Вера, милосердие, благотворительность, вооружения и самозащита

(Записка Блюстителя и основателя Братства в Братскую Думу по поводу записки В. В. Л.)¹

По поводу записки члена Братства В. В. Л., во имя христианского идеала восстающего против вооружения Братства для первой самозащиты, до прибытия войск, по совету г. Начальника Губернии, нахожу полезным подробно высказаться по вопросу об отношении к христианскому идеалу вообще.

Человечество склонно метаться из одной крайности в другую. То оно совсем отказывается от христианских идеалов, называя их неосуществимою утопией, то оно требует немедленного и полного осуществления христианского идеала, совершенно игнорируя антихристианскую жизнедействительность, антихристианский склад умов, сердец и порождаемого ими уклада жизни, теряя при этом из под ног почву простого благоразумия, простого здравого смысла, совершенно забывая обязанность для сынов света быть мудрыми, как змеи, быть мудрыми в любви, никогда не отказываясь от услуг разума, чтобы быть не менее „умными на добро», чем „умны на зло сыны тьмы».

Таким путем во имя христианских идеалов предъявляют совершенно неразумный требования, не только к верующим, но и к Богу, рекомендуя человечеству очевидные благоглупости, извращая тем христианскую правду до наивной нелепости, до смешной карикатуры и тем вредя осуществлению христианских идеалов не в меньшей степени, чем злейшие враги этих идеалов.

К таким неразумным преувеличениям относятся: такое требование от верующих надежды на благодатную помощь Божию, которое, освобождая их от всякой самодеятельности, подразумеваем одновременное требование от Бога непрерывных чудес, не как исключительное, а как нормальное явление, что естественно для царства Бож1я и совершенно неестественно для блудных сынов, еще находящихся вне дома Отца Небесного. К таким же неразумным преувеличениям относится и мнимая обязанность верующих требовать от себя одинаково братских отношений со всеми, не обращая внимание ни на их настроение, ни на то, насколько эти братские отношения будут для них полезны, могут быть по отношении к ним правдою и вести к упорядочению жизни на христианских началах или делать зло, обманывая человечество иллюзией возможности братства при всяком настроении, для людей, не признающих взаимности в области братских обязанностей и способных кощунственно эксплуатировать святыню любви в духе грубого своекорыстия.

Таким же неразумным отношением к христианской правде является и предпочтение рутинных форм благотворительности, не организующих жизнь на добрых началах, не задающихся целями вечного блага и вечной правды, тем высшим формам благотворительности, до которых давно пора духовно дорасти человечеству, обязанному при современном умственном развитии своем понять, что благо неотделимо от правды, что благо и правда неотделимы от Бога и дела Божии, понять, почему так бесплодны все труды и жертвы, когда они не направлены разумно на осуществление Божией правды, и на служение Божьему делу.

Все это явления не случайные; все это зависимо от недостатка христианского и церковного самосознания, от того, что человечество слишком долго не любило Бога „всем разумением», не понимало в достаточной степени, „в Кого верует», умом и сердцем не продумало жизненного значения верховных заповедей о любви и безусловной нравственной необходимости, как простой логики веры, стройной организации жизни и труда на братских началах, мира и тесного единения, единомыслия и единодушия, реального братства умов, сердец и жизней. Именно потому оно не требовало от себя разумной благотворительности, дружно направленной на стройное созидание добра, согласно вечной, неизменной правде любви Божией в умах, сердцах и жизни. Человечество довольствовалось залечиванием лишь тех ран, который случайно попадались на глаза, и наивно вычерпывало ковшиком целое море лжи, зла, лишений и страданий, нимало не упорядочивая этой злой жизни, в которой эти раны стали ныне обычным явлением, нисколько не уменьшая возможности невинных страданий и широкого распространенной нравственной заразы, худшей всяких материальных лишений и физических страданий.

Рутинное отношение к благотворительности так укоренилось, что даже люди доброй воли сомневаются в том, что лучше, – разумная или неразумная благотворительность. Более того, сомневаются даже, можно ли разумную благотворительность назвать вообще благотворительностью, в одинаковой ли степени она душеспасительна, что лучше, – дать денежную подачку, оказать материальную поддержку или на всю жизнь стать честным братом для человека, всю жизнь слить с его жизнью, братски помогая ему становиться достоянием Божиим, нести жизненный крест во след Христу, а в придачу к этому и зарабатывать честным мирным трудом хлеб насущный, быть сытым, одетым и здоровым!

Все эти недочеты христианского братского самосознания проявляются иногда в таких заманчивых формах, опираясь на такие авторитетные тексты священного писания, предъявляются так искренно во имя веры, милосердия и братолюбия, что легко могут смутить совесть, заставить усомниться, хорошо ли твердо стоят на новом пути разумного служения благу и созидания братского единства, не будет ли добром возможно более отвлекаться от этого дела на дела благотворения тем, которые этого братского единства не желают, что обязательно поглотить всю жизнь и все средства без остатка, если захотят быть логичными на этом пути, унося средства из улья Братства в бездонную пропасть бурного моря житейского.

Не даром человечество, исповедуя Христа, так долго не приступало к осуществлении правды христианского братства в жизни! Те же причины породить обязательно и те же последствия. Из рутинного понимания благотворительности не только не вытекает систематическая деятельность в направлены организации жизни на братских началах, но даже деятельность эта становится невозможною: труды, нравственный силы и все материальные средства уходят без остатка в пучину бездонного моря житейского. Для искренно добрых людей это имеет характер прискорбного самообмана, столь же наивного, сколько и бесцельного, для слишком многих еще худший характер подкупа Бога и общественного мнения. Надо ясно сознать, что Господь завещал нам мудрую любовь и дело разумной любви, что мы не имеем права, если хотим быть достоянием Божиим, достоянием Высшей Любви и Высшего Разума мира, благотворить неразумно и бестолково, разбрасываясь, вместо того, чтобы стройно воздвигать духовный храм Божий, к которому все прочее приложится, без которого всему прочему и приложиться не к чему. Только тогда мы сознаем, что мы в жизни именно духовный храм братства созидать должны, чем больше у нас духовных сил и материальных средств, тем в больших размерах, никогда не отвлекаясь от этого большого дела на меньшие дела, который мы в действительности и благотворительностью назвать не можем, если сознаем во всей его жизненной правде благотворное, а следовательно и благотворительное значение созидания христианского братства в практике жизни человечества. Только тогда нас не смутят никакие отрывочные тексты, толкуемые без согласования их смысла с общим духом правды Божией. Нас не смутят и обвинения в том, что мы не хотим делать добра вне Братства нашего. Ведь мы будем сознавать, что именно созидаем Братством и приносим человечеству наибольшее добро, делом проповедуя жизненную правду заветов любви Вечного Главы Церкви, приглашая всех желающих стать нам братьями или, подобно нам, соединиться в братства, вместо того, чтобы отделываться друг от друга подачками. Нас не смутят и обвинением в том, будто мы любим только „своих» и „нас любящих», когда мы воспитываем чужих детей, детей родителей, далеко не всегда нас любящих, призывая их стать братьями нашими и оставаться таковыми, неся немощи друг друга, на пользу всего человечества, тех миллионов людей, которые нас совсем не любят, любовь к которым при свете любви к Богу и должна побуждать нас явить им жизненную правду братства, вместо того, чтобы обманывать их, стараясь всячески облегчить их жизнь на анти-братских началах, тем самым помогая им мириться со злом жизни и продолжать жить во зле.

Именно это сознание и сделало для меня потребностью веры, любви, разума и совести созидать Братство в жизни, несмотря на то, что другие формы благотворительности, как более понятные для окружающего населения, внушили бы им ко мне гораздо больше любви и уважения, этих чувств, которых по любви к ближним не может не жаждать сердце мое, как на лоне Братства так и вне его.

Именно это сознание или отсутствие его и делает устойчивым или шатким отношение к Братству всех его сочленов, как в смысле нравственной удовлетворенности на лоне Братства, так и в смысле благоразумного созидания его и цельной преданности ему.

Вот почему я нахожу нужным возможно подробнее высказаться по этому вопросу, чтобы к грядущим поколениям Братства не могли предъявлять от имени основателя его таких преувеличенных требований, которые не соответствуют ни церковному, ни братскому самосознанию моему, могут смущать религиозную совесть, уклонять от пути разумного созидания Братства и цельной преданности этому делу, сводить с почвы благоразумия и здравого смысла и отравлять жизнь дорогих детей Братства нашего, от имени Бога, требований веры и воли основателя Братства, навязывая им такую программу жизни, которая сделает жизнь на лоне Братства бременем непосильным и самое созидание Братства таким же ненужным и неосуществимым, каким оно представлялось человечеству в течении столь многих столетий.

Откровение научает нас веровать во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего сущего. Все должно быть достоянием Божиим, без чего нельзя принадлежать к мировой гармонии царства Его и быть причастником вечного блаженства, уготованного для любящих Его. Всякое уклонение от единомыслия с Высшим Разумом мира не может не быть ошибкой, по необходимости глупо, и не может не приводить ко лжи и неправде со всеми их логичными последствиями хаоса, безобразия и страданий. Всякое уклонение от единодушия с Высшею Любовью не может не быть гордостью и злобою, по необходимости нарушает гармонию, делает неспособными быть причастниками мировой гармонии и блаженной жизни Творца мира. Одна любовь делает нас стойкими в единомыслии и единодушии с Творцом; она – крепкий цемент, связующий Творца и творение Его в одну гармонию, в одно единство, в одну славу любви и блаженства вечного. При отсутствии любви наступает распыление, нарушается гармония, воцаряется неизбежный хаос и борьба. Любовь не может быть делом принуждения, она только и может быть свободным изволением. В свободе творения – нравственное достоинство его, разумное основание для разумной любви Высшего Разума мира к творению Своему. Свобода предполагает возможность уклонения от единомыслия и единодушия с Богом, возможность отпадения от святого единства царства Божия в хаос „Мира сего», который вне дома Отца Небесного. Именно уклонение от великого Братства верных Богу в лагерь „сынов противления» и есть зло, порождающее скорби и страдания, болезни и смерть.

Откровение научает нас понимать, что мир сотворен для блаженной гармонии, единства жизни с Творцом, что только это состояние для него нормально и естественно, что жизнь человечества на земле только временное, ненормальное, неестественное для него блуждание „блудного сына» вне дома Отца Небесного, на свободе от любви Его и от любовных попечений о нем, Того, любовью Которого он еще не дорожит. В притче о блудном сыне, изображающей жизнь человечества на земле, Господь яркими красками рисует унижете и скорби, испытываемые блудным сыном „в Мире сем», на свободе от Отца, вне блаженной гармонии дома Его. Откровение научает нас понимать, что здесь мы „странники и пришельцы», что главная цель жизни земной – убедиться в том, насколько свобода злой воли неразумна и скорбна; убедиться в необходимости по свободному изволению доброй воли раскаяться в малой любви и стать алчущими и жаждущими благодатного причастия любви, разума, царства, силы и славы Творца. Когда в „Мире сем» мы сердцем и умом переходим на сторону Бога, становимся по свободному изволению любви достоянием Его, водворяется царство Божие внутри нас, в душе нашей, но до самой смерти, высвобождающей нас из цепей тела, мы во внешней жизни нашей остаемся под законом унижения и скорби „Мира сего», под общим законом болезней и смерти. Господь не делается ради нас царем природы или какой-либо части „Мира сего», не приходит царство Божие „с соблюдением». Христа оскорбляли, мучили и распяли, святых побивали камнями и отдавали на растерзание диким зверям. Если-бы было иначе, не было-бы истинной свободы от Бога. Проклятие земли в делах человеческих и состоит в том, что самой природе дана свобода от Бога, и она действует, как машина, не направляемая силою любви Божией во благо всем. Без этого был бы обман блаженства вне причастия святого единства. Нужна была свобода полная, без обманчивых попечений любви Божьей по отношению к тем, которые желают свободы от любви Его или требуют любви, не признавая за собою нравственной обязанности любить взаимно. Только души, любовью ставятся достоянием Божиим, силою благодати перестают быть „под клятвою», а не земля, „подлежащая огню в день судный».

Вот чего слишком многие не понимают, смешивая постоянно противоположные понятия о „царстве Божьем» и о „Мире сем». Они и вседержительство Божие, и промысел Божий понимают совершенно однородно, как для царство Божие, так и для „Мира сего», совершенно не принимая в расчет свободы от Бога „Мира сего», свободы и составляющей его проклятие. От этого смешения понятий происходят самые прискорбные последствия. Вера перестает удовлетворять самым законным требованиям [разума. Разумная Bеpa подменяется самыми нелепыми суевериями. То, что Господь временно попускает, как свободу от Себя, выдается за волю Божию. Понятия о вседержительстве и всемогуществе Божием применяются к „Миру сему», не в смысле редкого, чудесного воздействия силы Божией на экономию жизни этого Мирa, находящегося под проклятием свободы от Бога, а в смысле постоянного нормального царствования там, где в действительности царствует „князь Мира сего». Они понимают „мир сей», как фальшивое царство Божие, приноровлённое к злой воле „сынов противления». Удивительно ли, что люди доразвившиеся до логики, предпочитают совсем не верить в Бога, чем возлагать на Него ответственность за все зло „Мира сего», хотя бы в форме ответственности за дурные способы воздействия на злую волю путем системы „искушений», не приводящих к намеченным целям, и посредством жестокой пытки болезней и скорбей, не попускаемых, как правда логичных последствий свободы от Творца, а насылаемых Творцом, как наказания и все те же „искушения». Но таковые бесцельны со стороны Всеведущего, хотя упорно Ему и приписываются, не смотря на категорическое заявление Апостола, что „Бог не искушается злом и Сам не искушает никого».

Сообразно с этим, какая надежда разумна, логична и обязательна для верующего и какая будет неразумна, свидетельствуя не о силе веры, а о суеверии, совершенно не соответствуя истинам веры?

Разумна и обязательна надежда на то, что Всеведущий Творец Мира продолжает любить нас даже и в стране изгнания, вне дома царства Своего, с любовью ожидает раскаяния и любви нашей, готов во всякое время дать нам благодатный силы на то, чтобы быть достоянием Его, насколько мы сами алчем и жаждем правды любви Его, насколько мы сами даем Ему возможность, без насилия над нами, сделать нас достоянием Своим.

Разумна и обязательна надежда на то, что в Мире Божьем установлен такой стройный и мудрый порядок, что в громаде его не теряется ничто, ни одна мысль, ни одно чувство, ни одно слово, ни одно дело, какими бы не казались они нам ничтожными и тайными. Сообразно тому разумна и обязательна надежда на то, что доходит до Господа всякая молитва ума, сердца и жизни нашей, когда эта молитва не лжива, не буква слова, не буква дела, а правда ума, правда сердца, правда жизни. Разумна и обязательна надежда и на то, что молитва действенна, как реальное общение любви с Богом и Божьей Церкви торжествующей, как реальный акт, дарующий право Богу Живому, без насилия над нами, дать нам благодатный силы на то, в чем мы просим помощи, если желание наше совпадает с правдою и благом, если всякая молитва наша – не требование, а сознательная мольба: во всем да будет в нас, с нами и через нас святая воля любви Твоей; иными словами, если мы искренно хотим стать достоянием Божиим, а не Бога делать достоянием своим.

Разумна и обязательна надежда на то, что даже здесь, на земле изгнания, если мы захотим отвергнуть себя, злобной гордыни своеволия сынов противления, взять на себя крест вечного, неизменного дела Божия, дела гармонии единства вселенной любви, иго благое и бремя легкое, чтобы с верою и любовью нести его во след Спасителю Мира, Тому, Кто был истинный Свет от Света Небесного, Кто во мраке земного бытия указал нам путь, и истину, и жизнь, водворится царство Божие внутри нас, мы станем свободными от власти „князя Мира сего», станем достоянием Божиим и будет с нами Бог во всем, что мы будем делать, как достояние Его. Разумна и обязательна надежда на то, что на этом пути Господь даст нам благодатную силу разумения и благодатную силу любви оградить нас от искушений воплощенных и не воплощенных сынов противления и соблазнов уклада жизни их, даст нам благодатную силу быть свободными от зла и злых, а не от Бога, правды, царства силы и славы Его, быть на стороне Высшего Разума и Высшей Любви, а не против них. Более того, разумна и обязательна надежда на то, что силен Господь совершить всякое чудо во благо нам и вечному делу Своему, когда Сам Он найдет это нужным и полезным, согласно любви, мудрости и правде, а не по нашему требованию.

Все это разумная и обязательная надежда, свидетельствующая о силе сознательной веры, дающая возможность разумно работать на святое дело Божие, бодро, без уныния и ропота перенося все невзгоды, страдания и скорби, неизбежный в „долине плача и печали земного скитания», понимая разумный смысл глубокого унижения злоключений, скорбей, страданий, болезней, старости и смерти, всего, сопутствующего жизни во плоти, вне дома Отца Небесного, вне причастия царства, силы и славы Его, надежды, которой не имеют и не могут иметь разумно не имеющие упования сыны противления.

Неразумна и греховна, как недостаток сознательной веры, отсутствие любви к Богу всем разумением и клевета на Него, свидетельствующая только о грубом суеверии нашем, всякая надежда на то, что мы сами и „мир сей» при всяких обстоятельствах – достояние Божие, что является косвенным отрицанием всякой свободы воли и всякой нравственной ответственности, косвенным обвинением Бога за самую греховность нашу, за все зло Мира, имеющее при таких обстоятельствах характер дурных способов употребляемых, Творцом, для достижения благих целей, за все скорби и страдания, являющаяся при таких обстоятельствах, не логичными последствиями свободы от Бога, а проявлениями жестокости, совершенно не совместной с любовью и совершенно бесцельной со стороны Всемогущего, если свобода от Него не существует. Именно эта суеверная надежда возмущает Иова, вызывая его горячий протест против „благочестивых» друзей, требующих от него смиренной покорности воле Божией, будто бы царствующей в „Мире сем», несправедливой и жестокой, искушающей его, зная сокровенная сердца его, насылающей на него болезни, бичующей его страданиями. И Бог оправдывает праведный гнев его против благодушной уживчивости „благочестивых» людей, мирящихся с таким кощунственным представлением о Боге и Его- отношении к Миру. Именно эта суеверная надежда возмущает Ивана Карамазова до нежелания участвовать в блаженстве вечном, если блаженство это покупается невинными страданиями, хотя бы и одного даже человеческого существа, предполагая, что все совершается не на свободе от Бога, а по воле Его, не только в царстве Его, но и здесь, вне дома Отца Небесного.

Именно эта суеверная надежда и является для многих соблазном на отпадение от веры в настоящее время, когда умственно доразвелись до логичного отношения к идеям и фактам, но не любят Бога всем разумением и охотно верят клеветам на Бога тех, кто выдает за Bеру наивные суеверия свои.

Неразумна и греховна надежда на то, что мы можем всякую мысль свою выдавать за волю Божию, все совершающееся на земле толковать, как награды и наказания или искушения, посылаемые нам Богом, надежда на то, что мы можем получить от дел своих, предоставляя Богу творить чудеса на пользу нам, или делать не дело Божие, а свое „житейское дело» без всякого отношения к делу Божию, ожидая от Господа „великих и богатых милостей», предполагая таким образом, что в угоду нам Господь может нарушить святыню правды Своей, заняться бессистемной благотворительностью балующих подачек помогая нам возможно приятнее и удобнее устроиться вне дома Отца Небесного, оставаясь сынами противления и работая не на гармонии святого единства, а на своекорыстное распыление на пользу личного или семейного эгоизма.

И так, разумна и обязательна для верующего только надежда на то, что даже и здесь, в жизни земной, мы можем стать достоянием Божиим и дать Богу возможность, без насилия над нами творить волю Свою, созидать вечное Божие дело сплочения любови в одно вселенское единство блаженства, причастия царству, силе и славе Его. Неразумна и греховна всякая надежда сделать Бога достоянием нашим, отвлечь силу и славу Его от вечного, святого дела Его на что-либо, не входящее, как составная часть, в дело Божие, всякая надежда на то, что мы можем служить на дело Божие неразумно, не пользуясь талантом разума, не принимая в расчет ни экономии Мира сего, ни обстоятельств, порождаемых его греховностью, не считая для себя обязательным руководствоваться „здравым смыслом» на пользу дела Божия, требуя от Бога непрестанных чудес, вопреки неразумной любви, неразумных надежд, неразумности бездействия и неразумности дел наших.

„Теперь пребывают сии три, говорит Апостол вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».

Эта любовь, большая веры и надежды, есть Сам Бог, руководящее начало святыни Его, первопричина бытия и конечная цель творения, духовный цемент Мира, сплачивающий его в вечное блаженное единство. Эта любовь и есть свет Мира и соль бытия. Она – солнце, озаряющее и согревающее, солнце, животворящее, вызывающее к бытию все драгоценные камни, цветы и светочи Мира. Она – единая разумная основа жизни и отношений. Она все благословляет, все облагораживает и возвышает, все преображает, все обожествляет, делает родным Богу, достоянием Божиим, способным на причастие царству, силе и славе Его. Всеведущая, всемогущая, вездесущая, всеблаженная любовь и есть живая слава Бога Живого. Люди, все принижающие и опошляющие своим нечистым прикосновением, пока они остаются „сынами противления», отпавшими от святой гармонии Мирового единства царства Божия, оклеветали любовь, называя любовью капризы личного семейного эгоизма, потому и перестали понимать Мировое значение любви, как единой разумной основы жизни и бытия, далеки от понимания созидающей, животворящей и объединяющей силы той любви, которую апостол называет „полнотой совершенства». Их любовь разъединяет, распыляет, дает татя плоды, по которым нельзя узнать истинное достоинство святой, созидающей любви.

Святая любовь ничего не любит без Бога, Источника любви и Центра Мира, Солнца вселенной, наиболее достойного любви, без причастия благодати любви Которого не может быть сильна любовь наша, не может быть устойчиво братолюбие наше и чистое золото любви подменяется в нас фальшивою монетою капризов животных инстинктов, грубого эгоизма и корыстного сотоварищества.

Нельзя быть сознательно верующим человеком, не понимая всего этого, не понимая, в Кого мы веруем, так как „Бог есть Любовь». Эта святая, благодатная любовь не может не любить выше всего Бога Живого, не может не любить Его в нем разумением, следовательно-разумно, как и Он любить, не может не чувствовать, на степени разумной потребности, разумной любви к Богу, все и всех любить разумною любовью, при свете любви к Богу, не может не чувствовать на степени разумной потребности, разумной любви к Богу и разумно служить на дело Божие, единое разумное, разумно устрояющее вселенскую гармонию, вечное блаженное единство Творца и творения.      «

Только эта любовь и есть благо. Она и есть путь, истина и жизнь, чем был и Единосущный Сын Бога – Любовь, Спаситель Мира и Вечный Глава Церкви – Христос Иисус. Эта любовь сотворила мир, спасает его и есть и будет святым Духом животворящим, без Которого нет цемента, сплачивающего и объединяющего, нет мирового единства, нет блаженства вечного, а только и может быть распыление гордости и злобы, хаос грубой борьбы, скорби страдания и смерть, в самом широком смысле этих слов.

Только то, что приводит к этой любви души живые, что ведет к торжеству царства, силы и славы этой любви в жизни, только это сознательно верующий и может разумно назвать „благотворением», разумной благотворительностью, истинным делом разумной любви на пользу ближним, во благо вечное им, а не эгоистическим делом усыпления своей совести, ублажения эгоизма ближних и облегчения жизни во зле. Недоброкачественна и слишком недостаточна любовь, которая побуждает нас заботиться только о материальных нуждах, только об умственном развитии, только о религиозно-нравственном научении человека, а не о целокупном человеке, не о целокупной вечной душе его, не о целокупном укладе жизни его, стремясь помочь ему разумною любовью стать достоянием Божиим, стать на разумное дело любви разумного честного братства, разумных, честных чад Божиих.

Не благо делать отдельный дела любви, не благо частично любить что-либо или кого-либо; благо – быть представителем любви, целокупно любить вселенскою любовью Бога и все Божие в Мире. Эта любовь не может не быть разумною, потому что логичная любовь, любовь, верная самой себе, не может без любви относиться к разуму, любя Высший Разум Мира – Бога Живого. Она не может под предлогом благотворительности метаться в угорелой суете, ничего не организуя и не упорядочивая, потому что любит Бога, Который не есть „Бог неустройства» и хаоса. Эта любовь не будет баловать и ублажать злых, помогая им шириться со злом и находить зло переносимым, потому, что она любит Бога и понимает, что этими путями привести к Богу, помочь стать достоянием Божиим, нельзя. Эта любовь не способна возгордиться пред Богом до полной потери самосознания, наивно воображая, что мы, блудные сыны, глупые и злые сыны противления, умнее и добрее Отца Небесного. Эта любовь разумеет примеры любви Божией. Она наивно не вообразить себе, что должна безразлично уживаться с добрыми и злыми, не сплачиваясь с добрыми во едино, не обособляясь от злых; она помнит и понимает, что Господь не находить полезным оставлять в раю сынов противления и обособляет добрых от злых „непроходимою пропастью» и „стенами Иерусалима небесного». Она не вообразит своею обязанностью называться злым, не будет с наивною гордостью считать слишком малым подвигом для себя любовь к добрым и ее братское единение с ними на дело разумного добра, помня и понимая, что Бог Живой, будучи всемогущим, не навязывает ни благодати Своей, ни силы, ни славы, ни царства Своего и не считает слишком малым подвигом для Себя жить „в свете неприступном» с ангелами и святыми, давая „сынам противления» свободу от Себя. Более того, эта любовь уразумеет во всем этом мудрую правду любви Божией, будет иметь сердечный такт понимать, когда и по отношению к кому будет делом разумной любви ласка, смиренное перенесение немощей, святой гнев, строгое порицание, братское единение, подвиг апостольства или полное обособление.

Эта любовь не сложное дело, как может казаться по многословию, на которое я вынужден, говоря о ней, позорной путаницей рутинных понятий о любви. Она проста и доступна самым простым, любящим, как дети. Не сложна любовь ребенка, любящего мать и ко всему относящегося в связи с любовью к матери. Проста и более естественна, чем любовь ребенка к матери по плоти, любовь к Тому, Кто еще в Ветхом Завете сказал: „если мать оставит тебя, Я не оставлю тебя», к Тому, Кто, не случайно подчиняясь законам, проклятой в делах человеческих, природы, а сознательно родил нас и весь мир любовью Своею.

Разумность любви нашей к ближним, нравственное достоинство и благотворность ее зависит именно от того, насколько весь мир и ближних наших мы любим в связи с любовью к Богу, при свете любви к Нему, понимая, что благо людей и всего Мира, зависит не от нас и даже не от любви к нам, а от Бога и от любви к Нему, от того, насколько в ней люди и весь мир становятся достоянием Божиим, свободным изволением любви своей к Нему.

Разумная любовь стремится все и всех приобрести для Бога, все и всех сделать достоянием Его, и это – простая логика живой любви к Нему и братолюбия при свете сознательной любви к Единому Источнику любви – Богу.

Глупый эгоизм стремится все и всех приобрести для себя, сделать достоянием своим, любовь к ближним понимает только, как ублажение их на пользу уживчивости с ними или, как ублажения себя, на пользу успокоения своей совести и спасения своей души, как подкуп Бога и общественного мнения, в лучшем случай, как радость сознания исполненного долга, успокоения совести, прикрытия и залечивания тех язв и того уродства, которые случайно попались на глаза и ударили по нервам нашим, другими словами, в лучшем случае, как самообман. Это тоже простая логика эгоизма, когда мы пользу ближних наших понимаем сообразно свободному изволению воли нашей, желающей для себя всяких благ, не любя Бога, не желая быть достоянием Его и не разумея, что истинное благо именно в том и только в том и состоит, чтобы стать достоянием Его.

Только при свете любви к Богу мы можем уразуметь мировую правду бытия и при свете разумения этой правды уразуметь и то, в чем истинное благо, к чему мы должны стремиться, чего желать для себя и для всего Мира. Никакие успехи культуры человеческой, никакое богатство научных знаний не может в этом деле заменить свет любви к Богу. „Знание надмевает, а любовь научает. Кто любит Бога, тому дано знание от Него». Человеческое знание привело многих к наивному самообману и горделивой радости о величии и славе человечества в этой „стране изгнания». При свете любви к Богу мы не можем не любить и ближних наших до разумения страшного позора их унижения „в долине плача и печали», в положении блудных сынов, вне дома Отца Небесного. Разумная любовь наша поймет весь позор, все унижение жизни земной и не примирится с ними, тем более не дойдет до сердечной нелепости возгордиться ими. Именно любовь к Богу заставить понять противоестественность для славы и любви Божией многого естественного в „Мире сем». Более того, любовь к Богу заставит нас понять всю глубину поучительности, временно переживаемого нами позора и унижения жизни земной, всего, что противоречить вечной правде мирового единства, другими словами, всего, что является противоестественным для Царства силы и славы Всемогущей Вселенской Любви.

При свете любви к Богу мы не можем не понять великое поучение того явления земной жизни нашей, которое из всех унижений земной жизни является, может быть, самым позорным и унизительным. Возгордившись пред Богом до желания свободы от Него, блудный сын вообразил себя стыдливее Бога, устыдился наготы своей и Господь исполнил желание его, одел на него кожаные одежды тела и он стал земным Адамом, а помощник его Евою. По мысли Божией ему неестественно было иметь на себе грубые кожаные одежды тела, но Господь дал ему свободу испытать это противоестественное положение со всеми его противоестественными последствиями, без чего не было бы правды, а был-бы обман. Прах земной, в который блудный сын захотел облечься, не есть естественная принадлежность организма его, не соответствуешь славе благородства его. Материя как вихрь, переносится из одного организма в другой, постоянно возвращаясь в море природы, подчиняясь своим законам, свободным от законов славы вечных духов, как блудный сын свободен от законов славы Царства Божия.

Только на время вступая в организм человека, становясь причастницей жизни его, материя является прославленной красотою той доли славы, которая присуща по милосердию Божию, даже и в унижении его духовной личности блудного сына. Как только прах этот выходить из состава организма его, перестает быть причастником жизни его, безразлично выделяясь из него частично при жизни или подвергаясь тлению, как только вечный дух сбрасывает с себя всю кожаную одежду тела в минуту смерти, он становится смрадною грязью, ничего общего с прежнею красотою и славою не имеющей.

Как, любя Бога и разумея славу Его, не понять всего ужаса и унижения „блудного сына», пожелавшего на свободе от Бога и славы царства Его питаться прахом земным, трупами животных или растений безразлично, что Господь в притче о блудном сыне называет жизнью со свиньями и питанием их пищей, лишь бы жить на свободе от Бога, укрывая от него наготу свою! Как не понять весь ужас позора и унижения логичных последствий этого противоестественного питания, в этой противоестественной жизненной обстановка, весь ужас позора и унижения смрадной грязи из организма его, как нормальное явление земной жизни его, весь ужас и позор смрадной грязи разложения в самом организме его, того гниения заживо, которое мы называем болезнями и старостью, весь ужас позора и унижения, того разложения, всецелого обращения в смрадную грязь, какое наступает нормально после смерти с тем, что было телом нашим, что многие, гордые „сыны противления, «считают даже всем человеком, дойдя в позоре унижения своего до отрицания вечной духовной сущности своей!

Как не понять великий урок ужаса этого позора и этого унижения, как не понять, что мы относимся к Богу, как материя к духовной сущности нашей, что и мы только в единении с Богом, только будучи причастниками жизни его, прославлены славою Его. Как не понять, что и мы, отрываясь от единства царства Его, утеряв связь цемента любви, становимся пылью, негодною для созидания гармонии единства, смрадною грязью Миpa. Как не понимать для себя и для других весь ужас позора и унижения этого состояния, как не желать, как единственного блага для себя и для других: перестать быть смрадною грязью Миpa, вернуться к славе Мирового единства царства Божия, к славе единомыслия с Высшим Разумом, единодушия с Высшею любовью, причастия жизни Всемогущей славы по свободному изволению разумной любви. Как считать благотворительностью то, что ублажает людей и облегчает перенесение позора жизни их, не призывая их от позора к славе, не способствуя от позора и унижения положения „сынов противления» перейти на свободу славы чад Божиих! Как от Бога ожидать и желать бессистемной благотворительности дарования „великих и богатых милостей» сынам противления, обманывая их, ублажая их в состоянии позора и унижения, помогая им мириться с этим позором и унижением, облегчая перенесение логичных последствий его. Как отвлекаться от разумного дела любви к ближним при свете любви к Богу, ради дел бессистемной и неразумной „благотворительности», наивно считая эти человеческие дела более богоугодными и полезными для человечества, нежели цельное служение на единое вечное дело Божие, воссоздания Мирового единства вселенской любви, светлого преображения смрадной грязи Миpa в духовные камни вселенского храма Божия, органически связанные цементом любви во едино с Богом и между собою, прославленные славою Его, блаженные причастники царства, силы и всемогущества Его.

Вот чего требует любовь к Богу и ближним. Вот в чем заключается единое, вечное дело любви Божией! Вот что является насущною потребностью разумной любви к Богу, разумной любви к ближним при свете любви к Богу! Ничего другого мы не обязаны делать и никто не имеет права требовать от нас во имя христианской правды и христианской любви! Нам необходимо понимать это, чтобы оставаться верными животворящему духу Откровения и правды любви Божией, не смущаясь никакою „мертвящею буквою» отдельных текстов писания, никакими требованиями рутинного понимания „благочестия» и „благотворительности», оставлявших жизнь в том ужасе позора и унижения, который пора понять и оценить по плодам современной жизнедействительности.

Итак, разумная вера требует от нас: 1). Понимать истинное значение Бога Творца Спасителя и Вечной Радости (Утешителя) в экономии жизни Миpa. 2) Понимать значение свободы, как основы нравственного достоинства человека и разумного основания для любви Бога к творению Своему, любви, которая и есть вечная основа вечного блаженства. 3) Понимать, что зло и есть злоупотребление свободою со стороны желающих свободы от Бога. 4) Понимать значение земной жизни со всеми ее скорбями, позором и страданиями, как опыта жизни на свободе от Бога, на лоне природы, проклятой в делах человеческих, получившей тоже временную свободу от Бога, подлежащей огню в день судный. 5) Понимать громадное значение покаяния блудного сына и плодов, достойных покаяния в жизни земной. 6) Понимать, что единственный плод, достойный покаяния – из сына противления стать верным Богу любовно, из себялюбца стать представителем живой любви, отвергнуть себя, взять на себя крест дела Божия воссоздания любови мирового единства, нарушенного гордостью и злобою „сынов противления», возгордившихся и ожесточивших сердце свое до желания свободы от любви Божией. 7) Понимать значение братства в жизни, как плода, достойного покаяния, невозможного без покаяния и осуществляющего Божью правду единства, тесно сплоченного любовью на добро и обособленного от зла.

Разумная надежда требует от нас: 1) Упования на верность любви Божией, на то, что Господь всегда готов с любовью принять покаяние и любовь нашу. 2} Упования на то, что еще здесь, в земле изгнания, мы можем стать достоянием Его и работать на Его святое дело Мирового единства. 3) Упования на то, что сила Божия превышает немощи наши, и что силен Господь дать нам благодатную силу разумения и благодатную силу любви, нужные для того, чтобы быть „деятелями» на ниве Его. 4) Упования на то, что силен Господь совершить всякое чудо, когда находить это согласным с правдою и добром и может сделать его без насилия. 5) Упования на то, что бессильно зло по отношению к нам, когда мы честно хотим быть достоянием Божиим, а не Бога делать достоянием своим. 6)Упования на то, что алчущие и жаждущие благодати Божией получат просимое: будет святиться имя Божие в умах их, придет царствие Божие „внутрь» их в сердца их и будет воля Господня осуществляться в жизни их на земле, как осуществляется она верными Ему любовно на небе 7) Упования на то, что посеянное на земле будет пожато сторицею на небе, алкавшие и жаждавшие правды любви, честно работавшие на дело любви и братского единения, вернувшись, как раскаявшиеся блудные сыны в дом Отца Небесного, станут причастниками блаженного единства царства Божия.

Разумная любовь требует от нас: 1) Любить Бога всем сердцем, всею душою и всем разумением нашим. 2) Любить ближних наших при свете разумной любви к Богу. 3) Сознавать Мировое значение разумной любви. 4) Сознавать любящим сердцем высшую потребность для блага всего сущего быть достоянием Божиим. 5) Делать ничто иное, как Божие дело воссоздания Мирового единства, светлого преображения смрадной грязи Миpa в славу причастников жизни, царства, силы и славы Божией. 6) Понимать любящим сердцем, что только это Божие дело и есть истинное благо, истинное благотворение, истинная благотворительность, а не самообман усыпления совести, ублажения себялюбия и облегчения бессрочного коснения во зле.

7) Всем сердцем принадлежать этому святому делу, служить ему возможно разумнее, тем более никогда не сходя на деле служения ему с почвы благоразумия и здравого смысла, как трудолюбивая пчела принося отовсюду мед в улей организованного добра, а не разбрасываясь в деятельности своей, выбрасывая мед из улья и давая другим эксплуатировать добро, делать добро достоянием своим вместо того, чтобы служить добру и себя делать достоянием его.

После всего сказанного, приступаю к ответам по пунктам на заявления члена братства В. В. Л.

I. „Решение Братства защищать себя и свое имущество вооруженною силою не обозначает ли недостаток веры в помощь и защиту Божию?

Дай Бог Братству Трудовому возрастать в разумной вере и разумном уповании, никогда не удовлетворяясь в этом деле достигнутым.

Решение Братства, по приглашению Губернатора вооружиться для первой самозащиты, до прибыли войск, в виду большой опасности, которой оно недавно подвергалось, я не могу признать доказательством со стороны Братства недостатка веры в помощь и защиту Божию. Братство вполне веруя в возможность всякого чуда Божия, с благоговейною благодарностью призывая чудеса, коими, по неизреченному милосердию Своему, являл Господь любовь и силу Свою и нам, грешным и недостойным, не смеет однако, не в праве требовать от Господа чудес и бездействовать, возлагая на Господа обязанность делать чудеса нам на пользу.

Может быть, Трудовое Братство обязано бездействовать в области самозащиты? Так думают толстовцы, так думают и многие «благочестивые» люди, опираясь на букву отдельных текстов писания.

Если бы мы согласились с этим взглядом, мы должны были бы осудить Господа Бога за изгнание прародителей из рая, что было защитою рая от ада душ их, за херувима с огнепылающим мечем, поставленного у ворот рая для защиты входа в него, за Архистратига Михаила и подчиненное ему воинство небесное, защищающее царство Божие от нападения „сынов противления», за бездну непроходимую, отделяющую добрых от злых в Мире незримом, за „стены Иерусалима Небесного», обособляющего добро от зла, защищая первое от второго.

На этом пути, оставаясь логичными, мы должны были бы отказаться от всякой самозащиты, от защиты имущества нашего от воров и от всякого, кто пожелает отнять, или оттягать его у нас, Братства – от всякого, желающего не ему служить, а его эксплуатировать, от всякого, кто будет посягать на его земли, на его скот, на его орудия, одним словом на все достояние его, требуя, под предлогом христианской любви, разграбления дела любви его собственными деятелями.

Толстовцы понимают неизбежность всех этих выводов и восстают против всякой организации, в том числе и против организованного Братства, именно в виду неизбежности самозащиты для всякой организации от всех посягающих на ее достояние и самое ее существование, зная, что этих посягающих среди окружающего грешного человечества найдется очень много.

Совершенно логично, с своей точки зрения, толстовцы, считая безнравственною самозащиту, отказываются брать в руки оружие, приносить воинскую присягу и идти отбывать воинскую повинность. Верхом не логичности было бы с нашей стороны, соглашаясь отбывать воинскую повинность и в рядах войска защищать Отечество наше, что и не всегда имеет характер самозащиты, считать делом безнравственным защищать то, что в Отечестве нашем всего дороже, то, что мы считаем наиболее драгоценным для блага человечества, организованное добро!

Не будем игнорировать и те тексты священного писания, которые по букве могут быть толкуемы против нас. Толстовцы основываются на словах: „не противься злому, но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду»; „ не судите, да не судимы будете»; „не клянись». Сопоставим тексты эти с иными: „не мир пришел Я принести на землю ,,но меч» (Мф. 10:34). „У кого нет, продай одежду свою и купи меч «( Лк.22:36). „Они сказали: Господи! вот здесь два меча. Он сказал им: довольно». (Лк.22:37). „Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут... если же траву... Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры» (Лк.12:27–28). „Если кто приходить ко Мне и не возненавидит отца своего, и матери, и жены, и детей, и братьев, и сестер, а при том и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником». (Лк.14:26). „Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее... и враги человеку домашние его» (Мф.10:35).

Достаточно вдуматься в логичные последствия буквальная понимания этих текстов, слепой верности мертвящей букве их, без согласования их с животворящим духом правды Божией, для того, чтобы отнестись осторожно и к букве серии первых текстов, понимая, что и их буква, не согласованная с животворящим духом правды Божией, может тоже быть мертвящею, приводить к нравственным требованиям, ничего общего с благоразумием и здравым смыслом не имеющим, превратить жизненную правду веры в благоглупость и нелепую утопию.

Дело в том, что правда Божия – вечный неизменный идеал; требования правды Божией, не только самое практичное и разумное, но и неизбежное, насущная потребность разумной любви для всех любящих, ставших любовь достоянием Божиим, и совершенно неприменимы там, где души и жизнь не стали достоянием Божиим, неприменимы, именно в том размере, насколько они еще не стали достоянием Божиим.

Все Откровение – один вдохновенный призыв стать достоянием Божиим и подробное противоположение правды Божией злу, свободы от нее, потому, что является признаком отчужденности от Бога и правды Его, признаком непринадлежности Богу, что так необходимо понимать для того, чтобы покаяться, полюбить и возжелать стать достоянием Его.

Примените все требования правды Божией к практике жизни царства Божия и вы поймете разумную практическую неизбежность их. Более того, примените требования эти к достоянию Божию на земле сей, например к организованному христианскому Братству, и вы поймете, как разумно смиренно подставлять щеку, не судиться, не искать своего, обходиться без судов, без денег, без войска, во всем уклада внутренней жизни братства, во всей области взаимных отношений представителей любви, тех, кто стал любовным достоянием Божиим.

Никогда Господь не говорил о возможности осуществлять христианскую правду, не покаявшись, не отвергнувшись себя, не взяв на себя креста, не неся этот крест вослед Христу. Никогда Господь не говорил о возможности братания добра со злом, братских отношений между „чадами Божьими» и „сынами противления». Никогда Господь не говорил: откажитесь от благоразумия, не сообразуйтесь со здравым смыслом, не принимайте в расчет условий „Мира сего» и духовного настроения тех, с кем вы имеете дело, не заботьтесь о том, чтобы добро делать умно и разумно устраивать вашу жизнь и отношения, а Я чудесно устрою все к лучшему. Напротив Он говорил: „будьте мудры, как змии», и „о если бы сыны света были также умны на добро, как сыны тьмы умны на зло»,

Там, где царит правда Божия всецело – в царстве Божием, цельно верные Богу, являющиеся вполне достоянием Его, вполне обособлены от „сынов противления» непроходимою пропастью и высокими, крепкими стенами Иерусалима Небесного, обособлены по воле Божией, согласно правде любви, и Господь не считает это обособление ни за эгоизм, ни за жестокость, ни за гордость по отношению к „сынам противления».

Мы, блудные сыны Отца Небесного, здесь в стране изгнания, во все время земной жизни нашей, как логичное следствие греховности нашей, несем наказание общения со злыми. Будучи сами злы, мы еще недостойны обособления от зла, да и не пожелаем его; мы более способны сочувствовать злым и ревновать о благе их против Бога и Божиих, а не Бога и Божиих любить до ревности на пользу всем. Даже и тогда, когда раскаявшись, мы даем Господу право, без насилия над нами прийти и вселиться в нас, очистить нас от всякой скверны благодатною силою Своею, водворить царство Божие внутри нас и сделать нас достоянием Своим, даже и тогда мы продолжаем нести на себе наказание невозможности полного обособления от зла до самой смерти, которая и есть дверь, открывающая нам вход в рай или ад, сообразно настроению и стремлениям души нашей. Слово наказание я, само собою, понимаю в смысле логичных последствий злой воли, вызвавшей земную жизнь, вне дома Отца Небесного, на свободе от любви и царства Его.

Если мы искренно раскаялись и действительным стали достоянием Божиим, обособление от зла и злых станет насущною потребностью для нас, как станет насущной потребностью нашею и тесное братское единение с добрыми на дело осуществления добра в жизни: да святится имя Господне, да придет царствие Его и да будет воля Его, яко на небеси, так и на земли. Все это простая логика, неизбежный проявления искреннего покаяния, естественные плоды этого покаяния и живой любви.

На лоне организованного добра, среди тех, кто стал достоянием Божиим и любящими братьями между собою, именно в размере того, насколько они и общее дело их стали достоянием Божьим, вся правда Божия становится осуществимою. Более того, осуществляя ее, мы все глубже и шире на опыте переживаем ее жизненную правду, ее мудрую практичность.

По отношению к тем, которые остаются сынами противления и не хотят быть достоянием Божьим, правда Божия является неприменимою, непрактичною утопией. В применении к тем, с которыми во все время нашего земного бытия мы обречены иметь общение, как по невозможности полного обособления, так и по любовной жалости, вполне естественной при соприкосновении с ними, отношения соответствующие братскому единению, неизбежно являются неразумною наивностью, отсутствием благоразумия, противоречат здравому смыслу и в жизни неизбежно приводить к благоглупостям, разочарованиям и сплошной нелепости.

Как было бы нелепо учредить на лоне христианского братства суд для разбирательства ссор и имущественных тяжб между братьями, вместо того, чтобы признавать нравственною обязанностью всех членов братства любить друг друга, великодушно нести немощи друг друга, бескорыстно приобретать хлеб насущный на пользу общую и не своего искать, желая взять для себя от братства, а от себя на общее дело вносить, так точно было бы нелепо уничтожить суды там, где организованного братства нет, где господствует корыстная борьба на пользу личного или семейного эгоизма, где способны злоупотреблять бескорыстным, и где ничто, кроме судов, не защищает от самых грубых злоупотреблений. Так точно было бы нелепо со стороны организованного христианского братства вообразить нравственною обязанностью своею руководствоваться братскими принципами в области имущественных отношений к тем, которые им в этой области братьями быть не хотят, вообразить нравственною обязанностью своею по отношению к ним – не защищать от них имущество братства, не прибегнуть к помощи суда, если иначе защитить достояние братства невозможно. Вступив на дорогу этого наивного применения братских принципов к людям, ничего братского в себе не имеющим, мы только и могли бы погубить дело братства, сами разграбив его в угоду корыстных людей, или дав разграбить его всем, у кого бессовестной корысти на это хватит. Человечество, благодаря нам, получило бы только новое, мнимое доказательство нелепой утопичности и очевидной неприменимости к жизни сразу всех христианских, братских принципов.

Как нелепо было бы на лоне христианского братства держать вооруженных людей, для поддержания мирного спокойствия в области взаимных отношений между членами братства, где порядок естественно должен зиждиться на добровольной дисциплине любви, без чего и братства никакого нет, а есть только мертвящая, лживая буква названия, так точно нелепо не только уничтожить, но и желать уничтожения войска, нелепо считать вооруженную самооборону, вплоть до применения смертоносного оружия, за нравственное преступление там, где добровольная дисциплина любви отсутствует, где самые грубые проявления злою воли сдерживаются только насилием, суровыми репрессивными мерами, где люди, способны быть убийцами, поджигателями, ворами, грабителями, насильниками, одним словом там, где в настоящее время так многих называют хулиганами и где такими хулиганами, доходящими до кулачной, расправы, являются не только отребья страны, но и сливки ее, и избранные представители народа в парламентах.

Так точно нелепо было бы членам организованного христианского братства применять христианские братские принципы и в этой области по отношению к людям, ничего братского в себе не имеющим отказываться отбывать воинскую повинность, отказаться вооружиться для первой самозащиты, когда законная власть, в лице Губернатора, находить нужным предложить ему это.

Заповедь Божия: „не убий» вечная правда и вечно обязательное нравственное требование. Но и тут есть буква, которая может стать мертвящею и дух, всегда пребывающий, животворящим. По духу эта заповедь требует от нас не только не совершать убийства, но и не быть того настроения, при котором нам естественно будет быть убийцами. Буква факта убийства, не только второстепенна, но совершенно ничтожна сравнительно с духом настроения, при котором естественно быть убийцами. Именно потому не всякое убийство одинаково преступно и могут быть убийства даже совсем не преступный. Вопрос в том, убийцы ли мы по духу, миримся ли с тем настроением духовным и теми формами жизни, при которых убийства естественны и неизбежны. Вот когда мы убийцы по духу хотя и во всю жизнь никого не убили по букве факта. Если мы искренно алчем и жаждем святыни любви в душах и честно работаем на дело любви в жизни, подготовляя тем то настроение и возможность того уклада жизни, при котором убийства становятся противоестественною нелепостью, мы часто выполняем православные требования, вытекающие из животворящего духа заповеди: „не убий», и не имеет основания считать поступки наши безнравственными, когда по букве факта заповедь эта будет нами нарушена по необходимости: на войне, по требованию законной власти, и в случае самообороны, по требованию позора и унижения жизни вне дома Отца Небесного.

Вот что значат слова Христа Спасителя: „не имеющий продай одежду свою и купи меч», когда наступила эпоха самообороны для апостолов; вот что понимали церкви поместные, признавая святыми воинов, убивавших на войне, и св. Серий Радонежского, благословивший на брань не только великого князя Дмитрия Донского, но и двух, схимонахов Пересвета и Ослябю.

Пора наконец человечеству в понимании добра и зла и нравственной оценки жизненных явлений возвыситься: от буквы мертвящей до духа животворящего. Пора понять, что смерть физическая меньшее зло, чем смерть духовная, и устыдиться наивных протестов против казни, войны даже „ядение убоины» там, где только войско и казни удерживают многих от убийств и грабежей, более того, где нормально, ежеминутно совершаются духовные убийства, массовое духовное избиение младенцев, целых поколений, лишенных света сознательной веры, способности разумно жить, не дисциплинированных любовью, лишенных радости сознательной любви и честной жизни на основе любви. Пора понять, как наивна мнимая гуманность тех, кто восстает против буквы войны, казней и всякого убийства, мирясь с антибратским строем жизни, со всем, что в жизни по духу не братство и тем самым по духу каинство: борьба и убийство. Пора понять, как наивна мнимая гуманность тех, которые возмущаются буквою богатства и нужды, эгоистичною эксплуатацией и проявлениями грубой корысти, мирясь с укладом жизни, представляющим по духу сплошную экономическую борьбу, не желая сходить с почвы этой борьбы на почву экономического братства, напротив изыскивая новые способы борьбы, приводящей все к большему и большему ожесточению! Пора понять, как наивно было бы нам, ставшим по духу и по букве на почву мира и бескорыстия братского единения, вообразить для себя нравственно обязательным не защищать, даже и с оружием в руках Братство и его достояние, или все даром отдавать тем, которые ни по духу, ни по букве не стали на почву братского единения с нами, тем, которые по духу остаются убийцами и ворами. Пора понять нам, сознавая высшую правду братства в жизни, его высшую благотворность для человечества, как опыта и примера возможности мирного прогресса и мирного благоденствия на почве веры и братского единения, пора понять, как наивно и жестоко дать разграбить и уничтожить Братство под предлогом мнимо гуманного отношения к тем, которые способны по отношению к нему стать разбойниками и грабителями.

Итак, „решение Братства защищать себя и свое имущество вооруженною силою» не обозначает недостаток веры в помощь и защиту Божию (мы сознаем себя не в праве требовать от Господа чудесной помощи и чудесной защиты, сами ничего не предпринимая для защиты Братства), как свидетельствует и о том, что мы в полной мере сознаем жизненное значение Братства для блага Церкви, Отечества и всего человечества, при чем не сомневаясь в нравственном праве нашем с оружием в руках защищать отечество наше, отбывая воинскую повинность, тем более не можем сомневаться в нравственном праве вооружиться Для первой самозащиты от людей, способных на поджоги и грабежи, когда к тому же приглашает нас сделать это законная власть в лице начальника губернии. Это же свидетельствует и о том, что Братство, перейдя от рутины жизни на почву мирного братского прогресса, сойдя по духу с почвы убийства и грабежей, сознает, что на лоне Братства оно обязано и по букве, не только не убивать, но и ни в чем не допускать каинского отношения друг к другу, не только не грабить, но и не допускать ни в какой форме экономической борьбы, которая по существу своему есть только разновидность того же грабежа, сознает в тоже время, что не может заставить других перестать быть по духу убийцами и грабителями, сознает полную неприменимость братских требований по отношению к этим убийцам и грабителям, сознает и то, насколько наивно предъявлять и к себе и к Братству требование братских отношений к ним, насколько противоречить простому благоразумию и здравому смыслу –сомневаться в нашем нравственном праве защищать себя, жен и детей наших, а всего более, самое дело Братства от тех, которые способны напасть на Братство с целью совершать поджоги, грабежи и вообще насилия.

Не хочу этим сказать, что отношение всех членов Братства к этому вопросу вполне одинаково и в одинаковой степени сознательно, но думаю, что не только большинство членов Думы, но и очень многие приемные братья и сестры руководствовались в решении этого вопроса именно тем религиозным сознанием и нравственными понятиями, которые я выше формулировал.

„Не будет ли это носить характер того, что Братство, которое должно и только и может быть делом Божиим, как бы думает, что оно само с помощью ста ружей может защитить себя лучше, чем если оно отдаст себя всецело в руку Божию и будет ожидать защиты и помощи лишь только от Господа Бога?»

Нет! Это имеет характер простого благоразумия, обязательного для тех, которым заповедано быть мудрыми, как змии; это имеет характер смиренного сознания, что мы не имеем нравственного права требовать чудес от Господа Бога, когда имеем возможность при помощи ста ружей защитить Братство от грабителей, даже стреляя только на воздух, никого не только не убив, но и не ранив, как это сделали в Свессе наемники рабочие, добровольно предложившие защищать наши заводы от грабителей, пока не подоспели войска. Это имеет характер сознания, что при данных обстоятельствах, мы не только имеем нравственное право, но и нравственную обязанность сделать все от нас зависящее для защиты Братства, вполне сознавая, что не только сто ружей, но и стомиллионное войско не сможет защитить Братство и нас лучше, чем Господь Бог, если Он видя невозможность для нас самих защитить Братство, в мудрой благости Своей благоволить совершить малейшее чудо нам на пользу.

2. „Разве Братство не имело достаточно случаев убедиться в том, что дело Братства и его молитвы угодны Господу Богу и Им с любовью принимаются»?

Имело, и более чем достаточно. Из этого следует, что велик грех пред Господом тех, кто на лоне Братства не видит глазами, не слышит ушами и сердцем огрубелым не разумеет тех, кто при всем этом не преисполнен благоговейною благодарностью к Господу Богу, не имеет ни твердой веры, ни радостной надежды, ни живой любви к Богу Живому и делу Его. Из этого совсем не следует, что мы должны почить от дел своих под предлогом нежелания пачкаться в грязи земной, требуя от Господа, чтобы Он обращал камни в хлебы, или считали за признак веры бросаться с кровель, требуя от Господа послать ангелов небесных на помощь нам. Сам Господь Иисус не согласился поступать так, помня нравственное требование: „не искушай Господа Бога твоего».

3„Имеетъ ли Братство, какое-либо основание больше не доверять Господу Богу и сомневаться в дальнейшей его защите, пока Братство будет оставаться делом Большим? «

По существу на этот вопрос я уже ответил всем прежде сказанным. Обращаю внимание В. В. Л. и в его лице всех тех, которые при разных обстоятельствах могли бы поступить, как он в данном случае поступила какое тяжелое обвинение заключено в этих словах по отношению к руководителям жизни Братства.

Хотелось бы быть ясно понятым. Не то я порицаю, что он, побуждаемый ревностью о благе Братства, искренно высказал свою мысль, резко выразил порицание тому, что признавал злом, хотя бы и в действиях Думы, хотя бы и в действиях Блюстителя и основателя Братства. Нахожу достойным порицания и очень опасным для блага Братства то, когда люди сравнительно недавно принятые нами в число членов Братства, сравнительно недавно примкнувшие к деятельности нашей и следовательно менее нас опытные, менее нас продумавшие и выстрадавшие дело Братства, легко решаются делаться судьями над нами, легко решаются допускать в ум и сердце свое такое недоверие к нам, что могут, по долгу искренности, резко выражать против нас самые тяжелые обвинения. Таких проявлены самонадеянности, в связи с недовер1емъ к Думе и к основателям Братства, было очень много. Вредное влияние такого отношения к делу на жизнь Братства и на тех, которые так поступают на лоне его, очевидно. Легко допуская недоверие к руководителям жизни Братства, легче становятся судьями над ними, нежели принимают руководство их опытности; нарушается логика взаимных отношений. Из положения судьи, уполномоченного решать судьбы Братства, Дума слишком легко и часто переводится на положение подсудимого. Конечно, всего лучше, когда как это сделал честно по долгу совести В. В. Л., осуждение громко высказывается самой Думе. К сожалению, слишком часто поступают иначе: действия Думы критикуются за глаза или накопляют в душе своей обвинительные акты против нее, т. е. поступают более малодушно и менее честно. Увеличивается разномыслие, уменьшается единодушие, в результате разлад, неудовлетворенность на лоне Братства, та безрадостность, которую так строго осудила недавно одна из гостей наших, говоря, что главное разочарование ее в некоторых членах Братства – отсутствие в них той светлой радости, которая является неизбежным проявлением сознания разумной святыни дела и радости сознательного служения ему.

Самое лучшее, не допускать в уме и сердце своем недоверия к руководителям братской жизни, сознавая, что этим наносится незаслуженное оскорбление тем, которые возлюбили Бога до разумения жизненной правды Братства и до осуществления этой правды среди общества, которое эту правду не разумеет и не осуществляет, тем, которые, из всех деятелей Братства заслужили к себе наиболее доверия со стороны учредителей его и удостоились высшей чести избрания в члены Думы, решительницы судеб Братства и уклада жизни в нем, насколько это зависит от соработников Божиих в деле Его.

Так и в данном случае, заслуживают ли те, которые самым делом Братства, всею жизнью своею доказали исключительное доверие к Господу Богу и жизненной правде святых заветов Христа Его, по поводу согласия на предложение губернатора вооружиться для первой самозащиты, такого недоверия к продуманности и честности их отношений к Господу Богу, при котором было бы основательно так волноваться, как волновался по этому поводу наш добрый и честный брат В. В. и так резко выразить осуждение Братству, которое будто бы „более не доверяет Господу Богу»?

Надеюсь, что все сказанное выше в достаточной степени убедит, что в данном случае достаточного основания для такого тяжкого обвинения Братства и Думы его не было и это послужит всем спасительным опытом во всех тех случаях, когда в уме и сердце возникает искушение слишком легко поддаться недоверию к Братству и его руководителям, стать судьей над ними и произносить, хотя бы и в тайнике души строгие приговоры.

4. „Может-ли Братство, приняв решение вооружиться, продолжать считать себя „делом Божиим» и не обратится ли оно, благодаря этому, в самое обыкновенное человеческое дельце, при котором возможны всякого рода практические с человеческой точки зрения соображения, не имеющие ничего общего с христианским идеалом?»

Тут опять во многом нужно разобраться. Под буквою этих слов подразумевается такое понимание дела Божия на земле и осуществления правды Божией в жизни человечества, которое одновременно не соответствует ни правде Божией, ни путям благоразумия и здравого смысла в деле осуществления христ1анскаго идеала в жизни человечества.

Дело Божие понимается так: отдать себя в руку Божию и считать, что тем самым осуществили христианский идеал и не обязаны далее в деле осуществления его принимать в расчет никаких обстоятельств земной жизни, руководствуясь требованиями благоразумия и здравого смысла. Самообман наивной фантазии, что с этой минуты, мы уже не на земле, не в земле изгнания, а в царстве Божием, в деле Отца Небесного – считается за признак и обязанность живой веры и доверия к Господу Богу. Всякое проявление сознания, что отдав себя на служение делу Божию, мы еще тем самым не обратили внешнюю среду, в которой живем, в царство Его, не только не имеем права почить от дел своих, но обязаны разумно служить на дело Божие, в полной мере принимая в расчет обстоятельства окружающей нас жизни, проявляя благоразумие и здравый смысл, как в деле созидания жизни на основе правды Божией, так и в деле отношений к соработникам нашим по этому делу и к тем, которые соработниками нашими быть не желают, чего требует от нас мудрость змеиная при кротости голубиной – считают за признак маловерия и даже недоверия к Господу Богу. Но ведь это нимало не соответствует пониманию жизни земной согласно откровению правды Божией. Не только отдавая себя на служение делу Божию, мы не переносимся в царство Божие, но даже на лоне нашего собственного дела, насколько оно человечно и совершается Господом Богом в немощах наших, без насилия над нами, мы только в малой степени осуществляем правду Божию. Дело Божие на земле никогда не будет полным осуществлением христианского идеала именно потому, что земля остается землею изгнания, вне дома Отца Небесного, пока не будет и с нее снято проклятие, пока она не преобразится, очищенная „огнем».

До тех пор все мы, живущие на земле, несем на себе проклятие общения со злыми. Нет царства Божия там, где нет обособления от злых, где еще не воздвигнуты стены Иерусалима Небесного. Только в душах наших благодарю Христовой, еще здесь, на земле, царство Божие водворяется, когда устойчивая любовь к Господу Богу делает нас умами, сердцами и жизни устойчивыми в верности Ему, верною любовью к Нему, как стенами, огражденными от всякого общения со злом, от всякого духовного единения со злыми.

Царство Божие внутри нас не можем не проявиться согласованием ума, сердца и жизни нашей с правдою Божией, не может не проявиться в делах наших тем, что мы, став достоянием Божиим, сделаем достоянием Его и умы, и сердца, и жизнь нашу, отвергнувшись себя, станем делать не наше человеческое дело, а Бож1е дело. При этом мы не только не должны забывать, что дело Божие делаем не в царстве Божием, а напротив, должны твердо помнить это, без чего мы не можем делать дело это сколько-нибудь благоразумно, только не теряя почву простого здравого смысла, а мы не должны уступать в мудрости злым, должны превосходить их мудростью всею силою благодати разумения, даруемой Высшим Разумом Мира тем, кто желает разумно служить на разумное дело Его. Самообман в деле разумного служения на разумное дело Божие совершенно неуместен, обязательно приводит к суеверию, свидетельствуем о том, что мы еще не возлюбили Господа Бога и правду Его всем разумением нашим и в делах наших отразится такими благоглупостями, проявлениями такой нелепой наивности, что мы станем домашними врагами христианства, не светом Мира, не солью земли, а юродивыми, что может быть благом только в том случае, когда сознательно делаются юродивыми о Христе, именно юродство и избирая по требованиям совести своей, крестом земного бытия своего, а не тогда, когда крестом жизни избирают разумное дело созидания жизни и труда на началах Мира и единения в братолюбии и, по недоразумению, стали бы юродствовать на этом деле, тем самым обратив его в нелепую утопию.

Дело Божие – воссоздание Мирового единства. Это Мировое единство и есть христианский идеал. „Да будут все едино, как Ты во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино. Идеал этот в полной мере только и может быть осуществлен в царстве Божием, в дому Отца Небесного, при полном обособлении от зла и злых. На земле изгнания, в грязи и унижении земного скитания, этого полного обособления не завещал нам Тот, Кто был путь и истина, и жизнь. В полной мере осуществляется этот идеал только в Царстве Славы, где полное обособление от зла и злых, где нет ни болезней, ни печали, ни воздыханий, где вечный покой светлой радости блаженства вечного. На земле Церковь Божия называется Церковью Воинствующею именно потому, что она еще не имеет покоя обособления от зла и злых, а всякое общение между сынами света и сынами тьмы только и может быть „войною», борьбой верных Богу с неверными Ему, достояния Божия с тем, что не хочет быть достоянием Его, борьбой мирного созидания добра среди организованного зла, борьбой самозащиты организованного добра от нападения на него зла, которое и злом бы не было, если бы мирилось с добром и радовалось его преуспеянию.

Примером жизни и учением Своим, Господь Иисус Христос заповедовал нам всем тесное братское единение с теми, кто искренно желает быть Его учениками и достоянием Божиим. „Потому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою», сказал Спаситель Миpa. „Бога бойтесь, царя чтите, всех почитайте, братство любите, сказал Его Апостол. Вот дело Божие на земле изгнания, –объединяться с верными Богу, среди гордости и злобою распаленного человечества, воссоздавать единство, тесно сплоченных цементом любви к Богу и друг к другу братьев о Христе.

Вот – высший подвиг, завещанный нам Спасителем Миpa: не прерывая братского общения с добрыми, оставаясь везде и всегда умом, сердцем и жизнью на стороне Бога и добра, никогда даже временно не вступая в тесное общение со злыми („входя же в город, наведывайтесь, кто в нем достоин и у того пребывайте»), – подвиг апостольства, подвиг общения со злыми, насколько это необходимо для проповедования и им Евангелия правды.

Ни в деле братского общения, ни в деле апостольства, ни в деле благотворения, Господь не завещал нам и не мог завещать, будучи Единородным Сыном Высшего Разума Мира, действовать неразумно, не отдавая себе отчета в том, с кем мы имеем дело и что будет на пользу, не руководствуясь требованиями благоразумия и здравого смысла.

Господь не завещал нам полного обособления от злых, тем самым не завещал нам и полного осуществления христ1анскаго идеала, при котором это обособление неизбежно. Всякое общение со злыми вынуждает нас, принимая в расчет их злобу, отступать по отношении к ним от христ1анского идеала братского доверия и братской любви, проявления которых по отношении к ним противоречили бы самым азбучным требованиям благоразумия и здравого смысла, будучи и им самим не на пользу,

Были люди, которые еще здесь на земле совершенно обособлялись от зла и злых, одни уходя в материальные затворы келий и пустынь, другие в духовные затворы юродства, затворы, ставившие их вне жизни земной, вне всякого нормального общения с людьми. Господь, видя сокровенное сердца человеческого и „целующии намерения» сердца Его, не осудил их за кажущееся нарушение буквы заповеди Его, ради животворящего духа любви к Богу и ближним, ими руководившим. Он прославил многих из них явлениями силы благодати Своей. Не нам судить их!

Если совесть потребует от нас последовать их примеру, уйдем в пустыни и затворы, примем на себя крест юродства!

Если совесть требует от нас осуществлять Божию правду Братства в Мире, станем разумно на путь апостольства, на путь проповеди делами осуществления Божией правды братства среди анти-братской жизни „детей Мира сего», понимая, что мы тем самым решаемся на неизбежное общение с людьми анти-братского настроения, насколько мы не можем сделать полным обособление Братства нашего от окружающей среды, не будучи даже в состоянии обособить на лоне Братства людей, братского настроения от тех, которые в большей или меньшей степени настроения не братского, Если мы хотим осуществлять идеал-христианства в том смысле, чтобы не только по духу, но и по букве не отступать от него по требованиям благоразумия и здравого смысла, общаясь с не Божиими, что само по себе уже есть отступление от христианского идеала, мы логично должны уйти в затворы, пустыни и юродство.

Избирая путь разумного осуществления добра в жизни, путь созидающего христианского Мирного прогресса, путь апостольства в форме проповеди делом трудового братства, мы обрекаем себя на общение с окружающим обществом, со всеми логичными последствиями этого общения. Чтобы дело Братства Трудового было разумным осуществлением правды Божией и делом разумного апостольства во благо окружающему обществу, отношения эти должны иметь, не только характер благоразумия и здравого смысла, но и высший разумности, что возможно только при разумном отношении одновременно и к христианскому идеалу правды Божией, и к трезвой правда жизнедействительности, к жизненной правда уклада жизни й настроения „сынов противления».

Всякий самообман, как по отношению к правда Божией, так и к жизнедействительности „Мира сего», неуместен, поведет неизбежно к ошибкам, к неразумным действиям, совершенно неприличным и неизвинительным на служении разумному делу Высшего Разума Мира. Не беда если действия наши кажутся неразумными представителям злобы и неверия. Великая беда, когда действия наши имеют характер неразумия с точки зрения сознательной веры.

Принимать „сынов противления» за братьев о Христе и руководствоваться по отношению к ним братскими правилами, есть дело самообмана и неразумно с точки зрения правды веры, не может быть и делом разумной любви по отношению к Самым „сынам противления». Господь вечным законом Мира положил единство небесного единения всех верных любови, всех, объединенных и тесно сплоченных с Ним и между собою цементом любви. Тех, кто изменяет вселенской любви, в ком гордость и злоба растворили цемент любви, кто стал пылью, отделившеюся от единства Царства Божия, Откровение называет грешниками, прелюбодеями, „сынами противления». Ни к Себе, ни к верным Себе Господь по отношению к этим сынам противления не предъявляет требования однородных с законами царства Своего. Вечный закон царства Божия –тесное единение, закон разумного отношения к сынам противления – обособление от них, за единственным исключением общения в размере, требуемом подвигом апостольства. Любить врагов, молиться о них, благословлять их и благотворить им, не значит принимать врагов за друзей и обращаться с сынами противления, как с верными Богу представителями любви. Разумная любовь к сынам противления не может побуждать нас ублажать их, потакать им, обманывать их, утверждая их в обманчивом предположении, что они могут требовать от нас братских к себе отношены, не признавая за собою никаких братских обязанностей по отношению к нам.

Когда люди забывают эту простую логику правды веры и в наивной гордости своей воображают себя умнее, гуманнее и святее Творца Мира, Который не считает нарушением святости Своей и изменою Своему идеалу полное обособление от зла и злых для Себя и для всех верных Себе в царстве Своем, за стенами Иерусалима Небесного, не считает разумным, не сообразуясь с настроением сынов противления, прилагать к ним вечный закон мирового единства и тесного общения, не считает делом разумной любви по отношению к ним бессистемную благотворительность, ограждение их от „великой скорби» и позорного унижения процесса жизни во плоти, болезней, печалей, старости и смерти, пока они вне дома Отца Небесного, они неизбежно делают вещи неразумный с точки зрения веры и жизнь доказывает им, что прав Господь Бог в логике любви и мудрости Своей, а не они, возомнившие себя святее, добрее и умнее Господа Бога.

Никогда ложь не может быть полезною. Как не могла быть полезна лживая буква братского общения с „сынами, противления» без животворящего духа цемента любви, на лоне царства Божия, так не может быть полезна и лживая буква братских отношений с нашей стороны и применены к людям не братского духа, не может быть полезною, не только для нас, но и для них, этих людей не братского духа. Если бы было иначе, Господь оставлял бы грешников в царстве Своем, продолжая оказывать им благодеяния Своего всемогущества, не лишая их причастия силы и славы Своей.

Любовь и братство требуют взаимности. Предъявлять к себе или целому братству требование братских отношений к тем, которые не признают за собой братских обязанностей по отношении к нам и нашему братству, значить желать лживой буквы братства без наличности животворящего духа братолюбия, значит обманывать себя и других. Попробуем применить братское требование полного бескорыстия, дарового служения людям, даром и нам служащим, что на лоне Братства является такою разумною правдою, попробуем применить это нравственное требование к представителям анти-братской рутины окружающей нас жизни и выйдет нелепость, благоглупость. Мы проявим такую степень отсутствия благоразумия и здравого смысла, что одновременно и дело Братства погубим, своими руками ограбив его на пользу „сынов противления», и этим мнимо „облагодетельствованным» нами „сынам противления» принесем не пользу, а вред, убедив их в разумной практичности их корыстолюбия и в наивной непрактичности нашего бескорыстия.

Апостол Павел желал непременно даром служить братской общине и добывал средства к жизни плетением палаток. Если-бы он захотел те же нравственный требования применять в отношениях ко всем без различия, он эти палатки должен был бы отдавать даром, чего он очевидно не делал.

То же должно сказать и о самозащите. Насколько разумно отказаться от всякой самозащиты на лоне Братства, настолько же безумно было бы отказаться от нее в отношениях к представителям анти-братской рутины окружающей жизни. Попробуйте не препятствовать потравам братских полей, самовольной рубке братских лесов, не прибегайте к помощи судов, не защищайте Братства сами и не зовите на защиту Братства вооруженную силу и вы не только Братство погубите, но и введете многих в соблазн, принесете им не пользу, а вред.

На вопрос, „может ли Братство, приняв решение вооружиться, продолжать считать себя делом Божиим», я с убеждением отвечаю: да, может. Дело Божие не в том, чтобы неразумно, вопреки здравому смыслу соблюдать букву вечной правды Божией, там, где животворящего духа Божией правды любви нет и по отношению к тем, которые не суть и не хотят быть достоянием Божиим, а в том, чтобы становиться достоянием Божиим и осуществлять правду братства с теми, кто желает быть достоянием Божиим и честными братьями нам. Ко всем, как братьям на лоне Братства, так и к тем, которые нам братьями быть не желают, мы обязаны относиться разумно, если желаем разумно делать дело Божие.

Созидая Братство, мы работаем на осуществление Божией правды бескорыстия даже и тогда, когда по букве отступаем от него, не даром отдавая, а продавая, и возможно выгоднее продавая, продукты Братства тем, которые вынуждают нас на то, не желая бескорыстных отношений экономического братства с нами. Созидая Братство, мы работаем на осуществление Божией правды мира и единения в братолюбии и не отступаем от животворящего духа мира братолюбия даже и тогда, когда по букве с оружием в руках защищаем это дело мира и братства от тех, которые принуждают нас к тому, желая совершать насилия над членами Братства и достоянием его.

Буква мертвит, а дух животворит. Такою мертвящею буквою может быть и не только обряд, слово, дело. Такою же мертвящею буквою может быть и буква отдельного текста откровения, буква догмата веры, даже буква вечного закона правды Божией.

5. „Говоря ежедневно на молитвах утром и вечером: „да будет всегда святая воля любви Твоей, Господи, в нас, с нами и через нас» – имеет ли братство право противодействовать воле Божией, если бы (от чего да оградит Господь Братство) владения его и подверглись разгрому, что опять-таки могло бы случиться лишь по воле Божией, без которой ни один волос с головы нашей не может упасть».

Тут все знаменательно и в высшей степени поучительно. Исходя из неверного понимания мировой правды Божией и нормального отношения Бога Живого к „Миру сему», наш умный и благочестивый брат, не замечая того, впадает в целый лабиринт противоречия. Если воля Божия – в том, чтобы мы правду братства созидали, то как может быть волею Божией, чтобы Братство было разграблено. Вообще, можем-ли мы, понимая, в Кого веруем, считать, что грабежи, насилия и вообще какое бы то ни было зло может соответствовать воле Божией, по самому существу своему являясь злоупотреблением свободы от Бога и правды Его. Говорить, что все творится по воле Божией в „Мире сем», только и можно в том смысле, что Господь по всемогуществу Своему мог бы не допустить злу совершиться, но Он не делает чуда, допуская злых свободно творить зло и на опыте пережить, выстрадать логичные последствия зла.

Даже и в этом смысле допуская, что Господь попустил бы злым людям совершить зло Его делу, Братству Трудовому, как Он попустил распять Спасителя Мира и замучить столь многих избранников Своих, разве наша самозащита может без помощи Божией воспрепятствовать злым, „которых какъ песок морской», совершить всякое зло над нами и разве не видит Господь животворящего духа молитвы душ наших: „да будет святая воля любви Твоей в нас, с нами и чрез нас», за буквою самозащиты нашей, направляемой против злых, а не против Бога и правды воли любви Его.

С таким же основанием мы могли бы не лечиться, не тушить пожара, не предпринимать никаких гигиенических мер во время эпидемии, не исправлять дорог и мостов, наконец, не пахать, не сеять и не собирать в житницы, не истреблять вредных насекомых, чтобы не противодействовать воле Божией, предполагая, что воля Его может состоят в том, чтобы мы были больны, чтобы дети наши умирали от эпидемической заразы, чтобы пути сообщения были дурны, чтобы земля ничего не родила и т. д.

На этом пути наш благочестивый и умный брат доходит до совершенно невероятного выражения: „от чего да оградит Господь Братство», говоря о воле Божией. К этому невероятному закоулку мысли и приходят неизбежно все те, кто, противно мировой правде Божией, считает, что все делается в „Мире сем» по воле Божией, а не на свободе от Бога и что на земле фальшивое царство Божие,. принаровлено к злой воле „сынов противления».

Не замечает наш брат и того, что он и с ним вместе все те, кто допускает, что все в Мире сем, даже и зло, совершается по воле Божией, делают совершенно нелепою всякую молитву. Для сознающих, что зло только и может быть злоупотреблением свободы от Бога, сознающих, что проклятие земли в делах человеческих есть та-же свобода от Бога и царства Его, молитва имеет разумный смысл мольбы к Господу, находясь на свободе от Него, сделать нас достоянием Своим, воцариться в душах наших, из свободных сынов противления зачислить нас в разряд добровольных рабов Божиих, принять нас на служение святому делу Его, дать нам благодатные силы любви и разумения на добро и на верность добру, силою благодати Своей сделать нас устойчиво Божиими. Имеет разумный смысл и мольба, обращенная к Господу вмешаться в дела Мира сего, совершить чудо во благо, если будет на то святая воля Его. Для тех, которые понимают мир сей, как фальшивое царство Божие, приноровлённое к нуждам и пользе злых, при чем и все зло Мира сего совершается по воле Божией, всякая молитва становится неуместной. Если всякое зло совершается с нами по воле Божией, странно просить у Него, чтобы Он творил не Свою волю, а сообразовался с нашими желаниями, делал не то зло, которое находит нужным на пользу нам, а просимое нами добро во вред нам. Из такого понимания Бога и отношения Его к Миру, никакой разумной правды Божией не вытекает. Если бы все делалось, не только в царстве Божием, но и в Мире сем по воле Божией, Всемогущий, способный одною силою благодати Своей мгновенно преобразить нас из грешников в святых и даже просто не допустить нас стать грешниками, был бы очевидно не прав, ведя нас к тому худшими путями, – заставляя нас без нужды переживать, ужасающие унижения, страдания и скорби жизни и смерти вне дома Отца Небесного. Из этого миропонимания не вытекает разумно и никакого различия между добром и; злом, никакого разумного служения на добро, на торжество добра, никакого определенного отношения к жизни, не вытекает ни абсолютной правды братского единства, ни самоотверженного служения на созидание правды братства в жизни. Если кто заболел по воле Божией, странно просить у Господа, чтобы Он исцелил его и противодействовать воле Божией путем лечения и даже самых элементарных гигиенических мероприятий. Если кто по воле Божией голодает, странно противодействовать Господу Богу, подавая кусок хлеба этому голодающему. Если у кого по воле Божией приключился пожар, не надо тушить его, как не надо воле Божией препятствовать совершиться и по отношении к соседним зданиям и даже целому городу, если ни одно здание его не сгорит без воли Божией. Если по воле Божией в течете многих веков не было братства между людьми, а была борьба, не было единства, а было распыление, как знать, не будет ли противодействовать воле Божией самое созидание дела Братства в настоящее время, не будет ли указанием против него всякое препятствие, какое встретится на пути созидания его в этом Мире, который весь во зле лежит. Вот логичные, неизбежные выводы из того миропонимания, на сторону которого стал брат наш против миропонимания порождающего братство, как логичное, неизбежное последствие

6. „Разве в этом случае (погрома) Братство не должно было бы бодро со смирением принять и такую волю Божию, как благо, и тем самым доказать способность и готовность по христиански перенести всякие испытания, до крестной смерти включительно, и тем самым на деле доказать возможность и в наши дни осуществления христианской правды?»

Несомненно, должно бодро, со смирением и любовью, перенести всякие невзгоды, страдания, и скорби до крестной; смерти включительно, если все это неизбежно на пути спасения креста братства трудового во след Христу, не только бодро, со смирением и любовью перенести, но и остаться верными делу Божию, продолжая и после того нести тот же крест дела Божия во след Христу, хотя бы это и имело характер подставления левой щеки после того, как ударили в правую. Из этого совсем не следует, чтобы мы не уклонялись от ударов под изумительным предлогом, что Господь желает, чтобы нас били и не защищали крест Братства под тем изумительным предлогом, что Господь может желать, чтобы нам мешали нести его. Из этого совсем не следует и того, чтобы мы смешали понятия о воле и деле Божием со злом, порождаемым своеволием „сынов противления» и считали бы за волю Божию, не дело любви спасения Мира, а распятие Христа Его, не дело сплочения цементом любви в братское единство, а разграбление Братства и грубые насилия над членами его!

Никакого соотношения между вопросом о самозащите Братства и бодрым перенесением несчастия, в случай разграбления его, не смотря на нашу самозащиту, нет, как и нет основания приравнивать надежду на Господа и готовность пострадать за правду Его к бездеятельности и проявления отсутствия благоразумия и здравого смысла.

7. „Следует ли Братство в этом случае примеру первых христианских общин, которые, хотя и находились в несравненно худших условиях, никогда не выступали на защиту своей жизни или имущества с оружием в руках?»

Мы веруем в Бога Живого, имеющего воинство небесное с Архистратигом Михаилом во главе, вооружившего Своего архистратига огнепылающим мечем, защитившего верных Ему любовно от злых „пропастью непроходимою» и „стенами Иерусалима Небесного», а не в братстве общины первых веков христианства. Мы с уважением и любовью относимся К этим общинам именно потому, что животворящий дух жизни их был наиболее верным Божией правде мира, любви и братства, за то, что при самых неблагоприятных обстоятельствах они показали Миру возможность сплочения любовью в такое братское единство, при котором „они были, как один ум и одно сердце, и никто ничего не называл своим, но все было у них общее». Из этого не следует, что мы должны рабски перенимать, не соображаясь разумно с обстоятельствами времени, какую-либо букву жизни их, хотя бы потому, что общины эти распались и надолго вышли из практики жизни христианских народов, а мы приступаем к созиданию Трудового Братства на основах того-же животворящего духа веры и любви, конечно, не с целью, чтобы и на этот раз братство распалось и опять на долго вышло из практики жизни христианских народов. Кроме того, то, что было вполне разумно в то время, может быть совершенно неблагоразумно в настоящее время. Не трудно понять, почему христиане первых веков находили разумным не защищаться с оружием в руках, даже противно буквеслов Христа Спасителя, сказавшего: „наступает время, когда... имеющий одежду пусть продаст ее и купит меч «. Христиане были небольшая горсть людей, среди враждебного языческого Мира. Самое государство не признавало за ними никаких прав, не только не находило нужным защищать их, но само отнимало у них имущество, подвергало их пыткам и мучительным казням. При таких обстоятельствах вооружиться для самозащиты было бы совершенно нелепо, разумным служением на Божие дело было тогда не защищаться, а мужественно умирать, являя самою смертью силу веры и любви.

Совершенно в духе возражений брата нашего В. В., одно духовное лицо сказало мне:,, апостольские общины распались и надолго вышли из практики жизни церковной. Очевидно такова была воля Божия». Не только я не могу согласиться с таким рассуждением, но и вера и любовь во мне громко протестуют против этого кощунства, имеющего одновременно характер извинения христиан, изменивших животворящему духу веры в практике жизни и возложения на Самого Господа Бога ответственности за то.

„Царство Божие подобно зерну горчишному и постепенновскисающей закваске» – „Верующий в Меня, дела, которые Я творю и он сотворить; и больше сих сотворить, потому, что Я к Отцу Моему иду».

Если зерно горчишное братских общин времен Апостолов даже и совсем не прорастало на ниве земной, и тогда мы не имели бы права говорить, что такова воля Божия. Зерно посеяно несомненно для того, чтобы прорости, чтобы вырасти в могучее дерево, чтобы роскошно украшаться цветами, чтобы дать обильный плод. Если зерно в течении тысячелетий совсем не прорастало бы, если, проросши, оно долго было бы не могучим деревом, а слабою былинкой и много таких былинок засохло бы, если бы даже выросла целая роща могучих деревьев и злая буря всю эту рощу вырвала бы с корнями – все это было бы свободным проявлением злой воли „сынов противления», а не совершалось бы по воле Божией. Именно, все эти факты и были бы противлением воле Божией, а не прорастание зерна, не здоровый рост дерева, не то, что защищало бы зерно и дерево от зловредных влияний.

Теперь обстоятельства жизни совсем иные, чем впервые века христианства. Относясь с благоговейным уважением к общинам „святых» времен апостольских, мы не имеем права при новых обстоятельствах жизни рабски подражать букве уклада, не только их жизни, но и их жизненных понятий, не сообразуясь с требованиями благоразумия и здравого смысла.

То, что вечно, как правда Божия – животворящий дух братского единства – всегда остается неизменным и приносит однородный плод – плод братского единства в практике жизни любовно верных Богу, чад Божиих. Там, где господствует этот животворящий дух, на лоне организованного братского единства, как в первый, так и двадцатый век по рождестве Христове и самая буква проявления этого духа – будет, если не тождественна, то очень родственна. Не то – в области отношений к внешнему Миру. Этот внешний мир не имеет незыблемых вечных руководящих начал, не одухотворяется неизмененным животворящим духом, не зиждется на твердом камне определенного исповедования. Все изменчиво, сообразуясь с законами эволюции личного и семейного эгоизма. Не может, не должна быть неизменною и буква отношений к этому изменчивому внешнему Миру; по необходимости она изменяется во времени по требованиям благоразумия и здравого смысла.

В настоящее время, не только наше отечество, но и громадное большинство культурных народов официально исповедуют христианство. Христианское государство и тем более христ1ансюя церкви поместные, независимо от личного отношения отдельных представителей власти духовной и гражданской, не могут не признавать законности стремления к братскому единству, не могут не признавать за организованным братством права на личную безопасность; и неприкосновенность имущества, как признает это право и за всеми своими подданными.

Вера официально признана. Мучеников за веру признали святыми Божьими, усердно поклоняются гробам их. В настоящее время злейший враг веры – не языческое государство, а миллионы лже-христиан, самодовольных во зле, мирящихся с таким складом ума и симпатий, с таким укладом жизни, которые ничего общего с животворящим духом Божией правды братского единства не имеют. Как естественное наказание, в смысле естественных плодов этой вековой измены самому животворящему духу правды Божией в практике жизни личной, общественной и международной, лже-христиане дошли до такого позора, до такого самодовольства во зле, что громко заявляют свое неверие в возможность практического осуществления правды веры в жизни, цинично обзывают неосуществимою утратой жизни на основе братского единства. Пока они были настолько умственно неразвиты, что в практике жизни и отношении совсем не руководствовались требованиями разумной логики, они очень удобно уживались с самыми нелепыми суевериями на место сознательной веры, даже и не подозревая нравственной обязанности для верующего быть достоянием Божием и совместно с верными Богу, тесно сплотившись с ними в духе братского единства, сознательно принять на себя крест дела Божия, воссоздания мирового единства и нести его с верою и любовью во след Христу. Они наивно воображали, что Господь Бог существует исключительно для того, чтобы быть достоянием их и заниматься бессистемною благотворительностью, даже с оттенком коммерческих сделок, даруя людям всякого настроения и всякого поведения блага долгой жизни (т. е. продолжены срока каторги земного бытия), здоровья и успеха на путях корысти и честолюбия, на путях личного и семейного эгоизма, получая за то плату буквою молитв, буквою жертв, буквою благочестивых упражнений и благотворений. Редкие исключения, те, которые выдающимся умом или выдающеюся любовью вырастали из этих суеверий: одни становились неверующими, иногда горячо протестуя против суеверий, иногда эксплуатируя их, другие убегали от жизни в аскетические братства иноческих обителей, в пустыни, в затворы, в юродство. Только немногие, сознав весь ужас и наивное кощунство жизнедействительности, обрекали себя на святой подвиг апостольства, призывая к покаянию, показывая пример самоотверженной любви, но не решаясь еще требовать логики веры в области жизни общественной, трудовой, государственной и международной. Такие святые подвижники бывали во все времена и у всех народов в монастырях, в затворах, в пустынях, в юродстве, на царском престоле, среди духовенства, в рядах воинов, богатых и бедных, знатных и незнатных. Они, как звезды небесные, блистали во тьме жизни, тьма не объяла их, но и сама не становилась светом и жизнь христианских народов оставалась по прежнему глубоко лживою перед судом правды Божией, антихристианской, антибратской.

Теперь, когда миллионы людей старательно умственно развиваются, все более и более до роста до потребности разумной логики, невозможно долее коснение в нелепых суевериях, надо дорасти до разумной веры или совсем отказаться от веры, смешивая ее с нелепыми суевериями, так долго выдававшимися за веру. Именно эта роковая дилемма стоит перед духовными очами христианских народов, дошедших до перепуга: разумной веры или убежденного атеизма.

Как проклятие, в результате веков измены Богу умом, сердцем и жизни, при самообмане лже-христианства, нависли над человечеством тяжелые тучи вековых суеверий и вековой: рутины жизни, позорной и преступной для христиан. Как проклятие, глубоко внедрилось в умы и сердца убеждение, что жить по вере не обязательно, более того, не возможно. Главный враг веры и Церкви в настоящее время, неверие самих христиан в жизненную правду, в практическую осуществимость веры, и это неверие роковым образом ведет христианское человечество, неспособное более на самообман нелепых суеверий, к убежденному атеизму.

При таких обстоятельствах насущною потребностью Церкви являются не смерть за веру и не скорбное мученичество, который явились бы только лишним позором и проклятием лишнего преступления на лоне христианского государства, от руки „христиан» – грабителей, истязателей и убийц, а осуществление правды веры, наглядный опыт мирного благоденствия и высшей жизненной правды даже и того несовершенного осуществления правды веры, которое как отраженный свет от Света Небесного, силою Божией в немощах наших, является Миру.

И вот за одну волю добрую быть достоянием Божиим и отдать себя и жизнь свою на служение Его делу осуществления в жизни братского единства, Господь, милосердствуя над Церковью Своею, ради удовлетворения этой насущной потребности Ее, в великой немощи нашей („сила Моя в немощи совершается, чтобы не возгордилась никакая плоть»), прорастил на ниве земли зерно Братства Трудового, дал распуститься на дереве христианства благоуханному цветку Братства, долженствующему дать христианскому Миру здоровый для питания и вкусный плод.

Не мы лично, не личное геройство наше, хотя и мы и личное геройство наше необходимы для созидания Братства, но только самое дело Братства, поучительный опыт практическая осуществления в жизни Божией правды братского единства, является насущною потребностью для Церкви, по- учительным опытом для маловерных христиан, готовых погрузиться в тьму неверия, тот крест, который с наибольшею пользою для дела Божия в данное время, верные Богу разумом и любовью должны принять на себя и нести во след Христу,

Даже в первые века христианства, когда человечество наиболее нуждалось в обнаружены силы веры путем святого геройства мучеников, радостно страдавших и радостно умиравших за веру, Церковь осудила тех, которые искали страдания и мученической смерти. Тем более было бы совершенным непониманием пользы Церкви и наших нравственных обязанностей желание страданий и мученической смерти теперь, когда человечество наиболее нуждается в обнаружении силы веры путем подвига созидания правды братского единства среди маловерных, отрицающих жизненную правду верховных заветов любви и практическую возможность их осуществления.

Допускать возможность неуспеха дела Братства, зла, ему

причиняемого, всяких злоключений на лоне его и всяких враждебных действий по отношению к нему, всего того, что способно затемнить в глазах человечества понимание жизнеспособности Братства и высшей правды мирного благоденствия на пути мирного братского прогресса, допускать что это зло может быть проявлением воли Божией – кощунство. Опасаться, как бы, заботясь о мирном процветании Братства и оберегая его от опасностей, мы бы тем самым не „противодействовали» Богу – суеверный страх, совершенно не согласный ни с разумною верою, ни с разумным пониманием жизненного значения дела Братства. Ставить проявление личного геройства в деле доброго и радостного перенесения скорбей до смерти за веру включительно выше преуспеяния дела Братства, значит не понимать насущной потребности Церкви в переживаемую нами эпоху; слишком высоко оценивать личный подвиг значит умалять жизненное значение христианского братства на благо Церкви. Это нисколько не исключает значения личности, силы веры каждого из нас, соответствующего личного подвига в деле Братства, в связи с этим делом, нисколько не исключает и нравственной обязанности для нас бодро и радостно перенести всякие страдания до смерти за веру включительно, если страдания и смерть окажутся неизбежными на пути верности Богу и братству. Это исключает возможность возложить на Бога ответственность за зло и страдания, будто бы могущие соответствовать воле Его. Это исключает парализующую неуверенность в том, можем ли мы содействовать преуспеянию Братства и ограждать его от опасности, не противодействуя тем Богу и осуществлению святой воли Его. Это исключает возможность неуверенности в том, что более богоугодно и душеспасительно: мирное благоденствия братства или личное мучительство каждого из нас, подвиг созидания Братства в жизни, или бессистемная личная благотворительность.

Будем сознавать великую милость, оказанную нам Господом Богом, благоволящими в великих немощах наших являть силу Свою, созидая на пользу Церкви, как слабый, отраженный свет от Света Небесного, правду братского единства. Перестанем наивно присваивать себе славу не нам, а Богу принадлежащую, перестанем с тем вместе считать за проявление похвальной скромности и смирения недостаток сознания, что это дело Божие, в немощи нашей совершаемое, недостаток сознания святыни, мудрости и жизненной правды этого дела, недостаток уверенности, что мы должны благоговейно созидать его, опасаясь быть опаленными святынею его, что мы должны любить его всем разумением нашим, созидая его возможно разумнее, возможно разумнее устанавливая и отношения наши ко внешнему Миру, как в смысле общения, так и в смысле защиты его от зла и злоумышлений.

Будем понимать, что именно созидая Братство, мы наиболее и наилучше благотворим человечеству, что мы ради общего блага всего человечества должны, как разумно созидать правду Братства на лоне его, так и разумно оберегать его от всякого зла и опасностей, грозящих ему извне. Будем во всем возлагать всю надежду на Господа Бога, но никогда ни в чем не откажемся быть соработниками Его, возлагая какое-либо дело, хотя бы дело самозащиты, исключительно на Него, требуя чудес от Него помимо деятельности нашей.

Будем понимать, что никакую букву, в том числе и букву уклада жизни и отношений к внешнему Миру христианских общин первых веков, мы нравственного права не имеем прилагать к нашему Братству, не сообразуясь с современными обстоятельствами, с благоразумием и здоровым смыслом.

Как неразумно было бы для первых христиан обращаться к императорам Нерону или Диоклетиану с просьбою утвердить устав братской общины и даровать ей права юридического лица, так не разумно было бы в настоящее время не сделать этого, когда царствовал не язычник Нерон, а благоверный царь Александр III.

Как не разумно было бы первым христианам вооружиться для самозащиты, когда защищаться им приходилось бы от всего окружающего их языческого общества и законных властей его, так не разумно было бы в настоящее время, соглашаясь отбывать воинскую повинность, отказаться исполнить совет начальника губернии вооружиться для первой самозащиты, когда есть опасность в смутное время, переживаемое государством, нападения на Братство,, по грехам вековой рутины жизни, орды одичавших „христиан», против которых и законы страны и законный власти и все благоразумные элементы окружающего общества, но которые при всем этом могут воспользоваться несколькими часами опоздания войска и властей, чтобы причинить трудно поправимый вред и тем затормозить общественно полезное дело поучительного процветания жизни на основе братского единства.      .

„8. Боязнь за целость имущества Братства, за жизнь жен и детей, и стремление побольше увезти своего личного скарба, – свидетельствуют ли о готовности всех и каждого пойти, если бы это понадобилось, даже на Голгофу или лишь говорят об эгоизме личном, семейном и в лучшем случай братском?»

Тут опять невероятное и высоко прискорбное смешение понятий: понятия о легкомысленной непредусмотрительности с понятием разумного самопожертвования, понятая о бережливости с понятием о корысти, понятая о самосохранении с понятием об эгоизме. И из всего этого смешения понятий вытекает такая несправедливая, придирчивая требовательность по отношению к Братству, что можно было бы подумать, что она исходит от врага, желающего не процветания Братства, а его немедленного уничтожения, путем предъявления ему таких требований, при выполнении которых самое существование его на земле стало бы невозможным. Факт, что требования эти предъявляются не врагом, а любящим, преданным братом, громко говорить о том, как мало христианского самосознания даже у лучших представителей христианских народов. Так долго продолжалось преступное костнение христиан на пути рутины жизни, не имеющей ничего общего с христианским идеалом, что, когда вступают на путь практическая осуществления правды веры, – все оказывается непродуманным и несогласованным.

Дело Братства есть дело бескорыстия, а не корысти. В то время, как вне Братства нормально происходит корыстная борьба и корыстная эксплуатация друг друга, на лоне Братства все бескорыстно трудятся на пользу общую. В то время, как вне Братства происходит корыстная погоня за аттестатами, корыстно предъявляемыми обществу къ уплата, корыстная погоня за выгодными делами и доходными местами, со всеми естественными последствии экономической распыленности и экономической борьбы; громадный богатства немногих среди удручающей нищеты других, зависти, кражи и убийства, на лоне Братства мирное единение и мирное благоденствие всех: старшина семьи, распорядитель работ, учитель школы, управляющий школою и управляющий имением, председатель Хозяйственного Совета и рядовой брат, член рабочей братской артели – все равны в праве на равную долю участия в чистой прибыли Братства. То, что кажется несущественною утопией вне Братства именно по соображениям корысти, личная и семейного эгоизма, имеющих право гражданства вне Братства и признаваемых там за законные, нормальные явления жизни, осуществлено на лоне Братства, являясь тем добрым плодом, по которому все люди доброй воли могут узнать доброкачественность молодого дерева Братства, увидеть неоспоримое доказательство того, что оно стало выше корысти и эгоизма, делающих для большинства христианского Мира трудовое братство, не насущною потребностью братолюбия, а неосуществимою утопией.

В руководящих правилах Братства, о материальной обстановке жизни на лоне его говорится так: „желательна дешевая, здоровая, изящная простота».

Насколько каждый отдельный член Братства сообразуется по своей доброй воле с этим общим правилом – дело его совести. Братство дает много гарантий благоразумные отношения всех своих сочленов к этой стороне жизни и своевременная призыва к должному уклоняющихся. Вся жизнь, в том числе и материальная обстановка каждая из членов Братства у всех на виду. И семья, и старшина, и Дума и Блюститель – все заметили бы наклонность к роскоши и из любви к Братству и тому, в ком эта наклонность проявилась бы, не могли бы не осудить ее и не принять меры к пресечению соблазна. Размеры этих требований должны зависеть от свободного изволения самого Братства под контролем Думы его. Не только со стороны никто не имеет права навязывать ему своих взглядов и предъявлять к нему ни на чем не основанных требований, но и каждый отдельный член самого Братства, имея неотъемлемое право выражать свое мнение и свои желания, не может однако требовать во имя идеала Братства и безкорыстия, не только нищеты, но и той степени простоты обстановки, которая ему кажется желательной.

Если бы даже Братство нашло разумным допустить гораздо большую степень роскоши для всех своих сочленов и тогда никто не мог бы основательно упрекать его за это, ни с точки зрения братского принципа, ни с точки зрения христианского идеала. Смешивать христианский идеал с нищенством, самоистязаниями и вообще самодовлеющим аскетизмом, есть тоже смешение понятий по самому существу своему прямо противоположных. Христианский идеал – царство Божие, роскошь славы которого несомненно превышает не только роскошь известную в жизнедействительности человечества, но даже самые упоительный мечты, наиболее алчущих и жаждущих роскоши детей земли. Нищенство, лишения, скорби и страдания, все это принадлежности антихристианской жизни, отступления от правды Божией, а не требования ее и не признаки торжества ее. Большинство подвергается этим бедствиям невольно, как побежденные в жизненной борьбе, переносят эти бедствия со скрежетом зубовным, завидуя благоденствующим, озлобляясь и ожесточаясь до истинно дьявольской злобы, до диавольской энергии разрушения, грабежей и убийств. Не многие, оставаясь среди этого корыстного и злобного хаоса жизни, но вознесенные любовью к Богу и ближним до нежелания принимать участие в этой корыстной злобной борьбе, добровольно избрали нищенство, жизнь лишений, страданий и скорбей. Это был великий подвиг веры, и любви, но христианам должно понимать, что благоугоден был и душеспасителен животворящий дух верной любви к Богу, при котором нищенство предпочитали участие в корыстной борьбе, скорби и страдания предпочитали злобной победе в результате злобной борьбы, а не буква нищенства, не буква лишений скорбей и страданий.

Тот, от кого совесть требует показывать Миру пример добровольного нищенства, добровольных лишений страданий и скорбей, кто считает, что для современного человечества этот пример полезнее примера мирного благоденствия на началах веры и братского единства, кто сообразно с этим будет считать долгом любви избрать именно подвиг добровольного мученичества, тому нет основания созидать Братство, уходить от тех, среди которых это мученичество нормально и неизбежно, в среду тех, которые палачами быть не способны.

Созидание Братства и верность ему естественны только для тех, которые убеждены, что современное человечество наиболее нуждается в примере мирного благоденствия на основах веры и братолюбия. Мы и на этом пути не избежим мученичества. Насколько мы сами остаемся не Божиими по привычкам ума и сердца нашего, мы будем сами палачами нашими; насколько не Божии братья наши – они будут мучителями нашими. Все окружающее нас общество с его антибратским настроением и привычками, побуждаемое недоумением, гордостью, оскорбленного примером более разумной, лучшей жизни, завистью, порожденною самым благоденствием Братства, неизбежно будет клеветать на нас, злорадно злословить нас, пронесут имя наше, как зло среди людей, а если могут, то и ограбят нас и совершат всякое насилие. Нравственная обязанность наша – все это перенести бодро, при всяких обстоятельствах оставаясь верными Богу и Его святому делу воссоздания братского единства, а не искать всех этих злоключений и не в них видеть цель и благо.

Трудовое Братство принимает на себя обязанность стройно организовать на лоне своем жизнь, отношения и труд на началах веры и братского единства, сообразно тому мы даем, на все время пребывания в Братстве соответствуйте обеты. Мы не даем обета нищенства и никто не имеет права требовать нищенства от нас и навязывать нам свои понятия о желательной простоте жизни. Если Братство придет к убеждению, что для человечества полезен будет пример возможности на лоне Братства, оставаясь верными братским принципам, такого благоденствия для всех, которое совершенно недоступно для большинства, распыленного злобою и корыстною борьбой, всякую степень роскоши я признаю нравственным правом его и не сочту за измену, ни братским принципам, ни христианскому идеалу.

До сих пор Братство и в практике жизни своей не отступало от животворящего духа руководящих правил, им принятых. Более того, оно дало татя доказательства своего бескорыстия, что упрекать его в алчности – воплощая несправедливость, понятная только со стороны людей, ослепленных недоброжелательством, а со стороны доброжелательных, любящих людей, являющаяся плодом самого прискорбного недоразумения.

Самое вступление в Братство требует отречения от многого, что вне Братства признается законным правом соблюдения своих экономических интересов, личного и семейного эгоизма. Добровольно, даже без моего, ведома Братство, убедившись, что составляя из себя потребительную артель, оно может тратить на годовое содержание каждого из своих сочленов менее прежде выработанной нормы. Оно уменьшило ее со 150 рублей на 100. Имея право по уставу всю чистую прибыль делить между собою, записывая ее на личные счета, в качестве частной собственности, Братство получая вдвое более дохода, чем предполагалось, таким образом располагая значительными суммами, опять таки совершенно добровольно, по собственному почину, отчисляет на личные счета самую незначительную часть этих сумм, жертвуя все остальное на общее дело Братства в видах улучшения его хозяйства и приготовления возможности для него содержать в будущем гораздо большее число сочленов, нежели теперь. И так поступает Братство из года в год с тех пор, как получило по дарственной собственности и приняло на себя соответствующие обязательства. Ежегодно и по обязательствам оно тратит более, нежели обязано.

Казалось бы все это должно гарантировать Братство от грубых обвинений его в корысти и эгоизме, как личном, так и семейном. Довольно и того, что злая воля врагов не будет обезоружена всеми этими фактами! Враги Христа не были обезоружены Его Божественною личностью и всеми фактами Его земной жизни! Вполне сознавая, что мы должны действовать в духе самоотвержения и готовности перенести всякие страдания и даже смерть, если это необходимо для того, чтобы оставаться верными Богу и Божию делу, которому мы служим, даже если того требует только польза этого дела, не будем требовать от себя и Братства бесцельного самоистязания в виде бездельной готовности отдать имущество Братства на разграбление, себя, жен и детей на поругание и смерть, когда это совсем не неизбежно и для блага Церкви Божией и всего человечества нужно процветание Братства, а не его разграбление и не смерть тех, которые одни из всего человечества желают служить на дело братского единства.

Все эти роковые недоразумения происходят от пристрастия к букве, которая, каждый раз, как ее ставят выше животворящего духа, неизменно становится мертвящею. Спаситель Мира настойчиво призывал человечество понять второстепенное значение буквы, возвыситься до правды животворящего духа, поклоняясь Богу в духе и истине. Апостол Его говорил: „буква мертвит, а дух животворит». Животворящий дух правды Божией и дела Божия – разумная любовь и дело разумной любви воссоздания Мирового и братского единства. Факты жизни – буква, которая может быть добром или злом, смотря потому, служить она на пользу или во вред торжеству этого духа, а без отношения к духу животворящему обязательно становятся мертвящим кумиром.

Так и „собственность», так и „материальные средства так и „богатство». Само по себе все это буква, не имеющая абсолютной нравственной ценности. Когда эта буква распыляет, приводит к борьбе и измене делу воссоздания братского единства, она – проявление духа злобы и корысти, она – зло измены Богу ради кумира золотого тельца. При этом настроены никакого значения не имеет самая буква богатства или бедности. Победил или побежден в корыстной борьбе представитель корысти – он тот же дурной богач по духу, которому войти в царство Божие труднее, чем канату войти в игольное ушко. Именно так и говорит святой Климент Александрийский в своем трактате: „Какой богач спасется». Пред праведными очами Божиими, не тот дурной богач, кто обладает большими богатствами, а тот, кто хочет приобрести эти богатства во чтобы то ни стало и ради них изменяет Богу и братолюбию.

Когда эта буква „собственности», материальных средств „богатства» служит на дело воссоздания братского единства и мирного благоденствия, она – добро, драгоценный талант на служении Божьему делу осуществления Божией правды.

Если бы я думал иначе, я бы не созидал Трудового Братства и не дал бы ему материальных средств, обеспечивающих ему возможность мирного процветания. Считать „богатство» за зло и проповедовать раздачу этого богатства другим, как и считать самоистязание за добро и проповедовать, как нравственную обязанность облегчение страданий другим – есть столько же изумительное, сколько и поучительное проявление хаоса в области нравственных понятий, хаоса, благодаря которому христианский мир так долго занимался бессистемною благотворительностью, нимало не упорядочивая жизнь на основе разумной правды Божией.

На богатство, полученное мною от предков, я всегда смотрел, как на один из драгоценных талантов, врученных мне Господом Богом, как на талант, который я должен употреблять с наибольшею пользою для Божия дела воссоздания братского единства, талант, в употреблении которого я должен буду отдать отчет Тому, Кто мне его вручил. Относиться с презрением к этому таланту я считал бы грубою неблагодарностью. Употреблять его исключительно на ублажение своих личных прихотей и на пользу исключительно своей личной семьи, я считал бы за злоупотребление доверием, за низкую, подлую кражу, хищение этого таланта у Божия дела для себя и своей семьи. Бессистемное, неразумное расхищение этого таланта, все равно, путем ли легкомысленной расточительности или раздачи под именем благотворительности, дурным людям на дурные дела, как и готовность отдать этот талант первым встреченным ворам и грабителям, я считал бы таким же злоупотреблением доверия, таким же хищением у Божия дела для этих дурных людей, для этих воров и грабителей. Во всех этих случаях трех тот же; то же преступление ограбления Божия дела, ограбления достояния Божия, безразлично, на пользу себе, своей семье, дурным людям, ворам или грабителям.

Именно это сознание и побудило меня начать с духовного воспитания детей, стараясь возможно большее число вечных душ живых сделать достоянием Божиим и именно им передать талант „богатства» и передать его не раньше, чем они докажут мне свое желание быть достоянием Божиим и талант этот честно употребить на дело Божие, а не украсть его для себя и не дать украсть его дурным людям.

Теперь земля Братства – Божия земля, земля Божия дела воссоздания братского единства. Все достояние Братства – Божие достояние, достояние Божия дела воссоздания братского единства. Вместе с этим талантом перешли к Братству, к вам – живые камни духовного храма Братства – и все мои нравственные обязанности. Не для того я передал вам этот талант, чтобы вы его расточили, все равно, путем ли легкомысленной расточительности, путем ли бессистемной благотворительности или путем преступной готовности отдать его ворам и грабителям. Я и сам легко мог бы раздать его всем желающим и просящим отдать его на разграбление тайное и явное всем ворам и грабителям, действующим на законном или незаконном основании.

Отнеситесь к таланту этому с благоговением, как к достоянию Божию. Так я относился к нему, может быть, по немощи своей далеко не всегда делая все нужное в этом направлении, но никогда не желая растрачивать этот талант непроизводительно с точки зрения Божия дела. Из этого отношения моего родилось дело Братства среди антибратской рутины окружающей нас жизни и когда, не смотря на все препятствия, дело Братства силою Божией в великих немощах наших совершилось и я получил нравственное право передать вам на дело Братства талант „богатства», Господь дал мне великую радость в минуту великой скорби, сказав мне: „Радуйся, отныне земля, по которой ты ходишь, братская, Божия земля».

И вам, для дальнейшего созидания дела Братства на пользу вечного вселенского дела Божия, воссоздания Мирового братского единства, на пользу всего человечества, я завещаю то же отношение к таланту „богатства», которое это дело породило.

Дорожите этим талантом, не расточайте достояния Божия и не давайте расхитить достояние Божие тем, кто не оставит его достоянием Божиим и не на Божие дело употребить его. Будьте тверды на этом пути и не смущайтесь никакими укорами и никакими требованиями, предъявляемыми вам с точки зрения такого отношения к таланту богатства, из которого вытекает не дело Братства, делающее этот талант достоянием Божиим, а расточение этого таланта путем бессистемной благотворительности и готовности отдать его на разграбление.

Берегите Божие достояние. Будьте бережливы, уважайте в каждой ценности продукт труда человеческого, труда человеческого, труда, на который были затрачены одновременно и умственный и физические силы, пошла частица человеческой жизни. Приучайте детей ваших бережливо обходиться с каждым кусочком бумаги, с каждой старой тряпицей, понимая, что небрежное, небережливое отношение ко всякой ценности, есть преступление отсутствия любви к тем братьям нашим по человечеству, которые производили эти ценности и затратили на них часть жизни, силы и энергию.

Когда эти ценности к тому же – достояние Божие, дорожите ими и берегите их во сто раз больше. На врученный вам талант принесите два на дело Божие, сберегая и приумножая то, что имеете, оберегая достояние Божие и приумножая его, лишь бы сами вы были достоянием Божиим. И жизнь жен и детей ваших оберегайте от всякой опасности, как живое достояние Бога Живого, как живые камни духовного Божия храма Братства Трудового. Не верьте тем, которые назовут вашу предусмотрительную благоразумную бережливость „братским эгоизмом». Эгоизм, согласованный с любовью к Богу и ближним – законный эгоизм. Выражение „братский эгоизм» тоже буква, которой нам пугаться нечего, когда под этою буквою скрывается осуждение мирного благоденствия Братства, его сознательного отношения к таланту богатства, его бережливое отношение к достоянию Божьему, его стремление на пять полученных талантов принести десять в сокровищницу Божия достояния, Божия дела, когда под этою буквою скрывается требование или своими руками ограбить достояние Божие путем бессистемной благотворительности или дать разграбить его путем наивного применения принципов экономического братства к людям, не желающим экономического братства с нами или столь же наивного применения принципов мира и непротивления к грабителями никакого мира с нами не желающим. На основах таких обвинений и таких требований могли бы с таким же основанием говорить об эгоизме Бога Живого и царства Его!

„9. Не были ли февральские беспорядки пробным испытанием в жизни Братства, в верности заветам Христа Спасителя? Как Братство к этому испытанию отнеслось и насколько его выдержало?»

Братство мирно живет, мирно трудится на созидание Божией правды любви, мира и братского единения на лоне своем. Ни на кого оно не нападало, никого ограбить не намеревалось. В хаосе анти-братской рутины окружающей жизни нашлись такие духовные дикари, которые, не только не поняли Божией правды в форме дела Братства не только не возлюбили эту правду до покаяния в собственной своей отчужденности от этой правды и желания эту правду осуществить, но даже, называясь христианами, готовы были идти на это достояние Божие, разграбить и сжечь его. Члены Братства сделали, что могли для того, чтобы уберечь жен, детей и имущество от насилия и разграбления, укрыв их в более безопасное место. Когда губернатор дал совет приобрести оружие для первой самозащиты на случай повторения опасности, Братство, убедившись, что в окрестном населении целые толпы людей, способных стать ворами, поджигателями и грабителями, нашло это предложение губернатора вполне благоразумным и основательным, решило исполнить его совет.

Казалось бы очевидным, что в данном случае Братство представляет из себя правду, мир и добро, а нападавшие на него – ложь и зло. Казалось бы естественным в данном случае горячо сочувствовать Братству, а не каинству. Не такова логика Мира сего. Он так привык неизменно Варраву предпочитать Христу, что даже верующие и любящие не могут отрешиться от этой вековой привычки относиться с недоброжелательною придирчивостью к добру, предъявляя к нему нелепые требования, низводящие всякую попытку осуществления добра на степень нелепой утопии, противоречащей самым элементарным требованиям благоразумия и здравого смысла, в то же время относясь с преступною снисходительностью ко злу и злым, всячески стараясь извинить их и злодеяния их.

Нам, созидающим Божию правду братства в жизни, необходимо отрешиться от этого рутинного отношения к добру и злу „детей Мира сего», без чего не может быть сознательным наше отношение к делу Братства, не может быть устойчивым наше разумное служение ему и наша нравственная удовлетворенность на лоне его.

Будем делать все от нас зависящее, чтобы в нас и братьях наших изобразился Христос, чтобы мы, жены, дети наши и все Братство наше были воистину достоянием Божиим, но всегда будем действовать на пользу Братства, а не против Братства, понимая, что в самом деле Братства, в самой братской основе, на которой оно живет, уже изобразился Христос в бесконечно большей мере, нежели в анти-братском хаосе окружающей жизни. Для нас само Братство должно быть живым Христом. Не будем же никогда становиться против Христа на сторону Варравы, хотя бы вторая предпочитающим Варраву, соглашаясь с ними в их недоброжелательной придирчивости к Братству и преступной снисходительности ко злу и злым.

Насколько существует эта опасность, видно из того, как наш верный и добрый брат В. В. Л., в словах, на который я теперь отвечаю, обратно правде думает и чувствует. Из его слов можно подумать, что Братство делало какое-то дурное дело, чем то изменило правде Божией и какого-то искуса не выдержало, а не те, которые шли на него со злыми намерениями, изменили Богу до полного непонимания правды Его и искусились до желания ограбить и сжечь достояние Его. Можно подумать, что именно эти воры и грабители выполнили волю Божию, через них испытавшего Братство Трудовое, а Братство готово сделать преступление и воспротивиться воле Божией, желая оберечь достояние Божие от разграбления!

Со стороны Господа Бога могло быть только по отношению к Братству испытание в его сознательном отношении к делу Своему, в его сознательном отношении к достоянию Его, врученному доверием к нему, а не в готовности дать разграбить достояние Его. Этот искус братство вполне выдержало и тем заслужило еще большее доверие мое, доверие, которое было бы в конец подорвано, если бы к таланту „богатства», переданному мною ему надело Божие, оно отнеслось бы с легкомысленным презрением, с готовностью дать разграбить его, допуская возможность, что в этом воля Божия, возводя злодеяния грабителей чуть не в доблесть выполнения воли Бож1ей, сомневаясь в нравственном праве защищать от них достояние Божие и таким образом становясь на сторону „Варравы Мира сего» против „Христа Братства Трудового!»

10. „Решение вооружиться могло быть принято не потому ли, что легче вооружиться, чем „не мудрствуя лукаво», отдаться в руку Божии? Поэтому, не лучше ли сделает Братство, если, отказавшись от материальной затраты на приобретение оружия, оно затратит все свои духовный силы на достижения наибольшей и ничем непоколебимой веры в промысл Божий?»

На все это я ответил, говоря о том, в чем состоит промысл Божий, что значит отдаться в руку Божии, каковы требования веры, надежды и любви, какая разница между лукавыми мудрствованиями и мудростью, требующей неизменно оставаться на путях благоразумия и здравого смысла.

Призывы „не мудрствовать лукаво», „отдаться в руку Божию», „затратить все свои духовные силы на достижения наибольшей и ничем непоколебимой веры в промысл Божий» – ничем не заслуженные оскорбления и заушения Трудового Братства, его Думы и его Блюстителя, которые согласились на меру, вызывающую все эти тяжелые обвинения, доказав всею жизнью своею, что занимаются „не мудрствованием лукавым», а именно отдают себя „в руку Божию» на созидание Божией правды братского единства среди общества, которое упорно мудрствует лукаво, извиняя и оправдывая анти-братский уклад жизни, упорно мудрствует лукаво, проявляя недоброжелательную придирчивость и желание всячески оклеветать Братство и тем извинить недоброжелательство сердца, склонного оказывать неизменное предпочтете Варраве перед Христом.

Сознательная вера в Бога, в правду Его и в промысел Его, любовь к Богу, правде Его и промыслу Его всем разумением, всем сердцем и всею душей были необходимы для того, чтобы уразуметь правду братского единства среди неразумеющих, полюбить ее среди ее не любящих, тем более для того, чтобы ее осуществить среди настроения умов и сердец, прямо противоположного, против вековой рутины, против современного течения, когда для этого необходимо было твердо ходить „верою, а не видением».

Справедливо ли упрекать в отсутствии этих чувств к Богу тех, которые жизнью, словом и делом доказали наличность этих чувств?!

Мы от всего сердца прощаем эту обиду, более того, настолько с доверием относимся к любви брата нашего, что убеждены в этом, что он совсем и не хотел наносить нам тем обиду. Да будет это уроком в назидание всем тем, которые, сознавая высшую жизненную правду Братства, не сознают, насколько понимание веры и правды веры людей, осуществляющих эту высшую правду жизни по вере, заслуживает больше доверия, чем рутинное понимание веры и правды веры, из которого ни сознания высшей правды Братского единства, ни любви к этой правде до способности ее осуществлять совсем и не вытекает.

Именно то, что татя обвинения против руководителей жизни Братства могли быть выражены, такие требования могли быть Братству предъявлены человеком, искренно любящим нас и преданным Братству; именно то, что подобный обвинения и подобные требования были высказываемы не раз искренними, благочестивыми, любящими и преданными людьми, совершенно не сознававшими, что, исходя из той точки зрения, с которой они предъявляют эти требования и высказывают эти обвинения, совсем нельзя признать самое существование Трудового Братства ни желательным, ни возможным, что если бы возобладало в Братстве их понимание веры, правды веры и промысла Божия, Братство не могло бы просуществовать и малого времени, само наложив на себя руки, совершив самоубийство; именно это заставило меня понять, как необходимо подробно высказаться по всем этим вопросам, оставить Братству документ, заключающей в себе изложение истинных взглядов и истинной воли основателя Братства и тем оградить дорогое Братство, дорогих деток наших и все будущие поколения Братства от обвинений и требований во имя воли основателя, ничего общего ни с его взглядами, ни с его волею не имеющих.

Это дает нам основание, не только от всего сердца простить то, что было в этих обвинениях для нас оскорбительного, но и поблагодарить нашего доброго брата В. В. Л. за то, что он искренно и честно высказал эти обвинения, раз он допустил их в ум и сердце свое.

Согласно всему, выше изложенному, ни мало не желая тем навязывать будущим поколениям Братства определенных рецептов жизни и предрешать детали программы его жизни и отношений, вполне сознавая, что при наличности животворящего духа верности правде Братского единства, деятели Братства должны оставаться вполне свободными в области буквы, которая должна разумно применяться к обстоятельствам жизни той эпохи и той среды, с которыми Братство будет иметь дело, по требованиям благоразумия и здравого смысла, – завещаю следующее:

1. Хранить этот документ, заключающий в себе подробное изложение взглядов и воли основателя Братства, чтобы никогда не могли быть предъявляемы делу Трудового Братства и его подвижникам от имени основателя обвинения и требования, способные возложить на него бремена неудобоносимые и внести в жизнь его закваску разлагающую и даже смертельную. Опыт жизни нашей показал, что эти обвинения и требования могут исходить от людей, искренно преданных Братству и искренно ревнующих о пользе его, но недостаточно отрешившихся от, рутинного понимания требований веры, надежды и любви, от рутинного понимания правды веры, нравственных требований ее и соотношения между промыслом Божиим, жизнью вне дома Отца Небесного и самодеятельностью раскаявшиеся блудных сынов, пока они еще находятся в земле изгнания. Если они могли при жизни основателя Братства с убеждением становится против него на сторону тех рутинных понятий о вере и нравственных требованиях ее, благодаря которым в течении веков христианский мир не сознавал необходимости осуществления правды братского единства в жизни и мирился с анти-братским укладом жизни, как явлением нормальным и неизбежным, тем более после смерти основателя, сами будучи в том вполне убеждены, они могут чистосердечно навязывать ему те взгляды, которые считают вытекающими из первоисточников христианского откровения и учения Церкви.

2. Вступая в Трудовое Братство, принимают на себя нравственную обязанность честно служить на осуществление братского единства при свете разумной любви к Богу на лоне Братства с теми, кто желает совместно с братьями нести крест Братства Трудового во след Христу. Из этого вытекает нравственная обязанность любить Бога и Его дело – Братство Трудовое всем сердцем и всем разумением, сами себя, друг друга и всю жизнь Братства Богу и Христу Его предавая и делая достоянием Их. Из этого не следует, чтобы люди, сами не созидающие правду Братства в жизни, имели бы право предъявлять к Братству какие-либо требования, больше тех, который ими предъявляются всем христианам. Из этого не следует и того, чтобы на лоне Братства кто либо из членов его мог требовать осуществления на земле идеала царства Божия, не сообразуясь по требованиям благоразумия и здравого смысла с сознанием того, что мы не в царстве Божием, а в земле изгнания, что мы еще не ограждены от общения со злом и злыми „пропастью непроходимою» и „стенами Иерусалима Небесного» и потому обязаны проявлять „мудрость змеиную» в отношениях к тем, кто братства с нами не желает. Когда будут к Братству предъявляемы подобные требования извне людьми, считающими себя в праве диктовать нам наши братские обязанности, сами никакого братства не созидая, и на лоне Братства людьми, ревнующими об идеала веры не по разуму, не смущайтесь и не верьте, если эти требования будут предъявляться вам от имени основателя Братства. Он вручает вам дело Братства, полагаясь на совесть и благоразумие ваше, совершенно отрицая право кого бы то ни было извне диктовать вам ваши обязанности и внутри Братства требовать от вас доказательства веры вашей презрительным отношением к достоянию Братства, процветанию дела Братства и требованиям благоразумия и здравого смысла.

3. Завещаю помнить, что Братство Трудовое и все на лоне его должно быть достоянием Божиим, без чего Братство и существовать не может, будучи заветами правды Божией, отражением на земле вселенского единства царства Божия, а не соответствуя нашей человеческой греховности в какой бы то ни было стадии ее эволюции. Соответственно тому завещаю всем подвижникам братства всех грядущих поколений считать главным нравственным долгом своим быть достоянием Божиим, полагать честно все силы разумения и любви на то, чтобы и жены и дети и вся жизнь Братства были достоянием Божиим. Из этого следует, что члены Братства имеют нравственную обязанность все в себе и в жизни своей облагородить любовью, все привести в святую гармонию, все сделав достоянием Божиим, ко всему относясь при свете разумной любви к Богу. Из этого не следует, чтобы считать делом веры презрительное отношение к таланту материального достояния Братства, презрительное отношение к жизни жен и детей, к бережливости, к предусмотрительности, к приумножению средств на дело Братства, к безопасности Братства и всего достояния его. Из этого не следует, что Братство должно искать лишений, мученичества и крестной смерти на место служения на дело Братства, хотя все это перенести мы и должны быть готовыми, если это окажется необходимым на пользу созидания дела Братства, а не в ущерб этому созиданию; этого требует от нас простая логика верности Братству и разумного служения ему.

4. Завещаю помнить, что талант богатства я вручил Братству с тем, чтобы на пять талантов, ему данных, оно принесло десять и все эти десять талантов сделало достоянием Божиим, отдавая и сохраняя эти средства на Божие дело осуществления братского единства в жизни, не растрачивая и не давая растрачивать их, делая их, из достояния Божия, достоянием хаоса Мира сего. Согласно с этим завещаю не смущаться, когда во имя веры и братолюбия будут предъявлять к Братству требования не заботиться о материальном преуспеянии Братства, не ограждать его от людей, которые хотели бы не ему служить, а его эксплуатировать, не Братство созидать, а насчет Братства жить под предлогом бессистемной благотворительности на лоне Братства или вне его. Этого не требует от вас ни любовь к Богу, ни любовь к ближним, ни воля основателя Братства. Будучи достоянием Божиим, подвижники Братства должны понимать, что и люди, и материальные средства Братства должны оставаться этим достоянием Божиим, ни мало не смущаясь попытками „Мира сего» под разными благовидными предлогами украсть их у Бога и сделать их достоянием своим, требуя отвлекаться от дела созидания братства в жизни, на дело служения анти-братской рутины, на дело залечивания ран, наносимых этою анти-братскою рутиною, на дело вычерпывания ковшиком все той же бессистемной благотворительности, моря зла, страданий и скорбей, порождаемых именно этою же анти-братскою рутиною жизни.

5. Завещаю Братству не смущаться тем, когда ему наивно или недоброжелательно предъявляют требования одинаково братских отношений ко всем, не только на лоне Братства, но и вне его. Сим свидетельствую, что основатель братства ясно сознавал, что самое понятие „братство» требует взаимности. Не может быть братских обязанностей по отношению к тем, которые за собою соответственных братских обязанностей не признают. Братство между сынами света и сынами тьмы –очевидная нелепость. Требовать от людей, созидающих Трудовое Братство, даровой раздачи всего достояния Братства и всех продуктов его труда, под предлогом братского бескорыстия, корыстно к нему относящимся, никакого экономического братства с вами не желающим, как и требовать „непротивления», братской доверчивости и братской беззащитности по отношению к ворам и грабителям, только и может быть наивностью ревнующих не по разуму или злонамеренностью врагов Братства, намеренно предъявляющих к нему нелепые требования.

6. Завещаю Братству не смущаться и тем, когда будут требовать от него, как нечто нравственно полезное дли него, той или Другой формы общения с представителями анти-братской рутины окружающей жизни, под угрозою обвинения его в преступной обособленности, в братском эгоизме, в любви только „к своим». Под всеми этими требованиями скрывается все то же требование безразлично братских отношений ко всем, самообмана нелепого братства между сынами света и сынами тьмы, все того же понимания христианской правды и христианских обязанностей, при котором только и можно на словах проповедовать братство, никогда в жизни его не осуществляя, т. к. осуществлять его в „Мире сем», среди „сынов противления», очевидно невозможно без „мудрости змеиной», тем более невозможно не руководствуясь даже простым благоразумием и требованиями здравого смысла. Сим свидетельствую, что основатель Братства признает за вами неоспоримое право обособляться от окружающего Мира в той мере, в какой вы сами признаете желательным по требованиям любви вашей к Богу и делу Братства, по требованиям совести и разума, признает за вами неоспоримое право устанавливать те или другие формы общения с анти-братскою рутиною окружающей жизни тоже вполне самостоятельно, по тем же требованиям вашей любви к Богу и Братству, совести и разума. Обвинения в „братском эгоизме» и „в исключительной любви к своим» по поводу того, что вы делаете для ограждения Братства и достояния его от зла и злых, по поводу того, что вы чужих Богу делаете достоянием Его и братьями своими, осуществляя с этими „своими „правду братского единства на пользу всего человечества, разумно сознавая, что стать человеку братом на всю жизнь больше и лучше, чем отделаться от него куском хлеба или денежною подачкою, основатель Братства признает столь же нелепым и несправедливым, как говорить об эгоизме царства Божия и об „исключительной любви Господа Бога „к своим».

7. Дорогие о Христе, горячо любимые братья и сестры, детки братства и вы, все представители грядущих поколений Братства и всех братств, им основанных, да будет благословенна любовь ваша, смирившая вас до братолюбия, до способности установить честный братские отношения между собою! Благословенна любовь ваша к Богу, смирившая вас до живой веры, до послушания верховному завету Спасителя Мира, Его царственному закону о любви, до алкания и жажды Божией правды братского единства, до способности восприять и вместить Божию благодать, без которой вы не могли бы уразуметь Божию правду и устоять в братолюбии! Благословенны вы за то, что Варраву рутины анти-братской жизни отвергли ради Христа мира, братолюбия братского единства!

Вашей любви я вручаю дело Братства Трудового. К вашей любви отношусь с полным доверием, как в деле созидания братской жизни, так и в деле отношения к теме, которые правду Братства не разумеют, братства с вами не желают, Варраву предпочитают Христу и сами, не созидая Братства, позволяют себе Братству диктовать его обязанности или с точки зрения Варравы критикуют Братство и к Варраве рутинного понимания веры и нравственности, породившего и рутину жизни, относятся с большим доверием, чем к тому понимании веры и нравственности, из которого родилась правда Братства в жизни!

Любовь, созидающая Братство, укажет вам и то, в каких формах и в каком размере вы можете и должны установить общение с миром внешним для Братства, во благо Божие делу братского единства и тех, с кем вы приходите в общение.

Живите по требованиям своей любви, своего ума, своей совести. Да благословит Господь трудовые братства процветанием мирного благоденствия, столь необходимого для уразумения человечеством жизненной правды воли любви Божией и заветов любви Спасителя Мира. Живите мирно, не смущаясь упреками не разумеющих правды братского благоденствия среди неизбежных нищеты, страданий и скорбей анти-братской рутины жизни.

Божие дела воссоздания Мирового единства, дорожите Божиим достоянием, в нем, что вы мирно отвоевали честным трудом, бережливостью или доверием вручающих вам на дело Божие „таланты» богатства своего от „Мира сего», не желающего быть достоянием Божиим и оберегайте достояние Божие от всего, что под разными предлогами стремится урвать от Божьего достояния в пользу „Мира сего».

Божие дела, идите своим путем, не смущаясь ни окриками тех, которые братства не созидают, ни их пониманием веры и христианских обязанностей, все проверяя верховным законам любви и требованиями осуществления правды братства среди людей не братского настроения, что невозможно без мудрости змеиной, не сообразуясь с требованиями благоразумия и здравого смысла.

***

Теперь, когда я подробно изложил мое понимание нравственных обязанностей, вытекающих из живой веры в Бога Живаго, надежды на Него и любви к Нему, теперь, когда я подробно изложил мое понимание тех отношений, которых требует от Братства к представителям антибратской рутины жизни „мудрость змеиная», при созидании братской жизни на основах „кротости голубиной», я считаю выполненным нравственный долг мой по отношении к нынешним подвижникам Братства, дорогим деткам их и будущим поколениям нашего Трудового Братства и братств, им основанных. Невозможно будет, ни добросовестно заблуждаясь, ни злонамеренно придираясь, предъявлять къ Братству от имени его основателя такие требования, которые, не соответствуя его пониманию веры и христианских обязанностей, наложили бы на Братство „бремена неудобоносимые», систематично отравляя мирное благоденствие Братства, обращая самое Братство в нелепую утопию в том случае, если, бы Братство захотело быть логичным на этих путях, само себя разграбляя, что было бы самоубийством, или предоставляя эксплуатировать себя и грабить всем желающим, что было бы равносильно исканию бесцельного мученичества.

Молю Господа, да ниспошлет Он всем подвижникам воссоздания братского единства благодать любви на верность Ему, делу Братства и братолюбию, благодать разумения на познание мудрой воли любви Его, на мудрость змеиную, как в деле созидания правды братства в жизни, так и в Деле ограждения Божия достояния от сынов противления и общения с ними, благодать силы духа на неуклонное, разумное и самостоятельное созидание стройного порядка братского единства среди хаоса анти-братских привычек ума, сердца и жизни.

Господи, не по грехам нашим воздай нам, но за волю добрую уразуметь правду Твою, творить волю Твою и в земле изгнания быть достоянием Твоим и работать на святое дело Твое, прими нас, как разбойника благоразумного, как блудного сына раскаявшегося, и соделай нас причастниками Твоей любви и мудрости Твоей в жизни сей; причастниками жизни Твоей и Твоей славы в доме Отца Небесного! Из слабых, прокаженных и грешных рук наших прими духовные храмы братств и школ их в святую, чистую, сильную руку Твою, возвыси, преобрази, возжги светильники в духовных храмах сих, да будут они светом Мира и солью земли, прими их, как жертву, Тебе благоугодную, Твоя от Твоих Тебе приносящуюся!

Господи, сохрани достояние Твое, заступи, спаси, помилуй и сохрани его силою благодати Твоея!

Май 1905 года