О древнем наперсном медном образе в библиотеке Александро–Невской Лавры

При сличении этого медного наперсного образа с другими подобными, оказывается, что он, по форме и по работе, имеет сходство с так называемой «Черниговской» золотой медалью¹, найденной близ Чернигова в 1821 году, и со старинным небольшим образом, найденным в Рязани², и совершенно одинаков с некоторыми другими, уже известными экземплярами³. Экземпляр Лаврский найден в недавнее время на пашне, в 15 вёрстах от города Устюжны (Новгородской губернии), близ села Никифорово, где по преданию, был какой-то женский монастырь. Образ – круглой формы, 1½ вершка в поперечнике, с ушком для привешивания на цепочке или шнурке, и вылит из металлической композиции (красной меди с примесью олова). На лицевой стороне его в средине изображена Божия Матерь с Предвечным Младенцем в левой руке, который положил правую свой руку на левое плечо матери. По изображению, икона сия имеет сходство с иконой Божией Матери, известной в нашем отечестве под именем Владимирской⁴. Надписей над ликами Богоматери и Спасителя, равно как и в венцах у них, никаких нет, или, по крайней мере, теперь незаметно. Всё изображение обведено двумя концентрическими кругами, между которыми греческая надпись, без разделения слов одного от другого: ┼ ФЕОТОКЕ СКЕПЕ КЕ ВОНОН ТѠН ЕХѠНТА СЕ АМИН, т. е. «Богородице, призри и помогай имеющему тебя, аминь». На оборотной стороне, посреди изображена человеческая голова с длинными волосами, окружённая змеями или драконами, которые, извиваясь кругообразно двенадцатью главами⁵, двумя из них касаются почти до ушей лика человеческого. Около клубка этих змей обведены два концентрических круга, между которыми другая греческая надпись⁶: ┼ АГИОС, АГИОС КЕ ФС САВАОФ О ПЛИРИС УРАНОС, т. е. «Свят, свят Господь Саваоф, исполнь небо». И в той, и в другой надписи есть некоторые неправильности и сокращения в словах; именно, в первой надписи грамматические формы: σκέπε (вместо σκέπα от σκεπάω), βοὴϑη (вместо βοήϑει от βοήϑέω), κε вместо καὶ и троекратное употребление «ѡ» вместо «о» до́лжно приписать эпохе, в которую язык греческий много уже утратил из прежней чистоты своей, или месту чеканки, в котором, может быть, не совсем хорошо были знакомы с этим языком⁷. В последней надписи недостаёт третьего слова ἄγιος по тесноте места, ке вместо Κύριος, фс вместо Θὲος; ὁ, вероятно, вместо оῦ, т. е. коего полны небеса, а слов конечных: καὶ ἡ γη τῆς δὸξης недостаёт также по тесноте места⁸.

Образ этот, судя по малому виду и устройству его с ушками, должен быть привешиваем к иконам или, вернее, носи́м на персях. При описании его представляются вниманию три вопроса:

1) о значении изображения двенадцатиглавого змея,

2) о надписях вокруг оного, и

3) о том, где и когда лит он, судя по надписям.

1. Для решения первого вопроса нет нужды принимать изображение главы на оборотной стороне за главу Медузы⁹ и самый образ причислять к амулетам или абраксам¹⁰. Более простое и естественное объяснение изображения змея под изображением Божией Матери находится в Св. Писании. Под змеем разумеется диавол, искусивший Адама и Еву в образе змея, а под главой, изображённой среди змея, разумеется Ева, обольщённая непосредственно змеем, или диаволом. Принявши таковое объяснение, становится понятным, почему на лицевой стороне изображена Божия Матерь. В этом изображении является исполнение обетования, данного падшим прародителям, о рождении от семени Жены имеющего стереть главу змея (Быт.3:15; ср. Откр.12:3–7). Изображение подобного змея на Черниговской медали и других¹¹ находится под иконой св. Архангела Михаила, потому что ему приписывается низвержение диавола (Откр.12:7–12)¹². А на образе, найденном в Рязани, изображение змея находится под святым, изгоняющим беса, и всего вероятнее, под св. великомучеником Никитой, празднуемым на другой день Воздвижения Честного и Животворящего Креста и самым именем своим напоминающим победу (νίκη)¹³. Двенадцать глав приданы змею¹⁴, чтобы изобразить нагляднее необыкновенную хитрость его, по которой он назван «мудрейшим всех зверей, сущих на земле» (Быт.3:1), и вместе изобразить злобу исконного врага нашего, который ищет нашего поглощения со всех возможных сторон (Пет.5:8, Откр.13:2)¹⁵. Впрочем, из двенадцати переплетённых глав змея, четыре только обращены прямо на уязвление изображённого лика человеческого, вероятно, в соответствие четырём сторонам света. Согласно с таким объяснением, образ, очевидно, мог быть носим на шее или на персях вместо креста и ладанки, чтобы служить всегдашним напоминанием о нашем грехопадении и искуплении, как о догматах наш веры и благочестия, напоминанием о нашей немощи в борьбе с облежащими нас враждебными силами. По этой причине, ношение на груди таковых наперсных образов вместе с крестами принадлежит к старинным русским обычаям и остаётся у некоторых доныне¹⁶.

2. Что касается до надписей греческих на образе, то первая из них на лицевой стороне понятна. Она выражает молитву или умилённое прошение к Богородице того, кто носил или имел при себе её икону. Посему на подобных образах в надписях выражается прошение о божественной помощи от определённых лиц: на Черниговской медали – от раба Василия¹⁷; на одном из готских ониксов – от рабы Марии¹⁸. Там раб Василий просит самого Господа, a здесь раба Мария (на другом: раба Евдокия) просит Божию Матерь о защите их от наветов диавола, символом коего служат изображённые около головы змеи. Молитва к Богородице взята, как видно, из чина о панагии, потому что и самый образ имеет сходство с так называемой путевой панагией (со св. мощами или со св. дарами), которую в древности имели обыкновение святители носить при персях на пути для освящения храмов и для напутствия св. дарами¹⁹. Вторая надпись на образа вокруг многоглавого змея взята из песни Серафимской, выражающей славу Господню на небе и на земле (Ис.6:3). Песнь эта, как повторяемая на литургии и на иных молитвословиях, особенно на полунощнице, могла иметь здесь место по своему величию и торжеству силы Господней над всякой силой вражьей. Это торжество частью понятно и для нас; но несравненно яснее оно для небожителей, каковы херувимы и серафимы, воспевающие постоянно победную песнь пред престолом Всевышнего. Но, с другой стороны, песнь эта могла иметь отношение к виденному послами св. равноапостольного князя Владимира чуду. В летописи приводится рассказ послов, о себе самих следующий: «Нам явились юноши крылатые в светлой необыкновенной одежде, которые, не касаясь земли, пели на воздухе: «Свят, свят» и проч.²⁰. Прибавим к этому и то, что слова пророка Исаии и ныне повторяются простым народом при сильных ударах грома, как предохранительное средство²¹.

3. По указанию греческих надписей может быть приблизительно решён вопрос и о том, когда и где лит описываемый нами шейный образ. Как изображения, так ещё более надписи вокруг них на образе, указывают на глубокую его древность. Он мог быть лит Греками в Греции до взятия Турками Константинополя (1453), а всего вернее, лит на Руси под руководством греческих мастеров и не позже XV века. Последнее предположение оправдывается бывшими у нас постоянными сношениями с Грецией и её художниками, неодинаковостью самых шейных икон, устрояемых по нужде и расположению различных лиц, и особенно надписями на них не только греческими, но и русскими²². Поэтому нельзя согласиться с мнением профессора Крузe²³, что Черниговский медальон есть медаль, сделанная будто бы греческим царём Василием Македонянином в успокоение своей совести и в честь блаженной памяти царя Михаила, в особенности же в память победы его над предками нашими при Оскольде и Дире.