Князю С. Н. Урусову от 26 октября 1859 г.

Полагаю, что вам и г. обер-прокурору св. синода известен письменный ответ мой от 3 августа на письменное предложение д. с. советника Севастьянова о том, чтобы я участвовал в художественных и археологических занятиях его на Афоне. В этом ответе выраженное обещание мое касательно такого участия исполнено мною. В самом начале текущего месяца я виделся с г. Севастьяновым в Серайском скиту и в подворье Руссика на Карее и передал ему все свои сведения о замечательных иконах, стенных изображениях, о книжной живописи и о прочих древностях, какие только были показаны мне в обозренных мною 12 монастырях афонских, присовокупив усердную просьбу о том, чтобы он потрудился воспроизвести и представить, куда следует, снимки с икон письма палестинского, византийского, критского, эпиро-фессалийского, солунского, грузинского, болгарского и сербского, и сказав ему, где находятся как эти иконы, так и образчики греческой и египетской живописи в рукописях. Все это он записал на своей памятной тетрадке в присутствии архимандрита нашей Императорской миссии в Афинах. Дальнейшие сведения о священных древностях афонских, находящихся в остальных монастырях, будут переданы ему по обозрении их; ибо сам я не знаю того, чего не видал, быв занят во время первого путешествия моего по Афону (1845–1846 г.) другим делом, которое тогда поручено было мне по Высочайшему повелению.

Все, которые желают видеть плоды трудов г. Севастьянова, пусть знают, что я охотно доставлю ему все нужные сведения, коль скоро приобрету их, но пусть не требуют от меня невозможного. Я не могу пересылать к нему в Серайский скит никаких чужих древностей, потому что и мне самому позволяют рассматривать их только на местах их сохранения. Я не могу жить вместе с ним в этом скиту и ожидать чудесного приближения туда афонских монастырей с их книгохранилищами, ризницами и тайниками. Я не могу ездить с ним в эти монастыри на час, на два, как это он делает, потому что такие поездки бесполезны. На Афоне или вовсе не должно трогать Кастальских вод, или надобно пить их из самой глуби. А скоро ли почерпнешь в ней живительные струи? Я черпаю их в продолжение тринадцати месяцев, а все еще жажду.

Пусть не требуют от меня невозможного; напротив, пусть пожелают мне счастливых успехов в ученых разысканиях моих, кои я пред лицом видящего меня Афона продолжаю неутомимо.