Должно чтить святых как друзей христовых (св. Иоанн Дамаскин)

Я желала бы изложить святость этого нашего батюшки преподобного старца Порфирия, желаю проплыть великое и чудное море достойной любви жизни его, взыскую высказать до концов земли неизреченную радость и благодарность, несказанную свою признательность и вечный долг, я жажду соткать златошитый хитон, испещренный шелком его дарований и чудес, но трепещу и страшусь, что я, недостойная, бедная и немощная, не смогу соответствовать задаче.

Память святых многожеланна, причина радости и надежда нашего спасения.

«Должно чтить святых как друзей Христовых, как чад и наследников Божьих» – побуждает нас святой Иоанн Дамаскин.

Святые – торжество славного Христа над многовидным грехом, свидетельство благодати святого Троичного Бога в нашей жизни, уверение надежды об обещанной чести и славе.

Святые – «многосветлые светочи разумной тверди Церкви», ее драгоценное сокровище. Они – спасенные и обоженные образы Божии, совершенные члены Церкви.

Божественный свет, свет Христов, отражается на их святых лицах, и святые становятся светоносными путеводителями и открывают очи нашей души к вечной реальности. Они побуждают и призывают нас вместе шествовать по спасительному, благословенному, восходительному и светоносному пути к обожению и освящению.

Они даруют нам целование братолюбия и принимают наше воздыхание, делая его своим, как старшие братья. Они переносят на колеснице своей любви всякую тревогу, боль и нужду своих младших земных братьев к «Отцу милосердия и Богу всякого утешения»⁶.

Поэтому апостол Павел называет нас «сородичами святых и свойственниками божиими».

Таким образом, в духовной жизни православный христианин должен соработать «со всеми святыми»⁷ и объединять свои молитвы с жаркими «небесными» молениями своих святых братьев.

А еще гораздо больше, если с ними общаться и прикасаться к их живой духовности и святости, к той, что в данном случае по словам старца Бог позволил, преподобный старец разрешил, а наши слабые духовные антенны смогли уловить.

Святые – люди, «жившие духом» и шествовавшие «по духу»⁸. Они подвизались «законным» путем, «жившие достойно призыва благовествования Христова и святых Его страстей».

Они были «посланием Христовым...»⁹, записанным Духом Божиим на скрижалях наших плотских сердец.

Они были испытаны как «золото в горниле, прошли огонь и воду»¹⁰ и бесчисленными трудами, кровавыми подвигами и многочисленными муками явили себя сораспятыми друзьями Христа, совершенной любовью к своему Возлюбленному Господу. И они стали славными «борцами за Царствие Божие»¹¹.

Они прошли через боль, муки, горе и гонения. Избежав сетей дьявольских, они перешли к незатененной чистоте и нескончаемой радости Небесного Иерусалима. Шествуя к престолу вездесущей Любви Божьей, они смогли стать посланниками сострадательного, долготерпеливого и человеколюбивого сердца Иисусова к христолюбивым братьям-подвижникам, верным и искренним друзьям Христовым. И таким образом они сохраняли истинную связь любви и тайного общения, которая соединяет земных с «небесными» братьями торжествующей и ратующей Церкви.

Святыми передается завет, что жизнью во Христе, божественной благодатью и духовным подвигом евангельские истины могут осуществиться в каждом христианине, который с готовностью ищет спасения со слезным духом покаяния, как у мытаря, и с расположением настоящего, искреннего обращения от тленных и тщетных вещей нынешнего обманчивого века к смиренной душепитательной области упражнения в плодоносных добродетелях и божественных дарованиях.

«Как сыны века сего, ночи и мрака с большей любовью, усердием и силой любят и взыскуют утраченного богатства и ушедшей славы».

Также святые нам помогают, чтобы мы были не просто слушателями христовидных учений и евангельских увещеваний, но непрерывным их воспоминанием «прося, ища и стуча», трудились вместе с небесным утешением, с возлюбленным Иисусом Христом.

Каждый может стать благочестивым продолжателем духовной эстафеты на истинном пути с ясной целью блаженного шествия к вечной радости и созерцания таинственной красоты райской, с подлинной и божественной целью конечной таинственной встречи с человеколюбцем Богом и Отцом, с долготерпеливой божественной Любовью и со светоносными множествами бессмертных.

Всякий святой есть Христос повторяемый, и каждый христианин может повторить жизнь и дела святых, то, как они прожили жизнь и дела Христовы, шествуя по дорогам нашей Земли «по следам Его...»¹² со смирением и послушанием, с сокрушением, воздержанием и постом, благим воспитателем души и тела, с бдением и непрестанной молитвой, с покаянием и сокрушением и многими из души проливаемыми духовными слезами. Они стали подражателями «новой любви» долготерпения, незлобия, прощения, «видя Его человеколюбие, милосердие, милость, долготерпение, незлобие и преблагость. Они помышляли о горнем, а не о земном, и жизнь их сокрыта со Христом в Боге»¹³.

Они очистили тело от всякого загрязнения и скверны, от всякого земного соприкосновения. Они стали одушевленными скиниями Божиими, «храмами Божиими и обителями Бога во Святом Дусе» и «прыгнув высоко», они возвысили душу «по подобию» и доказали, что наша жизнь имеет небесное происхождение, и поэтому наша цель – сделать себя «небесными» с конечной целью Царствия Небесного и доказать на деле и без обмана, что мы – «сродники святых».

Но я задаюсь вопросом, разве дано нам право считаться духовными чадами преподобного старца Порфирия? Родственниками человека или, скорее, небесного человека и земного ангела, которого мы видели, слышали, касались и который сейчас уже небесный гражданин, наслаждается вечным общением с Женихом Христом, которому он преподнес свою душу и жизнь как всецелую благоприятную жертву?

Считаться сродниками современного подвижника благочестия, столпа веры, союза любви, сопричастника света и вечной жизни, сына честной Церкви Христовой?

«Ибо все водимые духом Божиим суть сыны Божии».¹⁴

Разве Бог дает нам разрешение и попущение много раз без различия использовать его святое имя и стараться завладеть славой от его славы, честью от его чести, духовностью от святодуховного его излучения, светом, проецируемым в мир от его осиянного святостью облика? Нам, несчастным человечишкам, еще земным, находящимся в мрачном состоянии тумана губительных страстей, духовной слепоты и духовной несостоятельности?

Имеем ли мы «отцом Авраама»¹⁵ и спасаемся ли?

Наше приношение не состоит в том, чтобы приносить свое знание и учить. «Следует сначала научиться, а потом учить, стать светом – и освещать, прикасаться к Богу – и приводить других к Нему».¹⁶

Согласно Клименту Александрийскому, «духовная жизнь носит имя подвига».

«Дай кровь, чтобы получить дух».

Маршрут духовного пути предполагает восхождение по узкому пути евангельскому. Каждый шаг по нему вперед приобретается кровью, поскольку подвиг соблюдения евангельских заповедей делает подвижника мучеником, «добровольным мучеником».

Как всякий человек есть уникальная и неповторимая личность, так и течение духовного подвига есть личный, уникальный путь. Христианин шествует по натянутой нити, словно канатоходец.

Он должен подвизаться с неослабным вниманием и непрестанной молитвой, с истинной и живой верой и с верной и неколебимой надеждой, «падая и вставая», чтобы дойти до конца, «попадет ли он в благоприятные или в неблагоприятные обстоятельства».

На старте земного пути стоит подвигоположник Христос.

«Очи Господни в тысячи раз светлее солнца. Они взирают на шаги и пути людей. Они поспешают и надзирают день и ночь».

Так душелюбивый Иисус своим недреманным милосердным отеческим взором и безграничной своей любовью следует за человеком и становится его спутником.

И Он говорит ему: «вот Я»¹⁷, Я здесь.

«Я – спасение твое!»¹⁸, Я рядом с тобой.

Небесное Человеколюбие и неисчерпаемое милосердие премудро вооружает человека десницей несказанного Его попечения и любовно его укрепляет Его всеохватывающей любовью, любовью Креста, который Он принял, чтобы спасти нашу падшую природу и даровать нам всем в равной степени надежду воскресения, независимо от того, как подчеркивает св. Максим Исповедник, «считает ли каждый себя достойным славы Божьей или наказания».

В конце на финише, «если законно будет подвизаться», подвижника ожидает Победоводец и Венцедатель Христос, надежда святых и крепость их силы.

Его ожидает неисчерпаемое море, глубина непознаваемая, высота невидимая, вереница благодеяний, «Бог благих, богатый податель и щедрый в воздаянии».

Таким образом, духовная жизнь формируется в непрестанной пожизненной духовной войне в основном против нашего первого врага, земного самого себя.

Это постоянный подвиг против себялюбия и эгоцентризма, против самомнения и рационализма, против волнения помыслов и тирании и потопа переменчивых бесчинных страстей, против всякого зла, лукавой беспечности и зловредного поведения, лицемерия, жестокосердия и жестокости, против многовидного греха и различных ухищрений лукавого, против многообразных внушений «змия» справа и слева.

Против всякого обмана и уловок видимых и невидимых врагов, которые подстерегают нашу

душу.

Однако, чтобы достичь состояния освобождения и избавления нашей души, нахождения утраченной ее красоты, освящения и обожения, святости, единения со Христом и пребывать с благом в душе, уме и теле, имея сердце чистым от «лукавых сознаний» и мирную жизнь, нам необходимо искать и прокладывать маршрут для встречи со сверхнеобъятным, неизреченным и вечным источником жизни и бессмертия Богом-Отцом, начиная с ничего, с нуля.

«Чтобы Христос стал всем в нашей жизни, нам нужно стать ничем». Наше сердце должно стать чистым листом, чтобы рука Божия с самого начала могла писать на нем.

И далее «со страхом и трепетом совершайте свое спасение».¹⁹

Неложное слово Божие советует нам: «просите.., ищите... и стучите...»²⁰

«...Без Меня не можете делать ничего»²¹, указывает нам Сам Господь. Без драгоценной помощи и Вседержителя и содействия Божественной Благодати мы не преуспеем ни в чем постоянном и вечном в нашей жизни.

Итак, давайте встанем под тень и прохладу милости Божией, давайте прибегнем к престолу Его славы, прося, ища, стуча и говоря:

«Господи, как Ты знаешь и как Ты хочешь, помилуй мя, прииди, помоги моей немощи и споборствуй, чтобы я следовал по незапятнанным следам Твоим, прямоходя верой, надеждой и любовью в твоем терпении, которое Ты претерпел ради меня через добровольную смерть на честном древе Крестном».

Итак, первое, что мы должны сделать по образцу Христа и Его святых – это осознанно принять и свободно унаследовать, и сердечно возлюбить тяжесть Креста, Креста подвижничества!

Радость «распятого жития».

Но надо очень внимательно следить, чтобы в маловерии не сойти земным умом и низким помышлением с высокой порфирной мученической горы Голгофы.

Восхождение к Богу начинается, прежде всего, с нашего спуска в себя с целью узнать себя, изучая книгу нашей жизни с помощью строгого свидетеля – нашей совести.

«Опустошая, освобождая самого себя от самого себя», делая на себе глубокие разрезы, порой кровавые, в борьбе и усилии ради «во Христе преображения, обновления и украшения нашей души».

«Доколе не изобразится в вас Христос!»²²

Подвижничество – это героический, трудный и кровавый выход за пределы самого себя в приношении жертвенной любви к Богу и нашему брату, ко всему Творению.

Однако каждый подвиг, каждое подвижничество без любви не имеет ценности и не ведет к Богу.

«Моя любовь распята», говорил св. Игнатий Богоносец.

Итак, всякая великая любовь – это распятие, это жертва, это боль, это мученичество, это приношение крови до смерти.

И апостол Павел объявляет нам: «И живите в любви, как Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношении жертвы Богу в благоухание приятное».²³

Возлюбленный наперсник и ученик Господа Иоанн пишет:

«Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. Возлюбленные! если так возлюбил нас Бог, то и мы должны любить друг друга. ... Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас... Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем. Любовь до того совершенства достигает в нас, что мы имеем дерзновение в день суда, потому что поступаем в мире сем, как Он»²⁴.

Господь отдал все от самого себя и требует всего от человека.

И поскольку всякая любовь должна быть взаимной, Христос ищет человека и требует, чтобы Его искали. Христос жаждет, чтобы Его жаждали, любит быть любимым, и желание Его в том, чтобы Его желали. Этим божественным желанием был охвачен апостол Павел, когда говорил: «Живу уже не я, а живет во мне Христос».²⁵

Христос есть ревнитель!

«Христос не хочет внешнего от нашего сердца, но все само сердце наше».

Отеческим призывающим голосом просит Он нас: «Сын Мой! отдай сердце твое Мне».²⁶

«Итак, продай, что имеешь» и еще больше через усилие полного приношения божественной любви, «продай, что ты есть» и иди в общение жертвы и любви со Христом к обожению.

И через распятие, жертвенную любовь и свободное решение «стань тем, что ты есть» (образом и подобием).

«Единое же есть на потребу».²⁷

Тот, кто приобрел совершенную любовь, существует на этой земле, как будто не существует, потому что считает самого себя чуждым зримому и терпеливо ожидает незримого. Он полностью преобразился в любви к Богу и забыл всякую иную любовь...» – подчеркивает св. Серафим Саровский.

Христианская любовь, любовь Божия, образ Божественной любви мыслится как жертва жизни, характеризуется как непрерывная неразрывная связь любви, приношения и поддержки, без различения, ради возлюбленных или «к неблагодарным и лукавым», к врагам. Она преодолевает самодовлеющее эгоистичное заключение в темнице своего эго.

«Любящий Бога любит и брата своего»²⁸, подчеркивает евангелист Иоанн.

«Если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают... Но вы любите врагов ваших... ибо Он благ и к неблагодарным и злым».²⁹

Друзья Христовы, говорит св. Максим Исповедник, любят всех людей подлинно и сохраняют свою любовь до смерти, даже если те их не любят. Напротив, друзья мира имеют между собой любовь до тех пор, пока не столкнутся их страсти.

Только святая энергия любви как свет истинного знания преображает человека, освящает сердце, изничтожает возвращающиеся душегубительные страсти, дарует душе бесстрастие и украшает ее благими делами. Она помогает ей безупречно развиваться с истинной, чистой любовью к каждому и по примеру Христа и святых любить даже врагов.

Св. Иоанн Лествичник ставит любовь на тридцатую ступень своей Лествицы, потому что она есть «высшая из подвижнических и человеческих добродетелей».

Любовь есть новый закон Христа, в котором сходятся все добродетели.

«Любовь Божия есть огонь, который согревает и попаляет мысли и чувства».

Когда широкое и глубокое таинство беспредельной любви Божией побуждает: «любите врагов ваших <...> благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас»³⁰, оно хочет освободить нас христоподражательной любовью от страстей огорчения и гнева, вражды и злопамятства, зависти и осуждения, клеветы и лжи.

Св. Иоанн Златоуст добавляет: «Если любовь к ближнему полностью соблюдена по заповеди Христовой, то нет ни раба, ни свободного, ни начальствующего, ни подчиненного, ни богатого, ни бедного, ни малого, ни большого», поскольку «любовь не делает ближнему зла»³¹, «не завидует, не превозносится, не бесчинствует, не ищет своего»,³² но «долготерпит, милосердствует, всему верит, всего надеется, все переносит.. .»³³

Человек, который не интересуется своим ближним, переживает «чувственную смерть».

Совершенная любовь не разделяет людей, но «пересаживается» сверхъестественным образом в верного как божественная сила, которая онтологически объединяет все человечество.

Св. Иоанн Златоуст подчеркивает, что нет ничего более приятного Богу, чем объединенные в любви между собой люди. «Ничто нет важнее Богу, как объединить и соединить нас друг с другом».

Божественное общение и общение с ближним происходит через свободное произволение человека и придает смысл всему его подвигу.

Верующий должен осознать, что смысл его жизни нельзя найти вне мира любви, единения и гармонии с ближним, с собратом по человечеству. В человеческой природе как целостности объединяется все человечество как создание любви святой Троицы.

Сама его жизнь в конце концов становится самым большим его приношением миру.

Без любви спасение человека проблематично. И такое духовное отсутствие любви уменьшает мужество и силу исповедания человека, когда он уже неотвратимо узрит живое олицетворение Любви на страшном и нестерпимом судилище во всеобщий и страшный День Суда над всем миром!

Как возможно, вопрошает святой Максим Исповедник, называться христианином без любви к Богу и к ближнему, когда, по словам Господа, признак христианина – любовь?

И не любовь между «грешными», но истинная, которая простирается и на врагов.

Мы будем осуждены за каждое зло, которое помыслили, сказали и сделали, но прежде всего, «что благими пренебрегли и ближнего не возлюбили», по словам св. Максима Исповедника.

«Дети мои! – советует нам снова таинник любви и первый богослов Иоанн, – станем любить не словом или языком, но делом и истиною».³⁴

«Все мы выбираем с дерзновением к любимым» – побуждает нас божественный душепитатель Златоуст. То есть надо общаться с другими с мужеством и искренностью, потому что они для нас дороги. Этот способ общения освобождает нас от эгоцентризма, хвастовства и себялюбия и ведет к познанию Бога и ближнего. В святоотеческом слове сказано: «ты видел ближнего – видел Бога твоего», и здесь вмещается вся истина завета нашего спасения.

Но, к сожалению, узы божественной любви постоянно ослабевают и «человеческие братья» понемногу исчезают. Опасности «от лжебратий» увеличиваются и «во многих охладевает любовь».³⁵

Круг зримого сужается и чувства души «притупляются».

«Бога не боясь и человека не страшась».³⁶

Достойно пристального внимания то, что говорит о любви св. Диадох: «...Ум приобретает в душевном чувстве все добродетели постепенно неизреченным способом, но никто не может приобрести духовную любовь, если все его чувство не освятится Святым Духом. Потому что, если ум не приобретет совершенное «подобие» через божественный свет, он, хотя и может иметь почти все другие добродетели, но остается еще непричастным совершенной любви... Впрочем, никакая иная добродетель не может даровать душе бесстрастие, только любовь. Потому что «любовь есть полнота закона».

На самом деле, согласно св. Максиму Исповеднику, «без прохождения ума путем практического воспитания, скорби, слез, совершенного подвига, самопознания и смирения невозможно достичь мест всесветлого богословия на крыльях любви. Потому что благодать не действует без чистоты. И без благодати ум не видит божественное, но лишь видит образы страстей, которые формируются в его воображении.

Святой Диадох Фотикийский в свою очередь говорит: «Ничего нет беднее разума, рассуждающего о божественном без божественного освящения».

И святой Иоанн, сочинитель Лествицы, говорит, что «Кто преуспел в познании самого себя, тот почувствовал страх Божий, и, шествуя с этим чувством, достиг врат любви».

В конце концов, мы лишены этой совершенной и выше всех дарований богоприятной добродетели, любви, «которая есть совокупность совершенства»³⁷, первого плода Пресвятого Духа и беспредельного дара Святой Троицы, мы лишены этой славы евангельской любви.

«Итак, послушай, что говорят – отмечает св. Максим Исповедник – те, кто удостоились достичь совершенной любви Господа».

«Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: за Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, [обречённых] на заклание. Но всё сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем».³⁸

И послушай, какие речи ведут те, кто достиг меры совершенной любви к ближнему, как говорили святые:

«Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом, что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему: я желал бы сам быть отлучённым от Христа за братьев моих, родных мне по плоти...»³⁹

«Начало и конец всякой добродетели есть любовь» подчеркивает в свою очередь божественный Златоуст. Корень добродетели в любви. Любовь – фундамент и условие. Любовь как вершина. Любовь – это исключительный путь, который ведет к стяжанию духовных дарований.

Любовь по преимуществу сосуществует с верой и одновременно обеспечивает опыт возвышающего святого смирения.

«Любовь и смирение – говорит св. Иоанн Лествичник – представляют святую пару. Что строит любовь, то поддерживает и сдерживает смирение, защищая строение нашей духовной жизни, не давая ему рухнуть».

Евангельская любовь не страдает, она бесстрастна. Она смиряет ум и приводит его к духовному познанию. Без бесстрастия, веры, любви и смирения «никто не узрит Господа». Тот, кто стяжал любовь, самого Бога приобрел, поскольку «Бог есть любовь».⁴⁰

«Если кто имеет все дарования Святого Духа, но лишен любви, нет тому никакой пользы», говорит апостол Павел.⁴¹

А значит, какое усилие следует приложить, чтобы стяжать любовь?

Однако к сожалению, когда мы живем годами без любви, без рвения и без братолюбия «из жестокого и каменного сердца», мы больны, и наша болезнь все увеличивает недостаток любви, истинной и подлинной любви, божественной любви. Если милостивый и благопримирительный Господь изольет в сердца наши дух Своей любви, тогда у нас есть надежда...

Также будем знать, что наши отношения с людьми в каждом виде любви и общения с ними свидетельствуют и определяют, каковы наши отношения с Богом.

Будем молить вместе с преподобным и богоносным отцом нашим Ефремом Сириным человеколюбивого владыку нашего Христа, чтобы Он излил в сердца наши дух Своей любви, говоря:

«Господи и Владыко живота моего, дух любви даруй мне рабу твоему».⁴²

Как Любящее Сердце, преподобный старец Порфирий, как живая память о сердечной нелицемерной любви, как одушевленное приношение жертвы, именно этого искал бы и желал от всех нас:

«Возлюби Господа Бога твоего всею душею твоею и всем разумением твоим и ближнего твоего как самого себя»⁴³ по Евангелию.

Наивысший мир святых ангелов и святых всех веков, как говорит св. Максим Исповедник, содержится в этих двух вещах: «в любви к Богу и друг к другу».

Поэтому прекрасно сказано, что в этих двух заповедях «утверждается весь закон и пророки»⁴⁴. «И любить Его всем сердцем и всем умом, и всею душею, и всею крепостью, и любить ближнего, как самого себя, есть больше всех всесожжении и жертв!»⁴⁵

Впрочем, это же можно увидеть в Завещании преподобного старца Порфирия.⁴⁶

Мы должны сохранить ее духовный смысл как заповедь «нескверную и безупречную», так как любовь есть «исполнение закона», «конец закона», добродетель, которая не «выпадает» и всегда остается увенчанием плодоношения Святого Духа, хлебом Святого Духа, который питает и обновляет человека, правилом спасения.

И поэтому, чтобы ничего не говорить и не делать просто так, «ибо они говорят и не делают»⁴⁷, потому что «много нас, говорящих, но мало делающих, много поучающих, но мало поучающихся, каждый, конечно, как избирает его сердце» – нужно, «поспешая и бдя», упорно прикладывать личный труд и усилие со многим терпением и молением, с духовной радостью, твердой надеждой и жертвенной любовью, чтобы не «хвалиться без меры чужими трудами» и «готовым».⁴⁸

Впрочем, то, что говорит о нас и убеждает других – это то, что мы есть, а не то, что по дурной страстной лицемерной привычке мы говорим и представляем. Следует, подвизаясь, преподносить себя «угодными Богу и достойными одобрения людям»⁴⁹, незлопамятными, благодетельными, человеколюбивыми, тогда «будет возрастать вера наша и умножаться любовь каждого друг ко другу между всеми вами».⁵⁰

«Чтобы едиными устами и единым сердцем, соединенные узами любви, мы творили угодное Богу как сопричастники и сонаследники, чтобы удостоиться обретаться в уготованных нам на Небесах вечных узах со всеми истинно возлюбившими Тебя».

«Не бегущего, не желающего, но милующего Бога»⁵¹ и «ибо все наше спасение есть великая твоя милость, Господи», поэтому, приклонив шею и колено души и тела, будем взывать с самопознанием, благой надеждой и страхом Божьим, с умилительными слезами «от души сокрушенной и смиренной» с истинным и благодарным сердцем к бездонным глубинам и сострадательному милосердию щедрот Божиих из глубины нашего беззакония. И будем повторять смиренное молитвенное прошение того святого, который говорил: «Я, Господи, как человек, согрешил, Ты же, как Бог, прости».

«Не будь неумолимым, излей в сердце наше дух Твоей любви».

Таким образом, у нас будет сила и дерзновение, и мы будем приносить неизреченную радость нашему отцу, преподобному старцу Порфирию, чтобы он мог воскликнуть Христу Жениху нашему: «Се я и чада моя, что дал мне Господь... в любви Его мы укоренились и утвердились».

Предстательствуй, преподобный старче, чтобы мы не отпали от твоего чаяния!

+ Геронтисса Екатерина

Преподобный старец Порфирий

* * *

Для иллюстрации того, что мы написали выше, мы приводим далее текст св. Симеона Нового Богослова, которого преподобный старец Порфирий очень любил и раздавал паломникам, чтобы тот назидал их в любви к Богу и к ближнему.

«Всех верующих мы должны видеть как одного и мыслить, что в каждом из них есть Христос. И к каждому иметь такую любовь, чтобы быть готовыми пожертвовать своею жизнью ради него. Потому что мы не должны называть и считать никого плохим, но всех хорошими. Если ты увидишь, что брату досаждают страсти, не ненавидь его, возненавидь страсти, которые его борют. И если ты увидишь, что его борют желания и привычки прежних грехов, еще больше пожалей его, чтобы и ты случайно не претерпел искушения, потому что ты из материи, которая легко переходит от хорошего к плохому. Любовь к брату приуготовляет тебя еще больше возлюбить Бога. Итак, тайна любви к Богу – это любовь к брату. Потому что если ты не любишь своего брата, которого видишь, как возможно тебе возлюбить Бога, которого ты не видишь?

«Ибо не любящий брата своего, которого видит, как может возлюбить Бога, которого не видит?»⁵²

Преподобный старец Порфирий в Каллисье