Слово в 40-й день по кончине Высокопреосвященнейшего Нила, Архиепископа Ярославского и Ростовского

Вот уже минуло и сорок дней, как Ярославская церковь возносит к престолу Божию свои скорбные, но исполненные упования моления и умилостивительные жертвы о упокоении души своего приснопамятного Архипастыря. К общему христианскому утешению нашему в нашей скорби можем сказать без упрека сердцу и совести, что за этот сорокадневный период времени молитвенные наши воспоминания об усопшем Архипастыре не ослабевали и не охладевали, что погребальный склеп, в котором мирно покоятся бренные останки почившего, ежедневно и непрерывно привлекал к себе молитвенные чувства чтущих память Архипастыря; – можем быть уверены, что молитвенная память о почившем и в грядущие годы и роды не только на сем месте, но и во всех пределах по преимуществу паствы Ярославской будет жизненно соединять нас с присно-поминаемым Архипастырем.

Но и чувство истинной любви и признательной памяти к почившему в Бозе Архипастырю, и желание, без сомнения общее и в настоящие минуты особенно присущее всем нам, благочестивые братия и сослужители и благочестивые слушали, желание сохранять прочным в сердце и плодотворным для нашего нравственного преспеяния живый сыновний союз с отшедшим в другую жизнь духом Архипастыря нашего располагают нас воспроизвести в мысли и памяти особенные личные черты дорогого для вас образа его жизни и деятельности.

Апостол Павел в своем 2-м послании к ученику своему Тимофею, Епископу Ефесскому, преподавая правила и заповеди доброго епископского служения, в заключении своего послания говорит: Ты же трезвися о всем, злопостражди, дело сотвори благовестника, служение твое известно сотвори. (2Тим.4:5.) Эту заповедь Апостола свято помнил и тщился исполнять в Бозе почивший Архипастырь во все время и во всех местах своего долголетнего епископского служения.

Истинно полезная и плодотворная деятельность каждого общественного деятеля зависит прежде всего от той энергии, сосредоточности и направления всех умственных и нравственных сил к одной избранной или указанной цели, с какими действует трудящийся для общего блага. В таких по преимуществу условиях находится и успешно совершается по своему высокому и широкому религиозно-просветительному и нравственно-воспитательному значению деятельность Архипастыря церкви. Такова, по глубокому убеждению всех близко знавших почившего Архипастыря и по тем памятникам, какие оставил он в каждой из трех паств, преемственно находившихся под его управлением, была его архипастырская деятельность. Не формальное только исполнение обязанностей начальника епархии занимало его время и деятельность, нет; пред его светлым, бодрым и прозорливо попечительным вниманием становились на первом плане насущные духовные нужды и потребности вверявшейся его управлению области. Единство православия, присоединение отпадших от православия, распространение веры Христовой между неверующими, образование, а вместе и материальное улучшение и возвышение быта духовенства, – вот знаменитые труды, которым он посвятил свое почти четыредесятилетнее архипастырское служение в Вятской, Иркутской и нашей Ярославской паствах.

Так, братие и сослужители, и благочестивые слушатели, существенные духовные и религиозно-нравственные нужды епархии были для почившего Архипастыря такими предметами и задачами, выполнению и разрешению которых он отдавался весь безраздельно, всеми силами, помыслами и стремлениями своей благочестивой души. Удовлетворению сих существеннейших потребностей посвящались самые неусыпные труды и бдительные распоряжения Архипастыря. Стоя на страже православия, он не останавливался в своей неутомимой деятельности на пользу церкви ни пред какими трудностями, выдерживая неутомимую борьбу с многочисленными внешними и трудными препятствиями. Благодать Божия не оставляла действенно вспомоществовать неутомимым трудам Архипастыря. В краткое двухлетнее управление Вятскою епархиею устроено было значительное число церквей, в которых нуждалось православное население епархии; для ослабления раскола было открыто три единоверческих прихода и присоединено к православной церкви более 5000 раскольников. Но особенно широким поприщем просветительных трудов почившего Архипастыря была епархия Иркутская. Пятнадцатилетнее служение в этой громадной по пространству, разнообразнейшей по местности и разнороднейшей по населению епархии было истинно служение, в котором приснопамятный Архипастырь сотворил великое дело благовестника. Впрочем по десятки тысяч обращенных в христианство на этом обширном пространстве от Нерчинского края до Чукотской области, – в чем конечно являлась тогда, является и теперь вседействующая сила Божия, призывающая к свету веры и благодати разнообразнейшими и ей одной возможными и доведомыми путями, не это, говорю, огромное количество обращаемых должно особенно останавливать наше внимание как во всякое время, так и при настоящем молитвенном воспоминании о почившем Архипастыре, а опять та всецелая, безраздельная, не знавшая утомления, многосторонняя энергия доброго и просвещенного духа Архипастыря, всесовершенно посвятившего себя здесь делу Евангельскому. – Из его Путевых Записок, из его многократных живых бесед о Сибирском крае, которых слушателями в разное время были многие из нас, мы знаем и можем оценить насколько сочувственно относился почивший Архипастырь к этому отдаленному и обширному краю. Устрояя миссии, одобряя своим живым словом и посланиями деятельность миссионеров, устрояя походные храмы для местностей кочевых инородцев, Архипастырь заботливо изучал на месте в своих тысячеверстных путешествиях быт и нужды Бурят и других племен и привлекал к себе искреннее уважение и любовь новообращенных, а главное заботился об упрочении дела, евангельской проповеди переводом Евангелия и нужнейших Богослужебных книг на Монголо-Бурятский язык.

Громадный труд этот, начатый в 1848 г. и теперь почти оконченный напечатанием и полного круга Богослужебных книг и разных чинопоследований, останется вечным письменным памятником неутомимой ревности почившего к великому делу просвещения неверующих. Чтобы составить приблизительно-верное понятие об этом труде Архипастыря, которому он посвятил двадцать шесть лет своей жизни, нужно было знать его кабинетные занятия по переводу. Среди многосложных епархиальных обязанностей, он успел предварительно изучить монголобурятский язык, составил сам грамматику, и потом не только самодеятельно трудился над переводом, но собственноручно по нескольку раз писал, исправлял и переписывал каждую переводимую книгу, чему очевидным свидетельством служат оставшиеся письменные работы усопшего Архипастыря. Но это только так сказать внешняя механическая сторона труда. Нужно было в переводе на язык восточный, хотя и способный к выражению общих естественно-религиозных понятий, но недостаточный для выражения чисто духовного, воплотить высочайшие догматы, истины и излияния молитвенного чувства православной веры и церкви: нужно было истины и образы небесного выразить в многосложных и разнообразных формах языка еще не установившегося. Для такого труда, огромного по количеству и качеству, почивший Архипастырь был силен своим глубоким и всесторонним знанием и разумением Священного Писания, отчетливым знанием библейского и церковно-служебного языков, Греческого, Еврейского и Славянского, – а главное тою просвещенною Духом Божиим ревностию, которая, сообщая действенность живому слову истины, в тоже время дает неустрашимость и терпение в самых трудных занятиях во спасение и просвещение неведущих или заблуждающих.

Но приснопамятный для церкви и православия вообще, усопший Архипастырь наш сугубо близким и незабвенным останется для нас, братие и сослужители, и для вас, благочестивые и верные чада церкви Ярославской. Большая половина его Архипастырской деятельности была посвящена нашему духовному просвещению и назиданию, внутреннему и внешнему благоустроенно паствы Ярославской. Двадцать лет добрый Архипастырь наш по заповеди Апостола стоял на страже стада Христова в Ярославской пастве, проповедывал слово истины и обличал, и запрещал, и умолял со всяким долготерпением и учением. Попечения его о врученных его управлению и им поставленных пастырях словесного стада Христова не ограничивались требованием только со стороны их ревности и трудов духовного делания, а предусматривали и все их не только духовные, но и вещественные нужды.

Дело улучшения быта духовенства нашей епархии, которое составляло предмет особенных попечений Архипастыря, явило в нем достойнейшего исполнителя мудрых и благотворных предначертаний Благочестивейшего Государя, Покровителя церкви. Обеспечение лучшими постоянными средствами содержания причтов, требовавшее неизбежно сокращения наличного их состава, упразднения или причисления к более значительным приходам приходов малочисленных и малосостоятельных, под личным руководством и при непосредственных указаниях Архипастыря, ведено было и приведено к желанному концу с тою осторожною постепенностию, которая имела одну цель и достигла этой цели доставить возможно лучшие средства наличным причтам и избежать в тоже время тяжкого для духовенства сокращения причтов. 700 тысяч рублей, поступивших в течение этого времени на вечное обеспечение духовенства епархии, приличные и удобные церковные дома, устроенные или приобретенные почти для всех причтов и все те меры, какие были приведены в исполнение для сохранения наличных священнослужителей, будут для Ярославской епархии вечным памятником попечений почившего Архипастыря о материальных нуждах духовенства, тогда как постоянно отличавшая все долголетнее служение его попечительность о бедных и сиротствующих, завершенная Его личною благотворительною жертвою для бедных духовного звания, будут сопровождать воспоминание о почившем благословениями и молитвами сиротствующих.

Что скажем о его постоянных отношениях к пастве и ее пастырям? Его Архипастырская строгость к более немощным равнялась его кротости; его самые горячие внушения, замечания и даже наказания всегда сопровождались и растворялись искренним словом и сочувствием отца, обличающего детей. Щедро награждая добросовестные и деятельные труды и заслуги почивший с отеческою любовию и заботливостью старался поддерживать и восставлять всех без различия членов клира, которые вследствие человеческой немощи, увлечений или каких бы то ни было случайных обстоятельств, упадая нравственно, вовлекались в проступки. И одного полного искреннего сознания, как бы глубоко ни было падение, было достаточно для того, чтобы самый важный проступок был покрыт полнейшим всепрощением. Нуждающемуся в совете, наставлении, вразумлении, кто бы он ни был, не в уреченные только часы, но во всякое время открыт был свободный доступ к Архипастырю. Доверие к близким и окружавшим его, отеческая простота в обращении со всеми подчиненными, от высших и до самых низших членов иерархии, от старших и до самых младших были таковы, что заставляли каждого, кто понимал цену такого обращения, только беречься, чтобы каким бы то ни было образом не злоупотребить этим доверием или не оказаться недостойным его. Беседы Архипастыря, касались ли они предметов службы и обязанностей и относились к прямо подчиненным лицам, велись ли они с лицами посторонними, давно и близко знакомыми или являвшимися в первый раз и относились к предметам общего содержания, всегда были запечатлены тою мудрою и любезною приспособительностию к потребностям всех и каждого которая, кроме условий многостороннего образования и глубокого просвещения достигается опытным знанием сердца человеческого и отличает Архипастыря, который как в кругу своих непосредственных святительских связанностей, так и вне их ставил себе целию быт всем вся, да всяко некие спасет.

Братия и сослужители и вы, присутствующие здесь, благочестивые слушатели! Многое и многое еще можно было бы вспомянуть о почившем не только как об Архипастыре, но и как о человеке в его частной жизни: о его глубоком христианском благочестии, о его строгом послушании правилам и уставам св. церкви, а равно о его всегдашней любви к наукам и искусствам, о его постоянном и просвещенном внимании ко всем явлениям современной общественной жизни, о той радушной общительности, вследствие которой его дом был во всякое время открыт для многочисленных и разносословных посетителей, о его любви и сочувствии к природе в особенности в ее минеральном царстве, памятником которой остался богатый кабинет завещанный науке, и вообще о тех разнообразных выражениях, в которых проявлялись его благороднейшие духовно-нравственные стремления, воззрения и симпатии. Но все эти и подобные личные черты приснопамятного Архипастыря и без особенных напоминаний глубоко напечатлены в сердцах знавших его и истинно почитающих его память.

Принесем же в настоящий великий и знаменательный для души усопшего день теплые молитвы Богу Духов и всякие плоти, единому ведущему тайны помышлений и дел человеческих, да упокояет душу усопшего Архипастыря в вечных обителях покоя и блаженства и да воздаст ему за его временные труды для паствы венец правды, покрывая своим милосердием согрешения его вольная и невольная.

Ректор Семинарии Протоиерей Николай Тихвинский

1874 г. июля 30.