II. Ближний Боярин, Дворецкий и Оружейничный Богдан Матвеевич Хитрово, второй ктитор Троицкого Лютикова монастыря

В конце XIV века из большой Татарской Орды выехали в Россию при Великом Князе Олеге Ярославиче Рязанском два родные брата, по имени Салах-мир и Едуган- сильно хитр. Сей последний (во святом крещении Андрей, а в иночестве Антоний) был родоначальником Хитровых, прапрадедом Окольничего Елизария Яковлевича Хитрово, сын которого Матвей Елизарьевич (отец Богдана Матвеевича)²⁸ получил в 1620 году за службы их рода жалованную грамоту и поместья, и в том числе Перемышльского уезда село Григоровское²⁹, которое было первым постоянным местопребыванием Хитровых. Здесь-то, надобно полагать, родился любимец двух Царей Алексея и Федора, славный и сильный в свое время Боярин, Дворецкий и Оружейничий Богдан Матвеевич Хитрово.

t

Будучи по летам почти ровесником Царю Алексею Михайловичу, он начал свое служебное поприще при дворе его под покровительством сильного вельможи того времени, Царского дядьки, Бориса Ивановича Морозова³⁰.

Молодой Хитрово сперва служил при дворе в Спальниках или Постельничих (1635), а потом по пожаловании в Стольники находился Воеводой в Темникове (1646), обвел земляным валом город Керенск; обстроил вновь Корсунь (в Симбирской губернии) 1647 году, и за сию службу пожалован (1648 г.) из Стольников в Окольничие и получил 500 крестьянских дворов³¹. Тогда Царь поручил ему обвести валом и город Симбирск. С 1651 года Хитрово управлял сперва челобитным приказом, потом земским и новой чети.

В 1653 году января 12, в именины сестры Государевой, Царевны Татьяны Михайловны, Б. М. Хитрово был пожалован из Окольничих в Бояре (см. Дворовые записки под сим годом). В том же году он был отправлен в Польшу вместе с Боярином Князем Борисом Александровичем Репниным, Оболенским и Дьяком Алмазом Ивановым в Посольство к новому Польскому Королю Яну Казимиру. Свита их, говорят иностранные писатели, состояла из 600 человек. Послам сим поручил Царь посредство между Королём и Гетманом Запорожского войска Хмельницким, приглашая Короля принять его с войском в свое покровительство, с обеспечением всех привилегий оного, а главное – истребить в Украйне ненавистную всему народу Унию и обеспечить свободу и право Православной веры, и в тоже время приказал требовать у Речи Посполитой: почему они изменили Царский титул, в противность мирному трактату. Богдан Матвеевич в то время уже имел титул Оружейничего и Наместника Ржевского, как видно из его собственноручной надписи на книге «Беседы Евангельские толкование св. Иоанна Златоустого», приобретенной им для себя во Львове, во время этого посольства: «7161/1653 года июня в....д, сия книга глаголемая беседы Апостола и Евангелиста Иоанна, а куплена сия глаголемая книга севож году в Литовском городе во Львове, как по указу Великого Государя ходили великие и полномочные послы: Окольничей и Оружейничей³² и Наместник Ржевский Богдан Матвеевич Хитрово».

Требования Российского двора остались без удовлетворения. Польша вооружилась для усмирения мятежных подданных и послы с неудовольствием выехали из Львова, говоря, что «Государь Православную Христианскую веру будет охранять, сколько милосердый Бог ему поможет».

Возвратясь из Львова, Богдан Матвеевич, по званию Оружейничего, заведовал Оружейным приказом, пользуясь любовью и милостью Царя.

В 1654 году, вследствие данного Российским посланником ответа, объявлена война с Польшею. В Грановитой Палате собран был Царём Земский собор из всех духовных и светских властей и выборных от всех сословий. Предложив оному настоящее положение дел с Казаками и Польшею, Царь заключил свою речь объявлением: что Униаты хотят истребить в Литве и на Украйне Греческую веру и предать мечу всех исповедующих оную, почему Богдан Хмельницкий и просит его принять в подданство и дать ему 3000-ный корпус вспомогательного войска. На предложение сие последовал единодушный приговор земского собора: «Гетмана со всем войском принять в подданство!» Отправленного тогда же в Малороссию для привода войска и народа к присяге, Боярина В. П. Бутурлина, храбрые казаки приняли радостным кличем: «Волим под Царя Восточного», и присягнули на верность в соборной церкви.

В мае месяце того же 1654 года выступил в поход из Москвы и сам Царь в г. Вязьму, где была назначена тогда главная квартира, «Лета 7162 мая в 18 день ходил (пишет Б. М. Хитрово во вкладной книге Троицкого Лютикова монастыря) Великий Государь Царь и Великий Князь Алексей Михайлович всея Великия и Малыя, и Белыя России Самодержец против своего Государева недруга Яна Казимира Короля Польского за его многие неправды.»

«Милостью Божией и его государевым Царевым и Великого Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя, и Белыя России Самодержца счастьем, Яна Казимира Короля Польского и Гетмана его Радивила побил и грады их: Смоленск, Мстислав, Полотеск, Быхов, Кричев, Горы, Дубровню, Оршю, Копос, Могилев, Шклов, Гомель, Озерища и ины многи грады, их же 33 града под свою Государеву высокую руку подклонил».

«И во 163 году ноября в 9 день (значит уже после взятия Вильны, которая занята 8 августа) продолжает Б. М. Хитрово отпущен от Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малые, и Белыя России Самодержца из Вязьмы в Перемышльский уезд Живоначальной Троицы в Лютиков монастырь Окольничий и Оружейничий Богдан Матвеевич Хитрово по обещанию помолиться и с родители проститься».

«И приехав в монастырь дал вкладу на церковное строение по отце своем Матвее Елизарьевиче и по прочих своих родителех тысячу рублев денег. И построить на те деньги церковь Живоначальной Троицы, да Благовещение Пресвятой Богородицы».

Из других источников видно, что Богдан Матвеевич, участвуя в этом походе, состоял в Большом полку товарищем Боярина и Воеводы Якова Куденетовича Черкасского, и за отличие в военных действиях получил в числе прочих следующую награду: «шубу под атласом золотным, кубок золоченый с кровлей, да к прежнему окладу придачу....рублев³³».

В это самое время в Москве свирепствовала чума. Богдан Матвеевич провел в отпуске в своей вотчине селе Григоровском (Перемышльского уезда) с 9 ноября (число, в которое, как мы видели выше, он был отпущен из Вязьмы) до окончания праздника Рождества Христова. Это видно из двух его писем, относящихся к этому самому периоду времени. Одно писано к Патриарху Никону, странствовавшему тогда из города в город с Царским семейством (для обережения его от морового поветрия), а другое к Боярину Борису Ивановичу Морозову, который тоже, как видно из этого письма, выезжал на то время куда-то из Москвы. Приводим здесь оба эти письма, как необходимое дополнение к характеристике описываемого нами лица.

Великому Государю, Святейшему Никону Патриарху Московскому и всея Великия и Малыя России, Богдашко Хитрово челом бьет. Писали, Государь, ко мне с Москвы, что милостью Божией и Государевым Царевым и Великого Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя России Самодержца, и Государя Царевича и Великого Князя Алексея Алексеевича счастьем, и твоими Великого Государя, Святейшего Никона Патриарха Московского и всея Великия и Малыя России, молитвами, моровое поветрие на Москве унялось, а язв нигде не слышит с Николина дня. Да ко мне ж, Государь, писал что многое на Москве стало пьянство и воровство от чернецов и от попов, которые приехали безстрашники из городов, а иные многие и вновь постриглись, и про тебя де, Государя, многие от них поносные слова. А иные де Государь, про твой поход и рассуждают, что не поехать было ни которыми делы нельзя. А и в городах Государь, и в деревнях много клеветников. А которые умные люди, и те рассуждают же. А дворяне, Государь, в городах многие скорбят о лошадях, что лошади многие померли; а на Государеву службу готовятца. А как, Государь, по Государевым грамотам от Воевод из городов в уезды присланы памяти, что велено им стать по местам, кто в котором полку был 1-го марта, и у них начали быть больше переговоры о конском корму. А хлеб, Государь, милостью Божией родился.

А моровое Государь поветрие в городах и в сёлах, и в деревнях во многих было; а во многих, Государь, деревнях осталцы есть, а тех, Государь, деревень в Калужском, и в Олексинском, и в Перемышльском, и в Тульском, и в Одоевском и в Белевском уездах мало в которых бы осталцов не было. А я, Государь, по Государеву указу, побреду к Москве после Рождества Христова вскоре; а пуще, Государь, сего опасаюсь, что уговорщиков в Смоленск и на кружечные дворы не будет³⁴. А в Калуге, Государь, моровое поветрие унялося, а лутчие, Государь, люди померли. А как, Государь, за милостью Божией и за твоим Государевым благословением буду на Москве, и я к тебе, Государю, обо всём отпишу. Да милости у тебя, Государя, прошу: в Ивановском монастыре пострижена матушка, а священников и пения нет; поволь, Государь, священнику быть Володимирского уезда, Ярополческой волости, церкви Успения Пречистыя Богородицы, что в горах, Михаилу Васильеву; а он, Государь, Михаил, твоей Государевой десятины, и человек доброй, а у той, Государь, церкви, где он был, останетца семь человек священников; и будет твое, Великого Государя, повеленье будет, ино Государь, можно взять и к иным церквам, а священники, Государь, все добры».

Подлинник, хранящийся в Архиве Оружейной Палаты, писан столбцом на трёх листках, края которых от времени истлели. Быв некогда свернут пакетом, имеет на обороте следующую надпись: «Великому Государю, Святейшему Никону Патриарху Московскому и всея Великия и Малыя России³⁵.

Государю моему Борису Ивановичу, Богдашко Хитров бьет челом. Пожалуй, Государь, вели ко мне писать о своём многолетнем здоровье, как тебя Государя моего Бог милует; а про меня, Государь, жалуешь изволишь ведать, и я волею Божией в свой деревнишке декабря по 2....дал Бог здорово. Да писали Государь ко мне с Москвы, что на Москве милостью Божией моровое поветрие утихло. А на дворе, Государь, твоём живых 19 человек, а умерло 343 человека. А о всяких Государь делах, что на Москве делается послал к Государю роспись. По сем тебе, Государю своему, челом бью, и сам бреду к Москве после Рождества Христова вскоре. А винных, Государь, уговорщиков сыскать отнюдь не мочно и на вино уговоритца не с кем».

Подлинник также хранится в Архиве Оружейной Палаты. На обороте столбца надпись: «Государю моему Борису Ивановичу³⁶.

В 1656 году Б. М. Хитрово участвовал в Рижском походе, где отличался храбростью и в одном из сражений был тяжело ранен. По окончании своих походов, в 1657 году он между прочим подарил в Троицкий Лютиков монастырь колокол; из Польской надписи на нем видно, что вылит в 1639 году, по заказу Смоленского Воеводы, Старосты Пинского, Бельского и Марковского Александра Корвина Госевского и жены его, в честь и славу Матери Божией в построенную ими церковь в их собственной Молодченской вотчине.

Замечательно также, как видно из монастырских актов, что тогда же Б. М. вывезено было в Россию из Литвы (из Виленского повету) несколько полонянников, которые поселены на вотчинной земле бывшего Архангельского монастыря в деревне Заболотьи³⁷, отданной ему Хитрову по Царскому указу еще в 1655 году. Этих полонянников в 1681 году считалось в Заболотье 8 дворов, в коих людей было 22 человека, да недорослей 18 человек, а записаны были в бобылях. «А по сказке тех полонянников, полонил их Боярин и Дворецкий, и Оружейничий Богдан Матвеевич Хитрово в первые походы».

В 1658 году Хитрово получил от Царя повеление ехать в Малороссию для исследования доноса Полковника Полтавского полка Пушкаря на тогдашнего Гетмана Ивана Выговского; обманутый последним, он утвердил его в достоинстве предводителя Малороссиян; запретив Пушкарю именем Государя междоусобие с Выговским, тем неумышленно погубил храброго воина, намеревавшегося освободить отчизну от предателя. Выговский скоро оказался изменником: «В 167/1659 июня в 28 день (записал сам Богдан Матвеевич во вкладной своей книге) по указу Великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича всея Великия и Малыя, и Белыя России Самодержца, были Боляре и воеводы Князь Алексей Никитич Трубецкой с товарищи на Великого Государя службе в Черкаских городех под Конотопом, как изменил Гетман Ивашко Выговский. И в приход Крымского Хана убит Окольничий и Воевода Князь Симеон Романович Пожарский. И после смерти Окольничего Князя Симеона Романовича Пожарского, Окольничий и Оружейничий Богдан Матвеевич Хитрово дал по брате своём по Князю Симеону Романовичу Пожарскому вкладу (в Троицкий Лютиков монастырь) двери Царские резные на золоте; цена дверям сто рублев и за тот вклад поминать Князя Романа, Князя Симеона убиенного».

В воспоминание своей бытности в Украйне, Богдан Матвеевич Хитрово получил от Царя серебряную булаву, которая принадлежала павшему с честью на бранном поле верному Малороссийскому Полковнику Пушкарю³⁸.

Присутствуя в Приказе Большого Двора с 1656 года, Богдан Матвеевич продолжал по званию Оружейничего во все царствование Алексея Михайловича заведовать и Оружейным Приказом, в ведении которого между прочими мастеровыми находились иконописцы, в главе коих стоял известный мастер Симон Ушаков. Вот почему можно с достоверностью полагать, что иконостасы соборного храма Троицкого Лютикова монастыря и церкви села Григоровского должны заключать в себе иконы лучших тогдашних мастеров. Особенно хороши местные иконы Троицкого монастырского собора.

В 1667 году Богдан Матвеевич, быв пожалован из Бояр в ближние Бояре и Дворецкие, продолжал присутствовать в Большом Дворцовом Приказе и заведовать Оружейной Палатой и в царствование Царя Федора Алексеевича до самой своей смерти³⁹. В 1671 году 10 января Царь Алексей Михайлович пожаловал Б. М., в подарок за его верную службу, Апостол; награда замечательная для характеристики Царя и его приближенных⁴⁰.

При дворе Федора Алексеевича (с 1671 г.) началась вскоре борьба двух партий: Милославских и Нарышкиных. Богдан Матвеевич, как близкий человек и к новому Царю, не мог остаться совершенно нейтральным в этой борьбе, и волею неволею склонился на сторону Милославских. Вот почему писатель истории Матвеева называет Б. М. Хитрово одним из виновников ссылки этого Боярина, приписывая, впрочем, главную роль в этом деле дядьке Царя Богдану Ивановичу Хитрово и мамке Федора Алексеевича Боярыне Анне Петровне Хитровой, которая по сказанию современников, была видом, нравом и самим делом хитрая.

Взойдя на высоту земного счастья, Богдан Матвеевич не без скорби приближался и к общему уделу смерти. Бог послал ему перед кончиной тяжкую болезнь. Уже лежа на смертном одре, он лишился сперва последней своей дочери (Ирины) и единственной своей наследницы, и отягченный сей новою скорбью вскоре и сам переселился в вечность, 27 марта 1680 года; погребен рядом с дочерью в Московском в Новодевичьем монастыре, где по свидетельству «Русской Старины» над могилой его еще доселе существует надгробный памятник⁴¹.

Подлинное имя Хитрово было Иов. Вот почему во вкладной книге читаем: «Богдан Матвеевич зовомой Иов Хитрово» или: «Богдан Матвеевич, а тезоименитое ему имя Иов Хитрово»; это по общему обычаю того времени скрывать свое подлинное имя. Богдан Матвеевич был женат на Марии Ивановне урожденной NN. Она скончалась в 1693 году и погребена рядом с супругом в Новодевичьем монастыре⁴². Троицкий монастырь получил по её приказу на поминовение от зятя её Князя Ивана Борисовича Троекурова 100 руб.⁴³. Богдан Матвеевич имел от нея двух дочерей; старшая Васса Богдановна была замужем за вышеупомянутым Боярином и Воеводой Князем Иваном Борисовичем Троекуровым, и скончалась в молодых летах в 1666 году, а Младшая Ирина, как мы видели, незадолго до смерти отца в 1680 году.

На Архимандритской шапке, сделанной Богданом Матвеевичем Хитрово для Троицкого Лютикова монастыря, на одном из украшений было надписано: «Лета 7178/1670 году января в 25 день, дал сию шапку ближний Боярин и Оружейничий Богдан Матвеевич Хитрово, а тезоименитое ему имя Иов, а поминать сродников его: Иакова, Матфея, Схимницы Параскевии, Федора, Бориса».

Иаков; это дед Богдана Матвеевича, Матфей отец его⁴⁴, схимница Параскевия – мать, мирское имя её было Пелагея Алексеевна. Она посхимилась, как видно из письма Богдана Матвеевича к Патриарху Никону, по смерти мужа в 1654 году в Московском девичьем Ивановском монастыре, где и скончалась в 1657 году. Борис – это или его благодетель Боярин Борис Иванович Морозов. († 1662) или Князь Борис Троекуров, отец мужа его старшей дочери⁴⁵.

Автор «Словаря достопамятных людей» оканчивает свою краткую и в отношении годов не совсем верную, статью о Б. М. Хитрово, следующей характеристикой сего замечательного мужа: «Храбрый на ратном поле, искусный в хозяйственном управлении, Царедворец ловкий, Хитрово отличался также благочестием: что свидетельствует богатство образов его и возобновленный им Лютиков Троицкий Перемышльский монастырь; но участием своим в низвержении добродетельного Боярина (Матвеева), оказанным покровительством Гетманам Виговскому и Брюховецкому, оставил после себя имя Сановника, сильно ошибавшегося в выборе любимцев⁴⁶».

Не имея ничего возразить против этого приговора, основанного на исторических данных, мы заметим лишь, что суд этот не окончательный и может значительно измениться при более внимательной и подробной разработке материалов касательно тех двух царствований, в которые Богдан Матвеевич был действующим лицом.

Не принимая на себя полного оправдания Богдана Матвеевича перед судом истории, относительно участия его в деле о ссылке Боярина А. С. Матвеева, мы не можем однако не заметить, что единственным основанием для этого обвинения пока служит лишь так называемая «История о невинном заточении Боярина А. С. Матвеева».

Повторяя голословно суждения автора этой истории, позднейшие наши историки в своих сочинениях постоянно смешивают действия двух однофамильцев и родственников: Богдана Матвеевича и Ивана Богдановича Хитрово. Берг в истории царствования Федора Иоанновича называет даже Ивана Богдановича сыном Богдана Матвеевича, тогда как известно, что Богдан Матвеевич, скончавшийся в 1680 году, не оставил по себе наследников мужеского пола, и последняя его дочь скончалась незадолго до него, о чем свидетельствует и автор вышеупомянутой истории о заточении Матвеева⁴⁷.

Оба Хитровы служили при дворе. Но в то время, как Богдан Матвеевич Хитрово, любимец Царя Алексея Михайловича был при нем уже ближним Боярином, Дворецким и Оружейничим, а Думный Дворянин Иван Богданович, дядька Царевича Федора Алексеевича, пожалован Окольничим лишь в 1673 году, а в ближние Бояре и Дворецкие уже в 1676 году.

Положим, что оба они, как родственники, были на стороне Милославского и, следственно, против Матвеева, но за тем остается еще решить вопрос, который из них был главным действующим лицом а деле его заточения? Автор Истории Матвеева прямо указывает на Богдана Матвеевича и племянника его Александра Севастьяновича, его помощника по управлению Приказом Большого Дворца⁴⁸ 45), тогда как сам Боярин Артемон Сергеевич в письме своём к Царю Федору Алексеевичу из ссылки в 1667 году (приложенном в этой же Истории), объясняя свою несчастную участь, указывает как на виновников ея из Хитровых лишь на Царского дядьку Ивана Богдановича Хитрово⁴⁹.

Точно такое же противоречие встречается и в показаниях о преемнике Б. М. Хитрово по управлению Приказом Большого Дворца, Боярине Дворецком и Оружейничем И. М. Языкове. В Истории Матвеева, он является мстителем Б. М. Хитрово, за А. С. Матвеева, положившим, по словам ея автора, такую жестокую бразду или удило в его зубы, что уже и при жизни своей мало приездом своим Двор Царский знал; сам же И. М. Языков считается в числе ходатаев о возвращении из ссылки А. С. Матвеева, почему и именуется: «мужем великого разума и самого благочестивого состояния исполненным», тогда как напротив другие, как например Бантыш-Каменский (в биографии Матвеева), Полевой и И. П. Сахаров выставляют И. М. Языкова человеком хитрым и пронырливым, который помогал врагам Матвеева, в его удалении, ссылаясь на Татищева, который рассказывает историю быстрого возвышения И. М. Языкова так: «Иван Максимович Языков был не из знатных Дворян, человек ума острого, приятель дядьки Царя Федора Алексеевича Богдана Матвеевича прозванием Хитрово, а умом и совестью простого и доброго человека, которого простоту Языков достаточно награждал рассуждениями хитрыми....» Весьма вероятно, что Богдан Матвеевич обратил внимание на своего приятеля, который посему получил должность Постельничего, после чего уже ему, как человеку ума острого и хитрого, не мудрено было понравиться Государю и снискать его к себе благоволение (см. примеч. к Судебнику стр. 67).

После сказанного нами выше о двух Хитровых, смешение их в этом отрывке слишком очевидно: И. M. Языков назван приятелем дядьки Царя Федора Алексеевича Богдана Матвеевича, дядькой же Царским, как мы видели, был вовсе не Богдан Матвеевич, а Иван Богданович Хитрово, который следственно и был приятелем И. М. Языкова и хлопотал о его возвышении. Также и характеристика Богдана Матвеевича Хитрово, сделанная в этом отрывке, где о нем говорится как о человеке простого ума, вовсе нейдёт к любимцу Царя Алексея Михайловича и весьма достаточно и ясно опровергается всем тем, что дошло до нас о его службе, а из этого опять очевидно, что все сказанное в этом отрывке должно относиться не к Богдану Матвеевичу, а к Ивану Богдановичу Хитрово. Письмо же самого Боярина Артемона Сергеевича из ссылки к Царю Федору Алексеевичу, в котором при изложении своей несчастной участи он упоминает лишь об одном Иване Богдановиче Хитрове, по нашему мнению, служит лучшим доказательством того, что из двух Хитровых главным действующим лицом в деле Матвеева был не Богдан Матвеевич (как пишет автор истории Матвеева), а Царский дядька Иван Богданович, которому, легко может статься, помогали в этой тёмной интриге клиент его И. М. Языков и родственница мамка Царская Анна Петровна Хитрово, по отзыву современников, женщина хитрая видом, умом и самим делом.

Впрочем, не устраняя вовсе от участия в низвержении А. С. Матвеева Богдана Матвеевича Хитрово, как родственника других действующих лиц в этом деле, мы желали бы нашей заметкой лишь обратить внимание последующих исследователей на очевидное смешение двух современных лиц, при чем вся тяжесть исторического суда пала на одного Богдана Матвеевича Хитрово, может быть единственно потому, что он был тогда более на виду, чем Иван Богданович, тогда как этот последний, будучи Царским дядькой, по самому своему положению при Дворе, долженствовал быть более заинтересованным в делах Царского семейства, то есть, в борьбе Милославских с Нарышкиными, ближайшим последствием коей и была ссылка Матвеева.

В заключение нашего очерка приведем еще три письма Б. М. Хитрово, писанные им (между 1677 – 1680 г.) к Князю Василию Васильевичу Голицыну, в 1677 году, в бытность сего последнего в походе, когда он был отправлен в Путивль охранять Малороссийские города от Турков и Крымцев.

1

«Государю моему Князю Василию Васильевичу Богдашко Хитров челом бьет. Пожалуй, Государь прикажи писать о своём здоровье. А пожалуешь изволишь ведать про меня; и я на Москве при Государских пресветлых очах. Мая по.... день дал Бог здорово. Да прошу, Государь, твоего жалованья, пожалуй, для моего прошения, будь милосерд ко внуку моему Василию Панину. По сем тебе, Государю своему, челом бью.»

2

«Государю моему Князю Василию Васильевичу Богдашко Хитрово челом бьет! Подай Бог тебе, приятелю моему здравствовать на службе Великого Государя, и про меня Государь изволишь ведать, и я на Москве при Государских пресветлых очах. Июня по 26 число Божией милостью жив. Пожалуй Государь, приятель мой, Князь Василий Васильевич, буди милостив к Ивану Гееву для моего прошения, а он Иван самый добрый человек, о сем тебе Государю много челом бью. (Временник 1852 года кн. 12 стр. 53 и 54).»

3

«Государю моему Князю Василию Васильевичу Богдашко Хитрово челом бьет! Пожалуй, Государь, вели ко мне писать о своём многолетнем здоровье, как тебя Государя моего Бог милует; а про меня Государь изволишь ведать, и я на Москве при Государских пресветлых очах июля по 28 день дал Бог здорово; челом, Государь, бью на твоём жалованье, что пожалуешь ко мне писать о своём многолетнем здоровье. О которых, Государь, Великого Государя делах ты жалуешь ко мне пишешь, и о том Великому Государю я истинно по часту докладываю.

Ратным, Государь, людям, которым по указу Великого Государя велено быть у тебя в полку, и им списки к тебе Государю моему с Москвы посланы давно. А что полчаня твои к тебе не вскоре съезжаются, и за то на них Великий Государь вельми кручинился. А иных полчан шатры в Коломенских лугах Великий Государь видя, указал их выслать к тебе тотчас, и от того часа поехали к тебе все наспех. А что Государь у тебя впредь учнет делатца, изволь пожаловать ко мне приказать писать по часту.

Да жаловал ты, благодетель мой, ко мне писал что в Курской моей деревни побежало шесть семей крестьян; пожалуй благодетель мой изволь приказать проведать не от жесточили человека моего Савки Танчеева; а он у меня в Епифанской моей деревнишке жесточью своею многих разогнал; а то Государь ведаю, что не пьянством и не для корысти, разве безмерной жесточью. А по сем пожалуй ко мне работнику своему вели подлинно отписати; да челом бью на милость матери твоей Государыни моей Княгини Татьяны Ивановны и на милости супруги твоей Княгини Авдотьи Ивановны, зело женушку мою и девочку жалуют; по сем молю Господа Бога, чтоб тебе благодетелю моему подал вся благая; воистину мне твое здоровье зело надобно. (Временник 1850 года ч. 7, смесь стр. 69 и 70)».