Поучение воспитанникам владимирской гимназии по случаю смерти их товарища (Владимира Ложкина). (21 января 1875 г.)

Смотрите, дети, как смерть берет свои жертвы откуда бы ей ни пришлось. Не пощадить она юности, еще только начинающей жить. Не разочтет она, что погасит светильник жизни у отрока, над которым только было занималась еще жизненная заря, что отнять у него невинные радости жизни, что лишить его почти еще неизведанного счастия бытия, – несправедливо, жестоко, и незаконно. Нет, лютейший и неумолимый враг рода человеческого косит своим смертоносным орудием направо и налево, и бесстрастно собирает свою ужасную подать со всех возрастов, состояний и племен человеческих. Зачем же кипит в нас такая жажда жизни, зачем положены в нас такие безграничные стремления к прекрасному, высокому и разумному, если всем этим стремлениям суждено кончиться вот чем?! Что сие, еже он бысть таинство, како предахомся тлению, како сопрягохомся смерти? Не смотря на всю грусть и таинственность этих печальных вопросов, я приглашаю вас как можно серьезнее поставить их для себя, и как можно глубже напечатлеть их в своем сердце при виде мертвенных останков вашего юного товарища; ибо рано ли, поздно ли, а всем нам придется, подобно ему, расстаться с жизнию.

Но я, конечно, не затем приглашаю вас к этому, чтобы навести на вас грусть и уныние, ибо настоящее зрелище само по себе есть грустнейшая проповедь. Напротив, я хотел бы, пользуясь именно теперешними прискорбными минутами, просветлить ваш взгляд на жизнь, научить вас ценить ее по достоинству, и там, где, по-видимому, один мрак н скорбь, указать свет, надежду и примирение.

Успокойтесь и не бойтесь, други мои; не беззащитны мы в борьбе со смертию, не забыты мы у Бога с своею любовию к жизни и с своими светлыми и безграничными идеалами, и не случайно и не без расчета погашается в нас светильник жизни. Хотя и не открыты нам многосложные и необъятные для нашего ума подробности Божия смотрения, по которому иной раньше, иной позднее приходит к своему пределу; но не это, собственно, и важно. Важно то, что по непреложному глаголу откровения Божия в нашем бренном теле живет богоподобная душа; что наше назначение есть жизнь бесконечная; что тайна этой бесконечной загробной жизни сокровена со Христом в Боге; что даже немощное и бесславное тело наше назначено к славе воскресения, и некогда заблестит оно богоподобной красотой, превосходящей эдемскую красоту наших невинных некогда прародителей; что эта временная гниль и тление, вошедшее в мир с появлением греха, есть только переход к нетлению и бессмертию. Вот эти-то возвышенные и глубокие истины, разъясняющие нам, откуда взялась смерть, что мы такое были некогда в Едеме – уже потерянном для нас, и что мы такое будем, когда откроется назначенное нам царствие Божие, – сии-то отрадные обетования, если мы объимем их душой и сердцем, и могут рассеять все ужасы смерти, сообщить самый светлый и спокойный характер нашей жизни, углубить и возвысить ее радости и создать нам непоколебимое и невозмутимое счастье до конца наших дней.

Между тем как жалко и страшно смотреть на людей, не имеющих христианского упования и не желающих знать тех высших судеб, которые случились с человеческим родом и которые предстоят ему впереди. Становясь в тупик пред страшной тайной смерти, и хлопоча только об одном, дабы не омрачать своей жизни мыслию о смерти, – они просто только гонят как можно дальше от себя ее грозный призрак. Чтобы жизни своей сообщить по возможности веселый и беспечный характер, они стараются так ее направить и так наполнить, чтобы она походила на непрерывный пир и игру, или на спокойный и приятный сон, наполненный изящными сновидениями. Напрасное усилие! Смерть с каждым днем к человеку подходит ближе, и потому мысль о смерти тем докучливее и настойчивее тревожит человека, чем с большими усилиями он начнет от нее отбиваться. Желая смягчить страх смертный, люди мира и суеты безжалостно тратят драгоценный дар жизни на плотские и греховные удовольствия, стараются жить в рассеянии и суете и без всякого серьезного плана в жизни живут так, как будто на земле все лучшее и дорогое у человека и как будто здесь должна окончиться вся участь его. А между тем страшный час смерти тихо крадется к ним, и как лютый враг нападает на них внезапно и уносит их в невозвратную страну вечности. Боже милостивый, сохрани нас от сей горькой участи! Не дай нам забыть, что жизнь не пир, не игра и не сон что она есть труд над очищением сердца, что она есть странствование к небесному отечеству нашему, что она есть приуготовительный подвиг для приобретения и получения венцев небесных.

Примите же, друзья мои, в расчет и крепкое помышление христианскую цель нашей кратковременной жизни и последний конец ее. Этот последний конец, вот он страшный, молчаливый и грозный! Но эта гроза и мрак рассеется для нас, если мы по мере сил своих будем усвоять христианские начала жизни. Со Христом Спасителем под его державною и любящею рукою нам решительно нечего бояться. Сам прошедший врата смертные, как человек, и разрушивший крестом своим смерть, он и для нас, чад своих, соделает смерть блаженным успением, за которым наступит вечный покой. Обымите же с любовию и детскою верою эту животворящую десницу Спасителя, невидимо простирающуюся к каждому из нас, и крепче держитесь за нее во всю свою жизнь! Держитесь верою в его святое учение, послушанием его божественным заповедям и христианской любовию к ближним, – и Господь не оставит нас в ту роковую минуту, когда помощь и милость его всего будут нужнее для нас, т. е. в минуту смерти.

Как на ближайший и убедительный пример этой небесной помощи, я могу указать вам на блаженную кончину вашего товарища теперь бездыханного, но еще вчерашний день с нами беседовавшего, молившегося и верующего. Господь два раза приходил к нему перед смертию в святых своих тайнах, и мы были свидетелями того глубокого религиозного чувства, с каким он встречал своего Спасителя. Мы слышали его сердечное раскаяние, мы приняли те горячие и святые обеты, которые он собирался осуществить и исполнить в своей жизни. Но Господь судил ему отойти с этими прекрасными и святыми обещаниями прямо из этой временной жизни в вечную, где так пышно расцветает всякое доброе семя, посеянное здесь на земле. Пусть это послужит в утешение родителям и родственникам его, скорбящим о его потере. Искавший Господа при конце своей жизни – возлюбленный отрок ваш – всеконечно возлюблен и Господом. Он восхищен, чтобы злоба не изменила разума его, или коварство не прельстило души его (Прем. Солом. 2:10,11). Мы же с своей стороны напутствуем его в страну вечности своими молитвами к Господу, да вселит его идеже праведнии упокояются. Имя и память его сохранятся в сем храме Божием – в церковных молитвах и в наших пастырских. Аминь.

***