Беседы в разных местах и в разные времена говоренные. Том 2

Прочее же, братие моя, радуйтеся о Господе. Таяжде [бо] писати вам, мне убо неленостно, вам же твердо.

(Флп.3:1)

Богопросвещенный языков учитель Павел по апостольской ревности своей во всякое время и на всяком месте единственным предметом благочестивых своих деяний имел славу Божию и пользу ближних, честь Спасителя своего, Господа и Бога Иисуса Христа, и внутреннее назидание верующих в сладчайшее и спасительное Имя Его. К сему Священному предмету всегда и везде обращал он звание свое, апостольское служение свое, да Триипостасный Бог прославляется и устами, и делами его, и да братия его, исповедующие Единого Бога, Отца и Сына и Святого Духа, пользуются и словом его, и примером добродетельного жития его, внутренне назидаются и устным учением его, и самыми письменными наставлениями его.

Как то явствует сие и из вышеприведенных слов его, в послании или в письме его к Филиппийцам сказанных, коими он точно выражает всегдашнее расположение духа и наклонение сердца своего к сему двоякому по виду, но нераздельному по существенности своей предмету. Он пиша к ним, подчас обращает их к Господу, к благодати Его, к люблению Его, к радости о Нем и к слову своему, к учению своему и устно, и письменно им предлагаемому для большего уверения их в Евангельских истинах, и для убедительнейшего утверждения их в христианском благочестии, в вере и любви к Господу Иисусу Христу, и в твердом уповании на единое милосердие Его, на дражайшие заслуги Его.

Прочее же, братие мои, – так пишет он к ним, – в большее наставление ваше не другое что сказать вам могу, как единое сие, помните Господа Иисуса, Спасителя своего, прославляйте Святое Имя Его, и радуйтеся о Нем, радуйтеся о Господе, радуйтеся о благодати Его, которую Он явил вам, призвав вас от заблуждения к истине, от тьмы к свету, от нечестия к благочестию, от смерти к животу, от погибели к спасению.

Радуйтеся о Господе. А при том обращайте должное внимание и на себя самих, на состояние душ и сердец своих, да и они более и более утверждаются в небесных истинах и назидаются на основании истинного добра; обращайте внимание на сие, пользуясь и устным учением моим, которое предлагал я вам, бывши у вас, и сими письменными наставлениями, когда я в отсутствии от вас.

Таяжде [бо] писати вам, мне убо неленостно, вам же твердо. То же самое, что я говорил вам устно, в напоминание сообщать вам письменно, в посланиях моих, мне не в тягость, а вам в пользу, в большее разумение Божественного учения, и во утверждение всего того, что вы от меня слышали, и в душах, и в сердцах ваших.

Сим священным руководствуясь примером Божественного Апостола Павла, истинного ревнителя о Славе Божией и о спасении собратии своей, дерзнул и я, смиренный священнослужитель Христовой Церкви, немощный пастырь словесного стада Его, обратиться к сему важному единственному в Христианском благочестии предмету; дерзнул и я с христианским благоговением посвятить посильные мои церковные духовные труды в Прославление сладчайшего Имени Богочеловека Иисуса Христа, вознося истинное благодарение к превыспренному Престолу Его за небесное благословение на оные; яко содействием токмо благодати Его и мыслить, и говорить, и делать что-нибудь благое, можно; и во внутреннее назидание верующих в Него, собратии моей, побуждаясь к тому священнослужительским усердием.

Последуя по возможности духу благочестивой ревности сего Евангельского Проповедника осмеливаюсь и я вам, христолюбивые читатели, сказать то же самое, что он к филиппийцам написал, повторив в назидание ваше собственные его слова: прочее же братие мои, радуйтеся о Господе, прославляя Триипостасного Бога во всякое время и на всяком месте по даруемой человекам от Него же возможности; радуйтеся о Господе, утешаясь сладчайшим Именем Богочеловека Иисуса Христа, Который есть Альфа и Омега нашего Бытия, есть также Начало и Конец и самого Пакибытия нашего, вечного и блаженного Спасения нашего. А притом с христианской любовью примите при издании бесед моих таковое же искреннее уверение: таяжде писати вам, предая тиснению то, что устно было говорено в разные времена и в разных местах, мне убо неленостно, вам же твердо.

Поистине таковое священнослужительское упражнение, духовное занятие, не только неленостно, не отяготительно, не наносит душевного беспокойства и тягостного труда, но еще возбуждает охоту и рвение, производит сердечное удовольствие, сообщает духовное утешение. Как во время устных бесед с благосклонными слушателями всегда ощущалось собственное сердечное удовольствие по сообщительности взаимных чувствований: так и при сообщении оных на письме, или в печати, яко отсутствующего брата братии своей, духовного отца духовным детям своим, словесного пастыря словесной пастве своей, не можно душе пребыть без духовного утешения, и сердцу остаться без внутреннего удовольствия, по движению духа всегда действовать готового, и общения ищущего соответственно своему направлению.

Таяжде бо писати вам, мне убо неленостно.

Мне неленостно. Ибо долг духовного звания моего того требует, священнослужительская должность моя в том состоит, пастырская обязанность моя к тому клонится.

Мне неленостно. Ибо верую, что Господь и на сию убогую лепту посильного делания моего в духовном винограде Его милостиво призрит, с благоволением примет, соответственный оному плод сотворит, и мздовоздаяния не лишит по Благости Своей.

Мне неленостно. Ибо из опыта знаю и с благодарностью приемлю, что многие из православных христиан охотно и благосклонно читают сии хотя слабые, но с добрым намерением говоренные поучения, говоренные с истинным желанием душевной пользы и себе, и другим.

Мне неленостно. Ибо таковое занятие не остается без действия и на самого себя. Нельзя прямо другому говорить о Божественных истинах, не вразумляя оными и себя самого. Невозможно побуждать сердца ближнего к благочестию не трогая своего. Так! Уча других, учимся сами. Пользуя ближних, можем и себе самим равномерную доставлять пользу. Назидание внутренности брата заставит заглянуть и в свое собственное сердце.

Мне неленостно, особливо когда сия собственная польза соединена бывает с пользой ближних, братии, верующих во Иисуса Христа, в чем и сомневаться не можно по благонамерению и устного учения и письменного наставления, а паче по непреложному содействию Благодати Господней. Таковая же взаимная польза коль многоценную составляет за труд награду, и какое утешительное и спасительное есть приобретение!

Таяжде писати вам, мне убо неленостно, вам же твердо.

Вам твердо. Ибо хотя устное слово живо слушающими на тот раз ощущается, когда произносится; но после удобно и забывается: часто же чтением повторяемое сильно душ касается, глубоко в сердца впечатлевается, неизгладимо иногда начертывается, а сим самым обращается во всегдашнее деятельное побуждение к очищению сердца, к исправлению воли, к просвещению разума.

Вам твердо. Ибо письменные, печати преданные наставления могут послужить к воспоминанию всего того, что прежде было говорено, и слышано, могут более укоренить и утвердить во внутреннем основании человека те христианские истины, которые устным учением, временными беседами были предлагаемы и сообщаемы, могут более действовать и сильнее побуждать к образованию нравов, к перемене жизни, к снисканию истинного благочестия.

Вам твердо. Человек самолюбив, и по самолюбию своему всегда смотрит на себя пристрастно; когда же через чтение заглянет в беспристрастное изображение поврежденного человечества; тогда неприметно попадет внутренний взгляд его и на себя самого, и невольным образом увидит все безобразие свое. Человек грехолюбив, и по оному грехолюбию так привыкает к грехам и беззакониям, что и ум его покрывается завесой греховного мрака, и воля его следует за влечением греховных побуждений, и сердце на куски раздирается стремлениями беззаконных страстей, при темном движении коих и самая совесть заглушается. При чтении же христианского нравоучения грехолюбие человеческое может приходить в бессилие и упадать. Ибо истинное христианское нравоучение, когда со вниманием слушается, или читается, мало-помалу снимает мрачное покрывало с ума, останавливает волю на самом беспутном ее стремлении, трогает сердце, вливая в него теплоту любви Христовой, и тем, наклоняя к обращению, пробуждает и самую совесть. И таким образом обманутый самим собой грехолюбивый человек среди нечестия своего останавливается, вразумляется, раскаивается и решается поворотиться на путь добродетелей святых.

Вам же твердо. А посему уверительно можно сказать, что как устные беседы и слушание их, так и письменные наставления, печатные поучения и чтение оных равномерно могут быть полезны и назидательны для души и сердца.

Таяжде убо писати вам, мне неленостно, вам же твердо. С сим чистосердечным расположением духа и устно говорены были сии беседы; с таковым искренним намерением и в печать они издаются; в таковом благонамеренном виде да будут они и приняты христолюбивыми читателями, с благоговейным прославлением Иисуса Христа, Спаса мира, и с усердным обращением их во внутреннее назидание; да исполнится во всех нас сие ревностное того же Святого Апостола Павла желание:

Темже убо братие, стойте и держите предания, исполняйте все те наставления и увещания, имже научистеся, кои преданы вам, или словом, или посланием нашим, кои сообщены вам или устно в присутствии с вами, или письменно в отсутствии от вас. Сам же Господь наш Иисус Христос, и Бог и Отец наш, возлюбивый нас и давый утешение вечно и упование благо в благодати, да утешит сердца ваша и да утвердит вас во всяком слове и деле блазе (2Фес.2:15–17). Аминь!

И рекоста к себе: не сердце ли наю горя бе в наю, егда глаголаше нама на пути и егда сказоваше нама Писания?

(Лк.24:32)

Истинные христиане, обращая внимание на сердца свои в сей Священный день пресветлого Праздника Воскресения Христова, каждогодно замечают, что в благоговейные часы сего торжественного празднования ощущается в оных особенное некоторое движение, чувствительное биение, восхитительное веселие, духовное радование.

Истину сию каждый верующий в Воскресшего Господа Иисуса Христа подтвердит ныне собственными своими радостными сердечными чувствованиями, восхитительными душевными ощущениями. Кто бо ныне из верующих во Христа не веселится сердцем, не ощущает в душе сокровенного воспламенения, и не восхищается духом? И мы, православные христиане, несмотря на то, что слабы еще в вере, что не столько еще способны к духовным восхитительным ощущениям, и мы находяся в сем освященном храме, благоговейно прославляя светоносное Воскресение Христово, и совершая в честь оного Божественное Священнодействие, не ощущаем ли так же в сии таинственные минуты и в сердцах, и в душах своих того сокровенного духовного действия, которое в достопамятные часы Воскресения Христова ощущаемо было во внутренности двух учеников Христовых шедших в Еммаускую весь? Не горят ли и в нас сердца, когда Святой Церковью возглашается сие уверительное и утешительное приветствие, Христос Воскресе, и когда мы в том же духе уверения и утешения соответствуем оному возглашению, радостно взывая, Воистину Воскресе?

Так поистине! Всякой из христиан, и всякой из нас, без различия званий, пола, и внешнего благосостояния, несмотря, царь ли он или воин, архиерей или клирик, господин или раб, купец или поселянин, мужчина или женщина, юноша или девица, благородный или простой, богатый или убогий, – всякий исповедующий сладчайшее Имя воскресшего Иисуса по мере духовной силы живой своей веры в Него, и по мере душевной своей способности принимать в сердце свое сокровенные духовные впечатления, внутренно веселится, душевно радуется, самое сердце его горит при сем радостном воспоминании Воскресения Христова.

Что ясно изображается и на лицах наших, и словами нашими, и самым дружеским друг с другом обращением нашим. Мы ныне с веселыми лицами предстоим во храме перед вездесущим Богом; мы согласными и радостными восклицаниями воспеваем церковные песни в славу Воскресшего Господа Иисуса Христа; и в ознаменование христианской между собой любви мы делаем благоприятные друг другу искренние приветствия и братским целованием утверждаем оные. У всех нас ныне сердцу веселящуся лице цветет (Прит.15:13).

И так, братие, мы теперь уверены, или лучше, мы собственными опытами дознаем, что ныне всякое верующее во Иисуса Христа сердце ощущает особенную радость и утешение. Но не оставим без должного внимания и того, откуда сия радость происходит, что причиной сего обильного сердечного христианского веселия. Вникнем в сие, торжествующие христиане, пообстоятельнее для общего нашего назидания и для умножения сей общей нашей христианской радости.

Истинные христиане не должны полагать основания сего внутреннего восхитительнаго действия ни в историческом воспоминании преславного Воскресения Христова, ни во внешнем, светлом, церковном праздновании оного, ни в чувственных при сем празднестве бывающих веселиях и удовольствиях. Все сии действия яко наружные имеют токмо внешние последствия, чувственные впечатления и удовольствия; сердец же так сильно касаться, души так высоко восхищать и радовать они никак не могут. Истинные христиане не только не найдут настоящей причины духовной своей радости в чувственных праздничных увеселениях и удовольствиях, которые яко суетные большей частью греховны, и которые посему хотя миролюбцам плотоугодникам на время нравятся, но после в сердцах и в душах их не радость и утешение, но некоторую пустоту и неудовольствие, а часто смущение и беспокойство оставляют по себе; истинные, говорю, христиане не только в сих чувственных, можно сказать, чуждых для них предметах не найдут существенной причины духовной своей радости, но и в самой великолепной церковной внешности, и в самом буквальном, историческом повествовании о Воскресении Христовом не будут искать точного основания сего внутреннего христианского действия, сердечной радости, душевного утешения, духовного восхищения.

Истинные христиане, читая или слушая Евангельское Благовествование о разных обстоятельствах при Воскресении Христовом бывших, ясно видят и познают, что не внешние предметы, и не исторические повествования производили сердечную радость, душевное утешение, и духовное восхищение в Женах Мироносицах, и во Апостолах Христовых. Внешние предметы, хотя разительны для них были, историческое повествование впечатлительно им было: но и то, и другое производило в них или ужас, или недоумение, а не радость и совершенное утешение.

Например: жены, за Иисусом Христом следовавшие во время учения Его, бывшие при страдании и распятии Его, видевшие погребение Его, когда по усердию своему и любви к Нему пришли весьма рано ко гробу со ароматами, да помажут (Мк.16:1–2) оными пречистое тело Его, и, размышляя между собою, кто отвалит им камень от гроба, бе бо велий зело, и приникнув в оный увидели не только камень отваленным (Мк.16:3–4), но и двух мужей в ризах блещащихся при гробе находящихся: тогда иные из них впали в недоумение, мня, яко Господа взяша от гроба, и где-нибудь в другом неизвестном месте положиша (Ин.20:2), а другие при светоносном сем видении пришли в трепет и ужас, видевше все сие ужасошася; и, несмотря на то, что когда пристрашным им бывшим, и поклоншим лица на землю и (Лк.24:3–5), один из световидных Ангелов сказал им: Не бойтеся вы: вем бо, яко Иисуса распятаго ищете: но почто ищете живаго с мертвыми? Несть зде: воста бо, яко же рече; приидите, видите место, идеже лежа Господь; и скоро шедше рцыте ученикам Его и Петрови, яко воста от мертвых, и се варяет вы в Галилеи: тамо Его узрите (Мф.28:5–7), (Лк.24:5); однако ж они несмотря и на сие возвращаясь к ученикам Христовым на пути ни комуже ничтоже реша, бояхубося (Мк.16:8).

Подобно Петр и другий ученик, хотя по уведомлению Марии Магдалины, что Христа нет во гробе, пришли ко гробу, и вшедши в оный виде ризы едины лежащя, и сударь, иже бе на главе Его, не с ризами лежащь, но особь свит на единем месте (Ин.20:3–7): но тайны Воскресения Христова не познали, посему и душевной радости не почувствовали, а только поверили словам Марии, яко тело Господа взяша. По сим же причинам с холодным духом пошли обратно, только в себе дивяся бывшему (Лк.24:12).

Равным образом и в Еммаус шедшие ученики, слышав и от жен, и от других о востании Христовом от гроба, и яко жив есть, в некотором недоумении пребывали, и в таком расположении духа идучи по пути между собой рассуждали, и даже встретившись с Иисусом и приняв Его за простого путешественника, ту же недоуменную продолжали об Нем речь, так что Он, приставши к разговору их и разрешая недоумение их, сказал им во изобличение маловерия их: «О несмысленная и косная сердцем, еже веровати о всех, яже глаголаша пророцы: не сия ли подобаше пострадати Христу и внити в славу Свою?» (Лк.24:25–26)

Да и все единонадесять были в подобном положении. Они, после погребения Христова сошедшись, вместе плакали и рыдали. И хотя Мария Магдалина, видевши уже Господа, пришла к ним, поведающи, яко жив есть, и виден бысть от нея; но они не яша ей веры. Так же и других жен извещения о сем явишася пред ними, яко лжа глаголы их, и не вероваху им. И во Еммаус шедшие ученики, возвратившись к ним поведаша, яже быша на пути, и яко познася има в преломлении хлеба: и ни тьма веры яша (Мк.16:13–14), (Лк.24:35).

А Фома всем вообще ученикам, видевшим уже Господа и уверявшим его, яко видехом Господа не поверил, говоря: «аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя, и вложу перста моего в язвы гвоздинные, и вложу руку мою в ребра Его, не иму веры» (Ин.20:24–25).

Вот что производили и в самых ближайших учениках Иисусовых внешние обстоятельства, бывшие при Воскресении Христовом! Вот последствия одного историческаго повествования об оном! Страх, недоумение, маловерие, и даже некоторое неверие.

Не лучшие плоды получают и ныне те христиане, которые на одной церковной внешности основывают празднования свои и которые одними историческими повествованиями руководствуются в исполнении христианских обязанностей. И они часто при предложении существенных истин Святейшего Христианства бывают в недоумении, в сомнениях, при совершении Божественных таинств в маловерии, при явлении чудесных Божеских действий даже в неверии; а последствие всей таковой неизвестности есть сердечный трепет, душевный страх, духовный ужас. И вера без любви ничто, и не может человека радовать, а только силой своей приводит в трепет; не уповает бо, но страшится: кольми паче недоумение, маловерие и неверие!

Но истинные христиане не остаются в таковом положении духа и сердца навсегда. Они руководствуяся Словом Божиим и верой, воспламеняяся любовью и побуждаяся упованием, переходят в высшее духовное состояние. Они от внешности обращаются к внутренности, от буквального или исторического повествования к действительному созерцанию, от умственных познаний Божественных истин к деятельному исполнению оных, или яснее сказать, они постепенно переходят от первоначального недоумения в достоверное уверение о всем том, что благовествует им Слово Божие; они вместо маловерия приобретают от Бога истинную веру, из сей живой веры рождается в них любовь к Богу, к Создателю и Спасителю своему, из нелицемерной любви происходит надежда, твердое упование на Милосердие Господне; надежда же, несомнительное упование на Милость Божию не приводит сердца верующаго в трепет, но успокаивает, не страшит душу, но утешает, не ввергает бессмертного духа в ужас и уныние, но вводит в состояние сладостного восторга, радостного восхищения. Совершенная бо любовь вон изгоняет из внутренности истинных христиан всякий страх (1Ин.4:18), приближая души их постепенно к Спасителю, открывая внутренние очи их к духовному видению Господа. И тогда-то они прямо вступают в состояние сердечного веселья, душевного утешения, духовного радования! Таковое внутреннее сближение с вездесущим Присутствием Господним и духовное созерцание, или видение Его, приносят сии духовные плоды, мир, радость и удовольствие.

Как то можно сие видеть собывшимся на тех же самых Женах Мироносицах и на всех учениках Христовых. Они, будучи руководимы вышереченными внешними обстоятельствами, бывшими при Воскресении Христовом, приходили в несомнительное уверение об оном, переходили из недоумения в постепенное уверение, из уверения в совершенную веру, из веры в любовь, из любви в надежду паки видеть Господа и наслаждаться лицезрением Его; и, будучи движимы сими внутренними чувствованиями, так сказать, искали Его, усердно желая видеть Его.

И исполнилось усердное их желание, получили они избранную ими благую часть, сподобились увидеть Господа, и ощутили и в сердцах, в душах своих неотемлемую радость.

Святое Благовествование свидетельствует о сих происшествиях тако: Воскрес же Иисус заутра в первую субботу, явися прежде Марии Магдалини, из нея же изгна седмь бесов (Мк.16:9). Мария бо после первого прихода ко гробу хотя и отошла, но будучи влекома усердием к Господу, паки возратилась ко гробу, и приникнувши внутрь онаго увидела двух Ангелов в белых ризах седящих, единаго у главы и единаго у ногу, идеже бе лежало тело Иисусово, и глаголаста ей она: жено, что плачешися? Она, отвечав им, взяша Господа моего, и не вем, где положиша Его, обратися вспять и виде Иисуса, стояща и вопрошающа ее: жено, что плачеши, кого ищеши? Но она, не узнав еще Его, а думая, что это вертоградарь, сказала ему: господи, аще ты взял Его, повеждь ми, где еси положил Его, и аз возьму Его. Иисус же, откровеннее явив Себя, ей сказал: Марие! И она обращшися узнала Его, и в восхищении воскликнув: Раввуни, Учителю, бросилась от радости к Нему. Но Иисус, остановя ее, сказал: не прикасайся Мне: не у бо взыдох ко Отцу Моему: идиже ко братии Моей, и рцы им, восхожду ко Отцу Моему, и Отцу вашему, и Богу Моему, и Богу вашему (Ин.20:11–17). И она с великим удовольствием и неизреченной радостью поспешно пошла от Него к ученикам Его.

Равную участь восприяли, подобное утешение получили, таковой же радости исполнились и другие жены, увидевши Господа. Они так же по первому видению Ангелов пошли возвестить ученикам Его о восстании Его из гроба; и в пути срете я Иисус, глаголя: радуйтеся. Оне же с восхищением духа приступлеше ястеся за нозе Его и поклонистеся Ему. Тогда глагола има Иисус: не бойтеся: идите, возвестите братии Моей, да идут в Галилею, и ту Мя видят (Мф.28:8–10).

И во Еммаус шедшие ученики ощутили радостное воспламенение сердца тогда, когда в путешественнике познали Самого воскресшего Господа. Иисус явившися им на пути и пристав к разговору их о Воскресении Его, беседовал с ними, утверждая оное Писанием, и по приглашению их остановился с ними в той веси на ночлег и во время вечери, ужина, возлег, возлегши же взял хлеб, в воспоминание последней своей с учениками таинственной Вечери благословил оный, и преломив даде им. При сем священном действии отверзостеся очи им, и познаста Его, и Той тотчас невидим бысть има. И они в радостном восторге воспомянули: не сердце ли наю, горя бе в наю, егда глаголаше нама на пути, и яко сказоваша нама Писания? (Лк.24,28–32)

Подобное внутреннее действие произошло и в единонадесяти учениках во время явления Иисуса Христа, когда они видеша Господа по Воскресении Его. Сущу уже позде в день той, во едину от суббот, и дверем затворенным, идеже бяху ученицы Иисусовы собрани страха ради Иудейска. И возлежащим им единонадесяти явися. Прииде бо Иисус, и ста посреде и глагола им: мир вам. Они же при сем нечаянном явлении убоявшеся и пристрашни бывше, мняху дух видяще. Но Воскресший Иисус, выводя их из недоумения сего, сказал им: что смущени есте, и почто таковыя помышления входят в сердца ваша? Видите руце Мои, и нозе Мои, яко Сам Аз есмь, осяжите Мя, и видите, яко Дух плоти и кости не имать, якоже Мeне видите имуща. И сие сказавши показа им руце, и нозе, и ребра Своя. Тогда возрадовашася ученицы видевше Господа (Мк.16:14; Лк.24:37–39; Ин.20:19).

Таковое же уверение получить и подобную радость ощутить удостоился и самый Фома. По днех бо осмих паки бяху внутре ученицы Его, и Фома с ними. Прииде Иисус двереми затворенными, и ста посреде их и рече, мир вам! Потом обратившись к Фоме, яко сомневавшемуся о Воскресении Его, сказал: принеси перст твой семо, и виждь руце Мои, и принеси руку твою, и вложи в ребра Моя, и не буди неверен, но верен. И Фома в восхищении духа, с твердой уже верой исповедуя Его Господом и Богом, сказал: Господь мой, и Бог мой. Иисус же в общее наставление учеников своих, и всех человеков произнес сие: яко видев Мя веровал еси; блажени не видевшии, и веровавше (Ин.20:26–29).

Итак, видевше Господа возрадовашася ученицы Его. От светоносного Лица Его вливался в сердца их духовный пламень и производил в них духовное горение. От мирных глаголов Его происходило в душах их усладительное утешение и ощутительное духовное веселие и радование.

В сем-то Божественном и таинственном действии находят и все истинные христиане настоящую причину своей духовной радости как в сей нареченный и Святый день, праздников праздник, и торжество есть Торжеств (Канон Пасх. Песнь 8), так и во всякое время, во все дни жития своего. К сему священному основанию прилагают они все радостные сердечные движения свои и все утешительные душевные восхищения свои. Они бессомнительно все сие относят к сокровенному Соприсутствию Христову и к благодатному духовному воззрению Его на истинно, с живой верой празднующих священный день пресветлого Воскресения Его. Они достoверно полагают, что все сие сообщается им через мирные, сладостные, внутренние глаголы Его, кои дух суть и живот суть (Ин.6:63).

Они точно силой веры своей объемлют, что воскресший Иисус Христос и ныне сокровенно соприсутствует верующим душам, духовно является им и внутренно глаголет им: мир вам, радуйтеся!

Так поистине! Всякой верующей души истинная духовная радость от сего животворного начала происходит и на сем незыблемом основании утверждается. Для всякой верующей души прошедшая ночь была воистинну та священная и всепразднственная, спасительная нощь, и светозарная, светоноснаго дне востания сущи провозвестница, в ней же безлетный Свет из гроба плотски всем возсия (Канон Пасхи, песнь 7, стих 63). Все верующие души суть те Мироносицы, кои через всю сию священную ночь, бодрствуя духом, с нетерпением ожидали того благословенного времени, в которое при прославлении Святой Троицы возвестится им Воскресение Христово, и они мысленно падши перед Ним, поклонятся и телесно Ему, как бы видимо ставшему посреде духовнаго вертограда их и глаголющему: мир вам, радуйтеся! Все верующие души суть те Еммауские ученики, кои в продолжении христианского своего временного путешествия к горнему Иерусалиму неожиданным образом часто духом своим встречаются с воскресшим Господом и слышат внутренно сладостную беседу Его; слышат, внимая Божественному Евангельскому благовествованию Его; и когда по благодати Его открываются им душевные очи их, тогда ощутительно познают таинственное Присутствие Его с собой из сих священных глаголов Его, и из самого таинственного преломления хлеба при совершении и принятии Божественного таинства Причащения. Верующие души при сих священных действиях, при проповеди Слова Божия и при преломлении хлеба хотя первоначально по буквальной наружности видов, так как Еммауского Путешественника по внешнему образу, и не познают Его, но внутренно при слушании сладчайших глаголов Его и при употреблении спасительных Таин Его постепенно приходят в познание Его, так что при внимательном примечании и благоговейном всегдашнем занятии сими священными предметами отверзаются им душевные очи их, познают духовное Соприсутствие Его, узнают из внутренних действий Его в них Его самого, священнейшее вседействующее лицо Его, и от того приходят в сердечное веселие, в духовное восхищение, так что многие из них, сообщая одна другой сокровенные внутренние движения свои, уверительно могут словами Апостолов говорить: не сердце ли наше горит в нас, когда внутрь нас глаголет Он нам на сем странническом пути, при благовествовании Писания с сообщением Тела и Крови Его?

Вот, православные христиане, истинная причина неизреченной радости в сей священный день верующими душами ощущаемой! Се настоящее основание всем внутренним сердечным движениям и утешительным душевным восхищениям! Благодатное, духовное, сокровенное Присутствие Христово производит все сие! А что Иисус Христос благодатно присутствует в соборе верных: в том Он Сам уверяет верующих в Него сими словами: идеже бо еста два или трие собрани во имя Мое, ту есмь посреде их (Мф.18:20). И в подтверждение сего по Воскресении Своем повторил сие сладчайшее обетование ученикам своим, сказав: «и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Мф.28:20). Божественные, мирные и радостные глаголы Его, внутрь верующих отзывающиеся, творят таковые сладостные ощущения по сему свидетельству Богодухновенного Пророка Иеремии из собственного опыта заимствованному: и будет Слово Твое мне в радость и в веселие сердца моего, яко призвано есть Имя Твое на мне, Господи Боже сил (Иер.15:16).

Возлюбленная братия! Узнав истинную причину сердечной радости и настоящее основание душевного веселия, обратим теперь внимательное воззрение на самих себя и с беспристрастным убеждением скажем себе: ежели мы и ныне, будучи еще плотяны, греховны, маловерны, далеки от духовных чувствований, много же участвуем с истинно верующими душами в той духовной радости, которая проистекает от Соприсутствия Христова и от сладчайших глаголов Его как внешних, так и внутренних, как буквального Писания, так и духовного привнушения: то в какое бы всегда приходили радостное восхищение, когда бы в продолжении жизни своей беспрестанно, как бы восходя по степеням, истинным покаянием очищались, животворным Словом Божиим просвещались, и Духом Святым посредством Божественных таинств освящались. По мере бо такового внутреннего возвышения непременно последовало бы и внутренних духовных плодов приумножение, приумножение любви, радости и мира. Тогда через истинную веру действительно возгорится сильный пламень любви ко Христу; за ищущей Христа любовью последует духовное явление Его, к созерцанию которого более отверзутся внутренние очи наши, а также и к слышанию мирной духовной беседы Его более приспособятся внутренние уши наши; да и вся внутренность наша соделается тогда удобoприемным сосудом к наполнению себя сокровенными, радостными, сердечными движениями и духовными утешительными восхищениями.

Помним, Братие, все сие, и, не полагая душевного удовольствия во внешних увеселениях и чувственных услаждениях, ищем оного в благодатном Соприсутствии Христовом, в слушании священных глаголов Его, – ищем, прилежно ходя в храмы Господни во все Воскресные и Праздничные дни, с благоговением стоя при совершении Божественного священнодействия и со вниманием слушая проповедуемое Слово Божие, ищем с духовной алчбой и жаждой насыщая души и сердца свои сими священными церковными действиями, а паче причастием Святого Духа всегда при оных соприсутствующего, со умилением прося Господа Иисуса Христа, да и Он во всякое время будет с нами, яко собирающимися во Имя Его, и мы через то да имамы радость нашу исполнену в себе (Ин.17:13).

Потщимся очищать, просвещать и освящать себя по душе и по телу, и по внутреннему, и по внешнему человеку; и тогда все сие в полной мере получить удостоимся, по уверению Святой Церкви, тако к нам взывающей: Очистим чувствия, и узрим неприступным светом Воскресения Христа блистающася, и радуйтеся рекуща, ясно да услышим, победную поюще (Канон.Пасх.Песнь.1,1). Аминь!

Ныне Христос воста от мертвых, начаток умершым бысть. Понеже бо человеком смерть бысть, и человеком воскресение мертвых.

(1Кор.15:20–21)

Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог умершыя во Иисусе приведет с Ним. Сам Господь в повелении, во гласе Архангелов и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии о Христе воскреснут перве.

(1Фес.4:14,16)

Принеси перст твой семо, и виждь руце Мои: и принеси руку твою, и вложи в ребра Моя: и не буди неверен, но верен.

(Ин.20:27)

Когда Иудеи, особливо архиереи, книжники и старцы, осудившие Господа нашего Иисуса Христа на пропятие и смерть и услышавшие потом, что Он восстал из гроба, воскрес из мертвых, всячески старались уничтожить сию радостную и спасительную весть; когда они деньгами подкупали кустодию или стражей, бывших при гробе, да рекут и засвидетельствуют, что ученицы Его нощию пришедше украдоша им спящим, и они примше сребреники тако сотвориша, и промчеся слово сие во Иудеех даже до сего дне (Мф.28:12–13,15); когда самые ученики Его ни женам Мироносицам, ни двум учеником Его, шедшим на село и видевшим Господа по Воскресении Его и глаголющим, яко жив есть, не веровали (Мк.16:11,14), не веровали, яко восста от мертвых, зане не разумели еще писания, яко подобает Ему из мертвых воскреснути (Ин.20:9), не веровали, и Самого Его увидев, мняще дух видети, так что Он явившися им поносил неверствию их, и жестокосердию, яко видевшим Его восставша не яша веры, и говорил: что смущени есте, и почто помышления входят в сердца ваша? Видите руце мои и нозе Мои, яко Сам Аз есмь, осяжите Мя, и видите, яко дух плоти и кости не имать, якоже Мeне видите имуща (Лк.24:37–39); и когда наконец Фома един от обоюнадесяте до такого дошел неверия, что и всем ученикам, видевшим Его, не верил и даже говорил: аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя и вложу перста моего в язвы гвоздинныя, и вложу руку мою в ребра Его, не иму веры, яко Он воста от мертвых: тогда, в сие самое время, после всех сих обстоятельств, Господь наш Иисус Христос прииде к ним, прииде дверем затворенным, и ста посреде их, и рече, мир вам, прииде и глагола Фоме, принеси перст твой семо, и виждь руце Мои, и принеси руку твою, и вложи в ребра Моя, и не буди о Воскресении Моем неверен, но верен (Ин.20:24–27).

И сим самым явлением Своим, сим самым действием, что Он с плотию прошел к ним дверем затворенным, и что Он дал осязати Себя Фоме, дал осязати тело Свое, раны Свои, ребра Свои, – сим самым осязанием Он точно уверил как Фому, так и всех учеников, а чрез них и весь мир в том, что Он Господь наш и Бог наш (Ин.20:28), что Он действительно победил диавола, попрал смерть, разорил ад и воскрес из мертвых, восстал от гроба, восстал с плотью Своей.

Радостное и спасительное уверение! Радостное и спасительное! Ибо Господь наш Иисус Христос, на кресте пострадавши и умерши, несть к тому в числе мертвых, но воскрес из мертвых и восстал от гроба. Радостное и спасительное! Он сим Воскресением Своим ясно доказал Саддукеями отвергаемую и от многих в сомнение приводимую истину сию, что Бог наш несть Бог мертвых, но Бог живых, и что все умирающие оживут (Мф.22:23,32).

Сие плоти Его восстание, сие из мертвых Его Воскресение есть ясное изображение и живый пример, что и всех мертвых телеса воскреснут из мертвых, восстанут от гробов, оно убедительнейше уверяет, что как Иисус Христос восстал от мертвых, так и всех Воскресение возможно и непременно будет.

Воста Господь яко Глава Церкви, должны убо восстать и члены оной; воста и процвете Господь, яко розга, должны восстать, ожить и процвести и рождие, или ветви ея; восста Господь, яко Учитель человеков, должны восстать и все ученики Его, верующие в Воскресение Его; прославися Спаситель мира, Искупитель падшего человечества, должны прославиться и все искупленные дражайшей Кровью Его, прославилася плоть Христа Божия, должна прославиться плоть и помазанных от Христа и с верой причащающихся плоти Его; и не только таковых, то есть верующих во Имя Его должна воскреснуть плоть, но воскреснет и всех человеков бренное тело.

Но чтобы нам, слабым в вере, не иметь ни малейшего сомнения о возможности Воскресения своего: то Божественный Апостол Павел убеждает нас в сей святой истине естественным представлением. «Речет некто,– так пишет он к Коринфянам, – како восстанут мертвии? Коим телом приидут?» Посмотри только на пример всегда перед очами твоими в натуре находящийся; и увидишь сие. Ты еже сееши, не оживет, аще не умрет: и еже сееши, не тело будущее сееши, но голо зерно, аще случится пшеницы или иного от прочих: Бог же дает ему тело, якоже восхощет, и коемуждо семени свое тело (1Кор.15:35–38).

Как бы так сказал: в самой де видимой натуре, которая со временем кончиться и прейти должна, имеются такия чудеса, которые ясно доказывают, что должны воскреснуть мертвых телеса. Ты бросаешь простое в землю зерно; но оно, согнивая, не уничтожается, а к новому рождению приуготовляется; оно, согнив, принимает на себя новое тело и через сие весьма многий приносит плод.

Так точно, христиане, и наши тела для того умирают, да паки оживут, для того ветхость свою в землю погребают, да новое восприимут, и восприимут с большим плодом. Без сомнения должно верить, что хотя тела наши ныне умирая, повреждением времени съедаяся на части разделяются, на стихии, или начала свои расходятся; однако ж после, когда время приидет, когда Бог благоволит, тогда всякая стихия отдает свою часть, все разделившиеся члены соберутся во едино, и составят единое новое тело.

Что Богодухновенный Пророк Иезекииль подтверждает для нас, слабых в вере, вышеестественным им самим виденным откровением. Он сам о себе так говорит: Бысть на мне рука Господня, и изведе мя в Дусе Господни, и постави мя среде поля: се же бяше костей человеческих: и обведе мя окрест их, и се мнози зело, и сухи зело. И рече ко мне: сыне человечь, оживут ли кости сия? И аз рекох: Господи Боже, Ты веси сия. И рече ко мне: сыне человеч, прорцы на кости сия, и речеши им: кости сухия, слышите Слово Господне: се глаголет Адонаи Господь костем сим: се Аз введу в вас дух животен, и дам на вас жилы, и возведу на вас плоть, и простру по вам кожу, и дам Дух Мой в вас, и оживете, и увесте, яко Аз есмь Господь. И прорекох, якоже заповеда ми Господь. И бысть глас внегда ми пророчествовати, и се трус, и совокупляхуся кости, кость к кости, каяждо к составу своему. И видех, и се быша им жилы, и плоть растяше, и протяжеся им кожа верху; духа же не бяше в них. И рече ко мне: прорцы о дусе, прорцы сыне человеч, и рцы духови: сия глаголет Адонаи Господь: от четырех ветров прииди, душе, и вдуни на мертвыя сия, и да оживут. И прорекох, якоже повелел им, и вниде в ня дух жизни, и ожиша, и сташа на ногах своих, собор мног зело (Иез.37:1–10). Се Иезекиилево о Воскресении мертвых откровение!

Иисус же Христос, Сын Божий, о Воскресении мертвых не только устным учением, изреченными свидетельствами уверял, тако говоря: грядет час, и ныне есть, егда мертвии услышат глас Сына Божия, и услышавше оживут; грядет час, в оньже вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и изыдут (Ин.5:25,28); не только, говорю, сими свидетельствами уверял, верой постигать сие заставлял: но и самым опытом, очами виденным примером доказал Воскресение мертвых. Ибо Господь наш Иисус Христос не только Сам воскрес; но еще прежде шести дней пасхи и смерти Своея пришедши в Вифанию (Ин.12:1), дал всем образ общего Воскресения, воскресил перед очами всех друга Своего, умершего четверодневного Лазаря, воскресил воссмердевшего и загнившего, воскресил единым словом Своим, возгласил только: «Лазаре, гряди вон» (Ин.11:39,43).

Притом и во время самого распятия и смерти Его великое множество умерших воскресло. Как скоро, говорит Евангелие, распят был Христос, и испустил дух Свой, тотчас завеса церковная раздрася, земля потрясеся, камение распадеся, солнце померче, и гроби отверзошася: и многа телеса усопших Святых восташа: и изшедше из гроб по Воскресении Его, внидоша во Святый град и явишася мнозем (Мф.27:50–53).

Сии Павлово, Иезекиилево, Христово свидетельства, а наипаче мертвых восстание и самого Иисуса Христа Воскресение убедительнейшее подают уверение, что воздвигий Христа из мертвых оживотворит и наша мертвенная телеса (Рим.8:11), что как вси о Адаме умирают, такоже вси о Христе вси оживут (1Кор.15:22).

И тако, Христианин, не буди о Воскресении своем неверен, но верен; хотя ты и не видел еще Воскресения мертвых, однако ж слышишь достоверное Евангелия уверение. Буди верен и не видев. Блажени бо, говорит Христос, не видевшии и веровавше (Ин.20:29).

Но может быть, ты желаешь еще знать, для чего сему мертвенному и тленному телу должно ожить и востать из истления? Для того, чтобы ему получить мзду свою; для того, что самое Правосудие Божие требует сего. Как Правосудие Божие для того определило быть общему для всех человеков суду, чтобы одних перед другими не обидеть, чтобы добрых участи не сделать худшей жребия самых грешных, чтобы добрых, которые редко в сей жизни получают награждение, там наградить, а грешных, здесь счастливо живших и веселившихся, там наказать: так и Воскресению телес для того Правосудие Божие быть назначило, чтобы и душу живущую, и дом, в котором она жила, или орудие, которым она действовала, наградить и прославить, когда повиновением святой Воле Его заслужили сие; ежели же ослушанием учинились недостойными сего, то оба существа сии, и душу, и тело по делам их наказать. Ибо как неправедно волу молотящу уста заграждать, или у делателя плод отнимать; так неправедно и тело, потрудившееся с душой, тягость, стужу, болезни, удручения, неволю, всякое принуждение понесшее для Спасения души, лишить должной награды, прославления вместе с душой; или наказания, ежели оно всегда служило орудием и побуждением к произведению зла.

Как Господь Своего от Духа Святого зачатого, от Марии Девы рожденного, от диавола искушенного, в мире пожившего, труды и тягошу понесшего, от Иудей презренного, избиенного, оплеванного, израненного, распятого и умершего Тела, умершего для Искупления человеческого не погубил, не оставил во гробе, не предал тлению в земле, не уничтожил, но воскресил, прославил, и вознес на Небо, яко спотрудившееся в приобретении славы всему человечеству: так Он и наши телеса воскресит и восставит для воздаяния им того, что они заслужили, находяся в союзе и связи с душами нашими.

Притoм и неестественно в ничтожестве оставить человеческое тело. Человек потому и человек, тем он и отличается от духовных существ, от Святых Ангелов, что он состоит из души невидимой и из видимого тела, из внутреннего и наружного существа. И премудрый Бог с тем намерением и сотворил его таковым, чтобы ему и по душе, и по телу наслаждаться вечным Блаженством Его, чтобы ему и по внутреннему и наружному существу пользоваться блаженным бессмертием и Славой Его. А какое было намерение Божие в первом действии Его, в Сотворении человека; точно такое же намерение Божие есть и во втором действии Его, в спасительном Искуплении человека, именно, чтобы через смерть Христову, через дражайшие заслуги Его доставить человеку и по душе и по телу блаженное бессмертие и вечную славу.

Следовательно, нет ни малого сомнения в том, что Премилосердый Бог по Своему намерению и Суду неприменно воскресит телеса наши, избавит их от истления, воззовет из земли, восставит от гробов. И никто в сем, не буди неверен, но верен. Аминь!

Егда приидет Сын человеческий в славе Своей, и вси святии Ангели с Ним, и сядет на престоле славы Своея… …(тогда) мертвецы малые и великие стояща пред Богом, и суд прияша… от написанных в книгах, по делом своим.

(Мф.25:31; Откр.20:12)

Пользуяся благосклонным вашим, благочестивые слышатели, вниманием, обяснил я в предыдущей беседе как из свидетельств Священного Писания, так и из самых примеров Воскресения то Самого Спасителя нашего Иисуса Христа, Начальника и Совершителя веры, то других прежде распятия, и при распятии Его восставших святых мужей, – объяснил, говорю, и сими достоверными свидетельствами доказал, что и наших телес Воскресение возможно есть, и непременно будет.

Поистинне будет то время, о котором богодухновенный муж Исаия, пророчествуя, сказал: «Воскреснут мертвии, и восстанут иже во гробех, и возрадуются, иже на земли» (Ис.26:19); будет то время, в которое Пророк Даниил видел и, видя, говорил: мнози от спящих в земней персти востанут (Дан.12:2); без сомнения будет тот час, о котором Сам Христос тако предрек: грядет час, в оньже вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и изыдут (Ин.5:28–29).

В настоящей же Беседе следует рассмотреть, когда будет сие время, когда будет общее Воскресение мертвых. Когда ж убо будет сие?

Истинное время, время общего всех человеков Воскресения, время от пророков предреченное, боговидцами и тайновидцами виденное, апостолами проповедуемое, Самим Христом Сыном Божиим свидетельствуемое, от Триипостасного Божества определенное, – сие общего всех человеческих тел восстания время воспоследует за всеобщей смертью, тогда, когда вся видимая натура умрет. Как частное Воскресение, Воскресение Иисуса Христа и других святых мужей до распятия Христова и при распятии восставших воспоследовало после их смерти: так точно и общее всех человеков Воскресение будет после общей всех вещей смерти. Не может ожити все, доколе все не умрет, так как и зерно, говорит Христос, не оживет, аще не умрет (Ин.12:24). Ныне некоторые существа, хотя частно и умирают, окончивают свое бытие; но умирают так, что их место другие существа занимают, что их конец началом других бывает, и тако одно за другим пребывает и продолжается, и посему по общему Воскресению еще не время. А чтобы общему Воскресению быть; то должна наступить общая смерть, должно воспоследовать всех существ разрушение, всех вещей прекращение.

Следовательно, в то время будет общее Воскресение всех человеков: когда приидет конец сему видимому миру, когда самым делом то совершится, что пророчествовал о сем святой Апостол Петр, именно, когда весь мир огнем сгорит. Ибо он проповедовал, что как прежний мир водою потоплен быв, погибе. А нынешняя небеса и земля блюдутся огню на день суда. Приидет же день Господень, в онь же небеса убо с шумом мимо идут, стихии сжигаeмы разорятся, земля же, и яже на ней дела сгорят (2Пет.3:6,7,10).

В то время будет общее Воскресение мертвых, когда исполнятся все предсказания Христовы и сбудутся Им означенные признаки, то есть: когда восстанет язык на язык, и царство на царство; когда слышаны будут брани и слышания бранем; когда будут глади и пагубы, и труси по местом; когда приидут лжехристи, и лжепророцы во имя Христово, ложно нарицаяся именем Его, и многих будут прельщать, обращая на свою ложную, пагубную сторону то знамениями и чудесами, то мучениями и скорбми; когда истинное Евангелие Христово проповедано будет всей твари, всем людям, во всех языцех; и когда самый противник Евангелия Антихрист явившися в мире толь велию причинит людям скорбь, якова не бысть от начала мира доселе, ниже имать быти (Мф.24:7,6,24,14,21).

В то время будет общее Воскресение мертвых: когда по скорби дний тех река огненная, по всему миру потекши и весь земной шар окруживши, все ветхое пожжет, все нечистоты попалит, всю грубость растопит; от чего и солнце померкнет, и луна не даст света своего так, как и при Христовой смерти, и звезды спадут с небесе, и силы небесныя подвигнутся (Мф.24:29).

В то время наша ветхая телесность восстанет, обновится и прославится: когда весь мир сей огнем искусится, приуготовится и учинится способным перемениться в новое небо и в новую землю (Откр.21:1), в духовное царство, которое по благоволению Божию видел во откровении возлюбленный ученик Христов Святой Иоанн, – учинится способным к восприятию в себя чистых, духовных жителей и к соединению с духовным, небесным, Ангельским жилищем.

Тогда умершие воскреснут: когда человеки, до того времени в живых оставшиеся и место, должное смерти при перемене всего мира и в своем наружном существе, в теле перемену совершенное изменение восприявшие, отложение плотских склонностей, уничтожение чувственности получившие, узрят сперва знамение Сына человеческаго на небеси, узрят, по мнению некоторых, спасительный крест Его, яко знак победы Его, одержанной над диаволом, миром, смертью и адом, а потом увидят и Его Самого, грядуща на облацех небесных с силою и славою многою (Мф.24:30).

Тогда мертвые оживут, спящие в земле возбудятся, лежащие во гробах восстанут, разделенные на части телеса соединятся и воскреснут: егда Сын Человеческий и Сын Божий, Истинный Богочеловек Иисус Христос, якоже молния исходящая от восток и простирающаяся до запад, приидет в мир сей, на землю; приидет во славе, и сядет на Престоле величествия Своего судить живых и мертвых; приидет со святыми Ангелами, которые по повелению Господню вострубят трубным гласом и возбудят умерших от начала мира (Мф.24:30–31).

Тогда мертвецы малые и великие восстанут, станут перед Богом, и суд приимут от написанных в книгах по делам своим: когда будет Второе Господа нашего Иисуса Христа Пришествие в мир сей.

Вот когда, христиане, будет Воскресение мертвых! Вот когда наши телеса оживут, воскреснут и восстанут из гробов!

Но, может быть, вы, полюбопытствуя, еще спросите, когда наступит оный последний день, когда приидет Господь и воскресит умерших?

На сей столь важный и трудный вопрос не можно дать другого ответа, кроме того, каковой дал Сам Иисус Христос Своим ученикам так же вопросившим Его: когда сия будут, когда приидет оный последний страшный день? Он на сие сказал им так: что воспоследуют толь страшные перемены, что будет Пришествие Сына Человеческого, что при трубном гласе Ангелов восстанут мертвые из гробов, и соберутся все от четырех ветр, от конца земли до конца неба пред Престол нелицеприемного, праведного Судии; все сие нимало не сомнительно. Аминь глаголю вам, яко не имать прейти род сей, дóндеже вся сия будут. Небо и земля прейдут, словеса же Моя не прейдут (Мк.13:4,27,30–31). Все сие, что Я ни предсказал, исполнится, непременно совершится и совершится скоро. Ведите, яко близ есть, при дверех уже последний день, а особливо егда увидите брани и слышания бранем, и глади, и пагубы, и труси по местом, которыя суть начало последним болезням (Мк.13:29,7–8) .

А когда точно будет последний день: сие, продолжая, говорит Христос, совсем неизвестно. О дни том, и часе, о определительном наступлении времени и часа окончания мира, Пришествия Сына Человеческого, и Воскресения мертвых никтоже весть и ведать не может; не только вы, яко человеки, не знаете, но ни Ангели, иже суть на небесех, не только Ангелы не ведают, но ниже Сам Сын судя по человечеству Его; токмо Отец Мой Един ведает сие (Мк.13:32),(Мф.24:36). В Его святой Воле состоит паки послать в мир Сына Своего; следовательно, и время, день и час, в который послать Его, от Его же зависят Благоволения.

Как во дни Ноевы, продолжает Христос, хотя и извещено было от Бога людям через праведного Ноя, что будет потоп, но когда он будет, не было назначено; и по сему-то вода постигла и взяла людей тогда, когда они не думали, когда яли, пили, женилися, посягали и веселилися: тако будет и Пришествие Сына человеческаго (Мф.24:37,39,38), и Воскресение наше, и Суд. Все сие ныне Словом Господним возвещается, Евангелием проповедуется, и откровениями, святым мужам бывшими, подтверждается; везде ясно выражается, что будет второй огненный потоп, который все ветхое, грубое, нечистое, мерзкое попалит, пожжет и представит самых человеков в новом виде и в новом мире: но когда будет сие, точного времени не определяется.

Может быть, и огненный потоп так же случится, как и водный, то есть тогда, когда люди и не думают о нем, и не ожидают его, когда и едят в пресыщение, и пьют в пиянство, и женятся, и посягают для сладострастия и похоти плоти, и похоти очес служат, и гордостью житейской занимаются; может быть, или лучше, и, действительно, в такое время приидет Господь судить живых и мертвых. Ибо день Господень приидет, по слову Апоспола Павла, яко тать в нощи, то есть в самое неизвестное и неожидаемое время. Егда люди рекут мир и утверждение, когда плотские человеки помыслят, что им теперь-то и пожить, и повеселиться: тогда-то внезапу, нечаянно нападет на них всегубительство (1Фес.5:2–3), последняя сего мира кончина.

А когда последний день, день скончания мира, день Второго Пришествия Христова и нашего Воскресения есть яко тать в нощи, есть весьма неизвестное время, так как неизвестно время и первой нашей смерти, смерти телесной, разлучения души от тела: то все мы, яко христиане, бдеть в молитве, бодрствовать во благих делах и в вере ожидать должны оного великого и спрашного дня. Что самое Спаситель наш, выражая в научение наше, сказал: бдите убо, яко не весте, в кий час Господь ваш приидет. Сие же ведите, яко аще бы ведал дому владыка, в кую стражу тать приидет, бдел убо бы и не бы дал подкопати храма своего (Мф.24:42–43); прилежный же хозяин и не только тогда стрежет дом свой, когда ведает, в которую ночь и в который час тать приидет, но и тогда бдит, когда не ведает времени, а знает, что может сие всегда случиться.

Тако и вы, продолжает Спаситель, ведаете, что приидет Господь, и что все должны воскреснуть на суд, но не весте, когда приидет: вечер или полунощи, или в петлоглашение, или утро, не ведаете, когда приидет, ныне ли, или заутра, или чрез год, или через сто лет; и по сему-то самому, что не ведаете точного времени, бдите, да не пришед внезапу, нечаянно, обрящет вы спящя, якоже буих дев, обрящет спящя во грехах.

И я, смиренный служитель Христов, повторяя увещание Его, глаголю вам, братие, бдите, а яже вам глаголю, всем глаголю, бдите (Мк.13:35–37). Аминь!

Се тайну вам глаголю: вси бо не успнем, вси же изменимся вскоре, во мгновении ока, в последней трубе; вострубит бо, и мертвии востанут нетлени, и мы изменимся.

(1Кор.15.51–52)

Как ежегодно по окончании жестокой зимы и при наступлении приятной весны, – ежегодно при возвращении и приближении солнца к нашей поверхности земного шара всегда великая бывает перемена; именно, силой сего приблизившегося к земле великого светила вся низшая натура воскресает, все земные вещи и растения, и некоторые животные как бы полумертвые, а иногда и мертвые, оживают и к действованию новые силы получают, и при сих новых силах новое растение, новое цветение и новое плодотворение произносят: таким точно образом, сказали мы прежде, и по прошествии жестокой зимы последних антихристовых скорбей, и при Вторичном Пришествии Господа нашего Иисуса Христа, Истинного Богочеловека, в мир сей, при возвращении великого духовного Светила, Солнца Правды, в полном сиянии и свете, в неизреченном великолепии и славе, – при возвращении, говорю, сего Светила к нашему земному кругу все разумных тварей низшие части, все человеческие мертвые тела сокровенной Силой Его оживут, воскреснут, восстанут, новый вид, новую жизнь и новые действия получат.

Но что такое есть Воскресение мертвых, в чем оно состоять будет, сие мы при благосклонном вашем внимании рассмотрим в настоящей беседе.

Что такое есть Воскресение мертвых, в чем будет состоять существенность его: на сие мы не можем дать лучшего рассуждения и иметь яснейшего свидетельства, и достовернейшего доказательства кроме примера Воскресения Самого же Спасителя нашего Иисуса Христа. Он Воскресением Своим доказал, что и наше Воскресение возможно, и без сомнения будет. Он Учением Своим изъявил, когда оно будет; Его же Самого пример может научить нас, что оно такое будет.

Итак, чтобы нам узнать, в чем будет состоять наше Воскресение; то рассмотрим, в чем состояло Славное Воскресение Христово.

В чем же оно состояло?

Воскресение Христово в том состояло, что Он яко Совершенный Человек будучи предан от Иуды, мучен и распят от Иудеев, умерши на Кресте, снят со древа и положен во гроб, – что Он, после Своей смерти бывши по Божеству со Отцем на небеси, человеческой душой во аде, а мертвым телом во гробе, явил Свою Божественную Силу, – что Он, паки вышедши душой из ада и выведши с Собой бывших во аде и с верой ожидавших Его, соединил душу Свою с телом Своим, по трех днях оживил оное, восставил, воскресил Силой Божества Своего, – Он, воскресив плоть Свою и соединив с Божеством, паки явил Себя Истинным Богочеловеком.

Восставил же Он из гроба плоть Свою уже не такой, какова она была прежде, но гораздо благороднейшей и величественнейшей, восставил совсем в отменном виде. Плоть Его прежде, так как и прочих человеков, была подвержена земной чувственности и земным склонностям; хотя Он и не последовал чувственности, но владел оной: после же смерти и после Воскресения чувственность сия отпала, и земные склонности существовать в ней престали и уничжожились. Плоть Его прежде была видима, осязаема, груба: в Воскресении же учинилась невидимой, тончайшей, из земной и плотской телом небесным, духовным; кратко, такой, что могла и видима и осязаема быть от учеников, и невидима, и неосязаема, грубыми телами неодержима, всюду проходна; она имела вид плоти и костей, когда Фома осязал, имела вид и духа, когда пришел Господь ко ученикам дверем затворенным (Ин.20:27,19).

Плоть Его прежде была тленна, немощна, душевна, страданиям и смерти подвержена: в Воскресении же восстала нетленною, сильною, бессмертною, славною, духовною (1Кор.15:42–44), прославленной, в Божественный Свет облеченной, словом, такой, которая совершенно способна была вознестися с Божеством Сына на небеса, вступить в Ангельские бесплотным духам приличныя места, и сесть одесную Самого Небесного Отца.

Вот в чем состояло Воскресение Господа нашего Иисуса Христa! А когда Его Воскресение в сих состояло действиях: то весьма правильное можно сделать из того заключение, что и наше Воскресение будет состоять в подобной перемене и в подобных действиях. И именно:

Когда паки воссияет Солнце Правды на горизонте сего видимого мира; когда паки приидет Господь наш Иисус Христос на землю сделать последнее в рассуждении человеческого состояния решение, приидет или наградить, или наказать каждого по делам своим, приидет и повелит святым Ангелам трубным гласом воззвати мертвых: тогда, так как при начале мира по произнесении устами Божиими вседействующего слова сего, да будет свет и все вещи, все и бысть(Быт.1:3), все вещи явились, все из небытия в бытие произошли и существование получили, – тогда, говорю, после Ангельского трубного гласа силой всемогущего Бога все от начала мира умерших человеков тела, земле преданные, согнившие, на стихии свои разделившиеся, в огонь, в воду, в воздух и в землю преобратившиеся, тела в воде потонувшие, и в огне сгоревшие, все мертвые тела малые и великие, мужеские и женские паки составятся из тех частей, которые прежде имели, и на которые разделились; отдадут бо стихии взятые от них части, и огонь, и море, и смерть и ад отдадут мертвецы своя, все сухие кости получат жилы, облекутся плотью, оживотворятся духом, соединятся паки с душами своими, с которыми разлучились при смерти, соединятся и восстанут из гробов, и воскреснут мертвые и изыдут, и станут перед Престолом нелицеприемного Судии, воскреснут, и суд приимут от написанных в книгах по делом своим (Откр.20:13).

Воскреснут мертвые, восстанут умерших тела; но восстанут не в таком виде, в каком они находятся ныне от падения. Ныне они грубы, тверды, тяжестны, тленны, немощны, смертны, видимы, земны; но восстанут в общее всех Воскресение совсем в другом виде, в виде отменном от сего. Они вместо грубых будут утонченными, вместо твердых прозрачными и всюду проходными, вместо тяжелых легкими, скоро парящими, так, что в единое мгновение ока они от всех стран вселенной, якоже орли, соберутся пред Престол Божий. Они вместо тленных будут нетленными, вместо немощных сильными, вместо смертных бессмертными, вместо видимых телесным очам невидимыми, вместо земных и плотских точно небесными и духовными.

Однако ж при всей таковой перемене своей они будут не привидениями какими, или зраком, и не духами; но будут истинными телами, виды тех же человеков имеющими; а только будут они истинными телами духовными. Ибо Апостол Павел, свидетельствуя о воскресении мертвых, говорит: «сеется теперь тело в тление, восстанет в нетлении, сеется в немощи, восстанет в силе, сеется не в честь, восстанет в славе, сеется тело душевное, плотское, восстанет тело духовное. Есть бо тело душевное, и есть тело духовное» (1Кор.15:42–44).

В сем-то будет состоять Воскресение наше! В сей перемене будет состоять, что тела наши из мертвых воскреснут, оживут, восстанут из гробов, изыдут из земли; в сей перемене будет состоять, что они из грубых, земных, тленных, смертных, плотских учинятся тончайшими, как бы совершенно небесными, нетленными, бессмертными, духовными; в сей перемене будет состоять наше из мертвых Воскресение.

И в сей перемене будут участвовать не только мертвые, от начала мира и до того времени умершие люди, но и самые живые, те, которые живыми останутся в сей последний час, те, которых в живых постигнет страстный день Господень. Ибо живые, имеющие дожить и дождаться Второго славного Пришествия Христoва, уже не умрут в то время; смерти бо наружной не будет к тому. Но понеже невозможно им будет и с грубой плотью своей вступить в духовное царство; то для сего вместо наружной смерти воспоследует в наружном человеке их сия всеобщего Воскресения перемена. То есть: когда живые так же, как и мертвые, услышат трубный ангельский глас, услышат громогласную последнего часа веcть: тогда, как мертвые, яко от сна восстанут и увидят себя совсем в другом виде, во образе духовных существ; так и живые, якобы от малого сна воспрянув, увидят себя совершенно в другом образе, в другом положении и в других чувствованиях. Понеже живые, хотя в то время уже и не умрут, однако ж изменятся; вси вси́ бо не успнем, вси же изменимся (1Кор.15:51), все совершенно переменятся.

Сие грубое тело, яко толстая одежда, тогда как бы спадет, и плоть сделается утонченной, чувственность вся отойдет, плотские похоти уничтожатся, страстные склонности действовать престанут; и тако живые без смерти увидят на себе смерть, не умерши, узрят себя и по наружной части своей, по самому телу новыми человеками, духовными тварями. Ибо тела, отложив плотские склонности, скинув с себя чувственность и тление, облекутся в нетление, оставив мертвенность, восприимут бессмертие; и так же, как и мертвых телеса, учинятся духовными, всюду проходными и способными к вечному пребыванию в духовном царстве.

В каком удивлении и изумлении будут находиться тогда человеки, увидев себя в новом виде, в новом положении, и в новом состоянии! Каким страхом объяты они тогда будут, ожидая себе последнего Господня решения, ожидая определительного от Господа повеления, во что еще облещися, куда идти, и где пребывать, – ожидая, говорю, во что Господь повелит еще облещися сему новому телу, во свет, или во тьму, в честь, или в бесчестие, в славу, или в поношение, – ожидая, куда Господь повелит идти, в превыспренные небеса, или в преисподние места, в рай, или во ад, в Царство Божие, или во область сатаны, – ожидая, где Господь повелит пребывать, горе, или долу, одесную Себя или ошуюю, перед Престолом Своим в вечном благе, или у человекоубийцы и мучителя диавола в бесконечном зле!

Поистинне великим страхом объяты будут все тако изменившиеся человеки, ожидая сего последнего от Господа определения. Ибо все верующие человеки и ныне из Слова Божия знают, что иные воскреснут в воскрешение живота, а другие в воскрешение суда (Ин.5:29), иные в жизнь вечную, другие же во укоризну и в стыдение вечное (Дан.12:2), иные просветятся аки светлость тверди, как звезды, или якоже самое солнце на веки (Дан.12:3) (Мф.13:43), а другие помрачатся, как самая густая, черная тьма. А тогда еще гораздо яснее познают, живее почувствуют и сильнее уверятся, что последствие за Воскресением их точно двоякое будет, одно славное, другое бесчестное, одно во свет, другое во тьму, одно в вечный живот, другое в бесконечную смерть.

Все восставшие и обновившиеся человеки объяты будут великим страхом без всякого сомнения ожидая, что Господь Бог, Праведный Судия, сказав последнее всем общее определение, то есть праведным: «приидите ко мне благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царствие от создания мира; грешным же: отидите от Мене проклятии во огнь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф.25:34,46), – сказав, говорю, сие тотчас Силой Всемогущества Своего первых действительно во свет облечет, других во тьму преобратит, первым Свой образ сообщит, другим вид сатаны даст, первых с Собой в Царство Божие введет и пользоваться вечным Блаженством благословит, других, связав узами мрака, ввержет во ад, и в оном вечно мучиться назначит.

А наипаче страшно будет ожидать от Господа такового определения тем, которым совесть, внутренний судия, не будет подавать ни малейшего оправдания перед Богом, и посему не будет сообщать упования на получение первого, но станет только угрожать последним. Таковые прежде еще Христова изречения тьмой покроются, и начнут адски мучиться. Как же скоро изречет Господь определение Свое: тотчас уже совершенно в густейший мрак облекшися и идут сии в муку вечную; праведницы же одеявшися во свет идут в живот вечный (Мф.25:46). Аминь!

Блажен и свят, иже имать часть в воскресении первем; на нихже смерть вторая не имать области, но будут иерее Богу и Христу и воцарятся с Ним тысящу лет.

(Откр.20:6)

Как Всемогущий Бог, Небесный Опец в начале Сотворения сего видимого мира произведши первую материю из небытия в бытие и повелевши Всесильным Словом Своим воссияти свету из тьмы, отделил свет от тьмы, яко два противные друг другу вещества, разлучил между светом и между тмою (Быт.1:4), и свету определил быть во дни, а тьме в ночи: так точно Праведный Судия и Всесильный Господь наш Иисус Христос при окончинии сего видимого, наружного мира Всесильным Словом Своим и Всемогущей Силой Своей восставивши из гробов, как бы из небытия в пакибытие воздвигши наружную, материальную часть человеков, ожививши и представивши пред Престол Свой мертвые тела их в соединении с душами своими, воскресивши их всех, отделит одних от других, поставит одних на десную страну, других на шуюю, покроет одних светом, других тьмой и разлучит между светом и между тьмой, чадам света определит идти в Царство света и вечного дня, а чадам тьмы во область мрака и ночи, одних отошлет в блаженный живот, а других в вечную смерть.

Но почему, по каким причинам и по какому основанию Воскресение одних будет во свет, а других во тьму, одних в живот, а других в смерть; сие будет предметом настоящей нашей беседы.

Чтобы достоверно нам знать, почему одни воскреснут воскрешением живота, а другие воскрешением суда, то для сего непременно надобно сперва рассмотреть, что такое будет другая будущая жизнь, не имеет ли она отношения и связи с сей настоящей жизнью, и не бывает ли в сей жизни какого начала и основания к воскресению в живот и к воскресению в смерть?

Что ж убо есть будущая жизнь? Будущая жизнь будет по откровению Священного Писания не что другое, как вечное продолжение или живота, или никогда не умирающей смерти; будущая жизнь будет для одних истинной жизнью, для других истинной смертью. Ибо настоящая жизнь и смерть суть не что иное, как единый образ, наружный почти знак, короткое время продолжающаяся тень существенного живота и существенной смерти.

Как вся временность сия есть образ Вечности, она от Вечности произошла и паки в Вечность возвратиться должна: так точно и частная, человеческая временная жизнь есть образ вечной жизни; и она от Вечности произошла и паки в Вечность возвратиться должна, должна возвратиться или в вечный живот, или в вечную смерть.

Откуда же сие различие, что одни возвратятся в живот, а другие в смерть?

Сие зависит от сей настоящей, временной жизни. Сия временная жизнь есть образ вечной жизни. Как временная жизнь здесь несколько лет продолжается; так вечная жизнь там всегда без окончания должна продолжаться. И должна продолжаться не другая какая жизнь, как сия же во времени начавшаяся жизнь. Посему вечная жизнь есть не что другое, как продолжение временной образной жизни, а временная есть начало вечной.

Поистинне так! Кто здесь во времени получает бытие; тот имеет право и в самой Вечности продолжать оное. Кто здесь начинает жить; тот и там будет жить, и так будет там жить, как здесь начал. Временная жизнь великое имеет отношение и великую связь с вечной жизнью. Временная жизнь не только есть началом бытия, существования, началом сей наружной жизни; но она же есть началом и вечной жизни, и не просто вечной жизни, а вечной внутренней, духовной жизни. Временная жизнь бывает началом и причиной вечного жития и блаженного, и несчастного, вечного жития и радостного, и мучительного, вечного жития и во свете, и во тьме. От нее зависит сие.

Как первого нашего Праотца Адама вечное благополучие и вечное несчастие зависели от состояния искушения его, от того, каким образом начнет он жить во времени, начнет жить вечной ли жизнью или вечной смертью, смотря по тому, будет ли он покорен Воле Божией или уклонится от оной к своей воле. Ибо ему сказано было от Бога: ежели он будет Воле Его покорен во времени; то жив будет во веки: ежели же преступит Волю Его, нарушит данную ему заповедь, снест от запрещенного древа плод; то вечною смертью умрет (Быт.2:17). Что тотчас и воспоследовало за ослушанием его по падении его.

Подобно и наше вечное благополучие, и вечное несчастие зависят от нашей временной жизни; от времени зависят и вечная жизнь, и вечная смерть, и облечение во свет, и одеяние во тьму, и вступление в Царство Божие, и ввержение во ад. Ибо здесь начинают человеки и жить и умирать духовно; здесь начинаются и вечная жизнь, и вечная смерть; здесь получают начало и воскрешение живота, и воскрешение суда; от различия здешней жизни будет различно состояние людей, имеющих воскреснуть в последний день; и именно, одни внидут в славу, другие в вечное стыдение, одни в живот, другие в смерть. От того будет сие различие, воскресает ли кто в жизни сей или умирает. Ежели кто здесь духом своим воскресает; тот и там плотью своей воскреснет в славу: а кто здесь духом умирает; тот и там плотью воскреснет в смерть.

А из сего видно, что двоякое есть воскресение, и в обоих мы должны участвовать, и так, что ежели первого воскресения в нас не будет, то мы не можем иметь и во втором надлежащего христианам участия. Понеже первое воскресение должно быть началом второго и приуготовлением к оному.

Чтож убо есть первое воскресение? Как второе Воскресение, Воскресение при последнем Суде есть не что другое, как оживление тела нашего, соединение оного с душой в нем жившей, восстание оного и явление перед Престолом Божиим для восприятия последнего решения или в живот, или в смерть: так и первое воскресение, воскресение в сей жизни бывающеее есть не что иное, как оживление грехами умершего нашего духа, оживление Духом Божиим, Соединение с Ним, востание к Престолу Божию для восприятия от Бога духовных даров, Просвещения и Освящения.

Как первый человек Адам в падении своем умер, умер не только вечной смертью, но и временной, и не только во времени умер телом, но прежде еще телесной смерти умер духом, учинился совсем неспособным не только творить, но ниже хотеть благого: так и мы все по падению Прaотца своего и по своим собственным грехам мертвы духовно, умерли духом.

И как первому человеку с тем попущено было в мире сем бытие, продолжение существования, чтобы по обетованию от Бога данному ожить и паки придти в прежнее состояние; а иначе бы лучше уничтожить бытие его: так и нам с тем позволено от Бога получать временную жизнь, с тем позволено рождаться телесно, чтобы оживать, рождаться или воскресать духовно; а иначе бы лучше не рождаться человекам, лучше в ничтожестве пребывать, нежели родившися на веки умирать.

И Господь наш Иисус Христос, истинный Сын Божий с тем пришел в мир сей и воплотился, чтобы по данному Адаму обетованию действительно оживить человеческий род Искупительной Силой; понеже Он видел, что человек мертвый сам себя оживить не может. Он с тем пришел, чтобы спящего во грехах человеческого духа Словом Своим возбудить, Таинствами очистить, небесным Своим Светом просветить, и Святым Духом освятить. Он для того жил в мире, учил, установил Таинства и послал Духа, чтобы подать пример и средства к Оживлению, к Просвещению и к Освящению, или к Воскрешению нашего духа.

И кто при возбуждении Слова Его, при Божественном начинании Его обращает волю свою к сему; кто испрашивая помощи и силы у Него Самого очищается Таинствами Его; кто, делая принуждение своему наружному человеку или терпеливно взявши крест свой, последует Ему, подражает жизни Его; и дотоле тако подвизается, доколе начнет Таинствами очищаться, Светом Его просвещаться, и Духом Его освящаться, кратко, начнет с Духом Его тесно соединяться: тот воскресает первым воскресением; тот воскресает духом своим.

И чем кто выше восходит по степеням веры и любви; чем кто более сими спасительными средствами очищается и просвещается; чем кто более в Совершенство приходит относительно к духовной жизни, к внутреннему плодотворению, к произведению благих дел: тем тот в большее и славнейшее приходит воскресение по духу. «Востани спяй, – говорит Апостол Павел, – и воскресни от мертвых, и осветит, и прославит тя Христос» (Еф.5:14).

А кто по духу воскресает; кто духа своего Силой Христовой оживляет, восставляет, просвещает и освящает: тот себя к телесному Воскресению приуготовляет; тот непременно будет иметь участие в славном Воскресении плоти. Кто имеет первое воскресение: тот будет иметь и второе Воскресение. Кто здесь воскресает: тот и там воскреснет, воскреснет в свет, живот и славу.

Первое воскресение, воскресение духа нашего во времени есть начало и основание второго Воскресения, Воскресения плоти в славу. Ибо, каков будет здесь дух: такова будет там и плоть. Ежели здесь дух просветится: то и плоть там просвещена и прославлена будет, прославлена будет сим внутренним Божиим Светом. Поскольку как ныне тело облекает и сокрывает в себе духа: так в будущей жизни дух облечет свое тело, обновившееся, тело духовным сделавшееся, и облечет в таковой вид, каковой сам имеет. Когда сам он облечен в Божественный Свет, в Соединение с Божеством Богочеловека Иисуса Христа; когда он сам во Христа крестившися во Христа облекся, ризой Света Его одеялся, Святыней жизни Его украсился: тогда сим внутренним ныне сокрытым Светом облечет он, просветит и прославит свое воскресшее тело.

Как Господь наш Иисус Христос во время славного Своего Преображения и тридневного Воскресения не другим каким светом облистал, просветил и прославил пречистое тело Свое, как Светом Божества Своего, тем Светом, который внутри Его был, тем Светом, который сокрыт был под завесой плоти Его, сим Светом прославил Он тело Свое: таким образом и прочие человеки не другим чем могут просветить и прославить свои тела в общее Воскресение, как так же внутренним Светом, тем, который с небес от Христа истинной верой привлекается, тем, в сияние которого дух наш Силой Божией облекается, тем, который ныне на время под плотью сокрывается. Сим внутренним, тогда извнутри возсиять имеющим Светом просветятся человеческие тела.

И кто чем более просвещается здесь духом, тот тем более просветится там плотью. По степени внутреннего нынешнего Просвещения будет, так сказать, и внешнее Просвещение, Просвещение плоти. Святой Апоспол Павел говорит: как в видимой натуре ина бывает слава солнцу, ина слава луне, ина слава звездам, и самая звезда от звезды разнствует во славе. Такожде и Воскресение мертвых будет (1Кор.15:41–42); а иные просветятся подобно звездам, другие озарятся как луна (Дан.12:3), а иные возсияют якоже солнце (Мф.13:43); все явятся в разных степенях; и сие по различию степеней нынешнего внутреннего в духовной жизни Восхождения.

Поистине кто чем более здесь просвещается Небесным светом и освящается Святым Духом, тот тем более там просветится. Вечная жизнь, вечный свет, вечная слава зависят от временного начала жить, просвещаться и прославляться духовно.

Подобно и вечная смерть, облечение плоти во время последнего Воскресения во тьму, в бесчестие, и в поношение здесь начало свое приемлет. И сие так же зависит от состояния и расположения нашего духа. Вечная тьма, смерть и мука основанием своим имеют временную тьму, смерть и муку, смерть, разумею, не телом, но духом. Смерть тела не есть существенная смерть, но только образ смерти, есть единая дверь к смерти вечной, которая есть истинная смерть, есть дверь к настоящей смерти тому, кто во времени умирает духом своим.

Ежели кто здесь духом своим умирает, или, лучше, мертв лежит не только по прародительскому греху, но и по своим собственным порокам; ежели кто пренебрегая возбуждение Слова Божия, презирая Свет Христов, оставляя Таинства, не ища и не прося Духа Божия, не только не наклоняет воли своей к восприятию сих даров, не только не очищается, не просвещается, не освящается, но еще на большие грехи простирается, грехи на грехи умножать тщательно старается: тот, без сомнения, умрет в будущей жизни, умрет вечной смертью. Кто здесь умерщвляет духа своего, того и плоть будет там подлежать вечной смерти. Кто здесь грехи себе покупает, с великим трудом и старанием их приобретает, тот так дорого там ад себе покупает. Кто здесь своего духа со тьмой сообщает, во тьму облекает, и во тьме пребывать оставляет: тот и плоть свою там во тьму облечет, во тьму заключит и вечно пребывать во тьме заставит. Кто здесь скаредными мерзостями и дух, и тело свое одевает, иной блудом себя оскверняет, другой пьянством в скота себя преобращает, один гневом яко лев раздражается, другой гордостью надымается, третий лихоимством, обидами и притеснениями других утешается; всякой таковой Божию Суду и вечной муке подвергается. Или не весте, братие, так пишет Божественный Павел, яко неправедницы Царствия Божия не наследят? Не льстите себe: ни блудницы, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни сквернители, ни малакии, ни мужеложницы, ни лихоимцы, ни татие, ни пияницы, ни хищницы Царствия Божия не наследят (1Кор.6:9–10).

Скверна чистоте не прикасается, свет от тьмы не рождается, и тьма во свет не облекается, грешники, нераскаянные грешники, в славном Воскресении Христовом не участвуют. «Не воскреснут нечествии на суд» (Пс.1:5), – говорит Псаломник. Понеже нечестивые уже осуждены сами в себе и начали духовную смерть. Не воскреснут убо нечестивии в воскресение живота. Что свидетельствует самое Воскресение мертвых при распятии Христовом бывшее. Когда при распятии многие воскресли: но воскресли, по уверению Евангелия, единых святых телеса; и многа телеса усопших святых восташа (Мф.27:52). А сие было достоверным знаком того, что в славном Воскресении Христовом участвовать будут единые святые, те, которые омылися, просветилися, освятилися, оправдалися Имeнем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего (1Кор.6:11): нечистые же, мерзкие, в блудных делах валяющиеся у единой похоти плоти, похоти очес и гордости житейской служащие, а о истинном Богослужении не помышляющие наследовать сего не могут; наследят же то, к чему прилеплялися, что сами избирали, и чем здесь увеселялися, именно, вечное стыдение, вечную тьму и вечную смерть.

Как в видимых вещах, что в осень посевается и восходит, то и весной оживает и возрастает. Ежели сеется пшеница; то пшеница и возрастает: а ежели сеется куколь; то куколь и плевелы и выходят. Подобное и в духовной натуре будет. Что здесь во времени, в сию суровую осень посевается и на делах является; во что здесь бессмертный дух облекается: то самое и духовной весной, в вечности оживет; в то и самая плоть в последний день облечется. Ежели здесь дух оживает, просвещается и освящается; то и в общее Воскресение плоть Светом облечется, в живот и славу внидет: ежели здесь дух грехами умирает, и во тьму погребается; то и там все тьма обымет, смерть в свои челюсти возьмет, и не умерщвляющий, а только жестоко мучащий огнь пояст.

Вот истинное основание Воскресения в живот и Воскресения в смерть! Вот настоящия причины, по которым иные облекутся в свет, другие во тьму, одни в славу, другие в бесчестие! От того и живот и смерть зависят, как мы здесь жизнь препровождаем, воскресаем ли духом, или умираем.

Блажен и свят, иже имать часть в воскресении первем: на нихже смерть вторая не имать области, но будут иерее Богу и Христу и воцарятся с Ним тысящу лет (Откр.20:6); а в общее Воскресение водворятся в блаженную Вечность, внидут в живот, свет и славу Божию. Напротив, окаянен и беден тот человек, иже здесь всегда умирая духом, всегда пребывая во тьме, всегдя услаждаяся грехами не обрящется там написан в книзе животней; окаянен и беден всякой таковый: понеже ввержен будет в озеро огненное, еже есть вторая смерть (Откр.20:14). Аминь!

В тыя дни взыщут человецы смерти, и не обрящут ея: и вожделеют умрети, и убежит от них смерть.

(Откр.9:6)

Когда солнце, сие великое, дневное светило, взошедши на горизонт, простирает блистательные лучи свои во все страны сего видимого мира и освещает сиянием своим встречающиеся предметы: тогда все вещи видны бывают, тогда все предметы свет его хотя наружно приемлют, сиянием его освещаются и блистательными делаются; а наипаче те, которые по внутреннему своему сложению, по тонкости частей, существо их составляющих, суть способны к тому. Когда же оное светило зайдет, сокроется от наших глаз, сойдет с нашего горизонта и так удалится, что и отсвечивания лучей его не будет: тогда тьма заступит место его, тогда все вещи померкнут и лишатся света его, тогда все темными сделаются, особливо те, кои и сами в себе, во внутреннем своем составе темны суть.

Подобное просшествие будет и в последний страшный день. Все те усопших тела просветятся и прославятся, все те воскреснут в живот и свет, на которых воззрит Праведное Солнце Господь наш Иисус Христос милостивым оком, на которых обратит блистательные лучи Божественной Своей Славы и Превечного Своего Света, которых озарит Сиянием Своего Божества; все те светлыми сделаются и воссияют, яко солнцы или яко звезды, которые Он найдет способными к тому, способными по внутреннему своему расположению, по тонкости внутренних частей, то есть по очищению сердца, по исправлению воли, по просвещению разума, кратко, по оживлению и воскрешению духа. Таковые бо только способны к Просвещению Божественным Светом.

Как в чистом только зеркале изображается целое светило, видимое солнце, и сквозь тонкие только тела проходят лучи его, и в них впечатлевают свет свой; а на грубые тела хотя они и простирают блистательное сияние свое, но никакого не производят в них впечатления, они, преломляясь об грубость их, назад отдаются, оставляя их в прежней их темноте: так точно в единых очищенных сердцах, в просвещенных здесь умах, в оживленных и воскресших духах может изобразиться полный Свет Солнца Правды Иисуса Христа, сквозь них только могут пройти блистательные лучи Его и сделать впечатления свои, то есть озарить, просветить и прославить их. Они единые могут быть просвещены вечным Божественным Светом.

Те же, напротив, тела воскреснут в смерть, покроются мраком и тьмой, помрачатся, яко в нощи, все те помрачатся, от которых отвратит Господь Пресветлое Лице Свое, от которых сокроет лучи Свои, и которым не даст Света Своего, и не явит сияния его; все те темными учинятся, которые обрящутся неспособными к просвещению, которые по внутренности своей найдутся грубыми, неочищенными, измаранными. Они не только потому темными будут, что Бог отвратит от них Пресветлое Лице Свое, но и потому, что они не способны к Просвещению. Хотя бы Господь по Милосердию Своему и простер на них Свет Свой: но они по внутренней тьме своей, по грубости и нечистоте духа своего не возмогут прияти впечатления его и озаритися сиянием его.

Несказанно радостное будет состояние праведных; и неизреченно плачевное и мучительное будет положение грешных!

Радостное будет состояние праведных! Понеже они облекшися во Свет Христов, просветившися Сиянием Его последуют за Ним на небо, внидут в пресветлое Царство Его, взойдут в горний Иерусалим, составят часть Скинии Божией, получaт от Бога участие в Славе Христовой, кратко, воцарятся с Ним на веки, яко наследники Царствия Его. Как ныне Господь наш Иисус Христос во Отце и со Отцом: так тогда праведные будут во Христе и со Христом, а через Христа и с Самим Богом Отцом.

Радостное будет состояние праведных! Ибо Сам Бог, как то видел Иоанн Богослов, украсивши их Светoм Своим, яко невесту мужу своему, вселится с ними; и тии людие Его будут, и Бог будет с ними Бог их (Откр.21:2–3). Радостное будет состояние праведных! Понеже Бог отимет всяку слезу от очию их, и смерти у них не будет ктому (Откр.21:4); а будет единое веселие, вечный мир и покой, приятное дружество и блаженство.

Кратко: нет примера в сей жизни, которому бы можно уподобить вечную радость; нет слов в человеческом языке, которыми бы можно было выразить блаженное состояние праведных. Дабы оное состояние подробно описать и существенно изобразить и представить, непременно надобно иметь тот язык и те чувства, которыми будут в Вечности пользоваться праведные мужи. Но и те, думаю, словами изречи и изяснить оного Божественного, радостного Блаженства не возмогут. Поскольку оно яко Божественное неизмеримо и яко внутреннее, сокровенное только чувствуемо, ощущаемо, а не изъяснимо есть.

Довольно убо для нас сказать: неизреченно радостное будет состояние воскресших в живот, в свет и в славу Богочеловека Иисуса Христа.

Напротив, чрезмерно печальное, мучительное, и страдательное постигнет состояние воскресших в смерть, во тьму и в бесчестие.

Плачевное будет состояние грешных! Понеже они, будучи и прежде темны, увидят себя тогда совсем помраченными, гнусными, безобразными; увидят себя совершенной тьмой, лишившися Божественного Света и оставшися позади Праведного Солнца Иисуса Христа.

Плачевное будет состояние грешных! поскольку они взывать будут вослед Господень: Господи, Господи, отверзи нам (Мф.25:11); возьми нас с Собой; и мы во Имя Твое веровахом: но Господь яко пришедший во Славе Своей и Отчей, и Святвых Ангелов, постыдится исповедати их толь гнусных и безобразных как по внутреннему, так и по наружному человеку их, – постыдится исповедати их Своими (Лк.9:26), так как и они во время сея жизни перед родом прелюбодейным и грешным стыдилися исповедовать себя Христовыми, стыдилися принимать Слова Его, и изъявлять их делами своими; постыдится исповедати их Своими; и речет им: не вем вас, николиже знах вас, отидите от Мене, делающии беззаконие (Мф.25:12,7:23).

Плачевное будет состояние грешных! Ибо они после сего страшного, последнего изречения Господня вступят в вечную, никогда не умирающую смерть, заключатся в кромешную тьму, в такой мрак, которого гуще и темнее быть не может, ввергнутся в озеро огненное, чрезвычайно жгущее, но так же мрачное, сначала диаволам одним приуготовленное, где огнь не угаснет, червь не сгорит, мучение не престанет, где будет плач и скрежет зубов. Как то Сам Христос, свидетельствуя о сем, говорит: в скончание века послет Сын человеческий Ангелы Своя, и соберут от Царствия Его, отделят от истинных чад Его, вся соблазны и творящыя беззаконие, сынов неприязненных, и ввергнут их в пещь огненну, так как плевелы собирают, и огнем сожигают, ту будет плач и скрежет зубов (Мф.13:40–42).

Плачевное будет состояние грешных! Понеже они там, будучи во аде и внутри себя, такие будут претерпевать мучения, так будут страдать, что сего словами совсем выразить не можно, а станут в полной мере чувствовать те, которые к вечному своему несчастию и к бесконечному бедствию подвергнутся сему; так будут страдать, что рекут: блаженны неплоды, и утробы, яже не родиша, и сосцы, иже не доиша, блажены, иже не родишася; так будут страдать, что начнут глаголати горам: падите на ны! и холмом: покрыйте ны! (Лк.23:29–30), но не будет их ктому; так будут страдать, что в тыя дни взыщут человецы смерти, и не обрящут ея, и вожделеют умрети, возжелают, чтобы совсем уничтожилося бытие их, но убежит от них смерть (Откр.9:6): смерти бо не будет к тому.

Какая печаль, какой плач, какое смущение, какое уныние, какое отчаяние возбудятся в человеческих душах; какой страх, и коликий ужас обымут их; когда они увидят и восчувствуют таковые мучения; увидят также, что сим мукам никогда и конца не будет, что они ни смертью не прекратятся, понеже они умреши не имут к тому, ниже престанут по причине милосердия Божия, понеже по Праведному Суду Божию положено пропасти великой утвердитися между адом и между Царствием Его, и оным же самым праведным судом определено: да ни из Царства Света во область тьмы снисходят, ниже из ада в Рай преходят (Лк.16:26). Ибо после смерти, а кольми паче после общего Воскресения нет там покаяния всем тем, которые здесь никогда не имели его; нет там очищения всем тем, которые здесь нимало не начинали его, нет там прощения во грехах всем тем, которые здесь пренебрегли искать сего. Великая будет печаль, неизреченное мучение, несказанные страдания всем тем, которые таковыми обрящутся и в такие несчастия ввергнутся.

И сии адския мучения будут увеличиваться внутренним страданием, болезненным угрызением собственной своей совести; будут увеличиваться тем, что всякий грешник, беспристрастно там разбирая дела свои, ясно увидит оные, живо вообразит все мерзости свои и сам себя осудит, признается, что он достойно наказуется, и что Праведен Господь, и Праведны Суды Его. Сии адские мучения будут весьма много увеличиваться тем, что всякой грешник тогда узнает погрешность свою и признает себя самого причиной вечной погибели своея, признает, что он сам добровольно избрал для себя грехи и беззакония и по сему сам себя самовольно и Царства Божия лишил, и в мучительный ад ввергнул.

Всякий грешник тогда вспамятует и весьма живо представит себе, что на волю его отдано было и идти в рай или во ад, что пред него положены были и вода, и огонь, и живот, и смерть и доставлены были средства к приобретению живота, но что он, пренебрегши воду прохлаждающую и оставивши живот со всеми средствами его, сам избрал жгущий темный огонь и никогда не умирающую смерть. Чрезвычайно будет мучить сие всякого человека подвергнуться адским мучениям имеющего; но невозвратимо будет то в Вечности, что потеряно во времени, тщетно будет таковое вспамятование, хотя бы оно и с раскаянием соединено было. И самое раскаяние в Вечности, яко уже поздное, тщетно есть. Тогда бо ни покаяние, ни раскаяние, ни сожаление помощи подать не могут тем, которые здесь никогда не начинали сожалеть о себе.

А кто из смертных не хочет в Вечности лишиться Царствия Христова, не хочет быть чужд живота, Света и Славы Его; кто страшится не только быть во аде, не только подвергнуться самым мукам в сатанинской области, но ужасается и самого воображением производимого представления оных, ужасается единого помышления об них; кто не желает соделаться в вечном мучительном мраке жестоко мучащегося тьмой: тот никак не должен отлагать покаяния и обращения своего от грехов к Богу до смерти, как потому, что неизвестно, случится ли при смерти принести Богу покаяние, или не случится, так и потому, что хотя бы он и покаялся при смерти, но не может перед смертью сделать толикого успеха в очищении всей внутренности своей, коликого требует от него Святейшее Христианство, и коликий мог он произвести в продолжении жизни. Ибо всякий из христиан не только должен здесь начать Очищение свое, но и возвести на некоторые степени Совершенства. По степени бо Очищения внутренности дастся всякому степень Света и вечной Славы.

По сему всякой христианин должен начинать творить, или, лучше, искать в себе сокровенного Царствия Божия через Очищение себя заблаговременно, должен делать дела, заповеданные Небесным Посланником Божиим, дондеже день есть (Ин.9:4), доколе продолжается настоящее время; приидет нощь, ночь вечного продолжения, егда никтоже может делать; – всякий христианин должен делати благое ко всем, дóндеже время имать, доколе и вода, и огонь, и живот, и смерть в руках его состоят и от воли его зависят, и доколе не отнято право пользоваться Искуплением Христовым.

Воскресаем, христиане, доколе здесь пребываем, а не умираем более к тому духом своим, да и в будущем Веке воскреснем в живот, а не в смерть. Аминь!

Совещеваю тебе купити от Мене злато разжжено огнем, да обогатишися, и одеянием белым облечешися, и да не явится срамота наготы твоея, и коллурием помажи очи твои, да видиши,.. …зане… … ты окаянен еси, и беден, и нищь, и слеп, и наг.

(Откр.3:18,17)

Как злато, сей драгоценный металл не иначе может получить свой блистательный вид, свою приятность, и не иначе может учиниться способным к употреблению на различные, весьма хорошие и по виду и по доброте вещи, как разве оно будет в печи и в огне от земных, грубых частей отделено, очищено и посторонней силой в своем существенном виде представлено: таким образом и все мы не иначе можем быть драгоценными тварями в Божеских Очах и приятными в Сообществе Ангелов, не иначе можем быть способными к лучшему и высшему употреблению, именно, к новому Воссозданию, к новому Восстановлению, к Воскресению в живот, в свет и в славу, а не в смерть, не во тьму, и не в бесчестие, не иначе, говорю, можем мы быть способными к сему, как разве в сей жизни будет отделена от нас вся грубость и мерзость греховная, разве будет очищена внутренность наша от похотей плотских, и бессмертный дух наш еще здесь будет посторонней силой представлен в новом виде, в виде духа прямо ожившего, просвещенного, освященного, кратко, воскрешенного. Ежели мы здесь воскреснем духовно: то и в будущей жизни воскреснем телесно в Свет и в Славу Христову.

Но не подумал бы кто и не спросил бы меня так, как Иудеи вопрошали Христа: еда и мы слепи есмы? Еда и мы мертвы? (Ин.9:40) Многие науйдутся такие, которые, обманывая себя мнимым наружным благочестием, думают, что они благочестивы, живы, богаты, обогатилися, и ничего не требуют из духовных вещей, и дерзновенно могут вопросить: еда и мы мертвы? И я слабый смертный на сие никому кроме себя решительного ответа дать не могу и ни о ком сего, кроме себя, не подтверждаю.

Тот же, Который везде есть и на всяком месте пребывает, Который все видит и все знает, Который сквозь внутренность нашу проницает, и самые души наши испытует, – Тот каждому из нас тако отвечает: вем твоя дела, яко имя имаши, яко жив, называешися живым, а самой вещью мертв еси (Откр.3:1). Живого бо человека свойство есть двигаться, чувствовать и действовать; но посмотри ты на себя, движется ли твой дух, воспаряется ли горе к Богу, чувствует ли, помышляет ли, стремится ли к небесным вещам и находит ли удовольствие в них, живет ли по вере и по любви ко Христу, творит ли благие дела?

Никак! Не обретох дел твоих благих, так Он, каждого из нас изобличая, глаголет: «скончаных пред Богом твоим»(Откр.3:2), не обретох кроме мерзостей и пороков. Вем дела твоя, яко ни студен еси, ни тепл, и по тому самому, что ты ни студен, ни тепл, изблевати тя от уст Моих имам, имам отторгнути от Себе. Ты глаголеши, судя по наружным своим делам, яко богат есмь и обогатихся, и ничто же требую; и не веси, яко ты еси окаянен, и менший всех, и нищ, и слеп, и наг (Откр.3:15–17).

Вот каковой ответ дает каждому из нас Всеведущий! Всякий имеяй ухо да слышит, что Дух глаголет церквам (Откр.3:22). Всякий и поминай всегда, что принял и что слышал, и соблюдай, и покайся. Аще ли же убо не будеши бдети, далее Он же, угрожая, присоединяет; то прииду на тя, яко тать, и не имаши почути, в кий час прииду на тя, и накажу тя (Откр.3:3).

Оставим, Слышатели, сей вопрос, еда и мы мертвы? Признаемся, что мы духом своим подлинно и слепы, и нищи, и наги, и мертвы; а вопросим лучше Его же, как нам восстать из мертвых и воскреснуть духом; вопросим Его, глаголя: Господи: се Ты видишь и изобличаешь, что мы глухи, слепы, нищи, мертвы духом; Ты видишь, что мы лежим в мертвенности сей без всякого благого дыхания, нет в нас доброго не только действия, но ни рассуждения, ни хотения, ни воображения, ни чувствования, ни глаголания, ниже самого помышления; Ты видишь, что мы лежим во грехах мертвы, и все в нас грех, и ежедневно грехами умираем, спим в оных без очувствования, и Ты притом знаешь, что мы яко мертвые ожить, и яко крепко спящие пробудиться от грехов сами собой никак не можем: то рцы нам, как возможно, и должно восскреснуть нашему духу, внутреннему человеку?

Премилосердый Господь, Который не хочет смерти грешника, но еже обратитися ему и живу быти, делает скорый, и весьма охотный на сие ответ. И именно следующий:

Приидите ко Мне, да живот имате; якоже бо Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, их же хощет, живит (Ин.5:40,21). И всяк веруяй в Мя имать живот вечный (Ин.6:47). Сего ради совещеваю тебе, продолжает Господь, купити от Мене злато разжжено огнем, да обогатишися, и одеяние белое, да облечешися, и коллурие, или врачебную для очей мазь, да помажеши очи твои, и видиши, ко Мне прииди, и приими воду животную туне, и жив будеши (Откр.22:17,3:18).

Видите, христиане, как можно и должно воскресать духом! Непременно надобно всякому из нас обратиться, уверовать и прийти к Самому Господу, яко к источнику всякого богатства, света и живота. Он наше Оживление, Он наше Просвещение, Он наше Обогащение. В Нем все наше Спасение, к Нему мы приходить и у Него должны искать всего.

Но вы паки спросите, как нам обратиться и идти ко Господу, когда в нас мертвых нет не только духовного движения, но ниже помышления о добре? Как нам уверовать в Него, когда и вера не от нас, но Божий дар? (Еф.2:8) Как нам начинать Спасение, когда и самое начало от Господа, и без Господа мы творити ничего не можем? (Ин.15:5) Поистинне нам самим по себе ни обращаться, ни веровать, ни идти ко Христу не можно; не можно нам самим начинать Спасения своего; а должен положить и начало, и основание к сему во всяком человеке Сам Господь, так как Он пришедши в мир, умерши за мир и воскресши, положил основание для Спасения всего мира. Он есть и Начальник, и Совершитель нашея веры, и нашего Спасения (Евр.12:2).

Да что ж? Неужели вы и не чувствуете спасительного начинания Его? Неужели вы не слышите гласа, возбуждающего вас от греховного сна и призывающего к обращению? Он давно начал воздвизати нас от смерти; Он давно начал возбуждати нас от греховного сна. Что иное есть везде проповедуемый Евангельский глас, как не глас Господень, представляющий нам мертвенность нашу и возбуждающий нас от греховного сна? Что иное есть внутренний глас совести нашей, тревожащий и беспокоющий нас за беззакония наши, как не глас Господень, колющий сердце наше и наклоняющий оное к обращению? Что иное суть беды и несчастия наши, что иное суть язвы, глады, и войны, что иное суть телесные болезни и страдания наши, как не глас Господень, приводящий нас в чувство, заставляющий нас опамятоваться и придти из неразумия в благоразумие?

Давно, говорю, начал Господь возбуждать нас от греховного сна; и теперь за нами только дело стоит, нам должно хотя как бы сквозь сна внимать сему гласу и пробуждатися. Он давно уверяет: се стою при дверех сердца каждого, и толку в оное то Словом Моим, то совестью его, то несчастиями; и аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною (Откр.3:20). Кто же напротив, услышав глас Мой, не восстанет и не отверзет дверей; кто пренебрежет толцание Мое, как пустой звук и ничего не значащее эхо: тот погибнет в вечном огне, так, как погибает наружным огнем тот, который услышав пожарный глас, нерадит о сем и паки лестным сном засыпает.

Надобно убо нам при таковом звуке слова и толцании в сердце хотя мало пробудиться и как бы сквозь сна послушать, что Дух Божий глаголет. Что ж Он нам глаголет? Он говорит уверительно, что мы: «ни теплы, ни холодны, что мы окаянны, малы, нищи, слепы, наги»; Он говорит:что хотя мы и именуемся живыми, но в самой вещи спящи, мертвы и сгорим в огне, ежели не пробудимся. Сей глас Духа Божия, ежели мы хотя мало вникнем в него и примем его, так должен поразить наше сердце, чтобы мы совершенно пробудилися, очувствовалися и помыслили, не в самой ли вещи мы таковы, не самым ли делом мы так гнусны, бедны и мерзки перед Богом, как нас описывает глас Духа Божия? И когда мы, пробудившися и отверзсши глаза, посмотрим на себя, разберем все свои дела без всякого пристрастия: тогда увидим, что мы действительно единая тьма, что мы слепы, что мы одна плоть, а дух наш мертв; тогда признаемся, что мы точно таковы, каковыми представляет нас Слово Божие.

За сим признанием, ежели Слово Божие нами услышано и точно принято будет, за сим, говорю, признанием дастся нам от Бога вера. Вера бо рождается от слуха, слух же возбуждается глаголом Божиим (Рим.10:17). Тогда каждому из нас дастся верование сим словам Духа Божия; тогда мы поверим гласу сему и вопросим Господа со Апостолом Павлом, который так же, услышав глас Христов и признавши слепоту свою, вопрошал Его: Господи, что хощеши мя творити? (Деян.9:6) И мы вопросим с ним Господа: «Господи, что повелиши нам исполнити?»

Что ж Он нам по пробуждению от греховного сна повелевает творить? Покайтеся (Мф.4:17), говорит Он; покайтеся, воспоминая то изобличение, которое от Духа Божия слышали; покайтеся, призная, что вы точно так худы, как в Слове Божием изображены; покайтеся, сердечно сожалея о том, что так долго не очувствовалися; покайтеся, раскаянием и сокрушением смягчая ожесточенное сердце свое. Ибо первая Богу жертва от грешника может быть только дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Он не уничижит (Пс.50:19) и не презирает, а приемлет. Притом единое только сердечное сокрушение и делает человека способным к дальнейшему шествованию по пути Святейшего Христианства. Сердечное сокрушение смягчает сердце; а только смягченное сердце способно бывает к впечатлениям Духа Божия и к восприятию в себя Света Слова Божия. Как видимые изображения на мягких только телах отпечатываются; и, как наружный свет сквозь тонкие только тела проходит; от грубых же и жестких отражается: так и Свет Слова Божия, небесное коллурие может быть принято единым очищенным через покаяние сердцем; и прочие духовные действия в единую смягченную внутренность могут быть впечатлены; грубые же, порочные, неочищенные сердца лучи Света Божия, и дары Святого Духа взойти не могут, хотя бы Бог и хотел по Милости Своей впечатлеть оные, что мы можем видеть на самих себе.

После такого покаяннаго сокрушения и истинного раскаяния наше сердце должно объять благочестивое желание Искупления через Спасителя нашего Иисуса Христа, желание Оживления духа нашего Святым Духом Его. Мы всячески должны просить Бога, должны просить и стеная, и воздыхая, и молитвы воссылая, и слезы иногда проливая, чтобы Он послал Святого Своего Духа, Который бы снизшел на нас, осенил нас, и оживил духовное наше существо. Ибо как от плоти рожденное плоть есть (Ин.3:6), и плоть ничтоже пользует в духовном рождении; так и плотские наружные дела, хотя бы они по видимому и добрые были, не могут делать успеха в шествовании по пути христианства: а Единый только Дух оживляет, и от Духа только рожденное дух есть.

Но когда Премилосердый Бог через излияние живого Слова Своего и глаголов Своих, которые так же дух суть, и живот суть (Ин.6:63), ниспошлет на нас Духа Своего, Который оживит духа нашего, внутреннего нашего человека; мы почувствуем, что он жив есть, что он хотя еще и не действует благого, не производит духовных дел, не имея еще довольных духовных сил, по крайней мере, движется по рассуждением о Боге и о Божеском Блаженстве, то помышлением о превосходстве небесных вещей перед земными, то желанием получить оныя через Заслуги Христовы, присвояя их себе живой верой; когда, говорю, мы почувствуем, что наш дух жив, движется и силится добро творить, будучи побуждаем Духом Святым, силится украситься златом и одеяться во одежду белу: тогда необходимо нужно всякому из нас сперва совершенно совлещися ветхой одежды (Еф.4:22), худого рубища, скаредного одеяния; должно оставить порочную и греховную жизнь, должно отрезать от себя и похоть плоти, и похоть очес, и гордость житейскую, должно удалить и надмение, и блудодеяние, и сластолюбие, и убийства, и всякие неправды, должно отвергнуться себя, воли своей и страстей, и умереть по наружному человеку своему на кресте своем, на кресте терпения и принуждения себя к тому, должно отрешиться сатаны и всех дел его не одними словами, но самою вещью, самыми делами. Все бо сии дела, дела плотские суть дела мертвые, которых при оживлении духа верой человеку иметь не подобает. И дух человеческий дотоле не может совершенно ожить и облещися в духовное тело, в тело Христово, дотоле не может соединиться со Христом и вечерять с Ним; доколе не спадет с него гнусное плотское одеяние, доколе не умрет плоть его с похотьми своими еще здесь, в сей жизни духовной смертью.

Ежели же мы и сию обрящем у Бога Благодать, что прося у Него всегда помощи, и будучи во всякое время вспомоществуемы Им, всегда бдя за собой, всегда с терпением неся крест свой, делая всякое принуждение себе и побеждая искушения успеем в умерщвлении наружного своего человека, во истреблении в себе гнусных порочных дел: то тогда можем мы как бы из мертвых восстать; тогда можем мы украсить и обогатить себя златом разжженым, вечными дарами Духа Божия; тогда можем облещися во одежды белы, во одежды чистоты, целомудрия, воздержания и других добродетелей; тогда можем, помазав внутренние очи врачебной мазью, Светом Христовым, видеть оными, видеть не только путь Спасения, не только настоящее состояние духа нашего, но и будущее, можем так ясно видеть будущие уповаемые благие и живот, и свет, и славу, как бы они уже настоящия были. Понеже мы начнем тогда действительно предвкушать их.

Все сие без сомнения может быть, и долженствует происходить в духе нашем Духом Божиим; долженствует происходить и Очищение от пороков, и Отвержение себя, и Умерщвление плоти, и Оживление духа, и Освящение, и Просвещение, и Соединение со Христом, а через Христа с Богом Отцом; так долженствует происходить, как все сие изображено в Таинстве Крещения под наружными знаками; и именно, Очищение, или перемена жизни в совлечении прежней одежды, и в разрешении пояса, Отвержение себя, развращенной воли своей в словесном отрищании сатаны и всех дел его, Искоренение плотских страстей в пострижении власов, Умерщвление всего наружного человека в погружении тела в воду, Оживление духа в восстании плоти из воды, как из гроба, Освящение Святым Духом в миропомазании, Просвещение в облечении плоти в чистое и белое одеяние, и, наконец, Соединение со Христом в таинственном причащении тела и крови Христовой.

Все сие долженствует Дух Божий совершить в духе нашем через Божественное Слово Свое, через Священные Таинства и через сокрытые действия и пути Свои.

И сие то есть Воскресение нашего духа в сей жизни или спасительное Возрождение; сие то бывает причиной Воскресения нашей плоти в живот и славу; и таким-то порядком оно происходит. Происходит же оно яко дело трудное и важное не вдруг, но через многие лета, или, лучше, через всю нашу жизнь. До самой старости и смерти должны мы стоять на таковом пути, до самой смерти должны мы очищаться, просвещаться и освящаться Силой Духа Божия. Вся сия жизнь есть только путь, ведущий к Царствию, а не самое Царство; есть только средство совершающее, но совершенными еще не творящее; есть только возраст всегда растущий, но не окончивающиися; совершит же, окончит и увенчает будущая жизнь. И кто чем более здесь возрастает в сей духовной жизни: тот тем совершеннее там будет.

Течем убо, христиане, по вышеписанному истинного, Святейшего Христианства путю; подвигом добрым подвизаемся, оживляяся Верой, воспламеняяся Любовью, перенося всякие искушения, будучи подкрепляемы Благодатью Святого Духа; растем в мужей совершенных; воскресаем духом, да и в будущей жизни, во время Второго Пришествия Христова все мы воскреснем и плотью в живот, во свет и в славу Триипостасного Божества, да воздаст всем нам Господь, Праведный Судия, венец правды в последний день! (2Тим.4:7–8) Аминь!

Сии Беседы говорены после Пасхи в Воскресные дни.

Кто Бог велий, яко Бог наш? Ты еси Бог творяй чудеса: сказал еси в людех силу Твою.

(Пс.76:14–15)

Порфироносный Пророк Давид, пришед в духовное восхищение от рассматривания непостижимого Существа Божия, от созерцания неизреченного Величества и Славы Его и от представления великих дел Его, громогласно в Псаломских песнях своих и воскликнул: «Кто Бог велий, яко Бог наш? Ты еси Бог творяй чудеса: сказал еси в людех силу Твою» (Пс.76:14–15).

В подобном был восхищении древний провозвестник чудес Господних, предводитель Израильского народа Богомудрый Моисей, узрев велелепное Сияние Божие и увидев дивное крепкой рукой Его через Чермное море народа своего переведение, и таковую же песнь Господу воспел: «кто подобен Тебе в бозех, Господи, кто подобен Тебе? Прославлен во святых, дивен в Славе, творяй чудеса» (Исх.15:11).

И мы, христиане, празднуя сей Священный день, прославляя Триединого Бога, покланяяся Триипостасному Божеству, не другое что должны и в душах своих насаждать, и в сердцах ощущать, и устами исповедовать, как сию святую, небесную, вечную истину: «кто Бог, разве Господа? Или кто Бог, разве Бога нашего»? (Пс.17:32)

Поистинне нет другого Бога, кроме Бога нашего. Единый истинный Бог есть Бог наш, Бог нами, яко верующими в Него, исповедуемый, почитаемый, прославляемый, покланяемый и превозносимый. Единый истинный Бог есть Бог наш, Бог в едином, безначальном и бесконечном, несотворенном и бессмертном, пресвятом и преблаженном Существе славословимый и в Трех Ипостасях или Лицах веруемый, Отцом, и Сыном, и Святым Духом именуемый. Единый истинный Бог есть Бог наш, Бог Существом неразделимый, Лицами же разделяемый, Бог Единый и Триипостасный; Бог Отец ни от кого не происходящий, ни от кого не зависящий, Сам по Себе существующий, Сам в Себе и причину вечного Бытия Своего и полную власть всех деяний Своих имеющий; Бог Сын от Бога Отца прежде всех век неизреченно рожденный, единого со Отцом Естества сущий, единую волю и единую власть с Ним во всем имеющий, безначально во Отце, яко Сияние во Свете, бывший и бесконечно пребывать с Ним долженствующий; и Бог Дух Святый от Отца исходящий, на Сыне почивающий и через Сына на всех разумных принимать Его способных тварей снисходящий, и так же безначально и бесконечно со Отцем и Сыном существующий. Единый истинный. Бог есть Бог наш, Бог Отец, Сын, и Святый Дух, Бог творящий великие и славные чудеса.

Кто Бог велий, яко Бог наш? Ты еси Бог творяй чудеса: явил еси в Себе Самом Славу Твою, и сказал еси в людех силу Твою.

Триипостасный Бог, Отец, Сын, и Святой Дух, по Божественной Благодати Своей, по вечной сообщительности Существа Своего, по естественной готовности обильно изливать милости и щедроты Свои, восхотев иметь причастников бесконечного Блаженства Своего, сперва создал небесное, невидимое, из тончайтаго существа состоящее селение, вечному Божескому Свету Своему подобное жилище и наполнил оное так же созданными разумными и свободными, духовными и святыми тварями, благими разных чинов и званий Ангелами; потом сотворил земное, видимое, из грубого вещества, из осязаемых стихий составленное здание, простер небо, утвердил светила, разлил повсюду воздух, заключил в своих местах воду, моря, озера и реки, повесил землю, произрастил на ней древа, травы и цветы, обременил ее плодами, произвел на ней всякого рода животных; и, наконец, создал разумного и свободного человека, яко Владыку мира, создал человека телесно-духовного, из тела и души состоящего, здравомыслить и рассуждать, свято хотеть и действовать, чисто любить и прилепляться, бессмертно в раю жить и вечно Божеским Блаженством наслаждаться способного.

И сие было первое откровенное чудо Бога Отца нашего, что соприсносущным и сопреспольным Словом Его небеса и земля утвердишася, и Животворящим Духом уст Его вся сила их, все продолжение бытия и действий их, яко Той рече, и быша: Той повеле, и создашася (Пс.32:6,9).

Кто Бог велий, яко Бог наш? Ты еси Бог творяй чудеса: сказал еси в людех силу Твою, и явил еси Славу Твою.

Триипостасный Бог, Отец, Сын, и Святой Дух, по той же самой Божественной Благодати Своей, по сообщительности Существа Своего, по которой создал тварей как невидимых, так и видимых, по той же самой существенной готовности обильно изливать на все Божеские милости и щедроты Свои, по которой желал всех разумных тварей Своих соделать причастными вечного Блаженства Своего, восхотел искупить, оживить, и восставить человека, когда он пал, согрешил против Святой Его Воли и чрезмерно повредил себя самого, все существо свое, существо и духовное, и телесное.

Небесный Отец по Благоволению Своему ниспослал Возлюбленного Сына Своего в мир сей, попустил Ему через Святого Духа воплотиться от Пренепорочной Девы Марии и родиться от чресл Ее, яко истинному человеку, оставил Его пожить на земле вместе с грешными человеками, явить им Волю Свою, поучить их закону Своему, не попрепятствовал Ему быть поносиму и презираему от злых людей, пострадать и умереть на Кресте и снити душой во ад. Когда же Сын Божий совершил сие небесное Посольство Свое, пострадал и умер на Кресте за грехи всего мира, пролил Свою кровь для уврачевания греховных человеческих ран, сошел во ад для избавления пленных из адских уз: тогда Бог Отец прославил Его и по человечеству, прославил Воскресением умершей плоти Его в силе и чести и Вознесением ее на небеса вместе с Божеством Его, прославил для открытия пути и всему человечеству к Божественному Прославлению и по душе, и по телу.

Сие было второе откровенное чудо Бога нашего, что Сын Божий через Воплощение Духом Святым совершенное, через смерть на Кресте претерпенную, через славное Воскресение и на небо Вознесение искупил человеческий род от работы вражия, оживил мертвенность духа его, уврачевал душевные болезни его, исцелил раны его животворящей кровью Своей, восставил упадшую внутреннюю храмину его, исправил все существо его, даровал во Искуплении Своем единственное и могущественное средство к пакибытию его, к возвращению нетления плоти, бессмертия души и блаженства духа, к приобретению вечного живота и Божественного Прославления.

Кто Бог велий, яко Бог наш? Ты еси Бог творяй чудеса: сказал еси в людех силу Твою, и явил еси Славу Твою.

Триипостасный Бог, Отец, Сын, и Святой Дух по той же самой Божественной Благодати Своей, по сообщительности Существа Своего, по которой искупил падших человеков, по той же самой существенной готовности обильно изливать на все милости и щедроты Свои, по которой даровал средство во Искуплении к будущему Прославлению человечества, не оставил сирыми находящихся здесь в мире верующих во Имя Его; а благоволил соприсутствовать им во все дни до скончания века, благоволил соприсутствовать им для наставления их в Божественных истинах, для возбуждения их к внутреннему назиданию, для совершения в них Таинства Искупления, для сообщения им духовных сил творити истинное добро, кратко, для руководствования их ко Спасению и Прославлению.

Небесный Отец, будучи умилостивлен дражайшей заслугой Сына Своего, яко благоуханной жертвой закланного на Крестном жертвеннике Агнца, благоволил тотчас по Вознесении Сына Своего на небо послать к верующим во Имя Его другого Утешителя, Духа Святого, от Него таинственно исходящего и на Сыне почивающего, благоволил послать во исполнение сего утешительного обещания Сына Его Иисуса Христа: «Аз умолю Отца, и иного Утешителя даст вам, да будет с вами в век, Дух истины, Его же мир не может прияти, яко не видит Его, ниже знает Его: вы же знаете Его, яко в вас пребывает, и в вас будет» (Ин.14:16–17).

И послал в сей священный день Духа Своего на Апостолов Христовых, во Иерусалиме в едином доме в мире и любви сидевших, Богомыслием занимавшихся и исполнения обетования, Спасителем им данного, ожидавших, по сему уверению: «И се Аз послю обетование Отца Моего на вы: вы же седите во граде Иерусалимсте, дóндеже облечетеся силою свыше» (Лк.24:49). Послал Духа Своего на Апостолов в виде огненных языков, дабы все верующие человеки, причащаяся через них Благодати Духа Святого, могли силой Его яко духовной теплотой внутренно согреваться и смягчаться, и яко небесным Светом в духе своем просвещаться, вразумляться и к творению истинного добра побуждаться.

Что сошедший Дух Святой как тогда совершал, так и ныне совершает. Он, обильно излиявшись на апосполов, открыл им таинственные истины, сообщил им разумение языков, даровал им силы везде проповедовать Искупителя Иисуса Христа, о Имени Его чудеса творить, твердо стоять против гонений, не страшиться мучений и самой смерти. Он, обильно излившись на апостолов яко чистая духовная водная струя, сообщился через них и другим верующим, или, лучше, всем проповедь об Иисусе Христе чистосердечно принявшим, исцеления души и тела в Нем искавшим, вечное Спасение получить через Него желавшим. Он и им проповедь о Христе уяснил, веру в Него оживил, надежду на Него утвердил, любовь к Богу и ближним в них возбудил, святые добродетели в сердцах их насадил, против всяких искушений их укрепил. Да и ныне все верующие христиане не иначе Богопознанию научаются, Божественные истины познают, высокие таинства разумеют, чистосердечно каются и от тьмы к свету обращаются, внутренно молятся, святыню полюбляют, в добродетельной жизни пребывают, в вере и любви живут и во уповании умирают, не иначе все сие совершается, как через силу и действие Святого Духа. Какую пользу производило человекам видимое на земле Сына Божия пребывание: такую точно духовную пользу доставляет человекам и невидимое Духа Божия Сообщение. Он, вместо вознесшегося на небо Богочеловека Иисуса Христа на землю сошедши и невидимо с человеками пребывая, все то человекам творит, что и Христос творил. Он удалившихся от Бога призывает, Он дерзновенных грешников как Сам через Себя внутренно, так и через уста других наружно обличает, Он простых научает, ложно ученых истинно просвещает, кающихся приемлет и о прощении грехов уверяет, ленивых к бодрости духа поощряет, ослабевших подкрепляет, печальных утешает, в болезнях сущим терпение доставляет, добродетельных о спасении их уверяет, всех верующих со Спасителем их соединяет и ко Отцу приближает, в действие приводя сие Сына Божия уверение: и се Аз с вами есмь во вся дни до скончания века (Мф.28:20).

Сие было и есть третие откровенное чудо Бога нашего, что через Духа Святого руководствует верующих человеков к познанию, к исправлению, ко спасению.

Кто подобен Тебе в бозех Господи, кто подобен Тебе? Ты прославлен во Святых, дивен в Славе, творяй чудеса.

Триипостасный Бог, Отец, Сын и Святой Дух, сотворил и творит чудеса сии; Он яко Отец создал человеков, Он в лице Сына их падших искупил, Он в лице Духа Святого всех оживляет и просвещает. Но все сие творит для произведения еще большего и высшего чуда, именно, Он и создал, и искупил, и исправляет человеков для того, дабы со временем, то есть, после смерти каждого душу, а после общего Воскресения и Суда и самое тело ввести в духовный мир, в нетленное вечное жилище и прославить, прославить Божеским Светом Своим и Божеской Славой Своей, дабы сех человеков подобными Себе и в существе и в блаженстве соделать. И соделает подобными Себе, Богоподобными сотворит силой Всемогущества Своего всех тех, которые истинно веруют в Божественное Триипостасие Его, ко Отцу о Имени Иисуса Христа воссылают молитвы, Сына любят яко Спасителя своего, действиями Духа Святого стараются воспользоваться, стараются наздать себя, исправить, переменить, усовершенствовать; стараются учинить себя через духовные упражнения способными ко принятию предложенного и определенного Прославления. Всех таковых прославит, Богоподобными сотворит, так как прославил Пренепорочную Деву Марию, истинную Богородицу, Серафимов и Херувимов, Пророков, Апостолов и всех Святых.

Кто таковый Бог есть, разве Господа нашего, кто Бог, разве Бога нашего, кто есть Творец, Спаситель, Утешитель, кто Создатель, Искупитель и Просветитель, кто другой, кроме Триипостасного Бога нашего, Отца, и Сына, и Святого Духа?

Достойно убо и праведно есть всем христианам, любя друг друга яко братию, едиными усты и единым сердцем исповедовать и прославлять Пресвятое Имя Отца, и Сына, и Святого Духа; достойно и праведно есть, воспоминая великие для человеческого рода явленные Богом чудеса, воспоминая Создание, Воплощение Сына, и Сошествие Святого Духа, покланятися Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Троице единосущней и нераздельней; достойно и праведно есть всем нам, благодаря Триипостасного Бога за все оказанные человекам благодеяния, молиться Ему и просить беспредельное Милосердие Его как в наступающее Вечернее пение, так и во всякое время, да благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любви Бога и Отца, и причастие Святаго Духа будет со всеми нами (Литургия Златоуста) ныне, и присно, и во веки веков. Аминь!

И исполнишася вси Духа Свята.

(Деян.2:4)

Господь наш Иисус Христос, возносяся на небо, обещал ученикам Своим послать другого Утетишеля, Духа Святого. И как Он есть Источник всякой истины: то и исполнил обетование Свое, данное ученикам, ниспослал Святого Духа на апостолов Своих, ниспослал при небесном шуме, при дыхании бурном, в виде огненных языков. Бысть внезапу с небесе шум, яко носиму дыханию бурну, и исполни весь дом, идеже бяху Апостолы седяще. И явишася им разделены язы́цы яко огненни, седе же на единем коемждо их. И исполнишася вси Духа Свята и начаша глаголати иными языки, яко же Дух даяше им провещавати (Деян.2:2–4).

Господь наш Иисус Христос, возносяся на небо, рек ученикам Своим: Се Аз послю обетование Отца Моего на вы: вы же седите во Граде Иерусалимсте, дóндеже облечетеся силою свыше (Лк.24:49). И Дух Святой обетованный найде на них, и сила Вышнего осени их, и учини их способными проповедовать Имя Его во всех языцех и научать всех людей покаянию, обращению и исправлению.

Совершилось же сие благодатное Сошествие Святого Духа на Апостолов в день Пятидесятницы, егда скончавашася дние Пятьдесятницы, и беша вси Апостоли единодушно вкупе (Деян.2:1), совершилось в Пятидесятый день после Воскресения Христова, который мы вчера духовно торжествовали. Но поскольку Сошествие Святого Духа не иначе совершилось, как по Воле небесного Отца и по заслугам Сына или по Совету всего Триипостасного Божества: то и Празднование, во вчерашний день совершаемое, было относимо ко всему Триипостасному Божеству: Отцу, и Сыну, и Святому Духу, Трем Лицам вообще было отдаемо прославление, возносима хвала, и воссылаемо благодарение. А дабы изъявить, показать и засвидетельствовать, что и особенно, раздельно взятое Третье Лицо Святой Троицы, Дух Святой есть истинный Бог, и достоин единого Прославления со Отцом и Сыном: то Христианские предки наши, верующие мужи, Святые Отцы, положили, установили, узаконили праздновать в настоящий день лично Духу Святому яко истинному Богу.

Празднуем убо, христиане, день сей с духовной радостью и с внутренним благоговением. Прославляем ныне Святого Духа равно, как прославляем Отца и Сына Его Иисуса Христа. Величаем Сошествие Его на Апостолов с таким же благоговейным расположением сердца, с каким ублажаем Рождество, Крещение, Преображение, Воскресение и Вознесение Спасителя нашего.

Дух Святой есть единого со Отцом и Сыном Существа; Он, таинственно исходя от Отца, участвует совершенно в Естестве Его и во всех совершенствах Его, равно как и Сын превечно от Отца рожденный. Дух Святой, будучи единого со Отцом и Сыном Существа, единую имеет со Отцом и Сыном волю, единую премудрость, единую всемогущую силу, единую власть. Дух Святой посему есть истиный Бог, Бог равный Отцу и Сыну, Бог Единый со Отцом и Сыном, Бог не существом от Отца и Сына другой и отличный, но единого будучи вечного Естества, Ипоспасью, личностью только Своей от Отца и Сына раздельный, Исхождением единым от Отца и Сына отличающийся, так как Сын отличается от Отца и Духа Святого превечным Рождением Своим, а Отец отличается от Сына и Духа Святого Нерождением Своим, безначальным и самовластным Бытием.

Дух Святой есть Бог, Господь, Творец и Вседержитель, так как и Отец с Сыном. Дух Святой такую же имеет силу и такие же действия, как и сии Лица. Дух Святой участвовал и в Сотворении мира как невидимого, так и видимого; Он споспешествовал и в Искуплении падшего человека; Он действует и в Просвещении людей. Все, что Единосущный Бог ни творит, троично творит, творит Святейшим Триипостасием Своим. Во всех Божественных делах участвует Святая Троица. Что творит Отец, то творит и Сын, то творит и Святой Дух, каждый в Своем Лице. Творит Отец, яко Воля хотящая и определяющая, творит Сын, яко Слово Отчее, могущественно исполняющее Волю Отца Своего, творит и Дух Святой, яко Сила от Отца исходящая и все с Сыном совершающая. Отец восхотел сотворить небо и Ангелов, землю и человека, и Сыном яко Словом при содействии Силы Святого Духа бысть сие. Отец восхотел искупить падших человеков, Сын при содействии Святого Духа исполнил сие Отчее хотение, соделал Спасение посреде земли. Отец восхотел, чтобы все человеки пользовались Искуплением, Сын Божественным учением Своим назначил средства к приобретению Спасения, именно, Слово Свое, Веру и Таинства, и Дух Святой, сошедтий в мир, по Воле Отца и по заслугам Сына спасительные средства сии в верующих человеках совершает, действительными творит. Он Слово услышанное и принятое верующими оживотворяет, живительным и назидательным для человеческих сердец делает. Он Веру, даруемую Христом, в душах христианских насаждает и утверждает. Он Таинства, Спасителем уставленные, освящает яко Верховный Священнодействователь. Он в Крещении при омытии тела водой душу верующего Божественной силой Своей от грехов очищает. Он в Миропомазании наитием и осенением Своим духа верующего освящает и благоуханным перед небесным Отцом творит, приятным для Него соделывает. Он в Покаянии сердце кающегося ко умилению и сокрушению побуждает и через то Отчего прощения и Сыновнего ходатайства достойным творит. Он в совершении воспоминания последней Вечери Христовой, в предложении хлеба и вина таинственную для верующих пищу приуготовляет, хлеб в тело и вино в кровь Христову претворяет, и оным жаждущие души причащает и насыщает, яко небесной манной. Он через видимое Рукоположение Архиерейское, через рукоположение от самых Апостольских времен продолжающееся служителей церкви Христовой избирает, поставляет, совершает. Он при Благословении священнослужителя вступающих в брак Своим духовным Благословением осеняет и распространяет и на них сие Творческое изречение: раститеся и множитеся(Быт.1:28). Он при Освящении Елея молитвами служителей церкви и при помазании оным частей тела болящего, ослабевшие силы и души, и тела возбуждает, подкрепляет, часто от смертного одра восставляет, облегчая болезни и самые смертные удары нестрашными творит. Все сия Един и Той же Дух совершает. Он всех верующих человеков наставляет и руководствует ко Спасению. Он Божественной силой Своей влечет к будущему Прославлению через Иисуса Христа, влечет всех покоряющихся влечению Его.

Что самое обстоятельно объясняя, Божественный Апостол Павел так пишет к Коринфянам: о духовных же, братие, дарах не хощу вас не ведети. Сами весте, яко егда неверни быстe, когда по происхождению своему язычники были; тогда не только духовных даров по естеству своему не имели, но и ко идолам безгласным, глухим и немым, яко бессловесные животные, принужденно ведоми от заблуждающих путеводителей ведостеся. Темже сказую вам сию святейшую истину, яко никто же Духом Божиим глаголяй, или Духом Божиим живяй, речет анафема Иисуса, никто из таковых не станет дерзновенно злословить и отвергать Христа, как злословили Иудеи, и отвергали вы, язычники, по естественному заблуждению своему. Равно никто же может и рещи Господа Иисуса, точию Духом Святым, никто не может утвердительно признавать, истинно, с живой верой исповедовать Иисуса Господом, кроме одних возбужденных силой и действием Святого Духа. Всякое духовное действие силой Святого Духа совершается: и всякой духовный дар от Духа Святого получается. Разделения же дарований суть, а Тойжде Дух. Хотя разные дары и разной мерой получают верующие; но подает и производит оные дары Единый Дух Святой. И разделения служений суть, разные так же имеются виды и степени служащих в Святой Церкви, а Тойжде Господь, Иисус Христос, призывающий, поставляющий и распределяющий служителей Своих по Своему Благоволению. Подобно и разделения действ суть, разные сообщаются н верующим силы для произведения чудесных действий; а Тойжде есть Бог, Отец через Сына Духом Святым, действуяй вся во всех. Коемуждо же дается явление Духа на пользу. Ежели кто из верующих и имеет какой-либо духовный дар; то не из другого какого источника, как от Святого Духа, что и особенным явлением, или свидетельством большей частью подтверждается, а также и не для другого какого употребления, как токмо для общественной пользы, в назидание святой церкви, во спасение верующих душ.

Например: Овому бо Духом дается слово премудрости, одному сообщается способность благоразумно наставлять других по дару собственного просвещения; иному же слово разума о Том же Дусе, иному дается смысл, или разумение Священного Писания с способностью обращать оное в назидание и себя и ближних своих. Другому же вера, Тем же Духом, другому дается особенный дар веры, веры чудодействующей; иному же дарования исцелений, сообщаются силы исцелять болящих без естественных пособий, о Том же Дусе, единственно силой Духа Святого. Другому же действия сил, особенное дается могущество производить высших степеней чудеса, которые служат часто при утверждении благочестивых в наказание нечестивым, и тем являют всемогущую Божию силу; иному же Пророчество, дар прозорливости и предсказания будущаго в наставление верных и во утешение ревностных последователей. Христовых; другому же рассуждения духовом, внутреннее озарение ума, способствующее ему отличать истину от лжи, свет от тьмы, добрых наставников от заблуждающих руководителей, и даже распознавать духов, благих и злых внутренно, духовно, действующих на человеков; иному же роди языков, такое сообщается познание языков, по которому дается человекам возможность проповедовать Евангелие Христово между разными народами; другому же сказания языков, дается способность не только говорить разными языками, не только разуметь их, но и объяснять оными самые высокие, небесные, Божественные истины понятным и для самых простых образом. Вся же сия действует Един и Тойжде Дух, разделяя властию коемуждо якоже хощет (1Кор.12:1–11), сообщая дары сии всякому по силе Всемогущества Своего и по Своему Благоволению, по той промыслительной силе Своей, коей все устрояется во благое, в назидание, а не в разорение, в усовершенствование всего, и духовного, и душевного, и телесного.

А по сим таинственным действиям Святого Духа всякой христианин должен твердо веровать и постоянно всегда исповедовать, что Дух Святой есть Бог, есть единого Божеского со Отцом и Сыном Существа, есть единой воли, единой силы, единой власти; единый имеет со Отцом и Сыном вечный свет, единое царство, единый престол, единую державу, единый венец, единую славу. Следовательно, и от всех земнородных Духу Святому единое со Отцом и Сыном должно быть совершаемо славословие, прославление и воссылаемо благодарение. Как прославляем мы небесного Отца, как славословим и ублажаем Сына Его, а нашего Спасителя Иисуса Христа, так должны почитать, ублажать и прославлять и Духа Святого.

Буди, буди убо и от нас грешных Духу Святому, содействующему в бытии и в пакибытии нашем, в животе и во Спасении нашем, честь и слава, и поклонение яко истинному Богу со Отцом и Сыном ныне, и присно, и во веки веков. Аминь!

Аще убо слышасте Его (Христа), и о Нем научистеся, якоже есть истина о Иисусе: отложити вам, по первому житию, ветхаго человека тлеющаго в похотех прелестных: обновлятися же духом ума вашего, и облещися в новаго человека созданнаго по Богу в правде и в преподобии истины.

(Еф.4:21–24)

Темже не стужаем си: но аще и внешний наш человек тлеет, обаче внутренний обновляется по вся дни.

(2Кор.4:16)

Слово Христово да вселяется в вас богатно, во всякой премудрости: учаще и вразумиляюще себе самех, во псалмех и пениих, и песнех духовнвых, во благодати поюще в сердцах ваших Господеви.

(Кол.3:16)

Божественный Апостол Павел, рассуждая о Слове Божием, яко о таком духовном семени, которое будучи посеяно на ниве сердец человеческих непременно должно возрасти и плод сотворить, желает, чтобы сие Слово Божие входило внутрь всякого человека, хочет, чтобы оно вселялося во внутренность его, и вселялося богатно, обильно, всячески плодотворя; почему и устно уча колоссян, говорил и, пиша послание к ним, а в лице их и всем верующим, говорит: «Слово Христово да вселяется в вас богатно, во всякой премудрости: учаще и вразумиляюще себе самех, во псалмех и пениих, и песнех духовных, во благодати поюще в сердцах ваших Господеви».

Как бы так сказал: «Вы, ученики Христовы, должны учиться премудро премудрости Божией, должны таким образом учиться, чтобы учение Христово, Слово Божие, вселялося в вас богатно, жило в вас и плод приносило, именно, чтобы вы всегда и пением духовных песней, и беседами своими, и деяниями своими прославляли Величество Божие, умножали славу Его, все обращали в хвалу Его». Ревностный языков Учитель хочет, чтобы к сему единственно концу и всякое Богодухновенное, истинное, христианское учение стремилося, стремилося к научению, к обличению, к исправлению и к наказанию, eже в правде, стремилося к очищению, к просвещению и к освящению, да точно совершен будет Божий человек, на всякое дело благое уготован (2Тим.3:16–17).

И Сам Господь наш, Спаситель мира и Великий Учитель Иисус Христос не другого чего искал, говоря и наставляя, проповедуя и благовествуя, уча и вразумляя, не другой какой конец предполагал в учении Своем, как сей же самый, то есть, чтобы Слово Его яко истинное, небесное, Божественное было усердно слушаемо, охотно приемлемо, внутри посаждаемо и в плод обращаемо, было действительно исполняемо. Он всегда, везде и ко всем говорил: «блажени слышащии Слово Божие и хранящие» (Лк.11:28).Он уверял, что Мати Его и братия Его суть те, иже слышат Слово Божие и творят оное (Мф.12:49–50). Он представлял, что всякой тот, который приходит к Нему, слышит Словеса Его, и творит их, подобен мудрому мужу, иже созидая храмину искапывает глубокий ров и основание на камени полагает, через сие же толь твердой ее творит, что ни дождь сходящий, ни реки приражающияся, ни ветры возвевающие не могут не только разрушить, но и поколебать ея, яко на камени основанны (Лк.6:47–48): а, напротив, всякой тот, который слышит Словеса Его и не творит их, уподобляется мужу юродиву, безумному, иже созидает храмину свою на песце, на толь слабом и ненадежном основании, что самый малый дождь уже беспокоит ее, небольшие реки колеблют ее, и несильные ветры разрушают ее (Мф.7:26–27).

И точно таково состояние всех тех учеников Христовых, которые всегда учатся и никогда в разум истинный не приходят, которые высоко о себе думают, но в самой вещи ни силы Слова, ни важности Писания не разумеют, которые много знают, но мало, или, лучше, ничего не творят. У них из сердца Слово Божие малым ветром неверия исторгается; у них в сердце Слово Божие малым дождем и слабыми волнами житейских попечений и печалей мирских потопляется и истребляется; а через сие и все здание Спасения колеблется, падает и без восстановления разрушается.

Поистинне не с тем духовное семя сеется на сердцах человеческих, чтобы оно в них, яко в бесплодной земле, умерло, согнило и в землю обратилось, но с тем, чтобы ожило, возросло и плод принесло; не с тем Слово Божие проповедуется, и учение Христово предлагается, чтобы оно только было слушаемо, приемлемо, но чтобы оно, будучи принято, было и исполнено, как то советует Апостол Иаков, сице глаголя: «отложше всяку скверну и избыток злобы, в кротости приимите всажденное слово, могущее спасти душы вашя. Бывайте же творцы слова, а не точию слышатели, прельщающе себе самех» (Иак.1:21–22). Не для того и Само живое, Существенное Слово Божие в мире во плоти явилося, с человеками пожило, на кресте плотью пригвоздилося и, воскресши, паки ученикам Своим открылося, открылося, показуя раны свои и на руках, и на ногах, и в ребрах, не для того, говорю, чтобы только видеть Его, но чтобы веровать в Него, подражать Ему, заниматься Им, приобресть Его в себя. Чего Апостол Павел не только желал всем, но и просил у Господа славы, как то он сам уверяет о сем, тако говоря: «Сего ради преклоняю колена моя ко Отцу Господа нашего Иисуса Христа, из Него же всяко отечество на небесех и на земли именуется: да даст вам по богатству славы Своея, силою утвердитися Духом Его во внутреннем человеце, вселитися Христу верою в сердца ваша: в любви вкоренени и основани, да возможете разумети со всеми святыми, что широта и долгота и глубина и высота Божественных таин, разумети же преспеющую разум любовь Христову, да исполнитеся во всяко исполнение Божие» (Еф.3:14–19). Вся сия и писана, и многими видена быша, да веруете, яко Иисус есть Христос Сын Божий, и да верующе живот имате во Имя Его (Ин.20:31). Вся сия с тем и в явление приведена суть, да все приимут Его в себя яко Господа и Бога своего и в Нем, и через Него обрящут истинный, вечный живот свой.

К сему концу относится и Сотворение, и Искупление человека. Человек, сия разумная тварь, для того сотворен и для того искуплен, чтобы ему быть вместилищем как Божественных таин, так и Самого Бога. Человек есть такой сосуд, который не только земных вещей впечатления может принимать в себя, но должен так же вмещать в себя и небесные влияния. Человек не только должен заниматься наружными познаниями, но он по духовному существу своему может и должен стяжевать в себя и духовные, вечные истины. Человек может и должен приобретать и сокрывать в себе все то, что есть таинственно в Божественных вещах. Человек должен быть храмом, вмещающим в себе всякие святыни, святая святых, и паче всех Святейшего Бога по оному уверению: вы есте церкви Бога жива, якоже рече Бог: яко вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут мне людие (2Кор.6:16). Все, что в Слове Божием ни открывается, все, что в учении Христовом ни предлагается, все то должно быть принято человеком и помещено в нем, а не вне его находиться, не в едином познании быть. Человек есть такое творение, которое по двойственному существу своему принадлежит к двум мирам, и к видимому, и невидимому, и к наружному, и внутреннему, и к телесному, и духовному; и по сему самому к двум мирам отношению может и должен он принимать на себя и того, и другого мира действия, может и должен он быть вместилищем всех тех духовных вещей, которые ему по премудрому расположению Божию открываются и сообщаются. Они для того и сообщаются, чтобы в нем были, а не вне его, не в одном умственном представлении его.

Но чтобы Слово Божие со всеми истинами, со всеми духовными вещами и со всеми тайнами своими могло вселиться во всякого человека; то всякий непременно должен вникнуть в себя самого, должен познать сущность свою, все части существа своего, должен рассмотреть, способен ли он ко вмещению в себя Божественных вещей, должен исследовать, что может препятствовать ему ко принятию оных и что может споспешествовать. Сие всякому желающему быть сосудом, вмещающим в себя духовныя вещи, весьма нужно, весьма нужно для того, дабы он мог то, что есть лишнее и препятствующее оставить, а то, что есть ему существенное и споспешествующее ко принятию духовных вещей стяжать, и через то уже учиниться сосудом как для Бога, так и для Его таин прямо избранным. Ибо тогда только Бог с духовными дарами Своими может вселяться в человека, и человек может быть вместилищем сих духовных вещей; когда человек, познав себя самого, разобрав, что существенно ему, и что несущественно, произведет в себе надлежащее распоряжение; все то, что несущественно отделит от себя, а что существенно потщится стяжать, и тако приуготовит себя и способным учинит ко принятию в себя духовных вещей. Без сего же надлежащего приуготовления никогда не может быть человек вместилищем Божественных небесных даров.

Сию то великую, примечая для всех нас, христиане, надобность в Самопознании, намерен я в нескольких поучениях показать самую внутреннюю существенность человека как злую, так и благую; как нечестивую, так и благочестивую, как препятствующую нам в принятии Слова Божия и в познании небесных в нем заключающихся истин, так и споспешествующую к оному; – намерен я при помощи Божией разобрать, сколько могу, подробнее все части человека как ветхого, так и нового, как внешнего, так и внутреннего, как плотского, так и духовного, дабы мы, познав себя самих, внутреннюю существенность свою, удобнее могли познать духовные существа и все Божественные вещи и могли приуготовить и учинить себя способными ко принятию в себя Божественных предлагаемых истин. А дабы с пользой всех нас могло быть продолжаемо сие рассматривание человека, или Самопознание, то необходимо надобно, чтобы мы все употребили должное внимание на сие учение, яко нам существенное и весьма полезное.

Ты же, Господи Иисусе Христе, Ты, Который еси начало и конец всего, Ты, Который еси Начальник и Совершитель Слова и Веры (Евр.12:2), сих Божественных даров, Ты, Который еси Свет просвещает всякаго человека грядущаго в мир (Ин.1:9), – Ты Сам благослови Своим Благословением духовным начинания наши, просвети внутренние очи наши, да проникнем во внутренность свою, проникнув, да узрим всю связь существа своего в настоящем его положении, обозрев ясно, да познаем себя самих, повреждение свое познав, да очистим и учиним себя способными как познать Тебя, единого истинного Бога нашего, так и вместить во внутренность свою Тебя, живое Слово Отчее, подобно как Ты, Господи, вместитися изволил во утробу Девы Марии, и в произведенное Святым Духом Человечество Свое.

Молимся Тебе, Господи, соверши в нас сие, да и мы едино будем с Тобою (Ин.17:21) всегда, и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь!

Соуслаждаюся бо закону Божию по внутреннему человеку; вижду же ин закон во удех моих, противу воюющь закону ума моего, и пленяющь мя законом греховным, сущим во удех моих.

(Рим.7:22–23)

Всякое благое познание, познание о Боге, о существе и совершенствах Его, познание о созданном от Него духовном мире, и о всех духовных жителях его, познание о Сотворении видимого мира, и о всех заключающихся в нем вещах, познание о Провидении Божием и о всем премудром Правлении Его, употребляемом в церкви Своей через устное Слово и через Письменный на Синайской горе данный закон, познание о благословении Божии, изливаемом на благочестивых мужей, и о наказании нечестивых, познание о Всесвятейшем Воплощении Сына Божия, и о всех Тайнах Святейшего Христианства, познание о благодатных действиях Искупления, как то: об Очищении, о Просвещении и об Освящении, или о внутреннем Возрождении, познание о спасении возрожденных и погибели невозрожденных, познание об аде и вечном мучении нечестивых, и о Рае и вечном Блаженстве праведных в Боге, – всякое познание как о земных, так и о небесных вещах, как о видимых, так и о невидимых делах, – всякое, говорю, таковое познание есть похвально, уважения достойно и полезно. Не напрасно употребляется то время, в которое выше приведенные истины рассматриваются. Весьма полезно таковое познание, а наипаче тогда; когда оно человеком внутренно приемлется, в него вмещается и во всегдашнего жителя его обращается. Все же сие, сказали мы выше, тогда совершается; когда человек Самопознанием занимается и, позная себя, к тому надлежащим образом приуготовляется.

А чтобы и в нас сие совершилося, чтобы Слово Божие со всеми истинными Тайнами в нас вселилося, чтобы познание внутрь нас существенно водворилося: то мы, исполняя предыдущее намерение и обещание свое, начнем нужное продолжение Самопознания, начнем подробное исследование всего того, что составляет человека, человека и ветхого, и нового, и внешнего, и внутреннего, и плотского, и духовного, и поврежденного, и возрожденного.

Итак, что есть человек вообще? Человек есть не что другое, как тварь Божия, телесное существо имеющая, и по духовному существу своему разумом и свободной волей одаренная. Человек есть создание Божие, из двух различных существ, из телесного и духовного, из видимого и невидимого, из внешнего и внутреннего составленное. Человек есть произведение Божие, и чувственное тело, и разумно-свободную душу имеющее. Человек есть такой таинственный сосуд, который вмещает в себе и тайны наружного, видимого мира, и тайны внутреннего, невидимого. Человек есть вместилище и сущности телесных стихий, огня, воздуха, воды и земли, и духовного существа подобного тому, каковое имеют небесные духи. Человек есть чудо, Богом учиненное, и к наружному сему миру, и к духовному принадлежащее. Человек есть явление из мира сего, и из Ангельских небес происшедшее. Человек есть союз неба и земли, есть связь духовного мира с телесным миром, есть посредствие Бога в телесность, или в сей наружный мир, вводящее, и промышлять о нем Его побуждающее. Се человек!

Следовательно, человек в связи своей, в составе своем, в целой сущности своей есть не единствен, но двойствен. Поистине двойствен. Есть человек наружный и есть человек внутренний; есть человек телесный, плотский, и есть человек духовный. Как в едином Лице Христовом был истинный Богочеловек, были истинный Бог и истинный Человек, были и совершенное Божеское Существо, и совершенное человеческое: так и в едином лице всякого человека суть два человека по двум совершенным различным существам, суть наружный и внутренний, телесный человек и духовный человек.

Но чтобы нам иметь ясное понятие о сем разделении человека на два различные вида; то мы разберем, что есть наружный человек, и что есть внутренний. Наружный человек есть не что другое, как та часть целого человека, которая из земной персти Богом сотворена, от стихий мира сего взята, и как растущей силой, так и чувственной жизнью одарена, и которая как собственными чувствами своими водится, так и духом мира сего может управляться и управляется. Наружный человек есть тот, который внутренними своими похотьми возбуждается, воображением влечется, прелестями мира наклоняется и по желаниям собственной воли своей действует.

Внутренний же человек есть не что другое, как та часть целого человека, которая подобно небесным духам сотворена, одинакого с ними существа, сходных свойств, именно разумом и свободной волей одарена, и в земную персть, в стихийную часть, в наружного человека водворена, Дыханием Божиим оживлена и в действие приведена, и которая в действиях своих не светом мира, и не собственной волей своей водится, но Светом Лица Божия просвещается и Духом уст Его всегда водится и управляется. Внутренний человек есть тот, который будучи духовного существа всегда к духовному своему Началу спремится, Его таинственными влечениями возбуждается, Его существенной красотой пленяется, Его Всесильной Десницей водится и по Его единой Божественной Воле действует.

Сей наружный человек и сей внутренний, сие плотское, чувственное существо и от Бога созданный, и влиянный разумный и свободный дух составляют единого, целого и совершенного человека без всякого слияния сих двух различных существ, наружного, и внутреннего, телесного и духовного, так, что при единстве лица человеческого всегда остается двойственность существ его. Тако сотворен от Бога человек, тако и доныне пребывает, сотворен с телесным существом и с духовным, сотворен наружным человеком и внутренним, созда Бог человека, персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни: и бысть человек в душу живу (Быт.2:7). Тако сотворен от Бога человек, тако и доныне пребывает, пребывает, состоя из наружного человека и внутреннего; только не в том уже порядке пребывает, в каком сотворен был.

Человек первоначально, когда произшел из рук Божиих, был в следующем положении и порядке. Телесное существо, восприяв в себя духовное, наружный человек, соединившись со внутренним, в таком были оба согласии и умерении, что оба не иное что собой представляли, как единого внутреннего, духовного человека. Ибо наружный человек хотя и был в первом человеке, имел свое существо и бытие в нем и мог точно действовать по своим чувственным наклонностям, по своим собственным прихотям и желаниям и по влечению мира; но сего никак в действо не производил, а во всем расположении и деянии своем покорялся внутреннему, духовному человеку; так как духовный, будучи просвещаем Светoм Божиим, в совершенное управление отдавался Вседействующему Духу Владычню. Наружный человек был тогда существо страждущее, все действия внутреннего человека приемлющее; а внутренний человек единый действующий, и действующий только сходственное с Волей Божеской, и то не иначе, как Его же Вседетельной Силой. Наружный человек пустыми воображениями не занимался, плотскими похотствованиями не влекся, посторонних и неумеренных желаний не имел, прелестями мира не пленялся: а то только и действовал, что внутренний хотел; внутренний же то только хотел, что премудрый Бог назначал и определял. И посему жив и действующ был единый внутренний человек.

Ныне же со дня падения человеческого превращен уже в человеке сей Божественный порядок. Ныне уже нет согласия между наружным и внутренним человеком; разве только и там, куда взошел Ходатай Бога и человеков Христос Иисус, снесший с Собой на землю мир и примиряющий человеков как с Богом, так друг с другом, так и всякого с самим собой.

Ныне уже нет равновесия между телесным и духовным существом. Грех, содеянный человеком против Воли Божией, сия адская кислота всквасила весь состав человеческой сущности, и сей едкостью своей Богом учрежденный порядок и расположение расстроила и превратила, все равновесие и умеренность уничтожила, так что вместо внутреннего действующего человека сделался действующим наружный, плотский; а внутренний учинился спраждущим, мертвым; и наружный паки сделался действующим не по тому правилу, по какому действовал внутренний, то есть по Воле Божией, по руководству Духа Его, но совсем по противному расположению, сделался действующим по своим собственным прихотям и желаниям, по влечениям мира, кратко, по своей развращенной воле.

А из сего следует заключить, что ныне человек совсем уже не тот, каков он был прежде, судя по действиям его. Ныне нет покорности наружного внутреннему, а всегдашнее имеется сопротивление; ныне нет мира между ними, а всегдашняя брань и война; ныне плоть похотствует на духа, а дух на плоть; ныне плотский человек воюет против духовного, и духовный, потеряв силу и власть повелевать им, яко скотом своим для услуги его сотворенным, принужденным находится сопротивляться ему и защищаться от него; ныне иной, воюя против наружного, по внутреннему своему человеку убедительно говорит: соуслаждаюся закону Божию по внутреннему человеку: вижду же ин закон во удех моих противу воюющ закону ума моего, и пленяющ мя законом греховным, сущим во удех моих; и горестно наконец вопиет, глаголя: окаянен аз человек: кто мя избавит от тела смерти сея (Рим.7:22–24), от сопротивляющегося мне всегда соперника моего, от наружного, плотского человека; а другой, будучи продан под грех, будучи совсем порабощен наружному человеку и так умучен и занят плотской, греховной работой его, что уже внутренний и не воюет против сего наружного, не действует на него, не силится освободиться от гнусной работы его, но спит во грехе, яко утомленный не принадлежащими ему трудами; и не иначе можно познать, что точно есть внутренний человек в сем наружном плотском человеке, как разве по единым внутренним чувствованиям, по сердечному содроганию, по некоторым редким пробуждениям спящаго во грехах духа. Ибо хотя в ином наружный, плотский человек так овладел внутренним, что только единый наружный и похотствует, и воображает, и желает, и мыслит, и хощет, и действует; и часто сей плотский человек как себя, так и других обманывает, якобы он единый существует без всякого внутреннего, никогда не умирающего существа: однако и в таком грубом плотском человеке духовный пульс хотя редко, но ударяется, внутренняя жизненность хотя не часто, но является; бывает время, что слышится и в нем живущее и движущееся еще семя духовного существа; бывает время, что и он сам чувствует, яко в нем не одно сие наружное, плотское, умирающее существо, но имеется с ним в соединении и такое, которое, когда хотя немного просыпается, то уже и чуждается всеми делами плотского человека, яко противными порядку Богом учрежденному, которое никакого не находит постоянного удовольствия во всех мира сего прелестных благих, несмотря на то, что плотский человек очаровать его оными старается, которое хотя темно, однако видит, что все дела и намерения наружного человека не существенны ему, чужды ему, и которое часто предчувствует, что оно не умрет, так как умирает наружный; и по сему беспокоится, страшится, отчаивается, когда видит наружного истлевающа, влечется куда-то, влечется к духовному Началу своему; но поскольку не имеет еще Божественного Света наставляющего и просвещающего его, то и не видит ни Его Самого, ни пути к Нему.

И сии-то самые внутренние чувствования и в грубых, плотских, поврежденных человеках бывающие всякому достоверно свидетельствуют, что при единстве лица человеческого бессомнительно имеется двойственность существ; и, следовательно, двояк есть человек, наружен и внутренен, плотян и духовен. Что подтверждает также и самое Слово Божие. Оно во многих местах делает таковое разделение; делит единого человека на два, на наружного и внутреннего, первого называя ветхим, плотским, душвным, внешним, тленным, а второго новым, духовным, внутренним, нетленным, сокровенным (Рим.5:18,1:23) (2Кор.4:16) (1Пет.3:4). И каждому виду человека разные приписывает положения внутреннего состояния и разные назначает действия.

По чему мы, рассмотрев теперь сущность наружного и внутреннего человека как прежде падения, так и после оного, приступим при помощи Божией к разбиранию самых внутренних частей, или действий, составляющих наружного и внутреннего, ветхого и нового, плотского и духовного человека. Что да откроет нам Сам Триипостасный Бог и Господь наш через небесный Свет Свой во Славу Свою и во внутреннее наше назидание. Аминь!

Начало гордыни человеку отступление от Господа, и егда от Сотворшаго и отвращается сердце его: яко начало греха гордыня, и держай ю изрыгнет скверну.

(Сир.10:14–15)

Как в нынешнем состоянии человека смерть, сей общий для всех жребий, сие клятвенное определение отделяет на время плотское существо от духовного, и так отделяет, что она телесную часть совсем в землю погребает, к своим началам возвращает, в свои стихии, в огонь, в воздух, в воду, в землю превращает, лишив оное союза, или единства с бессмертным духом: так точно в начале миробытия, в первом человеке грех, начало смерти, причина клятвы, разделил два существа, плотское и духовное, воедино соединенные, разделил единого человека на два, друг другу противные; разделил на наружного и внутреннего, и так разделил, что как прежде два разныя существа, телесное и духовное, чувственное и разумное, принужденное и свободное не составляли из себя, как единого, разумного, свободного, во всем Воле Божией покорного, духовного человека, так и ныне не составляют из себя, как единого же человека, но только уже не разумного, а бессловесного, не свободного, а как бы принуждением влекомого, не духовного, а плотского. Ныне от греха живет и действует в нас единый чувственный, плотский, наружный человек. Грех совсем умертвил внутреннего, духовного.

Действует же наружный человек не иначе, как по своим собственным началам и правилам. Грех как в самом человеке наружного отделил от внутреннего, так и вне человека то же произвел; он отделил его от главного Начала его, Бога, и обратил его к тем вторичным началам, из коих Бог составил его по премудрости Своей, обратил к миру и плоти, и не только к сим чувственным началам, но и совсем к чуждому его адскому началу, и так обратил, что он, оставив Святейшую единую Волю Высочайшего, таинственного Триипостасия и лишившись внутреннего, мирного единства, ввел в себя гнусное, безобразное многообразие, ввел, начав действовать по сим многообразным началам, именно, по злобе сатаны, по похоти мира, и по воле плоти своей. Ибо сие многообразие предметов развлекающих в разные стороны человека произвело и в нем разнообразие или многообразие. Всякий бо предмет, или всякое начало, сильной рукой влечет его к себе, и всякий предмет делает в нем свои впечатления и свои изображения. И, следовательно, столько в ветхом, плотском, наружном человеке образов, сколько начал, к коим человек падши, согрешив, уклонился, и столько разных воль или внутренних наклонений; и сколько паки у сих поврежденных начал видов различных, столько разнообразных видов у ветхого человека, у человека наружного, поврежденного.

Сколько ж убо начал, к коим ветхий человек уклонился, и сколько по сему образов в поврежденном человеке?

Как в непорочном, духовном, внутреннем человеке единый был образ, Образ Триипостасного, нераздельного Бога, Бога Отца, Бога Сына, Бога Духа Святого, и единая в нем совершалася Божественная Воля: так, напротив, в греховном, плотском, наружном человеке, как скоро Единство Образа Божия грехом изгладилось, тотчас гнусное начерталось разнообразие, тотчас появились три главных образа – образ диавольский, образ скотский и образ мира сего, по трем главным предметам, развлекающим человека, каковы суть диавол, собственная плоть и мир сей. И каждой из сих главных образов имеет свои особенные и многообразные виды, которые мы для лучшего показания частей ветхого человека рассмотрим, и рассмотрим каждый порознь.

Первое место занимает в падшем человеке образ диавольский, образ состоящий из адских начертаний, из темных видов, из таких свойств, которые приличны единому адскому жителю, диаволу. Диавол, падший ангел, первый согрешил, первый Богом учрежденный порядок превратил, первый учинился изобретателем и творцом зла. Всякое зло от него произошло, в нем соделалось, и о нем состоится. И в человека зло не иначе взошло, как через него. По его лукавому совету пал и согрешил первый человек. Он, по уверению Самого Спасителя Иисуса Христа, человекоубийца бе искони, и во истине не стоит, яко несть истины в нем: егда глаголет лжу, от своих глаголет: яко ложь есть и отец лжи (Ин.8:44). Следовательно, первое начертание изобразилось в человеке через грех диавольское.

А что такое есть падение, грех, зло, и особливо образ диавольский? Падение есть не что другое, как намерением, так и самим делом произведенное отступление от Вышнего Начала своего, от Бога, отвлечение сердца своего от Творца своего, уклонение воли своей от Святейшей Воли Его. Грех есть не что другое, как отдаление от вечной истины и принятие адской лжи; есть не что другое, как отступление от небесной правды и содеяние неправды; есть не что другое, как нарушение истинного закона Божия и ведение себя по правилам поврежденной воли своей. Зло есть не что другое, как потеря прямого пути, ведущего к вечному животу; есть не что другое, как избрание стези левой, к вечной погибели влекущей; есть не что другое, как себя вместо Света Божия во тьму погружение и через то всего существа своего повреждение. Зло есть не что другое, как расстройка всего Богом назначенного порядка, разделение и разрыв мирного твари со Творцем союза, и твердой внутреннего с наружным человеком связи; есть не что другое, как лишение себя настоящего образа своего, образа разумному человеку свойственного, образа Божественного, и принятие на себя гнусного безобразия, не принадлежащих к себе видов, принятие на себя образа диавольского, образа скотского и образа мира сего со всеми их безобразными видами.

Образы же сии суть не что другое в падшем человеке, как живые начертания, видимые изображения тех свойств, каковые имеют в себе сии посторонние предметы, диавол, плоть и мир. Например: образ диавольский есть изображение свойств диавольских как в помышлениях, так и в самих действиях человеческих; образ скотский есть не что другое, как подражание чувственным животным в препровождении жизни своей; образ мира сего есть сообразность миру сему, есть чувственная привязанность к прелестным предметам мира сего и охотное последование за влечением их. И всякое начало, всякий предмет, и диавол, и плоть, и мир, имеют в ветхом человеке владычество свое более или менее один другого, смотря по тому, к которому более человек наклоняется и которого впечатления более приемлет; всякий имеет в нем владычество, яко в образе своем, и имеет владычество со всеми, гнусными видами своими.

Например: есть в ветхом человеке владычество первого поврежденного образа сатанинского, и есть со многообразными мерзкими видами, из числа коих первый есть гордость. Что такое есть гордость? Гордость есть не что другое, как забвение Величества Божия и силы Его все сотворшей; есть не что другое, как забвение того ничтожества, из которого как все вещи, так и самые духи, и человек воззваны и сотворены; есть не что другое, как по сему самому забвению о Величестве Божием, и о своем ничтожестве, возвышение себя превыше сферы своей, сверх совершенств своих.

Откуда гордость сия начало свое восприяла? Как всякий грех, так и сей гнусный порок, гордость, от самого сатаны ведут свое начало; и гордость еще как в сатане, так и в человеке была начальным грехом, и есть начало всякого греха, как то свидетельствует премудрый Сирах: Начало гордыни есть отступление от Господа, есть забвение Творца своего и Величества Его, начало гордыни тогда бывает, егда от Сотворшаго отвращается сердце его. И гордыня есть начало всякого греха, и держай ю изрыгнет скверну (Сир.10:14–15).

Поистинне гордость есть начало всякого греха. Ибо первоначально пал сатана, согрешил Люцифер, но как согрешил? Возгордился, возмнил о себе более, нежели что он в самом деле был, и по сему гордому мечтанию своему возжелал того, что ему не принадлежало. По совету падшего Люцифера пал человек, согрешил, но чем? Тем же самым, что возгордился совершенствами своими, возмечтал иметь еще большие сам собой, хотел вознестись превыше сферы своей, пожелал сам быть богом. И так гордость была началом падения, гордость была той дверью, через которую взошли во внутренность человека гнусные многообразные страсти и пороки и заняли не только наружного, но и внутреннего человека; гордость есть тот источник, из которого истекает мутная, согнившая вода всяких греховных движений.

В ком сей гнусный диавольского образа вид, гордость, имеет престол свой? Во всех человеках! Первый человек согрешив оной, как бы в наследственное владение сообщил ее всем человекам через плотское, греховное рождение свое. Она, как заразительная болезнь, ко всем прильпнула и всех осквернила и оскверняет. Всякий человек имеет внутри себя сей адский огнь, которым согреваяся надымается, возвышает себя паче всех и презирает других. Имеют диавольскую гордость не только благородные, те, которые по заслугам предков или и по заслугам собственным своим на высокие степени достоинств возведены, великими чинами награждены, громкими титлами и почтенными знаками одарены; но имеют сей скаредный порок и самые простые, те, которые ни чинов, ни достоинств не имеют, и те друг друга презирают, друг перед другом возносятся. Царствует гордость не только в богатых, в тех, у которых сердце ослеплено сиянием злата и сребра, у которых вся внутренность занята и надута многочисленностью оного, и которым богатство есть бог их; но и теми обладает она, которые в самой бедности и нищете живут, которые милостыней питаются; и сии редко смирением занимаются и любовью друг с другом связуются, а часто также друг перед другом возносятся и надуваются, друг друга презирают и ненавидят, друг друга оклеветать стараются, и через сие то себе притяжать хотят, что другому принадлежит. Владычествует гордость не только в тех, которые или знанием языков помазали себе губы, или некоторыми науками несколько пооткрыли себе глаза, попросветили себя хотя наружным светом, светом мира сего, и посему всяким невежеством гнушаются, и всякую простоту презирают; но владычествует сия мерзкая страсть и в самых невеждах, в людях глупых и непросвещенных; и в таковых еще иногда гораздо более надмения бывает, потому что они несовершенств своих совсем не видят, так что в истину обращается сия присловица: чем глупее, тем гордее. Живет сей первоначальный грех не только в грешных людях, в тех, которые от природы удобь преклонны ко всякому греху, в тех, которые не только не помышляют о побеждении похотей и страстей своих, а еще возбудить и возжечь их стараются; но потаенным некоторым ходом в духовном виде вкрадывается он и во святых, в тех, которые страсти и похоти плотские крестом умертвить в себе стараются, в тех, которые любят добродетели и жить добродетельно единым своим предметом имеют; и в сих вкрадывается и впалзывает адская змия, гордость сия, гордость духовная, тонкая, сперва почти неприметная, впалзывает, начинает шевелиться и сперва заставляет подумать, а потом внутренно и сказать: «Боже, хвалу Тебе воздаю, яко несмь, якоже прочии человецы, хищницы, неправедницы, прелюбодее, или якоже сей мытарь: пощуся двакраты в субботу, десятину даю всего, елико притяжу» (Лк.18:11–12): заставляет гордиться, но гордиться тонко, скрытно, повидимому с хорошей стороны, самой святостью гордиться, так, как возгордился Люцифер и первый человек, Адам, а в то же самое время неприметным образом вливает яд гнусного других презрения и отвращения. Что все погибельно.

Но из всех выше приведенных имеет ли кто-нибудь хотя малейшее право гордиться? Никто! Никто не имеет права гордиться. Ибо нечем. Всякий, кто что ни имеет, все чужое, ему данное, Божие, а не свое имеет. Чины ли и знаки честей кто имеет? Но как хвалиться правителю господского дома, что он из таких же рабов избран на сие звание, как и прочие, и что он навсегда остается невольным рабом господина своего? Мы все рабы Вышнего Господа своего. Великое ли богатство кому вручено? Но как гордиться казначею или эконому дома, что он много господской казны на руках имеет? Ныне много, а заутра ничего. Всякий бо богатый есть не что другое, как эконом Божий, долженствующий разделять вверенное имение требующей братии. Просвещением ли разума кто одарен? Но как величаться слепому, что врач искусством своим открыл ему глаза? Все мы по природе своей слепы, и не иначе как свет мира сего, так и Свет Божий видеть можем, как по единому премудрому Божию расположению и дарованию. Святостью ли жизни кто наслаждается? Но как превозноситься нищему, что в окно подан ему узел злата; как гордиться больному, что он помощью знающих людей здрав и ходит? Поистинне все мы по повреждению естества своего и нищи, и бедны, и слепы, и наги (Откр.3:17) и совсем немощны, и не только что-нибудь сотворить благое, но и помыслить не в состоянии; а ежели что и имеем, ежели кто духовно или богат, или видит, или здрав, или свят, то сие не иначе, как по обильному излиянию даров Святого Духа от небесного Отца через возлюбленного Сына Его Иисуса Христа. Все сие суть дары Божии, и мы их восприяли от щедрой Десницы Бога нашего. А когда восприяли, то нечем и хвалитися; как то Божественный Апостол Павел советует: Научитеся от нас, братие, не паче написанных мудрствовати, да не един по единому гордитеся на другаго. Кто бо тя разсуждает? Что имаши, его же неси приял? Аще же приял еси, что хвалится, яко не прием? От Бога, и о Иисусе Христе все нам сообщаются. Сей Спаситель наш есть для нас и богатство, и честь, и премудрость, и правда, и освящение, и избавление. Да не похвалится убо всяка плоть пред Богом (1Кор.4:6–7,1:29–30)

Да не хвалится мудрый мудростию своею, да не хвалится крепкий крепостию своею, и да не хвалится богатый богатством своим (Иер.9:23), никто и ничем да не гордится; да не гордится; ибо гордость есть свойство ветхого человека, который должен быть умерщвлен в нас; никто да не гордится; ибо гордость есть гнусный и мерзкий вид образа диавольского, который есть враг нам, и должен быть далек от нас; никто да не гордится; ибо гордость отвратительна перед Богом, яко свойство противника и бунтовщика Его. Бог всем гордым противится. Господь гордых обезслави в наведениях зол, и низврати их до конца; престолы князей низложи Господь, и посади кроткия вместо их; корения языков гордых изторже Господь, и насади смиренныя вместо их: страны языков низврати Господь, и погуби их до основания земли (Сир.10:16–19). Погубил, погубляет, и погубит всех, носящих сей образ диавольский. Никто убо и ничем из смертных да не хвалится.

А хваляйся, токмо о Господе да хвалится: о сем да хвалится хваляйся, Сам Господь глаголет: еже разумети и знати, яко Аз есмь Господь, творяй милость, и суд, и правду на земли (Иер.9:24). О сем да хвалится хваляйся, еже в точности знати себя самого и Творца своего, от Которого, яко Отца светов всякое даяние благое, и всяк дар совершенный происходит (Иак.1:17), всякие благие, и временные и вечные сообщаются. Да не хвалится убо всяка плоть сама по себе пред Богом, а хваляйся о Господе да хвалится. Аминь!

Не ревнуй славе грешника: не веси бо, кое будет превращение его. Не соизволи изволениям нечестивых; помяни, яко даже до ада не оправдятся.

(Сир.9:14–15)

Как всякое течение вод, чистое ли оно или нечистое, сладкое ли или горькое, несоленое или соленое, происходит из самого источника вод, из внутренних ключей, из недр земных: так точно и всякое действие человеческое, святое ли оно или греховное, праведное ли или неправедное, чистое ли или нечистое, проистекает из самых начал действий, из внутренних ключей, из недр сердец человеческих. Что Сам Спаситель наш подтверждает тако глаголя: извнутрь бо от сердца человеческа, помышления злая исходят, прелюбодеяния, любодеяния, убийства, татьбы, лихоимства или обиды, лукавствия, лесть, студодеяния, око лукаво, хула, гордыня, безумство. Вся сия злая извнутрь исходят и сквернят человека (Мк.7:21–23). Внутри человека имеются побудительные причины всех порочных действий. Так как и самого вышеупомянутого гнусного порока, гордости, внутри человека есть основание и источник. Всякий грех, яко корень горести, сперва внутри человека зачинается, образуется или свой мерзкий вид приемлет, потом наружи рождается, наконец, выспрь прозябает, вверх возрастает, то есть, самым делом обнаруживается, пакости творя, и тем, не только того человека, из коего происходит, но и многих других оскверняя (Евр.12:15).

От какого убо корени произросла сия дикая ветвь, всех колющее терние, гордость житейская? Из какого источника проистекла сия мутная вода надменных помышлений человеческих? Откуда произошел сей величавый и всякого презирающий вид, первая черта образа диавольского? Из внутреннего источника, из недр сердца человеческого, из собственного самолюбия.

Что ж такое есть самолюбие? Самолюбие есть не что другое, как внутреннее, неправильное, выше надлежащей меры любление себя самого. Самолюбие есть не что другое, как любление себя самого не по Воле Божией, но по своей собственной воле, не столько, сколько Бог яко Творец позволяет, но столько, сколько хочет сам человк. Самолюбие есть не что другое, как страстное, безрассудное любление себя самого, влюбление в совершенства свои.

Из сего самолюбия непосредственно проистекает честолюбие, которое так же есть не что другое, как внутренняя наклонность, или желание чести и славы, желание неправильное, излишнее, на собственности своей основанное. А из честолюбия прямо уже рождается гордость житейская, гордость мира сего.

В происхождении сих различных видов ветхого, плотского человека всегда таковой бывает порядок: сперва человек, рассматривая себя самого, разбирая совершенства свои, какие имеет, внутренние ли они или наружные, засматривается на них, любуется ими и так ими занимается, что оставив Высочайшую красоту, изящнейшее Величество, источник всех совершенств, Бога, и забыв о совершенной любви к Нему, о люблении Его всем сердцем, всею душею, и всею мыслию своею (Мф.22:37), влюбляется в себя самого, в совершенства свои; потом излишне полюбив себя самого, возбуждает в себе внутреннее честолюбие, заставляет себя думать, что он по совершенствам своим гораздо более стоит, нежели что он получил, и посему, наконец, начинает гордиться, кичиться, надыматься, величаться. Се корень и точное происхождение гнусного порока, гордыни житейской.

Сим образом согрешил Люцифер, небесный светоносец, духовного мира житель. Он полюбил себя более, нежели сколько должно ему было, он излишне занялся совершенствами своими, и по тому подумал, что низка та для него степень, на которой он стоял, и возжелал выше сферы своей вознестись, возгордился и сказал: на небо взвду, выше звезд небесных поставлю престол мой, и буду подобен Вышнему (Ис.14:14). Таким точно порядком пал и Адам. Он, имея довольные от Бога данные совершенства, впал в самолюбие, полюбил себя более, нежели сколько должно было; а посему, не положив своего блаженства в Боге, но утвердив оное в самом себе, пожелал быть еще большим, вдался в честолюбие, восхотел с женой своей, да отверзутся очи их, и будут яко бози, ведяще доброе и лукавое (Быт.3:5), будучи как бы недоволен своим состоянием. Из сего же нутреннего честолюбия проистекла и самая против Бога бунтующая, Его Божественные заповеди нарушающая гордыня, которая столько его унизила, низвергла, расстроила и несчастным учинила, сколько он хотел вознестись и возвеличиться неправильно. Подобно и всякий человек падает в гордость житейскую; сперва непорядочно, весьма излишне полюбляет себя, в самолюбие ввергается; потом по оному самолюбию, будучи недоволен своим состоянием, к высшему стремится, возвыситься желает, питая честолюбие свое; а возвышаяся гордится; гордостью же, яко смертоносной душевной заразой, действительно убивает себя, умерщвляет душу свою, отводя ее от приснотекущего источника всех благ, Бога.

Итак, христиане, чтобы не было в нас первого вида, гнусного, сатанинского образа, гордости; то должно стараться заграждать самый источник ее, должно ее пресекать в самом начале ее. Чтобы не быть нам гордыми, против Бога бунтующими, Его Святой Воле упорствующими, от Него уставленной Власти непокоряющимися, равных себе презирающими, маломощных и беззащитных угнетающими, чтобы, говорю, не быть нам таковыми; то никак не должно быть честолюбивыми. Не быть же честолюбивым значит то, чтобы всегда быть довольным тем состоянием, в какое кого Сам Бог по премудрому Своему расположению изберет и поставит, чтобы никогда не думать, что он по совершенствам своим больше заслуживает, нежели на какую степень уже возведен, чтобы никак не возбуждать в себе огня жаждущего чинов и достоинств без всякого Божеского звания, чтобы не искать оных какими-нибудь происками и неправдами.

Всякому человеку в таком должно быть положении, чтобы ежели по Провидению Божию в какое состояние призывают, то беспрекословно идти, ежели какую должность налагают, то безотговорочно принимать и охотно исполнять, ежели какими чинами награждают и на какие достоинства возводят, то благодарным и весьма довольным оставаться, а самому по себе ничего не желать, ничего неправильной дорогой и не искать; да и полученными в порядке достоинствами так должно пользоваться, чтобы они были в нас в равновесии, чтобы они не перетягивали сердца нашего на свою сторону и не прилепляли к себе.

Всякая владеемая нами вещь, и чины, и богатство, и утехи мира суть вещи случайные, такие, которые могут быть, могут и не быть. Следовательно, и владеть ими не иначе должно, как таким образом, чтобы когда имеются они, то благодарить Бога; а когда человек не имеет их, или, имев, лишается, то с терпением и великодушием переносить оное лишение.

Но чтобы можно было пользоваться такой внутренней тишиной и таким порядком желаний, чтобы можно было не мучиться ни гордостью, ни самым внутренним честолюбием; то не должно питать себя самолюбием, не должно попускать, дабы разливалася по внутренности нашей сия едкая и вредная желчь, не должно любить себя более того, сколько надобно, сколько Бог позволяет. Бог позволяет нам любить себя самих и других, но позволяет любить такой любовью, которая бы не только не препятствовала и не оставляла любви к Богу, но и сама бы именно из сей самой Божественной любви проистекала. Бог позволяет нам любить себя, но любить не иначе, как любя Его яко Творца своего, как памятуя, что мы сами по себе ничто, а что бытие имеем и совершенствами пользуемся; то сие потому, яко мы творение Его. Бог позволяет нам любить себя, но любить не иначе, как не только в промышлении о себе надменно на самих себя не полагаяся, но и со всяким смирением и уничижением во всех своих и внутренних, и наружных делах Ему яко Вышнему Правителю, себя препоручая. Бог позволяет нам любить себя, но любить не страсти в себе возбуждая, не честолюбием себя питая, не попечением о временных благих себя занимая, но о едином исправлении и улучшении внутренности своей старание в себе возбуждая.

Кто так себя любит, тот ничего в себе высокого не находит. Кто Бога помнит яко Творца; тот всего ожидает от Него яко от своего премилосердного Отца. Кто себя Богу препоручает; тот излишне сам о себе не промышляет. Истинная к Богу любовь препятствует сомневаться о щедротах Его; истинная к Богу любовь подает надежду, что как Он есть Творец его, яко сосуда вмещающего в себе и внутренние и наружные совершенства, так Он же Самый есть и Податель оных совершенств. Посему можно и должно любить себя; но должно любить без ласкательства себе, без всякого пристрастия, точно в таком виде, в каком виде мы находимся, и такой ценой, какой мы стоим, нимало не умножая и не увеличивая мнения о себе.

И ежели всякий будет так любить себя, будет любить себя яко ничтожество, всего от Бога требующее и все от Него приемлющее: то таковый никогда не будет иметь самолюбия высоко о себе мечтающего, не будет иметь честолюбия больше, нежели сколько имеет и заслуживает, требующего, не будет иметь и самой гордости, Бога истинно, чистосердечно не почитающей, Власти не уважающей, и к ближним откровенно не располагающейся.

Бегаем убо, братие, самолюбия и честолюбия яко начал диавольской гордости. Никто, внимая увещанию премудраго Сираха, не ревнуй славе грешника: не веси бо кое будет превращение его. Не соизволи изволениям нечестивых, помяни, яко даже до ада не оправдятся. Никто не ищи сам собою славы от человеков. Ибо сие неприятно Господу нашему Иисусу Христу, Который обличает ищущих ее тако глаголя: како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от Единаго Бога, не ищете? (Ин.5:44) Сие неприятно Господу нашему Иисусу Христу. Понеже все сие происходит из самолюбия и честолюбия, которые суть самые начала как гордости житейской, так и прочих видов ветхого человека. Никто и ничем не должен хвалиться, а паче всякий имеет причину смиряться и говорить перед Богом: Господи, что есть человекъ, яко помниши его? или сын человечь, яко посещаеши его? (Пс.8:5) Аминь!

Ослушанием единаго человека грешни быша мнози. Сущии бо по плоти плотская мудрствуют. А мудрование бо плотское смерть есть. Зане мудрование плотское вражда на Бога: закону бо Божию не покаряется, ниже бо может. Сущии же во плоти Богу угодити не могут.

(Рим.5:19, 8:5–8)

Как в наружном, видимом сем мире ночная тьма, по всей атмосфере нашей разливающаяся, весьма великое делает препятствие в том, чтобы встречающиеся предметы различать, по наружным признакам их распознавать и внутренние сущности их разбирать и познавать; тьма, совсем лишенная дневного света, сокрывает от очес всякого человека сущность и доброту вещей: так точно и во внутреннем малом мире нашем духовная адская тьма, по всей внутренности разлившаяся, то есть самолюбие, честолюбие и из них родившаяся диавольская гордость весьма препятствуют в том, чтобы человек познавал себя самого, ясно разбирал внутренние части свои и живо представлял существенные должности свои. Самолюбие не дает нам видеть себя самих в том образе и виде, какой мы на себе имеем и носим; честолюбие часто представляет нам то добрым в нас, что в самой вещи есть худо; честолюбие ласкательствует нам, обманывает нас, сокрывает нас от нас самих, хваля нас тогда, когда хулить нас надлежит; гордость житейская заставляет нас думать, что мы внутренними очами видим, когда мы точно слепы, что мы мудры, когда мы действительно буи, или безумны, что мы в духовных вещах богаты и ничего не требуем, когда мы и нищи, и бедны, и наги. Гордость житейская есть завеса, мрачная завеса внутренность нашу от нас закрывающая и видеть повреждение свое во всем пространстве его не дающая. Гордость житейская не только есть завеса нас от нас самих сокрывающая, созерцать дурноту свою препятствующая, но есть еще корень прочих пороков, есть мать грехов и беззаконий.

Гордость житейская есть первая черта диавольского образа, от которой непосредственно произошла и происходит вторая черта, или второй вид диавольского образа, непокорность и своеволие. Что ж есть непокорность? Непокорность есть не что другое, как неповиновение Всесвятейшей Воле Божией; есть не что другое, как преступление Божественной заповеди Его; есть не что другое, как нарушение от Него даннаго закона, нарушение не столько от невежества, от незнания, сколько от гордости, от надмения, от своеволия происходящее. Ибо как Люцифер по тому Воле Божией не стал покоряться, а начал бунтовать против нее, что много о себе возмечтал и возгордился; как первый человек, Адам, тогда нарушил Божественную заповедь, тогда уклонился от Воли Божией, когда возгордился и восхотел быть богом: так точно и всякой человек большей частью тогда не покоряется закону Божию, когда много о себе думает и вместо Воли Божией на престол сердца своего свою собственную волю посаждает и по ее повелениям действовать начинает.

Что составляет своеволие. Ибо своеволие есть не что другое, как всех своих действий расположение не по Воле Божией, не по Божественным заповедям, не по Святейшему закону Его, но по своей собственной воле, по своим внутренним желаниям, по своим плотским прихотям. Своеволие человека в том состоит, что человек не внимает тому, что Бог повелевает, не слушает того, что Он приказывает, не хочет делать того, что Он в Слове Своем назначает, а делает то, что хочет сам, к чему влечет его собственная похоть его, делает по собственной воле своей, совершенно бунтуя против Воли Божией, с намерением упорствуя оной, как бы так дерзновенно говоря: «не хочу делать того, что хочет Бог, а делаю то, что сам хочу, не слушаю повелений Его, а последую собственным вожделениям моим». Понеже хотя человек и не произносит языком злословия сего, но делая противное Воли Божией, уже показует дерзновенное сопротивление Ему, показует делом своим, что он не хочет делать того, что хочет Бог, что он не повинуется Божеским повелениям, а последует собственным своим влечениям, что он не слушает Бога, а слушает единого плотского, чувственного своего гласа. И действительно не слушает; не слушает, когда Бог Словом и в Слове Своем то и то повелевает, а он ничего не исполняет; не слушает, когда Бог то и то запрещает яко зло, а он все то содевает, внутренно Богу говоря: «не слушаю Тебя, так как первый человек не послушал Господа своего по гордости своей».

Но сколь вредны и пагубны для человека сии диавольские свойства, непокорность и своеволие, сие всякому из нас довольно свидетельствует самый опыт бедственного состояния человеческого. Ибо откуда все повреждение человеческое и все несчастие его? Из диавольской непокорности и своеволия. Понеже доколе человек был покорен Богу, доколе повиновался Воле Его, доколе исполнял повеления Его: дотоле был цел, непорочен и блажен, дотоле был в любви Божией, в свете и славе Его, дотоле не видал на себе никакого повреждения и никакого не знал несчастия. А как скоро от Бога яко источника всех благ удалился, как скоро от Воли Божией яко существенного правила всех действий разумных тварей уклонился, как скоро вознерадел и презрел повеления Божии, презрел, следовaтельно, свет, славу и блаженство Его; ибо премудрый Бог, предостерегая его от греха, от ослушания, смертью, всяким родом несчастия угрожал ему за непокорность его; – как скоро, говорю, человек не посмотрев на предосторожности от Самого Бога ему сделанные, не послушался Его и преступил заповедь Его: тотчас все то воспоследовало, чем Господь Бог угрожал ему.

Непокорность и своеволие в несчастнейшие ввергли его обстоятельства, – Свет Божий, который и отвне и внутри освещал его, по причине непокорности его удалился от него; а на место его заступили отвне гнусная, постыдная нагота, яко грубая, скотская кожа, а внутри духовная тьма, тьма весь рассудок помрачившая, тьма свободу воли невольной учинившая, как бы по нужде ее ко всякому роду беззаконий влекущая, тьма все благие нравы его и расположения повредившая, тьма, все душевные свойства расстроившая и память ослабившая, и помышления, и желания, и все внутренние чувствования осквернившая. Рай, место жилища его, который был хранилище и душевного и телесного здравия его, который был покров и защита как от нападения животных, так и от самого насилия стихий, огня, воздуха, воды и земли, который был живым образом духовного, вечного, в небесном Царстве Божием продолжаться имеющего бессмертия, и который даже в самом деле был вместилищем света, славы, радости, веселия и блаженства Божия, – сей благорастворенный Рай был отнят у человека за непокорность и своеволие его, и навсегда остался заключенным для него. Лишившись же человек сего сколько для духа радостного, столько и для тела врачебного жилища, подвергся как наружным, так и внутренним несчастиям, как душевным немощам, так и телесным болезням, подвергся мучениям и беспокойствам внутреннего судии, совести, всегдашним неудовольствиям духа, и скрытному какому-то отвращению и омерзению делами своими, подвергся суровости и насилию стихий мира и ожесточенным нападениям животных, подвергся лишению красоты и силы телесной, различным болезням, и наконец самому смертному тлению.

Все сие клятвенно от Бога человеку за непокорность и своеволие его наложено, наложено как в наказание, дабы дать чувствовать, сколь горьки плоды от древа собственной своей воли родившиеся, так и паче еще в наше собственное исправление, дабы сей бедностью, яко самыми горькими лекарствами, уврачевать иначе неисцельное повреждение наше, дабы нас, блудных детей, расточивших духовные благая Божия и удалившихся на страну далече, удалившихся далече как от Бога, так не только от пребывания в духовном состоянии, но и от самого познания об оной небесной, ангельской жизни, удалившихся в чувственную, плотскую, скотскую, мерзкую жизнь, дабы, говорю, нас тако поврежденных хотя жестоким гласом, гласом гнева Своего, гласом законной клятвы обратить и привести в состояние Благодати Своея, привести в гостиницу дражайшего Искупления Своего и уврачевать все греховные немощи.

Блажен человек, который внутренним слухом слышит, что сей жестокий глас сладостен есть, что произнесенная за грех клятва спасительна. Блажен человек, который внутренними очами видит, что для поврежденного естества нашего, особливо естества духовного, телесные немощи и наружные несчастия целительны и полезны, яко горькие лекарства через горечь свою здравие телу сообщающие. Блажен человек, который внутренно может вкушать, яко Благ Господь, может ощущать, что Он, яко доброжелательный врач, в чаше горестью растворенной подносит питие врачующее повреждение наше, вызывающее нас из оного, и, следовательно, сладостное. Блажен человек, который тако на несчастный из собственного падения его произшедтий жребий взирает и через то паки себя к Богу обращает и исправляет себя при Его Всесильной помощи.

А напротив несчастен, весьма несчастен тот из смертных, который не только не чувствует в надлежащей цене непокорности прародителя своего, и не обращает в пользу свою несчастных следствий из своеволия его произшедтих, но еще непокорность его своей собственной непокорностью умножает. Окаянен тот человек, который видя великие нечастия из непокорности первого человека проистекшие и его угнетающие, не только не научается покоряться Богу, повиноваться Его Святой Воле, исполнять Его Божественные заповеди, но еще и сам бунтует против Бога, сопротивляется Воле Его, всегда, везде и во всем преступает заповеди Его, нарушает святой закон Его, своевольствует, будучи занят сим диавольским мнением, якобы он потому и человек, что может все то свободно творить, что захочет.

Правда человек потому и человек, разумная тварь, что свободно может располагать все свои действия, но действия существенные, благие, с Волей того источника, или Начала сходные, от Которого и он сам произошел. Человек не сам по себе существует, а от Бога бытие свое получил; следовательно, и дела должны быть им свободно производимы только те, которые основаны на Воле Божией, так как и он сам, и согласны со Святыней Его. А ежели человек свободно творит то, что он сам хочет, будучи отвсюду поврежден: то и это есть знак, что он человек, но человек поврежденный, чувственный, плотский, наружный, ветхий, греховный, мертвый, Богу неугодный. Непокорность Воле Божией, ослушание и своеволие делают всякого греховным, своеволие влечет всякого ко греху и к погибели. Своеволие есть не что другое, как собственное плотское мудрование, и по оному всех своих действий расположение; а плотское мудрование есть смерть внутреннего человека, есть погибель его, яко существенная вражда на Бога; и по сему-то по плоти живущие Богу никогда угодити не могут. Следовательно, все таковые подлежат вечному осуждению и мучению.

Из сего вышеприведенного порока, непокорности Воле Божией, непосредственно проистекает непокорность установленной от Бога Власти, непокорность родителям, непокорность как гражданским, так и духовным правителям и начальникам. Кто Богу не покоряется, кто Его святой Воли нарушать не страшится; тот дерзновенно может нарушать всякое повеление начальствующих человеков, тот отважно может противиться всякому приказанию подобных себе. Человек, законом Божиим не связанный, гласу Слова Божия не внемлющий, своими совершенствами гордящийся, что всякая власть от Бога, сего не приемлющий и не разумеющий, думает:» почему я должен быть покорен другому, когда я такой же человек, как и он»; и по сему своему вольнодумству бунтует, сопротивляется, все то, что свято, нарушает. О, слепота человеческая! Бедный человек! Ищет права Владычества, потеряв оное не только относительно к другим, но и к самому себе. Не хочет быть покорен, а хочет управлять другими, не умея уже и сам собой управлять. Несчастное состояние таковых вольнодумцев. Ибо и себя, и других погубляют. Несчастное состояние; ибо это есть достоверный знак, что они не чада Божии, не христиане, но чада диаволи.

Христианин, зная, что Власть есть и нужна, есть не только высшая, Сам Бог, но по расположению Его есть и низшая в подобных человеках, в родителях и начальниках; и нужна, нужна паки не только по беспорядкам от греха происшедшим, потому, что человеки сами собой управлять не могут, но и потому нужна, дабы низшее начальство и власть были знаком высшего, были живым памятником над всеми владычествующего Бога, Которому вся тварь должна покоряться, – христианин, говорю, зная все сие, как высшей Власти, Богу, так и низшему, изобразующему Его, Начальству покоряется, покоряется всегда, твердо содержа в памяти своей сие, что ежели он повинуется власти, то Божию повелению повинуется, а ежели не повинуется власти, то Ему Самому не повинуется. «Противляяйся власти, – говорит Апостол Павел, – Божию повелению противляется: противляющиися же, себе грех приемлют (Рим.13:2). Христианин, будучи научен духовному повиновению, научен покоряться Богу Отцу и возлюбленному Сыну Его Иисусу Христу, удобно может иметь и наружное повиновение, удобно может покоряться и всякой от Бога уставленной земной власти. А кто ни духовно Самому Богу, ни наружно земной Власти не покоряется; тот не есть христианин, а чадо диаволе. Зане диавол первый возгордился и не покорился владычествующему Богу. Нессчастное состояние таковых человеков! Ибо всех таковых ожидает и временная, несчастная жизнь и вечное мучение, яко против Самого Творца бунтующих тварей.

Удаляемся, христиане, диавольской непокорности и своеволия, яко существенных частей ветхого человека, да будем не ветхие, греховные человеки, не чада диаволи, но новые, истинные христиане, чада Божии. Ибо истинных христиан первые и существенные свойства суть смирение и послушание. Печемся о приобретении сих Божественных свойств, подражая Начальнику и Совершителю нашея Веры, Господу Иисусу Христу (Евр.12:2), да все будем единое стадо под единым начальством (Ин.10:16) сего Пастыреначальника нашего. Аминь!

Завистию диаволею смерть вниде в мир: вкушают же ю, иже от ея части суть. Аще же и вы зависть горьку имате и рвение в сердцах ваших, не хвалитеся, ни лжите на истину; несть сия премудрость свыше низходящи, но земна, душевна, бесовска. Идеже бо зависть и рвение, ту нестроение и всяка зла вещь.

(Прем.2:24; Иак.3:14–16)

Всякий тот нарушает святые законы натуры, кто с намерением не покоряется тому, от которого или произошел, или как-нибудь зависит. Против натуры поступает тот, кто произшедши от Бога, Богу не повинуется, по Его будучи святой Воле создан, оной в действиях своих не исполняет, а поступает по своей собственной. Против натуры идут те дети, которые произшедши от родителей своих, яко через наружные орудия продолжающегося Сотворения Божия, их не почитают, не любят и не покоряются. Против натуры идут те жены, которые своим мужам, яко главам, от которых происхождение свое имеют, не повинуются. Жена бо первоначально от мужа своего взята, из ребра его сотворена, от существа его, яко некоторая часть, отделена, образована и мужу покорена; как то Священное Писание свидетельствует: наложи Бог изступление на Адама, и успе: и взя едино от ребр его, и исполни плотию вместо его; и созда Господь Бог ребро, еже взя от Адама, в жену, и приведе ю ко Адаму (Быт.2:21–22), и рече ей: к мужу твоему обращение твое, и той тобою обладати будет (Быт.3:16). Против натуры поступают те, которые началам и властям не покоряются.

Начала и власти не только после падения, яко в расстроенном и поврежденном человеческом состоянии нужны, но они основание свое имеют в самом непорочном, святом плане Сотворения. Ежели небесные жители, святые Ангелы, ревностные исполнители Божеской Воли, не без начал, не без властей, не без господствий; то кольми паче между земными жителями, между человеками надлежало быть началам и властям, по правам родительским поступающим, по любви действующим, хотя бы человеки и не пали. Ибо премудрый Бог, приближая к Себе разумных тварей, таковый всегда употребляет порядок, что Он низшим сообщает дары свои через высших, и низших ведет такожде через высших. А посему низшие охотно должны покоряться высшим, наипаче же человеки, и ныне, когда пали, порядок свой расстроили, самим по себе идти порядочно возможность потеряли, и волю свою повредили так, что она ни к чему более уже не стремится, как к единому злу.

Повиновение власти, исполнение высшей воли было первым опытом и первым искушением для человека, от которого единого зависело все счастие и несчастие его, зависело вечное Блаженство и вечное мучение его. Повиновение и ныне для человека есть таким же искушением, и таковые же имеет последствия, или выгоды, когда исполняется, или невыгоды и временные, и вечные, когда оставляется. Повиновение есть пружина всякую разумную тварь к Богу приближающая; а непокорность Богу и видимой власти, яко диавольское подобие, есть пружина от Бога отвлекающая и удаляющая. Гнусна часть сия ветхого человека составляющая; гнусна непокорность, яко самого диавола изображающая; гнусно своеволие, яко ничего кроме грехов и беззаконий производить не могущее.

Но сколь гнусна сия вторая черта, или вторый вид диавольского образа, непокорность и своеволие: столь гнусен и третий вид оного адского изображения, состоящий из зависти и ненависти. Третья черта диавольского образа, или третья часть ветхого человека составляющая, есть зависть и ненависть. А что зависть и ненависть суть точно диавольские свойства; сие легко можно познать как из самой сущности зависти и ненависти, так и из происхождения их, и, наконец, из свидетельства Священного Писания. В чем же состоит сущность сих двух между собой связанных пороков, зависти и ненависти?

Зависть есть не что другое, как внутренняя горечь, терзающая сердце человеческое по причине блогополучия других; зависть есть не что другое, как червь в сердце живущий и беспрестанно оное грызущий за то, для чего другие живут во всяком обилии и довольстве; зависть есть не что другое, как сердечное мучение о том, что другие и во внутренних и наружных совершенствах великое имеют преимущество перед ним.

Ненависть же есть не что другое, как внутренняя оскомина, мерзящая и гнутающаяся тем предметом, которому в блогополучии завидует; ненависть есть не что другое, как такое сердечное рвение, по которому ни видеть того человека, ниже говорить о нем, ниже слышать хочет и может, коего благосостоянием снедается; ненависть есть не что другое, как сильное из едкой и горькой зависти происходящее желание или отдалить от себя тот предмет, которым мучится, или лишить его тех благ, за которые сердце его снедается. Вот сущность зависти и ненависти!

Что ж? Имеют ли они что-нибудь в себе святое, небесное, Божественное? Никак! А все, что ни имеют в себе, есть греховное, адское, диавольское. Завидовать благополучию других, терзаться и мучиться благосостоянием их, ненавидеть, гнушаться и удалять от себя не только лице, но и слух о тех людях, которые совершеннее прочих, не только не есть дело праведное, Божественное, но и в высокой степени греховное, диавольское. Божие дело есть радоваться о благополучии тварей, желать им всегдашнего благосостояния, стараться об умножении их совершенств, влестися всегда к сообщению им даров как внутренних, так и наружных; а снедаться благополучием других, желать лишить их благосостояния и совершенств, есть поистинне дело адское и означает свойства диавольские.

Зависть и ненависть суть свойства диавольские и по самому происхождению своему. Ибо как зависть, так и ненависть от диавола первоначально произошли. В первом диаволе сия адская горечь, зависть, зачалась и родилась, а через него уже и другим сообщилась. Диавол, возгордившись совершенствами своими, по гордости же своей вышед из повиновения у Творца своего, а за непокорность и злое своеволие свое подпадши всякому роду адских несчастий, и в несчастиях своих увидев сотворенного Богом человека в чести, в свете, в славе, в блаженстве, увидев его в тех достоинствах, каких он грехопадением своим лишился, весьма уязвился завистью, терзался, мучился, снедался, видя его в столь благополучном состоянии, и дотоле зависть его простиралася, что он возненавидел его и не хотел иначе видеть его, как разве лишив и его каким-нибудь образом всех райских, Божественных совершенств.

В чем и успел. Он, употребив змеиную, адскую, сокровенную хитрость свою, ужалил человека, уязвил его и адским ядом своим так заразил человека, что он, потеряв все Божественные свойства и лишившись райского блаженства, впал в бедственное, мучительное, его несчастному жребию подобное состояние, сделавшись и в свойствах ему подобным, именно, несчастным и гордым, невольником страстей своих и высшей воле непокорным, завистливым и ненавистливым. Зависть и ненависть от диавола начало свое получили, и суть истинная причина всех человеческих несчастий; как то уверяет премудрый Соломон тако глоголя: Бог созда человека в неистление и во образ подобия Своего сотвори его: завистию же диаволею смерть вниде в мир: вкушают же ю, иже от ея части суть (Прем.2:23–24). Зависть и ненависть суть диавольские свойства и по достоверному свидетельству Священного Писания. Святой Апостол Иаков говорит: аще зависть горьку имате, и рвение в сердцах ваших, не хвалитеся, якобы сие добро было, ни лжите на истину, якобы сие от истины происходило. Никак! Несть сия премудрость свыше нисходящи, но земна, душевна, бесовска. Идеже бо зависть и рвение, ту нестроение и всяка зла вещь (Иак.3:14 –16).

Сей от диавола на человека изрыгнутый яд так заразил его, что через него и все человеки сделались причастны сей адской заразы. Со дня падения, как скоро начал обладать человеками грех, обладает всеми и зависть. Все друг другу завидуют, все не только бедные, но и богатые, не только внутренних совершенств не имеющие, но и несколько оных стяжавшие, все терзаются и мучатся, взирая на благосостояние других, как бы недовольны своим состоянием. Зависть есть такой червь, который грызет и мучит человеческое сердце не только тогда, когда человек ничего не имеет, но и тогда, когда всего довольно имеет; зависть есть такой внутренний червь, который никогда не бывает тем доволен, чтобы равное с другими иметь, но всегда хочет сам все иметь, а другие чтобы ничего не имели. И посему то часто случается, что сия адская змия рождая в человеке ехидное порождение, ненависть, убивает оной того, которому завидует, когда может сие сделать; а ежели не в состоянии бывает учинить сего, то собственного своего хранителя заедает, заедает того, который внутри себя содержит ее, греет ее, питает ее, возращает ее. И сие еще чаще случается, что сей злобный червь скорее убивает сердце и душу хозяина своего, нежели того, на которого возносил жало свое. Ибо сей адский червь такое имеет свойство, что ежели удается ему ужалить другого, то убивает; а ежели не удается, то утробу того терзает и до гроба провождает, который его внутри себя сохраняет.

Весьма жалостное состояние завистливого и ненавистливого человека. Он против всего идет, идет и против Бога, и против себя самого, и против ближних своих. Завистливый идет против Бога потому, что когда он завидует другим в благосостоянии; тогда или явно, или скрытно, только непременно негодует внутренно на Бога, для чего Он так обильно дары Свои всем сообщает. Ибо зависть есть такое Богопротивное положение души, есть око лукавое, которое не только само ничего другим не сообщает, но еще и тем терзается, что Бог тaк Благ, яко солнце Свое сияет на злые и благие, дождит на праведные и на неправедные(Мф.5:45), и дары Свои сообщает всякому, и часто многим равно. Зависть хотела бы заградить сей никогда незаграждаемый источник, изливающий на всех благая своя, но не может; и хотя видит, что не в состоянии сделать сего, однако так велика дерзость ее против Бога, что она, по крайней мере, отваживается говорить Ему всегда: како равных сотворил еси мне и самых последних? Так, что Господь принужденным находится обличать ее Словом Своим тако глоголя: или несть ми лет сотворити, еже хощу во своих ми? Аще око твое лукаво есть, яко Аз Благ есмь? (Мф.20:12,15) Завистливый идет против себя самого потому, что мучит себя тем, чем не должно, терзает себя за то, чего он в Божеском плане переменить никак не в состоянии, кратко: убивает себя самого, будучи не в силах никакого зла сделать ближнему своему. Завистливый идет и против ближних своих потому, что никому не доброжелательствует, у всякого бы хотел отнять то, что ему не принадлежит, и чего, может быть, недостоин. Завистливый есть не что другое, как изверг естества человеческого, недостойный называться творением Создателя, яко сатане во всех своих чувствованиях подражающий и не заслуживающий быть в числе общества человеческого, яко об общей пользе не пекущийся и всем добра не желающий.

Гнусная черта, отвратительный вид сатанинского образа, составляемый из сего порока, зависти сопровождаемой ненавистью. Гнусна зависть и в сатане, яко против Бога бунтующая; гнусна в падшем, греховном, плотском человеке, яко его самого более убивающая; а наипаче гнусна она в тех, которые хотя именем, но принадлежат к Святейшему Христианству, к тому блаженному обществу, в котором все члены, созванные проповедью Богочеловека Иисуса Христа и учеников Его, Апостолов Святых, имеют по силе учения Христова клятвенную обязанность не только не завидовать, не только не желать и не присваивать себе чуждого, не только не ненавидеть других за то, что много имеют у себя доброго, или наружного, или внутреннего, но еще сообщать другим то, в чем примечают недостаток, помогать тем, что видят и почитают нужным. Всякой завистливый и ненавистливый недостоин быть в сем счастливом обществе, яко нарушающий покой его, и яко гнусностью своей обезображивающий красоту вида его Божественным Светом просвещаемого. Всякой завистливый и ненавистливый, будучи освещаем и показуем Евангельским Светом, яко Перстом Божиим, должен удаляться и бегать от сего доброжелательного общества, будучи всегда гоним своим собственным стыдом, должен удаляться и бегать, яко оглашенный. Но бегают ли они из христианского общества, будучи понуждаемы стыдом? Не приметно сего. А почему? Может быть потому, что, к сожалению, и в так называемом христианстве мало находят таких, которых бы светом злые их дела обличаемы были и которых бы посему им стыдиться надлежало. Поистинне посему, что мало в христианах истинных христиан. Все еще заражены адской заразой, все еще почти не очищены от духовной диаволом причиненной проказы, все еще в мерзких и гнусных сих язвах.

А доколе будем немоществовать сей духовной проказой, сим жестоким расслаблением? Бегаем сих адских пороков, гордости, непокорности, своеволия, зависти и ненависти, и уврачуемся. Скажете, не в состоянии мы бегать от них, будучи так расслаблены ими, что уже совсем лежим на одре греховном. Правда, не в состоянии мы сами по себе бегать; но в силах сделать то, чего некогда требовал Господь от телесно расслабленного. Он вопросил его: «хощеши ли цел быти»? И когда больной с сильным желанием ответствовал: «хощу», то Господь тотчас сказал ему: «востани, возми одр твой и ходи. И абие здрав бысть человек: и взем одр свой хождаше»(Ин.5:6,8,9). Тако и от нас не другого чего требуется, как добровольного хотения, сильного желания, и усердного прошения. Ежели будет сие в нас; то без сомнения через силу Христову здравы и целы будем: а ежели и сего мы в себе не возбудим; то навсегда останемся в духовном расслаблении, в мерзких видах ветхого человека. Аминь!

Язык мал уд есть, и вельми хвалится. Се мал огнь, и коль велики вещи сожигает. И язык огнь, лепота неправды, сице и язык водворяется во удех наших, скверня все тело, и паля коло рождения нашего, и опаляяся от геенны.

(Иак.3:5–6)

Как принятый во внутренность яд не только внутренние части тела заражает, печень и легкое в гнилость и тление приводит, сердце съедает, всю утробу терзает, но и самые наружные части занимает, в лице и в груди едкую черноту свою являет: так точно и первородного человека первый содеянный грех, яко весьма жестокий духовный яд, не только внутренние части, дух и сердце заразил, ум и волю повредил, но и в самых наружных членах силу и действие свое явил, и явил действие свое во всех человеках от первородного произшедших. Ибо в зараженных сим смертоносным ядом человеках не только сокровенный дух от Бога отступил, не только ум помрачился и возгордился, не только воля непокорности и своеволию предалась, не только сердце завистью и ненавистью к ближнему терзается, но и самые чувства расстроились, и язык во злоупопребление впал.

Зависть и ненависть, третью черту диавольского образа, и посему гнусную часть ветхого человека составляющая, снедаяся внутренним неудовольствием, смотря на благополучие ближних, изыскивают сокровенные средства уязвить их, расставляют в разных местах скрытные сети, дабы запутать их, выкопывают ямы, дабы ввергнуть их и привести в злосчастное состояние. Но когда Господь, ведящий блогочестивые от напасти избавляти (2Пет.2:9), предохранит их от смертоносного уязвления зависти и ненависти, не допустит сему адскому отродью угрызнуть их и через сие погубить: тогда сии мерзкие пороки, ехиднины порождения, терзая сердце того, который питает их в себе, съедая собственную утробу его, изрыгают через уста и язык блевотину свою на тех людей, коих сердцем ненавидят, дабы хотя сим осквернить и обезобразить их.

Что ж такое изрыгается извнутри через уста и язык от зависти и ненависти? Какие наружные знаки открываются от сих внутренних мерзких пороков? Какое пламя видимо является от сего адского внутри человека горящего огня? Зависть и ненависть, яко черные трудяжки внутри человека тлящияся, не вмещая более в себе жестокого адского огня, внутренность его сожигающего, извергают наконец сильное пламя наружу, извергают пламя клевет и поношений на те невинные предметы, которых ненавидят и которым завидуют. Клеветы и поношения суть та гнусная блевотина, которой зависть и ненависть хотят осквернить и замарать других; когда видят, что кроме сего ничего более сделать не могут. Клеветы и поношения суть тот жестокий пламень, которым зависть и ненависть видимо опалить других хотят; когда видят, что они скрытным образом уязвить их не в состоянии. Клеветы и поношения суть то наружное жало, которое зависть и ненависть употребляют для смертоносного уязвления других, употребляют, яко средство к погублению ближних своих. А из сего видно, что как внутренний адский огнь, зависть и ненависть суть существенное изображение диавольского образа: так точно и клеветы и поношения, яко извергаемое от оного адского огня пламя, суть действительный сатанинского образа вид, четвертая адской тьмы черта и существенная часть ветхого человека.

Но в чем состоит существенность сих от зависти и ненависти произрастивших колких отраслей, клеветы и поношения? Клевета есть не что другое, как напрасное ближнего перед начальством обнесение; клевета есть не что другое, как неправедное другого обвинение; клевета есть не что другое, как ложное свидетельство, белого черным представление, истины во лжу превращение; клевета есть не что другое, как злобное, в худую сторону обращенное всех помышлений, намерений, слов и действий ближнего истолкование, и без всякой должности оного ложного толкования донесение.

Клевещет тот на ближнего своего, который ничего не слыша слышит, ничего не видя, видит, и все то, что только может замарать ближнего, говорит о нем. Клевещет тот на ближнего своего, который или что-нибудь несправедливое выдумывает на другого, ничего не видев в нем такого, или что-нибудь малое увидев, весьма много увеличивает, расцвечает и в ложном виде другому представляет. Клевещет тот на ближнего своего, который ложно свидетельствует на другого, неправду доносит на него, пред суд влечет его и в том старается оговорить его, чего другой и не воображал никогда. Клевещет тот на ближнего своего, который всякое намерение, всякое слово, и всякое действие другого криво толкует, и то, чего другой не думал, выводит; и по сему ложному заключению своему обвиняет и осуждает его. Клевещет тот на ближнего своего, который будучи так слеп, что не видит ничего в самом себе, в другом все видит, будучи так глуп, что не знает ничего о себе самом, о другом все знает; а посему, что другой ни говорит, что ни делает, все то охуждает и порочным представляет. Как мало видящий телесными очами не только не увеличивает словами солнечного сияния, не только не описывает всего великолепия его, и посему не полагает той цены свету его, каковую заслуживает он; но еще по недостаточному зрению своему уменьшает и силу сияния, и действие света, и цену славы: подобно и зараженный внутренней слепотой, слепотой зависти и ненависти, клеветник не только не видит добра в ближнем своем, не приписывает ему достойной похвалы за сие, не умножает чести его; но еще и ту отнимает, которую он действительно заслужил, отнимает, преобращая содеянное им добро во зло, и истину во лжу.

Клеветнический язык есть не что другое, как бритва, которая не гнилые части тела, яко непопребные, отсекает, и тем тело врачует, но целое, живое место разрезывает, и через то сама собой без всякой поданной причины и рану, и боль производит. Клеветнический язык есть не что другое, как разженное от огня пламя, которое не только сухие дерева сожигает, но и самые сырые, добрые, плодоносные объемлет, попаляет и повреждает. Клеветнический язык есть не что другое, как змеиное жало, которое всякого мимоходящего, его не видящего, о его злобном свойстве не помышляющего, никакого ему случая не подающего, уязвить и ядом своим заразить старается. Клеветнический язык есть не что другое, как самого злого пса свойство, который не только на злоумышленного, постороннего и неизвестного человека бросается, но и на знакомого и доброго лает, и даже часто озлобившись самого благотворителя своего угрызает, угрызает того, который содержит и кормит его. Клеветнический язык есть совершенное подобие сатаны, который никогда во истине не стоит, и всякую истину преобращает в ложь.

Клевета от сатаны произошла и сатану изображает. Первый сатана начал клеветать, и оклеветал Самого Бога. Он сказал первому человеку Адаму: «не умрете смертью, когда вкусите от запрещенного Богом древа познания добра и зла». Ведяше бо Бог, яко в онь же аще день снесте от него, отверзутся очи ваши, и будете яко бози, ведяще доброе и лукавое (Быт.3:4–5); а через сие показал, якобы Бог ложно предрек, что они, нарушив заповедь, смертью умрут. Почему и диаволом, то есть клеветником назван. Сей изрыгнутой на Бога клеветой, влиял злой дух как в первого человека, так через него и во всех наклонность клеветать.

И ныне со дня падения человеческого всякий человек есть ложь и клевещет. Клевещет человек на Бога разнообразно кощунствуя, часто без всякого уважения о Существе Божием говоря, существенные дела Его, как то Сотворение, Искупление и имеющее быть после общего Воскресения Прославление критическим духом разбирая, иные из них места не приемля, другия осмехая, третьи криво толкуя, и через то великое неверие являя, на многие места Священного Писания нелепое изъяснение делая и весьма дерзко о христианских тайнах глоголя. Всякий таковой без сомнения клевещет на Бога. Клевещет человек на определенную от Бога Власть, или законы ее охуждая, или судораспоряжение ее пороча, или неуважение и непочтение к званию сему в других всевая. Клевещет человек на равного себе, или неправедно другого перед господином обнося, или напрасно перед судом обвинняя, или ложно в чем-нибудь свидетельствуя на него, доброе дело его в худую сторону обращая, а часто, не видя еще и никакого дела, самые намерения, и намерения сокровенные, совсем ему и другим неизвестные, уже худыми представляя, и что все в нем черно, не только словами, но и самыми наружными знаками показуя.

Клевещет человек на равного себе и через ядовитую клевету свою троякую пагубу производит, производит пагубу во-первых себе самому; ибо сим жалом другого угрызая непременно терзает и себя, а при том через сие и на вечное мучение себя приуготовляет; производит пагубу во-вторых тому, перед которым оклеветывает он ближнего своего; ибо он непосредственно заставляет его неправедный суд учинить об нем, и учинить суд на главу свою, на собственное осуждение свое; производит пагубу в-третьих тому, которого оклеветывает, приводя его через клевету свою в несчастнейшие обстоятельства, или ежели сего не удастся, по многократно угрожая оными, и через то беспрестанное беспокойство причиняя.

Клевета, яко сильный огонь, совсем погубляет ближнего. А ежели перед охранением высшей Силы погубить его не случится, не случится ввергнуть его в ров погибели через скрытные сети, не случится уязвить его потаенным жалом: то тогда клеветнический язык другое, еще подлейшее выбирает средство к очернению ближнего; он произносит поношения и ругательства на него. Поношения и ругательства суть не что другое, как во всякое время и на всяком месте, произносимые злословия. Клеветник, будучи не в состоянии никакого действительного зла причинить ненавидимому предмету, по крайней мере старается всегда бросать на него сии язвительные стрелы. Он из потаенного клеветника, из скрытного язвителя без стыда делается явным ругателем, открытым терзателем чести другого. Поноситель, снедаемый завистью и ненавистью, не терпя никакого видеть добра в ближнем своем ненавидимом, везде его поносит, поносит и в доме своем, и на пути, поносит там, где его хвалят, марая злословием своим честь его и доброе имя его, поносит там, где о нем добро говорят, в худую сторону протолковывая добрые дела его, поносит без стыда там, где бы об нем худого и слышать не хотели, да часто и заставляют дерзостный язык его молчать, оговаривая бесстыдство его. Поноситель, снедаемый завистью и ненавистью, когда ничего не находит худого в ближнем своем, тогда принужденным находится выдумывать что-нибудь худое, умозаключением выводит оное, и выводит что-нибудь ложно, неправедно; и сие ложное заключение свое делает как бы правильной причиной своих поношений и ругательств, совсем забыв о том, что ежели бы и подлинно что-нибудь худое было в ближнем, то и тогда не поносить должен, но сожалеть, не ругать, но исправлять. Поноситель, снедаемый завистью и ненавистью, когда усматривает что-нибудь худое в ненавидимом ближнем, не только не сожалеет, но велией радостью радуется, не только сего не сокрывает, но еще первый открыть тщится, хотя бы сие и тайно было, не только порока не уменьшает, но еще ложными описаниями и раскрасами своими увеличивает его.

Какие последствия влекут за собой поношения и ругательства? Поношения и ругательства никакого не производят действия, разве иногда внутреннее огорчение, и то редко, и при том самое малое, в тех людях, которые достоверно знают, что поношения и ругательства суть не что другое, как бурное, скоро преходящее стремление ветра или сильное злого пса лаяние. Таковые люди твердо стоят, как бы ни вертел их ветр, и как бы ни шумел, только бы не ломал; таковые люди без дальнего огорчения, а часто и спокойно слушают поношения поносящих, как бы они ни лаяли, только бы не кусали. Но в тех людях, которые еще в доброте своей не укоренились, которые все сносить терпеливо не приобыкли, поношения и ругательства производят подобные следствия. В таком случае ехидна ехидну рождает, и одна другую грызть начинает. Люди слабые в познании себя и других, и во исправлении не совершившиеся, когда услышав о себе худое, и еще увидят, что напрасное, начинают гневаться на поносителей своих, внутренно мучиться и терзаться злословием их, и наконец, не удержав гневного огня во внутренности своей, извергают из себя подобное пламя, и толь же горькое курение поношений и ругательств, и через то заводят между собой брани и ссоры, беспрестанные распри и злословия. Сии воюющие одна против другой стороны, умножая друг в друге огнь гнева не только заочно ругаются, но и сходяся вместе, не только сами друг друга поносят, но даже и других, как то родителей, братию, друзей к тому же побуждают, и часто в сию междоусобную войну вмешивают.

Какие при сем бывают сквернословия, срамно есть и глоголать; поистине как псово лаяние! Какие обиды, ужасно и помыслить; поистине как зверское терзание! Какое злопомнение, невозможно и представить; поистине, как адское мучение! Часто бывает, что люди с сей внутренней адской мукой и в самый ад снисходят, умирая без покаяния, или устами и каяся, но без внутреннего обращения и без сердечного прощения. Человек, заразившись сим диавольским подобием так ожесточается, что никогда ни внутренней завистью, ни явным злословием не престает действовать до самого гроба. Как то Апостол Иаков подтверждает, говоря: язык огнь, лепота неправды, водворяяся во удех наших сквернит все тело, и палит коло рождения нашего, жжет через все течение жизни, от начала рождения до конца смерти, жжет, сам опаляяся от геенны, и так жжет, что сего адского пламени уже и утушить невозможно. Всяко естество зверей и птиц, гад и рыб укрощается и укротится естеством человеческим, искусством и опытами научившимся: языка же приобыкшего к злословию никто же может от человек укротити, неудержимо бо зло исполнь яда смертоносна (Иак.3:7–8), которым не только он заражен, но и все тело заражается, и к злодеянию наклоняется. Ибо как кони уздой, во уста влагаемой управляются, нам повинуются, и все тело их обращаем; как корабли великие от жестоких ветров заточаемые малым кормильцем обращаются, и идут туда, аможе стремление правящаго хощет: такожде и язык мал уд есть, и вельми хвалится, что захощет, то и делает, мал огнь, и коль велики вещи сожигает, мал член, и все сквернит тело (Иак.3:3–5)

Но сколь сие не естественно человекам, сколь сие противно естеству их; то можно видеть из следующих Апостольских слов. Он говорит: что сие? Одним языком благословляем Бога и Отца, и тем самым кленем человеки бывшыя по подобию Божию: от тех же уст исходит благословение и клятва; не подобает, братие моя возлюбленная, сим тако бывати. Еда ли источник от единаго устия источает сладкое и горькое? Еда может, братие моя, смоковница маслины творити, или виноградная лоза смоквы? Такожде ни един источник слану и сладку творит воду (Иак.3:9–12).

И в нас, христиане, не подобает сим тако бывати, не подобает быть клеветам и поношению, ссорам и злопомнению, яко живому начертанию диавольского образа и существенной части ветхого человека: а надлежит быть во всех тихости, молчанию, великодушному погрешностей ближнего сношению. Но ежели кому надобно будет что-нибудь на ближнего по должности представить, то должно представить в истинном виде, без всякого пристрастия, в кротости и премудрости. Аминь!

Насилие сотворим убогу праведному, не пощадим вдовицы, ниже старца устыдимся седин многолетних. Уловим же лестию праведного, яко непотребен нам есть и противится делом нашым, и поносит нам грехи закона, и злословит нам грехи учения нашего. Бысть нам на обличение помышлений наших. Досаждением и мукою истяжим его, и смертию поносною осудим его, будет бо ему рассмотрение от словес его.

(Прем.2:10,12,14,19–20)

Как ветр, сие скорое тончайшей воздушной стихии от сильного движения произходящее течение, когда находит в некоторых предметах действию своему сопротивление; тогда тем с большей силой начинает действовать, тогда он и волнуется, и ярится, и свирепеет, и колеблет, и рвет, и ломает, и искореняет: подобно и греховный, адскими страстьми зараженный, завистью и ненавистью к ближним пылающий, клеветы и поношения на ближних извергающий человек, тогда гораздо с большей силой, с большим рвением, с большей жестокостью пылает, течет и нападает на ближних своих; когда видит сопротивление их, когда примечает, что не уступают ему, идут против него и обличают его. Ибо как воздуха и воды, сильно стремящихся и волнующихся, всегда такое есть свойство, что ежели встречающиеся предметы не сопротивляются, а наклоняются и уступают; то хотя они и текут, и стремятся, и волнуются, но с меньшей жестокостью: ежели же от встречающихся предметов не только не будет уклонения и уступки, но еще будет сильное противоположение и упорность; то тогда жесточайшее делается свирепение, сильнейшее волнование, и такое нападение, что готовы опровергнуть, сокрушить и истребить; и бывает сие когда одолевают.

Подобно и ветхий, греховный, диаволоподобный человек всегда таких есть свойств, что когда он сам завидует и ненавидит других, презирает и гонит их, клевещет и поносит их, ругает и бесчестит их; тогда бы все презираемые и ненавидимые, оклеветываемые и поносимые, бесчестимые и гонимые молча сносили, не сопротивляяся претерпевали, не упорствуя уступали, и через сие ненавистную душу его не доводя до жестокой алчности питали: ежели же сего не будет, не будет молчаливости и уступления, а на клеветы его и поношения будут подобные противоположения, будут равные ответствования, будут такие же ругательства и ссоры; то тогда он не только не утихает, не престает свирепствовать и волноваться, но еще начинает более пылать и ожесточаться, так что из сей гнусной диавольского образа четвертой черты происходит новый пятый безобразный вид. Клеветы и поношения, взаимными ссорами возжигаемые и умножаемые, рождают новое ехиднино порождение: гнев, злобу и убийство; что так же составляет существенную часть ветхого, греховного, падшего человека.

А в чем состоят сии мерзкие пороки: гнев, злоба и убийство; сие будет содержанием настоящего нашего рассуждения.

Как части наружного, телесного человека составляющие, не вдруг в силу и совершенство свое приходят, но мало-помалу возрастают и увеличиваются, возрастают одна от другой происходя и одна на другой основываясь и укрепляясь: так точно и части духовного, и поврежденного, и возрожденного человека не вдруг в свои пределы приходят, но со временем свои виды и свои силы приемлют, и не иначе возрастают и умножаются, как одна от другой происходя и одна на другой основываясь. Как то мы весьма ясно можем видеть в происхождении и во всем возрасте ветхого, поврежденного человека. Мы объяснили, что ветхий человек следующим образом получил свое начало. Человек сперва внутри себя грех родил, сперва мысленно согрешил, много о себе возмечтал, почему внутренним самолюбием и честолюбием занялся; сие же слепое самолюбие и честолюбие, укоренившись в человеке, породили гордость; а гордость непосредственными имела от себя отраслями преступление заповеди и отступление от Бога, или неповиновение и своеволие; из своеволия же, навлекшего на себя жестокое наказание, произошли зависть и ненависть; а внутренние зависть и ненависть были сопровождаемы клеветой, поношениями и ссорами, и суть источник оных; от клевет же, поношений и ссор скоро возгораются гнев, злоба и убийство.

Итак, гнев, злоба и убийство суть не что другое, как последствия, или лучше существенные порождения клевет, поношений и ссор; и в существе своем суть не что другое, как самое сильное обнаружившееся внутреннего огня пламя. Какой порядок бывает в сожжении наружных тел физическим огнем: такой точно порядок бывает и в сожжении, или умерщвлении духовного человека внутренним, нравственным огнем. В сожжении наружных тел бывает следующим образом; сперва физический огонь силой своей объемлет тела и зажигает; потом зажжение сие, часто и сокровенное, дымом и смрадом являет; а наконец и самым сильным пламенем оное обнаруживает: подобно бывает и в сожжении внутренних вещей; нравственный огнь, в зависти и ненавистни состоящий, сперва внутри действует, сокровенное сердце объемлет; потом внутреннюю силу и действие свое смрадным дымом клевет н поношений, и разных ругательств являет; а наконец и самым сильным пламенем гнева и злобы открывает. Гнев есть сильное движение крови от некоторых противоположений происходящее. Гнев есть самое пылающее, от адского огня зависти и ненависти исходящее и ветром взаимных ссор раздуваемое пламя.

И по сему-то всякий гневом объятый человек, яко внутренно пылающий, в лице то краснеет и багровеет, то бледнеет, синеет и чернеет, языком то беспрестанно кричит, то долго молчит, иногда так скоро говорит, что не расслушаешь, а иногда так оцепеневает, что и сам слова произнести не может, руками так жив и деятелен, что всякого встречающегося ему в сие время поразить готов, ногами так скор, что во всякие пути течи не отречется, только бы удовлетворить любомщению своему. Гнев есть такое пламя, которое всякого, кольми паче или словом, или делом сопротивляющегося, опалить и сожечи силится. Гнев есть такое пламя, которое и от дела, и от всякой безделицы возгорается.

Злоба же есть не что другое, как долговременное продолжение гнева, оного сильного пламени, которое, будучи не умерено, не прохлаждено и не уничтожено в начале или признательностью, или молчанием, или уступчивостью в продолжение времени так увеличивается и усиливается, что уже и утушить оное весьма трудно. Гнев есть единое начало злобы, которое как скоро зачинается, так скоро и окончивается; ежели только большим ветром сопротивления не раздувается. Злоба же есть долговременное продолжение гнева, который, получая себе пищу от некоторых обстоятельств, так в человеке застаривается, что уже и уничтожить оной всегда очень трудным, а иногда и невозможным делом почитаeтся. Злоба так в человеке укореняется, что она иначе не оставляется, как сделав себе довольное удовлетворение, как учинив соразмерное любомщению своему зло тому несчастному предмету, на который праведно ли, или неправедно злобствует. Злоба так в человеке укореняется, что она не только на тех, которые причиняют ей досаду простирается, но и на тех ополчается, которых в чем-нибудь подозрительными для себя по единому умозаключению своему почитает, или по благим делам их обличительными для себя находит. Злоба так в человеке укореняется, что она, перешед в совершенное злобное царство тьмы, в адское ожесточенное состояние неизлечимому безумию предается. Злоба такую на себя из ада тьму навлекает, что она не только очи веры у себя помрачает, но и самый светильник Словом Божиим возженный разума потемняет, и через сие себя в совершенное неверие повергает.

Злоба, перешед в ожесточенное, диаволоподобное состояние, в царство тьмы, в слепое неверие, такому безумию предается, что и убить ближнего для удовлетворения любомщению своему не только не страшится, не ужасается, не трепещет, но и ни за что почитает. Злоба всегда там затыкает уши, где о человеколюбии напоминается; ибо она не только дела, но и самого слова сего терпеть не может. Злоба всегда там сжимает уста и стискивает зубы, где о прощении обид говорится; ибо она не только сама сказать: «прощаю ему», но и слышать других советующих ей: «прости ему», всегда бывает не в состоянии. Злоба прощения и примирения не знает, злоба милосердия не чувствует, злоба гласу человечества не внемлет; злоба никогда сим человеческим языком не говорит: «отпущаю, прощаю, и забываю все то, что имела на тебя»; но она всегда сии зверские произносит слова: «не упущу, отмщу, накажу, поражу, убью».

В совете злобных и нечестивых людей никогда не услышать сего человеколюбивого положения: пойдем, братие, подадим руку помощи бедным, защитим неправедно притесняемых, сделаем покровительство невинно насилуемым, избавим от смерти напрасно осужденных, пойдем, упросим, умолим и поможем, ежели будет возможно сие: но в их богопротивном сонмище всегда бывает следующее зверское определение: пойдем, насилие сотворим убогу праведному, не пощадим вдовицы, ниже старца устыдимся седин многолетных. Да будет же нам наша крепость закон правды; некрепкое бо неполезно обретается. Уловим же лестию праведнаго, яко непотребен нам есть и противится делом нашым, и поносит нам грехи закона, и злословит нам грехи учения нашего: возвещает нам разум имети Божий, и отрока Господня себе именует: бысть нам на обличение помышлений наших: тяжек нам есть и к видению, яко неподобно есть иным житие его, и отменны суть стези его: в поругание вменихомся ему, и удаляется от путий наших, яко от нечистот: блажит последняя праведных и славится Отца имети себе Бога. Увидим, аще словеса его истинна, и искусим яже сбудутся ему. Аще бо есть истинный сын Божий, защитит его, и избавит его от руки противящихся. Досаждением и мукою истяжим его, да увемы кротость его, искусим беззлобство его: смертию поносною осудим его, будет бо ему разсмотрение от словес его. Сия помыслиша и прельстишася; ослепи бо их злоба их, и не уведеша таин Божиих, ниже мзды уповаша преподобия, ниже присудиша чести душам непорочным (Прем.2:10–22).

Таковый всегда бывает совет у злобных и нечестивых людей.

И действительно случается, что они или получив от ближнего досаду, или возненавидев его за правду его, или позавидовав благосостоянию его и пожелав его лишить оного, ополчаются против него, нападают на него, поражают его и убивают его. Как падший Люцифер, позавидовав благосостоянию первобытного человека и оклеветав Бога яко в неправде перед ним, лестью уловил его, наклонил его ко греху и через сие поразил его, убил его; убил его, отняв у него образ и подобие Божие; убил его, похитив у него свет, славу и блаженство вечное; убил его, лишив его бессмертия и жизни бесконечной; убил его, причинив ему телесные болезни, душевные немощи, временную и вечную смерть. Как Каин, первый Адамов сын, позавидовав внутренней доброте брата своего Авеля и тому благоволению, с каким Бог приемлет чистосердечные приношения его, зло умыслил против него, ополчился на него, поразил его и убил его: подобно и все злобные человеки, внутренно снедаемые или завистью о благосостоянии ближних своих, или ненавистью относительно к душевной доброте их, наружно от других поджигаемые и подущаемые клеветами и обнесениями, и, может быть, иногда увидев и некоторое от слабости их происшедшее или сопротивление, или огорчение, вооружаются против них, злобствуют на них, жаждут отмщения, нападают, поражают и убивают; убивают, или лишив чести и доброго имени в целом обществе и сделав их подозрительными, и никакой пользы обществу оказать не могущими людьми, или отняв богатство, ограбив имение и через то похитив у них самое нужнейшее пропитание, которое есть единственное средство для сохранения наружной жизни, или прервав тонкую и слабую нить самой временной жизни; убивают, прерывая жизнь или причиненным чрезмерным огорчением, или и самым зверским ударом, пролитием крови и терзанием плоти ближних своих.

О, ужасное дело! Не можно бы, кажется, подумать сего и поверить сему; ежели бы к огорчению всего человеческого рода не было самых печальных опытов сего бесчеловечного действия. О, бедные человеки! Неужели не довольны вы тем, что вы ежедневно видите, яко сатана, адский сей зверь, яко самый злобный лев везде рыкая, ходит, иский, кого поглотити (1Пет.5:8) и многих несчастных в сети свои поемлет, когтьми своими терзает, убивает и на веки погубляет, отводя их в свое адово дно? Неужели недовольны вы тем, что со дня падения первого человека все наружные стихии против человечества ополчились и притесняют оное; огонь зноем своим мучит, воздух холодностью, вода мокротой, земля сухостью беспокоит, а часто случается и то, что сии стихии и самую жизнь у человеков отнимают, огонь сожигает, воздух пресекает дыхание, вода потопляет, земля подавляет? Неужели недовольны вы тем, что человечество, потеряв грехом владычество свое над всеми животными, ныне от жестоких зверей и от ядовитых гадов уязвляется, терзается, убивается и умерщвляется? Неужели мало для вас кажется страданий и мучений человечества от жестоких телесных болезней и разнообразных видов смерти, от того происходящих, что вы уже и сами друг на друга ополчаетесь, друг против друга ожесточаетесь, то гордостью и презрением своим мучите других, то неповиновением и своеволием своим досаждаете, то завистью и ненавистью, яко внутренним ядом, друг друга снедаете, то клеветами, поношениями и ругательствами, яко ядовитыми стрелами, друг друга уязвляете, жестоким гневом и продолжительной злобой, яко сильным огнем друг друга мучите? А есть и такие изверги человечества, недостойные имени человеческого, которые злобствуя на других, пястьми своими биют их, окровавливают их и часто убивают их; убивают по добровольному своему на неверии и безумии основанному произволению, убивают, или совет другим подая к сему, или сами кровь братии своей проливая и плоть ближних своих, подобных себе, терзая. Ужасное дело!

Все части, ветхого человека составляющие, гнусны, все виды диавольского образа, в падшем человеке начертавшегося, мерзки, все черты оного безобразны; но сей вид из гнева, злобы и убийства состоящий, гнуснее, безобразнее, и душепагубнее всех. Понеже всех более злобное свойство изображает духа адского. Ибо как сатана, падением погубив себя навек, и другого, то есть человека погубил; по чему и человекоубийцею искони (Ин.8:44) называется; да и ныне весьма многих лукавством и злобой своей погубляет: так и всякий злобный, погубляя себя, сожигая внутреннее духовное существо свое адским огнем и другого погубить старается, старается через нечестие и злобу, подобную своей, ввергнуть и его в равное внутреннее мучение. А ежели сего произвести не в силах, то есть чтобы убить его горестью, то убивает наружно.

И тем опаснее для человека сей мерзкий вид, что он весьма труден бывает ко искоренению. Однако как ни труден; но кто хочет быть истинным христианином, новым человеком: то в том непременно должен он быть при помощи Божией истреблен и изглажен; должны быть в том уничтожены и пылкий гнев, и продолжительная злоба, и всякая злая наклонность к убийственным делам. Новый человек, истинный христианин, должен быть тих, мирен, человеколюбив; а ежели бы по слабости человечества, по корню повреждения и случилось ему осердиться; по по учению Павлову не более должно сие продолжиться, как до захождения солнечного. Солнце, – говорит он, – да не зайдет во гневе вашем (Еф.4:26). А иначе все будет ветхий, греховный, адскому огню на сожжение подлежащий человек. Помним, братие, сие и помня, исправляемся. Аминь.

Приидут в помышления грехов своих боязливии, и обличат их противу беззакония их. Боязливая бо злоба своим свидетельством осуждаема, выну приемлет во ум лютая содержима совестию.

(Прем.4:20, 17:10)

Когда ехидна ехидну рождает, тогда она, рождая другую, сама себя убивает. Ибо другая рождающаяся ехидна утробу рождающей матери своей терзает и тако ее умерщвляет. Подобно и в происхождении нравственного зла бывает. Одна болезнь другую рождает; одна скорбь другую причиняет. Зло, от зла происходя, не только внутреннего страдания в человеке не уменьшает, но еще умножает, новое страдание соделывает. Так например: когда зависть и ненависть, клеветы и поношения производят гнев и злобу и часто совершают самое убийство, и через сие, кажется, конец всему внутреннему от зависти и ненависти происходящему страданию и мучению полагается; но вместо того совсем противное примечается.

Тогда-то и начинается еще самое настоящее адское мучение; тогда-то и увеличивается внутреннее страдание. Ибо как Каин, по зависти и ненависти убив брата своего Авеля, не только не избавился через сие от внутреннего страдания, из зависти и ненависти происходившего, но еще большее и жесточайшее через убийство брата стяжал мучение. Сия ехидна другую в нем ехидну породила, которая уже беспрестанно сердце его угрызала, внутренность, всю утробу его терзала, и такое страдание причиняла, что он, стеня и трясыйся (Быт.4:12), препровождал жизнь свою на земле до самой смерти, до самого гроба, до самого ада: подобно и всякой злобный человек, по зависти, ненависти и злобе убивающий ближнего своего или ввергнув его в несчастнейшие обстоятельства, или лишив его и самой жизни, сим не только от внутреннего страдания своего в зависти, ненависти и злобе состоящего не избавляется, но еще непременно новым поражается, поражается самым настоящим страданием, началом ада, внутренним смущением.

И поражается сим смущением не только тогда, когда другие видели злодеяние его, когда поносят его за сие, когда суд производят над ним, когда осуждают его; но поражается и тогда, когда никто не видал злого действия его, когда не слышит поношений и ругательств за сие, когда еще суду не подлежит и осуждения не ожидает, да и сам себя уверяет, якобы по праву сделал сие. Удивительное дело! Стыдится сам себя тогда, когда злодеяние его сокрыто. Кажется ему, что все злословят его, хотя и ни единого не слышит поносящего. И без суда смущается, и без осуждения страшится, и без наказания мучится.

Что ж такое производит в нем стыд, подозрение, смущение, страх и мучение? Собственная совесть его. Он приходит в помышление грехов своих, и обличается от себя самого в беззакониях своих. Боязливая бо злоба его, своим свидетелвством будучи осуждаема, выну приемлет во ум лютая, за убийственные дела и за прочие пороки последовать имеющие, всегда представляет оная, будучи содержима собственной совестию. Собственная совесть его, яко таинственный глас Божий, всегда вопрошает его: «где есть брат твой? Что сотворил еси сие?» Всегда обличает его, яко истинный доносчик: глас крове брата твоего вопиет ко Мне от земли; всегда осуждает его, яко верный судия, сице глаголя: проклят ты на земли, яже разверзе уста своя, прияти кровь брата твоего от руки твоея (Быт.4:9–11).

И он, чувствуя сие справедливое собственное совести своей осуждение и ощущая уже самым опытом внутреннее наказание, так смущается оным, что точно наподобие Каина всегда и везде стеня и трясыйся ходит по земле; так мучится, аки бы он низпадый храняшеся в темнице без железа заключен, и ужем тмы на веки бяше связан; так страшится, что всякий дух звиздаяй [свистящий], всякий ветр шумящий, всякий птичий сладкопесневый между частых древесных ветвей слышимый глас, всякое сильное течение вод, всякий шум ниспадающих камней, или играющих животных, или рыкающих зверей, и всякий отзывающийся от дебрей горских звук наводят ужас и ввергают его в самое страждущее положение. Вся вселенная светлым просвещается светом и невозбранно производит дела: на него же единого тяжкая всегда простирается ночь, образ будущего его восприятия, начало адского страдания. И всякой злобой занятый и неправедное насилие языку святому причинивый, всякий таковый, и земледелатель, и пастырь, и судия, и пустынных трудов делатель (Прем.17:15–20), и простой, и благородный, сего праведного суда совести и внутреннего наказания не избегает. Нет никому и ни почему упущения; нет упущения никому, ни перед Престолом Божиим, ни перед троном Монаршим предстоящим и служащим; нет упущения ни почему, ни по священному сану, ни по благородству, ни за деньги. Внутреннее смущение равно простирается и объемлет сердца как духовных, так и светских, как благородных, так и простых; оно наказует, не снимая священного сана; оно мучит, не лишая наружных чинов и дворянства, бьет и в чинах; оно терзает, не разбирая разнообразности пола, грызет и самый нежный, женский пол; оно удручает равно как злобных убогих, так и насильствующих богатых, будучи всегда чуждо подкупа деньгами, чуждо всякого мздоимства и лицеприятия. Нет вещи, которая бы искупляла от угрызения его. Нет лица, которое бы освобождало от наказания его; нет дому и убежища, которые бы сокрывали от терзания его.

Все гордые, самолюбивые, честолюбивые, непокорные, своевольные, завистливые, ненавистливые, клевещущие, поносящие, гневливые, злобствующие, насильствующие и убивающие, кратко, все ветхие, диавольский образ на себе носящие, человеки подлежат сей жестокой участи, и так, что это есть не что другое, как существенная часть, всякого ветхого человека составляющая. Все таковые, яко преступники Воли Божией и нарушители святого закона Его, судом совести за дела свои осуждаются, все внутренно мучатся, все суть узники тьмы и долгою нощию связани, заключени под кровы, беглецы вечнаго проведения. Хотя они и думают утаитися в сокровенных грехах под мрачным забвения покрывалом; однако никак не могут. Они от собственного своего смущения устрашаются люто и страшилищами возмущаются. Никакой вертеп, сокрывающий их в себе, не избавляет от страха, шумы сходяще возмущают их, и дряхлая привидения печальными лицами являются им. Ни едина огненная сила не может освещати их, ниже звезд светлые пламени просвещати в ту страшную нощь. Повсюду же является им внезапный огнь, страха исполненный, и устрашаются невидимыми призраками (Прем.17:2,4–6). Всех таковых самая тень, самое умственное воображение и представление обиженных, самое мечтание неисцельно устрашает, мучит, терзает и гонит, и они как бы слышат беспрестанное эхо, сии слова произносящее: напейтесь крови нашея, напейтесь.

Сe, братие, плоды всех человеческих страстей! Се истинное последствие восприятия на себя диавольского образа! Лестно и обманчиво начало оного, пышна гордыня человеческая; но горестно окончание. Начало льстит, надымает, возвышает: конец же всю ложную маску его открывает, унижает, смущает, мучит, угнетает и часто убивает. Ужасно последствие греха; но существенно. От яду смертоносного не может быть других последствий, кроме страданий и мучения. И должно признаться, что велицы суть суды Господни и неизглаголанны, яко тако наказует бунтующих против Его тварей; велицы суть суды Господни, неизглаголанны (Прем.17:1) и весьма спасительны. Ибо Он, сим внутренним гласом осуждая, наказуя, муча и угнетая, не другое что совершает, как из сего сатанинского образа их вызывает, к Себе призывает и на истинный путь обращает.

И блажен тот из падших, ветхих человеков, который при постороннем высшем Свете, при Свете Откровения Божия, сей внутренний глас понимает, к чему зовут душевные мучения знает, и точно через сие к тому себя обращает. Блажен, говорю, таковый. Ибо он при истинном ко Христу обращении, при сердечном покаянии, и будучи ведом Его Божественною силой, ветхое с себя слагает, очищается, просвещается, освящается, и тако новой тварью бывает. Блажен всякий таковый.

Но то только сожалительно, что весьма редкие из падших, ветхих человеков Письменному Слову Божию внемлют; а посему весьма редкие из них внутренний глас совести разумеют; и, следовательно, весьма редкие на тот конец его употребляют, на какой должно, то есть в пользу свою, во Спасение свое. А большая часть ветхих, греховных человеков совсем в противную сторону сие внутреннее смущение и страдание обращает; они действительным началом адскаго мучения, вечной погибели своей соделывают оное.

Сатана, тот злой дух, который начертал в них сей скаредный образ свой, тот, который был и есть началом и настоящей причиной всех мерзких видов оного, тот, который навлек на них и подверг их самому внутреннему, на праведном гневе Божием основанному страданию, всему страху, смущению, и терзанию, – сей, говорю, древний человекоубийца так ослепляет внутренние очи их адской тьмой своей, приводя их в великое неверие, что они никак не признают суда совести, и от осуждения ее происходящего смущения и страдания, за глас Божий зовущий их к обращению и к покаянию, никак не веруют, якобы сие внутреннее мучение могло быть им спасительно, могло врачевать и исцелять их; а по сему самому они не только сомневаются о возвращении и приведении себя в первобытное, непорочное и блаженное состояние, но и не помышляют о сем, не помышляют, будучи объяты из адской тьмы происшедшим неверием как в рассуждении того, было ли когда чистое, безгрешное, мирное и совершенное состояние человека, так и в рассуждении того, возможно ли иметь толь высокое состояние, не помышляют, думая, что они таковы должны быть, каковыми видят себя, то есть и самолюбивыми, и честолюбивыми, и гордыми, и непокорными, и ненавистливыми, и злобными, и прочая, думая, говорю, что это в них от самого того естества происходит, с каким они сотворены, а не от прибывшего повреждения.

Злоковарный сатана закрывает от них мрачным покрывалом адской тьмы своей и не дает им видеть того, что другие из того же естества сотворены, из какого и они, но при помощи Божией, употребляя тщательное попечение, всю натуру свою переменяют, исправляют, лучшей, то есть вместо гордой смиренной, вместо непокорной послушной, вместо завистливой доброжелательной, вместо злобной мирной, вместо жестокой мягкосердечной, вместо убийственной милующей творят, приводят ее в некоторое подобие той чистой и непорочной натуре, с каковой человек первоначально сотворен был.

Злоковарный сатана сей из преисподней изходящей тьмой своей, тьмой адского неверия, заслепляя душевные очи их, ввергает их в отчаяние, лишает их всякой надежды быть лучшими и получить вечное спасение; а часто лживым вдохновением своим лишает их даже самого вероятия, чтобы был вечный живот и вечное спасение.

Сие диаволоподобное отчаяние, в лишении всякой надежды исправления своего и в неверии о спасении своем состоящее, часто по действию сатаны вдыхает в них таковую душепагубную мысль, что временен есть живот их и что нет никакого упования на бессмертие души, на рассмотрение дел, на осуждение за грехи и на вечные мучения, упорно и дерзновенно сопротивляяся собственному своему опыту во внутреннем чувствовании бессмертия, в желании всегдашнего жития, в строгом осуждении нечестия и в самом наказании, в смущении духа, в страдании сердца, в терзании совести состоящему. Сие диаволоподобное отчаяние часто не другим чем силится уврачевать и исцелить оные внутренние, жестокие болезни и мучения, как сей вольной мыслью, отнятием у себя бессмертия души и вечного живота.

Кажется, можно ли смертоносный яд во врачевство обращать? Отчаянная вольная мысль, яко существенный духа яд, вредить, а не врачевать должна. И без сомнения вредит, расстроивает душевный состав и умерщвляет духовное существо. А как она может врачевать ветхих человеков? Бывает и врачевание, но врачевание не истнинное, не совершенное, а только мнимое, мечтательное. Как опиум, или лишающий чувств напиток, не другое что производит в телесном составе человека, как оглушив его чувства сильными парами своими, в бесчувственность его ввергает, и через сие на некоторое время, дотоле, доколе продолжится сила крепости его, чувствование жестоких болезней и мучительных терзаний, великих печалей и несносных несчастий отнимает; а когда пройдет, то все паки возобновляется и чувствуется: так точно и отчаянная вольнодумческая мысль есть не что другое, как духовное, опиум, которое ветхий, ко всяким ложным впечатлениям способный человек, по представлению сатаны принявши и упоивши себя сим диавольским мудрствованием, якобы человеки самослучайно рождены, малым и печальным животом поживут без всякого исцеления в кончине человечесте, и по сем будут, якоже не бывше. Понеже дым дыхание в ноздрех их, и слово искра в движении сердца их, ей же угасший пепел будет тело, и дух разлиется, яко мягкий воздух: и всякого имя забвенно будет во время, и никтоже воспомянет дел человеческих; и прейдет живот их яко следы облака, и яко мгла разрушится, разгнанная от лучь солнечных, и теплотою его отягчившися. Стени бо преход житие человеческое, и несть возвращения кончины их, яко запечатана есть, и никто возвращается (Прем.2:1–5); – упоивши, говорю, себя сим диавольским мудрствованием, засыпает, суд совести, внутренний сей глас осуждающий и укоряющий заглушает, чувствование душевного смущения, сердечного страдания яко за нечестие наказания отнимает, и как бы внутреннее сие мучение врачует и облегчает; а в самой вещи не только не врачует, не облегчает, но еще расстраивает, и умерщвляет.

А что истинно сие, то явствует из сего. Ибо дотоле только человек усыпляет себя, облегчает, и не чувствует внутреннего смущения и страдания своего; доколе занят сей зловредной мыслью и спит в ней: а как скоро хотя мало просыпается, хотя на минуту диавольское мечтание свое оставляет; тотчас паки глас совести слышит и внутреннее мучение ощущает. А наипаче тогда сие бывает; когда смертный час наступает. Не сильно будет сие очаровательное опиум усыпить тогда внутреннего судию, не в силе будет заглушить гласа сего, не в состоянии будет отнять чувствования сердечных мучений. Тогда уничтожится сия ложная вольнодумческая мысль. Ибо наступит самый опыт адского за грехи мучения. Начало ада, во внутреннем мучении состоящее, тогда увеличится и даст всякому ветхому человеку чувствовать перед смертью, что ложно и неправо было помышление, и что будет действительно другая жизнь, суд и мука.

Вот как опиум сие врачует! Однако доколе человек в сем нравственном пьянстве пребывает, доколе в сем очаровании спит; то в продолжении времени сего толь отважным, дерзким и ожесточенным делается, что всякое зло, яко существенное свое дело, сердечно возлюбляет, против Бога бунтовать, словами дела Его оклеветывать, делами Волю Его нарушать и грехи грехами умножать в похвалу себе вменяет, и сим себя утешает; и даже до такого состояния доходит, что уже и самым, за сим воспоследовать имеющим чувствованием как внутреннего мучения, так и наружного очевидного наказания Божия, не исправляется, а тем более еще против Бога ополчается и к злодеяниям укрепляется: так как поступил ожесточенный фараон и сам падший Люцифер. И сие есть самое бедственнейшее, отчаяннейшее, душепагубнейшее ветхого человека состояние. Ибо в сем положении человеческое естество так повреждается, так в сатанинскую злобу облекается, что совсем и неспособным к уврачеванию, к поправлению, к введению во Свет сотворяется; и, следовательно, посему на веки с злобным сатаной погубляется.

Чего да избавит всякого из нас Господь, Бог и Отец, Благодатью возлюбленного Сына Своего, Спаса душ наших, Иисуса Христа. Молимся, христиане, да произведет Он в нас Божественной Силой Своей через угрызение совести, через смущение духа, через страдание сердца, от нечестия нашего происходящее, не неверие, не отчаяние, не ожесточение и погибель, но обращение, покаяние, обновление и спасение.

Возопиим все, вемы, Господи, яко велицы суть суды Твои, и неизглаголанны; и веруем, яко неиспытанны суть путие Твои, имиже можеши Ты вести нас ко Спасению. Спаси убо нас, Господи, имиже веси судьбами. Аминь!

Приидите, и насладимся настоящих благих, и употребим создания, яко в юности скоро: вина дражайшаго и мира благовонна исполнимся, и да не прейдет нас цвет жития. Ни един от нас лишен да будет нашего наслаждения, везде оставим знамение веселия, яко сия часть наша, и жребий сей.

(Прем.2:6–7,9)

Как храмина насилием жестоких стихий повредившаяся, истлению и падению подвергшаяся, когда разрушается, тогда во все стороны разваливается и всякий род безобразия на себя приемлет: подобно и человек жестокостью греха, насилием зла повредившийся, вeтхости, тлению и разрушению предавшийся, когда пал и разбился, во все стороны развалился, всеми предметами развлекся, во все страсти и пороки уклонился и всякий род безобразия на себя принял.

Человек, падая, повалился не только на страну ада, злобного и темного мира, но и на страну своей чувственной собственности, или плоти, и на страну видимого прелестного мира; человек, согласившись добровольно на волю сатаны, развлекся не только сим хитрецом и убийцей своим, но и плотью, и миром; человек, согрешив, уклонился не только в диавольские свойства, в злобные и человеконенавистные страсти, но и в скотские свойства, в чувственные похоти и в плотские вожделения, и в свойства мира сего, в похоть очес, в занятие себя наружными предметами; кратко сказать: человек потеряв Образ Божий, падши, согретивши, тлению и разрушению предавшись, совсем ветхим учинившись, принял на себя мерзкий образ диавольский, образ скотский и образ мира сего.

Но что есть образ диавольский, какие разнообразные виды его, сие мы объяснили; мы показали, что диавольский образ состоит в сатанинских адских свойствах, и именно в самолюбии, честолюбии, в гордости, непокорности, своеволии, в зависти, ненависти, клевете, поношениях, ссорах, в гневе, злобе, любомщении, убийстве, во внутреннем смущении, отчаянии и ожесточении.

Теперь же следует изъяснить, что есть в человеке образ скотский. В падшем, греховном, ветхом человеке образ скотский есть не что другое, как уподобление себя в порядке жизни бессловесным животным; есть не что другое, как занятие себя скотскими свойствами; есть не что другое, как погружение себя в единые плотские, чувственные дела. И как в диавольском образе каждое диаволоподобное свойство, каждая страсть составляет особенный вид, особенную мерзкую черту оного: так и в скотском образе каждое скотоподобное свойство, каждая плотская похоть и плотская страсть составляет особенный вид и особенную гнусную черту оного, и делает существенную часть ветхого, греховного, плотского человека.

Итак, какой же первый вид, или первая черта скотского образа? Объядение и пьянство составляют первую черту оного. А что сии пороки должны быть поставлены первыми видами скотского образа и почтены первыми плотскими делами; то это должно быть учинено как потому, что объядение и пьянство в порядке плотских дел всегда почти предшествуют прочим и бывают еще существенной причиной оных, так и потому, что первый человек, согрешив умом, первое плотское дело явил невоздержание в пище, ядение от запрещенного древа. Премудрый Бог в опыт его сыновнего к Себе повиновения, для оказания умственных добродетелей, дал ему заповедь, относящуюся к чувственным делам, повелел не вкушать плодов от древа познания добра и зла, сказал: «от древа, еже разумети доброе и лукавое, не снесте от него». А чтобы сие действительно исполнено было; то и наказанием угрожал, следующие присоединив к вышереченной заповеди слова: «в оньже аще день снесте от него, смертию умрете» (Быт.2:17). Но первый человек, Адам, по хитрому совету сатаны восприяв на себя адский образ, согрешив умом, занявшись честолюбием, самолюбием, гордостью, непослушанием, своеволием, согрешил и вкусом; он, не послушав Бога духом и умом, оказал невоздержание и в чувственном деле, вкусил от плода запрещенного древа; и тако первый, и, во-первых, объядение, невоздержание в пище учинил, а сим позволил вход в себя и другим плотским делам.

Что ж такое есть объядение и пьянство? Объядение есть не что другое, как пресыщение, выше надлежащей меры употребление пищи, которое упопребление не только телесной натуры не подкрепляет, сил ее не утверждает и не умножает, но еще уменьшает, расслабляет, в бессилие и в повреждение приводит.

Подобно и пьянство есть не что другое, как пресыщение, выше надлежащей меры употребление пития, которое употребление не только жажды не утоляет, но еще умножает оную, не только телесной натуры не подкрепляет, но еще расслабляет и расстраивает ее, а наипаче делает сие частое употребление крепкого пития. Объядение есть многой пищи, а пьянство многого пития употребление. Ибо люди, предавшись сему скотскому, чувственному житию, сколько блюд с кушаньем, и сколько бутылок с питием на стол поставляют! И все то поедают и выпивают. Натура же тела человеческого не многим кушаньем и питием, но малым может и должна быть довольна. Объядение есть не только многих кушаньев, но и дорогих, подобно и пьянство есть не только крепких вин, в бесчувственность человека приводящих, но и дорогих, большого иждивения требующих, употребление. Ибо натура тела человеческого не искуственной пищей и не дорогими напитками, но самым простым кушаньем и самым натуральным питием может и должна довольствоваться. Натура тела человеческого сама в себе проста; и правила к продолжению бытия своего имеет простые; следовательно, и поступать должна просто. Премудрый Бог, создав человеческую телесную натуру, назначил ей в раю пищу от древа жизни, которая ей всегдашнее здравие доставлять и к самому бессмертию споспешествовать могла. Но человек, отступивши от Воли Божией и предавшись развратному своеволию, не удовольствовался назначенной, с натурой его сходственной, всегдашнее здравие ей доставляющей пищей, но коснулся руками своими того древа, которое было познание добра и зла, и которое по сему было запрещено, вкусил от того плода, которое по виду только было приятно, а по сущности своей было весьма вредно, яко несходственное с человеческой натурой. От чего самого открылись в человеке все беспорядки стихий, все болезни и самая смерть, или разрушение тела от беспорядка стихий произшедшее.

По сему примеру первого человека и все произшедшие от него, греховным рождением его рожденные человеки, человеки ветхие, плотские поступают. Они вместо того, чтобы от остатков древа жизни слаждаться, чтобы простой, к продолжению здравия и жизни служащей пищей питаться, чтобы позволенным и натуральным хлебом насыщаться и обыкновенным питием утолять жажду, вместо того вкушают от плодов древа познания добра и зла, питаются пищей искусственной, могущей здравие расстроить и жизнь сократить, насыщаются хлебом запрещенным и со свойствами натуры несходственным, и пиют питие необыкновенное, и посему весьма нездоровое. Они вместо того, чтобы пребывать в воздержании, в умеренном употреблении как пищи, так и пития, занимаются неумеренным упопреблением оных, отягощают себя объядением и пьянством.

Ветхие человеки никогда не говорят об умеренности и воздержании, никогда не дают друг другу такого совета: питаемся, братие, простым хлебом и обыкновенной водой: но их совет и их приглашения всегда бывают таковые: «Приидите, и насладимся настоящих благих, и употребим создания, яко в юности скоро: вина дражайшего и мира благовонна исполнимся, и да не прейдет нас цвет жития. Ни един от нас лишен да будет нашего наслаждения, везде оставим знамение веселия, яко сия часть наша, и жребий сей. Приидите, да возьмем вино, и наполнимся пиянства, и будет яко днесь, тако и заутра, и много множаe» (Ис.56:12,22:13). У ветхих человеков всегда радость и веселие, всегда пиры и удовольствия; они всегда закалают тельцы и жрут овцы, яко ясти мяса, и пити вино, глаголюще: да ямы и пием, утре бо умрем (1Кор.15:32, Ис.2:13)). Объядение и пьянство составляют существенную часть ветхого человека.

Но сколь гнусны и мерзки пороки сии, сколь безобразный вид на себе имеют; сие весьма ясно можно видеть из тех последствий, каковые влекут они за собой. Объядение и пьянство почти всегда сими бывают сопровождаемы последствиями. Во-первых, все ветхие человеки, сии свойства в себе имеющие, объядением и пьянством себя отягощающие, весьма живо уподобляются бессловесным животным, едиными чувствами водимым скотам. Как бессловесные животные, не имея разума и свободной воли, будучи не одарены здравомыслящей душей, весь живот свой в пище и питии полагают, все в чувственности поставляют и через все продолжение бытия едиными чувствами водятся, тем только влекутся, что согласно с чувственностью их, едят, пьют и отдыхают, и в том все свое удовольствие становят: подобно и ветхие человеки, имея светильник разума и свободу воли, но оглушив оныя чувственностью, затмив пьянственным мраком, и посему разум преобратив в совершенное неразумие и свободу в рабство, весь свой живот в пищи и питии полагают, через все продолжение временного существования своего едиными чувствами водятся и единой чувственностью занимаются, и тако, действительно, бессловесным животным, неразумным скотам в жизни своей уподобляются. И собывается на них сие Пророческое Давидово изречение: человек в чести сый не разуме, и уподобися скотом несмысленным (Пс.48:21).

Уподобилися ветхие человеки скотам несмысленным. Ибо они, потеряв падением образ Божий, носят на себе образ скотский, и так носят, что сим безобразным видом не только не гнушаются, не только не огорчаются, не только о совлечении его с себя и об облечении себя паки в образ Божий не стараются, но о сем и не помышляют, совсем забыли, что они из человеков скотами сделались, еще сим утешаются, и с веселием говорят: «сия часто наша, и жребий сей».

Уподобилися ветхие человеки скотам несмысленным. Ибо они, в объядении и пьянстве все свое удовольствие полагая, о том только и помышляют, и о том пекутся, было бы что есть и было бы что пить; а как Богу служить и как душу свою спасти, сего им и на ум не приходит. Бог далек от них, и душа как бы вне их; понеже они нимало не думают о них. Бог у них без служения и без почитания, а душа без пищи и без назидания; единое тело и услугу великую, и пищу тучную, и памятование всегдашнее имеет. Посему верно к ним принадлежит оное апостольское слово: бог чрево их (Флп.3:19), а душа пища и питие их. И от того то происходит, что когда прочие верующие во храмах находятся, воздают Богу благодарение за благодеяния и почитание, Существу Его принадлежащее, воссылают к Нему молитвы и прошения, поучаются Слову Божию и обращают оное в свое назидание, и через сие тщатся, как Творцу своему угодить, так и душу свою спасти: тогда сии плотоугодники или в питейных уже домах бывают или на ложах своих еще возлежат, и советы неправды творят, помышляя, где бы пышный обед обрести, и кого бы в пьянственное сотоварищество свое уловить, или на торжище купли производят и мамону своему тучную пищу приуготовляют, и возвратившись оттуда с веселием чувственной своей душе говорят: «ну душе! яждь, пий, и веселися» (Лк.12:19), совсем по безумию и слепоте своей забыв о существовании в себе важнейшей части, нежели чувственная душа, забыв о существовании в себе бессмертного духа. Человек в чести сый не разуме, и уподобися скотам несмысленным. И сие есть первое последствие объядения и пьянства.

Второе последствие за объядением и пьянством следующее есть хищность и неправедное имения притяжание. Как алчные и хищные животные, имея великую жадность и желая утолить ее пищей, многих других животных, слабейших их, не только обижают, пищи лишают, но и самих терзают: так точно и скотоподобные человеки, всегдашние плотоугодники, для утоления ненасытной алчности и пьянственной жадности своей, великое множество бедных, беспомощных, слабых людей обижают, дневной пищи лишают, благосостояние их расстраивают и в несчастнейшее состояние их приводят, кратко, совсем погубляют. Все то, чем ветхие человеки, греховные плотоугодники пресыщаются и чем упиваются, бывает по большей части такое, которое или обманом выманено, или коварством через игры похищено, или занято, но не заплачено, или притеснением и неправдами выдавлено, или грабительством отнято. Все то, чем ветхие человеки, греховные плотоугодники пресыщаются и чем упиваются, бывает по большей части такое, которое ближние их кровавым потом и великими трудами приобретали.

И так плотоугодники не только не в поте лица, без трудов много едят и пьют; но по большей еще части плоть едят и кровь пьют ближних своих. Плоть едят и кровь пьют ближних своих плотоугодники; когда они для пышных своих столов, для умножения пищи и пития, для пресыщения и пьянства тысячи бедных или несносными налогами отягощают, или неправдами в судах притесняют, или великими лихвами и ростами обременяют, или несправедливыми продажами угнетают, или через обман и кражу обижают. Плоть едят и кровь пьют ближних своих плотоугодники; когда сами едят и пьют много, а другие ничего, сами едят до пресыщения и пьют до пьянства, а другие не имеют чем утoлить глада и жажды. Плоть едят и кровь пьют ближних своих плотоугодники; когда столько едят и столько пьют, сколько бы потребно было на всех по улицам ходящих нищих, слепых, хромых, нагих, немоществующих, алчущих, и жаждущих, часто без всякого призрения умирающих, не чувствуя союза человечества.

Союз человечества требует не только того, чтобы для многого ядения, и для многого пития, для пресыщения и пьянства не обижать других, не отнимать последнего куска хлеба у них, но и того, чтобы и праведным трудом приобретенное имение так употреблять, дабы после Богом благословенного обеда, после умеренной пищи и пития, всегда довольно оставалось для напитания ближних, для уделения бедным, для сообщения алчущим и жаждущим. Но поврежденные ветхие человеки, плотоугодники не помышляют о сем союзе человечества, не чувствуют сей благотворной любви к ближним и не знают сего христианского долга. Плотоугодники, когда сами насыщаются и упиваются: тогда о других забывают, не только о чуждых, но и о своих.

И се второе несчастное последствие объядения и пьянства, которое Пророк Исаия называет самым зверским состоянием, тако глаголя: вси звери дивии, приидите, ядите, вси зверие дубравнии. Видите, яко вси ослепоша, не разумеша смыслити, вси пси немии не возмогут на неправду лаяти, видяще сны на ложи, любяще дремати; и пси безстуднии душею, не ведяще сытости: и суть лукави, не ведяще смысла, вси путем своим последоваша, кийждо уклонишася в лихоимство свое, от перваго и до последняго (Ис.56:9–11).

Третье и последнее объядения и пьянства последствие есть бедственнейшее самих плотоугодников состояние. Бедственно состояние сладко ядущих и много пьющих; и бедственно, потому что они или прожив все свое имение на пищу и питие, наконец в крайнюю нищету ввергаются, или собрав много имения неправдами, и не могши прожить всего, в другую крайность приходят, неисцельные болезни на себя навлекают и преждевременную себе смерть причиняют. Ибо объядение и пьянство всегда производят в человеке леность, праздность и нерадение. Леность же и праздность отвлекают от трудов, делают людей, любящих пиры, совсем неспособными к отправлению наложенных должностей, которые они обязаны исполнять как для пользы общества, так и для своей собственной пользы. А без отправления должностей, без трудов, без дела многие весьма часто остаются и без хлеба. Но которым леность, праздность и нерадение не могут причинить бедности по множеству богатства, тем другие причиняют беды, причиняют многоразличные болезни. Леность, праздность и нерадение, от объядения и пьянства происходящие, всегда преследуемы бывают утучнением и недвижением тела.

От утучнения же и недвижения тела делается в нем неравновесие стихий; порядок бо стихий, тело человеческое составляющих, зависит как от умеренной пищи и пития, так и от умеренного движения, через труды производимого. А от неравновесия стихий причиняется в теле человеческом тление; ибо одна стихия другую преодолевает, и так сказать, съедает, от которого тления многоразличные уже происходят болезни, как то, например, от преодоления воды и земли, объядением и пьянством умножаемых над прочими стихиями, рождаются болезни, подагры и хирагры, ножные и ручные, водяные и чахотки, и самые припадочные. Сие же тление тела, сие гниение частей, сии жестокие болезни не другим чем окончиваются, как совершенным разрушением тела, преждевременной и насильственной смертью. Как первый человек, Адам, вкусив от запрещенного древа, умер, умер и по душе и по телу, умер, сей Божеской подвергшись клятве: в оньже аще день снесте от него, смертию умрете: так и все человеки, плотоугодники, плоти и крови служащие, единой чувственностью водимые, о пище и питии только промышляющие, для одного мамона своего живущие, и в объядении и пьянстве все свое блаженство и удовольствие поставляющие, скоро истлевают и скоро умирают, умирают не только телом, но и духом, умирают без всякого обращения и приуготовления к будущей жизни. Что причинит им вечное горе, вечную болезнь, вечную смерть.

Мы же, христиане, зная гнусность и бедственность скотского образа сего, печемся, да совлечем его с себя, или блюдемся, да не впадем в него, внимая сему великого, небесного Учителя, Спаса душ и телес наших, Иисуса Хриcта увещанию: внемлите себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством и печальми житейскими, и найдет на вы внезапу день той (Лк.21:34); день смерти, в который разлучается душа с телом; день суда, в который каждый судится по делам своим; день праведного воздаяния, в который каждый за дела свои определяется или в живот и вечное блаженство, или на смерть и вечное мучение. Внемлите убо себе. Аминь!

Жертва мирна ми есть, днесь воздаю обеты моя: сего ради изыдох в сретение тебе, желающи лица твоего, обретох тя: простиралами покрых одр мой, коврами же сугубыми постлах, иже от Египта: шафраном посыпах ложе мое, и дом мой корицею: прииди и насладимся любве даже до утра, гряди и поваляемся в похоти: несть бо мужа моего в дому, отъиде в путь далече, и по многих днех возвратится в дом свой.

(Прит.7:14–20)

Тако глаголет блудница ко всякому, встречающемуся ей на пути, юноше скудоумному или распутному.

Каков есть источник, таковы бывают и струи, каково древо, таковы и плоды; от горького и злого древа всегда прозябают горькие и злые плоды (Мф.7:17); из мутного источника непременно мутные проистекают водные струи. Подобно и из нечистого, мутного, нравственного начала всегда бывают нечистые, мутные происхождения. Нечистое чистого не рождает; а из нечистого нечистое проистекает. Как например: в предыдущем учении упомянутая первая черта скотского образа, в объядении и пьянстве состоящая, к плотоугодию относящаяся и всегдашним сластолюбием занимающаяся, есть сама в себе нечиста; и нечистое производит из себя порождение, нечистую рождает дщерь, яко вторую черту скотского образа, из гнусного сладострастия, из любодеяния и прелюбодеяния состоящую и существенную часть ветхого человека составляющую. Объядение и пьянство всегда сопровождаются сей мерзкой, плотской похотью; а часто, и во многих, в самое гнусное действие обращается сия плотская похоть, обращается в скаредное, нечистое любодеяние и прелюбодеяние.

Что бо есть в существенности своей гнусная похоть плоти? Похоть плоти есть не что другое, как сильное движение крови, от внутреннего воспаления происходящее; похоть плоти есть не что другое, как внутренний жар, от умножения горючей материи рождающийся и потом внутри человека волнующийся и пылающий. Чем же умножаются сии горючие вещества? Пресыщением пищи и пития. От излишества пищи и пития рождается леность или небрежение о трудах, из лености проистекает праздность или совершенное недействие, от праздности делается утучнение плоти или умножение тучных соков и горючей материи, от умножения оных излишних частей происходит и самое плотское похотствование или внутренний плотский жар, гнусное греховное побуждение, мерзкая плотская жажда, которой не умея, или лучше, не хотя умерить плотский человек в самое действие производит; а наипаче свободно и дерзновенно делает он сие тогда, когда пресыщение, в пищи и в обыкновенном питии состоящее, самым пьянством, употреблением крепких напитков сопровождается. Ибо пьянство, или употребление крепкого пития, скорее всего, и само по себе, яко огнь в себе имеющее, внутренний жар умножает и тако непосредственно блудные дела рождает; как то весьма выразительно сие премудрый испытатель натуры и Божественных таин, Апостол Павел подтверждает, сице ко Ефесеем глаголя: братие, не упивайтеся вином, в немже есть блуд (Еф.5:18), в нем же есть огнь, к нечистым делам побуждающий и с великой силой устремляющий.

Се нечистый источник нечистых плотских действий! Се начало гнусного плотского жития! Се корень и происхождение блудных дел! Первая черта скотского образа вторую черту оного собой начертывает, объядение и пьянство как скоро в человеке усилятся, тотчас сладострастие причиняют, мерзкое любодеяние и гнусное прелюбодеяние рождают. Пресыщенный и пьяный, ленивый и праздный, всегда первые сие зло соделывают.

Но сколь злы, гнусны и мерзки сии дела; сие довольно самая сущность оных показывает. Что бо есть в существенности своей любодеяние. Любодеяние или блуд, есть не что другое, как прогнание от себя небесной Премудрости Божией, той Божественной Девы, которая со всяким непорочным девственником духовно соединяется, светом своим просвещает его, чистотой своей более и более очищает его, святыней своей освящает его, знанием своим наставляет и яко руководительница ведет его по пути дражайшией истины прямо к Богу, источнику совершенного нашего блаженства. Любодеяние или блуд, есть не что другое, как по причине лишения Премудрости Божией и по ослеплению разума своего с истинного пути совращение, несмысленное заблуждение и хождение по грязным, болотистым и нечистым местам, в которых не только замарать, осквернить, но и совсем, увязнув в оной гнусной тине, погубить себя можно; почему самому сие мерзкое действие и блудом, или заблуждением называется. Любодеяние или блуд, есть не что другое, как по великому заблуждению своему непорочного девства своего растление, целомудрия разрушение, телесной чистоты уничтожение, Божественной святыни презрение; есть не что другое, как совершенное Воли Божией нарушение. Воля бо Божия, – говорит языков учитель, – сия есть, и именно, святость ваша, хранити себе самих от блуда, и ведети комуждо от вас свой сосуд стяжавати во святыни и чести, а не в страсти похотней, якоже и язы́цы неведящии Бога (1Фес.4:3–5). Любодеяние или блуд есть не что другое, как внутреннего, духовного храма разорение и самое великое души и тела осквернение. Бегайте блудодеяния, – говорит Апостол Павел. – Всяк бо грех, егоже аще сотворит человек, кроме тела есть: а блудяй во свое тело согрешает, по сему же и душу, и тело оскверняет, Или не весте, – продолжает он, – яко прилепляяйся сквернодейце едино тело есть с блудодейцею? Будета бо, рече, оба в плоть едину (1Кор.6:18,16).

Вот сколь великое зло и сколь гнусное дело есть любодеяние или блуд! Не зло ли для человека есть отогнать от себя сей плотской мерзостью чистую Деву, небесную Премудрость Божию, истинную наставницу и путеводительницу к вечному животу и остаться с единым собственным безумием своим, к вечной погибели руководствующим? Не зло ли для человека есть оставить правый путь и идти путем заблуждения не только для осквернения, но и для погубления себя? Не гнусно ли для человека презреть святую чистоту, оставить непорочность, бросить целомудрие, возненавидеть девство, возгнушаться первобытным состоянием и избрать, полюбить, учинить мерзкое действие, скотское студодеяние, пагубное растление? Не гнусно ли для человека, вознебрещи о сохранении в целости внутреннего храма, храма, Богом созданного не для похотей плотских, не для нечистых духов, – но для Него Самого, для пречистого Существа Его, и еще самому по себе, собственной своей волей, собственными, так сказать, руками своими разорить, уничтожить и учинить вместо храма Божия вертепом разбойничьим, обиталищем нечистых духов, вместилищем скаредных пороков и страстей, а через сие самое замарать, обезобразить и осквернить и душу, и тело свое? Весьма злы и гнусны для человека блудные дела!

Великое зло и весьма гнусное дело есть любодеяние, блуд, или девства растление; а еще злее, гнуснее, важнее прелюбодеяние. Прелюбодеяние еще высшую скотского образа степень составляет. Прелюбодеяние бо есть также не что другое, как небесной Премудрости Божией прогнание, с истинного пути совращение, безумное заблуждение, Божеской заповеди, не прелюбы сотвори (Исх.20:14) нарушение, Господней Воли преслушание, телесной чистоты и целомудрия повреждение, внутренней церкви Божией раззорение, души и тела осквернение, гнусное, скотское студодеяние, мерзкая, плотская нечистота. Но сверх сего прелюбодеяние есть еще и священного Церковью Христовой употребляемого таинства Брака презрение и самого означаемого оным таинством предмета, именно, духовного соединения между Христом яко женихом и между всей Церковью и всякой верующей душей яко невестой бываемого, неуважение. Прелюбодеяние есть еще последнего уже вида гражданской честности истребление; ибо есть торжественной перед всей церковью и перед всеми людьми данной присяги бесстыдное нарушение, не говоря о том, что сия же самая перед людьми учиненная присяга есть клятва и перед Самим Богом. Прелюбодеяние есть еще и самых прав натуры злоупотребление; ибо премудрый Бог, сотворив единого человека, сотворил для него и единую помощницу, а не многих, и Словом Своим подтвердил: два только будета в плоть едину (Быт.2:24), а не многие; в воспоминание чего, и можно сказать, в стыд нарушающему сей союз натуры человеку еще и по сие время в некоторых бессловесных, неразумных животных оное право натуры, сопряжение токмо двух лиц наблюдается. Поистине в стыд! Ибо человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им; не только уподобися, но ветхий, плотский человек уже и хуже их. Бессловесные бо животные без разума, по единому чувственному побуждению, в правах натуры своей пребывают, в законе естества своего ходят, и в пищи, и в питии, и в самом сопряжении порядок знают; а человек с разумом, но нарушает как закон Божий, так и права натуры, нарушает Богом учрежденный и натуре данный порядок и в пище, и в питии, и в самом плотском действии, в употреблении супружеского ложа.

Премудрый Бог сотворил первому человеку помощницу, но помощницу единую; премудрый Бог попустил и Словом Своим подтвердил быть браку, быть и плотскому сопряжению по причине умственного их ко греху поползновения, но попустил быть браку из двух токмо лиц состоящему и таким союзом связанному, которого, яко Им Самим сочетанного развязать, разрешить и разлучить никто не имеет власти; позволил после духовной любви к Нему яко Творцу иметь и плотскую любовь к жене; но к жене единой, брачным союзом сопряженной, с Его Божеским Благословением врученной, а не ко многим; позволил иметь плотскую любовь, но с порядком натуры, который в брачном союзе, в оном Таинстве сохраняется, и торжественной присягой яко печатью запечатлевается: ветхий же, плотский, греховный человек, не уважая духовной чистоты и святости жизни, оставив и самую гражданскую честность, презрев Божию Тайну и Создателево Благословение, нарушив торжественную присягу, нарушает порядок природы, прелюбы творит, перелюбляет, другой предмет, чуждую жену, или жена чуждого мужа незаконно, без всякого права, паче своего супруга возлюбляет и разрывая союз таинственно связанного супружества, оскверняет себя самым гнусным, плотским действием, оскверняет себя, несмотря на то, что в ветхом завете от Бога смертная казнь за сие положена; в законе бо тако писано есть: человек аще прелюбы содеет с мужнею женою или кто прелюбы содеет с женою ближняго своего, смертию да умрут прелюбодей и прелюбодейца (Лев.20:10); аще же кто с ближайшей родственницей прелюбы содеет, огнем да сожгут обоих; – оскверняет себя, не спрашася того, что всем нечистым блудникам и прелюбодеям и вечная смерть, бесконечное отлучение от Бога, яко от чистейшего Света и в темном аде мучение от праведного судии определены. Ибо апостол Павел весьма ясно сие подтверждает, глаголя: не льстите себе: ни блудницы, ни прелюбодее, ни сквернителе, ни малакии, ни мужеложницы царствия Божия, яко оскверненные, не наследят (1Кор.6:9–10); а часть им всем, по свидетельству Иоанна Богослова, в езере горящем огнем и жупелом, еже есть смерть вторая (Откр.21:8).

Безобразна и мерзка есть сия вторая черта, или второй вид скотского образа; злы и гнусны суть плотские дела, душепагубны суть нечистые действия, любодеяние и прелюбодеяние. Мерзки, злы и гнусны суть дела сии перед Всевидящим Оком Божиим, перед Собором Ангелов и святых мужей; мерзки, злы и гнусны должны быть они и пред всеми честно на земле живущими людьми. Ревностный Слова Божия проповедник, апостол Павел, чтобы сохранить честь добродетели и обесчестить пороки, таковый всем верующим и честность любящим людям написал в послании своем совет: писах вам в послании, не примешатися блудником, блудником мира сего, писах вам не примешатися; аще некий брат именуем, будет блудник, ниже с таковым ясти (1Кор.5:9,11). Вот сколь отвратительны должны быть любодеи и прелюбодеи!

Но так ли между нами, христиане, бывает? Нет! В нас не имеется той ревности, по силе котoрой бы мы, защищая честь добродетeли и уважая чистоту и целомудрие, гнушалися всякой нечистотой, всяким пороком и всячески удалялись общения с бесчестными людьми. Дерзновенные грешники часто свои гнусные дела, любодеяния и прелюбодеяния обнаруживают, явными творят как через ссоры и несогласия, в союзе супружества происходящие и нередко постыдными разводами сопровождаемые, так и через безумную похвальбу, хвастаяся сим гнусным студодеянием своим, хвастаяся перед другими тем, чего бы весьма много стыдиться надлежало; – дерзновенные грешники, обнаружив себя таковыми без зазрения совести; без стыда, свободно, не закрасневшись, входят во всякий дом и во всякое собрание: а мы, христиане, будучи непричастны в таковых делах, хотя внутренно и осуждаем их, но наружно не открываем сего, мы в домы свои пускаем их, знакомства своего удостаиваем их, едим и пьем с ними, а через сие подаем им случай и повод оставаться в своем заблуждении без стыда и, следовательно, без раскаяния. Первенствующие, ревностные христиане, святому Павлу подобные мужи, сих мерзких пороков гнушалися, от блудников и прелюбодеев отдалялися, когда примечали нераскаянность их. Что я говорю, христиане? Самые язычники, единым светом натуры просвещенные, как сии плотския действия, любодеяние и прелюбодеяние презирали, так и самих творящих оныя отвращалися; а имевшие в руках власть жестоко и наказывали таковых. Но мы ни пороками сими надлежащим образом не гнушаемся, ни любодеющих не отвращаемся; мы не стыдимся даже дружиться с ними, и дружиться не для приобретения их, не для обращения их на правую стезю, а для единаго мирского, политического, лицемерного обхождения.

А из сего, христиане, какой рождается в обществе вред, какой в христианстве упадок и какая для человеческого рода погибель! Сие попущение, сия вольность, сие о людях невнимание есть непоследней причиной нынешнего весьма великого развращения. От сего послабления происходит то, что нет града, нет селения, нет почти дома, где бы скверность сия, плотская нечистота, любодеяние и прелюбодеяние не обитали. От сего послабления происходит то, что не только мужи и жены, в смысл, возраст и силу пришедшие люди развращаются и оскверняются, но и самые едва жить начавшие, едва познавать и отличать одну вещь от другой научившиеся, дети, отроки и отроковицы, юноши и девицы уже о плотской любви знают, уже о влюблениях помышляют, а часто и действительно сей проказой заражаются, ввергаясь в самые пороки, как то с великим прискорбием сердца и со смятением духа примечается.

Сие же что в человеческом обществе причиняет? Беспорядок жизни всякого, расстройку семейств, ссоры и несогласия, разрыв супружества, расточение имения и убожество, злобу и самые убийства. Что в христианстве производит? Холодность и даже мертвенность веры, уничтожение чистой любви, развращение сердца, забвение о бессмертном духе, нерадение о должностях, кратко: совершенное язычество. И какие последствия сие послабление имеет для всего человеческого рода? Единую пагубу как временную, так и вечную. Ибо не только оскверненные сими мерзостями лица различными новыми болезнями измождеваются, расслабляются и прежде времени умирают и вечно по смерти погибают, определяясь от Бога на мучения за беззакония свои, но и самые посторонние, имея с ними близкое сообщение, той же проказой заражаются, заражаются и телесными и душевными немощами, и, следовательно, так же идут и к временной и вечной погибели. А сверх сего оная плотская нечистота и на целые государства навлекает жестокие Божеские наказания. Как например: за что прежний мир весь водою потоплен быв, погибе? (2Пет.3:6) За нечистоты плотские. Яко умножишася нечистоты человеков. За что Содом и Гоморр огнем созжены? (Быт.6:5,18:20) За блудное житие. За что все Вениаминово колено погибло? За постыдные прелюбодеяния.

Растлелась, христиане, земля, совершенно развратился мир, обветшал человек. Куда ни посмотри, нигде почти не увидишь истинного, христианством требуемого девства; куда ни обратись, везде увидишь, что человек плотян, ветх, греховен, скотоподобен; на кого ни воззри, во всяком из нас приметишь, что каждый от юности своей и доныне без исправления помышляет в сердце своем злое. Немногие, весьма немногие в почтенной чистоте остаются и в христианской непорочности пребывают, любя Спасителя своего. Большее же число людей в совершенные нечистоты вдается, и вдаются иные не только в любодеяния и прелюбодеяния, но и в такие плотские нечистоты, о которых ни говорить, ни помышлять без соблазна и без греха не можно христианам, и которые подробно описаны апосполом Павлом в послании к Римлянам (Рим.1:26–27).

Растлилась земля, развратился мир, обветшал человек. Многие хотя не растлевают девства незаконно, а вступают в брак; но и в брак вспупают не с совешенной чистотой. Ибо вступают не с намерением умножения человеческого рода, для чего единственно и брак Бога попущен, позволен, благословлен; но вcтупают для единых плотских удовольствий; а посему самому и в браке, но скотски живут, живут, не зная ни чистоты, ни умеренности, ни воздержания и никакого не наблюдая времени.

Многие плотского, скотского прелюбодеяния не творят; но прелюбодействуют духовно, в сердце своем, взирая на других очами своими и похотствуя на них. Что Сам Спаситель наш прелюбодеянием называет тако глаголя: всяк, иже воззрит на жену похотным оком, с похотью очес, уже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф.5:28), уже духовное учинил прелюбодеяние. Многие плотского, скотского прелюбодеяния не творят; но языком любодействуют, всякое гнилое, нечистое, мерзкое слово изходит из уст их, всяким буесловием и сквернословием занимаются; а через сие внутренние похотствования возбуждаются, которым словам внимать премудрый Соломон всякому запрещает: не внимай злей жене; – говорит он, – мед бо каплет от устен жены блудницы, яже на врмя наслаждает твой гортань: последи же горчае желчи обрящеши, и изощренну паче меча обоюду остра: безумия бо нозе низводят употребляющих ю со смертию во ад. И паки: яма глубока уста законопреступных; возненавиденый и оставленый от Господа впадется в ню (Прит.5:3–5,22:14).

Многие скотского любодеяния и плотского прелюбодеяния не творят; но воззрениями своими, из любовной страсти происходящими, телодвижениями своими плотские, внутренние вожделения являющими, осязаниями своими с худым намерением и посему с великой неблагопристойностью производимыми, подобное совершают. Ибо через сие как себя, так и других к тому же побуждают. Всякий грех, а наипаче сей плотский, сперва в мысли и сердце рождается, потом в воображении образуется, словами обнаруживается, телодвижениями или наружными знаками более возжигается и увеличивается, а за сим, наконец, весьма скоро и содевается. Как то и Соломон уверяет, тако описывая состояние и разные виды блудной жены: жена зрак имущи прелюбодейничь, яже творит юных парити сердцам, воскрилена же есть и блудна, в доме не почивают нозе ея, но время некое вне глумится, на распутиях при всяком угле приседит; и егда сретает от безумных чад юношу скудоумнаго, глупого, рассеянного, лобзает его и бесстудным лицом тако говорит к нему: жертва мирна ми есть, днесь воздаю обеты моя; сего ради изыдох в сретение тебе, желающи лица твоего, обретох тя: простиралами покрых одр мой, коврами сугубыми постлах, иже от Египта, шафраном посыпах ложе мое и дом мой корицею; прииди и насладимся любве даже до утра, гряди, и поваляемся в похоти: несть бо мужа моего в дому, отъиде в путь далече и не скоро возвратится. И тако прельщает скудоумнаго и тенетами устен в блуд привлекает его. Он тотчас яко объюродевши последует ей, и ведется яко вол на заколение, или яко пес, на узы, спешит яко птица в сеть, не ведая, яко течет на погубление души своей. Блудница бо есть язва, яже уязвивши многих, низверже, и безчисленни суть, ихже убила есть. Путие адовы дом ея, низводящии в сокровища смертная (Прит.7:10–19, 7:26–27), в жилища вечной смерти.

Многие плотского любодеяния и скотского прелюбодеяния не творят; но в самих уборах своих, в одеяниях своих нечто подобное тому являют и через неблагопристойное украшение свое как бы худые намерения свои открывают. Натура человеческая сама по себе без посторонних примесов хороша и не требует подделанного украшения; и всякий ей должен быть доволен. Но кто как бы будучи недоволен своей натурой, излишне печется о телесном украшении: тот показывает, что он будто для других украшается, украшается для соблазна их. И часто бывает, что не только с намерения, но и без такового намерения делаемое наружное украшение в действительный соблазн обращается. Многие пленяясь оным соблазняются, претыкаются яко о камень, падают и запутываются во узах страсти, Но горе всякому, имже, с намерения, или не с намерения, соблазн другому приходит. Аще кто, – говорит Христос,– каким бы то ни было образом, соблазнит единого малых сих верующих в Мя, уне есть ему, да обесится жернов оселский на выи его, и потонет в пучине морстей (Мф.18:7,6).

Растлелась земля, развратился мир, и обветшал человек, так обветшал, что не только сам не видит совершенного повреждения своего, не чувствует, яко он ветх, греховен, плотян, скотоподобен, но когда и других слышит Словом Божиим обличающих его, чистосердечно открывающих повреждение его и усердно из рва совершенной погибели вызывающих его, не верит им, не приемлет слов их, смеется им и почитает сие за единую критику.

Но как ветхий человек ни принимай слово увещания, обличения и наказания: однако долг требует от нас, яко стражей стада Христова, предостерегать его от сего заблуждения, часто напоминать ему о сем и всегда давать ему таковой совет: сыне, хранися от жены блудной, и от наваждения языка чуждаго; да не победит тя доброты похоть, ниже уловлен буди твоима очима, ниже совосхитишися веждами ея. Жена бо блудная честныя душы мужей уловляет. Ввяжет ли кто огнь в недра, риз же своих не сожжет ли? Или кто ходити будет на углиях огненых, ног же не сожжет ли? Тако вшедый к жене мужатей не без вины будет, ниже всяк прикасаяйся ей. Не дивно, аще кто ят будет крадый; крадет бо, да насытит душу свою алчущчю: аще же ят будет, воздаст седмерицею, и вся имения своя дав, избавит себе. Прелюбодей же за скудость ума погибель души своей содевает, болезни же и безчестие понесет, поношение же его не загладится во век (Прит.6:24–33). Аминь!

Человеку некоему богату угобзися нива: и мысляше в себе, глаголя: что сотворю, яко не имам где собрати плодов моих? И рече: се сотворю: разорю житницы моя, и большыя созижду, и соберу ту вся жита моя, и благая моя; и реку души моей: душе, имаши многа блага, лежаща на лета многа: почивай, яждь, пий, и веселися.

(Лк.12:16–19)

Как сильное сияние солнечного света всегда бывает несносно и неудобостерпимо для слабых человеческих очес, для очес поврежденных, в зрении притупленных; сии болезненные очи не иначе могут взирать на ясный свет, как с чувствованием скорби и мучения, без всякого удовольствия; им сноснее тьма, нежели свет, им приятнее ночь, нежели день; понеже они, имея в себе самих тьму и повреждение, согласнее с ночной тьмой, нежели с дневным светом: подобно и сильное, на Евангельском Свете основанное обличение развратности и повреждения человеческого, живое описание порочных мыслей, худых нравов и злых действий грешников, существенное представление гнусного, греховного, ветхого, диавольского, скотского и мирского образа их, без сомнения, бывают несносны и неудобостерпимы для слабых человеков, для людей поврежденных, для ослепленных скотской чувственностью, мирской прелестностью и диавольской злобой. Сии поврежденные человеки по внутренней слепоте своей не иначе могут взирать на ясный нравственный свет, на истинное представление безобразия своего, как с чувствованием неудовольствия они, будучи сами в себе тьма, наклоннее пребывать в мрачных своих заблуждениях и ничего в себе не видеть, нежели выходить на свет и видеть ветхость свою и повреждение свое.

А посему по самому весьма часто случается, что когда говорят им истину сию, они подозревают, точно ли истина есть сказанное; когда говорят им истину сию с добрым намерением, из единой любви, с таковым единственно желанием, дабы представив истину во всей наготе своей, подать им через сие случай без всякой маски видеть себя во всей дурноте своей, а через то возбудить в них тщательнейшее попечение и сильнейшее стремление к поправлению повреждения своего, они тогда думают, что сие говорится из нечистого источника, или по гордости, или по злобе, и по сему принимают сие за единую критику и брань; а через сие совсем лишаются пользы, проистекающей из Божественных наставлений.

Но как ветхий человек ни думай, как поврежденный народ ни принимай обличение, как развращенный ни смотри на нравственный свет; пусть обличение ему несносно, пусть описание ветхости его ему неприятно, пусть горька ему сия пилюля, и он с неудовольствием принимает ее и видимо показует неудовольствие свое дающему ее; положим, что не нравится ему сия прямая, дружеская и искренняя речь, худ ты, друг мой, ветх, греховен: однако всякому Слово Божие проповедающему, должно всегда помнить сие апостольское изречение, что Слово Божие не только неудовольствиями людскими, критическими рассуждениями не останавливается, но ни гонением не прерывается, ни узами не вяжется (2Тим.2:9), ни темницей не заграждается, и, следовательно, всегда, везде, перед всеми и всеми образами должно произносимо быть, должно произносимо быть и в виде увещаний, и в виде обличений, и с приятными обещаниями, и с горестными угрожениями, дабы через то и другое Слово Божие возымело в человеке свое действие и произвело в нем надлежащую пользу.

Как благоразумный, телесный врач не только сладостные и приятные дает болящему телом лекарства, но и самые горькие и противные; ежели усматривает могущую из того произойти пользу; и не только горькие дает лекарства, но и самые жестокие совершает над ним действия, как то: или раны растравляет, или гнилое и наросшее мясо обрезывает, или и целые члены отделяет; ежели в сем необходимую нужду примечает: так точно и благоразумный, духовный врач не только усладительным и приятным словом должен питать души человеческие, но так же обязан и горькую доставлять им пищу, дабы она послужила им в действительное врачевство для поврежденного существа их; он обязан не только горькую сообщать им в слове пищу, но должен Словом Божиим яко мечем обоюдоострым, Словом живым и действенным поражать их, рассекать их, проходить до разделения души же и духа, членов же и мозгов, судително помышлением и мыслем сердечным (Евр.4:12), и отделять все то от них, что повредилось и сгнило, когда приметит совершенное гниение их. Сей есть существенный долг всякого духовного врача.

На сих-то основываясь положениях и я, посильный сеятель Слова Божия, делаю подробное описание ветхого, гнилого человека; хотя сие, может быть, многим и не нравится. Как быть, горько учение сие, но необходимо. Господь бо всякому пастырское звание на себе носящему тако глаголет: сыне человечь, стража дах тя дому Израилеву, да слышиши Слово от уст Моих, и воспретиши им от Мене. Внегда глаголати Ми беззаконнику, смертию умреши: и не возвестиши ему, ни соглаголеши, еже остатися беззаконнику и обратитися от пути своего, еже живу быти ему: беззаконник той в беззаконии своем умрет, крове же его от руки твоея взыщу. И ты аще возвестиши беззаконнику, и не обратится от беззакония своего и от пути своего беззаконна: беззаконник той в беззаконии своем умрет, а ты душу твою избавиши. И паки: Егда совратится праведник от правд своих и сотворит согрешение: и дам муку пред ним, той умрет, яко ты не воспретил еси ему, и во гресех своих умрет, зане не помянутся правды его, яже сотвори: кровe же его от руки твоея взыщу. Аще же ты возвестиши праведному, еже не согрешити, и той не согрешит, праведный жизнию поживет, яко воспретил еси ему, и ты твою душу избавиши (Иез.3:17–21).

Как быть, неприятна сия истина, но спасительна. Ибо врачует души всех тех, которые сперва хотя с некоторым принуждением, и мало-помалу приемлют ее во внутренность свою и допускают ее до сердца своего. Как быть, хотя многие, может быть, имеют некоторое неудовольствие и отвращение от описания диаволо- и скопоподобного в человеке находящегося образа, может быть, многим правда глаза колет, и хотели бы они, чтобы правда сия не была так обнаженно представляема: однако аще праведно есть пред Богом, паче послушати человеков не хотящих внимати, нежели Бога, повелевающего глаголати, сами судите? (Деян.4:19) Без всякого убо сомнения должно всегда и везде правду глаголати. Должно непременно говорить, что ветхий, греховный, плотский человек есть не только диаволо- и скопоподобен, как то мы в предыдущих поучениях объяснили, но есть также и мироподобен; должно говорить, что он сверх диавольского и скотского образа, носит на себе образ мира сего.

Из каких же видов состоит образ мира сего?

Как диавольский образ и скотский образ различные имеют в себе черты, из многих состоят видов: так точно и образ мира сего, существенную часть ветхого человека составляющий, разнообразные имеет в себе черты, из многих состоит видов. Главное начало сего третьего в ветхом человеке образа есть миролюбие, погружение себя в суеты мирские, излишняя привязанность к мирским вещам, такое прилепление к миру, что ветхий человек, вместо Воли Божией и Духа Его своей собственной волей, к миру привязанной и духом мира водится и управляется. Сие главное начало, ветхого человека занимающее, или в ветхом человеке впечатлевающееся и изображающееся, делится на многие виды. И первый вид, или первая черта образа мира сего, в ветхом человеке есть не что другое, как богатство мира сего, греховное любоимение или сребролюбие.

И богатство мирское есть не что другое, как великое собрание земного сокровища, многочисленное количество злата и сребра, пищи и пития, хлеба и одежд, подчиненных и скота. И богатство само по себе взятое, в злате и сребре состоящее, есть вещь средняя, есть ни добро, ни зло; а бывает оно и добром, и злом, по приобретению и по употреблению человеческому. Когда оно праведно приобретается, приобретается без притяжания, без насилия, без обманов, через труды; когда оно само по себе течет, и сердце человеческое не прилепляется к нему по оному Давидову изречению: богатство аще течет, не прилагайте сердца (Пс.61:11); и когда оно правильно употребляется, употребляется на ближних, яко общий для всех дар Божий: тогда оно поистинне добро; и как приобретение его, так и упопребление, Богу приятны.

Ежели же богатство и неправедно приобретается, и во зло употребляется: то злом для человека и бывает. И тогда то оно любоимения или сребролюбия имя получает и живый образ ветхого человека, и существенную часть его составляет. Любоимение бо, или сребролюбие есть не что другое, как греховное стяжание богатства, прилепление сердца к нему и по порочным расположениям сердца беспорядочное употребление имения. Любоимение, или сребролюбие, есть не что другое, как злоупотребление видимых Божеских даров и в принятии оных, и в возвращении их, и в получении, и в употреблении. Ибо как падший, ветхий человек поступает с богатством мира сего, приобретая его и употребляя? Человек с того самого времени, как пал, как уклонился от Воли Божией, как отступил от истинного и существенного богатства своего, Бога, как удалился от духовных, нетленных благ, – с того самого времени, как отдался в волю сатаны и как погрузился в плотскую, чувственную, скотскую жизнь, с того самого времени так занялся и миром сим, вещами его, что как воля сатаны, чувственность плоти в нем начерталися, так изобразилася в нем и похотливость мира сего, равными силами начали в нем действовать и гордость житейская, и похоть плоти, и похоть очес (1Ин.2:16), яко существенные части ветхости его.

Богатство мира сего, злато и сребро вместо Бога совсем заняли сердце человеческое, так заняли, что ветхий человек не только тогда приковывает к нему сердце свое, когда богатство течет и человек уже имеет его в руках своих, но и тогда влюбляется в него, когда еще ничего не имеет. И сия самая пустая привязанность сердца к миру, сия похоть очес, сие прилепление к богатству, сие влюбление в злато и сребро, в такую неумеренность приводят человека, что он употребляет всякие неправедные способы для приобретения и умножения богатства своего. Человек, не слушая глаголющего Слова Божия, не внимая гласу разума, не трогаясь укоризненным судом совести, не опасаясь высших, не стыдясь равных, не смотря на вопль и жалобы нищих, всякие неправды содевает, дабы собрать злато и сребро.

Ветхий человек, будучи начальником, насилия и притеснения творит для приобретения богатства; будучи служителем церкви, стражем стада Христова, из сребролюбия наемником бывает; будучи судией, зерцало правосудия от лица своего отвращает, и как бы закрыв глаза, правду на неправду меняет, сирого и вдовицу обижает, беспомощного притесняет; будучи господином, подданных своих великими налогами отягощает, в бедность приводит и разоряет, удовлетворяя страсти любоимения; будучи купцом, в торгу обманы употребляет, и по правде купить или продать за невозможное почитает; будучи крестьянином, или насильством отнимает, или потаенно похищает что-нибудь у ближнего своего; будучи рабом, везде и во всем, и в присмотре за другими, и в приеме вещей, и в покупках, неверность являет; всякий должность свою за деньги нарушает.

Человек из сребролюбия все содевает; он и Богослужение оставляет, и святых дней различать не знает, он и в церковь не ходит, и праздников не помнит, он и пороков не уважает, и неправду творит, и блуд совершает, и теснит, и мучит, и грабит, и убивает, и своей собственной жизни не щадит, только бы умножить имение свое. Вот как ветхий, сребролюбивый человек богатство приобретает! Что апостол Павел весьма выразительно подтверждает тако глаголя: хотящии богатитися впадают в напасти и сеть, и в похоти многи несмысленны и вреждающыя, яже погружают человеки во всегубителвство и погибель: корень бо всем злым сребролюбие есть, его же нецыи желающе заблудиша от веры, и себе пригвоздиша болезнем многим (1Тим.6:9–10). «Печаль века сего и лесть богатства, – говорит Сам Христос, – входя во внутренность, подавляют Слово Божие и безплодно творят, якоже и прочия похоти (Мк.4:19). И Сирах глаголет: «ищай обогатети, отвратити око. Посреде собраных каменей вонзется кол, и посреде продаяния и купли совершится грех. Аще не держится страха Господня со тщанием, вскоре превратся дом его» (Сир.27:1–3).

Великое зло есть для ветхого человека богатство мира сего по приобретению своему; с великими бо нечистотами сопряжено искание оного; и несчастные имеет последствия хранение его. Но не меньшее также зло есть сие богатство и по самому употреблению своему. Ибо как ветхий человек, изобилующий сим сокровищем, упопребляет оное? Две суть дружественные сопутницы богатства мира сего, скупость и роскошь. Человек, трудами своими стяжав многое имение, или по наследству получив оное, редко остается в умеренных и благопристойных пределах относительно к употреблению его, редко так распоряжает им, как должно; а большей частью, имея великое богатство, в две крайности ввергается, ввергается или в скупость, или в роскошь, или в излишнюю бережливость, или в мотовство; ввергается в скупость, когда сам и своими трудами приобрел, ввергается в роскошь, когда без всяких трудов по наследству получил его. Но и то и другое творя, человек великий порок содевает.

Что бо есть скупость в ветхом человеке? Скупость есть не что другое, как излишняя бережливость имения, такое соблюдение оного, что человек, имея его очень много, не только другим, бедным и неимущим не уделяет, но и для себя самого употребить жалеет. Миролюбивый и сребролюбивый человек так пригвождает себя, сердце свое к богатству мира, к злату и сребру, что об общей пользе никогда не помышляет, другим помогать совсем расположения не имеет, а для себя только живет, он по примеру Евангельского богача тако мыслит: что сотворю, яко не имам где собрати плодов моих? Тако говорит: се сотворю, раззорю житницы моя, и большия созижду, и соберу ту вся жита моя и благая моя; и тако располагает: ну душе, имаши многа блага, лежаща на лета многа, почивай, яждь, пий, веселися. Часто же миролюбивый и так сребролюбием ослепляется, что злата из сундуков и для своих крайних нужд вынуть не может. Скупой питается убого, одевается скудно, живет холодно, сидит темно, спит мало, стережет бодрственно и беспокоится всегда.

А когда миролюбец так худ и скуп для себя; то как он может быть добр и милостив для других, как он может подавать нищим, щедрить убогим? Сего в нем и не бывает, как то премудрый Сирах уверяет: мужеви скупому, – говорит он, –, не лепо есть богатство; и человеку завидливу на что имение? Иже себе зол, кому добр будет? И не возвеселится во имении своем. Завидящаго себе самому несть злейша: и сие воздаяние злобы его. Скупый ни себе, ни другим добра не творит. Лукав бо есть завидяй оком, отвращаяй лице, и презираяй души. Око лихоимца само не насыщается части, и обида лукаваго изсушает душу. Око лукаво завидливо и о хлебе, и на трапезе своей скудно, а для других быть щедру, ему и совсем невозможно. Ежели же когда и добро кому творит, то непременно творит или из стыда, что другие в глаза осуждают его, или по честолюбию, дабы прикрыть мерзкую скупость свою, или в забытии, как бы на малое время оставив скупость свою, но после паки скоро изъявит злобу свою (Сир.14:3,5–10). Мало даст, а много поносити будет, и отверзет уста своя яко проповедник, днесь взаим даст, а утро истяжет.

Но приятно ли сие Господу и похвально ли перед человеками? Никак!

Ненавидим есть человек таковый Господу и человекам (Сир.20:15). Ненавидим Господу; ибо он дар Божий, общий для всех, присвояет себе одному. Ненавидим Господу; ибо он из эконома, разделять Божии дары долженствующего, учинился похитителем и татем. Ненавидим Господу; ибо он стяжал в себя свойство совсем противное благости и щедрости Его. Ненавидим и человекам; ибо чужд стал быть всякого чувствования человечества, уничтожил в себе всякое человеколюбие. Ненавидим человекам; ибо он сделался относительно к ближним презрительным, поносительным, притесняющим, обижающим, гонящим. Ненавидим Господу и человекам; ибо имея разум просвещенный, волю свободную, духовное существо Ангелам подобное, все помрачил, растлил, повредил, к чувственному, плотскому, земному пригвоздил, пригвоздил к злату и сребру, к земле, к грязи, к праху, к совершенному ничтожеству, вместо того, чтобы прилеплену быть ему к единому Богу и к духовным его благим. Так ненавидим он Господу, что Господь часто сице взывает и гласит сердцу его: безумне, в сию нощь душу твою истяжут от тебе: а яже уготовал еси, кому будут? (Лк.12:20) Поистинне гнусное, злое, порочное, греховное свойство в ветхом человеке есть скупость.

Подобной гнусности и мерзости есть и вторая сопутница богатства мира сего, роскошь, широкий и пространный путь, сладострастная и сластолюбивая жизнь. Роскошь бо есть не что другое, как излишняя небережливость богатства, безрассудное расточение имения, рассеяние оного во все страны и без всякого порядка. Чудное превращение и удивительные перемены оного мирского в разных видах приемлемого счастия! То богатство, которое отец, или дед, или прадед собирал, собирал с потом и кровью, не щадя даже своей жизни, собирал с великой бережливостью, или лучше с гнусной скупостью, собирал не только другим полштки не уделяя, но и себе весьма умеренную пищу дая, всегда вполсыта наедаясь, собирал со всякими неправдами, с обманами, с притеснениями, с грабительством, а ежели и без сего, то, по крайней мере, с такой к нему привязанностью, коя заставляла его всегда оставлять самые помышления о Боге и о христианских должностях, не говоря уже о самом исполнении оных, – сие, говорю, так неправедно собранное имение, с которым он и перед смертью расстаться жалел, остается после него, достается другим, или детям, или внучатам, или другим каким сродственникам, и они наслаждаются им.

Но как наслаждаются? Наслаждаются без всякого порядка и без всякой для других пользы. Собиратeли имения так привязаны были к нему, что и малейшего ущерба жалели; и ежели что-нибудь потерять случалось, долго беспокоились и мучились; а когда бы им всего лишиться должно было, то, думаю, и не перенесли бы сего удара без лишения или разума, или чувств, или самой жизни. О, слепота ветхого человека! А наследники имения, получив оное без труда, не так бывают бережливы, они расточают его, они во все концы распускают его, они всюду рассевают его без всякого жаления. Но как собиратeли, ничего не сообщая другим, не делали пользы имением своим: так точно и наследники, хотя всюду его расточают, но расточают без всякой истинной пользы. Ибо расточают не на ближних, не на бедных, не из человеколюбия, но расточают для себя и из мотовства. У них уже дома не дома, уборы не уборы, столы не столы, одежды не одежды, кони не кони, колесницы не колесницы, у них последний слуга лучше живет, нежели покойный предок, собиравший имение для них.

Какое же последствие бывает за сей роскошной жизнью? Правда, случается, что, имея большое наследство, доживают дни свои в сем порочном довольстве, хотя и не много уже оставляют детям своим: но большей частью то с ними случается, что и с блудным Евангельским сыном. Они, получив довольную часть имения, отходят на страну далече, удаляются не только от Воли Божией, но и от совета добрых людей, и то на зрелища, то на различные с обманом и с запальчивостью сопряженные игры, то на блудные дела, то на излишние наряды так проматывают полученное имение, что не только ничего из него не остается, но уже и долги на долги, и даже многие до того доходят, что сами бывают в унынии, жены в бедности, дети в развращении, родители, когда живы, в печали, до того доходят, что, как Евангелие говорит, от рожец со свиниями питаться готовы.

Несчастное превращение! Безумное богатства собирание и употребление! Видно, лучше жить посредственно, нежели очень богато. Видно, надежнее оставлять детей с просвещением разума, с исправлением воли, нравов и жизни, с хорошим поведением, с христианскими чувствованиями, нежели с великим наследием богатства земного. О, когда бы родители осмотрелись и приняли за благо оставлять детям не наследие имения, но наследие хорошего воспитания, воспитания не иностранцами доставляемого, то есть политического, но воспитания истинно христианского, на честности души и нравов основанного, на благочестии утвержденного. Думаю, и безошибочно думаю, что и воспитывавшие бы тако родители остались спокойнее, и дети бы жили благополучнее. Не в богатстве бо благополучие, но в добром поведении. Честной жизни человек может иметь всегдашнее внутреннее спокойствие, может так же иметь и наружное довольное пропитание.

Но что я сказал о великих богачах; тоже можно сказать и о всяком из нас. Всякой тот безумно поспупает, по образу ветхого человека живет; кто более проживает, нежели сколько получает; и не только сие, но ежели все для себя, для сластей своих изживает, а для ближних бедных ничего от трудов своих не уделяет; всякой таковой безумно поспупает.

Сколько блажен тот, который часто поминает, яко смерть не замедлит, и завет адов не показан ему есть, который прежде, нежели умирает, добро творит другу и по силе своей простирает и дает ему, и чрез сие душу свою освящает, который в премудрости умирает, всегда в разуме своем поучаяся святыни; он во обители благих, и в славе вечной премудрости обитати будет (Сир.14:12,13,16,21,25,27): столько, напротив, несчастен тот, который ни о смерти, ни о тлении своем, ни об аде никогда не помышляет, который не учится премудрости и святыни не уважает, другим добра не творит, а сам или в скупости живет, или в роскоши утопает, несчастен; ибо и тем и другим себя ко аду приуготовляет. Аминь!

Како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от Единаго Бога, не ищете? …возлюбиша бо паче славу человеческую, неже славу Божию.

(Ин.5:44, 12:43)

Как проточная вода чем далее от источника своего отходит, тем более входит в нее посторонних потоков, и тем более она увеличивается; со умножением же ее умножаются и быстрота течения ее, и сила стремления ее, и волнование ее: так и ветхий человек, чем далее отходил от приснотекущего источника своего, Триипостасного Бога, Который сотворил его, дал ему бытие и впечатлел в него образ Свой, тем более входили в него и занимали его посторонние предметы, и тем более увеличивалась в нем поврежденная новизна его, или лучше прибывшая ветхость его. Когда человек уклонился от Воли Божией, удалился от единосущного Триипостасия Его: тогда изгладилось в нем и подобное Богу Единство, Единство духа, ума и воли с Духом и Волей Божией; тогда истребился в нем единый образ и единое подобие Божие, а заступили на место его многочисленные образы тех посторонних предметов, к коим он уклонился и кои взошли в него, и впечатлелись в нем.

В ветхом человеке с умножением предметов, кои заняли сердце его, умножились и непостоянное течение жития его, и ненасытимое стремление желаний его, и волнование страстей его. Ветхий человек всем влечется и ничем не насыщается; ветхий человек всюду наклоняется и нигде конечного удовольствия не находит; ветхий человек на чем ни останавливается, не только не видит конца своим желаниям, но еще усматривает беспрестанное усилие и умножение оных. Сатана, плоть и мир, к коим человек, оставив Бога, конечное свое благо и насыщающую души пищу, уклонился, ничего не имеют в себе такого, что бы могло сделать совершенное удовольствие бессмертному духу и конец желаниям его, а еще суть таких свойств, что чем более занимают они человека, тем более развлекают его, и тем неограниченнейшими делают человеческие желания. Сатана, плоть и мир всегда так поступают: они всякого ветхого человека, один другому, в оковы отсылают; то сатана вяжет его в злобах своих, то плоть потопляет его в сладострастиях своих, то мир путает его в прелестных сетях своих; и сим разнообразием своим не только не утоляют они жажды желаний человеческих, но еще умножают оную к пище своей, несмотря на то, что под прикрытием сладости ее самая адская горечь сокрывается.

Ветхий человек так в узах сатаны, плоти и мира запутывается, что и развязать его трудно, так в ложных удовольствиях их утопает, что и оставить их не желает, и никогда ими не насыщается, а попеременно то тем, то другим занимается, и тако навсегда сей тьмой очаровывается. Он иногда услаждает вкус, насыщаяся сладкой пищей и питием, иногда делает удовольствие плоти, питая ее гнусными блудными делами, иногда увеселяет похоть очес, собрав множество блистательного злата и сребра, и расклав оное перед глазами своими, иногда чешет слух свой, внимая похвалам, и так сими предметами занимается, что они впечатлеваются в нем и составляют особенныя черты начал своих, как то похоти плоти, похоти очес и гордости житейской, делают из себя особенные виды тех образов, кои в нем начертались, именно, образа диавольского, образа скотского, и образа мира сего.

Но сколь многоразличны виды образа сатаны, и какие черты образа скотского, сие мы довольно прежде объяснили; а какие виды образа мира сего суть, сие мы продолжим объяснять. В предыдущем учении сказали мы, что увеселение похоти очес блистательным златом и сребром, многое и неправедное стяжание его, и злое употребление его составляют первую черту образа мира сего; а ныне объясним, что щекотать слух свой похвалами человеческими и сим единым питаться, делает вторый вид образа мира сего, и существенную часть ветхого человека.

Как миролюбие, или любоимение есть первая черта образа мира сего в ветхом человеке: так славолюбие и любочестие суть вторая черта образа мира сего в нем. И славолюбие есть не что другое, как такое расположение духа нашего грехом помраченного, по которому он никакого дела не начинает и ничего не производит, не предположив себе прежде за то или чести, или чина, или, по крайней мере, похвалы человеческой. Славолюбие есть не что другое, как усильное желание и ревностное всеми образами искание себе похвалы, славы, чести и чинов. Удивительно, как прелестный мир занял сердце ветхого человека, и как образ его начертался и впечатлелся в нем. Единое эхо, в воздухе произносимое и слышимое, есть вся человеческая похвала и слава; но ветхий человек любит ее. Единый ныне расцветающий, а наутро увядающий цвет есть вся человеческая честь; но ветхий человек пленяется ей. Единый пустой знак, не имеющий ни малого достоинства, есть всякий самовольно, через неправды приобретенный чин, а не от Бога врученная власть; но ветхий человек усильно желает его.

Ветхий человек видит, что коих ныне в мире непостоянные люди хвалят, тех заутра поносят, кои ныне у мира в чести, те заутра в бесчестии, кои ныне славой и чинами своими утешаются, те заутра сетуют, сетуют, или славы и достоинства лишаяся, или и временное существование свое прекращая; умирая бо все оставляют не только славу, не только чины, не только знаки достоинств, но и самое тело свое согнившее во гробе, в земле; – всю сию суетность ветхий человек видит; но по слепоте своей и по греховному очарованию своему не может так живо представить себе; и по сему самому ревностно ищет себе похвал, славы и честей. Сколь ненасытно ветхого человека око зрения и ум богатства: столь ненасытен его слух похвалы, славы и честей. Он во всем ищет себе славы, он всеми хочет быть хвалим, он через все хочет приобрести себе честь. Ветхий человек что ни творит, все для похвалы, для славы, и для честей творит.

Для сего единого он и великие труды несет, и многия дела отправляет, и различные должности проходит; а сим самым и дела свои и себя самого опорочивает и оскверняет. Каковы бо намерения, таковы и дела; нечисты намерения человеческие, нечисты и дела, и самое добро, по нечистому намерению производимое, уже есть грех и мерзость перед Богом, что о всех делах ветхого человека действительно можно подтвердить. Ибо ветхий человек не творит добра ради самого добра, то есть для того, что оно в существе своем достойно любви и по самой благой существенности своей должно производимо быть; ветхий человек не творит добра ради Бога, в заповедях Своих творить оное повелевающего; ветхий человек не творит добра ради той награды, какую Бог обещал даровать в блаженной вечности за оное: но ежели он и творит добро, то творит оное для единой похвалы человеческой, для славы, для честей, для чинов; и не иначе он творит добро, как бы он творил самое зло; в намерении бо его есть не добро сотворить, но честь и славу себе приобресть, и чем бы ни получить, добром или злом, ему все равно, только бы получить; и, следовательно, в ветхом человеке и самое добро есть грех, все бо, еже не от веры, что не ради Бога повелевающего, и не из любви к добру, происходит, а происходит или из сребролюбия, или из славолюбия, грех есть (Рим.14:23). Все таковое грех есть, и никакой не может производить в человеческом роде пользы.

Например: для чего, многие правители обществ и денно и нощно бдят о порядке дел, о благочинии народа, о благосостоянии людей, но не видно во многих местах ни порядка дел, ни благочиния народа, ни благосостояния людей? Для того, что в намерении сердец их не самые порядки дел, не благочиние народное, не желание исправления людям, но собственное славолюбие и честолюбие. Для чего мы, проповедники Слова, и часто, и много, и красноречиво, и убедительно говорим, но плода не видим, учим добро творить, и слушают нас с удовольствием, но не творят; Слово Божие от нас приемлют, но не исполняют, много взаем берут, но ничего не отдают? Поистине, думаю, для того, что главнейшее основание всего нашего прилежания, ревности и учения часто бывает не Дух Христов, движущий нас, не любовь, пользы и назидания ближнего ищущая, не сердечное желание обращения и усовершенствования другим нас побуждающее, но порочная собственность, греховное желание похвалы человеческой, искание славы и чести.

Для чего многие родители, кажется, пекутся о воспитании детей своих и сами смотрят за детьми своими, и многих пестунов приставляют к ним, и разных искусных учителей нанимают для них, и учат их и наукам, и художествам, но по большей части самое политическое воспитание обращается в грубое невежество, и не бывает пользы ни от собственного присмотра, ни от многих пестунов и учителей, и вместо того, чтобы веселиться о детях своих, принужденными находятся печалиться и сокрушаться? Безошибочно можно подтвердить, что для того сие бывает и от того происходит, что в детское воспитание втекает не христианское чувствование, на вере основываемое, молитвой утверждаемое и сильным желанием истинного блага детям сопровождаемое, но языческое славолюбие; от того сие происходит, что учат детей не столько для того, чтобы им быть добрыми, сколько для того, чтобы им быть умными, не столько для того, чтобы они могли много добра творить, сколько для того, чтобы они могли много и хорошо говорить, прямо ходить, кстати одеться, учтиво поклониться. А что весьма мало есть пользы от знания без деяния, от ума без добра, сие узнают и сами родители, но поздо узнают; когда увидят, что дети их много делают им учтивства и наружного увеселения, но мало внутреннего спокойствия и истинного удовольствия.

Грех и бесполезное дело есть всякое на славолюбии основанное действие. Грех есть, и никакой не приносит пользы та милостыня, которую творят богатые пред человеками, да видими будут ими, творят как бы вострубив перед собой, да прославятся от человек (Мф.6:1,2), творят не из человеколюбия, не из сострадания о бедности человечества, но из славолюбия. Грех есть, и никакой не приносит пользы та молитва, которую человек для того совершает, яко же лицемери в сонмищах, и в стогнах путий молящиеся, яко да явятся человеком (Мф.6:5) таковым, совершает не из уничиженнаго благоговения, но из славолюбия и для похвалы. Сие, яко лицемерие, есть мерзость пред Богом. Грех есть, и никакой не приносит пользы, всякое отправление должности, которое человек творит не для того, что должность ему, к начальству ли, или к подчинению относящаяся, препоручена от Бога, но для того ее отправляет, что она соединена с похвалою, славою, и честию. Грех есть, и бесполезное дело, всякое таковое действий расположение.

Но ветхий человек не другой какой пружиной водится в расположении деяний своих, как сей, то есть славолюбием. Ветхий человек, ежедневно слыша повеления Господни, глас Слова Его, ко внутренним делам возбуждающий, не трогается им, не просит у Господа Духа крепости, не ищет силы и мужества, не ополчается против невидимых врагов, не побеждает страстей своих отвержением себя самого, не прогоняет искушений лукавого мужественным сопротивлением, не постится, дабы утончить плоть и уменьшить похоти ее, не умерщвляет в себе греха, дабы получить победу над грехом и дать торжество добродетели, не делает себе насилия, дабы вместо зла производить добро, не смотря на то, что за все сие от премилосердного Бога, яко истинному подвигоположнику, обещаны и великое богатство, вечное царствие Божие, и высочайшее благородство, небесное наследие, чадство Божие, и венец неистленный (1Кор.9:25): но сей же самый ветхий человек, внимая поврежденному наклонению духа своего, чувствуя порочное побуждение собственности своей, последние собирает силы свои и увеселений отвергается, и своих родителей оставляет, во всякие опасности вдается, против врагов идет, сверх меры сил своих трудится, и глад и жажду, и зной и стужу переносит, и самой жизни своей не щадит, для чего да тленный венец приимет, для того все делать решится, дабы люди похвалили, новое имя приписали, чин дали и честью возвеличили.

Слепо ветхий человек поступает; когда так делами своими располагает и таковой только мзды за дела свои желает. Господь наш Иисус Христос и то нечистым представляет, рабством и наемничеством называет; когда христианин не из сыновней любви к Богу и не из сердечного прилепления к добру, но из страха адских мучений, или из желания небесного мздовоздаяния добро делает, в духовных делах упражняется: кольми паче нечисто, действительно мерзко и отвратительно есть перед Господом то, когда человек, презрев Господни повеления, не уважив Его обещаний награждения и угрожений наказания, оставляет все духовные упражнения, христианские дела, а занимается одними наружными, и то только для получения славы человеческой. Таковое духа человеческого расположение Испытатель сердец именует неверием. Он говорит: како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от единаго Бога, не ищете. Возлюбиша бо паче славу человеческую, неже славу Божию.

Из сего довольно ясно видно, сколь гнусна и богопротивна есть сия вторая черта образа мира сего, в ветхом человеке находящегося, вторая черта, славолюбие, или любочестие в себе содержащая. Но еще виднее будет безобразие ее, когда увидим, какия суть существенные последствия славолюбия, или любочестия. Какие же последствия оно обыкновенно влечет за собой? Славолюбие, или любочестие, обыкновенно сопровождаемо бывает сими двумя сопутниками своими, надмением и жестокостью. Ветхий человек, когда пустыми, наружными делами своими получает себе похвалу, славу, честь, достоинство: тогда он обыкновенно надымается, сим воздушным эхом, как бы существенными совершенствами своими гордится, всеми пренебрегает, на низших не смотрит, равных презирает, с высшими обходится непочтительно, добрых поносит и ненавидит и самых ласкателей своих любит лицемерно, дружества ни с кем не ищет, ибо оно часто глаза колет, покорности не имеет, смиренномудрие и уничижение совсем ему несовместны, яко добродетели христианские, дела единых верующих.

Ветхий, славолюбивый человек тако со всеми поступает; когда от всех любочестию своему довольную пищу получает. А ежели от кого что-нибудь противное увидит; ежели кто-нибудь неучтиво с ним поступит, или не похвалит, когда другие хвалят, или в дом для почтения не придет, или вспретившись на дороге, поклона не сделает, или непочтительный взгляд покажет; кольми паче ежели от кого поношение и злословие услышит: то сердечную жестокость являет, всякую суровость показывает. Он такового внутренно ненавидит, устами всегда клевещет на него, беспрестанно гонит его, притесняет его, мучит его; когда возможно ему сие и во власти его есть. Всякий ветхий, славолюбивый человек не только на тех озлобляется, кои сами по себе без всякой должности обличают его в славолюбии; но он гневается и на тех, которые по должности, по пастырскому званию своему, говорят ему, что славолюбие есть грех, и говорят не прямо на него, а вообще ко всем, он гневается и на тех, для чего говорят сие, которым горе есть, аще сего не благовествуют, ежели грехов грешникам не открывают, и прочего не проповедуют (1Кор.9:16).

Всякий ветхий, славолюбивый человек жестоко поступает не только с оскорбляющими его, но и со всеми теми, которые подчинены ему, подчинены или по господству, или по хозяйству. И самый последний, малейшее начальство над другими имеющий хозяин дома, но славолюбивый и любочестивый, всегда гордо и жестоко поступает с подчиненными своими. Он везде власть свою являет, он как бы забывает собственное свое бедное человечество; и посему во всякое время подобных себе человеков оскорбляет, отягощает, мучит работами и оставляет их без малейшего утешения, сам веселяся на все дни светло.

Следовательно, всякий тот худо поступает; который, имея какую-нибудь власть в руках, забывает, что она от Бога, и что проходить должность свою надобно ради Бога, а не ради похвал и славы человеческой. Греховно тот живет и никакой обществу не причиняет пользы, который что ни делает, не для общей пользы делает, но для любочестивой собственности своей. В погибель душе и телу тот в мире сем существует, который всегда, везде, перед всеми и во всем горд бывает, горд и в младости, и в мужестве, и в старости, горд и в доме своем, и в общественных собраниях, и в самом священном храме, горд и перед высшими, и перед равными, и перед низшими, горд, и господствуя над людьми, и хозяйствуя в доме, и даже никаких не имея подчиненных, горд, и самое видимое добро делая, или должность проходя, или милостыню подая, или молитву творя.

Всякого такового, яко человека ветхого, греховного, поврежденного, состояние есть во времени презрительно, а в вечности погибельно. Ибо, как фарисей, надменно молившийся, изыде из храма без оправдания, будучи не принят и отвержен от Господа, яко гордый: так и все славолюбивые, и любочестивые, не только пустые и наружные свои дела, но и самое по видимому добро творящие, творящие для славы и похвалы человеческой, а не для славы Божией, презрены и отвержены будут от Господа в последний страшный день. Яко всяк возносяйся смирится, смиряяй же себе вознесется (Лк.18:14). Господь бо всем гордым, яко подобным сатане, противится, а смиренным только, единым Себе подобным, дает Свою благодать (Иак.4:6). Аминь!

Человек же некий бе богат, и облачаяшеся в порфиру и виссон, веселяся на вся дни светло.

(Лк.16:19)

Премудрый Соломон, рассматривая все человеческие дела, испытывая все вещи, разбирая употребления их, не другое какое полагает определение на сие, как осуждение суеты человеческой. Суета суетствий, – рече Екклесиаст,– суета суетствий, всяческая в мире сем суета (Еккл.1:2). Собирание великого богатства суета; искание многих чинов и великих честей суета; и самые увеселения человеческие, суета. Рекох аз в сердце моем, сказал он, изъясняя сие последнее, прииди убо, да тя искушу в веселии, и виждь во блазе. И возвеличих творение мое: создах ми домы, насадих ми винограды; сотворих ми вертограды и сады и насадих в них древес всякаго плода, сотворих ми купели водныя, еже напаяти от них прозябения древес: притяжах рабы и рабыни, и домочадцы быша ми. Сотворих ми поющих и поющыя, и услаждения сынов человеческих, виночерпцы и виночерпицы. И все, егоже просиста очи мои, не отъях от них и не возбраних сердцу мое от всякаго веселия моего, яко сердце мое возвеселися во всяцем труде моем: и сие бысть часть моя от всего труда моего. И призрех аз на вся творения моя, яже сотвориста руце мои, и на труд, имже трудихся творити. И ce, вся суета и произволение духа, и несть изобилие и удовольствие под солнцем (Еккл.2:1,4–8,10,11).

Поистине все мирское, скоропреходящее, одни чувства, или вкус, или слух, или зрение услаждающее, есть суета; суета есть громкая слава, гордость рождающая; суета есть многоразличная пища и питие, плотские похотствования возбуждающие; суета есть великое богатство, в безразсудную роскошь или скупость ввергающее; суета есть всякое в излишестве состоящее увеселение мирское. Суета и поврежденное человеков упражнение суть все многоразличные увеселения мира сего. Как греховное любоимение, как порочное любочестие и славолюбие, так и занятие себя всегдашними веселостями мирскими, составляют поврежденный образ мира сего, и суть существенная часть ветхого человека. Увеселения мирские суть третий гнусного образа мира сего вид. И в существенности своей суть не что другое, как занятие разума, воли, сердца и духа упражнениями наружными, пустыми, бездельными, взор и слух услаждающими, но не только внутренности не назидающими, да и самую наружность расстраивающими. Увеселения мирские состоят в зрелищах, в многообразных гуляньях, в пиршествах и потехах. Ветхие человеки, будучи богаты, облачаются великолепно, и веселятся, по слову Евангельскому, на вся дни светло.

От чего же происходит сие, что все ветхие человеки толь пустыми упражнениями занимаются? Можно подтвердить, что все сие проистекает от праздности. Ветхие человеки, истинные, существенные свои упражнения, упражнения духовные, до назидания душ касающияся, просвещение разума, исправление воли, очищение и обрабатывание сердца предметом своим имеющие, оставили; а наружных дел, обучений телесных, или совсем не имеют, или хотя и имеют, но очень мало. И посему-то, чтобы чем-нибудь занять себя, выдумали пустоту, суету, бездельные упражнения, кукольную игру, самое худое препровождение праздного времени; выдумали зрелища, гулянья, балы, игры и ими занялися, и так пристрастно занялися, что они совершенно овладели сердцами их, впечатлелися в них, сделали на них свое собственное изображение и составили как бы часть существа их; так занялись, что только и в голове одни зрелища, уборы, гулянья и игры; так занялись, что нет недели, в которую бы не было какого гулянья, нет дня в недели, в который бы не было какого зрелища, или бала, или игры, нет часа в дне, в который бы они не помышляли об увеселениях мирских; то и дело, что столы и пиршества, то и дело, что балы и увеселения, то и дело, что музыка и танцы, то и дело, что забавы и игры.

Но сколь сие неправильно и погрешительно перед Богом; то сие весьма ясно можно видеть, во-первых, из того, что они богатство мира сего не на тот конец употребляют, на какой им от Бога оно сообщено. Богатство и праведное, трудами приобретенное, не одним должно проживать, а и ближним уделять; миролюбцы же сии, без трудов, и еще с неправдами, с притеснениями, с обманами приобретая оное, не только другим не уделяют, но и для себя безрассудно расточают, расточают на дорогие наряды, на пышные приборы, на великолепные столы, на зрелища и на гулянья. Бедные ближние, часто и подданные, по денежкам сбирают; а они рублями расточают. Бедные от них не только сотен, но и рублей не получают; а для утешения похоти очес тысячи на воздух возлетают. Где глас естества и чувство сострадания о человечестве требуют спомоществования; там они отвращают очи, негодуют и гнушаются, а одним вечером проиграть все свое имение, лишить и себя, и жену, и детей благосостояния не жалеют. Не погрешительно ли убо все таковые перед Богом поступают? Без сомнения весьма тяжко согрешают.

А что действительно все таковые согрешают; то сие можно видеть, во-вторых, и из того, что они не на тот конец златое время употребляют, на какой оно дано нам от премилосердого Бога. Премудрый Бог с тем благоволил быти временности, чтобы она была для разумных тварей руководством к блаженной вечности. Премудрый Бог с тем сотворил время и дал человекам бытие, чтобы они через все время, пользуяся продолжением его, осчастливливали бытие свое, приуготовляли себя к вечному блаженному продолжению живота, приуготовляли себя, обращаяся от тьмы к свету, от сатаны к Богу, от греха к добру через истинное покаяние, приуготовляли себя, оживотворяяся к деланию добра существенною во Иисуса Христа, Спаса душ и Целителя телес, верой, приуготовляли себя, возбуждая оную веру в себе как частым слышанием, так и ежедневным чтением Слова Божия, небесного, Пророческого, Апостольского и Божественного Христова Учения, приуготовляли себя, одушевляяся и подкрепляяся в шествовании своем по скользкому, узкому и прискорбному пути, ведущему к вечному животу, уставленными от Самого Искупителя Таинствами, приуготовляли себя, ревностно исполняя заповеди Господни, а ко исполнению оных возжигая и воспламеняя себя сильным огнем сыновней, сердечной к Богу любви. Для того дано человекам время и временное бытие, дабы они тако к блаженной вечности Божией и к вечному своему животу приуготовлялись, на которое приуготовление всего данного времени, всей временной жизни, не опуская вотще ни минуты, мало.

Ветхие же человеки, любители мира сего, греховные празднолюбцы, искатели утех и увеселений мирских не только всего времени, но и половины оного не употребляют на таковое приуготовление, не только половины, но ниже третьей, ниже пятой, ниже осьмой доли не полагают на сие. Большая часть таковых миролюбцев не только часа, но ниже единой минуты в сутки, а может быть, и во всю неделю, не уделяет на размышление о себе, о бытии своем, о конце существования своего; не уделяет минуты на познание Творца и Искупителя своего, на обозрение чудных дел Его, Сотворения и Искупления, на уразумение закона и Его Божественной Воли; не уделяет минуты на чтение Слова Божия, на принятие в себя через Слово веры, на подкрепление себя Таинствами, на воспламенение себя Божественной любовью.

Да они и не могут сего творить. Ибо и сердце, и разум, и мысли их так развлечены и заняты пустыми делами, увеселениями мирскими, что им никогда и в голову не приходит помыслить о душе и о духовных упражнениях. Поскольку они всегда сими упехами занимаются; то всегда они только им и воображаются; воображаются и во сне, и наяву, воображаются и в домах, и на пути, да и в самых священных храмах, когда случается им быть в оных, они же представляются; и посему-то не только Божественными, во храме представляемыми вещами, чтением и пением, и сообщаемыми таинствами не занимаются, внутренно в них не упражняются, но и наружно показуют, что суета мирская кружит головы их. Ибо, пришед во храм, разговаривают о уборах своих, о зрелищах, о гуляньях, о пиршествах, о играх; разговаривают в соблазн другим и в свое собственное осуждение. Все бо таковые никогда не исходят из храмов Божиих с пользой, оправданными, но всегда осужденными.

Миролюбцы, пустыми делами занимающиеся, об одних увеселениях помышляющие не могут в духовной жизни упражняться и к вечному животу приуготовляться. Ибо нималого не имеют на сие времени. Миролюбцы в том только и время проводят, что едят, пьют, гуляют и спят, и никогда не трудятся. Когда лучезарная заря, денница солнца, предвозвестница дневного великого светила, начинает являться, и когда люди, на труды от Бога определенные, должны возбуждаться и к трудам приуготовляться; тогда обыкновенно миролюбцы спать ложатся. Когда солнце восходит и труды прочих человеков блеском своим осиявает, и тем сильнее их к трудам течением своим возбуждает: тогда миролюбцы, сокрывшись от сияния его, в глубоком сне даже до полудня пребывают, остаток же дня в уборах, в пирах, в гуляньях, а нощь в зрелищах и в играх проводят, и тако живут ни в пользу другим, ни в пользу себе.

Какое превращение намерения Божия! Сколь далекое уклонение от Создателевой Воли! Оставить совсем духовные утехи, от познания закона Божия, от действия веры во Христа, от причастия таин проистекающие, и заниматься всегда едиными пустыми, никакого истинного внутреннего удовольствия не приносящими мирскими увеселениями! Великого душевного расслабления есть знак иметь разумным существам таковое поведение, чтобы на хорошее, на душеспасительное не уделять ни единого часа, а в суетных делах всю жизнь препроводить, во храме будучи скучать минутами, а в зрелищах простоять, в пиршествах провести время, на гуляньях пробыть до полуночи, ни малой не ощущать скуки; или хотя иногда и скучают, но скуку сию препобеждают, делая самим себе насилие.

О, слепота человеческая! Когда бы люди так были усердны ко храмам Божиим, так были наклонны к познанию закона Господня, так были ревностны к исполнению заповедей Христовых, так принуждали себя к несению спасительного креста, и так стремились к духовным вечным увеселениям! Но нет! Много бывает к сему от Христа званных, да мало избранных (Лк.14:24), мало хотящих искать всего своего утешения во Иисусе Христе. Пространная врата, широкий путь, веселое мирское житие хотя в пагубу вводят всех любителей своих, однако мнози суть входящии ими. А узкая врата, прискорбный путь, строгое Христианское житие, несмотря на то, что вводят в вечный живот, не многим нравятся, мало есть таких людей, иже ищут сей путь, обретают и возлюбляют его (Мф.7:13–14).

Почто я удивляюсь тому, что мало таких людей, которые бы занималися истинными, человекам существенными упражнениями, делами духовными, до назидания душ касающимися, внутреннее благочестие составляющими и к вечному животу руководствующими? Ныне уже не много и таких людей, которые бы ревностно проходили телесное обучение, усердно исправляли наружные должности, видимые дела, от которых единственно зависит все наружное благосостояние, телесное счастливое житие их, довольство в пищи и питии, в одежде и покое. Пиры и увеселения не только людей высших степеней, но и самых низших так занимают, что они совсем не брегут о свойственных им делах, о возложенных на них должностях.

Я не упоминаю уже, что начальствующие, ежедневно занимающиеся мирскими увеселениями, весьма много опускают такого, чтобы могло служить к общественной пользе и делать удовлетворение великим человеческим нуждам; – я не говорю, что присутствующие в судах, препровождая каждый вечер в пирах, не имеют возможности по утрам порядочно рассматривать дела, и, положив праведное определение, отпускать бедных людей без всякой проволочки; – я умалчиваю, что имеющие господство над другими, одни веселости и игры знающие, не могут быть отцами для подданных своих, не могут входить в благосостояние их, не могут одобрять трудов их, рассматривать дел их, в порядке соблюдать житие их, а еще менее, подавать им средства знать закон, любить веру, пользоваться таинствами; – я молчанием прохожу и то, что и священники, служители церкви, часто так же пирующие, бывают не пастыри, а наемники, не созидатели духовных, внутренних храмов, а разрушители. Ибо в то время, когда они, яко наемники, бегают за веселостями мира, за пирами, и удовольствиями его, а стадо свое оставляют и небрегут о нем, в то, говорю, время волк приходит, стадо во все страны разгоняет и многих овец похищает и погубляет.

А скажу только то, что и купец, в игры и веселости вдающийся, не только умаляет свою торговлю, но часто опустошает и всю свою лавку; – что и всякий подчиненный, много гулять любящий, никогда не бывает исправен в должности своей; – что и раб, всегда праздноштатающийся, досаждает господину своему, и не может оказать ему должной услуги своей; – что и самый искусный мастеровый человек, всегда пирующий, разоряет дом свой, и приходит в бедное состояние со всем семейством своим; – что и последний земледелец, много вина пиющий и в праздности живущий, сокращает нивы свои, умаляет жатву свою, уменьшает число скота, беднеет, и напоследок скитается по миру, милостыней снискивая себе пропитание.

Праздность, пиры и увеселения всякого человека, влюбившегося в них, приводят в таковое небрежение о должностях своих; небрежение же о звании своем ввергает и по самой наружной жизни в несчастнейшие обстоятельства; ввергает нерадивого начальника в стыд, в презрение от других и в собственное внутреннее смущение, роскошного господина в долги, купца в банкротство, мастерового в разорение, подчиненного в лишение места, раба в наказание, священнослужителя в отлучение, земледельца в нищету. Вот какие удовольствия доставляют людям праздность, пиры и увеселения! Они с малым услаждением сообщают им величайшую горесть; и, дав им несколько повеселиться, навсегда тужить заспавляют.

Но как ныне праздностью и увеселениями до несчастных обстоятельств доведенные люди сетуют, тужат и скорбят; скорбят начальствующие о поношении и бесчестии своем; скорбят помещики о великих долгах своих; скорбят церковнослужители наемники об отлучении своем, скорбят присутствующие о потерянии мест; скорбят купцы о погублении имения; скорбят рабы по причине великих наказаний; скорбят мастеровые о разорении своем; скорбят поселяне о нищете своей; скорбят, сами себя осуждая, нерадение свое обвиняя: так точно все ветхие человеки, праздностью, пирами, увеселениями всегда занимающиеся, а о духовных упражнениях, о христианских должностях, об очищении плотской ветхости своей сокрушением сердечным, о просвещении разума своего Светом Божественным, об освящении воли и духа Духом Святым небрегущие будут скорбеть в будущей жизни; будут скорбеть все, какого бы звания и пола ни были; будут скорбеть, что златое время напрасно убили и погубили, что вечной духовной купли во времени не учинили, что через время вечности не стяжали; будут скорбеть, что духовные удовольствия, Божественные вечные услаждения, променяли на пустые временные услаждения и мирские увеселения; будут скорбеть, сами себя осуждая и небрежение свое обвиняя, но поздо, без всякой пользы. Невозвратимо бо то добро в вечности, которое дерзновенно погубляется во временности. Аминь!

Умре богатый, и погребоша его. И во аде возвед очи свои, сый в муках, узре Авраама издалеча, и Лазаря на лоне его: и той возглашь рече: отче Аврааме, помилуй мя, и посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде и устудит язык мой, яко стражду во пламени сем.

(Лк.16:22–24)

В продолжение предыдущих бесед, мы довольно ясно видели, что есть ветхий, поврежденный, или внешний человек. Мы видели в оных, что ветхий, или внешний человек не есть единая наружная часть человека, не есть единое тело его, но есть и душа, и тело падением испорченные, есть все человеческое существо поврежденное. Ветхий человек есть тот, который не только по телу, но и по духу живет плотски, неразумно, наподобие бессловесных животных.

Ветхий человек есть тот, который по своей собственной воле оставил Триипостасного Бога, источника живота, и прилепился к плоти, к миру и к сатане, который удалился от Света Божия, уклонился от святой Воли Его, отверг руководство Духа Его, пренебрег все Божественные дела и начал поступать по своей собственной воле, стал управляться страстьми плоти своей, водиться ложным светом мира сего, возбуждаться злобным адским духом, и который по сему самому беспрестанно тлеет в похотех прелестных (Еф.4:22).

Ветхий человек есть тот, который своевольным грехом своим, яко смертоносным ядом, так повредил всего себя, все существо свое, что и душа, и тело не таковы стали быть, каковы они произошли из Создателевых рук; душа потеряла непорочность свою, а тело нетление, душа стала быть греховной, а тело похотливым и тленным, в душе разум, лишившись Божия Света, облекся во тьму и вдался в заблуждения, воля, потеряв правило святости, предалась в распутство и развращение, память сократилась и ослабла, воображение мерзкими греховными предметами осквернилось, помышления и намерения злыми учинились, нравы и наклонности совсем превратились; в теле все всквасилось и повредилось, и крепость уничтожилась, силы уменьшились, мерзкие похотствования явились, несмотря на маложизненность, болезни и смерть, все к единому злу устремилось, против духа восстало, его победило и злобным учинило; так, говорю, ветхий человек повредил себя, что и душой и телом согрешает, всегда в греховных плотских делах пребывает.

Ветхий человек есть тот, который, потеряв образ и подобие Божие, уничтожив в себе сходственность и сообразность совершенств своих с совершенствами Божиими, изгладив из души и сердца своего Божественные напечатления, принял на себя образ диавольский, образ скотский и образ мира сего, занял себя свойствами сих посторонних предметов, яко врожденными своими, так напечатлел их на душе и на сердце своем, что они сделались не только живым образом, но и частьми, всю существенность его составляющими. Вся бо существенность ветхого человека так повреждена и растленна, что он едиными, или диавольскими, или скотскими делами, или делами мира сего занимается, в них единых упражняется.

Ветхий человек есть тот, который, привлекши в себя сатанинские свойства, гордится, надымается, себя не только выше прочих разумных тварей, но и даже выше Творца своего мысленно возносит, и по самолюбию своему всегда низким для себя тот степень поставляет, на какой возведен; который себя любит много и греховно, а Бога ничего, от Бога отступает, достойной чести Ему не отдает, внутренно Ему не служит, закону Его не покоряется, святой Воли Его не исполняет и совсем развращенно своевольствует, своевольствует и в христианской религии, и в гражданском общежитии; который, потеряв грехом свое собственное благополучие другому в оном завидует, видя его с собой ни в мыслях, ни в словах, ни в делах несогласным, ненавидит его, гнушается им, когда не может ему причинить зла самым делом, по языком клевещет на него, поносит его, ругает его, всякое сквернословие и срамословие выходит из уст его; который, будучи в натуре своей зол, на всякого и по делу и не по делу гневается, злобствует, свирепствует, бьет и убивает; и который, наконец, какое ни делает удовлетворение безрассудным страстям своим, однако ничем не может удовольствовать и успокоить себя, а все сие влечет еще за собой величайшее смущение, внутреннее за грех наказание. Он, делая обиды и неудовольствия другим, себя самого мучит, он, не имея живой веры, отчаивается, он, не зная по нерадению своему к обращению пути, ожесточается, так во зле закосневает, что совсем невозможным почти делаeт исправление свое.

Ветхий человек есть тот, который, предавшись во власть плоти, стяжал в себя скотские свойства, и по сим скотским свойствам поступает, живет подобно бессловесным животным, следуя страстям и похотям плотским, творит гнусные и мерзкие дела, употребляя пищу, объедается, питием упивается, сластолюбием и сладострастием всегда занимается, девства и вдовства не хранит, супружества не уважает, любодействует и прелюбодействует, одинаковую со скотами жизнь препровождает.

Ветхий человек есть тот, который, влюбившись в мир сей, так к нему пристрастился, что сердце его стало быть совсем приковано к вещам его, к вещам земным, тленным, ничтожным; который так привязался к богатству, что любит его больше, нежели нетленное и вечное богатство, Царство Божие, а часто больше, нежели и самого Бога, что приобретая оное завидует, обижает, корыстолюбствует, употребляя скупится некстати или безрассудно расточает, сохраняя его страшится, беспокоится и мучится, и живет, только уповая на него, а не на Господа; который, полюбив шумный звук славы и видимые знаки честей, о них только и помышляет, для получения их добро творит, для них и зло содевает, и происками, и хитростью, и лукавством, всеми неправедными средствами до них добивается; и который наконец так мирскими увеселениями и забавами занимается, что не только о христианстве не радит, Слова Божия не читает, в освященный храм не ходит, Евангельского гласа не слушает, о исправлении жизни не помышляет, но и самые наружные должности, от коих телесное пропитание его зависит или совсем пренебрегает и оставляет, или с великим нерадением и опущением проходит. Ветхий человек ленив и неспособен к добру; а скор и удобен только ко всякому роду злодеяний.

«Ветхие человеки, – говорит святой Апостол Павел, описывая внутреннюю существенность их, – преданы суть от Бога в неискусен ум творити неподобная; и суть исполнены всякия неправды, блужения, лукавства, лихоимания, злобы: исполненых зависти, убийства, рвения, льсти, злонравия: суть шепотники, клеветники, богомерзки, досадители, величавы, горды, обретатели злых, родителем непокоривы, неразумны, непримирителны, нелюбовны, неклятвохранителны, немилостивны. Нецыи же и оправдание Божие разумевше, яко таковая творящии достойны смерти суть, однако не точию сами творят, но и соизволяют творящим (Рим.1:28–32).

Се краткое и живое изображение ветхого человека! Се точное, существенное начертание человеческой поврежденной сущности! Се картина, разноцветные виды и черты падших человеков представляющая! Се истинное зеркало, в котором всякий может видеть лице свое и может ясно познать каково оно: бело или черно, чисто или нечисто, красиво или замарано, благообразно или безобразно, исправлено или поврежденно; может видеть каков он: ветх или нов, внешен или внутренен, падший или восставленный, испорченный или возобновленный; может, ежели только без всякого пристрастия посмотрится в зеркало сие. Внутренно смотря в сие подробное описание ветхого человека и прилежно замечая все свойства его, стоит только всякому приложить к себе и обозреть, нет ли таких свойств и в нем, какие приписываются ветхому человеку; и ежели есть, то должно заключить, что и он еще ветхий человек, проданный под грех, под иго сатанинского рабства.

О, когда бы все мы чаще посматривались в сие прозрачное и живо свойства ветхих человеков изображающее зеркало и свои свойства сравнивали с описанными свойствами! Без сомнения, скорее бы мы познали себя самих, повреждение свое, яснее бы увидели мерзости свои и возгнушалися ими; а посему охотнее бы возжелали освободиться от них.

Но то, братие, беда, что мы, хотя в видах своих очень дурны, хотя в существе своем весьма повреждены, точно ветхи: однако так влюблены в себя, в дурные и безобразные лица свои, что мы думаем и уверяем себя, якобы мы хороши; и посему не только не смотримся в таковые изображения, но еще, ежели когда как бы принужденно случится слышать во храме подобные сим описания, скучаем, негодуем, охуждаем, излишним почитаем, и, наконец, явно неразумие свое проповедникам Слова Божия объявляем, безрассудно говоря: да нас уже не научить.

А сие-то главная человеческая и беда, что мы, слыша Слово Божие, не слышим его, видя себя живо описанными в нем, не познаем дурноты своей, что мы, имея уши, глухи, имея очи, слепы, имея учение, не научаемся, имея побуждения и средства исправиться, не радим о сем, не справляемся, да едва ли по слепоте своей и нужным почитаем внутреннее исправление. Сие-то и беда, что и над нами совершается сие Спасителево слово: на суд Аз в мир сей приидох, да невидящии видят, и видящии слепи будут. Мы с Фарисеями вопрошаем Его: еда и мы слепы есмы? Он и к нам глаголет то же, что к Фарисеям: аще бысте слепи были, ежели бы внутреннюю слепопу свою познали, не бысте имели греха, ныне же глаголете, яко видим, грех убо ваш пребывает (Ин.9:39–41) на вас и осуждает вас. Сие-то главная человеческая и беда, что мы по слепой гордости своей не признаем греховных нечистот своих, не призная же не исправляемся, а не исправляяся действительно погибаем, погибаем и вечно и временно, погибаем и душой и телом.

Какой бо конец всякого ветхого, в существе поврежденного, в свойствах испорченного, по духу злобного, по плоти похотливого и скотоподобного, миролюбивого человека постигает, чем окончиваются все мерзкие, истинным человекам ненавистные, святым Ангелам отвратительные и Пречистому Триипостасному Богу противные дела его? Порфироносный Пророк Давид весьма пагубным предспавляет конец всех ветхих человеков, и тем живее изображает пагубу их, что он, описывая конец их, сравнивает с концом новых, просвещенных и освященных людей. Он говорит: блажен муж, иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалищи губителей не седе; блажен тот муж, который не водится советами грешных, не подражает свойствам их, не ходит во след за ними, не творит таковых дел, каковые они творят и удаляется самых бесед и обществ их; блажен тот муж, котораго воля в законе Господни, и которого разум в законе Его поучается день и нощь, который о том только и помышляет, чтобы разум Светом Божественным просветить, волю правилом закона ограничить и исправить, тело от нечистот плотских оставлением грехов очистить, душу Духом Святым освятить, и который посему при помощи Божией себя очищает; блажен всякий таковой муж. Понеже блаженный за сие получает конец; он во времени вся, елика творит, успевает; он в жизни сей, яко древо насажденное при исходищах вод, при самых источниках водных, скоро распускается, зеленеет, цветет добродетелями, яко финикс процветает, и яко кедр умножается; он в жизни сей, будучи подкреплен Божественной силой, в несчастьях терпелив, в болезнях великодушен, в совести покоен, в час смерти надежен; а по смерти, в блаженной вечности, дает плод свой, получает истинную награду за труды свои, получает вечное наследие, Царство Божие и венец нетленный, и так, что лист его никогда не отпадет, нетление его не изменится, бессмертие души и тела его не кончится, наслаждение его созерцанием Триипостасного Божества, славой и блаженством Его не прекратится, все во веки веков продолжится. Как то мы видим сие, не упоминая всех Святых, Божественной славой прославленных мужей, Пророков, Апостолов, Святителей, Преподобных, Праведных, Девственников, Мучеников, довольно ясно видим на Пренепорочной и Пречистой Деве Марии, неискусомужной Матери Божией, довольно ясно видим, что Она за чистоту свою, за просвещение ума своего, за освящение духа своего, во времени удостоилась принять в себя живое Отчее Слово, Сына Божия, Который есть любовь и Податель мира, и явила Его нетленным рождеством своим во плоти всему миру для Спасения его, а по Успении своем Сама прешла к Нему, принята в Божественный свет Его, в славу Его, в блаженство Его, принята и по душе, и по телу уже, принята выше всех разумных тварей, сотворенных существ, так что мы праведно можем воспеть Ей ныне таковую по примеру Архангела песнь: радуйся благодатная и препрославленная Дево Марие, Мати Бога нашего, радуйся, Господь был с Тобою, и Ты ныне с Господом, радуйся, Бог был в Тебе, и Ты ныне в Боге, во всем свете и во всей славе Его. Вот блаженный конец праведных мужей, новых человеков, искупленников Христовых!

Вопросим же теперь паки Пророка Давида, такой ли конец грешных людей, ветхих человеков? Нет, ответствует он: не тако нечестивии, не тако; не тако живут и умирают, не такой конец бытия своего получают. Какой же, Пророче Божий, получают они конец? Каковы их свойства, таков их и конец; злы свойства их, зол их и конец. В жизни они, и в счастии мирском несчастны и в удовольствиях плоти недовольны; ибо беспрестанно мучит и угрызает их за злодеяния внутренний судия их, праведная совесть, отголосок гласа Господня, образ суда Божия. За развратное житие их, за великое количество грехов, большее постигает их гниение тела, большие и жесточайшие болезни; всякая бо страсть влечет за собой собственную свою болезнь, яко причина болезни и всякая болезнь бывает ближайшей дверью к смерти их, и мучительно умирают, а тем паче мучительно, что умирают без всякой надежды. Ибо как прах ветром возметается от лица земли, рассевается и как бы уничтожается: так и нечестивых житие с шумом проходит, греховное тело в землю погребается, а порочная душа по смерти тела, по смерти временной, ввергается в вечную смерть, в бесконечные мучения, которые не только до общего Воскресения телес, но и по Воскресении продолжаться будут. Как то свидетельствует Давид сице глаголя: Сего ради не воскреснут нечестивии и на суд (Пс.1:1–5), не востанут для получения награды, а будучи уже ныне осуждены совестью своей, и тогда тоже осуждение услышат.

Что точно выражая, Спаситель тако говорит: грядет час, в оньже вси сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и изыдут сотворшии благая в воскрешение живота, а сотворшии злая в воскрешение суда (Ин.5:28–29); И пойдут грешницы в муку вечную (Мф.25:46). А для большего уверения в сей истине Он и пример представил в притче: именно сказал во Евангелии Своем, что был некто богатый человек, который в то только и жил, что одевался всякой день хорошо, и веселился светло, а как умер и погребен был, то сошел во ад, в вечныя мучения, в муках же страдая просил себе уже не совершеннаго помилования, а единаго, хотя малейшаго облегчения, говорил, отче Аврааме, посли Лазаря, да омочит конец перста своего в воде и устудит язык мой, яко стражду во пламени сем, но никакого удовольствия себе не получил; да и получить не можно. Там уже не есть время покаяния, но оправдания, там не есть время исправления, но наказания за грехи, там не есть время милосердия, но правосудия. Там то пожинается, что здесь сеется. Сеяй в плоть свою здесь, там от плоти своей пожнет истление (Гал.6:7–8), или вечную смерть. Творяй нечистоты здесь, там от царства Божественной чистоты отлучится и в вечную тьму заключится; зане все нечистое не входит в пречистое, духовное Царство Божие, и не может. Ибо существо нечистое неспособно, и не имеет в себе не только действительных сил, но и самой возможности соединиться с Пречистым Существом Божеским. Не столько в правосудии Божии, сколько в самой нечистой, греховной, поврежденной натуре человеческой, есть препятствие к Соединению со Святым Божеским Существом. В самой натуре нет никакого причастия правде к беззаконию, нет общения свету ко тьме, нет согласия Христови с Велиаром, нет части верну с неверными, нет сложения церкви Божией со идолы (2Кор.6:14–16). Самая натура требует, чтобы пшеницу собрать в житницу, а плевелы сожечь огнем. Что точно и будет по уверению Христову. Якоже убо собирают плевелы, – говорит Он, – и огнем сожигают, тако будет в скончание века сего. Послет Сын Человеческий Ангелы Своя, и соберут от царствия Его вся соблазны, и творящих беззаконие, и ввергут их в пещь огненну: ту будет плачь и скрежет зубов (Мф.13:40–42).

О, несчастные крестоносцы, погибельные мученики! И в сей жизни кресты несут, и в будущей понесут; но понесут кресты не спасительные, а пагубные. Нечестивые, ветхие человеки и здесь, и там за все свои дела получают болезненный конец; здесь получают телесные немощи и мучение совести, а там бесконечные муки и скорби за краткое, и то несовершенное свое услаждение. Страшное и бедственное грешных человеков состояние!

Сим то всегда объемляся страхом, и питая в себе сердечную любовь к поврежденному человечеству, предлагал, и предлагаю вам, братие, таковые беседы, предлагаю в единое предостережение себя и вас от погибельных последствий, предлагаю не духом критическим, но истинно сожалительным, для единственного возбуждения к тому, дабы все мы, подражая Святым, Пренепорочной Деве Марии и Самому Господу Иисусу Христу, исправлялись в жизни своей и удалялись от сонма нечестивых, а через сие бы не только избежали несчастного конца, ветхих человеков постигающего, но и получили блаженный жребий, праведным определенный. Господи, настави нас на путь сей! Аминь!

Конец II тома

Сии Беседы говорены в Воскресные дни от 1-й недели всех Святых до 15 недели по Сошествии Святого Духа.