День памяти Владыки Николая

13 декабря. В этот день, 30 лет тому назад, в 1961 г. перестало биться сердце доброго и любимого архипастыря Владыки Николая, Митрополита Крутицкого и Коломенского, а для нас, ленинградцев, Николая Петергофского.

Это был необыкновенно любвеобильный, внимательный всем и всегда доступный пастырь, который душу свою отдал за Русскую Православную Церковь, за свою паству, за свою веру.

Много испытаний выпало на его долю. Епископом он стал в самое трудное для Церкви время, в 1922 г. Борьба с обновленчеством, церковные нестроения, тяжелые бытовые условия, ссылка в далекие Зырянские края – все это он пережил в самом начале своего архипастырского служения.

Многие ленинградцы помнят его благоговейные службы в многочисленных еще тогда храмах нашего города, его боговдохновенные проповеди, слушать которые съезжались со всего города. А служил он по преимуществу в самых отдаленных храмах, на окраинах города и в пригородах, так как будучи самым молодым из всех викарных архиереев, получал назначения от Митрополита именно в такие храмы, да и настоятели стремились заполучить на свои праздники именно его, любимого всеми архипастыря. И вот, в тесноте переполненных трамваев, с пересадками, чуть ли не вися на подножках, добирался он до места служения. В лучшем случае удавалось найти извозчика, а еще реже машину. Часто водители, узнав, что надо везти «попа», отказывались это делать. И несмотря ни на что, он был всегда аккуратен, никогда не опаздывал к богослужению, не раздражался и не сетовал. Остряки говорили: «По этим архиерейским часам можно проверять время».

Богослужения Владыка совершал с каким-то особенным вдохновением и своей молитвенностью заражал всех сослужащих и молящихся. А его проповеди заставляли забывать и о времени, и об усталости, их можно было слушать без конца и запоминать надолго.

После литургии Владыка обычно благословлял всех молящихся, которые бесконечной вереницей в течение полутора, двух часов подходили к нему. И каждому он находил приветное слово и дарил ласковую добрую улыбку. Отходили от него сияющие и умиротворенные излучаемой им благодатью. А за всенощной он всех до единого помазывал один, без помощников (тогда не было обычая помазывать в нескольких местах). Особенно любили верующие нашего города благотворительные службы, когда надо было поддержать нуждающийся храм. Приглашали Владыку Николая и хор духовенства под руководством диакона И. Г. Павлова. Собирались лучшие силы священнослужителей. Хор пел великолепно, очень духовно и стройно. И. Г. был прекрасным регентом, а в дни войны ему пришлось быть ректором Ташкентской консерватории. Апостол обычно читал протодиакон Феодор Юдин, поражая всех своей необыкновенной «тягой». Евангелие поручали читать протодиакону Феодору Алфимову, а после чтения Евангелия выходил на проповедь епископ Николай... Говорил он на евангельские темы, связывая их с нашей жизнью, говорил вдохновенно, образно и в то же время очень просто, понятно всем. Слушали его, затаив дыхание.

На выкличку выходил протодиакон Николай Сперанский – высокий стройный красавец с огненным взглядом и царственными манерами.

Эти богослужения собирали массу верующих и были поистине духовным пиром. А были и весьма скромные службы, в какой-нибудь отдаленной церкви, где Владыка служил даже без диакона.

Очень популярны были ночные моления. Об одном из таких ночных молений рассказывает биограф Владыки Николая протоиерей Николай Пасунько: «Кто когда-либо забудет священную ночь Великого поста с 17 на 18 марта 1919 г., когда отец Николай (тогда еще иеромонах) совершал ночное моление с общей исповедью и причащением всех многочисленных богомольцев, которые битком набились в храм, так что и перекреститься было трудно, так было тесно...

Торжественно было богослужение, никто не чувствовал усталости, все были счастливы находиться в столь благодатной атмосфере. Отец Николай произнес в эту ночь двенадцать проповедей (!) О, благодатная ночь! Весь Петергоф еще горячее полюбил своего духовного отца Николая Петергофского!

В общении с пасомыми Владыка был очень прост и доброжелателен. Каждый мог беспрепятственно обратиться к нему по любому вопросу здесь же в храме или придти к нему на прием в Новодевичий монастырь по средам или на его квартиру в Петергофе по пятницам. Никому не было отказа, всех принимал, ободрял добрым словом, советом, просто сочувствием. Он был в курсе всех наших дел и переживаний, как подлинный духовный отец.

В 1940 г. Владыку послали на очень ответственное послушание в Западную Украину – восстанавливать общение Украинской Церкви с Матерью – Русской Православной Церковью.

Велико было горе ленинградской паствы – потерять такого архипастыря было невыносимо горько. Отослали его быстро, не дав проститься с паствой, не приняв во внимание, что мать его, Екатерина Николаевна, находилась на смертном одре. Но монашеское послушание – прежде всего, и Владыка безропотно уехал, оставив умирающую мать и безутешных чад духовных.

Началась война, связь с Владыкой прервалась, ходили слухи о его гибели в прифронтовой полосе и вдруг, сразу после прорыва блокады, окружным путем, по едва-едва восстановленному железнодорожному пути он приехал в Ленинград по делам Чрезвычайной Комиссии по расследованию фашистских зверств. Слух о его прибытии разлетелся по городу, и вот в один прекрасный вечер мы собрались в Преображенском соборе, куда он должен был приехать. Многих уже не было в живых после блокадных страшных дней, но многие и остались в живых – худые, изменившиеся, но бесконечно счастливые от встречи с дорогим Владыкой. Владыка всех узнал, всех обласкал своим отеческим словом, ободрил и вдохновил. Сам он тоже изменился, поседел, осунулся, но был очень оживлен, приветлив и радостен от встречи с нами, с нашим городом.

В последующие годы Владыка несколько раз приезжал в наш город, служил в Никольском и в Троицком соборах, а мы старались хоть редко, хоть проездом побывать в Москве, повидаться и пообщаться с ним, получить его благословение.

И вот теперь, когда он покоится под сводами церкви Смоленской иконы Божией матери, в день его кончины некоторые, теперь уже немногие ленинградцы, стараются посетить его гробницу, помолиться об упокоении его души и попросить его молитв о нас – осиротевших его чадах.

Могила его всегда утопает в живых цветах. Прекрасные белые хризантемы и роскошные розы в красивых индийских вазах украшают белую мраморную гробницу. На аналое, столике, на котором стоит макет Преображенской церкви, сулок посоха – все одето парчовыми, золотыми, вышитыми одеждами. Гробница благоухает розовым маслом. Горят архиерейские свечи, сверкают репиды. У мраморного белого креста с золотым Распятием – хрустальная ваза с цветами. Все блистает и благоухает, а в нише за гробницей – образ св. Николая и витрина с некоторыми наградами и трудами Владыки.

Панихиды в день 13 декабря начинаются с 7.30 утра и почти беспрерывно (с интервалом в 10–15 минут) продолжаются до 17 часов.

В последние годы, когда Святейшим Патриархом стал Алексий II, он лично совершает одну из панихид, сопровождая ее теплым, прочувствованным словом, за что мы все ему бесконечно благодарны, благодарны за его доброе и справедливое отношение к нашему дорогому незабвенному Владыке.

* * *

В первое время после похорон Владыки доступ к его могиле был очень затруднен. Благочинным в это время был архимандрит о. Феодорит. Он очень уважал и любил Владыку Николая, но по должности обязан был выполнять веления «начальства» и не пускать посетителей к дорогой могилке.

Однажды мы, несколько человек из Ленинграда, приехали в Лавру и хотели пройти в усыпальницу Владыки Николая.

Вызвали благочинного о. Феодорита. Он со слезами на глазах объяснил нам, что усыпальницу открывать не разрешают, и что мы можем только через окошечко поклониться дорогой могилке.

Оказывается, незадолго до этого Лавру посетил уполномоченный и был возмущен, что к гробнице Митрополита Николая такое же паломничество, как и к раке преподобного Сергия.

«Что это у вас – два святителя, двое мощей?» – кричал он и запретил доступ на могилу Митрополита Николая.

А в другой раз я проездом оказалась в Лавре. Приехала уже часов в пять вечера, с букетом цветов. О. Феодорит немного меня уже знал, знал, что я из Ленинграда, что я – духовная дочь Владыки Николая, но пустить в усыпальницу отказался.

Сам взял букет, отнес его к могиле дорогого Владыки, сам, по моей просьбе, троекратно земно поклонился дорогому гробу, а я могла поклониться только через окошечко.

Когда в Лавре уничтожались все труды Владыки Николая, в том числе и книга «Русская Православная Церковь», о. Феодорит украдкой вынес в рукаве рясы эту книгу (на французском языке) без обложки и подарил мне. Она до сих пор хранится у меня в таком ободранном виде.

Мария Федоровна Анфимова

Приходят монахи из братии Лавры, приезжают священники, среди них бывший его иподиакон и бывший ленинградский прихожанин. Не все желающие могут послужить, т. к. их слишком много. Некоторым удается послужить только на второй день. Всего в день 13.12 бывает 12 панихид. Стараниями московских почитателей устраивается трапеза – кутья, чай с пирожками, фрукты, конфеты, пряники, печенье и пр. и пр., что очень кстати, т. к. люди все приезжие, а службы беспрерывные, так что и в столовую не сходишь.

В перерывах между панихидами и в конце дня, прихожане – почитатели Владыки Николая, обычно поют трогательные стишки, посвященные его памяти:

Ушел отец наш милосердный,

Ушел в загробный мир от нас,

Закрылся образ его дивный

От наших недостойных глаз.

Ушел молитвенник усердный

В обитель вечную Христа,

Ушел апостол Его верный

Носитель тяжкого креста.

Ушел преславный словотворец

И проповедник Божьих слов,

Ушел наш пастырь-миротворец,

Великий праведник Христов.

Апостол веры вдохновенный,

Любви горячей ко Христу,

Служитель истины смиренный

Ты вел нас к правде и добру.

Прости, великий миротворец,

Прости, духовный наш отец,

За веру нашу ратоборец,

За православие борец.

Прими последнее прощанье,

Наш пастырь близкий, дорогой,

Прими же наше целованье

И помолись за нас, родной.

В день Ангела Владыки – 19 декабря – все опять повторяется, только панихид бывает всего 3 и 2 литии, причем литию или одну панихиду поют студенты МДАиС – поют прекрасно, стройно и молитвенно.

* * *

В дни празднования 1000-летия Крещения Руси в одном из музеев Москвы был выставлен портрет Владыки Николая работы художника Луппова. Портрет огромный (1,70 х 2,70). Владыка стоит в Царских вратах во весь рост с посохом в руках, в полном пасхальном облачении. Лицо вдохновенное и, если смотреть с разных точек, меняет свое выражение. Теперь этот портрет находится в помещении архиерейской гостиницы, в большом зале и занимает всю стену. У портрета всегда живые цветы.

Мария Федоровна Анфимова