Памяти о. архимандрита Леонида (Кавелина), наместника Св. Троице-Сергиевой Лавры

22-го октября 1891 года скончался на 70-м году жизни наместник Троице-Сергиевой Лавры, архимандрит Леонид. Почивший с 1867 г., следовательно, почти четверть столетия, состоял действительным членом Императорского Общества Истории и Древностей Российских; начал же он печатать свои сочинения в издаваемых Обществом «Чтениях» ещё раньше, с 1860-го года. Архим. Леонид был вообще усердным вкладчиком в специальные издания различных учёных обществ, в которых он состоял или почётным, или действительным членом, или членом-корреспондентом¹. Но ни в одном из специальных учёных органов не явилось столько сочинений о. Леонида, и при том наиболее капитальных, как в «Чтениях Общества Истории и Древностей Российских». Особенно много печатал он здесь в шестидесятых и семидесятых годах при О.М. Бодянском, с которым был связан тесною дружбою. Но и после нередко страницы «Чтений» украшались статьями архим. Леонида, и не далее, как в 1890 и 1891 гг. напечатано здесь целых пять и очень ценных его сообщений. А всего напечатано им в „Чтениях» 72 №№ различных трудов². Такое деятельное и постоянное свыше тридцатилетнее участие архим. Леонида в изданиях этого Общества объясняется прежде всего господствующим характером литературных работ самого о. Леонида: история и древности – это главный предмет его ученых изысканий. Затем, «Чтения Общества Истории и Древностей» издавна отводили у себя особый отдел для «Материалов славянских». Усердным вкладчиком в этом отделе сделался о. Леонид, основательный знаток старины не только русской, но и югославянской. Большинство описаний рукописных книгохранилищ нашло себе место также на страницах «Чтений», издавна отводивших почетное место библиографическим разысканиям и материалам. Из десяти последних трудов архим. Леонида, помещенных в «Чтениях», семь – библиографического характера.

В виду такого – не скажу – исключительного, но преобладающего характера сочинений архим. Леонида, являвшихся на страницах «Чтений Императорского Общества Истории и Древностей Российских», позвольте мне – после общего обзора жизни и учено-литературной деятельности о. Леонида – остановить Ваше внимание па трудах его для славянской науки, именно на трудах его 1) по описанию славянских рукописей, 2) по истории югославянских православных церквей болгарской и сербской и 3) на предсмертном труде его, посвященном памяти О.М. Бодянского и И.И. Срезневского, «О родине и происхождении глаголицы и об её отношении к кириллице».

Архимандрит Леонид, в мире Лев Александрович Кавелин, происходил из старинного дворянского рода, давшего несколько выдающихся деятелей, в том числе известного писателя и публициста Константина Дмитриевича Кавелина, приходившегося почившему двоюродным братом. Родился он 22 февраля 1822 года в калужском имении своего отца, штаб-ротмистра Александра Александровича Кавелина (мать его была урожденная Нахимова, двоюродная сестра знаменитого героя Синопа и Севастополя, адмирала П.С. Нахимова). Воспитывался в 1-м Московском кадетском корпусе (1835–1840). Окончив здесь курс с отличием, Лев Александрович поступил прапорщиком в лейб-гвардии Волынский полк, в котором служил двенадцать лет до 1852 года, когда он имел уже чин капитана гвардии. Но в этом 1852 году блестящий гвардейский офицер удаляется в Оптину пустынь, в течении пяти лет под руководством благочестивых Оптинских старцев: Макария, Леонида и Амвросия готовится к поступлению в монашество, и 7 сентября 1857 г. на 36 году своей жизни принимает пострижение с именем Леонида. В ноябре того же 1857 г. иеромонах Леонид назначен членом Российской духовной миссии в Иерусалиме, начальником которой был определен епископ Мелитопольский Кирилл. В Иерусалиме иеромонах Леонид Кавелин пробыл около двух лет. Уволенный по болезни, согласию прошению, он в 1859 г. снова поселился в Оптиной пустыни. В конце 1863 г. возведенный в сан архимандрита, о. Леонид снова отправился в Иерусалим начальником Российской духовной миссии. В 1865 г. назначен настоятелем русской посольской церкви в Константинополе, где и оставался четыре года. С 1869 по 1877 г. он занимал должность настоятеля ставропигиального Воскресенского, «Новый Иерусалим» именуемого, монастыря; с 1877 до своей кончины состоял наместником Троице-Сергиевой Лавры.

Итак, Иерусалим, Константинополь и монастыри: Ново-Иерусалимский и Троице-Сергиев – вот места служебной деятельности архим. Леонида! Здесь не место входить в подробную оценку административной и хозяйственной деятельности почившего. Достаточно сказать, что в Иерусалиме и Константинополе архим. Леонид непоколебимо стоял на страже интересов православия и России, за что и пришлось ему испытать немало неприятностей. В Новом же Иерусалиме и Троице-Сергиевой Лавре он заявил себя особыми трудами как по лучшему устройству внутреннего и внешнего быта братии, так и по внешнему благоустройству обоих монастырей. В Новом Иерусалиме он реставрировал, с помощью благотворителя П.Г. Цурикова, соборный храм Воскресения Христова, основанный Патр. Никоном и доконченный в XVIII в. известным придворным архитектором Растрелли. В Сергиевой Лавре возобновил, с помощью благотворителя О.П. Тюляева, запущенный Успенский собор, а равно трапезную церковь и другие здания.

Внешние факты жизни архим. Леонида – передвижения его из Оптиной пустыни в Иерусалим, Константинополь, Новый Иерусалим и Сергиеву Лавру важны для нас в том отношении, что объясняют происхождение огромной массы его учено-литературных трудов. Склонность к литературным занятиям – это основная и, можно сказать, наследственная черта душевного склада о. Леонида. Но при этом он был чрезвычайно отзывчивый человек. Кадетский корпус, Оптина пустынь и все места его служебной деятельности отмечены целым рядом его литературных и ученых трудов.

Первый печатный труд Льва Александровича Кавелина явился, когда он был ещё на школьной скамье. Это «Впечатление от Бородинских маневров 1839г.» (Журн. для чтен. воспитан. военно-учебн. завед. кн. 9). Через сорок лет, когда Первый Московский кадетский корпус праздновал свой столетний юбилей, архим. Леонид отозвался на это празднование благодарными воспоминаниями о месте своего воспитания: «Празднование столетия 1-го Московского кадетского корпуса (ныне 1-й Московской военной гимназии) 24-го ноября 1878г.» Древн. и Нов. Россия, 1879, т. 1, стр. 167–172. Сюда же относятся: «К столетию 1-го Московского корпуса. Переписка архимандрита Леонида с М.Д. Хмыровым и А.Н. Корсаковым», Рус. Архив, 1875, II, и «В. Ф. Святловский и А.П. Хрущов (по поводу наступающего столетнего юбилея 1-го Моск. кад. корпуса)» Ibid (там же) 1878, III.

До поступления в монашество Лев Кавелин напечатал ряд статей историко-литературных, археологических, этнографических, и стихотворений в журналах «Маяк» и «Иллюстрация»³. Не случайно он остановился именно па этих журналах: издатели их, С.О. Бурачек и А.П. Башуцкий отличались православно-религиозным направлением. А религиозность составляла вторую отличительную черту душевной настроенности молодого Кавелина, которая и нашла себе удовлетворение в монашестве.

С пребыванием о. Леонида в Оптиной пустыни соединяется, во-первых, несколько работ его по переводу духовно-нравственных, преимущественно аскетического содержания, святоотеческих творений («Преподобного отца нашего Исаака Сирина слова духовно-подвижнические», М. 1854, «Преподобного отца нашего Аввы Фалассия главы о любви, воздержании и духовной жизни, в русском переводе с славянским текстом», М. 1855, «Преподобного отца нашего Аввы Дорофея поучения и послания, в русском переводе», М. 1856 и некот. друг., издан. Оптиной пустынью), во-вторых, целый ряд работ по истории этой обители, а равно и других монастырей родного ему Калужского края. Таковы:

1) «Историческое описание Козельской Введенской Оптиной пустыни, с тремя портретами». 1-е изд. 1853 г., 2-е изд. СПб. 1862; 3-е изд. М. 1876.

2) «Историческое описание скита во имя св. Иоанна Предтечи, находящегося при Козельской Введенской Оптиной пустыни, с двумя портретами». 1-е изд. 1853; 2-е изд. СПб. 1862.

3) «Обозрение Калужского Оптинского монастыря и бывших в нем до нач. XVIII в. храмов». Калужск. Епарх. Ведом. 1861.

4) «Церковно-историческое описание упраздненных монастырей, находящихся в пределах Калужской епархии». Чтен. Моск. Общ. Ист. и Древн. Росс. 1863, I, иссл., I–VIII и 1–170.

5) «Обозрение рукописей и старопечатных книг в книгохранилищах монастырей, городских и сельских церквей Калужской епархии». Ibid (там же) 1865, IV, смесь, стр. 1–115⁴.

Так и далее, в какой бы обители он ни был, он всюду принимался прежде всего за обозрение её книгохранилища, за историю её и исследование тех или других её достопамятностей. Так явились труды его, имеющие отношение

А) к Воскресенскому, «Новый Иерусалим» именуемому, монастырю:

1) «Описание славянорусских рукописей библиотеки Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря и заметки о старопечатных церковно-славянских книгах той же библиотеки», – Чтен. Моск. Общ. Ист. и Древн. Росс. 1871, I, мат. литер., стр. 1–71.

2) «Месяцеслов Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря, для посетителей и богомольцев сей святой обители», М. 1870.

3) «Описание соборного храма Воскресения Христова, построенного по Иерусалимскому образцу Святейшим Патриархом Никоном в Воскресенском, Новый Иерусалим именуемом, монастыре». М. 1870.

4) «Историческое известие о причинах устроения в Новом Иерусалиме придела во имя мученицы Татианы.» Душепол. Чтен. 1871, III.

5) «Краткое историческое сказание о начале и устроении Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря. С монастырской рукописи 1750-х годов печатается в первый раз, в пользу грамотных богомольцев тщанием настоятеля». М. 1872.

6) «Историческое описание ставропигиального Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря, составленное по монастырским актам. С приложением портрета патриарха Никона, писанного в 1650 г.» – Чтен. Моск. Общ. Ист. и Древн. Росс. за 1874 и 1875 гг. Отдельное изд. М. 1876, 767 стр.

7) «Известие о рождении и воспитании и о жизни святейшего Никона, Патриарха Московского и всея России, написанное клириком его И. Шушериным. С печатного издания 1817 г., слич. с 3 древнейшими списками» М. 1871.

8) «Краткое известие о рождении, воспитании и житии свят. Никона, Патриарха Московского и всея России. Из рукописей Воскресенского монастыря XVII в.» М. 1872.

9) «Переписка Свят. Патриарха Никона с митрополитом Афанасием и граматоносцем Саввою, 1665–1666», – Рус. Архив, 1873.

10) «Черта из жизнеописания Патриарха Никона», – Рус. Архив 1878, II.

11) «Лукьян Степанович Стрешнев»

12) «Исследование о роде Стрешневых», – Чтен. Общ. Ист. и Древн. Рос. 1872, II.

Б) к Троице-Сергиевой Лавре.

1) «Историческое описание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, составленное по рукописям и печатным источникам в 1841 году А. В. Горским, с приложениями архимандрита Леонида»⁵, Чтен. Общ. Ист. и Древн. Рос. 1878–1879 и отд. М. 1879.

2) «Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры», составленное библиотекарями Лавры иеромонахами Иларием и Арсением и изданное благодаря содействию о. Леонида, Чтен. Общ. Ист. и Древн. Рос. 1878–79 и отд.

3) «Махрищский монастырь», – там же 1878, III.

4) «Исторический очерк города Дмитрова в связи с историей его соборного храма и монастырей его области до ХVIII стол.», – Чтен. в Общ. любит. дух. просвещ. 1878, кн. 4-я.

5) «Вифанские келлии митрополита московского Платона», – Чт. в Общ. Ист. и Древн. Рос. 1879, IV.

6) «Славянские рукописи, хранящиеся в ризнице Свято-Троицкой Сергиевой Лавры», – там же 1880, IV.

7) «Участие преподобного отца нашего Сергия в событиях 1380 г., положивших начало освобождению России от татарского ига (с 4 ксилографиями)». М. 1880, – изд. Свято Троицкой Сергиевой Лавры к 500-летнему юбилею Куликовской битвы.

8) «Жалованная грамота Троице-Сергиеву монастырю от удельного Дмитровского князя Юрия Ивановича в 1504 г.», – Чтен. моск. Общ. Ист. и Древн. Рос. 1881, I.

9) «Надписи Троицкой Сергиевой Лавры», – Зап. отд. слав.-русск. археологии, и отд. СПб. 1881. 98 стр.

10) «Сведения о славянских рукописях, поступивших из книгохранилища Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в библиотеку Троицкой духовной семинарии в 1747 г.» (ныне хранящихся в библиотеке Московской духовной Академии) в 2-х выпусках, – Чтен. моск. Общ. Ист. и Древн. Рос. 1882–1885 гг. Отдельное изд. М. 1887.

11) «Житие преподобного и богоносного отца нашего Сергия чудотворца и похвальное ему слово, напис. учеником его Епифанием Премудрым, в XV в. (печатано по Троицким спискам XVI в. с разночтениями из Синод. списка Макарьевских Четьи-Миней, с присоединением стихир преподобному Сергию по напеву, именуемому «Трезвон», полож. на церковные ноты в нач. ХVIII в. С хромолитогр. изображением преп. Сергия». издание Общ. Любителей Древней Письменности. СПб. 1885.

Около восьми лет провел архим. Леонид на Востоке – в Иерусалиме и Константинополе, откуда совершал неоднократные путешествия на Афон и славянские земли Балканского полуострова, и в результате получился ряд исследований, имеющих ближайшее отношение к местам его служебной деятельности. Таковы:

1) «Иерусалим, Палестина и Афон по русским паломникам XIV – XVII вв.» Сводные тексты оных, с объяснительными примечаниями, основ. на местных исследованиях, – Чтен. моск. Общ. Ист. и Древн. 1871, I.

2) «Старый Иерусалим и его окрестности». Из записок инока паломника, – Душеп. Чтен. 1873 и отд.

3) «Путешествие в Иерусалим», – Калужск. Епарх. Ведом. 1863.

4) «Место моления о чаше близ Иерусалима», – Дух. Бес. 1860.

5) «Великий пост в св. граде Иерусалиме», – Душепол. Чтен. 1863, кн. 1–5 и отд. М. 1864.

6) «Сербская иноческая обитель (Лавры Саввы Освященнаго) в Палестине», – Чтен. Общ. Ист. и Древн. 1867, III.

7) «История Иерусалима – Хрисанфа, Патр. Иерусалимского, с предисловием архим. Леонида и указателем Хр.М. Лопарева, – изд. Общ. Люб. Древн. Письм. СПб. 1887.

8) «Обозрение Цареградских памятников и святынь XIV и XV вв. по русским паломникам» (с литогр. чертежом Цареградского Седмихолмия), – Чт. Общ. Ист. и Древн. 1870, IV.

9) «Повесть о Царьграде (его основание и взятие турками в 1453 г.) Нестора Искандера, XV в. с предисл. архим. Леонида (по рукописи Троице-Сергиевой Лавры нач. XVI в. – изд. Общ. Древн. Письм. 1886.

10) «Греческие книгохранилища Востока и их рукописи, осмотренные одним английским путешественником в 1858 г.» – Чт. Общ. Ист. и Древн. 1870, IV.

11) «Св. София Цареградская», с предисл. архим. Леонида – изд. Общ. Люб. Древн. Письм. СПб. 1889.

12) «Славяно-сербские книгохранилища на св. Афонской горе, в монастырях Хиландаре и св. Павле», – Чт. Общ. Истор. и Древн. 1875, I.

13) «Сказание о св. Афонской горе игумена Русского Пантелеймонова монастыря Иоакима и иных святогорских старцев» (из сборника Синод. библ. конца XVII в.), – изд. Общ. Люб. Древн. Письм. СПб. 1882.

14) «Рассказ о святогорских монастырях архим. Феофана (Сербина) 1663–1666 гг.», – изд. Общ. Люб. Древн. Письм. СПб. 1883.

15) «Афонская гора и Соловецкий монастырь». Труды чудовского иеромонаха Дамаскина 1701–1706 гг., – изд. Общ. Люб. Древн. Письм. СПб. 1883.

16) «Хиландарь и её отношения к церквам сербским и русским», – Чт. Общ. Ист. и Древн. 1867, IV.

17) «Изображения свв. Кирилла и Мефодия в Афонском Дохиарском монастыре», – там же, 1868, I.

18) «О соединении под общим управлением Болгарского Рыльского и Русского Афонского монастырей», – там же, 1869, III.

Немало потрудился архим. Леонид для истории русского паломничества в Иерусалим, Константинополь и на Афон. Сюда относятся:

1) «Паломники – писатели петровского и послепетровского времени, пли путники во св. град Иерусалим, с объяснительными примечаниями», – Чт. Общ. Ист. п др. 1873, III.

2) «Замечание об известном пешеходе паломнике Вас. Григ. Плаке-Альбове, его возвращении на родину и месте погребения», – там же, 1873, IV.

3) «Пельгримация или путешественник честного иеромонаха Ипполита Вишенскаго, постриженца святых страстотерпец Бориса и Глеба катедры Чернеговской, во св. град Иерусалим, 1707–1709 гг.» С объяснениями архим. Леонида, – Чт. Общ. Ист. и Древн. 1876, IV.

4) «Хождение в Иерусалим и Царьград черного дьякона Троице-Сергиева монастыря Ионы, по прозвищу Маленького, 1648–1652 гг.», – изд. Общ. Люб. Древн. Письм. СПб. 1882.

5) «Проскинитарий св. мест св. града Иерусалима, на греч. языке написал критянин иеромонах Арсений Каллуда и напечатал в Венеции в 1679 г.; с греческого на славянский диалект перевел чудовский монах Евфимий в 1686 г.» (из Синод. рукоп., с предисл. архим. Леонида), – изд. Общ. Люб. Древн. Письменности, СПб. 1883. – О трудах архим. Леонида по истории церквей болгарской и сербской скажем ниже, особо.

Доказательством литературной отзывчивости архим. Леонида может служить и следующее обстоятельство. Летом 1884 г. архим. Леонид ездил пить воды в Новоафонский монастырь, близ Сухума, на Абхазском берегу восточного Черноморья, и результатом этой поездки явился его труд: «Абхазия и Новоафонский Симоно-Кананитский монастырь. С планом Абхазского приморского берега, с 21 рисунком (ксилографии) памятников христианства в Абхазии и с планом НовоАфонского монастыря». М. 1885, 138 стр. Так и случайные посещения чем-либо замечательных местностей тотчас вызывали о. Леонида на литературный труд!

Но и независимо от внешних возбуждений, архим. Леонид, движимый любовью к церковно-археологическим и историческим исследованиям, за свыше 50-летний период своей литературной деятельности оставил огромное количество сочинений. Проф. Д.А. Корсаков указал до 180 №№, проф. И.Н. Корсунский до 300 №№, недавно скончавшийся М.И. Семевский, бывший редактор «Русской Старины», ещё в 1889г. предполагал их до 700 №№. Но если бы оказалось их и на целую половину меньше, все-таки 350 №№ слишком много для одного. Здесь и самостоятельные исторические, археологические и историко-литературные исследования, и сочинения духовно-нравственного, аскетического направления, палеографические и библиографические описания и разыскания, издания памятников древней русской и югославянской письменности, различные сообщения, заметки, переводы, наконец произведения беллетристические и стихотворения (последние относятся к первому периоду его жизни, до поступления в монашество). Многочисленные труды архим. Леонида обличают в нем и сильные природные дарования, и горячую любовь к литературным занятиям, и неутомимое трудолюбие, и крайнее его бескорыстие, так как обыкновенно он не получал за них денежного вознаграждения. Труды о. Леонида имеют и научную ценность. Относительно исторических сочинений его мы имеем отзыв специалиста-профессора. «Самостоятельные исторические исследования архим. Леонида, – по отзыву Д.А. Корсакова, – весьма важны в научном отношении, или сообщая новые, малоизвестные факты, или же комбинируя при новом научном освещении данные, известные прежде. Во многих случаях это целые книги, от ста с лишком до восьмисот страниц»⁶. Прибавим к этому, что церковно-исторические описания монастырей и другие исторические изыскания составлялись о. Леонидом по архивным документам и актам, часто им же самим собранным и впервые обнародованным. Исторические изыскания о. Леонида заинтересовывают читателя новизной данных и следующих из них выводов. Для образца можно указать на историческую заметку его: «Откуда была родом св. великая княгиня русская Ольга»⁷, в которой, вопреки установившемуся мнению о происхождении великой княгини Ольги из русского Пскова, архим. Леонид, на основании свидетельства древнего летописца в одном сборнике XV в. библиотеки гр. Уварова представляет любопытные соображения о том, что Ольга на самом деле была княжна болгарского рода, и происходила из Плескова, древнего болгарского города.

Перейду к обозрению заслуг архим. Леонида для славянской науки. Сюда относятся – как сказано выше – печатанные большей частью в «Чтениях Императорского Общества Истории и Древностей Российских» труды его: 1) по описанию славянских рукописей, 2) по истории югославянских православных церквей – болгарской и сербской и 3) предсмертный труд его «О родине и происхождении глаголицы и об её отношении к кириллице (СПб. 1891)».

Всем, имевшим надобность обращаться к рукописным собраниям разных книгохранилищ хорошо известно то исключительное значение, которое имеют описания рукописей. Бывали случаи, когда научные исследования, в свое время очень известные, забывались в науке, как устарелые по своим приемам и выводам; а описания рукописей и выписки из них, к этим исследованиям приложенные, удерживали свое значение и в последующее время. Описания рукописей, даже в виде так называемых охранных каталогов, значительно облегчают желающим пользование рукописями и книгами, и тем оказывают важную услугу науке. Благодаря им многое из того, что прежде было неизвестно, сделалось предметом научной обработки; благодаря им предупреждена масса бесполезных случайных поисков, непроизводительных расходов па поездки. Вообще, описания рукописей – необходимые для исследователя настольные книги, вроде словарей. Понятно, что те люди, которые находят, возможность посвящать свой труд и досуг их составлению, заслуживают полной признательности. Архим. Леонид много и с искренней любовью к русскославянской старине потрудился по части описания рукописных сокровищ различных библиотек.

В мае 1863 г. написано иеромонахом (впоследствии архимандритом) Леонидом в Оптиной пустыни «Обозрение рукописей и старопечатных книг в книгохранилищах монастырей, городских и сельских церквей Калужской епархии» (напечат. в Чтен. Общ. Ист. и Древн. Росс. 1865. IV, смесь, стр. 1–115). Во введении указаны различные исторические обстоятельства, не благоприятствовавшие сохранению рукописных и печатных книг в пределах нынешней Калужской епархии (нашествия татар, литвы, эпоха междуцарствия, разорение городских и монастырских архивов). Библиотека Оптинского монастыря составлена уже в текущем столетии архимандритом Моисеем и иеромонахом Макарием. Рукописи и старопечатные книги монастырских библиотек описаны о. Леонидом, по личном обозрении оных; а обозрение памятников старины в сельских церквах основано на сведениях местных священников. Обозрение разделяется на два отделения. В первом – обозрение монастырских книгохранилищ. Отсюда узнаем, что монастыри Калужской епархии имеют следующее количество рукописей и старопечатных книг (см. таблицу ниже):

Калужский Казанский девичий монастырь имеет около 70 старинных актов (столбцов) XVII столетия. Между рукописями и старопечатными книгами заслуживают быть отмеченными:

А) в Оптиной пустыни –

1) Свод текста пяти старопечатных Евангелий, печатанных при патриархах Ермогене, Филарете (1633 г.), Иоасафе (1644 г.) и Никоне (1654), составленный на обличение неправомудрствующих о исправлении книг, старцем Оптиной пустыни Предтечева скита, иеромонахом Иовом, писан полууставом, в 4 книгах, в лист 117, 101, 208 и 177, всего 603 листа.

2) Псалтырь, переведён. с еврейского на русский язык архиепископом московским Амвросием Зертис-Каменским и архимандритом Донского монастыря Варлаамом Лящевским. Писана скорописью в 4-ку, 344 стр.

3) Старопечатные книги па сербском, молдавском и латинском языках (№№ 5–9) и подбор книг на церковно-славянском языке различных изданий по типографиям (№№ 10–125);

Б) в Скиту св. Иоанна Предтечи при Оптиной пустыни:

1) 80 Постнических Слов Преп. Исаака Сирина, болгарского перевода, писаны на Афоне, в Лавре св. Афанасия Гавриилом в лето 6897, т. е. в 1389г.

2) Необходимые в деле борьбы с расколом книги московских изданий XVII стол. (№№ 17–23).

В конце первого отделения о. Леонидом напечатано шесть актов из собрания старинных столбцов XVII в. Калужского Казанского девичья монастыря. В втором отделении содержится обозрение книгохранилищ городских и сельских церквей. Всего осмотрено 82 церкви. В Троицкой церкви села Запрудного, Жиздринского уезда, хранятся столбцы XVII в. касающиеся хозяйственного управления вотчинами Жиздринского Троицкого монастыря. Из этого собрания о. Леонидом напечатано шесть актов.

В «Чтениях Общества Ист. и Древн. Росс.» 1871, I напечатан труд архим. Леонида: «Описание славянорусских рукописей книгохранилища Ставропигиального Воскресенского, Новый Иерусалим именуемого, монастыря и заметки о старопечатных церковно-славянских книгах того же книгохранилища», (стр. 1–71). Описание составлено на основании данных, заключающихся в монастырских актах. Начало монастырской библиотеки относится к 1661 году, когда было отделено в пользу её значительное число рукописей и книг из собственной (Верховой) библиотеки патр. Никона. К этому году относятся собственноручные надписи патр. Никона на многих рукописях (Опис. стр. 2–3). По сохранившимся монастырским описям показаны приращения и убыли из монастырского книгохранилища рукописей от первой описи 1680г. до описи 1846г. и предложена таблица, показывающая, какие именно из числа пергаминных и бумажных рукописей, значившихся по описи 1680г. убыли и какие уцелели до настоящего времени. В самом описании рукописей о. Леонид придерживался того распределения их, которому следовали составители описи 1680г., «чтобы сохранить видимую связь с этою первоначальною описью» (стр. 15). Этим объясняется своеобразное распределение рукописей, не отличающееся особенным порядком и системой. Из архивных рукописей заслуживают внимания: 1) Опись 1680 г. полная всему монастырскому имуществу и 2) Две книги актов: жалованные, правые, купчие, дарственные, закладные и меновные грамоты на владения Воскресенского монастыря в XVII столетии. Любопытны примечания о. Леонида к описанию отдела рукописей.

1) Из монастырских актов видно, что в Воскресенской обители было намерение завести свою собственную типографию, для чего были приготовлены «книжные заводы» и «слова отлитые», но этому предприятию не суждено было осуществиться.

2) Из рукописей «Златоуст» и «Торжественник» приведены сполна оглавления восьми слов Кирилла епископа Туровского.

3) Описано пергаминное Евангелие окладное, хранящееся в ризнице, в сребропозлащенной оправе, богато украшенной драгоценными камнями. Писано в лист 1468г., с четырьмя изображениями Евангелистов; заставки и заглавные слова расписаны золотом. – Старопечатные книги Воскресенского книгохранилища распределены в описании по типографиям.

Когда в 1877 году архим. Леонид занял пост наместника Троице-Сергиевой Лавры, он, естественно, обратил свое просвещенное внимание на рукописные сокровища лаврской библиотеки. Описание славянских рукописей Лавры было составлено – и вполне удовлетворительно – библиотекарями Лавры иеромонахами Иларием и Арсением ещё в 1854–1857гг., но оно оставалось не напечатанным. Благодаря содействию архим. Леонида это описание явилось на страницах «Чтений Общ. Ист. и Древн. Рос.» за 1878–1879гг. и отдельною книгою: «Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры». М. 1878–1879. Ч. 1–3, стр. XIX, 352, 240, 267 и 44 стр. азбучного указателя имен и предметов. Описано всего 823 рукописи. Пергаминные рукописи отделены от бумажных. Те и другие описаны в систематическом порядке по обычным правилам библиографии. Рукописные сокровища лаврской библиотеки, начиная с 30-х годов настоящего столетия постоянно привлекали и привлекают ученых исследователей русской старины. Достаточно указать, что лаврскими рукописями пользовались Строев, Ундольский, Калачев, Муравьев, Срезневский, Сухомлинов, Костомаров, Буслаев, Тихонравов, Ключевский, гр. Толстой, прот. Разумовский, архим. (ныне епископ) Сергий, Архангельский, Сырку, Владимиров, Соколов, Смирнов, Петухов и мн. другие. Московская духовная академия особенно часто пользуется лаврскими рукописями. В виду такой важности рукописного лаврского собрания, не должна быть забыта заслуга архим. Леонида по изданию описания лаврской библиотеки. Здесь кстати отметить ту предупредительность и внимание, с какими о. Леонид относился к ученым, посещавшим лаврскую библиотеку. Сам о. Леонид очень дорожил своими учено-литературными отношениями, которые обнимали значительный круг ученых археологов и исследователей славянской и русской письменности. Так, архим. Леонид был близок с А.Ф. Гильфердингом, И.И. Срезневским, П.И. Савваитовым, Г.Ф. Карповым, А.Н. Поповым, Н.П. Барсуковым, с гр. А.С. Уваровым, гр. С.Д. Шереметевым. Особенно же был дружен с О.М. Бодянским. Лично мне сколько ни приходилось беседовать с о. Леонидом, ни одна беседа не обходилась без того, чтобы он не упомянул достолюбезное ему имя О. М. Бодянского.

В последние двенадцать лет своей жизни архим. Леонид с особенным усердием отдался излюбленному делу описания рукописей. В 1879 г. написан им и в «Чтениях Общ. Ист. и Древн.» за 1880, IV напечатан его труд: «Славянские рукописи, хранящиеся в ризнице Свято-Троицкой Сергиевой Лавры» (стр. 1–49). В ризнице Сергиевой Лавры хранится отдельно от находящихся в библиотеке 22 №№ славянских рукописей, из коих 9 писаны на пергамине и 13 на бумаге. Рукописи эти не вошли в «Описание славянских рукописей библиотеки Свято-Троицкой Сергиевой Лавры», и потому описание их служит необходимым дополнением к упомянутому изданию.

В 1879–1880 г. окончен о. Леонидом обширный труд, который и печатался в «Чтениях Общ. Ист. и Древн. Рос.» за 1882–1885 гг., а отдельным изданием вышел в 1887 г. «Сведение о славянских рукописях, поступивших из книгохранилища Св. Троицкой Сергиевой Лавры в библиотеку Троицкой духовной семинарии в 1747 г.» 2 вып. М. Описанные здесь рукописи числом 236 находятся ныне в фундаментальной библиотеке Московской духовной академии. Между ними 8 рукописей писаны на пергамине. Пергаминная рукопись Временника Георгия Амартола XII в. болгарской редакции (л., пис. уставом в два столбца, 273 л. без нач. и конца), с лицевыми изображениями, есть древнейший и любопытнейший список из всех доселе известных. Рукописи, писанные на бумаге, расположены в описании архим. Леонида по следующим отделам:

1) Св. Писание.

2) Толкование св. Писания.

3) Писания св. Отцов.

4) Разные богословские сочинения.

5) Каноническое право.

6) Богослужебные книги.

7) Отдел исторический.

8) Смесь.

В начале своего труда архим. Леонид поместил два изречения: «Тайну цареву подобает хранити, но тайны наук достояние общее» (Строев); «Достоинство библиографа состоит в полноте» (Ундольский). Действительно, названное описание отличается полнотой в обозначении содержания рукописей по листам, причем приводится начало отдельных частей. К описанию приложен подробный указатель имен и предметов. Этот труд архим. Леонида – необходимая справочная книга в библиотеке Московской духовной академии.

Едва только архим. Леонид окончил в 1885 г. печатание в «Чтениях Общ. Ист. и Древн. Рос.» обширного труда по описанию лаврских рукописей, поступивших в 1747 г. в Троицкую дух. семинарию, а ныне находящихся в библиотеке Московской духовной академии, как в том же 1885 г. приступил ещё к несравненно большему труду, именно к составлению «Систематического описания славяно-российских рукописей собрания гр. А. С. Уварова», каковое описание и доведено им до конца. Общее количество описанных им рукописей гр. А. С. Уварова (со включением 750 №№ собрания И. II. Царского) простирается до 2250 №№. Все издание должно состоять из 4 частей с 12 снимками. Описание разделено на 18 отделов, а именно:

I) Св. Писание.

II) Толкование св. Писания.

III) Писания св. Отец.

IV) Богословие Догматическое.

V) Богословие Учительное.

VI) Духовно-нравственные сочинения.

VII) Полемические сочинения.

VIII) Раскольнические сочинения.

IX) Право Церковное и Гражданское.

X) Богослужебные книги.

XI) Нотные Церк. книги и Синодики.

ХII) Жития святых.

ХIII) Сказания о чудотворных иконах и Иконописные подлинники.

XIV) История Церковная и Гражданская.

XV) Материалы для истории.

XVI) География и путешествия.

XVII) Сборники.

ХVIII) Прочие сочинения нецерковного содержания. Перед каждым отделением помещены общие библиографические замечания, касающиеся рукописей сего отдела:

1) Общее число рукописей известного отдела, с разделением по формату: листовых, четвертных и малого формата (так они разделяются в каталоге гр. Уварова);

2) число рукописей в отделе из собрания Царского, Сахарова, Норова;

3) число сочинений по названиям с показанием, к какому веку и сколько списков каждого сочинения принадлежит;

4) перечень рукописей отдела с годами;

5) число рукописей на пергамине и бомбицине.

К каждой части прилагается алфавитный указатель имен и предметов. В 1891 г. вышла 1-я часть, М. в больш. 4-ку, XVI, С94 стр., заключающая в себе отделы I-IX п рукописи с № 1 по 662. Описание некоторых рукописей IХ-го отдела просмотрено и дополнено проф. А. С. Павловым. В конце 1-й части помещено «Сведение о Древних пергаминных рукописях русского письма XI, XII, Х III и XIV веков, относящихся по своему содержанию к I, II, III, V и IX отделам настоящего описания, с показанием, в каких именно московских и петербургских библиотеках оные находятся». В нынешнем году напечатаны ч. 2 и 3, а теперь печатается и последняя, 4-я часть. Ч. 2-я, отд. X – XIII, №№ 623–1302 с 3 снимками, 577 стр. Ч. 3-я, отд. XIV – XVI, с 2 снимками, 363 стр. Собрание рукописей гр. А.С. Уварова и по количеству, и по достоинству рукописей составляет самое замечательное из современных частных собраний. Уступая в числе публичным собраниям Императорской Петербургской библиотеки и Московского Румянцевского Музея, оно превосходит числом рукописей славянский отдел Московской Синодальной библиотеки, а по тщательному подбору и ценности многих экземпляров занимает почетное место между всеми собраниями, без разделения их на публичные и частные. Описание архим. Леонида исполнено с всею желательною тщательностью и полнотой в обозначении содержания рукописей, и, можно надеяться, достигнет той цели, какую имел в виду его почтенный составитель. Целью же его было «ознакомить любителя русской старины с богатым частным собранием и дать путеводительную пить к исследованиям и обобщениям в области древней русской письменности молодому поколению» (предисл. VII). Для характеристики литературного образа архим. Леонида важно прибавить, что и этот громадный труд предпринят и исполнен им вполне бескорыстно, «единственно по любви к русской письменности и по глубокому уважению к памяти достойного собирателя п ценителя русских древностей» (Предисл. V).

В феврале 1891г. написан архим. Леонидом и в «Чтен. Общ. Ист. и Древн. Рос.» 1891, II напечатан его труд: «Рукописи сербского письма XIII – XVIII века, находящиеся в библиотеках Московской губернии». Библиотеки эти следующие:

1) Московский Публичный и Румянцевский Музей;

2) Синодальная;

3) Хлудовская (ныне Никольского Единоверческого монастыря);

4) Троице-Сергиевой Лавры;

5) Московской Духовной Академии;

6) Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря, и

7) гр. Уваровых.

Всего указано 91 рукопись; из них 30 писаны на пергамине, 14 на бомбицине, 1 на лощеной бумаге, остальные бумажные. Рукописей с годами 20 №№. Описаны по отделам:

I) Св. Писание и толкование на оное,

II) Писания св. отцов,

III) Каноническое право,

IV) Жития святых,

V) Исторический отдел,

VI) Богослужебные и

VII) Сборники.

В прошедшем же году, незадолго до кончины архим. Леонида» явилось в печати сообщенное им «Описание рукописей монастырей Волоколамского, Новоиерусалимского, Саввина-Сторожевского и Пафнутиева-Боровского», составленное известным археографом П. М. Строевым ещё в 20-х годах. Это описание, с предисловием и указателем Н. Барсукова, издано Обществом Любителей Древней Письменности.

Здесь следует ещё назвать следующие библиографические труды архим. Леонида:

1) «Библиографические разыскания в области древнейшего периода славянской письменности IX-X вв.: памятники сих веков по сохранившимся спискам XI-XVII вв.» (Чтен. Общ. Ист. и Древн. 1890, III).

2) «О славянских переводах церковного богослужебного устава» (там же, 1867, II).

3) «Сведение о славянских и русских переводах Патериков различных наименований и обзор редакций оных» (там же, 1890, IV).

4) Два памятника древнерусской киевской письменности XI и XII вв.:

а) Слово о перенесении мощей преп. Феодосия Печерского, соч. мниха Нестора и

б) Похвала Феодосию Печерскому, неизвестного (архим. Серапиона)», – там же, 1890, II.

5) «Заметка об одной старопечатной книге» (книга о Вере, 1625 г.), – там же, 1880, I.

6) «Евангелие, напечатанное в Москве 1564–1568 гг.», библиографическое исследование, с приложением 8 рисунков, – изд. Общ. Люб. Древн. Письменности СПб. 1883, 34 стр.

Так много потрудился архим. Леонид на пользу исследователей русско-славянской письменности.

К времени пребывания архим. Леонида в Иерусалиме и Константинополе относятся:

1) описание рукописей Иерусалимской патриархии и других книгохранилищ Востока, сделанное одним английским путешественником в 1858 г. и напечатанное архим. Леонидом в «Чтен. Общ. Ист. и Древн. Росс.» 1870, IV, с предисловием О. М. Бодянскаго: «Греческие книгохранилища Востока и их рукописи»;

2) «Обозрение Цареградских памятников и святынь XIV и XV веков по русским паломникам» (там же, 1870, IV),

3) капитальные труды по изучению достопамятностей св. Афонской горы. Во время троекратного посещения Афона – в 1859, 1866 и 1868 годах, о. Леонид остановился с особенным вниманием на славянских монастырях: Хиландаре, св. Павловском, Зографе и Руссике. Замечательные труды его: «Историческое описание Сербской царской Лавры Хиландаря и её отношений к царствам Сербскому и Русскому» (Чтен. Общ. Ист. и Древн. Росс. 1867, IV'), «Историческое обозрение афонских славянских обителей – Зографа и Руссика» (в «Прибавлениях» к Херсонским Епархиальным Ведомостям за 1867 г.) и «Славяносербске книгохранилища на св. Афонской горе в монастырях Хиландаре и св. Павле» (Чтен. Общ. Ист. и Древн Росс. 1875, I) занимают видное место в литературе описания афонских достопамятностей. В первых двух сочинениях автор, излагая историю славянских монастырей на Афоне, указывает и на акты, из многих приводит извлечения и многие издает в полном виде, по лично им самим сделанным снимкам. В издании самых документов заключается главное значение этих трудов архим. Леонида. Преимущественное внимание здесь обращено на славянские грамоты: сербские, русские и валашских господарей. В частности, в «Описании Хиландарской Лавры» (стр. 1–138) напечатаны хрисовулы: греческого императора Андроника старшего 1292 г., Сербского короля Стефана Уроша II Милутина, царей Стефана Душана и Уроша V, господарей, деспотов и деспотиц, и русские грамоты, касающиеся отношений Хиландаря к русскому царству. В „Приложениях» (стр. 113–138) помещены: очерк Хиландарского книгохранилища, Хрисовул Стефана Немана, Типик св. Саввы и грамота сербского патриарха Никодима 1450 г. В «Историческом обозрении афонских славянских обителей Зографа и Руссика» впервые знакомимся вполне с двумя древнейшими любопытными актами Руссика – 1143 и 1169гг., которые приводятся автором в дословном русском переводе, и в оригинале были изданы самим монастырем только в 1873 году; здесь же находим первое известие о замечательном Зографском документе, на греческом языке, с славянской подписью, так называемом «Ряде» 980г. на продажу монастырька св. Апостолов Святогорским протом одному иноку. – Обширный труд архим. Леонида: «Славяно-сербские книгохранилища на св. Афонской горе» (стр. 1–80) посвящен Высокопреосвященному Михаилу, митрополиту Сербскому. Обозрению книгохранилищ Хиландаря и св. Павловского монастыря предпослан исторический очерк этих обителей. В систематическом порядке описаны рукописи – пергаминные и бумажные, и старопечатные книги. Кроме этих двух афонских книгохранилищ, здесь же описано книгохранилище болгарского Зографского монастыря, а из служебной пергаминной Минеи сего монастыря (рукоп. XIII–XIV в.) сполна приведен месяцеслов вместе с службами, положенными свв. Кириллу, Мефодию, Петру царю болгарскому (сыну Симеонову) и преп. Иоанну Рыльскому. В конце описано сербское Евангелие т. н. Волканово, нач. XIII в. и приведено послесловие сего Евангелия. – К св. Афонской горе имеют отношение ещё следующие труды архим. Леонида:

1) «Изображения славянских первоучителей и просветителей святых Кирилла и Мефодия на иконе Николая Скоропомощника в Афонском Дохиарском монастыре» (Чтен. в Общ. Ист. и Древн. Росс. 1868, I);

2) «Хиландарский Типик или Устав св. Саве», Белоград. 1868;

3) «Стара српска писма из руског монастира св. Пантелеймона у св. Гори», Белоград, 1868;

4) «О соединении под общим управлением болгарского Рыльского и русского Афонского монастырей» (Чтен. Общ. Ист. и Древн. Росс. 1869, III),

5) «К истории югославянского монашества XIVв.» (Душеп. Чтен. 1871, 1 и 2).

В сейчас указанных, относящихся к Афонской горе, трудах архим. Леонида уже достаточно высказалось непосредственное, обширное и так сказать исчерпывающее до дна свои источники изучение им древностей югославянских. Посещая из Константинополя неоднократно Афонскую гору и Балканские государства, имея общение с учеными Болгарами и Сербами, архим. Леонид изучил болгарский и сербский языки⁸, и тогда же, ещё в бытность в Константинополе, написал несколько более или менее капитальных статей по истории православных славянских церквей болгарской и сербской. Таковы:

1) «Архиепископия первой Юстинианы Охридская и её просветительное влияние на южных славян, болгар, и сербов» (Чтен. Общ. Ист. и Др. 1866, IV стр. 1–75). Этот обширный и серьезный труд посвящен О.М. Бодянскому. Историческое обозрение судеб Охридской архиепископии распадается на пять отделов или периодов:

1-й) от учреждения архиепископии в первой Юстиниане до перенесения кафедры в Охриду, от VI до X в.

2-й) Охридская Архиепископия в пределах Болгарского царства до завоевания Болгарии греками, от X в. до 1019 г.

3-й) от покорения Болгарского царства греками до присоединения Охриды Сербским царем Стефаном Душаном к Сербскому царству.

4-й) от присоединения Охриды к Сербии (1340г.) до покорения Сербского царства Турками в 1389г.,

5-й) от падения Сербского царства до конечного упразднения Охридской архиепископии в 1767г.

Таким образом здесь представлен очерк церковной и государственной истории болгар, частью и сербов, а также история сношений с Россией архипастырей первой Юстинианы Охридских в XVI и XVIIвв.

2) «Сочинения блаженного Феофилакта Болгарского архиепископа первой Юстинианы» (Чтен. Общ. Ист. и Др. 1870, IV).

Автор задался целью решить вопрос: в каком столетии жил и писал блаженный Феофилакт, и пришел к убеждению, что Феофилакт сочинитель богословских и исторических сочинений жил в X столетии, в царствование болгарского царя Петра и его супруги, царицы Марии, которым и посвятил некоторые из своих сочинений.

3) «Последний патриарх болгарского царства, блаженный Евфимий и его сочинения» (там же, 1870, IV). Здесь предложено несколько новых данных для истории жизни и литературной деятельности патр. Евфимия, извлеченных из сборника «Панегирик», единственный экземпляр которого находится в болгарском Рыльском монастыре, и из двух сборников Хиландарского монастыря. 4) «Киприян до восшествия на Московскую митрополию» (там же, 1867, II). На основании свидетельства болгарина Григория Цамблака, современника и родственника Киприану, архим. Леонид решительно высказывается за болгарское происхождение Киприана (вопреки установившемуся мнению, считающему Киприана сербом). В рассматриваемой статье отмечаются книжные занятия Киприана на Афоне и позднее в Константинополе. Приводится впервые значительное извлечение из «Послания Евфимия патриарха Терновского к Киприану монаху св. Афонския горы». Раскрывается посредничество Киприана в примирении Константинопольской церкви при патр. Филофее (близком. к Киприану ещё по Афонской горе) с церквами сербскою и болгарскою, и участие его в делах русской церкви. Словом, статья архим. Леонида проливает новый свет на первый, мало известный и недостаточно обследованный период жизни и деятельности Киприана, до восшествия его на московскую митрополию.

5) «Надгробное слово Григория Цамблака российскому архиепископу Киприяну» (там же, 1872 I).

6) «Сербская иноческая община в Палестине» (там же, 1867, III). После очерка паломничества сербов в Св. землю, начиная с XIII в., излагается история сербской Лавры св. Саввы Освященного, существовавшей в Палестине более 300 лет (1303–1636), и подробно раскрываются сношения этой обители с Россией, посылавшей туда обильную и богатую милостыню. Нелишне заметить, что лучшие и древнейшие славянские рукописи из этой сербской Лавры приобретены были в 1835г. нашим известным паломником А. С. Норовым.

7) «Объяснение к областной карте трех автокефальных славянских церквей на Балканском полуострове», СПб. 1871.

8) «Память о святом великом Владимире у южных славян».

9) «Хан Нагай и его влияние на Россию и южных славян» (Чтен. Общ Ист. п Древн. 1868, III).

На основании как византийских, так русских и сербских летописей здесь излагаются любопытные сведения о личности и значении выходца из Большой или Золотой Орды хана Нагая, который, расположившись, в XIII веке, сперва на северных берегах Черного моря, а потом в низовьях Дуная, рассылал оттуда свои войска в разные стороны, и был достаточно силен для того, чтобы заставить заискивать в себе гордую Византию, вмешиваться во внутренние дела Болгарского царства и требовать к себе на службу сына короля сербского (то был Стефан Дечанский, сын краля Стефана Милутина).

Долговременное и непосредственное обращение с славянскими рукописями разных редакций, основательное знакомство с югославянской историей, учено-литературные отношения с русскими славистами, особенно с О.М. Бодянским, автором исследования «О времени и происхождении славянских письмен». (М. 1855), превосходный разбор теории Шафарика о происхождении и родине глаголицы, представленный А. Е. Викторовым, все это, естественно, останавливало любознательность архим. Леонида на весьма важном принципиальном вопросе славянской науки о начале и характере славянской письменности, о происхождении и взаимном отношении двух славянских азбук – кирилловской и глаголической. Плодом долговременных и усидчивых изысканий явился предсмертный труд о. Леонида: «О родине и происхождении глаголицы и об её отношении к кириллице. Историко-литературное исследование» (СПб. 1891, издание Императорской Академии паук). Труд этот посвящен памяти О.М. Бодянского и И.И. Срезневского. В эпиграфе поставлены слова Шафарика: «подлинно, следовало бы опасаться за человеческий ум, если бы невозможно было раскрыть удовлетворительным образом происхождение обеих славянских азбук в том IХ-м столетии, которое так ясно в историческом отношении, и так богато в литературном» (П. Шафарик в его соч. о Глаголице, рус. перев. в «Чтен.» 1860, IV, отд. III, стр. 2). Мы знаем, как трудно этот вопрос поддается разрешению, знаем, что и доселе стоят во всеоружии друг против друга две противоположные теории, из которых одна усвояет св. Кириллу нашу кириллицу, а другая ему же глаголицу. С своей стороны я полагаю, что названный труд архим. Леонида уже потому не может быть «последним» словом науки в данном вопросе, что он представляет только «историко-литературное» исследование, не затрагивающее самых важных сторон вопроса: палеографической и вообще филологической. Но за всем тем, исследование архим. Леонида представляет интерес с двух сторон. Во-первых, с субъективной, как окончательное решение автором этого вопроса для себя. На моих глазах писан о. Леонидом этот труд, у меня брались им для справок издания древних глаголических памятников, не раз приходилось мне беседовать с ним по этому, чрезвычайно занимавшему его, вопросу. Но из бесед каждый раз выносилось впечатление, что о. Леонид найденное им новое решение вопроса о времени и месте возникновения глаголицы никогда не изменит на другое, что оно стало дорого для него как тяжелыми и долгими муками выношенное детище, как своего рода историческое прозрение много думавшего и долго искавшего истины человека. Во-вторых, исследование архим. Леонида представляет и объективный интерес по новизне решения этого трудного вопроса. Исследование о глаголице разделяется на четыре главы.

В первой архим. Леонид устанавливает следующие положения:

1) О.М. Бодянский и П.И. Срезневский ясно и точно опровергли «паннонские гадания» Копитара.

2) Академик И.В. Ягич в своем исследовании о Мариинском глаголическом Евангелии (СПб. 1883) ясно и убедительно доказал, что глаголические Евангелия (все три: Мариинское, Зографское и Ватиканское) суть памятники древнего сербохорватского (точнее хорватского) наречия X-XI века.

3) Проф. А.С. Будилович в рецензии на издание Мариинского Евангелия показал, что в паннонской глаголической теории г. Ягича далеко не все так твердо обосновано, как бы это хотелось защитникам первенства глаголической азбуки перед кирилловскою.

Во второй главе ставятся вопросы: «где появился первоначальный список глаголического Евангелия, или, что все равно, где надобно полагать родину глаголицы, как одного из двух ныне известных славянских алфавитов? Когда и какие именно причины вызвало его появление?». – «Последнее исследование глаголических Евангелий, из которых древнейшее относится к исходу X или началу XI века, И.В. Ягича, – говорит автор, – указывает на необходимость искать родину глаголицы как алфавита, в пределах Хорвато-Далматского государства, точнее же в его приморской области – Далмации, о чем свидетельствует и известная латинская легенда Диоклейца XII века.» «Помня, во-первых, что оба наши незабвенные слависты: О.М. Бодянский и И.И. Срезневский высказались, что они считают глаголицу «явлением IX века,» во-вторых, что писатель начала X века, монах Храбр, ничего не знает о глаголице и что вообще об её происхождении доселе нет никакого письменного свидетельства, мы полагаем, – продолжает архим. Леонид, – что для того, дабы приблизиться сколько можно к решению предложенных в начале вопросов, следует отыскать в церковнополитической истории Хорвато-Далматского государства IX века такие обстоятельства или такое событие, которое наиболее очевидно должно было вызвать явление, ныне называемое глаголицею, глаголическою письменностью, что мы и сделаем, руководясь сербохорватскими источниками»⁹. Не простираясь в исторические исследования о. Леонида, я укажу на результат, к какому он пришел. Результат этот следующий. «В 879 году некто диакон Феодосий, родом славянин (хорват), желая спасти полюбившееся хорвато-далматинцам славянское богослужение, придумал для этого следующее: посоветовал князю Бранимиру отступить от Византии и стать под покровительство Рима, а сам составил из кириллицы и народных «условных знаков» счетного или торгового значения глаголицу, переписал ею кирилловский перевод св. Евангелия, применив оный к хорватскому наречию и по возможности согласив с латинскою вульгатой, вошел в сношение с папой (Иоанном VIII), принял от Рима посвящение во епископа (в 879 г.) и благословение совершать в его Пинской епархии славянское богослужение по изготовленным им глаголическим книгам (в 880 г.). Такова первая славянская уния с римскою церковью¹⁰... Таково происхождение глаголицы!» – «Мы твердо убеждены, – говорит автор рассматриваемого исследования, – что именно к этому времени и событиям относится появление на свет второй славянской азбуки и письменности, которая ныне именуется глаголическою и которую, по свидетельству хорватских писателей, хорватский парод искони называл и называет своею. А что глаголица, как орудие церковной письменности, появилась на свет не ранее 879–880 г., это ещё недавно признавали сами глаголисты, ссылаясь па письменное свидетельство 1222 года, из которого видно, что древнейшим памятником глаголицы была псалтырь, писанная для Сплетского архиепископа Феодора, между (880–890гг)»¹¹.

В третьей главе архим. Леонид представляет, на основании указаний И. И. Срезневского, сходства и отличия глаголической азбуки от кирилловской и судьбу глаголицы на родине и в других славянских землях.

В четвертой определяет, в чем состоят главные отличия глаголического извода евангельских Чтений от кирилловского. Глаголический текст евангельских Чтений, говорит о. Леонид, «есть видоизменение или переделка кирилло-мефодиевского текста Евангелия (862г.), с применением этой переделки в пользу хорватского наречия, переделка, согласованная наспех с латинскою Вульгатою»¹².

В приложениях помещены разночтения Зографского и Ассеманиева Евангелия, подтверждающие мысль о согласовании глаголического текста Евангелия с латинскою вульгатой, и представлены таблицы, излагающие по годам судьбы кириллицы и глаголицы в IX, X и XI столетиях. Из сравнения глаголического извода Евангелия с кирилловским получились у о. Леонида следующие конечные заключения: глаголица осталась памятником старого хорватского наречия, а кириллица памятником древнего церковно-славянского языка. Кириллица есть знамение церковного единения с Византией, а глаголица есть знамение разъединения с Византией... Древнейший памятник кириллицы, Остромирово Евангелие, остается тем же, чем был его прототип кирилло-мефодиевского перевода – знаменем православных славян, порученным промыслом Божиим хранению русского народа... Верность этому знамени служит символом святого чаяния, что грядет час, когда и все остальные славяне, убедись, что наступило и для них время духовного единства, свободно и радостно соберутся под это обще-славянское знамя, и, вместе с его хранителями, воспоют «едиными усты (глаголы) и единым сердцем» знаменательную песнь, творение царственного песнотворца X века, царя Льва Премудрого, которая некогда оглашала своды Цареградской Софии: «Приидите людие, Триипостасному Божеству поклонимся»¹³...

Из этих последних слов, коими мы и заключим свою речь, посвященную памяти архим. Леонида, видно, что. изучая историю славянских народностей, не раз, может быть, задумываясь над судьбами славянства, о. Леонид не оставался только холодным исследователем прошедших судеб единокровных и единоверных нам славянских народов, а и выработал себе определенный народнославянский идеал. В прошедших судьбах славянства он ищет и указывает уроки для будущего, или же длинные исторические изыскания заключает своими «чаяниями» и пожеланиями. «Мы надеемся, – так заключает он исследование об архиепископии первой Юстинианы, – что Охридские болгары, храня у. себя драгоценный залог прошлого, мощи св. Климента, памятью его трудов на пользу духовного просвещения и письменности славянской, не перестанут оживлять свой дух к изучению родного славянского слова, на котором, благодаря св. Седмичисленникам, уже второе тысячелетие славится Слово Божие многомиллионною семьёй православных славян, пророча им великое будущее, если до конца будут хранить между собою «единение духа в союзе мира¹⁴». «И до ныне, – говорит о. Леонид в заключении статьи «О соединении под общим управлением болгарского рыльского и русского афонского монастырей», – память их двукратного соединения означается сохранением духовного и дружелюбного общения между братством обоих монастырей, образуя одну из тех малоприметных, по тем не менее крепких нитей, которыми через целые века поддерживается взаимный духовный союз родственных и единоверных племен, в терпеливом ожидании того вожделенного для всех славян дня, когда не опасаясь более ничьего предательства и не боясь ничьего преследования, они будут в состоянии откровенным лицом взглянуть друг на друга, и, ясно сознавая свое духовное и племенное родство, братски протянуть друг другу руки на вечный союз, для общего блага, как своего, так и своих нынешних насельников¹⁵». Свое исследование о сербской иноческой общине в Палестине о. Леонид заключает таким пожеланием: «если суждено когда-либо образоваться в Палестине русской православной иноческой обители, то да послужит ей добрым уроком история сербской общины!»¹⁶. Упомянув о том, что плодами победы русского князя Святослава в Болгарии воспользовался не он, а хитрый Цимисхий, о. Леонид прибавляет: «хороший урок для будущего!»¹⁷ Говоря о ссылке в заточение последнего болгарского патриарха Евфимия, о. Леонид прибавляет: «нетрудно догадаться, что чувствовал архипастырь родолюбец..., видя мерзость запустения, стоящую на месте святе, до дня избавления, чаяние которого есть главнейшая опора многострадального болгарского народа»¹⁸ Статью о Киприане о. Леонид заключает так: «образ действий патр. Филофея и его миролюбивого пособника Киприана указывает церкви Константинопольской на кратчайший путь к справедливому разрешению греко-болгарской церковной распри»¹⁹.

Г. Воскресенский

Г. Воскресенский