Златоуст XX века¹¹

Нам известен целый сонм мучеников и исповедников Русской Православной Церкви этого века и обычно мы связываем время их гонений с именами либо Ленина, либо Сталина (до 1943 года). Но нередко мы забываем, что одним из самых жестоких гонителей, который и по числу уничтожения храмов, и особенно по темпам этого уничтожения, быть может, превзошедший вышеупомянутых «вождей», был пресловутый «свободолюбец» и «либерал» Никита Хрущев. Не кто иной, как этот разоблачитель «культа» в 1962 году заявил в интервью: В 1980-м «я вам покажу по телевизору последнего попа». Не так давно в Москве прошла выставка, посвященная правлению Хрущева, там был устроен специальный раздел «Хрущев как гонитель Церкви», где это хлесткое обещание поместили под его портретом.

Если Ленин начал свою богоборческую деятельность закрытием Троице-Сергиевой Лавры, то Хрущев закрыл в 1959 году Киево-Печерскую Лавру (атеистический музей в нем просуществовал до 1988 года). Из восьми Семинарий, открытых во времена Сталина, осталось только три. Упразднялись целые епархии, как, например, Новгородская. Буквально за пять лет из 7,5 тысяч православных храмов, действовавших на территории СССР, осталось не более 1,5 тысяч! Горели костры из иконостасов. Священники не посылались в лагеря, но увольнялись, становились гражданскими людьми, и такая участь постигала даже епископов... Был подготовлен к закрытию знаменитый Псково-Печерский монастырь, монахов уже готовили к выселению. Такая же угроза нависла и над открытой в годы войны Троице-Сергиевой Лаврой, братию собирались перевести в Ростов, хотя там ни один монастырь не был тогда открыт...

Причем, что характерно – удар, как и при Ленине, наносился только по Православию. Ведь при Ленине некоторое время вполне благожелательно относились практически ко всем вероисповеданиям, кроме Православия. Во многих руководящих статьях приводилась мысль о том, что раскольники, сектанты – «наши союзники». Во всяком случае в хрущевские времена мне не доводилось слышать о закрытии мечетей, синагог, костелов, лютеранских храмов. В этом плане политика Ленина и Хрущева, кстати говоря, также существенно отличалась от сталинской, когда, например, после войны были закрыты все католические монастыри, а все униатские храмы переданы православным.

Вообще Ленин и Хрущев, при всех их внешних различиях очень близки внутренне. Это прежде всего яростные разрушители духовной, да и материальной жизни народа. Вспомним хрущевскую политику по отношению к деревне, добивающую крестьянские хозяйства, внешнеполитические авантюры, разрушение целых родов войск в армии... Одним словом, сатанинскую идею по скорейшему построению «коммунизма» Хрущев проводил по всем направлениям с присущей ему энергией.

Однако, чаша терпения вскоре переполнилась. И что, конечно, не может быть случайностью, смещение «кукурузника» со всех постов произошло на Пленуме ЦК 14 октября 1964 года, причем именно в ночь, когда Русская Православная Церковь отмечает Покров Пресвятой Богородицы! Ведь наша Церковь и является воплощением идеи – Дом Пресвятой Богородицы, причем сам Покров – праздник преимущественно русский национальный. Сам Андрей Юродивый, которому в X веке в Константинополе явилась Пресвятая Богородица, держащая Свой Покров над молящимися в храме, защищая их от врагов видимых и невидимых, был славянином, македонцем. Причем, так торжественно, как у нас на Руси, этот праздник нигде не отмечается, даже в братских Церквях Сербии и Болгарии. Храмов в честь Покрова в России – бесчисленное множество...

Тема хрущевских гонений неразрывно связана с именем великого святителя Русской Православной Церкви митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича), о котором и хотелось бы рассказать. По национальности он был белорус, его отец служил настоятелем Ковенского кафедрального собора. Этот храм и сейчас стоит в Ковно (Каунасе), но в начале 1920-х годов он был превращен в костел. Что интересно, роспись стен осталась прежней, над органом и сейчас находятся изображения Преподобного Сергия Радонежского и Святителя Алексия, митрополита Московского и Всея Руси... В начале века это был гигантский для западнорусского края собор.

Юноша (в миру Борис Дорофеевич Ярушевич) с детства проявлял незаурядные способности к математике. Еще когда он заканчивал гимназию в Ковно, всех поражало его уникальное дарование. Протоиерей Дорофей хотя и желал, чтобы сын наследовал священство, сдался перед уговорами и отдал сына на математический факультет Петербургского университета. Однако, молодой Борис не пошел по пути, который ему предсказывали. Закончив, причем с блестящими успехами, первый курс университета, он поступает в Петербургскую Духовную Академию, экстерном сдав экзамены за Семинарию. По окончании курса Академии он принимает монашество с именем в честь Святителя и Чудотворца Николая. Вот эти решительность, бесстрашие и ярко выраженное волевое начало были свойственны Владыке от начала его жизни и до конца, когда он единственным из всех русских святителей открыто выступил против хрущевских гонений.

После пострига молодой иеромонах сразу же взял на себя нелегкую миссию быть полковым священником, причем ему было назначено особого рода послушание – исповедывать умирающих солдат. Видно, уже тогда проявлялось его особого рода духовное дарование, необыкновенное чуткое отношение к людям. Отец Николай также писал проповеди для журнала «Колокол», предназначавшегося для солдат. В 1915 году была напечатана проповедь «Испытание любви». В ней говорилось о том испытании, которым Господь испытывает человека, насколько он любит своего ближнего, защищая от врагов свою Родину, свою Церковь...

Перед самой революцией был опубликован еще один труд о. Николая – фундаментальное монографическое исследование «Церковный суд в России до издания Соборного Уложения царя Алексия Михайловича». Это была настолько серьезная работа в области юриспруденции, что даже когда в 1936 году было выпущено библиографическое пособие по истории СССР феодального периода, на одном из самых почетных мест в ней помещалось имя Николая (Ярушевича), которого при изучении истории русского права просто нельзя было обойти.

Нелегко, как и для всей нашей Церкви, сложилась судьба архимандрита, а с 1922 года епископа Петергофского, викария Петроградской епархии Николая в послереволюционное время.

В Петрограде он служил в разных храмах, число которых в целом городе таяло ото дня ко дню. Именно здесь, в былой столице, находился центр «обновленчества». Петербургскую Духовную Академию закончил и его глава протоиерей Александр Введенский. Что характерно, когда он сдавал с блеском вступительные экзамены, ректор пригласил поступающего с выраженным иудейским обликом к себе и спрашивал – нет, вы честно скажите, что вам нужно от Русской Церкви?.. В то время, перед первой мировой войной, приветствовалось крещение евреев, крестным отцом Введенского в Витебске был чуть ли не вице-губернатор. Очень талантливый, красноречивый человек, Введенский нашел в части петербургского общества стремление как-то «оживить» Церковь, снять какие-то показавшиеся стеснительными ограничения. В то время и будущий Патриарх Сергий был председателем известных религиозно-философских собраний. Однако у таких церковных деятелей, как Александр Введенский, это доходило до того, что он, например, терпеть не мог, когда его называли Ваше преосвященство, он просил называть себя по имени-отчеству... Причем был он, как признают очевидцы, великолепным, широко эрудированным проповедником... Оставшимся, однако, как показало время, в сравнении с епископом Николаем не более, чем крикливым комедиантом.

Владыке Николаю в те годы как казненный большевиками и ныне канонизированный Святитель Вениамин (см. «Слово» №5, 1991), так и его последователи поручали самые трудные задачи – будь то борьба с «обновленчеством» или, напротив, с раскольниками справа, в частности иосифлянцами, которые не смогли понять ни позиции Патриарха Тихона в его последние годы, ни тем более линии Митрополита, а затем Патриарха Сергия, которые оказались единственно верными...

Епископ Николай устраивал много полемических встреч со сторонниками по-своему очень честного и сугубо церковного митрополита Иосифа. Мне, в частности, об этом много рассказывала ныне покойная Мария Вениаминовна Юдина, известнейшая, быть может, лучшая в России пианистка. Она сама принадлежала к иосифлянскому расколу, но благодаря Владыке Николаю вернулась в Святую Церковь... У меня нет сведений о том, был ли репрессирован владыка в 20–30-е годы. Это не исключено, но об этом, как о многом другом, документальных данных пока нет. Сам он не говорил об этом никогда (1923–26 гг. Усть-Колом).

Уже тогда епископ Николай был очень близок духовно с Митрополитом Алексием (Симанским), Патриархом в 1945–1970 годах. Они стали своего рода тандемом, без каких-либо уклонений проводя линию Патриарха Сергия по спасению нашей Церкви. Это были истинные адаманты веры... На Владыку Николая Митрополитом Алексием была возложена обязанность возглавить сразу две епархии – Новгородскую и Псковскую, которые были буквально разгромлены, в них оставалось не более нескольких действующих храмов. Остальные открылись только во время немецкой оккупации, а Сталин затем ни одного из открытых немцами уже не закрывал...

Непростая миссия была возложена и ранее на Архиепископа Николая в 1939 году, когда к Советскому Союзу присоединились Западные Украина и Белоруссия. Число храмов в Русской Православной Церкви сразу выросло в пять раз. Предстояло соединить с РПЦ верующих этих земель, которые после жестоких гонений на Православие со стороны польских властей с опаской относились и к советскому правительству, зная, что творилось в СССР. Надо сказать, перемены для них в целом оказались благими. Можно сказать, что 1943 год, год резких перемен в отношении к Церкви, был предрешен 1939 годом: уже тогда ни одного православного храма и монастыря (в отличие от католических) Сталин не закрыл. Именно тогда он, по всей видимости, задумал и уничтожение униатства.

Владыка Николай стал епископом Луцким и Волынским, а затем Экзархом Украины, Митрополитом Киевским и Галицким. Хотя в самом Киеве перед войной не оставалось ни одного действующего храма. Был, впрочем, один незакрытый, на кладбище, но без священника...

Во время войны Митрополит Сергий назначил Николая Митрополитом Крутицким и Коломенским, что еще с XVI века означало стать как бы правой рукой Патриарха. И с этим послушанием Владыка справился. Когда осенью 1941 года были эвакуированы в Ульяновск возглавители всех конфессий (интересно, что Митрополита Сергия, который был очень болен и ослаб после нескольких отсидок в Лубянской тюрьме, поместили в одном купе с А. Введенским и главой старообрядцев), Митрополит Николай все время оставался в осажденной Москве, категорически отказавшись от эвакуации даже в середине октября, когда город буквально висел на волоске... Митрополит Алексий, в свою очередь, не покидал Ленинград ни одного дня блокады.

Кафедрой Митрополита Николая стала Преображенская церковь. По названию этой церкви, кстати говоря, получили название село Преображенское и знаменитый петровский Преображенский полк. Основной престол был освящен в честь Преображения Господня, правый придел – в честь Александра Невского, левый – в честь Петра и Павла. Каждое воскресенье Митрополит служил в этом храме, вдохновенно проповедовал. В то время, с 1957 по 1961 годы, я не пропускал ни одного богослужения Владыки, мне довелось неоднократно подходить к нему под благословение, задавать вопросы и получать ответы. Я слышал многих блестящих проповедников нашей Церкви, но никого поставить на один уровень с Митрополитом Николаем не могу. И это не только мое мнение. В его всегда богословски содержательных, чрезвычайно по-человечески эмоциональных проповедях равнодушно не звучало ни одно слово...

Начиная с 1944 года, после разрешения Церкви вести издательскую деятельность, проповеди Митрополита Николая начали записывать, собирать, с 1947 по 1957 гг. вышло четыре тома «Слов и речей» Владыки. Тираж всех церковных изданий тех лет был очень не велик, а во времена хрущевских гонений эти книги вообще надолго убрали в спецхран. Сама Преображенская церковь была в 1963 году, несмотря на клятвенные заверения властей перед собравшимися у храма прихожанами, уничтожена за одну ночь. Уцелел только иконостас, хранящийся в храме Архангела Гавриила (Меньшикова башня).

Конечно, далеко не все проповеди были опубликованы, ведь то, что Владыка произносил начиная с 1960 года, было резко антихрущевским, открыто направлено против гонений. В одной из последних проповедей Митрополит Николай говорил следующее: «Сегодня вы читали в газете «Правда» (а как известно, эта газета никогда правды не писала) хулу на Святую Церковь... Я говорю с этого амвона со всей ответственностью, что эта газета пишет ложь. Хулу на Святую Церковь возносили всегда...» Говорилось это в переполненном храме, почти в центре Москвы, на престольный праздник...

После войны Митрополит Николай возглавил два ключевых отдела Московской Патриархии – издательский и внешних сношений. Патриарх Алексий под совершенно категорическим давлением властей вынужден был сместить его с этих должностей в 1960 году, а в начале следующего года уволить на покой. Все обращения Святейшего с просьбой о приеме у Хрущева остались без внимания... Я был хорошо знаком впоследствии с тогдашним секретарем патриарха Даниилом Андреевичем Остановим. Мне показывали перекидной календарь Святейшего с его репликами на хрущевские гонения, они очень выразительные и, я бы сказал, несдержанные... Но сделать он ничего не мог...

Владыка всегда оставался настолько внутренне деятельным, что такая отставка сразу надломила его здоровье. Выглядел он так, будто только что перенес тяжкую болезнь. Духовно он не был сломлен, но физически очень сдал, и чувствовалось, что держится он только силой своей воли. Незначительная простуда свела его в могилу... Это произошло 13 декабря 1961 года. Похоронен Владыка в подклете Смоленского храма в Троице-Сергиевой Лавре. Все оставшееся после него имущество составили книги, большей частью по математике и медицине.

Перед смертью Митрополит Николай лежал в Боткинской больнице. Просил он через председателя Совета по делам религии Куроедова только об одном: чтобы к нему допустили священника, чтобы позволили исповедаться и причаститься Святых Таин. Куроедов связался с Хрущевым, тот категорически отказал. Владыка чувствовал приближение смерти... Последние дни его жизни напоминают жития святых древнего, да и не столь древнего времени. Оказалось, что санитарка, которая убирала палату, была прихожанкой церкви Всех Святых на Соколе и, конечно, знала Владыку, которого обожала вся православная Москва. Она попита к настоятелю своего храма, сказала, что Владыка Николай мучается от того, что не может приобщиться Святых Таин, что священника к нему безусловно не пустят...

Настоятель храма положил Святые Дары в больничный судок для пищи и велел передать Владыке, что грехи отпускает без исповеди. Старушка-санитарка отнесла Дары в больницу, и Митрополит Николай за два дня до смерти благоговейно причастился Святых Христовых Таин, исповедавшись перед иконой, которая была у него в палате...

Схожая история случилась в XVIH веке в Греции, где в одном из храмов покоятся мощи Святого праведного Иоанна Русского. Он был солдатом петровской армии, попал в турецкий плен в 1711 году во время неудачного Прутского похода и был продан в рабство.

Турецкий землевладелец, купивший раба на невольничьем рынке, сделал его управляющим своим хозяйством, так как нередко невольники-христиане по своему интеллекту и образованности стояли выше хозяев-турок. Более того, хозяин пожелал завещать Иоанну свое имущество в случае принятия тем ислама, но получил твердый отказ. Оскорбленный мусульманин запретил рабу ходить в греческий православный храм. Иоанн ночью подходил к церкви и стоял на коленях, молясь у закрытых ворот... Перед смертью он умолял хозяина допустить к нему священника для причащения, но согласия не добился. Тогда один из рабов-греков пришел к священнику и тот, выпилив из яблока сердцевину, вложил туда Тело и Кровь Господню. Этим плодом и причастился Иоанн Русский... Его похоронили под камнем, истертым его коленями, у которого происходили исцеления и чудотворения.

Интересно, что канонизирован Русской Православной Церковью Иоанн Русский был в 1961 году, то есть в самый разгар хрущевских гонений... В определении Патриарха и Священного Синода говорится о том, что пример Святого Иоанна Русского показывает, что сохранять верность и преданность Святому Православию можно, несмотря на все внешние враждебные тому обстоятельства...

Думается, что судьба Митрополита Николая – один из ответов тем, кто продолжает хулить трагический и славный путь Русской Православной Церкви, устоявшей в XX веке перед небывалым натиском «князя мира сего».

Александр Рогов

Журн. «Слово». №1–6, 1994.