Опровержение «Записки о русском расколе», написанное в Спасо-Преображенском Гуслицком монастыре

Хороший знакомый мой, бывший старообрядец, в настоящее же время ревнитель православия, прислал мне книжицу для прочтения, под заглавием: «Записка о русском расколе», напечатанную и изданную в Лондоне. – Заглавие книги очень заинтересовало меня, как бывшего раскольника; но вместе с тем заставило и призадуматься: почему записка эта напечатана не в России, а за границей? значит в ней есть что-нибудь противное правилам и уложениям Церкви православной и нашим духовным отношениям к мнимым старообрядцам. Прочитав записку эту со вниманием, я убедился, что предположение мое справедливо: неизвестный автор написал ее с единственною целью защитить раскол и оправдать его, эту злокачественную язву, которая, расширяясь более и более, угрожает заразить собой верных чад Церкви православной, последователей истинного древнего благочестия, в особенности из простого народа. Только жаль, что взявшись трактовать о столь важном предмете, как раскол, неизвестный автор не потрудился изучить его специально, а только ознакомился с ним в историческом, материальном отношении; на самую же сущность раскола в религиозном и нравственном отношениях обратил самое поверхностное внимание; между тем в последнем то и заключается самое важное. Судя по этому следует невольно предположить, что составитель записки о расколе взялся за это дело как любитель, или, лучше сказать, в следствие просьбы раскольников, – и не принадлежит к Церкви православной; или должен быть индеферентист в высшей степени, или же ревностный служитель Римской курии, заклятого врага Православия. Это заключение делаю я потому, что ни один истинный сын святой Греко-российской Церкви не решится написать и напечатать подобной нелепицы; приписать же сочинение это раскольнику – невозможно, потому что и по настоящее время все последователи кривотолков, как старики так и молодое поколение, стоят на крайней ступени невежества и безграмотности и гнушаются образованием, разумеется, по внушению своих лжепастырей, которые всячески стараются поддержать невежество, боясь, что бы с образованием чада их не познали всех заблуждений в вере отцов своих. – Если бы автор потрудился изучить раскол со стороны религиозной, тогда он многого не написал бы в своей Записке, потому что не мог бы в подтверждение своих доводов привести свидетельств ни из Евангелия, ни из Апостола, ни из писаний Святых Отец церкви, ни из правил Вселенских соборов; а то он не упомянул даже об них во всей записке своей, а только ограничился одними историческими фактами и голословными подтверждениями, думая затемнить истину одним красноглаголанием. – Но никто и ничто не в состоянии затмить славу и поколебать величие, или наложить малейшее пятно на чистоту Матери нашей святой Соборной, Апостольской, Восточной Православной церкви, Греческого благочестия; потому что жених ее и Глава есть Сам Спаситель наш Господь Иисус Христос; она всегда как солнце сияла, сияет теперь и будет сиять вечно до второго пришествия Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который сказал: созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют ей.

Как истинный сын Церкви православной, и, по милости Божией, служитель ее, я священным долгом поставляю, сколько сил моих достанет, опровергнуть мнения и ложные доводы неизвестного автора "Записки о расколе», и доказать бессилие оружия, подъятого в его защиту.

В историческом отношении Записка эта составлена довольно правильно, и потопу я буду говорить здесь только о тех статьях ее, в которых автор выводит совершенно ложные заключения, доказывающие незнание его всех правил и постановлений Православной Церкви, чтобы явственно указать ему и всем, читавшим его сочинение, на те заблуждения раскольников, которые ускользнули от его взгляда, как на главные причины, по коим Церковь Православная не может считать раскольников чадами своими и последователями ее учения. – Не нахожу также нужным упоминать здесь о разных сектах русского раскола, как то: о Безпоповщинской, Федосеевской, Филипповой, Самокрещенской, Нетовщинской, Хлыстовщинской, Малаканской и проч., о которых автор Записки сказал все дельно и справедливо, а обращу все внимание на секту поповщинскую, или, правильнее сказать, бегло-поповщинскую, к которой и сам я имел несчастие принадлежать, а потому и изучил все правила ее.

Неизвестный автор «Записки о расколе» говорит: «В церковном отношении поповщинский раскол, едва ли даже может правильно назваться расколом: последователи его, имея то же исповедание веры, как и православные, безусловно, признают все каноны и уставы Восточной Кафолической Церкви, и совершают те самые обряды, которые до 1654 гола совершала вся Россия, и которые потом с 1800 года предоставлено открыто совершать единоверческим священникам; в подкрепление чего сами Православные Митрополиты и Епископы, когда они служат в церквях единоверческих, совершают эти обряды».

Г. автор «записки» страшно ошибается, сравнивая единоверцев с последователями поповщинской секты. Единоверцы содержат все догматы веры православной и исполняют свято и ненарушимо все правила, каноны и постановления Восточной Церкви, повинуясь вполне Иерархам Российским, принимая от них священнослужителей, и отличаются только некоторыми обрядами и тем, что совершают молитвословия по книгам, напечатанным при патриархе Иосифе, – что со стороны господствующей Православной Церкви уступлено им по их просьбе из материнского снисхождения. Но надобно упомянуть здесь и о том, что истинно Православная Восточная Кафолическая Христова Церковь никогда за обряды церковные не спорила и не разделялась, потому что и самые обряды установились в ней по временам, а не вдруг, и усовершенствовались уже в седьмом и в восьмом веках. Доказательством чему может служить то, что западная церковь почти с самого начала христианства имела обряды с Восточной церковью совершенно разные, но была согласна в догматах веры и исполняла все правила и постановления Апостолов и вселенских соборов, и потому была в совершенном единении и согласии с последнею; но когда она стала изменять догматы и к правилам Апостольским и соборным прибавлять свои умствования, а некоторые из правил совершенно уничтожила, тогда только последовало разъединение, и Восточная Православная Церковь окончательно отделилась от западной. Что же касается до того, что Православные Митрополиты и Епископы, по желанию и просьбам единоверцев служат в храмах их, то они, нисколько не стесняя совесть свою, совершают богослужение хотя по старинным обрядам их, но по чиновнику православной господствующей церкви, чем не стесняются и самые старообрядцы; и, делая это, наши Епископы подражают вполне св. Апостолу Павлу, который сказал: «Свободен бо сый от всех, всям себе поработих, да множайшия приобрящу: бых Иудеям, яко Иудей, да Иудеи приобрящу; подзаконным, яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу; беззаконным яко беззаконен, не сый беззаконник Богу, но законник Христу, да приобрящу беззаконныя; бых немощным, яко немощен, да немощныя приобрящу; всем бых вся, да всяко некия спасу« (к Кор.9:19). И далее продолжает: »яко же и аз всем угождаю, не иский своея пользы, но многих, да спасутся» (Там же, Кор.10:33). – Великий собор в 1667 году предал раскольников анафеме не за обряды, а за непокорство церкви Христовой и иерархической власти, по словам Самого Господа, который сказал: «аще же и церковь npecлушает, буди тебе якоже язычник и мытарь» (От Мф.18:17).

Далее защитник раскола, составитель записки о нем, продолжает: «поповщина требует безусловного исполнения всех до единого правил Апостольских, соборных: семи вселенских и девяти поместных соборов, и святых Отец. Сии правила признаются вечно действующими, и с течением времени неподлежащими ни малейшим изменениям, потому, что они писаны Духом Святым».

Вышеприведенные строки служат ясным доказательством, что Г. Автор записки совершенно не знает всей сущности заблуждения последователей поповщины, и ограничился одними голословными показаниями раскольников, не потрудившись исследовать: точно ли они на деле исполняют то, в чем уверяют словами. И потому я постараюсь неоспоримыми фактами доказать здесь грубую ложь поповщинцев и обнаружить ошибку, если только это была ошибка автора «записки", а не неблагонамеренность.

Одна только истинно Православная, Соборная и Апостольская Восточная Христова Церковь, а вместе с нею и Греко-российская, безусловно исполняют все правила Апостольские и семи вселенских и поместных соборов к святых отец, признавая их воистинну написанными по внушению Святаго Духа, и ни малейше не нарушают их. Последователи же поповщины и вообще все раскольники, не только не исполняют словес самого Господа Иисуса Христа, переданных нам во Св. Евангелии, но совершенно нарушили и, даже, отвергли все правила Апостольския, соборныя и святых отец, как ничего незначущие. Без всякой вины, отторгнувшись от Православной Греко-российской Церкви, 200 лет тому назад, отщепенцы наши в непродолжительном времени разделились на несколько толков, или сект, один другого нелепее, и, возненавидев друг друга, стали лжемудрствовать и придумывать себе не только особые правила, но и самые догматы. Из этих сект поповщинская, или правильнее сказать, беглопоповщинская, как будто, с первого взгляда на нее, отшатнулась от Православной Церкви на самое не далекое расстояние; нa самом же деле они ее совершенно оставили, перестав повиноваться власти Иерархической, и остались без Епископа, следовательно без церкви, потому что без Епископа церковь ни одного дня существовать не может. Этим поступком своим поповщинцы, как и прочие раскольники, как бы посмялись словам Самого Господа Иисуса Христа, сказавшего: «на сем камени созижду Церковь Мою и врата адова не одолеют ей«. И в другом месте: »небо и земля мимо идут, слова же Мои не мимо идут». Но у раскольников слова Спасителя проходят мимо ушей; потому что, по мнению и убеждению поповщинцев, Церковь Христова могла не существовать на земле в продолжении 200 лет, а потом опять возродилась с приобретением ими через деньги беглого и запрещенного грека митрополита Амвросия. Не чистая ли это ересь, а уже не раскол? Сам Господь наш Иисус Христос, уставив в Церкви Своей Священную Иерархию в лице своих учеников и Апостолов, ниспослав им благодать Святаго Духа, препоручив ключи от Царствия Небесного, завещал преподавать благодать свою достойным чрез рукоположение. Спаситель сказал им: «Аминь, глаголю вам: елика аще свяжете на земли, будут связана на небеси; и елика аще разрешите на земли, будут разрешена на небесех» (Мф.18:18); и еще: «якоже посла мя Отец, и аз посылаю вы. И сие рек, дуну, и глагола им: приимите Дух Свят. Имже отпустите грехи, отпустятся им; и имже держите, держатся» (Ин.20:21, 22 и 23). В том же, что Иерархическая власть будет существовать на земле до самого второго пришествия Господня, Сам Господь наш Иисус Христос свидетельствует словами "се аз с вами есмь вo вся дни до скончания века. Аминь» (Мф.28:20). О повиновении же Иерархической власти, как бы самому Господу, Спаситель наш говорит: Слушаяй вас, мене слушает: и отметаяйся вас, мене отметается: отметаяйся же мене, отметается пославшаго мя (Лк.10:16). По этому поповщина и все раскольники не суть овцы стада Христова, а заблудившие козлища, и не могут именоваться христианами, потому что преслушали, или правильнее сказать, совершенно отвергли слова самого Иисуса Христа, отшатнувшись от Церкви Христовой и от ее Епископов, преемников Апостольских. Согласно со св. Евангелием и святые Апостолы проповедывали и писала что Церковь Христова основана на непоколебимом камени, что главa ее есть Сам Христос, и повелевали всем верующим повиноваться пастырям ее и наставникам своим в вере православной. Отказавшись повиноваться Иерархической власти поповщинцы и все раскольники, уже боле 200 лет, отвергли все учение Апостольское и их правила и самочинничают по настоящее время. Следующее правило Апостолов обличает ясно в отступничества всех раскольников: «Кождо в данном ему чину да пребывает, и не преступаете заповедей, не суть бо наша, но Божия, якоже рече Господь: »слушаяй вас, мене слушает, слушаяй мене, слушает пославшаго мя, и вас отметаяйся, мене отметается, мене отметаяй, отметает пославшаго мя» (Правило 1. глава 4. лист 30). В том что раскольники не могут и, даже не смеют называть себя чадами Православной церкви, свидетельствуют: правило 31 святых Апостол: «Без вины отторгнувся Епископа, и ину поставит церковь, и с приемшими да извержется». Правило 39: «Без воли Епископа своего, презвитери или диакони, да не творят ничтоже, тому бо суть поручени людие Господни». Толкование: «Несть достойно пресвитеру, или диакону, без повеления Епископа своего, ни людей связывати, еже есть отлучати, или умножити, или умалити епитемию, сиречь запрещение, или ино что таковое творити, аще не будет дано им от Епископа о том писание, сиречь приимати в покаяние, и вязати и разрешати, свене (кроме) того не могут ни что же творити, яко Епископу суть поручени Господни людие; и той хощет воздати слово о душах их».

Последователи же поповщины, как величает их г. составитель «Записки о расколе»: безусловные исполнители всех до единого правил Апостольских, совершенно нарушили, или лучше сказать отвергли вышеприведенные 31 п 39 правила, тем, что, отторгнувшись от Церкви, в продолжении 200 лет, принимали беглых, от своих Епископов, попов, которые устрояли им церкви, крестили, исповедывали, священнодействовали, словом, совершали все таинства (кроме хиротонии, разумеется), не имея на то дозволения, или письменного разрешения, ни от своего, ни от иного Епископа, следовательно, по правилу 31, изверженные со всеми теми, которые приняли их. Последний поступок поповщинцев: принятие ими в 1846 году беглого от своего Патриарха, запрещенного, подсудимого за гнусные поступки, митрополита Амвросия, который наделал им лжеепископов и лжепопов в Белой Кринице, в Австрии, ставит их на высшую точку беззакония. И после этого еще находятся люди, которые решаются оправдывать и защищать отступников и беззаконников!

В доказательство беззаконности действий и лживости мнений последователей поповщины о своем, как называют они, древлеправославном благочестии, приведу здесь еще несколько фактов: Апостол Павел предает анафеме тех, которые будут слушать и исполнять слова и приказания других, а отвергать правила Апостольские, говоря: «но и аще мы, или Ангел с небесе благовестит вам паче еже благовестихом вам, анафема да будет» (К Гал.1:8). Наши же раскольники в противность этих слов Апостола продолжают не только слушать своих кривотолков, но еще сами выдумывают разные нелепицы, противныя всему Божественному Писанию. – В книге Кормчей в предисловии к правилам Апостольским и соборным Святых Отец написано: «Правила святых славных и всехвальных Апостол, и святых вселенских великих седми соборов и поместных девяти, Церковь Божия не меньше Евангелия почитает, якоже пишет Матфей Правильник в своей книзе, на листу второмь». Поповщинцы же, обрадовавшись запрещенному митрополиту Амвросию, убежавшему к ним от Патриарха ради золота и привольной жизни в роскоши, совершенно опровергли следующие правила, дозволив ему одному рукоположить им Епископа: 1. «Аще кий Епископ, мирских князей, или людей, помощию, приимет церковь, да извержется и отлучится». Толкование: «Аще кий Епископ мирскими властеми избран быв, и тех силою приимет церковь Божию, рекше Епископ будет в ней, таковый яко велие прегрешение согрешил, да будет извержен, и да отлучится; подобает бо хотящему поставитися Епископом, от всех Епископов сущих во области поставлену быти. Аще ли несть мощно купно всем собратися, но не без всякого извета, от трею Епископ да поставлен будет, сложившемся писанием грамот купно и всем непришедшим Епископом» (Прав. св. Апост. глава 1. прав. 30). Правило это трижды отвергли как запрещенный митрополит Амвросий, так и поповщинцы: во 1-х, митрополит запрещенный, подсудимый, бежавший от своего патриарха, ради золота осмелился принять без ведома высшей местной Иерархической власти, церковь, устроенную и без благодати Святаго Духа освященную беглым, следовательно, отверженным попом; 2-х, поповщинцы и Амвросий, зная, что домогательство Епископа через деньги и обман, и принятие таких денег противны правилам церковным, давали золото, лгали, обманывали и поднимались на разные беззаконные хитрости для достижения своей, ни к чему доброму не ведущей, цели; Амвросий же брал эти деньги и делал все, чего хотели раскольники, даже дозволил себя перепомазать беглому священноиноку; и 3-х по желанию и избранию простолюдинов решился на неслыханную дерзость: совершенно один посвятил им лжеепископа (ныне же лжемитрополита) Кирилла, проживающего в Австрии, в селении Белая Криница. Так вот г. автор «записки» каковы ваши безусловные исполнители всех правил Апостольских!

Отцы поместного собора, бывшего в Гангре, отлучившимся от церкви грозят вечным проклятием. Вот что сказано в 5 и 6 правилах этого собора: 5. «Аще кто учит дом Божий, рекше церковь, преобидети и нерадети о ней, ни собиратися в ней во время молитвы на пение, да будет проклят». 6. «Аще кто кроме соборныя церкви о себе собирается, и не радя о церкви, церковная хощет творити, не сушу с ним презвитеру, по воли Епископли, да будет проклят». Следовательно, поповщинцы и прочие раскольники, в продолжении двух сот лет всячески хулящие святую церковь и научающие прочих злословить ее и бегать от нее; сами же собираясь в моленныя свои с беглыми попами без воли епископской, или вовсе без попов, совершают богослужения, находятся под соборною клятвою Святых Отец.

Отцы Карфагенского собора говорят следующее: «Иже от своего Епископа отлучен быв, и оттуду отступив, жертвенник водрузит, или жертву принесет, муку приимет» (Прав. 10). Толкование: «Епископ аще своего презвитера некоея ради вины отлучит: он же не приидет к собору тоя области Епископу, в ней жe Епископ его есть, ни возвестит о своем отвержении, да испытавши Епископи, неподобну бывшую вину на нем исправят: но гордынею и буестию своею вознесся, о таковем убо нерадя, но яко раскольник отторгнувся от соборныя церкве, и особну церковь поставив, и святыя дары Богови принес, таковый яко соборныя церкве вере и строению ручаяйся, без муки не будете, но да не будет проклят». По этому правилу все беглые попы, как отлучившиеся от своего Епископа, и потому отверженные, если дерзнут самовольно устроить иную церковь, что они делали у раскольников, осуждались на мучение вечное. Так вот каким пастырям поручали поповщинцы сопровождать души свои в царство небесное? Беглые попы, которых души за дерзновение поставить жертвенник, приговорены к муке, в продолжении 200 лет напутствовали своих последователей в будущую вечную жизнь, и разрешая их могли ль избавлять души их от муки вечной? Разрешите этот вопрос г. защитник раскола.

Можно бы привести здесь еще много правил Апостольских и соборных, которые ясно укажут и обнаружат заблуждения раскольнические и совершенное отторжение от правил этих и непослушание им раскольников всех сект, а также и поповщинской, на защиту которой восстал неизвестный автор в Лондоне; но это займет много места и времени, а потому желающим удостовериться в истине советую прочесть книгу Кормчую и другие книги канонические.

В оправдание беглых попов нигде не отыщется ни одного правила; напротив правшами Апостольскими и соборными, все священники, самовольно оставляющие церковь и Епископов своих, а с ними вместе и последователи их, извергаются и предаются анафеме, ибо церковь, по слову Самого Господа, препоручено Им пасти Епископам; а без Епископа и церковь существовать не может. – Если же последователи поповщины в настоящее время с уверенностью думают, что у них существуют теперь настоящие епископы, попы и диаконы, монастыри и церкви; то это думанье их, или мнение, ничто иное, как пустая мечта; потому что все теперешние епископы, попы и диаконы – самозванцы не имеющие ни одной капли благодати Святаго Духа, как произшедшие от гнилого корня, от беглого, подсудимого и запрещенного митрополита Грека Амвросия, в последствии грамотою патриарха Константинопольского с собором Митрополитов, Архиепископов и Епископов совершенно изверженного и преданного анафеме со всеми теми, которых он имел дерзость посвятить, противу правил Апостольских и соборных, и со всеми рукоположенными последними лично от Амвросия рукоположенными.

Защитник раскола продолжает: «но в последние 138 лет отменила некоторые из них» (т. е: правил Апостольских и соборных), «и продолжает отменять распоряжениями Святейшего Синода, частию по Высочайшим соизволениям, а частию по Синодальным, не входящим на усмотрение власти Императорской».

Церковь православная восточная и греко-российская, ни в чем ни на волос не отступившая от первой, содержала и содержит согласно слову Божию все правила Апостольские, соборные и святых отец без малейшего изменения или отступления; строго и без опущения исполняет все догматы и имеет обряды одинаковые. В них полпая иерархическая власть, получившая начало от Самого Основателя истинной церкви Христа Спасителя, чрез дуновение Его св. Апостолам преподанная и от них чрез хиротонию перешедшая к приемникам их, которая (хиротония) продолжается до днесь и будет продолжаться до второго пришествия Господня. Этот-то источник благодати Духа Святаго православная церковь изливает на весь мир чрез седмь даров Святаго Духа, то есть: чрез седмь таинств церковных. Но хотя Всероссийский Святейший Правительствующий Синод иногда и смягчает с разрешения Государя Императора и по Синодальным журналам некоторые правила соборные, то такие только, которые до догматов веры нисколько не касаются, а относятся до дел судных или частных лиц. Как, например, Святейший Синод, не отвергая правил предписывающих эпитимии за проступки, умаляет эти эпитимии по свойственным святой церкви милосердию и человеколюбию; или: против правил прибавил несколько лет для желающих вступить в законный брак: но сделал это, соображаясь с нашим климатом, в котором как мужеской, так и женский пол физически развивается гораздо позднее нежели на востоке, где писались правила соборные. Впрочем иерархи наши, составляющие Святейший Синод, по милосердию и снисхождению к слабостям человеческим, дозволяя себе несколько изменять правила, нисколько не стесняют этим своей совести; ибо Сам Господь наш Иисус Христос пастырям церкви своей препоручил ключи от царства небесного и дал им власть вязать и решать. Да и святейшие патриархи вселенские, с которыми Св. Синод имеет почти постоянные сношения, никогда но делали ему замечаний об изменении или уничтожении им правил Апостольских и соборных, а продолжайте пребывать с ним в полном общении и согласии. Советую г. автору пресловутой «записки о расколе» со вниманием прочитать статью англичанина Джона Ниля: «Достоинство Восточной церкви, признанное членом англиканского вероисповедания»¹. В ней он увидит беспристрастное суждение иноверца о матери нашей церкви православной.

Г. автор «записки» продолжаете: последователи поповщины совершают богослужение по обрядам, утвержденным первыми пятью патриархами всероссийскими, и держатся книг того перевода, который существовал при сих патриархах. Православные совершают службу по книгам исправленным шестым патриархом Никоном.

Церковная история наша не повествует, чтобы при первых патриархах всероссийских были предпринимаемы новые переводы богослужебных книг; но сказывает, что при них только перепечатывались прежние книги со всеми ошибками, которые вкрались в них от несведущих переводчиков и полуграмотных переписчиков. И в настоящее время трудно отыскать переписчика, который бы переписал какую либо рукопись во всем согласно с подлинником; чего же можно было ожидать от них за 300, 400 или 500 лет тому назад?

В доказательство неисправности старопечатных книг приведу здесь несколько фактов: 1. В потребнике, напечатанном при патриархе Филарете в лето 7132, не положено на крещение младенцев читать Апостола и Евангелия, что во всех греческих потребниках древних и новых положено. – 2. В служебнике, напечатанном при том же патриархе в лето 7137, слова литургии верных: «даде своим учеником и проч. напечатаны: даст своим учеником и апостолом рек: «приимите и ядите се есть тело мое, еже за вы ломимое во оставление грехов». Также напечатано и о крови; это явная грубая ошибка может привести на мысль, что Господь не подал апостолам хлеб и вино, преложив оные в пречистыя тело и кровь Свою, а еще даст после. Как же можно было не исправить эту ошибку? Но все таки ошибка эта вкралась в печать и при патриapxе Иосифе. – 3. В том же служебнике пропущены вовсе самые важные слова: "преложив Духом Твоим Святым», без которых не могут пресуществиться хлеб в тело, а вино в кровь Христовы. Важный пропуск этот, явно происшедший от переписчиков, не мог быть оставлен без внимания. 4. В Филаретовском требнике, при пострижении монахов, не положено возлагать на них ни камилавки, ни клобука, ни надевать подрясника, что противоречит греческим древнейшим требникам. Кроме выше приведенных примеров в старопечатных книгах находится множество ошибок и пропусков; даже многие молитвы не напечатаны вовсе. Хотя в десятое лето патриаршества Иосифа многое в книгах исправлено и дополнено; но все-таки осталось еще много ошибок, и пропущено много молитв, стихов и припеваний. – Желающий узнать – истину ля я говорю здесь о книгах, пусть пересмотрит все богослужебные книги, напечатанные при первых пяти патриархах, и то найдет в них множество несходств и разногласий между собою: в одной книге напечатано о чем-нибудь так, в другой об этом же иначе.

Все книги, печатанные при первых пяти патриархах Московских, не были свидетельствованы ни патриархами вселенскими, ни соборами, а потому и содержат они в себе так много пропусков и ошибок. По ним совершают богослужение раскольники всех сект, поповщина же предпочитает книги, напечатанные при патриархе Иосифе, которые также во многом не согласны с греческими подлинниками и с древнеписьменными книгами. Хотя все пастыри церкви Российской, видя ошибки и пропуски в книгах, много скорбели об этом и желали исправить книги, но не находили людей способных на это; потому в конце же книг, при них печатанных, выражали соболезнование свое о неисправностях оных и просили, чтобы после них заботились о книгах и исправляли в них ошибки и погрешности.

Единственно для книжного исправления вызван был в 1506 году инок св. горы Афонской Максим Грек; но злонамеренные люди, из зависти ли, или из других видов, воспрепятствовали ему в богоугодном деле его.

Раскольники всех сект, хотя читают все одни и те же старопечатные книги; но ненависть последователей одного толка к последователям другого развита в них до высшей степени: они все ближе к церкви православной, нежели одни сектанты к другим. Следовательно, не книги и их исправление виною расколов, а непонятное упорство, или, лучше сказать, чистое безумие и невежество.

Окончательно все книги богослужебные и церковные исправлены были при, блаженной памяти, патриархе Никоне, но не им самим, а людьми учеными, избранными на этот многотрудный подвиг собором; они занялись делом своим добросовестно и строка в строку сличали все священное писание и богослужебные книги с древними и новыми, в то время, греческими подлинниками. По окончании труды их были свидетельствованы пастырями Российской церкви, а потом в 1667 году великим Собором и Восточными патриархами. Патриарх же Никон сам лично не участвовал в исправлении книг, а следил только за успехами исправителей, и наблюдал, чтобы при этом исправлении, как-нибудь невольно, не вкралась бы хотя малейшая тень какой-либо ереси. Если бы раскольники наши от чистого сердца опирались только на несходство книг, и – причиной отпадения своего от церкви православной считали исправление их; то чего же бы лучше было, как избрать десять или пятнадцать юношей обучить их русскому и славянскому языкам, а потом греческому, и послать на восток, в Константинополь, или на св. гору Афонскую, где сохраняются древнейшие харатейные списки и книги творений Св. Отец и правил Апостольских и Соборных, и древнейшие греческие, сербские, сирские и грузинские богослужебники, и там сравнить с ними свои старопечатные книги, и потом сказать честно и добросовестно на чьей стороне правда: на нашей или на старообрядческой?

Защитник поповщины продолжает: «Последователи поповщины отправляют службу строго по уставам, содержимым церковию. – Но так как уставная служба продолжительна; то православная церковь дозволила некоторые сокращения в ней: скорые напевы и тому подобное».

Этими словами г. автор явно обнаруживает совершенное незнание свое устава церковного и богослужений православной церкви. Во всех греко-российских церквах, как господствующих, так и единоверческих, служба Божия совершается по уставу, общему всем церквам и монастырям; ибо иначе она совершаема быть не может. В городах и больших селениях, где служба Божия совершается ежедневно, священнослужители допускают причетникам скорый напев, употребляемый и в греческих городских церквах, а также и в Молдавии и в Грузии, и дозволяют прочитывать то, что по уставу следовало бы пропеть; то это делают они сообразуясь с нуждами прихожан, которые, для приобретения способов к жизни, обязаны службою, торговлею, ремеслами или другого рода занятиями и работами, одним словом, которые дорожат временем, между тем как службы Божией упустить не хотят. Если же священнослужители по какому либо случаю решатся самовольно сократить божественную службу против устава церковного; то за это подвергаются от духовного начальства строгому взысканию и лишаются даже сана своего и места. Если бы г. автор «записки« потрудился сравнить старопечатный устав с исправленным, то нашел бы что последний много полнее первого, потому что в старом против греческого оказались значительные пропуски.

Что же касается до продолжительности службы божественной, то не угодно ли г. автору побывать в наших православных общежительных обителях, там бы он вполне удостоверился, что защищаемые им раскольники нагло наклеветали на нас православных. Не говорю уже о св. горе Афонской, где всенощные бдения на двунадесятые праздники продолжаются по 12 и даже по 14 часов.

Обратимся к »запискам»: «По православным преданиям святые иконы должны быть писаны по так называемым подлинникам; изображаемые на них угодники должны быть представлены чертами строгими, в положении спокойном и без малейшего на лицах выражения земных страстей, помыслов и характера, который имели в жизни своей изобразуемые лица. Такие только иконы почитают старообрядцы, а православные почитают иконы и итальянской школы».

Хотя седьмым, Никейским вторым, Вселенским Собором утверждено почитать иконы святые, как изображения священные, и употреблять их для благоговейного воспоминания дел Божиих и святых Его; потому что в сем случае иконы суть книги, написанные, вместо букв, лицами и вещами (Григория Велик. письм. кн. 9 письмо 9, к Серен. Еписк.): но каким образом изображать на них святые лики собором не указано. Православная Российская Церковь, приняв веру, правила и устав церковный от восточных патриархов, вместе приняла и искусство иконописания, которого правилам и по настоящее время строго следует. Если же в православных церквах иногда встречаются образа и даже картины, изображающее священные события из ветхого и нового заветов; то они почти все поступили и поступают в храмы наши как приношения жертвователей, и служа украшением, напоминающим, все-таки, события упоминаемые в Священном Писании, нисколько не противоречат правилам седми вселенских и девяти помесных соборов. Раскольники же украшают моленныя свои иконами, иногда совершенно несходными с подлинниками; потому что иконописцы их, круглые невежды в писанин, но исполненные кичливостию и самолюбием, желая перещеголять друг друга, придумывают многое от себя и всегда изменяют перстосложения угодников. Чтобы удостовериться в этом, стоит только посетить несколько моленных домов раскольничьих и тогда увидите, что иконы у них, изображающие одних и тех же угодников, между собою не имеют никакого сходства. Раскольники беспоповцы в выборе икон гораздо осмотрительнее поповщинцев, потому что первые и по настоящее время строго придерживаются старого штиля и не жалеют денег на приобретение подлинных древних икон. Впрочем, предлог раскольников о почитании икон непременно древних не может заслуживать уважения, потому что до догматов виры нисколько не относится.

Расколофил продолжает: «Так как старообрядцам и при дозволенных попах воспрещено было иметь антиминсы, следовательно, совершать и литургию; то они для освящения запасных даров совершали тайно; иногда разными недозволенными способами приобретали и, даже, похищали старинные антиминсы. А, наконец стали получать святые дары, антиминсы, миро, попов и даже архиереев из Белой Криницы (что в Австрии)».

Хотя раскольникам и дозволены были гражданскою властью беглые попы, покинувшие своих епископов, не совершив никакого преступления; то это сделано было по милосердию и отеческому снисхождению к несчастным отщепенцам блаженной памяти Императором Александром Павловичем, в тех видах, что раскольники, видя милость Его, мало по малу покинут свое заблуждение; при чем предполагалось, может быть, что и самые попы будут способствовать к этому обращению. В этом распоряжении видно только одно милосердие Монарха, потому что это дозволение и не преследование беглых попов противно не только законам церковным и правилам апостольским и соборным, и постановлениям святых отец, но и законам государственным, которые преследуют и подвергают наказанию простого бродягу и тех, кто укрывает его. Как же не преследовать человека присяжного? Потому что священники пред посвящением принимают присягу служить честно и верно святой церкви и быть в повиновении своему епископу. Сверх того многие из беглых попов оказывались святотатцами, похищая из церквей своих освященные антиминсы и святое миро. По законам же церковным и всем правилам, как я уже выше доказал, беглые от своих епископов иереи и диаконы, лишались чрез бегство свое всякого права совершать божественную службу и таинства; следовательно, все их священнодействия были беззаконны и ничтожны, потому что совершались без благодати Святаго Духа. Точно также совершенно ничтожны дары, антиминсы и миро, присылаемые из Белой Криницы; попы же и архиереи Бело-Криницкого происхождения суть ничто иное, как самозванцы, простолюдины, как происшедшие от гнилого корня беглого, подсудимого, запрещенного митрополита грека Амвросия, изверженного патриархом и собором со всеми, кого дерзнул он рукоположить беззаконно.

Защитник раскола пишет: «Последователи поповщины, строго преданные старине и русской народности, исполняют все постановляя православной церкви, относящиеся до частного быта».

По русской пословице «ржаная каша сама себя хвалит» последователи поповщины, должно быть, насказали Бог знает что о своем частном житье-бытье автору «записки», что он так утвердительно отзывается о них с похвалою о частном или домашнем быте их. Этот отзыв его ясно свидетельствует о совершенном неведении г. автора частной жизни раскольников. Мне, как бывшему раскольнику поповщинской секты, очень хорошо известна домашняя жизнь бывших моих собратий по вере как в Молдавии, так и в России, и потому я утвердительно скажу, что поповщинцы в пьянстве, щегольстве и разврате превзошли всех раскольников прочих сект. Богатые купцы, обитатели Москвы, Петербурга и других торговых значительных городов России, из последователей поповщины в особенности, думая только, как жиды, об увеличении капиталов своих дозволенными и недозволенными средствами, ведут жизнь развратную в высшей степени, прикрываясь иезуитским лицемерием, а на детей своих смотрят сквозь пальцы, не взыскивая с них за дурное и развратное поведение; одно лишь посещение православной церкви сыновьями или дочерями может воздвигнуть гнев родительский. Что же касается до простого народа из раскольников, то Гуслицкая Обитель наша окружена ими со всех сторон, и потому я, живя в ней 5 лет, скажу совершенно беспристрастно, что нигде в России не найдете вы людей безнравственнее, бессовестнее, развратнее и буйственнее здешних раскольников, в особенности поповщинского согласия. В подтверждение справедливости моих слов приведу здесь тот факт, что в Москве, Коломне и даже Рязани под словом «гусляк» разумеется человек развратный, вор и пьяница.

Расколофил продолжает: «Единоверцы отличаются от последователей поповщины в том только, что сии последние не желают подчинить себя и попов своих благословению духовной власти православных Архиереев, на что согласились единоверцы. В основание этого сопротивления последователи поповщины приводят следующее: по правилам апостольским, вселенским и поместных соборов и святых отец весь клир церковный должен иметь не только единение веры, но и единство обряда; посему они считают противным своей совести подчиняться епископам, совершающим обряды другие, нежели какие они и попы их совершают».

Это самое упорство подчинить себя и попов своих власти православных иерархов и сделало старообрядцев раскольниками. Этим-то упорством они и нарушают весь чин и порядок церковный и отвергают на деле все правила соборные и апостольские, и за это подпали под соборную клятву. Единоверцы же, возвратившись в лоно матери своей Церкви Христовой, свергли с себя соборную клятву, и теперь имеют законных священников и святое миро, и все таинства у них совершаются с благословения епископа. Довод же, приведенный раскольниками относительно единства обрядов, не заслуживает решительно никакого внимания, а есть только увертка свойственная кривотолкам; потому что ни в одном правиле апостольском и соборном ничего не сказано ни об обрядах, ни об уставах церковных. Потому что Святые Апостолы, приняв изустно от Самого Господа Иисуса Христа, основателя Церкви Своей на земле, все учения, передали нам их письменно чрез Св. Евангелие, послания и деяния свои и чрез правила, где преподали одни догмат веры, не упомянув ни слова об обрядах. После же их Святые Отцы соборов вселенских и поместных утвердили догматы веры православной и старались защищать Церковь от ересей и расколов; о обрядах же и уставах, как о предметах внешних, служащих лишь для великолепия в Богослужении, ничего не упомянули; и поэтому во всех странах, где исповедовалась вера православная, все догматы ее исполнялись строго, обряды же были разные, но Церковь все таки оставалась Единою, Соборною и Апостольскою. Когда же церковь западная стала изменять и прибавлять новые догматы веры, что она и по ныне делать не перестает, – как например выдумка последнего папы Пия IX о бессемянном зачатии Божией Матери, – тогда лишь последовало совершенное разделение Церкви на Восточную-Православную и на западную римско-католическую, которая в последствии от разных нововведений папских, чрез реформацию раздробилась на несколько исповеданий. В Церкви же православной все богослужебный книги: октоих, триодь, минеи написаны в 8 веке Святым Иоанном Дамаскиным и другими Отцами ему современными и были приняты Церковию; устав же церковный составился позже. О том же какие обряды и уставы были в Православной Восточной Церкви в продолжении 700 лет от основания Церкви Господом, не находится ни одного письменного свидетельства.

С осьмого века Святая Церковь Восточная, а вместе с нею и Православная Греко-российская хранят и исполняют без изменения и опущения установленные обряды и уставы по настоящее вредя; единоверцы же различаются от православных изменением лишь одного обряда, а именно хождением по солнцу, в св. алтаре же священнодействуют во всем согласно с нами. Но все таки повторяю, что это один обряд, не касающийся до догматов веры. – Если бы г. автор «записки» изучил раскол основательно и вникнул во все тонкости последователей поповщины, то он бы ясно увидел, что все их лживые доводы и причины неповиновения Иерархической власти истекают из одного источника – самочиния: до сих пор все беглые попы и лжеепископы Австрийского происхождения состоят в полном повиновении и зависимости у богачей простолюдинов, которые помыкают ими как своими прикащиками, что льстит их глупому самолюбию; с переходом же в единоверие или в Церковь господствующую они лишатся этого права, и должны будут уважать и повиноваться власти Иерархической и благословенным епископом законным уже священникам своим. Вот главная причина их отщепенства и упорства, а не обряды, на которые они ссылаются!

Расколофил продолжает: «Так говорят об этом последователи поповщины: за содержание книг и обрядов, бывших до Никона, Московский Собор 1667 года наложил па предков наших анафему с таким прибавлением, что скорее весь чин и порядок природы изменится, чем проклятие это снимется; но Высочайше утвержденными правилами Митрополита Платона 1800 года единоверцам разрешено совершать обряды по книгам первых пяти патриархов, лишь бы только подчинились они великороссийским православным епархиальным архиереям. Сии архиереи и сами служа в церквах единоверческих совершают обряды, проклятые собором 1667 года. Чин и порядок природы не изменились, а проклятие снято. Что же это значить? Спрашивают последователи поповщины».

Этот хитросплетенный, лживый и искривленный довод раскольников опровергается самым делом. Собор 1667 года ни на какие обряды анафемы не налагал и печатанные при первых пяти патриархах книги, и тех, кои по книгам этим совершали богослужение и священнодействовали, – не проклинал, а только уничтожил клятву, положенную на Стоглавом Соборе, как противную узаконениям Восточной Церкви. А также решительно ни слова не упомянул о тех Иерархах, которые в последствии пожелали бы благословить и разрешить совершать службу Божию по книгам, напечатанным при первых пяти патриархах, тем, кои этого пожелают. Собор же предал анафеме противников и возмутителей церковного спокойствия, и непокоряющихся Святой Восточной Церкви, а также и тех, которые разными злословиями и клеветами дерзают поносить святую православную церковь, – что делали и не перестают делать расколоучители в своих письменных книгах. Но клятва эта наложена с условием, что будет снята с тех отщепенцев, которые, вразумившись и раскаявшись в своих заблуждениях, возвратятся в лоно святой церкви Христовой. Кто же будет упорствовать и умрет с этим упорством, тот и по смерти не будет прощен и пребудет отлученным до страшного суда Христова: «железо, камение и древеса да разрушатся и да растлятся, а той кто умер вне Церкви православной да не разрушится». Слова эти на соборе сказаны об умерших в расколе, а не о живых, потому что живой – сего дня раскольник, на другой же день отбросит свое заблуждение, раскается и присоединится к церкви православной, и тогда соборная клятва с него спадет сама собою.

Поэтому в 1800 году собор Российских иерархов, под председательством митрополита Платона, по неотступной просьбе раскольников присоединить их к церкви православной, оставив у них те книги и обряды, которые были при пяти о первых патриархах, снизошел на моление их, по примеру апостола Павла, обрезавшего Тимофея по обряду Моисееву немощных ради, хотя обрезание уже было упразднено совершенно в церкви Христовой собором святых апостолов. Сверх того ясным доказательством, что вера и догматы ее составляют все основание церкви, а не обряды, служат нам приезжавшие в Россию при первых пяти патриархах наших, патриархи восточные. В то время некоторые обряды нашей церкви греко-российской имели разницу с обрядами церкви восточной; но патриархи об них нисколько не спорили, а вместе совершали богослужения и литургисали. Двое из патриархов российских Иов и Филарет приняли, даже, посвящение от восточных патриархов; патриарх же Иосиф имел к ним величайшее почтение и оказывал полное и нелицемерное уважение; о чем свидетельствует, «книга о вере», напечатанная при этом патриархе.

Расколофил продолжает: «Значит это то, говорят они: что или собор 1667 года сделал постановление неправильное, ибо оно отменено чрез 133 года, или архиереи православные, служащие в единоверческих церквах по нашим обрядам, подлежат анафеме, наложенной собором 1667 года».

Ни то, ни другое не сделано неправильно, а все совершено и совершается законно: ибо, как я уже выше сказал, анафема собором 1667 года положена не за обряды, а за непокорность церкви, и за смущение или нарушение ее спокойствия. За обряды святая церковь никогда никого не проклинала, а предавала анафеме за нарушение или за искажение догматов и за внесение в нее ересей и расколов. В исправленные и сличенные после исправления с древнейшими харатейными греческими подлинниками книги не внесено ничего нового, но только пополнены пропуски и поправлены ошибки, вкравшиеся в них от безграмотных переписчиков и не искусных переводчиков; но люди злонамеренные, воспользовавшись истинно богоугодным делом исправления книг, из корыстных видов и из мщения патриарху Никону, каравшему людей недостойных и возмутителей спокойствия, стали распускать в народе нелепые слухи и злословить церковь Божию. Поэтому-то уже 12 лет спустя после выхода в свет исправленных книг, собором и наложена была клятва на возмутителей, которые в преступных замыслах своих опирались на исправленные книги. Как законна была наложенная собором клятва эта, так законно и снятие ее с тех, кои, прокляв свое заблуждение, присоединятся к православной церкви и подчинятся ее пастырям. Непогрешительно также допущено единоверцам совершать прежде бывшие в употреблении обряды, о которых они просили собор привычки ради, потому что догматы веры, они сохраняют без изменения и упущения. Что же касается до служения православных архипастырей в церквах единоверческих, то это служение нисколько не стесняет совести ни святителей, ни единоверцев; точно также как не стеснялись и не погрешали патриархи восточные Иеремия и Феофан, служившие в Москве соборне по обрядам, которые содержала тогда церковь греко-российская, и посвятила даже патриархов Российских.

Защитник поповщины продолжает: «Павел апостол сказал: подобает убо быти Епископу непорочну, единыя жены мужу. Жена же епископу церковь, которую пасет он и с которою венчается при посвящении, так что при этом обряде воспеваются и те самые песни, которые поют при таинстве брака. Как же у епископа стало две жены: церковь великороссийская и церковь единоверческая? Епископ, сего дня совершающий божественную службу по обрядам Никона патриарха, а завтра по обрядам, проклятым собором 1667 года, не есть ли муж двоедушен, каковому по правилам апостольским, соборным и святых отец не подобает быти епископу. Можно ли спастись под духовною властию двоедушного епископа, мужа двух жен?»

Нелепый, лживый и совершенно неуместный довод этот ясно доказывает недобросовестность и желание раскольников затемнить истину, толкуя косо и криво слова апостола Павла к Тимофею: "подобает убо епископу быти непорочну, единой жены мужу, трезвену, целомудру, благоговейну, честну, страннолюбиву, учительну, не пиянице, не бийце, не сварливу, не мшелоимцу; но кротку, (не завистливу), не сребролюбцу» (Посл. к Тимофею. гл. 3. ст. 2 и 3). Слова эти следует понимать не иносказательно, а буквально, как понимали их и истолковали святые отцы церкви православной: ни диаконом, ни священником, ни епископом не может быть тот, кто имел двух или трех жен; но имеющий одну первую жену может быть посвящен в диаконы и священники; а также вдовый после единственного брака священник, приняв пострижение в монашество, может удостоиться епископской хиротонии. Постановление это св. апостола, строго соблюдаемое и ныне в церкви восточной и греко-российской , нисколько не относится к придуманному кривотолками браку епископа с церковию. Да при таинстве хиротонии или священства, а не обряде, как выразились еретики-поповщинцы, венчаются с церковию не одни епископы, но и священники и диаконы, и все служат в разных церквах, или храмах; следовательно, каждая церковь, или храм, есть, по мнению раскольников, жена служащим в ней? Церковь же православная, как собрание или общество правоверующих, есть едина; не взирая на то, что носит названия: Восточная, Греко-российская, Молдавская, Сербская, Грузинская и проч.: потому что Греки, Сирияне, хотя и угнетаемые Турками, Русские, Молдоване, Сербы и Грузины строго содержат православную веру, догматы ее и правила апостольские и соборные. Так точно и единоверцы, что и самое слово доказывает, исповедуя единую с православными веру, содержат строго одинаковые догматы и вполне подчиняясь правилам апостольским и соборным и духовной власти православных епископов, разноствуя только некоторыми обрядами, суть чада единой православной церкви, и составляют с нами единое стадо Христово. Поэтому и архипастыри православные, по желанию и просьбам единоверцев, совершают иногда богослужение в церквах, или храмах их по чиновнику господствующей церкви.

Расколофил выражается: «по обрядам Никона патриарха»; но какие же, спрошу, эти обряды Никона патриарха? Всем читавшим историю греко-российской церкви известно, что при патриархе Никоне началось давно желанное его предшественниками и всеми благомыслившими людьми исправление книг, и не им самим, а учеными, приготовленными для сей цели, людьми, основательно изучившими язык греческий, которого Никон не знал вовсе. А также новых обрядов патриарх Никон ни каких не выдумывал и ни каких новых правил в церкви православной не установил, доказательством чему служит самый собор, на котором свидетельствовались исправленные книги и установились обряды церковные, совершенно согласно с восточною церковию, окончательно. Тому же, что восточная церковь и греко-российская совершенно согласна между собой относительно богослужебных книг и обрядов, всякий желающий может быть и самовидцем и судиею: стоит только побывать на Востоке или на св. горе Афонской. Я семь лет прожил на Афоне между Греками и Болгарами, которые о патриархе Никоне никогда не слыхали, и книжного исправления не знают от времен седьмого вселенского собора; между тем служба Божия совершается там совершенно одинаково с церковию великороссийскою, а книги слово в слово сходны с нашими исправленными.

Приведу еще доказательство тому, что раскольники совершенно лживо и бессовестно клевещут на патриарха Никона: за 20 лет и более до Никона в Киеве, Львове и Стрятине напечатаны: требник Петра Могилы в 1646 г., беседы апостольские в 1623 г., апостол в 1639 г., часослов в 1642 г., и многие другие книги, и все они оказались согласными с исправленными при Никоне книгами.

Так вот какими лжесплетениями и бессовестными изворотами расколоучители смущают простецов, своих последователей, и увлекают их в раскол своими мерзостными выдумками, где вместо спасения, ожидает их гибель вечная. Раскольникам, как совершенным невеждам, не знающим и не понимающим ни священного писания, ни истории церковной, простительно слушать кривотолков своих и, безусловно, верить словам их; но г. автору "записки», мужу ученому и, как кажется, начитанному, грешно и стыдно поддаваться голословным доводам расколоучителей, и не опровергнуть в своей «записке о расколе» все явные хитросплетения их.

Защитник поповщины пишет: «Мог ли один митрополит Платон сложить соборную клятву, наложенную тремя патриархами и целым сонмом Святителей? Не мог. И самый Святейший Синод не мог, ибо хотя он и собор, но меньший, в котором не заседает ни одного патриарха, и даже если бы чин патриаршеский в великороссийской церкви сохранился, то и патриарх Московский с собором русских епископов не мог бы снять клятвы 1667 года, наложенной собором, в котором кроме патриарха Московского заседали еще два старших его патриарха и в том числе судия вселенский Кир Паисий Папа и патриарх Александрийский».

Митрополит Платон и Святейший Синод ни когда и не думали с непокоряющихся святой церкви раскольников снимать соборную клятву, под которой они и до ныне остаются, о чем следовало бы им подумать ради спасения душ своих. Что же касается до снятия клятвы, если бы была таковая наложена на почитателей книг, напечатанных при первых пяти патриархах Российских и блюстителей старинных обрядов; то не только Святейший Синод, но и один епископ мог бы снять эту клятву, потому что обряды и книги, в которых догматы веры не искажены, нисколько не относятся до самого существенного в вере Христианской, а именно до догматов и правил апостольских и соборных. Потому что епископу самим Господом Иисусом Христом дана власть вязать и решить, и препоручена паства Христова. Доказательством силы власти епископской служит происшествие, случившееся в Вильне 1635 года при Петре Могиле митрополите Киевском, подробно описанное в Требники его на страницах 823 и 824-х (печати 1646 года). – А именно: некто, назвавшись сыном царя Бориса Федоровича Годунова, заболел в Вильне и, чувствуя приближение смерти, призвал иеромонаха Митрофана и открыл ему, что он родом грек, монах и даже диакон; но от иночества и сана диаконского отступил своевольно, за что и предан от всех четырех восточных патриархов анафеме и отлучен от церкви. Вскоре после исповеди умер несчастный и тело его, по обычаю Литовскому отнесено было в каменный склеп и там положено поверх земли. По прошествии довольного времени Киевский митрополит Петр Могила посетил город Вильно; где явился к нему иеромонах Митрофан, духовник умершего самозванца, и объявил преосвященному о кончине несчастного, умоляя слезно снять, если возможно, клятву патриархов с духовного сына его, чистосердечно раскаявшегося в грехах и заблуждениях своих. Митрополит Петр, тронутый молением старца и соболезнуя о умершем самозванце, отслужив обедню и прочитав молитву о умершем, отдал архипастырский жезл свой иеромонаху Митрофану и приказал ему идти в склеп, где лежало тело, преданного анафеме грека, и там помолиться и прочесть разрешительную молитву. Когда Митрофан вошел в склеп, то поразился ужасом, потому что тело несчастного было нетленно, превратившись как бы в камень, и черно, как уголь. И тут совершилось чудо великое! По прочтении разрешительной молитвы отцом духовным окаменелый труп грека разрушился. – Дивное происшествие это случилось в неделю жен мироносиц более двухсот лет тому назад, и о нем до сих пор сохранилось в Вильне предание не только между православными, но и между католиками.

Так вот неопровержимый факт, ясно доказывающий, что не только Святейший Синод, как собор, которого и вселенские четыре патриарха называют о Христе братом своим, но и каждый епископ может разрешить клятву, наложенную предшественниками их. Ведь только одни папы римские уверяют последователей своих, что и Сам Господь наш не может разрешить клятву, наложенную папой! – Следовательно, Святейшим Синодом правильно и законно разрешено и допущено совершать богослужения в единоверческих храмах по старинным книгам и исполнять старинные обряды, на которые, повторяю, никогда никакой клятвы наложено не было.

Расколофил от лица, будто бы, поповщинцев продолжает: «говорят нам: не подобает вам мирским людям и мужикам о таком духовном деле рассуждать. Да ведь у нас пастырей законных нет. Потому нет, что хотя мы и просим их, но нам их не дают. Кому же за нас говорить? А великороссийских пастырей слушать не можем: они не наши пастыри, и в этом деле становятся судьями своего дела».

Этим доводом своим раскольники явно сознались, что они уже не раскольники, или отщепенцы, отторгшиеся ради книг и обрядов от святой церкви, но злейшие еретики, как Арияне, осмеливающиеся почитать Господа нашего Иисуса Христа не могущественным в слове своем, сказавшего: небо и земля мимо идут, словеса же Моя не мимо идут. Вы сами сознаетесь, что у вас, поповщинцев, двести лет не было епископов, а пробавлялись вы одними беглыми от своих епископов попами, чрез бегство свое утратившими благодать Святаго Духа. Выше сего доказал, я, что у поповщинцев церкви Христовой нет и по настоящее время; потому что нет у них законной иерархии, и что архиереи и попы их суть не более как законопреступники, самозванцы, происшедшие от гнилого корня: беглого, подсудимого и запрещенного митрополита – грека Амвросия, изверженного патриархом и собором епископов со всеми, кого дерзнул он рукоположить беззаконно. Теперь спрошу всех раскольников, как поповцев, так и беспоповцев и прочих сектантов: куда девалась истинная церковь Христова, со святыми седмью таинствами и с полным священноначалием? Кто истребил се? Где нашелся такой человек: царь ли какой, или мучитель, или папа, или патриарх какой, столь могущественный, что мог победить основателя святой церкви Самого Господа Иисуса Христа, сказавшего: на камени созижду Церковь Мою, и врата адова не одолеют ей? По вашему же кривотолкованию и еретическому разумению на земле истинной Церкви Христовой не существует. Скажите же: в какую ересь уклонилась восточная церковь и кто начальник этой ереси? В котором году по Рождестве Христовом изменилась церковь, основанная Господом, и кто судил изменившуюся Церковь? На каком соборе и под чьим председательством? Ни церковная, ни гражданская история нигде не упоминает об этом столь важном происшествии. Где же вы доискались, что церкви истинной, православной на земле нет уже более нигде, кроме вас, хотя вы и не имеете в продолжении 200 лет таинства хиротонии и поручаете спасение душ ваших отверженным беглым попам, самого унизительного, развратного поведения? Скажу вам воистину, что церковь Христова какою была при святых апостолах, точно такою же пребываете и до днесь на Востоке и у нас в благословенной России. Вот что пишет блаженной памяти Мелетий, патриарх александрийский и восточной церкви: «Более како нечюдитеся, яко восточному, царству пременьшуся; благочастия же правость, Богу соизволяющу, пребысть непреклонна. Толико еще яснейша, яко и кроме царства царствует; Спасовой благодати в немощех наших совершающися. И царствует Христова Церковь, посреде мучителей нечестивых, яко же крин посреде терния цветущи. Не мудростию человеческою стяжавши крепость, не богатством, ни насилием распространяема, но самою рукою Божиею» (Книга Кириллова, напечатанная в третье лето патриаршества Иосифа патриарха, в 7152 лето; лист 463 на обороте). О восточной же церкви написано в книге о правой вере следующее: «сего ради святая восточная во грецех обретенная Церковь, правым царским путем, аще и вельми тесным, но обаче, от Иисуса Христа Бога и Спаса нашего, и истинных Его наследников утлаченным, ни на право, ни на лево с пути не совращаяся, к горнему Иерусалиму сыны своя препровождает в поданном от Господа Бога крестном терпении; ни в чесом установления Спасителя своего и блаженных Его ученик, и святых отец предания, и седми вселенских соборов, Духом Святым собранных, уставов не нарушает, ни отменяет, и в малейшей части не отступает, ни прибавляя, ни отнимая что, но яко солнце единакою лучею правды всегда, аще и в неволе пребывая, светится правою верою». И ниже: «да заградятся всякая уста, глаголющих неправду, гордынею и унижением, на смиренных Греков» (Книга о правой вере, напечатанная в седмое лето патриаршества Иосифа, 7156 года. Глава 2. Лист 27 на обороте). В той же книге о вере, в 25 гл. на 232 листе, сказано: «Патриархов слушаем: Александрийскаго, Антиохийскаго, Иерусалимскаго и великой России, яко единоверных Константинопольскому Архиереов почитаем и приимаем, к ним бо належат они Христовы словеса: слушаяй вас, Мене слушает, и отметаяйся вас, Мене отметается: отметаяй же Мене, отметается пославшаго Мя (Луки, зачало 51). И истинно есть: кто слушает патриархов и от них освящаемых и посылаемых, Христу слушает, а кто отметается их, Самаго Христа Бога отметается той».

Как история православной церкви, так и книги богослужебные и правила апостольские и соборные и творения святых отец, которые по сие время употребляются на Востоке без всяких исправлений или переводов, ясно доказывают, что в церкви восточной православной, не смотря на то, что она подпала под иго неверных, никаких переворотов не было. А потому и четыре патриарха вселенские и множество митрополитов, архиепископов, епископов, священноиереев и диаконов и все православные простолюдины содержат ту же веру и постановления церкви и те же догматы, которые существуют от времен апостольских, без малейшего изменения. Совершенно в том же благочестии и древней вере, пребывают и архипастыри, и священники, и диаконы, и все истинно православные, у нас в России не исключая и единоверцев; потому что все мы повинуемся духовной власти преданной Самим Господом нашим Иисусом Христом и его святыми апостолами. Доказательством же сему служит то, что вселенские восточные патриархи, приезжавшие к нам в Россию, свидетельствовали исправленные в царствование блаженной памяти великого государя, царя Алексия Михайловича, старанием патриарха Никона, но не трудами его, богослужебные книги, и, найдя их совершенно согласными с греческими подлинниками, одобрили их и благословили совершать по ним службу Божию; на всех же тех, которые отторгнутся от святой греко-российской церкви и перестанут повиноваться архипастырям ее – наложили соборную клятву. Но старопечатные книги, в которых хотя и были ошибки и пропуски, и обряды, несогласные с древними, соблюдаемыми на Востоке, анафеме не предавали. Следовательно, все архипастыри господствующей Российской церкви и по настоящее время во всем согласны и единомысленны с восточными патриархами и имеют с ними постоянные сношения.

Поэтому, раскольники последователи поповщинской секты, не признавая православных архипастырей, выказывают себя явными отступниками от святой церкви Христовой и ослушниками против слов Самого Господа, потому что самовольно без всякой причины отметнулись от иерархической власти, которая, чрез таинство хиротонии, перешла от святых апостолов, получивших благодать Святаго Духа от Самого Господа Иисуса Христа. Соборные же правила всех не покоряющихся пастырям церкви, предают анафеме; – а апостол» Павел завещавает: «повинуйтеся наставником вашим и покоряйтеся им, тии бо бдят о душах ваших».

Но раскольники и слова Спасителя, и постановление соборов и завещание апостола Павла считают ни во что, и еще дерзают оправдываться в беззаконии своем тем, что будто бы они просили себе епископа, но им не дают его. – Когда же и у кого просили они себе архипастыря? Может быть, они разумеют хлопоты и труды предков своих, которые золотом и разными обещаниями прельщали Молдавского митрополита Антония, чтоб он посвятил им епископа. Но чем же кончились хлопоты и труды их? Антоний в первый раз прогнал раскольников, искавших архиерейства, а во второй раз приказал раскольничьего кандидата беглого попа Василья Казанского, постригшегося в монашество под именем Варлаама, остричь и обрить, и сослал в рудники на работу, откуда раскольники за большие деньги его освободили. Были и еще искания со стороны раскольников, но все они успеха не имели. Наконец в 1846 году двум искателям инокам Алипию и Павлу, чрез посредство жида Кастюшки, удалось сманить подсудимого и запрещенного митрополита грека Амвросия к себе в Белую-Криницу (раскольничье селение в Австрии), который беззаконно, будучи запрещен, и потому, лишен благодати Святаго Духа, за золото, дерзнул проклясть какую то неслыханную ересь, перемазался от беглого иеромонаха простым деревянным маслом, и наделал раскольникам лжеепископов и лжесвященников, которых множество расплодилось теперь и у нас в России².

Расколофил продолжал: «Так говорят последователи поповщины: в этом и заключается причина того неуспешного восприятия единоверия, на которое Государь Император изволил обратить особое внимание».

Как я уже объяснил выше единоверцам дозволено и благословлено совершать божественную службу по книгам, напечатанным при первых пяти патриархах Российских и соблюдать обряды при них бывшие; и что сделано это единственно по великому материнскому снисхождению к просьбам старообрядцев, желавших возвратиться в лоно матери своей церкви православной. Это материнское распоряжение Святейшего Синода извлекло многие тысячи душ из заблуждения и нанесло тяжкий удар раскольникам, особенно поповщинской секте, которую г. составитель записки о расколе, не зная секту эту основательно, вздумал сравнивать с единоверцами. Поэтому они и утверждают, что восприятие единоверия идет неуспешно; между тем как на самом деле видится противное; потому что все благомыслящие люди из сект поповщинской и безпоповщинской обратились и обращаются в единоверие. Главные же причины, что раскольники упорствуют признать архипастырей православной греко-российской церкви суть следующие: 1. все родившиеся и воспитанные в расколе привыкли жить по своей воле совершенно свободно, в особенности из богатого класса, и не повиноваться никакой духовной власти, или сколько-нибудь уважать и почитать своих лжепастырей и беглых попов, которыми распоряжаются они как своими прикащиками, если еще не хуже. Доказательством чему служат секретные собрания поповщинцев в Москве, на которых исключительно присутствуют одни лишь богатые сектанты и лжепастыри их, народившиеся от гнилого корня, изверженного за беззаконные действия и поступки митрополита Амвросия. Так, возможно, ли этим богачам самолюбцам, которых все недостаточные поповщинцы почитают как отцев и благодетелей своих и преклоняются перед ними, оставить суетную власть и лишиться почти идольского почтения от собратий и, даже, от лжеучителей и лжеепископов своих, не говоря уже о беглых попах, которые трепещут пред богачами раскольниками, как преступники перед судьями своими. С переходом же в церковь православную, хотя бы по единоверию, они должны будут лишиться авторитета своего и стать обыкновенными смертными: это самая главная причина, почему богачи-раскольники не хотят признать и подчиниться власти православных законных иерархов. Лжеепископы же их и беглые попы всячески стараются поддерживать в них ненависть к истинной церкви Христовой и научают гнушаться просвещением, чтобы самим не лишиться материальных выгод, которые льются изобильно в карманы их из железных сундуков кичливых невежд-самолюбцев. Вторая причина, удаляющая раскольников от дверей истинной церкви Христовой – родственные и семейные отношения; потому что всякий желающий бросить заблуждение опасается решительного разрыва родственных и семейных связей и неминуемо потерять не только любовь и расположение родителей, родственников и близких знакомых, но и материальные средства, которые всегда находятся в руках стариков и старух в семействах раскольников. Кроме того, и по торговым или промышленным отношениям своим, отрекшемуся от раскола угрожает потеря доверия у бывших единомышленников своих и презрительный отказ во всякой помощи или снисхождении со стороны кичливых богачей раскольников, которые никогда не отказывают в помощи своим единоверцам, за что последние делаются чуть не рабами своих благодетелей. А третья и самая главная причина – есть какая то ничем не объяснимая вера к старикам и, в особенности, к старухам, которые у раскольников стоят на высшей ступени бессмысленного фанатизма, поддерживаемого в них, с истинно иезуитскими хитростию и рвением, кривотолками и лжепопами их, которые, разжигая фанатизм этот в стариках и старухах, всеми силами стараются затуплять умственные способности у молодого поколения и уничтожать в нем всякую охоту не только к просвещению, но и к простой грамотности; и потому между раскольниками, даже и богачами, трудно и почти невозможно найти умного, логичного или начитанного человека, с которым можно бы было поговорить о вере и ее догматах. Этим то тупоумием и невежеством раскольников и пользуются как нельзя бессовестнее кривотолки их или старые девки начетчицы, и делают с ними, что хотят, удерживая во мраке заблуждения, и отнюдь не допуская хотя взглянуть на свет истинный.

Эти самые причины главнейшим образом препятствуют раскольникам присоединиться к единоверию или к господствующей у нас церкви; в особенности же безграмотность и невежество. Я, как бывший раскольник, знаю по опыту, что ежели кто либо из отщепенцев станет прилежно изучать грамоту и углубится в чтение, хотя и старопечатных книг, то вскоре начнет рассуждать о вере и непременно со временем обратится сам собой к истинной церкви Христовой, не смотря ни на какие преграды. И еще я, почти с уверенностию, могу сказать, что ни у одного раскольника, мало-мальски благоразумного, нет в сердце полного убеждения в правоте веры и понятий их, потому что, ни в Евангелии, ни в Апостоле, ни в правилах седми вселенских и девяти поместных соборов, невозможно отыскать даже одного намека в оправдание заблуждения раскольников. Задачу же непонятного упорства отщепенцев невозможно разрешить умом человеческим, а надо приписать его врагу рода человеческого диаволу, которому Господь допустил опутать сетями сердца раскольников за хулы и клеветы, которые дерзают они изрыгать на церковь Божию и на Святаго Духа, управляющего ею и освящающего все ее таинства.

Составитель «записка» говорит: к сожалению пастырями православной церкви все эти доводы раскольников до сих пор не испровергнуты с такою силою, чтобы те сознали свое заблуждение, и правоту церкви православной.

Удивляться надо словам этим г. автора "записки», по видимому мужа ученого! Неужели он не читал Евангелия, или не обратил внимания на слова, сказанные Господом Иисусом Христом: никто же может приити ко Мне, аще не Отец Мой привлечет его. Следовательно, всех усилий и доказательств человеческих не достаточно, чтобы смягчить сердца закоснелых раскольников: один Господь может приуготовить их к восприятию истины. Что же касается до сочинений, которые написаны с единственною целию опровергнуть ложные мнения и доводы раскольников и доказать заблуждения их; то их почти с самого начала раскола вышло в свет великое множество. Да и по настоящее время не перестают появляться книги и статьи, наполненные фактами и доказательствами правоты православной церкви, самыми ясными и неопровержимыми, что не может быть неизвестно г. автору; а потому он совершенно несправедливо укоряет пастырей церкви православной. Вся же препона в деле успеха о присоединении к церкви раскольников, зависит единственно от самих отщепенцев и кривотолков их, в чем бы убедился г. автор, если бы поближе познакомился с раскольниками в домашнем быту их: он увидел бы, что отщепенцы решительно ничего не читают. Ученейшие же из них по нескольку раз перечитывают не св. Евангелие, не писания апостолов или святых отец церкви, а лжесплетения основателей и защитников раскола; как например «Соловецкую челобитную» и «Поморские ответы» Андрея Денисова, которые окончательно помрачают ум их. От сочинений же святителя Димитрия Ростовского, преосвященных: Филарета Митрополита Московского, Игнатия Воронежского, Григория Митр. С. Петербургского и Макария Харьковского и прочих писателей против раскола, ясно доказавших и обнаруживших все заблуждения раскола, последователи поповщины и прочие раскольники отвращаются с каким то страхом и трепетом, почитая творения эти, по внушению учителей своих, написанными с целию разрушить истинное благочестие и поколебать правую веру, сохраняемые только в их согласии. По этому кривотолкованию каждый отец и каждая мать раскольничьего семейства готовы простить детям своим всякого рода беспутство, разврат и отвратительное пьянство; за чтение же духовных книг новой печати, или за хождение в православную церковь хоть однажды из любопытства, строго наказывают и угрожают даже лишением наследства и проклятием. Несколько раз быв свидетелем бесед православных с раскольниками, и сам принимая участие в беседах этих, я могу уверить г. автора, что загрубелость и упорство раскольников превышают самый дикий фанатизм жидов и турок. – Когда докажут раскольнику заблуждение их святым Евангелием или почитаемыми ими старинными книгами и иконами; тогда начинает он выходить из себя и делается совершенно бешеным, и закричит, затыкая себе уши: «не поверю, не поверю, никому не поверю! Хотя бы Сам Бог или Ангел Его сошли с небеси, и стали бы утверждать, что церковь великороссийская есть истинная, и им не поверю; даже если бы воскресили тысячи умерших, и тогда не поверю!» Так не явно ли, что сам сатана управляет и мыслями и сердцами раскольников, против которого напрасны все усилия человеческие, если Господь не умилосердится над несчастными отщепенцами. Московские раскольники, которые кажутся более прочих собратий своих разумными и образованными, посещая патриаршую ризницу, где хранится множество древностей, книг и рукописей, которые могли бы убедить их в непоколебимости греко-российской церкви и в древности ее благочестия, глазеют только и не выносят оттуда решительно никаких благочестивых впечатлений. В нашей гуслицкой местности, населенной почти одними раскольниками беглопоповщинской лушковской секты, не признающей Австрийского-Белокриницкого лжесвященства, последователями этого лжесвященства и беспоповцами, когда устроился Спасопреображенский – гуслицкий монастырь, которым я управляю, многие из расскольников стали было посещать его, и, восхищаясь в нем продолжительным служением, стройным протяжным пением и весьма древними иконами, возвратясь домой, начали чаще беседовать о вере православной и, даже, поговаривать о присоединении к церкви. Заметив это лжепопы их, которых к несчастию развелось здесь значительное количество, и прочие кривотолки-наставники, а также старики и девки-начетчицы, живущие в келлиях, подобно монахиням, стали употреблять все меры, чтобы отклонить более разумных как от посещения монастыря, так и от разговоров о вере и обрядах. «Али вы думаете», говорят они толкующим о святой церкви: «что когда покините наше древнее благочестие, то вас станут никония не пирогами кормить? Нет, милые, все тот же хлеб будете есть, а пожалуй и его тогда взять негде будет, когда все мы, истинные древние христиане, отступимся от вас. А лучше оставайтесь в своем прежнем благочестии, в котором родились мы, нам много толковать не о чем: что мы знаем, то знаем, а чего не знаем, того нам и знать не надо». – Значит все эти лжепопы и кривотолки, наполняя карманы свои трудовыми деньгами несчастных простецов, нисколько не думают о спасении, и о жизни будущей.

Расколофил продолжаете: «Достойно замечания, что раскол поповщинский, совершенно единомысленный с нами в вере, и отличающийся от единоверцев единственно тем, что не признает над собой главенства архиереев, во все времена подвергался несравненно большим стеснениям, нежели вредные секты, на пример: малаканы, хлысты, скопцы и тому подобные».

Если г. автор "записки« считает себя сыном православной греко-российской церкви; то, каким же образом мог он утвердительно сказать, что поповщинцы совершенно единомысленны с нами в вере? Разобрав строго их лжемудрствования, всякий увидит, что они, хотя и читают Символ веры, но не веруют на самом деле; потому что веровать в Бога значит иметь живую уверенность о Его бытии, свойствах и действиях, и всем сердцем принимать откровенное слово Его о спасении рода человеческого. Слово же Божие сохраняется во святом Евангелии и в посланиях святых апостолов, написанных по внушению Духа Святаго. Поповщинцы же своими беззаконными действиями и лжемудрствованиями ясно доказывают, что они не принимают слова Божия, потому что совершенно отвергают повеления Самого Господа Иисуса Христа, переданные нам святыми евангелистами и апостолами, относящиеся до церкви Христовой, основанной Им для вечного существования на земле; а также и до правителей этой церкви – епископов. Так можно ли отъявленных беззаконников, которые без всякой причины отторгаются от единой, святой, соборной и апостольской церкви и от ее епископов, и всячески хулят и поносят ее, можно ли, говорю, почитать этих отщепенцев единомысленными (и еще совершенно!) с нами в вере? Святые Киприан и Иоанн Златоуст говорят, что и мученическая кровь не может смыть иди загладить греха того, кто раздирает церковь Божию; а беглопоповщинцы только и делают, что поносят и злословят святую церковь православную, и всячески стараются лестью и деньгами отрывать от нее незлобивых ее чад из простого народа. Эта, можно сказать, еретическая секта, сколь вредна в отношении религиозном, столь же опасна она и с точки зрения политической. В 1812 году поляки и русские раскольники, поповщинцы и беспоповцы в Москве встретили Наполеона с хлебом и солью; на Преображенском кладбище угощали его роскошным обедом, а на Рогожском, с его разрешения освятили часовню на Церковь³. Не говорю уже о нравственных качествах последователей поповщинской секты; живя пять лет в Гуслицах, населенных большею частию поповщинцами, я насмотрелся на образ жизни их: отсюда во все концы России партиями отправляются начетчики для совершения церковных служб у единомышленников своих, и очень часто выдают себя за попов, рукоположенных Бело-криницкими лжеархиереями; отсюда отправляются всюду поддельные под древний стиль иконы, и продаются за настоящие древние греческого письма, за огромные деньги. Между преступниками разного рода большею частию встречаются последователи поповщинской секты; и в Москве и во всей округе ее под словом гусляк все понимают человека без чести и совести, отъявленного вора и мошенника. В России все раскольничьи секты подвергаются одинакому преследованию от правительства; и потому надо сожалеть, что поповщина еще слабо преследуется, тем более, что с распространением, так называемого австрийского лжесвященства, фанатизм и ненависть к православию стали возрастать в ней более и более, от чего не избегло и самое правительство, хотя поповщинцы и стараются прикрыть эту ненависть чисто иезуитскими хитростию и лицемерием. И еще потому более надо стараться об обращении поповщинцев, что из них те, как я сам заметил, которые искренно оставляют свое заблуждение и присоединяются к господствующей церкви или к единоверию, обновляются как будто другою жизнию, и делаются ревностными сынами церкви, и людьми полезными государству и обществу.

Автор «записки» продолжает: «образование и развитие поповщины, сего чисто русского раскола, совпадает с эпохою появления и водворения у нас Европейских нововведений в государственном устройстве и народном быте. Нововведения эти начались при царе Алексие Михайловиче, и решительно приняты при царе Петре Великом. Русский раскол тоже начался при царе Алексие Михайловиче, а развился и укрепился при Петре Великом. По мере уклонения правительства от русской народности усиливался и раскол. Раскольники называют себя старообрядцами в церковном отношении, и в гражданском смысле старообрядцы. Словом, поповщинский раскол есть оппозиция старины против нововведений правительства, которое по неотразимой силе исторического хода событий, должно было уклониться от застарелых обычаев, чтобы вывести Россию из Китайского застоя. Раскольническая оппозиция действует во имя веры, – явление вполне соответствующее духу русского народа и не первое в русской истории. Оппозиция, составившаяся против не уважавшего старины, любителя нововведений Иоанна третьего, восстала на папского Легата, приехавшего в Москву с супругою Иоанна третьего, и на Новгородских еретиков, которые находились в самом семействе государя. Народная оппозиция, составившаяся против не национальности правления Лжедмитрия, погубила его во имя веры. Минин и Пожарский, ставшие в главе народа, ополчившегося против не национальности правительства, провозгласили, что действуют за дом Пресвятыя Богородицы».

Не столько появление и водворение у нас при царе Алексие Михайловиче Европейских нововведений в государственном устройстве и народном быте, были причиной образования и развития поповщинской секты, сколько крайнее невежество, злоба и личная ненависть к Патриарху Никону, бывших справщиков книг: протопопов Иоанна Неронова, Аввакума, Даниила, Логгина и сотоварищей их, которых Патриарх Никон с бесчестием отстранил от должности справщиков, когда открылось, что они дерзали заносить новые ложные мнения, чисто раскольнические, в печатанные под надзором их книги еще при Патриархе Иосифе, каких никогда не бывало в прежде печатанных книгах и древних рукописных славянских, не говоря уже о греческих, подлинниках. Семена раскола брошенные злобой, ненавистию и невежеством у нас в России, возростали поповщину в нескольких местах разом. Прежде всего, поповщина показалась не в Москве, где водворялись нововведения, а в Нижегородской области, где насадителями ее были иеромонах Авраамий, монах Ефрем Потемкин и старец-нижегородец Сергий; потом появилась она на Дону, на Кубани и около рек этих, будучи занесена туда старцами Иовом и Досифеем; потом уже в Стародубе, Черниговской губернии, на острове Ветке, в 80 верстах от стародубья; и в последствии на реке Иргизе в Саратовской губернии и наконец уже в Москве, где достигла цветущего состояния, по милости богачей-купцов московских, в невежестве не отстававших от сельских жителей, которые прилепились к поповщине из пустого и бессмысленного самолюбия и чванства; потому что белые попы, скрываясь от правительства, жили в полном повиновении у купцов и исполняли все их прихоти и желания, что продолжается и по настоящее время и со стороны австрийских – белокриницких лжеепископов и лжепопов их.

Конечно, нововведения Европейские в царствование Петра Великого много способствовали к развитию раскола и в особенности поповщины, но, благодаря Господа, не имели решительно никакого влияния на дела церковные, и истинное православие, совершенно одинаковое с восточною церковию, сияло тогда в церкви греко-российской , как сияет в ней и в настоящее время. Не смотря на нововведения, в особенности на Высочайшее повеление брить бороды, все истинные сыны православной церкви, оставаясь ревностными последователями и защитниками ее, явили свое послушание воле Государевой; хотя поповщинцы, пользуясь это обстоятельством, брадобритием, всячески старались завлечь недовольных в свое согласие. Г. автор «записки» утверждает, что у поповщинцев строго сохраняются обычаи и образ жизни предков их еще до времен до Петровских, называя их старообрядцами не только в отношении церковном, но и в гражданском смысле, то есть, он удостоверяет, что поповщинцы нашего времени ведут домашнюю жизнь точно так, как жили предки их до Петра Великого. Это мнение его доказывает совершенное незнание его семейной и общественной жизни раскольников поповщинской секты; потому что все они, в особенности Московские, Петербургские, Казанские и прочие богатые поповщинцы, не отказывают себе и семействам своим в удовольствиях всякого рода, и нисколько не стесняются совестию, надеясь на беззаконных попов своих, которые оказывают к ним самое полное снисхождение, какого не оказал бы даже и сам папа римский, славящийся своей снисходительностию ради значительной лепты Св. Петру.

Напрасно г. автор «записки» называет раскол оппозициею против нововведений в гражданском быту (нововведений в церковном отношении не было), во имя веры, и старается доказать это историей России, приводя в пример Иоанна III, Лжедмитрия и ополчение, собранное Мининым, предводительствуемое же Князем Пожарским. Эти происшествия и события в отечестве нашем и многие другие, где также благочестивые Государи наши и народ Русский во имя веры с восторгом шли на врагов и побеждали их, делают честь православным и доказывают непоколебимость нашу в вере и преданность к истинной церкви Христовой, а также нелицемерную любовь к истинным помазанникам Божиим благочестивейшим Государям нашим. Раскол же, породившийся во имя крайнего невежества и анархии, а не веры, как уверяет г. автор "записки», наносит неизгладимое пятно на честь имени русского и вызывает насмешку и удивление в иностранцах, которые из любопытства знакомятся с этой церковной и гражданской язвой нашего отечества. Наконец эти бессмысленные отщепенцы наши заслужили незавидную славу за границей и во враждебной нам Польше: потому что враги России решаются гласно утверждать, что в случае войны с Россией, они найдут не малую помощь со стороны раскольников Русских.

Защитник поповщины продолжает: «Нельзя не заметить, что образование поповщинского раскола было с одной стороны следствием интриг Двора царя Алексия Михайловича. Этот царь взошел на престол пятнадцати лет, и, отличаясь благодушием и благоразумием, не имел крепкой воли, и с самого начала царствования подпал под влияние любимцев. Образовались партии: одна была за старый порядок вещей, а другая за нововведения, начавшие входить в Россию. Среди этих партий явился человек необыкновенный, поповский сын, Мордвин родом: он отличался быстрым умом, непреклонною силою воли и всеми качествами человека государственного. – То был Никон, которому Государь оказывал такую доверенность, что сделал его патриархом и даровал титло великого государя; поставил его выше всех людей того времени, и тем возбудил в царедворцах зависть и недоброжелательство к своему любимцу. Никон стоял за новый порядок вещей, и, не ограничиваясь нововведениями в гражданском устройстве государства, принял намерение исправить церковные обряды и перевод богослужебных книг. Под влиянием своей непреклонной воли, он принялся за это дело, не помышляя о последствиях; исправляя книги, он исправил их далеко не до такой степени, что бы они могли считаться непогрешимыми противу подлинников».

Г. автору «записки», человеку образованному и ученому, решившемуся писать о расколе, следовало бы изучить его поосновательнее и повнимательнее прочесть то, что по настоящее время написано против этой язвы нашими православными писателями, а не полагаться на одни голословные толки и сочинения расколоучителей, наполненные хулениями, ложью и клеветами на православную церковь и на пастырей ее, в особенности же на блаженной памяти патриарха Никона, энергическим действиям и истинному благочестию которого мы обязаны тем, что греко-российская церковь и в настоящее время в вере, догматах ее и в обрядах церковных, а также и в букве богослужебных книг, во всем согласна с единою истинною, соборною и апостольскою восточною церковию Христовой. Основываясь на лживых показаниях раскольников автор «записки» утвердительно называет Никона Мордвином и сыном поповским, между тем как все описания жизни его и факты исторические доказывают, что Никон родился в Мае 1605 года близь Нижнего Новгорода в деревне Вельеминове от родителей простолюдинов и наречен при св. крещении Никитой. Вскоре по рождении лишился он матери, а отец его вступил во второй брак; когда же мачеха стала нападать и жестоко обращаться с ребенком Никитой, посторонняя женщина взяла его к себе на воспитание. Так каким же образом мог Никон быть поповским сыном, если отец его по смерти первой жены женился на второй? По правилам апостольским, лицам приявшим священство, второй брак возбраняется, и двоеженец не может быть ни диаконом, ни священником, ни епископом. С юных лет имея страстное желание к изучению грамоты и любя жизнь благочестивую, Никита удалился в монастырь преподобного Макария Желтоводского, в 70 верстах от Нижнего Новгорода, где основательно выучился чтению и письму и изучил устав церковный. Впоследствии отец Никиты хотя и взял его из обители и даже женил его, но он, не любя мирских дел и занятий, по смерти отца, отыскав причетническое место, поступил на оное в качества чтеца, а потом при той же церкви удостоился быть священником. В этом сане отец Никита переведен был в Москву. Проживши десять лет в супружества, будучи не в состоянии преодолеть в себе наклонности к жизни монашеской, он согласился с женою своею разлучиться, и определив ее, по желанию ее, в Московский Алексеевский женский монастырь, сам удалился на белое море в Анзерский скит, неподалеку от Соловецкой обители, где и был пострижен в монашество под именем Никона. Отсюда перешел он в Кожеезерскую пустынь, в пределах Архангельских, на границе теперешней Олонецкой губернии, где в 1643 году выбран был братиею в игумена. Через три года, в 1646 г. случилось игумену Никону быть в Москве и по делам обители беседовать с благочестивым царем Алексием Михайловичем, который, заметив в Никоне природный ум, высокое благочестие и увлекательное красноречие, оставил его в Москве, где вскоре и был посвящен игумен Кожеезерский Никон в сан архимандрита и сделан настоятелем Московского Новоспасского монастыря. С этого времени открылось поприще великим дарованиям его: делами высокого иноческого благочестия и христианской добродетели Никон с каждым свиданием с государем приобретал более и более расположение его и в 1649 году хиротонисан был в митрополиты в Новгород. – В это время находился в Москве Иерусалимский патриарх Паисий, который заметив разные нововведения, появившиеся в церкви Русской, в особенности же новое, невиданное им нигде востоке, двуперстное сложение руки для крестного знамения, тогда же говорил митрополиту Никону, а без сомнения и патриарху Иосифу и самому царю Алексию Михайловичу, что все эти замеченные им нововведения, суть отступления от чинов и обычаев церкви восточной. Царь и патриарх, пораженные словами первосвятителя, в том же 1649 году послали на восток Троицкой Сергиевой лавры келаря Арсения Суханова, приказав ему обращать там особенное внимание на чин церковный и на обряды тамошние, и подробно отписать об этом к ним. В 1651 году приехал в Россию Гавриил, митрополит Назаретский, который подобно патриарху Паисию, обличал и порицал московские нововведения; через год же после Гавриила третий первосвятитель патриарх Константинопольский Афанасий⁴, приехав в Москву, также восстал против нововведений в церкви Русской. В том же году, как будто бы в подтверждение обличений трех святителей восточных, отцы горы Афонской писали к царю Алексию Михайловичу, что к ним на Афон в 1652 году прибыл Сербский иеромонах Дамаскин и привез с собой книги, напечатанные в Москве, в которых содержалось учение о неслыханном дотоле двуперстном крестном знамении, и что они, отцы Афонские, по благословению патриарха Константинопольского Парфения, по этому случаю составили собор, на котором опровергли учение о двуперстии, сожгли привезенные Дамаскиным книги, и предали анафеме тех, кто крестится двумя перстами, а не тремя по древнему преданию. С этим событием на Афоне согласны и сами раскольники, доказательством чему служит почитаемая и уважаемая ими рукописная повесть: «Прение соборнаго старца Арсения с Греки». Здесь говорится, что иеромонах Дамаскин имел у себя «печатные книги Московския: книгу Кирилы иерусалимскаго и псалтырь со возследованием и многосложный свиток и другия по них», которые и были сожжены. Обличения святителей и послание старцев Афонских сильно беспокоили и тревожили престарелого патриарха Иосифа; быть может, сокрушаясь о доверии, какое имел он к справщикам книг, дерзнувшим испортить богослужебные печатные книги, он и скончался в горьких томлениях 15 апреля 1652 года. Вот что повествует Тобольский митрополит Игнатий о патриархе Иосифе: «Егда последнюю ону книгу, псалтырь глаголю учебную издаша, с приложением оным арменским, вскоре умре: повествуетьжеся, яко от грызения внутренняго скончася» (Акт. Арх. Эксп. Т. IV. стр. 80‒82. Посл. III. гл. 14. л. 62 на обороте). В 1653 году 26 июля, возвратившейся из путешествия своего по востоку келарь Арсений Суханов представил государю и новому патриарху Никону записку свою, названную им Проскинитарием. Из записки этой видно, что Арсений с каким то предубеждением смотрел на чины и обряды восточные, разнствовавшие с нашими, на уставы же восточной церкви, как излагались они в греческих богослужебных книгах, он не обратил должного внимания; но все-таки посовестился умолчать, что все вообще православные греки крестятся тремя, а не двумя перстами, употребляют трегубую, а не сугубую аллилуия и крестные ходы совершают против солнца, а не посолонь.

Напрасно г. автор «записки о расколе» обвиняет Никона говоря, что под влиянием только непреклонной воли своей и не помышляя о последствиях, он принялся за исправление книг. – История доказывает ясно, что патриарх Никон очень хорошо понимал всю важность дела исправления, и думал о последствиях этого богоугодного предприятия; потому что долго не решался на исправление богослужебных книг, и дозволял печатать их почти не отступая от книг, напечатанных при патриархе Иосифе; как, например, изданные в 1652 году Апостол, триодь цветная, канонник, и в 1653 г. Евангелие, минея общая, псалтирь и другие книги и доселе пользуются уважением раскольников. Еще в оправдание Никона история повествует, что в 1648 году боярин Феодор Ртищев, видя неисправность книг, напечатанных с славянских списков, без сличения с греческими подлинниками, основал близь самой Москвы пустынь, в которой поселил вызванных им из Киева и других южных монастырей ученых монахов, и поручил им заняться переводами и изданиями разных книг, необходимых для Церкви; между этими Ртищевскими пустынниками отличался более других своею ученостию иеромонах Епифаний Славеницкий, который, часто беседуя с Никоном, смело говорил ему о неисправности книг. – Но патриарх Никон все таки не решался приступить к исправлению книг, хотя скорбел душою и сознавал необходимость этого богоугодного дела; потому что не преследовал боярина Ртищева и его пустынников. Наконец освидетельствование самим патр. Никоном своего патриаршего книгохранилища убедило его решиться окончательно приступить к исправлению. Разбирая разные акты, он встретил граммату о учреждении патриаршего престола в России, написанную в 1589 году, и другую греческую же книгу, присланную от собора вселенских патриархов, собравшихся в 1593 году в Константинополе по тому же случаю Русского патриаршества. Читая книгу эту, конечно в переводе, Никон в особенности глубоко был поражен следующими словами: «праведно есть и нам всякую церковных ограждений новину потребляти, видящим новины всегда виновны бывати церковнаго смятения и разлучения, но уставом последовати святых отец и яже наученная невредима, без приложения же коего либо и отъятия, приемлющим..., и яко да во всем великая Россия православная со вселенскими патриархи согласна будет». Сознавая, что в России допущены некоторые по местам отступления от православной восточной церкви, а также вкрались и нововведения в книги богослужебные и обряды церковные, патриарх Никон, прежде всего, сличил Символ веры в России, напечатанный с двумя греческими текстами его: 1., написанным на соборном акте 1593 года и 2., вышитым на архиерейском саккосе, привезенном в Москву еще митрополитом Фотием. Оба списка эти в члене о св. Духе не согласовались с символами славянскими, в которых прибавлено было слово «ucmuннаго», которого не находилось в греческих подлинниках. Устрашенный этим явным нововведением патриарх Никон тотчас же сличил печатный служебник славянский с подлинным греческим и нашел, что в нашем: «ово прибавлено, овоже отъято и превращенно». Тогда уже он все открыл царю Алексию Михайловичу и просил его пригласить иерархов греко-российской церкви и пастырей ее на собор для предложения им на благоразсуждение о столь важном обстоятельстве. Собор этот составился в Москве в палатах царских в 1654 году, и на нем, под председательством самого Государя и патриарха, присутствовали пять митрополитов, четыре архиепископа, один епископ, одиннадцать архимандритов и игуменов, тринадцать протоиереев и сигклит царский. Когда же при открытии собора патриарх Никон в речи своей доказал несколькими примерами какие важные ошибки, пропуски и нововведения вкрались в наши печатанные при его предшественниках богослужебные книги и в обряды церковные; то все бывшие на соборе том единогласно отвечали: «достойно и праведно исправити противу старых харатейных и греческих книг», и «добро по уставу св. отец быти». Когда же написано было деяние сего собора и предложено было для подписи присутствовавшим, то епископ коломенский Павел, архимандриты: Троицко-Сергиева монастыря Адриан и Лужецкого монастыря Мисаил, игумен Переяславского Борисоглебского монастыря Антоний, и протопопы: Благовещенского собора Стефан и Вознесенской церкви Иоаким под деянием не подписались из личной вражды и ненависти к Никону. Но не смотря на это царь и патриарх Никон, разослав по всем книгохранилищам русских для розыскания в них древнейших книг и рукописей славянских и греческих, в том же 1654 году отправили к вселенскому патриарху Паисию в Константинополь свои грамоты, в которых предложили Паисию до 26 вопросов относительно чинов церковных и ошибок, вкравшихся в наши богослужебные книги. На эти грамоты патриарх Паисий в 1655 году прислал в ответ целое деяние собора, созванного им по сему случаю и состоявшего, под его председательством, из 24 митрополитов, 1 архиепископа, 3 епископов и прочего знатнейшего Константинопольского Духовенства⁵.

Так можно ли после этого утверждать, что блаженной памяти патриарх Никон принял намерение исправить церковные обряды и перевод богослужебных книг под влиянием только своей непреклонной воли, не помышляя о последствиях? И какие же могли быть последствия? Если бы не крайнее невежество, злоба, ненависть и зависть не руководили современниками Никона, как придворными, так и духовными; то еще и в тогдашнее время все единодушно воздали бы патриарху Никону честь, хвалу и благодарность сердечную, какие воздаем ему мы верные сыны православной, святой, соборной и апостольской восточной церкви!

Автор «записки» продолжает: «ныне употребляемые православною церковию песни столь же переведены неясно, как и песнопения, употребляемые раскольниками, а народом плохо понимаемые, как те, так и другие. Особенной надобности в исправлении не было: Никон только хотел пощеголять знанием грамматики и греческого языка, а это щегольство породило в России опасную, до ныне снедающую ее язву, представляемую расколом».

Всему свету известно, что греческие песнотворцы: святые Дамаскин и Косьма и другие слагали церковные песни: тропари, каноны и кондаки стихами, слогом самым возвышенным, который не без особенного труда понимали сами Греки. Поэтому и наши древние славянские переводчики цeрковных песней, стараясь придерживаться к самой букве подлинника и опасаясь повредить догматический смысл переводимого, передали нам песни святых Дамаскина, Косьмы и прочих слагателей слогом непонятным с первого раза; но для того, кто стал бы вникать более и более в смысл песней этих, они покажутся вполне понятными. Книги, изданные при Никоне, содержащие церковные песни, почти ничем не отличаются от прежде переведенных, что доказывает Ирмологий, переведенный вновь с греческого Епифанием Славеницким. Во крюковых же нотах у раскольников можно встретить несогласия в словах одной и той же песни; потому что каждый из раскольничьих знатоков и учителей пения по крюкам изменял слова по своему для большей, должно быть, гармонии, от чего терялся и догматический смысл текста.

Весьма недобросовестно г. автор «записки» клевещет на патриарха Никона, говоря, что в исправлении книг, он хотел только пощеголять знанием грамматики и греческого языка. Не говоря уже, что выражение его «пощеголять» совершенно неуместно и даже дерзко, в отношении высокого духовного сана иерарха православной России, но оно и несправедливо в высшей степени, потому что Никон едва ли знал грамматику, что доказывают собственноручные письма его, наполненные ошибками; греческого же языка он не знал вовсе; да и негде было ему выучиться грамматики и языку греческому. История прямо указывает, что он изучил чтение и письмо уже в юношеских летах в пустынном монастыре Желтоводском. – Здесь, повторю опять, невежество, ненависть, злоба и мщение были причиной появления раскола, который г. автор решился совершенно справедливо назвать язвой, снедающей Россию, а не книжное исправление, потребность которого чувствовали все предшественники Никона и все истинно благомыслящее люди; тем более, что Никону было известно, что предшественник его патриарх Филарет Никитич точно также приказал отобрать отовсюду и сжечь церковный Устав напечатанный в 1610 году, и от этого распоряжения его никакого смятения или смущения ни в духовенстве, ни в народе не было.

Расколофил продолжает: «против Никона были все царедворцы: не против его нововведений, к которым были совершенно равнодушны, а против него самого, против царской к нему доверенности. Не зная как погубить врага своего, бояре воспользовались несчастною страстию его щеголять нововведениями, и распустили в народе молву, что Никон вводит в России новую веру и губит старую! Молва быстро распространилась по России, и народ возненавидел Никона, будучи возбуждаем своими попами, которые то же ненавидели своего патриарха за его строгость к испорченному, в нравственном отношении, духовенству того времени. Между тем царедворцы успели поколебать доверенность государя к патриарху; дошло дело до того, что в Москве были собраны два патриарха восточные с сонмом святителей судить Никона. Народ ожидал, что собор, осудив патриарха, осудит и его нововведения, но к изумлению узнал, что продажные греки, низложив Никона, утвердили все его постановления, о которых, впрочем, и судить не могли, ибо не понимали по-русски. Изумился народ; и тем сильнее было его изумление, что все царедворцы, имевшие целию одну только погибель Никона, равнодушно и беззаботно признали все исправления Никона собором утвержденные. Грозная анафема провозглашена была на всех придерживающихся тех обрядов, которые за двенадцать лет пред тем содержала вся Россия от царя и патриарха, и до последнего нищего. Народ заговорил, и стали доходить до царя челобитные, в которых старообрядцы, излагая отступления Никона от старых обрядов, просили для себя дозволения свободно отправлять богослужение по старым книгам. Челобитные грозно отвергались; старообрядцы строго преследовались; терпение их истощилось – и вспыхнул Соловецкий бунт».

Из приведенных сейчас слов «записки» видно, что автор ее совершенно справедливо определяет, что на патриарха Никона восстали царедворцы не за нововведения, а из зависти: им хотелось лишить его царской доверенности и любви. Что же он называет нововведениями? Неужели он, как человек ученый и много читавший о расколе соглашается с ложным мнением раскольников, что Никон, исправляя книги, вводил в них новое учение о вере и ее догматах? Кажется, все исторические факты ясно доказывают, что Никон взялся за дело исправления книг собственно для уничтожения нововведений в богослужебных книгах, вкравшихся в них от невежества справщиков их, в особенности при патриархе Иосифе, а г. автор, которому не могут быть незнакомы эти факты, ставит себя в уровень с кривотолками, искажающими истину, и старается защитить и оправдать раскольников, и обвинить патриарха Никона. – Нельзя не видеть особенного промысла Божия в событии, которое совершилось при осуждении п. Никона! В феврале 1666 года, по повелению царя Алексия Михайловича, созван был в Москве собор иерархов русских: «на новоявльшияся раскольники и мятежинки святыя православно-кафолическия церкве». – На соборе этом в крестовой патриаршей палате присутствовали: митрополиты – Новгородский Питирим, Казанский Лаврентий, Ростовский Иона, Сарский и Подонский Павел, Сербский Павел; архиепископы: Вологодский Симон, Смоленский Филарет, Рязанский Иларион, Тверской Иасаф и Псковский Арсений. Патриарха же Никона на соборе этом не было: он, лишившись милости государя и, заметив совершенное его охлаждение, по проискам и клеветам царедворцев и духовенства происшедшее еще в 1658 году, оставил свой патриарший престол в Москве и уединился в построенном им Воскресенском Новоиерусалимском монастыре. – Собор сей продолжался довольное время и имел одиннадцать заседаний, и занимался исключительно (кроме двух первых заседаний) расколом и расколоучителями⁶. – На осми заседаниях опровергли святители Русской церкви разные челобитные раскольников; осудили упорных расколоучителей: протопопа Аввакума, попа Никиту Пустосвята, диакона Феодора; разрешили и присоединили к церкви православной раскаявшихся проповедников раскола: монаха Ефрема Потемкина, иеромонаха Сергия, бывшего Смоленского протопопа Серапиона, иеромонаха Григория (в мире протопоп Иоанн Неронов, бывший справщик книг при п. Иосифе), Златоустинского монастыря игумена Феоктиста, Соловецкого старца Герасима Фирсова, Спасского Муромского монастыря архимандрита Антония, иеромонаха Авраамия и Бизюковского монастыря игумена Сергия Салтыкова, попу же Лазарю дано было несколько месяцев на размышление. В последнее же одиннадцатое заседание, бывшее уже 2 июля 1666 года святители изложили и утвердили своими подписями наставление к духовенству против раскола, которое и положили разослать по всей России. – Кроме всего вышеозначенного отцы сего собора рассмотрели и одобрили написанную Симеоном Полоцким против раскольников книгу: «Жезл правления, утверждения, показания, казнения», в которой обличены и опровергнуты две важнейшие челобитные расколоучителей – попа Никиты пустосвята и попа Лазаря, и издали определение относительно исправленных книг, в котором между прочим сказали: «Мы, великороссийскаго государства вси архиереи, митрополити, архиепископи, и от прочих духовных чинов нарочитии мужие, архимандрити и игумени и протопопи, сошедшеся в патриаршей крестовой палате, испытывахом подробну, чрез многое время, новоисправленныя и новопреводныя печатныя книги и старыя харатейныя славянороссийския рукописныя, и ничтоже стропотно или развращено, или вере нашей православней противно в новоисправленых новопреведенных печатных книгах обретохом, но все согласно со старыми славянороссийскими харатейными книгами: в них же видихом и святый символ без прилога (истиннаго, яко и в новопечатных исправлено и напечатася; и аллилуиа написано в ряд трижды, »аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа», таже «Слава Тебе Боже», и о знамении честнаго креста (сиречь о сложении триех первых перстов десныя руки), и о Иисусове молитве, и о чине святыя литургии, и прочая все согласно в старых славянороссийских харатейных книгах обретохом, якоже и во исправленных печатных книгах. Зане Никон, бывший патриарх, повеле книги исправляти и преводити не собою, но повелением благочестивейшаго государя нашего царя и великаго князя Алексия Михайловича, всеа великия и малыя и белыя России самодержца, благословением же и советом и произволением святейших вселенских патриархов, и согласием архиереев всего российскаго государства и всего освященнаго собора, с греческих и древних славянороссийских харатейных книг соборне изречеся исправляти я, которыя древния славянороссийския харатейныя книги и сами мы ныне испытахом и разсмотрихом подробну, при благочестивейшем, тишайшем, великом государе нашем царе и великом князе Алексие Михайловиче, всеа великия и малыя и белыя России самодержце, и при всем его царском пресветлом сигклите, в царских его высочайших полатах, предложихом и чтохом и свидетельствовахом; из них же некия и всем священником царствующаго града Москвы соборне показахом в патриаршей крестовой полате, в них же написано и святый символ без прилога (истиннаго), аллилуиа в ряду трижды, таже «слава Тебе Боже» и прочая вся, якоже и во исправленных печатных книгах»⁷.

И так замечу г. автору "записки о расколе», что определение это о новопечатных книгах постановили одни иерархи и пастыри русской церкви без участия вселенских патриархов; кроме того история указывает, что все отцы последнего собора были, более или менее, враги и недоброжелатели патриарха Никона. В 1667 году приехавшие в Москву вселенские патриархи: Александрийский Паисий и Антиохийский Макарий, с уполномочием от патриархов Константинопольского и Иерусалимского, вместе с собором святителей русских и греческих судили и осудили патриарха Никона за многие вины его, о которых говорить здесь неуместно, и лишили его сана; но отнюдь не за то, что будто бы он испортил богослужебные книги, повредил веру и изменил старые обряды; потому что патриархи вселенские вполне одобрили представленное им определение Московского собора 1666 года и сказали: «книги новопреводныя и исправленныя печатныя суть правы и согласны с нашими греческими книгами».

Странным кажется мнение г. автора «записки», выраженное им, должно быть, в угождение раскольникам, что патриархи вселенские и прочие греки, как продажные и непонимающие языка русского, не могли судить о правильности исправленных и вновь переведенных книг. – Неужели ему неизвестно, что, в продолжении нескольких веков, состоя в постоянном и непрерывном сообщении с церковью русскою, все восточные патриархи имели у себя и по настоящее время имеют сведущих переводчиков, основательно знающих языки славянский и русский? Что же касается до грубого и оскорбительного выражения «продажные греки»; то оно не только неуместно и несправедливо, но в высшей степени дерзко, относительно высокого сана представителей и архипастырей церкви восточной. Кто же мог подкупить патриархов, и кому это нужно было? Более всего самим же раскольникам, которые по криводушию своему, может быть, и старались склонить кого либо из приближенных к патриархам через золото на свою сторону; тем более предположение это кажется вероятным, что раскольники в продолжении двух сот лет старались на Востоке у патриархов и других архипастырей греческой, болгарской и молдаванской церкви за огромные деньги приобрести себе епископа; но отовсюду со стыдом были изгоняемы!

Защитник раскола продолжает: «После девятилетних усилий желали кое как подавить это возмущение (соловецкое); но в это время как усмиряли раскольников на отдаленном острове Белого моря, раскол распространялся внутри России и укоренялся в самой Москве. Беглецы соловецкие сделались основателями скитов Керженских и Чернораменских и в Поморье; раскол усиливался, требования последователей его упорно отвергались, и чрез шесть лет по усмирении бунта соловецкого, начались бунты стрелецкие, во время которых раскольники с бунтом проникли в грановитую палату пред лица малолетных царей и царевны правительницы. Правительство было в необходимости выказать слабость свою пред этой пьяной и буйной толпой, потому что народ и войско сочувствовало ей».

Нелепые, ложные слухи, которые старились распространить везде Аввакум и прочие справщики книг, удаленные патриархом Никоном, что будто бы исправленные и вновь переведенные по его повелению книги все испорчены, достигли и до отдаленного Соловецкого монастыря; и потому братия обители в 1656 году, когда при указе государевом присланы были туда первые новоисправленные книги, решительно не хотели принять их, но сложили их в сундук и, запечатав его, поставили в оружейную палату; службу же Божию продолжали совершить по старым книгам. Впоследствии это упорство иноков соловецких уничтожилось бы само собою и искра раскола угасла бы окончательно, если бы по распоряжению правительства, не сослали тогда более 150 человек самых закоренелых отщепенцев в Соловецкий монастырь. К несчастию сюда же стали стекаться, уже сами собой, некоторые ученики и единомышленники Аввакума и Лазаря и прибежало из Астрахани множество казаков из уничтоженной шайки Разина. Они то и раздули искру раскола в Соловках, возбуждая всех к сопротивлению против церковной и гражданской власти именем веры, между тем на самом деле эта буйная и пьяная сволочь искала только случая перебить всю братию обители, завладеть древними и богатыми сокровищами ее и убежать с острова куда-нибудь. Из иноков Соловецких нашлось очень немного, которые пристали к незваным гостям; прочие же братия не имела никакой возможности сопротивляться крамольникам. Из истории соловецкого бунта ясно видно, что его можно бы было прекратить совершенно в самом начале его, если бы со стороны гражданской власти приняты были меры более решительные, а добрый и человеколюбивый благочестивый государь Алексий Михайлович не связывал рук военачальников своих, приказывая им строго щадить братию и не разрушать даже стен обители. Г. автор «записки» обвиняет правительство, что оно отвергало все челобитные и прочие требования раскольников, и что будто бы от этого вспыхнул бунт стрелецкий. Соображаясь с постановлениями и правилами истинно православной и непоколебимо древней церкви Христовой, правительство никаким образом не могло уважить нелепых и лживых требований раскольников и их кривотолкований, в справедливости которых они не могли представить ни одного свидетельства из всего священного писания. Бунт же стрелецкий произошел единственно из за интриг тогдашних царедворцев и из за честолюбивых видов князей Хаванского, главного начальника стрельцов, Голицына, Милославского и других, искавших в расколе поддержку своим козням и крамолам. Народ же истинно православный никогда не имел сочувствия к раскольникам и стрельцам-крамольникам, о чем ясно говорит история и доказывает самый здравый смысл, потому что кто бы защитил церковь и престол царский, если бы весь народ сочувствовал буйной и пьяной толпе раскольников и стрельцов?

Далее автор «записки» более или менее справедливо определяя меру влияния нововведений в государственном и народном быте России на усиление раскола, продолжает: «Петр Великий видел в противниках его нововведений врагов отечества, и потому употреблял против раскольников жестокие меры. Но эти меры не уничтожили раскола, а только усилили фанатизм раскольников; они стали сожигать себя, морить голодом, огромные толпы их бежали с Булавиным, Буркиным и Некрасовым в Турцию и переселились в Польшу. Большинство русских, не охотно принимавшее Петровские нововведения, питало некоторое сочувствие к раскольникам, как оставшимся в России, так и тем, которые покидали родную землю и гробы отцов, чтобы сохранить родную старину и веру предков. При Петре началась, по его велению, полемика духовенства с раскольниками. Но эта полемика вместо пользы принесла вред. Когда раскольники прочитали разные обличения на двухперстное сложение, которое Дмитрий Ростовский и другие православные пастыри называли в печатных книгах арменским кукишем и чертовым преданием, и другими подобными именами; то конечно не могли получать доверенности к убеждениям такого рода. Когда за неимением подлинных доказательств о древности трехперстнаго сложения и других Никоновых нововведений, решились прибегнуть к неизвинительной хитрости: к составлению подложного деяния небывалого собора на Мартина Армянина, тогда раскольники потеряли всякое доверие к пастырям».

Все нововведения Петра Великого, ненравившиеся не одним раскольникам, но и большой части православным, не имели решительно никакого влияния на дела церковные; даже и самое уничтожение патриаршества и учреждение святейшего правительствующего Синода: святая соборная и апостольская церковь, не смотря на то, что сотни сект раскольничьих нещадно терзали ее и осыпали разными клеветами и ругательствами, оставалась невредимою; потому что она есть тело Христово и глава ее есть Сам Господь наш Иисус Христос, который сказал: созижду церковь мою и врата адова не одолеют ей! Видя, что ненавистники нововведений и вообще все бояре и сановники, не желавшие расстаться с стариной и невежеством, избирали последователей раскола орудием для выполнения планов своих, Петр Великий, свежо помня бунты стрелецкие, не мог оставаться равнодушным зрителем и, кроме того, как сын церкви православной, не мог переносить браней и клевет раскольничьих на церковь Божию. И потому всячески старался преследовать раскольников; но все-таки меры его для истребления раскола скорее можно назвать милостивыми, нежели жестокими. Причиной же тому, что раскольники стали морить себя голодом, сожигаться и придумывать другие роды самоубийства, были не гонения на них Петра Великого, а кривые толки лжеучителей их, проповедуемые ими из корыстных видов, чтоб завладеть имением последователей своих. Аввакум и прочие расколоучители еще в 1669 году, толками своими об антихристе, которого Аввакум, будто бы, уже сам видел, погубили множество невежд-фанатиков, которые запащивались до смерти или сожигали себя, чтобы живым не попасть в руки мнимого антихриста. В царствовании же Петра Великого расколоучители дошли до того, что стали уверять отщепенцев и простой народ, что сам государь есть тот самый антихрист, о котором проповедывал Аввакум; вследствие чего толпы раскольников и бросились в Турцию, Польшу, Австрию и Молдавию, куда стали прибегать к ним и православные, в особенности же крепостные, недовольные господами своими, и там поневоле делались раскольниками. Эти переселения раскольников продолжались и в царствования Екатерины первой, Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны, Екатерины второй и даже Александра Павловича, не смотря на снисходительность последнего к раскольникам; следовательно, не вера заставляла их, как выражается красноречивый автор «записки», покидать родную землю и гробы отцев, чтобы сохранить родную старину и веру предков.

Г. составитель «записки» совершенно неправильно приписывает Петру Великому начало полемики с раскольниками: собор русских святителей в 1666 году одобрил и напечатал книгу: «Жезл правления, утверждения, наказания, казнения», составленную Симеоном Полоцким собственно против раскольников, в которой опровергается две главные челобитные расколоучителей: попов Никиты пустосвята и Лазаря, поданныя царю Алексию Михайловичу. При Петре же Великом едва ли что было издаваемо в обличение раскольников, потому что, после «Жезла правления» книга «увет дyxoвный» вышла при патриархе Иоакиме, а книги: «Камень веры», «розыск», Димитрия Ростовского и «пращица» вышли в свет после Петра Великого. Не знать этого не извинительно тому, кто берется трактовать о расколе, и потому каждый благомыслящий читатель «записки о расколе» вправе укорить автора ее в недобросовестности или совершенном неведении предмета, о котором он решился писать и, даже, печатать. Кроме того г. автор осуждает святителя Дмитрия Ростовского и других православных пастырей, что они слишком резко выражались в своих сочинениях о двуперстном сложении, а о том, как раскольники ругали трехперстное сложение, называя антихристовой печатью, сатанинским седением, тремя жабами и другими злохулениями, о которых и говорить страшно, не упоминает вовсе. И еще он не постыдился выдумать сущую ложь и клевету, будто православные пастыри не имели и не могли привести ни одного свидетельства в защиту трехперстного сложения, и что будто бы трехперстие есть одна из выдумок или нововведение патриарха Никона, и потому будто бы пастыри наши вынуждены были прибегнуть ко лжи, отчего раскольники потеряли к ним всякое доверие. В древности и совершенной правильности трехперстного сложения имеется множество самых сильных и неопровержимых доказательств, которые не могли укрыться от пастырей православной церкви, писавших против двуперстия, точно также не могут они укрыться и от тех, кто искренно и чистосердечно пожелает убедиться в истине. Что бы доказать неведение автора об одном из важнейших пунктов, на который упираются кривотолки: на сложение перстов, приведу здесь несколько фактов, которыми опровергаются мнения почитателей двуперстия. Все четыре патриарха восточные и пасомые ими сыны православной церкви на всем Востоке, а также православные христиане в Греции и по всему архипелагу, на святой горе Афонской, в Болгарии, в Сербии, в Боснии, в Черногории, в Албании, в Буковине, в Молдавии и Валахии, в Иверии, в Грузии, у нас в Малороссии и Литве и во многих иных странах, употребляли сначала и употребляют по настоящее время трехперстное сложение для знамения святого креста, что приняли они преданием от времен апостольских. О патриархах же наших Иосифе и Никоне все вышеозначенные народы, можно наверное сказать, никогда не слыхали, и на двуперстное сложение смотрят с удивлением, как на нововведение. Это факт видимый, или, так сказать, живой, в чем всякий желающий и во всякое время может удостовериться. Теперь упомяну о нескольких фактах письменных: 1-е в 1596 году в Вильне православным протоиереем Лаврентием Зизанием издана для детского руководства славянская азбука, в конце которой помещено краткое «изложение о православной вере» родного брата его Стефана Зизания, который, как известно, был ревностнейший защитник православия от Латинян и страдальцем за оное; в этом изложении проповедуется творить на себе крестное знамение тремя перстам. В Москве же в 1627 году издан большой катехизис Лаврентия Зизания, и в нем на обороте пятого листа напечатано: «вопрос: како на себе достоит нам честный крест полагати, и знаменатися им? Ответ: сице знаменаемся им: сложивше убо три персты десныя руки, и возлагаем на чело; таже на живот, и на десное и на левое рамо, глаголюще молитву Иисусову: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». Почти вслед за этим ответом в том же катехизисе говорится и о двуперстии, что доказывает ясно недобросовестность справщиков, которые сами собой поместили в порученный им для исправления катехизис, это ложное учение о двуперстии, которое самому Зизанию не принадлежит, как противоречащее вышеприведенному ответу его. 2. – В книге Кирилловой (гл. 26), в статье о латынских ересях, «защитник православия греческий философ Константин Панагиот укоряет латынянина Азимата, говоря: «паки вопрошу тя, о седмидесятих и двою ересех ваших, отвещай ми: како вы пречистую Богородицу, не Богородицу именуете, но святая Мария, ону святу творите, яко едину от святых жен; мы же християне Богородицу проповедаем, небу и земли царицу, и госпожю всем, понеже Бога родила есть. И почто не согбаеши три персты и крестишися десною рукою, егда полагаеши на челе твоем, и не одеваешися оружием креста господня. Но твориши крест обоими персты, и последи палцом внешнею страною, и воображение креста твоего зрит вон: вместо ежебы им одеятися, якоже мы християне, а ты совлачишися животворящаго креста». Как же раскольники, почитающие и уважающие книгу Кириллову до сих пор не могут догадаться, что укоризна древнего греческого философа, поборника православия, за двоеперстие относится и к ним! 3. – В большом катехизисе или «православном исповедании» Петра Могилы, митрополита Киевского, рассмотренном и одобренном соборами Киевским и Ясским в 1643 году, а также и всеми восточными патриархами, о перстосложении сказано: «Должно изображать крест правою рукою. Полагая на чело три большие перста, говори: во имя Отца; потом, низпустив руку в том же виде на перси, говори: и Сына; отселе, перенося руку на правое плечо, и провождая до леваго, говори: и Святаго Духа. Сделав на себе сие святое знамение креста, заключи словом: аминь. Или, когда изображаешь крест, можешь говорить: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешнаго. Аминь» (Правос. исповед. в русс. перев. издание 14-е; Москва 1848 г.). – В малом катехизисе того же святителя, печатанном в Киеве 1645 г. и в Львове 1646 г. сказано: «пытанье: яким способом знак креста святаго на себе класти маем? Отповедь: Рукою правою, три пальци зложивши, знак креста святаго зачинай на челе, а хладучи, мов: в имя Отца; потом тый же пальце на перси, мовячи: и Сына; потом на правое раме кладучи, мов: и Духа; потом на левое раме кладучи, мов: Святаго; албо ведлуг Златоустаго святого, кладучи на себе крестное знамение, мов: Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешнаго, кончали тем словом, аминь». Книга эта старопечатная еще до патриарха Никона, ясно опровергает мнение раскольников, что будто бы Никон выдумал трехперстное сложение, и обличает совершенную недобросовестность и самочиние переводчиков малого катехизиса Петра Могилы с малороссийского на славянский язык в 1649 году в Москве. Самочинники эти изменили вышеприведенные слова катехизиса так: «Вопрос: коим образом знамение святаго креста имамы на себе полагати? Ответ: совокупити три персты правыя руки, сиречь великаго и малаго, и mpemиaго, что подле малаго, в них же исповедуем таинство божественных триех ипостасей, Отца и Сына и Святаго Духа, единого Бога в триех лицех; два же перста протягиути, вышний и средний, и сим показует тайну самого Господа нашего Иисуса Христа, яко совершен Бог и совершен человек бысть нашего ради спасения, и тако сложивше персты, полагаем первое руку на чело...» и проч. Точно также бессовестно самочинники-переводчики и справщики наши в 1648 году поступили с «Книгой о вере« изданной в 1619 году в Киеве Захарием Копыстенским, они тоже повредили в ней статью о кресте и внесли свое мнение о двуперстии. – И после этого г. автор »записки о расколе" старается оправдать и защитить кривотолков и вместе с ними решается клеветать на патриарха Никона, рвению которого обязаны мы тем, что в настоящее время находимся по всему в полном согласии с истинно-древнею соборною и апостольскою церковию восточною!

Кроме вышеприведенных мною четырех фактов есть еще множество доказательств правильности трехперстного сложения для знамения себя честным крестом, о которых подробно описано в книге о древности трехперстного сложения Оптиной пустыни старца иеросхимонаха Иоанна, изданной в 1853 году.

Какие же доводы и свидетельства приводят раскольники в подтверждение правильности своего мнения о двуперстии? Главнейшим и важнейшим доказательством о правильности двуперстия у раскольников служит слово митрополита Даниила, одного из судей Максима грека, под названием «яко прияхом предания писанная и неписаная и да знаменуем лице свое крестообразно», в котором излагается учение о двуперстии в первый раз; и в подтверждение приводятся: а) свидетельство монаха Петра Дамаскина, жившего около 1157 года; но свидетельство это: «два перста убо и едина рука являют распятаго Господа нашего Иисуса Христа, во двою естеству, а во едином составе познаваема», неопределенно, и может служить доказательством обоюдным, потому что Петр Дамаскин не объяснил о каких двух пальцах говорит он о тех ли, которые мы, православные, пригибаем к руке в ознаменование двух естеств во Христе, Божеского и человеческого; или о тех которые почитатели двуперстия протягивают. И б) наставление блаженного Феодорита о сложении перстов для крестного знамения, благоприятствующее раскольникам, и потому более прочих доводов ими уважаемое. В доказательство подложности этого наставления Феодорита приведу здесь слова ученого исследователя раскола Преосвященнейшего Макария: «Откуда взялось это наставление Феодоритово? Без всякого сомнения, блаж. Феодориту, жившему в V веке, оно не принадлежит: потому что, по всем изысканиям, оно не находится ни в печатных изданиях, ни во всех греческих рукописях сочинений блаж. Феодорита, ни на востоке, ни на западе, и никто никогда в Греции не упоминал об этом наставлении, не приводил его⁸. Должно быть слово Феодоритово о перстосложении составлено кем либо у нас в тот период, когда у нас так любили выдавать подложные сочинения под именами св. отцев и древних учителей, т. е. к концу XV или в начале XVI века⁹. И действительно, в первый раз оно встречается к концу XV века в сборнике, написанном для соловецкого монастыря, по распоряжению тамошнего игумена Досифея; только здесь оно не имеет того смысла, в каком является в сборнике митрополита Даниила, а вполне благоприятствует перстосложению православному¹⁰. Следовательно, это подложное Феодоритово слово в начале XVI века еще кем-то повреждено, и в поврежденном то виде уже сделалось известным митрополиту Даниилу. В других списках оно представляется еще более различным не только по выражениям, но и по смыслу, с некоторыми прибавлениями или сокращениями¹¹: новое доказательство подложности. Если бы слово принадлежало Феодориту и было переведено с греческого; то в разных переводах оно могло бы иметь разность в выражениях, но всегда сохранило бы единство смысла и содержания. В некоторых списках к концу этого слова приписаны, между прочим, следующие греческие слова: να ὲιναι ἁφορισμενος, т. е. будь тот отлучен. Но так не говорили и не писали в V веке, когда жил и писал блаж. Феодорит, а начали выражаться уже на языке новогреческом, образовавшемся после падения царяграда под власть Турок (1453 г.). Вообще должно заметить, что до самого XVI века не встречается ни одного письменного свидетельства, прямого и ясного, о том, чтобы в Греции или в России или где либо на востоке крестились двумя перстами; напротив есть ясные свидетельства, что в православной церкви употреблялось троеперстное крестное знамение». Упомянув о греческом философе Константине Панагиоте, о котором говорил я выше сего, преосвященный Макарий продолжает: «Еще прежде папа Иннокентий III (1198 г.), замечая, что некоторые из латинян действительно начинала отступать от православного, прежде общепринятого, обычая, в начертании крестного знамения, преподал наставление: «знамение креста должно изображать тремя перстами, так чтобы оно с верху шло к низу и от правой руки к левой». Иподиакон Фессалоникийский Дамаскин Студит, живший до взятия Константинополя Турками, в слове в неделю крестопоклонную, обличая некоторых православных за небрежное начертание крестного знамения, учил: како должен есть творити кийждо благочестивый христианин крест свой. Первее убо да совокупит три своя персты, за святую Троицу: великий персть, и другия два сущая близь его: таже первее убо да положет в начале своем, второе на чреве своем, третие на правем раме, и четвертое на левом раме; егда творит тако, тогда знаменует истинный крест».

Как не менее важное доказательство правильности двуперстного сложения раскольники приводят из «Стоглава» сказание о Мелетие, патриархе антиохийском, который будто бы благословил народ двумя перстами и произвел чудо. «Бывшу собору о вере единосущества», читаем в Стоглаве «и арианам инако глаголющим, Мелетий же Божественнаго правила показа явление. Людем же просящим скорое учение от Бога показати: он же показа три персты во Отец и Сын и Святый Дух, и не бысть знамения. Посемже Мелетий, два совокупил, а три пригну, благослови люди, и взыде на него огнь, яко молния; достохвальный он испусти глас: трие убо разумеем, о едином же беседуем, и тако посрами еретики». Сказание это совершенно искажено составителем «Стоглава», потому что не согласуется ни с одним греческим подлинником и с блаженным Феодоритом, который о событии этом повествует так: «Наконец третьим (на соборе после Георгия Лаодикийскаго и Акакия Кесарийскаго) возстал великий Мелетий и выразил прямой смысл догматическаго учения о Боге: руководясь истиною, как отвесом, он избежал и преувеличения, и недостатка. Народ долго сопровождал его речь одобрительными восклицаниями и просил его повторить вкратце свое учение. Тогда Мелетий, показав три перста, и потом два из них пригнув (совокупив) и оставив один, произнес следующее достохвальное изречение: разумеем три, а беседуем как бы о едином»¹². Хотя раскольники в подтверждение своих ложных и выдуманных мнений постоянно ссылаются на "Стоглав»; но эти ссылки их не могут заслуживать никакого уважения потому, во первых, что книга «Стоглав» не была утверждена Отцами, присутствовавшими на соборе, и не рассылалась для руководства по церквам ни от имени царя, ни от собора, ни от митрополита Макария, председательствовавшего на соборе¹³, следовательно не есть книга каноническая. Вот что пишет преосвященный Филарет в своей истории Русской церкви о «Стоглаве»: «Стоглав – не более как записки частнаго лица о соборе 1551 года, а не канонический акт. а) В Волоколамской записке о соборе 1553 г. (рукопись № 404) сказано, что в 25 день октября 1553 г. царь говорил с Митр. Макарием и епископами «о прежнем соборном уложении, о многоразличных делех и чинех церковных, и по книге соборной чли, которыя дела исправилися, и которыя еще не исправилися». И царь говорил: «когда бы Бог помог, чтобы вперед и прочия дела исправилися». По этим словам видно, что аа) в октябре 1553 г. существовали записки о соборе 1551 г. «о многоразличных делех и чинех»; но бб) дела, описанные в этих записках, по отзыву собора 1553 г. не все исправилися. вв) Поскольку же нынешний Стоглав о многоразличных делех и чинех заключает в себе ответы на все вопросы царя: то остается заключить, что или многие главы Стоглава придуманы писцом Стоглава после собора 1553 г., или же, хотя в Стоглаве записаны рассуждения собора, но в таком виде, что многие оставались под сомнением, требовали пересмотра и не получили силы соборного определения; в том и другом случае Стоглав, очевидно, не каноническая книга, а сборник мнений частных. б) Сличая главы Стоглава с теми митрополитами и царскими грамотами, которые по содержанию сходны с главами, находим, что ни царь, ни Митрополит не повторяли буквально рассуждений Стоглава. в) По форме своей Стоглав аа) очевидное подражание земскому Судебнику, разделенному нa 100 глав, притом подражание не умное, так как главы Стоглава разделены только числами, а не по содержанию. – бб) Большая часть определений Стоглава ни в точном, ни в схожем виде не была разослана ни царем, ни митрополитом к епископам; равно не был разослан Стоглав и в целом его составе. А в это время, рассуждения собора, в случае утверждения их общим голосом, рассылались царем или митрополитом к духовенству, как уже сказано выше. г) По содержанию Стоглав для самого беглого взгляда заключает в себя много такого, что не относилось к определениям собора 1551 г. и что обличает в нем сочинение частного лица. Например: 1 глава предисловие к Стоглаву; 2-я глава введение в Уложение с началом царской речи и удивление собора; в 4-ой главе новая речь царя; в 5-ой главе царские вопросы; 6-я глава, с которой начинаются ответы на царские вопросы, начинается опять вступлением и притом странным: "Некогда вниде в слухы боговенчаннаго царя... Он же вскоре повеле исписати... И вда на соборе». Если Стоглав о происходившем в 1551 г. говорит: «никогда вниде»: то тут говорит не действующее лице собора 1551 г., тем более, что и собор выставляется делом прошлаго времени. В главе 98 ‑ совещание митрополита Макария с царем, бывшее в 1550 г. следовательно не принадлежавшее к собору 1551 г. В главе 101 другое такое же дело ‑ совещание митрополита с царем о церковных вотчинах, бывшее 21 мая 1551 г. Наконец, о предмете иных глав вовсе и помину нет в царских вопросах, тогда как собор отвечает на вопросы царя»¹⁴.

Еще не малым доказательством подложности стоглава служит то обстоятельство, что председатель стоглавого собора митрополит Макарий в чети-минеи своей, писанной до 1554 г., ясно учил о трегубой аллилуия и о троеперстии для крестного знамения, следовательно мог ли он одобрить и утвердить своим подписом помещенные в стоглав статьи о сугубой аллилуия и о двуперстном сложении, противоречащие собственному убеждению его и учению?

Почитатели двуперстного сложения в доказательство справедливости своего мнения о перстосложении ссылаются еще на св. иконы древнего письма; но и эти свидетельства их опровергаются самими иконами древнейшего греческого письма и иконами, писанными знаменитым иконописцем иноком Андреем Рублевым, скончавшимся в 1430 году в Андрониевом монастыре, который, по свидетельству преподобного Иосифа Волоколамского, до того привязан был к искусству своему, что в праздники любимым занятием его было рассматривать древние иконы и переноситься от видимого к невидимому¹⁵. В словаре Русских святых (рукописном) преподобные Андрей и Даниил, современный Андрею также иконописец не менее знаменитый, поставлены между святыми. По памятникам ясно видно, что двуперстие появилось только во времена царя Иоанна Васильевича Грозного, и было обычаем не многих; по этому, при совершенном неимении доказательств в своей правильности, никаким образом не могло быть утверждено Собором 1551 года. Кроме множества доказательств древними иконами о древности трехперстного сложения, укажу здесь факт, который может убедить каждого, что двуперстие есть нововведение: в ризнице Троицкой Сергиевой Лавры находятся, между прочими, два покрова на раку преподобного Сергия: 1) покров шитый золотом и шелками, приношение Великого Князя Василия Иоанновича в 1524 году, на котором преподобный Cepгий изображен молящимся: персты правой руки его сложены так точно, как слагают и в настоящее время все православные как на востоке, так и у нас в России. 2) Покров шитый шелками при царе Иоанне Васильевиче Грозном, по усердию супруги его царицы Марии в 1581 году; на нем преподобный Сергий изображен также молящийся, но уже двуперсто. Нe есть ли это ясное опровержение мнения о древности двуперстия?

Раскольники и вообще все почитатели двуперстия, исказив сказание блаженного Феодорита и, пользуясь старостью и недосмотрительность патриарха Иосифа, напечатав даже в книгах ложное учение свое о двуперстии, не оставили без повреждения и древних св. икон греческого и русского письма, видя, что перстосложение на них явно обличает лживость их мнения, они начали переписывать перстосложение по своему на древних иконах весьма искусно; но и эта хитрость их не имела успеха; несходность красок русских с греческими обнаруживала дерзость их на иконах греческих; на иконах же русского письма подлог раскольников обнаруживался, когда приступали к чистке икон: новая краска стиралась, и подлинное изображение обозначалось ясно. Чтобы помочь горю своему раскольники прилежно занялись искусством иконописания, и достигли до такого совершенства в подделке новых икон своего письма под древнейший штиль, или noшиб, и так искусно научились придавать древний вид самым декам, что и знатоки самые и антикварии, очень часто вдаются в обман и принимают новое за древнее. Подделкою икон под древние в особенности славятся наши Гуслицкие раскольники; здесь в нескольких деревнях занимаются иконописанием, как промыслом самым выгодным, и развозят свои произведения по всей России, заезжая в отдаленную Сибирь и даже за границу – в Молдавию.

Автор «записки» продолжает: «Другой вред от полемики произшедший, состоял в том, что писанные раскольниками по повелению правительства ответы, утвердили в них спокойное логическое убеждение в правоте их верования, тогда как прежде они имели одно лишь фанатическое убеждение: ответы Александра диакона сделались сводом убеждений поповщины, ответы поморские сводом убеждений безпоповщины. Нo ни те, ни другие основательно не опровергнуты; и раскольники придали им авторитет равносильный авторитету творений святых отец».

Этими словами г. автор «записки" не только выражает полное сочувствие свое к раскольникам, но обнаруживает ясно свою недобросовестность, решаясь клеветой и ложью оправдывать и защищать кривотолков, потому что ему как мужу ученому, взявшему на себя обязанность публично трактовать и, следовательно, беспристрастно, не могли быть не известны труды и писания преосвященного Питирима, Епископа Нижегородского и Алатырского, который в 1719 году 1-го октября в селе Пафнутове всенародно обличил диакона Александра и старца Варсанофия, главных предводителей диаконовщины, с товарищами их, и довел их до того, что в 1720 году старец Варсонофий и диакон Александр подали преосвященному Питириму прошение о присоединении их к православной церкви, чистосердечно раскаиваясь в своих заблуждениях. Вследствие этого прошения Варсонофий и Александр были приняты церковию чрез исповедь и причащение Святых Таин; по государеву же указу вместе с Питиримом прибыли в С-Петербург, где диакон Александр, снова возвратился в раскол и начал возмущать народ против церкви и даже против самого Государя Петра Алексеевича, и потому, был судим как клятвопреступник и оскорбитель законной власти, и казнен смертию.

Между прочим приведу здесь еще одно доказательство, что г. автор, взявшись трактовать в »записке своей о расколе«, познакомился с ним не вполне, как бы следовало, а весьма поверхностно: он приписывает ответы на 130 вопросов Питирима диакону Александру, между тем, как доказано фактически, что ответы эти написаны не им и не сообщниками его, а поморским безпоповцем, настоятелем Выгорецкого скита Андреем Денисовым. Вот что сказано в «описании некoторых сочинений, написанных русскими раскольниками в пользу раскола»¹⁶: «В рукописном жизнеописании Андрея Денисова, в 17 главе, сказано, что однажды Андрей, приехав в Москву, познакомился с одним добрым человеком из согласия поповщины (когда сам принадлежал к самой суровой безпоповщине), и с ним вместе отыскивал старые вещи, могущие подкрепить их мнимо-старое благочестие. В это время нужда пришла крайняя нижегородским диаконовцам отвечать на вопросы Питирима, яко бы злодыхающаго на всех христиан, как они себя за всех называли; и они просили убедительно приятеля Андреева им пособить. – А так как он знал их неграмотность и неведение превыспренней богословии: то умиленно просил Денисова вступиться за их бедствующее согласие, обещая ему все нужное к написанию ответов. Сперва отрицался Денисов, чтобы не возбудить в своих подозрения против себя, за содействие чуждому толку; однако в последствии склонился на милость из опасения, что и ему в другом случае не помогут: «ибо и всякому скоту, не только разумному существу, подобает оказывать милость», – прибавлено в жизнеописании. Итак он решился взять на себя лице нижегородских диаконовцев, хотя и чуждался сам их общества, и написал желаемые ими ответы, которые послужили ему впоследствии основанием собственных его «Поморских ответов». Но мнимый ревнитель истины не забыл и себя, потому что, сказано в его «житии»: «великое за сие получил благодарение себе, от всего их согласия, и нисколько на скудость пустынную и пенязей награждения». – А как диакон Александр и единомышленники его старцы Иосиф, Варсонофий, Нафанаил и Герман, после подания писанных будто бы ими ответов пр. Питириму, не отвечали словесно, на предложенный им первый вопрос, ответ на который написан был в поданной ими рукописи; то это и заставляет безошибочно предположить, что и 240 вопросов, предложенных ими Питириму составлены не диаконом Александром с сотрудниками своими, а кем либо другим. Г. автор «описания сочинений русских раскольников» весьма основательно доказывает, что диаконовские вопросы, написаны тем же Андреем Денисовым, который сочинял диаконовцам и ответы на вопросы Питирима. Привожу здесь это доказательство: «Язык в этих вопросах правильный. Мысль развивается довольно стройно, – лучше, чем во всех старообрядческих учительных сочинениях. Сочинитель был человек ума негрубаго, больше даже утонченнаго, нечуждаго неведомых простым русским людям сведений исторических, догматических, канонических и других, как показывают наприм. вопросы о подлинности соборнаго деяния на Мартина мниха, о подлинности требника Феогностова, о подлинности свидетельств в пользу троеперстия Михаила киевскаго, Феопемпта митрополита, Софрония цареградскаго, – как показывает наприм. вопрос 219: «аще кий Архиерей или иерей имать кую противность, подлежащую ереси и о той противности имать запрещение от святаго писания; он же тое положенное запрещение презирая, и в ничто же полагая, но паче ратуя: и таковый архиерей или иерей, егда имать совершити святую литургию, имать ли от призывания его Дух Святый снити, хлеб же и вино в тело Христово и в пречистую Его кровь претворити? Или, как показывает особенно замечательный по своей тонкости вопрос 225-й: «У еретиков новатиан и донатиан, в приложении святыя Евхаристии, сущее ли пречистое тело и кровь Христова или ни? Исходит ли, призывания ради их, Дух Святый? Понеже у них о Бозе несть погрешения. И аще сущее пречистое тело и кровь Христова, – то достоит ли у них христианом причащатися или ни?» – «Все содержание этих вопросов, прием изложения, новые предметы в них введенные, распорядок многих вопросов, даже частныя выражения во многих местах, слишком сходны с духом, направлением, порядком изложения и частными выражениями поморских ответов. Наприм.: вопрос 163: «ныне в церквах поют партесное пение, с презельными возгласы и усугублением речей: многажды бо едину речь поют; поюще же гласы окончевают, а инии одебелевают, с воплем и движением всеа плоти, и помованием рук; и многия напевы от себе издают в ново, а не из древних Греческих и Российских от восточныя церкве роспевов» и т. д., – вопрос этот слово в слово сходен с изложением поморских ответов об этом же предмете¹⁷. Это приводить нас к несомненному почти предположению, что писала эти вопросы, та же, способнейшая из раскольнических рук, рука, которая, по свидетельству рукописнаго жизнеописания Андрея Денисова, писала и ответы диаконовы и поморские ответы, рука Андрея Денисова» (Часть II. стр. 160 и 161).

На ответы диакона Александра преосвященный Питирим Нижегородский в книге своей под заглавием «пращи́ца» представил доказательства, которыми совершенно опроверг ложные мнения и нововведения основателей и последователей диаконовской секты, и потому удивительным кажется, что г. автор «записки» решается утверждать, что ответы эти не были основательно опровергнуты, и точно тоже говорить о «ответах поморских». Эти гнусные и лживые ответы, составленные Андреем Денисовым и братом его Семеном, наполненные клеветой, ругательствами и хулами на св. церковь и чисто иезуитскими бессовестными увертками и изворотами могут служить доказательством тому, до какой степени хитры и двуличневы были расколоучители Петровского времени братья Денисовы. Во всей своей гнусной книжице они не привели ни одной ссылки ни из священного писания, ни из правил апостольских и соборных, ни из творений св. отец церкви православной, а ссылались на одни только голословные сказания и исторические предания, стараясь запутать свои ответы одним красноречием и ни к чему не ведущим витийством. В настоящее время более начитанные и благоразумные безпоповцы стали гнушаться «поморскими ответами», а только лишь люди простые и неграмотные восхищаются или, впрочем ничего не понимая, когда читают им эту гнусную книгу их наставники или старые девки-начетчицы. И на эти «поморские ответы» есть сильное обличение, о существовании которого стыдно и непростительно не знать тому, кто взялся писать о расколе; и потому я помогу г. автору «записки», выписав здесь полное заглавие книги преосвященного Феофилакта архиепископа Тверского и Кашинского, написанной им в 1723 году, напечатанной же в 1745-м: «Обличение неправды раскольническия, показанныя во ответах выгоцких пустосвятов, на вопросы честнаго иеромонаха Неофита, ко сувещанию и призыванию их к святей церкви, от святейшаго Правительствующаго Синода, к ним посланнаго"·(в 1722 году). В обличении этом преосв. Феофилакт преимущественно обратил внимание свое на пятидесятый ответ Денисовых, как самый важный, потому что здесь в тридцати осьми статьях изчислены ими все мнимые нововведения и ереси русской церкви, ради которых раскольники от нее удалились. Что же касается до прочих ответов, то преосвященный в последней главе своего сочинения заметил, что они «сами себе показуют быти неправыми: иныя бо ложными доводами утверждаются, иныя суетным многословием и приборными речми покрывают силу вопросов; иныя мимо вопросов колобродят, иныя многократными древлероссийския церкве и чудотворцев похвалами с продерзыми восклицаниями ухищряются».

Вот вам г. автор два сильных опровержения ответов диаконовских и поморских; кроме же их укажу еще 1) на «увещание к невеждам», т. е. раскольникам, преосвященного Феофана Прокоповича; 2) на «обличение на раскольников» ростовского митрополита Арсения Мацевича¹⁸ и 3) на «обличение раскольникам», составленное одним из обращенных диаконовцев Василием Флоровым, написанное им в 1737 году; – кроме того неизвестным автором по повелению св. Синода, в 1745 году составлено дополнительное обличение неправых и лжесловесных выгорецких ответов¹⁹.

Далее расколофил продолжает: «Раскольники, преследуемые в первой половине 18-го столетия, платившие двойные подати, носившие особое платье, откупавшие от правительства свою бороду, не имевшие права жить в городах, лишенные всех почти гражданских прав – усиливались более и более, н, не находя в отечестве спокойствия, бежали толпами за границу, унося с собою большие капиталы. Что бы понять, как сильны были эти побеги, достаточно сказать, что из Нижегородских келейных раскольников в 46 лет (1716‒1762 г.) бежала седьмая часть населения; пытались вооруженной силой возвращать их в отечество из ослабевшей Польши 1733 года, но эта мера не имела ожидаемого успеха; на роззоренных местах сотен раскольников, пригнанных в Россию, являлись поселения новых тысяч сектаторов, лишь только войска наши выходили из пределов королевства Польского».

Напрасно г. автор «записки» ставит в вину правительству нашему, что оно жестоко поступало с явными отступниками от господствующей св. церкви; если бы он поглубже вникнул в священное писание и в церковную историю; то наверное не решился бы выразить мнения своего в защиту раскольников, которые как в начале отступничества своего, так и в настоящее время не перестают злословить и всячески поносить господствующую церковь и самое правительство Русския, и увлекать к себе верных сынов церкви и отечества. Вот что пишет св. Апостол Павел об отступниках веры истинной: «отверглся кто закона Моисеова, без милосердия при двоих или триех свидетелех умирает. Колико мните горшия сподобится муки, иже Сына Божия поправый, и кровь заветную скверну возмнив, еюже освятися, и Духа благодати укоривый» (К Евреям. гл. 10. ст. 27 и 28). Что же наши раскольники, как не отступники, безо всякой вины, или причины, от святой православной церкви Христовой, дерзающие всячески поносить ея пастырей, истинных преемников апостольских, и отвергать святые таинства ея? Чего же заслуживают они, если будем судить по словам апостольским, написанным по внушению Духа Святаго? – А вы, г. защитник раскола осмеливаетесь укорять Правительство за преследование этих еретиков и возмутителей спокойствия Церкви и Государства!

В доказательство законности и справедливости Правительства нашего в преследовании закоренелых невежд отщепенцев, терзающих церковь и государства, приведу здесь несколько неопровержимых фактов из церковной истории Евсевия Памфила: (в главе 64)

1. Указ Императора Константина Великого, Святого и Равноапостольного, против еретиков:

«Победитель Константин, Великий Август – еретикам:

«Узнайте теперь из моего закона: новациане, валентиниане, маркиониты, павлиане, так называемые Катафригийцы, и все, посредством своего учения, умножатели ересей; узнайте, – сколько лжи заключает в себе ваша суетность, сколько губительнаго яда содержит в себе ваше учение, от котораго здоровые подвергаются болезни, а живые – вечной смерти! О вы, враги истины, воители жизни, советники погибели! у вас все противно истине, все созвучно с постыдными пороками, все наполнено нелепостями и вымыслами, из которых вы сплетаете обман, которыми растлеваете неверных, и заграждаете свет верующим, под личиною набожности, всегда совершая непотребное, вы заражаете всех, покрываете смертоносными язвами неукоризненныя и чистыя совести, и похищаете, если можно сказать самый день у очей человеческих. Но зачем говорить обо всем порознь, когда для надлежащаго описания злых ваших действий мало у меня и времени, и досуга? Ваши нелепости так многосложны и безмерны, так отвратительны и наполнены всякаго рода жестокости, что для изображения их не достанет и целаго дня. При том от подобных предметов надобно заграждать слух и отвращать зрение, чтобы подробное раскрытие их не запятнало истинной и чистой доблести нашей веры. Что ж? терпеть ли долее такое зло? Но чрез долговременное снисхождение этот гибельный недуг заразит и здоровых; и так, почему не исторгнуть столь великаго зла в самом, так сказать, корне, как можно скорее и при общих усилиях».

2. Об отнятии мест, в которых собирались еретики (Глава 65).

«Если же гибельное ваше нечестие долее терпимо быть не может; то мы повелеваем законом, чтобы впредь никто из вас не смел делать собраний. По этому и все ваши домы, в которых вы устрояете свои заседания, приказано разрушить: ибо наша заботливость касательно сего предмета требует того, чтобы не только во общественных, но и в частных домах, даже в каких нибудь уединенных местах не было скопищ вашего суевернаго безумия. Гораздо лучше сделают те, которые обратятся к правой и чистой вере, вступят в кафолическую церковь, приобщатся ея святости, и чрез то в состоянии будут достигнуть истины. И так, в благополучное наше время да уничтожится это обольщение развращеннаго вашего ума, разумею нечестивое и гибельное разномыслие еретиков и раскольников; ибо благоденствие, которым мы по милости Божей наслаждаемся, требует, чтобы живущие благими надеждами обращались от всякаго безпорядочнаго заблуждения на стезю правую, от тьмы к свету, от суетности к истине, от смерти ко спасению. А так как для сего нужно сильное средство; то мы, как сказано повелели все убежища вашего суеверия, то есть, молитвенные домы всех еретиков, если только можно назвать их молитвенными, отобрать без сопротивления, и немедленно передать кофолической церкви; прочия же места отписать в государственную казну, чтобы на последующее время не оставалось вам никакой возможности собираться. И так, с настоящаго дня беззаконныя ваши общины да не дерзают делать собрания ни в каком месте, ни в общественном, ни в частном. – Быть по сему».

«О том, каким образом многие еретики обратились ко вселенской церкви, когда найдены были у них нечестивыя книги» (Глава 66).

«Таким образом, по силе царскаго указа, темныя ущелья иноверцев были разрушаемы, и звери, то есть, начальники их нечестия, обращались в бегство. А из числа тех, которые были обольщены ими, одни страшась царской угрозы до времени притворствовали и с подложными чувствованиями вползали в церковь: ибо когда указом повелено было отыскивать книги еретиков, тогда схватывали всех занимавшихся этим запрещенным художеством; а потому они были готовы на все, лишь бы в притворстве найти себе спасение. Другие напротив, будто и с искренним расположением, переходили к надежде на лучшее. Последних предстоятели церквей тщательно различали, и тех, которые пытались проникнуть в церковь под маскою притворства, прикрывшись овчими одеждами, далеко отгоняли, а других, делавших это с чистым намерением, долго испытывали, и достаточно уверившись, присоединяли к числу христиан, допускаемых к священным собраниям. Так поступали с безчестными иноверцами. Тех же, которые сами не вносили ни какого нечестия в учение веры, а только усилием других раскольников отторгнуты были от общества верующих, немедленно принимали в церковь. Последние, как бы возвращаясь с чужой стороны в отечество целыми толпами, признавали церковь своею матерью, и чем долее были в разлуке с нею, тем веселее и радостнее вступали в нее; таким образом члены общаго тела, приходя в соединение, сочетовались в стройное целое, и собранная в самой себе вселенская церковь Божия сияла одна на земле; ни еретических, ни раскольнических обществ нигде более не оставалось. Причиною же сего единственнаго и великаго подвига был единственный из всех, возлюбленный Богом Царь» (История Евсевия Памфила. Том. 2).

Приведу еще нисколько свидетельств из Барония, которые ясно указывают, что еретиков и раскольников преследовать необходимо, дабы ложные и выдуманные учения и мнения их не заражали истинных христиан и не возмущали их против церкви и правительства 1) «по соизволению самаго Константина на вся игемоны и начальники, дабы ни един еретик и раскольник власти в государства не имел; и дабы прежде неже власть приимут, имели свидетельство, писанное от Епископа, яко с ним в соединении веры пребывают; аще же что беззаконно творити начнут, дабы проклинаемы были» (Бароний. Лет. Госп. 314).

2) «Сей образец еретики приводят, дабы их никто никакоже за веру наказывал. Но ино дело есть с неверными, иже никогда же крещения святаго и веру прияша; сих бо никакоже к вере прянуждати подобает, а иное с еретиками, иже единую веру святую и крещение приявше, и веры святыя отступают, и народ верный смущают, и мир церкви святыя раззоряют, и души заблужденьми своими убивают: таковым не попускати злыя воли их – свято и Богу приятно есть дело» (Бар. лет. Госп. 324).

3) «И еще закон Константин издаде на еретиков и раскольников, дабы нигде ни на едино место, ради своея мольбы собиралися; и церкви их раззоряти и места оная православным раздавать повеле, нарицая их врагами жизни и мучительми душ человеческих» (Бар. Лет. Госп. 326).

4) «И святый Григорий Богослов Назианзин во всю жизнь воеваше противу еретиков, и писаше к Нектарию, тогда епископу Константинопольскому, чтобы и царя Феодосия Великаго на сие понуждал: еже бы еретиком множитися и разширятися с ядом и повреждениями своими не попускал. Увещан сим посланием Нектарий показа царю, и просил, дабы еретиков от душ человеческих аки волков от овец отгонил. И паки издаде Феодосий новое повеление на еретиков, дабы везде в Константинополе исканы и без всякаго пощадения изгоняемы, и от добрых и сообщения их отлучены были» (Бар. Лет. Госп. 384).

5) «И святый Иоанн Златоуст не щадил еретиков и раскольников; но егда на Константинопольское епископство посвящен бысть, скоро в начале своего пастырства, о вере кафолической промышляя, на еретиков жестокое повеление кесарское исходатайствова, жесточайшее иных прежде бывших, ибо и покрывающих их и в домех своих попущающих им собиратися, или книги их, яже сожигати велено, и утаевающих смерти предаваше оный закон; а наипаче Евномиан и Моитанистов тако казнити велено» (Барон. Лет. Господ. 398).

6) «И святый Кирилл Александрийский не щадил еретиков и раскольников: по вступлении на патриарший престол всех еретиков и раскольников церкви обратил в православные» (История Сократа. Книг. 7. гл. 7).

Кроме сих свидетельств история церковная и гражданская приводят множество фактов, которыми ясно доказывается что еретики и раскольники не были терпимы во всех государствах; почему же г. автор «записки о русском расколе» старается доказать, что наши русские отщепенцы-фанатики напрасно терпят притеснения и гонения, и не ставит ни во что, что эти отступники от святой церкви, пребывая в крайнем невежестве сами, все-таки все меры употребляют завлекать истинных сынов церкви православной в свои согласия?

Мнение г. автора »записки», что бесчисленное множество раскольников, по причине жестокого преследования от правительства, бежало из России за границу с огромными капиталами, несправедливо и ошибочно в высшей степени. Когда я не был еще озарен светом истинной церкви православной, а пребывал во мраке раскола; я, смело говоря, обошел все почти раскольнические селения в Польше, в Австрии, в Молдавии и в Турции, и могу утвердительно сказать, что там нет ни одной слободы, где бы было более 80 или 100 дворов, и что все обитатели этих слобод живут весьма недостаточно и бедно, исключая десяти или пятнадцати семейств, живущих в Молдавии (в Яссах и Буташанах), которые занимаются торговлею, капиталы которых никак не превышают 5 или 10 тысяч руб. сер. Прочие же заграничные раскольники, живущие в деревнях, исключительно занимаются земледелием и, частию, скотоводством. Так куда же делись те огромные капиталы, о которых так утвердительно говорит г. автор «записки», что они увезены за границу? Ясские же и Буташанские торговцы, которых никаким образом нельзя назвать богачами, разжались за границей, что мне достоверно известно, потому что из числа их у меня есть даже родственники.

Напрасно г. автор препроводил Нижегородских раскольников, которых будто бы в 46 лет бежала седьмая часть всего населения губернии за границу; напротив – они почти все остались в России, и, к несчастию, заразили своим бегством почти все низовье Волги, Дон, Поморскую сторону Белого моря и самую отдаленную Сибирь. Нижегородским выходцам, можно сказать, Россия обязана развитием раскола, и лучше бы было, если бы они, по словам г. автора »записки", направили стопы свои тогда за границу – убытку бы государству от них не было, а церковь оставалась бы покойною. – За границу же бегали большею частию помещичьи крестьяне, дворовые люди и прочие бродяги из православных, вовсе не за веру, а от рекрутских наборов, или от заслуженного за преступления наказания, и, находя приют у раскольников, сами впадали в заблуждение; но, дождавшись милостивого манифеста, за границей эти люди не оставались, а толпами возвращались на родину и присоединялись к православной церкви.

Расколофил продолжает так: «Со времени Петра III начинаются отменения стеснительных постановлений. В конце 1762 года последовал указ императрицы Екатерины II, призывавший беглых раскольников в отечество; но на этот указ нельзя однако смотреть как на меру государственную собственно расколом вызванную: он последовал в то время, когда началась колонизация иностранцев в России. В указе 14 Декабря 1762 года раскольники призывались вместе с иноземцами; замечательно, что тем и другим самые лучшие земли были отведены в одних и тех же местностях в Саратовском заволжьи, а потом в новороссийском крае. Число выселившихся раскольников было значительно, ибо, вызывая их в отечество, правительство кроме всепрощения, разрешения носить бороды и ходить не в указном платье, предоставило им избрать род жизни по их желанию. Вскоре затем последовали указы, имевшие целью даже прямое успокоение умов раскольников посредством дарования им гражданских прав, которых они были дотоле лишены. Сюда относятся указы 1769 г. о даровании им права судебного свидетельства; 1782 г. об уничтожении двойного оклада; 1785 г. о дозволении им быть избираемыми в общественные должности. Самым важным последствием сих распоряжений правительства было водворение раскольников в городах, не исключая и столичных, тогда как прежде они не имели на это права. Быстро развились капиталы в руках раскольников; что следует отнести к отличающей их домовитости и бережливости, а в особенности к той внутренной связи, которая скрепляет их; достоверно, что в 19 столетии значительная часть русских капиталов оказалась у раскольников».

Доброта и материнское снисхождение императрицы Екатерины II к раскольникам, дозволившей им возвращаться в Россию и селиться в плодороднейших и лучших местах, а в последствии дарованный ею отщепенцам всех сект права наравне с православными, в скором времени принесли плоды самые горькие. Пугачевский бунт, наделавший множество хлопот государству, порожден был раскольниками: огромные толпы отщепенцев фанатиков, вышедших из за границы и поселившихся в приволжском крае, пристали к Пугачеву и с полным восторгом пошли против своей благодетельницы. В отношении же церковном данная раскольникам свобода нанесла вред неисправимый: лишь только почувствовали они, что гнет, давивший их, значительно облегчился, а в последствии сделался и вовсе нечувствительным, начали они открыто и без боязни преследования или наказания проповедывать свое лживое учение, каждый толк по своему, и увлекать в раскол целыми сотнями незлобивых овец церкви православной. В особенности направляли они напоенный душегубительным ядом стрелы свои на богатых стариков и старух, обольщая их мнимым своим благочестием и вымышленными рассказами о страданиях и небывалых чудесах поборников выдуманного древнего благочестия: Аввакума, Никиты, Федора, Александра и прочих расколоучителей. Несчастные жертвы еретиков, отличавшиеся крайним невежеством и совершенным незнанием священного писания, но радевшие о спасении души своей, легко предавались красноглаголивым обольстителям и с радостию отдавали в их руки капиталы свои. Этому наглому иезуитскому грабежу много поспособствовала моровая язва, свирепствовавшая в Москве в 1771 году: в это несчастное время раскольники, проповедуя пришествие антихриста и конец мира, так искусно сумели овладеть умами и сердцами московских богачей купцов, что после язвы в сундуках своих обрели уже не сотни тысяч рублей, а целые миллионы; православные же церкви московские лишились тысячей прихожан своих, похищенных не смертию телесною от чумы, но смертию душевною от язвы раскола. Так вот то быстрое развитие капиталов в руках раскольников, о котором говорит г. автор "записки».

В то же несчастное время основались в Москве два знаменитых рассадника раскола: Преображенское и Рогожское кладбища, первое секты безпоповщинской Федосеевской, второе же беглопоповщинской. Основатели этих притонов действовали с одинаковым успехом, прикрываясь мнимою благотворительностию, чем навели туман на глаза властей не только Московских, но и Петербургских; в особенности затемнить истину и увеличить число последователей Федосеевщины сумел московский купец и фабрикант Илья Алексеев Ковылин²⁰. Во время чумы и доже после оной в Хапиловском пруде, находившимся подле фабрики Ковылина, перекрещивал он и его клевреты целые сотни православных ежедневно, не опасаясь никакого преследования со стороны гражданской власти. Один только представитель власти преосвященный Амвросий, архиепископ Московский решился вступиться за незлобивых чад церкви православной, нагло и открыто совращаемых в раскол сектантами разного рода; но ему, по словам известного писателя о расколе, протоиерея Андрея Иоаннова: «поднесена была от рук Федосеевцев смертная чаша». Раскольники, чтобы извести архипастыря, страшно вредившего их гнусным замыслам, вином и деньгами возбудили буйную чернь московскую, произвели мятеж, оклеветали архиепископа и первый камень, поразивший его, был брошен рукою Федосеевца Ивана Дмитриева. До моровой язвы в Москве считалось не более десяти семейств федосеевского толка, весьма небогатых, и не было ни одной моленной, кроме дома Ковылина; по миновании же чумы в самое короткое время последователей федосеевщины в одной Москве считалось до десяти тысяч человек; а в селе Чиркизове воздвиглись огромные каменные и деревянные здания, состоявшие в ведении Ковылина, где проживали призриваемые Преображенским кладбищем нагло ограбленные им мужчины и женщины, большею частию молодые, и где грубый разврат господствовал в высшей степени. – Кроме этого раскольничьего гнезда расплодилось множество моленных домов, как в самом городе, так и в окрестных деревнях, жителей которых, прежде православных, федосеевцы успели склонить в свое согласие. Общественная же касса заключала в себе до миллиона рублей, кроме золотых и серебряных украшений на иконах и нескольких домов в Москве, и земель и лесных дач в ее окресностях.

Почти на таких же основаниях устроилось не менее знаменитое, по богатству своему и последователей своих, Рогожское кладбище за заставой того же имени, основанное раскольниками беглопоповщинского толка, в тоже несчастное время чумы и голода. Как и федосеевцы, поповщинцы воспользовались всеобщим несчастием, и также как они, успели привлечь к себе множество православных и завладеть имениями, домами и значительными капиталами своих жертв.

В 1831 году московские раскольники обеих вышеупомянутых сект неприменули воспользоваться свирепствовавшею тогда холерою: они и в это несчастное время пустили в ход лесть, обман и иезуитские пронырства всякого рода, и успели совратить в раскол множество православных из богатых купцов московских и значительно увеличить капиталы свои; – так что в 1838 году, когда правительством назначена была внезапная ревизия Преображенского кладбища, о которой впрочем, сведали раскольники, из кладбищенской кладовой отвезен был в дом федосеевца богатого купца Г-ва сундук с капиталом в двенадцать миллионов рублей и всеми драгоценностями кладбища.

Кроме вышеприведенных гнусных и постыдных действий раскольников в отношении православной церкви и чад ее, совращенных ими с пути правого, они оказали себя изменниками престолу и отечеству и неблагодарными правительству, даровавшему им свободу и права гражданства. В достопамятном для России 1812 году, когда Французы, враги отечества, вторглись в Москву, федосеевцы, отыскав человека знавшего по француски, уговорили его представить Наполеону прошение их: «что общество древних христиан, угнетаемое правительством русским, но имеющее во всей России своих единоверцев, преимущественно в простом народе, признает императора Наполеона своим государем и просит его величество оградить их монастырь от всех военных насилий». Посланный с глубокою тарелкою, наполненною червонцами, и в сопровождении огромного быка, которого вели два раскольника, отправился к начальнику Кремля и был принят им очень ласково. Просьба раскольников, переданная Наполеону, принята была им благосклонно, и 2-го сентября явился на кладбище отряд французских жандармов для занятия там караулов, а чрез несколько дней посетил федосеевцев и сам Наполеон в сопровождении короля Неаполитанского и со свитою генералов своих. Сюда же присланы были в последствии станки и доски для делания русских фальшивых ассигнаций; станки эти, по удалении французов из Москвы, остались в наследство кладбищу, и раскольники не применули воспользоваться ими: отправив их в гуслицы, они занялись противозаконной фабрикацией и наводнили Россию фальшивыми деньгами. В гуслицах даже и по настоящее время появляются кредитные билеты подделанные весьма искусно. – Во все время пребывания французов раскольники, под их покровительством, безпрепятственно проникали в столичные церкви и монастыри и похищали из них драгоценные для православных московские древности; таким образом похитили они из Сретенского и других монастырей не малое число древних икон, и не применули забраться в самый Кремль, в котором также успели захватить некоторые драгоценности. – Так вот какие горькие плоды принесли милосердие и снисхождение правительства к раскольникам! История неопровержимо показывает, что отщепенцы всех сект и толков всегда радовались бедствиям отечества и пользовались ими к немалому вреду церкви и даже самого государства.

Расколофил продолжает: «За дарованием раскольникам прав гражданских, последовало дарование им права свободнаго отправления их обрядов. Виновником сего действия, долженствовавшего успокоить умы огромнаго числа русских подданных был князь Потемкин Таврический: по его ходатайству в 1782 году дозволено было, в Новороссийском крае, раскольникам свободное богослужение, и разрешено им иметь своих попов. Это было началом единоверия, правила котораго были утверждены в 1800 году. – Успехи единоверия не были значительны, и, замечательно, что до 1800 года присоединение к единоверию, еще неорганизованному, были несравненно сильнее, чем после, так в самом гнезде и разсаднике поповщины в Нижегородской губернии в начале царствования императора Павла 1000 человек приступило к единоверию, в Черниговской губернии тоже; но после 1000 единоверие таких успехом не имело. Такое слабое развитие должно отнести к следующему: 1) раскольники ожидали, что кроме священников, им дадут архиереев единоверческих, но ошиблись в своих ожиданиях. – Что им была подана к тому надежда доказывается тем, что дело единоверцев до 1800 года шло успешнее, нежели по утверждении правил митрополита Платона; 2) митрополит Платон не согласился простить бывших у раскольников беглых попов и дозволить им отправлять богослужение; 3) единоверие признано было, так сказать, переходною церковию, посредством сближения раскольников с великороссийскою церковию, и потому, при дозволении поступать в единоверие, строго воспрещалось переходить в оное тем, которые будучи раскольниками, пишутся православными в книгах, ведущихся священниками, а также и тем, которые по бумагам значатся православными; таких теперь около 91-й всей массы раскольников. Поэтому раскольники церковь единоверческую считают неправильно образованною, то есть, не имеющую архиереев, непрочною, ибо правительство смотрит на нее, как на меру переходную; они называют ее ловушкою».

Раскольники более честные и благоразумные задолго еще до введения единоверия стали сознавать всю неправильность мнений своих, относительно того, что церковь может существовать с одними беглыми попами и даже вовсе без священства. Вот что писал один из раскольников диаконовского согласия еще в 1745 году: «кто нас воздвигнет, долу лежащих, или утешит во тьме печали седящих? Несть воздвизающаго, несть утешающаго, несть руководящаго, несть в нас о общей пользе пекущагося... Где зайде от очей наших красота матери нашея? Где витаеши родшая нас? Где пребываеши питавшая ны?.. Многоскорбный народ, присная печаль, из начала предворителей добрых мало имяху, но точию виновных печали и претыкания. Возницаху проповедающии Троицы трисущное и многобожие, возницаху самосожигатели, возницаху учащии самоубийству гладом, востаху крестохульницы, появляхуся священствующий без священства. Таковыми печальми, таковыми смущеньми, многобедственный народ бяше смущаем, в равенстве учения о истине недоумевашеся, и на многия части раздирашеся, междоусобная брани воздвизашеся... Священником присутствующим простцы крещаху; и неприемлющим священства, браку не сущу блуд воцарися, и от того детогубление учинися. О скорби! О бедствия!.. И сие все, якоже видим, уже и до наших времен достиже. К сему же еще скорбнейшее ны сретает; присутствующее бо священство нас оставляет, или паче рещи, нерадение наше священства и таин нас устраняет. Неразумеша ценити народ наш седмь таинств и святительство паче торгов и земледельства»²¹. Другой же раскольник в 1755 году так описывает свое священство: «в коликое уже безобразие и нелепотьство настоящее иерейство прииде. Оныи иереи²² быша ревнители благочестия мирскаго; онии утешающеся в дусе, сии же в брюхе; онии упование свое имуще на Бога, сии же на злато и откупники свои; онии прилежаще беседам духовным, сии же беседам мирским; онии веру непреложну имут. И что о сих реку? Онии иереи истиннии бяху, сии же истинных иереев токмо имена содержут, а достоинств правильных далече отстоят; онии аки пчельныя матки быша, сии же шершни жалы свои на готово имуще, да кого-либо противных себе уязвят, ура́нят, изгонят. О иереиства сего чуждеименнаго и своевольнаго! Всуе хвалится отцами, всуе во устех имя обносит... Не вем же воистину, что хощет быти и в нас, яко всякое рачение преста, а плотский покой верх восприемлет..., а исправляющих о том несть; мнимии бо духовнии вместо законов церковных сами сребролюбию и телесным прибыткам раби быша, желающе в сем веце покоя и славы, и суще враги креста Христова сотворишася»²³.

Еще более стали разуверяться раскольники в правильности учения своих кривотолков учителей, когда в 1766 году появилось в свет изданное Святейшим Синодом от лица православно-кафолической церкви. «Увещание к раскольникам», написанное архимандритом Платоном, законоучителем Наследника престола (впоследствии митрополит Московский). Против прежних сочинений, написанных против раскола большею частию строгим, обличительным тоном, которые по своей обширности и ученым изысканиям были мало доступны для большинства раскольников, увещание Платоново отличалось самою сердечною, материнскою скорбию о заблудших чадах, и исполнено самыми трогательными убеждениями к ним. Сочинение это необширное, но проникнутое духом кротости, нашло доступ к сердцам многих, которые искренно желали познать истину. Через 13 лет после появления в народе «увещания» преосв. Платона, на Славянскую и Херсонскую архиерейскую кафедру прибыл в 1779 году преосвящ. Никифор Феотокий, родом грек, отличавшийся ученостию и духовною жизнию. Прибыв на место своего служения преосвященный Никифор почел первым долгом объехать вверенную ему епархию, и ни мало немедля предпринял далекое путешествие, во время которого в первый раз познакомился с русскими раскольниками, вышедшими из за границы, и тут же на самом месте, в одном из более многолюдных раскольничьих селений, успел убедить кривотолков, что они напрасно и совершенно неосновательно отторгнулись от церкви православной, и обещал им посвятить законных священников даже из среды их, которые будут совершать службу Божию не в часовнях, а в освященных храмах по старопечатным книгам и придерживаться старинных обрядов, требуя одного, чтобы они вполне подчинились высшей иерархической власти. Раскольники всего селения с восторгом приняли предложение преосвященнаго и убедительнейше просили его не оставлять их своею милостию²⁴. Вот начало единоверия в России, введенное Никифором Феотокием, а не князем Потемкиным, как уверяет г. составитель «записки о расколе».

Воротившись из путешествия своего по епархии преосвященный написал «окружное послание» ко всем мнимым старообрядцам его паствы, в котором с пастырскою ревностию, кротостию и любовию увещевал раскольников обратиться в недра Матери их церкви православной. Послание это в самом непродолжительном времени принесло плоды свои: в Елизаветградском уезде, при посредстве тамошнего протоиерея Дмитрия Смолодовича, совершенно обратились к православной церкви поповщинцы в слободе Знаменской и безпоповцы в слободе Злынке; раскольники же, поселенные в Бахмутском уезде, чрез протоиерея тамошнего Петра Расевского, подали преосвященному соловецкую челобитную, на которую он в скором времени ответил, опровергнув ее совершенно с духом кротости и пастырского убеждения.

При введении единоверия на юге России самым деятельным сотрудником преосв. Никифору был Граф Румянцев-Задунайский, бывший тогда наместником Малороссии. По его убеждению настоятель раскольничьего Успенского монастыря, близ слободы Злынки, монах Никодим, пользовавшийся огромным авторитетом у раскольников, обратился из раскола и был одним из деятельнейших участников при введении единоверия в слободах стародубских²⁵.

Когда же преосв. Никифор был перемещен архиепископом Астраханской епархии в 1786 году, то и там первым долгом почел заняться приволжскими раскольниками. Его убеждениями обращен был известный предводитель раскола иргизский строитель Сергий; тронутый до глубины души окружным посланием Никифора, которое разослано было преосвященным тотчас по прибытии в Астрахань. Сергий, с согласия настоятелей и уставщиков иргизских монастырей и богатейшего Вольского купца Злобина, покровителя иргизских раскольников, составил 15 вопросов и препроводил их к архипастырю при прошении от лица всех иргизских старцев, в котором они клятвенно обещали присоединиться к православной церкви, если получат удовлетворительные ответы на вопросы Сергия. Получив вопросы в 1790 году преосв. Никифор в скором времени препроводил ответы свои на Иргиз, в которых совершенно разъяснил недоумения раскольников. Ответы эти в копиях Сергий разослал по всем иргизским монастырям и к своим единоверцам в Москве и С. Петербурге, где они много способствовали к принятию единоверия тамошними раскольниками.

Теперь обращусь к причинам, приведенным г. автором «записки», которые по мнению его были, главным образом, препятствием к успешному водворению и распространению единоверия между раскольниками, и скажу, что причины эти едва ли могут назваться справедливыми и заслуживающими уважения.

Во первых, он говорит, что раскольники ожидали, и будто бы по обещанию им данному, что им рукоположат епископов особых, которые бы священнодействовали и посвящали исключительно по старопечатным книгам и их любимым обрядам, и нисколько бы не зависели от церкви господствующей. Но этого, по самому здравому смыслу, Святейший Синод не допустил, да и допустить не мог, потому что тогда оказались бы в России, вместо единой святой, соборной, апостольской, кафолической, восточной церкви Христовой, две церкви: православная господствующая и православная же единоверческая, или старообрядская. Хотя монах Никодим, о котором я упоминал выше, в числе 12-ти пунктов своего условия, представленного в Святейший Синод, при утверждении которого он изъявил готовность к присоединению, упомянул, в пункте 2-м, чтобы прислан был к ним в слободской Успенский монастырь из Св. Синода Хоре-епископ, который бы освящал им церкви и поставлял пастырей по древнему чиноположению, но в этом в тоже время получил отказ; но, однако же, этот отказ не попрепятствовал ни ему, ни прочим раскольникам присоединиться к единоверию.

Во вторых, г. автор «записки», выставляет причиной несогласие блаженной памяти митрополита Платона простить бывших у раскольников беглых попов и дозволить им отправлять богослужение. Отказав в прощении беглым попам митрополит Платон поступил как истинный ревнитель православия и строгий исполнитель и хранитель законов церковных; потому что бежавшие от своих епископов священники покидали самовольно паству свою вследствие совершенных ими преступлений или предосудительной жизни, за что подвергались церковному суждению и даже совершенному извержению из сана священнического. Кроме совершенных преступлений в приходах своих, беглые попы прибавили к ним еще два в высшей степени беззаконных поступка: самовольно покинули вверенную им паству и, при поступлении к раскольникам, отреклись от Матери своей церкви православной, не говоря уже о том, что у покровителей своих отличались безпутной жизнию, грубым развратом и крайним пьянством, наносившими самим раскольникам позор и безчестие. На каком же основании Св. Синод и митрополит Платон могли дать полную амнистию подобным беззаконникам и дозволить им отправлять богослужение?

В третьих, г. автор «записки» говорит, что будто бы единоверие признано переходною церковию. Не ошиблись ли вы, г. автор? Может быть вы хотели сказать переходною мерою, и, поторопившись, написали церковию? Церковь у нас и у единоверцев единая, святая, соборная и апостольская, потому что мы и единоверцы содержим одну и туже православную веру, строго храним и исполняем правила апостольския и седми вселенских и девяти поместных соборов, признаем и почитаем одни и те же творения Св. Отцев церкви православной и совершенно подчиняемся одной и той же власти церковной: святейшим патриархам и преосвященным митрополитом, архиепископам и епископам. Если же разнствуем между собою некоторыми обрядами, то эта разница церкви разделить не может, потому что наружные обряды не искажают и не изменяют самой сущности веры – догматов ея; и об обрядах в правилах соборных и апостольских не упоминается.

Материнское снисхождение православных архипастырей к несчастным отщепенцам, разрешившее единоверие, возвратив тысячи заблудших в недра истинной церкви Христовой, нанесло, вместе с тем, тяжкий удар раскольникам всех сект и согласий; потому что перешедшие в единоверие совершенно отшатнулись от своих бывших собратий. Богатые раскольники поповщинской секты, из видов честолюбия, потому что беглые попы были их покорнейшими слугами и исполняли все желания и прихоти своих богатых покровителей, а кривотолки-наставники заблудших, единственно из видов корысти, возстали против единоверия и стали изобретать все возможные средства, чтобы отклонить последователей своих от соединения с православной церковию.

Г. автор «записки» говорит, что строго воспрещено было переходить в единоверие тем, которые, будучи раскольниками, пишутся православными в книгах, ведущихся священниками, а также и тем, которые по бумагам, значатся православными. С тех пор, как единоверие введено было у нас в России ни чада господствующей церкви не гнушались посещать единоверческие храмы, ни единоверцы не принебрегали храмами нашими; следовательно, в строгом даже смысле, перехода тут никакого и быть не могло. Что же касается до тех, которые по метрическим церковным книгам и по прочим бумагам числились православными, а на деле придерживались раскола; то те лица не только не могли открыто предпочитать единоверие, но подвергались суду церковному и гражданскому, как отступники от православия, потому что они не могли быть записаны в метрические книги господствующей церкви, иначе, как по совершенном обращении из раскола.

По моему же мнению, основанному на опыте, успехи единоверия после 1800 года сделались незначительными, потому, что в одно и тоже время, когда совершенно введено было единоверие, правительство светское допустило, безнаказанно, раскольникам держать у себя и принимать вновь, подсудимых попов, бежавших от своих епископов. Разумеется раскольникам приятнее было иметь у себя таких пастырей, которые совершенно подчинялись их воле, хотя они были и беззаконные, нежели благословенных священников, воле которых они сами должны бы были подчиниться. Самая же главная причина неуспеха единоверия в настоящее время заключается в появлении у нас в России беззаконного Австрийского лжесвященства. Лжеепископы и лжепопы, происшедшие от подсудимого, запрещенного, беглого митрополита грека Амвросия, не только препятствуют заблудившимся обрести Мать свою церковь православную, но всеми мерами, через льстивые обещания и деньги своих богатых последователей, совращают православных в свое гнусное согласие.

Г. автор «записки» продолжает: «В царствование императора Александра первого раскольники продолжали пользоваться гражданскими правами, дарованными Екатериной второй. Свобода богослужения также оставалась ненарушимою; запрещались и преследовались только действия фанатизма и изуверства. Раскольники поповщинской секты имели своих попов, на которых гражданским начальствам, указом 1803 года, велено было смотреть сквозь пальцы, а в 1822 году им дозволено явно иметь священников».

Это самое милосердие императора Александра благословенного к раскольникам, которые в 1812 году заплатили изменой и самой черной неблагодарностью за все отеческие снисхождения и свободу, дарованные им правительством при Екатерине второй и Павле первом, было главной причиной неуспеха единоверия и распространения раскола посредством разведения фабрик раскольниками, в особенности, в Московской и Владимирской губерниях, которые все сделались рассадниками раскола; потому что хозяева и основатели их богатейшие московские отщепенцы, принимали на фабрики свои несчастных мещан московских, совершенно разоренных нашествием французов и прочей братии из немцев и поляков, не иначе, как с условием перейти в их согласие и сделаться поносителями и ругателями господствующей церкви и самого правительства.

Г. автор продолжает: «С 1827 года начались отмены постановлений, сделанных при Екатерине второй и Александре первом. Было постановлено: оставшихся у раскольников попов не преследовать, не новых не дозволять; молитвенныя заведения вновь не строить и ветхих не чинить, а в случае каких либо поправок, уничтожать. Многие сотни молитвенных заведений были уничтожены, десятки тысяч икон, сего древняго достояния прадедов, было отобрано. Огромную библиотеку можно составить из богослужебных и других книг, взятых в часовнях и домах раскольников и не всегда вредных по своему содержанию. Такие изъятия книг, икон и других богослужебных принадлежностей из употребления раскольников делались и делаются без надлежащего основания и рассматриваются духовными консисториями, или небрежно, или без всякого знания дела, что производит сильное и, нельзя не сознаться, справедливое негодование раскольников. У них отбираются так называемые вещи запрещенные; духовные консистории, определяя степень вреда каждой из них, обращают обыкновенно внимание на три обстоятельства: 1) употребляются ли те книги и образа в православных церквах? Если не употребляются, их не возвращают, хотя эти самые книги дозволены единоверцам; и наши архиереи, служа в единоверческих церквах, служат по этим самым книгам. 2) Нет ли на иконах старинного перстосложения, которое находится на всех иконах единоверческих и всех древних особенно чтимых иконах церкви православной. 3) Нет ли орфографических ошибок против той грамматики, по которой преподается в семинариях. – Таким образом весьма часто отбираются и гибнут в консисторских подвалах древние рукописи, старинные иконы и другие драгоценные для науки остатки нашей старины; ибо в глазах духовенства все, что писано не по никоновски, или несогласно с орфографией, которой учат в семинариях, составляет величайшую ересь. С другой стороны, при рассмотрении действительно вредных книг консисториями, они, по причине того же невнимания или невежества, возвращают их владельцам, и своим безсознательным приговором вовлекают гражданские начальства в неправильные действия, так что иногда некоторые из вредных по содержанию книг, и другие подлежащие запрещению предметы назначаются в публичную продажу для пополнения казённых издержек при производстве следствий. Вообще при отобрании и рассмотрении раскольнических книг и вещей обращается внимание не на содержание, а только на одну форму. Таким образом, не принося никакой существенной пользы, такого рода преследования только раздражают раскольников, которые смотрят на эти действия как на хищение сильного, и кроме того иногда распространяют в народе действительно вредные сочинения».

Блаженной памяти Император Николай Павлович, державный сын и ревностный защитник церкви православной, видя, что милосердие и снисхождение предшественников его к раскольникам, принесли один только вред церкви и государству; потому что раскол, вследствие дарованных свободы и прав отщепенцам, нисколько не умаляется, а напротив быстро распространяется, заражая собою чад церкви православной, а раскольники не перестают словесно и письменно всячески поносить господствующую церковь и самого государя, весьма справедливо отменил постановления, изданные Екатериной II и Александром I. – После 1812 года раскольники в Москве не ограничились двумя огромными кладбищами Преображенским и Рогожским, но стали везде устраивать моленныя, которых в обеих столицах появилось великое множество, обладая же огромными денежными средствами они, обольщая православных священников в бедных сельских приходах, сманивали их к себе. Большая часть беглецов священников, за особенное вознаграждение, решались на святотатство: похищали в покидаемых ими церквах освященные антиминсы, сосуды и древние иконы. Размножение молитвенных заведений раскольников в городах и селениях и даже целых монастырей раскольничьих, на соблазн православным, и их беззаконные действия относительно приобретения себе попов и древних икон из церквей православных, не могли не возбудить справедливого гнева правительства. Кроме того раскольники, не видя преследования за расхищение ими монастырей и храмов московских во время французского нашествия, безбоязненно стали украшать моленныя свои беззаконно и воровски приобретенными древними иконами, сим древним достоянием прадедов раскольников, как выражается г. защитник раскола, которые скоро узнаны были православными. Эти то самые иконы и были главной причиной преследования отщепенцев правительством: все моленныя и даже дома раскольников подверглись строгому осмотру; и где находили пропавшие древности, то их отбирали от похитителей, которых подвергали ответственности, а моленныя заведения вовсе уничтожали, осеквестрствовав в них все иконы, книги и прочие принадлежности. Теперь спрошу: справедливо ли г. автор «записки» ставит в укор правительству его распоряжение об отобрании у раскольников древней святыни, так нагло похищенной ими во время бедствия отечества? Да и сами раскольники не вправе раздражаться и отобрание у них украденного ими у православных, называть правом хищения сильнаго.

Появление в огромных размерах у раскольников всех сект и согласий, разных сочинений расколоучителей писменных и печатных, наполненных ложными мудрованиями, грубыми ругательствами и гнусными клеветами на православную церковь и самого государя, и выдуманные жизнеописания мнимых раскольничьих мучеников и угодников, заставило наше правительство обратить внимание и на этот соблазн, губящий души незлобивых, и потому оно весьма законно и справедливо распорядилось отбирать у отщепенцев подобного рода сочинения; книги же богослужебные и другие, напечатанные при первых пяти патриархах российских, возвращать владельцам их, кроме книг, осеквестрствованных в моленных заведениях, которые, действительно, продавались с акционного торга и, почти всегда, опять попадали в руки раскольников. В консисторских же кладовых, как объясняет г. автор «записки», древние рукописи, иконы и прочие драгоценные остатки нашей старины не залеживались и не гибли, доказательством чему могут служить: патриаршая библиотека в Москве, где тщательно сохраняются древние рукописи и разные раскольничьи сочинения, которые могут там рассматривать и читать все любопытные, и библиотеки наших духовных академий, семинарий и соборные, в губернских городах, где также найдете тысячи этих рукописей и сочинений. Древние же иконы были возвращаемы в православные монастыри и храмы, откуда были похищены раскольниками, или препровождались, и препровождаются, во вновь строящиеся церкви единоверческие.

Странным и, можно сказать, недобросовестным кажется отзыв г. составителя «записки» о наших консисториях, которые он упрекает в неосновательности, небрежности и даже невежестве. Всем и каждому из православных очень хорошо известно, что членами наших консисторий епархиальными начальниками избираются лица, получившие высшее богословское воспитание в духовных академиях, где и о науках светских получают они весьма основательные сведения, не говоря уже о совершенном изучении ими языков древних: еврейского, греческого и латинского, но и некоторых новейших, что ясно доказывают множество весьма замечательных сочинений и переводов православных священников, о которых с уважением отзываются и западные ученые. Да и на поприще изыскания древностей и разбора и толкования древних рукописей на первом плане являются лица православного русского духовенства, о чем г. автору "записки», мужу ученому, не может быть неизвестно, а потому и непростительно ему так неделикатно и совершенно голословно отзываться о людях, заслуживающих полного уважения, и приписывать им незнание дела при разборе древних икон, книг и рукописей.

Далее читаем в «записке»: «В последния 15 лет стеснительныя меры против раскольников стали усиливаться: сначала было воспрещено давать им награды, потом во время ревизии 1850 года жен их велено записывать в отдельных от них семействах, а детей незаконнорожденными. С 1853 года эти стеснения увеличились: часовни раскольников, построенныя и снабженныя драгоценными иконами на их счет, и, следовательно, составлявшия их частную собственность, правительство стало отбирать и отдавать их единоверцам. Не только попов, но и важных по своему влиянию мирян, без суда и следствия, посылать в ссылку; потом раскольникам запрещено было записываться в купцы, чем сравнили их с мещанами; подвергли их рекрутской очереди и возможности телеснаго наказания. Такому ограничению прав подпали значительные капиталы, лица торговых домов, начавших свои обороты с самаго издания городоваго положения, люди фабричныя и торговыя, деятельность которых кормила и кормит сотни тысяч подданных империи. Наконец стали смотреть на раскольников, как заговорщиков и нарушителей спокойствия государственнаго: целыя селения, в полном их составе, подчинены невыполнимому надзору полиции; систематическое соглядатайство за их поступками повергло в уныние и отчаяние огромное число русских людей, виновных только в том, что они признают противу совести подчиниться главенству епархиальных архиереев, ибо все прочие обряды, соблюдаемыя ими, дозволены в церквах единоверческих».

За какие же духовные или гражданские добродетели следовало правительству давать раскольникам награды? Не за сооружение ли двух раскольничьих кладбищ в Москве, из которых одно, Преображенное, сделалось притоном разврата и рассадником безпоповщины, а другое, Рогожское, – местом тайных сборищ поповщинцев и их лжеепископов, откуда рассылаются беззаконные грамоты и лжепопы по всей России? Распоряжение правительства во время ревизии 1850 года было совершенно законное и справедливое. Если дети православных родителей, которые вследствие семейных отношений, неравенства состояний или общественного положения не вступают в законный брак, благословляемый церковью, почитаются незаконнорожденными, хотя и живут и воспитываются при родителях, и по закону гражданскому лишаются прав на получение наследства прямым путем; то на каком же основании правительство должно сделать снисхождение или изъятие закона в пользу раскольников безпоповцев, которые вовсе не признают брака, а сходятся без всякого обряда или благословенья, а потом, в случае ссоры или по возродившемуся между друг другом нерасположению, также легко расходятся. Так возможно ли считать, эти сходки законными? У Татар браки совершаются муллами их, у калмыков жрецами, и записываются в нарочно установленные книги, хранящиеся при мечетях и хурулах, а у безпоповцев нет ни священников, ни книг метрических.

Говоря, что с 1853 года увеличились стеснения раскольников, г. автор «записки» возводит клевету на правительство, будто бы оно стало отбирать часовни от раскольников со всеми украшениями и отдавать их единоверцам, между тем как дело это происходило следующим образом: в 1853 году богатейшие Петербургские и Московские раскольники из последователей поповщины и безпоповщины изъявили желание присоединиться к православной церкви и просили посвятить часовни их на церкви единоверческие, о том же ходатайствовали обратившиеся к единоверию в Нижнем Новгороде, Казани, Саратове и других городах. На это прошение вскоре последовало разрешение и в Петербурге освящены были две часовни, в Москве – две на Преображенском и одна на Рогожском кладбищах; в Нижнем же, Казани, Саратове и других многих городах отданы даже православные церкви единоверцам, в которые они и перенесли все свои иконы из бывших часовен своих. Присоединившиеся к единоверию, сами и предки их более или менее были соорудителями и украсителями общественных молитвенных заведений своих, и потому имели полное право удержать за собою как самые здания часовен, так и иконы, в них находившиеся; следовательно в этом случае правительство распорядилось правильно и законно. Что же касается до уничтожения некоторых часовен и отобрания икон, в них находившихся; то эта мера приводилась в исполнение только в таких случаях, когда в раскольничьих моленных находили древние иконы, похищенные из православных монастырей и церквей; или же опечатывались и уничтожались те часовни, которые, вопреки закона, устроивались вновь или поправлялись снаружи.

Так же несправедливо обвиняет г. автор «записки» правительство наше, что будто бы оно, без суда и следствия, отправляло в ссылку невинных попов раскольничьих и самих мирян раскольников; мнение это и клевета опровергаются тем, что и по сие время спокойно живут повсеместно и беглые попы и раскольники, ссылке же подвергались лжепопы, которые стали появляться у нас с 1847 года, незаконно посвященные беглым и запрещенным митрополитом Амвросием в Белой-Кринице, что в Австрии, а из мирян ссылались лишь те, которые уличались в грубом фанатизме, в ругательствах и клеветах на господствующую церковь и правительство и неукротимые и ревностные распространители раскола, увлекавшие лестью и деньгами чад православной церкви в свои согласия.

Запрещение раскольникам записываться в купеческие гильдии, есть мера в высшей степени законная и благоразумная в видах уничтожения раскола; потому что, по городовому положению, все лица, состоящие в купечестве, избирают из среды своей градских голов, гласных, бургомистров, заседателей и проч., которые, по службе своей или по богатству, имеют большее или меньшее влияние на всех горожан податного состояния; следовательно купцы-раскольники, по свойственному им фанатизму, ненависти к господствующей церкви и к чадам ея, и загрубелому невежеству и упорству, получив в руки свои некоторого рода власть над обществом православных, всеми мерами будут стараться об увеличении числа последователей своей секты, вынуждая к присоединению в раскол бедных горожан либо притеснениями, либо деньгами. Что же касается до фабрикантов раскольников, которых г. автор величает кормильцами сотни тысяч подданных Империи, то они-то преимущественно и распространяют раскол в нашем отечестве; потому что, заманивая в свои заведения людей бедных легкостию работы, хорошим содержанием и щедрым вознаграждением денежным, с чисто иезуитскою хитростию доводят привыкших к фабричной жизни до того, что они покидают мать свою православную церковь и присоединяются к толкам и согласиям своих мнимых благодетелей. – Эти-то беззаконные действия закоренелых фанатиков, в особенности последователей душегубительной безпоповщины, и вынудили правительство обратить более строгое внимание на раскольников; постоянному же полицейскому надзору подверглись скопцы, хлысты и малакане, как более вредные для церкви и государства.

Г. автор "записки«, признавая раскол болезненным явлением в нашем отечестве и сильным, будто бы, орудием против России государствам заграничным, в защиту раскольников беглопоповщинской секты и последователей Австрийского лжесвященства, говорит: «Раскольники поповщинские признают, как и православные, что та только церковь истинная, в которой сохраняется три чина духовной иерархии: епископский, иерейский и диаконский. Попов и диаконов они имели всегда беглых от православной церкви, но архиереи к ним не бегали».

Справедливо признают поповщинцы, что истинная Христова церковь должна иметь епископов, иереев и диаконов; но тут следует прибавить, чтобы епископы эти имели на себе благодать Святаго Духа, то есть правильную хиротонию, или рукоположение, непрерывно переходящую от Самого Господа нашего Иисуса Христа, Который передал святым апостолам Своим благодать Духа Святаго и власть вязать и решить, заповедав им передавать эту благодать и власть преемникам их чрез рукоположение, и вместе с тем сказал: кто слушает вас, тот Меня слушает; кто же отметается вас, тот отметается Меня и пославшаго Меня Отца. Следовательно, вместе с священством Господь наш передал нам и завет Свой слушать верховных пастырей св. церкви, Им основанной, и повиноваться им. – Почему же поповщинцы, зная это очень хорошо, без всякой причины отступили от православной Христовой церкви, перестали признавать власть архипастырей ея, которая преемственно перешла на них и переходит по настоящее время, от самих Апостолов, и в продолжении более 200 лет жили и живут вне спасительной церкви Христовой, довольствуясь одними чуждыми беглыми попами, которые по правилам апостольским и соборным, чрез отлучение свое от своего епископа, не имели и не имеют права совершать священнодействия и таинства церковные, как запрещенные от епископа? Святой Симеон Фессалоницкий прямо говорит: «Слыши, ни един же священнодействовати может иерей в дусе, или ино что действовати, аще не хиротонию имать: сия же от епископа есть, убо архиерейство чрез того действует. Паки иерей тайноводств не действует без жертвенника, сей же чрез миро освящается; миро же чрез епископа самаго совершается; темже кроме епископа, ниже жертва, ниже иерей, ниже жертвенник, весьма убо вся сия чрез епископа суть. Паки: никтоже крещает, аще не хиротонию имать, сия же от епископа; паки не может крестить без ми ра, сие же епископства есть; тем вся божественныя тайны и во всех священных епископство действующее есть, и без того ниже жертвенник будет, ниже хиротония, ниже миро святое, ниже крещение, ниже убо христиане: чрез тое убо истинное христианство и Христовы чрез тое все тайны» (глава 77). Но раскольники до того закоренели или очерствели в своем заблуждении и упорстве, что читая и зная правила соборные и апостольские и св. отцев церкви, на все это остаются слепы и глухи, и впадают в новые горшия заблуждения, на погибель душ своих.

Расколофил продолжаете: «Здесь писать, как раскольники себе искали в продолжении всего времени епископов и как они имели трех беззаконных, все это писано уже в историях о раскольниках. – На московские деньги в австрийских пределах устроен монастырь Бело-криницкий; на московские деньги куплена благосклонность правительства австрийского; на московские деньги водворился в Белой-кринице митрополит Амвросий, бывший прежде в Босне, а потом не имевший епархии. Ходит молва между раскольниками, что папа, в отмщение за воссоединение униатов, благословил католическое – австрийское правительство устроить близ русской границы раскольническую митрополию. В представленном блаженной памяти Императору Николаю Павловичу отчете одного из лиц министерства внутренних дел, бывшего в Австрии и Турции для разведывания о лжеепархии, сказано: первая искра была брошена галицким униатским митрополитом, который, объезжая свою епархию, заехал в Белую-криницу и, узнав что у них нет даже и попов, присоветовал раскольникам обратиться к австрийскому правительству с просьбою об епископе, уверяя, что им не будет отказано».

«Амвросий водворился в Белой-кринице в конце 1846 года; и в начала 1847 года не только в городах, но и в лесной глуши заволжской и отдаленной Сибири огромное число раскольников узнало, что царь Австрийский покровительствует старой вере; что он дал охранную грамоту представлявшемуся ему Амвросию, и что митрополит торжественно водворился в Белой-кринице. Толпа раскольников устремилась в это святое место, и вокруг Белой-криницы явились населенными беглецами русскими деревни. Амвросий поставил несколько епископов для австрийских и турецких раскольников, поставив их и для России. Лжеархиепископ Владимирский и всея России Антоний, лжеепископ сибирский Софроний, лжеепископ Новозыбковский Конон и другие поставили множество попов, число которых с каждым годом увеличивается. Вследствие сего раскольники весьма сочувствуют австрийскому правительству, и с радостию они слушали разнесшуюся между ними весть, будто бы 6 января 1855 года ерцгерцог австрийский шел на крестном ходу за митрополитом Бело-криницким Кириллом; и, когда сей последний погружал крест, австрийская артиллерия, предназначенная против русских, палила из пушек. Сочувствуя Австрии раскольники недоброжелательно смотрят на правительство отечественное… Преданность Белокриницкому лжемитрополиту и вследствие того сочувствие покровительствующему Белой-кринице австрийскому правительству, с каждым годом усиливается между нашими раскольниками: Белая-криница вся их надежда, Белая-криница составляет их гордость, в которой они обманулись на родной земле; из Белой-криницы чают они спасения. Лжеепископов, которых подозревают теперь в России до четырех, а может быть и более, и множество лжепопов поддерживают сочувствие 5 миллионов поповских раскольников к иноземному правительству. – Что если в случае разрыва с Австрией, впереди австрийских войск пойдет Кирилл, облаченный в древния святительския одежды? Осенением своего осмиконечнаго креста, он причинит России во сто крат боле вреда, чем штуцера и пушки австрийские, ибо за него могут стать 5 миллионов людей, и каких людей! тех, у которых в руках находится значительная часть наших капиталов».

В приведенной мною выписке из пресловутой и красно написанной «записке о расколе» встречаются выводы, основанные на небывалых началах! Г. автор «записки», с явной целью оправдать и защитить раскол, дозволил себе все, касающееся до этой язвы, представить в чрезвычайно громадных размерах. Говоря, например, о Белой кринице, он заставляет читателя вообразить это место каким то обширным селением, где десятки тысяч раскольников нашли себе приют и удобное, всем обеспеченное, помещение. Между тем как на самом деле Белая-криница есть ни что иное как бедная деревня во сто дворов, обитатели которой, кроме усадьбенной, не имеют клочка даже пахатной земли, и все терпят не малую нужду; единственный промысел белокриницких раскольников, которым они и прокармливаются с семействами, есть землекопство: с началом весны все мужское население, вооружившись железными заступами, отправляется по Буковине, по Молдавии и по Австрии рыть пруды или канавы. О торговле же или о фабриках здесь и слуху нет. Самый же монастырь белокриницкий, в основании и сооружении которого сам я принимал деятельное участие, построен на земле первого поселенца Белой-криницы раскольника, прозывавшегося коровьи ножки, и в настоящее время состоит из одной деревянной часовни, обращенной в церковь беглым попом из России, и двух каменных корпусов, где обитают лжемитрополит Кирилл, по благословенно исконного врага истинной церкви православной – римского папы, и до 15 человек монахов. Где же тут приютиться огромным толпам раскольников, которых г. автор выселил из России и населил ими целые деревни около свяmагo места. Около Белой-криницы существовали при мне и теперь существуют только две раскольничьи деревни: Климоуцы – около 60 домов, наполовину безпоповцев, и Соколинцы – до 20 домов; да уже после меня семей тридцать из Белой-криницы, тесноты ради, заарендовали у одного частного помещика небольшое пространство земли и поселились на ней, образовав таким образом четвертое раскольничье гнездо в Буковине. Если кому угодно узнать о Белой-кринице и о начале, так называемого, австрийского лжесвященства и о беглом митрополите Амвросие, прошу обратиться к моей «книге о промысле Божием», изданной в 1857 году, в ней подробно описано с каким торжеством водворился в Белой-кринице наемный пастырь раскольничьих душ, и как вскоре послан был за обман австрийским правительством в заточение на какой-то остров средиземного моря.

Сочувствием к раскольникам г. автор лондонской «записки» до того увлекся, что число их в России довел до неимоверной цифры пяти миллионов душ! которые, как уверяет он, питают самое теплое сочувствие к Австрии. Во время странствования моего по России и Сибири, я заглянул почти во все углы, населенные раскольниками различных сект, и теперь почти безошибочно приведу настоящее число отщепенцев: 1) В Москве и во всей ея губернии число раскольников разных толков не превышает 50 тысяч мужеского и женского пола, большая часть которых обитает в гуслицкой местности и принадлежит к секте беглопоповщинской; из этого числа не малая часть, особенно в самой Москве, присоединилась к церкви прямо или чрез единоверие; тоже порядочное количество отвергло совершенно австрийское лжесвященство, и осталось с прежними беглыми попами, под верховным правлением беглого попа Павла в Туле, и часть отделилась в секту Лужковскую, которая отвертеть тоже наделанных Амвросием лжеепископов и лжепопов. Следовательно, не много остается на долю лжемитрополита Кирилла и его ставленников в Московской губернии. По числу отступников от господствующей церкви занимают второе место губернии Черниговская и Могилевская, где находятся знаменитые гнезда раскола ‑ Стародубские слободы с монастырями; здесь всех раскольников считалось до 50 тысяч обоего пола; но в последнее время и это гнездо распалось: в Стародубье, как и в Москве, большая часть теперь единоверцы, прочие – лужковцы и небольшая часть, признающая австрийское неосвященное священство. Третье место надо отвести Пермской губернии, где, на заводах в особенности, можно насчитать раскольников разных сект, тоже до 50 тысяч; но и здесь последовало распадение, как и в Московской губернии, и не много найдется чад Кирилловых. В четвертых: в Нижегородской губернии, с знаменитыми Керженскими скитами, и в Костромской губернии, последователей поповщины едва ли можно насчитать до 25 тысяч душ обоего пола, да и из этого числа очень многие присоединились к единоверию, или остались с беглыми попами и немногие пасутся австрийскими лжепастырями. Пятое место можно отвести губерниям Казанской, Симбирской, Самарской. Саратовской, Астраханской и земле войска Донского, где, во всех местах, найдется до 40 тысяч поповцев; но и эти разделились на три части. – В губернии Олонецкой живут большею частию безпоповцы, а в отдаленной Сибири едва ли можно насчитать до 30 тысяч раскольников разных согласий и толков. Вообще же раскольников всех существующих сект у нас в России и по всем местам за границей не наберется и двух миллионов: так где же те пять миллионов последователей австрийской поповщины, которых г. автор выдвинул на встречу Кирилле из одной только России? Теперь правительству нашему и всем православным предстоит решить, для какой цели г. автор «записки» вознес цифру последователей австрийской лжепоповщины до 5 миллионов?

В доказательство неосновательности мнения г. автора »записки», что будто бы русские раскольники питают огромное сочувствие и преданность к белокриницкому лжемитрополиту, приведу здесь прошение некоторых значительных граждан, принадлежащих к Рогожскому кладбищу, поданное ими 28 февраля 1863 года в собор своих лжеепископов в Москве. Боясь неблагоприятных последствий для всего общества последователей австрийского лжесвященства от пребывания в Москве главы австрийских раскольников Кирилла, пожаловавшего сюда, вероятно, под предлогом дел своей выдуманной церкви и для сбора русских рублей, чада Кирилловы писали: «Вынужденными себя находим, от лица всех мирных граждан, обратить внимание ваше, боголюбивые епископы и честные священники, на нижеследующее. Для какой цели его высокопреосвященство изволил прибыть в Россию в такое время, когда почти все западныя губернии, примыкающия к границам Австрии находятся в смятении, когда Россия, Австрия, Пруссия взволнованы возстанием Поляков, когда правительства означенных государств строго следят за каждым движением передовых личностей. Разве для того его преосвященство изволил прибыть в настоящее время в Россию, чтобы подтвердить о нас прежнее политическое мнение правительства, или подтвердить известныя слова г. N., высказанныя в изданной им брошюре относительно митрополита Кирилла, как главнаго предводителя всеобщаго возстания старообрядцев? Нет, это уже слишком! В таком случае мы не можем оставаться хладнокровными зрителями, когда хотят невольно показать нас и наше российское духовенство ослушниками воли Государя и подвергнуть величайшим бедствиям, за которыя мы уже, как виновники, не будем иметь возможности жаловаться Государю Императору на справедливое распоряжение правительства. Ибо нам и российскому духовенству дарована свобода с условием, чтобы с старообрядцами, живущими за границей, отнюдь не иметь сношения. Неужели это неизвестно его высокопреосвященству? А всего более, неужели неизвестно тем, кто за ним посылал и кто ездил? Или, наконец, его высокопреосвященство не нашел другаго времени приехать для совещания по делам церкви? Это сомнительно. Конечно, мы вполне уверены, что святой жизни старец увлечен людьми, потерявшими совесть и страх Божий. А потому и просим вас, боголюбивые епископы: 1) Упросить его высокопреосвященство, господина митрополита, из любви к святой церкви и христианскому народу и из спасения своей личности, выехать из здешней столицы и даже из России обратно в митрополию. 2) В доказательство и оправдание пред Государем Императором, от котораго без сомнения не скроется необычный приезд господина митрополита, что мы не участвовали и не участвуем в преступлении людей безрассудных и не уважающих Государя России» (в подлиннике поименовано несколько лиц), «просим освященный собор не принимать от господина митрополита никакого по делам церкви распоряжения, не только письменнаго, но даже и словеснаго. 3) Если его высокопреосвященство почему либо не примет в уважение, вследствие нашей просьбы, вашего предложения и вопреки соборных правил сделает без ведома собора какое либо распоряжение, и равно если епископ Софроний, священник Григорий, или кто-либо из поименованных светских шести лиц будет содействовать господину митрополиту и не поспешит упросить его тотчас же удалиться: то просим немедленно выдать нам копию с сего прошения за подписью всего собора, с присовокуплением формальнаго господину митрополиту предложения. Долг повелевает испытывать все средства, прежде чем взяться за оружие. При чем не лишним считаем присовокупить, что уже в настоящее время российскому собору нет никакой надобности находиться под влиянием чужеземнаго архипастыря, тем более, чтоб ослушанием в сообщении с пределами австрийскими не оскорбить Августейшаго Монарха и не навлечь себе величайшаго бедствия. И так, заявляя пред собором российских епископов общий наш протест, имеем честь присовокупить, что по поводу встречи, сделанной в Петербурге, а равно по известному пребыванию митрополита в домах… уже повсюду носятся не только неприятные, но и весьма опасные слухи; и, чего Боже сохрани, если правительство действительно придает сему делу тот политический характер, который живо бросается в глаза каждому, тогда невольно придется в оправдание свое объяснить подробно, кто посылал в Австрию и для какой цеди, кто встречал митрополита; а это подробное объяснение повлечет за собою величайшия бедствия для поименованных лиц, поступивших так безразсудно. Но дай Бог, чтоб они скорее одумались и пришли в раскаяние; иначе не спасут их ни деньги, ни даже самое присоединение к господствующей церкви»²⁶.

Вследствие прошения этого, собор раскольничьих лжеепископов тотчас же дал знать о нем лжемитрополиту Кириллу; но как он не вдруг подымался в путь и, не смотря на просьбу, медлил в Москве; то лжеепископы 10 марта препроводили к нему грамоту, в которой, между прочим, без церемоний упрашивала его следующими словами: «препровождая к вам копию с поступившаго в собор прошения московских граждан, напоминаем вам озаботиться о немедленном по содержанию онаго зависящем от вас исполнении, т. е. не отягощая более вашим здесь безпотребным и даже опасным существованием для мирных христиан сей столицы, сей час же с Сергием и Филаретом отправиться обратно в Белую-криницу, с тем, что за противузаконныя, никак не терпимыя церковию ваши деяния вы, по силе нашего объяснения и по оному дополнения, с наложением запрещения от священнодействия подлежите суду большаго освященнаго собора. Наконец решительно вам подтверждаем, что со времени здешняго нашего вам отзыва 21 февраля, никакия ваши распоряжения, ни письменныя, ни словесныя, в непринадлежащей вам области, вопреки церковных правил учиненныя, нами приняты отнюдь не будут. А если вы и после сего окончательнаго извещения, не явясь лично на собор епископский для принесения раскаяния в ваших незаконных поступках, по обыкновенной вам буести, будете присылать какия либо папския булы, то оныя возвращены будут не распечатанныя». Подписали Ануфрий, Антоний, Пафнутий и Варлаам²⁷.

Из этих двух фактов можно извлечь весьма справедливое заключение, что Белокриницкий старец святой жизни Кирилл, бывший дьяк раскольничьей часовни Киприан Тимофеев, в благодарность папе, который благословил противозаконно основанную Белокриницкую лжемитрополию, весьма, должно быть, тесно соединился с своим римским благодетелем и сделался другом и покорнейшим слугою латинских пропагандистов. Может быть, пользуясь советами и наставлениями ревностных служителей римского престола, сопровождаемых, разумеется, лестными обещаниями, невежда землекоп белокриницкий кичливый Кирилл вздумал принять на себя обязанность действовать в пользу католицизма и склонить на свою сторону московских раскольников поповщинской секты и тем вооружить их против правительства. Должно быть слова г. автора «записки» впереди австрийских войск пойдет Кирилл, облаченный в древние святительские одежды и проч. сильно подействовали на слабенький умишко белокриницкого лжемитрополита, если он мог вообразить себе найти сочувствие в России, хотя между раскольниками, своим крамольным замыслам. Воображаю, какую тяжкую душевную муку вытерпел белокриницкий старец святой жизни, будучи лишен права священнодействовать и с позором изгнан из Москвы и из России теми, которых сам он возвел в сан лжеархиереев; воображаю гнев его, злобу и досаду на словесных овец своих в России, которые совершенно разрушили все планы и предположения друзей его и советников-клевретов римского папы, от которого Кирилл, может быть, за услуги свои чаял получить зеленую мантию и благословение на учреждение лжепатриаршего престола в Белой-кринице. Отступник от православной церкви, бывший князь Гагарин, в настоящее же время иезуит и ксендз, а может бить уже и кардинал, где то в своих сочинениях против покинутой им истинной церкви Христовой, упомянул, что русские раскольники могут найти себе совершенное успокоение лишь в недрах Римского католичества; так может быть Кирилл и воспользуется этим советом иезуита Гагарина!

Г. автор до того увлекся расположением к расколу, что в «записке» своей решился лгать и клеветать на все православное духовенство. Загрубелым и упорным раскольникам, погрязшим в крайнем невежестве, еще простительно поносить и ругать наших пастырей, которых они считают злейшими врагами своими; но человеку образованному и, может быть, не раз видевшему богослужение в православных храмах, подобные отзывы, какие он выражает, в высшей степени предосудительны и недостойны честного человека. Огромное число Англичан, Немцев и даже католиков французов с полным уважением относятся о священнослужении и чине православной греко-российской церкви и о пастырях ее, чего они вполне заслуживают, как по высокому благочестию своему, так и по учености. Греко-российская православная церковь достойно гордится своими иерархами и множеством архимандритов, протоиереев и священников, и потому я считаю унизительным для них и даже святотатством делать здесь сравнение с лжеепископами и лжепопами австрийского происхождения, не говоря уже о беглых попах, которые жизнию своею и поступками налагали и налагают самые черные неизгладимые пятна на духовное звание.

Если г. автору не удавалось видеть и, сколько-нибудь, беседовать с лжеархиереями и лжепопами раскольничьими, то я несколько познакомлю его с ними: Белокриницкий лжемитрополит Кирилл, правильнее же крестьянин селения Белая-криница Киприан Тимофеев, выучившись грамоте, прилежно занялся Уставом церковным, который и изучил более или менее достаточно, за что и сделан был дьяком и уставщиком в Белокриницкой часовне. Человек хитрый и пронырливый Киприан скоро добился известности, и в мое время, пользовался почетом не только у австрийских, но и у молдавских и русских раскольников, и забрал даже некоторую власть над ними; все дела как церковные так и светские у поповцев австрийских решались не иначе, как под председательством дьяка и уставщика Белокриницкого; и потому водворение в Белой-кринице беглого митрополита Амвросия нанесло самолюбию Киприана удар тяжкий. После беззаконного собора раскольников в белокриницком монастыре, на котором подсудимый, запрещенный и беглый митрополит Амвросий отрекся от небывалой ереси и дозволил беглому иеромонаху перемазать себя простым деревянным маслом, заменявшим миро у раскольников, уставщик Киприан стал во всеуслышанье проповедовать о незаконности своего архипастыря. Слова уставщика и неприязненность его не могли укрыться от хитрого грека, и потому он, из опасения потерять теплое местечко и лишиться червонцев, обильно лившихся в его карман, придумал следующее средство к примирению, которое и удалось ему. После водворения своего в Белой-кринице Амвросий, незаконно посвящая раскольникам диаконов, попов и даже архимандритов, долго не соглашался поставить им епископа, не смотря ни на убедительнейшие просьбы, лестные обещания и даже угрозы раскольников; но наконец изъявил свое согласие удовлетворить просителей с тем однако же, чтобы в числе кандидатов в епископы представлены были и некоторые достойные лица из мирского звания. Митрополит, получив список кандидатов, сам приготовил жеребьи и при всех монахах и бельцах своего монастыря возложил их в церкви на престол, и приказал повестить всем жителям Белой-криницы, чтобы они собрались в церковь, где будет совершаться наречение епископа по избранию Божию.

В самое непродолжительное время небольшая белокриницкая церковь наполнилась народом, жаждавшим видеть небывалое у них наречение архиерея; однако же Киприан туда не пожаловал, и, может быть, придумывал протест против Амвросия и вновь нареченного лжеепископа. Когда церковь и монастырь наводнились раскольниками, Амвросий приказал отворить царские двери и предстал народу, стоя у престола во всем архиерейском облачении своем. Совершив краткое с коленопреклонением моление, разумеется на греческом языке, потому что не знал ни по славянски, ни по русски, Амвросий, возстав, торжественно взял с престола, замеченный им заранее жребий и вышел с ним к народу. Настала тишина... сердца настоятеля Геронтия, сделанного архимандритом, духовника митрополичьего беглого иеромонаха Иеронима, ловцов Алимпия и Павла и прочих иноков белокриницких, мечтавших об архиерействе, трепетали... И вдруг Амвросий, развернув билетик, громко произнес имя врага своего Киприана Тимофеева. Лица монашествующих вытянулись и побледнели, миряне же торжествовали; и целая толпа из них бросилась за Киприаном, и через несколько минут он стоял уже пред архипастырем своим, которого за час пред сим поносил страшным образом. Хитрый грек, наслаждаясь изумлением своего врага, через жида переводчика, поздравил Киприана епископом. Тот же, повалившись в ноги Амвросию, стал слезно умолять его о прощении. Так комедия эта и кончилась к полному удовольствию Амвросия, Киприана и мирян белокриницких, к сердечному же сокрушению монашествующей братии.

Немедленно Киприан, вдовый уже, был пострижен в монашество под именем Кирилла, а потом по степеням беглый митрополит возвел его в сан епископа. О правилах соборных и апостольских, где указано хиротонисать епископа нескольким и по меньшей мере двум епископам, тут и помину не было, а были приглашены на это велие торжество члены австрийского правительства, дворяне, католические ксендзы, лютеране и протестанты, которых обильно и роскошно угостили потом. Незаконная, ложная хиротония эта была совершена в 1847 году 6 января в день Богоявления. Все это пересказал мне очевидец мой старый знакомец, который кажется и теперь пребывает в заблуждении раскола.

Теперешний лжеархиепископ Антоний Владимирский и всея России, как его величают раскольники, правильнее же Андрей Иларионов Шутов, московский цеховой, родился в православии, был женат два раза и, как говорят, первую ли вторую ли жену отправил на тот свет по своей надобности; потом отступился от православной веры и был перекрещен в Хапиловском пруде в федосеевскую-безпоповщинскую секту. Поступив на Преображенское кладбище Шутов, мужик хитрый и пронырливый, скоро втерся в доверенность к попечителям кладбища и был назначен казначеем и экономом онаго; связавшись по обычаю федосеевцев с одною из приживалок, он жил с нею блудно, и потом, соскучась должно быть, Андрей в одно прекрасное утро захватив нечаянно из кладбищенского сундука порядочную сумму денег, скрылся из Москвы и очутился в стародубских слободах. Приютившись в безпоповщинском монастыре в слободе Злынке Шутов и здесь не положил охулки на руку: воспользовавшись оплошностью старцев, он похитил казну монастырскую и бежал за границу в святое место – Белую-криницу, где, снова был крещен в поповщинскую секту. Запасшись крадеными деньгами, Андрей Иларионович предался честолюбию и, отсчитав порядочное количество червонцев белокриницкому митрополиту, за великое благочестие и ревность к вере вскоре по степеням беззаконно рукоположен был в сан епископа. Должно быть тут же и был лжеепископ Антоний Шутов отправлен в Россию, потому что он давно уже разъезжает по Москве в щегольской карете.

Товарищ Шутова лжеепископ Софроний, правильнее же крестьянин Стефан Трифонов содержал в Москве постоялый двор; но в особенности он занимался поставкой беглых попов нуждающимся. Однажды, путешествуя по югу России с товаром своим, беглым попом, Стефан заметил у него кису наполненную деньгами; будущий архиерей не мог воздержаться от великого искушения – в ближайшей корчме он напоил попа до безчуствия, взвалил его в телегу и, подъехав к Днепру, вытащил у попа кису, а самого его стащил в реку. Но к великому огорчению Стефана Трофимыча волны Днепра не приняли беглого попа в свои объятия. Об этом печальном событии Трофимов как то проведал и, боясь преследования бежал в Белую-криницу и здесь постригся под именем Софрония. Белокриницкий владыко, вследствие достаточного приношения, заметив в старце Софронии великое благочестие и твердость в вере, вскоре сделал его иеромонахом, потом архимандритом, а спустя не много и епископом. Теперь бывший торговец беглыми попами живет в Москве и разъезжает по России, и, обманывая богачей-суеверов, наполняет свою кису русскими рублями, сильно истощившуюся по милости благодетеля Белокриницкого лжемитрополита.

О прочих лжеепископах, которых у нас в России к несчастию развелось не мало, мне не удалось еще получить подробных и достоверных сведений, и потому здесь об них умалчиваю. Что же касается до лжепопов раскольничьих, то эти хищные волки, которых расплодилось в России великое множество, почти все набраны из пропившихся мещан и мужиков-лежебоков, потому что из порядочных и мало-мальски зажиточных раскольников никто не принимает беззаконного священства, хотя лжеепископы употребляют все способы и усилия заманить кого либо из хороших граждан или фабрикантов в свою курию.

Г. расколофил в своей "записке» увлекся своим расположением к расколу до того, что решился православных Архипастырей называть хищными волками и разбойниками, говоря, что будто бы они не дверьми входят в церковь Христову, а проползают щелями, приводя в свидетельство «Книгу Кириллову». Эта клевета и гнуснейшая ложь может быть свойственна одним лишь невеждам, закоренелым раскольникам; но человеку ученому, который решился писать о расколе, непростительно искажать факты, ясно свидетельствующие о правоте господствующей в России церкви и о законности ее архипастырей. «Книга Кириллова» обличает и осуждает тех епископов, которые за деньги и земные суетные почести безсовестно продали православную Христову церковь и чад ее в Малороссии, Литве и Польше папе римскому и присоединились к унии, а именно митрополита Киевского Михаила Рогозу и прочих подвластных ему архиереев и священников. Этому осуждению «Книги Кирилловой» и названию разбойников и хищных волков всецело подвергаются разсадитель ложной и в высшей степени беззаконной раскольничьей иерархии беглый, изверженный митрополит Грек-Амвросий и его преемники ‑ чистые самозванцы Кирилл, Антоний, Софроний, Пафнутий и прочие беззаконные архиереи раскольники и лжепопы их, которые по всем правилам апостольским и соборным остаются простолюдинами, потому что не имеют и малейшей искры благодати Святаго Духа, которой не мог передать им запрещенный и подсудимый Амвросий. И потому сколько не употребил г. автор «записки» ложных доводов и красноречия на оправдание и защиту раскольников поповщинской секты, все таки они остаются такими же отщепенцами, как и собратия их прочих сект и толков, потому что они не уступают им в ненависти к истинной церкви Христовой и ее пастырям и чадам; они также, как и прочие раскольники, называют благочестивейшего Государя нашего еретиком и антихристом; все законы и установления государственные признают выдумкою антихриста, и вообще отличаются фанатизмом самым неистовым, и не почитают за грех ограбить православный храм, или сманить священника, а обмануть православного или уговорить его перейти в их беззаконное согласие считают за святое дело и за величайшую добродетель.

Оканчивая посильный разбор мой «записки о русском pacколе», приношу теплое моление Господу моему Иисусу Христу и Его Пречистой Матери, что Они вразумили меня простеца-неученого но сердцем и душею постигшего всю правоту и истину святой соборной апостольской древле-православной греко-российской церкви восстать на защиту ея. Если доказательства и доводы мои не вполне удовлетворительны и недостаточны, то прошу простить меня простеца; но не оставлять без внимания столь важного сочинения, как пресловутая «записка о расколе», и более подробно опровергнуть все лживые доводы и клеветы, в ней заключающиеся.

Дозволено духовною цензурою. С.-Петербург Декабря 12 дня 1863 года.