Слово в день коронования Их Величеств, Государя Императора Александра Николаевича Государыни Императрицы Марии Александровны. (26 августа 1873 г.)

Те, которые пришли сегодня в храм Божий до чтения евангелия, слышали, конечно, притчу Христову о злых виноградарях. Для поздно пришедших и не слышавших напомним по крайней мере знаменательный смысл сей горькой притчи. Спаситель выражает в ней свое сетование на иудейский народ, грубо и неблагодарно принимавший многочисленных посланников Божиих, которые возвещали ему о скором пришествии Мессии и учили путям Его. Одних пророков били и мучили евреи, других убили, третьих каменьями забросали. Самого Мессию, сына Божия – народ иудейский не узнал, отринул, поругал и убил, подобно его предшественникам – пророкам. И до сих пор церкви, основанной Господом Иисусом Христом – этого божественного виноградника, как говорится в притче Христовой, – иудеи знать не хотят. Сего ради, сказал Господь вождям и учителям еврейским, отымется от вас царствие Божие и дастся языку творящему плоды его (Мф. 21:43). Так оно и случилось. Евреи отринуты из вертограда Господня, а многочисленные народы языческие, просветившись Христовым учением, вступили в церковь Господню. И в числе этих народов – мы православные христиане Русские. Естественный вопрос теперь возникает об нас: Ну – что же мы? как трудимся, и что делаем в винограднике Христовом, т. е. в церкви Его? Представьте, что непременно нужно отвечать на этот вопрос, что его дает нам сам Христос Спаситель. Да и действительно, придет время, когда мы непременно должны будем дать ответ об этом своему Господу. «Господи, – могли бы мы ответить в настоящее время, – посланников и учителей твоих мы не преследуем и не побиваем каменьями; Тебя, Господи, не только не злословим, но благоговеем пред Тобою и молимся Тебе!» Но творите ли вы волю Отца моего, спросит нас Господь, – трудитесь ли вы в винограднике моем и приносите ли плоды благие? О братие, смиренно сознаемся, что нельзя нам дать доброго ответа на вопрос сей. Ибо где наши труды и где наша ревность о церкви Христовой? Не виновны ли мы, напротив, в равнодушии к уставам церкви, и даже в явном пренебрежении к некоторым из них? Не припомните ли, как вели мы некогда с вами беседу о постах, – и оказалось тогда, сколь много пренебрежения и ослушания церкви Господней обнаруживаем мы в сем отношении. Но есть еще один предмет, о котором мы давно имели намерение побеседовать с вами, и все ждали случая, когда вы соберетесь сюда в более многочисленном и избранном обществе.

Предмет, о котором мы хотим повести с вами беседу, весьма близко касается вашего нравственного преуспеяния; а между тем небрежение и равнодушие к этому предмету достигает иногда до таких широких размеров, и так резко бросается в глаза просто одним только своим неприличием в христианской и православной семье, что даже по этому одному, так сказать внешнему поводу – нам, пастырям церкви, молчать об нем не приходится. Дело в том, что насколько вас много можно встретить здесь – в храме Божием во дни, подобные настоящему настолько мало вас бывает в храмах Божиих во все остальные дни. Какими редкими гостями бывают иные из вас в храме Божием даже в великие праздники церковные! Будемте говорить спокойно и откровенно о том, что у нас бывает. Вот иногда церковь продолжительным и единодушным гулом своих колоколов под какой-нибудь великий праздник как бы усиленно старается заглушить шум и гам городской суеты, и зовет своих чад на молитву; а они, эти чада как бы глухие, снуют туда и сюда по всем улицам города, – а в храм Божий все-таки не попадают. Лень это простая, или многозаботливость житейская с ее вечными делами? Нет, здесь нечто большее и худшее. Ибо вот иногда и во время молитв и пений церковных – наши храмы веселья, наши театры и залы залиты бывают огнями, как бы желают затмить церковное освещение, и в позднюю ночь сквозь ярко освещенные окна можно заметить мелькающие тени веселых, беспечных, и конечно разодетых и без всякого сомнения вовсе позабывших о храме Божием людей, зовущихся все-таки православными. А завтра – долгий и непробудный сон после вчерашнего утомления и веселья! Если бы во всем этом было только одно неприличие, хотя бы-то и религиозное; то кажется оно не могло бы быть так глубоко и так долго держаться в нашем обществе, все законы которого сводятся к приличию и сдержанности во всех отношениях. Нет, нам чуется здесь дурной и неверный взгляд на дело, как будто бы храмы христианские с их богослужением суть что-то постороннее и не существенно нужное для лучших и избранных людей, умеющих отрешиться от всего внешнего и обрядного. Иные же конечно и просто по обычаю и по примеру того, что делается вокруг, не ходят к церковному богослужению, – успели отстать от него, и в некотором смысле одичали. Во всяком случае, предмет столь важен и столь близко нас касается, что надо покрепче о нем подумать. Призвав Господа в помощь, мы это с вами теперь и сделаем.

Храм мой, храм молитвы, наречется (Мф. 21:13), сказал Господь. Вот первое значение храмов Божиих: они суть домы молитвы, – и посещать их следует потому во-первых, что более лучшего места для молитвы нигде нельзя найти, кроме храма. О важности молитвы и необходимости ее не только для всякого христианина, но и для всякого человека, мы говорить не будем; ибо кто же в этом сомневается? Есть правда люди (Боже, каких лжеучителей не бывает в твоем царстве), которые говорят, что если человеку живется хорошо и он чувствует себя счастливым, то это уже и значит, что он молится Богу. Так рассуждают те отрицатели богоподобия в человеке, которые приравнивают его к животным и требуют от него – как видите – даже меньше, чем от животных; ибо и те, когда счастливы и довольны, стараются выражать свою благодарность и преданность человеку разными ласками и услугами. Но Бог с ними, с этими грубыми философами! И им могли бы мы дать надлежащий ответ, – но их все-таки, между нами, не много. Гораздо чаще слышится другая философия: Бог, говорят, есть существо вездесущее; храм Ему – вся вселенная. Следовательно, зачем эти рукотворенные храмы, когда на всяком месте можно возноситься к Богу духом – что и составляет самую лучшую молитву? Если бы эти прекрасные мысли выходили из уст каких-нибудь глубоких и сосредоточенных молитвенников, каких-нибудь отшельников н затворников, все свое время проводящих в религиозном созерцании; то в их словах слышалась бы чистая истина, в них мы узнали бы высокое евангельское учение о поклонении Богу духом и истиною (Ин. 4:23, 24), – хотя и эти отшельники не стали бы говорить, и никогда не говорили о ненужности рукотворенных храмов. Нашим же домашним учителям, чуждающимся храмов Божиих, скажем следующее. Правда, что Бог вездесущ; но за то человек крайне ограничен и местом, и временем, так что самые простые и механические дела не удобно ему делать во всякое время, и в каком угодно месте. Какой-же смысл в том, что дело столь серьезное и столь духовное, как молитва, требующая живой деятельности всех сил душевных, – такое дело хотят бросить на произвол всяких развлекающих случайностей, которыми переполнена домашняя и общественная жизнь наша? Неправда и неискренность приведенного мнения обнаруживается всегда на деле тем, что люди, при первом серьезном пробуждении молитвенной потребности, спешат обыкновенно в храм Божий, где все принаровлено к молитве и все располагает к ней; тогда как люди, говорящие, что и дома можно помолиться, нигде обыкновенно не молятся. Человек умеющий и любящий молиться дома – усидит ли там, когда торжественный и праздничный звон зовет всех православных христиан в храм Божий? Станет ли он дожидаться другого случая, и выдумывать более удобное время для молитвы, чем то, какое освящено уже вековыми христианскими праздниками, и узаконено церковным уставом, составленным святыми отцами? Сидеть дома в то время, когда все спешат в храм Божий для молитвы, для истинного молитвенника просто преступление. Когда в нашем родном кругу, или у наших добрых друзей идет пир, и мы приглашены на этот пир, – станем ли мы сидеть дома под тем предлогом, что с родственниками и друзьями всегда можно повидаться и после, в обыкновенное время? Ты хочешь сидеть дома и молиться. Но есть ли там у тебя столь прославленные и благолепные иконы, которыми обильно украшаются наши храмы, и которые громко говорят о дивных подвигах святых угодников Божиих, и зовут к подражанию этим подвигам? Услышишь ли ты дома трогательные молитвы и вдохновенные песни церковные, которые будят в людях религиозное чувство и способны согреть самое холодное сердце? Увидишь ли ты знаменательные и торжественные обряды церковные с ярко горящими свечами, с фимиамом кадильным, с благоговейными молящимися лицами? Дух ли ты какой, или святой ангел, что тебе не нужна вся эта внешность, и что хочешь ты лучше молиться один с своею душею? Не сознаться ли лучше, что ты вовсе не имеешь молитвенного духа, – и от того-то не привлекает тебя вся эта молитвенная обстановка церковная? Подчинись же лучше ей, – и придет к тебе молитвенный дух; а не будешь ходить в храм Божий, – и застынет навсегда твое страстное и одебелевшее сердце; и умрешь ты, пожалуй, без мысли о Боге, с тупым и бессмысленным взором, и не сумеешь с непривычки осенить себя пред смертию благоговейным крестным знамением, и один только бездыханный труп твой понесут в храм Божий для исполнения христианского обряда! О св. псалмопевце Давиде, конечно, можно сказать, что он был истинный молитвенник; но припомните, как он выражался о храме Божием: Коль возлюбленна селения твоя, Господи сил! Желает и скончавается душа моя во дворы Господни… Лучше день един во дворех твоих паче тысящь (Пс. 83:1–3, 11). Запомним себе это!

Но храмы Божии суть не только молитвенные домы, но и училища веры и благочестия: это их второе высокое значение. Значит, ходить в них всем православным христианам для того обязательно нужно, чтобы не остаться юродивыми и целый век не прожить младенцами относительно догматов веры и правил христианской нравственности. Вот в нынешнее время пошли усиленные хлопоты о народном образовании; стараемся мы умножить сельские школы, чтобы вывести бедный и простой люд из тьмы невежества и безграмотности на свет Божий. Похвальное и благородное рвение! Но можно ли сказать, как говорится – положа руку на сердце, что у самих-то нас, грамотных и образованных людей, слишком много в голове света, и что нам ни в какую школу уже ходить не нужно? Правда, читаем мы много. Но что? большею частию легкие и приятные книги, так называемую изящную светскую литературу, повести и романы и свои – национальные и чужие – переводные. Серьезного чтения несравненно меньше. Рассуждать и толковать мы большие охотники, и можно сказать большие искусники и мастера. Но о чем? о делах общественных, о событиях политических, реже – о вопросах науки и искусства, большею же частию – о текущих делах житейских и о будничных мелочах. Но когда же подумать и поговорить о Боге и о своей душе, и где поучиться религии? Неужели все это должно считать посторонним и неважным делом, имеющим прямое отношение до лиц только духовных? А что же такое светский человек? Неужели ему надлежит быть в этом отношении темным и бесхарактерным существом, без отчетливых верований, без твердых религиозных убеждений, – существом, осужденным вращаться в круге одних только земных понятий и практических расчетов? Нет, это не так. Ибо вопросы веры и религии, вопросы о душе и вечном спасении – одинаково важны для всякого человека. К сожалению, встречаются случаи, что люди, глаголющиеся быти мудрыми и образованными, как-бы намеренно выставляют на показ свое неведение религии и ее обрядов, вероятно с рассчитанным некоторым умыслом – доказать тем свою несомненную принадлежность к сословию чисто светских и современных образованных людей. Но ведь это ненатурально и унизительно для всякого серьезно образованного человека. Пойдемте же в храмы, и станем учиться религии, если дома и не у кого, и некогда, и не по чему учиться. Конечно, все были мы некогда в школе, и учились там закону Божию, и существенное из него может быть знаем. Но многое и из этого существенного уже перезабыто и спутано, а может быть и совсем стерто равными житейскими предрассудками и теориями, – и конечно все это далеко не достаточно образованному христианину. Можно предположить с вашей стороны вопрос: как храмы могут быть училищами веры? Ибо нам не безызвестно, что многие православные христиане отрицают это просветительное, значение православных храмов, находя в них только обрядность, и по какой-то странной наклонности унижать все свое и родное и возвышать все чужое и иностранное, как бы с завистию и упреком каким-то указывают напр. на лютеранские кирхи – с их упрощенным и сокращенным до нельзя богослужением и с их и проповедями, длящимися но часу. Там действительно храмы обращены в учительские кафедры. Но мы имеем некоторое понятие об этих длинных лекциях, весьма нередко скользящих только по поверхности евангельских слов и бесчисленное множество раз повторяющих одно и то же. Видали там и скучающих учеников, нетерпеливо ожидающих конца длинной учительской речи. Все это хорошо выходит только на словах и по слухам. И вообще нам кажется весьма сомнительною назидательность и жизненность такого богослужения, которое и поставлено в зависимость от искусства человеческой проповеди. Мы знаем, что сила слова Божия не в препретелных человеческия мудрости словесех, как говорит апостол Павел, а в явлении Духа и силы (1Кор. 2:4). Таков именно характер нашего православного богослужения. Оно назидательно само по себе для тех, кто понимает его смысл и значение; ибо в нем наглядно изображается все домостроительство нашего спасения, совершенное Господом Иисусом Христом. В нашем вечернем богослужении – в лицах и действиях изложен весь ветхий завет. В нашем утреннем богослужении стройно изложены вдохновенные речи пророков и гадания, и указано исполнение этих речей о Христе Спасителе, о Его искупительной смерти и воскресении. Наша литургия есть наглядная и последовательная картина земной жизни Спасителя от первых дней ее – до вознесения на небо. Наши другие вседневные и более краткие службы, наполненные вдохновенными псалмами Давида и трогательными молитвами известнейших отцов и учителей церкви, – суть не что иное, как глубокое раскрытие возвышенных догматов евангельского учения. Слышатся не редко проповеди и у нас; но мы должны сознаться, как трудно нашему бедному и слабому человеческому слову сделаться заметным и что-нибудь значить среди священной торжественности и глубокой знаменательности нашего богослужения. Потому то у нас незаметно и не чувствительно бывает иногда и полное отсутствие нашей учительской проповеди в богослужении. Хорошо и назидательно оно выходит и само по себе, особенно для тех, кто хотя сколько-нибудь в состоянии понимать его смысл и разуметь язык. Не редко можно встретить усердных и богомольных простолюдинов, которые из священной школы наших храмов выходят довольно сведущими в догматах веры и правилах нравственности. О, если бы так успешно было наше проповедническое слово! Не чуждайтесь же наших православных храмов, и вы образованные и ученые христиане под предлогом, что там мало пищи вашему развитому и зрелому уму! О, там много есть, чему бы следовало вам поучиться, и что восполнило бы и искрасило ваши многоразличные познания и вашу практическую и научную опытность!

Но это все не главное. Есть еще некоторый повод, ради которого мы не просто приглашаем вас в храмы и советуем посещать их, – а вменяем вам в прямую и безусловную обязанность это делать, и именем Божиим требуем непременного исполнения этой обязанности, если конечно вы дорожите не одним только именем христиан, а желаете пользоваться и спасительными плодами христианства. Храмы христианские не просто суть молитвенные домы, и не училища только веры и благочестия, а места благодатного освящения людей и таинственного общения их с Богом: это их третие наиважнейшее значение. В простой и обыкновенной речи мы сами весьма часто выражаемся о Боге, что Он живет во храме. Это переносное выражение содержит однако же чистую истину; ибо, хотя Бог вездесущ, т. е. хотя Он находится в каждой точке необъятного пространства, и притом весь в одно и тоже время, – однако же не везде Он в одинаковой степени открывается тварям и являет свое благодатное присутствие; но, применяясь к тому, что мы ограничены и временем и пространством, Он назначил некоторые места, куда велел нам собираться, и там обещал преимущественно выслушивать наши молитвы и там же сообщать нам свою благодать в некоторых тайно действиях, им же самим установленных. Эти-то места и суть храмы; так что, по отношению к нашей ограниченности, мы с полным правом можем сказать, что в них живет для нас Бог; ибо там преимущественно Он является нам. Конечно и вне храмов Господь не оставляет нас грешных своим благодатным осенением; но в храме Он делает это преимущественно. Почему так? Мы не имеем никакого права совопросничать и возражать. Велел Господь быть сему, – и мы обязаны повиноваться. Мог бы, конечно, Господь сообщать нам благодать искупления и так, по одной вере нашей; но Он велел приобщаться тела и крови своей, еще же – говорит – не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крови его, живота не имате в себе (Ин. 6:53). А где совершается таинство причащения? – в храме, на литургии. Следовательно, сюда и нужно нам идти за своим освящением. А где совершается покаяние, без которого тоже нет спасения нам грешным? – в храме. Туда, значит, мы и ходить должны умолять Бога о прощении грехов. Где совершаются прочие таинства, ведущие нас ко спасению? Опять в храме, за исключением случаев нашей немощи телесной или других уважительных причин. И вот опять мы обязаны идти в храмы. Но не по случаю только совершения над нами таинств мы обязаны ходить в храмы, а всегда; ибо не чрез таинства только Господь может сообщать нам свою благодать и освящение, – а и просто невидимым и внутренним озарением нашего духа в храме. Где собраны два или три во имя Мое, там и Я посреди их, – сказал Господь. Почему же Он этого не обещал единоличным и отдельным молитвенникам? – мы не имеем права состязаться об этом с Господом. Ему так угодно, – и это должно быть для нас законом. Пойдемте же в храмы Господни искать своего освящения и благодатной помощи на дела благие. Господь нас всех приглашает сюда, и уже ожидает своею милостию и благодатию. Премудрость Божия создала себе жилище в наших храмах, и утвердила церковь свою на святых семи таинствах, как на семи столпах. Ежедневно закалается здесь святая жертва Господня, и уготовляется для всех и каждого божественная трапеза. Растворяется во святой Христовой чаше вино, и слышится высокое проповедание о чаше и громкое приглашение к священному пиру: иже есть безуменда уклонится ко мне, т. е. всякий немощный на дела благая – спеши ко мне за помощию (Притч. 9:1–4). Приидите ко Мне все труждающиися на поприще жизни и обремененные ее невзгодами, – и Аз упокою вы! (Мф.11:28). Ядите мой хлеб, и пийте вино, еже растворих вам (Притч. цит. мес.), – и будете сильны на добро и крепки на брань со врагами спасения! Вот какие высокие обещания слышатся от Господа, зовущего нас в храм свой! А что Господь обещает, то несомненно и исполнит. Давно бы и мы тысячу раз может быть убедились в этом собственным опытом, если бы любили посещать храмы Господни. Возьмем же в назидание хоть чужие опыты. Вот приходит в церковь Божию один богатый молодой человек, – и слышит там слова Господни о тщете земных сокровищ и неоцененности будущих благ. Таинственная сила этих слов объемлет всю его душу, – и он выходит из храма совершенно переродившимся, раздает все свое имение нищим, и делается великим подвижником Антонием. Вот одна грешная женщина идет за толпою в церковь: там благодать Христова касается ее сердца и зажигает в ней святую искру, – и из этой женщины выходит дивная во святых женах – Мария Египетская! Подобных примеров найти можно весьма много в житиях святых. Но и в наше время совершаются многочисленные хотя и незримые опыты благодатного осенения усердных молитвенников в храмах Божиих. Человек скорбящий выносит отсюда успокоение; колеблющийся и сомневающийся получает твердое уверение и надежду; человек борющийся получает подкрепление и силы, – и всякий вообще ищущий находит себе потребное по своим нуждам.

Ах братие, не от того ли таким грешным и мирским характером проникнута вся наша жизнь домашняя, не от того ли так много в ней всяческой суеты, мелочности и страстности, и так мало этого святого и христианского духа, что жизнь то наша идет вдали от храмов Господних, и без благодатного влияния христианского богослужения. Уединившись в своих грешных жилищах, и оградив себя как бы крепкой стеной от всякого религиозного влияния, как нам не позабыть Бога, и не охладеть душой ко всему святому, и не отвыкнуть от всякой церковности? Не удивительно, что наши дети еще в самом нежном возрасте умеют с большим тактом держать себя в гостинной, а не знают, как себя держать в храме Божием. Не удивительно, что и мы сами иной раз не сумеем отличить Вечерни от Утрени, Часов от Повечерия, и путаемся в праздниках христианских. Рассудите сами, надлежит ли сему быть в православном обществе? На служебный недосуг бывать в церкви – мы ссылаться не можем; ибо не о буднях мы и ведем речь. Но праздники, праздники Господни во что мы обращаем? Нередко можно встретить густые толпы рассеянно и беспечно гуляющих и разглагольствующих всякие праздные речи около самых храмов Господних в то время, когда праздничный звон гудит над самыми их ушами и напоминает о наступившем времени святого богослужения. Нам недосуг, мы люди житейские и трудящиеся, – но что же дети наши? Почему мы не отсылаем их как можно чаще в священную школу церкви; почему мы не считаем нужным освежать их благодатной атмосферой Господних храмов, и не заботимся учить их сызмала понимать язык богослужебный? Неудивительно, что так преждевременно вянет их детская чистота и невинность душевная под влиянием грешной атмосферы наших жилищ, в которых царствует грех да суета. А не бывает ли и так, что мы сами отдаляем своих детей от храмов Божиих, сопровождая и без того редкое их появление здесь – нарочитою парадностию и разными мелкими условиями житейского приличия, Из-за чего большею частию и опаздываем к богослужению. Не подобает, братие моя возлюбленная, сим тако бывати, – как говорит апостол (Иак. 3:10). Не срамляя вас сия глаголем, но яко чада возлюбленная наказуем (1Кор. 4:14). Не услышите вы правды от пастырей церкви, – от кого же вам ее услышать?!... Слышали мы в нынешней притче Христовой грозные слова Господни об Иудеях, что отымется от них царствие Божие, и дастся языку, творящему плоды его. Этим языком православным и христианским считаемся пока мы – русские. Но как бы с нами не случилось того, что с Иудеями – за то, что не творим плодов царствия Божия? Как бы не сдвинул Господь светильника церкви своей к другим народам, а нас не отринул?! О Господи, спаси люди Твоя и благослови достояние Твое! Победы благо и верному императору нашему Александру Николаевичу на сопротивные даруя, и твое сохраняя крестом твоим жительство. Аминь!

***

Комментарии для сайта Cackle