Источник

Раздел 8. Александровское подворье

Предисловие

История Александровского подворья восходит к первому периоду русского присутствия в Иерусалиме. В 1859 г. первым российским консулом В. И. Доргобужиновым у коптского священника был приобретён в непосредственной близости от Храма Гроба Господня участок земли, на котором предполагалось построить здание русского консульства. В последующие два года территория владения была расширена за счёт покупки соседнего участка, осуществлённой новым консулом Соколовым и начальником Русской духовной миссии в Иерусалиме епископом Кириллом (Наумовым). Но строительство здания консульства было отложено, а потом и вовсе отменено: для помещения консулов было приспособлено позже одно из зданий на русских постройках. Причиной стало обилие археологических древностей на приобретённом участке. Уже первые археологические разведки, сделанные известными французскими археологами – графом Вогюэ и Клермон-Ганно позволили судить о чрезвычайной глубине и богатстве культурного слоя и тем самым о необходимости систематических раскопок, на которые у Палестинского комитета (а тем более позже у Палестинской комиссии) не было достаточных средств.

Ситуация изменилась с возникновением в Петербурге в мае 1882 г. Православного палестинского общества. Раскопки на русском месте стали первым масштабным научно-исследовательским проектом общества. О настоятельной их необходимости создатель общества В. Н. Хитрово писал в докладной записке на имя председателя ППО великого князя Сергея Александровича уже в ноябре 1882 г. (документ № 222). Результатом стал рескрипт великого князя на имя министра иностранных дел Н. К. Гирса от 5 ноября 1882 г. «Предполагая на собственные средства поручить произвести с учёной целью раскопки на этом месте, – писал Сергей Александрович, – обращаюсь с просьбой в личное мне одолжение разрешить произвести таковые раскопки» (документ № 223; русское место, предназначавшееся когда-то под консульские постройки, оставалось в ведении МИДа).

Сергей Александрович выделил из своих сумм 1000 рублей золотом и обратился через своего помощника М. П. Степанова к архимандриту Антонину (Капустину) с просьбой принять на себя руководство раскопками и контроль за расходом денег. По рекомендации архимандрита Антонина к раскопкам был привлечён знаток иерусалимских древностей археолог и архитектор Конрад Шик.

Юридическая сторона дела оказалась, как и во многих других случаях, наиболее сложной. По турецким законам, официальные раскопки могли производиться лишь по особому султанскому фирману, притом, что треть найденных древностей должна была поступать в турецкую казну. Посольство в Константинополе считало желательным обойтись без вмешательства Порты. Соответственно работу на русском месте предлагалось представить как чисто техническую «очистку участка от векового мусора», не придавая ей статуса археологического исследования (секретное донесение посла А. И. Нелидова от 16 декабря 1882 г.).

К соответствующей «расчистке» приступили с началом весеннего сезона, 7 марта 1883 г. (документы № 229, 231). Кульминацией археологического поиска стало открытие Порога Судных Врат, через которые Христос шёл на Голгофу. Открытие, обессмертившее имя отца Антонина в анналах русской библейской археологии, состоялось 10 июня 1883 г. Вскоре, осенью того же 1883 г., архимандрит Антонин получил от местных властей разрешение на постройку небольшого, в две комнаты, помещения на месте раскопок (см. копию этого разрешения в письме Смышляева на имя М. П. Степанова от 3 июня 1887 г.). Но вопрос о строительстве затягивался в связи с тем, что проект приобретал всё более масштабные размеры. У турецких властей, а более всего в Иерусалимской Патриархии крепли подозрения, что русские собираются построить в непосредственной близости от Храма Гроба Господня собственную большую церковь, лишая тем самым святогробцев части паломнических доходов и вызывая зависть со стороны конкурирующих инославных конфессий.

Тем временем в России Палестинским обществом были приняты меры по сбору дополнительных средств на строительство проектируемого подворья (оно по-прежнему называлось пока «предохранительным зданием над местом раскопок»), С санкции Святейшего Синода совет общества разослал циркулярные письма правящим архиереям по всем епархиям Русской Православной Церкви, а также через Министерство внутренних дел – губернаторам соответствующих губерний.

Одной из задач, поставленных советом Православного палестинского общества перед Д. Д. Смышляевым при его назначении в октябре 1885 г. в Иерусалим, было строительство здания на русском месте, над раскопанным архимандритом Антонином Порогом Судных Врат. 12 февраля 1886 г. Смышляев сообщает в Москву М. П. Степанову о своём разговоре с Патриархом Иерусалимским Никодимом: «Чтобы строить на Русском Месте, Патриарх предлагает купить находящуюся рядом турецкую лавку за 2000 наполеондоров». Иными словами, с самого начала строительство на раскопках было обставлено дополнительными затруднениями со стороны не столько турецких властей, сколько Иерусалимской Патриархии, опасавшейся русской церковной конкуренции в непосредственной близости от Храма Гроба Господня.

До октября 1886 г. вопрос о строительстве на раскопках остаётся нерешённым. За это время Д. Д. Смышляев, как мы видели выше, приобрёл для ППО участок, на котором началось возведение будущего Сергиевского подворья. 15 октября 1886 г. Смышляев в письме М. П. Степанову пишет, что планы для здания, проектируемого на раскопках, вчерне готовы. Десять дней спустя Степанов в ответном письме сообщает Смышляеву копию записки товарища министра иностранных дел А. Е. Влангали, адресованной послу в Константинополе А. И. Нелидову, относительно ходатайства перед Портой о разрешении строительства. Перед отъездом в Петербург Смышляев 30 декабря 1886 г. телеграфирует из Яффы: «Раскопки совершенно окончены. Сегодня отправляюсь в Петербург». Лишь после его возвращения, на второй день праздника Пасхи, то есть 3 апреля 1887 г., было подано паше (иерусалимскому губернатору) новое прошение о разрешении постройки. Но Патриарх, «заинтересовавшийся» археологией, вновь высказывается против. 18 июня 1887 г. М. П. Степанов сообщает Смышляеву о том, что в Петербурге получена телеграмма от консула Д. Н. Бухарова: «Губернатор даёт согласие на сооружение на Ваших раскопках, о чём уведомит Порту. Поздравляю». Через месяц, 28 июля, Бухаров телеграфировал Степанову: «Сообщают (из Константинополя. – H. Л.), что Порта разрешила постройки на раскопках». В тот же день Степанов пишет Смышляеву о направлении в Иерусалим художника-реставратора Соколова, которому советом ППО поручено осмотреть все иерусалимские сооружения.

5 августа 1887 г. в Иерусалим губернатору пришло из Константинополя долгожданное разрешение. «Остаётся получить от него», – облегчённо отмечает Смышляев в письме Степанову от 5 августа 1887 г. В ответ – телеграмма из Петербурга: «Просьба без замедления положить первый камень на месте раскопок». Но радость оказалась преждевременной. 12 августа Смышляев разочарованно сообщает, что разрешение из Константинополя не получено, и просит поторопить Константинопольское посольство. Между тем подготовительные работы, очистка места на раскопках полностью закончены (письмо Смышляева Степанову от 26 августа 1887 г.). И вот итог. Смышляев – Степанову, в письме от 9 сентября 1887 г.: «Сегодня получено наконец разрешение меджлиса (иерусалимского городского совета – H. Л.) на производство сооружения на раскопках. Послезавтра сделаем закладку».

13 сентября 1887 г., в праздник Воскресения Словущего, председатель ППО великий князь Сергей Александрович получает поздравительную телеграмму: «Первый камень на раскопках торжественно положен сегодня при большом стечении народа и при всеобщем энтузиазме. Нижеподписавшиеся члены общества и паломники, радуясь достопамятному событию, почтительнейше поздравляют Ваше императорское высочество». Телеграмма подписана консулом Бухаровым и членами ППО: архимандритом Антонином, Д. Д. Смышляевым, консульским агентом в Яффе Тимофеевым, архитектором Г. Франгья и другими присутствовавшими на церемонии членами Палестинского общества.

О проекте строительства Смышляев докладывает совету общества 7 января 1888 г., в очередной свой приезд в Петербург. 10 марта, по возвращении его в Иерусалим, строительные работы на месте раскопок были возобновлены. В письме от 26 марта уполномоченный ППО в Иерусалиме сообщает: «На раскопках работы идут успешно». Месяц спустя он пишет М. П. Степанову: «Постройки наши идут своим чередом. Разрезов и фасадов сооружения до сих пор не получил, а Василий Николаевич (имеется в виду В. Н. Хитрово торопит постройку». Руководил строительством вышеупомянутый Г. Франгья, уже зарекомендовавший себя на строительстве церкви Марии Магдалины и на Сергиевском подворье. Помощником его был также местный прораб грек Николай Г. Вальсамаки. Последнему в феврале 1889 г. планировали поручить постройку церкви в селении Рама (эр-Раме) – по одному из типовых проектов, издававшихся Святейшим Синодом для провинциальных строителей.

13 мая 1889 г. Смышляев заверяет Хитрово, что «постройка на раскопках будет вчерне окончена в настоящем году» (АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 24, л. 54). Через четыре дня в письме В. Н. Хитрово сообщается: «Здание на раскопках быстро подвигается». Это последнее сообщение об Александровском подворье в переписке первого уполномоченного ИППО в Иерусалиме Д. Д. Смышляева. В августе он покинул Иерусалим.

Завершение проекта потребовало ещё одного строительного сезона. Новое подворье, именовавшееся первоначально «Русский дом», было освящено 5 сентября 1890 г. К этому времени археологическая зона с Порогом Судных Врат, фрагментом городской стены и аркой Константина была отделена широкой, не доходившей до верха здания, стеной от помещения будущей церкви. Иерусалимская Патриархия не зря беспокоилась относительно русских церковностроительных планов. Внутри подворья была уже практически подготовлена к освящению церковь с иконостасом и размещёнными в нём иконами. Ждали прибытия наследника-цесаревича Николая Александровича, будущего императора Николая И. Наследник должен был посетить Иерусалим 20–31 октября 1890 г. в ходе большого путешествия на Дальний Восток. Но приезд цесаревича Николая не состоялся (из-за возникшего обострения отношений Порты и Патриарха Константинопольского, общение с которым составляло существенную часть планировавшегося ближневосточного паломничества). Церковь во имя святого Александра Невского будет освящена лишь через шесть лет – 22 мая 1896 г. – в память почившего к тому времени императора Александра III – создателя Императорского православного палестинского общества.

Раскопки на Русском месте близ Храма Гроба Господня (1883 г.)

222. Донесение В. Н. Хитрово председателю ППО великому князю Сергею Александровичу

С.-Петербург, Ноябрь 1882 г.

Подлинник.

Ваше Императорское Высочество,

Благосклонное внимание, которым Вам угодно было удостоить представленную Вашему Императорскому Высочеству записку о важности в научном отношении раскопок русского места близ храма Гроба Господня и исследования Грузинских древностей и рукописей в Святой Земле и на Синае даёт мне смелость по более подробном исследовании обоих вопросов повергнуть на благоусмотрение Вашего Императорского Высочества предположения мои о возможности приступить ныне же к осуществлению обеих вышеупомянутых задач, не выходя из цифры 3000 руб. металлических, которые были упомянуты в первой записке.

Раскопки русского места близ Храма Гроба Господня могут с одинаковою, если не с большею пользою, быть произведены без посылки из России специально с этой целью. Кроме расходов на проезд в Иерусалим и обратно, учёный этот по прибытии на место, по незнанию условий края, должен будет потерять время и переплатить лишние деньги при раскопках. Смею думать, что если раскопки эти будут поручены проживающему почти 40 лет в Иерусалиме и известному уже Западной Европе своими трудами по археологии и топографии Иерусалима архитектору К. Шику, под наблюдением Начальника нашей Духовной Миссии в Иерусалиме о. Архимандрита Антонина, то результаты, которые можно ожидать от этих раскопок, будут те же, как и при посылке отсюда специального учёного, между тем расходы сократятся более чем наполовину и не превзойдут 1000 руб. мет. Наиболее важные для науки открытия могли бы быть доставлены сюда, с менее важных – сняты фотографии и на месте составленный весьма точный план очищенной местности. Все эти материалы с необходимыми объяснениями, доставленные сюда, дадут возможность здесь сделать весьма точные научные определения добытых раскопками результатов.

Сокращение расхода на раскопки даст возможность одновременно произвести другое исследование, не менее важное для науки и Православия – Грузинских древностей и рукописей. На значение такого исследования указывал Академик Куник в записке, представленной по желанию Вашего Императорского Высочества; ещё более подробно о том же предмете пишет член-корреспондент Академии Наук Бакрадзе, к которому я обращался по тому же вопросу частным образом и записку которого осмеливаюсь приложить при сем в подлиннике. За отказом принять на себя такое исследование самим Бакрадзе, на которого указывал в своей записке Академик Куник, поручение это могло бы быть возложено на доцента грузинской словесности при здешнем Университете Цагарели, который мог бы с этой целью, если на то воспоследует соизволение Вашего Императорского Высочества, отправиться в январе будущего года на Синай и в Иерусалим. Такая его 4-месячная командировка может обойтись до 1500 руб. металлических и затем, кроме исследования двух весьма важных научных вопросов, которые, благодаря щедрости Вашего Императорского Высочества, поставят сразу наше Православное Палестинское Общество наряду с западными учёными Обществами, преследующими одну с нами цель, останется ещё до 500 руб. мет., которые могут быть употреблены или на усиление средств того или другого из предпринимаемых исследований, в случае если бы предположенных сумм оказалось бы недостаточно, или на издание трудов по этим исследованиям.

Одновременно осмеливаюсь, однако же, доложить Вашему Императорскому Высочеству, что исследование Грузинских древностей и рукописей в Иерусалиме и на Синае приобрело бы ещё большее для науки значение, если бы оно могло бы быть в то же время соединено с подобными же трудами на Афоне и в Константинополе. Исследование это как в местах, лежащих по пути из России на Синай, так и по однородности труда могли бы быть исполнены тем же доцентом Цагарели и потребуют от него лишь более продолжительного пребывания на Востоке, а соответственно с этим и увеличения путевых расходов. К крайнему сожалению, обе эти местности – Афон и Константинополь – лежат вне сферы очерченного Палестинскому Обществу круга деятельности и таким образом, даже если бы в его распоряжении находились достаточные денежные средства, оно не могло бы располагать ими на исследования в Афоне и Константинополе.

Нахождение в настоящее время в Петербурге Начальника Главного Управления Кавказа даёт мне смелость полагать, что при Высоком ходатайстве Вашего Императорского Высочества князь Дондуков-Корсаков найдёт, может быть, возможным ассигновать из сумм Главного Управления недостающие деньги для командировки доцента Цагарели ещё на 4 месяца, необходимые для посещения им Афона и Константинополя, и тем даст возможность вполне довершить дело, начатое по благотворному Вашего Императорского Высочества почину.

Для раскопок же в Иерусалиме необходимо предварительно получить согласие Министерства Иностранных Дел, в заведывании которого находится русское место близ храма Гроба Господня.

Вышеизложенное имею счастье представить на Вашего Императорского Высочества благоусмотрение и разрешение.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 1–3 об.

223. Рескрипт председателя ППО великого князя Сергея Александровича на имя министра иностранных дел Н. К. Гирса

С.-Петербург, 5 ноября 1882 г.

Копия.

Николай Карлович,

В 1858 году Русским Правительством было приобретено в Иерусалиме, к Ю. З. от храма Гроба Господня, незастроенное место, которое, кроме близости к храму, замечательно тем, что занимает часть первоначальной базилики Св. Константина и монастыря крестоносцев Santa Maria Latina.

Предполагая на собственные средства поручить произвести, с учёной целью, раскопки на этом месте, находящемся в заведывании Министерства Иностранных Дел, и очистить его от векового мусора, обращаюсь к Вашему Высокопревосходительству с просьбою, в личное Мне одолжение, разрешить произвести таковые раскопки и сделать с Вашей стороны зависящее распоряжение, чтоб от нашего Генерального Консула в Иерусалиме оказаны были содействие и помощь лицу, которому поручено будет от Меня производство этих раскопок.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 4–4 об.

224. Письмо профессора Киевской Духовной Академии А. А. Олесницкого В. Н. Хитрово

Киев, 19 ноября 1882 г.

Подлинник.

Глубокоуважаемый Василий Николаевич,

Согласно Вашему указанию препровождаю Вам второй экземпляр второй книги. Боюсь, что он очень грязен и не годится для указанной Вами цели, между тем лучшего экземпляра у меня, к сожалению, нет. Будьте так добры, решите этот вопрос сами, и если Вы найдёте, что, несмотря на мизерный вид моей книжки, её можно представить Его Императорскому Высочеству, Председателю Палестинского Общества, я буду очень счастлив. Кстати сказать, моя последняя книжка не чужда Святой Земли; по крайней мере, её последняя глава (стран. 339 до конца) есть одно из моих запоздалых воспоминаний о Палестине.

Раскопки, заказанные Обществом на месте базилики Константина Великого, без всякого сомнения, будут очень интересны. Любопытно было бы только знать, будут ли известия о них помещаться в издании Православного Палестинского Общества или же С. Schick имеет право помещать их в Zeitschrift’е Немецкого Палестинского Общества, на средства которого он уже ведёт другие раскопки в Иерусалиме. Почему отец Антонин не взялся за раскопки сам непосредственно, – для меня не совсем понятно.

В Иерусалиме есть ещё один пункт, также составляющий русскую собственность, раскопки которого могли бы быть не менее интересны. Я разумею приобретённую отцом Антонином гробницу Дер-Ессиние или Ер-Романие, лежащую несколько на юг от источника Силоамского и Рогел, там, где Кедрское ущелье соединяется с Вади Каттун, отделяющего гору Соблазна от Вифанской возвышенности. Это одна из лучших царских гробниц ветхозаветного Иерусалима; рядом с нею можно поставить разве только Кбур-ель-Молук. Между тем, по отдалённости своего положения от города, она ещё не была доселе обследована надлежащим образом, сколько мне известно. Я полагаю, что если бы Общество поручило Шику хоть на один день оторваться от Константиновской базилики и осмотреть указанную гробницу в такой подробности, в какой Соси обследовал некогда Кбур-ель-Молук, то оно оказало бы большую услугу палестинской археологии. В 1874 году я было сам мечтал взяться за её расчистку, но тогда у меня не было в руках средств для этого.

Пользуюсь настоящим случаем для выражения моего удивления и глубокого уважения к Вам, честь имею быть и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 7–8.

225. Письмо помощника председателя ППО М. П. Степанова начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандриту Антонину

С.-Петербург, 7 декабря 1882 г.

Отпуск.

Ваше Высокопреподобие, Высокопочитаемый Отец Архимандрит,

Его Императорскому Высочеству Великому Князю Сергию Александровичу угодно было из своих сумм назначить 1000 руб. золотом, специально на учёное исследование и раскопки русского места близ храма Гроба Господня, причём Его Императорскому Высочеству угодно было поручить мне просить Вас принять на себя труд главного наблюдения над производством работ и по израсходовании денег.

План местности и выборки из сочинений, составленные В. Н. Хитрово, будут мною доставлены Вам вслед за сим, а равно и деньги на производство работ.

Но прося Вас принять на себя труд главного наблюдения, Его Императорское Высочество полагает, что самое производство работ могло бы быть поручено живущему в Иерусалиме архитектору К. Шику, который кроме того может быть полезен ещё для устранения тех пререканий с турецкими властями, которые, по всей вероятности, будут возбуждены владельцами соседних участков. Поручая же эту работу Шику, желательно взять с него обещание не сообщать сведения о раскопках в иностранные журналы и общества.

Начать раскопки, как кажется, будет всего удобнее от самого входа в место, так как тут, по всей вероятности, прежде всего наткнёмся на остатки пропилей Константиновской базилики, затем же от входа идти последовательно до конца места.

Желательно очистить место до самой скалы, если это будет возможно, весь мусор вывезти, остатки же колонн, капители и другие громоздкие вещи сложить в порядке на том же месте, мелкие же вещи, или более ценные в археологическом смысле, не откажитесь принять на сохранение в Ваш музей.

С места, как оно ныне находится, желательно снять фотографию, с двух или с трёх сторон, а затем делать фотографические снимки ежемесячно или когда представится особенно интересный случай. Такие же фотографии желательно было бы снять с наиболее выдающихся находок.

Было бы полезно, если Вы найдёте возможным, периодически сообщать сведения о произведённых раскопках.

По окончании раскопок необходимо будет со всей местности снять фотографию и, кроме того, просить К. Шика снять точный план расчищенной местности с нанесением на оный тех мест, на которых были найдены колонны и остаток стен и вместе с тем продольную и поперечную профили всей местности.

Вместе с тем, Его Императорскому Высочеству угодно было отнестись к Министру Иностранных Дел с просьбою дать предписание Генеральному Консулу нашему в Иерусалиме оказать возможное с его стороны содействие при раскопках и устранить все могущие оказаться к тому препятствия.

Хотя время, когда начать раскопки, Его Императорское Высочество предоставляет Вам, тем не менее желательно, чтобы они были начаты и окончены по возможности не в ущерб делу.

Испрашивая Вашего благословения и поручая себя святым молитвам Вашим, имею честь быть и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 5–6 об.

226. Секретное донесение посла в Константинополе А. И. Нелидова директору Азиатского департамента МИД

Пера (Константинополь), 16/28 декабря 1882 г.

Копия.

Я имел честь получить отношение Вашего Превосходительства от 15 минувшего ноября за № 4550, касательно раскопок, которые Его Императорское Высочество Великий Князь Сергий Александрович предполагает произвести с учёной целью на месте, приобретённом в 1858 году Русским Правительством в Иерусалиме к юго-западной стороне храма Воскресения и занимающего часть базилики Святого Константина Великого.

После тщательного изучения вопроса на основании данных, собранных здесь, а также полученных из Иерусалима, считаю долгом сообщить нижеследующее на Ваше, Милостивый Государь, благоусмотрение.

Как Вам угодно будет усмотреть из приложенного у сего перевода регламента, изданного в 1874 году, по турецким законам, раскопки могут быть произведены только на основании особого разрешения Порты, причём условием становится, что одна треть всех найденных древностей должна поступать в турецкую казну. Получение этого разрешения может затянуться довольно долго и, во всяком случае, не обойдётся без некоторых затруднений. Желательно было бы устроить дело без вмешательства центральной власти.

Германский участок, упоминаемый в записке, приложенной к отношению Вашего Превосходительства, был откопан и очищен с целью возобновления находящихся на нём развалин госпиталя иоаннитов; всё производилось без шума и без огласки, на основании лишь разрешения местной власти. Никакой древности, сколько-нибудь интересной и подлежащей вывозу, не было найдено, и работы, которые не доводились до скалы, были окончены без всякого столкновения с турецким начальством.

Для сооружения зданий в Иерусалиме, как и в других городах Турции, требуется, конечно, не разрешение центрального правительства, а только согласие Губернатора, которое выдаётся весьма легко, по предъявлении планов и утверждении их. Хотя на нашем участке не предполагается, в настоящее время, построить здание, но, тем не менее, мне кажется, что всего удобнее было бы приступить ныне же к очистке его от векового мусора до самой скалы или до помоста Константиновской Базилики, не придавая работам характера учёных раскопок, а под видом исследования почвы, для точного определения того, что можно на этом месте построить, и для составления плана. На подобную очистку наше Консульство давно уже имеет разрешение Губернатора, и г. Кожевников, с которым я вошёл по этому поводу в сношения, полагает, что его достаточно для начала работ под вышеуказанным предлогом.

В случае, если приведённые мной соображения будут одобрены, было бы желательно, чтобы к работам было приступлено по возможности без огласки, не говоря пока об инициативе, принятой Великим Князем Сергием Александровичем. Если бы, несмотря на то, встретились препирательства со стороны местных властей, то их нетрудно будет уладить на месте, при помощи весьма обычных, к сожалению, здесь денежных доводов. В случае же больших затруднений всегда будет время обратиться к Порте с официальными требованиями. Допустив, что во время работ будут найдены вещи, которые обратят на себя внимание и которые нельзя будет вывезти частным образом, конечно, придётся выхлопотать установленное разрешение Турецкого Правительства, заявив, что, так как среди мусора оказываются интересные древности, мы желаем приступить к учёным раскопкам. Но весьма может статься, как это было на месте Иоаннитов, никаких древностей не будет откопано и всё дело ограничится простой очисткой места.

Единственное серьёзное затруднение, которое следует предвидеть, состоит в том, что на принадлежащей нам местности может, говорят, находиться один из существовавших в древнее время 3-х входов в храм Воскресения. Если бы это действительно оказалось, то может возникнуть целый ряд щекотливых религиозных вопросов, так как католики и сами турки будут опасаться, что мы пожелаем иметь с нашей земли доступ в храм Гроба Господня. Крайне желательно, чтобы лицо, которому будут поручены работы, действовало с большим тактом и осторожностью, избегая всего того, что могло бы породить подозрение иностранцев. Между прочим, полезно было бы начать расчистки со стороны, противоположной Голгофе, и прикрывать до последней минуты остатки сказанной двери, буде они окажутся, а равно и всё то, что могло бы возбудить внимание католического духовенства. К тому же было бы желательно, чтобы работы были ведены деятельно и скоро.

При зорком наблюдении, которое католики имеют за всеми нашими действиями в Палестине, нельзя предполагать, чтобы наше предприятие долго осталось незамеченным. Не следует также удивляться, если бы по начатии работ возникли какие-либо препятствия и затруднения. Их, мне кажется, легче будет устранять постепенно, нежели истребовать Султанский фирман для раскопок в месте, столь близком к Гробу Господню, чем возбудится всеобщее внимание. Могу лишь повторить ещё раз, что для успеха дела необходимо не разглашать наших целей и предупредить всякие о нём разглагольствования в газетах, с приданием ему политического или религиозного значения. Это не помешает, конечно, дать результату произведённых работ полную и широкую огласку, по окончании их, а также воспользоваться вполне всеми выгодами, которые можно будет извлечь из них в смысле политическом, научном и церковном. Путём этим будет, по моему убеждению, всего вернее достигнуто благое и высокое начинание Его Императорского Высочества Великого Князя Сергия Александровича.

Если Императорское Министерство разделит это воззрение, то я покорнейше прошу Ваше Превосходительство благоволить уведомить меня по телеграфу, и я не замедлю снабдить г. Кожевникова надлежащими инструкциями.

Рескрипт Его Высочества, с приложенной к нему запиской, честь имею у сего возвратить.

Примите уверение и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 15–18 об.

227. Письмо начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина секретарю ППО М. П. Степанову

Иерусалим, 10 января 1883 г.

Подлинник.

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь,

Честь имею уведомить Вас, что я имел высокое удовольствие с австрийской почтой минувшей недели получить препровождённый Вами на моё имя ящик с дипломом на звание Почётного члена Православного Палестинского Общества и при нём знаки сего высокого отличия, состоящие в золотом крестовидном медальоне и голубой ленте. Возобновляю выражение моей глубочайшей благодарности Высокочтимому Обществу за столь лестное внимание его к моим малым усилиям давно уже идти тем самым путём, который оно избрало для своей деятельности в Палестине, и в тех видах, которые предначертало себе, влекомое глубоко-христианскими растолкованиями его Учредителей.

Вместе с тем честь имею уведомить Вас, что высланные мне Православным Палестинским Обществом через Русское Общество Пароходства и Торговли, при отношении оного от 16 декабря 1882 г. за № 67, деньги – 12+33 рубля кредитными билетами – мною своевременно получены и получили соответствующее назначение. Надлежащие расписки мною даны Яффскому Агентству Р.О.П.иТ.

По отношению Православного Палестинского Общества от 7 декабря 1882 г. за № 48, я спешу отозваться, что считаю для себя высокой честью быть в его распоряжении в деле преднамеренных им археологических исследований на Русском месте внутри Иерусалима, смежно с Воскресенской Базиликой, и, строго держась его инструкций, готов бы немедленно приступить к предположенным им работам, если бы не оказалась необходимость предварительно выждать отзыва о деле Императорского Посольства нашего в Константинополе. Уже я вошёл в надлежащие относительно будущих раскопок соглашения с городским архитектором г. Шиком, который ждёт только прекращения зимних непогод, чтобы приступить к работе271.

Осмеливаюсь просить Высокочтимое Общество принять от меня для его библиотеки в дар мою коллекцию фотографических видов Палестины, в числе 70, в слабый знак моей сильнейшей признательности за возданную им мне не по заслугам честь.

Вознося ко Господу недостойную молитву о Вашем здравии и благопоспешестве в делах, с глубочайшим почтением и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 14–14 об.

228. Письмо начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина секретарю ППО М. П. Степанову

Иерусалим, 28 февраля 1883 г.

Подлинник.

На бланке Русской Духовной Миссии.

Ваше Превосходительство, Милостивый Государь,

Честь имею уведомить Ваше Превосходительство, что мной получены препровождённые Православным Палестинским Обществом через Русское Общество Пароходства и Торговли в одном пакете деньги – одна тысяча семьсот четырнадцать рублей кредитными билетами, из которых 1600 рублей предназначены на произведение раскопок внутри города Иерусалима на Русском месте, поблизости Храма Гроба Господня, и остаются в моём распоряжении, – 100 рублей немедленно переданы мной Я. И. Ансара в пособие здешней народной школе, и 14 рублей удержано мной, согласно распоряжению Православного Палестинского Общества.

Вслед за тем, мне ещё переданы были Агентством Русского Общества Пароходства и Торговли в Яффе пятнадцать рублей кредитными билетами, препровождённые Православным Палестинским Обществом на моё имя для передачи ко Гробу Господнему. Надлежащая расписка в получении этих денег Святогробским Ведомством, согласно указания Вашего Превосходительства, будет отправлена мной, немедленно по её получении, на место жительства жертвователей.

При этом честь имею препроводить к Вашему Превосходительству составленные местным архитектором четыре чертежа планов и разрезов Русского места, заказанные мной ему по желанию Православного Палестинского Общества, вложенные в жестяную трубку и помеченные одним с настоящим письмом моим номером.

Воссылая о Вас ко Господу усердную молитву, с глубоким почтением и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 23–23 об.

229. Письмо начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина секретарю ППО М. П. Степанову

Иерусалим, 8 марта 1883 г.

Подлинник.

Печ. с сокращениями.

Предположенная Обществом «расчистка» с археологической целью Русского места внутри города Иерусалима, к востоку от великой Церкви Воскресения, начата, под моим присмотром, вчерашнего числа. Согласно мнению Его Превосходительства В. Н. Хитрово, расчищаем прежде всего северную сторону места, где и прежде обозначала себя большая комната около 15 метров длины и в 5 1/2 м ширины, с остатками стен в 1 1/2 метра толщины. В два дня работы её расчищено около 8 метров длины при незначительной глубине, указываемой существовавшим когда-то полом из тонких мраморных плит, обломки которых, от одного до восьми сантиметров толщиной, найдены в большом количестве. Скрывается ли под полом этим какая подземная постройка, вроде цистерны, погреба и пр., ещё не выяснилось. Почти у самой северной стены бывшей комнаты, в конце произведённых сегодня раскопок, обозначились основания как бы косяков бывшей двери малых размеров, из эпохи, вероятно, крестоносцев, нарушающие архитектурный план целого. По недавнему – сравнительно – наслоению расчищенной земли, ничего в ней представляющего археологический интерес не найдено пока.

С глубоким почтением и братским расположением души честь имею быть и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 24–24 об.

230. Отношение начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина к генеральному консулу В. Ф. Кожевникову

Иерусалим, 19 марта 1883 г.

Копия.

По сообщению Вашего Превосходительства от 16 числа текущего марта месяца, № 33, честь имею уведомить Вас, что работы по расчистке городского места нашего начаты мною 7 марта сего года и продолжаются, под моим личным руководством, безостановочно, помимо праздничных дней, доселе. Взрытие, уборка и вывоз за город (через Дамасские ворота) мусорной земли начаты именно в той точке, какая указана Пр. Палестинским Обществом. Вся работа, под целодневным непосредственным наблюдением избранного мною благонадёжного и отлично способного к делу лица, производится жителями деревни Силоама с помощью 20 вьючных животных. До сего времени никакого препятствия нам в ней ни с чьей стороны не последовало. В случае возникновения такового, я сочту долгом своим неопустительно поставить о том в известность Императорское Консульство.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 27–27 об.

231. Раскопки на Русском Месте, близ храма Гроба Господня в Иерусалиме. Извлечения из писем отца архимандрита Антонина В. Н. Хитрово272

9 марта 1883 г.

<...> Предположенные раскопки благополучно начались третьего дня в понедельник (7 марта). Согласно указанию Вашему, мы их начали с северного угла нашей земли, где и без того давали себя знать четыре колоссальные стены какой-то длинноватой комнаты, скрытые чуть не до самого пола. Пол этот тоже оказался уже не существующим, и предположительно состоял из мраморных плит, осколков которых набралась целая куча. Так как площадь этого пола сравнительно лежит высоко над предполагаемым уровнем прилежащих к нему мест, то и есть малая надежда открыть под ним какое-нибудь подземелье, но дело это принадлежит будущим дням. Очистивши от земли и мусора весь параллелограмм комнаты, мы станем пробовать глубину стен её и тогда, вероятно, нападём или на непосредственно лежащий под бывшим полом свод какого-нибудь погреба, водоёма и т. п., или на скалу. Вывозим землю на ослах за город через Дамасские ворота, а камни сваливаем тут же по углам кое-где, находя затруднительным и излишним вывозить и их с места. Может быть, со временем придётся ими же снова заваливать образовавшиеся от раскопок ямы. А что прикажете делать, если насыпной земли окажется и на нашем месте, как в соседстве у греков, на 10 и более метров глубины, и если нам придётся подкопаться под придорожную стену Коптского переулка – позднейшей фабрикации или под лавчонки базарной улицы? И как оставить на жертву дождям открытые ямины? Конечно, довлеет дневи злоба его, и теперь ещё рано и совсем некстати смущать себя подобными запросами, но сидя на самом месте действия, невольно толкаешься головой об эти неминуемые Сциллы и Харибды <...>

11 апреля 1883 г.

<...> Увидев из планов Шика, что западный конец северной полосы нашего места только метра на три отстоит от пещеры обретения Креста, я, отложивши всякий страх возможного падения стены со стороны Коптской улицы, постарался расчистить всё место наше до самой стены абиссинцев. В конце его, аршина на два в ширину, мы нашли мраморный пол (крепко потрескавшийся), продолжающийся под абиссинскую стену, и, если верно предположение Шика, может быть, подходящий к самой пещере <...>

9 мая 1883 г.

<...> К сведению Вашему нелишним считаю сообщить, что на все упомянутые работы израсходовано мной, по настоящее число, из присланной Вами на сей предмет суммы, 595 кред. руб. Главной статьёй расходов был вывоз с места за город мусорной земли, представивший в общности громадную цифру 13 100 ослиных вьюков <...>

11 июня 1883 г.

<...> Спешу порадовать Вас давно желаемым известием. Порог древних городских ворот вчера утром в моем присутствии был открыт к общему нашему удовольствию под лестницей, ведущей от дверей северного магазина вовнутрь его, и тоже недавно только выявившийся при уборке земли из магазина на всём его пространстве, глубиной на один метр. Лестница была во всю ширину магазина и состояла из четырёх ступеней, сложенных, очевидно, в позднейшее время из камней значительной величины, ничем между собой не связанных. Самая нижняя из ступеней давала в себе различать другого рода кладку, а именно: состояла из двух огромных величин камней или толстых плит, внутренним (северным) краем своим как раз входивших в продолжение линии древней стены х и наводивших меня на мысль, что они суть оставшееся основание её, разобранной в этом месте при постройке магазина. Кстати, на восточной стене магазина можно было усматривать как бы действительно продолжение той же стены ч. Я приказал снять работникам третью ступеньку по всей длине её, и вот тут-то и оказались ясные и неоспоримые следы существовавшей в отдалённейшие времена тут большой двери в два с половиной метра ширины. Отставивши бывший порог их от земли и вымывши весь водой, мы нашли его чрезвычайно истёртым ногами и лоснящимся, особенно же выбитым посредине. После естественной в подобных обстоятельствах радости, соединённой даже с некоторым умилением, что, может быть, через эти самые камни переступал и Христос, ведомый на казнь, явилось место и маленькому разочарованию. Чтобы открытым нами дверям служить когда-то городскими воротами, как будто они не довольно велики, 2,58 метра, это ведь всего-навсего 3 аршина с половиной. Такие двери и в частных домах не редкость. Второе обстоятельство: ярко бросается в глаза какая-то архитектоническая неладность целого. Так, расстояния верейных ямок неравны от такой же, служившей для утверждения стержня, держащего дверные створки, да и самые ямки несоответственной друг другу величины и до того мелки (не глубже полувершка), что нельзя представить, какого рода могли быть пяты обращавшихся в них верей, кроме деревянных разве, но деревянные затворы в городских воротах – вещь немыслимая! Наконец, естественно предполагать, что выход был извнутрь города вовне, и, следовательно, с севера к югу. Как согласить с этим то обстоятельство, что ворота эти отворялись наружу, что вообще считается не принятым в подобного рода делах. К Константино-Еленинской арке они стоят совершенно под прямым углом и должны отстоять от неё всего саженей на десять. На половину сего расстояния за ними стоят, тоже под прямым к ним углом, тоже ворота, пусть будут воротца, вводящие теперь в наш магазин с улицы, и недаром по сторонам обставленные двумя гранитными колоннами. Тоже как будто нарочитый вход откуда-то и выход куда-то.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 43–46 об.

232. Расписка монаха Иосифа

Иерусалим, 6 июля 1883 г.

Подлинник.

Шестого июля 1883 г. получено от начальника Иерусалимской Духовной Миссии о. Архимандрита Антонина двадцать пять кредитных рублей за работы на месте раскопок, что близ храма Святого Гроба.

Фотограф монах Иосиф

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 61.

233. Записка начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина в Совет ППО о раскопках на Русском Месте

Иерусалим, 31 июля 1883 г.

Подлинник.

Заканчивая своё изложение о произведённых под моим наблюдением и руководством раскопках на Русском участке земли внутри Иерусалима, я имею ещё сказать нечто о заключительной их фазе. Признавая за подвалом Е особенно важное и, как оказалось, преобладающее значение, я увлёкся мыслью найти способ вывести его из того жалкого, отвращающего и устрашающего положения, в каком он находится с давних пор, угодивши, ещё до поступления в нашу собственность, под полотно городской улицы, и такой улицы, которая по соседству с обширным пустырём (нашим местом) сделалась клоакой для всего соседнего базара (а именно, над самым входом в наш подвал Е). Из таблиц IX и X видно, что как раз у него, вдоль стены его, начинается подъём в Коптский квартал, достигающий у линии южной стенки его уровня его свода, и затем по этому самому своду идущий в обратном направлении до нового поворота к западу, в Коптскую называемую улицу. Другого пути в Коптский квартал и в Абиссинский монастырь, кроме этого, нет. Когда подвал принадлежал ещё коптам, по предпочтении зла меньшего злу большему, такое положение дел ими терпелось. Дорога нужнее подвала, и последний отдан был в жертву первой, хотя всё же не был совершенно бездоходной статьёй. Теперь обстоятельства изменились. Как известно, отдельное здание (дом, лавка, кофейня), подвал во всей целокупности должен принадлежать хозяевам, а не быть в какой-нибудь части своей общественным достоянием. Если сказанному кварталу, сжимающемуся над базарной улицей сажени на две, на три, необходимо иметь с последним прямое сообщение, пусть он (т. е. вместо него городской муниципалитет) откроет таковое, где и как хочет, помимо нас и наших владений, что с незапамятного времени так существовало, это не есть неодолимый аргумент в пользу продолжения statu quo. По крыше частного дома пролегать городской улице не принято в благоустроенном городском обществе. Но как приступить фактически к решению вопроса об устройстве подземного пути в упомянутый квартал, не задевая нас? Ни к югу, ни к северу от теперешнего подъёма (по нашему подвалу) не видится удобного для того места. К югу – наше владение до самой улицы Дебагим (красильщиков), или по-древнему Palmarum, к северу идёт целый лабиринт подвалов (купленный коптами) до самого Харлампиева монастыря (древней резиденции каноников Святого Гроба?), обставленный со стороны базарной улицы непрерывным рядом лавок, да тут же тянется и древняя стена – предположительно городская – Ирода Агриппы, конец (или начало) которой у нас (см. а плана нашего), и продолжения которой хотя нет пока возможности проследить далее соседнего с нами магазина Савы, но именно там-то она, несомненно, и существует, где бы можно было попытаться устроить мимо нас подъём в Коптский квартал. Жертвуя менее существенным в пользу более важного и дорогого, можно б было нам, не обращая большого внимания на стену, спасти передний (южный) конец подвала на счёт заднего, укоротивши с той стороны подвал аршина на 4 и обративши отхваченное место в подземный путь к Коптам. Но тут мы встречаемся с одним обстоятельством, которое решительно идёт против этого проекта. В этом случае пришлось бы покончить с одним памятником древности, который хотя сравнительно позднее, чем упомянутая напр. стена, но зато имеет специальный доя нас интерес, как остаток Пропилеев, ведших когда-то в Воскресенскую базилику, и есть часть постройки царицы Елены. Разумею известные две гранитные колонны, бросающиеся в глаза всякому, кто проходит базарной улицей, примкнувшие к стене подвала нашего и как бы стерегущие восточный вход его, стоя по сторонам двери нашей, что, хотя есть чистая случайность, но как будто нарочно выпавшая в пользу нашу. Одна из этих колонн, именно северная, неминуемо должное быть снесена, если привести в исполнение предлагаемый проект, как снесена была её северная соседка при пробитии двери в теперешний магазин Савы. Между тем, совершенно вопреки этому, желательно, чтобы и эта снесённая (и тут же поблизости лежащая) была снова поставлена на свой пьедестал, в целости сохраняющийся в земле, и даже – чтобы четвёртая товарка их – ещё севернее – заставленная стеной уличной лавки, была в освобождении, и чтобы вся эта, уцелевшая кое-как до наших дней, часть Пропилеев, открываясь взору всех, расчищенная от конечного истребления, так жалостно постигшего чуть не всё дело рук благочестивого равноапостольного императора. При подобном желании и жалении, естественно, не может быть мысли о прокладывании дороги в Коптский квартал через какую бы то ни было часть их, ни об оставлении её там, где её провело варварство минувших дней. Что же делать? Пусть бы это составило предмет заботливого сорассуждения высокочтимого Палестинского Общества.

Высказанная мной жалость о памятнике эпохи Константина Великого, находившемся, несомненно, в связи с аркой его же времени и, по условленной между нами терминологии, имени, возвышающемся в искалеченном виде далее к югу на нашем месте, и отчасти надежда, выше заявленная, на лучшую его будущность, побудили меня попытаться, тем или другим способом, взять под свою защиту обе, ещё стоящие на своих местах, колонны, немилосердно обезображенные и временем, и варварством, а всего более, вероятно, невежеством. Обстоятельство, наиболее томительное и возмутительное, наиболее помогло нам в этом деле. Между упомянутой дверью подвала нашего и начинающимся как раз vis-a-vis от неё подъёмом в Коптскую улицу, образовалась угловатая площадка шага в три или четыре длины и меньшей ширины. Ввиду того, что дверь та столько времени постоянно стояла замкнутой, а место перед ней представлялось довольно закрытым и уединённым, оно обратилось в общественное захожее место, – оттого, что не было возможности подойти к двери с улицы. Отлично знакомый с городскими порядками, и в подобных делах незаменимый, Драгоман Миссии нашей здесь, неотступно следивший за производившимися раскопками, сделал от моего имени заявление в Городское управление о необходимости положить конец вопиющему безобразию. Так как в течение нескольких дней Управлением не было сделано ничего, было подано вторичное заявление. Когда и это постигла та же участь, заявитель, в силу местных обычаев, получает право взять на себя исполнение того, что требовалось от Управления. Последнее без затруднения действительно дало нам (на бумаге) формальное дозволение сделать то, что мы считаем нужным. Затем, не замедляя и минуты, мы обнесли всю упомянутую площадку каменной стенкой с железной дверью со стороны базарной улицы. Внутри огороженного пространства очутились и обе колонны! Теперь они составляют русскую собственность. Площадка защищена от нечистот, и, как оказалось, вся состоит из насыпной земли. На глубине одного метра с лишком найден плитняковый помост, сходный с существующим внутри подвала и на площади Д. Пьедесталы колонн четырёхугольные, из местного камня. Я не решаюсь пока открыть их из боязни, что со сборкой земли площадка обратится в глубокую яму, имеющую наполняться в зимнее время водой, соседство которой опасно для нашего подвала.

Коснувшись этого последнего предмета, я считаю долгом своим заявить о неотложной надобности решиться высокочтимому Обществу на производство нескольких строительных работ на пространстве расчищенного нами места, и прежде всего в самом этом подвале, где западная продольная стена, поддерживающая полуобрушенный свод, по расчистке подвала от земли до уровня древнего пола, осталась теперь без оснований, ибо кладена была на самой той земле. Необходимо немедленно подвести под неё основание. Иначе столь разваливающееся здание, а с ним и полотно Коптской улицы, неминуемо рухнут. Затем и вся общественной постройки стена, отделяющая площадь БВЖ нашего места от Коптской улицы, державшаяся до наших раскопок с внутренней (нашей) стороны слоем мусорной земли в сажень вышиною, и теперь противопоставляющая напору земли и улицы только громаду камней, сваленных нами почти по всей длине её легко расползающимися массами – вся она требует также перестройки с основания до уровня Коптской улицы, и, по крайней мере, на 2 аршина высоты над ним. Работа должна быть прочная на извёстке, для которой, к счастью, не требуется много нового камня. Тем временем, если бы высокочтимому Обществу благоугодно было продолжить до конца дело расчистки нашего места в юго-восточном направлении, снабдивши нас необходимыми для того средствами, мы могли бы вести параллельно и другую работу чисто археологического свойства. При этом считаю долгом довести до сведения Общества, что Императорское Консульство наше здесь приказало лесоторговцу Джирьесу Баддер очистить магазин и ключ от него передало мне.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 49–50 об.

234. Письмо члена Совета ППО В. Н. Хитрово архимандриту Антонину

С.-Петербург, 3 сентября 1883 г.

Отпуск.

Ваше Высокопреподобие, Высокопочитаемый отец Архимандрит,

Его Императорское Высочество Великий Князь Председатель Православного Палестинского Общества, одобрив вполне сделанные Вами распоряжения относительно раскопок на Русском месте, приказать соизволил препроводить к Вам 400 рублей серебром, одновременно с этим переведённые на Ваше имя, для употребления их по Вашему усмотрению на предмет предохранения грозящих падением стен и на другие могущие встретиться надобности по раскопкам.

Испрашивая Вашего благословения и поручая себя святым молитвам Вашим, имею честь быть, и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 53–53 об.

235. Рескрипт председателя ППО великого князя Сергея Александровича на имя управляющего МИД А. Е. Влангали

С.-Петербург, 2 января 1884 г.

Отпуск.

Александр Егорович,

Раскопки, предпринятые Православным Палестинским Обществом на Русском месте в Иерусалиме близ храма Воскресения, хотя не вполне ещё оконченные, увенчались полным успехом. Не только найдены несомненные остатки средне-еврейской городской стены, подтверждающие подлинность места погребения Господня, но на Русском месте оказались и самые ворота, ведущие из города на Голгофу, а также совершенно обнаружена та скала, по которой, по всем вероятиям, Богочеловек был ведён на крестную смерть.

Предполагая, по мере средств Палестинского Общества, покрыть эту Богошественную стезю от непогод особой постройкой, прошу Ваше Превосходительство, не признаете ли возможным испросить у Государя Императора разрешение Палестинскому Обществу расчищенное им от всякого мусора священное место оставить в его распоряжении до тех пор, пока увеличившиеся средства Общества дадут ему возможность достойным образом почтить это святое место.

Вместе с тем, признавая, что результаты раскопок добыты трудами Королевского Вюртембергского архитектора Конрада Шика (K. Wurt. Baurath Conrad Schick), служащего Иерусалимским городским архитектором, я просил бы Ваше Превосходительство испросить соизволение у Государя Императора на награждение Конрада Шика орденом Святого Станислава 2-й степени.

Исполнением этих обеих моих просьб Ваше Превосходительство окажете мне личное одолжение.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 54–55.

236. Рескрипт председателя ППО великого князя Сергея Александровича на имя начальника Русской Духовной Миссии в Иерусалиме архимандрита Антонина

С.-Петербург, 25 января 1884 г.

Заверенная копия.

Отец Архимандрит Антонин,

Рассмотрев представленные Вами крайне интересные сообщения о доселе произведённых Вами, по поручению моему, раскопках на Русском месте близ храма Гроба Господня, Я был весьма обрадован достигнутыми результатами и, относя их всецело к Вашему усердию и Вашей опытности, считаю приятным для себя долгом выразить Вашему Высокопреподобию искреннюю мою признательность за понесённые Вами по этому делу труды. Надеюсь, что Вы с тем же знанием и энергией не откажетесь завершить так блистательно Вами начатые исследования.

Вместе с тем мне особенно приятно сообщить Вам, что Государю Императору благоугодно было соизволить на пожалование архитектору К. Шику ордена Святого Станислава 2-й степени вследствие заявления Вашего об оказанном им Вам полезному содействию при раскопках.

Испрашивая Вашего благословения и поручая себя молитвам Вашим, остаюсь искренне к Вам расположенный,

(подп.) Сергей

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 593, л. 64–64 об.

Строительство Александровского подворья

237. Депеша директора азиатского департамента МИД И. А. Зиновьева вице-председателю ППО Ф. П. Корнилову

С.-Петербург, 22 марта 1884 г.

Подлинник.

Милостивый Государь Феодор Петрович,

Вследствие заявления Православным Палестинским Обществом пожелания о предоставлении в его распоряжение места близ храма Воскресения в Иерусалиме, на котором оно намерено возвести постройку для охранения найденных им остатков древности, Министерство Иностранных Дел не преминуло поручить Управляющему Консульством в Палестине сообщить ему: не представится ли каких-либо препятствий к возведению означенной постройки.

В ответ на запрос этот Статский Советник Максимов известил Министерство по телеграфу, что он полагал бы несвоевременным начинать ныне какую-либо постройку на означенном месте, ввиду затруднительного положения Патриарха и того обстоятельства, что всякая работа даст оружие врагам Блаженнейшего Никодима.

Ответ этот показался Министерству недостаточно ясным и обстоятельным, почему оно предпочло обождать сообщением оного Православному Палестинскому Обществу до получения от Статского Советника Максимова более подробных сведений.

Так как г. Максимов уже выехал из Иерусалима, вследствие возвращения к своему посту Действительного Статского Советника Кожевникова, то, предполагая обратиться к сему последнему за разъяснением вышеприведённого ответа Временно Управляющего Генеральным Консульством, я считаю долгом предварительно покорнейше просить Ваше Высокопревосходительство благоволить доставить мне, в случае возможности, более подробные сведения о предполагаемой постройке с тем, чтобы дать г-ну Кожевникову возможность представить кому следует необходимые по этому предмету разъяснения и устранить недоразумения, о существовании коих даёт повод предполагать вышеозначенный отзыв г-на Максимова.

Пользуясь настоящим случаем, покорнейше прошу Вас, Милостивый Государь, принять уверение и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 495, л. 1–2 об.

238. Донесение генконсула в Иерусалиме В. Ф. Кожевникова директору азиатского департамента МИД И. А. Зиновьеву

Иерусалим, 20 июля 1884 г.

Подлинник.

Милостивый Государь Иван Алексеевич,

В ответ на предписание Вашего Превосходительства от 7 июня н. г. за № 2023 по поводу заявленного Палестинским Обществом намерения воздвигнуть постройку на месте, где произведены были недавно раскопки, для охранения найденных там древностей, честь имею объяснить следующее.

Площадь принадлежащего Русскому Правительству места близ храма Воскресения, на котором произведены были о. Архимандритом Антонином, в минувшем 1883 г., раскопки, представляет вообще неровную поверхность, имеющую приблизительно от 45 до 50 метров длины и от 25 до 30 метров ширины. Нижняя часть этой местности, образующая ныне, после производства работ и вывоза мусора, глубокую впадину, находится всё-таки выше уровня примыкающей к ней улицы. Верхняя же часть местности, где также произведены были раскопки, возвышается над нижней частью приблизительно метра на два, если не более.

В нижней части описываемой местности найдены были обломки колонн серого гранита, разбитые капители, фризы, большие обтёсанные камни и, между прочим, арка, поддерживаемая не отвечающими её архитектурному стилю колоннами, очевидно открытыми гораздо ранее произведённых ныне раскопок и поставленными здесь для предохранения арки от окончательного разрушения. Близ этой арки открыт был каменный помост из больших плит, который по некоторым признакам можно отнести ко времени Константина Великого; все же другие древности несомненно принадлежат эпохе Крестовых походов.

Сооружение каменной постройки со сводом для предохранения от зимних дождей и непогод найденных остатков древностей, как намеревается привести это в исполнение Палестинское Общество, не встречает, конечно, здесь, на месте, никаких серьёзных затруднений, так как участок, на коем производились раскопки, составляет законную собственность Русского Правительства, предполагаемая же предохранительная постройка является делом естественной необходимости. Весь вопрос заключается лишь в том – каких размеров должна быть предполагаемая постройка? Сооружение небольшой сторожки с каменным сводом над нижней частью места, где производились раскопки, есть дело лёгкое и удобоисполнимое; но вопрос получает совершенно иное значение, если имеется в виду надстройка над древними стенами новых стен со сведением свода над всей местностью. В таком случае понадобится сооружение огромных размеров, ибо свод должен будет обнять пространство площади, как я уже объяснил выше, от 45 до 50 метров длины и от 25 до 30 метров ширины. Таковая постройка по размерам своим, подходящая скорее под размеры храма или большого здания, чем предохранительного навеса,– должна неминуемо обратить на себя внимание и возбудить подозрение не только Турецкой власти и Католического духовенства, но также и Патриарха Никодима, ибо местность, принадлежащая нам, находится в близком соседстве с Храмом Воскресения, который составляет одно общее с Великим Храмом Гроба Господня.

Не надо забывать при этом, что у Католического и Греческого духовенства существует убеждение, основанное конечно на старинном предании, что будто бы на нашем именно месте должен находиться скрытый под слоем векового мусора один из бывших входов в храм Воскресения. Быть может, это обстоятельство и имел в виду Ст. Сов. Максимов, отвечая на запрос, сделанный ему Вашим Превосходительством.

Во всяком случае, каковы бы ни были и от кого бы ни происходили причины, долженствовавшие, по мнению г. Максимова, удержать нас от предполагаемого сооружения на месте раскопок, – причины эти легко устранить определением точных размеров (небольших, разумеется), имеющейся в виду постройки. При таком условии является полная возможность привести в исполнение намерение Православного Палестинского Общества, ибо построение небольшого каменного свода со стенами для укрытия найденных древностей, ни в каком случае не может служить поводом к возникновению недоразумений между нами и Патриархом Никодимом.

Что же касается собственно препятствий со стороны Турок, если таковые окажутся, в чем я, однако, сомневаюсь, то придётся исходатайствовать через посредство Императорского Посольства в Константинополе фирман у Султанского Правительства на получение дозволения приступить к необходимой постройке.

Представляя вышеизложенное на благоусмотрение Ваше, Милостивый Государь,

Честь имею быть и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 495, л. 7–9.

239. Отношение Совета ППО к обер-прокурору Св. Синода К. П. Победоносцеву

С.-Петербург, 3 января 1885 г.

Отпуск.

Произведённые, по распоряжению Августейшего Председателя Православного Палестинского Общества, Его Императорского Высочества, Государя Великого Князя Сергия Александровича, археологические раскопки на Русском месте, близ храма Воскресения Господня в Иерусалиме, привели, между прочим, к открытию порога современных земной жизни Спасителя древних еврейских ворот, чрез которые, как ближайшие к Голгофе, Господь наш Иисус Христос был ведён на вольную страсть за грехи рода человеческого.

Дабы закрепить сие священное место, скрывавшееся доселе под вековым слоем мусора, от разрушительного влияния зимних дождей и непогод и сделать доступным для чествования христолюбивых поклонников, Совет Православного Палестинского Общества, с утверждения Августейшего Председателя своего, постановил: возвести на этом месте особое сооружение, призвав к пожертвованиям на сей предмет всех благочестивых православных людей, которым дороги места, освящённые жизнию и страданиями Христа Спасителя.

Препроводив ко всем Епархиальным Архиереям печатные о сем Воззвания для распространения по Епархиям и перепечатания в местных Епархиальных ведомостях, Совет Православного Палестинского Общества считает долгом о таковом распоряжении довести до сведения Вашего Высокопревосходительства с приложением экземпляра помянутого Воззвания, в полной, несомненной уверенности, что Вы, М. Г., не откажете Обществу в благосклонном содействии к осуществлению предпринятого ныне дела.

Вице-Председатель: (подп.) Ф. Корнилов

Казначей Общества, и. д. Секретаря: (подп.) С. Лермонтов

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 495, л. 15–15 об.

240. Циркулярное письмо Совета ППО правящим архиереям Русской Православной Церкви

С.-Петербург, Январь 1885 г.

Копия.

Преосвященный Владыко, Милостивый Архипастырь!

Произведённые по распоряжению Августейшего Председателя Православного Палестинского Общества Его Императорского Высочества, Государя Великого Князя Сергия Александровича, археологические раскопки на русском месте близ храма Воскресения Господня в Иерусалиме, привели, между прочим, к открытию порога современных земной жизни Спасителя древних Еврейских ворот, чрез которые, как ближайшие к Голгофе, Господь наш Иисус Христос был ведён на вольную страсть за грехи рода человеческого.

Дабы защитить сие священное место, скрывавшееся доселе под вековым слоем мусора, от разрушительного влияния зимних дождей и непогод и сделать оное доступным для чествования христолюбивых поклонников, Совет Православного Палестинского Общества, с утверждения Августейшего Председателя своего, постановил возвести на этом месте особое сооружение, призвав к пожертвованиям на сей предмет всех благочестивых православных людей, которым дороги места, освящённые жизнию и страданиями Христа Спасителя.

Совет Православного Палестинского Общества в несомненной уверенности, что Ваше Преосвященство соизволите оказать оному благосклонное содействие к осуществлению предпринимаемого им ныне дела, поручил мне почтительнейше препроводить «...» экземпляров печатного воззвания о сем и всепокорнейше просить Вас, Преосвященный Владыко, о распространении оного во вверенной Вам Епархии и перепечатании в Епархиальных Ведомостях.

Испрашивая Вашего Архипастырского благословения и святых молитв Ваших, имею честь быть Вашего Преосвященства и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 495, л. 17–17 об.

241. Депеша вице-директора департамента общих дел МИД в Совет ППО

С.-Петербург, 9 января 1885 г.

Подлинник.

Департамент Общих Дел имеет честь покорнейше просить Православное Палестинское Общество прислать в Департамент, в дополнение к отношению за № 795, ещё 200 экземпляров печатного воззвания о сборе пожертвований на возведение особого сооружения на русском месте, близ храма Воскресения Господня в Иерусалиме, так как для приложения к циркулярному предложению Министерства Внутренних Дел Губернаторам о распространении означенного воззвания путём напечатания его в губернских ведомостях необходимо 300 экземпляров воззвания.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 495, л. 23–23 об.

242. Отношение преосвященного Феоктиста, епископа Рязанского и Зарайского, к исполняющему должность председателя Совета ППО Ф. П. Корнилову

Рязань, 17 января 1885 г.

Подлинник273.

Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь!

Вследствие отношения Вашего Высокопревосходительства от 31 минувшего декабря за № 764, с препровождением ко мне 400 экземпляров печатного Воззвания для распространения оного по Рязанской епархии и приглашения к пожертвованиям на возведение особого сооружения на Русском месте, близ храма Господня в Иерусалиме, долгом почитаю почтительнейше уведомить Ваше Высокопревосходительство, что Рязанскою Духовною Консисториею, с разрешения моего, по сему предмету сделано следующее распоряжение. Из числа 400 экземпляров «Воззвания Православного Палестинского Общества», за исключением 15 экземпляров, оставленных мною при себе для раздачи таковых по личному моему усмотрению, 1) передан один экземпляр в редакцию Епархиальных Ведомостей вместе с копиею письма Вашего Высокопревосходительства для напечатания; 2) 50 экземпляров вручено Начальнику Рязанской губернии для распространения между светскими лицами; 3) 15 экземпляров заключено разослать к настоятелям и настоятельницам монастырей; 4) 20 экземпляров передать благочинному города Рязани, а прочим городским благочинным по 10 экземпляров, благочинным сельских церквей по 5 экземпляров; остающиеся за сим экземпляры «Воззвания» препроводить в Правление Духовной Семинарии и чрез сие Правление – в Правления Духовных училищ; причём препроводить ко всем настоятелям и настоятельницам монастырей, также благочинным городских и сельских церквей и в Правления Семинарии и училищ по 1 экземпляру подписного листа для записи пожертвований, напечатав сих листов 1000 экземпляров, с тем чтобы благочинные и настоятели и настоятельницы монастырей, по вниманию к особенной важности и святости предмета, на который собираются пожертвования, пригласили к пожертвованиям не только духовенство, но и светских особенно почётных лиц, и пожертвования представили в Консисторию по истечении не более двух месяцев.

Призывая на Вас Божие благословение, с глубочайшим почтением и совершенною преданностию имею честь быть и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 495, л. 21–22 об.

243. Отношение начальника Владимирской губернии в Совет ППО

Владимир, 24 января 1885 г.

Подлинник274.

Имею честь уведомить Православное Палестинское Общество, что о троекратном напечатании в местных Губернских ведомостях присланного мне Министерством Внутренних Дел воззвания сего Общества, о сборе пожертвований на устройство особого сооружения близ храма Воскресения Господня в Иерусалиме, мною, с сим вместе, распоряжение сделано.

Губернатор (подпись)

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 495, л. 28.

244. Отношение Варшавского обер-полицмейстера в Совет ППО

Варшава, 4 февраля 1885 г.

Подлинник.

Согласно циркуляра Господина Министра Внутренних Дел, от 10-го минувшего января за № 1, сделав распоряжение о напечатании в особом прибавлении к Варшавской Полицейской газете Воззвание о сборе пожертвований на устройство особого сооружения близ храма Воскресения Господня в Иерусалиме, имею честь препроводить при сем один экземпляр означенного прибавления.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 495, л. 39.

245. Записка товарища министра иностранных дел А. Е. Влангали к послу в Константинополе А. И. Нелидову. Конфиденциально

С.–Петербург, Октябрь 1886 г.

Копия.

В 1883 году Православное Палестинское Общество, по почину своего Председателя Великого Князя Сергия Александровича и с разрешения Министерства Иностранных Дел, произвело раскопки на месте, принадлежащем Русскому Правительству близ храма Воскресения в Иерусалиме. По окончании раскопок, Его Высочество обратился в Министерство с ходатайством о разрешении покрыть это место постройкой для предохранения найденных остатков древностей от зимних непогод и дождей. Министерство пожелало, первоначально, ввиду поднявшейся полемики о научном значении раскопок, убедиться, насколько закончены раскопки и не помешает ли предполагаемая постройка дальнейшим исследованиям. О научном значении раскопок дали самый лестный отзыв иностранные учёные, как, например, ветеран палестинологов граф Вогюэ, Гуте и др. Не довольствуясь этим, Его Высочество обратился к нашему Археологическому Обществу, поставив, главным образом, вопрос – можно ли ныне же, без ущерба археологическим интересам, приступить к предполагаемой постройке. Хотя официального ответа ещё не получено от Археологического Общества, но уже сделалось известным, что наши учёные-археологи находят такую постройку вполне целесообразной.

При отъезде, год тому назад, Д. Н. Бухарова в Иерусалим, Министерство поручило ему испросить на постройку благословение Патриарха и разрешение меджлиса. Ныне Патриарх преподал своё благословение и дело остаётся за разрешением меджлиса.

Не предполагая строить ни церковь, ни школу, ни госпиталь, ни монастырь, а только предохранительное сооружение, которое могло бы служить музеем, фирмана султанского для этой постройки не требуется; не требуется также фирмана ввиду близости нашего места к храму Воскресения, потому что русское место не соприкасается с храмом, а отстоит, по меньшей мере, на 30 сажен, отделяется от него посторонними владениями; наконец, не требуется фирмана ещё потому, что эта постройка производится не Русским Правительством, а частным Обществом лишь на земле Русского Правительства, с согласия этого последнего. Разрешение на это сооружение обязан дать один меджлис, который и не встретил препятствий, ещё в 1883 году дал своё согласие на постройку прежде выработанного плана сооружения, против которого он имеет право сделать лишь возражения относительно архитектуры. Во избежание каких-либо недоразумений, Д. Н. Бухаров из любезности обратился к Паше, прося его подтвердить уже данное разрешение три года тому назад. Паша, ввиду того что постройка, будто бы, предпринимается Русским Правительством, не решился подтвердить требуемого разрешения и нашёл необходимым снестись по этому вопросу с Константинополем. Насколько известно, сообщение своё Реуф-Паша намеревался сделать в духе враждебном, желая запугать своё Правительство, что русские хотят строить чуть ли не крепость около храма Воскресения.

Великий Князь Сергий Александрович вполне уверен, что А. И. Нелидов с охотой возьмётся разъяснить это дело Турецкому Правительству и сумеет отстранить препятствия, изобретённые Иерусалимским Пашой.

В сентябре 1887 г. Их Высочества Великие Князья Сергий и Павел Александровичи и Великая Княгиня Елисавета Фёдоровна предполагают посетить Иерусалим275. Желательно, чтоб к тому времени постройка была бы уже закончена вчерне.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 19, л. 86–87 об.

246. Выписка из письма консула Д. Н. Бухарова к секретарю ППО М. П. Степанову

Иерусалим, 1 мая 1887 г.

Копия.

К общему и великому нашему огорчению, снова встретилось препятствие к возведению предохранительного здания над местом раскопок. Я почти, впрочем, ожидал, что под тем или другим предлогом Паша не даст своего непосредственного разрешения и будет ждать предписания из Порты. Долго приводил я ему всевозможные доводы и успел добиться лишь данного, под честным словом, обязательства ответить – в случае улажения дела Посольством нашим, – что он не встречает со своей стороны препятствий к возведению означенной постройки. Когда я был в Константинополе, Нелидов лично передал мне, что по всем наведённым им справкам Паша и ранее не писал ничего против предполагаемой постройки. Это даёт мне надежду, что Реуф и на этот раз, может быть, сдержит своё обещание.

Убедясь таким образом в невозможности обойтись без Посольства, я совместно с Дм. Дм.276, составил депешу Нелидову следующего содержания (сообщаю по секрету): «Паша не находит препятствий возведению Палестинским Обществом здания над местом раскопок при условленном обязательстве не строить церковь. Но ввиду личного ограждения просит исхождения разрешения от Порты по телеграфу для немедленного приступления к работам согласно сердечному желанию Великого Князя». Затем, в дополнение к этому я написал, в самых горячих выражениях, Нелидову отношение с просьбой всеми силами поддержать наше ходатайство. Писал ему и частно, указывая на то, что и в этом деле я, вероятно, снова окажусь козлом отпущения, ибо в Иерусалиме, более чем где-либо, Консул, конечно, виноват во всём.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 4–4 об.

247. Телеграмма консула Д. Н. Бухарова секретарю ППО М. П. Степанову

Иерусалим, 7 июня 1887 г.

Копия.

Перевод с французского

Губернатор даёт согласие на строительство на раскопках, о чём спешу сообщить и поздравить. Д. Бухаров.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 15.

248. Ответная телеграмма секретаря ППО М. П. Степанова консулу в Иерусалиме Д. Н. Бухарову

С.-Петербург, 8 июня 1887 г.

Проект.

Перевод с французского

Сердечно благодарю за хорошую новость, очень рад, в восторге. Письмо из Назарета получил. Спасибо.

(Подп.) Степанов

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 15.

249. Письмо уполномоченного ППО в Иерусалиме Д. Д. Смышляева послу в Константинополе А. И. Нелидову

Иерусалим, 20 июня 1887 г.

Копия.

Ваше Высокопревосходительство!

При сем имею честь препроводить, согласно распоряжения Православного Палестинского Общества, план, разрезы и фасад предохранительного сооружения, предположенного на месте раскопок, при проведении их вблизи храма Воскресения в Иерусалиме Православным Палестинским Обществом на средства, милостиво предоставленные Его Императорским Высочеством господином Великим Князем Сергием Александровичем, и считаю долгом присовокупить следующие объяснения:

1. На месте части развалин, на углу улиц Святогробской и Хан Эс-Зейт, предполагается устроить несколько комнат, могущих служить для отдыха поклонников после ночной службы у Гроба Господня, остающихся здесь в свободное от богослужения время в самом храме Воскресения, чем нарушается подобающее святости места благоприличие, а поклонники, принуждённые спать на каменном полу, подвергаются простуде.

2. Остальная постройка имеет исключительной целью предохранить от влияния воздушных перемен, от дальнейшего разрушения и от засорения всякими нечистотами с улиц и соседних жилищ, находящихся выше места раскопок, остатка древних построек, обнаруженных раскопками и имеющих, по общему отзыву русских и иностранных исследователей, высокое научное значение относительно уяснения топографии древнего Иерусалима. Эта часть постройки есть не что иное, как реставрация уцелевших архитектурных остатков, частью полуразрушенных, частью утративших от времени необходимую устойчивость. Реставрация эта рассчитана так, что не преграждает возможности дальнейших изысканий, если бы они потребовались, над соседними местами, т. е. под Коптским монастырём и под Коптскою улицей. Со временем эта часть постройки может быть утилизирована для помещения в ней Музея палестинских древностей.

3. Вышина храма Воскресения, от предыдущей ему площадки до замка главного купола, 36 метров; вышина средней выдающейся к верху части предполагаемого над раскопками здания всего 18 метров; таким образом, последняя будет ниже храма на 18 метров. Притом и предполагаемая для средней части зданий вышина придана лишь по невозможности иным способом осветить внутренность, так как с двух сторон, восточной и северной, как видно из разрезов на чертежах, его огибает Коптская улица, которая, постепенно поднимаясь в гору, подходит, наконец, под самые окна предполагаемого здания, а с западной стороны – основание примыкающего к русскому месту Коптского монастыря находится на одном горизонте с самой высокой точкой ведущей в него помянутой выше Коптской улицы.

Предполагаемое здание не назначается ни для одного из тех учреждений, на постройку которых требуется султанский фирман, как, например, церкви, больницы, школы и тому под.

С глубоким уважением и совершенной преданностью и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 20, л. 71–72.

250. Доклад министра иностранных дел Н. К. Гирса председателю ППО великому князю Сергею Александровичу

С.-Петербург, 29 июля 1887 г.

Копия.

Считаю долгом довести до сведения Вашего Императорского Высочества, что, согласно телеграмме Посла нашего в Константинополе, Турецкое Правительство разрешило постройку на Русском месте в Иерусалиме с тем, чтобы таковое не было обращено в место поклонения или священнодействия, и что Консулу в Иерусалиме поручено сообщить об этом Уполномоченному Православного Палестинского Общества г. Смышляеву.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 27.

251. Выписка из письма уполномоченного ИППО в Иерусалиме Н. Г. Михайлова

Иерусалим, 12 октября 1890 г.

Копия.

Наше сооружение на раскопках поднимает уже шум в городе. С тех пор как я знаком с Решад-Пашой, он, касаясь в разговоре сооружения на раскопках, иначе не называл его как «Ваша новая церковь». Из этого следует, что турецкие власти давно уже знали, что мы строим там церковь и до сих пор относились к этому совершенно покойно. Но вот 10-го октября я получил от Максимова прилагаемое при сем официальное письмо, в котором говорится, что по городу пошёл слух, что мы ставим образа в церкви, и просит меня прислать кого-нибудь, чтобы лично осмотреть это здание, так как без моего разрешения туда никого не впускали. Образа тогда действительно были уже повешены, но иконостаса и престола ещё не было. Утром 11 октября я пошёл сам к Максимову и предложил ему идти со мною на раскопки, говоря при этом, что хотя у нас и есть там одна комната, в которой повешены давно уже пожертвованные нам иконы, но что из этого ещё не следует, что мы выстроили уже церковь. Тогда Максимов отказался идти на раскопки, говоря, что после моего объяснения он находит бесполезным для себя идти туда и в случае получит какую-нибудь официальную бумагу от местных властей, то будет отвечать на неё согласно моему заявлению. Между прочим, консул заметил мне, что если бы действительно наше здание оказалось церковью, выстроенной без фирмана, то, на основании какого-то договора с турками, меня будут судить турецким судом, а он, консул, не будет иметь права вступиться за меня. Я успокоил Максимова, говоря, что надеюсь, что до суда дело не дойдёт, и при этом заметил, что церковью называется здание тогда, когда в нём не только поставлены образа, иконостас и престол, но когда оно освящено и в нём совершается богослужение. На этом наш разговор прекратился, и мы расстались.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 28–29.

252. Проект официального ответа ИППО министерству иностранных дел

С.-Петербург, 1890 г.

Копия.

С Высочайшего Его Императорского Величества Государя Императора соизволения Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич предполагал лично испросить у Его Величества Султана согласие на освящение церкви на Русском месте близ храма Воскресения277.

Ввиду вышеизложенного Императорским Православным Палестинским Обществом было сделано распоряжение ко дню предполагаемого приезда Его Императорского Высочества поставить иконостас, дабы показать Его Императорскому Высочеству как самый иконостас, так и то помещение, где, в случае воспоследования согласия Его Величества Султана, могла бы быть сооружена церковь.

Ныне, ввиду отмены посещения Его Императорским Высочеством Иерусалима, иконостас снят и помещение возвращено к первоначальному своему назначению – служить общей столовой для живущих в Русском доме близ храма Воскресения.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 37–38.

253. Доклад министра иностранных дел Н. К. Гирса председателю ИППО великому князю Сергею Александровичу

С.-Петербург, 20 декабря 1894 г.

Подлинник.

Рескриптом от 30-го ноября Вашему Императорскому Высочеству угодно было поручить мне оказать содействие к испрошению у Оттоманского Правительства разрешения на освящение предполагаемой к сооружению внутри Иерусалима на принадлежащем нашему Правительству месте церкви во имя Святого Александра Невского в память в Бозе почившего Императора Александра III.

Предварительно дальнейшего направления настоящего дела считаю долгом обратить внимание Вашего Высочества на следующие обстоятельства:

Ещё в 1886-м году, когда Палестинское Общество возымело мысль, после раскопок на помянутом месте, соорудить постройку на оном, возникло опасение, что Иерусалимский Патриарх выскажется против всякого нового места поклонения в непосредственной близости от Храма Воскресения Господня. Во избежание сего Уполномоченный Палестинского Общества, при доставлении в наше Консульство планов постройки для исходатайствования надлежащего утверждения, заявил, что Общество не предполагает строить на указанном месте ни церкви, ни школы, ни монастыря. Лишь по сообщении о сем, Патриарх преподал своё благословение на воздвижение предполагаемого здания.

В 1887 г. Посол в Константинополе уведомил Министерство Иностранных Дел, что Турецкое Правительство, со своей стороны, разрешает означенное сооружение с тем, чтобы таковое не было обращено в место поклонения или священнодействия.

Таким образом, условия, при коих достигнуто было надлежащее разрешение к возведению на упомянутом месте постройки, дают повод предполагать, что мы можем встретить, как со стороны Оттоманского Правительства, так и Иерусалимского Патриарха, серьёзные препятствия к осуществлению проектируемой ныне Церкви в память почившего Государя Императора.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 42–43.

254. Рескрипт председателя ИППО великого князя Сергея Александровича на имя министра иностранных дел Н. К. Гирса

С. –Петербург, 3 января 1895 г.

Копия.

Николай Карлович,

Сведения, сообщённые Вашим Высокопревосходительством в письме от 20 декабря о тех затруднениях, которые может встретить сооружение церкви в Иерусалимском Русском доме, Мне хорошо известны, так как раскопки на этом месте произведены по Моему почину и дальнейшие работы были исполнены по непосредственным Моим указаниям.

Но Мне одинаково хорошо известно постоянное желание в Бозе почившего Государя Императора довершить начатое освящение в Русском доме домовой церкви и осуществление этого отлагалось Им временно до представления к сему благоприятного случая.

Во исполнение этого посмертного желания покойного Государя Императора, Мне казалось самым подходящим освятить домовую церковь в Русском доме в Иерусалиме во имя Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского и этим исполнить долг Его памяти; подобно тому, как Он Сам, с такой сыновней любовью принимал активное участие в сооружении на Елеонской горе церкви в память в Бозе почившей Матери нашей Государыни Императрицы.

Препятствия к осуществлению этого предположения действительно будут представлены, но едва ли их можно признать серьёзными, а тем более непобедимыми.

Ввиду целого ряда новых церквей постоянно разрешаемых Турецким Правительством, из которых, как на пример, укажу: возведение в Иерусалиме, рядом с Русским домом обширной Лютеранской церкви, колокольня которой будет возвышаться над Святым Градом; разрешение, по просьбе Германской императрицы, сооружения в Вифлееме первой лютеранской церкви; постройка католических церквей в доме Св. Богоотец на Страстном пути; Св. Первомученика Стефана у Дамасских ворот; в монастырях кармелиток на Елеонской горе и в Вифлееме и многих других; нужно особое нежелание сделать угодное России и в память Государя, оплакиваемого всем миром, чтобы отказать в освящении не отдельной церкви, размеры которой Турецкому Правительству не известны, а небольшой домовой церкви в 35 кв. сажен.

Возражения католиков против освящения предполагаемой церкви могли бы быть вески только относительно Святынь, за которыми по трактатам признан status quo, но к таковым Русский дом, как известно, не принадлежит; если же его приурочить к сим последним, то прежде всего следует к ним причислить все католические церкви, построенные и освящённые после 1856 года.

Что же касается препятствий со стороны Иерусалимской Патриархии, то Я даже не могу допустить мысли, чтобы православная иерархия противодействовала желанию почтить память Того, который, по справедливости, был Покровителем и Защитником Православия. Поэтому едва ли она решится открыто действовать против освящения предполагаемой церкви; препятствия же, которые она может воздвигнуть против этого косвенно, через посредство Турецкого Правительства и католическое духовенство, легко устранятся вышеприведёнными доводами.

Ввиду вышеизложенного твёрдо уверен, что при веском содействии Вашего Высокопревосходительства, предполагаемые Вами препятствия будут легко устранены, и Мне удастся освящением церкви во имя Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского в Русском доме исполнить посмертное желание в Бозе почившего Государя Императора и тем самым почтить Его незабвенную память, а потому прошу Вас дать Моему ходатайству дальнейшее направление.

Искренно к Вам расположенный

(подп.) Сергей

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 44–45 об.

255. Секретная телеграмма посла в Константинополе А. И. Нелидова

Буюкдере , 27 июня 1895 г.

Копия.

Яковлев телеграфирует из Иерусалима вчера, во вторник, 27 июня:

Вчера Патриарх передал мне желание его Синода, чтобы церковь принадлежала ЦАРСКОЙ ФАМИЛИИ и управлялась бы без вмешательства Палестинского Общества, чего он боится, так как церковь в доме Общества. При этом условии она получает сингилион278. В ней будут служить русские священники, ранее присылки коих сюда Русский Синод снесётся с Патриархом. По-видимому, он желает, чтобы церковь в хозяйственном отношении зависела от Консульства. Меморандум будет подан через Апостолато279.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 52.

256. Донесение посла в Константинополе А. И. Нелидова старшему советнику МИД графу В. Н. Ламздорфу

Константинополь, 31 августа 1895 г.

Копия.

Долгом считаю препроводить к Вашему Сиятельству доставленные в ИМПЕРАТОРСКОЕ Посольство с последней почтой из Иерусалима: запечатанное письмо Патриарха Иерусалимского на ВЫСОЧАЙШЕЕ ИМЯ с переводом сообщённого мне Блаженнейшим Герасимом содержанием оного, а равно и письмо Его Блаженства на имя Вашего Сиятельства за открытой печатью с приложенным к нему меморандумом, вместе с сделанными в Патриархии переводами с означенных документов.

По содержанию препровождаемого меморандума позволяю себе указать на неточность обвинения, возводимого на ИМПЕРАТОРСКОЕ Православное Палестинское Общество в нарушении канонических прав местной духовной власти в вопросе об освящении церкви на русской постройке близ Храма Гроба Господня. Для возведения здания испрошение благословения Патриарха не является необходимым условием, предполагаемое же освящение церкви служит ныне предметом переговоров с Патриархией с целью получения требуемого благословения. Что же касается до жалобы Патриарха на общее отношение Общества к местной Церкви, то нельзя не признать, к сожалению, что образ действий местных агентов Общества и неосторожные, оскорбительные для Патриархии заявления, обнародуемые в изданиях Общества, создают действительно несоответствующее правильным взаимным отношениям положение, внушая Патриархии недоверие к предприятиям Общества. Последствием этих опасений Патриархии является противодействие её предоставлению церкви близ Гроба Господня Палестинскому Обществу, желающему, по её мнению, воспользоваться Священным Именем в Бозе почившего ИМПЕРАТОРА для осуществления давно задуманного предприятия, которое оно уже ранее того пыталось привести в исполнение под другими предлогами.

Полагаю, однако, что это противодействие лишено было бы почвы, если бы предполагаемый штат при церкви и службы в ней установлены были заранее так, чтобы устранить поводы к заподозриванию нас в преследовании при устроении церкви каких-либо посторонних целей, и если бы вместе с тем Патриархия получила обеспечение в том, что с нашей стороны не имеется в виду создавать нового места поклонения для отвлечения притока поклонников и пожертвований от исконных святынь Святого Града.

Примите и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 48–49.

257. Донесение генерального консула в Иерусалиме С. В. Арсеньева председателю ИППО великому князю Сергею Александровичу

Иерусалим, 26 марта 1896 г.

Подлинник.

Ваше Императорское Высочество,

Осмеливаюсь повергнуть милостивому вниманию Вашего Императорского Высочества подробное изложение различных фазисов вопроса об освящении Русской церкви близ храма Гроба Господня, насколько мне этот вопрос известен, несмотря на устранение меня А. И. Нелидовым от переговоров по этому делу.

Выехав в апреле минувшего года из России обратно к своему посту в Иерусалим через Италию, я 26-го апреля прибыл в Александрию, где наш Вице-Консул в этом городе сообщил мне следующую телеграмму, полученную им того же числа от А. И. Нелидова.

Вследствие этой телеграммы я был вынужден немедленно отправиться в Константинополь. Когда я туда прибыл, А. И. Нелидов сказал мне, что находит неудобным, чтобы я находился в Иерусалиме до окончания переговоров г. Яковлева с Патриархом Герасимом касательно освящения церкви во имя Св. Александра Невского, в Русском доме близ храма Гроба Господня.

Переговоры г. Яковлева с Патриархом, начатые вследствие предписания А. И. Нелидова от 14 февраля 1895 года за №212, не привели, к сожалению, к согласию, и телеграммой от 3 июня 1895 года г. Яковлев уведомил А. И. Нелидова, что словесные переговоры его с Патриархом прерваны, и что Патриарх хочет ему подать меморандум с изложением причин отказа освятить церковь. «Могу ли я принять этот меморандум», – запрашивал г. Яковлев в той же телеграмме, – «или пригласить Патриарха Герасима подать его Вашему Высокопревосходительству, или прямо Министерству, или же получить сначала частную копию?» Телеграммой от 6 июня 1895 года А. И. Нелидов предписал г. Яковлеву объявить Патриарху, что меморандум должен быть отправлен помимо Генерального Консульства к нему, А. И. Нелидову, через посредство Патриаршего представителя в Константинополе, Архимандрита Германа Апостолато. Содержание этого предписания было сообщено г. Яковлевым Патриарху, который и отправил затем к А. И. Нелидову меморандум указанным путём, помимо Генерального Консульства.

Когда, в минувшем ноябре, был получен Патриархом Герасимом ответ на этот меморандум от К. П. Победоносцева, то Патриарх весьма долго, в течение более трёх недель, не решался сообщить содержание этого ответа членам своего Синода. Будучи частным образом уведомлён из России об отсылке К. П. Победоносцевым ответа Патриарху, я стал осведомляться у некоторых членов Синода, прочёл ли им Патриарх это письмо. Оказалось, что самый факт получения Патриархом такого ответа был от них скрыт. Вследствие моих запросов, некоторые из синодальных членов потребовали от Патриарха, чтобы он не скрывал от них содержания столь важного документа, и тогда он вынужден был прочесть это письмо в заседании Синода.

На членов Синода письмо это произвело весьма сильное впечатление. Сплочённое дотоле большинство противников освящения церкви стало видимо распадаться, и ко мне начали заходить то тот, то другой из членов Синода, чтобы разузнать, не последовало ли одновременно с отправкой этого письма распоряжения о прекращении высылки в Патриархию доходов с Бессарабских имений. Я, конечно, отвечал на подобные запросы, что мне ничего об этом неизвестно.

Насколько среди членов святогробского братства сильны были опасения, что высылка денежных сумм из России будет прекращена, видно из того, что некоторые из них выражались следующим образом: «Если Патриарх Герасим доведёт дело до прекращения высылки нам денег, то мы заставим его освятить церковь или свергнем с Патриаршего престола».

Вследствие телеграммы А. И. Нелидова от 6 июня 1895 года, коей Генеральное Консульство устранялось от ведения переговоров с Патриархией по вопросу об освящении церкви, я, со времени возвращения моего в Иерусалим, не считал себя вправе возобновлять переговоры, а Патриарх со мной не начинал об этом разговора до последнего времени.

Лишь за несколько дней до Страстной недели, Патриарх сам, в первый раз, завёл со мной об этом разговор. Он начал с заявления о своей преданности России и выразил сожаление, что к освящению церкви возникли препятствия. На мой вопрос, в чём заключаются эти препятствия, Патриарх сказал мне, когда предполагалось освятить какую-либо Русскую церковь в Палестине, в прежнее время всегда Патриарх получал приглашение непосредственно от Св. Всероссийского Синода. Так было в 1892 году, при освящении Русской церкви в Яффе, так делалось и раньше. «До получения подобной же грамоты от Св. Всероссийского Синода относительно Русской церкви близ храма Гроба Господня», – сказал мне в заключение Патриарх, – «согласие на освящение не может быть дано Патриархией без ущерба для её престижа».

Я ответил Патриарху, что не уполномочен вести переговоры по этому вопросу, но добавил, как личное моё мнение, что Св. Всероссийский Синод едва ли решится обратиться с подобной грамотой к Патриарху, не будучи заранее вполне уверенным в получении утвердительного ответа. Патриарх сказал мне на это, что решение будет зависеть от большинства голосов на Патриаршем Синоде.

Ввиду вышеизложенного, осмеливаюсь высказать моё скромное мнение, что, если Св. Всероссийский Синод признает возможным обратиться с подобной грамотой к Патриарху, то, для обеспечения получения утвердительного ответа, казалось бы полезным, одновременно с отсылкой подобной грамоты, задержать все доходы с Бессарабских имений впредь до получения от Патриарха согласия на освящение церкви.

Необходимость в некоторых случаях прибегнуть к задержке доходов с Бессарабских имений уже была предусмотрена ИМПЕРАТОРСКИМ Министерством. Так, в инструкции, полученной мною 9 сентября 1891 года за № 242 от Г. Министра Иностранных Дел, сказано: «Наиболее действительным средством воздействия на Патриархию в случае крайности является задержание доходов с принадлежащих ей Бессарабских имений».

Не осмеливаюсь утруждать внимание Вашего Императорского Высочества дальнейшими подробностями. Если мне будет разрешён испрашиваемый мной отпуск для присутствования при Священном Короновании Их Императорских Величеств, то надеюсь иметь счастье словесно изложить Вашему Императорскому Высочеству все обстоятельства этого дела.

С глубочайшим почтением и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 56–59 об.

258. Донесение генконсула в Иерусалиме С. В. Арсеньева послу в Константинополе. Доверительно

Иерусалим, 11 апреля 1896 г.

Заверенная копия.

В дополнение к телеграмме моей от сего числа, долгом считаю довести до сведения В. Высокопр-ва, что я, 6-го апреля с. г. к вечеру имел честь получить Вашу телеграмму от 5-го апреля, в коей Вы изволите предписать мне объявить Патриарху Герасиму категорически, что освящение церкви в Русском доме близ храма Воскресения составляет задушевное желание Его Императорского Величества и всей Августейшей Императорской Семьи и что ответа на Патриарший меморандум, кроме письма от Г. Обер-Прокурора Св. Всероссийского Синода, дано не будет, так как не признается возможным представить официально Его Императорскому Величеству этот документ.

Во исполнение сего предписания я в тот же вечер был у Патриарха и в точности передал ему всё вышеизложенное согласно телеграмме В. Высокопр-ва.

Я долго и настоятельно убеждал Патриарха немедленно дать своё согласие на освящение церкви без всяких условий. Разговор продолжался более двух часов. К концу свидания Патриарх заявил мне, что он лично готов дать согласие на освящение церкви, но не может принять окончательного решения, не заручившись согласием своего Синода. Вместе с тем Патриарх обещал мне сделать всё, что от него зависит, чтобы добиться этого согласия.

На другой день Патриарх посетил меня, чтобы сообщить мне, что из частных разговоров с некоторыми членами Синода убедился, что из пятнадцати голосов этого собрания может вполне рассчитывать только на пять; что в составе оппозиции есть несколько колеблющихся, которых он пытался уговорить не противиться освящению церкви; что эти члены, после долгих убеждений, обещали подать голос за освящение в том только случае, если Патриархией будет получено от Императорского Правительства официальное уведомление, что освящение церкви есть желание Его Императорского Величества.

Посему Патриарх просил меня уведомить его об этом официальным письмом.

Я ответил Патриарху, что не могу написать подобного письма, не будучи уверенным, что в ответе Патриархии не будут поставлены какие-либо условия или вновь не будет заявлено требование об ответе на меморандум. Тогда Патриарх дал мне своё Патриаршее слово, что если я дам такое письмо, то обещается, что согласие на освящение будет дано без условий и о меморандуме в ответе упоминаться не будет.

Вследствие данного мне Патриаршего слова, я ответил Его Блаженству, что он может заявить Синоду, что от меня будет официальное письмо; письмо это, однако, я не считаю себя вправе вручить Патриарху ранее того, как он объявит мне, что согласие дано без условий и что в письменном ответе на моё письмо о меморандуме упомянуто не будет. Патриарх согласился на это.

9-го апреля был созван Синод для обсуждения вопроса об освящении церкви. Заседание было весьма бурное и продолжалось с раннего утра до 2-го часа пополудни. Большинство настаивало на том, чтобы согласие на освящение было дано с известными условиями. Новое заседание было назначено на другой день. Патриарх заявил Синоду, что я обещал ему сообщить в официальном письме, что освящение церкви составляет задушевное желание Его Императорского Величества. К концу заседания было постановлено: дать согласие на освящение церкви без условий.

К вечеру того же 10-го апреля Патриарх сообщил мне об этом решении и потребовал обещанного мною официального письма. Я попросил тогда Патриарха показать мне проект его ответа, что и было им исполнено. В этом проекте заявлялось о согласии Патриархии освятить церковь без условий, но затем было прибавлено следующее: «Усиленно просим Вас довести как следует до престола Его Императорского Величества, что мы, по долгу вверенной нам Св. Церкви, надеемся, что поверженное ранее по поводу того же освящения на усмотрение Императорского Правительства удостоится надлежащего милостивого попечения и Высочайшего повеления об исправлении худого положения вещей». Прочитав эти выражения, я счёл долгом заявить Патриарху, что считаю все наши переговоры неприведшими к соглашению и наотрез отказался дать ему официальное письмо за моею подписью, пока он не согласится изменить редакцию своего ответа.

Сегодня утром Патриарх уведомил меня, что редакция его ответа изменена в смысле моих требований, и тогда я вручил Патриарху следующее письмо за № 245:

«Освящение домовой церкви во имя Св. Александра Невского в память в Бозе почившего Государя Императора Александра III в Русском доме, лежащем близ Авраамиевского монастыря против Протестантской церкви в Муристане в Иерусалиме, составляет задушевное желание Его Императорского Величества Всемилостивейшего Государя моего и всей Августейшей Императорской Семьи. Будучи уполномочен довести о сем до сведения Вашего Блаженства, имею честь покорнейше просить благоволить уведомить меня о согласии Вашем освятить означенную домовую церковь».

На это, сегодня же утром, Патриарх вручил мне следующий ответ за № 406:

«Со многою любовию получив письмо Вашего Превосходительства от 11-го апреля за № 245, с удовольствием отвечаем. Наша Святая Церковь, непрестанное всегда вознося благодарение Небесному Отцу о Всероссийском Царствующем Доме и радостию своею считая благоугождение его в благочестии, усердно приняли и благочестивое желание Его Императорского Величества Богохранимого Императора Всероссийского Николая Александровича об освящении в память приснопамятного Его Родителя Александра Александровича, в честь же и во имя Св. Александра Невского, домовой церкви, находящейся в Русском Доме, что близ Св. Авраамиевского монастыря и против Германских Построек, Муристан. Поэтому, считая священным для себя сие желание, она поспешит удовлетворить оное, как только будет сообщена нам копия с Султанского на то ирадэ и передано каноническое послание Св. Правительствующего Синода; вслед же за тем назначится и день освящения.

Извещая об этом в ответе, усиленно просим Ваше Превосходительство довести, как следует, до престола Его Императорского Величества, что мы, по долгу ко вверенной нам Св. Церкви, твёрдо надеемся, что то, о чём ранее было доведено до сведения Императорского Правительства по поводу того же освящения, будет удостоено ожидаемого внимания и что Св. Церкви Иерусалимской будет оказываемо и на будущее время Высочайшее Его Императорского Величества милостивое попечение.

Затем, прося передать непрестанные наши молитвы о благоденствии и славе Его Императорского Величества Благочестивейшего Императора Всероссийского Николая Александровича и о благосостоянии Царствующего Дома, призываем и на Ваше Высокопревосходительство щедрую милость Св. Гроба».

Прочитав этот ответ, я выразил Его Блаженству моё крайнее удивление, что и в нём также, хотя значительно изменена редакция, упоминается о надежде, «что то, о чём ранее было доведено до сведения Императорского правительства по поводу того же освящения, будет удостоено ожидаемого внимания Его Императорского Величества», – что, если эти слова означают ожидание ответа на меморандум, то такового не будет, о чём я уже объявлял Его Блаженству; наконец, что он мне обещал сообщить о согласии без условий и без упоминания о меморандуме.

Патриарх мне на это ответил, что данное им мне обещание исполнено; согласие на освящение дано без условий и о меморандуме не упоминается в ответе; но ранее меморандума было доведено до сведения Императорского Правительства многое словесно, через Управлявшего Ген: Консульством в Иерусалиме Г. Яковлева, который вёл об освящении церкви переговоры в течение нескольких месяцев; что выражать надежду не значит ставить условия.

Я заявил тогда Патриарху, что о согласии его освятить церковь без условий не премину немедленно донести Вашему Высокопревосходительству. Что же касается поручения, которое мне давал Патриарх повергнуть к стопам его Императорского Величества выражение его надежд относительно того, «о чём ранее было доведено до сведения Императорского Правительства по поводу того же освящения», – то я, не считая себя на то уполномоченным, отклонил от себя исполнение этого поручения.

Из разговоров с некоторыми членами Синода в тот же день я вынес впечатление, что Патриархия надеется, главным образом, заручиться от Императорского Правительства заверением: 1) что денежные интересы Патриархии не пострадают от освящения этой церкви, сбор пожертвований на которую среди паломников может сократить доходы Святогробского братства, и 2) что цензуре будет предписано не допускать к напечатанию в России нападок на Иерусалимскую Патриархию и, вообще, на Православное духовенство на Востоке.

По некоторым сведениям, Иерусалимская Патриархия надеется, что, по случаю Св. Коронования Их Императорских Величеств, ей будет прощён долг русской казне, сделанный бывшим Патриархом Никодимом. За погашением уже значительной части этого долга, в настоящее время долгу остаётся около 100 000 р.

Как выяснилось из разговора моего с Патриархом, он ожидает канонического послания от Св. Всероссийского Синода, аналогичного с тем, которое было послано Патриарху Герасиму в ноябре 1892 года от имени Св. Всероссийского Синода, за подписью Митрополита Исидора, по поводу освящения Яффской церкви. Митрополит Исидор писал тогда Патриарху: «По поручению Св. Синода имею честь покорнейше просить Ваше Блаженство принять на себя труд освящения, по церковному чиноположению, вновь сооружённого в Яффе храма во имя Св. Первоверховного Апостола Петра и Св. Тавифы. О времени же, когда означенный храм будет вполне готов к освящению, Вашему Блаженству будет доложено Начальником Российской Духовной Миссии в Иерусалиме Архимандритом Антонином».

Патриарх выразил мне желание освятить русскую церковь в Иерусалиме во имя Св. Александра Невского ранее дня Св. Коронования Их Императорских Величеств.

К сему долгом считаю присовокупить, что при ведении переговоров с Патриархией по вопросу об освящении церкви мне оказал особенное содействие Греческий подданный г. Иоаннидес, директор местного отделения Лионского Кредита.

С другой стороны, всячески противодействовал мне Греческий Консул г. Мертруд, в противоположность своему недавнему предшественнику г. Сторнарису. Г. Мертруд, через час после вручения мне Патриархом письменного ответа, явился к Его Блаженству и стал в весьма резких выражениях укорять его за то, что он дал согласие на освящение русской церкви, не получив предварительно на то разрешения от Эллинского Правительства.

С глубочайшим и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 67–75.

259. Письмо секретаря ИППО В. Н. Хитрово уполномоченному ИППО в Иерусалиме Н. Г. Михайлову

С.-Петербург, 19 апреля 1896 г.

Копия.

По приказанию Его Императорского Высочества и по соглашению со Святейшим Синодом переговоры окончательные с Его Блаженством Патриархом и вся духовная часть предстоящего торжества по освящению церкви во имя Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского в Русском доме поручены Начальнику Русской Духовной Миссии в Иерусалиме о. Архимандриту Рафаилу, а на Вас же возлагается устройство так сказать светской части этого торжества.

Ввиду этого считаю долгом преподать Вам следующие указания.

Торжеству этому желательно придать наиболее блестящий вид, поэтому по соглашению с о. Архимандритом Рафаилом и Управляющим нашим Консульством имеете Вы:

1. Пригласить других выдающихся личностей Иерусалима, чинов нашего Консульства (иностранных ввиду малого помещения нежелательно), всех наших служащих и полностью Бейт-Джальский пансион (школу по той же причине нельзя приглашать). Для этого последнего нужно будет как для учительниц, так и для пансионерок отвести место в самой церкви.

2. Приглашение из Галилейских наших школ ввиду краткости времени нужно отложить.

3. Накануне освящения или в самый день нужно водрузить на крыше крест, который у Вас имеется для сей цели, предварительно освятив его Архимандритом Рафаилом.

4. Как во время водружения креста, так и во время освящения попросите Архимандрита Рафаила, чтобы в Троицком соборе и на Елеонской горе производился пасхальный торжественный звон.

5. В день освящения, а также в день священного коронования нужно, чтобы все Русские постройки были разукрашены флагами, зеленью, а по вечерам иллюминацией.

6. В день освящения, а также в день священного коронования устройте на Русском подворье даровое угощение для всех поклонников.

7. В день освящения предложите всем приглашённым завтрак в Русском доме, нужно будет угостить обедом и весь пансион, но ввиду недостаточности помещения лучше на Русском подворье.

8. Всем присутствующим на освящении (конечно, православным) раздайте находящиеся у Вас специально для сего высланные образки Св. Благоверного Великого Князя Александра Невского.

9. Немедленно по освящении пошлите о сем срочную депешу Его Императорскому Высочеству в Москву. При освящении желательно было бы снять возможно хорошие фотографии с церемонии, а также Русского дома с крестом, из них один экземпляр пошлите непосредственно Его Императорскому Высочеству, а другой мне для библиотеки Общества.

10. Если всё совершится со стороны Патриархии без сучка и задоринки, то на другой день передайте Его Блаженству 2000 фр. В случае, если Его Блаженство встретил бы затруднение принять эти деньги, скажите ему, что деньги эти не ему лично, а на нужды Патриархии.

11. По окончании освящения подробное о сем донесение письменное пошлите непосредственно Его Императорскому Высочеству.

12. Наблюдите, чтобы по освящении еженедельно по четвергам в церкви Св. Александра Невского совершалась заупокойная литургия и панихида по в Бозе почившем Государе и всем внесённым на поминальные доски в Русском доме.

Дай Бог, чтобы начатое 15 лет тому назад дело пришло к благополучному окончанию.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 63–64.

260. Телеграмма представителя Св. Синода иеромонаха Евгения об освящении храма св. Александра Невского на Русских раскопках

Иерусалим, 23 мая 1896 г.

Копия.

Wache Wisokoprevoschoditelstwo Poroutchenie Ispolnil Blagopolutchno Khram Osviatili Torjestvenno, = Ieromonach Jugenie

Ваше Высокопревосходительство поручение исполнил благополучно храм освятили торжественно = иеромонах Евгений

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 76.

261. Секретное донесение управляющего генеральным консульством в Иерусалиме А. Ф. Круглова поверенному в делах в Константинополе

Иерусалим, 27 мая 1896 г.

Копия.

В дополнение к секретной телеграмме от 22-го сего мая, по поводу освящения новой русской церкви близ храма Воскресения в Иерусалиме, имею честь донести Вашему Превосходительству, что после согласия, данного Его Блаженством Патриархом Герасимом, церковное торжество это предполагалось совершить 11 -го мая с таким расчётом, чтобы к высокоторжественному дню Священного Коронования Их Императорских Величеств всё уже было окончено. Ожидалось лишь обычное в таких случаях послание Св. Всероссийского Синода. Но, к сожалению, отправленный с этим посланием из С.-Петербурга иеромонах Евгений прибыл сюда лишь во вторник, 14-го мая вечером, а потому и самое освящение было на некоторое время отложено.

На другой день по приезде о. Евгения Начальник Русской Духовной Миссии Архимандрит Рафаил передал послание Св. Синода Блаженнейшему Герасиму, который, ознакомившись с содержанием его и вспоминая послание на освящение русской церкви в Яффе в январе 1893 г., не мог, конечно, не заметить разницы в изложении и с удовольствием намекнул на это в разговоре со мной по настоящему вопросу.

Вслед за тем, по прочтении послания в здешнем Синоде, решено было назначить освящение церкви на среду, 22 мая, о чём Патриарх и известил меня в субботу, 18-го сего месяца. Когда, таким образом, в принципе всё было окончено, Начальник здешней Духовной Миссии Архимандрит Рафаил приступил к переговорам о самом обряде освящения.

Между тем, на отправленного из С.-Петербурга о. Евгения, о котором я позволил себе донести ещё от 24-го апреля с. г., возложено было поручение доставить сюда не только послание Св. Всероссийского Синода, но также и посланный оттуда русский освящённый антиминс и миро. Когда Архимандрит Рафаил предложил освятить церковь на присланном антиминсе, Патриарх Иерусалимский, по словам о. Рафаила, не мог скрыть своего крайнего удивления и категорически отказал в удовлетворении просьбы о. Архимандрита, заметив ему, что это было бы противно всяким каноническим правилам, практикуемым и в самой России. Начальник нашей Духовной Миссии при этом добавил, что настояния его сильно обострили вопрос и отношения становились настолько натянутыми, что просили даже отсрочку освящения церкви.

Совместное обсуждение вопроса этого Начальником Духовной Миссии и Уполномоченным Императорского Православного Палестинского Общества с Генеральным Консульством привело к решению – устранить всё, могущее сколько-нибудь повредить столь дорогому для всякого Русского делу освящения нашей новой церкви в Иерусалиме и на обрядовой стороне не настаивать.

21-го числа, около 3 1/2 часов пополудни, Блаженнейший Герасим отслужил обычную перед освящением вечерню в новом храме, а на следующий день, в 6 часов утра, Его Блаженство, в сослужении двух архиереев и русского духовенства, приступив к обряду освящения престола вновь сооружённого храма, закончил его в 10 1/2 ч. утра.

При торжественном богослужении этом я присутствовал в мундире с личным составом Генерального Консульства, а приглашённые Уполномоченным Императорского Православного Палестинского Общества Греческий Консул Г. Мертруд, Секретарь Губернатора Бешара-эфенди, в качестве представителя Губернатора, сам Г. Михайлов, Тайный Советник Нейдгардт и служащие Императорского Православного Палестинского Общества во фраках. В храме присутствовали также и все учительницы и ученицы Бейт-Джальской школы и многочисленная толпа молящихся. По окончании богослужения гости были приглашены к столу, за которым первое место занял Его Блаженство Патриарх Герасим, по правую руку его предоставлено было место для меня, а по левую – для представителя Греческого Правительства. Его Блаженство, подняв бокал, произнёс краткую речь и провозгласил тост, сначала за Их Императорские Величества Государя Императора и Государыню Императрицу, и весь Царствующий Дом, а затем за Е. В. Султана и Е. В. Короля Греческого. Я отвечал тостом за Его Блаженство, Архимандрит Рафаил – за Св. Синод, а Г. Михайлов – за АВГУСТЕЙШЕГО Председателя ИМПЕРАТОРСКОГО Православного Палестинского Общества и затем за строителей храма.

Когда кончился стол и обычное восточное угощение, я счёл своим долгом проводить Блаженнейшего Герасима до самой Патриархии.

Вечером была зажжена иллюминация.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 87–90.

262. Донесение уполномоченного ИППО в Иерусалиме Н. Г. Михайлова председателю ИППО великому князю Сергею Александровичу

Иерусалим, 30 мая 1896 г.

Подлинник.

Ваше Императорское Высочество,

Получив утром 15-го мая письмо Господина Секретаря Общества Тайного Советника В. Н. Хитрово от 19-го апреля сего года за № 299, в копии при сем прилагаемое, имею счастье представить Вашему Императорскому Высочеству подробное описание обстоятельств, сопровождавших освящение русской церкви близ Гроба Господня во имя Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского, совершившееся волею Божиею 22-го мая сего года, в день кончины Её Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Александровны.

Вечером 14-го мая, когда не только вся русская колония, но и большая часть жителей Иерусалима, собравшись на площади иллюминованных и украшенных флагами Русских Построек, торжественно праздновали священное коронование Их Императорских Величеств, – в Иерусалим прибыл посланный Святейшим Синодом иеромонах Александро-Невской Лавры отец Евгений, которого здесь поджидали ещё на прошлой неделе, надеясь получить от него известие об освящении нашей церкви. В тот же вечер отец архимандрит Рафаил зашёл ко мне и поделился радостным известием, что прибывший из России отец Евгений передал ему, архимандриту: 1) освящённый антиминс для нашей церкви; 2) письмо Святейшего Синода к Патриарху Герасиму; 3) постановление Святейшего Синода по вопросу освящения нашей церкви и 4) письмо Секретаря Общества В. Н. Хитрово. Сообщённое архимандритом Рафаилом известие ещё более усилило наше радостное настроение, так как теперь не стало сомнения, что давно желанное освящение церкви осуществится через несколько дней.

Утром 15-го мая иеромонах Евгений посетил меня и, вручив мне письмо В. Н. Хитрово (от 19-го апреля сего года за № 299), сообщил, что освящение церкви желательно было совершить до Священного Коронования Их Императорских Величеств, но что вследствие усилившейся в Египте холеры и последовавшего увеличения карантинов (до 10 дней) на провенансы из Александрии, он, отец Евгений, по совету уполномоченного Общества в Одессе, решил отложить на неделю свой отъезд в Яффу, дабы попасть на круговой пароход Александрийской линии и, избегнув посещения Александрии, избавиться таким образом от десятидневного карантина в Бейруте. Расставаясь со мною, отец Евгений сказал, что сейчас пойдёт с архимандритом Рафаилом представиться Патриарху.

Утром 16-го мая я был у Патриарха и пригласил его на завтрак после предстоящего освящения церкви. При этом я просил Его Блаженство пригласить к завтраку всех тех духовных лиц Патриархии, которые будут участвовать при освящении церкви, сказав мне лишь точно, сколько будет приглашённых архиереев, архимандритов и прочих духовных лиц, дабы я заблаговременно мог обдумать, как поместить их. Патриарх принял приглашение и пообещал сказать мне, кто будет с ним при освящении церкви. Я поинтересовался узнать: назначен ли уже день для освящения церкви? Патриарх ответил, что вопрос этот решится в Синоде 17-го мая. Тогда я высказал мнение, что лучше было бы освятить церковь 22-го мая, в день кончины Государыни Императрицы Марии Александровны, когда по расписанию коронационных торжеств Их Императорские Величества имели посетить Сергиеву Лавру. Затем, получив благословение, я расстался с Патриархом. Во время разговора я не мог не заметить, что каждый раз, когда я упоминал об освящении церкви, на лице Патриарха появлялась тень глубоко затаённого раздражения.

В 4-е вечера ко мне зашёл архимандрит Рафаил и застал у меня: управляющего нашим Генеральным Консульством А. Ф. Круглова, и живущего в нашем подворье Тайного Советника A. A. Нейдгардта. Мы говорили об интересовавшем всех освящении церкви. Архимандрит Рафаил сообщил, что был у Патриарха и имел с ним продолжительный разговор по поводу антиминса, присланного Святейшим Синодом для освящения нашей церкви. Патриарх не желал принять наш антиминс и настаивал, чтобы антиминс был греческий, говоря, что таковой уже приготовлен для нашей церкви. Архимандрит Рафаил убеждал Патриарха оставить антиминс, присланный Святейшим Синодом, представляя всю неловкость возвращения освящённого антиминса в Россию. Патриарх продолжал стоять на своём. Тогда архимандрит Рафаил высказал предположение, что в присланном из России антиминсе может находиться частица мощей Св. Александра Невского, во имя которого предстоит освятить церковь. Такое неожиданное заявление архимандрита на несколько секунд поколебало Патриарха, но он скоро нашёлся и предложил переложить мощи из Русского антиминса в Греческий. Архимандрит отказался от этого, сказав, что не может исполнить намерения Патриарха без разрешения Святейшего Синода. Тогда Блаженнейший уступил и дал согласие освятить церковь с Русским антиминсом. Все мы искренно порадовались с архимандритом Рафаилом, что ему удалось отстоять антиминс, присланный Святейшим Синодом, так как это могло служить прецедентом для будущего.

Утром 17-го мая в Патриархии было заседание Синода. Почти весь этот день я провёл с архимандритом Рафаилом в Русском Доме близ Гроба Господня, осматривая всё необходимое для освящения церкви. Вечером греческий дьякон Иустин объявил мне от имени Его Блаженства, что освящение церкви будет в среду 22-го мая.

В субботу 18-го мая я с архимандритом Рафаилом и с двумя присланными Патриархом святогробскими архимандритами, Мелетием и Епифанием, осматривали церковь в Русском Доме, приготовляя к освящению необходимые церковные вещи, каковые были в порядке расставлены на покрытом пеленами древнем камне, находящемся посредине церкви, перед царскими вратами. Расставаясь, решено было ещё раз собраться здесь же вместе в понедельник 20-го мая для окончательного осмотра и приготовления всего необходимого к освящению. Около 6 часов вечера Патриарх прислал прочесть архимандриту Рафаилу и управляющему нашим консульством только что полученную телеграмму от Его Императорского Величества, выражавшую Патриарху Высочайшую благодарность за принесённое поздравление по случаю Священного Коронования. Это было первое и единственное известие, на основании которого Русская Колония могла заключить, что Священное Коронование Их Императорских Величеств совершилось, как было предположено 14-го мая, и хотя 14-го мая Патриарх служил торжественный молебен у Гроба Господня, на котором присутствовала вся наша колония, а затем в тот же день, по моей просьбе, в народной столовой нового подворья иеромонахом нашей Духовной Миссии отслужен был второй молебен, после которого всех поклонников бесплатно угощали праздничным обедом, – архимандрит Рафаил отслужил в воскресенье 19-го мая в соборе Св. Троицы торжественный молебен, на котором присутствовали все поклонники и представители Русской Колонии.

В понедельник 20-го мая, в 8 утра, я с архимандритом Рафаилом пришли в нашу церковь у Гроба Господня, где застали поджидавших нас святогробских архимандритов Мелетия и Епифания. Мы сделали окончательный осмотр церкви и приготовили все церковные сосуды и обстановку к предстоящему освящению, поставив все вещи по своим местам. Затем, по моей просьбе, архимандрит Рафаил повёл архимандрита Мелетия показать, каким образом Патриарху необходимо будет совершать в день освящения церкви крестный ход. Я желал, чтобы Патриарх, выйдя из церкви в отделение с Константиновской аркой, спустился со святыми мощами вниз по лестнице и, пройдя под аркой, а затем позади алтаря до распятия у Порога Судных Врат, возвратился бы к церковной двери, повторив торжественное шествие три раза, согласно чину освящения церкви. Осмотрев намеченный мною путь для крестного хода, архимандрит Мелетий высказал сомнение, что Патриарх согласится идти таким образом, так как, согласно чину, крестный ход со святыми мощами должен совершаться вокруг храма, чего в нашей церкви сделать невозможно, так как западная сторона её примкнула к владениям абиссинцев и обойти по ту сторону церкви нельзя. Вопрос этот решено было представить самому Патриарху во вторник 21-го мая, когда он имел торжественно внести св. мощи в нашу церковь и отслужить вечерню накануне освящения. Расставаясь со мною, архимандрит Мелетий сообщил, что слышал, что будто Патриарх не желает прийти к завтраку после освящения церкви. Я высказал своё удивление по поводу этого, так как Патриарх принял приглашение к завтраку. Мелетий посоветовал мне зайти сегодня же к Патриарху, чтобы выяснить этот вопрос. Когда греческое духовенство вышло, отец архимандрит Рафаил, я и пришедший к этому времени управляющий генеральным консульством взошли на крышу церкви, на устроенную у креста площадку и освятили водружённый уже крест. Ввиду неудобства места для быстрой постановки большого массивного и весьма тяжёлого железного креста я опасался какого-либо несчастна при водружении креста одновременно с освящением и решил не торопясь, осторожно и прочно установить крест за несколько дней до освящения. Окончив освящение креста, отец архимандрит Рафаил пошёл со мною к Патриарху, чтобы убедить его идти к завтраку после освящения церкви. Патриарх принял нас с заметно натянутой любезностью; вид его был очень унылый, неспокойный. Не говоря ничего о сообщённом мне архимандритом Мелетием, я обратился к Патриарху с вопросом: на сколько лиц я должен рассчитать место за столом Его Блаженства во время завтрака после освящения церкви? Тогда Патриарх ответил, что он бы предпочёл не идти к завтраку, так как день освящения церкви не только совпадает с постом, но кроме того оказывается ещё средой, когда пост должен быть особенно строг. Я возразил, что предупреждал уже Его Блаженство, что для духовенства приготовлен будет самый строгий постный завтрак, и снова просил его не отказать позавтракать с нами после освящения храма, а также сказать мне, кто ещё из духовенства будет приглашён к столу. Архимандрит Рафаил поддержал меня, заметив Патриарху, что по русскому обычаю такое торжество как освящение церкви никак не может обойтись без обеда или завтрака; при этом архимандрит попросил Патриарха благословить в день освящения церкви есть рыбу. Патриарх ответил, что ни за что не допустит духовенству есть рыбу, и весьма неохотно согласился прийти к завтраку, сказав, что пригласит с собой двух архиереев, четырёх архимандритов, пять дьяконов и трёх певчих. Затем Патриарх с сильной нотой раздражения в тоне обратился по-гречески к архимандриту Рафаилу, и я понял, что он снова стал настаивать, чтобы церковь была освящена с греческим антиминсом. Архимандрит Рафаил, с самой учтивой улыбкой на лице, упрашивал Патриарха не изменять принятое уже им намерение освятить церковь с нашим антиминсом. Но, по мере того как архимандрит настаивал на своём, Патриарх более и более раздражался и наконец, сильно побледнев и сверкнув на архимандрита глазами, гневно отказался принять наш антиминс. Я в первый раз видел Блаженнейшего столь раздражённым. Архимандрит замолчал; на лице его выступила самая покорная улыбка, как бы смягчавшая раздражение Патриарха. После нескольких секунд тяжёлого для всех молчания Герасим снова подтвердил, что антиминс будет от Патриархии. Мы молча приняли от Патриарха благословение и удалились. Отец Рафаил был расстроен неожиданно изменившимся намерением Патриарха и не считал возможным продолжать долее переговоры об антиминсе.

Во вторник 21-го мая я провёл весь день в Русском Доме близ Гроба Господня, украшая здание ко дню освящения. Парадный коридор, все двери внутри и снаружи, иконостас, древняя арка, арка, ведущая к порогу судных ворот и другая большая арка над порогом, равно как и самый порог, убраны были зеленью и живыми цветами. Гостиная и смежная с ней комната в нижнем этаже здания устроены были для приёма духовенства и почётных гостей во время отдыха после богослужений. Широкий коридор верхнего этажа с тремя смежными с ним комнатами обращены были в столовые. В большей из этих комнат был сервирован стол на 30 приборов; здесь должно было завтракать высшее духовенство, губернатор, управляющий нашим консульством и другие более почётные гости. В следующей смежной с этой комнате был сервирован стол на 21 прибор; за этим столом должны были поместиться наши и греческие иеромонахи и служащие в управлении Общества и в Бет-Джальском пансионе. Наконец, в третьей комнате, также смежной с первой, был сервирован стол на 15 приборов, за которым должны были завтракать дьяконы и певчие, принимавшие участие при освящении церкви. Двери всех смежных комнат были открыты, что придавало им вид общей столовой с тремя столами, сервированными на 66 приборов. Накануне освящения церкви я предложил управляющему нашим консульством и отцу архимандриту Рафаилу, чтобы, в виду приглашённых к завтраку иностранцев, никаких речей за завтраком не произносить и распределить порядок тостов. Таким образом совместно решено было, чтобы первый тост произнёс Патриарх Герасим за здоровье Государя Императора Николая Александровича, за покровителя христиан в Турции Султана Абдул-Гамида и за короля Эллинов Георга. Второй тост, за здоровье Патриарха, должен был произнести управляющий нашим генеральным консульством г. Круглов. Затем отец архимандрит Рафаил должен был произнести третий тост за Святейший Правительствующий Синод. Я должен был произнести четвёртый тост, за здоровье Вашего Императорского Высочества, и пятый – за здоровье строителей вновь освящённого храма. Таким образом завтрак должен был закончиться. Круглов взял на себя труд переговорить с Патриархом о порядке тостов.

В 3 вечера Патриарх Герасим, сопровождаемый управляющим нашим генеральным консульством и архиепископами: Поликарпом Тивериадским и случайно прибывшим в Иерусалим Патрикием Птолемаидским, а также святогробскими архимандритами: Мелетием, Епифанием, Феофаном и Кириллом, с архидьяконом Вениамином, четырьмя дьяконами и тремя певчими, – торжественно внёс в нашу церковь частицы мощей Святых Великомучеников: Харлампия, Феодора Стратилата и Пантелеймона, для помещения их в престол во время освящения церкви. Положив мощи на дискос и покрыв звездицей и воздухом, Патриарх поставил их в алтарь, перед образом Рождества Христова, а затем отслужил вечерню. После вечерни Патриарх осмотрел указанное мною направление крестного хода во время освящения храма и, после некоторого колебания, согласился трижды пройти со святыми мощами от дверей церкви до Распятия у Порога Судных Врат и обратно, что имело заменить требуемое чином троекратное обхождение вокруг церкви. После решения вопроса о крестном ходе я пригласил Патриарха со всем духовенством отдохнуть в гостиной. По принятому здесь обычаю тотчас же было подано: вода, варенье, ликёр и кофе. После угощения Патриарх, сопровождаемый нашим консульством и всем пришедшим с ним духовенством, простился со мной, сказав, что освящение церкви начнётся на следующий день в 6 утра. По уходе греческого духовенства отец архимандрит Рафаил с нашим духовенством отслужили всенощное бдение.

С рассветом 22-го мая все наши подворья, больница, здания Духовной Миссии и Русский Дом близ Гроба Господня украшены были флагами и транспарантами с вензелями Их Императорских Величеств и Вашего Императорского Высочества с Августейшей супругой. Ровно в 6 утра с колокольни Воскресенского храма раздался торжественный звон. Через несколько минут Патриарх, сопровождаемый бывшим накануне греческим духовенством и управляющим нашим Генеральным Консульством, с 8 русскими и греческими кавасами во главе шествия, вошёл в Русский Дом и тотчас же начал освящение церкви. В 6 1/2 прибыли дети Бет-Джальского пансиона с начальницей и всеми учительницами. В 7 утра я счёл возможным срочной депешей донести Вашему Императорскому Высочеству об освящении церкви. Около 8 утра в церковь прибыли: драгоман губернатора, греческий консул и многие другие лица иерусалимского общества. Губернатор Ибрагим-паша, как мусульманин, редко присутствует на торжествах освящения христианских храмов, но обыкновенно посылает в качестве представителя своего драгомана. К 9 утра церковь и окружающие её помещения были полны народом. Заблаговременно поставленные мной у входов проводники Общества, во избежание беспорядка прекратили впускать людей. По приблизительному расчёту в самой церкви было около 250 человек; в остальном же помещении здания и на террасе было около 600 человек, в числе коих поклонников было около 160 человек, и большая часть присутствующих состояла из местных жителей всех классов, между которыми заметно было немало абиссинцев. Было ровно 9 1/2 утра, когда во вновь освящённом храме в первый раз на литургии помянуто было имя в Бозе почившего Государя Императора Александра Александровича. В 10 1/2 утра Богослужение было окончено. Я пригласил гостей и духовенство в гостиную, где были принесены взаимные поздравления по случаю освящения церкви. После обязательного восточного угощения вареньем, ликёром и кофе, я пригласил всех к завтраку. Во главе большого стола, составленного наподобие буквы П, был посажен Патриарх; по правую сторону Патриарха – управляющий нашим Генеральным Консульством; далее – моя жена; рядом с ней отец архимандрит Рафаил и другие гости по порядку, соответствовавшему занимаемому общественному положению. С левой стороны Патриарха я посадил греческого консула; рядом с ним – М. П. Чихачеву (рождённая Альбединская, бывшая фрейлина Государыни Императрицы Марии Фёдоровны). Рядом с М. П. Чихачевой посажен был драгоман губернатора, далее – госпожа Иоаннидис, жена директора банкирской фирмы «Crеdit Lyonnais», секретарь Патриархии архимандрит Фотий и другие лица. Против Патриарха сидел я; направо от меня – архиепископ Птолемаидский Патрикий, налево – Поликарп, архиепископ Тивериадский. Духовенству и всем желающим из светских гостей подавались постные кушанья; для иностранцев стол был скоромный. Во время тостов, произнесённых в условленном порядке, наши певчие пели многолетие, а стоявшие у входа в здание проводники-черногорцы делали залпы из револьверов. Наше духовенство и большая часть светского общества видимо искренно радовались торжеству. Греческое духовенство, начиная с Патриарха, было в самом угрюмом настроении и почти всё время или молчало, или коротко отвечало на вопросы, которыми пытались вовлечь их в разговор. После завтрака я предложил всем перейти в гостиную, где подали кофе. И здесь Патриарх молчал, объясняя своё настроение сильным утомлением и расстроенным здоровьем. Тотчас после кофе Патриарх благословил меня и всех подходивших к нему гостей и вышел из Русского Дома, при обычном торжественном звоне с колокольни Воскресенского храма, сопровождаемый греческим духовенством и нашим консульством. Во время освящения церкви фотограф неоднократно пытался снять Патриарха, но каждый раз получал весьма неудачные снимки, так как Патриарх отказался останавливаться где-либо. Увидев перед завтраком в столовой фотографический аппарат, Патриарх попросил убрать его. Вслед за Патриархом ушли и все другие гости, и в Русском Доме остались: наше духовенство, служащие и М. П. Чихачева. В это время по просьбе отца архимандрита Рафаила все мы снялись у порога Судных Врат. Таким образом закончилось празднование освящения церкви в Русском Доме, и насколько событие это было радостно для нас, настолько же оно было неприятно для греков. В продолжение всего этого дня на Елеонской горе и в Троицком соборе производился торжественный пасхальный звон, а вечером, несмотря на поднявшийся сильный ветер, весь Русский Дом, крест на вновь освящённом храме, все наши подворья, больница и здание Духовной Миссии были иллюминованы.

На следующий день, 23-го мая, желая поблагодарить Патриарха за освящение церкви, я послал узнать, может ли он меня принять. Посланный ответил, что Патриарх не совсем здоров и просит меня прийти 24-го мая в 4 вечера.

В назначенное время я был у Патриарха и благодарил его за освящение церкви. Его Блаженство выслушал меня, но затем объявил, что остался недоволен за то, что во время завтрака подавались скоромные кушанья. Я был крайне удивлён такой жалобой Патриарха, так как неоднократно видел его во время постов за обедами, где подавались и постные, и скоромные кушанья, причём не только младшее, но часто и высшее духовенство, не стесняясь, разрешало себе есть скоромную пищу. Я ответил Патриарху, что завтрак и не мог быть без скоромных кушаний, так как в числе приглашённых был и губернатор-мусульманин, и до освящения я не мог быть уверен, что ему заблагорассудится прислать вместо себя своего драгомана. Но кроме того за столом были и другие иностранцы, которые, не исключая и самого греческого консула, ели скоромное. На это Патриарх возразил, что если необходимо было давать и скоромные кушанья, то не следовало приглашать к завтраку его, Патриарха. Тогда я высказал своё глубокое сожаление, что невольно сделал Патриарху неприятное. Затем, согласно распоряжения В. Н. Хитрово, я предложил Патриарху принесённые мною две тысячи франков за освящение церкви, но Патриарх ни под каким видом не соглашался принять от меня деньги, говоря, что как он лично, так и служившее с ним духовенство обязано было исполнить свой долг безвозмездно. Я ещё попытался убедить Патриарха принять деньги на нужды Патриархии, но это ни к чему не привело, и Патриарх деньги не взял. Поблагодарив Его Блаженство ещё раз за освящение церкви, я получил от него благословение и возвратился домой. Вечером у меня был архимандрит Мелетий, бывший настоятель Московского подворья Иерусалимской Патриархии. Я сообщил отцу Мелетию, что Патриарх отказался принять денежное вознаграждение за освящение церкви, которое я предлагал на нужды Патриархии. Архимандрит Мелетий сказал, что Патриарх примет деньги, но не теперь, а при более удобном случае, в сентябре или октябре месяце, в виде, например, пожертвования на греческую больницу и даже просто на нужды Патриархии.

Оканчивая сим описание всех обстоятельств, относящихся к освящению нашей церкви, усерднейше прошу Ваше Императорское Высочество снисходительно взглянуть на растянутость сего донесения, ибо поступить иначе я не признавал себя вправе вследствие сделанного мне предписания.

С чувством глубочайшего благоговения имею счастье быть и проч.

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 496, л. 105–113.

263. Описание Александровского подворья ИППО280

Иерусалим, 5 июня 1910 г.

Подлинник.

Подворье расположено на русском месте близ храма Воскресения. Здание каменное, занято частью церковью в 2 этажа; при церкви, на уровне подвального этажа, находится Порог Судных Врат и реставрированные остатки древних стен. Остальная часть здания занята жилыми помещениями и кладовыми.

1. В подвальном этаже под жилыми помещениями имеется внутренний дворик, в котором устроены водогрейные котлы, цистерна, вмещающая 15 760 вёдер воды, помещение насоса для подъёма воды из цистерны, кладовая, ватерклозет и помещение лестницы в 1-й этаж.

2. В первом этаже. Сени коридора, ведущего к церкви. У дверей церкви, с правой стороны, широкая лестница, ведущая к порогу Судных Врат, с левой стороны, невысокая каменная лестница, ведущая к 5-ти комнатам чтиц при пороге Судных Врат и к общей палате для паломников. Пройдя через церковь, находится музей и рядом с ним ризница при церкви. Из коридора сеней близ парадного входа в здание, с правой стороны, находится приёмная и рядом с нею бывший номер 1-го разряда, освобождённый для приёма низшего духовенства после обычных богослужений. В том же 1-м этаже имеется кладовая, комната надзирательницы, ватерклозет и лестница, ведущая во второй этаж.

3. Во втором этаже при лестнице имеется светлая широкая площадка, служащая столовой. С той же площадки имеются входы в один номер 1-го разряда и 4 номера 2-го разряда. Здание церкви покрыто черепицей, а над жилыми помещениями с двух сторон церкви плоское покрытие в виде террасы, настланное красными плитками.

(Подп.) Ю. Писаревский

АВП РИ, ф. РИППО, оп. 873/1, д. 775, л. 12–12 об.

* * *

271

Абзац, со слов: «По отношению...», отчёркнут на полях адресатом.

272

Печатается в извлечениях по публикации в Православном палестинском сборнике (1887, т. III, вып. 1).

273

В деле имеются отношения, полученные советом ППО и от других правящих архиереев.

274

В деле имеются аналогичные отношения многих губернаторов или обер-полицмейстеров (ср. следующий документ).

275

Поездка состоялась лишь год спустя, в сентябре 1888 г.

276

Дмитрий Дмитриевич Смышляев, уполномоченный ППО в Иерусалиме.

277

Посещение Иерусалима и Святой Земли входило первоначально в план большого заграничного путешествия цесаревича Николая Александровича в 1890 г.

278

Благословенная Патриаршая грамота.

279

Представитель Патриарха Иерусалимского в Константинополе архимандрит Герман Апостолато.

280

Описание составлено помощником управляющего русскими подворьями в Иерусалиме Ю. Н. Писаревским.


Источник: Россия в Святой Земле. Документы и материалы: В 2-х тт., М. Международные отношения. 2000

Комментарии для сайта Cackle