Глава первая. Краткий очерк отношений между светской и церковной властью за митрополичий период.

Самостоятельность и независимость в церковном управлении и степень влияния духовной власти на общественно-государственную жизнь–вот начала, которыя могут служить показателем той или другой высоты положения духовной власти и свидетельствовать о характере отношений между светской и духовной властью. Первые русские князья-христиане относились к «духовному чину», особенно к высшим иерархам церкви, с глубоким уважением прежде всего по религиозно-нравственным мотивам, как представителям новой христианской религии, которую, восприяв, они полюбили всею своею душею. Любовь к вере христианской они перенесли и на ближайших служителей Христа. Первым памятником добрых отношений князя к церковной власти является церковный устав святого Владимира.

Св. Владимир, крестившись сам, принял решительные меры к крещению всей Руси. Для сей цели он пригласил Митрополита, епископов и священников из Греции, а частью, вероятно, из Болгарии и Угорской Руси «да научат люди закону крестьянскому»². Первые на Руси христианские священнослужители имели организовать и церковное управление. Будучи искренно убежден в высоте христианского учения и в его величайшей пользе для русского государства, при нем уже обширного и сильного, Владимир почитал своим долгом создать Митрополиту с клиром достойную обстановку жизни. Он озаботился тем, чтобы Митрополит с клиром не только не терпел материальной нужды, но и имел бы из чего благотворить. В Уставе Владимира говорится, что он, Владимир, «создал Церковь святыя Богородицы «Десятинную» и дал ей десятину по всей земли Русьтей и с княжения: от всего княжа суда десятую векшу, а из торгу десятую неделю, а из домов на всяко лето от всякого стада и от всякого жита». Мысль этого места Устава такая: на содержание церкви Пресвятыя Богородицы в Киеве, т. е. Митрополита с клиром, для которого указанная церковь назначалась каѳедральною, князь отделяет от всех доходов со всех имений десятую часть–разумеется, как от доходов со своего личного хозяйства в имениях, так и от доходов княжеских; из княжеских доходов Митрополиту поступали десятая часть судебных пошлин и штрафов, десятая часть торговых или базарных сборов и всяких полатей.

Грамота князя Ростислава Мстиславича Смоленской епископии дает основание полагать, что десятина первоначально в пользу Митрополита, а затем епископа каждой области взималась и со всякого частного имения–"чия си хоти», т. е. чьею бы то ни было³.

Митрополиты и епископы, конечно, имели доходы и от церковного служения и от священнослужителей и, как потом обстоятельства дают знать, от всех христиан.

Более солидным и основательным источником обезпечения церковных властей были недвижимыя имения, так как княжеские десятины, повидимому, имели место только при первых князьях, ибо о них с XIII века уже нет упоминания. Великие князья митрополитам, а удельные епископам дарили принадлежащия им села и вотчины. Этот вид обезпечения церковных властей особенно широкое распространение получил на северо-восточной Руси, во Владимире, хотя, несомненно, имел место и в Киевской области. Никоновская летопись называет город Синелиц, который принадлежал Митрополиту (под 1123 г.). Вполне вероятно, что Митрополиту принадлежал и Переяславль–резиденция митрополитов в первые 50 лет. Если Митрополиту мог принадлежать город, то, несомненно, ему были даримы и села и вотчины, так что Митрополит, или вернее каѳедра Митрополита еще в до-Монгольской Руси была богатым помещиком.

Церковь святыя Богородицы во Владимире великим князем Андреем Боголюбским была наделена «свободами купленными с даньми и селами лепшими» и городами⁴. Епископ Владимирский Симон пишет к Поликарпу в Патерике: «Кто не весть мене грешного Симона и сея соборные церкви красоты Владимирские: и другия Суздальские церкви, юже сам создах: колико имеета градов и сел"…

Каѳедры Митрополитов и епископов получали земли не только от князей, но и от других богатых людей на помин души; довольно часто Митрополиты сами покупали, или же, происходя из высшего и богатого класса населения, с собой приносили каѳедре и свои поместья. Таким образом, довольно быстро умножались недвижимыя имения церкви.

Засим, Митрополиты и епископы пользовались частью доходов и от монастырей, как верховные правители монастырей в качестве Епархиального епископа, а иногда и как настоятели монастырей. Некоторые монастыри наши были очень богаты землями, даже населенными холопами. Так Киево-Печерский монастырь уже в игуменство св. Феодосия начал владеть недвижимыми имениями. Князь Ярополк Изяславич 1086 г. дал монастырю «Небльскую волость и Дерьвьскую и Лучьскую и около Киева»; дочь Ярополка, жена Глеба, вдала монастырю «пять сел и с челядью»⁵. Имели значительное количество земель и следующие древние монастыри: преподобного Антония Римлянина и Юрьев в Новгородской епархии. Другие монастыри также имели то или другое количество земель.

Главной причиной такого благоволительного наделения землей церкви и её представителей было с одной стороны глубокое уважение к ним и искреннее желание «обезпечить церковное строение», с другой-же стороны были и общественно-государственные интересы. Каѳедра, получая во владение землю, принимала все средства обработать ее, заселить, устроить общинную жизнь и привязать население к месту жительства.

Поставленная материально независимо, церковная власть с самого начала христианства на Руси выступает, как авторитетный судья.

Эта область деятельности церковной власти имела весьма большое значение; судьи имели полную возможность прививать народу христианское воззрение на взаимное отношение друг к другу, к обществу, к церкви и т. д. Очевидно, руководясь указанным соображением гражданская власть в области суда предоставила духовенству чрезвычайные полномочия. Вот перечень преступлений, на которыя распространялась по Уставу св. Владимира юрисдикция церковной власти: роспуст (развод), смилное (тяжба о приданом), заставание (в прелюбодеянии), умычка (похищение девиц для брака), пошибанье промежи мужем и женою о животе (драка из за имения), в племени или в сватьстве поимуться (в родстве вступят в брак), ведьство, зелииничьство, потвори, чародеяния, волхования–(виды колдовства), урекания три: бляднею и зелии, еретичьство; зубоежа (драка, когда в ход пускались и зубы), или сын отца биет или матерь, или дчи или снъха свекровь, братья или дети тяжються о задницю (наследстве), церковная татба, мертвецы сволочать (обокрадывание мертвецов), крест посекут или на стенах режуть, скот или псы или поткы (птицы) без великы нужи введет или ино что неподобно церкви подеет, или два друга иметася бити и едимого жена иметь за лоно другого и раздавить, или кого застанут с четвероножиною, или кто молится под овином или в рощеньи или воды или девка детя поврьжеть».

По указанным проступкам у Митрополита и епископов судились все русские люди. Как усматривается из перечня проступков, подсудных церкви, большинство их стали таковыми с точки зрения христианской Церкви, а в язычестве были явлениями ненаказуемыми. Гражданская власть предоставила в этой области полноту судебных прав предстоятелям церкви, конечно, в надежде, что митрополиты и епископы с большим нравственным авторитетом разберутся в виновности подсудимых.

Еще обширнее были судебные права Церкви над так называемыми «церковными» людьми, которые появились на Руси с самого начала христианства. Они, повидимому, во всех гражданских преступлениях, кроме тяжких уголовных, подлежали исключительно суду церковных властей: «митрополит или пискун ведает межи ими суд или обида или котора (ссора) или вражда или задница».

К людям церковным по Уставу св. Владимира отнесены: «игумен, поп, дьякон, дети их, попадья и кто в клиросе, игуменья, чернець, черница, проскурница, паломник, лечець, прощеник (получивший исцеление от болезни, как бы получивший прощение грехов), задщьный человек (холоп, пожертвованный в церковь или монастырь по завещанию), стороник, слепец, хромец», и затем, церковные учреждения с людьми: манастыреве, болнице, гостинници, странноприимнице.

Кроме того, уставом предусматривается «обчий"–смешанный суд, когда тяжбы разбирают судьи церковные и светские; такой суд должен быть тогда, когда «иному человеку (т. е. мирянину) будет с тым человеком (т. е. с людьми церковными) речь т. е. спорная речь». За нарушение изложенного Устава святой Владимир угрожает небесным наказанием.

Мы привели выдержки из Устава св. Владимира по списку Новгородской Кормчей конца XIII века, почитаемому среди нескольких других древнейшим, напечатанному в I т. дополнений к Актам историческим и у Карамзина в Истории т. I, прим. 506. Может быть этот список не составляет точной копии с неизвестного подлинника, но для нашей цели совершенно достаточно несомненное положение, что известный нам Устав св. Владимира–памятник первых веков христианства на Руси. Несомненным, таким образом, будет утверждение, что область суда церковного была очень обширна.

Судебные права церкви, как и владельческие, имели тенденцию расширяться и мы видим, что в XV в. суду церковной власти стали подлежать дела «по рядным и по кабалам и в боех и в грабежех⁶, т. е. уже тяжкие преступления.

Через кого же производилось управление церковными имениями и отправлялся суд?

Митрополит и епископы в своих епархиях были главными правителями и судьями. В помощь себе, как мы видим из Устава св. Владимира, они избирали наместников из духовных лиц, которые, надо полагать, были как в стольном городе, так и по малым городам. Затем, при каѳедре Митрополита или епископа было значительное количество пресвитеров, которые и составляли совет и исполняли все поручения своего Иерарха. Засим, с самых первых времен христианства на Руси при Митрополите и епископах состояли 1) тиуны и 2) десятинники. На обязанности тиунов было изучение Кормчей и узаконений русских князей или иначе–быть законоведами по делам Церкви и своими знаниями помогать отправлению правосудия.

Десятинники были финансовыми чиновниками епархии. Они собирали в пользу Митрополита или Епископа установленные части с княжеских имений и доходов, налоги с духовенства, управляли недвижимыми имениями владыкъ… Первоначально, существуя только для денежных сборов, десятинники мало по малу обращены были самими Епископами в органы надзора и за поведением духовенства. Как тиуны, так и десятинники были людьми светскими. Приобретая все больше и больше влияния на дела церковные, они во времена Митрополитов Петра и Алексия превращаются уже в архиерейских бояр, количество которых при Митрополите Алексии было особенно велико по личной к тому склонности самого святителя.

Юрисдикция церковной власти и владельческие права Церкви за весь митрополичий период были неодинаковы; обычно было так, что с ростом государственной власти владельческие права Церкви сокращались, а за ними сокращалось и общественно-государственное значение церковной власти. Со времени объединения Русской земли под властью одного Московского князя, со времени усиления государственной власти, начинается в отношениях её к церковной власти совершенно обратный вышеизложенному процесс. Начинается сокращение как судебных, так, особенно, владельческих прав Церкви.

Светская власть в некоторые периоды тяготилась судебными правами Церкви. Церковная власть судила не только духовных и мирских людей, но и пользовалась от суда пошлинами, а в пошлинах очень сильно иногда нуждались и князья. На помощь князьям пришло их право выдавать несудимыя грамоты. Этими грамотами великие князья освобождали монастыри и причты от всякой подсудности епархиальному Архиерею, даже по делам духовным, или кроме дел духовных. Получившие несудимыя грамоты монастыри с духовными властями и крестьянами и причты церквей с освобождением от подсудности Архиерею иногда освобождались от всякой пошлины и сборов в архиерейскую казну и переходили в ведения Государя. Несудимыя грамоты внесли невообразимую путанницу в суд церковный, не говоря уже о том, что оне были с церковной точки зрения совершенно противозаконны. В одном и том же монастыре архимандрит, имея несудимую грамоту, судился царским судом, а братия святительским, крестьяне же опять царским, а так как нередки были взаимные столкновения этих трех категорий лиц, то и получалась неразбериха: кто должен их разсудить. Подобная же путанница происходила и в тех случаях, когда получал несудимую грамоту настоятель какого нибудь собора, а прочие члены клира должны были судиться святительским судом. Церковной власти не могло нравиться такое вмешательство гражданской власти в церковную жизнь.

Стоглавый собор возстал против несудимых грамот, называл их противными священным канонам и постановил «впредь таковым грамотам не быти»⁷.

Возстав против несудимых грамот, Стоглавый собор дал регулирующия дело суда постановления, свидетельствующия в некоторых пунктах об уступках, сделанных собором светской власти. Со времени увеличения населенных крестьянами церковных владений, подлежащих управлению и суду церковной власти, архиереи чрезмерно умножили количество светских лиц, которыя по поручению архиерея обезжали церковные владения по делам управления, суда и собирания пошлин. Стоглавый собор выработал нормы их деятельности. «А что в митрополии и в архиепископиях и в епископиях по которым градом и по десятинам искони вечно уставлены и жили десятинники при великих чудотворцех Петре и Алексии и судили весь священнический и иноческий чин и все причты церковные и прочих людей по рядным и по кабалам и в боех и в грабежех опрочи духовных дел и ныне по тем градом быти десятинником потому ж и судити им священников и диаконов и все причты церковные и мирских людей по рядным грамотам и по духовным и по кабалам и в поклажех и в боех и в грабежех, опрочи духовных дел»⁸.

Из приведенного постановления видно, что суду светских чинов подлежит обширная область гражданских дел духовного ведомства, как это повелось исстари; не упоминается здесь иноческий чин, который другими постановлениями собора изъемлется от суда светских лиц.

«Царевым боярам и митрополичьим архимандритов и игуменов и игумений и строителей ни в которых делах не судити, но судят их святители сами по священным правилом»⁹, а простых иноков и инокинь должны судить сами архимандриты и настоятельницы во всех делах, опрочи духовных дел¹⁰.

Стоглавый собор, уступая давлению светской власти, допустил на суд бояр святительских, градских старост и целовальников и земских дьяков¹¹ Градский староста, целовальники и дьяк участвуют в суде по указу государя. Таким образом, суд по гражданским делам над церковными людьми по своему составу был почти из лиц светских. К этому следует добавить, что, по Стоглаву же, святительские бояре и дворецкие, а также дьяки не могут быть ни отсылаемы, ни поставляемы без «царева ведома»¹². Относительно суда по духовным делам Стоглавым собором постановлено: «А в духовных делах десятинники не судят никого, а срочат им пред святители и святители их сами судят или кому повелят от священных, да потому им и управу чинят»¹³.

Церковь за митрополичий период была самым богатым помещиком; пока потребности в земле не было, светская власть покровительственно относилась к владельческим правам церкви. Со времени главным образом Иоанна III-го положение изменилось. Взяв в свою власть и управление всю русскую землю, великие князья, начиная с Ивана III-го, принуждены были иметь громадное количество служилых людей как для внутреннего управления, так и для оберегания границ Русской земли. Явилась сама собой забота об обезпечении служилых людей–чтобы они ни в чем не терпели недостатка. Так как в то время единственно надежным средством обезпечения являлась земля, особенно населенная, то великие князья стали в громадном количестве раздавать ее в поместное владение служилому классу. Когда не стало хватать населенных земель для раздачи служилым людям, светская власть сделала попытки отобрать некоторыя церковные земли для этой цели.

Иоанн III-й впервые по завоевании Новгородской земли взял у владыки 10 волостей и половину волостей у шести монастырей¹⁴. Под влиянием идей преподобного Нила Сорского о нищете, как подвиге, Иоанн III хотел было отобрать все монастырские владения. На защиту земельных владений церкви решительно встал собор русских святителей 1503 г., высказав: «святители и монастыри земли держали и держат, и отдавати их не смеют, и не благоволят, понеже вся таковая стяжения церковная–Божия суть стяжания, нареченна и данна Богу, и непродаема, ни отдаема, ни емлема никим никогдаж в веки века»¹⁵.

На защиту церковных владений выступил и Стоглавый собор. Он сделал постановление о неотчужденности церковных имений¹⁶, хотя, уступая настояниям Иоанна Грозного, вместе с тем постановил, чтобы монастыри не обременяли государя просьбами о пожаловании земель, и впредь архиереи и монастыри не должны ни покупать вотчин, ни принимать по душам без доклада государя, иначе эти вотчины будут безденежно отбираемы на государя¹⁷.

Попытки к ограничению судебных и владельческих прав церкви не привели к каким либо результатам с одной стороны потому, что встретили протест со стороны церковной власти, с другой потому, что оне носили случайный, непостоянный характер. Только при некоторых государях меры правительства к сокращению прав церкви получили более решительный характер. Вообще же гражданская власть в своих ограничительных по отношению к церковной власти действиях не была последовательна. Правительство часто допускало отступления от своих указаний дарованием Митрополиту, епископам и монастырям всякого рода жалованных грамот; еще сильны были религиозно-нравственные начала жизни, и высок был авторитет духовной власти.

Всею Русской Церковью правили митрополиты. Первоначально, в период до-монгольский и затем московский до Митрополита Ионы наши митрополиты за некоторыми исключениями избирались в Константинополе, конечно, из греков и там же и получали от патриарха посвящение. Вследствие таким образом сложившегося возглавления Русской Церкви государственная власть в лице великих князей не имела никакой возможности вмешиваться в избрание Митрополита.

Митрополиты Русской Церкви, находясь до святителя Ионы в канонической зависимости от Константинопольского Патриарха, во внутреннем управлении церкви действовали самостоятельно. Они посвящали для удельных городов епископов; говорим только о посвящении, так как о каноническом избрании не приходится говорить. Изначала повелось, что на избрание епископов решительное влияние оказывал князь, а в Новгороде народное вече, и это правило было настолько общедействующее, что автор Лаврентьевской летописи (под 1185 г.) утверждает, что на святительский чин достоин восходить только тот, «кого князь восхощет и людье».

Митрополиту принадлежал суд над епископами. Митрополит Ефрем в 1055 году судит епископа Новгородского Луку Жидята и заключает его. В 1156 г. Митрополит Константин I-й судит Ростовского епископа Нестора и по тщательном разсмотрении обвинений, несмотря на настойчивое желание князя, оправдывает. Впрочем, князья иногда пренебрегали судом Митрополита и, повидимому, безнаказанно. Вышеуказанного епископа Нестора Митрополит оправдал, но князь Андрей Боголюбский свел его с каѳедры и избрал другого, по имени Леона, которого тоже несколько раз самовольно лишал каѳедры. Черниговский епископ Антоний в 1168 г. был прогнан с каѳедры князем Святославом без всякого суда. Но вообще то случаи такого безцеремонного отношения к епископам были единичны и объяснялись иногда личными недостатками епископов, напр. епископ Леон Ростовский обвиняется в том, что он «грабил попов», нужно думать взимал с излишней настойчивостью личные с духовенства налоги в пользу епископа.

Новгородцы, захватившие себе право избрания епископов, в отношении к ним при всем своем чрезвычайном почитании, иногда проявляли крайнюю грубость; так архиепископ Арсений (в первой половине XIII столетия) был буквальным образом вытолкан с архиепископского двора и едва избежал смерти, а некоторым другим, почему либо не понравившимся, новгородцы предлагали добровольно удалиться, говоря «поиди, где ти любо». Это не каноническое избрание и смещение епископовъ–одно из темных пятен церковной старины; объясняется оно с одной стороны нравами того времени, а с другой трудностью сообщений с Митрополитом; иногда отношения между князем и епископом создавались невыносимыя, а сожидать решения Митрополита приходилось годы. Князь считал себя ответственным за благосостояние не только княжества, но и Церкви, и таковым мыслился самими представителями Церкви, а потому и считал себя обязанным принимать экстренные меры. Вот выдающийся случай, оправдывающий вмешательство князя в дело суда: когда с Флорентийского собора возвратился Митрополит Исидор, как сторонник унии с католической церковью, великий князь Василий приказал схватить его и заключить под стражу и уже потом собрал на него собор из епископов, архимандритов, игуменов и всего священства¹⁸.

В границах по нужде допустимого в деле лишения епископов каѳедр князья не пребывали, а иногда допускали явно беззаконные по отношению последних действия. Так, Черниговский князь Святослав в 1168 г. прогнал от себя епископа Антония за то, что он учил о посте в Господские праздники, за то же был прогоняем и Леон Ростовский. Вопрос о посте, конечно, по своему характеру исключительно церковный и вмешательство князя было уже насилием.

Митрополиты по делам всей Русской Церкви собирали соборы. К сожалению приходится предполагать, что епископы уклонялись от прихода к Митрополиту на собор, а потому соборы были не ежегодно, как бы следовало по канонам, а только в случаях важных обстоятельств церковной жизни. Митрополит Иоанн (1077–1089 г.г.) в правиле черноризцу Иакову говорит об уклонениях епископов от прибытия на собор¹⁹. Следует заметить, что от до-Монгольского периода сохранилось чрезвычайно мало исторических документов, поэтому если памятник говорит о каком нибудь событии, напр., собрании епископов всего один или два раза, то следует предполагать, что собрание было не один или два раза, а гораздо более и только не сохранилось о сем записей; начиная со времени Митрополита Кирилла III-го, сохранились письменные памятники деяний соборов. При Кирилле III в 1274 г. состоялся так называемый Владимирский собор при участии епископов Новгородского, Ростовского, Переяславского и Полотского. Собор составил так называемое «Правило», касающееся разных нестроений церковной жизни. Так, собором запрещается епископам взимать плату за посвящения в священные степени, налагать на мирян незаконные отлучения, принуждать нищих, находящихся на попечении епископа, к работам. Другия определения направлены против погрешностей в совершении богослужений и таинств. Имеются определения против пьянства священников; вооружается собор против позорищных забав мирян и языческих обычаев. Затем упоминается о соборе епископов в 1284 г. (деяний не сохранилось), в 1353 г. собор в Москве про причет церковный (деяний не осталось), в 1401 г. собор, осудивший архиепископа Новгородского Иоанна и епископа Слуцкого Савву; и много других соборов известны по церковной истории за митрополичий период, из них особого упоминания заслуживают следующие: собор 1503 г. при Митрополите Симоне и деятельном участии великого князя Иоанна III, повторивший постановления Владимирского собора более полно и обстоятельно и, кроме того, выступивший на защиту монастырских владений, о чемъ–особая речь; собор 1504 г. на жидовствующих, соборы 1547 и 1549 годов о канонизации святых и самый знаменитый Стоглавый собор 1551 г., на котором сделаны постановления, касающияся всех сторон церковной жизни, как то: церковного богослужения, управления, суда, жизни духовенства, монашества и мирян.

Наиболее знаменитые соборы 1503 и 1551 годов происходили при весьма деятельном участии царей, так что Иоанн Грозный даже выставляется инициатором Стоглавого собора, но о решительном влиянии их на постановления собора нет оснований говорить. Соборы находили возможным некоторыя домогательства светской власти, главным образом, в области земельных владений, отклонять.

Для выяснения отношений великих князей к Русской церковной власти важно, как обстояло дело с избранием митрополитов из русских, т. е. вмешивалась светская власть в это избрание или же предоставляла полноту власти собору епископов. Из истории известно, что в до-Монгольский период только два митрополита были поставлены в России из природных русских: Иларион и Климент. По каким причинам было в этих двух случаях уклонение от принятого порядка, сказать на основании исторических данных не представляется возможным; только известно, что в обоих случаях деятельное участие принимали князья. Так, великий князь Ярослав, будучи крайне оскорблен греками, зверски ослепившими 800 русских пленников, решил, или как говорится в летописи «Бог князю вложи в сердце» поставить Митрополита из русских и собором русских же епископов поставлен был Илларион. Этот случай был в 1051 г. и второй случай в 1147 году, когда великий князь Изяслав Мстиславич, будучи недоволен бывшим Митрополитом Михаилом греком и зная о смутах в Греческой патриархии, собрал в Киеве собор, который избрал на каѳедру Митрополита Климента Смолятича.

Со времени Монгольского ига первый же Митрополит Кирилл III († 1281 г.) был избран великим князем Галичским из русских, но для поставления ездил в Константинополь, откуда и прибыл в 1248 году. Вскоре же он был признан в своем достоинстве и великим князем Владимирским. Избрание в России и посвящение в Константинополе–вот новый порядок, который на первых порах достаточно удовлетворил великих князей. После Митрополита Максима-грека, так же, как и Кирилл III, был избран в Митрополиты Галичским князем Юрием Львовичем св. Петръ–(† 1326 г.), который в Константинополе был поставлен в 1308 году в Митрополиты всей Руси. Митрополит Петр был встречен великим князем северной Руси Михаилом Ярославичем недружелюбно, как поставленный помимо его желания; Михаил Ярославич посылал для поставления своего кандидата, некоего игумена Геронтия. Считаясь с отношением к себе великого князя, св. Петр нашел для себя более удобным проживать не во Владимире, а в Москве, изъявив согласие князю Ивану Данилову Калите быть в Москве и погребенным. Митрополит Петр, как угодник Божий, прославленный чудесами со дня своего погребения, возвысил значение каѳедры Московской и потому преемник его Митрополит Феогност, хотя и грек, избрал местом своего жительства тоже Москву, отчасти побуждаемый к этому и великим князем Иваном Калитой, видевшем в пребывании Митрополита средство возвышения Москвы, как политического центра.

Преемник Феогноста был предъизбран еще при жизни Феогноста. Митрополит Феогност и великий князь Симеон Иванович избрали кандидатом в Митрополиты Алексия, будущего великого святителя земли Русской, который и был посвящен в Константинополе в 1354 году. Затем, после продолжительного периода Митрополитов-греков на митрополичий престол избирается св. Иона, епископ Рязанский, который и поставляется в России 15 декабря 1448 г.

О поставлении св. Ионы был приговор, по свидетельству самого Ионы, великого собора из епископов, архимандритов, игуменов и из всего священства²⁰. Таким образом с 15 декабря 1448 года Русская Церковь приобрела полную самостоятельность, или, как говорится на каноническом языке, автокефальность. Последующая история в управлении Русской Церкви нам покажет, какое значение для Русской Церкви имела эта автокефалия. Преемник св. Ионы Феодосий (1461–1464) был избран еще при жизни св. Ионы. Умиравший Митрополит вместе с великим князем Василием Васильевичем и некоторыми епископами решили избрать Феодосия. Св. Иона написал на его имя благословенную грамоту и приказал положить на престол в Успенском соборе²¹. Как св. Иона предъизбрал своим преемником Феодосия, так и Феодосий избрал пред тем, как удалиться на покой, себе преемника, епископа Суздальского Филиппа (1464–1473 г.). Но это избрание Феодосий совершил не единолично, а «поговоривши с своим сыном, а с нашим господином, с великим князем, и с его матерью с великою княгинею и с нашею братиею, архиепископом и епископы»²².

Преемник Митрополиту Филиппу епископ Коломенский Геронтий (1473–1489 г.) был избран собором епископов при участии великого князя и его братьев²³. Следующий же за Геронтием Митрополит Зосима (1490–1494 г.) избран был великим князем без участия собора. Случай прямого назначения князем на митрополию Зосимы оказася чрезвычайно неудачным. Зосима не только был пийца и вообще сомнительной нравственности человек (Иосиф Волоколамский обвиняет его в содомизме), но и тайный еретик. Митрополит Зосима оставил престол не своею волею, а лишен престола, повидимому, по настоянию главного борца против ереси жидовствующих Геннадия, Архиепископа Новгородского. Следующим Митрополитом был Симон (1495–1511). По летописям в избрании Симона участвовали епископы, но по тем же летописям следует думать, что еще раньше соборного избрания Симон по повелению князя исполнял обязанности Митрополита. Таким образом воля великого князя предшествовала избранию. Чрезвычайно интересно указание в летописях впервые речи великого князя при вручении жезла: «Всемогущая и Животворящая святая Троица, дарующая нам всея Руссии государство, подает тебе сии святыи великии престол архиерейства»²⁴. Великий князь, по приведенным словам, присвояет себе полномочие вводить во власть Митрополита, основывая сие полномочие на своей власти, полученной от Животворящия Троицы. Ясно, что этим он подчеркивал свое значение в делах управления Церковью.

Последующие Митрополиты–Варлаам и Даниилъ–были поставлены исключительно по указу великого князя Василия Иоанновича, еще более властного, чем его отец. Поставив своею властью Варлаама, великий князь не усумнился своею же властью свести его с престола, а на место Митрополита назначить более угодливого кандидата: игумена Волоколамского монастыря Даниила, который в малолетство Иоанна Грозного, подобно своему предшественнику насильно был сведен с престола правителем Василием Шуйским. Преемник Даниила Митрополит Иосаф был избран особым чином, о котором до него не сохранилось известий. Он, по примеру Новгородских владык, избран был из трех кандидатов путем жребия. В виду чрезвычайной заинтересованности борющихся в малолетство Иоанна Грозного партий (Шуйского и Бельского) в том или другом кандидате на Митрополичий престол нужно полагать, что все три кандидата одинаково были желательны для властвующего в то время Шуйского. В скором же времени Шуйский, убедившись, что симпатии Митрополита Иосафа на стороне противной партии, насильственно свел его с престола. Совершенно согласно канонам был избран преемник Иосафа Митрополит Макарий (1542–1563) из архиепископов Новгородских; в его избрании принимал деятельное участие собор из 8 епископов, а не только светская власть, при чем долгое время Макарий отказывался от каѳедры Митрополита. По смерти Митрополита Макария последующие Митрополиты Аѳанасий, св. Филипп, Антоний и Кирилл самовластным царем Иоанном Грозным назначались и низводились по произволу. Даже при смиреннейщем царе Феодоре Иоанновиче, по наущению Бориса Годунова, был насильно удален с каѳедры Митрополит Дионисий. Последний Митрополит и первый патриарх Иов был избран царем Феодором Иоанновичем и правителем Борисом Годуновым из епископов Ростовских.

Мы нарочито довольно подробно остановились на моментах избрания и низведения Митрополитов, чтобы уяснить, как обстояло дело с этой стороны в вопросе об отношении церковной и гражданской власти. Русские митрополиты были избираемы в общем с соблюдением канонических правил. Великий князь оказывал на это избрание влияние, но по всем данным до 2-й половины XV века принимал в соображение и голос собора епископов и прежде всего голос Митрополита, называвшего себе преемника еще при жизни и только со времени великого князя Ивана Васильевича III, отличавшегося особой властностью, были случаи, когда великий князь по своему желанию назначал Митрополитов.

С самого начала христианства на Руси и во весь митрополичий период особым влиянием в жизни государственной пользовался Митрополит; «Отец наш Митрополит"–вот обращение к лицу Митрополита во всех оффициальных грамотах. В удельный период митрополиты своим вмешательством неоднократно останавливали готовую разразиться братоубийственную войну; ослушников они грозили лишить церковного общения. Своим подписом митрополиты скрепляли крестоцеловальные грамоты князей и затем блюли о сохранении договоров; пред ним князья разбирали свои споры и его решению подчинялись: «а о чем ся сопрут, ино им третий Митрополит, а кого он обвинит, ино обидное отдати», говорилось в княжеских договорах.

Выдающимся было влияние первых Митрополитов Московского периода. История возвышения Московского князя, история объединения России совершилась при деятельном участии Митрополитов Петра, Феогноста, Алексия, Фотия, Ионы и Макария.

Св. Петр избирает своей резиденцией Москву и тем уже дает ей значение первого города Русской земли, а князю–высокое звание покровителя Православной Русской Церкви. Митрополит Феогност даже анаѳему произносит псковичам за то, что они приютили у себя Тверского князя Александра Михаиловича, выдачи которого требовал великий князь Московский Иоанн Калита. Симеон Иванович завещает своим братьям «слушать Митрополита Алексея, как отца». И святитель Алексий действительно был отцем князей, в малолетство их управляя государством и душу свою полагая за законность, правду, за мир и тишину Государства.

Новый порядок престолонаследия от отца к сыну поддерживается Митрополитом Фотием. Великий князь Василий I-й, умирая объявил великим князем малолетнего сына своего Василия и Фотий встал на защиту его и удержал брата покойного Юрия Звенигородского от предъявления своих прав и между-усобной войны.

Святитель Иона также поддерживал великого князя Василия уже против притязаний детей вышеупомянутого Юрия. В окружной грамоте по случаю своего поставления он обличает Димитрия Юрьевича (Шемяку) за то, что он нарушил свою клятву подчиняться Московскому великому князю Василию Васильевичу, а других князей с клятвой увещевает быть верными новому порядку.

Святитель Иона являлся выразителем мнения собора русских епископов, который не задолго до поставления Ионы, составил определение, осуждающее удельный порядок престолонаследия, а Шемяку сравнивает за клятвопреступление с Каином и Святополком окаянным и грозит ему отлучением от церкви в случае неповиновения.

Примеров, когда митрополиты приходили на площадь великому князю своими советами и наставлениями очень много. Особенно обширна была деятельность Митрополита Макария, хотя многотрудно было положение церковной власти в его время при царе Иоанне Грозном; не смотря на это, во все время своего правления Митрополит оказывает влияние на государственную жизнь и на самого царя. Сам Иоанн Грозный не однажды свидетельствовал Митрополиту Макарию свое глубокое уважение. Так после страшного Московского пожара 1547 г. публично обратился к Митрополиту Макарию с такими словами: «молю тебя, святый Владыко, будь мне помощником и поборником в любви»²⁵. К нему прибегает царь, когда нужно было защитить Воронцова от Шуйских, хотевших его убить; у него он спрашивает совета и долго беседует с ним по вопросу о вступлении в брак; пред ним дает обет исправиться после пожара 1547 года; у него же просит помощи и руководительства на последующее время. Отправляясь в поход против Казани царь просил молитв и благословения у Митрополита; из похода несколько раз списывался с ним; удачу похода приписывал его молитвам. На время удаления из столицы царь оставлял Государство и семью на попечение Макария: «ты, отец мой, позаботься, сколько Бог тебе даст, во всем соблюсти мое царство, а брата нашего и бояр, здесь остающихся, во всем наставляй; равно береги духовно и жену мою, царицу Анастасию», говорил царь святителю Макарию, отправлясь под Казань²⁶. Эти замечательные по выразительности и определенности слова Иоанна IV, обращенные к Митрополиту Макарию, показываютъ–каковы были нормальные отношения между государственной и церковной властью во весь митрополичий период жизни русской церкви.

Таким образом за митрополичий период отношение светской власти к церковной было в общем благоприятное, особенно в первое время христианства на Руси. Были периоды, когда положение церковной власти было довольно тяжко, особенно в конце XV и первой половине XVI в.в., но благодаря самоотверженной энергии большинство представителей церкви авторитет церковной власти оставался и в такие периоды высоким.