Очерки из церковно-исторической географии. Области восточных патриархов православной церкви до IX века. Вып. 1

Предлагаемые очерки из церковно-исторической географии составлены в виду того, что географические познания совершенно необходимы для понимания исторических событий. Те географические сведения, какие приобретаются из существующих учебников по географии, совершенно недостаточны для указанной цели. Для изучающего церковную историю необходимы особые, специальные географические познания. Для него не так важно знать о столицах, промышленных центрах, внешнем благосостоянии жителей известной страны. Ему нужно знать о пустынях и монастырях; о храмах и благочестии жителей; о местностях, часто весьма незначительных, где жили знаменитые отцы церкви. Какой ответ может дать человеку, изучивший самые обстоятельные географические учебники, на вопрос: где жил Феодорит Кирский, Козьма Маюмский, Спиридон Тримифунтский? – Никакого.

Знание библейской географии издревле считалось необходимым для надлежащего понимания священной истории и священного писания. Еще первый церковный историк Евсевий Кессарийский и знаменитый толкователь священного писания Иероним оставили нам сочинение по библейской географии. Теперь прошло не мало времени со времени Рождества Христова; было не мало важнейших событий в истории новозаветной христианской церкви. Необходимо для понимания их иметь под руками труд по церковной географии. Такого труда нет и церковно-географические сведения почти совершенно отсутствуют. В отчетах академических комиссий, производящих экзамен для новопоступающих воспитанников по церковной истории, всегда отмечается недостаточность у них церковно-географических сведений, «которые необходимы для ясного и отчетливого представления об известных событиях церковно-исторической жизни». Таков общий приговор всех академий, повторяющийся из года в год.

Предлагаемые очерки далеко не полны. Они ограничиваются данными для изучения только древней церковной истории (I–IX в.) и при том только важнейших церковно исторических событий. На первый раз и того достаточно.

Они составлены преимущественно на основании следующих книг:

Wiltsch: Handbuch d. Kirchl. Geogr. Und Statistik.

Bingamii: Originum sive antiquitatum ecclesiasticarum Lib. IX.

Le Quien: Oriens Christianus.

Moritz: Register к церк. Истории Штолберга.

Рера: Описание Палестины.

Олесницкий: Святая земля.

Норов: Путешествие по Святой земле.

Его же: Путешествие к семи Малоазийским церквам, упоминаемым в апокалипсисе.

Преосвещ. Порфирий Успенский: Путешествие в Синайский монастырь.

Его же: Путешествие по Египту и Нубии и т.д.

Иерусалим и Палестина были первым отечеством христианской церкви, первоначальная история церкви происходила здесь. – Тем не менее, патриарх иерусалимский, как патриарх, образовался даже позднее других, потому что Иерусалим в 70 году I-века был разрушен и до IV века на месте его существовал только маленький, почти исключительно языческий город Элия Капитолина. В это время, когда иерусалимское епископство лишилось своей паствы, духовная юрисдикция в Палестине принадлежала митрополиту Кесарии Палестинской, главного города Палестины в гражданском отношении. Такие права имели кесарийские митрополиты почти в течение четырех веков. Из письма Иеронима в Паммахию можно, по-видимому, заключать, что Палестина в это время находилась еще под церковным управлением антиохийского архиепископа. Но нет никаких определенных доказательств на то, что митрополит кесарийский, управляющий Палестиною, получал посвящение от антиохийского патриарха подобно другим митрополитам антиохийского округа.

Впрочем, и в это время, в течение первых трех веков, епископ Элии Капитолины, ради священных мест, находящихся здесь и в окрестностях, пользовался в Палестине преимуществом чести наравне с митрополитом кесарийским. По крайней мере так было с конца II-го века. В доказательство этого можно напр. указать на то, что Наркисс, епископ иерусалимский, вместе с Феофилом, епископом кесарийским, имел председательство на соборе епископов всей Палестины по вопросу о праздновании Пасхи и занимал второе место. Оба епископа, затем, совместно посвятили Оригена в пресвитеры. В надписи антиохийского собора 272 года, бывшего по поводу заблуждений Павла Самосатского, имя иерусалимского епископа Именея стоит после имени епископа тарсийского Галена и прежде имени епископа Кесарии Каппадокийской – Феотекна, а Тарс и Кесария Каппадокийская были города очень значительные. Для доказательства значения иерусалимского епископства Евсевий кесарийский, между прочим, указывает на то, что в Иерусалиме, как в Риме, Антиохии и Александрии, ряд епископов преемствующих апостолам не прерывался. На Никейском соборе 325 года канонически утверждено было за епископом иерусалимским это преимущество чести. – Но это было только преимущество чести. Высшая духовная юрисдикция в Палестине исключительно принадлежала кесарийскому митрополиту, и епископ иерусалимский не имел никаких архиепископских прав над другими епископами Палестины, считался только самым почетнейшим между ними. Никейский вселенский собор, узаконивая за иерусалимским епископом преимущество чести, вместе с тем присовокупил к этому правилу, что через такое преимущество чести права местного митрополита (т.е. кесарийского) нисколько не должны быть нарушаемы.

С IV века начинается возвышение политического и церковного значения Иерусалима и одновременно падение политического и церковного значения Кесарии. Талмуд очень характерно выражается в том, что оба эти города не могли одновременно процветать. «Если бы вам говорили, читаем в талмуде, что два города – Иерусалим и Кесария пали вместе, – не верьте; если бы вас уверяли, что Иерусалим и Кесария совместно процветают, – не верьте, но если бы вам сказали, что один из этих городов пал, а другой процветает, то верьте». Путешествие в Иерусалим в начале IV века матери Константина В. Елены, обретение ею честного и животворящего креста и устроение великолепных храмов на месте важнейших евангельских событий послужило первою причиною возвышения Иерусалима. С того времени желание путешествовать в Иерусалим сделалось всеобщим, от чего и епископ и город получили особенное богатство и значение. Если уже до того времени епископы Иерусалима были подобны своему митрополиту по внешнему почету, то с тех пор они стали принимать и деятельное участие в управлении церковью. Так, например, Макарий Иерусалимский посвятил Максима в епископы Дисполиса, а Максим иерусалимский в 347 году принял Афанасия александрийского в церковное общение. Правда Акакий кесарийский, в половине IV века, имел смелость низложить преемника Максима св. Кирилла иерусалимского, но Кирилл был восстановлен на втором вселенском Константинопольском соборе 381 года и на этом соборе занимал место выше Геласия или Фалассия кесарийского. Впрочем, из письма бл. Иеронима к Паммахию, которое было писано около 390 года, видно, что и в это время иерусалимский епископ был в подчинении у кесарийского митрополита. Судя по этому письму, в это время и в ближайшее последующее кесарийский митрополит принимал особые меры против возвышения иерусалимской кафедры. Он предоставил иерусалимскому епископу право ради чести принимать с ним участие во всех важнейших делах, но с целью воспрепятствовать этим, иметь самостоятельное влияние.

С начала V века кесарийский епископ должен был уступить свои права иерусалимскому епископу. Благодаря умножающимся пилигримам все более и более возрастало значение и достоинство иерусалимского епископа, так что с начала V века повсюду стали ставить иерусалимскую кафедру в числе важнейших апостольских кафедр, на ряду с кафедрами Рима, Александрии и Антиохии.

Возвышение епископа иерусалимского на степень патриарха совершилось в половине V века при Ювеналии иерусалимском. Ювеналий иерусалимский приобрел права высшего иерарха, приобрел права патриаршеские, так как имел и способность, и настойчивость для того, чтобы доказать высокое значение иерусалимской кафедры. Он начал дело о возвышении своей кафедры на Ефесском соборе 431 года. Обстоятельства, по-видимому, благоприятствовали успеху этого дела, так как не было на соборе ни одного из тех главнейших митрополитов, которые могли бы воспротивиться его требованию. Несторий Константинопольский был низложен, Иоанн Антиохийский был отлучен Кириллом Александрийским от церковного общения, а относительно Кирилла Ювеналий думал, что Кирилл к нему дружелюбен. Поэтому, не откладывая дела, он с особою настойчивостью просил, чтобы Иерусалимскому епископу даны были митрополичьи права не только над Палестиною, но и над Аравиею и обеими Финикиями – областями, которые были под ведением Антиохийского патриарха. Просьба Ювеналия не имела успеха на соборе. Кирилл Александрийский высказался против него и не только лично отверг просьбу Ювеналия, но и писал в Рим Льву, который в то время был еще архидьяконом, но de facto имел уже особенное значение в церковных делах, прося его воспротивиться требованиям Иерусалимского епископа. Не встретив содействия со стороны св. Кирилла, Ювеналий обратился с настоятельною просьбою о подчинении ему упомянутых провинций к императору Феодосию младшему, который и выполнил его желание, особым императорским эдиктом даровав ему власть над пятью провинциями, над тремя Палестинами, Финикиею и Аравиею. Это распоряжение императора встретило протест со стороны Антиохийского патриарха, так как из его собственного диоцеза отнимались две провинции: Аравия и Финикия. Теперь дело перенесено было на церковный суд. Спорный вопрос предложен был на Ефесском соборе 449 года, но окончательно решен был на Халкидонском соборе 451 года тем, что антиохийскому патриарху Максиму снова возвращены были Финикия и Аравия, а ведению Ювеналия подчинены были епископ трех Палестин и иерусалимской кафедры усвоялись патриаршеские преимущества. Хотя Максим антиохийский и после не желал согласиться с этим решением, может быть недовольный тем, что три провинции Палестины теперь уже навсегда отходили под ведение иерусалимского патриарха, и ни ему, ни его преемникам не оставалось никакой надежды снова присоединить их к антиохийскому диоцезу и иметь диоцез в тех размерах, в каких, по его мнению, утвердили его отцы Никейского собора, хотя протест Максима поддерживал и папа Лев; тем не менее, постановление халкидонского собора вошло в силу. Ювеналий и его преемники оставались патриархами, всеми были признаны в этом достоинстве и в ряду патриархов занимали пятое место. Не долго продолжалось благоденствие Иерусалимского патриархата… Но об этом будет сказано ниже…

В состав иерусалимского патриархата, по римскому делению, входили три провинции: а) Палестина первая, заключающая в себя часть Галилеи, всю Самарию и всю Иудею и Идумею, б) Палестина вторая, заключавшая в себе большую часть Галилеи и почти всю Заиорданскую страну, и в) Палестина третья, в которую входило очень большое, но почти не заселенное пространство к югу от Мертвого моря до Синайского полуострова. Естественными границами иерусалимского патриархата были на севере Ливанские горы, на юге Синай и Аравийский залив, на западе Средиземное море, Египет и Героополитский залив (Heroopolites), а на востоке Пустынная Аравия и залив Эланитский (Aelanites). На этом, сравнительно небольшом, пространстве было, в период благоденствия иерусалимского патриархата, в V и VI вв., до 50 епископий, из которых большинство было собственно в Палестине первой. Очевидно, эти епископии имели самые незначительные округа. Иные епископии отстояли здесь друг от друга на расстоянии 5–6 тысяч шагов, т.е. в 3-х, 4-х верстах (напр. Вифлеем от Иерусалима, или Маюма от Газы). Но, во-первых, епископии в Иерусалимском патриархате были только в городах, епископских кафедр в селениях мы не видим; – во-вторых, города в Палестине были очень многолюдны. В числе этих 50-ти епископий иерусалимского патриархата было 25 митрополий, впрочем, таких, митрополиты которых не имели под своим ведением подчиненных им епископов. Такое большое количество епископов в иерусалимском патриархате и такая незначительность их епископских округов не должна нас удивлять. В других патриархатах было то же самое. В некоторых местах востока было столько же епископов, сколько у нас теперь приходских священников. «Трудно представить себе, читаем в сочинении Брольи, сколько должно было Константину В. послать призывов на Никейский собор, когда на одном соборе Карфагенском, за 10 лет прежде, собралось 600 епископов. Такое множество епископов необходимо было в годину преследований, когда, по затруднению сообщений, нужно было сосредоточить всю церковную власть в одном священном лице, которое могло бы долгое время проповедовать и исполнять все церковные нужды в известном местечке». Указанная причина, правда, не имеет отношения к иерусалимскому патриархату, так как большая часть епископий в этом патриархате возникла только с IV века, после периода преследований. Но такова уже была установившаяся практика греческой церкви, что всякое более или менее населенное место, при распространении в нем христианства, немедленно приобретало своего особого епископа. Надо прибавить к этому, что население востока в древнее время было несоизмеримо плотнее, чем в настоящее время. Так, по исчислению Витерсгейма, в Сирии, Финикии и Палестине в древнее время было семь миллионов населения, а теперь нет двух миллионов (1 700 000), в Малой Азии было около 20 миллионов (19 300 000), а теперь здесь только 10 700 000.

Мы начнем обзор замечательных местностей Иерусалимского патриархата с северной его части, с провинции Палестины 2-й, в состав которой входила большая часть Галилеи и Заиорданская сторона, по составу народонаселения очень сходная с Галилеей. Самая северная область Палестины – Галилея представляла собою травянистое плоскогорье, над которым возвышались лишь немногие вершины, как например Фавор. Она лежала около Генисаретского или Тивериадского озера. Последнее название озера было во времена Иисуса Христа очень недавнего происхождения. Оно было дано озеру по имени стоявшего на берегу его города Тивериады, только что выстроенного правителем Галилеи Иродом и названого так в честь императора Тиверия, при котором, как известно, жил Спаситель. По пространству Галилейская провинция была больше Самарийской и меньше Иудейской – заключала в длину почти 9–10 миль и в ширину 7–8 миль¹. Так как Галилейская провинция лежала на границе Палестины с Финикиею и от этого произошло более тесное сношение живших в Галилеи евреев с язычниками, а некоторая часть ее и исключительно населена была язычниками; то отсюда Галилею часто называли Галилею язык или языческою Галилеею. Галилею разделяли на верхнюю, населенную сирийцами, греками, финикиянами и египтянами, и нижнюю, южную часть, где жили только Иудеи. Талмудические учителя разделяли Галилею даже на три части: на нижнюю Галилею, в которой растут сикоморы, верхнюю Галилею, в которой не растут сикоморы, и Тивериаду. Галилея в древности не славилась хорошими городами. «Галилея – говорит Фаррар – по-еврейски означает окружность. Это было сначала имя провинции, состоящей из 20 городов в округе Кедес-Нефтали, отданном Соломоном царю финикийскому Хираму в вознаграждение услуг по доставке строевого леса для храма. Взглянувши на нее, Хирам сказал Соломону: что это за города, которые ты, брат мой, дал мне? И назвал их землею Кавул (презренная)». – Но Галилея была очень плодородна. Большую половину ее нижней части составляла долина Иезреель. По этому обстоятельству можно судить о ее плодородии. Иудейский историк Иосиф Флавий представляет Галилею истинным раем. Не только долина Иезреель со своею превосходною почвою для хлебопашества, садоводства и разведения винограда, но и область при Иордане и озере Генисаретском представлялись цветущим садом и повсюду видны были следы чрезвычайных выгод. Плодородие Галилеи, пишет А.А. Олесницкий, древние еврейские памятники изображают весьма выразительными чертами, особенно выставляя на вид необыкновенное богатство Галилеи оливковым маслом и вином – двумя важнейшими жизненными продуктами, которыми она снабжала не только Иерусалим по обязанности, но и многие другие пункты Палестины и Сирии. В Галилее, говорит талмуд, легче развести целый легион масличных деревьев, чем в Иудее воспитать один куст. В протоколах Иерусалимского синедриона, переданных в талмуде, сохранилось подписанное раввином Гамалиилом письмо, в котором представители иерусалимских иудеев просят «братьев Галилеян» поспешить присылкою масла. Однажды, рассказывает в другом месте талмуд, был большой запрос на оливковое масло из Лаодикии; агенты были посланы в Тир, Иерусалим, но требуемого количества масла нигде не могли найти; наконец им посоветовали обратиться в один город верхней Галилеи, где они и достали требуемое. Свое масло Галилеяне в особенного рода сосудах, которых нигде не умели сделать и по которым узнавали происхождение масла из Галилеи. Что касается вина, то его много доставляла богатая особенного вкуса виноградом местность колена Неффалимова в верхней Галилее. Независимо от вина и масла, на Галилею был излит полный рог изобилия в богатстве всего ее растительного и животного царства. Однажды, рассказывает мидраш, император Адриан сказал Рабби Иезуа-бен-Ханании: вот в законе вашем написано, что земля израильская всяким добром богата: найди же мне в ней три вещи: перцу, фазанов и шелку. Рабби отправился в Галилею и нашел перец в Назарете, фазанов в Акбаре и шелк в Гискале. Если в Галилее можно было найти даже фазанов, то других птиц в ней было такое множество, что ее область называли птичьем гнездом. Из птичьего гнезда выйдет Мессия, говорится в Зогаре, т.е. из Галилеи. Поэтому на гербе Галилейском изображен был орел.

Естественным следствием плодовитости провинции было огромное ее население. Она как бы покрыта была селениями, местечками и городами, особенно по равнине Иезреель, по Иордану и по Генисаретскому озеру. Хотя Иосиф Флавий преувеличивает, будто в Галилее было 204 города и местечка, будто самая малая деревня, которую только можно было здесь встретить, имела не менее 15 000 жителей, а многие города, до 150 000; однако нельзя отвергать того, что народонаселение Галилеи было несравненно многочисленнее, чем в Иудее и Самарии. Это доказывается тем, что Иосиф, в последнюю Иудейскую войну с Римлянами, без труда мог набрать здесь 100 000 охотников.

Жителей Галилеи талмуд и Иосиф Флавий изображают весьма привлекательными чертами. Они были трудолюбивы. Однажды, рассказывает мидраш, император Адриан, проезжая по берегу Генисаретского озера, близ Тивериады, встретил столетнего старца, садившего смоковницу, и выразил ему свое удивление. Через несколько лет старец со своей смоковницы доставил во дворец целый короб плодов, который Адриан наполнил золотом. Во времена И.X., говорит Рэр, Галилеяне составляли образованнейшую и величественнейшую часть всего иудейского народа. Плодородие, населенность и торговля имели благодетельное влияние на развитие искусств и наук; и образование распространилось даже в низшем, беднейшем классе общества. С другой стороны, характеризуя Галилеян, историки пишут, что жители Галилеи привыкли к привольной жизни, любили свободу и независимость народную и в Галилейской области часто возникали возмущения против римского владычества. Поэтому-то Римляне почитали Галилеян беспокойными, раздражительными, способными к возмущениям, и воинственными. Иосиф ясно говорит о них: «будучи окружены иностранцами, Галилеяне не имели недостатка ни в воинской опытности, ни в людях. Они из детства воинственны и притом многочисленны». Для Галилеян честь и доброе имя было выше богатства, тогда как для иудеев наоборот.²

В религиозных обрядах Галилеяне практиковали много такого, что не принято было в Иудее, но в чем чувствуется большая мягкость и терпимость. Галилеяне не хотели насиловать естественных движений чувства для закона и, вопреки иудейской практике, плакали над умершими и в субботу; за то, с другой стороны, накануне пасхи, когда в Иерусалиме еще работали, Галилеяне оставляли уже все будничные дела. Само собой разумеется, что в знании тонкостей фарисейского учения Галилеянин не мог сравниться с Иудеем и чаще двоился между иудейскими обычаями и обычаями языческими, тем более что своих постоянных учителей закона Галилеяне, до утверждения синедриона в Тивериаде, не имели, а пользовались случайными уроками учителей, заходивших сюда из Иудеи.

Язык Галилеян был также смешанный и состоял из слов чисто иудейских и слов иностранных – Галилейских. Самый выговор еврейских слов резко отличал уроженца Галилеи от жителей южной Палестины. Особенно не давалось Галилеянам произношение гортанных букв, которые все у них, как и у нынешних Самарян, произносились одинаково. Один Галилеянин, рассказывает талмуд, спросил себе однажды аш. Ему отвечали: глупый Галилеянин, что ты просишь! осла, чтобы сесть верхом, или вина, чтобы напиться, или вина, чтобы покрыться, или, наконец, овцы, чтобы ее зарезать. (Все эти слова Галилеяне произносили совершено одинаково). Разумеется, при таком выговоре, Галилеяне не могли вдаваться в тонкие религиозные споры и руководствовались преданиями своих ближайших предков.

За все эти разности Галилеян и за их сближение с язычниками, и свободомыслие иудеи питали к ним глубокое презрение. Самое имя галилеянин было у иудеев бранным словом; они совершено несправедливо утверждали, что пророк из Галилеи не приходит и слова пророка о господствующем невежестве и мраке относили к Галилее (Ис.9:1–2. ср. Мф.4:16). – «Посмотри и увидишь, говорили раввины Никодиму, что из Галилеи пророк не приходит». Но не надо было долго искать и пристально вглядываться, для того чтобы признать эти слова невежественными и ложными. Не говоря уже о Вараке освободителе, о судье Елоне, об Анне пророчице, четыре пророка: Иона, Илия, Осия и Наум родились или по крайней мере пророчествовали наибольшее время в пределах Галилеи. «Рассмотри и увидишь, что из Галилеи пророк не приходит». Где же, восклицает Фаррарь, где же Геф-офир, откуда пришел Иона? Где Фесва, откуда пришел Илья? Где Елкош, откуда пришел Наум? Где северные горы, откуда пришел Осия?» – «Из Назарета может ли что доброе бытии», говорил также Нафанаил, знакомя нас с общераспространенным в Иудее суждением о Галилейской стране, и говорил также несправедливо.

В этом Назарете Галилейском, о котором так худо отзывался Нафанаил, провел Господь всю свою юность, и в Галилее начал он свое общественное служение. Здесь был тот городок – Кана Галилейская, где Господь совершил первое чудо на браке и откуда происходили два апостола Господа Варфоломей и Симон Кананит, у которого, по преданию, Господь и был на браке. Здесь была гора блаженств, где произнес Господь нагорную проповедь. Здесь же была и гора Фавор, на которой совершилось Его Преображение. Здесь было селение Магдал, где жила Мария Магдалина. Здесь, на своей северной границе Палестины, был город Кесаря Филиппова, или Панеада, где жила кровоточивая жена, исцелившееся от прикосновения к одежде Господа. – Всего чаще Господь бывал на берегах озера Генисаретского. Близ этого озера был город Капернаум, в синагоге которого не раз проповедовал Господь; на берегу этого озера селение Вифсаида, откуда были родом апостолы Иаков и Иоанн. И много других учеников и апостолов приобрел Себе Господь из числа рыбаков озера Генисаретского. «На Генисаретском озере, пишет один благочестивый путешественник, Господь запретил ветрам и волнам, и они утихли мгновенно по гласу Творца своего. Здесь св. Петру, тонущему ради маловерия, подал Господь милосердную руку. В этом озере, по приказанию Господа, Петр поймал рыбу, в которой нашел статир для уплаты подати за себя и за Богочеловека. Здесь, на берегах, милосердый Господь исцелял больных и бесноватых. Как это озеро было любезно Спасителю, можно заключить из того, что на его берегах благоволил Он явиться своим ученикам по своем светоносном воскресении. Теперь начало и конец небесного посольства, кажется, были связаны с этими тихими водами».³

Войдем в некоторые подробности относительно этих Галилейских местностей, освященных пребыванием в них Господа.

Господь провел все детство свое в Назарете. Этот городок лежал вдали, верстах в 20-ти, от Генисаретского озера, и в 120 верстах или, точнее, в расстоянии трех дневных переходов, от Иерусалима, в тихой уединенной местности, среди холмов, белых по своему меловому грунту, но богато украшенных растительностью. Фаррар сравнивает эти холмы с лепестками распускающейся розы, а домики города Назарета, спускающиеся по склонам этих холмов, с перлами, лежащими в изумрудном бокале. Он решается познакомить нас с обстановкой жизни Господа в этом городе. «Он жил как все дети поселян в этом мирном городе, во многом сходно с тем, как они живут ныне. Кто видел красивых, здоровых назаретских детей, кто наблюдал идиллическую живописность их забав, слыхал их звонкий смех, когда они бродят вокруг холмов своей родной долины или играют партиями на скате холма, возле красивого и обильного источника, тот может, пожалуй, составить себе некоторое понятие, каким глядел в то время отрок Иисус и чем забавлялся. Путешественник, который, как это сделал я, пошел бы следом за возвращающимися домой детьми, при виде незатейливых домиков, скудной обстановки, обыкновенной, но свежей и здоровой пищи, счастливой патриархальной, без всяких особых событий, жизни, мог бы, пожалуй, составить живое представление обстановки, в которой жил Иисус. Нет ничего проще этих домов, с греющимися на крыше голубями, с виноградными лозами, которые растут под окнами: ценовки или ковры раскинуты по стенам; башмаки или сандалии поставлены при входе; среди потолка висит лампа, составляющая единственное украшение комнаты; в небольшой нише в стене помещен деревянный расписанный яркими красками сундук для хранения книг и других дорогих семейных принадлежностей; на довольно широком месте для возлежаний, тянущемся вокруг стен, скатаны цветные одеяла, которые служат постелями, и на том же месте установлена в порядке глиняная посуда для обыденного употребления. Около двери стоит обыкновенно кувшин из красной глины со множеством ветвей, покрытых листьями и воткнутых в горлышко для сохранения прохлады в воде. В обеденное время в центре комнаты помещается расписанный деревянный стол, где, на большом подносе становятся блюда из риса и говядины и либбан или печеные плоды. С этого подноса берет себе всякий, кто сколько хочет. Перед обедом и после, служанка или самый младший член семейства поливает на руки обедавших воду из медного кувшина над медным тазом. – Так-то должно быть спокойно, просто, смиренно, без выдающихся событий проходила жизнь св. семейства в Назарете». Была и другая сторона в жизни Господа в Назарете. По преданию Он помогал Иосифу в делах древоделия. «На восточной стороне города, говорит Олесницкий, указывают мастерскую Иосифа обручника. В этой мастерской висит теперь замечательная по мысли картина, представляющая Богоматерь и Ее Божественного Сына в мастерской Иосифа поздним вечером, при свете лампады. Иисус Христос после работы поднялся над станком, и, расправляя члены, поднимает руки над головою и таким образом своею фигурою изображает вид креста, тень от которого в тоже время ясно отпечатлевается на стене. Богоматерь, наблюдающая со стороны за сыном со своего места, видит Иисуса Христа и тень соединенными вместе, т.е. распростершего руки сына, а за ним его крест. В память древоделия Господа ныне у каждого мальчика в Назарете непременно имеется складной ножичек местного назаретского изделия.

Не в далеком расстоянии от Назарета находилось селение Кана, где Господь сотворил первое чудо на браке. «От Назарета до Каны Галилейской, говорит игумен Даниил, 7 верст; Кана же есть село при большом пути». Такое же понятие о близости Каны к Назарету дает Фаррар. «Возвратившись в Назарет, когда родственники Его уже ушли на брак в Кану, говорит он, Господь мог достигнуть этого селения в тот же день через 1,5 часа». По преданию Господь был у Симона Кананита, или иначе у Симона Зилота. Еврейское название села – Кана значит ревность, поэтому и апостол Симон иначе по-гречески назывался Зилотом, что значит – ревнитель. Католики утверждают, что чудо на браке в Кане случилось 6 января.

В весьма близком расстоянии от Назарета находится также та гора, на которой, по преданию, преобразился Господь пред своими учениками – гора Фавор. Она лежит в трех частях пути от Назарета. Высоту Фавора Иосиф Флавий определял в 10 стадий, т.е. более чем в 1,5 версты. Это слишком много, если разуметь вертикальное возвышение горы над долиною; но эта цифра не будет преувеличена, если иметь в виду вьющуюся зигзагами дорогу на вершину горы. Самая вершина горы представляет продолговатую, слегка вдавленную и похожую на глазную впадину поверхность, в 25 стадий, т.е. около 5 верст в окружности. Гора эта совершенно отдельна от всей цепи гор и округлена от подошвы до вершины, отчего и получила свое название, так как с еврейского Фавор значит высота или пуп. Путешественники восхищаются красотою Фавора. «С Фавора, говорит один из них, открывается восхитительные виды во все стороны. Вся Галилея отсюда как на ладони; прекрасная страна. Здесь по истине с чувством можно повторить слова св. Петра: «добро нам здесь бытии», хотя эти слова сказаны в другом смысле». «Обращает невольно внимание разница между Назаретом и Фавором, пишет другой путешественник. Назарет – место укрытого пребывания Божества, есть роскошная долина, имеющая в себе что-то тихое и скромное, Фавор – место Преображения, явления Божества в славе, поражает своею величественностью. Нельзя было найти достойнейшей для Преображения Господа Славы горы, и нет ничего удивительного, что, когда хотели представить идею возвышенного и величественного, брали в сравнение эту гору. Так Иеремия сравнивает царя египетского, славного и могущественного между народами, с Фавором между горами (Иер. 46:18.) Почти каждый летний вечер вершину горы окружает грозное облако с порывистым ветром, свирепствующим до восхода солнца, вследствие чего ночная температура здесь с 30 и более падает до 10 градусов среди лета.⁴

Местоположение другой замечательной в евангельской истории горы Галилейской, горы, где произнесена была нагорная проповедь, Фаррар указывает близ Генисаретского озера, на западной его стороне, «Как уединенное бдение, так и проповедь на горе, пишет он, происходили, надо думать, на единственном возвышении, известном в настоящее время под названием Кур Гаттин или рог Гаттина и похожим своею вершиною на восточное седло с двумя высокими луками». Описывая красоту местности этого холма, Фаррар между прочим замечает: «Закон Синайский объявлен был с голой и окруженной бурями горы, которая как будто грозила опаленной пустыне; закон новозаветный произнесен на цветущем зеленом лугу, выделяющемся от холма, от косы которого спускаются в сребровидное Галилейское море».

Галилейское море или иначе Генисаретское озеро, на котором так часто бывал Господь, было довольно небольшое озеро, в 20 верст длины и 9 ширины, имеющее вид арфы, от чего, говорят, произошло и первоначальное его название: Кеннереф, что значит «арфа». – Озеро тихо лежит на дне окруженной скалистыми горами котловины. С севера, через ущелье, втекает в озеро Иордан, и сребровидная лента посредине озера означает течение Иордана через озеро. Озеро вообще тихо и как в зеркале отражает в себе окружающие его скалы; но, когда врывается ветер через Иорданское ущелье, на озере вдруг поднимается сильная буря. Западные берега озера украшены богатою растительностью и во времена И. Христа здесь было множество городов и селений, в которых бывал Господь. Восточные берега, напротив, пустынны и не заселены и туда часто переплывал Господь через озеро, чтобы найти уединение. «Когда будете спускаться к озеру по Назарето-Тивериадской дороге, пишет А.А. Олесницкий, влево от вас будет громадная базальтовая скала, оторванная вулканическим потрясением от хребта горы, но не скатившаяся в озеро, а остановившаяся на полу-горе, постоянно угрожая падением. Вероятно, эту скалу имел перед глазами Иисус Христос, когда, сходя однажды к Генисаретскому озеру, сказал ученикам своим: «Если бы вы имели веру, как зерно горчичное, вы сказали бы горе сей: сойди отсюда далее вниз и так было бы». Может быть Иов, живший на восточной стороне Генисаретского озера, имел в виду эту оторванную скалу, когда говорил: «Всемогущий сталкивает горы и сдвигает землю с места ея». – Генисаретское озеро доселе очень богато рыбой. Рыба местная имеет особенный вкус и встречаются такие сорта ее, какие есть лишь в Ниле. Обыкновенная рыба, водящаяся в озере: карпы, лещи, окуни и плоская рыба (род сельди) в четверть аршина длины, называемая жителями христианами – рыбою св. Петра. Благодаря такому богатству озера рыбой, во времена Иисуса Христа жители прибрежных мест озера преимущественно занимались рыболовством и, по словам Фаррара, до 4000 лодок скользило тогда по поверхности озера.

Из всех городов, которые лежали при озере Генисаретском, особенно часто бывал Господь в Капернауме, где был дом тещи апостола Петра. Господь «прибыл в Свой город», говорит евангелист Матфей о Капернауме (9:1). Но местность, где стоял Капернаум, остается до сего времени ненайденною. Достоверно известно, что он был или на месте нынешнего Хан Маниега или на месте Тель Гума. Но на месте которого из двух? Оба города находятся в соседстве с Вифсаидою и Хоразином; оба примыкают к водам Генисаретского озера в северо-западной его части; притязание того и другого на право быть Капернаумом подтверждаются сильными доказательствами: решение в пользу одного из них представляет неразрешимое затруднение. Но где бы ни был древний Капернаум, на месте ли Хан Маниега или Тель Гума, во всяком случае это был город большой и торговый. Будучи расположен на узле дорог, ведущих к Тиру, Дамаску, Иерусалиму и Сепфорису, он был центром торговли, а вместе с тем и самым удобным местом для сбора пошлин.

Близ Капернаума были Хоразин и Вифсаида. Вифсаида вероятно была просто селением рыбаков близ Капернаума. «Сидон, говорит Норов, значит рыба, саид – рыболовство, Вифсаида – дом рыбаков».

Южнее Капернаума при озере было селение Магдал, жители которого имели очень дурную славу. Не даром, говорит Олесницкий, и в евангелии типом кающейся грешницы избрана Мария Магдалина.

Еще южнее при озере находилась вновь отстроенная великолепная Тивериада. Предпочитая красивый берег озера всем другим местам своего владения, Ирод Антипа основал в Тивериаде свою резиденцию, для чего построил здесь великолепный дворец, храм, амфитеатр и город окружил стеною. Была и еще причина, почему правители Галилеи любили жить здесь; это потому, что вблизи от города был целебный горный ручей. Но так, как местность, поступившая под город по распланировке Ирода, была покрыта древними гробницами, которые при постройке домов были скрыты, то евреи считали этот город нечистым, боялись селиться в нем на гробах своих предков и в первое время он имел вполне языческий характер. «Если Иисус Христос, пишет Фаррар, не входил никогда в языческий амфитеатр или на улицы Тивериады, проходившие по разным кладбищам, то ему часто приходилось видеть в отдалении стены этого города с их укрепленными башнями, а равно и золотой дом Антипы, отражавший далеко в озере мраморных львов и скульптурные архитравы».

На самом севере Галилеи и Палестины вообще, близ истоков Иордана, был город Кесария Филиппова, или Панеада (в древности Дан). По мнению Фаррара Господь не был в этом городе и путешествовал только по окрестностям его. Но в этом городе жила та кровоточивая женщина, которая исцелилась от прикосновения к ризе Господа. Придание прибавляет, что исцеленная, кровоточивая принадлежала к знатной местной фамилии и в благодарность Иисусу Христу, на площади Панеады, пред своим домом, поставила памятник Его имени: на мраморном пьедестале стояло мраморное изображение Спасителя: пред Ним на коленях женщина с протянутыми с мольбою руками; тут же у ног Спасителя виднелось цветущее растение – символ исцеления.

Таким образом, как отечество Господа, Галилея первая оглашена была евангельскою проповедью. Но большая часть жителей ее были невнимательны к этой проповеди и отнеслись к ней враждебно. Когда Господь пришел с проповедью в свой отечественный город Назарет, жители хотели низвергнуть Его с вершины скалы. Поселившись в Капернауме, Господь встретил также полное невнимание к своему учению, как в самом городе, так и в пригородных селениях Хоразин и Вифсаида. «Горе тебе Хоразин! Горе тебе Вифсаида! Говорил Господь» обращаясь к этим селениям. Если бы в Тире и Сидоне явлены были силы, явленные в вас, то давно бы они во вретище и пепле покаялись. Но говорю вам: Тиру и Сидону отраднее будет в день суда, нежели вам. И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься: ибо, если бы в Содоме, явлены были силы, явленные в тебе; то он оставался бы до сего дня. Но говорю вам, что земле Содомовой отраднее будет в день суда, нежели тебе». (Мф.11:21–24). Причину такой невнимательности Галилеян к евангельской проповеди видят в их излишне практической настроенности. Господь в притчах изображает нам своих соотечественников, как людей особенно практических, всецело преданных житейским интересам. Они (Мф.7:22) приступая к постройке дома, делали подробное расчисление расходов; смеялись над тем, кто начинал постройку, не сделав такой сметы (Лк.14:28–30); знали, что, взявшись за рало и озираясь назад не много будешь иметь успеха (Лк.9:62): не спешили дать отдых своим работникам, умели рассчитываться по вечерам со своими наемниками (Мф.20:8); думали о том, как бы создать новые обширные житницы (Лк.12:16.); имели ослиный жернов при своих мельницах. Оттого и было их отношение к евангельской проповеди подобно отношению к зову раба званных на пир. «Один человек сделал большой ужин и звал многих. И когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званным: идите, ибо уже все готово. И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: я купил землю, и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня. Другой сказал: я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня. Третий сказал: я женился, и потому не могу прийти. (Лк.14:16–20).

По вознесении Господа апостолы, уроженцы Галилеи, не раз доходили с проповедью до этой отечественной им страны, но об успехе их проповеди здесь, о том, где здесь собственно проповедовали они и имели ли каких последователей, об этом не осталось никаких известий.

Со времени иудейской войны, с 70-х годов 1-го века и до начала четвертого века не находим никаких следов существования христианской церкви в Галилее. Две причины обуславливали это обстоятельство. Во-первых, все Галилейские города, которые дотоле населены были евреями, были разрушены во время войны. Свободолюбивые Галилеяне приняли живое участие в восстании Иудеев против Римлян. Флавий без труда собрал здесь до 100 000 охотников и укрепился на Фаворе, поправив бывшую здесь доселе крепость Ифавурион. Рыбачьи челны Генисаретского озера обратились в военную флотилию и на озере произошло много кровопролитных битв. За это содействие восстанию жестоко поплатились Галилеяне. Описывая битву на водах Генисаретского озера, во время которой погибло до 7500 человек, И. Флавий пишет: «Сотни погибали от Римских копий и кольев; пытавшиеся спасти жизнь укрывались в воду и, как только поднимали голову, были убиваемы стрелами, а когда подплывали к римским судам, лишались головы или рук; за иными учреждены были на сухом пути погони, истребившие их до последнего». «Тогда, продолжает тот же историк, все озеро наполнилось трупами, окрасилось кровью, и никто не избег смерти. Ужасный смрад носился над этой страной в последующие дни и печальный вид представляла она; потому что озеро, начиная с берегов, было полно обломками от судов и распухшими трупами, которые, разлагаясь от палящего солнца, заражали воздух до того, что бедствие было не только предметом сожаления иудеев, но даже тех, которые ненавидели их и были виновниками самого бедствия. Множество галилеян умерло во время этой войны от меча, множество пленных Веспасиан предал жестокой смерти между Тарихеей и Тивериадой; 1200 старых и неспособных были умерщвлены на стадиуме, 6000 были посланы на помощь Нерону прокопать Афинский перешеек, 30400 человек проданы в неволю… страна Галилеян была окончательно опустошена. Так исполнились слова Господа: Горе тебе Хоразин!.. Горе тебе Вифсаида!... Горе тебе Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься.

Другою и главною причиною того, что мы не находим никаких следов христианства в Галилее во 2 и 3 веках, было переселение сюда жителей Иудеи после разрушения Иерусалима. В Галилее, как мы знаем, были города преимущественно населенные язычниками, которых, конечно, не коснулось описанное выше бедствие. Таков, например, был город Тивериада. И вот произошло очень странное явление. Иерусалимские иудеи, так ненавидящие языческую Галилею и питавшие особенное отвращение к основанной на гробах их предков Тивериаде, вынуждены были здесь избрать себе место для жительства. После разрушения Иерусалима в 70-м году и в особенности после основания на месте Иерусалима Элии Капитолины в 118 году, Иерусалимские Иудеи во множестве переселяются в Галилею, населяют ее города и основывают здесь центр иудейства. В Тивериаде устраивается 13 синагог. Тивериадский синедрион становится для иудеев высшей инстанцией в религиозных делах; высшая иудейская школа, перенесенная сюда из Иерусалима, становится центром иудейской учености. В школах Тивериады были собраны те постановления, которые образуют мишну, главную часть Талмуда. Блаженный Иероним говорит, что его учитель иудей, возбуждавший общее удивление своею мудростью, получил воспитание в школах Тивериадских. В противовес христианскому преданию об Юстиане, строителей 80 церквей в пределах Галилеи, существовало иудейское предание о рабби Симоне, который построил в этой стране 80 синагог. При таком с одной стороны разорении Галилеи, с другой централизации в ней фанатичного Иерусалимского иудейства в конце 1-го века, невозможно было в ней существование христианской церкви, и до 4 века нет никаких следов ее существования здесь. Вторичное просвещение Галилеи светом евангельского учения и основание в ней епископий начинается уже с 4 века.

Перея. Но, прежде чем закончить рассказ о Галилее, прежде чем скажем о просвещении ее светом христианского учения в 4 веке, мы должны сказать о другой половине провинции Палестины 2, о Заиорданской стране или, по греческому названию, Перее. Выше было сказано, что восточный берег Генисаретского озера, т.е. Заиорданская сторона, имела характер пустыни. «На другой стороне Генисаретского озера, т. е. на восточной, пишет Фаррар, и в тогдашнее время не было видно ни дерева, ни человеческого существа, никакого жилья; там не было ничего, кроме ряда низких холмов, порезанных скалистыми расселинами и склоняющихся к узкой и бесплодной полосе, представляющей край озера. Во времена Спасителя контраст между страною и деятельными, полными жителей городами, лежащими чуть не рядом, на долине Генисаретской, должен был быть поразителен». Но нельзя переносить это представление о бесплодии и безлюдии на всю Заиорданскую страну. В состав ее входили области колен Рувимова и Гадова, колен, которые некогда усердно просили Моисея оставить их в этой богатой пастбищами Заиорданской стороне и не переводить их за Иордан. Неверно и общее представление о безлюдии Заиорданской стороны во времена Спасителя. Здесь, между прочим, было десять городов, населенных греками, городов составляющих между собою союз и давших той области, где они находились, название Десятиградия – Декаполя. К числу этих городов принадлежали Гадара, Гиппос, Пелла, Гергесса, Скифополис. Говоря о посещении этой страны Господом и об исцелении им бесноватого, Евангелисты Марк и Лука называют ее страною Гадаринскою, вероятно потому, что Гадара была главным городом Десятиградия, а св. Матфей называет страною Гергесинскою, вероятно потому, что исцеление произошло в области города Гергесы, который, по изысканию доктора Томсона, находился в Заиорданской земле почти против Капернаума. Евангелист повествует, что, после того как бесы из исцеленного Гадаринского бесноватого перешли в стадо свиное и оно потонуло в галилейском море, жители Гадаринской страны просили Господа уйти из их страны. Поэтому нет нужды говорить об успехе проповеди Господа в этой Заиорданской стране.

Следя дальнейшую историю Заиорданской страны, мы встречаемся с таким фактом, который, по мнению церковных историков, имел весьма большое значение в истории христианской церкви, именно с фактом переселения в Перею Иерусалимской христианской общины, которое случилось почти одновременно с переселением в Тивериаду иерусалимских иудеев, несколько ранее, и совершено аналогично с ним. По повелению Ангела, говорит Евсевий, иерусалимские христиане, незадолго до разрушения Иерусалима Титом, оставили город и переселились в Пеллу. Город Пелла, исключительно населенный греками, может быть македонянами, так как и в Македонии был большой город Пелла, конечно, нисколько не сочувствовал Иудейскому восстанию, тем более что лет за 150 тому назад, во времена Александра Иоаннея, он был опустошен иудеями. Но, как враждебный Иерусалиму, он представлял тем более безопасное убежище для иерусалимских христиан. «Это переселение иудеохристиан иерусалимских в Пеллу, говорит Ланге в своей «Истории апостольского века», город, бывший греческою колонией в иудейской стране, соединенный узами союза с городами Гадара, Гераза и другими, в которых господствовало греческое образование, не могло остаться без влияния на религиозные убеждения иерусалимских переселенцев. Иерусалимские иудеохристиане, жившие в Пелле, по необходимости должны были войти в самое тесное, непосредственное сношение с христианами из язычников, и под влиянием их должны были приобрести большую свободу относительно взгляда на обязательность соблюдения закона Моисеева, относительно взгляда, авторитетными представителями которого они были доселе».

Впоследствии переселившиеся в Пеллу христиане оставили этот город и снова возвратились в Иерусалим. Но пребывание их в Перее, должно думать, не осталось бесследным. По крайней мере с несомненностью можно утверждать, что во втором и третьем веке были христиане в Скифополи, городе, который лежал приблизительно в трех верстах от Пеллы. Хотя город этот находился на другой, западной стороне Иордана, но так как он населен был по преимуществу язычниками (по преданию основан был Скифами, в 655 году до Рождества Христова делавшими нашествие на Мидию и Сирию), то стоял в союзе с городами Десятоградия, впоследствии был главным городом Десятоградия, а еще позднее – митрополией всей Палестины второй. О существовании в Скифополе христианской церкви в первые века заключают отчасти из факта, что в 305 году был замучен в Кесарии некто Прокопий, чтец, катехет и экзорцист из Скифополя, а еще более из того факта, что в 325 году в Скифополе была уже епископская кафедра и епископ Скифополя Патрофиль, фанатичный последователь Ария, присутствовал на Никейском вселенском соборе.

В то же время, при Константине В., жил в Скифополе иудей Иосиф. Св. Епифаний подробно описывает чудесное обращение этого иудея в христианство. Удостоенный от Константина В. звания Комита, Иосиф, почти один из всего Скифополя державшийся православного учения, сделался ревностным распространителем христианства во всей провинции Палестины второй, особенно в Галилее. Он основал церковь в Тивериаде и из развалин, называющихся адрианум, устроил здесь храм во имя ап. Петра. Им же основана была церковь в Назарете (Русск.перев. соч. Епифания т.1 стр. 217–234). В 4-м веке были епископские кафедры еще в четырех местностях Палестины второй – в Габе, Максимианополе, Гиппосе, Капитолии. В 5-м веке к этим епископиям Палестины второй еще прибавилось четыре епископии – в Пелле, Иотабе, Амафусе, Мирре. А в 6-м веке, после открытия епископий в Абеле, Еленополе, Диокесарии, Карпократии и Екзале (под которым может быть надо разуметь гору Фавор) число всех епископий Палестины второй возросло до 16-ти.

Но особенно много покровительствовал этой провинции и распространению христианства в ней император Юстиниан. Доселе на эту провинцию смотрели, как на окраину христианского мира и город Скифополис во время ересей часто был местом изгнания, а для некоторых местом убежища, как например для Евсевия верцельского, который долгое время скрывался здесь у Иосифа. Фанатики, возмущавшие Палестинскую церковь после Халкидонского собора, безнаказанно врываются в Скифопольскую церковь, умерщвляют ее епископа Севериана и бесчестят ее служителей. Но во времена Юстиниана епископ скифопольский приобретает почетное значение и на Иерусалимском соборе 536 года подписывается непосредственно после кесарийского митрополита. В это же время жил в Скифополе инок Кирилл скифопольский, составивший драгоценное для истории палестинской церкви жизнеописание знаменитых ее подвижников и борцов за истину. Особенно же оживилась при императоре Юстиниане церковная и гражданская жизнь Галилеи. Он обвел крепкими стенами Тивериаду и построил в Галилее до 80 церквей. «Гора Фавор, говорит один путешественник 7-го века, покрыта травою и цветами. На ее прекрасной вершине стоит монастырь и множество келий». Но недолго продолжалось благоденствие Палестины второй. В 8-м веке город Тивериада, вместе с многими другими, был разрушен халифом Омаром.

Из дальнейшей истории Палестины второй отметим только то, что в 11-м веке, при крестоносцах, центр церковной жизни в ней перенесен был из Скифополя в Назарет; скифопольская кафедра потеряла свое значение, а в Назарете открыта была кафедра митрополита.

Палестина первая. В состав провинции Палестины первой входили Самария, Иудея и Идумея.

Самария. К югу от Галилеи лежала страна Самария, названая так по имени главного города, лежавшего на горе Сомер. По пространству Самария была очень велика, но отличалась таким же прекрасным плодородием, как Галилея. Она представляла собою плодоносную и оттененную лесами ложбину; в состав ее входили не только южная часть знаменитой равнины Иезреель, но и прекраснейшая часть равнины Иорданской. При такой превосходной почве Самария была хорошо возделана. По талмуду в Самарийской области было несчетное количество городов. «Давил, говорит раввин Ионафан, имел в горах самарийских 60 мириад городов, а в каждом городе столько жителей, сколько считалось евреев при выходе из Египта». Такая густота населения, при незначительном пространстве Самарии, объясняется именно характером местности, состоящей из гор и холмов, пересекаемых долинами, вследствие чего поверхность страны почти вдвое увеличивается. Рабби Ула говорит в Талмуде, что в горах Самарии было 60 мириад городов, а между тем на первый взгляд там нет места для 60 мириад кустов камышевых». В диких и недоступных горных ущельях Самарии, где нельзя было селиться человеку, плодилось множество голубей, и храм Иерусалимский главную часть жертвенных голубей получал с гор Самарии, как агнцев из Хеврона и Саронской долины, вино и муку из Галилеи. Некогда Самария составляла часть израильского царства. По завоевании этого царства Ассирианами, оставшиеся в Самарии израильтяне, большею частью низших классов, смешались с пришлыми языческими колонистами и отличались от евреев даже складом лица, ничем не напоминающим еврейского типа. Вместе с тем, в сущности сохранив истинную веру, они несколько изменили свои религиозные взгляды. Отсюда жители Иудеи с презрением смотрели на израильтян Самарян, как на оскверненных. Самое название Самарянин было у иудеев бранным. Иудеи избегали всякого сообщения с Самарянами, как преступления, за которое придется переносить наказание. Но в существе дела самаряне не заслуживали такого отношения к ним. Поэтому Иисус Христос посещал и их провинцию и, зная их лучше, чем иудеи, представлял их последним в пример для подражания. Самаряне даже превосходили иудеев в некоторых религиозных понятиях; они ожидали Мессию более как учителя народа, просветителя духовного, чем земного освободителя. Во время посещения их провинции Иисусом Христом некоторые из них более иудеев понимали Его учение и прилеплялись к Нему.

В первый век христианской церкви в Самарии основана была христианская община Ап. Филиппом, и Апостолы Иоанн и Петр из Иерусалима нарочно были отправлены сюда, чтобы крестить Самарян. Апостол Филипп, говорит один писатель, с особенною полнотою обладал даром чудотворений (Деян. 8:5–40). Предания о нем сообщают весьма много о его чудесах. Этим даром чудотворений всего лучше объяснит тот успех, какой имела его проповедь в Самарии и особенно в Севастии, главном городе этой страны. В этой стране в высшей степени сильна была вера в чудеса и благоговение ко всему необычайному. В 36 году, т.е. за два или за три года до прибытия в Самарию христианских проповедников здесь возбуждено было довольно сильное движение одним лжепророком, который проповедовал о необходимости воротиться к закону Моисееву в его первоначальной форме (Jos. Ant. XVIII, VI, 1,2). Известный Симон из деревни Гитта, или Гиттон, достигший впоследствии великой славы, начал с того, что стал совершать магические чудеса, отчего и называется магом. В виду современных потребностей самарийской общины, он дошел до того, что хотел купить у Апостолов дар чудотворений за деньги.

Самария. Главным городом самарийской страны была Самария или Севастия. Город этот лежал в расстоянии 8-ми миль от Иерусалима, на горе Сомер, на продолговатой возвышенности, окруженной плодоносною равниною и холмами. Первоначально Самария построена была израильским царем Амврием, скоро сделалась столицею израильского царства, была самым красивым и укрепленных городом в стране и занимала пространство на час в окружности. – Плодородие и необыкновенная живописность этого холма, с вершины которого, с террас возвышавшихся там дворцов, правители израильские могли видеть пред собою большую часть своих владений до самого Средиземного моря, делает честь вкусу Амврия, избравшего для своей резиденции это место, подобного которому, в такой степени соединяющего естественную крепость места с красотою положения, почти не находят путешественники на всем востоке. По разрушении царства 10 колен Самария продолжает удерживать свое прежнее значение, но только политическое, потому что в религиозном отношении над нею веял перевес Сихем. Иоанн Гиркан разоряет Самарию после годовой осады. Ее развалины Август, по смерти Антония и Клеопатры, дарит Ироду великому, который делает из них чудо: расширив границы библейского города, окружает его новою стеною 20 стадий (более трех верст) в окружности, а в центре города, на возвышенности его, среди широкой площади в 1,4 стадии, строит превосходный храм в честь Августа; возобновляет в новом вкусе все городские здания и для защиты города помещает в нем 6000 римских ветеранов. В этом новом виде застал Самарию, или по-тогдашнему Севастию, Новый Завет. Из следующих веков история Самарии сохранилась только на медалях, которых особенно много осталось от Нерона до Галлы, брата Каркаллы, с надписями Θ Σεβαστος Μεγ., т. е. богов Севастии великой. Септимий Север сделал из Севастии колонию, т.е. город свободный от налогов. О времени разрушения Иродовой Самарии ничего определенного неизвестно; достоверно только, что Евсевий видел ее, но при обозрении Палестины Иеронимом Севастии уже не было. Иудеи, не смотря на свое отвращение ко всему самарянскому, завидовали положению и роскоши Самарии и называли этот город счастливым городом, – Набракта. «Кто хочет богатства, счастливой жизни, говорили талмудисты, тот иди в Самарию, хотя человек мудрый должен предпочесть Иерусалим». Действительно, внешний вид Самарии имел все преимущества перед Иерусалимом; вместо голых скал и камней, окружающих Иерусалим, здесь была цветущая местность, по красоте и плодородию одна из лучших в Палестине. Прибавим к этому особенную веселость жителей этого города, усиливаемую большою наклонностью к вину (пророки называют жителей Самарии пьяницами), и для нас будет ясно, почему с древнейших времен сюда стекались со всех сторон легкомысленные люди, искавшие от жизни одних удовольствий и чувственных наслаждений. Надменные богатством жители Самарии имели свои характерные отпечатки, по которым их легко узнавали везде. Относясь к жителям других мест свысока, они произносили еврейские слова в нос и предметом своих разговоров с иногородними жителями любили избирать преимущества своего города; «наш де город построен не из кирпичей, которые падают и рассыпаются, а из больших камней, не из сикиморов, которые скоро гниют и ломаются, а из лучших ливанских кедров».

Из христианской истории церкви в Самарии известно, что здесь собственно проповедовал христианство один из семи дьяконов, Филипп, и обращенных крестили Петр и Иоанн. Епископская кафедра в Самарии была основана в 1-м веке и, по преданию, первым епископом Самарии был дьякон Николай, по имени которого называются одни из еретиков 1-го века, отличавшиеся крайнею распущенностью нравов, подобно тому, как и весь город пользовался такою худою славою. В 4-м веке епископ Самарии присутствовал на Никейском соборе. Здесь же в Самарии хранилась долго гробница с костями Иоанна Предтечи, над которой равноапостольная Елена выстроила храм. Остатки этой гробницы и храма видны и до сего времени. Хотя И. Флавий и Евсевий местом мученической кончины св. Иоанна Предтечи полагают крепость Махеру, на восточном берегу Мертвого моря, но нет ничего невозможного в том, что тело его было перенесено его учениками и погребено именно в Севастии. Это достаточно подтверждается свидетельством Иеронима, который видел гробницу Иоанна Предтечи с гробницами пророков Авдия и Елисея именно в Севастии. По свидетельству позднейших писателей (Феодорита) во время Юлиана богоотступника мощи св. Иоанна Крестителя, почивавшие в Севастии, были сожжены и прах их рассеян по ветру. В 6-м веке Антонин видел в Севастии христианскую базилику на гробнице Предтечи, но писатель 5-го века Биллибальд говорит только о гробнице Предтечи без базилики, которая вероятно была разрушена перед тем персами. На основании этих свидетельств мы не придаем значения гипотезе скептиков, по которой сказания о гробнице Предтечи в Севастии были вызваны, независимо от всяких исторических оснований, одною наклонностью преданий к параллелизму представлений, для того, чтобы гробнице Спасителя в Иудейской столице, Иерусалиме, соответствовала гробница его предтечи в столице Израильского царства.

Неаполис (Наблус) – древний Сихем. Сихем находился в 40 миллиариях от Иерусалима, между горами Гевалом и Гаризином. Самое название Сихем, т.е. плечи, значит то, что город с той и с другой стороны своего протяжения поднимался на склоне спирающих его гор. Местоположение города было очень красиво. Роща Морег, большой теревинф (дуб, под которым Иаков скрыл идолов жены своей), горы Гаризин и Гевал со своими издалека видными вершинами служили украшением местоположения. Город Наблус очень богат водою. В его ближайшей окрестности насчитывают около 80 источников. Богатству своих вод Наблус обязан разнообразием своей растительности и свежим видом окружающих его садов. В садах много плодовых деревьев и цветов, в особенности фиалок и роз, из которых приготовляется розовая вода, столь употребительная в Палестинских храмах всех религий и вероисповеданий. В огородах много огурцов, луку и пр. Игумен Даниил говорит о Сихеме: «Древеса овощные без числа ту суть всякая: смоквы, орешие, рожцы, масличие, яко дубравы, яко леси суть по земле той окрест града, по краям нивы многи плодовиты суть по полем тем, и есть земля та красна и чудна зело, и есть место то обильно всем добром, маслом и вином, пшеницею и овощами, и, просто рещи, оттуда жив есть Иерусалим всем добром». При таком богатстве своего положения Наблус издавна привлекал к себе жителей со всех сторон и был многолюднее других городов Сирии. Здесь был средоточный пункт торговли между Яффою и Бейрутом с одной стороны и заиорданскими городами с другой. В Ветхом Завете город этот был очень замечателен, так как Авраам и Иаков долго здесь жили. При разрушении царства Израильского Сихем, конечно, пострадал, также, как и другие города Израильские, но вероятно не был разрушен до основания, как был разрушен Иерусалим при пленении Иудейского царства, потому что поработитель царства израильского имел в виду заместить плененные десять колен переселенцами с востока. Эти последние, известные под именем кутеев, а потом самарян, неразрывно связаны своею историею с историей Сихема, особенно со времени построения храма на Гаризине, после чего Сихем сделался для Самарян тем, чем для Иудеев был Иерусалим. Свой храм самаряне ставили даже выше Иерусалимского, как построенный якобы на действительном месте жертвоприношения Авраамом сына своего Исаака (гору Мориа в Иерусалиме самаряне считали не подлинною). И на императорских медалях Гаризин с храмом служит гербом Сихема или, по-тогдашнему, Неаполя. Во время Иудейской войны Сихем был разрушен и на его месте построен новый город Неаполис. Но сихемские самаряне были очень ревностно преданы своему культу – враждебному христианству. Особенно сильное гонение перенесли от Самарян христиане Неаполиса в правление Зенона и Анастасия в 487 году. Многие христиане Неаполиса погибли тогда в день пятидесятницы, так как на них напали, когда они были в церкви. Точно так же величайшие несчастия перенесли христиане Самарии в 530 году при Юстиане, когда Самаряне возмутились под предводительством некоего Юлиана. Они разоряли христианские церкви, подвергали христиан ужаснейшим мучениям и сжигали их священные книги. В наказание за это Самаряне были изгнаны из Сихема, причем храм их был обращен в христианскую церковь св. Марии, число церквей, восстановленных в это время в Сихеме императором Юстинианом из самарянских синагог, было 5.

Близ Сихема находится колодезь Иакова, который лежит на холме, прилегающем к подошве Гаразина при иерусалимской дороге, древнем караванном пути из Дамаска в Египет. Колодезь имел сажень широты и около 10 сажень глубины; отсюда понятны слова самарянки к Иисусу Христу: Господин, тебе и почерпнуть нечем, а колодезь глубок (Ин. 4:11). – Положение колодца при Иерусалимской дороге, пред самым Гаразином, делает понятным, что Спаситель остановился у него на своем пути из Иерусалима в Галилею и в последовавшем разговоре своем с самарянкою делает обращение к священной горе Самарян. А открывающаяся на восток отсюда равнина Иезреель, замечательная по своему плодородию, дававшая два сбора пшеницы (как не многие места в Палестине) легко объясняет ст. 35-й, по которому в окрестностях колодезя Иакова нивы уже были белы и готовы к жатве, тогда как в других местах жатва должна была начаться еще через 4 месяца. Далее подлинность колодца Иакова подтверждается существованием при нем монументального памятника царицы Елены, имевшего целью предохранить последующие поколения христиан от забвения места, освещенного вниманием к нему Спасителя. Этот памятник имеет крестообразную форму, и четыре узких конца его, равной величины, расходились в совершено равных расстояниях один от другого, служа четырьмя коридорами, приводившими с четырех сторон к центру креста, где был самый колодезь. В 6-м веке здесь была базилика св. Иоанна, пред алтарем ее колодезь и ковшик, из которого, по преданию, Господь пил воду. Многие больные приходили туда и получили исцеление. А камень, на котором сидел Господь, по словам Кодина, при Юстиниане был взят в Константинополь.

Иудея собственно заключала в себя самые южные части земли Палестинской (с включением Идумеи). По пространству своему Иудея была гораздо обширнее Галилеи и Самарии. В длину она занимала около 20 миль (140 верст), а средняя ширина ее от Иордана до Средиземного моря 10–12 миль (70–80 верст). По устройству поверхности Иудея была чрезвычайно гориста и самая средина ее, где стоял Иерусалим, составляла самое возвышенное в ней место; поэтому плодородие этой провинции не могло равняться с плодородием Галилеи и Самарии.

Народонаселение Иудеи было весьма велико, потому что здесь была столица всей земли. Иерусалим, точка соединения всех туземных и иностранных Иудеев, место промыслов для множества людей, которые в других частях Палестины не могли бы приобрести ничего, или не столько, сколько в столице. Иерусалим был центром торговли всей земли, целью всех караванов из окрестных стран, а в религиозные праздники, совершавшиеся здесь, в нем бывали чрезвычайно деятельные и богатые ярмарки, разливавшие благоденствие и избытком на всю провинцию, доставлявшие содержание тысячам людей, живущих промыслом и торговлей. Св. город Иерусалим, пишет Агриппа к Каллигуле, не есть лицо одной только Иудеи, но и многих других иудейских поселений в соседних землях Египетских, Финикийских, Сирийских, именно в Памфилии, Киликии, во многих местах Малой Азии, даже до Вифании и Понта, в Европе, в Фессалии, Беотии, Македонии, Этолии, Аттике, Аргосе, Коринее и в большей и лучшей части Пелопонеса, также в Евбее, Кипре, Крите.

Кроме того в Иудеи было много приморских городов, отличавшихся богатою торговою деятельностью.

Для лучшего обозрения городов Иудеи мы сперва будем говорить о ее приморских городах, затем о городах, лежащих в средине Иудеи и, наконец, о местностях, лежащих на юго-востоке Иудеи.

Кесария Палестинская. Самым замечательным городом из городов Иудеи, лежавших у Средиземного моря, была Кесария, отстоявшая в 600 стадиях (т. е. в 105 верстах) от Иерусалима. Некогда в этой местности был город Крокодилополис. Этот город знали в Палестине Плиний, Страбон и Птоломей, упоминая и о двух реках Палестинских, в которых водились крокодилы. Покок, стараясь объяснить существование крокодилов в земле обетованной и происхождение города Крокодилополиса, предполагает, что в древнейшее патриархальное время область этих двух рек принадлежала какой-то египетской колонии, которая, выходя из египетского верования в крокодилов, как источников благосостояния страны, развела их и в своем Палестинском владении. «Я сам видел, продолжает Покок, в подтверждение своего рассказа, в Акре крокодилов, пойманных в flumen mortuum; они имели от 5 до 6 футов длины». Свидетельство Покока о перенесении крокодилов из Египта в Палестину подтверждает и нынешнее арабское предание, по которому реки: Зерка и Акдар некогда были совершено безопасны, но из Египта были привезены сюда две пары крокодилов, из которых одна была брошена в Нар-Зерку, а другая в Нар-Акдар. Этих двух пар было достаточно, чтобы указанные реки сделались вторым после Нила отечеством крокодилов. Таким образом нет сомнения, что город Крокодилополис был основан Египтянами, переселенцами из Крокодилополиса Египетского, которые были привлечены сюда необыкновенным плодородием почвы. Но город Крокодилополис давно погиб почти бесследно. После того в той же местности вместо египетского города крокодилов, несколько на юг от него, Хананеяне построили другой город, уже во времена Иосифа Флавия считавшийся очень древним и называвшийся Шортон или полнее Мигдал Стратон, т.е. башня Стратонова. Приморский город «башня Стратонова» не менее Крокодилополиса был известен своим цветущим положением и богатством. О нем есть лестное упоминание в одной финикийской подписи Измуна, царя Сидонского, в следующей формуле. «Пусть владыки царей даруют нам красоту Тир-Шартон (башни Шартон), которая полна лучшего хлеба». Что касается имени Стратон, то о нем можно сказать только, что оно семитического происхождения и вероятно вышло из собственного имени богини моря Астарты или Атаргатис, почитание которой сменило здесь поклонение крокодилам… В последний период еврейской истории город Башня Сратона приходил в упадок после разорения какими-то врагами. Но при Ироде В. в местности Сратоновой башни устроен был большой город, названый Кесариею. При вступлении в управление Палестиной Ирод нашел городок Стратона малым и некрасивым, но его местоположение и удобство сделаться важным торговым городом побудили Ирода распространить, украсить, укрепить его, устроить в нем хорошую гавань и сделать из него Кесарию, т.е. город не только посвященный кесарю римскому, но и имевший кесарское величие. «Приметив вне Иудеи, говорит Флавий, на берегу моря, одно место весьма удобное для построения города, называвшееся прежде башня Стратона, Ирод возобновил из развалин бывший здесь древний город, расширив его по своему несравненно более широкому плану, из материала (белых камней) привезенного им далеких стран. В городе красовались великолепные дворцы, а также многие постройки частных граждан заслуживали удивление». Но самым важным сооружением Ирода в Кесарии, требовавшим наиболее трудов и издержек, была пристань, величиною равнявшаяся пристани города Афины-Пиреи или даже превосходившая его, в которую вводились корабли для стоянки. Ирод начертал для кесарийской пристани такие размеры, что она могла вмещать в себя целые флоты. Флавий далее подробно описывает великолепную кесарийскую гавань. Он говорит, что входили в гавань при северном ветре, который в этом месте очень тих. При входе находились три колоссальные статуи; с левой стороны возвышалась башня, а с правой две высокие колонны. Вокруг набережной были мраморные дома, а в середине, прямо против входа в порт, Ирод построил храм Августу, необыкновенный по своему великолепию и красоте. В этом описании И. Флавия обращает на себя внимание сопоставление кесарийского порта с Пиреем, сопоставление, конечно не случайное. По всей вероятности, Ирод старался подражать порту Афинскому. О сходстве Кесарийского порта и Пирея, кроме упомянутой И. Флавием одинаковости их величины, можно сказать еще следующее: 1) Тот и другой порт имели искусственные молы в дополнение к своей защите; 2) Входы в ту и другую пристань с моря одинаково украшены были статуями, стоявшими на высоких столбах и представлявшими символические фигуры львов и сфинксов с загадкою на устах; 3) Подобно Пирейской пристани, которая во времена Фемистокла окружена была стеною, имевшей 60 стадий в окружности, чтобы быть со всех сторон неприступною, и кесарийский порт был окружен со всех сторон, не только с суши, но и с моря, стеною, прочность которой приводила в удивление; 4) Как Пирей был только отдельною частью Афин, так и порт Кесария, по мысли Ирода, должен был представлять отдельную морскую часть Кесарии. Соответственно знаменитой дороге, соединявшей укрепления Пирея с укреплениями Афин, которую знала вся Греция под именем Αμαξιτος, т.е. публичной дорогой по преимуществу. Ирод построил знаменитую мозаическую набережную, имевшую 25 футов ширины, которая вела от Кесарийского порта в Кесарию к храму и театру и на которой прогуливались приезжающие в город иностранцы. Но и при таком устройстве Кесарийский порт едва ли был вполне безопасен, – так как море здесь очень бурно. При нашем посещении Кесарии, говорит Олесницкий, невдалеке от порта лежал выброшенный бурею турецкий пароход. Что же, спрашивается, должны были терпеть на этом пути древние мореплаватели, смирено признававшие себя рабами моря, если здесь не без опасности ходят нынешние корабли, считающие себя владыками его.

Здания самого города Кесарии, все построены из белого камня, прямыми правильными улицами были раскинуты вокруг пристани, как вокруг центра. Между замечательными зданиями города в глаза путешественников особенно бросался возвышавшийся на холме величественный храм, посвященный кесарю, с двумя исполинскими статуями, из которых одна, подобна Аргосской Юноне, представляла собою Рим, а другая, сделанная по образцу статуи Юпитера, что в Олимпии, представляла римского кесаря. Кроме храма Ирод построил в Кесарии театр, стены которого были иссечены в скале, и амфитеатр в южной части города, могущий вмещать в себя бесчисленное множество зрителей, учредил при них пятилетние в честь Кесаря, с богатейшими призами, которыми награждались не только первые победители, но и вторые и третьи. Между тем как на поверхности города вырастали такие здания, под поверхностью города, с не меньшими издержками и трудами, были проведены правильными линиями подземные тоннели, которыми вступала под город морская вода и выносила вон стекавшие туда нечистоты. 12 лет строился этот город. В следствие своего великолепия, не зависимо от важности своего порта, построенная Иродом Кесария сделалась важным городом и в правительственном отношении, объявив себя соперницею самого Иерусалима. Такое возвышение нового города в ущерб «св. Иерусалиму» было, конечно, противно духу чистой иудейской партии, тем более, что новая приморская столица имела совершено языческий характер. Здесь был языческий храм, запрещенные законом статуи правителей, их жен и дочерей, украшали площади и здания. Жителями города были по преимуществу иностранцы, не хотевшие знать предписанных законом Моисеевым ограничений в своей жизни и заводившие здесь все обычаи и учреждения городов римских. Правители Кесарии без труда склоняли народ в римское идолопоклонство. Мало того, иудеям приходилось терпеть в Кесарии положительные преследования от язычников. Кесарийские греки, при встрече с иудеями, осыпали их насмешками, повторяя при этом сказку о прокаженных евреях, изгнанных из Египта. Дело доходило и до кровавого гонения. В Кесарии говорит Иосиф Флавий, иудеи имели синагогу, в соседстве с которою был дом одного грека, непримиримого врага иудеев. Чтобы нанести обиду религиозному чувству своих противников, грек построил при самой синагоге разные мастерские, шум которых сливался с молитвенными возгласами в синагоге и мешал богослужению. При том, так как синагога лежала не на одной из больших и правильных кесарийских улиц, а в отдаленном и тесном переулке, то построенные в соседстве с синагогою мастерские затрудняли проход к синагоге. Иудеи обратились к правителю Флору с жалобою на грека и подарком 8 талантов, но не имели ни какого успеха и должны были на время оставить Кесарию.

После этого понятно, почему в талмуде Кесария считается городом не чистым для евреев, городом мерзости и проклятия, областью библейского Едома (последним выражением может быть намекалось на идумейское происхождение Ирода, строителя Кесарии). Особенно нечистою признает талмуд западную сторону Кесарии, т.е. набережную и восточную от тетрапорса (башни с 4-мя проходами) до подземелий. Пребывание в этих частях города, по талмуду, оскверняло еврея также, как пребывание в гробнице. Впрочем такое запрещение, наложенными на Кесарию учителями закона, вызвало протесты, особенно со стороны молодых иудеев, которым не могли не нравиться великолепие новой столицы и ее иноземные обычаи, так что один из рабби в самом талмуде представляет возражение, что восточная сторона Кесарии, где был цирк, напрасно считается нечистою. А вообще талмудисты признавались, что Кесария при всей своей нечистоте, есть «город жизни» в смысле материальных удобств. Поэтому то иудеи все-таки держались в Кесарии, пока, наконец, не задолго до начала иудейской войны, иудеи кесарийские императорским эдиктом лишены были гражданских прав и наконец все в один день умерщвлены или обращены в рабство. Во время последней иудейской войны Кесария была главным сборным местом для римских войск.

Христианство в Кесарии распространено было весьма рано и имело последователей не только из числа иудеев и эллинистов (каков был напр. дьякон Филипп, имевший в Кесарии дом), но даже из язычников. Здесь именно жил тот сотник Кесарийский, который первый из язычников был крещен Апостолом Петром после чудесного явления плащаницы. Пребывание римского сотника именно в Кесарии, городе по преимуществу римском, представляется вполне естественным. Далее, во время гонения христиан в Иерусалиме, апостолы и другие верующие обыкновенно в Кесарии искали убежища, как в городе сравнительно более свободном от иудейского произвола. Отсюда же, по причине центрального торгового значения города, они часто начинали свои миссионерские путешествия, как морские, так и сухопутные. Апостол Павел не только часто заходил в этот город, но, так как римские правители Иудеи жили тогда здесь, то из Иерусалима приведен был сюда как узник и два года содержался в тюрьме, пока не отправлен был в Рим. В 4-м веке христианства предание еще указывало в Кесарии памятники, имевшие отношение к апостольской истории. По свидетельству пилигрима 333-го года в Кесарии показывали купель, в которой Апостол Петр крестил сотника италийского полка Корнилия с семейством (Деян. 16). Св. Павла, по свидетельству Иеронима, видела здесь дом благовестника Филиппа и его двух дочерей – пророчиц (Деян. 21:8,9), также темницу, в которой заключен был Апостол Павел. Еще более сохранились в Кесарии следы церковной истории 2-го и 3-го веков. В средние века здесь указывали дом, в котором состоялся собор 195 года, определивший время празднования пасхи. Дом, в котором жил Ориген во время своего пребывания в Кесарии. Также дом Памфила и Евсевия, образовавших здесь первую христианско-богословскую школу, первую христианскую библиотеку, имевшую такие размеры, что ее было достаточно Евсевию для написания его истории.

Епископская кафедра основана была в Кесарии при апостолах и преемство епископов продолжалось на этой кафедре без перерыва во все древнее время. Из епископов Кесарии особенно замечательны: Феоктист, друг и защитник Оригена, Евсевий, известный отец церковной истории, и преемник Евсевия Акакий, глава особой еретической секты. Долгое время кесарийская метрополия имела первенствующее значение во всей Палестине, так что Иерусалимская кафедра, или, точнее, кафедра Юлии Капитолины, была у нее в подчинении. Даже в 4-м веке епископ Акакий известен еще, между прочим, тем, что спорил о первенстве с епископом иерусалимским. Но с пятого века церковное значение Кесарии начинает падать, а с седьмого века теряется и всякое политическое значение. С 13 века путешественники изображают этот город совершено покинутым жилищем гиен и шакалов.

Иonnия иначе Яффа. Не менее Кесарии был важен другой приморский город, Иоппия, лежавший далее на юг, в южном конце долины Сарон, в том месте, где берег моря, идущий доселе (с юга) к востоку, принимает направление к северу. Город получил свое название от красоты своего местоположения на горе среди прекрасной местности, так как название Иоппия значит «зрелище радости». Первое впечатление от Яффы с моря путешественники изображают в высоких поэтических чертах. Сепп и Штангл называют Яффу «царскою дочерью», которая встала на встречу пришедшему в святую землю путешественнику. Хотя это выражение можно понимать буквально, потому что древние еврейские писатели называют иудейские города дочерьми царственного Иерусалима и Израиля. Но и как поэтическое сравнение оно прекрасно идет к Яффе, к гирлянде роскошных садов, окружающих город, к кокетливому виду жмущихся друг за другом, амфитеатром расположенных, зданий, издали похожих на бойницы и храмы, к самому виду занимаемого городом и похожего на профиль человеческой головы холма, с которым древнее предание связывало легенду об освобождении царской дочери Андромеды от власти морского чудовища Персеем. Плодородие той местности, где находится город, необыкновенное до сего времени. Кто видел вечнозеленые и благоухающие сады Яффы, говорит один современный путешественник, тот может составить себе понятие об обилии земных благословений, которыми текла земля народа Божия. Лимонные, апельсиновые и гранатовые деревья, перемешивающие свои плоды и листья в поэтическом беспорядке составляют главную часть яффских садов и отличаются изумительным плодородием. Почти круглый год они отягчены плодами. Еще не успеют собрать последних плодов одного сбора, как уже деревья цветут второй раз. Известно, что яффские сады снабжают лимонами и апельсинами все большие русские рынки и многие порты Европы и Азии. Кроме апельсинов и лимонов, здесь растут в изобилии фиговые, миндальные, персиковые, абрикосовые, тутовые деревья, а также гигантские сикоморы и пальмы. В меньшем количестве разводятся здесь бананы и сахарный тростник. Нужно заметить однако ж, что яффские сады процветают только блогодаря постоянным искусственным орошениям, без которых растительность здесь немыслима, так как почвою садов служит не чернозем, а сухой и жаждущий песок. Каждый сад имеет здесь несколько орошательных колодцев, из которых каналами разводится вода под каждое дерево. Так как эти орошения совершаются почти непрерывно, то яффские сады постоянно оглашаются скрипом колодезных колес и ревом вертящих их ослов.

Из города открывались прекрасные виды на море, на равнины, облегавшие его справа и слева, и, к востоку на гору, через которую тянулась дорога в Иерусалим.

Предание относит построение города к глубочайшей древности, до потопа. По еврейским преданиям Ной строил ковчег на его берегу, а Яфет основал его и назвал Яффою. Мифология сообщает, что в Иоппии Андромеда была выставлена па съедение киту.

Вправо, там, где загибается берег, говорит Норов, видны баснословные скалы, где Персей избавил Андромеду от морского чудовища. Некоторые ученые полагают, что эта басня основана на истории пророка Ионы, который здесь был поглощен китом.

Гавань Яффы не особенно удобна. «Между городом и местом стоянки кораблей, говорит один путешественник, за 1/2 версты от берега идет сплошная гряда выдающихся из моря камней, бесконечно неправильной формы и величины. И своим ноздреватым видом и цветом они напоминают, в громадно увеличенном размере, большие ржаные сухари, принявшие разнообразно прихотливые формы в дорожной котомке странника. Глядя на то, как поднимаются и бьются волны об эти камни, с шумом, плеском и пеной, летящей далеко вверх, думаешь: вот разломает, вот рухнут эти сухари. Ничуть не бывало: эти сухари стоят себе, мало заботясь о том, что подумают, глядя на них, целые тысячелетия». Этот то ряд камней и есть древняя пристань, маленькая и неудобная. Глядя на нее, живо вспоминаешь Одиссеевские корабли, для спуска которых на воду требовалось, по Одиссее, 50 человек, а для плавания на них по морю нужно было, по Виргилию, иметь сердце, окованное тройною медью.

Но в древности Яффа была единственною пристанью у евреев. В пристань Яффскую посылаемы были на плодах для храма Соломонова Хирамом царем Тирским кедры ливанские и другие материалы. То же было и при втором построении храма. Здесь сел на корабль пророк Иона, отправляясь в Фарсис. Вовремя чужеземного господства над Иудеею, Иоппия была не раз местом кровавых восстаний, особенно при Маккавеях. Из Деяний апостольских мы знаем, что в Иоппии, в доме Симона Кожевника некоторое время жил ап. Петр и здесь был удостоен небесного видения спускающейся с неба плащаницы. Но где именно в Иоппии находился этот дом Симона Кожевника, об этом мнения современных ученых различны. Местность Латинского монастыря, выходящего на берег моря, говорит Норов, описывая Яффу, совершенно соответствует местности дома Симона Кожевника, где обитал Св. Ап. Петр. При посещении церкви этого монастыря воображение мое поражено было надпрестольною картиною, изображающею объятого святым восторгом Петра, пред гласом небесным и спускающеюся с неба плащаницею, в которой находились всякие четвероногие земные, звери, гады и птицы небесные. Есть большое сходство в обычаях и образе жизни теперешних жителей Палестины с древними, – времен Иисуса Христа. Существующий ныне обычай проводить часть времени на террасах указан в этом месте рассказа Деяний апостольских. Петр около 6-го часа взошел на верх дома помолиться». – Совершенно иное место дома Симона указывает Олесницкий. Между строениями Яффы, пишет он, заслуживает посещения мечеть Джамает-Табие (мечеть бастиона) названная так по её близости к бастиону, защищающему город с юго-западной стороны, близь моря. Местное предание считает ее домом Симона Кожевника, в котором жил Ап. Петр во время пребывания в Иоппии (Деян. 10:5,6). Положение этого мусульманского святилища соответствует свидетельству книги Деяний о близости дома Симона к морю. По всей вероятности мечеть образована из древней христианской церкви имени ап. Петра. Другое новейшее предание, созданное францисканскими монахами, о доме Симона Кожевника на месте нынешнего латинского монастыря не имеет основания. – В Иоппии же ап. Петр воскресил Тавифу и здесь доселе хранится память об этом событии. Местность, представляющая в настоящее время русский сад в Яффе, в народном предании издавна пользуется уважением, как место погребения Тавиоы. И доселе еще жители Яффы толпами приходят сюда в праздничные дни для прогулок, не смотря на отдаленность этого пункта от города, на полверсты, на неудобство идти сюда по глубокому песку, и на то, что гораздо ближе к городу есть много более тенистых и более удобных садов для прогулок.

Впоследствии судьба Яффы была такова. Во время восстания евреев против Римлян в конце 1-го века, город взят был приступом и сожжен Цестием: восемь тысяч жителей перебиты римскими солдатами. Через несколько времени евреи снова отстроили город, но пираты, укрывавшиеся здесь и беспокоившие берега Финикия и Сирии, снова привлекли против города неприязненные действия Римлян. Веспасиан, взявши его ночью врасплох, срыл, и, выстроивши на месте города цитадель, поставил в ней римский гарнизон. Со времени Константина Великого до нашествия Арабов, Яффа была очень важным местом для христиан, так как, подобно тому как и ныне, она тогда служила пристанью, где высаживались на берег поклонники, путешествующие в св. землю.

Из лежащих южнее приморских городов я упомяну об Аскалоне и Газе – городах филистимских, куда путешествовал с проповедью христианства диакон Филипп.

Аскалон – древний филистимский город, лежал приблизительно в 85 верстах от Иерусалима, на берегу моря. По словам Вильгельма Тирского (XVII, 21) город имел форму полукруга. Весь город представлял вид наклонной к стороне моря впадины, окруженной со всех сторон искусственными возвышениями, на которых шла стена. Окружность стен пересекалась четырьмя воротами, над которыми были крепкие башни. Первые ворота, обращенные на восток, называются porta major, также Иерусалимскими, потому что обращены к св. городу; на них было две весьма высоких башни. Вторые главные ворота были обращены на запад и назывались воротами моря, porta maris. Третьи обращены были на юг, к Газе, и назывались именем этого города. Четвертые обращены на север и назывались Яффскими. Аскалон по свойству своей местности не имеет и не имел пристани сколько-нибудь безопасной для кораблей, но песчаный, все более и более отходящий от города, берег. С течением времени даже явилась особая пристань близ Аскалона, известная под именем Маюмы аскалонской. Маюма буквально значит «место при море». Здесь было тоже в этом отношении, что в Кесарии, которая была некогда при самом море, а теперь вдали от него. Местность, окружающая город, состоит из песку и не может быть возделываема. Но тем не менее Аскалон некогда был городом очень богатым. Предания о сокровищах, сокрытых в развалинах Аскалона, основываются на талмудических свидетельствах о великом богатстве этого города во времена первого и второго Иерусалимского храма. Известно, что в Аскалоне покупались иудейскими первосвященниками драгоценные камни для эфода. – По древнейшей легенде о первоначальном основании Аскалона город этот был основан неким Аскалом, которого царь лидийский послал с войском в Сирию и который, по любви к одной девушке Сирианке, не возвратился на родину, а поселился на месте нынешнего Аскалона, С древнейших времен город был посвящен деве Венере. – Находившийся в этом городе храм Венеры, или лучше Астарты, был, по мнению Геродота, самый древнейший из посвященных этой богине. Может быть этим обстоятельством объясняется и то, что во времена Юлиана, когда христиане в Аскалоне терпели особенно жестокое преследование от язычников, Аскалонские язычники преимущественно избивали христианских дев. И доселе особенно отмечаются преданием в Аскалоне «колодезь дев» и древний вал, называющийся «бастионом дев». Такое название наследовано от глубокой древности. Во время крестовых походов в Аскалоне знали еще одну древнюю башню, бывшую во владении рыцарей иоаннитов и известную под именем «башни дев».

Газа – древний филистимский город на берегу Средиземного моря, с гаванью и храмом Дагона, под развалинами которого погиб Сампсон, лежит в расстоянии 18 миль к югу от Аскалона. Это был последний город на пути из Палестины в Египет: далее шла бесплодная пустыня. Он был расположен, по словам Созомена, в 20 стадиях (4-х верстах), а по свидетельству Страбона в 7 стадиях (1 1/4 вер.) от моря и имел к морю очень трудный доступ, так как путь к морю шел по холмам из глубоких песков. Не смотря на пустынные окрестности, самый город Газа, благодаря двум рядам холмов, защищающих ее от моря и пустыни, имел цветущий вид. «Масличные деревья, пишет Олесницкий, в настоящее время служат одним из главных показателей благосостояния местности на библейском востоке. Город, имеющий в изобилии маслины, всегда есть достаточный город. Газа может назваться богатейшим городом Сирии; никакой другой город Палестины не имеет таких больших масличных лесов; какие тянутся за Газою, с северной и западной стороны, между тем как на восток от города идут обширные поля пшеницы, отличающиеся египетским плодородием. Ближе к городу расположены, среди зогородок из живого кактуса, сады плодовых деревьев. Особенное внимание обращают на себя пальмы, которых здесь, в соседстве с Египтом, так много, как ни в каком другом уголке Палестины. Во времена Александра Македонского город был расположен на холме, очень велик и окружен крепкою стеною. После Александра Македонского он был, по крайней мере в большей части, разрушен, во времена египетского и сирийского господства и в начале Иудейской войны. Но после разорения в эти времена, Газа, главным образом благодаря Габинию, обстроилась, хотя и не в прежней красоте. Принадлежа Ироду Великому, она причислена была к Идумее, а после смерти его отнесена Августом под ведение проконсулов Сирии, как город, населенный греками. Несмотря на то, что Газа много раз находилась над ведением иудеев, языческий элемент в ней быль очень силен. С особенным усердием почитали здесь Юпитера, называя его Марною, т. е. господином.

Диакон Филипп доходил до Газы с проповедью Евангельскою и первым епископом Газы был Филимон, к которому апостол Павел писал послание. Но число христиан в первые века христианства было в Газе очень не велико. Здешние христиане терпели сильное притеснение от языческого населения, особенно в гонение Диоклетиана, во время которого здесь несколько христиан потерпели мученичество, между прочим епископ Сильван, потерпевший увечье, ссылку в рудники и мученическую смерть в 303 г.

Во времена Константина Газские язычники отказались принять христианство. Во времена Юлиана они разрушили христианские храмы, устроенные в Газе при Константине В. и замучили четырех христиан. Только благодаря указу императора Аркадия о разрушении языческих храмов и усиленной деятельности Газского епископа Порфирия удалось разрушить бывшие здесь 8 языческих храмов: на месте одного из них была выстроена христианская церковь.

В то же время, в начале IV века, по свидетельству церковного историка Созомена, который сам происходил из Газы, развилась в пустынных окрестностях Газы – отшельническая жизнь. Именно здесь, между Газою и Маюмою, подвизался сначала св. Иларион, первый основатель монашества в Палестине.

Маюма Гизская. Маюма, что в переводе значит пристань (египетское слово от mа место и jam, море), по Страбону, лежала в 7 стадиях, а по другим писателям в 20 стадиях, т. е. в четырех верстах от Газы при море. По словам Созомена «местечко города Газы, по имени Маюма, отличавшееся суеверием и дотоле преданное древним обычаям, во времена Константина все вдруг обратилась к христианству. В награду за такое благочестие, царь удостоил маюмцев великой части: местечку их, которое не было прежде городом, дал значение города, и назвал его во имя любимейшого своего сына Констанциею. Он даровал этому городу самостоятельное управление, потому что несправедливо было бы, думал он, маюмцам зависеть от жителей Газы, которые были сильно преданы язычеству». – Но положение дел переменилось при Юлиане. «Как скоро вступил на царство Юлиан, говорит тот же писатель, Газцы стали судиться с Константийцами, а царь, взявшись сам быть их судьёй, приписал Констанцию к Газе, хотя первая отстоит от второй в 20 стадиях. С того времени Констанция, потеряв свое название, носит имя приморской части Газы – Маюма. У них общи и гражданские правители и военачальники и дела народные; только по отношению к церкви они доныне кажутся двумя городами, потому что тот и другой имеют особого епископа и клир, делают особые собрания в память мучеников и для поминовения бывших у них иереев и определяются особыми границами, в черте которой находятся церковные угодья той и другой (Газской и Маюмской) епископии. Правда, что в одно время, по случаю смерти одного предстоятеля Маюмской церкви, епископ города Газы старался подчинить себе оба клира, говоря, что незаконно одному городу управляться двумя епископами; но Маюмцы не согласились, и местный собор, разобрав дело, рукоположил им другого епископа, ибо признал справедливым, чтобы место, за блогочестие праведных удостоенное имени города и по суду царя-язычника лишившееся этого, в Иерусалимском чине церквей не теряло дарованных преимуществ». Из епископов Маюмы особенно замечательны: первый – Зенон, пострадавший в Газе вместе с двумя своими братьями, и последний – Косьма, живший в половине 8-го века, известный, творец канонов. Св. Косьма был сирота, усыновленный Сергием, отцом Иоанна Дамаскина. Он воспитывался вместе с Иоанном Дамаскиным и всю жизнь провел с ним. Когда св. Иоанн удалился из Дамаска в Палестину, в монастырь св. Саввы, св. Косьма последовал за ним туда же. Вместе они подвизались в этом монастыре и вместе же посвящены были Иерусалимским патриархом в священный сан – св. Иоанн был посвящен во пресвитеры, а св. Косьма в епископы в Маюму.

После обзора приморских городов Иудеи, обратимся к обзору замечательных городов и местностей, находившихся в средине Иудеи.

Древняя дорога от Яффы до Иерусалима равняется двум дням пешего пути, представляет собою путь узкий и трудный, по каменистым, известковым горам, по которым нельзя ехать и которые едва доступны даже для пешеходов.

Лидда или Диосполис, т. е. город Зевса, лежал вероятно в расстояний на три часа пути от Яффы и на один день пути от Иерусалима, по определению талмуда. «Для того чтобы оживить Иерусалимские рынки, говорит талмуд, было предписано приносить туда натурою начатки плодов; но так как это было бы очень затруднительно для места отдаленных от Иерусалима, то это постановление было сокращено таким образом: приносить начатки плодов натурою должны жители мест, отстоявших в расстоянии одного дня пути от Иерусалима; именно на восток до Иорданской долины, на север до Акрабы, на юта до Елата, на запад до Лидды». Впрочем это определение не совсем мирится с следующим местом того же талмуда: «женщины города Лидды, замесив тесто, отправлялись в Иерусалим и возвращались прежде, чем тесто успевало вскиснуть». – Лидда была некогда городом очень богатым. Флавий называет его правда селением, но селением, не уступающим любому городу. Главное богатство города представляют сады, окружающие город, наполненные различными фруктовыми деревьями и снабженные колодцами, из которых один носит имя пророка Илии. Преобладает в садах финиковая пальма, хотя в настоящее время совсем не имела бы смысла гипербола талмуда, извещающая, что жители Лидды «принуждены увязать до колен в струящемся соке фиников». Кроме того, жители Лидды, пользуясь изобилием леса, промышляли деревянными издельями, которыми издавна славились Лидские базары. По разрушении Иерусалима и храма плодородие и промышленность Лидды падают, но вместе с тем нравственный уровень города возвышается; здесь основывается весьма важная Иудейская школа, стоявшая на широких нравственных началах, сколько можно судить по следующему постановлению, которое талмуд называет лидским. «Чтобы избежать смерти, можно нарушить при случае все постановления закона Моисеева, за исключением постановлений об идолослужении, убийстве и кровосмешении». Раввины лиддские, иначе называвшиеся южными (в противоположность галилейским или тивериадским) вошли в пословицу. «Кто хочет снискать мудрость, говорится в талмуде, идите на юг в Лидду, а кто ищет богатства, пусть идет на север, в Галилею». Вставочные месяцы еврейского времясчисления и исправление народного календаря могли сделать только в школе лиддской и за этими определениями сюда присылались нарочитые делегаты от синедриона. Но с 3-го века по Р. X., с утверждением христиан в Лидде, репутация Иудейской школы падает; ее обвиняют в гордости и религиозном индифферентизме. А со времени основания христианского епископства в Лидде, еврейская школа здесь закрывается. Впрочем, кажется, причиною больше было крайнее обеднение местного населения, которое определяется в мидраше так: «в сумме человеческой бедности девять десятых частей принадлежат Лидде». – В истории церкви Лидда очень замечательна. В Лидде ап. Петр исцелил расслабленного Энея. Впоследствии Лидда, получивши имя Диосполиса, была одною из тех 25 архиепископий Иерусалимского патриархата, которые не имели под собою епископий. Из епископов Лидды замечателен Аеций, друг Ария и противник Евстафия Антиохийского. В V веке этот город особенно известен в истории пелагианских споров, так как здесь был собор по делу Пелагия, в 415 году. В XII веке здесь устроена была базилика св. Георгия, занимающего весьма важное место в восточных сказаниях, христианских и магометанских, замученного при Диоклитиане, в конце 3-го века, в Никомидии и, по преданию, погребенного в своем родном городе Лидде. Базилика св. Георгия в Лидде построена одновременно с церковью св. Иоанна Крестителя в Севастии.

Чем ближе к Иерусалиму, тем пустыннее окрестность. Богатую растительность Яффы и Саровской долины земля постепенно сбрасывает, приготовляя чувство путешественника к виду развалин и запустения Иерусалима.

Иерусалим. Во центре иудейской провинции стоял главный город Иудеи и всей обетованной земли, Иерусалим. Местоположение Иерусалима было очень высокое, потому что вся окружная страна составляет самую высокую часть Иудейской земли. Поэтому в Священном Писании постоянно говорится о восхождении в Иерусалим. И, кроме того, город расположен был частью на горах, частью на прилегавшей к ним возвышенной равнине. Горы, на которых лежит Иерусалим. называются Сион, вероятно по сухой и жесткой почве, Акра, Мориа и Везефа.

Гора Сион выше других. На ней находился: верхний город, крепость (замок) Давида, отнятая у Иевусеян и распространенная Давидом, арсенал, дом героев (главная гауптвахта), дворец первосвященника. городская тюрьма и другие общественные и частные здания.

Гора Акра называлась так от высокого замка, построенного Ассирийским царем Антиохом Епифаном для осады храма. – Маккавей Симон приказал значительно срыть Акру, чтобы сделать невозможным покушение, подобное Антиохову. На ней стоял нижний город и дворец, построенный Соломоном, в котором жили все иудейские цари

Гора Μориа, где был устроен храм Соломонов, имела неправильную форму и потому, когда устроили на ней храм, то на восточной стороне её сделаны были необычайные, доныне изумительные насыпи. Вся поверхность Мориа занята была зданиями храма. На северо-западе к храму примыкал замок, построенный за 140 лет до Р. X. Маккавеем Симоном и названный Иродом Великим в честь римлянина Антония – Антониею. Этот замок постепенно распространяли и укрепляли со всех сторон гладкими каменными плитами, так что неприятель никак не мог войти в него; его окружали твердые стены и башни; внутри он снабжен был всем необходимым для гарнизона. С храмом он сообщался посредством лестниц и тайных ходов. Из него весьма легко было наблюдать за храмом и городом, так как он стоял на скале в 50 футов (7 сажен) вышины.

Гора Везета, т. е. новой город, – назвалась так потому, что была застроена уже при увеличившемся населении.

Весь город, построенный на этих четырех горах, был обведен с юга одной и с севера, где город был более доступен, тремя стенами, на которых, через определенные промежутки, находились твердые, в 20 локтей, т. е. более чем четырех сажен в ширину и высоту, четырехугольные башни, с коих особенно удобна была защита города. На первой стене было 60 башен, на второй 14, а на третьей 90. Этим объясняется трудная и продолжительная осада, предшествовавшая окончательному покорению Иерусалима Титом.

Кругом города было 2 и ½ часа ходу.

Улицы и дороги в городе, построенном на горах, естественно спускались и возвышались, и в некоторых местах были очень круты. Они большею частью назывались по жившим в них ремесленникам, которые, по восточному обычаю, в своих домах или даже перед домами имели мастерские и лавки. Была, например, улица хлебников, мясников, чесальщиков шерсти и т. д.

Природа Иерусалима очень бедна и уныла; бледные маслины видны только на северной плоскости и на скате горы Елеонской; остальное пусто и пожжено. Это зависит от того, что в Иерусалиме очень мало воды. Скромный источник Силоамский и отрасли потока Гигонского составляют все местное водное богатство Иерусалима. Поэтому Иерусалим был снабжен водою чрез водопроводы, направленные со стороны Вифлеема.

Обыкновенное число жителей города простиралось до 120–150 тысяч человек, но во время больших праздников, от стечения иудеев из других стран, оно возрастало до миллиона. Отсюда объясняется то множество иудеев, какое погибло при разрушении Иерусалима Титом. Те, которые во время праздников не могли поместиться в городе, жили вокруг него в палатках. Постоянные жители Иерусалима были большею частию туземные иудеи, частию иностранные, переселявшиеся в него на определенное время, или для ученья, или для торговли, и, наконец, римляне, приходившие сюда с своими начальниками. Иудеи иностранные имели в Иерусалиме свои особые синагоги; была, например, синагога Либертинцев, синагога Киренаиков, т. е. жителей Африканской области Кирены, и т. д.

Во времена Иисуса Христа Иерусалим был в полном своем величии и славе. Плиний называет древний Иерусалим самым значительным городом не только в Иудее, но и на всем Востоке. По свидетельству Страбона, город Давидов имел такие громадные сооружения, что их можно было видеть из Яффы. Это значит, что Иерусалим был виден для всей Иудеи, потому что Яффа самый низменный и дальний пункт страны. Когда, после покорения Иерусалима, евреям запрещено было приближаться к своей древней столице, они имели утешение смотреть на её разрушенные громады с отдаленных мест Иудеи. И наоборот, с высоких террас иерусалимских зданий, говорит Флавий можно было видеть всю страну от моря Средиземного (ϑάλαττα) до Мертвого (λιμνη). Сам Тит, пораженный величием побежденного Иерусалима, при разорении его, оставил на память потомству три наиболее замечательные башни: Фазаэль, Гиппику и Мариамну, и западную стену города. – Особенно кипучей деятельностью отличалась во времена И. X. площадь храма. Кого и чего здесь не было? Левиты сновали здесь взад и вперед по своим обязанностям. Фарисеи, усевшись в кружок, трактовали о догматах и разбирали новые отступления саддукеев. Священники и ученые, в ожидании открытия заседаний синедриона, читала уроки закона в отделениях второго двора. Селянин с снопами нового жнива здесь встречался с богатым горожанином, ведущим за собою дородного вассанского вола и овцу. Прокаженный и нечистый на лестницах двора сталкивались с ревнивым мужем, влекущим легкомысленную супругу для торжественного обличения. Под широкими портиками внешнего двора толпа с шумом окружала вновь явившегося пророка, предрекавшего грядущие времена. Продавцы голубей и разных печений зазывали всех и каждого в свои лавочки. Меновщики предлагали национальные сикли в замен императорских динариев и греческих драхм. Этот шум торговли, споров, молитвы, смешивался с звуком труб, с мычанием закалаемых животных и фырканьем живых, с треском пламени на жертвеннике. В этой картине площади, говорят раввины, внимательный наблюдатель мог заметить десять таинственных особенностей, или десять чудес чистоты и святости храма: никогда не было на площади святилища не только скорпионов или ящериц, которыми кишит площадь в настоящее время, но даже мелких насекомых в снопах приношений и мух в кухнях святилища; никогда ветер не колебал ровным столбом поднимавшегося к небу жертвенного дыма и дождь не падал на курящийся алтарь; как густо ни наполнял народ дворы храма, никто не говорил никогда: «тесно мне, негде повернуться для молитвы»; никогда дурного запаха не было от животных; никто никогда на площади святилища не имел грубого и нечистого помысла, не соответствовавшего святыни места славы Иеговы.

В церковно-историческом отношении Иерусалим прежде всего замечателен, как место страдания, смерти, воскресения и вознесения на небо Господа нашего Иисуса Христа.–

На Сионе «в сионской горнице» Господь умыл ноги ученикам и совершил Тайную вечерю. Горница эта была тем местом, где потом совершились все важнейшие события в первенствующей Иерусалимской церкви. Сюда удалились апостолы по вознесении Господнем и здесь получили обетованного св. Духа-Утешителя. Здесь преставилась Божия Матерь и отсюда была перенесена в Гефсиманский вертеп. Здесь обитал первый иерусалимский епископ Иаков и сюда созван был первый христианский собор. Здесь был избран жребием новый апостол на место Иуды и семь диаконов. Здесь была первая христианская церковь в мире, omnium urbis et orbis ecclesiarum mater et caput, как говорила позднейшая надпись на этой церкви. По свидетельству палестинского уроженца Епифания, это сионская церковь осталась цела во время разрушения Иерусалима Титом и, когда, чрез 46 лет, сюда пришел император Адриан, она стояла одна среди целого поля развалин. В период существования базилики Константина на Голгофе упоминается апостольская церковь на Сионе под именем верхнего храма, в противоположность храму гроба Господня. (Кирилл Иерус. Catech. XVI. 4). Есть основание думать, что базилика Юстиниана, по свидетельству Прокопия построенная на высоком холме Иерусалима, была именно на этом месте. – На Сионе указывают место мученической кончины Иакова Алфеева, и место, где был дом ев. Марка; теперь видна здесь заложенная дверь, с стрельчатою аркою. В эту дверь, по преданию, постучался ап. Петр ночью после чудесного избавления из темницы. (Деян. 12:12–16). На Сионе же, недалеко от сионской горницы, показывают место, где были дома первосвящеников Анны и Каиафы. Здесь показывают темницу Спасителя, место, где апостол Петр отрекся от своего Учителя, и место, где петух возгласил. Несколько к востоку показывают пещеру, где, по преданию, ап. Петр оплакивал свое отречение.

После Тайной вечери Господ изшел в Гефсиманию, на восточную сторону Иерусалима, за город, вероятно чрез ворота, называвшиеся некогда Иосафатовыми, а ныне Стефановскими или Гефсиманскими. Направо от этих ворот находится небольшая площадь, где, по преданию, был убит св. первомученик Стефан.

Гефсиманиею назывались находившиеся на восток от Иерусалима, при подошве Елеонской горы, масличные рощи, принадлежавшие святилищу, неогороженные и всем доступные; главным образом в них находили приют бедные пришельцы, приходившие в Иерусалим на праздники. Название Гефсимании, маслобойни, имели они потому, что здесь была пещера, в которой была устроена давильня для добывания масла из собиравшихся здесь маслин. Самая пещера эта, кроме времени собирания маслин, была пуста; здесь проводили иногда ночи бедные пришельцы. По преданию, в этой пещере провел Господь Иисус Христос часы томления и муки душевной пред предательством Иуды. «И есть пещера та, говорит игумен Даниил, обонь пол потока Кедронского, при горе Елеонстей. И ту есть место близ от пещеры тоя, яко довержет муж каменем, при горе Елеонстей, идеже помолися Христос ко Отцу своему в нощь, в нюже предан бысть от Иуды па распятие, и рече: Отче, аще возможно да минет чаша сия от Мене». – В настоящее время эта пещера переделана католиками в капеллу и называется гротом скорби; она имеет 27 шагов длины (с запада на восток) и 14 ширины и сохраняет свой первоначальный вид натуральной пещеры: отверстие в куполе, ныне служащее окном, некогда было устьем, которым ссыпали маслины в давильню. Вовремя Иеронима над этою пещерою стояла церковь. Собственно «Гефсиманским садом» ныне называется обнесенное высокою каменною оградою, четырехугольное пространство в 23 сажени со всех сторон, лежащее в нескольких шагах на юг от грота скорби и заключающее в своих стенах восемь масличных де¬ревьев, самых старших между деревьями Елеонской горы, имеющих в окружности от 2 и ½ до 3 сажен и даже более, что свидетельствует о тысячелетнем существовании их. – Но едва ли это те самые деревья, под тенью которых отдыхали Иисус Христос и Его апостолы; так как, по свидетельству Флавия (Древн. XIII, 4, 3. Война Иудейск. VI. 1.1) уже Помпей уничто¬жил много садов в окрестности Иерусалима, а император Тит уничтожил всю растительность на 20 стадий вокруг всего Иерусалима. Таким образом нынешние масличные деревья Гефсиманского сада и рощи на северной стороне Иерусалима представляют уже позднейшие отпрыски библейских садов. В саду Гефсиманском указывают скалу, где спали апостолы во время последней молитвы Спасителя, и место, где Иуда дал предательское лобзание своему Учителю. Последнее описывается у путешественников предшествующих веков заваленным мелкими камнями, которые бросали сюда мимо проходящие, как ныне евреи бросают камни в памятник Авессалома.

С левой стороны от сада Гефсиманского, в нескольких шагах от него, находится ныне церковь над гробницей Божией Матери. «Относительно погребального вертепа пресвятой Богородицы, говорит Норов, древнейшие и притом общенародные предания укрепили подлинность этой святыни. Ефесская церковь присвоила себе место погребения Матери Спасителя; но свидетельство св. Дионисия Аропагита в этом случае должно брать перевес, равно как и свидетельство Иоанна Дамаскина. Прибавим к этому, что императрица Пульхерия обращалась к Ювеналию, патриарху Иерусалимскому (около 450 г.), относительно гробницы Пресвятой Богородицы, как несомненно находящейся в Иерусалиме». В последующие времена над гробницею Богоматери устроена была церковь. Часть скалы, в которой покоилось тело Богоматери, отделена была от остальной каменной массы, составляющей местность, так что из отделенной массы образовалось кубической формы здание, над которым была устроена первая церковь. – Елеонская гора была вместе и местом вознесения Господа на небо. Это была самая высокая гора в окрестностях Иерусалима, имеющая в высоту более четверти версты. Она покрыта скудною растительностию, так как очень камениста. Только по местам разбросаны на ней серые, невысокие маслины. На самой вершине возвышается ныне небольшая мечеть, которая стоит на самом месте вознесения Господа. По дороге к ней указывают место, где Христос научил апостолов Господней молитве, где он предсказал падение Иерусалима (Матф. 24:16 и след.), и пещеру, где (по латинскому преданию) апостолы составили символ веры.

В загородной же местности с южной стороны Иерусалима, за Гинномскою долиною, находилась гора Беззаконного совета (злого совещания). Скалы, составляющие подножие этой горы, изрыты множеством усыпальниц. Важнейшая из гробниц, здесь находящихся, есть гробница апостолов. Предание говорит, что здесь скрывались апостолы, по взятии Спасителя под стражу. – При подъеме на гору Беззаконного совета находится место, называемое Гакк-эль-Дама (земля крови). Предание, сохраняющееся непрерывно со времен блаженного Иеронима, признает в нем Скудельничье поле, купленное для погребения странных, на те сребренники, за которые Иуда предал Спаси¬теля (Матф. 27:7–8). Во времена крестовых походов, здесь погребали умиравших в Иерусалиме странников. Почве Скудельничьего поля приписывалось свойство в 24 часа совершенно разлагать тела. Большое количество земли было перевезено отсюда в 1228 году на известное Кампо-Санто в Пизе. Наконец, на вершине горы Беззаконного совета, как предполагают, был загородный дом Каиафы, в котором евреи совещались о погублении Спасителя. Там же показывают дерево, на котором повесился Иуда.

Взятый под стражу в Гефсиманском саду, Спаситель приведен был к дому первосвященника Анны, существовавшему близ нынешних сионских ворот, а оттуда к Каиафе, дом которого был всего в 80 саженях от дома Анны.

От Каиафы, Спасителя повели чрез весь город в римскую преторию к Пилату, который жил на Мориа, в замке Антония.

Отсюда Господь веден был с востока на запад, на Голгофу, на место мучения. Весь путь – «страстной путь» – от претории Пилата до судных ворот, около которых была Голгофа, имел протяжение более 1000 шагов. Именно: от места, называемого домом Пилата, до арки, на которую вывел он Господа в обесчещенном виде, и, указывая на него народу, воскликнул: се человек! – 100 шагов; от арки до места, где указывают встречу с Симоном Киринейским, 245 шагов; отсюда до места, где предполагают дом св. Вероники, 450 шагов; от дома Вероники до судных ворот 300 шагов.⁵

У древних римлян западная сторона города, обращенная к царству тьмы, поглощающему солнце, считалась стороною несчастий. Такое же значение получила западная сторона Иерусалима в период римского владычества. Тогда как все другие стороны города имели триумфальные священные ворота, западная сторона имела одни «судные ворота», чрез которые вел путь к наказанию и смерти и за которыми было расположено место публичных казней. Оно находилось почти тотчас за судными ворогами, в расстоянии всего 100 локтей от городской стены. Здесь была небольшая площадка, или, лучше сказать, котловина, имевшая более 100 сажен в окружности, окруженная почти со всех сторон скалистыми холмами. На восточной стороне котловины, в виде мыса, выступал скалистый холм, имевший не более двух сажен высоты над площадью котловины, но обращавший на себя внимание по своему виду, напоминавшему человеческий череп. Это была Голгофа, настоящий естественный эшафот для публичного наказания преступников. Как большая часть холмов местности. Голгофа имела в себе натуральную пещеру, в которую, вероятно, бросались трупы казненных. По позднейшим сказаниям в этой пещере был похоронен и Адам и череп его, якобы, найден был здесь невредимо сохранившимся. В западной стороне котловины, имевшей менее высокой и крутой спуск, были иссечены две гробницы. Одна из них очевидно принадлежала зажиточной фамилии, была сделана по образцу большей части иерусалимских гробниц, т. е. имела сперва маленькую комнату, а за ней гробничную камеру с тремя гробничными ложами. Но этой гробницы, известной в настоящее время под именем «гробницы Иосифа и Никодима», было недостаточно для большого семейства владельца. И вот последний устраивает новую гробницу, и избирает для новой пещеры часть скалы еще более близкую к Голгофе, отстоящую от неё всего на 17 сажень. Уже были сделана передняя комната новой гробницы и первая гробничная камера вчерне, как Провидение остановило дальнейшую выделку погребальнных лож, и погребальная необделанная камера с наскоро приготовленным одиночным ложем сделалась гробницею Господа. Что гроб Господень имел не гробничное ложе, а простое ложе в виде скамьи, это видно из того, что Мария, придя к гробнице и наклонившись к низкому входу в пещеру, увидела «двух ангелов, сидевших на месте, где лежало тело Иисуса» (Ин.20:5, 11, 12) чего нельзя было бы сказать о гробничном ложе. – Несколько далее на восток от этой гробницы, была цистерна, во время смерти Спасителя не имевшая воды. В нее, по преданию, были брошены кресты Спасителя и распятых с Ним разбойников.

В 70 году по Рождестве Христовом Иерусалим был разрушен Титом, так что в нем не осталось и камня на камне. Заметим мимоходом, что самым удобным местом нападения на Сион, где были некогда дома Анны и Каиафы, Тит нашел местность близь гроба Господня, где была гробница первосвященника Иоанна. «Приступая к осаде сионской крепости, говорит Флавий, Тит нашел самым удобным пунктом для нападения на нее место около памятника первосвященника Иоанна, так как против этого памятника стена сионской крепости не была так высока, как с других сторон, и так как кроме того отсюда открывался путь к другому укреплению, Антонии (Войн. V, VI, 2). Между тем другая часть войск Тита (десятый легион) осаждала город с горы Елеонской – (места вознесения).

Христиане иерусалимские удалились в это время в заиорданскую страну, в город Пеллу, а весь страстный путь, по которому шёл Господь на страдания, был засыпан обломками развалин и ныне находится под этим наслоением развалин. Пророчество Господа о том, что в священном городе не останется камня на камне, исполнилось; осталось только несколько башен и зданий на Сионе. Между прочим от этого погрома уцелела вышеупомянутая, замечательнейшая в истории христианской церкви Сионская горница.

Чрез 48 лет после этого разрушения Иерусалима император Элий Адриан основал на месте Иерусалима новый город, который в честь имени императора и в честь Юпитера Капитолийского был назван Элией Капитолиной. Это был город чисто языческий. Иудеям поселение в Элии Капитолине было положительно воспрещено. Они имели позволение являться туда только на один день в году, во время большой ярмарки, и то с платою за право входа. Над главными воротами города поставлено было изображение свиньи, чтобы этою, ненавистною израильтянам, эмблемою, заставить их еще более удалиться от своего священного города. Лишенный своих туземных жителей, новый город был населен переселенцами Сирии, Греции и Аравии, которые заняли всю местность прежнего города, кроме южных склонов Сиона и Мориа, некогда занятых дворцами первосвященников (на Сионе) и царей (на Мориа), а при созидании Юлии Капитолины оставшихся (и остающихся доселе) вне городских стен Иерусалима. На месте храма Соломонова устроен был храм в честь Юпитера Капитолийского и таким образом Адриан думал нанести удар Иудейству. Наравне с иудеями были изгнаны из своего священного города и христиане из иудеев, и в Элии Капитолине жило только небольшое число христиан из язычников. Для нанесения удара христианской вере, Адриан отнимает у христиан гробницу Спасителя, приказывает засыпать наносною землею место смерти и погребения Богочеловека, т. е. Голгофу и примыкающую к ней котловину с гробницами. На образованной таким образом насыпи он ставит над местом Голгофы храм и статую Астарты или Венеры, а на месте гроба Господня статую Юпитера. Но уже эти языческие образы, статуя смерти и статуя возрождения и воскресения, поставленные на месте действительной смерти и действительного воскресения Богочеловека, предохраняли от забвения засыпанную гробницу, так что, когда император Константин Великий изъявил намерение построить храм на месте гроба Господня, ему указали это место без затруднений. – Очевидно, что со времени разрушения Иерусалима и возникновения Элии Капитолины. со времени описанной выше гибели и поругания священных мест христианства и изгнания из Элии христиан из иудеев, епископская кафедра Иерусалимской церкви, которая в первое время христианства была занимаема исключительно родственниками Иисуса Христа по плоти, потеряла особое значение в глазах христианского мира, и епископ Элии подчинен был митрополиту Кесарии Палестинской. Таково было положение Иерусалима в течение 2-го и 3-го века.

Восстановление христианских святынь в Иерусалиме началось с 4-го века, со времени Константина Великого, который возвратил Иерусалиму его прежнее имя и, не жалея издержек, заботился о восстановлении и украшении христианских святынь. Мать равноапостольного Константина, св. Елена, сама прибыла в Иерусалим для обретения честного креста и гроба. В это время срыт был храм Венеры, снята насыпь, сделанная Адрианом, открыт гроб Господень в совершенной целости и найден св. крест Господень. Доселе еще указывают, в существующей ныне, близь храма гроба, церкви св. Елены, окно, через которое св. Елена наблюдала за ходом работ. По открытии святынь занялись устройством над ними достойных памятников и сооружены были собственно две цер¬кви – церковь над гробом Господним – (церковь Воскресения Ανάστασης) и церковь на лобном месте (Μαϱτήϱιον). – Кроме того на восток от св. гроба была устроена базилика, состоявшая по всей вероятности из среднего главного прохода и четырех боковых. Константин Великий не жалел средств на устройство этих храмов. «Пусть твое благоразумие, писал он Иерусалимскому епископу, распорядится, чтобы на этом месте была устроена церковь, которая бы превосходила самые великолепные, существующие в мире, церкви, и чтобы здание со всеми его принадлежностями было лучше всех зданий, находящихся в городе. Что касается до сооружения и отделки стен, то мы поручили уже это дело главноуправляющему теми областями, другу нашему Дракелиону, и правителю вашей провинции: им приказано, чтобы, по требованию твоего благочестия, немедленно доставляемы были тебе и художники, и ремесленники, и все по усмотрению твоей прозорливости необходимое для постройки. Что же касается до колонн и мраморов, то какие признаешь ты драгоценнейшими и полезнейшими, – рассмотри обстоятельно и, нимало не медля, пиши ко мне, чтобы из твоего письма я видел, сколько каких требуется материалов, и отовсюду доставил их. Сверх того, хочу знать, какой нравится тебе свод храма – мозаический или отделанный иначе. Если мозаический, то прочее в нем можно будет украсить золотом». К сожалению, пишет Олеспицкий, во время Константина Великого первоначальный вид гроба Господня был много изменен. Прежде всего, чтобы сообщить гробнице форму часовни, ее отделили от скалы, как гробницу Богоматери в Гефсиманском вертепе. Потом, так как гробница занимала много места в воздвигнутой над нею базилике, сняли переднюю комнату гробницы, так что погребальная внутренняя камера осталась одна, без передней комнаты. Вот что говорит об этом св. Кирилл иерусалимский: «входный грот в гроб Господень был иссечён в скале, как и в других местных гробницах, но в настоящее время его нет более, потому что он был срыт при украшении храма» (Catech. XIV). Мы глубоко чтим ревность строителей храма по украшению св. гроба; но не можем не сказать здесь, что пресвитер константинопольский Евстафий, которому, как говорит Иероним, было поручено от императора, не щадя средств, украсить место страданий и смерти Богочеловека, сделал бы гораздо лучше, если бы не касался внутренности гробницы, и обе комнаты, т. е. переднюю комнату и комнату гроба, оставил в их первоначальном виде. Простой серый камень (маляки) св. гроба в своей наготе мог бы говорить христианскому чувству не менее, чем он говорит в новой округленной форме под золотыми и мраморными об¬шивками. – Отсеченная от скалы и значительно сокращенная пещера погребения была всецело включена в круглую часовню, которую окружали 12 столбов, по числу апостолов. – Самое полное представление о памятнике гроба Господня в базилике Константина дает находящийся ныне в баварском национальном музее в Мюнхене рельеф из слоновой кости, представляющий бывшее пред гробом Господним после воскресения Иисуса Христа.

Кроме храма на месте страдания и воскресения Господа, Елена устроила еще храм на Елеонской горе, на месте вознесения Господня, обозначив эту местность, как центр благоговейных воспоминаний о жизни Спасителя. – Памятник Елены па месте вознесения представлял ротонду с открытым вверху куполом; в центре ротонды была скала с отпечатком человеческой ступни; последний, по свидетельству Иеронима, был обращен ad orientem, unde oritur sol justitiate.

Пример благоговейного отношения к святым местам, показанным св. Константином и Еленою, нашел множество подражателей. Христиане со всех стран христианского мира устремились в Иерусалим для поклонения священным местам. Император Юлиан хотел было сделать Иерусалим по-прежнему священным городом для иудеев, устроив храм на горе Мориа; но, как известно, попытка это не имела успеха. Иерусалим остался исключительно христианским городом.

Из знаменитых пилигриммов путешествовавших в Иерусалим в IV–VI в. и расточавших здесь свои благодеяния – мы должны упомянуть о императрице Евдокии, устроившей здесь много храмов, о римских матронах; Мелании, Павле и т. д., о Иерониме и Руфине. Императрица Евдокия устроила здесь храм в честь первомученика Стефана. О благотворительной деятельности Мелании Палладий выражается так. «Какое богатство употребила она на бедных! Думаю, что, если бы пламя огня попало в такое огромное количество имения, и оно не могло бы истребить его.» Между прочим она устроила монастырь для 50 девственниц на горе Елеонской. – Весь западный склон этой горы, то есть тот склон горы, который обращен к Иерусалиму, был в IV и V веках усеян пещерами и древними гробницами, в которых жили отшельники. По свидетельству бл. Иеронима. (Comm. in Ephes. VI) отшельники занимались здесь, кроме молитвы и богомыслия, переписыванием древних замечательных произведений человеческой мысли. Здесь, между прочим, Руфин составил свою «жизнь св. отцов» этот замечательный памятник пустынножительской ревности V века.

Умножение пилигриммов имело благодетельное следствие для Иерусалима. Во-первых, город видимо возрастал по числу жителей и улицы его становились все теснее. Еще в четвертом веке колесницы употреблялись в Иерусалиме. Но уже в VI-м веке они заменяются носилками для высшего класса общества и верховыми лошадьми для всех классов вообще. Так у Иоанна Мосха (гл. 33) читаем, что когда патриарх Феодор был однажды несен на носилках на улицах Иерусалима и когда при сем он предложил одному сопровождавшему его пресвитеру сесть на его носилки, а ему уступить лошадь, пресвитер отвечал, что сану патриарха соответствуют носилки, а верховая езда не прилична, также как ему не годится сесть на носилки. – Во-вторых, кафедра Иерусалимского епископа приобрела значение кафедры патриарха.

Но были и худые последствия этого пилигримства.

К числу этих худых последствий надо прежде всего отнести то, что пилигриммы уносили с собою местные великие святыни. Не только крест Господень вскоре после обретения был разделен на мелкие части и разнесен по разным странам, так что в Иерусалиме от него осталось весьма немного; но даже известковая почва «села крови», как уже сказано выше, была на кораблях отправлена в Испанию. Увезена была в Рим и лестница, по которой Иисус Христос входил на суд Пилата; увезено и много других святынь.

Благотворительность в широких размерах, практиковавшаяся в Иерусалиме, также имела то худое последствие, что город наполнился людьми праздными, живущими насчет благотворителей. Необразованная, праздная и фанатически относившаяся к религиозным вопросам палестинская чернь часто доходила до открытых возмущений. Вот одно из посланий, писанных к императору из Иерусалима в VI веке и ярко характеризующее положение там религиозных дел: «Изумляемся, читаем в этом послании, что, хотя ты и воспитан в правилах сей святой веры, однако допустил при своей державе такую бурю против матери всех церквей, храма Воскресения, который есть прибежище всего мира: – вот её епископ, священнослужители, иноки, изгоняются силою пред лицем язычников, евреев, самаритян и влекутся в места нечистые и неосвященные, дабы малодушные из них могли послужить соблазном для приходящих отовсюду поклонников, которые стекаются ради спасения душ своих и отходят отселе с ужасом. Неужели по причине исповедания веры нападают на сей священный град Иерусалим, который есть око и светило вселенной; ибо, по словам пророческим, от Сиона изыдет закон и слово Господне из Иерусалима. Не в сем ли свя¬том граде обитающие удостоиваются собственными руками и устами осязать места, ознаменованные самым событием божественных таинств? Каким же образом после 500 лет от Рождества Христова хотят еще учить нас нашей вере? Преобразование, какое хотят в ней сделать, может ли происходить от Господа Иисуса?... Молим твое благочестие сжалиться над Сионом, матерью всех церквей и покровительницею твоей державы. Мы все единомысленны в принятии четырех вселенских соборов. После сего объявления мы еще умоляем светлость твою прекратить гонение против св. града и нашего св. архиепископа Иоанна, ибо враги нашей веры, под личиною благочестия, делают всякие жестокости. Свидетельствуем пред твоим величеством, как и пред Богом и его ангелами, что не можем согласиться ни на какую новость в делах веры; пусть лучше прольётся кровь наша среди зарева святых мест,.., ибо что в священном наименовании оных посреди их поругания»...

Внешнее благоденствие Иерусалима после Константина Великого продолжалось не особенно долго, лет триста. В 614 году Иерусалим был завоеван и опустошен персидским царем Хозроем. Иерусалимские христиане подверглись в это время ужасным бедствиям не только от персов, но и от евреев; последние выкупили у победителей 30,000 пленных христиан для того только, чтобы их замучить. Храм Воскресения был разрушен; честный Крест Господень был увезен к царю в Персию: туда же взят патриарх Иерусалимский Захария со множеством народа.

По удалении врагов игумен Феодосиева монастыря в Палестине (см. ниже стр. 107) Модест принял на себя управление делами Иерусалимской церкви, погребал мертвых, помогал бедным, восстановлял церкви и монастыри. Всеобщая бедность после разорения страны персами не позволила Модесту воссоздать храм над гробом Господним в цельном и великолепном виде, как был он сооружен Константином Великим, и он принужден был соорудить четыре отдельные храма: над пещерою погребения Иисуса Христа был вновь воздвигнут круглый храм, как было при св. Константине, и затем выстроены были два небольшие храма над Голгофою и местом обретения Креста; наконец четвертый храм, во имя Пресвятой Богородицы, возвышался приблизительно там, где ныне находится камень миропомазания. Храмы, сооруженные св. Модестом, просуществовали почти 400 лет, до 1009 года. Кроме св. Модеста в это бедственное для Иерусалима время много помогал иерусалимлянам св. Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский. Он посылал в Иерусалим щедрые пожертвования, выкупал пленных и призревал несчастных, искавших убежища в Египте. Чрез 14 лет, в 628 году, Хозрой впал в болезнь и старший сын его, Сирой, заключил мир с греками, возвратил всех пленных христиан, с патриархом иерусалимским Софронием, а равно и честное древо Животворящего Креста Господня, присланное сперва в Константинополь и отсюда в следующем 629 году доставленное в Иерусалим самим императором Ираклием.

Но скоро затем наступили самые бедственные времена для иерусалимской церкви. Третий преемник Магомета, калиф Омар, в 636 году завоевал Палестину, после четырехмесячной осады взял Иерусалим, и его жители, иудеи и христиане, подпали тяжелому игу, которое продолжалось на этот раз до времен крестоносцев, до 1096 года.

Вифлеем. Город Вифлеем был в ветхозаветное время незначительным по величине городом; но был замечателен, как место рождения Давида, почему и назывался городом Давидовым. Город этот находится очень недалеко, всего в 8 верстах, от Иерусалима к юго-востоку, в прекрасной холмистой и чрезвычайно плодоносной местности. Самое имя города (Вифлеем) дано ему вследствие плодоносности его местоположения: Вифлеем (собственно Бет-лехем) значит – дом хлеба. В Вифлееме, доме хлеба, – родился Господь наш Иисус Христос, – хлеб небесный, сшедый с небесе. Он родился в вертепе, в пещере, куда загоняли скот, при гостинице, которая может быть стояла на месте дома Вооза или Иессея, отца Давидова. Пещера, ставшая колыбелью Спасителя, с первых же дней христианства сделалась святынею христиан. Есть предание, мало, впрочем, известное, что уже первые христиане имели храм на этом священном месте и что этот храм был создан теми тремя волхвами, которые пришли поклониться Бо¬жественному Младенцу. В первые времена христианства Вифлеем терпел большие бедствия. Ирод избил младенцев Вифлеемских. Римляне в 70 году разрушили Вифлеем. Город почти опустел. Правда, в нем жили еще иудеи в начале 2-го века; известно, что римский папа Еварест был вифлеемский иудей. Но Адриан воспретил иудеям здесь селиться и жить. Он воспретил иудеям даже вход в Вифлеем, и с тех пор ни один иудей не жил в Вифлееме. «Какого вы теперь ожидаете Мессию из Вифлеема, говорил по этому поводу Тертуллиан евреям, когда нет ни одного человека от семени израиля в Вифлееме?» Осквернив капищами Голгофу и место гроба Господня в Иерусалиме, Адриан также поступил и с пещерою Рождества Христова в Вифлееме. Он велел развести здесь священные языческие рощи и устроил капище Адонису и Венере. Несмотря на то, верующие не перестали посещать священную для них пещеру Рождества. Св. Иустин философ и Ориген, христианские писатели второго и третьего века, собственными глазами видели эту пещеру Рождества и свидетельствуют о ней в своих писаниях. Тогда она была за пределами города и кругом открыта.

Во времена Константина В. св. Равноапостольная Елена устроила над пещерою Рождества Христова великолепный храм и украсила пустынный и темный вертеп царственным убранством. Многие христиане из далеких мест путешествовали сюда. Упомянем для примера о Григории Нисском. Блаженный Иероним, аскетически подвизавшийся некоторое время в пустынях между Вифлеемом и Мертвым морем, поселился потом в Вифлееме вместе с своими римскими друзьями. Здесь они устроили монастырь и многие гостеприимные дома. В Вифлееме есть и доселе длинное здание, которое называется школою Блаженного Иеронима. Сюда стекались отшельники и ученые послушать этого ученого мужа. Здесь, в Вифлееме, перевел Иероним два раза на латинский язык Ветхий Завет – сначала с греческого, а потом с еврейского. Здесь, в Вифлееме, находится и гробница Иеронима.

В 530 году император Юстиниан возобновил городские стены Вифлеема и обширный храм, устроенный св. Еленою над пещерою Рождества Христова. Храм этот превосходил своею красотою все иерусалимские церкви того времени и, несмотря на то что часто подвергался разграблению, – первоначальные стены и колонны его уцелели доселе, так что он ныне представляет собою замечательнейший и достойный изучения архитектурный памятник не только в Палестине, но и во всем христианском зодчестве, как единственный подлинный и древнейший храм ранней эпохи христианства, сохранившийся без значительных изменений в течение полутора тысяч лет со времени своего сооружения. Внутренность Вифлеемского храма Рождества Христова представляет собою большой четырехконечный крест. Длинный западный конец креста теперь отделен стеною от остального храма и представляет из себя пустынную галерею, ничем не напоминающую храм. Но среди этого запустения царственная грандиозность постройки сразу говорит о себе. Сорок колонн из многоцветного порфира четырьмя рядами поддерживают высокие своды притвора. Впоследствии стены храма были покрыты мозаическою живописью. Эта живопись изображала все родословие Иисуса Христа и все соборы православной церкви, вселенские и поместные. Так, на южной стене были очертания семи последних предков Иосифа Обручника, следующих в порядке перечисления их в Евангелии от Матфея: Азор, Садок, Ахим, Елиуд, Елеазар, Матфан и Иаков. Изображены они с обнаженными головами, окруженными сиянием, в длинных волосах и бородах, с туниками и мантиями на плечах. Из надписей видно, что эта мозаиковая одежда, которою были покрыты, как одною сплошною ризою, стены великого храма, была устроена в XII веке, когда Палестиною владели крестоносцы, устроена жертвами византийского императора Мануила Комнена и рукою Ефрема монаха-историографа и мусиатора, т. е. мозаичного мастера.

Светлый и радостный вид Вифлеема в настоящее время, читаем в одном описании, и эта плодоносная, полная многолюдства окрестность его, так же точно идут к городу рождения Спасителя мира, как мрачные стены Иерусалима и безжизненная пустыня голых скал, облегающих их кругом, идут к городу гонений и казни Христовой.

Иноческие обители в Палестине. В Палестине, и главным образом в области Иудеи, в период от IV до VII века было до 130 монашеских обителей. В то время пустынные дебри иудейские, по свидетельству древних писателей, были населены десятками тысяч ангелоподобных человеков.

Первыми основоположниками иночества в Палестине были св. Иларион Великий и св. Харитон исповедник. Они подвизались еще в эпоху гонений, в конце III века. Св. Иларион основал иноческую обитель в пределах филистимских, близ Средиземного моря, около города Газы. От неё не осталось никаких следов. – Св. Харитоний основал две обители: одну в 10 верстах от Иерусалима по направлению к Иордану – лавру Фаранскую; другую около Мертвого моря, в пустыне Сукка, лавру Суккийскую. Русский паломник 12 века, игумен Даниил, так определяет её местоположение: «монастырь св. Харитона лежит к югу от Вифлеема в расстоянии яко верст пять, близ моря Содомского, в пустыни весьма великой и страшной и совершенно безводной, между горами; под ним страшная дебрь.»

В V в. знамениты были подвижники Евфимий и Феоктист.

В церковноисторическом отношении особенно замечательны лавра св. Саввы и киновия св. Феодосия, уроженцев Каппадокийской области.

Лавра св. Саввы была основана в 483 году, в «юдоли плача», на отвесной скале, у долины, составляющей продолжение кедронского потока, в 12 верстах от Иерусалима и в расстоянии часа с небольшим пути от Вифлеема по направлению к Мертвому морю. Она лежала в самой дикой местности, в расселине скалы. – Дорога к лавре из Иерусалима не напрасно называется «юдолию печали»; негде в ней остановиться усталому взгляду; по предгорию грунт меловой, неприятный для глаз по своей белизне. Распаленный воздух неподвижен; повсюду гробовая тишина. – Но еще печальнее саввинское ущелье. Оно называется огненною рекою, потому что образовалось вследствие вулканического переворота; земля треснула и из трещины образовалось дикое ущелье с отвесными берегами, идущее до самого Мертвого моря. В отвесных стенах этой земной щели виднеются пещеры и отверстия: это древние келии многочисленных подвижников, последователей Освященного пустынника. Между многочисленными пещерами плачевной юдоли особенно замечательны пещера Иоанна Молчальника, преподобного Ксенофонта и его чад Иоанна и Аркадия, а главное – пещера преподобного Саввы, на восточной, то есть противоположной лавре, стороне долины, где первоначально поселился он по указанию ангела. Отсюда открывался лучший вид на лавру.

Лавра была расположена на скате, на высоте 60 сажен над дном ущелья. Трудно с точностью описать лавру св. Саввы тому, кто не посещал ее и не видал её келий, цепляющихся как гнезда ласточки по покатостям скалы. Осматривая их приходится постоянно подниматься по лестницам из одного яруса в другой и проходить то вниз то вверх, где, в разных закоулках, видны кельи, то сложенные из камней, то целиком высеченные в натуральной скале. Эти кельи, иссечённые в скалах, в знойные дни лета раскаляются как печи, и иноки принуждены бывают поливать их водою, если еще нет недостатка в воде. Первоначально в обители св. Саввы не было вовсе воды; приходилось добывать ее за 15 стадий от монастыря. Этот недостаток, при несносных жарах, был чрезвычайно чувствителен. Но впоследствии св. Савва нашел чудесным образом в самом низу довольно полный источник, образовавшийся в неглубокой пещере, у самого подножия скалы. Во вновь устроенной лавре св. Савва провел пятьдесят лет своей жизни, дважды изгоняемый из оной своими же иноками; устроил в окрестностях лавры семь новых многолюдных лавр и киновий, и боролся с ересями, которые в это время особенно сильно обуревали церковь Божию. Благодаря ему это уединенное место скоро приобрело великую славу и все пространство безжизненных горных ущелий, от Вифлеема до Мертвого моря, где даже не обитала звери, заселилось сонмом подвижников. Император Юстиниан, узнав о добродетелях св. Саввы, защитил пустынную обитель стенами и башнями. Он же устроил соборный храм лавры, реставрированный потом при Иоанне Кантакузене. При нашествии персидского царя Хозроя Саввинская обитель была разрушена в первый раз, но была восстановлена Ираклием. Во время погромов иноки часто терпели в ней великие бедствия. Так при Хозрое, в 614 году, персы, вторгнувшись в лавру, долго мучили иноков, думая, что иноки скрывают от них большие сокровища; наконец, потеряв надежду овладеть мнимыми богатствами, 44 инокам отсекли головы на одном камне, а кельи их ограбили и разорили. Позже. в792 году, во время управления монастырем игумена Василия, сарацины, также ради сокровищ, которых не было, замучили 20 человек.

Лавра св. Саввы особенно замечательна была, как центр богословского просвещения. В Саввинском монастыре с истинным благочестием стояла в связи истинная ученость. Здесь еще доселе показывают келию, где жил Кирилл Скифопольский, славный описатель житий святых отцов. Здесь составил многочисленные труды по истолкованию священного писания ученый инок Антиох. Здесь славились песнопевцы: Косьма, друг Иоанна Дамаскина, впоследствии епископ Маюмский, и Стефан. Целый сонм святых отцов собрался здесь под сению Саввы Освященного: св. Иаков скопец, Анфим, Афродисий, Флаис, Геласий, Кириак, Афанасий, Калинник, Леонтий писатель, Иоанн. Иона, Сергий, Патрикий и Анастасий, замученные Сарацинами, Михаил черноризец, Феодор начертанный, Феофан Исповедник и Феодор, епископ Едесский. И это только наиболее выдающиеся, которых не одни имена, но и деяния дошли до нас. Но из всего многочисленного лика святых, прославивших лавру св. Саввы, после имени её основателя, наиболее известно имя св. Иоанна Дамаскина, который до времени удаления в лавру был вельможею в Дамаске и жил спустя слишком двести лет по кончине св. Саввы Освященного. Положение страны в то время изменилось. Палестина, не цветущая более, а разорённая, находилась уже под властию неверных арабов. Имея уже за 50 лет от роду и принося с собою неувядаемую славу поборника за православие против иконоборцев, вступил св. Иоанн Дамаскин в лавру св. Саввы, единственную еще тогда процветавшую из многочисленных некогда Палестинских обителей. Св. Иоанн с готовностию подчинился уставу лавры, требующему, чтобы каждый новоначальный первоначально поступал для испытания под руководство опытного в духовной жизни старца. Старец, взявший под свое наблюдение св. Иоанна, прежде всего запретил ему писать послания, сочинения и песнопения, запретил даже беседовать о науках, словом, отстранил его от всякого научного занятия. Но после продолжительного времени искуса, св. Иоанну было разрешено свободно и беспрепятственно писать и перейти в отдельную келию. Здесь прожил он еще почти полстолетия, излагая догматическую часть богословия и слагая свои божественные песнопения. Поэтому церковь ублажает его, как «учителя благочестия и чистоты, наставника православия, вселенныя светильника, цевницу духовную, правыми догматами низложившего хульное понятие последователей Манеса, Несториево разделение, Северово слияние и единовольное безумие». Наш первый паломник писатель, игумен Даниил, в 1106 году видел еще в лавре святые мощи Иоанна Дамаскина; впоследствии они были перенесены в Константинополь.

Киновия преподобною Феодосия. Преподобный Феодосий, друг и спостник Преподобного Саввы (который пережил его только на три года) был из Каппадокии. Ревнуя о спасении, Феодосий решил посетить святые места, причем, проходя чрез Антиохию, посетил преподобного Симеона Столпника. Феодосий пришел в Иерусалим в патриаршество Ювеналия (450 г.). – Он поселился на одной горе, верстах в четырех к северо-западу от лавры св. Саввы, по пути от этой лавры к Вифлеему, в той самой пещере, в которой, по древнему преданию, отдыхали и имели ночлег три волхва, приходившие в Вифлеем на поклонение младенцу Иисусу с дарами, возвращаясь оттуда иным путем в страну свою. Здесь он устроил и свою обитель. Устройство это было совершенною противоположностью лавры св. Саввы, начиная с самого местоположения. Лавра св. Саввы находилась в суровом ущелии. Феодосий, напротив, соорудил свою киновию на таком возвышенном месте, откуда открывался обширный вид с одной стороны до Вифлеема, с другой до гор заиорданских. Если в лавре св. Саввы была введена самая суровая жизнь людей, отрекшихся мира, и процветало просвещение, то в киновии св. Феодосия – главною целью была благотворительная деятельность. Приходящим отовсюду Феодосий оказывал великую любовь, упокоевая, угощая и довольствуя их всем необходимым. Случалось иногда служащим при монастырской трапезе поставлять сто трапез для приходящих странных и нищих. Преподобный построил при своей обители многие странноприимницы и различные больницы: одну для иноков, другую для мирских, и особую для знатных посетителей и старцев. Мы знаем, что в годину бедствия, по разрушении Иерусалима Хозроем, игумен монастыря св. Феодосия обстроил Иерусалим. Собранная в обители преподобного Феодосия братия была не из одного рода или племени, но различных; почему он и устроил для них несколько церквей, чтобы каждое племя могло славить Бога на своем природном языке: в соборной или великой церкви – греки, в другой грузины, в третьей армяне. Всех братий, духовных чад преподобного, было 693.

Хотя скудно, киновия св. Феодосия существовала еще до XV века. С тех пор она опустела и представляет лишь развалины.

Обе эти обители: св. Саввы и св. Феодосия, как будто нарочно, по Промыслу свыше, были поставлены рядом, дабы служить наглядным доказательством, что оба пути одинаково могут вести ко спасению.

Идумея. Южную часть иудейской области занимала Идумея. Эта страна была заселена идумеями или эдомитянами, потомками Исава, которые прежде вели кочующую жизнь и утвердились в этих южных частях Иудеи во времена Вавилонского плена. Гиркан, один из вождей иудейского народа, между 135–106 г. до Рождества Христова, покорил идумеев, принудил их обрезаться, принять закон Моисеев, и навсегда присоединил идумеев к Иудее.

Иродова фамилия, господствовавшая над Иудеею во времена Спасителя, была идумейского происхождения Антипатр, отец Ирода, был знатный идумеянин.

Кроме упомянутых, в провинции Палестине первой было еще более 20 городов, имевших епископов в IV–VI в.в. – А именно епископии были: в Доре, Антипатриде, Ямнии, Созузе, Гадаре, Рафии, Серифеи, Антедоне, Елевферополе, Диоклетианополе, Иерихоне, Ливии, Сикамазоне, Азоте, Гераре, Петре, Меноаде, Ветилии, Зебулоне и Архелаиде.

Эта провинция занимала пустынную местность от Идумеи до горы Синая, известную под именем каменистой или Петрейской Аравии. Имя Палестины третьей местность эта получила при Трояне. В IV–VIII столетиях здесь было несколько городов, в которых были епископские кафедры: Петра, Ариндела, Арад, Харакомба, Ареополис, Елуза, Зоара (Сигор) Федон, Фаран, Елиа (иначе Елаф), Метрокомия или Бакоф, Парембола (т. е. лагерь) и Медаба.

Таким образом справедливым оказывается сказание древних писателей, что в период от времен Равноапостольного Константина до дней Ираклия в праздничный день Христов звон церковных колоколов непрерывною цепью шел от Антиохии до Синая, на расстоянии слишком 800 верст.

В пустынной и удаленной местности Палестины третьей церковная жизнь не имела особенно выдающихся событий. В церковно-историческом отношении замечательна только гора Синай.

Фаран и гора Синаий. Фаранская пустыня, по которой проходили евреи на пути в землю обетованную, была населена амаликитянами. Вероятно, ими же был основан и город Фаран, находившийся в расстоянии трех дней пути от Елафа, города и гавани при аравийском заливе. Преосвященный Порфирий (Успенский) так описывает местоположение города. «Дорога между Фаранскими садами весела. Едешь и любуешься то яркою зеленью деревьев, то красотою и разнообразием гранитных высот. За рубежом садов представляется другое приятное зрелище. Фаранская долина расширяется; ее наполняет хвойный лес; прекрасные торфы, или манны, растут высоко, раскидисто, густо, и далеко по земле стелят свои корни, из которых выходят молодые побеги; инде они сгущены и образуют тенистые ходы (аллеи), инде между ними есть поляны, как в искусственных садах. Подошвы гор обросли травою; кажется, будто зелеными лентами повиты они. В средине долины извиваются русла зимних потоков, мелкие, глубокие, песчаные, с голышами. Видно, тут бывают проливные дожди. Кто употребил бы несколько тысяч рублей на улучшение Фаранских садов и устроил бы в них цистерны, тот обратил бы это местечко в Эдем. Плодородность фаранской долины, обилие перепадающих в ней дождей, сладкоструйный поток её и близость к Чермному морю, поясняют, почему Амаликитяне построили в ней город и почему народонаселение его было значительно». В Фаране жили правители Аравии, в некоторой мере подчиненные римской империи. Страна часто подвергалась нападениям Сарацин. Епископская кафедра в Фаране была еще во времена Диоклетиана. Впоследствии, т. е. не ранее времен Юстиниана, фаранскою церковью управлял тот же епископ, который управлял и Синаем. Впрочем, синайская кафедра причислялась к тем 25 архиепископиям иерусалимского патриархата, которые не имели под собой епископий.

Монастырь Синайский находился около гор Хорива и Синая. Описывая Хорив, преосв. Порфирий говорит: «Предо мною к небесам возвышается стеною огромный утесистый остров на море песчаном. Основа его широка и плотна, а изрытый остов суживается к верху мало и правильно. Трисоставное темя его зазубрено, грудь же и бока усечены откосно; средний остов выделяется немного вперед, а прочие попячены назад. Ослепительный свет обливал сию Божию гору и золотил её розовый остов. Над нею синело чистейшее небо. Некогда с этого неба освобожденный Израиль слышал глас Божий, изрекший ему св. законы. А эта гора служила подножием Ветхому денми Законодателю». Подобным же образом описывает он и Синай. «Синай дивно величественен. Отдельно поднятый к небу, как пирамида, он казался мне достойным подножием Иеговы. Угловые окраины его и другие линии спускаются сверху к низу, словно окаменелые преломления молний. Как эти преломления, так и разные трещины и смуглый цвет его в некоторых местах, как цвет корки ржаного хлеба, живо напомнили мне те громы, молнии, курения дыма, сотрясения гор, коими сопровождалось дарование Десятословия израильскому народу».

Монастырь Синайский был застроен и укреплен стенами в 527 г. по повелению императора Юстиниана на государственный счет. Близ него поселены, для охранения и услуг, 200 семейств рабов с берегов Дуная и из Египта. Об этом свидетельствует следующая надпись над воротами западной ограды монастыря: «с основания воздвигнут сей священный монастырь Синайской горы, где Бог беседовал с Моисеем, смиренным царем Ромеев Иустинианом в вечное поминовение его и супруги его Феодоры, и окончен после 30 года царствования его. И поставил в нем (Иустиниан) игумена именем Дулу, в лето от Адама 6021, от Христа же 527». Но не находя остатков древних келий, преосвященный Порфирий приходит к заключению, что их вероятно вовсе не строили. «Тогдашние старцы», говорит он, «по древнему чину и обычаю жили в горных пещерах и расселинах, и только по субботам собирались в монастырскую церковь, и после воскресной службы опять уходили в свои седальницы и безмолвницы. Вероятно, боковые приделы древней церкви в тоже время служили сборными горницами – ἐξέδϱαι. Епископ же и причт его помещались в башнях».

Из подвижников и настоятелей Синайского монастыря особенно замечателен Иоанн Лествичник, сочинитель «Духовной Лествицы». Преосвященный Порфирий так описывает место подвигов св. Иоанна. «Укромник Лествичника, невообразимо диковинный, казался мне более надгробным памятником, наметанным из исполинских камней, чем жилищем человека... Это не естественная пещера в горе, а куча огромнейших и малых камней, которые когда-то скатились с высоты Сумра и торчком остановились на этом месте, так что под ними мог укрыться пустынник. Под эти камни подведены с трех сторон стенки с двумя оконцами. Укромник преподобного Иоанна немного более первой пещеры преподобного Антония Великого. В средине его можно стоять свободно, а под боковые наклонно навесные углубления надобно подходить согнувшись вчетверо. В нем нет ничего, кроме малого поставца, выделанного в кладеной стене. Думалось, что Лествичник влагал в него свиток священного Писания и свои творения. Подобный поставец имел и Антоний Великий. Долго я оставался на этом месте подвигов благодатного игумена Синайской обители, удивляясь его самоотвержению, терпению, воздержанию, безмолвию и погружению в Боге. Надобно иметь особенное предрасположение к созерцательной жизни, величайшую крепость внутреннего человека, и много даров и утешений благодати, чтобы прожить несколько лет в сумрачном укромнике, как в светлом рае. Тут Иоанн описывал восхождение души от совершенства к совершенству и возношение её над крутизнами и стремнинами прирожденного нам зла. как будто побуждала его к тому вся окрестность, представляющая ряд постепенных возвышений гор к чистейшей лазури неба из глубин утесистых и стропотных».

В общем все уцелевшие до позднейшего времени палестинские монастыри, как видим из описаний, были построены довольно единообразно, т. е. были обведены стенами и вооружены башнями. Посредине двора возвышался соборный храм, а около стен, окружавших монастырь, размещались келии и прочие монастырские здания, обыкновенно с подвальным этажом, в 2, а нередко и в 3 яруса. Над монастырскими воротами устроивалась башня для наблюдения за безопасностью монастыря от внезапных нападений хищников.

История христианской церкви в Синае была следующая. В III веке, в гонение Декия, сюда переселились христиане из египетских областей. В IV веке сюда перенесены были из Александрии мощи Великомученицы Екатерины и основана обитель иноческая. В VI веке, после того как Юстиниан оградил обитель стенами, настоятель Синая сделан был епископом.

Ведению Александрийского патриарха подлежал весь Египет, Ливия и Пентаполь⁶.

Христианство в Египте распространено было, как думают, впервые апостолом Марком. Но в первый век христианская церковь в Египте была гораздо незначительнее, чем в других странах Востока. Причину этого указывают в том, что между иудеями палестинскими и иудеями александрийскими отношения были тогда враждебны. Поэтому и сношения между палестинскими и александрийскими иудеями были нечасты. Другие объясняют это тем увлечением философским направлением, какому всецело были преданы александрийские иудеи. Египет имел тогда Филона и Ферапевтов. Лучшие люди из иудеев всецело были преданы тому или другому направлению, составлявшим для них новую религию. Равным образом и у египтян-язычников их религиозный культ в данный момент имел гораздо более жизненной силы, чем культ греков и римлян. В это почти время воздвигались в Египте величайшие языческие храмы, равные сооружениям древних фараонов.

Но со второго века церковь александрийская приобретает весьма важное значение. – Высокое значение города Александрии и память о проповеди здесь ев. Марка дало одно из первых мест в церкви кафедре александрийского епископа. – Благодаря господствовавшим в стране научным стремлениям, здесь на широких началах развилась христианская богословская наука. – Что касается практического осуществления христианского учения, то и в этом отношении александрийская церковь имела великое значение. В величественных пустынях Египта в IV веке впервые положено было начало христианской аскетической жизни. «На смену бесполезных говорунов, – пишет один автор инок об этом умножении в Египте иноков, которые составляли резкую противоположность с процветавшими когда-то в Александрии языческими философами, – «на смену бесполезных говорунов, являются величавые и молчаливые старцы, любящие уединение для того, чтобы тем беспрепятственнее предаться духовному созерцанию». – Жители Египта, копты, особенно способны были к аскетическим подвигам и отличались удивительным терпением и выносливостию (см. Христ. Чт. 1885 г. янв. стр. 15–17) Елиан говорит о египтянах, что они самые ужасные пытки переносят без ропота и лучше готовы потерять жизнь, чем выдать истину. Такие люди, если были преданы религиозному воодушевлению, весьма легко могли делаться подвижниками пустыни. Кроме того, основанию и распространению монашества в Египте благоприятствовали климатические и географические условия: разделение земли на оазисы и резкий контраст голой пустыни с плодоноснейшею долиною Нила. – Тому же благоприятствовал созерцательный характер местного населения, пример ферапевтов и нравоучение александрийских отцов, особенно теория Оригена о высшей и низшей нравственности, о важном значении добровольной нищеты и безбрачия.

В первые времена христианской веры население Египта могло считаться миллионами. В век Афанасия Великого, когда весь Египет был озарен христианством, в александрийском патриархате считалось до 100 епископских кафедр⁷. Ηо так как пространство всего александрийского патриархата было не особенно велико, то епископские округи были в нем, точно так же как в патриархатах иерусалимском и антиохийском, очень не велики. Особенно это нужно сказать о Египте. Несколько больше они были в Ливии и Пентаполе, так как Кирена от Александрии находилась в расстоянии 525 000 шагов (около 700 верст) и на всем этом пространстве было только 22 епископии.

Над всей этой обширною церковию власть принадлежала первосвятителю великой александрийской церкви. Власть его была более полная, чем власть других главенствующих иерархов, так как в Египте не существовало митрополий и митрополитов. Таким образом архипастырь александрийский непосредственно поставлял всех епископов для александрийского патриархата и они, как показывает история халкидонского собора, не решались ни на что важное без его разрешения.

Население александрийского патриархата состояло, главным образом, из двух национальностей: из туземных коренных племен Египта, которые были известны потом под общим именем коптов, и из пришлых поселенцев, главным образом греков. Туземцы жили по деревням и провинциям центрального и южного Египта, греки по городам, особенно по городам приморским. Копты были необразованы, греки отличались любовью к образованию. Авва Макарий ничего не знал по-гречески, – не мог понять даже такой несложной фразы, как – «поди сюда». Егопинутиан знал не больше его. Эта подробность сама в себе не содержит в себе ничего невероятного. Граница коптского разговорного языка проходила очень недалеко от Александрии. В Ефесе в 449 году Калосирис, епископ арсинойский – (ныне Мединет-ет-файум в 205 верстах от Александрии) говорил через переводчика, своего архидиакона Юлия, который за него и подписался под актами собора. Антоний Великий, родившийся близ Гераклеополя великого, в 23 верстах от Арсинои, говорил лишь по-коптски. Пимен Великий, всю жизнь проведший в Нижнем Египте, в скитской пустыне, в 27, днях пути от Александрии, в Теренуфе, в 12 верстах от Александрии, и в северном Диокле, в 167 верстах от Александрии, вовсе не говорил по-гречески. В 304 иоду мученик Исаак, родом из Тифре в Нижнем Египте, в 100 верстах от Александрии, на допросе отвечал через переводчика. Вообще в IV и V веках даже на севере Египта, например около Панефиса в 182 верстах от Александрии, между подвижниками лишь крайне редко можно было встретить человека, (как авва Иосиф), говорившего и по-коптски и по-гречески; преобладали люди, знавшие едва пару греческих слов (как авва Феодор). Что подвижники Фиваидские, например Пахомий Великий, Иоанн Ликопольский (γ 395 г.) говорили только по-коптски, об этом нечего и говорить.

Очевидно, между обеими нациями страны должна была быть рознь и оппозиция. Это отразилось и в истории церкви. Дух национальной оппозиции туземцев – коптов греческому преобладанию нашел себе повод к обнаружению, нашел знамя для себя в монофизитстве. Диоскор, патриарх александрийский, как думают, был родом копт. Отправляясь на ефесский собор, он взял с собою 23 епископа. Копты в половине шестого века окончательно приняли сторону монофизитства, заменили греческий язык в богослужении своим собственным и образовали свою национальную сектантскую церковь с особенным патриархом во главе. Леонтий византийский говорит, что «вслед за Диоскором отделился от церкви весь народ Александрии и Египта, и что с Протерием никто из александрийцев не имел общения». Захарий митиленский говорит, что «в страстную неделю 457 года только 5 человек желали принять крещение от св. Протерия. – все другие ушли к Элуру». – Греки между тем оставались православными. Все четыре египетских епископа, на халкидонском соборе принявшие сторону православных, были из второго Египта, были, так сказать, соседи по кафедрам. Это обстоятельство позволяет в их решительном шаге усматривать действие коллективное, может быть еще в Египте задуманное. Таким образом в недалеком расстоянии от Александрии зрела оппозиция Диоскору, не замеченная его зорким глазом. – Но во время завоевания Египта Омаром, в 640 году, греки должны были в числе свыше 300 000 выселиться из Египта. Церковь православная в это время до такой степени упала в Египте, что в самой Александрии у православных оставался только один храм – св. Саввы. Правда, по преосв. Порфирию, в Египте и сопредельных странах в IX веке, при царе Льве мудром, считалось 6 митрополий и 105 епископий; в XII веке – 8 митрополий со многими епископиями и 5 митрополий без епископий; в XV столетии, до завоевания Египта турками (в 1517 году) – 16 митрополий и 25 епископий. – Но эти кафедры были заняты монофизитскими епископами.

Александрия, столица Египта, в первые века христианства второй город мира, после Рима, народонаселение которого простиралось в это время до 700 тысяч человек, обязана своим существованием Александру Македонскому. Город был выстроен в 332 году до Рождества Христова на узкой, известняковой и песчаной, в то время нагой, бедной, лишенной воды и прозябения и обитаемой стадами огромных крыс, полосе земли между Средиземным морем и Мареотским озером⁸. Он был выстроен, не жалея издержек. Главная улица, в 14 сажен шириною, украшенная портиками, храмами и другими большими строениями, шла по прямой линии с востока на запад до некрополиса или катакомб, простираясь на расстоянии более пяти верст. Другая большая улица шла с юга, от озера Мареотского, прямо к северу. В пункте пересечения этих двух улиц была большая площадь, откуда видны были обе гавани города, в которых всегда было много кораблей. Против города был остров Фарос с великолепным маяком в 50 сажен высоты, который считался чудом искусства. Город соединялся с этим островом большою искусственною насыпью, которая называлась Гептастадион, потому что была 7-ми стадий (более версты) в длину. Множество прочно устроенных водопроводов снабжали город чистою водою из Нила.

Но главное, на чем мы должны остановиться, говоря об Александрии, это музеум, где помещалась библиотека и жили, со всех сторон собиравшиеся в Александрию, поэты, ученые, риторы и софисты. Музеум стоял в богатейшей и обширнейшей части города, называемой Брухион, т. е. квартал дворцов. В библиотеке музеума были книги греческие, египетские, эфиопские, персидские, халдейские, еврейские и латинские. Для этой библиотеки, как известно, был составлен перевод еврейской библии на греческий язык, известный перевод семидесяти. Птолемей Филадельф купил для музеума библиотеку Аристотеля. Птоломей Евергет II-й отнимал книги у путешественников, в таможнях приказывал списывать привезенные ими книги; подлинник удерживал у себя, а хозяину возвращал копию. Желая, чтобы ни у кого не было такой библиотеки, как у них, Птоломей запретили вывоз папируса из Египта, и царь Пергамский, в Малой Азии, также желавший завести библиотеку, должен был употреблять для списков кожу, и так явился пергамент. Благодаря такой энергии Птоломеев, в александрийской библиотеке собрано было громадное число рукописей, по словам одних, до 400 тысяч книг, по словам других, до 700 тысяч. Но чтобы правильно понимать эти цифры, мы должны вспомнить, что томы или, лучше, свитки были в то время весьма не велики: превращения Овидия, теперь изданные в виде одной маленькой книжки, тогда состояли из 15-ти книг; церковная история Евсевия, вмещающаяся ныне в небольшой книге страниц в триста, тогда составляла 10-ть книг. Неудивительно после того, если Дидим, по словам древних писателей, написал в течение своей жизни 3500 томов.

Другое замечательное здание был храм Сераписа или Юпитера Серапиона. Он находился в квартале Рахетис, возвышался среди всех других зданий, был окружен галереями, и также вмещал в себе большую библиотеку. Храм Сераписа возвышался от земли на сто ступеней и господствовал над целым городом. В этом египетском святилище был поставлен исполинский истукан бога Сераписа; кумир обеими руками опирался в пол здания, и был расположен таким образом, что, через потаенное отверстие, лице его освещалось солнечными лучами. Бесчисленные комнаты, устроенные на кровле храма или под его портиками, служили жилищем древнему, весьма уважаемому язычниками, сословию жрецов. В этом храме нередко происходили многочисленные народные собрания, где события дня, вопросы философские и догматы веры христианской становились предметами одушевленных разговоров и утонченных рассуждений.

Все это делало Александрию единственным в своем роде местом учености и образованности. И здесь, в Александрии, получило свое начало особого рода научное направление, особого рода ученая деятельность, известная под именем александрийской учености. Заслуга александрийских ученых состояла, впрочем, не в богатстве и оригинальности составленных ими новых и художественных произведений. После времени производительности в греческой литературе наступило время собирания, сличения, упорядочивания, и александрийский период можно скорее назвать временем критических, филологических, грамматических изысканий, чем временем поэтического творчества и собственно философского мышления. – Многочисленные Иудеи, жившие в Александрии, принимали также живое участие в научных занятиях. Представителем их в этом отношении служит Филон.

Христианская церковь в Александрии, по преданию, была основана евангелистом Марком и долго здесь была в употреблении литургия, составление которой приписывали этому апостолу. Но число христиан в Александрии было немногочисленно в первые века и о мучениках александрийских упоминается только при рассказе о последних гонениях. При Александре Севере пострадали здесь Леонид, отец Оригена, и Потамина. При Декии, Дионисий, епископ александрийский, скрывался бегством. Но особенно сильно было преследование при Диоклитиане. В это время св. Антоний, подвижник Египта, нарочно приходил в Александрию для ободрения верующих. Даже во второй период истории церкви, при Констанции, язычество в Александрии было очень сильно. Конец его господству был положен в 391 году разрушением храма Сераписа, в котором оказалось множество крыс. Разрушение, впрочем, не обошлось без возмущений. Думают, что при этом погибла и библиотека, бывшая при храме, так как Орозий, бывший здесь через 20 лет, нашел только пустые шкафы, Но окончательно погибло ученое значение Александрии при завоевании её в 640 году Омаром, который, будто бы, топил книгами александрийской библиотеки 4,000 бань. Еще незадолго до этого времени, в начале VII века Александрия благоденствовала. В 614 году, как мы знаем, во время нашествия персидского царя Хозроя на Иерусалим, александрийский патриарх Иоанн Милостивый много помогал иерусалимлянам: он посылал в Иерусалим щедрые пожертвования, выкупал пленных и призревал несчастных, искавших убежища в Египте. Но при нашествии арабов, как известно, и православная церковь Александрии пришла в самое бедственное положение. Православным христианам в это время оставлена была только одна церковь св. Саввы, потому что копты отняли у них все прочие святилища. На месте этой церкви образовался потом монастырь св. Саввы, по мнению одного старожила построенный христианами на свои лепты в самое бедственное время православия. Монастырь этот находится в конце Александрии, против так называемых игл (обелисков) царицы Клеопатры, у новой пристани, в недальнем раз стоянии от неё. Из окон его видны эти гранитные и узорчатые иглы, синее море и остров Фарос со старинною зубчатою крепостью.

Из внутренней истории христианской церкви в Александрии известно, что в этом ученом городе скоро развились ереси и ложный гносис. Первые еретики церкви – Симон Маг, Апполос и Керинф здесь получили свое образование. Здесь же появился особый род гностиков, которые известны под именем александрийских. Из них особенно замечательны Василид и Валентин. Здесь же были неоплатоники, пытавшиеся поддержать падавшее язычество и писавшие против христианства: Аммоний Сак, Порфирий, Ямвлих. Но в Александрии же получила свое начало и истинная христианская наука, явились ученые защитники христианства против ересей и язычества. Уже в начале второго века была здесь огласительная школа; в конце того же века эта школа получила более серьезный, научный характер. Учители её – Пантен, Климент, Ориген защищали церковь от нападения неоплатоников и составили много ученых сочинений, относящихся к области христианского богословия. В дни процветания церкви, от IV до VII века, александрийские иерархи были самыми деятельными участниками в делах церковных; им одним предоставлено было право на каждый год расчислять пасху и церковные праздники и рассылать по всей церкви пасхальные послания. Здесь Афанасий александрийский боролся с арианством, Кирилл александрийский, писавший против Юлиана, боролся с несторианством, которое, впрочем, для Египта не было местною ересью, Феофил александрийский принимал живое участие в споре об Оригене и в суде над св. Златоустом, Диоскор ввел монофизитство, представителем которого впоследствии были патриархи Элур и Салкофиал. Патриарх Кир ввел монофелитство. Последние ереси, как сказано выше, имели местный характер и широкое распространение в александрийском патриархате.

В заключение несколько слов о замечательных храмах Александрии. Таковы были Бавкалийская церковь, Кесарион и церковь св. Иоанна.

Бавкалийская церковь, в честь св. Марка, при которой был пресвитером Арий, была как древнейшею, так и почетнейшею в городе; притом же она находилась в центре торгового городского населения. Все это давало возможность Арию приобрести большее влияние. Из числа приходских священников его сторону держали: Карлона и Сармат, Айфала, Ахилла, и его соименник, Арий; – из диаконов Евзой, Макарий, Юлий, Мина и Гелладий. Вообще на соборе пресвитеров и диаконов александрийских и мареотских 5 пресвитеров и столько же диаконов пристало к партии Ария, а 36 пресвитеров и 44 диакона подписали против него приговор.

Церковь Кесарион находилась близь центра города, на площади четырех ворот (τετϱαπυλον), на месте гимназии, называемой сперва Адрианон, а впоследствии Ликинианон. Начал строить эту церковь на средства императора Констанция (отсюда её название Кесарион) архиепископ александрийский арианин Григорий (22 марта 339 г. – 26 июня 345 г.); Афанасий Великий (21 окт. 346 г. – 9 февраля 356 г.) по-видимому достроил се; однако же и при арианине Георгии в 361 году при ней производились какие-то постройки. Поступив в 365 году во владение православных, эта церковь, во время бунта 21 июля 366 иода была сожжена язычниками; 1-го мая 368 года Афанасий Великий (ровно за пять лет до своей кончины – 2 мая 373 г.) снова начал по императорскому указу строить Кесарион, и еще раз довел его постройку до конца. Уже тот факт, что местная хроника сохранила такие подробности об этой церкви, равно и то, что св. Епифаний Кипрский видимо выделяет ее из ряда других, показывает, что это была церковь весьма замечательная. Сам Афанасий Великий называет Кесарион «великою церковью» – выражение, отвечающее нашему «кафедральный собор». О размерах её и, наоборот, о сравнительной немногочисленности христиан в Александрии в половине IV века можно судить по тому, что в ней в праздник пасхи могло вместиться все христианское население Александрии. Как называлась та «великая церковь», в которой 25 декабря 432 года и 1-го января 433 года проповедовали Павел Емесский и св. Кирилл Александрийский с положительностию неизвестно; но более чем вероятно, что это был Кесарион. В этом храме в 452 году заседал собор, избравший Претория в архиепископы. В 457 году противоканоническая хиротония Элура состоялась в Великой церкви, называемой Кесарион. В 415 году у церкви, по имени Кесарион, была убита известная Ипатия. Наконец в базилике Кесарион нижнеегипетские монахи произвели в 483 году восстание против Петра Монга. За все это время Кесарион видимо имел значение кафедрального собора Александрии. – Весьма замечательною церковью в Александрии была и церковь св. Иоанна Крестителя – бывший языческий храм Сераписа, отличавшийся красотою и обширностью. Когда этот храм в 391 году был отнят у язычников христианами, архиепископ Феофил обратил его в христианскую церковь. Постройки были окончены уже при Аркадии (395–406 гг.) и новая церковь получила название Аркадиевской. Она состояла из главного храма (εκκλησια) и малого (μαϱτυϱιον). В эгот мартирион 27 мая 398 года перенесены были мощи св. Иоанна Крестителя и с течением времени прежнее название храма было забыто и его стали называть церковью св. Иоанна. Вероятию около того же года перенесены были в этот мартирион и мощи пророка Елисея, остававшиеся здесь, кажется, до 11 мая 464 года. Уже в первой половине V века при церкви св. Иоанна существовала библиотека, основанная, быть может, для того чтобы поддержать научную славу этого места⁹. Ряд построек, возведенных в 465–467 гг. около храма св. Иоанна говорит о его возвышающемся значении. Около 480 года Иоанн Талайя (впоследствии архиепископ александрийский) называется пресвитером и экономом честного храма св. Предтечи и Крестителя Иоанна.

Наконец в 517 году церковь св. Иоанна является с таким значением, что можно думать, что в это время она, в качестве «великой церкви» заступила место древней великой церкви, Кессариона.

Тмуит. Из сочинений св. Афанасия Александрийского между прочим особенно замечательны четыре письма его к Серапиону, епископу тмуитскому. Город Тмуит лежал недалеко от Александрии, в дельте Нила. Аммиан Марцеллин говорит, что этот город в IV веке принадлежал к числу главнейших городов Египта. Из истории тмуитских епископов видно, что большею частью они были люди весьма образованные. В частности, о Серапионе Иероним говорил, что этот епископ за свою ученость заслужил имя схоластика, был другом подвижника Антония, составил книгу против манихеев, книгу о псалмах и много полезных писем. Впоследствии, как кажется, он присутствовал на Сардикийском соборе и, может быть за свою приверженность к православию и св. Афанасию, был изгнан из своей церкви александрийским патриархом Георгием – арианином.

Пелузиум. Город Пелузиум, по легендарным сказаниям, был выстроен Пелеем, отцом Ахилла, когда, в наказание за убиение брата Фоки, раздраженные фурии изгнали его из отечества. Город находился очень недалеко от Александрии, при восточном устье Нила, среди болотистой пустынной местности, окружавшей его со всех сторон. Но, тем не менее, расположенный при устье Нила, окруженный крепкими стенами, город Пелузиум был одним из лучших городов Египта. Евреи называли его Син, что значит ключ, почитая этот город для себя ключом ко всему Египту. В окружающих Пелузиум пустынях было много отшельников, проводивших подвижническую жизнь. Здесь в первой половине V века проводил подвижническую жизнь св. Исидор Пелусиот, родом александриец, замечательный в истории церкви и по своим подвигам и по своим ученым богословским трудам. Церковь пелузийская находилась тогда в печальном положении. Во главе её стоял епископ Евсевий, который своею порочною жизнью произвел много беспорядков в церкви. Украшая по тщеславию храмы, он лишал церковь лучшего её украшения – мужей достойных, и принимал порочных. Одни из них получили сан симонией, другие сами продавали посвящение. Были между ними и такие, которые по своим преступлениям подлежали наказанию по гражданским законам. Худой выбор лиц священных наполнил пелузийскую церковь такими беспорядками, что даже верующие отдалялись от церкви, не желая из рук нечистых принимать святыню. – Недоставало благочиния и в жизни иночествующих. Одни не занимались рукоделием, проводили время в праздности; другие переходили с места на место, не для назидания, но желая изысканной пищи, ходили без нужды в селения; иные заботились о щегольстве в одежде. – Много беспорядков было и в гражданском обществе. Правитель Пелузы Кирений, принимая доносы, не только не позволял оправдываться обвиненным, но и лишал их права находить убежища в церкви. Он обременял тяжкими поборами поселян, так что очень многие из них бросили свою страну и бежали из отечества. Он не только отнимал имущества у частных лиц, но посягал па имения церквей и благотворительных заведений, раскапывал гробы, покушался расторгать союзы супружеские. Много зла причинил Пелузии и квестор Астан, сам воспитанный в Пелузии. Такое состояние церкви и общества побудило св. Исидора Пелусиота к составлению весьма многих обличительных и увещательных писем.

Вавилон. Св. апостол Петр в первом своем послании, между прочим, пишет: «приветствует вас церковь, иже в Вавилоне». Некоторые под этим выражением, как известно, разумеют Рим, но другие разумеют Вавилон, и именно Вавилон египетский. Очень возможно, что ап. Петр был в Египте, так как ученик и последователь его, ап. Марк, проповедовал в Александрии и Киренаике. Город Вавилон находился в среднем Египте близ Мемфиса, на реке Траяне. Он был выстроен вавилонянами, взятыми в плен Сезострисом. Возмутившись против египтян, вавилоняне убежали в укрепленное природою место близ Нила, счастливо отбивались здесь от египтян и, пользуясь безнаказанностью, выстроили город, который в честь своего отечественного города назвали Вавилоном. В VI веке был известен епископ Вавилона Зосима из синайских иноков.

Арсеноя. В семействе Птоломеев было много лиц, носивших это имя: так называлась дочь Птоломея I-го, затем жена Птоломея II-го Филадельфа; известная Клеопатра, дочь Птоломея III-го. также носила это имя. Естественно, что в Египте было много городов и местностей, которые, в честь этих царственных лиц, получили имя Арсенои. Город Арсеноя был в Керенаике; другой город Арсеноя был при самой крайней оконечности Аравийского залива, где теперь Суез, и, наконец, в среднем Египте, близ Мемфисса, была целая область Арсенойская, лежавшая между Нилом и Меридовым озером. В церковной истории особенно замечательна эта последняя область, так как здесь в III веке с особенною силою развились хилиастические заблуждения. Главный представитель этого учения епископ арсенойской области Непот, по словам св. Дионисия александрийского, был человек высокоуважаемый. Св. Дионисий счел нужным лично побывать в Арсенои. чтобы разобрать составленное Непотом учение о тысячелетнем царстве. Когда св. Дионисий прибыл в Арсеною, Непота уже не было в живых. Св. Дионисий собрал пресвитеров, живших по селениям арсенойской области, и, проведя в беседе с ними три дня и три ночи, успел убедить их в ложности того учения, которого они держались. Беседа шла особенно чинно. «Я радовался, говорит Дионисий, видя основательность и любовь к истине, внимание и понятливость братий. Мы предлагали свои вопросы, сомнения и согласие в порядке и с благопристойностью; принятых однажды мнений не хотели защищать с упорством, не уклонялись от возражений. не стыдились переменить свой взгляд и согласиться с другими, если требовало того рассуждение. Принимая во внимание такую серьезность беседы со стороны арсеноитов, принимая во внимание слова св. Дионисия, что они были созваны из деревень, Тиллемон предполагает, что это были одни из тех подвижников Египта, которые, по словам св. Афанасия, еще до св. Антония, удалялись по деревням, чтобы вести подвижническую жизнь в глубоком уединенном богомыслии. – В IV веке здесь скончался преподобный Антоний Великий. Здесь же подвизался ученик его авва Сисой (429). В V веке число здешних иноков доходило до 10 тысяч.

Нитрия. К югу от озера Мореотского, близ которого стоит Александрия, идет пустынная местность, где, как говорят, вели подвижническую жизнь первые аскеты Египта – ферапевты. Здесь же находилась Нитрийская пустыня, называвшаяся так от множества селитры (нитры), находившейся в её озерах. Пустыня эта представляла холмистую и бесплодную местность. Начало монашеству в Нитрийской пустыне положено было св. Аммоном, современником св. Антония. Он основал монастырь в самой Нитрии. Св. Антоний, посетивши его однажды, назначил места для келий тем братьям, которые желали больше уединения. Таким образом вблизи от Нитрийского монастыря в самое первое время явился другой монастырь, – келлий. Для удобнейшего надзора нитрийские иноки разделялись на десятки, на сотни. Старший инок, называвшийся отцом, был над ними начальник и отдавал отчет главному авве. Находясь вблизи от самых населеннейших местностей Египта, вблизи от столицы Египта Александрии, Нитрийская пустыня весьма скоро наполнилась монашествующими. В половине IV века здесь было 15 монастырей, которые были устроены по уставу св. Пахомия. В них было 7 хлебопекарен для снабжения хлебом анахоретов соседней Ливийской пустыни. Нитрийские монахи, кроме того, особенно усердно занимались изучением богословских наук, как показывают это недавно открытые там многочисленные и важные манускрипты. В конце IV-го века было здесь до 6,000 иноков, разделенных на 50 монастырей. Здесь, между прочим, подвизались: Макарий Александрийский, Дидим, св. Пафнутий. Подвижники Нитрийской пустыни не безучастно относились к делам александрийского патриарха и во времена св. Кирилла александрийского 500 монахов этой пустыни явились в Александрию, чтобы защищать своего епископа от притеснений наместника Александрии Ореста. В церковной истории нитрийские монахи особенно замечательны по своему горячему участию в оригенистических спорах. Много известий о нитрийских подвижниках сообщает Руфин, проживший здесь 6 лет. Блаженный Иероним, посетивший нитрийскую гору в конце IV-го века, называет ее градом Божиим. – «Смотря на монастырь св. Макария и на окрестную безжизненную пустыню, пишет о. архим. Порфирий (Успенский), я хорошо понял, что такое пустынник. Это самоотверженный ратоборец с духами злобы и со страстями в самом отдаленном от мирских селений месте, где нет и тени чего-нибудь живого. В той каменной расселине, где стоит лавра Саввы Освященного, еще гнездятся голуби, летают скворцы, живут шакалы, и порой шумно течет поток Кедронский. А в Нитрийской пустыне нет ничего кроме камней, песку и мертвой воды. Здесь разлука пустынника с миром – гробовая, самоотвержение его – неизмеримое, долготерпение его – сверхъестественное!.. Здесь он – нуль, но с райскими единицами, под которыми я разумею дары и утешения благодати. Здесь отшельничество доказывает, что человек есть дух, предназначенный жить вечно в сонме духов бесплотных»... О жизни иитрийских иноков он пишет: «Там жили небесные человеки и земные ангелы. Уста их непрестанно славословили Бога. Пустыня днем и ночью оглашалась их псалмопениями. Они сознавали в себе скорее бытие души, нежели тела. А её греховные помыслы и страсти, равно как и средства к очищению их, были известны им лучше, нежели как знали их философы. Мало дождей пролилось на ту жаждущую пустыню, но за то обильно оросили ее слезы. И какие слезы. Боже мой! То были перлы, достойные зрения ангелов. Вера и молитва тамошних угодников Божиих извлекла из лона Божества струи жизни для мертвых, искры света для слепых и новые силы для недужных. Эти угодники говорили умам и сердцам о вечном спасении. А добродетели их были осуществленные Псалтирь и Евангелие. Почти каждый из них был живой стих из этих двух богодухновенных книг. Преподобный Амон не видал своего ложа, как Христос не имел, где подклонить главы Своей. Преп. Иоанн малорослый кротостью своею, отвечавшею на все обиды молчанием, напоминает всем слова Господа: Научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем. Святый Памва в течение двадцати лет учился исполнять заданный ему старцем его первый урок. – Рех, сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим, – и умирая поведал братиям, что он никогда не раскаивался ни в одном слове своем. Не даром приходили к ним христиане из многих стран. Они учились у них жить и умирать для Бога».

Скитская пустыня. Скитская пустыня находилась в 24-х часах ходьбы от горы нитрийской к юго-западу и отличалась гораздо более суровою природою. Это была дикая, песчаная пустыня, лишенная всех удобств жизни. Трудно было даже найти здесь сносной воды. Основателем подвижнической жизни в скиту был св. Макарий Египетский. Из отцов, подвизавшихся в скитской пустыне, особенно известны: Арсений Великий, наставник императоров Аркадия и Гонория (450 г.), Пимен Великий при Феодосии Младшем, Иоанн Колов. Пустынники скита были самыми строгими по подвигам воздержания. «Отцы скитские, говорит Иоанн Колов, вкушали хлеб с солью, и говорили: не должно бы нам обременять себя хлебом и солью. Потому они и сильны были в деле Божием». Келии иноков были так просты, что они выстраивали их в один день. Одежды носили они ветхие, сшитые из пальмовых листьев. Спали обыкновенно на полу, на циновках, подкладывая под голову связки из тростника, которые служили и седалищем. Рукоделие иноков скита было простое: плетение рогож, корзин из тростника, вязание сетей и под. Такие рукоделия имели то преимущество, что они от людей, изнуренных постом, не требовали усиленного труда, совершались в келии и, по простоте своей, не развлекали мысли иноков. В скиту не было общежития иноческого и подвижники скита, живя в отдельных келиях по одному, или с несколькими учениками, содержались трудами рук своих. В субботу и воскресенье иноки обыкновенно выходили из своих пустынь и собирались в церковь для общих молитв и для причащения св. тайн. Духовный надзор за иноками имели пресвитеры 4-х церквей скита, а для распоряжения имуществом церковным избирался особый эконом. Средства церковные шли на поддержание церквей, при которых, кроме того, были больницы для престарелых и больных иноков. – Решение важных дел скита зависело от собрания старцев; собрания бывали обыкновенно в церкви, большею частью в субботу и воскресенье, когда иноки собирались для присутствования при богослужении. По числу подвижников скитская пустыня немного уступала нитрийской горе, так как в IV-м веке число иночествующих в скитской пустыне простиралось до 3,500. Хотя скит был удален от горы нитрийской на 24 часа пути, но главные старцы обеих пустынь имели вначале частые сношения между собою. Некоторые из старцев нитрийских имели келии в скиту, куда удалялись по временам для большого безмолвия. Но по поводу вопроса об Оригене подвижники скита весьма резко разошлись во взглядах с подвижниками нитрийскими. В VI и VII веках среди иночества в Нитрии и скиту произвели полное опустошение арабы мусульмане. Впрочем, в скиту иночество удержалось, как видно, и в последующее время, так как еще в IX веке император Михаил косноязычный защищал скитских иноков от арабов.

Фиваида. Имя Фиваиды носил весь южный или, иначе, верхний Египет, в котором некогда главным городом были знаменитые Фивы. По западную сторону Нила Фиваида была довольно хорошо населена, но по восточную сторону реки по ней шли самые пустынные скалы и степи. Фиваида делилась, между прочим, на две части: на северную или нижнюю Фиваиду, (где Ликополис, Кома, Писпер) и южную или верхнюю Фиваиду, (где Тавенна). Христианская церковь была основана в Фиваиде весьма рано и на твердых началах. В гонение Диоклитиана христиане Фиваиды подвергались самым жестоким преследованиям. но переносили их с величайшим мужеством. Но еще более замечательна Фиваида в истории церкви потому, что здесь проводили подвижническую жизнь основатели монашества – св. Антоний и св. Пахомий. В IV и V вв. вообще в Фиваиде процветало иночество. Но в VI и VII веках Фиваиду опустошили арабы мусульмане. Цели иночества были непонятны для последователей Магомета, и они всегда относились к монашеству с крайнею суровостью.

Ликополь. Город Ликополь расположен в плодоносной долине у подошвы Ливийских гор, которые своими каменными громадами охраняют его от песков пустыни. В настоящее время здесь г. Юзеф, куда сходятся из глубины Африки все караваны, производящие торг с Египтом, и здесь их складочное место. Очень может быть, что и в древнее время город Ликополь имел такое же важное торговое значение. Как бы то ни было, епископ этого города Мелетий (в III в.) нашел для себя возможным вступить в борьбу с архиепископом александрийским. Некоторые из церковных писателей в объяснение этого говорили, что Ликополь была вторая кафедра в Египте, и Мелетия называли архиепископом. Противление ликопольских епископов архиепископу александрийскому продолжалось довольно долго и породило весьма важный в истории александрийской церкви мелетианский раскол.

Комана. Комана была весьма незначительная деревенька в нижней Фиваиде, замечательная только потому, что здесь родился св. Антоний Великий и некоторое время в окрестностях её вел подвижническую жизнь. Св. Антоний, решившись следовать евангельскому совету, отказался от своих полей, которые заключали в себе 300 арур и отличались особенным плодородием, и сам разделил их между своими соседями, чтобы впоследствии между ними не возникло споров относительно прав владения. Страбон пишет, что египетские номы подразделялись на топархии, а эти опять на аруры, и что арура была самая меньшая доля земли, заключавшая в себе 100 квадр. саженей. Он прибавляет, что подробное и точное деление полей было необходимо потому, что разлитие Нила размывало межи и изменяло даже вид полей. Это объясняет почему св. Антоний боялся спора между своими соседями касательно собственности.

Писпер. В 285 году св. Антоний оставил обитаемые места, перешел Нил и начал подвизаться на восточном берегу его в одном запустевшем укреплении. На этом месте впоследствии образовался монастырек Писпер, в котором число иночествующих (учеников св. Антония) доходило до 5000. Из них известен Пафнутий, после епископ Фиваиды, бывший на 1 вселенском соборе. Местность, на которой стоит монастырь, представляет собою громадную, нависшую над Нилом каменную скалу, к которой с Нила, по-видимому, нет никакого доступа. Поверхность этой скалы лишена всякой растительности. Кругом монастыря мертвенность неизобразимая. Здесь нет ни одного растения, ни одного источника. Чтобы достать воды из Нила, монахи должны делать большой обход, с большою опасностью спускаться с отвесных скал. С вершины скалы, на которой стоит монастырь, открывается обширный вид: с одной стороны виден на громадное пространство Нил, текущий между двумя зелеными лентами окружающих его лугов и пальмовых рощей; – с запада не видать конца пескам Ливийской пустыни; – с востока от самого монастыря идут безжизненные хребты песчаных гор, которые простираются до Аравийского залива. Такова была местность, где подвизался св. Антоний и где он основал свой первый монастырь.

Монастырь св. Антония. Желая снова уединения, св. Антоний оставил монастырь Писпер и удалился во внутреннюю пустыню, т. е. по направлению к берегам Аравийского залива и к истокам Нила, на три дня пути от монастыря Писпер и на три дня пути от города Афродиты, последнего на границах Египта. Он дошел здесь до дикой высокой горы почти в 1000 шагов высоты и поселился на этой горе в пещере. Эта гора почти недоступна, и теперь богомольцев приподнимают туда на канате в корзине. С вершины этой горы открывался обширный вид. На востоке, за Аравийским заливом, видны были горы Хорив и Синай; на юге виднелись хребты гор Фиваидских; на севере были бесплодные равнины; на западе, за песчаной полосой, плодоносные равнины Египта. При подошве горы был небольшой ручей, около которого росли пальмы, придававшие много красоты этому месту. Здесь св. Антоний устроил себе небольшую келью, чтобы можно было только лечь, развел сад и огород. В настоящее время здесь малый монастырь св. Антония и Павла, имеющий не более 20 братий.

Тавенна. В верхней Фиваиде также было весьма много пустынных местностей, удобных для подвижнической жизни. В долине царских гробниц, находящейся в Фиваиде, говорит один писатель, замирает все живое и смерть настоящий девиз этого невозмутимого затишья. Местности мрачнее этой цари не могли избрать для вечного успокоения. Не вдали от этой местности царских гробниц лежала Тавенна, – остров на р. Ниле, – местность дикая и лесистая, где растут самые лучшие финики. Здесь был устроен св. Пахомием первый монастырь с определенным монашеским уставом. По повелению Божию, св. Пахомий основал потом в этой местности девять монастырей и дал им строгий монастырский устав. Все девять монастырей подчинены были одному общему начальнику и, кроме того, единство монастырей выражалось в том, что все монахи дважды в год собирались вместе: в первый раз в Пасху, другой раз в августе. В первый раз они собирались для того, чтобы вместе праздновать Пасху, в августе для сдачи общему эконому хозяйственных отчетов, для получения приказаний от главного аввы, для избрания новых настоятелей и начальников, если то было нужно. Главный из тавеннских монастырей назывался Пабау. Тавеннисиоты издавна были известны, как образцовые хозяева, и для египтян суда, нагруженные продуктами трудовой жизни фиваидских монахов, плывущие вниз по Нилу, в Александрию, были обычным явлением. В IV веке было в Тавеннских монастырях до 1300 иноков, их посещали тогда Афанасий Великий и Кассиан Римлянин. Последний описал жизнь здешних иноков для образца подвижникам западным.

Ливия. Под именем Ливии разумеется та область Африки, где теперь Триполис. Здесь, в приморской части, проповедовал апостол Марк и, по преданию, был ап. Иуда или Фаддей. Гораздо, впрочем, вероятнее предание, что этот последний апостол проповедовал в Сирии, в местности гор Ливанских. Вероятно сходство слов Ливия и Ливан породило такую неточность в предании. Южная часть Ливии представляет песчаную, безлюдную пустыню, которая служит началом Сахары. Здесь была Ливийская обитель, где в VII веке подвизался авва Фалласий (660 г.). Но северная, приморская часть Ливии и в древности была очень хорошо населена. Здесь, в приморской части, были две области – Пентаполь или первая Ливия и Марморика или вторая Ливия.

Пентаполь. Область Пептапольская была населена греками, которые здесь основали свои богатые колонии. В области было пять больших городов (отсюда её название Пентаполь – пятиградие) и кроме того девять малых.

Кирена. Кирена была первоначальная греческая колония в Пентаполе, по имени которой часто вся пентапольская область называлась Киренаикою. Город основан был по преданию спартанцем Баттоном, который выстроил его на возвышенной плодоносной равнине в некотором расстоянии от моря, при источнике, посвященном Аполлону (источник – Κϱηνή; а отсюда и название Кирена). Близлежащие каменоломни доставляли жителям прекрасный материал для построек, которые здесь были каменные и очень грандиозные. Доселе еще сохранились здесь следы театра, некрополиса, водопровода. В торговом отношении Кирена была для восточной части Африки тем же, чем для западной был Карфаген. Несомненно, вместе с тем, что жители Кирены высоко ценили греческое образование. Со времени римского господства над Киреною здесь поселилось много иудеев, стоявших в самом ближайшем общении с Иерусалимом, где они имели свою особую синагогу, и во вражде с местным греческим населением. По разрушении Иерусалима сюда бежали иерусалимские сикарии. Воспользовавшись раздражением против иудеев местного греческого населения, правитель Кирены по корыстолюбивым видам избил тогда всех богатых иудеев. Еще более смут в Кирене было во времена Адриана. Возмутившиеся иудеи избили тогда в Кирене несколько тысяч греков, а римские войска всех иудеев.

Имя Кирены не раз встречается в истории первенствующей христианской церкви. Симон Киринейский помогал Спасителю в несении креста. В числе сошедшихся к апостольской горнице в день пятидесятницы были пришельцы из Кирены. Первомученик Стефан вступил в спор с иудеями в синагоге Александрийцев и Киренаиков. Христианское благовестие в Антиохии первоначально распространено было выходцами из Кипра и Киренаики. В самой Киренаике, по преданию, проповедовал евангелист Марк. При Диоклетиане в Кирене были мученики.

Птолемаида. В христианские времена Птолемаида была главным городом Пентаполя. Прежде этот город назывался Варка и название Птолемаиды несомненно получил от Птолемеев. Город Птолемаида, подобно Кирене, находился в некотором расстоянии от морского берега и сильно страдал от недостатка воды. Вследствие этого этот значительный город все более становился безлюдным и запустелым. Снова он стал хорошим городом уже со времени Юстиниана, который устроил здесь прекрасный водопровод. Христиане Пентаполя вообще и в частности христиане Птолемаиды, подобно александрийцам, были преданы научным стремлениям, и здесь мы находим представителей как истинного, так и ложного христианского ведения. Здесь жил Савелий, один из важнейших представителей ереси антитринитариев. В Птолемаиде был епископом Секунд, ближайший друг и защитник Ария. В Птолемаиде же был епископом Синезий, ученик Ипатии, замечательный церковный писатель. Замечателен Синезий и по своей горячей защите жителей Пентапольской области от притеснений правителя Андроника, который, по словам Синезия, был самым тяжким наказанием для Пентаполя после землетрясения, саранчи и язвы, потому что ввел в страну неизвестные дотоле роды наказаний: ломал ноги, отсекал уши, вырывал язык и т. п. Синезий не только обличил, но даже отлучил от церкви этого правителя.

Мармарика. Мармарика была северная, приморская часть Ливии, лежащая между Киреною и Александрийской областью Египта. Феона, епископ Марморикский, подобно Секунду Птолемаидскому, был ближайшим другом и защитником Ария. К Мармарике при императоре Юстиниане причислен был Ливийский Оазис, где императором построено было несколько церквей.

Для характеристики ненасытной алчности александрийского патриарха Диоскора церковные писатели приводят следующий случай его грабительства. Ливия, входившая в состав его патриархата, была как известно провинция бесплодная, где урожай оказывался большею частью крайне недостаточен, где с трудом добывали хлеб, где бедные люди и монахи нередко умирали с голоду. В виду этого ливийские епископы условились выпросить у императора Феодосия даровое годовое продовольствие, чтобы распределять его бедным и нуждающимся своих церквей. Но Диоскор, как главный начальник ливийских церквей, вытребовал себе право распоряжаться этой раздачею. И, получив хлеб из царской казны, он присвоил себе весь присланный хлеб, сложил его в свои амбары и в неурожайные годы продал в свою пользу. Ливия не получила ничего.

Из стран, соседственных с александрийским патриархатом, были просвещены христианством в древнее время – Абиссиния и Южная Аравия.

Абиссиния или Эфиопия находилась в верховьях Нила, и граничила с Фиваидскою областью Египта. Эта страна была просвещена в IV веке Едессием и Фрументием. Митрополиею её была Авксума. В VII веке жители Абиссинии приняли евтихианство, а потом были покорены арабами. С 727 года началась здесь иерархия Коптская.

Гомериты, жители Южной Аравии просвещены были Феофилом индийским, вторым епископом Авксумы. Из епископов гомеритских известны: Павел, убитый Дунааном, царем Абиссинии, – Иоанн, поставленный при Юстиниане, – и св. Григорий, ревнитель православия.

В состав антиохийского патриархата входило 13 римских провинций, лежавших главным образом между Средиземным морем и Персиею. Все эти провинции назывались «восточными» – «востоком», отчего и в церковной истории под именем епископов восточных разумеются епископы антиохийского патриархата. О пространстве антиохийского патриархата мы не можем дать точных сведений. Известно только, что Сирия и Финикия, главные провинции патриархата, имели в долготу от 500 до 600 верст, а в ширину, от Средиземного моря до Евфрата, около 300 верст. На всем этом пространстве было только 56 диоцезий и, судя поэтому, епархии в антиохийском патриархате были гораздо больше по пространству, чем в патриархате иерусалимском, или, говоря точнее, в Палестине.

Антиохийская церковь была основана и достигла цветущего состояния в самое первое время христианства. Она имела весьма важное значение в истории первоначального распространения и основания христианской церкви, так как отсюда ап. Павел начинал все свои миссионерские путешествия и вскоре затем св. Игнатий антиохийский торжественно совершил тот же самый путь, – чрез Малую Азию и Грецию в Рим на мучение.

Преосв. Порфирий так изображает значение сирийцев в деле первоначального распространения христианства: «Сириец, в первый век христианский, обнаруживал самую кипучую деятельность, наипаче в Риме. Занимаясь почти всеми маленькими ремеслами, как слуга на площадях, торгаш, носильщик тяжестей и людей, комиссионер, он вхож был всюду и с собой вносил язык и нравы своей родины. У него не было ни силы, ни заносчивости европейца; слабый телом, бледный, часто лихорадочный, ядущий и спящий, когда удастся, а не в назначенные часы, питающийся чесноком, тыквами, и редко мясом, он был привычно больной и умирал не старый. Душевные качества у него были: смирение, кротость, добродушие, приветливость и расторопность, усердие к делу и вкрадчивость. – Сириец не занимался политикой, но в делах религиозных принимал участие самое живое. Им пронесена благая весть евангельская всем труждающимся и обремененным, плачущим и алчущим правды, в Финикии, Месопотамии, Персии, Индии и даже Китае. Где бы он ни водворился, везде был добр и милосерд, тароват для своих родичей, доступен всем бедным. Он разговаривал с рабами, и давал им пристанище у себя; у него они находили хотя маленькую отраду, когда их угнетала боярская жестокость. Греки и латины, как племена, созданные повелевать и совершать великие дела, не умели обращаться со своими рабами справедливо и милостиво. За то рабы постоянно восставали против них и вредили им, как обжоры, неряхи, лжецы, воры и естественные враги их. Но добродушный сириец не враждовал против них, переносил всякое уничижение и бесчестие, заискивал и приобретал благосклонность своего господина, умел говорить с ним, умел угождать и госпоже. А таким образом этот демократ мало-помалу, от петельки до петельки, разрывал ткань древней аристократии и яйной, себялюбивой гражданственности её. Древние государства, основанные на неравенстве племен, на презрении высших к низшим, на барстве и рабстве, и на силе военной и полицейской, погибли, хотя и боролись три века с христианскою демократию, в немощи которой действовала Сила Божия. Знать римская обижалась, раздражалась, когда видела, что такая чернь, как сиро-иудео-христиане, осмеливалась веровать в Бога, любить Его и надеяться на Него. Историк Тацит погубление таких подлых, по его мнению, людей считал делом добрым. Si interissent, vile damnum. Но не то решено было на небе. Сириец, бедный человек, любящий подобных себе бедняков и общительный с ними, восторжествовал, знать же римская погибла, потому что не имела жалости к нищим духом, плачущим, кротким, которым Евангелие обещало утешение, царство небесное и даже земные блага».

Во времена гонений антиохийская церковь осталась тверда в вере и укрепилась в ней. Заметим мимоходом, что те римские императоры 3-го века, которые относились к христианству с веротерпимостью. Гелеогабал, Александр Север и Филипп Аравитянин, были по происхождению сирийцы. Когда в 4-м веке Юлиан путешествовал по антиохийским областям, в Антиохии он встретил полное равнодушие жителей к языческому идолослужению, Низибию нарочно обошел, услыхав о том, что все жители в ней христиане; и только в Дамаске порадован был преданностью жителей языческому культу. – Из антиохийской церкви происходили многие отцы, учители церкви и писатели церковные: Св. Игнатий антиохийский, св. Иоанн Златоуст, Ефрем Сирин, Иоанн Дамаскин и многие другие. – Но, с другой стороны, говоря об антиохийском патриархате, мы должны припомнить то, что здесь было много противников христианства и разного рода еретиков. Вспомним о Лукиане самосатском, о Павле самосатском, о сирийских гностиках, о Апполинарии лаодикийском, вспомним о том, что одна из самых важных ересей, возникших в христианской церкви в V веке – несторианство, обязана и своим происхождением и своим развитием писателям, жившим в антиохийских областях, и сам Несторий был родом из Сирии. Несторианство было такою же местною ересью в антиохийском патриархате, как в александрийском арианство и монофизитство. Подобно тому, как в патриархате александрийском коптское население приняло монофизитство, а православными остались только греки, так и в антиохийском патриархате греческое население осталось верно православию, а сирийцы приняли несторианство и частью перешли в Персию. – Находясь на границах римских владений с Персией, области антиохийского патриархата были постоянно театром войны, часто были покоряемы персами и в VII-м веке подпали игу магометян. – Вот несколько строк, характеризующих положение антиохийского патриархата с древнего времени и до ныне: «Антиохийский патриарший престол, один из самых древних на востоке, давно уже перестал быть собственно антиохийским, потому что упадок и запустение города Антиохии и необходимость находиться поближе к местным высшим властям, для защиты прав церкви и народа, принудили патриархов избрать своим постоянным местопребыванием Дамаск – правительственный центр всей Сирии. Поэтому в настоящее время более приличествовало бы этому патриархату название Дамасского, чем Антиохийского. Однако же прежнее величие Антиохии, где последователи христианского учения впервые прозвали себя христианами, имеет такое сильное обаяние в глазах восточных христиан, что они с благоговением продолжают называть этим священным именем свою патриархию. Точно также и многие епархии антиохийского престола продолжают титуловаться именами знаменитых в древности городов, давно исчезнувших с лица земли.

Православный антиохийский патриарх носит титул: «Патриарха великого Божьяго града Антиохии, Сирии, Аравии, Киликии, Иверии, Месопотамии и всего Востока». Но теперь многие из этих титулов суть ничто иное, как грустные воспоминания прошедшего, потому что из всех епархий, входивших некогда в пределы антиохийской патриархии, осталось ныне только 17».

В древнее время в состав антиохийского патриархата входили следующие провинции: Провинция Аравия, граничившая с Дамаском и Палестиною. – Провинции Финикия и Сирия, при Средиземном море и на Ливане. – Провинции Киликия и Исаврия находившиеся уже в Малой Азии, и также при Средиземном море. – Провинции Евфратская и Месопотамия, в области рек Тигра и Евфрата¹⁰.

На самом юге антиохийского патриархата лежала маленькая римская провинция Аравия, называемая так, конечно, потому что смежна была с великою страною Аравийскою. Провинция эта лежала между Палестиною и страною Дамасскою. Она находилась в самом близком расстоянии от Дамаска, и читая в Деяниях апостольских, что ап. Павел после крещения в Дамаске удалился на 3 года в Аравию, мы, по всей вероятности, должны разуметь под именем Аравии эту именно смежную с Дамасском Аравию, а никак не те области великого Аравийского полуострова, где находятся Мекка и Медина. Точно так же из этой именно римской провинции Аравии был родом римский император Филипп Аравитянин. Он происходил из одной деревеньки этой провинции, достигнув престола, сделал ту деревеньку городом и город этот в честь своего имени назвал Филиппополем. Находясь на границе с Палестиною, Аравийская провинция, при Юстиниане, во время окончательного образования иерусалимского патриархата, отчислена была от антиохийского патриархата к иерусалимскому.

Бостра. Бостра или, по переводу с еврейского, лагерь был древний моавитский городок, о котором упоминают Птоломей и Страбон, не определяя, впрочем, его положение. Во время римского господства на месте этого моавитского городка образовалась римская колония, названная новою Трояною, а при Александре Севере – Трояною Александриною. Особенно большой город образовался здесь при Александре Севере. В VI-м веке Аммиан Марцеллин причисляет Бостру к значительным городам Аравии, а в VIII веке в нотициях императора Льва Бостра называется митрополией Аравии. Начало христианской церкви в Бостре относится ко временам апостольским и первым епископом этого города почитается св. Тихон, один из семи диаконов. Из позднейших епископов Бостры особенно известен Берилл Бострийский, живший в III-м веке, пользовавшийся большим уважением за свое учение и жизнь, но потом впавший в ересь антитринитариев и бывший одним из видных представителей этой ереси. Для беседы с Бериллом нарочно призван был из Палестины в Аравию великий ученый александрийской церкви Ориген и подробно доказал Бериллу его заблуждение. – Известны еще епископы: Тит в IV веке толкователь Евангелия и обличитель манихеев, – Антипатр, участвовавший в спорах из-за Оригена; Юлиан, живший в VI веке, обличитель Севера.

а) Финикия.

Финикия (страна финиковых пальм). Провинция Финикия обнимала собою древнюю Финикию, узкую береговую полосу земли по восточному берегу Средиземного моря (Финикия I-я) и нагорные страны по Ливану и Антиливану – древнее царство дамасское и пальмирское (Финикия 2-я и Ливан). Край этот, по описанию Вебера, отличался удивительною изменчивостью и разнообразием форм. Узкая береговая полоса как будто сама высылала своих обитателей в открытое море; превосходные пристани, ограждаемые бухтами и мысами, благоприятствовали мореплаванию, а обилие металлов и строевого леса способствовало торговле, которая здесь впервые открылась человеку во всем своем величии. Чрезвычайное плодоносие глубоких ложбин и горных склонов вызывало к возделыванию хлеба, винограда, овощей и плодов, тогда как плоскогорья и горные скаты были удобны для скотоводства и допускали пастушескую жизнь с небольшим только подспорьем земледелия. Притом финикийское побережье, благодаря морю и горному воздуху, благодаря мореплаванию и жизни на горах, сильно противодействует ослабляющим влияниям знойного восточного солнца: оно соединяет в себе стихии, обыкновенно поддерживающие жизнь и силу народа в бодрости и свежести. Если море манит вдаль и воспитывает на волнах своих подвижное, предприимчивое и деятельное население, то строгая природа гор и замкнутость долин нудит к более простому ровному образу жизни; укрепляет привязанность к тому, что ведется искони, что унаследовано от предков. Финикийское побережье простиралось не более, как верст на 200 в длину и от 30 до 35 в ширину. Оно было унизано множеством городов, так что весь этот приморский край скорей походил на сплошной город и возбуждал самое высокое понятие о богатстве, могуществе и предприимчивости обитателей. В числе финикийских изделий важнейшие были: ткани (сионские ткани), крашенный товар (терские багряницы, т. е. шерстяные и льняные ткани, выкрашенные в темно-красную краску, добываемую из раковин багрянок, и в другие цвета, получаемые отчасти из разного рода раковин, отчасти из растительных соков) и стеклянные изделия. О выработке религиозных понятий финикияне заботились не так ревностно, как другие народы: богослужение их соединялось отчасти с безнравственностью, отчасти с кровавыми жестокостями при исполнении обрядов и, по-видимому, имело в виду скорее возбуждать, нежели обуздывать любострастие и жестокость. Нравы богатых финикийских купцов были сластолюбивы до крайности и жизнь их, направленная к стяжанью и барышу, лишена глубокой нравственной основы. Рядом с промышленными Финикийцами сидели на Ливане разные воинственные хищнические племена: Итурейцы, Сикарии и др. Поклонение Ваалу и Астарте было исполнено сладострастных и развратных обрядов. Но еще возмутительнее были обряды, соединявшиеся с поклонением губительным силам войны, огневому богу Молоху и копьеносной Астарте. Мощному и гневному Молоху, для умилостивления его, клали на раскаленные руки детей и юношей, т. е. то, что было всего дороже, и заглушали стоны шумом флейт и литавр; а строгодевственной Астарте приносили в жертву девственниц, и при шумных торжествах ея иступленные жрецы бичевали себя и уродовали свое собственное тело. Такова была Финикия и в позднейшее время. Финикийская страна, говорит Аммиан Марцеллин, исполнена прелести и красот, украшена великими и красивыми городами. Вследствие множества городов в Финикии приморской многие епархиальные округа в ней были вероятно весьма незначительны, подобно тому, как в Палестине. Всех епископских городов в ней насчитывают до 11-ти. Несколько больше были епископские округа в Финикии второй или ливанской, где было только 9 епископских городов на гораздо большем пространстве.

Тир. Тир был главный город Финикии. Он назывался еще Сур и отсюда получила свое название Сирия. Название Тир значит собственно берег, и действительно древний город, построенный сидонянами вероятно за XIII веков до Р. X. (т. е. во времена И. Навина), был расположен на берегу и простирался на ¼ часа пути к востоку. Но впоследствии, в 586 году до Р. X., после разрушения Тира Навуходоносором, жители перешли на противолежащий остров. Финикийское слово Сур – значит «скала», – и остров, на котором был основан новый Тир, есть действительно голая скала, имеющая вид молотка, а перешеек, соединяющий остров с землею, представляет как-бы рукоятку этого молотка. По Плинию остров имел в окружности 19,000 шагов, т. е. около 25 верст, а перешеек тянулся на 19 стадий, т. е. около 3-х верст. Самый город, расположенный на острове, имел в окружности 24 стадии, т. е. около 31/з верст. Со стороны берега новый Тир и внутренние его гавани, из коих одна называлась египетскою, были прекрасно защищены. По обе стороны перешейка шли стены и башни, возвышавшиеся над водою, и в случае войны вход в гавань заграждался цепями. Город Тир в древности был очень богат и укреплен. Богатство шло от богатой торговли и многочисленных колоний, основанных Тирянами в самых отдаленных странах. Купцы тирские, по выражению пр. Исаии, были «славные князи земли». Самою замечательною колонией Тирян был Карфаген в северной Африке. Иисус Навин называет Тир крепким городом Тирян. Об укреплениях Тира можно судить потому, что Навуходоносор осаждал этот город 12 лет, а Александр Македонский 7 лет. Но нравственность и религия в Тире стояли на самой низшей степени развития. Пророки иудейские очень часто называют Тир блудницею. Язычество в Тире было весьма сильно. Предметами обожания здесь были главным образом Геркулес и Аполлон. О состоянии Тира во втором веке по Р. X. Страбон говорит следующее: «после Сидона самый большой и укрепленный город Финикии – Тир: и тот и другой город и теперь и в древности были одинаково славны, ибо и тот и другой назывался митрополией Финикии». По словам Филона право митрополии дано было Тиру при Адриане, по ходатайству тирского ритора Павла.

Иисус Христос во время земной жизни был в Тире и народ из пределов тирских приходил в Палестину слушать его учение. По свидетельству Деяний апостольских, ап. Павел, путешествуя из Антиохии в Иерусалим, прибыл в Тир и пробыл здесь семь дней, нашед учеников, «иже Павлова глоголаху духом не восходити во Иерусалим» (Деяния 21, 3, 4). По словам церковного предания, записанного в Климентинах, ап. Петр на пути из Кесарии в Антиохию прибыл в Тир, где в течение нескольких дней своего пребывания обратил ко Христу многих, основал церковь, и одного из сопровождавших его пресвитеров, поставил здесь епископом. Поэтому, говорится в Климентинах, Тир в церковном отношении не только был митрополией в антиохийском патриархате, но и прототроном. Самый округ тирской епископии был довольно велик: он простирался на 25,000 шагов, верст на 35, в ту и другую сторону. В период гонений некоторые из тирских христиан потерпели мученическую кончину. Так здесь в 306 году пострадал юноша Ульан, при Диоклетиане пострадало здесь 156 мучеников, а в 313 г. Мефодий епископ тирский, знаменитый церковный писатель, прежде епископствовавший в Олимпиаде. В Тире умер Ориген и гробницу его показывали здесь еще в VI веке. Так как тиряне были люди торговые, бывавшие всюду, то очень может быть они имели большое участие в деле распространения христианства. Между прочим, в Абиссинию проповедь христианства занесена была тирянами, так как христианский философ Мароний и два ученика его Эдессий и Фрументий были родом из Тира. Сделаем еще одно замечание. В ветхозаветные времена Тиряне помогали иудеям построить храм Соломонов. И в новозаветные времена первый замечательный храм при Константине В. построен был тирским епископом Павлином и торжественно освящен в 314 году. Евсевий кесарийский подробно описывает другой тирский храм, на ю.-в. города, освященный им в 335 году, причем в Тире состоялся собор по делу Афанасия Александрийского.

Сидон. В 24 милях (в 35 верстах к северу от Тира) находился город Сидон, знаменитый в древнее время в Финикии. Сидон настолько возвышался над всею Финикией, что обычно понятие: Сидонский было тождественно с понятием Финикийский. В этом смысле в Свящ. Писании ветхого завета выражения: сидонские божества, сидонский язык, сидонские ткани. Во времена апостольские Сидон был равен Тиру. Страбон о нем и о Тире говорит в таких словах: «оба города знамениты и блестящи и теперь; который из двух должен считаться главным городом финикийцев, это остается спорным между ними». Сидоняне были народом восприимчивым к глоголам истинной религии (Мф.15:21; Лк.6:17–19; Мф.11:21). Господь приходил в страны Тирские и Сидонские и исцелил там бесноватую дочь хананеянки, и сами сидоняне и тиряне приходили к Нему слушать Его учение. И нужно полагать, что христианство утвердилось в Сидоне с самого раннего времени. Но впоследствии Сидон потерял значение и из епископов его до IX века известно только 8 епископов, и то только по именам.

Берит – ныне Бейрут. Более замечателен был в церковном отношении город прибрежной Финикии Берит, находившийся в 40 верстах к северу от Сидона. Этот древний город, по словам Страбона, был разрушен некогда (в 140 г. до Р. X.) Трифоном тираном, но восстановлен римлянами, которые поместили здесь потом два легиона войска. Поэтому вероятно Плиний называет Берит римскою колонией («счастливой Юлией»). Это был один из замечательных городов Финикии, с великолепными зданиями, баней, амфитеатрами и т. д., на что много жертвовали даже князья Иудеи из фамилии Ирода. Но особенно замечателен был этот город своей школой, в которой преподавались светские науки и особенно римская юриспруденция. Юлий Цезарь в своем письме советовал Ироду Великому «сделать судебное собрание в Вериге, где обитают римляне, и произвести над своими сыновьями суд». Тут действительно и состоялся суд над ними и смертный приговор. Курс учения в беритской школе юриспруденции был пятилетний. В беритской школе учился, оставив Афины, Григорий чудотворец; здесь же учился церковный историк Созомен. Из Берита был родом известный своей ученостью Памфил, пресвитер Кессарии палестинской, друг Евсевия кессарийского. Вследствие такого процветания юриспруденции в Берите, город этот до Юстиниана 1-го назывался «глазом» Финикии. Но при Юстиниане, в 549 г., весь город был разрушен страшным землетрясением и беритские юриспруденты переселились в Сидон, пока Берит не был восстановлен. Феодосий младший в последние годы царствования пожелал, чтобы Берит был митрополией Финикии 1-й и подчинил ему шесть городов, которые епископы Берита желали удержать под своей властью и в церковном отношении. В населении Берита преобладал римский переселенческий элемент: иудеи были здесь ненавидимы. Римские же переселенцы отличались кровожадностью. Беритское население, по свидетельству Флавия, получало удовольствие смотря как на арене амфитеатра для увеселения зрителей давали примерное сражение две роты солдат (по 700 в каждой), набранных из преступников, содержащихся в тюрьмах, пока все они не гибли до единого. Может быть поэтому мы ничего не знаем об апостольской проповеди в Берите. Впрочем, по преданию, первым епископом Берита был тот Кварт, о котором упоминает ап. Павел в последней главе послания к Римлянам. Из последующих епископов Берита особенно замечательны Евсевий, бывший потом епископом Никомидии и принимавший живейшее участие в арианских смутах, и Тимофей, друг лаодикийского епископа Апполинария, известного еретика, рукоположенный им в епископы Берита, но папою Дамасом и другими епископами не признанный в этом звании и осужденный вместе с другими приверженцами Апполинария.

Дамаск, главнейший город Финикии Ливанской. Дамаск был очень древний город. Во времена Давида было самостоятельное дамаское государство, которое Давид подчинил своей власти. Освободившись вскоре, государство это распространило свою власть почти над всей Сирией. Дамаск был тогда во всяком случае лучшим городом Сирии, так как другие замечательные города – Антиохия, Пальмира, Лаодикия, Апомея явились только после Александра Македонского. После Александра Македонского дамасское царство, сохраняя в некоторой мере свою самостоятельность. находилось под управлением сирийско-македонских князей и аравийского князя Арата. От Арата в начале 1-го века оно перешло к Римлянам и сделалось особой провинцией под управлением особого наместника. Дамаск был митрополией этой провинций. Этот город, по словам Страбона, превосходил знаменитостью все окрестные. Он расположен был в прекрасной плодоносной долине при реке Хризорое. С самой глубокой древности и до настоящих времен Дамаск называют не иначе, как раем Божиим. Когда ап. Павел вошел на Дамасскую равнину, позади его была величественная вершина Ермона. покрытая вечным снегом, который дает ей вид седой головы, направо Гаврон – две малые цепи гор, стесняющие нижнее течение Фарфара. и курганы области озер; налево последние выступы Антиливана, идущие на встречу Ермону. Созерцание этой прекрасно обработанной долины, этих прелестных садов, отделенных друг от друга межами и наполненных прекрасными плодами, доставляет величайшее наслаждение. Если еще добавить к этому, что дорога идет под тенью деревьев пролегает по отличному чернозему, прерывается по местам каналами ирригации, окаймлена маленькими рвами, обсажена повсюду маслинами, орешником, абрикосами, сливами, по которым часто вьются гирлянды винограда, то мы будет иметь верное понятие о том, каково было место, где случалось чудесное событие обращения ап. Павла. Население Дамаска состояло частью из язычников, частью из иудеев.

Последних в начале 1-го века было очень много в Дамасске. Дамасское правительство в это время заискивало их расположение, предоставив им полную религиозную свободу и право приобретать прозелитов. Синагоги дамасских иудеев состояли в непосредственной зависимости от иерусалимского синедриона. Понятно, таким образом, почему ап. Павел отпра¬вился преследовать христиан в Дамаске с полномочием от иерусалимского синедриона. Но судьба иудеев в Дамаске была самая печальная. Во время иудейской войны, по словам Иосифа Флавия, язычники избили здесь в один час до 10.000 иудеев. Отсюда, говорит Бингамий, можно судить о громадности населения города.

Христианство распространено было в Дамаске, как известно, в самое древнее время, и ап. Павел здесь получил крещение от Анании. В церковном отношении Дамаск был всегда митрополией и, по словам Иоанна, архиепископа антиохийского, это была вторая митрополия антиохийского патриархата, вероятно после тирской. Но христианская церковь все-таки мало распространена была в Дамаске, и судьба ее здесь была самая печальная. Язычество в Дамаске было очень сильно даже до времен Юлиана. Здесь был древний храм Ремнона с великолепным алтарем, на котором приносились кровавые жертвы. За эту преданность жителей Дамаска язычеству Юлиан отзывался о Дамаске с особенной похвалой, называя его «истинным городом Юпитера, глазом всего востока, священным и великим Дамаском». Преданы были жители Дамаска и ересям, с 518 года утвердились в Дамаске епископы яковитские, с 632 года несторианские. С VII века (в 613 и 635 году) Дамаск был покорен магометянами и сделался резиденцией халифов. Много было сделано дамасскими халифами постановлений ко вреду церкви. Так халиф Валид в 706 году обратил в мечеть церковь св. Иоанна Предтечи, хотя грамотой, данной при взятии города, была обеспечена неприкосновенность христианских церквей. Халиф Омар 2-й в 718 гг. запретил употребление вина и запретил принимать на суде свидетельство христиан против мусульман. В VIII веке дамасские халифы особенно преследовали дамасских христиан за иконопочитание. Св. Иоанн Дамаскин, главнейший защитник иконопочитания удалился в Палестину в монастырь св. Саввы, а епископ дамасский Петр был приговорен к отсечению языка и сослан в Аравию.

Пальмира. Другим замечательным городом Финикии Ливанской была Пальмира или Тадмор. И то и другое имя – значит «город пальм». Город этот был основан Соломоном в сирийской пустыне и знаменит своими богатствами, приобретенными путем торговли. Находясь на границе двух великих царств – римского и персидского, правители Пальмиры иногда пользовались в некоторой мере самостоятельностью: были только в вассальном отношении к тому или другому из этих царств. При Адриане, по словам Страбона, Пальмира была названа Адрианою и была в самом цветущим состоянии. Этот город, говорить Плиний, замечательный по богатству почвы и прелести орошения, всюду далеко простирающийся, стоит на границе Римского и Персидского царства, отстоит от Селевкии. что на Тигре в расстоянии 338 т. шагов (около 400 верст), а от Дамаска в 174 т. шагах (около 200 верст). В III веке в Пальмире была царицей Зиновия, бывшая в вассальной зависимости от Персии и от имени персидского правительства управлявшая всей Сирией. Царица эта покровительствовала известному еретику христианской церкви антиохийскому епископу Павлу Самосатскому. В 273 году Пальмира была взята и разрушена Аврелианом. В V веке Пальмира была местом ссылки и сюда был сослан Кириак. епископ емесский. друг Златоуста. Ко времени Юстиниана Пальмира лежала уже в развалинах. «В числе городов Финикии Ливанской, говорит Прокопий, есть Пальмира, недавно находившаяся в развалинах и укрепленная потом Юстинианом». Пальмира и теперь замечательна своими развалинами и остатками своих стен. – По истории своего основания, по пустынности окружающей город природы, и наконец по своей знаменитости Пальмира довольно сходна с Петербургом, и потому справедливо называют Петербург северною Пальмирой.

Емесса. Третьим замечательным городом Финикии Ливанской был город Емесса, находившийся при р. Оронте. на Ливане. В этом городе был знаменитый языческий храм финикийского бога солнца Елиогабала. Отсюда-то был родом известный своей порочностью римский император Елиогабал, вероятно и сам получивший такое имя потому, что некоторое время был в Емессе жрецом при храме Елиогабала. Вообще жители Емессы были крепко преданы язычеству. Во времена Диоклетиана пострадал от них местный епископ Сильван. Император Констанций пытался было водворить в Емессе арианство. Он выстроил здесь весьма изящный христианский храм на месте капища Елиогабала. Епископом емесским пожелал быть в это время самый ученейший представитель арианства Евсевий, отказавшись даже для этого от александрийской кафедры. Но и он не был принят жителями Емессы, как говорит предание, за его приверженность к математическим наукам. Ему принадлежит сочинение о вере и против иудеев. Император Юлиан очень восхвалял приверженность жителей Емессы к язычеству. Порицая антиохийцев за то, что они «любят Христа и избрали Его покровителем и Богом своего города, вместо Зевса, Апполона Дафнийского и Каллиопы». Юлиан восхваляет жителей Емессы, которые «выкопали и сожгли кости галилеян и Христа не возлюбили». Несколько христиан – чтец Мони, врач Юлиан, пострадали здесь во времена Юлиана. Не удивительно после этого, что город Емесса часто служил местом ссылки для православных епископов. Во время несторианских волнений был в Емессе весьма замечательный епископ Павел, по поручению Иоанна антиохийского ездивший, как представитель антиохийского патриархата, в Александрию к Кириллу александрийскому и много содействовавший примирению между этими патриархатами и искоренению ложного учения Нестория. Из епископов Емессы – писателей, известны Немезий, современник Григория Богослова, писавший о природе человека, и Василий, сродник Феодора Едесского, описавший его жизнь. В Емессе в 452 году было второе обретение главы св. Иоанна Предтечи.

б) Сирия.

Сирия. Римская провинция Сирия лежала между Средиземным морем и Евфратом. Она делилась на северную Сирию или Сирию низменную (Келесирию), – замечательную длиной лощину между хребтом Ливанским и Антиливанским, – и южную Сирию, которая находилась в жарком и сухом климате. Будучи прибрежной страной Средиземного моря, Сирия имела те-же физические условия, как Финикия, но была очень плодоносна, хорошо возделана и изобиловала южными плодами. По всей стране протекала весьма большая река 0ронт, которая вытекала с Ливанских гор, впадая в Средиземное море, была судоходна на 40 верст пред впадением своим в море и близь Антиохии имела от 16 до 20 сажень в ширину. Приемники Александра Македонского построили здесь множество замечательнейших городов. Как римская провинция Сирия делилась на две части. Сирию первую и Сирию вторую. В первой Сирии было 6 епископских городов, а во второй 7, при чем округи каждой епархии были весьма значительны, не менее 20,000 шагов, более 25 верст.

Антиохия была основана Селевком Никатором лет за 300 до Рождества Христова и Селевкидам обязана своим великолепием. Вообще Селевкиды превосходили римлян в искусстве украшать большие города. Храмы, водопроводы, бани, базилики – все это было великолепно в Антиохии и делало этот город великим городом Сирии для своего времени. Округ Антиохии был также велик, так как до города Кира было два дня пути или 50,000 шагов (то есть около 70 верст). Весь город состоял из 4-х частей (Τετράπυλος). Улицы, окаймленные колоннадами, со статуями, расставленными на перекрестках, были здесь так симметрично и правильно расположены, как нигде. На северной стороне Оронта стояли царские здания, а между ними и этою рекой пролегала большая улица, так называемая Леофорос, по образцу которой строились улицы в сирийских городах Пальмире, Геразе. Гадаре, Севастии. Эта улица была украшена четырьмя рядами колонн, образующими две закрытые галереи с широким проходом по средине, и вела из одной части города в другую, простираясь на расстояние 36 стадий, т. е. более, чем на 6 верст. Вся Антиохия в окружности имела 18 верст. Крепостные стены вокруг Антиохии, сплошь построенные на склонах утесов и холмов, и на высях, и на темени их, представляли собой подобие зубчатой короны. Такая постановка их из-под горки на горку, и с горки вниз по горке, была любима македонскими парями, что доказывают древние стены Солуня. Смирны, Ефеса, Селевкии Пиерийской. Но в Антиохии были не только громадные сооружения, назначенные для общественных целей, – в ней было также и то, чем владели весьма немногие из сирийских городов – в ней собраны были лучшие произведения греческого искусства, превосходные статуи, классические образцы древнего художества. При римском владычестве это великолепие Антиохии не только не погибло, но еще более возвысилось.

Местоположение Антиохии самое живописное в мире. Город занимал местность между Оронтом и склонами горы Сильвии, которая составляет одну из отраслей Кассия. Вершины этих нагорий, окружавших долину, были зубчаты и издали представлялись чем-то вроде самых затейливых кружев. Нигде не было столько красивых источников, сколько было здесь. Благодаря разнообразию местности, сам город был чрезвычайно живописно расположен. Внутри стен, окружавших Антиохию, были горы в 700 шагов в высоту, скалы, оканчивавшиеся шпицем, водопады. пропасти, глубокие овраги, ручьи, недоступные ущелья, и среди всего этого были прекрасные сады. Густые чащи мирт, цветущих кустарников, лавров. – поля, одетые яркой зеленью, – рощи оливковых деревьев, – и гиацинты, подобно коврам покрывавшие скалы, все это придавало этим диким возвышенностям вид приподнятого цветника. Под влиянием созерцания этой бесконечно прелестной антиохийской природы воспитывались такие неподражаемые по красноречию, по картинности и ясности речи, витии, каков был св. Иоанн Златоуст.

Местоположение Антиохии вместе с тем представляло большие внешние выгоды. Течение большой реки Оронта, окаймляющее город с запада, представляло собою внутренний канал для сообщения с Средиземным морем или, лучше сказать, со всем тогда известным миром, для которого Средиземное море, находясь в средине, служило во все времена посредником и связью. Расположенная на горах вблизи такого канала, Антиохия совмещала в своем местоположении выгоды местоположения городов торговых и городов укрепленных. Антиохия имела 200,000 жителей по Златоусту, который видит великое доверие со стороны ап. Петра по отношению к Игнатию Богоносцу в поручении ему такой большой паствы.

На ряду с греческим населением, которое занимало все центральные части города и было здесь так велико, как нигде на востоке, за исключением разве Александрии, в Антиохии осталось весьма много прежних туземных жителей – сирийцев. Эти туземные жители, составлявшие низший класс народа, жили в предместьях великого города и в населенных деревеньках, которые кругом на далекое пространство облегали Антиохию. Таковы предместья, между прочим, были: Харандама, Хизара, Гандигура, Апати, и самые имена их свидетельствуют, что они населены были сирийцами. Кроме греков и сирийцев в Антиохии было множество других различных колонистов, привлеченных сюда гуманными распоряжениями Селевкидов, в силу которых всякий иноземец, оставаясь на житье в городе, признавался его гражданином. Смешанные браки между этим разносоставным населением Антиохии были делом самым обыкновенным и в течение трех с половиной столетий своего существования Антиохия стала таким городом, в котором раса была самая смешанная.

Результатом этого было нравственное разложение населения, достигшее здесь высшей степени. Очерк жизни известных по своей безнравственности восточных городов, где господствовали интриги, и все руководились самыми низкими мелкими расчетами, едва может дать нам представление о той степени нравственной распущенности, до какой достиг род человеческий в Антиохии. Вместе льстивые и неблагодарные, унижающиеся и надменные, антиохийцы были лучшим образцом тех народных масс времен империи, которые чужды были всякого патриотизма, всякого национального чувства, всякой любви к семейству, и не имели ничего священного. Антиохия была сборище фигляров, ворожей, гадателей, мимических лицедеев, магов, дивотворцев, колдунов. Ристалища, игры, пляски, праздники в честь божеств с ротозейными процессиями и вакханалиями, все сумасбродства восточные, суеверия самые вредные, распутство до исступления, все это было любо антиохийцам.

В религиозном отношении Антиохия, со времен самого основания своего, была городом чисто эллинским. Антигон и Селевк, уроженцы Македонии, принесли в эту страну нижнего течения Оронта самые живые воспоминания о культе и об именах, которые были священны для них на месте их родины.

Греческая мифология нашла здесь как-бы второе отечество: сделана была даже попытка найти в этой стране множество «священных мест», связанных с преданиями греческой мифологии. В городе повсюду видно было служение Апполону и Нимфам.

Что касается учености, то в Антиохии, по заверению Цицерона (pro Archia 3) науки процветали, а по словам Филострата, в житии Аполлония Тианского (III, 58) там в силе была только риторская словесность. Кроме греческого, густого, населения в Антиохии находилось множество туземцев, говоривших по-сирски. Они вместе с разными иноплеменниками, не имевшими ни дома, ни лома, ни именитости, ни самоуважения фамильного, составляли ту чернь, которая запружала собою Леофорос Антиохии. Эта чернь всегда была легкомысленна, переменчива, мятежна, насмешлива, назойлива, дерзновенна. У них были свои отцовские боги πατρώοι θεοί, братья одного верховного бога – солнца, именно: Ваал, Нергал, Фаммуз, Дагон, Небо, Астароф и проч. Этим божествам с особенным усердием служили сирийские женщины, славившиеся здоровьем и красотой, каковы они и в наши дни – редкие красавицы с самыми правильными нежными и выразительными чертами белого лица.

Между различными колонистами, которых привлекли в столицу Сирии гуманные распоряжения Селевкидов, было очень много иудеев. Они поселились здесь со времен Селевка Никатора и имели те же самые права, как и греки. «Многочисленный род иудеев, говорит Флавий, рассеян между туземцами. но большая часть его находилась в соседней с Палестиной Сирии: особенно много их было в Антиохии, потому что обширен был сей город, и наипаче потому, что царственные преемники Антиоха дозволяли им свободно селиться тут». Этот Антиох, прозванный Епифаном, по взятии Иерусалима ограбил тамошний храм, а преемники его всю пожертвованную туда медь отдали антиохийским иудеям, как вклад в синагогу их, и пожаловали им гражданскую равноправность с эллинами. А так как и последующие цари поступали с ними таким же образом, то сии иудеи размножились, и святилище свое, как устройством, так и богатством вкладов сделали блистательным. Имея особого этнарха, антиохийские иудеи тем не менее стояли в близких отношениях к местным язычникам. Чувство религиозного аристократизма, каким отличался иудей иерусалимский, не было в такой же мере присуще иудеям, жившим в больших городах. Горизонт их был более широк и преданность иудейству менее укоренена. Сближаясь с язычниками, антиохийские иудеи с успехом занимались религиозной пропагандой. Число прозелитов здесь было очень значительно. Чувствуя слабость господствовавшего культа, мыслящие язычники искали удовлетворения своим стремлениям в философии, в иудействе. Здесь была с этой стороны прекрасная подготовка для распространения христианской церкви. Стремление к познанию истины нуждалось только в свете благодати, чтобы обнаружиться и принести обильные плоды.

Церковь антиохийская, обязана своим основанием некоторым жителям Кипра и находящейся в Африке Киренаики. До прихода в Антиохию, они проповедовали уже во многих городах, обращаясь исключительно к иудеям. Но в Антиохии, где иудеи природные, прозелиты правды, люди боящиеся Господа, т.е. прозелиты врат и, наконец, не имеющие никакой склонности к иудейству язычники жили вместе, такая частная проповедь, обращенная только к одной известной группе семейств, была невозможна. Миссионеры Кипра и Киренаики были таким образом вынуждены отступить от своего общего правила и начать проповедь безразлично иудеям и язычникам. Особого рода обстоятельства содействовали в данное время быстрому распространению христианского благовестия в Антиохии. Землетрясение 23 марта 37 года, причинившее сильный вред городу, было еще памятно для всех. Весь город только и говорил о некоем Деббории, который обещал посредством каких-то странных талисманов предотвратить повторение подобных несчастий. Бедствие возбуждало умы к мысли о сверхъестественном и отрезвляло самых безнравственных жителей. Наступило нечто в роде реакции, впоследствии сделавшей Антиохию отечеством столпников и пустынников. Как бы то ни было, успех проповеди христианской в Антиохии был весьма велик. Церковь антиохийская была основана в самое короткое время и состояла из элементов самых разнообразных – греков, сирийцев и иудеев. На берегах Оронта впервые произошло то религиозное объединение рас, о котором предсказывал И. Христос и пророки в течении 6 веков. Все дары Святого Духа были сообщены этой церкви, и легко было предвидеть, что она будет второй колыбелью христианства и первоначальным центром христианской миссии среди язычников. Главными руководителями антиохийской церкви в первое время были апостолы Павел и Варнава, которые отсюда начинали все свои миссионерские путешествия, а также апостол Петр, которого почитают первым епископом Антиохии. В конце 1-го века епископствовал в Антиохии св. Игнатий Богоносец, которого император Троян, бывший в Антиохии в 114 году, по поводу войны с Персией, лично допрашивал и осудил под крепкою стражею отослать в Рим. Он воздержался, как думают некоторые, казнить его в Антиохии, боясь народного возмущения. Было много и других мучеников в антиохийской церкви во времена гонения на христианство. На ряду с христианским православным учением в первых веках развился в Антиохии сирийский гносис. Во второй половине III-го века Антиохия находилась под властью персов. В это время именем персов управляла Антиохией пальмирская царица Зиновия, которая покровительствовала антиохийскому епископу Павлу Самосатскому, (то есть уроженцу города Самосат). Павел Самосатский проповедовал ложное учение и был представителем ереси антитринитариев. Отцы антиохийского собора, обличавшие Павла Самосатского в ереси, следующим образом описывают поведение этого епископа: «Павел, говорят отцы собора, любил больше светскую должность дуценария, данную ему Зиновиею, чем христианское звание епископа. Он облекался обыкновенно в пышные блестящие одежды и в сопровождении огромной свиты копьеносцев публично ходил по общественным площадям и громогласно на ходу прочитывал народу письма и разные правительственные распоряжения, так что от надменности и кичливости его сердца самая вера наша подвергалась нареканию и ненависти. Даже в церкви его поведение отличалось непозволительной пышностью и театральностью. Он построил себе, не как смиренный ученик Христов, кафедру и высокий престол, и когда говорил поучения к народу, употреблял все приемы площадного оратора или театрального актера, усвоенные им вероятно еще в то время, когда он был ритором и софистом. Он говорил свои проповеди с разными театральными жестами, ударял себя руками по бедру и топал ногами па кафедре. Он требовал, чтобы слушатели его высказывали ему одобрение какими-нибудь внешними знаками; он бранил и порицал всех тех, которые не хвалили его, не махали платками, как на зрелищах, не вскрикивали и не вскакивали, а слушали благоприлично и скромно, как надлежит в доме Божием. Он всегда и везде хвалил и выставлял на вид себя одного… Свою дерзость и высокомерие он простер даже на Божественную личность Иисуса Христа. Он запретил при Богослужении все песнопения во славу Господа и вместо того приказывал петь среди церкви на великую пасху песнопения в честь самого себя и назначал для этого женщин, слушая которых, нельзя было не содрогаться. Льстившие ему епископы ближайших городов и селений, пресвитеры и все вообще его сторонники, восхвалявшие его в народе, утверждали, что нечестивый их учитель – ангел, сошедший с неба на землю, и он не только не запрещал подобных речей, но еще присутствовал при них и одобрял их. Будучи сыном бедных родителей, не получивши никакого имения от предков и не приобретши его каким-нибудь ремеслом или занятием, Павел Самосатский обладал, однако, большими богатствами и очевидно он приобрел эти богатства посредством беззакония, святотатства и разного рода угнетений уже в звании епископа». Эта характеристика Павла Самосатского, по преданию, была составлена преподавателем христианско-антиохийской школы Мальхионом. При помощи римского императора, который снова возвратил Сирию в состав римской империи, удалось антиохийским христианам изгнать Павла Самосатского, который был верным слугой управлявшей от имени Персии Зиновии.

Переходим к состоянию антиохийской церкви в IV-м веке. По свидетельству Иоанна Златоуста в Антиохии было тогда 200,000 жителей, из коих 100,000 было христиан. В другом месте он подобным же образом свидетельствует, что в Антиохии было христиан более, чем в Константинополе. Особенно преданностью к христианству отличались антиохийские женщины. Юлиан с злобою говорит о жителях Антиохии, что они не хотят жертвовать никаких даров в пользу служителей язычества, а между тем позволяют своим женам тратить имущество для поддержания христиан. Ливаний упрекает антиохиян в том, что они «подчиняются власти тех, над которыми сами должны бы властвовать, и в деле религии следуют внушениям своих жен и матерей». В письме к Александру, поставленному от Юлиана правителем Сирии, он же говорит, что те из антиохиян, которые, по принуждению или обольщению со стороны сего Александра, вне домов приносят жертвы богам языческим, – те самые внутри своих жилищ, уступая советам и слезам своих жен, опять обращаются к христианству. Несколько ниже мы будем говорить о том, как мало сочувствия язычеству встретил в Антиохии сам Юлиан, прибыв в этот город (см. стр. 185). – Антиохийские христиане питали глубокую преданность к своим епископам. Мелетий, по словам св. Иоанна Златоуста, так привлек к себе сердца антиохийских христиан, что при одном его имени они приходили в восторг и каждый желал дать имя Мелетия сыну своему, думая, чрез святое наименование, как бы ввести святого в дом свой. Многие, не только желая слышать имя, но и всюду зреть изображения св. Мелетия, начертали священный образ его на перстнях, печатях, чашах и на стенах жилищ. Любовь народа к Мелетию особенно выразилась в то время, когда император Констанций по проискам ариан издал эдикт об изгнании Мелетия из Антиохии. Когда правитель повез Мелетия, то Мелетий должен был своею мантией прикрывать его, чтобы защитить от камней, которые бросал в него народ. – Факт особенно тесного сближения пастырей с пасомыми в Антиохии мы можем видеть во времена служения Иоанна Златоуста и известного возмущения жителей Антиохии при Феодосии Младшем по поводу новых государственных налогов для ведения войны с Персией. Во время войн Римлян с Персией Антиохия всегда – и при Трояне, и при Аврелиане, и при Юлиане – была сборным местом для римских войск, а потому естественно, что для антиохийцев особенно тяжелы были приготовления к войне с Персией. История антиохийского возмущения, история слезного ходатайства антиохийского епископа Флавиана пред императором за виновный город, успех этого ходатайства, талантливо практическое направление проповедей, сказанных в то время Иоанном Златоустом – все это достаточно общеизвестно.

Из дальнейшей церковной истории Антиохии я считаю нужным упомянуть только о том, что разнообразный состав населения Антиохии послужил основою для разделения там церкви, и, тогда как греки более сочувствовали римскому господству и твердо хранили православие, сирийцы более сочувствовали персам, уклонились в ересь монофелитов, и потом, удалившись совершенно на вершины Ливана и Антиливана, доселе составляют секту маронитов, у которых сирийский язык считается священным.

Внешняя история города была такова. Не смотря на частые и разрушительные землетрясения, которым в разное время подвергалась Антиохия, значительность ее нисколько не уменьшилась до половины VI-го века. В это время Хозрой, царь персидский, захватив ее, велел скрыть до основания. После погрома при Хозрое, Юстиниан восстановил Антиохию и обвел ее крепкими стенами в две сажени в толщину и в 7 сажен в высоту, остатки которых существуют и доселе, простираясь на расстоянии 6 верст. С VII века стали беспокоить Антиохию сарацины; в 637 году взял ее Омар; в 966 году Никифор Фока отнял ее у арабов, но чрез 4 года арабы снова взяли ее. Во время крестовых походов в 1098 году она взята была крестоносцами и обращена в христианское герцогство, но в 1264 году египетский султан отнял ее у христиан и разрушил в ней все церкви. Находясь потом под турецким владычеством, Антиохия никогда уже не могла восстановить своей прежней значительности, ни торговой, ни политической. Теперь в Антиохии считают только до 10,000 жителей, зданий хороших нет и главное управление над областью находится не здесь, а в городе Алеппо.

Дафна, отстоявшая от Антиохии на два неполных часа езды, составляла ее прекрасное предместье. Там была большая, прекрасная роща из лавров, кипарисов и других величественных деревьев. От густоты ветвей и листьев, место это было покрыто как бы сводом, так что туда мало проникали и лучи солнца. По баснословным греческим преданиям, там скрывалась дочь реки Ладоны, Дафна, любимица Аполлона, и долго жил сам Аполлон. По поводу такого сказания. Дафна издавна пользовалась большим уважением у язычников. Вследствие того там будто бы еще Селевк, царь сирийский, построил великолепный и обширный храм Аполлона. Там же поставлена была прекрасная статуя Аполлона и Дафны. Язычники верили еще, что один текущий там источник имел пророчественную силу и приходящим к нему давал возможность предузнавать будущее. Потому в Дафне в прежнее время славился оракул Аполлона. Так, рассказывали, что у дафнийского источника император Адриан, будучи еще частным человеком, получил предсказание о будущем его воцарении, только, не желая, чтобы и другие могли знать будущее, он приказал засыпать этот источник. Пред воцарением Юлиана Дафна была украшена роскошными гостиницами, банями и другими красивыми зданиями. Отчасти по поводу древнего о ней сказания, эротического свойства, а более по красоте и приятности местоположения, Дафна была любимым местом для гулянья молодых людей, также для тайных свиданий и вообще для разных эротических похождений. Когда при Констанции сирийским наместником сделался Галл, брат Юлиана, то, чтобы по возможности воспрепятствовать разным распутствам, совершавшимся в Дафне, он построил там христианский храм и повелел перенести в него мощи св. Вавилы. Как местный мученик св. Вавила пользовался благоговейным почитанием у антиохийцев. Но Юлиан необдуманно оскорбил его священную память, и тем окончательно вооружил против себя антиохийских христиан. Это случилось так. Открыв давно заключенный дафнийский храм Аполлона, Юлиан оказал ему почтение более прочих, потому окружил его новым рядом роскошных колонн и приносил Аполлону многие жертвы, возлияния и курения. Сверх того, он приказал открыть древний священный источник в Дафне, имеющий будто пророчественную силу, и вздумал восстановить давно замолкший оракул Аполлона дафнийского. Приготовляясь к войне против персов и спрашивая об исходе ее у разных прорицателей, Юлиан вздумал спросить и дафнийского оракула, почтив предварительно Аполлона жертвами и дарами. Оракул, однако же ничего не отвечал. Когда Юлиан спросил, что за причина такого молчания, жрецы ему отвечали, что высказывать прорицания препятствует оракулу близость мертвецов, тела которых нужно перенести в другое место. Юлиан истолковал этот ответ о близости мощей священно-мученика Вавилы; потому что частые молитвы христиан, совершавшиеся при гробе его, вблизи храма и оракула Аполлона, думал он, были особенно большим оскорблением этому богу. Посему Юлиан приказал вынести из Дафны мощи св. Вавилы. Тогда христианские жители Антиохии мужчины, женщины, юноши и девы, старцы и даже дети с необыкновенною торжественностью понесли в Антиохию мощи священномученика и в продолжение всего пути (около 40 стадий), пели псалмы, в которых говорится о ничтожестве идолов. Весь народ единогласно повторял стих: да постыдятся все, кланяющиеся истуканам и хвалящиеся о идолах своих. Разгневанный властитель повелел схватить и наказать наиболее выказавших свою ревность в защиту христианства; но, узнав, что преследования возбуждают в христианах еще большую твердость в исповедании веры, и доставляют им случаи показать свое презрение к язычеству, Юлиан скоро отменил это повеление. – По крайней мере он надеялся, что восстановленный им праздник Аполлона в Дафне возбудит внимание жителей Антиохии и расположит их к богатым жертвоприношениям в честь божества. Но, по его собственному признанию, и к великой досаде его, никто из них не принес ни куска ладона для курений, ни капли масла для светильника пред истуканом: один жрец явился на празднество, и одна скудная жертва (гусь) принесена была Аполлону. Но Юлиана и всех его единомышленников ожидало еще новое поражение. Демон, и по перенесении мощей мученика, «не мог избавиться от карающей руки его». Вскоре после перенесения останков св. Вавилы в Антиохию, кровля Дафнийского храма и находившаяся в нем статуя были истреблены огнем. Язычники с негодованием и горестью приняли это событие. Изъявили подозрение на христиан, будто они подожгли капище; но при всех строгих разысканиях не нашли виновного. Христиане верили, что огонь ниспал с неба и был знаком гнева Божия на отступника. Св. Иоанн замечает, что это показывают самые следы пожара: по ним видно, что огонь был как-бы брошен сверху некою рукою, которая определила одно в храме истребить, а другое пощадить. Остались одни стены и колонны, как знамения победы мученика над демоном, остались для того, чтобы возвещать о торжестве христианства над язычеством всем приходящим в Дафну, и не только современным, но и грядущим поколениям». – В VI веке здесь был храм св. Архистратигу Михаилу.

Селевкия Пиерия. Город этот, расположенный на неприступной с трех сторон скале Пиерие, почти при самом устье Оронта, в пяти верстах ниже от Антиохии, прежде назывался «речные воды». Это был город, по словам Страбона, непобедимый и чрезвычайно богатый монументальными зданиями. Помпей объявил его свободным. Селевк Никатор возобновил его и укрепил и с тех пор город стал называться Селевкиею. По словам Деяний ап. Павел и Варнава из Антиохии прежде всего посетили этот город. Игнатий Богоносец также при своем путешествии в Рим останавливался в нем.

Лаодикия. Такое имя носили 6 городов, построенных в Сирии Селевком Никатором и названных так в честь его матери Лаодикии. Один из них, о котором идет речь, был построен Никатором вместе с Антиохией, Селевкией Пиерией и Апамеей, и эти четыре города по дружеству между собой назывались сестрами и составляли тетрархию. Лаодикия была расположена при море, на предгорьях, на прекрасной местности, и с гаванью. Сравнительно говоря, природа в Лаодикийской области была более суровая, но местность изобиловала виноградниками. Большая часть добываемого в Лаодикии вина сбывалась в Александрию. При Юлие Кесаре Лаодикия получила право свободного города и называлась потому еще Юлиею. Еще более широкие права получила она при Септимии Севере и называлась Септимией. При Юстиниане, по словам Малалы, Лаодикия стала митрополией провинции Феодориатской, учрежденной Юстинианом в честь его жены Феодоры. Но в церковном отношении с этого времени Лаодокия, кажется, не получила больших прав. Из лишь, известных в церковной истории, особенно замечательны Аполлинарий, пресвитер, и его сын, сперва чтец, а потом епископ иерапольский, известный лжеучитель. Этот Аполлинарий младший, как и его отец (Аполлинарий старший, по происхождению александриец) отличался благочестивой жизнью, классическим образованием, ученой апологетической деятельностью в защиту христианства от нападений Порфирия и императора Юлиана, преданностью Никейскому учению, и пользовался особенным уважением в церкви. Св. Епифаний следующим образом описывает начало его заблуждения. «Некоторые из наших, занимающие высокое место и пользующиеся среди православных величайшим уважением, нашли возможным признать, что И. X., явившись во плоти, не имел духа человеческого, утверждать, что, приняв тело и душу человеческую, Он не принял духа человеческого и таким образом не принял совершенного человечества. Почитаемый даже блаженным отцом Афанасием и глубокоуважаемый всеми православными старец Аполлинарий Лаодикийский первый измыслил и распространил это учение. Прежде чем некоторые из его учеников сообщили нам об этом, мы не хотели верить, что такой человек начал проповедовать такое учение. Мы держимся того убеждения, что ученики не поняли глубоких мыслей такого ученейшего и серьезного человека и прибавили нечто свое, чему он не учил, и т. д. Оба Лаодикийские Аполлинария, как старший, так и младший, в то время как Юлиан запретил христианам получать образование классическое, составили много сочинений, которые долженствовали заменить для христиан сочинения классиков. Аполлинарий старший, по подражанию Гомеру, переложил в так называемых героических стихах книги Моисея, а по Созомену он на такие стихи переложил всю древнюю еврейскую историю до Саула и разделил все творение на 24 части, каждую означив одною буквою греческого алфавита. Вообще, заимствуя предметы из Писания, он старался представить различные образцы, похожие на творения древних: писал священные комедии, по подражанию Менандру, трагедии по образцу Еврипидовых, стихотворения лирические, по подражанию Пиндару, и проч. Аполлинарий же младший изложил Деяния и Послания апостолов, по подражанию Платону, в форме разговоров. Цель, с какой эти писатели употребляли столь различные роды стихосложения и речи, была та, говорит Сократ, чтобы никакие формы греческого языка не оставались неизвестными христианам.

Сирия вторая. В провинции второй Сирии было 8 епархий, причем диоцезия каждой епархии имела средним числом 20,000 шагов (25 верст) в протяжении. Отделение провинции Сирии второй от Сирии первой совершилось при императоре Феодосие младшем.

Апамея. Главным городом Сирии 2-й был город Апамея. Город этот находился при слиянии рек Оронта и Марсии, был основан Селевком Никатором и назван Апамеей в честь его супруги. Апамея была расположена на холме и хорошо укреп¬лена природою места. Город этот находился в самых дружественных отношениях с другими сирийскими городами: Антиохией, Лаодикией и Селевкией и в силу этого Страбон называет эти города сестрами. Основание епископской кафедры в Апамее возводится к временам апостольским. Первым епископом этого города был, по преданию, тот Аристарх, которого ап. Павел в послании к Колосянам называет своим соузником (IV, 10). Но так как город был богато украшен языческими храмами, то язычество в Апамее держалось долго и даже во времена Феодосия Великого христиане Апамеи не защитили епископа этого города Маркелла от нападения на него язычников, и он, за разрушение языческого храма, потерпел мученическую кончину. В окрестностях Апамеи было много монастырей. В пятом веке славился, как толкователь Ветхого Завета, епископ здешний Полихромий, младший брат Феодора Мопсуестского.

Из малоазийских провинций смежных с Сирией ведению антиохийского патриарха подлежали Киликия и Исаврия, лежавшие в юго-восточном углу Малой Азии при Средиземном море.

в) Киликия.

Провинция Киликия лежала между Сирией и Исаврией, с севера ограничивалась горною цепью Тавром, а с юга омывалась Средиземным морем. Со времени Феодосия 11-го она делилась на две провинции – Киликию 1-ю и Киликию 2-ю. Киликия 1-я была западнее, ближе к Исаврии, Киликия 2-я восточнее, ближе к Сирии: в 1-й было 8. во 2-й 10 епископских городов. Природа Киликийской страны была гористая, жители по преимуществу занимались пастушеством. Национальным ремеслом в Киликии было делание шерстяных покровов для палаток, так как шерсть коз, многочисленные стада которых паслись на предгорьях Тавра, была для этих изделий особенно пригодна.

Тарс. Главным городом Киликии 1-ой был Тарс. Основателем своего города Тарсийцы почитали обжорливого Сарданапала. Невдалеке от Тарса стояла его статуя, на которой он был изображен дающим щелчок. Подпись на этой статуе содержала следующую, характеристическую для него, сентенцию: «ешь, пей и болтай, ибо все остальное мало имеет цены», сентенцию, почти буквально приведенную потом ап. Павлом в послании к Коринфянам. Местоположение Тарса при торговой дороге, известной под именем Киликийских ворот, при устье реки Цидна, при заливе Средиземного моря, было чрезвычайно выгодно. Благодаря такому местоположению, Тарс естественно сделался складочным местом сплавляемых к Средиземному морю произведений горной цепи Тавра и лежащих за нею областей. О значительности в Тарсе транзитной торговли свидетельствуют, между прочим, Тарсийския деньги: на одних из них мы видим Гермеса с кошельком в руке, на других женщину, символизирующую собою реку Цидн, окруженную со всех сторон тюками товаров. Принимая во внимание значительность приписанной к городу области, законом дарованное ему право самоуправления и громадное торговое значение его, Август освободил город от податей и даровал ему почетный титул митрополии. С тех пор Тарс был свободным городом. В силу предоставленного ему права самоуправления, в нем было три правительственных инстанции: герузия, члены которой избирались на всю жизнь, совет, собиравшийся дважды в год с переменным составом членов, и наконец народ, принимавший участие в управлении в форме экклезии – народного собрания. Монеты и письменные сообщения свидетельствуют, что все три инстанции тарсийского управления действовали довольно единодушно, расходясь иногда только по вопросу о чеканке денег, по поводу чего и здесь, как и в других малых областях, было не мало интриг. – В Тарсе процветало просвещение. Тарсийские философы отличались свежестью таланта, способностью импровизации, легкостью мысли. Но нравственный характер здешних софистов был совершенно сходен с характером софистов александрийских. Мелочные споры и раздоры постоянно волновали город и, благодаря Страбону, мы знаем до каких нелепых обнаружений доходила иногда их взаимная распря. «Они, говорит он, мстили своим противникам эпиграммами, а если для этого недоставало остроумия, ночью обмазывали на смех их дома; академические диспуты оканчивались иногда кровавым побоищем». При таком безнравственном соревновании очевидно немыслимы были серьезные научные занятия и для нас становится отчасти понятным чрез это то глубокое презрение, какое апостол Павел имел ко всякого рода софистике. И вообще нравственность жителей Тарса находилась на самом низком уровне. Тарсийцы более чем какой-либо другой народ преданы были роскоши, любили болтливость и веселость, великолепие одежды и внешнее щегольство ценили выше, чем афиняне мудрость. Они сидели по берегам протекавшей посреди города реки Цидн, и ожидали удовольствий. Спускайтесь в воду, обратился к ним с насмешкой Аполлоний Тианский, может быть допьяна напьетесь в воде. – Близь Тарса умер император Констанций.

В истории христианской церкви город Тарс был весьма замечателен. Здесь родился и провел свое детство св. ап. Павел. Христианская вера распространилась здесь в самое первое время. Уже с иерусалимского апостольского собора были посланы особые лица, между прочим, в Тарс, чтобы уведомить тамошнюю христианскую общину о постановлениях этого собора. Первый епископ Тарса, Иасон, был помощником ап. Павла в его трудах (Рим. 6, 21); второй, Урбан, также был назначен сюда апостолом Павлом. Во времена гонений в Тарсе было много мучеников. Здесь в 3-м и начале 4-го века прославились мученичеством еп. Афанасий (память его 22 авг), Пелагия дева (память 4 мая) Пров и Андроник (память окт. 12) Кирик и Иулита (память июля 15), Юлиан, прославленный похвальным словом Златоуста (память его июня 21) и Лукиан (память июня 3). Из тарсийских епископов последующего периода особенно замечателен был Диодор Тарсийский. Во времена арианских смут он был пресвитером и учителем в Антиохии. Когда Валент, нечестивый ревнитель ариевой ереси, прибыв в Антиохию, начал преследовать православных христиан и сослал в заточение антиохийского епископа Мелетия, та часть антиохийской церкви, которая признавала Мелетия епископом, осталась под руководством своих пресвитеров, из которых особенно деятелен был Диодор. Муж апостольской жизни и исполненный пламенной ревности к делу Божию, твердый в защите евангельской истины, обладавший обширными сведениями, особенно в богословии. Диодор пользовался особенным уважением и искренней любовью в обществе антиохийских христиан. Не имея никакой собственности, ни даже пристанища постоянного, он, в отсутствие Мелетия, ходил из дома в дом, всех ободряя, утешая и вразумляя. Во время гонений на православных, он один стоял за всех, как некая скала высокая и несокрушимая, с силою разрушал все хитросплетения и ковы еретиков и охраняя мир церкви. Не менее был славен Диодор, как учитель и образователь христианского юношества; к нему собирались многие христиане, ревнители добродетельного жития и духовного просвещения, и под его руководством изучали священное писание. Диодор написал много книг, в которых открывал смысл священного писания, всего до 600 книг. По отзыву Иеронима, Диодор преподавал по способу Евсевия Емесского и был равен ему по серьезности, но слабее по красноречию, так как позднее стал изучать светские науки. Василий Великий упоминает о двух книгах, писанных Диодором, и хвалит его за ясность, простоту и безыскусственность слога, приличные намерению христианина, который пишет не на показ, а для общей пользы. В таком же духе Диодор беседовал с учениками своими и читал с ними книги св. Писания, предостерегая от крайностей того способа объяснения Слова Божия, по которому его изречения и события, в нем повествуемые, принимаются часто за образы и тени и часто получают смысл им чуждый и изобретенный самим толкователем. Между учениками Диодора был между прочим св. Иоанн Златоуст, Феодор, впоследствии епископ мопсуестский, и Флавиан, впоследствии епископ антиохийский. Св. Иоанн Златоуст всегда благодарил и другим внушал благодарить Бога, даровавшего им в столь смутное время столь мудрого отца и учителя. В 379 году Диодор был рукоположен Мелетием антиохийским в епископа в Тарс. Будучи епископом, Диодор принимал самое деятельное участие в делах всей церкви, был самым видным представителем антиохийского патриархата. Так, будучи на вселенском константинопольском соборе он принял от собора особое поручение уведомить антиохийскую церковь о соборных деяниях, укрепить православных и низложить еретиков. В следующем затем году отцы того же собора, вновь призванные в Константинополь, по рекомендации Диодора посвятили в архиепископы константинопольские – Нектария, родом Киликийца. Наконец в то же время, после смерти Мелетия антиохийского, Диодор сам рукоположил на его место в антиохийские епископы Флавиана. Из этих фактов ясно, какое великое значение имел тогда в церкви Диодор. – Но впоследствии Диодор подвергся осуждению за свое учение: так как он следовал заблуждению Аполлинария и был предтечей несторианства, то достойно осужден был на пятом вселенском соборе вместе с учеником своим Феодором, епископом мопсуестским, и Ивою, епископом эдесским.

Аназарб. Главным городом и митрополией Киликии 2-й был город Аназарб, находящийся в 500 стадиях почти в 100 верстах от моря, вблизи горы Аназарба, от которой и получил свое название. Иначе этот город назывался Кессарией. Прокопий называет его славнейшим городом во всей Киликии. По свидетельству Прокопия при Юстине старшем город этот в 4-й раз подвергся жестокому разрушению от землетрясения, по Юстином был восстановлен и получил имя Юстинополя. Ряд епископов аназарбских начинается со времени ариевой ереси и продолжается до 11 века. Первый епископ Аназарба. Морис, был учеником исповедника Лукиана и самым горячим приверженцем Ария.

Мопсуест. Другим замечательным городом Киликии второй был город Мопсуест. По свидетельству Прокопия он был основан жрецом Мопсом. находился при реке Паране, которая окружала город и служила ему прекрасным украшением. В первый век христианства город Мопсуест за восстание его жителей был разрушен и находился в развалинах. Но потом он был снова восстановлен, достиг процветания, сделался свободным городом и, как кажется, пользовался особенными милостями императора Адриана, так как на монетах его времени он называется Адрианою – Мопсуестом. Из епископов этого города в церковной истории особенно известен Феодор мопсуестский, бывший одним из первых проповедников несторианских воззрений. Феодор был родом антиохиец и прежде епископства был пресвитером в Антиохии. Он учился вместе с Иоанном Златоустом у Диодора. Прежде Феодор, подобно св. Иоанну, пользовался уроками ритора Ливания, с ревностью занимался изучением древней греческой литературы и думал вступить на поприще гражданской службы, но потом, по примеру св. Иоанна, посвятил себя уединенной монашеской жизни. Пылкий Феодор вначале показывал необыкновенное рвение в исполнении строгих правил иночества. Всех удивлял он своей быстрой переменою к добру; вся его ревность о внешней мудрости обратилась теперь к изучению слова Божия. Целые дни проводил он в чтении, целые ночи в молитве. Но эти святые расположения он не долго сохранил в себе; на место печали, уже по Бозе, в сердце Феодора возникла печаль мира сего, и он поспешил возвратиться к прежней суетной жизни, к суетным, но заманчивым для юноши, удовольствиям света, и, прельщенный красотою одной девицы, решился вступить с нею в брак. Этот поступок Феодора глубоко огорчил его друзей и особенно Иоанна, который питал к нему горячую привязанность. Побуждаемый этою привязанностью, Иоанн написал к Феодору два послания, в которых убеждал и умолял его оставить рассеянную жизнь в свете и возвратиться в мирное уединение к друзьям своим. По прочтении этих посланий. Феодор ясно сознал опасность своего положения, почувствовал тщету мирских удовольствий и возвратился к прежней подвижнической жизни. Утешенные и ободренные этим событием друзья Феодора устремились вместе с ним на новые подвиги; живя единодушно, ограждая и поддерживая друг друга взаимною любовью, они проводили время в бдении, в молитвах, в благочестивых размышлениях и собеседованиях и ревностно продолжали изучать слово Божие. Прославившись своею ученостью, Феодор был посвящен в епископы в Мопсуест и епископствовал здесь 36 лет (с 391 по 427 г.), продолжая заниматься учеными трудами. В течении всей своей жизни Феодор составил 600 сочинений. Но так как мысли его были близки к возникшему в церкви несторианскому заблуждению, то на пятом вселенском соборе он был осужден как еретик и имя его вычеркнуто из диптихов мопсуестской церкви.

г) Исаврия.

Исаврия. – Провинция Исаврия находилась между Киликией и Памфилией. Она получила свое название от древнего, находящегося здесь, города Исавра, или от двух сел, носящих это имя. Но впоследствии главным городом в Исаврии стал город Селевкия, некогда находившийся в примыкавшей к Исаврии Селевкии. В силу этого и вся Исаврия, прежде причислявшаяся к Ликаонии, провинции константинопольского патриархата, причислена была вместе с Киликией к антиохийскому патриархату. Это случилось, впрочем, уже после Никейского собора и продолжалось только до времен императора Льва Исавра. Этот император, по происхождению исавриец, снова подчинил эту провинцию константинопольскому патриарху, имея в виду то, что все антиохийские области страдали тогда от нашествия сарацин. Природа Исаврийской страны была гориста. Посредине ее протекала река Целидониум. Жители большею частью были моряки и занимались пиратством. Но епископских городов было в Исаврии так много, как нигде, именно 30, и епископы Исаврии принимали живое участие в делах церкви. Во времена несторианских смут они стояли на стороне православия (см. стр. 204).

Селевкия. Главным городом Исаврии была Селевкия. Город этот находился близь моря при реке Целидони и знаменит был во всех отношениях, так что не уступал по своей славе и Тарсу. Христианство распространено было в Селевкии св. мученицей Феклой, которая, по преданию, была ученицей св. ап. Павла. Первым епископом Селевкии был также ученик апостола Павла св. Артемон. По непрерывный ряд селевкийских епископов начинается только со времен 1-го вселенского собора и продолжается до времени 6-го вселенского собора.

Подобно как в Заиорданской области Иерусалимского патриархата в Исаврии был союз 10 городов – Декаполь; здесь прославились Прокопий Исповедник при Льве Армянине и Григорий Декаполит в IX веке.

а) Провинция Евфратская. К Евфратской провинции были отчислены две области, имевшие некогда иное название: Комагена и Кирестическая область. Область Комагены лежала по правому прибрежью Евфрата – и по берегам этой замечательной реки было в Комагене много великих городов, особенно значительных в древнее время, но во времена римского господства несколько упавших. Только при Юстиниане война с Персией побудила этого императора укрепить некоторые приевфратские города. – Другая составная часть Евфратской провинции – область Кирестическая, названная так по имени находившегося здесь города Кира, лежала ближе к Сирии; во времена римского господства города этой области более процветали, чем города области Комагены, так как были ближе к Антиохии, чем те.

Самосаты. Главным городом Комагены были Самосаты. Город Самосаты лежал на Евфрате, близь гор, по Страбону, был укреплен самой природой и область его хотя была мала, но весьма плодородна, что и дало этому городу первенство. Флавий также называет этот город большим. Но со времен Флавия значение Самосат стало слабеть. До того времени Самосаты были столицей Комагенского царства, цари которого происходили от Селевкидов. С распространением на востоке владычества римлян, они утратили свою власть, хотя и продолжали носить название государей. Последним из этих парей был Антиох IV, судьбу которого описывает Иосиф Флавий. Антиох во времена войны римлян с иудеями должен был присоединить свои войска к римским. – По окончании войны римский полководец обвинил комагенского государя в замыслах против владычества римлян. Антиох IV бежал из Самосат, но был схвачен и в узах отправлен в Рим. Это случилось в 72 году. К числу жителей Самосат, подвергшихся опале римского правительства и потерпевших ссылку, принадлежал некто Марий, который, по словам его в «письме к сыну его Серапиону», «когда город его стоял в величии, пользовался любовью многих». «Если же теперь, продолжает он, некоторые насильственно преследуют нас, то они примут за это отмщение. Мы явили нашу верность, и то, что не имеем никаких злоумышлений против империи. Но если римляне позволят нам снова возвратиться в родную страну, тогда заслужат имя справедливых, их страна будет наслаждаться тишиной. Пусть они сделают нас свободными, и мы готовы повиноваться их власти». Из этой выдержки ясно, что область Самосатская находилась в большой опале у римского правительства. Неизвестно, когда распространена была в Самосатах христианская вера. Во втором веке жил здесь великий противник христианской религии – философ Лукиан самосатский в сочинении о перегрине Протее легкомысленно осмеявший братское любвеобилие членов христианской церкви и их стремление к мученической кончине. В 3-м веке из Самосат произошел другой противник истинного христианского учения, Павел самосатский. Не довольствуясь скромною деятельностью в малом городке, каким тогда были Самосаты, ища большей славы, Павел, как мы знаем, переселился в Антиохию, сделался здесь епископом и в сане епископа распространял здесь учение еретиков антитринитариев. Но в III же веке жил в Самосатах, и был родом из этого города, известный основатель антиохийской христианской учености, Лукиан, впоследствии пресвитер антиохийский. – Епископы самосатские становятся известными только со времен Константина Великого. Но и в это время епископы самосатские (кроме Евсевия, обличителя ариан, во времена Валента) более сочувствуют возникавшим в церкви ересям, чем правому учению. – Из них особенно замечателен Андрей самосатский, совместно с Феодоритом Кирским сочувствовавший Несторию, но менее Феодорита ученый. Впрочем, по боязливости характера он отказался идти в Ефес для защиты дела Нестория. Ереси распространены были в Самосатах и во времена Ефрема Сирина. В Самосатах, где нужно было проходить Ефрему из Кессарии в Едессу, при самом входе в город, один из еретиков, заметив убогого инока, нагло начал издеваться над ним и даже ударил его по лицу. Но были в Самосатах и подвижники благочестия. Таковы св. Даниил столпник фракийский (489 г.) и преп. Раввула в VI веке. В IX веке, вследствие бедствий от магометян и других несчастий, город Самосаты был вместе с Амидою под управлением одного епископа. В это время (в 810 г.) оп был центром павликиан, руководимых Константином армянином.

Иераполь. Главным городом Кирестической области и митрополией всей Евфратской провинции был Иераполь. В этом городе особенно почитали Сирийскую богиню, оттого Селевк и назвал его священным городом – Иераполем. Благодаря удобству своего положения, город этот, по словам Марцеллина, сделан был римским правительством митрополией Евфратской провинции и стал городом гораздо более значительным, чем древний город Самосаты. Прокопий также называет Иераполь главным городом всей страны и знаменитейшим. Из митрополитов Иераполя особенно замечателен Александр, бывший горячим защитником Нестория. Подозревая Кирилла александрийского в аполлинарианстве, он не хотел входит ни в какое общение с ним, а к своим подчиненным епископам писал, что скорее позволит себе отсечь члены, нежели отступить от своего мнения. Если хотят, пусть придут и поставят на мое место другого. На увещание бл. Феодорита принять учение св. Кирилла, он писал ему: прошу тебя более не мучить себя. Я не смотрю на то, как делают киликийские и исаврийские; но хотя бы все жившие от начала мира воскресли и стали называть благочестием египетское учение, для меня их учение не было бы более достоверно, чем знание, дарованное мне от Бога. 8-й епископ Иерополя Филоксен или Ксенаия, родом перс, поставленный Петром Фуллоном. был первым проповедником монофелитства и иконоборства. Известно несколько святых, прославившихся в области Иераполя в IV веке (окт. 4).

Кир. Другим замечательным в церковно-историческом отношении городом кирестической области был город Кир. Он отстоял от Антиохии, по свидетельству Феодорита, на расстояние двух дней пути, на 70 римских миль (100 верст) к северу. Говорят, что он был построен возвращающимися из Вавилонского плена Иудеями и назван так в честь освободителя их Кира. Удаленный от главных путей сообщения, город этот был немноголюден и беден; жители его, не имея чем уплачивать подати, переселялись в другие места. Благоденствие города возвысилось несколько только во времена бл. Феодорита, епископа кирского, благодаря неусыпным заботам этого епископа. Бескорыстный и нестяжательный пастырь довольствовался для себя только необходимым, имуществом, не домогался ни от кого ни денег, ни одежды. Служащие при нем не пользовались от других ничем: единого хлеба или яйца никто не взял себе от посторонних, говорит сам Феодорит. Мало того, на церковное иждивение и на свои личные средства Феодорит оказал много благодеяний городу. Он построил в Кире, на счет церковных доходов, два большие моста, крытые галереи, возобновил общественные бани, в безводные кварталы города проложил водопроводы, от наводнений обезопасил его каналами, вызвал в него из разных стран врачей, (напр. из Александрии пригласил священника знающего врачебное искусство), художников, ремесленников, ходатайствовал пред императором, императрицей Пульхерией и многими знатными сановниками о даровании городу различных прав и привилегий и т. д. К довершению всего он водворил между своими пасомыми такое миролюбие, что во все время его епископства они не знали тяжб и старались друг друга превзойти в благотворительности. Еще более возвысилось значение города при Юстиниане. Этот государь, признавая город Кир важным для империи, или по уважению к мощам св. Косьмы и Дамиана, находящимся здесь, укрепил этот город стенами и украсил храмами. Из храмов в Кире особенно замечателен был храм Косьмы и Дамиана, описанный Феодоритом. Был еще в Кире храм в честь св. Дионисия, построенный подвижником Юлианом. Благодаря заботам бл. Феодорита было в Кире много св. мощей: то были мощи патриархов, пророков, апостолов, выпрошенные святителем из разных мест Палестины, Финикии, Сирии, и с честью положенные во вновь устроенной им церкви. Епархия Кирская богата была церквами: в ней было до 800 приходов. Она имела и своих мучеников: во времена императора Юлиана пострадал здесь преподобный Дометий с двумя своими учениками. Когда император выступил из Антиохии в поход против персов, на пути, в области Кирской, нашел он преподобного Дометия, обитавшего в пещере. Раздраженный тем, что отовсюду стекалось множество людей к подвижнику за помощью, он приказал закидать пещеру камнями и таким образом лишил жизни благочестивого инока с его учениками. В окрестностях города Кира было много и других подвижников, прославившихся святостью своей жизни и чудотворениями. Одних уже не застал в живых бл. Феодорит, с другими был знаком лично, и как о почивших, так и о своих современниках, сообщил сведения в своей «истории боголюбцев». Именно около Кира подвизались: Мавсима, Мар, Марон, Зевин и Полихроний, после бывший епископом в Апамее, Акепсима, Домнина, Иаков отшельник и Авраам, после епископ Каррийский¹¹ . – Но в пастве Кирской довольно было и еретиков. В ней сохранялись еще остатки некоторых гностических сект. Бл. Феодорит употреблял все меры к истреблению их. Он отобрал до 200 списков четвероевангелия, искаженного Татианом и заменил их новыми и неповрежденными списками Евангелия. До восьми селений заражено было ересью Маркиона и бл. Феодорит обратил всего до 10,000 маркионитов. Были в епархии кирской и другие еретики. Так были два селения, наполненные арианами и евномианами, которых также, при помощи божественной, святитель кирский успел привести к православной вере. Борьба с еретиками стоила ему многих усилий и опасностей: «многократно, пишет он, проливал я кровь свою, многократно поражаем был от них камнями… Успех свой в деле обращения еретиков святитель кирский приписывает содействию ему в этом деле св. отшельников и ходатайству святых, мощи которых почивали в его городе. Помимо этой местной деятельности своей бл. Феодорит замечателен еще как великий ученый, оставивший после себя замечательные церковно-исторические и богословские труды, – как видный деятель церкви во времена несторианских и монофизитских смут, первоначально горячо защищавший дело Нестория. – Любовь к Несторию долго жила в кирской церкви и после Феодорита. Так напр. 7-й епископ Кира Сергий – причислил Нестория к лику святых и учредил в честь него особые церковные торжества. Последний – 8-й епископ Кира – также Сергий, жил во времена Юстина и сослан был в ссылку в 518 г.

Германиция. В этой же кирестической области, на границе Сирии с Каппадокией, при горе Амане находился город Германиция. Во время арианских смут епископом этого города был некоторое время один из самых замечательных представителей арианского лжеучения – Евдоксий, впоследствии епископ антиохийский и наконец константинопольский. Благодаря его стараниям арианское лжеучение имело в Германиции много последователей, которых, ближайший преемник Евдоксия, Стефан епископ Германиции только с великим трудом обратил в православие. Из Германиции же был родом Несторий. Впрочем, епископы Германиции менее сочувствовали его лжеучению, чем другие епископы кирестической области, и скорее этих последних пристали к православию.

б) Месопотамия. Между реками Тигром и Евфратом лежала область Месопотамия (μεσος ποταμος – междуречие). Месопотамия была плодоносная равнина с тучными пажитями. Реки Тигр и Евфрат, прорезав горные цепи Армении, дающие им начало, текут по довольно высокой степи, которая однообразно прерывается каменными гребнями, увалами, озерами, между тем как берега рек поросли яворами, кипарисами, и обрамлены лугами. Чем площе становится край, тем более раскидываются в ширину приречные плодоносные долины, и пространство между реками является чем безлюднее и безлеснее; на нем живут только кочевые пастухи, да табуны диких ослов, стаи страусов и драхв. Подобно Египту и эти бездождьные страны получают плодотворное орошение благодаря ежегодным разливам обеих рек, которые, однако, не так правильны в своем ходе, как разливы Нила. Тигр часто очень долго покрывает равнину своими водами и превращает ее в необозримое бурное море. Христианство было проповедано здесь в I веке, а в IV-м окончательно утверждено св. епископом Тагрита Маруфой. Область Месопотамии делилась на две провинции – Озроену, лежащую по левому берегу Евфрата, и собственно Месопотамию, лежащую по правому берегу Тигра. Обе провинции в сложности имели 420 т. шагов (около 500 верст) в длину и 270 т. шагов (около 300 верст) в ширину, и заключали в себе 16 епархий.

а) Озроена – провинция, лежащая по левому берегу Евфрата, называлась так по имени одного из первых князей своих Озроя. Провинция эта долго была под властью арабов и называлась Аравией. Князья ее в это время назывались авгарями.

Едесса. Главный город в Озроене был Едесса. Он был устроен Нимвродом и прежде носил имя «Арах». Потом носил имя Антиохии. Едессою назвали этот город македоняне, завоевавшие его во время Александра Македонского, для воспоминания о своем македонском городе Эдессе. Наконец император Юстин, отстроивший этот город после наводнения, дал ему еще новое имя – Юстинополь. В 612 году Эдесса взята была персами, а вскоре потом магометянами.

– Город Эдесса был славен в летописях христианства усердием своего владетеля (авгаря) принять Иисуса Христа. Там хранилось ответное письмо Иисуса Христа к авгарю. Оттуда сделался известным и нерукотворный образ Христов. Там погребен был сам благовестник, просветивший авгаря верою – ап. Фаддей. Ефрем Сирин называет Эдессу городом благословенным Господом, устами его апостолов. У ап. Фаддея было по преданию два ученика – Морис и Агис – вместе с ним и после него трудившихся в этой стране. В начале второго века был здесь епископом св. Варсума (память коего 30 января), обративший много жителей ко Христу, приготовивший их к мученичеству и сам пострадавший при Трояне. Этот император, лично участвовавший в походе против персов, осудивший в Антиохии св. Игнатия, очевидно и в Эдессе воздвигнул гонение на тамошних христиан. – Кроме Варсумы пострадали здесь при Трояне Сарвил и Вивея (память коих октября 15). В половине II века жил в Эдессе при дворе авгаря Бар Ману гностик Вардезан, человек ученый и талантливый поэт. Он имел такое влияние на авгаря, что тот под угрозою отсечения руки запретил бесстыдные торжества в честь Цибеллы, и на монетах его времени, вместо принадлежностей Ваалова культа, стали вычеканивать крест. При Декие пострадали здесь Галактион и Епистимия (ноября 5) при Диоклетиане, – Гурий, Самон и Авив (ноября 15). Вообще христианская вера, по свидетельству Златоуста, имела в Эдессе более последователей, чем в других городах империи, и во время гонения Диоклитиана в Эдессе искали себе убежища христиане, преследуемые в других местах империи. Епископ Эдессы Конон устроил в это время большую усыпальницу. Эдесса была одним из тех городов, благочестие которых не поколебалось и при Юлиане. Во время похода своего против персов, проходя чрез Месопотамию, он оставил влеве этот город, как цветущий благочестием. Однако он не утерпел, чтобы не выразить жителям Эдессы всей ненависти своей к их благочестию, когда представился к тому случай. Последователи Валентина, вероятно из школы Вардезановой, принесли ему жалобы на оскорбление эдесских храмов. Юлиан, пользуясь этим случаем, приказал отобрать у церкви эдесской сокровища, а недвижимую собственность, ей принадлежащую, отписать на себя. При этом он не позабыл присовокупить обыкновенной своей насмешки над блаженством нищеты евангельской. При Юлиане же пострадал в Эдессе Гемелл пафлогонянин (память коего дек. 10). С конца II-го века распространились в Эдессе гностические заблуждения, благодаря главным образом ученому Вардезану, которого св. Ефрем называет остроумным. Вардезан был известен по своей борьбе против учения астрологов о влиянии планет на судьбу человека, но и сам проповедовал гностическое учение о двух началах. Он излагал свое учение в поэтической форме, написал увлекательным языком, по размерам им самим изобретенным. 150 песней, по числу псалмов. Эти песни, равно как и песни сына его Гармония, получившего образование в Афинах. надолго укрепили его заблуждения, так что на влияние этих песней жаловался даже Феодорит, живший в половине V-го века. – Но в IV и V веках церковь эдесская всегда стояла на стороне православия в борьбе с процветавшими тогда ересями. Когда Валент изгнал из Эдессы православного епископа Варсу (373 г.) православные учреждали свои собрания за городом. Вскоре прибыл в Эдессу сам Валент и приказал префекту претории Модесту разогнать их, в случае нужды даже оружием. Но когда Модест отправился для исполнения такого повеления, ему перебежала дорогу одна женщина с младенцем на руках. Куда спешишь ты? спросил у нее префект. «Я спешу к своим единоверцам, отвечала ему женщина, чтобы вместе с ними принять от вас смерть». Префект немедленно донес Валенту об этой встрече и приказание было остановлено. Только Валент повелел отослать в заточение до 88 человек из клира эдесского. В период наступившего спокойствия после арианских смут жители города и епископы города занялись созиданием храмов. Так в это время епископ Кир I устроил великолепный купол над величественным храмом св. ап. Фомы. – Несторианская ересь, подобно арианской, также встречена была в Эдессе крайне несочувственно. Это тем более представляется странным, что весь почти антиохийский патриархат на первых порах весьма сочувствовал Несторию. Между тем Раввула. 15-ый епископ эдесский, прибыв на Ефесский вселенский собор, стал на сторону Кирилла александрийского, за что жестоко осудил его самосатский епископ Андрей. Но Раввула славился своей ученостью и ему приписывают основание эдесского училища. Возвратясь в Эдессу из Ефеса, Раввула вступил в дружественную переписку с Кириллом александрийским, и издал послание, запрещая читать сочинения Феодора мопсуестского. «Тиран нашего города, писал впоследствии об этом поступке Раввулы преемник его по кафедре, но державшийся относительно ереси Нестория совершенно других, благосклонных к еретичеству, воззрений, эдесский епископ Ива – под предлогом веры наказывает не только живых, но и тех, которые давно отошли к Богу. Один из сих последних есть блаженный Феодор, проповедник истинный учитель церкви, который не только при жизни своей обращал еретиков к истинной вере своей, но и после смерти в своих сочинениях оставил сынам церкви духовное оружие. Его то дерзнул он (Раввула) открыто анафематствовать перед церковью, его, который, по ревности Божией, не только свой собственный город от заблуждения обратил к истине, но и отдаленные церкви научил своим учением» ... Из этой выдержки ясно, что преемник Раввулы – Ива был уже расположен к несторианству. – Действительно, в письме своем к Марию персу Ива заявляет, что Несторий несправедливо осужден Кириллом, рекомендует читать сочинения Феодора мопсуестского и выражается часто не совсем православно. – Но Ива не встретил себе сочувствия в эдесской пастве несмотря на то, что был человек ученый, заботившийся о благе эдесской церкви и выстроивший храм во имя св. апостолов. Обличителями Ивы явились сами клирики его церкви. Император Феодосий лишил его кафедры, назначив на эдесскую епископию Нонна, который по своим заботам о благосостоянии города был подобен бл. Феодориту. Он построил в Эдессе монастырь, храм в честь св. Иоанна Крестителя, приют для больных, бедных и сирот, с церковью в честь св. Косьмы и Дамиана, – сделал укрепления, уравнял дороги, устроил мосты.

Эдесса славилась между городами месопотамскими и своим просвещением. Один из учителей эдесских, Макарий, был наставником св. мученика Лукиана, известного своей ученостью. В Эдессе же получил свое образование славившийся своей ученостью Евсевий, впоследствии епископ емесский. Он происходил от одного благородного семейства в Эдессе; в молодых годах, по обычаю отечественному, как пишет Созомен, изучал священные писания, а после того и науки, преподаваемые у эллинов, посещал тамошних учителей. – Но особенно возвысилось значение Эдессы, как центра богословского образования, со времени прибытия туда Ефрема Сирина в IV веке. После кончины св. Иакова Низибийского, св. Ефрем Сирин предпринял путешествие в Эдессу. Влекло его туда, говорит Григорий Нисский, желание поклониться тамошней святыне, а прежде всего желание найти ученого мужа, от которого бы мог получить плод ведения. – Прибыв в Эдессу, и видя, что жители Эдессы увлекаются гимнами Вардезена и его гностическим учением, св. Ефрем составил для противодействия этим гимнам свои гимны, в которых изложил православное учение. Богатые природные дарования, постоянная возвышенность его духа, неистощимо богатое чувство, навык представлять свою мысль в светлых и выразительных образах, тоже чистое наречие, на котором писал Вардезан (т. е. наречие эдесское, которое считалось лучшим из трех известных наречий Сирского языка) – все это обуславливало собою несомненный успех песнопений Ефрема. Ефрем употребил для достижения такого успеха и некоторое внешнее средство. Чтобы более расположить жителей Эдессы к посещению храмов, св. Ефрем призвал для пения песнопений дев, посвятивших себя Богу, и сам обучал их напевам, по которым должно было петь. Предприятие его увенчалось успехом. Увлеченные заблуждениями еретическими начали оставлять свои сборища и посещать церковные собрания.

Совместно с великими поэтическими дарованиями св. Ефрем обладал глубокой ученостью. Он знал греческий язык. Так, например он читал сочинения св. Иринея, епископа лионского, жизнь Антония Великого, описанную св. Афанасием александрийским, и т. д. Заметно также, что он знаком был несколько и с греческими философами – Сократом, Платоном и Аристотелем, которых характеризует в коротких словах. При толковании Св. Писания он во многих местах руководствовался переводом 70 и обладал важным и необходимым для толкователя Ветхого Завета знанием еврейского языка. Обладая такими познаниями, пр. Ефрем имел несколько учеников, которых наставлял примером и словом. Они занимались изъяснением Св. Писания и подражали своему наставнику в стихотворных произведениях. Св. Ефрем завещал им распространять свет христианского ведения и православного учения. «Симеон! говорил он одному из верных учеников своих, да услышит тебя Господь Бог; в какой град не придешь ты, да исполнишь церковь Его, как чашу». «Да будет слово твое, говорил он другому ученику, как огонь, и да попаляет терние ересей; да истребляет слово твое ложное учение, как огонь пожирает дубравы, и, как Давид, да победишь и низложишь, вместо Голиафа, сынов заблуждения». И действительно училище эдесское, основанное Ефремом, долгое время процветало и после его кончины, доставляя образование не только своей стране, но и христианам Персии и Армении. Эдесская школа закрыта была только при эдесском епископе Кире II-м, в 488 году, и на месте ее устроена церковь Пресвятой Богородицы (вероятно, вследствие того, что в эдесской школе пред этим временем стало распространяться заблуждение Нестория, отвергавшего наименование Пресвятой Девы Богородицей). Из позднейших ученых Эдессы замечателен Феодор эдесский, живший во времена магометянского правителя Эдессы, благосклонного к христианам, Моавия и расположивший этого государя восстановить в Эдессе церкви, разрушенные землетрясением в половине VII века.

В окрестностях Эдессы процветала жизнь иноческая. Но в Эдессе же в IV веке получило свое начало заблуждение мессалиан или евхитов. Первое название этих еретиков сирское, второе – греческое; оба значат одно – молитвенники, так как всю сущность веры эти еретики полагали в молитве. Св. Епифаний свидетельствует, что заблуждение мессалиан получило начало в Месопотамии. По извлечениям из деяний соборных у Фотия, видно, что патриарх антиохийский Флавиан вызывал подозреваемых в мессалианстве Адельфия, Евстафия и других из озроенской области; а Феодорит прямо пишет, что Адельфий был вызван из Эдессы. Пр. Нил также называет Адельфия эдесским. Вероятно заблуждение мессалиан было очень вредное, потому что константинопольский собор в 426 году постановил, что всех мессалиан, будут ли то епископы или клирики, следует низлагать и отлучать от церкви, доколе не раскаются.

Из последующих событий Эдессы особенно замечательно перенесение нерукотворного образа Спасителя из Эдессы в Царь-град, бывшее при Константине Багрянородном. В 612 году Эдесса взята персами, а вскоре потом магометянами.

б) Месопотамия. Римская провинция Месопотамия, лежавшая около Тигра, отделена была от провинции Озроены при императоре Трояне. Некогда область эта носила имя 4-й Армении.

Амида. Главным городом месопотамской провинций назначен был Трояном город Амида. Но церковная самостоятельность этого города началась не ранее правления императора Констанция, который в 4 году своего правления укрепил этот город крепкими стенами. Город Амида находился недалеко от Тигра, около отрогов Тавра. Из святых амидских известны: Фенгон и Евкарпий муч. около 310 г. (память их янв. 23). Ряд епископов амидских начинается со времени Никейского собора. Из епископов этого города особенно замечательны: Акакий, живший в IV веке и продавший церковные сосуды для выкупа христиан, плененных персами, и замечательный по учености епископ VI века Мара третий. В начале VI-го века город Амида был взят персами и снова выкуплен римлянами. – Впоследствии до 1176 года в Амидах была кафедра яковитских патриархов.

Низибия. Другим замечательнейшим городом месопотамской провинции был город Низибия, лежавший при реке Мигроне под горою Магия. Это был укрепленнейший город, (на что указывает самое имя его), подобно Эдессе построенный по преданию Нимвродом, бывший некогда резиденцией армянских царей от Вагаршака до Ерванда. Македоняне, завоевав его, дали ему имя Антиохии Мигдонской, не утвердившееся, впрочем, за городом. Проповедником христианской веры в Низибии был, по преданию, ап. Фаддей. В гонение Диоклитиана пострадала в Низибии преп. Феврония (память которой июня 25). Но особенно прославилась низибийская церковь в начале IV века благодаря великим заслугам епископа ее, св. Иакова низибийского, и ученика его, св. Ефрема Сирина. – В низибийской стране жизнь отшельническая рано стала известна. В окрестных горах, пещеры служили жилищем подвижникам, растения и плоды, свободно произращаемые землей, доставляли им пищу. К числу этих то подвижников принадлежал св. Иаков, епископ низибийский, столько же известный своими отшельническими подвигами и чудесами, сколько ревностью в распространении и защите православной веры. Будучи уже епископом, св. Иаков не разлучался с жизнью подвижнической и среди многолюдного города. Доказательством его ревности к распространению христианской веры может служит то, что он нарочно отправлялся в Персию для распространения христианства в этой смежной с Низибией стране. – Одним из самых ближайших учеников св. Иакова и самым строгим исполнителем правил жизни пустыннической был св. Ефрем Сирин. Он родился вероятно в первых годах IV в. в самом городе Низибии или в окрестностях его. Предки его, как он сам свидетельствует, были нищие, питавшиеся милостыней; деды были земледельцы и жили достаточно; родители занимались тем же и состояли в родстве с городскими жителями. Зная более всех высокие достоинства своего ученика, св. Иаков брал св. Ефрема с собой на Никейский собор: с ним же вместе он оказал великие услуги городу Низибии во время нашествия на Низибию персидского царя Сапора II в 337 году. Услышав о кончине Константина Великого и рассчитывая на слабость его преемников, этот персидский царь вздумал овладеть пограничным укрепленным городом Низибией и осаждал его в течение двух месяцев. В это время, когда жители Низибии начинали уже терять надежду сохранить город, св. Иаков всех воодушевлял своими молитвами и своими распоряжениями. Спасение Низибии в это время приписывается в древних сказаниях чуду, совершившемуся по молитвам св. Иакова и св. Ефрема. «Св. Ефрем, говорится в этих сказаниях, взяв благословение у епископа, всходит на городскую стену и молитвами своими наводит на персидское войско множество насекомых. В стане персидском все приходит в беспорядок. И люди, и животные не знали, чем защищаться от возмутительного действия многочисленных врагов. Сапор принужден был немедленно снять осаду и без успеха возвратиться в свою землю». Через год, в 338 г. скончался св. Иаков, епископ низибийский; св. Ефрем после его кончины немедленно отправился в Эдессу; а вскоре затем и Низибия подпала под власть персов. Это случилось тотчас после смерти Юлиана, который, как известно, умер во время своего неудачного похода на Персию. По смерти его, преемник его должен был заключить невыгодный мир с Персией и по этому мирному договору Низибия была уступлена им персидскому правительству. Из дальнейшей истории Низибии замечательно только то, что в 442 году пришедшие из Эдессы учителя открыли здесь училище, которое было рассадником несторианства, и наставник училища, Варсума, был первым несторианским епископам Низибии.

Из стран, соседственных с антиохийским патриархатом, были просвещены христианством в древнее время о. Кипр и Персия.

Остров Кипр, находящийся в северо-восточной части Средиземного моря, против Сирии и Киликии, был замечателен и по громадности своей и по плодородию. Он изобиловал вином, маслом, хлебом, и был богат лесами и медными, и серебряными рудниками. Он был заселен переселенцами из Финикии. а потом, после разрушения Трои, и греческими колонистами, распространившими в Кипре почитание Венеры, главный храм которой, обладавший громадными богатствами, был в городе Пафе, главном городе страны в древнее время. Но не мало было на острове и иудейских переселенцев, поселявшихся главным образом в городе Саламине. находящемся на северо-восточной оконечности острова.

Христианская церковь основана была в Кипре весьма рано. По преданию. Лазарь, друг Христов, был епископом в одном из городов Кипра – Китиуме. Город этот вероятно находился на берегу моря. «Остров Кипр, пишет один из современных путешественников, издали кажется большим и красивым: особенно привлекает к себе взор четырехугольная с колоннами колокольня, стоящая, как уверяют, над самым гробом друга Христова Лазаря». Апостол Варнава был уроженец Кипра. По сказанию Деяний апостольских кипряне были в Иерусалиме в день пятидесятницы и слушали проповедь ап. Петра. После апостольского Иерусалимского собора, многие христиане, избегая гонений, переселились на о. Кипр. – Жителями Кипра впервые христианское благовестие было распространено в Антиохии и Сирии. – В Кипре проповедовал некоторое время ап. Павел, обратив здесь ко Христу проконсула Сергия Павла. Это значит – апостол прошел с проповедью чрез весь остров, так как иудейские путники, обыкновенно, высаживались на о. Кипр в городе Саламине, находящемся на восточной стороне острова, а город Паф, где жил Сергий Павел, находился на крайнем западном пункте острова, ближе к Риму. Может быть, говорит один писатель, этот проконсул Павел, был тот ученый житель Кипра Сергий Павел, на сочинения которого постоянно ссылается Плиний, описывая природу о. Кипра. Ап. Варнава, разлучившись с ап. Павлом, последние годы жизни провел на о. Кипре, здесь потерпел мученическую кончину и был погребен.

В кипрской церкви было до 15 епископских кафедр в разных городах острова. В виду апостольского происхождения, кипрская церковь несмотря на то, что о. Кипр в гражданском отношении был причислен к ведению наместника Сирии, всегда хранила свою автокефальность и независимость от антиохийского патриархата. В IV–VII вв. церковь кипрская сохраняла внутренний мир, имела авторитетный голос в делах вселенской церкви и дала многим православным убежище от еретиков. На никейском соборе из Кипра были епископ города Тримифунта, находившегося на Кипре в средине острова, исповедник, славный смирением и чудесами св. Спиридон, – а также митрополит Кипра Геласий. В том же IV веке охранял веру св. Епифаний, митрополит кипрский, пользовавшийся высоким уважением. В его время, в июне 370 года, прибыл в Антиохию арианствующий император Валент и осудил на изгнание Мелетия, тамошнего епископа. И другие православные епископы востока также лишены были кафедр: Таковы – Пелагий, епископ Лаодикийский, Барсен едесский. Но Епифаний кипрский пользовался таким всеобщим уважением, что ариане не осмеливались его тронуть. Митрополит Кипра Регин обличал Нестория на ефесском соборе. – Антиохийские патриархи, правда, неоднократно пытались сделать кипрскую церковь под ведомой своей власти. Первая попытка этого рода была пред временем 3-го вселенского Ефесского собора. Но на седьмом заседании этого собора кипрская церковь признана была автокефальною. Подобные же притязания объявлял занявший во времена императора Зенона антиохийскую кафедру монофизит Петр Кнафей или Фуллон. Но, по изволению Божию, в это именно время были открыты в Кипре мощи ап. Варнавы, апостольское происхождение кипрской церкви было вполне доказано и притязание Фуллона осталось без результатов. Архиепископы Кипра хранили свою высокую власть даже при случайном и насильственном переселении в чужую страну. Именно, в VII веке император Юстиниан 2-й, находя положение Кипра небезопасным от сарацин, переселил его жителей и епископов в Геллеспонт, в местность, близь Кизика. На трулльском соборе, в 39 каноне, по поводу этого переселения было постановлено, что и на новом месте жительства архиепископ Кипра должен сохранять все права первенства, быть выше епископа кизического и посвящать епископов для всех окрестных стран. Но пребывание кипрян в Геллеспонте было не продолжительно. Они возвратились в отечество. В 648 году Кипр взял Моавия, сын Абусофиана, и остров таким образом подпал игу мусульман. В 969 году его снова взяли греки. А во время крестовых походов здесь утвердились латиняне: латинский архиепископ избрал себе резиденцией город Левкус или иначе Никосию. В это время относительно греческой церкви, управляемой прежде 15-ю епископами, было постановлено, что греческих епископов на острове должно быть не более четырех.

Саламин-Констанция – митрополия и главный город о. Кипра – находился на северо-восточной стороне острова и имел прекрасную гавань. Здесь проповедовал и пострадал ап. Варнава. Здесь, собственно, был архиепископом св. Епифаний Кипрский. Город был основан греками по разрушении Трои и долго носил имя Саламина. Но в начале IV веке он был разрушен землетрясением, восстановлен императором Констанцием и получил новое имя – «Констанция», с которым и известен в церковной истории. Констанция была митрополией Кипра до VII века. В VII веке город был разрушен Сарацинами, и митрополия была перенесена в другой город о. Кипра – в Арсиною.

Персия непосредственно прилегала к восточным провинциям антиохийского патриархата: Евфратской и Месопотамии. Под именем Персии разумеется громадная территория, где были древние царства: Ассирийское Вавилонское, Мидийское и Персидское. Последняя монархия, поглотив предшествующие, образовалась при Кире в 536 году до Р. X. Персы сохранили в своей империи религию и нравы мидян, поклонялись огню и признавали два начала: творца всего доброго, под именем Ормузда, и виновника всякого зла, под именем Аримана. Александр Македонский лет за 300 до Р. X. завоевал Персию, но с половины II века до до Р. X. по 226 год по Р. X. Персией владели парфяне. – А с половины III века основали Персидскую монархию Сассаниды и она существовала более 400 лет, до VII века.

В древности в этих областях были знаменитые города: Вавилон, Ниневия, Персепол, Экбатана,

Вавилон находился на Евфрате и был построен Немвродом. Это был самый обширный и богатейший город древности, центр торговли, складочное место для товаров. Стены его были выложены из кирпичей, так как в стране не было строительного камня, и имели до 15 сажен высоты. – Из строений Вавилона были замечательны висящие на террасах сады и в особенности башня Бела, в 85 сажен высоты. На вершине этой башни была обсерватория, откуда халдеи производили астрономические наблюдения в продолжение более 19 веков, до взяты Вавилона Александром Великим. Он думал было сделать Вавилон столицей своей империи, но скончался здесь в 323 г. до Р. X. А затем разлития Евфрата и основание новых городов Селевкии и Ктезифона побудили жителей Вавилона оставить город.

Ниневия столица Ассирии, находившаяся, по мнению некоторых, там, где ныне Моссул, также была построена Немвродом, имела стены в 15 сажен высоты, на которых было до 1500 башен, и настолько широкие, что по ним могли проезжать рядом три колесницы. Она разрушена была в 793 г. до Р. X.

Экбатана, столица Мидии, была построена в 708 г. до Р. X. и была окружена семью разноцветно окрашенными стенами. Персидские государи всегда приезжали на лето в Экбатану, потому что она пользовалась прохладной температурой.

Персепол, при Араксе, был резиденцией первых персидских царей, а в последствии столицей империи. Там погребены почти все персидские цари.

Но все эти древние города в христианские времена лежали уже в развалинах. – Значение получили вновь возникшие в тех же областях города: Арбелла, Тагрит, Суза, и особенно Селевкия-Ктезифон.

Селевкия, при Тигре, была воздвигнута Селевком Никатором около 293 г. до Р. X., с тем намерением, чтобы привести в упадок Вавилон. Город этот был главным городом восточных областей империи Селевкидов, тогда как Антиохия Сирийская была главным городом областей западных. Но в свою очередь и Селевкия запустела, когда парфяне построили Ктезифон, что было не ранее, как за 200 лет до Р. X. Ктезифон, основанный парфянами, город, где жили их цари по зимам, находится так близко к Селевкии, что ныне развалины этих двух городов носят одно имя, поставленное в двойственном числе, Ел-Модаин. – Ктезифон был взят четыре раза римлянами: в 116, 168, 198 и 283 гг. по Р. X. От Селевкии Ктезифона до ближайшего города антиохийского патриархата Низибии было 18 дней пути: отсюда можно заключить о громадном пространстве персидских областей. – Христианство в персидских областях было распространено апостолами Варфоломеем, Матфеем и Фомой. К концу 2-го века ученый христианин эдесский Вардезан упоминает о христианских общинах Парфии, Мидии, Персии и Бактрии. Во второй половине второго века в Персии возникло манихейство, так как Манес был родом из Вавилона, учение его стояло в связи с персидским дуализмом и в 227 году он был казнен персидским царем. В половине V века церковь персидская терпела гонение от царя Сапора, воевавшего с римлянами, по подозрению, что персидские христиане благоприятствуют римской империи, где христианство сделалось покровительствуемой религией. В это время (с 343 года) пострадало в Персии очень много христиан. Подобное же гонение было в начале V века. В 418 году епископ города Сузы Авдий сжег языческое капище. Персидский царь Издегерд потребовал от него возобновления капища и за отказ предал его смерти, а затем казнил и других христиан.

Это гонение продолжалось 30 лет. В это время персидская церковь была еще в единении с греческой, и епископ Ктезифона Маруфа на соборе 415 года подтвердил правила Никейского собора. Но в пятом и шестом столетиях Персий заняли несториане и яковиты, преследуемые в греко-римской империи, и персидское правительство охотно их принимало. В Ктезифоне основана была кафедра несторианского католикоса для персидской церкви. В Персии было в это время уже девять митрополий, из коих 4 были еще во времена Никейского собора. В начале 7-го века, в правление персидского царя Хозроя, персы значительно расширили свои владения: в 610 году они взяли Едессу и Апамею и доходили до Антиохии, в 611 взяли Кессарию каппадокийскую, в 612 – Дамаск, а в июне 614 г. – Иерусалим. – Но в VII же веке Персия была завоевана аравитянами и с этого времени стала подвергаться постепенному опустошению.

На месте Константинополя до Константина В. был не особенно значительный городок Византия, построенный, по одним преданиям, спартанским полководцем Павзанием, по другим – вождем Мегарян Визой. Город этот был хорошо обстроен Каракаллой, но был дважды разрушен: императором Септимием Севером, потом Галлиеном. В 330 году Константин Великий перенес сюда свою столицу.

Внешним поводом к устроению новой столицы были неприятности, какие Константин встретил в Риме в 20 год своего правления. – «По случаю торжества 20-летия, пишет один историк, римляне ожидали видеть в полном блеске обряды языческого богослужения, но Константин дал только игры, не приносил жертв идолам и даже не посетил Капитолия. Такое явное пренебрежение к язычеству чрезвычайно оскорбило римлян; они преследовали императора насмешками и оскорблениями. А Константин со своей стороны задумал основать новую столицу христианскую, где бы языческие предания не стесняли общественной жизни. Место устройства новой столицы – по сказанию древних церковных историков – было указано божественным внушением. – Прежде Константин хотел устроить свою столицу в Вифинии, в Малой Азии. «Для сего, прибыв на поле Элейское, читаем у Созомена, близь Геллеспонта, где могила Аякса и где воевавшие против Трои ахеяне имели, говорят, корабельную пристань и лагерь, обозначил там форму и величину города и на возвышенном месте поставил ворота, которые плавателям и теперь видны с моря. Когда он занимался этим, однажды ночью явился ему Бог и повелел искать другого места для города, указав на фракийскую Византию, по ту сторону Вифинского Халкидона: там приказано ему построить город и назвать его именем Константина». Мысль о чудесном построении Константинополя – Нового Рима была высказываема и всеми другими греческими историками и хронистами. – «На 28 году своего царствования, читаем у Филосторгия. Константин перестроил Византию в Константинополь и. определяя окружность его шел пешком с копьем в руке. Когда же следовавшим за ним людям показалось, что он обходит большее пространство, чем какое требовалось, и когда один из спутников подошел к нему и спросил: «Далеко ли еще владыка?» То он в ответ прямо сказал: «до того места, где остановится тот, кто идет впереди меня», показывая этим, что им предводила какая-то небесная сила и научала его, что надлежало делать».

Император Юстиниан I-й замечает о Константинополе, что он «основан милосердым Богом со многими предзнаменованиями».

Константин отстроил Константинополь совершенно на подобие древнего Рима: разделил подобно Риму на 14 кварталов, построил точно такие же здания, как в Риме, и в правах совершенно уравнял его с этим последним.

Но сходствуя во всем по наружности с древним Римом, Константинополь отличался от него так сказать христианским отпечатком. Этот отпечаток, который лежал на всем Константинополе, ясно свидетельствовал, что Константин при созидании себе новой столицы прежде всего имел в виду религиозные мотивы: прославление религии христианской. Вместо языческих капищ воздвигаемы были великолепные храмы мученикам, вместо статуй из мира языческой мифологии, по местам были поставлены изваяния, изображающие события из священной библейской истории¹².

– Создав в сем городе две церкви, одну наименовал он храмом мира, а другую храмом апостолов, и не только возвышал, как сказано, дела христиан, но и разрушал памятники язычества. Так напр. идольские изваяния выставил он на народ для украшения Константинополя и дельфийский треножник поставил наконец в ипподроме.

– Желая отличить соименный себе город, говорит Евсевий, он украсил его весьма многими молельнями, великолепными храмами мученикам и величественными зданиями, которые построил частью в предместьях, частью в самой крепости, и этим почтив память мучеников, вместе посвятил Богу их и самый свой город. Воодушевляясь небесною мудростью, Константин признал справедливым город, украшенный его именем, очистить от всякого идолопоклонства, чтобы в нем нигде не поражали зрение не только мнимые изображения богов, которые чтимы были в капищах, но и самые жертвенники, обагренные кровью животных, – чтобы в нем не видно было ни жертвенных всесожжений, ни демонских праздников, ни каких-либо иных языческих обычаев. – При источниках, среди торговой площади, ты видишь знакомые читателям божественных писаний знамения доброго пастыря, видишь также изваянного из меди вместе со львами и блистающего золотыми покровами Даниила. Любовь к Божественному столь могущественно обладала душой царя, что в превосходнейшей из всех храмин царских чертогов, в вызолоченном углублении потолка, на самой средине его, он приказал утвердить великолепную картину с изображением знамений спасительных страданий, которая составлена была из различных драгоценных камней, богато оправленных в золото. Это знамение боголюбезному царю казалось хранителем его царства. Такими-то изображениями Константин украсил свой город. – Дворцы и общественные здания, украшавшиеся императорскими портретами, Константин повелел обставлять такими картинами, которые изображали его молящимся и со знаменем креста в руке.

Из зданий особенной красотой и великолепием блистал построенный Константином храм св. апостолов: «когда это здание возведено было до несказанной высоты, стены его с верху до низу царь обложил разноцветными блистающими камнями, а купол, украшенный мелкими углублениями, покрыл весь золотом. Снаружи вместо черепицы – медь доставляла зданию надежную защиту от дождей; по меди же положена густая позолота, так что блеск ее, при отражении солнечных лучей, был ослепителен даже для отдаленных зрителей; купол вокруг обведен был решетчатым, сделанным из золота и меди барельефом, так что великая щедрота и усердие царя украсили этот храм. Вокруг же храма простирался весьма обширный двор, открытый для чистого воздуха; за портиками занимали пространство царские дворцы, бани, гостиницы и многие другие помещения, приспособленные к удобствам блюстителей этого места. Это дело царь посвятил вечной памяти всех апостолов Спасителя нашего. В этом храме он приготовил сам себе место на случай своей кончины, чрезвычайною силою веры предусматривая, что по смерти мощи его сподобятся названия апостольских и желая даже после кончины иметь участие в молитвах, которые в сем храме будут возносимы в честь апостолов. Итак, соорудив там 12 ковчегов, как бы 12 священных памятников в честь и славу лика апостолов, посреди их поставил он гроб для самого себя, так что с обеих сторон этого гроба стояло по 6 апостольских.

Отстроенный и украшенный таким образом новый Рим, наконец, 11 мая 330 года торжественно освящен был, спустя 5 лет от начала работ в нем, и затем быстро стал расцветать.

Христианский отпечаток на столице Константина В. лежал особенно вследствие устроения в ней множества монастырей. В древней Византии был только один монастырь, св. Евфимии, построенный в 240 г. Св. Константин обращал языческие храмы в дома молитвы. Так храм Юпитера был обращен в монастырь с церквами в честь св. мучеников Мокия, Акакия. Агафоника и Мины. – В память явления архангела на берегах Босфора, император велел выстроить там монастырь св. Михаила. – Между новыми золотыми воротами и морем был еще выстроен императором монастырь посвященный св. Диомиду. Как и предыдущие он был воздвигнут вне константинопольской ограды. – Св. Елена также построила многие монастыри в Константинополе и его окрестностях: Вифлеемский, св. Карпа и Вавилы, отличавшийся богатством, св. Феодора, св. Романа и др. Из подражания Константину и Елене, князья и княгини, представители государственной власти, сенаторы, патриции и знатные дамы из благочестия, а порой и из тщеславия, делали пожертвования на монастыри, церкви и госпитали; иногда после смерти патрициев дома их превращались в монастыри, как например Каллистрата и Флорентия. Из построенных в это время можно назвать: монастырь «Всех святых», наименованный так от образа «всех святых, который был не от рук человеческих». Особенно славился также в продолжение многих веков своим благочестием и богатством монастырь Авраамитов. вне города, недалеко от золотых ворот. Вообще от основания города до смерти Константина в 337 году, в продолжение 7 лет, в Константинополе было построено 15 монастырей, имена которых дошли до нас.

Усердие к устроению монастырей встречаем и во все последующее время. Императрица Евдокия, жена Валентиниана младшего начала в Константинополе постройку монастыря св. Евфимии, оконченного после нее. Две другие благочестивые женщины, Домнина и Мавра, которых православная церковь причислила к лику святых, основали каждая монастырь своего имени в местах ненаселенных, вне города, подаренных им императором Феодосием. – В царствование этого императора св. Григорий Назианзин построил в императорском городе, перешедшем совсем в арианство, православную церковь и монастырь Анастасии. – Около того же времени был построен монастырь Дия. лицом того же имени. Феодор Студит называет его сверкающей звездой, которая поднялась на востоке и разливает свой свет на Византию.

При императоре Аркадии один из важных сановников, Кесарий, основал церковь и монастырь св. Тирса, на месте монастыря, занятого еретиками македонианами, где позже, при патриархе Прокле, были открыты мощи сорока мучеников. – В это время епископская кафедра в Константинополе была занята св. Иоанном Златоустом. Своим неутомимым красноречием св. Иоанн, без сомнения, способствовал увеличению усердия верных к основанию церквей и монастырей. «Умножайте ваши церкви, – говорил он в своих проповедях христианам, – чтобы никто не имел земли без церкви. Не говорите, что церковь есть в каком-нибудь соседнем городе; нужно, чтобы она была на вашей собственной земле. Если император попросит вас выстроить дом для жительства, не в тот же ли день вы спешите повиноваться?.. Не делайте для Бога меньше. Вы найдете, что это потребует значительных издержек?.. Начинайте со скромной постройки: ваши преемники ее увеличат». Такие же советы давались основателям монастырей и позже – епископами и императорами.

При императоре Феодосии Младшем, одна из сестер его, Аркадия, построила монастырь св. Андрея. Ей содействовали знаменитые патриции города, при старании которых были построены и еще многие монастыри, напр. св. Феодора Тирона. И в то же время Далмат, хранитель дворца, оставив свою жену и детей, принял монашество с сыном Фавстом и основал монастырь своего имени. По своим добродетелям и по значению на Ефесском соборе 431 г., он был знаменитейшим из всех монахов столицы.

Император Маркиан и особенно императрица Пульхерия, сестра Феодосия, продолжали церковные постройки. Маркиан велел построить монастырь св. Зои и монастырь св. Ирины. А Пульхерия воздвигла во Влахернском квартале великолепную церковь Божией Матери, много раз восстанавливаемую и еще до сих пор существующую. В другом конце города, у подножия акрополя, ее заботами воздвигнута была другая церковь и монастырь в честь Божией Матери, «путеводительницы христиан» – Одигитрии. Это был мужской монастырь, где находился образ Богомати. нарисованный евангелистом Лукою.

В царствование Льва Великого (457–474 г.) воздвигается монастырь св. Кириака, за золотыми воротами, – св. Евфимия, – и самый знаменитый в истории Византии монастырь св. Иоанна Крестителя, более известный под названием Студийского, построенный консулом Орудием.

Но золотым временем основания монастырей было царствование Юстиниана (527–563 г.). Юстиниану обязаны своим происхождением очень многие монастыри Константинополя, посвященные разным святым, как-то: мученику Анфиму, Феодору, Михаилу, Лаврентию, апостолам Петру и Павлу и проч. – Недалеко от монастыря Петра и Павла Юстиниан построил монастырь свв. Сергия и Вакха, где императоры с большим торжеством каждый год праздновали вторник «обновления» (в неделю св. Пасхи). – Может быть Юстиниану же обязан своим существованием монастырь Божией Матери, у источника Богородицы, (живоносного источника), воды которого излечивали больных. – Императрица Феодора со своей стороны построила монастырь Покаяния. – Кроме постройки новых монастырей Юстиниан возобновил древние монастыри – св. Мокия, св. Михаила, – основанные еще Константином Великим.

На соборе 536 года, созванном патриархом Миною против Анфима, Севера и других монофизитов, присутствовали настоятели 68 монастырей столицы, расположенных в старой части города.

Вследствие высокого политического значения и религиозного характера города Константинополя, в промежуток времени от первого до второго вселенского собора, от 25-го до 81 года IV века особенно возвысился над другими епископ константинопольский. Он не только наследовал себе все права митрополитов древней Византии, которые впрочем управляли только своей епархией и находились под ведением главного митрополита всей фракийской области, митрополита Ираклии фракийской; но, благодаря влиянию императорской власти, благодаря тому, что епископы империи часто являясь в столицу пользовались гостеприимством и покровительством константинопольского епископа, он сделался в течение этих немногих десятков лет первым по значению епископом на востоке и самым сильным соперником епископов древнего Рима.

Особенные права патриаршеские за константинопольским митрополитом утверждены были на 2-м вселенском константинопольском соборе. «Константинопольский епископ да имеет преимущество чести после римского епископа, так как Константинополь есть новый Рим». Таким образом константинопольскому епископу дано было второе место в среде патриархов, непосредственно после епископа римского, и в основание приведены чисто политические соображения: «так как Константинополь есть новый Рим». Новому патриарху даны были в управление Константинополь и вся Фракия. Греки понимали это постановление 2-го вселенского собора так, что им константинопольский патриарх совершенно уравнен в правах с римским и поставлен на втором месте только потому, что новый Рим явился позднее, чем старый.

После константинопольского собора значение константинопольского епископа все более и более расширялось. Он входил в дела и малоазийских митрополитов ефесского и Кессарии Каппадокийской, которые дотоле имели особенную власть, входил в права других патриархов. Это расширение власти константинопольского патриарха было вследствие того, чти епископы со всех сторон особенно часто являлись в Константинополь и повергали свои дела на благоусмотрение государя. А император большей частью отдавал эти дела на рассмотрение константинопольского патриарха и его собора, состоявшего из подведомых ему епископов. Таким образом все епископы оказались под ведением константинопольского патриарха. Уже патриарх константинопольский Нектарий на одном константинопольском синоде 394 года мало давал слова присутствовавшим на этом синоде епископам александрийскому и антиохийскому и решал, дела почти единолично. О том, как далеко простиралась власть его преемника по константинопольской кафедре Иоанна Златоустого, Феодорит говорит следующее: «Приняв кормило церкви великий Иоанн с дерзновением изобличал совершаемые некоторыми неправды, смело внушал полезное царю и царице и располагал к повиновению установленным законам иереев; а кто дерзал нарушать их, тем запрещал входить в алтарь, говоря, что тому не подобает наслаждаться честью иерея, кто не ревнует о жизни истинно иерейской. И такое попечение имел он не только о своем городе, но и о всей Фракии, которая разделена была на 6 епархий, даже о целой Асии, управлявшейся одиннадцатью начальниками; да и всю Понтийскую область украшал он теми же законами, хотя в ней было столько же епархий, сколько и в Асии». В 400 году Златоуст, по приглашению, путешествовал в Ефес, чтобы посвящать епископа ефесского; а между тем ефесская митрополия занимала весьма видное место. Один из преемников Златоуста по константинопольской кафедре, Аттик, побудил императора Феодосия младшего издать в 421 году указ, по которому ни один из епископов соседних митрополий не мог быть посвящен без согласия епископа константинопольского.

Но эти права, которыми в действительности уже пользовался константинопольский патриарх, необходимо должны были быть торжественно утверждены на вселенском соборе, чтобы иметь законную силу. Это сделано было на халкидонском соборе. Четвертый вселенский собор, бывший в Халкидоне в 451 году утвердил и расширил власть епископа константинопольского, в 28 правиле постановляя следующее: «следуя во всем определениям святых отцов и признавая недавно прочитанный канон ста пятидесяти любезнейших епископов, собиравшихся при блаженной памяти Феодосии Великом, бывшем императоре, в царствующем городе Константинополе – новом Риме, и мы определяем и постановляем то же самое о преимуществах святейшей церкви сего Константинополя, нового Рима. Ибо и престолу древнего Рима отцы прилично дали преимущество, потому что он был царствующий город. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезнейших епископов предоставили равное преимущество святейшему престолу нового Рима, справедливо рассудив, чтобы город, почтенный царским правительством и синклитом, имеющий равное преимущество с древним царственным Римом, был возвеличен подобно ему и в церковных делах, будучи вторым по нем. И потому только митрополиты Понтийского, Асийского и Фракийского округов и кроме того епископы у иноплеменников вышеупомянутых округов да рукополагаются от вышеупомянутого святейшего престола святейшей константинопольской церкви, т. е. каждый митрополит в вышеупомянутых округах с епископами области да рукополагает епископов епархии, как предписано божественными правилами, а самих митрополитов вышеупомянутых округов должно рукополагать, как сказано, константинопольскому архиепископу, после того, как сделано по обычаю согласное избрание и представлено ему».

Это постановление очевидно делится на две части, имеющие различное содержание. Первая часть этого постановления подтверждает тоже, что постановлено было на соборе константинопольском, предоставляет второе место константинопольскому епископу после римского. Второй частью санкционируется со времен Златоуста уже вошедший в практику высший надзор константинопольского епископа не только над диоцезией фракийской, но также над диоцезиями асийской и понтийской, и дается исключительно ему право рукополагать митрополитов в эти диоцезии, равно как еще и епископов варварским народам. Таким образом константинопольский патриарх получал в свое ведение гораздо большее количество церквей, чем сколько имели их другие два восточные патриарха. Позднее эдиктом Юстиниана предоставлено было ему еще право принимать апелляции на других патриархов и таким образом поручен ему был надзор за всем востоком. Апостольское происхождение Константинопольской церкви доказывалось тем, что чрез Византию проходил с проповедью св. апостол Андрей первозванный.

Двадцать восьмым правилом халкидонского собора ведению константинопольского патриарха были подчинены диоцезии: Понтийская, азийская и фракийская, т. е. вся Малая Азия, за исключением Киликии и Исаврии, и часть земель на Балканском полуострове.

Малая Азия имела громадное, всемирно-историческое значение, как в гражданском, так и в церковном отношениях. Она была посредницей между народами средней Азии и народами Европы, путем для взаимного обмена их житейским образованием, так называемой культурой. Этот обмен между Азией и Европой особенно был силен в конце древнего периода истории и в начале появления христианства, с Александра Македонского до средних веков. Окаймленная бухтами и мысами, изрезанная реками, страна эта была особенно удобна для торговли и судоходства. Она обладала при том умеренным климатом и множеством местных произведений: стада коз и овец, хлеб, масло, вино, южные плоды, меха, шерсть, мрамор и металлы были здесь в изобилии. Почти посредине ее идет высокий горный хребет Тавр, склоны которого покрыты зелеными пажитями, прекрасными лесами дубов, сосен и яворов. Этот же хребет дает исток многим рекам, представляющим удобные пути из внутренности страны к морям.

По словам древних писателей Малая Азия вдоль с запада на восток занимала 630 т. шагов, т. е. около 700 верст, а поперек с севера на юг 210 т. шагов около 250 верст. Последнее сведение далеко не точно. В некоторых местах в поперечном измерении Малая Азия была гораздо больше. Так, например, при самом сочленении с материком Малая Азия имела в ширину до 400 т. шагов, и одна Каппадокия имела ширину, по Страбону, до 200 т. шагов. В других местах полуостров был, конечно, гораздо уже, уже даже 200 т. шагов.

Все это пространство Малоазийского полуострова римляне делили на две довольно ровные части. Одну часть – северо-восточную, лежащую при Черном море – Понте Евксинкском – называли Понтом; другую – юго-западную – называли собственно Асиею. Каждая из этих двух частей в свою очередь делилась на несколько провинций, число которых в разное время было различно, но приблизительно около десяти. Феодорит считает в Асии ἔνδενα ἄρχοντων – одиннадцать правителей, и ἰσαρίθμους ἡγουμένους – такое же число правителей в Понте. Еще гораздо дробнее было деление Малой Азии в церковном отношении, так как в каждой провинции было по нескольку епископских кафедр. Число всех епископских кафедр в Малой Азии насчитывают до 450. Если это число признавать приблизительно верным и сопоставить со всем пространством Малой Азии, то окажется, что каждая епархия средним числом имела округ верст в десять. Но само собою разумеется, что округи были неравномерны: иные больше, другие меньше. Не входя в подробности, мы можем заметить вообще, что епископские округи в понтийской области по пространству были гораздо более, чем в области асийской; но в последней, за то, они были гораздо населеннее.

Понт и понтийские провинции часто упоминаются при истории первоначального распространения христианства. Вспомним, что здесь проповедовали апостолы Петр и Андрей, вспомним, что здесь было жестокое гонение на церковь Христову во времена Максимина, когда здесь было страшное землетрясение (235 г.). При частном обозрении Понтийских провинций, к чему мы приступим сейчас, мы узнаем о многих местностях весьма знакомых нам из церковной истории.

Каппадокия и малая Армения были самые восточные провинции понтийской области.

Это был край суровый, гористый, обильный киноварью и лошадьми и населенный сирийским племенем. Римляне впервые здесь начали строить города вместо прежних острожков. Они основали Кессарию, Тиану, Назианс и другие города. Эти области были очень большие. Каппадокия, в частности, занимала пространство в три тысячи стадий – в 75 верст. Так по одному свидетельству. Другие свидетельства удваивают эту величину. Между Кессарией и Тианой был городок Сасима, лежавший, как говорят, от Кессарии в 100 т. шагах, а отТианы в 32 тысячах, следовательно от Кессарии до Тианы было 150 верст. Довольно велика была и область Малой Армении. В обеих этих провинциях было 24 епископии; следовательно округи здешних епископий были очень обширны по пространству. Такое незначительное число епископий на таком пространстве объясняется тем, что население этих провинций было очень невелико и даже города были здесь весьма малолюдны. Но так как округи епископские были очень велики, то здешние епископы часто имели под собой хорепископов. Во времена Василия Великого у одного кессарийского епископа было до 50 хорепископов.

Кессария. Кессария была главным городом Каппадокии, Она была расположена в самом неудобном месте. Страбон говорит, что это было место безводное и бесплодное, совершенно неудобное для земледелия. Кругом на далекое пространство лежали пески и каменистая местность. Вся растительность была выжжена как бы огнем и местных произведений было недостаточно даже для прокормления местных жителей, не говоря уже о торговле. Тем не менее римским кесарям угодно было, чтобы на этом месте, вместо маленького селеньица Мазаки, устроен был большой город и назван в их честь Кессарией. Одни говорить, что это было при Тиверии, другие относят к временам Клавдия. Как бы то ни было, город Кессария скоро сделался очень большим. В 260 году в нем было до 400 т. жителей. Церковь Христова здесь устроена была во времена апостольские ап. Петром, и Кессария, не имевшая твердых языческих преданий, скоро стала городом вполне христианским. Во времена Оригена было здесь много христиан, и Ориген, скрываясь сюда от гонений, основал здесь христианскую школу. Во времена Диоклитиана христиане Кессарии много пострадали от гонителей, но не смотря на то при Константине в Кессарии почти не было язычников. По словам Созомена отступник Юлиан был очень раздражен за это против жителей Кессарии. «Царь исключил из списка городов и Кессарию, что при горе Аргейской, город обширный и богатый, митрополий всей Каппадокии, и отнял у него само имя, которого он удостоен был в царствование кесаря Клавдия. Царь и до этого уже питал неприязненную ненависть к ее жителям за то, что все они были христиане и давно разрушили у себя храмы градохранителя Зевса и отечественного Аполлона. А когда кессарийскими христианами истреблен был и последний, оставшийся у них, храм счастья, да еще истреблен в его царствование; то он сильно вознегодовал на весь этот город и раздражился до крайности. Он укорял язычников города, которых, впрочем, было немного, за то, что они не поспешили на помощь и, если бы надлежало пострадать, не пострадали. Все имущества и деньги церквей, как в Кессарии, так и в ее округе, царь повелел разыскивать посредством пыток, свезти на площадь и тотчас же 300 литр золота сдать в казну. Всех клириков он повелел внести в список областного войска, т. е. в гарнизон, где служить почиталось и убыточным, и низким, а всех остальных христиан простого сословия, переписав с их женами и детьми, наравне с поселянами обложить податью». Причина строгих законов Юлиана против Кессарии – понятна. Здесь у горы Аргейской был замок Макелла, где, в отдалении от императорского двора, воспитывался он с братом Галлом и исполнял обязанности чтеца. – Кессария замечательна и тем, что близь нее родился св. Савва Освященный и была пустыня, где подвизался св. Амфилохий, впоследствии епископ иконийский. Во времена арианских смут Кессария всегда стояла на защите православия и может быть поэтому в каппадокийскую область был сослан Евномий. Из епископов Кессарии замечательны 1-й Логин сотник; 3-й Фирмилиан (у 269 г.), известный образованностью и участием в споре о падших; 5-й Леонтий, поставивший Григория в Армению; 10-й св. Василий, епископ кесарийский, живший в IV веке, по справедливости заслуживший себе, имя Великого и 17-й – Андрей, толкователь апокалипсиса (у 565 г.). И сама кессарийская митрополия по достоинству занимала в числе митрополий константинопольского патриархата первое место.

Во времена войны римлян с Персией при Ираклие, в 611 году, персы разрушили Кессарию каппадокийскую.

Нисса. Невдалеке от Кессарии, на полдороги между Кессарией и Анкарой, при реке Меле, которая вытекает из горы Аргейской, лежал городок Нисса. Городок этот замечателен для нас потому, что в IV-м веке здесь был епископом св. Григорий, родной брат св. Василия Великого.

Назианз. В области кессарийской был другой, весьма замечательный городок, Назианз. По свидетельству Сократа, это был городок маленький, а Свида называет его просто σταθμόν – станцией. У светских историков вовсе нет упоминания о Назианзе, и читая ходатайственные послания св. Григория за город Диокессарию, мы приходим к убеждению, что это было другое, более употребительное имя Назианза. Св. Григорий описывает Диокессарию, как город довольно значительный. «Почти мою старость, говорит он в письме к правителю Диокессарии, для которой тяжело будет, если великий город, каким я некогда владел, более не будет, если храм, который мы выстроили Богу и в котором молились с особенным благоговением, станет прибежищем для зверей. Горестна смерть одного человека, который ныне с нами, а завтра не будет и не возвратится к нам, но гораздо ужаснее умирать целому городу, который основан царем, обстроен временем и сохранен рядом многих лет» ... Это письмо писал св. Григорий богослов, происходивший из Назианза и здесь получивший свое воспитание. Мы заметим здесь мимоходом, что митрополиту Тианы удалось присвоить под свою власть Назианз, этот соседний город с Кессарией, переспорить его у митрополита кессарийского. «Мы погибаем, мы предательски похищены, мы опять приписаны к Каппадокии второй, некогда подлежащие Каппадокии первой, писал по этому поводу св. Григорий».

Переходим к истории этого разделения Каппадокии на две части, к истории борьбы митрополита тианского с митрополитом кессарийским.

Тиана. Город Тиана был выстроен, по преданию. Семирамидой, и хорошо укреплен. Он находился в весьма удобной местности, на берегу весьма большой реки, которая, впрочем, никогда не выходила из своих берегов. Но что особенно важно было для благоденствия города и влияло на его процветание – это положение его близ киликийских ворот, близь той местности гор Тавра, где был чрез них самый удобный переход из Киликии в Каппадокию. Язычество было очень сильно в Тиане и здесь именно в первый век христианский жил известный философ и совершитель ложных чудес Аполлоний тианский. Хотя потом христианство проникло в Тиан и в гонение Диоклитиана многие из христиан Тианы пострадали за Христа, истинному христианскому учению Тианцы не были глубоко преданы: во времена арианствующего императора Валента был здесь собор в пользу арианского учения. Разделивши Каппадокию на две части, Валент сделал город Тиану митрополией второй Каппадокии.

Сасима, Местечко Сасима лежало в 40 верстах от Кессарии и только в 9-ти от Тианы. Это было самое ничтожное местечко. Св. Григорий назианзин говорит, что это была просто станция среди большой-дороги, со строениями, назначенными для проезжающих здесь всадников, в местности лишенной всякого орошения и растительности. Он называет ее просто сасимскими болотами. Но чтобы митрополит Тианы не распространял далеко своей власти, св. Василий Великий, епископ кессарийский, открывает в Сасимах новую епископию и назначает епископом туда лучшего из пастырей церкви, св. Григория назианзина. Мы надлежащим образом поймем поступок св. Василия, если признаем, что он руководился при этом любовью к православию и нежеланием много уступать ведению епископа арианствуюицего. Св. Григория устрашало представление о самом месте назначения – Сасимах. «На большой дороге, пролегающей чрез Каппадокию, говорит он, есть место обычной остановки проезжих, с которого одна дорога делится на три. Место безводное, непроизращающее и былинки, лишенное всех удобств, селение ужасно скучное и тесное. Там всегда пыль, стук от повозок, слезы, рыдания, собиратели налогов, орудия пытки, цепи, и жители чужеземцы и бродяги. Такова была моя церковь в Сасимах. Здесь не было у меня хлеба, чтобы разломить его с пришельцем, здесь я нищий принял бы в управление народ также нищенствующий, не видя никакого средства оказать ему услугу; здесь я должен был собирать одни терния, а не розы с терний, пожинать одни бедствия, неприкрытые никакими выгодами». Св. Григорий, как известно, скоро оставил эту епископию, будучи призван быть архиепископом Константинополя, и Сасима, так близкая к Тиане, отошла под ведение тианского митрополита. Из последующих епископов известны там еретики: Елевзиний, противник халкидонского собора, и Климент (в 12 в.), обвиненный в богомильстве.

Армения малая. О положении и характере местности Малой Армении мы говорили. Мы должны строго отличать ее от Армении Великой, лежащей близ Кавказа. Малая Армения была просто провинция римская, лежащая уже в Малой Азии. В церковном отношении она замечательна, как ссыльное место для знаменитых епископов Константинополя: – св. Павла и св. Златоуста.

Севастия. Главный город Малой Армении был Севастия. Плиний называл этот город малым, но, очевидно, впоследствии он несколько увеличился.

Юстиниан обнес его новыми стенами. Во время взятия города Тамерланом в нем было 12 тысяч жителей. Если главный город Армении был так мал, то что говорить о других этой провинции. В церковном отношении этот город замечателен тем, что в правление Диоклитиана и его соправителей многие христиане города подверглись здесь мученичеству, между прочим, 40 мучеников севастийских. В IV-м веке епископ города Евстафий распространял ложный взгляд на монашескую жизнь. По поводу его мнения унижающего таинство брака, был собор в Гангре, в 376 году.

Кукуз. Кукуз был маленький городок Армении, который лучше назвать станцией. По Феодориту он был расположен в самой бедной по природе местности. В церковном отношении этот город весьма замечателен тем, что император Констанций сослал сюда константинопольского епископа Павла, а император Аркадий св. Златоуста, который жил здесь не малое время. Заметим мимоходом, что главный противник св. Иоанна, царедворец Евтропий, был родом из великой Армении.

Понт Полемаикус. Это была провинция, лежащая при самом Черном море. Свое прозвание Полемаикус она получила от того, что многие правители этой области носили имя Полемая. Вообще вся северо-восточная полоса по берегу Черного моря, в том числе и провинция Понт Полемаикус, была населена разными воинственными варварскими племенами. Страна эта тем не менее была довольно плодородная. Она изобиловала плодами, медом, шерстью, минералами. Подобным образом описывает ее св. Григорий Нисский в жизни св. Григория Чудотворца, отзываясь, впрочем, с большей похвалой и о жителях: «кто не знает Понта? Добродетели людей, живущих в этой местности, издревле славятся. На всей земле только это море, только этот Понт называется εὐξεῖνος, т. е. гостеприимный, ласковый до путешественников. Он называется так или потому, что живущие там отличаются гостеприимством и любовью к пришельцам, или по плодородию страны, которая не только местным жителям, но даже всем, стекающимся сюда из далеких стран, даст все необходимое для жизни». Но справедливо и то мнение, что страна стояла на низшей степени культурного развития и была крайне мало населена. При самом море было только три более или менее значительных города, четвертый большой город лежал в середине страны, и потом было еще два отдаленных городка на северо-востоке – Питиупт и Севастия, лежащие уже почти на границе с варварами. О пространстве епископий Понта Полемаикуса мы, поэтому, можем сказать то же, что о епископиях Каппадокии и Армении. Они были очень велики, но очень мало населены.

Неокесария. Неокесария, главный город Понта Полемаикуса, лежала в расстоянии 10 т. шагов (в 12 верстах) от моря, при реке Лике. На этом месте некогда находилось весьма незначительное селение, но император, вероятно Тиберий, плененный красотой и удобством места, устроил здесь город и назвал его Кессарией. Но и после этого Неокессария, судя по свидетельству Плиния, была городом не большим. В церковной истории Неокессария особенно замечательна потому, что в половине III-го века епископом здесь был св. Григорий, неокессарийский Чудотворец, который в этом городе и родился. Он с таким успехом распространял здесь христианскую веру, что город, в начале его епископства почти весь состоявший из язычников, в конце его епископства стал весь христианским и в язычестве оставалось только 17-ть человек. В начале IV века епископом Неокесарии был Павел исповедник, потерпевший в дни гонения заточение и потом присутствовавший на Никейском вселенском соборе. В IX в. здесь был епископ Фома, убитый павликианами.

Комана. Город Комана находился недалеко от Неокессарии, при реке Ирисе, которая протекала по середине города. В языческие времена он был замечателен в религиозном отношении: здесь было капище в честь малоазийской Цибеллы, богини луны, пользовавшееся особенным уважением: здесь был особенно чтимый оракул, много мантиков и обреченных на служение богине дев. В церковной истории этот город замечателен потому, что здесь по предложению св. Григория неокессарийского в епископа был избран некто Александр, некогда занимавшийся философией, но во время избрания бывший простым угольщиком. Еще более замечателен город Комана потому, что вблизи этого города, в 7-ми верстах от него, умер св. Иоанн Златоуст на пути из Кукуз в новое место ссылки – в Питиунт. Заметим мимоходом, что от Кукуза, прежнего места ссылки, св. Иоанн шел в Команы целых три месяца. А до Питиунта, куда должно было отправиться св. Иоанну от Коман, было еще вдвое больше, чем от Кукуза до Коман. Питиунт был уже на северном побережье Черного моря, в стране Лазов. Некогда, во времена Плиния, он был городом самым богатейшим. Но впоследствии, вероятно благодаря римскому господству, пришел в упадок и, по словам Феодорита. был населен самыми грубейшими варварами. Не удивительно, что сюда хотели отправить в ссылку св. Златоуста. Питиунт, говорит писатель времен Юстиниана Прокопий, некогда великий город и вместе рынок, был совсем разрушен римлянами, когда пришел слух, что Хозрой хочет вести туда войска. В новеллах Юстиниана он чаще причисляется к лагерям, чем к городам. Мощи св. Иоанна лет тридцать оставались в Комане, а потом, в 438 году. были перенесены в Константинополь. – В Команах в третий раз обретена глава св. Иоанна Предтечи.

Трапезонт. В области Понта Полемаикуса, с древнейших времен находился город Трапезонт, лежавший недалеко от Неокессарии, на берегу Черного моря, и населенный выходцами из Синопа. В древности он не был замечателен, но с XIII века он сделался столицей византийских императоров из рода Комненов и здесь они жили до 1461 года, когда город взят был турками.

Геленопонт. На западе Понта Полемаикуса лежала страна, известная некогда под именем Понта Галатийского. так как на юго-западе к ней примыкала Галатия. Эта страна, в сущности, ничем не отличалась от Понта Полемаикуса: она имела то же самое население, такую же местность, такие же пути сообщения, а отсюда одинаковые промыслы и одинаковый образ жизни. К тому же между этими областями не было никаких естественных границ. И число городов в обеих этих провинциях было так незначительно, что в иной одной было больше, – всего 13. Сознавая всю незаконность и неестественность того, что эти две провинции были разделены, Константин Великий объединил их в гражданском отношении и в честь своей матери Елены назван их Геленопонтом. «Ему казалось неприличным, говорит Юстиниан, что целая область христианская называется именем Полемаикуса, так как Полемон был язычник и тиран и самое слово πόλεμος значит война. Но несмотря на это политическое объединение, в церковном отношении по-прежнему страна разделялась на два округа: в прежнем Понте Полемаикусе осталась своя митрополия и епископии, о которых мы говорили, а в Понте Галатийском была своя митрополия с епископиями. И за этим последним понтом, собственно, утвердилось имя Геленопонта. В Геленопонте было шесть епископских городов, из коих два лежали при море, остальные внутри страны.

Округи епископские были довольно обширны и к главному городу – Амасии было несколько приписных селений.

Амасия. Город Амасия был главным в Геленопонте. Он лежал внутри страны на реке Ирисе, которая теперь называется Еми-ирмик, т. е. зеленая речка. В Амасии родился знаменитый географ Страбон, который подробно описывает ее укрепленное местоположение и здания. В его время были здесь дворец и гробницы понтийских царей. Город тогда распространялся по обеим сторонам реки и два подземных водопровода, высеченные в каменной горе, доставляли воду жителям. В настоящее время город окружен множеством плодовых садов и виноградников, из которых получают вино, похожее вкусом на херес. Шелк и хлеб главные предметы здешней торговли, а затем следует поставить меха. – В III-м веке епископом в Амасии был Федим. Он уговорил св. Григория неокессарийского быть епископом в Неокессарии и посвятил его. В начале IV века в Амасии пострадал Феодор Тирон (в 306 году) и здесь был погребен. Здесь же был погребен святой Феодор Стратилат, уроженец города Евхаита, также находившегося в Геленопонте и замечательного еще тем, что 10-й епископ этого города Иоанн первый учредил праздник трех святителей (30 января). Епископ Амасии Астерий, современник Златоуста, особенно замечателен как церковный проповедник.

Синоп. Город Синоп был основан греками, выходцами из Милета. Он был расположен на полуострове и имел две прекрасные гавани; был окружен крепкими стенами, хорошо устроен внутри и замечателен по своей торговле и своему богатству. Была в нем гимназия, агора и несколько улиц, украшенных колоннадами. Прекрасны были и окрестности Синопа. Одним словом, Синоп был одной из лучших, богатейших колоний на Черном море. Здесь процветала греческая образованность и жил циник Диоген. Весьма замечателен был Синоп и в церковном отношении. Здесь проповедовал ап. Андрей, много потерпел от язычников и, по одному сказанию, прямо из этого города он через Черное море переправился в Скифию. В Синопе далее жил некоторое время известный Акилла, перешедший сперва в иудейство, а потом из иудейства в христианство, замечательный тем, что составил особый перевод еврейской Библии на греческий язык. Первым епископом Синопа был Филолог, один из 70 апостолов. При Трояне в Синопе были мученики. Из Синопа происходил гностик Маркион. Он был сын синопского епископа, за нечестивое учение был отлучен своим отцом от церкви и должен был удалиться из города.

Пафлагония. К западу от Геленопонта лежала при Черном море область Пафлагония, названная так по имени древнего народа Пафлагонцев; от Геленопонта она отделялась рекой Галисом, а от Вифинии рекой Парфеном. Жители Пафлагонии были тупоумны, грубы и чрезвычайно легковерны. У греков имя их было бранным. Впрочем, они были отличные наездники, а главное их занятие состояло в разработке рудников. В Пафлогонии было пять епископских кафедр и особенно сильны были волнения по поводу ереси новациан.

Гангра столица древних царей пафлагонских, затем митрополия римской провинции Пафлагонии лежала вдали от моря и был вместе крепостью. По свидетельству Василия Великого митрополит Гангрский имел под своим ведением несколько алтарей в окрестности, что дает право предполагать, что к его округу было приписано несколько селений. По свидетельству епископа анкирского Евсевия, гангрские митрополиты иногда поставлялись и рукополагались митрополитом Анкиры. Во второй половине IV века (между 340–376 г.) в Гангре был поместный собор по поводу учения Евстафия, епископа города Севастии, что в Малой Армении (см. выше стр. 246 и 252–253). Евстафий порицал брачную жизнь.

В V веке в Гангру был сослан халкидонским собором патриарх Диоскор. Монофизитский писатель, сообщающий об этом, называет Гангру островом. Действительно Гангра лежит на полуострове, образуемом слиянием двух речек Ширин-су (сладкая вода) и Аджи-су (горькая вода), впадающих затем в Кизиль-ирмик (красную реку, древний Αλυς). Но так как островом называют Гангру, сколько знаем, только монофизиты, то можно подозревать здесь заднюю мысль, – представить положение Диоскора сколько возможно жалостным: изгнанник был отделен от общества не только сушей, но и водною стихией! Почему выбор императора пал на Гангру неизвестно. Монофизиты дают два объяснения: а) во всем свете не было острова, где жили бы евреи, кроме Гангры; б) епископ страны той был несторианин (т. е. православный) и относился к Диоскору с неописуемым подозрением. Первое объяснение конечно неверно, последнее и во второй своей половине может быть передает действительный факт. Конечно, ссылая Диоскора в Гангру правительство не могло не принимать в соображение и того, насколько тверд в православных убеждениях местный епископ, не поддастся ли он искушению – смотреть на ссыльного не как на лишенного вселенским собором сана епископа, а как на великого Диоскора – атлета веры.

Амастрида. Более замечателен по богатству и изяществу был в Пафлогонии город Амастрида, стоявший при Черном море на полуострове. Город был основан греками, выходцами из Милета, а по другим Амастрисой, племянницей Дария Кадамона. Может быть город назван был Амастридой и в честь имени жены Дионисия, тирана города Гераклеи, лежавшего неподалеку (в 70 верстах) от Амастриды. По ту и по другую сторону полуострова, на котором город стоял, была прекрасная гавань. По Плинию окрестности его были хорошо обработаны, а потому чрезвычайно красивы. Здесь особенно чтили Божию Матерь и были мученики во времена иконоборства.

Галатия. Провинция Галатия находилась в центре Малой Азии, между Фригией, Вифинией, Каппадокией и Ликаонией. Население Галатии было во времена апостолов западного происхождения. Самое название Галатии производят от имени кельтов, которые за 4 века до Р. X. вторглись в Малую Азию. Кельты долго не были оседлым народом и очень любили войну. Они стремились все покорять, разрушать, предавать пламени. Они были храбры, рослы и составляли отличное наемное войско. Но лет за 200 до Рождества Христова они были покорены римлянами, и, хотя им оставлена была самостоятельность, но в мирном договоре им запрещены были набеги на соседние области. А за 26 лет до Рождества Христова они лишены были самостоятельных правителей, Галатия была сделана римской провинцией и поручена была управлению римского пропретора, который поселился в г. Анкире.

В политическом отношении римская провинция делилась на три округа. Три главных келтических племени, находясь под римским главенством, имели свои общие народные собрания, которые решали все гражданские, религиозные и финансовые дела страны. В каждом из трех главных городов провинции, в Анкире, Пессине (Пессинунте) и Тавиуме заседал сенат и созывалось народное собрание, единогласное решение которых имело силу закона.

В Галатии проповедовал апостол Павел. Галатию апостол посетил во время второго благовестнического путешествия. Здесь он заболел и больной начал проповедь о распятом Иисусе (Гал. 4,13–14; 3, 1) и встретили проповедника как ангела Божия (Гал. 4:14–15). Новая вера процветала среди галатийцев (Гал. 3:2–3), но уклонения Галатов от правого учения в сторону иудаизма побудили ап. Павла написать к ним особое послание. Есть правда мнение, что ап. Павел не был, собственно, в Галатии, там, где город Анкира, а под Галатией и галатийскими церквами, коим потом он писал послание, разумеются церкви Ликаонии и Писсидии (в Дервии и Листре) которые в то время принадлежали к Галатийской провинции; – но это мнение не имеет твердых оснований. (См. Прав. Соб. 1895 г. янв. стр. 74–100).

Впоследствии и в церковном отношении Галатия делилась на три округа, из коих в первой Галатии было 7 епископских кафедр, а во 2-й сперва 4, а потом 8. Епископии были вероятно довольно обширны, так как от Анкиры, например, ближайшие города были на расстоянии 19,000 шагов, около 25 верст.

Галаты были суеверны, предавались волшебству и гаданиям. Они отличались высокомерием, любили споры и не жили между собой дружелюбно. Кроме того, галаты были невоздержанными: предавались обжорству, пьянству и бесстыдным увеселениям. Все эти худые черты в характере Галатов отмечает и апостол Павел в своем послании к ним. Но, с другой стороны, судя по посланию апостола Павла, можно предположить, что Галаты имели и некоторые добрые качества: были гостеприимны, живы и сердечны, любили свободу, хотя и злоупотребляли ей.

Непостоянство характера и нетвердость убеждений Галатов всего более отразились в их религиозных верованиях. Они почитали и своих прежних богов, и богов римских, и богов греческих, боготворили и императоров. В городе Анкире был воздвигнут на общественный счет великолепный храм в честь Божественного Августа, в благодарность за то, что этот император обстроил Анкиру. В этом храме благородное галатийское сословие отправляло жреческие обязанности. Ко всем этим языческим верованиям Галатов присоединилось и иудейство. В Анкире было не малое количество иудеев, и вероятно не мало было и среди галатов прозелитов иудейского закона. Галаты скоро приняли и проповедь христианскую, но относясь к христианскому учению поверхностно и отличаясь непостоянством и по принятии христианства думали найти нечто лучшее в лжеучении иудействующих.

Что касается быта Галатов, то древне-кельтические обычаи и вся древне-кельтическая культура оставались неизменными только до того времени, пока Галаты оставались вне влияния греков и римлян. С потерей политической самостоятельности прежде всего изменился древнекельтический язык. Сохранившиеся надписи, несомненно, свидетельствуют, что в христианское время в городах Галатии кельтический язык уступил место греческому. Несомненно также, что греческий язык был принят сначала в кругу галатийской аристократии. Отсюда стал он проникать и в народную массу. Таким образом свидетельство бл. Иеронима о том, что малоазийские галаты его времени были вне влияния греческого языка и говорили хотя полу испорченным, но национальным кельтическим языком, – это свидетельство может быть справедливым только относительно низших, земледельческих классов народонаселения Галатии.

Анкира. Главным городом Галатии была Анкира. Город назывался так потому, что здесь некогда найдены были якоря. По Страбону, при Тиверии Анкира была еще небольшим городком; Птоломей называет ее митрополией; Плиний причисляет к главным городам Галатии, а Ливаний говорит, что это был город славный, богатый. Константин Великий, разделив Галатию на две части, признал Анкиру главным городом Галатии первой. Главное богатство города было от того, что чрез него шла караванная торговля.

Еще более замечательна Анкира в церковном отношении. Церковь, основанная здесь во времена апостольские, во времена гонений имела много мучеников. Здесь, в центральном пункте Малой Азии, дважды были большие церковные соборы, в 317 и в 358 году. Особенно замечателен поместный собор, бывший в Анкире в 317 году, на котором, под председательством анкирского митрополита Маркелла, присутствовало 17 епископов и было составлено 25 весьма важных канонических правил, из коих 10 касаются принятия в церковь падших, а прочие церковного благочиния. Собор этот был первым из девяти поместных соборов, правила которых общеприняты в церкви. Вообще анкирская митрополия в ряду понтийских занимала по достоинству второе место после кессарийской. Но в последующее время значение анкирской митрополии упало. Здесь было много смут по поводу ереси Ария и много пострадала христианская церковь при Юлиане. По словам Вальсамона на одном из константинопольских соборов анкирская митрополия была отдана под власть епископа города Назианза. Близ Анкиры родился бл. Антиох и для игумена, находившегося в окрестностях Анкиры Атталийского монастыря, написал свою Пандекту.

Вифиния была самая западная из понтийских провинций и лежала по берегу Черного моря, Босфора и Константинопольского пролива. Это была плодоносная, обильная скотом страна. В приморских частях ее было много замечательных греческих городов, и она получала много выгод от своего положения вдоль морского берега и при двух глубоких заливах. Ксенофонт, который, вероятно, бывал не раз в этой стране, описывает часть ее берега, которая изобиловала всякого рода плодовыми деревьями, кроме слив. Дионисий Периегетта также говорит, что Вифинцы занимали чрезвычайно плодородную страну. Новейшие путешественники совершенно согласны с этими отзывами и восхищаются красивыми местоположениями Вифинии, ее виноградниками и лесами. Леса Вифинии состоят преимущественно из дуба, перемешанного с буком и орешником.

Большую часть южной половины Вифинии занимает возвышенный Олимп. Вершину и основание этого хребта составляет серый гранит, а его боковые скаты мрамор. Северная часть Вифинии состоит почти исключительно из наносного песка. – Здесь был город Пруза столица вифинских царей, из которых некоторые носили имя Прузия.

Вифиния получила свое имя от фракийских выходцев, которые назывались «Фины» и «Вифины». Вифиния, как римская провинция, мало упоминается до времен Траяна, когда Плиний Младший сделался ее правителем. Назначение губернатором Плиния произошло по дружбе его с императором, которому он писал совершенно дружески о делах провинции и старался сделать для Вифинии очень много полезного. Так, заметив близ Никомидии ров, начатый еще во время персидского владычества, вероятно, для орошения окружных земель, Плиний старался уговорить императора превратить этот ров в канал между Никомидией и морем; в 46-м письме он испрашивал позволения окончить постройку водопровода, начатого никомидийцами. Со времени Плиния Вифиния делается весьма известной и в истории христианской церкви. Плиний писал письмо Траяну по поводу гонения на христиан, где подробно описывает состояние христианства в Вифинии. Но особенно замечательна была Вифиния и в церковном и в гражданском отношении с конца III-го века, так как Диоклетиан основал здесь в Никомидии свою резиденцию. В IV-м и V-м веках здесь было много церковных соборов по поводу господствовавших в церкви ересей.

В последующие века, особенно в IX веке в Вифинии было много иноческих обителей. Таковы: обитель Авксентиева, устроенная преп. Авксентием (у 470 г.), где в VIII веке подвизался св. Стефан Чудотворец (у 767 г.). Обитель на Олимпе, где в VII в. подвизался св. Георгий Лимнеот; – пустыня Символ близь Олимпа, где подвизались в IX веке преп.: Тимофей, Платон, бывший впоследствии игуменом Студийского монастыря, и Феостерикт, Медицейская или Мидикийская обитель, где преп. Никита и Афанасий страдали от иконоборцев. Триглийский монастырь, где при Льве Армянине был игуменом св. Стефан исповедник и чудотворец, и монастырь Полихрон, где первоначально проводил иноческую жизнь св. Мефодий, просветитель славян.

Никомидия. Никомидия была главным городом Вифинии. Она была основана царем Вифинии Никомидом II-м в 264 году до Р. X. и были родиной Флавия Арриана. Плиний во времена Трояна называет Никомидию знаменитым городом. Но особенно возвышалось значение Никомидии при Диоклетиане, который сделал Никомидию своей резиденцией и, по словам Лактанция, усердно заботился о том, чтобы Никомидия по своему великолепию была вторым Римом. Кроме Диоклетиана в Никомидии имели резиденцию и другие императоры: Гелеогабал, Галерий, Константин Великий, Юлиан, Валентиниан, Валент. Последний разделил Вифинию на две провинции и Никомидию признал главным городом Вифинии первой. Но землетрясения, бывшие в 358 и 362 году, разрушили многие великолепные здания Никомидии. – Церковь христианская основана была в Никомидии, по преданию, ап. Петром и первым епископом города был Прохор, один из 7 диаконов апостольской церкви. Дионисий, епископ коринфский, живший в половине II-го века, писал сюда особое послание. При Диоклетиане здесь было особенно много христиан и некоторые из них занимали весьма почетные места при дворе. Христиане имели в это время в Никомидии прекрасный храм, вмещавший в себе до 2000 человек. О громадности этого храма можно судить потому еще, что, будучи зажжен по повелению императора, он горел целых три дня. – Соответственно большому числу христиан, в Никомидии во времена гонения, особенно в гонение Диоклетиана, было очень много мучеников. Во времена арианских смут Евсевий, 6-й митрополит Никомидии, был ревностнейшим защитником арианского лжеучения и при Валенте близь Никомидии было утоплено до 70 православных клириков. В IX веке известны епископы Никомидии (29-й) Феофилакт, страдавший за св. иконы, и Георгий. составитель церковных песнопений, современник Фотия.

Еленополь (Дрепан). Верстах в 10 от Никомидии к западу находился город Еленополь. Здесь в 312 г. скончался св. Лукиан антиохийский и вскоре после того, в 326 году, св. Елена устроила храм над его останками. В Еленополе был епископом Палладий, составитель Лавсаика.

Халкидон. Город Халкидон был расположен против Константинополя на другом берегу Босфора. Его предместье Хризополь лежало на том месте, где теперь Скутари. Здесь подвизался св. Максим Исповедник (у в 641 г.). Не смотря на близость столицы, Халкидон считался все-таки большим городом до времен Юстиниана и был весьма замечателен в церковной истории. Во время арианства здесь епископом был некто Евномий, ревностный представитель полуарианства. Во время Златоуста, в 403 году, здесь имел заседание незаконный собор, из 86 областных епископов, осудивший Златоуста в изгнание. В самом Константинополе боялись созвать этот собор, чтобы не возбудить возмущение. Собор называется «собором под дубом», потому что происходил в предместье Халкидона, близ маленькой церкви, под открытым небом, под дубом. Здесь, в предместье «под дубом», в IV веке был устроен храм Петру и Павлу префектом Руфином; может быть это была та обитель в Халкидоне, которая была известна под именем «Руфианы», где в V веке был игуменом Ипатий (у 446 г.). – После осуждения, св. И. Златоуст удалился сперва в одно вифинское местечко. – Но еще более замечателен другой собор, бывший в Халкидоне – 4-й вселенский Халкидонский собор, бывший по поводу ереси Евтихия в 451 году. Заседания Халкидонского собора происходили в храме св. мученицы Евфимии пострадавшей около 301 г. Историк Евсевий описывает положение храма и самый храм в чертах самых отчетливых. По его описанию, храм отстоял от Босфора на две стадии (1,200 шагов) и стоял на одной из прелестнейших, но некрутых возвышенностей. Пешеходы не замечали тяжести горного пути, когда шли к храму. Как скоро они достигали храма, для них открывался очень красивый вид: перед ними расстилались зеленеющие луга, волнистая жатва, роскошные воды; вдали видны горы и леса. Вид на море услаждал взор, на море, то позлащаемое лучами солнца в хорошую погоду, то бурно воздымающееся во времена ветра. Зрелище столицы Константинополя, открывавшееся от храма, довершало прелесть, которую чувствовал созерцающий. Самый храм представлял собой великолепную постройку: он состоял из многих обширных зданий, украшен был изящными колоннами и увенчивался куполом. В храме почивали мощи св. мученицы Евфимии, в богато украшенной гробнице, и славились многими чудесами. – Согласно эдикту императора, епископы собрались было сперва в Никею, город в 145 верстах от Константинополя, но, вследствие возникших волнений, скоро перезваны были в Халкидон – город, лежащий против Константинополя для того, чтобы императорский двор и сенат имели возможность лично наблюдать за собором и по возможности препятствовать слишком резким обнаружениям религиозного фанатизма со стороны той или другой партии. Собор в Халкидоне открыт был 8 октября 451 года с великолепной церемонией и продолжался до 1-го ноября. – Из позднейших епископов Халкидона известны Никита и Косьма, страдавшие при Льве Армянине за защиту иконопочитания. В X веке подвизался в Халкидоне Лука, новый столпник. Близ Халкидона была еще обитель преподобного Авксентия, о которой сказано выше (стр. 268).

Никея. Для ознакомления с весьма важным в церковном отношении городом Никеей мы приведем несколько выдержек из лекции по истории восточной церкви профессора Станлея, лично бывшего в Никее. «В конце мая 1853 года, пишет он. рано утром, при лунном свете, мне пришлось спускаться с высокого, лесистого склона одной из горных цепей Вифинии к городу Никее. Внизу пред моими глазами простиралось длинное озеро – Асканское, которое сообщается на западе посредством небольшого пролива с Мраморным морем; такие озера характеризуют эту часть Малой Азии. На восточной стороне озера видны были квадратные очертания города, указывавшие его строителей. Таким очертанием отличаются все восточные города, построенные преемниками Александра Македонского и их подражателями. Антиохия, Дамаск, Филадельфия, Севастия. Пальмира – все эти города были построены в виде правильного квадрата, пересеченного четырьмя прямыми улицами, украшенными рядами колонн по обеим сторонам. Таково было и устройство Никеи, основанной Лизимахом, назвавшим город Никеей в честь своей жены. Город занимал 60 стадий в окружности (около 10 верст) и был так правильно расположен, что из одного центрального пункта его сразу можно было видеть все четверо городских ворот. При Трояне он был обведен стенами, которые существуют и теперь. – Но внутри их все теперь запущено; через разбитые колонны и сквозь перепутанные густые кустарники путешественник с трудом пробирается к разоренному турецкому селению Исник, которое занимает центр пустынного пространства. Посреди селения сохранилась уединенная христианская церковь, во имя «Успения Пресвятой Богородицы». В церкви есть грубая живопись, напоминающая событие, которое, среди всех превратностей в судьбе Никеи, обессмертило ее имя – первый вселенский собор. Поговорим об обстоятельствах этого события, перенесемся мыслью в прошедшее: тогда было тоже самое время года, каштановые леса также покрылись первой летней зеленью, были те же покатые пригорки, то же спокойное озеро, тот же покрытый снегом Олимп, господствующий над местностью; но как различно было в других отношениях то время Никеи от настоящего.... Что заставило императора избрать Никею местом собора? При вселенских соборах, этот вопрос всегда был важен¹³. Много было разных причин расположивших императора избрать Никею местом собора. Одна из них ясно высказана им самим: это благорастворенный воздух местности¹⁴. Константинополь еще не был основан: этот город, столица восточной империи, был избран местом для второго собора. Хотя место для столицы еще не было окончательно назначено, но столичная атмосфера, так сказать, уже носилась над берегами Пропонтиды (Мраморного моря), их уже посещали восточные цезари: а Никомидия, древний главный город Вифинии, лежавший от Никеи только в 20 милях (в 30 верстах), еще со времени Диоклитиана считалась столицей востока. Ее не избрали местом собора, вероятно, по двум причинам: во-первых, Никомидия, как местопребывание правительства, была не так удобна для священного собрания, во 2-х епископ ее Евсевий принимал деятельное участие в защите еретика и созвал синод из арианских епископов недалеко от этого города. Поэтому Никея, второй главный город после Никомидии, естественно, была предпочтена Константином. Она через озеро легко могла иметь сообщение с Мраморным морем и таким образом водный путь из Мраморного моря вел прямо в Никею. Она находилась довольно близко от императорской резиденции. «Когда прибудут сюда епископы Италии и других стран империи – это слова самого императора – я буду довольно близко для того, чтобы наблюдать за собором и участвовать в нем»¹⁵. Наконец имя Никеи играло в этом случае важную роль. Никея значит город победы или завоевания. На его монетах была изображена Виктория. Это имя согласовалось с любимым титулом Константина. Он только что одержал победу над своим вторым противником, за что получил прозвание Никиты – победителя или завоевателя. Явление креста, бывшее ему пред этой победой, сопровождалось словами – ἐν τοῦτω νίκα – сим побеждай. Евсевий особенно подробно говоря о множестве побед и завоеваний Константина, смотрит на выбор места для 1-го вселенского собора, как на знак признательности Константина за победу, одержанную над его врагом. «Этот город, говорит он, приличный для собора, был соименная победе Никея». – Христианство в Никее было со 2-го века, и известно не мало мучеников пострадавших в Никее при Александре Севере, Декии и Диоклетиане; но епископия в ней была открыта только со времени Никейского собора. – Особенно много было в Никее ревностных защитников св. икон во время иконоборства – Феофан начертанный, известный песнописец, Петр и Павел и др. – и 7-й вселенский собор, утвердивший иконопочитание, был в этом городе, 27 мая 787 года, в присутствии 367 епископов, в храме св. Софии. Впрочем, последнее заседание этого собора было уже в Константинополе (23 октября). – В 1329 году Никее окончательно была взята турками, и жители ее почти все приняли магометанство.

В состав Асийской диоцезии входила вся южная половина Малой Азии. Эта часть Малой Азии резко отделялась от Понтийских областей. Она имела по преимуществу греческое население и гораздо более замечательных городов, чем сколько было в Понте. Соответственно тому и в церковном отношении здесь было гораздо более епископий и замечательных местностей.

Геллеспонт. Самая ближайшая к Вифинии область, расположенная также по берегам Пропонтиды, была Геллеспонт (в древности – Мизия). «Мизия, говорит один писатель, была плодоносная, водообильная земля с обширными лугами, подгорными лесами и множеством пастбищ». Она была чрезвычайно замечательна в гражданской истории. Главным городом здесь были Дарданы (от чего вероятно получил свое название Дарданельский пролив). Город этот лежал к северо-востоку от Трои. Здесь была область Трои и город Илион. Впоследствии, под Македонским владычеством, Илион снова возник (см. Троада) и местность снова заселена. Важнейшие города здесь были греческого происхождения и принадлежали к Еолийскому союзу. – В Геллеспонте было до 19 епископских кафедр с весьма незначительными округами. Самое наибольшее расстояние между епископскими городами было здесь 20 т. шагов (верст 25); но большей частью они были гораздо ближе друг к другу.

Кизик. В Пропонтиде, говорит Страбон, есть остров Кизик, двумя мостами соединенный с континентом, самый суровейший, почти в 50 стадий (8 в.) в окружности. Вблизи одного из мостов расположен город, носящий тоже имя. Часть города расположена на горе Урсе, а часть в долине. Вблизи его большой закрытый порт, где может помещаться более 200 кораблей. Самый город по великолепию и красоте может быть причислен к лучшим городам Азии. Плиний говорит, что мост, о котором упоминает Страбон, был устроен Александром Македонским во время обновления страны. Кизик был главным городом Геллеспонта и в гражданском, и в церковном отношениях. Церковь была основана в Кизике в первые века. Известны имена мучеников, пострадавших здесь при Декие и Диоклетиане. Много было мучеников в эти гонения и в соседних с Кизиком городах Париуме и Лампсаке. Во время арианских смут о кизической кафедре спорили полуарианин Елевзий и арианин Евномий, известный представитель евномиан. Народ кизический был на стороне Елевзия, но Евномию удалось утвердиться на кафедре, благодаря содействию Валента. Евномий был уже девятым по числу епископом Кизика. В 426 г. епископом кизическим был Прокл, впоследствии, с 434 года, занявший константинопольскую патриаршую кафедру. При Юстиниане, когда острову Кипру угрожали Сарацины, митрополит тамошнего города – Констанции переселен был императором в Кизик и de facto сделался епископом кизическим, хотя продолжал (и он и даже его преемники) носить имя епископа Констанции (см. выше стр. 224). В половине V-го века жил в Кизике писатель Геласий, составивший подробное, хотя по местам исполненное легенд, сказание о Никейском соборе.

Троада. Город Троада был построен Лизимахом верстах в трех на север от Трои, которая была разрушена в 1270 г. до Р. X. и находилась верстах в 2-х от моря. Он назвал Троаду сперва в честь Трои и Александра Македонского именем Трои – Александрии. Город был расположен на берегу моря и имел чрез море удобное сообщение с Европой. В Троаде был ап. Павел и отсюда переплыл в Македонию, когда запрещено было ему Духом идти в Асию (см. стр. 244–245 и 261). Отсюда же он просил Тимофея принести ему забытые им здесь книги, паче же кожаные. Здесь он воскресил Евтиха (Деян. 20:5–12). Из Троады же переплыл в Македонию и св. Игнатий Богоносец на пути своем в Рим для мучения. В Троаде он написал последние свои послания к Филадельфийцам и св. Поликарпу Смирнскому. Очевидно, Троада была пунктом для переправы так сказать почтовым, официальным. Может быть это потому, что здесь Августом основана была римская колония (среди греческих городов). В V-м веке епископом в Троаде был св. Сильван, искренне сочувствовавший св. Иоанну Златоусту и много пострадавший за свое сочувствие.

Асия. Римская провинция Асия была унаследована римлянами от пергамского царства за 130 лет до Р. X. Она обнимала собой все области передней Азии – Мизию, где главным городом был Пергам, Лидию, где главные города были – Фиатира, Сарды, Филадельфия и Траллес, и Ионию, приморскую область, где были самые замечательные города провинции – Смирна, Ефес, Магнезия. На месте Ефеса стоял некогда городок Асия и от него-то, вероятно, получила свое название вся страна. Физическое положение страны было весьма хорошо. Это был гористый, богатый виноградниками и плодоносный край. На западном берегу близость моря умеряла и летний зной, и зимний холод, а соединение моря с горами, нагорного воздуха с морским ветром, пути сообщения открываемые реками Ирисом и Меандром на восток в глубь края, тогда как к западу тихое и спокойное море обеспечивало переезд на многочисленные соседние острова – все вместе делало это побережье Эгейского моря одной из самых удобнейших для жизни местностей Малой Азии. Множество годных для пристаней бухт врезываются здесь в крутой берег, да и лежащие пред ними острова представляют довольно поместительных рейдов и якорных стоянок. Но горы этой страны были вулканического происхождения, и страна часто страдала от землетрясений, от чего она впоследствии и запустела. В царствование Тиверия сильным землетрясением была разрушена большая часть ее городов. Население Асии, первоначально воинственное, со времени Кира приходит в изнеженность. Обогатившись торговлей и промышленностью, народ впал в роскошь и безнравственность, потешался игрой на флейте и в шахматы, первый придумал гостиницы.

В истории христианской церкви провинция Асия имеет особенно важное значение. Здесь долгое время жили св. ап. Павел и св. Иоанн Богослов. Здесь находились те Малоазийские церкви, к которым ангел посылает послание в апокалипсисе. Здесь были те церкви, к которым посылал свои послания св. Игнатий антиохийский. Здесь жил и действовал Поликарп смирнский. Здесь с особенной силой поднялось разногласие по вопросу о праздновании Пасхи. Здесь развилась ересь Монтана. Здесь, наконец, были замечательнейшие соборы во время несторианских и монофизитских смут: – Ефесский третий вселенский собор 431 года и разбойничий Ефесский собор 449 года. В округе асийской митрополии было очень много епископий. Пространство, которое она занимала, было не более того пространства, какое занимали провинции Понт Полемаикус и Геленопонт; но, тогда как там было только 11 епископий, в асийской митрополии было их до 50.

Пергам, отстоявший в 20 верстах к северу от Смирны и в 7 верстах от морского берега, считался главным городом Мизии. Мизяне произошли от колонии лидийцев. Цари Мизии названы в первый раз в экспедиции аргонавтов. Троя и Пергам были всегда в тесном союзе. Это доказывает название IIергама, данное цитадели Трои. Мизяне были сначала народом воинственным и, вместе с троянцами, переплыв Босфор, покорили всю Фракию. С падением Трои, мизяне приобщили к своему владычеству область изгнанных троянцев, но потом сами подпали под иго Креза, паря лидийского. В это время изнеженность мизян вошла в пословицу. Мизийское или, лучше сказать, пергамское царство возникает опять в летописях истории только за 284 года до Р. X. Основателем этого нового царства был евнух Филетер, служивший под предводительством, Антигона, одного из полководцев Александра Македонского, и завладевший властью и сокровищами Лизимаха в Пергаме. Хотя это новое царство продлилось только 132 года, но в это время Пергам стал по своему богатству на ряду с главными городами Малой Азии, в царствование двух Эвменов и трех Атталов. Быв союзниками римлян, они победоносно боролись с Антиохом Великим, а потом и с самими римлянами. – Наконец римляне побороли Пергам и назвали его царство своей провинцией: но Пергам не переставал процветать и при их владычестве. «Его роскошь», по словам одного писателя, «развратила нравы того века и ввергла римлян в грязную пропасть, изрытую собственными их пороками». – В Пергаме были замечательны статуя матери богов и капище Эскулапу. Язычники так же высоко чтили Эскулапа пергамского, как и Диану ефесскую. Нам сохранилось в речах Элия Аристида, греческого ритора второго века, одно место, где он с безумным восторгом называет Эскулапа пергамского своим спасителем и дает Пергаму преимущество пред всеми городами света, как жилищу истинного света, воссиявшего в Эскулапе. Правители Пергама особенно ревностно заботились о просвещении и собрали весьма значительную библиотеку. Местоположение Пергама было самое живописное. Он расположен был на двух горах среди тенистых садов, вблизи ручья Селинуса и р. Каика. «Пергам, говорит Аристид, со своим акрополисом, высится как глава соединенных народов и глядит на мелькающие внизу города и цветущие равнины, усеянные селениями. И можно-ль не упомянуть о выспреннем месте, которое избрал спасительный бог (т. е. Эскулап), переселясь на твердую землю для вящшего распространения своих даров его бесчисленным поклонникам». Древний и знаменитый храм бога медицины, с убежищем, привлекал к себе народные массы со всей Азии; жрецы, составлявшие при храме Эскулапа нечто в роде медицинской академии, лечили больных и предсказывали будущее, якобы открываемое им Эскулапом в сновидениях. – В эпоху написания апокалипсиса, т. е. в конце I-го века, Пергам был административным и судебным центром для римского правительства: сюда доставлялись подати с целого округа; здесь находилось верховное римское судилище, куда должны были являться жители окрестных городов; здесь же чеканилась монета. Кроме того, это был центр язычества. Чрез Пергам пролегал также торговый путь западной Азии. Во II-м столетии по Р. X. число жителей в Пергаме доходило до 120 тысяч.

К церкви Пергамской обращается ангел Господень в апокалипсисе, называя Пергам троном сатаны, (может быть потому, что храм Эскулапа назывался кафедрой), восхваляет мученика Антипу и упрекает жителей Пергама христиан за преданность ереси николаитов. К первому епископу Пергама Гаию было писано 3-е соборное послание св. Иоанна. Во II-м веке, при императоре Аврелии, и в III-м веке, при Декие и Домициане, в Пергаме были мученики. В IV-м веке замечательным философом в Пергаме был Эдессий, имевший влияние на воспитание Юлиана.

Фиатира или Фигатейра была лидийским городом на границе Мизии. По словам Птолемея город находился на левой стороне у тех, которые шли из Пергама в Сарды, в 15 верстах к юго-востоку от Пергама и в 10 верстах к северо-западу от Сард. Город Фиатира был колонией македонян и находился в долине, обнесенной живописными хребтами гор, среди кипарисовых рощей. В настоящее время Фиатира называется Ак-Гиссар или белый замок. Такое название дано ей потому, что в окрестных горах ее находится много белого мрамора. Во всех древних надписях Фиатира названа «великой», а ее сенат «державным». Но эти пышные названия свидетельствуют, кажется, только о тщеславном патриотизме граждан, а не о действительном величии города. Плиний ставит Фиатиры в число других незначительных городов, принадлежавших к пергамскому округу. В первое время христианства мы знаем о Фиатире только из Деяний апостольских и из апокалипсиса. В апокалипсисе ангел обращается с особенным посланием к церкви фиатирской, восхваляя ее любовь и службу и веру, и терпение, и дела – и обличая деятельность некоей женщины Иезавели, склоняющей христиан к нечестию. – Когда ап. Павел проповедовал слово Божие в македонском городе Филиппах, то одна женщина из города Фиатиры, по имени Лидия, торговавшая багряницами, внимала его учению. Это обстоятельство подтверждает сказание Страбона, что Фиатира была населена македонцами. Весьма замечательно, что и доселе торговля багряницами, о чем упомянуто в Деяниях апостольских, составляет главный промысел жителей Фиатиры. Жители Фиатиры в III-м веке были долгое время заражены моптановой ересью и вследствие того церковь фиатирская долго не получала прочного устройства. Это дало повод еретикам, против которых писал Епифаний, – алогам, отвергать апокалипсис, так как в нем говорится о церкви фиатирской, которая тогда, будто бы, не существовала. Вполне организовалась церковь фиатирская за 120 лет до того времени, как стал писать против еретиков Епифаний. Епископ Фиатиры Карп пострадал в Пергаме при Декие.

Сарды, Развалины Сард, города, лежавшего приблизительно в 100 верстах от приморского города Ефеса, и в 10 в. от Фиатир, прислонены к трем, стоящим вместе, горам Тмолуса. Стены города от обрывистых высот, на одной из которых был акрополис или цитадель, сходили тремя рядами в обширную долину, омываемую золотоносным Пактолом; на горизонте этой долины к северу встают огромные надгробные курганы царей сардисских. Таков первый вид места, где были Сарды, некогда по своему великолепию второй город после Рима, а в древние времена уступавший только Вавилону. -Чрез самый форум Сард протекала река Пактол, теперь малый ручей, делающийся рекой только во время зимы. Эта река изобиловала некогда золотым песком и желтовато-красноватое русло ее доселе невольно напоминает об этом. Турки доселе называют Пактол рекой богатых. На берегах ее ищут и находят камень, названный по имени Сард сардоником, красноватый по виду и довольно ценный. Но главное основание богатства Лидийского царства заключалось в золотых рудниках цепи гор Тмолуса. На вершине Тмолуса господствовала над городом цитадель; она и тройные стены поставляли непреодолимые преграды для осаждающих город. Около средней горы Тмолуса было другое великолепное здание Сардиса – храм Цибеллы, матери богов. Поклонение Цибелле или, по выражению Софокла, «земле, кормилице всех существ, обитающих на берегах золотоносного Пактола», было отличительным культом Фригии и Лидии.

Но, признавая вполне несомненным, что общественные здания лидийской столицы были великолепны, мы должны вместе с тем вспомнить свидетельство Геродота, что большая часть домов в Сардах была построена из тростей, а меньшее число кирпичных было покрыто тростником, и оттого в нашествие Ионян весь город погиб от пожара. «В нашествие Ионян, говорит он, храм Цибеллы, богини этого края, был сожжен вместе с городом».

История Сард такова. В правление лидийских царей Сарды сделались центром торговли между Азией и Грецией и промывание золотоносного песка дало возможность накопить несметные сокровища в царские казнохранилища. Мы знаем это из истории Креза. Победив Креза в 545 году до Р. X., персы обратили лидийское царство в сатрапию и считали ее богатейшей из всех своих сатрапий. Но персидская монархия миновалась и Сардами овладел Александр Македонский. В свою очередь миновалось и македонское владычество: Сципионы покорили Сарды вместе со всей малой Азией скипетру римских кесарей. В царствование Тиверия, около 20-го года по Рождестве Христовом, значительная часть Сард была разрушена ужасным землетрясением: но кесарь обновил город на казенные средства. – Церковь христианская устроена была в Сардах в самое первое время и в апокалипсисе мы находим особое обращение ангела к церкви сардисской. Во II веке (в 170 году) Мелитон, епископ сардисский, подал императору Марку Аврелию апологию в защиту христиан от гонений, Тот же епископ первый составил каталог всем книгам ветхого завета, для чего нарочно путешествовал в Палестину. В IV-м веке Юлиан отступник пытался возобновить языческие храмы в Сардах, но кумиры остались без поклонников, а храмы пали от землетрясения. Вскоре после того, в правление Аркадия, готфы окончательно разрушили Сарды и положили предел благоденствию этого города. Впрочем, и в IX веке здесь была епископия, и Евфимий, епископ Сард, был защитником иконопочитания.

Филадельфия. Город Филадельфия лежал к юго-востоку от Сард в расстоянии 13 часов пути, то есть верстах в 50, на границах Мизии и Лидии, у северной подошвы живописных гор Тмолуса. Он расположен был, возвышаясь амфитеатром, по уступам скал. Город этот окружали прекрасные равнины, орошаемые рекой Гермусом, и приток этой реки, Ногам, осененный густыми кустами и деревьями, протекает почти около самой Филадельфии. Филадельфия была основана Пергамским царем Атталом Филадельфом, и считалось вторым городом Лидии. Из одной, найденной в Филадельфии, надписи видно, что сюда собирались народы Азии на общее торжество. Во времена Плиния Филадельфия была под ведением Сард; но в IХ-м веке, когда Сарды были разрушены Тамерланом, Филадельфия сделалась главным городом Лидии. – Церковь христианская устроена была в Филадельфии весьма рано. Первым епископом Филадельфии почитают Димитрия, о котором упоминается в соборном послании св. Иоанна (ст. 12). В Апокалипсисе мы находим особое обращение ангела к церкви филадельфийской. Св. Игнатий писал к церкви филадельфийской особое послание, где дает весьма благоприятный отзыв о христианской жизни членов филадельфийской церкви и особенно хвалит их за радушие и гостеприимство. Но особенно замечательна стала филадельфийская церковь с IX века, когда в Филадельфии была устроена митрополия. Она существует и доселе. Во всей Малой Азии, говорит Норов, только в одной Смирне больше христиан, чем здесь; но греки смирнские большей частью пришельцы и преимущественно живут там для торговли, тогда как филадельфийские находятся здесь из рода в род и единственно заботятся о сохранении правоверия в этом древнем христианском городе. И доселе жители Филадельфии (ныне. Аллах-шехар), что значит Божий город (ср. Апок. 3, 12), отличаются добротой и гостеприимством, за что от самих турок получили название «доброго и вежливого народа».

Смирна. Город Смирна расположен при обширном Смирнском заливе Эгейского моря. Большей частью он находится на обрывистой, почти совершенно обнаженной горе Пагус. Но около этой горы была прекрасная долина, орошаемая быстрой, светлой рекой Мелесом. «Когда я подъезжал к Смирне, говорит один путешественник, предо мною мелькали рощи кипарисные, масличные, платановые, яркая зелень лугов, кусты тамарисков». В числе знаменитых зданий древней Смирны Страбон ставит гимназию, библиотеку и храм, воздвигнутый в честь Гомера. Но более замечательны были здания амфитеатра и цитадели. Амфитеатр лежал на склонах горы Пагуса, представлял собой полукружие, был прислонен к горе и обращен полукружием к морю. Ступени его были мраморные. Вблизи были устроены особенные логовища, где содержались звери. Здесь, в этом амфитеатре, пострадал св. Поликарп смирнский. На самой вершине Пагуса расположена была цитадель. Объем всего древнего города можно еще теперь видеть по остаткам древних стен, которые идут от горы Пагуса до моря.

По словам Плиния, Смирна выстроена была амазонками. Во времена Гомера Смирна была большой крепостью и смирняне впоследствии утверждали, что в их городе родился Гомер и составил свои песни. Но более вероятно то предание, что Смирна обязана своим существованием Ефесу, от которого она отстоит приблизительно на 60 верст. В Ефесе был особый квартал города, носивший название Смирны, и очень могло случиться, что ефесские колонисты, поселившиеся при Пагусе, дали новому городу имя Смирны. Это новое поселение, опустошенное лидянами, в продолжении 400 лет была ничтожной деревенькой. Полководцы Александра Македонского – Антигон и Лизимах возобновили и обстроили город, и с тех пор, по Страбону, Смирна стала одним из лучших городов Ионии. Ее называли «вторым оком» Асии, считая первым Ефес. Новое бедствие постигло Смирну в 180 году по Р. X., когда она сильно пострадала от землетрясения. Впрочем, Марк Аврелий немедленно возобновил ее из развалин. Смирняне-язычники почитали Диониса или Вакха, Бахуса, бога вина, веселья и буйного разгула, славились в древности своей роскошью, которая вошла даже в пословицу, и изнеженностью нравов (mores smirnaei). – Как в городе торговом, в Смирне издавна был очень силен иудейский элемент, и у иудеев была здесь многочисленная и влиятельная синагога.

Церковь христианская основана была в Смирне апостолами, но не ранее 64 года по Р. X. По всей вероятности, она основана была св. Евангелистом Иоанном Богословом. В апокалипсисе мы находим особое обращение ангела к церкви Смирнской. В правление Марка Аврелия было здесь сильное гонение на христиан и пострадал Поликарп, епископ смирнский, известный, между прочим, и по своим посланиям, и по своей заботливости относительно решения вопроса о времени празднования Пасхи, и по тому, что имел учеником своим Иринея лионского. Подобное же гонение было в Смирне во времена Декия, когда пострадал здесь пресвитер Пионий. В своей речи он знакомит нас и с населением Смирны в это время и с положением окрестной страны. «Жители Смирны, говорит он, гордящиеся красотой вашего города и Гомером, здесь рожденным, и вы, находящиеся здесь иудеи, вы все с радостью ищете нашей погибели. Но вам, эллинам, следовало бы послушанию учителя вашего Гомера, сказавшего: «не добро о человеческой пагубе веселиться». Вам же, иудеи, Моисей повелевает: «аще узриши осля врага твоего, падшее под бременем его, да не мимоидеши е, но да воздвигнеши е с ним». Далее в своей речи Пионий указывает на поглощенные при Нероне землетрясением главнейшие города Лидии: Магнезию, Апполонию, Фиатиру, Сарды, Атталию, Филадельфию, Триполи. «Вы видите, говорит он, страну лидийскую, огнем сгоревшую и доныне опаленную, лежащую на казнь нечестивым». В V-м веке был создан в Смирне храм Богоматери Киром, сперва префектом, а потом епископом смирнским, и здесь подвизался в VI веке св. Роман сладкопевец. Не высоко ценит историческое значение Смирны и один из современных путешественников. В третий раз я посещаю апокалипсический город, пишет он. Не смотря на все усилия, не могу полюбить его. Приучившись ценить Восток только по отношению к его древности, я не находил Смирны привлекательной. История ее ничтожна, не смотря на ее глубокую древность. Близость Ефеса ставила ее всегда в старые времена на второй план. Притязание ее называться «родиной Гомера», иногда вызывало только двусмысленные улыбки со стороны скептиков. Не была она никогда столицей даже самого малого царства. Не заявила себя никаким резко выдающимся делом. Нет при ней ни высокой горы, ни широкой реки. Нет в ней ни остатков древних храмов, ни новых великолепных построек.

Смирна существует и теперь. Шесть землетрясений ниспровергали город и шесть раз он возникал из развалин. У древних греков было поверье, что седьмое землетрясение будет конечным для Смирны¹⁶.

Ефес. Ефес, главный город всей Асийской провинции, лежал в 14 часах пути, в 60 верстах, от Смирны на берегу того же Эгейского моря. Предместье города, находившееся между городом и гаванью, расположено было в низкой, нездоровой, болотистой местности, при извилистой р. Кайстре, которая имеет очень тихое течение и теперь покрыта тиной и заросла тростником. Самый город был расположен па скалистых холмах – Коризусе, Прионе и др.

Ефес был священным городом Асии. Здесь со времен незапамятной древности совершалось поклонение Диане, статую которой, свитую из виноградных лоз, по преданию, принесли сюда амазонки, основательницы города, а по другим сказаниям она была каменная и, как и другие идолы высших божеств, спала с неба. Диана ефесская нисколько не похожа на Диану римскую – сестру Аполлона, божество гораздо низшее. Диана ефесская, это восточная Астарта, олицетворение благодетельной силы природы. И статуя Дианы ефесской представляла собой символ этого культа природы. Темный цвет лица богини (голова ее была сделана из черного дерева) прикрытие ее большим покрывалом, луна на верхней части ее груди, мрак ее святилища, самое название богини иногда «луной, этой дочерью ночи, – все это указывает на воплощаемую богиней восточную идею мрака или ночи, в том восточном, климатическом смысле этого слова, по которому ночь является оживотворительницей утомленной дневным жаром природы. Ночная свежесть и роса на востоке обыкновенно подкрепляют все живущее, начиная с растений и кончая человеком. Еще рельефнее эта идея оплодотворения выражается в других атрибутах богини. У идола Дианы ефесской было три ряда грудей. Эти многочисленные груди, открыто выставленные для тянущихся по направлению к ним по рукам богини различных животных, ясно указывают на воплощаемую богиней идею плодотворения. Диана, – мать всего живущего, она кормилица своих детей. Диана – это природа, мать, кормилица. Такова общая и основная идея ефесской Дианы. – Кроме того – изображение пчел на одежде Дианы могло напоминать о первобытном невинном состоянии человека в райском блаженстве золотого века, когда вполне отдавшийся божеству человек питался только пчелиным медом и плодами, которые указывали ему пчелы; эта идея невинности была предикатом Дианы, бывшей и всегда матерью и всегда девственницей, носящей и материнские груди и девственный вуаль.

Великолепный храм Дианы, по словам Плиния, был построен близь моря, в предместье города, на болотистой местности. Он был расположен здесь, во-первых, по преданию об амазонках, вышедших тут на берега, а во-вторых, для предохранения от землетрясений. Вся Азия в продолжение 220 лет сооружала этот храм. Устройство основания для храма ефесского стоит едва ли не дороже, чем самый храм, так как болотная трясина на большую глубину была наполнена углем и шерстью, а затем уже заложен фундамент. Длина здания простиралась до 75 сажен, а ширина была около 25. Оно состояло большей частью из портиков, – состоящих из колонн. Все тогдашние цари Азии, в числе 127, приняли участие в расходах по постройке. Портики поддерживались изящными колоннами ионического стиля. Колонн было 127, по числу участвовавших в постройке царей Азии. Они имели 8 сажен в высоту. Лицевые колонны, в числе 36, были резные; – резьба была художественная и составляла работу выдающихся художников. Парразий, который, по выражению Горация, «жидкими красками порождал то людей, то богов», Аппелес и Пракситель обогатили лучшими своими произведениями внутренность храма. Двери были из кипариса, полированного как мрамор, потолок из кедров, а лестницы, ведущие на крышу, были из одной кипрской виноградной лозы чудовищных размеров. Этот храм Дианы несколько раз горел, – в день смерти Сократа и в день рождения Александра Македонского, – но всегда снова отстраивали его еще лучше, чем он был до пожара. – Другие замечательные здания Ефеса были расположены в городе, находящемся на холмах. Они облегали склоны Приона с севера, с запада и с юга. Между Коризусом и Прионом было расположено два театра, до которых ефесяне были большие охотники. С другой стороны, Приона был третий театр, еще больший: он мог вмещать в себе до 56,000 человек. Против этого театра, ближе к Коризусу, была навмахия, далее форум, и на западной части Приона торжественная арка и обширный цирк. На вершине восточной части Приона было кладбище или некрополис Ефеса, а ниже гимназия, или так называемый афинеум. Но это последнее здание принадлежало уже предместью Ефеса. В этом восточном предместье жили, по мнению ученых, первые христиане Ефеса и здесь останавливался ап. Павел и ев. Иоанн.

История Ефеса такова. Первым основателем Ефеса, по словам исторических свидетельств, был Андрокл, сын Кодра. предводитель ионийцев. Он основался на горе Коризусе, когда капище Дианы уже стояло в долине. Крез, нагрянувший на город с азийскими варварами, пощадил Ефес, потому что жители города отдали себя под покровительство Дианы, протянув канат от стен нагорного города к колоннам отдаленного от него храма богини. Лидийский царь, тронутый верой, с какой ефесяне надеялись на помощь своей богини, назначил им легкие условия для капитуляции и позволил им жить по их прежним обычаям. С этого времени город начал распространяться около храма по долине. С падением Крезовой монархии, иго персов налегло и на Ефес, напрасно искавший защиты у греков эллады. Но персы были изгнаны македонянами. Лизимах. полководец Александра Македонского, затопив часть долины, где расположен был город, принудил ефесян переселиться опять в горы, где представлялось более удобства для защиты и климат был здоровее. После македонян утвердились в Малой Азии новые властители мира – римляне. Во время римского владычества Ефес был их столицей в Азии. Тиверий восстановил город после землетрясения; Цицерон и Плиний приезжали удивляться его великолепию. Но вследствие нездоровости климата Ефес мало по малу терял свое значение.

В древности в Ефесе процветала ученая деятельность. Здесь жил знаменитый греческой философ Гераклит, (за 500 лет до Р. X.), поэт Гиппонакт, художники Парризий и Апеллес, любимец Александра Македонского. Иоанн Златоуст говорит, что и в его время в Ефесе было много философов. Богатство и разнообразие окружающей внешней природы должны были развивать умственные дарования ефесян, давая пищу уму и воображению. Торговое значение Ефеса, как центра всех цивилизованных стран, омывавшихся восточной частью Средиземного моря, было наиболее удобной почвой, где возможны приобретения разнообразных и полезных умственных обогащений, как на месте, так и в путешествиях по чужим странам. И во времена апостолов Ефес имел гимназию и театр, в нем была какая-то школа Тиранна, в нем жил и писал свои письма Псевдогераклит. По-видимому, Ефес жил высокими духовными интересами... Но это только по-видимому...

В действительности Ефес был город богатых торговых людей, преданных роскоши. Сенека назвал его городом самым роскошнейшим для жизни тех душ, которые не заботятся о добродетели. – Еще во времена персидского владычества, когда персы устроили в Ефесе свою главную квартиру, город наполнился военной персидской аристократией и богатой молодежью, вместе с которыми появилась азиатская роскошь, пиры и т. п. Ефесяне, конечно, не преминули усвоить вкусы персидской аристократии и под нестрогим властительством персов дошли до крайней изнеженности. Эта изнеженность усиливалась соразмерно притоку богатеев от обширных оборотов ефесской гавани Панорма. Едва-ли можно назвать такой торговый город древности, такую торговую страну, где бы не знали знаменитого Панорма ефесского. Рим и Александрия, Македония и Палестина, Греция и Финикия, и Сирия, Хиос, Самос, Кос, Родос и Кипр в Панормской гавани всегда имели представителей своей коммерции. Самая гавань была приспособлена для громадных торговых операций.

И вот два обличителя ефесских нравов – Аполлоний Тиапский и Псевдогераклит – самым главным и существенным пороком в ефесском обществе выставляют его чрезмерную роскошь, неумеренное пользование земными благами, беспечность к высшим интересам, распутство и пьянство. Замечательно, что некоторые из этих недостатков замечал и ап. Павел в ефесянах христианах (1Тим.11:9. Еф.5:3. Еф.5:18) и в особенности вооружался против главного корня этих недостатков – любостяжания. Любостяжание, пишет он, не должно даже именоваться у вас, как прилично святым (Еф.5:3). Итак, вот где был жизненный культ Ефеса. Ефесское общество все предалось роскоши и чувственным наслаждениям жизнью. Такое жизненное направление не только не находило себе ни в чем ничего сдерживающего, а напротив получало санкцию и еще более усиливалось тамошним культом Дианы. Псевдогераклит возмущался безобразием ефесского культа, состоящего в частых ночных церемониях с факелами – и в постоянных празднованиях. Так, весной праздник в честь Дианы продолжался целый месяц, который так и назывался (от имени Дианы – Артемида) Артемизием. В темноте храмового святилища Псевдогераклит видит символ гнусной нравственной тьмы самого культа. Далее автор переходит к различным религиозным празднествам в честь богини и все эти ночные факельные оргии с музыкой и дикими танцами считает ничем другим, как только религиозным покровом, под которым скрывается самый неудержимый разврат. Под покровом такого безнравственного культа изнеженные, богатые и самолюбивые ефесяне могли до дна пить чашу чувственных удовольствий, ничуть не тревожимые сознанием своей безнравственности. – Обычное в древности право убежища, которым пользовались святыни языческого мира, принадлежало и ефесскому храму и простиралось около него на сто сажен. За эту черту убежища храма Дианы, конечно, стремились все, как и невинно преследуемые, так и действительные преступники. И вот Ефес, преступный и без того, становится центром, куда со всех сторон стекаются заведомые злодеи. Это право убежища, как и везде, сильно понижало нравственный уровень ефесского общества; оно, по сильному выражению Страбона, «предало город в руки злодеев».

Тот же культ Дианы был источником и другого зла, которое сильно укоренилось в Ефесе. Разумеем ефесское суеверие, которое в древности даже вошло в пословицу. На самой статуе Дианы, или, точнее, на ее базисе, были начертаны таинственные формулы, которым придавалось волшебное значение. Одним из атрибутов богини было изображение луны и покрывало, и потому она почиталась как богиня ночи, владычица таинственных сил, проявляющих свое действие под непроницаемым покровом ночной темноты, как покровительница магии и чародейства. Эта особенность культа Дианы сделала Ефес центром языческой теургии и колдовства. В Ефесе было множество чародеев и заклинателей, которые употребляли особые заклинательные формулы, приобретшие себе историческую известность под именем «ефесских письмен» Ἑφέσια γϱάμματα. Эти ефесские письмена были чародейскими формулами, которые, будучи написаны на бумаге или на пергаменте, или только прочитывались, или носились, как амулеты, на руках, на шее и под. – Город, говорит про Ефес один писатель, изобиловал магами, колдунами, актерами, музыкантами, певцами, евнухами, ювелирами, торговцами амулетов, слагателями романов. Вследствие расслабляющего климата, серьезные занятия были в пренебрежении. Демонология и теургия увлекали всех. Суеверие господствовало здесь бесконтрольно.

Кроме того, в Ефесе всегда было множество иноземцев. Одних влекли сюда торговые интересы к панормскому рынку, другие спешили сюда в знаменитый храм Дианы, этот религиозный малоазиатский центр; третьи, если не входили в число первых двух классов, являлись сюда по служебным обязанностям, как в город, где имел свою резиденцию проконсул Асии и где сосредоточивались все судебные и административные учреждения страны.

Для нас важно особенно религиозное значение города. «И статуя Дианы и храм, говорит один писатель, привлекали к себе толпы поклонников со всех сторон, так что Ефес считался священным городом для языческого мира. Наплыв пилигримов для обывателей Ефеса был одним из важных источников дохода: образовалась даже особая отрасль промышленности – изготовление из различных дорогих материалов, преимущественно из серебра, миниатюрных копий с знаменитой статуи Артемиды и моделей ее храма; и то и другое пилигримы уносили с собой на родину в воспоминание посещения храма и как талисман, предохраняющий от злых враждебных влияний. Как ревниво оберегал город честь своей богини и какому большому количеству рук она со своим культом давала работу, видно из повествования о возмущении Димитрия с товарищами против апостола Павла (Деян. 19 гл.).

Много было в Ефесе и иудеев, которые пользовались здесь большими привилегиями. Так, они могли открыто совершать свои службы и церемонии в синагоге; иудейское юношество было даже освобождено от несения обязательных для всех воинских обязанностей. Удобство путей сообщения, сравнительная близость расстояния и богатство давали возможность ефесским иудеям поддерживать самые живые сношения со священным иудейским религиозным центром, Иерусалимом.

Христианская церковь в Ефесе была основана апостолом Павлом, который долго – в течение двух лет, жил здесь. Апостол Павел старался избирать местом своей проповеди преимущественно главные и большие города, служившие центром тех или других стран. По этой причине, несомненно, он избрал и Ефес местом своей продолжительной проповеди. Из истории проповеди ап. Павла известно, что он сперва проповедовал в синагоге, а потом в школе некоего ритора Тиранна, – что Бог творил чрезвычайные чудеса руками Павла, а маги, желавшие изгонять бесов именами И. Христа и Павла (семь сынов иудейского первосвященника Скевы) потерпели посрамление: И бросился на них человек в котором злой дух, – что многие маги после того торжественно, в театре Ефеса, сожгли свои магические книги на 50.000 вероятно драхм, что на наши деньги равняется более чем 10,000 рублям, – что слово Господне возрастало и возмогало в Ефесе до такой степени, что местные ремесленники, приготовлявшие модели статуи Дианы, боялись потерять весь свой заработок, и, по научению некоего Димитрия, подняли бунт: но бунт этот не имел никакого успеха, благодаря умной речи одного блюстителя порядка, Александра (Деян. 19:1–40). По отбытии из Ефеса ап. Павел писал ефесянам особое послание, а равно особое послание писал епископу их Тимофею. – Потом до конца жизни своей жил в Ефесе св. Иоанн Богослов и здесь, по преданию, имел встречу с еретиком Коринфом. – В начале II-го века к ефесянам писал особое послание св. Игнатий антиохийский, из которого видно, что церковь ефесская процветала. В 80 годах II-го века жил здесь Феодотион. ученик Татиана, составивший перевод еврейской библии на греческий язык. В 196 году епископствовал в Ефесе знаменитый Поликрат, который восстал против притязаний папы ввести повсюду римский обычай празднования Пасхи и собрал по этому поводу в Ефесе собор, на котором было 65 епископов. После Поликрата епископствовал Аполлоний, боровшийся с ересью монтанистов или катафригов. Во времена гонения Декия семь ефесскнх юношей, как говорит предание, скрылись в пещеру и. объятые сном, проспали в ней около 200 лет. В V-м веке, во время ересей, церковь ефесская бедствовала от внутренних раздоров и св. Иоанн Златоуст, епископ константинопольский, сам принужден был в ненастную зимнюю пору, не смотря на болезнь, прибыть в Ефес для подания ефесянам духовной помощи. «Мы молим тебя, досточтимый владыко, прибыть к нам, писали ефесяне, и оградить правилами, угодными Богу, церковь ефесскую, давно угнетаемую, отчасти последователями ариевой ереси, отчасти теми, которые, будучи движимы сребролюбием и страстью владычества, дерзают называть себя правоверными: ибо многие, как хищные волки, алчут епископства, дабы поспешнее завладеть богатством ». – В 431 году был созван в Ефесе третий вселенский собор по поводу ереси Нестория. На этот собор из всех краев христианского мира прибыло более 200 епископов. Ефес был избран императором Феодосием Младшим для собора, как самое удободоступное место с моря и с суши, изобилующее всеми потребностями жизни; но еще более по святости воспоминаний апостольских, принадлежащих этому месту. Собор был открыт 22 июня, в большой церкви, посвященной Пресвятой Богородице. Приговор, произнесенный против Нестория на этом соборе, был принят ефесянами с восторгом. Народ проводил епископов до их домов с факелами, среди благовонных курений, и весь город был освещен в эту ночь лампадами. Вместе с тем, в том же городе, в тоже время Иоанн, епископ антиохийский, имел своей собор, на котором было 40 епископов и дело было решено в пользу Нестория. Собор Ефесский был заключен после семикратных собраний 31-го июля, и жители Ефеса, наконец, успокоились после пятинедельных бурных смут, надолго оставшихся в их памяти.

В 449 году был в Ефесе другой собор, не менее замечательный в истории церкви и известный под именем «разбойничьего». На этом соборе, открытом в церкви Пресвятой Богородицы, там же, где происходил третий вселенский собор, еретик Евтихий был оправдан, а благочестивый епископ Флавиан константинопольский обвинен, истязан и скоро кончил жизнь от ран, полученных на этом соборе. Он скончался в той же Асии, в местечке Гимена, верстах в 40 к юго-западу от Смирны.

Император Юстиниан много заботился об украшении Ефеса церквами. Напротив Ефеса, на крутом холме, который так каменист и бесплоден, что, не смотря на все старания, на нем ничего нельзя было насадить, на месте древней деревянной церкви в честь Иоанна Богослова, он создал другую, весьма обширную. Эта церковь была так великолепна, что может быть сравнена с той, которую он воздвиг прежде той в Византии в память всех апостолов. Около Ефеса была обитель Врахиана, на горе Латрской.

В заключение упомянем о Марке Ефесском, который так много подвизался за православие в XV-м веке на известном Ферраро-Флорентинском соборе.

Патмос – пустынный остров, куда сослан был Домицианом св. Иоанн Богослов, находится почти в виду Ефеса, между островами Никсосом и Самосом, состоят в числе споратских островов Эгейского моря, отстоит на 60 верст от берегов Малой Азии и имеет около 60 верст в окружности, не считая изгибов. Он состоит из трех довольно высоких, безжизненных, темно-серых вершин, соединенных между собою перешейками и изрытых пещерами и ущельями (Апок. 6, 15). В летнее время он представляет из себя именно ту, упоминаемую в Апокалипсисе, «большую гору, повергнутую в море и пылающую огнем» (8,8), на которой «третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела» (8.7). «Воды, текущей мало там обретается», пишет наш русский пешеходец Барский-Григорович. Во время крайне знойного лета дождей здесь совершенно не бывает. И в то время, как соседние лесистые острова: Никария, Наксос, Кос, Лерос и др. сравнительно довольно часто заволакиваются черными тучами, из среды которых слышатся страшные раскаты грома и виден ослепительный блеск яркой молнии, о. Патмос все лето и даже осень находится постоянно под палящими лучами солнца, не видя ни капли освежительной и животворной влаги. И вот о. Патмос был сделан местом для ссылки преступников. Гонение на христиан при Домициане, когда был сослан в Патмос евангелист Иоанн, началось в 95 году. На следующий год, 18 сентября, Домициан был убит, через год после ссылки

Иоанна. Преемник его император Нерва освободил всех ссыльных, и поэтому св. Евангелист возвратился в Ефес в феврале или марте 97 года; из чего выходит, что его заточение продолжалось 18 месяцев. Викторин, епископ пиктавийский, и Примиций, епископ африканский, пишут, что Иоанн Богослов был сослан в Патмос для работы в рудниках. Очень может быть, что в то время и были в Патмосе какие-либо залежи металлов, впоследствии истощившихся. Во всяком случае в то время был на Патмосе город Фора, стоявший на горе, в шести поприщах (приблизительно в 9 верстах) от главной гавани Патмоса. – А на полпути от гавани до этого города, в полугоре, был грот, который, по преданию, был местом, где св. Иоанн написал апокалипсис. Грот этот значительных размеров, а именно имеет 18 сажен длины, 14 ширины и 10 высоты. На потолке его видны полосы и как бы трещины, образовавшиеся, по преданию, от того «великого землетрясения» (Апок. 6:12), которым сопровождалось созерцание сокровенных тайн Божиих великим тайновидцем. Близь алтарной преграды на правой стороне есть небольшая впадина или выбоина в пещере, происшедшая, как утверждает то же предание, от падения св. апостола как мертвого (1, 17) в тот момент, когда он, – обернувшись чтобы видеть кому принадлежит голос, говоривший с ним, увидел «посреди семи светильников подобного Сыну Человеческому» (13). Несколько выше этой впадины есть византийский четвероконечный крест, высеченный из скалы, происхождение которого тоже самое предание относит ко временам св. Иоанна Богослова и считает за произведение его рук.

Со времен апостольских до ХI-го века ничего неизвестно о Патмосе. По всей вероятности, он в это время был необитаем. Когда взято было все богатство этого острова в металлах, закрыты были рудники, не для чего было делать этот остров местом ссылки. Оставлен был населением и город Фора.

В XI веке латрский пустынник св. Христодул, поставив себе целью посетить все святые места, прибыл между прочим и на остров Патмос. Поразившись пустынностью острова и полным отсутствием в нем жителей, св. Христодул признал этот остров весьма удобным для устроения здесь, на верху горы, монастыря, на что и получил грамоту 11 января 1088 года от императора Алексея Комнена. – Постройка монастыря была окончена в 1117 году, а в XIII веке образовался на Патмосе, около монастыря, новый город. – Ныне, кроме обширного монастыря, в котором, впрочем, не более 50 братий, в прилегающем к монастырю городе, а затем внизу, у самого моря, в новой части города, основанной в начале текущего столетия, имеется много и других храмов, всего до 300. Впрочем, в сравнительно немногих из них отправляется богослужение ежедневно; большинство же этих храмов, разбросанных по окрестностям, в виноградниках, на полях и горах, и устроенных в XVI и XVII столетиях на средства частных лиц, стоит в полном запустении. Все эти храмы или «обетные», т. е. построенные по обещанию местными купцами, или же «усыпальные», т. е. предназначенные служить местом упокоения строителя и его семьи. Неудивительно, что богослужение в них совершается в течение года весьма редко, или в дни храмовых праздников, или в дни поминовения по почившим храмоздателям.

Возвратимся опять к провинции Асии. На южной границе ее, по р. Меандру было еще два города, замечательных в церковном отношении, Магнезия и Траллес, куда писал св. Игнатий Богоносец особые послания. Река Меандр чрезвычайно красива и прославлена поэтами. Извилины Меандра заставили поэтов сказать, что, глядя на него нельзя узнать, куда он стремится – к устью-ли, в море, или обратно к своему истоку. Плодоносие долины Меандра радует взор, особенно по сравнению с мертвенностью окрестных горных стран.

Город Магнезия, по Плинию, выстроен был жителями Фессалии и назван так в честь Фессалийского города Магнезии. Он находился верстах в 20 от Ефеса. Первым епископом города считается Филипп, один из 7 диаконов.

Город Траллес был основан троянцем Атталом по разрушении Трои. Он лежал не на самой реке Меандре, а в некотором расстоянии от нее, на границе Асии с Карией, и был расположен на вершине горы, довольно недоступной и окруженной крепостными стенами. По словам древних писателей этот город из всех городов Азии был самым удобным для жизни богатых людей. Он назывался еще Сванетия, потому что поле, окружающее его, изобиловало самыми разнообразными цветами.

Фригия. На границах с провинцией Асией, или, точнее, на границах с Лидией, лежала обширная страна Фригия. Крез, царь лидийский, устроил особенную колонну для обозначения границы земли лидийской с фригийской. Фригия представляла собой гористый и вулканический, но плодоносный и обильный мрамором край. В церковной истории Фригия особенно замечательна. К некоторым церквам фригийским были особые послания ап. Павла (в Колоссы и Лаодикию); к некоторым есть особые увещания в апокалипсисе (церквам Лаодикийской и Иеропольской). Здесь жил и умер ап. Филипп. Здесь жили писатели Папий и Аполлинарий иеропольские. Здесь был главный центр монтанистической ереси. В гонение Диоклитиана здесь многие христиане приняли мученический венец. Здесь же, наконец, жил Евсевий, епископ дорилейский, первый противник евтихианства. Область фригийская в политическом и церковном отношении делилась на три части: Фригию салютарис – целебную (названную так по множеству целебных источников, находящихся здесь), Фригию пакатиану первую (т. е. мирную, от pax мир) и Фригию пакатиану вторую. Во всех этих фригийских областях было более 50 епископий. Но так как Фригия была весьма велика, то епископские округи в ней были все-таки весьма значительны. В этом она была сходна с понтийскими провинциями, которые примыкали к ней с севера и с северо-востока. Исключение составляли только три округа: иерапольский, лаодикийский и колосский, так как эти три города были весьма близки один к другому.

Лаодикия. Лаодикия, главный город Фригии пакатианы, носил некогда пышное название Диосполиса, т. е. города Зевса. Она называлась также Роас, вероятно, по чрезвычайному изобилию в этом краю гранатовых деревьев (по-гречески ροάς). Имя Лаодикии, что значит народный суд, дано ей в честь супруги царя Антиоха второго, хотя Страбон производит это имя от реки Ликуса, при которой находится город. В отличие от других городов, носивших такое же имя, фригийскую Лаодикию называли Лаодикией на Ликусе или Лаодикией Тримитарией. Последнее название объясняется тем, что Лаодикия находилась на границе трех провинций: Фригии, Карии и Лидии.

Лаодикия основана была на плодоносных холмах, омываемых, кроме Ликуса, еще двумя речками. Вода этих рек была проведена поперек долины к холмам, где был город. Вблизи лежала гора Кадм, откуда вытекала река Ликус. Страбон говорит, что город, хотя был мал некогда, но потом получил большое приращение, «так как крепость местности и счастье жителей сильно его возвеличили». Жители Лаодикии были очень богаты. Тацит говорит, что, когда Лаодикия в 62 году по Р. X. была разрушена землетрясением, жители ее отказались от помощи римского правительства и сами восстановили свой город с прежним великолепием. Но наконец все сокровища лаодикийцев не могли уже восстановить их пышный город от повторенных ударов гнева небесного. Земля поглотила в последний раз в конце IV века почти весь город, и он уже не восстал более. Источником благосостояния и богатства жителей были: а) замечательное плодородие почвы, б) производство шерстяных изделий, которые славились даже более, чем шерстяные ткани Милета; – затем: ремесла, банкирские операции и торговля. Неудивительно при этих условиях, что господствующим культом в городе был культ золотого тельца, и что в нем было много еврейских колонистов. – Церковь была основана в Лаодикии в век апостольский. Основателем церкви в Лаодикии почитают Епафраса (Кол.1:7, 4, 12). По постановлениям апостольским первым епископом Лаодикии был Архипп (7, 46). Ап. Павел писал сюда особое послание (Кол.4:13, 15, 16), которое до нас не сохранилось. Но в западных церквах сохранился апокриф с именем послания к Лаодикийцам, состоящий из выдержек подлинных посланий ап. Павла к Колосаям и Филиппийцам. В 13 ст. этого послания есть, впрочем, намек и на особенные качества лаодикийцев: автор предостерегает христиан Лаодикии от корыстолюбия и постыдного прибытка. На те же недостатки лаодикийцев указывается в обращении к Лаодикийской церкви в апокалипсисе: «Ты говоришь: я богат, разбогател, и ни в чем не имею нужды; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду. чтобы одеться, и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазной мазью помажь глаза твои, чтобы видеть» (Апок.3:17, 18).

В III-м веке в Лаодикии господствовала ересь монтанистов и по поводу их был собор, не позже 325 года. А немного позднее (между 367 и З74 годами) был в Лаодикии знаменитый поместный собор, издавший 60 правил, касающихся преимущественно обрядов церковных и жизни клира. Между прочим, воспрещено давать священные степени новокрещенным, ставить епископов в селах, клирикам посещать корчмы, дьяконам сидеть вместе со священниками (при богослужении); велено читать только канонические книги св. Писания, которые и перечислены. 28 правилом собора воспрещено совершать вечери любви, так как от них происходят беспорядки и соблазны.

– В Лаодикии был весьма большой храм, развалины которого существуют до ныне. Длина здания имеет 200, а ширина 100 футов. В алтаре, обращенном на восток, видны две большие ниши, вероятно, для жертвенников. Алтарь был отделен иконостасной стеной с двумя дверьми; из притвора в храм вели три двери.

Иерапол. Почти при выезде из Лаодикии, проехав чрез Ликус по мосту, и даже с холмов, прилежащих к Лаодикии, видны скалы Иераполиса; они удивляют взор своей белизной и своим странным образованием. Чем более вы к ним приближаетесь, тем удивительнее вам кажутся эти скалы, образованные из белоснежных глыб и полос, резко отражающие лучи солнца; они представляют вид окаменелых водопадов, и действительно должно их так назвать. Они обязаны своим происхождением находящемуся на вершине их пруду. Вода этого пруда, теплая и очень чистая, вытекает из него тремя небольшими ручьями. Качество воды таково, что при своем течении она отлагает на дно каменную осадку снежно-белого цвета, которая образует дно и берега ручья, пока наконец превысит место, откуда ручей течет; тогда вода находит другой сток, и так далее. Осадок очень тверд и от времени делается темно-серым. Этот белый осадок, кажется, в некотором расстоянии, снежными глыбами, утесами, буграми и расселинами; он одевает скат до самого низа; на несколько десятков саженей в ширину. По сходству на взгляд таких белых масс с кипами хлопчатой бумаги, самое место получило турецкое название: Памбук-Калеси. Там, где скат не столько крут, отрасли ручья, стекая сверху, образуют, амфитеатром, белые, полукруглые бассейны с зубчатыми краями – точно, как бы в скат горы поставлено было рядами множество фарфоровых блюд разной величины – в поперечнике от 1 до 10 сажен. Бассейны наполнены водой до самых краев, глубиной около аршина; дно их светится всеми цветами радуги, самыми яркими и чистыми. Там, где скат ровен и отлог, ручей извивается широкой лентой и расписывает дно разноцветными жилами по белому полю. Невдалеке от этих бассейнов был Плутониум – пещера, извергавшая смертоносное испарение. Страбон говорит, что испарения этой пещеры были так густы, что земли под ногами не было видно. Он сам впускал туда птиц, которые немедленно задыхались. Но в тихую погоду испарения были менее зловредны. Апулей также посещал эту пещеру и говорит о ней почти тоже, что и Страбон, но с благоговейным страхом, как бы о святилище, что дает нам понятие о том, в каком уважении было это место у древних. – Здесь-то, на обширной платформе, которая образована уступом скал, находился город Иераполис, или священный град, так названный по тем феноменам, которые в этом месте представляет природа, и по большому количеству храмов, воздвигнутых в нем разным божествам. Но, несмотря на это, политическое значение Иерополиса было ничтожно, и судьба этого города была непосредственно связана с судьбой Лаодикии. Христианская церковь была основана в Иераполе в I-м веке и ап. Павел упоминает о ней. По словам Поликрата ефесского в письме его к папе Виктору здесь проповедовал и умер ап. Филипп. По словам предания, он был распят на кресте. В конце I-го века епископом иерапольским был Папий, известный церковный писатель, друг св. Поликарпа смирнского. В половине II-го века епископом Иераполя был Клавдий Аполлинарий, долго боровшийся с монтанизмом и особенно известный по своей апологии христианству, какую он написал императору Марку Аврелию в 177 году. В то же правление Марка Аврелия епископом Иераполя был св. Аверкий, которого называют равноапостольным по великим подвигам, какие он предпринял для распространения слова Божия от Палестины до Рима. Когда он разрушил в Иераполе идолов, озлобленный народ устремился было, чтобы его растерзать, но, услышав его, остановился, внимая его учению от утра до вечера. Он исцелил, по преданию, дочь Марка Аврелия Луциллу, не принял от императора богатых даров, а испросил только у него милостей для города, чтобы ежегодно было раздаваемо христианам Иераполя 3000 мер пшеницы, и чтобы сделаны были постройки при местных целебных теплых водах.

Колоссы. Колоссы были расположены на одном из склонов горы Хоноса, почему и город иначе назывался Хоном. Вся вершина этой горы одета снегом, а ниже облака часто висят на ее черных ребрах. Напротив ее была другая величайшая гора Баба-дога. «Я доселе не видывал, говорит Норов, ничего привлекательнее и живописнее той роскошной долины, которая находится здесь между этими исполинскими горами. Колоссы названы у Геродота городом весьма значительным, равно как и у Плиния. Но при Страбоне Колоссы были уже маленьким городком и, вероятно, таковы же были они во времена апостольские. Церковь Христову основал в Колоссах Епафрас, сотрудник и друг ап. Павла, вероятно, колосский уроженец. Ап. Павел, находясь в узах в Риме и узнав от Епафраса о ересях, развеваемых в Колоссах, послал сюда особое послание. Точно также особое послание послал он к Филимону, богатому жителю Колосс. Послание к Колоссянам было написано в 62 году по Р. X. Через два года после того, в 64 году, город Колоссы был почти до основания ниспровергнут землетрясением. Птолимей, писавший 125 лет спустя по Р. X.. не упоминает уже совсем о Колоссах. На месте Колосс основалось маленькое поселение Хонас (Χῶνας) что значит «погружение», и с этим именем существует доселе. Здесь в древности была большая церковь святого архистратига Михаила. По поводу этой церкви Феодорит вообще замечает, что во Фригии было распространено служение ангелам. Церковь св. Архистратига Михаила в Хонах существовала еще при императоре Мануиле Комнене, который посетил ее во время своей войны в Малой Азии и дивился красоте и огромности ее зодчества. В церковной литературе упоминается Никита Хониат, по Лекеню 11-й епископ Хон, современник Мануила Комнена.

Пепуза. Пепуза была маленькое местечко во Фригии, которое монтанисты считали самым священным местом во всем мире. Это местечко, по их мнению, будет столицей, когда Господь снова придет на землю и откроет тысячелетнее царство. Такое мнение возникло у монтанистов конечно потому, что Пепуза была родиною Монтана.

Дорилея. Город Дорилея (ныне Эскимегр) находился на севере Фригии, на границе ее с Вифинией и уже во времена Демосфена был весьма значителен. В V-м веке по Рождестве Христовом вторым епископом Дорилеи был Евсевий. Явившись в Константинополь к патриарху, он первый донес на Евтихия, что он учит неправильно, и настаивал на его осуждении.

Кария. К югу от Асии по берегу Эгейского моря лежала провинция Кария, населенная суровым, воинственным, прославившимся морскими разбоями, народом, который нанимался в военную службу к другим. Язык кариян, также как язык лидян и мизян (т. е. жителей Асии, Геллеспонта и Вифинии) происходил от греческого, но европейские греки считали его варварским. Народ этот имел федеративное устройство. Союзный сейм его собирался при общем храме близ Стратоникеи. Каряне имели много мелких властителей, носивших имя царей; более сильным и могущественным из них был Мавзол. Он устроил такой величественный памятник, что после все величественные сооружения стали называться мавзолеями.

В Карии также было весьма много городов и епископий, как и в Асии. Не смотря на незначительность ее пространства, в ней было, по словам одних писателей. 25, по словам других, 31 епископский округ. Но по пространству эти округи были весьма незначительны, всего от 15 до 20 верст. В Карию при Льве Армянине был сослан Феофил никомидийский и здесь он скончался.

Милет – главный город Карии. Этот город сначала носил название Анактории; Милетом же стал называться со времени занятия его критянами, по имени их предводителя Милета. В начале XII в. до Р. X. утвердился здесь Нилей с ионийской колонией. Милет имел четыре значительные пристани и владел сильным флотом. Жители Милета отличались промышленностью: приготовляемые ими из тонкой шерсти милетские ткани пользовались большой славой. Но особенно отличались жители Милета своей торговой деятельностью. Для этой цели они, по словам Плиния, основали до 80 колоний в различных странах, в особенности по берегам Черного моря. Замечательны жители Милета и в истории просвещения. Уроженцами Милета были: Фалес, один из семи греческих мудрецов; – Анаксимандр, ученик Фалеса, в VI в. пред Р. X. сообщивший грекам первые географические карты; – Анаксимен, изобретатель солнечных часов; – Гекатай и Кадм, почитаемые первыми историками.

В Милете, на пути в Рим, останавливался ап. Павел и вызвал сюда ефесских пресвитеров чтобы проститься с ними (Деян.20:17. 2Тим.20). Заметим, что Милет от Ефеса лежал в расстоянии почти 50 верст. Но так как оба города были торговые, то очевидно сношения между ними были непрерывные. Около 70 года по Р. X. в Милете было сильное землетрясение. Но город после того снова обстроился. При Ликинии здесь были мученики. Во времена Юлиана здесь было много христиан и много храмов даже в окрестностях города. «Юлиан, говорит Созомен, узнав, что в Милете, близ храма Аполлона построены молитвенные дома в честь мучеников, написал префекту Карий, что, если эти дома имеют кровлю и священную трапезу, сжечь их, а когда эти здания выведены только в половину, то раскопать их до основания».

Ликия. Далее к югу лежала Ликия, гористый край, при Средиземном море. Местные жители Ликии имели тот же характер и тоже правление, как и жители Карий, так как в стране основали поселения выходцы из того же о. Крита, а потом поселился здесь сын афинского царя, Пандиона, Лик, от имени которого страна получила свое название – Ликия. Здесь было много греческих колоний: Патара, Мира и т. д. Ликия была федеративной республикой, состояла из многих городов и управлялась общим собранием депутатов и ежегодно составлявшимся магистратом, называемым «ликиархом». Ливийцы были отличными стрелками: земля их производила благовония, бывшие тогда в славе. Местные жители Ликии поклонялись богу света луконосцу Ликейону, а греки почитали того же бога под именем Аполлона. Историки хвалят их за справедливость, кротость нравов и образованность. Для характеристики жителей Ликии надо заметить, что они особенно чтили своих матерей и дети обозначали происхождение свое по матери, а не по отцу. Равным образом жители Ликии свято хранили память о почивших своих предках. Их смело и красиво расположенные городские твердыни были тесно окружены гробницами почивших. Чтобы сохранить безмятежный покой почивших, окрестные около городов горные скалы были превращены в погребальные катакомбы.

По Плинию в Ликии было прежде 60 городов; в его время 66. Точно также много было в Ликии епископий; по словам одних писателей 28, по словам других, 36. А так как вся Ликийская страна имела не более 100 или 120 верст в квадратном измерении, то, очевидно, епископские округи в ней были крайне невелики. В церковной истории Ликия замечательна тем, что сохранила преданность к православию во время арианских смут.

Мира. Город Мира был расположен на вершине холма, всего в 4 верстах от моря, и имел при море свой порт. В XI веке город был разорен сарацинами и Спида называет его просто «местечком» Ликии. В гавани, прилежащей Мирам ликийским, останавливался ап. Павел на пути своем в Рим. В IV веке, во время арианских смут, епископом был здесь святитель Мир ликийских св. Николай Чудотворец. Мощи святителя оставались в Мирах до 1087 года, но в этом году они были перенесены из Мир-ликийских, опустошенных тогда магометянами, в Италию, в город Бар, находившийся при море, немного юго-восточнее Экланы. Город этот был населен греками и долго хранил греческие обряды.

Патара. Другим замечательным городом Ликии были Патары или Олимп. По словам Ливия это был город большой, имел порт и много храмов. По словам Помпония Меллы, в особенности замечательно было здесь святилище Аполлона, равное по славе Дельфийскому оракулу. Страбон сообщает, что город Патары был расширен Птолемеем Филадельфом, правителем Египта, который назвал было его Арсеноей; но прежнее имя города удержалось за ним, а новое не вышло в употребление. Епископ Патарский Мефодий (у 310 г.) страдал при Аврелиане и писал опровержения на сочинения неоплатоника Порфирия. Патары были родиной св. Николая чудотворца и местом, где он начал свое служение в сане пресвитера и епископа.

Цикладские острова. Вблизи от Карий и Ликии лежали Цикладские острова. Всех островов было 19. Главным из цикладских островов был остров Родос, имевший 130 т. шагов в окружности. Этот остров был, по словам Плиния, красивейший и свободный. На нем было много городов, из коих важнейшим, по словам Страбона, был город Родос, лежащий на восточной части острова. Жители Родоса отличались высокой нравственностью и особенной внимательностью к устройству общественных дел. На их острове были прекрасные пути сообщения и прекрасные гавани, и долго Родосцы были властителями на море, друзьями, царей греческих и римских. Остров пользовался благоденствием и во время римского владычества, т. е. в первые века христианства. Но в 667 году Родос был захвачен сарацинами, которые разорили его города. Сарацины разрушили даже Колосс Родосский, т. е. громадную статую в честь солнца, считавшуюся одним из семи чудес мира. Статуя эта стояла при входе в гавань и была так велика, что между ног ее могли проходить большие корабли. В XIII веке Родос был во власти греков, в XIV и начале XV во власти Мальтийских рыцарей, а с 1522 года состоит во власти турок.

Церковь была основана в Родосе св. апостолом Павлом (Деян.21:1). Во время монофизитских смут на Халкидонском вселенском соборе представителем папы римского был епископ о. Коса Юлиан, а во время иконоборческих смут, при Льве Исавре, жители цикладских островов твердо защищали иконопочитание. В IX веке город Родос, при нападении арабов, был спасен молитвенным ходатайством св. Николая Чудотворца.

Памфилия. К востоку от Ликии, начиная от вулканической горы Тохталу. лежала Памфилия. Памфилией назывались собственно южные склоны Тавра, узкая береговая полоса между Тавром и Средиземным морем. Это была гористая, быстрыми горными потоками изрезанная страна, в которой жил сбор из всех народов, суровые удальцы, промышлявшие морскими разбоями. Пираты города Фазелиса, лежавшего на границе Памфилии, были первыми изобретателями тех легких судов, которые названы римлянами по имени этого города. Могущество этих разбойников, имевших до 1000 галер, было так велико, что римляне вынуждены были послать туда флот, который боролся с ними в продолжение трех лет. Залив Средиземного моря, к которому примыкает эта страна – залив Памфилийский – был в глубокой древности, по несовершенству мореплавателей того времени, еще страшнее, чем теперь. Мореплаватели имели суеверное обыкновение, приближаясь к этому заливу, бросать в море что-либо для укрощения его свирепости и, по легендарному преданию, императрица Елена, возвращаясь из Иерусалима в Константинополь, бросила в этот неукротимый залив один из священных гвоздей, обретенных вместе с крестом Господним. – Тем не менее, страна Памфилийская имела довольно важное значение в торговом и политическом отношении. Находившаяся здесь речная долина Цестра и ложбина р. Катаракта представляли собой единственные пути из горной страны Писидийской и Ликаонской к берегу моря, и предприимчивые торговцы, между прочим, иудеи, переправляли по ним различные товары: деревья, брусья, масло, смолу, стираксу, кожу, шерсть и др. Цестр в этом отношении был важнее Катаракта; со своими многочисленными озерами он заходил далеко в глубину Писидии и представлял собой самый удобный водный путь сообщения. – В политическом отношении Памфилия была важна для Римлян потому, что служила оплотом против Исаврян. – Церковь христианская основана была в Памфилии ап. Павлом. Впоследствии здесь было до 40 епископий. Такое число епископий было слишком велико сравнительно с пространством провинции и мало-помалу несколько сократилось. Лев Мудрый упоминает только о 36 епископиях. Во времена арианских споров церковь Памфилийская была твердо предана никейскому православию.

Атталия. Город Атталия лежал при самом море, при устье быстрейшей реки Катаракта. Река эта вытекает двумя большими рукавами из-под огромной скалы, при своем течении два или три раза повергается в подземные пропасти и, впадая в Средиземное море, образует несколько водопадов. Море при Атталии представляет залив, пред входом в который есть несколько длинных отмелей, из коих одни песчаные, а другие покрыты богатой растительностью. Самый город Атталия расположен на отвесных скалах в виду огромной горы Тахталу и среди плодоноснейшей долины. «Выехав из Атталии, говорит Норов, мы долго ехали среди живописных кустов – лавровых и миртовых, окруженные благовонною атмосферою атталийских апельсинных садов. – Христианская церковь в Атталии была основана апп. Павлом и Варнавой. Во II веке пострадали здесь Эспер, Зоя и чада их Кириак и Феодул, а в правление Декия здесь пострадали Папий, Диодор, Конон и Клавдиан.

Поргия. Город Пергия был митрополией Памфилии. Он был расположен на р. Цестре, в 60 стадиях, т. е. в 10 верстах, от моря. Он имел более важное значение в торговом отношении, чем Атталия, потому что Цестр представлял собой самый удобный водный путь от моря внутрь страны. Кроме того, Пергия была священным городом Дианы и таким образом, подобно Ефесу, была городом важным в религиозном отношении. Церковь христианская была основана в Пергии апп. Павлом и Варнавой. По мнению одного писателя, здесь, в Пергии, в виду особых трудностей предстоящего далее апостольского служения, отделился от апостолов сопутствовавший им доселе Иоанн Марк. При императоре Антонине в Пергии пострадали Феодор и иже с ним. В близлежащих памфилийских городах Магиде и Сиде также были мученики. При Декии пострадал Нестор епископ магидский, а при Аврелиане и Диоклетиане были мученики в Сиде. Во времена Златоуста в приморском городе Сиде жил Филипп, писатель Церковной истории.

Ликаония. К северу от Памфилии лежала провинция Ликаония. Горные страны Ликаонии, говорит Страбон, холодны и голы, и весьма мало имеют воды. Тем не менее область представляла большие пажити для скотоводства и бесчисленные стада овец находили себе здесь пропитание. Поэтому Ликаония была густо заселена и жители ее, занимаясь овцеводством, приобретали себе большие богатства. Область Ликаонии была населена дикими и храбрыми горными жителями. В Малой Азии не было другой области, которая в такой степени оставалась бы в состоянии нетронутой дикости. Здесь недоставало самого первого условия культуры – распространенности греческого языка, так как племена, населявшие Ликаонию, упорно держались своего национального наречия. Читая у Цицерона и Страбона описание этой страны, мы не только поймем, почему Иоанн Марк отделился в Пергии от Павла и Варнавы, но имеем даже право думать, что, собственно, по поводу путешествия по Памфилии и Ликаонии ап. Павел говорит, что он, «как раб Христов, терпел беды на реках, беды от разбойников, беды от иудеев, беды от язычников, беды в городах, беды в пустыне». Церковь была основана в Ликаонии апп. Павлом и Варнавой. Здесь же проповедовала Мариамна, сестра ап. Филиппа. Число епископий здесь иногда доходило до 19; но в VIII веке Лев Мудрый насчитывает их только 15.

Икония. Главный город Ликаонии Икония, по словам Страбона, был прекрасно населен и его окрестности были более плодоносны, чем остальные местности Ликаонии. Император Клавдий признал Иконию римской колонией и назначил сюда римский гарнизон для защиты города от нападения хищных исаврян. Вместе с этим в Иконии поселилось много иудеев, которые имели здесь свою синагогу. Здешние иудеи, весьма вероятно, стояли в самых близких отношениях к иудеям, жившим в Тарсе. Тарс, родина апостола Павла, из городов, лежащих по южную сторону Тавра, был ближайшим к Иконии. Во времена Цицерона Икония наравне с Тарсом была главным городом Киликии и проконсулы киликийской провинции попеременно то в том, то в другом из этих двух городов имели свою резиденцию. И в последующее время Икония часто была митрополией то для Исаврии и Каппадокии, то для Писсидии и Памфилии. Церковь основана в Иконии апостолами Павлом и Варнавой. Известны из иконийских христиан Сосипатр. ученик св. Павла, и Фекла ученица его, первомученица. Затем здесь были мученики в гонения Аврелиана и Диоклитиана. В последнее гонение пострадала здесь св. великомученица Параскева. В IX веке в числе епископов иконийских были Феодор (у 305), описавший житие Кирика и Иулиты, и Амфилохий, боровшийся с духоборцами. Ему писал много посланий св. Василий Великий. Икония была очень недалеко от Кесарии Каппадокийской.

Листра находилась в расстоянии 8 часов пути от Иконии к югу, на границах с Исаврией. Здесь проповедовал также ап. Павел и исцелил хромого. Увидя это, язычники Листры намеревались принести Павлу и Варнаве жертву, как богам (Деян.14:18). Листра вообще была чисто языческим городом. Иудеев жило в ней самое незначительное количество; по крайней мере тут не было синагоги. Не было здесь даже и такого кружка иудеев, к которому бы могли обратиться пришедшие из Антиохии и Иконии враги св. апостола Павла – иудеи, желавшие воспрепятствовать его проповеди в Листре. Они, напротив, со своими подстрекательными словами обратились к народу (οχλους), то есть к тем же самым толпам (τους οχλους стиха 18), которые хотели принести ап. Павлу и Варнаве жертву, как богам. Из Листры был родом один из ближайших спутников ап. Павла, Тимофей, отец которого был язычник, а мать иудеянка. Первым епископом Листры почитался св. Артемий.

Дервия. Город Дервия лежал вблизи Листры, но уже глубже в горах, недалеко от Антиохии писидийской. Город этот несколько времени был столицей горного племени клитов, много лет громивших «врата киликийские», т. е. причинявших вред Тарсийской торговле; впоследствии его причисляли то к Писидии, то к Ликаонии, то к Исаврии. Церковь здесь была основана ап. Павлом. – В Дервии ап. Павел приобрел себе нового спутника, Гаия, которого писатель Деяний апостольских называет Дервянином (Деян. 20:4).

Писидия. Рядом с Ликаонией над Памфилией лежала страна Ппсидийская. Из Памфилии ведет в эту страну узкое, темное ущелье. Площадь Писидии весьма возвышенна, что весьма заметно для едущего от Памфилии по беспрестанным подъемам и по множеству источников, стремящихся от этой площади к югу. Площадь Писидии покрыта множеством озер, из коих наиболее обширное Бурдурское. Оно горько-соленое и отражает в светлых и тихих водах своих песчаные безжизненные холмы, часто разливается и покрывает окрестности. При описании этой страны у Норова часто встречаются следующие строки: «наш путь пролегал в продолжение некоторого времени вдоль берегов озера; впереди нас высились горы... когда мы выехали оттуда нам открылось другое озеро, вдоль которого мы ехали один час... С горы видно третье небольшое озеро вправо. На другой день мы скоро выехали к прекрасному озеру, стесненному горами; – вода этого озера пресная, но края его во многих местах имеют каменную осадку яркой белизны». Писидия населена была вольным, храбрым и преданным разбою народом, имела главный город и несколько поселений, которые признаются македонскими. В Писидии основал церковь ап. Павел. В VII веке известен Георгий писидийский (610–698) диакон константинопольский, писатель акафиста Пресвятой Богородице.

Антиохия. Антиохия писидийская, по словам Страбона, расположена была частью на холме, частью в долине. Здесь находилось древнее, обладавшее большими богатствами, святилище Мена, азиатского бога луны. В то время, когда Антиох принужден был уступить римлянам Малую Азию по эту сторону Тавра, эти новые завоеватели признали Антиохию городом свободным и митрополией Писсидии. Со времени Августа она сделалась римской колонией, с именем Кесарии. С тех пор антиохийская монета чеканилась с надписью: Col. Caes. Antiochiae. Под защитой римских ветеранов, в Антиохии поселились иудеи, имели здесь свою синагогу, и без сомнения деятельно занимались торговлей, отправляя товары по долине Цестра в Пергию и по долине Меандра в Ефес. Церковь в Антиохии была основана ап. Павлом. При Диоклитиане здесь было несколько мучеников.

Филомелия. Город Филомелия лежал также в Писидии. В церковной истории он замечателен тем, что сюда, по словам Евсевия, было адресовано послание смирнских христиан о смерти Поликарпа и гонении Марка Аврелия.

Фракийская диоцезия, подчиненная константинопольскому патриарху 28-м правилом халкидонского собора, была весьма невелика по объему и весьма мало замечательна в церковно-историческом отношении. Можно сказать вся Греция, весь Балканский полуостров, находилась вне юрисдикции константинопольского патриарха, и подведомый ему фракийский диоцез занимал только весьма небольшое пространство на Балканском полуострове в северо-восточной его части, по побережью Мраморного и Черного морей. В него входили только шесть небольших провинций: Европа, Фракия, Гемимонт, Родоп. Скифия и Нижняя Мизия. В истории церкви за первые три века мы почти не встречаем упоминания о церковной жизни в этих провинциях. Только с IV века некоторые митрополиты и епископы их принимают участие в церковной жизни.

Европа. Провинция Европа была весьма незначительна по своей величине, но в ней был город Константинополь, две митрополии – в Ираклии и Визе (в последней, впрочем, вероятно только с IX века) и 19 епископий.

Ираклия. Город Ираклия находился при Мраморном море, почти против Кизика (немного севернее, – на карте он не обозначен). Предполагают, что первым епископом здесь был Апеллий, о котором упоминает апостол Павел в послании к Римлянам (Рим.16:7). Второй епископ Ираклии Дометий епископствовал в первой половине 2-го века, при Антонине Пие; третий, – Филипп, пострадал при Диоклетиане. Ираклийские митрополиты до времени возвышения константинопольского патриарха стояли во главе фракийского диоцеза; епископ Византии также им был подведом.

Фракия. Провинция Фракия находилась к западу от провинции Европы, вдали от моря; она имела, кроме митрополии, всего девять епископий.

Филиппополь – митрополия Фракии (на карте неправильно назван Филиппы) был расположен на трех горах, а потому назывался некогда Тримонцием. Филипп македонский восстановил этот город и, поселив в нем ограбивших Дельфийский храм фокеян, назвал его Понерополем (городом злых), но жители в честь Филиппа усвоили своему городу название Филиппополя.

Первым епископом города был Эрм, о котором упоминается в послании к Римлянам (Рим.16:14). Но следующий епископ упоминается уже во времена арианских смут. В это время, в 347 году, императоры Констанций, управлявший востоком, и Констант, управлявший западом, решили собрать общий собор для рассмотрения обвинений против св. Афанасия александрийского. Собор состоялся в Сардике, (нынешней Софии, верстах в 50 от Филиппополя) на границе владений обоих братьев. Епископов было до 170. Собор оправдал Афанасия. Но арианские епископы еще до окончания заседаний собора удалились в Филиппополь, составили свой собор, и осудили его.

Констанций поддерживал решение последних, а Констант первых. – При Юлиане пострадали здесь 39 мучеников. В XII веке в Филиппополе поселились павликиане и богомилы, но потом они перешли на запад.

Гемимонт. Провинция Гемимонт находилась к северу от провинции Европы, по берегу Черного моря, при горном кряже Гемусе, отчего и получила свое название – (от слов Hemus и mons). В качестве провинции эта область была признана значительно в позднее время, при Феодосии старшем. Кроме митрополии в ней было 11 епископий.

Адрианополь – митрополия Гемимонта. Этот торговый город находился вдали от моря, на большой и обильной рыбой реке Габр, которая ныне называется Морицей. В нем жило много иудеев. Имя свое город получил в честь императора Адриана, который его восстановил. Около этого города Константин Великий победил Ликиния в 323 году. Епископы Адрианополя известны с IV века. Первым из них был Евтропий, о котором с похвалой отзывается св. Афанасий александрийский. В IX веке, в 812 г., епископ Адрианополя Мануил взят в плен болгарами и проповедовал христианство в Болгарии. – И многие другие епископы Адрианополя и ближайших к нему епископий Гемимонта страдали от болгар и содействовали их христианскому просвещению.

Родоп. Самою южною провинцией фракийского диоцеза была небольшая провинция Родоп, находившаяся при южной оконечности Мраморного моря и получившая свое название от горы того же имени. В ней было кроме митрополии 14 епископий.

Траянополь. Город Траянополь – митрополия Родопа, был устроен императором Траяном. В гражданском отношении он занимал 3-е место в ряду городов провинции. Епископы Траянополя известны со времени арианских смут. В XVI веке город был разрушен, и митрополия перенесена в Меринго.

Скифия. Провинция Скифия занимала очень небольшое пространство – между Дунаем, при его впадении в Черное море, и Черным морем. В ней была только одна епископия – в Томи, городе, лежащем на берегу моря; но не потому, что провинция была мала по пространству, а по принципу, что в церкви должен быть один епископ. Епископы в Томи известны с конца III века. Они носили титул архиепископа, а не митрополита. – Из них особенно замечательны: Бретаний, во времена арианских смут оказавший особую стойкость в защиту православия, и Феотим, высказавший в Константинополе св. Епифанию кипрскому весьма правильное мнение о том, как следует относиться к сочинениям Оригена. – «Сочинения Оригена, сказал он, – это сад, в котором есть и цветы и терния; я должен вырывать терния; по не стану ради них истреблять весь сад». Вообще это был ученый епископ, пользовавшийся великой славой не только среди своей паствы, но и среди язычников гуннов, которые называли его «Богом римлян». Последний епископ Томи был во время 5-го вселенского собора. Самый город ныне уже не существует и даже в западной литературе до такой степени забыт, что некоторые отожествляют его то с Темисваром, то даже с Киевом.

Провинция Мизия нижняя находилась по течению Дуная и близь Черного моря, между Гемимонтом и Скифией, – Эта провинция почти может быть отождествлена с Болгарией. Кроме древней митрополии Маркианополя, она имела еще до 13 епископий, из коих – епископия Тернова впоследствии стала митрополией, вместо Маркианополя. Но в древний период в Мизии было епископий немного.

Маркианополь, иначе Преслава. Город получил свое имя от сестры императора Траяна Маркианы. Ряд епископов в нем начинается со времен Никейского собора.

Значительное увеличение получил константинопольский патриархат только в начале VIII века, когда, при Льве Исавре, к нему причислены были не только вся Греция (Македония, Фессалия, оба Эпира (старый и новый), Ахаия и остров Крит) но вместе, с тем и остров Сицилия и Калабрия в Италии; а в IX веке даже большая часть лежавшей па юго-востоке Италии Апулии (где город Бар). А с севера в. это время (в IX веке) патриархат увеличился благодаря просвещению светом веры Христовой славянских земель.

В числе русских авторов, сочинениями которых пользовался составитель настоящего издания, во Введении не упомянуты: Л. Петров (Учебный церковно-исторический атлас с предварительными объяснениями. Сиб. 1867). – Проф. Болотов (Разные журнальные статьи). – А. Жданов (Откровение Господа о семи азийских церквах. М. 1891). – Проф. Дмитриевский (Патмосские очерки. Киев 1895).