Рождество Христово

Рождество в России – зимний, холодный праздник. Торжество пришествия Бога в мир она встречает белизной снега, мягкими пушистыми сугробами да голыми ветвями давно растерявших листву деревьев. И лишь зеленые ели – непременный атрибут русского Рождества – напоминают о том, что по прошествии зимы подобной же зеленью вновь украсится вся природа. Пожалуй, именно такое – ледяное, неприветливое Рождество – и может лучше всего явить суть события, происшедшего два тысячелетия назад, когда на свет появился Богомладенец Христос…

Та земля, на которую некогда пришел Спаситель, где родился Господь, – это, прежде всего, жаркая, выжженная солнцем Палестина. Да, она – особенно на территории родной Христу Галилеи – бывает ярко и празднично украшена обширными плодородными полями, раскинувшимися по холмам безкрайними виноградниками, увенчана зелеными вершинами гор.

Но даже эту ее радостную и светлую красоту настойчиво и тесно обступают со всех сторон серые пустыни и обточенные сухими ветрами скалы. Это маленькая и засушливая страна, где самое рядовое для нас, по привычным русским масштабам, Геннисаретское озеро всегда казалось ее жителям самым настоящим морем, а небольшая река Иордан мнилась широким и полноводным потоком.

Конечно же, в природе Святой Земли внешне ничто даже отдаленно не напоминает о снегах и холоде русской зимы, во время которой мы празднуем Рождество Спасителя. Но в те дни, когда в небольшом городке Вифлееме родился Господь, все духовное пространство Палестины оказалось поистине сковано суровым холодом и льдом. И пусть солнце, даже по зимнему времени (Церковь издревле верила в то, что Рождество Христово произошло именно зимой), ярко светило в небе над Иудеей, хорошо прогревая ее землю в дневные часы, – известно, что храмовые пастухи по зиме выгоняли в поле свои стада, – здесь царил иной, совершенно особенный холод: ведь в те времена еврейский народ охладел в своей вере. Та истина, что была некогда открыта Богом Аврааму и Исааку, Иакову, Моисею и многим другим древним ветхозаветным праотцам и пророкам, оказалась ныне подменена «преданиями старцев», ложным пониманием Божественного Откровения, легендами и мифами, заступившими место Истины. Иудейские законничество и начетничество почти полностью вытеснили в богоизбранном народе его прежнюю искреннюю и горячую любовь к Господу. Не лучше обстояли дела с поиском Истины и в окружающем Палестину языческом мире: у аристократии – цинизм или же показное равнодушие к самому понятию живой и неподдельной веры, у романтиков и философов – жажда оккультных переживаний. Кто-то холодно и лицемерно изображал, будто чтит своих богов, дабы продемонстрировать гражданскую и политическую благонадежность по отношению к Римской империи. Кто-то устремлялся на языческие капища и тонул в темной бездне ложных и губительных духовных откровений, мистических переживаний – среди многочисленных адептов вошедших в моду восточных культов.

В эпоху пришествия в мир Христа прекрасное Средиземноморье, как всегда, сияло и искрилось под лучами жаркого южного солнца – но таким был лишь внешний облик того мира. На самом же деле он был скован ледяным холодом богооставленности и оккультизма. Двенадцать месяцев в году в нем царила непреходящая духовная зима.

И вот однажды – в дни правления Римом императора Августа Октавиана – над миром взошло еще одно Солнце: духовное Солнце Правды (Мал. 4:2). Именно это новое Солнце – ставший Человеком и родившийся на земле ради нашего искупления Сын Божий – оказалось в силах растопить Своими лучами лед той долгой духовной зимы. Впрочем, событие Рождества Христова было лишь началом наступавшей весны всеобщего спасения. Ожидаемое цветущее лето, чаемая древними праведниками и пророками полнота жизни в Боге все еще были не близко. За Рождеством Христовым должны были последовать Крест и Воскресение Господа, а также событие рождения Церкви Христовой – сошествие Святого Духа на апостолов. Но и теперь, в день Рождества Спасителя, восстававшее над миром новое духовное Солнце уже начало явственно согревать Своими Божественными лучами всю вселенную…

Почти во всех русских православных храмах и монастырях существует добрая традиция: на Рождество в них ставится так называемый вертеп – из подручного материала устраивается небольшая пещерка, устилаемая соломой, с фигурками ангелов, пастухов, животных. В центре этих незамысловатых яслей кладется праздничная икона Рождества, изображающая Богоматерь и новорожденного Младенца Христа. Иногда такой вертеп устанавливается даже не в самом храме, а рядом во дворе – прямо на улице, на морозном зимнем воздухе. Прихожане делают высокий снежный сугроб и выкапывают в нем самую настоящую пещеру – порой такую большую, что в нее можно забраться и поклониться Богомладенцу, приложившись к стоящей внутри иконе Рождества.

Вертепы, устраиваемые в снегу нашей северной русской зимой, – очень точный духовный образ события, случившегося в далеком южном Вифлееме более двух тысячелетий назад. Наверное, той ночью в пещере Рождества Богомладенцу Христу было очень холодно – почти так же, как морозно в этой нашей русской снежной пещерке. Младенца тогда согревало лишь дыхание двух склонившихся над ним животных – вола и ослика. Но еще холоднее было Сыну Божию родиться в мире, в котором давно позабыли о подлинном Источнике духовного тепла – о Боге, животворящем и согревающем все Свое творение теплом Божественной благодати.

Но именно в ту зимнюю ночь, когда на земле родился Господь, холодное пространство Вифлеемского вертепа вдруг незримо наполнилось духовным жаром нового Солнца. Ибо в мире явилось Новое Солнце Правды – Сын Божий, Господь Иисус Христос. Из тьмы ледяной Вифлеемской пещеры Он воссиял жаркими лучами Своей Небесной Славы по всей вселенной. «Приидите вси, облечемся в Него, да согреемся»…

Весь Ветхий Завет, повествующий о событиях священной истории до пришествия в мир Христа, наполнен ожиданием грядущего Спасителя, Желаемого всеми народами (ср. Агг. 2:7). Как говорит в одной из древнейших проповедей на праздник Рождества святитель Иоанн Златоуст («Беседа в день Рождества Спасителя нашего»), «о чем некогда скорбели праотцы и предсказывали пророки и что желали видеть праведники, то сбылось и сегодня получило исполнение. Бог… явился на земле во плоти, и обращался между людьми (Вар. 3:38). Посему возрадуемся и возвеселимся…». Древние пророки предрекали о Христе, что Он избавит нищего, вопиющего, и угнетенного, у которого нет помощника. Будет милосерд к нищему и убогому, и души убогих спасет (Пс. 71:12–13). В библейских книгах то и дело рисуется образ этого Избавителя, и всякий раз он поворачивается к нам своей новой стороной: то это могучий Царь, то смиренный Страдалец, то загадочный Сын Человеческий, грядущий на небесных облаках, то берущий на Себя грехи мира кроткий Агнец. Касаются некоторые ветхозаветные пророчества и особенностей внешнего образа Его прихода в мир. Вот знаменитое пророчество пророка Исаии о рождении Христа от Девы: Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил (Ис. 7:14). Но существуют и многие другие пророчества об обстоятельствах Его Рождества. Так ветхозаветный пророк Михей говорит от имени Самого Бога о предполагаемом месте Рождения Христа: И ты, Вифлеем-Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою в Израиле и Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих. 5:2; это пророчество цитирует и евангелист Матфей – Мф. 2:6). Христианские толкователи – начиная с авторов Евангелий – видели в ветхозаветных пророчествах и иные, связанные с Рождеством, прообразы новозаветных событий. Так в словах пророка Осии Когда Израиль был юн, Я любил его, и из Египта воззвал сына Моего (Ос. 11:1; ср. Мф. 2:15) угадывается не только воспоминание об исходе из Египта евреев во главе с Моисеем, но и пророчество о возвращении Святого семейства в Палестину из Египта – куда Иосифу, Богоматери и совсем недавно родившемуся Христу пришлось бежать от гнева Ирода. А в словах пророка Иеремии голос слышен в Раме, вопль и горькое рыдание; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться о детях своих, ибо их нет (Иер. 31:15; ср. Мф. 2:18) – слышим уже другое пророчество: об избиении жестоким царем Иродом вифлеемских младенцев. Все это исполнилось в новозаветную эпоху.

Новозаветный рассказ о событии Рождества Христова содержится в двух дополняющих друг друга Евангелиях – от Матфея (1:18–2:23) и от Луки (2:1–20).

В Евангелии от Луки повествуется, что во времена царствования императора Августа в Риме (под властью которого находилась в те времена Палестина) и царя Ирода в Иудее по решению императора была устроена перепись населения. При этом евреям для участия в переписи надлежало прийти в те города, откуда происходил их род. Иосиф и Мария, ожидавшая к тому времени скорого Рождения Ребенка, пришли в Вифлеем, так как происходили из рода царя Давида. Вифлеем же был городом Давидовым. Придя сюда, они не смогли найти свободных мест в гостинице и, несмотря на холодное время года, были вынуждены поселиться в загоне для скота – по церковному Преданию, то была пещера. В этой пещере ночью у Пресвятой Девы родился Сын – Богомладенец Иисус Христос. Она спеленала Его и положила в ясли, куда кладут корм для скота. В ту же ночь неподалеку в поле находились пастухи (вероятно, это были пастухи храмовых стад, выпасавшие скот круглый год, даже зимой). Вдруг перед ними явился ангел, и их осиял чудесный свет. Поначалу пастухи испугались, но ангел сказал им: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях (Лк. 2:10–12). После этого явилось и множество других ангелов, воспевавших Бога и восклицавших: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14). Пастухи поспешили в Вифлеем и нашли в пещере Марию, Иосифа и Младенца. Они поклонились Христу и рассказали Богоматери о происшедшем с ними чуде. А Мария запомнила все их слова, слагая в сердце Своем (Лк. 2:19).

Вот как повествует о событии Рождества Христова сам евангелист Лука:

В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею. И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома ирода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице. В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Когда Ангелы отошли от них на небо, пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем. И возвратились пастухи, славя и хваля Бога за все то, что слышали и видели, как им сказано было (Лк. 2:1–20).

Младенец был назван Иисусом (см. Мф. 1:25; Лк. 2:21).

В то время как Святое семейство находилось в Вифлееме, с востока (вероятно, из Персии или Вавилона) в Палестину пришли языческие волхвы (маги). Сюда их привела некая загадочная звезда. По убеждению древних святых отцов, то было некое чудесное явление, не подлежащее какому-либо научному истолкованию. В современной науке высказываются различные мнения, что, возможно, то была комета, сверхновая звезда или так называемый парад планет. Для христианского сознания сама возможность научного разрешения загадки о природе Вифлеемской звезды всегда представлялась делом пусть и любопытным, но не слишком существенным для веры, для личного спасения христианина. Так или иначе, чем бы ни был на самом деле этот загадочный феномен, именуемый в Евангелии звездой (см. Мф. 2:9–10), эта звезда – силой Божьего Промысла – двигалась по небосклону и привела волхвов в Палестину. Волхвы были уверены, что появление удивительного светила может быть связано с рождением некоего великого и могущественного Царя. Оказавшись в Иерусалиме, они принялись спрашивать: где родившийся Царь Иудейский?

Ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему (Мф. 2:2). Этими словами был весьма обеспокоен царь Ирод, известный как талантливый, властный и очень жестокий правитель иудейского народа. Он казнил многих из членов своей семьи, устроил в Иудее настоящий террор, и потому, после его кончины, день смерти Ирода стал отмечаться евреями как национальный праздник. Слова волхвов о могучем Царе, в Котором Ироду виделся возможный конкурент, всерьез встревожили владыку Иудеи, верившего, как и всякий человек древнего мира, в предзнаменования и предугадывание будущего по звездам. Знал он и пророчества о Вифлееме, где надлежит родиться Христу, – и приказал убить всех вифлеемских младенцев в возрасте до двух лет. Попросил он разузнать о месте Рождества и самих волхвов: якобы для того, чтобы вслед за ними также пойти поклониться (Мф. 2:8) этому Младенцу. Однако волхвы поняли преступное намерение царя (оно открылось им, по воле Божией, во сне) и не открыли ему местонахождение Младенца Христа. Волхвы тайно посетили Богоматерь в Вифлееме и преподнесли Спасителю драгоценные дары: золото, ладан и смирну. По мысли церковных истолкователей текста Священного Писания, эти дары ясно показывают, что волхвы хорошо понимали, Кто родился в мир: ведь они пророчески предвидели не только то, что Иисусу Христу надлежит прославиться, но даже и то, что Господь должен будет умереть.

Золото Ему было преподнесено как Царю (как некая дань, подать), ладан – как Богу (ибо ладан используется при богослужении) и, наконец, смирна – как Человеку, Которому надлежит умереть (ведь мертвецов в те времена натирали благовонными маслами; смирна и была таким составом, предотвращавшим быстрое истление). Между тем Святое семейство вскоре – по указанию явившегося Иосифу ангела – было вынуждено покинуть Палестину и бежать в Египет. Оттуда Иосиф и Богоматерь с Младенцем вернулись на родину лишь после того, как узнали, что царь Ирод умер.

Вот как рассказывает о поклонении волхвов и о прочих событиях сам евангелист Матфей:

Когда же Иисус родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, пришли в Иерусалим волхвы с востока и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. Услышав это, Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним. И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу? Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля. Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце и, когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему. Они, выслушав царя, пошли. И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, [как] наконец пришла и остановилась над [местом], где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою, и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну. И, получив во сне откровение не возвращаться к Ироду, иным путем отошли в страну свою. Когда же они отошли, – се, Ангел Господень является во сне Иосифу и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и беги в Египет, и будь там, доколе не скажу тебе, ибо Ирод хочет искать Младенца, чтобы погубить Его. Он встал, взял Младенца и Матерь Его ночью и пошел в Египет, и там был до смерти Ирода, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: из Египта воззвал Я Сына Моего. Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался, и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет. По смерти же Ирода, – се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца. Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пришел в землю Израилеву. Услышав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что Он Назореем наречется (Мф. 2:1–23).

Праздник Рождества Христова – один из главнейших в богослужебном году. Он относится к числу Господских двунадесятых праздников. Рождество Христово празднуется 25 декабря по старому – церковному – календарному стилю, 7 января по новому стилю.

Однако традиция праздновать Рождество Христово именно в этот день была повсеместно принята в Древней Церкви далеко не сразу.

Поначалу на христианском Востоке существовал иной праздник – Богоявление, посвященный целому ряду событий священной истории, связанных с пришествием в мир Спасителя. Здесь вспоминалось не только центральное из них – Рождество Господа, – но также прославлялись и поклонение волхвов Младенцу Христу, и Крещение Спасителя на Иордане. Праздник этот был приурочен не к 25 декабря, а к 6 января. Именно в этот день Богоявление поначалу отмечали на христианском Востоке – например, в Иерусалиме, Александрии, Антиохии, Сирии, Армении, а также и в одной из западных провинций – Галлии. В то же время уже в первой трети IV столетия Рождество Христово отмечалось на христианском Западе (в Римской Церкви и в Северной Африке) именно 25 декабря – в качестве отдельного праздника, вне его связи с другими событиями священной истории.

Выбор обеих дат празднования был, конечно же, не случаен. Дата празднования Рождества Христова 25 декабря, в соответствии с западной традицией, равно как и дата 6 января в древнецерковной практике христианского Востока, связаны с существовавшим в Древней Церкви важным миссионерским принципом «вытеснения» языческих торжеств торжествами христианскими.

Известно, что при установлении дат праздников Церковь довольно часто руководствовалась анти-языческими и по сути «педагогическими» соображениями. Определяя тот или иной праздничный день, христиане порой специально приурочивали его дату к дням, важным и значимым для древних язычников, когда они совершали свои торжества. Виднейший русский историк Церкви и патролог (исследователь в области традиции святоотеческого богословия) В. В. Болотов пишет: «Язычество, с которым ведет борьбу Церковь, есть не только религия, но и сложившийся известным образом быт. Доказать язычнику несостоятельность его представлений о богах и убедить его веровать в Единого христианского Бога значило сделать много, но еще не все. Порвать свои житейские отношения с соседями-язычниками новообращенный не имел возможности. Нужно было сохранить его от рецидива, и праздники занимали едва ли не главное место между теми оружиями, которыми отвергнутое язычество могло вести партизанскую войну с побеждающим его христианством… Учреждая во дни языческих празднеств свои праздники, Церковь выбивала из рук политеизма (многобожия) одно из последних средств обороны. Установить христианский праздник в день праздника языческого значило созвать христиан в церковь и поставить их под влияние таких воспоминаний, что для многих становилось потом психологически невозможно участвовать в языческих праздниках. Кто утром [накануне языческого празднования наступления нового года] слышал о том, что среди шумного пира повелено было усекнуть голову большего из рожденных женами (святого Иоанна Предтечи), у того язычески новогоднее настроение было уже на весь день испорчено».

Итак, в связи с церковным миссионерским и педагогическим принципом «подмены» языческих празднеств христианскими торжествами высказываются три предположения относительно причин празднования Рождества именно 25 декабря. Первое: Рождество оказалось неким противовесом сатурналиям (чествованию мрачного божества Сатурна, пожирающего своих детей); второе: то был день «инвикта», «непобедимого солнца», день солнцеворота – этот языческий праздник был установлен в Риме императором Аврелианом в 274 году; третье: 25 декабря было праздником Митры – божества последнего из великих языческих культов Древнего мира, весьма популярного во всей Римской империи среди военных и, отчасти, аристократии.

По свидетельству святителя Епифания Кипрского, дата 6 января, в которую на христианском Востоке стали праздновать Богоявление, для язычников Египта в IV столетии была связана с их особым религиозным торжеством, именовавшимся Эон или Кореум, когда прославлялось рождение одного из местных божеств. Тем самым при выборе даты празднования Богоявления 6 января здесь – на Востоке – также мог сработать принцип подмены языческого христианским.

Однако выбор Церковью даты празднования Рождества Христова 25 декабря имел не только миссионерский, антиязыческий, но также и собственно христианский смысл. Известно, что дата праздника Благовещения, дня, когда совершилось безмужное зачатие Христа Пресвятой Богородицей, издревле соотносилась в христианском сознании с 25 марта (Благовещение и сегодня празднуется нами именно 25 марта по старому стилю). Обычный же срок чревоношения матерью младенца – девять месяцев; для того чтобы вычислить наиболее вероятную дату Рождества Христова, следовало просто прибавить к дате Благовещения ровно девять месяцев. Именно так мы и получаем нашу общепринятую дату празднования Рождества Христова – 25 декабря. Также в Древней Церкви существовало предание, что именно в этот день, 25 декабря, Бог сотворил некогда первого человека, Адама. Но и Христу, как Новому Адаму, подобало прийти в мир именно в тот же самый день, когда был создан наш древний праотец – Адам ветхий. Потому-то Господь и родился 25 декабря.

Итак, в христианском мире изначально существовали две различные даты, в которые отмечалось событие Рождества Господа. Постепенно все православные христиане приняли привычную нам сегодня дату Рождества – 25 декабря по старому стилю. При этом празднование Крещения Господня оказалось выделено в самостоятельное церковное торжество и приурочено к 6 января по старому стилю.

Дата празднования Рождества Христова именно 25 декабря, а не 6 января вошла в повсеместную богослужебную практику восточной Православной Церкви достаточно медленно и не без препятствий. В конце 70-х годов IV столетия Рождество начали отмечать 25 декабря в Антиохии и в Константинополе, в начале 430-х годов, возможно по инициативе святителя Кирилла Александрийского, в Александрии. Тяжелее всего эта богослужебная практика принималась Иерусалимской Церковью. В середине V столетия празднование Рождества 25 декабря было на какое-то время установлено святителем Ювеналием, патриархом Иерусалимским, – причем даже при вынужденной поддержке со стороны имперского военного гарнизона, настолько остро стоял здесь этот вопрос. Однако вскоре Иерусалим вновь вернулся к празднованию Богоявления 6 января. Затем около 560 года святой император Юстиниан написал адресованное Иерусалимской Церкви специальное послание «О праздниках», содержавшее мягкое, но настойчивое требование все же принять общеимперскую дату праздника Рождества. Но на Иерусалим не подействовало и царское послание. Дата празднования 25 декабря здесь утвердилась лишь в конце 60-х годов VII столетия.

В древности к празднику Рождества (как и к ряду других дней церковного года) приурочивались массовые крещения оглашаемых – тех, кто в течение долгого времени проходили подготовительный период перед принятием таинства. До сих пор богослужение Рождества сохраняет в себе некоторые черты этой традиции.

Богослужебные тексты праздника Рождества Христова принадлежат перу таких известных древнецерковных песнотворцев, как преподобный Роман Сладкопевец (VI век), святитель Андрей Критский (VIII век), преподобный Иоанн Дамаскин (VIII век), святитель Герман, патриарх Константинопольский (VIII век), преподобный Косма Маиумский (VIII век).

Тропарь праздника Рождества Христова в первую очередь говорит о Вифлеемской звезде и о символическом значении поклонения волхвов: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума: в нем бо звездам служащий звездою учахуся, Тебе кланятися, Солнцу Правды, и Тебе ведети с высоты Востока: Господи, слава Тебе». Русский перевод тропаря: «Рождение Твое, Христос Бог наш, возсияло для мира светом знания. Ибо в нем служащие звездам были научены звездой поклоняться Тебе, Солнцу Правды, и знать Тебя, сходящий свыше Восток (как место наступления света, солнечного восхода. – П.М.). Господи, слава Тебе». Итак, волхвы – прежде поклонявшиеся и верившие лишь звездам – теперь научены звездой тому, что поклоняться следует лишь подлинному Источнику света, Солнцу Правды: Христу.

Кондак праздника принадлежит перу знаменитого святого Романа Сладкопевца – сирийца по происхождению и певца константинопольского храма святой Софии. Существует предание об истории создания этого кондака. Преподобный Роман с юных лет отличался благочестием и смирением, что обратило на него внимание и расположило к нему тогдашнего Константинопольского патриарха Евфимия, в то же время вызывая все большее раздражение у его завистников. Однажды, в навечерие (накануне) Рождества, в храме, в присутствии самого императора, враги и недоброжелатели Романа вынудили его выйти на клирос и петь.

Однако в пении он был неискусен и произвел на всех плохое впечатление. Оставшись после службы в одиночестве, Роман долго плакал, молясь перед иконой Богоматери. В ту же ночь Божия Матерь явилась ему в видении и подала рукописный свиток, повелев его съесть. Роман это исполнил и получил удивительное духовное просвещение и чудесные дары. На следующий день в храме – в свою череду – он вышел на амвон и прекрасным голосом пропел только что сочиненную песнь, известную ныне как кондак праздника Рождества. Все, включая императора, были в восторге и от мелодичности пения Романа, и от глубины богословского содержания кондака. Бывшие завистники тотчас же пали к его ногам с просьбой о прощении, а сам Роман довольно скоро после этого чудесного события сделался одним из самых известных церковных песнописцев, получив прозвище Сладкопевец.

Вот текст того рождественского кондака: «Дева днесь Пресущественнаго рождает, и земля вертеп Неприступному приносит; ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют: нас бо ради родися Отроча младо, Превечный Бог». Русский перевод кондака: «Сегодня Дева рождает Того, Кто выше всего существующего, и земля приносит пещеру Неприступному (то есть неприкосновенному, недостижимому для нас по Своей высоте Богу. – П. М.), ангелы славят с пастухами, волхвы же путешествуют со звездой; потому что ради нас родился Младенец, Предвечный (то есть существовавший прежде, чем что-либо было сотворено. – П. М.) Бог». Текст кондака в первую очередь говорит о том, что в день Рождества Христова удивительным образом соединилось, казалось бы, несоединимое, осуществилось невозможное – Дева рождает Того, Кто вообще не сопоставим по Своему величию ни с чем в мире; земля приносит Ему в дар пещеру, делающуюся жилищем Того Самого Бога, что прежде обитал лишь в неприступном благодатном свете; Существовавший вечно Господь рождается телесно и, начав вдруг жить земной жизнью, делается слабым и беззащитным Младенцем, подчиненным законам времени и пространства.

Тексты прекрасных и торжественных стихир и двух канонов праздника Рождества более всего свидетельствуют о том радостном чувстве, что охватило весь мир в день Рождества: «Небо и земля днесь (сегодня) пророчески да возвеселятся, ангели и человецы духовно да торжествуют: яко Бог во плоти явися сущим во тме и сени седящим (то есть нам, находящимся во тьме и тени греховного состояния. – П.М.), рождейся (родившийся) от Девы», «небо и земля днесь совокупишася (то есть стали едины, сделались неразрывным целым. – П.М.), рождшуся Христу…», «Христос раждается, славите (прославляйте). Христос с небес, срящите (встречайте). Христос на земли – возноситеся (то есть Бог сошел на землю, и благодаря этому мы можем теперь духовно возноситься на небеса к Богу. – П.М.).

Пойте Господеви вся земля, и веселием воспойте, людие, яко прославися (ибо Бог прославился в Своем Рождестве. – П.М.)».

Новозаветные чтения праздничных утрени и литургии, как и звучащие в эти дни в православных храмах молитвы и песнопения, говорят о чуде Рождества и о тех благах, которые оно даровало верующим во Христа. Так, для апостольского чтения на литургии избран отрывок из Послания апостола Павла к Галатам, где свидетельствуется о том, что через Рождение в мире Христа и все верующие, уподобляясь Сыну Божьему, также усыновляются Творцу и делаются детьми Создателя, сонаследниками Христа и наследниками безконечных Божественных благ. Апостол наставляет христиан: когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы – сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа (Гал. 4:4–7).

Событие Рождества Христова – величайшая радость для всех православных христиан, которую в нашем сознании, пожалуй, может превзойти лишь радость пасхальная. Потому-то празднику Рождества Христова и посвящено огромное число ярких, вдохновенных, богословски глубоких святоотеческих церковных проповедей. Эти гомилии очень многочисленны – древние святые отцы никогда не уставали прославлять своим вдохновенным словом замечательное церковное торжество и потому оставили нам огромное число рождественских проповедей. Впрочем, следует заметить, что, как ни странно, наиболее радостные и исполненные духовного ликования рождественские проповеди по большей части принадлежат западным святым отцам Древней Церкви. В то время как восточным православным христианам всегда была наиболее духовно близка праздничная радость Пасхи, для западных христиан среди церковных торжеств на первом месте стояло Рождество. Таинство Воскресения Христа из мертвых, Пасхи, являющейся для нас, православных «восточной традиции», «праздником праздников и торжеством из торжеств», осталось для Запада до конца не понятым и не прочувствованным. Но зато какое же ликование всегда охватывало западных христиан, когда близилось церковное воспоминание Рождества – пришествия в мир Богомладенца Христа, Который Своим смиренным Рождением в тесной Вифлеемской пещере даровал всей вселенной радость и славу встречи лицом к Лицу с Богом, с ее Творцом, ныне сделавшимся Человеком.

Конечно же, прекрасные гомилии на Рождество Христово принадлежат не только западным, но и восточным святым отцам, в частности святителям Василию Великому (гомилия произнесена в 70-е годы IV столетия), Григорию Богослову (379 год), Григорию Нисскому (386 год), Амфилохию Иконийскому (последняя четверть IV столетия), Иоанну Златоусту (конец IV столетия), Проклу Константинопольскому (несколько рождественских гомилий, вторая четверть V столетия), преподобному Феодору Студиту (821–826 годы), святителю Феолипту Филадельфийскому (около 1318–1321 годов), святителю Григорию Паламе (50-е годы XIV столетия) и другим. И все же самые яркие святоотеческие гомилии, посвященные теме Рождества, принадлежат древним святым отцам Запада. Это гомилии святителя Оплата Милевитского (проповедь произнесена около 362–363 годов; впрочем, некоторые ученые сомневаются в ее принадлежности), святителя Хроматия Аквилейского (рубеж IV–V столетий), блаженного Иеронима Стридонского (между 397 и 402 годами), блаженного Августина (целый ряд проповедей, произнесенных в конце IV – первой трети V столетия), святителя Максима Туринского (конец IV – первая четверть V века), святителя Льва Великого (ряд богословски глубоких рождественских гомилий, произнесенных в середине V столетия), святителя Петра Хрисолога (цикл рождественских гомилий, вторая треть V столетия), святителя Кесария Арелатского (первая половина VI столетия), святителя Григория Великого (90-е годы VI столетия) и многих других. Некоторые из перечисленных здесь гомилий публикуются в этой книге.

Дошли до нас и те древнецерковные проповеди на Рождество, что лишь приписываются авторству тех или иных святых отцов, но на самом деле им не принадлежат. Так, например, ряд рождественских гомилий сохранился под именами святителей Амвросия Медиоланского и Иоанна Златоуста. Многие из них – очень глубокие по своему богословскому содержанию, подлинно премудрые по заключенному в них нравственному христианскому учению, прекрасные по красоте возвышенного слога – также безусловно вошли в сокровищницу церковного Предания, сделались неотъемлемой частью святоотеческого наследия. Потому-то некоторые из них также присутствуют на страницах этой книги.

Большое число рождественских проповедей принадлежит святым отцам нового и новейшего времени. Для публикации в книге избраны творения святителей Тихона Задонского, Филарета Московского, Луки (Войно-Ясенецкого), Иоанна (Максимовича), священномученика Сергия Мечёва, преподобного Иустина (Поповича).

Все святоотеческие проповеди на Рождество Христово наполнены тремя главными чувствами, испытываемыми их авторами – к каким бы традициям и эпохам они ни принадлежали. Чувства эти – радость, благодарность и удивление. Радость о том, что в мире родился Его Спаситель, Сын Божий, Господь Иисус Христос. Благодарность Творцу за то, что Бог не оставил падший грехом человеческий род, но, явившись посредством Своего Рождества среди нас и став в Воплощении истинным Человеком, добровольно отдал Себя в Искупительную Жертву ради любви к людскому роду. Удивление из-за того, что вечный и безконечный Бог, приняв человеческое естество, сделался маленьким и безсильным Младенцем, умалил Себя – Небесного и Всеславного – до вселения в ледяной холод подземной пещеры; что Он, непрестанно воспеваемый безчисленными ангельскими силами, ныне смиренно возлег в кормушке для скота.

Рождество – праздник парадоксов. Вечный Бог здесь Сам свободно подчиняет Себя законам времени, Всемогущий принимает на Себя абсолютное безсилие, Вездесущий ограничивается, Всерадостный по-младенчески плачет, Всеблаженный и Вседовольный страдает и мерзнет от зимнего пронизывающего холода, Приведший Свой богоизбранный народ в землю хорошую и пространную, где течет молоко и мед (Исх. 3:8) теперь не находит для Себя в этой земле доброго пристанища и крова…

Радость, благодарность и удивление – очень детские чувства. Именно они и бывают в первую очередь присущи маленькому человеку, который в начале своего земного пути лишь начинает познавать окружающий его мир. Быть может, именно поэтому лучшие из святоотеческих рождественских проповедей наполнены особым, поистине детским восторгом от осознания этой ныне переживаемой христианами праздничной рождественской радости: С нами Бог! (Ис. 8:10). Ныне Он пришел к нам для того, чтобы, совершив дело спасения, искупив человеческий род, затем неотступно пребыть с нами во все дни до скончания века (Мф. 28:20). Время богооставленности, духовного сиротства миновало. Теперь Этот новорожденный Младенец – наш общий Бог и Господь, воспринявший всех спасаемых в Свое достояние по дару усыновления!

Бог пришел на землю, и это для нас означает, что человек ныне восходит на Небо. Радость от этой новости переполняла умы и сердца святых проповедников, и они спешили поделиться ею со своей паствой, стремясь донести до слушателей охватившее их чувство ликующей благодарности Богу – за все подаваемые Им ныне человеческому роду Его спасительные и жертвенные дары, за Его величайшее смирение, за Его всесильную и всеохватную любовь. Уста святых проповедников в день Рождества Христова изрекали с церковного амвона поистине удивительные, вдохновенные и прекрасные слова: те слова, что облеклись в ткань публикуемых в этой книге святоотеческих рождественских проповедей.

Мир ждал встречи со своим Богом очень-очень долго. С самого дня грехопадения первых людей – Адама и Евы – погрузившись во тьму и бездну греха, обезбожившись в гордом бунте против Создателя, человеческий род безконечно страдал от жажды нового союза со своим потерянным Господом. Слова древнего христианского церковного писателя Тертуллиана (III век) «душа человека по природе христианка» очень точно выражают истину о том, что, к какой бы эпохе, культуре, цивилизации ни принадлежал тот или иной человек, для него равно необходимо и естественно напряженно стремиться к одному: к благодатному духовному единству со своим Творцом, к союзу любви и веры с Ним. Именно поэтому даже в те времена, когда Христос еще не пришел в Своем спасительном Воплощении в мир, всегда находились те, кого святой Иустин Мученик (II век) именует «христианами до Христа». Это и святые ветхозаветные праведники, и даже те из язычников, кто, внутренне чувствуя ошибочность своей ложной религии, жаждали подлинного богообщения, по слову апостола Павла, непрестанно и настойчиво искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли (Деян. 17:27). Как говорит об этом святитель Иоанн (Максимович), «не только иудеи ждали Избавителя; но лучшие из язычников находились в ожидании Некоего, Который спасет человечество от гибели».

И вот миг долгожданной встречи настает. В мире является Сын Божий, пришедший ради спасения человеческого рода, для исцеления и возрождения нашей порабощенной греху природы, а также ради того, чтобы преодолеть власть царствующих на земле сатаны и смерти. Именно поэтому, по слову святителя Григория Богослова, праздник Богоявления, Рождества Христова, для всех нас – это «не праздник немоществования, но праздник уврачевания, не праздник создания, но праздник воссоздания».

Событие Рождества Христова вмещает не только рождение Самого Бога Слова, как момент Его Собственного вхождения во вселенную, но и рождение вместе с Ним и в Нем нового человечества – обновленного и спасенного, возрожденного в Боге. Потому святитель Василий Великий, прославляя нынешний праздник в своей рождественской гомилии, призывает всех христиан: «Будем праздновать спасение мира и день рождения [нового] человечества».

Наконец-то исполняются чаянья всех тех «христиан до Христа», что в течение многих тысячелетий жаждали явления в мире Спасителя и Искупителя, скорбя о собственном духовном безсилии и в то же время радостно и боговдохновенно предугадывая грядущее избавление от власти и нищеты греха. В первую очередь это ветхозаветные пророки, все те, о ком радостно и возвышенно говорит в «Беседе в день Рождества Спасителя нашего» святитель Иоанн Златоуст: «О чем некогда скорбели праотцы и предсказывали пророки и что желали видеть праведники, то сбылось и сегодня получило исполнение. Бог… явился на земле во плоти, и обращался между людьми (Вар. 3:38). Посему возрадуемся и возвеселимся…»

Некогда – в реальности Ветхого Завета – Господь являлся верующим лишь прикровенно: в символах и образах, в тех ветхозаветных богоявлениях, которые не столько даровали богоизбранному народу ответы на его духовные вопрошания и поиски, сколько приносили все новые и новые духовные загадки и тайны. Явления Бога то в образе ангелов, то в непожигающем горении неопалимой купины, то в грозном буйстве природных стихий перед Моисеем и его народом на Синае, то в веянии тихого ветра перед Илией на Хориве – все они хотя и приносили ветхозаветным святым торжество и ликование их встречи с Богом, однако все еще не даровали им совершенной радости как совершенного союза любви Творца и Его творения.

И вот наконец Бог приходит в мир, рождается как человек. По слову преподобного Феодора Студита, теперь «Сын Божий приходит к нам не в гаданиях и символах, как некогда являлся отцам, но чрез Рождение от Девы нисходит, самолично являясь нам. Блаженнее этого ничего не было в родах родов и ничего не было удивительнее во всех чудесах, которые Бог сотворил от века».

Как восклицает святитель Лука (Войно-Ясенецкий), в Рождестве Христовом «явлено миру странное и преславное таинство: темный вертеп стал Небом, ибо в нем воссиял свет Божества; ясли для корма скота вместили Невместимого всей вселенной Бога; престол херувимский, на котором восседает Бог, заменен Пречистой Девой, на груди Которой возлежит ныне непостижимо для нас вочеловечившийся Предвечный Христос Бог». Ныне, в день Рождества Христова, само Небо сходит на землю и делает весь мир Небом – как вместилищем, жилищем и царством Сына Божия. Прежде всего Его храмом и домом становится чрево носившей Его в Себе Девы, а затем – с мига Рождества – и вся вселенная.

Что же надлежит делать в этот церковный праздник Рождества всем христианам? Прийти в пещеру Рождества вместе с пастухами и волхвами и прославить Того, Кто спасает нас от греха и смерти и вновь принимает весь человеческий род в Свое Божественное достояние. В этот праздничный день святитель Григорий Богослов призывает каждого: «иди со звездой, принеси с волхвами дары – золото, и ладан, и смирну – как Царю, и как Богу, и как Умершему ради тебя; прославь с пастырями, ликуй с ангелами, воспой с архангелами, да составится общее торжество небесных и земных сил». Такой Вифлеемской пещерой, куда всем нам надлежит прийти в день Рождества, для нас становятся наши православные храмы.

Конечно же, в первую очередь мы должны прийти ко Христу в Вифлеемскую пещеру Его Рождества с великой радостью, но в то же время – со смирением и покаянием, ощущая собственное недостоинство в отношении того удивительного дара, который мы ныне обрели. Как говорит об этом священномученик Сергий Мечёв, «сегодня святая Церковь зовет нас прийти в вертеп к рождшемуся Господу и в смирении и покаянии поклониться Ему». И потом нам, прикоснувшимся к этой радости Рождества Христова, следует шаг за шагом преодолеть и разделить с нашим Спасителем – пройти с Ним и в Нем – весь дальнейший путь Его искупительного подвига: от момента Вочеловечения и до самого Креста, а затем приобщиться святому мигу Воскресения Христова. Потому именно в этот праздничный день явления Господа в мир святитель Григорий Богослов так решительно и настойчиво призывает слушателей своего проповеднического слова: «Будешь ли сечен бичами, домогайся и прочего, вкуси желчь за первое вкушение, испей оцет, ищи заплеваний, прими удар по щеке и заушения. Увенчайся тернием – суровостью жизни по Богу; облекись в багряную ризу, прими трость; пусть преклоняются пред тобой ругающиеся истине. Наконец, охотно распнись, умри и прими погребение со Христом, да с Ним и воскреснешь, и прославишься, и воцаришься, зря Бога во всем Его величии и Им зримый, – Бога в Троице покланяемого и прославляемого».

Итак, Рождество Христово – лишь начало пути ко Спасению человеческого рода: пути, проложенного земным житием Бога, а затем Его Смертью и Воскресением. Именно поэтому в текстах, посвященных событию Рождества, Боговоплощения так часто наряду с праздничной радостью от встречи Бога и человека проскальзывает мотив легкой печали, грусти, мимолетное, но уже ощутимое веяние скорби, что должна некогда последовать за этой радостью: Бог пришел в мир, чтобы в этом мире умереть. Как говорит известный православный автор XX столетия митрополит Вениамин (Федченков), «Церковь… вслед за Рождением Сына Божия тотчас же вспоминает о страданиях Его, Распятии и Смерти… И это не будет случайным словом и без связи с праздником Его Рождения, а наоборот – неразрывным одно с другим действием, тесно связанными событиями… Вертеп (Вифлеемская пещера) и Голгофа (место Распятия Христа) – это начало и конец одного дела – спасения человечества». Эту мысль высказывают святые отцы. Как учит в «Слове в день Рождества Христова», произнесенном в 1823 году, святитель Филарет Московский, «чтобы возвести нас от погибели, Спаситель наш Сам снидет в погибель; Он рождается на земле не для того, чтобы жить: ибо для сего не нужно было Ему земное Рождение, но чтобы умереть, чтобы в самый ад низвести Небесное Рождение, наконец, чтобы из смерти породить жизнь, из ада сынов Неба, из погибели извести спасаемых».

Итак, в Рождестве полагается начало Пасхе, равно как и в Пасхе содержится плод радости Рождества. Именно поэтому святитель Григорий Нисский в «Слове на Рождество Спасителя» наставляет нас: «Подумай: Пасхой оканчивается Домостроительство (спасительная забота о человеке и мире. – П.М.) нашего спасения; но был ли бы конец, если бы ему не предшествовало начало? Что же раньше? Очевидно, что Рождение предшествует Смерти и Воскресению: потому и блага, дарованные Пасхой, зависят от благ, дарованных Рождеством».

Тем самым мы, православные христиане, празднуя в наших храмах Рождество Христово, торжествуем не только лишь одно это событие священной евангельской истории, но и прославляем вместе с ним и в нем всю полноту Домостроительства Боговоплощения – всего дела спасения человеческого рода, осуществившегося Христом и во Христе, в Сыне Божием, ставшем истинным Человеком, распятым ради нас и воскресившим нас в Себе от духовной смерти. Именно поэтому, по мысли древних церковных писателей, наша радость в этот праздничный день должна быть куда большей и совершенной, чем даже радость некогда предстоявших яслям Рождества пастухов и волхвов, а также ликовавших в день Рождения Богомладенца безчисленных ангельских сил. Ведь они радовались лишь началу спасения, мы же торжествуем его итог. Они лицезрели росток, а мы вкушаем плод. Они прославляли одно только пришествие Бога в мир, а мы – в век Церкви Христовой – славим вместе и пришествие, и спасительную крестную победу Они были свидетелями лишь основания Домостроительства спасения, а мы ныне уже вселились в готовое и завершенное здание, в чудесную палату дома Божия, обитая здесь в благодатном союзе и единстве с Богом Победителем, с Господом не только Родившимся, но и Воскресшим. Вот что говорит об этом автор приписываемого святителю Амвросию Медиоланскому «Слова третьего на Рождество Христово»: «Братья! Совершенно недоумеваю, каким весельем и какими похвалами мне надлежит возвестить вам этот день Рождества Христова: ведь [немощный] человеческий язык не способен – при таком [великом] торжестве – [достойно] прославить Бога. Нам же с вами предстоит ныне восхвалить человеческими устами Того, Кто некогда, при Его Рождении, был воспет гласами безплотных ангелов. Однако ангелы тогда дивились лишь родившемуся Господу, мы же прославляем Его ныне не только родившегося, но и воскресшего и со-царствующего Отцу и Духу. Сегодня Он есть Царь царей. Потому-то нынешнее наше [церковное] празднество большее, чем торжество того дня, [когда родился Господь]. Мы должны ликовать в этот день с тем большей радостью, чем больших чудес сподобились».

Итак, радость праздника Рождества может быть выражена в словах: Бог стал Человеком, чтобы спасти людей от рабства греху и восстановить их в некогда утраченном ими святом достоинстве. И главнейшее ощущение праздника Рождества – одного из самых светлых и любимых в православии – это радость новой встречи, после долгой разлуки, Творца-Бога и Его творения – человека. Как говорит святитель Иоанн Златоуст в «Беседе в день Рождества», «…взирающим… на Самого Спасителя нашего, родившегося сегодня, надлежит взыграть и веселиться, поражаться и дивиться величию Домостроительства Божия, превосходящего всякий ум. Представь, как было бы величественно, если бы мы увидели солнце сшедшим с небес, идущим по земле и отсюда изливающим на всех лучи свои. Если же видеть такое событие с чувственным светилом для всех было бы изумительно, то подумай и рассуди теперь, как величественно видеть Солнце Правды изливающим лучи Свои из нашей плоти и просвещающим наши души».

Церковь настаивает на непреложной истине: родившийся ныне в Вифлееме Младенец – истинный Бог и совершенный Человек, Сын Божий, Который прежде Своего земного Рождения обладал только одной Божественной природой, общей у Него с Отцом и Святым Духом, теперь сделался еще и истинным Человеком. Как говорит об этом в «Слове пятом на Рождество Христово» святитель Лев Великий, Родившийся в Вифлееме – «истинный Человек и Истинный Бог; вечный в Своем, временный в нашем; единый с Отцом в сущности, которая никогда не была у Него меньшей, чем у Отца, и единый с Матерью в теле, которое Он создал».

При этом Сын Божий воспринял в Воплощении человеческую природу – душу и тело – навеки, навсегда. Он соделал ее неизменным содержанием и частью Собственной жизни, как жизни Второго Лица Пресвятой Троицы. Отныне эти тело и душа стали в Нем телом и душой Бога. При Воплощении две природы во Христе – Божественная и человеческая – соединились в вечном и неразрывном союзе. Отныне и навсегда Сын Божий является не только совершенным Богом, но и совершенным Человеком. По выражению древних святых отцов, Божественная и человеческая природы во Христе соединились «неслитно», «неизменно», «нераздельно» и «неразлучно».

Потому-то Церковь издревле называла совершившееся в Вифлееме событие не только Рождеством, но также и Богоявлением. Как говорит святитель Григорий Богослов, «ныне праздник Богоявления, или Рождества… потому что Бог явился человекам через Рождение». Само слово «Богоявление» здесь как раз и означает, что Бог, прежде сокрытый от человеческого рода за, казалось бы, абсолютно непреодолимой небесной завесой, теперь ясно и зримо являет Себя человеческому роду. Как говорит святитель Димитрий Ростовский в «Поучении на Рождество Христово», в Своем Рождестве «Бог перестал быть скрытым от людей».

Такое явление Бога человеку происходит уже не как нечто внешнее по отношению к нам – подобно Его древним ветхозаветным явлениям пророкам и праведникам в символах и загадочных образах, – но осуществляется Им как явление Бога в самом человеке: Небесного Творца, нисшедшего к нам и вдруг сделавшегося истинным Человеком, то есть одним из нас. Как говорит об этом святитель Тихон Задонский, в Рождестве Христовом мы «видим уже Бога в Человеке, Творца в твари, Владыку в образе раба». Теперь уже Бог не только над нами, но и вместе с нами, среди нас и в нас. По мысли святителя Василия Великого, эта истина пребывания Бога с мига Его Воплощения среди нас, как нашего Спасителя и как истинного Человека, ярко выражена и в земном имени Господа – Иисус, и в Его таинственном библейском пророческом именовании Еммануил. Как говорит в «Гомилии на Рождество Христово» святитель Василий Великий, «это… относится… к имени „Иисус“, то есть „Спаситель народа“. И вот уже приоткрывается тайна, предопределенная прежде веков и проповеданная издавна пророками: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог (Мф. 1:23). Здесь открывается смысл этого древнего имени, [заключающего в себе] все Таинство [явления] Бога среди людей, ибо, как сказано, имя Еммануил означает с нами Бог».

Итак, ныне совершается, казалось бы, невозможное – Бог становится Человеком. По слову святителя Григория Богослова, «Безплотный воплощается, Слово отвердевает, Невидимый становится видимым, Неосязаемый осязается, Безлетный начинается. Сын Божий делается Сыном Человеческим». Впрочем, что может быть невозможного и неисполнимого для всемогущего Бога?

Бог сходит на землю и делается маленьким, безсильным, еще не умеющим говорить Младенцем. Однако то, что Он принял на Себя человеческое безсилие, всю немощность нашей природы, отнюдь не означает, что Он оказался тем самым умален в Своем Божественном всемогуществе. Сила Его человеческой немощи, конечно же, не передалась Его Божественной природе. Как говорит в «Гомилии на Рождество Христово» святитель Василий Великий, «человеческая плоть Господа сама стала причастной Божеству, но не сообщила Божеству своей немощи». С ним соглашается и святитель Петр Хрисолог, подчеркивающий во «Втором слове о Таинстве Воплощения», что «Рождество Христово совершилось не по [природной] закономерности, но как знамение [Божественного] могущества; как явление славы, а не беззакония; как таинство любви, а не уничижение Божественности; как новоустроение человеческого спасения, а не умаление Божественной сущности».

И в Своем Воплощении Он – по-прежнему всемогущий Сын Божий, истинный и совершенный Бог. Как говорит блаженный Августин, «чтобы обожить человеков, Бог стал Человеком; не оставляя того, чем был, Сам захотел сделаться тем, что сотворил. Сам сотворил то, чем Ему быть, и прибавил Человечество к Божеству, не теряя Божества в Человечестве». Пусть и восприняв бытие человеческое, причем в его предельной детской слабости, в немотствовании новорожденного дитяти, Сын Божий при этом ни на миг не утратил ни Собственного Божественного величия, ни власти над тварной вселенной, ни единства сопребывания и теснейшего внутритроичного общения со Отцом и Святым Духом. Как утверждает в «Гомилии на Рождество Христово» святитель Василий Великий, в миг Рождества «и Небо не опустело от Содержащего [его], и земля восприняла в свое лоно Небесного». А как подчеркивает в «Слове на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа» святитель Иоанн Златоуст, Сын Божий в Своем Боговоплощении «восхотел, возмог, нисшел и спас; все повинуется Богу. Сегодня рождается Сущий, и Сущий становится тем, чем Он не был; будучи Богом, Он делается человеком, не переставая быть Богом; не теряя Божества, Он стал Человеком..». Согласен с ними и святитель Филарет Московский, заявляющий в произнесенном им в 1823 году «Слове в день Рождества Христова»: несмотря на то, что ныне Бог Слово стал по человечеству безсильным и не способным произнести разумное слово Младенцем, по Своему Божеству Он – все То же никогда не молчащее Слово Отчее, своими вечными глаголами изрекающее непреходящую Божественную Истину, зиждущее и хранящее вселенную, непрестанно о ней промышляющее. Святитель Филарет учит: «Новорожденный – и сущий прежде всех веков; Младенец – и Отец будущего века; Сын Человеческий, но Сын Девы, теперь и после истинный Сын Девы, а ныне, и присно, и во веки веков также истинный Сын Божий; недавно в чине земных тварей, но Тот Самый, Которым в начале сотворено все и небесное и земное; днесь немотствующий между безсловесными, но присно глаголющий и носящий всяческая глаголом силы Своей; как Слово сущее у Бога, Человек Христос Иисус и вместе Сый над всеми Бог благословенный во веки!»

При этом Сын Божий, истинно став одним из нас по воспринятой Им людской природе, оказался подвержен тем нашим естественным слабостям и немощам, что вошли в человеческое бытие после грехопадения Адама: таким, как способность страдать, утомляться, плакать, страшиться. Он, по выражению святителя Льва Великого, в Воплощении «принял нашу немощь». И раз, по слову святителя Григория Богослова, после Вочеловечения во Христе было «два естества» – Божественная и человеческая природы, – Он, конечно же, как и все мы, по воспринятому Им человечеству, «утомлялся, и алкал, и жаждал, и был в борении, и плакал по закону телесной природы». Впрочем, абсолютно свободный от власти и силы греха, Христос был тем самым свободен и от любой тяги к нему – к злому помыслу или поступку Он, по слову святителя Тихона Задонского, в Своем Вочеловечении «нам уподобился во всем, кроме греха».

Размышляя об образе восприятия Богом Словом человеческой природы и в то же время поражаясь самой парадоксальности события Рождества Христова, как удивительной перемены, произошедшей в личном бытии Неизменного по Своему Божеству Бога Слова, древние святые отцы рассуждают здесь о тайне не одного, а именно двух Рождений, совершившихся в отношении Второго Лица Пресвятой Троицы. Ведь Бог Сын подлинно родился дважды: сначала предвечно от Бога Отца, из Его Божественной сущности, как истинный Бог, а затем уже во времени от Матери, от Пресвятой Девы Богородицы, по Своему человеческому естеству, как истинный Человек.

Его вечная Родина – это Небеса, внутритроичное Божественное пребывание. Теперь же Он нисходит на землю. Это нисхождение, как и все в событии Рождества Христова, преисполнено тайн и парадоксов. Оба Рождения Бога Слова поразительны и не вместимы разумом. Как Небесный Бог Он предвечно рождается от Отца без матери. А на земле Он рождается как Человек от Матери без отца. И на Небе и на земле у него лишь один Родитель. В горнем бытии – Бог Отец; в дольнем – Мать-Дева. Как учит святитель Иоанн Златоуст, «Рожденный неизъяснимо от Отца сегодня непостижимо рождается от Девы ради меня. Но тогда Он по естеству родился от Отца прежде веков, как знает Родивший; а сегодня Он сверхъестественно родился, как знает благодать Святого Духа. И горнее Рождение Его истинно, и дольнее Рождение Его неложно; истинно родился Он, как Бог от Бога, истинно родился Он же, как Человек от Девы. Вверху Он Один от Одного Единородный, внизу Он же Один от одной Девы Единородный. Как в горнем Рождении Его нечестиво представлять мать, так и в дольнем Рождении Его богохульно допускать отца. Отец родил Его безсеменно, и Дева родила Его нетленно; ни Бог не потерпел разделения, родив Его, – потому что родил боголепно, – ни Дева, родив Его, не испытала растления, потому что родила от Духа. Поэтому ни горнее Рождение Его не может быть изъяснено, ни Пришествие Его в последние времена не допускает исследования».

Продолжая размышлять о парадоксах Рождества, древние святые отцы подчеркивают и еще нечто удивительное. Родившись от Матери, от Богородицы по Своему человечеству, Бог Слово в то же самое время – но уже по Своему Божеству – является Творцом и Создателем для Собственной земной Матери. Он родился от Нее, но Он же и Ее создал. Он не мог бы родиться без Нее как Человек, но и Она не смогла бы родить Своего Божественного Сына, Богомладенца Христа, если бы Он прежде не стал Ее Создателем как сотворивший все сущее Бог и Господь. Как учит об этой тайне блаженный Августин, «дивно это действие Всемогущества, но еще удивительнее то милосердие, по которому Могущий так родиться восхотел родиться. Ибо был уже Единородным у Отца Тот, Кто родился Единородным у Матери; Сам создался в Матери Тот, Кто сотворил Себе Матерь; вечный со Отцом, во времени от Матери; после Матери создан от Матери Тот, Кто прежде всех Сущий от Отца и Кто Несозданный. Без Него никогда не был Отец, без Него никогда не существовала бы Мать».

Размышляя об удивительной тайне двух Рождений Сына Божия, автор приписываемого святителю Амвросию Медиоланскому «Слова четвертого на Рождество Христово» неожиданно припоминает слова фарисеев, которые некогда попрекали Христа, говоря, что Его невысокое земное происхождение всем хорошо известно: каждый знает Его Мать – Марию и что Его отцом был плотник и строитель Иосиф (см. Мф. 13:55). Автор гомилии подчеркивает, что хотя фарисеи, конечно же, здесь ошибались – Сын Божий по Своему Человечеству не имел земного отца, был зачат безмужно, – но в духовном, небесном, предвечном смысле они оказались правы: ведь Его Отцом, хотя и совсем в ином смысле, подлинно был Плотник, Строитель, впрочем, совсем не земной, а Небесный. «Здесь примечай тайну. Плотник называется отцом Христа. И поистине, Бог Отец есть Плотник и Строитель…» Этот Плотник и Строитель – Бог Отец, предвечно родивший Своего Единородного Сына, – может быть назван так потому, что Он Своей творческой всемогущей силой создал, возвел, выстроил самое прекрасное, совершенное и огромное из всех существующих зданий: этот мир, тварную вселенную, и затем наполнил ее разнообразнейшей жизнью. Он учредил ее законы. И Он же наставил пребывающего здесь человека быть не просто жителем этого мира, но сделаться Божиим со-работником и со-строителем, научил людей творчески пересозидать вместе с Ним вселенную в храм спасения и богообщения. Этот Небесный Плотник построил ковчег вместе с Ноем, направлял Моисея при создании им скинии Завета, воздвиг храм вместе с Соломоном. Тем самым Бог – как Строитель здания нашего спасения – вел человеческий род к встрече и к соединению с Собой, к близящемуся Боговоплощению, к Его вступлению в мир, который Он столь хорошо подготовил и надежно приспособил для осуществления Им дела нашего Искупления от греха. Но Небесный Отец также еще и Плотник и Строитель нашего сердца, «смягчающий жестокие души, отсекающий гордые помыслы, возвышающий смиренные поступки» и тем пересозидающий внутренний мир человека и делающий его достойным Своего Боговселения. Он Строитель вселенной и в то же самое время Строитель нашей души, нашей сердечной глубины, выстраиваемой Им для Самого Себя как Его Небесное жилище, возводит всякую христианскую душу как прекрасный и преисполненный Божественной благодатью храм – даже еще более величественный, чем древний храм Соломона, который некогда, по окончании его строительства, оказался зримо наполнен облаком и славой Божественного присутствия (см. 3Цар. 8:10–11).

Сын Божий приходит в мир. Он рождается на земле, как и все живущие здесь, от Матери, из женской утробы. Как говорит святитель Амфилохий Иконийский, «в этот тленный мир из девичьих ложесн пришел Владыка Неба и земли ради Искупления мира. Ибо в этот день родился наш Спаситель, Который есть Христос Господь, Который есть Свет народам и Спасение дома Израиля. О чудо! Неописуемый небесами как Младенец ночует в яслях, и Создавший все одним словом согревается женскими руками, и Даровавший по благодати бытие всем надмирным силам питается молоком от пречистых сосцов Святой Девы».

При этом и способ Его зачатия, и образ Его Рождения – удивительны. Они превосходят естественный порядок вещей, будучи одновременно и вполне человеческими, и в то же самое время целиком преодолевающими ограниченность и тленность тех законов природы, что существуют в нашем мире после грехопадения Адама. Как утверждает святитель Прокл, патриарх Константинопольский, Христово «Рождество победило природу». Святитель Петр Хрисолог во «Втором слове о Таинстве Воплощения» настойчиво требует: «Пусть никто не судит об этом по-человечески. Пусть никто не испытывает небесное таинство земным образом».

Зачатие Господа произошло в момент события Благовещения без участия мужа, через наитие Духа Святого и схождение Бога Слова в утробу Пречистой Девы, где Он Сам соткал для Себя плоть из Ее людского естества. Как говорит об этом святитель Петр Хрисолог во «Втором слове о Таинстве Воплощения», «нерожденный [по Божеству Сын Божий, некогда] сотворивший человека сверх закона рождения из безжизненного брения, Сам же, будучи теперь рождаемым [по плоти], сотворил Себе тело из не имеющего нечистоты телесного естества [Девы]. Рука [Божия], удостоившая принять брение ради нашего создания, ныне удостоила принять нашу плоть ради нашего воссоздания. То, что Творец находится ныне среди Собственных творений, что Бог пребывает во плоти – есть слава Создателя, а не безчестие Творца». Сам образ совершения этого удивительного зачатия Господа – не доступное рациональному человеческому уму таинство, совершившееся не только силой Его Божественного всемогущества, но также и благодаря сердечной молитвенной устремленности к Богу Самой Пречистой Девы, Ее смирению, а также горению Ее духа Божественной любовью и совершенной верой. Это безмужное зачатие произошло тогда, в день Благовещения, столь сокровенно, тихо, потаенно, в абсолютной духовной тишине, что оказалось целиком сокрыто от вселенной, от всего мироздания. Автор «Слова третьего на Рождество Христово», приписываемого святителю Амвросию Медиоланскому, образно сравнивает это сокровеннейшее событие зачатия Бога Слова по Его человечеству Пречистой Матерью с тихими, но животворными струями дождя, беззвучно падающими на нежнейшую и мягкую, всегда готовую впитать живительную влагу ткань из овечьей шерсти. Богоматерь подобна здесь тому руну, на которое, как писал в Ветхом Завете Псалмопевец, готов сойти благодатный дождь нашего спасения. Вот что говорит об этом автор гомилии: «А о том, что Спаситель наш должен был снизойти в Деву Марию столь тихо и потаенно, об этом уже давно предвозвестил пророк Давид, говоря: Сойдет, как дождь на руно (Пс. 71:6 по старолатинскому переводу Библии¹). Что бывает таким тихим и безо всякого звука, как не дождь, падающий на волну (то есть шерсть. – П.М.) руна? Этот звук падающего на руно дождя не достигает ничьих ушей, его водяные брызги не окропляют ничьих тел, а между тем дождь орошает все части самого руна, разливается по нему». Созвучно с ним проповедует и святитель Иоанн (Максимович): «Тихо, безшумно сошел на землю и воплотился Сын Божий. Как капля росы падает на землю, так Сила Вышнего осенила Пречистую Деву, и родился от Нее Спаситель мира».

В течение девяти месяцев после события Благовещения Пречистая Дева, сделавшись пространнее самих Небес, где вечно пребывает Господь, носила во чреве Сына Божия, Второе Лицо Пресвятой Троицы, ставшее ныне истинным Человеком, воспринявшее совершенные людские душу и тело. Как говорит святитель Прокл, патриарх Константинопольский, в таком чревоношении Бога по Его человечеству «утроба Девы соделалась пространнее всей твари; Невмещаемый миром вместился пространно в утробе; Носящий все дланию Своею носится во чреве. Краеугольный камень (см. Дан. 2:34) сверхъестественно возлежит в скудельном сосуде Девы, не только не повреждая природы Ее, но и утверждая вселенную».

Как же земная Жена может вместить в себя Небо, носить в Себе Самого Бога? Бог наш есть огнь поядающий, – говорит апостол Павел (Евр. 12:29); как же тварное естество Девы могло принять в себя этот огонь, хранить его в своих глубинах и не попалиться им, не сгореть, не уничтожиться? Ответ на этот вопрос предлагает святитель Григорий Нисский. В «Слове на Рождество Спасителя» он припоминает древний ветхозаветный прообраз Богоматери – горевшую и не сгоравшую неопалимую купину, явленную пророку Моисею возле горы Синай при его призвании к пророческому служению. Вот что повествует об этом событии библейская книга Исход: И явился ему Ангел Господень в пламени огня из среды тернового куста. И увидел он, что терновый куст горит огнем, но куст не сгорает. Моисей сказал: пойду и посмотрю на сие великое явление, отчего куст не сгорает. Господь увидел, что он идет смотреть, и воззвал к нему Бог из среды куста, и сказал: Моисей! Моисей! Он сказал: вот я! И сказал Бог: не подходи сюда; сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая (Исх. 3:2–5). По убеждению церковных толкователей этого библейского рассказа, и Сама Богоматерь, и чудесное зачатие и рождение Ею Богомладенца Христа были прообразованы в Ветхом Завете тем горевшим и не сгоравшим терновым кустом, в котором Моисею в образе ангела явился Бог. Ведь не зря же и Сама Богородица символически именуется Церковью «Неопалимой Купиной» – «Несгорающим Кустом». Святитель Григорий Нисский учит: Пречистая Дева, имевшая, как и все мы, тварное и подверженное всем последствиям грехопадения первых людей человеческое естество, приняв в Свое девическое чрево и нося в нем Самого Бога – по Его человечеству, не была попалена, сожжена этим, наполнившим глубину Ее людской природы, всепожигающим огнем Божественного присутствия, но, напротив, целиком пребыла нетленна. «Сию тайну, мне кажется, предузнал и великий Моисей во время бывшего ему Богоявления в огне, когда огонь попалял купину (куст) и купина не сгорала (см. Исх. 3:2). Что тогда предызображено было в пламени и купине, то в последствии времени ясно открылось в таинстве Рождения от Девы: как там купина горит и не сгорает, так и здесь Дева рождает Свет и пребывает нетленна».

Итак, чудо безмужного зачатия и Рождества Сына от Девы превосходит все мыслимые законы тварного естества. Как говорит об этом святитель Иоанн Златоуст, «я вижу Родившую, вижу Рожденного, а способа Рождения не постигаю. Побеждается природа, побеждаются пределы ее порядка, когда хочет этого Бог. Не по природе произошло это событие, но было чудом выше природы, потому что природа не действовала, а действовала воля Владыки». В событии Рождения Богомладенца целиком является не только полнота Его человечества, но и сила Его Божественного всемогущества, победившая любые возможные тварные ограничения: только Он мог сделать так, чтобы в мире исполнилось подобное – Дева зачала без мужа, родила и при этом осталась Девой. Как свидетельствует Иоанн Златоуст, «Дева родила так, как Рожденный Сам восхотел родиться. Не по закону природы это произошло, но, как Владыка природы, Он употребил необычайный способ рождения, чтобы показать, что и делаясь Человеком, Он рождается не как человек, но рождается как Бог. Итак, сегодня Он произошел от Девы, победившей природу, превзошедшей брак. Источнику святости надлежало произойти от чистого и святого рождения».

Наконец наступает миг чудесного и девственного Рождества. И Родившая святого Богомладенца Дева, принимая Его на руки, питая Его Своим материнским молоком, заботясь о Нем, как и о любом другом земном ребенке, размышляет о ясном свидетельстве ангела в день Благовещения, припоминает исполняющиеся на Ней ныне слова библейских пророчеств, а также слышит свидетельства пастухов и волхвов и слагает их в Своем сердце. Она ясно видит и понимает, что Ее Сын есть одновременно еще и истинный Бог, Сын Божий, Творец неба и земли, а значит – и Ее собственный Творец. Как говорит об этом блаженный Иероним, «А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2:19). Что это значит, когда евангелист говорит, что Она слагала в сердце? Вероятно, это означает бережное слагание Марией тех слов [пастухов] в Собственном сердце посредством глубокого о них размышления и сравнения с уже [дарованными Ей прежде] знамениями. Некто толкует это так: Она была святой Женой, читала Святые Писания, знала пророчества. Теперь Она спрашивала себя, размышляя в Своем сердце: не был ли ангел Гавриил послан к Ней с тем же [словом], которое прежде изрекали и пророки? Дух Святый найдет на Тебя, и сипа Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1:35). Это произнес Гавриил. А вот что предрек Исаия: се, Дева во чреве приимет и родит Сына (Ис. 7:14). Она читала второе; Она Сама слышала первое. Она взглянула на лежащего перед Ней Младенца, Который плакал в яслях, и узнала в Нем Сына Божьего. Но это был также и Ее Собственный Сын – Сын Единородный. И так Она смотрела на Него, мысленно сравнивая услышанное [от ангела] и прочитанное [у пророка] с тем, что Она познала теперь».

В связи с личностью Богоматери и Ее величайшей ролью в событии Рождества Христова святые отцы, авторы праздничных проповедей, вновь и вновь возвращаются к теме двух жен: древней и Новой Евы. Через посредство одной из них – ветхой Евы, вкусившей запретный плод от древа познания добра и зла, – в мир вошел грех. Через посредство другой – Новой Евы, Девы Богородицы – в мир вошло Спасение, вернее, Сам его Спаситель. Некогда именно жена дала восторжествовать в мире смерти, рожденной от вкушения ею смертоносного плода. Так ветхая Ева своим греховным поступком положила в этом мире начало смерти. Теперь же Новая Жена рождает уже не плод смерти, но, по выражению святителя Прокла, патриарха Константинопольского, напротив, «Плод Жизни»: Бога, Который и есть Начало и Источник всякой жизни и Сама Жизнь! Как говорит святитель Амфилохий Иконийский, «мир освобождается через Деву, прежде впадший через деву в грех».

Это противопоставление святой и греховной воль, решений и поступков двух дев – Евы и Марии, берет свое начало еще в событии Благовещения, где свободное принятие Богородицей слова архангела Гавриила противостоит древнему принятию ветхой Евой искусительного совета ангела-богопротивника. Как говорит святитель Петр Хрисолог, «отсюда, братья, и в Рождестве Христовом совершается вот какой порядок. К деве [Еве] приходил дьявол, к Деве Марии приходил ангел, чтобы то, что ниспроверг злой ангел, исправил бы ангел благой. Первый [ангел] обратил [деву Еву] к неверию, второй же [ангел Деву Марию] – к вере. Та поверила злому советчику, Эта же – Творцу Богу». Однако в полноте и своей предельной ясности это духовное противостояние двух дев – ветхой и Новой Евы – раскрывается именно в день Рождества Христова, в той Вифлеемской пещере, где миру явился рожденный Девой Младенец Христос. Этот смысловой параллелизм развивает в своем «Слове на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа» святитель Иоанн Златоуст: «Почему же Он (Христос) рождается от Девы и сохраняет девство неповрежденным? Так как в древности дьявол обольстил Еву, бывшую девой, то поэтому Гавриил благовествовал Марии – Деве.

Но обольщенная Ева произнесла слово, послужившее причиной смерти; а получившая благовествование Мария родила Слово во плоти, приобретшее нам вечную жизнь. Словом Евы указано древо, за которое Адам изгнан из Рая; а Слово, родившееся от Девы, явило Крест, чрез который разбойник на место Адама введен в Рай». Ту же самую мысль ярко формулирует и святитель Григорий Нисский: «жена спасена Женой: первая открыла вход греху, Другая – правде, одна склонилась на обольщение змея, Другая явила нам Истребителя змея и родила Родителя света; первая древом ввела грех, Последняя чрез Древо же (под Древом разумею Крест) внесла правду; плод этого Древа есть вечноцветущая и неувядаемая жизнь для вкушающих от него».

Именно Богоматерь стала Дверью и Источником нашего спасения. Ведь именно через Нее во вселенную вошел Спаситель – Сын Божий, Господь Иисус Христос. Именно через Нее, принявшую в Свое чрево как дождь на руно (Пс. 71:6) Бога Слово, на мироздание излились потоки Воды Живой. Потому-то в дни Рождества Христова Церковь и прославляет Пречистую Матерь столь возвышенными и прекрасными словами. Богородица уподобляется святыми авторами праздничных проповедей Небесному херувимскому Престолу, на котором бывает носим ангельскими силами Сам Господь. Ныне таким престолом, по мысли святителя Луки Крымского, являются не только крылья горних херувимов, но и руки Преславной Богородицы. Она, по убеждению святителя Прокла, – Превысшая Небес и Славнейшая Рая, безконечно превосходит их Своими величием и красотой, ибо носила в Себе Господа этих Небес и сделалась Матерью Того, Кто Сам создал Рай.

Если бы Господь не явился на земле, не принял бы в Вочеловечении полноту нашего людского естества, то Небеса были бы для нас навеки закрыты. Человек не смог бы своими силами взойти на утраченную им с грехопадением Адама былую высоту, навсегда оставшись пленником диавола, рабом греха и смерти. Как учит святитель Лев Великий, «если бы Сам Создатель не снизошел до общности с творением и человеческую ветхость не призвал бы Своим Рождеством к новому основанию, то начиная от Адама и вплоть до последних времен царила бы смерть (Рим. 5:14) и на всех людях оставалось бы неразрешимое проклятие…». Но в мире явился Спаситель, истинный Сын Божий, Бог Слово, в чьей власти было победить духовную вражду греха и ада. Снизойдя на землю, Христос подлинно открыл для человеческого рода путь на Небеса. Как говорит об этом тот же святитель Лев, «принятием [человеческой] природы Он стал для нас ступенью, давая возможность восходить к Нему через Него…

Сошествие Создателя к творению есть также и восхождение верных к вечному».

С самого первого дня грехопадения человеческий род усиленно и непрестанно искал своего потерянного Бога. Даже удалившись от Творца в самые дальние края духовной богооставленности, погрузившись в непроглядную пучину языческой тьмы, низринувшись в бездонные пропасти нравственного падения, почти полностью утратив человеческий облик и лик, людской род по-прежнему не переставал искать истинного Бога. Ведь, по мысли святителя Петра Хрисолога, даже язычникам, в заблуждении создававшим ложных идолов, пусть и ошибочно, но все же казалось, что именно так они сумеют отыскать, увидеть и познать Того, Кого утратили вместе с их древней изменой подлинному Единобожию. Но и ветхозаветные праведники, пророки тоже стремились познать Бога именно через посредство обретения ими опыта Боговидения. Святитель Петр приводит здесь в пример пророка Моисея, а также псалмопевца царя Давида, молившихся о том, чтобы Господь зримо явился им, открыв их взору Свой Лик. Итак, если я приобрел благоволение в очах Твоих, то покажи мне лице Свое (Исх. 33:13 по Вульгате), – просил Творца Моисей. Покажи нам лице Свое (Пс. 79:4 по Вульгате), – обращался к Нему Псалмопевец. Эта жажда Богообщения именно как Боговидения подлинно снедала святых ветхозаветных праведников, являя Господу их предельную любовь к Нему и жажду встречи с Ним – лицом к Лицу. Как пространно и возвышенно говорит об этом святитель Петр в «Слове первом о Таинстве Воплощения», «когда пламя Божественной любви разжигало… человеческие сердца, тогда люди, уязвленные и исполненные этой Божественной любовью, опьяненные ею, стали с нетерпением жаждать увидеть Бога своими телесными очами. Но как ограниченное человеческое зрение может вместить Бога, Которого не вмещает целый мир? Однако закон любви не взирает на то, что бывает, или же на то, что может и должно произойти, или же на то, чему не следует быть и что не может случиться. Любовь не знает рассуждения, не подчиняется разуму, не ведает препятствий. Любовь не успокаивается, даже если ее цель и кажется недостижимой; она не исцеляется, пусть ее предмет и труднодоступен. Любовь если не достигнет желаемого, то даже умерщвляет любящего. Вот почему любящий устремляется туда, куда его влечет любовь, а не туда, куда ему подобало бы идти. Любовь порождает желание, умножает жар, и этот жар ширится и влечет [любящего] даже и к невозможному. И зачем много говорить? Любовь не может не видеть того, что она любит. Потому-то все святые, люди Божии, не вменяли ни во что свои заслуги [пред Богом], если они не видели Господа. И воистину, братья, как может кто-либо воздать благодарение и покорность за оказанные ему благодеяния, если он не увидит Подателя этих благодеяний? Или же как может кто-то убедиться в любви Божией к себе, если не заслужит и не удостоится увидеть Его Самого? Таким образом, любовь, желающая узреть Бога, даже если она и кажется безрассудной, однако обладает лишь ей одной присущим упорством». Именно потому, по убеждению святителя Петра, Бог и избрал столь удивительный образ и способ нашего спасения: не просто победил грех, исцелил нашу духовную болезнь, даровал Свою освящающую благодать, но зримо явил нам Себя в Боговоплощении, в Собственном человеческом Рождестве. Как говорит святитель Петр, «потому-то Бог, знавший, что смертные мучаются и страдают от желания узреть Его, и избрал такое средство сделаться видимым, которое оказалось не только величайшим для земнородных, но и удивительным для небесных [ангельских сил]». Именно потому Он так поступил в отношении человеческого рода, «чтобы восставить его любовью, призвать благодатью, поддержать и укрепить его [Своим] милосердием, привлечь [к Себе] и заключить в Божественные объятия».

Святитель Григорий Богослов в своем «Слове 39-м. На святые светы явлений Господних», подобно святителю Петру Хрисологу, также говорит о том, что Боговоплощение, именно как земное Рождение Сына Божия, было необходимо для человеческого рода еще и ради того, чтобы у людей появилась большая, чем прежде, возможность теснейшего общения со Своим Богом. До мига Вочеловечения Слова Бог и человек были слишком разными: Духовный и телесный, Невместимый и вместимый, Вечный и временный, Неизменный и изменчивый, Невидимый и видимый. И вот, чтобы предельно приблизить Себя к спасаемому Им тварному и плотскому человеку, Бог Сам добровольно принимает на Себя – посредством Воплощения – нашу природную тварность и плотскость. По-прежнему оставаясь Истинным и Совершенным Богом, а значит, не претерпевая никакого изменения в отношении Своей вечной и совершенной Божественной сущности – то есть оставаясь Тем, чем Он был всегда, вечно, – Сыном Божиим, Он делается теперь еще и Тем, чем прежде не был, – Сыном Человеческим. При этом наша плоть оказывается в Нем по отношению к человеческому роду как бы некой посредницей между Творцом и Его творением, перекидываясь как спасительный мостик между Нетварным и тварным, духовным и материальным, Небом и землей. Как говорит об этом святитель Григорий в «39-м слове», в Воплощении «Сын Божий благоволит стать и именоваться и Сыном Человеческим, не изменяя того, чем был (ибо это неизменяемо), но, приняв то, чем не был (ибо Он человеколюбив), чтобы Невместимому сделаться вместимым, вступив в общение с нами через посредствующую плоть, как через завесу, потому что рожденному и тленному естеству невозможно сносить чистого Его Божества. Для этого соединяется несоединимое; не только Бог с рождением во времени, ум с плотью, довременное с временем, неограниченное с мерой, но и рождение с непорочностью, безчестие с тем, что выше всякой чести, безстрастное со страданием, безсмертное с тленным».

Главной целью Боговоплощения, пришествия в мир Сына Божия, того, что истинный Бог сделался еще и истинным Человеком, было спасение человеческого рода от власти сатаны, греха и смерти. Как говорит святитель Амфилохий Иконийский, ныне, в день Рождества Христова, «небо отверзлось, и земля на божественную высоту вознеслась, Рай людям возвращен и власть смерти уничтожена, сила тления попрана и прекращено пагубное почитание дьявола, человеческие страсти умерщвлены и возобновлена жизнь ангельского господства, заблуждение демонов осуждено и возвещены мудрость и всесвятое присутствие Бога». Будучи прежде духовно мертвым во грехах, человеческий род воскресает ныне силой и светом излившейся на него Божественной благодати и начинает жить новой жизнью. Как говорит об этом преподобный Иустин (Попович), «воистину Бог как человек на земле родился! Для чего? Чтобы мы получили жизнь через Него (1Ин. 4:9)».

Кроме того, святые отцы в своих праздничных проповедях на Рождество Христово не устают свидетельствовать о том, что плодом явления в мире Бога Слова стала новая встреча и затем новый обновленный союз любви и духовного единства в теле Церкви Христовой Бога и Его верных, их молитвенное общение с Ним и мистическое соединение с Господом в таинствах. И главнейшим из этих церковных таинств, по убеждению святых отцов, является Евхаристия – приобщение за Божественной литургией истинных Тела и Крови Сына Божия. Именно устремленность к Евхаристическому Приобщению, по убеждению святых отцов, и лежала в самом основании Боговоплощения: Бог пришел во плоти, чтобы дать нам ее в снедь, в пищу. На этой мысли решительно настаивает святитель Григорий Великий (Двоеслов), припоминая, что само название места, где родился Спаситель, – Вифлеем – означает в переводе «дом хлеба». Так на какой же иной хлеб может духовно указывать нам это название, как не на Тот, что за Божественной литургией делается истинным и собственным Телом Рожденного в Вифлееме Хлеба Жизни (ср. Ин. 6:35)? На Кого оно указывает, как не на Того, Кто свидетельствует: Я есмь хлеб жизни (Ин. 6:48)? На Кого, как не на Того, Кто наставляет: Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира (Ин. 6:51)? На Кого, как не на Того, Кто ясно призывает Свою Церковь вкусить Его Евхаристическую Плоть: Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6:54–56)? Как обобщает эту мысль святитель Григорий, «хорошо и то, что Он (Христос) рождается в Вифлееме, потому что Вифлеем значит „дом хлеба“. Ибо Сам же Он говорит: Я есмь хлеб, сшедший с небес (Ин. 6:41). Следовательно, место, в котором Господь рождается, прежде наименовано „домом хлеба“ потому, что совершенно было предназначено к явлению на нем во плоти Того, Кто внутренним насыщением восстановит души избранным».

Принес нам Господь на землю и Свое спасительное учение, благодаря которому во Христе люди оказываются способны исполнить свое подлинное человеческое призвание – как достижение высокого и святого нравственного богоуподобления. Научение истине Христовой – еще одна из важнейших причин Боговоплощения и Рождества Бога в мире. Святитель Иоанн Златоуст в «Слове на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа» восклицает: «О, неизреченная благодать! Единородный, Сущий прежде веков, Неосязаемый, Простой и Безтелесный принял на Себя мое тленное и видимое тело. Для чего? Для того, чтобы, сделавшись видимым, научить, а научив, возвести нас к невидимому».

Кроме того, Сын Божий, сделавшись совершенным Человеком и так соединив со Своим Божеством наше человеческое естество, посредством Боговоплощения целиком исцелил в Себе нашу людскую природу. Вот как учит об этом в «Гомилии на Рождество Христово» святитель Василий Великий: «Рассмотри… причину того, как ты стал родственным Богу. Знай, что Бог [явился] во плоти потому, что следовало этой проклятой плоти освятиться, немоществующей обрести силу, отчужденной от Бога сродниться с Ним, изгнанной из Рая взойти на Небо. И что за орудие этого Домостроительства? Тело святой Девы (ср. Лк. 1:27). А что за причина Рождения? Дух Святой и осеняющая Сила Всевышнего (см. Лк. 1:35)». Как наставляет своих слушателей в «Слове на Рождество Спасителя» святитель Григорий Нисский, «Бог нисходит и приобщается человеческой природе, чтобы вознести человечество на высоту Божественную». А вот что говорит об этом западный святой отец – святитель Лев Великий: в Боговоплощении «по великому могуществу Он (Христос) даровал свет помраченным, силу немощным, милосердие обездоленным, ибо Сын Божий принял человеческую природу и основу для того, чтобы восстановить нашу природу, которой положил начало, и уничтожить смерть, которую не сотворял (ср. Прем. 1:13)».

Наконец, Сын Божий приносит нам посредством Вочеловечения и еще один из Своих величайших даров – способность достижения спасаемыми, по дару Божественной благодати, того духовного состояния, что принято именовать в христианском богословии и аскетике обожением. Мы, христиане, по слову апостола Петра, призваны стать причастниками Божеского естества (2Пет. 1:4), сделаться богами по благодати – хотя и оставаясь по-прежнему тварными людьми, но в то же время приобретая те высочайшие качества и совершенства, которыми Бог обладает по Своей природе. Именно здесь и может исполниться обращенный к нам призыв Христа: будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный (Мф. 5:48). Обожение, осуществляемое в христианине действием Святого Духа, становится достижимо для верующих в результате Воплощения и Искупительной Жертвы Спасителя-Христа благодаря тому, что Сын Божий сделался истинным и совершенным Человеком. Он воспринял наше – человеческую природу, чтобы даровать нам Свое – Божественную жизнь. Сын Божий, став человеком, воспринял нашу человеческую природу и тем самым нераздельно и неразлучно соединил ее в Себе, в Своей Ипостаси, со Своей природой Божественной, а также наполнил ее Своими нетварными Божественными энергиями. Именно так Он не только исцелил ее в Себе от последствий греха, но и обожил, возвел в новое благодатное и совершенное состояние. Благодаря такому обожению нашей человеческой природы, осуществившемуся в Вочеловечившемся Христе, теперь уже и все верующие, соединенные с Ним в Его Церкви и таинствах, могут – приобщаясь освящающему дару этих нетварных Божественных сил – стать богами по благодати. Учение об обожении отражено в писаниях многих древних святых отцов. Так, например, священномученик Ириней в книге «Против ересей» утверждает: «Для того Слово Божие сделалось человеком и Сын Божий – Сыном Человеческим, чтобы (человек), соединившись с Сыном Божиим и получив усыновление, сделался сыном Божиим… Слово Божие сделалось тем, что мы есть, дабы нас сделать тем, что есть Он». Как кратко формулирует в «Послании против ариан» святитель Афанасий, «Сын Божий… сделался… человеком, чтобы в Себе нас обожить». Или же как емко определяет в «Главах о богословии и Домостроительстве» преподобный Максим Исповедник, «Бог Слово, Сын Бога и Отца, для того и стал Человеком и Сыном Человеческим, чтобы соделать человеков богами и сынами Божиими».

О том же самом говорят святые отцы и в проповедях на Рождество Христово. По мысли святителя Григория Богослова, формулируемой им в «Слове 38-м. На Богоявление, или на Рождество Спасителя», именно благодаря соединению при Боговоплощении в Лице, в Ипостаси Сына Божия двух природ, естеств – Божества и человечества, одно из них – Божество – обоживает, а другое оказывается «обожено». Святитель Лев Великий провозглашает: «Для того же Он (Сын Божий) стал Человеком нашего рода, чтобы и мы могли быть причастны Божественной природе (ср. 2Пет. 1:4)». А вот что говорит об этом высочайшем и удивительном даре обожения, возможность которого христиане приобрели посредством Боговоплощения, Рождества в Вифлееме Сына Божия, преподобный Иустин (Попович): «Воплощением, вочеловечением и очеловечением Своим Бог самым очевидным образом вошел в самую утробу, в недра человеческой жизни, вошел в кровь, в сердце, в центр всего сущего. Вытесненный добровольным человеческим грехом из мира, из тела, из человеческой души, Бог Воплощением, Вочеловечением возвращается в мир, в тело, в душу, Весь становится человеком и, будучи им, трудится для человека, вселяется в мир и среди твари промышляет о твари, освящает тварь, спасает тварь, преображает тварь, обоживает тварь».

Итак, исцеление человеческого рода, его освобождение от власти сатаны, греха и смерти, приходит к нам во Христе, через спасительные Воплощение, Рождество, а затем Крестную Смерть и Воскресение Сына Божия. Как говорит в «Слове на Рождество Спасителя» святитель Григорий Нисский, «через человека (Адама) – смерть, через Богочеловека – спасение. Тот впал в грех, Этот воздвиг падшего». По мысли святителя Григория Богослова, Господь приходит в мир и рождается в нем, «чтобы мы, ниспавшие из благобытия через грех, снова были в него возвращены через Воплощение». Именно так, Им и в Нем, силой Христовой и во Христе, разделив с Ним не только плоды Его победы над грехом и смертью, но также и живя с Ним единой и неразрывной жизнью в мистическом единстве Его Церковного Тела, мы обретаем спасение. Со-распинаясь и со-уми-рая в Нем для греха, а затем и со-воскресая с Ним, мы обретаем вечную жизнь и вечную славу в Богочеловеке Христе. Как говорит обо всем этом в день празднования Богоявления – Рождества Христова святитель Григорий Богослов, «таково наше торжество; вот что празднуем ныне – пришествие Бога к человекам, чтобы нам переселиться или (точнее сказать) возвратиться к Богу, да, отложив ветхого человека, облечемся в нового (ср. Еф. 4:22–24), и как умерли в Адаме, так будем жить во Христе (1Кор. 15:22), со Христом рождаемые, распинаемые, спогребаемые и совосстающие».

Новорожденному Младенцу в Вифлеемской пещере было очень холодно. Зимняя стужа прорывалась через открытый всем ветрам вход в вертеп, властвовавшая под землей сырость оставляла темные потеки на побеленных изморозью каменных стенах, а сено в кормушке для скота больно кололо мягкую детскую кожу сквозь простую и грубую ткань пелен. Так пристало ли Сыну Божию такое – первое для Него – земное жилище? Разве в подобном месте надлежало Родиться Спасителю мира? «О, как умалил Себя Сын Божий в Своем Воплощении!» – с удивлением и благоговением восклицает святитель Филарет Московский в «Слове на Рождество Христово», произнесенном в 1826 году, поражаясь предельному уничижению – унижению, явленному в смиренном Рождестве Богомладенца Христа.

По убеждению святых отцов, в обстоятельствах Рождения Богомладенца – и во внешнем облике темной и холодной Вифлеемской пещеры, и в грубой простоте яслей, кормушки для скота, где лежал согреваемый дыханием вола и осла Новорожденный, – возможно угадать яркий символический образ нашей порабощенной грехом вселенной и падшего человечества. Вот как размышляет об этом в «Слове на Рождество Спасителя» святитель Григорий Нисский: «Что значит пребывание Владыки в вертепе и возлежание в яслях?.. Видя вертеп, в котором рождается Владыка, приводи себе на мысль тьму и мрак, в которые был погружен человеческий род в то время, когда Господь явился сидящим во тьме и сени смертной. Повитие пеленами знаменует то, что Он возлагает на Себя узы грехов наших. В яслях, где питаются безсловесные [животные], Слово рождается для того, чтобы вол познал владетеля своего, и осел – ясли господина своего (Ис. 1:3). Под волом разумей подчиненного закону [– иудея]; а осел, как животное, носящее тяжести, обозначает обремененного грехами идолослужения [– язычника]. Пища, свойственная безсловесным для их жизни, есть трава, как и пророк говорит: Ты произращаешь траву для скота (Пс. 103:14); а животное разумное [– человек – ] питается хлебом. Итак, снисшедший с Неба Хлеб Жизни предлагается в яслях, кормушке для безсловесных, для того, чтобы неразумные, вкусив разумной пищи, пришли в разум. В яслях, приюте вола и осла, возлег Господь их для того, чтобы, разрушив стоявшую посреди преграду (ср. Еф. 2:14), обоих воссоздать чрез Себя в одного нового человека: с первого сняв тяжелое ярмо закона, а последнего освободив от бремени идолослужения».

Говоря о холодной и темной пещере Рождества, в которой явился в мир Сын Божий, святые отцы настаивают на том, что внешняя убогость и нищета Вифлеемского вертепа отнюдь не могла унизить Его Божественного достоинства. Напротив, именно это смирение Богомладенца и стало началом Его подлинной славы – жертвенной и смиренной славы Спасителя человеческого рода, добровольно принявшего за нас Страдание и Смерть. В то же время, по мысли отцов Церкви, в родившемся в ту ночь в маленькой Вифлеемской пещере Младенце не сумел признать, угадать Сына Божия даже сам диавол – настолько велика была внешняя уничиженность Бога Слова. Как говорит об этом святитель Иоанн Максимович, «даже сам князь тогдашнего мира сего, гордый противник Божий – дьявол, оказался обманутым и не узнал в Родившемся Того, Кому позавидовал, когда еще был ангелом. Сокровенная от его власти предвечная тайна о спасении рода человеческого могла познаться лишь теми, кто внимают голосу с неба и туда устремляют свои взоры».

Итак, в ту ночь на землю пришел Сын Божий, но поначалу об этом не узнал почти никто из живущих. Родившая Его Мать, старец Иосиф, несколько пастухов да иноплеменники и странники волхвы – вот все те, кого тогда осияла радость Рождества Христова. Как говорит об этом тихом и смиренном, абсолютно незаметном для человеческого рода, Вифлеемском Рождестве Сына Божия автор «Слова третьего на Рождество Христово», приписываемого святителю Амвросию Медиоланскому, «итак, сегодня наш Спаситель родился по плоти. Он родился настолько тайно, настолько смиренно, что мир совсем не узнал тогда о Рождестве Его…». Как размышляет о том же в «Слове на Рождество Христово» 1826 года святитель Филарет, Сын Божий «как новорожденный Младенец, во всю область смерти приносящий надежду возрождения и жизни, приходит – но погибельная земля не сретает, не объемлет, не прославляет, даже не видит своего Спасителя и не слышит Слова Божия, безмолвствующего в яслях. Почти тщетно слава, которую Иисус Христос имел у Бога Отца прежде бытия мира (Ин. 17:5), в устах ангелов преследует Его, сходящего в мир, и достигает вслед за Ним – даже до земли: на погибельной земле почти нет не оглушенных суетой ушей, способных слышать оную. Почти тщетно мудрейшая и знаменитейшая из звезд совершает необычайный путь, дабы указать просиявающее сквозь глубокую ночь Солнце Правды: способных уразуметь сие указание и готовых последовать оному едва найдется два или три человека, и то между сидящими во тьме и в смертной сени язычества и звездопоклонения».

Всему миру тогда было не до Христа, во всяком случае, – не до такого Христа. По мысли святителя Иоанна (Максимовича), язычникам была чужда сама мысль о пришествии в мир Спасителя; иудеи же ждали совсем иного Христа-Мессию: могучего царя, который должен был избавить их от ненавистного римского владычества. Как пишет святитель Иоанн, «мир не заметил великого дела, совершенного Богом. Люди были заняты каждый своими заботами, внимание их было направлено на дела житейские и на громкие мирские события. Рим укреплял свою власть над народами и свою государственную мощь. Греция развивала искусства и предавалась утонченному служению плоти. Восточные народы пытались в явлениях природы найти ответы на все запросы духа. Иудеи горячо жаждали освобождения от чужеземной власти и ждали избавителя в лице Мессии – земного царя… И никто не ждал Спасителя кроткого и смиренного сердцем, облеченного не земной, а небесной славой… Никто из живущих на земле не представлял себе, что в таком убожестве появится Избавитель и придет к людям Царствующий над всеми тварями». Согласен с ним и блаженный Иероним, также ярко говорящий о том, что в Иудее не ждали такого Христа. В ту пору вера иудеев и их чаяния были совсем иными. Потому-то, хотя Господь и пришел к своим – к богоизбранному народу, эти свои Его не приняли (Ин. 1:11). Размышляя об этом, блаженный Иероним в первую очередь припоминает евангельское свидетельство апостола Луки о том, что для Святого семейства не нашлось места в гостинице. «Потому что не было им места в гостинице (Лк. 2:7). Хорошо сказано, что в городе не нашлось для Него места, ведь весь город тогда заполнило иудейское неверие. Потому-то Христос и не нашел Себе места в Святая святых, где все блистает золотом и драгоценными камнями, где переливаются шелк и серебро. Нет, Христос рождается не посреди золота и роскоши, но среди навоза, в стойле для скота (ведь где стойло, там и навоз); и это означает, что [в Своем Рождении] Он как бы был окружен со всех сторон нашими прегрешениями – подобными навозу, но еще более омерзительными, чем он. Однако Он родился в переполненном навозом стойле как раз ради того, чтобы возвести отсюда тех, кто к этому стремятся: Из праха поднимает бедного (Пс. 112:7). Он родился на том же самом гноище, где сидел и Иов, который был здесь затем увенчан». Однако именно добровольное смирение Сына Божия стало началом Его – а вместе и нашей – победы. Как подчеркивает блаженный Иероним, «Всемогущий Бог спас нас не тогда, когда возгремел на Небесах (ср. 2Цар. 22:14), но тогда, когда заплакал, как Младенец. Зачем я говорю вам обо всем этом? Потому что нас может спасти не внешнее величие, не гордыня, но только смирение. Сын Божий оказался почитаем не тогда, когда Он пребывал на Небесах, а когда Он снисшел на землю – тогда Ему и поклонились. Прежде Он содержал в Своей власти солнце, луну и ангелов, но не был поклоняем; а ныне Он родился на земле совершенным и всецелым Человеком ради того, чтобы исцелить целый мир».

Святые отцы повторяют вновь и вновь: победа Христа осуществилась именно через посредство Его уничижения, слава Сына Божия открылась и восторжествовала именно в Его смирении. Вот как ярко свидетельствует об этом святитель Иоанн Златоуст в «Слове на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа»: «что я скажу или о чем стану беседовать? Чудо изумляет меня. Ветхий днями (Дан. 7:22) сделался Младенцем; Восседающий на престоле высоком и превознесенном (Ис. 6:1) полагается в яслях; Неосязаемый, Простой, Несложный и Безтелесный осязается человеческими руками; Расторгающий узы греха повивается пеленами – потому что Он так хочет. Он хочет безчестие обратить в честь, безславие облечь славой, в пределах унижения показать образ добродетели. Поэтому Он принимает мое тело, чтобы я вместил Его Слово, и, приняв мою плоть, дает мне Своего Духа, чтобы, и давая и принимая, сообщить мне сокровище жизни. Он принимает мою плоть, чтобы освятить меня; дает мне Своего Духа, чтобы спасти меня».

При этом оказывается, что в таком добровольном самоуничижении для Божественного достоинства Спасителя нет ничего (в нашем обыденном понимании этих слов) ни унизительного, ни постыдного. Настаивая на этом, святитель Петр Хрисолог в «Слове первом о Таинстве Воплощения» подчеркивает: «дорогие и возлюбленные, пусть никто не думает, что оскорбительным для Бога стало Его пришествие к людям через человеческое посредство [– через Его Матерь], и принятие Им от нашего [– восприятие Им человеческой природы]». Становясь человеком, Бог как бы добровольно «обезсиливается», будучи отныне полностью зависимым от окружающего Его жестокого мира безсловесным Младенцем. В то же время Он неотступно пребывает в прежнем Собственном величии – на Небесах, все так же продолжая заботиться о Своем творении – не только как пришедший ныне в мир Спаситель и Искупитель, но и как Всемогущий от века Промыслитель вселенной.

Тем самым в Рождении Сына Божия в ледяной и темной Вифлеемской пещере для Него, конечно же, нет никакого позора – как какого-либо уничижения Его Божественного достоинства. Напротив, в этом Его смирении и внешнем уничижении как раз и явилась жертвенная слава Сына Божия – как Его готовность пойти на все по любви к человечеству, принять любое внешнее поругание, людское презрение и равнодушие, чтобы спасти мир и человеческий род. Обращаясь к своим слушателям, святитель Иоанн Златоуст не устает поражаться степени такого добровольного уничижения Господа, через посредство которого осуществилось дело нашего спасения. Святитель Иоанн в «Слове на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа» вопрошает с церковного амвона: «Видишь ли ты богатство в этой великой нищете? Как Он, богатый, стал бедным ради нас? Как Он не имел ни ложа, ни постели, но был положен в голых яслях? О, бедность, служащая источником богатства! О, безмерное богатство, имеющее вид бедности! Он лежит в яслях и потрясает вселенную; повивается пеленами и расторгает узы греха; еще не произнес членораздельного звука и научил волхвов и указал им путь к возвращению». Более того: Вифлеемская пещера обращается благодаря Его присутствию из места внешнего унижения в палату славы, из темной ледяной щели в толще земли в небесный храм Богочеловеческой любви Творца к Собственному созданию, из места кажущегося торжества над Сыном Божиим человеческого презрения, позора в место первой победы Воплощенного Слова над властью сатаны, греха и смерти. Как учит святитель Лука (Войно-Ясенецкий), «вертеп, в котором произошло это глубокое таинство, стал поистине Небом, ибо в нем явился Бог. Малые ясли, из которых кормились животные, вместили Невместимого всей вселенной Бога».

Но уничижение, смирение родившегося на земле Спасителя Христа явлено нам не только во внешних обстоятельствах Его Рождения. Оно подлинно открылось миру даже не в том, что Сын Божий родился в бедной обстановке, посреди ледяной пустыни, но именно в том, что Он – Сын Божий – добровольно «обнищал» ради нас посредством воспринятого Им образа человеческого существования, подчинившись законам и ограничениям тварной вселенной, обезсилев при Воплощении перед лицом отныне грозивших Ему страданий, боли, голода, жажды, страха и, наконец, физической смерти. Сын Божий вольно воспринял на Себя в Воплощении то безсилие поврежденной грехом Адама человеческой природы, что присуще каждому из живущих: ради того, чтобы подлинно сделаться одним из нас и тем нас спасти. Это воспринятое Им состояние безсилия оказалось в Его земной жизни предельно явлено дважды: в безсилии младенчества и в безсилии Креста. Особенно ярко о таком младенческом человеческом безсилии Спасителя говорит в «Поучении на Рождество Христово» святитель Димитрий Ростовский: «Как Он истощил Себя? Будучи Светом неприступным, Он облекся темнотой. Предвечно сущее Слово Отчее, говорившее через пророков, сделалось безгласным. Крепкий и Сильный изволил немоществовать в младенческом теле. Источник жизни Сам жаждет. Хлеб ангельский алчет. „Везде сый и вся исполняяй“² не имеет, где голову приклонить, и бежит в Египет. Вот как Он истощил Себя и обнищал ради любви к нам. Так возлюбил Бог мир (Ин. 3:16)».

Как учит святитель Лев Великий, Христос в Своем Воплощении, «оставаясь в Божественном величии, одновременно пребывает и в нашей униженности – истинный Человек и Истинный Бог; вечный в Своем, временный в нашем; единый с Отцом в сущности, которая никогда не была у Него меньшей, чем у Отца, и единый с Матерью в теле, которое Он создал». При этом, как подчеркивает святитель Лев, став одним из нас, Сын Божий по Своей человеческой природе, конечно же, делается меньшим в сравнении с Отцом и Духом; однако, оставаясь истинным и совершенным Богом, Он ничуть не умаляется в отношении Двух других Лиц Пресвятой Троицы ни по Своей Божественной природе, ни по личному бытию. Как говорит об этом святитель Лев, «в том Пришествии, в котором Бог соединился с человеком, Сын неравен Отцу не в том, что было взято от Отца, а в том, что было взято от человека. Природа же человеческая не повредила того равенства, которое имеет непоколебимая Божественность…».

Итак, в Своем земном Рождестве Бог становится истинным и совершенным Человеком, принимая на Себя нашу людскую физическую природу и нашу разумную душу – точно такие же, как и у каждого из нас. При этом непостижимый, безграничный, вездесущий и всемогущий Бог добровольно Себя «уничижает» – ограничивает, самоумаляется, вступая в зависимость от Собственных природных законов пространства и времени: тех, что были установлены Им Самим еще при творении мира. Как учит христиан в рождественской проповеди блаженный Августин, «для вас подчинил Себя времени Зиждитель времен, для вас явился во плоти Создатель мира». А как наставляет святитель Григорий Богослов, в Рождестве «Безплотный воплощается, Слово облекается плотью, Невидимый видится, Неосязаемый осязается, Вневременный получает начало, Сын Божий становится Сыном Человеческим… О, новое смешение! О, чудное растворение! Сущий начинает бытие; Несозданный созидается; Необъемлемый объемлется через разумную душу, посредствующую между Божеством и грубой плотью; Богатящий становится нищим – нищает до плоти моей, чтобы мне обогатиться Его Божеством; Исполненный истощается – истощается ненадолго в славе Своей, чтобы мне быть причастником полноты Его. Какое богатство благости! Что это за таинство о мне? Я получил образ Божий и не сохранил Его; Он воспринимает мою плоть, чтобы и образ спасти, и плоть обезсмертить».

Святые отцы подчеркивают: ради нашего спасения Сын Божий рождается в мире как простой и слабый человек, нисходя из неприступного величия Собственной небесной славы в уничиженность поврежденной грехом Адама людской природы, и вместе с тем остается совершенно свободным от власти самого первородного греха, будучи абсолютно безгрешен и не испытывая даже малейшей тяги к недоброму поступку, к греховной мысли. Как учит в «Слове на Рождество Спасителя» святитель Григорий Нисский, «поскольку не было другого способа извлечь человечество из бездны зол, то Царь всякого блаженства благоизволил Собственную славу променять на уничижение нашей жизни. Чистота вмещается в нашей нечистоте, но нечистое не прикасается к чистому, как говорит Евангелие: И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1:5); мрак исчезает от лучей солнечных, и солнце не помрачается тьмой; смертное поглощается жизнью, по слову апостола (ср. 2Кор. 5:4), и жизнь не истощается смертью. И то, что было под властью тления, сохраняется вместе с нетленным; тление же не прикасается к нетленному. И потому возникает согласное пение всей твари, созвучное со всеми, возносящими славословие Господу твари – всякий язык небесных, земных и преисподних вопиет: Господь Иисус Христос в славу Бога-Отца благословен во веки веков». Святитель Филарет также говорит в рождественской проповеди 1823 года о безгрешности Христа, о свободе Господа от власти греха: «что же Он (Сын Божий) делает для спасения грешников? Рождается! Из безсмертной, Божественной жизни рождается в жизнь человеческую – смертную. Отлагает славу, оставляет блаженство, сокрывает святыню и приемлет на Себя все бедствия греха, кроме только самого греха».

Итак, в Воплощении Бог Себя «уничижает», и через такое Его унижение, смирение нам яснее является и Его всемогущество. Мы еще лучше понимаем: для Бога нет ничего невозможного – ни родиться, как человеку, ни умереть, как одному из нас. Как говорит об этом святитель Григорий Нисский в «Слове первом о Блаженствах», «что унизительнее для Бога, чем образ раба? Что смиреннее для Царя всяческих, чем добровольно войти в тесное общение с нашей немощной природой? Царь царствующих и Господь господствующих вольно принимает образ раба: Судия вселенной делается данником властителей; Владыка твари приютился в пещере; Всеобъемлющий не находит места в гостинице, но полагается в яслях для безсловесных [животных]; Чистый и Непорочный не отвращается скверн человеческого естества, но, пройдя все степени нашей нищеты, претерпевает, наконец, саму смерть. Взирайте на величие Его Самоуничижения! Жизнь вкушает смерть; Судия ведется в претор; Владыка всякой жизни подвергается приговору судьи; Царь всех надмирных сил предается в руки палачей…». Согласен со святителем Григорием и святитель Петр Хрисолог, который в «Слове втором о Таинстве Воплощения» настойчиво утверждает: «То, что Творец находится ныне среди Собственных творений, что Бог пребывает во плоти – есть слава Создателя, а не безчестие Творца». В этом смысле, по убеждению святителя Льва Великого, уничижение Господа, как Его добровольное самоумаление в таинстве Воплощения – и есть Его предельная прославляемая Церковью спасительная для нас слава: «Пусть же познает кафолическая вера славу свою в униженности Господа…»

Святые отцы настаивают на том, что именно такое добровольное и смиренное обнищание Бога Слова в Его человеческом Рождестве стало важнейшим основанием в совершенном Сыном Божиим деле нашего спасения. Он облекается в образ раба, ибо иначе мы попросту не смогли бы вступить с Ним в общение, встретиться с Ним. Взойти на Небо, приобщиться вышней Божественной благодати падший человек, находившийся в рабстве греху, не мог. После грехопадения Адама для человеческого рода область Богоусыновления Небесному Отцу оказалась закрыта, затворена. И тогда Сын Божий Сам исшел из этой Небесной области навстречу нам – вниз, в глубину Вифлеемского вертепа. Мы не могли сделаться богатыми, и тогда Он свободно стал ради нас нищим; мы не были в силах вознестись на святое Небо, и тогда Он по любви сошел к нам на пребывавшую во власти греха землю; мы оставались в сиротстве богооставленности, и тогда Он добровольно сделался нашим родным братом по плоти и тем усыновил Своему Небесному Отцу. Как говорит святитель Тихон Задонский, обращаясь в Рождественском слове ко Христу как бы от лица всего спасаемого человеческого рода, «знаем мы, что Ты ради нас, рабов Своих, в рабий образ облекся, нам уподобился во всем, кроме греха, и так с нами, нищими, нищим был, с нами, немощными, немоществовал, с нами, плененными и странными, в юдоли сей плачевной странствовал, с нами, бедными, бедствовал, с нами, плачущими, плакал, а далее за нас один за всех пострадать и умереть изволил, чтобы нас так чудесно привести к Твоему Безсмертному и Безначальному Родителю. Ты Сам, Господь наш, к нам, рабам Своим, в рабском образе пришел, потому что мы к Тебе прийти не могли. Ты Сам, Бог, Создатель наш, к созданию Своему приступил, поскольку к Тебе приступить мы не имели дерзновения, и так нам к Тебе дерзновение подал».

Святитель Филарет, характеризуя немощь последствий грехопадения Адама, добровольно воспринятую в Воплощении Христом, неожиданно – ярко и образно – уподобляет ее той младенческой немощи, слабости, что бывает присуща каждому из нас в первые дни земной жизни. С одной стороны, мы помним слова Спасителя: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18:3). И именно поэтому мы понимаем, что всем нам следует уподобляться детям в их чистоте, простоте, кротости, послушании, незлобии, в удивленном и благодарном взгляде на окружающий мир. Но, с другой стороны, младенчество, по мысли святителя Филарета, это и некое неизбежное безсилие. Руки младенца стянуты пеленами, ноги еще не умеют ходить, уста вместо ясных слов выговаривают лишь безсмысленный лепет. Младенец не может иметь свободы движения, полнота разумного общения с окружающими для него не достижима. Но и грешник, подобно такому младенцу, ограничен в своей свободе, он не в силах вольно устремиться к Богу, вступить с Господом в подлинно высокое и молитвенное общение, – в этом смысле грешник до некоторой степени может напомнить нам спеленатого по рукам и ногам, лишенного дара ясной речи младенца. Не младенца в его детской чистоте, а младенца в его физическом безсилии. И Христос, по убеждению святителя Филарета, принимает на Себя как бы некое двойное, двойственное младенчество. Его безсильные руки в Вифлеемской пещере оказываются спеленаты, ноги не могут ходить, язык – изречь человеческого слова. В то же время Он младенчествует и в отношении воспринятых Им в Воплощении последствий греха Адама. Его человеческое естество безсильно перед голодом, немеет от страха, повергается ниц телесной усталостью. Господь ныне «младенчествует бедственно на земле» – из-за того, что «мы не захотели оставаться блаженными чадами Божиими в Раю». Он пребывает «теперь без всякой силы и способности», потому что «мы употребляли во зло все наши силы и способности». У лежащего в колыбели «Вседержителя… руки… связаны пеленами» по причине того, что наши грешные «руки… творили дела неправды». Бог Слово не в силах произнести слова, «немотствует», ибо мы изрекали «безрассудные проклятия и празднословия».

Здесь следует еще раз подчеркнуть, что человеческое безсилие было воспринято Сыном Божиим в Его Вочеловечении абсолютно свободно и добровольно, и подчинил Он Себя этому закону, как ни парадоксально прозвучит, именно всемогущей силой Своего Божества. Ведь как иначе Бог может стать рабом, Безсмертный – смертным, Славный – уничиженным, Всемогущий – безсильным?

Все это понадобилось ради одного – ради величайшей Жертвы любви Того, Кто прежде никогда и ничем не жертвовал, ради спасения человеческого рода Тем, Кто захотел отдать Самого Себя ради нас на муку и смерть.

При этом Господь и в Своем Воплощении – все Тот же Истинный, Всемогущий и Святой Бог. И это оказывается надежным и непреодолимым залогом главного: хотя зло и смерть и одержат над Ним временную и краткую победу на Кресте, они не смогут затем удержать Его в своей власти. Он есть Святость, и потому греху Его не превозмочь. Он есть Жизнь, и потому смерти Его не удержать. Он есть Сила, и потому перед Ним безсильно любое зло. Он есть Творец, и потому творению, даже такому могучему, как падший ангел Денница-сатана, Его не победить.

Но сегодня, в Вифлеемской пещере, Он еще только начинает Свой долгий путь к этой победе. Сегодня Господь как никогда – по воспринятому Им человеческому естеству – слаб и уничижен. Однако именно в этой Его сегодняшней слабости и заключено начало, основание Его грядущей всеобъемлющей победы. В Его безсилии и совершенном смирении – надежный залог торжества над сатаной, грехом и смертью. Потому-то Вифлеем для каждого из нас и есть прежде всего свидетельство о святой славе и духовной силе того Божественного смирения, в котором надлежит уподобиться Христу всякому христианину. Как учит в «Беседе на Спасительное Рождество во плоти Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» святитель Григорий Палама, «Самое от Бога Бог Слово, неизреченно умалив Себя, нисходит свыше к человеческому роду и, нераздельно соединив его с Собой, и смирившись и обнищав по нашему образу, возвышает к Небу все земное или соединяет воедино человечество и Божество и, таким образом, указывает на смирение как на единственный путь, ведущий к Небу, предложив ныне Себя как пример такого смирения и людям, и ангелам».

В ту рождественскую ночь Богомладенец, конечно же, время от времени плакал: надрывно и горько, как обычный новорожденный ребенок. Он плакал от холода и голода, из-за обступавших Его со всех сторон сырости и темноты. Не мог Он только, по убеждению святителя Димитрия Ростовского, плакать по причине детского неразумия, которое зачастую становится источником младенческих слез. Ведь Господь даже тогда – в вифлеемских яслях – имел ум не младенческий, но Божественный. Как говорит об этом в «Поучении на Рождество Христово» святитель Димитрий Ростовский, «маленькие дети мира сего, если плачут, то сами не знают, о чем они плачут, ибо они еще не имеют разума, не смыслят до тех пор, пока, со временем придя в возраст, они не начнут мало-помалу понимать и разуметь. Христос же, плача, хотя и маленький, уже знает, о чем плачет..». Так о чем же плакал тогда Богомладенец Иисус? Он плакал о нас. Он горько рыдал в Своей колыбели «по причине наших бедствий и зол. Как только взглянул Он на мир, полный всякого зла – ведь весь мир во зле лежит ( 1Ин. 5:19), так тотчас залился слезами. А эти слезы, проливаемые в первые дни Его жизни, равны тем слезам, которые Он потом проливал над Иерусалимом (см. Мф. 23:37; Лк. 13:34)… Вот, мы видим причины слез Христовых: не плачет Он о Себе, видя Крест Свой и гроб Свой, Он плачет о беде людской, видя приближающееся разорение Иерусалима. Что же нам думать о слезах Христовых в Его младенчестве? О чем Он плачет в пеленах и яслях?…Хотя и Младенец, но как совершенно разумный плачет… Как только Он посмотрел Своими очами на мир, как в некую дымную храмину, тотчас увидел в мире грехи человеческие, как бы некое огненное нагромождение: дрова, сено, трости, и все это курится греховными запалами… Видит… неблагодарность и закоренелость грешников… Вот о чем Он плачет: этот наш дым выедает Ему очи… Горести наших греховных бед источают у Христа Спасителя слезы из Его очей…». Так пусть же «слезный дождь, ныне проистекший… из очей плачущего Младенца Христа, напоит иссохшую землю нашего сердца… Слезы – это знак любви… Иисус плачет в пеленах! Смотрите же и знайте, как любит Он нас: Возлюбил Своих сущих в мире, до конца возлюбил их (Ин. 13:1)».

Младенец лежит в тесных яслях, и Его плач о людских грехах громко оглашает малое пространство Вифлеемской пещеры. Но в то же самое время весь мир, пусть пока еще и лежащий во зле, начинает наполняться духовными радостью и надеждой, ибо ныне наступает новый день спасения. Над вселенной восходит Новое Солнце Правды. Занимается рассвет, и на смену тьме и ночи греха приходит сияние славы Христа, Который и есть то Новое Солнце, что вскоре властно изгонит из мира Своими лучами прежний мрак богооставленности. «Сегодня Вифлеем уподобился небу, вместо звезд приняв поющих ангелов, а вместо солнца неизъяснимо вместив Солнце Правды», – радостно восклицает святитель Иоанн Златоуст. «Приидите, да узрим свет Божества, явившегося из утробы, как с востока, и изливающего благодатные лучи», – вторит ему святитель Прокл. А вот как прославляет воссиявшее в Вифлееме Новое Солнце – Христа автор «Слова четвертого на Рождество Христово», приписываемого святителю Амвросию Медиоланскому: «Итак, [Христос] – есть Новое Солнце, Которое проникает сокровенное, открывает врата ада, испытует сердца; Он есть Новое Солнце, Которое Духом Святым оживотворяет безжизненное, возобновляет поврежденное, воскрешает мертвое. Которое Своей теплотой очищает нечистое, пожигает влажное, исправляет испорченное. Это есть то самое Солнце, Которое во всех наших поступках видит все, что мы ни делаем, и не столько осуждает грехи, сколько исправляет. Это, поистине, есть Солнце праведное и премудрое, Которое не без различения, как солнце мира сего, сияет добрым и злым, но по некоторому суду истины, для святого сияет, а для грешника заходит. Между тем и другим [ветхим и новым] солнцем – то различие, что одно боится суда, а Другое грозит судом: то [ветхое солнце] есть виновник тления, а Это [Новое Солнце] – Владыка вечности; то есть тварь, а Это – Творец».

Вифлеемская пещера темна и мрачна. Случайный заплутавший путник вряд ли смог бы в ту ночь найти ее неприметный чернеющий вход, за которым сокрыт новорожденный Младенец – добровольно умаливший Себя ради нашего спасения Сын Божий. И все же она преисполнена сиянием чистого и духовного, поистине Божественного света. Ибо, по слову святителя Иоанна (Максимовича), исходящий из нее небесный свет, «Вифлеемский свет» Новорожденного Богомладенца Христа ныне, как никакой другой, ярко «озаряет все концы вселенной». С ним соглашается и святитель Димитрий Ростовский: «Целое небо с солнцем, луной и звездами, со всем могуществом Божиим вместилось в один малый Вифлеемский вертеп!..Итак, вертеп стал Небом, а Небо вертепом. Вертеп стал Небом тогда, когда принял в себя Небесного Бога и все Силы Его. Ныне Бог в вертепе со всем Небом, и через это пещера – Небо, а Небо – вертеп».

Ныне Вифлеемская пещера сделалась сокровищницей, вместившей драгоценнейшее: Начало и Источник нашего спасения. Святитель Димитрий Ростовский провозглашает: «Все Божии сокровища и богатства неисчислимые, неоцененные, никаким местом не вместимые, все они вложены в тесные ясли, все вмещены и покрыты горстью сена!»

Как мы знаем из евангельского повествования, среди тех, кому явилась слава Рождества Христова, оказались не только Богоматерь и сопровождавший Ее Иосиф, пришедшие в дни переписи из Галилеи в Вифлеем, но также и местные пастухи. Они, пасшие стадо неподалеку от Вифлеема, посреди ночи сподобились удивительного и приводящего в трепет ангельского явления, в котором им было возвещено: ныне родился… Спаситель, Который есть Христос Господь (Лк. 2:11). И затем, после этого свидетельства горнего вестника Рождества, перед очами пастухов открылись небеса, полные ангельских воинств, которые славили Бога и воспевали радостную песнь: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14). Пастухи поспешили к Вифлеемской пещере, чтобы своими глазами увидеть Того новорожденного Младенца, о Котором только что услышали от святых небожителей. Сквозь темноту холодной зимней ночи они устремились навстречу духовному свету Рождества и поклонились Богомладенцу.

Итак, пастухам – первым из всех живущих на земле – была открыта тайна Рождества Сына Божия.

Почему же этого откровения сподобились именно пастухи? Ведь в ту пору в Палестине жили и благочестивые служители Иерусалимского храма, и премудрые учителя Моисеева закона, и многие другие искренне и глубоко верующие люди? Автор «Слова третьего на Рождество Христово», приписываемого святителю Амвросию, высказывает мысль о том, что пастухи сподобились Божественного откровения в первую очередь благодаря своей искренней и святой простоте, чистоте и нравственной невинности.

Кроме того, по убеждению блаженного Иеронима, тайна Рождества была открыта пастухам еще и потому, что они в ту ночь крепко бодрствовали и берегли свое стадо, как бы являя собой духовный символ бодрствования в Боге верующей христианской души. В ту рождественскую ночь весь мир спал. Спал Ирод, были погружены в глубокий сон первосвященники и фарисеи. Но пастухи несли ночную стражу, надежно оберегая свое стадо от хищных животных, тем самым как бы бодрствуя посреди мрака греха. И здесь блаженный Иероним припоминает слова из библейской Песни песней, главная героиня которой – прекрасная невеста – в христианском понимании тоже символизирует собой верующую душу. Пастухи могли бы произнести вслед за этой невестой – посреди обступавшей их со всех сторон духовной ночи: сердце мое бодрствует (Песн. 5:2).

Блаженный Иероним также рассуждает о том, что не спящие и хранящие в ночи свое стадо пастухи символизируют еще и пастырей Церкви, священнослужителей, духовно оберегающих вверенное им церковное стадо, их паству. С блаженным Иеронимом в этом согласен автор «Слова третьего на Рождество Христово», приписываемого святителю Амвросию: во время Рождества Христова «посредством [пасомого] стада были таинственно предызображены люди, [христиане, как стадо Христово,] через пастырей же – священники, которые, взяв на себя иго Христово и неусыпно бодрствуя над врученными им людьми, никогда не бывают оставляемы помощью ангелов». А вот как рассуждает о том же святитель Григорий Великий: «Но что значит явление ангела бдящим пастырям и осияние их славой Божией, если не то, что пастыри, умеющие попечительно блюсти стада верующих, заслуживают высших видений? И когда сами они благочестиво бдят над стадом, тогда обильно сияет над ними Божественная благодать».

Кроме того, по убеждению блаженного Иеронима, пастухи в ту ночь не просто бодрствовали, но именно духовно трезвились, непрестанно молясь о том, чтобы Господь сберег в ночи и их самих, и стадо. В ответ на такую простую и искреннюю молитву пастухи и сподобились чудесного ангельского явления, даруемого им откровения о Рождестве Господа.

Ныне они узнают ту удивительную новость, что стала причиной крайнего изумления не только для людей, но даже и для самих возвестивших ее пастухам ангелов. Как говорит об этом святитель Лука (Войно-Ясенецкий), событие Рождества в ту ночь «несказанно изумило всех ангелов небесных. Они увидели сошедшего на землю с небес Предвечного Сына Божия, Второе Лицо Святой Троицы, во плоти человеческой, которую благоволил Он восприять. Они увидели Богочеловека, о чем никогда помыслить не могли».

Некогда, в начале земной истории, между небом и землей, миром ангельским и миром людским, в результате грехопадения Адама произошел страшный духовный разрыв, пролегла, казалось бы, абсолютно непреодолимая пропасть. Но с приходом в наш мир Спасителя эта пропасть преодолевается, преграда между небом и землей упраздняется, горнее и дольнее соединяются. Отныне ангелы свободно сходят на землю и находят в человеке не только трепещущего при их явлении испуганного грешника, но и равного им, радующегося встрече с горними жителями, духовного собеседника. Как говорит в «Слове на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа» святитель Иоанн Златоуст, «ныне древние узы разрешены, дьявол посрамлен, бесы обратились в бегство, смерть сокрушена, Рай открыт, проклятие уничтожено, грех удален, заблуждение истреблено, истина возвратилась и учение благочестия повсюду рассеялось и распространилось, вышняя жизнь насаждена на земле, ангелы входят в общение с людьми и люди безтрепетно беседуют с ангелами».

Да, прежде мы были неизмеримо ниже ангелов: они – чистые и святые, мы – погруженные в скверну богопротивления и грешные. Но ныне в мире родился Искупитель и стал одним из нас. Явившись на земле, Он Сам сделался этой землей, принял нашу плоть, составленную из земного брения. И теперь Он – наш Царь и в то же время наш Собрат по плоти – для всего человеческого рода. Потому-то ангелы уже не смеют гнушаться нашей плотской низостью. Святитель Григорий Великий говорит: «Ангел возвещает [пастухам] о родившемся Царе, гласу его вторят хоры ангелов и, сорадуясь, взывают: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14). Ибо прежде, нежели Искупитель наш родился плотью, мы имели разногласие с ангелами, от славы и чистоты которых мы далеко отстояли виновностью первородного греха и ежедневными беззакониями. Поскольку за согрешения мы были устранены от Бога, то и ангелы, граждане Божии, устраненных нас отвергали от своего общения. Но поскольку мы признали Царя своего, то и ангелы опять признали нас своими согражданами. Ибо, когда Царь Неба принял на Себя землю плоти нашей, тогда уже и эта ангельская высота не презирает нашей низости. Ангелы опять восстанавливают мир с нами, не обращая внимания на прежнее разногласие».

Ныне, в день пришествия Господа на землю, ангелы вновь входят в общение с человеческим родом, делаясь нашими духовными сомолитвенниками, собратьями, составляют с нами единый хор, радостно прославляющий величие Рождества, спасения мира, восстановления человека в его древнем богодарованном призвании к святости и к блаженству. О новом единстве этого общего хора, славящего спасительное для нас и поразительное для ангелов Рождество Христово, ясно говорит автор «Слова третьего на Рождество Христово», приписываемого святителю Амвросию: «Итак, при Рождестве нашего Господа возрадовались ангелы с пастырями, благовествуя небесную славу: они возвестили славу Божию, как бы соединившись в один хор».

В Своем Воплощении Сын Божий делается одним из нас, Человеком. И в этом мы таинственным образом получаем ныне великое превосходство над ангелами. Конечно же, это не повод для людской гордыни, для человеческого самопревозношения по отношению к небесным силам; и все же мы можем воскликнуть: Бог стал Богочеловеком, а не Богоангелом, и тем возвел нас в Себе выше ангелов. Потому-то святитель Амфилохий Иконийский радостно говорит: «О человечество, давшее телесное осуществление Слову Божию и поэтому почитаемое более, чем небесные и мысленные силы! Ибо Христос не пожелал принять вид архангелов и даже неподвижный образ властей, начал и господств, но воспринял тебя, ниспадшее до изменения и уподобившееся неразумным животным. Ведь не они, здравствующие, имеют нужду во враче, а человечество, пребывающее в постоянной болезни, получило такого великого Врача, что после изгнания болезни оно стало счастливо по причине спасения, которое больше, чем здоровье».

По любви к людям Господь соединился с нашим человеческим естеством. Мы сподобились того, что недостижимо даже для прекрасных и безгрешных ангелов: Бог стал одним из людей, сделался нам сотелесен и, освятив, преобразив воспринятую Им человеческую плоть Своим Божеством, вознес ее – ас нею и всех нас – в область Пресвятой Троицы. Божественное Слово, прежде абсолютно невидимое и неосязаемое в Собственной сверх-безтелесности, многократно превосходящей безплотность ангельскую, навеки стало видимой и осязаемой плотью. Таким образом произошло нечто удивительное: невидимый Господь теперь, по слову апостола Павла, показал Себя Ангелам (1Тим. 3:16). Неким загадочным, непостижимым способом ангелы смогли отныне именно видеть своего Создателя – в той мере, в какой это доступно их нематериальным сверхчувственным способностям. Блаженный Феофилакт Болгарский в «Толковании на Первое послание к Тимофею» восклицает: «О, таинство! С нами и ангелы увидели Сына Божия, не видевши Его прежде». Взорам ангельских сил явился Богочеловек Иисус Христос, и теперь они обрели возможность познавать Бога по-новому: как Слово Воплощенное.

Святые отцы в рождественских гомилиях также обращают внимание на эту удивительную перемену в степени соотнесенности славы и досточестности человека и ангела, происшедшую вместе с Вочеловечением Бога Слова. Так святитель Григорий Великий обращает внимание на то, что до спасительного пришествия Христа в мир ангелы с готовностью принимали от человека его смиренное поклонение, видя в нас низших и слабейших в сравнении с собой. Теперь же, когда Сын Божий сделался Человеком – одним из нас, восприняв вместе с нашим естеством и присущую ему перстную слабость, ангелы более не смеют превозноситься над человеком, но, напротив, склоняются перед слабейшим, чем они, людским естеством: ведь эта немощь ныне принадлежит Самому Богу Слову по Его человечеству. Отныне наша слабость – это и слабость Христова. Некогда ангельские силы склонялись лишь перед силой и мощью нашего Творца. Теперь они трепещут перед воспринятой Им в Воплощении Его людской слабостью: той слабостью, что в Его предельном уничижении, позоре, страданиях, Кресте и смерти одолела самого сатану и спасла весь мир. Святитель Григорий Великий говорит: «Что же это значит, что до пришествия Искупителя ангелы принимают поклонение от людей и молчат, а после избегают поклонения, если не то, что страшатся видеть пред собою поверженным естество наше, которое прежде презирали, после того, как видят оное превознесенным выше себя? Они как бы не смеют презирать той слабости, которую в Царе Неба чтут выше себя.

Не считают недостойным иметь человека товарищем те, которые поклоняются Богочеловеку. Итак, возлюбленнейшие братья, постараемся, дабы не оскверняла нас никакая нечистота, если мы, по вечному предведению, граждане Бога и равны ангелам Его».

Эта истина о спасительной и победительной силе Сына Божия, как раз и являемой Им в немощи Его человеческого естества, оказалась ясно засвидетельствована в Божественном слове, обращенном к апостолу Павлу: сипа Моя совершается в немощи (2Кор. 2:9). Ведь во Христе, в Его человеческом естестве – немощном, слабом, перстном – подлинно явилась, раскрыла, осуществила себя та великая сила, с которой не может сравниться никакое ангельское могущество: сила жертвенной Божественной любви, отдающей Себя без остатка, через безсилие Креста и Смерти, ради спасения человеческого рода, и тем побеждающей сатану, грех и смерть.

Во время Рождества Христова тварную, материальную вселенную охватило величайшее ликование. Правда, оно тогда почти не коснулось человеческого рода: Палестина в ту ночь спала и даже не догадывалась о явлении в мире Спасителя. Однако это ликование наполнило собой все неразумное творение. По убеждению автора «Слова четвертого на Рождество Христово», приписываемого святителю Амвросию Медиоланскому, даже солнце в то наступавшее утро, по причине охватившей мир величайшей радости, поднялось на небосклон раньше обычного и осветило вселенную особым, ярчайшим, невиданным прежде блеском. Автор гомилии говорит: «Ангелы и пастыри являют радость свою гласом или словами; а светила, не имея голоса, свидетельствуют свое веселье служением. Итак, солнце во время этого торжества, сверх обыкновения, воссияло рано. И не удивительно: ибо если солнце, по молитве Иисуса Навина, неподвижно остановилось днем, то почему бы ему, ради Рождения Иисуса Христа, не взойти поспешно посреди ночи?»

О том же охватившем мир ликовании рассуждает и святитель Прокл, патриарх Константинопольский. По мысли святителя Прокла, вся тварная вселенная в миг Рождества Христова поспешила принести Господу свои дары. Впрочем, и человеческий род – в лице лучших верных чад Господа – все же приготовил свое приношение новорожденному Богомладенцу. Вот как возвышенно и поэтично воспевает святитель Прокл то самодарование мира: «Ныне вся тварь приносит безотчему Младенцу странноприимные дары: земля – ясли, пещеры – кладези вод, горы – вертеп, города – Вифлеем, ветры – послушание, море – повиновение, волны – тишину, глубина – рыб, рыбы – статир, воды – Иордан, источники – самаряныню, пустыня – Иоанна, животные – жребя, птицы – голубя, волхвы – сокровища, жены – Марфу, вдовицы – Анну, безплодные – Елисавету, девы – Богородицу Марию, пастыри – песнопение, священники – Симеона, дети – ветви пальмовые, гонители – Павла, грешники – мытаря, язычники – хананеянку, кровоточивая – веру, блудница – благовонное миро, смоковницы – Закхея, древа – Крест, крест – разбойника, восток – звезду, воздух – облако, небо – ангелов, Гавриил – приветствие…»

Итак, вселенная в ту ночь принесла Господу в дар саму себя: все самое лучшее, светлое, прекрасное и чистое. Особым же ее даром Богомладенцу Христу стали мягкое сияние и путеводная сила чудесной Вифлеемской звезды, приведшей к Его яслям премудрых волхвов. Святые отцы, авторы рождественских проповедей, не устают рассуждать о ее необычной природе и удивительных чудесных свойствах. Вот что, например, говорит о ней в «Гомилии на Рождество Христово» святитель Василий Великий: «Это была необычная звезда. В самом деле, те [звезды], которые были сотворены изначально, или совершенно неподвижны, или непрестанно движутся. А эта явившаяся [звезда], кажется, обладала одновременно этими обеими особенностями: она и двигалась, и останавливалась. И из числа уже существовавших [звезд] те, которые закреплены на одном месте, никогда не движутся, а планеты никогда не прекращают своего движения. Поскольку же эта [звезда] имела оба свойства: и движение, и покой, ясно, что она не относится к этим двум [разновидностям звезд]. В самом деле, она двигалась с востока до Вифлеема и остановилась над местом, где был Младенец (Мф. 2:9)». А вот что говорит об удивительных свойствах Вифлеемской звезды в «Слове на Рождество Спасителя» святитель Григорий Нисский: «Волхвы… тщательно наблюдают восхождение новой звезды, которая одна только, не подчиняясь закону других звезд, имеет и движение, и стояние собственное, и попеременно пользуется тем и другим: сия звезда и движется, предшествуя волхвам, и останавливается, указывая им место».

По убеждению святителя Иоанна (Максимовича), свет этой путеводной Вифлеемской звезды воссиял в ту рождественскую ночь над вселенной навсегда. С той поры он уже ни на миг не скрывался, не исчезал. Ведь он – не только физический, но еще и духовный. Именно духовный свет Вифлеема продолжает непрестанно сиять над миром и поныне, являясь путеводным для христиан – для их внутреннего взора и сердечной устремленности ко Христу. Именно этот звездный свет продолжает вести того, кто готов его увидеть и ощутить, в его личный Вифлеем, в ту духовную пещеру Рождества, где мы обретаем родившегося ради каждого из нас Младенца – сопребывающего с нами во все дни до скончания века (Мф. 28:20) Сына Божия, Истинного Бога. Говоря об этом, святитель Иоанн обращается в дни Христова Рождества ко всем нам: «Звезда Вифлеемская вновь незримо сияет над миром, призывая все народы и каждого человека устремить свой взор к небу, горе иметь сердце, припасть к Новорожденному и возрадоваться радостью велией, ибо с нами Бог! С нами Бог, разумейте, язы́цы, и покоряйтеся: яко с нами Бог! (ср. Ис. 8:8–9)».

Но что же мог принести в дар Богомладенцу Христу в ночь Рождества тот человеческий род, ради спасения которого Он в первую очередь и воплотился в этом мире? По убеждению святителя Тихона Задонского, в отличие от всей вселенной, человеческому роду было почти что нечего принести в ту ночь своему Создателю: ведь у духовно нищего человека, находившегося в рабстве сатаны, не было тогда ничего своего, кроме собственных грехов. А грех – это очень плохой подарок для Бога-Спасителя. Святитель Тихон, как бы обращаясь к Самому Богомладенцу Христу, говорит: «Знаем мы и Твоей благости от сердца признаем, что ничего мы не можем Тебе… принести. Ангелы Тебе приносят пение, небеса – звезду, волхвы – дары, пустыня – ясли. А мы что? Нет ничего, ибо все, что и имеем, – Твое. Твои и мы, Твой мы храм, Твоими руками созданный, Твоей пречистой Кровью возобновленный, но, ах, – увы нам – снова окаянной нашей волей растленный и сотворенный непотребным для Тебя, Господа и Бога нашего. А наше что? Грехи наши – это наш собственный плод, это наше исчадие, ими мы богаты, ими мы, как бременем, отягощены, это бремя тяжкое носим без стыда. Однако со страхом и смирением приходим к Тебе. Приходим к Тебе, как к Агнцу Божию, вземлющему грехи всего мира (ср. Ин. 1:29), и с этим бременем храм сей телесный, весь оскверненный, перед стопами Твоими повергаем и, по подобию евангельской блудницы, умными устами с умилением касаемся пречистых Твоих ног (см. Лк. 7:46), и, не смея, как мытарь, возвести наших к Тебе очей (см. Лк. 18:13), из глубины зовем: Агнче Божий, возьми бремя наше тяжкое греховное и, яко милостив, ущедри нас». Хотя, по убеждению святителя Тихона, мы все же можем принести Родившемуся Господу один драгоценный и достойный Его дар: смиренное покаяние нашего исполненного любовью к Нему сердца. Святитель Тихон призывает христиан: Господу «сокрушенное и смиренное прошение принесем. А поскольку, как сказано, упокоевается Он в любви христианской, то прежде себя ею оградим и предуготовим».

Однако, по мысли того же святителя Тихона, человеческий род все же смог тогда, в дни Боговоплощения, принести Христу один поистине совершенный, замечательный и прекрасный дар: Ту чистую, святую и благую Деву, что по Своей святости и смирению оказалась готовой и достойной стать Матерью нашего Спасителя, Сына Божия Воплощенного. Этот прекраснейший и чистейший Дар – лучшее, что людской род смог приуготовать для Бога-Искупителя. Святитель Тихон говорит: «Мы, убогие и окаянные, вместо дара представляем Тебе Матерь Деву Чистую, Тебя, Бога, нам родившую, Которая достойнее всех тварей небесных и земных, Которую Ты Сам Себе, как Дар благоприятнейший, от всего рода человеческого изволил избрать. Ее представительством помилуй нас; возобнови вновь вседейственною Твоею благодатью растленный храм наш, очисти его огнем Твоим невещественным. Сердце чисто созижди в нас, Боже, и дух прав обнови во утробе нашей (ср. Пс. 50:12), и так „прииди и вселися в ны“³, и Ты один царствуй в нас и над нами с Отцом и Пресвятым Твоим Духом, никому не попуская владеть нами».

Впрочем, среди людей нашлись и те, кто все же смогли тогда, в дни Рождества, принести Господу свои личные – драгоценные и достойные Его – дары. То были волхвы с Востока. Ведомые светом движущейся Вифлеемской звезды, они пришли к месту Рождения Господа и поклонились Ему. Следует заметить: большинство церковных толкователей, святых отцов, утверждает, что это случилось не в самую ночь Рождества, но гораздо позднее (так, например, блаженный Августин в «Слове 203-м. На Богоявление» говорит о тринадцатом дне по Рождестве). Как бы то ни было, волхвы приносят новорожденному Богомладенцу свои дивные дары: золото, ладан и смирну.

Что же означали, духовно символизировали эти дары волхвов? Древние святые отцы в своем большинстве толковали их символическое значение одинаково: золото стало даром Христу как Царю, ладан – как Богу, смирна – как Человеку, Которого ожидали Смерть и Погребение. Так, святитель Василий в «Гомилии на Рождество» утверждает: «волхвы… принесли [Христу] как Царю – золото, как смертному Человеку – смирну, а как Богу – ладан». Со святителем Василием согласен святитель Григорий Нисский, говорящий в «Слове на Рождество Спасителя»: «Волхвы приносят Ему ладан, как Богу, приветствуют золотом Его царское достоинство, и смирной, как бы по некоему пророческому дару, предвещают Его страдания».

Человеческий род встретил Родившегося в мир Господа не только дарами, но и величайшей ненавистью, животным страхом, чудовищной враждой. И все это богоненавистническое противоборство соединилось и открылось в царе Ироде Великом. Ложно видевший в родившемся Царе Небесном претендента на свой земной трон, считавший Его опасным конкурентом собственному – жестокому, наполненному преступлениями – владычеству, Ирод настойчиво искал смерти Господа. Он знал о ветхозаветном пророчестве, где говорилось, что Христу надлежало родиться в Вифлееме; слышал он и свидетельство волхвов, искавших удивительного новорожденного Младенца. Впрочем, волхвы затем перехитрили царя Ирода, так и не открыв ему, где же на самом деле находится Тот Младенец, и тайно, другим путем, избежав новой встречи с Иродом, вернулись на свою далекую родину.

И тогда безсердечный царь в гневе решил, ради сохранения своих власти и трона, казнить, уничтожить, лишить жизни всех вифлеемских младенцев, в числе которых должен был оказаться и Христос-Мессия.

Святые отцы, рассуждая о личности Ирода, конечно же, удостаивают его самых нелестных и жестких слов, уничижительных определений. Вот что, например, говорит о нем в «Беседе девятой на Евангелие от Матфея» святитель Иоанн Златоуст: «Без сомнения, Ироду следовало не гневаться, но возыметь страх, смириться и познать, что он предпринимает дело невозможное; однако же, он не смиряется. Когда душа безчувственна и неизлечима, она не принимает никакого врачевания, даруемого Богом. Смотри, как Ирод снова подвизается в прежних делах своих, прилагает убийство к убийству, и безумствует. Объятый гневом и завистью, как некоторым демоном, он ни на что не смотрит, неистовствует над самой природой и гнев свой, возбужденный посмеявшимися над ним волхвами, изливает на неповинных младенцев, и, таким образом, совершает теперь… злодеяние:. ..послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал от волхвов (Мф. 2:16)».

Вместе с тем жестокое преступление Ирода – совершенное по его приказу убийство множества неповинных новорожденных младенцев – оценивается святыми отцами не только как ужасная трагедия, но еще и как причина первого явления в мире славы и величия христианского мученичества. Вифлеемские младенцы – первые мученики Церкви Христовой, пострадавшие за Христа еще до явления в мире самой этой Церкви. Эти младенцы, пролив за Него кровь, умерли ради Христа, и даже вместо Него, ибо Господь тогда сохранил Свою жизнь, младенцы же погибли именно потому, что Ирод искал смерти Спасителя.

Следует признать: по человеческому рассуждению, Вифлеемские младенцы погибли тогда как бы случайно, по ошибке, по недоразумению; жестокий царь искал смерти одного-единственного Ребенка, но заодно казнил и всех остальных детей Вифлеема – просто чтобы ненароком не упустить ненавистного ему Спасителя. Но в согласии с открывшимся здесь таинством Божественного Промысла, казнь этих невинных младенцев оказалась отнюдь не случайной. Ведь в мученической кончине Вифлеемских младенцев были подлинно явлены величайшие духовные жертвенность и подвиг. Правда, то была мученическая жертва, отнюдь не осознанная рационально; то была слава святости, никак не связанная с каким-либо разумным исповеданием истины. Ведь за Христа тогда умерли не взрослые люди, а маленькие неразумные дети. Но в то же время здесь, как это ни парадоксально прозвучит, властвовал именно святой и искренний порыв их чистого и жертвенного младенческого сердца. Святые отцы убеждены: Вифлеемские младенцы подлинно жаждали принести себя в жертву за Истину, умереть за Нее, однако, конечно же, испытывали такую духовную готовность умереть за Христа отнюдь не на рассудочном, рациональном уровне, а именно по той врожденной устремленности к Господу, что заложена в каждом человеке с самого первого мига его появления на свет. Ведь всякая людская душа по природе христианка: абсолютно независимо ни от нашего возраста, ни от умения разговаривать, ни от способности мыслить по-взрослому. Вот что, например, говорит святитель Петр Хрисолог в «Слове 153-м. Втором об Ироде и младенцах» о мученичестве Вифлеемских младенцев: «Родившееся вместе со своим Царем [младенческое] воинство не просто желает умереть вкупе с Ним, но более того – ревностно устремляется умереть прежде, чем Он. Эти посвященные Христу воины начали воевать раньше, чем жить, сражаться раньше, чем играть, проливать кровь раньше, чем сосать молоко из материнских сосцов. Пламенеющие ревностью души не потерпели медленного роста тела, но только лишь изойдя из материнского чрева, тотчас устремились на неистовствующие полчища врагов. Они предваряют доблестью [подобающие детям] нежные ласки, ранами – поцелуи, оружием и мечом – детские мази. И это ради того, чтобы начать обитать на Небесах, прежде чем поселиться на земле, принять награды духа, прежде чем [возрасти] плотью, и принести жертву Богу, прежде чем вкусить людскую пищу. Воистину, братья, они – [первые] мученики по благодати. Они исповедуют, не произнося при этом ни слова, сражаются не ведая, побеждают не разумея, умирают и принимают почести и венцы, даже не зная о том. Посему, подобно тому, как и Дева, не познавшая тления, получила славу Материнства, так и младенцы, ничего не знавшие о страданиях, получили почести и венцы мученичества».

Именно в этом смысле Вифлеемских младенцев можно назвать еще одним даром подлинно святой и жертвенной любви человеческого рода Новорожденному Богомладенцу Христу. И еще: их безвинная мученическая кончина также стала прообразом Крестной Жертвы Христовой. Ведь и Господь пострадал на Кресте безвинно и принял муку смиренно и кротко – подобно чистому и незлобивому младенцу. Именно поэтому в «Слове об Ироде и младенцах», приписываемом святителю Иоанну Златоусту, его автор в благоговейном трепете восклицает: «Кто блаженнее этих детей, – ведь они закалывались [Иродом] не только ради них самих? В них убивался Сам Христос».

В день Рождества Христова было положено начало примирению Бога и человека, Неба и земли. Всемогущий Господь, являя Свое милосердие к сотворенному Им, но ныне грешному человеку, нисходит на землю и воплощается. Именно поэтому и люди, как бы «беря пример» с проявившего величайшее милосердие Бога, также должны в этот день особенно стремиться к примирению с ближними, к делам любви, к оказанию помощи нуждающимся. Вот что говорится об этой смысловой стороне праздника Рождества в «Слове на Рождество Господне», приписываемом преподобному Ефрему Сирину (IV век): «Эта ночь принадлежит Кроткому (то есть Христу. – П.М.), поэтому пусть каждый отложит ярость и суровость; принадлежит Смиренному, пусть каждый обуздает свою гордость и смирит свое высокомерие. Ныне воссиял день милости, да не преследует же никто мщением нанесенной ему обиды; настал день радости, да не будет же никто виной печали и скорби для другого. Это – день благоволения, да удержится же всякая лютость; это – день безоблачный и ясный, да обуздается же гнев, возмутитель мира и спокойствия; это – день, в который Бог нисшел к грешникам, да устыдится же праведник превозноситься над грешником… Это – день, в который даром ниспослан нам дар, которого мы и не просили, поэтому справедливо ли было бы, если бы мы отказали своим братьям, вопиющим к нам и просящим у нас милостыни? Это – день, в который отверзлась дверь Неба нашим молитвам; прилично ли было бы, если бы мы затворили дверь просящим у нас прощения обид или облегчения бедствий?.. Ныне Само Божество заключилось в человеческую природу, чтобы эта природа устремилась ко всему святому».

В рождественскую ночь, в момент удивительного явления ангелов пастухам, небесные силы воспели торжественную песнь, провозгласившую приход на землю подлинного и совершенного мира: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14). Святые отцы, авторы проповедей на праздник Рождества Христова, обращают особое внимание на высокий духовный смысл слов этой ангельской песни.

Небесные силы славят Родившегося Христа и восклицают: слава в вышних Богу! Ныне уничтожена прежняя безраздельная власть сатаны над человеческим родом. Сегодня на земле восторжествовала дивная небесная красота примирения: как красота подлинного и совершенного мира творения со своим Творцом – в новорожденном Богомладенце. Здесь нет более места для вражды. Как говорит в «Слове 149-м. О Рождестве Христовом и о мире среди христиан» святитель Петр Хрисолог, «сегодня Христос, Который есть Царь мира, придя к нам с миром Своим, изгнал всякое несогласие, раздор и вражду. И как небо освящается сиянием солнца, так и Он озарил мирным светом Свою Церковь».

Нет более и противостояния между Небом и землей. Отныне ангельские силы и человеческий род вместе составляют стройный и согласный хор, в гармонии прославляющий Господа – как Победителя сатаны и греха, как Дарователя единства и мира. В этом общем ангельском и человеческом хоре звучат две партии, проводятся две линии, льются два мелодических потока – небесный и земной. При этом они совместно образуют некий живой и творческий диалог, который не вносит в общее пение никакого диссонанса, но напротив, производит удивительное и стройное согласие. Ангельскую сторону такого нового антифонного пения, его небесную партию в этом вселенском хоре как раз и слышат ныне пастухи: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Но вскоре раздастся и ответное пение людского хора, которое органично вольется в звучание небесной ангельской песни и обогатит ее еще большей творческой мощью и новыми смыслами: благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних! (Мф. 21:9). Эту песнь воспоет славящий Господа народ во время Его торжественного входа в Иерусалим – незадолго до Страстей Христовых. По убеждению святителя Петра Хрисолога, высказанному им в проповеди «О Рождестве Христовом и о мире среди христиан», именно это песнопение и окажется той самой ответной земной «музыкальной линией», что должна органично сплестись с ангельской рождественской песнью, тем самым расцветив ее новыми духовными красками. И вот теперь уже непрестанно «мир восхваляется и превозносится и святыми на земле, и ангелами на Небесах» – в гармонии и согласии единой песни.

Главная богословская тема этой новой, как бы составленной из двух, но по сути единой песни одна. Она – о Спасителе и Примирителе Неба и земли, о Христе. Ведь тот мир, о Котором во время Рождества Христова поют ангелы, – это не просто отсутствие некой вражды, противоборства, разделения. Мир здесь – не «что», а «Кто». Мир – это Сам Христос-Спаситель. Ведь именно Он, по слову апостола Павла, есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею (Еф. 2:14–15). Потому-то святитель Петр Хрисолог и восклицает: «Насколько же желанно само имя – „мир“! „Мир“ есть имя Самого Христа… Вы видите, братья, как и небесные и земные взаимно посылают [друг другу] дары мира? Небесные ангелы благовествуют мир живущим на земле. А земные святые, составив таинственный хор, восхваляют Небесного Христа, Который есть Мир наш (Еф. 2:14), также единодушно восклицая: осанна в вышних! (Мф. 21:9). Так давайте же и мы скажем вместе с ангелами: слава в вышних Богу, унизившему дьявола и возвысившему Христа. Слава в вышних Богу, изгнавшему вражду и утвердившему мир. Слышите ли, братья, ликующий хор ангелов, воспевающий: Слава в вышних Богу, и на земле мир!»

Господь в Своем Рождестве приносит на землю мир и любовь. И теперь, по слову священномученика Сергия Мечёва, мы истинно «ощущаем этот мир в наших душах». Однако в «Слове на Рождество Христово» отец Сергий напоминает нам, что Господь принес на землю не только мир, но и меч. Сам Христос решительно утверждает, что Он принес сюда именно меч, а отнюдь не мир: Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее (Мф. 10:34–35). Но как же тогда соотнести и привести в согласие эти слова Христа с содержанием рождественской ангельской песни: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14)? Ангелы воспевают наступивший на земле мир, но затем Господь вообще отрицает присутствие этого мира, говоря: не мир пришел Я принести, но меч.

Задаваясь этим вопросом, блаженный Иероним обращает внимание на удивительный смысловой парадокс той ангельской рождественской песни: ангелы воспевают наступивший на земле навеки мир, в то время как здесь постоянно ведутся войны, совершаются убийства, происходят распри. С Воплощением Христа войны, убийства и распри отнюдь не заканчиваются, но даже, быть может, усиливаются (вспомним хотя бы страшную жестокость Ирода, обрекшего на смерть – как раз по причине Рождества Христова – множество невинных младенцев). О каком же примирении можно тогда говорить? Какой же это мир, когда вокруг нас каждодневно и ежечасно происходит столько насильственных смертей, когда сердца множества людей продолжает переполнять жажда насилия и ненависть к ближнему? И все же блаженный Иероним отвечает: да, войны продолжаются; но, несмотря на это, на земле истинно воцарился мир. Правда, воцарился он именно в человеках,, причем в тех человеках, в которых действует и осуществляется благоволение Божие. Как раз об этом и поют ангелы: и на земле мир, в человеках благоволение. Так кто же эти люди, сподобившиеся дара Божественного благоволения? Это те, кто, по высокому определению апостола Павла, соответствуют духовному имени человека во Христе (2Кор. 12:2). Такое определение человека, в котором царит мир, а не меч, именно как человека во Христе, оказывается тесно связано с темой Рождества Христова еще и потому, что ему может соответствовать лишь тот, кто подлинно родился во Христе и в ком истинно родился Христос. Вот что пишет блаженный Иероним: «И если на земле [каждый день происходят войны,] то почему [ангелами] здесь провозглашается мир?. Но видите – сказано ясно! Слава в вышних; значит, здесь [на небесах] нет никакого противоборства, никакой распри. Но и на земле, где каждый день происходят войны, все же преобладает мир. Где же здесь мир? В человеках. Среди язычников нет мира, но почему? Среди иудеев нет мира, но почему? Потому что мир [пребывает] лишь среди тех людей, в ком благоволение, то есть среди тех, в ком родился Христос».

Прочие же, те, кто пребывают вне Христа, – по-прежнему лишены мира и живут лишь по закону меча. Вот как размышляет об этом священномученик Сергий: «Так что же принес Он – мир или меч, соединение или разделение? Мы сегодня радостно воспеваем Слава в вышних Богу, а за этими стенами мир опять идет против Христа, как шел с самого начала, с первых дней жизни Христовой на земле. Мир снова оскалил зубы и хочет уничтожить дело Христово. И вот мы стоим здесь [в церкви] в этот радостный и ответственный для нас момент. Где будем мы в этом разделении, мы, пришедшие в радости встретить рожденного Спасителя?.. Когда мы пришли поклониться нашему Владыке, возлежащему в яслях, пришли вместе с Ангелами, пастырями и волхвами, нам надо понять, где мы в этом разделении, чьи мы, за кем идем – и если идем за Христом, то пора идти. Когда снова рождается Христос, когда мы вновь видим Его во внутренней храмине нашей души, нам надо сберегать то, что дает нам Церковь, надо бороться. Господь принес нам мир, но и разделение также принес. Мир – для тех, кто сообретается с миром горним, и разделение для тех, кто идет против Господа. Только через устроение души, через осознание своей греховности можем мы бороться за Царство Божие. Иначе ничто нам не поможет. Мы видим, что в нас есть Христос, Он вечно рождается в душе каждого из нас. С этого дня снова не затемняйте лика Богомладенца в своей душе… Помните, что сейчас время разделения, и если вы не будете очищать свою душу – вы окажетесь против Него».

Итак, Господь, придя на землю, даровал человеческому роду мир – прежде всего, как Самого Себя. Он – Мир наш. Но Он приносит этот Мир лишь тем, кто родился в Нем, и тем, в ком Он Сам родился.

Мы ясно понимаем, что означает для христианина родиться во Христе: принять Крещение, войти в Святую Церковь и начать жить в ней жизнью Христовой – в духовном единстве с Ним, соединяясь с Господом посредством церковных таинств, прежде всего Евхаристии, исполняясь благодатью Святого Духа и обретая спасение. Такое духовное рождение во Христе оказывается для нас, христиан, равно как и наше физическое рождение, подлинным началом существования, точкой отсчета с «нуля». Как говорит об этом в «Словах о жизни во Христе» святой Николай Кавасила, «креститься – значит родиться во Христе и получить самое бытие и существование тем, кои еще не существуют».

Итак, нам следует родиться во Христе. Но что же тогда означает наше второе, не менее значимое, чем первое, христианское призвание: родить в себе и из себя Христа. А ведь именно на этом, как на обязательном условии нашего спасения, настаивает блаженный Иероним: «мир [пребывает] лишь среди тех людей… в ком родился Христос». Тем самым древний святой отец здесь прямо призывает нас не только родиться во Христе и вместе с Христом, но и самим родить Сына Божия! Но разве мы можем носить Его во чреве, подобно Пречистой Деве, а затем сподобиться своего личного Вифлеема, став родителями Богомладенца? Что за парадоксальная и невероятная мысль!

Однако для святых отцов эта удивительная мысль о призвании всякого христианина зачать в себе и родить Христа, которая может показаться многим из нас абсолютно невообразимой и невозможной, очень значима, духовно драгоценна и преисполнена святого и благого смысла. Так, святитель Григорий Богослов в «Слове 38-м. На Богоявление, или на Рождество Спасителя», обращаясь к ведущим святую жизнь девам, настойчиво призывает их: «Христос от Девы; жены, сохраняйте девство, чтобы вам стать матерями Христовыми!» К девам же обращается и блаженный Августин, также дерзновенно сравнивая их высокий духовный подвиг с Богоматеринством Пресвятой Богородицы: «Торжествуйте, девы Христовы: сообщница ваша – Матерь Христова. Вы не могли родить Христа, но вы не восхотели рождать ради Христа: Господь родился не от вас, но родился для вас. Впрочем, если помните слова Его, как и следует их помнить, и вы также есть матери Христу, потому что творите волю Отца Его, ибо Он Сам изрек: ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12:49)».

Впрочем, эти слова Христа о том, что всякий исполняющий волю Божию христианин в духовном смысле делается родителем Христовым, святоотеческая традиция относит не только к девам, но и ко всякому верующему. Правда, прежде чем родить в себе Христа, такой подлинно верующий и живущий во Христе и по Христу, исполняющий Его заповеди христианин призван духовно зачать в себе Спасителя. Как говорит в «Первом нравственном слове» преподобный Симеон Новый Богослов, «как во чрево Девы вошел Бог, Слово Отца, так и в нас самих Слово, Которое мы восприняли, обретается, как семя… Итак, мы зачинаем Его не телесно, как Дева и Богородица Его зачала, но духовно, однако сущностно; и в сердцах наших мы имеем Того, Кого Чистая Дева зачала». Такое духовное внутреннее зачатие Господа в сердце христианина осуществляется силой нашей глубокой и искренней веры.

С преподобным Симеоном в этом согласны и другие святые отцы, среди которых – авторы проповедей на праздник Рождества Христова. В первую очередь они подчеркивают: вслед за событием духовного зачатия Христа в сердце христианина и до момента Его рождения в верующих должно пройти еще время внутреннего чревоношения христианином Спасителя. Так, по мысли святителя Филарета Московского, мы носим в себе Христа, как бы имея Его во чреве и храня как драгоценнейшую из всех возможных святынь: подобно тому, как и беременная женщина, носящая в течение девяти месяцев под сердцем ребенка, оберегает его, безпокоится, чтобы ему ничто не повредило, заботится, чтобы ничего не помешало ее чревоношению. Вот что говорит об этом святитель Филарет в «Слове в день Рождества Христова», произнесенном в 1823 году. Он призывает христиан: «Подражайте Самой Мариами, Которая сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лук. 2:19). Положите глагол Младенца Иисуса в сердце ваше; и как имеющая во чреве осторожно ходит и действует, сохраняя зачатый плод, так и вы, ходя и действуя в мире между людьми, осторожно прикасайтесь и сообщайтесь, дабы ничто не могло изринуть из сердца вашего сладкой памяти и любви, нам данного Младенца Иисуса, и от Него зачатого в вас духа спасения, которое и да совершит Он во всех нас благодатью Своей, вселяясь верой в сердца наши и обитая в них во веки».

Итак, истинный христианин должен чревоносить в себе Христа, сокрывая Его в глубине собственного духовного существа, делая Его подлинной осью и совершенным Смыслом своего бытия, то есть активно, явно и спасительно совершать дела Христовы, непрестанно творить Его волю. Все это и приводит верующих и творящих дела Христовы к рождению в них Христа. Именно об этом и говорит блаженный Августин, призывая всех христиан: «имея Христа как Истину, Мир и Правду, зачните Его верой, породите делами».

По убеждению святых отцов, Христос родился в Вифлееме именно ради того, чтобы затем духовно зачаться в сердце, в душе всех верных Ему христиан и вслед за этим явиться миру из их глубины – как бы в новом, втором Своем Рождестве.

Что же такое на самом деле это второе Рождество Христово, осуществляющееся в Его верных? Оба Рождества Господа – и историческое, в правление кесаря Августа, и духовное, верой и любовью принимающих Спасителя и следующих за Ним, живущих Им и в Нем, – неразрывно взаимосвязаны. Вифлеем христианина, как подлинное Рождество в нем Господа, – это начало той его жизни в Церкви, что делается истинным бытием верующих во Христе и по Христу. Христос сначала родился в этом мире в Вифлееме от Девы, чтобы вслед за этим родиться в тех, кто живут силой Его спасительной мощи и благодати. Христос для того и пришел в этот мир, чтобы родиться, то есть, по слову апостола Павла, изобразиться в каждом из верных (см. Гал. 4:19). Благодаря этой мысли апостола нам становится ясно, как мы можем родить в себе и из себя Господа, тем самым явив Его из своей душевной глубины миру. Мы можем осуществить это, лишь сами став Его подлинной и святой иконой. Именно об этом состоянии рождения Господа в верующих и говорит апостол Павел, когда пишет: уже не я живу, но живет во мне Христос. А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня (Гал. 2:20).

Итак, Христос рождается в христианине тогда, когда этот христианин делается подлинным образом и подобием своего Господа. В миг Своего Рождества в верующих Христос от них отнюдь не отделяется, не исходит из них, но по-прежнему, и даже еще теснее, чем раньше, продолжает неразрывно пребывать с ними и в них. В этом смысле Рождество Христово, осуществляющееся в христианах, парадоксально. Оно совсем не похоже на обычное физическое рождение матерью ребенка. Ведь всякий рождаемый в этом мире младенец начинает жить отдельной, обособленной от матери жизнью, получает совершенно самостоятельное – вне ее утробы – существование. Но Рождение Христа в верующих осуществляется иначе. Рождаясь в христианине, Господь по-прежнему продолжает пребывать с Ним и в Нем, не покидая его духовных глубин, но напротив, все в более совершенной степени наполняя Собой его существование, еще теснее соединяясь с ним, определяя самую суть его бытия, живя с ним единой и неразрывной жизнью…

И потому, приходя на праздник Рождества Христова в православный храм, тем самым истинно, хотя и духовно, приступая к вифлеемским яслям, христиане не должны оставаться лишь внешними свидетелями явления в мир Господа. Да, они призваны поклониться Лежащему в яслях вместе с пастухами, принести дары с волхвами, воспеть вместе с ангелами, наполнить пространство той холодной пещеры теплом своей сердечной молитвы, согревая ее, подобно волу и ослику, согревавшим своим дыханием Богомладенца. Да, им надлежит, подобно Пречистой Деве, слагать и беречь в своих сердцах все слова Христовой истины, делаясь твердыми хранителями Его истинной веры. И вместе с тем, приходя в Вифлеем, христианин должен сам стать этим Вифлеемом. Ему, родившемуся во Христе, теперь необходимо самому родить Его в себе и из себя. Тем самым он призывается обрести поистине высочайший из всех мыслимых даров: тот родительский дар, в котором – посредством силы нашей веры и любви, живой церковной жизни, исполнения евангельских заповедей, таинственного соединения с Господом в храмовых священнодействиях – в нас самих происходит Рождество Христово и является миру Младенец Христос!

Ныне мы слышим голос, и этот голос провозглашает обращенный к нам удивительный и страшный призыв. Призыв, который мы должны принять и исполнить, ибо это голос самой Церкви: «Христианин, роди в себе Христа!»

Святитель Григорий Богослов (около 325/330, поместье Арианз близ города Назианза – 389/390, там же) – архиепископ Константинополя, великий отец и учитель Церкви, систематизатор православного догматического учения о Пресвятой Троице, полемист с арианской ересью, а также с ересью Аполлинария, выдающийся проповедник, яркий духовный поэт.

Святитель Григорий родился в христианской аристократической семье в поместье Арианз близ города Назианза, в Каппадокии. Его отец – Григорий-старший – был епископом Назианза. Будущий святитель с самого раннего детства воспитывался в особом христианском благочестии.

Святитель Григорий получил прекрасное светское образование в Назианзе, в Кесарии Палестинской, в Александрии, а затем в знаменитой Афинской академии. В Афинах он подружился со святителем Василием Великим, который тоже там учился: их дружба длилась многие десятилетия – до самой кончины святителя Василия.

По возвращении из Афин на родину будущий святитель принял Крещение (в ту эпоху его чаще всего совершали над взрослыми). Главным желанием Григория было вести аскетический образ жизни, в сочетании с богословскими и философскими занятиями. Однако по настоянию отца он был рукоположен в пресвитеры (361 год).

В 372 году святитель Григорий против своего желания принял епископский сан; это произошло по настоянию святителя Василия Великого. Кафедрой святителя Григория должен был стать маленький городок Сасимы, находившийся в зоне канонического конфликта между святителем Василием и епископом Анфимом Тианским. Своим назначением на эту кафедру святитель Григорий оказывал поддержку другу в борьбе с Анфимом. Однако в день прибытия святителя в Сасимы возникла угроза вооруженного конфликта со сторонниками Анфима. Не желая вступать в борьбу, святитель Григорий вернулся в Назианз, где до смерти отца помогал ему в управлении епархией.

После кончины Григория-старшего святитель Григорий еще некоторое время управлял церковью в Назианзе, а затем уехал в охваченный арианской ересью Константинополь (379 год) – по приглашению малочисленной православной общины столицы. Некоторое время святитель Григорий служил в единственном православном храме Константинополя – маленькой домовой церкви Анастасии (Воскресения); здесь он произнес знаменитые «Пять слов о богословии», догматически глубоко раскрывавшие православное учение о Пресвятой Троице.

После вступления в Константинополь Феодосия Великого (380 год), поддерживавшего православие и являвшегося противником арианства, святитель Григорий по настоянию императора сделался архиепископом столицы.

Святитель Григорий председательствовал на заседаниях II Вселенского Собора, открывшегося в Константинополе в 381 году. Однако вскоре между ним и участниками Собора произошел конфликт: признав его сначала в качестве законного архиепископа Константинополя, они затем сформулировали и огласили на Соборе (по инициативе враждовавших против него александрийских епископов) канонические препятствия формального характера, не позволявшие святителю Григорию занимать столичную кафедру. Чтобы не усугублять конфликт, он добровольно сложил с себя полномочия архиепископа Константинопольского и вернулся на родину, где продолжил еще некоторое время заниматься делами Назианской кафедры, а затем – по причине преклонных лет и болезней – удалился на покой.

Свою жизнь святитель Григорий окончил в фамильном родительском имении Арианз, где некогда появился на свет. Он скончался в 389 или 390 году.

Важнейшие творения святителя Григория – его «Пять слов о богословии», ряд гомилий на церковные праздники, догматически значимые послания к Кледонию, направленные против аполлинарианской ереси, а также замечательные поэтические богословские произведения.

Публикуемое 38-е слово на Богоявление, или на Рождество Спасителя, произнесено в 379 году, во время пребывания святителя Григория в Константинополе. Вполне возможно, что это слово – первое свидетельство о разделении в греческой традиции прежде единого праздника Богоявления на два отдельных – на самостоятельные церковные празднования Рождества Христова и Крещения Господня. Здесь подробно говорится о событии Рождества, однако лишь упоминается о близящемся праздновании Крещения. Слово на Богоявление, или на Рождество Спасителя, является прекрасным образцом праздничной проповеди святителя Григория. Следует отметить, что текст слова в значительной степени совпадает с содержанием другой проповеди святителя Григория – его 45-го слова на Святую Пасху. Таким образом, в обеих гомилиях присутствует обширный авторский самоповтор. В этой проповеди святитель Григорий касается не только темы Рождества Христова, но и целого ряда иных аспектов православного учения: например, различных сторон учения о Богопознании, о природе человека.

Текст гомилии печатается по изданию: Святитель Григорий Богослов. Творения. Т. 1. СПб., 1912.

Христос рождается: славьте! Христос с Небес: выходите навстречу! Христос на земле: возноситесь! Воспойте Господу, вся земля (Пс. 95:1)! И скажу обоим в совокупности: Да возвеселятся небеса и да радуется земля (Пс. 95:11 по LXX⁴) ради Небесного и потом Земного! Христос во плоти; с трепетом и радостью возвеселитесь: с трепетом – по причине греха, с радостью – по причине надежды. Христос от Девы; жены, сохраняйте девство, чтобы вам стать матерями Христовыми! Кто не поклоняется Сущему от начала? Кто не прославляет Последнего?

Опять рассеивается тьма, опять является свет; опять Египет наказан тьмой, опять Израиль озарен столпом. Народ, сидящий во тьме неведения, да увидит великий свет ведения (ср. Мф. 4:16). Древнее прошло, теперь все новое (2Кор. 5:17). Буква уступает, дух преобладает; тени проходят, их место заступает истина. Приходит Мелхиседек; Рожденный без матери рождается без отца: в первый раз – без матери, во второй – без отца. Нарушаются законы естества; мир горний должен наполниться. Христос повелевает, не будем противиться. Восплещите руками все народы (Пс. 46:2); Ибо Отрок родился нам, и Сын дан нам, у Которого владычество на раменах Его, ибо возносится со Крестом, и нарицается имя Его: великого совета – совета Отчего Ангел (Ис. 9:6 по LXX). Да провозглашает Иоанн: приготовьте путь Господу (Мф. 3:3)! И я провозглашу силу дня. Безплотный воплощается, Слово отвердевает, Невидимый становится видимым, Неосязаемый осязается, Безлетный начинается. Сын Божий делается Сыном Человеческим, [Тот, Который есть] Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13:8).

Пусть иудеи соблазняются, эллины смеются, еретики притупляют язык! Они уверуют тогда, когда увидят Его восходящим на небо; если же и не тогда, то непременно, когда узрят Его грядущим с Неба и воссевшего судить.

Но это будет после; а ныне праздник Богоявления, или Рождества, ибо так и иначе называется день этот и два наименования даются одному торжеству, потому что Бог явился человекам через Рождение. Он – Бог, как Сущий и Присносущий от Присносущего, превысший причины и слова (потому что нет слова, которое было бы выше Слова); и Он является ради нас, родившись впоследствии, чтобы Тот, Кто даровал бытие, даровал и благобытие, лучше же сказать, чтобы мы, ниспавшие из благобытия через грех, снова были в него возвращены через Воплощение. А от явления наименование Богоявления и от Рождения – Рождества.

Таково наше торжество; вот что празднуем ныне – пришествие Бога к человекам, чтобы нам переселиться или (точнее сказать) возвратиться к Богу, да, отложив ветхого человека, облечемся в нового (ср. Еф. 4:22–24), и как умерли в Адаме, так будем жить во Христе (1Кор. 15:22), со Христом рождаемые, распинаемые, спогребаемые и совосстающие. Ибо мне необходимо претерпеть это спасительное изменение, чтобы как из приятного произошло скорбное, так из скорбного вновь возникло приятное. А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать (Рим. 5:20). И если вкушение было причиной осуждения, то не тем ли более оправдало Христово страдание?

Итак, будем праздновать не пышно, но божественно, не по-мирскому, но премирно, не наш [собственный] праздник, но праздник Того, Кто стал нашим, лучше же сказать, праздник нашего Владыки, не праздник немоществования, но праздник уврачевания, не праздник создания, но праздник воссоздания.

Как же это исполнить? Не будем увенчивать преддверия домов, составлять хоры, украшать улицы, пресыщать зрение, оглашать слух свирелями, нежить обоняние, осквернять вкус, тешить осязание – эти краткие пути к пороку, эти врата греха. Не будем уподобляться женам ни мягкими и волнующимися одеждами, которых все изящество в безполезности, ни игрой камней, ни блеском золота, ни ухищрением подкрашиваний, приводящих в подозрение естественную красоту и изобретенных в поругание образа Божия. Не будем предаваться пированиям и пьянству, с которыми, как знаю, сопряжены сладострастие и распутство (Рим. 13:13), ибо у плохих учителей и уроки плохи или, лучше сказать, от негодных семян и нивы не годны. Не будем устилать древесными ветвями высокие ложа, устраивая роскошные трапезы для угождения чреву; не будем высоко ценить благоухания вин, поварских приправ и многоценность помазаний. Пусть ни земля, ни море не приносят нам в дар дорогой грязи – так научился я величать предметы роскоши! Не будем стараться превзойти друг друга невоздержностью (а все то, что излишне и сверх нужды, по моему мнению, есть невоздержность), особенно когда другие, созданные из одного с нами брения и состава, алчут и терпят нужду.

Напротив того, предоставим все это язычникам, языческой пышности и языческим торжествам. Они и богами именуют услаждающихся туком, а сообразно с этим служат божеству чревоугодием, как лукавые изобретатели, жрецы и почитатели лукавых демонов. Но если чем и следует нам насладиться – тем, которые поклоняемся Слову, то насладимся словом, и Божиим законом, и сказаниями как об ином, так и о причинах настоящего торжества, чтобы наслаждение у нас было собственно свое и не чуждое Создавшему нас.

Или, если угодно, я, который ныне у вас распорядителем пира, вам, добрым соучастникам пира, предложу об этом слово, насколько могу, обильно и щедро, чтобы вы знали, как может пришелец угощать исконных жителей, поселянин – городских обитателей, не знакомый с роскошью – роскошных, бедняк и бездомный – знаменитых по обилию. Начну же вот с чего: желающие насладиться предложенным да очистят и ум, и слух, и сердце, потому что у меня слово о Боге и Божие, да очистят, чтобы выйти отсюда, насладившись действительно не чем-нибудь тщетным. Само же слово будет и весьма полно, и вместе весьма кратко, так что ни скудностью не огорчит, ни излишеством не наскучит.

Бог всегда был, есть и будет или, лучше сказать, всегда есть, ибо слова «был» и «будет» означают деления нашего времени и свойственны естеству преходящему, а Сущий – всегда. И этим именем именует Он Сам Себя, беседуя с Моисеем на горе, потому что сосредоточивает в Себе Самом всецелое бытие, которое не начиналось и не прекратится.

Как некое море сущности, неопределимое и безконечное, простирающееся за пределы всякого представления о времени и естестве, одним умом (и то весьма неясно и недостаточно – не в рассуждении того, что есть в Нем Самом, но в рассуждении того, что окрест Его) через набрасывание некоторых очертаний, оттеняется Он в один какой-то облик действительности, убегающий прежде, нежели будет уловлен, и ускользающий прежде, нежели умопредставлен, настолько же осиявающий владычественное в нас, если оно очищено, насколько быстрота летящей молнии озаряет взор. И это, кажется мне, для того, чтобы постигаемым привлекать к Себе (ибо совершенно непостижимое безнадежно и недоступно), а непостижимым приводить в удивление, через удивление же возбуждать большее желание, и через желание очищать, и через очищение делать богоподобными; а когда сделаемся такими, уже беседовать как с вечными (дерзнет слово изречь нечто смелое) – беседовать Богу, вступившему в единение с богами и познанному ими, может быть, настолько же, насколько Он знает познанных Им (ср. 1Кор. 13:12).

Итак, Божество безпредельно и неудобосозерцаемо. В Нем совершенно постижимо сие одно – Его безпредельность; хотя иной и почитает принадлежностью естества быть или вовсе непостижимым, или совершенно постижимым. Но исследуем, что составляет сущность простого естества; потому что простота не составляет еще его естества, точно так же, как и в сложных существах не составляет естества одна только сложность. Разум, рассматривая безпредельное в двух отношениях – в отношении к началу и в отношении к концу (ибо безпредельное простирается далее начала и конца и не заключается между ними), когда устремляет взор свой в горнюю бездну и не находит на чем остановиться и где положить предел своим представлениям о Боге, тогда безпредельное и неисследимое называет безначальным; а когда, устремившись в дольнюю бездну, испытывает подобное прежнему, тогда называет Его безсмертным и нетленным; когда же сводит в единство то и другое, тогда именует вечным; ибо вечность не есть ни время, ни часть времени, потому что она неизмерима. Но что для нас время, измеряемое течением солнца, то для вечных вечность, нечто спротяженное с вечными существами и как бы некоторое временное движение и расстояние.

Этим да ограничится ныне любомудрствование наше о Боге, потому что нет времени более распространяться и предмет моего слова составляет не богословие, но Божие Домостроительство. Когда же именую Бога, разумею Отца и Сына и Святого Духа, как не разливая Божества далее этого числа Лиц, чтобы не ввести множества богов, так не ограничивая меньшим числом, чтобы не осуждали нас в скудости Божества, когда впадем или в иудейство, защищая единоначалие, или в язычество, защищая многоначалие. В обоих случаях зло равно, хотя от противоположных причин. Таково Святое Святых, скрываемое и от самых серафимов и прославляемое тремя Святынями, Которые сходятся в единое Господство и Божество, о чем другой некто прекрасно и весьма высоко любомудрствовал прежде нас.

Но поскольку для Благости не довольно было упражняться только в созерцании Себя Самой, а надлежало, чтобы благо разливалось, шло далее и далее, чтобы число облагодетельствованных было как можно большее (ибо это свойство высочайшей Благости), то Бог измышляет, во-первых, ангельские и небесные силы. И мысль стала делом, которое исполнено Словом и совершено Духом. Так произошли вторые светлости, служители первой Светлости, понимать ли под ними или разумных духов, или как бы невещественный и безплотный огонь, или другое какое естество, наиболее близкое к названным. Хотел бы я сказать, что они не движимы на зло и имеют только движение к добру, как сущие окрест Бога и непосредственно озаряемые от Бога (ибо земное пользуется вторичным озарением), но признавать и называть их не неподвижными, а неудободвижными убеждает меня Денница по светлости, а за превозношение ставший и называемый тьмой, с подчиненными ему богоотступными силами, которые через свое удаление от добра стали виновниками зла и нас в него вовлекают.

Так и по таким причинам сотворен Богом умный мир, насколько могу об этом любомудрствовать, малым умом взвешивая великое. Поскольку же первые твари были благоугодны Богу, то измышляет другой мир – вещественный и видимый; и это есть стройный состав неба, земли и того, что между ними, удивительный по прекрасным качествам каждой вещи, а еще более достойный удивления по стройности и согласию целого, в котором и одно к другому, и все ко всему состоит в прекрасном отношении, служа к полноте единого мира. А этим Бог показал, что Он силен сотворить не только сродное Себе, но и совершенно чуждое [Себе] естество. Сродны же Божеству природы умные и одним умом постигаемые, совершенно же чужды твари, подлежащие чувствам, а из этих последних еще дальше отстоят от Божественного естества твари вовсе неодушевленные и недвижимые.

«Но что нам до этого? – скажет, может быть, какой-нибудь чрезмерно ревностный любитель праздников. – Гони коня к цели, – любомудрствуй о том, что относится к празднику и для чего мы собрались ныне». Так и сделаю, хотя начал несколько отдаленно, к чему принужден усердием и словом.

Итак, ум и чувство, столь различные между собой, стали в своих пределах и выразили собой величие Зиждительного Слова, как безмолвные восхвалители и первые проповедники великолепия. Но еще не было смешения из ума и чувства, сочетания противоположных – этого опыта высшей Премудрости, этой щедрости в образовании естеств, и не все богатство Благости было еще обнаружено. Восхотев и это показать, Художническое Слово созидает живое существо, в котором приведены в единство то и другое, то есть невидимая и видимая природы; созидает, говорю, человека; и из сотворенного уже вещества взяв тело, а от Себя вложив жизнь (что в слове Божием известно под именем разумной души и образа Божия), творит как бы некоторый второй мир – в малом великий; поставляет на земле иного ангела, из разных природ составленного поклонника, зрителя видимой твари, свидетеля тайн твари умосозерцаемой, царя над тем, что на земле, подчиненного Горнему Царству, земного и небесного, временного и безсмертного, видимого и умосозерцаемого, ангела, который занимает середину между величием и низостью, один и тот же есть дух и плоть, – дух ради благодати, плоть ради превозношения, дух, чтобы пребывать и прославлять Благодетеля, плоть, чтобы страдать и, страдая, припоминать и учиться, насколько щедро одарен он величием; творит живое существо, здесь предуготовляемое и переселяемое в иной мир, и (что составляет конец тайны) через стремление к Богу достигающее обожения. Ибо умеряемый здесь свет истины служит для меня к тому, чтобы видеть и сносить светлость Божию, достойную Того, Кто связует и разрешает, и опять совокупит превосходнейшим образом.

Этого человека, почтив свободой, чтобы добро принадлежало не меньше избирающему, чем и Вложившему семена его, Бог поставил в Раю (что бы ни значил этот Рай) делателем безсмертных растений – может быть, божественных помыслов, как простых, так и более совершенных; поставил нагим по простоте и безыскусственной жизни, без всякого покрова и ограждения, ибо таковым надлежало быть первозданному.

Дает и закон для упражнения свободы. Законом же была заповедь: какими растениями ему пользоваться и какого растения не касаться. А последним было древо познания, и посаженное вначале не злонамеренно, и запрещенное не по зависти (да не отверзают при этом уста богоборцы и да не подражают змию!); напротив, оно было хорошо для употребляющих благовременно (потому что древо сие, по моему умозрению, было созерцание, к которому безопасно могут приступать только обладающие совершенным опытом), но не хорошо для простых еще и для неумеренных в своем желании; подобно как и совершенная пища не полезна для слабых и требующих молока.

Когда же, из-за зависти дьявола и по обольщению жены, которому она сама подверглась как слабейшая и которое произвела как искусная в убеждении (о, немощь моя! ибо немощь прародителя есть и моя собственная), человек забыл данную ему заповедь и побежден горьким вкушением; тогда через грех делается он изгнанником, удаляемым в одно время и от древа жизни, и из Рая, и от Бога; облекается в кожаные ризы (может быть, в грубейшую, смертную и противоборствующую плоть), в первый раз познает собственный стыд и укрывается от Бога. Впрочем, и здесь приобретает нечто, именно смерть – в пресечение греха, чтобы зло не стало безсмертным. Таким образом, самое наказание делается человеколюбием. Ибо так, в чем я уверен, наказывает Бог.

Но в преграждение многих грехов, какие произращивал корень повреждения от разных причин и в разные времена, человек и прежде вразумлялся многоразлично: словом, Законом, пророками, благодеяниями, угрозами, карами, наводнениями, пожарами, войнами, победами, поражениями, знамениями небесными, знамениями в воздухе, на земле, на море, неожиданными переворотами в судьбе людей, городов, народов (все это имело целью сгладить повреждение); наконец, стало нужно сильнейшее врачебное средство по причине сильнейших недугов: человекоубийств, прелюбодеяний, клятвопреступлений, муженеистовства и вот еще какого последнего и первого из всех зол – идолослужения и поклонения твари вместо Творца. Поскольку все это требовало сильнейшей помощи, то и подается сильнейшее [для нее средство]. И оно было следующее: Само Божие Слово, превечное, невидимое, непостижимое, безтелесное, Начало от Начала, Свет от Света, Источник жизни и безсмертия, Отпечаток первообразной Красоты, Печать непереносимая, Образ неизменяемый, Определение и Слово Отца, приходит к Своему образу, носит плоть ради плоти, соединяется с разумной душой ради моей души, очищая подобное подобным, делается человеком по всему, кроме греха. Хотя чревоносит Дева, в Которой душа и тело предочищены Духом (ибо надлежало и рождение почтить, и девство предпочесть), однако же Происшедший есть Бог и с воспринятым [то есть с человеческим естеством] – единое из двух противоположных – плоти и Духа, из которых Один обожил, а другая обожена.

О, новое смешение! О, чудное растворение! Сущий начинает бытие; Несозданный созидается; Необъемлемый объемлется через разумную душу, посредствующую между Божеством и грубой плотью; Богатящий становится нищим – нищает до плоти моей, чтобы мне обогатиться Его Божеством; Исполненный истощается – истощается ненадолго в славе Своей, чтобы мне быть причастником полноты Его. Какое богатство благости! Что это за таинство о мне? Я получил образ Божий и не сохранил Его; Он воспринимает мою плоть, чтобы и образ спасти, и плоть обезсмертить. Он вступает во второе с нами общение, которое гораздо чуднее первого, поскольку тогда даровал нам лучшее, а теперь воспринимает худшее; но это боголепнее первого, это выше для имеющих ум!

Что скажут нам на это клеветники, злые ценители Божества, порицатели достохвального, объятые тьмой при самом Свете, невежды при самой Мудрости, те, за которых Христос напрасно умер, неблагодарные твари, создания лукавого? Это ставишь ты в вину Богу – Его благодеяние? Потому Он мал, что для тебя смирил Себя? Что к заблудшей овце пришел Пастырь добрый, полагающий душу за овец (Ин. 10:11); пришел на те горы и холмы, на которых приносил ты жертвы, и что обрел заблудшего, и обретенного воспринял на те же плечи (ср. Лк. 15:4–5), на которых понес Крестное Древо, и воспринятого опять привел к горней жизни, и приведенного сопричислил к пребывающим в чине своем? Что зажег свечу – плоть Свою, и подмел комнату – очищая мир от греха, и нашел драхму – Царский образ, заваленный страстями; по обретении же драхмы созывает пребывающие в любви Его силы, делает участниками радости тех, которых сделал свидетелями тайны Своего Домостроительства (ср. Лк. 15:8–9)? Что лучезарнейший Свет следует за предтекшим светильником, Слово – за гласом, Жених – за невестоводителем, приготовляющим Господу народ особенный (Тит. 2:14) и предочищающим водой для Духа? Это ставишь в вину Богу? За то считаешь Его низшим, что препоясуется полотенцем (Ин. 13:4–5), и умывает ноги учеников, и указует совершеннейший путь к возвышению – смирение? Что смиряется ради души, приклонившейся до земли, чтобы возвысить с Собой склоняемое долу грехом? Как не поставишь в вину того, что Он ест с мытарями и у мытарей, что учениками имеет мытарей, да и Сам приобретает нечто? Что же приобретает? Спасение грешников. Разве и врача обвинит иной за то, что наклоняется к ранам и терпит зловоние, только бы подать здравие болящим? Обвинит и того, кто из сострадания наклонился к яме, чтобы по закону (см. Исх. 23:5; Лк. 14:5) спасти упадший в нее скот?

Правда, что Он был послан, но как человек (потому что в Нем два естества; так, Он утомлялся, и алкал, и жаждал, и был в борении, и плакал по закону телесной природы); а если послан и как Бог, что из этого?

Под посольством понимай благоволение Отца, к Которому Он относит дела Свои, чтобы почтить безлетное начало и не показаться противником Богу. О Нем говорится, что предан (Рим. 4:25), но написано также, что и Сам Себя предал (Еф. 5:25). Говорится, что Он воскрешен Отцом и вознесен (Деян. 3:15; 2:33), но написано также, что Он Сам Себя воскресил и восшел опять на Небо (ср. 1Фес. 1:14; Еф. 4:10), – первое по благоволению, второе по власти. Но ты выставляешь на вид уничижительное, а обходишь молчанием возвышающее. Рассуждаешь, что Он страдал, а не добавляешь, что страдал добровольно. Сколько и ныне страждет Слово! Одни чтут Его как Бога и сливают⁵, другие безчестят Его как плоть и отделяют. На которых же более прогневается Он или, лучше сказать, которым отпустит грех? Тем ли, которые сливают, или тем, которые рассекают злочестиво? Ибо и первым надлежало разделить, и последним соединить: первым – относительно к числу, а последним – относительно к Божеству. Ты соблазняешься плотью? И иудеи также соблазнялись. Не назовешь ли Его и самарянином? О том, что далее, умолчу. Ты не веруешь в Его Божество? Но в Него и бесы веровали; о ты, который невернее бесов и несознательнее иудеев! Одни наименование Сына признавали означающим равночестие, а другие узнавали в Изгоняющем Бога, ибо убеждало в этом претерпеваемое от Него. А ты ни равенства не принимаешь, ни Божества не исповедуешь в Нем. Лучше было бы тебе обрезаться и стать бесноватым (скажу нечто смешное), нежели в необрезании и в здравом состоянии иметь лукавые и безбожные мысли.

Вскоре потом увидишь и очищающегося в Иордане Иисуса – мое Очищение, или, лучше сказать, через это очищение делающего чистыми воды, ибо не имел нужды в очищении Сам Он – [Тот], Который берет [на Себя] грех мира (Ин. 1:29); увидишь и разверзающиеся небеса (Мк. 1:10); увидишь, как Иисус и приемлет свидетельство от сродного Ему Духа, и искушается, и побеждает, и окружен служащими Ему ангелами, и исцеляет всякую болезнь и всякую немощь (Мф. 4:23), и животворит мертвых (о, если бы оживотворил и тебя, умершего зловерием!), и изгоняет бесов, то Сам, то через учеников, и не многими хлебами насыщает тысячи, и ходит по морю, и предается, и распинается, и сораспинает мой грех, приводится как Агнец, и приводит как Иерей, как человек погребается, и восстает как Бог, а потом и восходит на Небо, и придет со славой Своей. Сколько торжеств доставляет мне каждая тайна Христова! Во всех же в них главное одно – мое совершение, воссоздание и возвращение к первому Адаму!

А теперь почти Чревоношение и скачи, если не как Иоанн во чреве, то как Давид при упокоении кивота; уважь перепись, по которой и ты вписан на Небесах; поклоняйся Рождеству, через которое освободился ты от уз рождения; воздай честь малому Вифлеему, который опять привел тебя к Раю; преклонись перед яслями, через которые ты, сделавшийся безсловесным, воспитан Словом. Познай (повелевает тебе Исаия), как вол Владетеля своего и как осел – ясли Господина своего (ср. Ис. 1:3). Принадлежишь ли к числу чистых, и законных, и отрыгивающих жвачку слова (ср. Лев. 11:4), и годных в жертву или к числу еще нечистых, не употребляемых ни в пищу, ни в жертву и составляешь достояние язычества – иди со звездой, принеси с волхвами дары – золото, и ладан, и смирну – как Царю, и как Богу, и как Умершему ради тебя; прославь с пастырями, ликуй с ангелами, воспой с архангелами, да составится общее торжество небесных и земных сил. Ибо я уверен, что небесные силы радуются и торжествуют ныне с нами, потому что они человеколюбивы и боголюбивы, как и Давид представляет их восходящими со Христом по страдании Его, сретающимися и повелевающими друг другу поднять врата (Пс. 23:7 по LXX). Одно только можешь ненавидеть из бывшего при Рождестве Христовом – это Иродово детоубийство; лучше же сказать, почти и в нем жертву единолетних со Христом [младенцев], предварившую [собой] новое Заклание [Христово]. Бежит ли Христос во Египет, с Ним и ты охотно беги. Хорошо бежать со Христом гонимым. Задержится ли Он во Египте, призывай Его из Египта, воздавая Ему там доброе поклонение. Шествуй непорочно по всем возрастам и силам Христовым. Как Христов ученик, очистись, обрежься, отними лежащее на тебе с рождения покрывало; потом учи в храме, изгони торгующих святыней. Претерпи, если нужно, побиение камнями; твердо знаю, что укроешься от мечущих камни и пройдешь посреди них, как Бог, потому что слово не побивается камнями. Приведен ли будешь к Ироду, не отвечай ему больше. Твое молчание уважит он более, нежели длинные речи других. Будешь ли сечен бичами, домогайся и прочего, вкуси желчь за первое вкушение, испей оцет, ищи заплеваний, прими удар по щеке и заушения. Увенчайся тернием – суровостью жизни по Богу; облекись в багряную ризу, прими трость; пусть преклоняются пред тобой ругающиеся истине. Наконец, охотно распнись, умри и прими погребение со Христом, да с Ним и воскреснешь, и прославишься, и воцаришься, зря Бога во всем Его величии и Им зримый, – Бога в Троице поклоняемого и прославляемого, Которого молим, да будет и ныне, насколько возможно, явлен нам, узникам плоти, о Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава во веки. Аминь.

Святитель Амфилохий Иконийский (около 340 или 345, Каппадокия – после 394) – епископ города Иконии, принадлежавший к кругу великих отцов-каппадокийцев, защитник православного учения о Пресвятой Троице, автор целого ряда замечательных гомилий на церковные праздники.

Святитель Амфилохий родился в Кесарии Каппадокийской в аристократической семье, приходился двоюродным братом святителю Григорию Богослову. Будущий святитель получил хорошее образование в Антиохии, где учился у знаменитого ритора Ливания. После учебы избрал карьеру адвоката и в середине 60-х годов переехал в Константинополь. В ту пору он уже мечтал о монашеском подвиге, однако заботы о престарелом отце препятствовали исполнению этого желания.

В 374 году по рекомендации святителя Василия Великого святой Амфилохий был рукоположен на епископскую кафедру города Иконии. Соработник святителей Василия Великого и Григория Богослова в деле защиты православия, Амфилохий был активным борцом с арианской ересью; участвовал во II Вселенском Соборе (Константинополь, 381 год). Святитель Амфилохий сумел добиться от императора Феодосия Великого запрета для еретиков устраивать свои церковные собрания внутри городских стен. Также святитель активно боролся с возникшей в монашеской среде ересью мессалианства (или евхитства), которая отрицала спасительное значение церковных таинств, провозглашая положительную значимость одной лишь частной келейной молитвы, и практиковала крайний духовно нездоровый мистицизм.

Последнее прижизненное упоминание о святителе Амфилохии относится к 394 году, когда он присутствовал на Поместном Соборе в Константинополе.

В этой книге публикуется «Слово на Рождество Великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» святителя Амфилохия. Оно является прекрасным образцом его богословски глубокого, образно яркого и возвышенно-поэтичного гомилетического наследия.

Текст гомилии печатается с любезного согласия переводчика – игумена Вассиана (Змеева). Русский перевод «Слова на Рождество Великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» публикуется по изданию: Святитель Василий Великий, Архиепископ Кесарии Каппадокийской. Творения. Т. 2. Приложение. Святитель Амфилохий, епископ Иконийский. Творения. М., 2009. Перевод осуществлен по изданию: Datema С. Amphilochii Iconiensis opera. Corpus Christianorum. Turnhout, Leuven, 1978.

1. Этот духовный светлый луг, испещренный красотой небесных цветов и благоухающий чистыми апостольскими ароматами, есть, как кажется мне, образ божественного Рая. Ибо как тот чувствами воспринимаемый невредимый сад сияет нетленными древесами и безсмертными плодами и многими другими ослепительными красотами, точно так же и это богоподобное собрание достопочтенной Церкви освещено умопостигаемыми и неизреченными таинствами. Из этих таинств настоящий праздник святого Рождения Христа истинного Бога нашего есть для нас несокрушимое основание, и непоколебимый столп, и спасительное начало, и благочестивейший венец. Благодаря этому событию древнее оказалось образным пророчеством и новое явственно по всей вселенной проповедано, небо отверзлось, и земля на божественную высоту вознеслась, Рай людям возвращен и власть смерти уничтожена, сила тления попрана и прекращено пагубное почитание дьявола, человеческие страсти умерщвлены и возобновлена жизнь ангельского господства, заблуждение демонов осуждено и возвещены мудрость и всесвятое присутствие Бога. Ведь пророк Исаия говорит, что не ангел, не посланник, но Сам Господь придет и спасет их (ср. Ис. 63:9). О неизреченное богатство Божественных благовестий! О неизъяснимое ведение премудрых таинств! О неиссякаемое сокровище Божественных и неизреченных даров! О неисчислимая милость промыслительного человеколюбия! Ибо Сам Господь придет и спасет нас. Но каким образом, о божественный пророк, Господь придет к нам, согласно твоему пророчеству? Здесь я прямо обращусь к тебе от лица древних мужей, не праздновавших это событие во всеславном торжестве, не искушенных новым и всесвятым Рождением Чистой Девы и не видевших небесного проповедника, под которым я разумею боговиднейшую звезду; от лица мужей, не видевших ликования святых ангелов и не слышавших Божественных гласов, которые они возвестили священным пастырям, радуясь и восклицая о родившемся Спасителе; от лица мужей, не разумевших смысла принесенных волхвами даров и их поклонения Богу, – так вот, как бы от лица тех древних я хотел бы спросить тебя об образе пришествия. Потому что твое пророчество, конечно же, весьма их устрашило и едва не привело их ум в совершенное недоумение по причине великого страха. Ведь не могли они представить, что Безсмертный Бог придет к самым что ни на есть земным людям и Неосязаемый – к чувственным, Невидимый – к видимым. Ибо как могли бы они помыслить, что Бог придет и станет видимым? Некоторые считали, что так, как прежде видел Его Авраам в образе ангелов, или же, напротив, так, как видел Моисей в огне неопалимой купины, или так, как видел Исаия в образе серафимов или Иезекииль в образе херувимов. Ибо все они свидетельствуют, что видели Бога в различных образах. Однако какой из этих образов достоин для созерцания Бога? Ясно, что ни один.

2. Но откуда же более всего мы подтвердим это? Из другого пророческого слова, гласящего: После этого Он явился на земле и обращался с людьми (Вар. 3:38). Ибо то первое пророчество свидетельствует о явлении, а не общении, а это возвещает общение, а не просто явление. Итак, в каком смысле пророк Исаия говорит, что Сам Господь придет и спасет нас? Скажи нам, о блаженный муж, как Неизобразимый изображается, Недвижимый с небесного Престола снисходит на землю? Пусть этот божественный муж, придя к ним, скажет: «На основании других пророчеств вы услышали образ пришествия, так зачем же вы столь усердно исследуете именно это пророчество?» Или сокрыто от вас сказанное: Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему, Еммануил, что значит: с нами Бог (Ис. 7:14; Мф. 1:23). Или вы не слышали написанного: Младенец родился нам, Сын, и дан нам; владычество Его на раменах Его, и нарекут имя Ему: Великого Совета Ангел, Чудный Советник, Бог Крепкий, Властитель, Князь мира, Отец будущего века (Ис. 9:6 по LXX). Из этих слов вы узнаете образ пришествия. Нерастленная Дева родит телесно Нетленный Светильник, потому что необходимо, чтобы Священнейшее Слово Божие снизошло к нам до плоти, именно для того, чтобы сотворенных Безплотным Божеством обновить посредством Воплощения, хотя они и обветшали в грехе, и уготовать нетленными через уподобление тленному.

3. Поэтому, после того как пророк сказал им, скажем и мы: О Отрок, древнейший небес! О треблаженный Сын, Который пришел, нося владычество на Своих раменах и не стремящийся получить его от другого! Ибо свойственно Слову как Сыну иметь власть над всем и не чуждо это Ему, в отличие от твари, потому что владычество Его на раменах Его. О великоименитый Отрок! Ибо нарекут имя Ему: Великого Совета Ангел и Бог Крепкий. О всесильное Могущество! Ибо Он Чудный Советник и Князь мира. Однако как мы прославим сегодняшний праздник? Как возвеличим нынешнее таинственнейшее торжество? Ибо кто исследует безсмертное богатство сегодняшнего дня? Какими величественнейшими и высочайшими словами провозгласим мы это всеславное и победоносное таинство нетления? О день, достойный многих песен, в который взошла для нас Звезда от Иакова и явился Небесный Человек от Израиля, в который сильный Бог поселился с нами и солнце справедливости осенило нас, в который открылось сокровище божественных добродетелей и произрос для людей цвет вечной жизни, в который воссиял восток с высоты и в этот тленный мир из девичьих ложесн пришел Владыка Неба и земли ради Искупления мира. Ибо в этот день родился наш Спаситель, Который есть Христос Господь, Который есть Свет народам и Спасение дома Израиля. О чудо! Неописуемый небесами как Младенец ночует в яслях, и Создавший все одним словом согревается женскими руками, и Даровавший по благодати бытие всем надмирным силам питается молоком от пречистых сосцов Святой Девы. Ибо, как свидетельствует Евангелие: Когда же они были там, настало время родить Ей, и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в яслях, потому что не было им места в гостинице (Лк. 2:6–7).

4. Каково это новое и необычайное таинство? Какова всесильная и сокрушающая милость Божественного Промысла? Что за великое и премудрое наступление на дьявола? Мир освобождается через Деву, прежде впадший через деву в грех. Через девственное Рождение низвергается в ад столь великое полчище невидимых демонов. Владыка сделался сообразным рабам, чтобы рабов вновь соделать сообразными Богу. О Вифлеем, город священный и жребием уготованный людям! О ясли, соучастники херувимов и равночестные серафимам! Ибо вечно Носимый как Бог небесными престолами теперь в вас, о ясли, телесно почивает. О Мария, о Мария, обладающая Перворожденным Создателем всего! О человечество, давшее телесное осуществление Слову Божию и поэтому почитаемое более, чем небесные и мысленные силы! Ибо Христос не пожелал принять вид архангелов и даже неподвижный образ властей, начал и господств, но воспринял тебя, ниспадшее до изменения и уподобившееся неразумным животным. Ведь не они, здравствующие, имеют нужду во враче, а человечество, пребывающее в постоянной болезни, получило такого великого Врача, что после изгнания болезни оно стало счастливо по причине спасения, которое больше, чем здоровье. Так где же теперь враждебный и ужасный, злостный и мерзкий дракон, обещавший вознести на высоту свой престол?

Поэтому мы, братья, будучи причастными блаженному небесному званию и призванными в усыновление Богу и братство, должны быть благодарными Тому, Кто признал нас, и предоставить самих себя достойными Тому, Кто предоставил нам братство, чтобы быть достойными сынами Того, Кто даровал нам сыновство и принял нас в сыноположение. Итак, добровольно и из любви поработим себя Ему, готовые ко всякому справедливому поступку, украшенные непорочностью, стремясь к нестяжательное, пребывая верными словесам Божиим и возносясь в святых молитвах и священных гимнах Богу, преображая себя вечностью Его, забыв земные и тленные похотения, побеждая добром зло и не воздавая никому злом за зло, помышляя не о своем постоянном пребывании на земле, но о небесном жительстве, о пребывании с ангелами, о предстоянии Престолу Царства Небесного. Таковы наставления святых апостолов, в которых Христос оставил для нас блаженный и вечный завет. Пусть удивится мир вашей добродетели, пусть устыдятся иудеи, видя, какой духовной красотой украшен новый избранный народ и какой славой сияет он миру. Именно поэтому Он послал нас рассеяться среди народов, чтобы мы просияли в мире, как светила, чтобы были семенем спасения и чтобы, взирая на нас, обращались ближние и окружающие. Смотрите, чтобы никто из язычников не хулил из-за вас Бога, но пусть прославится в нас Призвавший и Освятивший и Спасший. А грубый и дерзкий пусть удивится нашей кротости и скромности. Порицающий пусть преобразится в хвалителя. Желающий судиться из-за денежных споров пусть обнаружит, что к деньгам мы равнодушны, не помышляя иметь земное состояние, но владея небесным. Принимающий нас как приглашенных друзей пусть найдет нас среди мирских удовольствий достойными, стойкими, желающими воздержания, не прельщенными удовольствием, чтобы видели, насколько сильно пребывание Духа Святого в природе омертвляющей плоти. Решающийся на клятвопреступления пусть найдет нас не только не произносящими клятвы, но боящимися употребить имя Бога в незначительных земных делах. Ибо, таким образом, все мы в подобных делах будем учителями тех, кто встречается с нами. Проводя такую жизнь, мы поистине станем святой закваской, и мир через нас получит эту закваску спасения, и многий плод Господь найдет у нас сохранившимися, и Бог будет прославляться в нас, согласно сказанному Господом: В том прославится Отец Мой, чтобы вы принесли многий плод и стали Моими учениками (ср. Ин. 15:8). Прославляемый нами Господь прославит нас в вечной славе, во Христе Иисусе Господе нашем, Которому слава во веки.

Святитель Амвросий Медиоланский (около 339, Августа Треверов, ныне Трир – 397, Медиолан, ныне Милан) – епископ города Медиолан, один из великих отцов Церкви, выдающийся богослов, защитник православного учения о Троице, знаменитый экзегет, учитель нравственности, блестящий проповедник.

Святитель Амвросий родился в городе Августе Треверов в аристократической христианской семье. Его отец был префектом Галлий. После смерти отца (340 год) мать будущего святителя вместе с детьми перебралась в Рим. Амвросий получил здесь блестящее образование: изучил античную философию, грамматику, риторику и юриспруденцию, в совершенстве овладел ораторским искусством. В качестве профессии он избрал юриспруденцию, однако вскоре сделался губернатором одной из римских провинций с центром в Медиолане.

Осенью 374 года в Медиолане разгорелся конфликт между православными и арианами, связанный с выборами нового епископа на место недавно почившего арианствующего епископа Авксентия. Святой Амвросий в ту пору еще не был крещен; тем не менее он посчитал необходимым лично явиться на собор, где выбирали нового епископа, чтобы своим авторитетным присутствием – в качестве представителя власти – успокоить враждующих. Вдруг, в самый разгар горячих и ожесточенных споров о возможном кандидате, громко прозвучал детский голос: «Амвросий – епископ!» И тотчас же представители обеих партий согласно избрали его на Медиоланскую кафедру. Святой Амвросий не желал становиться епископом и в дальнейшем всячески пытался избежать рукоположения, однако граждане Медиолана все же настояли на своем выборе. Амвросий принял Крещение и через неделю (в декабре 374 года) был рукоположен в епископский сан.

Святитель Амвросий начал активно изучать Священное Писание, которое прежде знал плохо, и вскоре стал одним из самых блестящих экзегетов на христианском Западе.

Святитель тратил много сил на борьбу с арианской ересью. В этом он добился существенной поддержки со стороны императора Грациана. Когда власть в империи сменилась и на престол взошел симпатизировавший арианам Валентиниан II, святитель Амвросий еще более решительно противостал арианам. Так, во время приезда в Медиолан Валентиниана II, потребовавшего передать еретикам одну из городских базилик, святитель Амвросий заперся в ней вместе с верующими и выдержал настоящую трехдневную осаду. Наконец император был вынужден уступить, сохранив базилику за православными.

Святитель Амвросий особенно сблизился с императором Феодосием I Великим, фактически стал его духовным наставником. Вместе с тем он порой очень резко критиковал императора за недостойную христианина жестокость: например, когда в Фессалониках в результате городских волнений и с согласия Феодосия были убиты готами около 7 тысяч человек. Император был лишен святителем Амвросием Причастия и не мог посещать богослужения, пока не принес достаточного покаяния: сняв с себя знаки царского достоинства, он смиренно вымаливал прощение у Миланского епископа.

В последние годы своей жизни (после 395 года) святитель Амвросий много болел, фактически отошел от дел по управлению епархией и по преимуществу занимался литературными трудами. Скончался 4 апреля 397 года.

Среди его важнейших сочинений – 5 книг «О вере», 3 книги «О Святом Духе», 2 книги «О покаянии», 3 книги «Об обязанностях священнослужителей», многочисленные толкования на Священное Писание.

Публикуемые два слова на Рождество Христово относятся к разряду spuria, то есть приписываются святителю Амвросию, но ему на самом деле не принадлежат. Тем не менее эти гомилии являются прекрасными образцами краткой, простой, легко доступной для сознания верующих проповеди, ярко раскрывающей перед нами духовное значение торжествуемого празднества.

Печатаются по изданию: Церковная проповедь на двунадесятые праздники. Слова, беседы и поучения святых отцев и учителей Церкви и известнейших писателей церковных. Ч. 2. Составил П. Смирнов. Киев, 1904. Перевод публикуется с небольшими уточнениями.

Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14).

Братья! Совершенно недоумеваю, каким весельем и какими похвалами мне надлежит возвестить вам этот день Рождества Христова: ведь [немощный] человеческий язык не способен – при таком [великом] торжестве – [достойно] прославить Бога. Нам же с вами предстоит ныне восхвалить человеческими устами Того, Кто некогда, при Его Рождении, был воспет гласами безплотных ангелов. Однако ангелы тогда дивились лишь родившемуся Господу, мы же прославляем Его ныне не только родившегося, но и воскресшего и со-царствующего Отцу и Духу. Сегодня Он есть Царь царей. Потому-то нынешнее наше [церковное] празднество большее, чем торжество того дня [когда родился Господь]. Мы должны ликовать в этот день с тем большей радостью, чем больших чудес сподобились. Но поскольку немощный человеческий язык не может изречь песни достойной такого к нам Божьего благоволения, то я прибегну к ангельскому славословию. Мы не можем духовно сравняться с ними [ангелами]; так хотя бы уподобимся им, и взыграем в нынешний праздник с подобной же, что и они, радостью, воспевая: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!

Подлинно, эта [песнь] – достойный и праведный глас, который при Рождестве Иисуса Христа и Богу на Небе воздает должную честь, и людям на земле благовествует мир. До Рождества Спасителя мира ни небесное не славословило Бога видимым образом, ни земное не обретало мира. Но посмотрите, братья мои: все ли люди удостаиваются такого Божьего благоволения? Ах, возлюбленные, мир Христов даруется не по долгу, но по заслугам. Поэтому не удивительно, что спасение мира познали прежде пастыри, бодрствовавшие и хранившие стадо свое, нежели князья; и ангелы возвестили [Рождество Спасителя] не царям, не судьям людским, но людям простым и худородным. Не удивляйтесь же, что благодать Иисуса Христа раньше познали невинные, а не высокородные; что истину раньше удостоились уразуметь простые земледельцы, а не гордые властелины. И то, что познали пастыри, того не могли познать князья; поэтому-то блаженный Павел и говорит: которой никто из князей века сего не познал (ср. 1Кор. 2:8). Итак, при Рождестве нашего Господа возрадовались ангелы с пастырями, благовествуя небесную славу: они возвестили славу Божию как бы соединившись в один хор. Посему можно сказать, что и ныне, в то же самое празднество Господа, ангелы торжествуют вместе с нами и воспевают совместным гласом радости: ибо разве не могут те, которые при Рождестве Христовом беседовали с пастырями, не беседовать [ныне в церкви] со служителями Божьими о Том же родившемся Христе? И это при том, что тогда [во время Рождества], посредством [пасомого] стада были таинственно предызображены люди [христиане, как стадо Христово], через пастырей же – священники, которые, взяв на себя иго Христово и неусыпно бодрствуя над врученными им людьми, никогда не бывают оставляемы помощью ангелов.

Итак, сегодня наш Спаситель родился по плоти. Он родился настолько тайно, настолько смиренно, что мир совсем не узнал тогда о Рождестве Его; говорю: мир не знал, потому что Спаситель и рожден без Отца, и зачат сверх естественного порядка. Ибо Иосиф принял зачатым Того, Кого не родил, а Мария родила Того, Кого Ее женская природа не сотворила в согласии с порядком естества. Господь так родился, что о Его Рождестве никто не думал, никто не помышлял, никто не верил: да и каким бы образом могли бы тогда уверовать [в безмужное зачатие и Рождение], если даже и после совершившегося [события] в это все равно верят с трудом? А о том, что Спаситель наш должен был снизойти в Деву Марию столь тихо и потаенно, об этом уже давно предвозвестил пророк Давид, говоря:

Сойдет, как дождь на руно (Пс. 71:6 по старолатинскому переводу Библии). Что бывает таким тихим и безо всякого звука, как не дождь, падающий на волну (то есть шерсть. – П.М.) руна? Этот звук падающего на руно дождя не достигает ничьих ушей, его водяные брызги не окропляют ничьих тел, а между тем дождь орошает все части самого руна, разливается по нему. Итак, справедливо Дева Мария уподобляется руну: Она зачала Господа так, что вместила Его в Себе в полноте, без всякого изъятия; справедливо Мария уподобляется [агничьему] руну, из волны которого делаются одеяния, полезные для людей. Воистину, Дева Мария есть Агничье Руно, поскольку из Ее утробы произошел Агнец, Который, нося матернюю плоть, мягкой волной покрывает грехи всех смертных: всякая греховная язва покрывается волной Христовой, напояется Кровью Христовой и, дабы исцелиться, одевается одеждой Христовой. Аминь.

Хорошо, в некотором отношении, что простой народ называет этот святой день Рождества Христова «новым солнцем», и настаивает на этом [имени] с такой силой, что даже иудеи и язычники соглашаются с ним в этом названии. И мы охотно также должны признать [истинность] этого названия, потому что с Рождением Спасителя обновляется не только спасение человеческого рода, но и блеск самого солнца, как говорит апостол: все небесное и земное соединить, дабы обновить под главою Христом (Еф. 1:10). Ведь если солнце подлинно помрачалось в то время, когда Христос страдал, то разве оно не должно было светить ярче обычного во время Его Рождения? И если оно покрыло тьмой иудеев, причинявших [Ему] смерть, то разве оно не должно было явить свой блеск Марии, рождавшей Жизнь? Так почему же нам не уверовать, что солнце во время Рождества Христова взошло – ради служения Ему – с большим, чем обыкновенно, блеском? Ведь и звезда, предшествовавшая волхвам для указания им пути, также была светлее, чем обычные [звезды]. И если звезда днем, не в свое время, выполняла обязанность [служения Господу], то почему бы нам не поверить, что и солнце своим более скорым, чем обычно, и ранним появлением сократило время ночи? Оттого, думаю, и ночь убавилась, что солнце, поспешая ради Рождества Господня на свое служение, принесло свой свет миру прежде, нежели она [ночь] завершила течение своего времени. Лучше сказать, что тогда даже не было ночи, и что вовсе не было мрака, когда бодрствовали пастыри, веселились ангелы, служили светила. И мы не должны удивляться, что во время Рождества Христова все было новое, потому что новым было и то, что родила Дева. Если Рождение было необыкновенным, то и служения ему были оказаны сверх обыкновенного. Потому-то во время явления Господа бодрствуют пастыри, радуются ангелы, повинуется солнце, служит звезда. И при том ангелы и пастыри являют радость свою гласом или словами; а светила, не имея голоса, свидетельствуют свое веселье служением. Итак, солнце во время этого торжества, сверх обыкновения, воссияло рано. И не удивительно: ибо если солнце, по молитве Иисуса Навина, неподвижно остановилось днем, то почему бы ему, ради Рождения Иисуса Христа, не взойти поспешно посреди ночи?

Итак, простой народ называет настоящий день «новым солнцем» и, говоря «новое», тем показывает, что есть еще и «ветхое солнце». Я назвал бы «ветхим» солнце этого мира, которое подвергается затмению, не проницает [своим светом] стен, помрачается облаками, – которое подлежит суете, боится тления, ужасается суда, ибо написано: Солнце превратится во тьму и луна – в кровь (Иоил. 2:31). «Ветхим», говорю, я назвал бы солнце, которое присутствует при злодеяниях людей, не скрывается от прелюбодеяний, не уклоняется от человекоубийства; и когда даже никто из людей не хочет быть посредником при совершении какого-нибудь преступления, это солнце присутствует при всех злодеяниях. Если же очевидно, что это солнце есть ветхое, то где найдем новое солнце, как не во Христе Господе? О Нем написано: для вас… взойдет Солнце правды (Мал. 4:2); о Нем и от лица грешников говорит пророк: свет правды не светил нам, и солнце не озаряло нас (Прем. 5:6). Это Солнце (когда весь мир покрыт был тьмой дьявола, и когда царствовал мрак, наполненный злодеяниями [древних] времен) в последнее время (ср. Евр. 1:2), то есть в глубокую ночь, благоволило явить свет Рождества Своего. Сперва, до явления света, то есть прежде, чем воссияло Солнце Правды, Оно посылало как бы некоторое утреннее предвестие, пророков, как говорит Писание: пророков, посылал… с раннего утра (Иер. 7:25). А потом и Оно Само воссияло Своими лучами, то есть с блеском Своих Апостолов, и озарило мир столь великим светом истины для того, чтобы ни над кем не тяготел мрак дьявола.

Итак, [Христос] – есть Новое Солнце, Которое проникает сокровенное, открывает врата ада, испытует сердца; Он есть Новое Солнце, Которое Духом Святым оживотворяет безжизненное, возобновляет поврежденное, воскрешает мертвое. Которое Своей теплотой очищает нечистое, пожигает влажное, исправляет испорченное. Это есть то самое Солнце, Которое во всех наших поступках видит все, что мы ни делаем, и не столько осуждает грехи, сколько исправляет. Это, поистине, есть Солнце праведное и премудрое, Которое не без различения, как солнце мира сего, сияет добрым и злым, но по некоторому суду истины, для святого сияет, а для грешника заходит. Между тем и другим [ветхим и новым] солнцем – то различие, что одно боится суда, а Другое грозит судом: то [ветхое солнце] есть виновник тления, а Это [Новое Солнце] – Владыка вечности; то есть тварь, а Это – Творец.

Однако, ради удовлетворения человеческих нужд, солнцу этого мира, прежде его восхода и прежде явления его [утреннего] света, обыкновенно предшествуют [светящие людям до рассвета] светильники. Но и Христос-Солнце имеет Свой светильник, который предварил Его восход, как говорит пророк: Я приготовил светильник помазанному Моему (Пс. 131:17 по латинскому тексту). А что это за светильник, показывает Господь, говоря об Иоанне Крестителе: Он был светильнику горящий и светящий (Ин. 5:35). Сам же Иоанн, как предшествующий малый свет светильника, говорит: Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем (Мф. 3:11). Разумея также свой свет, который должен был затмиться от лучей Солнца, он предсказал: Ему должно расти, а мне умаляться (Ин. 3:30). Ибо как свет светильника помрачается при появлении солнца, так и Иоанново крещение покаяния упразднилось по пришествии благодати Христовой.

Но посмотрим, от какого Источника рождается это наше Новое Солнце. Как говорит истина, Оно рождается от Бога. Итак, Оно есть Сын Божества, Божества неповрежденного, непорочного, чистого. Здесь, поистине, нахожу тайну. Второе Рождение было от непорочной Марии потому, что первое [Рождение] по Божеству также было непорочно, чтобы таким образом Тот, Которого первое Рождение было славно, был безукоризненен и во втором; то есть как от вечности родило Его девственное Божество, Отец, так и во времени должна была родить Его Дева Мария. Однако же написано, что Он имел среди людей отца: в Евангелии мы читаем слова фарисеев так: не сын пи Он плотника Иосифа? не Его пи Мать называется Мария (Мф. 13:55)? И здесь примечай тайну. Плотник называется отцом Христа. И поистине, Бог Отец есть Плотник и Строитель, Который создал и устроил всю вселенную, Который научил Ноя перед потопом построить ковчег, Который, начертал Моисею образ скинии, учредил ковчег завета, воздвиг храм Соломонов. Плотником следует назвать Того, Кто смягчает жестокие души, отсекает гордые помыслы, возвышает смиренные поступки. Этот Плотник употребляет для деревьев секиру, как говорит в Евангелии Иоанн: Уже и секира при корне дерев лежит: всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь (Мф. 3:10). Из плодоносных дерев, возделанных Небом, Он, Строитель и Плотник, строит здание, а безплодные, исторгнув с корнем, сжигает пламенем огня. Аминь.

Святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский (344/354, Антиохия – 407, Понтийские Команы) – один из величайших отцов Древней Церкви, учитель христианской нравственности, выдающийся проповедник.

Святитель Иоанн родился в аристократической христианской семье в городе Антиохии, получил прекрасное богословское и светское образование, глубоко изучил как Священное Писание, так и разнообразнейшие мирские науки. В 367 году принял Крещение. В течение четырех лет нес тяжелейший иноческий подвиг на горе Сильпий близ Антиохии. На рубеже 380–381 годов был рукоположен во диакона, а в 386 году – во пресвитера. Вскоре стал самым известным церковным проповедником Антиохии, истолкователем библейских книг, добрым наставником для своей паствы. Занимался благотворительностью, многое сделал для помощи нуждающимся Антиохии и ее окрестностей.

В декабре 397 года Златоуст был рукоположен во архиепископа Константинополя. Здесь святитель Иоанн способствовал благоустроению церквей, непрестанно заботился о нищих и вдовах, строил больницы. В константинопольский период жизни Златоуст продолжал постоянно проповедовать за богослужением. Вскоре, однако, он подвергся гонениям со стороны своих недоброжелателей – прежде всего епископа Феофила Александрийского и императрицы Евдоксии. Над святителем Иоанном был устроен несправедливый суд во время так называемого «собора под Дубом», созванного его врагами в 403 году. Святитель был осужден за якобы совершенные им преступления против клира епархии, обвинен в растрате церковных денег – и это при том, что он вел аскетический образ жизни… Клевета повлекла за собой указ императора Аркадия об отправке Златоуста в ссылку. Из той первой ссылки он вскоре был возвращен по императорскому же решению. Тем не менее уже через несколько месяцев произошел новый конфликт между святителем Иоанном и императрицей Евдоксией (ноябрь 403 года), в результате которого последовали низложение Златоуста и вторая ссылка (июнь 404 года). Несколько лет святитель Иоанн находился в удаленных от столицы городах Кукус и Арабисс (в провинции Вторая Армения), затем было принято решение о его переводе в город Питиунт (современная Пицунда). Однако по дороге – путешествие проходило в крайне тяжелых условиях, намеренно создаваемых для Златоуста конвоем по тайному приказу из Константинополя, – святитель Иоанн скончался. Произошло это 14 сентября 407 года в Понтийских Команах, близ мартирия святого мученика Василиска. Последние слова святителя Иоанна перед смертью были: «Слава Богу за все!»

Публикуемое «Слово на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа» относится к разряду dubia, то есть его авторство считается спорным. Некоторые исследователи признают принадлежность проповеди святителю Иоанну, другие же в этом сомневаются.

Печатается по изданию: Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского, в русском переводе. Т. 6. Кн. 2. СПб., 1900.

Вижу таинство необычайное и чудное: пастыри оглашают слух мой, произнося не пустынную песнь, но воспевая небесный гимн. Ангелы поют, архангелы воспевают, херувимы взывают, серафимы славословят, все торжествуют, видя Бога на земле и Человека на небесах, высокого – внизу, по Его Домостроительству, и низкого – вверху, по [Божию] человеколюбию. Сегодня Вифлеем уподобился небу, вместо звезд приняв поющих ангелов, а вместо солнца неизъяснимо вместив Солнце Правды. Не исследуй, как это; где хочет Бог, там побеждается порядок природы. Он восхотел, возмог, нисшел и спас; все повинуется Богу. Сегодня рождается Сущий, и Сущий становится тем, чем Он не был; будучи Богом, Он делается человеком, не переставая быть Богом; не теряя Божества, Он стал Человеком, и, с другой стороны, не чрез постепенное преспеяние из человека сделался Богом, но, будучи Словом, Он стал плотью, так что естество Его осталось неизменным по своему безстрастию. Когда же Он родился, то иудеи отвергали Его необычайное рождение, фарисеи ложно толковали божественные книги и книжники говорили противное закону; Ирод искал Родившегося, не с тем, чтобы почтить Его, но чтобы погубить Его.

Сегодня люди увидели все противоположности: Не утаилось, – говорит Псалмопевец, – от детей их в следующий род (Пс. 77:4 по LXX). Цари пришли и удивлялись Небесному Царю, как Он пришел на землю, не имея при Себе ни ангелов, ни архангелов, ни престолов, ни господств, ни сил, ни властей, но, прошедши необычайным и непроходным путем, произошел из неприкосновенного чрева, не оставив, впрочем, ангелов Своих без Своего руководительства и не потеряв собственного Божества через Вочеловечение у нас. Цари пришли поклониться Небесному Царю Славы, а воины – послужить Военачальнику сил, жены пришли к Рожденному от Жены, чтобы изменить скорби жены в радость; девы – к Сыну Девы, удивляясь, как Творец молока и сосцов, производящий из сосцов текущие сами собою потоки, принял младенческую пищу от Матери – Девы; младенцы – к сделавшемуся Младенцем, чтобы из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу (Мф. 21:16; Пс. 8:3); отроки – к Отроку, сделавшему их мучениками по причине Иродова неистовства; мужи – к ставшему Человеком и уврачевавшему болезни рабов; пастыри – к доброму Пастырю, положившему Свою душу за овец; священники – к сделавшемуся Первосвященником по чину Мелхиседекову; рабы – к принявшему образ раба, чтобы украсить наше рабство свободой; рыбари – к сделавшему их из рыбарей ловцами людей; мытари – к явившему из мытарей Евангелиста; блудницы – к простершему ноги Свои к слезам блудницы; кратко сказать, все грешники пришли видеть Агнца Божия, берущего на Себя грех мира (ср. Ин. 1:29), волхвы – воздавая Ему честь, пастыри – прославляя Его, мытари – благовествуя, блудницы – принося миро, самарянка – жаждая Источника Жизни, хананеянка – имея несомненную веру.

Итак, когда все радуются, и я хочу радоваться, хочу ликовать, хочу торжествовать. Но я ликую, не на цитре играя, не смычок приводя в движение, не свирели имея в руках, не факелы зажигая, но вместо музыкальных орудий принимая пелены Христовы; они для меня – надежда, они для меня – жизнь, они для меня – спасение, они для меня – свирель, они для меня – цитра. Поэтому я и прихожу, взяв их, чтобы их силой получить силу речи и сказать с ангелами: слава в вышних Богу, а с пастырями: и на земле мир, в человеках благоволение (Лк. 2:14)! Рожденный неизъяснимо от Отца сегодня непостижимо рождается от Девы ради меня.

Но тогда Он по естеству родился от Отца прежде веков, как знает Родивший; а сегодня Он сверхъестественно родился, как знает благодать Святого Духа. И горнее Рождение Его истинно, и дольнее Рождение Его неложно; истинно родился Он, как Бог от Бога, истинно родился Он же, как Человек от Девы. Вверху Он Один от Одного Единородный, внизу Он же Один от одной Девы Единородный. Как в горнем Рождении Его нечестиво представлять мать, так и в дольнем Рождении Его богохульно допускать отца. Отец родил Его безсеменно, и Дева родила Его нетленно; ни Бог не потерпел разделения, родив Его, – потому что родил боголепно, – ни Дева, родив Его, не испытала растления, потому что родила от Духа. Поэтому ни горнее Рождение Его не может быть изъяснено, ни Пришествие Его в последние времена не допускает исследования. Что сегодня родила Его Дева, это я знаю; и что Бог родил Его без времени, этому верю; но способ Его Рождения я научился чествовать молчанием, а не научен исследовать словопрениями. По отношению к Богу не должно обращать внимания на свойство дел, но веровать в силу Действующего. Ведь по закону природы бывает, когда жена, вступившая в замужество, рождает; а когда Дева, не испытавшая брака и родившая, опять оказывается Девою, это выше природы.

Итак, пусть исследуется то, что бывает по природе; а то, что выше природы, пусть чествуется молчанием, не как достойное небрежения, но как неизъяснимое и достойное почтения молчанием. Но простите меня, прошу вас, если я захочу в самом начале прекратить свою речь. Страшась исследовать высшее, я не знаю, как или куда мне обратить кормило речи. Что же я скажу или о чем стану беседовать? Я вижу Родившую, вижу Рожденного, а способа Рождения не постигаю. Побеждается природа, побеждаются пределы ее порядка, когда хочет этого Бог. Не по природе произошло это событие, но было чудом выше природы, потому что природа не действовала, а действовала воля Владыки.

О, неизреченная благодать! Единородный, Сущий прежде веков, Неосязаемый, Простой и Безтелесный принял на Себя мое тленное и видимое тело. Для чего? Для того, чтобы, сделавшись видимым, научить, а научив, возвести нас к невидимому. Так как люди считают зрение достовернее слуха, и в том, чего не видят, сомневаются, поэтому Бог и благоволил сделать Себя видимым и для глаз посредством тела, чтобы уничтожить сомнение. Он рождается от Девы, не познавшей этого дела, потому что Она не содействовала событию и не от Нее зависело это дело, но Она была только Орудием Его неизреченной силы, узнав только то, что сказал Ей Гавриил на вопрос Ее: как будет это, когда Я мужа не знаю? Он сказал Ей: это хочешь Ты знать? Дух Святый найдет на Тебя, и сипа Всевышнего осенит Тебя (Лк. 1:34–35). Как же Он был с Ней и, спустя немного времени, произошел из Нее? Как художник, нашедши полезнейшее вещество, делает из него прекраснейший сосуд, так и Христос, нашедши святое тело и душу Девы, устроил Себе одушевленный храм, образовав человека в Деве таким образом, каким восхотел, и, облекшись в него, ныне пришел, не устыдившись неблагообразия естества. Для Него не было постыдно – понести Собственное создание; и это создание приобрело величайшую славу, сделавшись одеянием Художника. Как при первом создании невозможно было образоваться человеку, прежде чем персть взята была в руки Божии, так и поврежденный сосуд не мог бы возобновиться, если бы он не сделался одеянием Создателя.

Но что я скажу или о чем стану беседовать? Чудо изумляет меня. Ветхий днями (Дан. 7:22) сделался Младенцем; Восседающий на престоле высоком и превознесенном (Ис. 6:1) полагается в яслях; Неосязаемый, Простой, Несложный и Безтелесный осязается человеческими руками; Расторгающий узы греха повивается пеленами – потому что Он так хочет. Он хочет безчестие обратить в честь, безславие облечь славой, в пределах унижения показать образ добродетели. Поэтому Он принимает мое тело, чтобы я вместил Его Слово, и, приняв мою плоть, дает мне Своего Духа, чтобы, и давая и принимая, сообщить мне сокровище жизни. Он принимает мою плоть, чтобы освятить меня; дает мне Своего Духа, чтобы спасти меня. Но что я скажу или о чем стану беседовать? Се, Дева во чреве приимет (Ис. 7:14). А теперь говорится об этом не как о будущем, но оно созерцается как совершившееся. Оно совершилось у иудеев, у которых и было предсказано, а принимается верой у нас, у которых не было и упоминаемо. Се, Дева во чреве приимет. Буква принадлежит синагоге, а приобретение – Церкви; та получила скрижали, а эта нашла жемчужину; та украшала волну, а эта оделась в багряницу. Иудея произвела Его, а вселенная приняла Его; синагога вскормила и воспитала Его, а Церковь приняла Его и получила пользу. У той виноградная ветвь, а у меня Грозд истины. Та собрала виноград, а [бывшие] язычники пьют таинственное Питье. Та посеяла зерно пшеницы в Иудее, а язычники серпом веры пожали Колос. Язычники благочестиво сорвали Розу, а у иудеев осталось терние неверия. Птенец отлетел, а безумцы остались при гнезде; иудеи толкуют листы писаний, а язычники срывают плод Духа.

Се, Дева во чреве приимет. Скажи мне, иудей, скажи же мне, кого родила Она? Доверься мне, по крайней мере, как Ироду. Но ты не доверяешь; я знаю, почему; по своему коварству. Ему ты сказал, чтобы умертвить Христа; а мне не говоришь, чтобы я не поклонился Ему. Кого же родила Она? Кого? Владыку природы. Ведь хотя ты молчишь, но природа взывает; Дева родила так, как Рожденный Сам восхотел родиться. Не по закону природы это произошло, но, как Владыка природы, Он употребил необычайный способ рождения, чтобы показать, что и делаясь Человеком, Он рождается не как человек, но рождается как Бог. Итак, сегодня Он произошел от Девы, победившей природу, превзошедшей брак. Источнику святости надлежало произойти от чистого и святого рождения. Он есть Тот, Который в древности из девственной земли создал Адама, а от Адама без жены образовал жену. Как Адам без жены произвел жену, так и сегодня Дева без мужа родила Мужа. Он – Человек, говорится в Писании, но кто познает Его? Так как женский пол обязан мужскому тем, что Адам без жены произвел жену, то поэтому сегодня Дева родила без мужа, уплачивая за Еву этот долг мужам. Чтобы не возгордился Адам, что без жены произвел жену, поэтому и Дева без мужа родила Мужа, чтобы одинаковостью чуда показать равенство Своей природы. Как от Адама Бог взял ребро и чрез это нисколько не уменьшил Адама, так и в Деве Он образовал одушевленный храм и не лишил Ее девства. Целым остался Адам и по взятии от него ребра; неповрежденной осталась и Дева по исшествии из Нее Младенца. Поэтому Он не из другого чего-нибудь устроил Себе храм и не иное тело создал и принял на Себя, чтобы не показалось, что Он унижает существо Адама. Так как обольщенный человек сделался оружием дьявола, то этого самого падшего Он избрал себе в одушевленный храм, чтобы чрез сродство с Создателем отклонить его от общения с дьяволом. Впрочем, и делаясь Человеком, Он рождается не как человек, но рождается как Бог. Если бы Он произошел чрез обыкновенный брак, подобно мне, то для большинства это показалось бы ложью; а теперь Он рождается от Девы, и, рождаясь, сохраняет ложесна Ее неповрежденными и девство Ее соблюдает целым, чтобы необычайный способ рождения послужил для меня основанием великой веры. Поэтому если язычник или иудей спросит меня, сверхъестественно ли Христос, Бог по естеству, сделался Человеком, то я скажу: да – и укажу в подтверждение своего слова на неповрежденную печать девства. Так, Он есть Бог, побеждающий порядок природы; так, Он есть Творец чрева и Виновник девства, и потому Он родился непорочным способом рождения и неизъяснимо устроил Себе храм, как восхотел.

Скажи же мне, иудей: родила Дева или нет? Если Она родила, то исповедуй необычайное рождение; а если не родила, то для чего ты обманул Ирода? Когда он спрашивал: где должно родиться Христу? ты сказал, что в Вифлееме Иудейском (Мф. 2:4–5). Разве я не знал этого селения или места? Разве я не знал достоинства Родившегося? Не говорил ли Исаия о Нем, как о Боге? Родит Сына, говорит он, и нарекут имя Ему Еммануил (Ис. 7:14). Не вы ли, неблагодарные враги, объявляли эту истину? Не вы ли, книжники и фарисеи, ревностные хранители закона, учили нас всему, что касается Его? Разве мы не знаем языка еврейского? Не вы ли толковали Писания? После того, как Дева родила, и даже прежде, нежели Она родила, – чтобы не показалось изъяснение этого места сделанным в угождение Господу, – не вы ли на вопрос Ирода привели в свидетели пророка Михея для подтверждения слов ваших? И ты, Вифлеем, дом Евфрафов, ужели ты мал, чтобы быть среди тысяч Иудиных? Из тебя Мне изойдет Старейшина, чтобы быть Владыкою Израиля (Мих. 5:2 по LXX; ср. Мф. 2:6). Хорошо сказал пророк: из тебя, потому что от вас Он вышел и пришел во вселенную. Сущий приходит, а не Сущий творится или созидается. Он же и тогда был, и прежде был, и всегда был. Но был всегда, как Бог, управляющий миром, а сегодня пришел, как Человек; как Человек, Он пасет народ, а как Бог, спасает вселенную. О, добрые враги! О, благосклонные порицатели, которые незаметно для самих себя показали родившегося в Вифлееме Бога, которые сделали известным сокрывшегося в яслях Господа, которые невольно открыли лежащего в пещере, и, не желая, сделали добро, желая скрыть – открыли! Видишь ли невежественных учителей? Чему учат, они не знают; алкая питают, жаждая напояют, находясь в бедности обогащают.

Придите же, будем праздновать; придите, будем торжествовать. Род празднества – необычайный, потому что необычайный и способ рождения. Ныне древние узы разрешены, дьявол посрамлен, бесы обратились в бегство, смерть сокрушена, Рай открыт, проклятие уничтожено, грех удален, заблуждение истреблено, истина возвратилась и учение благочестия повсюду рассеялось и распространилось, вышняя жизнь насаждена на земле, ангелы входят в общение с людьми и люди безтрепетно беседуют с ангелами. Почему? Потому, что Бог пришел на землю, и человек – на Небо; все соединилось. Пришел на землю всецело Существующий на Небесах, и всецело Существующий на Небе всецело является на земле. Будучи Богом, Он сделался Человеком, не перестав быть Богом; будучи безстрастным Словом, Он стал плотью, – сделался плотью, чтобы обитать в нас. Богом Он не сделался, но был; а стал плотью, чтобы, Кого не вмещало Небо, Того приняли ясли. Для того Он и положен был в яслях, чтобы Питающий все принял младенческую пищу от Матери – Девы. Для того Отец будущих веков не чуждается объятий Девы, как грудное Дитя, чтобы сделаться доступным и для волхвов. Ныне и волхвы пришли, сделав начало удаления от мучителя, и Небо хвалится, указывая звездой своего Владыку, и Господь, восседая на легком облаке Своего тела, стремится в Египет, по-видимому избегая козней Ирода, а на самом деле исполняя сказанное Исаией: В тот день, – говорит он, – Израиль будет третьим у Египтян, а у Ассириян (будет) благословленным на земли, Которую благословил Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой, который в Египте и который в Ассирии, и наследие Мое – Израиль (Ис. 19:24–25 по LXX). Что говоришь ты, иудей? Ты, первый, стал третьим? Египтяне и ассирияне поставлены прежде, а первородный Израиль считается после? Да – и справедливо. Ассирияне будут первыми потому, что они первые поклонились Ему чрез волхвов, и египтяне за ассириянами, потому что и они приняли Его, бежавшего от козней Ирода; израильтяне же считаются последними, потому что уже после выхода из Иордана они признали Его чрез апостолов. Он пришел в Египет и потряс сделанные руками истуканы египетские не без причины, но потому, что некогда запечатлел жилища египетские истреблением первородных. Поэтому ныне пришел Он, как Первородный, чтобы прекратить плач, вызванный древней скорбью. А что Христос называется первородным, об этом ныне свидетельствует евангелист Лука, когда говорит: и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице (Лк. 2:7).

Итак, Он пришел в Египет, чтобы прекратить плач, вызванный древней скорбью, водворив радость вместо мучений, даровав свет спасения вместо ночи и тьмы. Вода реки сделалась тогда нечистой от убиения юных младенцев; поэтому пришел в Египет Он, некогда обагривший воду, и сделал потоки реки источающими спасение, очистив осквернение и нечистоту их силой Духа. Озлобились некогда египтяне и в бешенстве отвергли Бога, поэтому Он пришел в Египет и исполнил боголюбивые души познанием Бога; реке же сообщил силу производить мучеников обильнее колосьев.

Впрочем, по краткости времени, я хочу здесь окончить свою речь, и окончу ее здесь, присовокупив, каким образом Он, будучи безстрастным Словом, стал плотью, причем естество Его осталось неизменным. Что же я скажу или о чем буду беседовать? Я вижу плотника и ясли, Младенца и пелены, Рождение от Девы, лишенное всего необходимого, все в бедности, все в нищете. Видишь ли ты богатство в этой великой нищете? Как Он, богатый, стал бедным ради нас? Как Он не имел ни ложа, ни постели, но был положен в голых яслях? О, бедность, служащая источником богатства! О, безмерное богатство, имеющее вид бедности! Он лежит в яслях, и потрясает вселенную; повивается пеленами, и расторгает узы греха; еще не произнес членораздельного звука, и научил волхвов, и указал им путь к возвращению. Что я скажу или о чем буду беседовать? Вот Младенец повивается пеленами и полагается в яслях; предстоит Мария, Дева и Матерь; предстоял и Иосиф, называемый отцом Его. Он называется мужем, а Она называется его женой; названия согласны с законом, но не означают их сочетания. Разумей здесь только названия, а не дело. Он был только женихом Ее, а Дух Святой осенил Ее. Поэтому Иосиф в недоумении не знал, что сказать о Младенце. Приписать Его прелюбодеянию он не дерзал, произнести хульное слово о Деве он не мог и собственным сыном назвать Его не решался; он хорошо знал, что ему неизвестно, как или от чего Он родился; поэтому, когда он недоумевал о данном событии, с Неба было принесено внушение голосом ангела: не бойся принять Марию, жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святаго (Мф. 1:20). Дух Святой осенил Деву. Почему же Он рождается от Девы и сохраняет девство неповрежденным? Так как в древности дьявол обольстил Еву, бывшую девой, то поэтому Гавриил благовествовал Марии – Деве. Но обольщенная Ева произнесла слово, послужившее причиной смерти; а получившая благовествование Мария родила Слово во плоти, приобретшее нам вечную жизнь. Словом Евы указано древо, за которое Адам изгнан из Рая; а Слово, родившееся от Девы, явило Крест, чрез который разбойник на место Адама введен в Рай. Так как ни язычники, ни иудеи, ни еретики не верили, что Бог родил нетленно и безстрастно, то поэтому ныне Происшедший из страстного тела сохранил страстное тело безстрастным, чтобы показать, что, как Родившийся от Девы не нарушил девства, так и Бог, без истления и изменения и святого естества Его, родил Бога боголепно, как Бог. И так как люди, оставив Его, изваяли человекообразных истуканов, которым и служили к оскорблению Создателя, то поэтому ныне Слово Божие, будучи Богом, явилось в образе человека, чтобы и ложь уничтожить, и богопочтение обратить незаметным образом на Себя Самого. Будем же воссылать славу Христу, сделавшему неудобное удобным, с Отцом и Святым Духом ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Блаженный Иероним Стридонский (около 347, Стридон – 419/420, Вифлеем) – священник, переводчик и толкователь Священного Писания, известный богослов, борец с ересями.

Блаженный Иероним родился в небольшом городке Стридон, находившемся или в Восточной Италии, или в Далмации (на северо-западе Балканского полуострова), в состоятельной аристократической семье. Учился в родном Стридоне, затем в Аквилее, где его наставником был знаменитый ритор Марий Викторин, и, наконец, в Риме; прекрасно знал философию, в совершенстве выучил греческий язык.

Блаженный Иероним принял Крещение в 366 или 367 году. Вскоре он отказался от светской карьеры и избрал монашеский путь. После Крещения отправился на восток, посетил Афины, Константинополь, побывал в различных областях христианского мира. Некоторое время (с 375 года) подвизался в Халкидской пустыне, на юго-востоке от Антиохии, предаваясь суровым аскетическим подвигам. По прибытии в Антиохию, между 376 и 379 годами, блаженный Иероним был рукоположен в пресвитера антиохийским епископом Павлином. Тогда же познакомился со святителем Епифанием Кипрским, с которым затем дружил долгие годы.

В 381 году блаженный Иероним прибыл в Константинополь, где учился толковать Священное Писание под руководством святителя Григория Богослова. Здесь же он познакомился со святителями Григорием Нисским и Амфилохием Иконийским, оказался вовлечен в антиарианскую полемику. В 381 году блаженный Иероним принял участие во II Вселенском Соборе.

В 382 году он вернулся в Рим для участия в Поместном Соборе, призванном разрешить ряд спорных канонических вопросов между Востоком и Западом, а также осудившем ересь Аполлинария Лаодикийского. Вскоре Иероним сделался личным секретарем святителя папы Дамаса I, высоко ценившего его разнообразные таланты. Именно по инициативе папы Дамаса блаженный Иероним и начал важнейший труд своей жизни – новый перевод на латинский язык книг Священного Писания. В те же годы он, при помощи местного римского раввина, выучил еврейский язык.

По смерти святителя Дамаса (384 год) блаженный Иероним подвергся гонениям со стороны части римской аристократии и был вынужден в 385 году покинуть Рим. Он отправился в Палестину, по дороге навестив на Кипре святителя Епифания, а также посетив Антиохию. В путешествии его сопровождали монахини, которых он ранее духовно окормлял в Риме. Прибыв в Вифлеем и посетив иерусалимские святыни, блаженный Иероним направился в Нитрийскую пустыню, а затем в Александрию. Здесь он некоторое время учился толкованию Священного Писания у знаменитого экзегета Дидима Слепца.

Летом 386 года блаженный Иероним вернулся в Палестину и поселился в Вифлееме, где, неподалеку от церкви Рождества Христова, учредил два монастыря – мужской и женский. Он часто совершал богослужения в храме Рождества Христова, постоянно здесь проповедуя. В Вифлееме блаженный Иероним открыл школу для юношей и преподавал в ней. Здесь же была продолжена начатая в Риме работа над новым переводом Священного Писания на латинский язык, завершившаяся к 406 году. Тогда же блаженный Иероним активно участвовал и в так называемых «оригенистских спорах», жестко критикуя вероучительные заблуждения знаменитого александрийского писателя III столетия Оригена. В последние годы жизни блаженный Иероним, находясь в Вифлееме, занимался библейской экзегезой, предавался аскетическим подвигам, а также боролся с пелагианской ересью, в результате чего даже подвергся гонениям со стороны ее защитников. Блаженный Иероним скончался в Вифлееме в 419 или же 420 году.

Главным трудом блаженного Иеронима принято считать Вульгату (то есть «общепринятый перевод») – перевод Священного Писания на латинский язык. Также блаженному Иерониму принадлежит целый ряд толкований на различные книги Ветхого и Нового Завета, догматических трактатов, церковноисторических сочинений, проповедей и писем.

Публикуемая впервые на русском языке «Гомилия на Рождество Господа» произнесена в вифлеемском храме Рождества между 397 и 402 годами. Блаженный Иероним в ней кратко касается различных вопросов, например, полемизирует с заблуждениями Оригена, еретиков-аполлинариан, а также стремится доказать истинность западной практики празднования Рождества Христова отдельно от Крещения Господня, 25 декабря – в день зимнего солнцестояния.

Оригинальный текст гомилии опубликован в издании: Hieronymus, 5. Homiliae. Ed. Morin G. 11 Corpus Christianorum. Series Latina. Vol. 78. Turnhout, 1958.

И положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице (Лк. 2:7). Матерь [Сама] положила Его в ясли, Иосиф же не осмелился прикоснуться к Нему, ибо знал, что [Младенец] рожден не от него. В восторге он радовался Сыну, но не смел прикоснуться к Нему.

И положила Его в ясли. Почему в ясли? Затем, чтобы сбылось пророчество Исаии: Вол знает владетеля своего, и осел – ясли господина своего (Ис. 1:3). И в другом месте написано: Человеков и скотов хранишь Ты, Господи! (Пс. 35:7). Если ты человек, то ешь хлеб, если же ты животное, то твой удел ясли [– кормушка для скота].

Потому что не было им места в гостинице (Лк. 2:7). Хорошо сказано, что в городе не нашлось для Него места, ведь весь город тогда заполнило иудейское неверие. Потому-то Христос и не нашел Себе места в Святая святых, где все блистает золотом и драгоценными камнями, где переливаются шелк и серебро. Нет, Христос рождается не посреди золота и роскоши, но среди навоза, в стойле для скота (ведь где стойло, там и навоз); и это означает, что [в Своем Рождении] Он как бы был окружен со всех сторон нашими прегрешениями – подобными навозу, но еще более омерзительными, чем он. Однако Он родился в переполненном навозом стойле как раз ради того, чтобы возвести отсюда тех, кто к этому стремятся: Из праха поднимает бедного (Пс. 112:7). Он родился на том же самом гноище, где сидел и Иов, который был здесь затем увенчан. Потому что не было им места в гостинице. Пусть утешатся бедняки: у Иосифа и Марии, матери Господа, не было ни раба, ни служанки; они шли из Галилеи, из города Назарета пешком и несли на себе поклажу, так как у них не было и вьючных животных – сами себе и хозяева, и слуги. И пошли они не в город, а в придорожную гостиницу. Их бедность была преисполнена робости, и потому-то они и не решились оказаться посреди роскоши. Обратите внимание на степень их нищеты. Они пошли в придорожную гостиницу, стоявшую даже не на самой дороге, но за ее обочиной: и таким образом последовали не по торному пути Закона, но по тропинке Евангелия.

Не было им места в гостинице, и потому-то для Рождения Господа не нашлось другого места (прочие были заняты), кроме яслей, где были привязаны волы и ослы. О, если бы мне дано было увидеть те самые ясли, в которых тогда лежал Господь! Ныне мы, чтобы почтить Христа, убрали те глиняные ясли и заменили их серебряными. Однако для меня те прежние были драгоценнее [нынешних]. Серебро или золото подходит для язычников. Христианской же вере пристали глиняные ясли. Ведь Тот, Кто родился в этих яслях, не заботился ни о золоте, ни о серебре. Я не осуждаю тех, кто стремился почтить Христа подобной роскошью (как не сужу и тех, кто украшает храм золотыми чашами): но дивлюсь Господу, Творцу мира, Который родился не в окружении золота и серебра, но в грязи.

В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего (Лк. 2:8). Они не обрели бы Христа, если бы не бодрствовали. А ведь бодрствование – как раз и есть обязанность пастырей. Вот и невеста говорит: Я сплю, а сердце мое бодрствует (Песн. 5:2). Не дремлет и не спит хранящий Израиля (Пс. 120:4). В той стране были на поле пастухи. Но там, в той стране, был и Ирод; там были первосвященники и фарисеи; однако все они спали в тот час, когда в отдаленной [пещере пастухи] нашли Христа. Которые содержали ночную стражу у стада своего. Они оберегали стадо, чтобы на него во время сна не напал волк. Они крепко бодрствовали по причине опасности нападения на стадо подстерегавших его диких зверей. Пастыри берегли это стадо, как образ хранимой Господом Его паствы, и [одними своими силами] не могли сохранить его в безопасности. Потому-то они и молились Господу, чтобы Он пришел Сам и спас Свое стадо.

Вдруг предстал им Ангел Господень (Лк. 2:9). Ибо они трезвились настолько, что оказались достойны ангельского явления. И слава Господня осияла их; и у боялись страхом великим (Лк. 2:9). Человек не в силах без страха перенести подобное великое явление. Но ангел, поскольку они пришли в ужас, обращается к ним, и исцеляет их страх – как бы некоей нанесенной на рану целительной мазью: «Не бойтесь (Лк. 2:10), ибо вы не сможете понять моих слов, если от вас не отступит страх. Ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь (Лк. 2:11)». Вот преисполненные силы слова. И в то время, когда они, пораженные, слушали, внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее (Лк. 2:13). Ибо хотя один ангел и объявил им о Рождении Господа, вместе с тем, чтобы [пастухам] не показалось, что лишь один из [числа ангельских сил] свидетельствует об этом, все [небесное] воинство в единстве воспело общую хвалебную песнь: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14). Однако, если, по мнению заблуждающихся, на небесах разрушительный грех – это якобы повседневное явление, то разве может здесь, в вышних, [вместе с грехом] также пребывать и слава?⁶ И если на земле [каждый день происходят войны,] то почему [ангелами] здесь провозглашается мир?. Но видите – сказано ясно! Слава в вышних; значит, здесь [на небесах] нет никакого противоборства, никакой распри. Но и на земле, где каждый день происходят войны, все же преобладает мир. Где же здесь мир? В человеках. Среди язычников нет мира, но почему? Среди иудеев нет мира, но почему? Потому что мир [пребывает] лишь среди тех людей, в ком благоволение, то есть среди тех, в ком родился Христос.

Пастухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем (Лк. 2:15). Оставим наше пустынное святилище и отправимся в Вифлеем. И посмотрим, что там случилось [по тексту Вульгаты⁷ буквально: И посмотрим, как исполнилось слово] (Лк. 2:15). Подлинно [духовно] трезвящиеся, они не сказали «давайте посмотрим на Младенца, возвещенного [ангелами]», но сказали: «посмотрим на исполнившееся Слово. В начале было Слово… И Слово стало плотию (Ин. 1:1:14). Это Слово, Которое всегда пребывало, теперь стало для нас зримым, сделавшись ради нас [плотью]. И посмотрим, как исполнилось это слово, о чем возвестил нам Господь. Это Слово исполнилось ныне, ведь Оно и есть Сам Господь. Так давайте посмотрим, как Слово, Которое есть Сам Господь, ныне открыло Себя, явившись во плоти. Ибо мы не могли зреть Его, пока Оно пребывало только как Слово; но теперь увидим Его во плоти, потому что Оно стало плотию. Посмотрим же на Слово, ставшее плотью».

И, поспешив, пришли (Лк. 2:16). Душевный жар окрылял их ноги, но они все равно не могли вполне поспеть за своим желанием увидеть Его: И, поспешив, пришли. И поскольку они бежали с таким рвением, то и нашли Того, Кого искали. Посмотрим же, кого они обрели. И нашли Марию и Иосифа (Лк. 2:16). Если бы Она действительно была женой Иосифу, то не следовало бы называть в таком порядке: «они нашли мужа и жену»? Однако [евангелист] сначала называет женщину, а уже затем мужчину. Что же здесь сказано? И нашли Марию и Иосифа. Они нашли Матерь Марию и попечителя Иосифа. И Младенца, лежащего в яслях. Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем… А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2:16–17:19). Что это значит, когда евангелист говорит, что Она слагала в сердце? Вероятно, это означает бережное слагание Марией тех слов [пастухов] в Собственном сердце посредством глубокого о них размышления и сравнения с уже [дарованными Ей прежде] знамениями. Некто толкует это так: Она была святой Женой, читала Святые Писания, знала пророчества. Теперь Она спрашивала себя, размышляя в Своем сердце: не был ли ангел Гавриил послан к Ней с тем же [словом], которое прежде изрекали и пророки? Дух Святый найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; посему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим (Лк. 1:35). Это произнес Гавриил. А вот что предрек Исаия: се, Дева во чреве приимет и родит Сына (Ис. 7:14). Она читала второе; Она Сама слышала первое. Она взглянула на лежащего перед Ней Младенца, Который плакал в яслях, и узнала в Нем Сына Божьего. Но это был также и Ее Собственный Сын – Сын Единородный. И так Она смотрела на Него, мысленно сравнивая услышанное [от ангела] и прочитанное [у пророка] с тем, что Она познала теперь.

Так размышляла Она в Своем сердце. Будем же и мы размышлять в своих сердцах о том, что Христос родился именно в этот нынешний день. Иные [христиане] считают, что [Христос] родился в день Богоявления [когда ими также празднуется и Крещение Господне]. Мы не осуждаем этого мнения других, но следуем нашему собственному учению. Всякий [поступай] по удостоверению своего ума (Рим. 14:5), и тогда, возможно, Господь откроет каждому [истину] (ср. Флп. 3:15). Конечно же, и те, кто утверждают, что Господь родился тогда, и мы, говорящие, что Он родился сегодня, поклоняемся Одному и Тому же Господу, приемлем Одного и Того же Младенца. Однако давайте взглянем на некоторые истины, не осуждая посредством наших рассуждений других, но чтобы подтвердить наши собственные доказательства. Здесь мы высказываем не свое собственное мнение, но опираемся на мнение большинства: весь мир согласно говорит против мнения [иерусалимской] провинции. Возможно, кто-то станет нам возражать: «Христос родился именно здесь, [в Иерусалиме]; и потому-то именно здешние [христиане] должны знать [обстоятельства Рождества] лучше всех тех, кто обитают неподалеку». Но кто вам об этом сказал? [Мне ответят: ] «Конечно же, те, кто родом из этой провинции, – апостолы Петр и Павел и прочие апостолы». Вот как вы возразите мне, но я не принимаю [этих возражений]. Петр, который пребывал здесь наравне с Иоанном и который жил здесь, подобно Иакову, также на Западе был и нашим учителем. Апостолы – не только ваши, но и наши учителя.

Скажу и об ином. В те времена Иудеей управляли евреи. Вместе с тем [в апостольских Деяниях] говорится: В те дни произошло великое гонение… и все, кто уверовали, рассеялись по разным местам (ср. Деян. 8:1). Они отправились и на Кипр, и в Антиохию; евреи рассеяния распространились тогда по всей вселенной. И следовательно, в то время, как в течение сорока двух лет после Вознесения Господа евреи пребывали у власти [в Иудее], вокруг был мир; лишь здесь случилась война. Потому-то Преданию и легче было сохраниться на Западе, а не в Иудее, где произошел раздор. И затем, по прошествии сорока двух лет, в Иудею пришли Веспасиан и Тит и разрушили Иерусалим. И евреи, и христиане – все были изгнаны⁸. До времени Адриана Иерусалим оставался опустошенным; во всей провинции не оставалось ни одного еврея, ни одного христианина. Затем сюда пришел Адриан, и, поскольку в Галилее вспыхнуло очередное восстание иудеев, он уничтожил даже и то, что еще оставалось от города. В то время он издал закон, согласно которому евреям запрещалось даже приближаться к Иерусалиму; он привез в город новых поселенцев из различных провинций. Я напомню и о том, что имя Адриана было Элий Адриан и что после того, как он [окончательно] разрушил Иерусалим, назвал восстановленный им город Элия⁹.

Почему же я напоминаю вам обо всем этом? Потому что нам говорят: вот где жили апостолы, вот где сложилось Предание. Однако мы настаиваем, что Христос родился именно сегодня, а затем, в Богоявлении, Он уже как бы родился заново, возродился. Вы навязываете нам вместе и рождение и возрождение, вы, которые говорите, что Он родился во время Богоявления. Но когда же Он тогда крестился? Если, конечно, вы не станете утверждать, что Он и родился и возродился в один и тот же день [года].

Однако наше учение также подтверждает и все творение: сам мир согласно свидетельствует о сказанном.

До этого дня [в который мы празднуем Рождество] темнота увеличивалась, теперь же она уменьшается; свет прибавляется, тьма же сокращается. День увеличивается, заблуждение убывает, Истина близится. Сегодня рождается и восходит Солнце Правды.

Наконец, скажу еще об одном. Между событием Рождества Господа и рождением Иоанна Крестителя [по Евангелию] – шесть месяцев. И если вы припомните дату [церковного празднования] Рождества Иоаннова [по отношению к дню Рождества Христова], то как раз и увидите, что между ними – шесть месяцев.

Но вот, сказав о многом, мы слышим вновь, как в яслях плачет Младенец, и склоняемся перед Ним: поклонимся же ныне Ему. Примем Его на руки и поклонимся Ему, Сыну Божию. Всемогущий Бог спас нас не тогда, когда возгремел на Небесах (ср. 2Цар. 22:14), но тогда, когда заплакал, как Младенец. Зачем я говорю вам обо всем этом? Потому что нас может спасти не внешнее величие, не гордыня, но только смирение. Сын Божий оказался почитаем не тогда, когда Он пребывал на Небесах, а когда Он снисшел на землю – тогда Ему и поклонились. Прежде Он содержал в Своей власти солнце, луну и ангелов, но не был поклоняем; а ныне Он родился на земле совершенным и всецелым Человеком ради того, чтобы исцелить целый мир. Если бы Он [как ложно утверждают некоторые] не воспринял бы хоть что-то из человеческой природы, то и не спас бы¹⁰. Если бы Он воспринял лишь тело, а не душу, то не спас бы и души. Но неужели же Он принял лишь то, что имеет меньшую ценность [– плоть], и не искупил того, что обладает большей ценностью [– душу]? Некоторые же, хотя и признают, что Он спас душу, которую и воспринял [в Воплощении], вместе с тем полагают, что, подобно тому, как душа превосходит собой тело, так и разум является управителем души [и ложно отрицают, что Господь воспринял в Воплощении людской разум]. Однако если Христос не искупил человеческий разум, то и не спас меньшую, чем разум, душу. Ты ответишь: «Он не принял [в Воплощении] людского разума ради того, чтобы Его сердце оставалось свободным от [всегда властвующих в нем] людских пороков, злых мыслей и пожеланий». Однако [я возражу тебе: ] если Ему все это действительно было неподвластно, если Он был перед этим безсилен, то зачем и мне винить себя за то, что я не справляюсь [с моими собственными пороками, злыми мыслями и пожеланиями] – с тем, что не оказался бы в силах победить даже Он?

Однако мы забыли о нашем [первоначальном] намерении и сказали о большем, чем рассчитывали: замысел был говорить об одном, а язык обратился к другому. Приготовимся же внимать епископу и расслышим чутким ухом все то, что я [в своем слове] упустил, а он изречет. Благословим же Господа, Которому слава во веки веков. Аминь.

Блаженный Августин, епископ Гиппонский (354, Тагаста, Нумидия – 430, Гиппон Регий, Нумидия) – великий западный святой отец, богослов, проповедник.

Родился в христианской семье, получил прекрасное образование в Карфагене. В юные годы вел, по его собственному выражению, «разгульную жизнь», принадлежал к секте манихеев, затем увлекался философскими учениями скептицизма, неоплатонизма. В 386 году в Милане произошло его чудесное обращение ко Христу – не без влияния святителя Амвросия Медиоланского (около 339–397). На Пасху 387 года он принял Крещение; в 391 году в городе Гиппоне Регии был рукоположен в сан пресвитера. В 395 году блаженный Августин стал викарием, в 396-м – епископом Гиппонским. Сделался замечательным наставником своей паствы, много проповедовал, занимался благоустроением храмов, боролся с ересями и расколами (с манихейством, донатизмом, пелагианством, арианством). Почил в 430 году.

Блаженный Августин был великим учителем христианской жизни, однако в то же время допускал в своих сочинениях и спорные – с точки зрения православных догматов – суждения. Важнейшими творениями блаженного Августина являются книги «Исповедь» и «О Граде Божием».

Публикуемое «Слово 192-е. На Рождество Христово» печатается по изданию: Церковная проповедь на двунадесятые праздники. Слова, беседы и поучения святых отцев и учителей Церкви и известнейших писателей церковных. Ч. 2. Составил П. Смирнов. Киев, 1904. Перевод публикуется с небольшими уточнениями.

Сегодня Истина произошла от земли (Пс. 84:12 по старолатинскому переводу Библии). Христос родился во плоти. Радуйтесь и торжествуйте! И, по указанию настоящего дня, помышляйте о вечном, с верной надеждой желайте даров вечных. И, по данному вам праву, почитайте себя чадами Божьими. Для вас подчинил Себя времени Зиждитель времен, для вас явился во плоти Создатель мира. Для чего, смертные, вы еще находите удовольствие в вещах смертных? Для чего жизнь убегающую как будто бы силитесь удержать? Теперь воссияла на земле надежда несравненно лучшая, земным обещана жизнь небесная. А чтобы все мы этому поверили, [эту обещанную небесную жизнь] предваряет то, что кажется наиболее невероятным. Чтобы обожить человеков, Бог стал Человеком; не оставляя того, чем был, Сам захотел сделаться тем, что сотворил. Сам сотворил то, чем Ему быть, и прибавил Человечество к Божеству, не теряя Божества в Человечестве.

Дивимся Рождению Девой и стремимся уверить неверующих в истине нового необычайного Рождества: как без семени зачался Плод во утробе; как чрево, чистое от плотского смешения, произвело Сына Человеческого, не имея для Него отца из человеков; как пребыло целым девство, заключенное в зачатии и неповрежденное в Рождении.

Дивно это действие Всемогущества, но еще удивительнее то милосердие, по которому Могущий так родиться восхотел родиться. Ибо был уже Единородным у Отца Тот, Кто родился Единородным у Матери; Сам создался в Матери Тот, Кто сотворил Себе Матерь; вечный со Отцом, во времени от Матери; после Матери создан от Матери Тот, Кто прежде всех Сущий от Отца и Кто Несозданный. Без Него никогда не был Отец, без Него никогда не существовала бы Мать. Торжествуйте, девы Христовы: сообщница ваша – Матерь Христова. Вы не могли родить Христа, но вы не восхотели рождать ради Христа: Господь родился не от вас, но родился для вас. Впрочем, если помните слова Его, как и следует их помнить, и вы также есть матери Христу, потому что творите волю Отца Его, ибо Он Сам изрек: ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мф. 12:49). Торжествуйте, вдовицы Христовы: Тому, Кто сотворил благоплодное девство, вы посвятили преподобное воздержание. Торжествуй и чистота супружеская, торжествуйте все верно сожительствующие супругам: то, что вы потеряли телесно, сохраняйте в сердце. Вам, кому уже нельзя иметь телесной целостности, пусть будет девой в вере ваша совесть, подобно тому, как дева есть вся Церковь. В Марии благочестивое девство породило Христа; в Анне долголетнее вдовство познало Младенца Христа; в Елисавете воинствовали для Христа супружеская чистота и старческое чадородие. Все степени верных членов [Тела] принесли своему Главе то, что, по благодати Ее [– Церкви] они могли принести.

Потому, имея Христа как Истину, Мир и Правду, зачните Его верой, породите делами: да будет ваше сердце для закона Христова тем же, чем была для плоти Христовой утроба Марии. Разве не принадлежите и вы к Рождению Девы, когда вы – члены Христовы? Вашу Главу родила Мария, а вас [самих] – Церковь, ибо Церковь есть также и мать и дева. Мать по утробе любви, дева по целости веры и благочестия. Она рождает народы, но это – члены Того Единого, Которого она – и тело и супруга; [также Церковь] имеет сходство с девой и в том, что она во многих – матерь единства.

3. Итак все мы, единодушно, в чистых помыслах и святых чувствованиях, да празднуем день Рождества Господня, – день, в который, как в начале мы сказали, Истина произошла от земли. Но совершилось также и то, о чем затем сказано в том же псалме: Тот, Кто воссиял от земли, то есть родился по плоти – как бы с Неба Пришедший и Превысший всего, – потом вновь восшел ко Отцу; тогда-то, без сомнения, и правда приникла с небес (ср. Пс. 84:12). Ибо об этой правде Он Сам воспоминает, когда обещает Святого Духа. Он говорит, что обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня; о правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня (Ин. 16:8–10). Вот правда, которая приникла с небес. От края неба исход Его, и сретение Его до края неба (Пс. 18:7 по старолатинскому переводу Библии).

Но дабы кто-либо не стал презирать Истину за то, что Она произошла от земли, когда, как Жених, изшла от чертога Своего, то есть от утробы Девической, в которой Слово Бога, неким неизреченным союзом, соединилось с природой человеческой, – дабы, говорю, кто начал презирать Его, и дабы о Христе, хотя и чудесно рожденном, чудном учением и делами, никто бы не подумал (по причине [воспринятого Им] подобия плоти греха) [лишь] как о человеке, – для того, после слов: как жених, выходящий из чертога своего, как исполин, с радостью стремится пройти свой путь (Пс. 18:6 по старолатинскому переводу Библии), тотчас добавлено: от края неба исход Его. Значит, если истина произошла от земли, это – [Его добровольное] снисхождение, а не необходимое положение, – благость, а не бедность. Истина, дабы произойти от земли, сошла с небес; Жених, дабы выйти из чертога Своего, исходит как бы от края неба.

Посему и рожден Он в этот день, наименьший и наикратчайший из дней земных, от которого, однако же, начинается приращение дней. Так, Преклонившийся к нам и Возвысивший нас избрал день наименьший, но такой, от которого начинается возрастание света. Этим самым Своим пришествием, без слов, но как бы трубным гласом, пробуждает нас Господь, чтобы в Нем, обнищавшем нас ради, мы нашли наше богатство; чтобы в Нем, принявшем нас ради образ раба, приняли освобождение; чтобы в Нем, нас ради произошедшем от земли, унаследовали небо. Аминь.

Святитель Прокл, архиепископ Константинопольский (90-е годы IV века – 446) – выдающийся богослов, защитник православного учения о Господе Иисусе Христе перед лицом еретического учения Нестория, замечательный проповедник.

Святитель Прокл получил хорошее образование; учился он, вероятно, в Константинополе. Существует предание, что в юные годы будущий святитель был секретарем и учеником святителя Иоанна Златоуста. С ранних лет он исполнял служение чтеца, довольно скоро стал диаконом, а затем и пресвитером. В 426 году сделался епископом Кизическим, но, по не зависящим от него причинам, фактически епархией не управлял и продолжал жить в Константинополе.

Святитель Прокл сыграл огромную роль в утверждении православного почитания Пресвятой Богородицы. Он выступил решительным обличителем ереси Нестория, осужденной затем на III Вселенском Соборе в Ефесе. Святитель сделал очень многое и для догматического формулирования православного учения об образе соединения Божественной и человеческой природ во Христе.

В 434 году святитель Прокл стал архиепископом Константинопольским, отстаивал единство Церкви перед лицом грозивших ей расколов и разделений, продолжал бороться с несторианством. Скончался он 12 июля 446 года.

Святитель Прокл – выдающийся проповедник, произнесший целый ряд прекрасных гомилий – в том числе и на главные церковные праздники. Публикуемое «Слово на Рождество Господа нашего Иисуса Христа» – одно из самых прекрасных, богословски глубоких и поэтически возвышенных гомилетических творений святителя Прокла.

Печатается по изданию: Церковная проповедь на двунадесятые праздники. Слова, беседы и поучения святых отцев и учителей Церкви и известнейших писателей церковных. Ч. 2. Составил П. Смирнов. Киев, 1904. Перевод публикуется с небольшими уточнениями.

Причина настоящего торжества производит радость и удивление: радость, ибо открыла людям дверь спасения, которая была запечатлена, удивление – поскольку Рождество победило природу. По закону природы рождают только жены, но благодать и Родившую сохранила Девой – соделала Матерью, и не повредила нетления.

О, Земля Ненасеянная и произрастившая Небесный Плод! О, Дева, отверзшая Адаму Рай! Ты преславнее Рая: ибо Рай насажден Богом, а Ты возрастила по плоти Самого Бога. Теките сюда все, не для того, чтобы ликовать на браке Матери Господа (Дева непричастна браку!), но дабы почтить безсемейное Рождение от Нее Господа. Матерь – и однако безбрачна, не познала мужа – и однако Рожденный от Нее не сиротствует. Утроба Девы соделалась пространнее всей твари; Невмещаемый миром вместился пространно в утробе; Носящий все дланию Своею носится во чреве. Краеугольный камень (см. Дан. 2:34) сверхъестественно возлежит в скудельном сосуде Девы, не только не повреждая природы Ее, но и утверждая вселенную.

Приидите, да увидим незримый путь плывущего Корабля, Который погрузил в пучину древнего злоумышленника, и извлек из глубины первосозданного человека, и Которого и вход неизъясним, и исход непостижим. Приидите, да видим мысленного змия, удаляющегося от дщери Евиной с рукописанием преступления Адамова. Приидите, да узрим свет Божества, явившегося из утробы, как с востока, и изливающего благодатные лучи.

Спешите сюда, жены: ибо Жена искореняет древо смерти, рождая Плод Жизни. Спешите, девы: ибо Родившийся от Девы прославляет нетление девства. Спешите, матери: ибо Матерь и Дева восставляет падшую праматерь. Спешите, дщери: ибо Дщерь послушанием Своим исправляет грех преслушания прародительницы. Спешите, отцы: ибо к вам, на конец времен, снисшел Сын из недр Отчих и Отец Будущего века. Спешите, младенцы: вас зовет Младенец, повиваемый в яслях. Спешите, пастыри: к вам исходит Пастырь из смиренного жилища. Он кроток, как агнец: против Него устремится волк с разверстыми челюстями, заскрежещет на Него зубами своими; однако не возможет поглотить непорочной плоти Его, ибо плоть Его не увидит истления (ср. Пс. 15:10; Деян. 2:31). Агнец поразит волка, заставит кровожадного зверя изрыгнуть из чрева своего всех, содержимых им от начала мира, и изведет их из глубины ада, как Иону из чрева китова (Иона 2:11).

Стекайтесь, цари: ибо Царь Славы облекается пеленами, как багряницей. Стекайтесь, князья: ибо Князь мира (Ис. 9:6), уготовив Себе в девственном горниле оружие плоти и закрепив оное неистленным Божеством, умертвил враждебного дьявола. Стекайтесь, властелины: ибо властелина земного сменил Властелин Небесный, у Которого благолепная колесница – Пресвятая Дева Мария, торжественное облачение – безсемейная плоть, драгоценные камни – жизни святых, жемчуга неоценимые – многоценные предсказания пророков. Он не золото расточает, влекущее к невоздержанию, но изливает Свое милосердие, приобретающее нам спасение. Стекайтесь, граждане: ибо Судия живых и мертвых принял образ простого человека, облекся в одежду плоти человеческой, дабы уловить хищного дьявола, скрывающегося в дубравах душ, и снять с него всеоружие. Чудная одежда! Дивное облачение! Необыкновенная ткань, превышающая все искусство человеческое! Неискусобрачная Отроковица! Отколе Ты приняла волну для исткания одежды, в которую облачился ныне Господь твари? Где обрела Ты орудие для составления нешвенного сего хитона? Природа! Выслушай слова мои и открой мне тайну. «Для меня, – говорит природа, – чуждо искусство такого чудного составления. Я тку одежды, подлежащие тлению. Адам облекся в мою одежду – и обнажился, и от стыда покрыл себя листвием смоковным». Для обновления сей истлевшей одежды и облеклась Сама Премудрость в одежду плоти, исткав ее в чертоге Девы орудием Божественного художества.

Но ради неверующих иудеев я желаю вопросить и Саму Деву. Скажи мне, неневестная Дева, как Ты соделалась Матерью и пребыла Девой? Удостоверь иудеев; загради уста неверным. Слышите? Она ответствует: «Для чего не веруют иудеи рождению от Девы, когда они веруют, что жезл безвлажный чудесно прозяб (см. Чис. 17:8)? Видят жезл, без корня и без земли прозябший, и не спрашивают: откуда это? как это? А обо Мне не перестают любопытствовать. Се Дева во чреве приимет, и родит Сына (Ис. 7:14). Видят Младенца, а Матери не примечают. Ищут Отца, а сами читают пророчество о Деве рождающей».

Ты, иудей, ищешь Отца рожденному ныне Сыну? Выслушай же вопиющего: Господь рече ко Мне: Сын Мой еси Ты, Аз днесь родих Тя (Пс. 2:7). Я родил Тебя прежде веков. Для чего же ищут ныне другого родителя Тебе? Или без Отца (ср. Евр. 7:3) должен быть Родившийся ныне, как и действительно есть, или Он должен именоваться Моим Сыном: ибо один сын не рождается от двух отцов. Аз днесь родих Тя. Ныне Солнце правды (Мал. 4:2) воссияло от девического Облака, и народ, седящий во тьме, увидел свет велий (Ис. 9:2). Ныне Зерно Несеянное прозябло из невозделанной Земли, дабы насытить алчущий мир.

Ныне вся тварь приносит безотчему Младенцу странноприимные дары: земля – ясли, пещеры – кладези вод, горы – вертеп, города – Вифлеем, ветры – послушание, море – повиновение, волны – тишину, глубина – рыб, рыбы – статир, воды – Иордан, источники – самаряныню, пустыня – Иоанна, животные – жребя, птицы – голубя, волхвы – сокровища, жены – Марфу, вдовицы – Анну, безплодные – Елисавету, девы – Богородицу Марию, пастыри – песнопение, священники – Симеона, дети – ветви пальмовые, гонители – Павла, грешники – мытаря, язычники – хананеянку, кровоточивая – веру, блудница – благовонное миро, смоковницы – Закхея, древа – Крест, крест – разбойника, восток – звезду, воздух – облако, небо – ангелов, Гавриил – приветствие: «радуйся, благодатная, Господь с Тобою (Лк. 1:28) и из Тебя, и прежде Тебя. В Тебе вселился по изволению Своему, и из Тебя исшел по воле Своей Тот, Кто прежде всех веков родился от Бога и Отца непостижимо, неизреченно, неизменно, чудно, несравненно, пресвято, безстрастно, несвидетельствованно, непосредственно, по существу Божественному – на Небесах без матери, на земле без отца».

Провозгласим же: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение (Лк. 2:14) ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Святитель Лев Великий (конец IV века, Тоскана или Рим – 461, Рим) – папа Римский, великий отец и учитель Церкви, выдающийся проповедник, борец с ересями, чье богословское учение оказало существенное влияние на решения и на догматические формулировки IV Вселенского Халкидонского Собора.

О детстве и юности святителя Льва известно крайне мало. Родился он в конце IV столетия в Тоскане или в Риме. Отца его звали Квинтиан. Ничего не известно и о полученном им образовании; скорее всего, оно носило по преимуществу церковный характер.

К 418 году будущий святитель уже был довольно влиятельным лицом в Римской Церкви. В годы понтификата папы Келестина I (422–432) он стал архидиаконом. Известно, что в этот период Лев активно боролся с пелагианской и несторианской ересями. Кончина папы Сикста III (440 год) случилась, когда будущий святитель был в отъезде, в Галлии. Однако его вес в Римской Церкви уже тогда был столь высок, что он оказался заочно избран на папский престол и 29 сентября 440 года, приняв рукоположение в епископский сан, возглавил Римскую Церковь.

В начальный период своего понтификата святитель Лев трудился над укреплением позиций Рима на христианском Западе, решительно и жестко боролся с заблуждениями религиозного течения манихейства, организовывал в Риме регулярные церковные соборы, занимался унификацией богослужения, решал непростые канонические вопросы, активизировал практику благотворительности. В период богословской полемики с ересью монофизитства, ложно утверждавшей, что в Господе Иисусе Христе по Его Воплощении существуют не две – Божественная и человеческая, но лишь одна – Божественная природа, святитель Лев встал на защиту православия. Так, незадолго до созыва IV Вселенского Собора он создал авторитетнейший богословский текст – «Томос» к святителю Флавиану, архиепископу Константинопольскому. В нем святитель осудил ересь Евтихия, одного из основоположников монофизитства, и дал православное изложение учения об образе соединения Божества и человечества во Христе. Несмотря на то что святитель Лев не присутствовал на IV Вселенском Соборе, состоявшемся в Халкидоне в 451 году, текст его «Томоса» оказался включен в корпус итоговых соборных вероопределений. В то же время святитель Лев выразил недовольство – по результатам работы Собора – тем, что в соответствии с его 28-м правилом Константинопольский престол провозглашался вторым по значению после Римского. Тем самым, целиком согласившись с догматическими решениями Халкидонского Собора, святитель Лев поставил под сомнение обоснованность его канонических решений. Это еще более обострило и без того непростые отношения между Константинополем и Римом.

В период папства святителя Льва Италия и ее столица страдали от нашествий гуннов, а также вандалов, взявших Рим. От нашествия варваров сильно пострадала и христианская Церковь. Святитель Лев много потрудился для уврачевания ее ран.

В последние годы жизни святитель не прекращал контактов с восточными Православными Церквами, в то же время продолжая решительно противостоять монофизитству.

Святитель Лев Великий почил 10 ноября 461 года и стал первым папой, погребенным в знаменитой римской базилике святого апостола Петра.

В корпусе творений святителя Льва, помимо известного «Томоса к Флавиану», особенно значимы многочисленные проповеди на церковные праздники, прежде всего – многочисленные проповеди на Рождество Христово, одна из которых и публикуется в этой книге. Проповедь содержит и глубокие богословские суждения, и яркие нравственные наставления. Она является прекрасным образцом возвышенного и поэтичного проповеднического таланта святителя Льва.

Перевод «Слова пятого на Рождество Христово» святителя Льва Великого, осуществленный Д. Зотовым, впервые опубликован в Журнале Московской Патриархии, 2000, № 1. Печатается с любезного разрешения редакции журнала.

1. Как бы ни было, возлюбленные, невыразимо Рождество Господа нашего Иисуса Христа, в котором облекся Он плотью нашей природы, однако, полагаясь не на собственные силы, а на вдохновение, исходящее от Него Самого, дерзаю я уповать, чтобы в день, избранный для Таинства человеческого восстановления, объяснили бы мы нечто могущее принести пользу слушающим. И хотя нет необходимости повторять уже сказанное, ибо большая часть Божией Церкви понимает, во что верит, однако особенно теперь многим только что приходящим к вере должны мы нашим словом оказать поддержку, и будет лучше просвещенных еще раз обременить уже известными им истинами, чем оставить несведущих без наставления.

Сын Божий, Который с Отцом и Святым Духом не есть одно лицо, но обладает одной сущностью, будучи предназначен быть причастным нашей униженности, пожелал стать одним из подверженных страданию и одним из смертных. Было же это столь возвышенно и столь удивительно, что и мудрым мира сего не открылся бы замысел Божественного Совета (ср. 1Кор. 2:7), если бы истинный свет не рассеял мрака человеческого неведения. Ибо не только в добродетельном делании и не только при соблюдении заповедей, но также на пути возрастания веры тесна и узка дорога, ведущая к жизни (ср. Мф. 7:14). Большой труд и велико расстояние, которое необходимо, не сбив ног, пройти по единственной тропе спасительного учения, находясь среди опасных представлений несведущих и правдоподобных измышлений, и, когда повсюду расставлены сети обмана, избежать любого опасного заблуждения. Так кто же способен к этому (2Кор. 2:16), если не тот, кто научается и направляется Духом Божиим (ср. Рим. 8:14)? Ибо говорит Апостол: Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога (1Кор. 2:12), и воспевает также Давид: Блажен человек, которого вразумляешь Ты, Господи, и наставляешь законом Твоим (Пс. 93:12).

2. Итак, возлюбленные, обладая истинной опорой среди опасностей и лжи и будучи просвещены не словами человеческой мудрости (ср. 1Кор. 2:4), а учением Святого Духа, мы в то, что узнали, – верим, и то, во что верим, проповедуем (ср. 1Кор. 15:11), а именно: что Сын Божий, прежде веков рожденный от Отца и совечный Ему равенством непреходящим и единосущным, пришел в наш мир из чрева избранной для этого милосердного Таинства Девы, в Которой и из Которой Премудрость создала Себе дом (Притч. 9:1 по Вульгате), а также что присущая Слову неизменная Божественность облеклась в рабский образ (ср. Флп. 2:7), в подобие греховной плоти (ср. Рим. 8:3), но при этом Она сохранила ничем не меньшую славу, чем Отец и Святой Дух (ср. Ин. 1:1:14), ибо (принятая Словом человеческая) природа не привела к умалению или искажению высшей и вечной [Божественной] сущности. Следуя же нашей немощи, Господь умалил Себя для не могущих вместить Его и скрыл под покровом тела великолепие Своего величия, ибо не могло оно переноситься зрением людей. Потому еще говорится, что Он Себя уничижил (Флп. 2:7) (то есть как бы ослабил Себя по Своей Собственной воле), что в той униженности, которой оказал нам помощь, Он стал ниже не только Отца, но и Самого Себя. Однако ничего не убавилось этим принижением у Того, у Кого с Отцом и Святым Духом общее бытие. А мы поняли, что это относится к всемогуществу, и меньший, по нашим понятиям, по Его собственным – не меньший. По великому могуществу Он даровал свет помраченным, силу немощным, милосердие обездоленным, ибо Сын Божий принял человеческую природу и основу для того, чтобы восстановить нашу природу, которой положил начало, и уничтожить смерть, которую не сотворял (ср. Прем. 1:13).

3. Так как отвергнуты и далеко отброшены все представления нечестивых, для которых Христос или безумие, или соблазн (1Кор. 1:23), то пусть ликует вера праведных сердец и пусть она постигает Истинного и Единственного Сына Божия не только по Божественности, в которой Он рожден от Отца, но также и по человеческой природе, в которой Он родился от Матери Девы. Он, оставаясь в Божественном величии, одновременно пребывает и в нашей униженности – истинный Человек и Истинный Бог; вечный в Своем, временный в нашем; единый с Отцом в сущности, которая никогда не была у Него меньшей, чем у Отца, и единый с Матерью в теле, которое Он создал. Принятием [человеческой] природы Он стал для нас ступенью, давая возможность восходить к Нему через Него. Ведь та [Божественная] сущность, которая всегда и повсюду остается неповрежденной, обошлась без частичного нисхождения и, целиком влившись в человека, не отделилась от Отца. Итак, остается то, что в начале было Слово (Ин. 1:1), и неприложимо к Нему то, что существует, но некогда не было.

Ведь всегда Сын есть Сын и всегда Отец есть Отец. И так как Сам Сын говорит: Видевший Меня, видит и Отца (ср. Ин. 14:9), то ослепляет тебя, о еретик, нечестивость твоя, ибо, не увидев величия Сына, не увидел ты и Славы Отца. Говоря же, что был рожден Тот, Кого прежде не было, признаешь Сына временным, а объявив Сына временным, полагаешь, следовательно, что и Отец изменчив. Изменяется ведь не только то, что уменьшается, но и то, что увеличивается, и если поэтому Рожденный не равен Отцу (ибо, как тебе кажется, рождением породил Того, Кто прежде не существовал), то несовершенна была и сущность Рождающего, которая в результате Рождения получила то, чего до этого не имела. Но такое твое нечестивое заблуждение предает проклятию и осуждает кафолическая вера, которая, не допуская в истинной Божественности ничего временного, признает и Отца, и Сына совечными, ибо сияние, возникшее от света, не есть нечто вторичное по отношению к свету, и истинный свет никогда не бывает лишен своего сияния, и как [Божественная] сущность всегда есть, так и всегда в состоянии сиять.

Проявление же этого сияния, которым Христос явил Себя миру, называется посланием [Господа в мир]. И хотя Он всегда наполнял все Своим невидимым могуществом, однако в сокровеннейшей и высочайшей тайне пришел к тем, кому прежде был неизвестен, уничтожив слепоту неведения, как было записано: Пребывающим во тьме и во мраке смерти воссияет им свет (ср. Ис. 9:2).

4. Ибо хотя для просвещения святых отцов и пророков в предшествующие века посылался свет истины, как говорит Давид: Пошли свет Твой и истину Твою (Пс. 42:3), и различными способами и многими знаками Божественность Сына свидетельствовала о Своем присутствии, однако все эти знамения и все собранные воедино чудеса и свидетельства были о том послании, о котором говорит Апостол: Но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего, Который родился от жены, подчинился закону (Гал. 4:4). Что же в этом истинного, если не то, что Слово стало плотью, что Творец мира родился из чрева Девы, что Господь величия привел Себя в соответствие с человеческими началами, и так как для духовного зачатия стало возможно, чтобы не произошло никаких смешений и соприкосновений земного семени, то для принятия истинной плоти взял Он от Матери лишь одну природу [без греха]?

В том Пришествии, в котором Бог соединился с человеком, Сын неравен Отцу не в том, что было взято от Отца, а в том, что было взято от человека. Природа же человеческая не повредила того равенства, которое имеет непоколебимая Божественность, а сошествие Создателя к творению есть также и восхождение верных к вечному. И говорит Апостол: Ибо когда мир своей мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих (1Кор. 1:21). Следовательно, для мира, то есть для разумных мира сего, мудрость их стала слепотой, и не смогли они через нее распознать Бога, к постижению Которого приближаются, лишь обладая Его мудростью. И так как гордился мир своими лживыми постулатами и обнаружилось недостойное и неразумное в нем, то утвердил в этом мире Господь веру спасающихся, чтобы, когда устранятся все упорствующие предрассудки, одна лишь милость Бога разъяснит то, что не смог охватить человеческий разум.

5. Пусть же познает кафолическая вера славу свою в униженности Господа и пусть Церковь, которая есть тело Христа, возрадуется Таинству своего спасения, ибо если бы Слово Божие не стало плотью и не пребывало в нас (ср. Ин. 1:14), если бы Сам Создатель не снизошел до общности с творением и человеческую ветхость не призвал бы Своим Рождеством к новому основанию, то начиная от Адама и вплоть до последних времен царила бы смерть (Рим. 5:14) и на всех людях оставалось бы неразрешимое проклятие, ибо одного лишь закона рождения достаточно, чтобы стать для всех причиной погибели. И потому среди сынов человеческих только Господь Иисус родился невинным, что Он единственный был зачат без осквернения плотским вожделением. Для того же Он стал Человеком нашего рода, чтобы и мы могли быть причастны Божественной природе (ср. 2Пет. 1:4). Ибо то происхождение, которое Он принял в утробе Девы, положил также и в источнике Крещения и дал воде то, что прежде дал Матери. Сила же Всевышнего и осенение Духа Святого (Лк. 1:35), которые сделали так, чтобы от Марии Девы родился Спаситель, дали воде силу возрождать верующего. Что же более было пригодно для излечения больных, для прозрения слепых, оживления мертвых, чем то, чтобы язвы гордыни исцелялись средствами смирения? Адам, пренебрегая заповедями Бога, допустил проклятие греха, а Иисус, подчинившись закону (ср. Гал. 4:4), возвратил силу справедливости. Тот, следуя дьяволу даже до тайного пособничества, был достоин, чтобы в нем все умерли, а Этот, повинуясь Отцу вплоть до Креста (ср. Флп. 2:8), сделал так, чтобы в Нем все ожили (ср. 1Кор. 15:22). Тот, домогаясь Божественной славы, погубил достоинство своей природы, а Этот, приняв нашу немощь, тех, для кого сошел в недра земли, собрал в Небесных обителях. Наконец, тому, павшему по высокомерию, было сказано: Прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3:19), а Этому, возвышенному по смирению, было возвещено: Седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих (Пс. 109:1).

6. Итак, возлюбленные, все свершенное Господом нашим полезно для нас не только в Таинстве, но и как пример для подражания. А если сами лекарства войдут в привычку, то совершаемое в Таинствах станет полезно и для нравов, так чтобы мы помнили, что нам следует жить в смирении и покорности Искупителю, ибо, как говорит Апостол: Если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться (Рим. 8:17). Ведь ошибочно мы назывались бы христианами, если бы не были подражателями Христу (ср. 1Кор. 11:1), Который для того сказал, что Он есть Путь (Ин. 14:6), чтобы образ жизни Учителя стал образом жизни и для учеников и чтобы избрал раб то смирение, которое принял на Себя Господь, живущий и царствующий во веки веков. Аминь.

Святитель Петр Хрисолог (Златословесный)¹¹ (около 380, Имола, неподалеку от Равенны – 450, Равенна) – епископ Равеннский, выдающийся проповедник. Получил свой титул «Хрисолог» именно благодаря замечательному проповедническому таланту. Его зачастую именуют «вторым» или же «западным Златоустом».

Святитель Петр родился около 380 года. Место его рождения – Форум Корнелия, ныне – Имола, неподалеку от Равенны. В раннем детстве он потерял родителей и воспитывался святителем Кассианом, епископом Имольским, который стал для юноши и вторым отцом, и духовным наставником. В молодые годы Петр учился в Имоле, в огласительном церковном училище, основанном святителем Кассианом. Здесь он изучал христианские догматы, Священное Писание, знакомился с принципами библейской экзегезы.

По завершении огласительного училища будущий святитель изучал риторику и философию в Милане. Затем на протяжении некоторого времени осуществлял педагогическую деятельность, будучи грамматиком в Имоле. Снискал большую любовь учеников, получив прозвище «Добрый учитель».

Вскоре Петр принял Крещение и был рукоположен в диаконский сан. В это же время будущий святитель нес послушание епархиального эконома, занимаясь помимо прочего делами церковной благотворительности. Возможно, именно в диаконском сане он произнес свои первые проповеди.

В 432 году святитель Петр был рукоположен в Риме папой Сикстом III во епископа Равеннского. Заняв Равеннскую епископскую кафедру, он активно занимался делами епархии, много и часто проповедовал. Равеннский епископ был доверенным лицом святителя Льва Великого, папы Римского. Он обличал ереси несторианства, пелагианства и монофизитства.

Сохранилось письмо святителя Петра к известному монофизитскому ересиарху Евтихию, содержащее призыв отказаться от заблуждения и принять православное учение.

Кончина святителя последовала приблизительно в 450 году; он был погребен в соборе Имолы.

Литературное наследие святителя Петра насчитывает 179 проповедей, произнесенных им на церковные праздники, а также посвященных изъяснению различных библейских отрывков, истолкованию Символа веры и прославлению подвига христианских святых. Публикуемые три проповеди святителя Петра, посвященные теме Воплощения Господня и Рождества Христова, – богословски глубокие и нравственно возвышенные – относятся к лучшим образцам его гомилетического наследия.

Существует опубликованный перевод «Слов» святителя Петра Хрисолога на церковнославянский язык: Блаженнаго Петра Хрисолога, сирень Златослова, архиепископа града Равенны, Поучительныя слова. Т. 1–2. М., 1794.

Латинский оригинал творений святителя Петра: Sanctus Petrus Chrysologus. Sermones // Patrologiae cursus completus. Series Latina / Ed. J. P. Migne. Paris, 1846. T. 52/1.

Три проповеди святителя Петра Хрисолога – «Слово 147-е. О Таинстве Воплощения первое», «Слово 148-е. О Таинстве Воплощения второе» и «Слово 149-е. О Рождестве Христовом и о мире среди христиан» – на русском языке публикуются впервые.

Поскольку начали мы уже, братья, слушать о том, что побудило Господа Христа приобщиться бренному телу, облечься в тесные пределы человеческой плоти и вселиться в жилище Девического чрева, то давайте сегодня услышим об этом полнее. Вы, [братья,] – моя жизнь, мое спасение и моя слава. Потому-то я и не потерплю, чтобы и вы не познали того, что даровал мне узнать об этом Бог.

Познавший Бога Евангелист говорит: Бога не видел никто никогда (Ин. 1:18). Поэтому тварь хотя и ведала, и познавала, и ощущала Бога, но поскольку зреть Его не могла, то была отягчена страхом, как бы неким жестоким рабством, и хотя и являла послушание Творцу, но при этом горестное и преисполненное скорби и потому недостойное Его незримого величия. Ибо страх господствовал всюду, страх разрушал вселенную и ниспровергал все существующее. На Небесах божественный страх повергал ангелов, а на земле громы и молнии колебали [страхом] сердца смертных. Так мало-помалу страх изгнал любовь [ко Господу]: низложил на землю ангелов, привлек к идольскому поклонению людей, наполнил мир суетными заблуждениями, заставил всех бежать от Творца и поклониться твари. Ибо тот, кто сверх меры боится, не может любить. Вот почему живущие в мире скорее предпочитают погибнуть, чем испытывать страх: [даже и] самая смерть [для таковых] легче страха.

Так, Каин, мучимый и преследуемый страхом из-за своего братоубийства, начал искать смерти, думая, что обретет в ней покой (см. Быт. 4:13–15). И зачем говорю о Каине? Когда Илия ощутил себя охваченным страхом, то просил смерти, которой совсем недавно избежал, почитая для себя лучшим оказаться во власти смерти, а не страха (см. 3Цар. 19:1–4). Также и Петр, смущенный страхом силы Господней, молил Христа выйти от него [из лодки]: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный (Лк. 5:8). Он сказал так, поскольку тяжесть страха угасила в нем прежние любовь и веру. Так страх, если не окажется срастворен любовью, превращает и самого благочестивого служителя в непокорного упрямца.

Поэтому Бог, видя, что мир разрушается через посредство страха, непрестанно действует так, чтобы восставить его любовью, призвать благодатью, поддержать и укрепить его [Своим] милосердием, привлечь [к Себе] и заключить в Божественные объятия. Потому-то Он и омывает погрузившуюся во глубину зла землю Своим наказующим потопом. Он нарицает Ноя отцом нового мира, призывает его ласковым словом, позволяет ему дружеское [к Себе] дерзновение, по-отечески наставляет его в настоящем, утешает его надеждой на грядущее. И уже не посредством властного повеления, но совокупным и объединяющим трудом заключает в ковчеге возрождение целого мира, чтобы общение любви изгнало присущий рабству страх, и чтобы это единство любви [в грядущем] сберегло то, что оказалось спасено общими трудами [во времена потопа].

В этом также заключена и причина того, что Господь призывает Авраама из языческих народов, удлиняет его имя (см. Быт. 17:5), делает его отцом верующих, сопровождает его в пути, сохраняет его среди иноплеменников, обогащает имением, чествует победами, ободряет обетованиями, ограждает от напастей, наслаждается его гостеприимством (см. Быт. 18:1–16), удивляет его Своей милостью через дарование [ему] потомства: чтобы Авраам, пользуясь столькими благами и привлекаемый сладостью Божественных любви и милосердия, научился любить Бога, а не бояться и почитал бы Его более посредством любви, чем страха.

Поэтому Он и утешает сновидениями обратившегося в бегство Иакова (см. Быт. 28:10–18), и вызывает его, возвращающегося домой, на борьбу с Собой, и во время борьбы заключает его в Свои объятья, чтобы Иаков возлюбил, а не убоялся Его, как своего Победителя (см. Быт. 32:24–32).

Поэтому Он и призывает отеческим гласом Моисея, обращаясь к нему с отеческой любовью, чтобы он сделался освободителем народа Божия. И что много говорить: Он делает его богом, поставив его Богом фараону (ср. Исх. 7:1), ограждает знамениями, вооружает силой добродетелей, споборствует в битвах, дает [власть] посредством одного лишь слова торжествовать над врагами, увенчанного всяческими добродетелями, удостаивает Собственной дружбы, творит его причастником Небесного Царства и дозволяет ему сделаться законодателем. Но Моисей воспринял все это от Бога лишь для того, чтобы как он сам воспламенился любовью к Богу и любил Его с горячностью, то наставил бы возлюбить Господа и других: люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею и всеми силами твоими (Втор. 6:5)! Бог благоволил, чтобы и сердце, и мысль, и все человеческие силы оказались бы настолько объяты Божественной любовью, чтобы любовь мира сего оказалась бы совершенно безсильна вытеснить эту Божественную любовь.

И таким образом, когда пламя Божественной любви разжигало так человеческие сердца, тогда люди, уязвленные и исполненные этой Божественной любовью, опьяненные ею, стали с нетерпением жаждать увидеть Бога своими телесными очами. Но как ограниченное человеческое зрение может вместить Бога, Которого не вмещает целый мир? Однако закон любви не взирает на то, что бывает, или же на то, что может и должно произойти, или же на то, чему не следует быть и что не может случиться. Любовь не знает рассуждения, не подчиняется разуму, не ведает препятствий. Любовь не успокаивается, даже если ее цель и кажется недостижимой; она не исцеляется, пусть ее предмет и труднодоступен. Любовь если не достигнет желаемого, то даже умерщвляет любящего. Вот почему любящий устремляется туда, куда его влечет любовь, а не туда, куда ему подобало бы идти. Любовь порождает желание, умножает жар, и этот жар ширится и влечет [любящего] даже и к невозможному. И зачем много говорить? Любовь не может не видеть того, что она любит. Потому-то все святые, люди Божии, не вменяли ни во что свои заслуги [пред Богом], если они не видели Господа. И воистину, братья, как может кто-либо воздать благодарение и покорность за оказанные ему благодеяния, если он не увидит Подателя этих благодеяний? Или же как может кто-то убедиться в любви Божией к себе, если не заслужит и не удостоится увидеть Его Самого?

Таким образом, любовь, желающая узреть Бога, даже если она и кажется безрассудной, однако обладает лишь ей одной присущим упорством. Потому-то и Моисей дерзает сказать: итак, если я приобрел благоволение в очах Твоих, то покажи мне лице Свое (Исх. 33:13 по Вульгате). И вновь иной муж говорит: Покажи нам лице Свое (Пс. 79:4 по Вульгате). Наконец, именно по этой причине даже и язычники стали создавать своих идолов. Пусть и пребывая в заблуждении, они хотели увидеть собственными глазами то, чему поклонялись.

Потому-то Бог, знавший, что смертные мучаются и страдают от желания узреть Его, и избрал такое средство сделаться видимым, которое оказалось не только величайшим для земнородных, но и удивительным для небесных [ангельских сил]. Ибо может ли что-то из того, что Бог сотворил на земле, не быть почитаемым и на Небесах? Сотворим, говорит, человека по образу Нашему и по подобию Нашему (Быт. 1:26). Совершенное благоговение – есть то, что воздается не только Царю, но и Его образу.

Если бы Он [Сын Божий] воспринял [в Своем пришествии в мир] небесную ангельскую природу, то Он все равно бы остался невидимым [для земных]. Если же Он воспринял бы нечто меньшее человека, то произошло бы уничижение Божества, а человек оказался бы тем унижен, а не возвышен.

Посему, дорогие и возлюбленные, пусть никто не думает, что оскорбительным для Бога стало Его пришествие к людям через человеческое посредство [– через Его Матерь], и принятие Им от нашего [– восприятие Им человеческой природы]. Бог совершил все это ради того, чтобы сделаться для нас видимым, – Тот, Кто живет и царствует ныне, и присно и во веки веков. Аминь.

Сегодня, братья, мы должны сказать о том же, о чем говорили и вчера. Сегодня мы призываемся возобновить нашу радость о Рождении Господа. Вот Дева зачала, Дева рождает Свое Дитя и при этом остается Девой. Это не обыденное явление, но знамение.

Это недоступное для [человеческого] понимания событие, которое совершается силой Творца, а не [тварной] природы. Оно – нечто поразительное и неповторимое: Божественное, а не человеческое.

Поэтому пусть прекратит свои тщетные усилия [мирская] философия. Рождество Христово совершилось не по [природной] закономерности, но как знамение [Божественного] могущества; как явление славы, а не беззакония; как таинство любви, а не уничижение Божественности; как новоустроение человеческого спасения, а не умаление Божественной сущности.

Нерожденный [по Божеству Сын Божий, некогда] сотворивший человека сверх закона рождения из безжизненного брения, Сам же, будучи теперь рождаемым [по плоти], сотворил Себе тело из не имеющего нечистоты телесного естества [Девы]. Рука [Божия], удостоившая принять брение ради нашего создания, ныне удостоила принять нашу плоть ради нашего воссоздания. То, что Творец находится ныне среди Собственных творений, что Бог пребывает во плоти – есть слава Создателя, а не безчестие Творца.

[Плотское Рождение Господа] мнит безчестящим Бога лишь тот, кто [ложно] считает брение более достойным чести, чем [саму людскую] плоть. Но не сожалеет ли таковой о том, что он и сам из безславного брения оказался возведен к чести плоти и к славе человека [то есть сам сделался человеком]? О, человек, который так дорог Богу, почему ты столь дешев для себя? Почему, настолько почтенный Богом, сам себя безчестишь? Зачем отыскиваешь, как сотворен, а не стремишься постичь, ради чего сотворен?

Разве весь этот мир не сотворен ради тебя, как твое жилище? Ради тебя разлитый повсюду свет прогоняет рассеянную везде тьму. Ради тебя полагается мера ночи. Для тебя определен и отмерен день. Ради тебя разнообразным светом солнца, луны и звезд озаряется небо. Ради тебя испещрена цветами, лесами и плодами земля. Ради тебя множеством прекрасных и чудных животных изобилуют воздух, поля и вода – для того, чтобы скучная пустота не смутила твоей радости от обладания мирозданием и не принесла скорби.

Бог сотворил тебя на земле, чтобы ты господствовал над всем живущим на ней, при этом являясь сродным с ним по общему [материальному] естеству. Однако же тебя, земного, Бог не уравнял с ним настолько, чтобы лишить равенства с небесными, как обладающего небесной [разумной] душой. Так что ты имеешь разум вместе с Богом и общие тела с животными. Итак, Он дал тебе душу с Небес, а тело от земли, чтобы через твое посредство была учреждена и сохранена гармония между Небом и землей.

Но чтобы прибавить и еще нечто к твоей чести, вот что изобретает твой Творец: вкладывает в тебя Свой образ, чтобы этот Его видимый всегда образ делал видимым для [человеческих] очей невидимого Создателя. И Он также уступает тебе на земле Свое место, чтобы наместник Господень, обладая столь богатым миром, не оказался бы совершенно ничего лишен.

Но если это так, то почему же некоторые считают безчестием, что Бог, сотворивший все это в тебе, воспринял то же самое и в Себя и восхотел истинно явиться в той человеческой природе, в которой прежде благоволил открыться лишь через посредство Своего [заложенного в ней] образа? Почему же Он не мог сделать так, чтобы та человеческая природа, которая ранее получила достоинство быть образом Божиим, теперь не стала бы Его Собственной?

Дева зачала, и Дева родила Свое Дитя. Пусть не смущает тебя зачатие. Пусть не смущает тебя и Рождение. Ведь девство отнимает здесь возможность всякого безчестия. Да и какое может быть безчестие, если Божество вступает в союз с этой девственностью, всегда любезной Ему как раз по причине ее непорочности? Здесь посредник и истолкователь – ангел, невестоукрасительница – вера, помолвка – чистота, приданое – добродетель, судья – совесть, совершитель – Бог. Здесь зачатие – целомудрие, рождение – девство, Матерь – Дева.

Пусть никто не судит об этом по-человечески. Пусть никто не испытывает небесное таинство земным образом. Пусть никто не мерит посредством [человеческого] опыта это чудесное явление. Пусть никто из ложного благочестия не впадает в нечестие. Пусть никто не низринется в погибель с пути спасения.

Если же кто желает узнать больше, да обратится к [ветхозаветному] Закону и посредством Закона да познает Закон: пусть познает действия Творца из Его творческой власти. В Законе сказано, что Бог создал человека для жизни, что Он повелел земле ради человека произвести из себя плоды, что Он заповедал зверям, скотам и животным подчиняться власти человека, чтобы человек, не зная трудностей, болезней и печалей, наслаждался блаженством и радостями.

Но человеку позавидовал ангел, некогда считавшийся одним из первых [у Бога], который не захотел, чтобы человек все это имел, и который пожелал уж лучше обратиться в дьявола, чем видеть человека пребывающим в такой славе. Воспламененный этой завистью, [дьявол] с обманом приступил к жене и убедил ее вкусить от запретного плода. Дева же в свою очередь убедила девственника, своего мужа, и ниспровергла их прежнее счастливое [райское] пребывание, подав ему смертоносную пищу, яд греха. И таким образом [именно дева], созданная [Богом] для утешения [Адама], сделалась главной виновницей [людских] падения и гибели.

Плодами этого оказались и первый грех, и начало смерти, и труд, и страдание, и стоны. Отсюда нам всем передалось горькое состояние рабства. Человек, бывший прежде господином над всеми созданиями, оказался рабом твари; тот, кого раньше все боялись, теперь сам начал их страшиться; и тот, который раньше со властью царствовал над тварью, ныне едва превозмогает [ее] посредством хитроумных приемов.

Отсюда, братья, и в Рождестве Христовом совершается вот какой порядок. К деве [Еве] приходил дьявол, к Деве Марии приходил ангел, чтобы то, что ниспроверг злой ангел, исправил бы ангел благой. Первый [ангел] обратил [деву Еву] к неверию, второй же [ангел Деву Марию] – к вере. Та поверила злому советчику, Эта же – Творцу Богу.

Итак, Христос рождается, чтобы Своим Рождеством обновить нашу поврежденную грехом человеческую природу. Он проходит младенческий возраст, принимает пищу, проживает годы человеческой жизни, чтобы исполнить [в Себе] тот единственный и совершенный возраст, в котором Он [некогда] Сам создал [первого человека]. Ныне Господь поддерживает [силы] человека, чтобы он не смог пасть и чтобы тот, кого прежде Бог сотворил земным, теперь сделался небесным. Человека, оживотворенного некогда [в Раю] духом, [дыханием жизни] (см. Быт. 2:7), Господь животворит теперь Духом Божественным. Таким образом Христос возводит всего человека к Богу, чтобы и грех, и смерть, и труд, и болезнь не имели в нем места. Все это подается нам через Господа нашего Иисуса Христа, истинного Бога, Который живет со Отцом и царствует в единстве со Святым Духом, ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

Когда наш Господь и Спаситель явился во плоти на земле, то ангелы, составив небесный хор, возвестили благую весть пастухам, провозгласив: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям (Лк. 2:10). От этих святых ангелов и мы также позаимствуем тот гимн и благовествуем вам великую радость. Ибо сегодня Церковь пребывает в мире, а еретики в гневе. Сегодня корабль Церкви у [надежной] пристани, ярость же еретиков потопляется во глубине волн. Сегодня, братья, пастыри Церкви находятся в безопасности, а еретики в ужасе. Сегодня овцы Господни в надежном месте, а хищные волки пребывают в неистовстве. Ныне виноградник Христов изобилен, а делатели беззакония – в нищете. Сегодня христиане превознеслись, а враги истины смирились. Сегодня возлюбленные чада Христовы в веселии, а диавол в слезах. Сегодня ангелы ликуют, демоны же в смущении. И зачем много говорить? Сегодня Христос, Который есть Царь мира, придя к нам с миром Своим, изгнал всякое несогласие, раздор и вражду. И как небо освещается сиянием солнца, так и Он озарил мирным светом Свою Церковь. Как сказано: ныне родился вам… Спаситель мира (Лк. 2:11). Насколько же твердо основание мира для христианской веры и какова небесная красота алтаря Господня! Насколько же желанно само имя – «мир»! «Мир» есть имя Самого Христа, как и апостол говорит: Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею (Еф. 2:14–15). Эти оба [– то есть разделенные и немирные – ] прежде пребывали в противоборстве по зависти диавола. Но подобно тому, как когда выходит Царь, очищаются городские улицы и весь город увенчивается различными украшениями и цветами, чтобы здесь не осталось ничего недостойного царского величия, так и ныне, при приходе Христа, Царя мира, пусть удалится из нашей среды всякая печаль. И пусть силой блистающей Истины да изгонится ложь, и да бежит раздор, и да воссияет согласие. Нам приходится часто видеть, что когда два царя или же два брата изображаются на одной картине, тогда искусный живописец, чтобы показать знаки существующего между ними единодушия, поставляет позади них [символическое] изображение в женском одеянии – фигуру согласия, которая, обнимая обоих своими руками, показывает, что они, которые хотя и разделены телами, согласны между собой душами и волями. Так же и ныне, мир Господень, стоящий посреди нас с трепещущей [от волнения] грудью, соединяя нас друг с другом, ясно и ощутимо заключает всех нас в свои объятья и наставляет нас, чтобы мы, хотя и имеющие разделенные тела, соединив [друг с другом] руки, соединили в единстве и в согласии и наши души. И так, без сомнения, сбывается слово пророка, говорящего: и совет мира будет между тем и другим (Зах. 6:13). Вчера наш общий Отец приветствовал всех нас мирным евангельским словом, ныне же и мы [подобно Ему] несем свидетельство о [даруемом Им] мире. Он обнял нас мирным словом, как нежными руками. И теперь мы с широким сердцем и распростертыми руками приходим к Нему с плодами и дарами мира. Вражда уничтожена. Красота мира содержит собою все. Дьявол плачет, рыдают демонские полчища. Небеса веселятся, радуются ангелы, ведь им особо и свойственен мир. Дивятся небесные силы, среди которых бьет приснотекущий мирный источник. Но и земные также освежаются, пусть и малыми струями, ниспадающими к ним из этого [небесного] источника. Потому-то мир восхваляется и превозносится и святыми на земле, и ангелами на Небесах, наполняющими горнюю высоту восклицаниями: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14). Вы видите, братья, как и небесные и земные взаимно посылают [друг другу] дары мира? Небесные ангелы благовествуют мир живущим на земле. А земные святые, составив таинственный хор, восхваляют Небесного Христа, Который есть Мир наш (Еф. 2:14), также единодушно восклицая: осанна в вышних! (Мф. 21:9). Так давайте же и мы скажем вместе с ангелами: слава в вышних Богу, унизившему дьявола и возвысившему Христа. Слава в вышних Богу, изгнавшему вражду и утвердившему мир. Слышите ли, братья, ликующий хор ангелов, воспевающий: Слава в вышних Богу, и на земле мир!

Скажу же вам и о хитрости дьявола. Вы даже не догадываетесь, насколько он коварен. Видит он прочность и твердость нашей веры, видит огражденное святостью догматов благочестие, видит плоды добрых дел. Потому-то он и приходит в неистовство, беснуется, разгорается яростью, стремясь разрушить согласие, искоренить любовь и милосердие, расторгнуть мир. Но мир будет всегда пребывать с нами. Аминь.

Святитель Григорий Великий (Двоеслов) (около 540, Рим – 604, Рим) – папа Римский, выдающийся богослов, толкователь Священного Писания, аскетический писатель, проповедник. Именование «Двоеслов» (то есть «Собеседник») усвоено святителю Григорию благодаря принадлежавшему ему сочинению «Собеседования» («Диалоги»).

Святитель Григорий родился в Риме в аристократической христианской семье, знаменитой своим благочестием. Получил прекрасное светское юридическое образование и к 573 году сделался одним из высших должностных лиц Рима. Однако после смерти отца будущий святитель потерял интерес к светской карьере и принял монашество. Он основал на Сицилии шесть монастырей и собственный дом в Риме превратил в монастырь во имя святого апостола Андрея.

Святитель распродал имущество, раздал деньги нищим и стал вести строгую аскетическую жизнь.

В 577 или 578 году, против воли, Григорий был рукоположен в пресвитера и затем, спустя год, отправлен в качестве апокрисиария, то есть папского представителя, с политической миссией в Константинополь, к императорскому двору – с прошением о военной помощи Риму, подвергшемуся в те десятилетия разорительным нападениям лангобардов. Здесь, в Константинополе, занимаясь политическими переговорами, он параллельно вел экзегетические и духовные беседы со своими единомышленниками – латиноязычными монашествующими; из этих бесед затем родились знаменитые «Моралии» святителя Григория – его замечательные и обширные толкования на библейскую Книгу Иова. В 586 году был отозван в Рим, так и не добившись от императора необходимой военной помощи.

В Риме Григорий продолжал жить в монастыре, являясь его настоятелем, а также будучи советником Римского папы Пелагия II. После кончины Пелагия (590 год) Григорий был избран на его место и, получив епископское рукоположение, занял папский престол.

В период папства святитель Григорий постоянно сталкивался с тяжелейшими политическими трудностями, связанными с нападениями на Италию лангобардов, не раз вступал в конфликт с интересами Константинополя – и политическими, и церковными. В то же время ему удалось спасти от разорения Рим, а также сделать ряд успешных шагов по направлению к созданию «папского государства». Святитель Григорий боролся с нестроениями и каноническими нарушениями в Римской Церкви, активно занимался благотворительностью. В 595 году под его председательством в Риме прошел большой Поместный Собор, посвященный различным вопросам церковной дисциплины и богослужебного устава, а также монашеской реформе. Святитель приложил огромные усилия в деле проповеди православия среди лангобардов и на Британских островах.

Вместе с тем святитель Григорий постоянно сожалел, что более не может вести затворнический и уединенный монашеский образ жизни. Он писал, что «хотел бы с Марией сидеть у ног Господа, слушать слова уст Его, и вот с Марфой приходится заниматься внешними делами и заботиться о многом».

Святитель Григорий и в молодости не отличался крепким здоровьем, в последние же годы жизни почти не поднимался с постели. Почил 12 марта 604 года.

Помимо иных сочинений, авторству святителя Григория принадлежат «40 бесед на Евангелия», одна из которых, посвященная теме Рождества Христова, публикуется в этой книге.

Текст проповеди печатается по изданию: Беседы на Евангелия иже во святых отца нашего Григория Двоеслова в двух книгах. Переведенные с латинского языка на русский Архимандритом Климентом. СПб., 1860.

В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. Эта перепись была первая в правление Квириния Сириею. И пошли все записываться, каждый в свой город. Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома ирода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Когда же они были там, наступило время родить Ей; и родила Сына своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице. В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:1–14).

1. Поскольку по щедротам Господним мы сегодня намерены совершить три торжественных Литургии, то не можем долго говорить о Евангельском чтении. Но само Рождение нашего Искупителя побуждает сказать что-либо, хотя кратко. Что значит, что перед Рождением Господа Вселенная подвергается переписи, если не явное указание на то, что явится во плоти Имеющий в вечности переписать Своих избранных? Напротив того, о нечестивых через пророка говорится: да изгладятся они из книги живых и с праведниками да не напишутся (Пс. 68:29). Хорошо и то, что Он рождается в Вифлееме, потому что Вифлеем значит «дом хлеба». Ибо Сам же Он говорит: Я есмь хлеб, сшедший с небес (Ин. 6:41). Следовательно, место, в котором Господь рождается, прежде наименовано «домом хлеба» потому, что совершенно было предназначено к явлению на нем во плоти Того, Кто внутренним насыщением восстановит души избранным. Он рождается не в доме родительском, но на пути, для того, чтобы ясно показать, что по принятому на Себя человечеству Он родился как бы на чужбине. Чужбиной называю я не по владычеству, а по естеству. Ибо о владычестве Его написано: пришел к своим (Ин. 1:11). По естеству же Своему Он рожден прежде времен, а в нашем пришел во времени. Итак, Кто, пребывая вечным, явился временным, для Того чуждо то [место], куда Он снизошел. И поскольку через Пророка говорится: всякая плоть – трава (Ис. 40:6), то Он, сделавшись человеком, сено наше превратил в пшеницу, говоря о Самом Себе: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (Ин. 12:24). Поэтому и Рожденный Он полагается в яслях для того, чтобы пшеницей Своей плоти восстановить силы всех верующих, то есть святых животных, дабы они не оставались голодными без пищи вечного разумения. Но что значит явление ангела бдящим пастырям и осияние их славой Божией, если не то, что пастыри, умеющие попечительно блюсти стада верующих, заслуживают высших видений? И когда сами они благочестиво бдят над стадом, тогда обильно сияет над ними Божественная благодать.

2. Но ангел возвещает о родившемся Царе, гласу его вторят хоры ангелов и, сорадуясь, взывают: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14). Ибо прежде, нежели Искупитель наш родился плотью, мы имели разногласие с ангелами, от славы и чистоты которых мы далеко отстояли виновностью первородного греха и ежедневными беззакониями. Поскольку за согрешения мы были устранены от Бога, то и ангелы, граждане Божии, устраненных нас отвергали от своего общения. Но поскольку мы признали Царя своего, то и ангелы опять признали нас своими согражданами. Ибо, когда Царь Неба принял на Себя землю плоти нашей, тогда уже и эта ангельская высота не презирает нашей низости. Ангелы опять восстанавливают мир с нами, не обращая внимания на прежнее разногласие; и тех, которых прежде презирали, как слабых и отверженных, опять уже почитают товарищами. Поэтому-то Лот (см. Быт. 19:1) и Иисус [Навин] (см. Нав. 5:14–15) почитают ангелов и не слышат от них запрещения на почтение; но Иоанн в своем Апокалипсисе хотел сделать поклонение ангелу; однако же этот самый ангел запретил ему делать недолжное почтение, говоря: но он сказал мне: смотри, не делай сего; ибо я сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись (Откр. 22:9). Что же это значит, что до пришествия Искупителя ангелы принимают поклонение от людей и молчат, а после избегают поклонения, если не то, что страшатся видеть пред собою поверженным естество наше, которое прежде презирали, после того, как видят оное превознесенным выше себя? Они как бы не смеют презирать той слабости, которую в Царе Неба чтут выше себя. Не считают недостойным иметь человека товарищем те, которые поклоняются Богочеловеку Итак, возлюбленнейшие братья, постараемся, дабы не оскверняла нас никакая нечистота, если мы, по вечному предведению, граждане Бога и равны ангелам Его. Усвоим свое достоинство нравам; да не располагает нас к себе никакая роскошь; да не осуждает нас никакой гнусный помысл; да не грызет душу злоба; да не истребляет ржавчина зависти; да не напыщает гордость; да не терзает честолюбие земными утехами; да не воспламеняет гнев. Ибо люди наименованы богами. Итак, защищай себя, человек, против пороков честью Бога, потому что ради тебя Человеком соделался Бог, Который живет и царствует во веки веков. Аминь.

Преподобный Феодор Студит (759, Константинополь – 826, Вифиния) – выдающийся подвижник, богослов, защитник иконопочитания от ереси иконоборчества, создатель Студийского богослужебного устава, автор прекрасных гимнографических текстов, глубоких духовных наставлений монашествующим, ярких проповедей.

Преподобный Феодор родился в Константинополе в аристократической семье, получил хорошее образование – его отец надеялся, что он станет видным имперским чиновником. Однако, по смерти отца, Феодор в возрасте 22 лет – под влиянием благочестивой матери, вместе с ней, двумя братьями и сестрой – принял монашеский постриг. Около 790 года он был рукоположен в пресвитеры, а с 794 года стал игуменом монастыря в местечке Саккудион.

В 798 году, вместе с братией своего монастыря, по предложению святой императрицы Ирины, преподобный Феодор переходит в известный Студийский монастырь в Константинополе. Здесь он создал знаменитый Студийский устав монастырской жизни, регламентировавший в том числе и порядок православного богослужения. Долгое время этот устав был распространен на всем православном Востоке, в том числе и в Русской Церкви. Монахи Студийской обители под руководством преподобного несли свой подвиг в соответствии со строгими общежительными принципами.

В декабре 814 года преподобный Феодор Студит вступил в решительную борьбу со «второй волной» иконоборческой ереси. Преподобный Феодор претерпел страшные гонения от еретиков – тюремное заключение, ссылку, жестокие бичевания, от которых чуть не умер, однако продолжал стойко хранить верность православному исповеданию.

Преподобный скончался 11 ноября 826 года.

В период своего игуменства в Студийской обители Феодор Студит регулярно произносил перед монастырской братией поучения, составившие в его письменном наследии два обширных цикла – «Великое оглашение» и «Малое оглашение». Публикуемая проповедь «О празднике Рождества Спасителя и о том, чтобы мы ревностно держались подвижнической жизни нашей» относится к «Малому оглашению». Она была произнесена в период между 821 и 826 годом.

Публикуется по изданию: Творения преподобного отца нашего и исповедника Феодора Студита в русском переводе. Т. 1. СПб., 1907.

Братья и отцы! Приближается уже праздник Богоявления, и день радости у дверей; радость же великая, какой не было от века. Ибо Сын Божий приходит к нам не в гаданиях и символах, как некогда являлся отцам, но чрез Рождение от Девы нисходит, самолично являясь нам. Блаженнее этого ничего не было в родах родов и ничего не было удивительнее во всех чудесах, которые Бог сотворил от века. Поэтому Ангелы благовествуют таинство [Рождения] и звезда указывает, что на земле родился Небесный. Поэтому пастухи спешат увидеть благовещенное спасение и волхвы несут царственные дары (см. Лк. 2:7–20). Поэтому новая песнь воспевается о новых делах, что в вышних славимый Бог явился на земле как мир. И апостол свидетельствует, говоря: Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем (Еф. 2:14–16). Это желали видеть бывшие от века пророки и праведники, но не видели иначе, как только верой. Мы же и видели своими очами, и осязали руки наши, как написано, о Слове жизни, – ибо жизнь явилась (1Ин. 1:1–2), и мы приняли усыновление. Но что воздадим Господу за все, что Он даровал нам? (ср. Пс. 115:3 по LXX)? Уже святой Давид, предупреждая, возгласил: Чашу спасения прииму и имя Господне призову (Пс. 115:4).

Итак, возрадуемся, братья, что и мы удостоились воздать воздаяние Господу за все, что Он воздал нам. Какое же это воздаяние? Крестоносная жизнь [монахов], которую мы избрали, и исповедание, в котором мы стоим и хвалимся надеждою славы Божией (Рим. 5:2), что, безспорно, есть свидетельство. И таким образом нам должно праздновать не один день, но в течение целой жизни. Те же, которые управляются плотью и находятся в плену у страстей, не могут ни праздновать, хотя кажутся празднующими, ни быть свободными, будучи рабами страстей, проданными греху. Поэтому и написано: всякий, делающий греху есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно; сын пребывает вечно (Ин. 8:34–35). Так как и мы удостоились быть названными сынами по благодати, то пребудем в доме вечно (ср. Ин. 8:35), если только начатую жизнь твердо сохраним до конца (Евр. 3:14). Поэтому, укрепляемые Духом Святым, будем держаться нашего подвижнического состояния и будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам (Евр. 10:24), в послушании, в смирении, в кротости, во всех других прекрасных стремлениях, не уклоняясь от своего намерения, но возбуждаясь все более и более, и тем больше, чем более приближающимся видим тот день. Ибо приближается день Господень, великий и славный (Деян. 2:20), когда открыто явится Судья всех и узрят Его в той славе, в какой видели Его апостолы в Божественном Преображении, взвешивая и судя всякую мысль и воздавая каждому по делам его. Да узрим Его и мы, со всеми святыми, милостиво взирающим на нас и принимающим в Царство Небесное благодатью, милосердием и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, ибо Ему подобает слава, честь и поклонение с Отцом и Святым Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Святитель Феолипт Филадельфийский (около 1250, Никея – около 1323, Филадельфия) – автор ряда ярких богословских и аскетических сочинений.

Святитель Феолипт родился в Никее в аристократической семье, получил хорошее образование. Приняв диаконский сан, некоторое время служил в Константинополе, однако, будучи противником Лионской унии 1274 года с Римом, подвергся гонениям и бежал на Афон. Здесь, еще до принятия монашеского пострига, начал восходить к Богу путями духовного подвижничества. В 1282 году, уехав с Афона и претерпев тюремное заключение за стойкость православных убеждений, вернулся в Никею, став учеником известного подвижника – Никифора Исихаста.

Приблизительно в 1283 году святой Феолипт был рукоположен в архиерейский сан и сделался митрополитом Филадельфийским, в Малой Азии. Существует предание, что он был духовным наставником святителя Григория Паламы. Почил в Филадельфии около 1323 года.

Из наследия святителя до нас дошел ряд творений, по преимуществу аскетических. Публикуемое «Оглашение 9-е. Научение к монахиням о том, что таинство Рождения Христа вполне соответствует монашескому житию» также имеет ярко выраженный аскетический характер. Оно произнесено около 1318–1321 годов.

Перевод «Оглашения» осуществлен А. И. Сидоровым и публикуется с его любезного согласия. Печатается по изданию: Альфа и Омега. М., 2006. № 3 (47).

1. Сестры и матери! Хотя телом я отсутствую, духом же пребываю среди вас, ибо Бог, создавая все с присущим Ему милосердием, создал многообразные способы единства, чтобы из-за скудости наших дел не покинуло бы нас богатство нашего единения. Ведь такое единение осуществляется не только благодаря личному присутствию, но и благодаря единодушию, благодаря молитвам друг о друге, благодаря взаимной любви друг к другу, благодаря переписке и благодаря поучительным беседам – подобными многообразными способами и созидается дело единства по Богу. Все это осуществлялось мною в прошлом, а ныне я, отсутствуя телом и не произнося устами живого научения, постоянно молюсь о вас и должная любовь по Богу постоянно озабочивает меня. Поэтому сегодня решил я побеседовать с вами с помощью этого запечатлеваемого письменами оглашения, побуждаемый памятованием о Рождении Господа по плоти, таинство которого начертывает для нас пути спасения и преподает нам наимудрейшие обетования относительно небесного жития, побуждая нас к тому, чтобы мы следовали Ему.

2. Единородный Сын Божий, рожденный от Отца без Матери, рождается от Матери без отца, чтобы ты, оставив отца, мать и всю родню, прилепилась ко Христу и постоянно пела такой псалом: Ибо отец мой и мать моя оставили меня, а Господь принял меня (Пс. 26:10 по LXX).

3. Христос родился от Девы, сделал Деву Матерью и Матерь осталась Девой (а то и другое – невероятно и превосходит закон человеческого естества), чтобы ты, отвратившись от брачного сожития и удалившись от мирского общения, соделала себя девой не только телом, но и духом; чтобы, действительно отстранив от себя плотские наслаждения, отвергла и душевные вожделения, вторгающиеся в нас посредством помыслов, не сочеталась с миром в помышлении своем, но являлась очам монахиней как по телу, так и по душе, соблюдая обет подлинно монашеской жизни как по внешнему виду, так и по внутреннему устроению души. Когда ты очищаешься от плотских деяний и страстных помыслов, то светлость девства восходит в тебе, и ты тотчас воспринимаешь в себе Слово Божие, не держа в сердце своем ничего другого, кроме попечения об отречении от мира и послушании, а также заботы об обоживающих заповедях и памяти о данных тобою в начале обетах. И таким образом ты, постоянно доверяющая себе и подчиняющаяся настоятельнице своей, именуешь себя матерью Христовой. Ведь когда ты в делах своих являешь повиновение ей и когда самими этими деяниями своими осуществляешь послушание, тогда ты делаешь телесным смысл добродетели, рождая и выращивая его посредством деяний тела, а также с помощью внешнего являя внутреннее разумение заповедей, присущее твоей душе, и посредством своего образа жития делая зримым для людей то, что прежде было невидимым.

4. Христос родился в пещере, чтобы ты, оставаясь в монастыре, в который некогда поступила, духовно возродилась через делание заповедей. Горячо желая того, чтобы быть записанной в книге на Небесах (см. Евр. 12:23), ты оставила все на земле и изменила само имя, дабы стать чужой всем тем, которые стяжали имена свои на земной лад. Поэтому не имея места, где можно было бы обрести неземное отдохновение, ты пришла в монастырь, словно в некую пещеру, и рождаешь здесь с помощью деятельного отречения от мира смысл добродетели, забеременев им в душе через девственную мысль, чистую от всякой мирской похоти.

5. Христос был закутан в пеленки, научая и тебя любить простые рубища, в которые ты облекаешься, и довольствоваться необходимыми монашескими одеждами, а не приобретать излишние одеяния и не искать разукрашенных и богатых облачений. Если же ты взыскуешь их, внимательно следишь за насыщенностью красок у них, за густотой и мягкостью шерсти, за легкостью их нитей и тщательностью обработки ткани, а также усиленно хлопочешь, чтобы одеяния твои были сотканы из шелка, то лицемерны твои обеты. Ведь ясно, что не избежала ты мира, но только по видимости отказалась от него; изменив только свой внешний вид, ты еще больше прилепилась к этому миру, а поэтому ничем не отличаешься от распутниц. Следует довольствоваться священными одеждами и облачаться в простые рубища, чтобы изнеженность плоти, покрытой столь грубыми облачениями, была удалена от приятности, порождаемой осязанием, и от воспоминания о прежних наслаждениях. Таким образом с помощью скромных одеяний ты слегка облегчишь бремя суетной славы и обретешь простоту отношения к одежде.

6. Христос был положен в ясли для безсловесных животных, научая тебя мужественно переносить болтовню людей, терзающих тебя поношениями и ябедами, считать для себя отдыхом искушения и упреки, постигающие тебя из-за стремления к добродетели, не сражаться со злословящими, молчать и пренебрегать честью своей, чтобы люди, видя твое терпение пред лицом их оскорблений, сияющее подобно звезде, оставили мирское смешение как некую Перейду, направили стопы свои к жизни по Богу, достигли монастыря, словно Вифлеема, и возжелали стать подражателями твоей жизни. Ибо многие из мирских людей, пораженные твоим достохвальным образом жизни и простотой жития, встанут на тот же самый и равный твоему путь отречения и принесут как дар Богу свои богатства; а многие из сподвижниц-монахинь, видя смиренность помышления твоего, а также терпение и стойкость в тягостных обстоятельствах, откажутся от лукавых привычек своих, будут послушны воле твоей и принесут, словно дары, доверие, любовь и уважение. Духовно же окормляющие тебя будут удивляться всему: как делам твоим, которые они видят, так и словам, которые они слышат от тебя; и прославят они Бога, домостроительно устраивающего спасение человеков. Ибо Господь говорит: Да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного (Мф. 5:16).

7. Христос питается млеком, чтобы ты изучила духовные науки, просто изложенные в Евангелии, и прочитала жития блаженных отцов, живущих в простоте; они поставят на якорь в тиши небесной гавани тебя, внимательно взирающую на сияние праведников и насыщающуюся горними созерцаниями, но дремотствующую по отношению к учениям мира сего и преходящей земной мудрости.

8. Христос убегает от Ирода, увещевая тебя избегать восстаний плоти. Он отправляется в Египет, повелевая тебе подвижническими трудами укрощать мятежи страстей и памятью о геенне прекращать разжигание плоти. И если лишениями сурового подвижничества ты смиришь плоть, а страхом посмертных наказаний отвергнешь ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях (Еф. 4:22), то и ты услышишь слова: иди в землю Израилеву (Мф. 2:20), то есть иди в землю ума, зрящего Бога. А после того как умерщвлены уже помыслы сладострастия, ищущие, как убить младенчествующую по Христу и живущую во Христе душу, ты услышишь: Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18:3) и Пустите детей… ибо таковых есть Царство Небесное (Мф. 19:14). Ибо подлинно напряженное воздержание и постоянное памятование о вечном огне и прочих наказаниях бичуют помышление плоти, делают его мертвым и сообщают душе жизнь, сокрытую во Христе, вводя ее в духовное ведение, которое есть земля чисто молящегося умом. А поэтому и ты тогда сможешь сказать вместе с Апостолом: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2:20), Который благословен во веки веков. Аминь.

Святитель Тихон Задонский (1724, село Короцко, Новгородская губерния – 1783, Задонский монастырь) – епископ Русской Православной Церкви, богослов, проповедник, учитель христианской нравственности.

Святитель Тихон Задонский (в миру – Тимофей Савельевич Кириллов) родился в 1724 году в селе Короцко Валдайского уезда Новгородской губернии. Его отец был бедным псаломщиком. Рано лишившись отца, мальчик был привезен матерью в Новгород, где определен в духовное училище – в Новгородскую духовную славянскую школу, действовавшую при архиерейском доме (с 1740 года преобразована в Новгородскую духовную семинарию). В Новгородской семинарии ему присвоили новую фамилию – Соколов. Учился здесь около 14 лет – до 1754 года. По окончании семинарии возглавил кафедру риторики, преподавал греческий язык и богословие.

В 1758 году пострижен в монашество с именем Тихон. В следующем году назначен архимандритом Тверского Желтикова Успенского монастыря, а затем архимандритом Тверского Успенского Отроча монастыря. Параллельно назначен ректором Тверской духовной семинарии.

В 1761 году святитель Тихон хиротонисан в Санкт-Петербурге, в Петропавловском соборе во епископа Кексгольмского и Ладожского, викария Новгородской епархии. Вскоре, в феврале 1763 года получил назначение на Воронежскую кафедру. Новая епархия святителя Тихона была весьма обширна – сюда входили многочисленные области Воронежской, Тамбовской, Орловской и Курской губерний. Святитель Тихон провел на Воронежской кафедре ряд реформ, занимался благоукрашением монастырей, обустройством духовного и школьного образования, миссионерской деятельностью, борьбой с местным сектантством.

Из-за стремления к уединенной монашеской жизни, а также из-за ослабевшего здоровья в 1767 году удалился на покой. Сначала поселился в Толшевском Спасо-Преображенском монастыре, а с марта 1769 года по медицинским показаниям переехал в Задонский монастырь, где и жил до кончины. В монастыре предавался монашескому аскетическому деланию, несмотря на болезнь, занимался тяжелым физическим трудом, проводил время в постоянной молитве и богословских трудах. Отовсюду к нему стекался народ – за молитвенной помощью, духовным советом: в эти годы святитель Тихон сподобился дара прозорливости. Особенно святителя Тихона любили местные дети. Вся пенсия и получаемые им добровольные пожертвования уходили на помощь нищим и нуждающимся. Последнюю литургию он совершил в праздник Рождества Христова 1779 года. Скончался 13 августа 1783 года.

Публикуемое яркое и вдохновенное «Слово на Рождество Христово» было произнесено святителем Тихоном Задонским во время его пребывания на Воронежской кафедре в 60-е годы XVIII столетия.

Печатается по изданию: Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонскаго. Т. 1. М., 1889.

Мы обрели Мессию, что значит: Христос (Ин. 1:41).

О голос, всяких радостей и веселий исполненный: Мы обрели Мессию! Брат брату, апостол апостолу, первозванный Андрей теплейшему Петру возвещает: Мы обрели Мессию. Обрели Мессию, Самим Богом обещанного.

Обрели Мессию, пророками проповеданного.

Обрели Мессию, законом и патриархами проображенного.

Обрели Мессию, многие годы с великим желанием и воздыханием ожидаемого.

Обрели Мессию – чаяние народов.

Обрели Мессию, Которого все, как земля, жаждущая воды, как сидящий во тьме – света, как в темнице заключенный – избавителя, как немощный – врача, как овцы заблудшие – пастыря, желали.

Обрели Мессию, Которого многие пророки и цари желали видеть… и не видели, и слышать… и не слышали (Мф. 13:17).

Обрели Мессию и видим, и наслаждаемся беседой Его, которая слаще меда.

Видим уже Бога в Человеке, Творца в твари, Владыку в образе раба.

Видим Царя Небесного на земле, видим мертвых воскрешающего, прокаженных очищающего, слепым прозрение и глухим слух дающего.

Слышим от Него весть приятную – покаяние, отпущение грехов, Царствие Небесное приближающееся.

О, сколь блаженны вы, Петр и святой Андрей с другими, братией вашей, что такое неоцененное Сокровище обрели! Блаженны очи ваши видевшие, и уши ваши слышавшие, и руки ваши осязавшие Слово жизни (ср. Мф. 13:16; 1Ин. 1:1). Но скажите и нам, апостолы святые, любезные наши учителя: где нам обрести такое Сокровище? Хотим и мы обрести Его. Ибо если и обрели его Крещением святым, но опять – о крайняя бедность наша! – нерадением нашим потеряли неоцененное то Сокровище. Ищите, – говорят они, – и найдете (Мф. 7:7).

Итак, поищем, слушатели, Его, с прилежанием поищем, ибо без Него крайне бедное и окаянное наше житие. Поищем Того, с Которым и несчастье – счастье, и даже плач весел, слезы радостны. Поищем Того, с Которым все благополучие, все блага временные и вечные обретем. Да где же нам Его искать? Знаем мы, что Он там не живет, где царство свое распространяют славолюбивые и лукавые Ироды, которые столько душ погубить, столько крови пролить не страшатся, чтобы временной чести не потерять, но Он спешно бежит оттуда, бежит, говорю, оттуда, где Его Самого и ради Него подобных Ему незлобивых хотят умертвить. Не живет там смиренный и кроткий Иисус, Спаситель наш, где гордость и высокоумие имеет свое жилище. Не общая ли пословица есть, что подобный с подобным дружит? Нищий с нищим, богатый с богатым, благородный с благородным находит общество. Нигде не увидишь того, чтобы трезвый с пьяницей, воздержанный со сластолюбцем, праведный с неправедным, щедрый и подающий много с похитителем водился, но один от другого бегает, поскольку черное к белому не пристает, сладкое с горьким не ладится, свет с тьмой участия не имеет.

Так и Христу, кроткому и смиренному сердцем (ср. Мф. 11:29), нет места там, где надменные сердца высоко возносятся гордостью и высокоумием и много о себе мечтают. Нет Ему и там места, где злоковарные лисы имеют норы. Не может поместиться Предвечная Истина с лестью, коварством, обманом, пронырством и двоедушием, которое на языке мед, а в сердце желчь носит, которое словом мир обещает, а делом готовит меч, которое устами приближается, а сердцем далеко отстоит (ср. Мф. 15:8), которое устами приветствует, лобызает, поздравляет, говоря: «Радуйся!» – а на деле сговаривается о цене, замышляет предать в руки вражьи, устилает путь к безчестию, поношению, оплеванию, поруганию, ко Кресту и смерти. Оставляет Он такого, столь лестного Иуду. Не хочет как Агнец с лисом тем вместе пребывать, и от числа избранных Своих овец отлучает его.

Отходит Он и от того места и повелевает ученикам Своим избегать его, где проповедников Его гонят: Когда же, – говорит, – будут гнать вас в одном городе, бегите в другой (Мф. 10:23). Отходит, говорю, оттуда, где считают басней Его Евангелие, вымыслом Его святую проповедь и Царство вечное, Им проповеданное, где грех ставят за игрушку, где с душой своей так разглагольствуют: Душа, ешь, пей, веселись, имеешь богатства много (ср. Лк. 12:19).

Не сыщем Его и там, где имеют себе убранное и украшенное место нечистые духи, духи ненависти, злобы, зависти, духи блудодеяния, прелюбодеяния, вражды. Что общего у света с тьмою и у Христа с велиаром (2Кор. 6:14–15)? Не сыщем, говорю, да и искать незачем, да не услышим и мы того, что женам-мироносицам, ищущим Его среди мертвых, сказано: Что вы ищете Живого между мертвыми (Лк. 24:5)? Ибо мертвецы – все вышесказанные, мертвецы непогребенные, ходящие одной ногой по земле, а другой во вратах адовых.

Что же нам делать? Куда обратиться? Где нам искать Света нашего, Сокровища нашего? А Он непременно есть где-нибудь между Своими рабами. Ибо если и взошел на Небеса, и сидит одесную Бога Отца, однако обещал не разлучаться и с земными: Я с вами, – говорит, – до скончания века (Мф. 28:20). Итак, поищем прилежнее, возжегши свечу, по подобию евангельской вдовицы (см. Лк. 15:8), и тогда обретем. Господи, яви нам зрак лица Твоего! Равви, сладчайший наш Учитель, где живешь? (Ин. 1:38).

Придите, говорит, и видите. Ах, слышим, слышим глас сладчайшего нашего Учителя, слышим: Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них (Мф. 18:20). Вот где Он нам отзывается, вот где жилище, где покой Свой имеет сладчайший Свет наш. Где, – сказал, – двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них. Там, – говорит Он, – место покоища Моего, где двоих или троих любовь искренняя, любовь нелицемерная соединяет: Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них.

Но и тут заметить должно, слушатели, что не просто собранные имеют себе Христа сожительствующим, но собранные во имя Его святое. Ибо многие собираются, но не во имя Его. Собирались некогда Анна и Каиафа с духами фарисейскими, но не во имя Христово, а на Христа. Собирались Ирод и Понтийский Пилат, но на Христа, один – на безчестие, на укоризну, на поругание, а другой – на убийство соглашаясь. Собираются и ныне блудник с блудницей, вор с вором, разбойник с разбойником, пьяница с пьяницей, похититель с похитителем, однако не во имя Христово, но на Христа. Ибо все они и им подобные, поскольку заповеди Его святые разрушают, на Христа собираются. Кто, – сказал Он, – не со Мною, тот против Меня; и кто не собирает со Мною, тот расточает (Мф. 12:30).

Итак, далеко и от этих беззаконных сборищ, и от иудейских сонмищ отходит Сладчайший Иисус. Да где же Он? Где собраны во имя Его святое, там почивает Он, там покоище Его, где любовь христианская. А что такое любовь христианская? Это та, которая, как учит святой апостол, долготерпит, милосердствует, не завидует, не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит, никогда не перестает (1Кор. 13:4–8). Вот любовь христианская, тут и Христос, как в прекрасной палате, обитает. Вот где нашли мы Христа, слушатели, отыскали посреди любви христианской.

Теперь один только труд нам остается – как бы Его в дом наш призвать. Но знаем мы, что Он не гнушается и нищим домом. Он уклоняется и к мытарям, когда Его зовут с подобающим желанием, даже и при дверях стоит и стучит: Вот, стою, – говорит Он в Апокалипсисе, – у дверей и стучу: если кто услышит голос Мой, войду к нему, и буду вечерять с ним (Откр. 3:20). Он ради нас вселился в Девическое чрево и, исткав Себе Плоть от Ее чистой крови, чудесно родился. Он ради нас не возгнушался скотскими яслями, в которых, как Младенец, пеленами повитый, изволил быть положен. Не возгнушается и нашим подлым домишком, когда со смирением Его попросим, потому что Милостив и Человеколюбив, и на смиренное прошение преклоняется. Преклонится и к нашему смирению. Припадем только к Нему, подражая благоразумным волхвам (см. Мф. 2:1–12).

Припадем к Нему, не пеленами уже повитому, но на Престоле славы со Отцом и Духом сидящему. Вместо золота, Ливана, смирны, сокрушенное и смиренное прошение принесем. А поскольку, как сказано, упокоевается Он в любви христианской, то прежде себя ею оградим и предуготовим. Видя брата нашего алчущего, напитаем его; видя жаждущего, напоим; видя нагого, оденем; видя странствующего и не имеющего крова, в дом введем и угостим его; видя болящего, посетим, утешим и послужим ему; окажем любовь и в темнице сидящему и чем сможем послужим ему. Одним словом, возлюбим братию нашу так, как самих себя.

Таким образом устроив себя, припадем к Нему и со смирением попросим Его так: Царю Небесный, Сыне Божий, воплотиться нас ради грешников изволивший, умилосердись над нами, не возгнушайся нами, грешными и смиренными рабами Твоими. Знаем мы, что Ты ради нас, рабов Своих, в рабий образ облекся, нам уподобился во всем, кроме греха, и так с нами, нищими, нищим был, с нами, немощными, немоществовал, с нами, плененными и странными, в юдоли сей плачевной странствовал, с нами, бедными, бедствовал, с нами, плачущими, плакал, а далее за нас один за всех пострадать и умереть изволил, чтобы нас так чудесно привести к Твоему Безсмертному и Безначальному Родителю. Ты Сам, Господь наш, к нам, рабам Своим, в рабском образе пришел, потому что мы к Тебе прийти не могли. Ты Сам, Бог, Создатель наш, к созданию Своему приступил, поскольку к Тебе приступить мы не имели дерзновения, и так нам к Тебе дерзновение подал. Не возгнушайся же и ныне окаянством нашим.

Знаем мы и Твоей благости от сердца признаем, что ничего мы не можем Тебе за это принести. Ангелы Тебе приносят пение, небеса – звезду, волхвы – дары, пустыня – ясли. А мы что? Нет ничего, ибо все, что и имеем, – Твое. Твои и мы, Твой мы храм, Твоими руками созданный, Твоей пречистой Кровью возобновленный, но, ах, – увы нам – снова окаянной нашей волей растленный и сотворенный непотребным для Тебя, Господа и Бога нашего.

А наше что? Грехи наши – это наш собственный плод, это наше исчадие, ими мы богаты, ими мы, как бременем, отягощены, это бремя тяжкое носим без стыда. Однако со страхом и смирением приходим к Тебе. Приходим к Тебе, как к Агнцу Божию, вземлющему грехи всего мира (ср. Ин. 1:29), и с этим бременем храм сей телесный, весь оскверненный, перед стопами Твоими повергаем и, по подобию евангельской блудницы, умными устами с умилением касаемся пречистых Твоих ног (см. Лк. 7:46), и, не смея, как мытарь, возвести наших к Тебе очей (см. Лк. 18:13), из глубины зовем: Агнче Божий, возьми бремя наше тяжкое греховное и, яко милостив, ущедри нас.

А так мы, убогие и окаянные, вместо дара представляем Тебе Матерь Деву Чистую, Тебя, Бога, нам родившую, Которая достойнее всех тварей небесных и земных, Которую Ты Сам Себе, как Дар благоприятнейший, от всего рода человеческого изволил избрать. Ее представительством помилуй нас; возобнови вновь вседейственною Твоею благодатью растленный храм наш, очисти его огнем Твоим невещественным. Сердце чисто созижди в нас, Боже, и дух прав обнови во утробе нашей (ср. Пс. 50:12), и так «прииди и вселися в ны», и Ты один царствуй в нас и над нами с Отцом и Пресвятым Твоим Духом, никому не попуская владеть нами. Тогда и мы с радостью и весельем воззовем: Мы обрели Мессию, что значит: Христос. Аминь.

Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский (1782, Коломна – 1867, Москва) – выдающийся архиерей, богослов и духовный писатель Русской Православной Церкви XIX века.

Святитель Филарет Московский (в миру – Василий Михайлович Дроздов) родился в Коломне, в семье диакона. Учился в Коломенской духовной семинарии, затем в Троицкой Лаврской семинарии в Сергиевом Посаде, которую окончил в 1803 году. Находился под особым покровительством выдающегося российского церковного иерарха того времени – митрополита Платона (Левшина). В 1808 году принял монашеский постриг; в том же году стал иеродиаконом и иеромонахом, после чего был переведен в Санкт-Петербург. С 1811 года – архимандрит, с 1812-го – ректор Санкт-Петербургской духовной академии. Затем занимал различные церковные должности в Новгороде и в Москве. В 1817 году святитель Филарет стал епископом Ревельским, викарием Санкт-Петербургской епархии, а с 1819 года – архиепископом Тверским и членом Святейшего Синода. С 1820 года – архиепископ Ярославский.

Назначение святителя Филарета на Московскую митрополичью кафедру совершилось в 1821 году. За долгие годы своего пребывания в Москве святитель сделал очень многое для древней русской столицы, для ее монастырей и церквей.

Святитель Филарет был редактором и соавтором опубликованного в 1861 году императором Александром II Высочайшего манифеста об отмене крепостного права.

Святитель стал вдохновителем и деятельным участником трудов по переводу Библии на русский язык и сам перевел на русский язык текст Евангелия от Иоанна. Однако полная русская Синодальная Библия вышла из печати уже после его кончины – в 1876 году.

Почил 1 декабря 1867 года в Москве.

Святитель Филарет (Дроздов) – автор знаменитого вероучительного «Катехизиса», толкований на Священное Писание, а также многочисленных проповедей.

Первая из двух публикуемых проповедей – «Слово в день Рождества Христова» – произнесена святителем Филаретом в 1823 году в Чудовом монастыре Московского Кремля. Печатается по изданию: Филарет, Митрополит Московский. Слова и речи. Т. 2. СПб., 1874. Вторая публикуемая проповедь – «Слово на Рождество Христово» – произнесена в 1826 году, также в Чудовом монастыре. Печатается по изданию: Филарет, Митрополит Московский. Слова и речи. Т. 3. СПб., 1877.

Рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи (Лк. 2:17–18).

Кто еще теперь не дивится глаголу о Рождестве Иисуса Христа, хотя уже столь много веков почти ежедневно глаголют о Младенце Сем не простые только пастыри безсловесного стада, но и простые и мудрые пастыри словесных овец? Ибо что глаголют о Нем пастыри Вифлеемской страны? Они пересказывают небесный глагол, ангельскую весть, ибо ныне родился вам… Спаситель, Который есть Христос Господь (Лк. 2:11); и если с сей вестью приходит вам желание, как бы найти Его, и забота, по чему бы узнать Его, повествователи предупреждают вас: и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях (Лк. 2:12). О знамение, которое обретая, теряюсь, и узнавая, не постигаю! Христос действительный, совершенный Помазанник Божий: но Его знамение – не венец и порфира, или – не увясло (головной убор. – П.М.) и риза златая в честь и славу, но пелены! Господь: но вместо престола в яслях! Спаситель человеков: но человеки не дают Ему между собой последнего угла, чтобы спасти младенческую жизнь Его, и отсылают Его к безсловесным! Желаете ли еще слышать нечто из того, что глаголют о Нем пастыри, которые вместо жезла и палицы пасут разумом и учением? Новорожденный – и сущий прежде всех веков; Младенец – и Отец будущего века; Сын Человеческий, но Сын Девы, теперь и после истинный Сын Девы, а ныне, и присно, и во веки веков также истинный Сын Божий; недавно в чине земных тварей, но Тот Самый, Которым в начале сотворено все и небесное и земное; днесь немотствующий между безсловесными, но присно глаголющий и носящий всяческая глаголом силы Своей; как Слово сущее у Бога, Человек Христос Иисус, и вместе Сый над всеми Бог благословенный во веки! Но тщетно стали бы мы без числа умножать слова, чтоб изречь единственное Его Слово, после глаголов, исшедших о Нем в концы вселенной, Оно еще остается неизглаголанным; после славы, прошедшей о Нем от превыспренних до преисподних, Оно еще остается тайной. Блажен ум, который, очистив чувства и утишив страсти, может восходить превыше слова, дабы слышать Слово, которое тогда Само Себя изрекает ему в безмолвии созерцания! Не смея более косноязычествовать с мудрыми о том, что есть Отроча Само в Себе, коснусь еще раз и для самых простых внятного сказания о том, что есть Отроча Сие для нас, человеков. Ангел благовествует великую радость (Лк. 2:10), пастыри пересказывают, что ныне родился вам… Спаситель (Лк. 2:11). Он, – изъясняет также ангел, – спасет людей Своих от грехов их (Мф. 1:21). О весть сколько радостная, столько же и дивная! Что может быть бедственнее греха, от которого все прочие бедствия? Он разлучает человека с Богом, поставляет во вражду с другими человеками и со всякой тварью, разделяет самого с собой.

Грех лишает душу – мира, ум – света, тело – нетления, землю – благословения, всякую тварь – всякой доброты. Он начинает тем, что вселяет ад в человека, и оканчивает тем, что человека во ад вселяет. Итак, велия воистину радость, что наконец является Тот, Который спасет людей Своих от грехов их. И что же Он делает для спасения грешников? Рождается! Из безсмертной, Божественной жизни рождается в жизнь человеческую – смертную. Отлагает славу, оставляет блаженство, сокрывает святыню и приемлет на Себя все бедствия греха, кроме только самого греха. Не знавшего греха… сделал для нас [жертвою за] грех Бог Отец, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом (2Кор. 5:21). За то, что мы не захотели оставаться блаженными чадами Божиими в Раю, теперь Он младенчествует бедственно на земле; за то, что мы употребляли во зло все наши силы и способности, Он является теперь без всякой силы и способности. За то, что ноги наши текли на зло, и руки наши творили дела неправды, ноги Ходящего на крыльях ветра (Пс. 17:11) и руки Вседержителя связаны пеленами. За то, что уста наши так часто глаголют суету, и язык наш сплетает льщения, что мы, благословляя языком имя Бога и Отца, им же проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию (Иак. 3:9); за наши безрассудные проклятия и празднословия – благословляющее Слово немотствует. За то, что человек, в чести сый, не разуме, приложися скотом несмысленным, и уподобися им (Пс. 48:21) зверскими страстьми и скотскими похотями, Он, будучи образом Божиим, не только уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек (Флп. 2:6–7), но и с безсловесными вменился жилищем и местом покоя. И что еще? Чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом, Он исполняет всякую правду (Мф. 3:15), весь закон Божий; не нарушает даже никакого человеческого закона, и при всем том к злодеям причтен был (Ис. 53:12), чтобы нас искупить… от клятвы закона, осуждающего дела наши во ад и погибель. Благословенный во веки соделается за нас клятвою (Гал. 3:13). Чтобы возвести нас от погибели, Спаситель наш Сам снидет в погибель; Он рождается на земле не для того, чтобы жить: ибо для сего не нужно было Ему земное Рождение, но чтобы умереть, чтобы в самый ад низвести Небесное Рождение, наконец, чтобы из смерти породить жизнь, из ада сынов Неба, из погибели извести спасаемых. Так спасет Он людей Своих от грехов их. Христиане! Как слышите вы, как принимаете такие сказания о Христе Младенце, кем бы ни были они предлагаемы? Не так же ли, как глаголанные от пастырей Вифлеемских о сем Отрочате принимали все слышавшие? И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. Подлинно, слишком страшно и недостойно было бы, если бы мы равнодушнее слушали громкие и ясные вещания апостолов и учителей Церкви о Спасителе нашем, нежели как другие слушали темные речи пророков и гадания; если бы мы с меньшим участием взирали на самое дело спасения нашего, нежели как другие слышали один слух о том. Господи услышах слух Твой, и убояхся: Господи разу мех дела твоя, и ужасохся. Изшел еси во спасение людей Твоих, во спасение со Христом Твоим (Авв. 3:1, 2:13). Исповемся Тебе, яко страшно удивился еси: чудна дела твоя, и душа моя знает зело (Пс. 138:14). «Како не дивимся, – поет Церковь, – Богомужному Рождеству Твоему, Пресвятая?»¹² Но да будет позволено вопросить и о том, как дивимся мы великому делу Воплощения Сына Божия? Дивились все слышавшие от пастырей Вифлеемских о Младенце повитом, лежащем в яслях. Пастыри удалились; чудный Младенец скрылся; удивление кончилось; и те, которые прежде других слышали о Младенце Спасителе, но не проникали в тайну сию и не последовали Ему, вскоре испытали губительную руку гонителя в истреблении младенцев их. Примечайте сие все слышащие, и наблюдайте, как вы слушаете (Лк. 8:18). Знаю, что пастыри ваши не удаляются от вас, а напротив того, будут вас повсюду преследовать славой Вифлеемского Младенца: но и мир восшумит сильнее обыкновенного, чтобы заглушить глас их и чтобы от благоговейного удивления чудесам Христа Младенца отвлекать вас к рассеянию, к увеселениям чувственным, и зрелищам суетным, и делам, Христу неугодным. Берегитесь, чтобы Христос, Которого вы познали не только слухом учения Его, но и общением таинств Его, не скрылся от вас паки в Свою недосязаемую непостижимость, – чтобы Слово Его, посеянное в сердце вашем, не похитил враг и оружиями, хотя не жестокими, как прежде, но столь же опасными, сколько они тонки, не истребил в вас Небесного Рождения. Старайтесь быть всегда не забытливыми слушателями Слова Христова, но творцами дела спасения. Подражайте в сем пастырям, которые, услышав глагол ангельский, не довольствовались одним удивлением, но поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях (Лк. 2:16). Подражайте Самой Мариами, Которая сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем (Лк. 2:19). Положите глагол Младенца Иисуса в сердце ваше; и как имеющая во чреве осторожно ходит и действует, сохраняя зачатый плод, так и вы, ходя и действуя в мире между людьми, осторожно прикасайтесь и сообщайтесь, дабы ничто не могло изринуть из сердца вашего сладкой памяти и любви, нам данного Младенца Иисуса, и от Него зачатого в вас духа спасения, которое и да совершит Он во всех нас благодатью Своей, вселяясь верой в сердца наши, и обитая в них во веки. Аминь.

Ибо в вас должны быть теме чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек (Флп. 2:5–7).

Если, по слову Соломонову, время всякой вещи под небом (Еккл. 3:1), то не ныне ли время любомудрствовать со апостолом о дивном Самоумалении великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, когда видим Его умалившего Себя даже до младенческой меры возраста, уничижившего Себя даже до яслей скотских?

Люди, пристрастные к великости земной, нередко соблазнялись умалением Иисуса Христа. Но когда уже опытом столь многих веков дознано и то, что Бог превознес Его, что пред именем Иисуса действительно преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних (Флп. 2:9–10), ибо, со дней Воскресения и Вознесения Его, тысячи свидетелей видели, как небесные силы раболепно исполняли Его повеления, как, напротив, адские силы Его именем низвергаемы были в бездну, земнородных же миллионы в поклонении Его имени находят свое блаженство, – после сего, и пред людьми, для того и собравшимися, чтобы преклониться пред именем Иисуса, мы можем освободить себя от труда защищать и оправдывать Его умаление; и ничто не препятствует нам взирать на Его умаление с таким же благоговением, как и на Его величие.

О, как умалил Себя Сын Божий в Своем Воплощении! Умаление сие тем поразительнее должно быть для нас, что является в некотором противоположном соответствии с первоначальным возвеличением самого человека. Ибо слово Божие не без намерения употребляет для изображения сих противоположностей одно и то же выражение: образ и подобие. Сотворим человека, – рек Бог Творец, – по образу Нашему и по подобию (Быт. 1:26). И апостол о Воплощении Сына Божия говорит: приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек. Иному владыке не много нужно умалять себя, чтобы показаться в виде раба. Но когда Господь Великий и Вышний, Который и рабам Своим дарует образ владычний, Сам является в образе и подобии раба, то есть в состоянии полного рабства и глубокого, какое рабству свойственно, уничижения, тогда на столь чрезвычайное умаление Великого не можно смотреть без особенного чувства удивления, простирающегося или до умиления, или до ужаса. И сим-то образом умалил Себя Сын Божий в Своем Воплощении.

Но как еще более уничижил Он Себя в обстоятельствах Своего земного Рождения! Надлежало избрать народ, в котором бы Ему родиться: и Он избрал для сего из всех народов земли малейший, не имеющий собственного правительства, многократно порабощенный и близкий к новому порабощению, некогда благословенный, но уже едва не отверженный. Надлежало избрать город: и Он избрал Вифлеем, так малый, что и благоприятствующий ему пророк не может скрыть сего нарекания на него, и не находит иного средства его возвеличить, как именем рождающегося в нем умаленного Иисуса. И ты Вифлееме, доме Евфрафов, еда мал еси, еже быти в тысящах Иудиных? Из тебе бо мне изыдет старейшина, еже быти в князя во Израили, исходи же его из начала от дней века (Мих. 5:2). Надлежало избрать Матерь; и, чтобы до времени сокрыть от неверующих тайну Воплощения, надлежало узами закона, но не плоти, присоединить к Ней и мнимого отца; и вот избраны, хотя потомки царские, чтобы совершились обетования и пророчества, но уже один древодел, а другая бедная, сиротствующая Дева. И что еще? Если бы Господь родился в малом собственном или наемном жилище Иосифа и Мария положила бы Его в бедной колыбели, зрак раба, Им восприемлемый, может быть, не все имел бы черты, какие его могут составлять; ибо могло найтись рабское жилище меньше Иосифова и колыбель беднее Марииной. Что же изобретает безконечно Великий, ищущий безконечного умаления? Августовым повелением сделать перепись по всей вселенной (Лк. 2:1) приводит в движение народонаселение земли Иудейской, дабы Иосифу нельзя было ни остаться в собственном жилище в Назарете, ни найти наемное в Вифлееме, когда наступало время родиться истинному Господу вселенной; и таким образом умаливший Себя даже до младенчества, уничижает Себя даже до яслей, вместо колыбели. И положила Его в ясли, потому что не было им места в гостинице (Лк. 2:7).

Если от умаляющего Себя Бога прострем взоры далее по пространству мира, в котором и для которого Он умаляется, чудо умаления представит нам новые разительные виды. Здесь приходит мне на мысль картина сошествия Слова Божия с Небес на землю Египетскую, начертанная писателем книги Премудрости. Ибо, когда все окружало тихое безмолвие и ночь в своем течении достигла средины, сошло с небес от царственных престолов на средину погибельной земли всемогущее Слово Твое, как грозный воин (Прем. 18:14–15). И в сошествие Воплощенного Слова Божия на землю Израилеву, не также ли ночь в своем течении преполовлялась, когда в самые минуты Рождения Его в той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего (Лк. 2:8)? Не тихое ли молчание содержало все на земле, когда один только ангельский глас был услышан, и услышан немногими пастырями в пустыне? Ужасная безвестность, в которой карающее Слово Божие сходило на погибельную землю Египетскую, чтобы наполнить все смертью (ср. Прем. 18:16), через поражение первенцев египетских! Впрочем, сия безвестность не только не умаляла, но еще возвеличивала славу Бога Мстителя, Который без видимых средств, без ощутительных действий, одним не слышимым повелением или, можно сказать, одним умолкновением жизнь всему изрекающего Слова совершает казнь нечестивых. Иначе, но не менее ужасна та безвестность, в которой спасительное Слово Божие, рождаясь плотью, приходит посетить всю землю, погибельную потому, что земнородные все согрешили и лишены славы Божией (Рим. 3:23); приходит не яко жестокий ратник, угрожающий всему живущему смертью, но как новорожденный Младенец, во всю область смерти приносящий надежду возрождения и жизни; приходит – но погибельная земля не сретает, не объемлет, не прославляет, даже не видит своего Спасителя и не слышит Слова Божия, безмолвствующего в яслях. Почти тщетно слава, которую Иисус Христос имел у Бога Отца, прежде бытия мира (Ин. 17:5), в устах ангелов преследует Его, сходящего в мир, и достигает вслед за Ним даже до земли – на погибельной земле почти нет не оглушенных суетой ушей, способных слышать оную. Почти тщетно мудрейшая и знаменитейшая из звезд совершает необычайный путь, дабы указать просиявающее сквозь глубокую ночь Солнце Правды, – способных уразуметь сие указание и готовых последовать оному едва найдется два или три человека, и то между сидящими во тьме и в смертной сени язычества и звездопоклонения. А Иудея, где ведом Бог (Пс. 75:2)? Она не ведает, что Бог явился во плоти (1Тим. 3:16). А Иерусалим, град Божий (Пс. 86:3)? Он не в радости со Христом, пришедшим спасти, но в смятении с Иродом, ищущим погубить. А первосвященники и книжники, которым надлежало быть особенно близкими к Богу и тайнам Его чрез молитву и разумение закона? Они прекрасно разрешают ученый вопрос: где должно родиться Христу (Мф. 2:4) – и так довольны, что не находят нужным далее заботиться узнать, не рождается ли Он действительно. Так не только в полуночи естественного времени, но в столь же глубокой ночи неведения и забвения человеков о Тебе и судьбах Твоих сошло с небес от царственных престолов на средину погибельной земли всемогущее Слово Твое (Прем. 18:15), и несмотря на то, что никто почти Его не прославляет, никто не познает и познавать не ищет, Оно не изрекает повеления карательного, но безмолвствует в спасительном для погибающих долготерпении! Так не только умалил Себя во образе Божии Сый и равный Богу и Бог Сый: но еще принял новый вид умаления от невежества и небрежения тех, из любви к которым Он умалил Себя!

Подивимся, христиане, произвольному для нас умалению Великого Бога и Спаса нашего: но сего еще мало. Возблагоговеем пред сим умалением Его: но и сего не довольно. Ибо в вас должны быть те же чувствования, учит нас апостол, какие и во Христе Иисусе (Флп. 2:5). Имейте и вы такие же чувствования, какие имел Иисус Христос, располагайте себя так же, как Он расположен был. Что сие значит? Сие изъясняет сам апостол, сказав пред приведенным изречением: ничего [не делайте] по любопрению или по тщеславию, но по смиренномудрию почитайте один другого высшим себя (Флп. 2:3). Из сего видно, что учит он нас по примеру Иисуса Христа не ставить высоко самих себя и не превозноситься какими-либо преимуществами, но смиряться, и в самих себе, и пред другими.

Кто имеет рабов, тот да воспомянет приявшего образ раба и умаленных жребием да не умалит презрением и, вознесенный над ними Богом, да не превознесет сам себя гордостью.

Кто живет в великолепном доме, почивает на пухе, одевается шелком, да воспомянет вертеп и ясли и с сими сообразно грубые пелены и да не уничижит тех, которые живут в хижинах, спят на соломе, одеваются рубищем и которые, может быть, не по внешнему только, но и по внутреннему состоянию больше его Христу подобны. Да хвалится, учит апостол Иаков, богатый – унижением своим (Иак. 1:10).

И тот, кто, по выражению апостола, успокаивает себя законом, и хвалится Богом, и знает волю [Его], и разумеет лучшее, научаясь из закона (ср. Рим. 2:17–18), – ах! и тот – хвалящийся да хвалится Господом (ср. 1Кор. 1:31)! Кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть (1Кор. 10:12)! Особенно же да не осудит неведущих, да не посмеется падающим! Христос есть Свет… Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1:9); может быть, тот, которого ты видишь сидящего во тьме и сени смертной, вскоре светлее тебя осияется сим светом или уже и осиявается внутренне, в области духа. Может быть, волхвы языческого востока ревностнее тебя ищут, и предупредят тебя в обретении Христа; может быть, мытари и блудницы вперед тебя идут в Царство Божие (Мф. 21:31).

Кротость, простота, смирение, снисхождение к низшим, уравнивающее себя с последним из них, спокойствие в уничижении, терпение, не побеждаемое никакими оскорблениями, – в вас должны быть те же чувствования, подобно как и во Христе Иисусе (Флп. 2:5). Аминь.

Священномученик Сергий Мечёв (1892, Москва – 1942, Ярославль) – протоиерей, один из известнейших новомучеников Русской Православной Церкви XX столетия, замечательный пастырь, духовник, яркий проповедник.

Будущий священномученик родился в семье настоятеля храма святителя Николая в Кленниках святого праведного Алексия Мечёва (1859–1923). Имел университетское историко-филологическое образование, служил санитаром-добровольцем на фронтах Первой мировой войны. В 1918 году познакомился со святителем Тихоном, Патриархом Московским и всея Руси. В 1919 году был рукоположен епископом Феодором (Поздеевским) в диаконский, затем в священнический сан. С 1919 по 1929 год служил в московском храме святителя Николая в Кленниках. В 1923 году, после смерти отца, становится – по благословению оптинского старца преподобного Нектария – настоятелем этого храма. Протоиерей Сергий Мечёв всегда, даже в самые страшные годы гонений на Церковь, оставался для своих прихожан добрым пастырем и любящим духовным отцом. Он постоянно – каждый день – совершал Божественную литургию.

С 1929 года священномученик Сергий регулярно подвергался репрессиям, пережил несколько арестов. В последний раз арестован 7 июля 1941 года и заключен в Ярославскую тюрьму, приговорен к расстрелу. Протоиерей Сергий Мечёв был расстрелян 6 января 1942 года.

«Слово на Рождество Христово» священномученика Сергия Мечёва печатается по изданию: «Друг друга тяготы носите…»: жизнь и пастырский подвиг сщмч. Сергия Мечёва. М., 2012.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Сегодня святая Церковь зовет нас прийти в вертеп к рождшемуся Господу и в смирении и покаянии поклониться Ему. Сегодня мы слышали ангельскую песнь: слава в вышних Богу, и на земле мир… (Лк. 2:14).

И для многих из нас, для тех, кто в кротости и смирении готовился к празднику через преподносимые Церковью богослужения, звучат здесь не только слова, но и ангельское состояние мира и благости.

Так же было в ту ночь, когда родился на земле Богочеловек. Но мы более счастливы, чем те, кого считаем счастливыми свидетелями Рождества Христова. Мы имеем через Церковь не только момент поклонения, не только ощущаем этот мир в наших душах, но знаем также, что не только мир Христос принес на землю, но меч. Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее (Мф. 10:34–35). Так говорил Христос Своим ученикам и всем тем, кто Его слушал.

Так что же принес Он – мир или меч, соединение или разделение? Мы сегодня радостно воспеваем Слава в вышних Богу, а за этими стенами мир опять идет против Христа, как шел с самого начала, с первых дней жизни Христовой на земле. Мир снова оскалил зубы и хочет уничтожить дело Христово. И вот мы стоим здесь в этот радостный и ответственный для нас момент. Где будем мы в этом разделении, мы, пришедшие в радости встретить рожденного Спасителя? И почему же это разделение, каковы его причины?

Вот святая Церковь в сегодняшнем богослужении дает ключ к пониманию этого. Сегодня радостное богослужение, сегодня мы славословим Господа. А как до этого момента мы совершали богослужение? Там было покаяние, было великое повечерие, там мы молились о наших грехах, читали ветхозаветные псалмы. Только что совершали мы литию, а лития – это усиленное моление «о всякой душе скорбящей и озлобленной, милости Божией и помощи требующей»… И опять молимся мы о своих грехах в шестопсалмии. После [того, как чтец читает] «Слава в вышних Богу» [сразу же следует шестопсалмие]; шестопсалмие – это покаянный вопль души, живущей в разделении. Мы чувствуем, что не можем жить так, как мы живем. Сколько бы мы ни сделали в науке, в искусстве, – нет у нас жизни вечной, жизни в Боге, нет святости, нет обожения. «Я не хочу быть таким, как я есть», – мог бы сказать любой великий ученый и поэт. Это стремление к жизни горней и покаяние – это и есть разделение. И напрасно думают идущие против Христа, что против Него можно идти книгами и брошюрами, картинами и карикатурами. Нет. Церковь Божия внутри нас есть.

На этом внутреннем фронте идет борьба князя мира сего со Христом. Но горе тому человеку, через которого соблазн приходит (Мф. 18:7). Для нас сейчас особенно дороги слова Спасителя: будете ненавидимы… за имя Мое (Мф. 10:22). Теперь каждый священник, каждый верующий во Христа является тем, против кого направляются все насмешки, вся грязь. Это не случайно. Так было всегда, но это направляется не против нас, а против Христа. Начинают говорить, что Христос никогда не приходил, что Рождество – переделка языческого праздника. Человек всегда не мог думать только о хлебе насущном, он всегда думал о том, что единое есть на потребу (Лк. 10:42). Человеческая душа направлялась вложенным в нее внутренним законом совести, она желала изменения всей своей природы, она ждала, что Бог придет на землю, и вот, то там, то тут рождалось учение о рождении Бога, и в зависимости от того, каково было состояние этой души, какова была ее совесть, она строила то или иное учение. Эти люди не знали боговдохновенного Писания, но шли и строили свои учения по закону своей совести. Многим казалось, что Бог должен родиться не тем способом, как все люди, что Он должен родиться от Девы.

Учение о первородном грехе существует у всех народов, оно не заимствовано ими друг от друга, но находится внутри каждого из нас; каждый из нас в лучшие минуты своей жизни приходит к сознанию своей скверны, к сознанию того, что он должен быть вновь создан, что он хочет быть новой тварью. Это доказывает, что у нас есть совесть, свидетельствующая, что мы не можем признать себя богами, что мы не можем быть владыками мира и вселенной. Для многих современные события могут быть соблазнительными. Для апостола Петра соблазнительными оказались слова служанки, а для иных соблазнительными были и многие поступки Господа нашего Иисуса Христа. Когда мы пришли поклониться нашему Владыке, возлежащему в яслях, пришли вместе с ангелами, пастырями и волхвами, нам надо понять, где мы в этом разделении, чьи мы, за кем идем – и если идем за Христом, то пора идти. Когда снова рождается Христос, когда мы вновь видим Его во внутренней храмине нашей души, нам надо сберегать то, что дает нам Церковь, надо бороться. Эта борьба существует с самого начала Церкви. Она то усиливалась, то ослабевала. Мы имеем счастье жить, когда она достигла давно недостигавшихся размеров, и нам говорит Спаситель: Да не смущается сердце ваше… (Ин. 14:27).

Нам надо помнить, что борьба идет внутри нас. Не потому мы веруем, что Евангелие нам дано, но совесть наша и мысли наши, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую (Рим. 2:15), свидетельствуют о том, что без Бога мы жить не можем, что без Него не можем обновить нашей жизни. Если мы будем внимательно относиться к своей душе, если будем идти за Христом, мы должны хранить Царство Божие в своей душе, полученное здесь, в храме. Берегите свои души, берегите Царство Божие, которое внутри вас. К этому призывает нас святая Церковь.

Господь принес нам мир, но и разделение также принес. Мир – для тех, кто сообретается с миром горним, и разделение для тех, кто идет против Господа. Только через устроение души, через осознание своей греховности можем мы бороться за Царство Божие. Иначе ничто нам не поможет. Мы видим, что в нас есть Христос, Он вечно рождается в душе каждого из нас. С этого дня снова не затемняйте лика Богомладенца в своей душе. Скоро вы опять Его затмите. Но помните, что сейчас время разделения, и если вы не будете очищать свою душу – вы окажетесь против Него.

Аминь.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ Симферопольский (1877, Керчь – 1961, Симферополь) – выдающийся пастырь, ученый, хирург.

Будущий святитель Лука (в миру – Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий) получил медицинское образование в Киевском университете. В 1904 году женился. Работал в полевых госпиталях во время Русско-японской войны, проводил многочисленные сложные операции и уже тогда достиг огромных успехов в области гнойной хирургии. Жил в различных российских городах и селах, работая земским врачом.

В 1917 году оказался с семьей в Ташкенте, где пережил события революции, здесь же впервые – в 1919 году – был арестован властью большевиков. В октябре 1919 года скончалась его супруга. Именно с этого времени усиливается интерес будущего святителя к православию. В 1920 году Валентин Феликсович стал священником, однако продолжил оперировать, не страшась открыто молиться перед операциями и ходить на работу в священнической рясе и с иерейским крестом на груди. В 1923 году он тайно принял монашеский постриг и был рукоположен сперва во иерея, затем во епископский сан. Менее чем через месяц после рукоположения святитель Лука был арестован. Именно тогда, в тюрьме, он начал свой знаменитый медицинский труд – первую часть «Очерков гнойной хирургии».

В том же 1923 году святитель Лука был ненадолго освобожден, побывал в Москве, встретился с Патриархом Московским святителем Тихоном, сослужил вместе с ним Божественную литургию.

Далее в жизни святителя-хирурга следует безконечная череда арестов и ссылок. В общей сложности он провел в ссылке более 11 лет, находясь то за полярным кругом, то в жарком Ташкенте. В 1942 году святителю Луке, находившемуся в ссылке в Красноярске, было поручено управление Красноярской епархией.

Летом 1943 года святителя вызвали в Москву – на Поместный Собор Русской Церкви, – и он принял участие в избрании Патриарха Сергия (Страгородского).

В 1944 году святитель Лука стал архиепископом Тамбовским, при этом по-прежнему оперировал раненых и тяжелобольных. В 1946 году он занял кафедру архиепископа Симферопольского, на которой и пребывал, окруженный любовью своей паствы, до кончины, последовавшей 11 июня 1961 года.

Публикуемые два слова на Рождество Христово были произнесены святителем Лукой в 1957 и 1958 годах. Печатаются по изданию: Лука Крымский (Войно-Ясенецкий), святитель. Проповеди годового круга. М., 2009.

Таинство странное вижу и преславное: небо – вертеп, престол херувимский – Деву, ясли – вместилище, в нихже возлеже невместимый Христос Бог, Егоже, воспевающе, величаем»¹³.

В нынешний великий день воспоминает Святая Церковь глубоко таинственное и непостижимо великое событие, пред которым все другие события в истории мира совершенно ничтожны – Рождество Предвечного Сына Божьего в человеческой плоти от Пресвятой и Преблагословенной Девы Марии, ради спасения погибающего во грехах рода человеческого.

Вертеп, в котором произошло это глубокое таинство, стал поистине Небом, ибо в нем явился Бог. Малые ясли, из которых кормились животные, вместили Невместимого всей вселенной Бога.

У пророка Исаии, у псалмопевца Давида, в книгах Царств читаем, что Бог восседает на херувимах, как на Своем престоле, а ныне видим Предвечного Сына Божия почивающим на ложе и на руках Своей Пречистой Приснодевственной земной Матери, Которая теперь поистине именуется Престолом Херувимским.

Падем же ниц пред Вифлеемским вертепом, в котором благоволил явиться миру в самой убогой обстановке Царь Небесный в образе Богочеловека.

Нам непостижимо такое безмерное смирение и презрение ко всякой мирской славе ныне родившегося Господа Иисуса.

Но вспомним слова Божии, возвещенные чрез пророка Исаию: Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших (Ис. 55:8–9).

И не по-нашему, а по-Своему отметил Господь и Бог наш Иисус Христос величие Своего Рождества в вертепе Вифлеемском.

Чудесно, как доступно только Богу, возвестил Он о Своем земном Рождении ближним и дальним, простым и неученым, мудрым и ученым. Простые были близки к Нему, из их среды позже Он избрал Своих Апостолов. Они принадлежали к избранному Им народу, они веровали в Истинного Бога, понимали язык Священного Писания. И к ним послал Он в глубокий ночной час Своего ангела, который сказал им: Не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях (Лк. 2:10–12). И внезапно разверзлось небо пред глазами пастухов, и явился пред ними целый сонм ангелов, подтвердивших только что возвещенное им удивительным небесным пением: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк. 2:14).

Совсем иным, но тоже чудесным образом открыл Господь Бог великую тайну сошествия на землю Своего Предвечного Сына другим, очень дальним людям – восточным волхвам, мудрецам ученым и знатным людям, еще не знавшим Истинного Бога. И чудесным явлением звезды побудил Он их пойти в дальний путь и поклониться Воплотившемуся Сыну Божию, Спасителю мира.

Кто были эти восточные волхвы? Они были весьма выдающимися учеными древнего мира, глубокими и непрестанными наблюдателями звездного неба, движения и течения звезд.

Средства, которыми обладала их наука, были очень примитивны. Они не имели телескопов и других мощных оптических приборов, которыми обладают нынешние астрономы, но они были глубоко знакомы с математикой, этой весьма важной наукой, ибо без нее было невозможно понимание движения звезд и планет. Их наука, астрология, считается теперь ложной наукой, ибо они верили, что по движению звезд и особенно по появлению новых можно узнавать и предузнавать исторические события, рождение и судьбу великих людей.

Богу было угодно привлечь умы и сердца этих древних ученых людей к Рождеству Господа Иисуса Христа, к родившемуся в их дни во плоти Второму Лицу Святой Троицы – Спасителю мира.

О как хотел бы я, чтобы об этом – о древних ученых волхвах, о чудесной звезде, приведшей их в Вифлеем, – вспомнили и нынешние ученые, которые в большинстве своем заменили веру в Бога верой в науку; чтобы помнили они о том, что есть две сферы бытия: бытие материальное и бытие духовное. Чрезвычайно велико могущество науки, все глубже и глубже проникающей в тайны материального бытия, и не видно конца великим достижениям ее. Но да не гордятся ученые своею мудростью!

И напомню я живущим только научной верой удивительное слово Господа Иисуса Христа: Я видел сатану, спадшего с неба, как молнию (Лк. 10:18). Падают только сверху вниз, и низвержение сатаны с Неба на землю свидетельствует о том, что небеса – эта сфера духовного бытия – гораздо выше бытия материального.

Это же подтверждает нам и искушение Господа Иисуса Христа дьяволом после 40-дневного поста Его в пустыне. Дьявол возвел Господа Иисуса на высокую гору и, показав Ему во мгновение времени все царства земные и славу их, сказал: Тебе дам власть над всеми сими [царствами] и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то всё будет Твое (Лк. 4:6–7).

Весьма возможно, что могущественная наука когда-нибудь откроет все тайны материального бытия. Но как дьявол, низверженный с Неба за гордость свою, лишился участия в великих таинствах духовной сферы, так и гордым ученым, потерявшим веру в Бога, недоступно все то, что относится к высшей сфере духовного бытия, в которой существуют и действуют свои особые законы, недоступные человеческому уму.

Эти законы доступны только святым, которые стали храмами Духа Божьего, друзьями и даже братьями Господа и Бога нашего Иисуса Христа, ныне снисшедшего с Небес на землю для спасения рода человеческого Своей Божественной проповедью, не только ею, но даже – страшно сказать – Своею Плотью и Кровью.

Идите вслед за Ним вместе со мной и все вы, братья и сестры мои.

Аминь.

Еще раз в нашей жизни сподобил нас Господь праздновать величайшее в истории мира событие, которое несказанно изумило всех ангелов небесных. Они увидели сошедшего на землю с небес Предвечного Сына Божия, Второе Лицо Святой Троицы, во плоти человеческой, которую благоволил Он восприять. Они увидели Богочеловека, о чем никогда помыслить не могли.

Если изумлены до крайности и ангелы Божии, то что же скажем мы, люди земли? Конечно, сказать мы ничего не можем, а только смиренно послушаем, что говорит об этом Сам Виновник этого изумительного события. Слушайте же, что говорит Он Сам: Я свет пришел в мир, чтобы всякий верующий в Меня не оставался во тьме (Ин. 12:46).

Послушаем также, что сказал об этом великий пророк Исаия: Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет (Ис. 9:2).

Вникнем в слова возлюбленного Христу Богу апостола Иоанна Богослова: Знаем также, что Сын Божий пришел и дал нам свет и разум, да познаем Бога Истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть Истинный Бог и жизнь вечная (1Ин. 5:20).

Непроглядна, как густая тьма безлунной ночи, была мгла, облегавшая умы и сердца древних людей, обожествлявших многих животных и даже бездушные предметы. Даже религии самых культурных народов более позднего времени – греков и римлян – ко времени Рождества Христова пришли в такой упадок, что сами жрецы смеялись над своими верованиями. Казалось бы, что надо сделать исключение для богоизбранного народа Израильского, но и этот народ был до крайности нетверд в своей богооткровенной вере и на протяжении тысячелетий то и дело совращался на путь идолопоклонства, перенимаемого у соседних народов. Только меньшинство этого народа с медным лбом и железным затылком хранило истинную веру во Единого Бога.

И вот в нынешний благословенный, святейший и величайший день в этой погибельной тьме воссиял Божественный свет в пещере на окраине города Вифлеема.

Явлено миру странное и преславное таинство: темный вертеп стал Небом, ибо в нем воссиял свет Божества; ясли для корма скота вместили Невместимого всей вселенной Бога; престол херувимский, на котором восседает Бог, заменен Пречистой Девой, на груди Которой возлежит ныне непостижимо для нас вочеловечившийся Предвечный Христос Бог.

Кому же возвещены эти непостижимые события? Не царям и вельможам, не мудрецам и философам, гордым в своей земной славе, а простым, ничего не знающим, ничему не наученным пастухам явились ангелы, небесным пением возвестившие им о том, что воссияло Солнце Правды и явлен миру свет высшего, истинного разума.

Почему же именно простым пастухам возвестили ангелы о столь великом мировом событии, как Рождество в человеческой плоти Спасителя мира? Почему не сильным и мудрым мира? Потому, думаем мы, что Бог гордым противится и только смиренным дает благодать (1Пет. 5:5).

Но, может быть, скажет кто-нибудь, что восточным волхвам-мудрецам возвестил Бог через чудесно явившуюся звезду о Рождестве в Вифлееме Богочеловека Сына Божия, восприявшего плоть человеческую от Пресвятой и Пречистой Девы Марии. Отвечу и на этот важный вопрос, насколько позволят мне слабые силы мои.

Кто были эти издалека пришедшие волхвы? В Рождественском тропаре они названы служащими звездам. Все силы ума своего они направляли к познанию светил небесных, звезд и планет, к изучению законов их движения, к открытию новых звезд. Сердца и умы их были всегда обращены к свету небесному, а это разве не значит, что сердца их жаждали познания истинного света? О, конечно, так! Даже для нас свет небесных светил гораздо ближе к свету истинному, небесному, чем мертвый электрический свет. И волхвы, звездам служившие, в своем религиозном познании были гораздо выше, чем грубые язычники, обожествлявшие животных и неодушевленные предметы. И были они несравненно более достойны вслед за пастухами вифлеемскими прийти и поклониться родившемуся Сыну Человеческому и Сыну Божию и принести Ему в дар золото, ладан и смирну. Золото – как дар, подобающий царю, ладан – как истинному Первосвященнику, и смирну – в гроб Его после спасения Им мира Крестом Его. Удостоены были эти мудрецы дальних восточных стран лицезрения и поклонения Богомладенцу Христу, ибо видел Бог, как искренне стремились они к познанию Единого Истинного Небесного Света.

И о нас знает Сердцеведец Христос Бог все, чего достойны мы, и все недостатки наши и назначает каждому из нас то, чего мы заслуживаем. И возлагает Он на нас те кресты, которые спасительны для нас. И должны мы безропотно и даже с благодарением нести их. Ибо и Сам Он в нынешний благословенный день восприял плоть человеческую не ради того, чтобы быть всемирным царем и повелителем, а ради уничижения, преследований и оскорблений от грешников, и Сам понес самый страшный из всех крестов, на котором и отдал жизнь Свою ради спасения верующих в Него от насилия дьявола.

Перенесемся же и мы, хотя бы только мысленно, вслед за волхвами в вертеп Вифлеемский и принесем в дар Ему, Спасителю нашему, всю силу веры в Него, всю глубину любви к Нему, покаяние в грехах и беззакониях наших. И простит Он нам всю скверну нашу, и повелит апостолу Петру открыть пред нами врата Царствия Небесного. Сия радость да будет со всеми вами, братья и сестры мои! Аминь.

Святитель Иоанн (Максимович) (1896, деревня Адамовка, Харьковская губерния – 1966, Сиэтл, США) – архиепископ Западноамериканский и Сан-Францисский, Шанхайский, иерарх Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ), замечательный архипастырь, наставник многочисленных духовных чад, проповедник. Святитель Иоанн отличался удивительным смирением, стяжал от Бога дар прозорливости; по его молитвам совершались многочисленные чудеса.

Святитель Иоанн происходил из старинного дворянского рода. С детства он проявлял особую религиозность, однако поначалу все же избрал карьеру военного. Закончил кадетский корпус в Полтаве (1914 год), затем юридический факультет Харьковского университета (1918 год), потом служил в губернском суде. Вместе с тем он посвящал много времени изучению церковной литературы, стал духовным чадом митрополита Антония (Храповицкого).

В годы Гражданской войны оказался в Крыму, откуда, при отступлении Белой армии, в 1920 году эвакуировался в Константинополь. С 1921 года жил в Белграде, где поступил на богословский факультет Белградского университета. В 1926 году принял монашеский постриг, был рукоположен митрополитом Антонием (Храповицким) во диакона, а затем епископом Гавриилом (Чепуром) – во иерея. С 1927 года преподавал в Битольской духовной семинарии.

Вел аскетический образ жизни: ел лишь один раз в день, молился всю ночь, спал не более двух часов в сутки, причем сидя. Носил самую простую одежду, часто ходил босым. Подобный образ жизни он вел и в дальнейшем, уже будучи архиереем.

В 1934 году был рукоположен митрополитом Антонием (Храповицким) во епископа Шанхайского. Оказавшись в Шанхае, святитель Иоанн ежедневно совершал Божественную литургию, служил и проповедовал на разных языках, в том числе на китайском. Здесь он организовал многочисленные больницы, приюты для бездомных, дома милосердия. В 1946 году святитель Иоанн был возведен в сан архиепископа.

С 1951 года святитель Иоанн (Максимович) являлся управляющим Западноевропейской епархией РПЦЗ. Он продолжал свою миссионерскую и благотворительную деятельность, по-прежнему много и часто служил, являя для своей паствы живой образ личной христианской святости.

В 1963 году святитель Иоанн был утвержден правящим архиереем на Сан-Францисской кафедре. Конец жизни провел в США, став и здесь добрым пастырем для православных чад.

Архиепископ Иоанн заранее предчувствовал час своей кончины. Перед самой смертью (2 июля 1966 года) отслужил Божественную литургию. Мощи святителя Иоанна и поныне – силой Божественной благодати – сохраняются нетленными.

Слово святителя Иоанна «Христос рождается, славите!» печатается по изданию: Слова иже во святых отца нашего Иоанна, Архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского, Чудотворца. Сост. прот. Петр Перекрестов. Сан-Франциско, 1994.

Тайно родился еси в вертепе, но Небо Тя всем проповеда, якоже уста, звезду предлагая, Спасе»¹⁴. Тихо, безшумно сошел на землю и воплотился Сын Божий. Как капля росы падает на землю, так Сила Вышнего осенила Пречистую Деву, и родился от Нее Спаситель мира.

Но мир не заметил великого дела, совершенного Богом. Люди были заняты каждый своими заботами, внимание их было направлено на дела житейские и на громкие мирские события. Рим укреплял свою власть над народами и свою государственную мощь. Греция развивала искусства и предавалась утонченному служению плоти. Восточные народы пытались в явлениях природы найти ответы на все запросы духа. Иудеи горячо жаждали освобождения от чужеземной власти и ждали Избавителя в лице Мессии – земного царя. Однако житейские дела не давали удовлетворения людям, даже когда они были успешны. Все сильнее чувствовалось «томление духа» по правде и ощущалось, что мир, погрязая в суете и пороках, грядет к гибели.

Не только иудеи ждали Избавителя; но лучшие из язычников находились в ожидании Некоего, Который спасет человечество от гибели. Но каждый по-своему представлял себе Его пришествие и, будучи сам плотским, не мог помыслить о духовном. Иудеи знамения просят, и Еллины премудрости ищут (1Кор. 1:22). И никто не ждал Спасителя кроткого и смиренного сердцем, облеченного не земной, а небесной славой.

А таким именно был Тот, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1Тим. 2:4). Не внешней силой или кичливой мудростью пришел Он воцариться над народами, не «привидении устрашая»¹⁵, а в зраке раба пришел Спаситель поднять на Себя грех Адамов, понести на Себе тяжесть человеческую, быв доступен каждому.

Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мк. 10:45; Мф. 20:28).

Соответственно сему рождается Он в вертепе, в малом граде, куда на время переписи прибыло богатое лишь добродетелями семейство бедного плотника, праведного Иосифа. Никто из живущих на земле не представлял себе, что в таком убожестве появится Избавитель и придет к людям Царствующий над всеми тварями. И даже сам князь тогдашнего мира сего, гордый противник Божий – дьявол, оказался обманутым и не узнал в Родившемся Того, Кому позавидовал, когда еще был ангелом. Сокровенная от его власти предвечная тайна о спасении рода человеческого могла познаться лишь теми, кто внимают голосу с неба и туда устремляют свои взоры.

Услышали пастыри ангелов, поющих плотское Христово пришествие, те бедные Вифлеемские пастухи, единственным источником мудрости коих была открытая книга премудрости Божией, явленной в красоте Его творений, не тронутых грешной рукой человеческой. А не услышавшему ангельского пения всему остальному человечеству небо ярким светом воссиявшей на нем звезды словно устами возвестило, что пришел к своим… Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир (Ин. 1:9:11).

Ко всем обращалось Небо, проповедующее славу Божию. Но лишь цари-волхвы, искавшие в нем откровения судеб Божиих и готовые всюду пойти, чтоб найти истину, уразумели голос неба. Собравши свои сокровища, чтобы принести в дар новорожденному Царю, они оставили свои престолы, покинули родную землю и пошли, сами не зная куда, следуя лишь течению звезды, возвещавшей им путь к Царству Вечному.

Тяжел был путь, но свет звезды Вифлеемской освещал его. И мудрецы-волхвы, преодолевая все препятствия, шли по стезям, указываемым небом, отрешившись от своей воли. Звезда привела их в Иерусалим, где они услышали писанное слово Божие, а затем в Вифлеем, где они узрели Воплощенное Слово, Бога во плоти, и поклонились Солнцу Правды.

Мир продолжал бушевать своими страстями. Ирод, узнав о рождении вечного Царя, искал убить Его; не нашедши Его, он умертвил множество младенцев, но так и не смог убить тайно Рожденного в вертепе.

Тайна сия для живущих по стихиям мира сего оставалась тайной. Он стоял посреди людей, а они Его не знали (ср. Ин. 1:31).

Лишь постепенно открывался Он чистым сердцем, искавшим правды, готовым стоять за истину, открываясь и тем, кто желал очищения сердца, кто готов был свою волю покорить воле Небесной.

И настало время – свет Вифлеемский озарил все концы вселенной.

Ныне опять бушует мир! Одни готовы были бы убить Младенца и стараются стереть Его Имя, другие словно Его не замечают. Но посреди нас стоит Он, открываясь тем, кто испытует свидения (откровения) Его и всем сердцем взыщет Его (Пс. 118:2). Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное? Жезлом железным сокрушишь их, как сосуд горшечника (Пс. 2:1:9).

А звезда Вифлеемская вновь незримо сияет над миром, призывая все народы и каждого человека устремить свой взор к небу, горе иметь сердце, припасть к Новорожденному и возрадоваться радостью велией, ибо с нами Бог! С нами Бог, разумейте, язы́цы, и покоряйтеся: яко с нами Бог! (ср. Ис. 8:8–9).

Христос родися!

Преподобный Иустин (Попович), Челийский (1894, город Вране – 1979, монастырь Челие, около города Валево) – архимандрит, сербский подвижник, аскет, богослов, автор многочисленных проповедей.

Преподобный Иустин происходил из священнического рода, с детства посещал церковь, с юных лет желал принять монашество. В 1914 году поступил на богословский факультет Белградского университета, однако с началом Первой мировой войны был призван в армию, служил в медицинской роте при военных госпиталях. После заболевания тифом и демобилизации, в 1915 году принял монашеский постриг. В 1916 году недолго учился в Санкт-Петербургской духовной академии, затем, из-за революционных волнений в России, оказался в Великобритании, обучался в Оксфорде.

Вернувшись на родину, преподобный Иустин преподавал в семинарии в городе Сремски-Карловци. В 1920 году был рукоположен во диакона. В 1921 году проходил стажировку на богословском факультете Афинского университета; в 1922 году был рукоположен во иерея. Вместе с тем он продолжал преподавать богословские дисциплины в семинарии в Сремски-Карловци, где в 1929–1930 годах являлся ректором, в течение нескольких лет был редактором известного журнала «Христианская жизнь», тесно общался с иерархами Русской Православной Церкви Заграницей, в том числе с митрополитом Антонием (Храповицким) и с архиепископом (впоследствии митрополитом) Анастасием (Грибановским). В 1927 году преподобный Иустин защитил диссертацию «Гносеология святого Исаака Сирина». Затем преподавал в Варшавском университете, в семинарии города Битола, в Белградском университете.

После Второй мировой войны преподобный Иустин испытал жестокие преследования со стороны пришедших к власти коммунистов, был арестован, заключен в Белграде в тюрьму, где ожидал смертного приговора. Однако благодаря заступничеству патриарха Сербского Гавриила V (Дожича) преподобный Иустин (Попович) был освобожден, но вместе с тем лишен властями права проживать в крупных городах. В 1948 году он прибыл в женский монастырь Челие, где и жил до своей кончины, находясь под домашним арестом – без права выезда из обители. В Челие преподобный Иустин стал духовником местных монахинь, окормлял приезжавших к нему многочисленных духовных чад, много и часто служил, проповедовал, писал богословские сочинения. Преподобный Иустин (Попович) почил 7 апреля 1979 года.

Публикуемая проповедь «Бог вошел в недра человеческой жизни» была произнесена архимандритом Иустином (Поповичем) в монастыре Челие в 1970 году в качестве рождественского послания-поздравления; вошла в сборник творений преподобного Иустина «На Богочеловеческом пути». Печатается по изданию: Собрание творений преподобного Иустина (Поповича). Т. 1. М., 2004.

Христос родися!

Воистину Бог как человек на земле родился! Для чего? Чтобы мы получили жизнь через Него (1Ин. 4:9). Ибо без Богочеловека Господа Иисуса Христа жизнь человеческая – целиком и полностью самоубийственная безсмыслица, смерть, поистине самая явная и самая ужасная безсмыслица на земле. Наполнить смерть смыслом – это значит придать смысл жизни во всех ее глубинах, высотах, безконечностях. А совершает это только всечеловеколюбивый Господь, Который по безмерной любви становится Человеком и навсегда остается Богочеловеком в человеческом мире. Жизнь человеческая только как Богожизнь, жизнь в Боге, приобретает свой вечный смысл. А вне Бога жизнь – это самый нелепый абсурд, преисполненный обиды и горечи. Твоя жизнь, человек, только в Боге обретает свой единственно разумный, единственно логосный, единственно логический смысл. И мысль твоя, брат, твоя человеческая мысль обретает свой божественный и безсмертный смысл только в Боге, только как Богомысль. Мысль человеческая только в Богочеловеке Господе Иисусе Христе становится Богомыслью. Также и чувства твои, человек, только в Боге находят свой божественный, свой безсмертный смысл. Без этого твои чувства – это твой самый безжалостный мучитель, постоянно распинающий тебя на вечном кресте, после которого нет воскресения. А совесть? Откуда этот свирепый незнакомец в нас, людях? И она только как Богосовесть приемлет свой божественный и вечный смысл. Без этого и совесть человеческая – это свирепая и жуткая безсмыслица. А смерть моя, и твоя, и всех людей вообще не есть ли самое жестокое мучение для человеческого существа во всей вселенной? Да, это истинно так. Но и она только как смерть Богочеловека обретает свой вечный смысл в Воскресении Богочеловека, Господа Иисуса Христа, ибо Им, только Им, осуществляется победа над смертью и смерть в человеческом мире приобретает смысл. Так и все человеческое, весь человек со всеми своими безчисленными безконечностями только как благодатный Богочеловек в обогочеловечивающем и всеоживляющем Теле Богочеловека Христа – Церкви – обретает свой божественный, свой вечный, свой богочеловеческий высший смысл.

Воплощением, вочеловечением и очеловечением Своим Бог самым очевидным образом вошел в самую утробу, в недра человеческой жизни, вошел в кровь, в сердце, в центр всего сущего. Вытесненный добровольным человеческим грехом из мира, из тела, из человеческой души Бог Воплощением, Вочеловечением возвращается в мир, в тело, в душу, Весь становится человеком и, будучи им, трудится для человека, вселяется в мир и среди твари промышляет о твари, освящает тварь, спасает тварь, преображает тварь, обоживает тварь. Воплощение Бога – это самое крупное потрясение и самое промыслительное событие как на земле, так и на Небе, ибо здесь осуществилось чудо всех чудес. Если дотоле самым большим чудом было сотворение мира из ничего, то Воплощение Бога в человека, [Вочеловечение,] несомненно, превзошло его своей чудесностью. Если при сотворении мира слова Божии облеклись в вещество, то при Воплощении Господа нашего Иисуса Христа Сам Бог облекся в тело, в вещество, во плоть. Поэтому Воплощение Бога стало промыслительным во всей вселенной: для каждой личности, для каждого существа, для каждой твари.

И ты живи Им – живи Богочеловеком, и исцелишься от всех смертей, от всех грехов, от всех страстей, от всякой бесовщины. Жизнь твоя пусть станет Богожизнью. В этом вся твоя небоземная тайна, о человек, как только станешь ты членом Церкви – членом Богочеловеческого Тела Христова. А как жить в Церкви Христовой? Жить святыми таинствами и святыми добродетелями. Поэтому перед Рождеством – пост. Пост как первая добродетель, и с ним всегда молитва. Эти две основные добродетели приводят человека к Богочеловеку и богомудро научают его, как жить Им и в Нем. Что делать с телом, данным тебе от Бога? Очистить его, освободить его от всякой нечистоты, от всякой страсти, от всякого зла, от всякого демона. А что это значит? Это значит очистить его от всякого греха, ибо во всяком грехе скрывается дьявол, во всяком грехе действует дьявол наряду с твоей свободной волей. В великом грехе – князь бесовский, в малом – бесенок. И тебе, и мне, и каждому человеку даны все средства победить этих бесов, все страсти, все грехи, все смерти в нас и в окружающем нас мире. На первом месте молитва и пост. Всеистинные уста Всеистинного Господа Иисуса Христа изрекли и эту животворящую истину: Сей же род изгоняется только молитвою и постом (Мф. 17:21), – род всех видов грехов, всех видов страстей, всех видов бесов.

Рождество пред тобой, предо мной, пред всеми нами, братья и сестры: Бог рождается как человек, чтобы мы жили Им, и тем самым наполнили Богом и душу, и тело. А этого удобнее всего достигаем молитвою и постом. Они чистят, очищают и тело, и душу, чтобы в них радостно вселился Чудесный и Пресладкий Богомладенец, Господь Иисус, и исполнил Богом всецелое наше человеческое существо, все его безчисленные безконечности. Ибо для того и сотворены, человек, и твое тело, и твоя душа, чтобы исполниться Богом и жить Богом в горнем Божием мире. Нашими богоданными учителями в этом являются смиренная молитва и смиренный пост – эти святые и основные евангельские добродетели. Пусть они летят с нами, пусть предваряют нас и всем людям во всей вселенной неумолчно возвещают всеспасительное и всерадостное благовестие: Христос родился! Христос родился! Христос родился!

Августин Гиппонский, блаж. Слово 192-е. На Рождество Христово // Церковная проповедь на двунадесятые праздники. Слова, беседы и поучения святых отцев и учителей Церкви и известнейших писателей церковных. Ч. 2. Составил П. Смирнов. Киев, 1904.

Амвросий Медиоланский, свт. Слово третье на Рождество Христово // Церковная проповедь на двунадесятые праздники. Слова, беседы и поучения святых отцев и учителей Церкви и известнейших писателей церковных. Ч. 2. Составил П. Смирнов. Киев, 1904.

Амвросий Медиоланский, свт. Слово четвертое на Рождество Христово // Церковная проповедь на двунадесятые праздники. Слова, беседы и поучения святых отцев и учителей Церкви и известнейших писателей церковных. Ч. 2. Составил П. Смирнов. Киев, 1904.

Василий Великий, Архиепископ Кесарии Каппадокийской, свт. Творения. Т. 2. Приложение. Амфилохий, епископ Иконийский, сет. Творения. М., 2009.

Василий Великий, свт. Слово на Святое Рождество Христово // Богословский сборник Православного Свято-Тихоновского Богословского Института. 1999. № 5.

Григорий Богослов, свт. Творения. Т. 1. СПб., 1912.

Беседы на Евангелия иже во святых отца нашего Григория Двоеслова в двух книгах. СПб., 1860.

Иоанн Златоуст, свт. Слово на Рождество Спасителя нашего Иисуса Христа // Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского, в русском переводе. Т. 6. Кн. 2. СПб., 1900.

Иоанн Златоуст, свт. Беседа в день Рождества Спасителя нашего // Творения святаго отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского, в русском переводе. Т. 2. Кн. 1. СПб., 1899.

Слова иже во святых отца нашего Иоанна, Архиепископа Шанхайского и Сан-Францисского, Чудотворца. Сост. прот. Петр Перекрестов. Сан-Франциско, 1994.

Иустин (Попович), преп. Собрание творений. Т. 1. М., 2004.

Лев Великий, свт. Слово пятое на Рождество Христово // Журнал Московской Патриархии. 2000. № 1.

Лука Крымский (Войно-Ясенецкий), святитель. Проповеди годового круга. М., 2009.

Блаженнаго Петра Хрисолога, сирень Златослова, архиепископа града Равенны, Поучительныя слова. Т. 1–2. М., 1794.

Прокл, Патриарх Константинопольский, свт. Слово на Рождество Господа нашего Иисуса Христа // Церковная проповедь на двунадесятые праздники. Слова, беседы и поучения святых отцев и учителей Церкви и известнейших писателей церковных. Ч. 2. Составил П. Смирнов. Киев, 1904.

Сергий Мечёв, сщмч. Слово на Рождество Христово // «Друг друга тяготы носите…»: жизнь и пастырский подвиг сщмч. Сергия Мечёва. М., 2012.

Творения иже во святых отца нашего Тихона Задонскаго. Т. 1. М., 1889.

Творения преподобного отца нашего и исповедника Феодора Студита в русском переводе. Т. 1. СПб., 1907.

Феолипт Филадельфийский, свт. Оглашение 9-е. Научение к монахиням о том, что таинство Рождения Христа вполне соответствует монашескому житию // Альфа и Омега. М., 2006. № 3 (47).

Филарет, Митрополит Московский. Слова и речи. Т. 2. СПб., 1874.

Филарет, Митрополит Московский. Слова и речи. Т. 3. СПб., 1877.

Ambrosius, sancti. Opera Omnia // Patrologiae cursus completus. Series Latina / Ed. J. P. Migne. Paris, 1845. T. 17.

Amphilochii Iconiensis opera. Ed. Datema C. Corpus Christianorum. Turnhout, Leuven, 1978.

Hieronymus, s. Homiliae. Ed. Morin G. // Corpus Christianorum. Series Latina. Vol. 78. Turnhout, 1958.

Petrus Chrysologus, sanctus. Sermones // Patrologiae cursus completus. Series Latina / Ed. J. P. Migne. Paris, 1846. T. 52/1.

Беневич Г. И. Св. Прокл, архиепископ Константинопольский // Антология восточно-христианской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия. Т. 1. М, – СПб., 2009.

Битбунов Г. С. Двунадесятые праздники (историко-литургическое описание). М.: Издательство Сретенского монастыря, 2011.

Брендле Р. Иоанн Златоуст. Проповедник, епископ, мученик. М., 2006.

Дионисий (Шленов), игум. Празднование Рождества и Крещения согласно древним свидетельствам и памятникам полемической письменности середины XI века // Богословский вестник. № 8–9. Сергиев Посад, 2009.

Захаров Г. Е., Фокин А. Р, Королев А. А. Лев I Великий // Православная энциклопедия. Т. 40. М., 2015.

Иларион (Алфеев), еп., Желтое Михаил, диак., Турилов А. А., Литвинова Л. В. Григорий Богослов // Православная энциклопедия. Т. 12. М., 2006.

Корсунский И. Н. Святитель Филарет, митрополит Московский. Его жизнь и деятельность на московской кафедре по его проповедям, в связи с событиями и обстоятельствами того времени (1821–1867 гг.). Харьков, 1894.

Коряков П. В. Петр Хрисолог, епископ Равеннский, и его духовное наследие // Молодой ученый. 2016. № 12 (116).

Лукашевич А. А. Господские праздники // Православная энциклопедия. Т. 12. М., 2006.

Лукашевич А. А. Двунадесятые праздники // Православная энциклопедия. Т. 14. М., 2007.

Маяков П. Ю. Православные церковные праздники. М., 2013.

Марущак В., протодиак. Святитель-хирург. Житие архиепископа Войно-Ясенецкого. М., 2010.

Никитин Д. Н., Литвинова Л. В. Иоанн (Максимович), свт., архиеп. Западноамериканский // Православная энциклопедия. Т. 23. М., 2010.

Никифоров М. В. Иустин (Попович), прп. // Православная энциклопедия. Т. 28. М., 2012.

Сенина Т. А. (монахиня Кассия). Св. Феодор Студит // Антология восточно-христианской мысли. Ортодоксия и гетеродоксия. Т. 2. М, – СПб., 2009.

Сидоров А. И. Святитель Феолипт Филадельфийский: Его эпоха и его учение о Церкви // Альфа и Омега. М., 1998. № 17.

Сидоров А. И., Лосева О. В. Амфилохий Иконийский, святитель // Православная энциклопедия. Т. 2. М., 2001.

Скабалланович М. Рождество Христово. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995.

Скурат К. Е., Грацианский М. В., Фокин А. Р. Амвросий Медиоланский, святитель // Православная энциклопедия. Т. 2. М., 2001.

Фокин А. Р. Августин Блаженный // Православная энциклопедия. Т. 1. М., 2000.

Фокин А. Р.у Литвинова Л. В., Турилов А. А., Лукашевич А. А. Григорий, святитель, епископ Нисский // Православная энциклопедия. Т. 12. М., 2006.

Петр Юрьевич Малков (род. в 1971 г.) – кандидат богословия, член Синодальной Библейско-богословской комиссии, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, заведующий кафедрой теологии Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, доцент. Является автором ряда богословских и церковно-исторических монографий, сборников научных статей, учебных пособий, публикаций в церковных и светских периодических изданиях.