Святой Кирилл, Архиепископ Иерусалимский, его жизнь и деятельность

Со времени кончины Константина Великого и вступления на престол Констанция в истории церкви начинается поворотный пункт, новая эпоха в ея существовании. Если первые три века апостольская церковь вела борьбу против гонителей христианства – ея внешних врагов, борьбу, которая завершилась полным торжеством церкви и признанием не только законности ея существования, но и ея главенства, то в IV веке ей готовилось еще более тяжкое испытание, вышедшее из ея же недр – это борьба с ересями.

Среди различных ересей, появившихся в ней, самой опасной оказалось арианство, как по распространению его среди народных масс, так и по тому сочувствию и могучей поддержке, которые оказывали ему многие императоры, занимавшие престол после Константина. Св. мученики приняли вызов язычества, и смерть их была победой, их кровь – семя новых христиан, то семя, из которого должно было вырости могучее древо церкви.

Когда же в самой церкви возникли ереси, стремившияся погубить ее, то Господь ей дал силы побороть эти ереси и выйти из них еще более могучей и окрепшей. По Божию изволению в местах, особенно пораженных ересью, являются великие светильники церкви, вооруженные силой веры и знания, и в жизни, и в творениях истинные учители и пастыри Церкви. Поэтому IV век – по истине век отцов церкви. Каждый из них силой истины, своего дарования, данного ему Богом, и примером своей жизни ограждал свою паству от нападений ариан и был один в состоянии сохранить данную ему церковь. Православная Галлия обязана была своим существованием Св. Иларию, Египет – св. Афанасию, Малая Азия дала трех великих каппадокийцев – Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, наконец, мать всех церквей – церковь Иерусалимская имела свим учителем и руководителем св. Кирилла, великого светильника Церкви, мужа высоких дарований и нравственных качеств, в признании которого сходятся все церкви Востока и Запада.

Биографические сведения о св. Кирилле Иерусалимском очень скудны и хронологические даты о некоторых выдающихся событиях в его жизни могут быть установлены лишь приблизительно, в известных пределах. Родился он между 313–315 г.г. в Иерусалиме или его окрестностях. Имя родителей его неизвестно, но в творениях св. Кирилла имеется ряд косвенных указаний на то, что воспитание и образование будущего руководителя Церкви Иерусалимской происходило в благоприятных условиях для развития в нем высокой христианской настроенности и преданности учению православной церкви, преданности, которая выразилась впоследствии и в проникновенном толковании им учения православной церкви, и в самоотверженной защите ея от нападений ариан и других еретиков. Еще юношей он посетил все святые места Палестины и описал состояние, в котором они находились до их реставрации заботами императора Константина. А его образование было настолько серьезно и всесторонне, что он разбирался в тонкостях спора между представителями двух направлений церковной мысли – православной и арианствующей и определенно и сознательно стал сторонником первого направления. Из его творений и из других источников (греческая синаксарь) известно, что он в юности был в монашеском звании, но, повидимому, под этим названием определяется не столько монашеское состояние, как оно обычно понимается, сколько аскетическая жизнь в миру, направленная к самоусовершенствованию и подвигу. По свидетельству св. Иеронима, св. Кирилл в возрасте около 20 лет был уже определен св. Макарием Иерусалимским во диаконы, хотя ясных и определенных указаний на это событие в других источниках не имеется. Но его посвящение в священнический сан Иерусалимским архиепископом Максимом является точным историческим фактом, хотя и без хронологической даты. Если предположить, что св. Кирилл в это время достиг нормального возраста, когда принимали пресвитерский сан и другие отцы православной церкви, а именно – 30 лет, то событие посвящения его в этот сан могло иметь место около 343–345 г. Спустя несколько лет, а именно в 348 г., св. Кирилл произносит свои знаменитые огласительные слова, давшия ему известность проповедника и обезсмертившия его имя. Эти проповеди он произнес уже накануне своего епископства, а может быть, даже и в начале его. Будучи епископом, св. Кирилл пишет свое знаменитое письмо к императору Констанцию о появлении в Иерусалиме 7 мая этого года в день Пятидесятницы светозарного креста. В третьем часу над Голгофой возсиял как солнце честный крест, простираясь далеко в длину, вплоть до Елеонской горы, производя на жителей Иерусалима сильное впечатление и являя собою знак особой милости Божией к церкви православной. Жители Иерусалима, пораженные видением, спешили в храм воздать славу Христу, а многие из иудеев и язычников уверовали во Христа и крестились. Это явление Креста послужило для св. Кирилла поводом для послания письма к императору Констанцию. Условия, при которых св. Кирилл отправлял свое послание к императору, были и исключительны и серьезны. Не к другу и покровителю православной церкви писал он это послание, а к ея врагу. Арианство при императоре Констанции свило себе прочное гнездо при дворе и в лице Констанция имело горячего сторонника, старавшегося поставить его в положение Церкви господствующей.

Православная же церковь находилась при нем в положении если и не открыто гонимой, то только терпимой. Положение осложнялось еще тем, что византийские императоры смотрели на себя как на верховных руководителей церкви, способных разбираться в тонкостях богословских вопросов и разрешать волнующие церковь вопросы по своему усмотрению. Чтобы отправить послание, в котором устанавливалась с непоколебимой убедительностью святость православного вероучения и которое косвенно уличало императора в его заблуждении, требовались большая стойкость духа и решимость жертвовать всем для пользы Церкви. В этом отношении св. Кирилл подобен всем великим отцам и учителям церкви. Так поступали и Василий Великий, и Афанасий Великий, не страшась защищать Церковь пред властителями и перенося, как Афанасий Великий, всевозможные за эту защиту лишения и невзгоды. Но св. Кирилл, как и все его великие сподвижники, задачу своего епископства видел не только в управлении местной церковью, но и в заботе о положении православной вселенской церкви. Дата этого послания с несомненностью установлена, а именно 351 г. и, исходя из нея, историки пытаются установить год вступления св. Кирилла на епископскую кафедру. В 351 г., следовательно, св. Кирилл был уже епископом Иерусалимским. Но когда он вступил на эту кафедру? Некоторые историки полагают, что в начале 351 г. или не раньше 350 г., так как в 349 г. чрез Иерусалим возвращался св. Афанасий с Сардикийского собора, имевшего место в 347 г. и был встречен архиепископом Максимом. Однако, против этой даты могут быть выставлены некоторые возражения, повидимому, серьезные. Открытие пасхальных письмен Афанасия Великого изменило эти вычисления. По ним, Сардикийский собор имел место не в 347 г., а в 343, и св. Афанасий вступил в Александрию, проехав Палестину, 21 октября 346 г. Затем, на основании текста хроники св. Иеронима (Eusebii chronicorum libri duo по изданию Schöne 1875 г., т. 2, стр. 194) год кончины арх. Максима приходится на 347 г. Основываясь на этих данных, позднейшие историки вступление св. Кирилла на Иерусалимскую кафедру относят к 348 г., а потому год рождения его, обычно относимый к 315 г., должен быть уменьшен на 2. Хотя письмо к императору Констанцию и написано в 351 г., но нет никаких оснований утверждать, что оно написано в начале епископства св. Кирилла. Правда, св. Кирилл называет это письмо первым плодом своим, но это выражение скорее характеризует не начало его творческой деятельности в сане епископа, а то, что он впервые находит подходящий момент для обращения к императору о делах церкви. Не менее важно, чем год вступления св. Кирилла на епископскую кафедру, установить те обстоятельства, при которых совершилось его посвящение, тем более, что враждебное св. Кириллу арианство старалось забрызгать грязью светлую личность высокого святителя церкви и славное служение великого святителя православной церкви и представить его возвышение в превратном виде. По этой версии, исходившей, без сомнения, из кругов арианских и нашедшей себе веру у некоторых церковных историков, ариане во главе с Акакием, митрополитом Кесарии Палестинской, одним из убежденнейших сторонников ариан, предложили Иерусалимскую кафедру св. Кириллу при условии, если он признает недействительным свое посвящение из рук св. Максима в священный сан и примет это посвящение от ариан. По этой версии, св. Кирилл будто бы был некоторое время арианским диаконом и пресвитером, а затем уже достиг епископской кафедры, которая по смерти Максима была занята назначенным им себе преемником Гераклием. Но вся последующая деятельность св. Кирилла на Иерусалимской кафедре, начиная с героического письма к императору Констанцию, в котором он этому убежденному арианину говорит о Божьем благоволении к церкви православной, и кончая всеми лишениями и невзгодами, которые он претерпевал благодаря проискам ариан, а в частности и в особенности митрополита Акакие; говорить лишь о том, какого опасного и серьезного противника имело арианство в лице этого святителя православной церкви и как важно было для арианских епископов лишить православную церковь этого деятеля. И отцы Константинопольского Собора значительно позже, а именно в 382 г., утвердив догматическое учение православной церкви о Св. Троице, в своем послании к папе Дамасу сообщили ему, между прочим, что св. Кирилл канонически был поставлен епископами Палестины в епископа и потому не нуждается во вторичном утверждении: старания ариан обезвредить для себя Кирилла Иерусалимского создали его имени среди некоторых епископов известность сторонника ариан и потребовалось авторитетное разсмотрение клеветы на него и опровержение ея со стороны вселенского собора. Что касается вопроса о том, занял ли кафедру после смерти арх. Максима Гераклий или же на нее вступил св. Кирилл, то весьма возможно, что первоначально она была занята Гераклием, которого арх. Максим, умирая, наметил себе в преемники. Но этот его выбор мог быть не одобрен другими епископами, которые предпочли Гераклию св. Кирилла, имевшего уже тогда крупную известность красноречивого проповедника и защитника православной церкви от ариан. Так, повидимому, и было.

Первые годы епископской деятельности св. Кирилла были очень успешны. Появление лучезарного креста на небе свидетельствовало об особой милости Божией к православной иерусалимской церкви и значительно увеличило чрез обращение ко Христу язычников и иудеев, паству св. Кирилла. В самой Церкви тоже царил мир, и св. Кирилл с энергией и любовью посвятил всего себя епископскому служению, которое выражалось в управлении ея делами, в просвещении народа и в устроении ея благолепия, т. е. открытии новых церквей, основании монастырей. Повидимому, труды св. Кирилла были очень успешны, потому что требовательный в делах церковных и очень впечатлительный ко всем настроениям в религиозной области, св. Василий Великий, посетив около 357 г. Иерусалимскую церковь, нашел в ней все в прекрасном положении и впоследствии с удовольствием и с чувством духовного удовлетворения вспоминал в письме к одному из участников этого путешествия – монаху о сонме Иерусалимских иерархов, которые с любовью и согласием встретили их у себя.

Но спокойствие это было непрочно, уже начиналась борьба между св. Кириллом и Акакием, митрополитом Кесарии Палестинской. Внешне борьба эта проявилась в стремлении Акакие умалить достоинство архиепископа Иерусалимского, подчинить его себе и в противодействии св. Кирилла нападкам Акакие. Канонически был прав св. Кирилл, отстаивая свою самостоятельность, так как 7 правилом Никейского собора за Иерусалимским архиепископом установлено не только право на самостоятельность, но и на старшинство, которое выражалось не в подчинении ему других епископов, а только в преимуществах внешнего почтения и в особом почетном отличии Иерусалимской кафедры от других. Такова была внешняя причина, вернее – повод столкновения между двумя архиепископами, столкновения, так печально завершившегося для великого деятеля Православной Церкви IV века, и в определении ея сходятся все древние историки Церкви. Дело шло, говорит Созомен, о правах архиепископа – περὶ μητροπολιτικῶν δικαίων (1, IV, гл. 25), – о первенстве περὶ προτείων подтвердил Ѳеодорит (I, II, гл. 26). Но причина борьбы была глубже.

В лице св. Кирилла и Акакие православная церковь и арианство имели двух убежденнейших и стойких защитников своих учений. Св. Кирилл, с юных лет воспитанный в преданности православной церкви, получивший широкое богословское и философское образование, блестящий проповедник и проникновенный истолкователь таинств св. церкви, был опасным врагом арианства. Его нельзя было прельстить преимуществами положения господствующего и покровительствуемого императорами-арианами лжеучения, так как он был неподкупен, нельзя было и запугать, так как он тверд и стоек. Его нельзя было смутить тонкостью богословских понятий, как то случалось с некоторыми епископами, которые по неопытности полагали, что нет большой разницы в словах «омоузиос» (единосущный) и «омиузиос» (подобосущный), тогда как в этих определениях и заключалось коренное различие в учениях православных и ариан о втором Лице Св. Троицы – Иисусе Христе. К 357 г. – началу их обоюдного расхождения – Акакий не был открытым гонителем православия, но св. Кирилл уже в это время предугадывал в его убеждениях то, что он впоследствии нашел в нем – наклонность к арианству. С своей стороны и Акакий видел в Кирилле убежденного защитника учения о совершенном сходстве по естеству между Отцом и Сыном: Сын не подобен Отцу, как творение Его, а единосущен Ему – вот то, что исповедовал св. Кирилл и против чего яростно возставало арианство. Ко всем этим обстоятельствам нужно прибавить еще тот авторитет, которым пользовался среди своей паствы этот красноречивый проповедник, и обаяние его светлой, высоко-нравственной личности, чтобы понять, что не только расчеты мелкого честолюбия и властолюбия могли руководить Акакием в его борьбе со св. Кириллом, но и сознание опасности и вреда, которое несло арианству присутствие последнего на древней Иерусалимской кафедре. Для Акакие представлялось важным и нужным не подчинение ему св. Кирилла, а полное устранение его с кафедры Иерусалима. Случай к этому не замедлил представиться. В Иерусалиме случился страшный голод. Народонаселение, охваченное паникой, обратилось за помощью к св. Кириллу. Движимый чувством христианского сострадания, он не только роздал голодным свое имущество и церковные средства, но принужден был продать церковные сосуды, драгоценности и некоторые облачения, чтобы на вырученные деньги кормить голодающих. В годину общего бедствия он стал выше буквы и показал, что церковь – заботливая мать ея детей не только в их душевных несчастиях, но и в телесных.

В этом великом, истинно христианском поступке жертвы на пользу ближних Акакий усмотрел расхищение церковной собственности. Сначала он пригласил Кирилла к себе для объяснений. Однако, св. Кирилл в течение двух лет не находил нужным явиться к Акакию, так как не признавал за ним прав быть своим судьей. Тогда Акакий собирает собор из единомысленных с ним епископов Палестины. Св. Кирилл, не признавая и за этим собором авторитета, а, может быть, и подозревая, с какой определенной и заранее предрешенной целью он был собран, предпочел, несмотря на приглашения Акакие, не явиться на него. На этом соборе св. Кирилл был лишен кафедры, как не явившийся в суд, говорит Сократ (I, II, гл. 40), за расхищение церковной собственности и поругание священных предметов – утверждает Созомен (I, IV, гл. 25). Св. Кирилл, не признавая авторитета за этим собором, имевшим явно арианское направление, желал, чтобы его дело было разсмотрено более безпристрастным собором, повод для созыва которого нашел основательным и сам император. Но в виду того, что слухи о продаже св. Кириллом церковного имущества дошли до него в еще более извращенном виде, а также вследствие противодействия врагов св. Кирилла, вторичный пересмотр дела св. Кирилла не состоялся, и он принужден был подчиниться постановлению созванного Акакием собора и не только оставить кафедру, но и свой родной город.

В 358 г. начинается новый период в жизни св. Кирилла. Этот год явился для него началом скорбей и изгнанничества, и подобно св. Афанасию он с мужеством и твердостью переносил все испытания, которые преследуют его непрерывно одно за другим и которые посылаются Провидением как бы для того, чтобы с очевидной ясностью для всех показать, что для защиты святости Христова учения нужны страдания и подвиг. Св. Кирилл первоначально отправляется в Антиохию, но здесь остается недолго, и переселяется в Тарс. Епископ этого города Силуан встретил изгнанника с уважением и, несмотря на представления ему Акакие о том, что св. Кирилл лишен сана и не должен иметь поэтому общения с епископами, дал ему возможность совершать епископическое служение и говорить проповеди. Здесь в непосредственном общении с паствой и воздействии на нее св. Кирилл нашел нравственное удовлетворение в самом несчастии, и проповеди его имели большой успех.

Вообще Силуан принял большое участие в дальнейшей судьбе св. Кирилла, и чрез его посредство св. Кирилл вступил в общение с сочувствующими ему епископами и предпринял меры к вторичному пересмотру своего дела. Эти епископы, среди которых он искал помощи, были полуариане по своим богословским воззрениям, – Василий Анкирский и Георгий Лаодикийский, и это общение с еретиками впоследствии на Константинопольском соборе 360 г. было признано как основание для низложения св. Кирилла, и он был обвинен в склонности к полуарианству. Однако, подобное заподозревание св. Кирилла в неправославии не имело под собой твердой почвы, так как эти епископы в то время ничем не заявили о своем отпадении от православия и не были отлучены от церкви. Общение с иномыслящими, которого не чуждался и св. Афанасий Великий, не означало, что св. Кирилл, определивший ясно и твердо свое православное направление в произнесенных уже им огласительных словах, разделял их убеждения. Наконец, к кому из православных епископов мог обратиться св. Кирилл, когда большинство из них было изгнано или обреталось в забвении?

В конце сентября 359 г. собрался, наконец, в Селевкии местный собор 150 епископов, из которых ариан во главе с Акакием было всего 30–40 епископов. Собор занялся предварительно ересью аномиев, а затем уже разсматривал вопрос о виновности св. Кирилла. Ариане, которые были в меньшинстве, утверждали, что дело Кирилла решено и вторичного пересмотра его не требуется. На основании этого соображения они отказались принимать участие в дальнейших заседаниях собора. Несмотря на это, собор постановил продолжать заседания, отказавшихся же явиться, несмотря на его приглашение, на заседания – одних, во главе с Акакием, осудил, других лишил церковного общения и сообщил о своем постановлении церквам осужденных. Что св. Кирилл был оправдан и опять имел право занять свою епископскую кафедру, это явствовало уже из осуждения Акакие и всех его сторонников, бывших главными и единственными его обвинителями. И действительно, св. Кирилл возвратился в Иерусалим, пребывание в котором на этот раз было для него весьма непродолжительно.

По окончании Селевкийского собора десять епископов отправились в Константинополь для сообщения императору постановлений этого собора. Низложенные же сторонники Акакие во главе с последним поспешили предупредить их и тоже явились в Константинополь. Поддерживаемые придворной партией, они расположили к себе императора и представили ему все происшедшее на соборе в самом мрачном свете. Акакий назвал собор сборищем дурных людей, способных погубить церковь, и в особенности старался вооружить императора против св. Кирилла, представив дело с продажей церковных вещей в превратном виде и умолчав о тех побуждениях, которыми руководился св. Кирилл. Действуя на самолюбие императора, он говорил, что св. Кирилл продал одному купцу священную ризу, подаренную Иерусалимскому епископу Макарию Константином Великим. Эту ризу потом видели на одной актрисе, которая плясала в ней и издевалась над православной верой. На его же стороне был и Константинопольский патриарх Евдоксий, разделявший убеждения ариан. С другой стороны, и прибывшие с Селевкийского собора епископы не обнаружили достаточной стойкости и твердости в защите постановлений этого собора. Как раз во время их пребывания в Константинополь прибыли с собора в Римини арианские епископы и, несмотря на предупреждение депутатов Селевкийского собора, вступили в соглашение с партией Акакие. Таким образом, прибывшие с Селевкийского собора депутаты-епископы оказались в одиночестве, и в конце 359 года они под влиянием запугиваний и угроз императора согласились даже подписать арианское исповедание веры, составленное на Соборе в Римини.

Одержав победу над своими врагами, партия Акакие в январе 360 года созывает новый собор из 50 епископов. Главная задача этого собора была – отомстить тем полуарианским епископам, присутствовавшим на Селевкийском соборе, которым они были обязаны своим низложением. Этих епископов они, в свою очередь, лишили кафедр и в числе пострадавших был и св. Кирилл. Ему были поставлены в вину два обстоятельства. Во-первых, то, что он, лишенный епископства на созванном Акакием соборе, вошел в сношения для пересмотра своего дела с Василием Анкирским и Георгием Лаодикииским, а во-вторых, что будто бы он вместе с Евстафием Севастийским и Елпидием противодействовал Мелитинскому собору, на котором он сам присутствовал. Об этом, втором, изгнании св. Кирилла никаких почти сведений не имеется. Сохранилось одно сведение, позволяющее думать о близких отношениях между ним и Мелетием Антиохийским и предполагать, что, по крайней мере, некоторое время он имел пребывание в Антиохии. Именно, в середине 362 г. Мелетий обратился к нему с просьбой дать приют сыну великого жреца Аполлона, которого разгневанный отец за обращение его в христианство подверг жестоким пыткам. Предположение о дружбе между св. Кириллом и Мелетием Антиохийским в этот период времени находит себе подтверждение и в том, что тогда Мелетий уже совершенно отказывался от своих заблуждений и открыто выражал свое православие, исповедуя Никейский символ веры.

3 ноября 361 г. умер Констанций, и его преемник Юлиан Отступник разрешил возвратиться в свою епархию всем епископам, изгнанным при его предшественнике. Это разрешение относилось и к св. Кириллу. Описанный выше случай с обращением к нему Мелетия Антиохийского, повидимому, имел место при его возвращении через Антиохию в Иерусалим. Что ждало св. Кирилла на епископской кафедре его родного города? Мог ли он после перенесенных испытаний надеяться видеть в новом императоре искреннего друга и защитника православия? Известно отрицательное отношение к Юлиану отцов церкви еще в то время, когда он был далек от престола. В Афинах, где он изучал науки и где он встретился и познакомился с светильником православной церкви Василием Великим и Григорием Богословом, среди православного кружка к нему существовало предубеждение, несмотря на его видимое православие. Григорий же Богослов считал его обманщиком и тогда еще предсказывал, что церковь обретет в нем для себя злейшего врага. Слова св. Григория Богослова оправдались в точности. Возвратив св. Кирилла на епископскую кафедру, Юлиан в то же время приказывает для унижения христианства возстановить древний Иерусалимский храм. Среди иудеев поднялось общее ликование, которое, по милости Божией, продолжалось недолго. Господь еще раз явил Свою милость к церкви Иерусалимской и ея святителю. В то время, как велась эта постройка и на камни древнего Соломонова храма воздвигались новые, св. Кирилл, основываясь на предсказании пророка Даниила (9, 26) и на словах Спасителя (Матф. 24, 2), говорит, что теперь именно настал момент, когда слова Спасителя о том, что от храма «не останется камня на камне, все будет разрушено», должны исполниться буквально. Сильное землетрясение, происшедшее в ночь, разрушило плоды трудов ревнителей иудейства и врагов христианства. Из основания храма были выброшены все камни – и новые, закладка которых производилась, и древние, положенные еще Соломоном. Это чудо подействовало и на христиан, и на иудеев в неменьшей степени, чем явление честного Креста на небе. Так восторжествовала православная церковь в Иерусалиме, не смотря на попытки Юлиана погубить ее!

Епископская деятельность св. Кирилла продолжалась в течение всего кратковременного царствования Юлиана и первых лет Валента, когда св. Кирилл в 367 г. снова принужден был покинуть свою кафедру и Иерусалим. За этот период времени деятельность Кирилла сосредоточилась на управлении делами своей церкви, на упрочении ея положения и в борьбе с различными ересями, наводнившими Иерусалим и раздиравшими тело Церкви Христовой. Принимал ли он участие в делах вселенской церкви за это время и какое положение занимал он в совместных начинаниях православных епископов других церквей? На этот вопрос приходится ответить, повидимому, отрицательно. Правда, в послании папы Либерия, которое он написал восточным епископам в ответ на их депутацию, отправленную к нему в 365 или 366 г. с предложением единения восточной и западной Церквей и принятия им Никейского символа веры, значится вторым имя Κύριλλος, но в чем выразилось участие св. Кирилла в этой попытке единения и принимал ли он даже какое-нибудь участие в ней, судить трудно. Но его имя не упоминается ни в прошении, которое представили Юлиану Василий Анкирский, Силуан Тарсийский, ни между епископами, которые заседали осенью 363 г. на соборе Антиохийском, под председательством Мелетия.

В конце 365 г. или в начале 366 г. умирает непримиримый враг св. Кирилла Акакий, и с его смертью естественным путем отпадает вопрос о преимущественном положении кафедры Кесарийской, и св. Кирилл по праву и заслугам является старейшим из епископов. Св. Кирилл назначает на его место Филумела. Со смертью этого, а, может быть, и вследствие его свержения арканами, св. Кирилл, озабочиваясь тем, чтобы утвердить Кесарийскую кафедру за православным епископом, назначает на нее своего племянника Геласия, который был известен своим благочестием, знаниями и чистотой веры. Но ариане его прогнали и заменили его своим ставленником Евсевием. Таким образом, попытка св. Кирилла утвердить соседния епископские кафедры за православными окончилась неудачей. И он сам вследствие гонений арианина императора Валента должен был в третий раз оставить Иерусалимскую кафедру, так как на него распространилось распоряжение этого императора о сохранении в силе указа о лишении православных епископов кафедр, которые они покинули при Констанции. Это последнее изгнание, о котором история ничего не говорит, продолжалось 11 лет – с 367 г. по 378 г.

Смерть Валента 9 августа 378 г. и восшествие Грациана положили предел ссылке изгнанных православных епископов. Св. Кирилл вернулся в Иерусалим в конце 378 г., и в начале 379 г. мы видим его энергичным устроителем своей кафедры. Св. город представлял собой скопление, центр представителей сект македониан, ариан, апполинариев, не считая более древних. Как следствие распространения этих сект, являлось возбуждение умов, свободная критика установлений Церкви, полный разлад в ней, а в связи с этими явлениями расшатанность нравов и одичание паствы. В то время Иерусалим являлся международным пунктом, куда стекались люди всех профессий и всех стран. Отсутствие законного епископа и быстрая смена на Иерусалимской кафедре арианских епископов, не пользовавшихся среди населения уважением и любовью, лишали всех таких пришлецов, большинство которых в нравственном отношении стояли очень низко, сдерживающего начала, и они свободно предавались всевозможным порокам, действуя развращающим образом и на коренное население города. Прелюбодеяния, кражи, колдовство и смертоубийства были распространенным явлением в Иерусалиме, и люди, по свидетельству Григория Нисского, готовы были, подобно диким зверям, броситься друг на друга. Наконец, что создавало большое затруднение для св. Кирилла в управлении Иерусалимской церковью, среди православных произошел раскол, и часть их составила такую же враждебную св. Кириллу партию, какая существовала в Антиохии против Мелетия. Согласно желания св. Кирилла, Антиохийский собор 379 г. поручил Григорию Нисскому на пути его в Аравию посетить Иерусалим, чтобы в качестве посредника внести мир и успокоение в Церковь. Деятельность Григория в качестве посредника окончилась неудачей, и он, огорченный, вернулся домой. С течением времени св. Кирилл постепенно возстановил мир и согласие и утвердил свой епископский авторитет. Последним выдающимся событием в жизни и деятельности св. Кирилла было его участие на созванном императором Ѳеодосием Константинопольском соборе в 381 г. После патриархов Александрии и Антиохии он упоминается в числе первых и главных деятелей этого собора. Однако, подробных сведений о его деятельности на нем, равно как и о его участии на дополнительном Константинопольском соборе, состоявшемся в следующем году, не сохранилось. На последнем соборе состоялось важное постановление отцов Церкви относительно св. Кирилла. В своем послании к папе Дамасу они подтвердили законность утверждения св. Кирилла на кафедре и тем самым разрушили то подозрительное отношение к нему, которое существовало благодаря злословию ариан и его врагов в западной церкви и среди некоторых епископов восточной. В этом послании отцы собора выразились о св. Кирилле так: «Мы даем Вам также знать, что епископ церкви Иерусалимской, этой матери всех церквей, состоит преподобный и очень любимый Богом Кирилл, который в свое время был канонически назначен епископами епархии и в различных местах много претерпел в борьбе против ариан». Таковы последния достоверные сведения о жизни св. Кирилла к концу своего восьмилетнего пребывания на Иерусалимской кафедре. Он был удовлетворен плодами своей деятельности, и спокойствие, и мир в Церкви вознаградили его за все лишения и невзгоды, которые он перенес за продолжительное последнее изгнание. Св. Кирилл скончался, достигнув 72-летнего возраста, 18 марта 386 г., в какой день чтится Церковью его память.

Творения cв. Кирилла не значительны по своим размерам, но крупны по cвоему содержанию и ценны для истории церкви. К безспорным его творениям принадлежат:

1) 18 огласительных слов к просвещаемым вместе с словом предогласительным и 5 слов тайноводственных к новопросвещенным.

2) Беседа о разслабленном при купели.

3) Письмо к императору Констанцию и

4) Некоторые фрагменты.

Огласительные слова среди творений св. Кирилла занимают первое место, так как они являются таким выдающимся памятником древней христианской церкви, равный которому по его значению трудно и найти среди других подобного рода произведений. Их историческая достоверность безспорна. Уже св. Иероним знал о них, и по его утверждению эти слова произнесены св. Кириллом в юности, т. е. около 30 лет от роду. Седьмой вселенский собор, без указания автора, ссылается то на одно, то на другое огласительное слово. Наконец, из многих мест в этом творении явствует, что слова были произнесены в Иерусалиме, в середине IV в., и следовательно по времени и по месту могли принадлежать только св. Кириллу. В основу огласительных слов положен древний символ веры Иерусалимской церкви, при чем в целях ознакомления просвещаемых прежде всего с тем, что им предстоит принять и пережить при вступлении в христианство, первыми раскрываются в этих словах члены о покаянии и о крещении. Поэтому в первых трех поучениях содержится истолкование слов символа: и во едино крещение покаяния во оставление грехов (18, 22). Далее, в четвертом слове св. Кирилл сообщает о том, что нужно знать христианину, в пятом говорит о вере к постепенному раскрытию символа веры с самого начала в том порядке, в каком он устно исповедывался в Иерусалимской церкви. Кирилл раскрывает символ путем сопоставления членов веры с различными местами св. Писания, а параллельно касается и разбора «священных» языческих басен «Из ребра мужа без матери Ева родиться могла, а из утробы девической без мужа ужели младенец родиться не может?» (12, 29). «Еллинам заградил уста собственными их баснями. Вы, говорящие, что бросаемые камни превращались в людей, почему утверждаете, что невозможно родить деве? Вы, баснословящие, что из мозга родилась дочь, почему считаете невозможным родиться сыну из девичьего чрева? Вы, стоящие за свою ложь, будто бы Дионис родился из ребра вашего Дия, почему отвергаете наше истинное учение?» (12, 27). Так, из сопостановления символа веры с библейскими выражениями создалась у Кирилла догматика.

В 5 таиноводственных словах Кирилл изъясняет затронутые в предыдущих словах предметы предания (5, 23). Здесь он изъясняет обряды крещения, миропомазания и евхаристии, составляющие в своей совокупности образы совершения этих таинств. Образ совершения крещения: вход просвещаемых в притвор, где и совершается это таинство, обращение их лицомь к западу, простертие ими руки, причем они отрекаются от сатаны: «отрицаюсь тебя, сатана, и всех дел твоих и всея тордыни твоей и всего служения твоего»; обращение затем лицом на восток, что означает – от тьмы к свету; произношение слов: «верую во Отца и Сына и Св. Духа и во едино прощение покаяния»; помазание заклинательным елеем от волос до ног; подведение к св. купели божественного крещения и опрос каждого крещаемого о том, что верует ли он во Отца и Сына и Св. Духа и произношение символа веры и троекратное погружение в воду с «изникновением» из воды после каждого погружения. Миропомазание, которое сейчас же совершалось после крещения, состояло в помазании освященным, через призывание Св. Духа, миром чела, ушей, ноздрей и персей крестившегося. Образ совершения евхаристии: умовение иереем, совершающим служение, и другими иереями, окружающими Божий жертвенник, своих рук водою, поданною диаконом; возглас диакона: «приимите друг друга и облобызаем друг друга», возглас иерея: «горе сердца», ответ народа: «имамы ко Господу», опять возглас иерея: «благодарим Господа»; ответ народа: «достойно и праведно»; воспоминание о небе, земле, море, солнце, луне, звездах, о всей разумной, видимой и невидимой твари, об ангелах, архангелах, силах, господствах; началах, властях, престарелых херувимах, серафимах, причем повторяется серафимская песнь: «Свят, свят, свят Господь Саваоф», молитвенное призывание Св. Духа на предлежащия дары, да сотворит Он хлеб Телом Христовым, а вино Кровию Христовой (это и есть духовная, – безкровная умилостивительная жертва); моление над этой умилостивительной жертвой Богу, об общем мире церквей, о благосостоянии мира, о царях, о воинах, о поборниках, о сущих в немощах, о труждающихся и, одним словом, о всех требующих помощи; воспоминание, затем, преждеусопших: патриархов, пророков, апостолов, мучеников – с надеждою, что Бог, по молитвам их, примет наше прошение, а также поминовение отцов и епископов, и вообще всех преждеусопших христиан с верою, что моление о душах, когда предлагается святая и страшная жертва, принесет и им великую пользу; затем чтение молитвы: «Отче наш, Иже еси на Небесах»; возглас иерея: «Святая святых»; ответ народа: «един Свят, един Господь Иисус Христос»; приглашение к приобщению святых Таин словами Псалмопевца: «вкусите и видите, яко благ Господь» (Пс. 33, 9) и самое приобщение сперва Тела, а потом чаши или Крови Господней. Евхаристия заканчивалась благодарственной молитвой к Богу, сподобившему приобщиться «толиких тайн».

Беседа о разслабленном при купели безпорно принадлежит св. Кириллу, так как ея стиль и многия выражения таковы же, как и в огласительных словах. В ней автор, повествуя об исцелении разслабленного мужа, передает это событие, не отступая от текста евангелия Иоанна и заканчивает соответствующими замечаниями и увещаниями.

Письмо к императору Констанцию. Против принадлежности этого письма св. Кириллу выставлялись два довода. В этом письме, во-первых, содержатся похвалы и высокие наименования по отношению к императору арианину, чего будто бы православный епископ не мог себе позволит. А во-вторых, в конце этого письма содержится восхваление единосущной Троицы (ὀμοούσιος Τριάς), тогда как в огласительных словах слово ὀμοούσιος нигде не встречается. Но в высоких эпитетах, которыми автор письма награждает Констанция, нельзя видеть недостаточной лести, так как и сам автор в начале письма предостерегает против такого понимания. Это – только оффициальный стиль того времени, необходимый при обращении к императору, так называемый высокий тон, который употребляли не только Кирилл, но и св. Афанасий, св. Иларий. И тот и другой за частые преследования, которым они подвергались, уж наверно не имели основания льстит императору. Что касается похвалы императору, которая содержится в этом письме, то необходимо заметить, что в то время Констанций, действительно, оказал церкви во многих отношениях крупные благодеяния и вообще не предпринимал тогда против православных гонений, которыми впоследствии запятнал свое имя. Поэтому Ѳеофан, который не всегда благосклонно относится к св. Кириллу, в этом случае не находит ничего предосудительного в его письме для православного епископа (Chronograph, т. 108, стр. 141). Точно также нет основания признать это письмо подложным на основании того, что в нем содержатся слова ὀμοούσιος Τριάς. То обстоятелъство, что этого выражения нет в огласительных словах, может только привести к заключению, что оно вставлено: в этом отношении существуют два противоположных суждения среди критиков, имеющия, и то, и другое, за собой веские основания. Одни критики (Touttée) полагают, что выражение ὀμοούσιος Τριάς, принадлежало святому Кириллу, другие, наоборот, признают его вставкой (I. Mader. Der Heilige Cyrillus s. 60). Во всяком случае само письмо безусловно принадлежит св. Кириллу.

Кроме упомянутых творений существуют еще три небольших фрагмента, из которых первые два взяты из проповеди о чуде в Кане Галилейской и о них имеется упоминание, как о принадлежащих св. Кириллу, у неизвестного автора (повидимому, пресвитера Афанасия), а также у св. Максима, а третий является частью слова на текст Ев. Иоанна 16, 28 – «Иду ко Моему Отцу» и упоминается, как принадлежащий св. Кириллу Леонтием. В этих трех отрывках ясно и определенно говорится о сущестивовании во Христе двух различных природ и об их взаимном способе действования.

Что первых два отрывка принадлежат св. Кириллу, это явствует из сличения их с огласительными словами (IV, 9). И здесь, и там говорится об истинности человеческой природы в Спасителе в противоположность мнению, которое приписывает Христу только видимое тело. Более спорна принадлежность «Διάγνωσις τῶν φύσεων»: относится скорее ко времени монофизитских споров, хотя, следует заметить, св. Кирилл часто говорит о различии природ во Христе и в огласительных словах (XI, 5, 20; XI, 1).

К неподлинным творениям святого Кирилла безусловно следует отнести λόγος εἰς τὴν ὑπαπάντην τοῦ Κυρίου, витиеватый слог которого не соответствует простоте и ясности выражений св. Кирилла, и затем ответные письма его папе Юлию и св. Августину, которые полны противоречий и представляют собой крайне грубую подделку под слог св. Кирилла.

Весьма вероятно, что кроме перечисленных имелись прежде и другия творения св. Кирилла, так как Никифор Каллист сообщает, что его писания были известны под именем κυρίλλεια, что указывает на существование и других, кроме дошедших до нас. Одно замечание в рукописях указывает на то, что св. Кирилл произносил ежегодно огласительные слова. Но их нельзя считать утерянными, так как нет оснований предполагать, что они были записаны св. Кириллом. Наконец, Touttée делает небезосновательное предположение на основании дошедшей до нас проповеди о разслабленном и первых двух фрагментов, что св. Кириллом было истолковано все евангелие от Иоанна.

Творения св. Кирилла, помимо их назидательного и высоко-религиозного значения, ценны как исторический материал для изучения Свящ. Писания и Свящ. Предания, догматики, литургики и гомилетики. Для Свящ. Писания ценными являются сведения о каноне богодухновенных книг Ветхого и Нового Завета (Огл. сл. 4, 33–36), при чем в перечне книг Нового Завета св. Кириллом опущен апокалипсис, вероятно, потому, что он руководствовался практикой Иерусалимской церкви – указать для домашнего чтения лишь то, что читается в церкви. Апокалипсис же не читался в церкви. Для Свящ. Предания в творениях св. Кирилла содержатся свидетельства как об апостольском предании в духе св. Иринея Лионского , творения которого были извествы Кириллу (16, 6), так о предании собственно отеческом, т. е. о тех положениях отцов, которые, хотя по времени своего появления и не относятся к апостолъскому веку, но представляют собою истину церкви, если в содержании своем находят подтверждение в Свящ. Писании. По этой причине св. Кирилл, говоря об оценке истинности суждений отцов церкви, а в частности и своего, говорит: «не просто верь мне, если на то, о чем возвещаю, не получишь доказательства из божественных писаний» (4, 17). С другой стороны, в своих 18 огласительных словах св. Кирилл проводит определенную мысль, что догматика есть ни что иное, как соотношение св. Предания, живого учения церкви, со Свящ. Писанием, и потому творения св. Кирилла могут быть отнесены, по своему направлению, к сочинениям догматического богословия. Независимо от этого в них имеются ценные данные для догматического учения: о благодати и свободе, о таинствах крещения, миропомазания и евхаристии, условиях их действительности. Для литургики в творениях Кирилла содержатся сведения об образе совершения указанных таинств в древнейшей церкви.

Помимо исторической своей ценности, творения св. Кирилла дают возможность судить об его приемах проповеди, об его взгляде на ея задачи в целях наиболее успешного воздействия на слушателей. Его способ выражения лишен ораторских приемов и более всего приближается к обычной разговорной речи. Его речь проста, ясна и лишена украшений, так как он говорит свои проповеди перед простым, малообразованным, народом, который нужно было просветить, не затемняя его сознания, о важнейших высших истинах. Его речь свободна от риторической пышности, столь свойственной многим проповедникам Востока. Он говорит всегда сообразно с высокою ценностью разбираемого вопроса и в соответствии с подготовленностью своих слушателей. Но вместе с тем его речь становится глубоко вдохновенной и достигает высшего напряжения, когда он выражает чувство живейшей радости по поводу того близкого счастья, которое ожидает новопросвещаемых со вступлением их в лоно церкви, или когда он обличает еретиков. Здесь мы имеем свидетельства его любвеобильной, высокой души.

В полном соответствии с этим приемом проповеди вырисовывается и характер св. Кирилла, – цельный, твердый и непоколебимый, способный обращать внимание на внутреннюю ценность вещей, а не судить о них по их внешнему виду, – черта, которая проглядывает во всех его действиях и поступках. Он безотрашно выступает против арианина Акакие и в течение двух лет отказывается явиться к нему на суд, а затем требует для себя высшего суда – случай, очень редкий в практике церкви и свидетельствующий красноречиво о стойкости его характера! Он и потом, после смерти Акакие, отстаивает свои права против притязаний противников и два раза на епископскую кафедру Кесарии назначает своих избранников. Наконец, не о твердости ли его характера говорят трикратные его изгнания, не могшия сломить его могучего духа? Его образ жизни был настолько нравственно чистым, что даже его самые злейшие враги против желания и воли высказывали ему похвалу. Как не похвалой звучит упрек ему Акакие, что он во время голода продавал церковные драгоценности? Он знал, что бедные и несчастные являются желанными детьми церкви и что их мать продаст свои ценные вещи, чтобы накормить своих детей.

При оценке тех результатов, которых достиг св. Кирилл, будучи епископом, всегда необходимо помнить о тех условиях, при которых ему приходилось действовать. Его жизнь и деятельность протекали в особой, исключительной обстановке. Достаточно сказать, что 16 лет он провел в изгнании, лишенный возможности жить в своем родном городе, епископскую кафедру которого занимали во время его изгнания арианские епископы. Но и 23 года, которые он с промежутками провел в Иерусалиме, управляя церковью, редко давали ему удовлетворение и спокойствие. Стойкий защитник православия, преследуемый арианами за свои убеждения и немало претерпевший от них, св. Кирилл не всегда был ценим православными епископами, и был подозреваем ими в неправославии. В труде Touttée «Vetera testimonia de I. Cyrillo» собраны отзывы современников св. Кирилла и древнйх историков о нем. Св. Епифаний причисляет его к партии полуарианина Василия Анкирского, св. Иероним, повествуя о его возвышении на Иерусалимскую кафедру, помещает его среди ариан, которые захватывали епископскую кафедру этого города после смерти Максима. Созомен и Сократ относят его к числу сторонников ереси Македония, хотя св. Кирилл, будучи епископом, всегда энергично боролся с этой ересью. Те же историки участие св. Кирилла на 2 Вселенском соборе объясняют его раскаянием и обращением в православие. Некоторые даже, на основании того, что в огласительных словах св. Кирилла пропущено слово ὀμοούσιος, относили его к арианам (Сокр. V, 8). С другой стороны, отцы дополнительного Константинопольского собора 382 г. решительно высказались за православие св. Кирилла и каноничность его епископства.

В этом разнообразии суждений, противоречивых и взаимно исключающих друг друга, где была правда? Когда св. Кирилл был диаконом и пресвитером православной церкви, его православие стояло вне подозрений, и православный мир с надеждой взирал на него, как на своего будущего руководителя и защитника. Но когда он занял епископскую кафедру и проявил свою руководящую деятельность, единодушие в отношении к нему прекратилось. Часть православных епископов начала к нему относиться отрицательно, подозревая в нем скрытого врага православия, и это отрицательное отношение к нему передалось даже и на Запад, где стали сомневаться в каноничности поставления его в епископы. Изменился ли св. Кирилл, сделавшись православным епископом? Вся его деятельность, наоборот, говорила об его твердости и постоянстве его религиозных убеждений. За свое православие он был преследуем арианами, управляя церковью, он боролся с ересями и устроял в ней мир и порядок, в своих творениях всегда был истинным отцом и учителем церкви. Но эпоха, в которой жил св. Кирилл, была эпохой борьбы, общего смятения и недоверия. Врагами православия объявлялись нередко его истинные защитники, а действительные враги по ошибке часто принимались за друзей. Св. Василий Великий состояние церкви в IV веке сравнивает с ночным сражением, где нелегко отличить своих от врагов (Письмо к Афанасию В.). В другом месте своих творений, характеризуя взаимное недоверие православных епископов и их вражду он говорит: «кого не испроверг противник, того уязвляет защитник. Если враг низложен и пал, то нападает на тебя твой соратник. Как скоро враг прошел мимо, друг в друге уже видят врагов».

В чем обвиняли св. Кирилла его противники? Ему ставили в упрек пропуск в огласительных словах слова ὀμοούσιος и отсюда заключали о его приверженности к арианам. Но о православии св. Кирилла следовало судить не по тому, чего он не сказал, а по тому, что он говорил. Но ни один строгий критик не мог бы найти ничего неправославного в его творениях. Его обвиняли в сношениях с полуарианами Василием Анкирским и другими и в дружбе с Мелетием Антиохийским. Правда, Василий Анкирский считался главою полуариан, и на православном Сардикийском соборе было даже положено «не считать его между христианами». Мелетий Антиохийский был заражен арианством и на Селевкийском соборе подписал арианское вероисповедание. Но тот же Мелетий постепенно освобождался от своих заблуждений и ко времени установления дружбы между ним и св. Кириллом вполне уже проявил свою приверженность к православию. Что касается сношений св. Кирилла с Василием Анкирским и другими полуарианами, когда он был лишен кафедры и изгнан, то они объясняются не уклонением св. Кирилла от православия, а практической необходимостью найти поддержку и сочувствие среди тех представителей богословских воззрений, которые все-таки не были, как ариане, непримиримо враждебны православию и с которыми можно было вести борьбу против ариан, аномеев и других еретиков, решительно и определенно уклонившихся от православия.

Все великие отцы церкви стояли выше личных счетов, выше мелких придирок и заподазриваний, выдвигая на первое место заботу о мире в церкви. Св. Афанасий В. также находился в дружественных отношениях с Василием Анкирским и считал его «братом, имеющим с православными ту же мысль». В дружественных отношениях с Мелетием Антиохийским состояли Василий Великий, Григорий Богослов. По словам Василия Великого, «весь восток» признал Мелетия истинным епископом Антиохийским, и все почитали его как человека, неукоризненного в вере и по жизни неимеющего никакого сравнения с другими (Письмо к Афанасию). О том же Мелетии св. Григорий Б. говорит: «он весь был в Боге, светлый взор его внушал уважение». Отцы церкви не усматривали ничего предосудительного в таких сношениях с представителями богословских воззрений, несколько, но не коренным образом, не совпадавших с их воззрениями. Они видели в них искателей истины и чувствовали, что после всех своих исканий они вернутся в православную же церковь и не лишали их общения с ея представителями.

Православие св. Кирилла было вне подозрений, когда он был пресвитером и позднее, когда в церкви водворился некоторый мир, именно, когда произошло окончательное разделение среди сторонников Ария, причем одни примкнули к ереси Македония, а другие, в главе с Мелетием Антиохийским, все более и более обнаруживали стремление к слиянию с православной церковью. Не в действиях и не во взглядах св. Кирилла крылась причина противоречивых о нем мнений современников, а в том настроении взаимного недоверия и подозрительности, которое захватило многих деятелей православной церкви IV в. в их борьбе с ересями. Только такие величайшие светильники, как Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, могли стать выше общего уровня и оценивать события и действия по их действительной внутренней ценности, вне зависимости от внешних обстоятельств. Жизнь и деятельность св. Кирилла во многом сходны по своему направлению с жизнью и деятельностью св. Афанасия. И тот, и другой не мало претерпели от арианства в своей борьбе с ним. Подобно Афанасию В., св. Кирилл многие годы своей жизни проводил в изгнании, но лишения и невзгоды не изменили и не поколебали его убеждений и после третьего одиннадцатилетнего изгнания он с прежним старанием вел борьбу против арианства и других ересей и так же любовно и заботливо управлял своею церковью. Но не внешнее только сходство жизни сближает св. Кирилла с Афанасием В., а и внутренния их убеждения, руководившия их деятельностью. Подобно Афанасию В., св. Кирилл более всего заботится о мире в церкви, и его огорчают происходящия в ней разделения и братоубийственная борьба между епископами, в которой он видел соблазн для слабых (Оглас. слова XV, 7). Среди двух враждебных партий ариан и приверженцев Савелия он сохраняет положение, свободное от крайностей этих лжеучений, и стремится, выяснив их заблуждения, примирить их на учении, которое, будучи одинаково далеко от утверждений как арианства, так и савелианства, и является вместе с тем единственно правильным. В эпоху борьбы св. Кирилл менее всего был борцом и враждующим, он всегда старался найти путь примирения. Но в защите прав церкви и святости ея учения он был стоек и решителен. В этой защите он только всегда стоял выше сведения личных счетов с своими противниками, и для него было важнее всего выяснить противоположной стороне ея заблуждения и указать истину. Но если современники св. Кирилла, слишком близко стоявшие к нему, чтобы оценить спокойно задачи его деятельности, направленной ко благу и умиротворению всех, высказывали о нем различные и далекие от истины мнения, то, по его кончине, Церкви Восточная и Западная единодушно сошлись в признании его великих заслуг и причислили к лику святых.