[Рец. на:] Неймар, проф. История земли: Т. 1: Всемирный потоп

Проф. Неймайр, История земли. Перевод под редакцией проф. Иностранцева. Том I. 1897 г. Всемирный потоп. Стр. 341–344

28 июня (н. ст.) 1897 г. в заседание парижской академии наук Помьэ представил мемуары о всемирном потопе. Таково короткое сообщение парижского Revue scientifique.¹ Не думаем, чтобы мемуары Помьэ заключали в себе что-либо особо оригинальное или научно-новое. Если бы он был таковым, он обратил бы на себя внимание специальной прессы, но доселе мы не видим, чтобы он стал предметом обсуждений. He думаем и того, чтобы в мемуарах Помьэ термин «всемирный» был употреблен в буквальном смысле. В книге, заглавие которой нами выписано, и в других подобных трудах термин «всемирный» в приложении к потопу имеет условное значение. «Всемирным» называют тот потоп, о котором повествуют Библия и некоторые другие сказания и который ранее обыкновенно и считали всемирным, но право определения действительных размеров, которого каждый из современных авторов всецело оставляет за собою. Однако, всякие мемуары, статья или исследование, говорящие о всемирном потопе, должны предполагать одно из двух: или что действительно был потоп, как исторический и геологический факт, или что до появления данной статьи не имелось в науке несомненных доказательств того, что потопа не было. Всякие мемуары о всемирном потопе, таким образом, свидетельствуют, что с имеющимися у человечества преданиями о потопе приходится считаться.

Уже это отрадно отметить тому, кто следит за переменою отношений ученых людей и образованных классов к источнику христианского вероучения – Библии. Назад тому четверть столетия к геологам нельзя было обращаться с вопросом о библейском потопе, они отвечали только смехом. Теперь вопрос о потоп для ученых не есть вопрос смеха. Назад тому около восьми лет автор настоящей заметки изложил те гипотезы и споры, которые в ту пору предлагались и велись на западе.² С тех пор вопрос не стоял на одном месте, появлялись новые исследования, но что для нас всего интереснее – и в России стали появляться рассуждения и переводы, посвященные вопросу о потопе.

В 1895 г. профес. Мушкетов напечатал статью «сказания о потопах», в которой в основе сказаний признавал историческое зерно, a не мифы (Горный Журнал. 1895 г. т. IV. стр. 449–486). В настоящее время на русский язык переводится под редакцией профес. Иностранцева «История земли» Неймайра и в ней, в основании библейского повествования о потопе, признается исторический факт. Последнее для нас тем более интересно, что в своем собственном курсе проф. Иностранцев видит в сказаниях о потопе не повествование – хотя бы и преувеличенное – о факте, а геологическую гипотезу, придуманную египетскими жрецами. Жрецы находили раковины морских организмов на суше и отсюда заключали, что сушу некогда покрывало море.³ В предположении г. Иностранцева заключалась только одна маленькая ошибка: египетские жрецы никогда не учили и не говорили, что море или вообще волны потопа покрывали сушу. Теперь под своею редакцией проф. Иностранцев пропускает иной взгляд на дело. Об этом ином взгляде мы и поговорим.

Неймайр в своих суждениях о потопе следует воззрениям венского геолога Зюсса. По Зюссу, библейское сказание о потопе есть переработка халдейской саги о Хасис-Адре (транскрипция перевода книги Неймайра), имеющей в своей основе действительный факт. Неймайр так резюмирует гипотезу Зюсса. «1) Явление природы, известное под именем потопа, происходило в нижнем течении Евфрата и выразилось сильным наводнением, залившим всю месопотамскую низменность. 2) Одною из важнейших причин этого явления было довольно сильное землетрясение в Персидском заливе, или к югу от него; этому землетрясению предшествовали многократные слабые колебания почвы. 3) Весьма вероятно, что в период сильных подземных ударов из Персидского залива надвинулся в эти места циклон. 4) Предания других народов не дают ни малейшего повода думать, что наводнение распространилось за пределы нижнего течения Тигра и Евфрата и, тем более что оно охватило всю землю. Главнейшие черты этого явления представляются в следующем виде: в течение продолжительного сейсмического периода, под влиянием подземных ударов, воды Персидского залива неоднократно устремлялись в низменность Евфрата. Обеспокоенный этим осторожный Хасис-Адра, как бы по божественному предостережению, строит корабль, в котором бы он мог спасти свою семью и смазывает его асфальтом, как это делается и теперь на Евфрате. Колебания почвы усиливаются. Хасис-Адра с семьею бежит на судно; через трещины, прорезавшие низменность, выступают почвенные воды. Большое давление атмосферы, сопровождавшееся страшной бурей и дождем, а может быть и настоящим циклоном, который надвинулся из Персидского залива, является спутником землетрясения в тот момент, когда оно достигает своей высшей силы. Mope устремляется на равнину, опустошает ее, поднимает судно, где ютятся люди, ищущие спасения, и гонит его в глубь страны к тем холмам, которые у устья малого Цаба ограничивают низменность Тигра с севера и северо-востока».⁴

В свое время мы дали подробные изложения и разбор теории Зюсса. Зюсс, и за ним Неймайр, идут к признанию библейского потопа кружным путем через халдейскую сагу.⁵ Нам приятно отметить, что теперь другие геологи не прибегают к помощи этого сомнительного передаточного моста. Так швейцарский геолог Раймонд Жирар в своем обширном исследовании о потопе (Etudes de géologie biblique. Le caractère naturel du Déluge. Friburg, 1894) библейское повествование ставит во главу угла и свой взгляд резюмирует таким образом: «библейский потоп был событием провиденциальным по своей цели и по предварительному возвещению о нем, но он произошел естественным образом». Но и Жирар, подобно Зюссу и Неймайру, сводит потоп только к большому наводнению, имевшему сейсмические причины.

Нужно ли необходимо принять этот взгляд? Разбирая теорию Зюсса, мы противополагали ему Гоуорта – английского геолога в своей книге «Мамонт и потоп» (The Mammoth and the flood. 1887), явившегося сторонником всемирности потопа. С тех пор Гоуорт неоднократно обращался к вопросу о потопе. Сходное с его решением вопроса предлагал Прествич. В настоящее время теории Гоуорта и Прествича в общих чертах изложены в переведенной на русский язык книге Гетчинсона «Очерки доисторического мира» (см. Мир Божий. 1887. №№ 6 и 7). Но еще раньше их теориями в апологетических целях попытался воспользоваться патер Гандер, издавший в 1896 г. книгу «Die Sündflut in ihrer Bedeutung für die Erdgeschichte. Versuch eines Ausgleichs zwischen Bibel und Geologie» – Потоп в eгo значении для истории земли. Опыт соглашения между Библией и геологией». Под влиянием воззрений названных и иных исследователей Гандер рассматривает потоп, как физическую катастрофу, которой естественно окончилась предшествовавшая современной геологическая эпоха.

Эта эпоха носит название ледниковой. Она характеризовалась крайне обильным развитием ледников. Большая часть России имела тогда такой вид, который теперь имеет Гренландия. Россия была покрыта множеством ледников, сливавшихся в один сплошной ледниковый покров не менее 1000–3000 футов толщиною. Карликовая береза (betula nana) u полярная ива (salix polaris), теперь встречающиеся только там, где годовая температура не выше 0° по C., тогда были распространены в Средней Европе. Северный олень (cervus tarandus) тогда ниспускался до Пиренеев. Покрытый теплою густою шерстью мамонт (Elephas primigenius) разгуливал и по южной Франции и по северной Сибири. Человек уже существовал в ту эпоху или, по крайней мере, в ее конце и – несомненно – был, как он им был всегда – полным человеком. Он должен был вести тогда упорную борьбу с полярным климатом, со страшными хищниками (Felis spelaea, ursus spelaeus), с могучими травоядными гигантами (Rhinoceros tichorhinus, Bos primigenius), с частыми случайностями физических катастроф (наводнения, падения скал и ледников) и мы имеем основания утверждать, что – незащищенный природою, слабый физически – он боролся с этими страшными и разнообразными врагами не без успеха.

Доселе остается много невыясненного относительно ледниковой эпохи. Была ли она одновременно на всем земном шаре (так полагает Иностранцев) или ее попеременно переживали северное и южное полушарие (так полагают все объясняющие ее астрономическими причинами – неравномерною скоростью движения земли вокруг солнца и наклонением земной оси). Вообще теперь насчитывают две ледниковые эпохи: первую, характеризующуюся сильнейшим развитием ледников, за которой следовала межледниковая эпоха с климатом, подобным современному, и вторую – сравнительно слабейшую, после которой наступил современный период. Далеко не восстановлена картина обледенения различных стран, совершенно неизвестна продолжительность этого обледенения, и никто не сказал еще ничего несомненно верного о произведших его причинах. Как происходил переход ледниковой эпохи в современную? Происходило ли смягчение климата, а вместе с тем и исчезновение снега и ледников постепенно или же перемена температуры имела резкий характер? Геологи, ставящие окончание ледниковой эпохи в связь с потопом, полагают последнее. Нежданно и сразу явившаяся теплота расплавила могучие ледники, ледяные и снежные покровы гор, и произошел потоп, который похоронил в своих волнах тогдашнюю фауну и тогдашнее человечество. Огромное количество костей нередко поломанных, которые находят в трещинах известняка на острове Гибралтаре, в пещерах Сицилии и других местах, являются памятниками этой великой катастрофы. Это – кости животных, искавших спасения от надвигавшихся волн потопа на горах и падавших в пропасти, тонувших в пещерах и т. д.

Нам кажется, эту гипотезу потопа удобно назвать ледниковою, как гипотезу Зюсса сейсмическою (все явления, сопровождающие землетрясения, называются сейсмическими от греческого σείω – трясу). Ледниковая гипотеза более отвечает тому представлению о размерах потопа, которое выносится непосредственно из чтения Библейского текста, сейсмическая более отвечает подробностям этого текста.⁶ Но, ни та, ни другая не отвечают вполне тому пониманию, которое обычно с ним соединялось: обе они отрицают абсолютную всемирность потопа. Вода, образовавшаяся от таяния ледников, не могла покрыть собою всех высоких гор уже по той простой причине, что она занимает места меньше, чем лед (равное по весу количество воды занимает приблизительно ^3(5?)/₁₀ того объема, который занимает лед), не могла она залить и всех долин земли, потому что второе обледенение, концом которого полагают потоп, по мнению геологов, даже в северных странах не было повсеместным. Однако эта ледниковая гипотеза, не допуская географической всемирности потопа, легко может допустить его антропологическую всеобщность: места, населенные людьми, могли быть потоплены все, и человечество действительно могло спастись только в восьми душах семейства Ноя. Сейсмическая гипотеза не признает и этой относительной всемирности потопа, она утверждает, что в то время, как Ной спасался от наводнения со своим семейством в ковчеге, во всех окрестных странах люди жили своею обычною жизнью: работали, воевали, умирали, рождались.

Без сомнения, всякая геологическая гипотеза потопа, как бы она не ограничивала размеры последнего, является шагом по направлению к Библии: раньше потоп отрицали, безусловно, да и теперь еще многие, но желают его допустить. Но как смотреть богословам на это явление? Ждать ли им спокойно, что геологи придут, в конце концов, к признанию безусловной всемирности потопа или что, по крайней мере, в науке исчезнут основания для отрицания этой всемирности, или же и им должно идти навстречу геологам и, сообразно указаниям последних, внести изменения в экзегезис священного текста. Библейский текст представляет потоп, безусловно, всемирным, но должно ли этот текст понимать буквально?

Большинство западных экзегетов отвечают на этот вопрос отрицательно. Еще блаж. Августин в одном своем письме к Павлину Ноланскому написал: «sciipturae mos est ita loqui departe tanquam de toto»⁷ – св. Писание обычно o части говорит так, как бы о целом. Приводят много цитат подтверждающих это положение. Так, в книге Бытия (XLI) при повествовании о голоде, постигшем Египет и окрестные страны при Иосифе, говорится: «был голод во всех землях» (54), «из всех стран приходили в Египет покупать хлеб» (57), никто из комментаторов слово «весь» в этих текстах не прилагал ко всему земному шару. Во второй главе Второзакония Моисей в своей речи так передает слова Господа к евреям, когда они шли на Сигона аморрейского:      «с сего дня Я начну распространять страх и ужас пред тобою на народы под всем небом» (25). Но, конечно, далеко не все народы даже слышали и знали о евреях, тем менее чувствовали перед ними страх и ужас. О Соломоне говорится, что «все (цари) на земле искали видеть Соломона» (3Цар.10:24). В книге деяний повествуется, что ко дню пятидесятницы «в Иерусалиме находились Иудеи, люди набожные из всякого народа под небесами» (11:5). В обоих местах слово «весь», очевидно, должно пониматься в ограниченном смысле. Особо руководящее значение в вопросе о понимании Библейского повествования о потопе придают начальным стихам книги пророка Софонии. «Все истреблю с лица земли, – говорит Господь: истреблю людей и скот, истреблю птиц небесных и рыб морских, и соблазны вместе с нечестивыми; истреблю людей с лица земли, говорит Господь» (1, 2, 3). Из дальнейшего содержания пророческой книги открывается, что это грозное пророчество должно относить далеко не ко всей земле, а только к Иудее и – самое большее – еще к финикиянам и вавилонянам.⁸ He должно ли принять, что и в повествовании о потопе totum ставится pro parte? Этот способ выражения не исчез еще совсем из нашего обихода. В русских селениях общество называется «миром». «Мир решил, всем миром постановлено», эти выражения не введут в обман русского мужика. Не вводят ли подобные выражения в заблуждение ученых экзегетов Библии? Этот вопрос должен быть тщательно и подробно исследован. Он имеет великую важность. Может быть результатом того, что он еще не исследован, у нас являются неправильные толкования библейского повествования о творении, эсхатологических пророчеств, числовых указаний, последовательности библейских событий. Может быть, по исследовании этого вопроса многие споры богословов с натуралистами окажутся совершенно напрасными.

Но не будем предугадывать того, что будет. Вопрос о потопе, казалось, похороненный стараниями Ляйэля и Дарвина, мы видим, снова стоит на очереди дня на западе, и даже в парижской академии наук о нем слушаются доклады. Вопрос о потопе стал вопросом и для России. Нам особенно приятно отметить последнее и отметить это и было целью нашей заметки. В заключение позволим себе указать, что в то время как геологи идут по направлению к библии, и русские богословы не остаются равнодушными к этому движению и некоторые из них идут им на встречу. Так уже давно недавно умерший проф. Глориантов в статье «Шестоднев и потоп» (Христ. Чтен. 1883, Июль–Август) высказал, что признание потопа всемирным не является обязательным. И из недавно отпечатанных программ чтений в духовных академиях мы увидали, что профессор киевской духовной академии по библейской истории находит возможным признать, что потоп был всемирным только в антропологическом, но не географическом отношении.