Русская иерархия XVI века

В 1544 году 21 февраля на место скончавшегося Суздальского епископа Ферапонта (1539–1543) Митрополит Макарий (†1563; пам. 30 дек.) с Собором архиереев поставил из архимандритов Чудова монастыря владыку Иону (Собину)⁷⁸⁸. Его настоятельство в кремлевской обители П. Строев датирует 1518–1544 годами⁷⁸⁹. Однако самое раннее упоминание об игумене Ионе встречается в монастырской купчей грамоте, датируемой январем 1516 года⁷⁹⁰, что позволяет отодвинуть дату его возведения в архимандриты по крайней мере на два года ранее. К этому времени ему было более 30 лет, условно – около 40 лет. Таким образом, можно предположить, что родился он при Митрополите Геронтии (1473–1489) и при Великом князе Иоанне III (1462–1505). Очевидно, будущий Владыка принял монашеский постриг в Чудовом монастыре. Подвизаясь здесь, он мог видеть сведенного с престола Новгородского архиепископа Геннадия (†1505; пам. 4 дек.), который после своей кончины был погребен в гробнице основателя Чудова монастыря, святителя Алексия (†1378; пам. 12 февр.).

Возведение инока Ионы в Чудовские архимандриты совершил Митрополит Варлаам (1511–1522). Сохранились некоторые сведения, относящиеся ко времени его настоятельства. При архимандрите Ионе в монастырь давались земельные вклады и приобретались имения⁷⁹¹. Из вкладов в виде книг следует назвать пергаменный сборник XIV века с поучениями аввы Дорофея⁷⁹². В 1543 году певчий дьяк Митрополита Макария Филипп, принявший постриг с именем Феодосия, дал в Чудов монастырь Кормчую книгу 1499 года «по своей души при архимандрите Ионе»⁷⁹³.

Раннее же летописное упоминание об архимандрите Ионе относится к осени 1518 года, когда в Чудовом монастыре произошло исцеление «человека разслаблена» у мощей Митрополита Алексия. Летописец отмечает, что это произошло во время Великого князя Василия III, Митрополита Варлаама «и архимандрита Ионы честнейшиа тоя обители»⁷⁹⁴. В 1519 году произошли новые чудеса-исцеления у гроба святителя Алексия. Чудовский настоятель сообщил об этом Великому князю и Митрополиту, который затем соборне совершил молебенное пение у святых мощей Чудотворца⁷⁹⁵. В 1535 году в Чудовом монастыре сонм духовенства совершил переложение мощей святителя Алексия «в раку сребряну». В летописи вслед за именами иерархов, участников этих торжеств, назван также и «архимандрит Иона обители тоа»⁷⁹⁶.

Еще ранее, в 1518 году, в ответ на обращение Великого князя, на Русь прибыл с Афона преподобный Максим Грек (†1556; пам. 21 янв.), который был поселен в Чудовом монастыре. Здесь ученый монах жил семь лет при архимандрите Ионе. «Деятельность Максима Грека с самого начала пребывания в Москве приобрела культурно-просветительскую направленность. Его келья стала центром, где наиболее образованные люди собирались для ученых диспутов и бесед <...> для обсуждения злободневных политических и социальных проблем»⁷⁹⁷. Несомненно, преподобный Максим Грек бывал на монастырских богослужениях, которые совершал архимандрит Иона.

В 1522 году в управлении Русской Церкви произошли важные изменения. Оставил кафедру Митрополит Варлаам⁷⁹⁸, и на его место был поставлен Митрополит Даниил (1522–1539; †1547). Еще при Митрополите Варлааме в Тверской епархии было совершено открытие мощей преподобного Макария Калязинского (†1485; пам. 17 марта), а в 1522 году по благословению Митрополита Даниила Чудовский архимандрит Иона участвовал в освидетельствовании святых мощей Преподобного⁷⁹⁹. В житии святого говорится, что перед возвращением в Москву «архимарит Иона взяша от князя Георгиа достойное поклонение к старейшему брату, великому князю Василию, и Святейшему Митрополиту Данилу такоже, таже поиде в пресловущий град Москву. Немнога же времени минувшу, се уже достигшу ему града Москвы, прииде к великому князю Василию Ивановичю и являет ему от брата князя Георгиа вышереченное поклонение, таже и ко Святейшему Митрополиту Данилу и сказывает им, яко виде святаго Макариа чюдно и преславно, паче ума человечя»⁸⁰⁰.

Архимандрит Иона принимал участие в общественно- государственной жизни того времени. «Будучи архимандритом Чудова монастыря, он ручался вместе с прочими святителями в верности к государю: 1522 года по князе Василии Васильевиче Шуйском, в феврале 1525 по князе Иване Михайловиче Воротынском и 5 февраля 1531 года по князе Федоре Михайловиче Мстиславском »⁸⁰¹.

Историк А. А. Зимин называет Чудовского настоятеля «ближайшим сподвижником» Митрополита Даниила⁸⁰². Действительно, он активно участвует в событиях церковной жизни того времени. Во время первосвятительства Митрополита Даниила проходили два церковных Собора, на которых был осужден преподобный Максим Грек. Архимандрит «Иона на Соборе против Максима Грека 1525 года был один из главных против его обличителей»⁸⁰³. Через шесть лет он принимал деятельное участие в соборном разбирательстве дела князя-инока Вассиана (Патрикеева). Во время суда Великий князь пригласил «на него свидетеля архимандрита Иону тоя ж обители»⁸⁰⁴, – говорится в позднем памятнике, в Выписи о втором браке князя Василия III. Таким образом, можно говорить, что архимандрит Иона был близок к государеву семейству. Когда в 1533 году скончался Великий князь Василий III, в иночестве Варлаам, то в его погребении, проходившем в Архангельском соборе, участвовал Чу довский настоятель⁸⁰⁵.

В последовавшие затем годы малолетства Иоанна Грозного боярские партии боролись за власть и влияние на государя. В результате нестроений в 1539 году был сведен с престола Митрополит Даниил, и при избрании нового Предстоятеля Русской Церкви Чудовский архимандрит Иона был одним из кандидатов на Всероссийскую кафедру, но поставлен был из Троицких настоятелей Митрополит Иоасаф (1539–1542; †1555; пам. 27 июля)⁸⁰⁶. При Митрополите Иоасафе было предпринято усилие для канонизации нового русского святого. Преподобный Даниил Переславский (†1540; пам. 7 апр.), крестивший Иоанна Грозного, будучи в 1539 году в Москве, рассказал Великому князю Василию и Митрополиту Иоасафу о почитании подвизавшегося и погребенного в Переславле князя Андрея Смоленского (XIV в.; пам. 27 окт.). При этом он испросил у них разрешение на открытие мощей святого. «И повелеша ему сия дерзати»⁸⁰⁷. Совершив спустя некоторое время обретение святых мощей, «посла Данил священника к Святейшему Митрополиту и известите, како велит сотворите яж о мощех»⁸⁰⁸. Митрополит Иоасаф направил в Переславль комиссию: «от священных избранных мужей: чудовьсково архимандрита Иону, сановита суша, иже последи бысть епископ Суждалю, и Богородицкого протопопа Гурия, мужа нарочита и благоговейна, видети мощи и устроити о них по достоиньству, яко же лепо быти»⁸⁰⁹. По прибытии в Переславль они совершили молебен (в Спасском – ?) соборе, а затем направились в Никольский храм, где «мощи видевше и над мощми понахиде певше. Чюдовский же архимандрит Иона, яко истязуя, вопрошаше Данила: «Коея ради вины взыскал еси мощей сих и от кого повеление взем?«»⁸¹⁰. Подвижник ответил, что сообщал об этом Государю и Митрополиту и что святому имеется икона и служба, составленные ранее, а также представил исцелившихся у мощей при их открытии. «Архимандрит же к Данилу рече: «Господин Митрополит глаголет, яко неизвестно ему о сих, ни пакы же повелех что»»⁸¹¹. В ответ Преподобный предрек будущие бедствия членам прибывшей комиссии. Впоследствии, как пишет агиограф преподобного Даниила, «архимандрита же Иону многы скорби постигоша и людскаго имения болезено истязуем бе, едва от сих свобод быв»⁸¹². Автор этих строк был духовным сыном преподобного Даниила и мог быть очевидцем данного события, а ко времени их написания находился уже в Москве, являясь царским духовником⁸¹³, и, несомненно, знал об этих скорбях⁸¹⁴. Е. Е. Голубинский пишет: «Нужно думать, что архим. Иона с одной стороны не удостоверился в действительности чудес, совершившихся при мощах, а с другой – признал неудовлетворительными и исторические сведения о князе Андрее»⁸¹⁵.

После Митрополита Иоасафа во главе Церкви был поставлен святитель Макарий. Первого архиерея после своей интронизации он поставил на Новгородскую кафедру, где до этого он был архиепископом. Им стал архиепископ Феодосий, причем среди кандидатов на древнейшую архиерейскую кафедру был и Чудовский настоятель⁸¹⁶. В 1578 году Царь Иоанн Грозный в послании, направленном в Кирилло-Белозерский монастырь, писал: «...у Чюда Быша, среди царьствующаго града, пред нашима очима, нам и вам видима. Быша архимарити: Иона, Исак Собака <...> и при всех сих яко един от убогих бысть монастырей»⁸¹⁷. Этим, можно сказать, завершаются сведения, относящиеся к его чудовскому периоду, длившемуся около 28 лет. Спустя некоторое время «Чюдовский архимарит Иона бысть епископ граду Сужьдалю»⁸¹⁸, – говорится в Книге степенной царского родословия.

В 1544 году 21 февраля «поставлен бысть владыка Макарием Митрополитом всея Русии в Суждаль Иона Собина архимандрит Чюдовскый»⁸¹⁹. Это был четвертый иерарх, поставленный святителем Макарием⁸²⁰. Через несколько дней, 24 февраля, был «поставлен Макарием Митрополитом епископ на Крутицу Сава архимарит Симановьский»⁸²¹. Несомненно, в его хиротонии участвовал Суздальский владыка Иона. Пожалуй, более всего мы знаем о деятельности Суздальского иерарха в 1547 году. Владыка Иона был очевидцем последних канонизаций святых до святителя Макария и участником первого Макарьевского Собора 1547 года. На нем в лике русских святых был прославлен преподобный Макарий Калязинский⁸²², в освидетельствовании мощей которого он ранее участвовал. Вскоре после этого в том же составе опять собрался Собор, причисливший к лику святых преподобных Ферапонта Можайского (†1426; пам. 27 мая) и Мартиниана Белозерского (†1483; пам. 12 янв.)⁸²³. Двумя неделями ранее данного Собора впервые в русской истории Митрополит Макарий венчал царским венцом Иоанна Грозного. Члены Собора 1547 года, несомненно, участвовали и в царском венчании и среди них Суздальский епископ Иона. «В декабре того же года ручался в верности к царю по князе Иване Ивановиче Пронском»⁸²⁴.

После Собора 1547 года иерархи разъехались по своим епархиям, где стали собирать материалы для канонизации новых святых. Это произошло на Соборе 1549 года, на котором был канонизован преподобный Евфимий Суздальский. Однако готовить данные материалы пришлось, очевидно, преемнику владыки Ионы, епископу Трифону (Ступишину; 1549–1551)⁸²⁵, так как на следующий год после Собора 1547 года епископ Иона скончался. Господь призвал епископа Иону во «единыйнадесять час» (Мф.20:9) к архиерейскому служению, которое было недолгим. Будучи в преклонном возрасте, он почил и был погребен «в Суздальском соборе»⁸²⁶.

В исторических источниках значительно более подробно отражен доархиерейский период жизни епископа Ионы. Написание биографий и жизнеописаний русских Владык – дело будущего, данная проблематика еще ждет своих исследователей и писателей. Представленный небольшой очерк об иерархе Макарьевской эпохи – вклад в решение данной большой темы.

Ниже прилагается фрагмент из жития преподобного Макария Калязинского.

[Л. 32 об.] Лета 7029 (1521) месяца мая в 26 день обретение мощей преподобнаго и богоноснаго отца нашего Макариа игумена новаго чюдотворца Колязинскаго.

Царствующу тогда в Русской земли благоверному Великому князю Василию Ивановичю, в пределе же своем царствующу тогда благоверному князю Георгию Ивановичю, бе убо некий купець, христолюбив сый, имя ему Михаил, кипяше имением доволно, служаше же благоверному князю Георгию Ивановичю, князь же любяше его и почиташа. Той же предиреченный Михаил вниде ему по Божию смотрению страх Господень в сердце его, нача велию веру имети к святым Божиим церквам, паче же и к монастырем милостыня даяше неоскудну. Та же убо паче инех велию веру нача простирати к преподобнаму Макарию. Не неведом бо ему бяше: еще юну ему сущу, слышах при родителех своих о чудном мужи Макарии, понеже бо всяко [Л. 33] дело благо Божественым мановением сподобляется начати и вершити. Се уже времени достигшу рачению его внити во ум, нача помышляти в себе, каково угождение да сотворит, яже что требе монастыреви и угодно Господеви Богу и преподобному отцу Макарию. Се же приходящу Михаилу к благоверному князю Георгию Ивановичю, поклонение сотворяющи умилнным сердцем: Господи[не] княже наю⁸²⁷, да повелит твое господство нашей худости, твоему рабу, хотящему создати церковь камену прекрасну в твоей державе во имя Святыя и Живоначалныа Троица, еще же и пределу быти на десной стране во имя Пресвятыа Владычица нашеа Богородица и Приснодевы Мариа честнаго и славнаго Ея Рождества, иже и бысть тако, иже ныне всем видима и славима.

Князю же Георгию удивльшуся таковому начинанию, [Л. 33 об.] веселящеся и глаголюще ему, хотящу ми да поне и аз приложю часть своего господства⁸²⁸ и да не буду лихова⁸²⁹ такова начинаниа. Михаилу же не рачаше тако збытися, но единому такова желаемое получити. Князь же повеле воли его, да не отщетит⁸³⁰ его такова начинаниа. Михайло же, порадовашася вельми таковому повелению, отиде от него. Преспевшу же времени рачению его, поиде во обитель Святыа и Живоначалныа Троица монастырь, по реклом Колязин по своей рачителной мысли. Достигшу же ему тоя святыя обители, прииде к целбоносному гробу святаго славнаго и дивнаго чудотворца Макариа, прося от него помощи и поспешениа, та же поиде к игумену Иасафу благословение прияти от него. Игумен, же видев Михайлово пришествие, стрете его подщателно и да ему еже о Христе целование, внидоша в келию, [Л. 34] начаша духовно беседовати. Михаилу уже глаголюшу ко игумену: «Господине святче Божий, да помолишися Богу и Пречистой Богородицы и преподобному отцу Макарию о нашем начинании, поне хотящу ми создати церковь камену во обители вашеа добрыа детели во имя Святыя и Жевоначалныа Троица». Игумен же веселым сердцем рече ему.» «Бог, господине, да благословит тя и поспешит твоему вещанию благому и начатку». Таже игумен с братиею учредив его доволно. Михайло же, погостив ту, и вземше от игумена благословение и отиде во свояси. И начата строикаа творити, наимати мастеры каменосечци и иные, еже есть угодны церковному созиданию. И послаша их во обитель ту, идеже хочет создати церковь. Мастери же, пришедше во обитель ту и вземше от игумена благословение, идяху идеже основати церковь. Игумен же созвал все братию прииде ту, идеже церковнии мастери до[Л. 34 об.]мышляются в себе, когда, где, или онде, да не коково будет, понеже бо ту езеро близ беаше.

И начата мерити от древяные церкви и умериша саженей девять и пол сажени. Прииде мера, идеже положено бысть целбоносное тело святаго Макариа запечатленно во гробе и в земле сокровено Быша лета многа и устроена бысть гробница над ним со иконами честными, да не будет забвено, идеже положен бысть, яко ученицы учителю славу и честь воздающее. От успения же его по вся дни приношаху кадило со благоюханием, тако и вси прихожаху к нему на всяк день, прося от него милости и помощи заступления и оставления грехов, поне ведяху бо его мужа свята и Богу угождавша, по мере бо добродетелей от Бога воздаяния приял есть. Та же мастери стояще ту, слышащи о нем ту живущих и вси людие ужасни Быша, не смеяху близ его дерзнули ко[Л. 35]панию, да некогда огнь внезапу изыдет и опалит я, аще не угодно будет Святому.

Игумен же со священицы и диакони и клирицы начата молебнаа пели, людие же ту стоящий и взывающе гласом умилным: «Господи помилуй». И собраша же ся в то время и народ мног окрестной близ ту живущий, аки на позор стекошася. Игумену же ту помольшуся на месте и воду святя, благословя крестом старейшаго мастера и иных на то дело приготованных, кропяше водою место и братию и народ. И под[се]че ту древо и водрузи крест, идеже были олтареви и престолу на том месте и повеле абие бразды копали. И начаша со тщанием копали стройно и немедлено молитвами святаго Макариа, воды же никако же видеша, но токмо телеса многа и кости умерших обретоша, собираху и во инем месте сокрыта их. Приидоша же бразды копатели на десную страну умереное⁸³¹ место начаша копали [Л. 35 об.] не тако, но с боязнию по наказанию игумена. Таже достигоша до полу рва и дале не обретоша иного никого же, но токмо един гроб нерушим ничим же, но леп зело показашеся и благовоние от него исхождаше. Чюаше се же, не смеяше далече дръзнути копанию, но возвестиша игумену. Он же скорее прииде, повеле в било ударити и снидошася вся братиа и людие мнозии окрест, но и народ и начата радоватися и веселящеся вельми: обретоша сокровище некрадомо, источник неисчерпаем. Похваляему бо праведнику веселятся людие (Притч.29:2) и взята с братиею гроб святаго с телом честно и несоша в гробницу, идеже устроена бысть близ церкви и сотвориша над ним святое пение со всяким украшением и со свещами, якоже подобаше честь воздавати святым, по отпении же воскрыша раку его и исхождаше от него благовоние велие. Се же ни прах коснуся ризе его, коль же паче телу, [Л. 36] видеша же святолепныа седины его сиающе паче солнца.

Игумен же и братиа хвалу Богу возсылающе и гласом велиим глаголюше: «Господи Владыко Человеколюбце Иисусе Христе Боже наш, что Ти воздамы, яко Ты дарова нам такова святилника, не нам токмо, но и всю вселенную просвещает, сиаеть, яко солнце». Начата же игумен и иноцы прикасатися святому и нетленному его телу и пресветлей ризе, прося от него помощи и заступлениа. Та же мнозии от него исцелениа получиша приходящим к нему с верою. Игумен же не рачаше⁸³² надолго время такова дела сокрыта новоявленнаго чудотворца Макариа чюдеса, но скорее посылает старейшаго священника к самодержцу благоверному князю Георгию Ивановичю, да скажет ему подробно о преподобном отцы Макарии. Священник же прииде и поведа ему вся от Бога дарованней благодати и целбе бывшей от преподобнаго отца нашего Макариа новаго [Л. 36 об.] чюдотворца. Князь же Георгий Иванович порадовашеся неизреченною радостию и веселяшеся светлым лицем, яко же царь Давид порадовашеся принесену убо бывшу киоту от иноплеменник. Тамо киот, зде же явися новый чюдотворец Макарие, яко же крин⁸³³ во удоле процвете, яко шипок⁸³⁴ благовонен явися. Князь же по радости посла к своему богомолцу игумену и братиям милостыню доволну, да молят Бога о его здравии и о данней ему таковой благодати от Бога. Се же невелику времени минувшу по обретении телеси святаго отца Макариа многим чюдесем являемым от него, игумен же не рачаше в закоснение положити, но вскоре втарое посылает к самодержцу князю Георгию. Посланный же даше ему харатию написану сице о чудесех святаго Макариа, что убо прокаженнии чисти Быша, а сле[Л. 37]пии прозирающе, а хромии быстро хождаху и беснии здрави Быша и имена их написана на харатии и дана Быша в руне его.

Князь же Георгий к радости радость прилагаше и к веселию сугубо веселие, таже не закосне, но скорее идяше к старейшему брату своему великому князю Василию Ивановичю, да сказует ему вся подробно о данней ему благодати от Бога. Се же хартию написану принесеную от монастыря даде в руне его. Он же со удивлением зряще на хартию писаную, чюдеса святаго Макариа таже порадовашеся велми и хвалу Богу воздав и чюдотворцу Макарию. Князь же великий Василий глаголаше брату своему князю Георгию: «Се убо в нынешняя времена в нашей области в Русской земли явися благодать от Бога спасителнаа всем человеком (Тит.2:11). Тебе же, брате, помиловану сушу». Таже посылает его [Л. 37 об.] ко отцу Святейшему Митрополиту Данилу, да скажеши ему, яко бысть чюдо преславно, паче древних чюдес от святого нашего отца Макариа.

Сей же приходит князь Георгий ко отцу Митрополиту Данилу и скажет ему вся и хартию вдаде ему написану донесеную к нему от монастыря. Он же взем и прочте, удивися таковому преславному чюдеси и хвалу воздающе Богу и преподобному отцу Макарию. Князь же великий Василий и Святейши Митрополит Данил повелевают князю Георгию, да послет во обитель по исцелевших от святаго Макариа и да уведят известно и удивятся и прославят Бога. Князь же Георгий скорее посылает в монастырь по исцелевших числом вкратце, а не вси, зане множае того их не хотяше бо толик подвиг подъяти, се уже приведоша на уреченное место здравых [Л. 38] суще. Видев их князь великий и Митрополит удивлимшимся таковым чюдесем от святаго Макариа. Князь же великий Василей Иванович посоветовав со отцем Митрополитом Даниилом, послаше честнейшаго чюдовского архимарита Иону видети новоявленнаго чюдотворца святаго Макариа во отчине брата своего князя Георгиа во обители Святыа Живоночальныа Троица. Приспевшу же архимариту Ионе в год⁸³⁵ обедни, в то же время князь Георгий Иванович молится Живоночалней Троици и чюдотворцу Макарию на Литоргии ему стояшу. Архимадрит же Иона вниде в церковь, поклонение являет от старейшаго брата великаго князя Васильа Ивановича, та же и отца Святейшаго Митрополита Данила благословение приношает. Се же архимарит прошает, да доведут его, идеже лежит тело святаго Макариа, дошед [Л. 38 об.] же и повеле воскрыти раку и видеша его, аки жива лежаща. И помысли в себе, да осяжю его рукама, яко Фома Апостол, но не смеяше, зане найде на него страх и ужас немал и вопияше со удивлением: «Воистинну отче преподобие Макарие, угодниче Христов и небесный человек, земный ангел еси». По удивлении же своем стояше немал час и прослави Господа Бога и новаго чюдотворца Макариа, написа же себе хартию преславно чюдо. Князю же Георгию погостившу его честно, времени же достигшу архимарит Иона взяша от князя Георгиа достойное поклонение к старейшему брату, великому князю Василию и Святейшему Митрополиту Данилу такоже, та же поиде в пресловущий град Москву. Немнога же времени минувшу, се уже достигшу ему града Москвы, прииде к великому князю Василию [Л. 39] Ивановичю и являет ему от брата князя Георгиа вышереченное поклонение, таже и ко Святейшему Митрополиту Данилу и сказывает им, яко виде святаго Макариа чюдно и преславно, паче ума человечя. Се же времени невелику минувшу, по советованию благовернаго великаго князя Василиа Ивановича и по воспоминанию благовернаго князя Георгиа Ивановичи Преосвященный Митрополит Данил собра к себе поручении Руской Митрополии свою братию архиепископы и епископы, архима- риты и игумены честныа и начаша духовне беседовати о преподобием отцы Макарии новоявленнем чюдотворцы, глагола в себе сице: «Бог прославляем в совете святых». И паки глаголаше: «Похваляему праведнику, веселятся людие» (см. Притч 29:2). И иже рече: «Не может град укрытися верху горы стоя, ни светилник под спудом сокрыт, но явлен свет всем» (см. Мф.5:14–15). [Л. 39 об.] Сего светилника не рачаше Бог сокрыта под землею, но явлену ему быти (РГБ. Ф. 304/1. № 802. Сборник XVII в.).

История русской иерархии еще не написана, биографические справочники еще не созданы, хотя, несомненно, различные публикации в этой области имеются и ее необходимо развивать далее. Это большое поле научной деятельности, причем не для одного исследователя. Как некоторый вклад в решение этих задач церковно-исторической науки ниже предлагаются два очерка о двух иерархах, рукоположенных святителем Макарием (†1563; пам. 30 дек.).

Епископ Трифон был постриженником обители преподобного Иосифа Волоцкого, а владыка Афанасий – Кирилло-Белозерской. В их жизненных путях есть много общего; один сменил другого на Суздальской кафедре, а позднее – на Полоцкой. Но следует отметить, что смены архиерейских кафедр в Древней Руси нехарактерны, как и призвание к служению иерархов, пребывающих на покое. Время их архиерейства приходится на конец первосвятительства Митрополита Макария и на первые годы после него, когда в стране началась опричнина, острее стали сказываться тяготы Ливонской войны.

После кончины епископа Суздальского Ионы (Собины; 1544–1548) его преемником был избран настоятель Симонова монастыря архимандрит Трифон (Ступишин)⁸³⁶. Имя его матери – инокиня Антонида⁸³⁷, отца – инок Вассиан (Ступишин); он подвизался вместе со своим сыном в обители преподобного Иосифа Волоцкого (†1515; пам. 9 сент.). Епископ Рязанский Леонид в послании царю Феодору Иоанновичу (1584–1598) называет иерархов-постриженников Волоколамской обители; среди них – Полоцкий архиепископ Трифон⁸³⁸.

До своего архиерейства он был недолгое время настоятелем Никольского монастыря (1542–1544)⁸³⁹, основанного преподобным Мефодием Песношским (†1392; пам. 14 июня). Самая ранняя известная грамота Митрополита Макария была дана им при игумене Трифоне Песношскому монастырю о пошлинах с приписных к обители сельских храмов⁸⁴⁰. После недолгого пребывания на Песноши он был переведен в Симонову обитель (1544–1549)⁸⁴¹.

В эти годы Иоанн IV, первоначально как великий князь, а затем как царь, дал Симонову монастырю при архимандрите Симоне ряд различных льготных грамот: в 1544 году⁸⁴², в 1545 году⁸⁴³, в 1546 году⁸⁴⁴, в 1547 году он запрещает грамотой дворцовым крестьянам рубить монастырские рощи⁸⁴⁵. Две грамоты дал царь в 1548 году⁸⁴⁶. В 1545 году он дает поручение решить спорный вопрос, возникший между Симоновым монастырем и Печерским нижегородским⁸⁴⁷. В 1546 году князь Иоанн IV продлил на три года (1546–1549 гг.) льготы Симонову монастырю при архимандрите Трифоне, согласно жалованной грамоте, данной им ранее архимандриту Савве (1543–1544)⁸⁴⁸.

Кроме великого князя грамоты давали обители и другие лица. В ноябре 1546 года князь Владимир Андреевич Старицкий дает указную грамоту приказчику в Верее о дани с Симонова монастыря⁸⁴⁹ и жалованную грамоту о льготах с монастырских владений в Московском уезде⁸⁵⁰. Актовый материал сохранил сведения о некоторых монастырских приобретениях в это время.

В 1548–1549 годах был приобретен двор на Белоозере⁸⁵¹, было куплено также село в Рузском уезде⁸⁵² и другое было дано вкладом⁸⁵³. Более подробно вопрос о льготах обители рассматривает Л. И. Ивина, которая отмечает, что «в области иммунитета вторая половина 40-х гг. XVI в. ознаменовалась для Симонова монастыря главным образом поощрением его торговли и перевоза товаров без пошлин»⁸⁵⁴.

Время Митрополита Макария характеризуется интенсивной соборной жизнью. Участие в работе Соборов будущего иерарха началось со времени настоятельства в Симоновом монастыре. 24 февраля 1549 года в Москве проходил Собор, осудивший бывшего Чудовского архимандрита «Исака Собаку»⁸⁵⁵. Этим же временем датируется второй Макарьевский Собор, канонизовавший русских святых, в работе которого мог принимать участие Симоновский архимандрит Трифон⁸⁵⁶. В декабре 1547 года Митрополит Макарий, ходатайствуя пред царем, подписал с Собором духовенства крестоцеловальную запись И. И. Турунтая-Пронского на верность царю и неотъезд его в Литву, Польшу⁸⁵⁷. Среди духовенства в записи назван и Симоновский архимандрит Трифон. Вкладные записи свидетельствуют о монашеских постригах при архимандрите Симоне. «При нем в монастырь были пострижены Василий Брехов (Васьян) и Федор Рябчиков»⁸⁵⁸.

После пятилетнего пребывания в Симоновой обители он был поставлен в Суздальские епископы, а настоятелем на Симонове стал его брат архимандрит Алексий (Ступишин; 1550–1555)⁸⁵⁹. Епископская хиротония нового иерарха была совершена 10 марта 1549 года в первую неделю Великого Поста⁸⁶⁰. Этим временем датируется второй Макарьевский Собор, канонизировавший русских святых, на котором был канонизован преподобный Евфимий Суздальский⁸⁶¹. 17 марта из игуменов Троице-Сергиева монастыря был поставлен Ростовский архиепископ Никандр⁸⁶². В его хиротонии, несомненно, участвовал новопосталенный Суздальский владыка.

Суздальский владыка участвовал в заседаниях Стоглавого Собора в 1551 году⁸⁶³, а затем в последовавших соборных приговорах об ограничении церковных владений, о церковных пошлинах в Великом Новгороде⁸⁶⁴. 15 декабря 1550 года он дал жалованную грамоту Спасо-Евфимьеву монастырю при архимандрите Савве⁸⁶⁵. В своей епархии епископ Трифон также рукополагал клириков или назначал их к месту служения, о чем свидетельствует актовый материал⁸⁶⁶. Его управление Суздальской епархией продолжалось недолго. В 1551 году епископ Трифон, оставив кафедру, пребывал в Иосифо-Волоколамском монастыре, где в ту пору проживал также на покое Новгородский архиепископ Феодосий (1542–1551; †1563). За несколько дней до 26 февраля 1563 года, когда скончался архиепископ Феодосий, «прииде к нему епископ бывший Суздальский Трифон по реклу Ступишин, и мнози от старец и братиа благословенна и прошения от него просчяще он же всех благослови и прости»⁸⁶⁷. В Волоколамской обители епископ Трифон пробыл на покое около 12 лет.

В 1563 году произошло важное событие – покорение Полоцка русскими войсками, что отразилось на дальнейшей судьбе владыки Трифона. В Никоновской летописи говорится о том, как в 1563 году «месяца апреля в 4 день царь и великий князь Иван Василиевич всеа Русии, по совету отца своего и богомолца Макария Митрополита всеа Русии и богомолцов его архиепископов и епископов и всего освещеннаго Собора, учинил в своей отчине граде Полотцску у Софеи Премудрости Божии архиепископью. И поставлен бысть Митрополитом Макарием архиепископ Трифон, прежде бывший епископ Суздальский; и постриженник той Трифон Ступишен Иосифа игумена Волотцскаго, добродетели же его ради был архимандрит на Симонове и потом епископ в Суздале, епископию же Суздалскую остави за свою немощь; царь же и великий князь понуди его быти в Полтеск архиепископом, а местом учинил его под Ростовскою архиепископиею»⁸⁶⁸. Это был второй подобный важный Собор времени святителя Макария, после учреждения Казанской епархии в 1555 году, который засвидетельствовал появление новой епархии в Московской Митрополии, определив ее старшинство в диптихе епархий того времени⁸⁶⁹. На этом Соборе, несомненно, решался вопрос о содержании епархии. В царском архиве позднее хранились «Списки обиходу архиепископа Казанского и архиепископа Полотцкого, что им давано в подмогу на их обиход»⁸⁷⁰. Как отмечает А. А. Зимин, «подмога Полоцкому епископу давалась по образцу казанской, чем и объясняется нахождение обоих списков в одном ящике начала 60-х годов»⁸⁷¹.

На новом месте ему пришлось заботиться об укреплении Православия в возрождавшейся епархии в составе Московской Митрополии. Сложность объясняется также следующим обстоятельством. «Польские короли, как и Московские князья, понимали, что церковная зависимость областей скрепляет их единство. В то время, как Грозный и Московский Митрополит поспешили назначить в завоеванный край своего архиерея на место плененного владыки Арсения, литовцы, когда Полоцк еще оставался за Москвой, поставили своего избранника Варсонофия Волоха, удержав за ним титул архиепископа Полоцкого, Витебского и Мстиславского»⁸⁷².

После кончины Митрополита Макария архиепископ Трифон участвовал в работе Собора о белом клобуке в 1564 году⁸⁷³ и в интронизации Митрополита Афанасия⁸⁷⁴. На Полоцкой кафедре он пробыл три года и скончался в 1566 году во время мора. В Псковской летописи содержатся сведения о его кончине осенью 1565 года: «Тое же осени был мор в Полоцку, много людей вымерло, и архиепископ Трифон преставися Полоцкой, и был мор до Николина дни до осенняго, да престал»⁸⁷⁵. Таким образом, скончался он при Митрополите Афанасии (1564–1566). Существует мнение, что погребен он был в Иосифо-Волоколамском монастыре⁸⁷⁶, однако это неверно. 20 сентября в обители творился корм по «архиепископе Трифоне Ступишине Полотском, а дачи по нем и по родителех 500 Рублев <...> А гроб в Полотцку, а здесе а гроб отца его и братьи за олтарем»⁸⁷⁷. 20 сентября – это, очевидно, день кончины иерарха. В монастыре также творился корм и в день его именин – 1 февраля, когда Церковь чтит память мученика Трифона (†250; пам. 1 февр.): «корм по архиепископе Трифоне Ступишине Полотском <...> а дачи Трифонова писана сентября 20»⁸⁷⁸.

О владыке Трифоне можно говорить как о замечательном книжнике. В собрании Волоколамского монастыря сохранилось его 11 рукописных книг⁸⁷⁹. Один рукописный сборник епископа Трифона начинается житием мученика Трифона, очевидно, его небесного покровителя⁸⁸⁰. «А привез те книги ис Полоцка после архиепископа Трифона по государьской грамоте монастырской слушка Истома Мосеяв»⁸⁸¹. Память о нем творилась и в Троице-Сергиевом монастыре: в день его кончины братии обители давался корм⁸⁸². Историк Н. Карамзин говорит о епископе Трифоне, что он был муж «добродетельный», постриженник обители преподобного Иосифа Волоцкого⁸⁸³.

Епископ Афанасий происходил из стародубских князей Палецких⁸⁸⁴. Родился он, можно предполагать, в начале XVI века⁸⁸⁵. Это был постриженник Кирилло-Белозерской обители, основанной преподобным Кириллом (†1427; пам. 9 июня). Пройдя монашеский искус послушания, он был затем около 12 лет настоятелем в этой прославленной обители (1539–1551). Его предшественником был игумен Досифей (1533–1539), ставший Ростовским архиепископом (1539–1542). Очевидно, он и возвел инока Афанасия в сан игумена, сделав его своим преемником.

Сохранились некоторые сведения о деятельности игумена Афанасия в годы его настоятельства. При нем государь давал монастырю жалованные грамоты⁸⁸⁶ или подтверждал прежние⁸⁸⁷, другие лица давали различные вклады⁸⁸⁸, монастырем делались приобретения угодий⁸⁸⁹, обмен своих владений⁸⁹⁰, их продажа⁸⁹¹, или же таковые брались «в оброк»⁸⁹². Когда скончался один из князей Кемских, он завещал своим родственникам, оценив свои имения, «да цену роздати по манастырем и по церквам Божьим по его душе и по всему роду»⁸⁹³. При решении данного вопроса «все четыре вотчичи били челом государю своему игумену Офонасью Кирилова монастыря», чтобы он прибыл в «вотчинку в Кемо- озеро», решив, «что нам государь наш игумен Офонасий приговорит и старцы, и нам их слушать»⁸⁹⁴.

При игумене Афанасии производилось межевание монастырских земель и владений Ростовского архиепископа Алексия (1543–1548)⁸⁹⁵. Актовый материал свидетельствует об общении игумена Афанасия с другими иерархами того времени. Епископ Вологодский Алексий (1525–1543) 5 октября 1539 года дал жалованную грамоту, освобождающую монастырь от церковных даней⁸⁹⁶. Тремя месяцами ранее Ростовский архиепископ Досифей (1539–1542) дал игумену Афанасию жалованную грамоту со своей стороны, освобождающую от дани приписные монастырские храмы⁸⁹⁷. В другой своей грамоте он сделал игумену Афанасию указания об уплате венечной подати за венчание вступающих в брак⁸⁹⁸. Известна жалованная грамота Вологодского епископа Киприана (1547–1558), данная им игумену Афанасию⁸⁹⁹. Поскольку при исполнении различных монастырских послушаний мог наноситься ущерб, то «приговорил игумен Афанасий со всеми соборными старцы о слугах», оговорив меры возмещения наносимых ими монастырю убытков⁹⁰⁰.

О различных вкладах в обитель, сделанных при игумене Афанасии, содержит сведения Кормовая монастырская книга. Под 31 декабря записан вклад «по Митрополите Макарие <...> при игумене Афанасии, денег 150 рублев»⁹⁰¹. При нем же сделал вклад в Кирилло-Белозерский монастырь макарьевский книжник В. М. Тучков, автор жития преподобного Михаила Клопского. Кроме икон он дал также 12 четьих Миней⁹⁰².

Деятельный игумен заботился о духовном просвещении братии, о пополнении монастырской библиотеки. По благословению игумена Афанасия инок Серапион, ученик старца Гурия (Тушина), переписал для монастыря в 1540–1541 годах Псалтырь; инок Иона – рукописный сборник (1543–1544 гг.); инок Тит – Толковые Евангелия от Иоанна (1548–1549 гг.) и от Луки (1549); диакон Иоанн – сентябрьскую половину Пролога (1549)⁹⁰³.

В конце 1546 года великий князь Иоанн IV совершил богомольную поездку в Великий Новгород и «был в те поры в Кирилове монастыре, и с своею братею <...> да и молебны в манастыре в церкви каменой в болшей отслушали в Кирилове, при игумене Афонасьи»⁹⁰⁴. В 1549 году под председательством Митрополита Макария в Москве проходил Собор, осудивший бывшего чудовского архимандрита Исаака (Собаку). Среди участников Собора назван Кирилловский игумен Афанасий⁹⁰⁵. Знакомство государя и Митрополита Макария с кирилловским игуменом могло повлиять на последующее его возведение в архиерейское достоинство.

В 1551 году в Москве проходил Стоглавый Собор, в работе которого, несомненно, участвовал Кирилловский игумен Афанасий. А после Собора, 17 мая, была произведена ревизия всех государственных льгот монастырям. Царь Иоанн IV, выслушав грамоту «Успенья Пречистыя Кирилова монастыря пожаловал игумена Офонасья с братьею, или кто по нем иный игумен будет, велел им сю грамоту подписати на свое царево и великого князя имя»⁹⁰⁶. Очевидно, после Стоглавого Собора кирилловский игумен назад не вернулся, так как через месяц была совершена его архиерейская хиротония. Монастырский летописец обители преподобного Кирилла называет игумена Афанасия девятнадцатым настоятелем монастыря после преподобного Кирилла Белоезерского и указывает последующие этапы его служения в Церкви: «19. Афонасей – 12 лет, епископ был в Суждале и архиепископ в Полотцке»⁹⁰⁷.

Вслед за сообщением о доставлении 14 июня 1551 года Новгородского архиепископа Серапиона⁹⁰⁸ Никоновская летопись говорит о хиротонии еще одного нового Владыки: «Того же месяца июня 18, в четверток четвертый недели Петрова поста, поставлен бысть епископ в Суздаль Афонасий, бывый игумен Кирилова монастыря»⁹⁰⁹. Он сменил на кафедре владыку Трифона (Ступишина; 1549–1551), ушедшего на покой. Таким образом, отбыв в Москву на Собор в сане игумена, Кирилловский настоятель был поставлен затем во главе древней Суздальской епархии.

Первое деяние нового Владыки относится к 15 июля 1551 года, когда по завершении работы Стоглава был принят Соборный приговор о просфорной пошлине в Великом Новгороде. Четвертым в ряду подписавшихся иерархов Церкви назван Суздальский епископ Афанасий⁹¹⁰.

Время святителя Макария характерно канонизацией русских святых, которым писались службы, жития, похвальные слова⁹¹¹. В эти годы в суздальском Спасо-Евфимьевом монастыре подвизался духовный писатель инок Григорий, писавший жития, похвальные слова и службы местным святым. Он также составил службу и похвальное слово «новым чюдотворцам», как тогда называли русских святых⁹¹². Характеризуя взаимоотношения Митрополита Макария и инока Григория, В. Колобанов пишет: «Повидимому, суздальские князья Шуйские, близкие к Митрополиту Макарию, и отыскали Григория для составления «Службы всем святым». Этому мог способствовать и епископ Суздальский Афанасий Палецкий, в мире князь Палецкий, свойственник Ивана IV по жене его брата Георгия Васильевича Иульянии»⁹¹³. В житии преподобной Евфросинии Суздальской инок Григорий описывает чудеса, совершавшиеся от ее святых мощей, «в тыяжде дни правящу престол великия церкве Пресвятыя Богородица во граде Суждале епископу Афанасию»⁹¹⁴.

Сохранились и некоторые другие сведения о его епархиальной деятельности. 25 марта, на праздник Благовещения ему была «явлена» духовная грамота И. Т. Несвитаева, который сделал вклад в Спасо-Евфимьев монастырь. «И господин епископ Афонасий Суждальский и Торуский, выслушав сию изоустную грамоту, да к ней свою руку приложил да и печать свою к ней велел приложити»⁹¹⁵. В 1559 году он дал ставленную грамоту иеродиакону Игнатию из Кирилло-Белозерского монастыря, которого епископ Афанасий рукоположил «по благословению брата нашего Никандра, архиепископа Ростовского и Ерославского»⁹¹⁶.

Великий князь Василий III дал в свое время жалованную грамоту Суздальскому епископу Геннадию (1517–1531), которая позднее была подтверждена царем Иоанном Грозным епископу Афанасию. В 1576 году на праздник Благовещения она сгорела и государь возобновил грамоту на имя святителя Варлаама⁹¹⁷.

Середина XVI века на Руси – время интенсивной соборной жизни. В 1553 году были осуждены еретики М. Башкин и другие, которые были затем разосланы по различным монастырям⁹¹⁸. В грамоте, посланной в Соловецкий монастырь, куда был отправлен бывший Троицкий игумен Артемий, названы архиереи – участники Собора и среди них епископ Суздальский и Тарусский⁹¹⁹. А. Курбский в своей «Истории о великом князе Московском» пишет, что при этом был осужден настоятель суздальского Спасо-Евфимьева монастыря архимандрит Феодорит (†17 августа 1571), который А. Курбскому «исповедник <...> был»⁹²⁰. Автор-перебежчик подчеркивает негативную роль Суздальского владыки в его осуждении, хотя и не называет иерарха по имени. Архимандрита Феодорита «отослаша <...> в монастырь Кирилов, в нем же той епископ Суздальский прежде игуменом был, да тем и ученицы его отомстят ему прежнюю ненависть епископа»⁹²¹. Одновременно с осуждением ереси проходили соборные разбирательства сомнений посольского дьяка И. М. Висковатого о новонаписанных иконах⁹²². В соборных материалах не названы имена иерархов-участников Собора, но нужно думать, что их состав в обоих случаях был тождественен. В таком случае епископ Афанасий участвовал и в соборном деянии, когда И. М. Висковатому была дана трехлетняя епитимия за посеянное в народе смущение по поводу икон.

Важным событием середины XVI века было покорение Казани, а 3 февраля 1555 года в Москве был поставлен первый Казанский святитель – архиепископ Гурий. Его избранию предшествовал Собор «о многоразличных чинех», на котором было принято решение об открытии новой епархии в Русской Церкви. В этом торжестве, поставлении Казанского архиепископа, участвовали «опричь подьяков» 76 человек и среди них – Суздальский епископ Афанасий⁹²³.

В 1561 году Соборным определением Троицкому монастырю было определено первенствующее место в Русской Церкви, а его настоятель был возведен в достоинство архимандрита. После имени архиепископа Ростовского Никандра в грамоте, подписанной на праздник Богоявления, назван епископ Суздальский Афанасий⁹²⁴. Вместе с другими иерархами во главе с Митрополитом Макарием он ручался в июле 1561 года за князя В. М. Глинского, а в апреле 1562 году – за И. Д. Бельского⁹²⁵. Так русская иерархия печаловалась о впавших в государеву немилость.

31 декабря 1563 года скончался Митрополит Макарий, рукополагавший епископа Афанасия. 1 января 1564 года Владыка принимает участие в погребении святителя Макария⁹²⁶. Еще пока вдовствовала Первосвятительская кафедра, в Москве 9 февраля 1564 года проходил важный Собор, который принял решение о ношении новым Предстоятелем Русской Церкви белого клобука и скреплении грамот воском красного цвета⁹²⁷. 5 марта была совершена интронизация Митрополита Афанасия (1564–1566), среди участников которой был тезоименитый ему Суздальский и Тарусский владыка⁹²⁸. Вскоре после интронизации нового Предстоятеля, после тринадцати лет своего архиерейства, владыка Афанасий возвратился в Кирилло-Белозерский монастырь, где находился на покое. Поэтому в 1566 году, когда проходил земский Собор о продолжении Ливонской войны, среди иерархов уже назван епископ Суздальский и Тарусский Елевферий (1564–1567)⁹²⁹.

Около двух лет Афанасий проживал на покое, не управляя Суздальскою епархиею. За это время произошли немалые события в жизни Церкви и государства. В стране началась опричнина, а Московским Митрополитом стал святитель Филипп. Новый Суздальский владыка Елевферий участвует 25 июля 1566 года в интронизации святителя Филиппа, причем летопись оговаривает, что «Полоцково архиепископа в то время в животе не стало»⁹³⁰.

А 11 августа святителем Филиппом был призван к служению находившийся на покое и «поставлен бысть в архиепископы в Полтеск Суждальской владыка Афонасей Филипом Митрополитом всеа Русии и всем еже освященным Собором»⁹³¹. Неназванный в летописи Полоцкий архиепископ, которого «в животе не стало», это архиепископ Трифон (Ступишин). Таким образом, и на Полоцкой кафедре, как и на Суздальской, епископ Афанасий был его преемником и оба архиерея до Полоцка были на покое. С назначением на Полоцкую кафедру владыка Афанасий стал архиепископом. После присоединения в 1563 году Полоцка к Москве данная епархия по старшинству была поставлена после Новгородской, Казанской и Ростовской.

Следует отметить, что это не было перемещением архиерея с кафедры на кафедру, что в Древней Руси было довольно редко, но было призванием к архипастырскому служению иерарха, пребывавшего на покое⁹³². До конца 1566 года новый Владыка, очевидно, к месту своего служения не отбыл, поскольку 10 декабря 1566 года «священа бысть церковь, предел у Благовещения на сенех, Вход во Иерусалим, а свящал ее Филипп Митрополит, а с ним Афонасей архиепископ Полотцский и епископы и архимандриты и игумены и весь освященый собор»⁹³³. О его служении в самой западной, порубежной епархии Русской Церкви того времени ничего неизвестно⁹³⁴. Можно говорить, что оно было непродолжительным. С 17 мая 1568 года он был уже на покое в обители своего пострижения⁹³⁵, с которой был тесно связан.

В Кирилло-Белозерский монастырь он постоянно давал вклады: «Псалтырь в десть, писменая, владыки Афонасия Суздалскаго»⁹³⁶, «Риза камка бела...»⁹³⁷, а так же «Стихарь бархат дымчят <...> Дал в монастырь владыка Афонасей Суздальской»⁹³⁸. Следующий вклад относится к полоцкому периоду: «Потыр золот, а в нем весу три гривенки восмь золотник. Дал архиепископ Афонасей Полоцкой»⁹³⁹. По его благословению переписывались различные книги, ему принадлежала рукопись «на еретики новгородские», то есть, очевидно, «Просветитель» преподобного Иосифа Волоцкого. В составленной в XVII веке по благословению Патриарха Никона «Описи книгам в степенных монастырях» среди рукописей, находившихся в Кирилло-Белозерской обители, названа «Книга на еретики Ноугородские <...> писменая владыки Афанасия, в полдесть»⁹⁴⁰. Появление в обители преподобного Кирилла Белоезерского рукописи, содержащей труд преподобного Иосифа Волоцкого, может быть связано с именем архиепископа Афанасия, который был постриженником этого монастыря. В конце XVI века в архиве Кирилло-Белозерского монастыря имелись какие-то его письменные материалы – «писмо Полотцково владыки Афонасья всякое»⁹⁴¹. В кормовой монастырской книге назван также диакон Вассиан, «владыки Афанасия племянник»⁹⁴². Очевидно, именно он по благословению бывшего епископа Суздальского написал книгу жития Григория Омиритского. По нем, будучи Полоцким архиепископом, владыка дал в Кирилло-Белозерский монастырь «Евангелие в десть стоимостью 15 рублей»⁹⁴³. Он дал в обитель также книги творений святителя Григория Богослова и затем – святителя Дионисия Ареопагита⁹⁴⁴.

Последние годы своей жизни, вторично удалившись на покой в обитель преподобного Кирилла, архиепископ Афанасий молитвенно готовился к переходу в иной мир. Дата его кончины неизвестна, а о месте его погребения вместе с Казанским владыкой (1581–1583), бывшем Кирилловским игуменом (1572–1581), читаем: «Полоцкой архиепискуп Афонасей, да Казанской архиепискуп Козма лежат у большие церкви Успения Пречистые Богородицы в паперте у полунощных дверей»⁹⁴⁵. Имя владыки Афанасия было внесено в монастырский поминальный Синодик⁹⁴⁶.