Духовное лицо в звании третейского судьи

Источник

Содержание

I. Духовное лицо в звании третейского судьи в древней христианской церкви II. Духовное лицо в звании третейского судьи в древней Руси III. Возможность и желательность действовали духовного лица в звании третейского судьи в настоящее время  

 

Судя по газетным известиям и толкам в настоящее время в подлежащих высших сферах устремлено усиленное внимание и производятся работы по части радикального усовершенствования положения о крестьянах во всех отношениях. Имеется в виду усовершение волостной администрации и волостного суда; имеется в виду и улучшение самого так сказать корня крестьянской бытовой жизни – гражданского права крестьян, т. е. регулирование права семейственнаго, имущественнаго, права наследования по закону и по завещанию. Ибо в этом отношении в нашем отечестве наблюдается достопримечательный факт, что наши так назыв. гражданские законы т. е. X том свода имеют силу только для меньшинства подданных: большинство же их – крестьянское сословие управляется обычным правом, во многих отношениях резко отступающим от законодательства X тома. Отсюда в действительной жизни нередки случаи постановления волостными судами таких решений и приговоров, предкоторыми представитель государственной гражданской юстиции становится в решительное недоумение: ибо пред его кодексом – X томом – эти решения и приговоры совсем беззаконны, но в свою очередь и его перерешение, основанное на точном смысле статей X тома, в глазах волостного суда и крестьянского общества является совершенно несправедливым, и «мирскому“ умопредставлению решительно непонятным....

В каком направлении последует так жизненно необходимая реорганизация крестьянского положения – судить о том не нам.

Позволительно думать, однакоже, что веками создававшееся фактическое положение дел едва-ли в силах привести к желанной юридической норме одним актом преобразования какая угодно человеческая мудрость. История права, покрайней мере, свидетельствует, что в подобные переходные эпохи строгая последовательность права (jus strictum) всегда давала место компромиссу. Установляя напр. строго определенную организацию суда, точно определенные формы и формулы процесса, укладывая в категорическия положения или статьи уложения самое материальное право, напр, право собственности, наследования, даже уголовное право, государственная политика допускала наряду с этою униформою судоустройства, права и процесса совершенно свободные формы того, другого и третьяго. Таковы формы древнеримского arbitrium, compromissum, нашего третейского суда и мировых учреждений. Эти формы допускались в качестве вспомогательных формам строгого права. Они известны более или менее. Но мы не уверены, известен-ли нашему просвещенному обществу и в особенности лицам принимающим близко к сердцу и так или иначе заинтересованным и прикосновенным к интересам крестьянского положения, тот исторический факт что некогда великую службу служило обществу в вышеуказанные переходные эпохи правообразования духовное лицо христианской церкви в сане епископа и в сане пресвитера или «священника» по нынешней терминологии.

Нам именно думается, что и современный нам «батюшка» или сельский приходский священник в звании третейского судьи сослужил бы не малую службу в сфере волостной, крестьянской юстиции, став рядом в качестве помощника, с органом государственной юстиции – земским начальником, судьею и проч., а также и волостным судом, как в настоящем его виде, так и в том, который он получит но имеющем быть преобразовании.

В какой мере наше указание на этот исторический факт окажется пригодным для практического применения его к потребностям настоящаго, – суд об этом, должен быть, конечно, впереди и, быть может, – дело совсем не наше. Но представить его для соображений, просто как факт исторический, почитаем делом не излишним и благовременным.

I. Духовное лицо в звании третейского судьи в древней христианской церкви

С применением формы третейского суда (в обширном смысле) в среде христианского общества мы встречаемся еще на первых страницах церковной истории.

В 1-м послании к Коринфянам Апостол Павел писал следующее: «Как смеет кто у вас, имея дело (="вещь“ тяжба=πραγμα) с другим («ко иному“= προϛ τονξτερον=иск к другому) судиться у нечестивых, а не у святых? (Ст. 1, гл. VI)...

«А вы, когда имеете житейския тяжбы, поставляете (-посаждаете=χαθίζετε) своими судьями ничего не значущих в церкви. К стыду вашему говорю: не ужели нет между вами ни одного разумного («мудр ни един“= ούδεις σοφός), который мог бы разсудить между братьями своими? Но брат с братом судится и при том пред неверными. И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы (χρίματα) между собою“. (ст. 4 – 7).

Кажется сомнению подлежать не может, что в этом наставлении Апостола имеется в виду именно третейский суд – единоличный, как вполне заменяющий римско-гражданский, языческий трибунал. Апостол находит вполне возможным и законным, чтобы тяжебное между христианами дело решал один мудрый христианин, конечно, избранный на то обеими тяжущимися сторонами. Arbitrium – третейский суд – в различных его формах у римлян был весьма распространенным способом решения тяжеб, вполне дозволенным законом, особенно в простейшей его форме – форме простого соглашения между сторонами1.

Наставление Апостола о применении этого способа к решению между христианами тяжеб с целию уклонения от языческих трибуналов, во многих отношениях неудобных для христиан, имело важное значение для последующего времени, именно относительно определения подсудности епископского суда (episcopalis audientia). Уже в века гонений – тяжебные дела между христианами входили в сферу дел, которые разсматривал и решал епископ на своем церковном трибунале и это делал, опираясь именно на разсматриваемую заповедь Апостола.

Так именно освещает пред нами это явление памятник быта христиан первых веков – Апостольския Постановления: «прекрасная похвала христианину – читаем здесь – ни с кем не иметь дел2, а если-бы почьему возбуждению или искушению случилось у кого дело; то пусть постарается прекратить его, хотя бы и надлежало понести от этого какой либо урон, и да не идет он на судилище языческое. И вы не терпите, чтобы о делах ваших судили начальники мирские: ибо чрез них диавол причиняет рабом Божиим хлопоты и возбуждает укоризну, будто, мы не имеем ни одного мудраго, который мог бы разсудить враждующих, или разрешать тяжбы3. Язычники не должны знать происходящих между вамп раздоров и вы не принимайте в свидетельство против себя неверующих и не судитесь у них и ничем не будьте должны им относительно подати или страха4), но отдавайте Кесарево Кесарю, а Божие Богу, как то: подать пли кинсон, или дидрахму, как и Господь наш, дав статир, избавился от докуки. Итак избери лучше понести урон и старайся о том, что клонится к миру не только с братиями, но и с неверующими: ибо понесши какой либо урон в житейском, ты как богочестивый и живущий по заповеди Христовой, но потерпишь никакого вреда в божественном. Если же какую тяжбу имеют между собою – чего да не будет! – братия: то вы, предстоятели, должны уразуметь из сего, что таковые совершают дело не братий о Господе, но лучше, неприязненных врагов. И если один из них окажется мягким, тихим чадом света, а другой жестоким, дерзким, любо стяжательным: то сей, по дознании, что он таков, да будет подвергнут епитимии и отлучен и понесет наказание братоненавистничества, потом, если переменится, да будет принят, и таким образом, быв уцеломудрены, облегчат они судилища ваши. Надлежит также, что бы оскорбления, причиненные друг другу, прощали, – и не судии, но сами те, кои имеют их у себя, как обявил Господь, когда спрошен быв мною Петром: если согрешит против меня брат мой сколько раз прощать ему – до семи ли раз? – сказал: не говорю тебе до семи но до седьмижды семидесяти раз. “ Воистину хочет Господь, чтобы так вели себя ученики Его и чтобы никогда ничего не имели ни против кого, как то: ни но умеренного гнева, ни чрезмерной запальчивости, ни несправедливого пожелания, ни непримиримой ненависти. Итак, кто гневается, тех соединяйте в дружбу, кто враждует, тех приводите в единомыслие, потому что Господь говорит: блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиями“,

«Судилища ваши да бывают во второй день после субботы, чтобы, если окажется противоречие вашему мнению, вы, имея досуг – до субботы, возмогли исправить противоречие и в день Господень примирить несогласных между собою. На судилище же пусть присутствуют с вами и диаконы и пресвитеры, судя как люди божии с справедливостию и пе лицеприятно. Когда же придет, как и закон говорит (Второз, XIX, 17), то и другое лицо, у которых есть тяжба то каждое пусть станет посреди судебного места и вы, выслушав их, праведно выньте жребии, стараясь сделать ихт. обоих друзьями, прежде мнения епископа, чтобы суд против согрешившого не сделался гласным, потому что епископ и на судилище имеет одобрителен и свидетелем суда Христа Божия“5.

Что в церковносудебной практике обычный гражданский третейский суд принял форму нравственно примирительнаго, посреднически мирового или совестного суда – это весьма естественно и может быть благодаря этому превращению он не только не потерял своего места в церковном трибунале последующих эпох, но еще и окреп в значении своем, хотя повод к возникновению его в церкви, выраженный Апостолом, уже не существовал, т. е. когда и гражданские суды уже перестали быть языческими.

Греко-римские (христианские) императоры поддерживали и иногда энергически силу решений этих третейских судов духовных лиц по делам гражданским. Так уже Константин Великии, пословам Созомена, постановил закон по которому тяжущиеся, если пожелают, могут обращаться к суду епископов, и решение последних должно почитаться на равне с решением императора (т. е. недопускающим апелляции); а начальники провинций и их чиновники должны приводить в исполнение таковые решения6.

Аркадий и Гонорий в 388 г. постановили такой закон: «Если какие (тяжущиеся) пожелают вести тяжбу (litigare) по согласию у предстоятеля священного закона: то не препятствуются, но да испрашивают суд онаго, там пребывающого (т. е. местного епископа), в гражданском именно деле по праву добровольно избранного арбитра (in civili duntaxat negotio more arbitri sponte). Ибо нельзя и не должно идти против тех, которые решились лучше согласиться с решением названного изследователя, чем к какому добровольно пришли бы“7.

Императоры Гонорий и Феодосий (408 г.) постановили «епископский суд (episcopalis audientia) да будет действительным для всех, которые решились быть судимыми у священников (qui se audiri а sacerdotibus elegerint), и повелеваем оказывать суждению (judicationi) оных таковое же уважение, каковое необходимо оказывать (deferri) вашим властям (vestris potestatibus), на которые не допускается апелляции. И дабы епископский суд (cognitio) не оставался бездейственным – судьи обязательно (perofficia) присоединят к решению – исполнение (definitioni executio tribnatur)8.

Эти законы, с такою решительностию утверждающие силу решений третейского епископского суда, вошли в Юстиниа нов кодекс и этим надолго в Византии упрочили свое значение9.

Мы не будем разсматривать вопроса о том, как применялось право третейского суда духовными лицами, определяемое грекоримским законодательством: для настоящого времени последнее имеет только историческое значение. Подсудность, условия и способ производства и сила решений третейского суда определяются у нас собственным законодательством, которое впоследствии мы и разсмотрим. Мы ограничимся в настоящем случае лишь доказательствами следующих положений: 1) Третейский суд имел весьма широкое применение в церковном судопроизводстве в Византии; 2) право духовных лиц производить оный почиталось Апостольским правом.

О широте применения права производства третейского суда духовными лицами могут свидетельствовать прежде всего некоторые историческия данныя.

Так, Бл. Августин об Амвросии Медиоланском в «Исповеди“ своей повествует, между прочим, и о том, что не смотря на сильное желание свое беседовать с епископом Амвросием, он никак не мог этого достигнуть: «потому что отягчали его толпы народа со своими мирскими тяжбами, которые он ревностно старался уладить и я, таким образом, не мог открыть ему своих сомнений»10.

И о самом себе, как епископе Бл. Августин говорит следующее: «Взгляните на труды, которыми мы, епископы, так обременены, что иногда от них и телесно страдаем, и обратите внимание на господствующий теперь обычай в церкви, на служение которой мы назначены, вследствие которого нам не остается нисколько времени для рукоделия. С спокойною совестию призываю я во свидетельство Господа Иисуса, что я с большею охотою посвятил бы рукоделию все назначенные для того часы, как это положено в хорошо устроенных монастырях, чем терпеть столько» безпокойств от запутанных тяжб других людей, которые я должен или решить законным образом, или уладить добровольным полюбовным соглашением. Но эти труды налагает на нас Апостол (ссылка на 1 Кор. гл. YI, ст. 1 – 7) и не по своей воле, но поволе Того, Который говорил через него“11.

Но не епископы только несли звание третейских судей по тяжебным делам, – как это повидимому следует из представленных данных, но и клирики нисших степеней. Так историк Сократ о епископе Троадском Сильване (Y в.) повествует следующее: «Заметив, что клирики извлекают себе пользу из споров людей тяжущихся, он никого из клира не назначал уже в судьи, но взяв от тяжущихся прошения, призывал кого либо из верных мирян, о ком знал как о человеке правдолюбивом и поручив ему выслушать дело, прекращал спор между тяжущимися. Через это именно снискал он себе у всех величайшую славу»12 .

Без сомнения к епископу Сильвану обращались с своими гражданскими тяжбами мирские люди, как к арбитру, и он поручал на него возлагаемое тяжущимися это право арбитра (третейского судьи) кому либо из своих клириков или мирян.

Мы не имеем под руками частных исторических примеров приложения третейского судебного права клириками по непосредственному уполномочению их со стороны тяжущихся. Но этот недостаток вполне вознаграждается свидетельствами общого характера, какия дает законодательство каноническое по этому предмету.

Так, среди правил Карфагенского собора мы встречаем открывок из деяний Карфагенского собора 401 года, содержащий следующее предположение собора.

«Подобает просити благочестивейших царей да благоволят узаконити и сие: аще некоторые пожелают по какому либо делу имети суд в церкви, по праву Апостольскому, принадлежащему церквам, и, может быть, решением клириков одна сторона будет недовольна: то да не будет позволено призывати в суд к свидетельству того клирика, который прежде сие самое дело разсматривал, или при разсмотрении оного присутствовал: и даже никто из домашних лица церковного да не вводится в суд с обязанностью свидетельствовати13.

«Настоящее правило – гов. Вальсамон – не есть предписание, а только предположение о том, как об этом должно быть представлено царям; указа же (царского не последовало)14.

Это предположение собора свидетельствует, что исправление клириками звания третейских судей было явлением вемьма обыкновенным.

И это свидетельство канонического законодательства не единственное. Напротив, мы встречаем здесь то интересное явление, что выбор судей самими тяжущимися допускается даже не по гражданским, а и по церковным делам. Единственным ограничением для действование этого правила служит требование, чтобы на такой выбор было дано соизволение компетентного суда, т. е. епархиального епископа, – если идет дело о суде клирика с клириком, – или собора, – если идет дело о суде над епископом.

Так классическое в этом отношении правило, т. е. установлающее общую норму церковного судоустройства, IV-го Вселенского собора 9-е гласит: «аще который клирик с клириком же имеет судное дело: да не оставляет своего епископа и да не перебегает к светским судилищам; но сперва да производит свое дело у своего епископа, или, по изволению того же епископа, избранные обоими сторонами да составят суд»15.

В правилах Карфагенского собора мы встречаем следующий интересный отрывок из деяний Карфагенского собора 407 года: «Маврентий епископ рек: прошу да назначатся судиями святейший старец (т. е. епископ) Ксантипп, святейший Августин, Флорентин, Феосий, Сампсихий, Секунд и Посидий; повелите, чтобы сие определено было для меня. Святый собор согласился на назначение просимых судей; прочих же судей нужных в дополнение узаконенного числа16, старец Ксантипп предоставит избраги самим старцам новые Германии»17.

Издатели «книги правил» присоединили к настоящему правилу следующую схолию.

«По жалобе старцев Новые Германии на епископа Маврентия, он предстал собору для суда, а обвинители не явились. Собор признал их достойными осуждения: но по кротости церковной, не произнеся онаго, назначил,суд в, области, к которой принадлежит епископ. Посему частному делу собор изрекает правило, показывающее образ составления суда над епископом,

В правиле 107 (96) Карафгенского собора установляется положение, что нарешение третейского суда, когда он действует в качестве второй, высшей инстанции, апелляции не допускается. «Аще случится перенесение дела в высший суд и не довольный первым решением изберет судей, купно же с ним и тот, против которого требует он нового суда: то после сего никоторому из них да не будет позволено перенесение дела в иный, суд». Для доказательства того высокого значения, каким в Византии пользоваься приговор третейского суда, состоявшого из духовных лиц, представляем следующее разсуждение Аристина, пользовавшагося замечательною репутацией» судьи в церковной и гражданской сферах: «Гражданский закон – говорит он в комментарии к настоящему правилу – так разсуждает о третейских судьях, что третейский суд составляется не иначе, как если каждый из судящихся предварительно представит залог в том, что если один из них не останется при решении избранного им судьи, то он должен потерять этот залог в пользу другаго, принимающого рещение; ибо ни одна из сторон не будет принуждаема к принятию решения, напротив это остается в их власти. Поэтому и право перенесения дела в новый суд не имеет места по отношению к третейскому приговору, так как и без перенесения дела в новый суд недовольный может отказаться от него, потерявши только залог. Но закон прибавляет, что обыкновенный судья для сторон, который может судить их в силу своей власти, не бывает третейским судьею. А каноны не то постановляют об. избранных судьях, но предписывают, что если тяжущиеся епископы или клирики изберут кого из епископов в качестве третейских судей и пожелают судиться у них, то подвергшийся осуждению уже не может быть уважен, если останется недоволен решением, но должен и против воли подчиниться ему; причина же, по которой, как мы думаем, недоволяется искать пересмотра решению таких судей, указана нами в толковании на 15 (16) правило настоящого собора“. А в этим толковании Аристин говорит следующее: «Кто, быв предан суду епископов и осужден ими, подаст отзыв к высшим церковным судьям, и успеет переменить решение их, то это не должно навлекать никакого нарекания на тех церковных судей, приговор которых изменяется, если только они не будут обличены в том, что производили суд по страсти, по вражде, или по при страстию, или по какому нибудь угождению. Те обвиняемые епископы, или клирики, которые изберут себе церковных судей и пожелают у них судиться, хотя бы число их было менее двенадцати епископов, в случае обвинения епископов, и менее семи, или четырех при обвинении пресвитеров и диаконов, как мы писали в 12 правиле настоящого собора, осужденные не должны подавать отзыва против их суда; ибо отзыв исправляет неискусство, или не справедливость судьи, но каким образом выбравший сам себе церковных судей, которых признал безукоризненными и по разуму и по жизни, будет допущен говорить, что он сужден ими неискусно, или несправедливо и наводить как бы некоторое нарекание на священных мужей, якобы осужденных им“.

Как мы видели выше, отцы и учители Церкви смотрели на исполнение обязанности третейского судьи духовным лицом, как на долг налагаемый на него Апостолом, (бл. Августин) или даже как на право по праву Апостольскому принадлежащее церквам (Каре. соб. прав. 70).

Этот последний взгляд выражают и канонисты-толкователи XII века Зонара и Вальсамон. В толковании к сейчас указанному правилу они говорят: «Отцы желают сделать представление царям о том – говорит первый – чтобы, если состоящие в церкви, т. е. вчиненные в церковном клире будут вести какую либо тяжбу, дело по-апостольскому праву, принадлежащему церквам, то есть определенному, заповеданному им, другими словами: если начнут судиться в церкви (о чем и божественный апостол Павел в послании к Коринфянам говорит: смеет ли кто от вас вещь имея ко иному, судитися от не праведных, а не от святых 1Кор. VI, 1, значит выражение: по апостольскому праву, принадлежащему церквам» указывает на прямое постановление апостола) – итак если клирики, говорит собор, будут судиться в церкви и одна сторона останется недовольною решением судивших, т. е. приговором, пресекающим тяжбу, то не должно быть дозволяемо которой либо из сторон привлекать в апелляционное судилище для свидетельсва того, кто прежде су‘ дил дело, или кто присутствовал на суде.»

«Некоторые клирики – гов. Вальсамон – судившие церковное (!)18 дело по апостольскому праву, то есть согласно с апостольским изречением: смеет ли кто от вас, вещь имея ко иному судиться от неправедных, а не от святых, или присутствовавшие при церковном суде, бывали привлекаемы недовольною стороною из судившихся к апелляционному судье для свидетельства. Отцы собора нашли нужным представить об этом царям, дабы они определили, чтобы никогда ничего такого не было.»

Таким образом в обоих толкованиях утверждается, как общепринятая истина, что право клириков на совершение третейского суда есть «апостольское право“ и зиждется именно на указанном изречении Ап. Павла к Коринфянам.

В XIV в. знаменитый М. Властарь представил это апостольское право клириков в-следующей структуре:

«Об избранных судиях.19 В Правило 96 (107,) собора Карфагенского говорит: аще недовольный первым решением изберет судей, купно же с ним и тот, против которого он требует нового суда, то после сего пи которому из них да не будет позволено перенесение дела в иный суд; ибо если имеющие между собою тяжбу по общему согласию изберут судей, то не позволяется им апеллировать против решения от них постановленнаго. Тоже самое определяет и 122 е (136) правило и не повинующихся повелевает отлучать.»

«Законы (гражданские): Избранный судья решает по своему усмотрению и претору нет дела До его решения.»

«Будет ли решение избранного судьи справедливо, или несправедливо, оно все цело остается в силе.»

«Обжалование приговора избранного судьи да не приносит пользы (аппеллнрующему)».

«Избранный суд построяется по подобию ординарного суда и допускается для окончания тяжбы (Dig. IV, t. VIII, I 1.) против избранного суда не допускаетея возражения (non nasci exceptionem), но только взыскание пени» (Ibid. 1. 2).»

«Если избранных судей двое и они разногласят, то должны пригласить кого либо третьяго и остановиться нм его мнении.»

«Избранный судья установляется не присягою, по пенею, назначаемою судящимися, которые и должны или псполнить решение, или отдать пеню, какую обе стороны по согласию назначили.»20

Так прочно укреплено было в Византии законодательством церковным и государственным за духовными лицами право производить третейский суд по гражданским тяжбам.

Теперь обратимся к свидетельствам древнерусского права по данному предмету.

II. Духовное лицо в звании третейского судьи в древней Руси

О действовапии духовных лиц древней Руси в звании третейских судей наш известный историк древнерусского права К. А. Неволин в свое время высказался так: «История представляет нам не много случаев, в которых архиереи действовали как посредники, добровольно избранные сторонами для решения их спора или тяжбы При том же эти случаи, принадлежащие XIV и ХV столетиям, относятся к решению споров между князьями. Но эти случаи показывают, что способ решать гражданския распри, прибегая к посредническому суду епископов не был у нась не известен. На тоже указывает совершенное сходство существовавших у пас прежде обрядов суда третейского с теми, которые были приняты для него в Греции21. Проводником начал Грекоримского законодательства в Русское в настоящем случае легко могли быть третейские суды, которые принимало на себя духовенство но делам, волею спорящих сторон решению его предоставленным»22

Это было высказано в 1859 г.

Вдумываясь в эти слова, легко приметить некоторую двойственность в воззрениях высказавшаго: с одной стороны он указывает на бедность исторических свидетельств о случаях применения духовными лицами третейского суда, с другой категорически заявляет, что духовенство своею практикою третейского суда именно и было проводником грекоримского о нем законодательства в наше отечественное.

С подобною же двойственностью воззрении о действовали в древней Руси третейского суда вообще высказался несколько ранее А. Вицын в своей специальной монографии по этому предмету23.

,Из памятников отечественной старины – говор. он – усматриваем, что уже в XVI, XV и XIV столетиях предки наши судились пред третьими. Но на XIV столетии и прекращаются свидетельства истории; далее встарь нейдут они. «А чего ми будет искати на твоих боярех, или чего искали тобе на моих боярех, нам отослали от собе по боярину, те тому учинят исправу, а ци о какови деле сопрутся, ехати им на третий, кого себе изберут, тамо ехав перемолвятся», – вот древнейшее (сколько я знаю) известие о третейском суде, сохранившееся до нас в договорной грамоте Б. К. Димитрия Ивановича Донского с князем Серпуховским Владимиром Андреевичем Храбрым. (1362) Некоторые изследователи нашего древняго юридического быта видят еще посредников в 12 человеках, упоминаемых в одной статье24 Русской правды и высказывают с большею пли меньшею уверенностью различные предположения о порядке выбора этих посредников, роде дел, подлежавших разбирательству и т. д. Но все эти предположения нисколько не подкрепляются самою статьею Русской правды, как не подкрепляются и никаким другим положительным указанием, а только может быть. Потому, не отвергая возможности, что 12 мужей действительно были посредники, избиравшиеся каждый раз тяжущимися дня решения их спора (а если присяжные?), мы не можем положительно говорить о них, как о третейских судьях, и в темной статье краткой Правды видеть свидетельство о существовании третейского суда во время ея составления. Нет однако же и никакого основания заключать, что суд третейский явился впервые у нас только в XIY веке; напротив есть основания относить начало его к временам более отдаленным. Вот они: в древнейшей грамоте, в которой упоминается о третейском суде, о нем говорится как об учреждении известном, вслед за нею видим множество примеров третейского суда, чего не могло бы быть, еслиб он не был в обычае ранее; новые обычаи так скоро нс распространяются. В договорных граматах князей, древнейших памятниках пашего учреждения определяется вообще только обязательство идти на суд третьяго, редко способ образования самого суда и никогда порядок производства дел в нем, след. то и другое предполагалось известным, следов. и учреждение было известно, прилагалось к делу и т д.25”.

Сравнивая и взвешивая мнения этих двух изследователей нашей старины приходим к с.тедуюицпм выводам:

1) С XIV века действование у нас третейского суда засвидетельствовано документально; факт его применения с этого времени и – как показывает названное изследование Вицына – и во все последующия времена до XIX в. включительно, не подлежит сомнению.

2) Проводником начал греческого законодательства в наше о третейском суде было духовенство русское – именно практикою этого суда. (Неволин).

3) Тот и другой из изследователей жалуются на недостаток известий о фактическом применении третейского суда вообще и о решительном отсутствии оных за время древнейшее XIV вела, в тоже время поражаясь решительностию топа каким говорят документы этого века о третейском суде, как об учреждении твердо уже укоренившемся в русском бытовой жизни.

От этих нерешительных заявлений представителей старой школы резко отличается следующее мнение по данному вопросу одного из представителей новой, пользующееся большим авторитетом;

«Несомненно – говорит проф. Н. Дювернуа – что в течении всей эпохи господства обычного права (т. е. с начала Руси по XV в.) наиболее распространенной формой суда была форма третейская и другия родственные ей формы договорного разрешения споров Более или менее ясные следы договорного начала сохраняются и в том порядке суда, где судьею является лицо, облеченное публичною властью. Формы процесса в Новгороде так сильно проникнуты этим началом, что в них особенно чувствуется близкое соприкосновение между судом, тюбы ни был судья, и сделкой, вольным рядом (т. е. полюбовным соглашением, договором). Не в такой мере, конечно, но и в Московской практике усматривается тот же элемент. На одном судном деле XV века мы видим, что по спору о пустоши, тяжущиеся выслали каждый своего судью для разбора дела и эти сезжие судьи «зарядили себе третьяго, государя великого князя Ивана Васильевича»26. Начало власти в деле суда в княжеских волостях проходит несомненно далее, чем в вольных городах, но н здесь не могло не остаться следов договорного элемента в процессе. Судебник (Ивана IV) не склонен противодействовать миролюбивому исходу тяжб. Напротив он поощряет, иногда даже вынуждает тяжущихся к сделкам. «А кто кого – читаем в одной из статей (33) поймает приставом в бою или в лае, или в займех, и на суд идти не восхотят, и они, доложа судьи, помирятся, а судье на них продажи (т. е. судебной пошлины) нет, опроче езду и хоженнаго». (Закон установляет стало-быть такое положение, в котором для спорящих мировая сделка на чем бы она ни состоялась, непременно выгоднее, нежели суд, ибо она исключает продажу Мировой сделкой можно заменить судебное решение вовсякой стадии процесса. В указанном месте Судебника тяжущиеся только еще «поимались приставом и не восхотели идти к суду». В другом случае видим, что процесс перед данным судьей Великого князя был уже окончен, оставался только доклад: тогда стороны «захотели“ помириться не ездя к докладу, и вместо суда и доклада, урядились рядом». (Акт. Ю. № 269)27.

По этому воззрению выходит, что третейский суд не с XIV только века как то внезапно появился в России и не духовенство ввело его в житейскую практику, руководясь само греческим законодательством и обучая последнему русских людей, но он практиковался искони на Руси, как самобытное явление, охраняя жизненную силу свою, даже и в Московском государстве, когда прочно утвердился в строгом смысле коронный суд.

Собственно говоря нам нет интереса заниматься решением вопроса с какого времени и какими путями вошел в практику древней Руси третейский суд? Но почитаем не лишним высказать замечание по поводу категорического заявления Вицына, что «свидетельства истории о третейском суд далее XIV века встарь не идут». Такое заявление основывается на слишком буквальном и узком понимании термина: «третейский». Употребления терминов: «третей», «третьих» действительно не встречается в документах ранее договорной граматы 1362 года. Но что же из этого следует? В крайнем случае, – т. е. если предположить, что здесь виновата не бедность наших архивов, а сама действительность, – только то, что до XIV века у нас на Руси не практиковалось той формы третейского суда, какая встречается в первый раз в княжеских договорах XIV века. Какая же это форма? – Довольно сложная с суперарбитром в составе избранных судей. Но разве без суперарбитра не может быть третейского суда? Конечно, может; он даже наиболее употребителен и наиболее желателен Это заметно и в разсматриваемом документе XIV века где третий назначается только на крайность: «а о какове деле сопрутся»: если же не сопрутся, а придут к соглашению, дело на том я оканчивается.

Сущность третейского суда в свободном избрании самими тяжущимися в качестве судей какого либо третьяго или третьих по отношению к ним лиц и в добровольном подчинении их мнению или решению (arbitrium). Суперарбитр третье лицо, посредник для самих арбитров есть случайность, обусловливающаяся неудачным выбором первых арбитров у которых оказался или недостаток разума для распутания сложного дела, или недостаток нравственного мужества – отнестись обективно, безпристрастию к обеим сторонам, неуступчивость, сварливость собственного нрава. Главное назначение третейского суда – не удовлетворение строгой правде закона, а прекращение вражды, распри, хотя бы и с пожертвованием своим правом, мир, приобретенный взаимною уступкою Посему третейский суд и называется compromissum, посему же и в третейские судьи избираются не столько знатоки закона (хотя, конечно, могут избираться и они) сколько «добрые людп“ вообще, т. е. добрые и в гражданском и в нравственном отношениях. Этот же договорный элемент, составляющий сущность третейского суда, а за тем миротворческая его задача облекают его в действительном приложении в самые разнообразные формы, как разнообразны формы договора н условий примирения вообще. В довольно разнообразных и своеобразных формах третейский суд выступает, как создание национального русского гения, и в памятниках древнерусского права, которые просмотрел Вицын, не встретив в них слова третейский.

Что же это за формы древнерусского третейского суда и какия из них практиковались духовными лицами.

Такими формами служили следующия:

1) Третейский суд с суперарбитром: положение последняго в составе судей весьма нередко принадлежало митрополиту.

2) Третейский суд без суперарбитра, из нескольких лиц, во главе которых стоит игумен; иногда в качестве третейских судей является только игумен с братиею.

3) Мировой ряд – весьма употребительная форма окончания тяжб полюбовным соглашением тяжущихся при участии «рядцев и послухов», между коими в главе стоит игумен или «поп».

Прежде нежелп перейдем к обозрению этих форм в отдельности, почитаем нужным представить следующее летописное описание «тяжи» или тяжбы между двумя киязьями, древнейшее из доселе известных.

Для нас оно имеет двоякий интерес: во 1-х представляет фактическое подтверждение положения, что «наиболее распространенной формой суда (в древней Руси) была форма третейская.... что ясные следы договорного начала сохраняются и в том порядке суда, где судьею является лицо, облеченное публичною властью»; во —2—х упомянутая тяжба (XII века) служит так сказать прямым прототипом тех форм третейского суда, с которыми мы встречаемся в княжеских договорах XIV и след веков

В Ипатиевской летописи под 1169 годом читаем следующую повесть:

«Вниде Мьстпслав в град (Киев) месяца Мая в 15 день и седе па столе Ярославля и отца своего (Изяслава) и дед своих. И нача Володпмир Мьстиславнч (брат) думатп па Мьстислава. И ту бе в то веремя муж Давыдов Василь Настаснч: и приехав поведа князю своему: Давыд яге яви брату Мьстиславу, Володнмир яге уведав, оже Мьстиславу явлена бысть дума его, и приеха оправливаться».

«И приеха Мьстпслав у Печерский манастырь, и за ним, Володнмир приеха И повел, ему (т. е. Владимиру) ссеети в икономли кельи, а сам сседе в игумени кельи. И послав к нему Мьстпслав и рече: брате! что деля еси приехал? а яз мо тя не посылал». И примла Володимир дьячка Имормыжа, рече: «брате, слышал семь, оже суть молвили на мя злии человеци» Рече -Мьстислав: «поведал ми брат Давыд».

«И послаша к Давыдови Вышегороду, и приела Давыд Василя на тяжю и приставы к нему Радила тысячьского и Васнлья Волковпча. И паки преждав Мьстислав 3 дни и приеха ту же в Печерский монастырь; и Володимир прнсла мужи свои, Рагуиля и Михаля; и начаша спнратися с Василем, и вылезе послух, по Васнли Давыд Борынич Мьстислав же положи то на Бозе и рече Володимиру: «брате, хрест еси целовал, а и еще ти уста не осхла, но оиаче то есть отец наших и дед наших утвержение, а кто преступить, а Бог ему буди судья; а ныне яко на мя еси не думал и не ищешн ми лиха, целуй ми хрест». Володимнр же рече: «рад, брате, целую, а то все на мя лжа», и целова крест. Мьстислав же от пусти и в Котельннчю»28

Вот образчик судебного процесса XII века. Полагаем, что читатель, воспитанный в современных понятиях о суде не сразу и легко разберется в этой повести, касательно вопросов: когда началась собственно тяжба или процесс? Кто – тяжущиеся и кто – судьи? Какое значение в суде имели «мужи“ князей?

В виду сего почитаем не лишним представить следующий комментарий к этой повести.

Можно толковать повесть таким образом: Дело разбирает Великий князь, пред которым желает оправдаться оговоренный в замыслах против него удельный князь. Место суда – Печерский монастырь. Князь – судья заседает в кельях игумена, подсудимый – в келе эконома. Как лицо опороченное пред Великим князем, подсудимый не является к нему на лицо для обяснений и ведет переговоры чрез посредника – дьячка Имормыжу. Когда открылось – откуда идет оговор, посылают в Вышгород к князю Давиду, при чем на три дня удаляется из монастыря и Великий княз. Князь Давид сам не явился в Печерский монастырь, но послал туда «на тяжу» Василья Настасьича, от которого и вышел оговор на Владимира и «приставил» к нему «двух мужей своих» «Прислал», или выставил с своей стороны двух мужей и князь Владимир. Через три дня снова прибыл в Печерский монастырь Великий князь. В присутствии обоих «тягавшихся» (т. е. князя Владимира и Василья Настасьича) Великий князь вместе с четырьмя «мужами» князей, разсмотрел дело. Выражение летописи: «и начаша спиратися с Василем» можно понимать так, что спирались или тягались ки. Владимир с Васильем; но нет никакого препятствия представлять принимавшими участие в этом сппрательстве и княжих мужей. ,.И вылезе послух по Василн“ – гов. летопись: т. е. Василии сослался на послуха, которого в этом качестве допустили обе стороны. Князь Владимир оказался виновным, но против него был только один послух и он продолжал запираться в своей вине. Тогда Великий князь решил представить дело суду Божию: «положи то на Бозе» – предложил подсудимому принести очистнтелную присягу, после которой дело и окончилось.

Можно толковать разсматриваемую повесть и несколько иначе, именно так:

Она содержит две части: пролог к тяжбе и описание последней. Пролог содержит только разсказ пли обяснение того, каким образом завязалась между князем Владимиром и Васильем Настасьичем тяжба. Оговоренный пред Великим князем в замыслах против него, князь Владимир пожелал «оправиться» формальным судом. Для сего составлен был в Печерском монастыре «обчий суд» из «сезжих 4-х судей – мужей княжих. Они разобрали тяжбу н решение свое доложили Великому князю который с своей стороны предложил обвиненному очистительную присягу.

Согласно такому толкованию, разсматриваемая тяжба будет представлять образчик третейского суда XII века и в этом качестве может быть представлена как иллюстрация или фактическое приложение той формы третейского суда, которую мы встречаем весьма обычною в XIV веке.

Но правильно ли, допустимо ли такое толкование? Можно ли называть судьями выше названных четырех княжих мужей? Не простые ли они поверенные князей, подобные современным присяжным поверенным?

Отвечаем: нет и нет! Что «поверенные» допускались, в древнерусском суде вместо самих тяжущнхся, – это не подлежит сомнению29: но они в этом качестве ясно и отличаемы были от судей. В данном же случае они совсем не были нужны: ибо тяжущиеся лично были на суде. Но за чем же присутствовали «мужи» обоих князей н при том от одного из князей даже «тысяцкий»? В том и дело, что одною из существенных и характерных черт древнерусского судоустройства служило то, что в составе суда, кто бы ни был главным его членом – князь ли, владыка ли, посадник, тысяцкий или какой другой княжеский чиновник не пременно находились выборные с той и другой стороны «люди», или как в данном случае «мужи». Новгородская Судная грамата 1471 г. постановляет: «А сажатп к суду по два человека (т. е. с каждой стороны). А кто кого к суду посадит ино тот с тем и ведается. А посадника и тысецкого н владычня наместника и их судей с суда не сбивати30.

«А в тиуне одрине (т. е. в тиуновой палате, или камере) быти по приставу с сторону людемь добрым, да судити им правду, крест поцеловав на сей на крестной грамате»31.

«А докладу (2-я высшая судебная инстанция) быти во владычие комнате, а у докладу быть из конца по боярину, да по жнтьему, да кои люди в суде суды ти, да и приставом»32.

Такт, организован был суд по законодательно – вечевому памятнику ХV века. В древнейшую эпоху значение «людей» (т е. избранных сторонами судей) в составе суда, было отнюдь не меньшее. «Читая Русскую Правду – гов. г. Дювернуа – нельзя себе представить почти ни одного юридического акта, который бы совершался иначе, как в присутствии многих лиц, «людей», как их чаще всего называет памятник. Так договариваются с закупом, так покупают вещь, так сдают наследство опекуну малолетних. Везде «люди» или в определенном, или в неопределенном числе. Весь ход процесса мыслим только при участии этих людей: они нужны для поручительства, для послушества, для сохранения в памяти судебного решения; исполнение решения совершается тоже на торгу, стало быть при тех же людях. Таким образом публичность действии суда, присутствие людей входит как органический элемент в тогдашнее судоустройство и судопроизводство. Иногда, как видно в договоре Смоленского князя (1229 г.), стороны прямо обращаются к добрым мужам и их решение делают для себя обязательным, как было бы для них обязательно решение публичного суда Такое же значение, по всей вероятности имели и те 12 мужей. на которых указывает старая Правда в 14 ст. (Акад. сп.). Далеко не так легко, как кажется, особенно при скудных средствах нашей древней письменности, проследить отношение людей, на которых шлются стороны, к органам публичной судебной власти. Мы видим только, что число этих лиц может быть очень значительно. Толпа вовсе не пугает судей в это время. Они не боятся «наводки» против «наводки»; закон не указывает никаких мер, как это будет позже в Судебнике, в Новгородской, в Псковской Судной грамате. Напротив, Судный Закоп как будто считает нужным присутствие массы лиц па суде: послухов требуется тем больше, чем выше цена иска. Цифра доходит до 18-ти“33.

Таким образом, как бы мы ни толковали вышепрсдставленную летописную повесть о княжеской тяжбе, мы не избежно должны признать в ней элемент третейского суда. «Мужн“ князей по два «с обе стороны» суть избранные или третейские судьи, «обчие“ или «сезжие судьи» Великий князь – или высшая судебная инстанции, или высший третий – суперарбитр.

Может представиться странным, каким образом «мужи» князей, следов. их подчиненные могли быть судьями князей, хотя бы и третейскими? Это действительно странно, но мы имеет множество примеров из последующих веков, что в тяжбах между князьями судьями третейскими обычно были их бояре с тем только непременным условием, что они избирали или – выражаясь языком того времени «из ряжали себе третьяго» – суперарбитра.

Таковым суперарбитром, как было сказано выше, избирался даже обязательно, митрополит.

Вот эти примеры.

В «докончальной» (договорной) грамате Вел. князя Димитрия Иоанновича Донского с князем Владимиром Андреевичем от 1388 года читаем:

«А которая дела учинятся межи нами, н нам отслати своих бояр, ине (и они) нсправу учинят; а о чем сопрутся, ини (и они) едут к митрополиту, а не будет митрополита в сей земле, ине на третий, кого себе изберут: а которые бояре умолвят, то подоймет князь, которого умолвят (т. е. повинят, осудят), а боярам вины нет»34. В договорной грамате Рязанского князя Ивана Федоровича с князем Георгием (Юрием) Димитриевичем Галицким от 1433 г. читаем:

«А что ея про межи нас учинит какова обида и нам от слати своих бояр и они учинят исправу; а о чем ея сопрут, ино им третей отец наш митрополит; а кого митрополит обвинит, ино ему обидное отдати, а не отдаст ино тебе то великому князю отправили, а то тебе не в измену, а так с обе стороны»35.

В договорной грамате Суздальских князей Василия и Федора Юрьевичей с князем Димитрием Юрьевичем (Шемякою) от 1446 г. читаем:

«А об обидных делех тобе, господине, отслати судей опчих, и нам, господине, отслати своих судей, и ни тому исправу учинят, а чего наши судьи не узнают, ино им третей ты, господин наш князь Дмитрий Юрьевич, до отца твоего до митрополита“36.

В договорной грамате князя Тверского Бориса Александровича с Вел. Кн. Василием Васильевичем от 1451 года читаем:

«А что судил Киприан митрополит суден наших обчих Полукарпа и Михайла, и Ивана, и Клеменьтья, или что судили суды: наши обчии и граматы подавали, и что будет взято, то взято, и что будет не взято, то есмя ногренули (отступились) и граматы тех судов подрали, а кто выложит тех судов граматы, ино их подрати же“37.

В договорной грамате Суздальского князя Ивана Васильевича с Вел. князем Василием Васильевичем от 1451 г. читаем:

«А каковы, господине, дела учинятся твоим людем Великого князя и твоих детей всего вашего великого княженья с моими людьми, и судьи, господине, наши сехався учинят им исправу на обе стороны, а о чем ея судьи сопрут, ино им третей, господине, отец наш святый Иона митрополит всея Руси“38.

Как видно из этих примеров, митрополит всея Руси в звании супер арбитра третейского суда в гражданских тяжбах князей древней Руси – был явлением весьма обыкновенным.

Случаев, когда бы он, равно как Архиепископ или епископ выслушали в звании «первых третьих», или просто третейских судей, мы не знаем: да едва ли н могли быть такие случаи: сословие иерархов в то время и в гражданском быту стояло слишком высоко для этого.

Но нет недостатка в примерах что в звании «первых третьих» выслушают игумены монастырей.

От половины ХVI-го века до нас дошел весьма интересный документ – формальная «запись» и прошение 4-х Кемских (Белозерского уезду) князей на имя Афанасия игумена Кирилло-белозерского монастыря с братиею о принятии им на себя звания третейского судьи по делу о разделе между ними вотчины после бездетно умершого их родственника князя Михайла Кемскаго. Эта запись ХѴ40;И-го века так юридически безукоризненно излагает предмет «дела», которое предлежит решить, условия и обязательства тяжущихся, равно как и специальные полномочия третейского судьи, что она возимела бы полную силу и в настоящее время как вполне удовлетворяющая требованиям ст. 667, 668, 669, 674 Свод. ХVI, Разд. VIl. Гл. 3. Неопровержимое свидетельство – что в этот век практика третейского суда была так обычна, что и без писанного закона

были весьма хорошо известны в деталях обряды и формальности этого рода судопроизводства.

Содержание этой записи следующее:

Мы, князья Кемские Александр и Семен Ивановы родные братья бездетно умершого князя Кемского Михаила Иванова, и мы племянники его Кемские князья Иван Федоров и Давид Андреев били челом Игумену Кириллова монастыря Афанасию о нижеследующем: Наш брат (двух первых) князь Михаил и дядя (двух вторых) умер бездетно, оставив после себя отчину (перечисление 9-тн владении, составляющих отчину); а отец наш, князь Иван вь своем духовном завещании написал, что в случае какой из нас братьев умрет бездетно, – нам остальным его отчину оценить чрез «добрых людей»: цену раздать по монастырям и церквам на помин души умершого и всего рода, а земли вотчины разделить между собой) «перед третьим» . Вотчину мы полюбовно оценили в 300 руб. и раздали по монастырям (150 р. Кириллову монастырю). Теперь мы четыре вотчичи бьем челом государю своему Игумену Афанасию, что бы пожаловал – послал соборного старца поделить означенную вотчину на четыре жеребья и если при этом разверстании произойдет между нами спор, то мы полагаемся па игумена Афанасия со старцами и на того старца, который будет послан и как они порешат, па том и обязуемся стоять. А за тем, по разверстании вотчины на участки, «ямы покопать, грани протесать и межи росписать» этим участкам и распределять их по жеребью, наконец «н деловые» (грамоты) пописать и к деловым руки своя приписать». Все что делать при соборном старце, коего пришлет Игумен Афанасий и при «добрых людях», коих пришлет каждый из вотчичей Если же кто из них в чем либо нарушит означенные условия и ис послушается суда Игумена Афанасия, на том взыскать остальным 300 р. (цену вотчины) и «в томя, правым на виноватого дать запись без боярского докладу». Раздел должно произвести «лета 7059»39.

Как видно из этой «записи», Игумен со старцами уполномочены на полных правах, третейскаю судьи – при чем оговорено обязательство подсудимых не искать перерешения (или апелляции); исполнение решения гарантировано пенею в 800 рублей.

Из начала ХVI века до нас сохранился приговор третейского суда – во главе с Игуменом Нифонтом, установивший «межу» между двумя спорными земельными владениями. Третейский суд здесь выступил после того, как спорившие уже начинали тяжбу пред судьями Великого Князя. Приговор обезпечен пенею в 20 рублей. Вот его подлинник (с опущением не интересной части):

«Се яз старец Алексей да яз старец Антоней Кирил лова монастыря, да яз Яков да яз Яким Ивановы дети Тимофеева сына Трусова (вотчинники), что семя взводил судей Великого Князя: Ивана Злобина да Митюши Лыкова по Кирилловских старцев по Антонья да по Алексея, – в межа к, в земле, в лесу, промежу Нагорием да и Гладьковским починком: и мы себе не ставя судей, да помирились, доспели есмя между собя полюбовную межу, а полюбили есмя себе обои исции третиих: игумена Нифонта, да Ондрея Григориева сына Дядю, да Якима Сухово Дмнтреева сына, положилися есмя обои исци на тех третьих, как нам укажут межу, та нам межа люба. И третие став на земле молвили: с Белого болотца, с середки (описание межи). А полезут за медку Яков или брать его Яким, ино на них двадцать рублев, а полезут старци за межу ино на старцех двадцать рублев. А туто были мужи: Сидор и проч.“40. Отличительною чертою этого третейского процесса по сравнению с предыдущим является большая активность самих тяжущихся. Оставя суд, в котором они тягались, они примирились и уже до третейского приговора согласились между собою на «полюбовной меже», так что избранным третьим оставалось только констатировать и закрепить эту заранее условленную межу, или полюбовное решение спора Мы встречаем здесь форму третейского суда, так близко подходящую к «вольному ряду», или «мировой», что между ними дов. трудно провести разграничивающую их черту. Как близко подходит этот процесс к следующей напр. «мировой записи», явленной пред архимандритом:

«Се яз, Гаврила Стахеев сын Дровнев, Тихфинского посаду жилец, дал есме сию на себя запись Тихвинцу, посадскому человеку Ивану Аникиеву сыну, в том, что в нынешнем в 192 году Июня в 9 день будучи хмельны я, Гаврила, с ним, Иваном, меж себя побранилися и я Гаврила его Ивана дерзнул ножем в правое стегно; и ныне я Гаврила с ним Иваном договоряся в том ножевом резаньи и помирилися, а за увечье и за безчестье и на личбу в том ножевом резаньи он Иван у меня Гаврилы, по договору, себе взял все исполна, и в том договоре у меня Гаврилы с ним Иваном подано отцу архимандриту Макарию с братиею обчая мировая заручная челобитная, и впредь мне Гавриле на его Ивана, на жену его и на детей его напрасно не находить и не бранить, и тем ножевым резаньем не поносить и не безчестить, и денежным платежем не порекат. А буде я Гаврила впредь на его Ивана, на жену и на детей его, учну напрасно находить и бранить и тем денежным платежем учну поносить, и буде в чем против сей записи в слове своем не устою, и ему Ивану взять на мне Гавриле, за мою неустойку по сей записи денег десять рублев. А ся запись впредь в запись 7122 году»41

Подобного рода полюбовных «мировых записей», «поступных», «отступных», «данных», «разезжих» дошло до нас очень много42. Не редко подобные акты скреплялись и белым духовенством. Вот напр. такого рода акт (XIV или XV в.):

«Се яз князь Федор и князь Осиф княж Константинов дети Угольсково поделили есмя село Покровское, по любви, по отца своего благословенью: двор по половинам и полосы; мне, князь Федору, полоса северная, а мне, князь Осифу, полоса южная, и земля в селе и в деревне в Брагине и в Мелехове деревне пашни по половинам: а мне ея, князь Федору, достало: изба большая, да повалуша, да сенник, а мне, князь Осифу, досталося: горница с сеньми и с подсеньми; а кой нас ся станет переделивати село Покровское с дворы и с пашнями, деревню Брагино и деревню Мелехово, на том пятьдесят рублев.

На то послухи........................ А на делу был священ(ник) Автоном и руку приложил. А на делу был дьякон Василей и руку приложил. Лета 7049 (1541)43.

Но особенного нашего внимания заслуживает серия «рядных грамат» Новгородских из XV века, помещенных в актах юридических под № 257. Они – памятники акта, имеющого природу третейского суда – мирового ряда.

«Мировой ряд» – как это видно из означенных грамот – есть миролюбивое решение тянувшейся дотоле тяжбы. Его связь с судебным процессом, его предварявшим, открывается во 1-х из того, что пеня, которою обыкновенно гарантируется исполнение обеими сторонами заключенного ряда, назначается не в пользу договаривающейся стороны, а в пользу того судебного учреждения, которому подсудна была тяжба, мирно поконченная. «А кто наступит на сий ряд – читаем в означенных грамотах – -даст князю и посаднику двадцать гривен золота». Или: «А кто сия порушит даст судьям тысяцю белки». Связь этого акта с судом усматривается затем, и из той скрепы, какою утверждается рядная грамата. Она – по большей части пергаминная – имеет свинцовую оффициальную печать (а не печать частного лица) и подпись дьяка или оффициального писца. Связь акта с предварявшею его тяжбою нередко прямо обозначается в самой грамате. Так напр. в грамате под первым нумером означенной серии читаем: «Се били челом староста Азика (и проч. доверенные от общества) князю Офонасью на Василья на Матвеева, а наставиле подвойские и не идуче к суду урядилися рядом» «44. Ряд состоял в том, что общество уступило спорную землю Василью Матвееву «в веки», взяв с него «двадцать тысяч белки натых землях». Или: «Се срядилися Игумен Ондреян... с Прокопием Юрьвым сыном о земли, что была между ими в спори»45.

Акт совершается в присутствии добрых людей с той и другой стороны, которые называются здесь «рядцамп и послухами» и обыкновенно (в числе 5 или 6-тп) поимеповываются в рядной грамате.

От третейского суда этот акт отличается повидимому только тем, что здесь главными действующими лицами являются не третьи, хотя и присутствующие здесь, а сами договаривающиеся. Но – можно предполагать, – что и рядцы и послухи не зрители только, а лица более или менее активно содействующие «уряжению ряда», посему они и называются «рядцамп». Процесс «уряжения» представляется иногда результатом дов. долгих прозьб и переговоров («пословицы»), как это видно напр. из следующей рядной граматы. «Се да били челом Иванова жена и ее сын и деверь Обекану, Курову сыну, что взята, было Куру семдесят бел на Иванци». (Т е. Иванова жена упросила Обекана мирным образом разрешить долговое обязательство (70 бел) своего мужа Ивана Обекану). «И став пред людьми – продолжает грамата – Иванцова жена и ее сын и ее деверь, по пословице46 с снохою и с братаном с Осташком, даша за девять бел Обекану воду одерень в Сярты47, я межа выше камени по глубокому ручью, а пополонка дал Обекан овцу; а потом не надобн... Обекану ни его братии пекати на Иванцове жене, ни на ее сыну, ни на ее девери на Осташп».

К разряду письменных юридических памятников, свидетельствующих о совершении таковых мировых рядов именно при участии духовных лиц относится знаменитая псковская «рядная Тешаты – документ ХIII века. Вот полный текст ея:

«Се поряднея Тешата с Якнмом про складьство свое, про первое и про заднее. И на девце Якым серебро взял. А мониста тешатина у Якимовы жены свободна тешате взяти. И рощет учинила промежн себе; а боле не надобь

Якыму Тешата, ни Тешате Якши. А на том послусп: Давыд поп, Дорожка Домослав, Векошкин Боян, Кузьма Лойкович, Жидило Жихнович, Иван Смолнянин. А кто сий ряд переступить, Якым ли, Тешата ли, тот даст сто гривен серебра. А псал Довмонтов писец».

Документ писан на пергамине четким уставом с подвешенною свинцовою печатью, на одной стороне которой образ Св. Тимофея (православное имя князя Довмонта), на другой – крест48.

В свое время (т. е. непосредственно по открытии в 1850 г.) этот документ подвергся тщательному изучению и толкованиям, дов. различным. Из последних заслуживают внимания два: И. И. Срезневского и К. А. Неволина. По мнению перваго, это – рядная сговориая запись, 49 но мнению второго – мировой ряд. Не смотря на обширную филологическую аргументацию Срезневскаго, его мнение не может быть признано правильным и надает уже пред следующею аргументациею Неволина:

«1, Существенную принадлежность рядных этого рода (т. е. сговорных), говорит он, составляли означение имен жениха и невесты, и означение срока, к которому должна быть совершена свадьба. Ничего подобного не означено в разсматриваемой грамате50.

2, «На существо «мировой сделки, заключенной между Яьпмом и Тешатою, мне кажется находится ясное указание в самой грамате, в словах: «рощет учинила промежи себе44 Предмет мировой сделки между Якпмом и Тешатой есть расчет между ними. Псякйи расчет предполагает!, пли требования и долги с обеих сторон, пли требования с одной и долги с другой; он оканчивается, если сторона, остающаяся чем ыпбудь должною другой по взаимным счетам уплачивает ей свой долг. Действительно, таково существо разсматриваемой сделки44.

3, «Опа принадлежит к числу мировых записей (!) 51, которыми стороны спорящия соглашаются на определенных условиях прекратить спор между собою, возникший из какой бы то ннбыло юридической причины; наир, даже из сговорной (брачной) записи. Такое значение разсматриваемой граматы (!) очевидно из сравнения ея с другими подобными, именно Новгородскими52 .

На этом основании Неволин дает целому документу такой смысл:

«Теипата с Якимом заключили мировую сделку по первому и по обратному счету. Яшин получил серебро с девки, Тешата может после сего свободно взять свою монисту у Якимовой жены. Тем кончен расчет между Якпмом и Тешатою; более ши Якнм не должен ничего требовать от Тешаты, ши Тешата от Якима. Свидетелями этого были: поп Давид (п проч). Писал Довмонтов писец (конечно в смысле княжеского дьяка)53

В общем юридический анализ и определение юридической природы документа верны; но нельзя не заметить некоторого не соответствия между оффициальным характером документа, торжественностью так сказать обстановки, при которой он совершен и незначительностью предмете, этой «мировой сделки» – денежного расчета.

Княжеская печать, княжеский дьяк, шесть послухов с попом во главе и пеня в 100 гривеп – всего этого слишком много для совершения денежного расчета между двумя лицами, равно как слишком много и для сговорной рядной. Сам же Неволин по поводу печати документа разсуждает, опираясь на некоторые статьи Псков. Судной граматы так: «По отношению к грамате Псковской – так он называет в данном месте разсматриваемый документ – я полагаю, что привеска к ней печати (а следов. и подпись граматы княжеским писцом) имела оффициальное значение, так как к грамате при вешена была именно княжеская печать. Ср. Псков. Суди. Граматы ст. 9: а княжой писец взмет по силе исцово от позовинцы, или от безсудной граматы или от приставной. А захочет не по сиде, ино волно инде написатн, а князю запечатать. А не запечатает князь, ино у Святей Троииы запечатать: в том измены нет54. А также ст. 13: а княжой писец иметь писати суднииу о земли, ино ему от судницы взять 5 денег, а от позовницы денга, а от печати денга, а от безсудной и от приставной все то им имати по денги. А толко княжой писец захочет не по силе, ино инде волно написатн, а князю запечатать. А не запечатает князь, ино у Святей Троицы запечатать, а в том измены нет55 Итак – заключает на основании этой справки Неволин – для меня, по крайней мере, не сомнительно, что пскопская грамата принадлежит к разряду мировых грамат, к тому разряду, который отпечатан в Ак. Ю, под № 257»56.

Заключение совершенно верное Но что такое эти мировые граматы, называемые в действительности «рядными», или «рядами»? Они – как было выяснено – суть акты, которыми прекращались тяжбы, судные дела. Княжеская печать привешивавшаяся к ним, как это видно из представленной Неволиным справки, точно также свидетельствует, что дело идет о судебном акте, в роде, «позовницы» (на суд), «безсудной», «приставной». О том же говорит и крупная пеня, которою гарантируется «ряд» и которая назначается в пользу судей: Князя, Владыки, или же посадника, тысяцкого я проч.

За такой же характер псковской рядной, как и ряда вообще говорит и множество послухов во главе е попом. Если бы дело шло только о денежных счетах и расчетах, то к чему шесть послухов и между ними поп? Это требуется только в судных делах57. Да и из самого строения речи документа видно, что расчет есть только дополнительный предмет к главному предмету ряда – уряжению о складьстве «се порядися про складьство свое.... и расчет учинила промежи себе».

В виду сего толкование разсматриваемого документа, предложенное Неволиным мы изменим в деталях таким образом.

Между Тешатою, вероятно молодым человеком, на что указывает его уменьшительное имя (от Тихон) и Яки- мол была давнишняя тяжба по семейному делу – из «за девки», может быть родственницы, напр, падчерицы Якима или жены его, значительно обострившаяся. «Складьство первое и заднее» может обозначать по толкованию Срезневского и Неволина и «сватовство» и «тяжбу» и «договор». Может быть Тешата по сватался к девке Якима и подарил жене его монисто, а потом разошлось дело: Яким стал требовать с Тешаты серебро (или деньги) «за сором»58, а Тешата – свое монисто. При участии послухов неудовольствие уладилось. Яким получил удовлетворение за девку деньгами, вследствие чего и Тешата получил право требовать от Якимовой жены свое монисто (но он может и подарить ей: свободна Тешате взяти») на этом покончили и расчет. Так что с этого момента ни Яким ничем не по винен («не надобе») Тешате, ни Тешата Якиму. А кто нарушит этот ряд, тот платит (князю, а может быть и владыке) 100 гривен серебра, А на то рядцы и послухи. Давид поп и проч.

Для нас этот «ряд“ XIII века имеет важное значение – как вероятно догадывается и читатель – потому в особенности, что он заключен при участии «попа“ в качестве радца и послуха.

Да, это единственный документ, где «поп“ выступает в звании, очень близком к званию третейского судьи. Что же это значит? Неужели по воззрению древней Руси только митрополит, архимандрит и игумен почитались лицами компетентными для прихождения звания третейского судьи, а «поп“, стоявший во всяком случае не дальше их от семейной и общественной жизни, хотя бы и в сферах несколько низших, почитался для этого не компетентным, ие довлеющим?

Не думаем; социальное, или общественное, сословное положение «попа“ в древнейший, Киевский период Руси было достаточно высоко для звания третейского судьи59. В самом деле; в каких кругах древнерусского общества мы встречаем «попа»? – В различных и прежде всего в кругу «княжих мужей», дружинников и ближайших советников князя, равно как и его доверенных лиц» чрез которых он ведет свои переговоры и договоры с другими князьями или землями. Так Смоленский князь Мстислав Давидович в 1229 году заключил договор с Ригою, Готландом и немецкими городами при посредстве двух мужей своих: «попа Иеремии и умна мужа Пантелея.» «И уздоумал – читаем в начале этого договора – князь Смоленский Мстислав Давидов сын, прислал в Ригу своего лучьшего попа Ерьмея и с ним умна мужа Пантелея из своего города Смольнеска: та два была послом у Ризе, из Ригы еха а Гочкый берег, тамо твердитп мир»60. Что поп Ерьмей не составлял в данном случае какого либо исключения это видно как из договорной грамоты, в составлении которой он принимал участие, так и из раннейшей Новгородской грамоты подобного же рода: в обеих понятия «поп» и «посол» как привилегированные в гражданском отношении лица отождествляются. За убийство попа или посла взимается штраф вдвое больший, чем за убийство «купчины»61.

«Попов» мы встречаем неизменно «послухами» при великокняжеских духовных завещаниях; встречаем пх а в числе пирующих с князем на его «сеннице». О высоком сравнительно положении попов в древнерусском быту Е. Е. Голубинский говорит следующее: «Священников ввел в высшее придворное, общество креститель Руси Св. Владимир, который по свидетельству монаха Иакова, когда устроивал у себя обеды и пиры, поставлял три трапезы и из ннх первую митрополиту с епископами, монахами и со священниками Воспоминая добродетели последующих князей, летописцы почти постоянно называют ту их добродетель, что они «излнха чтяху чернеческий чин и поповский». Свое почтение к чернеческому чину князья выражали тем, что по часту приходили в монастыри и, принимая с одной стороны духовные наставления, с другой стороны предлагали монахам обильные учреждения Необходимо думать, что подобным об

разом свое почтение к иерейскому или поповскому чину они выражали тем, что призывали священников к своим княжеским трапезам. О таком предмете, как трапезования или пирования священников у князей мы, конечно, не находим нарочитых речей у летописцев. Но мы находим у них известия об этом в речах не нарочитых, случайных, известия при том такия, которые дают знать, что общество священников составляло обычную компанию князей. Автор Ипатской летописи, разсказывая под 1150 г. о внезапном нападении па Белгород врагов, чуть – было его не взявших, говорит, что в то время князь Белгородский пировал у себя во дворце с боярами и белгородскими священниками»62.

В составе городского и сельского общества попы занимали положение без сомнения несколько высшее, чем напр. купцы и прочие «житьи люди» и – что для пас особенно важно – пользуясь нравом исключительной подсудности (своему епископу) они не исключались от участия в делах общественного управления, но выступали в нем с голосом не только равным, но пожалуй еще и большим, чем обыкновенные «свободные мужи“. Псковская судная граната – памятник вечевого законодательства – была редактирована в обширном своем виде (со всеми приписками в 1467 г.) «по благословению отец своих попов всех 5-ти соборов». По этой же грамоте, пристав или истец должен читать «позовницу» (вызов в суд) не иначе как «на погосте пред попом“63. Но в особенности важное свидетельство о выдающемся значении попов именно в «судных делах» дает нам древнее законодательство о послушестве попов. «Поп иже бывает».... в послушестве за 12 мужи» так гласит статья Судного закона64. Но послух, по древнерусскому праву, не свидетель только факта, но и права: он почти то яге что судья. Сам князь судит на иначе, как «послухи свободными», на каторых, шлются» обе стороны: они ведают правду. Прекрасно выясняет смысл вышеозначенного закона о послушестве пока проф. Н. Дювернуа и мы позволим себе представить здесь сполна его комментарий:

«Вспомним – говорит он – 12 мужей «Русской правды», которые должны узнать правду и которые после заменяются послухами 65 . Выписанная статья Закона Судного по видимому хочет выразить непререкаемый авторитет послушества духовного лица и берет для этого живой образ послушества общины, или ея представителей (12 мужей). Концепция статьи судного закона такая абсолютная, что может ввести в заблуждение, что свидетельство духовного лица во всех делах имело силу, равную свидетельству целой общины или ея представителей. Ничего подобного мы не подумаем, если Русская правда, а не Судный Закон, будет служить нам источником изучения древняго быта, если не от Судного Закона к Русской Правде, а от Русской Правды к Судному Закону мы будем делать наши заключения. Тогда мы поймем, что ни в займе ни в закупничестве свидетельство духовного лица вовсе не пользовалось никакими преимуществами, что древнее право вовсе не знало теории предпочтения и взвешивания достоинства свидетельских показаний, какая выработалась в средневековом каноническом процессе 66 . Весь смысл послушества духовного лица нам будет ясен, если мы вспомним, что Со введением христианства обозначился круг дел, которых не ведали ни наши князья, ни наши свободные мужи. Узнать правду в делах семейных и тесно примыкающих к ним делах наследственных могло только посвященное в тайны закона Божьяго и византийской канонической догмы лицо духовное, связанное с миром церкви. Понятно, что такое лицо могло быть судьей семейного дела, также как 12 свободных мужей могли быть судьями двух сторон, когда они спорили о свободном обязательстве, возникшем из договора, или о правонарушении, или о принадлежности имущества. Такое духовное лицо могло быть и судьей – ибо оно знало правду – и свидетелем. На него можно было послаться, ибо за ним был также не пререкаемый авторитет церкви, как в других делах непререкаем авторитет общины или князя. Какия яге дела указывает нам древность, в которых послухом должен быть поп? Их можно видеть отчасти в статье Закона Судного о умираньи 67 ), но так как нашу цель составляет главнейшим образом Русская Правда, то мы по ней отличим этот род дел. Ст. 92 (троипк. сп.) говорит о робьих детях и о детях от свободной матери; ст. 87-я об устройстве души умершаго, если он не урядил своего имения; другия статьи Рус. Правды касаются рядов, которые оставляет по себе умирающий; наконец есть еще положения об опеке, которые проникнуты более нравственным, чем юридическим характером. Кто ж лучше знал, какия дети законныя, как следует устроить душу и прочее, как не духовная власть? И так, в этих делах нужен авторитет церкви, нужен или один послух – поп, который тоже, что в других делах 12 свободных мужей, или поп и с ним свободные мужи68. Если б от нас потребовали указать границу церковной юрисдикции и светской, то мы опять скажем, что ея нельзя найдтп в законе. Судный Закон говорит об умираньи, стало быть берет вопрос не с юридической точки зрения; Русская правда говорит о ааднице, стало быть берет вопрос – с имущественной и больше к области права обращенной стороне. Но ведь на деле то и другое тесно слито. Князь судит закупа с господином, должника с кредитором, но как он их судит? Он судит их, говоря словами Русской Правды, «послухи свободными», т. е. решает дело посредством «свободных людей», на которых послались стороны. Послухи дают юридическую силу акту, они свидетели, они ведают право, и князь решает согласно праву. Кто ж такой свидетель, на кого может послаться человек умирающий, который хочет устроить душу, кто ведущий в этих делах? Если детской69 по Русской правде идет делить70, (наследство), то как же он станет делить? Где он узнает меру? Мы думаем, здесь то же нужны послухи («седьмы от того града, идеже живут, или от весн“ Зак. суди. стр. 196 и между ними должен быть поп“71.

Выясненная здесь привилегия попа относительно послушества по сравнению с прочими «свободными мужами» и «добрыми людьми» древне-русского гражданского общества, определяет с достаточною ясностью и его так сказать правоспособность с точки зрения древнерусского права на звание третейского судьи по всяким делам, исключая разве дел наследственных по завещанию, в каковых он должен быть судьею н послухом по закону. Такое заключение вытекает из того положения, что правоспособный к послушеству ео ipso право способен быть и третейским судьею. «Никаких определенных запрещений принимать на себя посредничество – гов. г. Дювернуа – мы не находим. Единственное постоянное качество третьих видно в названий их «добрыми людьми». Так, в договоре князей Кемских упоминается приказ завещателя, чтобы цена вотчины была определена перед добрыми людьми. Смотря но роду дел, к этому общему качеству присоединяются другия. Так, при спорах о меже третьими должны были чаще всего быть люди, знавшие хорошо местность. Это – старожпльцы, тутошние люди, на совесть н знание которых полагаются спорящие. К спорах между родственниками видим иногда духовные власти в роли посредников»72.

Здесь мы и остановимся в своем обозрении форм третейского суда древней Pуси в которых он применялся духовными лицами: митрополитами, игуменами и священниками. Если скудость исторических данных, особенно за Киевский период Руси, когда для действования духовных лиц в этом отношении представлялось более благоприятных условий, чем в последующее время, препятствовала нам представить эту деятельность в более ярких и живых картинах: то данные права и некоторые исторические документы, нами разсмотренные, надеемся, твердо установили в сознании читателя самый факт этой деятельности. И на сколько в наших интересах было лишь сделать указание на этот факт, представить так сказать историко-юрндическую справку, на данному предмету, мы полагаем, что задача наша исполнена.

Но какой смысл, какое практическое значение для настоящого может иметь одно простое указание на факт, одна историческая справка, его установдяющая? Не визывает ли это простое указание на самый факт естественного вопроса: как отразился он в жизни? доброе или дурное влияние он произвел на нее?

Этот, так естественный вопрос побуждает нас высказать следующия замечания. Историки древнерусского гражданского (обычнаго) права уже давно констатировали факт сильного и глубокого проникновения его христианскими нравственными началами. Это проникновение христианства в грубые семейные нравы наших предков, в язычестве живших по выражению летописца «зверски“, совершалось с таким успехом, что в некоторых отношениях наше обычное семейственное право превзошло даже семейственное право греческого номоканона (как представлявшого смесь начал римского семейственного права с нравственно христианскими началами). Выясняя этот факт, проф. Дювернуа говорит: «Мы сказали, что в юном обществе (т. е. в древне русском) начала религиозные могли дать такие плоды которых нельзя было ожидать от смешения двух разных сфер нравственного мира в старой империи (т. е. в Византии). В самом деле, в ХV веке в законах о наследстве мы встречаемся с такими явлениями, которые не могли быть прямо внушены номоканоном, но которые были результатом укоренившихся в общественном сознании начал христианской семейной нравственности. По кормчей жена имеет право на долю после мужа; второй брак изменяет отношения обоих родителей к оставшемуся имуществу; но за отсутствием детей наследуют все таки впереди родственники, а не супруги. В Пскове супруги, оба одинаково, и муж и жена, в случае бездетной смерти, имеют право пользования всем имуществом умершого предпочтительно перед всей родней, – право пользования, которое продолжается до смерти или до вступления во второй брак. Это – величайший результат, к какому только могло привести в сфере гражданского права христианское воззрение на святость брачного союза. Для того, чтобы нити этого священного единения порвались окончательно, для этого как будто недостаточно одной смерти. После смерти одного супруга признаки прежняго единения в сфере юридической остаются как были. Супруги продолжают друг после друга пользоваться всем имуществом умершаго. Требуется или смерть, или нужен новый шаг, нужно вступление во второе супружество, чтобы разрыв прежняго союза стал окончательным и в религиозном н в юридическом смысле. Это – настоящее, идеальное consortium omnis vitae, как называет тайну брака знаменитый классик73, стоящий на границе античного и христианского мира»74.

Конечно не может подлежать сомнению, что это глубокое проникновение христианских начал в наше древнерусское юридическое сознание шло чрез духовных лиц. Каким же путем? Не ужели только чрез проповедь, чрез духовническия наставления, чрез усердное чтение нашими предками Новозаветного Слова Божия? Едва ли так. Одной проповеди едва ли достаточно для радикального изменения нравов, да и не будет ли слишком смелым утверждать, что древнерусские духовники, монашествующие и сами архипастыри отличались такою учительностию, какая требуется необходимо для такого сильного воздействия на нравы.

Но раз пред нами предлежит факт, что духовные лица в древней руси были не только учителями и проповедниками Закона Божия, но прямо и непосредственно блюстителями его в жизни, руководителями в приложении, в качестве действительных судей, послухов при составлении духовных завещаний, при разделе имущества после умершаго, в спорных делах о браке, о законных и не законных детях, вообще – в качестве оффициальных умиротворителей тяжущихся, – тогда нам не представится необходимости слишком идеализировать интеллектуально нравственные достоинства духовенства древней руси, чтобы обьяснить его глубокое влияние на жизнь и право: один этот факт обясняет его вполне удовлетворительно.

Итак, действование духовных лиц в древей Руси в звании третейских и мировых судей и посредников оказывало на гражданскую жизнь весьма доброе влияние.

Это было в древнейший период Русской Истории – Киевский и в начале Московскаго, в ту эпоху когда действовало во всей силе обычное право, подвергаясь влиянию церкви, в эпоху удельной системы и вечевого устройства вольных городов Новгорода н Пскова.

С утверждением Московского государства для третейского суда вообще н в частности для практики его духовными лицами наступают условия весьма не благоприятныя: он все более и более уступает свое место двум ординарным судам: Государственному н церковному.

Оба судебника (Ивана III и Ивана IV) исключительно занимаются организациею и делопроизводством Государственного суда, который чинят «бояре, околыничьи и дьяки и всякие приказные люди, а по городам и волостям наместники н их тиуны». О третейском суде нет даже упоминания; только 31-ю статьею Судебника Грозного – как было замечено выше – предоставляется судящимся окончить начатую пред судьею тяжбу – миром.

Суд государственных судей есть, по смыслу этих судебников, служба оплачиваемая вознаграждением с судящихся: «а пошлины имати от правые граматы: боярину от печати с рубля по 9-ти денег, а диаку иматн от подписи с рубля по алтыну, а подячему – по три денги»75

«А докладной список боярину или дворецкому или казначею печататн, а диаку подшисыватн. А иматн от печати боярину.... с рубля по алтыну, а диаку с рубля по 4 деньги, а подячему с рубля по 2 деньги»76

Само собою разумеется, что не в интересах этих судей было покровительствовать процветанию третейского суда Им естественно было жаловаться, что «люди подаются им под суд»77.

Тем не менее тертейский суд, как исконное установление самой жизни продолжает применяться и в XVI и даже ХVII веках. Мы указывали выше примеры применения его в это именно время архимандритами и игуменами. И это понятно: в качестве вотчинников эти лица – были власти; они имели право своих тяглых людей судить (хотя и в ограниченной сфере дел) не только на правах третейских, но и законных судей.

Иное дело – лица белого духовенства и нисшая монашествующая братия, особенно монастырей, подлежавших юрисдикции епископа.

Из свободных лиц – белое духовенство в силу вотчинных отношений превратилось в сословие податных лиц «тяглых лиц» по отношению к епископу и монастырю, на землях которых жило. Вотчинное управление и суд этих духовных властей строились по подобию государственных. И здесь на правах «кормления от службы – господствовали бояре, наместники, тиуны, десятинники, дьяки и разные приказные люди» и чинили духовному чину «обиды нестерпимыя». По свидетельству Стоглавого собора «в митрополье, в архиепископьях и в еппскопьях искони вечно уставлены десятнльники при великих чудотворцех Петре, Алексии и Ионе и преже их, и по них, и до днесь по градом и подесятинам. Они судят весь священнический и иноческий чин и все прпчты церковные н прочих людей порядным, по кабалам, и в боех, и грабежех, опроче духовных дел». А как они судили? «Не в правду судили – жалуется собор – и посулы имали и делы волочили и продажу чинили. А что преже сего в митропольи, и в архиепископьях, и в епископьях ездили по градом и подесятинам десятинники и заещики (или закащнки) и сбирали на святителей дань по книгам и свои пошлины по грамматам и по книгам, по старине, и в том к священникам н диаконам от десятинников и закащиков была нужда н продажа велика»78.

Вместе с понижением сословного положения совершалось понижение и служебного положения белого духовенства. Поп и дьячек рядились с приходом, рядились на определенное время, за определенную плату, письменным контрактом, превращаясь таким образом в наймитов или старинных «закупов».

Такое социальное и служебное положение белое духовенство пережило или лучше сказать выстрадало целые века, едвали не до начала XIX столетия. Понятно, что за это время ему весьма трудно было применять к практике апостольский долг и право миротворца в тяжбах своей паствы. По своему общественному положению оно право способно было разве к послушеству, да н то по нужде, по крайней мере с точки зрения древней Русской Правды, одна из статей которой гласит:

«А послушсства на холопа не складают; но аже не будет свободного (то) по нужи сложных на боярьска тивуна, а на иных не складывати. А в мале тяже по нужн взложити на закупа»79).

В течении XVII и XVIII столетий судьба третейского суда вообще представляет мало интереса. Он не переставал применяться н за это время, но нельзя сказать, чтобы законодательство этого времени покровительствало ему. Правильнее будет сказать, что за это время третейский суд был только терпим.

В Соборном Уложении 1649 года ему была посвящена только одна статья, которая до 1831 года и оставалась единственным общим о нем узаконением80. В течении XVIII века было издано несколько частных законов, которыми третейский суд в качестве привилегии дозволялся лишь инородцам и только некоторым сословиям. Так в 1734 году предоставлено было ведаться третейским судом Башкирцам и другим Уфимским иноверным народам «для их на великой обширности жилья, что им в своих между собою малых делах на Уфу для челобитья ездить убыточно»81. Такое же право пользоваться третейским судом «по прежнему обыкновению» предоставлено в том же году Малороссам82. 19 ноябр. 1800 г. предоставлено право ведаться третейским судом азиатцам, проживающим в Астрахани83. В 1827 году это право предоставлено Ногайцам и другим магометанам в Кавказской области84, а также обитателям земли войска Черноморскаго85, в 1833 году обитателям области Армянской86.

Был предоставляем третейский суд и некоторым сословиям, как исключительное право, напр, купцам. Так, в таможенном уставе 1727 г. читаем: «Его Императорское Величество (Петр II-й) милосердуя к подданным своим купеческим людям, дабы оные, кроме необходимой нужды не вступали в письменные суды и ответы, тем в купечестве своем время не тратили и в напрасные убытки от того не входили, повелевает, в ратушах и таможнях суд и расправу между купеческими людьми отправлять по преимуществу словесно, в некоторых же случаях определяет кроме того, чтобы челобитчики разбирались чрез посредников, а буде за каким несогласием сами их не выберут, чтобы они назначаемы были от суда и то дело вершили»87. В 1744 г. дано право разбирать третейским судом все споры крестьянам дворцового ведомства: «для прекращения крестьянских волокит и происходящого от того раззорения“88.

В 1831 году 15 Апр. Высочайше утверждено было положение о третейском суде, как общий закон, с отменою всех прежних о нем узаконений и вошло в Свод законов. Действующим в настоящее время законодательством, главным образом опирающимся на Положение 1831 года открыта для всех возможность пользоваться выгодами третейского суда; с этим вместе открылась возможность и духовному лицу особенно сельскому священнику снова выступить в звании третейского судьи, – в звании, давно-благодаря только несчастным историческим обстоятельствам, им забытом, – и однако же укрепленным за ним и священными канонами и старорусскою давностью. Но нужно ли и полезно ли это? Попытаемся представить некоторые соображения по этому вопросу.

III. Возможность и желательность действовали духовного лица в звании третейского судьи в настоящее время

«Мировой разбор должен быть основан на следующих правилах: 1) доставить обеим тяжущимся сторонам законную, честную и безтяжебную жизнь: 2) прекратить распри и ссоры; 3) доставить каждому ему принадлежащее; 4) облегчить судебные места“ (Свод Зак Т. XVI. Разд VII, ст. 660)

Таковы благия упования, возлагаемые действующим законодательством на третейский суд, не зависимо от того, какого звания лица его производят. Действование духовного лица в звании третейского судьи как показал исторический опыт – моглобы привнести в жизнь современного общества возвышение нравственной ценности права и закона, а в так называемое «обычное“ (крестьянское) право-дух и начала христианской нравственности. Что такого рода влияние – желательно, это, кажется, не требует доказательств. А что духовному лицу каждой иерархической степени нет канонических препятствий к принятию на себя звания третейского судьи – это мы уже доказали. Нам остается разсмотреть есть ли для сего юридическая возможность с точки зрения действующого права.

Третейский суд, по действующему праву, представляет один из видов «мнрового разбора» или «примирительного разбирательства» тяжеб, допуская в свою очередь следующия подразделения: а) третейский суд добровольный и б) третейский суд узаконенный. Последний установлен исключительно для разсмотрения дел «компаний, сообществ и товариществ» и не может быть предметом нашего разсмотрения.

Мы можем иметь в виду только суд третейский добровольный. Целый институт его обнимается 47-ю статьями: 667 – 713 Т. XVI и ст. 99 и 100 положения о сельском сословии (особое приложение к IX т. Свода Законов).

В существенных чертах добровольный третейский суд на основании этих статей таков;

Он составляется формальною записью предявляемою в то судебное установление, которому подсудно гражданское дело, подлежащее разбору. В записи обозначается: 1) предмет тяжбы или иска; 2) Имена и звания избранных каждою стороною по равному числу посредников; 3) общий, обеими сторонами назначаемый посредник или вместо того предоставление частным посредникам избрать такового по их усмотрению, на случай разделения их голосов89.

Сверх того ужо от усмотрения сторон зависит по согласию с посредниками в записи означить: 1) срок, когда решение суда должно состояться; 2) по закону ли суд должен решить дело, или по совести и 3) если по закону, то с переносом ли по апелляции, или без переноса90. Если срок решения но будет в записи означен, то оный вообще считается четырехмесячный от дня явки записи91.

Если предоставлено дело решить по совести, то решение суда всегда должно быть окончательное и перенос не дозволяется, хотя бы о том ничего в записи не было постановлено92.

Запись подписывается тяжущимися сторонами или собственоручно, или доверенными их, пишется с соблюдением правил о гербовом сборе93.

При явке записи должен быть представлен отзыв посредников о согласии их на составление третейского суда94.

Запись, по явке ея (сторонами) вносится по определению суда в книгу, при чем подлинник оставляется в хранении суда; а с оного копия выдается как обеим сторонам, так и посредникам95.

По явке записи, стороны не могут отказаться от третейского суда, как разве окончив дело между собою без суда мировою сделкою, установленным для сего порядком в суде предъявленною96.

Быть посредником в добровольном третейском суде никто не принуждается, но приняв посредство и сделав о том отзыв в суде при явке записи, посредник не может уже отречься от суда, как разве: 1) за тяжкою болезнью; 2) за переменою местопребывания по службе: 3) за доказанною необходимостью быть в долговременной из города отлучке97.

Когда общий посредник (суперарбитр) избран и означен в записи, тогда при явке записи должен быть приложен и его отзыв изявляющий его согласие; но когда из брание его предоставлено частным посредникам на случай разделения голосов, тогда они могут избрать его и после записи, и даже тогда только приступить к избранию, когда уже откроется между ними разделение98.

Но если общий посредник при составлении записи не назначен, а частные посредники в выборе его будут не согласны, тогда, при пронзшедшем в третейском суде разделении голосов, сей суд считается не состоявшимся и закрывается99.

Как видно из этнх общих положений о составлении третейского суда, и самый «добровольный“ третейский суд подразделяется на два вида: а) по закону и о) по совести. Само собою разумеется, что духовное лицо может без всякой опасности взять на себя долг быть посредником или суперарбитром только в суде по совести. Этот вид добровольного третейского суда мы и будем только иметь в виду. Быть третейским судьей по закону мы не рекомендуем духовному лицу по необыкновенной сложности источников нашего гражданского права, требующей от судьи юридического образования, опытности в делах и юридической техники, для духовного лица едвали возможной.

Установление третейского суда чрез запись, как это предписывается вышеозначенными статьями закона есть формальность, исполнение которой вовсе не требуется, если тянущиеся, прибегающие к третейскому суду принадлежат к крестьянскому сословию. Здесь третейский суд установляется без всякой предварительной записи, без гербовой пошлины, без суперарбитра. Тяжущиеся крестьяне избирают по своему желанию по равному числу судей из каких угодно сословйи, словесно заявляют о том Волостному Правлению и эти избранные судьи совершают акт суда, где им угодно т. е. – в Волостном ли Правлении, или же в частном доме. То, что сообщает полное юридическое значение такому третейскому суду, есть запись решения в особую книгу, для сего обязательно имеющуюся в каждом Волостном Правлении и скрепление этой записи подписью Волостного Старшины и Волостного писаря. Раз приговор или решение третейского суда записано в эту книгу, они получают полную законную силу100 1). Вот статьи Общого Положения о сельском состоянии (Прнлож к IX т. Свода Зак.), определяющия этот упрощенный третейский суд:

Ст. 99: «По всем делам, без ограничения их ценою, если с оными не соединено преступления или проступка, и не сопряжены пользы малолетних и умалишенных, крестьяне как одной, так и разных волостей могут, вместо разбирательства в Волостном Суде обращаться но взаимному согласию к третейскому по совести суду, не стесняясь никакими формами“. 103

Ст. 100: Решение третейского суда должно быть немедленно обявлено тяжущимся сторонам и внесено в имеющуюся при Волостном Правлении книгу. Оно считается вошедшим окончательно в законную силу современт внесения в эту книгу. Никакия жалобы на оное нигде не принимаются». Однакоже, нарушение требований, предявляемых этими двумя статьями к составлению третейского суда, может служить поводом к обжалованию его приговора101.

Относительно порядка судопроизводства в третейском суде по совести почитаем нужным указать на следующия положения. Во все время разбирательства дела суд не должен забывать своей миротворческой задачи. Ст. 690 гласит: «Когда Третейскому суду предоставлено записью решить дело по совести, тогда он, принимая на себя обязанность мирового посредства, предлагает сторонам способы примирения и если они будут ими приняты в целости или с изменениями, на коп они изявили взаимное согласие: тогда он составляет сообразное тому определение; если же к таковому миролюбивому окончанию согласить будет не возможно; тогда он приступает к составлению своего решения по собственному его усмотрению и по внушению совести».

Решение вь третейском суде составляется частными посредниками или единогласно, или по большинству голосов102.

Большинством голосов считать, когда при четырех посредниках три будут одного мнения, а один – другаго; при шести посредниках – четыре пли пять одного мнения, а два или один – другаго103.

Не считать большинством голосов, но разделением их, когда при двух посредниках голоса будут разные, или когда при четырех два будут одного мнения, а два другие-двух разных мнений, или когда при шести три будут одного мнения, а три другие разделятся на два или на три разные мнения104

Решение частных посредников единогласное, так как н решение их но большинству голосов ь, признается решением Третейского Суда. К законной его силе не требуется в обоих сих случаях мнения общого посредника (суперарбитра), будет ли он предназначен сторонами, или избран частными посредниками105

Общий посредник не входит в разбор дела, доколе не произойдет в третейском суде разногласия. В семь только случае необходимо его мнение. И по этому, при разделении голосов предоставляется ему: 1) утвердить одно из мнений частных посредников, какое признает он ближайшим к справедливости; и сие мнение, хотя бы оно было и самого меньшого числа голосов, получает перевесь и обращается в решение Третейского Суда; 2) пред дожить собственное мнение, которое если принято будет хотя одним частным посредником, равномерно обращается в решение Третейского Суда Но буде ни с мнением общого посредника никто не согласится, ни он не изберет ни одного из разных мнений частных посредников, в таком случае Третейский Суд считается закрытым и не состоявшимся106.

Решение третейского суда составляется применяясь к общей форме решений судебных мест и (если дело предо ставлено было решить по закону, то в решении означаются законы, на коих оно основано) если же по совести, то не приводя законов, вместо того означается, или: что по изявленному от сторон мнролюбному обоюдному согласию; или же (когда согласия не последовало), то по чистой совести Суд, по большинству голосов, или единогласно определил то-то и то-то (здесь следует изложение самых статей решения). Если решение состоялось по большинству голосов, или по мнению, утвержденному общим посредником, то в конце решетя означается кратко: особые мнения посредников таких то изложены в журнале Суда. За сим решение подписывается посредником общим, если он в нем участвовал, и всеми посредниками частными, и обявляется тяжущимся сторонам, или их поверенным на общем законном основании»107.

Решение третейского суда вступает в законную силу со дня обявления108

Таковы основания и условия совершения третейского суда, добровольнаго, по совести.

В них нельзя усмотреть никакого юридического препятствия к приложению современным нам священником его долга и нрава быть мнротворцем и мудрым но христианской совести своей посредником-судьею своих пасомых, стечением обстоятельств ставших в отношение тяжущихся, враждующих.

Действующее законодательство о третейском суде напротив как будто всячески покровительствует именно священнику (только не называя его) выступать со всею силою своего духовного оружия действовать на сердце и совесть враждующих в качестве миротворца и судьи. Это в особенности нужно сказать о той настойчивости, с какою закон выставляет на вид миротворческую задачу третейского суда, отсутствие всяких формальностей в дело производстве и значение «чистой совести» как единственное основание решения.

Но кому же из всего наличного состава современного сельского общества быть всего естественнее органом хри стианской чистой совести, как не священнику? Само собою разумеется, что в данном случае речь может быть не о субективном нравственном превосходстве, священника над каждым духовным его чадом: один сан еще не гарантия и ручательство за личную высоконравственность, аа чистоту побуждений и нравственного сознания, за стойкость и твердость нравственного характера, за внешнюю, наконец, нравственную безукоризненность и репутацию. Дело не в личном нравственном достоинстве, которым может отличаться и «ничего не значущий в церкви» и которого может не обнаружить в должной мере предстоятель ея (какового никто и не изберет себе в судьи); а дело в том, что по самому священному званию своему и общественному положению священник обладает нравственным авторитетом, какого, не имеют в сознания всей паствы его ни один из ея членов. Когда священник обращается с еловом назидания, с обличением, с указанием на заповедь закона Божия, в данном случае, напр. нарушаемую или колеблемую, то всякий крестьянин, всякая крестьянская баба сознает, что он имеет непререкаемое право это делать и почувствует по крайней мере, стыд, если осмелится прекословить или состязаться со священником. И на оборот, раз последний покривит своею совестию и, Боже сохрани, будет в этом замечен, он сама, принужден будет сгореть со стыда на глазах своих подсудимых. Не то обыкновенный, мирской человек; будь он высокой честности, общепризнанной репутации, – он безоружен в качестве моралиста проповедника пред всяким плутом и нахалом, который прямо ему и скажет: «да ты кто? Поп что ли, что меня поучаешь! Не за свое ремесло взялся»! – и будет прав.

Весьма благоприятным условием для священника является и требование закона относительно сложности состава третейского суда, а также и значения, какое дается в нем суперарбитру. Закон наш по видимому не допускает единоличного третейского судьи; и это в данном случае, хорошо.: отважиться одному быть безапелляционным судьей и в особенности священнику слишком тяжело н ответственно. Иное дело быть одним из судей, хотя бы главным, суперарбитром – что даже желательно по отношению к священнику, как судье, по самому сану своему призванному вносить в разсмотрение и решение дела моральный элемент по преимуществу. Органами обычного права, людьми сведущими относительно условий быта крестьянского пусть будут прочие посредники – товарищи священника; последнему должно внимательно терпелнво выслушивать и относиться к их суждениям: это не его область, напротив к ней он должен приспособляться в своей нравственно религиозной оценке подробностей разбираемого дела и со всею силою поддерживать в условиях быта, в обычном праве то, что имеет моральную ценность.

Что привнесения именно морального элемента в дух н формы современного крестьянского или волостного самоуправления жаждет наш народ, конечно, в лучших его представителях – в этом нам лично приходилось неоднократно убеждаться в беседах с самими простолюдинами и лицами интелигентными, наблюдавшими современную крестьянскую жизнь. По сознанию тех и других одною и не маловажною причиною экономического оскудения деревни служит весьма ощутительный упадок христианской нравственности в среде молодого поколения и женщин крестьянских. Светские писатели – народники указывают причину этого зла в не нормальности, тягости экономических условий, малоземельности и проч. Не будем входить в оценку этого мнения по своей не компетентности в этом отношении, но не можем умолчать о весьма убедительных заверениях со стороны самих крестьян, что эти условия вовсе не так плохи, чтобы людям богобоязненным и трудолюбивым нельзя было уживаться с этими условиями, что совершенная нравственная развинченность – горшее зло и сильнейшая причина экономического оскудения В доказательство приводят при этом многочисленные примеры раззорения зажиточных крестьянских домов, находившихся в счастливых экономических условиях и раззорнвшихся единственно по нравственной необузданности их насельников, утративших всякое чувство стыда и совестливости ко всякого рода моральным требованиям и вносящих это разлагающее влияние и в дома, действительно несчастливые в экономичес ком отношении и однакоже борющиеся с ним и не безуспешно только силою большей нравственной устойчивости.

Что же делают блюстители христианской нравственности и стражи ея, сельские пастыри? Что же они не внушают в церкви и в школе юному крестьянскому поколению начала христианской нравственности? Было бы явною не правдою укорять их в этом в настоящее время. И в школе и в церкви в настоящее время идет усильное проповедание Слова Божия, и не безуспешно и не безплодно. Молодое крестьянское поколение имеет право гордиться пред старым своими познаниями в законе Божием и может доказать свое превосходство в этом отношении пред стариками документально-училищною аттестациею. Но вступая в жизнь, питомец христианской школы не встречает в жизни не только применения закона Божия, но и представителя его – священника. В вопросах крестьянского общественного быта, в вопросах семейной крестьянской жизни, как скоро речь заходит о праве и законе, священник всюду и старательно отстраняется: не его это дело. Закон Божий открыто возвещается и в храме и в училище, но как нечто отрешенное от жизни. Заповедь закона Божия не имеет никакого практического значения – в смысле жизненного руководителя; нарушение ея – совершенно безнаказанно: блюститель закона Божия не имеет возможности вызвать нарушителя даже к церковному нравственному суду, чтобы публично обличить и устыдить нарушителя: ибо у нас нет такого учреждения. Только грубое публичное издевательство и кощунство над законом Божиим находит себе уголовное преследование и возмездие, но именно только уголовное.

Иной результат получился бы, если бы голос христианского пастыря звучал не только в училище и храм но и в общественном, мирском собрании крестьян, как звучал он в древней Руси. Тогда – можно надеяться – и современное обычное крестьянское право проникалось бы элементами христианской нравственности и из среды крестьян перестали бы слышаться жалобы, что нет в нашей молодежи «стыда» и «не кому постыдить» ее.

Выступление священника в звании третейского судьи по крестьянским делам в настоящее время, юридически вполне возможное, открыло бы – по нашему мнению – некоторый путь влиянию Закона Божия на нашу общественную крестьянскую жизнь, придало бы ему значение закона жизни, вместо того, чтобы ему оставаться отрешенным от нея предметом церковной проповеди и школьного преподавания.

* * *

1

У Римлян был почти общесоблюдаемый обычай заключать компромисс путем не формального соглашения между сторонами (простого pactum), на случай нарушения которого обе стороны обязывались посредством stipulatio уплатить неустойку (poena compro missa, откуда и название договора – compromissum). Барон: Система Римского Гражд. права. § 100, стр. 158.

2

Εχειν πραγματα=cim nemine litigare

3

Μεταξύ βρβεύσαι τό δίχαιον, τας άντιλογίας διαλυσαι=inter vos dicere jus et controversias dirimere.

4

)Πρός δυνεέλειαν η φόβον. В некоторых редакциях вместо φόβον стоит φόρον=forum, общественная пошлина, судебная пошлина.

5

) Апост. Постановл кн II, гл. 45 – 47.

6

Созомен. Ц. И I, гл. 9. 2) Cod. I. 4 1.

7

Cod. I, 4. 1. VII.

8

Cod. I, 4. 1. VIII.

9

Последний из представленных нами законов едвали долго удерживал свое значение. По крайней мере в ХП в. Вальсамон выдает заобщее положение, что «гражданский закон дозволяет избравшему судью (только бы он имел право производить суд) искать пересмотра его решения». (Вальсамон в толков, к 108 96) прав. Карф. Собора

10

Confessionis Lib. VI, п. 3

11

De ореге monachorum, п. 37.

12

Сократ, Ц. И. Кн. Ѵ40;П, гл. 37, ст 568.

13

Карф Соб прав 70 (по кн Правил) 59 (По кормчей); редкация последней такова: «Причетник вещь судив, аще не угоден будет, да не позовется о том послушествовати на судище, и всякого церковнка лица не приводитн на послушество.

14

Вальсамон в толковании к настоящему правил

15

В своем толковании этого правила Вальсамон не хочет признать здесь природы третейского суда н говорит по этому поводу следующее: «а о сказанном здесь или по изволению того же епископа избранные общими сторонами до составят суд – не подумай, будто это относится к выборному судье (не имеющему законного права судить, нбо этого делает судьею желание сторон и условленная пеня, чего в настоящем правиле не усматривается), – но к судье который имеет право произносить церковный суд вообще, но только не имеет права суда по отношению к этим тяжущимся сторонам Таким же образом клирик, который без воли местного епископа будет судиться в ненадлежащем судилище, хотя бы оно было и церковное, должен быть подвергнут епитнмий по настоящему правилу”

На это можно возразить Вальсамону, что условленная пеня – не составляет необходимого свойства в понятии третейского суда: таковый может быть и без пени Каноническое право именно узаконяет такой третейский суд без условленной пени, как это признает и сам Вальсамон в толковании к 107 правилу Карфагенского собора

16

По канонической норме суд над епископом должен иметь в составе своем не менее 12-ти епископов См Карф соб прав 12. Правило Соб Константинопольского 393 года.

17

Прав 113, по Кормчей 100

18

Ни откуда не видно, чтобы имелось в виду церковное дело.

19

arbiter – избранный сторонами, или третейский судья.

20

См. X1 t. VI, р. 220, 221 Св. Ильинскаго. Синтагма М. Властаря. Перевод с греческаго. Симферополь. 1892 г. стр 161, 162

21

Срав Улож гл. 15 ст 5 о суде третейскимь с Basilic VII, 2 Примеч.. Неволина

22

Полное собр сочин. К А Невоинна. т VI, 334

23

А Вицын: Третейский суд по русскому праву М 1856.

24

2) Ст 14 Акад списка см ниже

25

Вицын, и соч стр 5, 6

26

Великий князь в качестве суперарбитра и рышил дело (См. А до Юр б отн I, № 103) Тягались лица сами по себе не важныя: «митрополич посольской Вакилка с Воиславским посольским, ел, Лешею“. Но «сезжими судьями» были со стороны Митрополита Феодосия Семен Дворецкой, а со стороны князя Андрея Васильевича (родного брата Великого князя) судья Иван Хвощинской» Не значительная по сиществи и но тяжущимся лицам тяжба задела за очень важный вопрос: Митрополиту, или князю Андрею принадлежит земля, пользовались которою то посельские митрополичьи, то посольские княжие. Этим обясняется выбор в суперьарбнтры такого важного лица, как Государь великия князь Иван Васильевич III

27

Дювернуа. Источники права н суд в древней Руси, стр. 332 – 334 М 1869

28

Полное собр русск. летоп. Т II. егр, 90

29

В одном судном деле 1532 г. читаем: «Се яз, Федко Григорьев сын, слуга Кириллова монастыря, что есми иска те в игумена место в Корнильево и во всей братии место Кириллова монастыря, на игумене на Геласии и на всей братии Никольского монастыря Вяжицкого перед донным судьею, пред Иваном Офонаоевым а в игуменого место Геласиево и во всей братии, ставь на той земле, отвечал пред судьею Сергейко Семенов сын, конюх Вежицкого мопастыря И мы, оба истца, яз Федко в игуменово место и во всей братии. и яз Сертьяко в игуменово же место во всея братии ? в иску помирились» А Ю № 155

30

Ст 5 (Владимирский Буданов Христоматия. стр. 178)

31

Там же, стр 25

32

Там же, стр. 26

33

Дювернуа Источники Права и суд стр. 167, 168

34

Собр. Госуд. Грам. и договор. Т 1, № 33

35

Там же, №48

36

Там же, №62

37

Там же № 76

38

Там же №№ 80 и 81

39

А. Ю. № 259

40

А. Ю. № 149: «Розъезжая» (1526г.)

41

А. Ю. № 276

42

Напр. А. Ю. № 109, 147, 110, 122 «а на то послух . отец мой духовный, протопопь Мироносицкой Семен»

43

А Ю № 265.

44

Т. е. «Я, староста Азина и прочие доверенные общества обратились. с челобитьем к князю Афанасию на Василья Матвеева, выставили и приставов, но не идя в суд урядились рядом».

45

Ак. Ю. № 257, V.

46

Пословица – уговор, договор.

47

Великая Сярть упоминается в купчей, № 71, V. А. Ю.

48

Издан в Полн. Собр сочинений К. Неволина, т Ѵ40;I стр 553 и след

49

По толкованию Срезневского смысл документа таков: «Какой-то Яким выдавал свою невесту, вероятно дочь (девку) за какого то Тешату. Порешая сговор (складьсгво), вследствие окончания расчета, отец невесты и жених в засвидетельствование того, что они друг другу уже ничего не должны, сделали запись; обозначили в ней что вено за невесту (серебро на девце) уже получено; а монисто, уступленное жениху (! в документе: «мониста Тешатина“) и еще остающееся у его будущей тещи жених может взять, когда захочет; обозначили тоже, что в случае нарушения ряда, нарушитель обязан заплатить 100 гривен серебра и утвердили запись свидетельством отца духовного и пяти других свидетелей и написанием ея рукою секретаря князя Довмонта“.

50

Вот текст одной «опорной рядной, представляемой самим Срезневским: «Се яз, Тишина Костянтивов сын Сулменева; жениться мне у Замятин да у Василия у Михайловых детей Ржевскаго, а поняти мне их сестра Олена Михайлова ж, дочь Ржевского за неделю до заговенья Филипова лета 7050; а не женюсь яз Тишина на тот срок у Замятии да у Василья, ино на мне на Тишине взят Замязнь да Ва силыо по сей записи сто рублев денег. А на то послуси (четырех) \ запись писал Васюк Федоров сын Засецкого (брат одного из послухов) лета 7056. (Полн. Сбор Сочнн Неволина. Т. VI, стр. 507). ... невскому пришлось употребить не мало усилий и натяжек, чтобы выпоишь юридическое родство этой записи с «рядом». представляемым разсматриваемым Псковским документом.

51

В документ точно обозначено, что это не ,запись‘., а «ряд» ... порядися, кто nepccтупит «сий ряд""

52

Неволин, г. VI, стр. 574 – 578. Далее идет подробное сравнение с теми рядными, о коих мы говорили выше.

53

Ново лнна, Т. VI, стр. 582

54

По изданию Владимирскаго-Буданова ст. 59 Св. Троица – соборный храм Пскова, где имелся «ларь» или архивь для хранении документов и печать

55

По иизд. Влад. Буданова ст. 82.

56

Т. VI, стр. 577.

57

По закону Судному 18, 7 или 6; и отнюдь не менее трех См. Русск. Достопамятности, II, сгр. 152, 196, 197. Кормч кн. гл. 46.

58

Может быть здесь прольет некоторый свет следующая напр, статья Ярославова Устава:

«Аже кто умчить девку, или насилить, аже боярская дчи, за сором ей 5 гривен золота, а епископу 5 грив. золота... а князь казнит». (Влад. Буданов, Христоматия, стр 201 ч I

59

"Поп“=παππας, отец духовный, батюшка=есть весьма почетный титул древнерусского (Киевской Руси) священника. Когда и кто первым произнес этот термин для обозначения народившагося в средь древнерусского общества сословия «свободных мужей», за скудостию исторических данных сказать не можем Но полагаем, что одно только обычное словоупотребление этого термина не могло бы упрочить за ним навсегда неизменное употребление его в оффициальных юридических и даже законодательных документах, если бы таковое употребление небыло освящено и каким либо непререкаемым для древнерусского общества авторитетом Но что же иное могло служить таковым, как но греческий номоканон? И действительно в древнейшем из доселе известных славянских переводов греческого номоканона мы и встречаемся с употреблением этого термина «поп», как всюду заменяющого подлинный греческий термин: πρεσβίτερος.. Напр «Аще который поп ли диакон, ли всяк причта святого (Апост 15) «Аще который поп, ли диаконь не рожь (не радить) о епископе своем (Антиох 5) «Яко не достоит диаки (диакону) пред попом седати, по повелением . поповом седатн» (Лонд 30 См. Срезневский: обозрение древних русских списков кормчей книги. СПБ. 1897, стр. 28. приложения).

Номоканон греческий в старину пользовался авторитетом святой «Богодухновенной книги» В нем содержалась вся правда (или право) церковная. Не только митрополит, но и князь в каких угодно вопросах права обращались прежде всего к номоканону, как непререкаемому источнику и светочу права и там пытались найти решение занимавших их вопросов права И вот в этой-то Богодухновенной книге митрополит и князь – первоначальные организаторы общественно-церковного быта и вычитывали, что после епископа илн «владыки» в сословии служителей Божия закона не посредственно стоит «поп“, а за тем и прочий причт церковной или «святый».

60

Владпмирский-Буданов. Христоматия. 1, стр 94 – 95

61

Договор Смол кн. Мстислава Довидовича ст 6: «Послу и попу что учинять, за двое того оузяти, два платежа,

Мирная грамата Новгородцев сь немцами 1195 г ст 15: «Оже убьют жаяь (заложника) или поп новгородское или немецкое Новегород, го 20 гривен сер за голову»

Ст 3: «А оже оубьють купчину Новгородца, или немчина купчину Новегород, то за ту голову 10 грив сер“ (В гад – Буданов) 1, 90 – 96

62

Ипат. Лет.: «в то же время Борис (князь Белгородский)пьящед (по просто пьянствует) на сеньнници с дружиною своею и с попы Белгородскмим» (2 изд стр. 288) Галический князь Владимир Ярославич отнял у попа жену и сделал ее своей женой (та же летопись под 11888 г стр 444). попадья успела понравиться князю, конечно, на одном из его пиров» Примеч. Голубинского см. Его Историю Русской Церкви, Т.1, 1 половина стр. 462

63

Ст. 23.

64

Русския Достопамятности, ч. II, стр 182 Ср. Полн Р. Л Т. VI (Новгород. лет.) стр. 432

65

Имеется в виду 14 ст Рус Правды (Акад списка). которая гласит так: «Аже гд взыщет на друзе проче. а он ея запирати ночнегь, то ити ему на извод пред 12 человека-. (Калачовь: Русская правда М 1847. стр 2

66

Имеется ль виду Римскокатолический канонический процесс

67

) Аще кто будет умирая и повелеть кому устроити имению, или с детьми оного или с женою, тому поручити усгроити имение пред послухи“ (Русския Достопамятности. II. 193 – 194)

68

Вот обычные подписн древних духовных завещаний: ,.А на то Бог послух и отець мой духовный попь Амос Святого Михаила (А Ю № 409). «А тут сидел и рукописанья Юрье Двиилович, да дьяконь Михайловской Демид да Самыла послух, да Святый Михаил, да отец мой душевный игумен Аванасий» (А Ю. № 409. XI) «А на то послухи: Левонь ключник, да Левонтей Федоровь, да Ефимь Ивановь. да Ларивон Киевь. А запечата ти есмя сю духовную все одною печатью, отца своего духовного поповою Ивановою Тешиловского. А сю духовную писал Опанка Юрьев сынь Семенова. А запечата ти есмя хресцем тельником поповым Ивановым» (А Ю № 413 Здесь же и друг. духовныя)

69

Княжеский чиновник

70

Ст. 100 (Троицк сн ): Аже братья растяжутся о задницю передь князем,. который детский идет их де..ить, то тому взяти гривна к..ь“

71

Дювернуа: Источники права и суд, стр. 105 – 107

72

Дювернуя, стр. 340–341

73

Эренний Модестин, которого определение понятия брака имеется в следующем переводе Кормчей книги: «брак есть мужеви и жене сочетание и сбытие во всей жизни, божественные же и человеческия правды общение» (Кормч. гл 48, гр 4). Латинский оригинал гласит так: “Nuptiae sunt conjunctio maris etfeminae, consortium omnis vitae divini et humani juris communicatio» (Dig ХХIII, tit II, 1)

74

Дювернуа, цнт. кн стр 329.

75

Судебник Царя Иоанна IV. от 33

76

Там, же, ст 31

77

Димитриев. История Судебных Инстанций, стр 15

78

Стоглав. .. 68, Изд. Каз. Дух. Акад, стр. 304–309

79

Русск. Правда, ст, 59 (Троицк, сп ). Калачев, стр. 14.

80

Вот эта статья: «О третейском суду. А будет кто истец и ответчик, поговоря меж собой полюбовно пойдут, на Суд перед третьих и дадут на себя третьим своим запись, что им их третейского григовору слушать, а будет они третейского приговору не станут слушать и на них взять государева пеня, что Государь укажет, да третьим безчестье, и по той их записи третьие дело их вершат и дадут истцу и ответчику разные приговоры: один третей истца оправит, а ответчика обвинит, а другой третей ответчика оправит, а истца обвинит и по челобитью истца или ответчика то третейское дело и приговоры, и третейскую запись у третьих взять в приказ, да будет та запись написана с государевою пенею и то третейское дело вершить по суду и по третейскому приговору, которой третейской приговор написан будет против судного дела; а которой приговор написан нс делом, и тот приговор оставить, а третьему за тот недельный приговор учинить наказание, или по записи взяти на нем пеня, что Государь укажет Да на нем же, кого он не по делу обвинит, доправить проести и волокиты с того числа, как то дело зачнется, да по то число, как то дело вершится, по гривпе на день».

«А в которой третейской записи государевы пени будет не написано и того третейского дела у третьих в приказе не имать»

«А будет третие дело вершат и правому на виноватого приговор дадут оба один, а тот, на кого они приговор дадут, учнет на них бити челом Государю, что они его не по длу обвинили, и по тому его челобитью у третьих дела в приказ не имать же, потому что он тех третьих себе сам излюбил, и бытп тому делу но тому, как третие приговорят» (Уложение, гл XV; ст 5)

81

Полн Собр. зак № 6581, п 4.

82

Поли Собр № 6614. п. 4.

83

Там же № 19656

84

2 Полн. Собр. № 878. §§ 60, 61

85

Там же, № 1058, §§ 54, 55

86

Там же, № 6382

87

1 Полн. Собр № 5145

88

Там же, № 14133. и 3 Подробнее см у Вицына, цит соч. стр. 9–14

89

Т XVI. ст 668

90

Там-же, ст 669

91

Там-же, ст 670

92

93

Ст 674, 675

94

Ст 676

95

Ст. 678

96

Ст. 680. cp 661 – 666

97

Ст. 682

98

Сt. 684

99

Ст. 686

100

Н В Муравьев: Руководство для Волостныхь судов в местностях, где учреждены земские участковые начальники. 1891 Москва, стр 51 Прнмеч. к ст 14 врем. правил о волостном суде

101

Постановление 1 Департ Правит Сената оть 13 ноября 1879, №8703 гласит: «За решениями добровольных третейских судов по совести признается окончательная законная сила только тогда, когда суды эти состоятся по взаимному согласию сторон и по предмету, предоставленному ведению третейских судов Мировой Сездь или Уездное присутствие должны войти в обсуждение жалобы на решение третейского суда, если в ней указывается на нарушение сущеетвенных условий третейского суда“.

«Решение третейского суда вступает в законную силу лишь в том случае, если при составлении его был соблюден установленный 100 ст Общ Полож порядок, а именно: если оно было своевременно обявлено сторонам и записано в имеющуюся при Волостном Правлении книгу (4 мая 1877, № 3644)

«Решения третейских судов могут быть обжалованы тому же крестьянскому учреждению, разсмотрению которого подлежат жалобы на решения волостных судов, т. е., согласно приложения к ст 109 Общ Полож, Мировым Сездам и Уездным присутствиям» (5 Дек 1878. № 9110)

См И. Данилов: Положения о сельском состоянии, дополненные позднейшими узаконениямн с разясняющими их. решениями Правит Сената Изд 2 Спб 1889. стр 132, 133

102

Ст 607

103

Ст. 608

104

Ст 699

105

Ст 700

106

107

Ст 702

108

Ст 704


Источник: Заозерский Н. А. Духовное лицо в звании третейского судьи: I. В древней христианской церкви // Богословский вестник 1899. Т. 1. № 2. С. 239-252 (2-я пагин.). (Начало.)

Комментарии для сайта Cackle