Слово на 12 января 1877 года, говоренное в церкви МГУ

Приступите к Нему и просветитеся и лица ваша не постыдятся (Пс.33:6).

Соединение праздника науки с праздником веры есть всегда прекрасный, а ныне особенно вожделенный союз совершенства. Дух времени, всевозможными средствами пытающийся устранить связь научного образования с просвещением веры, – объявляющий предметы веры лежащими не только вне цели человеческого разумения, как предметы решительно недоступные, но и вне всякого действительного бытия, как предметы совсем мечтательные, – поставляющий своею славою во имя знания стыдиться веры и своею задачею так поставлять знание, чтоб постыждалась вера, – такой дух времени, уже по закону противоположностей, по закону тени и света, не увеличивает ли значения и совершенства такого явления, как торжественно выражающийся союз науки и веры? Мужественно и достойно со стороны науки: порадуемся достойному ее мужеству. Премудро и благодатно со стороны веры: прославим ее премудрость, приобщаясь ее благодати. Приступите и просветитеся, и лица ваша не постыдятся.

Не новость в истории человечества этот дух противления вере во имя знания. Со времени первого вкушения от запрещенного древа познания, человек начал дышать этим духом, или этот дух начал дышать в человеке: но, увы, с первым дхновением этого духа вошла в человека не какая-либо новая жизненная струя, но смерть вошла в человечество.

Несомненно, что делу познания от Всевышней премудрости предопределено иметь величайшее значение в истории человечества, когда самое первое Божественное откровение человеку о смысле или законе его жизни заботится охранить именно дело познания от извращения, а враждебная человеку сила ищет произвести первое извращение в этой собственно области. Это не значит, что всё преуспеяние человечества, всё счастье, всё блаженство его жизни зависит только от познания. Полнота блаженства есть полнота жизни, а познание – только часть жизни, одна из деятельностей жизни, или, как дает разуметь Слово Божие, одна из жизней вдохнутых человеку Духом Божиим (Быт.2:7). Но так как эта жизнь есть свет для всех прочих жизней в человеке, а сама способна и к отрешенному от других действованию, и потому есть жизнь более других свободная и властительная: то понятно ее значение и влияние в целости жизни.

Чем же Божественная премудрость охраняет эту великую и влиятельную жизнь человеческого разумения от извращения? Не по произволу, она законополагает ей предел, но по беспредельному существу Истины и по небеспредельной природе человеческого разумения. Всё истинно-сущее в мире, созданном как все древа рая, даже таинственное древо жизни, – всё это истинное проявленное предлежит человеку и человек может познавать своим разумением как бы вкушением или испытанием (Быт.2:16). Но есть бездна не проявленной премудрости, что частью сокровенно от век и родов до времени, частью что́ явится только не во времени, безмерною же частью что́ есть и будет вечно невидимо, – вечно невидимый Бог и Отец наш иже на небесех! И еще была некогда непроявленною в мире человеческом некоторая бездна только – уже не истины, а лжи, нечто поистине несущее и мечтательное, чему и проявляться человечески никогда не надлежало, но что злобно искало сего проявления чрез отворенную дверь человеческого любознания. – Сопоставьте теперь эти две мысли, – мысль о Высочайшей Истине, частью по существу, частью промыслительно лежащей за пределами мира проявленного, однако от века предуставленной в славу его, и потом – мысль о лжи, еще лежащей за пределами мира собственно человеческого и недолжной к проявлению в этом мире. Та Высочайшая Истина есть верховное и вожделенное для человека добро; ложь есть ничтожное и противное зло: вот древо добра и зла. Божественная премудрость законополагает человеку: плодов с дерева познания добра и зла не ешь. Смысл этого предела человеческому познанию таков: да не пытается человек своевольно вкусить от того, что с одной стороны по высшему закону, еще не дано для его жизни, и что за тем по существу никогда не может быть ее непосредственным даром, с другой же стороны – от того, что не есть и дар жизни, а есть ее враг и тать. Не полувещественным вкушением или испытанием разума, но духом ума, или проще верою, что данный закон добр, – верою законополагалось человеку венчать свое познание, чтобы правильно возделывать оное в надежде дара высшей жизни и хранить от извращения в опасении принять в себя ложь. После сего скажите: такой предел разуму, т. е. вера поставляется ли стеснением человеческому познанию, или же – верным залогом его истинности, закономерности и животворности?

Но закон веры нарушен: человек во имя знания вкусил от запрещенного древа, и таким образом только дал лжи человеческое проявленье и ввел ложь в область человеческой жизни. Приобрело ли что таким деянием человеческое разумение? Приобретение ли свету, когда вдруг объимает его тьма? приобретение ли истине, когда вдруг потопляет ее ложь? Стыд и страх первого нарушителя Божественного закона сказывает не о приобретении, а о лишении. Не есть ли это – ощущение первой смертной струи, пробежавшей по существу человека, как только он дхнул духом неверия?

Недостанет нам времени, подробно говорить о последующем. Поначалу можно судить о продолжении и о конце. Ключ бездны лжи прорвался в мир человеческий и грозит потопить в нем истину жизни. История человечества уже прошла два великих периода и переживает третий величайший. Если смотреть на эти времена, как на степени человеческого просвещения, ведущего к преуспеянию: то без мысли о вере, как недостающей этим временам, исход их представляется решительно непостижимым; напротив, мыслью о вере, как законе человеческой жизни, все просветляется. Все дело первого мира и весь этот мир со всею его образованностью погибают в волнах неверия, и преуспеяние человечества получает своего Избавителя от потопных вод в лице единого Верующего. Мир послепотопный в последних и высших представителях своей образованности, мир греко-римский путем безверия приходит к подобному же концу, обозначаемому потопом, хотя не водным, по непреложному обетованию Истины, однако как бы потопом переселения народов, от которого спасает человечество опять только вера, – вера в Единого Истинного и вечного Избавителя, вера христианская, побеждающая победителей. Сия есть победа, победившая мир, вера наша. Высочайшая Истина, Верховное благо, то, что до времени было сокровенно от век и родов, Ипостасное Слово Божие, Самопремудрость, единородный Сын Бога Отца явился наконец в бедный, извращенный мир человеческий, чтоб спасти его; Сын Бога человечески пришел в мир, и мир спасается верою в Его явление, духом веры усвояя благодатные силы Его Истины и жизни. Этою верою побеждено древнее неверие, этою истиною разгнана древняя ложь, этою жизнью попрана древняя смерть: сия есть победа, победившая мир, вера наша в Господа и Бога нашего Иисуса Христа. И вот теперь мир христианский, мир победителей, мир уверенный в своей победе, но забывающий, чем он победил, – чего ждет этот мир, если бросит щит веры, обнажится от ее брони, отречется от ее истины и благодати? Спасётся ли своею нагою образованностью без Верховного добра?.. Что не спасло древний мир, то не спасёт и новый. Искупление одно. Другого не изобрести. Конец мы знаем; он открыт Христом Господом еще во дни Его пребывания с людьми: с уменьшением веры в Него, явится иссякновение любви между людьми, а не сила и блаженство человеческого общества, – явится умножение пороков и бедствий, а не преуспеяния; вот конец. А конец конца: второе пришествие Христа Спасителя на землю, Спасителя, но вместе и Судии для решительного и последнего суда спасаемых и отвергших спасение (Мф.24); после же сего не у явися что́ будем (1Ин.3:2).

Братия! Подорожим еще остающимся временем спасения о имени Христа Спасителя: ныне и всегда приступайте к Нему и просвещайтеся, и лица ваша не постыдятся.

Милосерд и долготерпелив Господь; во время спасения Он говорит: «Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме. И если кто услышит Мои слова, и не поверит, Я не сужу его, ибо Я пришел, не судить мир, но спасти мир. Отвергающийся Меня, и не приемлющий слов Моих, имеет судию себе слово, которое Я говорил: оно будет судить его в последний день» (Ин.12:44–18).

По примеру Господа, своего Главы, и церковь Его, хранительница и благовестница и преподательница Его спасения, Его Истины и благодати, – Единая истинная церковь, в сии дни спасения, хотя и дни противления некоторых спасению, не вооружается судом против мира, противляющегося ей своим мудрованием: Истинная Христова церковь хранит все слова Господа, и в сем случае особенно вспоминает Его притчу о семени и плевелах. На поле Господнем, засеянном добрым семенем, враг человеков посеял плевелы между пшеницею. Рабы Господа сказали было: хочешь ли, мы пойдем, выполем плевелы. Но Он сказал: нет, чтобы выдергивая плевелы, не повредить вместе с ними и пшеницы. Оставьте расти вместе то и другое до жатвы (Мф.13:24–30). Истинная церковь помнит это, и воздерживается от какого-либо слова исторгающего плевелы из среды пшеницы, чтобы не исторгнуть вместе с ними хотя самого тощего колоса, но колоса пшеницы. Напротив, она благословляет поле Божие молится и просит, чтоб Он не оставлял Своим посещением виноград Свой и утверждал его Своею истиною и благодатию и в надежде молит кротко всех и каждого матерним гласом призывая к истине и благодати Спасителя Христа: приступите к Нему и просветитеся, и лица ваша не постыдятся. Аминь.