ГЛÁС

ГЛÁС – лад в музыке Православной Церкви. Гласы делятся на 4 главных (прямых, или высоких) и 4 побочных (косвенных, или низких); вместе они образуют осмогласие. Г. определяются по области (высшей, средней, низшей), занимаемой каждым из них в церковном звукоряде, по конечному звуку, по той или иной мелодии и господствующим в ней звукам, по характерным попевкам. Количество попевок (с вариантами) в каждом Г. достигает наскольких десятков. Т. о., каждый Г. имеет свой музыкальный колорит, трудно определимый словами, как и вообще трудно определение (интерпретация) характера музыки. Тем более, что попевки одного гласа неодинаковы для стихир, тропарей, канонов и прокимнов. Тем не менее музыкальная основа в этих разных вариациях гласа и теперь одна и та же: она сохранялась более или менее постоянно в течение веков. Поэтому можно дать характеристику каждому гласу, которая восходит к средневековым теоретикам церковной музыки, толковавшим западные варианты гласов, однако вследствие однородности музыкального строения нашего и западного осмогласия, основанного на свойствах древнегреческого тетрахорда, эта трактовка приложима и к восточным гласам.

Первый Г. проще других, но важен и величествен. Дорийский напев, лежащий в его основе, Платон и (псевдо) Аристотель предпочитают другим; он употребляется для торжественных, громогласных гимнов, направленных к смягчению гнева божества, особенно для гимнов Аполлону и при жертвенных возлияниях. Этот музыкальный лад был любимым напевом жителей Аркадии и Лакедомонии. Согласно Атенею, он практиковался при воспитании юношей: Кассиадор называет его подателем целомудрия и производителем чистоты. Пифагорейцы одушевляли им себя по утрам к работе. Птоломей, установивший соответствие 8 напевов-8 небесным сферам, сравнивает дорический напев с солнцем: как солнце иссушает влагу и прогоняет мрак, так этот напев уничтожает флегму, вялость, сон, грусть и смущение; он идет мужам славным, богато одаренным; он возвышен, лишен неги и распущенности.

В основе второго Г. лежит лидийский напев, который соответствует сангвиническому темпераменту; он порождает кротость, благосклонность, приятность; он усладителен, дышит удовольствием и употребляется при плясках; по Кассиодору, он отгоняет излишние заботы и отчаяние, утешает печальных: он сопоставлен Юпитеру.

В основе третьего Г. лежит фригийский лад, сравниваемый с морем; он бурный, возбуждающий, вызывающий негодование, им одушевлялись к битве, сильный и острый, глубоко задевающий душу; ему соответствует из стихов анапест; он заключает большие скачки в своем движении и отвечает вкусу людей порывистых, стремительных, гневных, холериков, он ищет слов резких, воинственных. Платон и Аристотель предпочитали его вместе с дорическим напевом другим, но запрещали употребление его юношам ввиду его страстности.

В основе четвертого Г. лежит миксолидийский напев, названный так потому, что имеет нечто общее с лидийским напевом (2 гл.); он называется также локрским; он оказывает двоякое действие – то возбуждает к радости, то вдруг внушает печаль; он употреблялся древними в трагедии за то, что внушал грусть и в то же время придавал некоторую долю возбуждения и удовольствия. Пифагорейцы обозначали им гармонию 7-й сферы. Своей цельностью и связанностью он сообщает особый покой душе; он выше других напевов – своими тихими и приятными переходами. Отягченным мирскими заботами он внушает стремление к небесному, будит отупевший ум и более других напевов выражает действие на нас благодати Духа Святого.

Остальные четыре гласа называются «косвенными» первых четырех, представляя им некоторую противоположность (отрицательный полюс). Так, пятый Г. имеет в основе иподорийский напев, который в противоположность дорийскому навевал сон, почему пифагорейцы употребляли его вечером для укрощения забот; он отвечает вкусу вялых, грустных и несчастных, успокаивает душевные волнения, Аристотель называет его величественным, постоянным и важным и действие его сравнивает с действием на Землю Луны, самой нижней планеты, влияющей на влажность: он – молящий, несколько плачущий напев, полный мольбы об избавлении от бедствия, позора и рабства.

Шестой Г. имеет в основе иполидийский напев, выражающий чувства благочестия, преданности, человечности, любви, грусти и плача; но скорбь здесь не молящая, как в предыдущем напеве, а проистекающая от любви, преданности, привязанности (употреблялся в молитвах Венере): он волновал и служил языком чувств, отличаясь плавным и связным течением звуков.

Седьмой Г. имеет в основе ипофригийский напев, мягкий, трогательный, укрощающий, подавляющий желчность, ласкательный. Им критяне и лакедомоняне отзывали от битвы: он подходит к словам, выражающим увещание, ласку, убеждение.

Восьмому Г. соответствует ипомиксолидийский лад, искусственно прибавленный, чтобы не лишить миксолидийский напев его косвенного напева, уподобляется своду небесному с его разнообразием звезд; он не выражает одного какого-либо чувства, но безразличен к ним: не выражаемое другими напевами можно передать этому, в чем он близок к 1-му гласу: он медлительно приятен и представляет непоколебимость будущей славы, но приятен людям скромным, со способностью глубокого созерцания; подходит к словам о вещах высоких, о небесном, к молитвам о блаженстве; это напев, достойный своего места.

Неудобные особенности греческих напевов нашли в церковных гласах смягчение и преобразование, здесь они очищены от всего греховного, чувственного. Что касается количества гласов, то число 8 могло быть выбрано и из-за его символичности. Это число, согласно святому Григорию Богослову и св. Дионисию Ареопагиту, являет образ вечности. Святой Иоанн Дамаскин в числе 7 видел все настоящее время, «Субботу Господню», а восьмой день – будущее состояние по воскресении мертвых и Страшном Суде. «Богослужение Церкви, разделенное или подведенное под число 8, выражает собою ту мысль, что жизнь христианская во времени и в вечности состоит во всегдашнем прославлении Господа, в вечном служении Ему» (Иоанн Дамаскин. Точн. излож. правосл. веры. IV, 23).

Комментарии для сайта Cackle