностиков (см. Revue des etudes juives, 1899, t. 38, № 74 и 76. Minim, minout et guilionim dans le Talmud). Вообще на основании литературы вопроса о минеях и на основании филологии этого слова, его можно переводить только словом «еретики» (ср. Buxtorf. 1. с. 610: מִינָאי ,מִין = minaeus hereticus), а не саддукеи, как делает Переферкович. Допущенную им ошибку еще можно оправдывать разностью в тексте (хотя в вавилонском Талмуде הַֽמִּיֹנִיֹם ), но никак не употреблением этого слова в Талмуде.

Затем, мною было указано на неточность перевода выражения עַד ראשׁ הַשָׁנַה, что значит «до начала года», а у Переферковича: «до 1 тишри». Указание на эту неточность он считает опиской с моей стороны. В действительности здесь описки нет, а есть желание видеть буквальный перевод текста, а не его подстановку. Конечно, у современных евреев рош гашана (начало года) есть понятие, эквивалентное с 1-м тисри. Но так ли было во время Гамалиила, Симона и даже Акибы, одним словом до Гиллела 2-го (IV век по РХ), когда у евреев явился принятый ныне календарь? По некоторым признакам можно догадываться, что у евреев того времени было два года: церковный и гражданский, первый начинался с нисана, а второй – с тисри. А посему с точки зрения евреев того времени выражение: «до 1-го тисри» совсем еще не значило до «рош гашана» (до начала года). Далее мною была указана неверность в переводе из Берах. IX, 5:

תוֹרָֽתְף הֲפֵרוּ אוֹמֵר נָתָן רַבִּי תוֹרָֽתְךָ הֲפֵרוּ לה לַֽעֲשׂוֹת עֵת לה לַֽעֲשׂוֹת עֵת םִשּׁוּם

что буквально значит: «Время действовать Господу, разорили закон Твой. Раби Натан говорит: разорили закон Твой, посему время Господу действовать», а у Переферковича: «время Господу действовать: закон Твой разорили, что рабби Нафан истолковал так, «можно нарушить закон Твой, когда настало время действовать для Господа». По поводу этого места он пишет: «в Берах. IX, 5 профессор дает поправку, невозможность которой ясна каждому, не только знающему еврейский язык, но просто читающему текст в последовательной связи». Как мне кажется, это самое следовало бы сказать именно по поводу перевода Переферковича. Аорист 1-й, в форме которого стоит הֵפֵרוּ = разорили, означает действие завершенное, и потому никак не может быть переведен словами «можно нарушить». С другой стороны, именно всякий, «просто читающий текст в последовательной связи», поражается здесь анти номистическим воззрением р. Натана, который в своем объяснении сделал ничто иное, как только переставил части псалма 119:126 – одну на место другой (вместо ϋστερον – πρότερον) и время действования для Бога поставил в последовательную связь с разорением закона Его, в каком смысле объяснил этот стих высокопреосвященный Иннокентий, архиепископ херсонский, в сочинении «Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа» (стр. 352–353).

Из разбора «Ответа» Переферковича на сделанный в майской книжке «Христианского Чтения» отзыв о его переводе ясно, что Переферкович своим «Ответом» не поколебал ни одного положения отзыва, а посему этот отзыв и после возражения на него Переферковича остается в силе. Здесь и можно было бы покончить с «Ответом» Переферковича. Но в виду его желания знать, что скрывается в отзыве под сокращениями «и другое», «и прочее» и подобными, как он выражается, обобщительными словечками отзыва, считаю нужным привести еще несколько мест, подобных тем, какие были указаны в отзыве. Таковы:

Берах. V, 5, где שְׁהוּא מְקוּבָל = что это (молитва) принято, переведено: «что дело налаживается», что в применении к молитве, о которой здесь речь, является выражением не только неверным, а даже кощунственным, во всяком случае неприличным;

Берах. VI, 4, где שֶׁיְרַצֶה מְבָרֵןְ עַל אֵיוֶה מֵהֶם = произносит благословение над тем из них (яств), над которым соблаговолит (благословляющий, как превосходнейшим), – переведено: «выбор яства для благословения зависит от воли кушающего»;

Берах. VI, 8, где נְפָשׁוֹת רַבּוֹת בוֹרֵא (в т. в. т. = וְחֶסְרוֹנָן) = Творящий многочисленные души (и их потребности), переведено: «Создающий множество существ»;

Берах. VII, 5, где לְתוֹכוֹ מַיִם אֵין מֵבְרְכִין עַל הַיַיִן עַד שֶׁיִתֵּן = не совершают благословения над вином, пока в него не вольют воды, переведено: «нельзя произносить благословения над вином, разбавленном водой»;

Берах. IX, 1 где מָקוֹם שְׁנֶעֶקְרָה מִמֶּנּוּ עְבדָה זָרָה = места, откуда искоренен чужой культ, переведено: «места, где находилось идольское капище»;

Берах. IX, 3, где הָרָעָה עַל מְבְרֵףְ הָרָעָה מְעַיֵּן הָֽרָעָה עַל מְבֽרֵךְ

= произносящий благословение за зло имеет в виду добро (имеющее из него произойти), а произносящий благословение за добро имеет в виду зло (связанное с добром),² у Переферковича переведено: «произнося молитву по поводу несчастного случая, не обращают внимания на частичное добро, в нем заключающееся, и наоборот, по поводу счастливого случая произносят соответствующую молитву, не заботясь о зле, в сем случае заключающемся»; Пеа III, 5 где מִכּל פֵאָה נוֹתֵן שָׂרֵהוּ בְּתוֹךְ אִילָן קַלְחֵי הַמּוֹכֵר

= продавший стволы дерев дает край за всех (т. е. за себя и покупщиков), переведено: «если на одном поле деревья (без земли) принадлежат различным владельцам, то должно дать с каждого дерева отдельно»; Пеа VI, 1, где

רב״ה כִשְׁמִיטָּה לַֽעֲשִׁירִים אַף שֶׁיֻפְקַר עַד הֶֽפְקֶר אֵינוּ אוֹמֵרִיֹם

= а школа Гиллела говорит: не будет свободным достоянием до тех пор, пока не будет объявлено свободным достоянием также для богатых, как в год отпущения, что у Переферковича переведено: «по школе Гиллеля, hефкер считается лишь то, что hефкеризовано в пользу всех, как произведения субботнего года»;

Пеа VIII, 2, где слова כֵּן נֹהַֽגִין אָדָם שֶׁבְנֵי דָּבָר עַל אֶלָּא נֶֽאֱמָנִין אֵינָן

= они (бедняки) заслуживают доверия только относительно вещи, которую люди (сыны человеческие) обыкновенно совершают таким образом, – переведены: «вообще силу имеют лишь те показания, достоверность которых не опровергается существующими обычаями»;

Демай V, 8, где מִשֵׁנֵי טֵבֶל הַלּוֹקֵחַ טֵבֶל לִמְכוֹר רָשַׁאי אָדָם אֵין שֶׁאָֽמְרוּ פִּי

עַל מִוֶה מְעַשֵּׂר מְקוֹמוֹת לְצוֹרֶךְ אֵלָּא

– приобретший неодесятствованное из двух мест одесятствует с одного на другое. Хотя бы и говорили, – человек не в праве продать неодесятствованное, – только по нужде, – переведено у Переферковича: «тевел, купленный в двух местах, очищается огулом. Однако продажа «тевел» допускается лишь для особенной надобности»;

Шевиит VI, 1, где יִשְׂרָאֵל מֵאֶרֶץ בָּבֵל עֹלֵי שֶׁהֶתֱזִיקוּ כֹּל לַשֵׁבִיעִית אֲרָצוֹת

מִכְּזִּיב מִצְדַיִם עֹלֵי שֶהֶֽחֱזִיקוּ וְכֹל נֶֽעֱבָד וְלא נֶֽאֱכָל לֹא כְּזִיב וְעַד

מֵֽאֲמָנָהוּ הַנָּהָד מִן נֶֽעֱבָד לאֹ אָבָל נֶֽאֱכָל אֲמָנָה וְעַד הַנָּהָר וְעַד

וֱנֶעֶבָד נֶֽאֱֹכָל וּלְפָנִים

= относительно субботнего года – три страны: а) все, чем завладели возвратившиеся из Вавилона, от земли Израильской и до Кезива: здесь не должно есть (новолетних плодов) и производить работ; б) все, чем завладели возвратившиеся из Египта, от Кезива до реки (Евфрата) и Амана: здесь можно есть (новолетние плоды), но не должно производить работ; в) от реки Евфрата и Амана (горы) и внутрь: здесь можно есть (новолетние плоды) и производить работы, переведено у Переферковича: «В отношении законов субботнего года различаются три области: 1) та область «Земли Израиля», которая была занята возвратившимся из вавилонского пленения, т. е. до Кезива: здесь запрещены как произведения земли, так и всякие земледельческие работы; 2) область, некогда занятая выходцами из Египта, т. е. от Кезива до реки и горы Амана: здесь плоды дозволены, но землю обрабатывать нельзя; и 3) земля от реки и Аманы в глубь страны: здесь дозволены и земледельческие работы и потребление плодов в пищу».

Таким образом, вот еще новые свидетельства относительно того, насколько перевод Переферковича может быть назван «правильным и точным». Приведение их можно было бы продолжить и далее, но это могло бы слишком распространить объем настоящей статьи.

Эти и подобные места, встречающиеся в переводе Перефирковича, еще более подтверждают справедливость отзыва о его переводе, что он во многих местах является больше перифразом, а не переводом, иногда бывает не совсем точным, а иногда даже неверным.

Что касается дозволяемого Переферковичем восхваления своему переводу, а также некоторых оскорбительных для меня лично замечаний, то говорить о них в настоящей заметке считаю излишним. Каждый разумный человек может оценить их по достоинству.

Иван Троицкий.

1899 год, сентября 22 дня.