О происхождении и составе Римско-Католической литургии и отличии ее от православной

До восьмого века, в западных церквах, были в употреблении многие литургии, значительно разнившиеся между собою. В Галлии, например, употреблялась литургия, так называемая, Галликанская², в Медиолане литургия св. Амвросия³, в Испании Мозарабская или Готфская⁴, в Англии или Британии, так называемая, Гибернская (Hibernica)⁵. Собственно Римская литургия, совершалась только в Риме. Но с распространением на запад власти папской, Римские обряды и литургия, мало помалу вводимы были повсюду, куда только достигала эта власть, так что одна только Медиоланская церковь и несколько епархий в Испании удержали свои древние литургии⁶. Предметом нашего исследования будет собственно Римская литургия, употребляемая ныне во всех церквах⁷, признающих над собою власть папы. Итак, –

По всеобщему мнению западных писателей, Римская литургия ведет свое начало от апостола Петра⁸. Мнение это основывается на свидетельстве Иннокентия I (ж. в 5 в.), папы Римского, который будто бы говорит, что литургия Римской церкви преподана ей апостолом Петром. Вот это свидетельство Иннокентия (по поводу допущенных, в V веке, некоторыми священниками в западных церквах, нововведений, породивших различие, между ними, в совершении обрядов и священнодействий, папа Иннокентий I, в послании своем к Деценцию епископу Евгубинскому говорит): «если бы священники господнии желали сохранять постановления церковные ненарушимо, как они преподаны блаженными апостолами; то не было бы никакого различия, никакого разнообразия в самых обрядах и священнодействиях. А когда каждый думает, что надобно держаться не того, что преподано, но того, чего ему угодно; поэтому и видим, что в разных местах или церквах, или содержат не одно и тоже, или священнодействуют различно; а от этого происходит соблазн для народа, который как не сведущий в древних преданиях, по предубеждению человеческому думает, что они повреждены, или что церкви не согласны между собою, или что апостолы или мужи апостольские ввели противоречие. Ибо кто может не знать или не понимать, что то именно, – что преподано Римской церкви, главою апостолов (principe apostolorum), Петром, и сохраняется ею даже доныне, – всеми должно быть соблюдаемо, и что не должно быть прибавляемо или вводимо что-либо такое, что или не имеет авторитета, или кажется заимствующим пример отъинуды? А особенно когда известно, что во всей Италии, в Галлиях⁹, Испаниях, в Африке, а также в Сицилии и на лежащих между ними островах, никто другой не учредил церквей, кроме тех священников, которых, досточтимый апостол Петр или его преемники поставили. Или пусть прочтут нам, если только где-нибудь написано, что в этих областях был и учил иной апостол. А если они не читают этого, потому что нигде не находят; то должны следовать тому, что соблюдает Римская церковь, от которой, без сомнения, они получили начало, – дабы, увлекаясь чуждыми уверениями, не оказаться опускающими сущность установлений»¹⁰. Хотя в этом свидетельстве Иннокентия, – единственно на которое опираются все западные писатели, возводящие происхождение Римской мессы к апостолу Петру, – и нет указания на литургию; нельзя, впрочем, мнение их признать ложным и совершенно неосновательным: можно думать, что св. апостол Петр, некоторое время находясь в Риме¹¹, совершал там священное таинство евхаристии, и своим примером и учением преподал верующим наставление, как совершать оное. Но этого мнения отнюдь не должно принимать в том смысле, будто полный состав Римской литургии принадлежит ап. Петру, и что сей апостол был писателем ее. Ибо во время Иннокентия I, как справедливо замечает Мураторий¹², и не было еще в Риме литургии, изложенной в письмени. При том сами писатели Римской церкви, единогласно возводя начало своей литургии по преданию к апостолу Петру, не называют его составителем и писателем ее в настоящем ее виде, напротив утверждают, что состав и образование ее принадлежит разным лицам, жившим в разные времена. Так Иннокентий III (ж. в XII в.), папа Римский, в изъяснении своем на литургию, замечает, что Канон (существенная и важнейшая часть Римской литургии), составлен не одним автором и не в одно время, но по частям – многими лицами и в разные времена¹³; ту же мысль подтверждает и Радульф, декан Тунгренский, в книге – о соблюдении правил¹⁴; то же выражается и в определениях Тридентского собора¹⁵. А Григорий великий, достоуважаемый за свои глубокие познания и святую жизнь, в письме к Иоанну епископу сиракузскому, составителем Канона Римской мессы почитает какого-то схоластика¹⁶, чего он никогда не утверждал бы, если бы состав и изложение ее в письмени принадлежали апостолу Петру, или даже кому-либо из мужей апостольских; ибо известно, что никто из них не назывался именем схоластика¹⁷. Поэтому, из слов Иннокентия I, если в них есть указание и на литургию, не более можно выводить, как только то, что Римская литургия составлена по образцу тайнодействия евхаристии, преподанному апостолом Петром.

Состав Римской литургии принадлежит разным лицам, в разные времена, выбравшим известные места из Писания, составившим те или другие молитвы и введшим их в употребление при совершении таинства евхаристии. Наименуем эти лица по руководству западных изыскателей церковных древностей. Целестин I, папа Римский (около 418 года), по примеру Амвросия, заимствовавшего от Греков обычай петь на литургии антифоны, первый ввел их в Римскую литургию: в правиле 41-м, он постановил при начале ее петь попеременно (antiphonatim) 100-й и 50-й псалмы¹⁸. На основании этого постановления выбраны из разных псалмов и внесены в литургию стихи, так называемые, входные (introitus), поемые или читаемые пред входом священника в алтарь, – степенны (gradualia), и другие, читаемые после апостола, – стихи пред приношением (offertoria, ante sacrificium) и причастны (communions et inter communicandum). Входные и степенны, многие заимствованны до Григория великого из литургии Амвросиевой, а некоторые составлены Григорием; Секвенции (sequentias)¹⁹, выбрал из Писания аббат Ноккер, а Николай папа (в IX веке) ввел их в литургию. Исповедание (confessionem), – читаемое священником после первого входного (introitus), которым начинается месса и после непосредственно следующего за ним псалма: суди ми Боже и рассуди прю мою, – первый в Римскую литургию ввел папа Дамаз (в 370 году). Господи помилуй, Христе помилуй (kyrie eleyson, christe eleyson), Сильвестр папа заимствовал (в V веке) от греков, а Григорий великий ввел в литургию, как свидетельствует он же сам в своих письмах и жизнеописатель его Иоанн диакон. Слава в вышних Богу, первый повелел на литургии петь, но только в день Рождества Христова, Телесфор папа, живший во II веке, после него Симмах (в VI веке) внес эту песнь во все воскресные и праздничные литургии; Григорий великий положил петь ее только при служении архиерейском, а когда совершает литургию священник, то петь только в день Пасхи²⁰; но Стефан III (в VIII веке) возобновил учреждение Симмаха. Чтение Апостола и Евангелия введено Александром папою, жившим во втором веке, а Иеронимом сии чтения расположены по дням и приведены в тот вид, в каком они были до Тридентского собора. На Тридентском же соборе последовало новое распределение дневных чтений, которое существует и теперь в Римской церкви. Кто первый постановил читать на литургии Римской Символ веры писатели разногласят. Иннокентий III, живший в XII веке, говорит, что Символ Никейский введен в Римскую литургию Дамазом²¹; с ним согласно пишет Радульф, по мнению коего, Символ веры Никейский постановлено читать на литургии Марком римлянином в 339 году, а Никео-константинопольский Дамазом в 387²². Бингам, напротив, полагает начало употребления Cимвола на литургии, собственно Римской, не раньше одиннадцатого века, по повелению Венедикта VIII²³. Впрочем предположение Бингама ослабляется тем, что в литургии Геласия (жившего в V веке), изданной Томазием, уже находим Символ Никео-константинопольский²⁴. Сочинение краткой молитвы (orate pro me fratres), в которой священник приглашает народ молить Бога о принятии приносимой жертвы, приписывают Льву I, жившему в V же веке. Предварение канона литургии (pracfationem), где священник благодарит и хвалит Бога за Его благодеяния, составил Геласий (в V веке); а гимн серафимский: свят, свят…, которым оно теперь оканчивается, ввел в литургию, еще во II веке, папа Сикст I римлянин.

Часть канона: итак, Тебя многомилостивый Отче… (Te igitur clementissime Pater…) приписывают Клименту I; другую – общение творя и ублажая память… (communicantes et memoriam venerantes), в которой испрашивается, ходатайством Богородицы и всех святых, помощь Божия, составил Сириций или Сирик папа (около 388 г.). Молитву, начинающуюся словами: молим Тебя Господи, прийми милостиво сие приношение… (hanc igitur oblationem), – выражающую прошение у Бога мира и принятия приношения, составил Лев I, а дополнил и несколько изменил – Григорий великий в VI веке. Краткий рассказ установления Иисусом Христом таинства евхаристии – Который прежде страдания, приняв хлеб… (Qui pridie quam pateretur, accepti panem…), и следующую, за тем, молитву: посему и мы… воспоминая… (unde et memores…) приписывают Александру I (в 110 г.). К непосредственно следующей, за сим, молитве: благоволи воззреть, на сие приношение, оком милостивым и светлым… (supra quae (sc. oblata munera) propitio ac sereno vultu respicere digneris) – Лев I присовокупил слова: святое жертвоприношение, непорочную жертву… (sanctum sacrificium, immaculatam hostiam)²⁵. Небольшое предисловие к молитве Господней: спасительными заповедями наученные… дерзаем говорить: Отче наш… (praeceptis salutaribus moniti et… audemus dicere: pater noster) – составлено Григорием великим. Молитва ко Иисусу Христу: агнец Божий, вземляй грехи мира, повторяемая три раза, по преломлении освященного хлеба, внесена в литургию папою Сергием I (в VII в.); а благодарение Бога – benedicamus Domino, – папою Львом великим. Да будет угодна Тебе, святая Тройце, покорность моего рабства… (placeat tibi s. Trinitas…), – последняя молитва литургии, преданная учеником апостольским Марцианом епископом, введена в мессу св. Амвросием. Кто сочинил и ввел в литургию прочие молитвы, не известно. – Из сказанного же видим, что состав различных частей литургии Римской, принадлежит разным лицам, жившим в различные времена. Отсюда, сам собою, вытекает новый вопрос:

Кто был первым писателем Римской мессы, открыть трудно. Все изыскатели происхождения западных литургий, вопрос, о первом изложении Римской литургии в письмени, или оставляют вовсе нерешенным, не обращая на него внимания, или прямо говорят, что первый ее писатель не известен. Один Ле Брэн пишет об этом несколько определенно; по его мнению, Римская литургия изложена в письмени немного раньше 440 года²⁶. Можно бы полагать, что живший в это время Лев папа, был первым ее писателем: ибо есть литургия известная под его именем, изданная Иосифом Бланхинием в Риме 1735 года²⁷, древнее коей римляне не имеют. Но о Льве, как писателе литургии, не упоминает ни Геннадий современник его, продолжавший Иеронимов каталог церковных писателей и исчисливший, в 70-й главе, сочинения Льва папы – ни жизнеописатель Григория в. Иоанн диакон, в главе 15-й и 20-й истории его жизни, описавший перемены, сделанные Григорием в. в литургии его предшественников, – ни сам Григорий, который в письме к Иоанну, епископу сиракузскому, упоминает о писателе канона Римской литургии²⁸. По этому подлинность литургии, известной под именем тайноводства, составленного Львом папою, сомнительна, – тем более, что Мураторий, собравший и критически обозревший западные литургии, решительно утверждает, что она только собрана при Льве, до управления Римскою церковию Феликсом и Геласием²⁹. Нельзя, впрочем, отвергать древности литургии этой; ибо в ней находятся неоспоримые признаки раннего ее происхождения. Так: в ней приводятся библейские места из древней Италлы, т. е. Библии, переведенной на латинский язык до Иеронима, а не из Вулгаты; в ней нет особенных служб в честь исповедников, на день обретения Креста, Воздвижения, Успения и Рождества Богородицы, – которые являются уже после Льва. Должно, поэтому, согласиться, что первое изложение Римской литургии в письмени последовало в начале пятого века, и первая писанная литургия есть литургия известная под именем – Льва.

Геласий папа умножил число молитв и гимнов, бывших до него в употреблении, составил службы на вновь учрежденные праздники святых, привел Римскую литургию в надлежащий порядок и изложил ее в сочиненной им книге тайноводств³⁰. Труд Геласия сократил, улучшил и снова изложил в письмени Григорий великий, в шестом веке. К литургии Геласиевой он многое присовокупил, нечто исключил из нее, а многое только изменил, постановив, между прочим, читать молитву Господню прежде преломления освященного хлеба, между тем, как она читалась, до него, после преломления³¹. Литургия Григориева введена была во всеобщее употребление, и ей следовали до Тридентского собора. Но, в продолжении этого времени, когда нужно было составлять службы на дни новых праздников и святых, то одни из составителей обыкновенно брали для сего молитвы из тайноводства Геласиева, а другие из тайноводства Григориева, оставшиеся без употребления, а некоторые составляли их сами; от этого произошла разность в служебниках, в самую литургию вкрались значительные погрешности, и литургия Григориева была повреждена различными вставками и дополнениями. Для сохранения единообразия и очищения ее от погрешностей, на Тридентском соборе (в XVI веке) положено было исправить литургию, и дать ей новый, лучший вид. Вследствие этого папа Пий V поручил исправление литургии мужам образованным. Они, собрав древние, неповрежденные списки служебников, хранившиеся в Ватиканской и других библиотеках, и снесши разные сочинения писателей о литургии, по руководству их, составили службы на все дни года, изложили подробно обряды, какие должны быть соблюдаемы при совершении мессы, и составили новый служебник, который и напечатан был в Риме, при папе Пие V (в 1570 году), и предан западной церкви для всеобщего употребления. В последствии времени, по причине свободного печатания служебников, и изданный Пием был также поврежден; папа Климент VIII, исправив его снова, издал в Риме в 1604 году, и запретил печатать где-либо, кроме Рима. После Климента, Урбан VIII снова пересмотрел и исправил его, и в третий раз напечатал в Риме 1634 года, позволив печатать и в других местах, только с тем, чтобы вновь издаваемые служебники строго были сверяемы с служебником Римским. После Урбана VIII Римская литургия вновь уже не была изменяема, и теперь, у западных христиан, она находится в том виде, в каком вышла из рук папы Урбана VIII.

Из этого краткого обзора происхождения Римско-католической литургии усматриваем, что хотя она, подобно литургии нашей православной церкви, ведет начало свое от времен апостольских, но история ее инакова и мало говорит в ее пользу; ибо:

1) Она составлена в разные времена разными лицами, была многократно изменяема и преобразуема; – 2) письменное образование свое получила позже нашей; ибо в первый раз изложена в письмени в пятом веке, а совершаемая в нашей церкви литургия Василия великого написана им, как известно, около половины четвертого; наконец, – 3) настоящий состав Римской литургии принадлежит новейшему времени: он сделан по определению Тридентского собора (во второй половине XVI века). Но православная Греко-российская церковь, удержала древнюю литургию в том ее виде, в каком вышла она из рук св. Василия в. и сократителя ее св. Иоанна Златоустого; внесенные в нее некоторые гимны, составленные уже в последствии времени³², ни сколько не нарушают ее древней целости. В этом легко можно удостовериться чрез сравнение всех древнейших списков этих литургий, с совершаемою ныне в нашей православной церкви.

В составе Римской литургии можно отличать две главные части: первая состоит из предуготовительных, к священнодействию евхаристии, молитв, стихов из Псалтири, чтения исповедания, славословия великого, Апостола, Евангелия, Символа веры, и – прошений о принятии Богом, приносимой ему жертвы, и заключается, так называемым в служебнике Римском, предварением Канона; вторую часть составляет Канон мессы, или освящение даров и причащение. Вместо подробнейшего изложения состава этих частей, представляем в русском переводе, по возможности точном, самую литургию Римскую, совершаемую, в настоящее время, в католических храмах, находящихся и в России.

Священник, приуготовив, надлежащим образом, себя и священные вещи, нужные при священнодействии, коленопреклоняется пред алтарем (т. е. пред престолом) и начинает литургию следующим образом:

«Во имя Отца и Сына и Св. Духа. Аминь. Вниду к жертвеннику божию». Клир: «К Богу, веселящему юность мою». После сего читает, попеременно с клиром, псалом 42-й: священник: «суди ми Боже, и рассуди прю мою: от языка непреподобна, от человека неправедна и льстива избави мя». Кл. «зане Ты еси Боже крепость моя, вскую отринул мя еси? и вскую сетуя хожду, внегда оскорбляет враг³³?» и т. д. Заключают его славословием малым: слава Отцу и Сыну… После славословия повторяют первый антифон: «вниду к жертвеннику божию, к Богу веселящему юность мою», прибавляя к нему стих: «помощь моя от Господа Бога». Кл. «сотворшего небо и землю». За сим священник (соединив руки и низко кланяясь) начинает чтение исповедания (confessionis):

«Исповедаюсь Богу всемогущему, блаженной приснодеве Марии, блаженному архангелу Михаилу, блаженному Иоанну Крестителю, св. ап. Петру и Павлу, всем святым, и вам братия (клиру); поскольку я много согрешил мыслию, словом и делом (трижды ударяет себя в грудь говоря я грешник, я грешник, я величайший грешник! Посему молю блаженную приснодеву Марию, блаженного архангела Михаила, блажен. Иоанна крестителя, св. ап. Петра и Павла, всех святых, и вас братия (клиру) помолитесь о мне ко Господу Богу нашему».

Кл. «Да помилует тебя всемогущий Бог, и простив согрешения твои, да введет тебя в жизнь вечную». Свящ. аминь.

После священника, тоже исповедание читает клир, прося у него с своей стороны молитв, на что священник (соединив руки) отвечает подобно им: «да помилует вас всемогущий»… (крестится) и заключает молитвою: «прощение, разрешение и отпущение грехов наших да ниспошлет нам всемогущий и милосердый Господь». Кл. аминь. Потом (наклонившись), попеременно с клиром, читает стихи псалма:

Свящ. «Боже, Ты обращся оживиши нас». Кл. «и людие Твои возвеселятся о Тебе». Свящ. «яви нам Господи милость Твою». Кл. «и спасение Твое даждь нам». Свящ. «Господи услыши молитву мою». Кл. «и вопль мой к Тебе да приидет». Свящ. Господь с вами. Кл. и со духом твоим. Свящ. (распростирая и соединяя руки) возглашает: «помолимся!» и читает тихо:

«Молим Тебя Господи! отыми от нас неправды наши, да удостоимся мы с чистою душею приступить ко святому святых, чрез Христа Господа нашего. Аминь». (Соединяет над престолом руки и наклонившись читает «молим Тебя Господи! заслугами святых Твоих (целует престол), коих мощи находятся здесь, и – всех святых, прости мне все грехи мои! Аминь».

За сим следует входное; каждая служба на каждый день имеет свое входное: – это отрывок из какой-либо книги Ветхого или Нового Завета, состоящий из нескольких стихов; первые стихи читает священник, а последние клир³⁴. После входного, священник произносит: Господи помилуй 6-ть раз, Христе помилуй трижды, и (став среди алтаря, распростирает и соединяет руки, и несколько наклонив главу) читает на распев³⁵: Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение… до – на всяк день благословлю Тя Господи³⁶. За сим свящ. (целует престол и обращаясь к народу говорит): «Господь с вами». Кл. «и со духом твоим».

Потом возглашает: помолимся! – и читает молитвы одну или две, сколько их положено в дневной службе: каждой дневной службе усвоены особые молитвы; содержание их, обыкновенно, бывает приспособлено к дневному празднику. Кроме сих дневных молитв, от Среды недели сыропустной (которая у Римлян называется feria IV-ta cinerum), до недели Страстной, каждый день читаются две молитвы собственно постовые, об испрошении помощи святых живым и умершим.

После молитв следует чтение Апостола; его читает – если месса совершается торжественно – диакон, в противном случае – сам священник; этих чтений бывает на литургии Римской от одного до 6-ти³⁷. После апостола читаются – степенны (gradualia), tractus (это несколько стихов, выбранных из Псалтири, подобно нашим прокимнам) и аллилуйя. За сим, если месса совершается торжественно, диакон берет Евангелие³⁸ с правой стороны престола и полагает на средине его, кадит, коленопреклоняется пред престолом и, соединяя руки, молится:

«Всемогущий Боже, очисти сердце мое и уста мои! Как уста Исайи пророка Ты очистил углем огненным: так и мене удостой очистить Твоею благою милостию, да достойно возмогу проповедовать святое Евангелие Твое, – чрез Христа Господа нашего. Аминь». Потом берет Евангелие (т. е. служебник), снова приклоняет колена и просит у священника благословения – словами: «повели владыко благовестить!» Свящ. «Да будет Господь в сердце твоем и во устах твоих, да достойно и прилично возвестишь Евангелие Его. Аминь».

Если же священник совершает литургию без диакона, то сам, или клирик, переносит служебник с правой стороны престола на левую, и там полагает его так, чтоб он находился на самом угле престола, а отнюдь не возле стены, и став среди алтаря, сам читает, тайно, вышеизложенные молитвы; вслед за сим, обратившись к служебнику (а не к народу), возглашает: «Господь с вами». Кл. «и со духом твоим». После чего, большим перстом правой руки, знаменует крестным знамением – начало Евангелия, которое имеет читать, и – себя – на челе, устах и груди, и читает Евангелие. На каждый день положено особое Евангелие. По окончании его, кл. – «слава Тебе Христе»; а свящ. произносит: «евангельскими словами да истребятся наши согрешения», – и, став против средины престола (распростирает и возвышает руки, потом соединив их), читает, на распев, Символ веры. Когда произносит слово: (верую в) Бога, равным образом – слова: (верую во) Иисуса Христа, то кланяется кресту; а когда говорит: и воплотившагося, то коленопреклоняется, – до слова: и вочеловечившегося; – при чтении слов: и жизни будущего века, крестится.

После Символа веры, целует престол и, обращаясь к народу, говорит: «Господь с вами». Кл. «и со духом твоим». Потом возглашает: помолимся! и читает приношение (offertorium): это один или несколько стихов, заимствованных из книг Ветхого или Нового Завета. После приношения, свящ., поднимая дискос с жертвою (cum hostia, т. е. опресноком) молится:

«Отче Святый, всемогущий и вечный Боже! приими сию непорочную жертву, которую я недостойный раб Твой, приношу Тебе – Богу моему живому и истинному, за бесчисленные грехи, нерадения и оскорбления свои и всех предстоящих, и за всех верных христиан живых и умерших; да мне и им послужит она к спасению в жизнь вечную. Аминь».

Потом делает крест дискосом, полагает опреснок на средину белого плата (который называется corporale)³⁹, вытирает чашу и вливает в нее вино и воду, которые благословляя говорит:

«Боже, дивно создавший достоинство человеческого естества и еще чуднее преобразивший его, удостой нас, чрез таинство сей воды и сего вина, быть сопричастными Божеству Того, кто благоволил соделаться причастным нашему человечеству, – Божеству Иисуса Христа Сына Твоего, Господа нашего, который как Бог с Тобою и со Святым Духом живет и царствует во вся веки веков⁴⁰. Аминь».

После сего, поднимая чашу, молится:

«Приносим Тебе, Господи, чашу спасения, прося Твоей милости: да взыдет она, в воню благоухания, пред лице Твоего божественного величия за наше и всего мира спасение. – Аминь». За сим делает чашею крест, ставит ее на тот же белый плат (corporale), покрывает, соединяет над престолом руки, и, несколько наклонившись, читает:

«С смиренным духом и сокрушенным сердцем священнодействуем пред Тобою, Господи: да будет, приносимая ныне жертва наша, пред лицом Твоим, и да угодна будет Тебе Господи Боже!» (Потом, став прямо, распростирает руки, и поднятые соединяет горе; возвышает глаза к небу и тотчас опускает их, говоря):

«Сниди освятитель, всемогущий и вечный Боже! (благословляет приношение – oblata) и благослови сию жертву, уготованную Твоему святому имени». – За сим, если совершается месса торжественно, священник, благословляя кадило⁴¹, говорит:

«По ходатайству блаженного архангела Михаила, стоящего одесную алтаря кадильного – и всех избранных Твоих, удостой, Господи, кадило сие благословить и принять в воню благоухания, – чрез Христа Господа нашего. Аминь».

Потом кадит приношение (oblata), говоря: «кадило сие, благословенное Тобою, да внидет пред Тебя, Господи! и да снидет на нас милость Твоя».

Кадит алтарь говоря:

«Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою… Положи Господи хранение устом моим… Неуклони сердце мое в словеса лукавствия, непщевати вины о гресех». (Отдает кадило диакону с словами:) «да возжет в нас, Господь, огнь и пламень своей вечной любви. Аминь». – Потом умывает руки, читая псал. 25-й от стих. 6-го: Умыю в неповинных руце мои… слава… и ныне⁴²… После чего (наклоняется к престолу, и соединив руки) молится:

«Святая Троице! приими сие приношение, которое мы приносим Тебе в воспоминание страдания, воскресения и вознесения Иисуса Христа Господа нашего и в честь блаженной Марии приснодевы, блаженного Иоанна крестителя, св. ап. Петра и Павла и всех святых; да послужит оно им в честь, нам же во спасение, и да сподобятся ходатайствовать за нас на небе те, коих память мы творим на земле; чрез того же Христа Господа нашего. Аминь».

Целует престол, и обращаясь к народу, распростирает, потом соединяет руки, и голосом несколько громким читает: «молитесь братие, да моя и ваша жертва будет приятна Богу-Отцу всемогущему». На сие народ, или сам священник, ответствует:

«Да приимет Господь жертву от рук моих (или твоих) в похвалу и славу имени своего, в пользу нашу и всей св. своей церкви». – (Свящ. громким голосом) Аминь». Потом следуют молитвы, читаемые тайно (secreta). Каждой дневной службе усвоены особые тайные молитвы; они очень кратки, содержанием их, обыкновенно, бывает прошение о принятии, Богом, даров, и помиловании того, кого поминают; их бывает от 1-й до 5-ти; они всегда оканчиваются (читаемыми на распев) словами⁴³: «во вся веки веков», – за которыми непосредственно следует, так называемое, предварение Канона мессы (praefatio Canonis missæ).

Свящ. (на распев): «Господь с вами». Кл. «и со духом твоим». Свящ. «горе сердца (sursum corda)». Кл. «имамы ко Господу». Свящ. «благодарим Господа Бога нашего»; (и сам же читает на распев

«Достойно и праведно есть. По истине достойно и праведно есть, справедливо и спасительно нам всегда и везде благодарить Тебя, Господи святый, Отче всемогущий, вечный Боже! (Ибо чрез таинство воплощенного Слова, воссиял очами нашим новый свет славы Твоей, чтобы мы, познав Бога видимо, чрез Него возлюбили невидимое); и таким образом, с ангелами и архангелами, с престолами и господствами и со всею силою воинства небесного, воспевали песнь славы Твоей, непрестанно взывая: свят, свят, свят (при этих словах клирик звонит в колокольчики) Господь Саваоф! исполнь небо и земля славы Твоея; осанна в вышних! благословен, грядый во имя Господне! Осанна в вышних⁴⁴!»

Канон мессы (Canon Missæ).

Священник, распростирая и соединяя руки, возвышая очи к небу и тотчас опуская их, глубоко наклоняется пред престолом, и положив на него руки, читает тихо следующие молитвы:

«И так, Тебя, многомилостивый Отче! с покорностию молим и просим (целует престол), Иисусом Христом, Сыном Твоим Господом нашим, приими и благослови (соединяет руки, потом трижды благословляет приношение – oblata) сие приношение, сии дары, сию святую, непорочную жертву (распростирает руки), приносимую, нами Тебе, – вопервых за церковь Твою св. католическую, которую удостой умирить, оградить, соединить и управлять всем миром (regere toto orbe terrarum), – вместе с рабом Твоим, папою нашим N., и настоятелем (antistes) нашим N., и со всеми православными и исповедниками католической и апостольской веры».

Поминает живых:

«Помяни, Господи, рабов и рабынь Твоих N. N. (соединяет руки и поминает, кого хочет; потом снова распростирает руки и продолжает:) и всех предстоящих, коих вера Тебе известна, и ведомо благочестие, за которых мы и творим Тебе приношения, или которые приносят Тебе сию жертву хвалы за себя и всех своих ближних, за избавление душ своих, за надежду спасения и благоденствия своего, и воздают свои обеты Тебе – Богу вечному, живому и истинному», –

«Общение творя и ублажая память, во-первых, преславной приснодевы Марии, матери Бога и Господа нашего Иисуса Христа; также блаженных апостолов и мучеников твоих: Петра и Павла, Андрея, Иакова, Иоанна, Фомы, Иакова, Филиппа, Варфоломея, Матфея, Симона и Фаддея, Лина, Клета, Климента, Ксиста, Корнилия, Киприана, Лаврентия, Хрисогона, Иоанна и Павла, Космы и Дамиана – и всех святых; молитвами и заслугами которых даруй, да оградимся во всем помощию Твоего покрова (соединяет руки), – чрез того же Христа, Господа нашего. Аминь»⁴⁵.

Потом, держа руки распростертыми над приношением, читает:

«Молим Тебя Господи! приими милостиво сие приношение смирения нашего и всей Твоей церкви (familiæ tuæ), и соблюди дни наши в своем мире, исхити нас от вечного осуждения и сопричти к стаду избранных Твоих (соединяет руки), чрез Христа Господа нашего⁴⁶. Аминь».

«Молим Тебя Боже! удостой соделать сие приношение всецело (трижды благословляет приношение) благословенным, приемлемым, угодным, разумным и приятным Тебе (однажды благословляет опреснок – hostiam, – и чашу), да будет оно нам телом и кровию возлюбленного Сына Твоего, Господа нашего Иисуса Христа, – который прежде страдания своего (свящ. берет опреснок – hostiam – в руки), приняв хлеб во святые и честные руки свои и воззрев на небо (свящ. подымает глаза к небу), к Тебе – Богу Отцу своему всемогущему (несколько наклоняет главу), и хвалу Тебе воздав (благословляет опреснок), благословил, преломил и дал ученикам своим, говоря:

«Приимите, ядите от сего вси» (полагает локти своих рук на престол, наклоняет главу, и, держа гостию (hostiam – т. е. опреснок) обеими рукими – между большим и указательным перстом, произносит слова освящения⁴⁷, тайно, раздельно и со вниманием:

«Ибо сие есть тело мое».

Произнесши сии слова, свящ. тотчас воздает, освященному опресноку, честь коленопреклонением: востает, подымает и показывает его народу⁴⁸; полагает на белый плат (corporale), и не разделяет указательных и больших перстов до омовения их, исключая того случая, когда ими касается гостии. За сим, открыв чашу, говорит:

«Подобным образом, по вечери (свящ. берет обеими руками чашу), приняв и сию преславную чашу во святые и пречистые руки свои, также хвалу Тебе воздав (свящ. левою рукою держит чашу, а правою благословляет ее), благословил и дал ученикам своим говоря»:

«Приимите и пийти от нея вси» (свящ. полагает локти своих рук на престол, довольно наклоняет главу над чашею, и несколько приподняв последнюю, произносит слова освящения⁴⁹, тайно, со вниманием и протяжно):»

«Ибо это есть чаша моей крови, нового и вечного завета, таинство веры, – крови, которая за вас и за многих изливается во оставление грехов».

Произнесши слова освящения, ставит чашу на белый плат (corporale), и тихо говорит: «Сие елижды аще творити, в мое воспоминание творите». (Потом коленопреклоняется, востает, подымает и показывает чашу народу; ставит ее, закрывает, снова коленопреклоняется, и, разделив руки, читает

«Посему и мы, Господи! рабы Твои и народ Твой святый, воспоминая блаженную страсть, от преисподних воскресение и на небеса славное вознесение Христа, Сына Твоего, Господа нашего, приносим, преславному величию Твоему от Твоих благ и даров (соединяет руки и трижды благословляет гостию и чашу), жертву чистую, жертву святую, жертву непорочную, (благословляет гостию, потом чашу, однажды) святый хлеб вечной жизни и чашу вечного спасения».

Распростерши руки, молится:

«Благоволи воззреть, на сие приношение, оком милостивым и светлым, и приими благоволительно, как Ты благоволил принять дары праведного Твоего отрока Авеля, и жертву патриарха нашего Авраама, и то священное жертвоприношение, ту непорочную жертву, которую принес Тебе первосвященник Твой Мелхиседек».

Соединив руки, полагает их на престол, и глубоко наклонившись читает:

«Всемогущий Боже! припадая к Тебе молим, да принесено будет сие, руками св. ангела Твоего, на горний Твой жертвенник, пред лице божественного Твоего величия, – дабы всякий раз (целует престол), как только мы будем принимать, от сего жертвенного общения, святейшее (соединяет руки и благословляет однажды гостию и чашу) тело и кровь Сына Твоего, мы (знаменует себя крестом) исполнялись всякого благословения небесного и благодати, – чрез Христа Господа нашего. Аминь».

Потом поминает мертвых:

Еще помяни Господи рабов и рабынь Твоих N. N., кои с знамением веры предварили нас – и спят сном мира! (соединяет руки, и проводит несколько времени в молитве за тех усопших, коих предположил помянуть; потом распростерши руки продолжает «Господи! молим Тебя, удостой их и всех во Христе усопших, места прохлады, света и мира (соединяет руки и наклоняет голову), – чрез Христа, Господа нашего. Аминь».

За сим, ударяя себя правою рукою в грудь, несколько возвышенным голосом читает:

«И нам, грешным рабам твоим, надеющимся на множество милости Твоея, благоволи даровать частью некую и общение со святыми твоими апостолами и мучениками: Иоанном, Стефаном, Матфеем, Варнавою, Игнатием, Александром, Марцеллином, Петром, Фелицитатом, Перпетуею, Агатою, Луциею, Агнесою, Цецилиею, Анастасиею и со всеми святыми Твоими, в общество коих, молим Тебя, приими нас не по заслугам нашим, но по великой милости Твоей (соединяет руки), чрез Христа Господа нашего, – Им же, Ты Господи! всегда творишь все сии блага (благословляет трижды гостию и чашу – вместе), освящаешь, оживляешь, благословишь и подаешь нам. (Открывает чашу, коленопреклоняется, берет таинство (sacramentum, т. е. освященный опреснок) правою рукою, а левою держа чашу, трижды благословляет ее гостиею (освященным опресноком) от одного края до другого, говоря – чрез Него, и с Ним, и в Нем (дважды благословляет между чашею и своею грудью), Тебе – всемогущему Богу-Отцу, со Святым Духом (поднимает несколько чашу и гостию), всякая честь и слава (полагает гостию на прежнее место, покрывает чашу, коленопреклоняется, востает и говорит на распев) во вся веки веков. Аминь». (Соединяет руки).

После сего священник возглашает: «помолимся»: и читает на распев:

«Спасительными заповедями наученные и божественным наставлением руководимые дерзаем говорить (распростирает руки и читает также на распев): Отче наш, иже еси на небесех»… Кл. «но избави нас от лукавого». Свящ. (тихим голосом) Аминь.

По окончании молитвы господней, берет, указательным и средним перстом правой руки, дискос, и прямо держа его над престолом, а левую руку положив на белый плат (corporale) тихо читает:

Молим Тебя Господи! избави нас от всех зол прошедших, настоящих и будущих, и ходатайством блаженной и славной приснодевы Богородицы Марии, с блаженными апостолами Твоими: Петром, Павлом и Андреем, и со всеми святыми (знаменует себя от чела до груди дискосом, целует его и продолжает) умири, милостиве, дни наши, да помощию милосердия Твоего и от грехов будем свободны, и от всякого возмущения безопасны».

Полагает гостию на дискос, открывает чашу, коленопреклоняется, востает, берет гостию и преломляет ее над чашею пополам, говоря:

«Чрез того же Господа нашего Иисуса Христа, Сына Твоего (часть, находящуюся в правой руке, полагает на дискос, а находящуюся в левой, преломляет на две части), который, будучи Богом, живет и царствует с Тобою и со Св. Духом (частицу, находящуюся в левой руке полагает на дискос, а находящуюся в правой, держит над чашею, поддерживаемою левою рукою, и говорит на распев), – во вся веки веков»; Кл. «Аминь». (Сею частицею трижды благословляет чашу, произнося на распев «мир Господень да будет всегда с вами» (народу). Кл. (тоже на распев) «и со Духом Твоим». (Потом опускает ее в чашу, говоря тихо): «Сие смешение и освящение тела и крови Господа нашего Иисуса Христа, да послужит нам, принимающим его, в жизнь вечную. Аминь».

Покрывает чашу, коленопреклоняется, востает, и покланяясь таинству (sacramento), соединенными в кулак обеими руками, трижды ударяет себя в грудь, говоря:

«Агнец Божий, вземляй грехи мира, помилуй нас! Агнец Божий, вземляй грехи мира, помилуй нас! Агней Божий, вземляй грехи мира, даруй нам мир»⁵⁰.

За сим, соединив руки над престолом, читает, наклонившись, следующие молитвы:

«Господи Иисусе Христе, рекший апостолам: мир мой оставляю вам, мир мой даю вам, не зри на грехи мои, но на веру церкви Твоей, и по воле своей благоволи умирить ее и соединить; ибо Ты, Боже, живешь и царствуешь во все веки веков. Аминь». Свящ. «мир с тобою». Кл. «и со духом твоим»⁵¹.

«Господи Иисусе Христе, Сыне Бога живаго! по воле отчей, при содействии Св. Духа, смертию своею мир ожививый, избави меня, чрез сие святейшее тело и кровь Твою, от всех неправд моих и всех зол, сотвори да всегда привязан буду к заповедям Твоим, и не допусти, чтобы когда-нибудь я отпал от Тебя; ибо Ты, Господи, с Богом Отцем и Св. Духом, живешь и царствуешь во веки веков. Аминь».

«Причастие тела Твоего, Господи Иисусе Христе, которое я недостойный намереваюсь принять, да не будет мне в суд или в осуждение, но по Твоей благости, да послужит мне в ограждение и действительное врачевство души и тела; ибо Ты, Господи, живешь и царствуешь, с Богом Отцем и Св. Духом, во вся веки веков. Аминь».

Свящ. коленопреклоняется, востает и говорит:

«Хлеб небесный прииму и имя Господне призову».

Потом мало наклонившись, берет, обе части гостии, указательным и большим перстом левой руки, а дискос – указательным и средним той же руки, и ударяя себя в грудь правою, – несколько громким голосом произносит трижды, с благоговением и смирением:

«Господи, несмь достоин да внидеши под кров мой, но только скажи слово, и исцелеет душа моя!»

Знаменует крестным знамением (правою рукою) себя и гостию на дискосе, говоря:

«Тело Господа нашего Иисуса Христа, да сохранит душу мою в жизнь вечную. Аминь».

Снедает, с благоговением, обе части гостии, и соединив руки, успокоивается на некоторое время, размышляя о святейшем таинстве; открывает потом чашу, коленопреклоняется, собирает остатки (даров на дискосе), если есть, вытирает дискос над чашею и говорит между тем:

«Что воздам Господеви о всех, яже воздаде ми? Чашу спасения прииму и имя Господне призову. Хваля призову Господа, и от враг моих спасуся».

Берет чашу и ею осеняя себя знамением креста, говорит:

«Кровь Господа нашего Иисуса Христа, да сохранит душу мою в жизнь вечную. Аминь».

Принимает всю кровь с частицею, после сего, если есть причастники, приобщает их, потом читает:

«Господи! да восприимем чистою душею то, что принимаем устами, и да будет нам, от дара временного (de munere temporali), врачевство вечное».

Свящ. подает клирику чашу, для влияния в нее несколько вина, выпивает его и потом продолжает:

«Тело Твое Господи, принятое мною, и кровь, которой я приобщился, да приложится к существу моему, да не обитает во мне злое, во мне – коего обновили чистые и святые тайны. Ты бо живешь и царствуешь во веки веков. Аминь».

После сего священник омывает, вином и водою, персты над чашею, выпивает это (омовение), вытирает уста и чашу, покрывает ее платом (purificatorium), которым она терта, – на плат помещает дискос (patena), сверху его льняной кружочек (parva palla), все это покрывает покровом (velum), и сложив белый подсланный плат (corporale) вдвигает его, в нарочито устроенное для него влагалище (bursa) и также полагает на чаше сверху покрова, потом ставит чашу на средину престола; а клирик, между тем, переносит служебник с левого угла престола на правый; после чего священник читает причастен (communio); это один или несколько стихов из Ветхого или Нового Завета; на каждый день полагается особый причастен. За сим священник (обратившись к народу, от левой руки к правой) произносит: «Господь с вами». Кл. «и со духом твоим».

После сего следуют молитвы, – по приобщении (post communiones), которые изменяются, смотря по времени; содержанием их, обыкновенно, бывает то, что священнодействующий, воспоминая событие праздника, или ублажая память какого-либо святого, молит Бога, чтобы причащение святых таин послужило ему во благо⁵².

По окончании этих молитв, священник соединяет на груди руки, целует престол, и обратившись к народу говорит: «Господь с вами». Кл. «и со духом твоим»; а свящ., оставаясь в прежнем положении, возглашает на распев: «ite, missa est» (изыдите, месса кончена)⁵³.

Потом наклоняется среди престола, соединяет над ним руки, и молится:

«Да будет угодна Тебе, святая Троице, покорность моего рабства, и сотвори, да будет жертва, которую я недостойный принес пред взоры Твоего величия, Тебе приятною, а мне и всем, за кого она принесена мною, умилостивляющею Тебя и умиротворяющею, – чрез Христа Господа нашего. Аминь».

После сего целует престол, возвышает очи, распростирает, поднимает и соединяет руки, преклоняет голову пред крестом и говорит:

«Да благословит вас всемогущий Бог (обратившись к народу благословляет его однажды, а при служении торжественном трижды), Отец и Сын и Св. Дух». Кл. «Аминь».

Свящ. (стоя при угле престола): «Господь с вами». Кл. «и со духом твоим». Наконец священник (большим перстом правой руки) знаменует крестным знамением престол, или книгу и себя – на челе, устах и груди, целует престол и читает Евангелие от Иоанна⁵⁴ гл. I-ю от стиха 1 до 15. При чтении: и Слово стало плотию – коленопреклоняется. По окончании Евангелия, – клирик: «Благодарим Господа». После сего священник относит чашу в ризницу (sacristia, credential), где она находилась до начатия мессы, – и читает: песнь трех отроков, – благословен еси Господи Боже отец наших, и препетый и превозносимый во веки…⁵⁵; псалом 150-й, – хвалите Бога во святых Его…; – с некоторыми прибавлениями; и молитвы благодарственные – после приобщения, – что все изложено в начале служебника. Этим совершенно и оканчивается литургия Римская⁵⁶.

Прочитав Римскую литургию, видим, что она во многом сходна с литургиею нашей православной церкви; но вместе с тем – есть между ними и значительная разность. В чем же состоит эта разность?

а) Римская литургия отличается от нашей самым названием. То божественное священнодействие, на котором совершается великое и страшное таинство евхаристии, с самых первых времен христианства, у нас, кроме других имен⁵⁷, носит обыкновенно название литургии⁵⁸; – а у Римлян называется – мессою. Название это, по мнению Барония, она получила от Еврейского или Халдейского слова – миссаг – что значит приношение или жертву Богу⁵⁹. Но общее мнение большей части писателей западных то, что сие наименование произошло от обыкновенного возглашения: ite, Missa est⁶⁰, произносимого ныне по окончании всей литургии, а в древности – по окончании литургии оглашенных⁶¹. Название это, по всей вероятности, явилось первоначально в народе, и вошло во всеобщее употребление около V века, ибо встречается уже у Амвросия Медиоланского и Кассиана.

б) Касательно места и времени совершения литургии, усматривается новое различие западной церкви от нашей. В нашей церкви, литургия совершается в храме, стоящем алтарем на восток и внутри так устроенному, что то место, где тайнодействуется евхаристия, отделено от прочей части храма оградою (иконостасом), имеет престол – среди алтаря, с Антиминсом, в котором полагается частица мощей, – и жертвенник, на котором приуготовляются для священнодействия дары. У римлян, напротив, храм обращен бывает, обыкновенно, к западу, не имеет иконостаса, содержит два, три и более открытых престолов (которые они называют алтарями – altaria), устроенных при самой стене и неотделенных один от другого, как у нас, стеною; жертвенника вовсе нет, и дары к священнодействию приуготовляются на самом престоле⁶². Кроме того, в одном храме, на разных престолах могут совершать мессы несколько священников в одно и тоже время; только в таком случае одна из них читается громко (missa cantata), а прочие тайно (которые, по этому, и называются мессами тайными – missæ lectæ). И на одном престоле, в один день, иногда один и тот же священник может совершать⁶³ и совершает несколько месс – чего в нашей церкви нет. Во дни св. четыредесятницы, в нашей церкви, вместо обыкновенной литургии, совершается литургия преждеосвященных Даров; а у римлян во весь год, кроме Страстной Пятницы, совершается одна вышеизложенная литургия, с некоторыми только изменениями, применительно к каждому дню⁶⁴.

в) Касательно св. вещей и действий или обрядов замечается следующая разность. Некоторых вещей, составляющих необходимую принадлежность в нашей церкви, при совершении литургии, у римлян вовсе нет; другие же имеют или иную форму, или иное, нежели у нас, употребление. Так, вместо нашего Антиминса на престоле, священнодействованного архиереем, у них необходимо должна быть, – вделанная среди престола, не большая – освященная епископом, или аббатом, получившим от папы власть освящать – каменная доска⁶⁵ с частию мощей, без чего и не может быть совершаема литургия; на этой доске, или, как римляне называют ее, священном камне (sacra petra), распростирается белый льняный плат (corporale)⁶⁶, на коем, во время священнослужения, помещается дискос с опресноком и чаша; нет у них звездицы, которая поставляется у нас над св. хлебом, лежащим на дискосе; нет св. губы, копия и лжицы, и на престоле не находится, как в православной церкви, свят. Евангелие. Форма же и употребление священных одежд, в том порядке, в каком священник, пред начатием мессы, облачается в них, суть следующие:

1, Навыйник (amictus), – он несколько походит на наш воздух (покров), и служит для прикрытия шеи и плеч, к коим прикрепляется находящимися на нем снурками или лентами, идущими под мышцы по спине, потом к груди и здесь связываемыми; 2, Белое длинное одеяние (alba), – по употреблению и форме тоже что у нас священнический стихарь, или подризник; 3, Пояс (cingulum); 4, Нарукавница (manipulus), – это весьма короткий орарь, согнутый на подобие ярма, и надеваемый священником только на левую руку; 5, Стула (stola), – по употреблению, не только во время литургии, но и при совершении всех таинств и молитвословий, – не отличается от нашей эпитрахили, но по форме тоже что у нас диаконский орарь; ее священник огибает вокруг шеи, и концы, проведши крестообразно на груди, прикрепляет к поясу. Епископ носит стулу (stola), с распущенными вдоль по обеим сторонам груди концами; а папа употребляет ее везде и всегда; 6, Фелонь (casual, planeta), она отчасти походит на наш архиерейский саккос, только без рукавов и застежек по бокам, и с округленными внизу, спереди и сзади, краями⁶⁷. Из этого описания видно, чем разнятся римские священные одежды от наших. При облачении читаются молитвы, но также отличные от наших⁶⁸. Кроме этого, в Римско-католической церкви постановлено употреблять, при священнослужении, богослужебные одежды только следующих пяти цветов: белого, красного, зеленого, фиолетового и черного. – Что же касается до священных действий или обрядов, то литургия Римская разнится от нашей тем, что в продолжение ее, во всякое время года, употребляются коленопреклонения, что у нас в некоторые дни не дозволяется; крестное знамение Римляне изображают на себе с левого плеча на правое, и не слагая перстов подобно нам; равным образом священник, подавая благословение народу, не слагает перстов, а простертою дланию изображает знамение креста от правой руки к левой. Вообще же обряды и действия определены, в служебнике Римском, с самою мелочною точностию, так что священник иначе не может обращаться к народу, распростирать руки, подымать глаза к небу, брать чашу или иную св. вещь, теми или другими перстами и т. д., как таким именно образом, как постановлено в обрядовой части мессы⁶⁹. Кроме того, у римлян на литургии нет входов, которых у нас два: малый с евангелием, и великий во время песни херувимской. Вместо входов, у римлян, пред чтением Евангелия, служебник переносится с правого угла престола на средину, а потом на левый угол его; равным образом и чаша переставляется на средину престола, по влиянии в нее вина и воды.

г) Касательно вещества для таинства евхаристии, разность Римской литургии от нашей состоит в том, что у нас, для совершения литургии, должно быть пять квасных пшеничных хлебов, – один для приуготовления Агнца, а прочие в честь святых (имена коих означены в служебнике), и в молитвенное воспоминание разных лиц живых и умерших. У римлян, напротив того, литургия совершается на одном опресноке круглом; освящаются иногда, кроме главного, и другие меньшие опресноки: но они предлагаются не в воспоминание разных лиц, а для причащения или народа⁷⁰. И поскольку римляне употребляют опресноки; то у них нет тех приуготовительных действий, которые совершаются у нас на Проскомидии. Кроме того, хлеб, преложенный в тело Христово, раздробляется у нас на четыре части; а у Римлян – на три; вино, приуготовленное для священнодействия, на литургии нашей смешивается с водою два раза – на Проскомидии, и по преложении его в кровь Христову, пред причащением; а у Римлян только один раз – в начале литургии. Независимо от этого, как бы взамен священных действий на нашей Проскомидии, – у римлян, из опасения отравы, бывает, – получивший начало, по одному несчастному случаю, в средние веки, – так называемый обряд испытания, – недостойный великого священнодействия: когда совершает мессу папа, то предлагаются, вместо одного три опреснока; по окончании, Символа веры, кардинал-диакон двумя из опресноков, поочередно и на удачу взятыми, прикасается к краям дискоса и чаши изнутри и снаружи и подает один за другим ризничему, который снедает их, взирая на папу, в удостоверение, что в них нет отравы. Остающийся за тем третий опреснок, предназначается для тела Христова. «Можно ли изобрести что-либо ужаснее», – скажем словами достоуважаемого очевидца этого обряда, – «и на том же дискосе соединять, хлеб испытания смертного с будущим хлебом жизни?»⁷¹. Такому же испытанию подвергают, потом, вино и воду прежде влития их в чашу, кардинал-диакон также подает их для вкушения, в виду папы, ризничему, и уже после этого вливают их в чашу⁷². Ничего подобного нет и тени на нашей литургии.

д) Касательно образа причащения, разность состоит в том, что западная церковь, позволяя духовенству приобщаться таин Христовых под обоими видами – хлеба и вина, народу преподает евхаристию только под одним видом хлеба. А в Страстную Пятницу, на совершаемой у католиков в этот день Преждеосвященной литургии, и священники причащаются только под одним видом – хлеба⁷³; и хотя таким образом постановлено приобщать и мирян: однако сии последние, исключая опасно больных, не могут в этот день, причащаться преждеосвященных Даров⁷⁴; младенцы же, до семилетнего возраста, вовсе устранены от причащения и во всякое другое время. Так самовольно распоряжается Римская церковь святейшим и страшным таинством Христовым! Напротив наша церковь, держась в точности слов господних: пийти от нея вси (Мф.26:27), повелевает приобщать, всех верующих, пречистого тела Христова и божественной крови Его под обоими видами – хлеба и вина. Поэтому, в православной церкви, и на преждеосвященной литургии и священнослужители и миряне причащаются Св. Таин под обоими видами. И никому из верующих не возбраняется, по надлежащем приуготовлении, приступать к св. евхаристии во всякое время, когда бывает литургия. Притом, в нашей церкви, священнослужители и архипастыри приобщаются Св. Таин везде единообразно, – все они принимают кровь Христову непосредственно из Св. Чаши, касаясь ее своими устами; в Римской же церкви, в некоторых местах, священники приобщаются крови Христовой посредством нарочито сделанной для сего трубочки⁷⁵; а папа, – по той же, как думают, причине, по которой бывает при служении его и выше упомянутый обряд испытания, – как бы забыв слова Господни: верующие, аще и что смертно испиют, не вредит им⁷⁶, во время причащения никогда не касается устами чаши жизни, но всасывает кровь Христову посредством особенной, собственно для его устроенной золотой трубочки с грецкою внутри губкою⁷⁷. «Чего не изобрело», справедливо замечает отечественный писатель наш, очевидец такого приобщения, «чего не изобрело своеволие пап, когда они поставили себя выше канонов, и отняв самую чашу у всех мирян, вопреки ясных слов Господа: пийти от нея вси, вымыслили для себя даже особый способ приобщения⁷⁸!»

е) Далее, в Римской церкви определено законом, везде, где бы то ни было, совершать литургию, равно как и другие службы, на языке латинском, и отнюдь не дозволяется переводить ее, – для Богослужения в храме, – на другие языки. Напротив в церквах восточных, литургия совершается на природном языке каждой страны: – в Греции – на греческом языке, в землях славянских – на славянском и т. д. И по мере распространения христианства в других странах, не возбраняется переводить литургию, как и все богослужебные книги и на другие языки.

ж) В самом составе своем Римская литургия сокращеннее нашей. Литургия наша состоит из трех главных частей: проскомидии, литургии оглашенных и литургии верных; а Римская месса имеет только две последнее части. Первая часть содержит все, что есть в литургии от начала ее до Символа веры; а последняя, начинаясь Символом, продолжается до конца мессы⁷⁹; проскомидии вовсе нет.

з) Разности, в самом содержании молитв и песнопений Римской литургии от нашей, существенной нет: ибо, как видно из состава ее, они, кроме первой молитвы канона мессы, почти тоже содержат и выражают, что и молитвы нашей литургии, только другими словами и гораздо кратче. – Отличие же состоит в том, 1, что в Римской мессе употребляются всегда, или в известные только дни, такие песни, молитвословия и псалмы, которых у нас или совсем нет, или которые положены на других Богослужениях, – 2, что нет многих молитв и песнопений, которые есть в нашей литургии, и – 3, что некоторые из них занимают в ней не то место, какое у нас. Так, у римлян, всегда читается на литургии псалом 42-й и исповедание, вместо которых, у нас, священнодействующий читает, пред затворенными царскими вратами, так называемые входные молитвы; в первой молитве Канона мессы, Римская церковь, между прочим, просит Бога, чтобы Он «удостоил католическую» (т. е. Римскую) «церковь управлять всем миром»: но в молитвах литургии нашей православной церкви, чуждой всякого властолюбия, нет такого прошения; часто на Римской мессе поется славословие великое, а у нас оно поется на утрени; всегда читаются стихи из псалма: да исправится молитва моя, и проч., которые поются у нас на литургии преждеосвященных и вечерни; Символ веры читается на Римской литургии только в известные дни, поименованные в уставе, а у нас – каждодневно; трисвятое поется у Римлян на литургии один раз в год (в страстной Пяток на литургии преждеосвященной), – а у нас оно только в некоторые дни⁸⁰ заменяется песнью: елице во Христа крестистеся и проч. Нет у Римлян ни одной из наших ектений; нет молитвы, читаемой при малом входе; нет песни: единородный Сыне, и – молитв за оглашенных (что показывает, между прочим, позднее происхождение настоящей Римской мессы); нет песни херувимской, – призывания Духа Святого и слов, которые у нас произносятся при освящении и преложении святых Даров; нет Богородичной песни и проч. Живые и умершие, в нашей Литургии поминаются сперва на Проскомидии, а потом на великой ектении и по освящении Даров; а в Римской, усопшие поминаются после освящения Даров, а живые прежде, – в начале Канона мессы. И относительно поминовения тех и других, в западной церкви существует такое постановление, какого не имеет православная, именно: по уставу Римской церкви, нет нужды произносить, на литургии, имена поминаемых, но достаточно только мысленно вспомянуть о них; а если их много, то, дабы для предстоящих не быть в тягость, священнодействующий может еще пред литургиею привести себе на мысль тех живых и умерших, за коих предположил молиться, а во время мессы, в указанном, при изложении ее, месте, только остановиться мыслию на всех – в совокупности⁸¹. Каким образом совершается в нашей Литургии поминовение живых и умерших, известно всякому, присутствовавшему при ее священнодействии, – оно происходит у нас так же, как было в древней вселенской церкви: «мы с дерзновением молим тогда», говорит вселенский учитель церкви св. Златоуст, «мы молим тогда о вселенной, и произносим имена (живых и) почивших, на ряду с мучениками, исповедниками и священниками⁸²».

и) Разность в чтениях св. Писания состоит в том, что у римлян совсем иначе распределены дневные чтения, нежели у нас⁸³; положены в известные дни чтения из Апокалипсиса⁸⁴, который в православной церкви совсем не входит в состав Богослужения; часто, вместо Апостола, читаются места из Ветхого Завета, который у нас читается в известные времена на вечерни; наконец, кроме дневного рядового Евангелия, в конце Римской литургии положено всегда читать Евангелия от Иоанна гл. I от ст. 1–15, исключая те воскресные дни, в которые случится какой-либо праздник; в таком случае Евангелие от Иоанна, читаемое после литургии, заменяется праздничным, а в средине литургии читается воскресное, или дневное рядовое⁸⁵.

и) В догматическом отношении, учение римлян о литургии во всем почти согласно с учением нашей церкви, исключая мнение о времени освящения Даров. Именно – западная церковь учит, что хлеб и вино, на литургии, освящаются и прелагаются в тело и кровь Христовы при произношении Господних слов: сие есть тело мое; сия есть кровь моя⁸⁶; поэтому в служебниках Римских пред ними и стоит замечание, что ими освящаются Дары. Учение же нашей церкви то, что преложение хлеба и вина бывает во время пения: Тебе поем… когда священнодействующий, по произнесении слов Спасителевых, которыми Он установил таинство евхаристии, молит Бога о ниспослании на Дары Духа Святого, и о преложении хлеба в истинное тело Христово, а вина в истинную кровь Христову, и благословляя св. Дары говорит: и сотвори убо хлеб сей, честное тело Христа Твоего; а еже в чаши сей, честную кровь Христа Твоего, преложив Духом Твоим Святым! Правда в наших служебниках не сказано прямо, когда именно происходит преложение св. Даров, но это видно из состава литургии и учения, об этом предмете, нашей церкви⁸⁷.

к) Наконец, по мнению некоторых с седьмого⁸⁸, а вернее с 14-го, или 15-го века⁸⁹, появилось в Римской церкви употребление органов (а в настоящее время и других музыкальных инструментов) при совершении литургии; это употребление распространилось потом вместе с властию пап по всему западу, но его не приняла и не принимает восточная церковь по той причине, что древняя христианская церковь не дозволяла употреблять никаких музыкальных орудий при Богослужении, несмотря на то, что они были в употреблении в церкви ветхозаветной⁹⁰.

Вот все, чем Римская месса отличается от нашей литургии!

Была ли такая разность, в древности, между литургиями восточной и западной церкви?

Прежде ответа на сей вопрос, нужно заметить, что и в древности, церкви частные, и в особенности церкви западные и восточные, разнились между собою некоторыми обрядами, песнопениями и молитвами, не относящимися, впрочем, к сущности литургии. И самый состав литургии, сохраняясь долгое время в предании устном, не мог не оразнообразиться во внешней форме, оставаясь одинаким в сущности. Подробное исследование всех этих разностей, было бы слишком продолжительно и не совсем нужно после предыдущего обозрения происхождения и судьбы Римской мессы. Обратим внимание только на более видные и важнейшие отличия ее от нашей литургии, – на те именно особенности, в которых нынешняя Римская церковь отступила от чистоты и православия древней Римской же церкви, как то: а) на обыкновение римлян совершать литургию в одно и тоже время в одном и том же храме, на нескольких престолах, неотделенных один от другого стеною, – и – несколько литургий на одном престоле в один день; б) на обычай совершать во все дни св. Четыредесятницы литургию обыкновенную, а не преждеосвященных Даров; в) на употребление в евхаристии опресноков; г) на мнение об освящении Даров только словами установления этого таинства; д) на учреждение преподавать народу таинство евхаристии только под одним видом хлеба; и е) наконец, на узаконение – совершать литургию только на латинском языке.

Было ли все это в древней православной церкви?

а) Обыкновения совершать несколько литургий, в одно время на разных престолах, неотделенных стеною, в древности не было: тогда не было в одном храме более одного престола. В этом удостоверяют нас свидетельства отцев церкви и писателей восточных и западных, как древних так и позднейших. Игнатий Богоносец в письме к филадельфийцам говорит: «у нас один престол, подобно тому, как один епископ с пресвитерами и диаконами»⁹¹. Ириней, Евсевий, Афанасий, Григорий Назианзин, Григорий Нисский, Сократ, Феодорит, Евагрий и многие другие⁹², в сочинениях своих, упоминают об одном престоле в одном храме. С ними согласны отцы западные, и писатели как римские, так и протестантские: Оптат, Августин, Кардинал Бона, Луп, Пагий⁹³, Боскилло⁹⁴, Бержье⁹⁵, и многие другие. Не совершали также и несколько литургий в один день на одном престоле, это основательно доказал Пагий в своей критике на Барониевы записки⁹⁶, и Боскило⁹⁷ в историческом обозрении литургии. Слова последнего тем важнее для нас, что он сам принадлежит к Римской церкви.

б) Равным образом, со времен апостольских, во св. Четыредесятницу, кроме субботы и недели, не совершали литургии, на которой освящаются Дары. Об этом свидетельствует Сократ историк⁹⁸ и Симеон еп. Солунский⁹⁹. Это обыкновение древней церкви, соборами – Лаокидийским поместным и Трульским вселенским, обращено в закон и положено, – «во все св. Четыредесятницы дни, как времена плача о грехах, кроме субботы, недели и дня Благовещения, не освящать хлеба и вина, но совершать литургию преждеосвященных¹⁰⁰».

в) Что касается до опресноков, то следы употребления их, в таинстве евхаристии, находим в древности – у одних еретиков. Епифаний, живший в 4-м веке, говорит об евионитах, что они, в ежедневно совершаемых таинствах, употребляют опресноки и воду¹⁰¹. Кроме евионитов, по крайней мере до 8-го века, нигде более не встречаем подобного обычая; и Епифаний упоминает о нем, как о обыкновении частном, стоющем осуждения и отличном от всеобщего употребления в церквах хлеба квасного. Мы имеем неоспоримые доказательства, что в древней вселенской церкви, литургию священнодействовали не на опресноках, а на хлебе квасном. Ибо, кроме достоверного известия, что от самых времен апостольских, для совершения евхаристии избирали хлеб из народных приношений, который, без всякого сомнения, был общеупотребительный, т. е. квасный¹⁰² (из остатков сих приношений, обыкновенно учреждалась вечеря любви, и ими содержались клир и бедные), – древние ясно говорят, что хлеб, употребляемый ими в евхаристии, есть хлеб обыкновенный, какой они приуготовляют для домашнего употребления. Так св. Амвросий называет хлеб, приуготовляемый для евхаристии, хлебом общеупотребительным¹⁰³; некоторая жена, во время Григория великого, усумнилась в действительном присутствии, под видом хлеба, истинного тела Христова, и называла таинственный хлеб простым хлебом, какой обыкновенно бывает в домашнем употреблении¹⁰⁴, – потому что этот хлеб был ею же приуготовлен и принесен для священнодействия. Никто также из древних не упоминает об опресноках, между тем весьма часто хлеб, употребляемый в евхаристии, называют квасным. Минуя здесь св. отцев и писателей восточных, слова которых, в этом случае, могут казаться не столь сильными для римлян, мы находим на то ясные свидетельства у Римских пап: Мелхиада¹⁰⁵, Сириция¹⁰⁶, Иннокентия¹⁰⁷, которые, вещество евхаристии, прямо называют хлебом квасным, а не опресноками. После этого излишним почитаем указывать на множество других писателей: ибо и самые ревностные из защитников папских учреждений говорят, что употребление в Римской церкви опресноков началось уже в позднейшие времена¹⁰⁸; следовательно в древности его не было.

г) Древняя церковь, и об освящении хлеба и вина в таинстве евхаристии, учила также, как учит православная Греко-Российская церковь. В постановлениях апостольских образ освящения св. Даров описывается так: «священнодействующий, по произнесении слов Иисуса Христа, которыми Он установил таинство евхаристии, воспоминая Его страдания, смерть, воскресение, вознесение на небо и второе пришествие на землю, молит Бога приняв милостиво приносимые Дары, ниспослать на них Духа Святого, дабы Он освятил их и преложил хлеб в истинное тело Христово, а то, что в чаше – в истинную кровь Христову»¹⁰⁹. Иустин мученик говорит, что «освящение, Духом Святым, Даров происходит чрез благодарение и молитвы»¹¹⁰. Тоже видим у Иринея¹¹¹ и Оригена¹¹²; тоже подтверждает, ясными словами, Кирилл Иерусалимский в огласительных поучениях своих¹¹³: «в евхаристии», говорит он, «хлеб и вино, после призывания Духа Святого, перестают быть хлебом и вином, но становятся телом и кровию Господа». Ту же мысль, и нередко совершенно теми же словами, выражают, и другие отцы и писатели древней христианской церкви, восточные и западные, как то: Василий великий¹¹⁴, брат его Григорий Нисский¹¹⁵, Златоуст¹¹⁶, Феофил Александрийский¹¹⁷, Феодорит¹¹⁸, Тертуллиан¹¹⁹, Ориген¹²⁰, Амвросий¹²¹, Оптат¹²², Иероним¹²³, Августин¹²⁴, Григорий великий¹²⁵, и многие другие. Кроме того, во всех древнейших литургиях, не исключая и западных, после слов Иисуса Христа, читается призывание Св. Духа на предлежащие Дары, подобно тому, как в нашей литургии¹²⁶.

д) Не было также, в древней вселенской церкви, обычая преподавать народу таинство евхаристии только под одним видом – хлеба: тогда приобщались все верующие тела и крови Христовой. Это видно из учения и примера св. апостолов, из писаний древних пастырей и учителей церкви, и из свидетельства самих же католических писателей. Так евангелист Марк замечает, что на вечери Господней все ученики, не исключая ни одного, приобщались крови Господа: и пиша, говорит он, из нея (чаши) вси¹²⁷. Тоже самое находим, во втором веке, у Иустина¹²⁸ и Иринея¹²⁹; в третьем – у Киприана, который пишет: «нам должно приобщаться не только тела, но и крови Христовой, чтобы не оставить безоружными и нагими тех, коих мы убеждаем к духовной борьбе»¹³⁰; в четвертом – у Кирилла Иерусалимского, который прямо говорит: «после приобщения тела Христова, приступай и к чаше крови Его»¹³¹; – у Григория Назианзина, который тоже подтверждает словами: «тело Христово вкушай, и кровь Его пей»¹³²; – у Амвросия¹³³, Иеронима¹³⁴, Августина¹³⁵ и у других. Хотя некоторые еретики (Манихеи) и дерзали не принимать крови Христовой, но были строго обвиняемы за сие пастырями церкви¹³⁶. Кардинал Бона, Римский писатель 17-го века, говорит: «достоверно знаем, что, в древности, и клир и простой народ, и мужи и жены принимали св. таинства под обоими видами¹³⁷». Не смотря на то, сам же Бона и другие писатели Римской церкви усиливаются доказать, что в древности поступали будто бы безразлично, т. е. иногда приобщались под обоими видами, а иногда под одним видом. Именно, – при Богослужении общественном – в храме преподавали евхаристию под обоими видами, но вне храма и вообще при употреблении ее частном (private, domestica), будто приобщались под одним видом. Это было, по их мнению, в тех случаях, когда или приносили св. Тайны домой, или сохраняли их для больных, или брали с собою во время мореплаваний, или приобщали ими детей. Но из слов Иустина¹³⁸ мученика, который говорит, что диаконы носили домой, небывшим при совершении евхаристии, хлеб и вино освященные; из свидетельства Григория Назианзина¹³⁹ о сестре своей, скрывшей дома тело и кровь Христовы; из письма Златоустого¹⁴⁰ к Иннокентию папе, где он пишет, что, напавшие на церковь воины, в смятении, пролили кровь Христову, сберегаемую для больных; из свидетельства Григория великого¹⁴¹, который говорит, что плавающие на корабле возили с собою тело и кровь Христовы; из слов самого кардинала Боны, который уверяет, что св. Зосима приобщил Марию египетскую тела и крови Христовой¹⁴²; из постановлений апостольских, где в порядке приобщающихся тела Христова и крови Его упоминается и о детях¹⁴³; и наконец из ясных свидетельств Киприана, Августина и множества других¹⁴⁴ – видно, что и в частных случаях не было, в древности, обычая преподавать божественную евхаристию под одним каким-либо видом – хлеба или вина. Если бы же, после сего, и нашлось несколько случаев приобщения таинства евхаристии под одним видом – хлеба: то на эти случаи нельзя иначе смотреть, как на исключения, которые были допускаемы церковию по крайней необходимости.

е) Наконец, в древней вселенской церкви не находим закона и постановления совершать литургию, равно как и другие священнодействия, на каком-либо одном языке во всех странах света. Напротив, в древности был совершенно противный обычай; именно, – в каждой стране света всякое Богослужение совершалось на языке природном, или на таком, который был понятен для народа. Это видно: во-первых, – из ясных свидетельств древних. Так когда Цельс упрекал христиан, между прочим, за то, что они при Богослужении употребляют слова и наименования варварские и не известные (разумея некоторые еврейские слова и доселе оставшиеся в употреблении в церкви): то Ориген ответствовал, что «греки, во время молитвы, употребляют, слова греческие, римляне – римские; каждый молится и по силе прославляет Бога собственным своим языком, – и Господь всех слышит, молящихся на всех языках¹⁴⁵». Кассиодор говорит прямо, что «каждый народ воспевает в храмах хвалебные песни Творцу на своем природном языке¹⁴⁶». Во-вторых, – из древнейшего обычая в христианской церкви, всем предстоящим в храме участвовать в псалмопении и молитвах, ответствовать, на возглашение диаконов и священников, известными краткими молитвенными воззваниями. О сем обычае, как общем во всех церквах, упоминается в постановлениях апостольских¹⁴⁷, в писаниях Златоуста¹⁴⁸, Иеронима¹⁴⁹, Василия великого¹⁵⁰ и других. Но этого обыкновения не могло быть, если бы Богослужение совершалось на каком-либо чуждом и непонятном народу языке. – В-третьих, – из древнего обыкновения переводить св. Писание и другие церковные книги на разные языки, и примера древних пустынножителей египетских, певших псалмы и совершавших Богослужение на языке отечественном¹⁵¹, и наконец, из многократных убеждений отцев церкви к народу о том, чтобы внимательно слушали чтения, песнопения и молитвы, и размышляли об истинах, содержащихся в них¹⁵².

И так, в древней православной церкви, не было того, чем ныне Римская литургия существенно отличается от нашей.

Когда же и по какому случаю произошли эти разности, – и уважительны ли причины, по которым Римская церковь приняла и доселе удерживает такие обычаи, каких не было в древности?

а) Обыкновение Римской церкви, – совершать несколько литургий, в одном храме на нескольких престолах в одно и тоже время, начало появляться не раньше седьмого века: прежде этого времени нигде не встречаем указаний на то, чтобы в храмах было много престолов. Григорий великий, в конце шестого века, в письме к Палладию епископу, первый упоминает о тридцати престолах, поставленных этим епископом в одном храме¹⁵³. Можно полагать, что вскоре после этого и возникло обыкновение совершать на нескольких из них мессы в одно время: кардинал Бона, указывая на письмо Григория и слова других писателей, упоминающих о многих престолах, в одном храме, неотгражденных стеною, – замечает, что такое умножение престолов было в то время бесполезно, ибо запрещено было совершать литургию в одном храме более одного раза в день¹⁵⁴; а запрещение это, конечно, последовало по поводу возникшего противного ему обычая. Писатель 8-го века, Беда, говорит, что в его время, по некоторым монастырям совершали уже (вероятно вопреки запрещению) мессы во многих отделениях (oratoriis) одного храма, где стояли престолы¹⁵⁵. Начало же совершать на одном престоле в один день несколько месс, Клейн полагает между VII и XI веком¹⁵⁶, а наш отечественный церковный историк¹⁵⁷ – в X. Поводом к этому обычаю, по мнению Боскилло, было усердие священников и набожность христиан, которые умножившись, не могли все в одно время присутствовать при священнодействии литургии. Чтобы отклонить сие неудобство, стали совершать, в большие праздники, несколько месс в один день, и, вероятно, на одном престоле: ибо Боскилло говорит об этом тотчас после того, как доказал, что в древности не совершали литургии на одном престоле более одного раза в день¹⁵⁸. Это нововведение, около XIII века, превратилось было в совершенное злоупотребление, о котором с прискорбием упоминают сами католические писатели¹⁵⁹. Обычай, совершать в одном храме на одном престоле несколько мtсс в один день, в начале и в последствии своем не был одобряем и самою Римскою церковию; почему Александр папа и отменил его, положив совершать три мtссы на одном престоле только один раз в год, именно – в день Рождества Христова¹⁶⁰. Определение это существует и ныне¹⁶¹, но мало имеет силы, ибо видим, что оно часто нарушается. Так как обычай этот противен существующему постановлению самой Римской же церкви, то почитаем излишним обращать внимание на те маловажные причины, которые представляют католики, в оправдание его. Заметим только, что обыкновение совершать в один день несколько литургий, на одном и том же престоле, или в одно и тоже время на разных престолах, но неотгражденных один от другого, равным образом отправление месс тайных, лишает, великое священнодействие литургии, приличной ему важности, благолепия и торжественности, – развлекает внимание предстоящих и производит странное и неприятное впечатление на чувство, не привыкшее к такому зрелищу. Может быть католики и не испытывают сего; но это потому только, что они привыкли к сему зрелищу и занимаются обыкновенно, во время Богослужения литургии, чтением псалмов и молитв, имея всегда с собою свою молитвенную книгу.

б) Когда и по какому поводу принят Римскою церковию, несогласный (как показано выше) с постановлением вселенской церкви, обычай совершать, во все дни св. Четыредесятницы, литургию обыкновенную, а не преждеосвященных Даров, – с достоверностию не известно.

в) Употребление опресноков сделалось всеобщим, на западе, не раньше одиннадцатого века. Некоторые, впрочем, основываясь на том, что Алкуин (ж. в VIII в.) и Рабан Мавр (ж. в IX в.) упоминают об них в своих сочинениях, возводят начало их гораздо раньше этого века; но нет никакого сомнения в том, что если они и были, на западе, прежде этого времени, то не более как частный обычай некоторых священников. Ибо Фотий патриарх Константинопольский, в послании своем к Римским папам, исчисляя все нововведения запада и с силою обличая их, ничего не упоминает об опресноках, а он, без сомнения, не умолчал бы о таком нововведении, если бы оно было тогда во всеобщем употреблении в церквах западных. Уже в одиннадцатом веке, Михаил Керулларий, пред собором и Государем, с силою восставал на употребление Римскою церковию опресноков, вместо квасного хлеба, в евхаристии. Причиною этого нововведения было, по свидетельству кардинала Боны, охлаждение усердия христиан к Богослужению¹⁶². Когда они или вовсе перестали приносить хлеб для евхаристии, или приносили, но не пригодный для священнодействия; то поручено было самому клиру приготовлять хлеб. Клир, заменив, бывший прежде в употреблении, хлеб квасный опресноками, потому что их легче приготовлять и сохранять, начал делать их на подобие динариев (в воспоминание, как замечают современники этого нововведения, тех динариев, за которые продан был Иисус Христос), и народу повелел приносить для евхаристии хлеб не квасный, а опресноки. На это нововведение много жаловались и нападали тогда же сами римляне¹⁶³, что служит новым подтверждением его позднего происхождения: ибо никто не стал бы нападать на употребление опресноков, если бы оно перешло в Римскую церковь от глубокой древности. Не смотря, впрочем, на это, западные богословы оправдывают сей обычай тем, что будто бы сам Иисус Христос совершил таинство евхаристии на опресноках, ибо в то время не было, как замечают они, у Иудеев квасного хлеба. Но в евангельской истории не говорится чтобы хлеб, который Господь наш Иисус Христос благословил и освятил в пречистое тело свое, был опресночный, напротив, употребленное у всех евангелистов слово άρτος, по замечанию греков¹⁶⁴, всегда означает хлеб квасный, а для названия опресноков, в Евангелии употребляется другое слово – άζυμος. Предположение же, будто бы в то время не было у Иудеев квасного хлеба, не имеет той силы, какую думают находить в нем, потому, что Иисус Христос совершил тайную вечерю за день до Пасхи Иудейской, а дни опресночные начинались с Пасхи. Но – главное, – церковь приняла таинство евхаристии чрез апостолов, которые, без сомнения, знали как совершил его сам Иисус Христос, и как обязаны совершать все верующие; и мы видели, что древняя православная церковь употребляла для сего таинства не опресноки, а хлеб квасный; значит, ни апостолы, от которых первенствующая церковь приняла сие таинство и примеру коих она, без сомнения, следовала неуклонно, ни сам, следственно, Иисус Христос не повелевал совершать его на опресноках. В противном случае нужно предположить, что апостолы и вся первенствующая церковь, до IX или XI века, заблуждали касательно этого предмета, на что конечно не согласится никто и из ревностнейших защитников папских нововведений.

г) Мнение об освящении Даров только словами Иисуса Христа, явилось, по словам Бержье, в XIV веке, а окончательно утвердилось в XV. Действительно, до этого времени, не было споров и рассуждений, между восточными и западными писателями, о словах освящения св. Даров. Поводом к утверждению того мнения были: частию, некоторые места Тертуллиана и Амвросия¹⁶⁵; частию же – то догматическое соображение, будто приличнее верить освящению Даров словами божественными, нежели молитвою священника. Но, из указываемых слов Тертуллиана и Амвросия, нельзя выводить прямого доказательства в подтверждение учения западной церкви¹⁶⁶; притом, эти же самые пастыри церкви, в других местах своих сочинений, ясно выражают, что освящение Даров происходит чрез благодарение и молитвы, которыми призывается Дух Святый¹⁶⁷. Что же касается догматических соображений, то против них должно заметить, что сам Иисус Христос дал право и власть, св. апостолам и их преемникам – пастырям церкви, совершать святейшее таинство тела и крови своей, ясною заповедию: сие творите в мое воспоминание.

д) Обычай, преподавать божественную евхаристию под одним видом хлеба, произошел в Римской церкви в XII веке¹⁶⁸. Правда, возникал он (как видели мы выше) и гораздо прежде сего, – во времена Льва I и Геласия (в V веке), у Манихеев, но в тоже время был и осужден церковию. Уже в XII веке, у некоторых из западных христиан, начала появляться мысль о приобщении народа евхаристии под одним видом, на том, между прочим, основании, что под каждым из них якобы всецело находится Господь Иисус Христос, и, с 1250 года, многие, под предлогом опасности пролить во время приобщения кровь Христову¹⁶⁹ – и того неудобства, будто, в случае причащения множества народа (в большие праздники), нельзя иметь такой большой сосуд, и приготовить столько вина, чтобы можно было приобщить всех, стали преподавать евхаристию под одним видом хлеба¹⁷⁰. С течением времени, обычай этот распространился по всему западу, был утвержден соборами (Констанским, Базельским, Тридентским) и вошел во всеобщее употребление в церквах подвластных папе; хотя в начале не вдруг был принят всеми, и осуждаем был самими западными богословами¹⁷¹. Желая, впрочем, дать законный вид и этому нововведению, западная церковь старается оправдать его, то св. Писанием, то частным обычаем древности. Обыкновенно указывают при этом на следующие места Писания: Мк.8:19, где Иисус Христос говорит ученикам своим: «когда пять хлебов Я преломил для пяти тысяч человек: сколько корзин наполнили вы собранными кусками?» и – Деян.2:42, где повествуется, что уверовавшие во Иисуса Христа и крестившиеся Иудеи, «постоянно пребывали в учении апостолов, в общении, в преломлении хлеба и в молитвах». Но в первом случае, преломление хлеба означает, без сомнения, хотя и бывшую чудом, но простую трапезу, а не таинство евхаристии, ибо сие таинство еще не было установлено Иисусом Христом в то время, когда Он произносил, приведенные слова. В последнем случае, если и предположить, что преломление хлеба означает таинство евхаристии; то, после ясного наставления и образца, предложенного апостолом (в 1Кор.11:23 и дал.)¹⁷² – как должно быть совершаемо таинство евхаристии, и как без сомнения совершалось оно в церкви апостольской, нельзя не согласиться, что здесь, т. е. в указанном стихе из деяний апостольских, (по известной фигуре), названа часть вместо целого, т. е. вместо поименования хлеба и вина в евхаристии, упомянуто, по очевидности дела, только о хлебе. Замечание же, будто в древней церкви было обыкновение относить таинство евхаристии – отсутствующим, и в особенности, больным и заключенным в темницах, – под одним видом хлеба, не совсем справедливо: мы видели выше, что и в таких крайних случаях преподавали святые тайны под обоими видами, когда это было возможно и когда какая-либо крайняя нужда не побуждала отступить от общего правила. Но за чем произвольно и без нужды удалять себя от общения животворящей крови Христовой? Это значит идти явно против заповеди Иисуса Христа, который говорит: аще не снесте плоти Сына человеческого, ни пиете крове Его, живота не имате в себе (Ин.6:53), – значит поступать вопреки примеру св. апостолов и древней православной церкви, ибо и апостолы и все православные христиане первенствующей церкви, принимали и преподавали св. таинство евхаристии под обоими видами – хлеба и вина. Собору Тридентскому, когда изрекал он анафему, на желающих причащаться таинства евхаристии под обоими видами, следовало бы вспомнить слова древних, почитаемых церковию первосвященников римских, Геласия и Льва великого: «до нас дошло», говорит первый «что некоторые (это Манихеи), принимая тело Христово, не приобщаются божественной крови; но таковые или да причащаются обоим таинствам, или вовсе да будут удалены от него: ибо нельзя допустить, без явного поругания святыни, подобного деления одного и того же таинства¹⁷³». «Поступающие таким образом», прибавляет вторый (т. е. причащающиеся только тела Христова), «должны быть отлучены от общества святых¹⁷⁴».

е) Наконец, – обыкновение совершать литургию, именно на латинском языке, начало возникать со времени обращения в христианство варваров, разрушивших западную империю. Приняв веру из Рима, они вместе с нею приняли и латинские законы, обычаи и самый язык; и поскольку латинский язык сделался тогда всеобщим письменным языком в западной Европе, так что не иначе писались судебные акты, сочинялись книги и проч., как на языке латинском: то он удержан и при Богослужении. Впрочем, до XI века, это было делом простого обычая, и особливого постановления, касательно употребления при Богослужении латинского языка, не было; поэтому в землях Славянских, с согласия самих пап, долгое время совершалось Богослужения на их отечественном языке, а в Испании, на языке испанском. Папа Иоанн VIII, в IX веке, первый покушался воспретить, в Болгарии, употребление славянского языка при Богослужении и ввести язык латинский. Побуждением к этому, неизвестному дотоле в церкви христианской, требованию, были, конечно, тогдашние споры между Константинопольским патриархом и папою за Болгарию; с принятием латинского языка, болгары должны были принять и Римское духовенство, а с тем вместе подчиниться власти папы. Впрочем сам же Иоанн VIII скоро убедился в незаконности своих требований, и согласился на употребление, в Болгарии, языка славянского при Богослужении. Такою же свободою пользовались чехи, венгры и поляки. Спустя 100 лет, папа Иоанн XII возобновил требование Иоанна VIII; ему хотелось, чтобы в странах славянских народов были епископы и пресвитеры латинского исповедания, и Богослужение совершалось бы на языке латинском; а Григорий VII, введший в Испанию и в другие страны латинское Богослужение, назвал даже нечестивым (в 1080 г.), желание Вратислава князя Чешского, удержать славянский язык при Богослужении. Наконец собор Констанский (в 1416 году) запретил употребление в Богослужении всякого другого языка, кроме латинского. Тщетно, после того, домогались чехи и поляки испросить, у пап и соборов, позволение удержать в Богослужении язык отечественный. Папы, желая удержать их в покорности себе, находили прошения их нечестивыми. Причины, которыми силятся католики оправдать этот закон своей церкви, явно несообразный с целью учреждения литургии, нисколько не оправдывают его. «Этим средством, говорят они, устраняются все повреждения, которые легко могут произойти в литургии, при переводах ее на другие языки, сохраняется единство веры и обрядов, духовные лица поощряются, изучением латинского языка, к упражнению в науках, и им делаются доступными творения святых отцев»¹⁷⁵. Но целость литургии, и особенно единство веры и даже внешних обрядов, не зависит от языка: живые свидетели тому церковь Греческая и Российская. Что же касается до поощрения духовенства к наукам, то к этому есть много и других средств. Но потеря для народа, от совершения литургии на языке для него не понятном, вполне не вознаградима ничем: чрез это народ вовсе устраняется от участия своими молитвами в общих молитвах церкви, а вместе с этим лишается и той нравственной пользы, какую мог бы получить от слушания литургии. Опыт подтверждает сию истину. В храме, во время совершения Римской мессы, народ не слушает ее; многие даже стоят лицем не к тому престолу, на котором она совершается, – каждый имеет при себе книгу и занимается, во все продолжение литургии, чтением псалмов, или, составленных для сего, молитв; и таким образом общественное Богослужение обращается в частную молитву каждого, что совершенно противно намерению учреждения литургии. И все средства, предпринимаемые пастырями Римской церкви к вознаграждению этой потери, – как то: составление молитв приспособленных к действиям мессы, изъяснение обрядов ее и т. под., – не вознаграждают оной вполне. Мы видим, что сами католики, чувствуя не выгоду от совершения литургии на языке не понятном для народа, частно переводят, даже издают в свет, для частного употребления, мессу на своем природном языке, и читают ее во время совершения ее в храме.

Таково происхождение разностей, которыми Римская литургия существенно отличается от нашей! Вот причины, коими западная церковь старается оправдать свои нововведения! Позднее происхождение этих разностей, неважность, можно сказать ничтожность предлогов и причин, по которым возникли и доселе остаются они в западной церкви, ясно показывают их неосновательность. Как же Римская церковь доселе удерживает такие нововведения! Неужели не знает она, что поступает в этом случае неверно?.. Не беремся решать этих вопросов; для нас довольно видать, что Римская церковь, в совершении божественного священнодействия тела и крови Христовой, во многом уклонилась от чистоты и православия святой, соборной и апостольской церкви, примешивая к делу Божию мудрования человеческие. – Благодарим Господа нашего Иисуса Христа, сподобившего нас быть участниками святых таин во святой православно-кафолической церкви восточной, – слышать, на родном языке, совершение божественного священнодействия литургии, переданного нам чистыми руками св. Василия и Златоуста! Да просветит Он светом своим и тех братий наших, которые, по неведению или упорству и навету вражию, удаляют себя от общения с православною церковию, да не бывают ктому младенцы, влающеся и скитающеся всяким ветром учения, во лжи человечестей (Эфес.4:14)!

1 Неделя Пасхи, Ев. Иоанн. зач. 1. Апост. зач. 1.

Понедельник « Иоанн. « 2. Апост. « 2.

Вторник « Лук. « 113. Апост. « 4.

Среда « Иоанн. « 4. Апост. « 5.

Четверток « Иоанн. « 8. Апост. « 6.

Пяток « Иоанн. « 7. Апост. « 7.

Суббота « Иоанн. « 11. Апост. « 8.

2 Неделя – Фомы « Иоанн. « 65. Апост. « 14.

3 Неделя Мирон. « Марк. « 64. Апост. « 16.

4 Неделя о Рассл. « Иоанн. « 14. Апост. « 23.

5 Неделя о Самар. « Иоанн. « 12. Апост. « 28.

6 Неделя о Слеп. « Иоанн. « 34. Апост. «38.

Вознесение Господа нашего Иисуса Христа:

Ев. Лук. зач. 114. Апост. зач. 1.

7 Нед. Св. Отец « Иоанн. « 56. Апост. « 44.

Нед. Пятидесят. « Иоанн. « 27. Апост. « 3.

Понедел. « Матф. « 75. Апост. « 129.

Вторник « Матф. « 10. Апост. « 79.

Среда « Матф. « 12. Апост. « 80.

Четверг « Матф. « 13. Апост. « 81.

Пяток « Матф. « 14. Апост. « 82.

Суббота « Матф. « 15. Апост. « 79.

1-я Нед. по Пятид. « Матф. « 38. Апост. « 330.

2 Нед. по Пятид. « Матф. « 9. Апост. « 81.

3 Нед. « Матф. « 18. Апост. « 88.

4 Нед. « Матф. « 25. Апост. « 93.

5 Нед. « Матф. « 28. Апост. « 103.

6 Нед. « Матф. « 29. Апост. « 110.

7 Нед. « Матф. « 33. Апост. « 116.

8 Нед. « Матф. « 58. Апост. « 124.

9 Нед. « Матф. « 59. Апост. « 128.

10 Нед. « Матф. « 72. Апост. « 131.

11 Нед. « Матф. « 77. Апост. « 141.

12 Нед. « Матф. « 79. Апост. « 158.

13 Нед. « Матф. « 87. Апост. « 166.

14 Нед. « Матф. « 89. Апост. « 170.

15 Нед. « Матф. « 92. Апост. « 176.

16 Нед. « Матф. « 105. Апост. « 181.

17 Нед. « Матф. « 62. Апост. « 182.

18 Нед. « Лук. « 17. Апост. « 188.

19 Нед. « Лук. « 26. Апост. « 194.

20 Нед. « Лук. « 30. Апост. « 200.

21 Нед. « Лук. « 35. Апост. « 203.

22 Нед. « Лук. « 83. Апост. « 215.

23 Нед. « Лук. « 38. Апост. « 220.

24 Нед. « Лук. « 39. Апост. « 221.

25 Нед. « Лук. « 53. Апост. « 224.

26 Нед. « Лук. « 66. Апост. « 229.

27 Нед. « Лук. « 71. Апост. « 233.

28 Нед. « Лук. « 76. Апост. « 208.

29 Нед. « Лук. « 85. Апост. « 257.

30 Нед. « Лук. « 91. Апост. « 258.

31 Нед. « Лук. « 93. Апост. « 280.

32 Нед. « Лук. « 94. Апост. « 285.

Греко-российской церкви:

Декабрь

24-го Декаб. Навечерие Рождества Христова. Ев. Лук. зач. 5. Апост. зач. 803. Аще в Субботу, или в Неделю – Ев. Матф. зач. 53. Апост. зач. 207.

25-го Декаб. Рождество Христово. Ев. Матф. зач. 3. Апост. зач. 209.

26-го Декаб. 2-й день Р. Х. Собор Богород. Ев. Матф. зач. 4. Апост. зач. 306.

27-го Декаб. 3-й день Р. Х. и св. ап. перв. арх. Стефана. Ев. Матф. зач. 87. Апост. зач. 17.

28-го Декаб. Св. дву тму муч. Ев. Лук. зач. 51. Апост. зач. 96.

Неделя по Р. Х. Ев. Матф. зачал. 4. Апост. зач. 200.

Обрезание Господне и св. Василия велик. Ев. Лук. зач. 6 и 24. Апост. зач. 254 и 218.

Неделя пред Богоявлением. Ев. Марк. зач. 1. Апост. зач. 298.

Богоявление Господне. Ев. Матф. зач. 6. Апост. зач. 802.

Неделя по Просв. « Матф. « 8. « « 224.

Неделя о Мыт. и Фар. « Лук. зач. 89. Апост. зач. 296.

« о блуд. сыне « « « 79. « « 135.

« Мясопустная « Матф. « 106. « « 140.

« Сыропустная « « « 17. « « 112.

« 1-я В. поста « Иоанн. « 5. « « 329.

« 2-я « « Мар. « 7. « « 304.

« 3-я « « « « 37. « « 311.

« 4-я « « « « 40. « « 314.

« 5-я « « « « 47. « « 321.

« 6-я В. Поста, Ваий « « « 41. « « 247.

Св. и великий Понедельн. « Матф. « 98.

« Вторник « « « 102.

« Среда « « « 108.

« Четверток

« Пяток

« Суббота Ев. Матф. зач. 115. Апост. зач. 91.

Dominica Resurrectonis Ev. Mar.16:1–8 1Cor.5:7–9

Feria II-da “ Luc.24:13–36 Act.10:37–44

“ III-tia “ “ 24:36–48 “ 13:26–33

“ IV-ta “ Ioann.21:1–15 “ 3:6–20

“ V-ta “ “ 20:11–19 “ 8:6 – ad fin

“ VI-ta “ Matth.28:16 – ad fin 1Petr.3:18 – ad fin

Sabbato in Albis. Ev. “ Ioann.20:1–10 “ 11:1–11

Dominica in Albis in oclava Paschæ. Ev. Ioann.20:19 ad fin. 1Ioann.5:4–11

“ II-da post Pascha Ev. Ioann.10:11–17 1Petr.2:21 ad fin

“ III-tia “ “ “ 16:20–23 “ 2:11–20

“ IV-ta “ “ “ 16:5–15 Iac.1:17–22

“ V-ta “ “ “ 16:23–31 “ 1:22 ad fin

Dies Ascensionis Domini. Ev. Marc.10:14 ad fin. Act.1:1–15

Dominica infra oclaum Ascens. Dom. Ev. Ioann.15:26 ad. v. 5 sequ. cap. 1Pet.4:7–12

“ Pentecostes Ev. Ioann.14:23 ad fin Act.2:1–12

Faria II-da “ “ 3:16–22 Act.10:32, 42 ad fin

“ III-tia “ “ 10:1–11 “ 8:14–18

“ IV-ta. Quatuor Temporum Pentecostes. Ev. Ioann.6:44–52. Act.2:14–22 et 5:12–17

“ V-ta Ev. Luc.9:1–7 Act.8:5–9

“ VI-ta Quatuor Temporum Pentecostes. Ev. Luc.5:17–27. Joël2:23–2

Sabb. Quat. Temp. Pentec. Ev. Luc.4:38 ad fin. Joël2:28 ad fin Lev.23:10–12. Deuler.26:1–12. Lev.26:3–13. Dan.3:49–59. Rom.5:1–6.

Festum. S. S. Trinitatis. Ev. Matth.28:18 ad fin. Rom.11:38 ad fin.

Dominica I-ma post Pentec. Ev. Luc.6:36–43. 1Ioau.4:9 ad fin.

Solemnitas Corporis Christi. Ev. Ioann.6:55–59. 1Cor.11:23–30.

Dominica II-da post. Pentec. quæ est intra octauam Corporis Christi. Ev. 14:16–25. 1Ioann.3:13–19.

“ III-tia Ev. Luc.15:1–11 1Petr.5:6–12

“ IV-ta “ “ 5:1–12 Rom.8:18–24

“ V-ta “ Matth.5:20–28 1Petr.3:8–16

“ VI-ta “ Marc.8:1–10 Rom.6:3–12

“ VII-ma “ Matth.7:15–22 “ 6:19 ad fin

“ VIII-va “ Luc.16:1–10 “ 8:12–18

“ IX-na “ “ 19:41–47 1Cor.10:6–14

“ X-ma “ “ 18:9–15 “ 12:2–7

“ XI-ma “ Marc.7:31 ad fin 1Cor.15:1–11

“ XII-ma “ Luc.10:23–38 2Cor.3:3–10

“ XIII-ma “ “ 17:11–20 Gal.3:16–23

“ XIV-ma “ Matth.22:34 ad fin “ “ 5:16–25

“ XV-ma “ Luc.7:11–17 “ “ 5:25 – ad 11 sequ. cap.

“ XVI-ma “ “ 14:1–12 Eph.3:13 ad fin

“ XVII-ma “ Matth. 22:34 ad fin Eph.4:1–7.

“ XVIII-a “ “ 9:1–9 1Cor.1:4–9

“ XIX -na “ “ 22:2–15 Eph.4:24–29

“ XX-ma “ Ioann.4:46–54 “ 5:15–22

“ XXI-ma “ Matth.18:23 ad fin Eph.6:10–18

“ XXII-da “ “ 22:15–22 Phil.1:6–12

“ XXIII-a “ “ 9:18–27 Phil.3:17 ad 4 sequ. c.

“ XXIV-ta “ “ 24:15–36 Colos.1:9–15

Dominica I-ma Adventus. Ev. Luc.21:25–34. Rom.13:11 ad fin

“ II-da “ Matth.11:2–11 “ 15:4–14

“ III-tia “ Ioann.1:19–29 Phil.4:4–8

“ IV-ta “ Luc.5:1–7 Cor.4:1–6

24 Vigilia Natalis Domioi. Ev. Matth.1:18–22. Rom.1:1–7

25 Nat. Domini. – Ad primam missam in nocte. Ev. Luc.2:1–15, Tit.2:11 ad fin. Ad secundam missam in aurora. Ev. Luc.2:8–21, Tit.3:4–8. Ad. tertiam missam in die. Ev. Ioann.1:1–15 Hebr.1:1–18.

26 Festum S. Stephani protomart. Ev. Matth.23:34 ad fin. Act.6:8–11 et 3:54 ad fin.

27 “ S. Ioann. Apost. Ev. Ioann.21:19–25. Eccl.15:1–7.

28 “ SS. Innocentium. Ev. Matth.2:13–19. Apoc.14:1–6.

Dominica intra octauom. Nat. Domin. Ev. Luc.2:34–41. Gal.4:1–8.

Dies Circumcisionis. Ev. Luc.2:21–40. Tit.2:11 ad fin.

Domin. II-da post. Nativ. Ev. Matth.2:13–15; 3:13–17. Tit.2:11–13;3:4–7.

Epiphania Domini. Ev. Matth.2:1–12. Isai.60:1–7.

Domin intra oclav. Epiphaniæ. Ev. Luc.2:42 ad fin. Rom.12:1–6.

“ II-da post Epiphan. Ev. Ioann.2:1–12 Rom.12:6–17

“ III-tia “ Matth.8:1–14 “ 12:17 ad fin

“ IV-ta “ “ 8:23–28 “ 13:8–11

“ V-ta “ “ 13:24–31 Col.3:12–18

“ VI-ta “ “ 18:31–36 1Thes.1:2 ad fin

“ in Septuagesima Ev. Matth.20:1–17 1Cor.9:24–6 sequ. cap.

“ in Sexagesima “ Luc.8:4–16 2Cor.11:19–10

“ in Quinquages. “ “ 18:31 ad fin 1Cor.13:1 ad fin

“ I-ma Quadrag “ Matth.4:1–12 2Cor.6:1–11

“ II-da “ “ “ 17:1–10 Eph.5:1–10

“ III-tia “ “ Luc.11:14–23 “ 5:1–10

“ IV-ta “ “ Ioann.6:1–16 Gal.4:22 ad fin

“ de passione “ “ 8:44 ad fin Hebr.9:11–16

“ in Palmis post benedict. palmarum: Ev. Matth.21:1–10. Ex.15:27–8 sequ. c. ad missam: Matth.26:26–1 ad 62 sequ. cap. Phil.2:5–12.

Feria 2. maioris hebdomadis. Ev. Ioann.12:1–10. Isai.50:5–11.

“ 3 “ “ “ Marc.14:1 ad 42 sequ. c. Ier.11:18–21

“ 4 “ “ “ Luc.22:1 ad 54 sequ. cap. Isai.62:12 et cap. 50:1–8

“ 5 maioris hebdomadis. Ev. Ioann.13:1–16. 1Cor.11:20–33.

“ 6 in Parasceve “ “ 18 et 19:1–38. Os.6:1–7. Exod.12:1–12.

Sabbato Saucto. Ev. Matth.28:1–18. Col.3:1–5.